Пролог.

     Кровавая пелена заслонила глаза Вайса, пока он, пригнувшись к самой земле, выкашливал свои легкие. Болезнь особо сильно наступала в тот момент, когда старого командира гарнизона настигало волнение. И вот, сейчас момент опять настал.

     Стражники расчищали площадь. Все крайне нервничали, капитан стражи Лацетис, ранненный камнем в лицо, с бледными губами орудовал лопатой, пытаясь отскрести разорванную и поджаренную плоть, которой покрылись все каменные плиты Ледяной площади.

     Трудно поверить, что пару часов назад месиво кричало, вопило, и вполне себе жило в человеском облике. Еще труднее не думать, о количестве родственников сей абстрактной, мертвой субстанции. Сколько здесь, тысяч пять, шесть? От подобных мыслей Вайсовы легкие начинали изнывать еще сильнее.

     Четкое чувство обиды не покидало Вайса. Безусловно, он понимал, отчего король приказал магам ударить по толпе в полную мощь. Три дня до этого именно его ребята смиряли кричащих людей, причем весьма жестко, вот только... Слишком гадливо и мерзко, забрать жизнь за попытку найти горстку зерна на пропитание. Хотя, конечно людям из замка всегда сложнее понять, что такое голод.

     Лацетис подошел к согнутому Вайсу и тихо спросил:

     - Есть ли приказания из замка?

     Вайс чуть разогнулся и ответил:

     - Пока нет. С тех пор как король приказал расчистить площадь, ничего не приходило.

     - Видимо, магов награждают, – зло прошептал Лацетис. Руки стражника, залитые чужой, запекшейся кровью сжались в кулаки.

     - Да. Уничтожить беззащитную толпу нынче сойдет за подвиг, – скривил губы Вайс, – ненавижу магов. Король еще пожалеет, из-за того, что пригрел их на груди.

     - Вайс ты же входишь в церковь Последователя? – чуть слышно спросил Лацетис. Он явно не хотел, чтобы остатки стражи слышали этот разговор.

     - Нет, не совсем. Я знаком с владыкой Александром.

     - И все же. Права Церковь, получается. Не зря Последователь смирил магов, и уничтожил большинство из них, принеся «Великое Опустошение» в Орию. Если нынешнее, измельчавшее поколение смогло забрать жизни тысяч за несколько минут, то что могли Архонты?

     - Слава Последователю, что они давно мертвы, – ответил Вайс, глядя на темную громаду королевского замка.

     Ледяной замок был построен около ста лет назад, во время правления Айноса I, Ледяного короля. Огромная громада внушительно возвышалась над столицей Алуи, хоть части замка давно заходились в запустении, служа мрачным напоминанием о давно минувших днях. Айнос построил замок в честь основания новой династии и своей победы над бриаранцами в битве за столицу Алуи Крору, вот только Ледяной король как всегда проявил непомерность в желаниях. Огромный, темный замок остался незаполненным, полупустым и полумертвым. Лишь в центре горели несколько огоньков, ведь именно там находились король Коннас I, жена монарха, наследник и, конечно же маги, чье грязное дело сейчас восхвалялось потомками Айноса, пока стражники убирали человеческие ошметки, оставленные чародеями.

     - Есть в этом логика, – зло произнес Вайс. – потомкам Ледяного короля нравятся подвиги только такого толка. Еще со времен его сынка.

     Но Лацетис уже отошел, лопаткой отдирать опаленное мсяо от каменных плит площади. Шло шестое число месяца Арнэ, начало осени, 578 года от восстания Последователя и начала Великого Опустошения. Спустя всего день король встретил смерть.

     Часть 1.

     Глава 1.

     Жизнеописание Нуриана Фельта.

     После вступления на престол молодого короля Конноса, алуйцы приготовились начать очередную войну за Кальруду. В 573 г. объединенное войско двинулось к южному форпосту Ории на вражеском континенте. Следущие события стали одновременно самыми славными и самыми несчастными в жизни великого орианского полководца Фельта.

     Он пересек Гранатовое море с небольшим контингентом силе, собрал войско из кальрудийских ополченцев, и двинулся на Алуйцев. Не начиная генерального сражения, Фельт начал терзать обозы и отдельные отряды войска, в то же время подкупая продажных южан, стоящих во главе армии. Движение войска противника на Кальруду замедлилось, пытаясь поймать орианские войска, алуйцы рассеялись и начали терпеть поражение за поражением. Имея меньще сил, самый славных из ориацнев громил врага по всем фронтам, и постепенно алуйцы начали переходить к обороне. Венцом всей кампании стало устранение командующей верхушки алуйцев с помощью магов. После этого, Фельт готовился к постепенному уничтожение вражеской армии и походу на Крору, за головой короля Конноса.

     Но победа зачастую оборачивается трагедией. Отрубив голову врагу, Фельт поневоле освободил дорогу для нового соперника. Войско Алуйцев возглавил Гирион Арети, в будущем прозванный Проклятым, единиственный человек, разбивший самого славного из орианцев.

     7 Арнэ, 578 г. от восстания Последователя.

     Тьма. Лишь тьма. Вокруг нет ничего. Четыре года. Тьма. И время, растворенное во тьме. Время, которое трудно понять, посчитать, ведь не видно ни солнца, ни момента, когда день сменяется ночью. Кусок соломы вместо кровати, раз в два дня гнилой хлеб с кружкой горькой воды, холод, никогда не уходивший до конца, проникающий до самых костей. Четыре года. Или может быть даже больше.

     Мужчина в небольшой камере сильно поскрежетал зубами. Когда-то эта залихватская привычка крайне радовала солдат, теперь же, лишь вызывала слабое чувство тоски внутри. Даже злость, и та ушла. Если в первый год, видя стражника, принесшего еду и питье, узник придумывал какие-то планы побега, то теперь и мысли, обличенные в слова, не возникали в его голове. Лишь туманные образы. К тому же даже в них не было видно света. Узнику начинало казаться, что он и не видел никогда огненного шара на небе, и жизнь вне тьмы лишь смутная мечта, придуманная чтобы окончательно не раствориться.

     Два дня ему не приносли пищу. Странно, ведь обычно седой стражник с оспинами на лице приходил с регулярностью в два дня, что помогало измерять время. Иногда, тюремщик пытался говорить с узником, особо в первый год. Но мужчина не отвечал. Тогда стражник перестал пытаться.

     Спустя много месяцев единственнная четкая мысль пронеслась в голове узника:

     «Неужели я уже мертв?».

     И тихий смешок, хриплый и низкий разнесся по тесной камере.

     Сознание узника вновь заполнила темная пустота.

     Спустя неясное количество времени, когда мужчина оказался в дреме, вдалеке послышались шаги. Они взволновали узника. Изначально, промелькнула мыль о еде и стражнике, вот только что-то в шагах идущего в сторону камеры смутило. Неясно что. Какое-то непривычное бряцанье.

     Бледное, смертельно бледное лицо резко выплыло из темноты. Раздался грубый голос:

     -Гирион Арети?

     Узник несколько секунд думал, пытаясь вспоминть смысл этих слов, прогоняя пустоту и тьму из головы. Ответ неожиданно осветил остатки сознания.

      - Да, это я. – еле слышно и хрипло произнес узник.

      - На выход, – отрывисто выдохнул мужчина, гремя ключами. Человек открывавший камеру был стар, с грубым лицом, напряженым до пота.

     Камера открылась, и Гирион, быстро, как никогда сделал шаг. И в следующий момент тьма окончательно отступила.

     - Вайс. Ты до сих пор жив, – скривил губы бывший узник. Горло сразу же заболело от непривычных звуков. – отчего же меня освобождают? Король приказал наконец-то отсечь мне голову?

     - Вряд ли король способен на такие действия, – зло ухмыльнулся Вайс. – Король Коннас мертв.

     Гирион улыбнулся, не скрывая радости.

     -И кто же теперь новый правитель? Он более милостлив?

     -А нет никакого правителя. Наследник мертв, король мертв, его жена мертва. Все убиты. Убиты магами. Голова Алуи сегодня утром была отсечена. Теперь, верховная власть пала.

     - Стой. Я не понимаю.

     - Нет времени, – Вайс достал чистую повязку из-под нагрудника и протянул ее Гириону, – надень на глаза.

     - Зачем? Боишься, что захочу сюда вернуться?

     - Нет. Ты четыре года не видел солцне. Ослепнешь без защиты, – сухо ответил Вайс.

     - Пойми меня верно, – продолжил Вайс, пока Гирион обматывал повяску вокруг своей головы, чему мешали отросшие волосы. – я как считал тебя предателем, так и считаю. Вот только, в давние времена ходил слух, о том, что ты лучший полководец Алуи.

     - Вранье, – ухмыльнулся Гирион.

     - Я тоже так думаю. Но столица в хаосе. Как и все королевство. Сейчас, я не могу покинуть Крору, как и мои стражники. Каждый человек на счету. У нас не хватит сил на то, чтобы перебить магов. Но хватит сил на защиту граждан. Оттого, ты и нужем мне, Гирион. Ты, и несколько грардейцев, должны донести послание, – Вайс протянул запечатанный свиток. – Френсису Каннскому.

     Гирион рассмеялся:

     - Ты выбрал лучшего курьера! Френсис ненавидит меня!

     - Наверное. Но ты – та сила, которая может оказаться ключевой в предстоящем конфликте. Давай, Гирион покажи мне, что твои мозги еще не совсем прогнили. Что принесет смерть королевского дома?

     - Гражданскую войну, – медленно проговорил бывший узинк.

     - Молодец. Ты должен отнести свиток Френсису любой ценой. Используй все способы. Френсис необходим в столице. Приведи сюда армию. Только так мы найдем спасение.

     - Я едва могу идти, – Гирион покачнулся от слабости. – разве нет лучшего варианта?

     - Настала эпоха хаоса, – ответил Вайс. – и неожиданные ходы в такие времена всегда наиболее верные. Обопрись на меня, и пойдем, Гирион. Гвардейцы встретят тебя за городом. Из Кроры тебя также проводят. Используй все, но верни в столицу порядок. Свое имя, свой меч, талант. Что угодно. Если что-то у тебя осталось.

     -Да будет так, – кивнул Гирион, соглашаясь.

     +++

      Молодой юноша Грифф чувствовал себя неуютно, находясь на площади. Стражники, после вести о том, что король погиб перестали ее очищать и мерзкий запах горелой плоти никак не покидал ноздри юноши. Однако, командир гарнизона города дал ему целый серебряный за помощь некоему «человеку». Кому именно Вайс не сказал, но юноша с нетерпением ждал возможности увидеть, личность что он должен доставить к гвардейцам за пределы Кроры.

     Грифф, пытаясь игнорировать запах, смотрел под ноги и не заметил, как Вайс вернулся, помогая идти жутко худому человеку лет сорока с длинной бородой по пояс и обросшими, неухоженными, полуседыми волосами. Глаза его были закрыты повязкой. Время от времени, человек повторял:

     - Отчего же так ярко….

     - Вот, это твоя посылочка парень. Доставь за город. Гирион, помни наш уговор.

     - А если я его нарушу? Если просто уйду и пошлю Френсиса к демонам?

     - Вряд ли я что-то потеряю, – пожал плечами Вайс. –Что так война, что этак. Вот только ты же человек чести. Весьма извращенной, но все же.

     Человек в повязке ухмыльнулся и кивнул:

     - Эй, проводник. Подставь плечо.

     Грифф поставил плечо узнику, и тот всей тяжестью навалился на юношу. Благо тяжести в нем оставалось немного.

     - Северные ворота, Грифф. Там почти сразу же тебя встретят и заберут сего человека. Старайтесь идти по опаленным улицам, на них сейчас боятся выходить. Опасайтесь мародеров. Удачи вам.

     -А что будешь делать ты? – попытался обернуться на голос Гирион.

     Вайс уходя, чуть вскинул кулак и произнес:

     -То же что и всегда делал на войне.

     Поправив меч, седой командир гарнизона Кроры отправился к громаде Ледяного замка. Маленькая фигурка показалась особо никчемной по сравнению с огромным столетним строением. И все же, Вайс отправился сражаться.

     А Грифф, ощущая неприятную боль в плече, потащил Гириона к северным воротам Кроры.

     Глава 2.

     Коннор Алидо всегда странно относился к своему отцу. Отец был толст, силен и когда-то красив, одновременно хитер и очень часто изменял жене, что не добавляло сыновьей любви. В землях Алидо, именуемых Западной Стейшей ходили легенды о том, что чуть ли не каждый десятый родившийся так или иначе связан с плодовитыми баронами Алидо. Отец любил зеленые камзолы, так как они стройнят, и прославился как весьма недалекий человек среди знати. Искусство барон не любил, а все редкие картины, оставшиеся от предков, продал за гроши, накупив огромное количество орианских рисунков постыдного содержания.

     Но недалекий человек за свое правление увеличил земли Стейши в два раза. Пока аристократы смотрели на грязные жирные руки, немытое лицо и засаленый зеленый камзол, слушая крамольные шутки, не замечалось истинное положение вешей. Сторк Алидо являлся одним из умнейших государственных деятелей своего времени.

     Замок Орха стоял на побережье уже почти шесть сотен лет. Он видел многое – через него по легенде пророк Адриан шел на остров, тут гостил Последователь и здесь располагался штаб бриаранцев во время завоевания Алуи. Замок казался излишне массивным, а оттого некрасивым, слишком приземленным, простым. Именно здесь, рядом с крупным торговым городом Сайри обитал барон Алидо.

     Семья собралась на завтрак. Отец Сторк есть любил, поэтому никогда не опаздывал. Мачеха также явилась на прием пищи, - мать Коннора умерла два года назад, младший брат Коннора, Айзек также с готовность ждал начала трапезы. Он пока не толст, но за малым исключением представляет абсолютную копию отца. Он почти на голову выше Коннора и на несколько десятков килограмм тяжелее. Коннор же унаследовал изящность покойной матери.

     Но сегодня, что-то пошло не по плану. Отец опаздывал. Коннор, с ухмылкой смотрел на огромный кусок мяса, приготовленный для герцога и тихо произнес:

     - Видимо отец решил наконец похудеть.

     Брат засмеялся. Он очень любил Коннора. Старшему сыну Алидо недавно исполнилось восемнадцать, и он отличался тягой к учебе и воинским мастерством. Мачеха, мило улыбнувшись, заметила:

     - Он мне нравится таким.

     - Он своему коню таким не нравится. Надо задуматься о боевом бриаранском слоне, – закатил глаза Коннор.

     Герцог появился как смерч в ясный день. Он вошел в обеденную в торжественном костюме, едва сошедшемся на внушительном пузе, глаза Сторка метали молнии, а привычная несерьезность, свойственная Алидо, испарилась.

     - Король Коннас мертв. – барон говорил торжественно, почти декларировал, с каким-то явным, плохо скрытым удовольствием.

     Айзек ахнул, мачеха перекрестила руки в знаке святого клинка, Коннор безразлично, но демонстративно охнул.

     - Наследник тоже. В столице переворот, маги захватили Ледяной замок. Забавно, не так ли?

     - Так что же, отец? Как же так? – Айзек от волнения по-детски засунул большой палец в рот.

     Герцог устало опустился в обеденное кресло, и сказал:

     - Если ты глуп, то не удивляйся, когда твой слуга воткнет нож под ребро.

     - Но какие возможности, – заметил Коннор. – можно много чего получить.

     Мачеха удивленно посмотрела на Барона Алидо, как и Айзек. Сторк улыбнулся, и произнес:

     -Объясни им, наследник.

     - Все достаточно банально. Столица в хаосе. Королевство пало. Возник вариант продвинуть свои амбиции далеко вперед. Власти нет, есть лишь претенденты. В том числе, и мы.

     - На королевский титул? – спросил Айзек.

     - Нет, братик. Слишком уж далеки мы по крови от Ледяного короля Айноса или Последователя. Но на хороший кусок земель и лавры освободителей претендовать можно и необходимо.

     - Да, – Барон Сторк нервно встал и начал ходить из стороны в сторону – сейчас в стране осталось несколько крупных сил. Литанен, Каннский, Морроу, Маги, и мы.

     - Литанен отпадает. Ему не интресны интриги двора. Их род рожден Степью и именно она их и интресует. Похожая ситуация с Френсисом Каннским. Ему важней победить Лотайра и вернуть Алуе Черногравию. А так как Лотайр более талантливый полководец, Френсис завяз на юге уже на четыре года и в ближайшее время это не изменится. Морроу… могут доставить проблемы. Они кровно связаны с королем и могут даже претендовать на престол. Помните такжке что благодаря ограничениям Церкви магов мало, всего около сотни, и они заперты в столице, являясь не столько соперником, сколько лакомым куском для герцогов. Остаемся только мы, – Коннор Алидо неплохо разбирался в политике.

     - А как же другие лорды? Рошер? Дитрихи? Байдеры? - мачеха подала свой голос. В бытности еще молодой девушкой, до женитьбы, она приходилась дальним родственником вечному председателю Тайного Совета короля лорду Рошеру.

     - Рошеру под семьдесят. И для того что бы дать бой, ему нужно несколько месяцев для подготовки. Не так легко убедить мелких лордов Междуречья пойти в какой-либо поход, это непокорный край, даже для своего властителя. На убеждение уйдет много времени. А быстрее он не сможет из-за своей личности, которая никого не увлекает. У Дитрихов никогда не было денег на подобные приключения. Байдер с детства ленив и труслив. Их род не способен на аванютры. Правда, есть еще нащи соседи.. О них тоже следует забывать.

     Айзек, медленно вспоминая, перечислил:

     -Ория, Вольные княжества, Рацин и Кацум.

     - Да. Но им нужно время собрать войска, – заметил Коннор. – а мы их обходим, правда отец?

     Барон с уважением посмотрел на сына.

     - Да. Уже около двух месяцев, на самому краю Стейши у Крепости Сорен я накапливаю все наши войска. С начала голода и бунтов в столице, я чувствовал, что закончится все плохо.

     Мачеха охнула. Айзек растерянно захлопал глазами.

     - Я сейчас же выезжаю к войскам. Мы двинемся на столицу и захватим Крору, очистив от магов. Нам всего-то нужно опередить Морроу, что вполне выполнимая задача. Коннор, ты поедешь со мной. Настал момент для твоей первой войны. За упокой короля! – и герцог, взяв кувшин с вином, опустошил емкость почти полностью.

     -Я тоже хочу в поход, – мечтательно сказал Айзек.

     -Нет. – отрезал Герцог.

     -Почему?

     - Стейше нужен правитель. Если все выйдет из-под контроля… Ты станешь лордом. Учись править, сын. Управление куда более полезный навык чем размахивание острыми железками. Та тропа, на которую мы ступаем – авантюра. Пойми, наш род строился не на авантюрах. Он был выстрадан из расчета. Скорее всего, мы возьмем столицу, перебьем магов и возвысимся до неприличия… Но… если нет, то твоя задача – отомстить, и отправить на небеса наших врагов. Помни об этом.

     - Хорошо отец. Но я мог бы помочь. Я прекрасный воин. Я бы мог защитить вас.

     - Да. Пока ты фехуешь во дворе замка ты действительно неплох. Но ты никогда не убивал. И не время начинать. Ты пока не готов. Учись править сын. Хороших правителей в разы меньше, чем хороших войнов. Коннор, собирайся. Через два часа мы покинем замок.

     Коннор кивнул. Впервые за сегодняший день ему стало интересно.

     Глава 3.

     Все дорогу до северных ворот Кроры Грифф не говорил с Гирионом. Пару раз, юноша пытался завести разговор, но в голове были только темы о выжженой площади про которую не особо хотелось вспоминать.

     И все же одна мысль сильно смущала его. Вайс назвал обросшего человека Гирионом, и произнесенное имя заставило Гриффа внутренне сжаться.

     Имя Гириона Арети известно всем жителям Алуи. Пожалуй, за последние поколения более ненавистного человека трудно найти. Пять лет назад, когда погибший нынче король Коннас только взошел на престол, один из генералов, Гирион Арети повернул войска на столицу и едва не взял Крору штурмом. Гирион шел с севера страны, от Кальруды до Кроры, громя войска королевства одно за одним. До той поры пока не встретился с Френсисом Каннским.

     «Он должен быть мертвым» думал Грифф. Не секрет, что король очень испугался восстания и после того как Френсис пленил главного бунтовщика, Коннас попытался отыграться за свой страх, всячески пытая и унижая Гириона, однако, удивительно что спустя пять лет последний оставался живым. Отчего-то король не сделал последнего шага и не прервал жизнь Арети.

     Видимо, Коннас хотел, чтобы муки Гириона длились как можно дольше.

     - Как это произошло? Почему народ взбунтовался? – тихо и с яным трудом выговаривая звуки спросил бывший узник.

     - Крупный неурожай летом, произошедший из-за засухи. Король попытался выпутаться из ситуации и начал раздавать хлеб в столице задаром. Сюда двинулся народ из всей страны, город переполнился, и быстро  оказалось, что государственные амбары не прокормят всех. К тому же спекулянты из столицы, которые забирали хлеб из амбаров бесплатно, а затем перепродавали приезжим, также сильно помогли в опустошении государственных складов.  Хлеб  закончился и огромные толпы, пришедшие в столицу, не получив обещанного, осадили Ледяной замок. Причем с очень бунтарскими лозунгами, вплоть до полного разграбления и убийства монаршьей семьи. Король выставил против них стражу, которая сумела некоторое время удерживать людей на площади, но крестьян было слишком много, стражники держались, но их поражение стало казаться неизбежным после чего… Коннас использовал магов, которые решили проблему, перебив большую часть бастующих. Что произошло дальше я не знаю, но спустя всего день, маги убили и короля.

     Гирион кивнул и еле различимо пробормотал:

     - Дураку и смерть дурацкая.

     Центральные улочки столицы были пусты и относительно чисты. Пустота и чистота - два свойства, на первый взгляд, несовместимых с крупными городами, их отсутствие говорит о беде.  Большая часть столицы затаилась, ожидая грядущих событий. Горожанам ясно, что смерть короля – начало больших перемен для всего государства. А простой народ отчетливее всех понимал, что в будущих события существует большая вероятность пострадать. Оттого, если в центре Кроры людей оставалось немного, то столпотворение у северных ворот впечатляло. Собирая свои немногочисленные пожитки, городские жители покидали столицу, ухоля в окрестные деревни. Северные ворота никто не охранял, распахнутые настежь, они словно бы показывали смерть каких-либо запретов в королевстве. И это испугало Гриффа.

              За высокими стенами столицы, практически вплотную находились пригородные деревеньки. Однако с севера, практически ничего не было, лишь пустая равнина. Пустынность севера связана с историей Имперского тракта, именно он вел к Кальруде, в которой ранее всегда находились Орианцы, готовые атаковать столицу королевства. Когда Последователь перебил архонтов, и основал королевство Алуя, он не смог захватить лишь последний форпост Ории на континенте – Кальруду. Орианцы шуточно называли Кальруду "кинжалом у сердца Алуи". И в этом была правда – лишь два дневных перехода, и армия захватчиков оказывалась у самой столицы. Кальруду не смог завоевать Последователь, не смог и Айнос, Ледяной король. Если Грифф правильно все понимал, то именно опирающийся на него узник, почти не передвигающий ног и стал захватчиком Кальруды, тем кто совершил невозможное. Именно захват последнего форпоста орианцев и прославил Гириона Арети

              У северных ворот их ждало трое людей и небольшая телега с конем. Грифф очень удивился, увидев какой конь в упряжке – белый, цвета только выпавшего зимнего снега, и очевидно боевой, он с недовольством терпел свое новое, запряженное положение.

     Все трое, по словам Вайса, были гвардейцами. Выглядел как гвардеец из них только один – в стальных латах, блестевших на солнце и огромным двуручным мечом за спиной. Оставшиеся двое носили обычные сатиновые рубашки, и лишь клинки на поясах выдавали в них воинов.

     - Это он? – сухо спросил у Грифф гигант в стальных доспехах. Юноша кивнул.

     Гвардейцы недоверчиво уставились на бывшего узника.

     - Да… - гвардеец с аккуратной бородкой улыбнулся. –мало осталось от Гириона Проклятого.

     Лицо узника вздрогнуло. Он поднял голову и глухо процедил:

     - На тебя хватит.

     Гвардеец нагло ухмыльнулся в ответ. Его абсолютно не задел выпал Гириона.

     - Запихайте Арети на повозку. Малец, свободен. Спасибо, что привел нашего "друга". Вот возьми еще немного денег. Советую тебе уезжать из столицы. Ничего хорошего здесь не произойдет.

     Грифф получил еще один серебряный и кивнул. Неожиданно Гирион снова подал голос:

     - Малец, если у тебя есть время… Если согласны… Пусть он побудет с нами еще немного. Мне пока трудно идти, а на вас опираться я не хочу. Да и ситуации подчас бывают разные, и чужие ноги могут помочь больше чем копыта.

     - Отчего же не опереться на нас? – агресивно спросил гигант.

     -Я вам не верю, – резко ответил Гирион, – чувствую, что вы, как члены королевской гвардии меня ненавидите.

     Гвардеец с бородкой, лукаво прищурившись произнес:

     - Ну, в этом огрызке Гириона хотя бы остались чувства. Хорошо, паренек, пройдешь немного с нами, пока нашей бородатой, седой принцессе не станет лучше. Больше времени для обсуждения нет, нам нужно идти на Юг, в Черногравию.

     С помощью Гриффа, гвардейцы запихали Гириона в тележку и двинулись в обход города на Юг, пока недовольный конь хрипел и всячески пытался кого-нибудь укусить или лягнуть.

     -Почему вы ждали Гириона у северных ворот, а не у южных? Не пришлось бы делать крюк вокруг города. – робко поинтересовался Грифф

     - В южных воротах свалка. Торговцы первозят имущество, сталкиваются фургоны, скоро польется кровь. Сделать крюк в такой ситуации безопаснее. - ответил гвардеец в латах.

     Гирион из тележки хрипло спросил:

     - Где сейчас Френсис?

     - Ох, так тебе и этого не сказали? Завяз в глубинах Черногравии. – с Гирионом пока разговаривал только бородатый гвардеец.

     - И что же он там делает?

     - Четыре года назад, королевский генерал Лотайр поднял восстание против короля. Вот, Френсис подавляет. Если отсутствие побед и топтание на одном месте можно назвать подавлением. –улыбнулся гвардеец.

     - Ох, - спустя всего пару секунд Грифф услышал храп. Гирион, не снимая повязки с глаз, уснул.

     - Малец, давай быстро познакомимся. Я, – бородатый гвардеец с лукавым взглядом тыкнул большим пальцем себе в грудь – Амит, этот человек, который пузатенький – он тыкнул во второго гвардейца в рубашке, весьма широкого в плечах, без намека на лишний вес, – Марн, и наш командир, заместитель главы королевской гвардии - Клаур. Мы идем искать помощь в мести за короля, и, лично я, рад твоей помощи. Но в тележку не залезай! Наш гордый конь умрет от такой подлости.

     - А как его зовут? – спросил Грифф, показывая на коня.

     - Талант. Потому что талантливый. Клаур логичный парень, правда? Это его лошадь. Турнирный конь, он всю жизнь возил рыцарей, оттого сейчас и недовольный. Близко к морде не подходи – укусит. Близко к крупу не подходи – лягнет. Просто не подходи… Прости, как тебя?

     - Грифф.

     - Прекрасное имя, Грифф. – Амит кивнул, и целеустремленно отвернулся от Грифф.

     Отряд из гвардейцев, предателя, юноши и крайне недовольного животного двинулся на Юг.

     Вокруг Имперского тракта расположилось много деревень. Тракт несколько столетий успешно служил главной артерией королевства – через него торговцы шли из Черногравии в Крору, а потом в Кальруду и Конайси, землю Литаненов, уходя в Великие княжества и начиная обратный путь. Поэтому, неудивительно возникновение сотен маленьких селений у тракта, к тому же учитывая плодородие почвы королевский земель. К востоку от тракта текла великая река Стинь. Она простиралась от Черногравии на Юге до самой столицы. Земли вокруг нее полны черноземом, и урожай на них велик почти каждый год. Но в этом году, из-за засухи река отчасти послужила одной из причин гибели короля Конннаса. Природа, хоть и часто не обращает внимания на человеческие дела, но даже малое ее движение может обернуться трагедией для тысяч людей и целых государств.

     Марн вполголоса произнес:

     - Я как-то раз был в этой деревне.

     - Надеюсь в селении найдется доктор, – Клаур почти рычал. На половине пути до деревни Жарт, конь Талант протер упряжкой шкуру до крови, и пришлось распрячь его и бросить телегу, благо практически пустую. На Клаура вынужденно перешла обязанность нести Гириона до самой деревни. Так как Клаур единственный оставался в доспехе гвардейца ему и так приходилось нелегко, в жаркий, хоть и осенний день. Ехидный Амит тащить Гириона отказался, сказав, что слишком слаб. Марн отказался, сказав, что слишком умен, а Грифф был согласен, но в силы юноши гвардейцы не особо верили. Гирион зло прожег взглядом товарищей, на всякий случай устрашающе посмотрел на Гриффа и взвалил бывшего полководца на плечи. Он пронес Проклятого четыре часа, пока Амит веселился и пел песни, Марн раздумывал, а Грифф молчал. Клаур и так угрюмый человек стал еще более погруженным в себя из-за нагрузки.

     И вот из-за горизонта наконец показалась деревня Жарт. В селении все уже узнали суть произошедшего в Кроре, поэтому толпа зевак собралась дабы посмотреть на пришельцев. Так как Клаур единственный надел королевский гвардейский доспех, только его признали воином короля. И все что он получил от факта признания – непонимающие, осуждающие взгляды.

     - Как же вы допустили, – начала голосить полная женщина лет пятидесяти. – а еще гвардейцы! Убили короля, да ещё и дитятко его, да и жёнушку в придачу а вы ничего и не сделали. Как же так?

     Клаур спокойно ответил:

     - Мы продолжим сражаться.

     - Тогда почему же не сражались тогда? – из толпы вышел мужчина лет пятидесяти. Он оказался кряжистым, видимо, происходил из крестьян, но носил старый железный панцирь и в опущенной руке демонстративно держал изогнутый, степной клинок.

     - Время пока не настало, – подчеркнуто безразлично ответил Клаур, хоть в глазах и сверкнула ярость.

     - Хорошие гвардейцы долго не живут. Ваш долг - отдать жизнь за короля. – заметил мужчина

      -Д а. Видимо в войсках Литанена жизнь подлиннее и отдавать нужно меньше.

     Мужчина нахмурился. Панцирь и клинок говорили о принадлежности к службе именно у степного герцога.

     -У вас раненный. Передайте его нам, мы окажем помощь. Наши врачи сейчас в церкви. Там ему и помогут.

     - Было бы неплохо. Кроме того, нам нужен ночлег. – кивнул Клаур.

     - Церковь поможет, здесь не найти лучшего приюта для беженцев. Спать, правда, придется на полу, но есть и преимущества. Помолитесь, подумаете о своей жизни, верности и службе королю, – мужчина демонстративно отвернулся и крикнул в толпу. – чего столпились, расходитесь!

     Толпа забурчала, но постепенно начала убывать.

     - Кто ты? –спросил Амит.

     -Я рыцарь. Это моя деревня. Имя моя Крер Корб.

     - целая деревня? – улыбнулся Марн

     -Да. Скажем так, был у меня в жизни один грешо… - тут взгляд Крера уперся в лицо обвисшего на плечах у Клаура Гириона. Старый воин скривился в странной гримасе и прошептал:

     - Вот оно как…

     - Ты знаешь его?

     -А кто не знает Гириона Арети? – немного обескуражено произнес Крер. – все знают. Но я думал, что он мертв.

     -К сожалению, нет. – тяжело вздохнул Клаур.

     - Неси Гириона в церковь. Мне хочется поговорить с ним.  Я должен с ним поговорить.

     Глава 4.

     Армия Алидо у Сорен состояла из пяти тысяч человек. Большинство солдат в ней были умелыми ветеранами или наемниками, готовыми к войне. Коннор с каким-то странным, нетипичным для него воодушевлением смотрел на воинство. Почти все – рыцари, конные латники, и сейчас, в период сумятицы в Алуе отряд представлял огромную силу. Другие лорды и герцоги не могли успеть собрать войско, способное бороться с отрядом Алидо.

     Барон Алидо, заехав в лагерь сразу же начал приветствовать своих солдат. Большинство из них он помнил по именам, воины платили Сторку за эту мелочь искренним уважением. Все понимали, что наставал решающий момент в жизни барона.

     Сам Сорен был маленьким, провинциальным, и к тому же деревянным замком. Его владелец старый рыцарь Седрик Айри, так же явился под знамена барона. Единственное, чем выделялся замок – удивительно заплесневелыми деревянными стенами и характерным запахом.

     Коннор ехал рядом с отцом и ощущал очевидную атмосферу напряжения, висевшую в воздухе.  Армия готовилась к бою. Войны приветствовали не только барона, но и самого Коннора, к чему тот пока не мог привыкнуть. Вскоре барон Алидо встретил главного стратега, одного из своих воспитателей в детстве, научившего Сторка мастерству клинка Сайрела Кона. Сайрел был худ, и лыс, с седой бородой и мрачным выражением лица. Герцог, смеясь, обнял его. Алидо собирался в бой, как на праздник. Хотя, пожалуй, для него война и есть праздник.

     - Настал тот момент, которого я ждал всю свою жизнь, – рассмеялся он в лицо Сайрелу. Кон молча кивнул. Коннор удивлено поднял бровь, стоя позади отца.

     - Знаешь, Коннор, - вместе с стратегом они зашли в палатку командующего. – я всегда терпеть не мог короля Коннаса. Мерзкий человек.

     - Почему? В роду Айносов негодяев хоть отбавляй, и большинство мертвый монарх не превзошел.

     - Понимаешь, сын, я конечно не праведник, и не хочу осуждать других, но непозволительно королю быть жалким. Он может быть несправедливым, резким, но не жалким и не слабым. Мне обидно, сын. Горько, что королевство, созданное Последователем с божьей воли, как наказание древней Ории, и окончательно укрепленное Ледяным королем Айносом пало в одночасье из-за слабости одного человека. Поэтому, мы попробуем вернуть Алуе ее величие мечом. Сайрел, огласи наш план.

     - Мы находимся в двухстах милях от столицы. Перейдя несколько рек, в том числе Стинь мы выйдем на Имперский тракт и пойдем по землям Дитрихов.

     - Седрик Дитрих - отец погибшей жены короля и мой давний друг. Препятствовать нам он не будет, – кивнул барон.

     - Когда мы пересечем земли Герцога, то двинемся дальше по Имперскому тракту, далее на север, и по тракту мы выйдем к столице.

     - Сколько времени займет переход?

     - Около недели. Реки и лесистая местность в землях Дитрихов нас замедлят. С другой стороны, времени должно хватить в любом случае.

     Герцог ухмыльнулся.

     - Хорошо. Главное, чтобы наши «друзья» герцоги, особо Морроу, действовали медленнее. Кстати, сын. У меня сюрприз. Видишь воинов в серебристых доспехах?

     - Да. Это твоя гвардия, лучшие в войске.

     - Верно. На время кампании ты в ее составе. Наслаждайся. Приступай к несению службы.

     -А обязательно? – нарочито томно произнес Коннор Алидо.

     - Ты хочешь стать бароном, не сражаясь? Несбыточное желание. Для начала пойми, чем живет обычный человек, твой подданный. Что он ест, как говорит и о чем думает. Будь моя воля, пошел бы ты с пехотинцами, которых набирают из крестьян, да только нет их у нас в войске. Только рыцари. Сквайры и наемники и те с лошадьми. Учись, сын. Когда-нибудь ты будешь вести войска в бой. А для того, что командовать, нужно понять суть войны, что невозможно без близости к солдатам. Так иди и понимай. Удачи. – отец демонстративно отвернулся и отошел, оставив своего наследника одного.

     Коннор ощутил холод на коже. Ему вдруг пришла мысль, что несмотря на показную уверенность отца, есть вероятность, что скоро они, и все в войске могут погибнуть.

     Грифф сидел у небольшой речки, прямо на земле, благо пожухлая, желтая трава служила неплохой заменой коврика. Осень постепенно захватывала земли Алуи, но тепло пока медленно покидало королевские края. Гириона унесли в церковь, где оказывали помощь, и на некоторое время Грифф оказался никому не нужен. Гвардейцы ушли искать новых лошадей и продавать Таланта, и Амит, подмигнув юноше прямо сказал:

     - Мы люди честные, но селян можно и попугать для лучшей цены. Ты сделаешь нас менее внушительными. Поищи себе девку, выпей с ней. Хе.Хе.

     И дал серебреную монетку. Амит улыбался, с какой-то ехидной ноткой, словно бы знал о Гриффе что-то, что не понимал даже сам юноша.  Но Грифф всегда с трудом заводил знакомства, поэтому ушел в безлюдную местность рядом с рекой, чтобы подумать.

     «Да. Гвардейцы идут на юг, в Черногравию дабы заручиться помощью Френсиса Каннского. Маги убили короля Конноса, во что трудно поверить до сей поры. Может имеет смысл вернуть в столицу. Жаль мать уже давно умерла, как и отец. Нет у меня никого, семьи, друзей, да и мой уголок, где я живу рядом с теткой не то чтобы можно назвать домом. У нее много своих детей, я лишь обуза. Может остаться в какой-нибудь деревне, даже здесь, в Жарте. Хозяйство завести. Пожалуй, хотелось бы пойти на Юг с гвардейцами. Они могут сделать меня рыцарем». Грифф покраснел от своих же мыслей. Почти восемнадцать лет, а мечты о рыцарстве присущи лишь малышам. Всем очевидно, что таким людям как Грифф суждено быть не воином, но в лучшем случае ремесленником. Наше будущее избирают предки и с этой мыслью Грифф смирился еще в детстве. К тому же, он четко понимал, что будет мешать гвардейцам. Но желание приключения игнорировало здравый смысл.

     Сзади едва слышно раздались шаги. Грифф нервно обернулся, и с удивлением увидел девушку лет двадцати. Она была изящна и хрупка, непохожа на сильных, румяных деревенских девушек, с  бледной кожей, и рыжими, неровно обрезанными волосами до плеч. Ее глаза сини, пронзительной синевой, свойственной летнему небу, которого так не хватает осенью.

     - А. Здравствуй. – поздоровалась она.

     - Да. – в горле Гриффа пересохло, и говорил он нервно.

     Девушка села рядом с ним. Вполголоса произнесла:

     -Я тебя не знаю. Ты пришел с гвардейцами?

     - Да.

     - Ты тоже гвардеец ?

     Грифф нервно рассмеялся:

     - Нет. Я даже не похож.

     - Внешность бывает обманчива, – улыбнулась девушка. – мое имя Оливия.

     - Грифф. Приятно познакомиться.

     Оливия, издевательски надув щеки протянул ему руку. Он схватил ее запястье, но так и не понял, что нужно делать. Поэтому аккуратно сжав, потряс, причем весьма неловко.

     - Да. Правда не гвардеец. Не знаешь этикета, – тонко улыбнулась Оливия. – я здешний лекарь, помогаю своему дяде Креру. Твой друг сильно истощен, но быстро восстанавливается. Сейчас даже может немного говорить. Вроде бы он хотел что-то с тобой обсудить. Давай я провожу тебя в церковь.

     Грифф, покраснев кивнул и поплелся за Оливией. Мысли юноши стали спутанными и отчего-то постыдными. По пути к Гириону, Грифф заметил одиноко стоящего командира гвардейцев с лошадиной сбруей в руках. Клаур продал своего Таланта местному дельцу, и продажа, видимо, расстроила гвардейца.  Марн и Амит в церкви на высоких тонах говорили с лежащим на небольшой кровати Гирионом. Увидев Гриффа, бывший узник неожиданно ухмыльнулся:

     - Вот, мой маленький помощник. Еще и женщину привел, истинный сердцеед.

     Грифф покраснел, Оливия легко улыбнулась, глядя в глаза Гириону.

     Лицо бывшего узника стало непривычно чисто – он сбрил свою длинную, седеющую бороду, помолодев на добрый десяток лет. Теперь Арети походил на эталонного аристократа, но несколько маленький, немужественный подбородок чуть портил общую картину. Гирион сухо произнес:

     - Грифф.

     И указал перстом на стул.

     - Присядь.

     Грифф сел, с некоторой тревогой.

     -Я благодарен тебе, малец, – размеренно и вполне уравновешено заговорил Гирион. Внешне в нем осталось очень мало от того полубезумного узника, которого вывел из столицы Грифф. – ты спас меня, помог мне. Поэтому… Вот. – в руке Арети сверкнули два золотых. – не спрашивай откуда. Сложная история. Одному нашему общему знакомому пришлось продать коня и часть доспехов. Он очень расстроен, но это необходимость. Так вот деньги твои. Ты свободен.

     Грифф растерянно посмотрел на монеты. Потом на Гириона. Потом опять на монеты.

     - Бери. Ты их заслужил. – одобряюще улыбнулся Гирион, хоть его губы до сих пор нервно подрагивали. Бывший узник так и не избавился от последствий заключения. Глаза, на которых уже не было повязки выражали болезненность, они слезились и щурились даже в полумраке церковного закутка.

     -Я должен уйти? – растерянно спросил Грифф.

     Гирион посмотрел на него, и спокойно начал объяснять:

     - Мы воины, Грифф. Я был таковым давно, но даже сейчас остался одним из лучших полководцев королевства. Марн, Амит и Клаур – прекрасные бойцы, гвардейцы, на них можно положиться во многом. Ты же хороший парень, но бесполезный. Вот в чем проблема, хоть слабость и не твоя вина.

     - Но… - неожиданно какая-то боль комом стала поперек горла Гриффа, - но ведь я могу стать полезным. Я буду помогать тебе идти, буду ставить лагерь, чистить овощи, готовить. Я научусь драться. Мне не нужны деньги. Я хочу идти с вами.

     - Почему, – спросил Гирион.

     -Я не знаю. Это мой шанс поучаствовать в чем-то значимом. Кем я буду если его потеряю?

     Гирион с трудом встал с кровати, выпрямился и голос Проклятого прозвучал очень устало:

     - Знаешь, Грифф, мне слишком многие присягали на верность. Они все стояли напротив меня, с горящими глазами, тоже стремясь поучаствовать в чем-то "значимом". В итоге все лежат в братских могилах, а их тела давно сгнили.   Я хоть и остался в этом мире, но из-за памяти о произошедшем, из-за памяти о них, разлагаюсь заживо. Они мертвы. А я все так же жив, если такое существование можно назвать жизнь. Я подвел их, вот в чем правда. Но и смерти моих товарищей я никогда не хотел. И не хочу, чтобы погиб ты, Грифф. Ты слаб. Зачем идти за призраком Гириона Арети, если подобный путь приведёт только к большему количеству смертей?

     - Но я стану сильнее, – упрямо продолжил Грифф впервые прямо уставившись в глаза Гириона. Гирион несколько мгновений молчал, задумчиво глядя сквозь юношу.

     - Хорошо, хотя скорее ты станешь еще одним пятном на моей совести, – грустно отметил Гирион.  - иди с нами коль хочешь. Денег я тебе тогда не дам. Купим еще одного коня. Или осла.  Ездить умеешь?

     - Нет, – честно ответил Грифф. Гирион рассмеялся:

     - Не будет он обузой! Да и плевать. Я сам сейчас обуза. Будем вместе плестись за бравыми гвардейцами.

     Амит обрадовался тому, что Грифф остался. Он насмешливо нахмурился, пародируя угрюмость Клаура и сказал:

     - Представительный молодой человек.

     Марн безразлично улыбнулся. Ему в сущности было все равно. Клаур с непонятной грустью посмотрел на Гриффа и преддожил:

     - У меня есть одно условие. Я научу тебе драться. Иначе ты быстро погибнешь

     - Я с радостью, – улыбнулся Грифф.

     - Это пока ты радостный, – ухмыльнулся Амит. – Клаур чересчур старательный тренер. Отобьет все.

     На некоторое время отряд остановился в Церкви. Сметливый Амит купил несколько лошадей и одну повозку с запряженным ослом. Клаур находился в легкой грусти в связи с продажей своих лат и коня. Тем не менее он оставил короткую кольчугу и свой двуручный меч, поэтому готовность к бою оставалась при нем как главный атрибут любого солдата. Священник, глава здешней церкви, не особо интересовался посетителями, удовлетворившись рекомендацией Крера. Неудивительно, ведь именно Крер владел Жартом, его слово ценилось.  Незаметно для всех, к Гириону подошли Крер и Оливия. Крер одел странный кожаный доспех, на боку воина висел изогнутый восточный клинок, на левой руке был надет маленький кожаный щит.

     - Генерал Гирион, разрешите обратиться?

     -К сожалению, я давно никем не командую. Но конечно, Крер.

     - Тут такая ситуация, – старый воин смутился. – нам тоже нужно на Юг.

     - Зачем, – Амит чуть насмешливо улыбнулся Оливии – вам такая странная компания?

     - Нынче очень опасно на дорогах. Если вы не знаете, с Запада и Востока приближаются войска Морроу и Алидо. Не совсем ясно, кто из них победит, но королевские земли будут переполнены разбойниками и дезертирами с проигравшей стороны.

     Гирион явно растерялся:

     - Оба – и герцог и барон?

     -И их сыновья. Они идут к столице «Устанавливать порядок». – с презрением ответил Крер

     - Да. Учитывая прямые права на престол Морроу «порядок» может удаться. А Алидо достаточно силен и нагл, а такие качества всегда помогают в авантюрах. Но как мне кажется они недооценивают Раагу и силы, что стоят за ним. Кто бы вообще мог подумать, что жалкая кучка магов уничтожит королевство? Тем более, что Маятник, то есть совет сильнейших магов, со времен Последователя ослаблен церковью.

     - Мы планировали пройти по тропам к востоку от тракта, напрямую так как торопимся. Мне срочно нужно к сестре. Но эти дороги в первую очередь займут разбойники. Поэтому, нам бы хотелось на время объединиться с вами. Мы ходим быстро, и обузой не станем, а к Северали уже уйдем.

     -Ххорошо, Крер. Я бы взял тебя. Но нам нужно обсудить данный вопрос, ибо гвардейцы не любят, когда решают за них, и уж тем более не позволят что-либо решить мне одному.

     Амит безразлично пожал плечами, Клаур чуть мрачно произнес:

     - Проводники бы не помешали. Я в этой местности не был уже лет десять.

     Марн приветливо улыбнулся:

     - Девушка ведь врач, да? У нас есть один больной. Она ведь сможет помочь Арети быстрее выздороветь.

     Оливия грустно рассмеялась и честно сказала:

     - Вашего лидера вылечит только отдых

     - Он не наш лидер, – мрачно буркнул Клаур

     А Гирион насмешливо ухмыльнулся.

     Глава 5

     Проповеди владыки Александра всегда собирали большое количество народа. Владыка, несмотря на преклонный возраст, обладал сильным, громким голосом, и, отдельные части писания Последователя кричал с такой силой, что эхо проносилось по всем помещениям церкви и отзву выходил на площадь. Вайс не любил находиться в церкви, но сейчас это казалось необходимым.

     Огромное количество людей смотрело как худой, хрупкий старец произносил слова молитвы. Они звучали громогласно, как будто сам Агнец вселялся во Владыку. Но любили старика не столько за чтение молитв, сколько за ораторский дар.

     - Почти шесть веков назад, – чуть охрипшим голосом начал говорить Владыка, завершив молитву. – Великая империя Ория, ведомая могучими магами архонтами, известными своей греховность, познала благодать. В ту империю, где грех сочился сквозь ее телеса подобно гною, был ниспослан Спаситель. Агнец, десница Создателя. Его проповедь говорила о принципах нашей жизни, о том, что магия греховна изначально, ибо маги в гордыне считали себя равными Богу, угнетая других, обычных людей, делая их рабами. Вокруг Агнца собрались ученики, около двадцати, несущие его слово. Так продолжалось до той поры, пока архонты не обратили внимание на божьего посланника. Они казнили Агнца, повесив на одиноком древе, а все ученики, кроме двух предали учение о Создателе. Но нам хватило и двух. Два человека. Первых из них – пророк Адриан, который заповедовал, что в мести нет никакого смысла, что она - порочный круг, который не разорвать, и ушел далеко на юг, на остров, основав там поселение, которое сейчас известно, как Адрианоград. Но был ли он прав, прав ли Адриан когда говорил, что единственный способ спастись от греха, это сбежать? Разве это истина? Разве не греховно для обычного человека видеть зло, но не препятствовать ему?

     Огромная толпа прихожан отрицательно заворчала.

     - Подобные вопросы и задал второй ученик, которого обуяла жажда мести. Не только потому, что погиб учитель. Его возмутило то, что учение Агнца не исполнилось из-за вероломства людей, а именно - магов. Взяв прозвище Последователь, он пошел по пути своего учителя, продолжив дело борьбы с греховной магией. Он разил архонтов, и символом его веры, стал святой клинок Архонус, тот символ, который мы показываем, молясь и скрещивая руки, подражая крестовине. Он уничтожил Орию, вырвал ее нечистое нутро, расправившись с архонтами, но, даже после этого, Последователь не удовлетворился итогом. Ория так и осталось грязной и греховной, ибо семена, посеянные магами, укоренились в человеческих душах, и тогда, Последователь ушел на Юг, на наш континент и основал Алую, истинное государство Создателя на земле. Он же стал первым королем и все короли после несли частичку его. Даже Айносы, ведь Ледяной король поженился на женщине с кровью Последователя. Такой порядок сохранялся до недавнего времени.

     Мы, алуйцы, – владыка начал говорить особо громко и четко. – и мы потомки Последователя. Наши предки избрали меч для борьбы с греховностью. Несколько дней назад, был убит король. Вы можете винить его за голод, за неразумное правление, но греховники маги не имели права отбирать жизнь Коннаса. Это не их дело, тем более что перед предательством короля именно они на площади убивали наших братьев, отцов и сыновей. Засим нет магам какого-либо оправданья. Как почти шесть веков назад, они пошли против Создателя, так и сейчас своей греховностью они посеяли семена нечестивости в Алуе. Снова, как в Ории. Засим я объявляю магов, под руководством Раагу врагами Церкви, и любой, кто уничтожит магическую скверну, будет отблагодарен Церковью Последователя. Всем прихожанам, чей дом пострадал во время беспорядков будет организован бесплатный построй и защита. В тяжелое время мы должны быть вместе, и только вместе можно воплотить в жизнь идеи Последователя и Создателя.

     Владыка скрестил руки в символе святого клинка. Его примеру последовала вся толпа.

     Вайс слушал речь с ухмылкой. Он стоял за небольшой шторой, по правую руку Владыки, и видел, насколько тот взволнован. Но улыбался он не поэтому. Он знал, что Владыка недоговаривает некоторые моменты.

     Последователь. Все алуйцы любят его, потому что о нем известно крайне мало. Но истинная сущность человека слишком противоречива. Владыка, умолчал, что Последователь происходил из Орианского дома Виллем. В Ории до сих пор Последователь считается не посланником бога, а простым сорвиголовой, охочим до престола. Алуя существовала и до Последователя, правда как провинция Ории, отчего мог возникнуть вопрос, настолько ли большое отличие между орианцами и алуйцами в вопросе греховности и нечистости. К тому же в Ории считали самого Последователя магом или даже архонтом, а подобное мнение в Алуе кончалось отлучением от церкви.

     Да и кровожадность Последователя, пожалуй, можно назвать чрезмерной. Он не только уничтожил Архонтов, вместе с ними погибли все крупные города Ории того времени, исключая столицу Семергаст. Своим мечом он не принес святое учение, он вверг величайшую империю Севера в хаос, который не закончился до сих пор. Империя после Последователя так и не воссоединилась снова, став пятью разными государствами. Впрочем, чего не отнять от личности первого короля, это ореол победителя. Он действительно уничтожил древнюю Орию, принеся "Великое Опустошение". Но разрушение редко можно считать атрибутом благодетели.

      Владыка закончил, и, сойдя с трибуны обхватил свое горло руками.

     - Сегодня я охрипну, – еле слышно промолвил Владыка.

     - Зато очень воодушевляет, – улыбнулся Вайс. Владыка Александр улыбнулся в ответ.

     - Когда ты кашлял за шторой, я боялся, что кровь долетит до меня.

     - Священник в чужой крови. Ничего нового, – сухо отметил Вайс. Александр поморщился и ответил:

     - Откуда в тебе такая страсть к богохульству?

     - Наверное, мне нравится, - пожал плечами Вайс – и не богохульничать, а говорить правду.

     - Да. Уж это ты любишь.

     Владыка потирая горло хрипло спросил:

     - Замок все еще заблокирован?

     - Да. Маги заперлись и отказываются выходить. Я посылал пару людей, но их не пустили внутрь. Раагу пока хранит молчание. Странное свечение идет вокруг замка. Такое ощущение, что они проводят греховный ритуал. Или же подают кому-то знак.

     - Ситуация становится хуже, – заметил Владыка. – ты думаешь о штурме?

     - Некоторые вещи в убийстве короля смущают меня, – неожиданно агрессивно ответил Вайс. – ты же знаешь, что большая часть гвардейцев перешла на сторону магов. Выглядит так, как будто кто-то их подкупил. И тогда, бессмысленный бунт вдруг обретает странный здравый оттенок. Нет никакого смысла штурмовать замок. У нас недостаточно людей. Но мы можем защитить церковь и прихожан, что и сделаем. Все же именно Церковь со времен Последователя главный ограничитель магов.

     - Меня всегда радовало, что наш храм стоит на той же площади что и Ледяной замок, как некий символ связи власти и Создателя, а теперь, оказалось, что эта радость не очень умна и даже опасна. Я рад, что ты хочешь защитить людей.

     Вайс скрившись прошептал:

     - Раз уж не может Создатель, то смогу я.

     Лицо Владыки не дрогнуло от очередного богохульства.

     - И все же. Если ты прав, и убийство короля является последствием заговора… То скоро его организатор придет за своей наградой.

     ***

     - Котелок хоть бы помыл, – мрачно заметил капитан гвардии Алидо Дэвис.

     Коннор чуть высокомерно ответил:

     - У нас в замке подобным занимается прислуга.

     - Ну а в походе ты вместо нее, – мрачно пробурчал один из гвардейцев. Диас вроде. Имена простых гвардейцев Коннор не особо запоминал. Точнее, они банально вылетали из головы. Как барон Сторк помнил имена практически всех старых солдат для наследника оставалась загадкой.

     - Тебе в нем готовить и из него есть, – безразлично произнес Дэвис. – тарелок у нас нет.

     Коннор грубил не из-за того, что гвардейцы его раздражали. В целом, они хорошие ребята, любящие сына своего предводителя. Другое смущало юношу.

     Вчера, за несколько десятков  миль до Имперского тракта, войска Алидо заметили огромное пятно пыли вдалеке. Дэвис, скривив губы, нехотя проговорил:

     - Морроу.

     Орлана Морроу можно назвать по-разному, но не глупцом. Несмотря на надежду Алидо занять столицу первым, герцог успел приготовить свое войско и дойти до Имперского тракта. Судя по всему, он также шел в сторону столицы.

     - Значит, успел гаденыш, – с презрением продолжил Дэвис. – значит, придется перебить сброд Морроу. Шлюхины сыны...

     Такие ругательства часто использовались в отношении Морроу. Герцоги вели родословную от самого Последователя, но вот кто был матерью семейства оставалось предметом споров. Очевидно то, что первый Морроу зачат Последователем вне брака поэтому даже прямой перевод фамилии рода с Орианского означает «Незаконный».  Тем не менее, первый король Алуи любил своего незаконного сына, и даровал ему герцогский титул. Но в народе ко всем Морроу часто использовалось прозвище «Шлюхин сын».

     До сей поры. Так как у Орлана Морроу появилась возможность возвысить свой род, став первым королем из рода Морроу.

     - Ему придется заслужить право быть королем, – чуть грустно заметил Коннор.

     - Он никогда даже не воевал, – лицо Дэвиса скривилось в презрительной гримассе.

     - Но он герцог Морроу, –ответил наследник. - И имя значит многое.

     Хоть к роду Морроу зачастую пренебрежительное отношение, но за пять сотен лет они прославились прежде всего как воины. Хоть это никак не относилось к личности Орлана Морроу, который никогда не участвовал в военных походах.

     Но дом Морроу наконец дождался возможности занять престол и собирался драться за нее. Спустя всего пару часов стало ясно – воинство Морроу теперь движется не в сторону столицы. Морроу заметил войско Алидо и выступил навстречу.

     Алидо также начал наступление на войско Морроу. Все участники понимали неизбежность боя. А Коннору было очень страшно и тошно. Особо, когда к вечеру, расстояние между армиями стало совсем малым – где-то за десять миль друг от друга войска соперников остановились и разбили лагерь. Коннору видел людей в лагере врага, лично невиновных, но уже приговоренных к смерти за свою верность к дому Морроу. Война, не место, где друг друга убивают негодяи. Все зависит лишь от стороны, на которой ты стоишь.

     А может быть погибнет, и он сам. И часть Коннора смеялась, словно бы говоря: «Я? Я не могу умереть.»

     А вторая вкрадчиво шептала «можешь. И умрешь».

     Коннор ощущал страх. Отец не навестил сына – он разрабатывал план битвы. Дэвис и гвардейцы пытались ободрить наследника. Дэвис с усмешкой рассказывал:

     - Твой отец тоже не сразу же стал бесстрашной глыбой. Но. За него умереть не стыдно.

     - Почему, – сухо спросил Коннор.

     - Эх. Не понимаете вы, наследник, кто ваш отец. Расскажу я вам историю. Происходило это лет пять назад, как раз во время восстания Гириона Проклятого. Вы еще под стол пешком ходили, а мы уже служили у Алидо. И настал момент, когда Проклятый двигался к столице, громя нас, как щенков. Он резал войска графьев, – специально исказил слово Дэвис, выразив презрение. – как нож краюху хлеба. Ваш отец первую битву проиграл, но, отступив, соединился с войсками Френсиса. И когда Гирион Проклятый врезался в нас снова, казалось, что итог повторится. Но  Сторк Алидо слез с коня и встал в первый ряд. И он оставался спокойным. То чего не хватало другим великим лордам и даже самому королю, трясущими от страха перед Гирионом. И посекли барона в первый день очень сильно, но зато наше войско устояло перед Проклятым. Конечно, очень здорово помог Френсис, точнее он и уперся как никто до него и под его руководством ваш отец держал оборону перед войсками Проклятого. Но даже тогда у нас не появилось и шанса на победу и целую неделю войска Гириона рубили нас в куски, до той поры пока на помощь не пришел Литанен. Я помню, как в те дни, стоя в первом ряду, рухнул получив рану в колено, тем самым нарушив строй. По правилам боя, нужно было отступить от меня, дабы не допустить прорехи в построении, но барон бросился ко мне, заслонил щитом, и повергая одного за другим кричал «не возьмете, сукины дети!». Он готов умереть за каждого из нас. Мы готовы умереть за него.  И будем готовы умереть за тебя, Коннор. Потому что ты –  Алидо. Его кровь. А мы его воинство. Мы с тобой связаны.

     Коннор почувствовал себя неловко, тихо произнеся:

     - Благодарю. Надеюсь я достоин такой преданности.

     - Завтра проверим – пошутил Дэвис.

     Завтра наступило гораздо быстрее чем хотелось Коннору. Всю ночь он не спал –  тяжело спать на земле, но перед боем уснуть оказалось практически невозможным. Он всю ночь вертелся и задремал лишь под утро, проспав где-то полчаса до тех пор, пока наследника не разбудил Дэвис.

     - Начинается.

     Осеннее утро оказалось омерзительно промозглым. Ветер продувал солдат, хотя холодное солнце насмешливо слепило глаза. Природа словно бы смеялась над двумя воинствами.

     - Я думал, что перед битвой грозы, коршуны и прочее…

     - Ох, подобное редкость. Хотя и разное бывает. - Дэвис деловито застегивал ремешки на латах.

     В отличие от рыцарских лат, доспех Коннора был более дорогим, подвижным и менее громоздким. Конь наследника также быстрее обычных, хоть Коннор и не любил его настолько, что даже не узнал имени. Просто конь. Хотя конюх в замке обычно имел огромные разнарядки по родословной лошади, но высокомерие наследника Алидо не позволяло спросить эту важную деталь. Коннор оделся, надел доспех и приготовился к бою настолько быстро, насколько возможно. К Дэвису прибежал гонец, командир гвардии с невозмутимым лицом выслушал и громко прокричал:

     - После построения двигаемся к знамени командира. Мы – резерв.

     Коннору стало чуть лучше. Все же отец не бросил своего наследника на передовую. Хотя, с него станется. Отчасти, молодому Алидо казалось, что барон и забыл о наличии своего отпрыска в войсках из-за более важных вещей.

     «Зачем это все, – лихорадочно думал Коннор. – ради клочка земли, бугорка холма, короля, который и так уже мертв? Ради непомерных амбиций нашего рода, хотя мы власть заслужили даже меньше чем Морроу? Или ради присущей всем людям кровожадности? Столько людей погибнет сегодня, и зачем? Что изменится? Какая разница – Коннос, Раагу, Морроу, Алидо, Литанен или другие имена, если для их величия нужен фундамент из крови и костей? И не проще ли пустить более кровожадного вперед, ведь вступив с ним конфликт ты прольешь лишь больше крови… Так. Успокойся. Уже совсем мысли бессвязные. Неважно в чем причина. Главное, что ты здесь. Главное, что наше войско строится в линию, и чужое тоже, главное пережить сегодняшний день. А завтра… Поразмышляем."

     Армия Алидо сомкнула строй, выстроившись в две линии. Войско барона состояло из конных рыцарей, в отличие от пешего воинства Морроу. Рыцари демонстративно хорохорились, насмешливо показывая копьями на пехотинцев Орлана. Те и впрямь не производили особого впечатления, за малым допущением. Морроу правил Восточными землями Ласи, землей на которой практически не шло войн, в основном из-за воинственности самих жителей региона по отношению к соседям, особо Вольным княжества. Ласийцы упреждали захватчиков и грабителей, нанося удар первыми. Это народ бесшабашных и смелых грабителей и умелых земледельцев. Храбрость и воинственность ласийцев легендарна, их предков отмечал Последователь,  и несмотря на  неказистое оружие и отсутствие лошадей они оставались невероятно опасными, в то время как половина войска барона являлась наемниками. А наемники люд, который скорее любит грабить, чем воевать. Кроме этого, численно войско Морроу ощутимо превосходило рыцарей Алидо.

     Морроу построил свое войско в две линии. В первой находились арбалетчики, во второй – копейщики. Выстрелив, арбалетчики должны  уйти за спины копейщиков, которые и собирались принять на себя основной удар рыцарской конницы.

     Копейщики невероятно сильны против всадников. Это почти непреложная истина, но и тут есть определённые хитрости.  Их превосходство сработает только, если копейщики смогут удержать прямой строй без прорех. Линии войск Алидо построены нарочито широко, с явно выраженными флангами, которые и должны решить исход битвы. Выдержав прямой удар, копейщики получат атаку с нескольких сторон, а может и по тылу. Тем самым, строй будет разорван на части, и далее, в бою против рыцарей у копейщиков нет шансов. Часть войск у Морроу, конечно также составляла конница, но она охраняла лично герцога и вряд-ли планировала вступать в бой до решающего момента

      Таким образов погубив часть рыцарей, идущих прямо на построение копейщиков, Сторк Алидо все же должен был победить.

     Раздался гул труб. Нарочито громкий, призывающий к переговорам. Отец Коннора, рисуясь, выехал вперед своего войска и насмешливо махнул рукой в сторону середины между позициями. Через некоторое время из войск Морроу навстречу барону выехала фигура в темных доспехах.

     Герцог Орлан Морроу.

     Они встретились посреди поля боля, в том месте, где должны столкнуться их войска. Морроу выглядел высокомерным, а Алидо веселым.

     Никто не слышал о чем они говорили. Коннор изо всех сил напрягал слух, но разобрал лишь смех отца. С ухмылкой, тот, спустя минуту вернулся в стан своих войск. Морроу, криво улыбаясь также вернулся к своим.

     И трубы прогудели два раза. Войска Алидо двинулось на Морроу.

     Коннор с увлечением смотрел на постепенное начало сражения. Первой линей копейщиков вражеского войска командовал один из генералов, второй – сам герцог. Орлан Моору, в середине строя, комично показывал руками, как построиться арбалетчикам. Обе линии войска Морроу не двинулись с места. Они уверенно заняли оборонительную позицию на двух небольших холмиках. Холмики едва возвышались над равниной и вряд-ли давали хоть какой-то перевес. Орлан Морроу, построив арбалетчиков на холмиках повел своего коня в резерв. Рисковать жизнью герцог не собирался.

     Барон Сторк Алидо, напротив, жаждал боя. Рыцари наклонив пики, медленно двинулись к ощетинившейся линии копейщиков Морроу. Несколько минут кони шли шагом, поднимая осеннюю пыль. Войска Морроу решительно стояли на месте, ожидая удара. Арбалетчики зарядили свои орудия, и, приготовившись, прислонили их к плечам, до момента пока рыцари Алидо подойдут поближе.

     Вдруг раздался громкий, неприятный свое немелодичностью звук горна. Он пронесся по всему полю боя, возвещая начало кровавой свалки и конники пошли галопом на своих извечных врагов – копейщиком.

     Движение мира в глазах Коннора резко убыстрилось. Если до горна время тягуче тянулось, то теперь все вокруг стало слишком быстрым.

     Арбалетчики, вскинув свои орудия успели дать два залпа, поразив несколько десятков войнов Алидо. Но потери конников оставались незначительными, из-за хороших доспехов, и стрелки ушли за спины копейщиков, перезаряжаясь. Спустя несколько мгновений, конники столкнулись с копейщиками. Раздался жуткий грохот. Омерзительный звук скрежета метала о метал ударил по ушам наследника дома Алидо, даже несмотря на то, что от поля боя Коннор находился далеко. И омерзительный грохот становился только громче с каждым мгновением.

     - Теперь дело за малым, – отрывисто произнес Дэвис, показывая рукой на место, где рыцари ударили по левому флангу строя копейщиков. Строй разорвался в несколько мгновений, и рыцари теперь сражались против небольших, неорганизованных группок пехотенцев. По общей стратегии, безоговорочная победа стала близка.

     Вторая часть конников Алидо также ударила, теперь в правый фланг, разделившись на два отряда. Все на поле боя разбилось на отдельные маленькие драки, где рыцари за счет снаряжения легко побеждали. Всадники Алидо срубали врагов, как жнец – колосья. Коннор непроизвольно сжал кулаки от восторга. Победа. Победа…

     Вдруг что-то ослепило правый глаз Коннора. Резкая вспышка, появившаяся на правом фланге строя копейщиков. Барон Сторк Алидо, находившийся в центре правого фланга своих наступающих войск также увидел свечение, но не сразу понял, что это. Лишь потом к нему пришло понимание.

     Орлан Морроу шел в столицу не для того, чтобы перебить убийц короля. Истина гораздо проще. Морроу изначально союзник магов. Возможно сам заказчик убийцы короля. И теперь, он использует чародеев для победы над Алидо.

     Пламя охватило рыцарей правого фланга. Огненная волна исходила от пятнадцати маленьких фигур на холме, сжигая как копейщиков, так и рыцарей. Но копейщики в легких доспехах могли двигаться быстро, уворачиваться. Конные рыцари, на испуганных лошадях стали желанной добычей для магов. Звук скрежета металла сменился страшными воплями обожженных людей и запахом паленой плоти. Коннор почувствовал суеверный ужас, наблюдя за тем, как огонь уничтожает людей.

     Спустя несколько мгновений пламя появилось и на левом фланге. Еще несколько десятков магов пустили волну огня с другого холма. Позади магов находилась конная гвардия Морроу и сам Орлан, не пошедший в бой. Грифф не мог видеть лица герцога, но ему казалось, что тот ухмыляется.

     - Это бесчестно, – крикнул Коннор. Дэвис громко рявкнул:

     - Воины!

     Гвардия, сотня отборных рыцарей Алидо давно приготовилась к бою.

     - Начав магические атаки, Морроу разорвал свое войско на части. Копейщики и арбалетчики теперь совсем не держат построение. Путь к холмам открыт. Атакуйте левый холм, там и маги и сам герцог. Убив Морроу, мы сможем победить. Я пока останусь здесь, охранять наследника. Вперед!. За Алидо!

     Гвардия мрачно ответила:

     - За Алидо!

     Коннор сглотнул и опустил забрало. Однако Дэвис схватил его за руку и удержал от попытки ускакать в бой вместе с гвардейцами. Пока боевые товарищи Коннора, высекая пыль, уходили в бой, Дэвис тихо проговорил:

     - Стойте, наследник. Ваш отец хотел, чтобы вы познали битву, но не погибли. Стойте. Мы скорее всего проиграли сражение. Но пока вы живы, противостояние продолжится.

     - Ты намекаешь на то, что...

     - Если ваш отец погиб, то мой долг – защитить своего нового барона, –твердо ответил Дэвис.

     Арбалетчики Морроу осыпали растерянных рыцарей болтами, копейщики получив преимущество в лице магов сбрасывали рыцарей с коней, упавших добивали стилетами, разбитые на части конные фланги медленно истреблялись одной за другой вспышками огня. Происходило не столько поражение, сколько катастрофа и истребление

     Но гвардия Алидо прошла в разрыв между копейщиками и огнем и устремилась к холмам. Гриффу казалось, что время замерло. Сотня рыцарей, свесив копья шла за головой герцога, посмевшего стать союзником магов. Несколько мгновений казалось, что их уже никак не остановить и поражение перерастет в блестящую победу…

     Но волчье ямы и колья, скрытно вырытые перед холмом, помешали гвардейцами Алидо. Строй гвардии разорвался на части, когда первые рыцари рухнули в ямы. Другие пытались перепрыгнуть, объехать их, прорваться по телам, но скорость и строй были потеряны и, и маги с арбалетчиками пугающе быстро, несколькими залпами уполовинили гордость войска Алидо. Гвардия Морроу выехав в обход кольев окончательно разбила лучшие войска барона, методично начав добивать остатки.

     Бой оказался проигранным по всем статьям, причем крайне быстро. Сражение не заняло и получаса. Барон Сторк Алидо разгромлен. Коннор трясся от страха и ярости. КАК ЭТОТ ХРОМЕЦ ПОСМЕЛ!!! Он заключил союз с убийцами короля. Но возможно у Морроу другие маги… Нет. Не могли быть другие. Как наемники они слишком дорогие, да и орианцы никогда не будут воевать под командованием южанина. А алуйские маги из-за ограничений церкви находились в Кроре все, и несколько десятков волшебников могли возникнуть на поле боя только из столицы Алуи. Поэтому и вывод здесь напрашивался очевидный.

     Орлан Морроу Предатель. А возможно и убийца короля Конноса.

     Следующая мысль, пришедшая в голову Коннора шокировала куда как больше.

     Отец…

     Барон Алидо, царственный кабан, как его называли враги, сильный и дерзкий, грубый и жестокий.

     Но Отец.

     Мог ли он выжить?

     Нет. Не мог. Все на правом фланге изжарено и истыкано арбалетными болтами.

     Отец.

     Зажарен. Как кабан. И арбалетный болт вполне сойдет за вертел. Вот так ирония, не правда ли, Коннор?

     Ярость, злость на себя – все что осталось в юноше.

      -Уходим, – неожиданно решительно приказал он. Лицо Дэвиса стало мрачным, но он кивнул.

     - Отец либо мертв, либо в плену. В любом случае теперь я – Барон Алидо. Глаза юноши отражали мрачную решимость.

     Они двинулись к Имперскому тракту, стремительно благодаря породистым и сильным коням. Но кое-чего ни учли ни Дэвис, ни Коннор Алидо.

     Морроу, еще до начала схватки создал специальный отряд по поимке беглецов. Незадолго до сражения, небольшие группы, каждая из семи конных рыцарей отправились в лес к югу от поля боя, для преследования лично Сторка Алидо в случае побега или же наследника. Всего около сотни конников и все они патрулировали лес и путь к Имперскому тракту.

     Морроу не сомневался в своей победе с самого начала.

     Дэвис увидел черную семерку слишком поздно. Конники уже мчались на наследника и капитана гвардии с пиками наперевес. Дэвис крикнул:

     -Беги!

     И вступил в неравный бой с семью. Коннор прижался к шее своего коня и изо всех сил поскакал к тракту. Короткий предсмертный крик в спину стал последним воспоминанием Алидо о капитане Дэвисе и битве у Имперского тракта.

     «Прощай, капитан Дэвис. Прощай, отец».

     Лишь тишина послужила ему ответом.

     Глава 5.

     Гирион и его сотоварищи медленно двигались на юг по Имперскому тракту. Лицо узника было все таким же бледным и изможденным тем не менее, это не мешало ему петь похабные песни от которых краснела не только Оливия, но и гигант Клаур.

     Гвардейцы медленно ехали впереди. Они забрали себе коней - тяжелых, сельских коней, не способных к быстрому галопу, зато чудовищно выносливых.

     Крер с немым обожанием замыкал строй, подпевая похабным песенкам Гириона. Насколько Клаур не любил Гириона, настолько же Крер обожал Арети. Грифф находился в самом безопасном месте – в центре, рядом с меланхоличным осликом и телегой.

     - Может хватит,– жалостливо попросила Гириона Оливия после очередного куплета. Клаур яростно закивал.

     - Не в тишине же мне идти, – резонно заметил бывший узник, – душа поет. Впервые за долгие годы солнце касается моей кожи. Осеннее правда, плохо греет. Глаза к тому же, до сих пор слезятся, но что уж делать. Совершенства не бывает, а я и так доволен. Я хочу петь. Хотя, – лицо Гириона чуть прояснилось. – если ты меня подменишь я буду только рад.

     Оливия еще сильнее покраснела, и ответила:

     -Я не знаю такой похабной песни

     - Ну пой что знаешь, – безразлично ответил Гирион.

     На этом разговор окончился. Оливия, замолкнув, продолжила слушать странно бесконечную историю распутства богатого орианца. История взбудоражила воображение Гриффа, хоть от нее хотелось с удовольствием поплеваться.

     - Какова наша следующая остановка? – Грифф посмотрел на мрачного Клаура. Тот просто ответил:

     - Замок Раналь. Затем прямой марш до Черногравии.

     - Хорошо, – Гирион кинул. – зайти к Дитрихам никогда не помешает.

     -Дитрихи? – удивился Грифф.

     - Да. Весьма знатный род. Ведут свое происхождение от Айноса, но от младшего сына короля. Дочь старого Дитриха приходилась женой королю Коннасу, той самой, убитой магами. А ее совместный с королем сын, будущий наследник –  внуком. Погиб в тот же день от тех же рук. – хоть лицо Амита и сохранило спойоствие, но глаза сверкнули так и не забытой яростью.

     - Хорошо. Думаю, нужно с ними встретиться. Таких лордов иметь на своей стороне всегда неплохо. Хотя бы ночлег нам обеспечат, – кивнул Клаур

     Гирион едко ухмыльнулся:

     - Каких это «Таких»? Бедняков?

     - Бедность один из аспектов благородства, – напыщено ответил Клаур.

     - Или глупости, – парировал Гирион.

     -В любом случае, идти до Дитрихов нам несколько дней и ночей. Так что, готовьтесь в полной мере насладиться моим обществом и блестящим певческим талантом.

     Клаур зло скрипнул зубами.

     Вечером того же дня, после того как гвардейцы разбили лагерь на обочине королевского тракта и развели небольшой костерок, Гирион, прервал всеобщую предсонную тишину.

     - Я чувствую напряжение между нами, – без обиняков начал Арети – и мне кажется это недопустимой роскошью. Коль мы единый отряд, единственный шанс получить армию от Френсиса – действовать вместе.

     - послание еще у тебя, – обеспокоенно спросил Амит.

     - Скорее я потеряю вас всех, – ухмыльнулся Гирион. – давным-давно знавал я одного умного человека по имени Георг Эрон. Он не любил терять время попусту, оттого, когда у него была свободная минутка он всегда общался с солдатами, чтобы воодушевить. По-моему очень правильное решение.

     - Мы не твои солдаты, – с трудом сдерживая гнев заметил Клаур. – к тому же тебе ли упоминать Эрона?

     - Отчего бы и нет, – пожал плечами Гирион. – он меня предал, не я его.

     - Нет. Георг как раз сохранил верность.

     Гирион вполголоса охнул, словно сдерживая некий выкрик. Затем, прикрыв от дыма костра глаза запястьем, через силу продолжил:

     - Вот именно поэтому, нам и нужно узнать друг друга получше. До той поры пока вы будете воспринимать меня как врага, убийцу и предателя, мы не сможем далеко зайти. Нам всем нужно доверие. Ни один отряд, построенный на вражде никогда не побеждал.

     Клаур и Амит одновременно фыркнули. Марн, самый спокойный из них резонно начал говорить:

     - Мы все знаем твою историю, Гирион. И ты не можешь вызвать доверие, у тех, чьих друзей ты убивал всего пять лет назад. К несчастью, некоторые вещи, даже спустя время остаются непростимыми.

     - Согласен, доверие неверное слово, – резко ответил Гирион, – но даже вы, тупоголовые гвардейцы должны понимать, что мной что-то двигало.

     - Конечно. Гордыня и зазнайство, два омерзительных качества. – пожал плечами Клаур.

     - Ох, конечно. Уж заместитель командира гвардии знает мои мотивы лучше, чем я. Только пять лет назад, наш ироничный гигант Клаур отчего-то не встретился мне на поле боя. Храбрость проснулась лишь тогда, когда я стал тенью самого себя. Но когда его гвардейцы - «друзья» обороняли столицу, наш дружочек прятался у ножек короля и тихо скулил, ожидая итога моего восстания.  Так может и твоё нижнее белье вполне себе воняет, а Клаур?

     Клаур заворчал и непроизвольно потянулся к своему отложенному двуручному мечу.

     - Стой, – еле слышно произнес Амит – мы сейчас на одной стороне.

     - За некоторые сказанные вещи нужно убивать.

     - Так чего же ты не попытался меня убить, когда я оставался в силе? Подожди пару месяцев, Клаур и я предоставлю тебе удовлетворение. – хищно ухмыльнулся Гирион.

     - Это вызов на дуэль?

      - Если хочешь, то да. Как только мы победим магов.

     Клаур кивнул, по бычьи глядя на Арети.

     - Тем же кто предпочитает сначала думать, и нашему маленькому другу Гриффу, которому в его возрасте полезно учиться я расскажу свою историю. Для того, чтобы вы поняли, как любимец королевства Алуи, Гирион Арети Кальрудский стал Гирионом Проклятым. Предстоит долгий рассказ, и вести его я буду не один вечер. Тем не менее надеюсь вам понравится история моего возвышения, а затем падения. Потом, если захотите, что маловероятно, я послушаю ваши истории, и так мы станем ближе. Вот мой план. Поднимите руку, кто с ним согласен.

     Крер, Оливия и Грифф подняли руки. Амит, подумав, тоже протянул. Затем, словно случайно, поднял вторую. Марн задумчиво чесал подбородок, а Клаур все так же с вызовом сверлил взглядом Гириона.

     - Хорошо. Большинство за. Тогда, я начну с самого начала. Я всегда был обычным человеком, малознатным рыцарем…

     Клаур, сидевший по другую сторону костра решительно спросил:

     - Зачем?

     - Что зачем?

     - Мы рыцари, воины. Ты был одним из нас, славным солдатом. Первый Алуец, захвативший Кальруду, сделавший то, что не смогли Последователь и Айнос. Какие титулы их хватает даже на нескольких людей не то что на тебя одного! И потом ты двинул войско на Алую. На Столицу! Зачем?

     Грифф с интересом спросил:

     - А я правда рыцарь?

     Клаур фыркнул, от дыхания гвардейца искры полетели из костра.

     - Ты противоречишь сам себе.

     Гирион поднял глаза к небу и начал говорить:

     - Давай представим ситуацию. Давай представим. Ты видишь, как огромная армия великой Алуи наступает на достаточно маленький город на севере континента, наступает под руководством лучших дворян, лордов нашего королевства. Все – Литанены, Морроу, Алидо, только не сами на поле боя, но их военачальники. И ты видишь, как солдаты просто-напросто голодают из-за того, что военачальники лордов продают зерно в окрестных городах дабы заработать лишний медяк, пока нищее потомки крестьян, которые должны воевать поедают прогнивший, заплесневелый хлеб. Представь, как ты видишь, что из-за трусости командиров погибают твои друзья, из-за того, что толстозадые, высокородные рыцари не могут решиться пойти к Кальруде и захватить ее, боясь только одного из лордов Ории. Ории, которой не существует уже сотни лет, а есть лишь пять кусков, именуемых герцогствами, а владыка Кальруды и Мешии, герцог Нуриан Фельт тогда владел слабейшим, хоть и являлся самым талантливым орианским полководцем. И гибнут сыны фермеров, гибнут сыны священников, пока сыны лордов жиреют, тупеют и губят других людей. Да как ты можешь меня судить! – неожиданно изможденное лицо Гириона исказилось в гневе. – вы элита армии, защищавшая идиота, который потерял наследство Айносов! Был ли ты хоть раз на поле боя, Клаур? По-настоящему, а не на турнире, на котором кучка разодетых дворян одевают кастрюли на головы и бьют по ним затупленными мечами, боясь пролить и капельку своей драгоценной крови?

     -Я воевал, – яростно проговорил Клаур. – мой отец прибыл в Алую из Адрианограда. Мой род происходит из рыцарей Ордена пророка Адриана. Я успел поучаствовать в столкновениях тамошнего ордена с Бриаранцами.

     - Но ты не командовал огромными армиями. Так представать, Клаур, что неожиданно все эти жиреющие чины вдруг погибают! Не подумай, я не обвиняю всех – среди них встречались и неплохие люди, но вдруг все ненавидимое своей же армией командование сгинуло! Потому что Нуриан Фельт и орианские маги легко вычислили где находится командная ставка и ударили по ней. И ты, всего лишь капитан, берешь со своим другом, Георгом Эроном, командование надо всей громадной, тридцатитысячной армией, не потому что у тебя самый высокий чин, самый знатный предок, а потому что другие банально боятся взять на себя ответственность. Ведь взять ответственность - самый отчаянный вид отваги. В то время Фельт уже окружил нас и медленно готовился "затянуть петлю". Каждый из оставшихся генералов боялся, что король Коннас его наругает, и ты, желторотый и смелый, берешь на себя судьбы нескольких десятков тысяч человек только потому что имеешь силу принять решение. И знаешь, что самое смешное, – Гирион пустым взглядом уставился в огонь. – у тебя начинает получаться. Что пугает сильнее всего. Я попробую объяснить.

     Гирион поднялся и начал ходить из стороны в сторону.

     - Не страшно потерпеть неудачу. Ты пытался, и не смог, в любом деле такое бывает. Ты жмешь плечами и идешь дальше, скорее всего по другому пути. Страшнее делать все правильно, так как… Ты вдруг понимаешь, что создан именно для этого. Понимаешь? Не для стихов, не для меча, ни для построения прекрасных зданий. Для командования войсками. И получив призвание… Ты одновременно и умиротворен и тебе страшно. Ты получаешь осознание своей силы, горькое осознание, подобное тому эффекту, которое испытывает силач, случайно ломающий шею любимой в порыве страсти. Легко пережать. Получив три десятка тысяч солдат, мы наладили управление, накормили войска, получили подтверждение из столицы и двинулись на Кальруду. И напомнить вам что было дальше?

     Глаза Гириона засверкали

     - Величайшая победа в истории Алуи над орианцами со времен Последователя! Фельт недооценивал нашу страну, недооценивал меня. Выйдя на марш я разбил его северный отряд, прорвал кольцо окружения, двинулся к Кальруде, сжигая деревни и дороги, и когда я прибыл к городу, мы с Георгом мирно уговорили старейшин Кальруды сдать город.

     Гирион засмеялся

     - Я сделал то, чего не смог сам Ледяной король Айнос! Разве подобное не опьяняет? Разве мог я не раскачиваться, подобно влюбленному, получившему положительный ответ на признание в любви? Я потерялся сам в себе, как бы слюняво не звучало.  А затем, когда Фельт попытался отбить Кальруду, в битве, мы разбили Фельта. Сделали то, что не смогли сделать великие полководцы лордов, да и сами лорды. Обычные низкородные офицеры, Я и Георг Эрон в командовании и наши воины, обычные крестьяне. Разбили этих орианских гордецов, в которых, на самом деле куда больше алуйской крови чем они думают. Причем весьма красной. Фельт до той поры и после не проиграл ни разу. Он дал тридцать крупных сражений, и только мне с Эроном он проиграл. И сдал Кальруду. Мы завоевали Кальруду мечом, с такой легкостью… И я понял что, если во главе дела стоит не дурак, а человек с головой, у него гораздо больше шансов на успех. Очевидная мысль, да? Так вот, очевидные мысли чаще всего никто не понимает и не слышит. И если Клаур, ты считаешь короля Конноса Айноса хорошим правителем, то я считаю тебя слепцом. Поэтому, когда я увидел человек с головой на плечах, я пошел за ним.

      - То есть предал своего короля, – грубо сказал Клаур. – ты можешь сколько угодно ругать великих лордов, называть их глупцами и ослами, но истина в другом. Мы дали им клятву в верности, и не имеем права менять порядок вещей оружием. Тем самым мы предаем не их, но себя.

     - А как иначе меняется порядок вещей? Или проще его не менять? И ждать воли Создателя? Такие изменения случаются не часто.

     -А я слышал другое, – голос Амита прозвучал мягко и насмешливо. – ведь тебя сподвиг на бунт конкретный человек, не так ли?

     Гирион моргнул, и беспомощно улыбнулся:

     - Да. Нерцис Айнос. Давайте… Если можно, о нем в другой раз. Слишком… Больная тема. Мне нужно подобрать слова. Завтра. Идти до твердыни все равно долго.

     И Гирион чуть пошатываясь от заново пережитого волнения, отправился спать.

     Следующую ночь они встретили в трактире, после длинного, дневного перехода. Этот трактир был одним из немногих на Имперском тракте. Лет двадцать назад, председатель тайного Совета лорд Рошер ввел огромный налог на расположенные рядом с трактом заведения. После него, лишь немногие смогли продолжить содержать свои питейные в очень выгодном месте. Трактир оказался совсем небольшим, крайне темным, без гостевых комнат. Трактирщик, увидев запыленного Гириона, потребовал несколько серебренных, и только тогда отправил всех вместе на сеновал. Гирион взбрыкнул и заявил:

     -Я за такие деньги могу купить твою развалину. Дай хоть выпить, старый скупердяй.

     Старик, владелец трактира, зло шамкая деснами дал на всех один кувшин прокисшего вина. Гирион оглянулся на сотоварищей и спросил:

     - Кто хочет посидеть со мной и выпить?

     Клаур и Марн сразу же демонстративно отправились на сеновал. Амит, Грифф, Оливия и Крер остались с Гирионом. Трактир внутри настолько мал, что в нем стояло лишь четыре стола. Один оказался занятым, что странно, за ним спал человек в черном плаще, спрятав голову в плащ.

     - Смотри, как блестит, – вдруг произнес Крер. Спящий человек носил отдраенный нагрудник. Лицо странника трудно было разглядеть, как и герб на доспехе.

     - Пусть спит. Видимо, плохое время. Так скажи мне Крер, что с тобой произошло после восстания?

     -А нас под прощение королевское пустили. На этом настоял лорд Литанен. Он нуждался в  войсках для похода в степь. – Крер всегда говорил с Гирионом чересчур восторженно и громко.

     - Ага. И как поход в степь? Удался?

     - Я смог его пережить, – неожиданно грустно ответил Крер. – но большинство прощеных восставших герцог Литанен бросал в самое пекло.

     - Но ты выжил. – отметил Грифф

     - Да, малец. Выжил. Но Литанен…. Хоть он и герцог, но у него душа истинного дикаря. Девиз их дома «кровь превыше всего», вот только понимание у  фразы слишком прямое. Он сам рожден степняком и походы в степь лишь способ решения конфликта с родственниками. Литанен крайне жестокий и честный человек. Но своих солдат, не нас, он действительно ценит. И денег, что он раздал по окончанию похода мне хватило на собственную деревню. Так что, наверное грех жаловаться. Вот только…. После того похода, слыша клич степняков, я испытываю суеверный ужас. Они нападали отовсюду, казалось, что после каждого шага в нас летела стрела. Причем из-за странного оперения стрелы степняков омерзительного свистят. Ты слышишь мерзкий, чуть слышный свист, и понимаешь, что сейчас кто-то умрет. Возможно, ты. Ненавижу степь.

     - Резонно. Так зачем вы идете на юг? Разумнее переждать кризис в собственной деревне.

     - Оливия ведь приходится мне племянницей. Ее мать, моя сестра очень болеет, и племянница надеется успеть помочь. Или попрощаться, – Оливия кротко кивнула. Внутри она уже приняла оба исхода.

     Гирион чуть пряча улыбку кивнул, и налил всем кислого вина. Особо много вдруг плеснул Гриффу.

     - Малец, как ты относишься к выпивке?

     -Я не люблю, когда моя голова в тумане и тошнит, – честно отметил Грифф.

     - Иногда можно, – встрял до этого молчавший Амит, выпивший свое одним глотком. – человек любит уничтожать себя.

     -А ты Амит? Почему ты так хочешь отомстить магам и натравить на них Френсиса?

     - Ты был прав вчера, насчет короля Коннаса. Опасный глупец. Дурак. Вырожденец. Еще много плохих слов могу сказать. Вот только… - обычно веселый Амит вдруг стал серьезным – наследник и королева совсем другие. Наследнику Нуриану исполнилось всего семь лет, но он уже отличался как смелый и умный мальчик. Если старший Айнос ходил вечно угрюмый, то мальчик всегда улыбался и смеялся, внутренне искрясь. Весь в Дитрихов. Никто не имеет права убивать детей. Да и королева славилась своим умом и красотой по всей Алуе.

     - Отчего же она не смирила Коннаса? - насмешливо улыбнувшись спросил Гирион.

     - Дураков смирять весьма трудно. Тем не менее, это единственная женщина при дворе, у которой, при ходьбе не гремели золотые погремушки с драгоценными камнями. Все лишнее жертвовала в приюты. Так ее воспитал старый герцог Дитрих. В любом случае маги должны поплатиться за смерть таких людей.

     Амит налил еще вина. Вдруг раздался хлопок двери, очень громкий и демонстративный.

     В трактир вошло три рыцаря в черных латах. Гирион шепнул одними губами:

     - Морроу.

     Амит ухмыляясь, поправил мечи у себя на поясе. Он всегда носил два клинка, и Грифф, к примеру, плохо понимал, зачем.

     - Трактирщик, подойди. – повелительно произнес первый из воинов Морроу.

     Из старика испарилось все высокомерие, и он, чуть ли не кланяясь бросился к рыцарям.

     Человек спавший за соседним столом приподнял лицо.

     В воздух повисла напряженность.

     - Мы ищем преступника, выступившего против короля. Его имя Коннор Алидо, наследник погибшего недавно барона Сторка Алидо. Мы хотим досмотреть всех посетителей твоей шарашки.

     Амит ехидно заулыбался и чуть отодвинувшись от стола ослабил пояс с мечами.

     - Постойте господа рыцари, – насмешливо начал гвардеец – именем какого короля? Король Коннас мертв.

     - Это правда, – кивнул рыцарь. – вот только, вчера мой Лорд Орлан Морроу вошел в столицу и выдвинул требования на престол. Вопрос времени, когда примет королевский титул.

     -И все же герцог Орлан Морроу пока не король. И не имеет права обвинять других.

     Рыцарь поднял забрало. Под ним оказался усатый мужчина лет сорока:

     - Скажи мне, путник, как получить право на престол? – распаренное лицо мужчины не выражало особых эмоций.

     - Не знаю. Тебя должны выбрать?

     - Нет. Ты должен иметь силу, - рыцарь резко нагнувшись ударил в щеку Амита. Тот с трудом удержался на стуле.

     - Мне кажется, ты знаешь, где наследник Алидо, – сухо спросил рыцарь, пока два его товарища доставали клинки.

     - Мне кажется, что ты сейчас умрешь, – скривившись от боли, Амит вскочил со стула и выдернул оба своих меча из ножен. Один из них, более короткий он держал в левой руке, более длинный в правой.

     - Убить дурака. Остальных допросим потом.

     Рыцари медленно двинулись к Амиту. На Гириона и остальных внимание они не обратили, заметив, что оружие есть только у Амита. Это стало роковой ошибкой.

     Гирион, наблюдая как рыцари наступают на гвардейца, цинично заметил:

     - Ведь вроде Орлан Морру славен своей хитростью. Но служат ему весьма прямолинейные ребята.

     Ближайший к Гириону рыцарь замахнулся клинком в сторону Амита. Гирион схватил со стола нож и вонзил в подмышку, в стык лат. Рыцарь истошно закричал, и попытался зарубить Гириона. Бывший узник ушел в сторону, но, сидевшая за ним Оливия вскрикнула. Меч попал ей в плечо, и она рухнула со стула. Грифф, чувствуя дрожь от сраха, заметил, как полилась кровь и воздух вокруг словно бы стал более густым.

     Мужчина сидевший за соседним столом стремительно встал. Несколько секунд он наблюдал за тем, как Амит обменивается ударами с двумя рыцарями, как Крер, с ненавистью крича, бросается на рыцаря ранившего его племянницу с голыми руками. Лицо мужчины прорезала мрачная ухмылка. Достав из-под плаща дорогой клинок, он подскочил к раненому Гирионом рыцарю и вогнал свой тонкий клинок ему в горло. Один удар, и латник Морроу, заливая кровью все вокруг, рухнул на пол. Трактирщик, несколько мгновений молча наблюдавший, юркнул под стол.

     Амит легко обменивался ударами с рыцарями. Он был гораздо легче, и, как гвардеец, прекрасно владел двумя мечами одновременно. По искусству он превосходил своих соперников, но плотно подогнанные латы не позволяли сильно ранить рыцаря. Однако, ударивший по щеке Амита рыцарь зря откинул забрало, и в какой-то момент, меч Амита разрубил ему лицо. Солдат Морроу вскрикнул и грузно отошел в сторону, где получил точный удар клинком в горло от незнакомца.

     Амит остался один на один с последним рыцарем Морроу. Крер зажимал помочь Оливии, Гирион демонстративно сел за стол и пил вино прямо из кувшина, незнакомец не мог вырвать свой меч из тела убитого.

     - Такие вы «интересные ребята», – холодно скривил в улыбке губы Гирион. – вот поэтому рыцарство и вымирает. Из-за косности мыслей.

     Гирион перехватил опустевший кувшин и кинул в голову рыцаря. Тот растерялся от сильного грохота и удара по голове, и нескольких мгновений хватило на то, чтобы Амит сократил дистанцию и вогнал меч под ворот доспеха.

     Все закончилось. Рыцари Морроу лежали мертвыми, и взгляд Гириона холодно остановился на страннике. Теперь, без капюшона было заметно, насколько он молод, но смутило бывшего узника совсем другое. Нагрудник странника, дорогой, с инкрустированный кабаном ясно намекал на личность того, кто пришел им на помощь:

     - Рад приветствовать барона Алидо. – подчеркнуто почтительно Гирион.

     Коннор Алидо взглянул на Проклятого без удовольствия, продемонстрировав синяки под глазами.

     - Боюсь, что наша встреча продлится недолго. Девушка сильно ранена?

     - Нет, я вполне в порядке. Удар не коснулся кости, – слабым голосом произнесла Оливия все еще лежа на полу.

     - Я рад, что смог вам помочь. Теперь мне нужно уйти.

     - Постой, барон. Быть может, ты мне нужен, – Гирион протянул руку в сторону Алидо.

     - Не обижайся дорогой друг, но боюсь, что я слишком знатен для такого брака, – ухмыльнулся Коннор.

     - Оу. Нет, конечно нет. Позволь представиться. Барон Алидо, моё имя Гирион Арети или же Гирион Проклятый. Как тебе будет удобно.

     Алидо чуть оторопел, а затем рассмеялся.

     -А. Понятно. Видимо моя жизнь сильно пошла под откос, и теперь в окрестных трактирах я встречаю мертвецов и призраков. Мое имя Коннор, и теперь, видимо, я действительно Барон Алидо. Отец мой явно не жив. Что же нужно Гириону Проклятому, если это действительно ты, на юге страны, в период начала Гражданской войны?

     -Я хочу отомстить убийцам короля.

     -К несчастью, убийца короля уже объявляет себя монархом, –ухмыльнулся Коннор

     - Ты думаешь, что Морроу убил короля.

     - Уверен. – яростно кивнул Алидо. – короля убили маги. А затем маги выступали на стороне Морроу. До вас дошли слухи о битве у Имперского тракта?

     - Совсем немного.

     - Мы с отцом шли на столицу. У Имперского тракта нас встретило войско Морроу. Для победы над моим отцом Морроу использовал магов. Вряд ли это совпадение. Видимо род сынов шлюхи решил наконец получить свой престол.

     - Сядь, барон Алидо. Я расскажу тебе кто мы и какая у нас миссия. Ты можешь очень помочь нам, –Гирион указал перстом на стоящим рядом с ним стул. – даю слово, если ты поможешь нам, мы поможем тебе в войне с Морроу. Будь уверен.

     - Хорошо, – садясь, проговорил Алидо. – особо мне не из чего выбирать.

     Клаур и Марн счастливо проспали не только драку, но и всю ночь. Выйдя утром в трактир и увидев три мертвых тела, Клаур сильно нахмурился и потребовал объяснений. Узнав же, что к отряду на время присоединился сам барон Алидо, гвардеец сильно растерялся.

     - Стейша занята войсками Морроу. В том числе и наш родовой замок Орха, – с деланным спокойствием рассказывал Алидо – я узнавал новости в последние дни. Моя мать и брат в плену, в лучшем случае, может быть и мертвы, и все земли Алидо под властью Морроу. Полночи сегодня я говорил с вашим лидером, и хоть я все равно слабо верю в то, что мне встретился тот самый Гирион Арети, но идея попросить помощи у Френсиса и Дитрихов кажется хорошей. Потому что других у меня нет.

     - Мы будем очень польщены если вы отправитесь с нами, барон.

     Алидо криво улыбнулся:

     - Да. Только это вам и остается. Дитрихи дружили с моим отцом, он часто ссужал им деньги. Буду надеяться, что они дадут мне отряд, и наши пути разойдутся. Просить что-то у Френсиса мне не хочется.

     - Отего же? – чуть дрожащим от волнения голосом спросил Грифф.

     -Френсис… Весьма странный человек. По сравнению с ним рыба – самое эмоциональное существо на свете. К тому же, он всегда себе на уме.

     - Это правда. Но у него есть главное – могущество.

     - А я ведь не спорю. Но Дитрихи мне нравятся в сотни раз больше, – честно признался Алидо.

     - Мне тоже. Они хотя бы меня не пленяли, – кивнул Гирион.

     Глава 6.

     Следующий день состоял из стремительного марша, почти бега на юг. Гирион опасался погони за бароном, чего не скрывал. Коннор Алидо все также молчал, и время от времени слышно было как он скрипит зубами от волнения.

     Имперский тракт осенью всегда малооживлен. Основные части пути находились на севере и востоке, особенно сейчас, когда на Юге шла война Черногравии за независимость, что мешало караванам из Рацина и Кацума, южных государств континента.

     Тем не менее изредка им встречались путники. В их глазах читался ощутимый страх – они знали, что на севере убит король, погиб наследник, умер барон Алидо и все это всего за несколько недель. События развивались слишком быстро, и давно вышли за пределы столицы.

     Черногравия, та местность к которой шли гвардейцы оставалась странным регионом с мутной историей. Изначально, она являлась частью территориий Рацинского султаната – могущественного государства юга, но со временем, стала постоянным яблоком раздора между султанатом и вольным княжеством Кацум.  Еще до рождения Последователя регион несколько раз переходил из рук в руки, до той поры пока сильная после победы над Бриаранцами Алуя короля Айноса не разгромила армии султаната и княжества и не забрала спорные территории себе. Черногравия – регион рудников, золотых, серебряных, железных. Невероятно богатый регион, который и после Айноса желанен для Рацина и Кацума. Войны за него продолжались крайне долго. Но Черногравия оставалась в руках Алуи, и королевство успешно богатело за ее счет.

     Но четыре года назад все изменилось.

     Грифф, чувствуя себя неловко из-за тишины спросил у Крера:

     - Вы много воевали на Юге?

     Старый солдат крякнул, почесал бороду и ответил:

     - Порядком.

     -А вы знали Лотайра Марека?

     Крер грустно вздохнул.

     -А кто его не знал. Владыка границы, истинный патриот, как нам казалось.  Многие сравнивали Марека с нашим другом Гирионом. Что неверно. Они очень разные. Гирион полководец, поставивший все на авантюру, Лотайр же тяжелый стратег, планирующий каждый шаг.

     - Почему он отсоединился от Алуи и объявил себя регентом Черногравии?

     Крер смущенно улыбнулся:

     - Грифф, я наивный старик, в подковерных играх не силен, и моё объяснения, наверное, не самое верное. Но… Он чересчур честен. Вероятно, он увидел в Черногравии что-то, заставившее его, истинного Алуйца, предать свою родину. И он воюет с ней до сих пор, уже четыре года. И цепной пес Френсис не может победить Лотайра.

     -Я так и не понял.

     -Грифф, в нашем мире много призваний. К примеру, существуют политики. Политики, увидев правду подумают о выгоде и пользе, и долго будут решать, что с ней делать. Если они пойдут по неверному пути, то могут свернуть, они верткие. И есть солдаты. Или рыцари, что тоже подходит Лотайру. Увидев правду, он пойдет по ее пути до самого конца не сворачивая

     - Мне кажется, что ты сейчас подразумевал, что Черногравия действительно имеет право отсоединиться? – в разговор неожиданно присоединился Коннор Алидо. История и политика Алуи интересовали юношу с детства, обязывал титул.

     - Да. Я повторю это прямо. Имеет право отсоединиться от государства, при котором обеднела в несколько раз за один век. Черногравийцы, или же просто Черные не похожи на Алуйцев. Но они также не похожи и на Рацинийцев, или жителей княжеств. Черные совсем другие. И они достойны лучшего. Я знал многих славных войнов из Черногравии, павших в войнах на юге. Они были сильны, храбры, и не любили Алую, как не любят всякого захватчика.

     - Твои слова нетипичны, Крер, – заметил Гирион

     - С годами я охладел к браваде и биению себя в грудь. Я считаю, что никакая в мире территория не стоит хоть одной жизни.

     Марн словно бы очнувшись от транса кивнул. Клаур и Гирион, переглянувшись, ухмыльнулись.

     - Но я лишь старик, которому осталось не так много. Наверное, из-за этого я так люблю жизнь. В том числе, чужую. Оливия, пожалуйста, спой нам. Что-нибудь такое, не кровавое и доброе.

     И Оливия запела. Грифф не знал языка, но он состоял из красивых звуков. У Оливии сильный голос, хоть и не такой громкий, которым она красиво выводила слова прямо в уши слышащих. Звучала странная песня, скорее грустная, чем веселая. Гирион, слушал ее, посмеиваясь, но в его глазах читалась еще и растерянность.

     Грифф смотрел на Оливию. Скорее хрупкая, чем красивая, в момент песни она словно бы становилась чем-то большим, чем обычыный человек. Она стала голосом забытых поколений, произнося слова давно погибших бардов, ее глаза словно бы сияли далеким морем, и слышать ее было не только приятно, но и почему-то отдавалось тягучей болью в области сердца.

     Когда она закончила, отвернувшийся от всех Амит насмешливо воскликнул:

     - Ну хоть кто-то из нас талантливый!

     Оливия зарделась, но ответила:

     - Благодарю. Услышав песни Гириона про бордель, мне захотелось показать что-то более… Высокое.

     Гирион засмеялся и ответил:

     -Я долго находился в темнице, девочка. Ты пела на орианском про сэра Корнеля, драконоубийцу, но после тьмы и гнилого хлеба больше хочется женского тепла чем убийства драконов. Бордель – великая вещь. Грифф!

     Грифф вздрогнул:

     - да?

     - Я вижу, ты специалист по сердечным делам. Согласен со мной?

     Грифф тоже зарделся и с легкой боязливостью уставился на Оливию. Он не мог смотреть в ее голубые глаза, поэтому рассматривал касающиеся плеч волосы.

     - Я верю в любовь. – боязливо ответил Грифф.

     Гирион рассмеялся так сильно что упал с коня.

     +++

     Снова костер. Снова Клаур пытается разжечь огонь, снова Марн готовит похлебку при слабой помощи Оливии, пока Крер и Амит строгают из деревянных палок что-то похожее на мечи. Амит, с ножом в руке, выразительно поглядывал на Гриффа, словно бы показывая, кому именно предназначается сие средство тренировки. Грифф с легким испугом смотрел на Клаура. Не покидало ощущение, что великан недолюбливал Гриффа, поэтому, то что именно он будет учить его фехтованию, пугало юношу. Куда более разумным кандидатом казался Крер, но попросить Грифф пока не решался.

     -И так, продолжим.

     Сегодня Гирион казался веселым.  Очевидно, что с каждым днем к нему возвращается былая удаль. Сейчас он выглядел куда моложе, чем при первой встрече с Гриффом.

     - Амит спросил про Нерциса. Так вот. У старого короля Алуи Нуриана было два сына. Старший – Коннас, не так давно убит магами, и Нерцис, младший. Особого права на наследование Нерцис не имел, но вырос очень любопытным малым. Таким… странным малым. Из тех, которые заикаются и дрожат в детстве, но затем становятся сильными не за счет данного от природы, а из-за характера.  В итоге стал жутко невеселым человеком. Вечно нудел, ныл, да и в целом слишком серьезный тип. Как и всякий серьезный человек, он посмотрел на своего брата и убрался подальше – аж на другой континент. Там он встретил Бриаранцев. А что мы знаем о бриаранцах? Сто лет назад эти беловолосые и красноглазые негодяи разграбили всю Орию и разбили лицо о кулак Ледяного короля, но после, особых контактов с ними у Алуи не осталось. Изредка, к нам приплывают купцы с их континента, нас, алуйцев Бриаранцские порты не впускают. И мы плохо понимаем кто они такие. Если кратко, то что мы называем бриаранцы – две сотни народов, которые враждают друг с другом с тех самых пор, как проиграли битву при Кроре стол лет назад. Но сейчас… Все стало куда более непонятно. Нерцис Айнос вернулся спустя пять лет, после своего отбытия из столицы, как раз в тот момент, когда мои войска пировали под стенами Кальруды, а сам я пил сидр и играл в кости со своим ближайшим другом Эроном. И за всего пять лет Нерцис изменился. Он словно бы узрел истину. То, что он рассказал нам с Эроном казалось… Невероятным. Бриаранцы построили максимально упорядоченное общество, в котором почти нет насилия, воровства, а каждый пост отдается по способностям человека. Их государство огромно, а силы неисчислимы, как и порядок, движущий эти силы. Оказывается, что эпоха отдельных государств прошла и сейчас континент един. Глаза Нерциса горели, но не от какого-либо восторга. Они горели от страха. Он сказал мне «Бриаран придет". далее он произнес следующие слова – "кровью омоются континенты, погибнут дети Последователя, падет город пророка и Ориа с Алуей будут под пятой общего порядка. И падут все зрелые мужи Алуи и Ории, потому что жили в неправде. И их дети искупят вину отцов, родившись в новом мире Бога". – Грифф невесело улыбнулся, – как вы понимаете, на бриаранском звучит совсем ужасно. ХУРУРУ и прочее. Жутко. К тому же это мой пересказ, Нерцис прекрасно рифмовал, да и вообще, в нем пропадал бард… Но Нерцису я не поверил, если честно. Сказки, пророчества, басни лишь бред для меня.

     Клаур у костра недовольно заворчал:

     - Ты действительно решил придумал сказку, чтобы оправдать свое предательство?

     Гирион искренне рассмеялся:

     - Я не верил Нерцису. Но… Разве мог я верить в Коннаса, который потребовал моего возвращения без армии для суда? Я якобы нарушил субординацию, и вместо победного чествования я получил трех надменных эмиссаров, которые пытались меня арестовать. Я их повесил – в глазах бывшего полководца мелькнула сталь, – не верил я Нерцису. И сейчас не верю. Хорошая сказка. Пророки, идеальные государства, все это меркнет, когда вместо золотого триумфа, ожидаемого тобой приходится довольствоваться милостью наглеца, которому повезло родиться Королем. Я не оправдываюсь, Клаур. Я предатель. Нерцис был хорошим парнем, и, по-своему, я любил его. Он действительно верил, что Алуе нужно готовиться к вторжению с Запада, и не хотел зла. Но он служил лишь моим инструментом. Я не хотел потерять все, в том числе славу, из-за зависти Морроу, Литаненов и прочих семей, по крови выше меня, но по таланту ниже. Нерцис… Мне жаль Нерциса Айноса. Очень жаль.

     - Так вы спали или нет? – неожиданно спросил Клаур.

     Гирион безразлично ответил:

     -А подобное действительно важно для тебя? Я что, разбил твоё сердце?

     И негромко продолжил:

     -А дальше вы знаете. Я объявляю Нерциса законным королем прямо в Кальруде, но мой друг, Георг Эрон, лучший тактик, которого я видел, резко критикует меня, и отказывается покидать Кальруду. С ним остается где-то треть армии. Но две трети согласны идти на столицу, так как любят меня, и мы, с Нерцисом, двинули войска на юг. Первый из генералов Алуи, после Ледяного короля Айноса, кто двинул войска против своей столицы.  И, – тут ненависть заполнила глаза Гириона. – это лучшее, что я делал на посту командующего. Как я их громил! Одного, второго, и Морроу и Алидо разбиты, как потом и Рошер и их ручные псы Байдеры. Великие лорды после конца похода на Кальруду уже распускали свои войска, и не готовились к новой войне. Король Коннас наделал в штаны, и начал поносить меня. Кем только он меня не называл – и Предателем, и мужеложцем, и богохулителем. Но прицепилось именно предатель, потому что основание под ним гораздо правдоподобнее, чем под остальными. Но, на севере, всего в двадцати милях от столицы, по Имперскому тракту есть небольшая роща. Роща Радости – там, растут прекрасные яблони одного из монастырей церкви Последователя. И там я встретил человека, который меня остановил. Это и был Френсис Каннский. Уже тогда он разменял пятый десяток, и абсолютно никто из двора короля его не любил. Но любимчики короля погубили войска, и пришел миг Френсиса. Френсис, имея в два раза меньше людей, дал мне бой. Задачей Каннского не являлась победа – он тянул время, пока с Востока не придет войско старого Литанена.  Переход занимал два-три дня.. Мне и всем вокруг казалось, что столица падет, но… Френсис отстоял другое мнение. Канский не талантливый полководец. Он скорее… Упорный. В своем качестве он невероятен. Ему нужно было простоять два дня – он и его войско из десяти тысяч человек держались неделю, перегородив нам путь к столице. Мы решетили их стрелами, а они стояли, с молчаливым презрением не нарушая строй. Позднее, я узнал, что со второго дня битвы в рядах пехоты стоял и сам Френсис. Он не оратор, он пример того, что отвага и упорство свойственны каждому.  Глядя на мрачную решимость полководца, войска стояли на смерть. И все сложилось в мою пользу – дожди на востоке, из-за которых Литанен опоздал на четыре дня, и численное превосходство, и тактический примат. Меня уничтожило упорство. Мы добивали остатки десяти тысяч, когда пришли конные лучники Литанена, уничтожив мою измученную битвой армию всего за пару часов. Нужно признать, что Литанена Коннас всегда не любил еще больше чем Френсиса, поэтому Каннский получил полнейший триумф. Нерцис же пал на поле боя. Он не отступал и брата короля истыкали стрелами как ежа. Так погиб мой друг, и так пало моё воинство. Я пытался умереть в бою, но, удар клевцом по голове смягчил шлем и я лишь потерял сознание. Френсис, несмотря на свое прозвище «кровавый» не жесток, хоть и устроил кровавую баню в той битве. Он безразличен. Он не глумился надо мной, и даже, когда передал меня и отрубленную голову Нерциса королю, его глаза словно бы говорили «это не моё дело». Он бы не мучал меня в тюрьме. Будь воля Френсиса, он бы быстро отсек головы всем бунтовщикам. И затем, когда я, еще не оправившись от удара по голове, блюя каждые полчаса, попал в руки короля, началось шутовство. Кем меня только не объявила церковь создателя с подачи Коннаса! Суд проходил в церкви, которая находится напротив Ледяного дворца, и когда меня рвало , во время подобных церемоний, которые длились долгие часы, церковники кричали что из меня выходит скверна. В общем, титулов у меня от церкви пара томов, и среди них Предатель – самый приятный и самый правдивый, а Проклятый – лучшее обобщение их всех в одном слове. Вообще… Вайс, конечно, обладает извращенным чувством юмора и справедливости. Послать меня за помощью к Френсису – решение поистине неординарное. Но, как мне кажется, ошибочное.

     -Почему, – заворожено спросил Грифф.

     Гирион сухо ответил:

     - Френсис не пойдет на север. Морроу имеет не меньше прав на престол, чем Айносы. Вайс ошибся, когда послал нас на юг. И ошибся вдвойне, когда послал именно меня. Но главное, что он, конечно уже опоздал.

     Коннор Алидо, все также державшийся в стороне произнес:

     - Но ведь всем известна нелюбовь Каннского к Морроу.

     - Ты как будто меня не слышал. Любовь – слово не про Френсиса. Ему все равно.  Каннского гораздо больше интересует Лотайр и Черногравия, нежели наличие чей-то задницы на престоле, – Гирион говорил все с большей усталостью. В нем словно открылись старые раны. – В общем, зачем я рассказал свою историю. Я не герой, я не мифологический персонаж, я обычный человек. Если хотите считать меня предателем, Проклятым, я приму эти титулы без сомнений и споров. Но умения мне не занимать. Я умею воевать. Поэтому, если вы, в том числе и ты, Клаур, хотите свергнуть Морроу и магов, не найти никого лучше Гириона Проклятого. Возможно, мог бы помочь еще старый друг Георг Эрон, но он осужден за то, что не смог остановить моё восстание, и я не знаю где он сейчас. Я сделаю то, что мне не удалось когда-то. Я захвачу столицу, и перебью всех магом. Но вряд-ли нам поможет именно Френсис. Нужен кто-то еще. Алидо, ты станешь на мою сторону?

     Коннор с сомнением посмотрел на него:

     - Нет никакой твоей стороны. Ты, Проклятый, думаешь, что кто-то пойдет за тобой?

     - Пойдет. Но мне нужен тот, кто может претендовать на престол. Мне нужны Айносы.

     Оливия, сидевшая рядом с Гриффом улыбнулась:

     - Правильное решение.

     - Айносы мертвы, – напомнил Амит – мы видели, как маги Раагу испепелили последнего короля и наследника. Они мертвы.

     - Но, есть и другие. Не только Морроу ведут родословную от Ледяного короля. Дитрихи, те кто и так будут на нашем пути. – эта очевидная мысль заставила Клаура и Марна почти одновременно вздрогнуть.

     - Дитрихи? – недоверчиво спросил Марн. –Элегантное решение.

     - Сенни Дитрих приходилась женой нашей короля Коннаса, – спокойно начал объяснение Гирион. – Дитрихи ведут свой род от младшего сына Айноса и имеют законные права на престол. Ледяной король всегда признавал своего младшего сына, Эйрика. Он не бастард, как первый Морроу. Правда, у Морроу род гораздо древнее.

     - Дитрихи бедны, и явно в горе после убийства Сении, –Марн говорил, словно устав повторять очевидные истины. – мы вряд-ли уговорим Седрика Дитриха принять престол.

     - Неважно. Ты поддержишь Седрика Дитриха, барон Алидо?

     Коннор кивнул:

     - Подобный вариант меня устраивает. Седрик не сможет уйти далеко от людей, посадивших его на престол. Он куда более… Покорен чем Морроу.

     -И стар, – заметил Марн. – после смерти старика, можно будет выбрать и иной вариант.

     Гирион торжествующе кивнул:

     - Поэтому, нашей важной задачей будут Дитрихи. Френсис чуть подождёт, хоть и он остается нашей последней и самой главной целью. Все-таки именно войско Каннского наиболее боеспособно. И… Имея за плечами не только старого Вайса, который даже не дослужился до дворянского знания, а знатнейших людей Алуи появляется куда больше шансов получить его покорность. Хотя… В случае с Френсисом, мы в любом случае смотрим в непрозрачное озеро. Нам не узнать, что там на дне, пока не нырнем.

     - Давайте подумаем еще, – неловко предложил Коннор. Он никогда не любил брать инициативу на себя – ведь есть еще кто-то кроме Алидо и Френсиса.

     - Литанен никуда не пойдет. Их роду всегда была интереснее степь, – начал Крер. - да и с годами он стал ценить покой. Кто еще есть…

     -Рошер и Байдеры, – заметил Клаур.

     - Они не будут воевать, – отрицательно мотнул головой Амит. – и своих лордов тоже не пустят. Рошер стар, Байдеры всегда любили пироги с мясом больше, чем махать мечом. К тому же, старший Байдер чересчур привязан к Рошеру. А Рошер любитель тайного совета. Он будет бороться с Морроу, но через акты совета, что смерти подобно. Меч побеждает закон. Это известно всем.

     - Выбор, как вы видите, невелик. К малым лордам обращаться смысла нет. У них недостаточно сил, а у нас не хватит времени для вербовки достаточного количества.

     - Есть еще другие государства, – заметила Оливия – к примеру, Вольные Княжества.

     Гирион поднял брови:

     - Разве они не грызут друг друг глотки?

     - Нет. Теперь у них есть Велимир Великий. Но приглашать его к себе – смерти подобно, – скептично заметил Марн. – Френсис по сравнению с Велимиром тот еще добряк.

     - Да. Посидишь пару лет в темнице, и мир вокруг изменится. Ория?

     -У меня есть подозрение, – Марн смущенно улыбнулся. – что Ория уже признала Морроу. В Ории до сих пор сильно почитание Архонтов. И все движения магов так или иначе поддерживаются Орией. Даже сейчас, в эпоху, когда империя разбита на части

     - Да. Конечно, становиться грустно. Рацин и Кацум отпадают также – легче и быстрее добраться до Френсиса. Можно попросить помощь из Адрианограда, но рыцарский Орден слишком далеко, – массируя веки кивнул Клаур .– наш путь на юг – единственный способ решить проблему.

     -Сначала Дитрихи. И в конце мы наконец встретим Френсиса. И затем… Самое простое. Освободить столицу. Что может быть веселее – хохот Гириона разнесся по лесу. Хоть и слышась в нем вымученная нотка.

     Глава 7.

     Последнее время Грифф с трудом засыпал. По вечерам юношу учил фехтованию Клаур. Несмотря на нелюдимость и грубость, гвардеец был прекрасным учителем. Клаур прекрасно понимал возможности Гриффа и учил юношу самым базовым принципам – как правильно держать клинок и растить мышечную массу для сильных ударов. Это на самом первом этапе освоения меча оказалось самым главным. Грифф старался как мог, несмотря на то, что многое от него не требовали. Ему хотелось в следующем бою быть полезным. Но пока какое-либо участие в битве оставалось мечтой. Любой опытный воин Морроу имел огромное преимущество над Гриффом.

     Большинство людей легко засыпает после физической нагрузки. Но Грифф всегда страдал от сезонной бессонницы. Поэтому, устало полежав на свое кустарной лежанке, он поднялся и ушел смотреть в опаленные остатки костра. В нем он представлял лицо Нерциса, и думал, как же, выглядел неудачливый искатель престола. Наверное, как романтичный юноша с длинными волосами. Можно спросить Гириона, но к несчастью, едкий Арети уничтожает любое романтичное явление одним движением языка.

     - Не спится? – раздался тихий голос за его спиной. С трепетом, он узнал Оливию.

     - Не могу. Пытаюсь уснуть, но… Мысли. Дрожь по телу. Я чувствую тревогу.

     - Не только ты, – Оливия села рядом с ним.  – есть еще двое. Я и Коннор. Алидо, которой бродит возле лагеря, по лесу. Обычно его любимое занятие - смотреть в костер, но сегодня ты занял излюбленное место для лучшего обзора углей.

     - Он немного нелюдимый, – заметил Грифф – в нем есть высокомерие.

     Оливия грустно улыбнулась

     - Грифф, люди бывают разные. Одним нравится изливать свою боль на других, другие скорее погибнут, чем откроют свои эмоции. Вряд-ли Коннор высокомерен. Ему пока больно. К тому же, он не верит Гириону.

     Грифф украдкой засмотрелся на Оливию. В известном смысле, ее красота была не очевидна – хрупкая и слабая, с синяками под глазами и измученным взглядом. К тому же под повязкой на правом плече явно проступала кровь, видимо из-за раны она и не могла уснуть.  В то же время, от нее шла странная энергетика жизни. Тон ее голоса, поведение – все говорило о жизнелюбии Оливии. Этим она отличалась от большинства спутников Гириона.

     -А ты веришь Гириону?

     Оливия улыбнулась и негромко заговорила:

     - Просто можно верить в только богов. Людям могут лишь заслужить доверие, как бы избито это не звучало. Нет. Я не доверяю Гириону. Он фанатик, из тех людей, которые пляшут на кострах, не чувствуя огня на пятках. Если ему нужно будет кого-то убить он убьет. И не будет особо сожалеть. Все в фундамент будущей авантюры. Когда он снова повернет войска на столицу, Алуя утонет в крови на десятилетия.

     - Не знаю. Есть в Гирион что-то … - пожал плечами Грифф.

     - Да, фанатики, как правило, привлекают. – согласилась Оливия. Они помолчали несколько минут, глядя на угли. Затем, девушка улыбнулась и мягко продолжила:

     - Ложись спать, Грифф. У нас уже есть Коннор, который регулярно пытается испепелить взглядом костер, тебе нет нужды идти по его стопам.

     - Хорошо, – тихо ответил Грифф.

     - Или тебе холодно спать так далеко от костра? Могу найти тебе теплое место, – озорно улыбнулась Оливия.

     Грифф кивнул, думая об интересном, но в результате оказался положен между дородным Марном и костром. Марн чуть похрапывал, но вокруг  почему-то распространялась волна тепла, словно у него жар. Оливия улыбнулась Гриффу и ушла спать к своему дяде Креру.

     Когда Грифф проснулся Файон и Грифф уже были на ногах. Файон немного смутился и спросил:

     -А как ты здесь оказался?

     -Оливия уложила, – грустно ответил юноша.

     -С каких пор… А хотя, чего уж там. Ночи холодные, почему бы и нет, – улыбнулся Файон и отправился искать свой меч.

     До замка Дитрихов оставалось идти несколько часов.

     ***

     Поход к твердыне Дитрихов продолжился. Амит с утра выглядел нервно, и ,видимо, волновался. Он метался из одной стороны отряда в другую и пытался поговорить со всеми, но к несчастью остальных в дороге к замку Дитрихов обуяла тоска. Самый молодой из гвардейцев наоборот в напряженные периоды славился говорливостью. Гирион мрачно смотрел за попытками Амита завязать разговор со всеми одновременно и в отдельности, затем устало произнес:

     - Амит, если ты хочешь поговорить, то просто расскажи о себе нам всем. А то получается, что только я вскрыл душу перед всеми. Тебя тоже было бы интересно послушать.

     Амит ухмыльнулся и заявил:

     - я готов. А то вы с утра унылые.

     Не выспавшаяся Оливия чуть слышно пробурчала:

     - Унылость – нормальное человеческое состояние, в отличие от бодрости.

     - Так вот, - Амит ухмыльнулся и вырвавшись на своем коне вперед, приготовился говорить. – начать стоит со своей семьи…

     Клаур и Марн все время грустно переглядывались. Возникало ощущение, что гвардейцы слышали историю жизни Амита слишком часто и, видимо, не по своей воле.

     - Моя семья достаточно знатна, хоть и подобное обстоятельство не дает привычных для знати преимуществ. Мой предок, Амит Ланарь был одним из ближайших союзников Последователя. Именно он стоял за созданием Церкви Последователя и написанием священных книг, посвященных жизни основателя Алуи. Последователь не хотел становиться основой культа, но после смерти возразить уже не мог. Амит Ланарь стал одним из первых адептов церкви, а затем и одним из первых Владык. Именно благодаря ему самый высокий пост в нашей религии требовал прошлого воина. Церковь основана в честь воина, и управлять ей должен воин, благо мой предок имел такой опыт. Далее, мой род успешно утвердился на высоких постах вплоть до моего деда.

     Амит вдруг рассмеялся:

     - Мой род никогда не славился праведниками. Мы влияли на политику, мы не смиряли плоть и любили роскошь. И мой ненаглядный дедушка совсем не подходил на роль священнослужителя. Используя сан, он начал воровать не абы что, а целые виноградники, пользуя церковным авторитетом и отбирая их у мелкой знати, и продавать свое вино. Церковь закрывала на это глаза, но король в какой-то миг поняв, что мой предприимчивый дед диктует цены на вино по всей Алуе решил все прекратить. А церковь, также со времен Последователя подчинена королевской власти. Иначе и быть не могло ведь первым королем стал Последователь. Так вот, король Нуриан Старый, в то время, правда, еще молодой, подверг наш род публичной критике, забрал все имущество в пользу короны и запретил занимать церковные должности. Так что, род из которого я происхожу не только славен, но и в каком-то смысле очень грешен. Хотя слово «человечен» здесь подходит даже больше.

     Амит пожал плечами:

     - Впрочем, Нуриан Старый прославился своей отходчивостью. Поэтому, когда мой дядя, истинный праведник, организовал несколько приютов и больниц, неся слово Создателя, его приняли в церковь. Отец мой святым не был, решил спиться досмерти. Я же…

     Глаза Амита вдруг засверкали:

     - C самого раннего детства я очаровался турнирами! Они проходили совершенно по-разному – и конные бои на пиках, и на мечах, и на булавах, и все мне чудовищно нравилось. Поэтому, я избрал путь воина. Мой отец в то время бороздил канавы столицы и готовился к бесславной смерти, но это желание поддержал дядя, которому как раз отсутствие ратной подготовки мешало занять Святой Престол. Всю юность я наблюдал за Сэром Цвайсом, самым славным из всех турнирных бойцов. Он выиграл восемь турниров подряд! Веселое время!

     - Турниры уничтожали казну Алуи похлеще некоторых войн, - безразлично заметил Клаур.

     - Ай, - отмахнулся Амит, - ты прав, но деньги ничто. За деньги мы покупаем эмоции, и что может быть лучше старого доброго турнира! Это лучшее развлечение в мире. Момент, когда ты без мыслей и эмоций сражаешься против соперника позволяет тебе отбросить вещи, которые тревожат, дергают, отбросить личность, грехи, добродетели, впервые за жизнь оказавшись чистым как лист. Остается только испытание самого себя, лучшее что может быть. И испытание честно и благородно, в отличие от прочего в нашей жизни. Вот что я испытываю в любом сражении.

     - Чересчур романтично для описания драк потных мужиков в железе, - пожал плечами Марн.

     - Мы люди, и любая деятельность человека может рассматриваться со стороны грубой и возвышенной, будь то ремеслом или искусством. Любая картина – мозоли на пальцах от кисти, просиженный стул и лишь сгустки разноцветной краски на холсте. И одновременно это другой мир, более прекрасный чем наш. Многие улавливают только грубую сторону турнира, схватки, но во мне всегда отзывалось что-то другое. С детства у меня появилась цель – победить сэра Цвайса! И я стремился к ней. И я стал воином, достойным победы в турнире.

     - До тошноты жизнеутверждающе, - мрачно заметил Клаур. – самое обидное, что ты действительно один из лучших рыцарей Алуи.

     Амит неожиданно погрустнел:

     - К несчастью момент, когда я стал достаточно натренирован и начал выходить на турнирные бои наступил слишком поздно. В своей мечте я упустил самое главное – время. Сэр Цвайс постарел и первый же турнир, который я выиграл, он уже пропустил, уйдя на заслуженный отдых. Поэтому, мы так и не столкнулись в бою. Я выиграл три турнира, и король Коннас пригласил меня в гвардию на почетное место. В гвардии меня многому научили, особо…

     Амит вдруг осекся. Клаур мрачно посмотрел на него и сказал:

     - Договори.

     - Особо Генрих Мал, – мрачно продолжил Амит - он был прекрасным командиром гвардии, и научил всех нас много чему, от жизненных принципов до военного умения. Во многом, он заменил мне отца. Жаль что спустя пару лет…

     Все жизнелюбие и веселость гвардейца испарились

     - Он вместе с большей частью гвардии предаст короля и не станет пытаться спасти его от магов. Оказалось, что мой отец, умерший в канаве от алкоголя куда как более благородный человек, чем Генрих Мал. Он подвел только свою семью, а Мал – все королевство.

     Весь дальнейший путь Амит не проронил ни слова.

     +++

     В Ледяном замке лидер магов Раагу и Орлан Морроу пытались доказать Тайному совету права герцога на престол. Притязания встретили неожиданный отпор.

     Герцог Рошер не из породы великих людей, определяющих жизнь поколений. Всю жизнь он провел бюрократом, искренне гордясь тем что никогда не участвовал в военных походах лично. Но он родился герцогом, что накладывало на него определенные обязательства. Даже сегодня, уже в преклонном возрасте Рошел оставался лидером Тайного совета. И сегодня, когда часть членов Совета не явилась на заседание, в полупустом заде собраний именно Рошер, своим сухим старческим голосом накладывал вето на каждое предложение Морроу.

     Бывают разные сражения. Иногда гремят клинки, иногда скрежеcчет железо, глухо отзываются кулаки ударами о плоть, но сейчас происходила битва законов и прецедентов – самая бесчестная их прочих. Раагу считался не только сильнейшим магом, но и опытным законоведом, и именно в этом качестве он присутствовал на заседании. Но Рошер не отступал перед магом, глядя подслеповатыми глазами сквозь убийцу короля.

     - Сотню лет назад великий король Айнос, – Раагу никогда не походил на убийцу короля. Невысокий и полный, с кудрявой бородой, он напоминал скорее ученого, нежели вероломного предателя. Голос Раагу звучал негромко, в нем слышался явный орианский акцент. – короновался короной, состоящей из трех венцов. Конечно, мы говорим не про физический облик атрибута, а об обосновании правового статуса на престол. Первый венец обозначал право на престол по роду, второй по силе завоевания, и третий по воле народа. Те же три аспекта предлагает и Орлан Морроу.

     - Красивые слова, но, к сожалению, пустые, – произнес Рошер. – лишь согласие великих лордов подарило Айносу корону. А венцы – это выдумка придворных лизоблюдов да философов. Как известно, верить, что тем что другим себе дороже. Я и Тайный совет не имеем права даровать герцогу корону. Лишь согласие всех лордов может решить возникшую проблему. И нам нужно время для ее решения.

     Рошер лгал и тянул время. Айнос сто лет назад наплевал на волю лордов, и забрал корону вероломно, приказав обосновать причины своей власти после коронации, попутно казнив других претендентов на престол. Герцог Рошер не хотел видеть Морроу на престоле. Но и прямого конфликта боялся.

     Морроу понимал возникшую проблему. Он уже назначил коронацию, которая должна будет произойти через полгода, но хотел, чтобы противников его восхождения на престол осталось как можно меньше. Поэтому, старик Рошер, хоть и раздражал Орлана, но по мнению герцога представлял малую угрозу.

     Но игра продолжалась. Рошер понимал свою задачу. Ему предстояло не пускать Морроу на престол как можно дольше, удерживать лордов от законной передачи короны. И герцог надеялся на то, что кто-то выступит против Морроу и магов, которые убили короля. Надежда – тоже способ борьбы. Хоть и изначально обреченный на провал.

     Морроу демонстративно поднялся, поклонился Раагу и Рошеру и прихрамывая, вышел из зала. Он очень устал, но лорда звали дела будущего короля. К тому же, скоро в столицу должны приехать дети Орлана, и герцог не мог избавиться от приятного томления. Впервые за много лет с того самого турнира, где заносчивый северный лорд Цвайс сбросил его с лошади, из-за чего произошел тройной перелом кости ноги и последующая хромота, Орлан чувствовал себя победителем. И только в глубине души он понимал, что великие лорды так просто не сдадутся. И в то же время… Герцог чувствовал азарт. «Ну, попробуйте отобрать мое» и ухмылка превосходства невольно осеняла его лицо. Королем не стать без боя. И все венцы, перечисленные Раагу лишь разные аспекты этой схватки. Ему еще предстояло победить.

     Глава 8.

     Вайс предполагал, что как только хаос в столице закончится, и кровавый кашель станет легче. Вот только, это оказалось ошибкой. Легкие ныли и не позволяли спать, а часть мыслей, которые глубоко засели в голове скребли страшнее чем кашель по горлу.

     Морроу вошел в город, подобно победителю. Ему разве что не рукоплескал народ, да и то, скорее от испуга и непонимания, чем от реальной неприязни. Вайс смотрел на маленькую фигурку герцога на чересчур большом коне и не чувствовал облегчения. Ощущение предстоящей войны не покидало старика. К тому же, до Вайса уже дошли вести о смерти Сторка Алидо, и новость опечалила командира гарнизона города. Выбирая между Морроу и Алидо, Вайс бы выбрал второго. Несмотря на внешний взгляд и поведение, именно барон Сторк знал, когда нужно остановиться. Морроу явно не чувствовал меры. Но кое-что смутило Вайса куда больше чем обычные абстрактные мысли о том, кто будет хорошим господином, а кто плохим.

     Морроу не тронул магов. Не тронул убийц короля.  И даже более – Раагу, глава магов стал самым близким помошником герцога.

     Осознание этого терзало Вайса. Тем самым, Морроу будто бы демонстративно одобрил убийство короля. И выжженную площадь трупов, которую только недавно очистили люди герцога, над которой до сих пор стоял отчетливый запах сгоревшей плоти.  То, что должно было быть отомщено, оказалось забытым. И несправедливость нервировала Вайса.

     Последние дни, Морроу и Раагу не расставались. Вайс особо Орлана не интересовал, что вызывало у старика непонимание, все же именно командир гарнизона ответственен за положение дел в Кроре. Морроу и Раагу, спешно созвав новый Собор Лордов, пытались объяснить почему Орлан должен стать королем. Хотя, фактически, ничего доказывать уже и не нужно. Но Морроу словно хотел продемонстрировать всем, что претензии законны, а сам он законопослушный дворянин.

     Теперь, организовывая дежурства, Вайс избегал зеркал. Лишь за несколько недель он слад, постарел и сильно осунулся. Сегодня утром ему пришло письмо от Орлана Морроу с приказом явиться для доклада по ситуации в столице и старцу пришлось использовать отражение для того, чтобы побриться. Смотревший с той стороны человек мерзко улыбался и словно бы уже прекрасно понимал, чем закончится разговор с монархом.

     Орлан Морроу не занимал тронный зал. Он обустроил себе небольшой кабинет с вечно открытым окном в одной из башенок и вел дела из него. С самых первых дней он засел за бумаги и начал решать денежные вопросы, оставленные предыдущим королем. Как бы Вайсу не хотелось обратного, во многих вопросах Морроу превосходил Конноса Айноса.

     - Ба, да это же сам командир гарнизона Вайс! Рад тебя видеть, – неожиданно тепло поприветствовал смущенно вошедшего в кабинет Вайса Морроу.

     - Присаживайся, сегодня нам нужно будет поговорить.

     - Я прибыл для доклада о произошедших событиях.

     - Хорошо. Хорошо, – закивал Орлан. – я тебя внимательно слушаю.

     - Как скажете, Ваша милость.

     Вайс начал говорить. Его речь произносилась подчеркнуто официозно, он перечислял события, которые привели к убийству короля, начиная от толп, собравшихся на Ледяной площади для того, чтобы вытребовать хлеб с правительства, кончая убийством Конноса. Про освобождение Гириона Проклятого Вайс благоразумно промолчал.

     - По всем событиям, произошедшим в столице можно сделать лишь один вывод. Маги повинны во многих деяниях и следует наказать Маятник как можно быстрее. На них королевская кровь, что недопустимо. Даже Церковь Последователя выступает в данном вопросе против магов. Владыка официально осудил их влияниее. Мне кажется неправильным, что вы приблизили их лидера, Раагу, к себе. Он убил нашего государя, и сему не может быть оправданий.

     Орлан потер переносицу. Лицо герцога утратило напускную веселость, став привычно угрюмым.

     -Я постараюсь тебе объяснить ситуацию, мой друг Вайс. Ты помнишь, как мы встретились в первый раз?

     - Да. Поганое время.

     - Да уж, – кивнул Орлан. – это было пятнадцать лет назад, когда старый король Нуриан Айнос начал молодиться, и вновь проводить старые добрые турниры с конными битвами на копьях. Казалось бы, благое дело, вот только в старости король любил зрелища кровавые, поэтому и насадки на копья не затупливали. Каждый такой турнир заканчивался увечьями, и парой смертей. Наиболее смешно становилось, когда старик Нуриан брал копье в руки и выезжал против победителя. Конечно, король всегда побеждал победителя турнира, чем крайне гордился.

     - Да. А я организовывал все турниры, - безразлично произнес Вайс. – красивое зрелище для обывателя обходилось в круглую сумму для казны и большим количеством поводов для кровной мести среди знати. Старик отчего-то считал, что кровь, которая проливается на турнирном поле не нуждается в отмщении.

     - Так вот, мне в то время исполнилось чуть за двадцать. Меня воспитывал отец, и он всегда верил в то, что «Морроу – меч королевства» - лицо Орлана скривилось – а поэтому и наследник должен уметь сражаться. Оттого, дабы доказать отцу чего я стою, я отправился на турнир и в первом же туре встретился с будущим победителем. Им оказался лорд Цвайс, тот который выиграет шесть турниров подряд. Так вот, я, совсем мальчишкой, обрадовался предстоящему бою, и, с ухмылочкой взял копье и съехался с Цвайсом. И первый наш сход прошел вполне неплохо. Мы ударили друг другу в щиты и разъехались. Особой боли я не почувствовал, и в моей голове даже появилась мысль «ох, а я могу победить самого сильного турнирного бойца королевства». На следующем сходе все несколько изменилось. Я, как неумелый дурак попытался выцелить голову Цвайса и снова попал в щит, а тот, видимо, разозлившись что я долго сопротивляюсь весьма подло ударил мне в ногу. Острым копьем, к тому же в согнутую в стремени. Копье проломило латный доспех поножа насквозь, к тому же внутрь и вглубь моей ноги вошло не только копье, но и погнутые осколки лат. Я рухнул и начал кататься, кусать землю, плакать. Король, смеясь бил в ладоши как ребенок и хвалил Цвайса. Помнишь, что было дальше?

     Вайс помнил. Несколько слуг увели мальчишку в лазарет, практически пустой в тот день, к медику, быстро и небрежно вырезавшему куски металла из ноги и оставившего Морроу одного.

     - В лазарете, после операции, ты зашел ко мне. Единственный, кто это сделал так как мой отец разочаровался ранним, бесславным проигрышем и не хотел видеть меня. И сказал мне важную вещь. Какую?

     - Не винить себя, – пожал плечами Цвайс.

     - Ага. Хороший совет для раненого мальчишки. Вот только, как я понял с годами не совсем верный.

     Морроу показал на свою ногу.

     - Она болит до сей поры. Я хожу, испытывая невероятную боль, и иногда подумываю просто ее отрезать. Скажи мне, Вайс, кто виноват в моих увечьях?

     Вайс, нахмурившись, посмотрел на Морроу

     - Ведь рану нанес мне Цвайс. Но он ли виновен в моей травме? Так кто виновен в том, что, проснувшись ночью, я с трудом ползу до горшка, ибо опереться на ногу лишний раз невыносимая роскошь для меня?

     - К чему вы ведете?

     - Подумай Вайс. Кто виноват в такой ситуации?

     - Возможно король, - пожал плечами старик. – слишком странный вопрос.

     - Нет, он логичен. Это ведь крайне легкая ситуация, вот только в моей травме повинны все, кроме Цвайса. Мой отец, король, подручные короля, потакающие ему без меры, а самое главное – я сам. Если бы уже тогда я понял, что мой отец – глупец, не способный осознать самые очевидные вещи, и не искал одобрения, то сейчас мог стоять прямо и безболезненно на двух ногах.

     Орлан Морроу немного помолчал и сухо продолжил:

     - Точно также и с королем. Ты можешь сколько угодно обвинять магов, но виноваты не они. Виноват прежде всего сам король.

     - Вы покрываете убийц не только короля, но и его жены с наследником, –заметил Вайс.

     Морроу передернуло, и он высокомерно ответил:

     -Я никого не покрываю. Когда случится моё восхождение на престол, будет суд. До той поры, ничего не доказано.

     У Вайса потемнело в глазах от обиды. Морроу заметил, что задел старика, и заносчиво продолжил:

     - Твоя проблема Вайс в том, что ты всегда думаешь обычными человеческими категориями. Убили человека, ой как плохо. Да. Плохо. Это очевидно. Вот только, если я перебью магов, что нетрудно, все наше королевство станет слабее, причем в разы. Ты не думаешь наперед, не думаешь о таких факторах, как Рацин, Кацум, Ория, Вольные княжества, Степь, все они смотрят на нашу землю и похотливо облизываются. Я не отдам ни части земли Айноса. Я несу ответственность за Алую.

     - Весь народ будет считать, что вы одобряете убийство короля, если не хуже.

     - Народ возненавидел Конноса, после событий на Ледяной площади. Не пытайся сделать вид, что ты любил "такого" короля.

     - Маги убили всех тех людей на площади, – упрямо возразил Вайс.

     - Нет. Маги, по приказу Конноса. Человека убивает не меч, а рука, держащая рукоять.

     Вайс замолк и молчал несколько мгновений. В его глазах что-то жёстко полыхнуло.

     - А если вернуться к вашей истории. Может ли так оказаться, что Цвайс был простым исполнителем? Ведь как я помню незадолго до вашей травмы, глава рода Морроу сильно поругался с королем из-за поста маршала. Быть может существовал четкий приказ вас искалечить и именно поэтому Цвайс ударил вам в ногу, хотя удар в голову проще по исполнению для любого турнирного бойца.  Король хоть и молодился, и вел себя, зачастую, как дурак, но природная хитрость и подлость Айносов никогда не покидали Нуриана. Так может и за магами в нашей ситуации кто-то стоит?

     Морроу неожиданно пошло ухмыльнулся:

     - Возможно. Вот только как виновность короля в моей травме недоказуема, так и виновность «какого-то» лица также невозможно доказать.

     Вайс оторопело посмотрел на Морроу. Великий Герцог, ухмыляясь, стоя перед главой гарнизона почти прямо намекал на свою причастность к смерти короля. И командир гарнизона столицы не мог ничего сделать.

     - Вы вызываете у меня подозрения. – глядя в пол признался Вайс.

     Морроу засмеялся:

     - Ага. Вызываю, но меня скорее веселит твоя серьезность. Вайс, мой милый старик, перестань думать категориями «Хорошего человека». Даже если я стоял за убийством короля, а на самом деле все совсем не так, мы пришли к лучшему итогу. Глупец, разоряющий страну ушел со своего поста и передал его более достойному. За сим все кончено.

     - Нет, – тихо проговорил Вайс подняв взгляд. – это только начало.

     Морроу скривил губы:

     - Не думаю. Но, раз уж ты открыто начал демонстрировать свою нелояльность…

     Морроу протянул Вайсу свиток. Тот растерянно взял бумагу в руки, не срывая сургуч.

     - Почетная отставка, Вайс. С большой пенсией и сохранением оклада. Через пару месяцев, как стану королем, подарю еще и небольшую деревню. Будешь жить за городом и спокойно доживать свой век.

     - Кто на моё место, – резко спросил Вайс. Старика волновало, в какие руки переходит Крора

     -Я решил не продвигать своих ребят. Командиром гарнизона города станет лейтенант стражи Лацетис.

     Странно, но это в глубине души устроило Вайса. Непримиримость, обуявшая старика с момента смерти короля словно начала отступать.

     - Хороший парень. Способный. – хрипло прошептал Вайс.

     - Не расстраивайся, бывший командир. У тебя была отличная карьера, служба трем королям, и останется безупречная верность. Тебе не в чем себя упрекнуть. Уже давно пора отдохнуть. Не вини себя, –повторил Морроу слова, полтора десятка лет назад сказанные ему.

     - Передача полномочий уже произведена, - официозно продолжил Герцог. – с сегодняшнего дня ты свободный человек. Развлекайся.

     Вайс, потерянно озираясь вышел из кабинета Морроу. Герцог, несмотря на хромоту, галантно вышиб его из седла.

     Глава 9.

     Рана Оливии начала воспаляться. Девушка пыталась скрыть осложнение, прикладывал растения, но Гирион раскрыл подобные ухищрения, причем с немалым раздражением.

     - Ты же врач, дура, – рявкнул он. – неужто не понимаешь, чем это может кончиться!

     Оливия холодно ответила:

     - Именно потому что знаю лекарское искусство и не волнуюсь. Все в порядке, рана неглубокая и чистая.

     Гирион издевательски улыбнулся:

     - Что же тебя пошатывает? Ветер сильный? Перестань врать.

     Оливия в этот раз промолчала. Ее лицо казалось бледнее обычного. Крер, шедший рядом с ней, выглядел подавленно из-за ранения и плохого самочувствия племянницы. Коннор Алидо закатив глаза произнес:

     -У Дитрихов в замке должен быть врач. Не устраивайте семейных сцен.

     - Крер с Оливией должны были отправиться в Севераль, – заметил Марн. – Дитрихи немного в другой стороне.

     - Дитрихи задержат их всего на день. Но если рану не зашить, без тщательной обработки, девушка может умереть, – задумчиво ответил Коннор. Грифф испуганно смотрел на Оливию. Девушка попыталась ободряюще улыбнуться, но не смогла.

     -Грифф, – повернул говолову в сторону юноши Гирион. За последние несколько дней бывший узник сумел немного набрать в весе, и в нем вновь начал прорезаться талант приказывать – Оливия на тебе. Следи за ней, тащи ее, заботься о ней. Докажи мне свою пользу.

     -Хорошо. – кивнул Грифф.

     -В этом нет нужды. – начал возражать Крер.

     -В случае драки ты мне нужен.  Заботиться о родственниках хорошо, но сейчас, в землях Дитрихах славных только разбойниками лучшим способом обезопасить Оливию будет помощь мне. Грифф справится.

     - Да. - кивнул юноша

     Грифф подошел к Оливии и неожиданно тонким для себя голосом попросил:

     - Обопрись на меня.

     Девушка чуть потерянным взглядом посмотрела на юношу, и кивнула:

     - Хорошо. Спасибо.

     Оливия оперлась на Гриффа и тот с удивлением отметил ее худобу и легкость. Поддерживать ее оказалось легко даже юноше.

     - До замка Дитрихов осталось потерпеть совсем немного. Двинулись. – Гирион раздраженно отвернулся от девушки.

     Клаур кивнул. В последнее время, капитан гвардии спокойнее относился к Проклятому. Видимо, беседы при костре все же как-то сказались.

     - Кто из вас знает Дитрихов?

     -Я гостил у них в детстве, – кивнул Коннор Алидо.

     - Лучше пусть наши интересы представит барон, – отметил Амит. – все же его статус гораздо более значим.

     - Вот только, – взвешенно проговорил Клаур оглядываясь по сторонам. – никто пока не утвердил Коннора в статусе Барона, не передал наследство. И земли Алидо захвачены Морроу. Большой вопрос, примут ли Дитрихи своего соседа слишком дружелюбно.

     - Ох, насколько я их помню, честь для них выше всего. Поэтому они и славны бедностью.

     Земли Дитрихов Тунида считались беднейшими в королевстве. На первый взгляд, казалось, что земли в центре севера континента с огромным лесом крайне выгодны как для крестьян, так и для лордов. Вот только, в реальности, эти же земли всегда приносили скорее убыток. Вырубка, в столь огромном лесу давала небольшой прирост пахотной земли, поэтому крестьян в землях Дитрихов осталось немного. Зато разбойники крайне облюбовали огромные Рощи Дитрихов и все караваны, идущие по Имперскому тракту и лесорубы сталкивались с нескончаемым потоком преступности. Дитрихи, не имея достаточно денег, не могли покончить с преступностью раз и навсегда, а королевская власть предпочитала не вмешиваться во внутренние дела леннов. Из-за разбойников, Дитрихи нищали все больше. Время от времени Дитрихи очищали лес, устраивали рейды, но казалось, что количество преступников внутри него бесконечно.

     Но сегодня, Гириону и его товарищам повезло. Лес хранил тишину и безопасность. Правда удача продлилась недолго. Вдалеке раздалось отчетливые гавкающие звуки.

      - Гончие, – четко распознал Клаур. – разбойники не пользуются такими громкими собаками. Едет кто-то знатный.

     Звуки явно приближались.

     -И, видимо, они за нами – Клаур, не дрогнув и мышцей лица, встал в стойку и достал клинок.

     -Оливия, Грифф в центр, – скомандовал Гирион. – остальные, достать оружие.

     - Зачем вы готовитесь к битве? – быстро смещаясь в цент спросил Грифф.

     - Быть может, это погоня за мной, – ответил Коннор Алидо.

     - Да, невыгодное нынче дело путешествовать с бароном, – мрачно пошутил Амит, достав оба меча. Оливия еще сильнее навалилась на Гриффа, ее лицо сильнее побледнело.

     Звуки лая гончих нарастали. Гавканье становилось все громче и громче, пока несколько псов не выскочило прямо на тракт. Увидев людей с оружием он ожесточенно начал лаять, вслед за ним выскочили остальные собаки.

     - Хватит, – раздался сильный, и жесткий голос.

     Вел гончих, которых было около десяти всего один человек, конный рыцарь в простых, неукрашенных латах. На щите узнавался весьма грубо намалёванный ворон.

     - Кто вы? – громко крикнул рыцарь, не откидывая забрало. Гончие, прижав уши тихо рычали, ожидая команды.

     -Я барон Алидо, а это мои спутники, – Коннор нервно показал рукой на отряд.

     Рыцарь неприветливо ответил:

     - Барон Алидо неделю как мертв, а земли Стейши перешли в руки Морроу. Советую отвечать честно, иначе мои песики немного вас покусают.

     -Я правда наследник дома Алидо. Посмотри на мой нагрудник.

     - Доспех не говорит о знатности или личности, скорее ты мародер с поля боя, –продолжил рыцарь. – мы таких знаем, только на таких и охотимся. Кто остальные?

     - Мы просители встречи у герцога Дитирха.

     Рыцарь рассмеялся.

     - Таких просителей как грязи. Кто вы, спрашиваю в последний раз?

     Гирион грустно вздохнул, и вышел вперед. В последнее время он стал одалживать короткий меч Амита и заниматься с ним, но в этот миг в его руках не оказалось оружия.

     - Мое имя Гирион Арети Проклятый. Я, барон, и несколько гвардейцев короля Конноса прибыли, дабы попросить дом Дитрихов о помощи.

     - Ага. Гирион Проклятый. А в центре у вас, наверное, стоит сам Последователь – не скрывая издевки ухымыльнулся рыцарь. –а вон и пророк Адриан.

     Оливия, все больше тяжелевшая вдруг чуть вскрикнула и рухнула на руки Гриффа.

     - Что с девушкой. – неожиданно ожесточенно спросил рыцарь.

     - Ей нужна помощь. Она была ранена воинами Морроу.

     Рыцарь замер. Его конь, пока всадник думал, задумчиво переглядывался с одним из псов.

     - Ладно. Посмотрим кто вы. Следуйте за мной, от моего бездействия не должны умирать женщины.

     - Так кто ты? И куда мы идем? – резко спросил Коннор Алидо.

     - Мое имя Юверн Дитрих, я старший сын герцога. А двинемся мы в наш замок. Пусть отец решит, что с вами делать.

     Замок Дитрихов оказался крайне маленьким, и сильно скошенным в сторону. Отчасти это связано с материалом, из которого он сделан. Так как основным и единственным ресурсом Дитрихов являлся лес, то и замок Раналь предыдущие герцоги построили из дерева. Вот только, из-за вечной влажности здешних карев бревна и доски распухали, и небогатый и так замок еще сильнее скашивался в разные стороны.

     - Открыть врата, – рявкнул Юверн Дитрих.

     Ворота открылись, причем не без труда из-за скошенных, влажных и оттого распухших затворов. Грифф ожидал увидеть целое сборище слуг, но заметил лишь одного юнца, с непривычно наглой улыбкой.

     - Ох, дядя. Это твоя добыча за сегодня? Что-то слишком много

     - Будь они моей добычей, принес бы мертвыми, Джеймс.

     Юверн обернулся к Гриффу и почему-то именно ему сказал:

     - Мой племянник. Очень глупый парень.

     Джеймс неожиданно громогласно рассеялся.  Он был высоким и явно сильным, хоть и молодое лицо говорило о том, что юноше нет и двадцати, никакого оттенка глупости в нем не ощущалось.

     - Вот она, наша семейная дружность, – широко улыбнулся Джеймс. – вижу, у них раненый. Мне сходить за медиком?

     - Да. И как можно быстрее, – кивнул Юверн. – отец в замке?

     -А где ему еще быть? – еще более широко улыбнулся Джеймс, показав, пожалуй, вообще все свои зубы.

     Юверн впервые снял шлем. За ним оказался мужчина средних лет, с очень мрачным взглядом.

     - Больше всего в жизни, – обратился Юверн в пустоту. – я ненавижу, когда мне отвечают вопросом на вопрос. За мной. Девушку оставьте с мальцом здесь, пусть ждут медика. Остальные, пойдем на дознание.

     Гирион ухмыляясь смотрел вслед Джеймсу. В голове Арети пронеслось мысль, что того ждет хорошее будущее.

     А по двору Дитрихов вместо слуг паслись свиньи, испуганно смотрящие на то, как Грифф изо всех сил удерживал Оливию, несмотря на растущую ломоту в руках.

     - Нечасто в наш замок приходят посетители, – скрипучий голос герцога Дитриха раздался с деревянного стула. Особого, украшенного кресла, похожего на престол в твердыне родственников королевы не было, герцог сидел во главе большого стола с пачкой бумаги и пером. – еще и так много. Это пленники, Юверн?

     - Куда смешнее, отец, – зло ответил наследник дома Дитрихов. – это гвардейцы, барон Алидо да к тому же еще и Гирион Проклятый.

     Барон Седрик Дитрих с трудом поднял голову. Несмотря на внушительный возраст в его взгляде чувствовалась сила и немалый ум.

     - Ага. Попрошайки. Во времена моей молодости, все притворялись потомками короля, дабы выпросить лишний медяк.  Как-то раз в наш замок пришло одновременно четыре принца Александра. Странно, что кто-то вдруг захотел походить на Гириона Арети. Таким попрошайкам не дадут и монеты, только бока намнут.

     - А если мы докажем свои личности? – спросил Алидо.

     Седрик чуть взлохматил себе седые волосы и безразлично ответил:

     - Попробуй, малыш. Хуже вам от доказательства точно не будет.

     - Я гостил в вашем замке пять лет назад с отцом. Он упился до такого состояния, что заблевал весь камин.

     Седрик Дитрих, не скрывая горькой ухмылки уставился на Адило.

     - Да, такое происходило. Сторк Алидо славился своим физическим распутством, но это первый и единственный раз в жизни, когда кто-то на моей памяти пытался погасить своей рвотой огонь. Лицо у барона обгорело, брови были сожжены, но своей дурацкой, пьяной цели он добился. Похоже на то, что ты действительно Коннор Алидо. Фамильное сходство прослеживается. Твой отец в молодости славился худобой и обходительностью и лишь потом разуверился в подобных качествах. Гвардейцы, как вы подтвердите свой статус?

     Амит несколько секунд молчал, затем неловко сказал:

     - Мы все знали наследника. Его любимой игрушкой был заяц с мечом-морковкой.

     Седрик Дитрих неловко замолчал. Глаза герцога наполнились слезами.

     - Заяц - мой подарок. Дешевый до ужаса, всегда казалось странным, что он ему нравился, – с трудом произнес герцог Дитрих. – я верю вам. И последний… Гирион Проклятый.

     - Тут проще всего, – встрял Юверн. – я уже позвал Нурхаци посмотреть на него.

     - Нурхаци? – недоуменно спросил Гирион

     - Мой второй сын. Он участвовал в пленении Арети. Служил у Френсиса. С поры той кампании его нрав здорово изменился, он стал верить в Создателя и читать чересчур много скучных книг. Да и жизнь его поскучнела. Но, благодаря некоторым талантам Нурхацы, в частности в разведении свиней мои внуки растут сытыми. Да и вообще, все мои внуки – заслуга Нурхаци. Юверн предпочитает быть один.

     Нурхаци вошел в зал через боковой проход. Лицо Дитриха оказалось бледным и изможденным.

     - Он опять в посту, во славу Агнца, – объяснил Седрик. – сын мой, скажи, знакомы ли тебе лица этих людей?

     Нурхаци, не подходя слишком близко внимательно, оглядел всех. Сначала, при его взгляде на Гириона, спокойный взгляд остался не помутненным. Но затем искра узнавания мелькнула на лице Нурхаци.

     - Да… Он же должен был быть мертв.

     -Этот человек - Гирион Проклятый? – откровенно спросил Юверн.

     - Он очень похудел, постарел, но в нем узнается Гирион Проклятый. – кивнул Нурхаци.

     -Я как бы здесь. – мрачно заметил Гирион, мрачно глядя на Нурхаци, но тот казался чересчур изумленным.

     - Видимо и впрямь близка последняя Эра. Он должен быть мертвым.

     - Благодари короля Конноса и его подлую душонку, – холодно посмотрел на Дитриха Гирион. – продолжишь на меня пялиться, и твоя жизнь станет чуть более трагичной и короткой.

     -Я не боюсь козней демонов, – отважно ответил Нурхаци.

     -А демонов никто не боится. Людей стоит бояться, –зло проговорил Гирион.

     - Довольно, – подчеркнуто безразлично прервал перепалку Седрик Дитрих. – давайте все, в том числе и вы, мои сыновья, присядем и обсудим нашу ситуацию. Нурхаци, внуков тоже приведи, что-то мне подсказывает что Гирион Проклятый приходит в дом не просто так.

     - Уж это точно, – ухмыльнулся Гирион, продемонстрировав несколько давно выбитых передних зубов.

     Достаточно быстро ко столу присоединились Джеймс и второй сын Нурхаци по имени Гардар. Гардар оказался худым, субтильным юношей, прийдя с огромной книгой. Посетители молодого Дитриха как будто бы и не интересовали. Джеймс, зайдя в зал проговорил:

     - Наш врач пока осматривает рану девушки. Грифф остался с ней.

     - Так вот, Гирион Проклятый. Чем обязан? – подчеркнуто фамильярно произнес Седрик Дитрих.

     -У нас к вам две просьбы. Номер один озвучит Коннор Алидо.

     Коннор поднялся из-за стола и крайне тихо начал говорить:

     - После битвы у Имперского тракта я потерял все. Отца, армию, имя, земли. Я хочу вернуть их и прошу вас помочь мне в этом. Дом Дитрихов известен своим девизом «Честь превыше прочего», и я прошу вас о помощи.

     - Хорошо, барон. Ваша просьба отклонена.  – кивнул Седрик.

     Алидо рассеяно захлопал глазами.

     - Хотите, чтобы я объяснил очевидные вещи? Как думаете, много ли у нас людей?

     - Наверное не так уж и много

     -У нас кроме ополчения никого и нет, – с яростью помотал головой Юверн. – но как много людей у Морроу…

     -Я думал, что слово честь еще что-то значит для вас. Мой отец был другом вашего дома.

     - Слово "честь" важно, – медленно покивал Седрик. – вот только слово "честь" не означает готовность к самоубийству. Война с Морроу бессмысленна. Если хотите, барон, мы можем поспособствовать мирным переговорам с Морроу. Думается мне после того, как Орлан станет королем, он проявит милость по отношению к вашему дому.

     - Милость, – рассмеялся Гирион. Лицо Арети перекосило от злости. -знаете ли вы, герцог Дитрих, что Морроу союзник магов?

     - Доподлинных свидетельств нет, но я заметил, что убийц короля никто не наказал, – кивнул Седрик.

     - Так может сделать шаг дальше и признаем, что он не только союзник, но и заказчик убийства короля? И вашей дочери с внуком? И вы согласны повиноваться такому человеку?

     Седрик Дитрих замолчал. Лицо его внука Джеймса перекосилось, стало очевидным, что Гирион попал в точку, вокруг которой в семье Дитрихов идут споры.

     -Я всегда любил свою дочь, – сиплым голосом прохрипел Седрик. – как единственное напоминание о моей жене которое у меня оставалось. Мои другие дети выросли слишком похожими на меня, а себя сложно любить, особенно в других. Видишь много недостатков. Вот только….

     - Что я могу сделать, – грустно продолжил Седрик. – единственное, к чему приведет война с Морроу – окончательное падение моего дома. Смерть не только моей дочери и внука, но всех родственников. Вот в чем проблема. Как бы лозунги мести и чести не требовали отмщения, они остаются лишь словами, и я не могу позволить себе потерять все, что у меня осталось. На моем щите изображен ворон, отнюдь не лев. А вороны – вполне умные птицы.

     -А если я скажу вам, что война с Морроу принесет вам возвышение? – с наигранным задором спросил Гирион.

     -Я рассмеюсь. Если у тебя нет армии, то весь наш разговор не имеет смысла.

     -У меня будет армия. Армия Френсиса Каннского.

     Юверн и Седрик переглянулись и вдруг рассмеялись. Это был горький смех:

     -Я скорее поверю, что тебе получится достать армию демонов, чем убедить Френсиса пойти за тобой. Он твой враг, и никогда не изменит своего отношения. С чего ему помогать тебе?

     - Он поможет не только мне, но и вам. Я всего лишь хочу, чтобы мы заключили небольшой уговор.

     - Какой же? – выжидательно поднял бровь герцог Дитрих.

     - Если я вернусь с армией, то вы станете ее символом, встаните во главе и объявите претензии на престол.

     Теперь рассмеялся даже Нурхаци, до этого сидевший максимально отстраненно.

     - Да, конечно. Почему нет. Все равно невозможно. – безразлично пожал плечами Седрик.

     - Нет. Мне нужно четкое обещание. Поклянитесь честью и семьей. Ведь это главные ценности для рода Дитрихов.

     Седрик внимательно посмотрел на своих сыновей и внуков. Из всех них активно выказывал эмоции только Джеймс, яростно кивая.

     - Мы всегда помним зло, Гирион. И месть дело необходимое. При любой возможности ударить по человеку, ответственному за смерть моих родственников, я нанесу удар. Поэтому, обещаю, если ты прибудешь с армией дом Дитрихов объявит претензии на престол.

     Гирион довольно улыбнулся.

     - Мы останемся на ночлег, а уже завтра я отправлюсь за вашей армией, мой король.

     Глаза Седрика выразили молчаливое сожаление о своем обещании.

     ++++

     Вечером, из замка Дитрихов Крер отправился в Севераль. Вернувшись из нее спустя несколько часов он принес плохие вести:

     - Моя сестра умерла, – произнес он, войдя в лазарет к Оливии. Оливия спала и еще не услышала весть о своей матери. Рядом с Оливией сидел Грифф и следил за раненой. Последнее время он замечал, что делает наблюдает уж чересчур настырно, но оправдывал сам себя просьбой Гириона.

     - Как давно? – спросил Грифф. - мы не успели из-за сегодняшней остановки у Дитрихов?

     - Около месяца назад. Мы не могли успеть. Ее уже похоронил, и местные власти распродали имущество. Наша цель оказалась бессмысленной.

     -И что ты планируешь сделать? – спросил Грифф. – вы с Оливией вернетесь в вашу деревню?

     Крер посмотрел чуть в сторону и холодно начал говорить:

     - Грифф я воевал всю жизнь. От момента шестнадцати лет, до своих пятидесяти. Моя бесконечная война закончилась, когда я сходил в степь. Вот только… Она снова нашла меня в лице Гириона. Я солдат, и моя задача – воевать. Самый славный поход в своей весьма несчастной жизни я провел под рукой Гириона. Когда он говорил, мне казалась что ему повинуются даже небеса. Я уверен, что этот человек вернет столицу, и я хочу ему помочь. Но Оливия не военный, не солдат, не воин. Она неплохой целитель, и хорошо чувствует себя в деревне. Как раз ее нужно отослать домой, иначе жизнь моей племянницы быстро закончится. Особо, теперь, когда Гирионова цель стала совсем близкой. До Черногравии осталось идти неделю, и там мы, наконец встретим Френсиса. Но Черногравия – арена бесконечной битвы, и мне бы не хотелось, чтобы ты или Оливия отправились туда.

     - Я хочу стать рыцарем, – глядя на безмятежно спящую Оливию Грифф ощутил смелость. – завоевать славу клинком.

     -Я тоже хотел. Но вместо славного рыцаря я стал стариком без жены, без детей с целями, которыми мог бы руководствоваться двенадцатилетний мальчишка. Мне кажется, что хотеть стать рыцарем не очень здорово. Не стоит брать примера с таких, как я. Меч очень редко помогает завоевать славу. Чаще только боль и смерть.

     - Мой путь может отличаться, –упрямо помотал головой Грифф.

     - Да, кончено. Путь крови же такой разный, – иронично ухмыльнулся Крер. – запомни мой молодой друг. До той поры, пока твоя рука не обагрена кровью другого человека ты сможешь изменить судьбу. А на самом деле, любой путь лучше пути убийцы. Но вот как только ты заберешь жизнь, другие дороги будут навеки закрыты. От метки и на крови руках не избавиться, будь ты кем угодно: императором или же обычным солдатом, мужчиной или женщиной, богатым или бедным.

     - Гирион же как-то живет, – заметил Грифф

     - Не знаю, жизнь ли это, – горько ответил Крер. – ложись спать, мой молодой друг. Я посижу с Оливией и расскажу весть про ее мать. Не думаю, что ей хотелось бы, чтобы ты увидел ее слезы.

     Глава 10.

     Конфликт внутри магов начался спонтанно. Так происходило всегда в среде чародоеев. Последние дни роль личности Раагу в деяниях Маятника сильно возросла, что смущало нескольких старых, и сильных магов. Каждый вечер Раагу собирал совет магов  башни столицы и пытался в очередной раз объяснить свои мотивы, вот только всем быстро стало очевидным, что на самом деле маг лжет во многих вопросах. Раагу, как истинный кабинетный ученый этого делать не умел, и раздражение части магов нарастало. Особенно ярился Никлас, правая рука Раагу, самый талантливый из молодых магов. Всего в тридцать лет он познал почти все известные круги магии, и занимался теоретической разработкой новых заклинаний. Такая работа являлась во многом уникальной учитывая падение уровня магов со времен «Великого Опустошения» (именно так орианцы, и маги прозвали поход Последователя против Древней Ории). Никлас, несмотря на свою магическую сущность, верил в Церковь Последователя, по его мнению, магия всегда должна держаться обособленно от политики. Именно запрет Церкви был нарушен по наущению Раагу два раза, и Никласу казалось, что последствия, которые пока не наступили, нанесут слишком большой урон магам в будущем.

     Башня магов в Алуе последние века представляла собой жалкое зрелище. Ветхая от времени, скривившаяся и абсолютно невысокая (Всего десять ярусов. Башня уступала по высоте даже церкви на Ледяной площади) она являлась лишь отражением себя самой в прошлом. По легендам до прихода Последователя, башня, хоть и не была выше, но славилась отделкой из серебра и зеркал. Башни – невероятно важная структура для древней Ории времен "магократии". В каждом крупном городе империи находилась башня, и маг, которому она принадлежала – архонт. Когда Последователь начал уничтожать Архонотов, башни также лишались своего великолепия. Если верить Орианцам, то башня являлась не только домом для магов, но и средством накопления магической силы, вот только, после того как Последователь перебил архонтов, башни более не работали. Если в Кроре это можно было связать с тем, что после гибели архонта башня пострадала от рук мародеров, то, в столице Ории Серемгасте башни не работали, хоть и остались неповрежденными. Последователь, убив трех архонтов Семергаста, не стал разграблять город, но для башен и потеря своих хозяев оказалась невосполнимой.

     Статус магов в Алуе сложно назвать привилегированным. Официальная церковь Последователя выступала за ограничение магии во всех ее проявлениях и контроле над всеми видами деятельности. Сто лет назад, когда Айнос пришел к власти, маги получили небольшие послабление, так как помогли в битве с бриаранцам, но, тем не менее, магия в Алуе все равно искусственно сдерживалась церковью и государством.

     Элемент магии в человеке сложно найти. Он неплохо передается при отце и матери – магах, но и в обычных людях такой элемент появляется достаточно случайно. Несчастье тут в другом. Искусство магии – научиться перенаправлять силу извне на окружающий мир. Перенаправление требует невероятного умения, усидчивости и лишь единицы из всего количества врожденных магов могут научиться искусству магии самостоятельно. Если говорить чуть предметнее, то каждый человек с задатками мага имеет внутри себя некую преграду, которая не позволяет изменять окружающий мир, и, к примеру, кидать огненные шары. Данная преграда крайне сложна в преодолении, а магия, при неиспользовании начинает пытаться выйти наружу. Тем самым, огромное количество магов в Алуе, еще до понимания кто они, погибают от болезней кровеносной системы и сердца. Магия, не имеющая выхода, начинает разрушать своего владельца. Из-за официальной позиции церкви, Маятник, верховный совет магов Алуи имел право на набор ста магов в год. Но даже эта цифра редко набиралась в башню из-за ограничения на передвижение за пределы Столицы. Все остальные люди, к примеру, вне столицы, с задатками магов разрушались своей же силой, что дико не устраивало верховный совет магов. Маятник считал это грубой растратой человеческого потенциала. Несколько тысяч человек в год регулярно сгорало от внутреннего влияния магии. И даже самородки, которые могли преодолеть преграду сами не достигали особых высот, чаще всего становясь деревенским ворожеями с весьма ограниченными силами.

     Второй аспект элемента магии еще хуже. Большинство обывателей думает, что магия никак не зависит от физического состояния владельца. Вполне логичное следствие дуальности мира, вот только истина в несколько ином. Безусловно, магия не имеет прямого отношения к физическому состоянию свое преобразователя в момент покоя и в момент своего окончательного преобразования во внешний эффект. Но, среднее состояние, когда маг преобразует энергию в конкретный эффект, сила проходит только через физическую оболочку мага. Именно поэтому и возник миф о том, что маг стареет из-за использования магии. Это не так, но чем неопытнее волшебник, тем сильнее высвобождаемая им энергия изнашивает организм. Данный эффект не совсем старение, но то, что большинство магов при спокойной жизни не доживает и до пятидесяти является очевидным фактом. Чем талантливее чародей, тем больше он живет.

     Главе Маятника Раагу было уже под пятьдесят. В целом, он выглядел как добродушный ученый – толстенький, невысокого роста, с рыжей, кучерявой бородой и лысиной, вечно с шепелявым произношением и вполне беззащитными глазами, такого сложно заподозрить в злодеянии. Но Никлас видел деяния Раггу, и ненавидел его за них. Именно ручки кабинетного ученого несколько недель назад испепелили Коннаса, жену короля и наследника Нуриана, повергнув Алую в хаос.

     Борьба Раагу с другими лидерами Маятника началась  после убийства короля. Уже уничтожение людей на площади вызвало некоторые вопросы к Раагу, однако все понимали, что истинный виновник трагедии – король Коннас.  А вот убийство Коннаса и семьи короля, совершенное лично Раагу вместе с Маятником, прямо на глазах Никласа выдвинуло некоторые вопросы. Причем Никлас прагматично относился к этому с моральной точки зрения в истории Алуи происходили события куда как более страшные, вот только, как прагматик, Никлас не видел абсолютно никакой выгоды в убийстве короля и наследника.

     К этому сводился каждый спор внутри Маятника. Разговор всегда начинался от морального критерия, и приходил к практическому. Раагу несколько вечеров не мог объяснить магам логику своих поступков, вот только, взгляд его явно говорил об некой выгоде и секрете. А Никлас никогда и не верил в пользу авантюры Раагу.

     Никлас прекрасно знал Раагу с их самой первой встречи. Долгое время тот приходился наставником для юноши.  Редко когда внешность настолько разнилась с внутренним содержанием. Человек выглядевший как ученый, обладал духом романтика. Идеалом Раагу являлась Ория, но не сегодняшняя, рыхлая и слабая, разделенная на несколько герцогств, а Ория Архонтов, первая империя мира. Раагу считал, что именно маги сделали Орию великой. И даже здесь, Никлас, не веривший в силу магии над всем, не сходился с Раагу. Все же Орию сделал великой обычный человек по имени Масн, первый император, объединивший племена и основавший Семергаст.

     Раагу всегда являлся приверженцем научной традиции школы «магистов», основанной орианцами в первые годы, после "Великого Опустошения". Магисты считали, что магия является единственным путем к прогрессу, и все блага, которые существуют являются косвенным порождением магии. Магия движет историю, также и любое деяние продиктовано внешней, неявной силой. Лишь магия может спасти человечество, дать ему новую надежду. В такие сказки, по мнению Никласа, верил только Раагу. Сам Никлас не думал, что Раагу, к примеру, дали денег за убийство короля. Глава Маятника был холоден к мирским наслаждениям. Но вот за мечту магистов Раагу отдал бы все.

     Именно поэтому, Никлас с особой болью каждый день приходил на вечерний совет Маятника. Сегодня, Раагу без блеска в глазах, и весьма холодно рассказывал о приказе Орлана Морроу найти документы времен Айноса, в которых удачливый полководец обращался к народу, оправдывая свою узурпацию престола. Никласа все чаще смешили попытки Морроу походить на Айноса. Все же, как к Ледяному королю не относись, именно он остановил бриаранцев. Уникальность Айноса безусловна, а вот в Морроу глубоко сидела скучность, заурядность. Подобное скорее пугало Никласа. Именно скучные люди способны на великие злодеяния.

     Если Раагу, судя по всему, верил в то, что Морроу не казнит магов, и оставит убийство короля Конноса безнаказанным, то Никлас четко осознавал совсем иное. Именно заурядность Морроу заставит сначала использовать их там, где не хватает его таланта, а затем уничтожить одним ударом.

     - Я добился у нового короля права увеличения магического призыва. Теперь двести человек в год хоть и только в Кроре, – радостно сказал Раагу.

     Малая часть Маятника одобрительно зашумела. Другие восприняли известие холодно, особо Никлас. Даже две сотни магов в наборе – малая часть от всех. Другие же обречены мучительно умирать от своих способностей.

     А благодаря глупой романтике Раагу, скоро и маги столицы будут перевешены.

     Никлас не поборник морали. Все вещи вроде привязанности, симпатии он отвергал, наивно и неловко, как истинный ученый.  Но, такие внутренние позывы как выживание сложно считать только эмоцией. Это инстинкт. И именно он последнее время тревожил мага.

     Никлас поднялся посреди доклада Раагу, дабы сделать то, о чем он мечтал последние несколько дней:

      -Глава Маятника Раагу, я, как твой заместитель, выражаю тебе вотум недоверия и требую проведения немедленного голосования об отстранении тебя от должности.

     Лицо Раагу дернулось. Он стоически перенес такой удар, не показав ни единой эмоции, кроме удивления:

     - Хорошо. Проведем голосование.

     Никлас знал, что проиграет голосование. Так и произошло. Из двадцати одного члена Маятника, за отстранение Раагу проголосовало лишь семеро. В Маятнике большинство составляло пожилые маги. Во многом, сие казалось верным, так, как только умелый маг мог прожить долго. Большинство не доживало и до пятидесяти. Вот только, зрелые люди редко смелы, особо в вопросах, которые касаются изменения иерархии.

     - Я так и думал, – ухмыльнулся Никлас. Решение он принял очень давно, – тогда, по древнеорианским правилам, я хочу вызвать Раагу на дуэль за право руководства. Лишь архонт может руководить Маятником, и только самый умелый маг может быть архонтом.

     Никлас нагло провоцировал Раагу, ударив по любви главы Маятника к орианцам и Орианским обычаям времен Магократии.

     - Мы не в древней Ории, да и Архонты все давно в могиле, – сварливо произнес Манрик, самый старый из магов, разменявший восьмой десяток. Правда, отчасти возраст связан с тем, что он практические не использовал магию уже как сорок лет, занимаясь письменной работой. Но, ходил слух, что в молодости Манрик сильно пошумел своими талантами во время походов старого короля Нуриана Айноса, поэтому и недооценивать старика не стоило.

     Манрик был прав по всем статья, но Раагу не мог не клюнуть. Любовь к Ории не обуздать резонными словами.

     - Я принимаю, твой вызов, Никлас. Пусть магия решит, – в конце, Раагу процитировал девиз магистов.

     Никлас же безразлично ухмыльнулся.

     В давние времена, до Последователя, по легендам, от дуэлей магов рушились города. Особо страдал Семергаст, город трех архонтов, столица Ории. Выжигались целые кварталы. Сейчас все проходило несколько проще.

     Первое – маги вырождаются и это очевидность. Никлас, когда был моложе, специально много читал о мощи магии несколько сотен лет назад, и маги, без создания «Цепи», могли совершать внушительные деяния. Архонты, по легендам, уничтожали города, сжигали сотни людей и очень сильно продлевали жизнь за счет магии и жертвоприношений. Сегодня, маги с большим трудом могли двигать взглядом предметы. Исчезновение магии – страшный процесс, впрочем, родивший некий выход из ситуации под которым и подразумевали «Цепь».

     «Цепь» есть некое объединение сил магов. Ключевым в «цепи» является «катализатор» – наиболее сильный и опытный маг, способный пропускать через себя большое количество магии, без вреда для организма. Раагу всегда являлся катализатором, с самых ранних лет. Именно принцип "Цепи" использовался на Ледяной площади, когда маги сожгли огромную часть бастующей толпы.  Один маг не является угрозой, но десять магов способны на весьма неприятные вещи. И Никлас и Раагу хоть и считали себя выдающимися магами, прекрасно осознавали, сколько сил уйдет на победу над другим, сильным магом.

     Второе следует из первого. Из-за слабости сегодняшних магов, дуэль теряет всяческую зрелищность. Она не выглядит как столкновение огненных шаров, или разрывающих потоков ветра, чаще всего ее невозможно заметить. Борьба слабой магии всегда происходит в голове, на уровне творения. Это борьба интеллектов, сложение символов заклинания, способных преодолеть защиту противника, одновременное построение своей. Для дуэли магов требуется интеллект, способный одновременной плести два вида заклинаний, связанных с защитой и атакой. Подобное считалось редкостью даже в Ории. Защитные заклинания вообще использовались нечасто, так как обычный арбалет в реальном военном столкновении оказался сильнее. Ни арбалетный болт, ни стрелу, ни клинок защитная магия остановить не могла, справляясь только с боевыми заклинаниями. Защитная магия осталась пережитком времен Орианских архонтов, когда магическими дуэлями решалось все, от внешней политики до внутреннего устройства империи. Во всем столичном Маятнике защитными заклинаниями умели пользоваться только Раагу и Никлас, да и то на базовом уровне.

     Дуэлянты вышли на Ледяную площадь. Ирония заключалась в том, что рядом с ними находилась церковь Последователя, высокая и сильная, выглядевшая куда масштабнее чем старая башня. Это некий символ того, что вера давно победила магию.  Лицо Раагу невероятно напряжено. Из магов у Никласа и Раагу лишь один секундант, самый старый из всех, Манрик. Добродушный в целом, хоть и сварливый старик чувствовал себя плохо, и его глаза грустным блеском намекали на наличие слез.

     Манрик тихо, но твердо спросил:

     - Оно вам точно нужно?

     Раагу промолчал, ожидающе смотря на Никласа. Более молодой маг с презрением ответил:

     - Манрик, он нас погубит, если как можно быстрее не решить проблему. Раагу - человек, убивший ребенка и его мать. Маятником не может руководить убийца.

     Манрик грустно посмотрел на дуэлянтов и горестно ответил:

     - Все мы убийцы. Таков уж принцип "Цепи". Не дай мы Раагу силы, он бы не сжег короля Коннаса. Мы все убийца, Никлас.

     - Я спасу тебя, старик, – зло ответил Никлас – насильно. Хватит нам идти за глупцом.

     Раагу, глядя примя в глаза своего бывшего ученика ответил:

     - Меня можно называть по-разному. Но я не глуп. Запомни, Никлас, настанет день, когда ты поймешь во имя чего, и кого я совершил свои злодеяния. И поняв это ты пожалеешь, что встал против меня.

     - Так объясни мне, – рявкнул Никлас. – сейчас, без «настанет день», «ты пожалеешь» и прочей пурги! Хоть раз объясни мне и всем нам.

     Раагу еще тише прошептал пару слов. Совсем тихо, но Никлас различил:

     - Возвращение Ории.

     Никлас с еще большей злобой смотрел на Раагу. Загадки вещь хорошая, но не в такие моменты.

     -Я верну тебя к твоим любимым Орианцам, – зло крикнул Никлас и нанес первый магический удар. Все время разговора он складывал формулу в голове, и теперь, подло, но сильно ударил в Раагу. Глава Маятника вздрогнул, не успев отразить удар. Собранное Никласом заклинание имело эффект клинка, пронзившего плечо Раагу. Полилась кровь.

     - Вот к чему приводит романтика и прочее дерьмо. Загадки, попытки добиться своей мечты, все должно пасть в тот момент, когда жизнь в опасности. Когда в опасности жизнь твоей семьи. Ты должен был защитить нас, но мы еще в большей опасности.  Именно поэтому я и ударил подло. Потому что хочу, чтобы моя семья жила. Ради нее ты и умрешь сегодня.

     Вдруг лицо Раагу изменилось. Маг начал улыбаться:

     - Бить нужно поточнее.

     В следующий момент Никлас закричал. Более молодой маг не подумал, что во время их разговора Раагу также составлял заклинание в голове. Обычно, после сильного всплеска боли, формула пропадает. Эмоции - злейший враг мага. Волнение всегда заставляет забыть составные символы, и крупное, сильное заклинание превращается в нерабочий огрызок, медленно исчезающий в голове.

     Но Раагу стерпел боль от ранения и довел свою формулу до конца.

     Никлас с ужасом почувствовал изменение в своей правой руке. Он начал формулировать заклинание на оборону, осознавая, что уже слишком поздно. Раздался омерзительный хруст и Никлас закричал. Его лицо побагровело, и вся формула вылетела из головы. Он смотрел на свою правую руку. Ее как будто обхватила невидимые огромные тиски и начали крутить по часовой стрелке. Первым сломалось запястье, но безумный хруст продолжился и тиски не стали слабее. Никлас закричал от боли, ощущая, как проворачивается рука, вылетает сустав из локтя и затем запястья, резко начинает ныть плечо и хрустит предплечье. Происходящее казалось безумным сном, и в следующий миг, он потерял сознание от острой боли, дошедшей от руки до мозга.

     Раагу победил своего соперника одним ударом.

     Орлан Морроу, чуть сжав ноющие виски слушал доклад Генриха Мала, главы королевской гвардии о состоянии Ледяного замка. Герцог мог предположить многое, но не знал, что казарма внутри одной из пристроек замка требует немедленных вливаний денег из-за прохудившийся крыши. Наследие Айноса буквально рушилось.

     - Другие пока боятся взаимодействовать с вами, до коронации. Я же несу ответственность за гвардию, не хотелось бы чтобы кто-то из моих ребят погиб. – Мал, мужчина средних лет, но с отчетливой сединой, выглядел как внушающий доверие служака. Но Морроу не нравились поступки командира гвардии, поэтому Герцог чуть издевательски спросил:

     - Я долго откладывал данный разговор, но все же… Настолько не хочешь, чтобы кто-то погиб, что даже не стал защищать короля Коннаса? Зачем мне содержать гвардию, которая никого не защищает?

     Генрих Мал смутился, но прямо ответил:

     - Король сам виновен в своей судьбе. Я не хотел, чтобы мои ребята погибли за такого монарха.

     Лицо Орлана Морроу скривилось от злости. Он поднял взгляд и с ненавистью и прошипел:

     - Твое дело – исполнять приказы, а не давать оценки политикам. Проявлять верность, а не способности ума. Держать в руке клинок, а не думать!

     -Я не согласен, - коротко ответил Мал. - моя задача – защищать мир в королевстве. Вы – гораздо лучший монарх, чем ваш предшественник.

     Орлан Морроу обессиленно опустил руки от висков:

     - Как я могу верить людям, которые единожды нарушили присягу? Предали своего короля?

     Мал пристыженно замолчал. Его терзал тот же вопрос.

     - Однако, в текущий момент… Глупо отказываться от сотни умелых воинов, – чуть потеряно продолжил Орлан. - я расформирую гвардию и введу ее в свои войска. Меня будут охранять мои солдаты, и вы войдете в их число. Сэр Мал, я разжалую тебе, но не накажу. Узнаю, что плетешь интриги – казню всех твоих гвардейцев. Узнаю, что какие-то протестные настроения есть внутри моих войск – тоже казню прежде всего вас. Из разряда лучших войнов королевства, для меня вы переходите в категорию пушечного мяса. Добро пожаловать. А крышу я починю. Для своих ребят.

     Мал кивнул. Он с самого начала понимал, что такой исход возможен. Многие считают, что только поступки несут последствия, но бездействие также приносит подчас ужасные плоды. И бывший командир гвардии давно приготовился их вкусить.

     Глава 11.

     Вечером, во время отдыха, Крер растерянно подошел к Гириону.

     - Мне нужна твоя помощь, командир.

     Гирион кивнул, и собранно ответил:

     - Говори.

     - Моя племянница… Она хочет пойти с нами в Черногравию. К Френсису. Поговори с ней. Ей не нужно… - Крер выглядел очень растерянно.

     Гирион мрачно посмотрел на старика.

     -Я понимаю, что ты хочешь сказать. Люди рядом со мной обычно долго не живут. К тому же, она не создана для военных походов. Я поговорю с ней.

     Оливия сидела в стороне от костра, с ожесточенным лицом перевязывая плечо. Рана заживала хорошо, но перевязка требовалась постоянно. Рядом с девушкой сидел Грифф, который помогал затягивать узлы, отчаянно краснея при этом. Гирион подошел к Оливии, чуть почесывая затылок. Будучи полководцем, он никогда не умел грамотно общаться со слабым полом. Такие умения во всем отряде могли быть только у Амита, но к несчастью гвардеец уже отошел ко сну.

     - Дай угадаю, дядя решил на меня пожаловаться? – агрессивно спросила Оливия, разминая плечо.

     - Зачем тебе идти с нами? – без обиняков спросил Гирион.

     - А зачем мне жить всю жизнь в деревне дядюшки? – парировала Оливия.- глупое времяпрепровождение.

     - Не могу сказать, что поход в Черногравию дело для умников, – Гирион чуть крякнув сел рядом с Гриффом. – это и тебя касается, малец.

     Грифф растерянно улыбнулся, не издав и звука. Оливия мрачно сверлила взглядом Арети.

     - Путь, по которому мы пойдем состоит из человеческих смертей…

     - Неправильно, - резко оборвала его Оливия – такая риторика подойдет для Гриффа, но не для меня. Если хочешь, я могу объяснить тебе, почему хочу идти в Черногравию с вами.

     - Был бы рад, - чуть растерянно ответил Гирион.

     - Я не девочка, которая ищет приключений, или пытается весело провести время. Я врач, и всегда шла по пути лекаря. И вот что я вижу – ваш отряд, идущий в Черногравию болен. Здесь мой дядя, которому необходимо наблюдение из-за возраста, молодой юноша,  только и жаждущий нарваться на меч, узник, губивший свое здоровье в темнице несколько лет и все они идут на войну. Не я навязываюсь к вам, вы нуждаетесь во мне, – Оливия проговорила свою тираду холодно и зло.

     - Эх, - негромко вздохнул Гирион, - ты же понимаешь, что единственное, что осталось во всем мире у Крера – это ты?

     - Подобный принцип работает для нас обоих и как раз служит причиной не бросать друг друга. Семья должна быть вместе, не по отдельности. – Оливия говорила холодно, всячески показывая насколько ей неприятен такой разговор.

     - Семья не должна быть в опасности, - заметил Гирион.

     -И именно поэтому, я здесь. – пожала плечами Оливия, - чтобы Крер мог получить помощь. К тому же, меня охраняют гвардейцы, Гирион Проклятый, барон Алидо, и между прочим, самое главное - юноша по имени Грифф. Абсолютная безопасность.

     Грифф зарделся.

     Гирион поднялся и еле слышно произнес:

     - Может, стоит уговорить Крера чтобы ушел он? Ты ведь последующей за ним?

     - Не получится. Старик вбил в себе голову, что встреча с тобой – судьба, – девушка пожала плечами.

     Арети чуть подумал и тоскливо попросил:

      - Хорошо. Лишь одно обещание тогда. И оставайся.

     - Конечно.

     - Если начнется бой, или заварушка, ты не будешь лезть на рожон и избежишь боя. Ты не должна умереть. – Гирион холодно смотрел на Оливию.

     Девушка спокойно выдержала взгляд и ответила:

     - Я лекарь, не воин и не дура. Если начнется заварушка, я ее избегу.

     Гриффу стало некомфортно. Между Оливией и Гирионом повисла неприязнь такого уровня, что воздух между ними, казалось, можно потрогать.

     - Ну, хорошо, что могу сказать. Свое решение Креру объяснишь сама, мне хватает и других проблем. – Гирион отошел в сторону.

     Оливия улыбнулась Гриффу, сказав:

     - Вот оно, легендарное взаимопонимание полководца Гириона Арети с подчиненными!

     Грифф растерянно спросил:

     - Почему ты так зла к нему?

     -Я вижу в нем слишком много несоответствий и неискренности. Но, надеюсь в миг, когда проявиться настоящий Гирион Арети они исчезнут.

     - Что значит «настоящий»?

     - Тот самый человек из легенд. Пока я вижу лишь больного узника, – безразлично пожала плечами Оливия. – но… Когда-нибудь все изменится. Иди спать Грифф, у меня сейчас состоится долгий и занудный разговор с дядей. Если Гирион решил уйти, то мой дядя будет пытаться перубеждааааатть, – последнее слово Оливия протянула, демонстрируя отчаяние.

     Дорога на юг, к Черногравии оставалась лучшей в Алуе, что является общеизвестным фактом. Приноящий богатство регион нуждался в отличном снабжении, поэтому отряд Гириона продвигался в сторону армии Френсиса Каннского очень быстро за счет качественно мощеной дороги. Спали они всего по четыре часа – Гирион настаивал на стремительном марше, хотя все еще плохо себя чувствовал, и, иногда опирался на Гриффа. Это роднило его и с больной Оливией, хоть девушка и бодрилась. В обоих случаях проблема происходила не из ран и их последствий, а из-за переутомления и невозможности нормально отдохнуть.

     За прошедшее время, Грифф ближе познакомился с Марном. В отличие от Клаура флегматичный гвардеец не питал ненависти к Гириону, и вполне беззлобно перекидывался с последним шутками. Кроме того, объяснения дородного мужчины по владению мечом куда сильнее запоминались чем уроки Клаура и Крера. В нем был тренерский талант. Да и стеснялся Марна Грифф сильно меньше, так как в гвардейца улавливалось что-то неуловимо беззлобное.

     - Зачем ты идешь с нами? – спросил Марн у Гириона спустя два дня встречи с Дитрихами, - разве не умнее просто уйти? Ты уже получил свободу.

     - Могу тот же вопрос задать тебе. Что-то подсказывает, что ответ будет похожим. – легко нахмурился Гирион, с трудом удерживаясь в седле. Он все еще не восстановился до конца.

     - Гордость и жажда мести? – поднял бровь Марн

     - Да, меня тоже ведут похожие эмоции. Только более амбициозные, нежели у тебя. По сути, вы, гвардейцы, обладаете крайне плохой мотивацией. Ведь король-то проиходил из породы явных недоумков. Зачем за него мстить?

     Марн немного подумал перед ответом. Гриффу он напоминал скорее учителя, нежели солдата. Амит вскользь упоминал, что Марн очень близко общался с Башней магов и Раагу в частности, посещая занятия молодых магов. Эрудиция Марна казалась очевидной, в том числе и в таких неопределенных дискуссиях. Странно, что такой человек состоял в гвардии. Казалось, что ремесло солдата не очень подходит Марну.

     - Месть порождается не только из-за чувства потери. В нашем случае это поруганная гордость. Мы защищали Короля, принесли обеты, и неважна его личность. Мы сражаемся за свою клятву, за себя, не за других.

     Вдруг Гирион дико расхохотался, и с трудом проговорил сквозь смех:

     - Но таких высокоодухотворенных вас лишь трое. Где же остальные гвардейцы?

     Марн, отведя глаза, произнес:

     - Чересчур неприятный вопрос. Мы его избегаем.

     - Но важный. – заметил Гирион

     - Гвардейцы… Если кратко, большая часть гвардии решила не мешать магам. Сейчас, наверное, они на стороне Морроу. Что, конечно, странно. Командующий гвардией, Генрих Мал приказал нам не защищать королевскую семью. Мы втроем попытались ослушаться, но опоздали. Король уже был убит. Поэтому… Не знаю, гвардейцы ли мы. Большая часть, оставшиеся девяносто семь воинов спокойно смотрели на то, как маги, испепеляют короля, женщину и ребенка. Поистинне интресно: почему? Генрих ведь никогда не проявлял себя трусом, да и гвардия прогнила не настолько. Это напоминало немой, молчаливый и подлый сговор.

     - Да. Мал всегда отличался высоким понятием о чести. Я знавал Мала во времена похода на Кальруду, он остался с Эроном. Так может в отношении короля он прав?

     - Не может быть правильным тот путь, на котором убивают детей и женщин, – отрезал Марн. – Я понимаю Мала, отчасти. Он ведь видел магов в бою, воевал с Орианцами и догадывался, что если гвардейцы выступят против магов, то нас перебьют, а король, скорее всего, все равно погибнет. А солдаты тоже люди, и многих из нас он знал на протяжении десятка лет. И все же… Лучше бы мы погибли в тот день. Не существует никакой гвардии, Гирион. Каждый раз, когда ты нас так называешь, невольно зацепляешь оголенный нерв, кость в открытой ране, которую окружает даже не кровь, а гной. Отчасти из-за этого ярится Клаур, и горько ухмыляется Амит, ведь на самом деле мы уже не гвардейцы. Даже доспех, и тот бросили или продали. Но если все получится, если мы сможем убедить Френсиса повернуть войска на север, я лично убью Генриха Мала. За то, что он спас наши жизни ценой бесчестья.

     Гирион чуть зажмурился от разражения:

     - Опять о чести? Не надоело?

     - Называй как хочешь, но я снова повторю. Человек, позволивший умереть ребенку не достоин снисхождения.

     Арети рассмеялся:

     - Пожалуй. Но если Мал воспринимал вас как своих детей, то ситуация становится более сложной.

     ***

     Черногравия славилась своим темным деревом, под названием клант чей ствол черен как ночь. И момент, когда чистое поле сменилось на огромные темные стволы кланта ознаменовал начало Черногравии. Марн вполголоса начал говорить Гриффу:

     - Все же очень странная и спорная земля. Территория Черногравии – основная цель как Алуи, так и вольных княжеств, хотя более всего опасен Кацум и Рацин, две южные страны в чьем составе в разное время и находился этот регион. Черногравия одна из самых богатых точек на нашем континенте. Здесь находятся Карни – великий горный хребет в котором огромное количество золота и полезных ископаемых. Алуя захватила Черногравию силой, во время правления Ледяного короля Айноса. Когда закончилась война с Бриаранцами, армия Алуи стала сильнейшей за все время, и король бросил ее на Юг. Рацинийцы проиграли и потеряли Черногравию, но южане не забыли нанесенной обиды.

     - То есть, Черногравия бунтует для объединения с Рацином или Кацумом? – спросил Грифф.

     Марн грустно улыбнулся.

     -Очевидно, что нет. Цели Лотайра более загодочны. А подкрепяет их то, что он лучший военачальник нашего поколения.

     - Но.Но. – чуть усмехнулся Гирион – я бы поспорил

     - Цифры не на твоей стороне. Один успешный поход против двадцати у Лотайра. Все его войны проходили на юге, бесконечные сражения с Рацином, Кацумом, Княжествами. И солдатами в постоянных столкновениях в основном становились черногравийцы. Со временем, он получил от короля Черногравию в совместное управление с здешней герцогиней, как признание заслуг. И как же так получилось, что человек, всю жизнь ливший кровь за королевство, богатый, успешный, знаменитый бросил все и объявил о независимости Черногравии от нашего государства? Восстание началось четыре с лишним года назад. С тех пор, Лотайр сражается с разными войсками. Байдеров он уже разбивал, как и Морроу, но и войска Рацина на территорию региона не были пропущены. И где-то около четырех лет назад король назначил своего нелюбимого военачальника, Френсиса Каннского на пост командующего южными войсками. За все время тот не победил Лотайра, но и не проиграл. Они стоят на одном месте, на одной линии, изредка маневрируя, огрызаясь, но не начиная крупной битвы. По-крайней мере так обстояло дело до убийства короля. Сейчас, правда, вряд-ли что-то поменялось.

     - Самое странное, – немного погодя добавил Марн. – что Лотайр так и не объявил себя королем. Он «регент» при правящем совете. Впрочем, если кто-то в Черногравии и является правителем, то это Лотайр.

     - Но он проиграет, – грустно улыбнулся Гирион. – рано или поздно. Угадаешь почему, Грифф?

     Юноша отрицательно помотал головой.

     - Нельзя выиграть в войне лишь обороняясь. Ресурсов у Алуи все же больше, и в конечном итоге деньги победят талант.  Как и всегда. Единственным решением для Лотайра является нанесение королевству непоправимой раны, от которой не оправиться, но из-за того, что он сам Алуец на подобное ему не по зубам. Я не из банальной тяги к авантюре когда-то пошел на столицу. Мы могли попытаться остаться в Кальруде. Но рано или поздно за нами бы пришли. Если тебе хотят отсечь голову – отсеки первым. Быть может даже не Френсис уничтожит Лотайра, но неизбежность падения регента Черногравиии очевидна.

     И резко устремив взгляд в небо Гирион добавил:

     - Хотя если бы он встал на нашу сторону, Морроу приблизился бы к смерти как никогда. Но, судьбу не изменить. Поэтому, лучший полководец страны стал ее злейшим врагом. А вообще, прослеживается пугающая тенденция. Я, Лотайр. Может уже и не стоит защищать Алую?

     И он рассмеялся в небеса.

     ***

     Они шли по Черногравии уже пять дней. Леса черногравийского кланта отступали Имперский тракт со всех сторон, заслонив даже солнце. В отличие от пшеничных полей Алуи, в Черногравии никогда не рос хлею, земля была неплодородной и трудной для возделывания, поэтому огромные темные скопления деревьев оставались в непотревоженном, первозданном величии. Да и вырубка такого леса оставалась проблемной – клант невероятно твердое древо. Во многом подобные причины и затрудняли задачу Френсиса Каннского – к столице Черногравии городу Сольке существовал только один путь, Имперский тракт, по которому шли Гирион со спутниками. Любая попытка обойти тракт через леса быстро замечалась войском Лотайра, к тому же фураж и лошади чувствовали себя куда комфортнее именно на дороге.  Имперский тракт, еще одно детище Последователя, самое недооцененное из всех и самое долговечное, оставался ключевой точкой в войне. Поэтому, Гирион нисколько не сомневался, что именно на тракте их встретит войско Френсиса.

     Встреча произошла через два часа. Отряд встретил патруль Френсиса. Войны в родовых красных цветах лорда Каннского окружили Гириона, требуя рекомендательное письмо или пропуск. Тот достал из-за пазухи старую грамотку, подписанную Вайсом, истрепанную и пропахшую кислым потом и нагло улыбнулся:

     - Скажите Френсису, что явился его друг.

     Френсис Каннский сегодня выглядел хуже, чем обычно. За последние месяцы и так худой южный лорд осунулся до скелета, острые длинные зубы пожелтели, бесцветные карие глаза стали в разы больше. Тем не менее сегодня он поднялся рано утром, и, покашливая, начал разбирать бумаги.

     - Алишер, что ты думаешь об этом?

     Юноша, последние полгода находившийся под опекой Френсиса ловко выхватил из руки лорда письмо.

     - Байдеры зачем-то пытаются убедить меня в своей верности. Почему?

     - Вероятно, на юге есть настроения выступить против лорда Морроу.

     Френсис бесцветно улыбнулся

     -И как тебе такая идея?

     - Пока глупо. Герцог победит.

     Френсис безразлично уставился на юношу. Алишеру исполнилось всего девятнадцать лет, с темными длинными волосами до плеч он отличался от своих сверстников лишь одним. Синими, ледяными глазами.

     - Так что же бы ты делал на моем месте, Алишер? – мягко спросил Френсис

     - Ждал, как повернутся события. А затем сделал свой ход. И помнил об обещаниях.

     - О, я жду. Год уже жду. И помню.  Утомляет. Самое смешное, что будь Байдеры смелее, то имели бы все шансы против Морроу. Их плодородные земли нужны для моей армии, так как хлеба в черногравии нет. Могли бы вынудить меня к походу против Орлана.  Но они тоже ждут. И все ждут. Так чего же мы ждем?

     -Я жду пока мой отец, Орлан Морроу не наденет королевскую корону,– горько ухмыльнулся Алишер. Юноша отличался от тихого, серого Френсиса. Он был ярок и насмешлив, но странный отпечаток печали время от времени проскальзывал по лицу молодого Морроу. Алишер беспокоился о чем-то.

     В шатер командующего ворвался один из патрульных. Он едва дышал из-за жуткой одышки.

     - Милорд, послание из столицы от командира гарнизона Вайса. И… Посланник.

     -И кто же посланник?

     - Вы не поверите, – обессилено прошептал гонец

     Глава 12.

     - А ты мало изменился, – заметил Гирион Проклятый входя в шатер. Френсис легко пропустил фамильярность мимо ушей, Алишер с явным интересом рассматривал вошедшего. Остальные спутники предполагаемого Гириона остались за пределами шатра. Алишер с наглой, выжидающей улыбкой смотрел на Фресиса. Каннский, впервые за их знакомство проявлял признаки ярости.

     -А ты схуднул. Плохой нынче паек в королевской тюрьме? – обычно спокойный и не язвительный Френсис сильно взволновался.

     - Он не то чтобы плохой, скорее однообразный. Хотя питаемся, по-видимому мы оба весьма скудно, - ухмыльнулся Гирион

     Френсис взял письмо Вайса, повертел в руках, и бросил Алишеру.

     - Читай. Вслух.

     Тот прокашлялся, и начал:

     «Великому лорду Френсису Каннаскому! В столице сейчас ведутся очень страшные дела. Сначала, вся площадь Ледяного замка оказалась завалена трупами бастующих крестьян и совершено это злодеяние по приказу короля, и оружием сего действа послужили маги. В общем, оставим вычурный стиль и аристократичный говор. Столица горит, король убит, маги захватили дворец. Мне нужна помощь и твоя армия. Предоставь мне ее, гарантирую тебе, что ворота столицы откроются перед войском лорда Каннского при любом исходе. Найди смелость, и наведи порядок в Кроре.

     Командир гарнизона Кроры, Камир Вайс.»

     -И все? – с презрением вопросил Френсис, – Еще одна причина не идти на столицу. Не верю я старику Вайсу. В простой седой голове не возникло и мысли, что к моменту получения этого послания столицей будет править герцог Морроу.

     - Выступи против Морроу, – дерзко попросил Гирион.

     Его кровь окропила пол. Гирион с ухмылкой схватился за зубы, пока Френсис с некоторым неудовольствием смотрел на свой окровавленный кулак.

     - Не тебе мне указывать, – сухо произнес Френсис Кровавый

     - Да куда уж мне.

     Лицо Френсиса исказилось. На нем была написана нешуточная ненависть, но он быстро овладел собой.

     - Гирион Проклятый, твоё счастье уже в том, что ты жив. И видишь солнечный свет. Не тебе просить у меня помощи, я скорее помогу Лотайру, чем тебе.

     - По-моему ты только и делаешь, что помогаешь Лотайру, – усмехнулся Гирион.

     Но Френсис вдруг успокоился и, демонстративно скрестив руки, сел. Его лицо стало отстраненным и безразличным.

     - Хорошо, мой маленький друг, – омерзительно ухмыльнулся Френсис, продемонстрировав желтые, но ровные и острые зубы – ты ведь пришел не один?

     - Именно. Со мной гвардейцы короля Конноса и барон Алидо.

     - Сторк? – удивленно спросил Френсис. – я думал, что он мертв.

     -О, нет. Его сын, Коннор.

     Алишер Морроу легонько рассмеялся. Гирион поднял глаза, и, все еще стирая кровь с губ спросил:

     -А ты собственно кто такой? Сын Френсиса? Мне казалось, что женский пол ему не близок, не могу и представить его жену…

     Алишер Морроу продолжил смеяться. Озорно подняв голову, он прошептал сквозь смех:

     - Ох, тебе не понравится мой ответ…

     - Барон, войдите. Френсис вызывает вас. Командир гвардии Клаур, также можете войти.

     Не скрывая волнения, Коннор вошел в шатер, а Клаур последовал за ним. До этого момента, Коннор никогда не видел Френсиса, и увиденный им человек крайне напоминал то, что представлялось в голове Алидо. Худой, сухой, гладко выбритый, с неприятным колючим взглядом и белесыми, пустыми глазами Френсис словно создан для того, чтобы быть неприятным.

     - Доброго дня, Барон. Как ваши дела?

     Коннор с удивлением заметил юношу, учтиво обратившегося к нему, лет двадцати, стоявшего рядом с присевшим на корточки Гирионом. Лицо Проклятого явно утратило хоть какую-то уверенность.

     - Неплохо, – пожал плечами Алидо и официально поклонился Френсису, сидевшему на единственном в шатре стуле. Френсис оценивающе осмотрел Адидо, затем Клаура и спросил:

     - Что вам нужно?

     -Месть. – произнес Алидо. Клаур кивнул.

     Френсис вздохнул и со скучающим взором спросил:

     - Кому же?

     - Убийце короля и моего отца.

     - То есть Орлану Морроу, - оскалил зубы Френсис, напрягшись. В шатре резко стало чуть холоднее.

     - Да. Ему, – кивнул Алидо.

      -Зачем же мне это делать? – издевательски выпучив глаза в показательном изумлении спросил Френсис.

     - Вы же всегда оставались верноподданным, – заметил Клаур – именно вы разбили восстание Гириона. Именно вы воюете с Лотайром. Вы всегда выступали на стороне королевства.

     -И много я получил от верности? – четко спросил Френсис. Лицо Каннского снова перекосило в ярости.

     Алидо промолчал.

     - Не путайте восстание кретина Арети, – Френсис зло указал на Гириона. – с герцогом Орланом Морроу который уже в столице, и фактически, король. Кого мне нужно защитить, барон? Вашего отца, короля? Не кажется ли тебе, что защищать мертвецов глупо? Они вряд ли оценят усилия.

     - И все же, клятвы обязывают вас, лорд Френсис, – медленно закипая, ответил Коннор. – вы принесли обет верности королю и его наследнику. И должны отомстить.

     - С годами я стал проще относиться к клятвам. К тому же, клятва мертвецу смешна. Королю и твоему отцу уже плевать, стану ли я мстить за них. Они стали пылью. Все. Конец. Итог. Все там будем.

     - Всегда есть альтернатива, – тихо начал говорить Гирион, медленно подымаясь. – мы сумели уговорить Дитрихов принять престол. Они наиболее близки к королю, и готовы пойти на Морроу войной.

     Френсис устало вздохнул и спросил:

     - Еще одно восстание, Гирион? Предыдущее тебя ничему не научило?

     - Абсолютно разные ситуации. Коннас оставался законным королем до смерти, Морроу - человек, убивший правителя, заключивший союз с магами, поправший права других лордов. – зло начал говорить Гирион.

     Френсис неожиданно рассмеялся. Его смех оказался каркающим и пугающим. Сложно было поверить, что сухой, безразличный Каннский способен на смех или улыбку.

     - Отлично, мой дружок. Ты пришел, чтобы рассказать мне то, что я знаю сам? Все те злодеяния, перечисленные тобой – именно таким был первый король династии Айносов. Как и первый император Ории Масн. Как и сам Последователь. Так что, кроме личной обиды и мертвой клятвы должно заставить меня пойти войной на Морроу?

     - Ты сможешь возвыситься, как никто, – решительно пообещал Клаур.

     Френсиса передернуло. Он указал перстом на юношу, стоявшего рядом с ним:

     - Знакомьтесь, это Алишер Морроу, сын Орлана Морроу, наследник Герцога. Уже полгода я его воспитатель. Орлан передал наследника мне не только, как ученика, но и как некий аналог заложника. Тем самым, еще полгода назад Морроу доверил мне самое дорогое что у него есть.

     -Я вообще-то здесь, – пробурчал юный Морроу. Френсис издевательски пожал плечами:

     - Будь в столице разруха, я бы еще подумал. Даже в нашей ситуации, если бы сейчас армия Лотайра чудесным образом исчезла, я бы двинул войска на столицу. Только потому что, действительно, я дурак, ведомый клятвами к мертвым, – глаза Френсиса вдруг восплылали желанием. –  да и возвыситься я точно не против. Но правда в том, что, если я немедленно поверну войска на столицу, Лотайр, недолго думая, пойдет за мной, выжигая все, расширяя свои земли. И к столице я приведу такого сильного противника, который затмит собой Морроу. Потому что Лотайр в десятки раз сильнее всех, с кем я когда-либо сталкивался.

     Френсис ухмыльнулся и демонстративно посмотрел на Гириона:

     - Знаешь, дружок. В ту минуту, когда ты зашел в шатер, я хотел тебя казнить. Сделать то, что нужно было сделать давно. Но дальше… Я начал думать. Я не верю в случайности, все в мире закономерно. Честно говоря, как ты можешь заметить сегодня я перевозбужден. И не только потому что встретил призрака. Я в легком исступлении от того, что не могу победить Лотайра.

     Френсис замолк, помолчал несколько мгновений и продолжил с особым ожесточением:

     - Вот только, дружок, я снова подумал и понял вот что. В тебе до сих пор так много гордости, и во многом она ведь заслужена! Человек взявший Кальруду, победивший непобедимого Нуриана Фельта, почти одолевший меня. Так что, не знаю человек ли ты или демон, ибо слишком живучий, но если второе, то и к лучшему. Давай заключим сделку, ваш народец любит такое.

     Глаза Френсиса зло заблестели:

     - Я двинусь на столицу и выбью оттуда Морроу. Вот только, с этого дня, мой дружок Гирион, ты состоишь в моей армии. Будешь помогать в командовании на правом фланге. Все твои друзья тоже вступят в мою армию. У меня совсем мало свободных рук. Хочешь, чтобы я помешал Лотайру и перевешал магов – победи Лотайра. Выгодная сделка, как для меня.

     -А как же я? – с вызовом спросил Алидо, которого начал бесить Каннский.

     - Тоже в армию, сынок. – зло оскалился Френсис – руки, ноги у тебя есть, барон. Но вот кроме них и титула ничего-то у тебя и нет. Заработай победой над Лотайром мою симпатию и после падения Морроу я верну земли Алидо.

     - Тебя не смущает, что рядом с тобой находится наследник дома Морроу? – Коннор с вызовом посмотрел на Алишера. Юный Морроу с посерьезневевшим лицом негромко сказал:

     - Никто из вас не ненавидит моего отца больше меня.

     Гирион прокусил нижнюю губу до солоноватого привкуса крови, чувствуя отчаяние и бешенство. Френсис сложил на него ответственность за то, что не мог выполнить четыре года. Гирион не боялся ответственности, но прекрасно понимал, что быстро Лотайра не победит.

     А с каждым мгновением Морроу будет становится сильней.

     - Давайте попробуем заключить мирный договор, – отважно предложил Гирион, – тебе не победить Лотайра достаточно быстро. Победе нет не единой предпосылки.

     Френсис с яростью произнес:

     -Я не отдам и пяди земли своего королевства. Если я заключу мирный договор с ублюдком, то я признаю независимость Черногравии.

     - Что ты предпочтешь, потерять Черногравию или все королевство? – зло спросил Гирион

     - Ложный и неправильный выбор, – нахмурился Френсис – при Орлане Морроу я-то как раз не теряю ничего. Как и королевство. Лучше бы было без него, но если при Морроу все останется единым, то…

     Френсис сверкнул своим гаснущим, уставшим взглядом:

     - Голова Лотайра за мои войска. Вот моя цена.

     Гирион почувствовал, как будто тяжесть целой горы легла на его плечи. В этот момент, как ни странно, он не думал. Решение принято давно, и сомнений в нем нет. Вот только, решение, возможно, повлияет чересчур многое. На жизни, смерти, судьбы, на повисшее в воздухе над королевством ожидание Гражданской войны. Арети смотрел на свои руки, все еще худые и слабые, рассматривая переплетение бьющихся вен. Решение требует силы. А есть ли она у него? Один человек не победит армию. Но и выбора на самом деле нет. Все ведет к одному. И Гирион с самого начала понимал к чему. К войне. И война начнется после заверщающего росчерка, символизирующего согласие.

      Гирион поднял глаза, и нагло улыбаясь в иссохшее лицо Френиса проговорил:

     - Так тому и быть.

     ++++

     Часть 2.

     Глава 13

     Книга Мести первой.

     Последователь ждал соперников, остановив войска перед Семергастом. Нечистое сердце империи забилось в страхе, когда Архонус оказался рядом с ним. Три великих Архонта столицы Ории приняли брошенный вызов и явились на встречу.

     Последователь промолвил:

     - Маги есть отрава земли. Но по ней ходят и обычные люди. И пусть Семергаст отравлен вами, я не хочу губить сотни сотен. Давайте решим все в честном поединке.

     Подлый архонт Брайнстер, старший из всех ответил:

     - Мы примем вызов, только если ты сразишься одновременно со всеми нами.

     На подлость Последователь ответил смелостью. Он достал меч и вступил в неравный бой. Спустя пару мгновений, сражение кончилось, и последние архонты пали наземь. Последователь спас свое войско и жителей Семергаста, забрав лишь жизни нечистивцев. Месть не тронула невинных.

     Орианский хронист Ланги, 4 век от В.О.

     Оскар Виллем пригласил архонтов обсудить будущую битву за столицу. Архонты, под руководством Брайнстера прибыли в лагерь бунтовщика. Доподлинно неизвестен их разговор, но очевидцы упоминали, что герцог вел себя напыщенно, как победитель. Он требовал немедленной сдачи Семергаста. Архонты не могли пойти на это, ибо в их руках оставалась силы столицы империи – более двух сотен тысяч отменных солдат. Испокон веков, лучших воинов Ории награждали землей в столице. Население Семергаста – ветераны, бывший солдаты, тысячи магов, совокупно они превосходили войско Виллема в десятки раз. Но, на самом деле, Виллем пришел отнюдь на за столицей.

     Когда Архонты собирались уходить из лагеря, вопреки священным орианским законам гостеприимства, две сотни арбалетчиков ударили из засады. Как не были сильны архонты, их жизнь завершилась в лагере бунтовщика. Оскар Виллем в очередной раз нарушил правила, заменив изящную интригу, на грубое, тупое решение проблемы недопустимое для аристократа. Алуйцы сегодня говорят о дуэли «Последователя» и архонтов, но очевидно, архонты уничтожены в результате предательства. Не имея сил на взятие столицы, и понимая, что скоро Ория восстанет против врага, герцог вскоре покинул континент, ознаменовав тем самым начало эпохи Раздробленных герцогств.

     Спустя полгода.

     Орлан Морроу легким, пружинистым шагом возвращался из спальни дочери, когда его встретил Раагу и странный, высокий, смуглый мужчина.

     - Мой король, знакомьтесь, это посол Ории Абаку.

     - Просто Абаку. Просто Ории? – эти странности смутили Морроу.  Дворяне Ории обладали трехчастным именем, к тому же, единой Ории не существовало со времен «Великого Опустошения».

     Абаку, ухмыльнувшись, показал белые, ровные зубы и кивнул:

     - Всего-лишь Абаку. Я из южных диких племен, наша знать носит одно имя. Мой король, должно быть вы не очень внимательно следите за новостями. В Ории большие изменения.

     Раагу, радостно улыбаясь, произнес:

     - Скоро Ория будет снова единой.

     Орлан Морроу недоверчиво улыбнулся:

     -Я конечно слышал про герцога Раглана и его полководца Адолина, но вот только мне кажется, что их успехи преувеличены.

     - Ох, нет. К тому же, Раглан уже не герцог, – Абаку сладко улыбнулся. Этот разговор словно приносил ему наслаждение.

     На молчаливый вопрос короля ответил Раагу:

     - Уильям Адолин, лучший полководец Раглана сменил его на посту герцога и объединителя. На верность Адолина несколько недель назад присягнули дома Усунес и Вилемм. Он объединил под своей властью три герцогства из пяти.

     - Относительно Раглана слово «сменил» - ласковая замена слов «предал и убил», – веско заметил Морроу. На самом деле последние месяцы он пристально следил за событиями на другом континенте.

             Орианская политика – грязная штука еще со времен магократии. В наше время, когда маги стали слабее, интриги герцогств в противовес обрели особую беспощадность. Герцог Раглан происходил из рода правителей северного герцогства Норфель, но с раннего детства ничем не выделялся. До той поры, пока не обрел военачальника по имени Уильям Адолин, человека, с помощью которого Раглан начал вести крайне удачные военные походы, громя других герцогов. Но часто, события, которые, казалось приносит удача являются проклятием. Адолин подарил северному герцогу успех, но в конце забрал все, что у него было, включая жизнь. В Алуе подобное назвали бы предательством, но в Ории такой порядок вещей считался неизбежной закономерностью. У власти должны быть сильные.

     - Возможно, – еще более сахарно улыбнулся Абаку. – Ваше величество лучше многих разбирается в подковерных играх.

     Абаку иносказательно намекнул Морроу, что не ему рассказывать орианцам о бесчестии убийств и предательств. Но сделал это крайне мягко, будто бы случайно.

     -И тем не менее, рад вас приветствовать. Неужели ваш господин действительно настолько близок к объединению Ории, как об этом говорят слухи?

     Абаку улыбнулся так, широко что, глядя на него у Морроу заболели скулы:

     - Вы не представляете насколько.

     Раагу с весельем в голосе уточнил:

     - Он уже завоевывает владения Фельта.

     Орлан Морроу резко стал холоден.

     - На этом все и закончится. Фельт не проигрывает битв. Лишь одна, Гириону Арети, много лет назад, да и то, случайно.

     - Где одно поражение, там будет и второе, – Абаку также перестал улыбаться и начал говорить невероятно серьезно. – тем не менее, герцог Адолин хочет засвидетельствовать дружбу наших государств, послав меня в качестве посла. Мы крайне рады, что именно дом Морроу стал королевским в Алуе и герцог надеется на сотрудничество между новыми правящими домами.

     - Повторюсь, что рад вас видеть.

     Абаку легко улыбнулся. Раагу же светился радостью.

     - Я украду у вас Раагу на минуточку. У меня к нему важное поручение.

     Абаку кивнул. Морроу отвернулся плохо, сдерживая злость, отведя Раагу в сторону. Смуглый орианец ему не понравился. В Абаку чувствовалась смутная, потаенная угроза, смешанная с абсолютной неискренностью. Хотя вряд-ди искренние люди вообще занимаются политикой.

     - Адолин действительно настолько силен? – спросил Морроу

     Раагу пожал плечами:

     -Многие говорят, что такого человека в Ории не рождалось со времен первого императора Масна.

     - То же самое говорили и про Фельта, – заметил Морроу.

     - Правда, но вот Адолин-то так и не програл. Да и не пьет так много.

     Морроу сделал отметку на руке с четким намерением узнать про Уильяма Адолина как можно больше.

     - Ах, Раагу. У меня же к тебе поручение. Так случилось, что владыка Александр перешел некую черту. Последние полгода, даже после коронации, он продолжает поносить меня и называет грешником. Старик говорит слишком много в том числе про то, что я убийца короля, и к тому же кровосмеситель. Как ты понимаешь, ложь должна быть наказуема.

     Раагу с недоверием смотреля на Морроу. Ухмылка того становилась все более издевательсткой. Отчасти, потому что на самом деле во многом, если не во всем, владыка церкви был прав относительно нового короля.

     - Но глупость еще и в том, что при дворе Александра постоянно находится старик Вайс, который набирает из прихожан граждаснкое ополчение, и странный маг. Маг. В церкви. Экая мерзсоть. С правой, уродливой рукой.

     Орлан Морроу с удовольствием уловил смятение на лице Раагу.

     -Так вот, раз уж мы дошли до такой мерзопакости, то я приказываю тебе, Раагу, и твои магам арестовать Вайса, Александра и мага из цервки.

     -Магам же нельзя заходить в Церковь Последователя. Это прямой запрет, принятый сразу после «Опустошения», – растеряно произнес Раагу.

     -Так один, криворукий, уже там. – безразлично махнул рукой Морроу. – так что какая разница один или сто. Выполнять.

     Морроу развернулся и пошел в сторону своего кабинета. Лицо Раагу дрожало от ярости. Морроу короновался месяц назал, нагло и без согласия нескольких лордов, в том числе Рошера, Дитрихов, герцога Литанена и Френсиса Каннского. Однако, откртыто возражать они тоже не посмели. Спесь, которую Морроу обрел всего за месяц поражала, как будто он и забыл, что когда-то не был королем.

     И про свою смертность. И злость Раагу стала еще сильнее.

     В последние дни, Владыка Александр плохо спал. Ему снилась столица в огне, страшное зарево разметывало на куски деревянные постройки, плавило камень, сжирало людей своими горящими жвалами. Зарево.

     Александр всегда верил в знаки от Создателя. И этот знак пугал его невероятно сильно. В молодости, как и всякий Владыка церкви, Александр воевал, и много раз видел, как горят города.  Владыка чувствовал раздражение и ненависть к поборнику магов, Морроу. И они словно сжигало изнутри. И так аскет, он практически перестал есть, и, бесконечное чувство голода стало его самым верным спутником. Также злило Владыку и то, что никто из великих лордов так и не выступил против Морроу с попыткой остановить последнего. Хотя церковь прямо осудила восхождение нового короля на престол. Лишь Сторк Алидо, да упокоит Создатель его прах, осмелился на решительные действия, но кроме него, всех как будто бы устроила смерть короля Конноса. Правда, еще пара человек все же не приняла новый уклад.

     За последние месяцы Вайс сильно изменился. Странно, но с тех пор, как он начал охранять Владыку, сделав защиту единственным смыслом своей жизни, кашель отступил. Владыка Александр связывал излечение с милостью Создателя, сам же Вайс, истовый безбожник, говорил о том, что в церкви в сотни раз теплее, чем в Замке, в котором ранее он постоянно обитал. Да и отсутствие патрулирования по городу промозглым утром хорошо сказывалось. Уже несколько месяцев Вайс пытался сделать из обычных прихожан новую стражу, однако, стоит признать, что и среди гарнизона влияние старика после отставки не стало ниже. Новый командир, Лацетис, прислушивался к Вайсу, и скрыто ненавидел Орлана Морроу с магами. Впрочем, и выступить против них он не смел.

     Александр уловил движение на втором этаже церкви. Там, постоянно роясь в свитках за небольшой шторкой, сидел человек, который сильно удивлял его. Каждое утро, Александр для смирения себя делал прогулку по Ледяной площади. Холодный ветер терзал его старое тело, и это испытание закаляло дух. В такие моменты, Владыке казалось, что бог слышит особенно четко. Полгода назад, во время прогулки, он заметил у башни странный, лежащий силуэт. С удивлением, опознав в нем человека, владыка не мог не помочь ему. Хоть и почти сразу узнал по мантии мага.

     С тех пор Никлас находился в церкви. Александр с удивлением узнал от искалеченного мага, что тот не безбожник, и верует в церковь Последователя. Александр не сомневался ни мгновения, когда Никлас, дрожащим голосом, с болью смотря на изувеченную руку, попросил разрешения на время остаться в церкви. Владыка согласился. Ненависть Александра  к магии никогда не была беспричинной, он всегда понимал, что человек оценивается только по поступкам. Из-за поступков, Владыка ненавидел Морроу и Раагу, и из-за них же спокойно воспринимал Никласа. Маг не плохой человек изначально, так же как и не всякий плохой человек маг

     Но самое главное, что понимал Владыка, немного расстраивало его. Александр знал, что Морроу не простит проповедей против короны. Монархи не терпят обвинений.

     Обычное утреннее служение прошло непривычно легко. Голос Владыки оставался сильным и властным, и, обычно охватывающая его дрожь после выступлений в этот раз длилась не очень долго. И все же, Александр имел плохие предчувствия, отчасти, связанные с Вайсом.

     Небольшое ополчение Вайса насчитывало около сотни человек. Безусловно, оружием, подобным оружию стражи ополчение не обладало, но определенные заменители нашлись. Обычный кухонный нож или тесак для разделки мяса в умелых руках не менее опасен чем меч. Вайс разбил ополчение на два отряда, и, в две смены, круглый день они охраняли Александра. Владыка не особо радовался этому, а, иногда и гневался. Больше всего он не хотел, чтобы из-за него пролилась кровь.  Споры с Вайсом не прекращались неделями. Позиция Вайса в вопросе ополчения казалась крайне простой – Владыка, находясь в противостоянии с королем должен быть защищен. И жизнь Владыки стоит больше жизни обычных людей. Александр так не считал, но все же последнее время не имел сил спорить. Выступив перед толпой прихожан, прочитав молитвы, Владыка предпочитал молчать большую часть дня, так как громкие речи сильно истощали старика. Осуждение магов, то что он объявил, и то, что ни к чему не привело, тяготило еще сильнее. Александр не чувствовал, что имеет хоть какое-то значение. Поэтому с каждым днем его проповеди против Морроу становились более жестокими.

     - Слухи действительно правдивы? Я не поношу герцога зря? – в очередной раз спросил Владыка у Вайса.

     - Безусловно. Мне сказал об этом Лацетис, но в целом, это не секрет ни для кого во дворце. У Морроу нездоровая любовь к своей дочери.

     Владыку передернуло. С каждым днем ненависть к Морроу росла. Александр в глубине души понимал, что, пожалуй, как государь Морроу превосходит Конноса, но количество совершенных им злодеяний давно превысило допустимую для правителей границу.

     Все началось днем, когда большинство прихожан разошлось, и Владыка с церковниками говорили о починке прохудившейся из-за весенних дождей крыши. Люди, вошедшие в храм привлекли внимание сразу же. Их насчитывалось около трех десятков и все они выглядели как маги. Ими и являлись.

     Глаза Александра воспылали, как воспылало и сердце. Как только эти люди перешли порог церкви, Владыка воскликнул:

     - Стойте, Нечестивцы.

     Его голос, хриплый из-за долгого молчания, но громкий разнесся по всей церкви. В тот же момент Вайс махнул рукой, приказывая ополчению приготовиться. Кучку магов обступили ополченцы. Они пока не выглядели опасно, но медленно, в их руках возникало оружие.

     - Постойте, мы пришли сюда не лить кровь, – крик Раагу был скорее потешен по сравнению с сильным голосом владыки. Раагу явно кричал редко, а сейчас еще и паниковал.

     - Так зачем же вы нарушили законы, данные нам Последователем? Вы не имеет права входить на территорию церкви.

     - Данный закон давно нарушен. Здесь находится маг по имени Никлас. – Раагу с вызовом уставился на Владыку. Между ними находилось достаточно большое, но пустое расстояние. Церковь в это время практически пуста, и маги знали, что так будет. Вот только, никто не учел до конца, что в Церкви Вайс и ополчение.

     - Маг здесь, да. Но по моему приглашению, – не скрывая ярости, прохрипел Владыка, сверля взглядом Раагу.

     - Нам разрешил здесь находиться король. Вот его повеление. – Раагу двинулся в сторону Владыки, но Вайс нарочито грубо перегородил ему путь. Лицо старого командира гарнизона глумливо перекосилось. Вайс почти насильно вырвал лист, с которым пришел Раагу и отнес его Владыке. Александр быстро пробежался глазами. Действительно, Орлан Морроу приказал арестовать Владыку, Никласа и Вайса. Старик с тоской огляделся. Он видел, что ополченцы готовы пойти в бой, он видел жажду драки в глазах Вайса, чувствовал, как на втором этаже, за шторкой, испуганно сжался Никлас… Но…

     - Нет, Раагу. Давай решим проблему проще. – покорно кивнул Владыка. – я пойду с вами, но Вайс и Никлас останутся на свободе. Скажешь Морроу что не нашел их. Тем более, в отношении Никласа это правда. Я не хочу, чтобы из-за меня умирали другие.

     Раагу торжественно кивнул. Его вполне устраивал такой вариант. К тому же ему очевидно не нравилось находиться в церкви. Столетние запреты трудно нарушать.

     Вайс зло посмотрел на Александра и жестко проговорил:

     -Я другого мнения. Не отдам.

     - Это не твоё решение.

     - Нет. Как раз-таки моё, – злоба проскочила по лицу Вайса, и он медленно достал меч из ножен. Его клинок оказался коротким, с простой рукоятью, так как Вайс никогда не умел фехтовать, да и не стремился к таким умениям. Все же фехтование – для элиты королевства, а мужчине достаточно уметь драться.

     - Ты убил моего короля, – продолжил Вайс, глядя на Раагу. – и думаешь, что сможешь уйти отсюда живым.

     - Да. Я убью всех твоих людей, и тебя если ты посмеешь напасть на меня. – угроза была произнесена абсолютно не внушительно и с очевидной истеричной ноткой

     - Хватит, – рявкнул Владыка так, что свод Церкви загудел. – достаточно. Веди, презренный маг. Забери меня, пока не полилась кровь.

     Вайс жуя губы до солоноты с яростью смотрел как Владыка подходит к магам. Маги, словно чувствуя слабину немного расслабились. Но это оказалось ошибкой.

     Вайс не приказывал кому-либо начать бой. Вайс принял решение Владыки и спокойно размышлял над тем, что делать дальше, после ареста Александра. Самым изящным решением казалась покинуть город, и подобная мысль, отчего-то расслабила бывшего командира гарнизона. «Может оно и к лучшему. Я достаточно боролся за свою жизнь. Неплохое решение, я хотя бы попытался».

     Ополченцы чуть гудели, пока Александр двигался в сторону Раагу. Раагу нервно улыбался, он явно не перестал нервничать.

     - Проклятые маги, – с неприкрытой злобой рявкнул кряжистый ополченец из мясной лавки, и недолго думая рубанул тесаком стоящего рядом мага по шее. Одним ударом, опытный сильный ремесленник перерубил шею мага, и отрубленная голова, теряя форму, покатилась по полу церкви, окрашивая пол красным.

     В следующий миг начался хаос.

     Глава 14

     Гирион за последние полгода сумел набрать вес, и практически перестал шататься при ходьбе. Но особой радости выздоровление ему не приносило так как благодаря Лотайру он застрял в Черногравии.

     С одной стороны, Гирион был счастлив тому, что Френсис не оставил его при себе и отдал командиру правого фланга армии. Френсис и Гирион виделись редко, и Кальрудцу нравилась эта тенденция. Глава правого фланга происходил из коренных черногравийцев, причем, приходлися сыном последней герцогини Черногравии. Звали его Альберт Файон, и, несмотря на молодость, он прославился за время войны храбростью и умом. К Лотайру у него имелись собственные счеты – во время начала восстания, Лотайр сверг и казнил мать Альберта, вдовствующую герцогиню Айгнис, и, именно Файон являлся тем, кто по воле Френсиса Каннского должен возглавить Черногравию после мятежника.

     Вот только, до сей поры Лотайр превосходил Френсиса. Причем не количеством сил, не тактикой и стратегией, а четкой общей идеей. Лотайр не хотел начинать бой на невыгодных условиях. Так же, как и Френсис, вот только промедление выходило на руку именно мятежнику, а не лорду Каннскому. Гирион чувствовал, что, возможно он мог бы повлиять на ход противостояния, если бы Френсис отдал ему не только фланг, но и всю армию, но, одновременно, сомневался в этом. Лотайр действительно невероятно хорош в плане стратегии и тактики.

     Усложняло ситуацию и то, что после смерти короля Конноса, силы Френсиса более не пополнялись. Каннский происходил из захудалого рыцарского рода, и свою славу обрел благодаря выслуге лет в королевских войсках. Починен этот род также напрямую королю и, сейчас, после того как род Айносов пресекся Френсис потерял как господина, так и ресурсы. Проблема могла решиться принесением клятвы Морроу, но Кровавый медлил с преклонением колен. Ему все еще казалось, что сил должно хватить.

     В шатер к Гириону зашел Грифф. В отличие от гвардейцев, которых Френсис весьма цинично поставил прямо в боевые части, Грифф по просьбе Гириона стал личным адъютантом Арети. За полгода юноша возмужал, и даже отпустил небольшую, жидкую бороду, жутко веселившую Арети. Впрочем, других поводов для веселья, честно говоря, не находилось.

     - Гирион, Коннор докладывает, что конница Лотайра пытается зайти нам в фланг.

     - Пошлите наших конников навстречу. Они наверняка, опять отступят. – Гирион хорошо изучил трюки Лотайра. Изредка, глава Черногравии начинал расширять фланги и провоцировать войска Френсиса на контрудар. Но Френсис не решался начать бой сам, поэтому обычно такие маневры не заканчивались ровным счетом ничем.

     - Алидо уже отдал приказ.

     - Талантливый он парень, – поморщился Гирион. Френсис не захотел поставить барона в поле обычным солдатом, но и слишком высокого поста ему не дал. Алидо командовал кавалерией правого фланга, и изменился за последние полгода. Юноша пристрастился к выпивке, стал храбрее, и возглавлял карьеристские маневры сам. Гириону начинало казаться, что Алидо ищет смерти. До сих пор от его родственников не было никаких вестей, возможно они находились в плену, но вероятно, что герцог Морроу мог и казнить бунтовщиков. Или же теперь Орлана следовало называть королем?

     - Можно мнение? – спросил Грифф, морщась, потирая бедро. Сам к лошадям он так и не привык и каждый раз, когда приходилось вести срочную весть, получал легкие травмы и натертости.

     - Да, конечно. Мнение - вещь полезная, хоть и ненужная для большинства.

     - Лотайр перемалывает нас, как колосья. Солдаты очень сильно хотят домой. Каждый день промедления наносит нам необратимый урон.

     Гирион грустно улыбнулся:

     - Да. Но мы в плену у старика Френсиса. Пока он решится на бой, пройдет еще много времени.

     - Удивительное упорство. Передать Оливии и Креру от тебя привет? Алидо просил узнать о том, насколько быстро восстанавливаются раненые кавалеристы.

     Оливия и Крер были прикреплены к отряду врачей. Лейтенанты Френсиса решили не мучить старика войной в поле, да и сам Крер не горел желанием в очередной раз рисковать головой, предпочитая помогать на войне, не проливая крови.

     - Как хочешь, – безразлично ответил Гирион.

     -У меня неприятное ощущение, что стояние на месте не кончится никогда.

     - Верно. Пока нет не единой предпосылки к победе. И так уже полгода. С таким успехом, Черногравию захватят только наши внуки. – Гирион почувствовал отчаяние. Подобное он ощущал пять лет назад, когда Нуриан Фельт в начале Кальрудской кампании громил королевской войско, и Арети также наблюдал за бессильными попытками ему помешать.

     Сейчас все немного изменилось, и в то же время нет. Статус Гириона стал выше, Лотайр ни капли не походил на Нуриана Фельта, но вот итог одинаков. Гирион ничего не мог изменить в такой ситуации, что бесило Проклятого до ужаса.

     И этому ужасу не было конца.

     +++

     Окровавленный Раагу ворвался в замок, зло расталкивая стражу. Его лицо, красное от крапинок засохшей крови, искаженное в злой гримасе, пугало. Никто и не думал, что обычно спокойный маг способен на такие эмоции.

     Даже после того, как Морроу объявил себя королем, он предпочитал старый, маленький кабинет в башенке. Именно в него и ворвался Раагу, скалясь, подобно бешеной собаке.

     - Доброго дня, – чуть наклонив голову в сторону, не скрывая презрения произнес Морроу.

     - Ты знал… - зло прошептал Раагу, сверля глазами Орлана. Морроу холодно и зло уставился в ответ.

     - Ты знал, чем все закончится. Церковь полна крови… Их было много, вооруженные… Нас вынудили…

     Морроу насмешливо улыбнулся Раагу. Его лицо не выразило ни капли удивления.

     - Конечно, я догадывался, что Владыка и Вайс не сдадутся без боя. Это очевидно, и я удивлен, что их сопротивление стало новостью для тебя.

     - Владыка Александр мертв, – с ощутимым отчаянием ответил Раагу.

     - Хм. Удивительный ты человек, Раагу. На твоих руках кровь короля, да еще теперь и Владыки церкви.  Неплохая коллекция.

     - Может, мне стоит убить еще одного короля, – угрожающе сщурил глаза Раагу.

     Морроу без страха посмотрел в глаза мага.

     - Убей. Только вот ты станешь следующим. Твое единственное спасение – следовать за мной до самого конца. Любой из лордов, только заметив, казнит как тебя, так и твоих глупых друзей.

     - Я потерял два десятка магов в церкви, – словно накручивая себя продолжил Раагу.

     - Продолжишь так со мной говорить, потеряешь всех, дурак. Успокойся и ответь мне, что именно произошло в церкви. – Морроу, холодн сверлил взглядом Раагу.

     Глава Маятника, сломлено кивнул, сел прямо на каменный пол и тихо начал говорить:

     - Они напали на нас, когда все практически было кончено. Владыка Александр хотел сдаться, но один из прихожан, которых тренировал Вайс, убил моего человека. После этого начался сущий ад. Я предполагал, что такое возможно и сложил в голове атакующее заклинание. Но из-за моей растерянности оно не получилось сильным. Погибли лишь самые близкие ко мне люди, в том числе Владыка. Я сжег его, – Раагу говорил с явным сожалением, борясь со слезами в глазах. – дальше все разбилось на эпизоды. Прихожане били нас, мы били в ответ. Все кончилось быстро и грустно. Мы стояли в крови по колено, и окружали нас лишь трупы. Мы не тронули никого, кроме тех, кто напал на нас, но только… Крови слишком много пролито в церкви Последователя. Такое не прощается.

     - Понятно. Где Вайс и Никлас?

     -Я не знаю. Я не искал их после боя. Видимо, сбежали.  – Раагу с горестью смотрел на свои запачканные запекшейся кровью руки. Они казались чужыми.

     - Ага. Знаешь, Раагу, есть такая Орианская игра. Называется шахматы. Слыхал?

     - Да, конечно, – безразлично, не выходя из своего горя произнес глава магов.

     - Так вот, из-за того, что Орианцы блестящие политики и интриганы и игры они придумывают блестящие. Конечно, глупо сравнивать всю эту игру с реальной жизнью, но некоторые эпизоды пугающе похожи. Так вот… Иногда в шахматах, для победы ты должен чем-то пожертвовать. Всадником, епископом, чем угодно, если это принести победу. Знаешь, что сегодня я сделал?

     Морроу мерзко улыбался, глядя на Раагу

     - Я одним взмахом сбросил епископа с доски. И еще, Раагу, я сбросил тебя, мой верный слуга. Некоторые вещи непростительны. Твое существование отбрасывает все большую тень на меня, из-за того, что на руках магов кровь короля и Владыки церкви.

     - Вы подставили меня.

     - Не глупи. Я не заставлял тебя убивать Владыку церкви, я просто допускал подобный итог, – пожал плечами Орлан. – к тому же, несмотря на общее мнение мы оба знаем, что не я приказал тебе убить короля. И благодари Создателя, что я позволяю тебе сохранить тайну.

     Морроу сел в кресло и скрестив руки заговорил:

     - Ты хорошо послужил и мне, Раагу. Ты послужил верным псом, но иногда, зверя нужно убить, когда он переступает некие границы. А ты переступил их давно. Думаю, что подобный итог был очевиден нам обоим с первой нашей встречи. В честь верной службы, я дам тебе последнюю кость. Один месяц, Раагу, считая этот день. Я даю тебе время на наслаждение жизнью и устройство жизни Маятника без тебя. Снимай шлюх, пей вино, поживи последний месяц, как всегда, хотел. Через месяц я публично осужу тебя и сожгу на костре. Ибо только такой смерти ты и заслужил. Но я не трону твою семью, маги будут жить. Хорошая сделка?

     - Мы договаривались по-другому, – негромко произнес Раагу

     -С зверями не договариваются, – зло дернул рукой Морроу. –  И если ты не согласен, то я готов вычистить твою башню сегодня же. Казнить каждого, от ваших маленьких ученичков до глубоких старцев. Думаю, что смогу найти новых. Ничего страшного.

     -А что если я захочу убрать и тебя?

     -Я не король Коннас, – жестоко ответил Морроу. – и мои наследники достигли сознательного возраста. Убьешь меня, и твоё дело и наследие будет уничтожено навеки. Ты проиграл, Раагу. Прими поражение достойно.

     Раагу несколько мгновений смотрел на короля Орлана, затем его губы затронула неожиданно веселая улыбка:

     - Возможно. Но, шахматы ведь действительно веселая игра, в которой многое меняется за пару ходов. И король в ней особо уязвим.

     - Убирайся прочь, – с пренебрежением приказал Морроу. – я позволял тебе многое, но еще пара слов и ты станешь короче на голову.

     Раагу неожиданно собранно для человека в запекшейся крови поднялся, поклонился и вышел. Его губы скривились в ухмылке.

     Морроу всегда думал, что Раагу его пес. Вот только, это не совсем так. Раагу не собирался отрицать свою собачью натуру, слишком поздно, вот только…

     Его хозяин еще не проявился.

     Глава 15

     - Твою мать, – зло выругался Амит. Обычные построения у первой шеренги сегодня шли крайне плохо. На правом фланге войска Френсиса весь день происходили странности. Сначала, с фланга в очередной раз двинула кавалерия. Амит, Клаур и Марн видели подобное сотни раз, поэтому они не удивились, заметив, что кавалерия Лотайра в очередной раз пытается зайти во фланг пехоты Френсиса. Вот только, сегодня общий сценарий немного изменился. Инфантерия черных также двинулась вперед.

     Обычно пехота Лотайра держалась в стороне от маневров. Чаще всего Амит с интересом наблюдал за тем, как медленно идут тренировки в ее составе. Черногравия последние сотни лет не имела собственной армии, и Лотайр был примечателен уже тем, что сумел изменить исконный порядок вещей.  Черногравия делала все, чтобы стать самостоятельным государством. Черногравийцы, как народ, не  умелые воины, их национальное ремесло связано с шахтерским мастерством, и работой с кайлом, но отсутствие какой-либо кровожадности они компенсировали наличием невероятного трудолюбия и храбрости. Лотайр отличался от Френсиса прежде всего тем, что никогда не боялся боя. Он терпеливо ждал, пока его войска станут достаточно сильными для победы. Черногравийцы и до Лотайра участвовали в  алуйских походах, и многие имели солдатский опыт, но почти пять лет Лотайр выковывал офицерский корпус и собственную армию нового образца, отличную от королевской, без рыцарской конницы, но с невероятно мощной пехотой.

              Клаур в последнее время злился больше обычного. В своем полку гвардейцы хоть и находились на особом счету из-за боевых умений, но официально все равно считались чем-то вроде новобранцев. Тот доспех, что им выдали, состоявший из кольчуги со ржавыми звеньями и небольшого кожаного шлема, легкий меч и щит, которые также не вызывали особого чувства надежности, все это намекало на то, что войска Френсиса, на самом деле превосходят врага только числом. Действительно, отряд в пятнадцать тысяч человек внушал уважение численностью, вот только опытных солдат, участвовавших в крупных походах, числилась только половина, да и большая часть войска постоянно роптала и злилась. Все хотели домой, и сложно обвинить в этом крестьян, оставивших свои хозяйства почти на пять лет.

              Пехота Лотайра двинулась на небольшие окопы войск Френсиса. Молодой капитан, глава полка, в котором находились гвардейцы сразу же растерялся. Несмотря на то, что он находился в армии уже два года, он так и не поучаствовал хоть в какой-либо масштабной битве. Клаур успокаивающе положил руку ему на плечо и вполголоса посоветовал:

     - Прикажи построиться в две линии. Выстави арбалетчиков вперед, пусть готовятся к залпу. Все, как на тренировках. Все будет хорошо.

     Черные двигались быстрее чем обычно. Гвардейцы с болью чувствовали самое страшное различие, которое теперь не позволяло считать, что силы Френсиса и Лотайра равны.

     У черных горели глаза. Черные все еще хотели воевать, ведь они защищали свою родину. А воинский дух Френсиса, как и его солдат давно погас, и словно бы и ответить никто не мог, что они забыли в черных лесах кланта.

     Есть у черногравийцев пугающее простых обывателей свойство, то из-за чего их очень сильно притесняют во всех городах Алуи за исключением Сольке, столицы Черногравии. В глазах черногравийцев нет белка. Они полностью темны. Из-за этого неясно, куда направлен их взор, поэтому у обычных людей куча страхов относительно гордого народа юга. У черных есть легенда, что эти глаза даны им их личным божеством, Арайти, когда первый из них спустился в шахту с кайлом. Черногравийцы невероятно хорошо видели в темноте. И сейчас, вечером, они собирались использовать свое преимущество.

     - Они точно не маневрируют? – отчаянно крича, и одновременно строя свой полк спросил капитан у Амита. С Клауром и Марном у него были куда как более сложные отношения. Он побаивался бывшего заместителя командира королевской гвардии.

     - Такое ощущение, что нет. Смотри, как плотно они идут и держат строй. Кавалерия движется за пехотой, по флангам расположились стрелки. Весь фланг вражеского войска пришел в движение. Видимо, Лотайру надоело ждать.

     - Странно, я так долго этого ждал, – с тоской произнес Марн, глядя как медленно темнеет и солнце заходит за горизонт – а сейчас я проклинаю себя за глупость. Как я мог ждать такого…

     - Все мы ждали сражения полгода. Сегодня, наша месть требует, чтобы мы одолели ни в чем не повинных людей, защищающих свою родину, – грустно кивнул Клаур пустым взглядом глядя на войска черных. Он прекрасно видел, что Лотайр умудрился вооружить свои войска лучше, чем Френсис. Он заметил, что часть вражеской пехоты не только в кольчужных доспехах, но и ламеллярных и даже в бригантинах.

     - Месть всегда строится на том, что в итоге мы мстим совсем не тому человеку.  И совсем не за то,– горестно сказал Амит, доставая клинки. – и все же, раз так… Пускай начнется бой.

     Гирион чувствовал, что сегодня странный, поганый день. С самого утра у него ныла голова, поэтому, когда вечером к нему ворвался Грифф и закричал:

     - Черные наступают.

     Гирион не особо удивился.  Он спросил:

     - Пехотой?

     - Всем что есть на фланге,  – ответил Грифф. – Файон уже выехал к передовому отряду. Он ждет тебя.

     - Хорошо. Поедешь со мной, Грифф. Сегодня будет тяжелая ночь. - Арети решительно поднялся.

     Волнение захлестнуло Гириона. И в тот же момент, он чувствовал, что отчасти не верит в победу. Френсис все просрочил, и теперь на победу в этой партии играет только Лотайр. Хотя, возможно, что так и происходило с самого начала.

     От шатра Гириона до передовых отрядов расстояние было небольшим, поэтому Грифф и Арети быстро оказались на поле будущей битвы. Файона заметили издалека, он, рассекая на лошади указывал как строится полкам. Так как Файон – черный, его абсолютно не смущало то, что быстро темнеет, он видел все так же хорошо.

     - Да, шансов мало. – произнес Гирион, подъезжая к Файону. Тот высказывал свое недовольство одному из капитанов, и обернувшись, уставился на Гириона с явным раздражением.

     - Почему разведчики не доложили, что сегодня войска Лотайра с правого фланга вели маневры? – зло спросил глава правого фланга, и, одновременно, герцог без фьефа.

     - Они доложили. И я также доложил, что вам, что Френсису.  Вот только, Лотайр проворачивает подобное почти каждый день. Лишь сегодня маневр оказался настоящим наступлением.

     - Нам нужен резерв. Я уже отправил своих адъютантов к Френсису, наш фланг слишком разряжен. Если они снесут наш авангард, то дальше будет сложнее.

     - Понимаю, – кивнул Гирион – давайте немного разделимся. Я останусь здесь и буду командовать передовым сражением. Ты организуй нам подкрепление из оставшихся.

     - Ты уверен, что сможешь продержаться? – спросил Файон, глядя на Гириона. Его темные глаза без белка выглядели особо смущенно, настолько он чувствовал себя потерянным, что и не заметил, как начал говорить с Гирионом на "ты".

     - Уверен, если ты приведешь мне оставшихся солдат как можно быстрее.

     Файон кивнул и поскакал вглубь построений. Ему предстояло как можно быстрее собрать разрозненное войско в единый кулак и нанести удар Лотайру.

     - Как самочувствие, – ухмыльнулся Гриффу Гирион, в очередной раз умиляясь бороде юноши.

     - Волнительно, – ответил Грифф, глядя как вражеские полки медленно образуют единую линию.

     - Обычно, когда говорят про первое сражение, все любят вспоминать только хорошие моменты. Вот только, в первый раз оно наиболее мерзко. Поймешь, когда увидишь, и услышишь.

     Сзади раздался стук копыт. К Гириону и Гриффу скакал Коннор Алидо. В отличие от большинства его лицо выглядело красным и счастливым.

     - Гирион, малыш Грифф, – смеясь поприветствовал их Алидо. Грифф пытался объяснить Коннору, что они ровесники, но свойство рода Алидо как раз в том, что они способны пропустить сквозь уши что угодно.

     - Сегодня, наконец, посечем Лотайра. Разве не прекрасно?

     От Коннора явно несло алкоголем, и закислым потом. Последнее время, Алидо сильно запустил себя, и, судя по запаху, перестал мыться.

     - Кавалерия готова к бою?

     - Всегда. Есть какие-то указания?

     -Я выставляю вас против кавалерии Лотайра. Черные – плохие конники, совсем не рыцари, поэтому у вас должно получиться их отбросить. Дальше, пробуй атаковать вражеские фланги и пытайся помочь нам. Если будет шанс добраться до арбалетчиков Черных – используй его.

     - Хорошо. То есть я сам по себе? – ухмыльнулся Коннор

     - Да. Как ты и любишь.

     Алидо кивнул, и неожиданно стал серьезным.

     - Не погибни, Гирион. Ты мне нужен для возвращения моего дома.

     - Сам не погибни. От тухлого винца и вони, – скривился Гирион. Алидо издевательски сделал поклон в седле, чуть не упав с лошади, и ускакал к кавалерии.

     Пехота Лотайра приближалась.

     +++

     - Держите щиты выше. От выстрела в голову вы погибнете точно. Живот тоже прикрывайте особо тщательно. Обычно, деревенские ребята плохо понимают, что любое ранение в пузо весьма болезненно и почти всегда смертельно. Причем умирать будете долго.

     Клаур отчитывал своих товарищей по, пока Амит и Марн, держась чуть в стороне смотрели на черных, которые с каждым мгновением становились все ближе.

     - Хорошо маршируют. Как на параде. - с раздражением наблюдал за черными Марн.

     - Смотри правее, – произнес Амит Марну – наш друг, Алидо уже расшевелил кавалерию.

     Кавалерия Черных двигалась быстро, но такое ощущение, что бестолково. Они словно не могли выбрать, что является их конечной целью, то сделав несколько шагов к правому флангу пехоты, то оборачиваясь к наступающей на них кавалерии Алидо. Алидо же повел кавалерию рысью и пока не торопился, ожидая столкновения пехоты.

     Пехота черных вышагивала, звук шагов был гордым предвестником предстоящих смертей.

     - Зарядить, – раздался громкий сильный голос. Амит с удивлением узнал в нем голос Гириона. Обычно насмешливый, и относительно негромкий, сейчас он разнесся по всему черногравийскому лесу.

     Арбалетчики спешно и суетливо начали вкладывать болты в оружие. У стоявшего рядом с Амитом паренька болт вылетел из руки, и направленный в сторону гвардейца пустой арбалет тренькнул. На пару секунд Амит нарушил строй и резко дал пощечину пареньку.

     - Соберись, кретин, – зло прикрикнул он. – Делай все медленно и спокойно. Время еще есть. И не направляй свой арбалет на нас. Не делай работу Черных.

     Паренек жалобно кивнул. Юноша явно и так знал услышанное на Амита, но гвардеец так и не обрел уверенность, что юноша в таком состоянии вообще способен на такое нехитрое действие, как зарядка арбалета.

      Гирион снова рявкнул:

     - Не торопиться. Медленно. Время пока есть. Заряжайте тщательно и осторожно.

     Прошло около тридцати секунд. Войска Лотайра приближались, впереди пехоты у Лотайра постепенно выдвигались арбалетчики.

     - Прицелиться, – рявкнул Гирион. Амит так и смог понять в темноте где именно находится Проклятый, но он видимо выбрал близкую к гвардейцам позицию.

     «Еще пару мгновений» Амит, никогда не веривший в Создателя вдруг поймал себя на том, что эта мысль обращена в небеса.

     «Буду считать» подумал было Амит, глядя на арбалетчиков. "Это поможет понять...".

     - Огонь, – рявкнул Гирион.

     И мир вокруг стал войной.

     +++

     Грифф, остановив своего маленького, покорного коня рядом с Гирионом завороженно смотрел, как сотни арбалетных болтов устремились к черным. Черногравский лес кланта сразу же наполнился криками, как только особо не грозные со стороны темные точки, улетевшие в небо, по дуге достигли противника. Вопли, крики, истошные и словно бы нечеловеческие резали ухо Гриффа. Резали как ничто до этого.

     - Услышь музыку войны, – лицо Гириона напряглось. – она всегда звучит так. Ее невозможно любить, все барды врут, но можно научиться жить с ней.

     Гирион серьезный и злой смотрел на войска черных.

     - Слишком малый урон. Большинство стрел попало в щиты, но все равно нанесенный урон незначителен.

     - Арбалетчики, за пехоту, – крикнул Гирион. – быстро!!!

     Удар черных оставался вопросом времени, и Гирион понимал, что если стрелки не отступят за спину пехотинцев, то помешают строю алуйцев, да и сами пострадают от врага. Этого нельзя допустить.

     Арбалетчики успели отступить, до момента, когда черные начали стрелять в ответ.

     - Они стреляют вразнобой, – заметил Грифф. – почему не делают залп?

     - Враги не стремятся нанести нам большой урон сейчас, – тихо ответил Гирион. – их задача постоянным огнем измотать нашу пехоту, нашинковать щиты, ранить как можно больше. Из-за того, что они наступают, целятся почти на ходу их стрельба более случайна. Поэтому в залпах пока нет смысла. Но возможно, они их еще применят. В любом случае основная сила черных – инфантерия.

     Гирион холодно смотрел, как его арбалетчики залпами бьют по черным, как черные отвечают. Арети тяжело было разобрать количество собственных потерь, но судя по звукам их количество превышало первоначальные ожидания. Но Лотайр пока не победил.

     - Стрелять постоянно, – приказал Гирион. – пока не кончатся болты. Даже когда начнется ближний бой. – далее он вполголоса пояснил Гриффу – у нас есть преимущество -  более высокая позиция, которую мы обороняем. Будет глупым не использовать арбалетчиков. Но все равно, если Файон не вернется с подкреплением, нас перебьют.

     - Почему? Черных не так много.

     - Их сила проявится в ближнем бою.

     Прикусив губу, и сжавшись внутренне Гирион ожидал удара Лотайра. И тот не заставил себя долго ждать.

     +++

     - Вперед, – смело крикнул барон Алидо. – мы должны вырезать их кавалеристов. Это будет легко, ребят. Шахтеры не обучены конному бою. Бьем, используя копья, затем переходим на мечи. Рыцари всегда бьют клятых крестьян. Закон войны, закон жизни. Люблю такие законы. В бой.

     Амит сам возглавил кавалерию, став во главе треугольного построения. Он понимал, что из-за этого его жизнь в опасности, но отчего-то мысли о смерти пока не слишком волновали. «Интересно, отец также чувствовал себя в бою» с грустью подумал Коннор. Странно, но при жизни барона Алидо он и представить не мог, что будет так сильно скучать. Сегодня, Коннору предстояло выиграть свой первый крупный бой. Или по крайней мере, постараться.

     Его конь вел себя нахраписто последнее время, но Алидо это даже нравилось. Как и у всякого кавалериста, у юноши появились особые взаимоотношения со своей лошадью. И сейчас, животное рвалось в бой.

     Кавалерия Лотайра повернула в сторону Алидо с явным настроем принять бой. До них оставалось пара сотен шагов.

     - Галоп. – решительно приказал Алидо, чувствуя, как постепенно ускоряются окружавшие его рыцари.

     Удивительно, но при Френсисе Коннор смог открыть некоторые таланты. Большинство рыцарей Френсиса превосходили Коннора как в возрасте, так и в ратном умении. Тем не менее со временем, они признали его главенство из-за наличия главного качества любого кавалериста.

     Из-за храбрости.

     Как-то раз в детстве Коннор, уже насмешливый, спросил у отца, сколько тот хочет жить и когда ему можно наделяться на баронский титул. Его отец, в то время уже разменявший четвертый десяток, улыбнувшись, ответил:

     -«Хороший кавалерист не доживает до тридцати.».

     Кавалерия царица войск не потому что самая многочисленная или смертоносная. Кавалерист есть сосредоточение всей доблести и ужаса солдатской жизни.

     Кавалерист храбр до смерти. Которая обычно скачет рядом с ним.

     Эти мысли крутились в голове Алидо, когда он, ожесточенно нанося удары шпорами коню по бокам приближался к вражеским рыцарям. Изначально он очень жалел животное, во только когда люди решают убивать друг друга то и жизни зверей не могут не пострадать. Хоть Черные носили дорогие доспехи, хоть и многих из них также имели длинные турнирные копья, Алидо не сомневался в результате. Здесь враги полягут.

     Алидо оказался у отряда черных неожиданно быстро. Он с изумлением понял, что битва скоро начнется и с ожесточением нанес удар вытянутым копьем. Из-за веса копья его рука болела в суставе, но это было несравнимо с болью после удара. Запястье юноши вывернулось, после того как копье попало в горло вражеского рыцаря и сломалось. Вокруг раздался хруст дерева, треугольное построение алуйцев врезалось в черных и разбив их на части прошло насквозь, вышибая врагов из седел турнирными копьями. Алидо не понял, насколько тяжелую рану он нанес противнику, Коннора интересовало не вывихнул ли он себе руку при ударе. Спустя пару мгновений, барон понял что все в порядке и вырвавшись из схватки окинул взглядом поле боя.

     Большинство черных уже лежало на земле. Лицо Алидо расплылось в улыбке, когда он доставал меч. Его первая битва складывалась хорошо.

     +++

     - Смотри, как ударили, – с восхищением отметил Марн. – в пару мгновений разбили.

     - Да. Алидо молодец. Хорошо командует. Смело, – сухо похвалил Коннора Амит.

     - Не уверен что «смело» здесь значит хорошо. Видишь вон там? – указал рукой Клаур.

     - Что? Темно же вокруг. Как ты хоть что-то замечаешь?

     - Там пыль, – нетерпеливо произнес Клаур. – именно поэтому, хороший военачальник никогда не лезет в бой с самого начала. Алидо ошибся. Кавалерия черных все еще не побеждена.

     Гирион услышал шум столкновения даже раньше, чем увидел. Черные начали ближний бой, причем невероятно энергично и сильно. Первая шеренга рухнула в тот же миг, когда вражеская инфантерия атаковала.

     - Стрелять, мать вашу, – рявкнул Гирион.  Арбалечики ударили залпом, и вражеская пехота чуть отошла. Но ненадолго, вновь продолжив свое наступление. Гриффу со стороны казалось, будто войска Френсиса воюют не с людьми, а с огромным снежным потоком. Пехота Алуйцев пока медленно отходила, но Гирион чувствовал, что еще немного давления и люди Френсиса побегут.

     - Тупые ублюдки, – смеясь, Алидо наблюдал как остатки отряда кавалерии бегут с поля боя. Он чувствовал радость, потеряв всего десяток человек, алуйские рыцари вырезали добрую сотню. – мы победили.

     - Барон – неожиданно сказал один из всадников Коннора, показывая на север.

     К ним приближался новый отряд, в два раза больший чем первый. У всадников также практически не было копий, но лошади и доспехи выглядели куда богаче чем у предыдущих.

     - Это гвардия – произнес рыцарь. – как видно, лучшие воины Лотайра явились на поле боя.

     Алидо рассмеялся. Он все понял. Лотайр лучше других знал возможности своей кавалерии, поэтому первый отряд, перебитый столь просто измотал вражеских кавалеристов и их лошадей. Даже если сейчас Алидо покажет спину и попытается сбежать не факт, что получится, ведь лошади и люди устали после первого столкновения. К тому же, если кавалерия противника останется одна на поле боя, Лотайр получит большой перевес. Алидо прекрасно понимал, что его загнали в угол. Оставался только один выход.

     - Лотайр хитер. Воспользовался тем, что мы как истинные рыцари всегда отвечаем на вызов. Но ничего еще не кончено. Сейчас, мы ударим по гвардии Лотайра. Пусть мы без сил, пусть наши копья сломаны, но мы все еще рыцари, а они – крестьяне в доспехах. Наш единственный шанс – победа. И дай Создатель нам сил.

     Амит повернул коня, и ухмыльнулся наступающей волне всадников. Выбора, действительно не оставалось. Так пусть Лотайр докажет силой свое право на победу.

     +++

     Грифф с ужасом смотрел за первой шеренгой пехоты. Она отступала, отчаянно пытаясь держать строй. В самой гуще он заметил гвардейцев, вокруг которых шел особо ожесточенный бой.

     - Не время колебаться, – решительно вскрикнул Гирион, слезая с лошади. – Грифф, спускайся. Во вторую шеренгу. Будем воодушевлять солдат личным примером. Даже четыре лишние руки могут решить исход.

     Грифф почувствовал страх. Он понял, что Гирион ставит все на то, что Файон успеет подойти. Вот только, это ставка, которая может и проиграть.

     +++

     - А ты хорош, – смеясь, сказал Алидо, хотя на самом деле, прозвучал скорее смех отчаяния. Рыцарь, который сошелся с ним в битве, облаченный в черный доспех, орудовал огромным двуручным мечом. Он уже разбил в клочья щит Алидо и проломил доспех в нескольких местах.

     Рыцарь глухо ответил из-за забрала:

     - Ты тоже неплох. – Алидо помял его доспех в нескольких частях, особо сильно в районе правого плеча, оттого рыцарь сильно стонал при ударе, – но ты уже проиграл. Где твои товарищи?

     Алидо обернулся, и сердце юноши схватил холод. Его всадники словно потонули в бесконечном потоке черных, и то, что всего несколько мгновений назад казалось очевидной победой, стало разгромным поражением.

     - Сдайся, и я буду милостив. Я сын лорда Лотайра и имею право помиловать вас всех.

     Странно, но в этот момент Алидо перестал думать. Он скользнул взглядом по рыцарю, криво улыбнулся и сказал:

     - Хорошее было животное.

     В следующий миг Коннор подло ударил клинком по морде лошади рыцаря. Конь вскричал, и встал на дыбы, сбросив рыцаря. Алидо, понимая, что бой проигран устремился прочь из потока черных отчаянно отмахиваясь мечом. Он получал удары, он отражал удары, но все равно единственным, что у него осталось - желание сбежать из потока.

     Но поток врагов вокруг не заканчивался. До той поры пока вспышка от удара по голове   не огласила потерю сознания.

     +++

     Первая шеренга побежала от черногравийцев, но не вся. Полк, в котором находились гвардейцы все еще стоял.

     - Лови, дерьмоед, – злобно произнес Клаур повергая очередного противника. Со стороны казалось, что гвардеец неуязвим. Он поражал своих противников раз за разом, хоть и отчетливо понимал, что чаще наносит раны, чем убивает. Амит и Марн стояли рядом с ним. Мастерство владения двумя мечами не оставило Амита, и черные, в большинстве не готовые к ударам с двух рук страшились подходить к нему. Марн, сражаясь скучно, и чуть серо по сравнению со своими товарищами тем не менее, безошибочно разил в ответ и не пропускал ударов.

     - Вот, вторая шеренга пошла, – Клаур с удовлетворением услышал рев сзади. Алуйцы получили небольшую, но помощь. Несколько мгновений казалось, что черные сметут и вторую шеренгу, все это время Клаур со странной деловитостью, раз за разом бил клинком по шлему особо наглого черного десятника. После пятого такого удара, десятник рухнул на землю, заливая пространство вокруг рвотой. Но вторая шеренга сумела двинуться вперед, и на несколько секунд гвардейцы почувствовали, как строй Лотайра начал прогибаться.

     Грифф чувствовал, стоящих рядом с ним людей. В строю сложно почувствовать возвышенные, пафосные эмоции, мысли толка «Это мои братья по оружию» ... Люди вокруг скорее раздражали Гриффа.

     - Стой рядом, – Гирион говорил тихо, чуть слышно, только для юноши. – настолько близко, чтобы чувствовать, что по бокам стоят два человека. – сам Гирион стоял по праву руку от Гриффа в самом центре второго ряда второй шеренги.

     - Тебе страшно, и это нормально. Все люди боятся, но истина в том, что страх не должен останавливать. Самое плохое – оцепенеть от ужаса. Люди рядом с тобой примут такую же судьбу, что и ты. Не нужно их любить, они твои собраться по несчастью, люди, которые зависят от твоего клинка, как и ты от их. Не уступай им и не бойся.

     - Вперед, – совсем другим, решительным и злым голосом рявкнул Гирион на весь строй. – разобьем этих выродков!

     - Не думай, – добавил он Гриффу вполголоса. – битва – не место для умных мыслей. Просто действуй и не позволяй себе остановиться. Остановишься – и проиграешь.

     Грифф чувствовал, что битва совсем рядом и черные, столкнувшись с первым рядом алуйцев, приближаются к нему. И вот, второй ряд, сделав очередной шаг вперед врубился в строй черногравийцев. Грифф оказался напротив кряжистого мужчины с огромным топором. Мужчина безразлично скользнул взглядом по лицу юноши и занес топор. Грифф без какого-то страха или мысли неловко ткнул своим коротким мечом в сторону лица черного. Меч с неожиданной силой ударил в щеку мужчины, разрезав плоть и сломав несколько зубов. Черногравиец вскрикнул и упал наземь, смешивая собственный строй.

     - Молодец, Грифф – рявкнул Гирион – хорошо!

     Грифф не почувствовал какой-либо радости, единственным облегчением было то, что пока никто не умер от его клинка. А зубы невеликая потеря, по сравнению с жизнью. На место упавшего черногравийца заскочил следующий, но Гирион, перегнувшись, с омерзительным звуком проломил мечом его шлем вместе с черепом.

     - Ха. – рассмеялся Проклятый – они отступают! Они отступают!

     Действительно, шеренга черных подалась назад. Грифф почувствовал, как неумолимая сила толкает его вперед, прямо на врага, сражаться дальше, сокрушить отступающий строй, в каком-то смысле отыгрываясь за свой недавний страх…

     В следующий миг кавалерия Лотайра врезалась в арбалетчиков правого фланга алуйцев, вихрем неся им быструю смерть и сражение превратилось в избиение. Все решилось за пару мгновений. Гирион проиграл сражение Лотайру.

     Арети, видя, как рушится строй, крикнул Гриффу:

     - Круг! В круг!

     Они прижались спина к спине, Гирион, Грифф и еще десяток солдат, отчаянно отбивая удары. Шеренги распались на части, и гвардия Лотайра выкашивала прежде всего отступающих, пока не пытаясь вырезать группки, сохранившие боеспособность.

     - Зачем губить солдат? – бледными от волнения губами спросил Гирион сам у себя, – много кто из алуйцев догадался создать маленькое построение и не бежать. Черногравийцы подождут, пока подойдут арбалетчики и перестреляют выживших…

     Гриффу казалось, что вокруг него рушится само мироздание. Он беззвучно повторял «только не сейчас, только не сейчас, только не сейчас», пытаясь отогнать словами судьбу, пока его маленькая группка лихорадочно отбивалась от пехоты черных.

     Раздался горн, пронесшийся по полю боя, которое правильнее было бы назвать полем истребления. Алуйцы под руководством Файона пришли на выручку своим братьям. Черногравийцы, сохраняя строй, начали постепенно отступать.

     Но все же Файон опоздал, и первая битва уже закончилась однозначным поражением алуйцев.

     - Ты жив, - сильно тряс Марна за плечо Амит. Марн прижав руки к животу негромко застонал.

     - Вроде стонет, – заметил Клаур. Сам он тяжело дышал, даже несмотря на то, что после битвы прошло пару часов. Одышка не покидала его, хоть, за всю жизнь до битвы легкие гвардейца не подводили. И Амит, и Клаур хоть и получили раны, но не очень сильные. Файон сумел привести подкрепление, но пришел слишком поздно, в тот момент, когда авангард разгромленный Лотайром со всех позиций, добивали. Файон с резервом отбросил усталые войска черных, но прока от этого не было. Войска Френсиса проиграли сражение.

     - Живот. Посмотри на рану. – тихо попросил Амит. Его левая и правые руки сильно болели, рядом с шеей тянулась длинная, кровоточащая рана. Несмотря на внушительный вид, она оказалась не глубокой.

     Клаур отодвинул руки Марна и выругался.

     - Плохо дело. Рана серьезная. Его нужно перенести.

     - Привет, – неожиданно раздалось со стороны. Амит с изумлением увидел трех грязных людей. В двух безошибочно угадывались Гирион и Грифф, третий же едва шел в пробитых и измятых латах.  На лице Гриффа застыло выражение шока, хоть и серьезных ран он не получил.

     Измятый латник с трудом сказал:

     - Тяжелый нынче день. – голос принадлежал Коннору Алидо. И обычно веселый, он был мрачен до безобразия.

     - Да, крайне. – зло кивнул Клаур, не отводя взгляда от живота Марна. Ему казалось, что он видит внутренности.

     - Нет времени. Мы должны унести Марна в лазарет, быть может ему там помогут.

     Гирион кивнул, и произнес:

     - Пока попробуйте наложить тугую повязку. Кольчугу не снимайте, иначе станет только хуже.

     Клаур склонился, отрывая кусок рубашки, но в следующий миг раздался дикий рык. Рычал Амит, с трудом подавляя слезы:

     - Все. Конец. Он не дышит.

     И Клаур обессилено рухнул на колени, сжимая в кулаке кусок дешевой ткани.

     Глава 16

     - Куда ты нас завел, – грубо спросил Клаур, когда Амит, в очередной раз остановившись, тяжело дыша присел у дерева.

     - Все. Простите меня, нужно отдохнуть. Тяжелых ран у меня нет, но и идти я не могу. Я не знаю, где мы. Проклятая Черногравия. Эти здоровенные дерьвья, они везде… И так мерзко воняет смолой, – Амит склонив голову с трудом произносил слова, шатаясь из стороны в сторону от усталости.

     Гирион посмотрел на своих спутников. Измятый, закованный в железе Алидо вызывал наибольшую тревогу.

     -Я знавал рыцаря, который после турнирного поединка всячески показывал, что с ним все в порядке, но, когда мы сняли шлем, у него отлетел кусок головы и рыцарь умер.

     Из-под смятого шлема раздался смех:

     -И что же ты предлагаешь? Всю жизнь провести в разбитом железе?

     Гирион внимательно посмотрел на барона и холодно сказал:

     - У нас всех мало сил. Я не особо хочу сейчас говорить с Файоном или же Френсисом. Слишком многое сегодня произошло. Я хочу предложить заночевать в лесу, не идя в лагерь. Но есть определённые опасения из-за состояния здоровья Коннора.

     - Никаких проблем, – с бряцаньем пожал плечами Алидо. – правда, один я не смогу снять доспех. Чересчур устал.

     - Грифф, – негромко попросил Гирион. – найди нам какую-нибудь стоянку. Желательно, как можно ближе.

     -А что мы будем делать с Марном? – с непониманием спросил Грифф, показывая на тело мертвого гвардейца. Амит и Клаур отказались оставить его на поле боя.

     - Одну ночь побудет с нами, – еле слышно проговорил Гирион. – завтра, все вместе, сделаем ему хороший погребальный костер.

     Грифф кивнул.

     - Далеко не уходи. Если потеряем еще и тебя, день станет еще дерьмовей, – бессильным голосом сказал Клаур.

     Грифф грустно думая о том, что в суматохе боя его и гирионов конь вероломно сбежали, отправился искать подходящее место. Черногравийские леса прославленные своей непроходимостью, всегда особо опасны ночью. Грифф ощущал тошноту, поэтому не думая пошел в сторону, с трудом переставляя ноги.  Пройдя всего пару десятков шагов,  Грифф почувствовал, как земля под ним провалилась, и он с грохотом рухнул в темноту.

     - Твою мать, – зло выругался Гирион, услышав звук падения – так быстро?

     - Пойдем, -  стремительно встал Амит. – у нашего юного друга проблемы.

     Амит собрался также быстро, как потерял настрой. Из-под земли, в весьма глубокой яме раздался крик:

     - Все в порядке.

     Амит, Клаур и Гирион обступили яму и осторожно смотрели вглубь. Она была примерно с два человеческих роста, и, хоть и Грифф крикнул что все в порядке, но подняться он не мог, по-видимому, повредив ногу.

     - Разойдитесь, – раздался неожиданно веселый голос, и барон Алидо, так и не снявший доспех спрыгнул к Гриффу.

     - За что люблю нашего Коннора так это за незаурядный интеллект, – иронично ухмыльнулся Амит, спрыгивая за Алидо.

     - Да. Мы тут все умны, – зло произнес Гирион, глядя как Клаур запрыгивает вслед. С болью посмотрев на тело Марна, Гирион прошептал:

     -Я не брошу тебя.

     Взвалив на свои плечи тяжелое тело, Гирион в очередной раз изумился. Что-то, что сейчас лежало мертвым грузом когда-то существовало как человек, имело мечты, имя и честь. Осталась только быстро распадающаяся тень с которой Гирион и спрыгнул в темноту.

     +++

     К Вайсу вернулся кашель после кровавой бойни в церкви. Честно говоря, он до сих пор не мог поверить в то что увидел. И уж тем более, не верил в то, как погиб отец Александр. Но гораздо сильнее потрясал тот факт, что он все еще оставался жив.

     «Да, пережил я свой век» зло думал Вайс. Мысль о том, чтобы наброситься на Раагу, пырнуть его пару раз мечом и с чистой совестью умереть не только появилась в голове Вайса, но он попытался ее реализовать. Однако, первое же заклинание отбросило бывшего стражника далеко в сторону, в самый конец церкви, где старика схватил под руки один церковный служка и быстро спрятал в задних помещениях. Хотя Вайс и не потерял сознание его взяла оторопь, и он не смог вернуться, будучи молчаливым слушателем бойни, учиненной магами.

     И вот теперь, абсолютно без плана, Вайс искал мага, которого когда-то приютил Владыка. Тело Владыки, опаленное практически до неузнаваемости, унесли в крипту под церковь, и постепенно, церковные слуги готовили погребение. Самым страшным оказалось то, что в столице, кроме Владыки практически не осталось крупных церковников. Несмотря на то, что столица политически всегда являлась центром страны, истинное духовное сердце Алуи находилось в Северали, городе, принадлежащем Алидо, но сейчас подконтрольному Морроу. Процесс избрания нового Владыки грозил затянуться, к тому же, со времен Последователя, именно король окончательно утверждал Владык на посту.

     Морроу сыграл грубо, жестоко и подло, но именно эти качества и позволили ему победить. Вайса снова скрутил кашель, пока он, бредя по второму этажу заглядывал за каждую шторку.

     - Меня ищешь? – раздался неожиданно собранный голос из-за спины Вайс. Бывший командир узнал по тону искомого мага Никласа.

     - Да. Нужно поговорить. – Вайс практически никогда не общался с Никласом, и сейчас, происходил практически их первый разговор. Связано это отчасти с тем, что после смерти короля Коннаса Вайс на дух не переносил любых магов, и само нахождение в церкви одного из них заставляло бывшего стражника скрипеть зубами.

     - Спросишь, почему я не сражался и не погиб? – грустно улыбнулся Никлас, потирая руку. Даже спустя полгода она осталась перекрученной, и судя по всему, приносящей боль владельцу.

     - Нет. Я никогда не ожидал от магов храбрости. К тому же, вопрос почему не погиб вполне подходит и ко мне. – Вайс действительно не испытывал злости. Говоря честно, его как будто парализовало изнутри, он чувствовал только пустоту.

     - Мне кажется, ты очень умный парень. Читаешь постоянно заумь, знаком с Раагу. Так вот, коли уж у меня осталось так мало вариантов, то я могу обратиться даже к тебе. Так вот, маг, скажи мне что нам делать в такой ситуации.

     - Хочется отомстить? – улыбнулся Никлас.

     -А тебе нет? – безэмоционально парировал Вайс.

     - Дело вот в чем, – честно начал говорить маг. – конечно мне хочется отомстить каждое мгновение, и моя «скрюченность» стала тому достойным напоминанием. Особо по ночам, когда крайне болит. Вот только, Вайс, ты должен понять самую важную вещь. Раагу отыгран, да и с самого начала он был лишь пешкой. Морроу сам убьет Раагу, причем достаточно быстро. Его вынудят церковники и лорды.

     -С чего ты взял?

     - Конечно, весело и приятно называть себя королем, вот только когда половина лордов до сих пор не прибыло в столицу и не преклонило колено, очевидно, что ты делаешь что-то не так. Понятно, что так произошло бы, пожалуй, с любым человеком, захватившим столицу силой, но вопрос принятия нужно решить. И Раагу станет красивой жертвой на этом пути. Поэтому, если ты хочешь мстить, Вайс, то нашей целью должен стать не старый, запуганный маг Раагу, который всегда был лишь цепным псом с чересчур цветными мечтами, а сам новый король. Наш враг – Орлан Морроу, как практически с самого начала.

     -И как же мы можем решить нашу проблему? – деловито спросил Вайс.

     - Есть пара путей. Можно дипломатически примкнуть к фракции герцога Рошера, или даже Литанена. Проблема в том, что они оба не настроены чем-либо заниматься серьезно. Рошер стар, и потерял хватку, а Литанен всегда дела степи ставил выше чем дела королевства. Остается Френсис.

     -Я отправил к нему посланника еще в период до того, как Морроу взял столицу, – ответил Вайс, не уточняя личность "гонца", – как видно, Каннского не интересует Орлан Морроу.

     - Хорошо. Второй вариант, куда более грубый, подобный тому, который против нас применил Орлан Морроу. Мы должны убить герцога, занявшего королевский престол.

     Вайс грустно улыбнулся, и ответил:

     -Я думал об этом. Но хватит ли нам сил на такое деяние?

     - Главное попытаться, – решительно кивнул Никлас. – несмотря на то, что у Орлана два сына и дочь, всех их можно легко оттереть от престола. Условный Рошер справится с ними за пару плевков. Он занимался подковерными играми еще до рождения Орлана.

     - Так чтобы победить убийцу и предателя мы должны сами стать таковым? – грустно произнес Вайс, с молчаливой решимостью глядя на свои руки. Покрытые морщинами и вздувшимися венами, они, тем не менее все еще сохранили силу.

     - Только так и происходит в человеческой истории.

     - Мы погибнем. – мрачно продолжил Вайс. – и наши имена проклянут за убийство короля.

     - Или благословят. Впрочем, мертвецу все одно. – ухмыльнулся Никлас, поигрывая скрюченной рукой. Вайсом вдруг овладело мрачное веселье.

     Достаточно полагаться на сильных мира сего. Настал момент решить все самому. И Вайс чувствовал достаточную степень отчаяния.

     +++

     - Жаль, что Марн не видит, – завороженно проговорил Грифф. – он всегда интересовался историей.

     Та яма, в которую они упали, оказалась пещерой. Потолок в ней выглядел крайне старым, и выполнен человеческими руками, но разрыхлел от времени, именно поэтому Грифф и провалился. Сейчас, ушибив ноги Грифф шел с большим трудом, с интересом разглядывая барельефы.

     - Наш язык немного изменился с тех пор как кто-то сделал эти записи, – Клаур достал из-за пазухи огниво. Факелы, специально висели по всей пещере, рядом с барельефами и чертыхаясь, Клаур выломал один из них из декоративного держателя и начал пытаться высечь искру. Рядом с дырой в потолке барельефы и надписи все еще оставались разборчивыми.

     - Здесь постоянно упоминается одно и то же имя. Оскар Виллем. – заметил Грифф.

     - Последователь – хрипло выдохнул Клаур.

     - Неужели… - с плохо скрываемым удивлением вопросил Гирион.

     - Не спугни удачи, – тихо произнес Амит. – если это действительно, то, о чем мы думаем, то нам невероятно повезло сегодня.

     И Амит тут же осекся, вспомнив о Марне. Осекся так сильно, что дал себе пощечину от злости.

     - Простите. Выбрал не то слово. Дурак я.

     - Ничего. Бывает, – кивнул Гирион.

     - Здесь кроме имени Последователя постоянно встречаются и другие имена. – заметил Грифф. – и производные. Арабель, архонтиус Северилис, Брайнстер, архонтуис Сермергастис, Карийп, архонтиус Алуйис.

     - Орианский. Все же основатель нашего государства был Орианцем.

     Клаур наконец-то выбил искру и свет озарил пещеру. На самом деле, она не поражала размером и состояла всего из двух помещений. Первое оказалось полностью закрашено барельефами.

     - Это он, – спросил Грифф, показывая на изображение на стене. На нем, сухой человек с невероятно впалыми, уставшими глазами, в знатной орианской одежде стоял в позе победителя. Позади него горели руины города.

     - Видимо, да. Изображений с Последователем не осталось. Он не хотел, чтобы из него сделали культ. Что все равно произошло.

     -В нем вроде бы нет ничего особенного, – Грифф с интересом смотрел на человека, перевернувшего мир с ног на голову.

     -В великих людях всегда на первый взгляд ничего особенного. Давайте пройдем во вторую комнату.

     Вторая комната оказалась гробницей.

     - Да, все так, – закашлявшись от поднявшейся пыли прохрипел Амит. – как видно, легенды не лгут. Перед своей смертью, Последователь ушел далеко на юг и приказал спрятать свою могилу так, чтобы ее никогда не нашли.

     - Не особо они спрятали.

     - Видимо, все же, культ Последователя существовал уже тогда, и они не захотели просто закопать его кости.

     Грифф задрожал, глядя на стоящую в середине помещения каменную усыпальницу.

     - Он там?

     - Да. Вероятно, – чуть слышно, борясь с волнением в груди прошептал Гирион.

     Неожиданно что-то сверкнуло. Сверкнуло ярким, веселым огнем.

     - Постойте, -  Гирион подошел вплотную к саркофагу. Крышка гробницы была объемной, повторяющей очертания Последователя, вплоть до контура лица. Глаза Последователя, сделанные из черного металла, как будто зло уставились на подошедшего Гириона.  Но куда больше смутило Арети то, что каменный Последователь держал в руках. В них лежал меч. Судя по всему, тот самый меч.

     - Это Архонус? Святой клинок? – Амит скрестил руки в символе клинка. – Тот самый, которым Последователь перебил всех Архонтов? Меч, созданный для убийства магов? Символ нашей церкви?

     - Когда пророк Адриан и Последователь снял Агнца Создателя с древа, – неожиданно начал говорить Клаур, с трудом подбирая слова от волнения – с самого начала у них возник спор. Адриан считал, что с уходом посланника Бога шанс на спасение человечества напрямую утерян, поэтому выступал за то, чтобы придать прах земле. Последователь же думал по-иному. Ему казалось, что даже несмотря на смерть, Агнец все еще не сыграл свою роль. Собрав прах своего учителя, Оскар Вилеем приказал лучшим кузнецам выковать клинок, в основе которого был прах посланника Создателя. Затем, именно этот меч стал главным орудием Последователя, именно он вел его всю жизнь. По легендам, тому, у кого он в руках ни страшна любая магия.

     - Мне всегда нравилась история о том, как Оскар впервые пронзил архонта святым клинком. Это не обычный меч, это тот инструмент, который сделал мага и обычного человека равным. Живое доказательство бытия Создателя, чудо, – Гирион встал на колени. – великий уравнитель. Один из двух, после смерти.

     - Выглядит обычно, – заметил абсолютно нерелигиозный Алидо.

     - Нет, неправда, – решительно ответил Гирион. – это знак. Знак, который пришел тогда, когда нам было наиболее трудно.

     Глаза Гириона воспылали. К нему как будто бы вернулась старая удаль, Грифф с удивлением подумал, что, пожалуй, в подобном эмоциональном состоянии Гирион двинул войска на Кальруду.

     - Достаточно. Пошел Френсис Каннский к демонам. Мне не нужна его помощь, или чья-либо еще. Сегодня, Лотайр продемонстрировал, что мы занимаемся абсолютно ненужным делом. И ненужное дело забрало у нас друга. С этого дня, мы должны полностью посвятить себя лишь одному. Месть – то что создало Алую, и сегодня Создатель напомнил нам об этом своим откровением. Мы должны повести войска на столицу и перебить виновников смерти короля. В сим и заключается наша миссия.

     - Странно. Ты ведь никогда в нее не верил. – Клаур говорил без злости, с неожиданным пониманием.

     - Да. Но, видимо, из-за неверия мы и здесь. Из-за него мы на полгода потеряли путь. – Гирион прикрыл глаза, с внутренним содроганием вдыхая заплесневелый запах, идущий от огня факела. –сегодня, настал момент, когда дело Последователя оживет.

     Гирион коснулся рукояти Архонуса и вырвал ее из каменных мертвых рук, одним движением выломав каменные пальцы.

     - Мы пойдем на столицу и продолжим дело Последователя. Морроу падет от наших рук. Но перед этим. – Гирион посмотрел на своих товарищей.

     -Я всегда пытался быть сильным, но лишь пытался. Я подвел вас, втравил в войну, которая ничего не значит. Я снова принял неверное решение, как и в тот миг, когда пошел за Нерцисом. Простите меня…

     Чуть подождав, Гирион словно бы в отчаянии крикнул:

     -Я погубил тысячи людей во славу мечты, и за это мне никогда не будет прощения. Теперь я понимаю, что не могу решать судьбы один. Потому что, даже если отбросить религию, Создателя, одинокий человек всегда будет слаб. Сильна только семья, лишь кровные узы правят этим миром. А раз так, все вы станете мне братьями. Я хочу основать организацию, Орден, который продолжит дело Последователя, станет отражением Архонуса, тем самым мечом, останавливающим конфликты и войны, защищающим мою страну. Я хочу построить орден не религиозных фанатиков, но патриотов, способных спасти моё королевство от упадка. Я хочу воздвигнуть твердыню, которая заслонит собой слабых и смирит наглость сильных. И сегодня, я хочу чтобы это началось с вас, мои друзья. Вы можете презирать меня, но я прошу вашей помощи, как никогда не просил. Помогите мне исполнить мою мечту.

     - Мир без войн? – скептично, но чуть встревоженно улыбнулся Амит.

     - Нет. Я не глуп. Я лишь хочу… Я не могу просто сидеть, и наблюдать, что осознал, сидя в подземельях. Я не святой, и не смогу установить мир во всем мире. Я лишь хочу создать организацию, которая не допустит таких, как Орлан Морроу к власти, которая устранит право сильного и станет беспристрастным судьёй, не позволяющей Алуе впасть в хаос. Мне хочется, чтобы Последователь возродился во многих людях.

     -  Звучит пугающе адекватно и нереалистично одновременно, если честно, – ухмыльнулся Клаур. – я в принципе, за.

     Амит удивленно посмотрел на него.

     -Я все равно в отчаянии. Если ничего не выйдет, посмеемся над этой идеей. И все же, пророк Адриан более пяти веков назад основал свой Орден. Большое упущение, что у нас такого нет. – Клаур неожиданно улыбнулся Гириону.

     -В основе Ордена должны быть религия, убеждения, –хрипло сказал Коннор Алидо. – нельзя просто сказать – мы орден, потому что хотим, чтобы все жили хорошо. В подобном нет никакого смысла.

     -Я уже ответил, что и не верю в утопии и мир во всем мире. Общая задача – удерживать мир и спокойствие в нашей стране. Это все чего я хочу. А по поводу религии… Церковь последователя весьма хорошо относится к войне и воинам. Военную организацию она также признает. Даже несмотря на то, что я не верю в божественность Последователя, все равно, не помешает нам использовать его имя в благих целях. – промолвил Гирион.

     Грифф неожиданно рассмеялся. Все удивленно уставились на него. Юноша, улыбаясь, заговорил:

     - Вы заглядываете слишком далеко. Может еще обсудим структуру и философию орденов? Смысл учения Последователя? Резиденции? Чересчур масштабно, до глупости если честно. Особенно учитывая что мы сидим в яме посреди Черногравии.

     - Малец прав, – произнес Гирион. – давайте начнем с малого. История Последователя началась с клятвы. Клятвы о мести. Месть - основа нашего государства, предков, религии. Давайте же также поклянемся, но в двух вещах.

     - Первое –  наша основана цель – отомстить Орлану Морроу и магам и не допустить повторения его прихода к власти. – Гирион воздел меч к потолку, чуть не царапая его острием. – но куда важнее второе. С этой самой поры, мы с вами, братья по клятве, братья по крови, семья. Каждый из нас – основатель Ордена, ведь все мы так или иначе оказались здесь. Смысл нашей жизни в одном - исправить Алую, настолько, насколько возможно, и охранять порядок внутри нее, стать третьей силой между государством и народом, сохранить данное нам Масном, Последователем и Айносом.

     Гирион вытянул левую руку, и с усилием порезал запястье Архонусом.

     - Cей шрам есть память об моей клятве. Спустя пять веков Архонус снова пролил кровь.

     - Ты главное не перестарайся, – насмешливо сказал Алидо. – резанешь сильней и истечешь крови.

     - Ты с нами, Коннор? Ты наш брат по клятве? – Гирион протянул меч барону. Алидо, чуть насмешливо взял его в руку, повторя позу Последователя на барельефе, но Грифф заметил, как у него трясутся руки то ли от волнения и ран, то ли от усталости.

     - Вы хотите убить Морроу. Это мне нравится, да и есть у меня такое свойство – мой отец был дураком, братишка тоже и так уж получилось… - У Алидо неожиданно дрогнул голос, - что я сильно их люблю. Видимо, люблю я дураков. Да и сам дурак. Хотите считать меня своим братом - я буду только рад. Это в духе моего семейства. А на Ордены... плевать я хотел, если честно.

     Алидо наклонил Архонус и порезал себе запястье. Даже сильней, чем Гирион. Кровь полилась на пол гробницы.

     - Да, видимо правда дурак, – насмешливо скривил губы Амит, отбирая меч у Алидо. – что же, коли моя очередь, то хоть меня уже и ведет клятва верности королю Конносу, но… Все гвардейцы, благодаря Генриху Малу называли себя братьями, вот только в решающий момент все оказалось немного сложнее. Но, давайте надерем зад Морроу. Давайте надерем зад всему миру. Это я всегда любил.

     Амит резанул свое запястье.

     Клаур взял меч и скривившись спросил:

     - Мне обязательно говорить торжественную речь?

     - Момент обязывает, – ехидно ответил Алидо. – Я вообще сейчас расплачусь от чувств.

     - Хорошо. Я скажу кратко. Мне кажется такое решение верным, и впервые в жизни я доверюсь Гириону Арети, – впервые за все знакомство, Клаур не назвал Гириона Проклятым. – я прожил немало лет на свете и совершил немало грехов. Как и мы все. Но, я четко знаю, когда люди пересекают предел дозволенного. Мы должны раз и навсегда продемонстрировать на примере Морроу почему некоторые поступки, вроде убийства женщин и детей недопустимы. И ради этого, да и из банального чувства симпатии – Клаур резанул себя. - изменим мир. За Орден.

     - Так ты все время нам симпатизировал? Вот так? – удивился Алидо.

     - Вы его плохо знаете. Клаур очень едок, если бы вы ему не нравились, то вас бы, наверное, разъело, – кивнул Амит. Клаур зарделся, и протянул меч Гриффу. Грифф удивленно посмотрел на него.

     - Ты, наверное, ошибся. Вы все представляете собой что-то. Гвардейцы, полководец, сын дома Алидо. Я же обычный паренек, который вам помогает. Я слаб в бою, не сказать, чтобы шибко умен, не сказать, чтобы очень полезен. Я не великий человек, и, вполне очевидно, что мне не место в Ордене и пафосные цитаты про "мир" будут звучать от меня глупо.

     Гирион чуть прикрыл глаза и с задором попросил:

     - Амит, дай-ка мальцу оплеуху.

     -С удовольствием, – и Амит ударил так, что мир вокруг Гриффа заискрился, а из глаз потекли слезы.

     - Ты с нами полгода. Ты прошел путь от столицы до Черногравии, вывел меня из города, в котором царил хаос. Переносил с нами тяготы, не ушел, когда тебе предлагали, выбрал трудный путь. Пусть ты не силен, пусть ты не умен, но все это только пока. Нам всем достаточно того, что ты Грифф, наш друг, который с нами с самого начала, не предал, не убежал, остался даже зная очевидно безумную цель. Ты наш малец, тот, кто не подведет, окажется в нужном времени в нужном месте. Так что перестань говорить глупости. Ты будущее нашей странной затеи, будущее нашего Ордена.

     Амит улыбаясь, кивнул. Клаур выжидающе и тепло посмотрел на Гриффа, Гирион одобряющее похлопал юношу по плечу. Но Грифф все еще колебался, чуя тяжесть святого меча в своей руке и тепло рукояти.

     Коннор Алидо вдруг произнес:

     - Не существует понятия достоин и не достоин, Грифф. Не воспринимай клятву как особую награду за верность, принеся ее ты понесешь с нами весьма тяжелую ношу. Это бремя, которое не оставит тебя до конца твоей жизни.

     Грифф заметил, что впервые за их знакомство ровесник Алидо не назвал его "мальцом".

     - Поэтому перестань метаться и, резко, одним рывков взвали на себя эту тяжесть. Или убеги от нее, тебя никто не осудит. Ведь только трусы или негодяи бегут от ответственности, – безжалостно закончил Алидо.

     Грифф взглянул на меч. Архонус казался достаточно легким мечом, не таким уж и большим. Единственное, что отличало его от обычного клинка – бледное железо. Крайне бледное, оттого, он словно искрился во тьме. На  клинке пятнами блестела кровь его товарищей.

     - Так тому и быть. Но потом не жалуйтесь, что я бесполезен, – Грифф ударил себе по запястью. Даже спустя пять веков клинок оставался острым, и юноша понял, почем Алидо не рассчитал силы удара настолько.

     Гирион подошел к нему и снова ударил по плечу. В глазах Арети заискрилось мрачное веселье. Он посмотрел на тело Марна, лежащее в углу и промолвил:

     - Даже несмотря на то, что он умер…

     Гирион подошел и сделал надрез трупу на запястье.

     - Он достоин зваться нашим братом. И именно он станет тем, за кого мы будем мстить. Так же, как за Агнца мстил Последователь, мы пройдем путь за Марна.  А пока что… Давайте снимем с Алидо железки и попробуем уснуть хоть и сделать это будет трудно.

     - Что именно будет трудно сделать? – усмехнулся Алидо, безуспешно пытаясь снять не только забрало, но и весь шлем.

     - Думаю, обе эти задачи – впервые за день рассмеялся Амит.

     Глава 17.

     Алишер Морроу знал, что сегодня Френсис с утра не в духе, но все равно, не мог упустить случая подразнить старика. Еще год назад, когда отец отправил его «на обучение», по сути сделав заложником, Морроу осознал всю двойственность сущности Френсиса Каннского. Тот, кого считали безэмоциональным, сухим, похожим на рыбу на самом деле хранил в себе целый кладезь эмоций. И, несмотря на свой явно подчиненный статус Алишер обожал выковыривать из старика эмоции.

     Френсис говорил с Файоном, когда Морроу вошел в шатер. Лицо Альберта было перевязано, хоть он и не участвовал в начале битвы, резерв, спасший сражение, в бой повел лично черногравиец, получив несколько ран.

     - Как вы могли допустить поражение…

     Френсис не скрывал ярости. Спустя столько времени, Лотайр не только показал клыки, но еще и умудрился болезненно укусить.

     - Все есть в моем отчете, – сухо ответил Файон. Обычно он боялся Френсиса, и говорил с ним крайне уважительно, но сегодня, из-за того, что большую часть ночи Альберт и солдаты собирали трупы и готовили погребальные костры, особых эмоций в нем не чувствовалось.

     - Это очевидно, – встрял Морроу. – мы просто слабее.

     Френсис скривился в злобной улыбке.

     - Почему?

     - Лотайр гораздо сильней как организатор и лидер. Признай уже, дедушка Френсис.

     Слово «Дедушка» бесило Френсиса до ужаса. Морроу знал почему. Несмотря на седины, измождённое морщинами лицо, и другие признаки старости, Каннскому едва исполнилось сорок восемь лет.

     Френсис зло уставился на Морроу. В его глазах читалась немая угроза, и Алишер предпочел замолчать.

     - Хорошо, Файон. Сегодня вы готовы в случае необходимости продолжить бой?

     - Да. Я передвинул резерв ближе к линии Фронта, как и кавалерию. Мы готовы к новому нападению. – кивнул Файон.

     - Значит, гвардейцы, Алидо и Гирион пропали?

     - Нет, как оказалось. Вернулись утром, с трупом своего товарища Марна. Отчет немного устарел. Сказали, что поток сражения отнес их в сторону.

     - Всех вместе, - ухмыльнулся Френсис. – очень охотно верю. Следи за ними, Файон. Проклятый может предать в любой момент.

     - Кстати, Алишер, тоже приглядный за Гирионом. Говорят, что с ними рядом всегда твой ровесник, Грифф. Можешь немного подавить на него.

     - Можно нам поговорить наедине, лорд Каннский? – неожиданно серьезно попросил Алишер. Файон с удивлением посмотрел на наследника Морроу.

     - Файон, мы с тобой все обсудили. Можешь идти, – Альберт поклонился обоим лордам с равным почтением, и вышел из шатра.

     - Хороший он парень. Старательный. Надеюсь, вчерашнее поражение не сломит его, – Френсис сел на свой походный, скрипучий стул. – В чем твой вопрос, Алишер?

     - Мне пришло письмо от сестры. Опять, – Алишер впервые позволил своему гневу выйти наружу. – ты обещал мне, Френсис. Так почему же я жду обещанного так долго?

     - Как только победим Френсиса, я выполню свой долг.

     - Ты не победишь, – зло произнес Морроу. – и это вчера было наглядно продемонстрировано. Посмотри на своих солдат. Каждый из них мечтает оказаться дома, начать возделывать свои земли. Как думаешь, за почти пять лет в деревнях ничего не изменилось? Насколько тяжело им думать, как повзрослели дети, и не пришли ли в их дома другие мужчины, чтобы пропахать их земли и забрать женщин? Даже мы, лорды уже дрожим от ярости из-за длительного стояния, но им еще хуже. Особенно после вчерашнего.

     -Я смогу победить, – покачал головой Френсис.

     Морроу закрыл глаза и, не открывая их продолжил:

     - Ты самый странный человек из всех, которых я знаю. Всю свою карьеру, все свои походы ты делал вид, что веришь только в логику и разумные решения. Но в вопросе с Лотайром ты уже почти пять лет ждешь чуда, не понимая одного – оно не произойдет. Лотайр не допустит ошибки. И каждый день что мы стоим ослабляет нас и усиляет его.

     -И что ты предлагаешь? Начать бой?

     - Мы проиграем генеральное сражение. Момент прошел, Френсис и ты это знаешь. Ты подобен псу, которы вцепился в лапу волка. Конечно, волку неприятно, больно, но вполне очевидно, что он разорвет тебя на части.

     Здесь Морроу сознательно использовал сравнение с волком. Гербом рыцарского рода Лотайра был трехлапый волк. Герб имел простой смысл. Волк, попадая в силок, для того чтобы освободиться часто отгрызал себе лапу. После же, чаще всего он умирал, однако в гербе Лотайра волк скорее демонстрировал способность пожертвовать, чем угодно ради победы. Сравнение волка с псом должно было стать оскорблением.

     - Остался только разговор о мире, – сказал Алишер. – и чем быстрее ты прозреешь, тем быстрее моя сестра освободится.

     Френсис закрыл глаза, мигнул. Пару секунд помолчал, затем с явным недовольством начал говорить:

     - Вы, Морроу любите красивые образы. Вот только старого пса уже не научить новым трюкам. Я не заключу мир с Морроу и смогу победить в этой войне. Так же как когда-то я победил Проклятого. На этом все, проваливай из моего шатра.

     Алишер вышел, не испытывая гнева. С самого начала, он знал, чем закончится разговор. Значит, настал момент начать действовать самому.

     +++

     Гирион и товарищи перед тем как покинуть Гробницу скрыли ее, забросав землей и ветками. Несмотря на религиозность, голодный солдат остается голодным, а, куски из гробницы Последователя продать можно крайне дорого. Уж не говоря про мощи Последователя. Гирион оставил Архноус у себя, вложив в сломанные каменные пальцы Последователя свой, старый меч. Внутри ножен, Святой клинок не особо выделялся, и Гирион не хотел, чтобы кто-то его увидел. За такой клинок многие могли убить.

     Весь день после шел как будто ничего не изменилось. На вечер были запланированы похороны Марна, до разведения погребального костра Гирион и гвардейцы занялись своими делами и отдыхом. Грифф отправился в лечебницу к Оливии, и изумился тому, что девушка и Крер покрыты кровью даже больше чем он накануне.

     Крер оценивающе смерил Гриффа взглядом, спросив:

     - Ранен?

     - Нет.

     Оливия с пилой в руке неприветливо кивнула Гриффу  и приказала ему:

     - Зайди, нужна твоя помощь.

     Грифф с ужасом вошел в шатер, в котором лежали раненные. Большинство из них уже были перевязаны, часть умерла ночью, другая часть глухо стонала. Каждые несколько шагов лежал либо раненый, либо труп. Два солдата звали маму. в противоположных углах, тихо и жалостливо, словно перекликаясь.

     - Держи этого детину. Крер не может справиться с ним один.

     Огромный солдат, сидевший на маленькой койке повторял одно и то же:

     - Да все зарастет, не надо резать.

     - Ничего не зарастет. Тебе разрубили кость на ноге, – терпеливо произнесла Оливия. Она ,видимо, объясняла не первый раз. – если мы не отрежем ногу, вверх пойдет заражение, и ты умрешь. По сути, твоя нога уже отрублена.

     - Но я чувствую ее...

     - Но не можешь шевелить ей, – безжалостно оборвала раненого Оливия и протянула ему деревянный брусочек. – засунь в рот. Быстро.

     Гигант засунул брусок в рот, словно бы не думая, зачем.

     - Крер, Грифф! Держите его, пока я буду пилить, – Оливия сильно ударила своим маленьким кулачком громиле по виску. Тот, чуть потерявшись в пространстве, развел руками. Грифф и Крер схватили его, пока он, словно бы смирившись, продолжал жевать во рту брусок.

     Оливия начала пились. Гигант бился в дрожи, а внутри Гриффа нервно забилось сердце. Он никогда не думал, настолько грязная профессия – врач.

     +++

     - Так зачем пришел? – подчеркнуто безэмоционально спросила Оливия, когда после операции, они втроем вышли на свежий воздух. Ее руки тряслись, – мне еще резать и резать. – глаза были отчаянно злыми, в том числе и на Гриффа.

     - Марн убит.

     Лицо Оливии стало каменным, хоть в глазах и показались слезы.

     - Это ведь лишь вопрос времени, когда кто-то погибнет. Что же, он первый, – девушка прикусила губу. – думаю, если все продолжится, через годик и тебя похороним.

     - нельзя так говорить, – решительно оборвал племянницу Крер. – прости ее, Грифф, сегодня очень плохой день. Вы уже его похоронили?

     - Нет. Погребальный костер сегодня вечером. Мы решили собрать ему свой собственный, не общий.

     - Ах, какое благородство, – зло произнесла Оливия, сверля Грифа взглядом. – а самое смешное, что кое-кто до сих пор не понял, что происходит, так?

     - Перестань, – Крер решительно попытался одернуть племянницу.

     - Нет. Не перестану. Некоторые вещи нужно говорить хоть иногда. Потому что не сказать их будет подлостью. Так вот, стремясь за свой тупой мечтой ваш прекрасный лидер Гирион завел нас на настоящее поле боя, считай, что в Загробный мир. И мы здесь ждем чуда или смерти, вот только смерть на практике, явление гораздо более частое.

     - Обсудим это вечером, – неожиданно деловито для себя ответил Грифф. – вам нужно поговорить с Гирионом. Мы все разочарованы тем, что произошло вчера, и будем искать новые способы исполнить нашу цель.

     -А. Ну так если ваша цель – сдохнуть, то продолжайте. Не вижу смысла мешать – злая Оливия вернулась в шатер. Крер с грустью посмотрел на Гриффа и сказал:

     - Прости ее. Она скорбит, на самом деле. Очень тяжело, быть полевым хирургом. Видишь слишком много дерьма, которое не исправить. Сейчас, для нее весь мир вокруг – куски мяса с набором жидкостей и глупыми мечтами. К вечеру она успокоится.

     - Нет, она имеет право на злость, – очень устало отметил Грифф. – И пусть злится. Это означает, что ей не все равно, ведь так?

     Крер одобряюще хлопнул юношу по плечу:

     - Именно, Грифф. Именно. Мы будем вечером. Встретимся у шатра Гириона?

     - Да, конечно.

     Похороны прошли обыденно, без особых речей или церемоний. Марн всегда был тихим и самым спокойным из гвардейцев, к тому же за день все успели свыкнуться с мыслью о потере. Оливия и Крер пришли к погребальному костру, причем Оливия что-то долго высказывала Гириону, но почему-то у Гриффа не появилось особого желания слушать что именно. В конце она заплакала, и Гирион неловко обнял ее. Это вызвало странное волнение в груди Гириона. В его голове промелькнул вопрос «почему мне не все равно?», но ответ на него пугал самого Гриффа.

     В свой маленький шатер Грифф отправился сразу же после, выпив совсем немного эля за упокой души Марна. Он шел, погруженный в свои мысли о том, что когда-нибудь и его тело будет сожжено, прекратит свое существование и эта мысль не столько пугала, сколько казалось абсолютно невозможной и странной.

     - Пс. Пс. Эй, мужик. Ты Грифф?

     Грифф с изумлением обернулся на такое странное обращения. В армии его называли как угодно, вот только не мужиком. С удивлением юноша узнал Алишера Морроу, который, видимо, ждал у шатра. Наследник Герцога стоял с кувшином и двумя глиняными кружками.

     - Да, Грифф. Привет. Мое имя Алишер Морроу. Ты наверняка знаешь.

     - Приятно лично познакомиться, – безэмоционально произнес Грифф.

     - Твой друг умер вчера, так? Пойдем со мной, Грифф. Давай поговорим. Мне хочется кое-что узнать. Но куда больше хочется рассказать, – и Алишер усмехнулся своей несносной наглой ухмылкой.

     Морроу повел Гриффа в местность, которая находилась чуть выше лагеря, небольшой холмик, где было рассыпано сухое сено.

     -Я часто здесь сижу вечерами.  Прекрасный вид. В том числе, прекрасный вид и на вчерашнее побоище. – Алишер с энтузиазмом бухнулся на землю, и начал наливать в кружки синюю жидкость. Грифф растерянно остановился.

     - Садись, давай поговорим.

     -Я тебя не знаю. – откровенно холодно замтеил Грифф

     - Так я тебя тоже. Вот и повод, к тому же перед незнакомцами мы зачастую честнее чем перед друзьями.

     Грифф сел рядом с Алишером. Тот разлил напиток и протянул ему кружку.

     - Что это?

     - Пей и не думай. Как всегда, в армии, – безразлично пожал плечами Морроу. – брага черногравийцев. Они гонят ее из здешних ягод кланта. Весьма убойная вещь.

     Грифф сделал глоток и удивился вкусу.

     - Глотай на вдохе. Говорят, что очень крепкая, может обжечь внутренности.

     -А вкусно в целом, – перед глазами Гриффа все резко поплыло.

     - Ты ел сегодня? – прозорливо заметил Алишер помутнение в глаза своего собутыльника.

     - Нет. Многое произошло, не успел.

     Морроу порылся по карманам и достал несколько лепешек.

     - Держи. Вот этим дерьмом на войне питаются наследники герцогов. Мой батюшка, увидь такое, пожалуй, воротил бы нос целый день.

     Грифф куснул лепешку и неожиданно для себя поправил:

     - Наследники королей. Не герцогов.

     - Ах, это. – Лицо Морроу явно скривилось. Ему словно бы была неприятна эта тема. – раз уж ты завел разговор в такую канву, то, Грифф тебе придется ответить мне на пару наводящих вопросов. Сегодня, Френсис намекнул мне что стоит шпионить за тобой, дабы выйти на Гириона, но, честно говоря, немного лень. Существуют более простые и честные пути. Так вот… У тебя есть родные?

     - Только братья по клятве.

     -У, внушает. КЛЯТВА! – рассмеялся Морроу. – У меня вот есть обычный брат, и лучше бы он также был связан со мной только словами. Но изначально ведь у тебя была семья?

     - Давно умерли. Отец раньше, мать чуть позже. Есть тетя, но у нее своих детей пятеро, и единственное, что она мне давала – небольшой уголок в доме. Средства для пропитания я искал сам. Не сказать, чтобы удачно.

     - Мда. После такого про свое детство мне не хочется и говорить. Такое ощущение, что я чуть более везучий – странно, но Морроу не вызывал у Гриффа отвращение. Хоть Алишер и сын их самого главного врага, обаяние юноши сложно отрицать. В нем словно бы и не чувствовалось высокомерия, но ощущалась безумная горечь, скрытая за оскаленным в улыбке зубами.

     - Но, Грифф, я хочу знать твоё мнение. Ребенок должен уважать родителя? – Мороу хлебнул браги и откинул голову.

     - Наверное. Возможно, не всегда. Родители бывают разные.

     - Ага. Верно. Тогда другой вопрос, правильно ли ненавидеть своего родителя? Имеет ли ребенок на это право? – Морроу чуть покачивая головой уставился на Гриффа.

     - Слишком это все… В воздухе. Все зависит от конкретного случая.

     Морроу чуть отхлебнул и негромко произнес:

     - Мне чуть тяжело говорить о таком трезвому. Еще пару глотков, Грифф и я все объясню. Еще пару глотков…

     Повисла неловкая тишина. Морроу рассматривал свои руки с глиняной кружкой, и осмотр как будто увлек его сильней разговора с Гриффом.

     - Меня в семье всегда считали бесстыдником. Я никогда не стеснялся тем похоти и того, что происходит в темных спальнях под паланкином. Понимаешь, о чем я?

     - Ты про секс? – спокойно спросил Грифф.

     Морроу рассмеялся.

     - Святая простота! Да, отчасти, хотя моя непристойность скорее в том, что я всем стараюсь говорить правду. Чудовищная привычка. Много друзей такой не заработаешь. Так вот, мой отец сложный человек. С первого взгляда он может показаться заурядным лордом с обычными, весьма подлыми взглядами на жизнь, но это совсем не так. В ранней юности, когда он был совсем молод, на турнире отец получил сильную травму ноги, которая похоронила его военную карьеру. Да что там, Великий Герцог, зачастую сам не способен ночью по нужде дойти до горшка. Приходится звать слуг. Но в жизни отца нашелся некий цветок. И этим цветком, который позволил ему жить дальше, и найти другое призвание помимо рыцарства, что в нашем роду не особо в чести, стала моя мать. После травмы, которую нанес ему сэр Цвайс, мой отец изменился. Или наоборот, наконец показал свою истинную сущность. Он поругался с дедом, и ушел в решение внутренних проблем нашего герцогства. И вдруг оказалось, что он прекрасный организатор. Такое бывало редко в нашем роде, обычное наше призвание — выколачивать дерьмо из людей. Такой, кстати мой брат, Рами. Именно такой.

     Морроу выпил еще глоток и продолжил:

     - Мой дед умер рано, я и не видел его никогда. Когда основное призвание – бить кого-то мечом по голове, не удивляйся если ударят в ответ. Под Кальрудой его и ударили, когда он попробовал отобрать у еще молодого Фельта двадцать лет назад орианские земли. Фельт таких все свою жизнь щелкал как орехи, щёлкнул и моего деда, который, веря в рыцарство плохо понимал суть настоящей стратегии. Братьев отца, обоих, также посекли там. И отец стал главой дома, причем без какого-либо спора внутри. И с самого детства я им восхищался. Орлан Морроу невероятно умный человек, истинный интриган с непомерными амбициями, знающий все Орианские школы мысли, умеющий думать на десять шагов вперед. Я всегда любил таких людей, людей сложных внутри и весьма хрупких физически. С тех пор как я рос, отец также особо выделял меня, хоть это и сильно бесило моего младшего братца. Орлану Морроу также нравится сложность и хрупкость, наверное, потому что таковой была моя мать. Она происходила из маленько рода, подчиненного Морооу со времен самого Айноса, и в том дому ее с детства не любили. Она оставалась очень болезненной, и невероятно умной. Вот только если ум моего отца навсегда остался искажен влиянием деда, бесконечным лозунгами «Дом Морроу должен быть великим», то она не подверглась таким идеям и из-за этого представляла собой обаятельного человека. Вот только, все мы смертны, и нашу семью уничтожило то, что десять лет назад моя мать погибла от чахотки.

     Алишер подозрительно посмотрел на Гриффа:

     - Ты слушаешь меня, или же брага уже ударила по мозгам?

     - Она, конечно, ударила, но я все слышу.

     - Так вот, с того дня мой отец сильно отстранился от нас, стал затворником окончательно. Причем самым ужасным видом затворника – с гигантскими, глупыми планами. Ни меня ни Рами это долгое время не касалось. Вот только, со временем, затворничество моего отца начало приобретать отчетливые, мерзкие стороны. И связано это с родственником, которого я упоминал, но сознательно не по имени. Мою сестру зовут Кири. Простое имя, короткое, дала мама. Ей всегда нравились короткие, ясные имена. Кири прекрасная девочка, очень похожая на мою мать, как характером, так и внешностью. С самого детства она также болела, однако из-за того, что мы, Морроу не самые бедные люди в Алуе, эти болезни не приняли страшного характера. Так вот, где-то три года назад я начал замечать, что мой отец очень странно смотрит на мою сестру. Очень странно, как-то не по-отцовски. Рами оказалось плевать, я же люблю Кири больше жизни, потому что она - цветок, не созданный для грязного мира, единственное что мне ценно. А чуть дальше, – Морроу начал говорить с издевательским придыханием и странной ноткой презрения. – я начал замечать, синяки под глазами, постоянные слезы, то что мой отец чересчур много времени стал проводить именно в спальне сестры, со странными, крайне долгими визитами... И это вызывало у меня подозрения, страшные подозрения, ведь как я и говорил, моё главное свойство - пошлость. Но я не мог поверить, ведь с детства отцом я восхищался, и прекрасно понимал, что в его голове есть своеобразная, но мораль, особо четкая по отношению к родственникам. Дом Морроу построен на защите своих, в нем никогда за все его существование не происходило внутренних споров. Внешних хоть отбавляй, кого мы только не убили, кто нас только не убивал, но внутри, даже когда люди совершенно точно были соперниками, никто друг друга не трогал. Это негласное правило, традиция. «Только семья сильна», таков девиз моего дома. Вот только, как-то раз при разговоре с Кири я заметил, что она крайне… Осведомлена в вопросах плотских утех. Ну ты, наверное, понял, что я люблю шутить на такие темы, и я с удивление увидел, что она их понимает. Поэтому я надавил на нее, и узнал, что именно, делал с ней отец, когда они оставались наедине, в спальне. Как именно он держал бледные руки, заламывал ее слабое тело, игнорировал ее слезы, и, как минимум раз в неделю, насиловал.

     Грифф замер. Он понимал, что вещи, о которых рассказывает Морроу страшны, и происходил не только разговор об очень личных вещах, а исповедь о безусловном личном позоре.

     -И тут я возненавидел отца. Это произошло быстро, потому что Кири самое ценное что есть в моей жизни. Единственная память о моей матери, которое нельзя потерять. И с того момента я желал отцу смерти. Вот только, повел себя неосторожно. В тот же день я взял меч с твердым намерением прекратить жизнь моего отца. Это четкое желание, и я почти добился своего. Они сидели в кабинете, с Рами, когда я зашел и хлестнул его мечом. К несчастью, мой идиот брат успел схватить меня за руку. В тот же момент меня прорвало, и я начал кричать, так как никогда не кричал, пока мой брат пытался меня успокоить. Я спрашивал, как он посмел тронуть свою дочь, и я видел в его глазах вину и понимание. Рами заломал меня так как если что-то и дала ему природа так звериную силу и нрав, и мой отец нервно сказал: «Мой мальчик, ты сильно ошибаешься». Но я видел в его глазах, что он лжет мне. Как лгал всегда. Я знаю почему подобное произошло, это очевидно, что Кири стала заменителем моей матери для него. Вот только, как я начал понимать, мой отец и в моей матери всегда видел прежде всего кусок мяса для утех. Поэтому, он и сотворил это все. Меня посадили под замок, мой братец поверил отцу, и за это я его ненавижу. А спустя пару месяцев под замком меня отправили к тому, кто должен был перевоспитать меня. К Френсису. Отцу казалось, что Френсис похож на него, но на самом деле, оказалось, что Френсис Каннский гораздо человечнее. С первого же дня я рассказал почему меня отправили в «обучение», а точнее в плен к нему, и он просто обнял меня вместо слов. Поэтому, я очень люблю старика, он действительно верит в клятвы, действительно хороший человек. К несчастью, сейчас это мало помогает, в сложившийся ситуации. Как думаешь Грифф, мы сможем победить в войне с Лотайром?

     - Нет. Лотайр и черные сильнее, ловче и они сражаются за свою страну. Как бы избито не звучало, – чуть заплетающимся языков произнес Грифф.

     Морроу засмеялся, чередуя смех нервным кашлем.

     - Да.Френсис не победит. Так вот, с самого начала ссылки я веду переписку с сестрой. И то что она пишет не говорит о том, что отец прекратил свои похотливые действия. Она никогда не упоминает это прямо, но вот где-то пару месяцев назад, в осуждении моего рода упоминал Владыка Церкви Последователя Александр. И если слухи дошли до него, то мой отец даже распалился за время моего отсутствия. Так что, я всегда знал одну истину. Настанет день, когда я убью своего отца. Таков мой путь.

     Морроу приложился к кувшину, сделав несколько глотков. Затем глядя на лагерь продолжил:

     - Так вот, Грифф, получается, что Френсис Каннский не может помочь вам с Гирионом. Так вышло, в этом его суть, и не вините его за твердолобость. Но вот я, наследник Морроу, тот, на чьи деньги нанят почти весь резерв этой армии, готов помочь Гириону в его походе на столицу. Я предлагаю сделку, через тебя. Я не хочу рассказывать Гириону историю о сестре, она сильно позорит имя Кири, а той и так трудно жить, учитывая что церковь порочит ее имя. А мы с тобой ровесники, да и… Ты не Гирион, и надеюсь никогда не станешь таким как Проклятый. Ты не жесток, что видно даже издалека.  У меня есть четкий план. Я полгода назад начал подкупать генералов Френсиса, тем более что большая их часть оплачивается из кошеля моего отца, да и большинство армии собрано из моих будущих земель.  Поэтому, они верны скорее мне, чем Френсису. Но предательство не решает всю проблему. Мне нужен полководец к этому разрозненному скопищу, и кто подходит лучше, чем Гирион Проклятый? Но сначала… Необходимо, чтобы Гирион уверился в том, что я на его стороне. Завтра, в лесу, я назначил одну маленькую встречу. К послезавтра мы с Гриоином должны сдать правый фланг Лотайру, увести войска вглубь страны. Оказавшись без правого фланга, Френсис подпишет мирный договор и все окончится.

     - Ты предлагаешь предательство?

     - Отчасти да, отчасти нет. Тут как посмотреть. Если прекратить бессмысленное кровопролитие – предательство, то можешь называть меня предателем. Тем не менее передай Гириону что завтра ему предстоит перетянуть как можно большее количество командиров фланга, а главное Фаойна на свою сторону. Я буду озабочен резервом. Завтра, мы с Гирионом должны встретится с Лотайром и все обсудить. Я передам ему подробности чуть позже.

     - Ты действительно предашь Френсиса? – с удивлением спросил Грифф

     -Я может и люблю старика, но за Кири я сожгу весь мир. – решительно ответил Морроу.

     Глава 18.

     Гирион воспринял слова Гриффа с железным спокойствием.

     - Понятно. Видимо, удача наконец нам улыбается.

     - Мы должны переубедить Файона, привлечь на нашу сторону. Это будет трудно, – Грифф не особо верил в предложение Морроу.

     - Файон воюет четыре года. Все эти годы он ждет, пока Френсис вернет ему земли. Но вот есть здесь и проблема – нет никакой гарантии, что новый король Орлан Морроу в конечном итоге подтвердит их за ним. Все пришло к ситуации, когда именно сын погибшей герцогини Айгнис, особо после вчерашнего меньше всего верит в победу. Для того чтобы перевести его на нашу сторону, достаточно пары шагов, – уверено улыбнулся Гирион.

     - Первый? – спросил Грифф.

     - Пообещать ему Черногравию. Сказать, что Дитрихи вернут ему герцогство, тем более, что «слова» не проблема. Если старший Дитрих не дурак, то он конечно согласится со мной. Черногравия все равно до сей поры принадлежит Лотайру, и уж Дитрихи обещанием ничего не потеряют. Файон, конечно, имеет огромный личный счет к Лотайру из-за казни своей матери, но человек он здравомыслящий и прекрасно понимает, что лучшей местью будет сокрушить Лотайра не только как человека, но и все его наследие.

     -А что второе?

     - С самого начала, Френсис настаивал на том, чтобы моя личность была сокрыта в армии. Солдаты знали моё имя, но большинство не могло и представить, что я тот самый Гирион Арети Проклятый. Безусловно, у них нет любви ко мне, но магия имени способна на большие дела. Файон должен как можно быстрее распространить слух, что на стороне дезертиров Гирион Проклятый. Но самое главное безусловно в том, что именно сейчас Френсис наиболее слаб. Видимо, Морроу с самого начала ждал поражения, для того чтобы увести часть войска. Умный сукин сын. Ты правда считаешь, что он хочет убить своего отца? – Гирион внимательно посмотрел на Грифф.

     - Его желание основано на очень личном мотиве. Да, ненависть Морроу к отцу очевидна.

     - Бедный мальчик, – неожиданно грустно сказал Гирион. – тяжело, наверное, быть первым из дома Морроу кто пойдет на родственника. Для такого нужно иметь недюжинную храбрость. Я уж молчу о том, что после предательства Френсис станет его врагом, а такого я бы не пожелал никому. Френсис больше всего ненавидит предателей.

     - Сегодня вечером, Морроу наметил встречу с Лотайром. Ты будешь там?

     - Ох, я очень хочу посмотреть на регента, – ухмыльнулся Гирион. – этот человек, как мне кажется, очень похож на меня. За это я уже ненавижу Лотайра.

     Файон согласился перейти на сторону Гириона практически сразу. Гирион всегда чувствовал слом в людях, и Файон выглядел, как человек, который давно не верит в победу.

     - Пока нет нужды уговаривать всех дезертировать, –  на лице Альберта Файона не дрогнул и мускул. После битвы он сильно изменился. – отдадим ночью приказ об отходе, после чего Лотайр победит, а Френсис объявит нас врагами. Тем самым, никакого выхода кроме повиновения у солдат и не останется.

     - Я тоже так подумал, – кивнул Гирион. – но Морроу намекает, что большая часть резерва также у него в руках.

     - Прекрасно, – Файон произнес фразу голосом, в котором явно чувствовалось, насколько ему не по нраву предательство, – чем больше людей, тем больше шансов мне вернуть земли моего отца. Вот только, Гирион, поклянись мне. Дай слово, что Дитрихи вернут мои земли и казнят Лотайра.

     -Я клянусь, что Дитрихи вернут тебе свою землю, если род взойдет на престол, – подчеркнуто уверенно сказал Гирион. – я вернусь с армией и лично разгромлю Лотайра. И отплачу тебе.

     - Ты веришь, в то, что сможешь победить Лотайра?

     - Сразу, конечно не получится. Френсис не самый плохой стратег в мире, хоть Лотайр и превосходит его, – зло произнес Гирион, – для победы над регентом нужно чем-то пожертвовать. Черногравия должна быть выжжена до основания. Это цена твоего будущего герцогства. Ты же знаешь, что сделал Нуриан Фельт, мой старинный враг, когда против него в родном герцогстве Мешия поднялось восстание? Сжег виноградники, главную ценность Юга Ории. Потому что понимал, что иногда устрашение необходимо. Черногравийцев не вернуть простым убеждением иди даже поражением Лотайра. Их нужно устрашить.

     -Я не знаю, нужна ли мне Черногравия такой ценой. Слишком много бед уже обрушилось на мою родину, – чуть слышно сказал Файон.

     - Решайся. Я в любом случае держу свои клятвы. Правда, за последние дни их стало многовато. Ты пойдешь на встречу с Лотайром?

     Лицо Файона вспыхнуло. Он тихо, но твердо ответил:

     - Этот человек казнил мою мать. Некоторые вещи непростимы.

     - Верно. Передам ему привет, – ухмыльнулся Гирион. Он чувствовал странное веселье с тех пор как Архонус попал в его руки.

     Гирион встретил Морроу около полуночи. Морроу, нагло улыбаясь, начал показывать разные жесты, пытаясь что-то объяснить Гириону, хоть и стоял на расстоянии вытянутой руки.

     - Словами говори, – зло сказал Гирион. – тут никого нет, никто и не услышит.

     - Привет, говорю, – нагло ухмыльнулся Морроу. – нам нужно двигаться. Некрасиво будет заставлять нашего друга ждать.

     - Я договорился с ним встретится между нашими и его позициями. Лотайр не особо верит другим людям. Наверное, поэтому он и успешен.

     - Ты когда-нибудь видел его? – спросил Гирион.

     Алишер скривил губы и заметил:

     -У тебя нужно спрашивать. Старый тут ты.

     Гирион нахально ухмыльнулся, и чуть помолчав произнес:

     -Я знал его, но в те времена в нем не был ничего выдающегося. Очередной служака, мой друг Георг Эрон превосходил его по всем статьям. Вот только про Эрона я не слышу ничего, а про Лотайра говорят все.

     - Сейчас узнаем, почему.

     Морроу и Гирион двинулись к опушке леса. Отправились он пешком, причем настойчиво обходя встречные патрули. Безусловно, их не могли задержать, но Френсис до конца должен оставаться в неведении и без каких-либо подозрений.

     - Он придет один? – споткнувшись об очередной сук зло спросил Гирион. Черногравийские леса бесили Арети все больше.

     - Вряд-ли. Я уверен, что с охраной. Интересно, с насколько большой.

     Гирион продолжил идти, больше ничего не спрашивая у Морроу. Странно, но сын герцога не вызвал у него неприязни. Но и особой дружбы с ним Гирион не искал.

     - Вот, опушка. Он должен быть там.

     -Ага, -  раздался голос сбоку из кустов. Гирион вздрогнул и схватился за рукоять меча.

     - Не бойтесь, здесь лишь я.

     Лотайр вышел из куста, отряхиваясь. Его лицо оказалось чуть землистого оттенка, длинные волосы до плеч явно неухоженные, зеленые глаза смотрели проницательно и умно.  Небритое лицо и сальность волос говорили о том, что этот человек средних лет давно не следил за собой.

     - Не подумайте, что я прятался. Отлить нужно.

     Гирион скривил губы. И это великий Лотайр, некоронованный правитель Черногравии?

     -Я признаться, разочарован. – по-солдатски чеканя каждое слово произнес Лотайр одергивая простой, черный плащ. – мне казалось, что Гирион Арети выглядит куда внушительнее.

     - Мы же не сталкивались на поле боя во время восстания? – с интересом спросил Гирион, замечая на щеке Лотайра длинный шрам.

     - Нет. В то время я руководил карательными походами на Черногравию. Но до твоего восстания мы виделись.

     Лотайр всегда был Алуйцем, и абсолютно не походил на черных. Его глаза имели белок, и бледная кожа также не походила на классическую смуглость Черных.

     - Ты пришел один?

     Лотайр скривил губы в усмешке:

     - Не глупи. Мои арбалетчики сидят на дереве и целятся в вас. Я ценен для Черногравии.

     - Весьма обидно, что ты взял охрану, а мы нет, – заметил Гирион

     - Себе я доверяю больше чем вам поэтому у меня с этим нет проблем, – безразлично пожал плечами Лотайр. – но довольно светской болтовни ни о чем. У вас есть предложение?

     - Завтра, ночью правый фланг и резерв армии двинутся вглубь страны. Пока не далеко, но, если начнется бой мы не вступим в него.

     Лотайр чуть ухмыльнулся.

     - Обожаю предательство. И что мне нужно отдать, за эту услугу?

     - Вы заключите мирный договор с Френсисом и не пойдете вглубь страны.

     - Ты действительно думаешь, что я бы посмел пойти вглубь Алуи? – поднял бровь Лотайр

     - Если ты не дурак, то воспользовался бы шансом. - кивнул Гирион.

     - Нет. Не воспользовался бы. – решительно ответил Лотайр. – посмотри на меня, я не Черный, и никогда им не стану в полной мере. Долгие годы и служил Алуе и охранял ее границы. И пусть я ненавижу тамошнюю знать, из-за них не должно страдать мирное население. Я принимаю твои условия, Морроу. Как только мои войска займут превосходящую позицию, я предложу Френсису мир. Восстание и так зашло чересчур далеко.

     - Как оно, быть так близко к триумфу? – тихо спросил Гирион.

     - Горько, как обычно, – со странной грустью в глазах, ответил Лотайр. – я алуец, который предал свою страну и возглавил чужую. Причем очень успешно. Как думаешь, хорошо мне спится по ночам?

     -И все же, как только все кончится, ты сможешь объявить себя королем, сделать Черногравию независимой.

     -Я сделаю Черногравию независимой, но никогда не стану королем, – властно ответил Лотайр. – это не мой путь, и не моя должность. Я полководец, не политик. И я знаю, что для окончательной независимости Черногравии понадобится все, что у меня есть.

     - Почему ты предал Алую? – спросил Гирион.

     - Зачем ты спрашиваешь меня, Проклятый? Ты сделал то же самое.

     - Но свои-то мотивы я понимаю.

     -Я не хочу долго говорить, обсуждать моральные диллемы. Это не по мне, – резко отчеканил Лотайр. – если кратко, то я не никогда не стану карающей рукой Алуи. И я полюбил Черногравию. Вот и все причины.

     - Не ради возвышения? – усмехнулся Гирион

     -Я – не ты, Проклятый. Мне плевать на титулы. И именно поэтому, Алуйцам никогда меня не понять и не сломить. Я жду, что завтра вы исполните наш уговор. Если нет, то я начну генеральную битву и перебью всех лордов, герцогов и прочую высокородную шелуху. Пленных тоже. Для устрашения. Кроме крестьян. – Лотайр развернулся в сторону своего лагеря.

     Гирион посмотрел в спину Лотайра и спросил:

     - Не хочешь присягнуть Дитрихам?

     Лотайр негромко произнес:

     -Я уже присягнул Черногравии. Проваливайте из моего края.

     Он ушел в ночь. За ним из-под крон деревьев начали медленно отступать Черногравийские арбалетчики. Их было всего пятеро.

     - Он странный, – заметил Гирион. – слишком спокойный для предателя, но в то же время в нем чувствуется огромная решимость.

     - Что, тоже захотел стать Черным? –рассмеялся Морроу

     - Нет. А вот постоять за идею – почему бы и нет?

     - Да. Вы действительно похожи больше, чем кажется. Два идеалиста, которые строят из себя тяжелых прагматиков. Очевидно же.

     Гирион улыбнулся, продемонстрировав почти все зубы:

     - За что люблю род Морроу, так это за уверенность в собственном мнении. Ты же нас обоих знаешь в сумме полчаса.

     - Да, но столько времени хватило чтобы, понять вас. – ухмыльнулся Морроу.

     Ночь впереди все еще была длинной.

     Весь следующий день Гирион провел как на иголках. Он чувствовал, что его предательство можно раскрыть. Да и ощущение неприятное, пронизывающее все естество. Хоть Арети и не любил Френсиса, любое предательство оставалось подлостью. Кроме того, весь день, как назло, Гирион всюду встречал Алишера Морроу, который начинал подмигивать ему двумя глазами и махать рукой. Это сильно бесило Гириона, но, видимо, доставать людей было любимым занятием наследника герцога Морроу.

     Оттого и день тек медленно, словно целый месяц. Гирион через Гриффа оповестил Клаура, Амита, Крера и Оливию о происходящем и попросил их быть осторожными во время ночного отступления. Сам Гирион все это время, до боли в ногах, ходил по лагерю, и думал на весьма невеселые темы. Основной, конечно, оставалось то, что несмотря на былую спесь и удаль Гирион проиграл Лотайру. И недавнее поражении пугало Арети ведь в предстоящем походе на столицу ему придется столкнуться с Орланом Морроу, армией герцога и магами. Как противник, Морроу даже превосходил Лотайра, по крайней мере, по ресурсам. Герцогство Морроу оставалось самым богатым в стране, даже богаче Черногравии из-за прекрасной пахотной земли. К тому же, ленны Морроу почти не разорялись войной. Поэтому, ресурс Орлана на защиту явно неисчерпан. Идеальным было бы привлечь еще одного герцога на свою сторону в марше на столицу, но вполне очевидно, что Алуйские лорды предпочтут молчаливо наблюдать за происходящим внутри дома Морроу. Если быть честным, к тому же Гириона пугало молчание со стороны Литанена. Степняк замолк сразу же после захвата Морроу столицы, и до сих пор не признал последнего. К несчастью, Литанен ненавидел Гириона за тот доджливый, недельный переход по дождям в конце восстания, поэтому, Арети опасался того, что в последний момент Литанен выступит на стороне Орлана. Движение на столицу должно быть пройти молниеносно, чтобы никто не успел помочь самозванному королю.

     Но кроме этой проблемы, в тылу дезертиров останется Френсис Каннский и остатки его армии. Гирион прекрасно понимал, что как только двинется с частью войск на столицу, Френсис пойдет за ним с четким намерением отомстить. И тут существовало два выхода – разбить Френсиса, что возможно, но маловероятно, из-за четкого нежелания солдат резать тех, кто еще вчера оставался их товарищами по оружию. Второе – стремительно занять столицу, чтобы после воцарения Дитрихов именно король решил вопрос вражды Гириона и Френсиса. Гирион прекрасно понимал, какой страшно быстрый переход должна совершить армия. Здесь же и главная причина – Морроу не должен успеть собрать все свое войско. Из-за того, что часть лордов так и не присягнуло ему, он не мог надеяться на общие, королевские войска, на общую военную повинность. А собственное войско восточных земель Ласи рассредоточено, хотя его части всегда находились рядом с королем. Самое главное, что нужно Гириону – максимально быстрый переход к столице. Возникал вопрос с Дитрихами и ополчением с их земель, и Гирион склонялся к тому, чтобы вывезти Дитрихов к армии к армии дезертиров, без сбора личного ополчения. Каждая минута после предательства будет на вес золота, каждое мгновение времени становилась практически бесценным.

     Наставал ключевой момент жизни Гириона Арети. И только Архонус в ножнах говорил о возможности положительного исхода. И только он.

     Когда наступил вечер, нетипично солнечный и теплый, Грифф медленно собирал свои пожитки. Юноша осозновал, что если все пройдет гладко, он уже не вернется в лагерь. И нельзя сказать, что он будет скучать.

     Когда Грифф нашел Гириона возле шатра Файон оба командира были напряжены.

     - Мы начинаем отход, – заметив Гриффа сказал Гирион. – делаем все стремительно, Морроу уже начал отвод резерва.

     - Видимо, он действительно имеет большое влияние на командиров резерва, – кивнул Грифф.

     Файон тихо произнес:

     - Большинство из них здесь больше четырех лет. Последний год Морроу ссужал им деньги в долг, а зарплата, которую даровал им Френсис мизерна, так как Френсис не богат, точнее беден. А королевские деньги, после смерти Коннаса не приходят в армию. Поэтому, нет ничего удивительного, в том, что происходит. Во многом, как ни странно мы даже оказываем услугу старику.

     - Почему? – не понял Грифф.

     - Все это длится больше четырех лет и упирается в одного Френсиса. Если Френсиса убрать, то все станет легче. Даже более великие полководцы чем Каннский попадали в похожие ситуации. Первого императора Ории Масна зарезали его же солдаты после десятилетнего бесконечного похода. – Гирион говорил негромко, но не из-за боязни, что их услышит кто-то, а из-за вдруг навалившийся усталости. – я мог представить, что моя жизнь повернётся по-разному когда сидел в темнице. Но никогда не мог и вообразить того, что предам человека, разбившего меня. Жаль старика, но если он слишком навязчиво пойдет за нами мне придется снять ему голову. Сейчас не время думать, Грифф. Начинается великая гонка, поход на столицу, только если в первый раз я шел с севера, то теперь пойду с Юга. В прошлый раз меня остановил Френсис, но теперь, мы дойдем до конца, так как я теперь не один. Дитрихи, Алидо, сын Морроу – в итоге я сумел набрать достаточно сильных фигур. Теперь осталось выполнить обещание Вайсу. И я это сделаю. Но самое главное – я выполню обещать вам, и погибшему Марну. Своим теперешним братьям.

     Файон кивнул:

     -Я прикажу трубить отход. Исполнять?

     - Ты главнее меня. Решай сам.

     Файон тихо рассмеялся:

     -И все же, это не так. Ты Гирион Проклятый, человек, который сегодня ночью обратится к войскам и поведет их на столицу. Я был главнее до той поры, пока подчинялся Френсису. Сейчас же взваливай ответственность на себя. Тем более, даже в ограниченном варианте я от нее устал.

     - Хорошо. Приказывай трубить отход, – Гирион посмотрел в сторону шатра Френсиса Каннского. Ему стало интересно, что теперь испытывает старик. Наверное, горечь. Как и победитель Лотайр.

     Глава 19.

     - Милорд, – гонец ворвался в шатер Френсиса около полуночи. Каннский сидел на своем старом стуле, и задумчиво вглядывался в недельную смету.

     - Милорд, правый фланг пал.

     Френсис холодно посмотрел на гонца, храня молчание.

     - Милорд, мы практически окружены. Лотайр занял правый фланг и постепенно пытается обхватить наше построение.

     Френсис поднялся, и, чуть подумав пнул жалобно скрипнувший стул. В целом же он словно бы оставался спокойным:

     -И где же мои солдаты с правого фланга? Они все погибли смертью храбрецов? – уже зная ответ издевательски спросил Френсис.

     - Правый фланг и резерв отступили на север перед нападением. Они просто оставили позицию, которую занял Лотайр.

     Френсис поднял упавший стул, бережно отряхнул, проверил, не сильно ли тот поврежден и аккуратно сев ответил:

     - Прикажи командующему левым флангом не начинать бой. Авангард пусть вывесит белые флаги. Нас предали, но это не повод отчаиваться. Я должен сегодня же встретится с Лотайром. Война окончена. Мы проиграли. Нет, не мы. Я проиграл. Кроме того, проверить где находится сейчас Алишер Морроу. У меня есть четкое ощущение, что к всему предательству причастен наш дорогой наследник и Гирион.

     Гонец растеряно смотрел на Френсиса. Несясь в шатер, он боялся вспышки холодной ярости, но Френсис, для человека, который за один вечер потерял то, что строил почти пять лет выглядел пугающе деловито и собрано.

     - Что же, коли я не смогу позавтракать в Сольке, то по крайней мере поужинаю в столице, – с ненавистью произнес Фресис. Его лицо исказилось от злобы. Более всего Френсис ненавидел проигрывать, и, то что его предали хоть и не вызвало у Каннского отчаяния, но наоборот словно бы вернуло часть сил. Гонец с удивлением почувствовал мрачную решимость человека, сидевшего на скрипучем грязном стуле, которая не проявлялась многие годы.

     Хоть старого пса и не научить новым трюкам, но легко разозлить во время дрессировки. Френсис Каннский снова стал собой, и в этот раз его мысль стала ясна. «Я отомщу за свой позор. Я перевешаю их всех, своих "дружков"…. До единого, от Гириона до Раагу. Включая всех Морроу. Особо всех Морроу».

     И эта мысль заставила его улыбнуться.

     ***

      Грифф с изумлением смотрел, как восемь тысяч человек, вместе занимает позицию к северу от лагеря Френсиса.

     - Вот теперь у нас есть сила, – ухмыльнулся Клаур, стоявший рядом с юношей. Все братья по клятве были здесь, так же, как и Крер с Оливией. –шлюшьему сыну Орлану Морроу не несдобровать.

     - Гириону нужно зажечь этих людей. Все же в отличие от Кальруды, где он влюбил в себя весь цвет армии здесь, на поле битвы с Лотайром Арети совершенно себя не проявил, – Крер попытался улыбнуться. Его вся затея с уходом с позиций расстроила, хоть он и пытался бодриться. Старый солдат не верил в благо предательства в любой ситуации. Оттого Крер сильно волновался и нервничал, выкручивая себе руки.

     - Файон может возглавить армию сам. – заметил Амит

     - Нет. Не может, – ответил Грифф. – он лично сказал Гириону, что не хочет командовать. Теперь все зависит от вечернего выступления Гириона перед солдатами. К тому же, Файон черногравиец. Его не любят обычные солдаты.

     Гирион вместе с Файоном весь вечер и обсуждали выступление перед солдатами. Файон нервно спросил:

     - Есть несколько проблем, «командир». Армия будет становиться меньше, когда мы двинемся к столице. Тот, кто дезертировал однажды с удивлением осознает, что это весьма нестрашный и очевидно полезный выход из ситуации.

     -Я знаю. Я попробую сегодня решить эту проблемы. Мне не нужно восемь тысяч. Хватит и половины. – двинул Гирион.

     - Вторая куда более мерзкая. Те, кого мы увели, чувствуют вину за предательство, некую боль, как в отсеченной руке, которую ты все еще по привычке ощущаешь. Они предали своих товарищей. Ты должен унять эту боль, – Файон говорил негромко и крайне собранно.

     - Альберт, перестань перекладывать ответственность на меня. Я не живой бог, и даже не Последователь. – на этих словах Гирион иронично скрутил губы в трубочку, думая про Архонус. –выступи первым. Тебя они любят больше, чем я.

     - Даже после вчерашнего побоища? Мне до сих пор стыдно, – неловко пряча глаза, ответил претендент на Черногравию.

     -А чего тебе стыдится? – пожал плечами Гирион. – ты же пришел и отбросил Черных. Молодец, в целом. Пришел бы раньше, вообще стал бы победителем.

     Файон несколько секунд помолчал, затем честно ответил:

     -Я теперь не думаю, что создан для войны. После того как я ее увидел, мне бы хотелось связать свою жизнь с другим. Единственное, что меня удерживает на выбранном пути – память о моем роде. Если для восстановления моей династии мне придется выступить перед людьми, которые из-за меня стали дезертирами, так тому и быть. Я скажу им правду. Хоть это и всегда плохая затея.

     Сколоченный помост, на котором Файон и Грифф собирались произносить речь скорее походил на постройку под виселицей. Это нервировало Файона, однако Гирион был удивительно спокоен. Весь день, Файон и офицеры пытались успокоить войско, но солдаты часто отказывались подчиняться. Все понимали, что произошло предательство, и дисциплина стала очередной жертвой данного вероломства. Файон вышел на помост с дрожащими губами, черные глаза всегда делали его изгоем среди обычных солдат и теперь ненависть достигла апогея. Как только он ступил на помост, раздался раздраженный свист.

     - Соберись, – про себя прошептал Гирион, глядя на Файона.

     Претендент на трон Черногравии как ни странно всегда легко переносил опасность и презрение. Сейчас, находясь перед огромной толпой он словно откинул свой страх и сосредоточился.

     - Солдаты. Я понимаю отчего вы кричите и укаете на меня. Видимо у вас в головах звучит слово «предатель», но если я предатель, то почему до сих пор с вами? И что есть предательство? Я скажу честно, так как никогда не был силен в речах, – Файон почти кричал, но удерживал голос на том уровне, когда еще можно контролировать тембр, – Мы здесь больше четырех лет. Четыре года вы не видели своих жен, детей, родителей. Как и я, ведь я тоже с самого начала здесь. Так вот, мы потеряли шанс на победу, причем давно. И вчера Лотайр продемонстрировал нашу слабость очень наглядно. Нас разбили. Сколько ваших друзей, моих товарищей пало из-за того, что Френсис уперся и без боя заставил нас гнить в черногравийских лесах кланта? Так я или предатель, или же он? И не лгите мне, что никогда не думали об отступлении. Все причины, по которым мы стояли напротив Лотайра - сам Френсис. И мы продолжили ждать битвы с Лотайром, даже когда столица королевства Крора, да и сам король погибли из-за Орлана Морроу. Так вот, мы не бежим с поля боя, настанет день, и как минимум я сам лично вернусь, для того чтобы вцепиться Лотайру в глотку. До сей поры, наша задача в другом. Мы двинемся на столицу и разобьем узурпатора Орлана Морроу, убийцу короля. И поведу вас не я, так как вы никогда не пойдете за Черным на столицу. И я вас понимаю. Все это время, Френсис имел карту в рукаве, которую побоялся использовать. Мой помощник Гирион не просто тезка того самого человека, который взял Кальруду и разбил Фельта. Это тот самый Грион Арети, или же Гирион Проклятый. И именно он поведет вас вперед, я же слагаю с себя полномочия. Гирион, поднимись.

     Гирион вышел на постамент, глядя на замершую толпу. Бессловно, она оценивала его и пыталось понять, угроза он или же благо, ложь или странная правда.

     - Давайте сделаем так. Моя задача, – Гирион говорил неожиданно сухо и кратко, так чтобы понял любой солдат. – посадить на трон родственников короля, Дитрихов. Но я четко понимаю, что тех, кто устал воевать уже не заставить идти на столицу. Вы не приносили мне клятв. Так вот, если кто-то из вас уйдет из армии, он не будет осужден. Все те, кто двинется со мной, получит несколько соток земли из черноземных земель Морроу, лучших земель королевства. И единовременную выплату по итогам похода в два серебрённых. Кроме того, я клянусь, спустя всего месяц все будет кончено, и вы будете распущены по домам. Воспринимайте меня как свой шанс на лучшую жизнь. Всего месяц, и вознагражу каждого. Думайте, завтра утром мы пойдем на столицу. Листы с размеров вознаграждения уже выданы офицерам, те, кто не услышал меня, должны выслушать офицеров, вопрос земли также решен с наследником Морроу. Во славу короля Седрика Дитриха. – Гирион произнес речь уверенно и очень громко, так чтобы большинство услышало.

     - Изящно. Он не использует себя как знамя, перевалив эту задачу на Дитрихов. – заметил Клаур.

     - Как думаешь, сколько останется завтра? – спросил Грифф.

     - Половина в лучшем случае, – ответил Крер. – и все же даже в нашем мире разорвать клятву стоит крайне дорого.

     ***

     Френсис никогда не встречал Лотайра, и чувствовал невероятное раздражение из-за того, что их первая встреча стала капитуляцией лорда Каннского. Лотайр ждал Френсиса в лагере черногравийцев, куда Френсис отправился на своей старой кобыле. Черные, встречая одинокого путника прекрасно понимали кто это и насмешливо салютовали ему. Никто не поклонился лорду Каннскому. Но Френсис не особо желал почтения от черных. За последние почти пять лет нелюбовь к ним превратилась в стойкую ненависть.

     Лотайр ждал у своего шатра, маленького и чем-то похожего на жилище Френсиса. Рядом с ним стоял рыцарь в черных латах, сын Лотайра, Дерек, первый приветственно отсалютовавший лорду Каннскому. Дерек никогда не претендовал на власть отца и всегда ограничивался лишь командованием в кавалерии, хоть и считался не менее талантливым чем отец.

     - Лорд Френсис. Ты приехал один?

     -Я один испью всю чашу позора, – решительно ответил Френсис. Лотайр покровительственно улыбнулся из-за чего Френсис в момент возненавидел его еще больше.

     - Все документы в шатре. Обсудим все наедине, – Лотайр подняв руку галантно запустил Френсиса первым. Дерек остался снаружи у входа. Войдя, Френсис заметил, насколько непритязательно Лотайр обставил все вокруг себя. В шатре было лишь два стула и стол

     - Садись, Френсис. Нам нужно многое обсудить, – Лотайр крайне серьезно подвинул стол к Каннскому. Тот выжидательно выгнул бровь:

     - Без злорадства?

     - Победа над тобой только начало. – Лотайр уверенно кивнул. –Я не особо хочу этому радоваться, потому что на самом деле, подобная победа не значит ничего. Я подготовил текст. Пока читай, – глава Черногравии толкнул небольшой свиток в сторону Френсиса. – Я хочу всего две вещи. Первое – ты признаешь, что Черногравия является независимым государством, причем от лица короля. Твое имя куда как менее значимо чем монаршее. Второе – личное обещание, Френсис, что ты больше не вернешься сюда с оружием.

     - От лица какого короля? – усмехнулся лорд Каннский. – Того, который на престоле сейчас я не видел лет пять. И вряд ли он одобрит подобное с моей стороны. А другой мертвый. Хотя, наверное, возражать не будет.

     - От Орлана Морроу, – сухо уточнил Лотайр, – в любом случае, оспорить договор он не успеет. Ему осталось очень мало.

     -Я все подпишу, плевать. И клянусь, что не вернусь в этот проклятый лес. Но остался лишь один вопрос, Лотайр. Кто меня предал? Ответь на него, и больше я ничего не попрошу.

     - Разве не очевидно? – пожал плечами Лотайр, – Алишер Морроу, и отчасти Гирион Арети. Но изначально разговор о предательстве завел со мной Алишер Морроу. Мы состояли с ним в переписке уже год.

     У Френсиса перехватило дыхание от обиды.

     - Так он все спланировал давно?

     - Изначально, это скорее был разговор о возможностях исчерпать конфликт. Но, где-то с полгода назад тема предательства обсуждалась нами очень часто. Не обижайся на Морроу, Френсис. Они все такие. Подлые предатели, без чести. Настанет день и их дом вымрет.

     Френсис ухмыльнулся, взяв в руки расписное перо:

     - Ты не представляешь, насколько скоро.

     На следующее утро, Гирион проснулся до рассвета, но что-то пугало его. Он боялся открыть глаза и увидеть, что ушли все солдаты, что армия, оказалось миражом и предательство не принесло ничего, кроме очередной порции позора. Поэтому, он лежал с закрытыми глазами и тяжелыми думами до той поры, пока к нему не пришел Файон.

     - Гирион, все чуть лучше, чем ожидалось, – честно сказал наследник престола Черногравии. – с нами готово идти почти пять тысяч из восьми.

     Гирион воспринял известия с огромным облегчением. Пусть небольшая, но армия у него появилась. И армия разобьет Орлана Морроу. Теперь все что осталось – гонка со временем, самым злым врагом человека.

     - Прикажи трубить отход. Мы идем на столицу. У нас хватит снабжения?

     Файон произнес тихо, но жестоко:

     - Если пойдем быстро, то должно хватить. Другое дело, что армия разлагается так быстро, как только возможно. Уже сейчас дисциплина и прочее не работают. Нам бы желательно остановиться и пару дней наводить порядок, переукомплектовывать отряды, назначить новых офицеров.

     - По дороге к Дитрихам, все сделаем на ходу, – спокойно указал рукой Гирион. – мы дадим им армию и возьмем столицу. Да будет так.

     Красное солнце вышло из-за горизонта, предвещая кровавый пир для воронов. Гирион собирался повторить то, что сделал пять лет назад. В тот раз, ему помешала упертость Френсиса Каннского. Теперь, он остался за спиной.

     Глава 20.

     Грифф чувствовал себя некомфортно с самого начала похода на Крору. Гирион сразу же предупредил о скорости оного, о том, что он собирается побить все рекорды по возвращению в Крору, но юноша не придал этому особого значения, а зря. Ноги болели чудовищно. Из-за похода, Грифф стал меньше времени отводить фехтованию, хоть и Клаур в любой момент выражал готовность тренировать, несмотря на усталость. Кроме того, недавно Амит пообещал юноше показать основы сражения с двумя мечами в руках, и эта мысли манила юношу. Битва с двумя клинками выглядела очень впечатляюще, хоть по мнению опытных солдат, таких как Крер не приносила много пользы. Фехтовальщики как Амит, победители нескольких турниров, могли разить врагов и таким стилем, но не умея сражаться одним мечом браться за два – идея весьма сомнительная.

     В Алую пришла весна. Черногравия всегда была регионом без времени, без четкой смены времен года. Север королевства, снова расцветал и пожухлая трава медленно сменялась зелеными ростками. Унылые черные стволы кланта остались позади, и до самой Кроры, вдоль Имперского тракта ровным строем построились сосны, уже посвежевшие и вкусно пахшие смолой. Жизнь возвращалась в Алую. По суровому стечению обстоятельств, вместе с ней вернулась и война.

     Солнце зашло за горизонт.  Отряд почти из пяти тысяч человек стал в лагерь. Даже время отдыха проходило крайне нервно – Файон, чуть ли не с пеной у рта, потный и злой скакал по всему лагерю и заново формировал деление по отрядам, назначал других офицеров и в целом занимался организационной работой. Гриффу нравился Альберт, хоть он и замечал в нем очевидные признаки отчаяния. Также Файон, в отличие от Гириона начал особо следить за дезертирами, вводя наказания и явно демонстрировал заинтересованность в успешном походе на столицу. Грифф, чувствуя, как гудят ноги устало сел на землю. В общем шатре у него оставалось спальное место, но сейчас ему нужно пройтись по лагерю, немного подышать. К тому же, вчера Гирион, очень раздраженно посмотрев на Гриффа, попросил того вместе с ним ужинать и следить за питанием. Вес Грифф снова пошел вниз, из-за нервов. Он и так всю жизнь был тощим, но, как правильно отмечал его наставник Клаур без мышц невозможно научиться фехтованию. Безусловно, теперь уже поздно для ужина, но какой-то странное наваждение повело Гриффа к шатру Арети. Позже,  он будет многократно проклинать этот вечер, и желание внимания со стороны Гириона.

     Грифф подошел к шатру, видя, что он закрыт, и понимая, что Гирион, скорее всего спит. Он сделал еще несколько шагов и вдруг услышал весьма странные звуки. Они не казались громкими, но вполне различимо шли из шатра. Гирион подошел чуть ближе, абсолютно не думая. И тут его перекосило от смущения.

     Характерность некоторых звуков ни с чем не спутать. Такова человеческая природа, часть интонаций, поведений, жестов мы воспринимаем на глубинном, полуживотном уровне. Безусловно, из шатра шли полуглухие стоны и шлепки. Гриффа перекосило еще больше, когда он узнал голоса. Глухие, но вполне знакомые, к тому же в армии Гириона женщин было не много, а с Оливией Грифф провел много времени, и голос помнил отчетливо. В этот момент часть души Гриффа замерла. Он не мог поверить тому, что сейчас происходило за тонкой стенкой шатра. «Она же всегда ненавидела Гирона. Так почему?». Вторая еще более злая мысль тихо прошелестела внутри «Почему не я?». А третья обидно шипела «ты просто хуже». Грифф сжал зубы и отошел от шатра. Его лицо покраснело, по щекам что-то потекло. Он с удивлением понял, что это слезы.

     «Дурак и плакса, дурак и плакса, дурак и плакса» эти слова Грифф повторял в своем рассудке, постепенно переходя на еле слышный, полубезумный шепот.

     Крайне часто юношеская любовь пылка и несколько… глупа, что ли. Причем что самое странное, юноша осознает нелепость чувства даже лучше, чем другие. В голове Гриффа, казалось бы, симпатия к Оливии никогда не переходила определенную линию, но духовно, эмоция давно переросла во что-то большее, как бы Грифф не пытался скрыть. Поэтому связь Оливии с Гирионом юноша воспринял как предательство. Обоих. Пусть это глупо, пусть Оливия никогда ничего не знала о чувствах Гриффа, но юношеская любовь часто перестает в такую же интуитивную неприязнь. Грифф, чувствуя себе раздавленным, вернулся в шатер и всю оставшуюся ночь, с закрытыми глазами в дреме с ненавистью представлял, как Гирион овладевает Оливией. Воображение бесило и распаляло его одновременно. Головой Грифф понимал все, и понимал, что никто и не хотел его предавать или злить, и гневиться из-за таких вещей, вполне себе житейских, глупо, но не мог остановиться. Тот идол, Гирион Проклятый, который стоял перед его глазами огромной статуей, пример для подражания, вдруг оказался существенно ниже. Грифф чувствовал бессильную ненависть, и от осознания ее несправедливости, ему было еще больнее.

     +++

     Вайс кратко и спокойно в разговоре рассказал об идее покушения новому командиру гарнизона Лацетису:

     - Все что нам нужно - допуск во дворец, и чтобы твои люди исчезли на пять минут.

     Лацетис, всегда преданный Вайсу сегодня казался мрачным. Идея с убийством Орлана Морроу его совсем не впечатлила.

     - Звучит как глупость, Вайс. Ты хочешь стать таким же как Раагу, убийцей короля?

     - Если только такие методы работают, то да – хладнокровно кивнул Вайс.

     Лацетис вполголоса произнес:

     - Сделав подобное, ты снова ввергнешь столицу в хаос. Я стражник, и должен защищать порядок. Это моя основная задача, а сущность порядка и имя человека, принесшего порядок, меня не интересует. Вайс, из-за того, что ты мне как отец, я не арестую тебя за эти мысли. Но, видно, что постепенно ты начинаешь сходить с ума на почве ненависти. Убийство Орлана Морроу лишь приведет к новым смертям, среди невинных.

     - Морроу убил моего короля и Владыку церкви

     - Не своими руками, поэтому такие обвинения недоказуемы, – пожал плечами Лацетис

     - Мы проговариваем одно и то же не в первый раз, – отрывисто заметил Вайс. - мне нужен только твой ответ. Нет нужды пытаться переубедить меня хоть в чем-то.

      - Ладно, Вайс. – тихо начал говорить Лацетис. Его взгляд из жалостливого вдруг стал грозным, – коли так, коли ты уже совсем слабо осознаешь происходящее, я скажу тебе прямо. У меня есть приказ, арестовать тебя и твоего дружка при первой возможности. Я этого не сделаю, потому что ты мне дорог. Но, не путай жалость со вседозволенностью. Сейчас происходит наша последняя встреча, Вайс. Мне надоели стариковские разговоры о том, что «Морроу плохой, Морроу всех убил». Даже если убил, если ты убьешь его это приведёт только к новому витку насилия. Как можно не понимать настолько очевидные вещи?

     -Я все понимаю в разы лучше тебя и готов на риск, – зло сверля взглядом Лацетиса сказал Вайс

     - Хорошо, понимающий и готовый к риску. Осознай мои следующие слова – если я, или мои люди увидят тебя еще раз, ты будешь арестован. Проваливай из столицы, Вайс, заведи себе старушку, дом с яблоками и перестань пытаться сломать, то чего не понимаешь.

     Вайс грустно улыбнулся и проговорил:

     - Хорошо, Лацетис. Мне жаль, что до подобного дошло. Возможно ты и прав, возможно я и правда начинаю сходить с ума. Но по своей жизни я всегда следовал одному правилу – идти до конца. И если я выбрал путь мести, то завершу его либо своей смертью, либо гибелью Морроу.

     - Погибнешь именно ты, – неожиданно эмоционально ответил Лацетис

     - Да. Но это хотя бы будет честным. С этого дня мы враги, Лацетис. Но я тебя не в чем не обвиняю.

     Лацетис с болью смотрел, как седой, уставший старик поворачивается к нему спиной и уходит в темные переулки. Вайс был слаб физически,  ослаблен духовно из-за последних событий. И в то же время, Лацетиса не покидало ощущение того, что даже такой, усталый, больной человек, тень самого себя пару лет назад все еще способен на многое.

     Вайс уходил, не чувствуя горечи. Он и Никлас уже предположили такой исход. Поэтому, существовал и другой путь. Лацетис не разочаровал его, напротив старик гордился что, воспитал стражника, похожего на себя. Хоть это теперь и враг.

     +++

     Грифф сознательно ехал как можно дальше от Гириона, вместе с Амитом. Обычно веселый Амит, заметив распухшее от слез лицо Гриффа тоже помрачнел, словно осознав, что произошло непоправимое. Лишних вопросов Амит также задавать не стал, так как несмотря на показную веселость гвардеец всегда прекрасно понимал, что иногда нужно помолчать.

     Клаур рвался с одной стороны отряда к другой, неустанно пытаясь создать хоть какую-то видимость дисциплины.

     - Знаешь зачем он это делает? Он и Файон? – негромко спросил Амит.

     Грифф, не выходя из своих мыслей и не поднимая взгляд покачал головой.

     - Пока мы идем по пустому тракту. Вот только, настанет момент, когда наше воинство оборванцев начнет проходить деревни. Если не смирить солдат сейчас, начнутся кражи, изнасилования, беспорядки. Все как обычно.

     Грифф с открытой агрессией спросил:

     - Так почему этим не занимается сам Проклятый?

     Амит чуть задержав взгляд на юноше, неожиданно понимающе произнес:

     - Раньше ты так его никогда не называл.

     Грифф замолчал, снова уткнув взгляд в землю. Он чувствовал, как будто всю тяжесть неба обрушили на его плечи. Шея словно бы отказывалась поднимать слишком тяжелую от дурных мыслей голову.

     -О, какая красота. Посмотри, – неожиданно рассмеялся Амит.

     Грифф поднял голову и спросил:

     -А что это?

     - На юге нашей страны есть такие места, которые называют перекрёстками. Все весьма просто – пересечение дорог, но именно на юге они имеют особое значение. Черногравийцы и южане верят, что боги особенно чутки именно на перекрестках поэтому именно здесь обычно доказывается мужская удаль. Это места, где каждый шестой день собираются воины округи для получения благословения богов.

     Рядом с перекрестком, была оборудована небольшая площадка, неподалеку от которой стоял десяток человек. Грифф заметил, что Гирион, пришпорив коня, подскакал к ним.

     - Обычно на перекрестках собираются лучшие воины Юга. Гирион, видимо, думает нанять парочку. Поехали со мной, Грифф. Что-то хочется размять косточки.

     И Амит не оставляя времени Гриффу двинулся к площадке. Грифф, все также ощущая тяжесть, пошел за ним.

     - Обычно да, – услышал он отрывок разговора Гириона и одного из людей у перекрестка. – обычно сражение идет долго, так как редко один воин может победить всех. Тяжелое испытание, ведь все дерутся со всеми, по очереди, - с Гирионом говорил воин с хорошо узнаваемым южным акцентом и кожаным доспехом, обладавший огромным носом, – но сегодня все пошло немного не по плану.

     - И что же произошло? – улыбнулся Гирион

     - Уже ясен победитель. Есть воин, который победил всех. – Носач показал на человека, который стоял чуть в стороне.

     Грифф до этого никогда не видел таких людей. Он носил в кольчугу с белым сюрко без герба, без шлема лишь с мечом в руке. Глаза мужчины светили ярким красным зрачком, а лицо оказалось бледным, волосы имели седой оттенок, хоть воин и явно был молод.

     - Видел когда-нибудь Бриаранцев, Грифф? – насмешливо спросил Амит, – он один из них.

     Грифф со странной смесью удивления и безразличности, подумал, что здесь потомок людей, сто лет назад почти завоевавших весь мир. Именно Бриаранцев под столицей разбил будущий король Айнос. Но до того, бриаранцы разорили Орию почти полностью, и никто не мог их остановить.

     - Почти все бледные, – рассмеялся Амит. – когда у Алуйцев такие рождаются, все бояться начинают. Избегают, бьют… А Бриаранцы только такие. Интересно у них смугляков мутузят? – он чуть хрустнув шеей, смеясь подошел к Бриаранцу. Тот с молчаливым интересом смотрел на Амита.

     - Так ты здешний чемпион? И каким ветром тебя занесло?

     -Я испытываю, насколько сильны Алуйцы. Это моя цель, – тихо ответил бриаранец. Взгляд иноземца, направленный на Амита говорил об отсутствии интереса.

     -И что ты пока выяснил? – ухмыльнулся Амит.

     - Достаточно слабы. – безэмоционально пожал плечами бриаранец.

     - Он действительно силен? – вполголоса спросил у носача Гирион.

     Носач кивнул:

     -Я никогда таких не видел. Он очень быстр, но к тому же мощен как зверь.

     - Значит, полезен, – ухмыльнулся Гирион, решительно взмахнув рукой. – эй, бриаранец. Хочешь пари?

     - Пари? –все так же безэмоционально произнес воин с Запада

     - Да. Я выставлю своего воина, и если ты проиграешь, то присоединишься к нашему походу против тирана, – ухмыльнулся Гирион. – если ты победишь, то проси, что хочешь

     Бриаранец снова пожал плечами:

     - Вы идете воевать?

     - Да, именно.

     - Тогда, если я вам нужен, то присоединюсь. Для того чтобы узнать насколько сильны Алуйцы, я должен увидеть, как вы воюете. – Бриаранец говорил подчеркнуто холодно и не скрывал презрения.  В его голосе вроде слышался акцент, но скорее, что-то похожее на легкую картавость.

     - Хорошо. Амит, на арену, – махнул рукой Гирион.

     -А я твой лучший воин? – скривился Амит в усмешке, – тогда плохи наши дела

     Гирион вопросительно посмотрел на него и сказал:

     -Я же тебя знаю. Ты обожаешь всякие дуэли и турниры. Так вот тебе достойный соперник.

     - Хорошо. Я справлюсь.

     Сзади к Гриффу кто-то подошел и мягко приобнял. От обнявшего человека пахло травами:

     - Так что, наш друг Амит уже готов на дуэль?  - Грифф узнал голос Оливии. Ее тело мягко, дружественно прикасалось к нему, и это взбесило юношу. После вчерашнего, он не мог стерпеть таких объятий. Грифф со злым лицом, но максимально мягко убрал руки Оливии от себя и вернулся в бесконечный обходящий перекресток ряд солдат, который не был остановлен ни Файоном, ни Гирионом.

     - Что с ним? – чуть обиженно спросила Оливия у подошедшего Клаура.

     - Не знаю. Может, ты ему нравишься, – как обычно прямо ответил Клаур

     - Разве так ведут себя с теми, к кому испытывают симпатию? – нахмурилась девушка.

     - Иногда и так. – кивнул Клайр, особо тщательно смотря на Амита. Амит уверено достал два меча и ждал пока на арену войдет бриаранец.

     -О. Бриаранец, – сзади к Клауру подъехал Алидо. – веселый народ.

     - Да они даже говорят без эмоций. – ответил Клаур

     - Не совсем. Вместо слов бриаранцев всегда говорят их действия.

     Бриаранец сражался одним мечом, без щита. Амит спокойно отметил это, подумав, что в отражении ударов воин запада скорее всего будет слабее. Несколько секунд они смотрели друг на друга, Амит чуть издевательски покручивал клинки в руках, пока бриаранец не ринулся на Амита, используя всю свою скорость.

     - Он очень быстрый, – Носач долго сегодня наблюдал за бриаранцем, – и ведет бой  нетипично. Это как будто аналог крестьянской школы фехтования. Большинство ударов у него сильные и рубящие, почти без уколов. Очень непохоже на принципы фехтования алуйцев и орианцев.

     Амит отбивал удары не без труда. Хоть он и отметил в начале свое преимущество в наличии двух мечей, на деле, Бриаранец не позволял ему выйти из блока. Слишком быстро он наносил удар за ударом.

     - Он бьет словно бы неумело, но постоянно меняет направления. – к Оливии подъехал Крер, – Он не наносит удара в одну точку, прощупывая защиту Амита.

     Амит, с ощутимым даже со стороны трудом, отражал удары, а Бриаранец подчёркнуто, не менял их темп. Он будто бы и не уставал.

     - Он крайне вынослив, – отметил Носач.

     Амит вдруг начал улыбаться в лицо Бриаранца. Губы гвардейцы чуть слышно прошептали:

     - Теперь я знаю на что ты способен.

     И отразив очередной удар, Амит перешел в атаку. Он прервал бесконечный град бриаранца за счет быстрого уворота и выполнил укол по туловищу противника сразу двумя мечами. Бриаранец отпрянул, но инициатива перешла на сторону гвардейца. Амит начал наносить удары с разных сторон, одновременно чуть подкручивая взмахи клинков в последний момент, делая их более трудными для отражения. Лицо Бриаранца нахмурилось.

     - Амит очень техничный фехтовальщик, – заметил Крер.

     - Мягко говоря. Во время последнего турнира, он разбил всех воинов Алуи, одного за одним. Он не просто техничен, он непревзойден, лучший со времен сэра Цвайса, – обыденно произнес Клаур. Мастерство товарища его давно не удивляло.

     Бриаранец вдруг ошибся, чуть запутавшись в переступе. Амит быстро ударил его по ноге, в последний момент изменив направление, и вместо раны нанес удар плашмя. Бриаранец пошатнулся, и в это же миг гвардеец разорвал дистанцию с противником, отбросив его меч своим и жестоко ударил гардой клинка в лицо Бриаранца.

     Воин с Запада упал. Победа была за Амитом. Тот очень тяжело дышал, несмотря на то, что бой прошел быстро, победа сильно вымотала гвардейца.

     - Кто ты? – негромко спросил Бриарен, подымаясь. Удар гардой оставил огромный синяк на скуле и разбитый нос.

     -Я Амит, гвардеец убитого короля Конноса. – Амит не мог отдышаться, с трудом отпустив клинки.

     - Мое имя Салер, и я признаю тебя равным, – к воину запада вернулось спокойствие. – так же, как и твоего господина.

     Амит скривился:

     - Он мне не господин.

     - Извиняюсь, возможно я неверно выбрал слово, – покорно кивнул Салер. – с сегодняшнего для, я буду следовать за вами. И помогу в вашей войне. Надеюсь, что вы меня не разочаруете и я смогу узнать насколько сильны Алуйцы.

     - Ох, да. Уж это ты узнаешь. - ухмыльнулся Гирион.

     Глава 21.

     Лес Дитрихов, Замок Раналь.

     - Так ты вернулся, – лицо Седрика Дитриха не отразило какой-либо радости, когда ему доложили о прибытия отряда из тридцати конников. Возглавляли их Гирион Арети и барон Коннор Алидо

     - Да. Армия уже идет на столицу. К несчастью я не смог привести ее прямо к тебе во замок, к тому же высока вероятность, что он бы просто развалился, – насмешливо сказал Гирион.

     Седрик Дитрих кивнул, его глаза погрустнели.

     -Я надеялся, что этого не случится.

     - Отчего же? – Гирион чуть поморщился, – я дарую тебе право мести. Вот только, придется пообещать некоторые вещи.

     - Ага. – старик кивнул, – я так и думал, что ничего не делается бесплатно. Говори свои условия Гирион.

     - Они вполне выполнимы. Второй человек в армии, Файон, является сыном покойной Черногравийской герцогини Айгнис. Как все закончится, дай ему права на Черногравию, а мне войска для ее завоевания.

     - Ты думаешь о следующей войне не закончив эту. Хорошо, пусть так и будет. – Седрик Обернулся к своей семье и решительно сказал – Я, Юверн и Джеймс пойдем все вместе с армией Гириона на столицу. Нурхаци, Гардар пока вы останетесь здесь. Если мы погибнем, то, Нурхаци настанет момент, когда дела божеские и хозяйственные должны будут уступить место войне. Ты отомстишь за нас, а ты, Гардар в случае неудачи, продолжишь дело своего отца. Дом Дитрихов не умел многое, но всегда умел воевать.

     Седрик повернулся к Гириону и тихо произнес:

     - Дай нам полчаса. Мы практически готовы.

     - Уже? – удивился Гирион

     - Как ни странно, но почему-то я знал, что ты вернешься. В какой-то мере отчего-то я верил в тебя даже больше других.

     Гирион хмыкнул:

     - Уверен, что стоит брать твоего внука на войну?

     -Я бы не брал, вот только, если я посмею он меня возненавидит. Гардар в плане стремлений куда более спокоен и разумен. Джеймс олицетворение силы дома Дитрхов, а Гардар ума. Настанет день, когда они изменят этот мир. Пока же эта непосильная ноша на моих старых плечах. Полчаса, Гирион и мы отправимся в твое войско. Точнее в мое, или Френсиса, или как-там... - безразлично махнул сукой Седрик Дитрих.

     Файон разбил небольшой, пятнадцатиминутный привал на легкий водопой. Черногравиец лучше других знал, какие опасности таит лес Дитрихов и как много в нем разбойников, оттого боялся, что и самому Седрику грозит опасность. Рядом с ним находился Грифф, который пытался помочь Файону в организационных делах. Это не особо требовалось или получалось, но Грифф хотя бы пытался. Два самых знатных человека армии, Алидо и Морроу словно бы сговорившись на армию не влияли вообще. Кроме того, и Морроу и Алидо изо всех сил старались не встретиться друг с другом, так как вопрос кровной мести между ними все еще не был решен.

     Файон со странной расслабленностью смотрел на свои разбитые от ходьбы сапоги и думал о том, как он попал в такую ситуацию. В детстве ему казалось, что все в его жизни предрешила мать – властный тиран, вот только, как оказалось герцогиня Айгнис не смогла спланировать даже свою смерть. К Файону подошел бриараен Салер.

     - Командир, я слышу неприятные слухи по лагерю. Солдаты поговаривают о бунте. – бриаранец, проговаривая новости оценивающе смотрел на Гриффа. Юноше чудовищно не нравился взгляд Салера, его изучали как бесполезное животное, прикидывая способность к самостоятельным решениям.

     Файон облизнулся и озлобленно сказал:

      - Да. Я чувствую это уже как день. Протестные настроения время от времени начинают ходить по лагерю.  Еще одна причина, почему мы настолько быстро движемся к столице. Армия стремительно разлагается. В тот момент, когда мы увели ее из стана войск Френсиса, мы начали терять ее.

     -Я, признаться весьма разочарован, – произнес Салер. –  люди вокруг с моего рождения говорили о том, что алуйцы первоклассные военные. Вот только, как я вижу, это не совсем так. Я рекомендую вам как-то воодушевить солдат. Иначе ваш поход закончится неудачей.

     - Почему они думают о бунте? – спросил Грифф.

     - Гирион пообещал им много, но ничего из обещанного они не получили. И с каждым днем, чем мы ближе к столице они чувствуют все больший страх. Потому что битва рядом. К тому же, в данный момент им не платится даже зарплата.

     - Можно заставить Алишера Моррроу выплатить им деньги, – заметил Грифф.

     Файон рассмеялся:

     - Морроу никогда не даст денег или расписок сверх меры. Он выполнит все условия в случае победы, но не более того. Их род прижимист. К тому же, и наличных денег у него практически нет.

     - Все же, жаль, что вы не видели Светоч Пророка, – заметил Бриаранец. – мы были такими же, но он изменил нас. Теперь, когда наша армия на походе, она счастлива выполнить свой долг. В ней нет споров вокруг чинов и вокруг солдат. Мне очень жаль вас.

     Салер отошел.

     - Он очень странный, – заметил Файон. – что не отменяет его правоты. Мы действительно разъединены. И вряд-ли Дитрихи сумеют сплотить нас.

     Грифф осторожно посмотрел на солдат вокруг, заметив, что большинство из них агрессивно косятся в сторону Файона.

     - Рано или поздно наш котел взорвётся, – негромко сказал Грифф. – единственное, что нам остается, надеяться на то, что мы успеем донести его до столицы.

     Морроу последнее время потерял аппетит. Несколько часов перед ним лежал кусок запеченного мяса, но от него возникало лишь чувство тошноты. Чувство усиливалось еще и тем, что сегодня, вечером, король вызвал посла Ории Абаку, чтобы поговорить с ним.

     - Посол Ории. Я вас поздравляю.

     Абаку действительно светился от удовольствия. И снова Морроу почувствовал в после огромную фальшивость. Но до сих пор он не мог ее доказать.

     -Я слышал, что ваш господин принял капитуляцию Нуриана Фельта – на самом деле, эта новость скорее вогнала короля Алуи в ступор. Получив донесение, Морроу долго не мог в него поверить. Четыре герцогства объединены и Ульям Адолин двинул войска на бывший город трех Архонтов, Семергаст

     - Да. Сейчас в Ории есть настроения имперской коронации. – улыбнулся Абаку.

     - Адолина?

     - Конечно.

     - Мне всегда казалось, что для принятия титула императора нужно иметь великих предков.

     Абаку неожиданно серьезно ответил:

     - Он сам великий предок. К тому же мой господин женат на дочери герцога Раглана, самой знатной женщине Ории. Уже в его детях будет течь кровь самого высокого сорта и таланта.

     Морроу ухмыльнулся.

     -Я слышал, что дом Дитрихов объявил права на престол Алуи? –улыбнулся Абаку. – так вот, мой господин готов помочь вам, в случае если они зайдут чересчур далеко. Молодые династии должны помогать друг другу/

     Король прикрыл глаза:

     - Так ради этого ты прибыл в столицу, Абаку? Ради того, чтобы сделать меня пешкой в руках новоявленного герцога?

     - Нет. Пока ведь рано говорить о таких вещах, – неожиданно отбросив всю спесь и напускную веселость произнес Абаку. – пока по рангу вы выше моего Господина. Для того чтобы получить высокий титул, нужно иметь высокопоставленных друзей. Мой господин ищет дружбу.

     Орлан Морроу кивнул:

     - Возможно и так. Так вот, Абаку пока я отклоню твоё приглашение. Хотя донесения меня не радуют. Приходят вести, что армию с Юга ведет Гирион Проклятый. Но не только он. Многие отмечают, что в ее составе мой наследник. Мой сын Алишер.

     Абаку кивнул:

     - Да, я знаю. Но мне кажется, что Гирион Проклятый самозванец. Возможно, Дитрихи устроили некое представление…

      - Вы плохо их знаете. Дитрихи не способны на хитрость, их род в этом плане полностью противоположен моему. Все это правда, Абаку. Я специально проверил документы, изучил где должен был находиться Гирион, и действительно, его нет в тюремной камере. Кто-то выпустил Проклятого. И теперь, ублюдок стремительно движется на столицу. Но самое смешное, – Морроу невесело улыбнулся. – что он не один. Позади его Армии идет мой «любимый дружок Френсис», и хоть он явно гонится за Проклятым в недавнем письме он понятно написал, что повесит меня. Весьма интересное время. Так вот, в связи с этим у меня простой вопрос. Уж не шпион ли ты Абаку, и не поддерживает ли твой господин какого-нибудь Френсиса или другого пса, претендующего на трон?

     - Нет. Моя задача состоит в другом.

     -В чем же? – зло спросил Френсис.

     Абаку задумчиво уставился на Френсиса, медленно раздумывая над ответом. Посол словно бы размышлял, стоит ли теперь открыть все карты. Вдруг за окном раздался негромкий хлопок, хоть негромкий, но отчетливый.

     - Что это? – тихо спросил Абаку

     - Не меняй тему, Ори…

     Окно в кабинете Морроу разбилось. Через него влетел небольшой, черный цилиндр.

     -В сторону, – рявкнул Абаку, и одним движением повалил Морроу на пол. Во время падения Морроу загнул больную ногу и застонал от боли.

     Раздался хлопок, и все тело Морроу словно пронзили тысячью игл. Он закричал, слыша, как рядом застонал Абаку. Спустя секунду боль стала слабее, но не ушла. Тем не менее обрывки сознания короля очень медленно возвращались к норме. Он поднял руку и увидел, что вся она истыкана стеклом и небольшими гвоздиками. Зрелище привело его в ужас.

     Абаку рядом с ним вдруг рассмеялся. Если Морроу, кроме всего прочего сильно распороло стеклом лицо, то опытный посол успел уткнуться в ковер, хоть и также был ранен.

     - Это первое покушения на вас?

     Морроу хрипло ответил:

     - Да. Причем близкое к тому, чтобы стать последним.

     - Выходим, – собрано приказал Абаку. – я слышу второй хлопок.

     Посол легко для раненого человека поднялся и одним движением, взвалив на себя Морроу. Король Алуи тяжело закашлялся, чувствуя, как больная нога начинает болеть еще больше. Посол успел вынести Морроу из кабинета перед тем как в окно залетел второй цилиндр. Он же закрыл дверь перед взрывом, ощущая, как по другую сторону в нее врезаются осколки стекла.

     - Вас спас стол, ваше величество. Большая часть осколков вонзилась в него. –прижавшись к безопасной каменной стене, сказал Абаку – но я все же советую вам впредь носить кольчугу. Или не сидеть в таких удобных для покушений местах.  Эй солдат! – рявкнул он на непонимающе стоящего рядом стражника. Покушение длилось всего несколько мгновений, – отнеси короля в безопасное место. Желательно, в комнату без окон.

     - Что это было?

     - Цилиндр с классической взрывной смесью. Причем осмелюсь предположить, что на высоту в почти десять метров, точно в окно с первого раза без участия магии его не забросить. Вас пытались убить, Скажите спасибо столяру, который делал мебель, и мне. Первый цилиндр рухнул с вашей стороны стола, вы же, говоря со мной, подошли вплотную, поэтому я успел бросить вас в другую сторону. Будь вы на пару шагов ближе и Алуя уже искала бы другого короля. Верите теперь в мою преданность?

     - Видимо придется, – оперевшись на солдата с трудом сказал Морроу.

     -Я ранен куда меньше вас, так как всегда под нарядной рубахой ношу кольчугу, – Абаку постучал по груди, и Морроу услышал едва различимый звук звеньев. – Жутко чешется, воняет железом, но в такие моменты крайне помогает.  Прямо сейчас, я послужу вам еще раз. Я сообщу командиру Лацетису о покушении. Ублюдки не могли далеко уйти. Ведь и времени прошло совсем мало. Я поймаю их, чтобы вы поняли, что лучшего союзника чем мой господин у вас никогда не было. Да и не будет.

     -Я ненавижу многозначительность, – в спину уходящего Абаку произнес Морроу. – но его полезность трудно отрицать. Отнеси меня в лазарет. Лацетис должен справиться.

     Моороу с ненавистью думал о том, какой нынче плохой день.

     - Кроме того, мне нужен Рами. Как принесешь меня в лазарет, позови его. С этого дня… Ему нужно… учиться быть королем – сознание Морроу ускользнуло как песок сквозь пальцы, и он рухнул в забытьё.

     +++

     Вайс оглянулся на мага, стоящего позади, на Ледяной площади. В руках Никласа сверкала небольшая фляга с горючей смесью. Уже третья.

      - Как думаешь, Орлан Морроу мертв?

     - Он точно находился в кабинете. Я проверил, благо несложное заклинание. – маг кивнул – теперь проверю еще раз…

     Глаза Никласа чуть сверкнули.

     - В комнате короля нет никого. Может быть, он уже мертв.

     -  Усиль мне руку еще раз. Кинем контрольную

     Никлас кивнул. Он никогда не гнушался самых разных исследований, в том числе и взрывчатки. На самом деле, взрывчатка – излюбленное оружие бриарнацев, и Ория с Алуей так и не научились производить ее в достаточном для армии количестве. Тем не менее, для одного из самых умелых магов Алуи не составило труда создать три маленьких бомбочки. План казался простым и действененым, основанным на самой базовой магии. Вайс прекрасно знал расположение рабочего кабинета Орлана Морроу, а Никлас легко усилил бросок и скорректировал полет бомбочки в окно. Это базовая магия, на которую способен даже маг без «цепи».

     Вайс вскрикнул:

     - Нет, постой. Я слышу. Кто-то спускается…

     - Как ты можешь слышать такое? Мы же далеко.

     -Я стражник почти четыре десятилетия. Нужно бежать. Закоулки…

     Вайс развернулся и ринулся в сторону жилых домов. Бомбочка так и осталась в его руке. Он чувствовал опасность, чувствовал, как будто за ним бегут.

     И он был прав. Из Ледяного замка выбежало добрых три десятка стражников. И все они практически сразу заметили Вайса и Никласа, угрожающе направившись в их сторону.

     - Кинь бомбу, – вскричал Никлас. – я ее поднаправлю, и мы успеем скрыться

     - Нет… - негромко промолвил Вайс, – нет. Они обычные ребята, которые не должны сегодня умереть.

     - Если нас поймают, то убьют! – крикнул Никлас.

     - Беги, маг. Беги. Я задержу своих ребяток. Тем более, что не в том я возрасте, чтобы успешно убегать от молодых ребят.

     - Но…

     Вайс, скривившись, взглянул на мага:

     - Мы оба понимали, что это самоубийственная затея. Спасайся маг. У тебя еще есть жизнь. Я же отыгранная карта.

     Никлас выругался и бросился бежать к домам. Вайс, сжимая цилиндр в кулаке, с мрачным удовлетворением, выждал, пока его догонят стражники. Мужчина в кольчуге обогнал всех стражников и бросился было прямо за магом, минуя Вайса, но бывший командир гарнизона решительно направил кулак в лицо преследующего. Мужчина чуть потерял равновесие, и в следующий миг набросился на Вайса, который успел узнать в нем посла Ории Абаку. Между ними завязалась короткая стычка во время которой Вайс с удовлетворением успел разбить послу нос, но оказался с заломанной рукой на земле, пока Абаку, сидя на спине старика задумчиво рассматривал отобранную бомбочку.

     Стражники добежали до Вайса, и одним из них, ожидаемо оказался Лацетис. Новый командир стражи растерянно уставился на Вайса, словно потеряв импульс.

     - За вторым, быстро, – рявкнул Абаку – без раздумий!

     Лацетис кивнул, и резким тоном приказал:

     - Половина – за вторым.

     И перечислил по именам, кто именно пойдет в погоню. Во время приказов, он растерянно смотрел на Вайса. Стражники бросились в город.

     - Ага, значит старик командир стражи решил убить нового короля… Еще и нос мне расквасил. Неплохая прыть для старца. Почти получилось… - Абаку говорил с паузами, закидывая голову, чтобы остановить кровь.

     - Взрывная смесь, явно кустарная, значит бриаранцы не при чем. Отвести старика в темницу, нужно пообщаться по некоторым темам. Интересный человек…

     Лацетис холодно произнес:

     - Посол, не превышайте полномочий. Я здесь главный среди стражи и представляю волю короля.

     Абаку чуть склонив голову набок спросил:

     - По вашему мнению, король хочет, чтобы преступника отпустили?

     Лацетис замолчал. Видно, что внутри стражника происходила борьба. Он смотрел на посла и старика, и его лицо дрожало от нервов.

     - Делай то, что должен, – просипел Вайс – должен…

     Лацетис холодно пронзил взглядом своего наставника. Он принял решение.

     - Ведите его в темницу. Вайс выбрал свой путь. Пока не пытать, если король прикажет отдать преступника в руки посла, то так тому и быть.

     Абаку кивнул, и слез со спины Вайса. Вайс, поднявшись, тихо проговорил:

     - Молодец… Все правильно.

     Лацетиса перекосило, и он отвернулся.

     Глава 22.

     - Куда делся Алидо, – рявкнул Гирион. –  рыцари без командования шныряют по всему войску на марше внося беспорядок.

     Морроу, ехавший рядом с Проклятым ехидно принес:

     - Видимо, похмелье уже не позволяет гордому потомку рода Кабана встать с кровати

     -У нас нет кроватей. Где он? – еще раз рявкнул Гирион, вызывающе глядя на Файона. Черногравиец задумчиво пожал плечами.

     - Вчера вечером был здесь. Как обычно. Что-то разве могло измениться?

     - Грифф, – Гирион повернул голову и подчеркнуто размеренно приказал. – найди мне Коннора. В любом момент в этих лесах на нас могут напасть разбойники или войска Морроу и без кавалерии принимать такой бой глупо. Мне он нужен, здесь и сейчас.

     - Здесь, - прикусил губу Алишер, словно бы что-то вспоминая. – Здесь!

     - Мда, поганое место даже спустя полгода, – Коннор Алидо пил прокисшие вино беспорядочно, оно капало на доспех и одежду. – не хотелось бы умирать в таком.

     Коннор Алидо говорил сам с собой. Он стоял на том самом месте, где полгода назад произошло сражение у Имперского тракта, в котором войска Морроу разбили Алидо. Барон поднялся на один из холмов и предавался недавних пор своему любимому занятию – бражничал.

     - Хоть трупы убрали и на том спасибо. Приехать и увидеть скелет отца было бы слишком неприятно даже мне. Самое плохое…Самое плохое…

     Коннор почувствовал, что плачет. Слезы лились как-то буднично, без надрыва и прочих обычных признаков горя, словно ждали своего времени полгода и давно просочились, потеряв свой основной эффект.

     - Где ты погиб, отец? Как ты погиб? Я так и не увидел, я так и не понял. Я так и не знаю, что с тобой произошло и никогда не узнаю. Также и Дэвис, который спас меня...

     Конннор Алидо ухмыльнулся, глядя на засыпанные волчьи ямы:

     - Не думай, отец. Разное бывает. Я не сломаюсь так просто. Наш род не строится на авантюрах. Но за тебя можно поучаствовать в еще одной, правда.

     Сзади раздался отчетливый шорох. Кто-то выехал из леса.

     - Будет смешно погибнуть рядом с местом где полег мой отец, так что, если у тебя такая задача, я как ценитель иронии, готов ее одобрить.

     - Нет. Это я. – неискренне радостно ответил Грифф.

     -А. Доброе утро.

     Коннор замолчал. Он не оборачивался к Гриффу. Конь Алидо стоял в стороне, привязанный к деревцу и растерянно наблюдал за происходящим.

     - Ты слышал, что я говорю? – безразлично спросил Коннор

     - Последнюю пару фраз, – не стал отрицать Грифф

     Алидо кивнул, снова приложившись к фляге. Затем спросил:

     - Твои родители хорошие люди?

     - Не могу сказать. Они умерли чересчур рано. Как я помню, они были хорошими.

     Коннор Алидо снова покачал головой, все так же стоя спиной:

     - Моя мама умерла пару лет назад. Отчасти из-за похоти отца, тащившего под себя все что можно. За подобное я его ненавидел. Он часто вел себя мерзко, был толст, груб, сален до омерзения, я с детства презирал такие качества, поклялся не быть таким, как он и все же… Отчего мне так горько?

     Грифф услышал, как Алидо чуть по-детски хныкнул.

     - Сила… Он оставался сильным. Мне плевать на мораль, нравственность и прочие аспекты святош. Этим миром правят сильные, и именно поэтому мой отец остался в сердце. Сила. Я хочу стать сильным, стать лучше, чем он… Но не будет верным отвергнуть то, кем я всегда был.

     Коннор Алидо развернулся к Гирион с широкой, неожиданно искренней улыбкой, с дорожками слез на запыленных щеках.

     - Мое имя Барон Коннор Алидо, владыка Стейши. И я принимаю свое наследие и начну с того момента на котором закончил мой отец. Я сокрушу Орлана Морроу и возвышу свой род.

     Алидо хотел еще раз приложиться к фляге, но затем неожиданно остановился.

     - Наверное, на том свете мало вина. – Коннор вылил остатки своей фляги на землю холма – не знаю, где ты отец, но знай, что я закончу твой путь, но по-своему. Поделись с капитаном Дэвисом.

     Несколько мгновений после своей тирады Коннор молчал, затем его лицо исказилось в привычной насмешливой гримасе.

     -Я, наверное, сошел с ума Грифф. Вот это монологи, мне бы в уличный театр за пять медяков плясать по Черногравиии. Меня ищут?

     - Да. Гирион очень недоволен.

     - Ой, мы все очень недовольны, – издевательски пожал плечами Коннор. – и это повод чтобы что-то делать.

     Алидо подошел к лошади и уверенно сказал:

     - Но когда настанет время, я сделаю все так как нужно. И мне ничего не помешает. Но сомневаюсь, что Гирион способен на подобное.

     - Почему, – рассеяно спросил Грифф.

     - Зола не горит, –  помотал головой Алидо. – но заботься о себе, мой маленький Грифф. Потому что никто другой о тебе не позаботиться. Ни Гирион, ни Крер, ни я. Данные клятвы про семью – прекрасно, но истина в том, что наш путь совершенно разный. Найди свой путь и как можно быстрее выброси Гириона из мыслей. Он отравит тебя, как отравил десятки таких как ты.

     -Я верю в идею Ордена.

     -Я знаю, – кивнул Алидо. – Но все равно, Гирион не из людей способных создать что-то положительное, хорошее. Если ты веришь в Оредн, то попробуй создать его сам.

     -Я еще мал. Слаб

     - Отговорки, – рявкнул Алидо. Грифф впервые услышал, как Коннор кричит и чуть съежился. – покуда будешь принимать свою слабость навеки останешься таким. Стань сильным, если нужно. Вырасти, если нужно. Научись если необходимо. Но перестань оправдывать свою слабость и жалеть себя.

     Алидо оседлал коня и произнес:

     - Человека создает цель. Если твоя цель быть хвостиком Гириона, то прими судьбу повторить все его ошибки.

     - Уже вторая неделя похода, – заметил Амит, - мы невероятно быстры на марше. Да и в целом все развивается неплохо.

     Клаур кивнул. Даже у него, выносливого гвардейца, гудели ноги и болела голова от ритма, который требовал Гирион.

     - Морроу нынче имел тяжелый разговор с Гирионом. – заметил Крер, который за последнее время сблизился с гвардейцами – говорят, что Арети просил у него уже сейчас начать выдавать расписки. Солдаты до сих пор не понимают, за что им нужно воевать.

     -А как же Дитрихи?

     - Седрик очень благородный человек, но за только за благородство умирать глупо.

     - В авангарде за последние дни произошло несколько десятков драк. Солдаты в ярости, в том числе и из-за того, как быстро мы пытаемся дойти до столицы.  – Крер отметил это со странным пониманием.

     - Малец, кстати последнее время в диком унынии. Он почти не разговаривает, - заметил Клаур.

     - Да. Странно. Я думаю, что-то случилось. Но не могу понять, что именно. И это плохо. Он тренируется даже в таком состоянии, но я вижу, что он как будто в другом месте. – Амит говорил с явным сожалением. Его действительно расстраивало то, что произошло с Гриффом.

     - Возможно настал момент, когда Гириону нужно продемонстрировать армии меч Последователя? – спросить Крер. Ему, как и Оливии давно рассказали о клятве у гробницы основателя церкви.

     - Нет. Именно сейчас, солдаты в таком состоянии что скорее зарежут за осквернение святыни. Пока не время.

     - Может напомнить Гриффу о нашем братстве, семье? Может ему нужна поддержка? – спросил Клаур.

     - Нет. Видимо, он хочет побыть один. Скоро все пройдет.

     Алидо чуть скривив физиономию наблюдал за тем, как два солдата в очередной раз выясняют отношение. В этот раз причиной был котелок, который ночью пропал у одного и оказался в походной сумке у другого. Один солдат уже находился на грани истерики, страшно повысив голос, второй с кривой улыбкой положил меч на рукоять. Будь здесь Файон, он бы скорее всего вмешался, но Алидо не верил в пользу таких действий. Наоборот, барону казалось, что в подобные моменты страдает больше всего именно человек, который пытается разнять дерущихся.

     - Почему ты здесь?

     Алидо вздрогнул от неожиданности. За его спиной стоял бриаранец Салер.

     -И тебе привет.

     Бриаранец промолчал с интересом глядя на Алидо.

     - Я слышал, что ты очень знатен и в то же время, подчеркнуто держишься в стороне от всей армии. Я вижу, что ты часто прикладываешься к фляге и сомневаюсь, что там вода. Почему ты здесь?

     - Я мщу.

     - Себе? – вскинул бровь бриаранец. - глупо.

     - Ваш народ способен на иронию? – также вскинул бровь Алидо.

     Бриаранец продолжил стоять рядом с ним несмотря на то, что все поведение Алидо намекало на законченность разговора.

     - Ты будешь стоять здесь пока я не отвечу?

     Бриаранец ответил:

     - Не знаю про иронию, но мой народ точно способен на упорство.

     Алидо чуть ухмыльнулся, и, затем тихо, чтобы слышал только Салер, ответил:

     -Я мщу Морроу, но на самом деле, я давно отчаялся в мести как главной причине. Я пытаюсь спасти свою семью, которая в плену у Морроу. По крайней мере, надеюсь что в плену, а не мертвы. Вестей от них я не получал уже как полгода.

     - Может, стоит попробовать их освободить?

     - Они могут пострадать, если я попытаюсь. Но вот если Орлан Морроу погибнет, то они точно будут в порядке. К тому же, мой отец погиб во время битвы с Морроу. У меня свои счеты.

     - Так ты здесь, чтобы сражаться.

     - Именно, - кивнул Алидо.

     - Но почему тогда ты не пытаешься исправить эту армию, сделать ее сильнее? – спросил бриаранец.

     - Не моя проблема – сухо ответил барон.

     - Так ты хочешь сражаться, но не хочешь победить. – спросил Салер – в наших краях таких людей называют глупцами.

     - Сам дурак, – беззлобно огрызнулся Алидо. – я просто понимаю некоторые вещи. Посмотри на то, что вокруг тебя. Как думаешь, эту армию можно спасти?

     - Нет – очень быстро и уверенно ответил Салер.

     - Мы все понимаем, что происходит.  Алишер Морроу и Гирион Проклятый решили воспользоваться жизнями людей для достижения личных целей. Большая разница - идти на столицу после триумфа или же после очевидного поражения. Армия не любит их, и не зря, и не хочет никуда идти. Арети и Морроу используют этих солдат и всего через неделю бросят их. Как было неоднократно в истории. Как происходило всегда. Бунтующие люди вокруг, которые требуют повышенного оклада на самом деле лишь расходный материал в бесконечной мести Гириона. Именно поэтому, как бы жестоко не звучало, нет смысла к ним привязываться и за них переживать. Нет смысла вмешиваться в то, что делает Гирион. Так как наш поход – попытка повторения старого, с более плохим материалом. Вот только теперь Арети не хочет страдать из-за погубленных жизней, поэтому и не привязывается, не отыгрывает доброго дядушку и героя из легенд, что сомнительный выход из ситуации.

     - Тогда почему Файон и Дитрихи пытаются исправить наше воинство?

     - Ты же все понимаешь. Не заставляй меня произносить очевидности. Для того чтобы идти к великой цели, нужно переступить черту обычных, человеческих ценностей, морали. Так уж заведено с самого начала, праведники редко добираются до высот, и даже если провидение уготовило им такую судьбу обычно она быстро обрывается. Дитрихи и Файон хорошие люди, в то время как Гирион и Файон два ублюдка, которые хотят посмотреть на мир в руинах, и понять насколько он нравится им в таком состоянии.

     -А кто тогда ты?

     -Я тоже ублюдок, – заметил Алидо, доставая флягу из-за пазухи. – вот только, никогда не буду отыгрывать роль добряка. И пытаться изобразить заботу о солдатах для того, чтобы умерить свою совесть, зная, что эта тревога уже бессмысленна после предательства в Черногравии весьма как подло. Я барон Алидо, рожденный для того, чтобы спасти мой дом и завершить дела моего отца. И только это моя цель.

     Бриаранец промолчал несколько секунд, и затем сказал:

     -Я признаю тебя равным, Коннор Алидо. Потому что ты понимаешь этот мир.

     - Так ты тоже ублюдок? Знаешь, что я всегда ненавидел в жизни?

     - Что?

     - Четкое деление на волков и овец. Потому что наличие такого уклада на самом деле не оправдывает ни тех ни других.

     И Алидо протянул Салеру фляжку. Тот глотнул, и закашлялся:

     - Разве Пророк разрешает вам пить?

     -Я выпил для более глубокого познания Алуйцев.

     Алидо громко рассмеялся, неожиданно для себя заметив, что его смех крайне похож на отцовский:

     - Тогда я великий знаток своего народа!

     Глава 23

     Гирион, последнее время предпочитал идти без коня. Сегодня рядом с ним шла Оливия.

     - Ситуация в войске становится хуже, – заметила Оливия. Их связь с Гирионом продолжалась уже больше месяца, но ни он, ни она не могли определить, что это такое – обычная похоть, или что-то большее. Поэтому, каждый раз при разговоре межу ними возникала невидимая стена. Гирион, говоря с Оливией всегда особенно четко и ясно выбирал слова, чего обычно не делал. Когда-то Гирион со смехом узнал, что первый император Ории Масн говорил со своей женой только по составленному заранее конспекту. Теперь он сам не отказался бы от подобного, хотя Масн скорее опасался того, что жена пугающе искусна в отравлении и не хотел злить супругу попусту. Оливия вряд-ли отравила бы Гириона, но в то же время он чувствовал в ней хрупкость, и не хотел ей навредить.

     - Да. В прошлый раз, когда я шел на столицу вокруг все казалось более радужным. Кроме конца, конечно. Воодушевленное войско, рукоплескания, победы... Теперь я не могу уснуть и даже своим охранникам я совсем не доверяю. Последние ночи мне приходилось просить Клаура и Амита дежурить у моей палатки. Мне не хочется так сильно напрягать гвардейцев. Если забрать у человека сон, то очень скоро он ослабнет. Кроме того, нужно еще следить за Седриком Дитрихом. Его сын и внук давно едут в авангарде, а оттого меньше возможность, что кто-то полоснет их по горлу. Вот только, Дитрих считает своим долгом поддерживать обычных солдат, но по итогу лишь раздражает их своим немного чванливым благородством.

     - Ты не знаешь, что происходит с Гриффом? – спросила Оливия, – раньше он часто говорил со мной, что-то рассказывал, жаловался на жизнь. Даже на тебя, – Оливия неожиданно тепло улыбнулась.

     - Так, так. На что это он жаловался?

     - Помнишь, как в войсках Лотайра ему четыре раза подряд выдавали сапоги неподходящего размера и каждый раз ты замечал это, сначала кричал на него, а затем шел ругаться с интендантом чтобы Гриффу выдали новые?

     Гирион рассмеялся.

     - Удивительный парень. Из тех людей, которые стремясь не мешать другим готовы терпеть мозоли. Но определенная отвага в нем есть. Обычно, когда люди стоят в шеренге в первый раз, им приходится стирать портки. А он… Молодец, для своего возраста. Я заметил, что малец сильно отстранился и от меня.

     - Нужно ему как-то помочь.

     - Нельзя помочь тому, кто не особо хочет помощи, – пожал плечами Гирион. – Парню возможно просто надоело наше общество. Все же он молод, может в кого влюбился. Может и в тебя.

     Оливия засмеялась:

     - Ой, скажешь тоже.

     Гирион смертельно серьезно смотрел на нее. Он даже остановился на несколько секунд:

     - На самом деле, звучит очень похоже на правду. И если я прав, то нам действительно нужно поговорить с ним.

     Оливия стыдливо посмотрела в землю:

     -Я же никогда… не давала никаких поводов.

     -В таком возрасте поводы не нужны. Хотя… В любом возрасте не нужны, – поправился Гирион – впрочем вполне возможно, что у мальца расстройство желудка. Раньше, мне приходилось заставлять его есть. Сейчас, ест ли он вообще большой вопрос.

     Оливия рассмеялась:

     - Мы как семейная пара, говорящая о ребенке.

     -Да, – нервно куснул губу Гирион – как.

     +++

     Раагу после покушения пришлось навестить Морроу в спальне бывшего короля. У двери Раагу столкнулся с уходящим бывшим командиром королевской гвардии Генрихом Малом. Лицо Мала перекосилось от ярости, видимо встреча с монархом прошла плохо. Раагу растеряно посмотрел вслед уходящему гвардейцу, собрался с духом, и открыл дверь.

     - Ох, это же мой друг Раагу.

        Спальня Морроу досталась ему от Конноса и была непривычно роскошной. Рядом с Орланом, сидел сын лорда, Рами, который, не скрывая презрения уставился на мага. Пожалуй, сложно представить более непохожего на отца сына. Высокий, статный и явно надменный, Рами скорее походил на классических Морроу времен своего деда.

     - Любил король Коннас поспать, да? – весело начал Морроу, – видимо поэтому и проспал королевство – окончание предложения Морроу произнес серьезно.

     - Перейдем к делу. Первое – есть предположения, кто ответственен за покушение на меня?

     Раагу пожал плечами. С тех пор как Морроу рассказал ему о неминуемости смертной казни, особый этикет маг не соблюдал.

     - Есть только один известный маг, который не подчинен мне, и способен на создание взрывчатки. Никлас, пожалуй.

     - Повежливее, пес, - высокомерно оборвал мага Рами.

     - Полегче, сынок. Относись к Раагу как к старому, больному другу. Другу, который скоро умрет, – Морроу улыбнулся Раагу, как часто улыбаются товарищи, между которыми есть известная только им тайна. Раагу оставался мрачен.

     - Так вот, я тоже думаю, что твой бывший подчиненный участвовал в покушении. Но, благодаря нашему общему другу, Абаку мы поймали человека, который точно стоял за всем этим. Командир Вайс у меня в плену и Рами с Абаку потихоньку выбивают из него все. Он уже признался, что именно его рук дело освобождение Проклятого. И вот, теперь Проклятый рвется к столице. Как же циклична история… - ухмыльнулся Морроу.

     Раагу остался безучастным.

     - Так вот, дорогой друг маг. Бывшая гвардия короля Конноса под руководством Мала и часть моей личной гвардии отправятся на юг, дабы задержать Проклятого. Мне нужно собрать войска, что займет много времени, к тому же, большинство баронов не придут мне на помощь сейчас. Мне жизненно необходима армия, а для того, чтобы собрать хотя бы тысяч десять нужна пара недель. Я не отрекаюсь от своих слов, и оставляю тебе твой остаток жизни. Но моим войскам нужна поддержка поэтому выдели три десятка магов, для поддержки.

     Раагу поморщился.

     - Это приказ, мой друг. Иначе всех перевешаю, – тон Морроу стал угрожающим, – если вы мне не помогаете, то значит не особенно нужны. Выделяй магов, причем мне нужны опытные. Я много читал о магии, для хорошей «цепочки» достаточно трех десятков. Заметь, остальные маги останутся с тобой. И если моя гвардия победит твои люди вернутся.

     Раагу кивнул:

     - Это все, мой господин?

     - Почти. Абаку, наш общий друг просил передать тебе, что герцог Уильям Адолин на днях занял Семергаст. Тебе ведь все также интересны Орианцы?

     В глазах Раагу блеснул слабый огонь, но тут же потух.

     - Да. Интересны. Герцог Адолин хочет принять имперский титул?

     - Есть такой слух, – кивнул Морроу – и меня он радует. Если герцог такой же надежный человек как Абаку, то Орию ждет блестящее будущее.

     Раагу кивнул со странной решимостью.

     -Да. Будущее.

     +++

     Гонец, находясь в панике прискакал к Гириону, чуть не сшибив Проклятого конем:

     - Лорд Арети, лорд Арети. Впереди враг.

     - Кто? – нахмурился Гирион.

     - Вывесены знамена Морроу. Рыцари, в тяжелых доспехах. Все всадники с отличным вооружением.

     «Так ты бросил на меня гвардию, стремясь задержать. Умно» подумал Гирион. Наверное, Морроу слабо понимал, насколько плохая атмосфера в войсках Арети, поэтому собирался цинично пожертвовать королевской гвардией, выиграв время. Вот только… Вполне возможно, что через гвардию уставшим воинам Гириона не пробиться.

     - Собираем военный совет, – произнес Гирион. – сегодня ключевой момент войны с Орланом Морроу.

     Вот только Гирион немного ошибся. Ключевой момент произошел даже раньше.

     Авангард бывшего войска Френсиса, увидев знамена и внушительное снаряжение гвардии Морроу пришел в волнение. Также протестное настроение наступило из-за того, что Дитрихи, обычно строго державшие дисциплину, отправились на военный совет и войско остановилось на несколько часов. Особо волновался один человек, по имени Шарх. Шарх был алуйем, сумевшим сохранить полноту во время всего перехода и войны, и именно он постоянно провоцировал своих товарищей. Во времена, когда Френсис руководил войском, Шарх постоянно копал под лорда, разводил грязные сплетни, теперь же, у толстяка настал период неожиданной ностальгии по Френсису.

     - Ты посмотри на них. Энто, войско, – Шарх не умел говорить сложно, но зато всегда вел себя невероятно эмоционально, что завораживало солдат вокруг. В своей деревне он прослыл краснобаем и пустобрехом, как и в армии, но в период кризисов именно такие качества часто оказываются нужными.

     - Бочку дай мне. Постамента нету у меня, не "графин" я, – Шарх презирал высокородных лордов, поэтому использовал слово "графин" вместо "граф".

     - Чего? –почесал в голове детина к которому обратился Шарх.

     - Бочку. Шас гутарить буду. Объясню вам, дурехам почему ведут на бойню нас.

     Шарх залез на бочку и быстро обрел общее внимание. Он умел говорить громко, сейчас же, говоря свою речь авангарду, он часто срывался на яростный визг, напоминая поросенка.

     - Энто, я чего сказать хочу. Совсем обнаглели графины. По-своему идиотству заставили нас бросить хозяина, который платил каждую неделю, а теперь и привели еще против рыцарей. Да куда это годится.

     Справедливости ради, не весь авангард слушал Шарха. Многие знали его по любви к ставкам на весьма мерзкие вещи. Когда, к примеру, какой-нибудь солдат получал рану, толстяк собирал ставки на то, насколько быстро раненый погибнет. Некоторых в армии такое раздражало, хотя большинство считало, что Шарх просто умеет развлекаться.

     - Порубят нас в кусочки, вот как все кончится. А графины сидят и жуют. Причем если мы жрем уже который день сухари да воду, то я видел анадысь что жрет графин Морроу. Мясо свежее, да вино дорогое.

     Шарх, конечно, врал. Морроу были грешны во многих моментах, но чревоугодие не свойственно их роду. Но тема еды оставалась близкой самому Шарху.

     - Да и Графины чего-то не торопятся энто… Сами рубиться. Вечно сидят, стратегию обсуждают. Да какая может быть стратегия, выдумка это для простаков. Они думают, как бы победить, чтобы уложить в … энтот, бюджет. Я знай, мой дружбан интендант, он мне рассказывал, как все устроено. Да я и сам, знать не дурак. Короче, не пойду я ни на каких Морроу. Да и как можно воевать с Морроу если у нас в армии у самих свой? Глупо. Пусть деньги мне заплатят за этот переход. Деньги. Где мои монетки, где два серебрёных, которые пообещал нам Проклятый графин?

     - Он обещал их после победы, – робко заметил молодой солдат лет двадцати.

     -А што, можно и сейчас отдать. Я достаточно повоевал ужесть. Хватит верить этим графинам. Встанем,  да будем стоять. А еще лучше вот я сейчас встану и пойду на их совет, да выскажу в их рожи бессовестные все то, что думаю. Кто со мной?

     Немалая часть авангарда отозвалась криками. Один из капитанов зло крикнул:

     - Опять предательство?

     - Вон тото, и оно что опять. Предать предателя не предательство, – изрек свою сомнительную мудрость Шарх. Многим она пришлась по душе.

     -А кто не хочет идти, пущай нас главное не останавливает. Мне и сотни человек хватить, чтобы поговорить с Графинами на равных.

     Все время, пока Шарх говорил с солдатами его рука что-то мяла в кармане. Никто не обратил на это внимание, но один из капитанов увидел золотой блеск. Увидел и тут же забыл, так как гораздо большую часть в его голове занимала предстоящая битва.

     Но Шарх на самом деле не верил в переговоры. В его голове засела другая, более подлая идея, которую подкреплял заполненный металлом мешочек в кармане штанов.

     +++

     - Насколько мы отстаем? – Френсис оставался спокойным. Его армия шла за Грионом медленее, чем Проклятый рвался к столице, но оставаясь более стабильной. Армия, точнее та часть, что осталась с Френсисом после предательства Гириона, около шести тысяч почти вся сохранилась. Связано это было не только с тем, что Френсис все также платил им зарплату и обещал закончить все в ближайший месяц, сколько с горькой обидой из-за поражения, обязанного предательством товарищей.

     - Два дня. Они шли очень быстро. – бывший глава левого фланга Марвин Тавареш чувствовал себя прекрасно. Во всей армии, все знали его как главного казнокрада, сластолюбца и чревоугодника. Вот только, пожалуй, Марвин - самый талантливый снабженец из всех, кого Френсис когда-либо видел. Все грехи Тавареша мешали ему реализовать его огромный потенциал, но за последние годы Френсис смог выдрессировать в нем верность к себе. Или по крайней мере что-то вроде верности. Именно поэтому, когда Морроу для полного краха пытался выкупить верность левого фланга, Тавареш, по его словам, отказался. На самом деле, Марвин потребовал у Морроу такую сумму, что даже член богатейшего герцогского дома Алиу решил не связываться с дельцом. Френсис прекрасно знал об этом, и абсолютно не верил в преданность Марвина. Был бы тот верным, рассказал бы о предательстве Морроу раньше, чем оно состоялось. Но Тавареш до последнего ждал денег. Но и заменить Тавареша Френсис пока не мог, поэтому приходилось терпеть.

     - Мы медлим, это правда. Тем не менее, у них действительно все идет к бунту?

     - Да, милорд – Тавареш подленько улыбнулся. Его глаза были разного цвета – один зеленый, другой черный. В рыцарском, малознатном роду Марвина родители сочли разные глаза за плохой знак поэтому никто так и не научил отпрыска хорошо сражаться, этикету и прочему, сделав собственного сына аналогом шута. Но, не научившись драке, Тавареш приобрел другие таланты и умения.

     - Тебе ведь точно удалось? – спросил Френсис.

     - Конечно. Милорд, я знаю всех подлейших людей в твоей армии. Так уж получилось, мне все же приходилось следить за ними – Тавареш сознательно не договаривал некоторые вещи, и так известные Френсису. Марвин всегда был связан с темными делами в войске Каннского и руководил всеми ставками в войске.

     - Абсолютно неподконтрольны. Я догнал их ночью, а их караулы даже не смогли вспомнить кто я. Я дал денег паре людей и передал ваши указания. – Тавареш светился от удовольствия.

     - Звучит прекрасно. Морроу и Гирион решили что только они умеют играть подло. Так пусть получат в ответ, – тихо произнес Френсис. – в конце войны я как следует награжу тебя – на самом деле, Френсис подумывал после взятия столицы по-быстрому повесить еще и Тавареша.

     Марвин надулся и поклонился. Френсис неискренне улыбнулся. Два обманщика в очередной раз разыграли партию уважения.

     +++

     Военный совет оказался многолюдным. Гирион пригласил на него не только всех самых знатных людей в армии, и Крера, Оливию и Гриффа. Правда, им троим пришлось находиться чуть в стороне, без права голоса. Главное собрание, у небольшой, потрепанной карты состояло из гвардейцев, Морроу, Алидо, Файона и Гириона с Дитрихами.

     - Посмотрим. В любом случе ситуация на первый взгляд не так плоха. Против нас конники, значительно уступающие в числе. Правда, есть небольшое осложнение. Коннор, ведь Морроу уже использовал магов в битве у Имперского тракта? - Гирион говорил, не отрывая взгляда от старой карты. Он словно хотел испепелить ее взглядом.

     - Да, безусловно, – кивнул Коннор. – они находились в тылу, за пехотой и ударили ключевой момент сражения. На холме перед ними оказались вырыты волчьи ямы, для защиты от конницы.

     - Логично. Магов нужно охранять, а на коней их не посадишь, – кивнул Морроу. – им необходима концентрация, при составлении «цепи».

      - Значит они останутся в тылу у рыцарей. Поэтому, далеко солдаты Морроу не смогут отойти. Им нужно поддерживать магов. Морроу думал, что маги сделают конников сильней, но ситуация ровно обратная. Гвардейцам короля придется постоянно следить за тем, чтобы мы не перебили их поддержку. Заранее нужно провести разведку ….

     Шум раздался чуть со стороны. Гириону показалось, что кто-то кричит.

     - Не обращайте внимание, – махнул рукой Морроу – опять солдаты дерутся.

     Файона именно эти слова взволновали еще больше. Наследник трона Черногравии стал озираться из стороны в сторону.

     - Подожди немного. Нам осталось обсудить несколько вещей, и потом вместе отправимся строить  ублюдков, – безразлично махнул рукой Гирион.

     Грифф, стоя рядом с Крером и Оливией снова молчал.

     - Грифф. Если я чем-то тебя обидела, то не держи зла. – негромко попросила девушка, положив руку юноше на плечо.

     Грифф также негромко ответил:

     -Я обижен не на тебя, Оливия. Я обижен только на себя. Перестань пытаться поддержать меня, мы же вдвоем понимаем, что это попытка соблюдения глупого неуместного этикета. Не время.

     Оливия непонимающе посмотрела на Грифа, безусловно, за последние две недели он снова стал более лояльным, но все равно, так и не вернулся к своему обычному состоянию.

     Шум рядом становился все громче. Теперь в нем читались не только рассерженные голоса людей, но и некий безумный, оглушающий восторг. И животая ярость в голосах пугала гораздо больше.

     Момент когда несколько десятков людей ворвались на небольшую поляну, где происходил военные совет Гирион пропустил. Ему казалось, что все произошло невероятно быстро.

     - Эй, графины, – раздался хабалистый голос толстого, прыщавого солдата. – разговор есть.

     Гирион зло уставился на него. Файон, обычно спокойный также пришел в ярость

     - Плетей захотел, Шарх. – зло прошептал черногравиец. Он помнил большинство солдат по имени, но особо запоминал неблагонадежных людей, к которым и относился Шарх.

     - Экма как ты говоришь, не хочса плетей мне, гутарить хочу, да денег хочу.

     - Говори, – размерено, по буквам проговорил Гирион, отложив карту и уперев руки в бока.

     - Энто, сегодня на смерть пошлете нас, очевидно это. Но я помирать не хочу, потому не пойдет авангард никуда. Не пойдет. А еще и денег не дали.

     - Деньги по итогу, – деловито ответил Алишер Морроу. – что проговаривалось неоднократно.

     -А мы сейчас хонтим – мерзко ухмыльнулся Шарх, показав гнилые зубы. Несколько десятков солдат вокруг него одновременно одобрительно заворчали.

     Гирион поднял глаза и спросил:

     - Если вы пришли за деньгами, то почему с оружием?

     - Для убедительности, – дерзко ответил Шарх. – к тому же…. Есть еще одно дело… - лицо Шарха скривилось от удовольствия. Он вскинул заряженный арбалет и громко крикнул, – привет от Френсиса Каннского.

     Раздался короткий треньк тетивы, и вслед за ним военный совет превратился в бойню.

     +++

     Грифф с ужасом увидел, как болт врезается в плечо Гириона и Арети, неловко раскинув руки падает наземь, обратив лицо в сторону весеннего, синего неба.

     - Нет, – чуть слышно прошептал он, не веря в происходящее. Гвардейцы и лорды, вырвав клинки из ножен бросились на бунтовщиков, которых было в несколько раз больше. Крер, выхватил свой кривой клинок и решительно произнес:

     - Грифф, охраняй Оливию, – и старик ринулся в центр схватки. Она не походило на что-либо виденное Грифом ранее. Если в проигранной битве с Лотайром с двух сторон существовала четкая слаженность действий хотя бы вначале, замысел, здесь же основой сразу стал хаос, в котором невозможно разобраться. Гвардейцы, Дитрихи и дезертиры с непривычным ожесточением и неожиданной готовностью начали резать друг друга.

     - Отойдем, – негромко попросила Оливия Гриффа.

     Тот неуверенно ответил:

     - Нас точно атакуют если мы попытаемся бежать. Держись у меня за спиной…

     Следующие события, произошедшие крайне стремительно Грифф запомнил на всю жизнь. На него двинулись трое, с четким желанием зарезать, к тому же, на Оливию солдаты всегда смотрели с неприкрытой похотью. Грифф кивнул, и достал меч, не чувствуя особого страха от опасности, но чувствуя другое. Он словно бы замедлился, и вытягивая меч из ножен рука не дрожала, но действовала слишком медленно. Один из солдат поднял арбалет, и выстрелил в Гриффа. Он промахнулся, из-за того, что как часто бывает, дешевые арбалеты разряжаются преждевременно во время резких движений. Грифф увидел, как болт прошел чуть левее, и почувствовав небольшое облегчением, которое через секунду переросло в ужас. Болт пролетев мимо юноши вошел прямо в грудь Оливии.

     Девушка растерянно посмотрела на Гриффа, ее руки коснулись раны на груди и оперенья короткой арбалетной стрелы, кровь потекла из рта и в следующий миг ноги Оливиии, подогнулись, и она упав на спину неловко, страшно забилась в предсмертной агонии.

     Грифф закричал, чувствуя безумное отчаяние, и в ярости бросился на дезертиров. Но ужас, у сражавшихся вызвало кое-что другое. Закричал и другой человек, лежавший на спине и зажимающий рану - Гирион. Истекая кровью, опираясь на свой молочного цвета меч, он с пустыми глазами бросился в сторону Шарха. Шарх, неожиданным спокойствием перезаряжал арбалет и явно собирался покончить с Гирионом уже следующим выстрелом, но не успел выполнить свое злодеяние. Амит, отражая клинки, направленные в его сторону прорвался к лидеру бунтарей и коротким взмахом меча прервал жалкую жизнь Шарха. Гирион, крича продолжил сражаться, но ключевым моментом безумной свалки стало то, что бриаренц Салер, на совет не приглашенный, ворвался на поляну и лично зарубил пять человек. Благодаря ему, все кончилось за несколько десятков секунд, дезертиры погибли или бежали, но горечь осознания произошедшего только нарастала. Файон держал поврежденную в бою со своими же солдатами руку, Грифф ощущал, что ранен в нескольких местах, но хуже всего выглядел Гирион. Поднявшись, он медленно пошел к упавшей Оливий. Рядом с ней уже сидел Крер и еле слышно, но различимо плакал. Все было ясно для любого, кто когда-либо видел раны. Седрик Дитрих, также сражавшийся с дезертирами смущенно опустил взгляд. Претендент на престол стыдился, что из-за него умерла девушка.

     -Я все видел, – взревел Гирион, – я видел все. Молокосос – Архонус, который Гирион теперь не скрывал, указал в сторону Гриффа, – почему ты ее не защитил? Почему ты такой бесполезный? Лежа не земле я видел, как ты, обделавшись ждал пока к тебе подойдут. Пока подойдут к ней!. В чем твоя гребаная польза, молокосос? Я убью тебя. Я ТЕБЯ УБЬЮ!

     Гирион пошел в сторону Гриффа. Тот, растерявшись смотрел как его названый брат приближается

     -И снова ты обделался, – из плеча Гириона лилась кровь, но он словно бы не замечал рану и торчащий из тела арбалетный болт. - как обычно.

     - Остановись, – рявкнул Крер сквозь слезы, – он не в чем не виноват. В боях всегда гибнут невинные.

     - Пошел ты. Никто не любил ее, так как я… - Гирион шел в сторону Гриффа, шатаясь, с безумно пустыми глазами.

     - Стой. – Клаур положил ему руку на плечо

     -Я зарежу и тебя, если ты не ….

     - Придется убить всех, кто здесь есть. Грифф не виноват, – отчетливо указал Коннор Алидо. Седрик Дитрих решительно вышел вперед и демонстративно перегородил собой дорогу Проклятому.

     - Вы не видели того, как бездарно он позволил ей умереть. Он позволил ей умереть, – рычал, постоянно повторяя эту фразу Гирион.

     - Ага. Вот оно, величие Гириона Проклятого. Сломался всего после одной смерти. – Морроу с омерзением оттирал травой кровь с одежды, с презрением поглядывая на Арети. – и свалил к тому же свою вину на другого. Грифф не виноват, так как это не он с самого начала встал во главе армии. Ее убили дезертиры, которые возникли из-за того, что ты так и не захотел усмирить своих людей. Или не смог, что еще хуже. Коли это тебя сломало, то ляг и сдохни прямо сейчас. Не особенно-то ты нам тогда нужен.

     Вдруг Гирион обессилено рухнул на колени. Грифф смотрел на него, и его не покидало ощущение, что все происходит с кем-то другим.

     - Да, ты прав Морроу. Но и этого… Я не прощу, – зло произнес Гирион, глядя на Гриффа.

     Впервые в жизни Грифф почувствовал ненависть в ответ. Она прокатилась по телу юнощи омерзительной, теплой волной, и оцепенение перетекло в ярость.  Зло глядя на Гириона он ответил:

     - Как и я тебя.

     +++

     Крер стоял у погребального костра Оливии. Со стороны казалось, что старик пытается расстаться со своей племянницей слишком быстро, ведь после ее смерти не прошло и нескольких часов, но ветеран имел определенные основания. Седрик Дитрих, хоть и признавал, что смерть молодой девушки – всегда трагедия, но не намеревался переносить сражение, как и Альберт Файон. Крер, после смерти Оливии не верил в победу над Морроу и мысль о смерти не покидала его. Он не страшила, старика расстраивало, что если он задержится с похоронами до битвы, то в итоге, есть шанс что Оливию не похоронят совсем.

     Костер собрали Амит и Клаур. Дитрихи и Файон отправились в армию, искать оставшихся дезертиров и готовиться к бою, Гириону оказывали первую помощь в лазарете. Седрик Дитрих очень сильно извинялся перед Крером, но в его глазах застыло молчаливое ожидание погони за короной, ведь для него Оливия так и осталась малознакомой женщиной с врачебным призванием, и смерть ее не стала герцога особой трагедией. Так же как и для Джеймса и Юверна. Дитрихи жалели умершую девушку, но не более того. Путь к столице оставался ключевой задачей.

      Грифф пытался помочь Амиту и Клауру в сборе костра, но у него тряслись руки. Он боялся повернуть голову и увидеть как на земле лежит бездыханное, окровавленное тело Оливии. Юноша чувствовал как вместе с девушкой погибла и часть его.

     -Я изменюсь, - решительно произнес Грифф – я стану сильным.

     Амит и Клаур услышали его слова, но не смогли ответить. Крер, также стоявший рядом ответил:

     - Не только сила рождает изменение. Прежде всего, не иди по пути Гириона.

     - Ты же его обожаешь, - с агрессивным выдохом проговорил Грифф.

     - Это скорее моя проблема, чем достоинство. Я не могу избавиться от мысли, что, если бы остался в деревне, Оливия бы сейчас была жива. Но только моя ошибка, что я снова встал под знамена Гириона, не его. Я сделал выбор. Я приказывал Оливии вернуться в деревню, но и она сделала выбор.  Не перекладывай ответственность за свои решения на кого-то другого, но и решения других - не твои. Костер уже готов?

     - Почти, еще минут пятнадцать.

              Гирион подошел до начала похорон. Его перевязали и достали арбалетный болт, Арети казался уставшим и больным. Проклятого обуревало горе, поэтому он не подошел ни к Гвардейцам, ни к Гриффу, оставшись рядом с телом Оливии.

     Крер спросил, словно бы ни к кому не обращаясь:

     - Как думаешь, почему?

     Гирион с злостью ответил:

     - Мир наш дерьмо. Вот в чем истина. Невинные умирают первыми, Подлецы живут до старости. Все что остается, довести наше дело до конца, дабы ее смерть не оказалась напрасной.

     - Какая разница, если она уже мертва? – грустно хмыкнул Крер.

     Они несколько секунд помолчали, затем Крер продолжил:

     - Знаешь чего она бы хотела по-настоящему? Явно ведь не корону на седой голове Дитриха. Перестань винить Гриффа в ее смерти.

     Гирион грустно улыбнулся и спокойно ответил:

     -Я не могу. Причем, не на уровне мыслей, а куда глубже. Даже если бы мог, то ему будет полезно разочароваться во мне и стать сильнее, чем я. Прозвище «Проклятый» имеет много заслуженных причин. Люди вокруг меня умирают, а ведь это очень плохо. Более всего меня душит именно несправдивость, ведь отчего-то моя душа скорбит по Оливии в десятки раз больше, чем по другим. Грифф должен стать сильнее и найти свое место. Из всех нас он наименее потерянный. Хоть и наиболее виновный в ее смерти.

     Последние слова Арети проговорил с отчетливым холодом. Эмоции снова возобладали над разумом.

     Когда костер был готов, и пламя огня постепенно забирало плоть Оливии, возвращая ее в первозданное ничто, каждый из пришедших на похороны подходил к погребению и говорил свои последние слова.

     Грифф подошел последним, избежав очередной встречи с Гирионом. Он стоял возле костра, чувствуя запах еловой смолы и дыма и негромко пообещал:

     - Оливия, я стану сильнее. Я сделаю так, чтобы Орден помог людям. Помог таким как ты.

     До этого момента он специально не слушал чужие слова хоть и хотелось узнать, как именно прощались Крер и Гирион. Чужие слова, действия, поступки больше не были нужны юноше. Теперь, настал момент вступить на свой собственный путь. Момент, обусловленный смертью, поворотный во всей судьбе Гриффа.

     Грифф сделал свой первый шаг.

     Глава 24

     - Нам нужно ждать, – зло произнес Файон, глядя на Гириона. У Проклятого до сих пор текла кровь из перевязанного плеча, тем не менее он требовал немедленного начал боя с Морроу.

     - Нет. Эти ублюдки должны хлебнуть крови. Прямо сейчас. Раз уж они в бунты, то я лично их поведу в бой. Войска уже дезертируют, подождем хоть день и армия может уменьшиться в разы.  Или они опять кого-нибудь убьют. У нас нет выбора, – ответил Гирион, не скрывая гнева.

     Морроу подойдя сзади, спросил:

     -Я правильно понимаю, что теперь ты смерти ищешь? Потому что если так, то мне не нужен такой лидер.

     -Я ищу победы. И пусть наш молокосос Грифф тоже в первой шеренге пойдет. Посмотрю на его храбрость в деле, без всяких защитников….

     - Перестань нести этот бред, – зло ответил Клаур. – Грифф ни в чем не виноват.

     -А кто же тогда виноват? Себя я еще накажу, – в глазах Гириона появился безумный отблик.

     -Я пойду в первой шеренге, – пожал плечами Грифф. Если ярость Гириона была безумна и истерична, то юноша после смерти Оливиии почувствовал безразличие по отношению к судьбе.

     - Хорошо. Докажи мне свою пользу. А потом… Отомстим за Оливию и сожжем столицу, возведем новую династию, – глаза Гириона покраснели, но не от слез. В них лопнуло сразу несколько сосудов.

     «И этот человек должен взять столицу?» с презрением подумал Алидо. Все уважение, которое Гирион пытался вызвать более полугода испарилось в момент, когда Арети переложил вину на более слабого. Это недостойно лидера. Поэтому, Алидо сверлил Гириона взглядом, и чувствовал немалую злобу.

     - Нельзя так долго гореть. – тихо произнес Клаур Амиту. – Сегодня, Гирион либо погибнет, либо успокоится. Но… вряд ли мы сможем как-то на него сейчас повлиять.

     - Марх говорил что-то о Френсисе. Почему Гирион не винит того? Ведь очевиден настоящий виновник. - Амит с яростью чесал бороду. За последние недели, чистоплотный гвардеец обзавёлся длинной, неухоженной растительностью на лице, которая вызывала сильный зуд.

     -Я не знаю. Такое ощущение, что из-за горя он не может думать.

     Морроу легко встрял в их разговор:

     - Нам не нужно, чтобы он думал. Главное чтобы он смог победить сегодня.  Пусть и таким.

     +++

     Гвардия Морроу расположилась у небольшого холма под названием Каманец. Поэтому, сражение, которое начнет Гирион, впоследствии назовут битвой у Каманца.  Началось оно импульсивно так как находившийся в безумной ярости Гирион не мог разработать какую-либо тактику или стратегию. Впрочем, ошибкой было сказать что у войска Дитрихов не имело командования. Седрик Дитрих, Юверн и Файон создали крайне простой, но действенный план. Армия делилась на несколько частей. Первую, самую большую вел Гирион. Она должна напрямую столкнуться с армией Морроу. Вторая заходила противнику во фланг. Третья, состоящая только из всадников  под руководством Алидо собиралась ударить по магам, как только они проявятся. Если магов на поле боя нет, то третья часть становилась резервом, и наносила решающий удар..

     Грифф шнуровал кирасу. Шнуровку нелегко сделать одному, но просить у кого-либо помощи ему совсем не хотелось.

     - Дай помогу, – Юноша с удивлением заметил Джеймса Дитриха. Тот уже надел полный доспех, явно не дорогой, но рыцарский, латы. Дитрих умело схватился за шнуровку, и начал завязывать.

     - Тебе кираса не тяжела? – спросил Джеймс – ты легкий, тебе больше подойдет кольчуга.

     -Я все же пойду в первой шеренге. Нужно больше защиты, – пожал плечами Грифф. Странно, но смерть Оливии и истерика Гириона не вызвали у него уныния. Он чувствовал, как что-то внутри замерло, и осталось только ледяное спокойствие и желание действия.

     - Ты не должен рисковать жизнью. Нам не понравилось поведение Гириона. Дед своим прямым указанием может убрать тебя из авангарда.

     - Нет. Я должен доказать сам себе, что не бесполезен. К тому же, действительно, будь я сильнее и решительнее, Оливия сейчас бы все еще дышала. Время повзрослеть.

     Джеймс рассмеялся. Если смешливость Морроу вызывала у всех вокруг отторжение, как будто он постоянно насмехался над всеми, то Джеймс выглядел как добряк.

     - Ладненько. Тогда я пойду с тобой по тем же причинам. Настала нам пора повзрослеть. Скоро время наших дедов и отцов уйдет и знаешь что произойдет?

     - Что?

     - Мы изменим этот мир, – снова рассмеялся Джеймс.

     Алидо со скукой смотрел, как армия Дитрихов, развернувшись на две части идет на войска Морроу. За Коннором находилась кавалерия. Так как, рыцарство весьма благородное занятие, кавалерия разложилась меньше чем другие. Кроме того, большинство из всадников видели Алидо в битвах на полях Черногравии и признавали в нем смелого и умелого командира. Часть войска под руководством Гириона двигалась неровно, практически неуправляемо и первая шеренга стала лишь условностью. Условностью, в которой шел Грифф. «Каким нужно быть жалким, чтобы загубить более слабого» презрительно думал Алидо.

     - Нравится зрелище? – к Алидо подскакал Алишер Морроу. За все время, Коннор впервые видел наследника в доспехе. Это была обычная кольчуга с сюрко изумрудного оттенка. За ним следовал Бриаранец Салер. – привел тебе добровольца. Бриаранцы всегда хорошо сражались именно с магами.

     - Мне казалось, мы избегаем друг друга? – поджав губы спросил Коннор.

     - Возможно, – пожал плечами Морроу – но скоро все закончится, и я выплачу тебе дань кровью.

     -В в смысле убьешь меня? – не понял Алидо.

     - Нет. Нет. Не тебя. Ты, наоборот, должен будешь удовлетвориться. Тем не менее тебя устраивает что Гирион Проклятый теперь еще и претендует на титул "Безумный"?

     -В наших краях, – неожиданно встрял в разговор Салер. – безумцы не управляют армиями.

     - Все с ним будет в порядке. Если нет, придется передать власть в армии Седрику Дитриху. Старик справится и без Гириона.

     - Это вопрос, на самом деле, – заметил Морро. – Однако именно теперь настает ключевой момент. Если мы сумеем быстро разбить  лучшие войска короля, то мой отец падет.

     -Я до сих пор не особо верю, что ты идешь против своего отца. Ведь, делая это ты сам лишаешь себя титула короля.

     Алишер Морроу рассмеялся:

     -К черту титулы. Это не моя цель. Если мне понадобится возвыситься, я все сделаю сам. Но пока у меня совсем другая задача. Ах, да. Я скажу сейчас честно без иронии и прочих своих обычных уловок, скрывающих искренность. Мне жаль твоего отца.

     Коннор кивнул, но почему-то улыбка не слезла с его лица:

     -И тем не менее, если бы он узнал, что спустя полгода Орлан Морроу падет от рук обезумевшего Гириона, то он бы хорошенько посмеялся.

     - Да. Падет, – неожиданно жестоко повторил Морроу, отвернувшись и возвращаясь к Седрику Дитриху и Файону, напряженно размышлявших о том, хватит ли сил победить.

     +++

     Грифф никогда не стоял в первой шеренге строя перед схваткой, поэтому чувствовал себя неловко.

     - Мы все делаем неправильно? – обычно добродушный Джеймс, стоявший справа от Грифа сильно волновался – у нас огромные проплешины в строе. Они ударят по нам, и разобьют на части.

     - Возможно, в этом и задумка, – пожал плечами Грифф – вражеские коники должны увязнуть в пехоте и оголить строй магов. Все просто.

     - Если мы не будем держать строй, гвардия не увязнет. Она пройдет насквозь. Посмотри как отряд ведет мой дядя.

     Юверн Дитрих командовал второй частью войск, направленной во фланг рыцарей.

     - Все ровно, все спокойно. Дядя хоть никогда не был хорошим полководцем, прекрасно понимает основные вещи. Так почему же их отринул Гирион?

     - Наверное, хочет умереть, – неожиданно для себя безэмоционально ответил Грифф. – поэтому, пытается взять на себя как можно больше. Что должно тебя обнадеживать, мой будущий принц,  гордыня не позволит ему проиграть. Мы оставим гвардейцев.

     Джеймс неожиданно рассмеялся и провозгласил свои громогласным голосом:

     - Да здравствует король Седрик Дитрих.

     Солдаты нестройно, но с удовольствием откликнулись. Джеймс Дитрих им нравился, отчасти из-за того, что несмотря на свое высокое положение, готов идти в первой шеренге и рисковать как все.

     Рыцари Морроу двинулись на отряд Гириона. Они пустили коней трусцой, избегая сложных маневров. Как отметил недавно Файон, их оказалось всего около пяти сотен, но все они - лучшие воины из Дома Морроу, опытные, верные и невероятно сильные. И что самое главное – в рыцарях легко замечалось отсутствие страха. Рыцари в темных латах и зеленым гербом, построившись в треугольник, приготовились пронзить строй Гириона и закончить фарс, под названием "восстание". И, несмотря на то, что напротив них был противник, превосходящий по численности почти в десять раз, рыцари уверены в победе. Отчасти из-за того, что в их тылу готовились к удару маги.

     +++

     - Они отзеркаливают наш план, – произнес с неожиданной уверенностью Седрик. – я все понял. Большая часть рыцарей пойдет на Гириона, меньшая на Юверна, а маги находятся в резерве. Видишь, там, в тылу что-то деревянное?

     -С трудом, – признал Файон, удивившись остроте взгляда старика.

     - Присмотрись. Там сколоченный деревянный частокол. Рыцари соорудили небольшую крепость для своих союзников магов. К тому же, их резерв спустился с коней. Они будут оборонять магов, забыв про рыцарскую спесь как пехота. Это отчаянный ход, так как отрезает пути к отступлению для охраны магов.  Отправьте гонца Алидо, и скажите, что ему придется идти на частокол. И пожелайте удачи. Все становится несколько сложнее.

     Когда гонец прибежал к Алидо, барон уже понял весь смысл.

     -В бою против моего отца, – обратился он ко всем рыцарям – они не использовали частокол, но его вполне успешно заменили волчьи ямы перед холмами, прекрасно проявившие себя против кавалерии. Бьюсь об заклад, все повторяется, и рядом с частоколом есть ловушки. Если мы бросимся штурмовать частокол на лошадях, у нас не будет и шанса. Единственное преимущество, которое у нас есть – отсутствие лучников у врага. Поэтому, мы пойдем к частоколу галопом и остановим за сто шагов, слезем с лошадей и ударим по частоколу пешими. Нам не разбить конями крепость, придется взять ее руками. –  Алидо нагло улыбался. Он вспомнил ловушку, в которой погиб  отец, и понимание того, что он ее минует, радовало его. Тут возникает главная проблема - сто шагов до частокола нам придется пройти под ударами магов. Однако если подъехать к частоколу на лошадях, будет еще хуже, они смогут лишь кружить у постройки, пока маги будут выжигать все вокруг. Так что, сто шагов осталось до нашей победы. Или до смерти.

     - Салер, – раздельно, по складам проговорил имя Алидо. – я надеюсь, ты действительно умеешь драться с магами. Что главное, когда сражаешься с магами?

     - Сломать их концентрацию, – деловито ответил Бриаранец. – как только маг теряет внутренне спокойствие, он не может составить заклинание в своей голове.

     - Ты сможешь отвлечь три десятка магов?

     Бриаранец рассмеялся:

     -Я ведь все равно прибыл узнать, как воюют алуйцы. Это только порадует меня.

     Алидо, с невольным восхищением посмотрел на Салера. Бледное лицо и красные глаза того горели в холодной уверенности.

     - Сегодня ты победишь, барон. Я покажу тебя всю силу бриаранцев.

     По правую руку Юверна находился Амит, по левую Клаур. Оба гвардейца охраняли сына будущего короля, но  быстро у них сложилось ощущение, что это излишне.

     - Второй ряд, Марек. Щит выше. Первый ряд, Али. Меч держи поднятым, если устала рука, упри рукоять в бедро.

     Юверн равнял строй, как опытный каменщик кладку. Солдаты, чувствуя поддержку своего командира сильно приободрились.

     -А он хорош. – заметил Клаур обращаясь к Амиту.

     Юверн, который всего мгновение назад вычитывал одного из солдат за неплотно надетые сапоги  громко ответил:

     -Я еще как хорош! Ты пока не видел меня в битве.

     - Они наступают, – негромко заметил Клаур. Рыцари Морроу, темно-зеленой волной перешли в галоп, затряслась земля и битва за Каманец началась.

     Вайс последнее время плохо дышал. С тех пор как прислужники Морроу схватили старика после покушения, его каждый день сильно избивали и наносили травмы. Часто за этим наблюдал сын Морроу, Рами, но несмотря на все высокомерие и чопорность юноши, Вайс чувствовал, насколько Рами не нравится смотреть на пытки. Но он наблюдал, и видимо, учился. Куда сильнее, Вайса пугал Абаку. До своего задержания, он лишь пару раз мельком видел посла Ории. Основываясь на предыдущем опыте Вайса, как правило послами становились белоручки, с незаурядным интеллектом, но боявшиеся пачкаться лично. Абаку лично руководил пытками по приказу Морроу. Именно в этом деле Орлан Морроу совершенно не доверял Лацетису, и отчасти, Вайс радовался что  молодой товарищ лично не пострадал, в том числе от трудности моральной диллемы «стоит ли мне пытать  друга-предателя». Также, радовало его и то, что Никлас сумел избежать поимки. Но каждый раз, когда в камеру Вайса заходил Абаку, старика начинала бить дрожь. Абаку не был садистом, но каждый раз перед пытками его лицо становилось абсолютно бесчувственным.

     Вайс чувствовал, что не может вдохнуть. Его легкие и так болели и источали кровь с мокротой в последние годы, но сейчас он не мог вдохнуть или выдохнуть наверняка из-за сломанных ребер. Его руки, прикованные к каменной стене невероятно затекли, как и ноги, и постепенно Вайсу начинало казать что он особенно близко чувствует смерть. Вот только, если раньше это его пугало, то теперь смерть стала неким щадящим избавлением.  Несколько дней назад старику отрубили пальцы правой руки, выпытывая кто именно был заказчиком попытки убийства короля. Вайс всегда казался себе хладнокровным, но в тот день он кричал и дрожал. В один из дней палачи под руководством Абаку изувечили и его лицо, отрезав уши и нос. Закончился ужасный день тем, что Вайс потерял один глаз, но все равно ответа не изменил. К несчастью, только он и Никлас участвовали в действе убийства короля. Единственное, что новое смог узнать Абаку - личность человека, освободившего Гириона.

     После пыток, изувеченного тела, бесконечного холода и кашля вечная темнота становилась неплохим исходом.  К тому же после смерти Вайс не должен больше переживать по поводу того, как он подвел короля Коннаса, Владыку Александра и прочих. И темное ничто, то чего боится каждый человек с момента рождения ценно как раз тем, что не позволит тебе больше страдать.

     Абаку зашел впервые один, без палачей. Вайс почувствовал как непроизвольно от страха задрожало тело.

     - Приказ подписан, – Абаку говорил холодно и без эмоций. – Морроу приказал завтра распять тебя на городских воротах.

     Вайс поднял глаза, и усмехнулся:

     - Зачем убивать меня таким образом? Пыток показалось мало? – его голос был хриплым и крайне слабым. Теперь Вайс абсолютно не мог понять, как выдержал Гирион пять лет во тьме. И как смог после ясно говорить и мыслить.

     - Кто-то либо Гирион, выпущенный тобой, либо Френсис точно дойдет до города. Ты должен будешь их устрашить.

     Вайс рассмеялся:

     - Ох уж этот Морроу. Хорошо, наверное данный способ, хоть и более мучителен, но все равно приведет к верному результату.

     - Ты достаточно смелый человек, Камир Вайс.

     - Меня давно не называли по имени. Пожалуй, из-за того что по имени обычно зовут друзей, – Вайс попытался улыбнуться, глядя на Абаку.  – а все мои давно умерли. По разным причинам. Так что, плевать. Пусть меня распнут.

     Абаку кивнул:

     -Я скажу две вещи, Вайс которые могут тебя утешить. Первое – сейчас я вызову палача, он тебя откует и мы дадим тебе вина и мяса. Раз уж ты завтра идешь в вечность, то нет смысла дальше истязать. Ты уже достаточно  потрепан. А второе… Из-за меня Орлан Морроу все еще жив, хоть и  ранен. Но я скажу тебе прямо – ему осталось недолго. Его правление, смерть Коннаса – все лишь начало цепочки событий.

     Вайс ухмыльнулся и произнес:

     - Меня всегда раздражало, что ответ на некоторые загадки я так и не узнаю.

     - Отчего же? Я назову тебе имя человека, который ответственен за убийство короля Коннас, того, кто по-настоящему получит всю выгоду.

     Вайс рассмеялся, услышав имя:

     - Да. Отчасти я рад, что не застану того что будет после меня.

     +++

     Грифф с первого своего боя в Черногравии понял, что ненавидит сражения. Бесконечная толчея, ломкий строй, удары по людям с другой стороны, причем чаще всего ненаправленные, и плохо выцеленные, удары в ответ, также неточные, вот только, всегда есть вероятность что враг напротив попадет сильно и точно, а ты уже и не сможешь ничего понять. Весьма мерзко, в момент же когда строевое сражение переросло в одиночные, разорванные схватки все стало хуже, так как все представления о чести, достоинстве, рыцарственности оказались быстро опровергнуты. На деле, сражение это вопрос выживания любой ценой. А о чести и других выдумках человека можно поговорить позже, когда ты сохранил свою жизнь. Было в схватке что-то животное – для победы использовались все меры, в том числе и отчаянные, от ударов в спину, до попытки повалить врага наземь бить плоть кулаками. В битве никогда не найти ни грациозности, ни зловещей красоты. Сражения, в глазах Гриффа олицетворяли хаос, бессмысленный и жестокий, олицитворение животной природы человека.

     - Идут на нас, – громко сказал Джеймс. – сейчас начнут бить.

     - Встать, – рявкнул Гирион. – Единый строй.

     Шеренги Гириона построились, но все также неровно. Гвардейцев Морроу было не так много, но из-за лошадей они смотрелись как великаны. Великаны, которые приближались к рыхлому строю. Наставал момент, когда они врежутся в него.

     - Что делать дальше – нервно спросил один из офицеров у Гириона.

     - Стоять и умирать, – рявкнул Гирион.

     Отряд Юверна принял удар первыми. Рыцари Морроу построились классическим рыцарским клином, с задачей прорезать строй пехотинцев, разбить на части и затем истребить. И у Гириона, и Юверна позади строя находились арбалетчики, которые особо уязвимы перед конниками. Будь Юверн в обороне, он бы согласно военной науке забил колья впереди строя для наиболее "ласкового" приема всадников, но Дитрихи понимали, что в таком случае войска Морроу не пошли бы атаку, оставив все своим магам. Время было союзником Морроу. И оно не оставляло никаких шансов на оборону. Юверн понимал, что, пожалуй единственная возможность – атака на встречных курсах, и все же соперники вызывали волнение. Гвардейцы Морроу – лучшие солдаты герцога. Даже в сражении против Алидо он их не использовал. Видимо, Орлан в отчаянии. Но не сказать, что и Юверн ощущал что-то другое.

     Конники Морроу ударили прямо в центр. Юверн, стоявший рядом с центром первой шеренги с отчаянием увидел, как строй рухнул за пару мгновений. Огромные лошади с тяжелыми рыцарями легко сбивали людей вокруг, к тому же копья рыцарей оказались прекрасным орудием, для того чтобы разбить строй первой шеренги. Юверну повезло, рыцарь, пытавшийся воткнуть в него копье попал в щит, но все равно Дитрих ощутил страшный удар по руке, видимо перелом, и теперь сомневался, что может продолжить бой. Амит и Клаур так и не отступили, оставшись в районе рухнувшей первой шеренги. Амит, ловко орудуя двумя мечами уклонялся от копий, нанося рыцарям удары, причем уже около пяти сбил с лошадей,  Клаур своим двуручным мечом сек по ногам лошадей. Это явно не нравилось самому гвардейцу, и в то же время он все равно убивал коней и бесконечно наносил уколы. Самое главное сейчас – выстоять.

     Амит крикнул Клару:

     - Узнаешь ублюдков?

     Клаур зло ответил:

     - Да. Наши старые добрые товарищи по оружию. Бывшие гвардейцы короля Конноса здесь.

     - Что ж, значит именно сегодня мы сможем отомстить за предательство – рявкнул Амит.

      Юверн видел, что клин рыцарей, хоть и неся потери, но уже пробился к центу его построения. Несмотря на то, что рука с щитом не подымалась, ему ничего не оставалось, кроме того, как самому броситься в бой. Теперь, либо все, либо ничего.

     Алидо крикнул:

     - Вперед!

     Как только два клина всадников ударили по пехоте Дитрихов, настал момент для контратаки частокола.

     Бриаранец ехал рядом с ним. Коннор заметил, что Салер сосредоточен больше обычного, возможно из-за страха, ведомого даже бриарнцам.  Сам барон Алидо с содроганием ждал и боялся того момента, когда маги нанесут удар по рыцарям. Опыт семьи напоминал, на что они способны.

     - Галоп.

     Алидо крикнул, чувствуя как срывается голос. Рыцари ускорились и миновав две сражающиеся свалки людей направились к частоколу.

     Резко запахло разряженным воздухом. Что-то сверкнуло в углу глаза Алидо, и пять рыцарей, ехавших по его правую руку пали. Одновременно. Маги ударили с частокола.

     - Сто шагов. – Алидо наметил взглядом точку, в которой нужно слезть с коней. Возле сдвоенного камня, именно там. До него еще много, маги ударят еще пару раз.

     - Замедляемся. Готовимся спешиться. Салер, ты готов?

     Бриранец улыбнулся, глядя на Алидо. Его лицо, показалось крайне спокойным.

     - Да. Сейчас начнем.

     - Это что такое происходит? – спросил Седрик, недоверчиво глядя на частокол.

     - Все наши кавалеристы остановились, согласно плану. Но один, даже не слезая с лошади скачет к частоколу. Видимо, самоубийца. – пожал плечами Файон – слишком испугался.

     Странно, но у Седрика возникли совершенно другие ощущения.

     Барон Алидо, слезая с лошади наблюдал за тем, как Салер, стегая своего коня несется к частоколу. В него полетели маленькие молнии и огонь,  но как будто Бриаранец не замечал их. Он скакал прямо на частокол, до той поры, пока у его коня не провалилась земля под копытами.

     - Нет. Я же говорил ему про волчьи ямы… – зло заметил Алидо, – движемся за ним. Он тянул время, чтобы мы могли дойти до частокола и взять его. Надеюсь,  выживет.

     В тот же миг, мгновение назад провалившийся в яму Салер выпрыгнул из нее. Бриаранец пошел вперед быстрыми, широкими шагами, за несколько мгновений оказавшись у частокола. Следующим движением, он легко подпрыгнул, схватился за стену частокола, подтянулся и оказался внутри.

     - Так. Идем еще быстрее – нервно произнес Алидо.

     Из частокола раздались крики. Алидо увидел лишь краем глаза, как Салер двигаясь с невероятной скоростью, уже пробивается к магам, пока гвардейцы Алидо пытаются  задержать его. Кричали именно маги, Салер своим трюком и появлением сумел сбить их концентрацию.

     - Теперь они не опасны, –чувствуя внутреннее торжество сказал Алидо, – маги в панике, явно вышли из душевного равновесия, оттого бесполезны. Двигаемся быстро, но осторожно, смотрим под ноги, избегаем волчих ям. Но пока, есть такое ощущение, что бриаранец победит один.

     Всадники вокруг него заулыбались. Видеть отвагу и удаль такого уровня всегда воодушевляет. Единственное, на что надеялся Алидо, что Салер не погибнет на частоколе до подхода подкрепления.

     - Идем быстрее,  –решил Барон. – напоим их кровью и спасем нашего товарища.

     Грифф со странным чувством смотрел, как всадники Морроу врезаются в пехоту и прорубают ее. Он видел, как вокруг падают люди, некоторые после ударов копьем могли встать, но большинство, даже если  не получали особых ран, становились бесполезными, ведь удар всадника с коня мог отправить в забытье на несколько часов. Грифф двигался, ни о чем не думая. Мимо него пролетали конники, он бил по латам рыцарей, чувствуя что не может пробить их, копья раза три проходили в опасной близости, и в целом Грифф ощущал как будто против него воюют не люди, а бесконечная наступающая стихия.

     Но вдруг он осознал, что всадники Морроу замедлились. Теперь сражение не походило на бесконечный поток, все стало различимым и похожим на обычную схватку.

     - Они останавливаются, – радостно крикнул Джеймс. У него уже был разрублен щит, погнут нагрудник, и несколько синяков на лице – У них не получается прорвать строй. Рыцари увязли. Теперь осталось просто победить их.

     И наследник дома Дитрихов рассмеялся усталым, но все таким же веселым смехом.

     Амит, легко двигаясь сбивал рыцарей с коней. Если приноровиться, то рыцари на лошадях имеют много слабых сторон. Самая слабая – если они увязают во вражеском строю победа остается вопросом времени. Главное подойти правильно и помнить что боевой конь может нанести рану, не менее опасную чем меч. Поэтому, вместо своего меча Амит подобрал выброшенное копье и ударами вышибал рыцарей из седла. Однако, даже в таком состоянии, когда вокруг остались одни враги, рыцари не являлись добычей. Все, что находилось в досягаемости меча прорубалось рыцарями Морроу до той поры, пока их не сшибали с коней. Усталый голос Юверна Дитриха разносился над всем полем боя:

     - Хватайте копья и длинные палки. Заходите сбоку, и чуть позади. Так, чтобы вас не порубили мечом, но и конь не лягнул.

     - Все гораздо проще, – позади Клаура появился уставший окрашенный красным Файон. Его руки были опущены, грудь тяжело вздымалась. – Оглянись

     Клаур оглянулся и почувствовал облегчение. Седрик Дитрих приказал арбалетчикам войти в строй, для помощи в добивании остатков рыцарей.

     - Не давайте рыцарям воссоединиться. Он слабы по одиночке. - рявкнул Юверн, чувствуя торжество. Победа оказалась пугающе близко.

     - Подходите, сукины дети, – Гирион кричал, поражая Архонусом всех вокруг. Он давно не участвовал в бою сам, в настоящем сражении без какой-либо обязанности командовать. И сейчас Арети чувствовал страшную ярость и одновременно силу, такую силу, которая позволяла одним за одним валить рыцарей Морроу. Поток мчался вокруг него, а Гирион рубил все вокруг. Рубил, даже не особо разбирая кого и как, и Архонус со странным, нехарактерным для обычных мечей свистом пронзал тела, доспехи, лошадей. За все время боя Гирион не двинулся с места, не отступив и шага, и даже не подумал о том, что первая, смятая шеренга союзников отступила на десять шагов. Когда поток наступления вокруг ослаб, вокруг Гириона оказалось пять вражеских рыцарей, и он попал в невероятно плохую ситуацию, которая грозила стать последней в его жизни.

     - Ах вы ж ублюдки, – с чувством выругался Гирион, бросаясь на первого рыцаря. На  этом битва для Кальрудца закончилась. Конь рыцаря Морроу презрительно лягнул его в грудь, Гирион рухнул наземь с трудом дыша, и чувствуя, как кровь в его недавней ране потекла вновь.

     «Смешно наверное…. Победить Нуриана Фельта, предать Френсиса Морроу, нажить кучу врагов и погибнуть из-за удара копыт и выстрела дезертира». Сознание Гириона погасло как свеча.

     Грифф так и оставался рука об руку с Джеймсом до конца боя. Даже когда началась финальная фаза, состоящая из весьма хладнокровного, хоть и не простого добивания рыцарей, Джеймс держал Гриффа рядом с собой. Он словно царил на поле боя – молодой Дитрих с роскошной, золотистой шевелюрой которая сверкала на весеннем солнце, после того как кто-то сшиб ему шлем каком-то смысле заменил солдатам Гириона. Его смех раздавался по всему полю боя, но веселье юноши не раздражало, а наоборот, словно бы воодушевляло людей вокруг.

     - Ах ты негодяй, – Джеймс, смеясь, помог стреножить рыцаря. Когда один из солдат Дитрихов поднял кинжал, дабы вонзить его под забрало рыцаря, юноша спокойно сказал:

     - Не стоит.

      Громогласный голос Дитриха раздался над полем боя:

     - Рыцари. Вы показали свою храбрость и сразились за своего господина. Но, как вы видите, его здесь нет, и вряд-ли ваша верность взаимна. Нет нужды умирать. Сложите оружие.

     Солдаты остановились. Рыцари также замерли. Командование войск Морроу после распада клина и падения частокола исчезло в потоке наступления, тем не менее, сзади Джеймса раздался грустный голос:

     - Сложить оружие. Это конец.

     Джеймс, улыбаясь повернулся, и поклонился сказавшему это Генриху Малу.

     - Зачем ты кланяешься? Ты же победил, – не понял бывший командир королевской гвардии.

     Джеймс озорно смотря на него произнес:

     -Я всегда уважаю честь. И сегодня вы проявили себя как настоящие воины.

     - Кто ты? – растерянно спросил один из солдат Морроу.

     Джеймс, чуть скривился:

     -Я внук твоего будущего короля Седрика Дитриха. Сам будущий король. И я принимаю вашу сдачу.

     -У вас очень предприимчивый внук – улыбнулся Файон, глядя со стороны.

     - Не совсем. Все немного сложнее. – Седрик смотрел на то, как улыбающийся Джеймс бьет по плечам всех вокруг под одобрительный рокот солдат – Как раз слово "предприимчивый" неверно. Он отважный, смелый, готовый вести за собой. Это про Джеймса. Также он наивный, и не самый умный парень в целом. Мой внук – идеал рыцаря, правда. Вот только, для успеха на том поле куда мы метим этого мало. Именно поэтому, если Создатель позволит моему роду занять престол, то я бы предпочел Гардара из своих внуков. Он более умный, и способный. Но Джеймс… Молодец.

     - Вы слишком к нему строги. Он за одну битву заменил Гириона Проклятого.

     - Возможно. Я ведь знаю его с пеленок, я воспитывал его, когда Нурхаци воевал. Сложно понимать что маленький мальчик сопливый, и боявшийся грозы теперь триумфатором стоит на поле боя. – Файон заметил слезы в глазах Седрика. Слезы гордости. – но если подумать… То пусть мой мальчик будет триумфатором и дальше. Это не самая плохая привычка.

     - Что Грифф, чувствуешь себя мужчиной? – рассмеялся Джеймс, особо рьяно, до боли нанося удары ладонями по плечам юноши.

     - Не особо. – то оцепенение, после смерти Оливии так и не отпустило Гриффа. – К тому же мне нужно найти Гириона. Он может быть жив.

     -А этот, – почесал в затылке Дитрих. – странно, что именно ты хочешь его искать.

     -Я не хочу. – безразлично пожал плечами Грифф, – но некоторые клятвы обязывают.

     Джеймс лукаво посмотрел на него:

     - Клятвы? Какие все же вы серьезные люди. В этом ваша проблема, к жизни нужно относиться просто, и только так ты станешь счастливым. Клятвы… Клятва может быть только своему роду, женщине и другу. И как я понимаю, Арети ни тот ни другое ни третье. Хотя и ноет в последнее время как баба.

     Грифф не знал как ответить на эту тираду, поэтому промолчал. Бывшее воинство Френсиса уходило в лагерь, вокруг солдат, хлопоча носился Файон. На поле остались только трупы, причем тел сторонников Дитрихов было гораздо больше чем рыцарей Морроу. Пленных также загоняли в лагерь. Победа досталась дорогой ценой. Грифф пристально осмотрелся, заметил как кавалеристы возвращаются в лагерь, следуя за бароном Алидо. Коннор то и дело восхищенно смотрел на раненного в руку бриаранца, а заслужить восхищение барона нелегко. На поле кто-то стонал, негромко шелестел ветер, клекотали птицы, природа словно бы и не заметила произошедшего противоественного акта смертоубийства, отмечая празднество весны.

     - Ладно, пойдем искать Проклятого, – неожиданно сказал Джеймс – хотя видишь вдалеке две фигуры? Видимо кто-то тоже помнит о клятвах.

     Из-за этой фразы сердце Гриффа впервые за день заболело.

     Амит, Клаур и Джеймс были настроены скептично.

     - Он мертв, – уверенно произнес Амит.

     - Даже если так. Архонус. Нам нужен святой клинок, – заметил Грифф. Гвардейцы осеклись, Амит посмотрел на Джеймса. Дитрих чуть нахмурившись, спросил:

     - Что, прости? Мне много раз сегодня ударили по голове, мерещится всякое....

     - Неважно. Но Грифф прав. Гирион владеет слишком ценной вещью.

     Они шли по полю боя, переступая тела, постоянно соприкасаясь с едва впитанными человеческими жидкостями. Никого похожего на Гириона среди мертвых не находилось. Так прошло минут пятнадцать.

     - Он мертв, – пожал плечами Джеймс. – может пойдем и сожрем что-нибудь? Я готов слопать целого кабана.

     - Нет. Нам нужно найти его.

     Издалека раздалась легкая мелодия флейты. Она была фальшивой, и очень слабой, свистящей с хрипом.

     - Идем на звук, – кивнул Клаур.

     Гирион сидел под деревом и играл на маленькой, разбитой флейте. Он выглядел умиротворенно, хоть и получил несколько ран

     -А это вы, – безэмоционально поприветствовал гвардейцев и Гриффа Арети. – смотрите, что вынес из Черногравии, вырезал на досуге из кланта. Носил под нагрудником долгое время, сегодня правда из-за чересчур большего количества ударов  сломалась. Вот так. А может и сам фальшивлю, дерьмовый я музыкант…

     Клаур спросил:

     - Не собираешься умирать? Дотянешь до лагеря?

     - Все не так плохо. Не чувствую, правда левую руку, и очень устал. Но… По моему я еще поживу. Хоть и не могу сказать, что это меня радует. Я не могу избавиться от ощущения, что время ушло.

     - Разве не подло, – весьма жестоко сказал Грифф. – ты ведь также принес клятвы. Ты взял Архонус, что-то говорил про братство, семью, Орден, но как только понес первую потерю, то опустил руки. Причем Оливия стала потерей не только для тебя.

     - Ты про свои детские ужимки и чувства? – холодно посмотрел на него Гирион.

     - Нет. Я про Крера, – слова Гириона почему-то и не тронули Гриффа, – он несет скорбь так как должно, и без истерик.

     Гирион вздохнул и посмотрел в небеса. Затем тихо произнес:

     - Ты же знаешь, что я действительно тебя ненавижу? Даже сдохнуть сегодня не смог, малец? Как обычно, прятался за спинами сильных? Как обычно, был никчемным? Лучше уж умереть, чем стать, таким как ты. Жалким, не идущим по своему пути. И это не изменится никогда.

     Грифф холодно пропустил оскорбления Гириона сквозь уши. Амит скрипнул зубами, Клаура с Джеймсом одновременно передёрнуло.

     - Но в чем-то ты прав, – Гирион попытался подняться, но не смог. – может, поможете мне?

     - Ты серьезно называешь жалким Гриффа? Ты ведь сам даже более жалок, в дурацкой попытке избежать вины, – с презрением обвинил Джеймс. – ты, который вместо того, чтобы возглавить войско, все время держался от него в стороне. Ты который сегодня никак не помог нам победить. Ты собственноручно не смог предотвратить бунт, из-за которого погибла женщина. Ползи до лагеря сам, я не коснусь тебя и пальцем, кусок дерьма,  – Джеймс говорил не скрывая презрения. – пошли Грифф.

     - Я все же должен... – неловко попытался отказаться Грифф.

     - Ты должен начать уважать себя, – рявкнул Джеймс. Впервые за весь кровавый день Грифф видел Джеймса злым, – если какой-то пес оскорбляет тебя, желает тебе смерти то вы уже никак не связаны. Заботься о других, ни о нем. И прежде всего заботься о себе. Пойдем со мной, я покажу тебе как отмечают триумф Дитрихи.

     - Так и остаешься ведомым, – с яростью начал Гирион, но осекся. Амит, будто бы случайно наступил ему на кисть руки. Гирион зло посмотрел на гвардейца. Амит демонстративно приподнял бровь:

      – Продолжишь, поползешь до лагеря сам. Такой ты нам не нужен. Можешь просто отдать Архонус и умереть под деревцем. Сами справимся.

     Клаур молча смотрел на то, как Амит поднимает Гириона и позволяет ему опереться на себя, затем зло произнес:

     - Если ты продолжишь свои нападки на Гриффа, то я сделаю твою жизнь короче.

     Амит, с трудом поддерживая Гириона ласково прошептал ему на ухо:

     -А я помогу Клауру в этом.

     Гирион молча прикусил губу. Он словно бы понимал, что неправ в самой постановке вопрос, в корне, но и признать вину ему уже не хватало сил. Сейчас, если начать обвинять себя, то конец настанет слишком рано. Поэтому, Грифф должен потерпеть желчь, вытекающую из главы ордена Последователя, и благодаря этому, возможно, стать сильнее.

     Хоть Гирион и инстинктивно не мог перестать ненавидеть Гриффа.

     Амит увидел, куда в лагерь Дитрихов ведут пленных и последовал за ними. Он имел счеты с одним человеком, и их нужно было разрешить.

     Пленных расположили в стороне от основных войск. Осталось около сотни рыцарей, и без доспехов, лошадей и оружия, в ранах и запекшейся крови гвардия Морроу вызывала не страх, а скорее жалость. Держали пленных в огороженном закутке, охранял их лишь десяток арбалетчиков, но поражение сильно сказалось на морали, и никто и не думал о бунте.

     Амит зашел к пленникам, одобряюще улыбнувшись арбалетчикам. Большинство не обратило внимание на вошедшего. Военное поражение всегда оставляет глубокий след, и многие из пленников до сих пор не понимали где они находятся. Амит замечал пустые взгляды, направленные на него, первый признак сломленности.

     - Стой, это же ты, Амит! – махнул рукой один из сидящих на земле пленников. Его взгляд оставался острым и осмысленным.

     - Здравствуй, Кноль, - холодно ответил Амит. – как жизнь?

     Бывший королевский гвардеец, зажимая рану на руке нервно ответил:

     - В последние пару дней стремительно испортилась.

     - Да, наверняка. Где Мал, – зло спросил Амит. – я знаю, что он среди пленных.

     - Хочешь мстить, – криво улыбнулся Кноль.

     - Радуйся, что не тебе. Ты лишь исполнял приказ.

     - А Мал лишь спас наши жизни от магов своим приказом, - парировал Кноль

     - Я пришел сюда не для споров и глупых игр со словами. Где он? - резко оборвал собеседника Амит.

     - Не кричи. Я здесь, - раздался тихий и спокойный голос. Генрих Мал вышел из-за спин пленников и безразлично смотрел в лицо бывшего подчиненного.

     Амит, положив руку на рукоять произнес:

     - Я долго представлял эту встречу. Из-за тебя погиб король.

     Мал хладнокровно выдержал взгляд гвардейца, но промолчал.

     - Из-за тебя началась война, - рявкнул Амит, - из-за тебя мертв Марн1

     Лицо Мала дрогнуло. Марн когда-то мог назвать его своим другом, и известие о гибели товарища взволновало командира гвардейцев.

     - Чем... Чем… - негромко начал Мал, - чем вы лучше меня?

     Амит замер, хотя ярость в нем не утихла.

     -Я спасал ваши жизни ценой своей, ценой глупой клятвы. И я спас. Все гвардейцы оставались в живых, до той поры пока вы с Проклятый не вернулись с войском. Все были живы до той поры, пока вы не начали войну.

     - Не мы начали войну, а маги.

     - Да плевать я хотел на войны и прочее, – рявкнул Мал, - К демонам их, ведь я спас всех своих подчиненных. И спас бы еще раз. Потому что нес ответственность лично за вас. Как, по-твоему, что ценнее три жизни или сотня? А? Это ведь нехитрая арифметика, и только позволь себе сказать, что ценнее три.

     - Дурной выбор, - чуть слышно ответил Амит, - потому что неверный. Жизнь не меняется на жизнь. Арифметика здесь не сработает. Люди неравны, их жизни неравны, ничего не равно в этой жизни. Неравенство есть основа нашего мира.

     - Так ты же сам понимаешь, - зло проговорил Мал, - ради чего я совершил предательство. Ради вас, так как вы для меня ценнее всего! Вы, мои воины, выкормленные мной, моя гвардия, даже не короля, моя! Каждого из вас я знал по имени, каждого уважал, учил, ругал. Вы – моя семья… Единственная которая у меня есть.

     - Конечно я понимаю, - чуть кивнул головой Амит. – но простить не могу. Подарив нам жизнь, ты отобрал нашу честь. Сразись мы тогда с магами, то погибли бы как герои, но вынуждены жить дальше как огрызки самих себя, под клеймом предательства и трусости. Заслуженным клеймом. Ты думал, что жизнь лучший подарок для семьи, и забыл кто мы. Мы, гвардия, и честь выше жизни.

     Амит достал клинок и занес его:

     - Последние слова, мой старый учитель?

     Генрих Мал прошептал:

     - Не загубите свои жизни. Я отдал все, ради них.

     - Теперь и правда все. За Марна, – кивнул Амит и взмахнул клинком.

     Он думал, что когда оборвет жизнь Генриха Мала придет облечение, моральное воздаяния, но истина оказалась куда более жестокой. Только горечь и боль поедали сердце Амита, пока он смотрел на то как обезглавленное туловище Мала падает наземь.

     - И что стало легче? – с презрением спросил Кноль из-за спины.

     - Нет. И не станет. – ответил гвардеец.

     Тавареш вошел в шатер Френсиса. Лорд Каннский кивнул, чуть раскачиваясь на скрипучем стуле.

     - Байдеры отправили войска, – кивнул главный помощник Френсиса, – как и Рошер. Мы должны встретить их уже завтра. Лорды доверяют вам.

     Френсис кивнул, и издевательски улыбнулся:

     - Видимо, я последняя надежда нашей страны.

     - Возможно, – ухмыльнулся Тавареш – или они вас боятся.

     Фресис чуть поправил волосы, заметив, что в руке остался клок волос. Это чуть расстроило Каннского.

     - Так даже лучше. Правильнее бояться чем надеяться. Меньше разочарования.

     Френсис чувствовал раздражение, которое мешало ему спать в последнее время. Лорд Каннский всегда медленно злился, но долго остывал. И теперь он не мог успокоиться.

     -И Рошер и Байдеры предупреждены о том, что я собираюсь сделать?

      -Да. – Тавареш кивнул – Оба рода заявили что не хотят принимать участие в резне, но и запретить вам ничего не могут.

     - Отлично, – ухмыльнулся Френсис. Обычно, улыбка делает человека более приятным, но в случае с лордом Каннским она походила скорее на оскал животного перед смертоносным броском.

     - Я догоню их. И всех перевешаю.

     Многие называли Френсиса Каннскго кровавым. И он намеревался снова подтвердить свое прозвище.

     Глава 25

     Гирион сквозь сжатые зубы стонал, лежа в палатке. После смерти Оливии в отряде, идущем на столицу Алуи врачей осталось лишь несколько, и главным из них, вынужденно стал Крер, чьё умение в ремесле оставляло желать лучшего. Гирион, чувствуя, как кровь медленно покидает его тело, медленно ожидал своей судьбы, когда бывший солдат вошел в палатку с небольшой бутылкой.

     - Лекарство?

     - Да, – чуть скривившись, посмотрел на него Крер. – ото всех болезней.

     Крер протянул бутыль Гириону. Тот, с трудом присев выпил глоток горячей, пьянящей жидкости.

     - Все наши врачи считают, что тебе нельзя завтра участвовать в битве за столицу.

     - Они могут считать что угодно, – безэмоционально проговорил Гирион. – но я уже принял решение.

     -У тебя ведь не движется левая рука, – заметил Крер. –  Ты едва движешься и дышишь.

     - Главное, что у меня осталась  цель – возвести на престол Дитрихов, и создать Орден. Пусть это послужит живым воспоминанием о жертве Оливии. А конечности, руки, ноги... не так уж и важны.

     Крер забрал у Гириона бутылку, глотнул и с горечью произнес:

     - Моя племянница уже мертва. А ты пока жив. Быть может, стоит пожить еще немного? К тому же, я недавно видел Гриффа. Он ходит по лагерю с пустыми глазами и явно не может уснуть. Я слышал что у вас опять конфликт.

     - Да. Чем больше смотрю на него, тем более ненавижу.

     - Ненависть слишком сильное слово, – заметил Крер. – паренек не сделал ничего плохого.

     - Он ведь ничего не сделал. Ты должен понимать меня, ведь также потерял ее

     Крер улыбнулся чуть прикрыв глаза.

     - Также? То, что вы вместе пару раз постонали в шатре, не делает вас семьей и ничем не обязывает. Вполне вероятно, что после междуусобной войны вы бы больше и не вспомнили друг о друге. Я же растил ее, воспитывал, заменил ей отца. Эта потеря невосполнима вот только…

     Крер бессильно уставился в потолок:

     - Это не повод терять еще больше. Пойми меня, Гирион легко обвинить мир вокруг в том, что он не несправедлив. Вот только, нет в таком обвинении ничего нового, да и толку мало. Продолжая отталкивать людей вокруг, ненавидя Гриффа ты будешь терять все больше, до той поры, пока не потеряешь все. Остановить и перестань бежать от боли. Ибо иногда ее можно и потерпеть. Ты же вроде хотел основать Орден и сделать жизнь обычных людей лучше?

     - Да, –кивнул Гирион. – но я уже сомневаюсь, хватит ли сил.

     Крер ухмыльнулся и выпил еще пару глотков:

     - Да. Пожалуй. Вот только, раньше тебе это не мешало. Сил у тебя всегда было немного, во всех походах. Помни про свою мечту, Гирион. Именно мечта позволяет побороть боль.

     Крер поднялся и двинулся к выходу. Гирион, неожиданно для себя спросил:

     -А какая мечта у тебя?

     Крер ответил:

     - Никакой. Я с болью уже не борюсь. Я потерял все, чем дорожил и единственное, что мне осталось оставить кровавый росчерк на память о себе. Я учу тебя науке, которую не знаю сам. Но, ведь так происходит всегда, не правда ли?

     ***

     Вечером после битвы Седрик Дитрих вызвал Амита и Клаура на личный разговор. Кроме них на нем присутствовали Юверн и Джеймс, причем последний с немалым трудом пытался сдерживать ярость.

     - Амит, ничего не хочешь мне рассказать? – старик прозорливо посмотрел на гвардейца.

     - Думаю, что сегодня плохой день, – пожав плечами, ответил Амит. – это все что хочется сказать.

     Юверн, самый мрачный из трех Дитрихов спросил:

     - Вы же, гвардейцы любите разговоры про «честь»?  Так зачем вы нарушаете клятвы, данные моим племянником? Он ведь пообещал жизнь пленным.

     Клаур уже знал о судьбе Мала, поэтому заступился за  друга:

     - Это наша личная вендетта.

     - Но вы нарушили моё слово, – возмущенно  смотрел на гвардейца Джеймс, - я Дитрих. Единственное, что есть у моего рода – честность.

     Амит грустно улыбнулся:

     - Признаю вину. Да, я убил его, вопреки вашему слову.

     - Вы же просто могли немного подождать, или же попросить моего решения, - грустно сказал Седрик, - но вы опять решили все сделать сами. И какие теперь слухи пойдут по войску? Что Дитрихи теперь даже слово свое нарушают? И твое преступление смешивается с недавним бунтом, дезертирами, протестами. Ваш проступок – капля в море, но может быть именно он станет роковым для всех нас.

     - Я готов понести наказание, - неожиданно покорно сказал Амит, - если так.

     - Ты не должен – зло вскрикнул Клаур, - это несправедливо, ты не сделал ничего плохого.

     - Нет, сделал. – тихо ответил Амит, - тем более что ответственность несется не только за плохие поступки. Я ведь из религиозного рода, мой король. Разошлите среди армии депешу, что по взятию столицы я оставлю ратное дело и посвящу себя делам церкви. Такое наказание покажет мощь слова Дитрихов

     Джеймс, до этих слов красный от злости, больше всех растерялся:

     - Нет нужды в таком наказании…

     - Нет. Но, честно говоря, это и не кара. Я принял решение в тот момент, когда оборвал жизнь Мала. Многие из моих предков начинали как воины, и становились церковниками. Я лишь пойду по их пути. И я хочу пойти по этому пути потому что… Раньше сражения позволяли мне почувствовать себя… Чистым. Теперь я настолько грязен, насколько возможно. Поэтому, простите.

     Амит кивнул, и вышел из шатра Дитрихов.

     -Я никогда не видел его таким, – горестно проговорил Клаур. – война сломала его. Как и многих.

     - Осталось немного, - ответил Седрик. – и все  кончится.

     Клаур кивнул, но в его глазах застыло неверие.

     Алишер Морроу и Седрик Дитрих с раннего утра вели спор. Он касался плана взятия столицы. Наследник дома Морроу испытывал сильную злобу после вчерашней битвы. Сам он в ней так и не участвовал, но наблюдение за тем, как умирали его люди по обе стороны сильно взбесило юношу.

     - Они не посмеют стрелять в меня. Мы можем мирно взять столицу, если мне будет позволено поговорить с отцом. - Морроу хоть и пытался скрыть дрожь рук, но все невольно обратили внимание на то как пальцы наследника рода нервно бьют по карте.

     - Тебя возьмут в плен и этим все кончится. Битва за столицу неизбежна. - упрямо произнес Седрик Дитрих.

     - Наступит очередная порция кровавой бани. Ты хочешь взять престол, но вот только забываешь о том, что тиранов никто не любит. И где же честь Дитрихов относительно крови простого народа? Или она касается только потных рыцарей в дурацких доспехах?

     Седрик Дитрих с трудом сдержал окрик. Ему всегда сложно было общаться с Алишером. Спесивую наглость юноша сочетал с весьма развитым интеллектом, и, безусловно, с частичной правотой в данном вопросе.

     В палатку, с трудом переставляя ноги, зашел Гирион. Он медленно осмотрелся, и заметил карту, лежащую на столе.

     -О. Я думал, ты умер – скривился Морроу

     - Не дождешься щенок.

     У Морроу немного вспыхнула щека. Гирион, случайно, использовал один из вариантов любимого ругательства его брата.

     - Сегодня без истерик? – в вопросе недоверия к Гириону Седрик разделял все опасения Морроу.

     - Только если необходимо.

     Гирион пододвинул к себе стул и сел на него, чуть прикрыв глаза. Морроу начинало казаться, что он потерял сознание.

     - Один шажок до трона. Столицу необходимо взять наскоком. - не открывая глаз сказал Арети.

     - Глупо, – резко ответил Морроу

     - Оу, наш молодой человек, очевидно взял много городов. Так вот, утром, я уже поговорил с нашим другом Файоном, и он рассказал, что войско Френсиса практически вплотную  идет за нами. И он не один. Видимо, по пути обояшка Каннский успел взять с собой друзей - Байдеров и Рошера. Теперь, его войско под двадцать тысяч человек, и у нас совсем мало шансов на победу. – не поднимая век , продолжил говорить Гирион.

     - Оставь Френсиса мне. Он не доставит проблем, – безразлично скривился Морроу

     - Двадцать тысяч человек в тылу не доставят проблем? Как ты справишься с ними?

     - Все уже решено, Гирион. – отмахнулся Морроу, – Френсис это не проблема.

     -И все равно, я бы предпочел взять столицу до его прибытия. Чтобы твоя «решенная проблема не врезалась нам в тыл во время штурма. Наскок необходим, нам нужно понять насколько долго Орлан Морроу способен обороняться. Чем быстрее мы объявим род Дитрихов королевским, тем лучше.

     Палатка чуть скрипнула, в нее вошел Клаур. Гвардеец нервно осмотрелся и сказал:

     - Над столицей появилось странное, кровавое сияние. Вполне возможно, что у Морроу есть и другие ресурсы для войны.

     Гирион ухмыльнулся и встав, неожиданно громко произнес:

     - Войско на столицу. Как можно быстрее, Орлан Морроу не допустил праздных споров среди нас, за что его можно только поблагодарить.

     Человек, прозванный Проклятым поднялся, и, чуть ухмыльнувшись промолвил:

     - Конец уже совсем близко.

     +++

     Никлас чувствовал себя загнанным после покушения на Морроу. Хоть он сумел успешно скрыться, его сердце в последние дни стучало особо сильно. И особо болела рука. Перекрученная и страшная, она причиняла магу много страданий, настолько он не хотел думать о ней, что старался не смотреть в сторону рук. Но от боли это совсем не помогало.

     Укрывался Никлас в полупустом доме с беженцами. После событий полугодичной давности, часть столицы так и не заполнилась вновь, до того дорогие и красивые деревянные домики стали пустыми и заброшенным. Никлас обосновался на чердаке маленького домика, стараясь не пересекаться с жителями ниже. Маг сильно похудел за последние две недели, после поимки Вайса особо есть ему не хотелось, да и возможностей не появлялось. Он не мог отделаться от ощущения опустошённости и непонимания своего дальнейшего будущего. Никлас не знал что делать дальше.

     Маг слышал, о том, что Вайса собираются на днях казнить, но маг четко понимал свои силы и невозможность спасения старика. Никлас не являлся архонтом, это понятие из других веков, и его магический потенциал ограничен, без построения "цепи", заклинания не особо опасны, в то время, как арбалетный болт опасен всегда. Прогресс бьет магию, не так ли?

     Иногда, сидя на чердаке Никлас слышал разговоры снизу. Самым странным, что он разобрал, было то, что с юга к столице идет армия Гириона Проклятого. Слухи крайне удивили мага, ведь имя Арети давно исчезло из политики королевства. И вот, он вернулся, и с новым войском пошел на столицу.

     «Да. Было бы неплохо, если бы он взял Крору» с болью думал Никлас. Эти мысли часто разбавлялись другими, куда как более мрачными. Сегодня, в отличие от эпохи древних Архонтов, маги являлись бесполезными без постоянной поддержки друг друга. «Цепь», единственный инструмент магов, подразумевал наличие нескольких людей в практически в любом ритуале. Никлас мог творить магию, но слабую, несравнимую с могуществом «цепи». Даже самый могучий маг из всех кого видел Никлас, Раагу смог лишь перекрутить его правую руку, но не убить. И не только из милости. Раагу также оставался сильным только в "цепи". Хоть он и самый выдающийся из магов королевства.

     «Мама, посмотри, а небо красное.» произнес голос снизу. Никлас, до этого и не замечавший внизу каких-либо детей, нахмурился и подошел к окошку. В следующий миг он застыл от изумления. Над башней магов поднялось красное зарево.

     «Ох. Значит, Раагу начал ритуал, связанный с башней» Никлас помнил, что во времена архонтов башни являлись не только жилищем, но и хранилищем магической энергии. Проблема заключалась в том, что ни один современный маг не мог заимствовать энергию из башни, из-за того, что требовались по меньшей мере силы архонта для преобразования. Но особость ситуации усугублялась тем, что башня столицы стояла поврежденная со времен Последователя. Любые ритуалы, проведенные с ее участием могли закончиться трагедией для всего города.

     «Свечение распространяется над башней» - заметил Никлас – «Похоже, что оно предвестник будущего заклинания. Раагу готовит большой магический удар. Очень большой".

     Предположение сильно взволновало Никласа. Ни капли не думая, он спустился с чердака в дом, пустыми глазами оглядел семью, жившую внизу и вышел на улицу.

     Он нашел новую цель.

     - Бить в барабаны, –кричал Гирион войску Дитрихов. – отстукиваете ритм. Маршируйте. Нам осталось главное – путь до столицы. Пусть столица увидит нас красивыми и грозными,

     Столицу уже можно было разглядеть. Огромный город, ставший великим пять веков назад во времена Последователя сейчас своей мрачной громадой, внушал ужас остаткам войска Дитрихов. город высился огромными, темными выкрошенными зубами на фоне рассвета, и невольно вспоминалось, как всего сто лет назад Ледяной король Айнос пережевал здесь войско бриаранцев, то войско, которое не смогли остановить Орианцы.

     - Он сегодня бодрый, – заметил Файон. Побледневший, и даже чуть зеленоватый он очень волновался за исход битвы.

     - Да. Вот только левая рука у него совсем не движется. Бодрый калека, – холодно заметил Юверн Дитрих. За последнее время, Файон очень сблизился с Юверном. Лорд Дитрих  любил исполнительных, молчаливых людей, и одним из таковых как раз и был Файон. Правда любовь свою Юверн обычно никак не выражал.

     - Это неважно. Если он возьмет столицу хоть в таком состоянии, я буду рад. Однако, он обещал мне вернутся на Юг.

     Юверн нехотя улыбнулся.

     -Я бы никогда не верил Гириону Проклятому. Он умеет только создавать проблемы вокруг себя.Не загадывай настолько далеко, пока у нас в тылу Френсис.

     Холодные стены столицы становились ближе с каждым шагом. Полупустая, состоящая из старой кладки столица смотрела на подходящее войско, а южные ворота служили заменой горестной ухмылки.

     Морроу подъехал к Седрику Дитриху и негромко произнес:

     - В наши времена деньги делают великие вещи. Мой отец и не подозревает, как много людей мне пришлось подкупить за последние полгода. Механизм закрытия ворот перерублен.

     Седрик Дитрих скептично посмотрел на Морроу

     - Отчего ты так пытаешься помочь Дитрихам?

     - Да плевать я хотел на Дитрихов, – скривился Алишер. Чем ближе они подходили к столице, тем больше Морроу из вечно веселого, насмешливого парня превращался в озлобленного правдоруба . Изменение не нравилось Дитриху с точки зрения этикета, зато Алишер наконец стал откровенен.

     - Станешь королем, отдашь мне мои земли. Мне будет достаточно – тихо повторил много раз проговоренный с Седриком разговор Алишер. – и должность при дворе. Не хочу видеть падения еще одной династии. Буду служить во славу короны – лицо Алишера снова скривилось. Седрик заметил, что в последние дни наследник Морроу не мог улыбнуться, вместо этого его постоянно схватывала судорога. Также и левый глаз наследника дома Морроу постоянно дергался и слезился.

     - Да, легко. Ты заслужил свои земли, – пожал плечами Дитрих. Он действительно так думал.

     Морроу снова скривил лицо, еще в более страшной гримасе. Его казалось начинала бить истерика. Он прошептал несколько неразличимых слов и отошел от Дитриха. Скоро ему предстояло встретиться с отцом.

     И эта встреча станет для кого-то из них последней.

     Орлан Морроу узнал о том, что армия Гириона уже под столицей очень рано. Пара рыцарей из гвардии сбежав с поля боя, донесли ему весть о разгроме, и Орлан, пожав плечами начал готовиться к бою. Его войско в столице  немногочисленно, но, как преимущество существовала помощь магов. То, чего не было у его соперников.

     - Мой друг Раагу, мне нужно не просто убить восставших. Испепели их, уничтожь, оставь только пепел. После этого, проси чего хочешь.

     - Одно дело, – Раагу за последние дни ожидания своей казни похудел и осунулся. Его глаза настороженно смотрел на Морроу, – ударить по толпе крестьян. Но для уничтожения армии, разбитой по полкам, движущейся, не стесняющей себя в узком пространстве, нужно что-то большее. К тому же, магов у меня осталось существенно меньше благодаря вашей прекрасной авантюре по задержке Гириона и Дитрихов. Весьма вероятно, что ничего не получится.

     - Проси чего хочешь. Раагу.

     Раагу решительно ответил:

     - Мне придется очень сильно рискнуть. Я сделаю то, чего не делали последние сто лет, а успешных попыток не производилось со времен Последователя. Я требую двух вещей. Первое – жизнь.

     Морроу пожал плечами:

     - Если мои вассалы решили воевать с королем, то их чувство справедливости я утолять не должен. Дарую.

     - Второе -  полное снятие системы ограничений на Маятник магов. Нам нужен набор больше нескольких сотен в год, иначе в случае войны с какой-либо страной с большим количеством магов, все закончиться плохо. Несколько сотен, и набор по всему королевству. Маги должны быть возрождены в полной мере.

     Орлан дернул плечом, чуть подумал и кивнул:

     - Хорошо. При условии, что вы всегда будете на стороне меня и моей династии.

     - Обещаю, – солгал Раагу. Уже сейчас, он стоял по другую сторону.

     Морроу хмуро посмотрел на Раагу. Его лицо расплылось в фирменной, родовой улыбке.

     -А теперь останови моих врагов.

     Постепенно вышагивая в сторону столицы Гирион непрерывно чувствовал холод в левой руке Несмотря на то, что лекари говорили ему  о возможном заражении крови, всё же он не мог не возглавить штурм, тем самым нанося себе вред, но до своего здоровья Проклятому уже не было никакого дела ведь столица приближалась с каждым следующим шагом и коронованная голова Морроу становилась всё ближе и ближе к клинку Арети.

     Гриф снова маршировал в первых рядах рядом с рядом с Джеймсом. В последнее время самый молодой из Дитрихов чувствовал себя очень напряженно. Он понимал что ни отец, не дядя не настроены пускать самого молодого из Дитрихов в управление армией Это очевидно бесило Джеймса, но в противовес ему Гриф  не чувствовал ничего, осталось только внутреннее оцепенение.

     Амит и Клаур также вышагивали в первых рядах, видимо, присматривая за Гриффом. Красное свечение над башней сильно испугало простых солдатов, поэтому Гирион ускорил штурм настолько, насколько мог. Амит с удивлением произнес:

     - Ворота. Они открыты.

     - Седрик говорил о том, что Морроу позаботился об этом. Вот только, – Клаур указал на то, что сверкало за воротами.

     Прямо за воротами сверкали доспехи. Не только врата преграждали путь армии Гириона Проклятого, но и остатки войск Орлана Морроу. И для того, чтобы расправиться с самозванным королем, нужно вначале пройти по трупам его приспешников.

     Он вышел вперед, с трудом удерживаясь коленями в седле, ловя на себе ненавидящие, непонимающие взгляды. Гирион Проклятый был серьезен, и смотрел на свое потрепанное воинство, готовящееся к штурму столицы.

     - Мы все боимся, - негромко начал говорить Арети, - и чаще всего смерти. Того, что все закончится, оставить свой мир на потеху других людей, лишившись тела и всего что у нас есть. И такой страх на самом деле глуп. Мы все умрем. Разница, - последнее слово Проклятый поговорил с особой ясность, чеканя каждый звук, как будто к нему вернулась былая удаль, – в том, когда и что мы успеем совершить. Нестрашно умереть за справедливость – теперь он закричал, - за идею, за смысл. Страшно сгнить в пучине дел, забыться в быту, остаться без души, вытерпеть несправедливость, смириться с положением дел. Вы не будете жить вечно в любом случае, наш путь – выбрать самый достойный из путей. За который наименее стыдно. Не пытаться ничего изменить – настоящая подлость. Мы здесь не по прихоти герцогов, или графов.  Не только из-за Дитрихов и Морооу. Мы здесь для того, чтобы показать, что нельзя убивать женщин и детей, что право сильного изжило себя. И если ради этого нужно отдать жизнь, то мой выбор сделан давно, еще пять лет назад.

     Проклятый замолчал, глядя на затихший строй невидящими глазами.

     - Что же, - залихватская улыбка затронула губы Арети, - мне нужны ваши жизни. Нашей стране нужны ваши жизни. Так что вы предпочтете, тлеть в пепел, или устроить пожар, который изменит мир к лучшему?

     Гирион ухмылялся:

     - Здесь мы переступим черту между новым и старым миром. Стыдно не проиграть, стыдно не попытаться ничего сделать. Сегодня мы пройдем первый шаг к изменению нашей страны. Во славу Последователя, который изменил мир, мы сделаем это снова. Я знаю, что не вправе приказывать, поэтому просто спрошу. Вы со мной?

     Войско неловко отозвалось. Глаза Проклятого вспыхнули:

     - Так мир не изменить! Если вы будете шептать и говорить вразнобой, то ничего и никогда не изменится. Вы не говорите сейчас со мной, мы вместе бросаем ультиматум миру и Морооу. Так пусть услышит весь мир, пусть услышит самозваный король и даже орианцы. Вы со мной?

     Войско рявкнуло в ответ. Изможденные лица солдат загорелись странным светом.

     - За то чтобы никто не мог безнаказанно убивать женщин и детей. За то, чтобы маги не имели права терзать обычных людей. За то, чтобы даже знать знала предел. За наши семьи, достойные лучшей участи Вы со мной?

     Войско вскричало в ответ. Грифф с изумлением смотрел на вчерашних дезертиров. Более всего его изумило, что кричал Коннор Алидо. Кричал, словно и не замечая этого. Единственный, кто не воспринял речь Гириона – Алишер Морроу, безразлично хмыкнувший и вернувшийся в свои невеселые мысли

     - Оливия говорила, что ждет момента, когда появится настоящий Арети. Он явился, - удивлением прошептал юноша. – жаль что она не увидела его таким.

     - Сегодня мы поставим на кон все, - кричал Гирион, до срыва голоса, взмахивая мечом, - сегодня я отдам все что у меня есть во славу вас, людей, которые не испугались. Вы со мной?

     Войско закричало в нешуточном исступлении. Седрик Дитрих с удивлением рассматривал восставшее воинство. Его внук с изумлением смотрел на человека, еще вчера вызывавшего у него презрение:

     - Так вот как он пять лет назад привел войско к столице. Вот почему Коннас его так боялся. Он действительно способен спалить мир.

     Бриаранец, стоявший рядом оценивающе прожег взглядом Гириона. В нем прочиталась неясная обеспокоенность.

     - Так что же, - безумно улыбаясь прошептал Гирион, - пусть земля станет красной от крови Морроу. Алуе придется измениться. Любой ценой.

     Гирион Арети наконец сыграл свою роль.

     Алидо поигрывая мечом, вальяжно смотрел как пехота Дитрихов движется к вратам.

     - На стенах есть лучники? – спросил его Салер. После того как бриаранец практически в одиночку выиграл сражение при Каманце, барон испытывал к нему сильную приязнь, поэтому, чуть улыбаясь ответил:

     - Пожалуй да, но сомневаюсь что их много. К тому же, из-за того, что ворота уже открыты, большая часть сражения развернется под слишком неудобным для лучников углом.

     Бриаранец кивнул:

     - Когда мы двинемся?

     Сзади раздался голос:

     - Добрый день

     Алишер Морроу, одев кольчугу с изумрудным сюрко подъехал к отряду рыцарей. Его лица застыло в серьезной гримассе, волнение выдавал лишь дрожащий глаз.

     - Наш мудрый король Седрик, – звучало как издевка, но практически все, что исходило из уст Морроу было таковым. – надлежал вам, под моим командованием сразу же после взятия ворот попытаться прорваться ко дворцу. Скорее всего, большая часть пехоты увязнет, но мы может успеть закончить войну даже раньше победы основной части армии.

     - Мы ведем на лошадях в город? Амбициозно.

     -Я долго думал, и считаю что это лучший вариант, – кивнул Алишер. – я разработал план. Кто-то из вас бывал в столице?

     Салер отрицательно покачал головой, Коннор пожал плечами, показывая, что с последнего визита прошло очень много времени.

     - Хорошо. Вот карта, поедете за мной. Я много раз бывал в столице, еще во времена детства и знаю широкие улочки, по которым можно проскакать вплоть до самого замка. Если мы пойдем по главной улице, нас остановят. Она уже должно быть, огорожена и забаррикадирована Но если пойти окольным путем, то у моего отца банально не хватит воинов для перекрытия. Поэтому, наша задача – первыми ворваться в замок и разобраться с Орланом Морроу.

     Гирион в то же время подъехал к Клауру и Амит.

     - Наша мечта близко, как никогда, – улыбнулся Арети. – но меня очень смущает красное сияние над башней. Есть ощущение, что это не к добру. Кто-то должен отправиться в башню. И мне кажется, что все члены Ордена должны быть там. Для того чтобы пойти по пути последователя, мы должны уничтожить Рааагу. Это наш первый, самый первый шаг.

     - Хорошо. – кивнул Амит – Весь Орден здесь, но магов все равно чересчур много для нас

     -Я выпрошу у Алидо Салера. У самого барона личная вендетта, ему важнее поквитаться с Морроу, и я не стану его винить. А вот Бриаранец… Он очень хорош против магов. Башня должна пасть, как и Раагу.

     Клаур чуть слышно сказал:

     -Я помню, как под ударами магов пала огромная толпа перед Ледяным замком. Трагедия не должна повториться.

     - Да. Согласен. - неожиданно серьезно кивнул Амит.

     - Если все члены Ордена идут в бой, значит я тоже, – с вызовом произнес Грифф глядя на Гириона.

     Тот с полным безразличием ответил:

     - Что ты есть, что тебя нет. Делай что хочешь.

     Клаур насупился и зло просверлил взглядом Гирион. Тот легко выдержал взгляд гвардейца и ответил:

     - Это конец полумер. На кону судьба целой страны. Малец может делать что хочет, особой пользы он не принесет, но и вреда, пожалуй, тоже. Если хочет, пусть идет с нами.

     Амит подумал, что пожалуй, то что Гирион перестал желать смерти Гриффу в каждой фразе уже большой шаг вперед.

     -Я не буду бесполезным, – вскинул подбородок Грифф. Джеймс наблюдал за этим с неодобрением.

     -Я пойду с вами, – кивнул внук Седрика Дитриха . – вам нужно больше чем несколько солдат. Там больше полусотни магов.

     - Отлично, – пожал плечами Гирион – в любом случае, теперь безопасных мест не осталось. Куда бы ты не пошел, где бы не остался, всюду дышит смерть. С тыла гниющим дыханием отзывается Френсис, с фронта наши уже начали штурм. Мы между молотом и наковальней.

     Проклятый неожиданно рассмеялся:

     - Наконец-то я чувствую себя живым.

     Рами Морроу ворвался в кабинет отцу, с красным от волнения лицом.

     - Отец. Эти псы уже практически вошли в город.

     - Да. Ты наблюдателен, сын мой, – улыбнулся Орлан. Его глаза были чуть затуманены, и если ранее, он постоянно смотрел на бумаги со своего стола, то теперь, не мог оторваться от оконца. Того самого окна, в которые влетел чуть не убивший его цилиндр. До сих пор силы Орлана не вернулись в полной мере, но он уже передвигался.

     - Пусти меня на улицы. Я хочу сражаться.

     - Да ты хочешь, – кивнул Моррроу. – знаешь, Рами, ты очень похож на моего отца.

     В следующий миг Морроу поднялся, и в его взгляде сверкнула мрачная решимость.

     -И это не комплимент.

     Орлан начал говорить спокойным голосом, но в его глазах сверкала непомерная злость:

     - Рами, пока твоя война не началась. Пока, ты мой наследник, единственный кто не предал меня. Ты мой сын, которым я горжусь. И когда-нибудь ты проявишь себя. Но не сейчас. Сейчас, ты возьмешь Кири и позаботишься о ней. Спрячь ее, не позволь ей пострадать. За столицу буду биться я. Это мой долг, пока не твой. Даст Создатель и я вернусь победителем.

     - Как он посмел пойти против семьи? – непонимающе покачал головой Рами – Алишер нарушил единственное правило семейства Морроу.

     Орлан рассмеялся, и потрепал Рами по щеке.

     - Да, единственное. Вот только, существует оно только как лозунг, в голове, как напыщеные слова. Поверь, многие века Морроу режут друг друга, просто не на показ. Ты правда думаешь, что мой отец и братья погибли под Кальрудой сами? Все сразу? Или что твой дед стал старшим в роду из-за того, что пять его старших братьев заболели и умерли в течение года? Перестань быть ребенком, Рами. Семья – не только кровные узы. Прежде всего это узы духовные. Позаботься о Кири, пока  отец будет учить твоего брата повиновению.

     -И да. – тихо в спину произнес Рами Орлан. – если это наш последний разговор, то не мсти своему брату. Он имел право.

     Рами вдруг все понял. Отец признался в кровосмешении в свой последний разговор с ним, и холодная ярость обуяла юношу. Спина младшего сына Орлана окаменела, и отпрыск семейства Морроу отправился к сестре.

     Ему хотелось извиниться перед сестрой. Но брата он ненавидеть не перестал.

     Мы прошли сквозь ворота. – заметил Гирион. Проклятый, собрав отряд из  десяти человек, ждал, пока войско Дитрихов пробьется вглубь города. Против магов собирались выступить -  Крер, Амит, Клаур, Грифф, Салер, Джеймс и несколько рыцарей, заботливо приставленных дедом последнего.

     - Что-то висит, – заметил Амит. – из-за того, что ворота отрыты, заметно не так хорошо, но что-то висит на вратах.

     - Это не что-то, – потрясенно ответил Клаур. – Это кто-то.

     Амит присмотревшись, охнул и опустился на колено, показывая символ святого клинка.

     - Вайс все же встретил смерть. Но чтобы так... – зло сказал Клаур.

     Грифф присмотрелся и с трудом узнал старика, распятого на городских вратах Кроры. Его пальцы правой руки были отрезаны, как и уши с носом, один глаз выколот, лицо застыло в гримасе ненависти.

     - Он не заслужил такую смерть.

     - Так умирают герои, – понуро склонив голову заметил Гирион – именно так, распятые на городских воротах. Старик заслужил почестей. Он охранял Крору три десятка лет, еще и умер на его вратах.  Он отдал Алуе все.

     Но Гирион не понимал насколько разрушительную цепь событий запустила смерть Вайса. Король Орлан думал, что казнив старика устрашит своих врагов, но  ошибся. Капитан Лацетис, комендант города, узнав о том, что Вайс казнен, увидев тело своего старого учителя не мог не отреагировать. Жутко худой и непропорционально длинный, можно сказать внешне нелепый он дал указание своим капитанам:

     - Во время битвы за город, просто идите к своим семьям. Наша война окончена.

     Лацетис любил и уважал Вайса, и понимал, что вражда с Морроу приведет старика к смерти. И хоть он и не предал Морроу ранее, став одной из причин незавидной судьбы Вайса, поддерживать короля больше не мог. Лацитис всегда оставался эталонным стражником, поэтому не мог пойти на авантюру Вайса, но никогда не был негодяем.

     Мертвый Вайс нанес очередной удар по Морроу. И несколько солдат, идущих в бой, видели в страшной, застывшей гримасе мертвеца мрачную, ироничную ухмылку.

     Судьба сражения у ворот решилась за несколько минут. Войска Арети численно превосходили, и под прямым командованием Юверна, они практически сразу оттеснили защищающихся. Орлан понимал свое положение поэтому вся главная улица оказалась заставлена баррикадами.

     Седрик Дитрих позади армии сильно, до боли сжав рукоять меча произнес:

     - Файон, седлай коня. Сейчас настал момент отомстить за мою дочь.

     Дитрих одел свой старый шлем. Старик не воевал со времен походов в Вольные княжество несколько десятков лет назад, и даже тогда не был умелым воином. И все же любой Дитрих – рыцарь, не зря девиз их звучит как "Честь превыше прочего". Поэтому, поправляя шлем, Седрик чувствовал азарт и холодную ярость.

     Сегодня, столица падет, и его внук будет отомщен.

     - За Нуриана, – чуть слышно прошептал старик имя убитого внука.

     Никлас наблюдал за битвой, забравшись на высокую крышу. Магия не позволяет левитировать, даже для того, чтобы подняться на пару ладоней над землей нужна огромная сила, хотя архонтом был подвластен и этот дар, но усилить руки и ноги настолько, чтобы карабкаться по стенам при должной концентрации простое умение. Он смотрел, как войско, под знамением Дитрихов с диким ревом волной ворвалось в город, отбросив нестройные ряды людей Морроу. Битва продолжилась на улицах, но Никлас четко отметил два отделившихся от основной массы конных отряда. Один из них двинулся к замку через широкие улочки, второй же отправился к Башне. Никлас, кивнул, двинулся за вторым, тихо пробираясь по пустынным крышам.

     Видимо, Раагу не суждено закончить свой ритуал.

     Орлан Морроу одевал доспехи с ощутимым трудом, из-за последствий ран. Все слуги попрятались по замку, и в целом, король их не винил. В такие моменты истории, все спасают себя. А короля не спасает никто.

     Особые проблемы доставляла нога. Морроу не мог затягивать на ней ремешки, из-за постоянной боли. Все тело, до сих пор истерзанное стеклом, ныло, но в целом Морроу чувствовал азарт битвы. То, чего не было  почти два десятка лет, с тех самых пор как лучший турнирный боец Алуи Цвайс сбросил герцога с лошади.

     -Я помогу вам, – раздался уверенный голос сзади. Абаку, посол Ории, никуда не сбежал и безэмоционально смотрел на Морроу мертвым взглядом.

     - Вы весьма мрачны. – заметил Морроу, обессиленно садясь на табуретку и с болью выпрямляя ногу. –обычно вы любили улыбаться.

     - Нет. Это лишь маска. Теперь вы видите меня настоящего, – пожал плечом Абку, сильно и быстро шнуруя доспех на ноге Морроу. Орлан чувствовал боль, но она теперь казалась терпимой. – мы все пытаемся понравиться сильным мира всего. Вам вот нравятся смешливые, веселые люди, оттого что в глубине душе вы мрачны.

     -Я был рад нашему сотрудничеству, – все таким же мертвым голосом продолжил Абаку. – очень жаль, что вам не узнать, что произойдет дальше. Хотя, такое бывает часто не так ли?

     - Ты ведь не просто посол?

     Абаку с отсутствующим видом уставился на Морроу:

     - Да. Моя задача сложнее

     Морроу рассмеялся, и протянул Абаку руку:

     -В любом случае, я намерен победить!

      - Удачи, ваше высочество. Вот только, если вы выгляните в окно в сторону горизонта, вам станет ясно, что даже удача  уже более не понадобится.

     Морроу выглянул в окно, посмотрел на холмы, возвышающиеся рядом со столицей и искренне рассмеялся.

     Френсис не стал дожидаться своей пехоты. Как только Байдеры и Рошер передали ему рыцарей, он во главе конницы ринулся на столицу. Обычно невозмутимый, Френсис постоянно шептал два слова:

     «Повесить всех. Повесить всех»

     Ставший незаменимым Тавареш всячески поддерживал своего господина, но Френсис оставался абсолютно безжалостным к своему войску. Рыцари практически загнали лошадей, но  главное было исполнено.

     Френсис расположился на холмах  у самой Кроры.

     Каннский смотрел на столицу с молчаливым презрением. Если у войска Гириона столица вызывала благоговейный страх, то Френсис испытал дикое раздражение. « И ради вот этого» его губы сжались в тонкую нить.

     Френсис спросил у Тавареша:

     -Я же правильно вижу, что с южных ворот армия Гириона входит в город?

     - Да, правильно.

     Френсис сжал руки в кулаки и с восторгом произнес:

     - Одним выстрелом…

     - Хорошо, – коротко продолжил Френсис. – готовимся к удару в спину. Полчаса на отдых, затем входим в город и начинаем резню. Пусть Морроу и Проклятый устанут, борясь друг с другом. И тогда, я подарю им вечный отдых.

     Френсис улыбнулся уютной и неожиданно милой улыбкой. Он вообще редко улыбался, но сейчас, думая о мести он чувствовал себя лучше, чем когда-либо.

     Тавареш смотрел на своего лорда без улыбки. Его рука случайно перебирала что-то за пазухой. Там, нагретое от человеческого тепла, лежало золото.

     Разноглазый алуец имел много достоинств, но верность среди них не числилась.

     .

     Глава 26

     Путь к башне занимал долгое время. Гирион вел десяток воинов по переулкам, надеясь не пересечься с силами Морроу до самой башни. Спустя десяток минут, отряд оставил лошадей, так как Гирион боялся встречи с каким-либо из отрядов Морроу, поэтому избирал особо узкие улочки, в которых в случае опасности можно было бы скрыться.

     Во время прохождения очередной улочки, бриаранец негромко попросил:

     - Дайте мне камень.

     Грифф подобрал и протянул Салеру небольшой камешек с земли. Бриаранец ухмыльнулся, хрустнул шеей, и, развернувшись бросил камень в небо.

     - Решил по голубям пострелять? – усмехнулся Амит.

     Через пару мгновений раздалось оханье и что-то рухнуло на землю.

     - Большие нынче голуби, – разминая кулак ответил Салер, двигаясь к месту падения.

     Упавший оказался человеком лет тридцати, худой, с неаккуратной, щуплой бородкой и страшно деформированной рукой.

     - Шел за нами уже десять минут. Судя по тому, как лазает по стенам, маг. – вплотную приблизившись к упавшему, проговорил Оскар.

     - В расход, – пожал плечами Гирион. – явный враг.

     -Я не враг. – неожиданно громко крикнул лежавший. Он, приподнявшись лихорадочно кивал Гириону, – моё имя Никлас, когда-то я был членом Маятника магов. Вот только, немного повздорил с Раагу. И это – маг кивнул на изувеченную руку, – его работа. Я хочу вам помочь.

     - Ага, ага. В расход. – зло произнес Гирион, – я в совпадения не верю.

     Никлас глядя на то как бриаранец медленно достает меч принял быстрое решение. Одним движением он высвободил силу заклинания, которое собирал последнюю минуту и отбросил всех в сторону. В следующее мгновение он, невероятно быстро бросился в переулок.

     Никто сильно не пострадал, Салер вопросительно посмотрел на Гириона.

     - Не преследуй его. Вдруг впереди ловушка.

     - Он мог нам помочь, – заметил Грифф.

     Гирион хмыкнул:

     -Я один раз доверился первому встречному. И вот ты здесь. Следующего подобного знакомства предпочту избежать.

     Алидо чувствовал как рыцари продвигаются к замку с все большим воодушевлением. Раньше, битвы никогда не доставляли ему удовольствие, каждый раз его смущал страх остаться убитым за ничто. Вот только, сейчас Барон Алидо чувствовал себя лучше, чем когда-либо.

     «Я завершу эту войну. Во славу своего отца. Сделаю то, что не смог он». Коннор никогда не верил в существование жизни после смерти, но теперь, у него появилась смутная надежда, что отец может видеть месть своего наследника.

     Единственное, что смущало, это наличие в отряде Алишера Морроу. Тот скакал в самом тылу, с трудом управляясь с лошадью, и все же его присутствие незримо чувствовалось на всем отряде. Покойный Сторк Алидо бы удивился такому переплетению судьбы.

     Проходя через очередную улицу Алидо с тоской подумал «Жаль что рядом нет Салера». Бриаранец ему очень нравился, будучи весьма ценным воином и к тому же беззлобным, немногословным человеком.

     Они вывалились на площадь неожиданно, хоть Коннор время от времени и посматривал на карту. Но все равно, это случилось как будто слишком быстро. Глаза Коннора ослепило весеннее, ласковое солнце, и он ворвался на своем коне в огромное пространство Ледяной площади, перед темной громадой Дворца, возведенного королем Айносом. Они казались огромными в сравнении с тремя сотнями кавалерии, которых привел Алидо.

     И почти сразу же он увидел гвардию Морроу, находившуюся перед дворцом. Те избранные воины, оставшиеся с Орланом до конца, особые солдаты, личная охрана бывшего герцога и самозванного короля.

     Алидо почувствовал как  лицо покрывается краской, а уверенность медленно испаряется. У Орлана Морроу сил было даже больше, учитывая то, что все его воины составляли элиту. До этого мига страх не ощущался, да и сейчас к Алидо вернулось скорее опасение. Коннор вспомнил битву в Черногравиии против Лотайра в которой лишь судьба оставила его живым, и в его голове пронеслась мысль «может все также. Может стоит остановиться, подумать». За его спиной рыцари продолжали выскакивать на огромную площадь, прямо на глаза гвардии короля, нерешительно останавливаясь, ожидая приказа. Но Алидо одолел ступор и он не мог его отдать.

     Раздался заносчивый и громкий голос:

     - Что стоим-то?

     Говорил Алишер Морроу. Из последнего ряда он перешел в первый и подвел свою лошадь по правую руку от Алидо.

     - Да, их много. Да, это «Гвардия». Возглавляет их человек, который сражался два раза в своей жизни, мой отец. Вы же, за пять лет на полях Черногравии видели больше чем эти сосунки за всю жизнь. Всегда есть только один победитель, парни. И мы достойны куда как больше.

     С Коннора словно сошло оцепенение. Громкий смех Алидо, свойственных их роду эхом прошелся по площади.

     - Пришел момент отомстить за моего отца. Пришел момент изменить историю. За мной. Я поведу вас к победе.

     Алидо заставил своего коня двигаться к замку.

     -А если мы проиграем? – раздался голос из строя.

     - Тогда, стоит признать, это будет славная смерть, – неожиданно для себя рявкнул Алидо.

     Он поднял меч, поймав лучик света от восходящего солнца.

     - Вперед, За Дитрихов. За Сторка Алидо.

     Седрик Дитрих увидел в тылу войска Френсиса почти сразу же, как только они появились. Глядя на то, как на холмах сверкают доспехи вражеских рыцарей, претендент на королевский титул подозвал к себе Файона.

     - Имеет ли смысл попробовать договориться с Френсисом? – спросил Дитрих у Файона.

     - Нет. Если он здесь, значит в ярости. А в ярости люди не любят многое, но особо – договариваться.

     - Хорошо, - кивнул Седрик Дитрих. - мы сможем развернуть войска?

     - Вряд-ли такое возможно. Но если вы прикажете, то можем попытаться.

     Седрик Дитрих, чувствуя, что стало трудно дышать посмотрел на небо. Неестесвенной синевой с красными облаками от башни, оно словно бы демонстрировало всю бесполезность мирской суеты.

     - Нам остается верить в чудо. Алишер Морроу обещал, что Френсис не доставит проблем. Будем доверять словам юноши. Продолжать наступление.

     Френсис смотрел на город, основанный первым император Ории Масном. Тогда он был совсем маленьким, почти деревушкой. Позднее деревушка стала столицей человека разрушавшего империю магов. А окончательно Крора приняла свой вид застроенный бессмысленными, огромными постройками благодаря последнему жестокому, но великому королю Айнос.

     Сегодня этот град падет от его руки.

     Подобные мысли веселили Френсиса. Он смотрел, как тонкой струйкой люди Гириона оплетают артерии столицы, с каждым шагом приближаясь все ближе к сердцу. Более всего Френсиса смешила их близость к победе, та уверенность в том, что осталась пара шагов.

     - Все. Вперед. Атакуем, – произнес Френсис презрительно сщурив глаза. – бьем в тыл Гириону, продвигаясь к центру столицы. Этому представлению давно пора положить конец.

     Тавареш кивнул. Рядом с ним находились посланники Рошера и Байдеров, командиры отправленных к Френсису войск, два рыцаря в серебристых доспехах. Они синхронно кивнули.

     -И да. Я хочу пойти вперед, – хищно ухмыльнулся Френсис. – буду рад нанизать на меч кого-нибудь из семейства Морроу.

     Тавареш пожал плечами и несколькими движения передал указания Френсиса гонцам.

     - Стойте, ваша милость. Перед тем как вы поскачите в бой, заметьте, что у вас сильно сползает седло. Лошадь поранится. Я поправлю?

     - Ах, да. – Френсис рассеяно пригладил волосы. Несмотря на прозвище «Кровавый» он всегда любил зверей, особо лошадей. – поправь, пожалуйста.

     Тавареш ловко двигаясь, поправил седло своего лорда и, с преувеличенной радостью сказал:

     - Нам осталось совсем немного для триумфа.

     «Или смерти» пронеслось в голове Тавареша то окончание фразы, которые не стоит произносить вслух. Вслух лучше улыбнуться и довериться фортуне.

     Благо Тавареш считал себя везунчиком.

     Алидо с яростью врубался во вражеских воинов. Сражение на Ледяной площади началось необычно,  с самого первого мгновения, строй Алидо разбился после прямого столкновения в войска Морроу, и все переросло в большое количество одиночных схваток, без какого-либо намека на тактику или стратегию. Люди убивали других людей с особым остервенением, понимая какова цена поражения. Даже привычного Коннора замутило от жестокости и постоянных звуков металла, раздирающего плоть.

     Алидо держался рядом с Алишером Морроу, так как боялся за жизнь последнего,хоть, и сам до конца не мог поверить в этот факт. Тем не менее наследник дома Морроу проявлял себя неплохо, но не наносил ударов, лишь отражая их. На его лице была мрачная сосредоточенность, и постоянные судороги. Алидо рубился более рьяно, но все же, сразил наземь не так много людей. Сражение конников всегда суетно в одиночный схватке, но сейчас происходящее напоминало хаос. Алидо ногами управлял своим конем, послушным животным, но уже чувствовал, как зверь постепенно начинает бояться. Из-за столпотворения людей и животных, все вокруг закружилось в бесконечном круговороте из стали, жидкостей и мяса, который отпечатывался в сознании всех его участников. Но если человек мог сжать зубы, и терпеть, вопреки своим внутренним позывам, то лошади паниковали быстрее, даже несмотря на боевую выучку.

     - Он там, – неожиданно пискляво рявкнул Алишер Морроу. Алидо не к месту подумал, что никогда не слышал крик наследника, и, мягкий и вкрадчивый голос вдруг прозвучал излишне громко и по-женски. Но главное отразилось не в голосе. Морроу рукой указывал на своего отца.

     Орлан Морроу находился в нескольких корпусах от Алидо. В его руке была тяжелая палица, которой калека разил всех вокруг. Однако не боевая удаль, а несколько другое поразило Алидо.

     На шлеме Морроу красовалась золотая королевская корона. Орлан пошел в последний бой как настоящий король. Это взбеленило Алидо, чья глаза впервые за его короткую жизнь начала заволакивать пена ярости. «Как он смеет, быть смелым…». Именно отвага врага взбесила Коннора. Ему казалось, что Орлан никогда не пойдет в бой сам, и вот он, в десятке шагов машет палицей, сминая доспехи боевых товарищей Алидо. Невольно, пронеслась и следящая мысль «Если даже хромой он настолько силен, то что он мог до того турнира….». Орлан Морроу никогда после увечья больше не участвовал в боях, но, видя как Король проломил очередную голову палицей, Алидо поневоле почувствовал уважение к силе герцога.

     Орлан Морроу поднял голову. Его шлем был без забрала, поэтому он легко заметил Коннора Алидо. Взгляд короля упал на выгравированного на нагруднике барона кабана. Морроу улыбнулся, и, отбивая встречные удары двинулся на Коннора.

     Алидо поднял щит. Он долго мечтал о моменте воздаяния, но сейчас, глядя на фигуру в темных доспехах ощутил легкое смятение. И в то же время…

     Герцог не сразился с отцом Коннора лично.

     И эта мысль заставила Алидо повернуть коня на Морроу.

     Он не осмелился. Если он так как силен, то отчего не поверг старого кабана Алидо сам? Почему использовал магов?

     Алидо поднял меч, и, зло сверля взглядом короля двинулся на него.

     Морроу с ухмылкой размахнулся своей палицей. Алидо встретил его взгляд, и со злостью произнес вывод к которому пришел несколько мгновений назад:

     - Ты боялся моего отца. Но зря не боишься меня.

     Щит встретился с палицей и вместо слов осталась только сталь.

     Гирион ворвался в башню первым. Ее никто не охранял, что сильно удивило штурмующих. Сама башня казалась совсем невысокой, уступающей в размерах как Ледяному замку, так и Церкви Виллема. Сильно бросалась в глаза не ухоженность, и остатки облицовки золотистого и зеркального оттенка, неравномерно распределенные по внешней стороне стен.

     Но куда больше внушало страх кроваво-малиновое небо над вершиной башни. Оно меняло цвета, переливаясь из багрового в более светлые тона, время от времени по красному полотну росчерками метались молнии,

     - Все. За мной, – рявкнул Гирион. Он держался неплохо, вот только Грифф не мог не заметить, что левая рука Арети обессилено висела у туловища. Тем не менее в другой руке Проклятый сжимал Архонус, а это значило многое. Когда-то архонт башни пал от святого клинка, теперь же, подобная учаcть ждала Раагу.

     - Десять ярусов, – заметил Клаур. – нам придется пробежать их. Наша цель на вершине башни.

     Гирион, ворвавшись в башню осмотрелся, и никого не увидел. Арети обернулся и начало говорить:

     - Маги на самом верху. Настал момент вырезать этих ублюдков. Обнажите оружие. Подниматься будем быстро, но осторожно. Вполне возможно, что впереди ловушка.

     Грифф сглотнул. До сего момента он никогда не сражался с магами. На плечо юноши легла чья-то рука. Обернувшись, он с удивлением увидел напряженное лицо Салера.

     -В моих краях принято одобрять сомневающихся. Запомни, Грифф, маги всего лишь люди. И, как и каждый человек, они подвержены смерти. В них нет ничего выдающегося поэтому будь уверен в своем мече, и он послужит тебе куда лучше любого огненного шара.

     Грифф улыбнулся Бриаранцу, и, кивнув произнес:

     - Вверх!!!

     Френсис Кровавый поднял руку и крикнул своим рыцарям:

     - Вперед.

     Лицо полководца исказилось в жуткой гримасе.

     Файон в страхе вскрикнул:

     - Они двинулись на нас! Они атакуют!

     Седрик Дитрих  опустил глаза и грустно сказал:

     - Тогда это начало конца.

     Рыцари Френсиса пошли в атаку за неожиданно стремительным Френсисом. Тот вел войска за собой, впервые в своей жизни, и чувствовал себя невероятно. В этот момент, он ощущал как хрупки жизнь тысяч, и как на самом деле подвержена человеческим рукам судьба. Он вернулся для того, чтобы вешать. И это его путь.

     Тавареш не пошел в атаку, оставшись вместе с командующими войсками Байдеров и Рошера на холмах. Они взирали на то, как рыцарское столпотворения, выбивая пыль несется к южным моментам.

     Все изменилось в момент когда маленькая фигурка, двигавшаяся быстрее всех покачнулась и рухнула с лошади. Лошадь на галопе не успевая остановиться протащила застрявшее в стременах тело прямо по земле и наступление быстро остановилось, не начавшись.

     Тавареш выругался. Но в душе улыбнулся, и оглянувшись на эмиссаров Рошера и Байдеров, ошеломленно смотревших на то, как рыцари вдалеке обступили упавшего Френсиса Кровавого спросил:

     - Высока вероятность, что после такого мой лорд не сможет продолжить наступление. Поэтому, не против ли вы изменения плана?

     Эмиссар Байдеров насупился. Человек Рошера чуть приподнял бровь.

     - Не подумайте, я никогда не предам своего господина и надеюсь с ним все в порядке. Вот только, хотят ли Байдеры или Рошер смерти Дитрихов?

     Эмиссары молча смотрели на Тавареша. Тот чувствовал, что пляшет на тонкой линии между казнью за изменой и принятием свой правоты.

     - Нет, – решительно ответил эмиссар Рошера. – Мой лорд выступает против Морроу, но не против Дитрихов.

     Тавареш кивнул и предложил:

     - Так вот что я хочу предложить. Сначала я проверю, как дела у моего господина. Если он в порядке, то мы продолжим наступление. Если же, Френсис не может продолжать командовать, то предлагаю пройти к Восточным воротам, и занять большую часть города без столкновения с Дитрихами и Проклятыми. А вырезать их мы всегда успеем.

     Эмиссары с сомнением посмотрели друг на друга.

     - Вы готовы взять на себя ответственность за смерть Дитрихов? – рявкнул Тавареш.

     Эмиссары мрачно покачали головами.

     - Значит, Седрик Дитрих проживет чуть больше.

     Разноглазый Алуец почувствовал как тепло разливается по  телу.  Оно шло от чувства выполненного долга и монет,  взятых Таварешом у Алишера Морроу, в тот самый день когда организовывался солдатский бунт против Дитрихов. Тогда, наследник дома Морроу отдал многое, чтобы остановить старика, и оказался готов даже на дорогой союз с Таварешом. Правда, об истинной причине прихода Тавареша в лагерь Дитрихов и о связи с бунтовщиками и Мархом Морроу не подозревал. Сначала, Тавареш выполнил приказ Френсиса, устроив бунт среди войск Гириона.  Справиться с  поручением по устранению Френсиса оказалось совсем просто – только подрезать стремена и ждать момента, когда обезумевший старик поскачет на поле боя.

     Верность продукт дорогой, и продать ее можно кому угодно. Тавареш исполнил свой долг как перед Морроу, так и перед Френсисом, и одновременно предал их обоих и теперь, глядя как несколько рыцарей тащат в сторону лагеря бесчувственного Френсиса разноглазый Алуец улыбался.

     Но это все еще не конец. Тавареш планировал поживиться даже больше.

     Они преодолевали пролет за пролетом. Изначально, Гирион действительно вел отряд осторожно, но теперь штурмующие двигались настолько быстро, насколько возможно. Каждая следующее мгновение могло обернуться страшным ударом с небес по войскам, штурмующим город. Поэтому, достаточно быстро поняв серьезность ситуации, Гирион перестал ждать засады и  ускорился, перепрыгивая по несколько ступенек. Сразу же за ним мчался Салер, и если Арети тяжело дышал, и не мог справиться с одышкой, то Бриаранец перепрыгивал ступени легко и быстро, как будто и не касаясь их.

     Клаур громко считал номер яруса, пока они взбирались по огромной лестнице. Башня оказалась практически пуста, изредка с ярусов доносились негромкие шорохи, но практически все маги находились на вершине и участвовали в ритуале.

     - Девять, – рявкнул Клаур убыстряясь. – приготовиться….

     Все понимали, что выход на вершину явно охранялся. Действительно, у последнего пролета ступеней дежурило два старца. Салер стремительно вырвался вперед, и ударил по каменной стене мечом, высекая искры. Маги растерянно уставились на бегущего прямо на них воина и двумя последующими движениями бриаранец забрал две жизни.

     - Самое главное не давать им сосредоточиться. Маги сильны только в период максимального сосредоточения. Если надавить на них, все будет хорошо, – Салер, наклонившись, начал вытирать свой меч о ветхие одежды старцев.

     Грифф смущенно посмотрел на трупы. Ему было жалко двух стариков, охранявших вход на крышу.

     - Если бы их не убрал бриаранец, мы бы погибли. Не недооценивай их, – Клаур легко понял, о чем думает Грифф.

     Грифф кивнул, хоть и странное, мятущееся чувство не покинуло его.

     - Мы у последнего пролета. Немного передохнем, – произнес Гирион. – приготовьтесь, как только мы выйдем на крышу нас встретит несколько десятков магов. Запомните то, что нам говорил Салер. Они беспомощны если сбить их сосредоточение. Провоцируйте, злите, кричите и победа будет за нами.

     - Есть еще одно, – кивнул бриаранец .– ваши маги используют прием «цепи». В нем есть ключевое звено, которое не только проводит магию, но и преобразует ее.

     - Раагу, – кивнул Амит

     - Именно. При его смерти, маги ослабнут в десятки раз, так как без ключевого звена "цепь" рассыпется.

     Гирион задумчиво посмотрел на бриаранца и криво улыбаясь сказал:

     -Я убью Раагу. Он мой.

     Салер пожал плечами. Он не  выказал особого желания для битвы, но Грифф заметил как судорожно подрагивает его нога. Даже невозмутимый бриаранец понимал все предстоящие трудности.

     Джеймс громко произнес:

     - Хорошо. Тогда последняя проблема. Мы не уверены, есть ли еще кто-либо в башне. Мы ведь быстро пробежали по лестнице, не исследуя ярусы. Если кто-то есть в башне, то он может выйти и неодиозно ударить нам в спину.

     Гирион кивнул.

     - Да, это правда. Причем, такой исход очень возможен.

     -Я защищу ваш тыл, –решительно кивнул Грифф. – идите воевать с магами. Я никого не пущу на крышу.

     Гирион брезгливо поморщился, но ничего не сказал. Джеймс нетипично тихо спросил:

     - Грифф, есть шанс что магов будет несколько. И тебе придется их остановить. Убить. Ты сможешь это сделать?

     Грифф решительно кивнул. Гирион молча сверлил юношу взглядом.

     - Хорошо, – Джеймс улыбнулся. – я верю нашему другу.

     -Я не хочу чтобы малец умер, – пробасил Клаур. – я против.

     - Особого выбора у нас нет, – быстро проговорил Амит. – наступает ключевой момент. Если мы успеем победить магов на крыше, то и с Гриффом все будет в порядке. Нет времени спорить, если малец решил, то пускай.

     Крер, крайне молчаливый в последнее время негромко заметил:

     - Мы теряем время. Наверх.

     Гирион кивнул и произнес:

     - Отлично. Обнажите клинки, сейчас начнется самое вкусное.

     Клаур подошел к Грифф, приобнял его одной рукой и одобряюще сказал:

     - Не вздумай умереть.

     Грифф кивнул. Сегодня ему крайне не хотелось погибать. Джеймс Дитрих быстро коснулся его плеча, Крер и Амит хлопнули по-другому.

     Гирион посмотрел на Гриффа и презрительно хмыкнул:

     - Вот твой шанс убедить всех что ты не бесполезен.

     Грифф вскинулся и решительно взглянул в глаза Гириона

     -Я убью каждого мага, который подойдет к выходу на крышу.

     Гирион хмыкнул и направился к последнему пролету. Грифф не выдержал и крикнул ему в спину:

     -Я выполню свой долг перед Орденом и братьями!

     Спина Гириона чуть дрогнула. Он едва слышно ответил на крик:

     - Но ты никогда не вернешь мне ее.

     Никто кроме Гриффа не расслышал, что он сказал, но для юноши эти слова оказались больнее, чем любой удар. Юноша зло кивнул Амиту, и достав меч, приготовился к битве.

     А Гирион, перепрыгивая последние ступени выбежал на крышу.

     Алидо никогда ранее не испытал одышки, но сейчас она пришла и гораздо сильнее, чем когда-либо. Коннору казалось, что за счет всплеска эмоций, и праведности своей ярости, он уничтожит Орлана Морроу.

     Но король теснил его нанося удар за ударом. Палица казалась невесомой в руке воина в темных латах. Алидо старался изо всех сил, но ему просто не хватало мощи и умения. Каждым ударом Морроу заставлял Алидо содрогаться, каждое мгновение приближало неминуемый конец. Барон в какой-то момент почувствовал странное облегчение. "Если проиграю, то пусть и будет так. Хотя бы честно". Вот только…

     Что-то промчалось рядом с Коннором и ветер обдул лицо барона.

     Орлан Морроу, чуть крякнув рухнул с лошади. Упав, он невольно приземлился на больную ногу и сильно закричал. Крик короля промчался по Ледяной площади.

     Алишер Морроу, ударом копья сбивший своего отца с лошади с презрением произнес:

     - Как для Морроу ты слишком плохо следишь за спиной.

     Затем он крикнул, крикнул изо всех сил:

     - Хватит. Войска Морроу, вы не имеете права воевать против меня, наследника своего отца. Сложить оружие!

     Битва приостановилась, хоть и бойцы самозванного короля явно не собирались сдаваться. Они оценивающе смотрели на Алишера. Тот, зло, улыбаясь, провозгласил:

     - Даже если вы победите, через полчаса здесь будет Гирион Проклятый, который перебьет вас. Сдайтесь, и я не позволю Проклятому коснуться вас.

     Один из рыцарей в черных латах неприветливо проговорил:

     - Проклятый точно пощадит нас?

     - Конечно. Даю слово, – кивнул Алишер Морроу.

     Рыцарь кивнул, и снял шлем. Под ним оказался кряжистый мужчина за пятьдесят, с дико морщинистым, уставшим лицом. Он с демонстративным омерзением бросил меч к своим ногам.

     - Давайте, ребята. Война окончена.

     По площади раздался звон клинков, падающих на каменную мостовую.

     Орлан Морроу, лежавший на спине рассмеялся.

     - Ах, мой сын все же вырос за год. Молодец. Победил.

     Алишер Морроу спустился с лошади и мрачно уставился на своего отца. Орлан Морроу приподнявшись на локте, вальяжно рассматривал наследника.

     - Зачем ты здесь сын?

     - Ты знаешь. – зло ответил Алишер.

     Король рассмеялся.

     - Догадываюсь. Ты действительно хочешь стереть все заслуги нашей династия из-за банального недопонимания?

     - Брат, стой, – из строя рыцарей вырвался воин в обычных черных латах Морроу. – не нужно.

     - Рами, я приказал следить за безопасностью Кири, –рявкнул Орлан Морроу.

     Его сын, несмотря на указ отца все же участвовал в бою и даже получил несколько ран.

     - Ты же знаешь, Рами! – с ненавистью крикнул Алишер, – теперь же все знают из-за чего я пришел за ним. Скажи спасибо нашей церкви! И как Кири от этого отмоется? Подумай о ней, не обо мне!

     Рами скинул шлем. Алишер с удивлением подумал, что  брат сильно изменился за  год. Он вытянулся, и в глазах младшего сына Орлана сверкало странное понимание, то чего ранее никогда не было.

     - Я бы не тронул ее, если бы она не хотела, – с недрогнувшим лицом внес последний аргумент Орлан Морроу. Алишер почувствовал как будто от его души одним ударом отрубили целую часть, как будто все эмоции одновременно исчезли, оставив пустоту. «Как он может…». Наследник Морроу, впервые за много лет потерял дар речи.

     - Эй, барон Алидо. Думаю, у тебя есть много полномочий, в том числе и для принятия решения о моей судьбе. Ты славный воин, и я скажу тебе пару вещей. Первое – если бы твой отец попал мне в плен, а не погиб на поле боя, то я никогда бы не казнил его. Я уважаю дом Алидо. А второе лишь доказательство первого. Твоя мать и твой брат сейчас у меня в плену, и чувствуют себя прекрасно. Ждут тебя в вашем родовом замке. Я сохранил все, что мог из твоего наследия, не забрав и капли земли или крови.

     Коннор ощутил, как тяжесть, под которой он находился все эти полгода уходит. Он много пытался узнать о своей семье, но про них практически не было известий. И то что они живы обрадовало главу рода Алидо. Он потянулся к своей фляжке, на затем торопливо отдёрнул руку.

     - К тому же, вы не понимаете, что грядет. Я нужен Дитрихам или же любому другому ничтожеству, возведенному на престол. Я самый знатный лорд Алуи, истинный владыка. Я Орлан…

     Что-то взвизгнуло. Король поперхнулся и с удивлением коснулся своего горла. Алишер Моррроу одним ударом своего клинка разрубил горло отца.

     Алидо немо смотрел на Морроу. Ему хотелось, чтобы словоохотливый наследник дома сказал что-то дерзкое, как-то смягчил словами тяжесть своего поступка. Войска Гириона и Морроу также бессловно смотрели на резко сжавшегося, мрачного Алишера.

     Рами Морроу вздохнул, затем поднял взгляд и с ненавистью произнес:

     - Отцеубийца.

     Это прозвище надолго прикрепится к Алишеру Морроу. Но ему было все равно. Он смотрел, как  отец медленно оседает на землю, все еще судорожно дергая искалеченной ногой.

     -Я иду к Кири. Тот кто попытается меня остановить, умрет. – Алишер Морроу с омерзением отбросил меч и направился к замку. Он не мог дышать, странная тяжесть обуяла его. Он всегда знал, чем все закончится.

     Он всегда знал, что сможет нанести удар.

     Он всегда помнил, что некоторые вещи не прощаются.

     Гирион выбежал на крышу замка круговыми движениями раскручивая Архонус в руке. Обычно такие игрища заканчивались плохо, но легкий Архонус позволял делать и не такое.  Крыша башни казалась пологой, без каких либо перил, и не такой уж обширной. Раньше, здесь проходили ритуалы орианских архонтов. Теперь история повторялась. Все маги, около трех десятков, создав круг, медленно произносили некие звуки, из их рук и тел исходило красное сияние, поднимавшееся тонкой струйкой дыма в небеса. Гирион, увидев магов сразу же понял, что здесь далеко не все. Но главным сейчас было прервать ритуал.

     - Раагу, – Закричал Гирион, не сдерживая хищный оскал. – я пришел за твоей головой.

     Салер, все это время находившийся лишь на полшага позади крикнул:

     - Нужно разорвать "Цепь"!.

     Бриаранец двумя движениями поразил двух магов, и пока два тела еще не пали наземь, бросился на следующих противников. Кровь забрызгала ему лицо, он рвался к своим врагам, крича нарочито писклявым голосом и высекая клинком искры о камни. Гирион с удовлетворением заметил, как маги перестали светиться красным цветом. Кроме того, кто стоял в центре круга, маленького, пузатенького мужчины, ошалело смотрящего на десяток воинов, забежавших на крышу.

     - Раагу, – зло ухмыльнулся Гирион. - Проклятый лично явился за тобой.

     Взгляд Раагу прояснился, стал понимающим, и он медленно, смущенно улыбнулся. Его руки скрестились в странном знаке, похожем на святой клинок. Он кивнул Гирион и тот почувствовал запах свежести. В следующий миг вспышка сверкнула перед глазами Арети.

     Седрик Дитрих не верил в происходящее. Еще недавно, он и Файон были готовы к неизбежному удару в тыл и разгрому, но все за несколько мгновений изменилось. Перед ним, склонив голову стояли представители Рошера и Байдеров, и рядом с ними разноглазый, некрасивый человек с хитрой ухмылкой.

     - Ваша милость, мы вошли в город, – начал разноглазый. – войска Байдеров, Френсиса и Рошера в столице, но мы не будем мешать вам обрести корону.

     - Простите, как ваше имя?

     -Я генерал Тавареш, – ухмыльнулся разноглазый Алуец, преувеличив свое звание на пару рангов.

     - Хорошо, генерал Тавареш. Что здесь происходит? С каких пор вы решили признать меня?

     Тавареш нарочито грустно улыбнулся и начал докладывать:

     - Наш лидер, Френсис Каннский получил сильную травму и не может продолжать командовать. А у лорда Байдера и Рошера другие взгляды на устройство жизни в нашем государстве. Поэтому, наши войска в городе, вот только, они здесь не просто так. Как только вы станете королем, то вам придется выполнить пару… услуг для ваших верных слуг. Ничего значимого в масштабе королевства, пара графств, перераспределение земель короны, Морроу… - мерзкая улыбка Тавареша говорила о том, что услуг будет далеко не пара.

     -А если я откажусь?

     Тавареш улыбнулся и распрямил свою спину. За ним также сделали и эмиссары Рошера и Байдеров.

     - Последним приказанием лорда Каннского было перевешать всех Дитрихов. И долг каждого слуги исполнять приказ своего господина.

     - Так почему же он еще не исполнен, – с вызовом произнес Седрик. Тавареш вызвал у него инстинктивную неприязнь.

     - Плох тот слуга, который исполняет все указания, даже губительные, – пожал плечами Тавареш. – Я ведь понимаю, что это подлость и преступление. Мы просим не так много, Лорд Седрик, несоизмеримо мало в сравнении с тем, что вы получите.

     - Хорошо, я согласен. Вряд ли такая ситуация подразумевает выбор – Дитрих кивнул и глядя на восточные ворота вздрогнул. Над городом поднимался дым.

     - Что происходит? – удивленно спросил Файон.

     - Мои ребята шли в столицу из Черногравии не задаром, – зло ухмыльнулся Тавареш. – они решили взять свою награду.

     - Ублюдок, прикажи им остановиться – рявкнул Седрик. Тавареш, чуть сощурившись, не скрывая усмешки ответил:

      - Ваше Величество, это займет время. Мы здесь, они там. Очень извиняюсь за солдат, но люди почти пять лет лили кровь за короля. Разве это не делает их патриотами? И вот герои войны грабят свою же столицу. Прекрасная иллюстрация того, что правление последних королей шло не по тому пути…

     - Остановить их! – рявкнул Седрик Дитрих. Его лицо исказила гримаса безумной ярости.

     Тавареш кивнул, и улыбнулся:

     - Передайте мой привет Алишеру Морроу.

     Лицо Седрика исказилось в гадливом понимании.

     Тавареш подчеркнуто вежливо поклонился, и отправился к войскам. Впрочем, шаг его лошади был нетороплив. Тавареш наслаждался запахом горящей столицы и медленным угасанием жизни внутри ее. Это приносило ему истинное эстетическое удовольствие. Так же, как и золотое состояние полученное от Морроу. Говорят, что золото не пахнет, но приятное ощущение покалывания от безнаказанности не заменить ничем. По крайней мере, для подлеца.

     +++

     Молния ударила прямо под ноги Проклятого. Гирион перехватил Архонус в двуручный хват и двинулся на Раагу. Смерть снова проскользнула рядом с ним, но Арети оставался в живых.

     Раагу всегда отличался от обычных магов. В момент, когда Гирион бросился на него, глава Маятника развел руки и сквозь них прошел невероятно сильный разряд.

     Раагу творил убийственную магию, даже когда "цепь" оказалась разорванной.

     Гирион бежал к Раагу, ощущая, как прямо под его ногами закипает камень. Из рук Раагу била струя пламени такой силы, что казалось сама Башня не выдержит такого. Проклятый с изумлением смотрел на то, как глава Маятника на глазах седеет, и морщины покрывают его кожу.

     Любая магия имеет свою цену, и Раагу не мог совладать с такой мощью.

     Огонь подбирался все ближе, и Гирион понимал, что через пару мгновений эта струя, которая сумела сделать камень мягким коснется его.

     Быть может, если бы он не был ранен…

     Быть может если бы не умерла Оливия…

     Тогда у него могло хватить сил увернуться.

     Но Гирион всегда знал, как кончится эта история. Его губы скривились в гадливой усмешке, и он двинулся прямо на Раагу, перестав уворачиваться.

     Сейчас вопрос лишь в том, что будет быстрее, магия или меч…

     Архонус принял в себя наибольшую часть магии, его молочное лезвие нагрелось и стало красным, но все равно руки и ноги Гириона получили сильные ожоги.

     Но раны не помешали Проклятому вонзить меч Последователя в живот главы магов.

     Раагу растерянно посмотрел на него. В его глазах не осталось злости, лишь только непонимание. Гирион отпустил рукоять Архонуса, и обессилено стер пот со лба. Слишком рано.

     Раагу схватил Гириона в некое подобие объятий. Гирион растерянно попытался вырваться, но недостаточно сильно. В следующий миг, глава магов загорелся, и Гирион вместе с ним.

     Амит, в этот миг разрубивший очередного мага прошептал:

     -Нет…

     Совместный вопль мага и Гириона разнёсся над небом столицы. Два горящих, обнявшихся в смертельных объятиях тела замерли на несколько секунд, а затем одновременно рухнули с крыши башни вниз, навстречу Ледяной площади.

     +++

     Грифф чувствовал себя крайне неуютно. Впервые за все время ему предстояло проявить себя, но он не знал, готов ли.

     Они появились из боковой комнаты, трое. Грифф заметил, как скрипнула дверь, и вскинув меч бросился к ней. Его руки и ноги делали все словно бы по своей воле, а разум лишь отстраненно наблюдал за тем как приближаются фигуры трех магов.

     Не осталось времени разглядывать или долго думать. Грифф подскочил к первому магу и нанес удар, кривой, плохой по точности, такой который отбил бы любой новичок. Но у мага никогда не было таких умений. Он лишь инстинктивно вскинул руку и тонкий клинок неожиданно легко разрубив ладонь вонзил в плоть головы, с мерзким, смачным звуком. Маг рухнул наземь, Грифф же обернулся к оставшимся, и бросился на них, не видя даже лица.

              Следующим ударом меча, неточным, но сильным он бросил наземь второго мага, уже видя искры в стороне. Третий противник успел подготовиться.

     С диким воплем Грифф развернулся и прыгнул, делая выпад. В последний миг он успел услышать как сталь с омерзительным звуком вонзилась в мясо.

     И резкий звук удара молнии стал предвестником боли. Грифф почувствовал, как сквозь его тело проскочил миллиард частичек энергии, наполнив бесконечной болью. Осталась только страдание, и  даже зрение погасло.

     Все ушло. Осталась только боль и ощущение холодного пода,  медленно перерастающие в агонию.

     - Нет, нет, нет – тихо прошептал Никлас, войдя на предпоследний ярус башни. Он увидел четыре тела, одно из которых, впрочем, отчаянно подавало признаки жизни, содрогаясь. Но отчаяние наступило, когда он подошел чуть ближе.

     Всех он знал. Трое магов, те, у которых он когда-то преподавал, лежали в крови. Майр, Ланна и Саит, три молодых мага, которым не исполнилось еще и восемнадцати. Два мальчика и девочка. Девочка… «Зачем вы полезли» с отчаянием подумал Никлас. Для него стало очевидным, что старшие маги Маятника запретили молодым находиться на вершине башни. Раагу был кем угодно, но не губителем своей же семьи. Четвертое тело медленно билось в агонии. Никлас увидел окровавленный меч, торчащий из тела Саита меч, и прикусив губу все понял.

     «Так ты их убил. Благо что и сам, видимо, скоро встретишься с Создателем.» Никлас подошел и с удивлением понял, что в агонии бьется молодой юноша, ровесник убитых. Он вздохнул, нервно и зло, глядя как лицо Гриффа содрогается от агонии, как он медленно царапает каменный пол, срывая ногти, оставляя кровавые разводы.

     «Это ведь тоже ребенок. Он… Ахх. Значит ситуация дошла до того, что и дети убивают друг друга». Никлас почувствовал как злость исчезла, только старая боль из перекрученной руки странно резонировала с конвульсиями Гриффа.

     - Да, Саит. Заклинание молнии, легкое даже для одного, хоть и требующее определенного базиса. Если бы ты его не убил, то… Он бы мог стать магом уровня Раагу. Вот только…

     Никлас принял решение, как только увидел лицо Гриффа. Просто, странное, животное чувство мести не позволяло признаться самому себе.

     - Довольно на сегодня смертей.

     Никлас опустился на колени и коснулся лба Гриффа своей здоровой рукой, вбирая мощь заклинание Саита. Оно не оказалось сильным, поэтому и снять его не составило труда. Мышцы Гриффа расслабились, и он, наконец, обессилено обмяк, погрузившись в забытье.

     -Я надеюсь, что не пожалею.

     Никлас решительно поднялся. Осталось одно. Он никогда не пытался стать героем, вот только, сейчас, нужно решиться.

     И попытаться спасти остатки Маятника.

     Никлас выбежал на крышу замки, хоть и чувствовал, как его желудок рвется на части из-за страха.

     Амит, увидев падение Раагу и Гириона остановился. Он растерянно смотрел на магов, видя как бой остановился сам по себе. Даже бриаренец Салер растерянно смотрел на место, где мгновение ранее стояли противники. Маги потеряли огромную часть своей силы, глава «цепи» был мертв.

     Но бой еще не кончился, и Амит, с мрачной решимость перехватил меч в своей руки и двинулся на магов.

     Но в тот же миг на крышу выбежал тот самый маг, которого они встретили в городе. Его лицо исказилось и покраснело от испуга, он явно запыхался, но все же уверенность исходила из него.

     - Стойте. Маги сдаются. – рявкнул он.

     Маги недоуменно уставились на Никласа. Самый старший из них растерянно раскрыл рот, словно думая, как бы возразить.

     - Заткнись, – совсем не эпично, но убедительно завизжал Никлас. – Это мой приказ и моё указание. Главный мятежник мертв, поэтому и мятежа больше нет. Мы отдаемся в руки правосудия, но с одним условием. Не трогайте детей. Эту будящее не только Маятника, но и всей Алуи. Без них… Все будет хуже.

     Старый маг с открытым ртом вдруг неловко кивнул и склонил голову:

     - Да. Пожалуй, это правда. Мы сдаемся.

     Амит вдруг почувствовал, как чудовищная усталость, копившаяся над ним все полгода обрушилась на плечи. Он рассеяно улыбнулся и сел прямо на холодный камень с гадливым ощущением отбросив мечи прочь. Он вопросительно переглянулся с Клауром и тот рявкнул:

     - Ладно. Достаточно на сегодня крови…

     И гораздо тише произнес, обращаясь к Никласу:

     - Только перестань орать.

     +++

     Абаку спускался по бесконечным лестницам Ледяного замка. Посол не обладал большим количеством вещей, вот и сейчас все что он имел было на нем – только несколько кинжалов, камзол и пара десятков писем с орианскими печатями. На лестнице же он встретился с черноволосым юношей с чудовищно рассеянным лицом. Он узнал его сразу же, хоть и никогда не видел.

     - Сэр Алишер Морроу. Доброго дня. Вы одержали победу?

     - Да. Да, – растерянно ответил наследник дома Морроу и неожиданно решительно спросил. – знаете где Кири?

     Абаку видел, что юноша в шоковом состоянии и плохо воспринимает происходящее, поэтому спокойно промолвил:

     - Четвертый этаж, боковая башенка. Найдете без проблем, туда ведут красные ковры.

     -А. Спасибо…

     Юноша двинулся дальше, а Абаку, ехидно улыбнувшись, произнес:

     -У нас большие планы на вас, лорд Морроу.

     -У вас? – рассеянно ответил Алишер

     -У Ории, – расплылся в радостной и впервые искренней улыбке  посол, вот только Алишер его уже не слышал. А стоило бы.

     ***

     Седрик Дитрих вошел в город. Он представлял победу совсем по-другому, ему казалось, что это станет триумфом Герцогского рода вот только…

     Столица была полуопустившей и все еще медленно тлеющей со стороны части, занятой войсками Байдеров и Рошера.

     Столица растерянно смотрела на человека, которого не знала. Ее каменные жвала зданий из угрожающих стали казаться обессиленными, насильно разжатыми и сломанными обломками.

     Алуя, огромное королевство замерло в страхе, глядя как немолодой человек едет к Ледяному замку, дабы забрать корону. Рядом с ним ехал его наследник Юверн, как всегда, мрачный, но готовый к бою. Дитрихи готовились занять трон, но чувство горечи не отступало от них.

     Неподалеку от них вел своего коня Файон такой же растерянный. Молодой черногравиец чувствовал напряженность и боль. Он думал о том, что скоро вернется в Черногравию и молился Создателю дабы там было не так… Как угодно, но не так. Лучше потерять родину, чем увидеть ее сломленной.

     Алишер Моррроу непривычно бережно обнимал свою сестру, которая плакала на его груди. Лицо юноши отражало искреннюю растерянность и боль. Он не чувствовал ничего. Только пустота и даже Кири казалось чужой… И даже он сам казался себе чужим, и мир вокруг расплывался сотнями огней сквозь влагу выступивших слез.

     Рами Морроу преклонив колено сидел у тела своего отца. Он не знал, что делать дальше, но не мог оставить герцога Морроу одного. Это бы было неправильным. Отец не должен остаться один. Корона, смятая от ударов лежала у ног мертвого Орлана Морроу, больше никому не нужная.

     Джеймс Дитрих тащил на своем плече слабо дышавшего Гриффа. Он думал о том, что настанет день, когда и он возьмет свой куш славы. И медленное тление   столицей не внушало страха юноше. Он еще не утолил жажду славы.

     Амит и Клаур стояли перед телом Гириона Проклятого. Гирион Арети был мертв, но его лицо отражало удивительное умиротворение, и улыбка навеки сковала бледные уста. Архонус торчал в животе Раагу, лежавшего рядом. Клаур почувствовал непроизвольную резь в глазах. Но подавив желание утонуть в горе, как делал много раз за последние полгода он вырвал Архонуса из тела Раагу. Орден будет жить. И раз его не сможет возглавить Гирион, то придется заменить его. Клаур возьмет на себя ответственность, и будет нести ее до той поры, пока не переломится хребет.

     Грифф пришел в себя и уже знал, что Гирион мертв. И это ранило его даже сильнее чем маги в башне. Он так и не успел ничего доказать Арети…

     Уже в городе Тавареш узнал, что Френсис сломал себе шею во время падения с коня и быстро, и мирно, с непривычной улыбкой скончался. Разноглазый алуец не испытал эмоций, но решил погрустить в ближайшем полупустом и разграбленном трактире. Он не хотел убивать старика, но и смерть Каннского не расстроила предателя. Тавареш предвкушал будущее возвышение, для которого уже нашлись деньги. А остальное приложится.

     Никлас вел магов в Ледяной дворец под окружением большого количества солдат. Он вел их на суд, но чувствовал, что все должно кончиться неплохо. Ведь у магов еще есть будущее в Алуе.

     Коннор Алидо приложился к бутылке и громко рассмеялся. Вокруг него находились рыцари, которые, признав в нем командира не отходили от барона. Коннор всю жизнь старался не походить на своего отца, и все же… Теперь старик отомщен, и его род возвращен на карту королевства. И эта мысль горячила его кровь куда сильнее чем кислое вино.

     Абаку шел по городу, в давно выкупленный домик на Юге. В нем находился подвал, который давно использовался для разных целей. Алуя получит нового короля, это правда. Вот только

     Лицо Абаку скривилось в искренней улыбку впервые за полгода. Это будет совсем не Седрик Дитрих.

     Эпилог

     Спустя полгода.

     -Милорд, мне кажется, что время сомнений прошло.

     Рошер до боли сжал кулаки, с ненавистью глядя на фигуру напротив. Уже несколько часов он сидел в трактире одного из самых бедняцких кварталов Кроры, разговаривая с человеком, которого искали по всей Алуе. Собеседник герцога прятал лицо под капюшоном.

     -Я не знаю, зачем сюда пришел, - в очередной раз повторил Рошер.

     - Все вы знаете. Так уже получилось, что ваш сын слишком близок к нам, орианцам. И это не его вина, ведь у вас, в Алуе совершенно не развита лечебная магия. А лепра, болезнь страшная и требующая лечения.

     Рошера перекосило. Судьба сына и рода волновала его крайне сильно.

     - Я понимаю, что вы воспринимаете нас и меня как врагов. Меня вот вообще пытаются поймать уже полгода, хоть я и не сделал ничего плохого. Но мы ведь скорее друзья. Ведь вы же догадываетесь, кто на самом деле стоял за убийством короля Конноса Айноса год назад?

     - Твое счастье, что моя охрана выгнала всех из трактира. И наш разговор не станет предметом сплетен. Это очевидно всем, кто владеет информацией. Только в одного человека романтичный дурак Раагу мог влюбиться настолько. – Рошер холодно прожигал взглядом собеседника. Тот так и не снял капюшона.

     - Да. Так назовите имя, если понимаете. – человек под капюшоном хмыкнул.

     - Нынешний император Ории Уильям Адолин. Тогда полководец, стремящийся в герцоги, – Рошер выжидательно посмотрел на собеседника. Тот сняв капюшон, продемонстрировал широкую белую улыбку. Абаку искренне улыбался.

     - Конечно. Именно он, через Раагу и меня организовал убийство короля. Благо, что обстоятельства сложились крайне удачно.  Империя должна снова стать единой. Древняя Ория возродится, а такой лозунг вызывал у Раагу писк восторга, да и не только у него. Мне он тоже нравится. Так вот, лорд Рошер… примите наше предложение дружбы.

     Абаку протянул руку герцогу.

     - Император грядет, и он сметет всех алуйских южных лордов подобно вихрю. Тем более, что наиболее сильные из них не пережили Гражданской войны. Сторк Алидо, Орлан Морроу, Френсис Каннский, Гирион Проклятый - все мертвы.  Ваша задача принять верную сторону. Сторону, на которой уже ваш сын.

     Рошер тоскливо смотрел на посла. Время остановилось в ожидании решения.

     -Милорд Цвайс, вам письмо – посыльный забежал в каморку на вершине деревянного частокола Кальруды. Цвайс, лорд-комендант Кальруды в последние годы, растерянно забрал письмо, чувствуя, как чешется нос.

     Кальруда, город из синего дерева отличался от других поселений. В нем не было и толики камня, она полностью построена из редкого дерева с синим отливом и приятным запахом. Запахом, из-за которого у Цвайса обострялись резь в глазах и бесконечный поток соплей. Это бесило бывшего лучшего фехтовальщика Алуи, но ведь почетная ссылка могла быть и хуже не так ли?

     Цвайс рассеяно открыл письмо и пробежал его глазами.

     «Сэр Цвайс, выражаю вам свое почтение. Я, как наследник престола заметил, что несмотря на то, что мой отец стал королем полгода назад, вы, так и не приехали в столицу и не принесли присягу, что кажется странным. Будь вы обычным рыцарем, то это бы никого не волновало, но все же вы великий воин, от которого требуется четкое повиновение ритуалам. Прошу вас как можно быстрее посетить столицу. Кальруда не развалится от вашего недельного отсутствия.

     Искренне ваш, Юверн Дитрих».

     Повиновение… Пха.

     Цвайс почувствовал ярость, отчасти пришедшее из-за аллергии. Кланяться Дитрихам… Какой позор… К несчастью, пока нет особого выбора.

     Особо взбесило Цвайса что Дитрихи утвердили новый, официальный Орден Последователя, вдохновленный Гирионом Проклятым, предателем и негодяем, которого Цвайс всегда ненавидел. "Дитрихи и самостоятельными пожалуй и не являются, за ниточки дергают Рошер, Байдер, Морроу, члены Ордена, и прочие. Нет чести в преклонении перед марионетками."

     Посыльный снова забежал, растерянно улыбаясь:

     - Простите, не заметил еще одного. Вот. Оно совсем маленькое, и чуть не потерялось.

     Маленький клочок бумаги. Совсем. Но с печатью Ории, что отличало его от других.

     Цвайс кивнул. Он понимал, что происходит. В маленьком конвертике ручной работы коряво начертано лишь одно слово.

     «Началось».

     Цвайс вышел на стену синеватого оттенка, чувствуя, как сопли стекают на усы и ярясь из-за рези в глазах. Морской воздух помогал от аллергии, как и взгляд на море. Вот только…

     Вдалеке на водной глади показались черный точки. Лишь несколько, и Цвайс не обратив внимания, вернулся в свой кабинет. Он сел и растерянно начал грызть кончик пера, думая над вежливым отказом Дитрихам.

     Посыльный снова вбежал, в этот раз с безумными глазами.

     - Дай угадаю. Еще одно письмо, – ухмыльнулся Цвайс.

     - Нет. Море, – рассеяно произнес посыльный.

     Цвайс тяжело поднялся, чувствуя набранный с годами вес, и снова вышел на стену. Маленькие точки приблизились, их оказалось огромное количество, на первый взгляд несколько сотен, и теперь ясно узнавались огромные корабли.

     - Что это, милорд? – не скрывая страха спросил посыльный.

     Цвайс, чувствуя облегчение от того, что больше не нужно подбирать слова, для вежливого отказа Дитрихам, так как этикет всегда пугал рыцаря больше поле боя, ответил:

     - Император Ории Уильям Адолин вернулся за своими утраченными провинциями.

     - Нам… Мне приказать гарнизону приготовиться к бою?

     - Нет, – спокойно ответил Цвайс, глядя на морскую гладь. – прибывает тот правитель, который нужен мне. О котором я мечтал. Великий воин.

     Орианцы спустя пять веков вернулись для того, чтобы вернуть отобранное Последователем.

     ПРИЛОЖЕНИЕ.

     Великие герцогские дома Алуи:

     Литанены

     Глава:

     -Боняк Литанен – 52 года, Владыка Конайси и Степи.

     Герб Литаненов(грубо)

     Девиз дома:

     «Кровь превыше всего»

     Дом Морроу.

     Глава – Орлан Морроу, 39 лет. Владыка Восточных земель Ласи

     «Только семья сильна»

     Баронство Алидо

     Глава Дома:

     Сторк Алидо, 45 лет

     Девиз дома: «Достаток рождает силу».

     Королевский дом Айноса

     Владыка:

     Коннас Айнос, 34 года

     Девиз «Власть и холод».

     Три клинка символизирует три аспекта власти нового короля Айноса. Все они изображены в виде клинка, ибо на самом деле основа власти Ледяной династии основана на клинке.

     Дом Рошеров

     Владыка:

     Сигизмунд Рошер, 69 лет.

     Девиз: «Покорен и страшен».

     Земли:Междуречье

      Дом Байдеров

     Владыка рода:

     Алан Байдер, 50 лет.

     Земли: Волонье

     Девиз:

     «Труд все побеждает».

     Дом Дитрихов

     Владыка рода:

     Седрик Дитрих, 65 лет.

     Земли:Тунида

      Девиз «Честь превыше прочего»

     Рыцарский род Лотайр

     Владыка рода:

     Марек Лотайр, 42 года

     Земли: Черногравия

     Девиз «всегда остер».

     Рыцарский дом Френсиса Каннского

     (является новым для королевства, титул получен Френсисом за верную службу Нуриану).

     Земли – Юг земель Ласи, формально подчинен Герцогу Морроу, на деле подчинен напрямую короне.

     Краткая история Алуи.

     211 до восстания Последователя (Далее: В.П и П.В. – после восстания Последователя) – вождь Масн объединяет племена Ории в империю и принимает титул императора

     207 до В.П. – экспедиция Масна на другой континет Аустиус. Первое столконовение Орианцев с дикими племенами юга и основание Кроры.

     201 до В.П. – Масна убивает его же солдаты во время южного похода.

     201 – 160 до В.П. – правление ближайшего сподвижника Масна мага Анара. Установление в Ории магократии и возвышение архонтов. Постепенное установление в Ории пантеона пяти богов.

     33 до В.П. – рождение Агнца – первого пророка Создателя.

     1 П.В. – казнь Агнца. Раздение его учение между Адрианом и Оскаром Виллем(Последователем). Начало гражданской войны внутри Ории.

     1 – 9 гг. после П.В. – уничтожение всех Архонтов Последователем. Разъединение древней Ории на две части. Основание Алуи – государства на севере южного континента Аустиус. Коронация Оскара Виллема королем.

     28 п.в. – смерть Оскара Виллема и его захоронение в неизвестном месте на юге

     35 – основаение церкви Последователя

     1 п.в. – 452 п.в – правление династии Виллемов в Алуе. Расширение государства, золотой век.

     452-456 – гражданская война внутри рода Виллемов.

     455- начало второжения бриаранцев в Орию.

     456 – падение Семергаста и полный захват Ории бриаранцами.

     458 – вторжение бриаранцев в Аустиус.

     461 – Битва у Кроры. Разгром войска бриаранцев полководцем Айносом.

     461 – воцарение Айноса Ледяного короля на престол Алуи. Убийство новым правителм всех потомков Айноса(проводилось тайно).

     461-498 – правление Ледяного короля.

     463-466 – Война с Рацином и Кацумом за Черногравию.

     498 – Убийство Айноса своим же сыном, Ланари.

     498- 529- правление Ланари Бесчестного.

     529-570 – правление Нуриана Старого Айноса

     572 -578 – правление Коннаса Айноса

     573- взятие Гирионом Арети Кальруды, последнего форпоста орианцев на континенте.

     573- восстание Гириона Арети.