Надо, казалось бы, быть помудрее,
На ежедневье глаза закрывая.
Но быть другим Я уже не умею;
Нужно ли даже, не понимаю.

Надо, казалось бы, быть почерствее,
Не обращать на копейки вниманье,
Частью не быть этих самых копеек,
Не быть кудесником их пожеланий.

Надо, казалось бы, быть чуть построже,
В доме её строгий ум сохраняя.
Но даже ум поступать так не может:
Только она, и Я снова влюбляюсь,

Делаю снова за глупостью глупость,
Чувства свои ей под ноги роняю.
В кровь покусаю потом свои губы...
Это - не Я! Тогда кто же? Не знаю!

Сможет ли видеть она во мне мужа?
Буду ли Я на решения падок
Позабыть все свои звёздные лужи?
И оправдаться: раз хочешь, то надо...

Надо б забыть её, вроде бы надо...
Да и стихи ей писать бы забросить.
Стать на минуту безжалостным гадом
И промолчать в телефон, если спросит.

Но Я услышу стук в дверь и открою,
Кто же стоит там, как будто не зная,
Напрочь забыв наше с нею былое.
Радость на злость по пути поменяю,

Снова увижу... Да что же со мною?
Как же так чувствами бить могут люди?
Как же могу Я так сдаться; без боя?
Как не могу Я сказать: "Я не буду!"?

Может быть, все это лишь потому, что
Мне не стереть нашу общую память:
Поезд наш утренний Киев-Алушта,
Вечер у моря и звёзды над нами,

Прочее всё, где ни много, ни мало:
Ветер, несущий всем сны берегами,
Сладкая кровь в неиспитых бокалах,
Искренность слов. До сих пор мы не лгали.

Что же мне косо смотреть, сомневаться,
Что же держать на себя дальше злобу?
Нужно бы сердце раскрыть постараться,
Надо бы в путь, да в открытые воды!

Только вдвоём. И не нужно иного.
Выстрелов в спину бояться не нужно.
Пропускать сквозь себя её каждое слово...
Это ведь - не проблема, все это не сложно.

И вообще, у морей мы с ней или в столице,
Будем жить, половине своей же во благо.
Вот уж как угораздило меня влюбиться!
А теперь мне другого уже и не надо...



Kiev. K.Z. 3.02.