Артамкина Тамара Павловна : другие произведения.

Великий пост

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Они помолчали. -Скоро Рождественский пост, - нарушила тишину Рита. -Да у нас уже давно пост. Великий. И когда он кончится - неизвестно.

   Т. АРТАМКИНА
   ВЕЛИКИЙ ПОСТ.
   Детский дом на этой неделе похож на разворошенный муравейник. Восьмиклассники готовятся к выпускному. Репетируют какие-то стихи, сценки. Девчонки шьют наряды, подстригают друг друга, жгут волосы старыми щипцами.
   - Ну, Ритка, через три года будешь лучшим кулинаром поселка, - Элка, улыбаясь, накручивает светлую прядь волос подруги.
   - Через три года я только училище закончу.
   - Ну, через четыре. Станешь вот такой толстой, - и отводит свободную руку в сторону.
   Все смеются. Никто не может представить Ритку толстушкой.
   - Сейчас закончу, и ты будешь первой красавицей. После меня.
   Опять все хохочут, ох уж эта Элка!
   Наконец настал выпускной. Их поздравили, сказали напутственную речь, пошумели, повеселились и стали готовиться к отъезду.
   Городок, в котором находилось училище, был районным центром, но для Риты маршрутный автобус был знаком того, что город большой, к тому же большие города она видела только по телевизору.
   Общежитие было новое, с маленькими комнатами на двух-трех человек. Риту поселили на втором этаже с Верой Зеленкиной, которой сразу дали кучу прозвищ: вечно зеленая, зеленка, елка и т.д.
   Очень скоро у Зеленкиной появился друг Митька, в меру лопоухий и в меру конопатый. Но то, что он появился, имело огромное значение: Вера сразу поднялась в глазах первого курса. Теперь в субботу, на дискотеке, Вера гордо пересекала весь зал, а за ней немного лениво вышагивал важный Митька.
   - Надо и тебе кого-нибудь найти, Ритуха, - как-то после дискотеки заявила Вера.
   - Где я его найду?
   - Не боись, найдем. Я с Митькой поговорю, он кого-нибудь приведет.
   Действительно, в следующую субботу Митька пришел не один. Друг завидно отличался от Митьки, да и от знакомых Рите мальчишек.
   - Вера, - протянула руку Зеленкина.
   - Олег, - пожав ее руку, ответил Митькин друг и развернулся к Рите - А ты Маргарита?
   - Да, - только и смогла пролепетать она. Ноги стали ватными, в голове воцарилась пустота. Олег, улыбнувшись, взял ее за руку: - Ты танцевать любишь?
   - Да.
   - А кроме "да" умеешь еще что-нибудь говорить?
   Это прозвучало не грубо, но Ритка все равно почувствовала себя идиоткой и покраснела.
   - Могу.
   - Отлично, - засмеялся Олег, - тогда идем.
   Весь вечер Ритка замечала, как на нее косятся девчонки. Еще бы, Олег здесь, пожалуй самый красивый. И он с ней, с Ритой. Когда дискотека закончилась, он просто сказал:
   - Завтра в пять буду ждать тебя у "Восхода". Придешь?
   - Приду.
   В комнату Рита поднялась как на крыльях, где ее уже ждала Вера.
   - И как тебе Олежек? Ничего мальчик, да? Из приличной семьи, между прочим.
   Рита, ничего не отвечая, села на кровать.
   - Ты же не думаешь, что он серьезно тобой займется? Его отец - большая шишка в городе, - продолжала Зеленкина.
   - А кто он, его отец?
   - Не знаю. Да какая тебе разница, все равно Олежка не будет с тобой долго ходить.
   Ритка только вздохнула в ответ.
   - Ложись спать и постарайся о нем не думать.
   - Он меня в кино пригласил. Ты думаешь, мне не нужно идти?
   - Глупости, конечно, иди, только не думай, что это в серьез и надолго.
   Рита легла, отвернувшись к стене. Не думай. Легко сказать - не думай. Может не говорить ему, что из детского дома? Ерунда, об этом знают все и кто-нибудь расскажет обязательно. Надо будет сразу сказать ему. И рассказать о родителях.
   Отца Рита не помнила. Он был намного старше матери и умер, когда она была еще малышкой. Зато маму помнила хорошо, помнила, что мама часто была пьяной, ругалась матом и выгоняла ее из дома, помнит, что маму убил один из ее собутыльников.
  
  
   Такое бессердечно долгое воскресенье у Риты было впервые. Все утро она бродила по общежитию не зная, куда себя деть. После обеда Вера и Светлана разукрашивали Ритино лицо и давали советы. Наконец работа была закончена, и Светлана, любуясь Ритой, как произведением искусства, отошла от зеркала.
   - Мадонна, - сделала заключение Вера.
   Рита посмотрела в зеркало и обалдела: там была совершенно незнакомая девушка, которая ей не понравилась.
   - Да вы что? Чучело какое-то из меня сделали, - сказала она, вытирая лицо.
   - Что ты понимаешь? - обиделись девчонки. - Не нравиться - сама красься.
   В комнату влетела Лорка.
   - Вы представляете, я сегодня была у бабушки. Одна ее знакомая рассказывала другой знакомой, что та знакомая прочитала в Библии, что последний русский царь будет Михаил Меченый. Он будет царствовать 27 лет. Будет изобилие всего, а после наступит конец света, вот.
   - Что твориться в джунглях, - покачала головой Зеленкина.
   Рита только хмыкнула, в детдоме девчонки часто пугали друг друга концом света, и он постоянно отодвигался.
   - Слушай, - Вера хлопнула Риту по плечу, - пойдем к Наташке Корчагиной погадаем на Олежку.
   Наташа училась на втором курсе и слыла лучшей гадалкой в училище.
   -На кого гадать, на тебя или на него?
   - На него.
   - Так, что же у него было, - начала гадалка, - а было у него свидание в казенном доме с тобой, интерес к тебе, какие-то хлопоты с друзьями. Будет дальняя дорога, свидание с тобой, а на сердце у него, - она открыла последнюю карту, - о-о, а на сердце у него ты.
   В половине пятого Рита была уже в плаще.
   - Ты что, обалдела? - Возмутилась Вера, - туда ходьбы десять минут, а тебе минут на пять нужно опоздать.
   Все-таки Рита пришла раньше пяти, но Олег ее уже ждал с билетами. Шла какая-то французская кинокомедия. Рита смотрела на экран, но слушать и думать о том, что там происходит, не могла. Только чувствовала горячую руку Олега на своей руке. В общежитие шли через парк.
   - Олег, я хотела тебе сказать...Знаешь, я выросла в детдоме.
   - Знаю. Митька говорил. А почему ты туда попала? У тебя что, нет родителей?
   - Нету. Я была маленькой, когда папа умер. А потом маму убили.
   - Кто?
   - Да так, один из ее знакомых.
   Олег нежно обнял ее и прижал к себе:
   - Ах ты, Маргаритка.
   Рита вдруг вспомнила, что такое уже было, очень-очень давно. Отец, большой и сильный, вот так же нежно прижимал ее к себе и осторожно гладил по голове.
   Они немного постояли, а потом, взявшись за руки, пошли бродить по парку, рассказывать друг другу забавные истории и анекдоты. Говорил в основном Олег, а Рита смеялась, удивляясь, откуда он их столько знает и помнит.
   Вторник с утра был дождливым и ветреным, но во второй половине дня ветер затих, а по лужам побежали лучи ленивого осеннего солнца.
   - Одевайся теплее, в бор поедем, - зайдя в комнату к девчонкам, сказал Олег.
   Через несколько минут они мчались по шоссе на мотоцикле. Рита прильнула к Олегу и видела только его черную куртку, быстро бегущий край дороги и грязь, веером разлетающуюся из-под колес.
   Олег сбавил скорость, съехал на проселочную дорогу, потом на тропинку. Скоро они выехали на поляну, где горел костер. Компания была небольшая: трое ребят и две девушки. Олег по очереди представил ей своих друзей, но Рита туту же забыла, кого как зовут. Пока Сергей колдовал над шашлыком, все танцевали.
   - Эй-эй, - наконец закричал шеф-повар, - через несколько минут шашлыки будут готовы.
   Все засуетились.
   - Итак, - начал Эдик, - нас восемь человек минус школьники. - Он посмотрел на Риту и Олега. - Вам ведь тоже двадцати еще нет.
   Сергей раздал шампура с шашлыками и поднял стаканчик:
   - Пьем за нового друга, за Маргариту и за то, чтобы ей понравилась наша компания.
   - Тебе нравиться?
   - Нравиться.
   - Вот за это и выпьем. Вот ты посмотри на Олега, Маргарита. Он еще такой молодой, а уже такой умный, но, конечно не умнее меня. Не курит и очень редко выпивает. Мы ему только по большим праздникам наливаем. Слышала такой стишок: кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет?
   - Слышала.
   - Так вот это про твоего Олежку и про всех нас, потому что мы все очень мало пьем и не курим, кроме Мишки. Но это ничего, скоро мы и его курить отучим, да Миш?
   - Как бы не так, - фыркнул светловолосый сероглазый парень, прикуривая от горящей ветки.
   - Усы не опали, - засмеялась Марина, - целоваться не буду.
   - Куда ты денешься, - улыбнулся Мишка.
   Потом сидели у костра, пели. Сначала на гитаре играл Эдик, потом Мишка.
   - Дайте-ка гитару, - попросил Олег, - да простит меня Владимир Семенович, - перебрал струны и запел:
   Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
   Пусть дождем опадают сирени,
   Все равно я отсюда тебя заберу
   Во дворец, где играют свирели.
   Они были уже возле общежития, а Рите все еще вспоминалась песня.
   - Олег, а та песня, которую ты пел... Высоцкого?
   - Да. А что?
   - Никогда не слышала у него такой песни.
   - Тебе понравилось?
   - Понравилось.
   - Тогда, может, разрешишь исполнителю поцеловать тебя?
   Рита опустила голову. Ей очень хотелось, чтобы Олег поцеловал ее, и в то же время было страшно, что ей это не понравиться. Она подняла голову и зажмурилась. Олег тихо засмеялся. Рита почувствовала его дыхание и губы на виске, потом на щеке, уголках губ, потом уже не чувствовала ничего, кроме теплых волн, идущих по всему телу. Она открыла глаза и поняла, что почти висит у Олега на руках.
   - Тебе плохо?
   Рита покачала головой.
   - Тогда до завтра?
   - До завтра.
   Господи! Ну как дожить до этого завтра? Как?
   Жизнь начала новый отсчет. Дни закружились, как листья в листопаде. С Олегом всегда было хорошо и интересно, с друзьями ли они были или наедине. Ритке казалось, что все это сказка, что вот завтра придет Олег и скажет: "Извини, все это было несерьезно". Но время шло, а они были вместе.
   Новый год встречали у Сереги, так как его родители ушли праздновать эту ночь к друзьям. Все было здорово. Утром Олег проводил Риту до общежития и, так как нигде никого не было, поднялся с ней в комнату.
   - Я ведь тебе еще подарок не подарил, - улыбнувшись, он достал маленькую коробочку и протянул Рите. - Вот, поздравляю с Новым годом, Маргаритка!
   В коробочке лежали серебряные сережки. Рита вопросительно посмотрела на него.
   - Я иногда у отца подрабатываю.
   - Кем?
   - Так, разнорабочим. То мусор убираю, то кирпичи складываю, то еще что-нибудь. Надень, я посмотрю.
   Рита вдела сережки и тихонько потрясла головой.
   - А я тебе ничего не купила.
   Маргарита положила руки ему на плечи, поднялась на цыпочки и осторожно прикоснулась губами к его щеке. Олег обхватил ее и стал целовать. Дверь резко открылась.
   - О, я и не знала, что вы тут целуетесь, иначе бы постучалась, - лукаво сказала Вера.
   - Могла бы догадаться, - парировал Олег. - Кстати, с Новым годом.
   - Вас тоже поздравляю. О, какие сережки! Это ты ей подарил?
   - У меня есть вкус?
   - Думаю, есть. И что вы собираетесь сегодня делать дальше?
   - Я собираюсь сходить домой, поздравить родителей, а Маргаритку оставляю тебе для подробного рассказа о сегодняшней ночи. Счастливо оставаться. До завтра.
   - Пока, - сказала Вера, и как только за ним закрылась дверь, повернулась к подруге. - Ну ты даешь! Сережки - это уже серьезно, но я на твоем месте все равно не стала бы обольщаться.
   - Почему?
   - Потому. Ему эти сережки купить - раз плюнуть.
   Рита вдохнула: "Может быть".
   - Да не вздыхай ты так. Я не хочу тебя расстраивать, просто предупреждаю, чтобы ты не очень переживала, если вдруг что-то случиться. Мало ли, другую встретит.
   Рита опустила голову.
   - Да ладно, не переживай, я же не говорю, что это обязательно произойдет, лучше расскажи, как Новый год встретила.
   Весной уже никто не сомневался, что у Риты с Олегом все на полном серьезе. Он стал приходить в общежитие почти каждый вечер, а она, ожидая его, нетерпеливо поглядывала на будильник и в окошко.
   Счастливые! Бродя по парку, они не замечали не только времени, но и того безобразия, которое зимой прикрывалось снегом, а летом травой. Обнявшись, они бродили по узеньким тропинкам паркам. Солнце светило сквозь голые ветки деревьев, и казалось, что этой сказке не будет конца.
   Вся семья собралась на кухне по той причине, что Елена Федоровна пекла пироги. Мужчины решили, что сидеть где-то в комнате и ждать, пока их позовут, просто не справедливо.
   - И когда ты нас с ней познакомишь? - Мать поставила блюдо с пирожками на стол.
   - Скоро, - принимаясь за пирожки, ответил Олег, - она вам понравиться.
   - Надеюсь. Валера, убери газету.
   - Конечно, понравиться, мы в тебе не сомневаемся, вернее - в твоем выборе, - Валерий Александрович отложил газету. - Какая она? Откуда?
   - Она такая, маленькая, беленькая, - не переставая жевать, рассказывал Олег. - Она из детского дома. Спасибо, мам. Пока.
   Чмокнув мать в щеку, и прихватив еще пару пирожков, он уже убегал.
   - Так, когда же все-таки познакомишь? - окликнул его отец
   - В это воскресенье устроит?
   - Устроит.
   - Ты представляешь, - начала Елена Федоровна, как только за Олегом закрылась дверь, - из детского дома!
   - Не думаю, что это так страшно.
   - Не страшно? Неужели ты не понимаешь, человек рос без семьи. У нее нет даже представления, что это такое.
   - Но ведь девочка в этом не виновата.
   - Да, конечно, но причем тут Олег?
   - При том, что он ее полюбил.
   - В семнадцать лет? Ерунда.
   - Дорогая, ты же знаешь, что не ерунда, - Валерий обнял жену, - и потом, неужели ты не доверяешь своему сыну? Давай настроимся на то, что раз она нравиться нашему сыну, значит...
   - Я постараюсь, - Елена Федоровна улыбнулась, - ты прав. Еще не известно, насколько у них все это серьезно.
   Компания была в сборе. На той же самой поляне. Играли в волейбол, шутили, визжали, как дети. Когда собрались у костра, как всегда, завязался разговор о работе, учебе, преподавателях. Потом перешли на анекдоты, дошли до политических.
   - Интересно, - задумалась Лена, - а почему Ельцина турнули?
   - Что-то он им не то сказал, вернее то, что есть, то и сказал, - ответил Олег.
   - Кто такой этот Ельцин? Всю весну о нем только и говорят, - спросила Марина.
   Все наперебой, кроме Риты, стали объяснять ей, что был в ЦК такой мужик, и вот он сказал какую-то правду, а его за это выкинули. Вспомнив этот разговор уже возле общежития, Рита улыбнулась.
   - Ты чего? - спросил Олег.
   - Я сначала подумала, что это ваш общий знакомый.
   - Кто?
   - Да как его там, Ельцин, что ли?
   - Ельцин, Ельцин.
   Боже! Какой вечер! Прошедший мелкий дождичек прибил пыль и обострил весенние запахи. На тополях лопнули почки и заполнили воздух горьковато-пьянящим ароматом. Какая весна, с восторгом подумала Рита, и Олег рядом!
   - Завтра пораньше приду.
   - Хорошо, - кивнула Рита, - куда-нибудь пойдем?
   - Пойдем.
   - Куда?
   - Секрет. Когда придем, узнаешь.
   Стол был накрыт, как для приема иностранного посла.
   - Хочешь сразить невестку наповал? - улыбнулся Валерий Александрович.
   - Ты прав, - ахнула Елена Федоровна, - надо попроще. Слушай, убери все лишнее со стола, - и побежала на кухню.
   Куда они идут, Олег сказал Рите только в подъезде, вызвав лифт.
   - Ты что, обалдел?
   - А что? Должны же вы когда-то друг с другом познакомиться.
   - Но почему сейчас? И почему ты меня не предупредил заранее?
   - Сейчас, потому что об этом просили родители. Не предупредил, потому что не хотел, что бы ты искала отговорку. И потом, чего ты так испугалась? Они не людоеды.
   Олег позвонил. За дверью послышались шаги, и Рита, закусив губу, прижалась к нему. Увидев испуганную девочку, которую сын перетаскивал через порог, Валерий Александрович улыбнулся: "Добрый день".
   - Здравствуйте, - пролепетала Рита.
   - Это, - шутливо начал Олег, - как ты уже догадалась, мой отец, Валерий Александрович, а это мама, Елена Федоровна. А это Маргарита.
   Родители ей дружески улыбнулись и сказали, что им нужно выйти на кухню, наказав Олегу помочь Маргарите освоиться в квартире.
   Родители ушли, и Ритка обалдела! Она даже представить себе не могла, что квартира может быть такой красивой и уютной. Мягкие дорожки, в которых тонули ноги. В прихожей во всю стену лес. "А, это фотообои", - махнул рукой Олег. Мебель, какую Ритка не видела даже в кино. Книг - как в библиотеке!
   - Ты что, все это прочитал?
   - Нет, - засмеялся Олег, - еще не успел.
   Родители, между тем, обменивались на кухне впечатлениями.
   - Ну что, ты ее уже не боишься?
   - Это она нас боится. Кстати, ты успел все лишнее со стола убрать?
   - Да, кажется, только самое необходимое оставил.
   И все-таки стол поразил Риту. Тарелки можно было отправлять на выставку. Ложки и вилки такие непривычно тяжелые и блестящие. Зато чайные чашечки были почти невесомыми, их было страшно даже брать в руки. Валерий Александрович и Елена Федоровна рассказывали о проделках сына, когда тот был еще маленьким, расспрашивали Риту об училище, детском доме. Прощаясь у двери Елена Федоровна взяла девочку за руку:
   - В следующий выходной мы едем на дачу. Если у тебя нет срочных дел, то поедем с нами.
   - Конечно, она поедет, - ответил за Риту довольный Олег.
   Он пошел провожать Риту, а родители, естественно, стали говорить о них.
   - Что ты думаешь об этом ребенке? - улыбаясь, спросил отец.
   - Действительно, ребенок. Олег говорил, что через месяц ей будет шестнадцать, а она больше чем на двенадцать не тянет.
   - Надо его спросить, что он собирается делать дальше. Ты ведь знаешь, он все планирует на сорок лет вперед. Давай, мать, посуду убирать.
  
   - А-у, родители, - заходя в прихожую, начал Олег, - вы подготовили список вопросов?
   - Подготовили, подготовили, - ответил из зала отец, - тебя ждем.
   - Да вот он я, ну-с, с чего начнем? С моей женитьбы?
   Отец с матерью переглянулись.
   - Жениться в ближайшие месяцы не собираюсь. Собираюсь сдать экзамены в школе, потом в институте. Потом, если поступлю, вы достаете справку моей несовершеннолетней невесте, и мы с ней женимся, а вы снимаете нам в Москве квартиру.
   - А если не поступишь? Хочешь-не хочешь, придется оставить ее на два года.
   Олег пожал плечами: "Надеюсь, что поступлю. Вопросов больше нет? Стойко стоял коммунист на допросе".
   - Смеешься, - Валерий Александрович взял газету, - а ведь придется вступать.
   - Хватит с меня комсомола.
   - Посмотрим.
  
   Вечером пришел Олег и расстроил Риту сообщением, что они с отцом поедут в Москву.
   - Наводить мосты в Плехановский. На три дня.
   - Зачем тебе это нужно, ты и так сможешь сдать.
   - Конечно, но вопрос в том, буду ли я там учиться? Сережка туда поступал, все на пятерки сдал, а ему места не хватило. Слишком много блатных оказалось.
   - А если не поступишь? Тогда в армию?
   - В армию.
   - Не хочешь?
   - Не хочу. Не потому, что боюсь армии, боюсь тебя потерять. Просто еще ни одного моего друга девчонка из армии не дождалась. Два года - это долго.
   - Значит, они просто не любили.
   - А ты любишь? Любишь или нет?
   - Я не знаю... - начала лепетать Рита.
   - Что значит "не знаю"? Как тебя после этого можно оставлять хотя бы на месяц, не то что на два года?
   - Да люблю, люблю! - взорвалась Ритка.
  
   А потом наступила суббота. То, что Олег и его родители называли дачей, оказалось сказочным теремком, возле которого колыхалось море первоцветов. За теремком был небольшой сад. Родители занялись делами, а Олег стал показывать Рите чердак.
   - Ну как тебе наш сеновал? Маме нравиться, когда сеном пахнет.
   - Я тоже люблю запах сена.
   Олег сгреб сено в кучу и прилег. Рита опустилась рядом. Он обнял ее.
   - Ну рассказывай, чем будешь кормить своего мужа?
   - А что ты любишь?
   - Я люблю цыпленка табака. Знаешь, как его готовить?
   - Знаю.
   - Откуда?
   - У нас на этаже одна девчонка умеет готовить. Я у нее научилась.
   - Хорошо, тогда я у тебя сейчас экзамен приму. Рассказывай, как будешь готовить.
   - Берем небольшую курицу, разрезаем ее пополам и отбиваем. Начиняем ее чесноком, натираем перцем, солью, посыпаем укропом. Кладем на горячую сковородку с жиром, ставим гнет. Так?
   - Почти. Ты забыла одну важную операцию.
   - Какую?
   - Берем в левую руку курицу... А в правую берем бритву и тщательно бреем курицу.
   - Молодежь, - позвал снизу Валерий Александрович, - сходите на лодке покатайтесь, пока погода хорошая.
   В воскресенье Олег учил ее водить машину, потом они ходили по лесу. Риткиным восторгам не было конца. Вдруг она сникла.
   - Ты чего?
   - Целый месяц не будем видеться, пока будешь поступать.
   - Не грусти раньше времени.
   Вечером поехали домой. Рита и Олег вышли из машины возле общежития.
   - Завтра в бор поедем, на шашлыки. Без двадцати четыре заеду за тобой.
   Олег поцеловал ее.
   - Тогда до завтра.
   - До завтра.
   Он еще раз поцеловал ее и ушел. Ритка, счастливая, поднялась в комнату. Вера уже приехала и ждала ее.
   - Привет. Сияешь, как новая люстра. Можно подумать, что он тебе сделал предложение.
   Ритка, улыбаясь, кивнула.
   - Ты что, серьезно? Ну ты даешь! И когда же вы поженитесь?
   - Когда он в институт поступит.
   - А училище?
   - Не знаю. Знаю только, что буду с ним. Я ведь люблю его, понимаешь?
   - Счастливая ты, Ритка! Может, и у меня когда-нибудь будет такая любовь?
   - Будет, обязательно будет.
  
  
   Понедельник был солнечным. Рита посмотрела на часы и так как времени до приезда Олега было еще много, решила постирать. Сложила белье в таз, взяла порошок и пошла в прачечную на первом этаже. Замочив белье, она принялась тереть воротничок блузки, мурлыча под нос песенку.
   Белья было уже немного, когда она вздрогнула от страшного скрежета и грохота, донесшегося с улицы. Она выглянула в окно. Из-за деревьев ничего не было видно. "Ладно, потом расскажут, что там случилось". Раздался вой сирены, но Ритка уже не стала отвлекаться. Оставалось только все прополоскать. Она развешивала белье, когда в дверях показалась Березова. Маринка была очень бледной.
   - Стираешь?
   - Уже постирала.
   Маринка немного помолчала и вдруг сказала что-то несусветное.
   - А твой Олежка в морге.
   - Зачем? - удивленно поглядела на нее Рита.
   - Дура! - завизжала Маринка и, закрыв лицо руками, выбежала в коридор.
   Ритка замерла. Вокруг стояло почему-то много народа. Через них к Ритке протиснулись Вера и Димка. Они взяли ее за руки.
   - Рит, здесь на повороте только что авария произошла...
   - Олег в нее попал? - осипшим вдруг голосом спросила Рита.
   - Да.
   - Но ведь он жив?
   Ей никто не ответил. А Вера опустила ее руку и заплакала. Димка опустил глаза. Ритке показалось, что она стоит в лодке и эта лодка качается. Ее подхватили, отвели в комнату и усадили на кровать. Вера, вытирая слезы, села рядом: "Поплачь, Ритуль, сразу легче станет".
   Нет, это просто какая-то ошибка. Вот он сейчас зайдет сюда и посмеется над их унылыми рожами. И она посмеется и скажет ему: "Представляешь, все тебя похоронили". А он ответит: значит долго жить буду. Рита улыбнулась своим мыслям. Он обязательно придет. Но время все туже затягивало петлю на шее надежды.
   Даже увидев его в гробу, Ритка не смогла до конца поверить, что это ее Олег. Все происходящее вокруг казалось ненастоящим. Вот "это" нужно поцеловать в лоб. Неужели она сможет это сделать? Она нагнулась и почувствовала губами холод. Нет, это не Олег. Закрыли, заколотили, опустили в яму. И до Ритки вдруг дошло: все. Сейчас засыплют все это землей и уже никогда не будет ни его рук, ни его глаз и губ, ни его шуток. Закрыв лицо руками, поняла, что съезжает в яму. Кто-то схватил и оттащил ее от ямы подальше. Когда она перестала кричать, Сережка Редин прижал ее к себе и погладил, как маленького котенка.
   Вечером в комнату зашла Алина Петровна.
   - Я позвонила в детский дом, завтра посажу тебя на автобус, а в поселке тебя встретят.
   Ритка в ответ только кивнула. Алина Петровна вздохнула и вышла.
   Встречала Риту Надежда Андреевна, воспитательница, которую все дети любили и звали мама Надя. Она обняла Риту, и та расплакалась.
   - Ничего, девочка моя, ты еще будешь счастлива. Обязательно.
   - Нет. Не хочу. Без Олега - не хочу.
   Мама Надя прижала ее к себе: "Хочешь, у меня поживи, а хочешь - в доме. Девчонки тебе рады будут". Рита покачала головой. Девчонки начнут расспрашивать, да еще жалеть будут. Нет, лучше все три дня здесь, у мамы Нади.
   Надо было учиться жить без него. Сначала это было просто невозможно. Вечерами Ритка все так же ждала его и вздрагивала от каждого стука в дверь. На улицах оглядывалась на мотоциклистов в черных куртках и на мальчиков, чем-то напоминавших Олега.
   Надежда Андреевна прислала письмо, в котором писала, что Рита становится наследницей маленького дома и пяти тысяч рублей, по завещанию отца, и что ей нужно будет после получения паспорта обязательно оформить документы.
   - Да ты, оказывается, богатая невеста, - пошутила Вера и осеклась. Она села рядом и обняла ее:
   - Извини. Я глупость сказала. Но мне так хочется помочь тебе.
   - Знаю. Я не обиделась.
   Девочки помолчали.
   - Мне так хочется пойти к его родителям, посмотреть его фотографии. Послушать песни, которые он слушал. У меня ведь ничего не осталось, кроме сережек.
   - Ты сходи.
   - Боюсь разреветься. Им тоже тяжело. Да и что они обо мне думают? Он же ко мне ехал.
   - Только не вздумай себя в этом обвинять. Это просто судьба.
   - Господи! Ну за что мне это? За что? Что же я такого сделала, что жизнь со мною так поступает? Что?
   Вера не знала, что ответить, и решила перевести разговор на другую тему:
   - Ты знаешь, говорят, что скоро в Москве будет сильное землетрясение. Половина Москвы провалится. А потом и весь Советский Союз. Короче, конец света будет.
   - Пусть будет. Для меня он уже наступил.
   Она встала и подошла к двери:
   - Поброжу по парку.
   - Хочешь, я с тобой?
   - Не надо. Мне одной лучше...
   Наступил новый учебный год. Рита вдруг с удивлением заметила, что все вокруг загорелись политикой.
   - Вот это показали! Я от Политковского просто балдею! - слышалось от девчонок в группе.
   - Кто это такой - Политковский? Певец или актер?
   - Ты что, ни разу "Взгляд" не видела?
   - Нет.
   - Посмотри обязательно.
   Время шло, и ей стало казаться, что все действительно куда-то проваливаются. То в Армении землетрясение. Потом выборы, перед которыми все говорили про Ельцина. Тбилиси. Съезд. Выборы. Сахаров. Опять какой-то съезд. Счастливый, свободный народ бегает от магазина к магазину и записывается в очереди на телевизоры, стиральные машины, утюги...
   - Дочка, иди скорее запишись на мебель, пока очередь маленькая. Сто шестьдесят третьей будешь.
   - Да я еще учусь, бабуль.
   - Ну и что, пока до тебя очередь дойдет, у тебя уже дети будут.
   Вот и год прошел. Фергана. Абхазия. Беженцы. Талоны на сахар, мыло, конфеты. Чумак. Кашпировский. Смерть Сахарова. Ритка смотрела на экран и вспоминала худенького седого старичка за трибуной, дрожащий голос которого перебивают топанье и свист. Разберись попробуй, что он за человек?
   Деньги со сберкнижки таяли. Рита покупала дорогие вещи и продукты, так как за дешевыми нужно было биться в очередях по полдня даже с талонами.
   - Правильно делаешь, - одобряла ее действия Вера, стоя перед зеркалом и пытаясь соорудить на голове прическу. - Даже если цены повысятся, тебе все равно этих денег еще на много лет хватит.
   Вера включила электрический чайник и опять подошла к зеркалу:
   - А знаешь, что астрологи говорят?
   Рита покачала головой. Вера, устав мучиться с прической, села на стул:
   - Одни говорят, что 1991 год будет легче, потому что цифры отражаются, как в зеркале, это хороший знак. Ну, в общем, нормально все будет, а другие говорят, что нормально начнем жить только с 96 года, представляешь? Я же к тому времени старухой стану! Ну, чего молчишь?
   - Встретиться бы с инопланетянами. Попросила бы их взять меня с собой. На эти шесть лет или насовсем.
   - Хитрая ты, Ритка. Мы будем здесь эти шесть лет мучиться, а ты будешь на нас смотреть сверху и плевать на макушки?
   Девочки рассмеялись. Вера была довольна собой, удалось рассмешить подругу.
   - Вер, приедешь ко мне в гости в поселок?
   - Конечно приеду. Ты где будешь работать?
   - В столовой. А ты?
   - В кулинарии. Старшим помощником младшего повара. Не хочу работать. Выйду замуж и рожу ребенка.
   - За кого и от кого?
   - Не знаю, все равно.
   - Ты же хотела настоящей любви.
   - А если ее никогда не будет? Что же мне, замуж теперь не выходить? Все вокруг выходят и ничего, живут. Моя мама тоже отца не любила, столько лет прожили и ничего, не развелись.
   - Может быть, не знаю, - вздохнула Рита. - А как там чайник, еще не расплавился?
   Вера ахнула, выключила чайник и приоткрыла крышку: "На две чашки, наверное, хватит".
  
  
   Учеба закончилась, и Рита, приехав в родной поселок, приступила к работе. Столовая находилась в старом обшарпанном здании, из которого даже при сильном сквозняке не выветривался неприятный запах старого маргарина. Рядом с полными, раскрасневшимися от жары поварихами Ритка выглядела довольно бледно, о чем ей сказали: "Ну, ты прямо как из гроба. Ешь побольше, поправляйся. Мужики, они не собаки, на кости не бросаются". На что Валентина, молодая женщина, тут же заметила: "Конечно, не собаки, но что уж кобели, это точно. Так что не спеши толстеть". Женщины посмеялись и перешли на местные сплетни.
   - Девочки, Вовка приехал. Айда на разгрузку!
   Вовка, молодой шофер, отдал накладную заведующей, легко, как кот, запрыгнул в фургон и стал оттуда подавать женщинам продукты.
   - Эх, лучше быть негром на плантации, чем советской женщиной, - вздохнула одна из них, берясь за мешок с сахарным песком, - чего лыбишься? (Это Вовке).
   - Да на тебе пахать можно.
   - Ишь ты какой. Всю жизнь только на бабах и пашете.
   - А вы не впрягайтесь, тогда и пахать не будем, - последнее он уже говорил, подавая небольшую коробку Ритке, и, кивнув ей в след, спросил у заведующей, - Теперь прямо из детсада сюда берете?
   - Из детсада, - ответила та, подавая ему накладную.
  
   Вечер был теплым, идти домой не хотелось. Она решила пройтись по магазинам, вдруг будут что-то давать, а потом зайти в гости к однокласснице. В магазинах ничего не было, даже грузинского чая и кильки в томатном соусе. Грустно вздохнув, Маргарита пошла в гости. Люся была не одна.
   - Витя, Юра,- представила она ребят, сидящих в комнате.
   О чем они говорили у Люси, Ритка вспомнить потом не могла. Когда Юра пошел ее провожать, было уже поздно. Всю дорогу он что-то рассказывал ей о себе, а она разглядывала небо, делала вид, что слушает его, и время от времени поддакивала. Вдыхая аромат весенней травы, Ритка думала, как хорошо вот так брести по тропинке, слушая лягушек, разглядывая небо. Только вот этот Юрка... Возле дома она попрощалась с ним, а он обхватил ее и сжал так, что перехватило дыхание. Поцеловал, сказал "до завтра", потом ушел. Она поморщилась, а дома усердно почистила зубы, легла спать.
   Вечером следующего дня он пришел к ней с Люсей и Витей. Пока ребята на улице курили, Люська по секрету сообщила подруге, что она понравилась Юрке.
   - Походите, повстречаетесь, а там, глядишь, и поженитесь. Чего плечами жмешь? Специальность какая-никакая есть, крыша над головой, осталось только мужа завести. Ты же не собираешься в старых левах сидеть?
   - Не собираюсь.
   - Чем тебе Юрка плох? Или ты принца ждешь?
   - Мой принц уже ушел.
   - Тем более.
   Юра стал приходить почти каждый день. Рита привыкла к этому и даже стала думать, что он в общем-то неплохой парень, а второго Олега не будет уже никогда.
   От Веры пришло приглашение на свадьбу, и у Риты заболела голова: нужен свадебный подарок. Она сидела за столом и вертела приглашение, когда пришел Юра.
   - Привет. Ты чего грустишь?
   - Привет. Да подруга на свадьбу приглашает, а подарка, наверное, не найти.
   - Могу помочь твоему горю. Нам по бартеру привезли люстры. Деньги есть?
   Через пару дней Юрка внес в Риткину избушку коробку. Осторожно поставил на стол и открыл. Даже в разобранном виде люстра была красива. От восторга в знак благодарности Рита чмокнула Юру в щеку.
   - Ну, давай убирай ее куда-нибудь, и отметим это дело, - сказал Юра, доставая бутылку водки. Рита опешила: "Я не пью".
   - Ладно тебе, сделаешь пару глотков, ничего с тобой не случится. Я же не алкоголик - один пить не буду.
   - Говорю же тебе - я не пью. А водку вообще никогда не пробовала.
   - Ну так надо же когда-то начинать.
   - Мне водка не нравится.
   - Ты же никогда ее не пила, откуда ты можешь знать, нравится она тебе или не нравится?
   "Господи! Как он мне надоел, - подумала Ритка, - придется выпить, иначе он отсюда не уберется".
   Рита поднесла стакан к губам, сделала глоток и закашлялась.
   - Ну, ты даешь. Если пить и дышать одновременно, то не только водкой, но и водой захлебнуться можно.
   - Откуда я знала, как ее пить?
   - Учись, пока я живой.
   Юра взял стакан, сделал шумный выдох, выпил и, слегка поморщившись, занюхал куском хлеба.
   - Теперь давай вместе.
   Почему они оказались в одной постели, Ритка вспомнить не могла. Она вдруг резко протрезвела и поняла, что произошло. "Ненавижу, - подумала она, глядя на спокойно храпящего Юрку. - Скотина, кретин, животное..."
   Потом она плакала, жалея себя, потом ругалась. И так до самого утра.
   - У тебя найдется что-нибудь пожевать? А то домой идти неохота, - спросил утром Юрка так, будто ничего не произошло.
   - Посмотри там, - прохрипела Ритка, отвернувшись к стене.
   Юрка стал лазить по кухне в поисках еды. Вскоре на сковородке что-то зашипело.
   - Пойду на работу, а то опоздаю, до вечера.
   "Чтоб ты провалился", - вслед ему подумала Рита.
   На работе женщины подшучивали над опухшими глазами и ее осунувшимся лицом, но у нее совершенно не было сил на них реагировать. Ближе к обеду ей стало лучше. Сразу после работы она пошла к Люсе.
   - Ты чего такая несчастная?
   Ритка положила голову ей на плечо и расплакалась.
   - Ты чего ревешь? Что случилось?
   - Юрка...Сегодня ночью прицепился ко мне с этой водкой...Я выпила...
   - Ну что? Чего ревешь-то? Трахнул он тебя что ли? Нашла из-за чего реветь. Ты что, серьезно из-за этого?
   Ритка кивнула.
   - Ну и дура. Ну и что такого случилось? Земля что ли перевернулась?
   - Противно.
   - Привыкнешь, нормально будет. Идем, я тебя чаем напою. Мать сегодня полдня в очереди воевала, карамелек каких-то достала двести грамм.
   Юра пришел через день.
   - Здорово, давно не виделись.
   - Привет.
   - Займи до получки, мы тут с ребятами немного выпили.
   - Не хватило?
   - Не потому, что не хватило, а потому что компания хорошая, расходиться не хочется. Ну, так дашь?
   Рита открыла кошелек: "Сколько?"
   - Давай все.
   Через несколько дней Юра принес ей деньги и проводил на автобус к Вере. Увидев подругу, Рита удивилась: та заметно поправилась. Вера засмеялась и обняла ее: "Думала, до свадьбы не расползусь, но теперь уже все знают. Признавайся, у тебя кто есть?"
   - Есть, но лучше бы не было.
   - Да будет тебе. Олега не вернуть, а такого же, как он, а тем более лучше, уже не найдешь. Вот и выходи замуж за этого. Не оставаться же одной.
   Женя, Верин жених, совсем недавно вернулся из армии. Вера ему нравилась, но жениться он решил для того, чтобы показать той, не дождавшейся, что он парень хоть куда и один не останется. Свадьба была веселой. Сначала танцевали под магнитофон, потом кто-то принес гармошку и заиграл "А когда помрешь ты, милый мой дедочек". Женщины пели за бабку, мужчины за дедку. Потом перешли на частушки. На следующий день наряжались кто во что горазд и шли за водой на колодец. Потом шли домой и продавали эту воду у ворот. Гости рассыпали деньги по двору, новобрачные быстро сметали этот "мусор" в кучу. За столом все шутили, говорили тосты, сыпали поздравления. Домой Рита ехала в хорошем настроении. Ну, что же, Юрка так Юрка, какая разница. В конце концов он не хуже Вериного Женьки и Люсиного Витьки.
  
   Работникам столовой выделили два телевизора. Собравшись после работы, в красном уголке, женщины "разыграли" их. Один достался Ритке. Ее поздравили и сказали, что теперь она будет узнавать не от них, а прямо из ящика, где нынче идет война. На следующий день Юрка притащил телевизор к ней домой и настроил. Дни покатились дальше. Однажды, возвращаясь с работы, Маргарита встретила Галю. На три года старше Риты, она тоже была из детского дома. Рядом с красавицей с голубыми глазами и каштановыми локонами Рита всегда чувствовала себя замухрышкой. Галя позвала ее в гости, и Рита сразу согласилась. Уж очень хотелось посмотреть, как живет самая красивая девочка детского дома и школы. По дороге они разговорились. Еще в школе Галя дружила с мальчиком, а теперь они поженились. Им, как двум детдомовцам, выделили однокомнатную квартирку в старом двухэтажном доме без водопровода и с печным отоплением. Рита рассказывала о себе.
   - Как на личном фронте? - поинтересовалась Галя.
   - Да так, хожу с одним парнем, может, поженимся.
   - Он тебе нравится?
   - Не знаю, иногда вроде нравится, иногда - нет.
   Квартира была на первом этаже. Пока Галя возилась на крошечной кухоньке, Рита рассматривала комнату. Скоро пришел Пашка, и они сели ужинать. Вспоминали детдом, школу, говорили, кто и как устроился, что многие из тех, кто остался в поселке, спивались. Потом посетовали на то, что невозможно ничего купить.
   - Хорошо еще соседка такая попалась, у нее дети выросли, и она теперь все отдает нам, даже кроватку.
   - Какую кроватку? - спросила Ритка.
   - Детскую, - Галя с мужем переглянулись, улыбаясь.
   - Нас ведь скоро будет трое, - добавил сияющий Пашка, - я хочу сына.
   - А мне все равно, - спокойно улыбнулась будущая мама, - но раз Паша хочет сына, то пусть будет сын.
   Было уже пол-одиннадцатого, когда в дверь позвонили.
   - Соседка, наверное, - сказала Галя и пошла открывать дверь.
   - Привет,- послышался женский голос, - к вам можно?
   В комнату вошла молодая женщина с копной золотых волос.
   - Это Рита.
   - Ева, - улыбнулась женщина.
   - Ева? - переспросила Маргарита. Она знала про библейскую Еву, но что бы так звали живого человека, слышала впервые.
   - Вообще-то меня зовут Евдокия, но моя тетя говорила, что оно деревенское, и меня будут дразнить Дунькой, пусть родители зовут меня как угодно, но для всех остальных я буду Евой. Я вас не утомила рассказом?
   - Не, - улыбнулась Галя, - твои сорванцы спят?
   - Да. Мальчишки - это просто наказание, с ними ни каких нервов не хватит. Вчера тетка из соседнего дома прибегала жаловаться, ее котенка чуть не утопили, а они его просто плавать учили. Вдруг, говорят, он в речку упадет. Нет, с девочкой было бы проще. Ладно, вам гречка нужна? - перевела Ева разговор, - Лешка сегодня десять килограмм притащил. Могу поделиться.
   - Давай. Мы запасы делаем. А то чем потом ребенка кормить?
   - Но не всегда же так будет, - качнула головой Ева.
   - Да, астрологи говорят, что в девяносто первом начнем нормально жить, но до него ещё нужно дотянуть.
   - Нет, девочки мои, - решительно начала Ева, - я не собираюсь ждать девяносто первого или шестого, я постараюсь нормально жить сейчас. Соли и спичек на год хватит. Сухарей насушу. Туалетной бумаги нет, надо где-то доставать, а то попе придется скоро читать газеты, а начитанная попа - это уже слишком.
   Еще немного поговорили, посмеялись, допили чай и стали собираться. Галя и Павел проводили Риту, сказали, чтобы заходила почаще.
   Ее замечательное настроение испортил Юрка, проснувшись и набурчав, что она шляется где попало, пока он ее здесь ждет.
   В середине сентября у Риты начался токсикоз. Юра поморщился и сказал, что две недели задержки еще ничего не значит, а то, что ей плохо, это она отравилась какой-нибудь гадостью в своей столовой. Рита не стала с ним спорить, но через месяц она была уже совершенно уверена в том, что беременна. Юрка же не спешил ни оформлять их отношения, ни представлять ее родителям, хотя о том, что он частенько ночует у нее, знал уже весь поселок. Рита ходила в гости к Гале с Павлом. Иногда к ним заходила Ева, и они говорили об очередных проделках ее детей, о прочитанной недавно книге или статье. Иногда в квартирке собирались друзья Пашки. Разговоры были тогда о какой-нибудь войне, о съездах, забастовках, Горбачеве и Ельцине, о какой-то там программе 500 дней... Ритке было не до этого, она все больше думала о ребенке, о себе. Но все равно здесь ей очень нравилось. Даже если кто-то начинал спорить, то спорил по-дружески, тепло, переводя спор в шутку. О Юрке она старалась с Галей не говорить. Однажды, моя на кухне посуду, Галя спросила у нее:
   - Скоро вы с Юркой распишетесь?
   - Не знаю.
   - Как это не знаю? А ребенок?
   У Ритки расширились глаза, и поглядев на свой живот, она спросила:
   - Откуда ты знаешь?
   - Не волнуйся, ничего не заметно. Просто поняла и все. Так что Юрка?
   - Не знаю.
   - Опять "не знаю", - всплеснула руками Галина. - Ты что, стала с ним встречаться, только чтобы не быть одной? И теперь об этом жалеешь?
   - Но он в общем-то неплохой парень.
   - Ладно, - обняла ее за плечи Галя, - это твоя жизнь. Просто хочется, чтобы у тебя, и у других наших, все было хорошо.
   - У меня сейчас все нормально.
   - Вот и хорошо. А если будут какие проблемы, не стесняйся, говори мне. Считай, что я твоя старшая сестра. Кажется, отец тебе денег оставил? Закупай для ребенка все сейчас, а то кто его знает, что будет весной.
   Детские вещи Рита не покупала, найти их было сложно даже в райцентре, да и снять деньги было невозможно, их просто не выдавали. По телевизору и в газетах обещали, что зима будет холодной, а к весне в стране ожидается голод.
   Зима наступила. Все ждали сильных морозов и гуманитарную помощь. Однако обещанного, как гласит народная мудрость, три года ждут. Люди ворчали, ругали дожди со снегом, из-за которых по дорогам теперь можно проехать только на гусеничном тракторе, а пройти - в заколенниках, экономили на дровах, продуктах и просто жили.
   Юра пришел вечером занять денег. Вернулся через пару часов пьяным и стал просить еще. Рита вытряхнула из кошелька остатки. Этого оказалось мало, и Юрка стал оглядывать комнату. Не найдя ничего подходящего, он указал рукой на ухо: "Снимай".
   - Зачем? - не сразу поняла Рита.
   - Я тебе золотые куплю.
   - Мне не нужны золотые, мне нужны эти.
   - Что, подарочек от милого дружка, который бросил?
   Ритка промолчала.
   - Я ведь тоже могу уйти, оставив подарочек.
   - Уходи.
   - Ах, вот как ты заговорила.
   От пощечины у Ритки заложило уши, а перед глазами вспыхнул салют. Когда зрение и слух вернулись, она поняла, что сидит у стены. Дотронулась рукой до горящей щеки. Юрка поднял ее, схватив за плечи, прижал к стене. Ритке стало страшно. Она вспомнила маму.
   - Стерва, ты что же думаешь, родишь и сядешь ко мне на шею? Это еще проверить нужно, от кого он. Я тебя так выдрессирую, что будешь с первого раза все команды исполнять. Снимай быстро.
   С расширенными от ужаса глазами она покачала головой. Он потащил ее в сени и открыл дверь на улицу.
   - Ну иди, подыши свежим воздухом. Постучишь, когда поумнеешь.
   Вытолкнув ее на крыльцо, он закрыл за ней дверь. Ритка прыгнула в мокрый снег. Ничего, нужно просто не думать о холоде и быстрее передвигать ногами, бежать недалеко, можно и босиком. Она постучала в светящееся окно. Анастасия Петровна отодвинула занавеску, всплеснула руками и ахнула.
   - Ах ты, Господи! Да что же это делается? - причитала пожилая женщина, раздевая Риту, - давай-ка я тебя разотру. Сначала внутрь.
   Рита, слабо поморщившись, помотала головой.
   - Давай, давай, один глоток, чтобы кровь разогреть.
   Вскоре пахнущая водкой и укутанная в теплый платок, она расслабилась под пуховым одеялом. Тепло обволакивало тело, делало его тяжелым. Рита задремала, когда в дверь постучали.
   - У вас Ритки нет?
   - Вот паразит. Убирайся отсюда, а то вот сейчас огрею коромыслом по горбяке, будешь тогда знать. Мало она ко мне от матери прятаться прибегала?
   - Ладно, раскудахталась. Не хочет говорить, и не надо. Сама потом придет. Приползет.
   - Смотри, как бы тебе ползать не пришлось, - бросила ему в след Анастасия Петровна, но он этого уже не слышал. Рита тихо плакала.
   - Ушел он, ушел ирод, успокойся. Чем он там грозился-то? Дитем, что ли?
   Рита, всхлипывая, кивнула.
   - Ах ты, Господи! Сколько времени-то?
   - Шевелиться начал
   - Да что ж ты раньше думала? На кой тебе этот паразит нужен? Не вздумай, девка, жизнь себе калечить.
   - А ребенок? За него теперь ни в одной больнице не возьмутся.
   - Тут в деревне бабка есть, делает. Я с ней поговорю, хочешь?
   Ритка, глотая слезы, кивнула.
   - Ну успокойся, успокойся. Не стоит он твоих слез. Спи.
   Днем на работу зашел Юрка и вызвал ее в коридор.
   - Завтра пойдем заявление подавать.
   Рита покачала головой.
   - Не хочешь - как хочешь. Думаешь, буду бегать за тобой?
   - Не думаю.
   - Чего ты строишь из себя? Да таких, как ты, в каждой подворотне по пять штук. И каждая норовит на шею сесть. Он выжидающе помолчал.
   - Ладно, мое дело предложить, я ведь алименты платить не собираюсь. Так что подумай.
   Рита молчала. Юра развернулся и ушел. Вечером она сидела у Гали и рассказывала о том, что произошло.
   - Да плюнь ты на него, - стала успокаивать ее подруга, - подумай лучше о ребенке. Что делать будешь?
   - У моей соседки в деревне есть бабка знакомая.
   - Понятно, - вздохнула Галя, - знаешь, завтра у Пашки день рожденья. Друзья придут, и ты тоже приходи. Так приходи.
   - Я подумаю.
   - Приходи обязательно.
   На следующий день Анастасия Петровна сказала Ритке, что бабуля согласилась выжечь ребенка: "В воскресенье будет нас ждать. Это очень больно, придется потерпеть, ты уж постарайся."
   Конечно же, на день рожденья Рита пошла. Сидеть дома одной и думать о предстоящем в воскресенье мучении было выше ее сил. С гостями она в основном была знакома. Двое Пашкиных друзей были с женами, один с подругой. Наконец-то познакомилась с Алешкой, мужем Евы. Как шутя называла его жена, парнишкой приятной наружности. Был еще один гость в инвалидной коляске, его звали Игорем. Рита и раньше встречала его в поселке. От кого-то она слышала о нем и его друзьях. Будучи еще школьниками, они бродили по лесу и нашли то ли мину времен войны, то ли гранату. Из любопытства бросили в костер. В результате все, кроме Игоря, отделались испугом и легкими шрамами, а он стал инвалидом.
   Ели простую картошку с салатом, солеными грибами и огурцами, пили водку, поздравляли именинника. Потом надули шарик и стали играть. Рита перебралась в угол и, наблюдая за играющими, думала о том, какие они счастливые. Вон у Гали живот уже какой, а все равно ребята смотрят на нее с восторгом. А у Евы красивый муж и двое детишек, которые обожают ее. Игорь толкнул шарик в сторону Риты, и он плавно опустился ей на макушку. Она улыбнулась, стукнула рукой по шарику и опять задумалась. Ей было совсем не весело. Хуже всего было то, что Галя знала, почему ей так тяжело, но, похоже, совсем не сочувствовала. Только сказала, что, может, все уладится. Что теперь может уладиться? Что?
   Вечером следующего дня Галя зашла к ней домой. Рита оставляла ее на чай, но та торопилась.
   - Дело у меня к тебе. В субботу не уходи никуда. Сваты придут.
   - Какие еще сваты? - устало отмахнулась Рита.
   - Игорь с друзьями.
   - Игорь? - она ни как не могла уловить шутки.
   - Послушай, ты его, конечно, совсем не знаешь, но я уже несколько лет. Если бы я не любила Пашку, то, наверное, влюбилась бы в него. А ты ему давно нравишься, он давно просил, чтобы я вас познакомила, но ведь ты встречалась с Юркой.
   - Да ведь он ничего не знает!
   - Знает. И про Юрку, и про ребенка. И он совсем не против ребенка, понимаешь теперь?
   - Понимаю. Вчера были смотрины? - Она расхохоталась. - Я даже в кино такого не видела.
   - Да будет тебе, какая разница в том, сколько времени хорошие люди знакомы. Вот увидишь, Рит, ты не будешь об этом жалеть. Пока.
   Рита долго не могла уснуть. Сначала, положив руки на живот, прислушивалась к тому, что происходит внутри нее, и думала: интересно, что он там сейчас делает? Просто разминается или хочет что-то мне сказать? Ну-ну, не стучи так, успокойся. Теперь ты будешь жить. Потом ей стало жалко себя и она тихо расплакалась. Подумала об Игоре и улыбнулась. Чудак все-таки этот Игорь.
   Скорое сватовство и забавляло, и пугало Риту. Чего она только ни передумала в ожидании субботы. А вдруг мы не сможем жить вместе? Может, Галя специально не сказала ему о ребенке, а меня просто успокоила? Нет, нет, этого не может быть.
  
   Суббота была похожа на невесту больше, чем Рита. Легкий морозец одел в тонкое игольчатое кружево деревья и кустарники, насыпал иней на крыши и заборы, даже прикрыл грязь на дорогах. Надо было топить печь. Рита надела валенки, повязала шаль и вышла на улицу. Здорово! Закинула руки за голову и, закрыв глаза, подставила лицо этим зимним лучам. Накладывая дрова на руку, она услышала голоса. Тихонько подойдя к забору, она увидела, что двое ребят везли Игоря. Было видно, что по скользкой дороге ребята прилагают усилия, толкая инвалидную коляску. Но они шутили что-то насчет жениховства и смеялись вместе с Игорем. Сердце у Ритки вдруг сильно забилось, руки задрожали.
   - Чего это я? - удивилась она. Побежала домой, бросила дрова, сняла валенки и шаль, подскочила к зеркалу с расческой в руках. В дверь постучали. Сердце у нее продолжало стучать так, что казалось - сейчас выскочит. Господи, да что же это со мной? Стук повторился. Говорить она не могла и поэтому молча подошла к двери и открыла ее.
   - Здорово, хозяйка! Впустишь в дом?
   - Входите, - выдохнула она.
   Все было как в легком добром сне. Друзья Игоря взяли инициативу в свои руки, достали чашки, поставили на плитку чайник и вытащили из сумки коробку шоколадных конфет. Потом шутя расхваливали жениха, пили чай. После очередного прикола Игорь, улыбаясь, сказал: "Будет вам, человеку нужно серьезный вопрос решить".
   - О, конечно, конечно, мы за водой пока сходим.
   Игорь подъехал ближе и взял ее за руку: "Ты боишься меня? Это ничего, что я намного старше тебя?"
   - Ничего.
   Игорь засмеялся и, осторожно взяв ее за талию, посадил на колени:
   - Мадемуазель, можно вас поцеловать? Все-таки я сделал вам предложение.
   Нет, это было не так, как с Олегом. Совсем не так, но все равно было хорошо. Ласково. Нежно. Тепло.
   - Что скажешь? Будешь моей женой?
   - Что ты знаешь обо мне?
   - Что ты самая лучшая девчонка в нашем поселке.
   - Я не об этом, - вздохнула Рита.
   - Ты имеешь в виду ребенка? - Игорь приподнял ее голову и, глядя ей в глаза, сказал, - знаю только то, что этот ребенок - наш. Твой и мой. Больше тебя ничего не волнует?
   У дверей послышались шаги и голоса, Рита встала.
   Друзья радовались за Игоря. По дороге они сказали, что Ритка - отличная девчонка, а заявление можно будет подать уже в понедельник.
   - Да, - ответил Игорь, - осталось только родителям сообщить эту новость.
  
   Мама устроила скандал.
   - Что? На этой подстилке?
   - Никогда не говори так о ней. - Игорь был непроницаем.
   - Да это же все знают. Все! А ты только прикидываешься, что не веришь.
   - Я не верю, я знаю. У нас с ней будет ребенок.
   Такого удара Татьяна Сергеевна не ожидала. Она с недоумением смотрела на сына:
   - Ты ведь шутишь, сынок?
   - Какие могут быть шутки.
   - Этого не может быть, не может быть.
   - Ты считаешь, что как мужик я теперь ни на что не годен?
   - Нет, нет, - смутилась мать, - я не то имела в виду. Я имела в виду, что ты с ней не встречался.
   - Я с ней встречался.
   - Не ври. Этот ребенок не твой.
   - Благодарю
   - На этой дряни - никогда, - сорвалась на крик Татьяна Сергеевна, - никогда, слышишь?
   - Слышу. Я не хочу слышать, как ты оскорбляешь ее.
   - Скажите-ка, я оскорбляю ее. А если она такая хорошая, то что ж на ней Юрка не женится?
   - Потому, что она за него замуж не идет. Все, мать, готовься к свадьбе.
   - Но почему на этой замухрышке? Почему?
   - Потому что красавицы уже замужем, и я им не нужен.
   Татьяна Сергеевна прошла в ванную, закрыла дверь и открыла кран с водой, посмотрелась в зеркало, смыла потекшую тушь: "А этот ребенок не его, не его. Нет, - она стиснула зубы, - нет. Ты решила влезть в мою семью, ну так я тебе устрою веселенькую жизнь. Убежишь сама".
   Отец, как и рассчитывал Игорь, воспринял новость спокойно. Стал тут же прикидывать, сколько будет гостей, где что достать, как после свадьбы размещать молодых.
   Расписали их через две недели. Не было ни воздушного облака фаты, ни свадебного платья, ни Мендельсона. Но был чудесный букет из алых роз. Каким образом и где друзья достали его, осталось загадкой. Из Риткиных подруг были только Галя и Люся. И та, и другая были рады этой свадьбе. Первая - потому что подруга устроила свою жизнь, вторая - потому что освободился Юрка. Уж Люська его не упустит.
   Торжество проходило вяло, так как Татьяна Сергеевна, не стесняясь гостей, сразу показала снохе, что та в их семье лишняя. Игорь, взяв Риту за руку, тихо сказал: "Не обращай внимания, ты ведь за меня замуж выходишь, а не за нее".
   - Ну зачем ты так? - вздохнул Константин Петрович, - ведь нам вместе жить.
   - Вот именно. Пусть сразу знает свое место.
   На следующий день молодая жена сидела у подруги и жаловалась, что свекровь не позволяет ей ни готовить, ни убирать со стола. Пришла Ева и, узнав причину несчастья, рассмеялась:
   - Я бы только радовалась, если бы кто-то не давал мне посуду мыть. Раньше так готовить любила, а теперь век бы эту кухню не видеть.
   - Почему?
   - Да потому, что когда вышла замуж, была молодой и глупой, все старалась мужу угодить. А натура человеческая такова, что чем больше ему угождаешь, тем хуже он к тебе относится.
   - Но Алешка ведь к тебе хорошо относится, он тебя любит.
   - Любит, - вздохнула Ева, - точнее говоря, полюбил заново, после того, как перестала ему угождать. Себя полюбила.
   - Разве можно себя любить? Это же эгоизм.
   - А как же! Хватит разговоров, пойдем ко мне комедию смотреть.
   У Евы квартирка была двухкомнатной. Алеша на работе, мальчишки во что-то играли в своей комнате. Рита впервые увидела видеомагнитофон и удивилась его размерам, потому что всегда представляла себе, что это что-то большое и непонятное.
   - С нашими фильмами кассет пока нет, а записывать нет шнура, - говорила Ева, подключая технику, - все-таки неплохо иметь свекра, который дарит такие подарки.
   - Он что, хорошо зарабатывает?
   - Неплохо. Только ему ведь много не надо, вот он то детям фрукты, то еще что-нибудь. Тут мои тетки узнали о видаке и привалили в гости. Ну, давай, включай, - изобразила Ева тетушек.
   - Что включать-то?
   - Ету давай... еротику.
   - Да вы ж ее смотреть не будете.
   - Че ет не будем? Уж столько лет прожили, не такое видели.
   Ева изобразила, как у теток сначала расширились глаза и отвисли челюсти, как потом они пришли в себя и стали махать руками: "Выключай, выключай! Надо ж! Сколько лет прожили, но такого, Господи прости, еще не видели".
   - Вы и эротику смотрите? - лукаво улыбнулась Галя. - Ну и как?
   - Ничего особенного, - пожала плечами Ева и добавила, - как в любом другом жанре, по-настоящему хорошая вещь встречается нечасто.
   Комедия оказалась совершенно бестолковой, но домой Рита пришла уже без следов слез.
  
  
   Двадцать четвертое января! Все бегали по магазинам, пытаясь сбыть пятидесяти- и сторублевые бумажки, а зарплату в этот раз как нарочно выдали ими. "Ну что за невезуха, - с досадой думала Рита, - второй раз в жизни держу целую сторублевку, и надо с ней расставаться". Она ехала в райцентр в сбербанк обменивать деньги, а заодно встать на учет в женскую консультацию. Спрашивать, где находится кабинет гинеколога, Ритке было стыдно, и она целых десять минут бродила по поликлинике. На дверях кабинета висела бумага, что беременные женщины проходят без очереди. Рита, тем не менее, заняла очередь и стала разглядывать плакаты на стенах. О гриппе, о поздней диагностике беременности, а вот старое забытое соцобязательство "заспиралить всех женщин района". Очередь ее все-таки подошла и она обреченно открыла дверь.
   - Здравствуйте, садитесь, - врачом оказалась молодая красивая женщина, - с чем пожаловали?
   - Я беременна, - смущаясь, выдавила Рита.
   - Рожать будете или аборт?
   Узнав о сроке, врач устало посмотрела на акушерку.
   - Видишь, что творят. Вы бы еще перед самыми родами пришли. Почему так долго тянули? Ладно. Ставим на учет.
   Отношения с Татьяной Сергеевной становились все хуже. Свекровь и не скрывала, что терпеть не может сноху. Молодые решили перейти в Ритину избушку. Мать думала, что Игорь просто пугает ее, что он, конечно же не уйдет. Но она ошиблась. Не смотря на большие трудности, в своей избушке Рита чувствовала себя гораздо спокойнее. Галя и Ева тоже переезжали. Их дома шли под снос, потом всем семьям должны были дать квартиры, а пока их расселяли по старым домикам на окраинах поселка. Ева и Алеша получили домик недалеко от Риты.
   На работе о Ритке почти не говорили. Одна из работниц разводилась с мужем, он ушел к другой.
   - И чего им только не хватает?
   - И у этой совести нет, из семьи мужика увести.
   - Вот Ритке хорошо, от нее никуда не убежит.
   - Разве что к Ледке.
   - Да гляди-ка ты, нужен он ей. Она теперь в Москве, уж двое детей.
   - А какая любовь была!
   - Мать тогда ее на аборт в другую область таскала, когда это все произошло. Думала здесь никто не узнает. А ведь между ними было договорено сразу после выпускного заявление подавать.
   - Будет вам осуждать, какая мать захочет, чтобы ее дочь всю жизнь с калекой мучилась?
   - Это точно, - завздыхали, закивали, задакали.
   - Ой, девки, что я вам расскажу, - засмеялась Зина, - у мамки в деревне в войну такая история была. Одного мужика комиссовали, совсем без ног был. Так пока жена на работе, пришла любовница, положила его на стол, собрала скатерть узлом, на спину взвалила и айда до дома.
   - Врешь, - хохочут все.
   - Да тогда мужики на вес золота были.
   - Хорошие - они и теперь на вес золота, только где их взять?
   Рита их почти не слышала, ее сейчас занимало, кто такая Леда? Дома она уговорила Игоря показать фотографии. Он подробно рассказывал ей о каждой. Рита торопливо переворачивала один лист за другим и вдруг остановилась. Снимок был цветным, они стояли обнявшись. Красивые, загорелые. Рита не могла оторвать глаз от фото. С завистью и горечью подумала, что на нее Игорь так смотреть не будет.
   - Остальные можно убрать? - вклинился голос Игоря, - других фотографий с ней нет.
   - Причем тут она? - но щеки уже пылали.
   - Не думаю, что тебя так сильно заинтересовали мои родственники.
   Рита понимала, что не должна была так бесцеремонно лезть в его прошлое, ведь Игорь принял ее такую, как она есть, все заранее простив. И все-таки спросила: "Ты ее еще любишь?"
   - Не знаю, столько лет прошло.
   Ну зачем, зачем она задала этот вопрос? Игорь открыл книгу, а Рита ушла в комнату, где стала ругать и оправдывать себя одновременно.
   - Ты все еще грустишь? - въехал в комнату Игорь.
   - Я не должна была задавать тебе этот вопрос. Я ведь тоже любила одного парня, и наверное все еще люблю.
   Игорь молчал.
   - Не подумай, что говорю назло тебе, просто его уже нет в живых. А эта Леда...
   - Она не приедет. Та Леда, которую я любил, для меня умерла. Я ее уже похоронил и помянул. Живет в где-то в Москве совсем другая.
   Он обнял жену и поцеловал: "Рита, ты мне нужна. Очень нужна".
  
   Игорь читал газету, а Рита пыталась приготовить ужин.
   - Что там нового?
   - Ничего. Шахтеры еще бастуют.
   Рита вздохнула: везет шахтерам, уголь нужен многим, а кому нужен инвалид с беременной женой?
   С улицы донеслись голоса. Рита узнала их и пошла открывать дверь.
   - Ритуля, - перешагнув через порог, закричал Пашка, - поздравь меня!
   За ним вошли Ева и Алешка с сумкой.
   - Что, Галя? Когда? Кто?
   - Сын, конечно!
   - Только что они с Алешкой приехали, - ответила Ева, доставая из сумки хлеб, тушенку и банку с огурцами.
   - Ну и натерпелся же я там под окном, говорил Пашка, разливая водку.
   - Ты натерпелся, а она там развлекалась.
   - Да нет, я в том смысле, что за нее очень переживал. Она там кричит, а я, здоровый, сильный ничем помочь ей не могу.
   - Будет тебе, а то Ритку совсем запугаешь.
   Потом выпили за сына, поспорили, как лучше его назвать. Затем заговорили о предстоящем референдуме.
   - Никаких Союзов, - говорил Алексей.
   - Да брось ты, - возражал Пашка, - Союз нужен, только на других условиях.
   - На каких условиях? И кому он нужен?
   - России нужен, ведь мы производством друг с другом повязаны.
   - Ерунда. Жена, чего молчишь? Ты за Союз или против?
   - За обновленный Союз, - ответила Ева. - Раз уж вместе в это влипли, то и выбираться лучше вместе.
   - Ладно, - махнул рукой Алексей, - за президента хоть все будут?
  
   На следующий день отправились в город навестить Галю. Галя, бледная и, какая-то постаревшая, еле дошла до окна.
   - Ничего, сразу после родов все так выглядят, - успокаивала ее Ева.
   На подушке лежал сверток.
   - Кормить принесли. Два раза чмокнул и спит.
   - Пусть спит. Ты тоже отсыпайся, набирайся сил.
   Через три месяца тоже сюда, подумала Рита, это еще совсем не скоро, а живот уже так надоел!
  
   Теплым летним вечером сидели дома у Алешки с Евой, говорили о недавних выборах в Грузии, о грядущих в России. Алешка опять спорил с женой.
   - Ну почему Бакатин? Почему?
   - Мне у него программа нравится.
   - Да она ничем не отличается от Ельцинской.
   - В таком случае почему ты за Ельцина, а не за Бакатина?
   - Твой Бакатин кэгэбэшник.
   - Зато он не говорил, что ляжет на рельсы, если цены поднимутся, а что они поднимутся - и ежу понятно.
   - Да будет вам, - решил примирить их Игорь, - я тоже буду за Ельцина. По-моему, он надежный мужик. В Москве, говорят, при нем гораздо лучше стало, хотя насчет рельсов он, конечно, загнул, а Бакатин действительно кэгэбэшник.
  
   Ночью появилась боль, живот заходил ходуном, передышки становились все короче и короче. Спаситель-телефон, как хорошо, что его успели провести. В приемной у Ритки отошли воды. Все вокруг нее забегали, засуетились.
   - Ну что ты делаешь, - взяла ее за руку медсестра, - зачем напрягаешь лицо, только живот. Толкай вниз.
   Живот на время присмирел. Акушерка приложила к нему трубку. Потом схватки продолжились. Ритка опять попыталась вытолкнуть из себя эту боль. И вновь никакого результата. "Чего-то суетятся, суетятся, - думала Рита, во время небольшой передышки, наблюдая, как ей кололи уколы, что-то делали, - а никто не рождается. Может, там никого и нету? И вообще, оставили бы они меня в покое." Но в покое ее не оставляли. И вдруг что-то произошло. Какой-то горячий, сине-зелено-красный комок вырвался из нее на руки акушерки.
   - Девочка, девочка, дочь у тебя, дочь! Ну и головастая девка.
  
   Ей показали маленькое, сморщенное создание. Оно попищало немного, и его унесли. Все! Можно отдыхать. Но отошла заморозка, и боль нахлынула с новой силой. Рита вдруг с тоской вспомнила, что собиралась, как-нибудь потом, родить еще одного ребенка. Господи! Неужели придется опять пройти через это все, с отчаянием подумала она. Ну, уж нет. Больше никогда, никаких детей! Если этим мужикам так нужны дети, то пусть сами их и рожают!
   Первый день ее почти не трогали, а на следующее утро принесли дочь. Ритка спросонья никак не могла понять, зачем ей вручили этого лягушонка? Малышка, начавшая было сосать, вдруг вытянула свою тощую воробьиную шейку и, замотав головой, запищала.
   - Грудь тугая, - сказала акушерка, - ей не осилить. Разрабатывай грудь, массажируй вот так и сцеживай.
   Женщин в палате добавилось. У Риты под окном побывали Ева с Галей, друзья Игоря и свекр.
   Неделя прошла, и Константин Петрович повез ее и внучку домой.
   - Вот я и дедом стал. Как назовешь?
   - Не знаю, - пожала плечами Маргарита, - мне нравится имя Виктория.
   - Так и называй, раз нравится.
   Рита переступила порог и восхищенно вздохнула. Друзья действительно постарались.
   - Откуда вы все это достали? - она посмотрела на Еву и свекра.
   - Порылись по чердакам и чуланам. А коляску дедуля купил. На радость папе с мамой.
   - Спасибо.
  
   Вечером пришла Татьяна Сергеевна. В домике все уже занимались своим делом. Малышка тихо сопела в кроватке, Рита сцеживала молоко, Игорь стирал пеленки, а Константин Петрович готовил ужин. "Надо же, - подумала Татьяна Сергеевна, глядя на мужчин, - а дома и яичницу не заставишь приготовить." она тихо подошла к кроватке и стала изучать лицо девочки. Нет, на Юрку не похожа, абсолютно. Бабушка облегченно вздохнула. По крайней мере перед соседями не будет стыдно. Она взяла ее на руки и осторожно прижала к себе. Девочка моя, вдруг подумала она, ощутив себя скорее мамой, чем бабушкой.
   Семья стала жить в новом режиме, который определяло маленькое существо. Оно отдавало приказы, которые тут же исполнялись.
  
   День начался как обычно. Рита вскочила с кровати, включила телевизор и побежала на кухню. Она оделась, приготовила молоко Вике, согрела чай и села перед экраном.
   -Помер, что ли, кто-то? Игорь, видишь? Балет.
   В это время на экране появился диктор. Игорь надел очки.
   -Сейчас узнаем.
   -Ничего не поняла. Горбачев, что ли, при смерти?
   -Переворот, - сказал Игорь. - Возможно, гражданская война.
   Рита почувствовала, как страх сковывает душу. Что теперь будет? Что же будет со мной, Викой, Игорем? Со всеми нами? Что?
   Вечером переключали телевизор с одной программы на другую, но везде было одно и тоже. Потом у Риты было ощущение, что жизнь замерла в ожидании чего-то. Наконец внеслась какая-то ясность: люди по телевизору, говорящие плохо о ГКЧП, Ельцин на какой-то бронированной машине. Ура! Жизнь есть! Чрезвычайная сессия Верховного Совета России. Красавец Руцкой летит в Крым и освобождает Горбачёва и его семью. Хороший конец. Не для всех, конечно. Набор букв "ГКЧП" в поселке вошел в обиход.
   - Ах, ты ж гекачепист, - кричала жена на провинившегося мужа теперь вместо "урод проклятый". Люди стали по-прежнему жить, стали надеяться, что наконец-то получат то, что хотят - еду, тряпки и какую-то свободу.
   - Уй, девки, мой из Москвы газетенку припер, у нас теперь, оказывается, тоже есть свой секс-символ.
   - А что там еще есть интересного?
   - Про Тейлориху пишут.
   - Это у которой восьмой муж? Подумаешь, с такими деньжищами и двадцать можно найти. То ли дело наша Лариса Андреевна, безо всяких миллионов уже девятого откармливает. И ни с одним не разводилась.
   - А куда ж она их дела?
   - Схоронила всех. Роковая женщина.
   - Она их что, травила? Чего ж они мрут?
   - А кто их знает? Она их на помойке подберет. Отчистит, отмоет, приласкает, а они поживут, поживут и бац - умирают. После помойки и вдруг такой уход. Вот организм и не выдерживает.
   - Отдыхаете? - зашла заведующая.
   - А что делать? Готовить-то не из чего.
   - Знаю, из района приказ в отпуск вас административный отправить.
   - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
  
   В начале зимы перестал существовать Советский Союз. Кто-то радовался, кто-то ругался, основная масса жителей просто недоумевала. Цены отпустили, и в магазинах появились продукты, вещи. Заработную плату выдавали все реже. Когда шли в гости, то несли с собой банку варенья или что-нибудь из овощей. Пришла весна. Вечером позвонила Ева и сказала, что у нее остался семенной лук. Поэтому на следующий день Рита пошла к ней. Чаепитие у Евы оказалось царским. Она нарезала батон, подала варенье и достала масло.
   - Представляешь, - сказала Ева, - торчу вчера кверху попой на огороде, сажаю лук, а сама чуть не плачу. Сахар кончился, муки нет, крупы тоже. И денег ни копейки. Вот я в сердцах и подумала: пойти, что ли, кому за десятку отдаться, хоть хлеба купить? Чем я завтра семью кормить буду? А тут почта, от свекра перевод пришел. Вот и шикую, и смеюсь, почему, собственно, так дешево, за десятку?
   - Дом-то, в котором вам квартиру обещали, совсем не строят.
   - Денег у них нет. Я думаю, что мы здесь надолго застряли. Вы-то не собрались назад, к вашим? Я в начале чуть сума не сошла, когда поняла, что нам из этой избы в ближайшие десять лет не выбраться. Знаешь, я хочу жить. Хочу, что бы у меня оставалось время поиграть с детьми, заниматься любимыми делами, собой, в конце концов. А приходится выживать, а не жить. Я так устала.
   - И после этого ты будешь утверждать, что Бог есть? - возмутилась Рита.
   - Конечно!
   - Значит, выходит, ты хуже воров и убийц, раз тебя так наказывают.
   - Бог никого не наказывает. Он всех любит.
   - Почему же мы так плохо живём, если он нас так любит. Я живу, никому зла не делаю, а живу сама знаешь как.
   - Наказываем мы сами себя. Зло, как маятник, рано или поздно всё равно вернётся назад. А ты ведь не просила помощи у Него.
   - Зачем? Он что, сам не знает, как мне тяжело?
   - Он всё знает, но он создал нас свободными и поэтому не вмешивается в наш выбор.
   - Значит, ему всё равно?
   - Нет. Ему жаль, если мы идём не к нему. Ведь в каждом из нас есть Его частица. Но Он оставляет за нами свободу выбора.
   - Хорошо, допустим, Он есть. Чего же ты просишь?
   - Любви, терпения, хлеба насущного. Бог для меня не Дед Мороз, раздающий подарки.
   - А кто же?
   - Мудрый, любящий отец, учитель, друг, который может дать совет, помочь в трудную минуту.
   - Ладно, разговор этот долгий, пойду, наверное. Меня уже дома заждались.
   "Богатые" плакали, а люди ждали. Весной все что-то сажали, летом пололи, осенью убирали. Зимой топили печи и съедали то, на что потратили три четверти года. И только бурлящая событиями столица вносила некоторые изменения: праздник Дня независимости, новые слова - приватизация, коррупция, маркетинг, дилер, киллер и т.д. Люди следили за событиями, читали указы и постановления, боялись войны и на детей стали смотреть как на непозволительную роскошь.
   Когда у Ритки начался токсикоз, никто не сомневался, что она аборт. Игорь тоже молчал, только вздохнул - решай сама. Всех вокруг волновало Риткино положение и все спешили дать ей совет:
   - Ещё в больнице не была? Чего ждёшь? Пока обезболивающий аборт двести рублей стоит, съезди, сделай. К зиме подорожает.
   - Ох и достаётся нам, бабам. На каком уж ты? Ну, да ничего, теперь с любого делают. Жизнь такая. Нищету только дураки плодят.
   Ритка не спорила, но и в больницу не торопилась. Зашла как-то к Еве.
   - Я не хочу делать аборт. Я уже люблю этого ребёнка!
   - Рожай тогда.
   - Не знаю, - Ритка обречённо покачала головой, - мы и сейчас с трудом на хлеб деньги находим. Может, подождать лучших времён?
   - Лучших времён, - повторила за ней Ева, - когда они были, эти лучшие времена? Некоторым и сейчас неплохо живётся. Дело-то не во временах, а в самом человеке. Изменять вот самого себя совсем не просто.
   - И как же это сделать?
   - Я думаю, что для начала нужно понять, что во всём плохом, что ч тобой происходит, виноват ты сам.
   - Скажешь тоже.
   - Потом, мне кажется, нужно научиться любить. Всех. И самого себя тоже. Главное, не рвать самого себя, беречь душу от разрушения. Это большое дело. Нам не изменить мир, но свою душу - можно. Это-то в нашей власти.
   - А у тебя самой так жить получается?
   - Нет, но я стараюсь. Я стала по-другому на всё реагировать.
   - Хочешь сказать, что тебе теперь всё до лампочки?
   -Нет, просто... как тебе объяснить...
   -Тоже мне, оптимистка.
   - А что по-твоему нужно делать? Уехать за границу? Денег нет, да и кому мы там нужны?
   Они помолчали.
   -Скоро Рождественский пост, - нарушила тишину Рита.
   -Да у нас уже давно пост. Великий. И когда он кончится - неизвестно.
   Вечером, когда дочь уже сопела в своей кроватке, Рита подошла к Игорю и, обняв его, сказала:
   -Я решила.
   -Что?
   -Я рожу его. Ведь мы его любим.
   Игорь обнял её и, посадив на колени, стал целовать: "Спасибо, спасибо тебе, родная моя. Я так вас люблю!"
   -Ты думаешь, что это не глупо?
   -Я думаю, что нет, раз ты смогла принять такое решение.
   -Ты думаешь, что я сильная?
   Игорь только крепче прижал её к себе.
   А где-то далеко в Великобритании Ельцин подписал какой-то документ, Дудаев объявил в Чечне чрезвычайное положение, и в Ингушетию входили мальчики с автоматами за спиной.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"