Еврейское общество в Средние века было двуязычным. В повседневной жизни евреи говорили на языке страны проживания, это был их родной, спонтанный язык, который они узнавали, когда учились говорить. Иврит был их вторым языком, и они приобретали его при помощи целенаправленного обучения. Несмотря на то, что разговорный язык был первым, родным для них языком, у иврита был статус языка, предпочтительного с ценностной точки зрения. Это был литературный, и более того – «священный язык». В этой главе мы обсудим разговорные языки, бывшие первыми, родными языками евреев разных стран. Термин «еврейские языки» вынесенный в название главы, относится к наречиям, на которых евреи говорили между собой, и которые отличались от языка большинства окружающего населения, и используемого также самими евреями при контактах с большинством1.
Два еврейских языка, хорошо известные и до сих пор - это идиш и еврейско-испанский 2. Попробуйте выделить отличительные признаки каждого из них.
Сегодня идиш и еврейско-испанский - это языки, на которых говорят только евреи, и они непонятны их нееврейскому окружению. Идиш - язык, на котором говорили евреи Центральной и Восточной Европы, начиная со Средних веков. Еврейско-испанский - язык испанских евреев, которые были изгнаны из Испании, но сохранили свой язык на новых местах проживания. Принято считать, что еврейско-испанский стал самостоятельным языком, отличным от испанского, лишь после изгнания евреев из Испании, то есть когда прервалась его связь со страной исхода - естественной средой развития испанского языка. Похожее предположение можно высказать и по поводу идиша, хотя там вопрос несколько сложнее и мы его обсудим далее. Ясно, однако, что эмиграция сыграла решающую роль в возникновении этих языков. Евреи, изгнанные из Испании и евреи, переселившиеся из Германии, взяли с собой свои языки и продолжали ими пользоваться. Эти языки не были понятны их новому окружению. Кроме того, отрыв от естественной среды и влияние разговорных языков, принятых на новом месте проживания, послужили причиной изменения в языках, принесенных евреями с собой, и на деле сформировали новые наречия. Важно отметить, что любой язык постоянно находится в процессе изменения. Испанский и немецкий языки продолжали изменяться после изгнания евреев из Испании и из городов Германии. Сказанное ниже относится лишь к изменениям в языках, принесенных с собой евреями в новое окружение.
Средневековые еврейские языки, которые мы рассмотрим в этой главе, отличаются от знакомых нам идиша и еврейского испанского последних пятисот лет. Эти языки не так отличались от языков окружающего населения, и связаны с ними общей грамматикой, синтаксисом и словарным запасом. Вместе с тем, в них присутствовали составляющие, выделяющие их как еврейские языки: прежде всего, определенная связь с ивритом и арамейским. Эта связь проявлялась, во-первых, в определенной терминологии, которая всегда оставалась еврейской и в особой «атмосфере» языка3 , которую мы обсудим далее; а во-вторых, в использовании для письма еврейских букв.
В Средние века евреи повсеместно говорили на языке страны проживания. В Северной Франции говорили по-французски, в Италии - по-итальянски, а в Испании (в королевствах Кастилии, Арагона и Наварры) в Средние века говорили на разных романских диалектах (Romance): кастильском, каталонском, арагонском и т. д. Нужно отметить, что все эти языки развивались постепенно. До изобретения книгопечатания - события, послужившего объединяющим и структурирующим фактором формирования нормативного языка, - трудно говорить о европейских языках как о монолитных и гомогенных. Напротив, в каждом языке существовало много различных диалектов4, причем у каждой области, а иногда и у города был свой диалект. Эти диалекты были плодом медленного, стихийного развития романских и германских наречий, образовавшихся на основе латыни, на которой говорили по всей Западной Римской империи, а также на основе языков германских племен. В романских областях - Франции, Испания, Португалии, Италии - латынь доминировала в формировании местных языков. В германских областях доминировали языки германских племен. Бельгия может служить хорошим примером пограничной области, так как в ее различных районах жители говорят по-французски, по-фламандски и по-немецки. Романские разговорные языки образовались на основе латыни между 400-900 гг. н. э. После 900 г. можно говорить о существовании старофранцузского, староитальянского, романского (как общее название языков, на которых говорили в Испании), а также старонемецкого, а вместе с ними и соответствующих еврейских наречий.
В любом месте проживания евреи говорили на местном диалекте. Из-за того, что они были меньшинством, причем использующим второй язык, то есть иврит, их разговорный язык несколько отличался от того, на котором говорило христианское большинство. Иногда же они владели еще одним языком, который приносили с собой из предыдущего места проживания, вследствие миграций из страны в страну. Известно, что подгруппы общества придают разговорному языку свои особые нюансы. Это бросается в глаза, например, у солдат, в криминальном мире, у национальных меньшинств. Это обобщение распространяется и на конфессиональные группы, тем более что религия являлась доминантным фактором, особенно в языке, и особенно в тот период времени, когда религия вобрала в себя культуру и, таким образом, стала ее опекуном. Понятно, что языки, на которых изъяснялись евреи, имели «оттенок», отличный от языка христиан. Однако те немногие тексты, написанные на разговорных языках, которые дошли до нас от Раннего Средневековья, не позволяют точно судить как о характере этих языков, так и о степени отличия еврейских наречий от языков коренного населения. Это и является основной трудностью исследования данной темы и ее изложения здесь. Нас интересуют разговорные языки, на которых велась коммуникация евреев с местным населением и между собой, а нам приходится довольствоваться дошедшими до нас текстами и надеяться, что в них мы найдем следы разговорного языка. При этом эти тексты не только немногочисленны, но и вызывают определенные проблемы для исследователя, как мы увидим далее.
Историческое развитие языков
Двуязычность евреев берет свое начало еще в ту эпоху, когда они жили на своей земле, в Стране Израиля. В период Второго Храма иврит постепенно уступал место арамейскому, сперва в качестве языка коммуникации, а позже и в качестве второго литературного языка. Например, книга Даниила, содержащаяся в Библии, написана, в основном, по-арамейски. Талмуд также написан по-арамейски. Иврит постепенно стал основным языком литургии, однако для всех других целей, в том числе для образования, служил арамейский (поэтому многие термины, связанные с учением, взяты из арамейского: «тана» (мудрец периода Мишны), «амора» (мудрец периода Талмуда), «Гемара» (поздняя часть Талмуда, комментарий к Мишне), «масехет» (трактат Талмуда), «шакла ве-тарья» (обсуждение галахи, талмудический спор), и др. В диаспоре, а также в Cтране Израиля, евреи знали греческий. Переводы Писания на греческий язык, относящиеся к тому периоду, указывают на то, что он был не только разговорным языком, но и языком обучения (на это же указывают греческие термины, вошедшие в иврит: «апотропос» (лицо, ответственное за недееспособного иждивенца и его имущество), «эпикорос» (безбожник, еретик, происходит от имени имени Эпикура), «гематрия» (от «геометрия», числовое значение букв и слов), «дугма», «парцуф» (лицо, физиономия) и др. Борьба за «чистоту» иврита не была, по-видимому, составляющей жизни еврейского народа. Статус иврита уже к концу периода Второго Храма был признан священным, и он был, таким образом, важным объединяющим фактором, однако в определенных местностях евреям было разрешено молиться и изучать Тору на других языках. Не язык молитвы, а ее содержание стало определяющим критерием. Вместе с тем евреи, в большинстве своем, были двуязычными. Они знали, кроме священного языка, то есть иврита с включениями арамейского, также и язык страны пребывания, а иногда и другие языки. Благодаря знанию языков, евреи стали впоследствии связующим звеном между различными общественными слоями, народами и культурами. Они играли важную роль в торговле, составляли большинство переводчиков и были проводниками культурных влияний между Востоком и Западом, между христианским и мусульманским миром.
Уже в конце периода Второго Храма, а в особенности, в первые века становления христианства, существовала еврейская эмиграция из Палестины в страны Запада, в первую очередь в Рим. Римская еврейская община - одна из древнейших общин диаспоры. В тех местностях, куда переселялись евреи, они осваивали местный разговорный язык и говорили на нем. В западных частях Римской империи - это, прежде всего латынь, а также упомянутые европейские языки. Все это время иврит (смешанный с арамейским) сохранял статус священного языка и служил языком литургии. Почти каждый мужчина-еврей умел читать на иврите, а образованная элита также писала на нем. Знание иврита, как уже было сказано, было связано, прежде всего, с религиозными и литургическими целями; при этом оно отвечало потребности меньшинства сохранить свою обособленность, как общественной группы, связанной со своим окружением, но в чем-то закрытой от него и выделяющейся из него. Вместе с тем, следует помнить, что в некоторых местностях разговорный язык, бывший для евреев родным языком, проник и в синагогальную службу, культуру и литературу, как будет показано далее.
Иврит и латынь
Евреи, хотя и говорили на местных языках, молились и писали, как правило, на иврите, подобно тому, как христиане в средневековой Европе, которые молились и писали на латыни. Как у евреев, так и у христиан, язык культуры был идентичен языку религии, и это диктовало выбор системы письменности. Буквы литературного языка становятся и буквами разговорного, когда на нем появляется письменность. Германские племена, приняв христианство, получили вместе с ним и латынь, как язык религиозного культа, и латинские буквы, ставшие буквами письменности на их собственных языках. Так германские (из которых сформировались впоследствии немецкий и английский) и польский языки получили латинский алфавит, тот же алфавит, которым романские языки, происшедшие от латыни, просто продолжали пользоваться. Эти народы, каждый в свое время, приняли христианство в католическом варианте. Интересно заметить, что сербы, принадлежащие к православию, пишут кириллицей, тогда как хорваты, придерживающиеся католичества, пишут латинскими буквами. При этом язык их - один и тот же, сербо-хорватский. Каждая из этих групп пользуется своей знаковой системой, которую принимает на себя и разговорный язык. Одна и та же фонетика выражается разной знаковой системой, в соответствии с языком, принятым в религиозном культе.
Книга «Даркей лашон ха-кодеш» («Пути священного языка») Моше бен Йосефа Кимхи. Рукопись XIV - XV вв.
Иллюстрация 1
Книга «Даркей лашон ха-кодеш» («Пути священного языка») Моше бен Йосефа Кимхи. Рукопись XIV - XV вв. (Biblioteca Apostolica Vaticana, Ms. Ebr. 435, fol. 173v)
У евреев существовало похожее положение. Даже если они говорили на местном языке, иврит оставался языком молитвы и основным языком культуры. Еврейские буквы использовались при письме на разговорных языках. На идише пишут еврейскими буквами, хотя язык основан на лексике и синтаксисе немецкого. Так же и на еврейско-арабском и на прочих еврейских языках. Даже когда евреи писали на одном из европейских языков, как, например, по-французски или по-итальянски, они тоже зачастую использовали еврейские буквы. Католический мир молится на латыни, еврейский мир молится на иврите. Во всех этих случаях алфавит языка религиозного культа становился алфавитом принятой письменности. Сказанное верно и в отношении других религий и языков, не упомянутых здесь.
Начало песни о Иосифе Праведном, рукопись из Каирской генизы, 1382 г.
Иллюстрация 2
Начало песни о Иосифе Праведном, рукопись из Каирской генизы, 1382 г. (Cambridge University Library, T-S. 10 K. 22)
pic3-I.jpg
Иллюстрация 3
Поиски хамеца (квасного теста) перед праздником Песах, из «Сефер ха-минхагим» («Книга обычаев»), Венеция, 1600 г. (Национальная и университетская библиотека)
Все упомянутые выше общества являлись двуязычными. На одном языке говорили в повседневной жизни, на другом молились. Первый язык был разговорным, второй - изучался специально и использовался для письма. Этот второй язык - язык текстов, которые считались священными членами данного общества и был связан, прежде всего, с религиозной жизнью и культом, но, вместе с тем, и с культурой, которую общество, использующее этот язык, признавало за образцовую и достойную подражания. Это как бы элитарный язык, ставший также языком культуры, судопроизводства и письменности в целом. Такое состояние двуязычности в терминах языкознания называется диглоссия. По этому поводу Рафаэль Нир отмечал:
«В определенных случаях в той или иной языковой среде можно обнаружить, что члены данного общества используют для разных целей разные языки или вариации одного языка, сильно отличающиеся друг от друга. В таком случае эти два языка сосуществуют и используются для разных целей. У каждого из этих языков есть своя, присущая лишь ему функция. Это положение, обеспечивающее некоторое «сосуществование» двух языков в одном обществе, называется диглоссией [...].
В таком состоянии два этих языка не обладают одинаковым статусом. Обычно один из этих языков считается «высшим» [...], и служит, в основном, для официальных и культурных целей. Вместе с тем, другой язык (а иногда - другие языки) используются для повседневных потребностей. [...] «Высший» язык пользуется большим уважением, в нем видят «лучший» или «более почетный» язык, [...] в обществах, где существует диглоссия, образованный человек отличается владением «высшим» языком, наряду с «низшим». [...]
В большинстве арабских государств арабский классический язык используется для нужд религии, политики и науки, тогда как разговорные варианты - например, такие, как «иракский арабский» или «марокканский арабский» - используются для повседневного общения.
[...]Можно также указать на существование диглоссии в ультрарелигиозном квартале Меа Шеарим в Иерусалиме. Его жители используют иврит («священный язык») для молитвы и для сношений с израильскими властями, а для повседневных нужд используется идиш. Иврит для них - лишь язык литургии и Писания, поэтому даже изучение Торы - если только оно не выражается в чтении Священного Писания - осуществляется на идише»5 .
К какому из описанных типов вы бы отнесли современный иврит?
И еврейское и христианское общества, жившие рядом в Западной Европе, находились в состоянии диглоссии. «Высшими языками» являлись иврит и латынь. На них никто не говорил в повседневном общении, и они оставались языками культа и литературного творчества. Разговорные языки были «низшими языками» и не использовались для письма, а когда на них стали писать, для этого использовали буквы литературных языков. Таким образом, у иврита и у латыни был сходный статус: они были «высшими языками», им принадлежало культурное превосходство и религиозная святость. Нужно отметить, что эти высшие языки были, в основном, мужскими языками. Более тысячи лет латынь была в основном языком образованных мужчин.6 То же самое в целом верно и для иврита.
После того, как мы описали в общих чертах сходство в статусе иврита и латыни, представляет интерес также рассмотреть различия между ними, так как это проливает свет на те общества, которые использовали эти языки. Латынь была языком образованного меньшинства, причем до конца Средневековья это было, в основном, церковное меньшинство. То обстоятельство, что церковная элита владела чтением и письмом на латыни, привело также к ее фактической монополии на все области знания. Таким образом, христианское общество состояло из подавляющего большинства населения, говорящего на местном разговорном языке, которому язык письменности был абсолютно чужд, исключая некоторые основные молитвы, заучиваемые наизусть, и из образованного меньшинства, владеющего как разговорным языком, так и языком письменности. Именно это меньшинство умело читать Священное Писание и толковать его, и церковь препятствовала тому, чтобы это умение могло стать общим достоянием. Подобного жесткого разделения не существовало в еврейском обществе. Почти каждый мужчина-еврей, и даже некоторые женщины, в детстве учились читать на иврите (даже если и не всегда понимали все написанное) и молились на этом языке. Однако, важно отметить, что и среди ашкеназского еврейства существовала тенденция сохранять определенную монополию на знания в руках образованной прослойки с помощью галахической литературы, написанной исключительно на иврите и противодействия ее переводу на идиш.7
Следует предположить, что монополия церковной элиты на язык религии и культуры была основной причиной подозрительного отношения церкви к переводам Библии на местные языки. Католическая церковь запретила проводить богослужение на разговорных языках и с подозрением относилась к переводам Писания. Подобные переводы натолкнулись на подозрения со стороны церковных властей и решительное противодействие инквизиции. В них видели ущерб святости Писания, на них лежало подозрение в ереси. К латыни, используемой в религиозном культе, христиане относились как к языку, обладающему особым значением и силой. На этом языке совершались таинства. Следует отметить, что христиане верили и в особый статус иврита, с помощью которого был сотворен мир, как матери всех языков. Они понимали, что Ветхий Завет был написан на иврите, а его латинская версия - просто перевод. Своим сопротивлением переводу Писания на разговорные языки церковь старалась защитить особый статус принятого перевода. Поскольку перевод являлся в то же время и комментарием церковь, таким образом, охраняла свое положение в качестве единственного законного источника толкования еврейского Священного Писания в своих переводах.8
Еврейско-латинский разговорник. Рукопись X в.
Иллюстрация 4
Еврейско-латинский разговорник. Рукопись X в. Разговорник, дошедший до нас в четырех рукописях, содержит небольшой список еврейских слов и выражений (в латинской транскрипции) и их перевод на латынь. Он был опубликован и исследован Малахи Бен-Арье, «Еврейско-латинский разговорник X в.», (ивр.), «Тарбиц» 48 (1979), стр. 274-302. Мы не знаем, с какой целью был составлен этот разговорник. Может быть, он был написан как базовое языковое пособие для паломников, отправлявшихся в Святую Землю, а может быть, и без всякой практической цели. Латинская транскрипция еврейских слов помогает понять произношение на иврите в Средние века. В разговорнике помещены следующие слова и выражения: Адонай (Господь) - Dominus, агмон (епископ) - episkopus, тен ли кос ахат яин (дай мне один стакан вина) - da mihi coppam unam vini, шехар (пиво) - cervise, лехем (хлеб) - panem, дах (рыба) - piscis, киббина (сыр) - formaticum, басар (мясо) - carnem, баца (яйцо) - ovum, тапуах (яблоко) - malum, зевед [дваш] (мед) - mel, халав (молоко) - lac, теена (инжир) - ficus, керах (лед) - calva, рош (голова) - caput, эхоль (ешь) - manduca, штэ (пей) - bibe, мелех (король) - rex, сар (князь) - comes, малка (королева) - regina, ир (город) - civitas, баит (дом) - domus, шулхан (стол) - mensa, шамаим (небо) - caelum, арец (земля) - terram, шемеш (солнце) - sol, йареах (луна) - luna, кохав (звезда) - stella, шалом алейха раби (мир тебе, рабби) - pas super te magister. (Österreichische Nationalbibliothek, Vienna)
Еврейское противодействие переводам Писания не было таким безусловным как христианское. Достаточно вспомнить различные «таргумы» (переводы на арамейский), которые печатаются как приложение к еврейскому тексту Писания вплоть до наших дней.
По косвенным свидетельствам можно предположить, что евреи пользовались переводом Библии на старофранцузский уже в XI в., на кастильский романский - с XII или XIII в., на итальянский - также с XIII в. Фрагменты перевода Библии на идиш известны, начиная по крайней мере с XV в. Важно заметить, что эти переводы, которые помогли в конце концов сделать Библию понятной более широким слоям, не имели целью умалить значение еврейского оригинала, а способствовать изучению Писания именно в оригинале. У перевода не было статуса священного текста, и он был чем-то вроде записи процесса изучения Писания: чтение текста производилось в оригинале, а объяснения - в переводе. Святость, которой евреи наделяют иврит и еврейские буквы, не пострадала от этих переводов, чей статус изначально мыслился как вспомогательный. Может быть из-за того, что в их руках находился первоисточник, евреи не опасались переводов, в то время как церковь, которая и так пользовалась переводом, опасалась конкурировавших переводов, которые могли расшатать ее положение как хранителя единственно верного перевода и толкователя священных текстов. Так или иначе, для нас здесь представляют интерес сходства и различия в подходе иудаизма и христианства к проблеме языков, параллели между языками, имеющими культовый, элитный статус, и между языками общения, пригодными лишь для повседневного пользования.
Лоазит 9
В комментарии РаШИ к первой главе книги Берешит (Бытие), есть, кроме прочего, следующие слова:
К стиху 2: «Земля же была пуста и хаотична». Тоху (пуста) - astordisson на лаазе. «и дух Божий витал над водою»: мерахефет (витал) [...] acoveter на лаазе.
К стиху 11: «Да произрастит земля зелень: траву»: на лаазе зелень называется erberic, все травы вместе, а каждый вид травы в отдельности называется эсев (трава).
К стиху 24: «Да произведет земля существа живые по роду их, и скот, и гадов [...]» Ремес (гады) - это пресмыкающиеся, которые ползают и копошатся по земле, как бы волочатся, и их движение не бросается в глаза, и все эти гады и пресмыкающиеся на нашем языке называются concmobres.
К стиху 27: «И сотворил Бог человека по образу Своему»: по образцу, сделанному для него [...] создан в виде отпечатка, как монета, которую чеканят штампом, называемым coin.
Нееврейские слова в комментариях РаШИ - это глоссы10 (glossa), «лаазы». Исходно «лааз»- это чужой язык, на который переводится ивритский текст. В Тосефте к трактату Мегилла: «Читал ее [книгу Эстер] на лаазе». Талмуд, трактат Сота 49бет: «Лааз для них - изучение греческого языка».
В Средние века сужается значение термина «лааз»- первоначально употреблявшегося для всех чужих языков,- для обозначения латыни или романских языков. В еврейских средневековых переводах псалмов, в стихе «Когда выходил Израиль из Египта, дом Яакова из среды народа иноязычного (лоэз)» (Пс 113:1), слово «лоэз» переведено как barabro, latino, latinare в Италии, romançar, ladinar - в Испании, latinar на юге Франции, и aromançer - в северной Франции. По-видимому, этим словом евреи называли те языки, на которых они говорили во Франции, в Италии и в Испании, то есть еврейские диалекты французского, итальянского, испанского и провансальского языков тех времен. Существовали также германские лаазы.
Комментаторы Библии и Талмуда в романских странах часто вставляли в свои сочинения слова на местном языке, записанные еврейскими буквами, как мы видели это в комментарии РаШИ. Эти слова называются «лаазы». В комментарии РаШИ к Торе 1300 лаазов, а в его комментарии к Талмуду - 2500. Поскольку эти слова иногда повторяются, можно говорить о примерно тысяче различных иноязычных слов в комментарии РаШИ к Талмуду. Эти лаазы писались в Шампани (Champagne) во Франции на исходе XI в. Из-за того, что от этого периода до нас дошло очень немного текстов на разговорных языках, эти глоссы имеют большое значение не только для изучения еврейских языков, но и для изучения старофранцузского языка. Подобные «лаазы» можно найти и у других комментаторов Библии: р. Йосефа Каро11, РаШБаМа, Элиэзера из Балганци (Божанси, Beaugency) и авторов Тосафот. Все эти комментаторы жили во Франции в XII - XIII вв. 12
1. Для каких целей РаШИ вставил лаазы в свой комментарий в стихах, приведенных выше. Постарайтесь предложить несколько объяснений. Обратите особое внимание на комментарии к стихам 24 и 27.
2. Что можно сказать по этим комментариям о разговорном языке евреев в ту эпоху?
Лаазы в комментариях, как правило, выделены двойным апострофом перед последней буквой. Их наличие показывает, вне всякого сомнения, что образованные евреи, читая, изучая и комментируя Писание, говорили между собой не на иврите. Значение лаазов, таким образом, сравнимо со значением переводов на знакомый, родной, местный язык.Следует обратить внимание на слова РаШИ в комментарии к слову «ремес» (гады): «На нашем языке - concmobres». Это значит, что французский язык, на котором евреи говорили в тех местах - это «наш язык», в то время, как иврит - язык, подлежащий специальному изучению. Читателю, столкнувшемуся с непонятным словом на иврите, предлагается его перевод на хорошо понятный местный язык.
С помощью таких глосс можно было дать точное определение термину на иврите. Это можно показать на примере упомянутого комментария к слову «ремес». РаШИ требуется длинная фраза на иврите, чтобы объяснить, что такое «ремес»: «Это пресмыкающиеся, которые ползают и копошатся по земле, как бы волочатся, и их движение не бросается в глаза». И все же после этого объяснения он не уверен, что читатель понял, о чем говорится, и он добавляет перевод этого слова на местный язык: «на нашем языке – conmovres».
Лаазы не только позволяли лучше понимать текст Писания, но и помогали изучать иврит. В списке лаазов мы получаем нечто вроде словаря необычных, трудных для понимания еврейских слов. Возможно также, что лаазы указывают на существование древнего перевода Писания на разговорный язык, который до нас не дошел.
Нужно снова подчеркнуть, что лаазы РаШИ имеют огромное значение для изучения старофранцузского языка. Эти глоссы записаны еврейскими буквами, но во всем остальном они французские. Учитывая, что от этого периода почти не сохранились тексты на местных языках, глоссы представляют собой важное свидетельство об этих языках.
Лаазы РаШИ и его учеников являются одними из самых ранних, дошедших до нас, и самыми известными среди них, но не единственными. Они показывают нам, как изучали Тору в странах Европы, а также отношения между языком общения и языком письменности, ивритом.
Перед вами несколько глосс РаШИ из комментария к книге Шемот (Исход). Проверьте с их помощью выводы, приведенные выше. Можете ли вы что-то добавить или оспорить в них?
Исх 2:3: «И взяла для него папирусный короб [...] и поставила в тростнике»: гóме (тростник). Геми на языке Мишны (Шабат 78алеф), а на лаазе - jоnc, это материал мягкий, гибкий, способный выдержать (столкновение) с мягкими и твердыми (предметами). [...] И поставила в тростнике (суф), это означает камыш, роси (roseaux) на лаазе.
Исх 14:11: «И сказали Моше: разве недостаточно могил в Египте, что ты взял нас умирать в пустыне?» Разве недостаточно могил. Разве из-за недостатка могил - что нет для нас могил в Египте, чтобы быть похороненными там - ты забрал нас оттуда. Си пор фальянце де нон фосес (si por faillance de non fosses) на лаазе.
Исх 15:24: «И возроптал народ на Моше, говоря: Что нам пить?» Вайиллону (и возроптали). Возвратный глагол - жаловаться, возмущаться [...] И также говорится декомплисент си (deplaisant se) на лаазе, возвратная форма с добавкой си [se].
Как уже упомянуто, в комментарии РаШИ к Талмуду содержится около тысячи старофранцузских слов. Многие из них - это названия растений, животных и предметов, а остальные - глаголы, объяснение которых на иврите не могло передать их точного значения. Одно слово перевода сразу объясняет то, что длинное предложение на еврейском не может передать точно. Вот несколько примеров:
Литургия и ЛИТЕРАТУРНОЕ творчество на разговорных языках
В своем комментарии к Мишне, трактат Мегилла, РаМБаН писал:
«Р. Моше ха-Сефаради [Испанский], благословенна память его, писал, что тот, кто читает [книгу Эстер на праздник Пурим] на другом языке, кроме иврита, то считается выполнившим эту заповедь, лишь, если он знает только этот язык. Это не совсем правильно, но если он знает этот язык, но не знает священного языка [иврита], тогда считается выполнившим заповедь [...] Если он знает и ассирийское письмо,14 и чужое, может выполнить эту заповедь, только читая ассирийское письмо, а если знает только чужое - исполняет на нем. И так поступают в некоторых местах в Испании».15
Есть многочисленные свидетельства литургии на местных языках в синагоге, хотя сохранилось совсем мало текстов молитв и религиозных гимнов на разговорных языках. Интересно заметить, что большинство галахических авторитетов того времени, которые писали о проблеме молитвы на чужом языке, придерживались талмудической точки зрения, что разрешается переводить молитвы для тех, кто не владеет ивритом, и что тогда молящийся на другом языке считается исполнившим заповедь.
Латинские глоссы и перевод ивритского текста первого псалма в книге Техилим (Псалтирь). Англия, вторая половина XII в.
Иллюстрация 5
Латинские глоссы и перевод ивритского текста первого псалма в книге Техилим (Псалтирь). Англия, вторая половина XII в. (Leiden. Bibliotheek der Rijksuniversiteit, Cod. Or. 4725. Scal. 8)
Разрешали это, в числе прочих, также РаМБаМ, РаМБаН, р. Йехуда хе-Хасид, р. Йосеф Каро и другие. Ранние переводы Библии на романские языки указывают на то, что в этих странах романского языкового ареала разрешалось также читать недельный раздел Торы с хафтарой16 на местных языках, чтобы слушающие понимали прочитанное. Задачей перевода было обеспечить понимание, он не был направлен на то, чтобы подменить собой священный текст на иврите. Один из интересных исторических вопросов - проникновение чужого языка в синагогальную службу и в религиозный культ вообще. На старофранцузский и староитальянский переводили даже «пийутим»17 и плачи («кинот»), видимо, с целью приблизить литургию к малограмотным людям и к женщинам.18 Из процитированных выше слов РаМБаНа явствует, что в середине XIII в. уже существовали переводы книги Эстер, а, скорее всего, и других книг Библии на местные языки. Эти переводы служили для изучения, а также для литургических целей.
Пробы пера на иврите, принадлежащие христианскому переписчику латинской рукописи письма епископа Хинкмара (Hincmar) к Карлу Лысому. Франция, IX в.
Иллюстрация 6
Пробы пера на иврите, принадлежащие христианскому переписчику латинской рукописи письма епископа Хинкмара (Hincmar) к Карлу Лысому. Франция, IX в. (Bibliothèque Municipale, Laon, MS. 407, fol. 140)
Р. Ицхак бен Шешет (РИБаШ; 1326-1406), один из крупнейших испанских авторитетов Галахи, пишет в ответ на заданный ему вопрос:
«Перед праздником Пурим сказали мне, что [в некой общине] уже около тридцати лет читают книгу Эстер для женщин на чужом языке и записанную чужим письмом, [т. е. на местном языке и латинскими буквами]. Я сказал им, что так делать не годится, так как сам чтец знает и ассирийское письмо и чужое и таким образом [если читает на чужом] не способствует [выполнению этой заповеди], как считал РаМБаН, благословенна память его, а также и не помогает женщинам [исполнить ее], как объяснено в Иерусалимском [Талмуде] [...] таково же мнение и РаШБА, благословенна память его. [...] И во многих местах в Испании неправильно поняли написанное у РаМБаНа, и тем самым ошиблись, и не хотят теперь оставлять своего обычая, поскольку в других местах поступают также [...] И я сказал им, даже если и было раньше по вашим словам, ведь в любом случае ваш обычай основан на ошибке [...] Зачем вы поступаете сомнительным образом, а не держитесь обычая наших мудрецов, благословенна их память, которые читали и для женщин на священном языке [...]»19
Несмотря на точку зрения р. Ицхака бен Шешета, его слова указывают на создавшееся положение. Постарайтесь вообразить этот спор и сформулировать доводы за и против молитвы на разговорном языке.
Глоссы, которые обсуждались выше, не могли считаться самостоятельным литературным творчеством на местном языке. Они предназначались для облегчения понимания еврейского текста, и возможно, служили для изучения иврита. Поскольку местный язык отличался от языка письменности, а молитва и чтение Торы производились на языке письменности, иврите, их понимание зависело от переводов на разговорные языки. Таким образом, у местного языка была важная просветительская функция как посредника между священным текстом на иврите и читающим или изучающим его человеком.
Текст молитвы, произносимой после трапезы, Амстердам, 1723 г. Еврейский текст и его перевод на идиш.
Иллюстрация 7
Текст молитвы, произносимой после трапезы, Амстердам, 1723 г. Еврейский текст и его перевод на идиш. Обратите внимание на разницу между квадратным шрифтом еврейского текста и буквами комментария на идише, представляющими собой подражание курсиву - скорописи, развившейся среди ашкеназских евреев задолго до изобретения книгопечатания для повседневных нужд - письма или подписи. Этот шрифт назывался «вайбертайч» (vaybertaytsh), то есть «женский комментарий», хотя и не был предназначен только для женщин, а для всех читающих на идише. (Иерусалим, Национальная и университетская библиотека)
Это обстоятельство привело к тому, что первыми текстами на местных языках были, как правило, переводы Библии.20 Сперва это были разъяснения (глоссы) отдельных слов и глав, а затем – целых разделов. Глоссы предназначались в основном для учащихся. Более же обширные переводы предназначались, несомненно, в первую очередь для повышения образования женщин и малограмотных людей, которые, по большей части, не знали иврита. Тот, кто умел читать на иврите и понимал написанное, не нуждался в таких переводах. На некоторых языках, на которых говорили евреи, до нас дошли лишь такие короткие переводы и комментарии, например, на еврейско-французском.
Из-за того, что большинство ранних текстов, дошедших до нас на местных еврейских языках - это переводы Библии, следует сделать одну принципиальную оговорку: трудно судить по переводам, в особенности по переводам Библии, о характере того местного языка, на который она переводилась. Перевод, по природе своей, во многом зависит от источника, пытается ему подражать. Это верно еще в большей степени, если речь идет о священном тексте. Нужно также помнить, что перевод выполнялся в основном в просветительных целях: помочь читателю понять написанное на священном языке. В связи с тем, что разговорный язык был родным, перевод на него библейского текста, выполненный дословно, помогал как в изучении Библии, так и в изучении иврита.
Автограф р. Йехуды ха-Леви
Иллюстрация 8
Автограф р. Йехуды ха-Леви. (Cambridge University Library, T-S 8 J 18.5)
На тех языках, на которых евреи говорили в течение длительного периода времени, письменность достигла уровня самостоятельного литературного творчества. В этом отношении особенно выделяется арабский. В Вавилонии, в Стране Израиля, в Египте и в Испании евреи писали по-арабски философские, научные, медицинские сочинения, комментарии к Библии, книги по языкознанию и астрономии. Наиболее известными среди них являются труды раввинов Саадии Гаона21 , Хая Гаона, Йехуды ха-Леви22 и РаМБаМа23 (его книга «Морé Невухим» («Путеводитель заблудших») и о его комментарии к Мишне написаны на еврейско-арабском еврейскими буквами. Большая часть этой литературы написана еврейскими буквами. Книги писались по-арабски, несмотря на то, что их авторы владели ивритом, для того, чтобы расширить круг своих читателей и распространить свое влияние на еврейское общество.
Языки, на которых говорили евреи
После того, как мы описали функции еврейских разговорных языков, следует рассмотреть их характерные особенности. В основании обсуждения лежат две предпосылки: во-первых, евреи обычно говорили на языке своего окружения везде, где бы ни находились (напомним, что здесь обсуждается период до изгнания из Испании и до большой миграции евреев из Германии на восток и юг); во-вторых, они были меньшинством, и их диалект имел своеобразный оттенок. В общем и целом можно сказать, что лексика, грамматика, синтаксис и фонетика во всех еврейских языках были взяты из местных языков. В определенных частях лексики ощущается большее влияние иврита. Это, в основном, словарный запас, связанный с религией и культом. Кроме этого, в еврейских языках чувствуются влияния миграций и странствий. Итальянские слова в идише и турецкие слова в ладино - хороший тому пример. Письмо на еврейских языках, как правило, ведется еврейскими буквами. А теперь обсудим некоторые языки, на которых евреи говорили в Средние века.
Еврейско-итальянский
Еще перед самой Второй мировой войной в Италии, в основном в Риме, жили евреи, говорившие на своем особом диалекте итальянского, еврейско-итальянском. Некоторые исследователи считают, что это древний язык, отражающий местный говор, существовавший до XV - XVI вв. В других городах Италии язык евреев имел свои особые черты. Следует заметить, что города Италии развивались независимо друг от друга, и в каждом существовал свой диалект. У евреев, живущих в них, также был свой язык, поэтому трудно говорить об одном еврейско-итальянском языке. Подобно тому как диалекты итальянского, на которых говорили в разных городах, отличались друг от друга, так же отличались и разговорные языки евреев этих городов.
Евреи Италии не изгонялись из страны, подобно евреям Англии, Франции и Испании, однако были локальные изгнания из определенных городов и государств, а также миграции из города в город, повлиявшие на речь евреев. Так или иначе, затворничество евреев в гетто, начиная с XVI в., вызвало значительную перемену в функционировании еврейского диалекта как такового. До эпохи гетто, возможно, существовали открытые отношения между евреями и их окружением, а также между различными общинами. Некоторые ученые считают, что нет смысла говорить об особом еврейском диалекте до создания гетто в XVI в. Затворничество в гетто отделило еврейские общины, как от своего окружения, так и от других еврейских общин, и во многом затормозило расцвет культуры итальянского еврейства. В связи с этим сложилась также новая языковая ситуация, характеризующаяся ростом отличий и стремлением защититься от окружающего мира, эмоциональным настроем и манерами поведения, характерными для гетто, и усилением архаических тенденций.24
До нас дошли некоторые итальянские тексты, написанные между XII - XV вв. еврейскими буквами. Среди них следует отметить «Арух» - словарь языка Талмуда, относящийся к концу XI в., написанный Натаном бен Йехиэлем из Рима. Он включает около шестисот слов на еврейско-итальянском, а также плач («кина») на 9 ава (годовщина разрушения Храма, пост и траурный день), созданный в начале XIII в. Большинство этих текстов - переводы, а не самостоятельные сочинения, и они, видимо, были написаны с целью облегчить изучение галахи и чтение Торы.
Из Италии до нас дошли также смешанные тексты, написанные на двух языках сразу. Хорошим примером служит текст благословения «Ми ше-берех» (Тот, кто благословил)», текст которого приведен ниже. Он написан не позднее 1540 г: «Ми ше-берех Аврахам, Йицхак ве-Яаков авотейну (Тот, кто благословил Авраама, Исаака и Иакова, праотцев наших), Сара, Ривка, Рахел ве-Леа (Сарру, Ревекку, Рахиль и Лию), ху йеварех мар плони (Он благословит и такого-то), исо и лемольери (его и его жену) и ли фильоли (и его детей) иматри (и мать) и лифрати (и его братьев) и ли сорори (и его сестер) [...] ки дара (и даст) ашер йиддевену либо (и склонит его сердце) пер (к) цедака (милосердию). Домидит ло (даст ему?) сальва (здоровье) и бинидика и дейли (Он благословит их) браха, реваха ве-хацлаха (благословением, богатством и удачей) бе-хол маасе йадав ве-йадену (все дела его и наших рук) [...]».25
Объясните, почему существование гетто влияло на язык, на котором говорили евреи.
Для каких целей, по-вашему, составлено процитированное выше двуязычное благословение?
Еврейско-французский
В Средние века не было единого разговорного языка в разных областях Франции. То же и среди евреев. Они говорили в каждой области на местном языке: в Нормандии на нормандском диалекте, в Бургундии - на бургундском и т. д. Из глосс, в комментариях к Библии, ясно, что обсуждения знатоков Торы тоже происходили по-французски. Мы уже привели выше свидетельства того, что и литургия, иногда, проводилась на местном языке. Самые ранние еврейские тексты по-французски - это глоссы XI в. Самые известные среди них - это глоссы РаШИ, которые мы уже привели и обсудили выше. Во многих случаях использование РаШИ французских слов - это первое их употребление, известное нам. Также, то обстоятельство, что у РаШИ они переданы в еврейской транскрипции, помогает определить их произношение. Среди слов, которые использует РаШИ, есть некоторые неизвестные нам из лексики старофранцузского языка, но их количество слишком незначительно, чтобы говорить о существовании особой формы еврейского старофранцузского. Глоссы на старофранцузском, а также библейские словари и отрывки переводов, дошедшие до нас, показывают, что было принято переводить еврейские источники на французский для обучения и чтения.26
Если можно говорить о еврейском диалекте французского, он исчезает около 1400 г., после последнего и окончательного изгнания евреев из Франции в 1394 г. Носители еврейско-французского, после переселения в другие страны, перестали его использовать и стали говорить на еврейских языках тех мест, куда они переселились.
Еврейско-провансальский
В Провансе - области, находящейся под властью папы римского, которую евреи не должны были покидать во время изгнания из Франции - евреи говорили на еврейско-провансальском (Shuadit). Отрывок пергамента из книги Эстер XIV в. и перевод молитвенника XIV и XV вв., дошедшие до нас, были написаны еврейскимибуквами на провансальском вернакуляре27 . Перевод молитвенника содержит многие слова, трудные для перевода, такие как кахал (община), цибур (общество), бикурим (первые плоды), парохет (занавесь в Храме), мизбеах (жертвенник), коханим (священники) и др. Это был местный язык с добавками еврейских слов, знакомых нам по другим еврейским языкам.
Еврейско-испанский
Несмотря на гипотезу о том, что испанский еврейский (его часто называют ладино, от слова «латынь») известный сегодня как особый язык, отличный от языков окружающего населения, существует только со времени изгнания евреев из Испании. Можно предположить, что и до изгнания, испанские евреи пользовались древней формой этого языка. Этот язык назывался Judesmo, то есть «язык евреев». Это был, в основном, вариант романского языка, на котором говорили в средневековой Испании, с добавлениями культурных и религиозных терминов на иврите и архаизмов. Кроме этого, ему был присущ особый оттенок, что обуславливалось социальными условиями. Как и в случае других обсуждаемых здесь языков, эти особенности были недостаточны, чтобы превратить еврейский диалект в самостоятельный язык, выключенный из набора диалектов, составлявших испанский язык, а лишь создавали особый оттенок, делавший язык собственно еврейским.
Первый полный текст, дошедший до нас на еврейско-испанском - это перевод Библии XVI в. Несмотря на эту позднюю дату, следует предположить, что перевод отражает гораздо более ранний язык еврейских переводов Библии. В самом деле, есть свидетельства переводов библейских текстов задолго до изгнания из Испании, но ни один из них не сохранился, потому ли, что церковь препятствовала всяким переводам Писания на вернакуляр, или потому, что они вообще не были записаны.Преследования инквизиции включали в себя также поиск текстов на вернакуляре и их сожжение.
Стоит отметить, что стихи на староиспанском, записанные еврейскими буквами, являются одним из самых ранних примеров литературы на испанском, дошедших до нас. Это последние строфы еврейских «местных стихов», и среди них стихи Йехуды ха-Леви. Стихи эти написаны на иврите, а последняя строфа - по-испански еврейскими буквами, и их содержание, по большей части - это слова страсти и желания в прямой речи от имени реального или воображаемого образа, обычно - женского. Такая форма стиха называется «харджа» - «выход», такие стихи известны и в арабской поэзии, но большая часть «харджа», известных сегодня, дошла до нас через еврейскую поэзию. Так случилось, что многие современные антологии испанской поэзии открываются стихами «харджа», извлеченными из еврейских поэтических циклов, так как это - самые ранние образцы испанской поэзии, дошедшие до нас.28
Многие евреи, изгнанные из Испании, нашли убежище в Османской империи, которая открыла перед ними свои двери. Они поселились в Греции, в Турции и в других землях империи. Привязанность к испанской традиции и сознание ее культурного превосходства побудили их продолжать говорить на том языке, который они принесли с собой из Испании. Однако отрыв от страны исхода и от естественного развития языка повлекли за собой сохранение средневекового языкового пласта, что-то вроде слепка испанского, на котором говорили евреи перед изгнанием. Так слова, исчезнувшие из нормативного испанского, остались в еврейско-испанском, как свидетельство древнего языка. Таким образом, ядро еврейского испанского - это староиспанский язык, в той форме, на которой говорили евреи перед изгнанием.29 Со временем в него вошли слова из новой языковой среды, в которой теперь жили евреи.
Идиш (еврейско-немецкий)
Идиш - это язык, на котором говорили ашкеназские евреи в Средние века, язык евреев Центральной и Восточной Европы, а также тех стран, куда переселялись эти евреи - в их числе США и Канада, Западная Европа, Южная Америка, Австралия и Южная Африка. Это самый распространенный и используемый в течение долгого времени еврейский язык. Данные факторы послужили причиной несколько иного пути развития идиша, по сравнению с другими еврейскими языками, хотя начало его становления в основных чертах проходило так же, как и в других, описанных здесь языках, и отвечало тем же внутренним потребностям еврейского населения.
Важно отметить, что нельзя судить по современному идишу о языке того периода. Можно предположить, что любой из языков, которые мы обсуждали, можно понять, если знать местный язык и в некоторой мере - иврит. Однако в наши дни знание исходных языков (немецкого и иврита) не обуславливает знание идиша, так же, как и знание идиша не обуславливает понимание немецкого. Причиной тому послужило обособленное развитие идиша и немецкого после переселения многих евреев из Германии в Восточную Европу, начиная с XIV в., и отрыв идиша от немецкой языковой среды. Как в еврейско-испанском, так в этом случае, решающим моментом в развитии языка явилось переселение и отрыв от использования нормативного немецкого языка. Этот отрыв повлек за собой как включение в идиш элементов из языков окружающих народов, в особенности славянские слова и грамматические формы, так и замораживание определенного пласта немецкого языка, который со своей стороны продолжал развиваться и изменяться, не влияя при этом более на идиш. Особенности развития еврейства Восточной Европы - большая концентрация там евреев, говорящих на идише, начиная с XV в., и обширное литературное творчество на этом языке, связанное с изобретением книгопечатания - повлекли за собой и особое развитие этого языка, фактически создание нового языка. В конце концов, идиш и немецкий сегодня - два различных языка. Так ли это было в Средние века?
Как и в других еврейских языках, словарный запас идиша основан по большей части на местном языке, то есть на немецком. К этому базисному словарю присоединяется некоторый еврейско-арамейский словарный запас, а также небольшое количество романских слов, которые, по всей видимости, евреи принесли с собой в своей миграции в Германию. Идиш также содержит славянские слова и выражения, некоторые из которых проникли в него еще до великого переселения евреев на Восток, но большинство - после этого. Нужно еще заметить, что идиш вот уже несколько сотен лет разделяется на две ветви: западный идиш, остатки которого сохранились в Эльзасе, Лотарингии и Швейцарии, и восточный идиш, на котором говорили евреи Восточной Европы и выходцы оттуда за океаном.
Слова на идише, приведенные ниже, показывают разные элементы языка:
Бенчн, от benedicere - на латыни (и на романских языках): «благословлять», латинский корень и немецкое окончание.
Орн, от латинского orare: «молиться». Латинский корень и немецкое окончание.
Лейенен, от латинского legere: «читать». Латинский корень и немецкое окончание.
Ганвенен, от еврейского лигнов: «воровать». Еврейский корень и немецкое окончание.
Чолнт, от французского calant: вид кушания. Так и названия ашкеназских общин: Шпейра, Вормейза, Магенца, происходят от старинных названий этих городов, бывших привычными для жителей этих мест.
«Рабойсай, мир велн бенчн», - зогт дер зейде («Господа, давайте произнесем благословение», - сказал дед). Это предложение содержит различные элементы, из которых составлен словарный запас идиша: Рабойсай (работай, господа) - из иврита, бенчн - из романского языка, зейде - из славянского; мир велн, зогт дер - из немецкого (однако в современном немецком слова иные: мир - wir, велн - werden, зогт – [zogt] sagt).
Некоторые исследователи идиша, прежде всего Макс Вайнрайх, считают, что идиш сформировался около тысячи лет назад в среде евреев, говоривших по-французски и по-итальянски, переселившихся в районы, где говорили по-немецки, а точнее - в Лотарингию, по берегам Рейна, где были общины Кельна, Майнца, Вормса и Шпейера.30 В этих областях говорили на нескольких вариантах немецкого, и евреи, чтобы иметь возможность общаться с окружающим населением и с местными евреями, стали использовать в разговоре средневерхненемецкий диалект (Mittelhochdeutsch31 ), и он стал основой их языка. Письменность велась, как и на прочих еврейских языках, еврейскими буквами.
Таким образом, история идиша и история ашкеназского еврейства переплетаются друг с другом. В том же районе и в тот же период времени, когда появилась ашкеназская еврейская община, родился и язык этой общины, то есть идиш. Историю языка идиш Макс Вайнрайх делит на четыре периода: 1. Первоначальный идиш, до 1250 г.; 2. Ранний идиш 1250-1500 гг.; 3. Средний идиш 1500-1750 гг.; 4. Современный идиш, начиная с 1750 г. Нас интересуют два первых периода.
Возникновение языка - это не какое-то историческое событие, дату которого можно точно указать. Если в отношении еврейско-испанского принято считать, что он появился как отдельный язык после изгнания евреев из Испании, то в отношении идиша проблема во много раз сложнее. Уже несколько десятков лет исследователи идиша утверждают, что язык, на котором говорили евреи германоязычных стран в Средние века, был особым языком и отличался от языка их окружения. Это не был еврейско-немецкий язык, подобно еврейско-итальянскому или еврейско-французскому, о которых шла речь выше. Это был язык, отличный от немецкого, который развивался параллельно с ним, но независимо от него, и с самого начала был особым еврейским языком. В основе этого взгляда лежит утверждение, что евреи появились в Германии с уже имеющимся языковым багажом - словарным запасом и правилами синтаксиса - и это с самого начала повлияло на их язык. Таким образом, идиш не являлся «испорченным немецким», а с самого начала был языком эмигрантов. Речь идет не только о степени «еврейскости» языка, а ставится также вопрос о качественном отличии от местных диалектов. Естественно, встает вопрос, до какой степени должны быть различны два диалекта, чтобы считаться разными языками. Нужно также объяснить, почему в языковом плане евреи германских стран вели себя иначе, нежели евреи других стран. Без привлечения лингвистического исследовательского аппарата мы не сможем по настоящему глубоко рассмотреть этот вопрос. Ограничимся тем, что заметим, что эта теория, согласно которой идиш изначально был особым языком, принимается исследователями литературы на идише, но отвергается исследователями старонемецкого языка и специалистами по еврейским языкам вообще. Эти последние утверждают, что идиш до переселения говорящих на нем евреев в Восточную Европу был таким же, как и другие еврейские языки, что ранний идиш представлял собой не что иное, как еврейский немецкий - немецкий с еврейскими элементами.
Отсутствие текстов, относящихся к первым столетиям существования этого языка, и характер тех ранних текстов, которые дошли до нас, часть из которых представляет собой переводы, не позволяет однозначно судить о сущности раннего языка. Самый ранний текст на этом языке - рифмованное благословение, обнаруженное в махзоре (молитвенник для праздничных дней) из Вормса, относящемся к 1272 г.32 Вот этот текст: «Гут так им бетаг се вир дис махзор ин бейс ха-кнесес траг», что означает: «Добрый день тому грядет, кто этот махзор в синагогу снесет». Легко заметить, что эта фраза написана на смеси немецкого и иврита. Первый, дошедший до нас пространный текст на идише, найденный в Каирской генизе, датируется 1382 г.33 Он содержит стихи по-немецки, записанные еврейскими буквами. Немецкий язык этих стихов - это развитый литературный язык, не похожий на повседневный. Встает вопрос, на каком языке, в действительности, написаны эти ранние документы. Исследователи идиша утверждают, что это идиш. Другие же ученые считают, что это немецкий язык, записанный еврейскими буквами. В сущности, проблема не только языковедческая, но и культурологическая: один из текстов является германским эпосом в еврейской транскрипции для еврейского читателя, не знакомого с латинскими буквами, а прочие тексты написаны евреями, для евреев, еврейскими буквами и на еврейские темы. Конечно, этого обстоятельства недостаточно, чтобы разрешить спор о том, какой язык использовался - идиш или немецкий, но, в конце концов, может быть, не стоит и пытаться его разрешить, так как он носит идеологический характер.
Снова подчеркнем, что нет никакого сомнения, что идиш в Польше и Литве в конце Средних веков и в Новое время был новым языком, сильно отличавшимся от немецкого. Переселение евреев в славянское и балтийское окружение и отрыв их языка от естественного развития немецкого привели к образованию идиша в той форме, в которой он известен нам сегодня. Новое окружение оказало свое влияние так же, как и удаление евреев в гетто. Отделение от христианской среды, поддержание богатой самостоятельной еврейской жизни, все более отдаляющейся от жизни христианского большинства, а также большие размеры общины и ее самоуправление - все эти факторы привели к ослаблению контактов евреев с окружающим миром. Не все евреи общались с нееврейским окружением, и те, кто общались, знали и местный язык. Прочие же могли вполне в своих делах обходиться знанием одного идиша. Что же касается евреев Германии в Средние века, вопрос об их языке остается открытым. Отсутствие текстов на разговорном языке, будь то старонемецкий или ранний идиш, а также общая проблема исследования разговорного языка на основе письменных текстов, не позволяет продвинуться в решении этого вопроса, который пробуждает бурные споры вот уже среди второго поколения ученых.
Ученый-гебраист Иоганн Кристоф Вагенцайль (Wagenzeil; 1633 - 1705) писал в свое время об идише:
«[Евреи дали немецкому языку] совершенно иные тон и звучание; они извратили, оскопили, исказили добрые немецкие слова, придумали новые [слова], неизвестные раньше, замешали в немецкий язык несчетное множество еврейских слов; вследствие этого, тот, кто слышит как они говорят по-немецки [!], думает, что они говорят на чистом еврейском, так как ни одно слово более непонятно»34 .
Каков был, по мнению Вагенцайля, язык евреев?
Поскольку мы имеем дело с языками евреев Германии, стоит привести здесь свидетельство необычной и пикантной «встречи языков», хоть она и маргинальна, как и люди, в чьей среде она произошла.