В нашей большой и дружной еврейской семье все разговаривали на идиш – деды, бабушки, моя мама, тётки и дядья. Поколение, многое прошедшее и пережившее. Эти люди были носителями живого «местечкового» языка, они сохранили «аидише пинтеле», ту неповторимую изюминку, атмосферу, которая наполняет язык восточно-европейского еврейства. Наше же поколение, увы, желания приобщиться к языку ашкеназов, по большей части, не испытывало, хотя многие слова и фразы мы, детвора 70-х, понимали. Да и родители наши, как-то, особо не настаивали, ведь в СССР евреем быть – было не в почете, а во времена «застоя», пятая графа могла закрыть дорогу в ВУЗ и перечеркнуть всю дальнейшую карьеру. А потому, на идиш старались говорить поменьше, только в кругу близких и знакомых. Часто, когда нужно было что-то шепнуть друг дружке по секрету, или обсудить что-то важное, переходили на идиш.
Помню, когда, уже в первые годы «перестройки», изредка, телевидение баловало зрителя еврейскими концертами, театральными постановками, весь еврейский Кременчуг собирался у телеэкранов. Да разве только Кременчуг? А потом месяцами, встречаясь на улицах, в парках, сидя на лавочках, евреи обсуждали эту тему. Забываясь, начинали переходить на еврейский язык. Это-таки был идиш! Мамэ-лошн. Со всеми его «перлами» и «прелестями», «коликами» и «тахрихимами». Бывало, приезжали в наш город еврейские коллективы: биробиджанский ансамбль «Фрейлахс», Камерный еврейский театр из Москвы, прочие. Дворец культуры был заполнен до отказа, — яблоку негде было упасть. Красавицы и не совсем красавицы, пожилые и молодые, дамы бальзаковского возраста, засидевшиеся старые девы с мамами и папами. А сколько детишек! Бриллианты в ушах, браслеты на запястьях, шикарные прически, парики и шиньоны, цветочки в волосах, брошки на платьях. Духи и одеколоны всех разливов, запахи смешались и спутались. Столпотворение. Форменное светопреставление! Мужчины у входа курят, травят анекдоты. Миши и Бори, Айзики и Зямы, Доры и Фриды, Бети и Йоси, Фени и Арончики. Все здесь и сегодня. У евреев – праздник, у евреев – торжество. В кои веки! Весь еврейский Кременчуг собрался здесь, в ГДК Петровского. Кременчуг, говорящий на идиш...
И я твердо решил взяться за идиш. С чего начать? Решение найдено! У нас, благо была большая, замечательная библиотека, сотни редчайших книг, которые приобретала моя мама. Взял Большую Советскую энциклопедию, нашел еврейский алфавит и стал учить. Через пару дней я уже немного мог читать. Мама относилась к моему увлечению равнодушно и скептически, считая это очередным «пыстэ холоймыс». Моя бабушка, да пребудет душа её в Ган Эдене, в 75 лет еще работала. Тогда её здоровье пошатнулось, и она проходила курс лечения в одной из городских больниц. По стечению обстоятельств, в то же время в больнице находился давний друг бабушки – Йосиф Пилявский. Дядя Йосиф был электриком, и часто чинил электричество в магазине, в котором работала моя бабушка, а, бывало и у нас дома возился с проводкой и лампочками. Раз, когда мы проведывали бабушку, я поведал о том, что принялся за изучение идиша. Дядя Йосиф, прогуливавшийся рядом, во дворе больницы, услышал, и сказал, что у него есть еврейские журналы, и что он с удовольствием даст их мне, чтобы я мог овладевать чтением, и даже лично поможет. Несказанно обрадовавшись, я с воодушевлением ждал нашей дальнейшей встречи. Через пару недель, когда я пришел в гости к Пилявским, мне вручили несколько номеров журнала «Советиш Геймланд», с приложением «В помощь изучающим идиш».
«Советиш геймланд» («Советская родина») — литературный и общественно-политический журнал на языке идиш, издававшийся с 1961 по 1991 годы. В журнале публиковались литературные произведения, материалы по еврейскому фольклору, истории языка и литературы на идиш, биографические и библиографические материалы. В застойные годы подобный журнал был дивом для советских евреев. Некоторые кременчугские евреи, выписывавшие этот журнал, а впоследствии газету «Биробиджанер штерн», окончили еврейскую школу и свободно читали и писали на идиш. В числе этих людей были Иосиф Пилявский, Ефим Лопатухин, Герш Фельдман, Леонид Резник, Ефим Гуревич, Полина Щукина, Регина Лещинская, Дора Бизи.
После того, как я уже довольно свободно и бегло научился читать на идиш, помню, вхожу как-то на кухню, где мама что-то стряпает. Важно так заявляю: «Мама, я тебе сейчас на идиш что-то интересное прочту. Хочешь?». Мама повернулась, держа поварешку в руке, просверлила меня взглядом и сказала: «Ой, дрейк ин коп! Не морочь голову! На идиш он прочитает! Вы слышали? Как вам это нравится? Чтец-декламатор! Райкин с Хазановым!». Я, не дожидаясь окончания тирады, принялся читать рассказ Менделе Мойхер-Сфорима. И тут мама вскрикнула: «Вэй из мир! По-еврейски! Со мной вода, дайте обморок! Понимаю! Я всё, что ты читаешь, понимаю! Ой, держи меня!». В тот день она обзвонила всех своих подруг, знакомых и незнакомых, евреев и не евреев, и с гордостью заявляла в трубку: «Боренька знает идиш, и на идиш читает умные книжки». Мама позабыла тогда, что её искреннее воодушевление не всем придется по вкусу. Это было время запретов и борьбы с «сионистским агрессором». Эпоха генсека Брежнева подходила к концу.
Бабушка мной гордилась по-тихому, дядя Иосиф хвалил и поощрял продолжать изучение языка, но, говорил, чтоб делал я это без чрезмерного пафоса и не трубил перед собой. Иосиф Пилявский многое понимал, он многое пережил и повидал на своем веку. Прошло время, канули годы. Отзвучала советская эпоха, и уже нет дорогих нам людей. Но, их напутствия, наставления и советы и сегодня, спустя много лет, помогают нам жить и оставаться собой.
Мой Кременчуг, говоривший на идиш…