Картер Ник : другие произведения.

Омега Террор Морская ловушка Грозные

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Ник Картер
  Омега Террор
   Первая глава
  Никто не должен был знать, что я в Мадриде, и я старался убедиться, что никто не знает. Я не ожидал внимания, но осторожность не помешает. Я встречался с Хоуком меньше чем через час и не мог рискнуть никого к нему подвести.
  После обеда я пошел обратно в отель «Насьональ» вместо того, чтобы взять такси. Я пару раз посмотрел на свой след, но никого не заметил подозрительного. В отеле я спросил портье, не поступали ли ко мне какие-либо запросы, в качестве двойной проверки безопасности. Клерк ответил отрицательно, поэтому я поднялся на лифте на пятый этаж и пошел в свою комнату.
  Я как раз собирался вставить ключ в замок, когда заметил, что кто-то уже был внутри.
  Перед тем, как выйти, я оставил тонкий слой порошка на ручке двери, и этот порошок был потерт чей то рукой. Вероятно, где-то на ручке были отпечатки, но в моей работе у меня редко бывает время следовать этой линии идентификации. Дело движется слишком быстро для детективной работы.
  Посмотрев вверх и вниз по коридору, я увидел, что я один. Я вытащил из кобуры 9-миллиметровый «Люгер», пистолет, который я назвал Вильгельмина, и начал пробовать дверь. Я остановился и посмотрел на свет в верхнем коридоре всего в нескольких футах от меня. Рядом со столом, недалеко от света, стоял прямой стул. Я взял стул, поставил его под приспособление и забрался на него. Я потянулся, снял пару винтов, защитное стекло и выкрутил лампочку. Коридор погрузился во тьму.
  Вернувшись к двери, я медленно повернул ручку. Как я и подозревал, дверь была не заперта. Покрутил осторожно, чтобы не было шума. Вильхемина была зажата в моей правой руке, когда я толкнул дверь на несколько дюймов.
  Внутри было темно. Я прислушался и ничего не услышал. Я приоткрыл дверь еще на несколько дюймов и быстро вошел в комнату.
  По-прежнему не было никаких доказательств того, что на месте кто-то был. Ни движения, ни звука. Мои глаза медленно привыкали к темноте, и я мог различать черные громады мебели и тусклый свет из занавешенного окна. Я приоткрыл за собой дверь.
  Возможно, во время моего отсутствия в комнату зашла горничная. Или что там был злоумышленник, но он огляделся и ушел. Тем не менее, я не мог принимать это как должное.
  У меня был небольшой люкс, и теперь я находился в гостиной. По обеим сторонам находились спальня и ванна. Сначала я прошел в ванную, «Люгер» остановился передо мной. Если бы кто-нибудь еще был здесь, он бы напал, чтобы защитить свою личность.
  В ванной никого не было. Осталась только спальня. Я осторожно прошел через гостиную к двери спальни. По дороге я снова остановился. В комнате был полный порядок, за исключением одного. Газету «Мадрид», которую я оставил на маленьком диване, переместили. Всего около шести дюймов, но ее сдвинули.
  Я подошел к приоткрытой двери спальни. Если кто-то еще здесь, он должен быть здесь. Когда я добрался до двери, я осторожно залез внутрь левой рукой, включил свет в спальне и полностью распахнул дверь.
  Кровать была слегка взъерошена, но на ней никого не было. Затем я услышал звук из-за угла справа от меня.
  Я развернулся молниеносным движением, мой палец сжал спусковой крючок люгера. Я вовремя остановил сжатие. Моя челюсть слегка отвисла, когда я сосредоточился на девушке, сидящей в мягком кресле.
  Ее глаза медленно открылись, и когда она увидела пистолет, они широко раскрылись. Теперь она очень проснулась. Я сильно сжал челюсть.
  «Ты чуть не погибла», - сказал я. Я опустил люгер и оглядел остальную часть комнаты, чтобы убедиться, что она одна. Она была одна.
  «Надеюсь, вы не сердитесь на меня, сеньор Прайс», - сказала девушка. «Посыльный, он…» - ее голос оборвался.
  Я чуть не рассмеялся от облегчения. Похоже, предприимчивый посыльный из отеля «Насьональ» решил, что усталый, одинокий Боб Прайс, под псевдонимом, который я носил, может воспользоваться компанией сегодня вечером. Я был бы признателен утром за его задумчивый сюрприз. Интересно, как ему это сошло с рук в пуританской Испании.
  Я повернулся к девушке. На ее лице был искренний страх, и ее глаза осторожно смотрели на пистолет. Я убрал его, подошел к ней ближе и смягчил голос.
  " Извините, мне это просто неинтересно. Тебе придется уйти ".
  Она была красивой маленькой фигуркой, и я мог бы очень заинтересоваться, если бы была половина шанса. Но было поздно, а Дэвид Хок ждал меня. Он прилетел в Мадрид специально, чтобы проинформировать меня о моем следующем задании.
  Когда девушка откинулась на стуле, из-под пальто свисала длинная нога, и она медленно раскачивала его. Она знала все движения, и держу пари, что она отлично справится в постели.
  Я невольно улыбнулся. "Как вас зовут?"
  «Мария», - сказала она.
  Я наклонился, поднял ее на ноги, и она подошла ко мне на плечо. «Ты очень красивая девушка, Мария, но, как я уже сказал, мне придется поискать тебя в другой раз». Я мягко подтолкнул ее к двери.
  Но она не ушла
  
  
  
  
   Она подошла к центру комнаты и, пока я смотрел, расстегнула пальто и широко распахнула его, обнажая красивое обнаженное тело.
  «Вы уверены, что вам это не интересно?» Она улыбнулась.
  Я смотрел, как она шла ко мне. Каждый изгиб был гладким, каждый дюйм плоти был гладким, упругим и гибким. Это сделало человека голодным. У меня во рту слегка пересохло, когда она подошла ко мне, все еще держа пальто широко открытым. Затем она уронила его на пол и прижалась ко мне.
  Я тяжело сглотнул, когда она обвила руками мою шею. Я прикоснулся к ее талии и пожалел об этом. Просто прикосновение зажгло меня. Я знал, что мне нужно закончить эту идиотскую игру, но мое тело не соглашалось. Пока я колебался, она прижалась губами к моему.
  Вкус у нее был восхитительный. С большей силой воли, чем я думал, я оттолкнул ее, протянул руку и схватил ее за пальто, пока еще мог ясно мыслить. Я накинул на нее пальто, и она неохотно просунула руки в рукава. Завязала на талии.
  «А теперь уходи отсюда», - хрипло сказал я.
  Она взглянула на меня с последним призывом. "Вы уверены?"
  - Господи, - пробормотал я. «Конечно, я не уверен. Просто иди."
  Она улыбнулась, зная, что добралась до меня. «Хорошо, мистер Прайс. Не забывай меня, когда снова будешь в Мадриде. Ты обещал."
  «Я не забуду, Мария, - сказал я.
  Она повернулась и вышла из номера.
  Я тяжело сел на кровать, развязав галстук. Я старался не думать о том, как Мария выглядела бы на кровати. Проклятый Ястреб, проклятый AX, черт меня побери. Мне нужен был холодный душ.
  Я быстро разделся и прошел через главную комнату номера в ванну. Когда я вошел туда, «я увидел, что дверца аптечки приоткрыта. Я был уверен, что закрыл его перед отъездом раньше. И было трудно представить, зачем Мария там носилась.
  Я осторожно открыл дверь ящичка. Очевидно, никакой ловушки не было. Затем я увидел записку, приклеенную к внутренней стороне двери. На нем было нацарапано сообщение, я не думал, что Мария написала его, потому что каракули были очень мужскими:
  Уезжайте из Мадрида. Если вы этого не сделаете, вы умрете.
  Что-то сжалось у меня в животе. Очевидно, в тот вечер у меня было двое посетителей.
   Вторая глава
  Я опоздал на прием к Хоуку минут на пятнадцать, и он прогрыз три сигары до остатков, пока он расхаживал по полу в ожидании меня.
  «Я рад, что тебе удалось это сделать», - язвительно сказал он после того, как впустил меня в довольно убогий гостиничный номер.
  Я подавил легкую усмешку. Хоук был в одном из своих настроений. «Рад снова вас видеть, сэр, - сказал я ему, - извините за задержку. У меня была небольшая проблема ».
  "Русские?" он спросил.
  "Я не уверен." Я рассказал ему о сообщении, нацарапанном на записке.
  Он хмыкнул. «Я знаю, что Мадрид - не самое безопасное место для вас в данный момент, но сейчас он был удобен для нас обоих, и мне пришлось поговорить с вами быстро».
  Он повернулся и подошел к маленькому шаткому столику, на котором было разложено несколько официальных документов. Он сел и рассеянно перетасовал бумаги, а я рухнул на стул с прямой спинкой рядом с ним.
  «Думаю, вы слышали, как я имел в виду американского перебежчика по имени Дэймон Зено», - начал Хоук.
  «Микробиолог-исследователь», - сказал я. «Вы полагали, что некоторое время назад он выполнял некоторую работу для русских».
  - Верно, - тихо сказал Хоук. «Но теперь он получает зарплату в Китае. Они открыли для него исследовательскую лабораторию в Марокко, и он работает над тропическим насекомым под названием bilharzia. Вы в курсе своих тропических болезней? "
  «Это плоский червь», - сказал я. «Паразит, разъедающий человека изнутри. Насколько я помню, вы имеете его в воду. Доктор Z сделал что-нибудь с этой заразой? »
  Хоук уставился на остатки своей сигары. «Зенон разобрался в нем, чтобы посмотреть, что заставляет ее работать. И он узнал. Наш информатор сообщил нам, что у него развилась мутация обычного плоского червя, почти неразрушимого штамма bilharzia. Он называет это мутацией Омега. Поскольку Омега - последняя буква в греческом алфавите, мы полагаем, что Зенон взял обозначение от своей собственной фамилии.
  «В любом случае, если то, что мы узнали, верно, мутация Омега особенно опасна и размножается с почти невероятной скоростью. Он противостоит всем известным лекарствам, антидотам и очистителям воды, которые используются в настоящее время ».
  Я тихонько свистнул. «И вы думаете, что Зенон собирается использовать это против США?»
  «Он признал это. Америка должна стать полигоном для любого эффективного биологического оружия, которое он разработал. Горстка вражеских агентов легко могла заразить наши озера и реки. Даже после того, как мы узнали о наличии штамма, мы мало что могли с этим поделать. В течение нескольких дней - а не месяцев или недель - в течение нескольких дней после заражения большинство из нас заразилось бы этой болезнью. Через несколько дней мы будем мертвы ».
  «Думаю, я поеду к Зенону в Марокко», - сказал я.
  Хоук снова возился с сигарой. "Да. Мы полагаем, что руководитель операции L5 по имени Ли Юэнь имеет личные связи с парочкой марокканских генералов, которые все еще стремятся к левому перевороту. Он мог заключить с ними сделку; мы еще не знаем. Фактически, мы не
  
  
  
  
  
  не знаем даже точно, где находится лаборатория ».
  Я покачал головой. В том, чтобы быть человеком номер один в AXE, не было никаких преимуществ, за исключением заработной платы, а мужчина должен был быть дураком, чтобы делать то, что я делал, за любую сумму денег. «Я полагаю, время имеет значение?»
  "По-прежнему. Мы думаем, что Зено почти готов сделать последний отчет Пекину. Когда он это сделает, он, несомненно, отправит вместе с ним результаты своих экспериментов. Я забронировал для вас билет на завтрашний утренний рейс в Танжер. Там вы встретите Делакруа, нашего информатора. Если вы можете вернуть нам Зенона, сделайте это. Если нет…." Хоук замолчал. "Убейте его."
  Я поморщился. «Я рад, что ты не поставил передо мной слишком высокие цели».
  «Я обещаю дать тебе хорошо отдохнуть, когда это закончится, Ник», - сказал Хоук, превратив свой рот с тонкими губами в легкую ухмылку. Сидя напротив меня за столом, он больше походил на фермера из Коннектикута, чем на влиятельного начальника разведки.
  «Я могу получить более длинный отпуск, чем обычно», - сказал я, отвечая на усмешку.
   Третья глава
  Рейс 541 авиакомпании Iberia Airlines прибыл в Танжер поздно утром следующего дня. Как только я вышел из самолета, я заметил, что здесь теплее, чем в Мадриде. Аэровокзал был довольно современным, и марокканские девушки в форме за сойкой были дружелюбны. Там была будка для бронирования отелей, и я снял комнату во дворце Веласкеса во Французском квартале.
  Во время приятной поездки в город по усаженной деревьями, но пыльной дороге я размышлял о записке, которую нашел в своей комнате. Русские оставили это, чтобы я знал, что они идут по следу AXE? Или это было сообщение от Чикомов? Возможно, китайский L5 узнал о возобновлении интереса AXE к экспериментам с Омегой, и агент пытался отпугнуть нас, пока Зенон не получил свой отчет в Пекин.
  Дворец Веласкеса располагался на холме с видом на гавань и Гибралтарский пролив, а также на мединскую часть Танжера с его тесными старинными зданиями и узкими улочками. Танжер был сверкающим белоснежным городом на фоне зелени холмов за ним и кобальтовой синевы проливов. Более тысячи лет он был центром торговли, местом встречи европейской и азиатской торговли, где берберы и бедуины смешивались с купцами со всех уголков мира. Контрабанда и теневые сделки процветали на узких улочках Медины и Касбы, пока новые законы не были приняты сразу после Второй мировой войны.
  Когда я позвонил Делакруа из своего гостиничного номера, мне ответила молодая женщина. Голос был полон эмоций, как только я спросил Андре Делакруа.
  «Это его агент по недвижимости?» - спросила она, используя идентификационный код, который был дан Делакруа.
  «Да, верно, - сказал я.
  Последовала короткая пауза. «Мой дядя попал в аварию. Возможно, мы сможем встретиться, чтобы обсудить с вами вопросы, которые вы хотели поднять ».
  Это была одна из проблем такого рода работы. Независимо от того, насколько тщательно вы планировали, на вас всегда действовал неизвестный фактор. Я колебался, прежде чем заговорить.
  "Г-н. Делакруа не может меня видеть? Я спросил.
  Голос ее слегка дрожал. «Совершенно неспособен». Она говорила с французским акцентом.
  "Отлично. Где бы вы хотели встретиться, чтобы обсудить этот вопрос? »
  Еще одна небольшая пауза. «Встретимся в кафе« Тингис »в Медине. Я буду в зеленом платье. Сможете ли вы быть там к полудню? »
  «Да, полдень», - сказал я.
  А потом телефон сдох.
  Когда я выходил из отеля в европейском стиле, мальчик в бежевой джеллабе и коричневой феске попытался продать мне тур на такси, но я отказался. Я прошел по улице Веласкес до бульвара Пастера и повернул направо на площадь Франции. Через пару кварталов я вошел в Медину через древнюю арку.
  Как только вы ступаете в Медину, вы чувствуете хаос. Узкие улочки заполнены марокканцами в мантиях. Это извилистые улочки, нависающие балконы и темные дверные проемы, ведущие в магазины, продающие латунные и кожаные изделия всевозможных экзотических вещей. Когда я шел к Маленькому Сокко, восточная музыка где-то напала на мои уши из магазина, и странные, но завораживающие запахи достигли моих ноздрей. Женщины в серых кафтанах стояли и разговаривали приглушенным шепотом, а два американских хиппи стояли перед полуразрушенным отелем и спорили с хозяином о стоимости номера.
  Кафе «Тингис» находилось в конце Маленького Сокко. Внутри это было большое место, но никто там никогда не сидел, кроме марокканцев. Снаружи на тротуаре стояли столы с коваными перилами перед ними, чтобы отделить посетителей от массы людей.
  Я нашел племянницу Делакруа сидящей за столиком у перил. У нее были длинные прямые, ярко-рыжие волосы, и на ней было зеленое платье, обнажающее длинные белые бедра. Но она, казалось, совершенно не осознавала, насколько красива она выглядела. Ее лицо было напряжено от беспокойства и страха.
  «Габриэль Делакруа?» Я спросил.
  «Да», - ответила она, с облегчением на лице. - А вы тот мистер Картер, с которым должен был встретиться мой дядя?
  "Это правильно."
  Когда подошел официант, Габриель заказала марокканский мятный чай, а я заказал
  
  
  
  
  
  кофе. Когда он ушел, она посмотрела на меня большими зелеными глазами.
  «Мой дядя… мертв», - сказала она.
  Я догадался об этом по тому, как она говорила по телефону. Но услышав ее слова, я почувствовал легкую пустоту в груди. Я не говорил ни секунды.
  «Они убили его», - сказала она, и на ее глазах выступили слезы.
  Услышав в ее голосе горе, я перестал жалеть себя и попытался утешить ее. Взяв ее за руку, я сказал: «Извини».
  «Мы были довольно близки», - сказала она мне, промокнув глаза маленьким кружевным носовым платком. «Он регулярно навещал меня после того, как мой отец умер, и я была совсем одна».
   Я спросил. "Когда это произошло?"
  "Пару дней назад. Его похоронили сегодня утром. Полиция считает, что убийца был грабителем ».
  «Вы сказали им иное?»
  «Нет. Я решил ничего не делать, пока вы не попытаетесь связаться с ним. Он рассказал мне об AX и немного о проекте Omega »
  «Ты поступила правильно, - сказал я ей.
  Она попыталась улыбнуться.
  "Как это произошло?" Я спросил.
  Она посмотрела мимо меня на площадь в сторону кафе «Фуэнтес» и «Буассон Шахерезада». «Они нашли его одного в моей квартире. Они застрелили его, мистер Картер." Она посмотрела на маленький столик между нами. «Je ne comprends pas».
  «Не пытайтесь понять, - сказал я. «Вы имеете дело не с рациональными людьми».
  Официант принес наши напитки, и я дал ему несколько дирхамов. Габриель сказала: «Мистер Картер », и я попросил ее называть меня Ником.
  «Я не знаю, как они его нашли, Ник. Он редко выходил из квартиры ».
  «У них есть способы. Вы замечали, что кто-нибудь слоняется у вас дома после смерти вашего дяди?
  Она поморщилась. «Я была уверена, что кто-то следил за мной, когда я пришла в управление полиции. Но, наверное, это мое воображение.
  «Надеюсь, что да», - пробормотала я. «Послушай, Габриель, Андре рассказывал тебе что-нибудь конкретное о месте, где он работал?»
  «Он назвал несколько имен. Дэймон Зено. Ли Юэнь. Я никогда не видел его в таком состоянии. Он боялся, но не за себя. Эта штука с Омегой, над которой они там работают, я думаю, вот что его напугало ».
  «Я хорошо представляю, - сказал я. Я отпила густой кофе, и это было ужасно. - Габриель, твой дядя когда-нибудь говорил тебе что-нибудь о местонахождении лаборатории?
  Она покачала головой. «Он прилетел сюда из Загоры, но объект находится не там. Он находится рядом с небольшой деревней ближе к границе с Алжиром. Он не сказал мне его название. Я подозреваю, что он не хотел, чтобы я знала что-нибудь опасное.
  «Умный человек, твой дядя». Я смотрел через площадь на Базар-Риф, пытаясь вспомнить названия деревень вдоль границы в этом районе. Марокканец с карамельным лицом в вязаной кепке прошел, толкая ручную тележку с багажом, а за ним последовал вспотевший краснолицый турист. «Есть ли здесь еще кто-нибудь, кому Андре мог бы довериться?»
  Она подумала на мгновение. «Есть Жорж Пьеро».
  "Кто он?"
  «Коллега моего дяди, бельгиец вроде нас. Они были школьными друзьями в Брюсселе. Дядя Андре посетил его за несколько дней до смерти, после того как он сбежал из исследовательского центра. Это было примерно в то же время, когда он разговаривал с Колином Прайором ».
  Колин Прайор был человеком из DI5, бывшего MIS, с которым Делакруа связался в Танжере, чтобы добраться до AX. Но AX знал все, что знал Прайор, за исключением местоположения объекта.
  «Пьеро живет здесь, в Танжере?» Я спросил.
  «Недалеко, в горном городке под названием Тетуан. Доехать можно на автобусе или такси ».
  Я задумчиво потер подбородок. Если бы Делакруа зашел повидать Пьеро за то короткое время, что он пробыл здесь, он мог бы рассказать ему соответствующие вещи. «Мне нужно пойти к Пьеро».
  Габриель протянула руку и взяла меня за руку. «Я очень благодарен, что вы здесь».
  Я улыбнулся. «Пока это не закончится, Габриель, я хочу, чтобы ты была предельно осторожна. Позвони мне, если увидишь что-нибудь подозрительное».
  «Я сделаю это, Ник».
  «Вы работаете в Танжере?»
  «Да, в Boutique Parisienne, на бульваре Мохаммеда V.»
  «Ну, ходи на работу каждый день, как обычно, и старайся не думать о дяде. Это лучшее для вас, и если кто-то наблюдает за вами, это может заставить их поверить, что вы не подозреваете о смерти своего дяди. Я свяжусь с вами после разговора с Пьеро.
  «Я буду с нетерпением ждать этого», - сказала Габриель.
  Она была не единственной, кто с удовольствием предвкушал следующую встречу.
  В тот день я спустился на автобусную станцию ​​и обнаружил, что добраться до Тетуана на автобусе на автобусе в два раза дольше, чем на такси, но я решил ехать хотя бы в одну сторону на автобусе, потому что это будет менее заметно. Мне сказали прибыть на станцию ​​рано утром следующего дня, чтобы сесть на автобус Тетуан в 6:30. Билеты нельзя было купить заранее.
  В тот вечер я позвонил Колину Прайору, агенту DI5. Ответа не последовало, хотя оператор несколько раз позволял телефону звонить. Я вспомнил, что в новой части города было недавно построено место высадки, и около полудня я пошел туда и
  
  
  
  
  черт возьми, из. Сообщения не было.
  Мне это не понравилось. Делакруа мертв, Прайор недоступен - я почувствовал запах крысы. А потом, как это часто бывает, случилось кое-что, подтвердившее мои подозрения. Я возвращался в отель, идя по темной улице, где почти не было пешеходного движения. Это был район новой застройки, где магазины переходили в отремонтированные здания. Не прошло и десяти секунд после того, как я миновал темный переулок, я услышал позади себя звук. Я низко пригнулся, развернувшись на пятке, и в темноте прогремел выстрел.
  Пуля из пистолета вонзилась в кирпич здания возле моей головы и улетела в ночь. Когда я доставал Вильгельмину, я увидел, как темная фигура быстро двинулась в переулок.
  Я побежал обратно в переулок и всмотрелся в его черную длину. Человека не было видно. Переулок был коротким и выходил во внутренний двор.
  Я начал это делать, но остановился. Это было что-то вроде стоянки для нескольких домов. На данный момент она был забита тяжелым оборудованием, в том числе большим краном с шаровой головкой на конце длинного троса. Кран выглядел американским.
  Стена одного из домов слева от меня была частично снесена, а вокруг было много завалов. Темной фигуры нигде не было видно. Но я чувствовал, что он где-то там, прячется в развалинах или в оборудовании, просто ожидая второй, лучшей возможности, чтобы достать меня.
  Все было смертельно тихо. Мои глаза скользили по черным корпусам тяжелой техники, когда я проходил мимо них, но я не видел человеческих очертаний. Возможно, нападавший залез под завалы разрушенного здания. Я медленно подошел к разрушенной стене, внимательно следя за своей округой.
  Вдруг я услышал, как двигатель своим грохотом нарушил тишину. Я быстро обернулся, сначала не в силах сказать, от какого оборудования исходит звук. Затем я увидел, как сдвинулась стрела крана, и огромный железный шар медленно поднялся над землей. Ослепленный фарами крана, я прищурился на кабину машины и едва различил там темную фигуру.
  Это была отличная идея. Кран стоял между мной и выходом из переулка, и я застрял в углу комплекса зданий, и мне негде было спрятаться. Я двинулся вдоль задней стены, держа «Люгер» наготове.
  Я прицелился в кабину крана, но мяч оказался между мной и кабиной и качнулся ко мне. Он прибыл с удивительной быстротой и казался таким же большим, как сам кран, когда прибыл. Он был от двух до трех футов в диаметре и имел скорость небольшого локомотива. Я рухнул головой в щебень, мяч пролетел мимо моей головы и врезался в стену позади меня. Стекло разбилось, камень и кирпич рассыпались, когда металлический шар разрушил часть стены. Затем стрела крана тянула шар назад для еще одной попытки.
  Мяч промахнулся на несколько дюймов. Я снова накрыл Вильгельмину и выбрался из-под завалов, плюясь пылью и ругаясь про себя. Мне нужно было как-то обойти этот проклятый кран, иначе меня бы разбили, как жука, о лобовое стекло.
  Я побежал налево, к углу подальше от крана. Большой шар снова качнулся за мной, и оператор рассчитал почти идеально. Я увидел, как черная круглая масса неслась ко мне, как гигантский метеор. Я снова бросился на землю, но почувствовал, как массивная сфера задела мою спину, когда я упал. Он громко ударился о стену позади меня, раздирая и разрывая металл, кирпич и раствор. В здании справа от двора распахнулась пара окон, и я услышал громкий возглас по-арабски. Судя по всему, в этом здании все еще жили люди, несмотря на снос в дальнем конце двора.
  Человек в кране проигнорировал крики. Двигатель целенаправленно загудел, и мяч отлетел назад, чтобы ударить в третий раз. Я с трудом поднялся на ноги и двинулся к дальней стене. Снова мяч полетел, черный и бесшумный, и на этот раз я споткнулся о кусок разбитого бетона как раз в тот момент, когда собирался попытаться уклониться от круглой громадины. Я потерял равновесие всего на долю секунды, прежде чем я смог нырнуть от мяча, а когда он появился, я не совсем ушел с его пути. Проходя мимо, он задел мое плечо, резко бросив меня на землю, как если бы я был картонной куклой. Я сильно ударился о щебень и на мгновение был ошеломлен. Я снова услышал, как работает подъемный кран, и когда я взглянул вверх, мяч парил в десяти футах над моей грудью.
  Потом упал.
  Мысль о том, что этот нисходящий сферический ужас раздавит меня на разбитой тротуаре, побудила меня к действию. Когда мяч вылетел из ночи на меня, я сделал бешеный перекат налево. Рядом с моей головой раздался оглушительный треск, когда мяч ударился, и вокруг меня посыпались обломки, но мяч промахнулся.
  Человек в кране, очевидно, не мог видеть, что он не ударил меня, потому что он осторожно спустился из кабины, когда пыль рассеялась. Я схватил кусок битого дерева и лежал неподвижно, когда он подошел. Двигатель все еще работал
  
  
  
  
   Он поднял шар примерно на шесть футов, и он завис в воздухе. В здании было открыто больше окон, и раздалось множество возбужденных голосов.
  Мой противник стоял надо мной. Я ударил деревяшкой ему по коленям. Оно прочно соединилось с его коленными чашечками, он громко вскрикнул и упал на землю. Он был большим уродливым марокканцем. Покрытый пылью и грязью, я вскочил на него. Он встретил мою атаку, и мы катились по земле к месту под большим металлическим шаром. Я увидел, как мяч соскользнул на шесть дюймов, и тяжело сглотнул. Перед тем, как покинуть кабину крана, он не успел полностью остановить шкив.
  Я быстро выкатился из-под мяча, другой мужчина, ударил меня по лицу большим тяжелым кулаком. Затем он оказался на мне сверху и крепко держал меня за шею. Его липкая хватка сомкнулась, и он перехватил мое дыхание. У него осталось больше энергии, чем у меня, и его руки казались стальными лентами вокруг моего горла.
  Мне пришлось его стащить или задохнуться. Я ткнул окоченевшими пальцами в почку, и его хватка немного ослабла. Сильным движением мне удалось воткнуть ему колено в пах. Хватка его была потеряна, и я втянул в себя большой глоток воздуха, отталкивая марокканца.
  Я схватился за свой стилет, который назвал Хьюго, но так и не смог задействовать его. Как только здоровяк ударился о землю, мяч снова дернулся и упал на него.
  Раздался глухой хруст, когда шар попал ему в грудь. Пыль быстро рассеялась, и я увидел, что он был рассечен почти пополам, а его тело раздавило мяч.
  Я с трудом поднялся на ноги и услышал, как кто-то что-то сказал о полиции.
  Да, была бы полиция. И они нашли бы меня там, если бы я не двигался быстро. Я вложил Хьюго в ножны и, бросив последний взгляд на мертвеца, покинул место происшествия.
  Глава ЧЕТЫРЕ
  «Андре Делакруа? Да, конечно, я знал его. Мы были близкими друзьями. Пожалуйста, войдите со мной в библиотеку, мистер Картер.
  Я последовал за Жоржем Пьеро в уютную маленькую комнату его дома в мавританском стиле. В комнате были целые книги, богато украшенный ковер и настенные карты различных областей Африки. Пьеро нашел для себя нишу в Марокко. Он был инженером-химиком в частной промышленной фирме в Тетуине.
  "Можно угостить Вас выпивкой?" - спросил Пьеро.
  «Я выпью стакан бренди, если у тебя есть».
  «Конечно», - сказал он. Он подошел к встроенному бару у стены, открыл резные двери и достал две бутылки. Жорж Пьеро был невысоким мужчиной лет пятидесяти с небольшим, с внешностью профессора французского университета. Его лицо было треугольным с бородкой на конце, и он носил очки, которые то и дело сползали с его носа. Его темные волосы были с проседью.
  Пьеро вручил мне стакан бренди, а перно оставил себе. «Вы тоже дружили с Андре?»
  Поскольку Пьеро был близок с Делакруа, я ответил, хотя бы отчасти правдиво: «Я тот помощник, которого он искал».
  Его глаза изучали меня более внимательно. "Ах я вижу." Он посмотрел в пол. «Бедный Андре. Все, что нужно, - это делать добро. Он был очень преданным человеком ». Пьеро говорил с сильным французским акцентом.
  Мы сели на мягкий кожаный диван. Я отпил бренди и позволила ему согреться. «Андре обсуждал с вами объект?» Я спросил.
  Он пожал тонкими плечами. «Он должен был с кем-то поговорить. Есть его племянница, конечно, милая девушка, но он, похоже, чувствовал необходимость довериться другому мужчине. Он был здесь меньше недели назад и очень расстроился ».
  «Об экспериментах в лаборатории?»
  «Да, он был очень расстроен ими. И, конечно же, он едва спасся оттуда. Они знали, что он подозрительно относился к происходящему, поэтому, когда он однажды ночью попытался уйти, они последовали за ним с охраной и собаками. Они стреляли в него в темноте, но он убежал - только для того, чтобы его нашли в Танжере ». Пьеро медленно покачал головой.
  «Что еще он сказал тебе, когда пришел сюда?» Я спросил.
  Пьеро устало взглянул на меня. «Ничего особенного. Наверное, вы еще ничего не знаете. Что китайцы работали над ужасным биологическим оружием и что они недавно переместили лабораторию в эту страну, чтобы завершить свои эксперименты. Он признался мне, что работал с американцами, чтобы следить за проектом. Прошу прощения, если с его стороны было неправильно говорить так открыто, но, как я уже сказал, он чувствовал необходимость поговорить с кем-нибудь ».
  "Да, конечно." Это была одна из неприятностей с зависимостью от любителей.
  - Он говорил вам о местонахождении лаборатории? Я продолжал исследовать.
  Пьеро помолчал. «Он не говорил о точном местонахождении, мсье Картер. Но он упомянул, что объект находится недалеко от деревни недалеко от границы с Алжиром. Дай мне подумать."
  Он прижал пальцы к переносице, опуская очки еще дальше, и закрыл глаза в сосредоточении. «Это было - к югу от Тамегрута - оно начинается с« М. »Мхамида. Да, Мхамид, это та деревня, которую он упомянул ».
  Я сделал мысленную заметку. "А это у границы?"
  «Да, по ту сторону Атласских гор, в засушливой, засушливой стране.
  
  
  
  
  
  Там почти нет цивилизации, сударь. Это край пустыни ».
  «Удачно выбранное место», - подумал я. «Андре описывал вам персонал учреждения?»
  «Только ненадолго. Он рассказал мне об американском ученом »
  «Зенон», - сказал я.
  «Да, это имя. И, конечно же, китаец, который является администратором объекта. Ли Юэнь, кажется, он сказал, что имя было.
  Я отпил еще бренди. «Андре говорил о личных связях Ли Юэня с марокканскими генералами?»
  Лицо Пьеро просияло. "Да, он сказал." Он заговорщицки оглядел комнату, словно за занавесками мог прятаться кто-то. «Есть два имени, о которых говорил Андре, мужчины, которых он видел на объекте, беседуя с Ли Юэном».
  "Кто они?"
  «Я помню оба имени, потому что они были здесь в новостях сравнительно недавно. Вы помните восстание генералов? Переворот был подавлен королем Хасаном в кровавой расправе. Двое военных, которых видел Андре, сначала были среди обвиняемых, но позже они были оправданы. Многие считают, что они были настоящими лидерами переворота и что они даже сейчас ждут своего шанса сделать еще одну попытку свергнуть правительство Марокко и установить левый режим. Это генерал Дженина и генерал Абдаллах », - сказал Пьеро. «Считается, что Дженина - лидер».
  «Итак, Дженина пообещала защитить лабораторию на ограниченный период, - предположил я вслух, - в обмен на финансовую поддержку со стороны Китая для второго и более эффективного переворота».
  Мне все еще нужно было лучше описать расположение объекта. Я не мог спуститься к границе и целую неделю бродить по пустыне, пытаясь найти лабораторию. К тому времени может быть уже слишком поздно.
  Генерал Дженина знал, где она находится. И если он был похож на большинство солдат, у него где-то были спрятаны письменные записи об этом.
  «Где сейчас эта Дженина?» Я спросил.
  Пьеро пожал плечами. «Он командует имперской армией в этом районе, а его штаб-квартира находится в Фесе. Но я понятия не имею, где он живет. Несомненно, это будет недалеко от Феса.
  «И это его дом, где он хранил бы все важное, подальше от официальных лиц», - сказал я. Я поставил стакан с бренди и встал. «Что ж, я хочу поблагодарить вас за сотрудничество, месье Пьеро».
  Пьеро поднялся, чтобы проводить меня к двери. «Если вы собираетесь к Ибн Дженине, - сказал он, - вам лучше позаботиться о безопасности. Он безжалостный и опасный человек, который хочет быть диктатором в этой стране ».
  Я протянул руку бельгийцу, и он ее пожал. «Обещаю быть осторожным, - сказал я.
  Как только я вернулся в Танжер, я пошел во дворец Веласкеса, чтобы навести порядок и еще раз позвонить Колину Прайору. Когда я вошел в свою комнату, я остановился.
  В доме царил беспорядок. Единственный мой чемодан был открыт, а его содержимое было разбросано по полу. Постельное белье было в клочьях, ящики комода были вытащены и разбросаны по комнате. Похоже, кто-то хотел знать, сколько информации у меня есть на данный момент, и думал, что мои вещи могут ему рассказать. Но действие было также тактикой террора, демонстрацией мускулов. Когда я вошел в ванную, я нашел еще одну записку, написанную тем же каракулем, что и в Мадриде, на этот раз приклеенную к стеклу зеркала над умывальником. Он сказал:
  Вас предупредили. Следующая девушка. Почитай ей завтрашние газеты.
  Я не понял последней части. Я сунул записку в карман, подошел к телефону и позвонил Прайору. На этот раз я его поймал. Его акцент был явно британским.
  «Приятно слышать от тебя, парень», - сказал он, когда я представился ему кодом.
  "Тоже самое. Я смотрю достопримечательности. Как насчет того, чтобы взять их с собой сегодня вечером? Мы могли бы встретиться около 11:00 ».
  "Звучит неплохо. Сначала мне нужно остановиться, чтобы увидеться с другом, но после этого я смогу встретиться с вами ».
  "Правильно. До скорого."
  Я повесил трубку после того, как мы договорились встретиться в небольшом ресторанчике на тротуаре на Мохаммед V, месте, который ранее использовался и DI5, и AX. Затем я позвонил Габриель Делакруа и с облегчением обнаружил, что с ней все в порядке. Я попросил ее присоединиться ко мне за ужином в ресторане Detroit, в Касбе, в восемь, и она согласилась.
  В последний раз я звонил в Avis Rent-A-Car, чтобы узнать, будут ли они открыты на какое-то время. Они сказали, что будут. Я взял такси и арендовал кабриолет Fiat 124. В стандартной комплектации автомобиль имел пять передних передач и идеально подходил для езды по улицам Танжера. Я подъехал на холм к Касбе, по узким извилистым улочкам Медины, и встретил Габриель в Детройте. Ресторан располагался на вершине старинного здания крепости, бывшего дворцом султана. Три стены обеденной зоны были стеклянными и открывали невероятный вид на Гибральтерский пролив. Я нашел Габриель за столиком у окна. Она была бледна и выглядела совсем иначе, чем то, как она говорила по телефону.
  Я сел за низкий круглый стол и внимательно посмотрел на нее. "Все в порядке?" Я спросил.
  «По дороге сюда я включила радио в машине», - монотонно сказала она.
  "Продолжать."
  «Была короткая новость из Тетуана».
  Мой живот автоматически сжался. «Что это было, Габриель?
  
  
  
  
  
  а
  Зеленые глаза посмотрели на меня. «Жорж Пьеро мертв».
  Я уставился на нее, пытаясь понять, что она сказала. Это казалось невозможным. Я оставил его всего несколько часов назад. "Как?"
  «Полиция нашла его повешенным на короткой веревке в гараже. Они называют это самоубийством ».
  "Будь я проклят."
  «Я очень напуган, Ник».
  Теперь я знал, что значила записка. Я как раз собирался говорить, когда подошел официант, поэтому я остановился и отдал ему наши заказы. Ни один из нас не был очень голоден, но я заказал две банки марокканского кускуса с легким вином. Когда официант ушел, я вынул из кармана записку.
  «Я думаю, тебе следует это увидеть, Габриель, - сказал я, протягивая ей газету. «Я нашел его в своем гостиничном номере».
  Ее глаза пропустили сообщение, и в то время как они это сделали, в ее глазах появилась тусклость сырого страха. Она снова посмотрела на меня.
  «Они тоже собираются убить меня», - глухо сказала она.
  «Нет, если мне есть что сказать об этом», - заверила я ее. «Послушайте, мне очень жаль, что вы с Пьеро оказались в этом замешаны. Но все это произошло до того, как я приехал сюда. Теперь, когда они знают о вас, единственное, что мы можем сделать, - это позаботиться о том, чтобы вы не пострадали. Возможно, вам придется на время съехать из квартиры, пока это не пройдет. Я зарегистрирую вас сегодня вечером в отеле.
  Теперь она взяла себя в руки, и в ее глазах больше не было истерии. «Мой дядя сражался с этими людьми, потому что знал, что с ними нужно бороться», - медленно сказала она. «Я не убегу».
  «Вам не нужно делать больше, чем вы уже сделали», - сказал я ей. «Я скоро уезжаю из Танжера, чтобы найти исследовательскую лабораторию. Ты будешь одна, и единственное, что тебе нужно сделать, - это ненадолго остаться вне поля зрения ".
  «Где объект?» спросила она.
  «Я еще не знаю, но думаю, что знаю кого-то, кто может мне сказать».
  Мы молча закончили трапезу, вышли из ресторана и сели в мою арендованную машину. Мы проехали через древнюю арку к замку, по грубым булыжникам, обратно через Медину к Французскому кварталу. Но прежде чем мы выбрались из медины, мы обнаружили неприятность. За мной следили.
  Это было на узкой темной улице, вдали от магазинов и людей. Когда это случилось, мы были почти у ворот Старого города. С противоположной стороны по улице шел мальчик, таща пустую ручную тележку, которую носильщики использовали для багажа. Нам было достаточно места, чтобы пройти, но внезапно он повернул тележку боком перед нами, заблокировав улицу. Затем он убежал в тень.
  Я нажал на тормоз и выскочил из машины, чтобы кричать вслед мальчику. В следующее мгновение в ночи с соседнего балкона прогремел выстрел. Пуля пробила крышу машины рядом с моей левой рукой и ушла куда-то внутрь. Я слышал, как Габриель испуганно вскрикнула.
  Я наклонился на одно колено, направившись к «люгеру», пока мои глаза искали черноту балкона. Я увидел движение тени. Раздался второй выстрел и разорвал рукав моей куртки, разбив оконное стекло в машине рядом со мной. Я открыл ответный огонь из люгера, но ни во что не попал.
  "Выходи!" - крикнул я Габриель.
  Как только она повиновалась, в ночи с противоположной стороны улицы раздался выстрел. Пуля пробила лобовое стекло «фиата» и на несколько дюймов не попала в голову Габриель. Если бы она сидела прямо, это бы ее убило.
  Я выстрелил в ответ на звук выстрела, затем развернулся за открытую дверь машины. Я услышал голос, громко кричащий по-арабски, зовущий кого-то позади нас. Они устроили нам засаду и загнали нас в ловушку.
  Я снова крикнул девушке. "Уезжаем!" Я забрался обратно на водительское сиденье, когда с балкона раздался еще один выстрел, разбивший стекло водительского окна.
  Я низко присел на сиденье, все время держась за Люгер, и завел машину. Еще один выстрел прозвучал с противоположной стороны улицы, и я увидел, что стрелявший находится в дверном проеме. Но Габриель была между нами. Я переключил передачи, когда я включил задний ход, и когда мы оба низко пригнулись на переднем сиденье, я с ревом помчался назад по узкой улице.
  Фигуры вышли из глубокой тени и открыли огонь по нам, пока мы уходили. Еще два выстрела разбили лобовое стекло, когда я пытался не дать машине врезаться в здание. Я вытащил люгер из вентиляционного окна и открыл ответный огонь. Я видел, как мужчина, прыгнувший с балкона на улицу, упал, держась за правую ногу.
  «Берегись, Ник!» - закричала Габриель.
  Я обернулся и увидел посреди улицы человека, который через заднее окно целился мне в голову. Я пригнулся ниже, когда он выстрелил, и пуля разбила заднее и лобовое стекло.
  Затем я сильно нажал на акселератор. Спорткар отскочил назад. Бандит попытался уйти с его пути, но я последовал за ним. Машина ударила его с глухим стуком, и я увидел, как он перелетел через левую сторону Fiat и ударился о тротуар о стену здания. Мы доехали до небольшого перекрестка, и я попятился от него, затем въехал и устремился в сторону ярких огней
  
  
  
  
  Французского квартала. Мы выехали на улицу Либерти, «Фиат» хромал на спущенной шине, его стеклянная паутина была покрыта трещинами и дырами. Я подъехал к обочине и посмотрел на Габриель, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
  «Я вижу, вы прошли через это», - сказал я, ободряюще улыбаясь.
  Я думал, что она потеряет дар речи, учитывая ее реакцию на убийство Пьеро, но она смотрела на меня ясными и спокойными глазами.
  Она протянула руку и нежно поцеловала мои губы. «Это за спасение моей жизни».
  Я ничего не сказал. Я вышел из разбитой машины, пошел вокруг и помог ей выбраться. Любопытные прохожие уже останавливались, чтобы взглянуть на Fiat, и я предположил, что полиция будет в этом районе очень скоро. Я взял Габриель за руку и повел ее за угол на улицу Америк дю Сюд. В тени деревца я остановился и притянул ее к себе.
  «Это для того, чтобы хорошо относиться ко всему, - сказал я. Затем я поцеловал ее. Она ответила полностью, прижимаясь ко мне своим телом и исследуя мой рот своим языком. Когда все закончилось, она просто стояла и смотрела на меня, ее дыхание стало прерывистым. «Это было очень мило, Ник».
  «Да», - сказал я. Затем я взял ее за руку. «Давай, мы должны найти тебе место, чтобы остаться сегодня вечером».
   Глава пять
  Мы прошли сложный маршрут через Французский квартал, и когда я убедился, что за нами не следят, я поселил Габриель в небольшом отеле под названием «Мамора», недалеко от дворца Веласкеса. Потом я пошел на встречу с Колином Прайором.
  Кафе, в котором мы встретились, не особо посещаемо туристами, хотя оно находилось на бульваре Мохаммеда V. Там был один ряд столиков, прижатых к внешней стороне здания, чтобы избежать интенсивного вечернего пешеходного движения. Когда я приехал, Колин Прайор уже был там.
  Я присоединился к Прайору, просто кивнув ему. Мы раньше встречались в Йоханнесбурге, но сейчас он выглядел тяжелее и не в форме. Он был квадратным британцем, который мог бы стать чемпионом по футболу.
  «Рад снова тебя видеть, Картер», - сказал он после того, как мы заказали чай у взволнованного официанта.
  Я заметил толпу перед нами в джеллабе, феске и вуалях. «Как они к тебе относятся?» спросил я.
  «Они заставляют меня вздрагивать, старина. И зарплата такая же.
  "Тоже самое."
  Это было идеальное место для встречи. Шум толпы заглушал наши голоса для всех, кроме друг друга, а поскольку совершенно незнакомые люди сидели за столиками вместе из-за отсутствия стульев, у наблюдателя не было веских оснований делать вывод, что мы знаем друг друга.
  Первые десять минут я рассказывал Прайору, как меня чуть не убили пару раз за пару часов. Он уже знал о Делакруа и Пьеро. Он мало что мог добавить к моему скудному хранилищу информации.
  «Что вы знаете о марокканском генеральном штабе?» - спросил я потом.
  «Ничего особенного. Какое отношение имеют генералы к проекту «Омега»? »
  «Может быть, очень мало. Но Делакруа подумал, что это может быть связано.
  «Командиры армии в настоящее время прячутся под своими столами, надеясь, что король не решит выдвинуть против них обвинения. Он считает, что в армии все еще есть предатели, которые планируют его свергнуть ».
  "Он дал Дженине чистый лист?"
  Прайор пожал плечами. "Как будто бы. Дженина был в государственной приемной, когда была предпринята предыдущая попытка государственного переворота. Кровавый роман. Дженина убил нескольких своих коллег и помог предотвратить переворот ».
  Я размышлял: «До или после того, как он увидел, как плохо для них все идет?»
  "Хорошая точка зрения. Но пока Дженина в тени. Он и генерал Абдаллах ».
  Это было другое имя, упомянутое Пьеро. «Абдалла тоже был на этом приеме?»
  "Да. Он выстрелил в лицо своему товарищу-офицеру ».
  Я хмыкнул. «Делакруа считал, что Дженина была одним из заговорщиков первого переворота и что теперь он планирует второй».
  «Он чертовски хорошо мог. Но какое это имеет отношение к твоей проблеме, старина?
  «Дженину видели в лаборатории вместе с руководителями. Не исключено, что Дженина чешет китайцам спину, чтобы они чесали его. Как я понимаю команда Дженины из Феса.
  «Да, знаю».
  «Он живет на территории военной базы?»
  - Думаю, он предоставил им место на базе, - сказал Прайор. «Но его там никогда не бывает. У него роскошное поместье в горах, недалеко от Эль-Хаджеба. Держит войска для охраны места. Ходят слухи, что Хасан собирается забрать у него личную охрану, но пока этого не произошло ».
  «Как мне найти его место?»
  Прайор вопросительно посмотрела на меня. "Ты не поедешь туда, дружище?"
  "Я должен. Дженина - мой единственный контакт с лабораторией. Он был там и знает его точное местонахождение. Если у Дженины есть записи о его связях с китайцами, я думаю, он бы сохранил их у себя дома. Они просто могут подсказать мне, где находится лаборатория. Или сам Дженина.
  «Вы планируете ограбление?» - спросила Прайор.
  «В данных обстоятельствах это кажется проще, чем обман».
  Его брови приподнялись. «Что ж, тебе понадобится удача, старина. Место это
  
  
  
  
  настоящая крепость ».
  «Я раньше бывал в крепостях, - сказал я. Прайор начал рисовать на салфетке, а я наблюдал за ним. Через мгновение он был закончен.
  «Это приведет вас в поместье генерала. Это не очень похоже на карту, но она должна дать вам хорошее представление.
  «Спасибо», - сказал я, засовывая салфетку в карман. Я допил чай и приготовился вставать.
  «Картер, старик».
  "Да?"
  "Это важно, не так ли?"
  «Чертовски важно».
  Он поморщился. Его лицо с квадратной челюстью было мрачным. «Ну, берегите себя, - сказал он. «Я хочу сказать, что нам не хотелось бы тебя терять».
  "Благодаря."
  «А если я тебе понадоблюсь, просто свистни».
  «Я запомню это, Прайор. И спасибо."
  Когда я покинул Прайора, я решил проверить Габриель, чтобы убедиться, что все в порядке. Я удостоверился, что за мной не следят, затем пошел в ее отель. Ей потребовалось несколько минут, чтобы открыть дверь, и она внимательно прислушалась к моему голосу, прежде чем открыть ее. Когда я увидел ее, я, должно быть, некоторое время смотрел на нее. На ней был прозрачный пеньюар бледно-зеленого цвета, подчеркивающий цвет ее глаз, а рыжие волосы ниспадали на почти обнаженные плечи. Ткань открывала много Габриель под ней.
  «Должно быть, я вытащил тебя из постели», - сказал я. «Извините, я просто хотел убедиться, что вы устроились». Я задавался вопросом, даже когда я говорил эти слова, было ли это моей единственной причиной быть здесь.
  «Я очень рад, что ты вернулся, Ник. Я еще не легла спать. Пожалуйста, войдите."
  Я вошел в комнату, и она закрыла и заперла за мной дверь. «Мне прислали бутылку коньяка», - сказала она. "Хочешь стакан?"
  «Нет, спасибо, я ненадолго. Я хотел сказать вам, что завтра собираюсь подняться на холмы, недалеко от Феса, чтобы найти генерала, который знает, где находится лаборатория.
  «Дженина командует этим районом. Это он? "
  Я вздохнул. «Да, и теперь вы знаете больше, чем следовало бы. Я не хочу, чтобы ты больше вмешивался, Габриель.
  Она села на край двуспальной кровати и притянула меня к себе. «Прости, что угадал, Ник. Но, видите ли, я хочу участвовать. Я хочу заставить их заплатить за смерть моего дяди. Для меня очень важно помочь ».
  «Вы помогли», - сказал я ей.
  «Но я могу сделать больше, гораздо больше. Вы говорите на диалекте Альмохадов? »
  «Прямой арабский для меня достаточно сложен».
  «Тогда я тебе нужна», - рассудила она. «Стража генерала - альмохады из Высокого Атласа. Разве не важно иметь возможность общаться с ними на их родном языке? »
  Я собирался сказать ей быстрое «нет», но передумал. «Вы знакомы с окрестностями Эль-Хаджеба?» Я спросил.
  «Я выросла там, - сказала она с широкой обезоруживающей улыбкой. «В детстве я ходила в школу в Фесе».
  Я вынул карту из кармана. «Вам это кажется знакомым?»
  Она долго молча изучала карту. «На этой карте показано, как добраться до дворца старого халифа. Здесь живет Дженина? »
  "Это то, что мне сказали".
  «Моя семья ходила туда каждое воскресенье». Она самодовольно сияла. «Некоторое время это место было открыто для публики, как музей. Я это хорошо знаю ».
  "Вы знакомы с интерьером?"
  «В каждой комнате».
  Я ответил широкой улыбкой. «Вы только что купили билет до Феса».
  «О, Ник!» Она обняла меня своими длинными белыми руками.
  Я коснулся изгиба мягкой плоти под прозрачной тканью, когда она поцеловала меня, и это прикосновение, казалось, зажгло ее. Она прижалась ко мне еще сильнее, приглашая к дальнейшим исследованиям рукой, а ее губы коснулись моих.
  Я ее не разочаровал. Когда поцелуй закончился, она дрожала. Я встал с кровати и выключил свет, оставив комнату в тусклой тени. Когда я снова повернулся к Габриель, она снимала пеньюар с плеч. Я наблюдал за движением. Она была сладострастной девушкой. «Снимай одежду, Ник». Я улыбнулся в темноте. «Все, что угодно». Она помогла мне, ее тело касалось меня, когда она двигалась. Через мгновение мы были заключены в новые объятия, стоя, прижавшись ко мне ее длинными бедрами и полными бедрами.
  «Я хочу тебя», - сказала она так тихо, что я с трудом расслышал слова.
  Я поднял ее, отнес к большой кровати, положил на нее и стал изучать мягкое легкое тело на фоне покрывала. Затем я лег на двуспальную кровать рядом с ней.
  Позже Габриель заснула у меня на руках, как младенец. Полежав с ней рядом со мной некоторое время, думая о Дженине, Ли Юэн и Дэймоне Зено, я наконец ускользнул от нее, оделся и молча вышел из комнаты.
  Глава ШЕСТЬ
  На следующий день мы проехали через холмы и горы северного Марокко в Фес и Эль-Хаджеб. Мы были в Citrõen DS-21 Pallas Габриель, роскошном автомобиле с высокими характеристиками, который хорошо преодолевает горные повороты. Я ехал большую часть пути, потому что время было важно для нас и я мог вести Citrõen быстрее.
  По большей части это была сухая каменистая местность. Худощавая зелень цеплялась за суровую местность с яростной решимостью выжить, с которой могли сравниться только берберы, которые жили на скалах гор. Козопасы пасли стада на пустынных полях, а фермеры
  
  
  
  
  были полностью закутаны в коричневые джеллабы, чтобы прохожие не видели их лиц. Женщины продавали виноград на обочине дороги.
  Мы поехали прямо в горную деревню Эль-Хаджеб. Ему казалось, что ему уже тысячу лет, в тесных домах Медины виднелись рушащиеся древние кирпичи. Мы нашли небольшое кафе, где рискнули отведать шашлык из баранины с местным вином. После этого Габриель выпила стакан чая, и это оказалась пенистая смесь горячего молока и некрепкого чая, которую она отпила, а затем оставила.
  Мы достали карту и снова двинулись в горы. На этот раз нам пришлось свернуть с главной дороги и проехать по очень примитивным тропам. Они были каменистыми и ухабистыми, временами нас окружали скалистые выступы скал. Когда мы свернули на зеленое плато, мы увидели поместье.
  «Вот и все, Ник, - сказала Габриель. «Раньше он назывался дворцом халифа Хаммади».
  Я свернул на Citrõen к группе деревьев на обочине дороги. Я еще не хотел, чтобы охранники нас заметили. Старый дворец был очень большим. Построенный из кирпича и лепнины, все это были арки, кованые ворота и балконы, а фасад был украшен мозаичной плиткой. Это был подходящий дом для очень влиятельного человека.
  Вокруг дворца были сады, которые простирались примерно на сотню ярдов в широком периметре. Этот сад был огорожен высоким железным забором. На подъездной дорожке, ведущей на территорию, были большие ворота, и я видел дежурного охранника в военной форме.
  «Так вот где тусуется Дженина», - сказал я. "Из него получится хороший летний коттедж, не так ли?"
  Габриель улыбнулась. «Генералы важны в этой стране, несмотря на недавнее восстание». Этот важнее, чем может представить кто-либо из его сотрудников ».
  «Кажется, что это место усиленно охраняется, - сказала Габриель. «Даже если нам удастся попасть внутрь, как мы выберемся?»
  «Мы не войдем и не выйдем», - сказал я ей. "Я выигрываю-"
  Я прищурился на заходящее солнце и увидел длинную черную машину, идущую из сада к воротам.
  "Какая?" спросила она.
  «Если я не ошибаюсь, вот и генерал», - сказал я.
  Черный лимузин, «роллс-ройс», остановился у ворот, пока солдат с автоматом, перекинутым через плечо, отпирал его.
  Я переключил Citrõen на низкую передачу и повернул колесо, когда машина рванулась вперед. Мы съехали с дороги в высокие кусты, сразу за ровной обочиной, где Citrõen был скрыт из виду.
  «Роллс» скользил по грунтовой дороге, двигаясь быстро, но почти бесшумно, поднимая за собой огромное облако жженой коричневой пыли. Вскоре его не стало. Я поднялся с Citrõen, Габриель последовала за мной.
  «Это был генерал, хорошо, - сказал я. «Я мельком увидел его и увидел знаки различия. Он похож на крутого хомбре.
  «У него непростая репутация».
  «Я просто надеюсь, что он решил уехать на вечер», - сказал я, снова взглянув на персиковое солнце, уже уходящее за горы, окружавшие дворец. Я посмотрел вниз по дороге на высокий каменистый откос, примыкающий к территории поместья. "Давай."
  Я схватил Габриель за руку и потащил ее за собой на дорогу, через нее и в кусты. Мы прошли сто ярдов по невысокой зелени, всегда поднимаясь в гору, и оказались в скалах. Мы продолжали восхождение, пока не преодолели откос и не вышли на скалистый выступ, который выходил на дворец и территорию, давая нам хороший вид на это место.
  Лежим животом на скале, изучаем сцену внизу. Помимо охранника у ворот, мы увидели еще как минимум двух вооруженных солдат возле самого здания.
  Солнце скрылось за горами, а небо теряло теплые цвета и становилось темно-лиловым и бледно-лимонным. Скоро будет темно.
  «Вы сказали, что я не могу пойти с вами?» - спросила девушка.
  «Верно», - сказал я ей. «Когда я преодолею этот забор, это будет работа одного человека. Но вы дадите мне несколько подсказок о том, что я найду внутри. И ты поможешь мне войти.
  Габриель посмотрела на меня и улыбнулась. Ее волосы были собраны в узел на затылке, а некоторые пряди распустились. Это было очень кстати. «Как, Ник? Как я могу тебя пригласить? »
  - Используя свой альмохадский диалект в разговоре с охранником у ворот. Но сначала поговорим о дворце. Полагаю, третий этаж - это прежде всего склад?
  «Верхний этаж никогда не использовался под жилые помещения, даже при калифе», - сказала она. «Конечно, генерал мог его отремонтировать. Второй этаж состоит из спален и небольшого кабинета в северо-восточном углу ».
  "А первый этаж?"
  «Приемный зал, своего рода тронный зал, бальный зал для приема европейских посетителей, библиотека и большая кухня».
  «Хм. Значит, библиотека и кабинет на втором этаже будут самыми подходящими помещениями для офиса, если генерал не захочет отремонтировать комнату для гостей?
  "Я так считаю."
  "Отлично. Я сначала пойду в библиотеку. Казалось бы, это соответствует великому стилю генерала. Но попасть на первый этаж, не разбив окно, может быть довольно сложно, поэтому
  
  
  
  
  мне нужно попробовать крышу ».
  «Звучит опасно».
  «Не беспокойся о моей роли. У тебя будет достаточно, что делать самой. Я расскажу вам подробности, когда мы вернемся к машине. Но мы могли бы подождать здесь, пока не стемнеет.
  Мы лежали в наступающих сумерках и смотрели, как очертания поместья переходят в тень. Позади нас поднималась луна, а в ближайшей чащи начал скрежетать сверчок.
  Габриель повернулась ко мне, и я обнял ее. Наши рты встретились, и моя рука проникла в ее платье, лаская мягкое тепло ее груди. Она вздохнула, ее ноги почти автоматически раздвинулись. Она приподняла бедра, чтобы помочь мне, пока я стягивал с нее трусики, а затем я подошел к ней. Она застонала, когда я проник глубоко в нее, и тогда для меня не осталось ничего, ничего для нее, кроме наших тел и потребности в удовлетворении снова и снова.
  Когда все закончилось, она молчала, и мы снова легли рядом. Мы оставались такими долгое время. Наконец я нежно прикоснулся к ее плечу. "Вы готовы?"
  "Да."
  "Тогда поехали."
  Мы медленно ехали по дороге к воротам поместья. За рулем сидела Габриель, а я низко присел на заднем сиденье. Теперь он был черным в тусклом лунном свете. Когда мы подошли к нам, оливково-коричневый солдат вышел из маленькой сторожки, снял автомат и нацелил его на Габриель.
  «Сохраняй хладнокровие», - прошептала я позади нее. «Подъезжай прямо к нему».
  Машина двинулась к воротам. Из радиатора послышалось шипение, и когда мы остановились всего в нескольких футах от часового, он гневно поднялся из-под капота, как я и планировал.
  Габриель заговорила с мужчиной на его родном диалекте. Она одарила его обезоруживающей улыбкой, которая, казалось, сняла хмурое выражение с его лица, и я видел, как он оценивающе смотрел на нее, даже когда держал пистолет. Она упомянула о проблеме с машиной и спросила, может ли он помочь.
  Он помедлил, затем неуверенно ответил ей.
  Габриель вышла из машины, и он подозрительно проследил за ее движением с большим пистолетом. Она говорила и жестикулировала, улыбка обратилась к нему, ее глаза умоляли.
  Он улыбнулся в ответ и пожал плечами. Он был худощавым горцем с темной бородой. Он был одет в старую форму и кепку с поясом с патронами. Когда Габриель подошла к передней части машины, он последовал за ней, пистолет висел у него сбоку. Она подняла капот, и он заявил, что думает на весь выпущенный дополнительный пар.
  Очевидно, он был простым человеком, который мало разбирался в машинах, но он не хотел бы, чтобы эта красивая женщина знала об этом.
  Часовой вместе с Габриель заглянул под капот. Я тихонько выбрался из Citrõen, держа Хьюго в руке, и сделал круг вокруг него и Габриель со слепой стороны. Я был позади него, когда он наклонился над машиной.
  Он говорил с ней, указывая на батарею, очевидно, объясняя проблему. Его диалект был быстрым и невнятным, и я был рад, что Габриель так хорошо с ним разговаривала. Я ничего не мог понять из того, что он говорил, но одно было ясно: он был полностью увлечен Габриель.
  Я подошел ближе, схватил его левой рукой, откинув его голову назад, когда Габриель отошла от нас. Он попытался задействовать пистолет, но не смог. Я провел Хьюго по его горлу правой рукой. Он издал приглушенный звук и рухнул на землю.
  Я прикоснулся к руке Габриель. «Иди, открой калитку, пока я отнесу его к зарослям кустов».
  Она колебалась лишь мгновение. "Отлично."
  Я утащил солдата из виду, затем снял с него одежду. Габриель вернулась, и я протянул ей. Она начала надевать форму поверх собственного короткого платья.
  «Это просто для того, чтобы успокоить того, кто смотрит на ворота из дома», - сказал я ей. «Если машина генерала вернется раньше меня, беги. Вы понимаете?"
  «Да», - сказала она.
  «Спрячьтесь и сделайте предупредительный выстрел». Я указал на автомат.
  "Отлично." Она застегнула рубашку на полную грудь и засунула большую часть своих рыжих волос под чепчик. Я дал ей пистолет, и она перекинула его через плечо. Издали она выглядела бы достаточно похожей на часового, чтобы избежать наказания.
  Мы вернулись к воротам, и она заняла свою позицию. Я сел в машину, проехал за небольшой группой деревьев слева от караулки, а затем въехал на территорию мимо Габриель. Она закрыла за мной ворота.
  «Удачи, Ник». она сказала.
  Я подмигнул ей и двинулся по дорожке к дворцу.
  Через несколько мгновений я притаился за обрезанным квадратным кустом гибискуса возле здания. Перед помещением, под мавританской аркой, был небольшой портик, а за ним большие двойные двери, ведущие в сияющий интерьер. В эту теплую ночь двери были открыты, и я увидел двух солдат, которые стояли в холле, разговаривали и курили. Там могут быть и другие. Посмотрев на второй этаж, я увидел, что там мало света. Наверное, там не было охраны.
  Я на мгновение покинул укрытие и, присев, побежал к углу здания.
  
  
  
  
  
   Здесь заканчивался арочный портик, заросший бугенвиллией. Я планировал обойти дом, надеясь найти путь на крышу.
  Когда я повернул за угол здания, я почти вошел прямо в охранника, который стоял снаружи и курил. Он не видел и не слышал меня, и когда я остановился всего в нескольких дюймах от него, его глаза расширились от удивления, затем быстро сузились, когда он бросил сигарету и потянулся за большим военным пистолетом на поясе.
  Хьюго скользнул мне в ладонь. Мужчина как раз вытаскивал большой пистолет, чтобы выстрелить, когда я подошел еще ближе и толкнул Хьюго под ребра.
  Пистолет упал на землю, и солдат недоверчиво посмотрел на меня. Я вынул стилет, когда он схватился за бок. Он соскользнул к стене здания, его лицо исказила смерть.
  Я почистил стилет на его униформе и вернул лезвие в ножны. Заглянув в сторону здания, я увидел небольшую тачку, накрытую брезентом. Я взял брезент и накинул его на упавшего охранника. Затем я перебрался в заднюю часть заведения.
  Как я и подозревал, на задней стене была решетка. Виноградная лоза, которая росла на решетке, в это время года была не толстой, и это помогло. Я тихонько карабкался по решетке, пока не добрался до крыши второго этажа над кухней. Оттуда я поднялся по водосточной трубе на верхнюю крышу.
  Крыша была на нескольких уровнях, и во внутреннем дворе и между разными уровнями были открытые пространства. Я начал продвигаться к служебному люку, но обнаружил, что от секции, до которой я хотел добраться, меня отделяло десятифутовое пространство.
  Поверхность крыши была изогнута черепицей, и на ней было сложно выполнять акробатические упражнения. Кроме того, я не хотел, чтобы меня слышали внизу. Я долго и пристально смотрел на открытое пространство, отступил на несколько футов, побежал и перепрыгнул через черный залив. Я приземлился на самый край другой крыши. Я почти потерял равновесие и упал назад, поэтому сильно наклонился вперед в пояснице. Но из-за этого мои ноги ускользнули. Через долю секунды я соскользнул.
  Я отчаянно схватился, когда я скользил, но мои пальцы не нашли ничего, за что можно было бы держаться, и я подошел.
  Затем, когда я был уверен, что иду вниз, мои руки ухватились за желоб, по которому сливалась дождевая вода с крыши. Он застонал и согнулся под моим весом, когда мое тело резко остановилось. Мой вес освободил мою левую руку, но правая удерживала. Желоб отпустил скобу рядом со мной и опустил меня еще на ногу. Но потом это держалось крепко.
  Я сомкнул левую руку над корытом, подождал полминуты, чтобы силы вернулись к моим рукам, затем сделал медленное подтягивание. Из этого положения я зацепился руками за сток и с трудом поднялся обратно на крышу.
  Я сел на корточки, весь в поту. Я надеялся, что все пойдет лучше, когда я попаду внутрь. Медленно и осторожно я двинулся по скользкой плитке к закрытому люку. Я встал на колени рядом с ней и потянул за нее. Сначала казалось, что он застрял, но затем он открылся, и я смотрел в темноту.
  Я спустился в темную комнату внизу. Это было заброшенное место, напоминающее чердак, с дверью, ведущей в коридор. Я вышел в коридор, который тоже был темным, но я мог видеть свет, исходящий из нижней части лестничной клетки. Я спустился по лестнице, которая была пыльной и покрытой паутиной. Перила были полностью вырезаны из твердой древесины. Когда я спустился вниз, я стоял в коридоре второго этажа. Он был полностью устлан ковром, а стены украшали мозаики. По бокам коридора были комнаты с тяжелыми деревянными дверями. Кабриолет, о котором говорила Габриель, находился справа от меня, и я попытался открыть дверь. Он был открыт. Я вошел и зажег свет.
  Я был прав. Помещение не использовалось как кабинет генерала. Несомненно, он делал свою работу в библиотеке внизу, где была охрана. Но в комнате все равно было интересно. Стены были покрыты картами Марокко и сопредельных стран, военные объекты отмечены булавками. Одна большая карта показывала схему боевых действий во время недавних военных учений, военной игры. Потом я это увидел. В углу комнаты, приклеенной к стене кнопками, была маленькая карта, нарисованная от руки, но сделанная искусно.
  Я подошел и хорошенько посмотрел на нее. Это была часть южного Марокко, засушливая и засушливая область, о которой говорил Андре Делакруа. На левом краю карты виднелась деревня Мхамид, которую Делакруа описал Пьеро, та, которая находится недалеко от лаборатории. Из этой деревни была дорога, и в конце дороги был простой круг с буквой «Х». В этом не было сомнений: отметка показывала расположение суперсекретной лаборатории Дэймона Зено и его босса L5 Ли Юэня.
  Я сорвал бумагу со стены и засунул в карман. Затем я выключил свет и вышел из комнаты.
  Возможно, в кабинете генерала внизу была и другая информация, но у меня было столько, сколько мне нужно. У меня была карта, и все, что мне нужно было сделать, это выйти с ней.
  К вестибюлю вела широкая элегантная лестница.
  
  
  
  
  в зал со второго этажа. Я стоял наверху и смотрел вниз с «люгером» в руке. Я не видел охранников, которые стояли там раньше. Может, они перекусывали на кухне.
  Я медленно спускался по ступеням, по одной. Было неприятно тихо. Когда я спустился вниз и стоял, глядя через открытые входные двери, я услышал двойной рев в ночи. Габриель выстрелила из пистолета.
  Я побежал на улицу, когда сзади раздался голос. Он говорил по-английски.
  "Стоп! Не шевелись!"
  Их было как минимум двое. Обернувшись, я упал на одно колено. Был худой, высокий и коренастый - мужчины, которых я видел раньше. Когда мой взгляд сфокусировался на них, я автоматически искал оружие. Тонкий уже выдохся. Это был тяжелый военный автомат, похожий по стилю на калибр .45 армии США. Большое ружье громко выстрелило - и промахнулось, потому что я низко пригнулся, когда развернулся. Я нажал на курок люгера, и он гневно выкрикнул. Пуля попала худому солдату в живот, оторвала его от пола и ударила спиной о нижнюю стойку лестницы.
  Коренастый солдат бросился на меня. Он еще не добрался до пистолета. Я повернул к нему «люгер», но он ударил меня прежде, чем я успел выстрелить. Я упал на пол под ударом его тела и почувствовал, как большой кулак ударил меня по лицу.
  Другая его рука тянулась к Вильгельмине. Мы катились к открытым дверям, а затем обратно туда, где мы упали. Он был силен, и его хватка на моем правом запястье крутила его. Моя рука ударилась о стену, и «Люгер» выскользнул из моей руки.
  Я сильно ударил его, попав прямо в лицо, и в носу хрустнула кость. Он тяжело упал с меня, из носа текла кровь. Он что-то пробормотал, потянувшись за пистолетом на поясе.
  В следующую долю секунды я оглянулся и увидел урну, стоящую на полке рядом со мной. Я схватил тяжелую урну и с силой швырнул ее в коренастого мужчину, когда его пистолет выскочил из кобуры. Он попал ему в лицо и грудь и разлетелся на части, когда он упал под его ударом. Он тихонько хмыкнул, ударился об пол и лежал неподвижно.
  В этот момент второй мужчина нацелил на меня пистолет и выстрелил. Пуля вонзилась в стену между моей правой рукой и грудью; он бы убил меня, если бы находился на несколько дюймов слева.
  Когда я бросил стилет себе в руку, тощий солдат приподнялся на локте, чтобы сделать еще один выстрел. Он снова прицелился, когда я выпустил нож. Пистолет выстрелил, оцарапав мою шею, а нож попал ему в сердце. Он упал на пол.
  Встав на колени, чтобы забрать Вильгельмину, я думал, что все кончено, но ошибался. Позади меня раздался дикий крик со стороны коридора, ведущего на кухню, и когда я обернулся, то увидел крупного мужчину, замахнувшегося ножом для мяса в мою голову.
  Очевидно, это был повар генерала, которого обстреляли на передовой. Тесак опустился на меня, ярко сверкнув в свете. Я нырнул назад, и лезвие ударилось о украшение на стойке лестницы за моей головой, полностью рассекло его.
  Я откатился от следующего удара, и он разрубил небольшой стол в холле пополам. Он был быстр с оружием, и у меня не было времени делать какие-либо действия, кроме защиты. Третий удар тяжелым, блестящим серебром тесаком пришелся бы мне прямо в лицо. Я был у стены и двинулся влево всего за долю секунды до того, как оружие вонзилось в стену позади меня.
  В тот момент, когда ему потребовалось попытаться вырвать тесак, я подтянул ногу к груди и ударил его ногой, сильно ударив его по сердцу.
  Его челюсть распахнулась, когда он ослабил хватку застрявшего тесака и упал на пол, издавая уродливые хрипы.
  Я увидел рядом с собой «Люгер» и протянул руку, чтобы поднять его.
  «Этого будет вполне достаточно!» - скомандовал громкий голос.
  Я обернулся и увидел в дверях высокого, крепкого генерала Дженина. В его руке была один из громоздких пистолетов, и он был нацелен мне в голову. Позади него, в крепких объятиях санитара, шла Габриель.
  Глава СЕМЬ
  «Мне очень жаль, Ник», - сказала девушка.
  Другой человек в форме, вероятно, шофер генерала, вошел в коридор. Он приставил ко мне пистолет, подошел и выбил «Люгер» из зоны моей досягаемости, взглянув на людей на полу. Он пробормотал что-то по-арабски.
  «Они предупреждали меня о вас», - сказала Дженина, шагая ко мне. «Но, похоже, я не воспринял тебя достаточно серьезно». Он отлично говорил по-английски. Это был крепкий мужчина лет пятидесяти, с квадратной челюстью и шрамом на левом глазу. Он был примерно моего роста и выглядел так, будто держал форму. У него был способ приподнять подбородок во время разговора, как будто на нем был слишком тугой воротник. Его форма была покрыта тесьмой и лентами.
  «Я рад, что не разочаровал тебя», - сказал я.
  Он зловеще стоял надо мной с пистолетом, и я на мгновение подумал, что он может спустить курок. Но он положил пистолет в большую кобуру на бедре.
  «Вставай», - приказал он.
  
  
  
  
  Я сделал это и почувствовал, как пульсация у меня на шее задела меня. Кровь запеклась у меня на шее и воротнике. Пока я стоял под ружьем шофера, генерал меня обыскивал. Он нашел карту в моем кармане. Он посмотрел на нее и усмехнулся. Затем он повернулся к шоферу.
  «Наденьте на него наручники и прведите в мой офис». Теперь он говорил по-арабски. «И позаботьтесь об этих людях». Он равнодушно указал на солдат и готовил на полу.
  Через несколько минут мы с Габриель сидели в большой библиотеке. Я правильно догадался, что это кабинет генерала. Дженина сидела за длинным, отполированным до блеска деревянным столом, постукивая карандашом по блокноту перед ним и мрачно глядя на нас. Он был светлокожим марокканцем, вероятно, бербером или потомком жестоких Альмохадов. Он был такого же роста, как я, и, вероятно, весил больше меня на двадцать фунтов.
  Габриель и я сидели на прямых стульях перед столом. Они не удосужились надеть на нее наручники или связать ее. Солдат, который держал Габриель, стоял на страже у двери библиотеки. У него все еще был пистолет направленный на нас.
  «Так вы знаете о маленьком проекте Ли Юэня?» - сказала Дженина, продолжая постукивать по карандашу.
  «Мы знаем», - сказал я. «Вы совершили серьезную ошибку, генерал, присоединившись к китайцам в такой ситуации. Вы когда-нибудь получали наличные деньги за оказанную им защиту? »
  Генерал, казалось, был обеспокоен этим вопросом. «Ли Юэнь держит слово, мой друг. Скоро у нас будет капитал, необходимый для финансирования настоящего переворота, а не фарса, подобного предыдущему ».
  "Который вы тоже вели?" Я спросил.
  Его глаза слегка прищурились. «Я не был движущей силой неудачной попытки. В следующий раз я займусь планированием ».
  «И, возможно, кто-то из вашей группы нападет на вас в последнюю минуту, когда все станет черным, и выстрелит в вас, как вы застрелили первого лидера».
  Дженина высокомерно ухмыльнулась. «Очень умно, не правда ли, убить этих неумелых негодяев и спастись от расстрела».
  - Полагаю, это зависит от того, на каком конце пистолета вы были.
  Дженина не признала моего сарказма. «Они заслужили именно то, что получили, мистер Картер», - сказал он мне. «Их слабое руководство привело нас к ситуации, когда все мы почти погибли. Этого больше не повторится ».
  «Ты действительно думаешь, что при поддержке Чикомов ты поднимешь еще один бунт?» Я спросил.
  «Я рассчитываю на это», - холодно сказал он, поднимая большой подбородок и выпячивая его вперед, в стиле Муссолини. Он снял плетеную шапочку, обнажив густые темные волосы, седеющие на висках.
  «И тебя не волнует, что Ли Юэнь и доктор Зено придумывают там под твоей защитой?»
  «Но, мистер Картер, - лукаво улыбнулась Дженина, - они открывают поликлинику для бедных обездоленных жителей этого района».
  «Если китайцам удастся реализовать свой проект« Омега », - сказал я генералу, - ни один народ или страна не будут в безопасности. Даже в Марокко. У тебя пресловутый тигр, Дженина. На данный момент тигр использует вас в своих целях. Позже он может отвернуться и откусить вам голову ».
  «Конечно, это всегда возможно», - мягко сказал он. «Но эта страна отличается от вашей. Здесь упорным трудом не продвинуться вперед. Мне нравится мое нынешнее звание и положение, потому что я родился в высшем классе и потому что я был достаточно силен, чтобы взять то, что я хотел. Вы получаете только то, что можете получить от кого-то другого. Я не собираюсь быть застигнутым врасплох, когда захват власти закончится, мистер Картер, даже если мне придется иметь дело с китайцами, чтобы получить необходимую мне помощь ».
  Я решил, что дальше обсуждать этот вопрос с Джениной бессмысленно. Он давно обосновал свои мотивы, и теперь разум не может быть достигнут.
  «Что вы планируете для нас?» Я спросил его откровенно, я думал, что знаю ответ, но я хотел его подтверждения, прежде чем строить какие-либо планы.
  «Он убьет нас», - сказала Габриель. "Я знаю это."
  Она все еще носила форму охранника поверх одежды. Я не мог не думать о том, какой беспомощной она выглядела, сидя там, выпаливая свой страх человеку, который имел над ней столько власти.
  «Да, - небрежно согласился с ней генерал, - мне, возможно, придется убить тебя. В конце концов, вы вторглись в мой дом, убив нескольких доверенных лиц и ранив других. Вы заслуживаете немедленного расстрела. Этого требует марокканский военный закон ».
  Однако он еще не сказал, что определенно намерен нас застрелить, и это меня несколько удивило. «Я не знал, что ты так заботишься о законе», - сказал я с резкостью в голосе.
  На нем снова появилась эта проклятая ухмылка. Шрам, пересекавший его левый глаз, в этом свете казался более багровым. «Я использую его, когда это служит моей цели», - сказал он. «Я также ломаю его, когда это служит моей цели. И я готов сделать это сейчас, мистер Картер, чтобы спасти вашу жизнь. Вашу жизнь, возможно, я должен сказать.
  «Вы знаете, генерал, я не в состоянии заключать сделки».
  «То, что я имел в виду, было более сложным, чем сделка».
  Я смотрел на него непонимающе.
  «Я уважаю вас за ваши особые таланты, мистер Картер, - сказал он, теперь его глаза стали серьезными. «Не многие мужчины могли попасть сюда.
  
  
  
  
  то, как вы это сделали, и нанесли ущерб, который вам удалось нанести тем, с чем вам пришлось работать ».
  Комплимент меня удивил.
  «Ли Юэнь упомянул вас, - продолжил генерал. «Похоже, у него, или, скорее, у L5 есть на вас довольно большое дело».
  «Я в этом уверен», - сказал я.
  «Я впечатлена тем, что мне сказали и что я видела, - продолжила Дженина. Он заговорщицки наклонился вперед. «Запад проиграл борьбу, Картер, с открытием Дэймона Зенона. Я понятия не имею, что это такое, потому что они мне не говорят, но я знаю, что это очень действенно ".
  "Я уверен, что это так". Я пожал плечами.
  «И где это тебя оставит, мой друг? Скорее всего, мертвого, на проигравшей стороне.
  «Я пока не собираюсь на кладбище», - ответил я.
  Он наклонился вперед еще дальше. «Я предложу тебе твою жизнь, Картер, разными способами. Мне нужен такой человек, как ты. Вы можете работать на меня. Если я доверяю тебе, Ли Юэнь будет. Я могу организовать для вас звание и зачислить вас в мой личный штат. Как звучит полковник Картер?
  Я был склонен улыбнуться несоответствию всего этого, но передумал. Вместо того, чтобы сказать ему, что меня не интересуют левые перевороты, что у L5 в Пекине в моем досье есть красная наклейка, а мои фотографии размещены в их учебной школе, и что Ли Юэнь был обязан убить меня, где угодно и когда он мог это сделать, Я решил проявить интерес к предложению Джениной.
  - Полковник Картер, - медленно повторил я. Я посмотрел на его нетерпеливое лицо. «Ты говоришь, я нужен тебе для переворота?»
  «С твоей помощью, Картер, мы сможем поставить Хасана на его уродливые колени. Я буду править Марокко, а вы будете моим министром государственной безопасности ».
  Он внимательно следил за моим лицом, ожидая реакции. Габриель тоже посмотрела на меня, и на ее лице было испугание. «Ник, - начала она, - ты не….
  Я не спускал глаз с Джениной. «Вы приводите очень убедительные доводы».
  "Ник!" - громко сказала Габриель.
  Я не смотрел на нее. «Сколько мне будет платить, как полковнику?»
  Дженина улыбнулась. «Американцы всегда очень практичны, когда дело касается денег». Потом пожал плечами. «Полковник здесь, вероятно, зарабатывает не больше, чем вы сейчас. Но я мог бы и хотел бы заключить особую договоренность, чтобы вы зарабатывали вдвое больше обычного за особые обязанности в моем подчинении.
  Некоторое время я сидел молча, как будто рассматривал все ракурсы. «А если бы переворот был успешным, я бы определенно стал главой разведки и безопасности?»
  Габриель снова попыталась перебить ее, но я не позволил ей. «Молчи, - резко сказал я. Затем я снова посмотрел на Дженину. "Хорошо?"
  Дженина наслаждалась дискомфортом Габриель. Он снова улыбнулся, когда говорил со мной. «Даю слово. Я изложу это письменно ».
  Я сделал паузу. "Мне нужно подумать об этом".
  Улыбка слегка погасла. "Отлично. Вы можете провести всю ночь. Завтра утром вы должны дать мне ответ ».
  "А девушка?"
  «Мы не причиним ей вреда».
  Я изучал его лицо, и оно было искренним, как честного бандита. Но, надеюсь, я выиграл время. До завтрашнего рассвета. Ночью могло случиться что угодно.
  «А что будет с нами завтра утром, если я откажусь от вашего предложения?» Я спросил.
  Улыбка слегка расширилась. «Боюсь, будет небольшая расстрельная команда. Я уже на всякий случай послал за отрядом людей. Конечно, все будет очень официально. Вас расстреляют как шпионов, чем вы, безусловно, и являетесь. Его голос смягчился. «Но я думаю, что ты не будешь таким глупцом, Картер. Я думаю, ты сделаешь то, что лучше для тебя ».
  «Я дам тебе свой ответ утром», - сказал я ему.
  «Хорошо. Ахмед, отведи их наверх. Оставьте на время мистера Картера в наручниках. Вы разместите капрала снаружи дворца с этой стороны и займите позицию за пределами их запертых комнат. Он посмотрел на меня, чтобы увидеть мою реакцию на его тщательность. «Спокойной ночи вам обоим».
  Нас повели наверх, и по дороге Габриель не смотрела на меня, не говоря уже о том, чтобы говорить. Я попытался вспомнить детали карты, которую Дженина забрал у меня, чтобы я мог нарисовать их на случай, если мы когда-нибудь выберемся отсюда. Наверху нас проводили в соседние комнаты, и двери были плотно заперты.
  Моя комната была большой, с кроватью, маленьким диваном и мягким креслом. На потолке висела фреска, изображающая сцену из старого Марокко. Рядом с комнатой была ванная комната, отделанная мозаичной плиткой.
  Я подошел к окну и выглянул. Прыжок дал бы долгое падение на землю. Другой солдат уже был снаружи, шагая со своим постом вдоль стены здания, с пистолетом-пулеметом на плече.
  Я тяжело вздохнул. Мне было интересно, чего я на самом деле добился. С охранником за окнами и дверями и с моими запястьями в наручниках, внезапно казалось маловероятным, что я смогу найти способ вывести Габриель и себя из этого места живыми.
  Я лежал на кровати, стараясь не замечать, как наручники впиваются в мои запястья. Габриель была прямо за толстой стеной через комнату, но к ней было невозможно добраться. Если бы время не было так важно, и если бы я мог быть уверен, что он не причинит ей вреда, я мог бы дать Дженину
  
  
  
  
  
   утвердительный ответ немедленно и подыгрывал, пока я не смог уйти от него или убить его. Но я должен был выбраться отсюда к завтрашнему утру, чтобы успеть добраться до лаборатории вовремя.
  Я лежал и думал. Если бы я мог взломать замок на оковах, у меня была бы некоторая свобода. Но как вы взломаете замки на своих собственных запястьях? Хороший вопрос.
  Может быть, ответ заключался в том, чтобы забыть о наручниках. Я мог бы многое сделать с ними, если бы мог просто выбраться из этой комнаты. Я решил подождать до раннего утра, когда охранники будут в полусне. Тогда я бы попытался вывести охранника снаружи в коридор, чтобы он вошел сюда сам, не вызывая генерала. Может, он не усмотрит ничего плохого в том, чтобы отвезти меня к Дженине для очередной частной беседы без девушки. Не повредит спросить.
  Но мой план не состоялся. У генерала Дженина были свои идеи. Около полуночи я услышал стук в свою дверь, бормотанную команду охраннику, и дверь была отперта. Дженина открыл ее и на мгновение постоял в дверном проеме, а я сел на край кровати.
  «Я хотел бы еще поговорить с вами», - сказал он, закрывая за собой дверь.
  «Я ждал тебя», - сказал я.
  Он прошел через комнату, сцепив руки за спиной, внушительная фигура в своей форме с черным поясом и блестящих высоких сапогах поверх военных штанов. Он стоял у окна, глядя в темноту.
  «Там было сложно говорить откровенно с девушкой, - сказал он. Он повернулся ко мне, его глаза сверлили мои. «У тебя есть качества, которые мне нравятся в помощнике, Картер. И у вас есть ноу-хау, чтобы государственный переворот работал на нас. В дополнение к дополнительной оплате, которую я упомянул внизу, я вижу, что вы получаете много других - дополнительных льгот, я думаю, вы бы назвали их подарками от благодарных политических лидеров, которых защищают мои войска. Прекрасный дом, Картер, и прекрасная американская машина в вашем распоряжении, с шофером, если хотите. Женщины. Все женщины, которых вы когда-либо захотите. А когда вы станете моим министром государственной безопасности, у вас будет необычайная власть. Ты будешь силой в марокканской политике и истории ».
  «Вы представляете хороший аргумент со своей стороны», - сказал я с легкой ухмылкой.
  «У вас будет большая карьера, чем вы могли себе представить. Это не несбыточная мечта. С твоей помощью я все смогу воплотить в жизнь.
  «С другой стороны, если бы вы настаивали на сохранении своей прежней сомнительной лояльности, вы поставили бы меня в неловкое положение. Я не могу позволить себе такого врага, как ты, Картер. Но с вами на моей стороне и помощью, которая вскоре прибудет из Пекина, я могу найти свою судьбу в этой стране, и вы можете стать ее частью ».
  Он подошел и встал рядом со мной. "Что вы думаете? Вы воспользуетесь этой возможностью? Только ты можешь надеть на себя мантию величия, Картер.
  Я посмотрел на пол еще мгновение, затем поднялся, чтобы встретиться с ним глазами. «Кажется, выбор невелик».
  На его квадратном лице появилось выражение самодовольного удовлетворения. «Тогда ты пойдешь со мной?»
  «Да», - сказал я. «А что насчет девушки?»
  Улыбка исчезла с его губ, его глаза встретились с моими, и я с ужасной уверенностью знала, как жалко находиться под влиянием и силой этого человека. «С девушкой совсем другое дело», - холодно сказал он. «Девушка должна умереть».
  Я отвернулся. Я так и думал.
  «И ты должен это сделать».
  Я оглянулся на него и попытался скрыть свою ненависть. "Ты много хочешь."
  "Я?" - категорично сказал он. «В обмен на свою жизнь? За богатство и власть? Я действительно прошу слишком многого, Картер? Нет, думаю, нет. Потому что убийство девушки будет для меня твоим актом верности. Это будет ваш способ показать мне, что вы действительно изменили свою лояльность. Убей девушку, которая для тебя очень мало значит, и мы вместе поплывем на ветру.
  Теперь этот ублюдок стал поэтичным. Я снова посмотрел ему в глаза и, думаю, его немного обеспокоило то, что я был на его уровне. Он привык смотреть на людей свысока.
  "Как?" Я спросил.
  Он снова усмехнулся. Он вытащил из кобуры большой пистолет. "Подойдет ли это?"
  Я посмотрел на пистолет. Пуля разорвет Габриель пополам. Но я должен был убедить его, что я готов это сделать. В любом случае это дало бы нам обоим возможность дать отпор, если бы нам повезло. «Я думаю, этого должно быть достаточно», - сказал я. «Когда я это сделаю?»
  «Как можно скорее», - сказал он.
  Я подумал минуту. Сейчас было самое подходящее время, чтобы сделать перерыв. Может быть, темнота поможет, если я смогу выбраться наружу.
  «Я сделаю это сейчас», - сказал я, добавив напряжения в голос.
  Дженина выглядела удивленной. "Отлично."
  «Я хочу покончить с этим», - сказал я. «Но я хочу делать это по-своему. Оставь наручники на мне, - сказал я ему. «Выведите нас обоих вместе в дальний угол сада. Я хочу, чтобы она думала, что вы казняете нас обоих. Снимите наручники в последний момент и отдайте мне пистолет, пока она отвернется от меня. Я не хочу, чтобы она знала, что я этим занимаюсь ".
  У Дженины было некрасивое лицо. «Я не считал тебя брезгливым человеком, Картер. Не после убийств, которое ты явно совершил.
  
  
  
  
  «Скажем так, я слишком недавно был с ней близок», - сказал я.
  «Ах. Я понимаю вашу точку зрения. Казалось, он принял объяснение. «Я согласен, что сложно избавиться от любовницы. Хорошо, давай возьмем девушку »
  Мы вошли в холл, и там дежурному солдату объяснили ситуацию, и он отпер дверь в комнату Габриель. Когда они пошли за ней, она сидела в кресле.
  «Пойдем с нами», - скомандовал охранник.
  Когда она вышла в холл, она посмотрела на наручники, которые все еще были у меня на запястьях. "Что происходит?" спросила она.
  «Они ведут нас погулять в сад», - сказал я.
  «Значит, вы не приняли его предложение?»
  «Нет», - честно сказал я.
  Мне показалось, что я заметил легкую ухмылку на губах солдата.
  «Вы двое не оставляете мне выбора», - сказала Дженина Габриель. Пойдем с нами.
  «Мне очень жаль, Габриель. Я имею в виду, что так оно и вышло.
  Мы спустились по лестнице и вышли из дома. И Дженина, и солдат вытащили пистолеты.
  На углу дома к нам присоединился солдат-шофер, стоявший на страже возле здания. Он снял пистолет-пулемет и двинулся рядом с нами, направив уродливое дуло мне в грудь. На нас было три пистолета, и все они способны пробить в наших телах дыры размером с марокканское блюдце.
  Буквально через несколько мгновений мы оказались в уединенном уголке территории. Там было много теней и укрытий, если мне представится возможность. Но на поляне, где мы стояли, высокая луна пролила на всех нас серебристый жуткий свет. В срезанных кустах поблизости в темноте слышалась цикада.
  «Это достаточно далеко», - сказала генерал Дженина. Он только что прошептал что-то шоферу на ухо, и я надеялась, что он сказал ему не использовать автомат против меня, пока я стреляю в девушку. «Снимите наручники мистера Картера. Человеку не следует сталкиваться со своим создателем, связанным, как животное »
  Денщик засунул автоматический пистолет за пояс и вынул из кармана ключ. Дженина внимательно следила за моим лицом, и я заметил, что его пистолет был направлен на меня. Он не собирался доверять мне, пока я не убил девушку. А может, даже тогда. В любом случае, я еще немного играл для него. Я украдкой взглянул на Габриель, когда она не смотрела, виноватым взглядом и тяжело вздохнул.
  «Хорошо, стойте вместе у этого дерева», - скомандовала Дженина. Мы сделали, как он сказал. Лицо Габриель напряглось от страха. Она была уверена, что умрет. И я знал, что есть по крайней мере хорошие шансы на это.
  Мужчина с автоматом нацелил оружие на нас. Дженина и санитар встали несколько ближе, по бокам нас.
  «Сначала девушка», - сказала Дженина. «Повернись, ты».
  Габриель впилась в него взглядом. "Я не буду. Вы должны встретиться со мной лицом к лицу, если убьете меня ».
  Дженина увидела в ее словах иронию, поскольку это я сказал, что не хочу с ней встречаться. Он слегка улыбнулся мне, а затем улыбка растворилась. «Хорошо, Картер. Больше никаких игр. Делай то что должен."
  Габриель вопросительно посмотрела на меня. Санитар подошел ко мне, внимательно изучил меня, как будто он мне не доверял, затем протянул мне автомат. Габриель посмотрела на меня, и я посмотрела в ответ.
  «Что это, Ник?» спросила она.
  «Тебе не нужно объяснять, Картер, - резко сказала Дженина. «Просто убей ее».
  Рот Габриель приоткрылся. «Mon dieu!» - выдохнула она. Потом она оторвалась и сильно ударила меня по лицу. «Давай, ублюдок. Спусти курок!" - прошипела она.
  Ее реакция на ситуацию укрепила доверие ко всему. Шофер засмеялся и слегка опустил пистолет.
  «Хорошо, я сделаю это», - мрачно сказал я. Я подмигнул ей. Прежде чем она успела понять значение этого жеста, я толкнул ее на землю.
  Тем же движением я присел, повернулся к шоферу и нажал на спусковой крючок большого пистолета. Если бы генерал только что проверял меня, а пистолет был пуст, у меня были бы большие проблемы. Но выстрел прозвучал на поляне, заревев у нас в ушах. Шофер получил ранение в грудь. Он прыгнул назад, но не упал. Его рука рефлекторно сжала пистолет-пулемет, и он начал стрелять в ночи, обрызгивая местность свинцом.
  Генерал тем временем открыл ответный огонь из своего служебного пистолета, как только я выстрелил в шофера. выстрел пронзил мой бок, разорвав плоть под рубашкой и повалив меня на землю рядом с Габриель.
  Наверное, повезло, что генерал меня сбил выстрелом. В следующую долю секунды пистолет-пулемет обрызгал то место, где я сидел на корточках, врезавшись в ствол дерева позади нас. Генерал и санитар тоже ударились о землю, когда большое орудие загремело по широкому кругу, глаза шофера остекленели, когда малиновое пятно осветило его рубашку. Пули свистели и забрызгивали нас, но никто не пострадал. Затем шофер упал на спину, и стрельба прекратилась.
  «Иди за дерево!» - крикнул я Габриель.
   Генерал снова прицелился в меня и яростно выругался себе под нос. Я полагал, что он ругал себя за то, что доверял мне. Но как только он собрался снова выстрелить, санитар бросился на меня сбоку и сбил меня с ног.
  
  
  
  
  К счастью, пистолет я не потерял. Мы катались и метались по земле, и я мельком заметил, как генерал двигался, пытаясь выстрелить в меня. Я ударил санитара по лицу, но он отчаянно цеплялся за меня, хватая пистолет в моей руке. Он ударил рукой по стволу , и моя хватка ослабла на пистолете, но я не потерял его.
  Габриель, выполнив приказ, поползла за дерево. Когда Дженина снова увидела меня в его поле зрения, она быстро встала и швырнула в генерала кусоком дерева. Она ударила его по плечу, не настолько сильно, чтобы причинить ему вред, но его внимание было временно отвлечено.
  Дженина выстрелила в Габриель, и я услышал, как пуля врезалась в древесину ствола рядом с ней. Затем она нырнула обратно в укрытие.
  Дженина снова повернула ко мне пистолет, гнев вспыхнул в его глазах. Он снова нашел меня в прицеле, когда мы с санитаром боролись за владение другим пистолетом. В этот момент я ударил своим левым кулаком в горло санитара. Он ахнул и потерял равновесие. Я перекрутил его между собой и Джениной, когда Дженина снова выстрелила.
  Пистолет взревел, и глаза санитара загорелись. Он ахнул, и из уголка его рта хлынула кровь. Он упал на меня мертвым.
  Генерал снова громко выругался и побежал к подрезанным изгородям, окружавшим нас. Я отодвинул от себя тело санитара, прицелился в Дженину и выстрелил. Но я промахнулся. Я слышал, как он пробивается сквозь заросли, а затем его шаги эхом разносились по гравийной дорожке, которая вела обратно во дворец.
  Я положил руку на бок и ушел в крови. Рана была просто раной на теле, но горела как ад. Я с трудом поднялся на ноги, а Габриель была рядом со мной.
  «Иди в Citrõen», - сказал я ей. «И жди меня там».
  Я начал преследовать генерала. К тому времени, как я добрался до широкой аллеи перед дворцом, Дженины нигде не было видно. Затем я услышал рев двигателя в припаркованном неподалеку лимузине. Я посмотрел и увидел генерала за рулем. Большой роллс-ройс внезапно рванулся вперед и полетел прямо на меня.
  Когда черный лимузин рванулся ко мне, я прицелился из пистолета и выстрелил. Выстрел разбил лобовое стекло, но Дженина не попала. Я нырнул на землю, когда машина с ревом задела мое бедро.
  Дженина продолжила движение по круговой дороге и направилась к дороге и воротам. Я встал на одно колено, положил руку на предплечье и прицелился в левое заднее колесо. Но пуля только попала рядом в гравий.
  Я встал и побежал за машиной. Я надеялся, что Дженина не найдет Габриель на подъездной дорожке или у ворот. Если бы он это сделал, он, вероятно, убил бы ее.
  Несколько мгновений спустя я подошел к воротам, держась за бок и морщась от боли. Лимузин просто исчезал за поворотом горной дороги, по которой мы ехали раньше. Я слышал, как работает двигатель «Ситроена», и видел, как Габриель вытаскивала машину из куста, где мы ее припарковали. Я подбежал к ее стороне машины.
  "Двигайся!" Я крикнул.
  Я забрался на водительское сиденье, пристегнулся и помчался по грунтовой дороге. Через несколько секунд я переключился на максимальную передачу, и машина мчалась по ухабистой дороге, бросая нас внутрь. Мы проехали пару миль, не видя лимузина, но наконец увидели красные задние фонари впереди.
  "Вот он!" - напряженно сказала Габриель.
  «Да», - ответил я. Моя рука, коснувшаяся раны, скользила по рулю. Я нажал на педаль газа до упора, и машина рванулась вперед, безумно свернув на крутой поворот, по которому только что прошел генерал.
  Еще через пару минут мы подъехали ближе, чем на двадцать ярдов к лимузину, который не мог поворачивать, как Citrõen. Справа от нас был подъем скалистого устоя, а слева крутой спуск на более низкую дорогу. Не было ни перил, ни тротуара, за который колеса могли бы зацепиться. Мы прошли еще один крутой поворот, и лимузин занесло, покатило и чуть не слетело с дороги, когда он неуклюже двигался на высокой скорости. Мы пошли по нему чуть более успешно, но я почувствовал, как колеса скользят под нами.
  Я поднял пистолет на пульте между нами и управлял одной рукой, в то время как я высунул левую руку в открытое окно и нацелил пистолет на другую машину. Я выстрелил дважды, подняв гравий прямо за лимузином.
  «Вы не попадаете», - сказала Габриель.
  «Я хочу попасть», - ответил я. Я надеялся, что хотя бы одна из пулей отрикошетит от гравия и попадет под разгоняющиеся «роллс». Всего одна - все, что мне было нужно.
  Я выстрелил еще раз, и гравий взлетел за задний бампер другой машины, а затем из-под задней части лимузина раздался ослепительный, оглушительный взрыв. Большая машина круто свернула, когда ее охватило пламя. Я попал в бензобак.
   Габриель ахнула, когда машина впереди нас свернула еще сильнее, за ней вырвался огонь. Затем машина беспорядочно свернула вправо, ударилась о скалистый выступ и помчалась обратно к обрыву на другой стороне дороги
  
  
  
   Еще через секунду он рухнул за край.
  Мы подъехали к тому месту, где только что проехал «роллс». Большая машина все еще катилась по склону горы, перевернувшись, полностью охваченная пламенем. Наконец, он разбился о камни далеко внизу, и раздался треск металла, когда пламя взлетело еще выше. Роллс лежал там, ярко пылающий в ночи. В судьбе генерала Дженина сомневаться не приходилось. Пережить то, через что прошел лимузин, было невозможно.
  "Он ушел?" - спросила Габриель.
  «Нет», - сказал я ей. Я начал разворачивать Citrõen по узкой дороге. «Я вернусь за своим оружием. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я был там. Даже если повар или другой солдат останутся живы, ни один из них не узнает, кто я ».
  «Тогда что, Ник?» - спросила Габриель, когда я возвращался к имению генерала.
  «Затем мы отправимся на юг, в Мхамид, - сказал я, - в исследовательский центр Деймона Зено и его друзей. Ты будешь ждать меня поблизости. Если у меня ничего не получится, я буду рассчитывать, что ты сообщишь моим контактам, чтобы они могли позаботиться о лаборатории ».
  Глава восемь
  Поездка до Мхамида была долгой. На рассвете Габриель очень захотелось спать, и я ненадолго остановился, чтобы мы могли поспать пару часов. Когда мы снова двинулись в путь, солнце стояло высоко в небе.
  Рана, которую мне нанес Дженина, свернулась и выглядела довольно хорошо, но Габриель настояла на том, чтобы около полудня заехать в горную деревню, чтобы наложить на нее надлежащую повязку и принять лекарства. Большую часть дня мы ехали через горы, которые постепенно переходили в холмы, и наконец оказались в засушливой пустынной местности. Мы были в дикой, почти необитаемой местности вокруг границы, в том месте, где Ли Юэнь обнаружил лабораторию Зенона. Иногда здесь были тяжелые обнажения скал, но в целом местность была плоской, испещренной искривленными, уродливыми растениями, земля, где встречаются горы и пустыня, и никому не было дела до жизни, кроме нескольких примитивных племен, змей и стервятников.
  Ближе к вечеру мы достигли крошечной деревушки Мхамид, единственного островка цивилизации в этой обширной пустыне. Если я правильно помнил карту, мы все еще находились на значительном расстоянии от удаленного исследовательского центра. Поначалу показалось, что для ночлега негде, но потом мы подъехали к небольшому белому зданию, которое выдавало себя за гостиницу. Глядя на его облупившиеся глинобитные стены, Габриель поморщилась.
  «Как ты думаешь, мы можем спать в таком месте?» спросила она.
  «У нас нет особого выбора. Я не хочу идти в лабораторию сегодня, скоро сумерки. И нам обоим нужен отдых ».
  Мы припарковали Citrõen, и вокруг него с любопытством собралась небольшая группа молодых бедуинов. Очевидно, они не видели здесь многих автомобилей. Габриель заперла машину, и мы вошли в гостиницу.
  Внутри она была даже менее привлекательна, чем на снаружи. Араб с ореховой кожей встретил нас из-за небольшой стойки, которая приняла вид письменного стола. На голове у него была тарбуш, а в ухе - серьга. Белые морщинки вокруг глаз, куда не доходило солнце, и редкая щетина на слабом подбородке.
  «Салам». Мужчина улыбнулся нам.
  «Салам», - сказал я. "Вы говорите на английском?"
  "Англиш?" - повторил он.
  Габриель заговорила с ним по-французски. «Мы хотим комнату на двоих».
  «Ах», - ответил он на этом языке. "Конечно. Бывает, что наш лучший набор доступен. Пожалуйста."
  Он поднял нас по шаткой деревянной лестнице, которая, я был уверен, рухнет под нашим весом. Мы прошли по тусклому, темному коридору в комнату. Он гордо открыл дверь, и мы вошли. Я увидел отвращение на лице Габриель, когда она огляделась. Он был очень спартанский, с одной большой железной кроватью, провисшей посередине, окном с разбитыми ставнями, выходившим на грязную улицу внизу, и потрескавшимися штукатурными стенами.
  «Если ты не хочешь…» Я сказал ей.
  «Все в порядке», - сказала она, ища ванну.
  «Баня прямо в коридоре, - сказала клерк по-французски, отгадывая ее вопрос. «Я нагрею воды для мадам».
  «Это было бы очень хорошо», - сказала она.
  Он исчез, и мы остались одни. Я улыбнулся и покачал головой. «Подумать только, - сказал я. «Горячие и холодные блохи».
  «У нас все будет хорошо», - заверила она меня. «Я собираюсь принять горячую ванну, а потом мы попробуем найти кафе».
  "Хорошо. Я видел бар по соседству, уродливое местечко, но, возможно, они имеют виски. Мне нужно кое-что после этой поездки. Я вернусь к тому времени, когда ты примешь ванну.
  «Это сделка», - сказала она.
  Я спустился по шаткой лестнице и вышел к бару рядом с отелем. Я сел за один из четырех старых столиков и заказал виски у невысокого человека в мешковатых штанах и тарбуше, но он сказал мне, что виски не подают. Я остановился на местном вине. За другим столиком рядом со мной в одиночестве сидел араб; он уже был немного под градусом.
  
  
  
  
  
  "Ты Американец? » - спросил он меня на моем родном языке.
  Я взглянул на него. «Да, американец».
  «Я говорю по-американски», - сказал он самодовольно.
  "Это очень мило."
  «Я хорошо говорю по-американски, не правда ли?»
  Я вздохнул. "Правда правда." Официант принес мое вино, и я сделал глоток. Это было неплохо.
  «Я здесь стрижка».
  Я взглянул на него. Я догадался, что это был невысокий мужчина лет сорока с небольшим, но на его лице было много старения. На нем была темно-красная феска и полосатая джеллаба. Оба были испачканы пылью и потом
  «Я стрижка всей деревни Мхамид».
  Я кивнул ему и отпил вина.
  «Мой отец тоже был парикмахером».
  "Я рад это слышать."
  Он встал со стаканом в руке и присоединился ко мне за моим столом. Он заговорщицки наклонился ко мне.
  «Я стрижка и для незнакомцев». Он сказал это полушепотом, около моего уха, и я почувствовал его мерзкое дыхание. Официант в дальнем углу ничего не слышал.
  Я взглянул на араба рядом со мной. Он усмехался, и у него не было переднего зуба. "Чужие люди?" Я спросил.
  Он взглянул на официанта, чтобы убедиться, что он не слышит вдвойне, затем продолжил хриплым шепотом, заливая мне ноздри своим дыханием. «Да, те, что в клинике. Видите ли, я хожу каждую неделю. Это все очень секретно ».
  Он мог говорить только о лаборатории. Я повернулся к нему. - Вы там докторов стригли волосы?
  «Да, да. И солдаты тоже. Они зависят от меня ». Он беззубо усмехнулся. «Я хожу каждую неделю». Улыбка исчезла. «Но вы не должны никому рассказывать. Понимаете, все это очень личное.
  «Вы были там сегодня?» - поинтересовался я.
  "Нет, конечно нет. Я бы не поехала два дня вместе. Я пойду завтра утром и дважды не пойду, понимаете.
  «Конечно, - сказал я. - А вы поедете старой караванной дорогой на восток?
  Он отодвинул от меня голову. «Я не могу вам этого сказать! Это очень личное ».
  Он несколько повысил голос. Я допил напиток и встал. Я бросил на стол несколько дирхамов. «Купи себе еще выпить», - сказал я.
  Его глаза заблестели. «Да пойдет с тобой Аллах», - пробормотал он невнятным голосом.
  «Слава Аллаху», - ответил я.
  Когда я вернулся в гостиничный номер, Габриель уже купалась; на улице темнело. Она еще не оделась и расчесывала свои длинные рыжие волосы, сидя на краю кровати, обернувшись полотенцем. Я сел на стул рядом и взглянул на пятнадцатаваттную лампочку, свисающую с потолка.
  «Он не должен был тратить все деньги», - заметил я.
  «По крайней мере, мы не будем проводить здесь много времени», - сказала Габриель. «У вас было виски?»
  «Ничего такого цивилизованного. Но я встретил человека, который, возможно, сможет нам помочь ».
  "Какой мужчина?"
  Я рассказал ей об арабском цирюльнике. «Завтра утром я встречусь с ним там», - сказал я. «Но он этого не знает».
  "С какой целью?"
  «Я расскажу вам все об этом за ужином». Я встал и снял куртку; Габриель заметила Вильгельмину на моей стороне и ножны Хьюго на моей руке.
  «Я боюсь за тебя, Ник, - сказала она. "Почему я не могу пойти с тобой?"
  «Мы все это прошли», - сказал я ей. «Ты собираешься отвезти меня туда, а потом повернуть сюда и ждать. Если вы ждете больше суток, вы должны будете предположить, что я не успел, и вы вернетесь в Танжер и расскажете всю историю властям. Вы также свяжетесь с Колином Прайором и расскажете ему, что случилось. Он свяжется с моими людьми ».
  «Твоя рана даже не зажила», - возразила она. «Смотри, через повязку пошла кровь. Тебе нужен врач и отдых ».
  Я усмехнулся. «Может быть, со всем этим могущественным талантом кто-нибудь предложит мне сменить повязку».
  Я снял кобуру и начал расстегивать рубашку, готовясь к уборке. Увидев мою обнаженную грудь, она встала с кровати, уронила гребень и подошла ко мне.
  - Знаешь, ты мне очень нравишься.
  Она прижалась ко мне, и я почувствовал мягкое тело под полотенцем. «Это чувство взаимно, Габриель», - прошептала я.
  Она дотянулась до моего рта своими губами и прижалась своим открытым ртом к моему. Ее тело было теплым по отношению ко мне.
  «Снова займись со мной любовью», - выдохнула она.
  Я прикоснулся губами к ее пухлой щеке, а затем к мягкости ее горла и ее молочного плеча. «А как насчет нашего ужина?»
  «Я хочу тебя на ужин», - хрипло ответила она.
  Ее бедро нажимается настойчиво против моего, и, как я переместил свои руки на полотенце, наши губы снова встретились, и мой рот исследовал ее голодной. Когда мы расстались, она тяжело дышала.
  «Я просто запру дверь», - сказал я. Я подошел к двери и повернул ключ в замке. Когда я повернулся, она разматывала большое полотенце.
  Полотенце упало на пол, и Габриель стояла обнаженная в тусклом свете маленькой лампочки. Мягкий свет придал ее коже персиковый оттенок, а ослепительно красная грива ниспадала на ее обнаженные плечи. Ее длинные бедра красиво сужались к мягким изгибам ее бедер. Она подошла к кровати и, свернувшись калачиком, стала ждать.
  Я разделся и присоединился к ней на кровати. Она набросилась на меня бедром и уткнулась носом в мою правую руку
  
  
  
  
   Она наклонилась и прикоснулась губами к моей груди, затем перешла к моему животу, нежно целуя все мое тело.
  Через мгновение я горел внутри. Я осторожно прижал ее к кровати и двинулся над ней. Внезапно мы стали одним целым, наши тела соединились. Она застонала, ее ноги сомкнулись вокруг меня, ее руки ласкали мою спину.
  Когда все закончилось, я не думал ни об Омеге, ни о докторе Зи, ни о завтрашнем дне. Был только теплый, довольный подарок.
  Глава ДЕВЯТЬ
  Комплекс зданий за колючей проволокой ощетинился вооруженной охраной и обороной, по сравнению с чем цитадель генерала Дженины выглядел как курортный отель. Колючая проволока висела на стальном заборе высотой примерно двенадцать футов, а равномерно расположенные изоляторы вдоль столбов убедили меня, что он электрифицирован. Двое солдат Дженины дежурили у ворот с обычными автоматами на плечах. С нашей точки зрения было видно как минимум двое других охранников - люди, которые ходили по периметру комплекса с большими собаками на цепных поводках.
  Фактически комплекс состоял из трех зданий, которые были соединены крытыми переходами в единый замкнутый комплекс. У главного входа стояла военная машина, с одной стороны виднелись два больших грузовика.
  «Выглядит устрашающе», - послышался голос Габриель в моем ухе.
  Я снял с глаз мощный бинокль и повернулся к ней. «Мы можем быть уверены, что у Ли Юэня есть несколько человек внутри, чтобы справиться с непрошенными посетителями. Помните, это самый важный научный объект, который есть у китайцев на данный момент ».
  Мы сидели за скалой, выступавшей примерно в трехстах ярдах от лаборатории, Cit-roen припарковался рядом с нами. Пыльная каменистая дорога изгибалась широкой аркой к воротам. Можно было увидеть одинокого стервятника, летящего по большому кругу в высоком безоблачном небе на востоке.
  «Что ж, поедем обратно к зарослям деревьев, где я буду ждать парикмахера. Если он придет рано ...
  Звук позади нас остановил меня. Я обернулся, и Габриель проследила за моим взглядом. Там, не более чем в пятидесяти ярдах от нас, по дороге навстречу нам двигался патруль из трех человек. Поднявшийся легкий ветерок унес от нас звук их приближения. Теперь было уже поздно. Нас заметил начальник патруля. Он говорил по-арабски и указывал на нас.
  Габриель панически двинулась к машине, но я крепко схватил ее за руку и удерживал неподвижно.
  "Они видели нас!" - резко прошептала она.
  "Я знаю. Сядьте и ведите себя как можно спокойнее ». Я заставил ее вернуться к скале. Затем я небрежно махнул рукой в ​​сторону небольшой группы людей в форме, в то время как лидер вытащил пистолет из кобуры на поясе и два других длинных винтовки.
  Затем осторожно двинулся к нам, злобно глядя на Citrõen. Когда они подошли, я поздоровался с ними на арабском. «Асалам алейкум!»
  Они не ответили. Когда они подъехали к машине, я поднялся. Габриель осталась сидеть. Бинокль она прятала под пышной юбкой.
  «Что ты здесь делаешь?» - спросил командир отряда на английском с сильным акцентом, его широкое лицо было полно враждебности.
  Это было очень плохим развитием и неудачей. Я старался скрыть разочарование от своего лица. «Мы просто катались за городом», - сказал я. Двое других солдат уже подозрительно вглядывались в Citrõen. «Надеюсь, мы не находимся в частной собственности».
  Мужчина с пистолетом посмотрел на Габриель, не отвечая мне, в то время как солдаты с винтовками подошли ближе, образуя полукруг вокруг нас. Через мгновение коренастый начальник надменно повернулся ко мне.
  - Думаю, вы выбрали плохое место. Он махнул пистолетом в сторону учреждения. «Здесь находиться запрещено».
  Я небрежно взглянул на здание. "Да неужели? Мы понятия не имели. Мы немедленно уедем. Я протянул руку Габриель, чтобы поднять ее на ноги, и увидел, как она сунула бинокль под какой-то сухой кустарник.
  «Дай мне посмотреть удостоверение личности», - сказал мне коренастый солдат.
   Я сказал. «Какого черта? Я же говорил, что мы просто прогуляемся. Я напрягся внутри. Этому человеку сказали, что он с подозрением относится ко всем, кого находят в его патруле, и выглядел так, как будто он создает проблемы.
  Он поднял дуло пистолета, пока тот не указал на точку прямо над моим сердцем. Двое других крепче сжали винтовки. «, Удостоверение пожалуйста», - повторил он.
  Я полез в карман и вытащил бумажник с фальшивым удостоверением личности. Я протянул ему бумажник, и он изучил его, в то время как двое других мужчин продолжали держать нас на прицеле. Мой разум работал сверхурочно. Осталось беспокоиться о Габриель. Я бы не стал заводить ее даже так далеко, но я хотел, чтобы она знала, где находится лаборатория. Кроме того, если бы одно из этих орудий выстрелило, даже если бы нас не убили, все на объекте были бы предупреждены.
  «Интересно», - говорил теперь широкий мужчина. Он подозрительно посмотрел на меня, затем положил в карман бумажник. «Ты пойдешь с нами».
  "Куда?" Я спросил.
  Он указал на лабораторию.
  
  
  
  . «Они захотят задать вам вопросы».
  Я хотел войти, но не так. И уж точно не с Габриель. Я посмотрел на пистолет, направленный мне в грудь. «Это безобразие», - сказал я. «У меня есть друзья в Танжере».
  Самодовольный взгляд был оскорбительным. «Тем не менее, - сказал он. Он повернулся к одному из солдат и быстро заговорил по-арабски. Он велел мужчине вернуться обратно по дороге, чтобы посмотреть, нет ли поблизости кого-нибудь еще. Солдат повернулся и двинулся в противоположном от лаборатории направлении. «А теперь пошли», - сказал коренастый.
  Я вздохнул и жестом показал Габриель, чтобы она выполняла его приказы. Это было сложно. Если мы переместимся более чем на десять ярдов по пыльной дороге к лаборатории, то окажемся на виду у ворот, где стояла вооруженная охрана.
  Когда Габриель пошла к зданиям, я остановил ее, взяв за руку, и повернулся к коренастому солдату с кожистым лицом.
  «Вы знакомы с генералом Джениной?» - сказал я ему, зная, что Дженина была его командиром.
  «Да», - сказал он угрюмо.
  «Генерал - мой хороший друг», - солгал я, наблюдая, как третий солдат медленно исчезает за поворотом дороги. «Если вы настаиваете на том, чтобы отвезти нас сюда для допроса, я поговорю с ним лично. Уверяю вас, у вас не получится.
  Это заставило его задуматься. Я видел, как солдат рядом с ним вопросительно смотрел ему в лицо. Тогда коренастый мужчина принял решение.
  «Мы выполняем конкретные приказы генерала», - сказал он. Его рука махнула в сторону учреждения. "Пожалуйста."
  Я сделал движение, будто собираюсь пройти мимо него на дорогу. Когда я был рядом с ним, я внезапно хлопнул его по руке тыльной стороной ладони.
  Он вскрикнул от удивления, и его пистолет упал на песок у наших ног. Я прижал его локтем к груди, и он громко ахнул. Он отшатнулся и тяжело сел на землю, его челюсть сжалась, когда он изо всех сил пытался втянуть воздух в легкие.
  Другой солдат, высокий худой молодой человек, поднял винтовку так, что она почти коснулась моей груди. Он собирался проделать дыру в моем животе. Я услышал позади себя тихий вздох Габриель. Я схватился за дульный конец винтовки и, прежде чем молодой араб смог нажать на спусковой крючок, с силой надавил на ствол пистолета. Солдат пролетел мимо меня, ударился лицом о землю и потерял винтовку. Он как раз пытался подняться, когда я ударил прикладом пистолета по его затылку. Раздался отчетливый треск костей, когда парень неподвижно упал на землю.
  Я собирался обернуться, когда коренастый солдат подошел ко мне и врезал мне в грудь, опустив голову. Он был крутым. Я потерял пистолет, когда мы вместе упали. Мы катались по пыли и песку, его толстые пальцы впивались мне в лицо и глаза. Я ударил его правым кулаком по лицу, он потерял хватку и упал на землю. Я встал на колени и огляделся в поисках винтовки, которую можно было бы использовать как дубинку, но он был на мне через секунду.
  Я боролась с ним на спине,он бил и рвал меня. Я круто развернулся и швырнул его к выступающей рядом с нами скале. Он сильно ударился о камень, и непроизвольное хрюканье вырвалось из его горла. Он ослабил хватку на мне, когда я бросил кулак ему в лицо.
  Он тяжело рухнул на камень, его широкое лицо было окровавлено. Но он не был прикончен. Он ударил меня кулаком по голове, и тот скользнул по виску. Я пошевелил мускулом на правом предплечье, и Хьюго скользнул мне в руку. Когда мужчина ударил меня еще один раз, я воткнул стилет ему в грудь.
  Он удивленно посмотрел на меня, затем посмотрел на рукоять ножа. Он попытался сказать что-нибудь гадкое по-арабски, но ничего не вышло. Я вынул стилет, когда он упал на землю - мертвый.
  Я затащил двух арабов за камни, спрятав тела. «Садись в машину, Габриель. Я хочу, чтобы ты последовал за мной, - сказал я. «Подождите десять минут, а затем медленно двигайтесь по дороге, пока не заметите меня. Хорошо?"
  Она кивнула.
  Я оставил ее и пошел за третьим солдатом. Я бежал по дороге под ярким солнцем, глядя вперед. Буквально через несколько минут я его нашел. Он проверил дорогу, насколько считал необходимым, и только что повернул обратно в сторону лаборатории. Я прижался к холму слева от дороги и поймал его, когда он проходил. Я схватил его сзади и одним быстрым движением провел стилетом по его горлу. Все было кончено. К тому времени, как я спрятал это тело, Габриель была там с Citrõen.
  «А теперь возвращайся в город», - сказал я ей. «Я буду ждать здесь парикмахера. Я надеюсь попасть в лабораторию к позднему утру. Если к завтрашнему дню от меня не будет вестей, возвращайся в Танжер, как мы и планировали.
  «Может, тебе не стоит идти туда одному», - сказала она.
  «Это работа одного человека, - сказал я. «Не волнуйся. Просто делай, как мы договорились ».
  «Хорошо», - неохотно сказала она.
  "Хорошо. А теперь иди. Увидимся в Мхамиде ».
  Она слабо ответила на мою усмешку. «В Мхамиде».
  Потом она ушла.
  Я просидел у дороги больше часа
  
  
  
  
  , и движение не проходило ни в одном направлении. Солнце было жарким, и пока я ждал, песок прожигал мои бедра сквозь штаны. Я сидел под пальмами, маленьким оазисом в бесплодной каменистой местности. Вдалеке виднелась линия невысоких холмов, в основном песчаных, а за ними - дома синих людей, кочевых племен Айт-Усса, Мрибет и Ида-оу-Блал. Это была дикая, пустынная страна, и я не мог не удивляться, зачем кому-то в ней жить. Я был просто поражен решением Ли Юэня открыть там лабораторию, когда услышал, как задыхается и ржет двигатель автомобиля, едущего по дороге из Мхамида.
  Через мгновение в поле зрения появился фургон. Это был ржавый реликт ненадежной конструкции, и, казалось, он презирал пустыню не меньше ворчливого цирюльника, который управлял им.
  Я вышел на дорогу и остановил ветхий фургон. Она остановилась в свисте пара и неприятном запахе, и цирюльник сердито высунул голову в окно. Он меня не узнал,
  "Убирайся с дороги!" он крикнул.
  Когда я подошел к его двери, я увидел на боку фургона потрепанную надпись на арабском языке: HAMMADI. А внизу: СТРЕЛЬКА ДЛЯ ВОЛОС.
  «Что ты делаешь?» - воинственно крикнул он. Затем он покосился на мое лицо. - Думаю, я видел тебя раньше.
  «Выходи из фургона, Хаммади», - сказал я.
  "Почему? У меня есть дела ».
  «У тебя со мной есть дела». Я открыл дверь и вытащил его из машины.
  Он посмотрел на меня со страхом в глазах. «Вы бандит?»
  «В каком-то смысле», - ответил я. «Иди за деревья и сними одежду».
  "Я не буду!"
  Я вытащил Вильгельмину, чтобы произвести на него впечатление. "Вы будете."
  Он нахмурился на пистолет,
  «Двигайся», - сказал я.
  Он неохотно выполнял приказы и через несколько минут уже сидел на земле в нижнем белье, связанный и с кляпом во рту из того, что было у меня под рукой. Он с восхищением наблюдал, как я надевал его грязную вонючую одежду и красную феску. Я старался не думать об запахе. Когда я был одет, я бросил рядом с ним рубашку и куртку.
  «Это ваше», - сказал я. «И поверьте мне, вы получаете лучшее от торговли». Я нанес небольшое пятно на лицо и руки, и я была готова. Я полез в карман джеллабы и обнаружил пропуск на Хаммади. Я засунул его обратно в халат, забрался в фургон и поехал.
  Когда я подошел к воротам, к двум дежурным охранникам присоединился солдат с собакой. Все они выглядели злобными. Один из охранников продолжал разговаривать с солдатом, а другой подошел к фургону.
  «Доброе утро», - сказал я ему на своем лучшем арабском языке. «Прекрасный день». Я вручил ему пропуск.
  Он взял его, но не посмотрел. Вместо этого он сузил глаза. «Ты не обычный парикмахер».
  «Это правда, - сказал я ему. «Хаммади заболел сегодня утром. Я тоже парикмахер, и меня послали вместо него. Он сказал, что меня впустят с его пропуском ».
  Солдат посмотрел на перевал, хмыкнул и вернул его мне. «О какой болезни вы говорите?»
  Я улыбнулся ему и наклонился к нему. «Я подозреваю, что вчера вечером все дело в том, что он принял слишком много кфты и вина».
  Он колебался мгновение, затем улыбнулся в ответ. "Отлично. Можете войти.
  Напряжение в груди немного ослабло. Я завел старый фургон и медленно двинулся к воротам. Я кивнул мужчинам и въехал в фургон. Наконец-то я оказался внутри учреждения Мхамид. Это была тревожная мысль.
  Глава десять.
  Я откатил старый фургон на стоянку у главного входа в комплекс зданий. Сотня вещей, которых я не знал, в любой момент могут вызвать подозрения. Я задавался вопросом, стоит ли припарковать фургон перед домом или Хаммади должен войти в лабораторию через какой-то другой вход. Не было возможности узнать эти детали, поэтому мне пришлось пойти на блеф, что было не совсем новым опытом.
  Я даже не знала, какое оборудование парикмахер перенес в здание. Когда фургон был припаркован, я вылез из машины, открыл задние двери и увидел внутри большой чемодан для переноски. В нем были инструменты парикмахера.
  В поле зрения было несколько человек. Два солдата в униформе стояли, куря сигареты и разговаривая друг с другом в углу здания, а техник в белом быстро прошел мимо меня с планшетом под мышкой.
  Парадный вход был широко открыт, но прямо за дверью за маленьким столиком сидел охранник. Это был черный африканец, одетый в простые брюки цвета хаки и рубашку с расстегнутым воротом. На нем были черные очки в роговой оправе, и он выглядел чисто профессорским.
  «Передайте, пожалуйста», - сказал он на прекрасном арабском.
  Я вручил ему карточку. «Я стригусь сегодня для Хаммади», - небрежно сказал я ему.
  Он взял пропуск и уставился на меня. Я подумал, не думал ли он, что я не похож на араба. «Я уверен, ему сказали, что пропуска в это учреждение не могут быть переданы другим лицам». Он взглянул на перевал, как будто видел его много раз раньше. «Но на этот раз у вас может быть разрешение. На следующей неделе пусть Хаммади доложит мне, прежде чем он пойдет в монтажную ».
  "Да сэр."
  Он передал
  
  
  
  
  пропуск обратно мне. «И тебе лучше быть хорошим, брат. Стандарты здесь высокие ».
  «Да, конечно», - сказал я.
  Он указал на свой планшет. «Подпишите на первом пустом месте».
  Мой письменный арабский был паршивым. Я подписал Абдула Марбрука и вернул блокнот. Он кивнул мне, чтобы я прошел в здание.
  Я поблагодарил его и пошел дальше по коридору. Внутри все было ярко освещено, окон не было. Стены были выкрашены в ослепительно-белый цвет.
  Я прошел через двойные двери в коридоре в другую часть здания. Я понятия не имел, где находится «монтажная», и меня это волновало меньше. Но я не мог позволить никому поймать меня на неверном направлении. Время от времени в коридоре появлялся сотрудник в белом халате, но люди спешили мимо меня, не взглянув ни разу. В некоторых дверях были стеклянные окна, и я видел сотрудников в офисах, выполняющих административную работу. В одной комнате был консольный компьютер, и несколько техников ходили рядом с ним. Этот дорогой механизм должен помочь Зенону проверить свои расчеты.
  Я прошел через еще один набор дверей и оказался в главной части комплекса зданий. Табличка над дверями гласила на трех языках: «Только уполномоченный персонал». В этом крыле, несомненно, располагались офисы Зенона и Ли Юэня и, возможно, лаборатория, где Зенон проводил свои эксперименты.
  Я только что миновал дверь с надписью «Сервис», как мужчина в белом с желтым значком на груди выскочил из комнаты и чуть не сбил меня с ног. Это был высокий парень примерно моего роста, но с узкими плечами. Когда он увидел меня, его длинное лицо выразило легкое удивление.
  "Кто ты?" - спросил он по-арабски. Он выглядел немцем или, возможно, французом. Мне было интересно, был ли он одним из многих участников этого проекта, которые, как и Андре Делакруа, ничего не знали о его истинной цели.
  «Я стрижка», - сказал я ему. "Я…"
  «Как вы думаете, что вы делаете в Первом разделе?» - раздраженно сказал он, перебивая меня. «Вы должны знать, что вам здесь не место».
  «Это первый отдел, сэр?» - сказал я, задерживаясь.
  «Да ты идиот!» он ответил. Он частично отвернулся от меня. «Монтажная находится в другом крыле. Вы вернетесь через эти ... "
  Я быстро ударил его по затылку, и он рухнул мне на руки. Я потащил его к двери шкафа и повернул ручку. Он был заперт. Я выругался себе под нос. В любой момент в этом коридоре мог появиться кто-то другой, и я застрял бы с телом. Я пошарил в джеллабе, которую носил, и нашел отмычку, которую снял с моей одежды вместе с Вильгельминой и Хьюго. Через мгновение дверь открылась. Но другая дверь открылась в двадцати футах по коридору, в то время как лаборант все еще лежал на полу в коридоре. Другой мужчина в белом вышел, но повернул в другую сторону, не заметив нас, и быстро зашагал по коридору. Я выдохнул. Я схватил бессознательное тело и потащил за собой в шкаф, включив свет внутри после того, как закрыл дверь.
  Шкаф был крошечным, в нем едва хватило места для двух человек. Я быстро снял с парикмахера одежду и бросил ее в кучу в углу вместе со швабрами и ведрами. Затем я подошел к маленькой раковине позади меня, включил воду и стер с лица и рук моющееся пятно. Сушила хозяйственным полотенцем из стопки на подставке рядом. Я сняла с него пиджак, рубашку и галстук. Во время предыдущего обмена я сохранил свои штаны. Я надел новую одежду, сняв и заменив кобуру и ножны на шпильке. Через мгновение я стал техником в белом халате. Я связал своего мужчину кухонными полотенцами, заткнул ему рот, вышел из туалета и запер его за собой.
  В коридоре я посмотрел на свой значок. Меня звали Хайнц Крюгер, и меня назначили в отдел F, что бы это ни значило. Я задавался вопросом, насколько близко к доктору Зи и Ли Юэню это приведет меня. Я двинулся по коридору к дальнему концу, где были большие вращающиеся двери. Молодая женщина в очках вышла из бокового коридора, взглянула на меня и заговорила на английском, который, по-видимому, был вторым языком учреждения.
  «Доброе утро», - сказала она, проходя мимо, бросив на меня второй взгляд, словно задаваясь вопросом, почему мое лицо не было знакомо.
  Я мельком взглянул на ее значок. «Доброе утро вам, мисс Гомулка».
  Использование ее имени, казалось, успокоило ее, и она коротко улыбнулась, двигаясь дальше. Я не смотрел за ней. Я быстро спустился до конца коридора к двойным дверям.
  Длинная комната, в которую я вошел, была палатой, кровати были заполнены арабами и несколькими черными африканцами. Они были похожи на обломки своего мира или любого другого мира. И все они выглядели очень больными.
  Я взглянул в проход между кроватями и увидел, как медсестра делает что-то пациенту. Медсестра взглянула на меня и кивнула, но больше не обращала внимания. Я кивнул в ответ и двинулся по проходу в другом направлении. То, что я увидел, заставило мой желудок перевернуться.
  В этой палате не было никаких попыток содержать в чистоте постельное белье или хотя бы
  
  
  
  
  убрать мусор с пола. И было ясно, что мужчин в этих кроватях не лечили, так как у многих из них были открытые язвы и недоедание, с которыми их сюда привезли. Но в них было что-то гораздо более тревожное, чем эти визуальные признаки. Эти люди были смертельно больны. Их глаза были тусклыми, налитыми кровью, кожа была дряблой и сухой, и многие из них явно испытывали боль. Когда я проходил, они постоянно стонали и просили лекарства. Один костлявый негр неподвижно лежал на кровати, его грязные простыни сорвались. Я подошел и посмотрел на него. Его глаза были открыты и остекленели. Его язык наполовину высовывался из его рта, опух и был сухим. Его лицо было испещрено следами мучительной боли, а на теле почти не было плоти. Я коснулся его запястья. Мужчина был мертв.
  Так вот что там происходило. Эти бедняги использовались в качестве подопытных кроликов. Их, вероятно, забрали на улицах деревень с обещанием клинического лечения, а затем привезли в лабораторию для экспериментов. В них была введена Омега, что стало окончательным доказательством успеха Зенона.
  Мои внутренности скрутились, думая о том, через что пришлось пройти этим несчастным людям. Когда я стоял и смотрел на труп, я думал о большом городе в Соединенных Штатах после удара Омега-Мутации. Седые мужчины и женщины умирают на улицах, не в силах получить помощь, корчатся в агонии, пустые глаза умоляют о пощаде, сухие губы бормочут о каком-то чуде, чтобы положить конец страданиям. Больницы забиты стонущими жертвами, сам персонал не может работать из-за приступа болезни. Государственные учреждения закрыты, транспорт и информационные службы не работают. Никаких грузовиков или самолетов, чтобы доставить в больницы драгоценные лекарства.
  "Я могу вам помочь?"
  Голос напугал меня, как будто из-за моего левого плеча. Я затонировал и увидел, что там стоит медсестра. Его голос был высоким, а манеры - слащавыми.
  "Ой. Просто взгляните на результаты, - сказал я. «Как дела сегодня утром?»
  «Очень хорошо», - сказал он женственным тоном. Она пытался вспомнить меня, как девушку в холле. «Сейчас у нас несколько третьих стадий, и симптомы замечательные. Похоже, что для завершения всей процедуры требуется всего четыре-пять дней ».
  Этот человек должен был знать, что происходит на самом деле. Он не был одним из обманщиков, поэтому был для меня более опасен. «Это хорошо», - авторитетно сказал я. «У вас здесь терминал». Я указал на мертвеца.
  «Да, я знаю», - сказала он. Она оглядел меня холодным взглядом.
  «Что ж, доброго утра», - бодро сказал я. Я повернулся, чтобы уйти. Затем его голос снова остановил меня.
  "Почему на тебе значок Рингера?"
  Во рту пересохло. Я надеялся, что смогу избежать такой конфронтации. Я позволил Хьюго проскользнуть в мою ладонь, когда повернулся к нему. Я посмотрел на значок.
  "Ой. Я одолжил его пальто и забыл снять значок. Я рада, что вы это увидели.
  «Ты здесь новенький, не так ли?» он спросил.
  "Это правильно. Я Дерек Бомонт. Привлечен к проекту только на прошлой неделе по приказу доктора Зено.
  "Да. Конечно."
  Она мне не поверила. Я чувствовал, что она просто ждала, когда я уйду, чтобы она мог подключиться к внутренней связи. У меня не было выбора. Я подошел немного ближе. "Хорошо. Увидимся." Я от души похлопал его по плечу и быстро двинул вперед правую руку к его грудной клетке. Его глаза закатились, когда вошла холодная сталь, затем она тяжело упала на меня.
  Я вынул Хьюго и перетащил обмякшую фигуру на ближайшую пустую кровать. Когда я бросил его на кровать, на меня смотрели как минимум дюжина пар глаз, но никто не пытался крикнуть или двинуться в мою сторону. Я накинул простыню на обмякшую фигуру и поспешно вышел из палаты.
  Я двинулся по боковому коридору налево. Там было несколько дверных проемов. Когда я дошел до конца, там была закрытая дверь с простой вывеской: ДИРЕКТОР. Вход запрещен.
  Это должен был быть офис Ли Юэня. Я колебался мгновение, гадая, каким должен быть мой следующий шаг. Я мог столкнуться с такими неприятностями, что никогда не найду лабораторию или Зенона. Но я решил рискнуть.
  Я открыл дверь и вошел в приемную. За столом сидела секретарша, китаянка лет сорока, а большой, здоровый черный африканец стоял на страже прямо у двери. Другая дверь справа от меня вела в личный кабинет Ли Юэня.
  Охранник посмотрел на мой значок, но ничего не сказал. Женщина подняла глаза, неуверенно улыбнулась и заговорила. "Я могу вам чем-нибудь помочь?" Ее английский был превосходным.
  «Я должен увидеть Ли Юэня», - сказал я.
  Она внимательно изучила мое лицо. «Я не уверена, что знаю тебя».
  «Я только что присоединился к исследовательской группе. Крюгер. Возможно, директор упомянул меня вам. Я снова пошел на чистый блеф. Мне пришлось использовать имя Крюгера, потому что черный человек уже видел значок. Я мог только надеяться, что эта женщина не слишком понимала, кто такой Крюгер.
  «О да, - сказала она. «Но я боюсь, что мистер Ли сейчас разговаривает с доктором Зено.
  
  
  
  
  Могу я спросить, о чем вы хотите его видеть?
  Я искал правдоподобный ответ. «Компьютер обнаружил небольшое расхождение в данных. Ли Юэнь попросил меня прийти прямо к нему в такой ситуации ». Я имел в виду, что Зенона обходят стороной.
  «Да, я понимаю», - сказала она бесстрастно. «Что ж, я думаю, мистер Ли скоро закончит. Вы можете подождать, если хотите ».
  "Да спасибо."
  Я сел на жесткий стул, планируя свой следующий шаг. Первая проблема была удалена без каких-либо действий с моей стороны.
  «Бомбоко, - сказал китайский секретарь, - не могли бы вы передать это дело в отдел C?» Мистер Крюгер и я будем охранять святая святых во время вашего краткого отсутствия. Она слегка улыбнулась мне.
  Большой черный мужчина кисло взглянул на меня и взял папку из манильской бумаги, которую она ему вручила. «Да, мемсахиб».
  Проходя мимо, он еще раз взглянул на меня и исчез за дверью. Как только дверь за ним закрылась, я вытащил Вильгельмину и нацелил ее на голову женщины.
  «Мне жаль, что я воспользовался вашим неуместным доверием», - сказал я. «Но позвольте мне заверить вас, что если вы издадите малейший звук или попытаетесь сделать предупреждение любого рода, я застрелю вас».
  Она неподвижно сидела за столом, а я быстро обошел ее сзади, чтобы убедиться, что у нее нет предупреждающего сигнала. Я заметил большой металлический шкаф с полными дверцами. Я открыл его, а там было немного, кроме аптечки на высокой полке. Я достал его, положил на стол и открыл. Внутри был рулон ленты.
  «Оторвите шестидюймовый кусок и приложите его ко рту, - сказал я ей.
  Она тщательно выполняла приказы. В мгновение ока она заклеила рот лентой. «А теперь иди в шкаф».
  Она вошла, и я повернулся ко мне спиной, схватил ее за запястья и обмотал лентой, связав их вместе. «Постарайся там молчать, - сказал я. Я закрыл дверь, когда она присела на корточки на полу шкафа.
  Я подошел к двери офиса Ли Юэня. Я приложил к нему ухо и довольно отчетливо услышал два голоса внутри. Первый голос был американским; он явно принадлежал Дэймону Зено.
  «Вы, кажется, не понимаете, полковник; моя работа еще не завершена ». В голосе прозвучало нескрываемое раздражение, имевшее гнусавый оттенок.
  «Но ты, несомненно, выполнил то, для чего мы привели тебя сюда», - раздался высокий, слегка металлический голос Ли Юэня. «Вы создали мутацию Омега».
  «Мои эксперименты еще не доказали, что я удовлетворен», - утверждал Зенон. «Когда мы отправляем наш отчет в Пекин, я хочу быть уверенным в том, что мы сделали».
  «Вы не согласны с выводами своих тяжелых родов, доктор», - сказал Ли Юэнь неизменным, неизменным голосом. «Можно быть слишком большим перфекционистом»
  «Мутация Омега будет самым эффективным биологическим оружием из когда-либо созданных», - медленно сказал Зенон.
  «Это сделает водородную бомбу устаревшей». Последовала короткая пауза. «Но я не отправлю незаконченную работу в Пекин!»
  «Пекин думает, что вы действуете слишком осторожно, доктор Зено, - сказал Ли Юэнь более жестким голосом. «Есть те, кто задается вопросом, не хотите ли вы доставить оружие сейчас, когда вы его создали».
  «Это полная чушь», - резко возразил Зенон.
  «Лаборатории по всему Китаю готовы приступить к работе, - продолжил Ли Юэнь. «Они смогут вырастить значительное количество в течение нескольких недель, благодаря изменению генетической структуры, обеспечивающему быстрое размножение». Раздался треск бумаги. «У меня есть сообщение от моего начальства, доктор, с предложением, чтобы вы немедленно отправили свои результаты и посевы и позволили нашим лабораториям начать разведение, а вы продолжаете здесь работать над окончательными пробами».
  "Но это не так!" Зенон громко запротестовал. «Если я найду изъян в существующей мутации, то работа, которую они делают тем временем, пойдет напрасно».
  «Пекин готов рискнуть», - сквозь дверь раздался ровный голос Ли Юэня. «Они просят, доктор, чтобы вы подготовили отчет для отправки им в течение суток. Они попросят китайских биологов проверить ваши открытия в Пекине ». Последнее замечание прозвучало язвительно и было задумано как оскорбление.
  В комнате наступила короткая тишина. Затем тяжелый голос Зенона продолжился: «Хорошо, я приготовлю для них что-нибудь».
  "Спасибо доктор." Тон Ли Юэня был сладковатым.
  Я вовремя отошел от двери. Зенон вышел из внутреннего кабинета окостеневший и сердитый. Он мельком взглянул на меня, стоявшего посреди зала ожидания, а затем прошел через внешнюю дверь в коридор. Я двинулся за ним и смотрел в его направлении, предположительно, в лабораторию. Я вернулся в комнату ожидания. Мне нужно было решить, идти ли сразу за ним или остановиться в офисе Ли Юэня. Я выбрал второе, потому что полагал, что по крайней мере некоторые из документов, в которых описывается уродливое развитие Омеги, будут принадлежать человеку L5. Возможно, у него даже была копия всего, что записал Зенон.
  Я снова повернулся к приоткрытой двери офиса Ли Юэня. Я вытащил Люгер и вошел в дверь, когда Ли Юэнь
  
  
  
  
   открывал стенной сейф. Я позволил ему открыть ее, потом заговорил:
  «Твое беспокойство по поводу Пекина прошло, Ли».
  Он быстро повернулся, на его круглом лице появилось удивление. «Он был молод, лет тридцати, - подумал я. Он сосредоточился на «Люгере», когда я нажал на спусковой крючок.
  Пистолет громко рявкнул в комнате, и Ли Юэнь развернулся к открытой двери сейфа, ударившись лицом о ее край. Сползая вниз, он схватился за дверь обеими руками и оставил на ней темно-красное пятно.
  Я пнул тело, и оно не двигалось. Я надеялся, что звук выстрела не разнесся далеко за пределы комнаты, но у меня не было выбора из-за времени. Я полез в сейф и вытащил пачку бумаг и две черные папки с серебряными полосками на обложках. Один был написан на китайском языке OMEGA PROJECT. Другой, на английском языке, читается просто DAMON ZENO.
  Я просмотрел файл о Зеноне и бросил его на пол. Когда я открыл другой файл, я понял, что это часть того, что мне нужно. Были некоторые ранние заметки Зенона о проекте, сообщения между Ли и Зеноном, а также таблицы из букв и цифр, отслеживающие развитие ошибки Омеги. Я закрыл папку, повернулся и вышел из комнаты.
  В зале ожидания раздался приглушенный шум и слабые удары ногами из шкафа, в который я поместил китаянку. Теперь это не имело значения. Когда я повернулся, чтобы уйти, открылась внешняя дверь, и там стоял большой черный человек.
  Он посмотрел на пустой стол, а затем на папку у меня под мышкой. Я начал проходить мимо него.
  «Где мадам Чинг?» он спросил.
  Я указал на внутренний кабинет, где лежал мертвый Ли Юэнь. «Она с Ли Юэнем», - сказал я. Из шкафа послышался звук, и он посмотрел на него.
  Я снова вытащил пистолет и ударил его по основанию черепа. Он застонал и упал на пол.
  «Считай свои благословения», - сказал я бессознательной фигуре. Затем я прошел через дверной проем и пошел по коридору в направлении, куда ушел Дэймон Зено.
  Глава одиннадцать
  Высокий, крепкий горный человек из альмохадов в военной форме марокканской армии заграждал дверь в лабораторию. У него была густая черная борода и серьги в ушах. Его плечи и грудь растягивали форму. Его шея была толщиной с талию некоторых мужчин. Он посмотрел мне в глаза примерно с тем, что можно было описать только как высокомерную враждебность. Над его головой над закрытой дверью было нарисовано несколько предупреждающих знаков на английском и арабском языках. ОТДЕЛ «А» ИССЛЕДОВАНИЯ. Въезд строго запрещен. Нарушители будут наказаны.
  "Что ты хочешь?" - спросил большой марокканец на английском с сильным акцентом.
  «Доктор Зенон внутри?»
  "Он."
  «Я должен доставить это дело», - сказал я, показывая ему файл у себя под мышкой.
  «У вас есть допуск первого класса?»
  «Меня послал Ли Юэнь, - объяснил я.
  «У вас должен быть пропуск первого класса», - настаивал он. «Если вы этого не сделаете, я доставлю файл».
  Я пожал плечами: «Хорошо». Я передал ему драгоценную папку. Как только его руки оказались на нем, я пошел за Вильгельминой.
  Но он был резок. Он заметил это движение, уронил бумаги и схватил меня за запястье, выходящее из-под халата. Я изо всех сил пытался направить на него пистолет, но он был слишком силен для меня. Он сильно повернул мое запястье, и «люгер» выпал из моих рук. На мгновение я подумал, что он сломал кость. Он схватил меня обеими руками и прижал к стене у двери. У меня стучали зубы, и я не мог сфокусировать взгляд ни минуты. Большие руки сомкнулись вокруг моего горла. Его сила была настолько велика, что я знала, что он раздавит мне трахею, прежде чем задушит меня. Я ненадолго высвободил руки и с силой прижал их к его предплечьям, ослабляя хватку. Я ударил ногой туда, где, как я думал, будет его левая коленная чашечка, подключился и услышал хруст кости.
  Альмохад издал глухой вопль и упал. Я сильно ударил его по голове правой рукой. Он не упал. Я снова попал в то же место, и он упал на пол.
  Но через секунду он схватился за пистолет на поясе и двигался очень быстро для крупного человека. Я приземлился на него как раз в тот момент, когда пистолет выходил из кобуры. Хьюго скользнул мне в руку, когда я ударил его. Когда он упал на спину и увидел вспышку ножа, он поднял руку, чтобы заблокировать его, но я отбросил его руку достаточно долго, чтобы сделать один быстрый прыжок, вонзив стилет ему в голову, прямо под левым ухом. Послышалось шипение из его открытого рта, сильная дрожь его массивного тела, и он был мертв.
  Я посмотрел вверх, коридор все еще был пуст. Я прошел несколько шагов и открыл дверь в небольшой офис. Там никого не было. Я вернулся к охраннику, затащил его в маленькую комнату и закрыл дверь. Затем я поправил белый халат, заменил оружие и собрал папку. Я толкнул дверь лаборатории и вошел, как будто это место принадлежало мне.
  Это была большая комната, заставленная столами и оборудованием. На столах стояли ряды маленьких стеклянных резервуаров, в которых, как я догадывался, выращивали Омегу. В одном конце комнаты стояла какая-то большая электронная машина, и над ней склонился служитель. Были еще три лаборанта
  
  
  
  
  кроме самого доктора З., который делал записи за стойкой.
  Слева от меня был высокий шкаф, сделанный из металла и дерева. Двери в этом шкафу были усилены стеклом, так что его содержимое было видно. Были сотни стеклянных цилиндров с наклеенными на них этикетками. Внутри контейнеров находилось зеленовато-серое вещество, которое, как я решил, было культивированной мутацией Омега.
  Доктор З. подошел к стойке возле стола и изучал стакан на небольшом огне. Как я знал из предыдущей краткой встречи и из фотографий AX, это был высокий мужчина с меловым лицом и сутулыми плечами. Его волосы были густыми и серо-стальными. Нос был тонким, но выпуклым, а рот широким с полной нижней губой. В отличие от большинства других мужчин в комнате, Z был без очков, и его темно-серые глаза смотрели холодно и ярко.
  Я вспомнил совет Хоука. Верни Зенона, если можно. Убей его, если я не смогу. Выбор был за Зеноном.
  Никто в комнате меня не видел, а если и видел, то не обращал внимания. Я быстро подошел к Зенону и, подходя к нему, положил файл Омега на стол, чтобы он не мешал мне. Я подошел к нему, встав между ним и другими мужчинами в белых халатах в комнате, чтобы они не могли видеть, что происходит. Затем я вытащил Вильгельмину. Зенон в этот момент поднял голову, на мгновение бесстрастно посмотрел на пистолет, а затем посмотрел на меня своими твердыми яркими глазами.
  "Что это?" - холодно сказал он мне сильным звучным голосом. «Что ты здесь делаешь?»
  «Я дам вам небольшой намек», - сказал я низким жестким голосом. "Я не с L5".
  Его темные глаза слегка сузились, когда он посмотрел на меня, и на его лице появилось понимание. "Итак, это все." Он пытался скрыть свой страх. "Ты дурак. Живым из лаборатории никогда не выйдешь.
  «Выбраться живым не входит в мою задачу», - сказал я ему медленно и неторопливо. Я позволил этому погрузиться в мгновение ока. Я видел, как его взгляд метнулся к другим мужчинам позади меня. «Не делай этого. Нет, если только ты не против, чтобы пуля пробила тебе в груди дыру размером с бейсбольный мяч ».
  Он посмотрел на пистолет, а затем снова в мои глаза. "Что ты хочешь?" он спросил.
  Я прижал «люгер» к его ребрам. «Скажи остальным, чтобы они уходили, - тихо сказал я. «Скажите им, что Ли Юэнь хочет встретиться с вами здесь наедине. Скажите им что угодно, но вытащите их ненадолго. И заставить их поверить в это ».
  Дэймон Зено посмотрел на пистолет, а затем на меня. «Я не могу этого сделать. Эти люди…."
  «Я нажму на спусковой крючок, если ты этого не сделаешь».
  Зенон изо всех сил пытался сдержать нарастающий гнев. Но его страх был сильнее. «Это Ли Юэнь виноват, - с горечью пробормотал он себе под нос. Когда он взглянул мне в глаза, он увидел, что я имел в виду то, что сказал, и медленно повернулся к другим мужчинам в лаборатории.
  «Господа, пожалуйста, обратите внимание». Он подождал, пока все повернутся к нему. «Директор запросил срочную встречу со мной здесь через десять минут. Боюсь, мне придется попросить вас ненадолго отлучиться от работы. Почему бы вам всем не сделать перерыв на кофе, и я скоро к вам присоединюсь? "
  Было какое-то бормотание, но они двинулись прочь. Я спрятал пистолет, пока они не ушли. Затем я снова повернулся к доктору З.
  «Где ваши недавние находки и заметки?» Я спросил. «Те, которые дополняют те, что в досье Ли Юэня».
  Взгляд Зенона невольно метнулся в сторону запертого металлического шкафа на соседней стене. «Ты, должно быть, наивен», - мягко сказал он. «Ты действительно думаешь, что я доставлю тебе Омегу на серебряном блюде? В любом случае эти записи ничего не значат для вас или кого-либо еще в американской разведке.
  «Бьюсь об заклад, записи находятся в этом шкафу», - сказал я, наблюдая за его реакцией. «И что культурная Мутация скрывается за стеклом на той стене».
  Лицо Зенона потемнело от разочарования и ярости. «Уходи отсюда, пока можешь», - хрипло сказал он. «Или Ли Юэнь порежет тебя на мелкие кусочки».
  Я хмыкнул. «Ли Юэнь мертв».
  Я видел, как выражение его лица мелькнуло. Неверие, затем шок, гнев и, наконец, новый страх.
  «Генерал Дженина тоже, - сказал я. «Ты сейчас почти один, Зенон, даже если они убьют меня».
  Бледное лицо Зенона боролось за контроль. «Если Ли Юэнь мертв, он - расходный материал. Важна Омега, а не Ли ».
  «Совершенно верно», - сказал я. «Вот почему он должен уйти. И ты тоже, если упрямый. Бог знает почему, но у меня есть приказ вернуть тебя со мной, если ты хочешь пойти. Мой голос показал мое презрение. «Я даю тебе выбор прямо сейчас».
  Он снова взглянул на «Люгер». «И ты уничтожишь Омегу?»
  "Это правильно." Я подошел к шкафу, взял микроскоп, разбил им замок и взломал. Я бросил поврежденный инструмент на пол, снял замок и открыл дверцу шкафа.
  Внутри была папка из манильской бумаги и еще несколько бумаг. Я собрал их и взглянул на Зенона. Напряженное выражение его лица подсказало мне, что я сорвал джекпот. Я положил все на файл, который взял из сейфа Ли Юэня, и просмотрел быстро материалы
  
  
  
  
   Это было похоже на то, что нужно.
  «Я познакомлю вас с проектом», - сказал Зено тихим голосом с оттенком отчаяния. «Китайцам не обязательно иметь все это. Ты знаешь, ты хоть представляешь, насколько могущественным Омега может сделать человека? »
  «Мне приснился кошмар», - признался я, закрывая файл. Я засунул «люгер» в карман, отнес массу незакрепленных бумаг к бунзеновской горелке и сунул их в огонь.
  "Нет!" - громко сказал он.
  бумаги горели. Я направился к файлам с ними, и Зенон принял решение. Он бросился на меня, и я упал под его весом, ударившись о длинный стол с культурами и пробирками, и все это повалило на пол.
  Пылающая пачка бумаг вылетела из моей руки и упала на пол одновременно с разбивающимся стеклом и жидкостью. В пробирках должно быть что-то из огнеопасного, потому что они загорелись ревущим пламенем между нами и длинным стенным шкафом, где находилась культивированная мутация Омега. Огонь достиг большого деревянного шкафа за считанные минуты и мгновенно загорелся.
  "Боже мой!" Зенон вскрикнул. Мы с трудом поднялись на ноги по отдельности, в данный момент не заботясь друг о друге. Я на мгновение смотрел, как огонь лизнул настенный шкаф и перекинулся на длинные столы, где развивались культуры. Зенон сэкономил мне немного работы.
  "Будь ты проклят!" - крикнул Зенон сквозь потрескивающее пламя. "Будь ты проклят!"
  Я проигнорировал его. Я вернулся к столу, где все еще лежали файлы, поднял их и швырнул в нарастающий ад. Зенон увидел, что я делаю, и сделал небольшой шаг, как будто собираясь на меня наступить, затем заколебался. В следующий момент он бежал к будке на противоположной стене.
  Я вытащил Вильгельмину и прицелился в голову доктора З., когда он достиг тревоги. Затем я услышал, как за мной распахнулись двери.
  Отвернувшись от Зенона, я столкнулся с двумя охранниками, ворвавшимися в комнату. У одного был пистолет, и он наводил его на меня. Я присел на одно колено, когда он выстрелил, и выстрел прошел мимо моей головы и разбил контейнеры с культурой позади меня. Другой охранник двигался по кругу ко мне с фланга, но я не обращал на него внимания. Я открыл ответный огонь по первому охраннику и попал ему в грудь. Он снова рухнул на стол и опрокинул его. Он был мертв к тому моменту, когда упал на пол.
  Когда я повернулся к другому охраннику, он стремительно бросился на меня. Он выбил меня из равновесия прежде, чем я смог задействовать Люгер, и мы ударились о стол, разбив еще больше стекла. Рядом с нами гремел огонь. Где-то в затылке я слышал, как в коридоре за дверью загремела тревога, которую включил Зенон.
  Здоровяк сильно ударил меня по лицу, и я ударился о пол спиной. Краем глаза я мог видеть, как Зенон безуспешно тушил пламя своим лабораторным халатом. Охранник снова ударил меня и схватил «Люгер». Я начал поворачивать его к нему, пока он напрягался против меня. Моя рука медленно приблизилась к его лицу, и я мог видеть, как пот выступил на его лбу и верхней губе, пока мы боролись за контроль над дулом. У меня были рычаги воздействия. Дюйм за дюймом я направил пистолет к нему, пока он не достиг точки над его левым глазом. Я нажал на спусковой крючок и оторвал ему голову.
  Я в изнеможении откинулся на спину, отталкивая от себя окровавленное тело. Я напрягся, чтобы увидеть Зенона сквозь пламя и дым, а потом увидел, как он бежит к двери. Я нацелил «люгер» ему вслед и выстрелил, но промахнулся, и он ушел.
  Я с трудом поднялся на ноги. Я сорвал порванный лабораторный халат, чтобы дать себе больше свободы движений. Каким-то образом я нашел путь сквозь огонь и добрался до двери. Зенона в коридоре не было видно. Я ненадолго вернулся в лабораторию и увидел, как пламя уничтожает чудовищного жука Зенона и его записи. Огонь уже распространился из лаборатории в коридор через дверь примерно в пяти футах от меня, и я подозревал, что он прорвался сквозь стены в другие комнаты. Казалось, что весь объект сгорит.
  Я, задыхаясь, побежал по коридору. Люди и противопожарное оборудование двигались мимо меня в сторону лаборатории, но было уже поздно. На предприятии царил абсолютный хаос: коридоры были заполнены дымом, и сотрудники устремились к выходу. Тревога все еще звенела, и в здании было много истерических криков, когда я двинулся к заднему выходу за двумя задыхающимися людьми.
  Я был снаружи на задней парковке. Огонь уже местами пробил крышу и поднимался высоко в воздух, черный дым клубился к небу. Пространство за пределами здания быстро заполнялось задыхающимися людьми. Некоторые пытались подключить пожарные шланги. Я обошел здание и увидел, как маленький фургон дико завизжал и направился к главным воротам. Дэймон Зено вел его. Он резко остановился у ворот и что-то крикнул стражникам. Потом он выехал.
  Я подбежал к ближайшему лендроверу, посмотрел на приборную панель и нашел там ключи. Я запрыгнул в машину и завел машину; колеса крутились и
  
  
  
   «лендровер» покатился вперед.
  Я прошел всего несколько ярдов, когда двое охранников у главных ворот заметили, как я еду к ним. Зенон, очевидно, сказал им, что меня нужно остановить. У них обоих были пистолеты, и один из них выстрелил и разбил лобовое стекло возле моей головы. Я уклонился от разлетающегося стекла, когда взрыв разорвал здание рядом, и позади меня вспыхнуло пламя. Один из охранников был ранен летящими углями и загорелся с криком.
  Я нажал на тормоза, переключил передачи на задний ход, развернул машину в облаке пыли и с ревом облетел заднюю часть здания, чтобы попытаться открыть ворота с другой стороны. Когда я обогнул угол здания, вспыхнуло пламя и опалили волосы на моей левой руке. Я почувствовал резкий жар на лице. Впереди меня была стена огня, между главным корпусом и служебным зданием в задней части. Я даже не нажал на тормоз, так как выбора у меня не было. Я сильнее нажал на педаль акселератора и, низко пригнувшись к открытой машине, влетел в пламя.
  На мгновение все было ярко-желтым жаром и удушающим дымом, и это было похоже на доменную печь. Затем я вырвался и снова свернул за другой угол к главным воротам.
  Охранник отпрыгнул с дороги как раз вовремя, чтобы его не сбили. Другой охранник заметил меня и встал прямо между «лендровером» и воротами. Он прицелился и выстрелил, пуля отскочила от металлического каркаса лобового стекла, затем он стремительно нырнул в грязь, прочь от машины. В другой момент я проехал через ворота учреждения и направился по дороге за Дэймоном Зено.
  Когда я завернул за поворот, где патруль удивил нас с Габриель ранее, я на минуту замедлил скорость и посмотрел через плечо на лабораторию. Сцена представляла собой полный хаос. Огонь вышел из-под контроля, и над ним клубился черный дым. За мной никто не пойдет. Они были слишком заняты спасением строительного комплекса.
  Глава ДВЕНАДЦАТЬ
  В течение первого часа фургон, которым управлял Зено, не было видно. Он оставил только свежие следы от шин. Зенон направлялся на юго-восток от Мхамида, в пустыню.
  Где-то в течение второго часа я мельком увидел фургон, за которым поднималось огромное облако пыли. После этого взгляда я снова потерял фургон более чем на полчаса, но внезапно наткнулся на него, сидящего посреди широкой иссушенной области песка и кустарника, прямо рядом с выступом скалы высотой с голову. Одна шина была пустой. Я остановил Land Hover, заглушил двигатель и вылез из машины. Я покосился на фургон, гадая, где может быть Зенон. Держа Вильгельмину, я подошел к фургону и заглянула внутрь. Зенона нигде не было. Ключи все еще оставались в замке зажигания. Я посмотрел на землю вокруг фургона и увидел следы, ведущие прямо вперед, в том направлении, в котором он ехал. Зенон должен был быть очень отчаянным, чтобы начать гулять по этой стране. Я снова наклонился в фургон, чтобы вынуть ключи из замка зажигания. Наклонившись, я услышал позади себя звук и почувствовал удар по затылку и шее. Боль взорвалась у меня в голове, а затем, когда я ударился о землю, меня охватила черная прохлада.
  Солнце резко светило над головой, когда мои веки приоткрылись. В течение минуты я понятия не имел, где нахожусь. Затем я взглянул размытыми глазами и медленно вспомнил. Я закрыл глаза от яркого света, слегка повернул голову и почувствовал мучительную боль в основании черепа.
  Я лежал с закрытыми глазами и пытался думать. Зенон красиво устроил мне засаду. Он, наверное, думал, что меня убил удар. Иначе он бы взял мой пистолет и застрелил бы меня.
  Я снова открыл глаза, и сияние раскаленного добела шара было болезненным. Лендровера, естественно, не было. Я сел и громко крякнула, когда боль пронзила мою голову и шею. Молоток стучал мне по черепу. Я мучительно поднялся на колени и попытался встать, но упал на бок фургона и чуть не упал снова. Я видел всего два.
  Я доковылял до двери фургона и заглянул внутрь. Несмотря на плохое зрение. Я видел, что Зенон взял ключи. Капот машины был поднят. Я неуклюже подошел к нему, заглянул и обнаружил, что провода распределителя пропали. Зенон ничего из этого не делал для меня, так как думал, что я мертв. Он просто не хотел, чтобы туземцы наткнулись на место происшествия и загнали фургон в Мхамид, где он будет связан с лабораторией.
  Я тяжело оперся о крыло машины. На мгновение у меня в животе поднялась тошнота, и меня охватило головокружение. Я ждал, тяжело дыша, надеясь, что это пройдет. Эти проклятые следы, ведущие от фургона. Зенон был умен. Он прошел по большому кругу, вернулся за выступ скалы и ждал меня там с утюгом или домкратом. Я был глуп.
  Головокружение утихло. Я посмотрел в том направлении, откуда пришел Зенон, и подумал, смогу ли я когда-нибудь найти дорогу обратно к грунтовой дороге,
  
  
  
  
  даже если бы я нашел в себе силы пройти так далеко. Но надо было попробовать. Я не мог оставаться здесь.
  Я вылез из фургона и пошел дальше. Больше всего мне хотелось лечь в тени, отдохнуть и позволить боли в голове и шее утихнуть. А еще лучше было бы провести неделю на больничной койке с красивой медсестрой. Может, Габриель.
  Я выбросил эти мысли из головы и пошел неровно, боль пронзила меня с каждым шагом. Пот стекал мне в глаза со лба, а во рту был сухой, ватный привкус. Интересно, как далеко до дороги? Я пытался восстановить, сколько времени прошло, пока я ехал в это отдаленное место после Зенона, но не мог сосредоточить свои мысли на чем-либо из-за боли.
  Внезапно снова вернулось головокружение, и чернота заполнила границы моего зрения. Моя голова и грудь сильно ударились, и я понял, что упал. Я застонал от боли и лежал, не пытаясь подняться ни на секунду. На земле было намного лучше, чем на ногах. Я чувствовал солнце на затылке, как ручейковый утюг, и чувствовал запах пота от моего измученного тела. И мне стало жалко себя. Мне было очень жалко себя, и я сказал себе, что я не в состоянии продолжать, что я заслужил отдых здесь.
  Но другая часть меня подтолкнула. «Вставай, Картер, черт тебя побери! Вставай и двигайся, а то умрешь здесь.
  Я знал, что голос был правильным. Я слушал это и знал, что сказанное было правдой. Если бы я не мог встать сейчас, я бы вообще не встал. Это солнце за час закипит мне мозги.
  Каким-то образом я снова поднялся на ноги. Я посмотрел на землю в поисках следа машины, за которой следил. Там ничего не было. Я прищурился и попытался сфокусироваться, но не смог. Я продвинулся вперед на несколько ярдов, затем медленно повернул. Затуманенное зрение или нет, но рядом со мной не было автомобильных следов. Я их потерял.
  Я взглянул на солнце, и это было все равно, что смотреть в открытую дверь кузнечной печи. Это было в другом направлении по сравнению с тем, когда я начал ходить. Или это было? Я не мог думать. Я закрыл глаза и прищурился. Я должен был помнить. Когда я начал ходить, солнце было справа от меня. Да, я был в этом уверен.
  Я снова двинулся вперед. Я вытер пот с глаз, но от этого они горели еще сильнее. Меня били по голове изнутри. Я провел кожистым языком по пересохшим губам и понял, что солнце пустыни уже обезвожило меня больше, чем мне хотелось бы думать. Я увидел, как что-то движется по земле, и остановился, чуть не упав снова. Это была тень. Я взглянул вверх и увидел там, высоко надо мной, стервятника, который бесшумно кружил и кружился.
  Я хмыкнул и продолжал двигаться. Я прищурился, когда проезжал по песчаной земле, надеясь снова увидеть следы от шин. Некоторое время я пытался удержать солнце справа от себя, но потом меня занесло. Я думал о Дэймоне Зено и о том, как я позволил ему заполучить меня. Я уничтожил Омега-Мутацию, но, поскольку Зенон все еще был на свободе, он мог начать все сначала в другом месте. Вот почему Дэвид Хоук сказал убить его, если он не вернется в качестве моего пленника.
  Мой язык становился толстым, как будто у меня во рту было шерстяное одеяло. Потоотделение было не таким сильным, потому что я высохла внутри. Пыль запеклась на моей одежде, поверх сырости, на моем лице, в глазах и ушах. Это забило мне ноздри. И мои ноги стали очень эластичными. Я мысленно вернулся ко всем тем рядам культур, предназначенных для Пекина. И я был в той ужасной палате, проходя по проходу между рядами пораженных лиц.
  Моя сторона снова ударилась о землю и заставила меня обернуться. Я шел вперед на ногах, но в оцепенении. Теперь я снова упал. Впервые я почувствовал затылок, куда меня ударил Зенон, и там засохла запекшаяся кровь. Я оглянулся и увидел, что нахожусь на твердой почве из соленой глины, которая, казалось, бесконечно простиралась во всех направлениях. Это было плохое место. Здесь в мгновение ока человек зажарился бы, как яйцо на сковороде. Вся территория была высохла до костей, и всю глину покрывали трещины шириной в дюйм. На горизонте не было никакой растительности. У меня было мимолетное воспоминание о том, что я раньше видел край этой области, но потом воспоминание пропало. Еще одна тень прошла над головой, и я посмотрел в безмятежный ад, которым было небо, и увидел, что теперь там два стервятника.
  Я попытался встать на ноги, но на этот раз не смог преодолеть колени. Это и стервятники меня очень напугали. Я стоял на коленях, тяжело дыша, пытаясь сообразить, в какую сторону может быть дорога. Трудным фактом было то, что я мог бродить здесь весь день, двигаясь кругами, как жук на веревочке, и закончить там, где я начал. Если бы я только смог восстановить ясное зрение, это могло бы помочь.
  Я начал двигаться по раскаленной глине на четвереньках, глина обжигала мне руки, когда я двигался. Трещины в глине создавали замысловатый рисунок на поверхности квартир, а края трещин порезали мне руки.
  
  
  
  
  и колени. Через некоторое время головокружение вернулось, и пейзаж закружился вокруг меня головокружительным кругом. Я внезапно увидел вспышку яркого неба там, где должна была быть земля, и почувствовал уже знакомый шок от удара о твердую глину, на этот раз по спине.
  Четыре стервятника. Я сглотнул, оглянулся и снова посчитал. Да, четыре, их крылья шепчут в неподвижном горячем воздухе наверху. Небольшая дрожь прошла через меня, и постепенно пришло понимание. Я был неподвижен для их целей, и стервятники это обнаружили. Они, а не солнце, представляли самую непосредственную угрозу. Я рухнул на спину, слишком слабый, чтобы хоть немного приподняться. Сотрясение мозга и жар взяли свое.
  Я видел стервятников в Восточной Африке. Они могли разорвать газель на куски за пятнадцать минут, а кости очистить еще через пятнадцать, так что все, что осталось, было темным пятном на земле. Большие птицы не боялись живого животного, даже человека, если это животное было инвалидом. И у них были паршивые манеры за столом. У них не было угрызений совести, начав свою ужасную трапезу до того, как животное умрет. Если он не мог сопротивляться, он был готов к сбору. Были рассказы о стервятниках от белых охотников и африканских следопытов, которые я бы предпочел не вспоминать. Я слышал, что лучше всего лечь на лицо после того, как вы обездвижены, но даже тогда вы были уязвимы, потому что они атаковали почки, что было более болезненно, чем глаза.
  "Уходи!" Я слабо крикнул на них.
  Казалось, они не слышат. Когда звук моего голоса стих, пустыня казалась еще более тихой. Тишина гудела в ушах, сама звучала. Я позволил своей голове упасть на твердую глину, и двоение в глазах вернулось. Я громко застонал. Была только середина дня, впереди было несколько часов палящей жары, прежде чем наступили сумерки. Я чувствовал, что рухну задолго до этого. А потом меня поймают птицы. Очень быстро.
  Я снова приподнялся на локте. Может, я шел не в том направлении. Возможно, я увеличивал расстояние между собой и дорогой, теряя всякую надежду на спасение у проходящего мимо путешественника. Возможно, каждый раз, вставая и двигаясь, я приближался к смерти.
  Нет, я не мог так думать. Это было слишком опасно. Я должен был поверить, что направляюсь к дороге. В противном случае у меня вообще не хватило бы смелости, воли двигаться.
  Я снова с трудом поднялся на колени, моя голова ощущалась вдвое больше. Я стиснул зубы и двинулся вперед по глине. Я бы не сдался. Я ненадолго задался вопросом, знал ли Зенон, что я не мертв, когда оставил меня, но решил позволить пустыне убивать. Это было бы типично для него. Но к черту Дэймона Зено. Я больше не заботился о нем. Меня больше не волновала Мутация Омега. Я хотел только выжить в этот день, жить.
  Я волочился пешком. Я понятия не имел, куда я направлялся. Но было важно продолжать двигаться, продолжать попытки. Я спотыкался, твердая глина обжигала и порезала меня, когда я шел, и я подумал о Габриель. Я подумал о ней в темном прохладном гостиничном номере в Мхамиде, лежащей на большой кровати, обнаженной. А потом я был с ней в комнате и подошел к кровати. Ее руки обняли меня, притянули к себе, а ее плоть была прохладной, мягкой и пахла жасмином.
  Вскоре я обнаружил, что снова потерял сознание. Я лежал на спине, и паляло солнце. Надо мной кружились шесть стервятников. Я лизнул сухие потрескавшиеся губы и поднялся. Но у меня не было сил двигаться. Один из стервятников низко взлетел и расположился всего в нескольких ярдах от него, сделав гусиный шаг на жестких ногах в конце приземления. Затем слетела другая птица.
  Я слабо крикнул на них, мое сердце колотилось в груди. Две птицы сделали пару прыжков и в сухом, тяжелом шелесте перьев снова взлетели и присоединились к своим товарищам в воздухе.
  Я лег на спину. Я тяжело хрипел, пульс учащался. У меня кончились силы. Я должен был признаться себе, что проиграл. Дэймон Зено поймал меня. Солнце и птицы закончатся раньше, чем пройдет еще час. Я понятия не имел, где нахожусь, я не мог ясно видеть даже на несколько ярдов. Я внезапно впервые подумал о Вильгельмине и почувствовал ее знакомую форму в кобуре рядом со мной. Его там не было. У меня это было, когда Зенон меня раздражал. Он, должно быть, взял это. Даже Хьюго не было. У меня не было оружия против птиц.
  Стервятники плыли все ниже и ниже, парили и скользили, их яркие, метательные глаза были нетерпеливы и голодны. Я перекатился на живот и пополз. С окровавленными руками я полз, как змея, расходуя последние унции энергии.
  Я пришел в сознание из-за резкой разрывающей боли прямо под левым глазом. Я снова потерял сознание и лежал на спине. Мои глаза в ужасе распахнулись, моя рука автоматически поднялась в защиту.
  У меня на груди стояли два больших стервятника. Длинные тощие шеи, непристойные бегающие глаза,
  
  
  
  
  Острые острые клювы заполнили поле моего зрения, и их запах наполнил мои ноздри. Один стервятник колотил и рвал кожу на ремне моей кобуры, а другой нанес первый удар мне в глаза. Вторая птица собиралась сделать еще одну попытку, когда моя рука поднялась. Я громко крикнул и схватился за уродливую шею.
  Большая птица хрипло вскрикнула и попыталась уйти. Я цеплялся за змеиную шею, в то время как другой стервятник взмахивал своими широкими крыльями, царапая мою грудь, когда он оттолкнулся. Тот, который я держал в руках, отчаянно метался, чтобы освободиться, бился крыльями по моему лицу, груди и рукам и впился в меня своими когтями.
  Но я бы не отпустил эту тощую шею. Я вообразил, что эта отвратительная голова принадлежит Зенону, и, несмотря на все эти тряски и вопли, мне удалось медленно поднять другую руку и положить ее на шею, при этом острый клюв все время ткнул руку в руку и пролил кровь. Затем я перекатился на бок, прижал птицу к земле и с отчаянным приливом силы согнул длинную шею пополам. Что-то внутри щелкнуло, и я отпустил. Птица била крыльями по глине еще пару мгновений, пока ее резкий запах ударил мне в ноздри, а потом она замерла.
  Я был болен от истощения. На мгновение я подумал, что меня может вырвать. Но постепенно тошнота утихла. Я огляделся и увидел остальных. Теперь они все были на земле, некоторые двигались вокруг меня плотным кругом, двигаясь с тугими суставами, подергивая шею, а некоторые просто нетерпеливо стояли и наблюдали.
  Я лежал в изнеможении. Пара из них подошла ближе. Я почувствовал онемение под левым глазом, там была неглубокая рана. Моя рука отошла в крови. Но стервятник промахнулся.
  Я взглянул на мертвую птицу с небольшим удовлетворением. Они могли устроить свой ужасный пир до конца дня, но я заставлял их работать за еду.
  Остальные птицы теперь приближались медленно, их нелепые головы покачивались быстрыми, странными движениями. Они были взволнованы запахом крови и очень нетерпеливы.
  Я почувствовал резкий укол в правую ногу и посмотрел на птицу, стоящую рядом со мной. Остальные тоже были рядом, осматривая тело на предмет признаков жизни. Только один был отвлечен его мертвым товарищем. Я был мясом, которого они ждали. Я слабо замахнулся на клевавшую меня птицу, и она отлетела на пару футов.
  Что ж, было бы не так уж плохо после первого шока боли. Люди гибли еще страшнее от рук L5 и КГБ. Я тоже мог справиться с этим. Но я бы не позволил им иметь мое лицо. Во всяком случае, не первым. Я тяжело перекатился на грудь и положил лицо на руку.
  Я лежал тихо, думая о Зеноне и своей неудаче, и о том, что эта неудача будет означать. Оказалось, что меня не будет рядом, чтобы увидеть результаты. Я слышал, как шорох ног и перьев становился все громче, когда они приближались.
  Глава ТРИНАДЦАТЬ
  Раздалось сильное трепетание крыльев и еще один звук. Это был знакомый звук - двигатель автомобиля. А потом был голос,
  "Ник! Mon Dieu, Ник! »
  Я убрал руку с лица, и мои глаза открылись. Солнце садилось в небо, и теперь было не так ярко. Я снова сдвинул руку и перекатился на бок. Затем я увидел Габриель, склонившуюся надо мной, с беспокойством и облегчением в глазах.
  «О, Ник! Я думала, ты умер."
  Она тянула за изорванную ткань моей рубашки. «Слава богу, я вовремя тебя нашла».
  "Как…?" Говорить было трудно. Я не мог управлять своим языком.
  Она помогла мне встать и прислонила мою голову к себе. Потом она откручивала крышку фляги, и я почти почувствовал запах воды, когда крышка снялась. Чудесная влажная жидкость омывала мое горло, с бульканьем проникала в мои внутренности, двигалась в жизненно важные места, пополняя мою энергию и мои волокна.
  «Вы всего в пятидесяти ярдах от дороги», - сказала она. Она указала на Citrõen. "Разве вы не знали?"
  Я действительно чувствовал, как энергия возвращается с водой. Я пошевелил языком, и теперь все заработает. «Нет, не знал». Я сделал еще глоток, затем Габриель коснулась моего пересохшего лица влажной тряпкой. «Но что ты здесь делаешь? Ты должен быть в Мхамиде ».
  «Кто-то приехал в город с новостью о пожаре. Я не могла просто сидеть в отеле, думая, что у тебя могут быть проблемы. Я направлялся в лабораторию, когда увидел две группы автомобильных следов, ведущих по этой дороге в сторону Тагуните, следующего отсюда города. Поскольку лаборатория была сровнена с землей, я подумал, что вы либо попали в огонь, либо едете по одному из этих следов. Я предпочел верить последнему, поэтому пошел по следам. Они свернули с дороги прямо впереди, но я первым увидел стервятников. И они привели меня к вам ».
  Я медленно сел, и пульсация в моей голове несколько утихла. Я скривилась от боли из нескольких источников.
  «С тобой все в порядке, Ник?»
  «Я так думаю, - сказал я. Я впервые заметил, что двоение в глазах исчезло. Я попытался встать и упал на Габриель.
  «Давай, я помогу тебе добраться до машины», - сказала она.
  Мне было трудно поверить, что я еще жив
  
  
  
  
  . Я позволил Габриель отвести меня к машине, и я тяжело рухнул на переднее сиденье.
  Мы медленно ехали по дороге, миновав то место, где Зенон въехал в пустыню, а я за ним. Затем, в нескольких сотнях ярдов от этой точки, я увидел следы. Land Rover снова выезжает на грунтовую дорогу. И снова отвернувшись от Мхамида, к пустыне и Тагуните.
  «Я так и думал», - сказал я. «Хорошо, мы направляемся в Тагуните».
  «Вы совершенно уверены?» она выглядела обеспокоенной.
  Я взглянул на нее и усмехнулся, чувствуя, как мои потрескавшиеся губы пытаются согнуться. «Зенон взял мои любимые игрушки, - сказал я. «Я думаю, это правильно, если я заставлю его вернуть их».
  Она улыбнулась в ответ. «Как скажешь, Ник».
  Мы прибыли в Тагуните сразу после наступления темноты. Это было снова как Мхамид, но почему-то он выглядел еще более пыльным и сухим. Как только мы въехали в город, я почувствовал, что либо Зенон был там, либо был там недавно. Никаких вещественных доказательств, просто интуиция, на которую я научился обращать внимание в других случаях. Мы вышли на небольшую площадь сразу после въезда в город, и бензонасос, выкрашенный в красный цвет, стоял возле места, похожего на гостиницу. Это был один из тех испанских насосов, в которые вы кладете монету и получаете свой бензин, но этот был переделан так, чтобы исключить автоматический обмен монет и топлива.
  «Минуточку», - сказал я Габриель. «Я хочу задать здесь несколько вопросов».
  Она остановила машину, и в мгновение ока вышел араб, молодой худощавый парень в пустынной кафии на голове. Он широко улыбнулся, и мы попросили его наполнить бак Citrõen. Пока он это делал, я вышел из машины и пошел поговорить с ним.
  «Вы обслуживали сегодня Land Rover?» - спросил я по-арабски.
  "Land Rover?" - повторил он, покосившись на меня, накачивая газ. - Час или больше назад здесь стояла машина по пустыне, сэр. У него был открытый верх ».
  «Был ли за рулем мужчина, седовласый мужчина, высокий мужчина?»
  «Ну да, - сказал араб, изучая мое лицо.
  "Он говорил с вами?"
  Араб посмотрел на меня, и на его лице появилась легкая ухмылка. «Кажется, я кое-что вспомнил…»
  Я вынул из кармана пачку дирхамов и протянул ему. Его улыбка стала шире. «Теперь это касается меня, сэр. Он упомянул, что сегодня должен хорошо отдохнуть.
  "Он сказал где?"
  "Он не скаал."
  Я изучил его лицо и решил, что он говорит правду. Я заплатил ему за бензин. "Благодаря."
  Вернувшись в Citrõen, я рассказал Габриель то, что узнал.
  «Если Зенон сейчас здесь, он будет здесь завтра утром», - сказала она. «Если ты найдешь его сегодня вечером, Ник, он, вероятно, убьет тебя. Ты выглядишь ужасно. Ты не в форме, чтобы преследовать его.
  «Может ты и права», - сказал я. «Хорошо, сними номер в отеле. Но я хочу, чтобы ты разбудила меня завтра на рассвете.
  "Отлично. Но до тех пор ты будешь отдыхать »
  Номер в отеле был чище, чем в Мхамиде, а кровать немного мягче. Габриель спала со мной, но я даже не заметил, как она забралась рядом со мной в короткой тонкой ночной рубашке. Я заснул почти сразу после того, как лег на кровать.
  В полночь я резко выпрямился, выкрикивая ругательства в адрес стервятников и размахивая им руками. На мгновение все это было очень реально. Я даже чувствовал горячий песок под бедрами и чувствовал запах птиц.
  "Ник!" Габриель резко заговорила со мной.
  Я тогда действительно проснулся. «Извини», - пробормотал я. Я прислонился к изголовью кровати и понял, что чувствую себя на сто процентов лучше. Боли ушли, и у меня появилась сила.
  «Все в порядке», - мягко сказала Габриель, когда я закуривала сигарету. Я вдохнул, и красный уголь засветился в комнате. "Тебе холодно?" Она двинулась ко мне своим телом. Она была мягкой и теплой, и я ответил невольно.
  «Прямо сейчас», - сказал я ей.
  Она заметила мою реакцию на ее тело. «Мне лучше остаться на моей стороне», - сказала она. Она начала отходить.
  Моя рука остановила ее. "Все в порядке."
  «Но Ник, тебе нужен отдых».
  «Я все равно не усну еще некоторое время».
  Она снова прижалась ко мне. "Отлично. Но ты просто расслабься и дай мне заняться делами ».
  Я улыбнулся, когда она поцеловала меня в губы, все время лаская меня. Она заботилась обо мне, и мне это нравилось. Вскоре она снова поцеловала меня, и в этом был настоящий огонь, и она знала, что время пришло.
  Габриель нежно любила меня, и это было незабываемо. С этого момента мои силы быстро вернулись. Когда позже она заснула рядом со мной, я быстро задремал и проснулся на рассвете, чувствуя себя отдохнувшим и обновленным.
  Мне все еще было больно, когда я переезжал. Но рана у основания черепа заживала, рана под левым глазом образовала небольшую тонкую корку, и Габриель залатала порезы на моей спине. Еще она сменила повязку на моей стороне, где генерал Дженина нанесла рану. Пока мы одевались, нам в комнату послали кофе, и после того, как напился, я почувствовал себя другим человеком, нежели тем, который наткнулся на этот Citrõen накануне днем.
  В то утро снова в машине, когда солнце только поднималось над плоскими белыми крышами деревни, мы двинулись в путь.
  
  
  
  
  
  около двух других отелей в городе. Искал лендровер. Конечно, если Зенон действительно хотел спрятаться, вероятно, были частные дома, где он мог бы снять комнату. Но у него не было причин думать, что я все еще преследую его. Я подумал, что он будет в одном из отелей. И еще я подумал, что он не выйдет раньше рассвета.
  Мы прочесали парковку вокруг первого небольшого отеля, но «Ленд Ровера» не было. Он тоже мог поменять машину, но опять же, в этом было мало смысла.
  Когда мы подошли ко второму отелю, мы с Габриель одновременно заметили «лендровер». Он был припаркован напротив входа через мощеную улицу, и высокий мужчина прислонился к нему через дверь без верха.
  "Это Зенон!" - сказал я Габриель. "Останови машину!"
  Она выполняла приказы. «Ник, берегись. У тебя даже нет пистолета.
  Я осторожно выбрался из Citrõen. Зенон все еще что-то устраивал на сиденье машины. Если повезет, я смогу подойти к нему сзади. Он еще не заметил нашу машину.
  «Не выключайте двигатель», - мягко сказал я Габриель. «Просто сиди здесь. Тихо. И держись подальше ».
  "Отлично."
  Я сделал три шага к «лендроверу», когда Зенон внезапно поднял глаза и заметил меня. Сначала он меня не узнал, но потом взглянул еще раз. Казалось, он не верил своим глазам.
  Я презирал Деймона Зенона еще до того, как встретил этого человека, но после ужасных часов в пустыне я проникся к нему непреодолимой ненавистью. Я знал, что мои чувства опасны, потому что эмоции почти всегда мешают эффективности. Но я ничего не мог с собой поделать.
  «Это конец, Зенон», - сказал я ему.
  Но он так не думал. Он вытащил Вильгельмину из набедренного кармана, прицелился в меня и выпустил патрон. Я пригнулся, и пуля пролетела над моей головой и рикошетом отлетела от брусчатки позади меня. Я побежал к припаркованному поблизости «Фиату», и «люгер» снова взревел, делая вмятины на крыше маленькой машины. Затем Зенон в «Ленд Ровере», заводил двигатель.
  Я пошел за ним, но остановился на полпути, когда увидел, как машина покатилась вперед и с визгом унесла прочь по улице к окраине города. Я быстро повернулся и кивнул в сторону Габриель и ситроена. Она отключила передачи, и машина помчалась вперед, остановившись рядом со мной.
  Габриель освободила мне место, и я села за руль. К этому времени на тихой улице появилось несколько арабов, возбужденно обсуждая выстрелы. Я проигнорировал их и включил Citrõen, колеса завращались, когда мы начали движение.
  Лендровер все еще был виден примерно в трех кварталах. Я ехал всю дорогу по длинной улице, шины визжали, а резина горела на булыжнике. В конце улицы Зенон свернул за угол направо и на ходу занесло. Я ехал за Citrõen, делая поворот на двух колесах.
  Зенон выезжал из города по асфальтированной дороге. Пара рано утром пешеходов остановилась и посмотрела, пока мы проезжаем мимо, и я поймал себя на том, что надеялся, что в этот час поблизости не будет местной полиции. Буквально через несколько минут мы покинули деревню. шоссе закончилось, и мы ехали по грунтовой дороге, снова направляясь в пустыню. Восходящее солнце было почти прямо перед нами и смотрело нам в глаза через лобовое стекло.
  Мы ехали, наверное, миль двадцать. Citrõen подошел на некоторое расстояние, но не смог обогнать другую машину. Дорога почти полностью исчезла, превратившись в покрытую колеями и забитую песком колею, заставившую нас биться головой о потолок Citrõen, пока мы не отставали от Land Rover. Затем, как и в прошлый раз, Зенон полностью сошел с трассы, пытаясь оторваться от нас. Я катил за ним Citrõen через траву и твердую глину, и теперь у Зенона было явное преимущество. Land Rover с прочной рамой и полным приводом был создан для таких путешествий, а Citrõen - это шоссейный автомобиль. Через пять минут мы потеряли Зенона из виду, хотя след пыли позволял нам держаться правильного направления.
  Когда я был уверен, что он нас полностью потеряет, мы обошли выступ из выступающей скалы, и там был Land Rover, сидящий под неудобным углом, застрявший в песчаной насыпи. Судя по всему, способности Зенона не соответствовали возможностям машины. Зенон как раз вылезал, когда мы резко остановились, не более чем в двадцати ярдах от нас.
  «Оставайся в машине и не двигайся», - сказал я Габриель.
  «Ник, у тебя нет шансов без оружия», - предупредила она.
  «Он не знает, чего у нас нет».
  Я протянул руку и коснулся ее руки. Потом я вышел из Citrõen.
  Зенон нырнул за открытую дверь «лендровера», держа «люгер» за край, и нацелился в мою сторону. Если бы он знал наверняка, что я безоружен, он мог бы усложнить нам жизнь. Он мог вернуться к нам безнаказанно и заставить нас искать укрытие. Но он не знал.
  «Ты не вернешь меня живым!» - крикнул Зенон, присев за дверью машины. Мне не нужно было, чтобы он это говорил.
  
  
  
  
  
  Вопрос был в том, как к нему добраться, ведь у него была Вильгельмина. Удивительно, насколько большим и опасным выглядел пистолет с этого конца ствола. Я взглянул на землю вокруг машин. Рядом с обеими машинами справа было несколько камней, а слева - несколько дальше. Они предоставили бы какое-то прикрытие, если бы я смог добраться до них, и запутали бы Зенона, если бы он не знал, за какими из них я прячусь.
  Зенон сам отвлекся, прежде чем я смог его обмануть. Он решил, что за дверью «лендровера» небезопасно, поэтому повернулся и, пригнувшись, двинулся к передней части машины. Как только я увидел его, я бросился к камням справа и нырнул за ними.
  Когда я подошел к краю, чтобы осмотреться, я увидел, что Зенон потерял меня из виду и понятия не имел, где я был. Его глаза смотрели на Citrõen и скалы по обеим сторонам машин. На его лице появилось истерическое выражение, и я увидел, что он лучше ухватился за рукоять «люгера», скользкую от пота.
  Медленно, стоя на четвереньках, я полз по периметру скал, стараясь не сдвинуть гравий под туфли. Меня не было ни звука. Дюйм за дюймом, фут за футом я обходил скалы и оказался прямо над Land Rover.
  «Проклятье, черт тебя побери!» Громкий, напряженный голос Зенона донесся до края скалы. "Я убью тебя."
  Я беззвучно лежал на камнях над ним. Через мгновение я медленно пополз по гребню скал, все еще скрываясь от глаз. Я был над передней частью «лендровера» и примерно в десяти футах справа от него. Я медленно поднялся и украдкой взглянул. Мне повезло. Зенон смотрел на другую сторону.
  Я нашел камень размером с кулак. Взяв его в руки, я еще раз взглянул на Зенона. Он все еще отвернулся от меня. Я отодвинулся и швырнул камень по высокой петлеобразной дуге над его головой на другую сторону лендровера; он приземлился с грохотом. Зенон развернулся и выстрелил из люгера на этот звук, и я прыгнул ему на спину.
  Я недостаточно хорошо просчитал прыжок. Я ударил его по плечам и спине, и «Люгер» полетел. Я тяжело приземлился на левую ногу и повернул лодыжку. Мы вместе ударились о землю, кряхтя от падения. Мы оба с трудом поднялись, и я упал на одно колено. Я вывихнул лодыжку. Я взглянул на «Люгер»; рабочий конец бочки был засыпан песком. Пока его не почистят, его нельзя будет использовать. Зенон тоже это заметил и даже не попытался схватить пистолет. Вместо этого на его лице появилась напряженная улыбка, когда он увидел мою ногу.
  «Ну разве не обидно?» - прошипел он.
  Я с трудом поднялся, отдав предпочтение лодыжке. Она пронзила мою ногу острой болью. Наряду с истощением от испытаний предыдущего дня, это сделало Зенона, несмотря на его возраст, грозным противником в рукопашной схватке.
  Но я ненавидел этого человека; Я проигнорировал лодыжку и бросился на Зенона, ударив его в грудь. Мы снова спустились вместе. Я понял, что мне было выгодно удержать его от ног, потому что моя маневренность в вертикальном положении была нулевой. Мы катались по песку снова и снова, пока я ударил его кулаком по лицу. Он дико схватил меня за горло, царапая, пытаясь удержать, чтобы задушить меня. Мы были рядом с «Ленд Ровером». Руки Зенона сомкнулись на моем горле. Я ударил его еще одним кулаком в лицо, и кость хрустнула; он упал на машину.
  Лицо Зенона кровоточило, но он все еще боролся. Он был на ногах, хватаясь за лопату, прикрепленную к боку «лендровера», одну из тех маленьких, с короткой рукоятью, которыми выкапывали колеса из песка. Теперь он держал его в руке и поднимал, чтобы обрушить мне на голову.
  Я попытался встать, но мне помешала лодыжка. Теперь мне пришлось побеспокоиться о чертовой лопате. Он яростно опустился на мое лицо, лезвие было опущено. Я откатился от него быстрым движением, и она погрузился в песок рядом с моей головой.
  Зенон, смуглый, с венами на шее, похожими на веревки, высвободил лезвие лопаты для еще одного удара. Он поднял оружие над головой. Я яростно пнул правой ногой и зацепился за ногу Зенона, выбив его из равновесия. Он упал на песок, но лопату не потерял. Я неуклюже поднялся на ноги и двинулся к Зенону, но он тоже встал, и у него все еще была лопата. Он дико замахал ею, на этот раз по горизонтальной дуге в мою голову. Я отступил назад, чтобы избежать этого, и пощупал лодыжку. Я неловко подошел к Зенону, схватил его, прежде чем он смог восстановить равновесие, и швырнул его через мое бедро на землю. На этот раз он потерял и лопату, и часть своих сил. Это было хорошо, потому что я очень быстро утомлялся, а лодыжка меня убивала.
  Он махнул мне кулаком и промахнулся, и я ударил его прямо по лицу. Он отшатнулся и сильно ударился о «лендровер», его лицо исказилось от боли и было залито кровью. Я заковылял за ним, поймал его там и ударил его в живот. Зенон согнулся пополам, и я ударил коленом
  
  
  
  в его голову. Он громко крякнул и упал на переднее сиденье лендровера.
  Когда я двинулся к нему, Зенон попытался ухватиться за край сиденья, и я увидел, что он тянется к чему-то в машине. Когда он повернулся ко мне с острием в руке, я увидел, что у меня проблемы. Он нашел другое мое оружие, стилет Хьюго. Он тыкал в меня его, пытаясь подняться на ноги, его тело заполнило открытую дверь машины.
  Я не мог позволить ему добраться до меня. Не после того, через что он уже меня заставил. Прежде чем он выбрался из двери, я бросился на нее. Он упал. Его голова застряла между краем двери и рамой, когда она захлопнулась. Я услышал, как череп отчетливо раскололся от удара, а затем глаза Зенона расширились, когда с его губ сорвался приглушенный звук. Дверь распахнулась, и Зенон сел на землю рядом с машиной, его глаза все еще были открыты, тонкая красная струйка стекала по его челюсти от линии волос. Он был мертв.
  Я рухнул на «лендровер» рядом с ним, сбросив вес с лодыжки. Я услышал шаги, приближающиеся ко мне, а затем испуганный голос Габриель.
  «Ник, ты…:
  Она остановилась рядом со мной и посмотрела на Зенона. Затем она посмотрела на мою лодыжку.
  «Я в порядке», - тяжело сказал я.
  Габриель поцеловала меня в щеку, затем подала мне Вильгельмину и Хьюго. Мы двинулись обратно к Citrõen, я опирался ей на плечо.
  «Это становится привычкой, - сказал я.
  «Мне нравится помогать тебе, Ник».
  Я посмотрел на ее зеленые глаза. «Как прошлой ночью?»
  Она действительно покраснела. "Да. Как прошлой ночью.
  Я усмехнулся, когда мы вернулись к машине. Я представлял себе выражение лица Хоука, если бы он мог видеть милую девушку, которая так заботилась о моем благополучии. «Я не знаю, как ты это делаешь», - говорил он с кривым лицом.
  Мы подъехали к машине. «Как долго ехать обратно в Танжер?» - спросил я Габриель.
  Она пожала плечами. «Мы могли бы быть там завтра».
  "В самом деле?" - сказал я, поднимая брови. «В этом сломанном старом ящике?»
  Она посмотрела на пыльный Citrõen. «Ник, это практически новая машина».
  «Но завтра мы доберемся до Танжера на новой машине», - возразил я. «А потом я должен немедленно связаться со своим начальством, и они могут захотеть, чтобы я улетел на следующем самолете. С другой стороны, если эта машина старая и дряхлая, нам потребуется две или, возможно, три ночи в пути, чтобы добраться до Танжера ».
  Недоумение на ее лице растворилось, и его сменила улыбка. «Ах. Я вижу обоснованность твоего суждения, - медленно сказала она. «За последнее время он пережил многое, и было бы опасно вести его безрассудно».
  Я нежно похлопал ее по заднице. Затем я заковылял к двери и сел в машину, а Габриель села на водительское сиденье.
  - Тогда в Танжер, водитель, - сказал я. "Но, пожалуйста. Не слишком быстро.
  «Как ты и говоришь, Ник». Она улыбнулась.
  Бросив последний взгляд на неподвижную фигуру, растянувшуюся рядом с «лендровером», я глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Затем я откинулся на мягкое сиденье, закрыл глаза и с нетерпением ждал возвращения в Танжер.
  Я ожидал, что оно будет запоминающимся. Конец
  
  
   ======================== ======================== ========================
  
  
   Морская ловушка
  Глава первая
  Резкий женский крик насторожил мужчину, и он прислушался.
  Женщина снова закричала — пронзительно и испуганно.
  Мужчина удовлетворенно ухмыльнулся.
  Но вместо улыбки его лицо, обезображенное шрамом, исказил кривой оскал. Достав из левого кармана пачку, мужчина зажал сигарету между стальными пальцами, обтянутыми кожей, и с удовольствием закурил. Миниатюрный пистолет, стволом которого служила фаланга протеза, уже не смущал его, как поначалу, пока он еще не привык к нему. Он даже гордился своей механической рукой, такой же неотъемлемой частью его организма, как и наполовину парализованное лицо и позвоночник, скрепленный стальными болтами. Светило хирургии сделал все, что мог…
  Иуда давно смирился со своим уродливым телом. В конце концов, лишь благодаря своей компактности и выносливости, он умудрялся выбираться живым из переделок, смертельных для крупных и здоровых мужчин. Однажды он поклялся, что заставит этот жестокий мир, насмехающийся над его искалеченным телом, преклоняться перед его гениальным мозгом. И почти добился поставленной цели, не раз демонстрируя свое превосходство над простыми смертными.
  И все же окончательный успех предательски ускользал от Иуды. «Но на сей раз, — подумал он, — этого не случится, желанный триумф практически у меня в руках». Гарольд, его новый партнер, раскрыл перед ним поразительные возможности, дающие безграничную власть над всем миром. Иуда усмехнулся, вспомнив, что их сблизило. Впрочем, тотчас же решил он, сейчас, на пороге победы, уже не важно, как они нашли друг друга. Зло всегда находит каким-то таинственным образом другое зло. Главное, что они объединили свои усилия, благодаря чему Иуда сможет наконец вернуть все старые долги.
  Девушка снова вскрикнула. Иуда догадался, что Гарольд еще только разминается, разогревая ее. Он понял это по тону ее криков: в них слышался пока лишь испуг, но не настоящий ужас, который тоже прозвучит, но немного позже. Гарольд был мастером своего дела. Должно быть, сейчас он забавлялся с новой малышкой из Панамы. Она работала официанткой в дешевом ночном клубе, и ее кандидатура вызывала у Иуды серьезные сомнения. Он был чрезвычайно осторожен в подборе женщин, разработал сложнейшую программу прикрытия их вербовки, изучал самым тщательнейшим образом каждую новенькую и все ее окружение. Но Гарольд настаивал, и он уступил ему, хотя знал наперед, что девчонка не оправдает надежд партнера. Она явно не из пугливых и вряд ли сможет удовлетворить тщеславие Гарольда. Но она уже здесь, менять что-либо поздно. Впрочем, на днях ожидается прибытие новой партии…
  Раздался еще один крик — долгий и пронзительный. Видимо, Гарольд забыл закрыть дверь своей комнаты. Стены специальных камер внизу, обитые звуконепроницаемым материалом, не пропустили бы даже самого отчаянного вопля подопытной. Иуда вскочил на ноги и быстрой вихляющей походкой подошел к стене. Отодвинув в сторону одну из деревянных панелей, он нажал на кнопку телемонитора. На экране возникла жилая комната Гарольда.
  В углу, прижав руки к груди, дрожала обнаженная девушка. Рядом с ней, держа сорванную с нее одежду, стоял Тартар. Видимо, девушка кричала, когда он срывал с нее белье. Мощное тело Тартара наверняка заняло бы весь маленький экран монитора, не встань он несколько поодаль от своей жертвы. Гарольд медленно приближался к ней, и Иуда мысленно отметил, что у девушки довольно большая для ее миниатюрной фигурки грудь и кругленький животик. Ноги у нее, к сожалению, были слегка коротковаты, но этот недостаток компенсировался ее молодостью. «Лет эдак через десять она превратится в толстую дурнушку, — подумал Иуда и усмехнулся, — но ей это уже не грозит. Она должна быть им благодарна за то, что они избавят ее от этих неприятностей». Тем временем Гарольд приблизился к девушке вплотную.
  — Подожди пока снаружи, Тартар! — приказал Гарольд помощнику хорошо поставленным голосом, четко выговаривая каждое слово. Великан, по имени Тартар, даже не пошевелился, впившись плотоядным взглядом в голую девицу.
  — Подожди снаружи, Тартар! — раздельно повторил Гарольд.
  Тряхнув своими черными и густыми, как львиная грива, волосами, ниспадающими на могучие плечи, великан оторвал свой взгляд от девушки и посмотрел на Гарольда. Высокие скулы и кожа цвета охры, обтягивающая его узкоглазое лицо, выдавали в Тартаре уроженца Монголии. Его предками и в самом деле были дикие соплеменники грозного Кублай-хана, чьи орды наводили ужас и на друзей, и на врагов, сея повсюду разрушение и смерть.
  Иуда нашел этого человека в Монголии и привез его сюда, обучил английскому языку и приучил к роскоши и наслаждениям, о которых сын степей даже не мечтал. Он стал для монгола не просто повелителем, а Богом, и своим ограниченным крестьянским умом Тартар понимал, что без Иуды он так и остался бы ничтожеством у себя на родине. Иуда приказал ему исполнять все указания своего партнера Гарольда, выше которого был только он сам. И сейчас, увидев, что Тартар наконец повернулся и направился вон из комнаты, Иуда удовлетворенно улыбнулся и кивнул в знак одобрения головой: хоть и неохотно, великан все-таки подчинился, не задавая лишних вопросов.
  Иуда, конечно же, отдавал себе отчет в том, что Тартар обладает мозгом ребенка и навсегда обречен существовать в полусумрачном состоянии человека с силой Геркулеса и сознанием подростка, но это его вполне устраивало. Он вновь взглянул на экран: едва Тартар вышел, Гарольд взял девушку за запястье и потянул ее к себе. Со слезами в расширившихся от ужаса глазах она повиновалась.
  — Я не сделаю тебе больно, глупышка, — говорил Гарольд. — Только не упрямься и делай то, что я скажу. Ты все поняла, моя милочка?
  Он толкнул ее на длинный диван и встал над ней, высокий и стройный, со строгим сосредоточенным лицом, которое, при определенных обстоятельствах, возможно, могло бы понравиться некоторым женщинам, но только не этой, многоопытной в любовных утехах, девице из ночного клуба. Он не относился к ее типу мужчин. Гарольд швырнул ее на диван и сам сел рядом, явно намереваясь заняться с ней любовью. Иуда почувствовал, что у него течет по подбородку слюна, и, сообразив, что улыбается, наблюдая за бесплодными попытками Гарольда овладеть девушкой, обтер подбородок здоровой рукой. Гарольд все еще не терял надежду, что когда-нибудь чудо все-таки свершится и он на самом деле сможет сделать это. Сжимая грудь девушки, он тихо говорил ровным голосом:
  — Я понравлюсь тебе, малышка! Со мной тебе будет лучше, чем с этим диким монголом. Будь ласковой со мной, и он тебя не тронет.
  Гарольд стал целовать ее грудь, и она покорно обняла его за плечи. На лице девушки Иуда прочел полнейшее безразличие опытной проститутки, знавшей ласки многих мужчин. Напрасно она вела себя так с Гарольдом, его трудно было обмануть. Он любил мучить женщин, доводя их до исступленного ужаса, из которого иногда возникала необычайная страсть, а чаще — полнейшая покорность затравленного животного. Девушка пока еще не догадывалась, что ее ждет, и терпеливо сносила все его безобидные ласки. И лишь когда Гарольд швырнул ее на ковер, в глазах промелькнула догадка, но она, видимо, откинула эту мысль и, закрыв глаза, расслабилась, пока Гарольд терся своим животом о ее обнаженное тело, пытаясь возбудить невозбудимое.
  Иуда вновь ухмыльнулся: уж он-то знал, до каких невиданных высот научной эротики возвел Гарольд садизм. Сам не чуждый садистским наслаждениям, Иуда поражался изощренным сексуальным фантазиям Гарольда, неустанно выдумывавшего все новые и новые забавы. И хотя Иуда мог позволить себе не только подглядывать за другими, он предпочитал сексу игру воображения и тренировку ума. Наблюдая за Гарольдом, он пришел к заключению, что его увлечение садизмом обусловлено импотенцией. Он считал, что в его недуге повинна какая-то женщина и, скорее всего, на то имелись веские основания. Так или иначе, физическая несостоятельность в сексе Гарольда и его маниакальный садизм были тесно связаны. Сделав это открытие, Иуда понял, что отныне Гарольд в его руках и он сможет использовать его ум и знания в собственных интересах. Ведь чтобы завладеть человеком, нужно лишь понять, ради чего тот живет, и дать ему все необходимое. Резкий крик девушки заставил Иуду вновь посмотреть на экран монитора: Гарольд выкручивал ей руку за спину, приговаривая:
  — Будешь знать, как бездельничать!
  — Но я стараюсь! — всхлипывала она. — Я действительно стараюсь! Отпусти руку, мне больно!
  Гарольд отпустил ее руку, и девушка упала на него, отчаянно пытаясь поднять то, что не поднималось. Наконец до нее дошло, что все попытки удовлетворить этого импотента ни к чему не приведут. И осознав это, она вся покрылась испариной. Гарольд оттолкнул ее в угол, и она ударилась затылком о стол. Он подбежал к ней и стал бить рукой по лицу, злобно хрипя при этом:
  — Ты плохо стараешься! Старайся лучше!
  — Нет, я стараюсь изо всех сил, клянусь! — рыдала девушка.
  Гарольд вдруг снова выкрутил ей запястье. Вскрикнув от пронизывающей боли, девушка упала на спину. Гарольд опустился возле нее на колени и влепил ей затрещину. Встряхнув головой, девушка вскочила на ноги и схватила со стола тяжелую стеклянную пепельницу. Держа ее в правой руке, она решительно двинулась на обидчика, который тоже поднялся с пола и пятился от нее в угол.
  — Подонок! — с яростью выдохнула она. — Жалкий похотливый ублюдок! Я убью тебя!
  Иуда похолодел: произошло именно то, чего он опасался. Девушка не испугалась до смерти, а решила дать Гарольду отпор. Ее глаза сверкали обидой и гневом. Вот к чему приводит пренебрежение его инструкциями!
  А ведь Иуда предусмотрел в подборе девиц каждую мелочь! Он уже хотел нажать на кнопку вызова на помощь Тартара, когда увидел, что Гарольд быстро забежал в чулан и вернулся оттуда с кнутом в руке. Кнут рассек нежную девичью кожу с треском китайской хлопушки. Она закричала и выронила пепельницу. Гарольд дернул на себя кнут, обвивший колени девушки, и она упала лицом на ковер. Гарольд принялся хлестать ее кнутом по самым уязвимым местам, приходя в возбуждение от вида кровавых полос на ее теле. Он умел орудовать плеткой и кнутом, нанося удары именно туда, куда ему хотелось. Девушка каталась по полу, извиваясь и вопя, умоляя его пощадить ее. Внезапно Гарольд опустил руку с кнутом и, наклонившись над ней, с улыбкой проговорил:
  — Это лишь первый урок тебе, малышка! Я многому научу тебя, очень многому… Это лишь начало!
  Он знал, насколько мучительно ожидание пытки, как противен холодный страх, разъедающий душу жертвы. Он был ужаснее самого акта истязания плоти, страшнее всех его садистских упражнений. Гарольд наглядно продемонстрировал Иуде, как с помощью приемов, разработанных русским ученым Павловым, можно превратить любую строптивую девицу в дрожащую покорную тварь и лишить ее остатков разума и воли.
  — Тартар! — крикнул он, и огромный монгол вошел в комнату. — Можешь забрать ее вниз. Но сперва поиграй с ней немного прямо здесь, а я посмотрю…
  Тартар поднял одной рукой девчонку за шею и швырнул на стол, словно куклу, скаля гнилые зубы.
  — Но ведь ты же обещал мне! — крикнула она.
  — Тартар закончит то, что я не смог для тебя сделать, — с ухмылкой сказал Гарольд, опускаясь на диван. Ты заслужила удовлетворение, крошка моя. Приступай, Тартар!
  Не обращая внимания на плач девчонки, монгол раздвинул ей ноги и, стоя у края стола, резко вонзил в нее свою мужскую плоть. Девушка пронзительно закричала, но бесцеремонный потомок Кублай-хана снова и снова терзал ее с чудовищной силой, пока ее крики не перешли в хриплый стон.
  — Молодец, Тартар! — похвалил его Гарольд. — Пока достаточно.
  Ему, однако, пришлось повторить это дважды и даже хлопнуть кнутом в воздухе, прежде чем монгол отпрянул от девушки, улыбаясь идиотской улыбкой. Она сползла со стола, Тартар подхватил ее под мышку и вышел вместе с ней из комнаты, предвкушая продолжение удовольствия.
  Гарольд сел за письменный стол, вынул из ящика бумагу, карандаш, логарифмическую линейку и стал что-то писать. Вскоре лист покрылся цифрами и уравнениями: Гарольд торопился закончить последние расчеты, необходимые для успешного завершения их эксперимента.
  Иуда выключил монитор и облегченно вздохнул. На этот раз все обошлось, но впредь он не потерпит никаких нарушений заведенного порядка. Нужно будет усилить контроль за подбором девушек. Иуда не мог допустить, чтобы все его титанические усилия рухнули из-за простой небрежности. Он всегда разрабатывал свои операции с большой тщательностью, но эта операция была вершиной его творческой мысли. К несчастью, Иуда не знал, что написал Роберт Бернс о самых продуманных планах мышей и людей.
  Глава вторая
  В подземном гараже небоскреба, в котором обосновалась вашингтонская штаб-квартира специальной разведывательной службы США, из своего автомобиля вышел высокий мужчина плотного телосложения и быстрым шагом направился к лифту. Его осанка и решительная походка выдавали в нем человека, больше привыкшего действовать, чем созерцать. Войдя в кабину лифта, Ник Картер нажал на кнопку верхнего этажа и взглянул на вспыхивающие на табло над дверью цифры. Хоук редко вызывал его непосредственно в свой кабинет, предпочитая встречаться на конспиративных квартирах. И уж если он позволил себе сделать исключение из правил, значит, назревала какая-то важная и срочная операция.
  Лифт наконец остановился, дверь открылась, и Ник очутился в небольшой приемной. За столом секретарши сидела незнакомая ему особа, которая, впрочем, вполне могла работать здесь уже год, и он все равно бы не узнал об этом. По обе стороны от девицы с невозмутимым видом почитывали газеты и журналы дюжие охранники, удобно устроившись в мягких креслах. Сдержав улыбку, Ник сделал вид, что не замечает их внимательных взглядов, и посмотрел исподлобья в дальний верхний угол, где под самым потолком чернели вентиляционные отверстия. Стоило только секретарше нажать ногой на потайной рычаг под ее столом, и вошедший тотчас же рухнул бы на пол, изрешеченный градом пуль из специальных пулеметов.
  Ник улыбнулся и предъявил удостоверение. Скользнув по нему взглядом, девушка расплылась в любезной улыбке и, забрав у него документ, сунула его в небольшое контрольное устройство. Убедившись, что фотография и отпечатки пальцев в удостоверении соответствуют данным, заложенным в память компьютера, которые тотчас же высветились на экране дисплея, она вернула ему карточку и, кивнув охранникам, нажала на кнопку звонка. Ник улыбнулся ей в ответ и прошел мимо нее к двери соседнего кабинета. Все это происходило без слов, но участники этой немой сцены и так прекрасно поняли друг друга.
  Взглянув на экран, очаровательная секретарша Хоука узнала, что симпатичный мужчина атлетического телосложения, стоящий перед ней, и есть знаменитый Агент номер три Ник Картер: глаза голубые, рост — шесть футов и два дюйма, осколок гранаты в левом бедре, шрам на груди с правой стороны. Имеет ранг магистра убийств, лицензию на пилотирование всех видов самолетов, прекрасно плавает с аквалангом под водой, свободно говорит на десяти языках. Кроме того, он отличный автогонщик, победитель множества спортивных состязаний и член гастрономического общества. Короче говоря, настоящий супермен.
  Ощущая у себя между лопатками сверлящий взгляд секретарши, Ник Картер вошел в кабинет Хоука. Шеф поднялся из-за стола ему навстречу. Вид у него был измученный, но стальные глаза все так же пронизывали собеседника насквозь, а голос звучал четко и властно. Кроме него, в комнате находились еще три человека, они тоже встали, и Хоук представил их Нику.
  — Жак Деболь, французская разведка; Арон Кул, израильская служба безопасности; капитан Хотчкинс — ВМФ США.
  Хоук достал из коробки новую сигару.
  Ник сел на свободный стул и приготовился слушать.
  — Эти господа здесь потому, — начал рассказывать Хоук, — что за сравнительно короткий срок наши страны претерпели схожие морские трагедии. Вы, конечно же, знаете, о чем идет речь, Агент номер три?
  Ник кивнул: он слышал об этих странных происшествиях.
  Хоук имел в виду, несомненно, таинственное исчезновение сперва израильской, а затем французской и американской подводных лодок в океане, наделавшее много шума в мировой прессе.
  — Любопытно, что ни одна из исчезнувших лодок не подала никакого тревожного сигнала перед тем, как пропасть бесследно. Все подводные лодки просто растворились в толще воды или же испарились при всплытии. И с тех пор о них ни слуху ни духу.
  — И вот, наконец, мы получили ответ на эту загадку, — после многозначительной паузы, продолжал Хоук, — президент Соединенных Штатов подвергся наглому шантажу: злоумышленник потребовал сто миллионов долларов за возвращение нашей новейшей субмарины «Х-88». Вы уже догадались, как зовут этого шантажиста?
  — Иуда! — воскликнул Ник не задумываясь. На подобную операцию способен был только он. Да, лишь один человек в мире, настоящий дьявол в человеческом обличье, подлинное олицетворение зла, по имени Иуда, мог сделать это! Ник почувствовал, как в нем закипает гнев.
  — В своем послании президенту, — продолжал Хоук, — Иуда утверждает, что и остальные подводные лодки исчезли в ходе испытания разработанного им секретного оружия. Похищенная им лодка «Х-88» является новейшим достижением американской военной технологии, флагманом нашего военно-морского флота. Я уже не говорю об экипаже.
  — Если мы не заплатим ему, — сказал Ник, — он продаст ее противнику. А если заплатим, где гарантии, что этим дело закончится?
  — Абсолютно верно, — кивнул Хоук. — Именно поэтому мы все и собрались здесь на совещание.
  — Нет никаких оснований надеяться, — вступил в разговор представитель Израиля, — что этот маньяк не поступит подобным же образом и с другими государствами. Ведь аппетит приходит, как известно, во время еды. Он хочет поставить на колени весь мир. Мы предоставили в распоряжение вашего шефа всю имеющуюся у нас по этому вопросу информацию. Может быть, нам по крупицам удастся воссоздать более-менее ясную картину.
  — А пока что ясно лишь одно, — заметил Хоук, — если мы не заплатим в ближайшие пять дней, Иуда захватит новые подводные лодки и потребует еще больше денег за них.
  — Но как ему удается это делать, черт побери? — воскликнул Ник. — Ведь нельзя же просто взять субмарину под мышку и уплыть вместе с ней! Подводные лодки оборудованы радарами, гидролокаторами, системами раннего предупреждения и прочими сложнейшими защитными устройствами. Что же происходит со всем этим оборудованием? Почему оно не срабатывает?
  — Иуда каким-то образом нейтрализует его, — пожал плечами Хоук. — Он применяет нечто такое, что полностью отключает все системы обнаружения и предупреждения лодки. Мы не имеем ни малейшего представления, какой именно объект следует искать, но ясно, что это нечто мощное и массивное и, несомненно, оно где-то базируется. Там сейчас удерживается и подлодка «Х-88» вместе с экипажем. У вас есть пять дней на то, чтобы обнаружить эту базу и сорвать очередную операцию Иуды. И конечно же, спасти нашу лодку и ее команду.
  Ник широко улыбнулся и сделал большие наивные глаза.
  — Считайте, что ваш приказ уже выполнен, сэр! — бодро воскликнул он, окинув насмешливым взглядом всех присутствующих. Судя по их серьезным лицам, они были склонны в это поверить.
  Хоук, насупив брови, метнул на Ника укоризненный взгляд и продолжал как ни в чем не бывало:
  — Рассмотрим теперь всю имеющуюся в нашем распоряжении информацию, джентльмены!
  Француз с тоской закатил глаза к потолку при этих словах: очевидно, информации было не слишком много.
  — Итак, вот что имеется у нас в распоряжении, Агент номер три, — сказал невозмутимым тоном Хоук. — Во-первых, нам известно, что, при всей своей изобретательности на подобные трюки, Иуда не обладает достаточными техническими и научными знаниями, чтобы создать подобное супероружие. По этому поводу несколько слов хотел бы сказать месье Деболь, — кивнул он в сторону француза.
  — Вы, конечно же, слышали о французском биологе Франсуа Санге и его нашумевшем открытии в области подводных исследований и способности человека жить на морском дне. Приблизительно года полтора тому назад к этому профессору обратился один его знакомый, который заявил, что может создать подводное устройство, способное контролировать весь мир. Он не был французом, звали его Гарольд Фратке. Профессор Санге знал его как гениального специалиста по биологии моря, но одновременно был наслышан о его вздорном характере и странных причудах. Дело заключается в том, что этот ученый прослыл сексуальным маньяком среди своих коллег. Более того, он даже подвергался аресту за совращение молоденьких девушек и использование в низменных целях наркотических средств. Из Сорбонны его выгнали за то, что он насильно удерживал в своей комнате студентку. Профессор Санге не стал связываться со столь гнусным типом и выставил его за дверь, а о его странном предложении сообщил в службу безопасности. Мы пытались разыскать Гарольда Фратке, но он словно в воду канул…
  Хоук сделал знак продолжать Арону Кулу, представителю Израиля.
  — Примерно год назад, — начал тот, — на границе с Иорданией был убит торговец живым товаром. Этот человек занимался поставкой девушек богатым покупателям, главным образом арабам и японцам. В списке клиентов убитого мы нашли имя Гарольда Фратке. Несколько подозрительно, не правда ли?
  — Все это весьма любопытно, — заметил Ник. — Прослеживается очень интересная цепочка: торговец живым товаром — ученый, склонный к сексуальным извращениям — злодей Иуда. Но как мне найти этого злодея? Признаться, я даже не представляю себе, с чего можно было бы начать…
  — Мы заложили в наш новейший компьютер некоторые дополнительные данные по этому вопросу. — сказал Хоук. — В частности, результаты лабораторного анализа состава чернил и бумаги письма Иуды президенту, отправленного из Вашингтона три дня назад, данные о составе воды и воздуха в районе исчезновения подводной лодки, а также в шести других районах мира, где имеется наибольшее количество крохотных островов и атоллов, не отмеченных на картах.
  — Разумеется, принимались во внимание исключительно глубоководные районы, — заметил капитан Хотчкинс, — поскольку все пропавшие подводные лодки совершали рейды на значительной глубине.
  — Перед компьютером была поставлена задача определить вероятный район исчезновения лодок и, соответственно, поиска, — пояснил Хоук.
  — На мой взгляд, — задумчиво произнес Ник, — искать следует в Карибском море, возле Малых Антильских и Подветренных островов вдоль побережья Венесуэлы.
  Хоук поджал губы, выразительно взглянув на зарубежных коллег. У всех троих отвисла нижняя челюсть. Первым пришел в себя от изумления француз:
  — Невероятно! — воскликнул он. — Это выше всяких похвал!
  — Вам не нужен никакой компьютер с такими сотрудниками, — сказал израильтянин. — Это феноменально!
  — Я просто угадал, — скромно потупился Ник. — Это чистая случайность.
  Перед его мысленным взором вспыхнула карта Карибского моря, в восточной части которого полумесяцем вытянулись Малые Антильские острова. Глубоководные районы начинались за островами Лос-Рокес. Крупные острова, такие, как Аруба, Кюрасао и Бонайре, в западной части этой цепи можно было смело исключить, учитывая оживленное судоходство между ними. Скорее, следовало обратить внимание на малые острова за рифом Кюрасао и те, что к востоку от него. Голос Хоука прервал размышления Ника.
  — Тебе потребуется прикрытие для твоих поисков, — говорил он. — Как раз сейчас там работает океанографическая экспедиция, возглавляемая доктором Фразером. Это большая удача для нас. Доктор Фразер весьма обрадовался, получив от нас необходимое для исследований оборудование. А ты, Ник, будешь работать в составе группы как представитель военно-морского флота США: это было главным условием нашей помощи экспедиции.
  — Значит, руководитель экспедиции не знает, кто я на самом деле? — уточнил Ник.
  — Именно так, — кивнул Хоук.
  — Но имели ли мы моральное право вводить его в заблуждение, шеф? — нахмурился Ник. — Вы уверены, что он принял бы от нас помощь, если бы знал подлинную цель моей миссии? Ведь мы подставляем океанографов под удар! С Иудой шутки плохи…
  — Никакой опасности нет, — улыбнулся Хоук. — Экспедиция проводится вполне легально, так что не стоит паниковать, Ник.
  Картер лишь тяжело вздохнул: всегда может случиться нечто непредвиденное. Но Хоук оставался верным своему принципу — использовать любую возможность для достижения своей цели, порой даже рискуя чужими жизнями. Если все пройдет гладко, наивный ученый даже не догадается, какой опасности он подвергался, принимая от военных помощь. Но если нет, ему придется пожалеть об этом.
  — Теперь у вас уже на час меньше времени, чтобы найти Иуду и пропавшую «Х-88»! — Хоук встал, давая тем самым понять, что инструктаж закончен.
  — Извините, сэр, что я немного заболтался, — желчно заметил Ник.
  — Все в порядке, Агент номер три, — улыбнулся уголками губ Хоук. — Загляните в отдел специальных эффектов, там приготовили для вас новое снаряжение для подводного плавания. Стьюарт вам все объяснит подробнее. Вы свободны.
  Трое других присутствующих на совещании тоже встали, и Ник помахал им на прощание рукой. Они посмотрели на него, как на покойника на похоронах. «Что ж, возможно, они и правы», — подумал Ник. У него оставалось чуть менее пяти дней, чтобы найти то, что Иуда прятал уже более года. Не слишком светлая перспектива!
  Направляясь в отдел специальных эффектов, Ник попытался еще раз проанализировать услышанное в кабинете шефа. Итак, на борту исчезнувших подводных лодок находилось не менее трехсот человек. Скорее всего, они погибли. Теперь Иуда удерживает, еще сто моряков. Ник скрипнул зубами: уж на этот раз негодяю от него не удастся уйти! Это будет их последний поединок.
  Стьюарт встретил Ника радостной улыбкой ребенка, получившего новую игрушку. Ник внимательно выслушал инструкции начальника технического отдела по эксплуатации снаряжения для подводного плавания, отлично понимая, что во время предстоящей ему экскурсии в неведомое от этого снаряжения будет зависеть его жизнь.
  — До Пуэрто-Рико вы долетите на пассажирском самолете, — сказал в заключение Стьюарт. — Доставку вас на судно обеспечит руководитель местного отделения воздушной службы. Ученые ни о чем не должны догадаться, вас представят им как капитана Картера из управления океанографии военно-морского флота. Надеюсь, вы все поняли. Желаю вам удачи!
  Ник кивнул, взял специальное снаряжение и вышел из кабинета. Теперь дорога была каждая секунда. Долетев без особых проблем до Нью-Йорка, он пересел на самолет, который должен был доставить его в Пуэрто-Рико. Салон был полон веселых туристов, бизнесменов и отпускников, решивших проведать своих родственников. Напротив Ника сидела милая девушка, уже пристегнувшая пояс безопасности. Она излучала жизнерадостность, задор и энергию, свойственную большинству сельских девушек. У нее были каштановые волосы, румяные, как яблоки, щечки и полная грудь под пиджаком оранжевого цвета поверх синей юбки. У нее были чуточку полноватые ноги, но это компенсировалось их стройностью и аппетитной нежной кожей. Девушка была без чулок и в туфлях на плоской подошве.
  — Не волнуйтесь, — заметив смятение на ее открытом лице, негромко сказал Ник. — Самолет взлетит.
  — Неужели это настолько заметно? — расхохоталась она. — Знаете, у меня ведь совершенно нет опыта полетов, в отличие от вас…
  — А почему вы решили, что у меня он есть? — с улыбкой спросил Ник.
  — Сама не знаю, — ответила она. — У вас вид человека, который имеет большой опыт вообще во всем.
  Ник расплылся в улыбке: путешествие обещало быть приятным. Эта простодушная девушка все больше нравилась ему. Когда самолет наконец поднялся в воздух и лег на заданный курс, они заказали коктейль и разговорились. Бетти-Лу Роулингз охотно рассказывала своему попутчику о себе. Она родилась среди кукурузных полей Небраски, а в большой город перебралась только год назад. На новом месте ее ожидали не только радости и приятные впечатления, но и заботы и огорчения. Ей пришлось столкнуться с большими трудностями. Ник представился ей исследователем океанских глубин по имени Тед Малоун, направляющимся в очередную командировку. Предосторожности в переполненном самолете были далеко не излишне: как знать, кто прислушивается к их безобидной болтовне? |
  — Вы собираетесь провести в Пуэрто-Рико отпуск? — поинтересовался Ник у своей повеселевшей собеседницы, наивная любознательность и непосредственность которой все больше умиляли и забавляли его.
  — Ах, нет! — громко воскликнула она, приходя вдруг в странное возбуждение. — Меня должны там встретить и отвезти на место моей новой работы. Признаться, я очень волнуюсь, даже слегка побаиваюсь… Ведь компания пришлет за мной специальный самолет!
  — Что же это за работа? — насторожился Ник.
  — Я буду секретарем богатого пожилого бизнесмена, сумасбродного отшельника, живущего на острове. Меня предупредили, что штат его сотрудников весьма ограничен — помощник и несколько слуг. Представляете, в моем распоряжении будет целый остров! Как мне сказали, мои обязанности будут не слишком обременительными.
  — И как же вы нашли такую работу? — спросил Ник, заинтригованный услышанным.
  — Прочитала объявление в газете! — ответила Бетти-Лу. — Набор производит компания по трудоустройству «Уолтон имплоймент эдженси». Боже мой, вы не представляете, какую они устроили мне проверку! Эти собеседования и тесты совершенно измучили меня! Мне пришлось выложить им всю подноготную, их интересовала буквально каждая мелочь: есть ли у меня любовники, с кем я дружу, где мои родители и все такое прочее. Они сказали, что мне предстоит месяцами жить в полнейшей изоляции от всего мира на этом острове, так что лучше мне сразу отказаться, если я плохо переношу разлуку с родными и близкими. Но я живу сама по себе уже с восемнадцати лет, а мои родители давно умерли. Когда год назад скончалась моя тетя, я решила перебраться в Нью-Йорк. Так что проверку я прошла, и меня приняли на эту работу.
  Ник на всякий случай мысленно повторил и запомнил название компании по трудоустройству, даже не зная, пригодится ли это ему, но повинуясь какому-то внутреннему тревожному чувству. Что ж, время, как обычно, все расставит на свои места…
  Из динамика бортовой радиосвязи раздался громкий и чистый голос пилота:
  — Леди и джентльмены, над Пуэрто-Рико завис густой туман, поэтому наш самолет наверняка станет последним, который спустя несколько минут приземлится в этом районе. Пожалуйста, пристегните свои ремни безопасности. Мы рады были видеть вас на борту нашего самолета. Желаем приятного отдыха!
  Ник ободряюще подмигнул побледневшей Бетти-Лу, и она ответила ему благодарной улыбкой. Самолет нырнул в плотную завесу тумана, заходя на посадку. По тому, как плавно снижалась тяжелая машина, Ник понял, что штурвал в надежных и опытных руках. Внешне расслабленный, словно избалованный домашний кот, Ник был внутренне собран и напряжен. Внезапный туман мог расстроить все его планы.
  Колеса авиалайнера коснулись посадочной полосы, и сквозь клочья тумана замерцали огни аэровокзала. Вскоре они с Бетти-Лу уже были внутри терминала, где в первую очередь навели справки о прибытии частных самолетов, посланных за ними. Увы, предсказание командира экипажа их авиалайнера оправдалось: для маленьких самолетов аэропорт был уже давно закрыт. В метеослужбе Нику сказали, что туман рассеется только утром, поэтому не оставалось ничего другого, кроме как устроиться на ночь в ближайшей гостинице.
  Ник взглянул на Бетти-Лу и понял по выражению ее лица, что она разочарована. Физиономия самого Ника светилась полнейшим благодушием, хотя внутри у него все кипело, как в адском котле. Не хватало только ему потерять целых двенадцать часов! Иуда пока бесспорно лидировал. Он снова посмотрел на огорченную девушку и проникся к ней жалостью.
  — Не вешайте носа, — сказал он. — Я весь вечер буду развлекать вас!
  Она взяла его под руку, и от прикосновения к его плечу ее упругой груди Ник ощутил сладкую дрожь.
  — Спасибо, Тед! — воскликнула она. — Ненавижу ждать, для меня это хуже смерти. Я так долго ждала этого часа — и вот вам, пожалуйста! Снова томительное ожидание!
  — Не расстраивайся, малышка, — перешел на фамильярный тон Ник, решив, что настал самый подходящий для этого момент. — Нужно зарегистрироваться в отеле и хорошенько поужинать. Раз уж нам все равно торчать здесь всю ночь, лучше получить от этого удовольствие. Ты согласна со мной, крошка?
  Девушка радостно кивнула и, припав к его плечу, позволила ему отвести себя в фойе гостиницы, стараясь идти с Ником в ногу. Ресторан оказался довольно уютным, они пили коктейль, танцевали, ели, снова танцевали и снова пили коктейль. Бетси постепенно успокаивалась, и когда они наконец оказались возле двери ее номера, он обнял ее и мягко спросил:
  — Тебя ничего не беспокоит? Мне показалось, что тебе немного грустно. Почему? Расскажи мне, как своему духовнику.
  — Мне вдруг совершенно расхотелось ехать на этот остров! — призналась она. — У меня давно не было такого приятного вечера, как сегодня. Я буду скучать без тебя, Тед!
  Она вполне серьезно посмотрела ему глаза, он улыбнулся и шутливо коснулся пальцем кончика ее носа.
  — Я тоже думал, каково тебе будет одной на этом острове, — сказал он. — Но люди воспринимают мир по-разному. Ты хорошенько подумала, давая согласие на такую работу?
  — Да, и решила, что она мне подходит, — сказала девушка. — Но теперь, когда я познакомилась с тобой, я уже не уверена в этом. И если бы я знала, что мы снова встретимся, пусть даже спустя много месяцев…
  — А почему бы и нет? — спросил Ник, входя следом за ней в номер. Эта искренняя девушка понравилась ему. Внезапно она обняла его и прошептала:
  — Помоги мне, Тед! Укрепи мой дух! Поддержи меня!
  Он поцеловал ее в губы, и она захлопнула за его спиной дверь. Высвободившись из его объятий, она сбросила с себя свой апельсиновый пиджак на кресло, скинула блузку и стянула синюю юбку и трусики. В ее действиях не было ничего вульгарного и неприличного, она сделала это очень просто и естественно. Ник подошел к ней, и она прильнула к его бронзовой мускулистой фигуре всем своим молочно-белым телом.
  — Не думал, что мне предстоит такая чудесная ночь, — выдохнул ей на ухо Ник.
  — И я тоже этого не ожидала, Тед, — прошептала она. — Но я ни о чем не жалею, и мне не стыдно в этом тебе признаться. Знаешь, я совсем не такая, как эти городские притворщицы. Живя в деревне, иначе смотришь на мир. Если мне хочется чего-то, я радуюсь этому и говорю об этом прямо.
  — Тогда замолчи и используй свой ротик для чего-нибудь еще, — с ухмылкой сказал Ник, сжимая ее упругую грудь с торчащими розовыми сосками.
  Неопытная в любви, Бетти-Лу с лихвой возмещала этот недостаток своей непринужденностью и страстью, отдаваясь ему. У нее были сильные руки, и они лучше всяких слов говорили ему, насколько он желанен ей. Ее тело содрогалось и изгибалось, ее бедра ходили ходуном под его мощным торсом, а из горла вырывались восторженные крики и вздохи.
  — Еще, еще! — хрипела она. — Не останавливайся, прошу тебя!
  Впившись ногтями в его плечи, она стонала и рыдала под ним, прижимаясь к нему все крепче и крепче, пока наконец вдруг не вытянулась в струну и не закричала в экстазе. Потом она бессильно откинулась рядом с ним на подушку, обвив его ноги правой ногой, как лиана обвивает ствол могучего дерева, и прошептала:
  — Теперь я больше не боюсь одиночества на этом острове! Я буду вспоминать эту ночь, Тед!
  Она взяла обеими руками его голову и заглянула ему в глаза.
  — Я хотела бы написать тебе письмо! Я не могу дать свой адрес, потому что еще не знаю его. Дай мне свой, и я напишу тебе с этого острова, как только у меня появится такая возможность.
  Ник улыбнулся ей и дал свой адрес в Нью-Йорке, сказав, что в квартире пока живет его приятель по фамилии Картер.
  Бетти-Лу записала его в свой блокнот и спустя минуту уснула сном младенца, свернувшись калачиком. Выждав еще немного, Ник встал, оделся и на цыпочках вышел из комнаты.
  У себя в номере он еще раз проверил все снаряжение и продумал свои дальнейшие шаги. Ни сто моряков, томящихся в неизвестном пока ему месте, ни весь мир, над которым нависла страшная угроза, не могли ждать, пока он приступит наконец к выполнению задания. За эти двенадцать часов вынужденного безделья ему придется расплачиваться потом и кровью. Но проклятый туман все еще проплывал мимо окон рваными клочьями, и Ник с тяжелым вздохом прилег на диван и закрыл глаза.
  Глава третья
  Разбуженный ярким и жарким солнцем, Ник сорвался с дивана, словно бегун со старта, услышавший выстрел стартового пистолета. Умывшись и побрившись, он направился быстрым шагом в номер Бетти-Лу, чтобы попрощаться с ней. Но комната, к его удивлению, оказалось пустой. Толкнув приоткрытую дверь, Ник позвал ее по имени. Вместо Бетти-Лу на него обернулся и уставился узкоглазый азиат с крупной головой монгола и массивной фигурой. Скользнув оценивающим взглядом по его широким плечам и длинным рукам, Ник подумал, что это достойный противник. Великан держал в руке записку, возле его ног на полу валялся пустой конверт. Ник заметил надпись — Теду Малоуну. Незнакомец явно читал записку, адресованную ему, Нику Картеру.
  — Эй, приятель, — с угрозой произнес он. — Эта записка предназначена мне. Где Бетти-Лу?
  — Девчонка уехала, — низким гортанным голосом ответил монстр. — Ты ее знаешь?
  — Познакомился только вчера в самолете. Но тебя это не касается.
  — Забудь девчонку, — сказал монгол категорическим тоном.
  — Отдай мне записку, — сказал Ник. — Иначе будет страшный треск.
  — Какой еще треск? — тупо взглянул на него своими глазами-бусинками монгол.
  — Треск от удара твоей башки об пол, — сказал Ник и, выхватив листок из ручищ гиганта, быстро пробежал его.
  «Дорогой Тед! За мной уже приехали. Не хочу тебя будить. Я никогда не забуду минувшую ночь и непременно напишу по адресу, который ты мне дал. Жди моего письма. Целую. Бетти-Лу».
  Удара Ник не ожидал, лишь ощутил взрыв в животе, от которого у него почернело в глазах и перехватило дыхание, и рухнул, стукнувшись лбом о ночной столик. На мгновение он отключился, растянувшись на полу, а очнувшись, отчаянно затряс головой. Наконец его зрение сфокусировалось, он отпихнул в сторону опрокинувшийся на него столик и, покачиваясь, встал на ноги. Дверь была распахнута настежь, комната пуста. Любой нормальный человек вряд ли бы скоро поднялся после такого сокрушительного удара. Ник не решился в подобном состоянии преследовать монстра: голова раскалывалась от боли, перед глазами все плыло, кровь пульсировала в висках. Он доковылял до окна и посмотрел вниз на улицу. Бетти-Лу, одетая в свой оранжевый пиджак, мужчина в кожаной куртке и гигантский монгол садились в такси.
  Ник зашел в душевую комнату и ополоснулся холодной водой. Голова прояснилась, и он криво усмехнулся: Бетти-Лу влипла в гнусную историю, подумалось ему. Старый развратник, купивший эту провинциальную простачку, не собирался ее ни с кем делить. Но так ли уж банальна эта история, как может показаться на первый взгляд? Не кроется ли здесь нечто большее? Что ж, решил Ник, если обстоятельства позволят ему, он еще вернется к ней. Но теперь нужно спешить, нельзя больше откладывать собственные дела. Он вернулся в свой номер, забрал багаж и на такси поехал на маленький аэродром, где его давно уже ждали. Самолет-амфибию он увидел еще издали: на его ярко-желтом фюзеляже с красной окантовкой большими черными буквами было написано: океанографическая экспедиция. Ник ускорил шаг, и ему навстречу устремился высокий блондин в маскировочных штанах военного образца, голый по пояс.
  — Капитан Картер? — весело спросил он. — Я, Билл Хедвин, прилетел за вами. Добро пожаловать! Самолет вас ждет.
  — Привет, Билл! — ответил Ник, разглядывая молодого человека. У него были фигура пловца и приятное улыбчивое лицо. — Я не доставлю вам особых хлопот. Надеюсь, что мне удастся быстро выполнить свое задание.
  — Мы наслышаны о вас, капитан, — сказал Билл Хедвин, когда они вскарабкались в самолет. — У вас слава отличного специалиста по подводным течениям. Доктор Фразер тоже интересуется этой проблемой.
  — Вот и замечательно, — сказал Ник, надеясь, что Хоук не перестарался, расхваливая его ученым. Билл плавно поднял самолет в небо и лег на нужный курс над Карибским морем.
  — Сколько человек в команде? — поинтересовался Ник.
  — Мы с Цинтией, — сказал молодой человек. — Цинтия — это моя жена, мы поженились с ней лишь месяц назад, но работаем с доктором Фразер больше года. Потом еще Рэй Андерс, лаборант, Хови Томпсон, механик, и Консуэла, наш повар. Она местная, с острова Барбадос. И конечно же, доктор Фразер.
  — Разумеется, — кивнул Ник, глядя на голубую поверхность моря. Вскоре впереди показался корабль, с такой же надписью на борту, как и на фюзеляже амфибии, а также названием — «Тритон». Это была крупная шхуна с корпусом, выкрашенным белой краской, с широкой палубой, на которой Ник разглядел женщину в розовом купальнике, машущую им рукой. Ему тотчас же вдруг вспомнилась Бетти-Лу Роулингз. Вся эта сомнительная история крепко засела у него в голове и действовала ему на нервы. Он злился, что не может сейчас распутать ее. Билл Хедвин выключил мотор и, сев на воду, подрулил к корме судна.
  — Это Цинтия, — пояснил он, кивая в сторону выбежавшей им навстречу девушки.
  — Я так сразу же и подумал, — сухо отозвался Ник, занятый неприятными размышлениями о Бетти-Лу. Его так и подмывало самому сесть за штурвал и отправиться на поиски загадочного острова. Цинтия перегнулась через поручень и пристегнула трос к специальной скобе на носу самолета. Спустя минуту Ник уже перелез на палубу судна и знакомился с его командой. Консуэла оказалась молодой полной брюнеткой в ярком открытом платье, со светло-шоколадной кожей и аккуратно подстриженными волосами до плеч. Нику подумалось, что ее присутствие на борту не может не радовать лаборанта и механика.
  — Доктор Фразер в лаборатории, — сказала Цинтия. — Пойдемте, я провожу вас в вашу каюту, капитан.
  Ник прошел следом за ней в маленькую каюту. Первое, что бросилось ему в глаза, был портативный радиопередатчик на столике в углу. Хоук уже наверняка заждался весточки от него. Цинтия вышла, а Ник, переодевшись в плавки, тоже пошел на палубу, захватив с собой гидрокостюм и акваланг, чтобы поместить все это в кабине амфибии. Судовой механик уже заканчивал дозаправку бака самолета, подготавливая его к полету.
  Свой стилет Ник спрятал в специальный водонепроницаемый чехол, а пистолет — во внутренний карман гидрокостюма. Консуэла, загоравшая на палубе, приподнялась на локте, когда он проходил мимо нее, и проводила восхищенным взглядом его божественную фигуру.
  Едва Ник разместил в кабине самолета баллоны с воздухом, стоя одной ногой на понтоне, а другой — на краю дверного отверстия кабины, как на корму «Тритона» вышла высокая блондинка с затянутыми в пучок волосами. Она была в шортах и майке. Ник невольно отметил, что у нее красивые длинные ноги. Странно, подумалось ему, что Билл ничего не сказал ему о ней. Ник перепрыгнул на корму шхуны и как следует разглядел ее лицо. У незнакомки были изящные чувственные губки, маленький прямой носик и ярко-голубые глаза.
  — Здравствуйте, — приветствовала она его, одарив холодной натянутой улыбкой. — Я доктор Фразер.
  От неожиданности Ник оторопел и заморгал глазами. Этот старый сукин сын Хоук даже не намекнул ему, что начальник экспедиции — женщина. Впрочем, возможно, он и сам этого не знал, мысленно усмехнулся Ник, беря себя в руки. Нетрудно представить, что с ним будет, когда он узнает об этом. Нет, старик ничего не имел против слабого пола, просто у него на сердце было спокойнее, когда во время выполнения задания Ника ничто не отвлекало.
  — Надеюсь, наше судно произвело на вас хорошее впечатление, капитан, — строгим тоном сказала доктор Фразер.
  — Да, я вполне всем удовлетворен, — ответил он, впившись взглядом в ее волнующую грудь.
  — Я получила инструкции оказывать вам всяческое содействие в вашей работе и предоставлять в ваше распоряжение амфибию. У меня сложилось впечатление, что теперь мы все должны работать исключительно на вас, отложив на неопределенное время наши исследования.
  — Это вас раздражает? — поинтересовался Ник.
  — Нисколько, — холодно ответила она.
  — Я благодарна за помощь нашей экспедиции, оказанную военно-морским флотом, и готова доказать это на деле. Однако мы хотели бы иметь возможность выполнить и свою программу, иначе эта экспедиция теряет всякий смысл.
  Голубые глаза блондинки смотрели на Ника надменно и безразлично, вызывая у него острое желание сбить спесь с этой холодной куклы и низвергнуть ее с пьедестала, на который она сама себя вознесла.
  — Я долго у вас не задержусь, — улыбнулся он ей. — После моего отбытия весь океан будет в твоем распоряжении, милочка.
  — Милочка? — сверкнула она глазами. — Я не привыкла к подобному обращению, капитан Картер.
  — Что ж, готов сделать в данном конкретном случае исключение и не называть больше тебя милочкой, — ухмыльнулся Ник. — Может, напомнишь, как тебя зовут? Я постараюсь запомнить.
  — Все называют меня по фамилии, — подавив ярость, ответила она. — К тому же, я действительно доктор биологии. Поэтому попрошу обращаться ко мне исключительно так, как предписывает моя должность руководителя этой экспедиции, — доктор Фразер.
  — Рад за тебя, но я не такой, как все.
  Блондинка окинула его взглядом с головы до пят и с усмешкой согласилась:
  — Пожалуй, в этом вы правы: вы действительно не такой, как все. Допускаю, что вы прекрасный специалист в своей области, и не сомневаюсь, что вы весьма преуспели в роли донжуана.
  — На это у меня просто не хватает времени, — резко оборвал ее Ник.
  — Как, у вас не остается времени ухаживать за девушками? — вскинула она брови.
  — Нет, — хмыкнул он. — Я предпочитаю женщин, дорогуша.
  — Если я понадоблюсь вам, капитан, вы найдете меня в моей каюте, — поджав губы, бросила она ему на прощание и поспешно ретировалась, покраснев под его ироничным взглядом.
  Ник вернулся к самолету, открепил трос и, включив мотор, задним ходом отогнал амфибию подальше от шхуны. Затем он прибавил оборотов и плавно взлетел, чувствуя, как за ним с одобрением наблюдает с палубы Билл Хедвин. Свой первый полет Ник намеревался совершить над тремя ближайшими островами в этом районе, а затем обследовать и другие островки Лос-Рокес, не отмеченные на карте. Облетев их на приличной высоте, он снизился и промчался над самыми верхушками деревьев, внимательно вглядываясь в воду и в сушу. К шхуне Ник возвратился, лишь когда в баке кончилось горючее.
  Консуэла сделала ему сандвич и попыталась завязать разговор. Он молча выслушал ее болтовню, жуя сандвич и ощупывая взглядом ее сексуальную фигуру с типичным для островитянок высоким плотным задом, и снова поднял амфибию в воздух. На этот раз он выбрал другую группу островков и один за другим облетел их все. По большей части, они оказались необитаемыми, лишь на некоторых ему удалось заметить несколько соломенных хижин, нисколько не похожих на объекты военной базы.
  До вечера он совершил еще два вылета и вернулся окончательно к «Тритону», уже когда на небе появились звезды, усталый и раздосадованный. Успокаивало его лишь одно: он убедился, что в данном районе ничего подозрительного нет. Правда, он все-таки трижды садился на воду и, надев гидрокостюм, совершал погружение с аквалангом, но всякий раз выяснялось, что его ввели в заблуждение огромные колонии кораллов или скопления водорослей.
  Вернувшись на «Тритон», Ник поужинал и почувствовал себя значительно лучше, хотя в подсознании продолжали отсчитывать секунды невидимые часы, напоминая о стремительном беге драгоценного времени. Ночь не принесла желанной прохлады: на палубе было жарко, дул горячий ветер. Решив остаться в плавках, Ник немного постоял на корме, затем решительно постучался в дверь каюты доктора Фразер.
  — Войдите, — раздался строгий голос.
  Доктор Фразер переоделась в новые — темно-синие — шорты и сменила майку на светло-голубую блузу с короткими рукавами, плотно облегающую грудь, округлую и полную, какая бывает у зрелых женщин.
  — Да? — она холодно взглянула на него, оторвавшись от микроскопа, стоящего на круглом столике.
  — Мне нужно, чтобы до утра шхуна переместилась на восток не менее чем на пятьдесят миль, — сказал бесстрастным тоном Ник. — Иначе я не смогу завтра облететь всю намеченную территорию, так как придется часто возвращаться для заправки топливом.
  — Но мы не можем вдруг сняться с якоря и оставить этот район! — возмутилась доктор Фразер. — Мы проводим важный эксперимент, делаем пробы воды и расставляем ловушки. Это нарушит все наши планы!
  — Весьма сожалею, но не в силах ничего с этим поделать, — развел руками Ник.
  — Вы можете взять с собой запасные баки с горючим, — предложила доктор Фразер. — Вот и решение вашей проблемы.
  — Хорошо, — улыбнулся Ник. — Ты меня уговорила. Видишь, какой я покладистый, милочка.
  — Я полагала, что мы раз и навсегда покончили с этим, капитан Картер, — сверкнула глазами доктор Фразер. — Прошу не называть меня больше «милочкой» и «крошкой».
  — А мне не нравится обращаться к тебе этим дурацким «доктор Фразер», — ухмыльнулся Ник. — И раз уж ты не хочешь мне сказать, как тебя зовут, то я стану называть тебя «крошка доктор Фразер», а еще лучше — «доктор Фразер душка».
  — Меня зовут Даниелла, — едва сдерживая ярость, сказала она.
  — Чудесное имя, — отметил Ник. — Почему ты редко пользуешься им, Даниелла?
  — Похоже, нам пора все расставить по местам, капитан Картер, — закидывая ногу на ногу, прищурилась она. Ник ощупал взглядом ее колени, медленно поднял глаза на бедра, потом на живот и причмокнул губами.
  — Капитан Картер! — опуская ногу, строго воскликнула Даниелла. — Я с вами серьезно разговариваю. Так вот, что я вам должна сказать, капитан: я вижу вас насквозь, вы человек действия, а не рассудка. Вы — самодовольный самец, привыкший, чтобы все женщины падали к вашим стопам. Вы просто не способны по своей натуре смотреть на женщину и не укладывать ее мысленно в свою постель, что характерно для сексуально комплексующего индивидуума мужского пола вашего типа, постоянно нуждающегося в самоутверждении. Вы меня понимаете?
  — Продолжайте, доктор, я заинтригован, — расплылся в улыбке Ник.
  — Я не осуждаю вас за это, — с печальным вздохом продолжала она. — И не сомневаюсь в вашем добром отношении ко мне. Тем не менее я отдаю себе отчет в том, капитан Картер, что вы не осознаете, что не все женщины — примитивные самки, готовые моментально откликнуться на вашу животную чувственность. Поэтому я полагаю, что чем скорее вы поймете это, тем легче нам будет вместе работать. Я ясно выразила свою мысль?
  — Вот о чем я сейчас подумал, Даниелла, — задумчиво произнес Ник. — Твоя беда в том, что, прекрасно разбираясь в рыбах, ты совершенно не разбираешься в людях. Ты опираешься не на жизненный опыт, а на сведения, которые почерпнула из книг или из лекций. Тебе следует больше набираться практического опыта. Иначе ты навсегда останешься подавленной, испуганной и робкой девчонкой.
  — Ко мне это никак не относится! — спокойно заявила она. — Вы говорите так лишь потому, что я не растаяла под взглядом ваших серо-голубых глаз. Что ж, это тоже характерный симптом. Вы не можете понять женщину, обладающую тренированным умом ученого человека, полностью владеющую своими эмоциями.
  — Это ты о себе говоришь? — расхохотался Ник. — Готов сейчас же разубедить тебя в этом, крошка.
  — Ничего подобного у вас со мной не выйдет, — вспыхнула Даниелла. — Здравый рассудок тренированной личности способен подавить любой всплеск эмоций, вызванный внешними раздражителями.
  — А не провести ли нам научный эксперимент? — предложил Ник.
  — А почему бы и нет? В себе я абсолютно уверена.
  — Вот и отлично! — ухмыльнулся Ник. — И я в тебе уверен. Остается лишь договориться о правилах. Даю слово не прибегать к грубой силе, а ты обещай, что не будешь от меня убегать.
  — Я никуда не убегу, капитан Картер, — улыбнулась уголками губ Даниелла Фразер. — Мне и не нужно будет этого делать. Любопытно, однако, понаблюдать, как поубавится у вас спеси.
  Ник встал в полный рост и приблизился к ней почти вплотную, едва ли не касаясь своей мускулистой бронзовой грудью ее лба.
  — Со мной ничего такого не случится, малышка, — улыбнулся он ей, когда она взглянула на него снизу вверх. — Потому что я наверняка выиграю этот спор.
  — Почему? — севшим голосом спросила она.
  — Хотя бы потому, что ты в душе уже готова его проиграть, ответил спокойно он и, усмехнувшись, молча вышел из каюты.
  Ник отправился к себе спать, размышляя о том, какие разные встречаются все-таки женщины, пусть даже только внешне. Бетти-Лу, например, и не пыталась скрыть свои естественные чувства, а вот Даниелла совершенно другая, скрытная и холодная. Конечно же, если копнуть поглубже, то окажется, что между ними нет большой разницы. Он в этом ничуть не сомневался. Просто уж слишком большого мнения о себе эта надменная ученая дама. Что ж, забавно будет укротить ее, жаль только, что на это совершенно нет времени. Нужно искать, искать скорее базу Иуды…
  С этой мыслью Ник и уснул в эту душную ночь.
  Глава четвертая
  Под крылом крохотного моноплана скользнула лазурная полоска теплого Карибского моря, и Ник резко взял штурвал на себя, заходя: на второй круг над цепью маленьких островков, с их рыбацкими лачугами и сетями, развешанными для просушки на берегу.
  На рассвете, перед вылетом, он отправил Хоуку сообщение, состоящее из одного слова: «Нет». Подобные послания в равной степени неприятно как отправлять, так и получать, у Ника от огорчения даже свело скулы. Но теперь, пролетая над волнами, он немного расслабился, вспомнив о забавном эпизоде, случившемся этим утром, когда он принимал душ, и улыбнулся.
  Общее душевое отделение располагалось в средней части плавучей лаборатории. Выходя из своей кабинки, он с удивлением услышал шум воды и обернулся, кто-то еще мылся в этот ранний час. Гидрокостюм Ника остался в самолете, на нем были только плавки. Подкравшись на цыпочках к кабинке с задернутой клеенчатой занавеской, он тихонько стянул с перекладины полотенце и прочитал в углу имя владельца — «Д-р Фразер», вышитое красными нитками. Ник замер и стал ждать. Вскоре из-под занавески высунулась милая женская ручка и растопыренные пальчики начали ощупывать мокрый пол.
  — Позволь мне тебе помочь, — произнес Ник, вешая полотенце Даниелле на обнаженное плечо, но не выпуская один конец из своей руки. Задернув занавеску поплотнее, она потянула полотенце на себя, но Ник не отпускал его. Погладив левой рукой по ее вытянутой правой руке, он нащупал подмышку и провел ладонью по ее бархатистой коже. Даниелла замерла, затаив дыхание. Ник отдернул руку, отпустив полотенце, и стремительно направился к выходу. За спиной у него зашуршала клеенка, Даниелла выскочила из кабинки, сверля его взглядом, но Ник не обернулся.
  Мотор чихнул, захлебываясь, взревел и снова чихнул. Ник посмотрел на приборы: все было в норме. Внизу зеленела буйная растительность островка, не отмеченного на карте, вдоль берега тянулся узкий атолл. Вдруг среди бескрайней лазурной глади Ник заметил двухмачтовую шхуну: потемневшая от времени, с облупившейся краской, она дрейфовала со спущенными парусами. Ник трижды пролетел совсем низко над ней, однако не заметил ни одной живой души на палубе. Это насторожило его, и он уже собрался было совершить посадку, но мотор снова начал давать сбои, перегревшись от чрезмерной эксплуатации, и Ник взял курс на «Тритон», предусмотрительно уменьшив обороты: не хватало только очутиться на волнах посередине Карибского моря и потерять впустую Бог знает сколько драгоценного времени!
  Благополучно долетев до базового судна, он привязал амфибию к корме «Тритона» и, подозвав механика, попросил его заняться мотором. Томпсон сказал, что где-то сгорела изоляция провода и на устранение неполадки ему потребуется не меньше двух часов. Тяжело вздохнув, Ник вылез из кабины и, перебравшись на шхуну, подошел к ученым, столпившимся возле поручня левого борта.
  Билл Хедвин сосредоточенно возился с деррик-краном, нависшим над качающимся на волнах большим стальным шаром, пытаясь поднять из его чрева через раскрытый люк магнитофон, не зацепившись при этом тросом за торчащие из боков шара, словно щупальца спрута, длинные цилиндрические придатки. Даниелла в открытом купальном костюме стояла одной ногой на шаре, а другой — на бортике корабля.
  — Откуда взялась эта штуковина? — спросил Ник.
  — Поднялась со дна моря, — с улыбкой сказал Билл Хедвин. — Она трое суток находилась в погруженном состоянии, записывая поступающую информацию на ленту. Сейчас доктор Фразер вновь опустится на дно, чтобы взять пробы грунта и другие образцы подводного мира. Наш «Спрут» позволяет нам добывать уникальнейшие материалы для исследования.
  — Ты долго пробудешь под водой? — спросил у Даниеллы Ник.
  — Час, может быть, два, — окинув его недружелюбным взглядом, холодно ответила она, явно не простив ему его утренней шутки в душевой.
  — Я тоже хочу погрузиться на дно, — сказал он с подкупающей улыбкой. — Военно-морской флот очень заинтересован в таких вещах.
  В глазах Даниеллы промелькнула тень сомнения: ей не хотелось брать Ника с собой, но отказать ему в этом в присутствии других она не осмелилась, тем более что в батискафе имелось достаточно места для двоих.
  — Хорошо, спускайтесь внутрь следом за мной, — наконец сказала она. — Только осторожнее, не повредите оборудование.
  Ник любезно кивнул, проводил взглядом ее ладную фигурку, исчезнувшую в люке, и последовал за ней.
  «Спрут» был устроен таким образом, что внутри можно было только лежать в специальных креслах, наблюдая подводный мир через узкое изогнутое окно из специального стекла. Даниелла взялась за рычаги управления, послышался металлический лязг закрывающейся крышки люка, и стальной шар стал погружаться в море. За окном закипела и забурлила вода, зашипел кислород, поступающий внутрь батискафа для уравнения давления, и вскоре мягкий толчок в днище подсказал Нику, что они достигли дна.
  Даниелла нажала на кнопку, тихо заурчал мотор, и стальной шар плавно двинулся вперед на своих паучьих ногах. Стайка любопытных полосатых рыбок заглянула в окошко и, вполне удовлетворенная увиденным, исчезла в водорослях. Вот неторопливо проплыла желто-голубая каталинета, за ней следом — огромный серебристый снук, горделиво шевеля лимонными плавниками и хвостом. «Спрут» ловко подхватывал своими щупальцами мелкие частицы со дна и крохотные коралловые веточки, складывая их в стальные канистры, укрепленные на стенках шара.
  — Проклятие! — взорвалась Даниелла. — Щуп заело!
  И действительно, одна из тяг выскочила из рельса. Ник потянулся к ней, согнувшись в неудобной позе, но проклятая тяга не желала вставать на место, и ему пришлось продвинуться еще дальше, упершись головой в бедро Даниеллы. Стараясь не отвлекаться на изучение прочих частей ее горячего тела, он нащупал стержень и, вставив его в направляющую, начал выпрямляться. Иначе, как прижавшись всем телом к Даниелле, сделать это в тесном батискафе не представлялось возможным, и Ник, приподнявшись на руках, на мгновение навис над ней, лицом к ее раскрасневшемуся лицу.
  — Спасибо, — хрипло выдохнула она, касаясь вздымающейся грудью его могучей груди и тщетно пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица. Но учащенное дыхание, стиснутые зубы и напрягшиеся мышцы выдавали ее нарастающее желание прильнуть к нему и подставить губы для жаркого поцелуя. Ее голубые глаза были полуприкрыты, она закинула голову назад, теряя над собой контроль, но Ник перевалился через нее и вновь занял прежнее положение в своем кресле. Даниелла с облегчением перевела дух и расслабилась, и Ник с трудом сдержал торжествующую ухмылку.
  Даниелла вновь нажала на кнопку, и батискаф начал подниматься на поверхность.
  Выбравшись на палубу «Тритона», Ник с подчеркнутым восхищением воскликнул:
  — Это было просто великолепно! Я получил массу новых впечатлений. А ты? — он пристально взглянул на Даниеллу.
  Ни слова не говоря, доктор Фразер повернулась к нему спиной и величественно удалилась. Ник лишь усмехнулся ей вслед: его первый опыт по выведению эмоций самонадеянной ученой дамы из-под контроля ее тренированного рассудка прошел весьма удачно.
  Механик сообщил ему, что неполадки устранены и самолет готов к полету. Поблагодарив его, Ник тотчас же сел в кабину и поднял амфибию в воздух. Он опять пролетел над странной шхуной, надеясь на этот раз увидеть кого-нибудь на ней, но снова безрезультатно. Решив возобновить обследование подозрительного судна утром, он вернулся к «Тритону».
  Войдя в свою каюту, Ник первым делом отправил сообщение Хоуку. Оно состояло из того же ужасного слова: «Нет». Потом он упал на койку и закрыл глаза, размышляя о том, что, видимо, ему все же придется испить горькую чашу поражения. Во рту уже явственно ощущался неприятный привкус. Ник вскоре задремал, а когда проснулся, то почувствовал себя бодрым, отдохнувшим и голодным. Надев брюки и рубашку, он сходил в камбуз, сделал себе бутерброд и пошел обратно в каюту по узкому проходу. Из-под двери каюты Даниеллы выбивался свет. Постучавшись, Ник толкнул дверь — она распахнулась, и он увидел, что каюта пуста. Ник поднялся на палубу, там тоже не было ни души. Шхуна лениво скользила по водной глади, освещаемая светом ярких звезд. Ник с наслаждением вдохнул теплый солоноватый воздух, потянулся и прислушался: снизу, из кают-компании, слышались оживленные голоса Хови, Рэя Андерса и Консуэлы, играющих в карты. Свет в каюте Билла и Цинтии был потушен, что нисколько не удивило Ника, а лишь вызвало у него улыбку. Батискаф неохотно плыл рядом с левым бортом, люк его был задраен. «Но где же тогда Даниелла, — с тревогой подумал Ник и взглянул на свои часы. Стрелки показывали половину одиннадцатого. — Когда же она покинула шхуну? И куда она могла подеваться посередине Карибского моря?»
  Ник присел на бухту каната рядом со спасательной шлюпкой и затаился. Наконец его тонкий слух уловил за бортом негромкий всплеск. Привстав, он всмотрелся в темноту и увидел прорезиненный плотик, приближающийся к кораблю. На нем сидела Даниелла Фразер в купальнике, с волосами, забранными в пучок, и уверенно работала веслом. Спрятавшись в тени, Ник наблюдал, как она вскарабкалась по веревочной лестнице на палубу «Тритона» и вытянула из воды плотик. Потом она выпустила из него воздух, свернула и, зажав рулон под мышкой, торопливо спустилась по трапу в свою каюту.
  Ник задумчиво поскреб ногтями щетину на подбородке. Он уже давно усвоил, что порой невозможное становится возможным, а сомнения сделал главным мерилом в оценке окружающего мира. Неужели Хоук угодил в хитроумные сети, расставленные Иудой? Ведь этот гений злодейства несомненно предвидел, что рано или поздно столкнется с агентом специальной службы США, и не мог не продумать, как опытный шахматист, ответную комбинацию. Он наверняка предчувствовал, что его станут искать именно в этом районе Карибского моря, и в качестве приманки подставил доктора Фразер. А Хоук проглотил эту наживку! Слишком уж много подозрительных фактов подметил Ник за минувшие дни! Совпадение? Вряд ли. «В любом случае, следует не спускать с Даниеллы глаз и выяснить, куда она исчезает по ночам», — решил Ник Картер.
  Следующий день не развеял его мрачные подозрения. Он облетел один сектор — и снова безрезультатно. Но на этот раз он вернулся на «Тритон» до захода солнца. Отправив Хоуку неутешительное донесение, Ник выключил в каюте свет, лег на койку и стал ждать наступления темноты. Когда мрак окончательно окутал шхуну, он потихоньку выбрался из каюты и спрятался за трапом, ведущим в моторное отделение.
  Ждать ему пришлось недолго. Оставив в своей кабине свет, Даниелла, одетая в купальник, вышла в коридор с резиновым плотом под мышкой и поднялась на палубу. Ник быстро зашел к себе в каюту, натянул гидрокостюм, предусмотрительно перенесенный им из амфибии, и выбежал наверх как раз в тот момент, когда белокурая головка Даниеллы готова была раствориться среди волн.
  Из-за облаков выглянула полная луна, и Ник, затянув ремни акваланга, спиной упал в воду. Плывя под водой, он вскоре догнал плотик, бесшумно скользящий по поверхности. Луна посеребрила море длинной дорожкой призрачного света, и фигурка Даниеллы четко вырисовывалась на ее фоне. Ник не любил плавать по ночам в кишащем акулами море, они могли подобраться к своей жертве абсолютно внезапно и в мгновение ока растерзать ее, не оставив шансов на спасение.
  Ник догадался, что Даниелла направляется к маленькому атоллу, выступающему из морских глубин, и сильнее заработал ластами. Вскоре Даниелла спрыгнула на песок и вытянула на него свой плотик. Высунув голову из воды, Ник ждал, что она выроет из-под чахлой пальмы портативный радиопередатчик и начнет передавать секретное сообщение. Но вместо этого Даниелла расстегнула заколку и, встряхнув головой, рассыпала свои шикарные волосы по плечам. Затем она сняла с себя купальник и вошла по щиколотку в воду, прекрасная в своей наготе, как дочь Нептуна с картины великого Боттичелли «Рождение Венеры».
  У Ника перехватило дыхание при виде ее округлых полных грудей и широких манящих бедер, великолепных в своей классической пропорциональности. Она вошла в воду по пояс и принялась весело плескаться, возбуждая в его чреслах желание. Наконец она погрузилась по розовые, словно спелые персики, сосцы и, оттолкнувшись от дна, стремительно поплыла, резвясь и извиваясь, словно русалка — хозяйка водяного царства. Прекрасная пловчиха, Даниелла наслаждалась долгожданной возможностью расслабиться в одиночестве с изысканностью нимфы, сбросив маску строгой ученой и смыв все мирские заботы.
  Но чем дольше Ник наблюдал за ней, тем острее ощущал нарастающую досаду и тревогу: эти игры при луне в серебристой воде Карибского моря были чреваты серьезной опасностью. Внезапный спазм мышц или судорога, равно как и любая другая непредвиденная напасть, и Даниелла могла погибнуть, ведь здесь некому прийти к ней на помощь! Возле атолла рыскали в поисках добычи самые разнообразные морские хищники, знающие, что мелкие рыбешки кормятся здесь креветками, рачками и червячками.
  Внезапно Даниелла нырнула и слишком надолго задержалась под водой. Ник обвел встревоженным взглядом весь пляж, но ее нигде не было видно. Тогда он тоже погрузился в воду, просвечиваемую лунным светом, и поплыл вдоль рифа. За одним из его причудливых выступов он разглядел светлые волосы Даниеллы, напоминающие странные водоросли, и нечто лентообразное, вцепившееся в ее ногу повыше щиколотки. Это была гигантская мурена, засевшая в своей норе, одна из самых хищных тварей, обитающих в этом районе. Ее сильные челюсти и острые, как иглы, зубы оставляли жертве мало шансов на спасение.
  Вытащив из чехла длинный нож, Ник резанул им мурену. Острое лезвие рассекло толстую зеленую кожу гадины, и мурена разжала пасть, выпустив ногу Даниеллы. Та стала быстро подниматься из глубины на поверхность. Ник снова ударил ножом хищницу, стремясь упредить ее молниеносную ответную атаку, затем схватил обеими руками ее чуть ниже головы. Мурена извернулась и, выскользнув у него из рук, спряталась в норе, повинуясь инстинкту самосохранения. Не теряя ни секунды, Ник тоже вынырнул из воды, окрасившейся кровью, и увидел, что Даниелла уже почти выбралась ползком на берег. Он подплыл к ней и помог преодолеть последние метры, уложил на песок, затем стянул с себя гидрокостюм и, присев рядом с ней на корточки, стал осматривать ее лодыжку. Нужно было остановить кровь, бьющую из ранок, и Ник, не раздумывая, перетянул ей щиколотку верхней частью купальника.
  Бледное лицо Даниеллы слегка порозовело, она смущенно взглянула на Ника и потянулась было к трусикам, но он остановил ее:
  — Забудь об этом, сейчас не время. Ты вела себя глупо, нельзя быть такой самонадеянной. Разумно ли купаться в море ночью в одиночестве?
  — Спасибо за помощь, — сказала она. — Ты спас мне жизнь. И все же я должна заметить, что мне не нравится, когда за мной шпионят.
  — Придется тебе простить мне эту вольность, — укладывая ее снова на песок, сказал Ник. Наклонившись над ней, он одной рукой завел ей руки за голову.
  — Обыкновенной женщине не устоять перед тобой, — прошептала она, учащенно дыша.
  — Но ведь ты не такая, как все, — сказал Ник, любуясь ее обнаженным телом и набухающей от неукротимой страсти грудью. Ее голубые глаза подернулись поволокой, он нежно коснулся ее сосков губами и стал покрывать ее всю быстрыми поцелуями. Раскрыв сладострастно рот, Даниелла закрыла глаза, и по ее телу пробежала легкая дрожь. Бедра сами собой пришли в движение.
  — Ну, как себя чувствует твой тренированный мозг ученой? — тихо спросил Ник. — Контролирует эмоции?
  — Да, да! — выдохнула она, не раскрывая глаз.
  — Замечательно! — откатываясь в сторону и садясь на песок, воскликнул Ник. — Пора проверить, что там с лодыжкой.
  Он потуже затянул повязку и с насмешкой взглянул на ее искаженное досадой лицо.
  — Тебе нравится демонстрировать свое превосходство над другими, — заметила она. — Ты наслаждаешься своей силой.
  — Чрезвычайно, — признался он. — Однако вынужден отметить, что и у тебя очень сильная воля. Это просто удивительно!
  — Избавь меня от своих насмешек, — фыркнула она, натягивая трусики.
  — Клянусь, я говорю серьезно! — сделал он большие глаза.
  — Нам пора возвращаться, — холодно сказала она.
  — Согласен, — кивнул он. — На этот раз я тоже поплыву с тобой на плоту. С акулами шутки плохи.
  — Но как же я появлюсь на шхуне в таком виде? — спросила Даниелла.
  — Все спят, так что тебе нечего бояться, — успокоил он ее. — К тому же я заслужил право полюбоваться твоей красотой.
  На протяжении всего обратного пути Даниелла хмурилась, прикрывая грудь ладонями, хотя проку от этого было мало. На «Тритоне» все замерло в этот поздний час, и они прошмыгнули вниз, никем не замеченные.
  — Еще раз огромное тебе спасибо, — тихо сказала Даниелла, обернувшись к нему возле двери своей каюты. — Я очень признательна тебе.
  — У тебя еще будет возможность выразить мне свою благодарность, — беря ее за руку, улыбнулся Ник.
  Ее глаза сверкнули, и он едва успел перехватить другую ее руку, занесенную для пощечины ему.
  — Не хорошо, доктор Фразер! — покачал укоризненно головой Ник. — Физическое насилие — явно эмоциональный акт! А как же наш уговор?
  — Вы заблуждаетесь, капитан Картер! — огрызнулась она, высвобождая руки. — Это продуманное решение!
  И Даниелла захлопнула у него перед самым носом дверь. Ник расхохотался и пошел в свою каюту. Он был рад, что его подозрения не оправдались. Утром нужно было еще раз осмотреть ту странную шхуну. Возможно, она интересовала его лишь потому, что за все три дня поисков ничего больше обнаружить ему так и не удалось. Складывалось впечатление, что его секретная миссия обернется позорным провалом.
  Глава пятая
  Наступило еще одно ясное, безоблачное утро, и самолетик Картера вновь взлетел над Карибским морем. Быстро набрав максимальную скорость, он помчался прямо к старой одинокой шхуне, все еще покачивающейся на прежнем месте на волнах, без признаков жизни на борту.
  Сев на воду рядом со шхуной, Ник привязал канат к якорной цепи и, выбравшись из кабины пилота, вплавь добрался до судна. Прохладная вода приятно бодрила его разгоряченное тело, он немного поплавал вокруг шхуны, громко выкликая ее обитателей. Не получив ответа, Ник начал карабкаться на планшир, подтягиваясь на руках, и почти уже взобрался на палубу, когда вдруг услышал чей-то голос. Он доносился из темного люка с трапа, ведущего в трюм.
  — Не двигаться! — решительно произнес невидимка. — Стоять на месте!
  Из люка высунулась рука, сжимающая полицейский револьвер 38-го калибра, а следом возникла женская головка. Незнакомка медленно выбралась на палубу, прихрамывая на левую ногу. Ник выпрямился в полный рост.
  — Спокойно! — предупредила женщина. — Мне не хотелось бы проделывать дырку в таком прекрасном теле.
  На ней были желтые шорты и желтый бюстгальтер от купальника. На вид ей было лет двадцать восемь. Высокая, с карими глазами и каштановыми волосами, она производила приятное впечатление. Ник отметил ее высокие скулы, аккуратный прямой носик и невольно задержал взгляд на острых грудях, распирающих лифчик.
  — Что тебе нужно? — спросила женщина.
  — Хотел узнать, не требуется ли моя помощь, — улыбнулся Ник. — Может, опустишь эту штуку? — кивнул он на револьвер. — Или он не заряжен?
  — Заряжен, — мрачно сказала женщина.
  — Ты кто такой?
  Ник кивнул в сторону амфибии. Незнакомка окинула быстрым взглядом надпись на борту, но промолчала.
  — Что с ногой? — поинтересовался Ник.
  — Все нормально, — ответила женщина. — Неделю назад я наступила на морского ежа, но сейчас ступня почти совсем зажила.
  Нику стало ее искренне жаль: в тропических морях морские ежи отличаются не только очень длинными и острыми, но и ядовитыми иглами, укол которых крайне болезнен и опасен.
  — И вы сами себя лечили здесь? — спросил Ник.
  — Да, — кивнула женщина. — У меня есть аптечка для оказания первой помощи. Мне было так плохо, что я не могла даже подняться с койки. А сейчас только наступать больно.
  — Может быть, вы все-таки уберете револьвер? — озабоченно заметил Ник. — Но что вы делаете одна на этой шхуне? Откуда вы?
  — Сперва расскажите о себе, — сказала женщина, не опуская ствол револьвера.
  — Я капитан Картер из океанографической экспедиции, — сказал Ник. — Мы проводим специальное исследование в этом районе на научном судне.
  — Это правда? — недоверчиво переспросила незнакомка.
  — Клянусь, — улыбнулся Ник.
  Женщина еще раз прочитала надпись на борту самолета, сделанную большими черными буквами, смерила Ника внимательным взглядом и засунула револьвер за пояс своих шорт.
  — Боже, если бы я только знала, что мне делать! — она устало потерла ладонью лоб. — Может быть, вы мне поможете?
  Она села на козырек рулевой рубки и молча уставилась на Ника, бессильно уронив руки на колени. Ник сел рядом с ней, отчего она сразу же как-то съежилась, и спросил:
  — А какие проблемы? Кстати, как вас зовут? Откуда вы?
  — Меня зовут Джойс Таннер, — со вздохом ответила женщина. — Я из Майами.
  — И вы проделали весь путь оттуда на этой старой посудине в одиночку? — удивленно воскликнул Ник. — Да она ведь того гляди развалится! — Он обвел взглядом растрескавшуюся обшивку палубы и изъеденную морскими точильщиками оснастку.
  — Шхуна не моя, — сказала Джойс Таннер. — Я взяла ее напрокат, на лучшее судно у меня не хватило денег. Я шла под парусами вдоль островов и внимательно следила за метеосводками. На этой старой посудине отлично оборудована радиорубка! Ее хозяин увлекается радиоделом и натаскал на свою шхуну столько всякого оборудования, что ему позавидовал бы любой владелец самой шикарной яхты! Люди из агентства, в котором я оформляла договор аренды, научили меня, как им правильно пользоваться.
  — Но вы так и не объяснили мне, — перебил ее Ник, — что вас привлекло в этих местах?
  — Я ищу свою пропавшую сестру, — уныло сказала Джойс. — Я надеялась, что мне повезет, но теперь пришла в полное отчаяние.
  Она смущенно улыбнулась виноватой улыбкой и, тяжело вздохнув, продолжала:
  — Будет лучше, если я начну рассказывать вам все с самого начала. Я работаю управляющей магазином в Майами, развелась с мужем и теперь живу в приличной квартире со своей младшей сестрой, недавно приехавшей погостить у меня из Мичигана. Джун девятнадцать лет, она закончила курсы секретарей и полна энергии и энтузиазма. Как-то она прочла в газете объявление, что одному богатому человеку, живущему где-то на острове в Карибском море, требуется секретарша. Джун обратилась в агентство по найму, и там ей предложили заполнить анкету. Ее долго и тщательно проверяли, и ей пришлось наврать им, что у нее вообще нет близких родственников, иначе ее не приняли бы на эту работу. Люди из этого бюро даже не поленились приехать к нам домой и проверить, кто я такая, но я представилась владелицей квартиры, и все обошлось.
  Ник даже похолодел, слушая рассказ Джойс Таннер.
  — А как называется это агентство? — спросил он у нее.
  — Агентство Хаммера, — ответила она.
  Ник вспомнил, что Бетти-Лу говорила о другом агентстве — Уолтона, но это мало его успокоило.
  — Продолжайте, — сказал он Джойс.
  — Сестра обещала написать мне письмо. Но прошло уже полгода, а я так и не получила от нее никакой весточки. Знаете, это совсем не похоже на Джун. Раньше она мне всегда писала письма, часто и регулярно, ведь я у нее единственная живая родная душа. Я заволновалась, попыталась навести о ней справки, но мне никто толком ничего не мог сказать. Я обратилась в полицию, но там мне ответили, что пока не будет серьезных оснований для ее розысков, они и пальцем не пошевельнут. А какие у меня есть основания? На кого, к примеру, я могу пожаловаться? Я подумала и решила взять в аренду вот эту шхуну и отправиться на поиски сестры. Когда-то в юности я занималась парусным спортом на озере Мичиган. Так вот, я исследовала все Карибское море, но кого бы я ни спрашивала, никто не слышал ни о каком богатом человеке, живущем в одиночестве на собственном острове!
  — И вам так ничего и не удалось самой обнаружить?
  — Нет, — покачала головой Джойс. — Хотя, возможно, следовало бы проверить одно подозрительное местечко. Но я наступила на этого проклятого морского ежа, заболела и слегла. И вот теперь торчу вторую неделю здесь.
  — А где находится это подозрительное местечко? — спросил Ник, чувствуя, как учащается у него пульс.
  — Знаете, там довольно-таки жутковато, на этом островке. На карте он не значится, а находится между островами Кайо Норесте и Бланкилла.
  — Но я пролетал над ним, — нахмурился Ник. — Мне еще запомнился атолл справа от него. Ничего, кроме деревьев и кустарника, я не заметил.
  — С высоты ничего заметить не возможно, — сказала Джойс. — Однако в скале есть дом, его совершенно не видно за деревьями и песком. Я увидела его случайно, проплывая мимо самого входа в бухту, потому что рассматривала берег в бинокль. Говорю вам, ничего подобного я раньше не видела! Впрочем, у этих старых отшельников могут быть странные вкусы… Теперь я не знаю, как мне поступить дальше. А вдруг у сестры все в порядке, просто она не имела возможности написать мне или отправить письмо? Если я без предупреждения вторгнусь во владения этого чудака, у сестры могут возникнуть неприятности. Но, если случилась беда, я сама могу влипнуть в скверную историю…
  Ник слушал рассказ Джойс, и в голове его уже созревал план дальнейших действий. Многолетний опыт подсказывал ему, что нужно непременно изучить этот странный островок получше. Дело это, естественно, рискованное, и может обернуться самым неожиданным образом: старый отшельник, вполне возможно, всего лишь легенда, прикрытие для западни, в которую заманивают наивных девиц. И не исключено, что там кроется нечто похуже…
  Ник почувствовал, что наконец-то напал на след. Ведь недаром Хоук в шутку называл его ищейкой. Шеф был не так уж и далек от истины: стоило только Нику учуять след, как с ним происходили удивительные метаморфозы. Он изменялся в лице, напрягался: готовый вцепиться в свою жертву мертвой хваткой, все его чувства обострялись, мозг лихорадочно прокручивал сотни различных вариантов дальнейших событий. Именно это свойство моментально мобилизоваться и спасало его во многих крутых переделках, благодаря ему Ник Картер и стал не просто хорошим, а лучшим агентом в своем подразделении секретной службы.
  Ник взглянул на серьезное лицо Джойс и улыбнулся.
  — Так что вы об этом думаете? — спросила она. — Вы сможете мне помочь?
  — Я попытаюсь, — сказал он, беря ее за плечи и заглядывая ей в глаза. Она выпрямилась в полный рост и не отвела глаз.
  — Возможно, что ты очень помогла мне, сама того не зная, Джойс, — перешел на доверительный тон Ник. — Не стану пока ничего тебе рассказывать, но если этот островок тот, что я ищу, многие люди будут признательны тебе. Но сперва я должен сам все хорошенько проверить.
  — А чем я могу быть полезна? — спросила она, сжимая его мускулистую руку.
  — Жди меня здесь, я вернусь, — ответил он.
  Но Джойс не отпускала его руку, пытливо глядя ему в глаза.
  Ник скользнул заинтересованным взглядом по ее лифу, сквозь ткань которого просвечивали острые груди с торчащими сосками, и успокаивающе похлопал ее по спине:
  — Я непременно вернусь, можешь не сомневаться.
  Перебравшись через поручень, он прыгнул в воду и быстро поплыл к амфибии. Вскоре самолет взмыл в небо и взял курс на крохотный островок у южного окончания гряды Лос-Рокес. Нику хотелось надеяться, что и наивная сестра Джойс, и доверчивая Бетти-Лу находятся на этом острове в полной безопасности, однако холодок в груди подсказывал ему, что это лишь его пустые мечты. История с вербовкой девушек для работы у богатого пожилого затворника выглядела чрезвычайно странно. Ник почуял неладное уже тогда, когда впервые услышал ее от Бетти-Лу. Разрозненные факты еще не сложились в мозаику в его голове, но уже пришли в движение. Так или иначе, Ник взял след и не собирался отказываться от столь заманчивого шанса. Но что ожидает его в логове зверя?
  Едва на горизонте возникла нужная ему точка, Ник начал постепенно снижаться. Быстро приближаться к острову было рискованно, его могли заметить. Ник взял бинокль и положил его рядом с собой на сиденье. Островок и маленький атолл вдоль него уже можно было разглядеть сверху и невооруженным глазом. Ник пролетел над ними, но не увидел ничего, кроме песка, пальм и кустарника. Островок был холмистый, но с довольно ровной каймой пляжа по берегу и маленькой бухточкой в северной его части — ее-то и выбрал Ник для посадки.
  Он выключил мотор, снова включил и тотчас же выключил. Мотор чихнул и умолк, Ник снова включил его, и двигатель недовольно загудел, словно предупреждая, что не потерпит подобного обращения с собой. Ник сделал круг над бухтой и, выбрав подходящее место на водной глади, резко выключил мотор. Тот громко чихнул, захлебываясь, и стих. Самолет плавно опустился точно в намеченном месте — как раз напротив узкого входа в залив, о котором рассказывала Нику Джойс.
  Ник открыл дверцу кабины, вылез на понтон и осторожно пробрался вперед вдоль корпуса амфибии. Наклонившись над мотором, он откинул капот и сделал вид, что пытается найти неполадку. Ник знал, что за ним наблюдают. Оставив капот открытым, он вернулся в кабину и осторожно стал рассматривать берег в бинокль. Амфибия между тем медленно подплывала к подозрительному склону холма все ближе и ближе, увлекаемая течением, и у Ника оставались в распоряжении считанные секунды. Наконец он увидел то, о чем говорила Джойс: длинное приземистое бетонное сооружение, напоминающее больше не дом, а подземное укрепление, со стальными плитами над ним, покоящимися на стальных арках и покрытыми толстым слоем почвы и песка, из которого произрастали кусты и деревья.
  — Изумительная маскировка, — присвистнул от удивления Ник. Со стороны моря объект можно заметить, лишь проплывая мимо узенького прохода в бухточку, а сверху его и вовсе не видно! Возле здания стояли четверо мужчин с какими-то длинными предметами в руках. «Охрана, — ухмыльнулся Ник. — Неужели это и есть логово Иуды? Или же здесь обосновался какой-то другой сумасбродный отшельник? Что ж, он скоро это узнает».
  Ник отложил в сторону бинокль и выбрался из кабины, на сей раз уже с гаечным ключом в руке. Покопавшись немного в моторе для отвода глаз, он захлопнул капот и, снова сев за штурвал, взлетел над бухтой. Сделав круг над островом, он взял курс на шхуну, весьма довольный увиденным.
  А увидел он вполне достаточно для первого раза: замаскированный дом, вооруженную охрану, расположение пролива. Оставалось только запросить кое-какие дополнительные сведения из центра, сопоставить их с имеющимися у него данными и решить, стоит ли продолжать обследование этого подозрительного острова. Ведь драгоценного времени у него осталось совсем мало…
  Подлетая к шхуне, Ник вспомнил о прекрасной радиорубке на ней, о которой ему говорила Джойс. «Если там действительно хорошее оборудование, — подумал он, — можно будет сейчас же связаться с Хоуком, сэкономив время, необходимое, чтобы добраться до «Тритона»!»
  — Я была права? — воскликнула Джойс, выбежав ему навстречу.
  — Абсолютно! — сказал Ник. — Отведи меня в радиорубку, которую ты так расхваливала.
  С первого же взгляда на аппаратуру Нику стало ясно, что Джойс не преувеличивала ее достоинства: мощные радиопередатчики позволяли передать сообщение Хоуку. Шифровальное устройство Ник решил заменить простым кодом: для одного выхода в эфир такое допускалось инструкцией. Включив передатчик, Ник настроил его на нужную волну и, выразив свое главное сообщение одним лишь словом «возможно», запросил у центра сведения об агентствах по трудоустройству Уолтона и Хаммера. Затем он отключил передатчик, включил приемник на полную мощность и вернулся на палубу. Он знал, что шеф уже задействовал весь аппарат и всю агентурную сеть секретной службы, так что ему теперь оставалось только терпеливо ждать результатов.
  Джойс лежала на палубе, одетая в обтягивающие шорты. Она сдвинула бретельки лифчика, и он едва прикрывал ей грудь. Ник знал, что она слышала, как он выходил в эфир, и присел рядом с ней, чтобы выяснить, что она думает об этом.
  — Почему вы так стараетесь ради меня, капитан? — серьезно спросила она.
  — Дело в том, — задумчиво ответил он, — что одна моя знакомая влипла в очень похожую историю, и я хочу в ней до конца разобраться. Подождем, что ответят мне мои друзья, к которым я обратился за помощью. Ты не возражаешь, если я задержусь здесь еще немного?
  — Ну что вы, капитан! — с жаром воскликнула Джойс. — Я бесконечно признательна вам за заботу! Вы мне совсем не мешаете.
  Ник улыбнулся ей в ответ и лег на спину, закрыв глаза.
  — Знаете, капитан, — помолчав, сказала Джойс, — обо мне еще никто так не заботился. Нет, это правда, — поспешно добавила она, заметив на его губах ироническую улыбку.
  — Даже твой бывший муж? — вскинул брови Ник.
  — Муж? — фыркнула она. — Ему было на меня наплевать. Он всегда говорил, что я слишком много от него хочу. Похоже, что он был прав, он ничего не мог мне дать. Жаль, что я поздновато поняла это.
  — Зачем же ты вышла за него замуж? — спросил Ник.
  — Это старая и банальная история. Я просто была молоденькой дурочкой, вот и все. В то время я совершенно не разбиралась еще в мужчинах и не способна была разглядеть их подлинную сущность под маской притворства, верила любой их хвастливой болтовне и легко поддавалась на лживые комплименты.
  — Но теперь-то ты не повторишь прежних ошибок, — заметил Ник, уловив напряжение в голосе Джойс, когда она говорила о мужчинах, и кожей ощущая ее жадный взгляд на своем теле. — Ты стала опытной женщиной, не так ли?
  — Да, — вяло согласилась она, — я многое повидала в этой жизни. Нельзя верить ни одному их слову, порой даже поступкам! Нужно доверять исключительно собственным чувствам. Женская интуиция никогда не подведет! Сердце женщины сразу же скажет, достойный это мужчина или нет. Как в случае с вами, например…
  — Как это понимать? — спросил Ник.
  — В вас есть нечто такое, что безошибочно угадает любая женщина, — сказала Джойс. — Вам не требуется много говорить. И даже не нужно ничего делать. Достаточно женщине лишь взглянуть на вас, и ей все становится ясно…
  Голос Джойс внезапно осел, и Ник почувствовал прикосновение ее руки к своей груди, горячей от жаркого солнца. Шхуна ритмично покачивалась на волнах, навевая воспоминания о другом ритмичном движении. Ник открыл глаза: Джойс смотрела на него, слегка раскрыв рот и едва не касаясь грудью его мускулистого тела.
  — И что же тебе ясно? — тихо спросил он, хотя заранее знал ответ.
  Перед ним была женщина, истомленная ощущением опустошенности, женщина, увидевшая в нем мужчину, который способен заполнить ее пустоту.
  Укрощение строптивой Даниеллы не прошло для Ника бесследно. Он остро ощущал потребность в расслаблении после опасного флирта с ней, его тело тоже переполняли неудовлетворенные желания. Близость знойной женщины, жаркое солнце и прохладный морской ветерок обострили неутоленный голод плоти, и Ник повернулся на бок, обняв ее за плечи.
  Она тотчас же прильнула к нему и жадно впилась в его губы своим чувственным ртом, посылая языком сигналы страсти. Лифчик упал, и Ник увидел ее большие грушевидные груди с торчащими коричневатыми сосками. «Джойс не может похвастаться божественной красотой Даниеллы, но ведь она дарована немногим, — подумалось Нику. — Зато у нее стройные ноги, изящная талия и плоский живот».
  Джойс прижалась к нему грудью, и он почувствовал, как напрягаются его чресла. Он осторожно взял в рот ее сосок и стал нежно обводить его языком. Она сжала его в объятиях и застонала от удовольствия, дрожа от нетерпения. Продолжая ласкать языком ее грудь, Ник погладил рукой ее спину и ягодицы, приводя Джойс в лихорадочное возбуждение своими умелыми прикосновениями к чувствительным точкам. Она уже изнемогала от страсти, и тогда он лег на нее и стал работать торсом в такт волнам, раскачивающим судно. Джойс испытала оргазм совершенно внезапно и быстро, но не отпускала его.
  — Еще! — прошептала хрипло она. — Еще, сейчас же! Умоляю!
  Ник не обманул надежд Джойс, легко доведя ее до нового экстаза, но на этот раз не удовлетворился достигнутым, а продолжал с удвоенной энергией швырять все новые и новые поленья в пылающий очаг невиданного сладострастия, сопровождаемого ее дикими выкриками и стонами.
  Ее широко раскрытые глаза подернулись поволокой, и лишь когда он ослабил свои объятия, перекатившись на бок, они вновь обрели ясность и посмотрели на него с нескрываемым восхищением.
  — Такого я никогда еще не испытывала, — тихо сказала Джойс. — Даже ничего похожего.
  Ник улыбнулся и вновь обнял ее. Убаюканные качкой и солнцем, они задремали, но их сон вскоре нарушило громкое потрескивание радиоприемника. Ник вскочил на ноги и побежал в радиорубку. Сообщение из центра поступило закодированным упрощенным кодом. Записав его, Ник отключил аппаратуру и быстро раскодировал текст. Хоук доводил до его сведения следующее:
  «Агентство по трудоустройству Уолтона, зарегистрированное на основании лицензии в Нью-Йорке, закрылось, профункционировав всего один месяц. То же самое и в отношении бюро Хаммера в Майами. Ни одно из крупных предприятий не приняло на работу при их содействии ни одну женщину. Ведется проверка всех подобных агентств во всех городах восточного побережья».
  Ник хмыкнул, но тотчас же нахмурился, дочитав сообщение до конца. В последних строках говорилось:
  «Нами получены инструкции по уплате выкупа за лодку. Время на исходе. Если имеются хоть какие-то основания, действуйте немедленно».
  Ник разорвал листок на мелкие кусочки и сжег его. В памяти всплыли слова офицера французской разведки о чудаковатом ученом по имени Гарольд Фратке. Какое имел он отношение к убийству араба-торговца живым товаром? Не связано ли это каким-то образом с набором секретарш для богатого затворника на острове? Почему к кандидаткам предъявлялись столь строгие требования? Ведь шанс получить место имели только те из них, у кого нет близких родственников.
  Однако Джойс во время своего путешествия ни разу не слышала ни о каком отшельнике на островах Карибского моря! Случайные совпадения? Но почему-то от этой цепочки фактов попахивает знакомым запахом Иуды! Ник хорошо знал этого гения злодейства. «Этот маленький монстр преступного мира притягивал к себе, словно магнит, все окружающее зло. Он не оставлял без внимания ни одну возможность расширить свое влияние и приумножить свое богатство и могущество. И если ему встретился гений-извращенец, Иуда наверняка заставил его работать на себя, создав все условия для удовлетворения его болезненных, фантазий. Несомненно, он проделал все это с присущей ему осмотрительностью, — думал Ник. — Что ж, самое время спутать этой злодейской парочке все их коварные планы», — решил он и, стараясь не вспоминать о судьбе сестры Джойс и крошки Бетти-Лу Роулингз, вернулся на палубу.
  — Ну, что новенького? — спросила Джойс. — Удалось твоим друзьям что-нибудь узнать?
  — Нужно получше осмотреть этот загадочный остров, — сказал Ник. — Как это ни опасно, мне просто необходимо там побывать.
  — Могу я быть тебе полезна? — спросила Джойс.
  — Да, оставшись здесь, на этой шхуне, — сказал Ник. — Обещаю, что вернусь завтра, как только хоть что-то выясню.
  Он чмокнул ее в щеку и, не дожидаясь, пока она начнет возражать, прыгнул за борт. Ему нужно было обязательно вернуться на «Тритон», взять специальное снаряжение, полученное в отделе технического обеспечения секретных операций, заправиться и только потом вылететь на остров. По его прикидкам, он мог попасть туда лишь после захода солнца. «Что ж, — подумал Ник, — так будет даже лучше». Джойс махала ему с палубы рукой, становясь все меньше и меньше по мере того, как самолет набирал высоту, удаляясь от шхуны. Она наконец-то встретила настоящего мужчину. Конечно, на палубу их швырнула всего лишь страсть, неутоленный голод истомленной плоти и смятение чувств. Но эта случайная близость доставила им обоим глубокое удовлетворение, и они не жалели о ней. Ник чувствовал себя бодрым и полным сил. Он слишком долго ждал схватки с Иудой и теперь готов был раз и навсегда покончить с этим сатанинским отродьем.
  Глава шестая
  Вернувшись на «Тритон», Ник тотчас же спустился в свою каюту и разложил на койке специальный гидрокостюм, выданный ему в отделе технического обеспечения, снабженный потайными карманами. В них находились: миниатюрные взрывные заряды в виде капсул с желатином, маленький фонарик, размером с сигарету, моток покрытой резиной проволоки, специальная подводная зажигалка, особый детонатор для подводных взрывных устройств, а также плоский футляр, толщиной в спичечный коробок, в который был встроен передатчик для связи со штаб-квартирой секретной службы в Вашингтоне.
  Стьюарт, руководитель отдела специальных эффектов, предупредил, что химический взрыватель срабатывает через пятьдесят пять секунд, а взрывное устройство способно разнести в куски корпус линкора. Передатчик же рассчитан лишь на одно экстренное сообщение, после чего становится непригодным.
  Едва Ник аккуратно сложил гидрокостюм, внешне ничем не отличающийся от обыкновенного, как в каюту вошел Билл Хедвин. Он сообщил, что Даниелла вернулась из погружения в батискафе на дно моря и ждет Ника у себя в каюте. Ник тотчас же отправился к ней.
  Даниелла открыла дверь на его стук, и он невольно замер в проходе, зачарованный ее красотой: волосы, стянутые в пучок, вишневый купальник…
  — Прекрасно выглядишь! — воскликнул Ник, не в силах оторвать взгляд от ее пышного бюста, распирающего верхнюю часть бикини.
  — Так легче работать в батискафе, — холодно сказала она. — Ты сегодня рано вернулся.
  — Я сейчас снова улетаю и на ночь не вернусь, — сказал он, переводя взгляд на нижнюю часть купальника.
  — А когда же ты вернешься? — спокойно поинтересовалась она.
  — Утром, если все пройдет нормально, — ответил Ник.
  — Как это понимать — «если все пройдет нормально»? — вспыхнула она, пронзая его взглядом своих лучистых голубых глаз.
  — Не будем углубляться в этот вопрос, — усмехнулся Ник, закрывая за собой дверь.
  Она попятилась к стене, но он подошел к ней почти вплотную.
  — Жаль, у меня нет времени, чтобы завершить наш спор, — сказал он, глядя на ее вздымающуюся грудь, столь очаровательную при свете луны. — А ведь я мог бы уже давно сделать это, как тебе известно, не правда ли?
  — Ничего подобного мне не известно, — пробормотала она, опуская глаза.
  — Разве? — улыбнулся Ник, прижимаясь к ней животом и раздвигая коленом ей ноги. Левой рукой он взял ее за подбородок и, подняв ей голову, спросил:
  — Ну, как обстоят у нас дела с контролем своих эмоций? — Его колено в этот момент уперлось в низ ее живота.
  — Черт бы тебя подрал, — прошептала Даниелла чуть слышно, обнимая его дрожащими руками и крепко прижимая к себе. Ее полураскрытые губы коснулись его губ, но в это мгновение знойный полуденный воздух потряс выстрел, нарушив тишину и очарование момента. Даниелла отпрянула от него, и Ник подбежал к иллюминатору.
  — Какой-то военный катер, — сказал он. — Под флагом венесуэльской береговой охраны. Приближается на большой скорости, видимо, пограничники хотят осмотреть судно и проверить документы. Лучше заранее приготовить их, — добавил он, оборачиваясь к Даниелле.
  Вновь приняв серьезный и неприступный вид, она пошла на палубу. Ник же забежал в свою каюту и стал через иллюминатор наблюдать за подошедшим к «Тритону» с левого борта катером. На его палубе стояло шестеро мужчин, один из которых был в форме офицера, остальные — в матросских робах. Одного взгляда на великана, прислонившегося спиной к стенке рулевой рубки, Нику было достаточно, чтобы понять, кто пожаловал к ихтиологам в гости. Пограничникам нечего было здесь делать, «Тритон» находился за сотни миль от венесуэльских территориальных вод. Катер пришел с таинственного острова.
  От катера отвалила шлюпка с «офицером» и двумя его сподручными и стала приближаться к «Тритону». У долговязого «офицера» был несколько подозрительный, нарочито чопорный вид. Ник выскочил из каюты, пробежал по узкому коридору и, осторожно приподняв крышку кормового люка, выбрался наружу, стараясь не высовываться из-за бортика. Затем он потихоньку перелез через низенькие перила правого борта и, повиснув на руках, медленно погрузился в воду.
  Очутившись в воде, Ник прижался к корпусу «Тритона» и стал слушать разговор между «офицером», уже ступившим на палубу судна, Даниеллой и Биллом Хедвином.
  — Я хотел бы осмотреть весь корабль, — заявил незваный гость тоном, не терпящим возражений.
  Сжав зубы, Ник замер, охваченный недобрым предчувствием.
  Происходило то, чего он больше всего опасался. Если сейчас все пройдет гладко и любопытные гости ничего не заподозрят, тогда у него останется шанс выполнить порученное задание. Но если они что-нибудь учуют, все пропало: крупнокалиберный пулемет катера изрешетит научно-исследовательскую шхуну, а четырехдюймовая пушка пустит ее на дно.
  Все оборудование «Тритона» предназначалось исключительно для научных целей и не могло вызвать подозрения. Но разве можно предсказать, что взбредет этим типам в голову? Нику вдруг стало стыдно перед учеными за то, что он подверг их смертельному риску, даже не предупредив о грозящей им опасности. Сейчас их жизнь висела на волоске. Голоса на палубе стихли, видимо, самозваные инспектора спустились вниз. Спустя некоторое время они снова поднялись на палубу, сели в шлюпку и отчалили. Ник облегченно вздохнул.
  Как только взревел мощный мотор, он подплыл к веревочной лестнице, спущенной с борта «Тритона» посередине судна, и, вскарабкавшись по ней, прошмыгнул вниз, пока все остальные провожали встревоженными взглядами удаляющийся сторожевой корабль, сгрудившись на левом борту.
  «Итак, — мысленно подытожил Ник. — Хоук оказался прав: легенда выдержала испытание, поскольку прикрытие было вполне законным». Ник обтерся полотенцем, сменил мокрые плавки на сухие и, усевшись за рацию, передал в центр короткое сообщение: «Иду по следу. Начинаю активно действовать. Тяните время».
  Внезапно он спиной почувствовал чей-то пристальный взгляд и резко обернулся. На него испытующе смотрела Даниелла, неслышно вошедшая в каюту.
  — Нужно стучать в дверь, — нахмурившись, заметил Ник. — Иначе возможны неприятные последствия.
  — Кто ты на самом деле? — серьезно спросила его она. — Ты не тот, за кого себя выдаешь, теперь я в этом уже не сомневаюсь. И никакой ты не капитан военно-морского флота, а самозванец. Почему ты спрятался от венесуэльских пограничников? Где ты был во время осмотра?
  В ее глазах Ник прочитал не гнев, а скорее досаду и разочарование обманутой женщины. «Пора внести ясность», — решил Ник.
  — Никакой я не самозванец, — со вздохом произнес он. — А эти люди с военного катера — не пограничники. Я — агент специальной службы США. А теперь слушай меня внимательно, я расскажу тебе правду. Могу позволить себе это сделать, потому что теперь уже нет смысла скрывать ее от тебя: так или иначе, эта фантастическая история должна скоро разрешиться.
  Выслушав его рассказ, Даниелла, сверкая изумленными голубыми глазами, воскликнула:
  — Невероятно! Ты надеешься найти нечто такое, о чем даже не имеешь пока ни малейшего представления! Допустим, что злодей по имени Иуда действительно находится на этом таинственном острове. Но ведь его немыслимое устройство может быть где угодно! Что тебе известно о нем?
  — Только то, что оно способно захватывать и удерживать современную подводную лодку, — развел руками Ник.
  — Так, выходит, эта штуковина просто заглатывает подводные лодки, как гигантский моллюск? — насмешливо прищурилась она.
  — Что ты сказала? — встрепенулся Ник. — Гигантский моллюск? Почему именно моллюск?
  — Потому, что моллюск является наиболее приспособленным к подводной жизни простейшим морским существом, — рассмеялась Даниелла. — Гигантский моллюск легко мог бы проглотить даже целую субмарину. Между прочим, отдельные вицы моллюсков, обитающие в Тихом океане, весят пятьсот фунтов. Вот, полюбуйся-ка!
  Она сняла с полки книгу и, раскрыв ее, показала Нику иллюстрацию.
  — Этот двустворчатый моллюск обладает столь мощным петлеобразным мускулом, что удерживаемые им створки невозможно раскрыть. Когда моллюск расслаблен, створки раскрываются, и клапаны, подобно сифонам, обеспечивают поступление в мускул кислорода и пищи, а также выброс продуктов распада этого организма.
  — Значит, если изготовить действующую модель гигантского моллюска, — развил ее мысль Ник, — то она будет функционировать без всяких мощных моторов, просто по принципу двух сифонов или клапанов: впускающего и выпускающего. Верно?
  — Теоретически это вполне вероятно, — кивнула Даниелла. — Но практически потребуется разработать устройство для управления работой сифонов и створок модели.
  — Мне не совсем понятно, — продолжал рассуждать вслух Ник, — как сможет медлительный моллюск схватить быстроходную подводную лодку.
  — Все очень просто, — улыбнулась Даниелла. — Дело в том, что не все моллюски медлительны. Например, моллюск-гребешок использует для передвижения принцип реактивного двигателя, а проще говоря, выстреливает струей воды, закрывая створки, и сам стремительно летит вперед.
  — Так вот оно что! — задумчиво почесал затылок Ник. — Значит, если какой-то злой гений сумел совместить принципы функционирования моллюска и гребешка, он в результате получил быстро передвигающееся под водой гигантское устройство, способное захватывать своими створками подводную лодку и перемещаться вместе с ней.
  Обернувшись к Даниелле, он сжал ладонями ее голову и взглянул ей в глаза, вновь подернувшиеся томной поволокой.
  — Ты просто умница, — с улыбкой воскликнул он. — Ты подала мне великолепную идею! Надеюсь, что мне удастся ознакомить тебя с результатами проверки нашей фантастической теории.
  — Но это ведь практически не осуществимо! — с испугом воскликнула она. — У тебя нет никаких реальных шансов в одиночку справиться с армией Иуды! Ты погибнешь, Ник!
  — Напротив, лишь в одиночку и можно проникнуть на их секретный объект, — возразил Ник. — Ты плохо меня знаешь.
  Он поцеловал ее в щечку и пружинистой походкой вышел из каюты, помахивая ластами, которые держал в руке.
  Проводив его задумчивым взглядом, Даниелла Фразер нахмурилась и позвала Билла Хедвина.
  — Нам нужно серьезно поговорить, — сказала она ему. — Садись и слушай меня внимательно. Речь пойдет об одном крохотном островке к востоку от Кайо-Норесте…
  Глава седьмая
  Ник летел низко над морем, держа курс на шхуну Джойс. В голове у него созрело несколько возможных планов дальнейших действий, но он остановился на одном: оставить амфибию привязанной к шхуне, а самому добираться до острова на резиновом плоту, чтобы высадиться на берег в темноте. Вновь и вновь он мысленно возвращался к разговору с Даниеллой. Гигантский моллюск, судя по всему, должен быть не столько широким, сколько вытянутым в глубину, вертикальным. Это следовало учесть при поисках.
  Солнце уже начало опускаться к горизонту, когда Ник увидел шхуну. Подняв понтонами веер брызг, амфибия села рядом с ней на воду. Ник ждал, когда на палубе появится Джойс, однако она не выбежала, радостно улыбаясь, к нему навстречу. Ник сам привязал трос к крепительной утке, перебрался на палубу и, весьма обеспокоенный, спустился вниз, чтобы осмотреть судно. Джойс нигде не было, на его зов откликались зловещим скрипом лишь мачты да старые доски трюма. Спасательный плотик стоял на прежнем месте, прислоненный к носовым шпангоутам. Ник терялся в догадках. «Видимо, Джойс увезли с собой на катере люди с острова либо силой, либо обманным путем», — подумал в конце концов он.
  Ник тотчас же изменил свой план, решив добраться до острова не на резиновом плоту в темноте, а на этой шхуне на закате, причем открыто, не таясь. Потребуется не менее пяти часов, чтобы достичь цели, но все равно у него останется шанс спасти Джойс, если, конечно, к этому времени она еще будет жива.
  Отвязав трос от крепительной утки, он привязал его к якорю и отвалил на шхуне от амфибии, подняв грот. Сильный ветер тотчас же понес судно по волнам, словно быстроходную яхту, направляемую опытной рукой бывалого шкипера. Розовато-серые сумерки уже начинали сгущаться, когда впереди показался островок с атоллом вдоль него. Ник усмехнулся и направил шхуну точно в узкий проход в бухту. Заранее подготовив веревки для закрепления румпеля, он выжидал нужный момент, чтобы быстро осуществить задуманное.
  Из окна дома на острове за шхуной с изумлением наблюдал маленький человечек. Сперва он подумал, что это какая-то причудливая игра сумеречного света, но, приглядевшись, понял, что и парус, и судно вовсе не призрачные, а настоящие, и затрясся от гнева, издав пронзительный визг. Карлик нажал на красную кнопку срочного вызова Гарольда, Тартара или телохранителей. Разъяренный мозг злого гения лихорадочно анализировал ситуацию. Кто виноват в случившемся? Он сам, позволивший Гарольду участвовать в осмотре научного судна? Или эти болваны, захватившие на обратном пути девицу со старой шхуны? Иуда вспомнил, какое бешенство охватило его, когда он только увидел, что они возвращаются с добычей. Гарольд радовался, словно ребенок, заполучивший новую игрушку, а Тартар довольно ухмылялся, потому что успел дважды надругаться над девицей, пока катер достиг острова. Они волоком втащили ее в его кабинет и швырнули на пол ему под ноги, как кошка кидает мышку к ногам хозяина, гордая своей добычей. Они уверяли его, что на этой шхуне никого не осталось, что девчонка была там одна. И вот теперь…
  Гарольд вошел первым, за ним появился огромный монгол.
  — Вы видели это? — закричал Иуда, указывая пальцем на окно. — Вы это видели, спрашиваю я вас, проклятые идиоты?! Вы обманули меня, похотливые дураки! Так, значит, на шхуне никого больше не было, так? — Иуда обтер ладонью мокрый от слюны подбородок.
  — Клянусь, что там действительно больше не было ни одной живой души! — дико вращая глазами, закричал Гарольд. — Спросите у Тартара или у других! — Все трое охранников, прибежавшие по вызову хозяина, закивали головами.
  — Мы обыскали все судно! — продолжал Гарольд. — Никого не было ни на палубе, ни в трюме, ни за бортом в тот момент. Это чистая правда!
  Иуда заметил страх в глазах охранников, виноватое выражение на лице Тартара и обиженное — на хмурой физиономии Гарольда и несколько смягчился. Возможно, они просто плохо обыскали эту посудину, а может быть, кто-то из знакомых девицы очутился на ней уже позже и забеспокоился, не найдя ее. Так или иначе, это уже не имело никакого значения, главное, что они нарушили его инструкции.
  — Я приказал вам осмотреть научное судно и тотчас же вернуться, — строго заметил он. — А вы не только остановились возле неизвестной шхуны, но и забрали с собой, девчонку. Мало тебе других девиц, Гарольд? Разве я плохо снабжал тебя ими? Зачем же нужно было притаскивать сюда еще и эту? Ты просто безмозглый кретин, Гарольд!
  Гарольд, не привыкший к подобному обращению, обиженно надулся. «Ничего, — подумал Иуда. — Довольно с тобой нянчиться, в конце концов, пора тебе понять, кто здесь хозяин».
  — Послушай, старина, — миролюбиво воскликнул Гарольд. — У нас уже почти все готово, дело сделано, так чего же бояться?
  Иуда тяжело вздохнул и уставился в окно. Шхуна быстро приближалась. Его так и подмывало всадить в Гарольда пулю из встроенного в протез пистолета, но он сдержался: этот болван был пока нужен для завершения операции.
  — Ты понимаешь, что одна ошибка может погубить всю нашу гигантскую работу, Гарольд? — обернувшись к провинившемуся партнеру, скрипучим высоким голосом спросил Иуда. — Нам противостоят опасные и опытные люди. Есть один субъект, который… — он запнулся, решив пока воздержаться от излишних словопрений. — Ваша жадность может разрушить все мои тщательно продуманные планы! И заруби у себя на носу, Гарольд, что мы не заканчиваем работу, а только начинаем ее. Тебе все понятно?
  Иуда отвернулся от потупившихся сподручных и вновь взглянул в окно.
  — Кто на борту шхуны? — спросил он озабоченно. — Может быть, ее любовник? Тартар, немедленно возьми людей и уничтожь эту шхуну. Я хочу, чтобы вы разнесли ее в щепки! Убейте всех, кто находится на ней! От нее не должно остаться никаких следов! Ясно? Тогда действуйте, живо!
  Гарольд двинулся было следом за остальными выполнять приказ, но Иуда остановил его:
  — Только не ты, Гарольд! — приказал он. — Ты останешься на острове, от тебя одни неприятности.
  Бросив на Иуду обиженный взгляд, Гарольд молча вышел из кабинета. Карлик догадался, что всю злость он сорвет на новенькой девице, и не ошибся: спустя минуту раздался отчаянный крик ужаса. Иуда включил монитор системы наблюдения за помещением для проведения опытов и увидел, что несчастная женщина стоит в одном из неглубоких бассейнов со связанными руками, прикованными наручниками у нее над головой к стойке. Гарольд стоял перед ней, а из обнаженного тела его жертвы, торчали два длинных извивающихся морских существа — это были хищные миноги. Лишенные челюстей, морские миноги присасывались к жертве и поедали ее плоть. В руках у Гарольда Иуда заметил третью миногу. Не долго думая, изувер прилепил ее к щеке орущей девицы и дико расхохотался, наблюдая, как извивающаяся тварь с омерзительным чавканьем впивается в кожу обезумевшей Джойс. Иуда брезгливо поморщился и выключил монитор: сейчас его больше волновало совсем другое. Он обернулся к окну и стал следить за сторожевым катером, выходящим из потайного дока навстречу шхуне.
  Не выпуская из рук румпель, Ник Картер тоже смотрел на военный корабль, с ревом несущийся по заливу. Выждав еще минуту, он заложил руль направо, закрепил румпель веревками и пополз, словно тюлень, по палубе, неуклюже отталкиваясь ластами и локтями. Высокий бортик надежно прикрывал его от наблюдения с катера и с берега. Достигнув носа шхуны, он перевалился за борт, повис на мгновение на руках и плюхнулся в воду. Его отбросило волной в сторону и перевернуло, но Ник отчаянно заработал руками и ногами и ушел в глубину. Уши закладывало от шума винтов катера. Ник подождал еще минуту и вынырнул на поверхность как раз в тот момент, когда воздух сотрясся от пушечного выстрела. Снаряд угодил точно в середину кормы, разметав обломки обшивки, словно щепки. Вторым снарядом снесло мачту, и старый парус медленно стал падать набок, трепыхаясь, как подстреленная чайка. Третий снаряд срезал транец и оторвал корму, в пролом хлынула вода, спеша овладеть очередной испорченной игрушкой странного существа, называемого человеком.
  Ник погрузился на небольшую глубину и поплыл к острову. Он знал, что шхуна вот-вот пойдет ко дну, однако те, кто ее потопил, не успокоятся на этом и станут искать рулевого. Они будут стрелять во все плавающие предметы, чтобы подстраховаться и не дать ему спастись в темноте.
  Внезапно Ник заметил слева от себя нечто огромное и темное, быстро всплывающее из глубины моря. Сперва он подумал, что это либо остов какого-то затонувшего судна, поднимающийся со дна после взрывов, либо маленькая подводная лодка. Но странный объект приблизился, и он смог различить большой спинной плавник и толстые боковые плавники китовой акулы. К счастью, морское чудовище проплыло мимо, но настолько близко от него, что были видны характерные пятна на ее коже. Ник усмехнулся, мысленно благодаря Бога за то, что он не послал ему в попутчики морскую лисицу, тигровую или же большую белую акулу: эти хищники наверняка не пощадили бы его. Тень китовой акулы растворилась во мраке, и Ник вновь остался в бухте один, если не считать мелких рыбешек, которыми кишит Карибское море — подлинный рай для рыбаков.
  Оглядевшись по сторонам, Ник понял, что чуточку отклонился от курса и, исправив ошибку, поплыл, не погружаясь в воду. Вскоре он увидел каменное сооружение, напоминающее дот, устроенный в чреве скалы и защищенный для большей надежности сверху стальными плитами и толстым слоем грунта. В неверном свете восходящей луны это мрачное строение казалось логовом морского дьявола. Его хитрый хозяин позаботился о том, чтобы жилище имело со стороны моря невинный вид склона холма, поросшего пальмами и кустарником, у подножья которого тянулась узкая полоса песчаного берега.
  Услышав за спиной шум, Ник обернулся и увидел надвигающиеся на него сигнальные огни катера: он возвращался на базу. Ник сильнее заработал руками и ногами, уходя вправо. Люди на катере наверняка были уверены, что уничтожили его, и ему не хотелось разочаровывать их. Погрузившись в воду напротив берега, Ник случайно заметил чернеющее неподалеку отверстие большой канализационной трубы. Чуть дальше виднелась еще одна труба, за ней — другая. Трубы, скрытые под водой, торчали из берега через каждые сто футов. Ник подплыл поближе и заглянул внутрь одной из них. «Обыкновенная дренажная или сточная труба, — подумал он. — Только вот почему она здесь не одна? Даже для острова с населением численностью в сотни тысяч жителей не требуется столько канализационных труб, а здесь всего лишь один домик». Ник осмотрел еще несколько труб, но ничего подозрительного не обнаружил. Разочарованный, он повернулся и поплыл к проливу, решив осмотреть дно на глубине.
  Течение вскоре увлекло его вдоль атолла, торчащего из воды всего в сотне футов от острова, и он очутился в своеобразном подводном коридоре, глубоководном котловане с вертикальными стенками. Ника охватило тревожное предчувствие. Он включил специальный фонарик и стал погружаться все глубже и глубже. Внезапно он увидел огромный овальный предмет, стоящий торчком, высотой с трехэтажный дом. Значит, Даниелла попала в самую точку, подумал Ник. Это и есть гигантский стальной моллюск.
  Ник приблизился к нему и осмотрел со всех сторон. В нижней части одной из створок он заметил маленькие отверстия, видимо, для выброса струй воды, Даниелла и здесь оказалась права: конструкторы позаимствовали принцип передвижения для своего искусственного моллюска у морского гребешка. Насколько мощным был искусственный мускул, раскрывающий и закрывающий стальные створки, Нику оставалось лишь догадываться.
  Ник попытался раздвинуть гигантские створки скорее импульсивно, чем осознанно, охваченный невольным трепетом от прикосновения к этому шедевру конструкторской мысли, и невообразимо сложному, и чрезвычайно простому одновременно. Его усилия, естественно, остались безрезультатными. Чтобы раздвинуть створки потребовались бы, вероятно, соответствующего размера нож и рука великана. Можно было бы, конечно, воспользоваться взрывчаткой, но Ник сперва решил узнать, находится ли внутри стального моллюска подводная лодка. Нужно было действовать наверняка и спасти, а не уничтожить лодку вместе с экипажем.
  Ник начал подниматься на поверхность, удаляясь от хитроумной морской ловушки, но внезапно увидел приближающиеся к нему по тоннелю темные фигуры. Заметив луч его фонарика, они замерли, словно натолкнувшись на прозрачную стену. Ник подумал, что это какие-то рыбы, но тонкий и длинный предмет, промчавшийся возле его руки, разрушил эти иллюзии. Второй гарпун, выскочивший из темноты, едва не задел его голову. Выключив фонарик, Ник нырнул, уходя вправо, но четыре темные фигуры начали снова приближаться к нему. Он не был готов к серьезному подводному бою с противником, вооруженным смертельным оружием. Бросаясь из стороны в сторону, Ник попытался оторваться от преследователей. Пущенный ему вдогонку гарпун прошел возле уха. Ник чертыхнулся, проклиная себя за утрату бдительности. Подводные телекамеры засекли его, едва он приблизился к морской ловушке, но он настолько увлекся своим открытием, что даже не подумал о них. И вот теперь за ним гнались аквалангисты из береговой охраны, настроенные весьма решительно.
  Очередной гарпун, вылетевший из мрака, задел трезубцем его плечо. В кармашке на рукаве гидрокостюма Ника лежал стилет, любовно называемый его хозяином Хуго, но вряд ли аквалангисты подпустят его к себе слишком близко, прежде они сделают из него подводный шашлык. Медлить было нельзя. Ник перекувырнулся и, просунув руку во внутренний карман куртки, вытащил оттуда небольшой флакончик. Вручая его ему, Стьюарт с гордостью сказал: «Мы заимствуем у природы все, что может быть нам полезно. Вот это — подарок от гигантского кальмара».
  Ник сжал горлышко флакона и ощутил легкое сотрясение — струя чернильно-темной жидкости вырвалась наружу, обволакивая его спасительным облаком. Мысленно поблагодарив Стьюарта, Ник стал быстро подниматься на поверхность.
  Вынырнув из воды, он огляделся и обнаружил, что находится возле берега напротив атолла. Не теряя времени, Ник выбрался на песок, стащил с себя гидрокостюм и, вынув все содержимое карманов, зарыл под корнями пальмы взрывное устройство и передатчик, прихватив на всякий случай с собой лишь пистолет-зажигалку с одним патроном и две капсулы со студенистой взрывчаткой. Затем он низко пригнулся и побежал к мысу у входа в гавань.
  В это время маленький неуклюжий человечек, наблюдавший сцену подводной охоты на экране монитора, в ярости прыгал по комнате бункера, визжа перекошенным ртом:
  — Они упустили его! Они его упустили! Эти проклятые дураки дали ему уйти! Теперь он уже наверняка на берегу! Немедленно схватить его! Объявить общую тревогу! Включить прожектора! Пошевеливайтесь, неповоротливые бездельники! Быстрее ловите его, ленивые дармоеды! Поймайте или уничтожьте на месте!
  В ночное небо с громким шипением взвились осветительные ракеты, распарывая спасительный покров, и весь остров залился ярким голубоватым светом. Пуля царапнула камешек возле ног Ника, и он упал плашмя на песок, тотчас же перекатившись под пальму. На склоне холма показалась цепочка вооруженных людей, они открыли по нему беглый огонь. Ник тихо выругался. Скрючившись за стволом дерева, он взглянул на узенькую каменную дорожку, которая тянулась вдоль воды по берегу, прикинул расстояние до нее и, выхватив свой «люгер», трижды выстрелил по приближающимся охранникам. Все пули попали точно в цель. Ник сделал еще три выстрела, вынудив наступающих лечь на землю, и побежал к дорожке, ведущей к причалу.
  Вскоре он увидел причал и пришвартованный к нему катер. В несколько отчаянных прыжков одолев оставшееся до него расстояние, Ник перепрыгнул на борт судна и бросился в оружейный кубрик. Он нашел там два автомата и пулемет. Громоздкий тяжелый пулемет Ник оставил, а с двумя автоматами в руках снова выбежал на палубу, выпустив на бегу длинную очередь по приборной доске в рулевой рубке.
  Его преследователи уже появились на причале. Ник открыл по ним огонь — и трое из них с криками попадали в воду. Остальные попытались спастись бегством, но пули Ника оказались быстрее, и лишь нескольким счастливчикам удалось спастись. Ник отшвырнул автомат с пустым магазином и, перепрыгнув с катера на причал, побежал к дому. Открыв ногой дверь, он прыгнул, вытянув руки вперед, в первую комнату, перекатился по полу и, спрятавшись за угол, огляделся.
  Перед ним был маленький вестибюль, справа — узкая каменная лестница, слева — еще одна дверь. Раздался громкий топот ног, дверь распахнулась, и Ник выпустил в проем очередь из автомата. Охранники отшатнулись, Ник снова нажал на спусковой крючок, но автомат заклинило, и двое громил бросились вперед. Ник с силой швырнул автомат им в лицо и побежал вверх по лестнице. Внезапно на площадке возникла громадная фигура свирепого монгола. За спиной у Ника слышался топот преследователей. Он оказался в ловушке. Вытянув руки вперед, монгол ждал его, готовый к схватке. Ник молниеносным движением выхватил стилет и метнул его в великана. Стилет вонзился ему в плечо, но монгол выдернул его рукой, зловеще оскалив зубы. Ник прыгнул и обхватил колени монгола, но тот даже не пошатнулся. В следующее мгновение на шею Ника обрушился сокрушительный удар. Другой удар пришелся ему в висок, и Ник провалился в безмолвную черноту, потеряв сознание.
  Глава восьмая
  Очнулся Ник на холодном кафельном полу. Он сел и встряхнул головой. Раздался чей-то гнусный смешок, Ник раскрыл глаза и увидел перед собой хорошо знакомую ему фигуру маленького уродца. Рядом с Иудой стояли монгол с перебинтованной рукой и еще один человек, в котором Ник узнал «офицера», осматривавшего научное судно. Это был высокий и худой субъект в очках.
  — Познакомься с моим старинным приятелем, Гарольд, — скрипучим голосом сказал ему Иуда, когда Ник поднялся на ноги.
  Они находились в просторном помещении, в центре которого стояла длинная приборная панель со множеством кнопок, рычажков и циферблатов.
  — Это знаменитый Ник Картер, Агент номер три секретной службы США, — с кривой улыбкой объявил Иуда, делая шаг вперед. — Наша встреча вызывает у меня смешанные чувства, — продолжал он, обращаясь к Нику. — Как это ни странно, но мне хотелось, чтобы сюда послали именно тебя, мой друг.
  — Рад это слышать, — усмехнулся Ник. — Я перед тобой, полный сил и вдвойне опасный.
  — Да, ты опасен, Картер, — помрачнев, признался Иуда. — Но на этот раз ты допустил роковую ошибку. С этого острова тебе не уйти. Гарольд об этом позаботился заранее, и подсказала ему верное решение сама природа. Он многому научился у нее, должен тебе сказать, мой друг.
  — Например, позаимствовал идею создания гигантского моллюска, — заметил Ник.
  — Ты прав, — кивнул Иуда. — Тебе, насколько я понимаю, любопытно узнать побольше об этой хитроумной ловушке. Я готов удовлетворить твое любопытство, Картер. Сейчас, когда я предвкушаю свой триумф, а ты стоишь на пороге смерти, я буду великодушен. Хочу сообщить тебе, мой друг, что именно в этот момент помощники президента твоей страны готовятся к передаче мне ста миллионов долларов. На этот раз ты опоздал, Ник Картер.
  — Значит, подводная лодка «Х-88» действительно у тебя? — спросил Ник.
  — Ты хочешь знать, где я ее спрятал, мой друг? — осклабился Иуда.
  — В своем моллюске? — спросил Ник.
  — Ты снова угадал, — рассмеялся Иуда, пуская по подбородку слюну.
  — Значит, моряки погибли, — помрачнел Ник. — Ты обманул мое правительство.
  — А вот здесь ты заблуждаешься, — надменно вскинул голову Иуда. — Все они живы и здоровы и находятся внутри своей лодки, вполне обеспеченные воздухом и продуктами. Они, естественно, понимают, что с ними произошло нечто необычное, только вот не знают, что именно. Взгляни-ка вон туда! — Иуда нажал кнопку на пульте, и одна из панелей стены отошла в сторону. На экране телевизора вспыхнуло изображение гигантского моллюска.
  — Раскрой створки, Гарольд! — приказал Иуда.
  Гарольд подошел к пульту в дальнем углу зала и стал щелкать переключателями и нажимать на кнопки. Гигантская морская ловушка медленно раскрылась, и Ник увидел внутри целую и невредимую подводную лодку. Приглядевшись, Ник заметил в нижней части моллюска толстый резиновый трос, выполняющий роль искусственного мускула, закрывающего и открывающего стальные створки.
  — Ты, кажется, хочешь спросить, почему команда подводной лодки не пытается вырваться из ловушки? — угадал мысли Ника Иуда. — Все дело в том, мой друг, что Гарольд придумал способ нейтрализации всей системы электропитания лодки. Но сейчас не время вдаваться в детали, к тому же, это не моя область.
  — Наш искусственный моллюск оборудован системами дистанционного управления и наблюдения, что позволяет нам круглосуточно контролировать его, не выходя из этого зала, — с гордостью произнес Гарольд, улыбаясь застенчивой улыбкой скромного гения. — Нам не требуется охранять его, поэтому большинство вооруженной охраны даже и не догадывается о его существовании.
  — Я позаботился о существенном сокращении ваших расходов на содержание охраны острова, — с мрачной ухмылкой заметил Ник.
  — Это верно, — задумчиво произнес Иуда. — Но я легко смогу нанять новых людей, если потребуется.
  — А что случилось с двумя другими подводными лодками? — спросил у него Ник, пытаясь выиграть время.
  — Они погибли, зажатые створками моллюска, — со вздохом ответил Иуда. — В то время мы только экспериментировали с системой дистанционного управления. Что ж, такое, к сожалению, случается во время испытаний.
  — Почему бы вам просто не продать свое устройство Соединенным Штатам? — спросил Ник. — Вы могли бы получить крупное вознаграждение за свое изобретение.
  — У нас на сей счет свои планы, — ухмыльнулся Иуда. — А когда мы заработаем достаточно денег, то сможем продолжить и другие исследования. Верно, Гарольд?
  — Да, дело только за финансированием, — улыбнулся ему в ответ партнер.
  Гарольд пустился в пространные рассуждения о имеющихся проектах, а Ник стал лихорадочно соображать, как бы половчее уничтожить систему дистанционного контроля. Взорвав ее, он убил бы сразу двух зайцев: вывел бы из строя управление искусственным моллюском и нарушил бы блокировку электропитания подводной лодки. Нетрудно было представить себе, в каком отчаянии пребывают сейчас моряки, ошеломленные случившимся и удрученные собственным бессилием.
  — Ты не слушаешь Гарольда, — заметил вдруг Иуда. — Видимо, мечтаешь о побеге. Напрасно, из этого ничего не выйдет. Послушай, Гарольд, а не развлечь ли нам нашего дорогого гостя нашими девочками? Я слышал, что он прославился не только как великолепный агент, но и как сексуальный гигант. Ты только взгляни!
  — Снимай плавки, — сказал Гарольд, скользнув взглядом по атлетической фигуре Ника.
  — Попробуй снять их с меня сам, — ухмыльнулся Ник.
  Гарольд приблизился к нему, нервно хихикая и облизывая языком пересохшие губы. Но едва он схватился за плавки Ника двумя руками, как мощнейший удар снизу по его безвольному подбородку отбросил его в дальний угол. Тартар бросился было вперед, но Иуда остановил его жестом руки. Гарольд стонал, лежа на полу, и тер подбородок.
  — Боже, он, кажется, сломал мне челюсть! Да, он мне сломал челюсть!
  — Нет, я плохо размахнулся, — ухмыльнулся Ник.
  По знаку Иуды монгол помог Гарольду встать на ноги.
  — Ты меня забавляешь, Картер, — сказал Иуда. — Ты не потерял свойственной тебе самоуверенности. Обыкновенный человек не рискнул бы на подобную дерзость в твоем положении.
  — Считайте, что я умственно отсталый, — ухмыльнулся Ник.
  Гарольд молча сверлил его яростным взглядом, не зная, что ему лучше предпринять. Начало эксперимента с мужчиной явно не вдохновило его на продолжение опыта.
  Наконец он робко шагнул снова к Нику, но Иуда поднял руку в знак предупреждения:
  — Не приближайся к нему! Пусть он и умственно отсталый, но все же крайне опасный тип. Лучше покажем ему, на что способен твой фантастически изобретательный ум! Тартар, проводи гостя!
  Гигантский монгол с силой втолкнул Ника в дверь, которую распахнул Иуда, и Ник очутился в большом зале, вдоль стен которого тянулись клетки. В каждой из них находилось существо женского пола, совершенно голое и полностью потерявшее рассудок. Ника едва не стошнило от жуткого внешнего вида и душераздирающих воплей этих несчастных. Кто-то из девушек хохотал, кто-то рыдал, некоторые выли на разные голоса. Лишь от одной этой какофонии легко было сойти с ума. Тела несчастных пленниц сексуального маньяка были сплошь в синяках, кровавых рубцах и свежих ранах, у некоторых сломаны конечности, изуродованы груди и вырваны ногти. Они уже мало походили на людей, лохматые, искалеченные, обезумевшие. Ник подумал, что страшнее всех самых изуверских пыток для них стало осознание безысходности, предчувствие неминуемой гибели в полном забвении. Нику доводилось видеть немало жутких сцен в своей жизни, но ничего подобного он даже не мог представить себе. Это был настоящий ад.
  Ник отвел взгляд от клеток с живыми трупами и посмотрел на середину зала, где находилось четыре маленьких бассейна. В одном из них, в окровавленной воде, лишь на фут покрывающей дно, извивалась девушка со следами ужасных ран на теле, а вокруг нее плавали сытые морские миноги. Ее открытые глаза смотрели в потолок, с одной щеки была содрана кожа, на шее и плечах темнели сгустки крови. Ник пригляделся к ней повнимательнее и остолбенел от ужаса. Это была Джойс! Покосившись на него, Иуда приказал двоим охранникам перетащить девушку в свободную клетку.
  Гарольд с невозмутимым видом созерцал отвратительную сцену, происходящую в соседнем бассейне, тоже лишь слегка заполненном багровой от крови водой. С трудом придя в себя, Ник взглянул туда и содрогнулся: тело находившейся в бассейне девушки было покрыто какой-то коричневой шевелящейся массой.
  — Пиявки, — обернувшись к нему, с застенчивой улыбкой пояснил садист. Лицо его светилось самодовольством и блаженством.
  — Гарольд заказывает их специально на Дальнем Востоке, в Карибском море такие крупные особи не водятся.
  Девушка попыталась оторвать от себя одну из пиявок, но ее рука бессильно упала. Ник заметил, что свободные участки ее кожи чрезвычайно бледны. Кровожадные твари высосали из бедняжки почти всю кровь.
  — Не пора ли снять их, Гарольд? — спросил Иуда. — Гарольд вовремя снимает пиявок и вливает подопытной свежую кровь и плазму. Когда она несколько приходит в норму, он снова помещает ее в бассейн. Он добился того, что лишь при одном виде ящика с пиявками девица начинает жутко визжать, забившись в угол. Забавно, не правда ли?
  Ник смерил внимательным взглядом обоих мерзавцев и тяжело вздохнул: сам дьявол благословил этот союз законченного негодяя и богомерзкого извращенца, подумалось ему.
  Они пошли вдоль радов клеток, и Ник опустил глаза, зная, что в одной из них находится Бетти-Лу Роулингз. Сейчас ему не хотелось ее видеть, нервы его и так уже были перенапряжены. У него возникло ощущение, что здесь царствует не только безумие, но и ненависть. Она переполняла помещение, сконцентрированная до осязаемости. Девушки с дикими,криками трясли прутья клеток, скалили зубы и рычали, пытались дотянуться до них руками. Даже те, кто мог лишь стоять на коленях или только лежать, тянулись к ненавистным мучителям. Да, подумалось Нику, эти бедные создания безумны, но способны еще ненавидеть своих палачей.
  — Не приближайся к клеткам, — словно бы прочитав его мысли, предупредил Иуда. — Эти обезумевшие самки очень опасны.
  Наконец они подошли к последней, свободной, клетке, и охранник отпер дверь, кивком головы приглашая Ника войти внутрь. Ника подмывало наброситься на Иуду и Гарольда и разорвать их на куски, уничтожить этих монстров, пусть даже погибнув при этом. Его переполняло желание отомстить за Джойс, ее сестру и Бетти-Лу, но внутренний голос тотчас же напомнил ему, что он здесь с особой миссией и должен выполнить сперва ее, а лишь потом воздать должное Иуде и Гарольду за все их злодеяния. Ник разжал кулаки и спокойно вошел в клетку, услышав, как захлопнулась за ним дверь. Гарольд тотчас же подскочил к ней и, срывающимся от ненависти голосом, крикнул:
  — Я придумаю для тебя нечто особенное!
  — Не сомневаюсь, — спокойно ответил Ник. — И это тебя вдохновит! — Он просунул руки между стальными прутьями и, схватив Гарольда за глотку, изо всех сил ударил его лбом о клетку. Стекла очков Гарольда разбились вдребезги, осколки впились ему в лицо. Гарольд завизжал от боли: как и все садисты, сам он не переносил ее. Ник оттолкнул его и отступил в угол, чтобы охранники не смогли ударить его прикладами. Закрыв окровавленное лицо ладонями, Гарольд стонал и ругался. Монгол поспешно увел его прочь из комнаты.
  — Ты умрешь медленной и мучительной смертью, — прошипел Иуда. — Я позабочусь об этом. Если Гарольд ослепнет… — он не договорил свою угрозу, задохнувшись от ярости.
  — Я просто умру от жалости, — едко заметил Ник.
  Иуда повернулся и заковылял к выходу. Ник облегченно вздохнул и сел в углу клетки на корточки. Он старался не думать об увиденном и не слышать душераздирающих воплей, сконцентрировавшись на разработке плана своих дальнейших действий.
  Итак, мысленно подытожил он, ему уже многое удалось узнать. Во-первых, Иуда проболтался, что его армии нанесен существенный урон. Ник подсчитал количество выведенных из строя охранников и пришел к выводу, что их осталось не более восьми человек. Сейчас один из охранников прогуливался между клетками. Ник с недоумением задался вопросом, как он выдерживает этот кошмарный вой. Приглядевшись к часовому, он заметил у него в ушах затычки. Охранник скользнул по нему взглядом и спокойно удалился в дальний конец помещения. До рассвета оставалось не более двух часов, Иуда вот-вот должен был получить от правительства США колоссальный выкуп. Следовательно, нужно во что бы то ни стало выбраться из клетки и высвободить из морской ловушки подводную лодку. После этого Ник решил вернуться в логово Иуды, чтобы разделаться с ним и его сподручными и освободить несчастных девушек. Но для этого необходимо как-то отвлечь охрану…
  Мысли Ника путались, искалеченные девушки не выходили у него из головы, их дикие крики и всхлипы никого не оставили бы равнодушным. Они, конечно же, должны обрести свободу, но вот только нужна ли она им теперь, после всего случившегося с ними? Страшная и горькая правда открылась Нику во всей своей неприглядной наготе. Ведь остаток жизни им придется провести в психиатрических лечебницах, их здоровье совершенно подорвано пытками и издевательствами, им не найти себя вновь в мире здоровых и полноценных людей. Даже те, кто еще сохранил остатки разума, будут содрогаться, вспоминая все, что выпало на их долю на этом острове. Одного взгляда на себя в зеркало им будет достаточно, чтобы вновь окунуться в жуткие воспоминания. Да, тяжело вздохнул Ник, уже никто и ничто не восполнит урон, нанесенный этим бедняжкам Иудой и Гарольдом.
  Сердце подсказывало Нику, что и сами девушки понимают это. Никакой хирург не восстановит изуродованное лицо искалеченной Джойс. И наверняка она предпочтет смерть жизни и свободе. Более того, этот садист не только изувечил свои жертвы, он лишил их женственности, отнял у них смысл дальнейшего существования, их красоту и привлекательность, вызвал отвращение к сексу своими садистскими опытами. И если им и нужна еще свобода, то лишь ради одного — возможности отомстить этому извергу за все унижения и муки.
  На острове томилось примерно пятьдесят пленниц, охраняли же их восемь охранников, Иуда, Гарольд и монгол. Даже вооруженные, они не в силах справиться с толпой разъяренных женщин, подумал Ник. И если бы ему удалось выпустить их из клеток, они устроили бы здесь такой хаос, что он смог бы под шумок добраться до подводной лодки.
  Ник нащупал в карманчике плавок капсулы со взрывчаткой. Одной вполне хватило бы, чтобы открыть дверь клетки, но как быть с охраной? Значит, нужно сперва обезвредить охранника, выждав подходящий для этого момент. Ник достал две заветные капсулы и маленькую зажигалку. Жуткие вопли обезумевших пленниц мешали ему сосредоточиться для внезапного нападения. Но вот наконец он услышал звук шагов часового и, вскочив на ноги, приблизился к двери. Охранник задержался возле его клетки, скользнул по нему безразличным взглядом и пошел обратно.
  Ник поджег фитилек капсулы со взрывчаткой, теперь у него в распоряжении оставалось ровно пятнадцать секунд. Просунув руку между стальными прутьями, он кинул капсулу под ноги удаляющемуся охраннику. В следующее мгновение блеснула ослепительная вспышка, и взрывной волной охранника отшвырнуло в один из бассейнов с морскими миногами. Хищницы тотчас же впились в новую жертву.
  Ник поджег вторую капсулу, сунул ее в замок и отбежал в дальний угол. Взрывом дверь сорвало с петель, и Ник тотчас же выбежал наружу. Он прыгнул в бассейн, отшвырнув ногой миногу, вытащил из кармана охранника связку ключей и, выскочив из воды, побежал по проходу от клетки к клетке, на бегу отпирая их. Возле Джойс он задержался, она посмотрела на него, но даже если и узнала, то не подала виду. Взгляд ее был ужасен, страшнее обезображенного лица и искалеченного тела. Он открыл наконец все двери, вернулся назад, распахнул некоторые из них настежь и бегом бросился вон из зала, пока обезумевшие женщины не растерзали под горячую руку и его. Воздух сотряс общий ликующий крик, и пленницы стали выбираться из клеток — прихрамывая, ковыляя и даже на четвереньках. Вся эта разъяренная толпа устремилась по проходу к выходу, издавая воинственные возгласы и жаждая немедленной мести.
  Винтовка дремавшего за дверью часового стояла прислоненной к стене коридора, и Ник успел пробежать мимо него и выскочить во двор прежде, чем он проснулся и схватил ее. Позади раздалось два выстрела, потом ревущая толпа смяла часового, и Ник захлопнул за собой дверь.
  Ник огляделся: розовая заря уже осветила землю. Из дома доносились крики и автоматные очереди, охранникам теперь стало не до него. Не теряя ни секунды, Ник побежал вниз по склону холма на берег, к пальме, под которой он спрятал снаряжение и оружие.
  До пальмы оставалось всего несколько шагов, когда он услышал за спиной громкие голоса и крики. Он упал на песок и оглянулся: из дома выбежали обнаженные женщины, преследующие высокого худого мужчину в разорванной рубашке. Растрепанные и окровавленные, с перекошенными ртами и обезумевшими глазами, эти фурии, казалось, сошли с картины Иеронима Босха.
  — Не туда! — раздался из громкоговорителя голос Иуды. — Беги во двор, там тебя прикроют огнем охранники!
  Гарольд споткнулся от неожиданности, подвернул ногу и упал. Голые женщины навалились на него, одна из них впилась зубами ему в лицо, другая — в ухо, третья — в ягодицу. Гарольд завизжал, но тотчас же умолк, оглушенный ударами десятков кулаков. Женщины кусачи его, рвали на части ногтями, в буквальном смысле отрывали ему ноги и руки. Это уже были не люди, а озверевшие раненые самки, дикие существа, настигшие ненавистного врага. Ник не чувствовал к Гарольду ни малейшей жалости. Ему лишь было до тошноты противно наблюдать, как из-под личины человека пробуждается хищный зверь.
  — Спасите его! —надрывался громкоговоритель. — На помощь!
  Выбежавшие из-за угла дома двое охранников не осмелились стрелять, опасаясь убить самого Гарольда, едва различимого под грудой обнаженных женских тел.
  Ник поморщился: ему, в отличие от охранников, было хорошо видно, что Гарольд уже не нуждается в помощи. От него остался полуобглоданный остов. Откуда-то появился монгол Тартар. Женщины бросили изуродованный труп Гарольда и обратили свои взоры на аппетитного толстяка. Великан остановился в растерянности и стал пятиться назад. Женщины кинулись ловить его, и Тартар побежал от них вверх по склону к дому. Женщины бросились за ним. Охранники переглянулись и тоже поспешили укрыться в бункере, где уже надежно укрылся в бронированной комнате Иуда.
  Ник быстро вырыл из-под корней пальмы снаряжение, оставив возле ствола только передатчик, обмотался специальным шнуром для подводных подрывных работ и вошел в воду. Со стороны бункера неслись звуки выстрелов и отчаянные крики. Осада логова Иуды вступала в новую фазу. Ник нырнул и ушел в глубину.
  Глава девятая
  Он мог рассчитывать теперь только на свои тренированные легкие, потому что люди Иуды забрали с пляжа его акваланг. Морская ловушка находилась на большой глубине, и даже с его объемом легких, он не способен был сделать за одно погружение всю необходимую работу. Следовательно, ему предстояло погружаться несколько раз, выполняя ее поэтапно. Энергично работая ногами, Ник старался экономно расходовать драгоценный воздух, чувствуя, как вода все сильнее сдавливает ему грудь.
  Вот наконец впереди показались очертания гигантской морской ловушки. Ник намеревался закрепить подрывной шнур вдоль стыка стальных створок, чтобы они раскрылись от взрыва, но, к своему огорчению, он обнаружил, что створки настолько плотно сжаты, что нет никакой возможности прикрепить к ним шнур. Из последних сил он подплыл к основанию ловушки, ощущая страшную боль в груди, и, обмотав его шнуром, стал подниматься на поверхность.
  Вынырнув из воды, он жадно вдохнул воздух, выждал, пока стихнет боль в груди, и снова нырнул. На этот раз он плыл под водой еще быстрее, чтобы выиграть время на завершение работы. Каково же было его изумление, когда он не обнаружил подрывной шнур на прежнем месте! Ник ощупал дно возле основания ловушки, еще раз осмотрел шарниры — шнура нигде не было. Воздух в легких был на исходе. Ник сделал круг, внимательно вглядываясь в поверхность дна возле гигантского моллюска, но так ничего и не нашел. Шнур бесследно исчез! Наконец Ник сообразил, что его могла утащить акула, готовая проглотить что угодно, если она изголодалась. Ощущая нестерпимую боль в груди, Ник стал подниматься на поверхность. Внезапно он почувствовал сильнейший толчок снизу, вода забурлила, смешиваясь с песком, камнями и грязью, и Ника затянуло в водоворот.
  Мозг Ника подсказал ему единственное возможное объяснение: акула перекусила шнур, последовала химическая реакция, и взрывное устройство сработало. Гигантский моллюск накренился и упал на коралловый риф, застыв под углом в сорок пять градусов.
  Водоворот крутил и вертел Ника, словно стиральная машина, и он невольно наглотался соленой воды, прежде чем его вытолкнуло на поверхность. Ударившись лицом о песок, он судорожно вздохнул и на четвереньках выбрался на берег атолла.
  Его долго рвало, но наконец ему удалось отдышаться и оглядеться. С острова все еще доносились отчаянные крики и выстрелы, значит, Иуда и его немногочисленные охранники пока живы. «Наверняка они засели в бронированной комнате с аппаратурой и контролируют ситуацию», — подумал Ник. Так что же делать?
  Можно попытаться прорваться в эту комнату. Но как поведут себя женщины, окружившие дом? Он содрогнулся, вспомнив, что случилось с Гарольдом. Ник решительно встал на ноги и шагнул к все еще бурлящей после взрыва воде. Внезапно его осенило: а что, если взрывом повреждена и система дистанционного контроля моллюска? Если это так, тогда больше нет электрического поля, нейтрализующего подводную лодку, и ее собственная электросистема снова функционирует нормально. Нужно только дать знать об этом экипажу, отчаявшемуся привести механизмы и пусковые установки в рабочее состояние после многих бесплодных попыток. Ник поднял камень: створки ловушки изготовлены из стали, так что, если постучать по ним, моряки наверняка услышат стук, сообразил он.
  Подплыв к гигантскому искусственному моллюску, еще больше похожему на настоящий в наклонном положении, Ник припал к его оболочке и принялся отстукивать камнем сообщение кодом Морзе: «Слушайте, слушайте, слушайте!»
  Воздух в легких кончился, он вынырнул на поверхность, сделал глубокий вдох и снова нырнул, уверенный, что моряки в конце концов услышат его.
  Внезапное сотрясение лодки и последующий крен заставили команду повскакивать с коек, но наступившая затем гробовая тишина вновь уложила отчаявшихся моряков по своим местам. Первым среагировал на странный звук молодой оператор торпедной установки. Он сообщил об этом радисту, а тот доложил капитану.
  — Это код Морзе, — записав услышанное, сказал он.
  Лодка притихла, ожидая нового сообщения.
  «Вы можете спастись, — отстукивал кто-то снаружи по металлу. — Вы можете спастись. Попробуйте включить механизмы».
  Едва радист передал неожиданное послание остальным, все члены экипажа бросились к своим рабочим местам. Ожили и загудели моторы, словно бы радуясь вместе с моряками счастливому возвращению к жизни.
  — Приготовиться к залпу из носовой торпедной установки! — скомандовал капитан.
  В это время Ник снова нырнул в глубину, на этот раз на приличном расстоянии от гигантского моллюска. Услышали ли подводники его сообщение? Выведена ли из строя электросистема морской ловушки? Ответа ему долго ждать не пришлось.
  Моллюск содрогнулся, и четыре торпеды, распоров по месту стыка стальные створки, вырвались наружу. От сотрясения верхняя часть ловушки развалилась, и подводная лодка медленно вышла на свободу. Ник тотчас же поднялся на поверхность и выбрался на берег острова. Командир экипажа наверняка уже отдал радисту приказ выйти в эфир и сообщить в центр о случившемся. Нику же предстояло еще разделаться с Иудой, на сей раз — навсегда. Он подполз к пальме и извлек из тайника свой передатчик.
  «Уничтожьте остров, — передал он в эфир. — Долгота 65.5, широта 12.4. Нанесите массированный удар. Сотрите его с лица земли».
  Отбросив в сторону бесполезный теперь передатчик одноразового пользования, Ник встал и направился к дому. В его распоряжении оставалось не более часа, после этого посланные Хоуком самолеты сбросят на островок мощнейшие бомбы. Нужно было успеть за оставшееся время не только покончить с Иудой, но и спастись самому.
  Над островом повисла кладбищенская тишина.
  — Я тебя вижу, Картер! — прохрипел вдруг громкоговоритель. — Не волнуйся, я не могу тебя убить из своей комнаты, но слежу за твоими действиями по монитору, — рассмеялся Иуда, когда Ник упал на землю, ожидая выстрелов. — И ты не можешь убить меня. В мой бункер никто не может проникнуть. Между прочим, в живых остались только мы с тобой, все остальные погибли.
  Оглядевшись по сторонам, Ник заметил на ветке пальмы телекамеру и, швырнув в нее камнем, разбил ее.
  — Это глупо с твоей стороны, Картер, — снова раздался голос Иуды. — Оттого, что я тебя не вижу, ничего не меняется.
  Ник осторожно двинулся вперед, обходя груды трупов женщин и охранников. Войдя в дом, он перешагнул через бездыханные голые тела застреленных часовым женщин и подумал, что поступил правильно, вызвав бомбардировщиков. Это логово дьявола во плоти следовало в любом случае уничтожить.
  — Ты меня слышишь, Картер? — донесся из динамика знакомый голос. — Ты вошел в дом, но не сможешь проникнуть в мою комнату. Так что даже и не пытайся, дверь сделана из толстой брони, а в окнах — пуленепробиваемые стекла.
  Бронированная комната, насколько помнил Ник, находилась рядом с залом с клетками. Быстро пройдя через него, он дернул ручку толстой двери. Иуда не лгал, ее можно было открыть лишь мощным взрывом. Он толкнул соседнюю дверь и очутился в помещении для охраны. В нем стояло несколько кресел, три стола и два дивана.
  — Это уже лучше, Картер, — ожил громкоговоритель. — Теперь я снова вижу тебя. Предлагаю тебе не суетиться и хорошенько обдумать мое предложение. Можешь разговаривать со мной прямо из этой комнаты, система внутренней связи включена.
  Ник поморщился и сел на диван, думая лишь о том, как ему добраться до этого гадкого урода. А может быть, лучше попытаться выманить его оттуда?
  — Слушай меня внимательно, Картер, — сказал Иуда. — Нас осталось здесь только двое, ты и я. И нам придется договориться. В обмен на свою свободу я дам тебе возможность покинуть остров.
  — Я не уполномочен идти с тобой на сделку, — рявкнул Ник. — С тобой покончено. А если ты захочешь помешать мне уплыть от этой чертовой дыры, тебе придется выйти из своей берлоги.
  — Тебе не удастся покинуть остров живым, — пригрозил Иуда. — Я позабочусь об этом.
  — Тогда выходи и попробуй остановить меня, — прищурившись, усмехнулся Ник.
  Иуда ничего не сказал в ответ, и в комнате повисла тревожная тишина.
  Вдруг Ник почувствовал, как по спине у него пробежал холодок, и упал ничком на пол. Что-то со свистом пролетело у него над головой, и в стену вонзился большой охотничий нож. Он вскочил на ноги и увидел стремительно надвигающегося на него монгола. Ник решил принять вызов и ударил его кулаком в подбородок. Голова Тартара дернулась, но туша продолжала двигаться вперед, словно локомотив, вынуждая Ника пятиться в угол. Тартар навалился на него всей своей массой, но Ник сумел извернуться и двинуть ему локтем по горлу. Монгол захрипел, и Ник вырвался из его стальных объятий. С поразительной быстротой великан тоже вскочил на ноги и обрушил на Ника серию сокрушительных ударов. Ловко увернувшись от огромных кулаков, Ник сам нанес ему парочку ударов страшной силы. Монгол застыл на месте, встряхнул головой и снова пошел в атаку. Ник отступил в сторону и сделан еще два удачных удара. Тартар яростно заревел и ответил прямым в голову. Ник ловко уклонился и попытался применить прием дзюдо, но неожиданно сам оказался на полу, перелетев через спинку дивана: Тартар зашвырнул его туда, словно игрушку. Не дожидаясь, пока монгол прикончит его, Ник перекатился по полу на спину и что было сил ударил великана в грудь ногами.
  Грудная клетка хрустнула, не выдержав столкновения разогнавшейся туши с неожиданным препятствием, и монгол грузно повалился на бок, издав крик боли. На губах у него выступила кровавая пена. Не дав Тартару перевести дух, Ник вскочил и ударил его ногой по подбородку. Монгол захрипел, встал на четвереньки и вдруг прыгнул на Ника, протягивая руки к его горлу. На этот раз стальные пальцы дотянулись до шеи Ника и вцепились в нее мертвой хваткой. У Ника глаза вылезли из орбит, он задыхался, но из последних сил все-таки ухитрился ткнуть кулаками по треснувшей грудной клетке великана. Взревев от боли, тот упал на колени, ослабив хватку. Ник тотчас же освободился от захвата и ребром ладони рубанул монгола по основанию затылка. Тартар стукнулся лбом об пол, раскинув руки, но тотчас же стал подниматься, мотая головой, словно взбешенный слон. Кровь лилась у него по подбородку ручьем, он хрипло и тяжело дышал, словно загнанная лошадь, однако снова занес кулак для удара. Ник поднырнул под вытянутую руку, схватил сжатую в кулак кисть и, вывернув ее, перебросил монгола, словно тяжелый куль, через плечо. Тартар грузно шмякнулся на пол, отключившись на мгновение, но тотчас же открыл глаза и попытался вскочить на ноги. Пронизывающая боль в груди пригвоздила его к месту, он схватился руками за больное место и заревел, как умирающий зверь. Его тело содрогнулось в конвульсии, и Тартар испустил дух. Ник пнул его ногой, убедился, что монгол мертв, и, перешагнув через него, направился к выходу.
  — Стой, Картер! — пролаял громкоговоритель.
  Иуда, конечно же, наблюдал по монитору всю их схватку. Ник продолжал идти к двери, не, обращая на его окрик ни малейшего внимания.
  — Все равно я не дам тебе уйти с острова живым! — пригрозил Иуда,
  — Тогда попробуй остановить меня! — выходя из комнаты, воскликнул Ник.
  Самолеты были уже совсем близко от цели. Нужно было успеть подальше отплыть от острова за оставшиеся минуты. Выскочив из дома, он побежал вниз по склону к берегу, но из громкоговорителя вновь раздался окрик Иуды.
  — Ты в ловушке, Картер! — прохрипел он. — Тебе все-таки придется заключить со мной сделку! Взгляни на воду, Картер!
  Ник посмотрел на море и увидел расплывающееся по поверхности воды пятно крови. Рядом стало расползаться другое красное пятно, дальше — еще и еще. Пятна соединялись, образуя сплошную кровавую пленку.
  — Я сбросил в залив около тонны изрубленного мяса! — услышал он за спиной голос маленького уродца и обернулся: Иуда стоял возле дома и махал ему рукой.
  — Ты прекрасно понимаешь, какие рыбки приплывут на запах крови, — рассмеялся он.
  Словно завороженный, Ник молча уставился на красное пятно.
  Теперь ему стало ясно, для чего предназначались дренажные трубы. Да, он знал, какие рыбки спустя несколько минут соберутся в бухте, но все же не терял надежду спастись.
  Глава десятая
  Бросив презрительный взгляд на уродца, стоящего на холме, Ник решительно прыгнул в воду, словно ножом разрезая вытянутыми вперед руками кровавую пленку. Брезгливо отгребая куски мяса и внутренностей, он поплыл на небольшой глубине, мысленно проклиная коварного Иуду и его хитроумного помощника Гарольда. На их приманку вот-вот должны были собраться морские хищники, и тогда уже ему не удастся прорваться сквозь кольцо из тысяч зубастых тварей, готовых разорвать все, что попадется им на глаза. Почуявшая кровь акула приходит в неистовство, и ее уже ничто не может остановить. Ник имел шанс уцелеть лишь в том случае, если бы вовремя выплыл за пределы кровавого пятна.
  Он уже почти уверовал в благополучный исход своего отчаянного прорыва, когда впереди увидел темные очертания приближающихся к нему акул. Они окружали его со всех сторон, предвкушая легкую добычу. Ник вынырнул из воды, чтобы набрать в легкие новую порцию воздуха, и ужаснулся: вокруг него повсюду торчали акульи спинные плавники. Он снова нырнул и поплыл обратно к острову. Совсем рядом с ним огромная акула вцепилась зубами в большой кусок мяса. Другие акулы тоже начали хватать кровавые шматки и кишки, проносясь в нескольких футах от него. Ник узнал среди хищниц тигровую акулу, белую акулу, молот-рыбу и морскую лисицу. Рыба-меч и барракуды тоже не теряли времени даром.
  Наконец он почувствовал под ногами прибрежный песок и, выбравшись из воды, упал на берег. Вода в бухте пенилась и бурлила, багровая от крови, акулы уже поедали друг друга. В этом безумном пиршестве участвовало несколько сотен огромных рыбин, бухта кишела плавниками и хвостами. Голос Иуды, раздавшийся снова из громкоговорителя, отвлек Ника от этого редкого зрелища.
  — Рад снова приветствовать тебя на своем острове, Картер! — злорадствовал он. — Теперь мы можем спокойно побеседовать.
  Следующее мгновение воздух потряс рев самолетных моторов. Ник взглянул на небо и увидел, что первое звено бомбардировщиков уже заходит на бомбометание. Первая бомба угодила в дальний конец острова, вторая — неподалеку. Слава Богу, подумал Ник, что они не атомные: Хоук проявил благоразумие.
  — От нас обоих не останется даже мокрого места! — завопил Иуда. — Не будь идиотом, Картер! Останови бомбардировку!
  Ник громко расхохотался в ответ. По иронии судьбы, их затянувшееся противостояние должно было закончиться ничьей: их обоих ждала неминуемая гибель. Ничто уже не могло прекратить бомбардировку острова. Оставалось лишь выбрать, как лучше умереть — от бомбы или же от зубов акул. Отдав предпочтение первому варианту, Ник прислонился спиной к пальме и стал ждать, пока его разнесет взрывом на куски.
  Внезапно из густых кустов выскочила голая женщина с развевающейся на ветру копной каштановых волос и, спотыкаясь и падая, побежала к нему. Лицо ее было изуродовано до неузнаваемости, лишь карие глаза блестели со страшной маски с безумным отчаянием во взгляде, устремленном на него. Женщина упала перед Ником на колени, обхватив руками его ноги, и попыталась что-то сказать ему, но изо рта у нее вырывалось лишь невнятное мычание. Ник понял, что у нее вырван язык. Взгляд его скользнул по ее изуродованному лицу и покрытому шрамами и язвами телу и задержался на стройных сильных ногах. У Ника вдруг подкатил ком к горлу: в рыдающей у его коленей женщине он наконец узнал Бетти-Лу!
  — Это ты? — сдавленным голосом спросил он. — Бетти-Лу?
  Девушка кивнула, вскочила на ноги и, одарив его прощальным печальным взглядом, бросилась к воде. Ник побежал было следом за ней, но Бетти-Лу нырнула с разбега в море и поплыла в самую гущу кровожадных хищников. Ее рука в последний раз махнула ему, и голова Бетти-Лу исчезла в бурлящем месиве. Ник оперся о ствол пальмы, не в силах справиться со спазмами в желудке, и в этот момент раздался отвратительный голос из громкоговорителя. Ник даже похолодел от ненависти к Иуде.
  — Ты победил, Картер! — услышал он. — Отзывай самолеты! Можешь воспользоваться моим передатчиком! Они послушаются тебя! Скорее беги сюда, я отопру тебе дверь!
  Ник побежал к дому, сгорая от желания собственными руками уничтожить этого дьявола. На этот раз он не должен уйти от него. С ним пора покончить раз и навсегда. Вбежав в комнату, Ник увидел, что Иуда прячется от него за длинным столом, забившись в угол. Дом сотрясался от взрывов бомб, на стенах появлялись все новые и новые глубокие трещины, с потолка сыпалась штукатурка.
  — Передатчик вон там! — высоким визгливым голосом крикнул злодей, указывая своей искусственной рукой на центр приборной доски. Поколебавшись секунду-другую, Ник решил воспользоваться передатчиком, но его насторожил безумный блеск глаз карлика и едва заметное движение влево обтянутого черной кожей протеза. Ник присел, и пуля врезалась в панель в дюйме от его макушки. Ник налег плечом на стол и припечатал им Иуду к стене. В этот момент комнату потряс мощный удар, и одна из стен обрушилась. Ник упал на спину от взрывной волны, на миг потеряв сознание, а когда очнулся, то увидел, что Иуда ползет к нему по столу, целясь из миниатюрного пистолета ему в лоб. Ник успел ударить ногой по стальной руке, и пуля ушла в потолок. В другой руке злодея мелькнуло лезвие кинжала, Иуда прыгнул на Ника, и лишь исключительная реакция спасла Нику жизнь. Лезвие слегка задело кожу на горле оставив порез, из которого потекла тонкой струйкой кровь.
  Размахивая ножом, Иуда наступал на Ника, кривя рот и скаля зубы. Увернувшись от удара, Ник угодил ногой в трещину в полу, споткнулся и присел на одно колено. Лезвие ножа просвистело у него над головой. Ник ловко вывернул Иуде руку, и тот выронил нож, закричав от резкой боли. Ник уселся на него верхом и с размаху двинул ему кулаком по физиономии, расплющив нос. Живучий мерзавец вцепился ему в ладонь зубами, словно крыса, но Ник отшвырнул его в дальний угол. Карлик стукнулся головой об угол приборной доски, та треснула, в отличие от его на удивление крепкой башки, Ник подбежал к нему и принялся колотить его лбом о стол — за Бетти-Лу, за Джойс, за всех замученных женщин.
  Еще одно прямое попадание бомбы в бункер, потрясшее его до основания, вернуло Ника к действительности, погасив его неистовый гнев. Отбросив в сторону Иуду, не подающего признаков жизни, он успел нырнуть под приборную панель прежде, чем стальная опорная балка, пробив потолок, словно гигантский мифический молот, пришлепнула скрючившегося уродца и провалилась вместе с ним в трещину в полу, как в преисподнюю.
  Выбравшись из-под развалин, Ник отыскал передатчик и попытался оживить его. Увы, он был мертв, как и его хозяин. Тогда Ник огляделся по сторонам и стал медленно пробираться к выходу. Разбитое стекло жалобно позвякивало в такт гулкому уханью взрывов, в стенах зияли отверстия, над головой что-то угрожающе потрескивало и скрипело. Внезапно дом вспыхнул ярким пламенем. Ник вышел через дверной проем и стал спокойно спускаться по склону холма к берегу.
  С островом было покончено, он знал это. Самолеты с ревом заходили на бомбометание со всех сторон, звено за звеном, методично уничтожая его, как им и было приказано. Ступив на песчаный пляж, Ник поднял голову и, прикрыв ладонью глаза, стал с восхищением наблюдать за их разрушительной работой. Скоро от этого островка останутся лишь подводные камни и рифы, думал он. Взгляд его скользнул по воде — она еще бурлила и пенилась кровью, пиршество морских хищников продолжалось. Любая случайно раненная акула тотчас же превращалась в жертву всех остальных участников кровавой тризны, и так до тех пор, пока не случится одно из двух: либо кончится мясо, а с ним исчезнет и запах крови, либо все подводные убийцы полностью выбьются из сил. Но пока их спинные плавники все так же резво бороздили залив, а на его поверхности появлялись все новые и новые багровые пятна.
  Бомбы сыпались на оставшуюся целой половину острова, выгрызая огромные куски земли. Ник подумал, что ему осталось жить не более пяти минут, от силы — десять.
  Он в последний раз взглянул на море, прощаясь с ним, и вдруг увидел ярко-желтый шар, качающийся на волнах в тридцати ярдах от берега. Он протер глаза, подумав, что ему померещилось со страху, но крышка люка батискафа открылась, и прекрасная блондинка помахала ему рукой. Ник в отчаянии подпрыгнул на месте: от спасения его отделяло всего каких-то тридцать шагов. Что делать? Ведь акулы в мгновение ока разорвут его на части, съедят и не поперхнутся! Но рев самолетов не оставлял ему времени для сомнений: нужно было идти ва-банк! Подплыть поближе к берегу Даниелла уже не успевала, в любой момент их обоих могла уничтожить бомба.
  Ник вошел в воду, нырнул и сразу же резко пошел в глубину, подальше от безумной оргии хищников, резвящихся на поверхности. Если они не обратят на него внимания, он сумеет за несколько секунд доплыть до батискафа. Иначе — мучительная смерть. Ник плыл мощными ровными гребками, переворачиваясь на спину, чтобы не пропустить момент, когда какая-нибудь темная тень устремится в погоню за ним. Наконец он увидел вверху слева дно батискафа и начал всплывать. Наперерез ему метнулась огромная тигровая акула, видимо, уловив незнакомый запах. Противостоять ей было невозможно, в лучшем случае, ему удалось бы увернуться от первого ее броска. Ник продолжал быстро плыть прежним курсом, пока не увидел акулью пасть прямо перед собой. Он резко ушел в сторону и ухватился за хвост акулы двумя руками. Рыбина задергалась, пытаясь избавиться от нахального существа, болтающегося у нее на хвостовом плавнике, словно на оперении воздушного змея. Нырнув сперва в глубину, акула резко пошла вверх, надеясь сбросить ненужный груз. Ник отпустил плавник и вынырнул на поверхность рядом с батискафом. Даниелла заметила его и бросила ему канат. Ухватившись за него, Ник выкарабкался на желтый стальной шар, чудом увернувшись от страшных зубов выскочившей из воды морской хищницы, и проскользнул в открытый люк. Даниелла тотчас же захлопнула крышку, и Ник в изнеможении упал на сиденье, переводя дух и прислушиваясь к взрывам на острове. Даниелла тотчас же заработала рычагами, и батискаф стал погружаться в воду, сотрясаясь от ударов атакующих его акул. Лишь когда «Спрут» достиг дна, оставив далеко позади и кровавую бойню, затеянную людьми, и неистовство дикой природы, наступила полнейшая тишина. Даниелла выключила мотор, и «Спрут» замер, слегка покачиваясь на своих паучьих ногах.
  Закрыв глаза, Ник попытался подытожить события минувших двенадцати часов. Ему не раз доводилось смотреть смерти в глаза, но ни с чем подобным пережитому за эти полсуток он еще не сталкивался. Все случившееся в этот короткий промежуток времени походило на злую шутку коварной Парки, держащей в руках ниточки его судьбы. Никогда раньше не чувствовал себя Ник таким беспомощным и одиноким, как сейчас, после того, как окунулся в смрадную атмосферу извращенности и бесчеловечной жестокости, царившей на острове Иуды. И поэтому бомбардировщики, стирающие этот рассадник зла и порока с лица земли, выполняли воистину богоугодную миссию карающего небесного меча.
  Ник открыл глаза и взглянул на Даниеллу, одетую в вишневый купальник. Она мягко улыбнулась ему, и он снова закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и покоем и набираясь сил.
  Глава одиннадцатая
  Он открыл глаза, почувствовав прикосновение чего-то холодного к своей коже. Склонившись над ним, Даниелла обтирала его влажной салфеткой.
  — У меня просто нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность, — сказал с улыбкой Ник. — Ты даже не можешь себе представить, как я удивился и обрадовался твоему появлению.
  — Я не могла поступить иначе, — криво усмехнулась Даниелла. — Когда ты улетел, рассказав мне в общих чертах о своем задании, я поняла, что нужно что-то предпринять, чтобы помочь тебе. Мы подошли ночью на «Тритоне» к острову, а на рассвете я решила проникнуть в бухту на «Спруте», даже не представляя себе, чем смогу быть тебе полезна. Это был безумный шаг, как я теперь понимаю.
  — Но именно он и спас мне жизнь, — расплылся в улыбке Ник. — Я не знал, что это автономное подводное судно, мне казалось, что это обыкновенная батисфера.
  — Нет, на тросе мы опускаем «Спрут», только когда исследуем дно рядом с кораблем, — пояснила Даниелла.
  — И как долго мы сможем оставаться в нем под водой? — Ник уже чувствовал, что снова полон сил и готов действовать.
  — Еще несколько часов, до вечера, — сказала Даниелла.
  — Ты рассказала своим коллегам о моей миссии? — спросил Ник. — Они знают, куда ты отправилась на «Спруте»? Им известно, что происходит на острове?
  — Я никому ничего не объясняла, — ответила она. — Все считают, что я изучаю глубоководные течения возле атолла.
  Ник ухмыльнулся, представив, как сейчас кипит от бешенства Хоук: ведь он не знает, удалось его лучшему агенту спастись или нет. Экипаж «Тритона», с которым он наверняка уже связался по рации, тоже ничем не может ему помочь. Вот и замечательно! Пусть шеф помучается, решил Ник и обернулся к Даниелле.
  — О чем ты думаешь? — спросила она, заметив странное выражение его лица.
  — О том, что сейчас самое время завершить наш спор, — потянулся он к ней. — Признайся, ведь я оказался прав!
  — Нет! — отпрянула она от него. — Я не для этого спешила к тебе на помощь! Я действовала осмысленно и хладнокровно.
  — Разве? Это мы можем легко проверить, — обнял он ее за плечи.
  — Только попробуй! — прошипела Даниелла, пытаясь оттолкнуть его.
  Ник ловко расстегнул застежку бюстгальтера и стал теребить пальцами упругие соски, набухшие от первого же прикосновения к ним мужчины. Сердце Даниеллы учащенно забилось, она порывисто задышала, теряя контроль над собой под напором его плоти, и, сжав зубы, выгнулась дугой, закрыв глаза и закинув голову, рассыпая по плечам золотистые волосы.
  — Расслабься, — прошептал ей на ухо Ник. — И ничего не бойся. Он поцеловал ее в губы и ощутил нежное прикосновение ее языка. Даниелла обмякла, полностью капитулируя, и тоже обняла его, повинуясь порыву страсти.
  — О Ник! Ник! — низким грудным голосом воскликнула она, прижимая его голову к своей вздымающейся груди. — Люби меня! Умоляю, сделай это сейчас же!
  Он медленно провел ладонью по ее спине и стянул с нее трусики. Выгнув спину, Даниелла торопила его, но он нарочито медленно целовал ей грудь, наслаждаясь ее божественной красотой, как выдержанным коньяком, который смакуют по каплям, отдавая должное неповторимому вкусу и аромату. Наконец он сделал то, о чем она умоляла его, и она закричала, приходя в неистовое возбуждение и сжимая его в объятиях. Постепенно убыстряя телодвижения, Ник вознес ее на пик блаженства и воспарил вместе с ней, почувствовав себя на мгновение Богом. Даниелла уронила руки, сотрясаясь в рыданиях от упоительного счастья.
  — Ты проиграла спор, — отдышавшись, произнес Ник, вытягиваясь в изнеможении рядом с ней на специальном кресле. — Я победил.
  Даниелла улыбнулась ему в ответ и положила голову ему на грудь. Он сжал ее розовую ягодицу, вновь разжигая в ней огонь желания, и сказал:
  — Ну, ты признаешь свое поражение?
  — Я целиком в твоей власти, мой победитель, — промурлыкала она и встала на колени, прекрасная, как нимфа.
  Ник затаил дыхание, боясь спугнуть это божественное создание, вновь давшее волю естественным чувствам, которые она так долго и упорно скрывала. Она плавно села между его чреслами, переполняемыми мужской силой, и принялась исполнять танец живота, постепенно убыстряя темп и сопровождая свои движения легкими стонами. Ник лишь громко дышал, охваченный волшебством чарующего действа, за которым с любопытством наблюдали в иллюминатор пестрые рыбки. Потом они долго лежали рядом, не произнося ни слова, пока Даниелла наконец не пришла в себя и не сказала с грустью в голосе:
  — Пора подниматься на поверхность. Наше время истекло. «Тритон» легко найдет нас.
  Она включила мотор, батискаф вздрогнул и стал всплывать.
  А Ник с сожалением подумал, что Даниелла гораздо лучше смотрится обнаженной, чем в купальнике.
  — У меня будет возможность взять отпуск на несколько дней, — обнимая ее сзади за плечи, сказал он. — Приглашаю тебя в Нью-Йорк. Придумай какой-нибудь предлог.
  — Я подумаю над твоим предложением, — строгим тоном ответила она, сверкнув голубыми глазами.
  Наконец они всплыли на поверхность моря, открыли люк и выглянули наружу.
  — Так и быть, — выдохнула Даниелла, прижавшись к Нику. — Я полечу вместе с тобой.
  Довольно ухмыльнувшись, Ник огляделся по сторонам.
  Притихшее море вновь обрело изумрудный оттенок.
  Остров и атолл исчезли под водой.
  В полумиле от батискафа Ник заметил «Тритон».
  Ярко-желтый «Спрут» тоже наверняка уже привлек внимание экипажа научного судна.
  Они улыбнулись — сперва солнцу, потом друг другу — и поцеловались.
  Ник подумал, что в этот момент сотни влюбленных парочек делают примерно то же самое, и на душе у него стало легко и приятно.
  Глава двенадцатая
  В кабинет Хоука Ник и Даниелла вошли вместе.
  Ее темный загар прекрасно дополнял элегантное белое открытое платье с нескромным вырезом.
  Ник мысленно ухмыльнулся, заметив, как блеснули стальные глаза шефа: он явно одобрял его выбор.
  — Позвольте вам представить доктора Фразер, — проговорил Ник подчеркнуто официальным тоном, исподтишка поглядывая на оторопевшего босса.
  — Я уже и сам догадался, — быстро взял себя в руки он. — Признаться, сомнения возникли у меня после того, как я прочитал твою телеграмму. Вряд ли ты стал бы заказывать билет для бородатого профессора.
  — Рада познакомиться с вами, — с улыбкой сказала Даниелла. — Именно таким я себе и представляла начальника Ника.
  В глазах Хоука заплясали веселые чертики.
  — Я заказал для вас ужин на двоих в ресторане, — сказал он. — Выбор вин я оставил Нику, он разбирается в них лучше меня. Желаю вам приятного отдыха, вы славно поработали, должен я вам обоим сказать. Правительство США выносит вам свою благодарность. — На прощание шеф одарил Ника очаровательной улыбкой.
  Однако сомнения и подозрения не покидали Ника даже тогда, когда они уселись за столик в ресторане.
  — Ты слишком мнительный, — заметила Даниелла. — Мне кажется, что твой шеф — очень милый джентльмен. Так любезно с его стороны было заказать для нас столик.
  — Именно его любезность и настораживает меня, — хмыкнул Ник. — На него это совсем не похоже. Он не может мне простить, что я так долго не давал о себе знать, и непременно отомстит мне. Ты в этом и сама скоро убедишься. Мне ли не знать своего босса!
  — Чепуха! — отмахнулась Даниелла. — Лучше закажи вина!
  Ник уткнулся носом в карту вин и не поднял головы, даже когда официант поставил на стол большое блюдо. Даниелла сначала тихонько захихикала, потом откровенно расхохоталась. Ник взглянул на блюдо и раскрыл рот: его изумленному взору предстала гора дымящихся моллюсков.
  Ник глубоко вздохнул, широко улыбнулся и воскликнул:
  — Ну, что я тебе говорил? Вот видишь, я всегда оказываюсь в конце концов прав. Разве не так? Да ты и сама это знаешь.
  — А как ты угадал, что я это знаю? — прищурилась Даниелла. — Уж не считаешь ли ты, что я нарочно подыгрывала тебе тогда, в батискафе, изображая неприступную ученую даму?
  — Этот номер у тебя не пройдет, моя дорогая! — шутливо погрозил ей пальцем Ник. — Я вижу тебя насквозь, ты не можешь никак смириться со своим поражением. И вот что я еще хочу тебе сказать, Даниелла: ты, возможно, дока в биологии моря, но артистка ты никудышная, заруби это у себя на носу.
  Он потрепал ее по щеке, и они оба рассмеялись.
  А ночью, лежа в объятиях этого сильного и удивительного во всех отношениях мужчины, Даниелла вдруг снова залилась счастливым смехом и прошептала Нику на ухо: — А знаешь, любимый, ведь тогда, в моей каюте на «Тритоне», ты был абсолютно прав! Я и в самом деле не хотела победить тебя в нашем споре… Конец.
  
  
   ======================== ======================== ========================
  
  
  
  
  Ник Картер
   Грозные
   Гордость предшествует падению
   На пышных зеленых холмах, теперь черных как сажа под безлунным небом, ждали безмолвные наблюдатели. Их было много, но только один знал - или должен был знать - что в эту ночь из всех ночей есть что-то особенное, чего стоит ждать. И тот, хотя и знал, где искать, был слишком осторожен, чтобы выскользнуть из укрытия, рискуя предупредить других, которые не знали, что приближалось к ним в ночи. Тем не менее, наблюдатель был достаточно близко, чтобы услышать, можно ли что-нибудь услышать; и зная, к чему прислушиваться, наблюдатель удивился тишине с моря. Волны хлестали по камням, шипел слабый ветер, но это все. Возможно, это было так же хорошо, но это беспокоило.
   Внизу двое мужчин в лодке инстинктивно пригнулись, когда яркий луч света рассек небо и по дуге упал на черную волну моря. Они оба знали, что луч прожектора пройдет мимо них, потому что высадка была тщательно спланирована. Республика Гаити была не в таком финансовом состоянии, чтобы охранять всю свою границу, сушу и море, чтобы закрыть бреши против всех желающих. Маленький сумасшедший, который был её пожизненным президентом, пытался сделать именно это, потому что по его крошечной земле роились всевозможные авантюристы - кубинцы, доминиканцы, американцы, венесуэльцы, убийцы и фотографы из Life - и ему было достаточно вмешательства извне. . Таким образом прожекторы и вооруженные наблюдатели во всех возможных точках проникновения. И все же он не мог полностью оцепить свою сторону острова сплошным кольцом людей, и никто в здравом уме не стал бы рассматривать Кап-Сен-Мишель как место высадки.
   Огромный меч света качнулся с моря на землю. Ни те, кто управлял светом, ни те, кто наблюдал за ними с вершин утеса, не видели тонкую боевую рубку, выступающую над вздымаемым ветром морем, ни маленькую темную фигуру цвета полуночи, которая плыла по волнам к скалистому заливу. Даже мужчины были смуглыми: младший из-за того, что он родился в Порт-о-Пренсе, а второй из-за того, что он счел разумным сопоставить с тенями во время ночного путешествия.
   Жан-Пьер Турнье вывел маленькое судно на опасную мелководье. Лодка была тихой - чудо инженерной мысли, изобретенное теми, на кого работали двое мужчин. Принцип, на котором он работал, был слишком сложен для понимания большинства мужчин, даже Яна Пьера, но для него это не имело значения. Он знал только, что там было чудесно тихо, что береговая линия его детства была ему так же знакома, как и любому живому мужчине, и что когда дело доходило до управления любой лодкой, он чертовски лихо мог приплыть на ней на скалу и высадить своего пассажира. именно туда, куда он должен был пойти. Чертовски близко, но не совсем.
   Он взглянул на скалу, которая теперь возвышалась над ними. Двести футов почти непреодолимого препятствия. Он посмотрел на другого мужчину и подумал, сможет ли даже он это сделать. Координация, равновесие, выносливость - все, что у него было. Шесть футов с лишним длины шнура и стальные нервы помогут, да, но разве этого будет достаточно? Жан Пьер сомневался. Никому и никогда не удавалось взобраться на этот предательский скользкий утес. Пираты былых дней позволяли своим пленникам сбежать от них, преодолев эту пропасть. Согласно истории, ни один из них никогда не делал этого. Десятки людей упали насмерть на камни внизу.
   Другой мужчина оглянулся на него и внезапно усмехнулся в темноте. В сумраке виднелась только белизна его зубов и слабые отблески в глазах, но Жан-Пьер мог мысленно видеть сильное бородатое лицо. Он подумал об их тщательной подготовке и о том, что он видел в действии. «Ну, может быть, - подумал он. Может быть. Если кто и может это сделать, то это он. Но mon Dieu! Каким ужасным было бы падение, если бы оно было.
   Камни были очень близкими и острыми, как зубы акулы. Сильный порыв ветра ударил маленькую лодку и толкнул ее опасно близко к зазубренной каменной кромке, выстилающей подножие утеса. Жан-Пьер коснулся рычага и почти остановил аппарат, как если бы это был бесшумный гидрокоптер, затем медленно и с бесконечным умением направил его к самому низкому и наименее зазубренному валуну. Он слегка прикоснулся к кнопке, и автоматический крюк протянулся над одной из буферных сторон лодки и привязал ее на месте. Лодка хаотично покачивалась в прибое, но крюк держался.
   Товарищ Жана Пьера взглянул на каменную стену. Первые несколько вертикальных опор были мокрыми и скользкими от брызг. Выше скала была явно сухой, но безликой и безликой, как бетонный столб. Высоко наверху, на краю обрыва, росли низкие кусты. За ними росли густые пышные деревья.
   Пожилой мужчина удовлетворенно кивнул. Листва предоставит ему укрытие, а его темно-зеленая форма сделает его практически невидимым.
  
  
  
  среди ночных темных деревьев. Его глаза смотрели в темноту наверху. Да, это был узкий проход, о котором ему рассказывал Жан Пьер, небольшой участок пространства между деревьями, который превратился в узкую естественную тропинку в холмы за ним. Молча он закончил то, что делал. Не нужно больше смотреть на эту скалу. Он будет достаточно близко к ней через минуту. Он проверил ремни, которыми изогнутые шипы крепились к его ботинкам, и нашел их прочными. Наручные ремни тоже были на месте; костяшки пальцев на его пальцах плотно к ним прилегали, а острые, похожие на когти придатки, казалось, вырастали прямо из его мускулистых рук.
   Он кивнул Жану Пьеру, поднял когтистую руку в знак приветствия и легко перемахнул с качающейся лодки на низко лежащий валун. Один раз, и только один раз, он поднял глаза и начал подниматься. Когтистые крючки на его руках и ногах тихонько скребли по скале, находили крошечные зацепки и двигались вперед, как осторожные крабы.
   Это было мучительно медленно. Жан Пьер наблюдал, болезненное чувство нарастало в его животе, когда маленькие ручейки песка скользили по утесу и останавливались, когда уже не было песка, чтобы падать. Только скала, самая голая из камней, встретилась с лазающими когтями. Десять футов… пятнадцать… двадцать. Боже, это было медленно. Двадцать пять ... На одно мгновение, от которого замирает сердце, ноги в ботинках высвободились. Жан Пьер втянул воздух и невольно посмотрел на острые камни у лодки. С грохотом и с небольшим всплеском скатился камешек. Когда он снова поднял глаза, он увидел, что когтистые лапы снова взяли в свои руки и медленно, медленно двигались вверх. Тридцать футов… еще несколько дюймов… еще пара футов. Пора ему уходить; ему больше нечего было делать.
   Он отодвинул бесшумную лодку от смертоносных скал и снова повернул ее к открытому морю и ожидающей подводной лодке. Приглушенное свечение циферблата его наручных часов подсказывало ему, что он должен поторопиться. Малышке было приказано не ждать отставших. Один раз он оглянулся. Примерно сорок пять, пятьдесят футов, он подсчитал, и карабкался, как нерешительная улитка, по садовой стене.
   Человек, который поднимался, был кем угодно, только не улиткой, а скала была чем угодно, только не садовой стеной. Ночь была теплой, и попытка пробиться сквозь пропасть отнимала у него все силы воли и выносливость. Он пытался заставить свои руки и ноги работать автоматически, пока думал о других вещах - о других вещах, например, о том, как пот начинает покалывать его кожу, и о зуде его новой бороды. Мысленно он проверил содержимое своего снаряжения: камуфляж Кастро с дополнительными внутренними карманами. Крупные суммы денег в нескольких номиналах и для различных целей, включая взяточничество. Рюкзак, содержащий костюм из чудесного волокна, который должен был быть абсолютно защищенным от морщин. Он надеялся, что это так. Аксессуары для костюма.
   Другие аксессуары ... включая Люгер по имени Вильгельмина, стилет, известный как Хьюго, и газовую бомбу по имени Пьер.
   Ник Картер продолжил восхождение.
   Когти бродили по скале, впиваясь в ее поверхность и удерживая его там с помощью крошечных долей дюйма острой ножа стали. Не было возможности спешить, не за что было держаться, только когтистые лезвия, чтобы удержать его от смертельных камней внизу.
   Еще не наполовину. И напряжение его тела становилось невыносимым. Не то чтобы он даже знал, что его ждет наверху. Конечно, у него было имя, но не более того. Брифинг, который дал ему Хок, промелькнул в его голове. Звали Паоло, и Паоло должен был ждать в этой горной пещере в полутора милях отсюда.
   "Почему Паоло?" - спросил он у главы AX.
   Хоук сердито посмотрел на него. «Что вы имеете в виду,« Почему Паоло? »»
   «Итальянское имя для доминиканца?»
   Хоук раздраженно жевал сигару. "Так? Они такие же смешанные, как и мы. Во всяком случае, это может быть кодовое имя. Как бы то ни было, вы должны будете использовать это имя для него. Ваше контактное лицо - Паоло, а не Томас, Рикардо или… или Энрико.
   «Это может быть кодовое имя!» - повторил Ник. «Мы ведь мало что знаем?»
   Хоук холодно посмотрел на него. «Нет, не знаем. Если бы мы знали столько, сколько вы думаете, что мы должны знать, мы бы, вероятно, не отправляли вас. «На самом деле, Картер, мы даже не знаем, что это не ловушка».
   Ловушка, да. Обнадеживающие мысли. Ник стиснул зубы и продолжил лезть. Его лицу залил пот. Каждый мускул и каждый нерв требовали отдыха. Впервые он начал задаваться вопросом, сомневаться в том, действительно ли он сможет добраться до вершины.
   Это было еще далеко. К тому же это был долгий путь вниз. И второго шанса не будет.
   Продолжай, черт тебя побери! - яростно сказал себе. Он знал, что годится для этого немного больше. Это превращалось в физическую агонию. Его руки царапали, ничего не находили, снова царапали и держали. Он поднялся еще на одну болезненную ступеньку.
   Нет, это было нелепо. Он не мог позволить себе думать о полной невозможности этого.
  
  
  
   «Если это ловушка, - сказал он, - как вы думаете, что это за ловушка?»
   Он вспомнил ответ Хоука, но он выскользнул из его цепляющегося разума, когда когти на его ногах потеряли хватку. Его тело катилось вниз с ужасающей скоростью, и скребущие крюки бесполезно царапали твердый камень. Он цеплялся, как пиявка, желая, чтобы его конечности и тело прижались к обрыву, и молясь, чтобы какой-нибудь бесконечно огромный выступ зацепился за дико зондирующие, царапающие когти и остановил его смертоносное скольжение.
   Ник вонзился в каменную стену, как гигантский кот, отчаянно ищущий зацепку. Его топающие ноги вонзились в кремневую поверхность. Нашел крошечную щель. И держится.
   Он на мгновение прижался к нему, тяжело дыша и моргая глазами от горячего пота. Но он знал, что его опора слишком мала, чтобы удерживать его там больше секунды, и заставил себя двигаться дальше. Сначала вбок, затем медленно вверх с волной отчаянного усилия, которое забирало у него последний запас сил. Он знал, что это не продлится ему до вершины.
   «Вот оно, - тупо подумал он. Какой адский путь.
   Затем его ноги нашли уступ шириной в два дюйма. Каким-то чудом каменная стена над ним оказалась под небольшим углом, так что он мог наклониться внутрь и получить какую-то передышку. Он глубоко и с благодарностью вздохнул и заставил себя расслабиться, насколько мог. Прошла минута. Другая. Его дыхание замедлилось до нормального, и узлы на его мышцах постепенно разошлись. Луч прожектора, о котором он забыл, рассекал небо позади него. Он снова осознал это, но знал, что это не найдет его здесь. Официальные лица Гаити были настолько уверены в том, что обрыв невозможно обойти - и Бог знает, это выглядело так, как будто они были правы, - что они даже не удосужились следить за ним. По крайней мере, так говорится в сообщениях разведки Хока.
   Ник вытер свое текущее лицо о плечо и согнул напряженные руки. Невероятно, но он чувствовал себя отдохнувшим и отдохнувшим. Его когтистые пальцы тянулись вверх; его ноги искали и нашли другую тонкую зацепку. Упрямый корень задел его руки - первый, который он нашел. Он осторожно потянулся к нему, и оно выдержало.
   Возможно, он все-таки выживет. Теперь стало легче.
   Ночь была тихой, если бы не шум воды внизу и порывы ветра сквозь деревья наверху. Он мог слышать царапающие, скользящие звуки своего собственного подъема, но он знал, что его крошечные, похожие на крысы звуки были нормальными звуками для ночи и не были бы замечены. Если, конечно, слушатели не оказались намного ближе, чем предполагалось.
   Позади него в темном море погрузилась маленькая подводная лодка. Бесшумная лодка находилась в специальном отсеке, а Жан Пьер был в своем, его ухо к подслушивающему устройству, которое передавало тихие звуки медленного подъема человека по невозможному склону. Он слышал, но он должен был услышать.
   Кто-то другой тоже слышал.
   Наблюдатель, знавший, чего ждать, бесшумно ускользнул от вершины утеса и, как тень, скользнул к назначенному месту встречи.
   Ник полез. Идти было тяжело, но уже не казалось невозможным. Самой сложной частью этого, теперь, когда он знал, что он прошел половину пути, была неуверенность в том, что впереди. Его охватил какой-то гнев.
   Сокровище! ради бога! - подумал он про себя. Спрятанные миллионы Трухильо, и я должен найти их на Гаити? Все это было безумием. Где-то там, в темноте, был человек по имени Паоло, лидер группы, носившей название в комиксе «Грозные». Ужасные! Ник тихо и горько усмехнулся. Без сомнения, мафию Карибского моря и дядю Сэма увлекли в новую поездку. Предположительно, эти люди были организацией доминиканских патриотов, жаждущих заполучить часть добычи бывшего диктатора и использовать ее на благо своей страны. Во всяком случае, это была их история, и они отправились в Хок, и глава AX вызвал Картера. Итак, Киллмастер взбирался на утес в Гаити, чтобы встретить вора в законе «Ужасных». И что ему было делать, когда он их встретил?
   Хоук пожал плечами. "Обычно. Узнай, кто они и каковы они. Помогите им, если они на уровне. Разберитесь в этом бизнесе операции «Взрыв» и положите ему конец. Это все. Теперь, что касается того, как вы будете устанавливать контакт, вы отправитесь с Жан-Пьером Тюрнье на катере Q и нацелитесь на мыс Сен-Мишель. Вот карта ...
   Еще в Вашингтоне все выглядело так просто.
   Теперь было Гаити, час после полуночи, и Паоло из Грозных ждал в тени.
   Ник взглянул вверх. Обод обрыва и низкая опушка кустов теперь были всего в нескольких футах над ним. Он остановился на мгновение и перевел дух для последней попытки. Здесь было более ветрено, и порывы ветра дергали его одежду. И казалось немного светлее. Он быстро взглянул на небо. Да, облака были тоньше, а над головой сияло несколько звезд.
   Это было хорошо, потому что ему понадобился бы их след света, чтобы провести его сквозь деревья.
  
  
  
  
   Он дотянулся до последнего круга своего подъема и неуклонно двинулся дальше.
   Его когтистые руки наконец подошли к краю и вцепились в него. Еще один толчок его усталых ног, и он сделает это. Он заглянул через край, чтобы увидеть, что лежит за ним, потому что у него не было намерения схватиться за свободные ветки и соскользнуть обратно с этого чудовищного склона.
   Он смотрел прямо перед собой на то, чего там не должно было быть. Да, в пещере, но не прямо перед ним, всего в нескольких дюймах от его глаз. Его взгляд скользнул вверх от ступней в тяжелых ботинках, вверх по неподвижным, неподвижным ногам, вверх по массивной груди, к бородатому лицу.
   Лицо превратилось в оскал сломанных зубов. Даже в полумраке это не было похоже на приятное лицо.
   «Добро пожаловать, амиго», - прошептал низкий голос. "Я помогаю тебе, да?"
   Ник тихо хмыкнул и кивнул, как бы в знак признательности, но его мозг работал быстрее. Добро пожаловать, амиго, черт возьми. Нужно было обмениваться именами и кодовыми фразами, и «Добро пожаловать, амиго» среди них не было. Он увидел, как большая смутная фигура подошла к нему еще ближе, и изо всех сил вонзил когтистые ноги в скалу. Одна рука схватилась за корни куста, а другая подняла руку, словно пытаясь просить помощи. Раздался тихий смешок, и тяжелый ботинок мучительно ударил по его руке.
   "Янки свинья!" - прошипел голос, и ботинок снова качнулся. На этот раз он попал прямо в голову Ника.
   Подводная лодка была в нескольких милях отсюда и бесшумно скользила по черному морю. Жан Пьер сидел в своей тесной каюте, прижав ухо к маленькому черному ящику и открыв рот от ужаса.
   "Янки свинья!" - прошептала трубка. Затем раздался второй удар, громче первого, и звук, который начался с ворчания и закончился пронзительным криком.
   Отведи меня к своему лидеру
   Он снова ударил с дикой яростью. Его голова все еще кружилась от скользящего удара, а в ушах звучал звериный вой, но это была его жизнь или жизнь другого человека, и будь он проклят, если он собирался потерять свою жизнь на этой стадии игры. Первый быстрый рывок протянутой руки уже разорвал голень в клочья. Теперь у него было преимущество, и он собирался его использовать.
   Ник рванулся вверх, нанося удар, вонзив стальные когти в толстое бедро и рассекая ими боком по низу живота. Крик превратился в одну длинную непрерывную цепочку ужасной боли, и ноги в сапогах больше не вырывались, а пытались отступить. Когти глубоко вонзились в плоть и держались; Встречающему с недружелюбными ногами некуда было отступить. Ник вскочил с края обрыва, измученный и полуошеломленный, все еще сжимая свою жертву. Здоровяк сделал удобный якорь, вонзив крючки в извивающееся тело, и Ник не стеснялся использовать его, пока он был там. Крик усилился, мужчина отшатнулся и упал. Ник тяжело приземлился на него и вырвал руку из сочащейся плоти. Его враг корчился под ним, ноги и руки дергались, непристойности вырывались из его горла. Некоторое время они оба лежали там, корчась, как пара невероятных любовников, а затем здоровяк внезапно рванул свое тело и вскочил на ноги. Ник перевернулся, измученный невыносимо. Он мог видеть нависшую над ним большую фигуру, разорванную одежду и ужасные раны, деформирующие его нижнюю часть тела, и он мог видеть длинный нож, появившийся в руке другого человека, но он не мог заставить свои мускулы двигаться.
   Край обрыва был позади него. Крупный мужчина подошел к нему, держа нож наготове для удара вниз, а его лицо превратилось в безумную маску боли и ненависти.
   Ради бога, сделай что-нибудь, устало сказал себе Ник, и ему захотелось рвать. Кишки парня вылезли наружу.
   Нож медленно опустился вниз, и мужчина покатился вперед. Ник собрал силы и ударил ногой быстрым движением, которое попало мужчине в грудь и подбросило его в воздух. Снова раздался этот ужасный крик, и мужчина балансировал в воздухе, как цирковой акробат на ногах своего партнера. Только эти ноги были смертельно опасными. Ник снова вскочил, услышал треск ткани и почувствовал, как его ноша упала. Он повернулся боком от существа, которое с воем летело по воздуху, через край и со скалы.
   Крик закончился тошнотворным стуком. Потом был всплеск. Потом - ничего.
   Ник устало сел. Вот вам и его безмолвное прибытие. Он неуверенно поднялся на ноги и прислушался к ночным звукам. Где-то вдали послышались крики. Ему лучше идти.
   Он неуклюже вошел в заросли деревьев и прислонился к крепкому стволу, снимая когти-крючки со своих рук и ног. Они были липкими от крови. - Вы оказались хорошенькими ублюдками, - мрачно поздравил он их и сунул в свой рюкзак. Он постоял под деревьями на мгновение, набирая дыхание, и заставлял свое сердце замедлить свое галопирующее движение.
  
  
  
   Где-то слева от него вспыхнул свет. Он не мог сказать, как далеко это было, но звуки мужских голосов все еще были приглушены. Рядом с тревогой чирикнула птица, и он рассеянно заметил ее звук, когда двинулся дальше. «Несомненно, обеспокоена моим незаметным появлением», - кисло сказал он себе и направился к узкой тропинке между деревьями, которую Жан Пьер сказал ему, что найдет.
   Он действительно нашел его, и он прошел по нему с тихой осторожностью, слушая и наблюдая. Забавно, эта проклятая птица, казалось, преследовала его.
   Ник посмотрел через плечо. Здесь пусто. И на деревьях ничего не двигалось. Птица снова чирикнула… и чириканье пошло не по тональности.
   Внезапно он вспомнил маленькое двустороннее радио во внутреннем кармане под мышками. Чувствуя себя немного глупо, он наклонил голову и чирикнул себе под мышку. Два чириканья, а затем он заговорил.
   «Все в порядке, Жан Пьер», - сказал он очень мягко, но отчетливо. «Это был другой парень».
   "Слава Богу!" Голос его товарища-AXEman донесся до него тихим далеким звуком, но он мог слышать облегчение Жана Пьера. Наступила пауза. Затем: «Какой еще парень?»
   - Не знаю, - мягко сказал Ник. «Он не назвал своего имени. Но он не был дружелюбен. Ни китаец, ни гаитянин он не был. Если предположить, то я бы сказал, что он мог быть кубинцем ».
   "Кубинец!"
   "Да уж."
   "Но почему-? Что вообще случилось?
   Огни приближались, но не прямо к нему. Ник приблизился губами к крошечному микрофону.
   «Слушай, мы поговорим как-нибудь в другой раз, хорошо? Если бы это был не Паоло, который только что сошел с обрыва, мне все равно нужно с ним встретиться, а этот ваш лес заполняется людьми. Скажи Ястребу, что я добрался до тропы на вершине утеса. И в следующий раз не чирикай, Хорошо?"
   "Правильно."
   Ник двинулся дальше между деревьями. Его тело казалось, будто его застряли в измельчителе мусора, и он знал, что не в форме для более тяжелых действий сегодня вечером. Так что он ступил мягко, внимательно слушал и надеялся, что не Паоло он зацепил насмерть. Мысль о том, что это могло быть, открывала ряд возможностей, о которых он не заботился, и большинство из них записывались как т-р-а-п. И если это был не Паоло, то, конечно, кто-то другой, и это не способствовало созданию более приятной картины.
   Он перестал думать об этом и сосредоточился на том, чтобы молча направиться к пещере. Может, там он найдет какой-нибудь ответ.
   Свет проникал сквозь деревья, и голоса доходили до него примерно в четверти мили. Он остановился и прижался к дереву, прислушиваясь. Один из голосов донесся до него громко и отчетливо на раскачивающемся мелодичном французском языке уроженца Гаити. Казалось, что это какой-то приказ. Военный приказ. Хорошо. Да, гаитянских военных следовало избегать, но не бояться их как скрытых врагов.
   Земля под его ногами начала подниматься вверх, и впереди он увидел огромное и странно корявое дерево, которое было включено в его план в качестве ориентира. Еще сотня ярдов, и он будет у входа в горную пещеру, насвистывая, чтобы его впустили. Его шаги смягчал влажный мох. За годы практики бесшумного скрытности он избегал веток, которые могли ломаться под его ногами, или ветвей, которые могли задеть и шуршать по его телу, и он быстро подошел ко входу в пещеру, как тигр в ночи.
   Он растворился в темноте лиственного куста и посмотрел на узкую расщелину в скале. Он был почти скрыт за волочащимися лозами и кустами, и, если бы он не знал, где искать, скорее всего, он бы этого не заметил. Если бы он открылся в пещере любого размера в пределах горы, это было бы хорошим укрытием для банды патриотов, объявленных вне закона. Так же хорошо для шайки воров. Или ячейка коммунистических агентов. Жаль, что у AX было так мало информации об этой группе, которая называла себя The Terrible Ones. Они могли быть кем угодно, только не тем, кем они себя называли. Преданные доминиканцы? Может быть. Он на это надеялся. Мысленным взором он увидел роту крутых повстанцев типа Фиделиста, но, может быть, немного более прозападных, твердых как гвоздь и, скорее всего, не слишком щепетильных, вооруженных до зубов автоматами и мачете.
   А также, казалось бы, невидимый.
   Ник проскользнул обратно в куст и уставился. пристально в темноту. Его глаза блуждали по камням и расщелинам, листве, стволам деревьев и ветвям, и не видел ничего, что могло бы быть человеком, сидящим на безмолвной вахте. Насекомые сновали через листья, и далекие крики все еще слышались, но поблизости не было слышно ни звука присутствия человека. Тем не менее он чувствовал, что такое присутствие было. И в то же время он не чувствовал того любопытного покалывания в затылке, которое было признаком срабатывания его инстинкта опасности. Это было нормально. Вероятно, Паоло Грозный ждал в пещере, как и обещал, и выйдет по сигналу.
   Ник тихо присвистнул. это был
  
  
  
  
  птичий зов островов, не щебетание радио, а длинный мелодичный звук, который то поднимался, то стихал, как голос дикой птицы в полете. Он подождал немного, а затем произнес вторую часть сигнала - небольшую хитрую вариацию, основанную на глубоком знании Жан-Пьером дикой природы Гаити. Затем он прислушался.
   Первый сигнал пришел к нему из глубины расщелины скалы. Затем второй, приглушенный листвой и камнями, но безошибочно правильный. Ник напрягся, когда зашуршали листья, и тонкая темная фигура заблокировала отверстие в скале и молча остановилась. Он мог видеть немного, кроме капли дополнительной темноты и чего-то, отдаленно напоминавшего ковбойскую шляпу или, может быть, своего рода сомбреро и намек на ноги в ботинках и брюках.
   «Еще не поздно для тех, кто ищет своих друзей», - прошептал Ник в ответ.
   «Для честных путешественников уже поздно», - прошептал тихий голос на мягком испанском.
   «Кого вы ищете?»
   «Паоло».
   «Да. Вы нашли того, кого искали, если у вас есть топор ».
   Все идет нормально. У него был топор, да, крошечная татуировка на внутренней стороне локтя, хотя Паоло ничего об этом не знал.
   «Он будет в вашем распоряжении», - пробормотал он в ночи, и обмен кодами закончился. Все правильно было сказано, и теперь оставалось только следовать за Паоло через расщелину в пещеру. Однако растущее чувство беспокойства заставляло его колебаться. Здесь было что-то странное. И идея войти в темную пещеру с незнакомцем ему не нравилась. Особенно, если внутри были другие незнакомцы со своими темными планами.
   Он огляделся, внимательно прислушиваясь. Единственные звуки были далеко. Если рядом были наблюдатели, они действительно были безмолвными.
   Темная фигура отошла от входа в пещеру.
   - Тогда войди, - сказал низкий голос.
   Ник сделал медленный шаг вперед и молча вытащил Вильгельмину из кобуры в свою руку.
   «Повернись, пожалуйста», - мягко сказал он. «Иди первым в пещеру».
   Он услышал тихое фырканье. "Ты боишься?" - спросил низкий голос.
   «Я осторожен, - ответил он. «Отодвиньтесь, пожалуйста. Я не хочу стоять здесь и болтать всю ночь ». Болящие пальцы левой руки потянулись к трубке в форме ручки в верхнем кармане.
   Был раздраженный вдох, а затем неохотно: «Как скажешь».
   «Теперь ты спиной ко мне».
   «Но, естественно, осторожный».
   Фигура повернулась и исчезла в расщелине.
   Ник быстро последовал за ним одним быстрым и бесшумным прыжком. Он встал боком в проеме, Вильгельмина приготовилась к действию и щелкнула выключателем на крошечной трубке фонарика. Яркий свет вспыхнул вокруг маленького убежища.
   «Выключи это, дурак!» - прошипел голос.
   Он выключил его и нырнул внутрь, удивленный и сердитый. В пещере не было людей, кроме него самого и того, кто шептал голосом. Так и должно быть. Но то, что он увидел в ярком луче света, было совсем не тем, чего он ожидал.
   В руке другого появился крошечный из горящих огней. У входа произошло движение, и он увидел занавеску из кустов и темную ткань, натянутую на вход. Тот, кто откликнулся на имя Паоло, потянулся к чему-то на каменном уступе, и внезапно небольшая пещера наполнилась мягким сиянием.
   «Вы хотите все дать?» - в ярости сказал спутник Ника. «Вы уже наделали достаточно шума, чтобы разбудить мертвых! Вы думали, когда вы войдете сюда, на вас нападут бандиты?
   «Я думал о многом, - медленно сказал Ник, - но ты, друг Паоло, - последнее, чего я ожидал». Он сделал один шаг вперед и позволил своему взгляду осмотреться с шляпы в стиле ранчеро, на свободную армейскую куртку, на заляпанные грязью брюки, закрывающие хорошо сложенные ноги, и на потрепанные ботинки для верховой езды. Затем он позволил своему взгляду снова подняться вверх, чтобы рассмотреть фигуру, которую он мог различить под маской. Он не торопился; это был дерзкий обзор, но его гнев заставил его сделать это. Наконец он посмотрел в лицо, с твердым ртом и глазами цвета холодного сланца. И его персиково-кремовый цвет лица, омраченный только маленьким шрамом на нижней левой щеке.
   Глаза смотрели на него, мигая на его бородатом лице и окровавленной одежде.
   Ник вздохнул и резко сел на выступ скалы.
   Девушка коротко рассмеялась и смахнула с головы шляпу ранчеро. Ее волосы выпадали из-под него. Это было длинное и медово-русое.
   "Хорошо?" она потребовала. «Вы видели все, что хотели увидеть?»
   «Недостаточно», - резко сказал он. «Вы действительно женщина или еще не решили?»
   Ее глаза брызнули огнем. «Полагаю, вы ожидаете, что я буду бродить по горам на высоких каблуках и в вечернем платье?» Она отбросила шляпу от себя, как будто это была голова Ника, и посмотрела на него. «Избавь меня от оскорблений, пожалуйста,
  
  
  
  
  
  и приступим к делу. Сначала мы должны собрать ваших людей вместе - хотя одному Богу известно, как вы планируете это сделать после всех созданных вами беспорядков. Могу я спросить, о чем все это было? " Она снова смотрела на кровь на его рубашке. - Ясно, вам больно. Произошла авария или тебя видели? »
   «Как мило с твоей стороны спросить», - сказал Ник, кладя Вильгельмину рядом с собой на камень и снимая рюкзак с его усталых плеч. «Как вы думаете, кто мог меня видеть?»
   - Конечно, гаитянский патруль, - нетерпеливо сказала она. «Сюда больше никто не приходит, по крайней мере, ночью. Насчет этого места существует вудуское суеверие. Вот почему я выбрала его ».
   "Никто другой?" Ник уставился на нее. «И ведь невозможно было, чтобы кто-то последовал за тобой здесь?»
   «Конечно, за мной никто не следил», - отрезала она, но ее холодные глаза были обеспокоены. "О чем ты говоришь?"
   «О ком-то, кто не был гаитянским охранником и который мог бы даже быть вашим другом, насколько мне известно». Ник внимательно наблюдал за ней, пока говорил. «Крупный мужчина, немного выше меня и тяжелее, одетый в такую ​​же форму.
   Бородатые латинские черты лица, насколько Ти мог видеть, и полный рот сломанных зубов. Ее глаза почти незаметно расширились. «И он назвал меня свиньей-янки», - продолжил Ник. «Я не против, чтобы меня называли, но откуда ему знать? Как вы могли заметить, сегодня я не ношу свою капиталистическую одежду с Уолл-стрит ».
   «Действительно, я заметила», - тихо сказала она, и ее холодный взгляд снова скользнул по его потемневшему, бородатому лицу и его окровавленной одежде. "Где был этот человек?"
   «Он ждал меня на вершине утеса, - сказал Ник, - изо всех сил стараясь выбросить меня в космос. Конечно, мне пришлось убить его. Некогда было обмениваться любезностями ». Его тон внезапно стал резче. "Кто был он? Вы узнали описание, не так ли? "
   Она медленно покачала головой. « Многие мужчины в наши дни носят то, что носите вы, и у многих из них есть бороды и сломанные зубы. Совершенно верно, что он похож на человека, которого я знаю, но я не могу быть уверен, если не увижу его. И это, я полагаю, совершенно невозможно? "
   «Совершенно невозможно», - согласился Ник. «Возможно, ты так же рада»
   "Почему я должна быть рада?" Легкое смягчение ее черт мгновенно сменилось твердостью сжатого рта, которая казалась ее нормальным выражением лица. «Мы просили помощи, и если вы собираетесь ее оказать, должно быть взаимное доверие. Я не буду называть имени, в котором не уверена. Когда мы доберемся до Санто-Доминго, я спрошу об этом человеке. Если он жив, то он не тот, да? Но если он исчез, я расскажу вам о нем ».
   На данный момент он почти восхищался ею. Она была такой справедливой и честной. И, возможно, она даже была честной.
   «Хорошо, - тихо сказал он. "Следующий вопрос. Кто ты? Очевидно, вы не Паоло, с которым я поверил, что я встречусь. Кто-то солгал. Это была ты?"
   «Не было лжи!» она вспыхнула. «Я не виновата, что произошло недоразумение!»
   «Какое недоразумение?» Он чуть не плюнул в нее словами. «Кто и где Паоло? И кто ты?"
   Казалось, она отшатнулась от него. Затем она вызывающе вздернула подбородок и выплюнула ему слова.
   «Нет Паоло. Никогда не было и никто никогда не говорил, что было. Я отправил сообщения, которые привели вас сюда. И я не соврала. Имя - Паула. Паула! Если в транскрипции была ошибка, это не моя вина! Кроме того, какая разница? »
   «А что насчет "Грозных"?» - сказал он ледяным тоном. «Вы не собираетесь говорить мне, что группа борцов за свободу выбрала женщину для выполнения мужского поручения?»
   Она засмеялась над ним, но в ее смехе не было юмора.
   «Какие мужчины? Осталось немного мужчин, чтобы выполнять мужские поручения. Я сам выбрала. Почему бы и нет? Я их лидер ».
   Он уставился на нее. Казалось, это вошло в его привычку. Но крохотное сомнение, разожженное первым звуком шепота, перерастало в огонь подозрения.
   "Я вижу. Вы их лидер. А в чем мужская сила вашей компании? Вы можете теперь сказать мне; Я скоро узнаю - если решу остаться. И, как вы сказали, должно быть взаимное доверие ». Он ждал.
   Она вызывающе посмотрела на него. «Теперь ты знаешь, не так ли? У нас нет мужчин. "Грозные" - женщины. Все они."
   «И правильно назвали», - сказал он и задумчиво почесал грудь. Маленький переключатель, который соединял его с Жан-Пьером, переключился в положение «Выкл.». Когда он узнает больше, он расскажет, но Папа Ястреб не собирался получать подробный отчет о своих отношениях с этой зоркой женщиной.
   Ник снял окровавленную рубашку. Вшитое радио ушло вместе с ней.
   «Ну, у меня был тяжелый день, ночь», - сказал он. «Я не знаю, какое развлечение вы запланировали на оставшуюся часть, но я собираюсь немного поспать.. Если сочтете это необходимым, можете понаблюдать.
  
  
  
  
  
   «А как же остальное?» - сказала она, и он был рад видеть, что она выглядела озадаченной. «Конечно, вам нужно будет установить контакт со своими людьми?»
   «Сюрприз, сюрприз», - любезно сказал он, делая подушку из своей рубашки и рюкзака и просовывая Вильгельмину под узелок. «У меня была одна; теперь вот вам один. Других мужчин нет. Я все, что ты собираешься получить. Спокойной ночи, малыш Паоло, выключи, пожалуйста, свет.
   "Ты что?" Она двинулась к нему, ее стройное тело гальванизировала ярость. «Я прошу о помощи, и я получаю…?»
   "Будь спокойна!" - прошипел он. Его волосы расползлись, и он потянулся к «Люгеру», вскакивая на ноги.
   Ее рот сердито открылся, и он зажал его ладонью.
   «Я сказал, молчи!» Он насторожился и прислушался. Он почувствовал ее легкое движение и увидел, что она все поняла.
   Снаружи было движение. Не громкое, еще не близко, но все ближе. Трещали ветки и шелестели листья.
   «Значит, никто никогда не ходит этим путем», - горько прошептал он. "Твои друзья?"
   Она решительно покачала головой из-за его сдерживающей руки.
   «Тогда держи рот на замке и выключи свет».
   Он отпустил ее и наблюдал за ее быстрым движением к сиянию на каменистой полке.
   «Хорошо двигается», - подумал он про себя, и затем свет погас. Он подкрался ко входу в пещеру и потрогал Вильгельмину.
   Звуки были мягкими, но отчетливыми. Они превратились в осторожные шаги, и их было много. И они были прямо снаружи.
   Вуду на скалах
   Ник напрягся. Раздался еще один звук, который был чем-то бесконечно более угрожающим, чем человеческие шаги. Это было тяжелое, нетерпеливое дыхание, перешедшее в низкое рычание. Мягкий голос прошептал команду на едва слышном креольском языке. Рычание прекратилось, но кусты у внешнего входа в пещеру начали шелестеть и трескаться, как будто их когтило какое-то гигантское животное.
   Девушка втянула воздух. Ник почувствовал, как ее губы слегка коснулись его уха. Они казались намного мягче, чем казались.
   - Гаитянский собачий патруль, - почти беззвучно прошептала она. «Обычно шесть человек и одна собака. Если они возьмут нас, нам конец ».
   Ник мрачно кивнул в темноте. Он знал о тайной полиции безумного диктатора и дьявольских пытках, которые они изобретали для удовольствия своего босса от просмотра. Но даже если бы он смог пробиться сквозь шестерых вооруженных людей, эта идея ему не понравилась. Он сомневался не только в том, что выстрелы заставят других бежать. Кроме того, он отшатнулся от застреления шестерых мужчин, которые не обязательно были его врагами, но солдатами на страже. Может, он сможет их перехитрить, поторговаться с ними…. Он отклонил эту идею. Это было слишком далеко. Его ум был занят.
   Фырканье становилось громче и нетерпеливее. Нервные концы Ника неприятно покалывали.
   «Еще у меня есть пистолет», - прошептала девушка. «Мы можем стрелять в них одного за другим, когда они идут за собакой. Есть место только для одного…
   - Тише, - выдохнул ей Ник. Христос! она была хладнокровна, хотя могла быть права. За исключением того, что патруль вряд ли останется, чтобы его хватали по одному. Ответный огонь, один на бег за помощью, и они бы ее получили. Конец миссии "Сокровище". "Слишком шумно. Крайнее средство."
   «У вас есть первая помощь?» В ее голосе звучало презрение и горечь.
   Он обратил ее лицо к себе и повернул ее голову так, что ее ухо коснулось его рта. На крохотной мочке оставался стойкий запах духов, а ее волосы были шелковисто-мягкими.
   «Что такое местные суеверия?» пробормотал он. «Что-нибудь, что мы можем использовать?»
   Она издала нетерпеливый щелчок и затем мягко сказала: «Ой. Это джуба, страх перед мертвыми душами, возвращающимися, чтобы забрать жизни других. Но-"
   "Ах!" Он что-то знал об этом и почувствовал проблеск надежды. Все стоило попробовать.
   Импровизированная затемняющая занавеска из темной ткани и кустарника вздымалась у их ног. Сопение превратилось в рычание. Ник оттащил девушку быстрым и бесшумным движением и почувствовал стук в ее груди, который ему странно понравился. Он скорее почувствовал, чем увидел, как занавес опустился на место по тихой команде. Затем на улице была консультация шепотом. Он не слышал слов, но догадывался, о чем говорилось.
   «Я полагаю, вы планируете впустить их сюда, а затем напугаете их до смерти?» - прошептала девушка слишком громко.
   "Тихо!" - настойчиво прошипел он. «Вернитесь в пещеру как можно глубже - заберитесь на уступ, если сможете его найти. Тогда держи рот на замке и держи пистолет, пока я не сделаю первый выстрел. Понять?"
   Он почувствовал, как ее голова кивнула ему в губы, и импульсивно прикусил мягкое ухо. Он усмехнулся про себя, услышав, как она вздохнула, и решительно подтолкнул ее к глубине пещеры.
   Снова раздалось рычание, и что-то тяжелое качнулось в кустах снаружи. Ник быстро скользнул к своей импровизированной подушке и вслепую полез в рюкзак, тихо проклиная тварь, которая ткнула его исследующую руку.
  
  
  
   Он вытащил его, все еще липкое, и надел кольца на пальцы. Затем он направился к узкому входу и прищурился в темноте в поисках существа, которое рычало и сопело у его ног.
   Он задавался вопросом, была ли собака на поводке, или они позволили бы ей сжевать того, что, по их мнению, был внутри. Или если они начнут кричать на него, чтобы он сдался, а затем начнут закидывать вонючие бомбы или что-то еще хуже, чтобы его выкурить. Но он не планировал ждать их следующего хода.
   Его легкие наполнились сырым воздухом пещеры, а горло странно работало. Кафедра спецэффектов и монтажа AXE многому научила тех, кто имел способности учиться, и Картер был их самым опытным учеником. Вот почему он был Киллмастером, и вот почему он был здесь.
   Из его гортани вырвался леденящий кровь звук, звук души в дальних краях ада, лепет существа, обезумевшего от пыток проклятых. Он позволил ей подняться медленно и неумолимо, прислушиваясь к ужасам своего собственного неузнаваемого голоса с некоторым страхом и смутно наблюдая за толстой мордой и лопатой лапой огромной собаки, пробирающейся сквозь расщелину. Он отодвинулся к боковой стене пещеры, прочь от дыры, но все еще в пределах досягаемости, поднял свою смертоносную руку в готовности. Его голос превратился в журчащий вой мучительного смеха.
   «Если бы я был собакой, я бы ощетинился», - подумал он про себя и издал пронзительную ноту, которую было ужасно слышать. Собака зарычала и попятилась. Ник повысил голос еще на ступеньку выше. Это прозвучало в пронзительном рыдании, заставившем вздрогнуть шерсть, и голос собаки присоединился к его дуэту, который в чистилище прозвучал бы устрашающе.
   Ник задержал дыхание. Собака сменила ключ и испустила соло, пронзительно, визжащее рычание, как у напуганного волка на расстоянии. Голоса, мужские голоса, шептались настойчиво, и теперь он мог уловить страх в резком шипении. Он даже мог различить некоторые слова, произнесенные на возбужденном островном языке.
   «Это я тебе говорю, мужик, он джуба!»
   «Что, никакого джуба! Пошлите собаку еще раз, ибо звук не убивает! »
   «Ты злишься, приятель? Этот звук, он убивает. Я хожу."
   "Ты остаешься! Так что, собака не входит, вместо этого мы используем дымовую шашку ».
   - Нет, парень, - беззвучно сказал Ник и начал насвистывать. Это был немелодичный, но повелительный зов, такой высокий, что только самый острый человеческий слух мог его услышать, но он знал, что собака может слышать. Рычание снаружи перешло в серию неуверенного тявканья, а затем превратилось в легкое хныканье. Кусты снова зашуршали. Ник соблазнительно присвистнул.
   "Видишь собаку?" он услышал. «Он войдет, не бойся!»
   Массивная голова и плечи пса просовывались внутрь, а большой нос сопел у ног Ника. Он медленно отступил, позволяя собаке следовать за ним. Теперь он снова рычал, и слабый отблеск факела, пробивавшийся сквозь отверстие, показал на его шею большой шипованный ошейник с привязанным к нему поводком.
   Ник перестал свистеть и отпрыгнул назад, чтобы приземлиться на корточки лицом к животному. Собака злобно зарычала и бросилась на него, открыв пасть, обнажив ряды огромных оскаленных зубов.
   Ник снова взвыл и яростно нанес удар когтистой рукой, которая уже вырвала мужчине живот. Собаки не были его любимыми жертвами, но если нужно приносить в жертву, то лучше быть собакой. Горячее дыхание обдало его лицо, и две толстые передние лапы ударились ему о плечи. Ник упал, проклиная себя, его стальные когти рассекли пустоту над его головой. Проклятый зверь был огромен, но быстр, и в предательской темноте Ник не рассчитал свой удар. Мокрая морда упала ему в лицо, и челюсти схватились за горло. Он бросился в сторону и изо всех сил вонзил когти в слюнявую морду. Собака закричала, и он снова ударил по голове, чувствуя, как когти глубоко пронзают шерсть, кожу и плоть.
   Животное издало неописуемый звук агонии и развернулось, чтобы вернуться в прежнее положение. Ник отпустил это. Он услышал, как девушка задыхается позади него, но теперь у него не было на нее времени, кроме шипения: «Не двигайся!» а затем он заставил пузырящийся вой вырваться из его горла. Снаружи послышались крики и стучащие звуки, как если бы тела упали от удара собаки, но ему пришлось продолжать действовать, пока он не убедился, что разбил их. Он медленно подошел к отверстию в скале, где кусты все еще дрожали и шелестели, и по мере продвижения он издавал звук, постепенно увеличивающийся, как будто он тянулся к ним. Затем он остановился
  
  
  
  
  у входа и у него вырвалась из горла странная панихида. Если бы они хорошо знали свою джубу, они бы знали, что должно было случиться дальше.
   Ник ненадолго остановился и перевел дух. Снаружи доносились плачущие крики, леденящие кровь почти так же, как и его собственный. Голос закричал: «О, собака, собака! Посмотри на ее голову! Ни один человек не мог оставить такие следы! " Бегущие шаги уносились в ночь.
   «Значит, никто не сказал, что тебя наняли только для борьбы с людьми! Ты вернешься сюда… » Шаги затихли, и голос затих. Его владелец все еще был снаружи, решил Ник, но не был доволен своей работой.
   «Я бросаю гранату!» - храбро позвал кто-то издали.
   «Нет, ты ничего не бросай! Граната не убивает Джубу, вместо этого сделай молитвенный знак! »
   Ник рассмеялся. Это был почти человеческий смех, но не совсем, и он начался как хихиканье и перешел в кудахтанье дьявольского, нечестивого ликования, как крик гиены в союзе с дьяволом. Визг и рычание отступили вдаль, а затем другие бегущие ноги последовали за первыми в внезапных небольших вспышках неистовой энергии. За ними последовал пронзительный вопль испуга. Обезумевшая от боли собака все еще кричала о своей агонии где-то в ночи.
   Ник снова замолчал и приготовился к еще одному припеву.
   Говорят, что джуба оплакивал собственную смерть, издевательски оплакивал свою жертву, хохотал от торжества, а затем снова кричал с булькающим, ищущим звуком, что означало, что он готов к более злым играм. Что ж, собака, похоже, не умерла, так что джуба был оправдан в том, чтобы еще раз выть.
   Он выложился на полную. Когда утих последний дрожащий вопль, он остановился и внимательно прислушался. Ни звука. Даже отдаленный вой израненной собаки. С бесконечной осторожностью он двинулся в темноту. В поле его зрения ничего не было, ничего не шевелилось.
   Глубокий вздох за его спиной поразил его, пока он не вспомнил девушку. Она зашевелилась позади него, и он услышал слабое шуршание ткани о камень.
   «Еще нет», - пробормотал он. «Сначала нужно убедиться. Но пока ты не спишь, принеси мне мою рубашку. По какой-то причине он перешел на английский, но почти не осознавал этого, пока она молча не подошла к нему и не сказала: «Вот твоя проклятая рубашка». Он с удивлением посмотрел на нее, когда провел рукавом мимо когтя.
   "Что случилось?"
   "Причина!" Она издала какой-то звук, который мог быть сдерживаемым проклятием. «Ты что, какое-то животное?»
   Он быстро застегнул пуговицы и уставился на ее смутное тело. Без сомнения, она нашла бы его более человечным, если бы он убил их всех.
   «Ага, я сенбернар на спасательной службе», - тихо прорычал он. «А теперь заткнись и молчи, пока я не скажу тебе, что ты можешь двигаться».
   Возможно, она хотела сделать какой-то комментарий шепотом, но он не стал ждать, чтобы его услышать. Он лежал плашмя на животе и медленно пробирался через расщелину, больше похож на извилистую рептилию, чем на косматую собаку, обнимая тени земли, пока не вышел на открытое пространство. Затем он остановился и настроил все свои чувства на запахи, виды и звуки окружающей ночи. Несколько мгновений он лежал, готовый с пистолетом и когтями ко всему, что могло бы случиться. Но ничего не произошло, и очень инстинкт подсказал ему, что непосредственной опасности нет. Он подождал еще пару минут, насторожив уши и всматриваясь во все стороны, затем молча поднялся и с успокаивающим стуком шагнул обратно в пещеру.
   Оказавшись внутри, он включил свой карандашный фонарик и развернул его в пустоте. По возможности они должны удалить все следы присутствия людей. Девушка наблюдала за ним.
   "Вы же не думаете, что прогнали их навсегда, не так ли?" она сказала.
   «Нет, не знаю. Мы уходим отсюда. Убери эту тряпку от входа и все остальное, что у тебя есть поблизости. Он поднял свой рюкзак и ее шляпу, пока говорил, и осветил пол маленьким светом. Это была твёрдая почва и камни, и следов отпечатков не было видно. На естественной полке в пещере он нашел рюкзак, маленькую батарейку и фонарик еще меньшего размера. Последние два он положил в рюкзак и присоединился к девушке у входа. Она опустила ткань и скатывала ее быстрым плавным движением.
   «У вас есть идеи, куда нам идти дальше?» пробормотал он.
   Она кивнула, и он внезапно понял, что может видеть ее лицо. Снаружи первые лучи ложного рассвета начинали освещать небо. Им придется спешно убраться отсюда.
   «В любом случае мы поедем туда, куда я собиралась тебя отвезти», - сказала она. «Позже, когда мы обсуждали, как переместить ваших людей, и строили свои планы». Ее голос казался резким и горьким, но совершенно бесстрашным. «Есть деревня Бамбара, где у меня есть друзья. Они дадут нам убежище, если мы туда доберемся. Также у них есть информация для нас, и есть кое-что, что я хотел вам показать после того, как мы поговорили об этом.
  
  
  
  Это одна из причин, почему я попросила вас встретиться со мной здесь, на Гаити ».
   Он был рад, что на то была причина. Пока для него это было загадкой. «Мы еще поговорим об этом», - спокойно сказал он. «Тебе есть что объяснить. Но давайте сначала уйдем отсюда. Я возьму это. Он потянулся к затемненной ткани и взял ее, чтобы засунуть в свой рюкзак. Остальные когти-крючки были спрятаны внутри.
   Ник поднял свою когтистую руку, показывая девушку.
   "Хочешь один?" он предложил. «Он может быть полезнее твоего пистолета».
   Она отпрянула от него и чуть не плюнула в ответ.
   "Нет, спасибо!"
   «Хорошо, хорошо, - мягко сказал он. «Не кричи. Вот твоя шляпа. Он бесцеремонно набросил его ей на голову. «Скажи мне, куда мы идем, и я пойду первым».
   «Вы можете следовать за мной», - решительно сказала она и одним быстрым бесшумным движением вышла из двери пещеры.
   Ник закипел, затаив дыхание, и последовал за ней, накинув оба рюкзака на плечи и шагая за ней, как тень.
   Она держалась под покровом густых деревьев и кустов и скользила тихо, как гибкая и грациозная кошка. В ее движениях не было ни малейшего колебания, но Ник видел, что она внимательна ко всем предрассветным вздохам и звукам. Их маршрут шел под гору и через окраины рощи деревьев, через которые он шел раньше, затем разветвился, чтобы следовать за поющим ручьем, беспорядочно блуждающим между густыми зарослями цветущих кустов, чей сильный сладкий запах был почти тошнотворным.
   Ника беспокоил шум ручья. Его веселый смех заглушил звук их движения, правда, но он сделает то же самое для всех остальных. Он беспокойно огляделся. Его шея снова покалывало. В тусклом свете, снова уходящем в темноту перед рассветом, не было ничего, кроме ручья, высоких деревьев и густой неподвижной листвы. Но он был уверен, что в этом что-то есть. Он замедлил шаг и оглянулся через плечо. И он услышал низкое рычание, которое перешло в рычание, а затем превратилось в леденящий кровь вой. Это не было позади них. Он был впереди, и она тоже ...
   Он уже бежал, когда услышал ее испуганный вздох и увидел ее стройное тело, падающее под натиском огромного животного. Его длинные ноги несли его вперед быстрыми прыжками и скачками, когда она перевернулась и сгорбилась, наткнувшись на щелкающие челюсти. Продолжая бежать, он махнул правой ногой вперед одним мощным футбольным ударом, который тяжело угодил в грудную клетку зверя и отбил рычащее существо от ее тела. Раздался звук рвущейся ткани, но он не мог остановиться, чтобы увидеть повреждения. Он перепрыгнул через ее распростертую фигуру и встретил животное практически в полете. На этот раз он не промахнется… Он жестоко ударил когтями по лицу существа и провел ими по глазам, вонзая их так глубоко и злобно, как только мог. Собака ужасно закричала и упала. Ник снова ударил ногой, так что его нижняя сторона, его мышцы судорожно подергивались, была уязвима для его последнего удара. Он изо всех сил полоснул тело шипами от горла до низа живота, а затем отступил, борясь с тошнотой и готовый нанести новый удар, если огромный мастиф все еще подает признаки жизни. То, что это длилось так долго, было невероятно. И ужасно.
   Но он судорожно вздрогнул и умер у него на глазах.
   Он глубоко вздохнул и отвернулся, заметив небольшую лужу, образованную камнями в ручье, и понял, что собака пришла сюда, чтобы зализать свои раны и умереть. Он никогда не должен был выпускать его из пещеры в агонии. Но он это сделал.
   Он повернулся к девушке. Она была на ногах и заметно дрожала, и на ее лице отразился ужас. Ник потянулся к ней своей левой рукой без когтей и нежно взял ее за руку.
   "Он сделал тебе больно?" - мягко спросил он.
   Она вздрогнула. «Нет», - прошептала она. "Он только ... он только ..."
   Она остановилась, вздрогнув. Ник обвил ее так, чтобы видеть ее плечо. Куртка была порвана, и на ее верхней части спины была глубокая царапина, но она была относительно незначительной.
   «Как ужасно», - пробормотала она. "Какой ужас."
   Ник отказался от осмотра ее спины и повернул ее, чтобы посмотреть ей в глаза. Она смотрела мимо него на собаку. Ему казалось, что в ней не было страха, только жалость и отвращение. "Почему это должно быть так?" прошептала она.
   Не было времени напоминать ей, что она была полностью за то, чтобы убить весь патруль. Ник мягко прикоснулся к ее щеке.
   «Милая, - пробормотал он, - я тоже это ненавижу. Но его зовут не Паоло, и у нас есть работа. Мы все еще продолжаем следить за потоком? »
   Она покачала головой. «Мы скоро пересечем его и повернем на запад».
   "Хорошо. Неужели мы еще столкнемся с патрулями? »
   Снова покачивание головой. «Нет. Мы прошли точку, где могли встретиться с ними ».
   Ник кивнул и отвернулся от нее. С некоторым трудом он поднял огромную окровавленную фигуру собаки и потащил ее к ручью. Он бросил его в
  
  
  
  стремительно текущую воду за тихим бассейном и вернулась к девушке.
   «Пойдем, - сказал он. «А на этот раз давайте пойдем вместе».
   Она кивнула.
   Они пошли дальше, прислушиваясь к звукам преследования, которого так и не последовало.
   Прошел час, прежде чем они добрались до маленькой деревушки Бамбара. Первый петух запел, когда они постучали в окно, и вершина горы осветилась розовым светом.
   Дверь открылась, и они вошли. Восклицания, приветствия, предложения еды, от которых они отказались, и затем они оказались вместе в сарае, пахнущем сладкой соломой.
   Ник почти рефлекторно потянулся к ней. После долгого дня приятно было держать женщину на руках.
   Она грубо оттолкнула его и заползла в самый дальний угол соломы.
   "Прекрати это! Если бы вы были отрядом мужчин, о которых я просил, я бы переспала с каждым из них, если бы думала, что это принесет пользу. Но это не так, так что оставь меня в покое.
   - Хорошо, Паоло, - сонно сказал он. «Это была всего лишь мысль».
   «Имя - Паула»
   «Докажи это когда-нибудь», - пробормотал он и погрузился в сон.
   Китайская головоломка
   Доктор Цин-фу Шу невольно вздрогнул. Он ничего не чувствовал, кроме презрения к местным суевериям, и все же от тихого стука барабанов по его телу пробежали мурашки. Обычно они начинались только с наступлением темноты в субботу, но сегодня они начинались до полудня. Он задавался вопросом, почему. Без особого интереса, но он задумался. Его раздражало их влияние на него, и его раздражало полное отсутствие прогресса. Две полные недели в этом каменном лабиринте и его рабочая бригада ничего не нашли. Было очень прискорбно, что ему пришлось оперировать таким малым количеством людей и что они должны были быть такими очень осторожными. Но Цитадель была одним из чудес света, и ее известность как туристической Мекки давала большие преимущества. Одно лишь вдохновение могло бы предложить его как укрытие для материалов или людей. К тому же она была безлюдна ночью, так что, хотя днем ​​нужно проявлять большую осторожность, ночью не было необходимости в чрезмерной осторожности.
   Он свернул в проход, который раньше не исследовал, и осветил стены ярким лучом фонарика. Откуда-то за их пределами он мог слышать осторожные скребущие звуки своих людей на работе, ищущих в подземных хранилищах и темницах… Он даже не совсем понимал, что они должны были искать. Может быть, в упаковочных ящиках, оставленных открыто среди старых гарнизонных припасов, или, может быть, в сундуках с медными переплетами в каком-нибудь секретном месте.
   Цин-фу Шу ощупал стены узкими кончиками пальцев и выругался. Ему нечего было сказать, кроме одной тонкой подсказки, и этого было недостаточно. Скребущие, царапающие звуки его рабочей бригады, пытающейся найти какое-нибудь потайное место в толстых каменных стенах, казались бесцельными и бесполезными. К счастью, их не могли услышать туристы, которые даже сейчас топали и таращились над головой, охая и ахая при виде захватывающего вида с зубчатых стен. «Странно, - подумал он, - как пульсация барабанов ощущается даже сквозь массивные стены».
   Камень был скользким под его ищущими пальцами, но твердым, как горный камень. Он не качнулся внутрь от его прикосновения, как он ежедневно - и каждую ночь - молился об этом, и не было никаких колец, которые можно было бы потянуть, или болтов, чтобы отодвинуть назад и открыть скрытую комнату. Он продолжал поиски, медленно и тщательно, позволяя своим любопытным пальцам блуждать по каждому изъяну на гладкости и исследуя каждую выпуклость и трещину.
   Время шло. Барабаны все еще пульсировали, а Цин-фу Шу продолжал искать. Но теперь монотонный ритм начинал бить его по нервам. Он начал думать, что этот звук исходит от огромного, окровавленного сердца, бьющегося внутри Стен, поскольку он читал По, будучи студентом в Штатах, и это становилось невыносимым. Его раздражение и разочарование росли. Две недели ничего! Толстяк в Пекине был бы очень недоволен.
   Он повернул за угол в другой коридор и снова выругался, на этот раз вслух. Он снова оказался в той части темниц, которую исследовал только накануне, и даже не осознавал, куда его ведут. Тысяча проклятий в лабиринте дьявола.
   «На этот день хватит, - решил он. У него были рабочие для такого рода вещей; пусть работают. Его работа заключалась в том, чтобы использовать свой мозг, чтобы получить больше информации - каким-то образом и откуда-то.
   Доктор Цин-фу Шу, заместитель начальника очень специализированного отделения китайской разведки, быстро направился к светящемуся свету в дальнем конце коридора. Он выходил в огромную комнату, заваленную древними ящиками. Его люди трудились среди них, выламывая ящики и деловито рывшись в них. Другой мужчина выходил из дыры в полу.
   Ах! Люк! Снижающийся интерес Цин-фу вернулся к жизни, и он направился к ловушке. Его человек поднялся наверх и с жестоким грохотом опустил дверь.
   «Сдерживай себя», Цинг-фу .
  
  
  
  
  упрекнул его. «Я неоднократно говорил, что не должно быть лишнего шума».
   «Ба! Те крестьяне подумают, что слышат призраков! - презрительно сказал мужчина и плюнул.
   «Тем не менее, ты будешь подчиняться моим приказам, какими бы они ни были», - сказал Цин-фу Шу ледяным голосом. «Если ты не будешь молчать, как я прошу, ты успокоишься. Вы понимаете?"
   Он уставился на другого мужчину с разреженными глазами, тяжелые веки которых напоминали его врагам змею в капюшоне. Парень опустил взгляд.
   «Я понимаю, сэр», - смиренно сказал он.
   "Хорошо!" Доктор восстановил кое-что от своего духа. Ему нравилось видеть в мужчине страх, и он видел это сейчас. - Полагаю, люк был разочарованием?
   Мужчина кивнул. «Это не что иное, как цистерна. Заброшены на долгие годы ».
   "Сколько?" - резко спросил Цин-фу. "5? 10? Больше?" Это было важно знать, поскольку тайник был спрятан в 1958 или, возможно, 1959 году.
   "Больше. Пятьдесят лет, сто. Трудно сказать. Но несомненно, что никого там не было, по крайней мере, за дюжину лет ». Гладкое желтоватое лицо мужчины сморщилось от отвращения, его большие руки коснулись его туники. «Место - гнездо из паутины и крысиных нор, но даже пауки и крысы давно ушли. Там внизу гадость, и она мертва. И тайника нет. Сэр."
   Цин-фу удовлетворенно кивнул. Новость его не обрадовала, но он знал, что может доверять сообщению Мао-Пэя. Этот человек был угрюмым дьяволом, но прекрасно справлялся со своей задачей. И ему было приятно, что этот парень не забыл позвать его, сэр. Цин-фу не был из тех начальников, которым нравится, когда подчиненные называют его товарищем. Даже капитан его рабочей группы.
   «Я так и думал, - сказал он. «Я уверен, что то, что мы ищем, будет в более тонком укрытии. Когда вы и ваши люди закончите с этими ящиками здесь - а я уверен, что вы ничего в них не найдете - тогда вы начнете с полов и стен восточного крыла. Сегодня вечером мы вернемся к галереям пушек и покончим с ними ».
   Затем он покинул рабочую группу и спустился еще одним коридором в большую комнату, которую он превратил во временный кабинет для себя. Его разум размышлял над проблемой, пока он шел. В этом огромном здании были и другие подземелья, помимо тех, которые он и его люди искали, но они были открыты для туристов днем ​​и крепко заперты ночью. Так было и в то время, когда сокровище было спрятано. И люди, которые спрятали тайник, наверняка выбрали бы место, куда они могли бы легко вернуться без перерыва. Следовательно…
   Том Ки ждал его в импровизированном офисе, который когда-то занимал хранитель склада. Он сложил газету, когда вошел Цин-фу, и поднялся на ноги, потянувшись, как кошка.
   - А, - приветствовал его Цин-фу. "Вы вернулись. Вы заказали больше припасов !? Хорошо. Возможно, вы не обнаружили причину того непрекращающегося барабанного боя, который я слышу даже здесь?
   Худое лицо Тома Ки скривилось в насмешливой улыбке. «Да, сэр. Эти заблудшие чернокожие играют в барабаны, чтобы прогнать дух джуба, появившийся вчера вечером. В газете есть история, которая может вас заинтересовать ».
   "Так?" Цин-фу взял предложенную газету. «Но ты не должен говорить о них таким образом, Том Ки.заблудшие негры! Тч! Мы все цветные, вы должны это помнить. Мы все друзья ». Он мягко улыбнулся и взглянул на заголовки. «Думайте о них как о наших черных братьях, - добавил он, - наших союзниках против мира белых».
   «О, я всегда так думаю», - сказал Том Ки и усмехнулся. Его усмешка была не более приятной, чем его улыбка.
   Доктор Цин-фу с возрастающим интересом читал статью в газете. Это был невероятный рассказ о сверхъестественном и храбрости, выходящей далеко за рамки служебного долга. Казалось, что невыразимое чудовище, очевидно, поднялось из моря и вступило в ужасную битву на вершине утеса мыса Сен-Мишель. В темноте девятый отряд собачьего патруля не мог осмотреть местность с какой-либо большой тщательностью, но пока они проводили предварительное расследование, служебная собака подавала признаки обнаружения запаха. Затем он привел девятый отряд к небольшой горной пещере.
   «По прибытии в пещеру, - говорится в рассказе, - собака начала ощетиниваться, словно в каком-то странном присутствии. Патрульные, всегда заботящиеся о собственной безопасности, призвали собаку войти в пещеру. Благородный зверь попытался это сделать. В этот самый момент послышался ужасный крик джубы, и собака убежала из пещеры, как если бы ее преследовали демоны. Мгновение спустя его снова заманили обратно неизвестным образом, и вскоре после этого снова раздались неземные крики. Сторожевой пес кричал, как будто на него напали злодеи. Он вышел из пещеры на огромной скорости, горько завизживая, и люди патрульной группы увидели ужасные резаные раны на его теле, которые могли быть
  
  
  
  
   нанесены только каким-то ужасным зверем. Затем они сделали все возможное, чтобы войти в пещеру, но были отбиты какой-то необъяснимой силой. В то время считалось, что собака убежала. Несмотря на героические попытки проникнуть внутрь и использование всех возможных средств, чтобы выкурить присутствие в пещере… »
   Цин-фу Шу дочитал до конца, его губы скривились от презрения, когда он прочитал об уходе мужчин с места происшествия и «исключительной храбрости», с которой они вернулись в утреннем свете. Они очистили пещеру газовыми бомбами, заклинаниями и дымом, но ничего не нашли - ни малейшего следа обитателей, человеческих или нечеловеческих. Позже утром тело собаки было обнаружено за много миль вниз по течению, практически разорванное когтями. Очевидно, все это было работой некой сверхъестественной силы. Таким образом, бьют в барабаны, чтобы уберечься от повторения ужаса.
   В столбце STOP PRESS был последний пункт. Он сказал:
   «Тело бородатого мужчины в военной форме было обнаружено сегодня утром рыбаками у скал мыса Сен-Мишель. Он был наполовину погружен в воду и сильно пострадал, но сразу стало очевидно, что основной причиной смерти была резаная рана или ранения в живот. Природа оружия не определена, но, согласно отчетам девятого патрульного отряда, раны похожи на те, что были у собаки. Жертва еще не установлена ​​».
   Глаза Цин-фу сузились. «Итак, Том Ки. Таинственный вой в ночи - вполне возможно, приманка - и сегодня мы находим тело бородатого мужчины в армейской форме. Но гаитянские армейцы редко бывают бородатыми, не так ли? Возможно, вы слышали об этом больше, чем написано в газете? »
   «У меня есть Доктор. Вот почему я подумал, что вам может быть интересна эта учетная запись. Том Ки задумчиво щелкнул костяшками пальцев. «В городе говорят, что это было тело фиделиста. Крупный мужчина, хорошо сложенный, с гнилыми зубами.
   «Это похоже на Алонзо», - почти разговорчиво сказал Цин-фу.
   Том Ки кивнул. «Так я и думал. Могу заверить вас, что я был даже более, чем обычно, осторожен, чтобы меня не увидели возвращающимся сюда сегодня. Я также попытался выяснить, не видели ли другие Fidelistas. Но мне сказали, что прямо сейчас они все находятся через границу в Доминиканской Республике ». Он слабо улыбнулся и щелкнул другим суставом.
   «Не все», - прошипел Цин-фу. «Что он здесь делал? Это какое-то предательство, на это можно рассчитывать! Почему он не сказал нам, что идет? Эти люди должны работать с нами, а не против нас. Они должны держать нас в курсе своих перемещений ». Маленький мужчина пожал узкими плечами. «Мы не говорим им», - пробормотал он. «Дело не в этом! Когда приходит время, мы говорим им, что нужно. Они работают на нас, а не мы на них ». Цин-фу остановил гневную походку. «Но что еще важнее - кто его убил? И почему?"
   Том Ки улыбнулся своей кривой улыбкой. «Джуба…» - начал он и остановился. Цин-фу сегодня не был в настроении шутить.
   "Джуба!" Цин-фу зарычал. «Этого достаточно для примитивных дураков, но не для нас. Он был убит каким-то человеческим вмешательством, это очевидно. Очевидно, мы тоже этого не делали. Да и гаитяне тоже - его бы взяли на допрос в тайную полицию. Так кто же это оставит, как вы думаете?
   Маленький человечек снова пожал плечами. «Это сам Алонзо рассказал нам о Грозных. Возможно, они ужаснее, чем мы думали ».
   Цин-фу задумчиво посмотрел на него. «Возможно, они и есть», - мягко сказал он, снова подавляя внезапный всплеск гнева. "Да. Возможно, ты прав. Возможно, это гораздо больше, чем мы знаем. Я должен принять более строгие меры. Позже мы более подробно обсудим, что мы будем делать с кубинцами. А пока вы вернетесь в город и наведете дополнительные справки. Когда вы уверены, что этим человеком действительно был Алонзо или, по крайней мере, какой-нибудь другой Фиделист, свяжитесь с их штабом и скажите им, что их человек мертв. Вы можете предположить, что они послали его с определенной целью и, к сожалению, он был задержан. Будьте сочувствующими, будьте тонкими, не используйте угрозы - но узнайте, зачем его послали. И вернись после наступления темноты. Мы снова будем использовать металлоискатель, и вы должны быть здесь ».
   Том Ки кивнул и попрощался. Не время было спорить о долгом и утомительном подъеме и спуске по крутой тропе к Цитадели. Яростные вспышки гнева Цин-фу были хорошо известны всем, кто на него работал. Он направился к туннелю, указанному Цин-фу двумя неделями ранее гаитянским проводником, который умер очень скоро после, очевидно, естественной причиной, и вышел в пальмовую рощу за пределами территории Замка. Он взял привязанную лошадь и начал долгий путь вниз с холма.
   Цин-фу шагал по еще одному проходу в лабиринте под Цитаделью. Его кожа приятно покалывала от нетерпения. Он долго терпел заключенного.
  
  
  
  
  слишком долго. Он быстрым шагом прошел мимо кладовых, направив луч фонарика по коридору в сторону камер. Тот каземат, который он выбрал для заключенного, идеально подходил для допросов. В отличие от некоторых других, в нем не было даже самых маленьких зарешеченных окон, и в нем была прихожая, где Шанг мог спать - или что бы там ни происходило, когда существо было в одиночестве, - пока он не понадобится.
   Он вошел в прихожую, и в углу зашевелилась огромная фигура.
   "Шан?" пробормотал он.
   "Мастер."
   «Вы выполнили мои приказы?»
   "Да Мастер."
   "Хорошо. Ваше терпение будет вознаграждено. Очень скоро. Возможно, в течение часа.
   В темноте раздалось тихое удовлетворенное рычание.
   «Подожди здесь, пока я не позвоню», - приказал Цин-фу и улыбнулся про себя, отодвигая тяжелую задвижку внутренней камеры. Ему это понравится.
   Он шагнул в кромешную тьму крошечной комнаты и направил луч фонарика на каменную койку и ее обитателя. Конечно, все еще там. Выхода не было. Фонарь нетронутый висел на крючке высоко на стене, хотя он зажигал его только тогда, когда хотел. Даже это было в пустой камере только последние несколько дней, после того как он убедился, что заключенный слишком слаб, чтобы дотянуться до него. Цин-фу зажег его и посмотрел на девушку с чем-то вроде восхищения. Она вызывающе смотрела на него, ее глаза горели лихорадкой на изможденном лице. Голод, жажда и почти вечная тьма не заставили ее говорить. Наркотики, которые не давали ей заснуть, наркотики, заставляющие ее болтать, наркотики, вызывающие у нее тошноту и выворачивающие ее тело наизнанку - все это сделало все, что от них ожидалось, кроме как заставило ее сказать правду. На ее руках не было ногтей, а на теле остались ожоги от сигарет. Но вскоре он понял, что они не действуют на нее. О, иногда она кричала и выплевывала ему слова, но каждое слово было ложью.
   И у него больше не было времени проверять ее ложь одну за другой.
   «Добрый день, Эвита», - сказал он приятно. «Вы знали, что это было днем?»
   "Откуда я могла знать?" прошептала она. Ее голос был сухим и хриплым.
   Он улыбнулся.
   «Может быть, вы хотите пить?»
   Она повернулась лицом к стене.
   «Нет, нет, нет», - мягко сказал Цин-фу. «Скоро у вас будет вода. Думаю, нам этого достаточно. Сегодня произошло нечто, что несколько меняет положение вещей. Ваш знакомый дал нам много полезной информации. Вы помните Алонзо?
   Он увидел дрожание ее век и легкое подергивание лицевой мышцы.
   «Нет», - прошептала она.
   "Как жаль. Тем не менее, я думаю, его можно убедить помочь вам. Теперь дело только в том, чтобы вы подтвердили его историю.
   "Какая история?"
   «Ах! Но для вас это будет слишком легко, не так ли? «Ему было бы намного легче, - мрачно подумал он, - если бы он имел хоть малейшее представление о том, чем могла быть история Алонзо. Он взял пачку тонких сигар и начал играть с ней. «Нет, вы еще раз расскажете мне свою историю, и тогда мы обсудим небольшие неточности. На этот раз я должен вас предупредить, что если я не услышу правду, последствия будут очень ужасными. Скажи мне, чего я хочу, и ты свободен. Но солги еще раз, и я узнаю, потому что, как я уже сказал, мне нужно только подтверждение. А потом… - Его улыбка была очень нежной и полной сочувствия. «И тогда ты столкнешься с чем-то, что даже ты, моя дорогая, не сможешь вынести. А теперь начни, пожалуйста.
   Она лежала на месте и говорила хриплым голосом, в котором не было выражения.
   «Меня зовут Эвита Мессина. Я родилась и выросла в Санто-Доминго. Мой муж был политическим врагом Трухильо и умер в тюрьме. Потом они пришли и забрали ...
   «Да, да, я знаю все, что правда», - с нежным терпением сказал Цин-фу. «Мы согласны с тем, что где-то на острове есть скрытый тайник с драгоценными камнями и золотом. И мы оба знаем, что многие люди хотели бы заполучить его. Но мы его еще не нашли, не так ли? Нет, Трухильо хорошо это скрывал. Да! Все это согласовано. Расскажи мне еще раз о Падилле и о себе.
   Женщина вздохнула. «Я встретила его случайно и совершенно случайно обнаружила, что он был членом особого штата Трухильо. Он был пьян и немного хвастался. Он что-то сказал об одном из ключей от сокровищницы. Я была полна решимости узнать больше. И так ... я ... играла на нем ... и мы ...
   «Стали любовниками. Да." Губы Цин-фу были влажными. Он слышал записи сексуальных приключений Германа Падиллы с Эвитой Мессиной и получил от них огромное удовольствие. Крики, вздохи, скрип кровати, слабые звуки боли, удары плоти по плоти доставили ему удовольствие, доходившее до экстаза. Тысяча проклятий на глупцов, которые вторглись слишком рано, прошлой ночью!
   «И в ходе твоих занятий любовью, - сказал он хрипло, сглотнув слюну, - что
  
  
  
  вы узнали об этом так называемом ключе? »
   «Я же говорила тебе», - безжизненно сказала она. «Это не настоящий ключ, а своего рода ключ к разгадке. Падилья сказал, что таких ключей несколько. Это была идея Трухильо об игре. Каждому из нескольких человек он дал только одну часть головоломки. Падилья был одним из них. Только сам Трухильо знал их всех. По крайней мере, так сказал Падилла.
   - А ключ Падиллы?
   «Вы тоже это знаете. Только несвязанная фраза - «Замок черных». Мне всегда казалось, что он знает больше. Но я не смогла узнать. Как вы помните, нас прервали. Она сказала это с горечью.
   Он вспомнил, ладно. Два слушателя, сидевшие у магнитофона, набросились на влюбленных в их беззащитном состоянии; совершенно уверены, что они могли схватить обоих живыми и вырвать у них всю правду. Они ошибались. Вон Лунг был вынужден остановить бросок Падиллы пулей в спину. И девушка настаивала, что она не знала ничего больше, чем они слышали.
   В сотый раз Цин-фу обдумывал эту фразу. «Замок черных». Это был код? Это была анаграмма? Он думал, что нет. Это должно было быть место. И из всех мест, эта огромная Цитадель, построенная королем Гаити Анри Кристофом для защиты своего черного королевства от французского нападения, идеально подходила под это название - ключ к разгадке. Правда, это было не в Доминиканской республике… но это было не очень далеко. А спрятать часть украденных миллионов среди его ненавистных врагов, гаитян, было бы типично хитрым ходом, похожим на Трухильо. Но где же во всем этом огромном комплексе каменной кладки могло находиться сокровище? А кто мог хранить другие улики? Падилья, должно быть, знал.
   «Он сказал тебе кое-что еще», - резко сказал Цин-фу.
   "Нет!"
   «Конечно, знал. Не забывайте, что теперь у меня есть информация от Алонзо ».
   «Тогда воспользуйся этим», - плюнула она ему, вернувшись к своей прежней жизни. «Если он так много знает, используйте его!»
   «Ах! Значит, вы его знаете?
   "Нет, я не." Она снова опустилась на твердую каменную койку, измученная. «Это ты назвал его имя, а не я».
   «Но он упомянул твою», - сказал Цин-фу, глядя на нее. Конечно, это было неправдой. В первые дни их «сотрудничества» Алонзо предупреждал его о банде доминиканских преступников по имени Ужасные, которые тоже охотились за сокровищами Трухильо, но это все, что Алонзо когда-либо говорил ему. «Он упомянул твою», - повторил Цин-фу. «Это ваш последний шанс облегчить себе жизнь. А теперь расскажи мне своими словами - как ты связан с Грозными?
   «Я ничего о них не знаю». Ее голос снова стал бесцветным.
   «О да, это так. Это для них вы ищете это сокровище, не так ли? »
   «Это для меня!»
   "Почему?" Слово обрушилось на нее.
   "Я говорил тебе! Поскольку Трухильо забрал все, что у нас было, и убил моего мужа, я хочу этого! Я хочу это для себя! »
   "Ты врешь! Ты расскажешь мне о Грозных, прежде чем я выйду из этой комнаты сегодня! »
   Ее лицо повернулось к стене. «Я их не знаю», - безжизненно сказала она.
   Доктор Цин-фу вздохнул. «Какая жалость, - сказал он. Но его пульс учащался. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз удовлетворял свои особые страсти. «Возможно, мой помощник сможет пробудить твою память», - пробормотал он вежливо.
   Он повернул голову к двери и крикнул. "Шан!"
   Дверь распахнулась внутрь.
   "Да Мастер."
   «Войдите», - добродушно сказал Цин-фу. "Посмотри на нее. А ты, моя маленькая Эвита, посмотри на моего друга Шанга. Он очень хотел приехать сюда, чтобы познакомиться с вами. Только проявив предельное терпение, он смог сдержать себя, за что теперь будет вознагражден. Подойди к ней ближе, Шан. И посмотри на него, женщина! »
   Огромная фигура проковыляла в свете фонаря и неуклюже зашагала к койке. Цин-фу смотрел, как голова девушки повернулась, и наслаждался ее непроизвольным вздохом.
   «Шан может не выглядеть как мужчина, - сказал он в разговоре, - но у него есть мужские желания. Однако должен вас предупредить, что он несколько нетрадиционен в своем подходе. Я даже слышал, что он был жестоким. Посмотрим. Он волен делать с вами все, что ему заблагорассудится. Прикоснись к ней, Шан. Посмотри, как ей это нравится ».
   Девушка прижалась к стене и захныкала. Впервые она ясно увидела существо, которое сторожило дверь ее камеры, и все ее существо переполнялось ужасом и отвращением.
   Шан был гориллой без волос, человеческой гориллой с огромным телом борца сумо и похожими на клыки зубами какого-то огромного хищного животного. Он возвышался над ней, рыча, слюна капала из его открытого рта, пот блестел, как масло, на его обнаженной верхней части тела. Жир смешался с мускулами, а мускулы с жиром, и оба они выпирали и сгибались вместе, когда он протянул одну массивную руку и разорвал ее тонкую блузку до талии. Палец размером с банан прижался к груди Эвиты.
   "Ах нет!" она простонала.
   "О да! »
  
  
  
  
   - сказал Цин-фу, восхищенно дрожа в ожидании сексуальной схватки. «Если вы не хотите передумать и сказать мне, о чем я прошу?»
   «Я ничего не знаю», - выдохнула она. «Убери его от меня. О Боже!"
   «Бог помогает тем, кто помогает себе сам», - ханжески пробормотал Цин-фу. "Вы будете говорить?"
   "Нет!"
   Шан зарычал и снова рванул.
   «Верно, Шан», - одобрил Цин-фу. Он удобно прислонился к стене, откуда открывался лучший вид, и трясущимися пальцами закурил сигариллу. Ах, этого стоило ждать! Смотреть и слышать было намного более возбуждающе, чем неуклюжая грубость действия.
   «Вы уверены, что не хотите разговаривать?» - предположил он, почти надеясь, что она этого не сделает - пока.
   "Я ничего не знаю!" она закричала. "Ничего!"
   "Так. Ну тогда. Сначала осторожно, мой Шан. Возможно, нам придется спасти ее для повторного выступления ».
   У него перехватило дыхание от чистого удовольствия, когда Шанг зарычал и сел на койку. Девушка бешено пиналась. Хорошо! Хорошо!
   Чудовищное тело Шана окутывало стройную, слабую фигуру на койке.
   День открытых дверей в замке
   «Теперь вы стоите на высоте 3140 футов, - пел голос проводника, - на валу защиты короля Анри Кристофа от французских захватчиков. Двести тысяч человек, бывших рабами, тянули железо, камень и пушку по тропе, чтобы построить это здание. Двадцать тысяч из них погибли. Каменный пол этой цитадели - единственного гарнизона замка, когда-либо построенного черными людьми - находится на высоте 3000 футов над уровнем моря. Подземелья, конечно, находятся на меньшей глубине, а высота стен 140 футов. У основания они имеют толщину двенадцать футов, и даже здесь, на парапете, где мы стоим, глядя на Атлантический океан, их толщина составляет шесть футов. В ста сорока футах ниже нас лежат склады, спальные помещения и склады боеприпасов - достаточно, чтобы обеспечить отряд в 15 000 человек… ».
   Солнце было низко над морем. Это был последний тур дня.
   Ник смотрел поверх парапета. Он и девушка стояли немного в стороне от остальной группы, и оба изменили свои костюмы накануне вечером. На ней были туристические брюки и яркая блузка, которая идеально подходила ей, а на нем был повседневный костюм пожилого мужчины, который ему позаимствовал друг Паулы Жак Леклерк. Его темная кожа прошлой ночи теперь стала пятнисто-розовой, как у человека, привыкшего к хорошей жизни, а его борода была поседевшей и аккуратной. Он мог бы быть стареющим латиноамериканцем, путешествующим по Гаити со своей племянницей. Но это было не так. Он был Киллмастером, выполнявшим невыполнимую миссию.
   «Хорошо, давай еще раз рассмотрим это», - тихо сказал он. На заднем плане пел голос проводника. «Мне это совсем не нравится, но, похоже, это единственное, что можно сделать, так что я думаю, нам придется это сделать».
   Она повернулась к нему гибким, быстрым движением, грациозной, как кошка, и совершенно женственной в каждом изгибе и жесте.
   «Мне это тоже не нравится. Посылать одного человека было глупо! Я сказал тебе в начале ...
   "Да вы сказали. Один или два раза чаще, - твердо сказал Ник. «Должен ли я послать за ротой морских пехотинцев и штурмовать укрепления?»
   Она нетерпеливо щелкнула и отвернулась, чтобы посмотреть вниз, в густую рощу красного дерева далеко внизу за внешней западной стеной.
   «И не смотри туда, как будто ты что-то ищешь», - резко сказал Ник. «Вы можете просто кого-то заинтересовать. В настоящее время. Вы можете доверять Жаку, что там будут лошади?
   «Конечно, я могу доверять Жаку! Разве он не дал нам приют, одежду, карту? »
   «Не кусайся. Я с тобой, а не против тебя. И ты уверен, что гид не будет считать головы, когда мы уйдем? "
   Паула покачала головой. Ее волосы медового цвета мягко развевались на ветру.
   «Она красива по-своему, - неохотно подумал Ник.
   «Они никогда не считают, - сказала она. «Меньше всего в последней поездке дня. Так сказал Жак, и он их знает ».
   Да. «Всегда помогающий Жак», - подумал Ник. Но ему пришлось довериться этому человеку. Жак и его жена Мари были друзьями Паулы много лет. Именно Жак послал Пауле сообщение о том, что китайские незнакомцы были замечены недалеко от Кап-Аитьена, и Жак, который шпионил и видел, как они роются в кустах возле Цитадели несколько темных ночей подряд, таща с собой ящики странной формы. . Жак примет более пристальное внимание, когда у него будет время.
   «Хорошо, если Жак так говорит. Теперь я хочу это четко понять. Ты останешься с лошадьми. Вы не поедете со мной ».
   «Давайте разберемся по-моему, - холодно сказала она. «Я видел тебя в бою только однажды - против собаки. Пока я не знаю, чего вы стоите, я отдаю приказы. Ты не я иду с тобой ».
   Голос экскурсовода прозвучал бойко. «Теперь, дамы и господа, мы поднимемся по лестнице на нижнюю пушечную галерею. Вы последуете за мной, пожалуйста, и скорее, если не возражаете, потому что уже поздно.
  
  
  
  
  Раздался звук шквала, и отряд отошел от стены. Ник смотрел, как последний мужчина спустился вниз из виду, подождал минуту, а затем повернулся к Пауле.
   «Паула, используй свою голову», - мягко сказал он. «Ты будешь только мешать. В одиночестве будет довольно сложно шарить в темноте; это будет невозможно, если мне придется тащить тебя с собой. Вы хотите заставить меня вывести вас из строя? » Он быстро огляделся, чтобы убедиться, что они одни. Они были. «Это достаточно просто. Как это!"
   Его руки молниеносно взметнулись. Одна поймала ее руки и сжала их за запястья. Другая протянулась к ее горлу и нашла чувствительную точку давления. И сжала.
   Он так же внезапно отпустил: «Видишь, как легко?»
   Она дотронулась до своего горла и сглотнула. "Я вижу. Вы высказали свою точку зрения. Но, как вы говорите, вы будете там одни. Вам может понадобиться помощь. Как это!"
   Ее руки взлетели со скоростью, не уступающей его собственным. Быстрым, умелым рывком она сбросила его с ног и перекинула через плечо. Он ударился о стену парапета и отскочил назад, как мяч, и легко приземлился рядом с ней, когда она повернулась, чтобы посмотреть на свою работу.
   «Позор тебе, что ты так обращаешься со стариком», - укоризненно сказал он. «Что, если бы я перелтел через парапет?»
   «Я бы помахала рукой на прощание», - решительно ответила она. «Но вы хорошо приземлились, я рад видеть».
   Ник уставился на нее. «У вас тяжелый случай, не так ли? Ладно, ты тоже высказал свою точку зрения. Но я думаю, мне тебя немного жаль. Давай пошли."
   Он быстро ударил ее по заднице и толкнул к каменной лестнице. Его гордость была поколеблена. Но он думал, что она все-таки может быть полезной.
   * * *
   «Шан! Дьявольский ублюдок! Разве я не говорил тебе, что она нам еще может понадобиться? Высокое тело Цин-фу Шу дрожало от ярости. Все было слишком быстро, слишком быстро! «Свинья, тебя за это накажут!»
   К нему повернулся безволосый человек-обезьяна. На лице Шана изучали животное недоумение.
   "Я ничего не сделал. Мастер. Я касался только ее, и она боролась со мной. Вы видели - вы, должно быть, видели. Я ничего ей не сделал, Мастер.
   Цин-фу яростно дернул сигариллу и подошел к безмолвной фигуре на каменном ложе. Он потянулся к тонким плечам и сердито встряхнул их. Тело девушки было вялым и не сопротивлялось; она была похожа на тряпичную куклу, у которой не осталось половины набивки. Ее голова раскачивалась из стороны в сторону, как будто у нее сломалась шея.
   Он пощупал ее пульс. Он был слабым, но сильно бился.
   «Убирайся, Шан», - прорычал он. «Возвращайся на свое место».
   Цин-фу услышал позади низкое рычание, когда полез в карман за маленьким чемоданом с пузырьками и подкожными инъекциями. Его тело поползло. Он знал грубую силу своего любимого монстра и уважал ее. Он также знал гнев Шана, гораздо более жестокий, чем его собственная, и видел зверя в действии с его сокрушительными захватами и смертоносными ударами карате. Шан был практически его собственным творением… но никто никогда не знал, когда наполовину прирученный зверь повернется.
   Он сделал свой голос нежным, набивая иглу.
   «У тебя будет шанс, мой Шан», - сказал он. «Это будет позже, вот и все. Теперь иди."
   Он услышал, как шаги Шана удаляются, пока он искал вену и нашел ее.
   Она была бы хороша по крайней мере для следующего раунда, эта девушка. И в следующий раз он будет поосторожнее.
   * * *
   Никто из туристов не заметил, как Ник и Паула отстали от остальной группы и прокрались в рощу. Жак был прав; не было никакого способа добраться до сильно загороженных внутренних ниш замка изнутри, так что им пришлось бы снова войти снаружи. Но, по крайней мере, у них было хорошее представление об общем плане, который соответствовал старым фотографиям и схеме.
   Лошади ждали в роще, как и обещал Жак. В глубокой тени красного дерева Ник быстро переоделся в темно-зеленую одежду прошлой ночи и стряхнул серую пыль со своей бороды. В разреженном вечернем воздухе он услышал звуки группы, гремящей домой по тропе в полумиле или около того. Спуск был долгим, и последние лучи солнца умрут к тому времени, когда они достигнут Милота у подножия склона.
   Паула все еще переодевалась под прикрытием низко висящей ветки.
   Было время убить, пока не стемнело достаточно, чтобы можно было приступить к работе; слишком много времени для нетерпеливого человека Ника. А Паула, по очереди замкнувшаяся или злая, была не из тех женщин, которые помогают ему скоротать сумеречные часы так, как он выбирает.
   Ник вздохнул. Жалко было ее. Такая холодная, такая необщительная, такая красивая в своей поджарой и кошачьей манере, такая неприступная ...
   Он тихо подошел к краю рощи из красного дерева и огляделся, визуализируя старую карту, показанную ему Жаком, и подгоняя сцену к картинам, которые он видел. Цитадель возвышалась над ним,
  
  
  
  
  обширна и неприступная. Слева от него, за краем стойки из красного дерева, лежала пальмовая роща. Справа от него гранаты, а за ними тропа, ведущая в город. Почти прямо перед ним, между ним и высокими обшитыми железом внешними стенами, был холм из камня, увенчанный густым кустарником. Некоторое время он стоял и прислушивался, неподвижный и безмолвный, как ствол красного дерева, высматривая все, что могло выдать другое присутствие. Затем он двинулся медленно и незаметно, как пантера на охоте.
   Ему потребовалось несколько минут, чтобы найти отверстие в канале и очистить его от зарослей, но он был доволен тем, что увидел, когда открыл его. Им придется ползти, но если внутри не будет упавшей каменной кладки или какого-либо другого препятствия, там будет достаточно места для любого, кто двигается приседая.
   Ник скользнул обратно к убежищу из красного дерева и сел на упавшее бревно. Сквозь деревья он увидел смутные очертания лошадей и женщины, которые стояли неподвижно и ждали.
   Он дважды чирикнул в крошечные микрофоны под рубашкой и услышал ответное чириканье.
   «AX J-20», - прошептал из его подмышки негромкий голос. «Где ты, N?»
   - За пределами Цитадели, - пробормотал Ник. «С женщиной, Паула».
   Он услышал тихий смешок. «Но естественно, - сказал Жан Пьер. «Картер приземляется, как обычно, задницей в масле. Значит, все Грозные - женщины, да? Ястреб в ярости! Думаю, он думает, что вы все так и спланировали. Но как вы продвигаетесь? »
   «Странным и хитрым способом», - пробормотал Ник, не отрывая глаз от любого движения в лесу или около него. «Заткнись и слушай, и избавь меня от лукавых мыслей. Я встретил женщину, как вы слышали. Я до сих пор ничего не знаю о кубинском характере, но думаю, что Паула от меня что то скрывает. Так или иначе, у нас произошел небольшой инцидент с гаитянским собачьим патрулем, и мы покинули пещеру в некоторой спешке. Она отвела меня в деревню под названием Бамбара, где у нее есть друзья, имя Жак и Мари ЛеСьерк. Проверьте их, если сможете. Мы провели с ними ночь и большую часть дня. Похоже, что Жак - местный лидер повстанцев - планирует когда-нибудь восстание против папы Дока Дювалье. Ничего общего с этой миссией, кроме того, что он поддерживает связь с Полой и обменивается информацией ».
   "Так? Зачем ему? - спросил тонкий голос Жан-Пьера.
   «Потому что он и Тонио Мартело, покойный муж Паулы, были друзьями на всю жизнь. Потому что они оба по-своему мятежники. И потому, что Жак любит китайцев не больше нас - по крайней мере, он так говорит ».
   "Китайцы? Значит, они там?
   «Он так говорит. Утверждает, что у них в горах есть тайник с боеприпасами, говорит, что он и пара друзей наблюдали за ними в течение нескольких недель. Небольшая группа, примерно шесть человек, очевидно, ничего не делала, кроме охраны припасов. Он также говорит, что видел их на небольших маневрах партизанского типа, как будто они готовились к чему-то. Или оставаться на тренировках, чтобы они могли обучать других ».
   «Как вы думаете, операция« Взрыв »?»
   "Может быть. Так думают Жак и Паула. Ник остановился на мгновение, чтобы прислушаться. Сверчки и птицы щебетали ему в ответ, а лошадь тихонько заржала оттуда, где ждала Паула. Все было в порядке; звук лошади был здесь достаточно обычным явлением. Больше ничего не шевелилось. Но тени удлинялись, и скоро пора было двигаться.
   «Он говорит, что Чинки переехали около двух недель назад», - мягко продолжил он. «Начали прокладывать себе путь в Цитадель и возить туда все свои припасы. Делали это все по ночам, чтобы Жак и друзья не могли видеть столько, сколько им хотелось бы. Но у них сложилось впечатление, что к первоначальной группе присоединились три или четыре новичка, и все они переезжали в Цитадель, боеприпасы и все такое. В то же время Паула обнаружила, что пропала одна из ее собственной банды женщин-мстителей, а из Санто-Доминго исчезли несколько знакомых китайских лиц. Так что она забеспокоилась ».
   Он вкратце рассказал остальную часть истории, как он, Пола и Леклерки сидели за грубым кухонным столом в деревне Бамбара, обсуждая прошедшие события и строя планы.
   Толстый темный палец Жака провел по таблице в потрепанной старой книге.
   «Попасть в Цитадель невозможно, - сказал он. «Вот, видите ли, несколько каналов, по которым вода из горного ручья попадала в замок. Они высохли уже много лет, но, как видите, довольно широкие. Туннель, который используют китайцы, здесь не отмечен, но меня это не удивляет. Старый король Кристоф хотел бы секретный выход. Думаю, для ваших целей лучше подойдет один из каналов. Они не могут всех их охранять. И все же это будет непросто. Но вы понимаете, что я могу помочь вам только с приготовлениями; Я сам не могу пойти с тобой ». Его жидкие карие глаза умоляюще смотрели на Ника. «Моя свобода передвижения не должна страдать из-за этого сокровища».
   «Это не только сокровище,
  
  
  
  
   - резко сказала Паула. «Мы должны выяснить, что случилось с Эвитой. Очевидно, она что-то узнала от Падиллы, и они каким-то образом вышли на нее. Если она там ...
   «Паула, Паула». Жак печально покачал головой. «Они убили Падиллу; почему не ее? »
   "Нет!" Паула ударилась о столешницу, так что чашки с кофе задрожали. Мари тихонько кудахтала на заднем плане. «Они убьют ее только после того, как она заговорит, и она не станет говорить!»
   «Но, возможно, они уже узнали все, что им было нужно от Падиллы…».
   Разговор превратился в бурю, а затем, наконец, перешел в более аргументированное обсуждение того, как открыть Цитадель. Но по крайней мере Ник узнал несколько основных фактов. «Ужасные» - это группа женщин, чьи близкие были убиты по политическим мотивам бывшим диктатором Трухильо. Паула Мартело была их лидером. Вместе они пытались найти тайник с сокровищами, который Трухильо намеревался отправить в Европу, но так и не получил возможности. Он все еще был спрятан где-то на острове, разделяемом Гаити и Доминиканской Республикой. Китайцы узнали о его присутствии и пытались найти, если в собственных целях, что-то связанное с проектом под названием Operation Blast. Существовали определенные ключи к разгадке местонахождения клада, и Эвита Мессина нашла доминиканца, который знал одного из них. Теперь китайцы были на Гаити, а Эвита пропала. Ближайшая миссия: проверить присутствие китайцев и найти Эвиту.
   «Так вот и вся история», - тихо закончил Ник. «Уже почти темно. Мы скоро пойдем. А как насчет твоего конца… Хоук слышал что-нибудь еще об операции «Взрыв»?
   "Ничего. Не более того, чем первый слух. Ваша Паула была нашим единственным подтверждением на сегодняшний день, что такая операция существует. Она что-нибудь еще об этом сказала?
   "Еще нет." Ник нахмурился в сгущающемся сумраке. - По какой-то причине она сдерживается. Но я от нее избавлюсь.
   Последовал тихий смешок. «Держу пари, что ты будешь, mon ami. Что касается женщин ...
   «С тебя хватит, приятель. Я уже в пути. Привет Хоуку ».
   Он быстро закончил и еще раз быстро осмотрел местность. Сейчас тьма; по-прежнему тишина; все еще нет луны. Ник подошел к Пауле и лошадям, почти невидимый между деревьями. Он тихо присвистнул, и она сразу подошла к нему.
   "Ты нашел это?" - спросила она его почти беззвучно.
   "Да. Он будет черным, как дыра в аду, но постарайся отследить, куда мы идем. На всякий случай надо спешить. Сюда." Он слегка прикоснулся к ее руке и повел через деревья к холму и наружному отверстию водовода.
   «Дыши, пока есть возможность», - пробормотал он и скользнул на живот. Она подошла к нему вплотную с осторожностью, как кошка из джунглей.
   Воздух был разреженным и затхлым от времени, но он был пригоден для дыхания. Ник остановился и нащупал. Канал был добрых трех футов в диаметре, а пол был покрыт мертвым мхом и грубым камнем. Это не было идеальным местом для невинной вечерней прогулки, но вполне подходило для пары ночных бродяг.
   Он подсчитал, что им оставалось пройти около ста футов согласно плану здания из старой книги Жака. Ник ускорил шаг и двинулся дальше в удушающей темноте, слыша мягкие движения девушки, следовавшей за ним.
   * * *
   Пощечина!
   Сухая рука Цин-фу Шу отдернулась и снова ударила, на этот раз по другой ее щеке.
   «Так тебе не понравился мой Шан, а?» Пощечину! «Но я вижу, что вы почти готовы к следующей встрече. Хорошо!" Он снова ударил и смотрел, как ее глаза открываются. «Если только вы не предпочтете поговорить со мной вместо этого?»
   Эвита отшатнулась от него, глаза расширились от страха и ужаса.
   «Не… это… животное…» прошептала она. "Говорить. Но… вода… »
   Ее слова звучали как шелест сухих листьев на пересохших губах. Цин-фу едва мог их разглядеть, но видел, как лихорадочно работает опухший язык.
   «Сначала небольшой разговор», - убедительно сказал он. «Тогда твоя награда. Скажите, на кого вы работаете. Это будет хорошее начало ».
   Ее рот зашевелился, и вышел тихий звук.
   Цин-фу наклонился ближе.
   "Какая?"
   «Fi-fidelistas… и звук стих в задушенное карканье.
   "Какая!" Цин-фу яростно потряс ее. "Кто? Кто?"
   Ее рот напряженно работал, но издаваемые звуки не были словами. Даже Цин-фу было очевидно, что она не способна говорить.
   «Шан! Шан! » - проревел он. Эвита отпрянула и вздрогнула.
   Из прихожей раздалось низкое рычание. "Мастер?"
   «Принесите воду!»
   Эвита вздохнула и закрыла глаза.
   «Твоя награда», - любезно сказал ей Цин-фу. «Тогда полная история, да?»
   Она кивнула, все еще закрывая глаза.
   Пока ждал, доктор Цин-фу приготовил еще одну иглу. На этот раз он собирался узнать правду. Конечно, она все равно попытается солгать.
  
  
  
  
  В свою очередь, у него все еще оставался в запасе Шан. И он не собирался обманывать себя в этом.
   * * *
   Ник включил карандашный фонарик на достаточно долгое время, чтобы увидеть, что они оказались в каменном подвале, полном паутины и мертвых листьев. Сломанное деревянное ведро лежало под оборванной веревкой рядом с лестницей, ведущей к люку. Он был заперт изнутри. Но петли расшатались и заржавели от времени. Он погасил свет и включил свой «Особый замок».
   «Я что-то слышу там, наверху», - прошептала Паула. Бьют камни. Копают.
   - Я тоже, - пробормотал Ник в ответ. «Но не рядом с нами. Но если мы войдем в комнату, полную людей ...
   «Я знаю», - сказала она. "Ты сказал мне. Поторопитесь, пожалуйста! »
   "Торопиться!" - пробормотал Ник. «Две недели они здесь, и теперь мне нужно торопиться».
   Он почти видел, как ее губы сжались в темноте.
   «Я услышал об этом только тогда, когда сообщение Жака…»
   «Я знаю, - сказал он. "Ты сказал мне. И прекрати женскую болтовню, если не возражаешь.
   Ее молчание было почти громким. Ник усмехнулся про себя и продолжил работу.
   Древние петли оторвались от своих оснований.
   * * *
   Том Ки поднялся по склону на своем скакуне. Это был медленный галоп, больше похожий на решительный шаг, но он приближал его. У него были новости для Цин-фу Шу. Кубинские товарищи не отправляли Алонсо на Гаити. Как они могли? Они даже не знали, что Цин-фу и его люди были там. По их словам, Алонзо, должно быть, сделал это сам. Они понятия не имели, кто мог его убить.
   Восточный ум Тома Ки все тщательно продумывал. Он поверил их истории; кубинцы не послали Алонзо, и они были искренне озадачены. Итак - зачем он пришел и кто его убил? Том Ки ударил своего скакуна, чтобы ускорить его. Впереди был долгий путь, и что-то подсказывало ему, что нужно спешить.
   «Садись, ты! Садись! » Цин-фу слышал истерическую ярость в собственном голосе, но ему было все равно. Он плеснул ей в лицо кружкой воды и покачал головой из стороны в сторону, но веки не открывались, и не было ни малейшего стона. Она сделала это снова! Он дико выругался на всех языках, которые знал, и ударил ее кулаком по голове. На мгновение, только на мгновение, он отвел глаза, чтобы взять у Шана кружку с водой, и в этот момент она ударилась головой о стену, и теперь она лежала молча, как могила. Теперь, клянусь Богом, он свяжет ее, и в следующий раз…!
   Он бросил кружку на пол и закричал, требуя веревки. Некоторое время она могла отдохнуть, связанная, как цыпленок, а потом он вернется. Он смотрел, как Шан связал ее, а затем ушел. О да, он вернется.
   * * *
   Люк был неплотным прикрытием дыры, и они находились в каменной комнате, прислушиваясь к отдаленным ударам. Полная тьма давила на них, как крышку гроба. Ник позволил пройти несколько минут, пока он, как щупальца, отправил свои чувства в темноту и посмотрел на свое мысленное изображение карты. Затем он прикоснулся к руке Паулы и двинулся по коридору к звуку.
   * * *
   Том Ки хлестнул усталую лошадь. В нем росло чувство срочности. Каждый его инстинкт подсказывал ему, что в воздухе витает опасность.
   Он заставил неуклюжего зверя поторопиться.
   Второй шанс Шана
   В конце туннеля тьмы было приглушенное сияние света. Ник нащупал его, похожий на призрак в своей темной форме и специальных ботинках, которые называли «ползучими». Паула шла за ним, как тень в кроссовках.
   При любых других обстоятельствах Ник избегал бы света, как ловушки, которая могла бы оказаться. Но его главной целью было проверить присутствие китайцев и посмотреть, что они замышляют, поэтому единственным смыслом было направиться туда, где происходило действие. Также была девочка Эвита. Если бы она была здесь и была бы еще жива, велика вероятность, что она была бы где-то рядом с центром их деятельности, а не спряталась бы в какой-нибудь отдаленной части Цитадели.
   Поэтому он двинулся к свету и звуку, ожидая на мгновение с головой уйти в беду.
   Это началось даже раньше, чем он ожидал.
   Внезапно яркая лужица плеснулась на каменном полу в ярдах вперед и резко наклонялась к нему, как если бы человек с фонариком свернул из одного прохода в этот. Ник слышал глухой топот приближающихся тяжелых ног, когда приближался пучок света.
   Он оттолкнул Паулу одной рукой и раскинул руки вдоль стены в слабой надежде найти дверь. В пределах досягаемости никого не было; даже ниши. Осталось только одно. Атака.
   Он продолжал идти к лучу фонаря, одна рука была поднята, чтобы прикрыть глаза и лицо от света, а другая рука была наполовину сжата рядом с собой, готовясь к встрече с Хьюго. Он всмотрелся в призрачную фигуру за пределами света и раздраженно вздохнул. Он испуганно воскликнул, и
  
  
  
  
  Луч фонарика скользнул по его телу.
   «Убавь свет, дурак!» - прошипел он по-китайски, надеясь, что выбрал правильный язык, чтобы шипеть. - А там шум от копания! Это разбудит мертвых ». Говоря это, он позволил Хьюго стечь ему по рукаву и продолжал двигаться, его глаза все еще были скрыты от света, пока он не оказался в нескольких дюймах от другого. «Где твой командир? У меня важное сообщение ».
   «Командование…?»
   Ник ударил. Его правая рука качнулась из стороны в сторону и упала на горло с китайским голосом. Хьюго, с острыми краями и тонким лезвием, прорезал голос и разрезал его на середине слога, затем легко двинулся дальше, словно через масло, и разрезал яремную вену. Ник схватил падающий фонарик и снова ударил по горлу мужчины, протолкнув тонкую длину Хьюго через шею и снова. Тело опрокинулось медленно; он поймал его вес и опустил на пол.
   Некоторое время он прислушивался, не слыша ничего, кроме слабого дыхания Паулы и звуков ударов и копания из-за стен коридора. Никаких проблем. Но теперь ему нужно будет найти место, чтобы положить тело. Он направил луч фонарика по коридору и увидел углубление в нескольких футах впереди. Не говоря ни слова, он протянул свет Пауле и закинул обмякшее тело себе на плечи. Им придется воспользоваться шансом на свет на мгновение и еще одним шансом, что в этой темной нише в стене никого нет.
   Она опустила луч низко, подальше от Ника и его ноши, и направила свет на отверстие. Он вёл в пустую комнату, гниющие полки которой были оторваны от стен и сложены на полу, как будто кто-то пытался вырвать у них секрет. Ник затащил свою ношу в угол и с мягким стуком уронил ее.
   «Включи свет ему в лицо», - прошептал он. «Один быстрый взгляд, потом погаси».
   Она накинула луч на тело и позволила ему задержаться на голове. Кровь обвивала шею, как багровую петлю палача, и черты лица были ужасно искажены. Но даже в смертельной агонии лицо явно было китайским. Так же была и рабочая форма с вшитыми в ткань маленькими выцветшими знаками различия. Лицо Ника было мрачным, когда Паула щелкнула выключателем и оставила их в темноте с трупом. Он знал, что это за крошечный значок, символ высокоспециализированной компании китайских агнтов и лазутчиков, главной задачей которой было лишить страну ее добычи и подготовить путь для пропагандистов и военных тактиков. Обычно это означало, как это означало в Тибете, что китайцы планировали перебраться в страну для захвата власти либо открыто, либо за кулисами с марионеткой, защищающей их. Но здесь, прямо под носом у ОАГ и дяди Сэма?
   Ник нахмурился и пополз обратно в коридор. Паула Безмолвная скользила за ним. Они снова направились к свету.
   Это было почти легко. Проход разветвлялся налево и направо. Слева была тьма, справа - свет. Он струился через открытый дверной проем, а рядом с дверью было низкое окно с решеткой. Ник пригнулся, чтобы посмотреть сквозь него. Четверо мужчин, все китайцы, методично разбирали огромную каменную комнату. К одной из стен было прислонено устройство, которое он узнал как металлоискатель. В данный момент им никто не пользовался; у него был выжидательный взгляд, как будто его оператор мог временно отсутствовать. Где? - подумал он. Но он увидел достаточно, чтобы подтвердить рассказ Паулы о китайской охоте за сокровищами и некий скрытый мотив, гораздо больший, чем простая жажда добычи.
   Теперь о девушке. Он снова указал их положение на своей мысленной карте. Проход справа должен вести прямо к той части подземелий, которая открыта для туристов. Они вряд ли держат ее там. Значит, налево. Он подтолкнул Паулу, и они скользнули в темный левый коридор.
   Цин-фу сел на складной стул в комнате, которую назвал своим офисом. Он хорошо поел из своего небольшого личного запаса и чувствовал себя намного лучше. Последние несколько дней дела шли не очень хорошо, но теперь он был убежден, что добьется большего от девушки и, возможно, даже от своих упрямых соратников, Фиделистов. The Fidelistas…. Он задумался. Неужели девушка снова солгала, когда прохрипела имя? Или они могли вести с ним двойную игру? Его тонкий рот сжался при этой мысли.
   Он взглянул на свои часы, сделанные в Пекине. Он давал ей еще час, чтобы обдумать свои мысли, а затем разорвал ее на части… сначала ее разум, затем ее тело. Шан ждал ее.
   * * *
   Шан ждал. Он спал, но его животные чувства лежали близко к его толстой поверхности, и он просыпался от шагов доктора. Рядом с его огромным лежачим телом горел фонарь. Даже ему иногда хотелось света в клетке. Шан зарычал во сне, ему снились животные, мечтающие о страстях, которые нужно удовлетворить, и другие существа
  
  
  
  
   Еще нет, Шан, еще нет. Шан, ты дьявольский ублюдок! Подождите! Он ждал, даже когда спал. Но долго ждать он не стал.
   * * *
   «Паула. Это безнадежно, - прошептал Ник сгустку тьмы рядом с ним. «Мы не можем бродить по этому лабиринту всю ночь. Мне нужно будет найти способ избавиться от них, а затем вернуться ...
   "Пожалуйста нет! Пожалуйста, позвольте нам продолжить поиски ». Впервые она прозвучала как умоляющая женщина. «Если мы уйдем и они найдут тело этого мужчины, как вы думаете, что они с ней сделают? Мы должны продолжать поиски! »
   Ник молчал. Она была права насчет тела. Но он также знал, что их удача не может длиться вечно. Они прижимались к стенам бесчисленное количество раз, когда мужчины шли мимо них по поперечному коридору, и они забирались в бесконечные темные подвалы, чтобы рискнуть фонариком и испытанием. Это была глупая затея. Его мозг побуждал его прекратить эту ерунду и уйти.
   «Хорошо, еще одна попытка», - сказал он. «То есть. Я не думаю, что мы там были. Я не уверен, но я так не думаю ". Они прошли еще один коридор. Ник заставил свой мозг работать над восстановлением карты. Он понятия не имел, черт возьми, где они. Нет, подожди - они уже делали это раньше. Он узнал изгиб и грубый камень. Теперь они выходили на неизведанную территорию. Но по крайней мере он знал, где они были по отношению к трубопроводу.
   Проход снова разветвлялся. Ник застонал про себя, и Паула вздохнула рядом с ним.
   «Ты возьмешь одну, а я - другую», - прошептала она.
   «Нет! Мы остаемся вместе. Я тоже не хочу охотиться за тобой. Попробуем идти прямо?
   Некоторое время она молчала. Затем она сказала: «Вы правы. Это бесполезно. Нам нужна дополнительная помощь. Я говорил тебе-"
   - Ой, черт возьми, забудьте это, - устало сказал Ник. «Пойдем отсюда и…» Он замолчал. Его чувства поежились, и его тело напряглось. Паула застыла рядом с ним.
   "Что это такое?"
   "Слушать!"
   Они оба слушали.
   Звук раздался снова. Это был длинный, низкий, сопящий храп. Рычание. Тишина. И снова храп.
   «Мы посмотрим», - мягко сказал Ник и заскользил вперед. Дыхание Паулы участилось, когда она последовала за ним.
   Позади них, в конце ответвления, Цин-фу созерцал дым своей сигариллы и планировал свой предстоящий сеанс с Эвитой.
   А снаружи, под безлунным небом, усталый конь Тома Ки мчался к концу тропы.
   Шан зашевелился в своей приемной. Он еще не совсем проснулся, но услышал шаги. Он пробормотал во сне.
   Ник проследовал по изгибу прохода в направлении звука и резко остановился. Мягкий свет лился из комнаты с приоткрытой дверью, а за этой дверью кто-то сопел во сне. А также за дверью… была еще одна дверь. Он мог видеть это с того места, где стоял, массивную закрытую дверь с засовом поперек нее. Его пульс участился. Ни одна из других дверей не была заперта. И ни одну из других дверей не охранял храпящий мужчина.
   Он взглянул на Паулу в ярком свете. Она смотрела на запертую дверь, и ее губы приоткрылись. Сейчас в ее лице не было ничего твердого; только своего рода «О, Боже, Пожалуйста, Боже, взгляд», который внезапно заставил его полюбить ее намного больше. Он сдерживающе поднял руку и вытащил Вильгельмину из специальной кобуры, вильгельмины, сделанной длинной и неуклюжей из-за глушителя, которым он так редко пользовался.
   Ник прокрался в камеру, похожую на камеру, и тут разразился ад.
   Не успел он увидеть невероятно гору и поднял «Люгер», как огромная фигура поднялась с фантастической скоростью и прыгнула на него из тени. Его голова ударилась о стену, и Вильгельмина вылетела из его рук. Огромная босая ступня ударилась ему по горлу, когда он растянулся на смертельно холодном камне и увидел танцующие огни там, где он смутно знал, что их нет. За расколотыми огнями и красной дымкой он увидел Паулу, нацеленную из своего крошечного пистолета на огромный клубок жира, а затем увидел, как существо повернулось и выбило пистолет из ее руки. Ник глотнул воздух и покачал головой. Существо обнимало ее руками и сжимало ее с чудовищным удовольствием, прижимая ее стройное тело к его собственным рулонам жира и мускулов и кряхтело от ужасного восторга. Ник неуверенно поднялся на ноги и вытащил Хьюго из ножен. Он ударил по толстой спине, толкнув Хьюго перед собой, как крошечный штык, и вонзил его глубоко в рулон плоти. Огромный человек-монстр высвободил одну толстую руку от Паулы и ударил Ника кулаком по лицу. Ник пригнулся и нащупал Хьюго, все еще дрожавшего в теле большого человека, и резко вогнал стилет в глубокую рану на спине.
   Чудовище молниеносно повернулось к нему и протянуло руку, превращенную в лезвие топора. Он скользнул по лопатке Ника, когда он уклонился, но Ник знал что
  
  
  
  
  Это было то, что было - удар карате, предназначенный для мгновенного убийства. Он крутанулся на подушечках стопы и жестким ударом выкинул правую ногу, которая попала толстому под подбородок и остановила его на один глубокий вдох. Хьюго упал со своей толстой постели и рухнул на пол. Ник ринулся к нему.
   "Ах нет!" Ствол дерева ногой отбросил его в сторону. Он поймал ногу и резко дернул. Он подбросил его в воздух и отбросил обратно к стене. Но на этот раз он был готов к падению. Он перекатился на бедра и резко вскинул обе ноги на нависшую над ним громаду. Существо попятилось назад, но осталось на ногах.
   «Ах, нет, - сказал он снова. «Ты не делаешь этого со мной. Я Шан! Ты не делаешь этого с Шаном ».
   «Как поживаешь, Шан», - сердечно сказал Ник и прыгнул на него, протянув руку, как стальной клин. Он вонзился в горло Шангу и вернулся на него бумерангом.
   Бог Всемогущий! - подумал Ник, отшатываясь. Толстая свинья знает все уловки карате и еще парочку.
   Шан снова приближался к нему. Нет, он делал паузу. Огромная рука подняла Паулу с пола там, где она тянулась за пистолетом, и швырнула ее в сторону. Она приземлилась смятой кучей. Ник снова прыгнул, нанеся жестокий удар в висок, а другой - в толстую кишку. Шан хмыкнул и хлопнул Ника большой ладонью по голове. Ник тяжело рухнул, один раз перевернулся и, тяжело дыша, поднялся. Шан стоял над ним, раскинув руки, и ждал.
   * * *
   Цин-фу нахмурился. Он дал четкий приказ, чтобы мужчины не разговаривали во время работы, но теперь он слышал их голоса. А он? Он внимательно слушал. Нет, ничего. Тем не менее, пришло время проверить их и посмотреть, что они делают. Пришло время вернуться Тому Ки. Он погасил сигариллу и потянулся за фонариком.
   * * *
   Ник снова перекатился и вскочил на ноги. Шан ухмыльнулся, как обезьяна, и махнул ему огромной лапой. Ник увернулся и почувствовал, как полутон пробил его ребра. Он попятился и нанес удар ногой, который попал прямо в нежную цель между его похожими на туловище ногами. Другой мужчина согнулся бы пополам и закричал. Шан вскрикнул и присел, вытянув толстые руки, чтобы обнять Ника вокруг колен. Он поймал только одно из них; другое ударило под его подбородком и качнуло его назад, как подпрыгивающий воздушный шар.
   Шан негромко рассмеялся. «Ты насекомое», - тихо прорычал он.
   Ник чувствовал себя таким. Он снова укусил его грудным ударом, который вошел в слой жира и снова рассмешил великана.
   «Хо, смотри! Я использую дубинку для тебя, - прорычал он. Он быстро протянул руку и схватил Паулу за лодыжки. Она была менее чем в полубессознательном состоянии, и ее слабые извилины ничего для него не значили; он пару раз ударил ее, как бейсбольной битой, набрал обороты и ударил Ника ее беспомощным телом - неандерталец, использующий женщину как дубинку. Он отпустил удар и усмехнулся про себя.
   Ник поглощал большую часть веса и импульса своими вытянутыми руками, смягчая удар для них обоих. Но он не смог удержать равновесие и опустился под нее, тихо ругаясь. Безволосая обезьяна напала на него, как краб, когда он откатился на свободу, размахивая огромной ногой в боковом ударе, который в случае попадания мог бы разбить мозг Ника как сырое яйцо. Он не приземлился. Ник отвернулся и увидел, что нога гиганта неловко опустилась, немного потеряла равновесие, и яростно нанес удар своими ногами. Одна ступня сильно ударилась о голень с мягкой подкладкой; другой обернулся за другой толстой ногой и сильно дернулся. Человек-монстр с глухим стуком упал и попытался подняться. Ник ударил ногой в пах и подпрыгнул, размахивая ногой в ботинке, даже когда прыгнул. На этот раз удар ботинка попал по боковой стороне толстого черепа, и голова Шана дернулась, как боксерская груша.
   Это уже не были кошки-мышки. Шан больше не играл, и рубящий удар едва его ошеломил. Но это помогло. Шан широко вцепился вверх своей здоровой рукой и промахнулся на несколько дюймов. Ник попятился, когда Шанг начал подниматься, и он снова прыгнул так высоко, как только мог, а затем упал всем своим весом на выпуклый живот. Он услышал треск ребер и снова прыгнул, глубоко втирая ступни в жир, ребра и кишки. Дыхание с хрипом и хрипом вылетало из распухшего тела под ним.
   «Не похоже на крикет», - сказал себе Ник и снова рухнул на землю всем своим весом. Его пятки опустились в пульсирующем движении, яростно врезаясь в нагрудник, в сердце, в мускулистый живот. Руки Шана скользнули мимо его ног и безуспешно пытались схватить их.
   Раздался отвратительный хлюпающий звук. Шан лежал неподвижно.
   Ник отскочил от своего человеческого батута. Краем глаза он заметил, что Паула стоит на ногах и неуверенно движется к двери.
  
  
  
  он запер внутреннюю дверь. посмотрел на ужасный беспорядок, который он устроил с чудовищным человеком, и почувствовал тошноту. Шан был мертв, и он умер мучительно. Ник подобрал Хьюго и упавшие пистолеты и последовал за Полой в темную камеру. Она направила луч фонарика в угол.
   На каменной кровати, скованная веревкой, лежала, свернувшись от ужаса, женщина, изможденное лицо и странно опухшие губы.
   Паула подбежала к пению, как мать, нашедшая давно потерянного ребенка.
   «Эвита, Эвита! Это Паула! Не бойся. Мы вытащим тебя отсюда.
   «Паула! О, Паула ... " Это был надломленный шепот, который превратился в рыдание.
   Ник позволил им на мгновение напевать вместе, пока он оглядывал камеру и прислушивался к другим звукам. Выхода не было, кроме того пути, которым они пришли, и не было ни звука о приближении. Еще. Он полез во внутренний набедренный карман и подошел к женщинам.
   «Вот», - сказал он, откупоривая фляжку. «Выпей, и мы пойдем». Паула взяла у него стакан и поднесла к пересохшим губам Эвиты.
   Ее глаза все еще были поражены, но она послушно пила. Ник перерезал веревки, которые связывали ее, и нащупал ее пульс. Она была в плохой форме. Но она сделает это, если они поторопятся. Он увидел ожоги и другие следы пыток и поклялся себе, что вытащит ее отсюда, несмотря ни на что.
   «Знаешь дорогу назад, Паула?» он прошептал.
   Она посмотрела на него и медленно покачала головой.
   "Мне жаль. Я не уверен. Вы?"
   Он кивнул. "Я думаю так. Я понесу ее. Держитесь близко и будьте начеку. Эвита? Он нежно прикоснулся к девушке. «Просто держись за меня. Это все, что тебе нужно сделать.
   «Устала», прошептала она. «Может не выжить. Сначала скажу… Паула, послушай. Слушайте! Подсказка Падиллы… Замок черных. Но он также сказал, что это недалеко от Доминго. Китайцы ошибаются. Это не на Гаити. Понять? Не на Гаити. И еще он сказал… »Она вздохнула и упала без сил.
  
   Паула простонала от боли. "Она умерла!" прошептала она.
   "Она не." Ник быстро наклонился и взял Эвиту на руки, как если бы она была ребенком. «Потеряла сознаие. Погаси фонарь и следуй за мной. Не теряйте меня - но если что-то случится, это два левых и правых, еще один левый и правый, и беги как черт. Если возникнут проблемы, не жди меня. Я не буду ждать тебя. Поняла? Поехали."
   Он отнес свою ношу в прихожую, перешагнул через похожие на хоботы ноги искалеченного Шана и ненадолго подождал в дверном проеме, пока Паула гасит свет. Затем он стремительно шагнул в коридор, исследуя темноту глазами своего разума и держась близко к стене. Задняя часть его шеи ощетинилась от предупреждений, но у него не было выбора. Это было «идти и продолжать», и все, пока что-то их не остановило.
   * * *
   Доктор Цин-фу Шу стоял в темноте в углу коридора, ведущего в свой кабинет. Он что-то слышал; он был в этом уверен. И мужчины не несли ответственности. Они работали в своем обычном бесстрастном молчании, молотили и копали, но не разговаривали.
   Шан? Невозможно. Тем не менее…
   там было слово «фиделисты». Он продолжал шептать в его голове, и эхо надломленного голоса девушки. Fidelistas…?
   Сейчас, прямо сейчас, он получит от нее правду.
   Его мысли были полны мыслей о Фиделистах, когда он включил свой фонарик и направил его луч в коридор впереди, ведущий к ее камере. Он невольно ахнул.
   Широкий луч света пересек и исчез в тени за ним высокий бородатый мужчина в форме Кастро - нес девушку!
   Крик возмущения и тревоги поднялся в его горле, когда он прыгнул вперед и схватился за пистолет, которым так редко приходилось пользоваться.
   * * *
   Лицо Ника озарил свет. Он сдвинул вес девушки в сторону и слегка развернулся на подушечках ног, чтобы ударить боком по фигуре за светом. Его ступня соединилась со скрытой голенью, и в то же время он услышал хлопок! звука и свет погас. Вопль ярости спустился вниз, на пол, а затем последовал еще один звук и глухой удар. «Паула стреляет этим маленьким пистолетом с глушителем», - подумал он с мрачным удовлетворением и остановился, чтобы толкнуть темную фигуру ногой. Он лежал неподвижно.
   "Да ладно!" - настойчиво прошептал он и двинулся дальше.
   Паула на мгновение поколебалась, а затем последовала за ним.
   Звуки копания прекратились. Кто-то кричал. из коридора рядом. Ник быстро повернул налево, побежал дальше, сделал еще один поворот.
   "Паула?" - прошипел он.
   "Скоро!"
   Он повернул направо. За ним раздались бегущие шаги, и это была не только Паула. Они были близко - слишком близко. Он сделал следующий поворот налево, и они исчезли, все, кроме Паулы. Девушка становилась тяжелой. Ник ослабил хватку и сделал последний поворот направо. Шаги снова были громкими, и другой голос кричал
  
  
  
  
  
   Он на полном ходу врезался в каменный угол дверного проема. Девушка застонала, а Ник выругался. Паула прошла мимо него, и он услышал, как она открыла люк, который они открыли час или два назад.
   «Опустите ее ко мне!» - выдохнула она. «Спусти ее - я спущу ее по лестнице».
   Ловушка была широко открыта, и девушка была на полпути, когда двое мужчин ворвались в подвал. Ник нырнул в яму и бросился на Вильгельмину. Свет полностью упал ему в лицо и ослепил его, но он направил «Люгер» справа от отражателя и над ним и произвел три выстрела подряд. Пули хлестали по камню вокруг него, а одна пролетела мимо его уха. Ответный залп Вильгельмины расколол качающийся фонарик. Второй мужчина держал огонь. Позади него Ник слышал, как Паула спускает измученную девушку по узкой лестнице. Выстрел пронзил его рукав, и он выстрелил в маленький язычок пламени, а затем снова и снова туда, где, как он думал, должна быть голова и грудь. Что-то упало, и он немного подождал. В проходах за ними глухо гремели шаги. Но в комнате с ним стояла тишина. Он быстро спустился по лестнице и захлопнул люк над головой.
   Он включил свой карандашный фонарик ровно на столько, чтобы увидеть, как Паула борется в коридоре с низким потолком с мертвым весом девушки.
   «Я возьму ее», - выдохнул он. «Иди и отвяжи этих кляч. Только быстро!" Он как можно нежнее схватил обмякшее тело Эвиты и накинул ее на спину. Затем он пополз - полз со скоростью, с которой мужчина может ползать по полу из высохшего мха и истертых камней, с низким потолком над головой и полуживой женщиной, которая его тяготила. Перед собой он слышал, как Пола скребет по грубому полу и направляется к выходу из водопровода. А за ним воцарилась благословенная тишина.
   * * *
   Цин-фу с трудом поднялся на ноги и схватился за ноющую голову. Его рука стала липкой от крови. Его ошеломленный ум не мог сразу понять, что произошло, но он знал, что это катастрофа. Он открыл рот, чтобы закричать, но не издал ни звука. Его руки нащупали пол рядом с ним и нашли сломанный фонарик. Потом пистолет. Он схватил его, нашел спусковой крючок и выстрелил. Звук ударил по стенам. Затем он снова потерял сознание. Но прежде чем занавес опустился на его разум, он услышал, как кто-то бежит к нему, и крик по-китайски. Поторопись, свинья! - смутно подумал он и погрузился в кошмар побега от Фиделиста.
   * * *
   Том Ки спешился в пальмовой роще и поспешил к входу в туннель. И остановился. В подножье красного дерева что-то шевелилось. Он застыл на месте, слыша шелест листьев в безветренной ночи и мягкий топот лошадей, которых здесь быть не должно, и повернулся к высоким деревьям. На мгновение он совсем забыл о срочности своего послания Цин-фу и необходимости помощи специалиста с металлоискателем. Все, о чем он мог думать, это то, что в роще красного дерева, в опасной близости от замка, было движение. Он пробежал сквозь деревья и остановился, чтобы посмотреть в темноту.
   Две фигуры помогали третьей сесть на лошадь. Один из них сел на ту же лошадь и крепко обнял безвольную фигуру. Затем другая села на вторую лошадь, и две лошади тихо двинулись сквозь деревья к тропе под гору.
   Луны не было, но было немного звездного света. И когда две лошади двигались через узкую поляну к тропе, Том Ки мельком увидел девушку Эвиту. Он также увидел двух всадников до того, как ветви спрятали их, и, хотя он не узнал их, он знал, что это не люди Цин-фу.
   Копыта слегка щелкнули по следу и набрали скорость. Он повернулся, помчался обратно к своему коню и повел его на тропинку. Затем он последовал за ним, сначала на расстоянии, потому что вокруг было немного других всадников, а затем поближе, когда он начал встречать пешеходов и крестьянские телеги дальше по склону. Время от времени он сдерживался и съезжал на обочину дороги, чтобы звук его копыт не был таким постоянным, чтобы всадники впереди его заметили. Ему показалось, что он видел, как один из них время от времени оборачивался, чтобы оглянуться через плечо, но они продолжали ехать ровным шагом. Теперь они скакали. Том Ки низко ссутулился на лошади, склонив голову, и тоже пустился галопом.
   «Есть запасная кровать, Жак?» Ник шагнул со своей ношей, и Паула быстро закрыла за ними дверь кухни.
   "Ты нашел ее!" Глаза Жака сияли от удовольствия на его смуглом лице. «Но mon Dieu! С ней обращались ужасно! Немедленно приведите ее сюда. Мари! »
   Его хорошенькая молодая жена появилась в дверном проеме и сразу оценила ситуацию. «Кровать готова», - решительно сказала она. «Принесите
  
  
  
  
  ей сюда, пожалуйста. Паула, вы помогите мне раздеть ее, и мы сначала посмотрим, что ей нужно. Жак, зажигай печь. Месье, положите ее прямо сюда. Так. А теперь уходи, пожалуйста.
   Ник оставил девушку на чистых простынях и мягких подушках, усмехнулся Пауле и вернулся к Жаку.
   "Суп? Кофе? Напиток?" - предложил Жак.
   «Все, спасибо, но немного позже», - сказал Ник, и его глаза забеспокоились. «Здесь за нами следили, Жак. Один человек на лошади, который проехал мимо, когда мы остановились здесь. Насколько в безопасности мы - и вы? »
   Жак весело пожал плечами. «Против одного человека, непобедимого. Полагаю, это был не гаитянский офицер?
   Ник покачал головой. «Китайцы, я тоже уверен. Я пытался стряхнуть его, но с девушкой это было невозможно. И мы с Паулой уезжаем незадолго до рассвета. Я надеюсь, что он снова попытается последовать за нами, и надеюсь, что в следующий раз я его поймаю. Но если нет, то лучше остерегайтесь репрессий. И убери девушку отсюда, как только сможешь, чтобы ее присутствие не скомпрометировало тебя.
   Креол улыбнулся и ткнул пальцем в запертую внутреннюю дверь. «Там полно оружия и боеприпасов. Меня окружают друзья, которые бегут ко мне на помощь при малейшем признаке неприятностей - до тех пор, пока им не придется иметь дело с Тонтон Макуте, тайной полицией. Есть двойные замки и тяжелые ставни. Как видите, все закрыты, и на всех занавески. Так что нас даже не слышат, не говоря уже о нападении. И хотя сам дом всего лишь из дерева и глины, он сделан из самого прочного дерева и глины. Не мой друг. Нам не о чем беспокоиться ».
   «Тем не менее, я думаю, что посмотрю на улицу», - сказал Ник. «Выключите свет на мгновение, ладно?»
   Жак кивнул и щелкнул переключателем на кухне. Ник приоткрыл дверь и вышел на улицу. Он украдкой обошел дом и уставился в тени. В радиусе ста ярдов от ближайшего соседского сада не было укрытия для мужчин, за исключением сарая и стойл для лошадей. Он исследовал и никого не нашел. Барабаны все еще гремели вдалеке, и по деревенской улице доносились слабые звуки, звуки болтовни и смеха людей. Но не было ни следа лошади или слушающего человека.
   Ник вернулся в дом и взял угощение, предложенное ему Жаком. Через несколько минут к нему присоединилась Паула и сообщила, что Эвита комфортно отдыхает.
   «Она немного поела и очень сонная», - сказала она Нику. «Но она хочет поговорить с нами перед сном. И она благодарит тебя. Нику показалось, что тон Паулы стал намного более дружелюбным, и он был этому рад.
   «Она должна благодарить тебя, а не меня», - сказал он, благодарно потягивая коньяк Жака. «Вы, Грозные, - кучка смелых девушек, судя по тому, что я видела. Думаешь, теперь она сможет с нами поговорить?
   Паула кивнула. «Это должно быть сейчас, потому что я думаю, что мы должны скоро уехать. Мари даст нам пять минут, не больше. Она одарила его призрачной улыбкой, которая шевельнула уголками ее губ и показала след ямочки на щеке. «Хотя, по ее словам, ты стоишь целого отряда морской пехоты».
   "Ой, черт возьми!" - шутливо сказал Ник и шаркал ногами. «Ладно, давай послушаем, Эвита отдохнет». Он встал и последовал за Паулой в маленькую комнату, которую Мари превратила в спальню для Эвиты. Жак быстро проверил дверные и оконные замки и вошел за ними.
   Была почти полночь. В деревне было тихо.
   * * *
   Ночь была прохладной, и Том Ки окоченел. Но звуки, доносящиеся из наушников, не давали ему покоя. С боковой стены дома на расстоянии более двухсот ярдов, но почти прямо напротив Леклерков он мог слышать каждое сказанное слово. Его лошадь была привязана к дереву в небольшой парковой рощице поблизости, а сам он был в тени темного дома. Маленькое транзисторное устройство, похожее на телескоп, в его руках было направлено прямо в окно в том месте, за которым он наблюдал. Это была одна из уловок его профессии, и он хорошо ею пользовался. Он мрачно усмехнулся и поправил маленький циферблат. Голоса доходили до него громко и отчетливо. Голос девушки был прерывистым и шепотом, но каждое слово было слышно.
   * * *
   «… Это не имело для меня смысла, - прошептала она, - но он сказал так. Его ключ к разгадке был - Замок черных. Он сказал мне, когда мы… когда мы… - она ​​отвернулась от них и закрыла глаза. «Он сказал мне, когда мы были вместе в постели, всего за несколько минут до того, как мужчины ворвались и напали на нас. Он попытался уйти через окно, но ему выстрелили в спину. Потом они, должно быть, ударили меня, потому что… потому что следующее, что я понял, я оказался в каком-то доме и на мне была одежда. Пахло едой - много еды, как будто внизу ресторан. А потом этот человек… - Она тяжело вздохнула. Мари дала ей глоток чая с ромом и укоризненно посмотрела на остальных.
   «Только сущность
  
  
  
  
  , Эвита, - быстро сказал Ник. "Вы его знали? Он что-нибудь раздал? Вы ему что-нибудь рассказывали?
   Эвита отодвинула чашку и кивнула. "Я знал его. Мы пошутили над ним, Паула, и звали его Фу Маньчжу. Хозяин китайского дракона в Санто-Доминго. Тот, который, как мы всегда думали, шел по тем же следам, что и мы, в поисках сокровищ ».
   «Цин-фу Шу», - мягко сказала Паула. «Я подумал, что это может быть он там, в темноте».
   «И… и было существо». Эвита вздрогнула и втянула воздух. «Но это было позже. Он продолжал следить за мной и пытался выяснить, знаю ли я что-нибудь еще. Я сказал ему, что ничего не знаю. Затем он поговорил с другим человеком, которого я не мог видеть… и они решили, что Замок Черных должен быть Цитаделью. А потом он воткнул в меня иглу и… и я проснулся в той камере. С этим чудовищем, охраняющим дверь.
   «Это Падилла, - сказал Ник. «Вы сказали, что он сказал вам кое-что еще. Что это было?"
   «Это была наша первая встреча», - прошептала Эвита. «Раньше мы пошли в его квартиру. Я заставил его сказать мне кое-что раньше… Я согласился уйти. И он сказал, что это было у нас у всех под носом, если бы мы только знали, где искать. Он не знал где, а то сам был бы там. Но он знал, что до Санто-Доминго всего несколько минут езды. И Трухильо засмеялся, когда сказал ему. Он сказал - сказал в шутку, что это будет на La Trinitaria. И он повторил это несколько раз, сказал Падилья. В La Trinitaria было что-то очень забавное.
   "La Trinitaria!" Лицо Паулы внезапно побелело и побледнело. «Так называется группа сопротивления, к которой принадлежали все наши люди! Что это за шутка, когда все мужчины мертвы? »
   «Паула, я думаю, он даже не понял себя, Падилла. Но я считаю, что это была не просто шутка. Я думаю, это может что-то значить для нас. Я не знаю что." Эвита устало вздохнула и облизнула губы. «Теперь хватит!» - резко сказала Мари. «Она должна отдохнуть». «Еще кое-что», - выдохнула Эвита. «Этот китаец, Цин-фу…. Он все время говорил что-то об Алонзо, что он видел Алонзо. Он сказал, что Алонзо предоставил ему информацию. О нас. Думаю, он мало что знал, но все время что-то говорил об Алонзо. И было что-то в его манере говорить, что заставило меня подумать, что он каким-то образом работал с фиделистами и что он пришел в них сомневаться ». Ник бросил взгляд на Паулу. «Мой кубинец?» пробормотал он. Теперь ее лицо стало еще белее. "Да. Мы думали, что он наш друг. Особенно одного из нас. Мы должны немедленно вернуться. Мари? Ты позаботишься об Эвите?
   «Но да, конечно, конечно! А теперь закончите говорить где-нибудь в другом месте ».
   Она быстро выгнала их из комнаты и поставила на кухне с кофейником.
   «Лодка всегда рядом, - сказал Жак, когда Мари оставила их. «В заброшенном лодочном сарае в Тури. Паула знает. Анри Дюкло отвезет вас туда и обратно. По договоренности он бывает там в два часа утра, так что скоро будет. Но если хочешь, у тебя есть немного времени, чтобы отдохнуть.
   Ник покачал головой. «Чем раньше мы отсюда уедем, тем лучше для всех. Мы можем пройти туда через час, не так ли? " Жак кивнул. «Тогда мы можем оставить лошадей здесь», - сказал Ник, взглянув на часы. «Так будет тише. С тобой все в порядке, Паула?
   "Да." Она резко поднялась из-за стола. «Я думаю, что мы сейчас впереди, и мы должны оставаться впереди».
   «Жак». Голос Ника был тихим, но убедительным. "Береги себя. Я все еще думаю, что за нами следили. И если они не поймают меня и Паулу, они могут пойти за тобой. Не позволяйте им дотянуться до вас ».
   Жак похлопал его по плечу. «Не буду, друг мой, - тихо сказал он.
   * * *
   Том Ки оказался в затруднительном положении. Было жизненно важно, чтобы он сообщил Цин-фу Шу, но не менее важно было остановить этих людей. Все они. Не только те двое, которые направлялись к лодочной пристани в Тури, но и оставшиеся. Они слишком много знали. Он все еще думал, что делать, когда его наушники уловили последние прощания и звук открывающейся задней двери. Дверь тихо закрылась, и задвижка скользнула на место. Потом он ничего не слышал. Но он смутно видел, как две нечеткие фигуры мчались через открытое пространство между домами напротив и исчезали в тени.
   «Если нет», - решил он. К тому времени, как он передаст сообщение Цин-фу, будет уже слишком поздно. Он должен действовать сам и быстро. Изнутри дома доносились тихие звуки людей, готовящихся ко сну. Он усмехнулся про себя в темноте, снимая наушники. В его рукаве было два или три туза, которые, если бы он их правильно сыграл, взлетели бы в цене в Пекине. Во-первых, он знал дорогу в Тури, и его не нужно было вести. Во-вторых, мужчина и женщина шли, и это дало ему время. И, наконец, в седельной сумке у него было определенное снаряжение, которое, как он всегда знал, когда-нибудь пригодится.
   Он потянулся
  
  
  
  
  к седельной сумке и вытащил то, что ему было нужно, проверил это в темноте своими умелыми пальцами, затем выждал в тишине целых десять минут, прежде чем сделать следующий шаг. Затем он сел на лошадь и медленно и почти бесшумно направил ее к дому Леклерков. Сквозь плотно занавешенное окно светился слабый свет, и это было отличной целью.
   Том Ки поднял правую руку и нацелил устройство, очень похожее на сигнальный пистолет. Он так же действовал, но его пламя содержалось в миниатюрной ракете, а его заряд был смертельный. Он нажал на спусковой крючок и врезал второй снаряд в ствол. Первый приземлился на толстую соломенную крышу и вонзился в него, как пуля, прежде чем расколоться и извергнуть языки раскаленного добела пламени. Второй полетел прямо к окну. Он смотрел, как она ворвалась внутрь, в то время как он захлопнул третий за ним, а затем еще один по соломенному карнизу над входной дверью. Пылающий термитный состав струился и разливался в реки огня, жадно царапая сердце того, на кого нападало. Серия небольших взрывов разорвала тишину, когда пламя ворвалось в склад боеприпасов Жака Леклерка, небольшой арсенал, который должен был защитить их от любых атак. Теперь это только усугубило положение.
   Том Ки опустил гранатомет и схватил поводья испуганной лошади. Он почувствовал теплое сияние торжества и удовлетворения. Его маленькие игрушки были невероятно эффективными. Через несколько секунд этот дом из глины, дерева и соломы превратился в ад, пылающий невыносимым жаром и обжигающим пламенем. Это было как напалм на высушенной на солнце древесине, как гигантский огнемет на свалке бензина. Пелена огня накрыла стены от одного конца до другого.
   Никто с криком не выходил из дома. После первого же момента никто не закричал. Пламя жадно въевалось в соломенную крышу и деревянные изделия и яростно царапало, ища еще.
   Том Ки пустил своего гарцующего коня рысью, а затем и галопом. Небо за его спиной было красным.
   Он все еще мог опередить и подстерегать их у Тури. В этой маленькой рыбацкой деревушке не могло быть много заброшенных лодок.
   И поэтому мы прощаемся
   Старинный Ford прошел поворот, как гонщик в Ле-Мане.
   "Сколько еще?" - закричал Ник, перекрывая звук собственной скорости.
   «Примерно тридцать секунд, исходя из твоей скорости», - крикнула в ответ Паула. «Я вас совсем не понимаю. Сначала вы хотите прогуляться, потому что там тише, а затем вы угоняете машину у какого-то жалкого земледельца с пятью банановыми деревьями и закладной на его лачугу. Помедленнее, ладно? Ты пройдешь мимо деревни! Вот Тури, внизу по склону справа.
   Ник замедлил шаг и посмотрел на крошечную группу домов, сбившихся в кучу около ватерлинии. Он проехал несколько сотен ярдов и резко свернул на грубую подъездную дорожку к небольшой кофейной плантации. Он взглянул на свои часы в свете приборной панели, прежде чем потянуть за провода, которые он пересек несколько минут назад, когда подбирался к припаркованной машине. Двенадцать сорок пять. Неплохо. Двадцать минут, чтобы совершить быструю и бесшумную прогулку, угнать старинную коляску и припарковаться в двух минутах ходьбы от лодочного причала в Тури.
   «Когда мы уезжали, за нами не следили», - сказал он. «Но я знаю, что за нами следили раньше. В этом нет смысла. Почему за нами не последовали снова, когда мы покинули LeClerqs? Потому что кто-то уже знал, куда мы идем? »
   «Это невозможно», - холодно сказала Паула. «Кто мог знать? И не говори мне, о Мари и Жаке.
   «Я не буду. Проведите меня к лодке, мы подождем и посмотрим, кто придет. Если, конечно, еа нас не нападут.
   Он выскользнул из машины, слегка прикрыл дверь и подождал, пока к нему присоединится Паула. Она была не из тех женщин, которым нравится, когда для нее открываются двери.
   Она провела его по склону холма мимо задних дверей спящей деревни к провисшему дощатому настилу у кромки воды. Из центра его полуразрушенный причал выступал в море, а по обе стороны от берегового конца дока находилось несколько навесов в разной степени аварийного состояния. У каждого из навесов было по две двери: одна вела в тыл с дощатого настила, а другая, почти шириной с сам навес, выходила в море. Некоторые сараи были открыты и пусты. Один или два из них были слишком ветхими для использования.
   Паула провела его за навесы и мимо выступающего причала к дальнему концу променада. Доски скрипели под ногами. Вильгельмина ждала в руке Ника, готовая встретить компанию. Сарай на дальнем конце дорожки безумно наклонился боком в мягко плещущуюся воду. Они направились к нему. Обе его двери были закрыты. Паула остановилась у задней двери и подняла ключ к замку.
   Ник слегка положил руку ей на плечо. "Подождите." Он бросил быстрый взгляд на сарай рядом с ним. Он был открыт на ночь и в достаточно хорошем состоянии. И
  
  
  
  
  он стоял между их сараем и всеми, кто мог пройти по променаду.
   «Здесь», - прошептал он. «В угол, подальше от двери. Ах! » Его ощупывающие руки нашли то, что искали. «Заберитесь под этот брезент и оставайтесь там, пока Дюкло не приедет».
   "Я ничего такого не сделаю!" - сердито прошипела она. «Мы можем подождать в сарае Генри…»
   «Ты хоть раз молчишь и сделаешь, как тебе говорят», - прорычал Ник, и в его голосе прозвучала ледяная власть. «Иди на землю и молчи». Он вытряхнул брезент на случай, если прятались крысы, и засунул ее под него. Приглушенный голос сказал: «Черт тебя побери!» а затем холст осел.
   Ник выглянул из сарая и поплелся по тротуару к запертому, где их лодка должна была ждать. Он осторожно обошел его, скорее чувствуя, чем видя расшатанные доски и зияющие дыры гниения. «Замок - это смех», - подумал он. Любой, кто хотел, мог пробиться туда в течение трех минут. Он нашел косую щель почти в фут высотой и несколько дюймов шириной. С осторожностью, которая поддерживала его жизнь на протяжении многих лет охоты и преследований, он воткнул нос карандаша в щель, низко присел и щелкнул выключателем. Он увидел, как крошечный луч прорезал густую тьму внутри. Но никакой реакции изнутри не последовало. Он собирался заглянуть внутрь, когда услышал тихий стук лошадиных копыт по дороге над деревней. Звук прекратился почти сразу. Это мог быть сельский житель. Но он в этом сомневался.
   Вдоль внутреннего края древнего тротуара росли низкие тростники. Ник нащупал их и обнаружил, что по щиколотку в слякоти, но довольно хорошо спрятан.
   Прошло несколько минут. Потом заскрипел дощатый настил. Если это был лодочник Анри Дюкло, то он опоздал более чем на час.
   И Анри не нужно было включать и выключать фонарик, чтобы осматривать каждую потрепанную лодку.
   Свет падал на сарай, где Паула лежала под брезентом. Казалось, что он там задержится. Ник напрягся, надеясь на Бога, что злоумышленник не заметил подошву туфли или прядь волос, торчащую из-под холста.
   Он этого не сделал. Он покинул второй последний сарай, и его свет осветил последний сарай в очереди. Луч на мгновение сфокусировался на двери и затем погас. Мужчина скользнул к двери и начал возиться с замком с чем-то, что не походило на ключ.
   Палец Ника чесался на спусковом крючке Вильгельмины. Но чернильная чернота делала невозможным точную стрельбу даже с близкого расстояния, и сейчас он скорее будет сомневаться, чем убивать. Также он предпочитал видеть лицо человека, прежде чем выстрелить в него.
   Он поднялся с камыша с легким шорохом и прыгнул в темную спину, взмахнув одной рукой за крюк коммандос на шее, и Вильгельмина была готова ударить по ребрам. Но слух у этого мужчины, должно быть, был таким же острым, как у Ника, потому что он поворачивался, даже когда Ник прыгнул, и он извивался, как угорь, когда мускулистая рука обхватила его горло. Он ударил фонариком по голове Ника и ударил его острой ногой. Оба удара были легкими и скользкими и ничего не значили бы, если бы двое мужчин были на твердой земле, но это не так - обшивка покачнулась под их общим весом, и они оба потеряли равновесие. Ник непроизвольно сжал хватку и отступил на доску, которая наклонилась под его ногами. Гниющее дерево внезапно раскололось под ним, и он почувствовал, как его правая нога резко упала между раздробленными досками в пучину холодной воды. Другой мужчина, все еще в его руках, тяжело растянулся на нем; Ника ударилась локтем о дощатый настил, и Вильхемина взлетела. Фонарик с грохотом остановился и осветил их запутанные фигуры.
   Том Ки яростно повернулся и наполовину освободился, просунув одну руку в пиджак и попытавшись подняться. Ник увидел его лицо с прищуренными глазами и его быстрое движение одновременно. Одной рукой он сжал горло, а другой вытянул наружу, чтобы сжать тисками тонкое запястье китайца. Том Ки пронзительно завизжал.
   «Предатель Фиделист!» он тяжело дышал и пытался вырваться. Ник был не в настроении критиковать комплименты. Его бедро было плотно зажато между гниющими досками, и его вес распределялся неудобно неудобным образом. Он держался за Тома Ки изо всех сил, что мог, и крутил руку, пока плечо не наклонилось к нему. Затем он злобно дернулся. Что-то треснуло со звуком, похожим на выстрел из пистолета. Китаец кричал и отчаянно рубил Ника в виске. Ник покачнулся вбок и почувствовал, как его пальцы расслабились на горле другого мужчины. Том Ки вцепился в них с отчаянной силой и вырвался прочь. Он вскочил на ноги и ударил Ника ногой по лицу. Ник пригнулся, поймал скользящий удар по голове и смутно увидел, как здоровая рука китайца снова сунула руку в пиджак.
  
  
  
  
  .
   Ник схватился за доску и поднялся вверх. Острые осколки дощатого настила вонзились в штанину его брюк и вонзились в кожу, как зубцы ловушки для животных. Рука Тома Ки протянулась к нему, указывая. Ник вырвался на свободу, когда крошечный язычок пламени плюнул в темноту и впился ему в руку. Он прыгнул в сторону, а затем нырнул вперед, вытянув руки и потянувшись к оружию. Был еще один взрыв! звука, и он держал Тома Ки за руку и за голову, прежде чем он почувствовал укус. Китаец ударился головой о дощатый настил, и Ник пошел за ним. Он тяжело приземлился, ударив коленом в спину, и его рука дернулась под подбородком. Раздался еще один треск, на этот раз еще более резкий, и Том Ки лежал скомканным в тишине смерти. Ник встал и тяжело вздохнул. Вот и все об игре в вопросы и ответы. Он знал, что этот парень китаец, но это было все, что он знал.
   "С тобой все впорядке?" Он вздрогнул от голоса. На мгновение он совсем забыл о Пауле. Затем он обрадовался ее голосу в темноте. "Да. Хватай свет и давай взглянем на него. Она направила свет на лежащую фигуру, когда Ник перевернул тело.
   «Он один из них», - тихо сказала она. «Я видел его в Санто-Доминго с Цин-фу».
   Но на его теле не было ничего, что могло бы рассказать им о нем что-то еще.
   Ник потащил Тома Ки к краю тротуара и сунул его между гнилыми досками и вздыхающими камышами. Затем он вернулся в арендованный эллинг с Паулой рядом с ним.
   «Я хотела помочь тебе», - сказала Паула, когда они вместе сели на брезент. «Но я так мало видела в темноте и боялась тебя ударить».
   «Боюсь» - не то слово для тебя, Паула, - тихо сказал Ник. "Ты поступил правильно. За исключением того, - добавил он, - что вы должны были оставаться под брезентом.
   Она тихонько рассмеялась. «Теперь ты знаешь, что для меня это было невозможно!» Ее рука слегка покоилась на его руке, и он пощипал от ее прикосновения. «Тебе больно», - мягко сказала она. «Пожалуйста, позвольте нам сойти в лодку до прихода Анри. Я знаю, что на борту есть медикаменты ».
   «Они останутся», - сказал Ник. «Я предпочитаю оставаться на месте и приглядывать за новыми посетителями».
   Некоторое время она молчала. Ник уставился на дощатый настил и снова задумался о своих друзьях Мари и Жаке. Жак знал, что они едут в замок, Жак знал, что они едут сюда ... Ему было интересно, действительно ли они могут доверять Анри Дюкло.
   «Вы знаете, - сказала Паула, - что вы даже не назвали мне свое имя?»
   Он смотрел на нее в темноте. Это правда. Жак даже не хотел знать - так он сказал, так безопаснее, - и этот случай, казалось, никогда не возникал с Паулой. Конечно, у него было прикрытие и сопроводительные документы. Но теперь он был уверен в Пауле, если ни в чем другом.
   «Мои друзья зовут меня Ник», - сказал он.
   "Ник. Мне нравится, что." Ее рука легонько коснулась его бородатой щеки. «Интересно, как ты выглядишь на самом деле». Она отдернула руку.
   - Чертовски уродливо, - весело сказал Ник. «Без подбородка и покрыт бородавками».
   Она снова засмеялась. Это был приятный звук; не девичье хихиканье, а женский смех. - А ваше тело - я полагаю, это тоже фасад?
   «Ах, нет», - сказал Ник, внезапно очень осознавая свое тело и его близость к ней. «Нет, это все меня крепко, за исключением мягких плеч и наращенной обуви».
   «Сначала ты мне не понравился», - резко сказала она.
   «Это было мое впечатление», - пробормотал Ник.
   «Видишь ли, я ожидала ...»
   «Я знаю, Паула». Ник усмехнулся. «Отряд мужчин. Вы сказали мне один или два раза. Но посмотрим на это по-нашему. Снова и снова Соединенные Штаты посылали отряды людей в страну, чтобы помочь, и снова и снова половина мира обращалась против нас и ворчала по поводу американского вмешательства. В последнее время определенные группы начали извлекать выгоду из этого, посылая фальшивые крики о помощи, а затем крича всему миру, что дядя Сэм сделал это снова. Мы точно знаем, что попали в пару умышленных ловушек. Это всего лишь пропагандистский гамбит, но каждый раз он расплачивается за них ненавистью к нам. Итак, никакого отряда. Нет морской пехоты. Меньше всего в Санто-Доминго, где в нас уже плюют. Мы уже немного устали от плевков. Вот почему вам пришлось довольствоваться одним человеком, а не группой ».
   «Я должна была это понять. Я прошу прощения." Она сделала паузу, а затем сказала: «Но я рада, что ты единственный мужчина. Было неправильно с моей стороны быть такой неблагодарной. Вы хотите, чтобы я сейчас рассказала вам об Алонзо? »
   «Было бы неплохо», - сухо сказал Ник и проверил радиевый циферблат своих кубинских армейских часов. Час пятнадцать. На улице все еще было темно, как в угольной шахте, и тихо, как в могиле.
   «Он член специального отряда кубинцев, у которых есть лагерь на холмах к западу от Санто-Доминго. Я знаю, что вам, американцам, трудно это понять, но многие
  
  
  
  
  из нас в Доминиканской Республике не могут думать о них как о врагах. Они пропагандисты, лазутчики, советники - называйте их как хотите. Конечно, они коммунисты. Но они несут с собой своего рода революционный дух, который нужен нашей стране, надежду на то, что когда-нибудь у нас будет лидер, который не будет ни дураком, ни фашистом. Мы не работаем с ними, но и не препятствуем им, и они не мешают нам. По крайней мере, я так думал. Во всяком случае, один или два из них стали нашими друзьями. Алонсо Эскобар был очень очарован маленькой Лус, одной из моих Ужасных. Он часто ее видел ».
   «И знала ли она, куда вы собирались, когда уезжали из Санто-Доминго?»
   "Да." Паула вздохнула. «Каждый раз, когда кто-то из нас куда-то идет, мы всегда рассказываем трем другим. Это правило, и оно часто помогало нам выходить из неприятностей. На этот раз, кажется, нам это навредило. Очевидно, она должна была сказать ему, где вы должны подняться. Интересно, ожидал ли он взвод?
   Но она единственная, кто мог сказать ему, и я не могу понять, почему она это сделала. Он не такой уж и ловкий, как мужчина. Надеюсь, она не перешла к Фиделистам ».
   «Надеюсь, что нет», - задумчиво сказал Ник. «Я полагаю, было бы понятно, если бы она это сделала». Но его мысли сильно отличались от его слов. Он уже видел одну сильно замученную девушку и у него возникло неприятное ощущение, что где-то может быть другая.
   "Что ты думаешь?" - спросила Паула немного резко.
   «Сказать по правде, - солгал он, - мне было интересно, почему ты такая блондинка, длинноногая и почти англичанка. О, я, конечно, одобряю. Но я не могу не задаться вопросом.
   "Ой. Я почти англичанка. Только мой отец был наполовину испанцем. Он умер очень-очень давно… »
   Она неожиданно рассказывала ему о жизни при Трухильо и о своем муже, Тонио Мартело, который шесть лет назад умер от пули в голову за то, что был членом политической организации, выступающей против диктатора. Он был больше, чем член, он был ее лидером. Он назвал свою группу La Trinitaria в честь борцов за независимость прошлого века. Но каждый последний член его группы либо умер в тюрьме, либо был застрелен после фарсового процесса, и все их семьи были лишены всего имущества, в то время как Трухильо хвастался украденными миллионами, которые ждали его на банках Швейцарии. И поскольку он был хвастуном, он проговорился о тайнике с золотом и драгоценными камнями, который он еще не отправил. Сто миллионов долларов. Сто миллионов долларов золотыми украшениями и монетами, драгоценными камнями и полудрагоценными камнями, рубинами, сапфирами, изумрудами, черным жемчугом… все украдено. Некоторые из них сняли с вдов его жертв, и говорили, что это доставило ему наибольшее удовольствие.
   С его смертью слухи распространились, как лесной пожар, пока в них не было столько фантазий, что правда казалась совершенно утерянной. Прошли годы, а рассказ о сокровищах оставался бездействующим. Но и жены погибших не забыли. Под руководством Паулы они сформировали группу, посвятившую себя исправлению старых ошибок и поиску сокровищ. И они были чрезвычайно заинтересованы, когда новая история нашла путь к ним через подполье, история китайской охоты за сокровищами и различных ключей, ведущих к тайнику. Было также предложение об особом использовании китайцами легко продаваемого золота и драгоценностей в их собственном проекте под названием Operation Blast. Никто не знал, что такое Blast.
   "Подожди минутку!" - неожиданно прошептал Ник. Он был очарован историей Паулы, но все еще был настроен на внешний мир. И он услышал далекий звук бегущих ног. Для Дюкло было еще рано.
   Дощатый настил грохотал и скрипел, шаги замедлялись до быстрой ходьбы. Кто-то подошел к ним, тяжело насвистывая и делая паузу между нотами, чтобы задыхаться от напряжения. Свет вспыхнул и погас три раза.
   «Это Анри!» Паула вздохнула, вскакивая на ноги.
   "Осторожно!" Ник был рядом с ней у двери.
   Ее свет трижды вспыхнул на темном лице, глаза которого моргнули от яркого света.
   «Паула! Слава богу, вы пришли рано! Кто ... кто это с тобой? » Рука мелькнула на наплечную кобуру.
   «Все в порядке, Анри. Он - друг." Паула шла к нему своими длинными быстрыми шагами. «В чем дело - за тобой кто-то охотится?»
   "Нет нет!" - выдохнул он, все еще пытаясь отдышаться, чтобы заговорить. «Во всяком случае, я так не думаю. Но произошла ужасная трагедия, ужасная! »
   "Что это такое?" она прочитала рэп.
   «Жак». Анри провел рукой по подергивающемуся лицу и шумно сглотнул. «Жак, Мари, весь дом в огне! Он сгорел за минуты, всего за несколько минут, прямо до земли. Полиция, все толпятся вокруг, никто ничего не может сделать. Невыносимая жара, белое пламя пожирает все, все пропало! »
   "Нет!" Паула
  
  
  
  
  плакала. Это был крик агонии и неверия.
   «Да, да, мне очень жаль. Видит Бог, мне очень жаль. Говорят, зажигалки. Умышленный поджог, ужасно ».
   «Эвита тоже», - прошептала Паула. Ник схватил ее за плечи и почувствовал, как она сильно дрожит. "О Боже. Сгорел заживо! »
   «Эвита! Я не знаю Эвиту, - поспешно сказал Анри. «Но они умерли за секунды, всего за секунды. Конечно, это было намеренно. Кто-то услышал взрывы, выезжающую из села лошадь и выглянул. Лошади больше не было, но дом превратился в одну большую огненную полосу. Катастрофа! Мы не можем уехать сегодня вечером, Паула. Тонтоны Макута повсюду задают вопросы. Кто-нибудь пропал, ужасная проблема. Вместо этого завтра, может быть, даже не тогда. Кроме того, теперь они думают, что дело с джубой было убийством, и охотятся за мужчиной. Все должны быть привлечены к ответственности, иначе семья - вы знаете, что они делают с семьей пропавшего без вести ».
   Паула медленно кивнула. «Но мы не можем туда вернуться, - тихо сказала она. «Мы должны уйти».
   «Нет, нет, мы не можем идти. Вам придется прятаться! »
   «Нам нужно идти, Анри», - твердо сказал Ник. «И мы пойдем. Но в этом нет необходимости. Я заплачу за лодку сколько ты пожелаешь, но сегодня вечером я заберу ее отсюда.
   Анри уставился на него. «Паула - мой друг», - наконец сказал он. «Плата за лодку не взимается. Оставьте его в бухте Сан-Хорхе, где Паула вам покажет. Если я смогу её забрать, я это сделаю. Если нет… - он пожал плечами.
   «Спасибо, Анри, - сказал Ник. «Покажи мне лодку».
   * * *
   Через десять минут они уже были в заливе. Это была небольшая лодка с крошечным мотором и латинским парусом; не на что смотреть, но это приведет их туда, куда они собираются. На борту были медикаменты, рыболовные снасти, грубая рыбацкая одежда, немного еды.
   Легкий ветерок дул их в сторону моря. Ник видел огни других небольших лодок, усеивающих море. Паула сидела на корме и ни во что не смотрела.
   «Мы рано, не нужно торопиться», - сказала она беззвучно. «Если они ищут нас, они не найдут нас здесь. Но мы должны подождать, чтобы отправиться в Сан-Хорхе с остальными рыбацкими лодками, иначе нас могут остановить, когда мы туда доберемся. Если хотите, бросьте сеть и ловите рыбу. У нас есть время. И будет лучше ».
   Ник развернул сеть и подсчитал, сколько у них времени. «Много, - решил он. Они могли дрейфовать пару часов, прежде чем отправиться прямо в Сан-Хорхе. Оба они могли использовать остальное. Небольшой моросящий туман хлынул на них, и он опустил латиновый парус на рангоут, чтобы он мог служить укрытием. Затем он нашел морской якорь и бросил его за борт, чтобы они не ушли слишком далеко в море. Паула даже не заметила, как он открыл аптечку и наложил грубые пластыри на две царапины от пуль, нанесенные Томом Ки.
   Закончив, он посмотрел на нее в тусклом свете их бортовой лампы. Ее лицо было невыразительным, но щеки были влажными. Он знал, что это не из-за дождя.
   «Паула».
   Нет ответа.
   «Паула. Попасть под парус. Я знаю, о чем вы думаете, но не знаю. У нас есть еще больше причин взять себя в руки и продолжить работу ». Он знал, что это, должно быть, прозвучало глупо, но были времена, когда даже у него не хватало того, что сказать. "Идите сюда."
   Он осторожно потянулся к ней и увлек под парусиновое укрытие. Затем он обхватил ее лицо ладонями и нежно поцеловал.
   И вдруг она оказалась в его объятиях.
   В темноте перед рассветом
   Он держал ее, пока она тихонько рыдала у него на груди, и продолжал держать ее, когда рыдания утихли. Она прижалась к нему, как будто хотела утонуть без его силы, чтобы спасти ее.
   «Прости, прости», - выдохнула она. «Это самое… не женское во мне».
   «Это очень женственно с твоей стороны», - твердо сказал он и нежно погладил ее по волосам. Крепкие груди, удивительно полные и спелые под грубой, свободной рубашкой, прижались к его груди, а ее пальцы вжались в его спину. Его дыхание внезапно ускорилось, несмотря на все годы занятий йогой.
   «Паула…» он прошептал. Он снова коснулся ее губ своими и позволил им задержаться с тоской, а когда она не отстранилась, он притянул ее еще ближе и поцеловал ее с нарастающим жаром. Ее рот слегка приоткрылся, и она ответила с такой настойчивостью, что его пульс участился. Ее руки переместились к его затылку и сжали ее с каким-то отчаянием, так что их рты горячо сжались, и он едва ли мог повернуть голову, даже если бы захотел. Его рука скользнула по ее боку и по бедру, но она все еще не возражала. Поцелуй разгорелся еще ярче.
   Наконец она отвернула голову.
   «Тебе не обязательно этого делать», - выдохнула она. «Я не хочу сочувствия».
   «Я знаю, - сказал он. «Я не предлагаю это тебе. Ты так думаешь? "
   Он снова поцеловал ее, на этот раз почти яростно, и взял ее грудь ладонью. Она вздулась под тканью, и он ласкал
  
  
  
   пока его язык встретился с ее языком. Она жадно поцеловалась в ответ, и ее напряженное тело постепенно расслабилось. Когда они разошлись, у них перехватило дыхание.
   Когда она заговорила, она казалась почти формальной.
   «Я не думала о любви с тех пор, как умер Тонио», - сказала она. «Я не хотел, чтобы мужчина касался меня». Она начала расстегивать грубую рубашку. "Ты меня слышал? Я сказал: "Двигайся".
   «Я слышал тебя», - сказал Ник, и у него в виске бился пульс. И не только в его храме. Он коснулся гладкой кожи под ее грудью, когда ее рубашка соскользнула. Она поймала его руку и прижала к себе.
   «Я знала, что ты считаешь меня тяжелым», - прошептала она. «Ты все еще так думаешь?»
   «Нет», - пробормотал он, обнимая ее и расстегивая крохотную защелку. «Мягкий, красивый, мягкий. Вы все такие? "
   «Почему я должен тебе говорить? Тебе так сложно это узнать? »
   Это было не так уж и сложно. Он обнаружил это, когда помог ей закончить раздевание, а она помогла ему закончить его. Вся ее кожа была мягкой, как лепестки, а под ней лежала великолепная фигура, которая была тугой там, где она должна была быть натянутой, и податливой там, где она должна была податиться. Ник сделал одеяло из их одежды, и они вместе легли на него, нетерпеливо касаясь друг друга, пока ложились, и сближались еще до того, как их головы коснулись тонкой подушки. Их губы снова встретились в долгом взрывном поцелуе, а затем они исследовали друг друга своими движениями и руками. Ник почувствовал, как дрожат ее бедра рядом с ним, когда он поцеловал ее идеальные соски и заставил их подняться крошечными вершинами. Он заставил свои руки медленно скользить по ее телу, хотя страсть была в нем уже настолько сильна, что он знал, что она тоже должна это знать. Она слегка прикоснулась к нему в том месте, где он болел больше всего, и он с удовольствием вздохнул. Он погладил ее чудесный плоский живот, покрывая его поцелуями, и двинулся вниз. Ее ноги немного раздвинулись, он почувствовал ее тепло и мягкость, почувствовал ее рвение. Его зондирование было нежным, любящим, хотя его поцелуи становились неотложными.
   "Ах мой дорогой!" она ахнула внезапно. «Не слишком рано, не слишком рано! Обними меня немного ».
   Он мгновенно остановился и прижал ее так близко, что она была почти его частью. Скоро она станет его частью, но не раньше, чем она этого захочет. Она медленно прижалась бедрами к нему и поцеловала его с такой нежной страстью, что его желание к ней превратилось в нечто большее, чем жажда гибкого тела. Это было немного больше с тех пор, как он уловил слабое дыхание ее духов и почувствовал мягкость ее губ там, в пещере, но теперь это переросло в нечто такое, что он редко позволял себе чувствовать. Ник Картер, Killmaster из AX, был близок к чему-то вроде настоящей любви.
   Ник нежно ее ласкал, Паула расслаблялась, как кошка, но, как кошка, она была готова реагировать на каждое прикосновение, и, как кошка, она кусала ласкающего ее. Ее бедра слегка покачивались, стимулируя его, и ее пальцы вцепились в него со всей своей гибкостью. Она не была восточной гури, не псевдоискушенной студенткой колледжа, не суккубом, который лишил его жизни и оставил его пустым и неудовлетворенным. Она жаждала любви, и он тоже, и они подходили друг другу, как если бы они были рождены, чтобы собраться вместе. Ник сравнил ее с собой, пока они лежали вместе, и не нашел ничего лишнего. Впервые он смог полностью оценить великолепие, скрывавшееся за ее рабочей одеждой. Его тело и руки открыли то, чего его глаза никогда не видели - идеальную форму, женственное тело в лучшем проявлении, обтекаемую прекрасную вещь, которая была полна энергии и вместе с тем прекрасно управляема. И в ней была сила, которая чрезвычайно волновала его, гибкая сила, которая бросала вызов и все же умоляла, чтобы ее подавили.
   Лодка мягко покачивалась, пока они катились вместе, чтобы подняться наверх. Ник подвел ее под себя и легонько опустился на нее, в нее, а затем маленькая лодка покачнулась в ритме, не имевшем ничего общего с ветром или морем.
   «Ты была мне нужна», - прошептала Паула. «Ты так нуждался в тебе. О, люби меня… люби меня ».
   «Я хотел тебя», - пробормотал он, пробуя сладость ее груди и чувствуя, как она вибрирует под ним. «Интересно, захочешь ли ты меня когда-нибудь? Хотел тебя в пещере, в кустах, в темнице, везде. Хотел, чтобы ты лежал в сене, чтобы кататься с тобой вот так. Он продемонстрировал, и она застонала от удовольствия от скрежета. «Хочу тебя сейчас ... больше, чем когда-либо».
   Их рты слились воедино, а тела изгибались и выгибались в изысканной акробатике любви. Она вернула ему все, что он давал, поддразнивая его тело и соблазняя его, медленно и вызывающе поворачиваясь, как будто расслабившись, и затем внезапно пульсировала гальваническими движениями, от которых у Ника перехватило дыхание и он застонал от экстаза. Каждое мгновение казалось последним, но каждое мгновение вело к другому, еще более страстному. Каждое ее движение
  
  
  
  
  был заряд электричества, который сразу же истощил и укрепил его, заставляя бороться за контроль, но отдавая ей еще больше себя. Ощущения накладывались одно на другое, создавая своего рода симфонию чувственности. Два великолепных тела столкнулись и разошлись, снова столкнулись и переплелись друг с другом. Она была страстной и настойчивой, но знала все тонкости и нюансы и наслаждалась каждым из них. Ник глубоко погрузился в ее чудеса, потерянный в мучительном удовольствии продлевать каждую игру своего тела, чтобы они оба могли наслаждаться ею в полной мере. Но внутри него нарастала буря страсти, и он выгнулся, позволяя ей разразиться.
   Его язык глубоко проник между ее приоткрытыми губами, и его тело корчилось от отчаянной потребности.
   Он внезапно застонал и услышал ее стон вместе с ним. Ее ноги схватились за его и прижали их к себе, а ее бедра выгнулись, чтобы захватить его тело своим. Мышцы напряглись и играли друг с другом, пока трение не превратилось в жидкое пламя. Бедра сильно задрожали, а затем содрогнулись, когда буря внутри Ника разразилась и стала ее частью. Лодка сильно раскачивалась, брызги брызнули в укрытие, но огонь не погас. Он пылал долгими, невероятными моментами полного экстаза, когда мужчина и женщина вместе вздохнули и лежали, качаясь, как одно существо. Ослепляющее возбуждение скрепляло их густым туманом, затмевающим все, кроме их взаимных ощущений. Медленно, очень медленно она стала очищаться.
   Ник откинулся назад и нежно обнял ее. Ее сердце все еще билось, как трифаммер, и его сердце, и ее пожертвование было полным. Но в ее расслабленном теле не было ничего расслабленного. Ник нежно поцеловал ее и приподнял ее голову, так что рассеянный луч света от бортовой лампы осветил ее лицо. Глаза Паулы были яркими, но спокойными, и на ее губах была улыбка. В ней была новая красота и выражение удовлетворения, не имевшее ничего общего с насыщением.
   «Ты красивая, Паула», - мягко сказал Ник. «Очень, очень красиво ... во всех отношениях». Он убрал прядь медовых волос с ее лба и коснулся губами ее глаз. А потом ее щеки. А потом ее рот. А потом снова ее груди, теперь мягкие и круглые. Он чувствовал себя бодрым и свежим.
   «Ты солгал мне», - пробормотала она.
   "Что я сделал?" Ник удивленно поднял глаза.
   "Ты соврал. Никаких мягких плеч, никакой наращенной обуви. Это все вы, все вы. И все… все великолепно ». Она снова улыбнулась и прижалась его губами к своим.
   Это был долгий, медленный нежный поцелуй, который закончился только тогда, когда они легли обратно на помятую одежду и сплелись вместе. Некоторое время они отдыхали в объятиях друг друга, и их следующий поцелуй не был нежным. Это было страстно, взрывоопасно, требовало больше поцелуев и гораздо больше, чем поцелуев. Кончики пальцев Паулы скользили по телу Ника, задерживаясь на пятнах штукатурки и делая легкие нежные движения, похожие на мягкие слова сострадания.
   Вскоре снова началась ритмичная клистеника. Печаль, которая помогла начать все это, была стерта в течение долгих безумных моментов любви между двумя людьми, которые оба знали, как удовлетворить и наслаждаться.
   «Ах, теперь даже лучше…» - пробормотала Паула и прошептала вещи, разжигающие горячие угли желания Ника. Он целовал потаенные места и восхищался сладостью и упругостью ее тела. Такая крутая, она казалась такой отстраненной в своем кошачьем самообладании. Но за прохладой скрывалась удивительная животная жизнеспособность и азарт, которые вызывали у него ответную радость. Она заставила его почувствовать себя обширным и сильным - десяти футов ростом с такой могучей силой. Он хотел прежде всего привести ее к высотам взрывной страсти, каких она никогда раньше не знала, и он играл на ней со всем своим значительным мастерством, чтобы дать ей высшие физические ощущения.
   Ее длинные ноги окружали его, а ее груди прижимались к его груди. Чем-то она отличалась от всех многих других женщин, которых он знал, и он попытался зафиксировать это отличие, прижимая ее под собой к грубой палубе подбрасываемой лодки. Запах моря и влажный туман окутывали их, когда они боролись в чувственных объятиях любви, смешиваясь с теплым, сладким ароматом ее свежего тела.
   Она принадлежала к природе; она была такой же естественной и невозмутимой, как ветер и море вокруг них. И она была одиночкой, как и он сам, привыкшей принимать собственные непростые решения и действовать в соответствии с ними. У него, по крайней мере, был ТОПОР в центре его мира. Ей оставалось только самой назвать свою жизнь. В каком-то смысле она была создана для этого со своим женственным жестким телом и своей уверенностью в себе, и все же ни одной такой гибкой и красивой женщине не следовало бы жить в одиночестве. Она отличалась от других, потому что была очень похожа на него, но все же была женщиной под маской.
   Но теперь маска была снята, и она стала дикой и свободной. Вместе они сделали восторженный, раскованный
  
  
  
  Он шептал бессмысленные слова, которые переходили в стоны изысканного удовольствия. Под прикосновением Ника ее тело расцвело и стало для него раем, в который он сладострастно погрузился через бархатный проход. Их тела сливались, вспыхивали, яростно дрожали и пожирали друг друга. Паула запрокинула голову и закрыла глаза. Ее губы приоткрылись, и из них вырвался легкий стон. Даже ее внезапный гальванический рывок к нему имел грацию движения, которая усиливала момент взрыва. Мысли Ника закружились в красной дымке, когда он полностью отдался их совместному желанию. Теперь она была на пике, на пике страсти, к которому он довел ее своим стремительным телом. Между ними текла расплавленная лава. Внезапно они вместе провалились в космос, хватаясь друг за друга и задыхаясь от облегчения.
   На этот раз, когда все закончилось, они были вялыми и истощенными. Оба удовлетворенно вздохнули и легли спать. Они лежали бок о бок, держась друг за друга, но не разговаривали, и когда, наконец, они заговорили, речь шла о вещах, не имевших ничего общего с тем, почему они здесь. Они были там, и на какое-то время этого было достаточно.
   Соляные брызги облизывали их тела и напоминали им, что ночь на улице была прохладной. Это также напомнило Нику, что помимо любви есть и другие дела.
   «У нас закончилось время», - сказал он с сожалением и поцеловал ее еще раз, прежде чем поднялся и начал натягивать одежду. Паула испуганно воскликнула.
   "Я забыл!" сказала она, полная самоуречения. "Как я мог забыть?"
   - Надеюсь, легко, - пробормотал он. «Но не забывай сегодня вечером».
   Она одарила его быстрой и лучезарной улыбкой. "Никогда. Еще один…"
   Они снова поцеловались, а потом он помог ей одеться.
   Они поспешно взяли себя в руки и подняли парус. Даже с вспомогательным двигателем это было бы гонкой, чтобы присоединиться к рыбацким лодкам, заходящим в Сан-Хорхе с их ночным уловом.
   Они вошли последними, вместе смеясь над несколькими рыбками, которые им каким-то образом удалось поймать в сеть. Но их приземление было принято без вопросов, и это было все, что на данный момент имело значение.
   Паула привела его к потрепанному джипу, припаркованному в переулке рыбацкого городка, и, когда солнце отбрасывало свои длинные утренние тени на холмы, они отправились в долгий путь к городу Санто-Доминго.
   Ник ехал с головокружительной скоростью, пока Паула управляла. Снова они разделяли растущее чувство безотлагательности, но теперь это было не для сексуального удовлетворения. Ожидание рассвета дало им друг друга, но потребовало и драгоценного времени.
   - Эта девушка Люз, - резко сказал Ник. «Что она могла бы сказать, если бы ее допросили?»
   Рот Паулы внезапно сжался в прежнюю жесткую линию.
   «Она могла бы сказать, что в городе есть сотня женщин, которые называют себя Ужасными, что у девяти человек, из которых она одна, есть убежище в городе. Что мы ищем сокровище Трухильо, и что Эвита работала над Падиллой в поисках подсказки. Что есть и другие мужчины с похожими подсказками. Что американцы присылают помощь ». Она бросила на него быстрый взгляд. «Похоже, она уже упоминала об этом».
   - Как вы думаете, под принуждением? - тихо сказал Ник.
   Паула уставилась на него. «Я так не думаю, - медленно сказала она. «Она всегда высокого мнения о кубинцах Кастро и низкого - об американцах. Я думаю, она могла бы легко сказать что-нибудь Алонзо без принуждения. Но только по поводу вашего приезда, не более того. Ничего о Грозных. И вообще ничего никому ".
   «Я думаю, товарищи Алонзо будут интересоваться, где он, - сказал Ник. "Они знают, что он видел ее?"
   Паула затаила дыхание. «Я думал об этом. Но кубинцы нам не враги! »
   "Они знали?" - настаивал Ник.
   "Да. Они знают." Две морщинки беспокойства сдвинули ее брови. «Но они не знали, где ее найти. Если, конечно, они ее не узнают. И все мы большую часть дня выслеживаем потенциальных клиентов. Ее могли бы увидеть.
   Ник не возражал. Бесполезно было кричать о том, что могло бы случиться с Луз, если бы ее поймали. Он сменил тему.
   «Ты хоть представляешь, что такое Замок черных?»
   Она покачала головой. «Я тоже догадался бы, что это« Цитадель ». Я не могу вспомнить ни одного места рядом с Санто-Доминго, которое подходило бы под это название. Но, по крайней мере, мы знаем, что это где-то недалеко от города ».
   «Это еще не все, что мы знаем», - сказал Ник. «У нас есть еще одна подсказка. "La Trinitaria". Потому что я уверен, что это должно было быть ключом к разгадке.
   «Это была дешевая шутка о Трухильо, - сердито сказала Паула. «Типично для него издеваться над борцами за свободу. Конечно, для него это должно быть шуткой - украсть все их имущество и знать, что мертвые никогда их не найдут.
   «Нет, это должно быть нечто большее. Может быть, шутка, но шутка со смыслом. Падилья так думал, помнишь?
   Она кивнула
  
  
  
  
  без лишних усилий. Ник знал, что она думала об Эвите и о том, что превратилось в ее сцену на смертном одре.
   «Вы, должно быть, знали, что рискуете, когда предприняли эту охоту», - уклончиво сказал он. «Лучшее, что вы могли бы сделать, - это бросить все это дело и полностью распустить».
   - Я не буду делать ничего подобного, пока… - горячо начала она, и Ник быстро вмешался.
   «Пока ты не найдешь его и не поделишься богатством», - закончил он за нее. "Я знаю. Я и сам так себя чувствовал. Но насчет «La Trinitaria». Было ли какое-нибудь место, которое они регулярно встречали, какое-то место, имевшее для них какое-то особое значение, о котором Трухильо мог узнать?
   «Они могли бы знать, и он мог бы узнать, но они не рассказали об этом своим женам», - с горечью сказала она.
   "Но как вы думаете, они это сделали?" он настаивал.
   «Я думаю, что они должны были это сделать, но я понятия не имею, где это могло быть. Говорю вам, они нам ничего не сказали! »
   «Очень мудро», - прокомментировал он, пролетев мимо тяжелого грузовика во время модернизации и спустившись с другой стороны холма. «Но как-то неприятно для нас. Тем не менее, это не могло быть далеко от Доминго, не так ли?
   Она посмотрела на него со слабой надеждой. «Нет, не может».
   «Хорошо, было ли у них такое место или нет, у нас все еще есть три дела: Замок черных, что-то связанное с La Trinitaria, что немного больше, чем шутка, и место недалеко от Санто-Доминго. Все могло быть и хуже. С другой стороны, я думаю, мы можем быть уверены, что кубинцы не помогут нам больше, чем китайцы ». Он сосредоточился на дороге на мгновение и плавно сбросил педаль тормоза. «Скоро перекресток - куда мне свернуть?»
   Она рассказала ему, и они резко повернули налево по прибрежной дороге в столицу.
   Они поговорили еще немного, а затем замолчали.
   Ник внезапно посмотрел на Паулу и усмехнулся. Последние несколько минут он чувствовал ее оценивающий взгляд.
   «Заглядывать под бороду, есть ли у меня подбородок?» - поддразнил он.
   Она слегка покраснела. «Нет. Я уже знаю, что у вас есть. Мне было интересно, доказал ли я вам, что я действительно женщина ».
   «Вы это доказали», - горячо сказал он. «О, как ты это доказал, малыш Паоло!»
   * * *
   Солнце отбрасывало вечерние тени, когда они вышли из джипа и скользили по закоулкам Санто-Доминго. Разбитые окна и пулевые ямы свидетельствовали о недавних уличных боях, и солдаты стояли на страже в разных местах, но Паула знала, как их обходить, и безошибочно выбирала их маршрут.
   Они шли почти полчаса, прежде чем она коснулась его руки и указала на безлюдную улицу. «Вот, - сказала она. «Мы выбрали обходной путь, но так безопаснее. Это место - наша штаб-квартира ».
   Он посмотрел и не увидел ничего, кроме руин. Весь квартал казался полуразрушенным и заброшенным. Она указала на пару явно непригодных для жизни обломков. Одно было очень старыми развалинами, заросшими виноградной лозой и листвой, а другое, его ближайший сосед, представляло собой большой провисший дом, шрамы которого, возможно, датируются временами Трухильо. Перед ним на разбитом тротуаре лежали рыхлые кирпичи, ступенек у него не было, сад превратился в джунгли. Двери и окна были заколочены, и от этого исходило ощущение полного запустения.
   "Который из?" - озадаченно спросил Ник.
   "И то и другое. Следуйте за мной."
   Она бросила настороженный взгляд на улицу и быстро шагнула в путаницу упавшей кирпичной кладки и виноградных лоз. Он последовал за ней под навесом листвы и через щель между двумя крошащимися грудами изношенного камня. Промежуток превратился в проход со стеной с одной стороны и занавесом из старого кирпича и листвы с другой. Над головой нависла идея разрушенной крыши. Паула перешагнула через упавшую колонну, по всей видимости, остатки обрушившегося портика, и оказалась в помещении, которое выглядело как давно заброшенная гостиная с потолком из листьев и неба. Затем они оказались в другом коридоре, коротком, сыром и темном, с целой крышей. В конце была глухая каменная стена.
   «Эта часть - наша собственная работа», - мягко сказала Паула. «Здесь крыша, которую мы замаскировали снаружи виноградной лозой, и дверь. Вы видите дверь? »
   «Нет, - признал он.
   "Хорошо. Ты будешь, когда он откроется.
   Насколько он мог видеть, она ничего не сделала, чтобы открыть его, но пока он смотрел, небольшая панель отодвинулась, и на них уставилось белое пятно лица.
   «Автоматический предупреждающий сигнал», - сказала Паула. «Мы наступили на это».
   «Все очень гениально, - сказал себе Ник. Удивительно, на что способна автоматизация. Помимо прочего, это оставляло много места для человеческой ошибки. Его рука сжала зад Вильгельмины.
   Паула говорила с лицом за отверстием.
   «Открыть», - сказала она. "Все хорошо. Он - друг."
   - Тогда войдите. Здесь все хорошо ».
   Тяжелая каменная дверь распахнулась внутрь. Паула поспешила
  
  
  
  и увлекла за собой Ника.
   "Луз!" - радостно сказала она, когда маленькая темноволосая девушка в фойе захлопнула за ними большую дверь. - Значит, ты в безопасности?
   "Конечно." Девушка передвинула засов через дверь и повернулась к ним лицом. Ник подумал, что она выглядит нездорово бледной, и на ее верхней губе выступили капельки пота. "Почему мне не быть?"
   «Мы поговорим об этом чуть позже», - сказала Паула. «Она довольно странно смотрит на девушку, - подумал Ник. «Пришла очередь Альвы по долгу службы, не так ли? Почему ты у двери? »
   «Она очень поздно пришла, - сказала Луз, глядя в пол, - и очень устала. Поэтому я сказал, что возьму ее первые два часа ».
   "Ой." Паула все еще смотрела на нее. «Вы уверены, что все в порядке?»
   «Да, да!» - сказал Луз.
   Но она качала головой из стороны в сторону, и ее глаза расширились от страха.
   Пытливые кубинцы
   Картер двигался быстро, но недостаточно быстро. Он напрягся от готовности по сигналу Луз, но одно дело - быть готовым, а другое - прикрыть все темные уголки незнакомого места. Он развернулся к движению в тени и быстро выстрелил в каменную стену. Каменная стена, казалось, стреляла в него с завидной точностью, потому что от нее исходил крошечный всплеск пламени, и Вильгельмина с громким жалобным лязгом улетела от него. Он пригнулся и нащупал Хьюго, когда свистящий звук донесся до его уха и разнесся по его черепу.
   Ник упал на колени в вспышке света, которая была у него в голове. Мгновения растянулись, когда он изо всех сил пытался встать, и он услышал внезапный стон боли от Паулы и низкое кудахтанье человеческого звука.
   «Ах, качать головой было непослушно, моя маленькая Лус», - сказал приятный баритон по-испански. «Я знаю, что Алонзо не одобрит. Тч! » Затем что-то вонзилось в живот Ника, как таран, и превратило его в стонущую, рвущуюся кучу. Он вырвал руки и нашел ногу в брюках, которую дернул изо всех сил. Раздалось громкое проклятие, и на него растянулось тяжелое мужское тело.
   - Ты, беспечный, Эрнесто, - произнес приятный голос, и снова в голове у Ника раздался шум и взрыв. Но на этот раз сверкающие огни внутри его черепа превратились в один мучительный лист боли, а затем погас совсем.
   Он услышал стон человека, и ему потребовалось время, чтобы понять, что это он сам.
   Ник держал глаза закрытыми и выглядывал из-под закрытых ресниц. Он находился в комнате почти сибаритского великолепия по сравнению со всем, что он видел после отъезда из Вашингтона. Коврики, стулья, шторы, картины, книжные полки; и было трое мужчин, формы которых все еще были немного расплывчаты, но быстро становились яснее. Все они были очень похожи на него, за исключением того, что на них была одежда, а он был в нижнем белье. И они удобно устроились на стульях, а он лежал на полу с веревкой вокруг запястий и щиколоток.
   Раздался мягкий смешок, и приятный голос сказал мягко.
   «Ты можешь открыть глаза, амиго. Вы достаточно долго отдыхали ».
   Ник открыл их и стряхнул туман. Он мучительно пульсировал в полдюжине мест, но, казалось, ничего не сломалось. За исключением того, - он внезапно крякнул, пытаясь сесть, - может, ребро или два. Его глаза медленно обвились по комнате, пока он проверял связывающие его веревки. Он был скорее женственным, чем роскошным, но его испортили трое бородатых мужчин, развалившихся на лучших стульях.
   "Где женщины?" - потребовал ответа Ник.
   Мужчина в центре, приятный баритон, засмеялся.
   «Какое время подумать о женщинах», - сказал он с насмешливым упреком. «Но вы не должны беспокоиться о них. О них… позаботились ».
   "Что ты имеешь в виду, позаботились?" Ник заставил себя выглядеть возмущенным и встревоженным. Он был и тем, и другим, но не так сильно, как казалось. Что ему нужно, так это время, чтобы прояснить свою голову и оценить ситуацию.
   «О, ничего страшного», - легко сказал мужчина. «Удар по голове каждой, связывание, рвота и тому подобное». Его улыбка стала шире. «Это было совсем не неприятно, уверяю вас. Все эти прекрасные женщины! "
   Глаза Ника метались по комнате. Мебель. Коврики. Нет окон. Одна тяжелая дверь. Заблокировано? Вероятно. Хотя в ней нет ключа.,
   "Все?" - неопределенно спросил он, как будто все еще ошеломленный.
   "Но конечно. Было бы очень неосмотрительно не обездвижить их всех ». Он посмеялся. «Восемь молчаливых женщин в одной комнате! Разве это не чудо? И они молчат, уверяю вас. Его веселое лицо внезапно стало серьезным. «Конечно, маленький Луз не очень хорошо себя чувствует. Как вы понимаете, мы следовали за ней, когда она искала нашего пропавшего товарища. А потом прелестная Альва у двери несколько затруднилась впустить нас, так что, боюсь, мы были вынуждены вести себя с ней немного грубо. Ей, наверное, станет лучше. Без сомнения, она сделает
  
  
  
  
  отличное дополнение к нашему лагерю на холмах ». Он снова весело рассмеялся и нащупал в кармане длинную черчиллианскую сигару. «Конечно, Луз не слишком любезно отнеслась к нашему допросу, так что нам снова пришлось действовать убедительно. Я уверен, что она могла рассказать нам даже больше, но ... гм ... наши расспросы милых дам заставили меня поверить, что у нас не было слишком много времени до прибытия компании. А вот и ты. Как хорошо. Добро пожаловать, амиго. Он громко усмехнулся и поднес спичку к сигаре.
   «Довольно, Гектор», - прорычал один из других. «Позвольте мне вернуться в штаб и сказать им, где мы находимся. Спросите этого парня - не рассказывайте ему историю своей жизни! »
   Человек по имени Гектор сочно затянулся сигарой.
   «Всего доброго, Феликс», - добродушно сказал он. «Чем больше информации мы можем рассказать нашему другу, тем более разумно он сможет нам ответить. Например, мы должны убедиться, что он понимает, что мы можем сделать со всеми его подругами, если он не будет сотрудничать. В частности, его ведущей леди. Как ее снова звали? О да. Паула. Восхитительное имя. Тоже дикая кошка. Вкусно."
   - Паула, - выдохнул Ник, ненавидя этого человека. «Что ты с ней сделал?» Он глубоко вздохнул, как будто опасаясь худшего, но именно дыхательное упражнение, тренированное йогой, вернуло к жизни его летаргическую систему.
   «О, ничего особенного, - сказал Гектор. «У нее небольшой синяк, и теперь она спит. Остальное пойдет ей на пользу. Он усмехнулся. «Восемь женщин для нашего лагеря на холмах, если все они живы. А Паула с длинными и красивыми ногами наверняка будет самой… э-э… популярной. Думаете, судьба хуже смерти? Ах нет. Вы бы так не подумали, если сможете представить себе смерть, которую мы приготовим для них ». Его бородатое лицо внезапно превратилось в уродливую маску. «Так что начни воображать, мой друг, и расскажи нам, почему американцы послали тебя сюда. И не пытайся продолжать эту выдумку, будто ты такой же кубинец. Мы знаем лучше, чем это. Эрнесто нашел некоторые инструменты в подсобном помещении, столь хорошо оборудованном хозяйками дома, и он будет использовать их на вас, если вы не споете мелодию, которую мы хотим услышать. И если вам так повезло, что вы упали в обморок, то прежде чем погрузиться в забывчивость, вспомните, что нам нужно поиграть с восемью женщинами, прежде чем вы все умрете ». Он ласково улыбнулся и посмотрел на Эрнесто.
   Эрнесто, мускулистый и косоглазый, играл со своими инструментами. Они были просты - молоток и горсть острых гвоздей. Ник представил их себе под движением кончиков пальцев, и эта мысль ему не понравилась. Эрнесто поставил свои игрушки на инкрустированный журнальный столик и при этом сдвинул низкую чашу, открывая Вильгельмину и Хьюго. Но Пьера там не было.
   Сердце Ника замерло, и он проклинал себя за свою глупость, за свою тупость. И в то же время он почувствовал прилив почти подавляющего облегчения. Он вспомнил, что он сделал с Пьером, и вспомнил, когда он это сделал. Это было, когда они остановились на пятиминутный перерыв в долгой дороге, и он ушел, чтобы пообщаться с природой - по крайней мере, так он сказал Пауле. Он экспериментально передвинул ноги. Да, Пьер был там.
   «Вы можете забыть о своих угрозах», - резко сказал он. «Я скажу вам то, что вы хотите знать, и больше, чем вы хотите. И я начну с этого. Меня послали не американцы ...
   «О нет, мой друг, - сказал Гектор. «Это не то, с чего нужно начинать. Не ложью. Вы говорите нам, почему вы здесь, что узнали и где находятся остальные ваши люди. Потому что мы знаем, что вы передовой человек целой армии. А теперь, пожалуйста, говорите вежливо, иначе у Эрнесто чешутся пальцы.
   - Прекрати эту глупую болтовню, - грубо сказал Ник. «Слушай, если хочешь, и жарись в аду, если не хочешь. Американцы никого не прислали. Почему? Потому что они думали, что это дурацкая затея, и, возможно, они были правы. А откуда я знаю? Потому что это мое дело - знать такие вещи. Вот за что мне платят Chicoms. И они не слишком довольны тобой прямо сейчас. Хотите знать, почему не вернулся ваш приятель Алонзо? Потому что они поймали его на шпионаже ». Его мысли метались впереди его слов, вспоминая, что Эвита говорила о том, что Цин-фу сомневается в Фиделистах, складывая воедино то немногое, что он узнал, и дополняя это многим, о чем он догадывался. Он позволил всему этому вылиться с некоторым угрюмым высокомерием, как если бы он знал, что его собственные боссы более могущественны, чем люди, которые его поймали. «И вы, конечно, знаете, что они с ним сделали, не так ли?» он продолжил. «Может быть, теперь ты сможешь немного вообразить. И не думай, что убьешь меня взамен, что выиграешь. Я им полезен, и это намного больше, чем ты. Ты уже наделал достаточно проблем, отправив за ними шпионку.
   Гектор пристально посмотрел на него пронзительным взглядом, нахмуренным.
   «Вы пытаетесь сказать мне, - потребовал он, - что вы наемник на зарплату китайцам?» Вы думаете, что я дурак, если верю в такие глупые истории?
   "Эй
  
  
  
  
  ты дурак, если нет. Тебе лучше поверить в это, иначе тебя разорвут на куски, как Алонсо Эскобара. Ник внезапно схватился за живот и застонал. «Черт возьми, а кто из ваших ослов ударил меня ногой в живот?» Я сам отвинчу ему гайки! Какого черта была идея послать шпиона за Цин-фу? »
   «Мы не посылали его, - сказал Гектор сквозь зубы, - и мы те, кто задаем вам вопросы».
   «Может быть, - сказал Ник, пытаясь казаться игроком с кучей тузов, - но тебе лучше дать несколько ответов, иначе ты обнаружишь, что твои товарищи становятся еще менее товарищескими. Зачем ты послал…?
   «Мы его не отправляли! Говорю вам, он бросился к ним без нашего ведома. Единственное, что он сказал, это то, что девушка, которую Лус привела к нему. Он не думал, что она много знает, но собирался следить за этим. Теперь, конечно, мы знаем от нее то, что она сказала ему - что отряд американцев должен был высадиться у мыса Сен-Мишель 13-го числа в час ночи ». Гектор пристально посмотрел на Ника. Двое его товарищей выглядели скучающими; Эрнесто с надеждой поглядывал на гвозди. «А теперь будьте достаточно любезны, чтобы объяснить, откуда у девушки была такая конкретная информация, когда, как вы говорите, американцы вообще отказались никого послать. И как ты оказался в это самое подходящее время.
   Ник устало вздохнул и изменил свое положение на полу, пользуясь случаем, чтобы поиграть мускулами на связках на запястьях и лодыжках. Ему казалось, что теперь его руки стали играть немного более свободно, чем раньше. Он продолжал незаметно маневрировать ими, пока говорил.
   «Насколько глупым можно стать?» он сказал. «Разве вы не видите, что девушка попалась на подброшенную информацию? То же было и с девушкой Паулой. У меня были инструкции узнать о Грозных, поэтому, естественно, я использовал их подход к американцам. Жаль, что ваш Алонзо решил подать сигнал. Жаль, что он решил последовать за Цинфу обратно в Замок. И тебе лучше потрудиться, чтобы убедить их, что ты не посылал его, потому что прямо сейчас они тебе не верят. Им не нравится, когда за ними шпионят, и им не нравится ваше сотрудничество. Цин-фу очень обеспокоен тем, что вы, кубинцы, подвергнете опасности их операцию «Взрыв», если будете продолжать в том же духе. Так что, если ты знаешь, что для тебя хорошо, ты снимешь с меня эту веревку ...
   «Их операция« Взрыв »?» Гектор поднялся со стула и потряс кулаком. «Их! Это была идея Фиделя с самого начала, и они обещали нам помочь. Мы доставили их сюда, мы помогли им организовать их склады с боеприпасами, мы рассказали ему о сокровищах, которые будут финансировать их. Они пришли сюда в качестве советников и теперь пытаются управлять всем шоу - как если бы они были американцами! А потом они уезжают на Гаити, даже не сказав нам. Первое, что мы узнаем об этом, - это когда нам по радио сообщают, что Эскобар мертв. И они говорят о сотрудничестве? Они говорят об опасности Взрыва? Говорю вам, было бы гораздо лучше, если бы мы сами продолжили охоту за сокровищами! »
   "Вы!" Ник засмеялся, но внутри тихо аплодировал.
   Этот человек был кладезем информации. - У тебя даже нет никаких подсказок к сокровищам? Вы? Или ты их сдерживал? "
   "Сдерживал!" Гектор выплюнул слова сквозь зубы. «Мадре де Диос, если бы у нас были подсказки, у нас были бы сокровища и ад с китайцами и их ложью. Даже с операцией «Взрыв» мы справимся без них ».
   «О, я так не думаю, - легко сказал Ник. "Времена изменились. Я не думаю, что Blast больше такой, как вы думаете ».
   «Ах, это так? Что тогда?" Гектор сердито посмотрел на него.
   «Вы отпустите меня, и я вам скажу. Скажи мне свою версию, я расскажу свою. Тогда мы сможем вместе хорошо посмеяться ».
   Гектор стоял абсолютно неподвижно, глядя на него сверху вниз.
   «Итак, смейтесь вместе, не так ли?» - сказал он наконец. «Я должен позволить тебе расслабиться, пока мы болтаем о Blast, и я расскажу тебе все, что знаю об этом. О нет, мой друг. Мне приходит в голову - с запозданием, я должен признать, но мне действительно кажется, - что ты выжимал из меня информацию, даже когда лежишь там. Да и ложь это слово! Теперь не будет лжи, понимаешь? » Его продвижение к Нику было медленным и угрожающим. «Эрнесто готов к своему лечению, и я тоже. А пока Феликс может пойти и начать развлекаться с девушками, если вы не позволите нам немедленно узнать правду. Скажи мне сначала - что ты говорил о замке?
   «Какой замок?» - невинно сказал Ник, проклиная себя за то, что слишком рано переступил черту, и снова крутил шнуры на своем запястье.
   - Да, именно - какой замок? Гектор взревел и жестоко ударил Ника ногой в живот.
   Ник хмыкнул от боли и согнулся пополам, схватившись за живот связанными руками и скрывая их движения своим телом. «Было бы немного странно смотреть, как играет сам с собой в такое время», - подумал он.
  
  
  
  
  Его пальцы скользнули под шорты и вырвали Пьера из временного укрытия, но мысль о том, что его считают странным, была наименьшей из его забот.
   «Садись, ты!» Снова удар, но на этот раз более легкий удар, чтобы подтолкнуть его.
   Ник выплюнул проклятие и сел, все еще цепляясь за живот. Пьер лежал в его руках. Если бы он мог просто постоять достаточно долго, чтобы узнать об операции «Взрыв»…
   «Эрнесто! Иди сюда с гвоздями. Ты, свинья лживая, руки протяни.
   Ад! Нет времени тормозить. Пьеру придется немедленно внести свой вклад. Ник застонал и украдкой скользнул пальцами по маленькому шарику. Гектор наклонился и яростно схватил Ника за неуклюжие руки. Ник вырвал их из рук Гектора, сжал в один твердый, как железо, двойной кулак, который все еще сжимал Пьера, и злобно ударил кубинца вверх по горлу. Гектор отшатнулся со странно пронзительным визгом, и Ник с трудом поднялся на ноги. Эрнесто приближался к нему с молотком, готовым ударить.
   Ник отпрыгнул в сторону и уклонился от летящего удара. Его пальцы скрутили гладкую поверхность газовой гранулы, и щелкнул крохотный механизм. Он сделал один глубокий вдох, когда Феликс протолкнулся между двумя другими и вышиб ему ноги из-под него, а когда он упал, он еще раз повернул крошечную капсулу и бросил ее прямо в Гектора.
   Он отскочил от унылой зелено-серой одежды и с грохотом упал на пол.
   "Хо, что это?" - проревел Гектор. - Феликс, возьми его. Эрнесто, принеси еще веревку. Мы свяжем этого парня, как свинью! Он бросился на Ника и поймал его в медвежьем объятии, который крепко сжал его руки на его теле и почти выдавил из него дыхание. Ник мрачно держался за источник жизни в своих легких. Он знал, что может продержаться до четырех минут, не вдыхая. , но медвежье объятие затрудняло это.
   «Шнура больше нет, - сказал Эрнесто. «Мне придется вернуться в кладовую».
   "Тогда иди и поспеши!" - прорычал Гектор.
   У Ника упало сердце. Если бы Эрнесто ушел сейчас, он, по крайней мере, был бы в безопасности, может быть, даже достаточно хорошо, чтобы помочь другим.
   «Тьфу, это всего лишь немного металла», - сказал Феликс, подняв Пьера и принюхиваясь к нему.
   «Один наверняка», - подумал Ник.
   «Поторопись, - сказал я!»
   «Я не могу найти ключ. Он должен быть у тебя в кармане ».
   «Ба! Все всегда остается за мной ». Гектор на мгновение отпустил Ника и полез в карман. "Вот-"
   На лице Гектора появилось выражение огромного удивления. «Это - очень близко здесь». Он откинулся на корточках и уставился на двух своих мужчин. Они стояли, раскачиваясь, как деревья, которые были срублены, но еще не упали. Безмолвная картина длилась несколько секунд, которые Нику показались вечностью. Он откатился от Гектора и увидел, как мужчина неуклюже двинулся к нему. Ход был бесполезен; Гектор внезапно ахнул и схватился за горло. Феликс сдавленно вскрикнул и растянулся на нем.
   Ник вскочил на ноги и неуклюже прыгнул к столу, за которым лежали Хьюго и Вильгельмина. «Осталось две минуты, - подумал он. Может немного больше. Его легкие уже чувствовали себя неудобно заполненными. Эрнесто удивленно уставился на него и медленно потянулся к наплечной кобуре. Затем его колени расплавились, и он упал.
   Пьер сделал свое дело.
   Ник неуклюже остановился, как победитель в беге на мешках, и ухватился за свой стилет за тонкую рукоять. Он неуклюже зажал лезвие между запястий и провел им взад и вперед серией быстрых пильных рывков. Прошли долгие секунды. Затем толстая прядь отделилась, и Ник сильно дернулся. Его тело умоляло перевести дух; но его руки, по крайней мере, были свободны. Он быстро наклонился и разрезал веревки, связывающие его ноги.
   Осталось меньше минуты - гораздо меньше. После физических издевательств в течение последних двух дней он замедлил ход, и его выносливость была не на должном уровне, и он начал сомневаться, сможет ли он выжить. К черту это! он сказал себе. Просто возьми ключ и вперед!
   Шнуры внезапно разорвались. Он оттолкнул их и кинулся к телу Гектора. Ключ - Боже, где Ключ? Он почти задыхался, когда обнаружил это, и он не мог позволить себе задыхаться. В воздухе стоял густой и тяжелый газ.
   Он схватил ключ и побежал к двери. Его одежда! Он отчаянно огляделся, увидел их, схватил их, увидел свой рюкзак, поднял его, внезапно вспомнил Вильгельмину, побежал за ней, а затем через красную, взрывающуюся дымку в своей голове понял, что ведет себя как маньяк. Он боролся за контроль и заставил себя вставить ключ в замок со всей осторожностью, как пьяный, который знает, что его жена ждет его, и, к его огромному облегчению, ключ легко защелкнулся. Он вырвал дверь, бросился и захлопнул ее за собой.
   Взрывной порыв звука вырвался из его легких, когда он прижался к стене и отшатнулся назад с резиновыми ногами, ошеломленный. Перед его глазами все еще плавала красная дымка, когда он втянул огромные глотки воздуха и всмотрелся
  
  
  
  
   вокруг себя. Его зрение немного прояснилось, и он увидел, что находится в тускло освещенном коридоре, настолько тускло освещенном, что он мог видеть луч света, исходящий из-под двери. Трещина света! Он заставил свое бешеное дыхание замедлиться и быстро опустился на колени, чтобы засунуть рубашку и брюки в щель, чтобы уловить сочащиеся пары Пьера. Затем он встал, неуверенно побежал к концу коридора и к началу лестницы и действительно вдохнул.
   «Китайский дракон» был закрыт на ночь, но он был не совсем пуст и не совсем без охраны. Карандашный фонарик вглядывался в его темные углы, а на заднем дворе стоял припаркованный джип; его водитель вооружен и настороже.
   Ник тихонько бродил по обшарпанным комнатам над рестораном и направился на сопение спящего человека. Из трех крохотных комнат только одна была занята, а в первых двух не было ничего интересного. Если и можно было что-то найти, то это должно быть там со спящим. Он метнулся, как тень, к полуоткрытой двери третьей комнаты и остановился снаружи.
   Прошло уже почти три часа с тех пор, как он услышал приглушенный стук в доме Ужасных и, взломав дверь, обнаружил, что Паула прыгает в ярости и собирается освободиться. Вместе они освободили остальных женщин, которые кипели от гнева и почти полностью не боялись, а затем они провели конференцию с Луз как ее звездой. Когда она рассказала свою историю, Ник взял верх и изложил свои планы по избавлению от безжизненных товарищей Алонзо.
   Теперь он стоял у открытой двери на верхнем этаже китайского ресторана Цинфу и слушал. Тяжелое дыхание не изменилось, и в воздухе витал сладкий дымный запах. «Опиумный сон», - подумал Ник. Может быть, сновидец будет продолжать мечтать и пережить этот ночной визит.
   Ник переступил порог, и почти одновременно произошло три события. Прозвенел тревожный звонок, комнату внезапно залило ярким светом, и полуодетый китаец вскочил с низкой раскладной кровати с криком удивления. Рука Ника шевельнулась, как молния, и подошла к Вильгельмине.
   «Поднимите руки над головой и покажите мне, где эта штука отключается, или я вышибу вам мозги», - быстро постучал он по-китайски. "Поняли!"
   Мужчина выругался и медленно поднялся. Сигнал будильника продолжал гудеть.
   "Быстрее. И просто покажи мне - я сделаю это ».
   Мужчина уперся в стену возле картотеки и наклонился.
   - Никаких уловок, - прорычал Ник. «Просто покажи мне, - сказал я».
   Парень попятился и указал на выключатель на стене.
   "Отойди!"
   Он отступил в сторону и боком наблюдал за приближающимся Ником, очень внимательно наблюдал, как Ник направил на него заглушенный «Люгер» и коснулся стены. Переключатель щелкнул вверх.
   Будильник заскулил, и яркий свет внезапно погас.
   В чернильной темноте послышалось рычание, и Ник быстро развернулся и дважды выстрелил в упор в это движение. Мужчина мгновенно упал с глухим стуком, от которого задрожал пол.
   Ник осветил его и поморщился при виде. Двух крупных планов от голодного рта Вильгельмины было достаточно, чтобы чуть не разорвать человека на части.
   Он знал, что должен уйти, но он также знал, что должен посмотреть, что было в этом шкафу. Судя по лучу его вспышки, это была единственная вещь в комнате, которую стоило охранять с помощью сигнализации.
   «Интересный будильник», - подумал он, возясь со своей отмычкой. Достаточно громко, чтобы разбудить крепко спящего, но недостаточно громко, чтобы привлечь внимание извне. Инстинкт, а не что-либо еще, заставил его сразу же убить звук.
   Он быстро порылся в ящиках с папками. В основном ресторанная почта. Несколько букв на китайском, которые он положил в карман. Официальное письмо на испанском языке. Меню. Бухгалтерские книги. Счета.
   И в узкой картонной тубе карта.
   Он быстро обыскал остальную часть комнаты и больше ничего не нашел. Затем он тихо спустился по лестнице, еще раз быстро оглядел ресторан и кухню и вышел в переулок, тихонько насвистывая.
   Паула слезла с водительского места.
   «Ты не торопился», - пробормотала она. "Все хорошо?"
   «Хорошо. Вот, брось это на сиденье, а потом иди и наблюдай в конце переулка.
   "Правильно." Она послушно двинулась прочь.
   Ник приступил к работе. Он вытащил тела одно за другим через черный ход и поставил их в ресторане, аккуратно за стол, как будто они заснули после плотного обеда. Его художественная аранжировка Гектора была не совсем завершена, когда он услышал резкий, почти неистовый свист из переулка и звук машины, свернувшей за угол неподалеку. Он бросил Гектора и побежал.
   Паула вернулась на место водителя с включенным мотором джипа.
   «Торопитесь, скорее, - прошептала она. Он быстро закрыл заднюю дверь и прыгнул рядом с ней.
  
  
  
  
  Она включила мотор и с ревом выехала на перекресток.
   "Какого черта?" - сказал Ник, когда она сделала поворот, а затем еще один.
   «Эта машина», - выдохнула она. «Не думаю, что он видел меня, но я видел его - перевязанную голову и все такое, он наклонился вперед и разговаривал со своим водителем. Цин-фу вернулся в город.
   Грозные
   Ник сел во главе большого обеденного стола и с благодарностью посмотрел на своих товарищей. Изабелла, Тереза, Альва, Лус, Паула, Люсия, Инес, Хуанита ... Ах, женщины, женщины. Как он их любил! Его улыбка стала шире, когда он посмотрел на них. Он мылся, брился, спал, занимался спортом, ел и теперь любовался восемью милыми дамами. Небеса, вот что это было. Он с удовольствием вздохнул. Один или двое были для него немного повзрослевшими, а Луз и Альва все еще выглядели бледными и напряженными, но все без исключения старались выглядеть для него как можно лучше.
   - Сеньор Картер, вы, как вы говорите, пускаете слюни, - строго сказала Люсия. Она была поразительно красивой женщиной средних лет, служившей воспитательницей сержант-майора Грозных. «И могу я спросить, что вы делали сегодня утром в своей комнате с Хуанитой, что заставило ее так хихикать? Она должна была подавать тебе только чашку кофе.
   «Почему, дорогая Люсия, - укоризненно сказал Ник. «Это все, что она сделала. И все, что я делал, это упражнения йоги ».
   Хуанита снова хихикнула. Это была маленькая смуглая девочка с быстрым смехом и низкой температурой кипения. «Ты должна была его видеть, Люсия. Вы когда-нибудь видели мужчину, который стоит на голове и сосет живот? "
   "В то же время? Конечно, нет, - твердо сказала Лючия.
   «Могу я спросить, сеньор Картер, что у вас на столе перед вами?»
   Ник кивнул. «Я доберусь до этого через некоторое время. Это не должно вызывать у вас непосредственного беспокойства, но я думаю, вам будет интересно. Во-первых, я думаю, нам следует рассказать вам немного подробнее о том, что произошло на Гаити. Паула?
   Она рассказала историю быстро и лаконично, в манере, которой бы восхитился сам Хок. Ни одна из женщин не прервалась. Выражения лица мелькали на их лицах, и в определенные моменты выступления они издали тихие стоны ужаса, но они слушали так же внимательно, как и любой другой экипаж AXEmen на брифинге. Восхищение Ника ими росло. Эти женщины заслужили сокровище; из всех людей они использовали бы его с умом.
   Когда Паула закончила, наступило короткое молчание. Глаза смотрели на стол, и руки были сжаты от гнева.
   Ник быстро вмешался, прежде чем началась реакция. «Люз, давай еще раз расскажем твою историю, чтобы мы могли сложить части воедино. Что наиболее важно, так это ключ к разгадке: все, что вы знаете об Алонзо, все, что он знал о вас ».
   Луз медленно кивнула. «Все, что он когда-либо знал обо мне, было маленькими личными вещами, и что я принадлежал к группе патриотов, называемых Грозными. Каким-то образом он, должно быть, дошел до слуха, что мы охотимся за сокровищами, потому что он все время говорил об этом хитроумно ». Она умоляюще посмотрела на Паулу. «Верно, я больше ничего ему не сказал. Не тогда. Но я не думал, что он такой уж плохой человек, просто кто-то вроде нас, и не было ничего плохого в том, чтобы иногда встречаться с ним в городе. Он был мужчиной, с которым можно было поговорить ...
   «Да, я знаю», - мягко сказала Паула. «Я знаю, как это бывает».
   «И когда ты встретил его в тот день, когда Паула уехала на Гаити, - спросил Ник, - что он сказал?»
   «Он был взволнован, - сказал Луз. «Он что-то узнал и все время намекал, что это связано с сокровищами. Что ж, я должен был знать, что это было - я рассказал вам вчера вечером, как я пытался вытащить это из него. Но он ничего не раздавал даром. Итак - я предложил ему обмен ». Она пристально посмотрела на Ника. «Я никогда особо не думал об идее Паулы о помощи американцев. Итак, я рассказал ему о тебе. Сказал, что наш лидер встречается с американским лидером, сообщил ему время и место. И он был в ярости. Сказал, что только что обнаружил свою первую улику и не собирается делиться ею ни с кем, даже со своими кубинскими товарищами, и черт его побери, если к нему придут американцы. Тогда он даже не хотел дай мне ключ. Но я ... работал над ним. Дала всевозможные обещания о том, как с нетерпением жду его возвращения и что мы будем делать вместе. Сказал, что я продолжу работать в своей группе и попытаюсь собрать другие подсказки, которыми мы с ним поделимся. Вместе мы будем искать сокровище, найти его и жить долго и счастливо. Казалось, он мне поверил ». Ее тон был сухим. «Теперь я могу представить, насколько он был бы полезен мне потом, если бы мы действительно работали вместе и нашли это. Но я уверен, что он не рассказал ни своим кубинцам, ни китайцам, куда он идет и что пытается сделать ».
   Ник кивнул. «Я думаю, это довольно ясно, и он решил заняться бизнесом для себя. А как насчет его подсказки? "
   Она наморщила нос и выглядела задумчивой. «Я думал и думал об этом, но до сих пор не могу разобраться в этом. Но, кажется, подходит, не
  
  
  
  
  это, с другими подсказками? «Trujillo es mi Pastor». Благодетелю Трухильо всегда нравилась эта строчка - весь этот псалом, фактически «Trujillo es mi Pastor»! Вы знаете остальное? Все так делают, потому что он не особо менял: Трухильо мой пастырь, я не хочу. И так далее. Эго мужчины! О да, он любил этот псалом ».
   «Это отличная подсказка», - сказал Ник. "Что бы это ни значило". Он вспомнил, как читал об этом маленьком богохульстве, как один из льстивых сторонников Трухильо переписал псалом в хвалу своему боссу-диктатору. Теперь его первая строка стала ключом к разгадке. «Зеленые пастбища», - медленно произнес Ник, вспоминая слова. «Тихая вода. Пути праведности? Это вряд ли могло быть применимо. Но как насчет долины тени смертной и дома Господа? Кажется, это согласуется по крайней мере с одной из других улик, La Trinitaria - Троица ».
   «Но это шокирует!» - возмутилась Лючия. «Кощунство!»
   «Это вряд ли волновало Великого Человека», - горько сказала худенькая девушка по имени Инес. «Я почти начинаю понимать, почему он подумал, что это все так смешно. Но я не могу понять, какое отношение к этому имеет «Замок черных» ».
   - Я тоже, - признал Ник. «Но, возможно, какое-то исследование прольет свет на это. Кто-нибудь хочет стать волонтером? »
   «Я сделаю это», - сказала Тереза ​​тихая. «Я работал в библиотеках».
   "Хорошо. Затем - может ли кто-нибудь из вас вспомнить кого-нибудь, кто мог бы знать, где и где бы то ни было, La Trinitaria проводила свои собрания?
   Все качали головами.
   «Мы можем спросить среди других», - сказала Паула. «Есть еще девяносто один из нас, с которым вы не познакомились. Может, кто-нибудь из них что-нибудь придумает. Мы также можем внимательно просмотреть все документы, которые могли оставить наши мужья. Я знаю, что у всех нас есть, но мы не искали ничего особенного ».
   - Вспоминаю, - мягко сказала Тереза. «Глядя на картинки и читая старые письма. Я помню, что у Мануэля был дневник, но он сжег его незадолго до того, как они пришли за ним ».
   «Должны быть другие дневники», - энергично сказала высокая гибкая девушка. Ник одобрительно посмотрел на нее. Это была Изабелла, с блестящими зелеными глазами и гривой красно-золотых волос. «Не все из них успели сжечь дневники и документы. Где-то должен быть хотя бы клочок бумаги с, скажем, закодированными пометками ».
   «Да, но в то время полиция все проверила», - возразила Хуанита. Она давно перестала хихикать. «Они даже разорвали наши книги».
   «Я знаю, но что-то могло быть упущено из виду. Это не был бы очевидный документ - даже дневник Мануэля, вероятно, был зашифрован.
   «Стоит попробовать, - сказала Паула. «Изабелла, ты займешься этим углом. Доберитесь до каждой вдовы Сопротивления в городе и попросите их пройти через все, что осталось от их мужей. То есть это не было взято у них. Выберите полдюжины из них, чтобы помочь вам распространить информацию и направить поиск. Это не должно быть сложно; большинство из них кричали, чтобы чем-то заняться ». Она посмотрела на Ника и слабо улыбнулась ему. «Мы говорим о Ассоциированных Ужасных, не очень активных членах, у которых все еще есть дома и что-то, что осталось от их семей. У них неплохо получается собирать информацию - и, если хотите, распространять слухи ».
   «Да, - сказал Ник. «Я хочу, чтобы они внимательно следили за любыми признаками деятельности Кубы или Китая и сразу же доложили вам. И я хочу, чтобы они самым тонким образом заполнили город слухами об отдельных лагерях кубинцев и китайцев, прячущихся в холмах. А затем, если они смогут справиться с этим, не привлекая к себе внимания, я хотел бы, чтобы некоторые из них внушили идею, что кубинцы намерены продать китайцев, а другие - что китайцы используют кубинцев как козлов отпущения. Это будет непросто, но можно. Но это нужно сделать так, чтобы они не бросили себе на шею орды китайцев и кубинцев. Вы можете попробовать ...
   «Я могла бы попробовать поручить Люсии управлять», - сказала Паула. «Я могу гарантировать, что она добьется результатов».
   Лючия мрачно улыбнулась. «И никаких последствий. Сеньор, легче, чем вы думаете, заставить женщин распространять самые дикие слухи, а затем сами выходить из себя белоснежными и невинными.
   Ник усмехнулся. «Готов поспорить, ты тоже можешь это сделать. Это оставляет мою долю в этом. Пока вы занимаетесь своим делом, я буду искать - искать место недалеко от Санто-Доминго, которое соответствует всем уликам, насколько мы можем интерпретировать их на сегодняшний день. Могут быть и другие улики, и нам тоже придется их искать. Есть ли поблизости другие бывшие трухильонцы, такие как Падилья, над которыми мы можем поработать? »
   «Довольно много, очень вероятно, - насмешливо сказала Паула, - но они, как правило, стесняются своего прошлого. Известные сторонники Трухильо нырнули в укрытие, когда он умер, а большинство других очень скрытно относятся к своей политике. Никто не хочет признавать
  
  
  
  
  что имел к нему какое-либо отношение. Лишь изредка, когда происходит переворот правых или, может быть, вечеринка, на которой разливается слишком много спиртного, один из них выскакивает и показывает себя. Нам было очень трудно выследить кого-либо из них ".
   «Что ж, давайте продолжим то, что у нас есть», - сказал Ник. «И если мы обнаружим, что мы в тупике, мы можем придумать еще одну сплетню для круговорота слухов - награду за информацию, долю в добыче или что-то в этом роде. Но пока что у нас есть над чем поработать. И последнее, и мы начнем ». Он вытащил рулон бумаги из картонной трубки и разложил на столе. Это была карта Гаити и Доминиканской Республики, которую он нашел в комнате наверху Китайского Дракона.
   «Ник, это разговор, и все время у него была карта сокровищ», - сказала Лючия, пристально глядя на нее.
   «Это не то, что есть», - сказал Ник, разглаживая его. «Это, наверное, даже более важно. Я бы сказал, что это план операции «Взрыв». Взгляни и скажи мне, что ты думаешь ».
   Вокруг него столпилось восемь красивых тел, восемь симпатичных лиц смотрели на карту. Духи, которыми они нанесли за уши специально для Ника, окутали его мягким облаком сладкой женственности. Восхитительно! - подумал он и обильно вдохнул. Он чувствовал себя султаном в своем гареме. За исключением того, что султан не ставил бы бизнес выше удовольствия.
   «Но сколько отметин!» - удивилась Паула. «Я думал, что Blast будет иметь какое-то отношение к проекту бомбы, возможно, ракетному объекту. Но почему их должно быть так много? Смотрите, шесть вокруг Гаити и Санто-Доминго. И еще один на Кубе. Даже в Пуэрто-Рико. Вы уверены, что это для операции «Взрыв»? »
   Ник кивнул. «У меня есть преимущество перед вами. Было письмо от самого Фиделя нашему приятелю Цин-фу. В нем было раздано не так много, как я мог бы, но он скулил о потребности в капитале и упомянул восемь начальных установок, которые должны быть предоставлены для операции «Взрыв». И там было сказано, что его база, та, что на Кубе, недалеко от Гуантанамо, - он ткнул пальцем в карту, - готова. Не было сказано для чего, но посмотри, где это по отношению к другим ». Они смотрели, как он водил пальцем по берегам острова.
   "Видите? Прямо напротив соответствующей базы на Гаити. Вместе они будут контролировать Наветренный проход, не говоря уже о помощи, которую они получили от двух других здесь, внизу. И посмотрите на тот, что находится в самой восточной точке Санто-Доминго. Между этим и его аналогом в Пуэрто-Рико проход Мона может быть полностью закрыт для кораблей США. Они могли бы справиться даже без базы на Пуэрто-Рико с помощью этих резервных баз на севере и юге ».
   «Но они не могут строить базы на нашей земле!» - горячо сказала Изабелла, и ее рыжие волосы коснулись лица Ника.
   «Еще нет, не могут», - сказал Ник. «Но они смогут, когда возьмут власть, что, я совершенно уверен, они и собираются сделать. Гаити созрело для переворота; Доминго не так уж и сильно отстал. Я думаю, что база на Пуэрто-Рико - несбыточная мечта, но даже красный может мечтать ».
   «Я не понимаю», - прямо сказала Луз. «Вы имеете в виду, что это не имеет ничего общего с бомбами, испытательными взрывами или даже межконтинентальными баллистическими ракетами?»
   «Баллистические ракеты, да, но малой дальности. И кому нужны бомбы, если можно отрезать всю Южную Америку от США с помощью нескольких ракет малой дальности, самолетов наземного базирования и береговых батарей? Послушайте, захватите эти острова, и вы получите укрепленный наземный мост через Карибское море. Американские корабли не смогли бы пройти через эти проходы, не будучи выброшенными из воды ничем более сложным, чем береговые батареи и пара устаревших самолетов. И это Blast. Я думаю. Но поглощения не происходят просто так - они разрешены, а иногда даже поощряются. Это одна из причин, по которой вам нужно заставить этих заговорщиков громко и быстро вилять. Чем больше будет известно о происходящем, тем лучше. И не позволяйте никому обманывать себя, говоря, что коммунисты любого из этих лагерей хотят помочь кому-либо, кроме себя ". Он свернул карту и снова вставил ее в трубку. «Они направят вас прямо в ад, и если Трухильо что-то забыл сделать, чтобы помучить вас, они восполнят это».
   «И какое отношение все это имеет к сокровищам?» - спросила Люсия. «Не то чтобы меня не особо шокировали все, что вы говорите, но почему они должны заниматься охотой за сокровищами - нашей охотой за сокровищами - когда у них есть такие тщательно продуманные планы, чтобы занять их?»
   Ник отодвинул стул. «У них более сложные планы, когда у них есть лишний капитал. Вы можете сделать многое с сотней миллионов долларов чужих денег ». Он встал и весело улыбнулся из-за стола. «Я благодарю вас всех за внимание и за то, что вы - все вы - такие красивые».
   «Как хорошо иметь мужчину в доме», - мечтательно сказала Альва.
   "Да, не так ли?" Паула согласилась. «Было бы еще лучше, если бы у нас был целый взвод».
  
  
  
  У него была двухдневная щетина на лице, плохо сидящая, плохо подобранная одежда на спине, и он бродил по доминиканской деревне, выглядя как крестьянин, охотящийся на пропавшего бычка. Ни военнослужащие ОАГ, ни местное население не взглянули на него более чем бегло.
   Но в бесформенной одежде фермера были спрятаны люгер, стилет и заменитель Пьера, а также несколько других приспособлений, менее подходящих фермерам, чем человеку по имени Киллмастер.
   Ник шагнул в свою третью долину за день, напряженно думая. Возможно, он смотрел слишком далеко или недостаточно далеко. Возможно, он слишком буквально понимал слова Двадцать третьего псалма, и это была только первая фраза, на которой ему следовало сосредоточиться. «Trujillo es mi pastor» «Пастор». Пастух.
   Пастух. Ферма? В Сан-Кристобале, всего в восемнадцати милях от Доминго, была собственная ферма покойного диктатора Фундасьон. Он предположил, что ему лучше взглянуть на него, но казалось маловероятным, что его еще не обыскали до основания. Другая ферма? Или «пастор» должен был интерпретироваться как священник или приходской священник? Церковь ... собор ... миссионерский дом ... но замок? Монастырь? Тереза ​​дала ему список. Он влез в каждого из них, рассказывая историю неудач, и не оказался мудрее.
   «Зеленые пастбища», - снова подумал он. «Тихая вода». Он видел много того и другого, но не вместе. Может, им не полагалось быть вместе. Или, может быть, он лаял совсем не на то дерево.
   Он решительно шагал. В долине под ним было небольшое фермерское поселение, а над деревьями показался шпиль маленькой церкви. Это должна была быть его последняя остановка за день перед возвращением, чтобы встретиться с Паулой и джипом, и он горячо надеялся, что это каким-то образом окупится. Даже выстрел в горшок с тыла, когда он задавал свои тонкие вопросы, был бы долгожданным признаком того, что ему стало жарко.
   Выстрелов не было; там ничего не было. Маленькая церковь была построена в 1963 году, и ее молодой пастор с гордостью сказал Нику, что он и его прихожане сами очистили девственную землю.
   Ник выпил предложенный стакан воды, поблагодарил его и отвернулся.
   Еще один потерянный день.
   * * *
   Доктор Цин-фу внутренне выругался. Куда бы он ни пошел, ему на пятки цеплялся какой-нибудь проклятый кубинец. Он был так осторожен с делом по утилизации этих таинственных тел, но каким-то образом что-то просочилось наружу. В любом случае, в его помещении было проведено полицейское расследование - к счастью, после того, как он и Мао-Пэй выполнили свою ужасную задачу, - и люди на улицах странно смотрели на него. Он закрыл «Китайский дракон» «на ремонт», сказал он любому, кто его спрашивал, и посвятил себя бизнесу до дня открытия.
   Он, конечно, не сказал им, что его бизнес состоит в том, чтобы выслеживать бывших сторонников Трухильо и работать с ними, используя подкуп и шантаж. Он также был готов пытать и убивать, если это поможет, и он скорее думал, что это поможет. Фактически, он уже убил одного человека, который угрожал пожаловаться властям на его угрозу шантажа.
   «Мао-Пэй». Он наклонился и тронул своего водителя за плечо. «Остановитесь в библиотеке. Я хочу посмотреть старые газетные файлы ».
   Мао-Пэй хмыкнул, а затем внезапно вспомнил о его манерах.
   «Да, сэр», - сказал он ловко.
   Цин-фу откинулся назад и посмотрел через плечо. Черт! Мотоцикл все еще преследовал их.
   Он сердито посмотрел на него и достал сигариллу. По городу ходили самые безумные истории, и он знал, что в половине из них нет правды. Но он был чертовски уверен в том, что кубинцы действительно хотели нарушить его тщательно продуманные планы. Все указывало на это, особенно этот нескончаемый хвост. И все же он не мог понять, откуда пошли слухи, кто сбросил на него кубинские тела, кто взял план операции «Взрыв». Конечно, не кубинцы. У них была своя копия. Где-то в этой штуке была третья сторона.
   Грозные. Кто они, во имя всех китайских дьяволов?
   Кем бы они ни были, он победит их в игре. Он потерял нескольких человек, в том числе этого отвратительно тупого телохранителя-повара, но у него все еще оставалась группа людей, обученных методам поиска и допроса. В этот самый момент они были размещены по всему городу, и он не сомневался, что из нескольких глоток вырывались крики агонии. Если был хоть малейший шанс, что они знали кого-то, кто знал кого-то, кто что-то знал, то они были материалом для его мельницы пыток.
   Он мрачно улыбнулся и затянул сигариллу. Когда охота закончится, в Operation Blast будут внесены некоторые изменения.
   Будь прокляты эти кубинцы и их рябая предательская шкура! Несмотря на них, он прекрасно с ними ладил.
   Его дурное настроение внезапно сменилось смехотворным оптимизмом. Он хорошо ладил. Его запросы приносили плоды. Успех был в его руках.
  
  
  
  
  
   По следам сокровищ
   «Может, нам лучше было бы самому следовать за Цинфу», - прорычал Ник.
   В доме с закрытыми ставнями было время конференции, и его настроение было плохим. Цин-фу видели здесь, там и везде, а потом он внезапно исчез. Похоже, кампания по перешептыванию была настолько успешной, что власти ОАГ были достаточно обеспокоены, чтобы провести расследование. Они задержали нескольких кубинцев, но китайцы улетели из курятника.
   «Невозможно», - твердо сказала Люсия. «Конечно, мы всегда смотрели на них открыто, но с кубинцами, которые всегда следовали за ним, мы бы устроили настоящую процессию, если бы тоже попробовали. Это было хорошей идеей посеять проблемы между ними, но это имело ответный удар.
   - Ответную реакцию, - мрачно поправил Ник. «Интересно, что он нашел в библиотеке?»
   «Вам лучше поинтересоваться, что узнала Тереза, - сказала Люсия, - и все мы».
   «Мне действительно интересно», - сказал Ник, глядя на нее. Его поразило то, что в ней - во всех женщинах - чувствовалось сдерживаемое возбуждение, которого он раньше не замечал. «Что вы все узнали?»
   «Даже Паула выглядит немного самодовольной, - подумал он.
   «Сначала ты, Тереза», - резко сказала она.
   Тереза ​​была занята своим делом. «Сегодня вечером я нашла ссылку в малоизвестной монографии, - сказала она, - о группе бенедиктинских монахов, живущих в тихой долине - к сожалению, безымянных. Видимо, много лет назад они дали какую-то клятву хранить тайны и редко показываются. Но известно, что они носят черное с головы до пят, черные капюшоны с прорезями для глаз и грубые черные мантии, доходящие до ног. Также говорят, что их монастырь похож на замок по внешнему виду, хотя, опять же, нет его описания из первых рук. Я понимаю, что это нам мало помогает. Но что вы можете найти интересным, так это то, что они известны как Черные Клобуки. Или, короче, как Черные ».
   "Черные!" Ник хлопнул ладонью по столешнице. Его глаза загорелись интересом. «Но вы не представляете, где может быть их монастырь?»
   Тереза ​​покачала головой. «В ссылке только сказано, что это« где-то недалеко от Санто-Доминго ». Очевидно, это очень уединенная долина, иначе мы бы слышали об этом раньше. И вы бы его наверняка нашли. Но теперь, по крайней мере, у нас есть основания для дальнейших исследований. Наверное, в деревне есть люди, которые слышали о монахах в черных капюшонах, возможно, даже видели их.
   Ник кивнул. «Как насчет людей прямо здесь, в городе? Возможно, ученые. Богословы. Хранитель музея, местные священники, даже епископ. По крайней мере, теперь мы знаем, что ищем монастырь. Не так ли? Да, думаю, да. Какое-то время я начинал думать, что нам следует искать специализированный ресторан, которым управляют три парня по имени Блэк, которые раньше были частью стада Трухильо. Но монахи! Они фигурируют, связаны со всем этим. Теперь все, что нам нужно сделать, это найти эту долину ».
   «Должно быть, это место, эта долина, - задумчиво сказала Паула, - где замок спрятан так аккуратно, что, кажется, никто о нем не слышал. Непросто спрятать замок или даже монастырь. Ты действительно думаешь, что мы на правильном пути? "
   «Мы должны быть», - твердо сказал Ник. «Теперь мы знаем, что это место существует, верно? И мы знаем, что эти монахи были скрытными людьми, поэтому каким-то образом они, должно быть, нашли способ скрыть свой замок или монастырь, или что-то еще. Мы просто должны продолжать заниматься вопросами и поиском. У кого-нибудь есть что еще внести? »
   «Да», - сказала Паула. "Изабелла?"
   Изабелла подтолкнула через стол к Нику небольшую стопку бумаг.
   «Взгляните, - сказала она. «Мы не можем понять это, но здесь есть какая-то закономерность. Мы обошли девяносто один дом и в шести из них нашли - ну, вы увидите, что мы нашли. Но на каждом из них встречаются одни и те же слова и символы ».
   Ник потянулся к небольшой стопке и перебрал ее. Дневник с разметкой нескольких страниц. Список белья с каракулями на обороте. Карманный календарь с пометками нескольких дат. Лист линованной бумаги, покрытый списком слов, которые, казалось, не имели значения. Вкладыш из записной книжки с некоторыми из тех же слов и цифр рядом. Форзац книги, исписанный буквами и символами.
   «Места встреч», - медленно сказал он. «Держу пари, с указанием даты и времени. Но закодированный.
   «Верно», - сказала Паула. «Как у вас получается взламывать коды?»
   - Неплохо, - весело сказал Ник. "Совсем неплохо." Он разложил перед собой бумаги и принялся за работу.
   * * *
   Киллмастер был экспертом по взлому кодов. Доктор Цин-фу Шу из китайской разведки был экспертом в ломке людей. Он не очень хорошо играл с Эвитой Мессиной, но теперь он наверстывал упущенное. Ему не хватало Тома Ки, и он скучал по Шангу, но у него были другие помощники. Один из них сейчас занимался пытками
  
  
  
  
  убивал человека по имени Гарсия-Галиндес, а другой подавлял крики агонии.
   «Видишь, как бесполезно лгать», - безмятежно сказал Цин-фу, постукивая пеплом сигариллы по коврику Гарсии. «Мы знаем, кто вы. Ваш хороший друг сказал нам, где вас найти. Он также был достаточно хорош, чтобы сообщить нам, что у вас есть одна из улик. Тч, бедняга, он сейчас не очень хорошо себя чувствует. Он слишком долго нам рассказывал ». Он приятно улыбнулся. «Но в конце концов он сказал нам. И вы также расскажете нам то, что мы хотим знать. Затяните провода. Chin You. Не будь с ним ласковым ».
   Чин Ю сделал, как ему сказали. Цин-фу прислушался к приглушенным крикам и оглядел уютную квартиру. Да, действительно, подумал он, это удобное место. С таким же успехом он может остаться здесь, пока его миссия не будет завершена.
   Он был довольно доволен собой. Одна небольшая заметка в желтоватой газете привела его к человеку, который занимал незначительный пост в правительстве покойного Трухильо. Этого человека уговорили рассказать ему о других мужчинах, теперь спокойно живущих под вымышленными именами, которые, в свою очередь, были убеждены предоставить полезные маленькие крупицы информации. Гарсиа-Галлиндес, он был уверен, был последним звеном в его цепочке подсказок. Цин-фу смотрел, как корчится его жертва.
   «Убери кляп, Фонг», - легко сказал он. «Я думаю, наш друг пытается нам что-то сказать».
   Гарсия-Галиндес глубоко вздохнул и заговорил.
   Цин-фу слушал. Его брови нахмурились. Эта подсказка была такой же неясной, как и все остальные.
   "Что это значит?" - закричал он, от внезапной ярости его бледное лицо покраснело. "Где это место? Где это находится?"
   * * *
   «Долина Тени!» Ник торжествующе взревел. "Это оно! Должно быть. Это не будет ни ресторан, ни аэропорт, ни вокзал, ни парикмахерская, ни какое-либо из этих мест. Долина Тени - единственное место, которое подходит. Но где это? Его нет на карте ».
   Луз наморщила лоб. «Я прожила здесь всю свою жизнь, - сказала она, - и никогда об этом не слышала. Может, они придумали название?
   «Других имен они не придумывали», - сказал Ник. «Это все в окрестностях Санто-Доминго. Зачем им придумывать одно имя? Если только ... минутку. Если только это не описание, а не имя ". Он провел указательным пальцем по карте Санто-Доминго и окрестностей. «Здесь есть несколько человек, у которых нет имен. И я знаю, что это значительные долины, потому что я прошел половину из них ».
   «Конечно, не у всех есть имена собственные, - сказала Люсия. «Они слишком малы, чтобы иметь значение. Но люди, которые живут в них или рядом с ними, дают им имена, которые больше похожи, как вы говорите, на описания. Например, есть одна, названная Долиной коров, из-за одного маленького молочного фермера, который использует ее склоны для выпаса своего стада. А еще есть Долина Гранатов, потому что ...
   «Я понял, - сказал Ник. «А как насчет Долины Тени?»
   «Есть место, более или менее подходящее под это название», - медленно сказала Паула. «Это не столько долина, сколько глубокий овраг, и я никогда не слышал, чтобы это вообще что-то называлось. На самом деле я его никогда не видела. Но Тонио однажды сказал мне об этом, когда мы проезжали поблизости по дороге к… - Она внезапно остановилась и затаила дыхание. «Тонио сказал мне об этом! Мой муж. Он сказал, что знал это еще со своих походов, что это странное и мрачное место, которое было в тени весь день, кроме полудня. Он сказал, что почти всюду вокруг нависала скала. И я помню, как смеялся и спрашивал его, когда он когда-либо был путешественником, потому что я впервые услышал об этом. А потом он сменил тему. Я подумал, почему, но забыл об этом. Но я думаю, это было бы идеальным местом встречи для группы подвижных людей. Какими все они были.
   «Теперь она нам рассказывает!» - воскликнул Ник. «После всех этих дней возни, а секрет у тебя всегда был».
   «Это было много лет назад», - немного натянуто сказала Паула. «И как я могу связать это с охотой за сокровищами? И мы еще не знаем, что это имеет к этому какое-то отношение».
   «Паула, это должно быть», - решительно сказала Изабелла. «В противном случае это слишком случайно. Сколько может быть ТАКИХ долин? Подумайте о подсказках - теперь они все совпадают ».
   «Да, но он ничего не сказал о том, что там внизу есть замок или какой-либо монастырь», - возразила Паула. «И это кажется невозможным для любого здания».
   «Не невозможно, - сказал Ник. «Просто сложно. Вы сами сказали, что спрятать замок непросто. А что может быть лучше для группы монахов, поклявшихся хранить тайну? » Он отодвинул стул. «Паула, ты собираешься отвезти меня туда».
   «Минутку», - мягко сказал Альва. - Если помните, это наша охота. На этот раз мы все должны уйти ».
   «Дорогой, я думаю, что мы можем быть немного заметными», - разумно сказал Ник. «Позвольте мне сначала осмотреть его, и, если он покажется многообещающим, мы все займемся
  
  
  
  все вместе. Пойдем, Паула.
   «Минуточку», - твердо сказала она. «Альва права. Это наша охота. И если ты так уверен, что это то место, мы все вместе пойдем.
   - А теперь посмотри… - начал Ник и внезапно остановился, когда обнаружил, что его окружают восемь ярких женщин с огнем в глазах. Они были великолепны, сексуальны, привлекательны, целеустремленны и превосходили его численностью. Хуже всего было то, что без Паулы он не мог найти место. И она тоже была против него. Он поймал ее взгляд и нахмурился.
   Она ему улыбалась.
   "Ты ведь хочешь пойти с нами, не так ли?" - сказала она призывно.
   Он сдался. Они были для него слишком многим.
   * * *
   Доктор Цин-фу танцевал маленькую сумасшедшую джигу от восторга. "Это все, что нам нужно, это все, что нам нужно!" - радостно закричал он. «Мао-Пей, ​​ты можешь найти это место?»
   Мао-Пей стоял в дверях гостиной Гарсии, его угрюмое лицо светилось. Он кивнул.
   «Я могу найти место. Он дает хорошие указания, глупая свинья »
   «Тогда пошли», - воскликнул Цин-фу Шу. «Chin You, убей дурака!»
   Гарсиа-Галиндес, образно говоря, выплеснул кишки. Теперь он делал это буквально. Чин Ты умел убивать, чтобы доставить удовольствие своему хозяину.
   Цин-фу радостно вздохнул. Жалко не продлить радостный момент, но у него были другие дела.
   * * *
   Полумесяц бросал болезненный свет на склон горы. Ник оглянулся и смутно увидел, что они следуют за ним, восемь бесформенных фигур, которые, как он знал, принадлежали восьми стройным и длинноногим красивым женщинам. Ближайшая была рядом с ним.
   - Расположи их по краю, Паула, - тихо сказал Ник. «И не позволяйте никому из них двигаться, пока я не подам сигнал. Вы уверены, что это то место? "
   "Да, я уверен. Разве я не провела половину ночи в поисках достопримечательностей? »
   - Да, тупица. Ник похлопал ее по щеке и улыбнулся ей в темноте. «Теперь разверните свои войска и держите их в тишине до рассвета. Это не займет много времени. Если кто-нибудь что-нибудь слышит ...
   «Они должны дать свисток», - закончила она за него и повернулась к своему заместителю.
   "Подождите." Ник слегка коснулся ее руки. «Когда вы поговорите с ними, вернитесь ко мне. Я буду там наверху. Он указал на край оврага.
   «Хорошо», - мягко сказала Паула и ускользнула.
   Ник прошел последние несколько ярдов по крутому склону и уставился в абсолютную темноту. В слабом лунном свете были видны выступающие скалы и густо лиственные верхушки деревьев, вот и все. Он хорошо представлял себе тени, которые должны окутывать это место даже в полдень.
   Почва под его ногами была покрыта мягким мхом и гниющими листьями. Справа от него большие, похожие на зонтики листья какого-то пышного тропического растения низко склонились, образуя отличное укрытие. Ник присел под ним и, оглянувшись, увидел Паулу, распределяющую свой отряд женщин. Один за другим они занимали позиции по обе стороны от него и исчезали в укрытии. Все они были вооружены, все дисциплинированы, все молчали, как партизаны в джунглях. Это был забавный способ нанести визит кучке невинных монахов, если предположить, что поблизости есть какие-то монахи, но к тому времени, когда Ник и его маловероятный отряд снова прошли через все улики и рассмотрели противодействие, это казалось единственным путь.
   Он вдохнул свежий ночной воздух. И нахмурился. Это было не совсем так свежо, как должно быть. Дым. Так? Даже монахи разводили костры. Он снова принюхался. Кордит? Фосфор? И то, и другое, он был почти уверен, и запах горелого дерева тоже. На мгновение у него возникло искушение бросить свою ракету в долину внизу, чтобы посмотреть, что откроет ее яркий свет. Но это был конец скрытности, поэтому он решил не делать этого. И все же запах в воздухе убедил его, что он и Ужасные Паулы прибыли не первыми.
   Он услышал ее мягкий свист поблизости и свистнул в ответ.
   Рядом с ним появилась Паула.
   «Вы нашли себе красивое уединенное место», - пробормотала она.
   Ник быстро потянулся к ней и притянул к мягкому мху.
   «Мне пришлось побыть с тобой наедине всего одно мгновение», - прошептал он. «Все дамы куклы, и я их очень люблю, но они мешают». Он провел губами по ее лицу и нежно поцеловал. Она обхватила его голову руками и погладила его по волосам.
   «Это было трудно», - выдохнула она. «Я так хотела войти в твою комнату, но…» Она тихо усмехнулась. «Я думаю, что они все сделали. Это было бы несправедливо с моей стороны ».
   «О, я хотел тебя», - пробормотал он, и его руки обняли ее. «Когда это закончится, мы найдем место, чтобы побыть вдвоем - лодку, сарай, прямо здесь, где угодно. Что бы ни случилось сегодня вечером, обещай, что у нас будет время.
   «Моя дорогая, моя дорогая, я обещаю тебе». Их руки крепче обнялись, и их губы встретились в пылающем поцелуе. Пульс Ника участился, когда он почувствовал ее так близко к себе, почувствовал, как мягкое тепло ее груди долго давило на него.
  
  
  
  
  . Его язык страстно исследовал, и его тело внезапно наполнилось жаром. Паула яростно задрожала перед ним и полностью отдалась его поцелуям. Он прижался к ней своим телом, отчаянно желая сорвать одежду с них обоих прямо здесь и сейчас и погрузиться глубоко в ее тепло. Паула задохнулась и прижалась к нему, ее пальцы впились в его спину, а ее язык отчаянно искал, как будто своим ртом она могла дать ему всю любовь, которая так горячо шевелилась в ее теле.
   Так же внезапно они разошлись, тяжело дыша и борясь со своим растущим желанием.
   - О, Паула, - пробормотал Ник, с усилием взяв себя в руки. "Давай покончим с этим, чтобы мы могли делать то, что действительно важно".
   Она слегка коснулась его руки и отошла от него.
   «Это будет скоро», - пообещала она. «Я знаю, что это будет скоро. Но я должен покинуть тебя сейчас, иначе это будет - слишком рано.
   Он тихонько рассмеялся, желая ее по-прежнему, но зная, что сейчас не время.
   «Я сейчас пойду туда, - сказал он. «Я знаю, что мы договорились подождать рассвета, но у меня есть подозрение, что кто-то нас опередил».
   Паула резко втянула воздух. «Но как ты увидишь, куда идешь?»
   «В первой части путешествия мне не обязательно видеть», - мрачно сказал он, хватая лазающие когти. «Это не может быть хуже, чем Кап Сен-Мишель. И ждите моего сигнала, понимаете?
   "Я буду ждать. Но будьте осторожны. Я тебя люблю."
   Она поцеловала его еще раз, быстро и ушла.
   Ник нащупал путь к краю и осторожно опустился. Ему казалось, что он всегда скалолазал, хотя он предпочел бы заняться чем-нибудь другим. Но, по крайней мере, это было немного проще, чем восхождение на Гаити.
   Через несколько минут он уже был на дне узкой долины, оторвал когти и вгляделся в предрассветный мрак. Ничего похожего на замок не было. Ничего не было видно.
   Рядом хрипло квакала лягушка; кваканье закончилось крошечным всплеском.
   Тихая вода! Сердцебиение Ника участилось. «Тихие воды» в Долине Тени… Смерти? В воздухе витал тяжелый запах дыма, напоминая, что смерть, вероятно, уже совсем близко.
   Ник поднял прибор ночного видения и поднес к глазу. Сквозь круг зловещего зеленого света, видимого только ему одному, он мог видеть четкие очертания стен долины. Он медленно провел искателем по камням и деревьям. Внезапно остановился, повернул назад и снова сфокусировался. Четко показалась каменная стена.
   Это была стена чего-то очень похожего на средневековую цитадель, построенную под нависающей скалой и незаметно переходившую в естественную скалу. Куст густого куста почти, но не совсем, скрывал дверной проем… а тяжелая, обставленная железом дверь безвольно висела на петлях, сквозь нее пробивалась огромная дыра. К кустам прислонился китайский солдат с карабином, свисающим с его плеча, что было странным способом для человека стоять.
   Он не стоял. Он растянулся на кустах и ​​был мертв.
   «Значит, им было нелегко попасть внутрь», - мрачно подумал Ник. Но они сделали это. Некоторые из них. Интересно, сколько именно.
   Он переместил прицел с одной стороны долины на другую в поисках признаков жизни. Не было ничего, кроме небольшой ряби на поверхности тихого пруда на дальнем конце долины и узкой каменной лестницы, высеченной в грубой скале рукой человека. У его подножия стояли две почти человеческие фигуры, но они были мертвее самого камня. Ник смотрел на них через стекло и почувствовал легкое отвращение. Их головы были оторваны. Похоже, гранаты. Невозможно было с уверенностью сказать, что они из себя представляли до того, как их размазали по дну долины, но на их изуродованных телах было что-то вроде формы кубинской армии.
   И это было все, что телескоп мог ему сказать, за исключением того, что осветительные ракеты освещали путь в долину и через нее, и что ничто не могло помешать ему войти прямо через открытую дверь.
   Он молча прошел по мягкой влажной траве мимо мертвого китайского солдата с большой дырой в груди и вошел в похожий на туннель зал. В абсолютной темноте его ступня ударилась о что-то мягкое и громоздкое. Ник щелкнул фонариком. У его ног лежало тело толстобрюхого монаха, его черный капюшон был липким от крови из пулевого отверстия в его голове. Второй монах лежал, растянувшись в нескольких футах от него, его капюшон был сорван с лица, и в его мертвых и пристальных глазах было выражение возмущения. Рядом с ним на полу лежал старинный мушкетон. И было еще кое-что.
   Китаец в окровавленных оливково-коричневых тонах медленно поднимался с пола, и пистолет в его дрожащей руке был направлен в грудь Ника.
   Вильгельмина однажды заговорила с приглушенным звуком. Мужчина тихо вздохнул и упал, как тяжеленный мешок.
  
  
  
  
   Ник пробирался между телами вниз по коридору в сторону другого звука, далекого, который внезапно пробил тишину и перешел в крик. Он повернул за угол в другой проход, освещенный мерцающим светом единственной свечи в держателе на стене, и перешагнул через другого мертвого монаха. Крик превратился в неистовую цепочку узнаваемых слов. Он слушал, пока шёл дальше, испытывая отвращение к резне вокруг него и охваченный безумием в пронзительном голосе.
   «Каждый из вас умрет!» он услышал. «Один за другим, а потом ты, в последнюю очередь, но медленно - медленно, медленно, ужасно! Скажи мне, где он, сын сатаны! »
   Ник перешагнул через еще одно тело и остановился у открытой двери. То, что он увидел за ней, было сценой из ада.
   Все, что любит, должно умереть
   «Это ты сын сатаны», - тихо сказал низкий голос. Черная мантия была разорвана, лицо обнажилось от черного капюшона и залито кровью, но выражение лица большого человека было спокойным. «То, что когда-то было оставлено здесь злыми людьми, будет отдано только тогда, когда люди моей страны придут требовать это».
   Он стоял в комнате, которая всего несколько часов назад должна была быть мирной простой часовней, превратившейся в склеп, лицом к лицу с высоким китайцем. Грубый каменный пол был усыпан мертвыми и умирающими, китайцами в серой одежде и монахами в черных одеждах. На каждой из нескольких деревянных скамеек сидели живые монахи, каждый в разорванной до пояса мантии и с руками, вытянутыми над головой и привязанными к деревянному подлокотнику. Над одним из них стоял мрачный китаец с изогнутым ножом в руке; за кафедрой стоял пулеметчик, направив оружие на лежащих на спине мужчин; третья фигура в оливково-коричневых тонах стояла в нескольких шагах от Цин-фу Шу, и единственный оставшийся монах. Он, как и сам Цин-фу, был вооружен курносым ружьем, а также карабином.
   Ник прижался к стене за дверью и вытянул голову в сторону ужаса за его пределами, отмечая каждую позицию, каждое оружие, каждую деталь сцены.
   Пулемет, карабин, два пистолета, один нож и, возможно, еще один пистолет в потайной кобуре, и один пояс с гранатами. И четыре человека использовали их.
   Против одного люгера, одного стилета и одной газовой гранаты, которые не делали различий между другом и врагом. Плюс один отряд женщин, находящихся слишком далеко, чтобы помочь, и чье присутствие в любом случае могло быть только дополнительным осложнением.
   Безумец все еще кричал на высокого спокойного монаха.
   «Ты знаешь, что значит умереть, от ударов ножом в живот?» - завопил он. «Как ты думаешь, этим твоим дуракам в мантии это понравится?»
   «Убей меня, если ты должен убить», - спокойно сказал монах. «Я молюсь, чтобы ты пощадил остальных моих бедных братьев, потому что они ничего не знают».
   "Ты молишься!" Цин-фу взвыл чем-то вроде смеха.
   «Да, молись мне, дурак, и посмотри, спасет ли это их. Покажи мне, где спрятан этот тайник, или посмотри, как твои «бедные братья» плавают в собственной крови ».
   «Они не боятся смерти, и я тоже. Лучше, чтобы этому положили конец».
   «Конец, да». Лицо Цин-фу исказилось в отвратительной маске садистской злобы. «Вы будете умолять о конце, каждый из вас по очереди. Это еще не конец. Мао-Пей! »
   Человек с ножом и поясом с гранатами поднял глаза и хмыкнул.
   «Начни вырезать, пожалуйста».
   «Сначала пулеметчик», - быстро решил Ник, иначе по комнате разразится смертельная волна, которая действительно станет концом для всех, кроме Цин-фу и его людей. Ник на секунду отвел взгляд от пулеметчика и увидел, как Мао-Пей ударил ножом по обнаженной груди ближайшего лежащего на спине монаха и начал медленный разрез в плоть и вниз, к животу.
   «Он будет медленно выпотрошен», - приятно сказал Цин-фу.
   Нож описал извилистый, мучительный путь через живот лежащего на спине человека.
   Ник поднял Вильгельмину и внимательно прицелился. Пулеметчик с кафедры наблюдал за мрачным происходящим с таким омерзительным восхищением, что снял палец со спускового крючка и легонько положил большой пистолет на кафедру. Но палец на спусковом крючке Ника уже сжимал, а удлиненный нос Вильгельмины неуклонно указывал на манящую маленькую сцену между глазами стрелка. Вильгельмина однажды сплюнула своим глухим грохочущим звуком и отправила смертоносное послание прямо домой взрывом, который залил кровь и мозги о стену кафедры. Она уже нацелилась на свою следующую цель, когда пулемет с грохотом упал на пол часовни, и наводчик скрылся из виду.
   Затем - нож с гранатами, парень, который аккуратно разделывал монаха, который больше не мог сдерживать свою боль в тишине.
   На долю секунды возникло замешательство, когда головы повернулись к кафедре, и ножик замер. Ник ухватился за возможность и быстро двинулся вперед, приседая на низком уровне, что заставило его
  
  
  
  в ту же секунду нырнуть за скамью, когда «Люгер» нанес удар в профиль угрюмого человека. Вильгельмина сплюнула один, два раза; скользнула по задней части толстой головы своим первым поцелуем, а затем срезала его верхнюю часть. К тому времени, как тело упало, Ник снова бежал. Пули пронеслись мимо его головы, и Цин-фу кричал что-то непонятное.
   Двое убиты и два осталось. Следующим был китаец с карабином, но у него больше не было преимущества неожиданности и укрытия было мало. Цин-фу был возле алтаря; он нырнул за единственную статую в часовне, вероятно, фигуру ее святого покровителя, и выстрелил с криком. Но парень с карабином был в стороне. К сожалению, он был занят, стреляя из своего карабинаа в сторону Ника, и его цель постоянно улучшалась.
   Ник низко приземлился за телом упавшего монаха и сделал один промах. Его человеческий щит дернулся от ответного огня; он послал еще один быстрый выстрел в сторону алтаря, услышал, как тот бесполезно плюется ни в статую, ни в стену, и бросился боком под скамью. Оба оружия теперь неумолимо нацеливались на него. Последний выстрел опалил его своей близостью, и брат Какиснейм, по-прежнему спокойный, гордый и бесстрашный, каким-то образом попал на линию огня. Ник быстро соскользнул с ряда сидений, ненадолго скрытый за беспорядком деревянных планок и тел, и подпрыгнул в ярдах от своей предыдущей позиции с Вильгельминой, готовой к действию. Цин-фу Шу - он предположил, что это был тот парень - все еще стрелял из-за статуи, а Брат Какое имя все еще был в очереди - нет, он не был…!
   Одно из ружей внезапно перестало стрелять, и большой монах с тихим голосом боролся с карабинером за обладание карабином. Мимолетную секунду карабин мужчины беззвучно качался в воздухе, а затем он направился к ребрам Брата для близкого, но мощного выстрела, которого так и не последовало. Большой монах отпрыгнул с удивительной ловкостью - и, прыгнув, он вывернул карабин. Другой мужчина повернулся к нему с рычанием животной ярости и воткнул пистолет ему почти в лицо. Ник выстрелил в осторожно появляющуюся фигуру Цин-фу и выстрелил еще раз, буквально не задумываясь. Казалось, Вильгельмина автоматически нашла свою цель. Пистолет вылетел из руки мужчины и заскользил по полу. На мгновение китаец постоял с удивленным видом, а затем большой приклад карабина ударил его по голове, сокрушив его. Брат Какиснейм отступил, довольный своим смертельным ударом, и развернул винтовку в руках так, что ее нос был направлен на прикрывающую статую Цин-фу.
   "Attababy, брат!" - радостно крикнул Ник. «Прикрой его тыл, а я достану его спереди. И тебе лучше сдаться, ты за статуей. Ты последний, кто остался ".
   Последовала секунда абсолютной тишины. Цин-фу скрылся из виду за статуей святого. Ник стремительно подполз к нему на четвереньках, Вильгельмина была готова. Краем глаза он увидел, как большой монах тихонько преследует статую с другой стороны.
   Затем он услышал глухой щелчок и вой ярости. Цин-фу выскочил из-за статуи, отшвырнув пустой пистолет, и движением, слишком быстрым для того, чтобы его могло проследить, оказался у подножия кафедры и подхватил упавший пулемет.
   "Тогда мы все умрем!" - закричал он, танцуя небольшую джигу маниакальной ярости. «Посмотрите на братьев на скамейках, связанных, как голуби, - посмотрите, как они умрут!» Он развернулся и, пригнувшись, прыгнул к лестнице с кафедры, приземлился, наполовину повернувшись к скамьям, а пулемет направился к беспомощным фигурам тех немногих, кто еще жив.
   Порученный у большого монаха карабин взревел и откусил большой кусок от кафедры, но Цин-фу остался невредимым.
   "Сначала ты!" Цин-фу закричал и направил пулемемет в сторону монаха.
   Ник упал на одно колено и выстрелил.
   Последняя пуля Вильгельмины попала Цинфу в грудь и отбросила его назад.
   «Убирайся с его пути. Родной брат!" - закричал Ник и прыгнул к лестнице с кафедры с одной мыслью - вырвать смертоносный пулемет из рук Цин-фу, пока он не обрушился на всю комнату.
   Он опоздал на долю секунды. Цин-фу судорожно покачнулся в предсмертной агонии, и его палец сжал курок. Потоки горячего свинца хлестали с кафедры и кусали куски статуи, бывшей убежищем Цин-фу. Большой монах, притаившийся за ним, сердито заревел и упал так низко, что дождь смерти захлестнул его высоко над его головой. Ник резко остановился на нижней ступеньке. Цин-фу медленно падал, пулемет все еще держался под мышкой, а его горячий ствол извергал дикие выстрелы сквозь стену кафедры и разжевывал его в клочья. Он не пытался прицелиться,
  
  
  
  
   в последний раз и направить его огонь в комнату. Он смотрел на статую со странным, нечитаемым выражением лица. Теперь не было необходимости вырывать у него пистолет.
   Ник повернулся, чтобы проследить за взглядом этих умирающих глаз.
   Головы статуи не было. Его тело было разбито в дюжине мест; одна рука была отключена, а в торсе была большая дыра. Из него что-то лилось. Все это пошатнулось и рассыпалось. А потом он упал. У Ника перехватило дыхание, и по спине пробежала дрожь.
   Разрушенный святой раскололся пополам и извергнул поток сверкающих предметов. Из гипсовых ран посыпались сверкающие камни - красные блестели огнем, зеленые горели, как кошачьи глаза в ночи, ледяные белые, отбрасывая искры внезапно испускаемого света. Они звякали и лязгали по полу, смешиваясь с золотыми украшениями и подвесками, кольцами, цепями, гипсом и кровью.
   Цин-фу снова закричал. Его лицо превратилось в нечто нечеловеческое, когда он в агонии смотрел на богатство, которое искал. Крик был лепетом маньяка, который перешел в безумный рыдающий крик, а затем прекратился навсегда. Он упал на месте и замер в собственной крови. Пулемет продолжал кашлять своим бесцельным градом пуль, а затем молчал.
   Ник удостоверился, что он мертв, прежде чем проверить, что стало с большим монахом. Но не было никаких сомнений в том, что он был мертв, как и все те, кто носил оливковые тряпки, и многие из тех, кто был в порванных одеждах черных.
   Он услышал протяжный взрывной вздох и повернулся, чтобы увидеть большого монаха, смотрящего на своих Братьев, на его склеп часовни, с выражением неописуемой боли на лице.
   «Простите, что я пришел слишком поздно». - тихо сказал Ник. «Я бы отдал все, чтобы этого избежать». Он спрятал Хьюго в рукав и начал резкими решительными ударами разрезать связанных монахов. «Но ты хорошо сражаешься, брат», - добавил он. «Ты и все твои братья».
   Монах уставился на него. "Кто ты?" он спросил.
   - Еще один охотник за сокровищами, - категорично сказал Ник. «А как тебя зовут, брат?»
   «Франциско. Отец. Я здесь аббат ». Боль усилилась на лице большого человека. «Ты хочешь сказать, что я получил твою помощь только потому, что ты хочешь получить этот окровавленные сокровища для себя? Потому что - я тоже не могу позволить тебе этого, друг мой, даже если мне придется драться с тобой до смерти. Ведь ты не мой соотечественник; это не принадлежит тебе ».
   Ник оторвался от своей задачи.
   «Скажите мне одну вещь - члены Тринитарии встречались в этом месте?»
   Аббат кивнул. "Они сделали. И только таким людям я передам это сокровище. Я понимаю, что те, кто это спрятал, ушли, но они тоже были злыми, и я бы не отдал им это. Я сам переместил его с того места, где его положили, и спрятал в статуе, чтобы оно был безопасен для людей, которые будут его использовать. Не знаю, хороший ты или плохой, но это должно достаться только моим соотечественникам. Его украли у них: '
   "Как насчет жен Тринитариев?" - тихо спросил Ник. "Вы бы дали им это?"
   Отец Франциско взглянул на него с зарождающейся надеждой. «Я бы с радостью подарил их им. Им, а не кому-либо ».
   - Тогда я их получу, - сказал Ник. «Вам понадобится их помощь в ... уборке».
   Пятеро здоровых монахов с разорванными до пояса рясами, один серьезно ранен, у другого из живота текла кровь, и один растрепанный настоятель уставился на него с удивлением.
   «Я не понимаю», - сказал настоятель.
   «Скоро будешь», - пообещал Ник. «И поверьте мне, не так ли? Ваши люди - мои друзья ».
   Через несколько минут он уже был на дне долины у подножия каменных ступеней и издал пронзительный свист, означавший приближаться - осторожно. Ответный свист прозвучал, когда он огляделся в свете раннего утра. Рядом были мертвые кубинцы. Он впервые заметил, что у одного из них все еще была сильно поврежденная рация. И с внезапным ознобом он подумал, сколько было разговоров до того, как этому парню оторвало голову.
   Паула появилась на верхнем краю ущелья. Он указал ей на лестницу. Она исчезла на мгновение, а затем снова появилась прямо над ним, поднимаясь сначала осторожно, а затем быстрыми шагами. К тому времени, как остальные появились позади нее, она уже бежала к нему.
   * * *
   Солнце стояло высоко, когда, наконец, они покинули Замок Черных, Ник и пятеро женщин. Лючия держала Инес и Хуаниту с собой, чтобы помочь аббату и его людям в их мрачной задаче очистить завалы смерти и разорения, которые были наследием Цин-фу.
   Один за другим они поднимались по грубым каменным ступеням. Сначала Ник с настороженными глазами и ушами и Вильгельмина наготове, с двумя китайскими гранатами в кармане. Затем Паула с кольтом .45. Затем трое женщин, у каждой из которых были грубо сплетенные мешки с мукой, крепко привязанные к шеям и
  
  
  
  каждый сжимал револьвер. Наконец-то Луз, с китайским карабином. Один за другим они достигли вершины и собрались молчаливой группой под деревьями, ожидая сигнала Ника.
   Ник сдержал их, взмахнув рукой, пока он смотрел вперед, пытаясь пробить взглядом густую листву в поисках чего-то, чего там не должно было быть. Стволы деревьев… кусты… низко свисающие листья… Казалось бы, ничего нового не добавили. И все же его кожа покалывала знакомым предупреждающим сигналом. Склон холма вовсе не был непроходимыми джунглями; За рощей, в которой ждали его партнеры, были поляны, изрезанные разрозненными зарослями, и горки покрытых лишайниками скал, и это не было проблемой для тех, кто не возражал против небольших упражнений. Но это было прекрасное прикрытие для засады.
   А если предположить, что кубинец с радио сумел послать сообщение… что может быть лучше, чем найти сокровище, чем подстерегать тех, кто нашел его первым? Возможно, они ожидали, что они набросятся на Цин-фу, чтобы схватить его, но, очевидно, им было все равно, у кого это было, пока они могли это получить.
   Ник вернулся к своим ожидающим женщинам.
   «Вы трое с мешками», - прошептал он. «Уберите их из виду за кусты и оставайся с ними, что бы ни случилось, пока я тебе не свистну». Он увидел, как Альва открыла рот из бутона розы, чтобы возразить, и его лицо превратилось в выражение, знакомое тем, кто знал его как Мастера Килл. «Мы все это уже проходили, и это заказы. Вы, женщины, предпочли покинуть это место, вместо того чтобы ждать; теперь ты делаешь, как я тебе говорю. Занимайся и молчи ».
   Альва удивленно посмотрела на него и попятилась со своим мешком. Двое других молча последовали за ним.
   «Паула, Луз», - сказал Ник. «Помните, что я вам сказал. Оставайся позади меня и прикрывайся всем, чем можешь ».
   Они молча кивнули. Луз сделала шаг в сторону и быстро проверила карабин. Взгляд Ника задержался на лице Паулы.
   «Возможно, в этом ничего не будет», - мягко сказал он. «Но, пожалуйста, не рискуй». Он взял ее руку и слегка сжал, а затем отвернулся.
   Они молча последовали за ними на несколько шагов назад. Ему, черт возьми, хотелось, чтобы они не были там, но если случится засада, потребуется больше, чем он сам, один человек, чтобы привлечь их огонь. Вряд ли они отдадут свои позиции ради одного разведчика. Итак, он, Луз и Паула должны были стать приманкой. А может, они будут мухами в ловушке для паука.
   Теперь он выбрался из-за деревьев и пересек поляну на низком приседе, осматривая склон холма на бегу. За ним шли Паула и Луз, двигаясь зигзагами, как им было велено, их ноги слегка цокали по опавшим листьям.
   Пока никаких признаков засады, и кусты с каждой минутой становились все реже. Это начинало выглядеть так, как будто они добрались до дома - прочь, дома и на свободе, и только один последний свисток принес им сокровище, убившее столько людей.
   Он был почти на дальнем конце другой поляны, когда первая очередь прорвалась сквозь деревья по обе стороны от него. Позади него раздался крик и рев карабина. Ник бросился к кусту и вытащил из кармана гранату. Обернувшись, он увидел, как Луз схватилась за горло и упала, а Паула нырнула в укрытие в стволе дерева с пистолетом, изрыгая небольшие очереди огня. Вытащил гранату, посчитал и бросил. Она взлетела в воздух и с взрывом врезался в невысокий кустарник, который внезапно превратился в небольшой ад из пылающих кустов и летающих бесформенных вещей. Двое мужчин, одетых в знакомую кубинскую форму, выскочили из горящих кустов с прижатыми к плечам винтовками. Ник застрелил одного из них с Вильгельмины, прежде чем парень увернулся за дерево; другой нырнул за камень и выпустил очередь в сторону Паулы. Ник слышал ее ответный огонь, когда он вытаскивал из кармана другую гранату и вытаскивал чеку. Перекрестный огонь второй группы пронесся по поляне, ища его, почти находя его. Пули хлопали над его головой, срывая кору и листья и разбрасывая их обломки на него, когда он отдернул руку и бросился. На один ужасный момент он подумал, что граната вот-вот попадет прямо в голову Пауле, но она упала в последнюю долю секунды и выпустила поток выстрелов через поляну. Граната пролетела мимо нее и с грохотом приземлилась.
   Дымовая дымка клубилась по склону холма, и воздух наполнялся запахом горящих тел. Жар опалил лицо Ника, и он быстро пригнулся, когда горячий свинец пронзил его со всех сторон. Что-то ударило его в плечо и онемела рука; он. перевел Вильгельмину на свою левую руку и быстро выпустил пули в бородатую фигуру с автомататом. Парень упал, запустив пули в деревья.
   Паула все еще стреляла. Одно гнездо стрелков молчало. Но был еще один, все еще активный, хотя кусты вокруг него пылали, и теперь выстрелы из его пулемета летели вокруг.
  
  
  
  
   Вильгельмина была бесполезна против смертоносного потока свинца. Ник сунул ее обратно в кобуру и бросился к брошенному кубинскому пулемету. Он бежал, даже когда подхватил его, приседая и уворачиваясь к валуну на поляне. Его нога подогнулась под ним, когда что-то ударило ее с укусом, похожим на молот со стальными когтями, но он укрылся и бросился на всю длину за скалу, уже стреляя по огневой позиции.
   Он остановился только тогда, когда у него кончились боеприпасы. А потом он понял, что никто не стреляет. Он ждал долго, но все еще не было ни звука. Наконец он неуверенно поднялся, кровь текла по его ноге и плечу, а Вильгельмина дрогнула в его левой руке, и посмотрел через поляну. Ничего не двигалось. Он вопросительно щебетал. И, к его огромному облегчению, раздался ответный щебет, который сказал ему, что Паула жива.
   Но он знал, что это может быть не конец, и он также знал, что они двое не смогут в одиночку противостоять дальнейшим атакам. Поэтому он вдохнул и подал пронзительный сигнал, означающий «Подойдите - готовьтесь к атаке».
   А потом он услышал крик. Паула.
   она кричала «За тобой, за тобой!».
   Он болезненно повернулся, Вильгельмина ткнула в воздух.
   Два грязных, окровавленных человека вышли из кустов и бросились на него с убийством в глазах и мачете, рассекающими воздух, как косами. Он выстрелил один раз, промахнулся; снова выстрелил и увидел, как один из них с воплем упал, а затем другой напал на него. Вильгельмина бессильно щелкнула, и он швырнул ее парню в лицо. Ему ничего не дало, кроме секунды, чтобы вытащить Хьюго из рукава, а Хьюго был острием против раскачивающегося мачете.
   Он ткнул и уклонился, громко проклиная свою беспомощность, зная, что у него не было никакой надежды в аду с его единственной бесполезной рукой, одной бесполезной ногой. Все, что он мог сделать, это пригнуться и уколоть, попытаться вывести парня из равновесия, попытаться вырвать мачете из его рук. Он даже не видел, как другой наполовину поднялся и начал мучительно скользить к нему с поднятым мачете, ни третьего человека, который вышел из-за деревьев с револьвером, направленным на него, ни девушки, которая тихо соскользнула с укрытия колеблясь между тремя смертоносными целями.
   Но он слышал выстрелы. То же самое сделал кубинец, который отчаянно рубил его тонко заточенным мачете, и на одну посланную небесами секунду человек повернул голову и бросил взгляд на звук огня. Ник опустил голову, как бык, и бросился в атаку. Всем своим весом он попал кубинцу в живот и отбросил его назад, а затем Хьюго снова и снова бил ему в шею. Мачете выпало из безвольных пальцев, и Ник подхватил его для последнего удара. А потом он встал, последний выстрел все еще гремел в его ушах. Во рту у него был привкус крови, звук крови в ушах, видение крови, затуманивающей его глаза, но он услышал легкие шаги, приближающиеся из рощи у края оврага, и увидел, как Паула падает на берег. земля, ее пистолет все еще дымится. Она сжимала свою грудь, и вся ее рука и вся разорванная рубашка была в крови. Только тогда он увидел человека, который, должно быть, застрелил ее, человека, который лежал мертвым с револьвером в руке, и другого кубинца с мачете, который был ближе к нему, чем он думал.
   Он подошел к Пауле и схватил ее за руки. Насколько он знал, вокруг может быть еще дюжина живых кубинцев, но его это больше не заботило. Потому что Паула умирала.
   Ник прижал ее к себе и молился про себя. «Паула, Паула», - прошептал он. «О, Паула, почему…? Почему ты не спаслась вместо меня? "
   «Я хотела спасти тебя», - сказала она издалека. «Хотел, чтобы ты жил, хотела что-то тебе дать». Она глубоко вздохнула и посмотрела ему в глаза. «Дай тебе жизнь и всю мою любовь», - ясно сказала она.
   «Пожалуйста, живи», - сказал он, не зная, что сказал. «Пожалуйста, живи и позволь мне любить тебя». Его руки слегка надавили, и ее губы коснулись его.
   Он покачал ее в руках и поцеловал.
   На мгновение она целовала его.
   А потом она умерла.
   Выстрелов больше не было. Три женщины молча смотрели со слезами на щеках. Он не видел их прихода; он не хотел их видеть. Это было окончено.
   * * *
   "И все было кончено, я так понимаю?" - тихо сказал Хоук. В его ледяных голубых глазах было такое выражение, которого мало кто видел. Возможно, это было сострадание.
   Ник кивнул. «Вот и все. Тела, которые нужно похоронить, позаботиться об этом проклятом сокровище, мелкие детали в этом роде. Но кубинцы и китайцы у нас бы уже почти кончились, поэтому драться было не с кем. Когда мы вернулись, в Санто-Доминго произошел уличный беспорядок, поэтому нас даже не заметили ». Он неловко заерзал на стуле. Это было больничное кресло в больничной палате, и атмосфера его угнетала. «Это была резня, все это»,
  
  
  
  
   - сказал он глядя в окно на голубое небо за много миль от Доминиканской Республики и думая о следе смерти, который он оставил после себя. «Не уверен, что оно того стоило».
   «Операция« Взрыв »тоже умерла, - сказал Хоук, глядя на синий дым своей сигары. «На данный момент это может не иметь большого значения для вас, но для нас это очень много значит. У них там была хорошая схема, и я думаю, что когда-нибудь они попробуют ее снова. Надеюсь, ты будешь к ним готов ».
   "Да я надеюсь, что так." - безжизненно сказал Ник.
   Хоук выпрямился и посмотрел на него сверху вниз.
   «Нет, - сказал он. «Но вы будете готовы. И помни одну вещь, Картер. Они просили помощи, и вы дали им то, что они хотели. Увидимся в Вашингтоне на следующей неделе.
   Он ушел так же внезапно, как и пришел.
   Ник разжал кулак и посмотрел на рубиновое кольцо в руке. Лючия нашла его на дне одного из мешков с мукой, когда остатки Грозных собрались вместе для последней встречи.
   «Возьми, - сказала она. «Это была Паула. Подумай о ней.
   Он думал о ней. Конец
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"