Шкондини-Дуюновский Аристах Владиленович : другие произведения.

Перец Маркиш и советская литература на идише

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Перец Маркиш и советская литература на идише
  
  Историк литературы Михаил Крутиков описал эпоху в биографиях пяти авторов и разобрал их важнейшие произведения
  Истоки советской литературы на идише
  
  Советская литература на идише выросла из еврейской культуры Восточной Евро­пы XIX — начала XX века. Ей предшествовали два поколения еврейских писателей, самыми известными из которых были Менделе Мойхер-Сфорим (Шолом-Яков Абрамович, ок. 1836 — 1917) и Шолом-Алейхем (Соломон Раби­нович, 1859–1916). За сравнительно короткое время — гораздо быстрее, чем русская и другие европейские литературы, — литература на идише про­делала путь от просвещения через реализм к модер­низму. В начале XX века все эти направления еще сосущест­вовали, но молодое поколение модернистов стреми­лось идейно и эстети­чески отделиться от своих старших современников.
  Менделе Мойхер-Сфорим, Шолом-Алейхем, Мордехай Бен-Ами и Хаим Нахман Бялик. Около 1910 года
  No Abraham Pisarek / ullstein bild via Getty Images
  
  Еще одной особенностью литературы на идише была ее география. К началу XX века сложилось несколько крупных литературных центров: Варшава, Одес­са, Вильно, а также Нью-Йорк — быстрора­стущий центр еврейской эмиграции из Российской империи. До Первой мировой войны книги и люди могли довольно свободно перемещаться в этом общем культурном и географическом пространстве.
  
  Киев до революции 1917 года не занимал заметного места на мировой карте еврейской культуры. Шолом-Алейхем покинул Киев после погрома в октябре 1905 года 
  
  и больше туда не возвращался. После его отъезда здесь возникло несколько кружков еврейской молодежи, увлекавшейся литературой и искус­ством. Участники кружков происходили из украинских местечек 
  
  и приехали в Киев на учебу или в поисках работы. Самые заметные из них — прозаики Давид Бергельсон и Пинхас Каганович (известный под несколько претенци­озным псевдонимом Дер Нистер, что значит «скрытый») и поэты Давид Гофштейн и Ошер Шварцман. Через несколько лет к ним присоединились поэты Лейб Квитко и Перец Маркиш. Это нефор­мальное содружество вошло в историю под названием «киевская группа», и впослед­ствии его участники стали ядром советской еврейской литературы. При всем стилисти­ческом разнообразии, литераторов «киевской группы» объединяла общая эстетическая программа: они стреми­лись расши­рить тематический диапазон и жанровый репертуар еврейской культуры, открыв ее всевозможным современным влияниям и отказавшись от подчине­ния какой бы то ни было идеологии.
  Революция и национально-культурная утопия
  
  Именно эта программа оказалась востребо­вана в новых революционных условиях и была институализирована в рамках созданной в 1918 году органи­зации «Культур-лига» — своего рода «министерстве еврей­ской культуры» в Украинской народной республике. Теперь перед еврейскими модернистами: литераторами, художниками, режиссерами и актерами — стояла практи­ческая задача культурного строительства. Программа «Культур-лиги» была созвучна тогдашним грандиозным планам пере­устрой­ства всего мира. Манифест органи­зации гласил: «„Культур-лига“ — это провозвестие новой нации, выходящей из мрака подполья к солнечному свету мировой культуры». При этом речь шла не просто о «просеивании общечеловеческой культуры через темперамент одной отдельной нации», задача была более амбициозная: «пересадить новую культуру на старую почву, создать сплав нашей истории, живущей в нас, с культурой нового времени».
  
  Внешние условия для такого начинания были самые неблагоприятные: разруха, Гражданская война, поли­тическая нестабильность, слабость молодого государства, а самое страшное — кровавые еврейские погромы, учиняемые как украинскими националистами, так и белогвардейцами, а иногда и красноармей­цами. Настроение этого времени, в котором мессианская надежда на обновление сочеталась с остро переживаемыми страданиями, породило уникальный по своей выразитель­ности художественный язык. Этот язык нашел выражение в сочетании слова и образа. Тексты Квитко, Маркиша, Дер Нистера вступают в живой диалог с графикой Марка Шагала, Эль Лисицкого, Натана Альтмана, Иосифа Чайкова.
  Еврейская литература и советская реальность
  
  В силу исторических обстоятельств программа «Культур-лиги» осталась нереализованной. С установлением советской власти в Киеве «Культур-лига» была «коммунизирована» и перестала существовать как автономная органи­зация. Ее отдельные институции, такие как кооперативное издательство и Еврейская художественно-промышленная школа, просуществовали до конца 1920-х годов. Однако основные творцы и деятели «Культур-лиги» эмигриро­вали в Польшу, Германию или Палестину. В целом они положительно отно­сились к революции, но их не устраивал идеологический контроль со стороны еврейских коммунистов. Большинство из них вернулись во второй половине 1920-х годов в СССР и нашли свое место в советской культуре. Причины их возвращения были различными: у кого-то личные обстоятельства, кто-то не нашел себе места за границей, кого-то привлекали новые открывшиеся возможности в советской литературе. В 1930-е годы Квитко, Маркиш и Бергельсон поселились в Москве, Гофштейн жил в Киеве, а Дер Нистер — в Харькове. В 1934 году все они стали членами Союза писателей СССР, что дало им возможность издавать свои произведения и пользоваться различными материальными благами. Сочинения Квитко вошли в канон детской литературы, романы Бергельсона и стихотворения Маркиша издавались на идише и в переводах на рус­ский язык, их пьесы ставились в Московском государственном еврейском театре и еврей­ских театрах в других городах. Жившие на Украине Гофштейн и Дер Нистер не име­ли такой широкой всесоюзной известности, но на идише их книги выходили регулярно. В 1939 году 172 советских писателя были награждены орденами, среди них было пять еврейских, трое из которых — Маркиш, Квитко и Гофштейн — были членами «киевской группы».
  Еврейский антифашистский комитет. 1940-е годы
  В первом ряду, слева направо: Самуил Маршак, Перец Маркиш, Давид Бергельсон, Соломон Михоэлс, Борис Иофан, Илья Эренбург. Во втором ряду, слева направо: Яков Флиер, Давид Ойстрах, Исаак Нусинов, Яков Зак, Вениамин Зускин, Александр Тышлер и Шахно Эпштейн.
  No Sovfoto / Universal Images Group via Getty Images
  
  Политической кульминацией их карьеры стал созданный в 1942 году Еврей­ский антифашистский комитет (ЕАК) 
  
  . Среди направлений деятельности комитета, помимо пропаганды, направленной на моби­лизацию поддержки СССР зарубежными еврейскими общинами, была и программа послевоенного возрождения еврейской культуры в в Советском Союзе, отчасти созвучная идеям «Культур-лиги». Эта история закончилась внезапно и трагично разгромом ЕАК и полной ликвидацией еврейской культуры в СССР. Бергельсон, Квитко, Маркиш и Гофштейн были расстреляны 12 августа 1952 года; Дер Нистер умер в лагере в 1950 году.
  
  Курс «Идиш: язык и литература»
  Лекции переводчика Валерия Дымшица о литературе, которую создали евреи Российской империи
  
  Путеводитель по Союзу советских писателей
  Как жили, ели, суетились и умирали писатели сталинской эпохи
  Перец Маркиш
  Лев Квитко
  Давид Гофштейн
  Давид Бергельсон
  Дер Нистер
  Перец Маркиш
  (1895–1952)
  
  Перец Маркиш, наверное, самая известная фигура в советской литературе на идише. Следуя Маяковскому, он «во весь голос» провозгласил наступление новой эпохи в еврейской поэзии: она должна служить отражением катастро­фических изменений, произошедших в мире после Первой мировой войны и революции в России. Со временем страстный накал поэзии Маркиша несколько угас и он успешно вписался в рамки советской литературы, не утра­тив при этом выразительность своего поэтического языка и яркость образов. К сожалению, ни то ни другое не спасло его от расправы, когда в 1952 году по делу Еврейского антифашист­ского комитета были расстреляны все главные представители советской еврейской литературы.
  Перец Маркиш. 1921 год
  No Blavatnik Archive
  
  Перец Давидович Маркиш родился в бедной семье в местечке Полонное на Волыни (Украина). Учился в хедере 
  , рано покинул дом, перебивался случайными заработками, в том числе был хористом у стран­ствующего кантора 
  
  . Служил в армии во время Первой мировой войны. В 1917 году в Киеве он познакомился с литераторами «киевской группы», открывшими ему поэзию модер­низма и авангарда. По воспоминаниям критика Наума Ойслендера, Маркиш пришел в восторг от стихотворений Маяковского. В 1919–1920 годах вышли первые четыре сборника стихотворений Маркиша. Его ранняя поэзия эклектична по своему стилю и тематике. Подробные элеги­ческие описания украинской природы и детства в поэмах «Волынь» и «Штифериш» («Шалость») соседствуют с ужасающими по детальности описаниями погромов во время Гражданской войны на Украине. В поэме «Ди Купэ» («Куча») о погроме в украинском местечке Городище Маркиш изобразил апокалиптическую картину мира, все моральные и метафизические основания которого были разрушены.
  Перец Маркиш. «Ди Купэ» («Куча»). Обложка художника Иосифа Чайкова. 1922 год
  No Издательство «Культур-лиги», Киев
  
  В 1921 году Маркиш переехал в Варшаву и получил польское гражданство. Однако и там он остался верен идеям революции и призывал новую еврейскую поэзию «зажечь Европу жарким дыханием класси­ческой русской катастрофы и затопить весь мир ее творческим хаосом». В Варшаве он приобрел извест­ность как член радикаль­ной литературной группы «Халястра» («Банда»), в которую вместе с ним входили поэты-экспрессионисты Ури Цви Гринберг и Мейлех Равич, а также прозаик Исроэл-Иешуа Зингер (старший брат будущего нобелевского лауреата и самого знаменитого писателя на идише XX века Исаака Башевиса Зингера). Радикальность «Халястры» выра­жа­лась среди прочего в выборе поэтических образов. Одним из таких «скандальных» и для евреев, и для христиан образов был Иисус, представленный в стихотво­рениях Гринберга как еврей, пострадавший за свой народ от рук христиан. Больше чем через 30 лет подобная ассоциация возникнет и в стихотворении Маркиша на смерть Михоэлса 
  
  .
  Перец Маркиш (в центре) с членами литературной группы «Халястра». Варшава, 1922 год
  No Blavatnik Archive
  
  В журнале «Халястра» Маркиш так описал ту эпоху: «О каменную стену вечности бьется опутанная электрическими проводами железная голова выкованного в огне двадцатого столетия. Его дикие, рваные и искалеченные слова и звуки слипаются и разлетаются по ветру, как окровавленное мясо по снежном полотну. На проводах наших бровей повисла красная иллюми­нация». В Варшаве объектом поэзии Маркиша становится большой город, пространство которого подвергается своего рода аналитическому разложению в различных, меняющихся перспективах. В статье-манифесте «Эстетика борьбы в современной поэзии» Маркиш так передавал это ощущение совре­менного города: «Человек не идет. Он бежит, как будто его кто-то гонит и как будто он хочет кого-то схватить. А со всех сторон на него расставлены подсте­ре­­гающие сети. Там электрические и паровые машины с трехэтажными автобусами, как стальные демоны и черти. Здесь манифестации людских толп, подобные потокам лавы, льющейся из сердца города». Природа по-прежнему привлекает Маркиша, но теперь он видит ее через призму конфликта, а не гармонии. Принцип такой поэтики Маркиш сжато сформулировал в первом выпуске журнала «Халястра»: «Наша мера не красота, а ужас».
  
  Критик Нахман Майзиль писал о Маркише в 1921 году:
  
   «Повсюду, почти во всех своих стихах, фигурирует он сам, он и весь мир, он и все, что его окружает. Все отражается в нем, все борется в его сердце и душе. Он не приходит со стороны, как наблюдатель, он не ри­су­ет природу, мир, дни и ночи спокойными красками и штрихами. Он ни на минуту не может отделить себя от того, что его окружает. Все связано и сплетено в нем, в его бурлящем существе. Поэтому он не мо­жет изображать и описывать спокойно и объективно. Его трудно отделить от его творчества. Он как бы захвачен непрекра­щаю­щимся потоком своего творческого духа, который затопляет все берега его „я“. Этот непрекращающийся поток заливает у Маркиша ограды и берега, и часто в его стихах случаются водовороты, которые захватывают все в дьявольском кружении, и все теряется в этом диком смешении, остаются только сутолока, нагромождение, хаос».
  
  В начале 1920-х годов Маркиш побывал в Берлине, Париже, Лондоне, посетил Палестину, заезжал в СССР, где и поселился окончательно в 1926 году. Здесь он успешно приспосабливает свой богатый стилисти­ческий репертуар к новым советским условиям. Он сочиняет пространные поэмы, романы и пьесы, в кото­рых тема конфликта разрешается в ключе классовой борьбы. Сатири­ческая острота в изображении вредителей 
  
  иногда переходит в гротеск на границе с абсурдом, как, например, в образе колхозного конюха Аншеля в поэме «Смерть кулака» (1935). По сценарию Маркиша о еврейском рабочем-каменщике, вернувшемся из США в родную Белоруссию, в 1932 году был снят единственный в СССР звуковой фильм на идише — «Возвращение Нейтана Беккера». В фильме сыграл Соломон Михоэлс. В стороне от этого потока соцреалистической продукции — написанная в стол экспрессионистская поэма «Дер ферцикйерикер ман» («Сорокалетний») — метафизическая рефлексия о состоянии человечества, выполненная в стиле пророческого видения.
  
  Вскоре после возвращения в СССР Маркиш поселился в Москве, где стал попу­лярной фигурой в русской писательской среде. Он был знаком с Бабелем, Ахматовой, Мандельштамом, Пастернаком. К концу 1930-х годов Маркиш стал самым известным и успешным среди советских еврейских писателей. В 1938 го­ду он был избран секретарем Московского объединения еврейских советских писателей при Союзе писателей СССР, а в 1939-м награжден орденом Ленина.
  Перец Маркиш, Давид Бергельсон, Моисей Литваков, Изи Харик и Соломон Михоэлс. Москва, 1930-е годы
  No Blavatnik Archive
  
  Маркиш одним из первых среди советских еврейских поэтов еще до начала немецкого вторжения в СССР отразил в своей поэзии надвигающийся холокост. По понятным политическим причинам эти произведения (среди них — поэма «Танцовщица из гетто») не могли быть опубликованы в 1940 году и появились в печати уже во время войны. В это время в его поэзию возвращается библей­ская образность и стилистика, но уже в национальном трагическом и героиче­ском ключе. В эпической поэме «Война» тради­ционный образ еврея как веч­ного странника преобразуется в фигуру советского героя, офицера Гурария (гур арье — «молодой лев» на иврите), прошедшего через все испытания войны. Последним значительным произве­дением, появившимся в советской печати при жизни автора, были два стихотворения из цикла «Михоэлсу — неугасимый светиль­ник». Этот цикл стал своего рода реквиемом по всей уничтоженной советской еврейской культуре. Монументальный роман «Трот фун дойрес» («Поступь поколений»), написанный в 1948 году, не был опубликован при жизни автора, но был сохранен его семьей и вышел в Москве в 1966 году.
   В 1949 году Маркиш, как один из руководи­телей Еврейского антифашистского коми­тета, был арестован, а в 1952 году — расстрелян.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"