Тишина пришла вместе с закатом, утопив в себе все звуки и краски. Она принесла с собой сумерки. И холод. Пусть сейчас середина лета, но дрожь пробирает до самых костей. Я предпочёл бы осень, тогда легко можно списать своё состояние на упадок сил и собственную старость. Можно сказать, что тело реагирует на перепады погоды, что мучает мигрень...
Нельзя, даже минутную слабость показать не имею права - сожрут. Сейчас первую скрипку играют молодые, зубастые. Те, кого война пощадила.
Это всё вечер. И полнолуние. Вон, бледный диск уже смотрит в окно кабинета. Я бы предпочёл полную тьму и огонёк свечи. Это было бы напоминанием о возможности выбраться из того тупика, куда я сам себя загнал. Просто пойти на огонёк...согреться...сгореть...
Хорошо, что никто не видит сейчас меня, укутанного в плед, с дрожащими руками и покрасневшими от бессонницы глазами. Сегодня утром зеркало показало мне...меня. Противно. Мне теперь предстоит ещё одна война... Только уже с собой. Надо привести себя в порядок, чтобы вернуть то, что успели отобрать новые лидеры. Земли, небольшое поместье на берегу Северного моря, ткацкая фабрика, верфи... Мои предки веками работали на процветание рода, и не мне рушить это всё. У меня есть сын, ему и должен я передать семейное дело.
А для этого надо оторваться от пейзажа за окном, от вида великолепного некогда сада, впечатлявшего своей ухоженностью. Мне не под силу привести его в порядок одному, а служить мне никто не хочет. Это же будет пятном в рекомендациях: работать на меня. А до войны было честью. Ха!
Вчера сын принёс документы, по которым выходит, что если я не верну какой-то там долг, то моё имение будет отдано государству. Срок - месяц. А этот дом - последнее, что осталось у моей семьи. Здесь слишком много хранится тайн в памяти самой земли. Проще уничтожить, но не отдать. Сжечь!
Так же, как я сжёг письмо полчаса назад. Желтоватые листки, исписанные мелким острым почерком, сначала потемнели, а потом вспыхнули и рассыпались пеплом. Я хотел бы забыть то, что там написано, но мне придётся помнить. Ибо только при помощи этого человека я смогу вернуть себе всё. Надо только вычеркнуть из памяти один весенний вечер. И то, что эта черноглазый змей снова вышел сухим из воды.
Мне вот сил не хватило.
Ковёр мягко стелется под ноги, заглушая шаги. На пути зеркало, другое, не утреннее. В нём - мой силуэт на фоне почти чёрного неба. Да, я такой теперь и есть. Всего лишь силуэт, а надо по-другому. Да.
Поднимаясь по лестнице в спальню, я чувствую запах корицы и улыбаюсь. Моя леди снова купила те булочки, вкус которых напоминает нам о знакомстве на приёме у отца. Помню, я угощал её маленькими пирожными с корицей и шоколадом со взбитыми сливками. Было довольно скучно, и я утащил её на улицу, приказав подать пару лучших лошадей с конюшни. Мы катались всю ночь, доехали до Озёр на самом краю наших владений. О-о! Это был первый раз, когда я не торопился сбежать из общества женщины из высшего света. Нет, сегодня я не буду беспокоить её своим визитом, ведь чтобы пожелать ей хорошей ночи, придётся её разбудить.
У меня же ничем не пахнет в спальне, я не люблю запах парфюма, он как яркая маска отвлекает внимание от самого человека, а дома я хочу быть самим собой. Дверцы шкафа с одеждой приоткрыты, и я распахиваю их, перебираю костюмы... Да, вот он. Чёрный в тонкую полоску. И рубашка к нему в соседнем отделении, запонки. Хлопок приятен к телу, он холодит сначала кожу, а потом согревается и словно исчезает. Так, стоп. Надо сделать вот ещё что...
Ножницы почти не встречают сопротивления, когда я срезаю слишком отросшие волосы. Завтра попрошу жену подровнять их. Отражение улыбается мне из зеркала: пусть все мои действия - попытка спрятаться за старой маской, но мне удобнее будет меняться постепенно, я уже немолод. И безопаснее, чтоб не поняли сразу, что я задумал.
Я всегда выбирал только одну сторону: свою. И своей семьи. Ради неё я ввязался в авантюру, потом выбрал того лидера, который потерпел поражение казалось бы в беспроигрышной войне. Теперь осталось ответить на выставленный мне ультиматум.
Я возвращаюсь в кабинет. То письмо, что я сейчас напишу, должно быть составлено по всем правилам этикета, да и негоже думать о делах в постели, там потом невозможно будет спать спокойно, комната напитается горечью тяжёлых мыслей, холодом и сухостью деловой переписки...
В кабинете, в мягком уютном кресле, под треск огня в камине очень хорошо думается. Желтоватый прямоугольник бумаги, чернильница с пером... Огонёк свечи в матовом стекле настольной лампы... Да, я напишу ему, пусть приедет. По крайней мере, на меня будет смотреть он, а не тишина. Думаю, я выслушаю его, все оправдания, причины, всё... А потом покажу, где будут его комнаты. Если честно, то я скучаю по его вечным вечерним мигреням, по болям в коленях, когда падает давление и собирается пойти дождь, по вечному ехидству и язвительности. Уж он точно приведёт меня в порядок: в самые худшие годы только наша с ним негласная гонка не давала скатиться на самое дно. Кто лучше? М?
Я уже заканчиваю писать, когда на колени мне прыгает наш полосатый кот. Он примчался в дом в тот же день, как я привёз сюда свою семью. Выскочил из густых одичавших кустов, бывших когда-то живой изгородью, и кинулся жене под ноги. Он был лохматый, в шрамах, но отнюдь не тощим. В тот же вечер он полежал на коленях у каждого, а потом перебрался на своё любимое место: на кресло в спальне сына. И всегда приходил, когда я садился в кабинете работать. Сейчас он уже, аккуратно пройдя по бумагам, сидит на краю стола рыжей статуэткой и щурит единственный глаз.
"Уважаемый граф, я никогда не смел надеяться, что после всего, что с нами - и между нами - произошло, мы сможем вести какие бы то ни было дела".
После того, как ты демонстративно ударил меня десять лет назад, я поклялся себе, что не заговорю с тобой ни при каких обстоятельствах и не приму помощи от тебя. И если первую клятву я нарушил ещё в самом начале войны, то вторую нарушаю лишь сейчас, медленно выписывая строку за строкой.
"Признаюсь, я был искренне удивлён, получив от Вас письмо, где Вы предлагаете мне сотрудничество.То положение, в котором я сейчас нахожусь, обязывает меня предупредить Вас, что любое общение со мной может негативно сказаться на Вашей репутации".
Как ты орал тогда, узнав о моих интригах, а ведь тебя они ни коим образом не касались! Ты обвинил меня во всём, что только смог придумать и добавил, что знать меня не желаешь. Ты вёл себя как собака, которой наступили на хвост, и она укусила, спросонья не разобрав, что к чему.
А уж о репутации твоей - не более крепкой, чем моя - это я чтобы польстить тебе, пишу. И для тех, кто, вероятно, прочтёт это письмо, прежде чем передать его тебе. Твоя шпионская деятельность спасла тебя от виселицы и позволила вернуть титул, поместье и даже занять неплохую должность. А деньги у вашего рода всегда были.
"Но если Вы, граф, полностью уверены в Вашем предложении и не захотите изменить своё решение, то я буду рад видеть Вас в своём поместье третьего числа следующего месяца".
Надо дать тебе возможность отступления, если ты вдруг начнёшь сомневаться. Да, я уверен, что ты уже всё взвесил и решил, но я не я, если не оставлю лазейку. Приедешь - поговорим. Я прикажу подать чай в кабинет, мы сядем в кресла возле окна, и между нами останется только низкий столик из красного дерева. Надо бы только не забыть сандаловые палочки. Я помню, ты любишь этот аромат.
"Надеюсь, наша встреча разрешит все разногласия и положит начало новому сотрудничеству.
С уважением, М."
Вот. Готово. Я перечитываю письмо ещё раз и запечатываю его в тонкий конверт, ставя на сургуче свою печать. Пусть у меня забрали титул и скоро могут выселить из поместья, родовая печать ещё при мне, и я имею право ею пользоваться. Нелогично, да, но этот новый мир такой во всём. Даже в поступках нашего безумного лидера было больше логики.
Осторожно загасив свечи, я жду, пока кот не выскользнет в коридор. Мы идём с ним в мою спальню, а в кармане пиджака лежит надежда, запечатанная в конверт. Ты приедешь, и я встречу тебя так, как полагается встречать аристократа и партнёра. Я мог бы и не писать ничего, просто выслать тебе пустой листок. Но всё равно это был бы знак, что я готов к разговору.
Уже засыпая, чувствую, как кот прыгает на кровать и осторожно укладывается возле моей подушки. Его тихое мурлыканье звучит ободряюще в тишине спальни. Я осторожно запускаю пальцы в его длинную шерсть. Мурлычь громче, кот, завтра многое изменится.