Аннотация: ПЕРВОЕ МЕСТО НА КОНКУРСЕ "Между жизнью и смертью"
МАТУШКА ДОБСКИ
Высокая и костлявая, матушка Добски каждый день просыпается раньше всех. Надевает юбку на длинную рубаху, накидывает кофту. Все чистое, пусть и не новое. Волосы прячет под платок. Жаль, зеркала нет.
- Лавка, это лавка, - говорит матушка Добски и трогает шершавые доски.
За окном темно.
- Утро... солнце... светает... утро, - чуть неуверенно бормочет матушка и подходит к окну.
Темнота отступает за забор.
- Печка, это печка, - матушка Добски трогает холодную глину. - Огонь. В печке - огонь. Яркий... горячий... огонь горячий... печка теплая...
На печке спят два сына матушки Добски. Ванька, старый сын, разметался во сне и забросил руку на нового сына, Митеньку. Дочка Нюша уже проснулась и шуршит в своем уголке - одевается.
- В печке - огонь, - повторяет Нюша и подходит к матушке Добски.
- А мы пойдем собачек кормить?
- Пойдем, моя хорошая. Позже пойдем. Собачки спят.
- Собачки спят... и Ванька с Митькой спят! Ванька с Митькой - как собачки! - Нюша хихикает.
Матушка Добски наклоняется к печке и прячет от девочки глаза.
Старому сыну матушки Добски тринадцать лет. Новому - шесть. Нюшке - пять. Сколько лет матушке - никто не знает.
"Тринадцать - это плохо. Тринадцать - очень много", - часто думает матушка Добски.
Нюшка залезает на лавку у печки и толкает Митьку. Митька потягивается, спрыгивает на лавку и бежит к двери.
- Матушка, матушка! - испуганно кричит Нюша.
Матушка Добски бросает ухват и в два шага догоняет Митьку.
- Митенька, сыночек, не спеши! Что ты не сказал?
- Матушка, я! Матушка, можно я? - маленькая Нюшка даже подпрыгивает - так хочет ответить.
- Скажи, моя хорошая, - согласно кивает матушка Добски.
Нюша поворачивается к двери и громко, почти по слогам говорит:
- Дверь. Это дверь. Дверь открывается, за дверью - двор. Правильно? Правильно я сказала?
Матушка Добски кивает. Нюшка толкает дверь и выбегает во двор. Митька - за ней.
- Ванечка, а ты что лежишь? Вставать пора, - матушка Добски подходит к печке.
- Почему? - спрашивает Ванька и даже не поворачивается, так и лежит лицом к стене.
- Потому что солнышко уже встало.
Матушка Добски достает из печки горшок и привычно бормочет:
- Горшок, это горшок... в горшке каша... каша горячая.
- Какое солнышко? - слышится с печки.
Матушка Добски осторожно ставит горшок на стол.
- Стол, это стол... солнышко... солнце, которое на небе, Ванечка.
Старый сын матушки Добски молчит.
- Ложки, это ложки... миски, это миски... каша в мисках... кадка, это кадка... вода в кадке...
- Нет там никакого солнца, - Ванечка спрыгивает с печки. - Ты слышишь? Нет! Там! Никакого! Солнца! Нет! Нет! Нет...
Матушка ахает, выпускает из рук ложку, оборачивается к Ванечке. Упрямые рыжие вихры, три веснушки на носу. За окном темнеет.
- Матушка, матушка! Солнышко спряталось! Солнышко хочет спать! - в дом вбегает Нюшка и прячет голову в юбке у матушки. За Нюшкой неуверенно входит Митька.
- Солнышко не будет спать, солнышко немножко отдохнет, - матушка Добски неловко приседает и обнимает девочку.
- Солнце, на небе солнце... день, это день... светло... во дворе светло...
За окном светлеет. Нюшка поднимает голову и радостно вскрикивает.
- Врешь! Врешь ты все! Нет там никакого солнца! - кричит Ванька и подбегает к окну.
Матушка Добски хватает Ваньку за руку и тащит к двери.
- Вы собачек кормить? Я с вами! - кричит Нюшка
- Нюша, Митенька, мы скоро... скоро, - матушка Добски закрывает дверь снаружи на засов.
Во дворе полумрак. От двери до калитки - пять шагов.
- Елка, это елка, - привычно бормочет матушка Добски и трогает холодные ветки. Под елкой матушка Добски когда-то нашла и Ваньку, и Нюшу, и Митеньку, и других детей. Всегда - только детей.
Ванька стоит у калитки и смотрит исподлобья.
"Тринадцать - очень много", - обреченно думает матушка Добски.
- Ты мертвая, - говорит Ванька.
- Ты тоже, - соглашается матушка Добски, - ну и что?
- Мертвым не нужно солнце. И ложки не нужны.
- Нужны ложки. Людям нужны ложки... и солнце... солнце, это солнце... елка, это елка...
- Не нужны. Мертвым - не нужны! - Ванька топает ногой. В его глазах - уверенность и недетское упрямство.
Матушка Добски смотрит на Ваньку, а видит Нюшку и Митеньку.
- Не нужны - уходи.
- Куда... уходить? - Ванька на шаг отступает от калитки.
- Туда, - матушка Добски кивает на забор.
- Там... там они...
- Собачки, - мягко подсказывает матушка.
Из-за забора доносится вой.
- Эти... эти... - Ванька запинается, - эти...
- Собачки, - с нажимом повторяет матушка Добски.
- Ванечка, там собачки. Собачки... там собачки...
- Вре-е-е-ешь! - кричит Ванька и бросается на матушку с кулаками.
Матушка перехватывает Ваньку, сжимает его руки в своей руке, подводит к калитке, приоткрывает. За калиткой клубится туман. Из тумана выступают тени. Тени смотрят на калитку пустыми глазницами.
- Собачки, хорошие собачки, - бормочет матушка Добски и крепко держит Ваньку. Ванька молча вырывается, пытается укусить матушкину руку.
Тени дрожат, уменьшаются, виляют хвостами.
- Собачки, хорошие собачки... собачки... собачка... собачка... хорошая собачка, - матушка Добски разворачивает Ваньку и смотрит ему в глаза.
- Собачка... хорошая собачка...
Рыжий пес вырывается из рук матушки Добски и выбегает за калитку.
- Собачки, хорошие собачки, - бормочет матушка Добски, затворяет калитку и тяжело опускается на землю.
- Забор, забор... крепкий забор... дом, дом, надежный дом...
У матушки Добски есть дочка Нюшка и сын Митька.
- Мы - люди, мы - люди, - каждое утро долго бормочет матушка Добски и только потом открывает глаза.