- Да, ваше величество, - я присела. В преддверии праздника весь гарем собрался на приём к императрице в её дворце. Её величество восседала на троне, а мы стояли перед ней согласно рангам, и она обращалась к некоторым то с любезностями, то с замечаниями. Наконец дошла очередь и до меня.
- Скажи, ты посылала подарки моим комнатным девушкам?
- Да, ваше величество, ещё до того, как вошла в гарем его величества...
- Вот как? - императрица приподняла брови. - И как ты это объяснишь?
Я моргнула. А это надо объяснять? С добрым утром, ваше величество, вспомнили, с тех пор уж больше месяца прошло. Точнее, двух местных.
- Когда-то Луй Чжу и Луй Мон были моими подругами, - сказала я, и за моей спиной прокатилась волна шёпота, да и старшие супруги переглянулись. - Я думала, что покидаю дворец, и решила послать им прощальные подарки.
- Воистину, из вороньего гнезда не достанешь куриного яйца, - покачала головой императрица. - Ты не только не стыдишься того, откуда пришла, но ещё и бравируешь этим. Я могла бы стерпеть, когда бы ты позорила только себя, но ты позоришь и его величество, не ценя той милости, которую он тебе оказал. И запомни раз и навсегда - мои слуги это мои слуги. Только я могу наказывать и одарять их, и никто не должен лезть между слугой и его господином. Ты поняла меня?
- Да, ваше величество. Этого больше не повторится.
- И это всё? Воспитанные люди в таких случаях просят назначить наказание.
- Прошу ваше величество назначить наказание, - послушно повторила я. Её величество побарабанила пальцами по подлокотнику:
- Я могла бы заподозрить тебя в попытке подкупа. Но... учитывая твоё происхождение и связанное с этим невежество в вопросах этикета... я готова поверить, что ты действительно не имела дурных намерений и действовала лишь по недомыслию. Поэтому наказание будет мягким. Принесите сборник правил и постановлений.
Сборник, разумеется, тотчас же принесли. Это был кирпич в твёрдом переплёте, едва ли не в ладонь толщиной.
- Перепиши эту книгу целиком - тебе это будет полезно. Заодно и поупражняешься в каллиграфии. Срок - неделя.
Неделя? Такой талмуд - и переписать всего лишь за неделю?! Я открыла рот... и закрыла.
- Слушаюсь, ваше величество.
Сборник, как оказалось, содержал правила отнюдь не только для дам - это было действительно исчерпывающее наставление по придворному этикету. В том, что касается поведения обитательниц императорского гарема, ничего особо нового я для себя не нашла, что бы там ни говорила императрица Эльм. И, хоть убейте меня, сколько я ни листала желтоватые страницы, но запрета делать подарки чужим слугам так и не обнаружила.
Тем не менее приказ императрицы есть приказ императрицы, и надо сказать, отравить мне праздник ей удалось. Я засела за переписывание уже на следующий день, сразу после возвращения с Большого жертвоприношения, действительно впечатляющей церемонии, которая проводилась за городом, на алтаре, слегка напоминающем ацтекскую пирамиду, только круглую. Все мои мысли во время неё, однако ж, были заняты только предстоящим испытанием. И ко времени вечернего праздничного пира рука у меня уже изрядно устала.
Талмуд был нескончаемым, из-за него я с извинениями отвергла приглашение Благородной супруги, которой вздумалось устроить поэтический вечер, не пошла и на танцевальное представление, которое давали наложницы для императора и его супруг. Как я слышала, для многих из них, особенно для новеньких, это представление было чуть ли не единственным шансом обратить на себя внимание его величества, так что к нему тщательно готовились и за ведущие роли только что не дрались. Мне было любопытно, и я собиралась пойти, но теперь предпочла остаться у себя и корпеть над рукописью. Прошло уже четыре дня, а переписана была едва ли половина. Похоже, придётся занять этим и в ночное время. И, чувствую, рука у меня к концу просто отвалится.
При этом никакой тренировки в каллиграфии и ознакомления с этикетом у меня не получалось. Я уже давно плюнула на красоту выписываемых знаков, и, не вникая в смысл, просто выводила иероглиф за иероглифом, лишь бы побыстрее.
- Старшая сестра Соньши, - на следующий день с поклоном сказал вошедший во время моего завтрака евнух Цу.
- Да? Что у тебя?
- Я слышал, что во время представления его величество спрашивал о старшей сестре. Её величество ответила, что не удивлена таким пренебрежением со стороны сестры Соньши. Говорят, лицо его величества помрачнело, но больше он ничего не спросил.
Ну да, как же императрице да не сказать обо мне гадость. Я поморщилась.
- Что ж, будем уповать на милость Неба.
Цу молча поклонился.
Небо и правда было ко мне милостиво. Никаких санкций не последовало, зато император явился ко мне самолично.
- Ты словно бы и не рада меня видеть, - сказал он после моих приветствий. Искушение ответить "так и есть" было велико, но я не посмела.
- Я очень рада видеть ваше величество, но я боюсь, что её величество разгневается, если я не успею выполнить её задание в срок. Я разрываюсь между стремлением угодить её величеству и вам.
- Ах да, я слышал, что она унизила тебя перед всеми. Должно быть, тебе тяжело.
- Что вы, ваше величество, её величество всего лишь указала мне на недопустимость моего поведения. Она - хозяйка Внутреннего дворца, ей надлежит следить за порядком ради спокойствия вашего величества.
Его величество хмыкнул, внимательно глядя на меня.
- Ладно. Но если она перегнёт палку - смело жалуйся мне.
- Ваше величество слишком добры к недостойной служанке, - да щас, буду я тебя впутывать в бабские разборки. Чует моё сердце, что сделаю только хуже.
- Это и есть твой урок? - Иочжун наклонился над исписанным мной листом. - О, а вот тут ошибка.
- Где, ваше величество?
- Здесь должен быть не иероглиф "закат", а иероглиф "сесть". Они похожи по написанию.
- О... Благодарю, ваше величество, - я закусила губу. Это что же, целый лист переписывать? Да пошло оно всё... Я решительно взяла кисть и просто зачернила неправильный иероглиф и в промежутке рядом кое-как вывела правильный - худоватый, кривоватый, но вроде верный. Его величество хихикнул.
- Да, это далеко от искусства придворных писцов, - сказал он.
- Я - всего лишь невежественная женщина, ваше величество. У меня нет талантов.
- А это что?
- Что?..
- Это медь?
- А, это... Да, ваше величество, - я посмотрела на кольцо. Подарок Тайрена... Особенный подарок, а потому особенно дорогой. Чем дальше, тем больше я скучала по моему беспокойному принцу. Странно, Григорий, моя земная любовь, уже практически выветрился из памяти, хотя, казалось, люблю-не могу. А вот Тайрен, чью любовь я, как думала, только принимала, как-то незаметно поселился в сердце и уме, и мысли о нём присутствовали фоном почти постоянно. Хотя что он думает о моём нынешнем положении, я боялась даже вообразить.
- Это память о моём доме, - зачем-то соврала я, не дожидаясь вопроса, почему я, императорская супруга, ношу дешёвку. - Единственная вещь оттуда, которую мне удалось сохранить.
- Ах вот как... Тоскуешь о доме, должно быть?
- Да, ваше величество, но я привыкла.
Император ушёл примерно через местный час, и мне всё время приходилось напоминать себе, что не стоит столь откровенно посматривать на размеченную часовыми делениями ароматическую свечку. Но хоть рука немного отдохнула.
Рукопись я сдала в срок, хотя это стоило мне пары бессонных ночей и судороги в руке. Зима катилась своим чередом, а его величество, вопреки своим ранее сказанным словам, пришёл ко мне снова. И снова. И снова. Порой мне казалось, что он чего-то ждёт от меня, иногда он спрашивал, нет ли у меня каких-нибудь просьб или пожеланий, но я неизменно бодро отвечала, что у меня есть всё и даже больше, чем я мечтала, включая милость его величества. Зато другие обитательницы гарема, ранее едва меня замечавшие, теперь стали приветливо здороваться при встречах на прогулке, заговаривать, звать меня в гости - и уступать дорогу. Я, уже наученная горьким опытом, старалась не обольщаться чужим дружелюбием. Бок о бок с почтением наверняка живёт зависть, думала я, и оказалась права.
В тот раз госпоже Талантливой супруге Лэ Дин удалось зазвать меня к себе за пару дней до празднования Нового года. Утром всем двором было совершено большое молебствие у Лучезарной гробницы, где покоились основатель династии Луй и несколько его потомков, сочтённые достойными этой высочайшей чести. Жирный дым из печи для сжигания жертв вознёсся к небу, после чего двор разошёлся улаживать свои дела перед чем-то вроде новогодних каникул, в течение которых не полагалось решать никаких государственных вопросов, кроме уж самых форс-мажорных. Дамы же в гареме были вольны распоряжаться собой по своему усмотрению. Завтра императрица соберёт всех у себя, потом будет Новый год и пир, но пока обитательницам гарема можно было развлечься в менее официальной обстановке.
Мне, если честно, было не до развлечений. Моя маленькая Лиутар вдруг начала кашлять, и я постоянно волновалась, не разовьётся ли кашель во что-то большее. Она ведь такая крошечная и хрупкая, а про детскую смертность в Средневековье я наслышана достаточно. Так-то ребёнок выглядел бодрым и довольным. Она уже научилась переворачиваться, и сегодня ухитрилась скатиться со столика, на котором её пеленали, на пол. Хотя высотой столик был сантиметров двадцать от силы, ахов и охов было, словно она свалилась с обрыва. Мне даже пришлось успокаивать женщин вокруг, напоминая, что чересчур эмоциональная реакция может напугать маленькую госпожу. Этот довод действовал безотказно. Вернувшись с молебна, я, как всегда, немного погуляла с ней на руках по саду, чтобы малышка подышала свежим воздухом, но вернулась раньше обычного из-за этого кашля.
И всё же я решила принять приглашение госпожи Талантливой супруги, надеясь немного отвлечься.
Сначала всё было довольно мило. Собрались несколько дам, пили чай или вино, болтали о том о сём. Разумеется, разговор зашёл о его величестве. Разговор о нём всегда заходил, рано или поздно.
- Вы видели эту новенькую на представлении? - спросила одна из дам. - Кажется, она действительно талантлива. Думаю, его величеству она понравилась.
- Ростом высоковата, - возразили ей. - Его величеству нравятся девушки нежные и хрупкие. Такие, как сестра Эхуан.
Эхуан польщённо, но в то же время с осознанием своего превосходства, улыбнулась. Это была действительно миниатюрная и хрупкая девушка, которой ещё не исполнилось и двадцати. Титул супруги Эхуан получила за несколько месяцев за меня и, как меня уже просветили, практически официально считалась фавориткой. Это было неудивительно, из всех присутствующих она, пожалуй, действительно была самой хорошенькой в своём очень идущем ей, расшитом пионами платье, и самой юной. Все закивали, и так бы этот эпизод и прошёл незамеченным, вот только Талантливая супруга вдруг возьми да и скажи:
- Ну, я бы не стала говорить столь категорично. Вкусы его величества меняются. Сестра Соньши в последнее время пользуется не меньшей милостью, а ведь она ещё выше.
Все посмотрели на меня.
- Госпожа Талантливая супруга преувеличивает, - сказала я.
- В самом деле, - улыбнулась Эхуан. - Сколько раз император посетил сестру Соньши?
- Я не считала.
- О? А где же знаки его благосклонности?
- Прости?
- Сестра скромно одевается и почти не носит украшений. Это отражает вкус сестры, или просто ей не присылают ничего из Службы внутренних покоев, и его величество не делает ей подарков?
- Из Службы внутренних покоев мне прислали всё необходимое, - сухо сказала я. - Что до подарков, то тут я с сестрой Эхуан состязаться не возьмусь.
- И правда, трудно определить, что драгоценней, - кивнула Талантливая супруга. - Всё золото, которым его величество осыпал сестру Эхуан, или заколка из белого нефрита, которая была на сестре Соньши в День зимнего солнцестояния.
Нарочно она это, что ли? - невольно подумала я, видя, как кривятся губки Эхуан. Взгляд, которым фаворитка одарила старшую жену, был неласков, впрочем, на меня она посмотрела не добрее.
- Надо же, а я и не заметила эту заколку... - она сделала глоток и постучала по краю чайной чашечки пальчиком с подкрашенным ноготком. - Как-то непривычно видеть нефрит на варварке из диких степей... Ох, прости. Мы тут прямы и искренни друг с другом, и говорим, что думаем. Возможно, тебе непривычна такая прямота.
- Ничего страшного, - я тоже сделала глоток из чарки, наполненной сливовым вином, невольно скопировав её жест. - Признаться, после выговора от её величества я начала опасаться за свои манеры, но теперь вижу, что мне не нужно прилагать много усилий.
- Сестра Соньши вошла во дворец не вчера, - примирительно сказала сидевшая рядом со мной женщина средних лет, чьего имени я до сих пор не запомнила. - Всех, кто переступает его порог, как следует обучают.
- Кстати, о дворце, - остановить Эхуан оказалось не так-то просто. - Я слышала, что прежде сестра служила с метёлкой и совком принцу-наследнику его величества.
- Это так, - кивнула я.
- Какая удивительная судьба! Никому из нас не удавалось биться в весенних битвах больше чем с одним противником. Быть может, сестра Соньши поделится с нами впечатлениями?
- Что ж, сестра, вообрази, что сперва ты жила на горах Белых облаков, а потом перешла на Небесные горы. Тогда ты поймёшь разницу.
- А подробности? Расскажи нам подробности! Видишь ли, едва ли мне когда-нибудь представиться случай расспросить тех, кто живёт под зелёным парусом. Из всех дам во Внутреннем дворце только ты обладаешь подобным опытом.
Я хмыкнула и постаралась улыбнуться позагадочней. Признаться, ей удалось меня разозлить. Зелёный парус, вот как?
- Однажды мне уже задавали вопросы, похожие на твои, сестра Эхуан. Была среди наложниц его высочества некая Инь Кольхог, она тоже была весьма любопытна до игр в тучку и дождик. Возможно, сестра Эхуан могла бы перенять её опыт, если бы... - я сделала паузу.
- Если бы?
- Если бы однажды её не изгнали с позором. Увы, но правила дворца не одобряют красных фонарей и зелёного вина. Интерес к таким вещам до добра не доводит.
Занятно, что сами по себе красные фонари здесь никак не ассоциируются с публичными домами, цвет борделей зелёный, а красные фонари вешают на каждом доме, и тем более на любом публичном заведении, приманивая счастье. Но в сочетании с вином они почему-то стали обозначением дебоша, разврата и вообще всяческих безобразий. И именно с зелёным вином, хотя я никогда не видела вина зелёного цвета, за исключением каких-нибудь ликёров, которые здесь не в ходу. Впрочем, у моих предков-славян "зелено вино" тоже было устойчивым выражением.
- Дамы, мы все собрались здесь для радости, чтобы хорошо проводить старый год, - Лэ Дин наконец вспомнила, что в обязанности хозяйки входит не только провоцировать гостей, но и избегать неловких ситуаций. - Время уже позднее, нам пора расходиться. Предлагаю выпить напоследок за всё хорошее, что у нас в этом году было, и за всё хорошее, что у нас ещё будет.
Все выпили. Но когда я по примеру всех остальных поднялась из-за стола, Талантливая супруга вдруг сказала:
- Сестра Соньши, можно тебя попросить задержаться немного? У меня есть кое-что, что я хотела бы тебе показать и услышать твоё мнение.
- Как скажете, госпожа.
Мы немного подождали, пока все остальные выйдут, и она жестом пригласила меня в соседнюю комнату.
- Что вы хотели мне показать? - спросила я, опускаясь на предложенную подушку.
- Ты, должно быть, уже догадалась, что это был лишь предлог. Я хотела переговорить с тобой наедине. Ты удивилась, почему я так себя веду, почти стравливая тебя с Эхуан?
- Да, - не стала лукавить я.
- К сожалению, это в любом случае было неизбежно. Рано или поздно Эхуан всё равно бы поняла, что у неё появилась соперница. Я лишь вскрыла этот нарыв, пока он не загноился. Увы, благосклонность его величества означает не только великую удачу и счастье для нас, но и зависть и ненависть со стороны других, менее удачливых.
- Я это знаю, госпожа, поверьте.
- Хорошо. Я просто предупреждаю тебя по-дружески.
- Я благодарна.
- Сёстры должны поддерживать друг друга, не правда ли? И если... когда-нибудь тебе понадобится прояснить свой статус в свете отношений с его величеством, я готова выслушать всё соображения, которыми ты захочешь поделиться.
Я пристально посмотрела на неё, но Лэ Дин лишь улыбалась, как загадочный сфинкс. Нет, каждое из слов в её фразе было понятно, но все вместе они во что-то осмысленное упорно не складывались.
- Простите, я не поняла, - честно сказала я.
- Ну, - её улыбка пропала, - как угодно.
Похоже, я сейчас ухитрилась отказаться от предложения, которого даже не сумела понять. Ну и чёрт с ней, в самом деле. Я не обязана разгадывать чужие ребусы, и если ей что-то от меня надо, пусть сама ищет способ донести.
А по дороге ко дворцу Лотоса меня ждал сюрприз. Выбежавшая навстречу ещё в саду Безмятежности служанка с квадратными глазами сообщила, что ко мне пожаловал его величество и, не найдя меня, выразил желание меня дождаться. Разумеется, прислуга кинулась меня искать. Мы вместе поспешили к моему дому. Его величество сидел в центральной комнате на хозяйском месте перед столиком, за которым я обычно ела, и что-то читал.
- А вот и ты, - приветствовал он меня, когда я, как полагается, поклонилась и выразила счастье его видеть. - Подойди-ка. Взгляни - это ты писала?
Я взяла протянутый лист. Это было моё прошение о разделении заключения с наследным принцем.
- Да, ваше величество.
- Так ты хотела последовать за ним?
- Конечно, ваше величество, для того и написала.
- Для чего тебе это?
Да, подумала я, любят мужчины ставить нашу сестру в тупик. Самое сложное - объяснять очевидные вещи.
- Ваше величество, пусть я и не была женой его высочества, но разве не долг любой женщины - следовать за своим господином? И поддерживать его в час испытаний?
- В час испытаний, значит, - с непонятно интонацией повторил император. - Думаешь, его ссылка для него - испытание?
- Если б это не было так, разве ссылка была бы наказанием?
Он хмыкнул.
- Мой беспутный сын ещё дёшево отделался, - Иочжун взял у меня прошение и бросил на столик. - Раньше он бездельничал в столице, теперь бездельничает на границе. Ничего не поменялось.
- Но именно безделье и угнетало его больше всего, - я облизнула губы и, решившись, опустилась перед своим венценосным супругом на колени. - Ваше величество, я не верю, что его высочество принц Тайрен совершил это преступление. Прошу вас, явите милость!
- Хочешь вернуть его в столицу?
- Если на то будет ваша воля, пусть остаётся в провинции. Но дайте ему какое-нибудь дело! Его высочество...
- Какое дело? Какое ещё дело?! - император вдруг повысил голос - похоже, я задела его за живое. - Этому бездельнику и вертопраху? Видит Небо - я пытался предостеречь и направить его, но все мои усилия уходили, как вода в песок! У него нет ни капли почтительности. Он ничему не желает учиться! Какое дело я, по-твоему, могу ему доверить?
- Но ведь... когда-нибудь, ваше величество... если только вы...
- Если я что?
- Если вы не назовёте иного наследника... Простите, мне не по чину говорить такое...
- Когда-нибудь он станет императором, ты это хотела сказать? - Иочужн помрачнел и вздохнул. - Гун Вэнь хочет, чтобы я низложил Тайрена и объявил наследником его сына. Я думал об этом... Его мальчик почтителен и неглуп. Но всё же... Не драконья кровь. Если бы у меня был другой сын, ах, если бы у меня был другой сын! Но его нет.
- Ваше величество, могу я говорить откровенно?
- Ну?
- Его высочество Тайрен совсем не так плох, как вы о нём думаете. Он очень переживает от того, что не может заслужить ваше расположение. Да, он совершал ошибки, но это - от избытка сил, которым он не находил применения. Прошу вас, ваше величество, дайте ему шанс. Шанс доказать, что он действительно достоин быть вашим наследником!
Император чуть наклонил голову на бок и пристально посмотрел на меня.
- Ты его любишь? - вдруг спросил он. - Только отвечай честно.
Я несколько смешалась. Казалось бы, чего проще - ответить "нет", но что-то мне мешало.
- Я ему благодарна, - сказала я наконец. - Он заметил меня, когда я ещё была комнатной девушкой, оказал мне честь и поднял на такую высоту, о которой я и мечтать не смела. Он всегда был добр ко мне. И даже за то, что ныне я имею счастье пользоваться благосклонностью вашего величества я, в конечном счёте, должна благодарить его. Я чувствую себя ему обязанной.
- Благодарность - хорошее чувство, - кивнул император, наклонился ко мне и понизил голос. - Но ты должна осознать - прошлое в прошлом. Ныне твой долг - быть рядом со мной и любить и почитать меня. В сердце и в голове моей женщины не должно быть никого, кроме меня. Ты это понимаешь?
- Да, ваше величество, я понимаю.
- Хорошо, если так, ради твоего же блага. А сейчас поднимись.
Я поднялась, придержав подол, и он тоже встал.
- Наверно, тебе тоже надо дать какое-нибудь дело, - задумчиво сказал его величество. - Пожалуй, ты можешь подежурить в моих покоях. Это несложно, будешь выполнять какие-нибудь поручения и помогать мне, когда понадобится.
- Это честь для меня, ваше величество, - я присела. Вот, кажется, и кончается моя беззаботная жизнь.
- Я пришлю за тобой, - император шагнул к двери, но на пороге обернулся. - Кстати, ты знаешь, что когда Тайрен уже подъезжал к Тамчи, кто-то подсыпал в ясли его коня белого дурмана?
- Нет, ваше величество. Что это такое?
- Если лошадь его съест, то её нрав становится буйным, и она может понести от любого пустяка. На тамошних горных дорогах это - верная смерть.
Я замерла, чувствуя, как холодеет под ложечкой.
- К счастью, приставленные к нему люди были внимательны. До крепости принц добрался благополучно. Вот пусть и остаётся там под присмотром. Целее будет.
И его величество вышел, пройдя между склонившимися служанками, что распахнули ему двери.