- Глава Коу, - с мягкой укоризной произнёс Ши Чжаньцюн, - вы так и не навели порядок на ваших землях.
- Этот ничтожный глуп и бесталанен, - покаянно вздохнул глава Коу. - Нет мне прощения.
- Я бы желал не прощать вас, а обеспечить безопасный проезд для купцов и путников.
- Поверьте, никто не желает того же так, как я, глава Ши! Но горные хребты очень трудно контролировать. Эти негодяи проникают в мои владения, бесчинствуют, грабят и убивают. Мои подданные страдают от этого не меньше, но мой клан беден и ничтожен, я не могу отрядить много людей на охрану дорог. А каждую тропинку в лесу не под силу перекрыть даже армии, которой у меня нет.
- Мы пытались помочь нашим соседям, - поддакнул сидевший рядом глава Гу. - Но нас беспокоят с запада горцы, а с юга - набеги из-за Цзяна. Мы не можем себе позволить оголить рубежи.
Линьсюань флегматично откусил от дольки дыни. На эти переговоры он попал только, что называется, для численного превосходства - если каждый из глав привёл с собой по помощнику, глава Ши на правах хозяина взял двоих. И теперь он и Ли Ломин молча слушали, как Чжаньцюн препирается с прикидывающимся шлангом при полной поддержке своего покровителя главой Коу.
- В самом деле? - Чжаньцюн поднял брови. - С каких это пор для контроля над собственными подданными нужна армия? Ваши старосты и чиновники не справляются со своими обязанностями?
- Главе Ши известно, что разбойники - пришлые люди на моих землях.
- Вы ошибаетесь. Главе Ши известно совсем иное.
Глава Коу помедлил, но всё же взял протянутую ему бумагу. Развернул.
- Этих людей опознали их односельчане и соседи по кварталу, - Чжаньцюн сделал глоток из чашки. - Также на допросах они показали, что не только они, но и их товарищи и командиры, за редким исключением - местные уроженцы. Один так даже служил в вашей личной охране, глава Коу. Все они находятся в гаотайской тюрьме, их можно допросить ещё раз. Хотя я сомневаюсь, что в этом есть нужда.
- Вы схватили моих людей? - глава Коу поднял глаза от списка.
- Разбойников.
- Вторгаться в чужие владения и хватать местных жителей - вот уж не думал, что глава Ши опустится до подобного самоуправства! - тут же возмутился глава Гу.
- Вторгаться? Глава Гу, о чём это вы? Все разбойники были схвачены охраной купеческих обозов. Ведь не могу же я отказать умоляющим о защите торговцам, когда они собираются ехать в столь опасное место, и не выделить им отборных людей? Ну а охрана вправе делать с нападающими всё, что ей заблагорассудится, с чем глава Коу уже давно согласился. Не правда ли, глава?
Судя по поджатым губам главы Коу, таковой разговор действительно был.
- И всё же, - не отступал глава Гу, - вы говорите, что этих людей опознали односельчане. Ваши люди устроили дознание, не поставив в известность главу Коу?
- Глава Гу, если бы мои люди поставили в известность главу Коу, что бы они получили, кроме очередной порции лжи?
- Вы обвиняете меня во лжи?
- Вы клялись Небом и добрым именем предков, что ваши подданные в разбое неповинны. Была ли это ложь, или вы просто не удосужились проверить правдивость своих слов - вам виднее.
В комнате повисло короткое молчание. Возможно, глава Коу или глава Гу и нашли бы достойный ответ, но Чжаньцюн не дал им собраться с мыслями.
- Этот глава ждёт возмещения ущерба от всех набегов так называемых разбойников. Точную сумму вам передадут позднее. Срок - до конца следующего месяца. Иначе нам придётся самим прийти в гости к главе Коу и взять то, что нам причитается.
- Надеюсь, глава Ши понимает, что этот Гу не в праве оставить своего союзника без помощи в трудный час, - отреагировал глава Гу.
- Разумеется, глава Гу вправе делать всё, что ему угодно. И если он пожелает помочь своему союзнику покрыть долг, этот глава тем более не возражает.
- Глава, вы действительно готовы к войне? - спросил Ли Ломин, когда встреча закончилась и они возвращались от гостевых домиков к своим.
- Да, готов, - Чжаньцюн, чуть прищурившись, посмотрел на небо. - Красивый сегодня закат, не правда ли?
- Красивый, - согласился Линьсюань. - Интересно, когда глава Гу говорил о горцах и набегах из-за Цзяна, он прибеднялся, или...
- Или. А потому я не думаю, что он действительно решится на полномасштабные военные действия. Помогать Коу - да, будет, но едва ли перебросит для этого целую армию.
- Гу сильны, - заметил Ломин. - Они могут себе позволить собрать большие силы и не оголяя границы.
- Но и мы не слабы. Нет, прямого столкновения я не боюсь. Если же мы спустим открытый грабёж, ущерб может оказаться куда больше. Сегодня страдают купцы и пограничные селения, завтра они совершат рейд вглубь наших владений, а послезавтра остальные наши соседи, убедившись в нашей слабости, набросятся на нас, как стая псов. И Мэи - в первых рядах.
- Кстати, о Мэях, - Ломин был хмур. - Глава, меня тревожат новости из степей. Разведчики доносят, что в нашу сторону движется большая орда. Наших послов они не приняли, хорошо хоть отпустили живыми. Боюсь, Мэям удалось с ними договориться.
- Что ж, значит, будет работа пограничным гарнизонам и северной армии. Мы тоже не последних людей выскребаем. Что до Мэев, то завтра глава Инь выставит свои притязания на город Яншугоу. Мы их поддержим - а вот Гу едва ли решатся выступить против. Пусть они и союзны Мэям, воевать на три фронта им будет затруднительно.
- Нам тоже, - заметил Линьсюань.
- Степняки пока ещё не напали. Доу Сюй обдумывает один план - я ведь не только из опасения перед возможными осложнениями его отослал. Но пока об этом говорить рано.
На том оставалось только раскланяться и, пожелав друг другу спокойной ночи, разойтись. Что они и сделали.
Большое собрание, шумное, пышное и утомительное, катилось к концу. Позади осталась грандиозная ночная охота, в которой приняли участие сотни заклинателей - и как принявшие их леса за Линшанем не лопнули? К счастью, Линьсюань с остальными не зря старались, и добычи хватило всем; а кому не хватило, могли винить в этом лишь собственную нерасторопность. Если состязания учеников остались междусобойчиком для своих, то из выезда на охоту устроили пышное зрелище, порадовав как жителей Гаотая, так и приезжих. Вот кто действительно мог лопнуть в эти дни, так это город. Пусть простые смертные никак не участвовали в делах заклинателей, но наплыв приезжих давал возможность заработать, а также просто поглазеть на сильных мира сего, чем жители окрестностей и воспользовались сполна. Все гостиницы Гаотая были переполнены, в частных домах сдавались не только чердаки и сеновалы, но и подвалы с сараями, а ниже по течению реки вырос целый палаточный лагерь.
Сама же охота запомнилась Линьсюаню больше всего тем, что после неё ему впервые в жизни пришлось сойтись в поединке с кем-то живым, кроме Доу Сюя. Это было уже вечером, почти ночью, когда для уставших, но довольных охотников поставили шатры, разожгли костры, и все готовились завершить долгий день весёлым пиром на лесной поляне. Тогда-то и привязался к Линьсюаню тот юноша из клана Жуай, начавший расспрашивать, почему столь прославленный заклинатель проявлял так мало активности на охоте - может, не нашёл достойной себя добычи? А может, мастеру Хэну больше нравятся забавы иного рода? Линьсюань далеко не сразу понял, куда он клонит, а потому последовавший вызов застал его врасплох.
Позже, когда он рассказал о происшедшем Чжаньцюну, тот заметил, что юнец просто хотел сделать себе имя, потому и выбрал для этой цели тёмную лошадку. Поединков и прошлый Линьсюань избегал, не то из снобизма, не то из боязни проиграть, а нынешний и вовсе никогда не участвовал, так что у его противника наверняка была надежда на достаточно лёгкую победу. И в то же время мастер Хэн был в достаточной мере знаменит, чтобы отблеск его славы лёг даже на проигравшего противника: юн, дескать, годами молодой мастер Жуай, но не побоялся вызвать опытного заклинателя и хоть не победил, но держался достойно.
Линьсюань же обо всём этом не думал и согласился скорее от неожиданности, да ещё потому, что самому стало любопытно - а действительно, как он будет себя чувствовать в бою не с валяющим его как котёнка Доу Сюем, а с мечником сопоставимого уровня? Тем более, что �юнец� был младше него лет на семь, вряд ли больше. Новость о предстоящем поединке облетела весь лагерь как пожар, и все, кроме самых ленивых, пришли посмотреть. Вот тогда Линьсюань пожалел о своей поспешности, но отступать было поздно. Им освободили ровную площадку, и господа бессмертные заклинатели обступили её как частокол, да не в один ряд, с любопытством, достойным последних простолюдинов.
Линьсюань перед началом отсалютовал Ханьшуем противнику, но тот, кажется, не понял. Бой вышел неожиданно коротким. Удар, блок, контратака - память иногда подбрасывала цветистые названия всех этих приёмов, типа �журавль взлетает в небеса�. Юноша рвался в ближний бой, взвинчивая темп, и таки сумел чиркнуть Линьсюаня мечом плашмя по груди, в последний момент развернув кисть, но забыл о защите и одновременно получил удар по колену - тоже плашмя. Скривился, зашипев, и Линьсюань отступил в сторону, но спустя мгновение Жуай кивнул, давая понять, что хочет продолжить. Правда, стал заметно осторожнее, что, впрочем, ему не помогло: его главным козырем был как раз стремительный напор, а теперь он стал слишком много думать, как наверняка сказал бы Доу Сюй. Так что спустя ещё пару приёмов Линьсюань окончил поединок, обозначив укол в правую кисть. В настоящем бою после такого продолжить можно было бы, разве что переложив меч в левую руку. Ну или управляя им дистанционно с помощью ци, но нанести так больше одного-двух ударов удавалось единицам.
Собравшиеся поздравили Линьсюаня с победой, утешили его противника поднесённой чаркой и разошлись, довольные собой и зрелищем. Сенсацией бой не стал, но послужил неплохой приправой к и без того удачному дню.
Впрочем, этот поединок был не единственным за время Собрания: молодёжь то и дело мерилась силами, иногда в забаве участвовали и мастера постарше. А уж сколько встреч было проведено за эти несколько дней, сколько сделок обговорено, сколько помолвок заключено - в это Линьсюань даже не пытался вникнуть.
В конце концов, его дело - присутствовать в свите главы, не ронять престиж ордена да следить, чтобы ученики вели себя образцово, не давая повода для нареканий. Со всем этим, впрочем, мог справиться любой заклинатель Линшаня, так что Линьсюань не придавал слишком большого значения своей персоне. А потому на большую встречу, где главы попытались решить судьбу спорного города, с разрешения Чжаньцюна попросту не явился.
Зачем, если можно посвятить это время куда более приятным занятиям: сну, чтению, тренировкам с мечом. А до чего там правители договорятся и договорятся ли вообще, Чжаньцюн ему в любом случае расскажет.
До окончания Собрания оставалась буквально пара дней, и теперь Линьсюань ждал его с таким же нетерпением, с каким не так давно ждал начала. Тогда его терзало любопытство, да и отсутствие привычных человеку другого мира занятий и развлечений делало падким на разнообразие. Но оказалось, что вечно толпящиеся на горе чужаки довольно утомительны, особенно если учесть, что половина из них была подростками пубертатного возраста и далеко не все из них оказались так же хорошо воспитаны, как ученики Линьшаня. Разнимать несколько драк Линьсюаню уже пришлось, равно как и одёргивать юнцов, почему-то решивших, что лучший способ постоять за честь своего клана, это как можно сильнее оскорбить всех остальных. Иногда приходилось взывать к авторитету старших родичей, требуя призвать к порядку их сыновей и воспитанников. Как правило, это помогало, хотя на одного неадеквата, который вместо того, чтобы угомонить младших, сам вломился в амбицию, Линьсюань всё же наткнулся. Пришлось жёстко напомнить, кто тут гость, а кто хозяин, и что во власти хозяина выставить неугодного гостя вон. Гость попробовал пригрозить, что пожалуется на �самоуправство� главе Ши, Линьсюань пожелал ему удачи, на том и разошлись.
Песок был горячим, так что втыкать в него руки и выдёргивать приходилось очень быстро, а нужно было ещё не забывать правильно дышать в такт и гнать по телу ци, сосредотачивая её в дяньтяне. Именно так строится и укрепляется золотое ядро, именно так нарабатываются физическая сила и ловкость, необходимые воину. Правильное же сочетание обеих практик позволяло достичь совершенства.
На совершенство Линьсюань не претендовал, но выходило неплохо. Ладонь почти достигала дна железного бочонка с нагретым песком, ци из окружающего воздуха потихоньку впитывалась в тело, капля по капле сливаясь с его собственной и, пусть ненамного, но усиливая заклинателя. Ритмичные движения, дыхание, сосредоточенность - Линьсюань практически впал в транс, изрядно помогающий в тренировке, а потому до него не сразу дошло, что рядом кто-то стоит.
- Прошу прощения у мастера Хэна, - поклонился один из учеников Чжаньцюна, - но учитель хочет вас видеть. Дело срочное.
- Дай этому мастеру минуту.
Чтобы вытереть руки и смазать их специальным отваром, который рекомендовалось наносить до и после тренировки, понадобилось немного больше. Подгоняемый любопытством Линьсюань едва сдерживался, чтобы не обогнать ученика; тот, впрочем, и сам шёл быстро.
- Можешь идти, - бросил глава Ши юноше, когда они переступили порог. Он стоял у окна, выходившего на долину, заложив руки за спину, и едва обернулся при их появлении.
- Что случилось? - спросил Линьсюань, уже догадываясь, что услышит не самые приятные новости. Чжаньцюн помедлил мгновение, пока за учеником не закрылась дверь.
- Вот знал же я, что не стоит играть с этой По в милосердие и прощение, - произнёс он.
- С этой По?.. Ты про По Наопин? А что с ней?
- Прочти, - Чжаньцюн кивнул на стол. - Пришли сегодня почти одновременно.
На столе лежали две сложенные бумаги - похоже, письма. Линьсюань взял верхнее, развернул, глянул на печать и поднял брови: отправителем был Мэй Цзыцзинь. По мере прочтения, впрочем, у Линьсюаня на лоб полезли не только брови, но и глаза.
- Это он серьёзно?
- А что, похоже, что он шутит? - поинтересовался Чжаньцюн.
- Он действительно думает, будто угрожая мне разоблачением, вынудит тебя отказаться от поддержки притязаний клана Инь?
- Наша дружба всем известна, - Чжаньцюн отошёл от окна. - Едва ли он надеется действительно меня припугнуть, скорее пользуется случаем сделать нам гадость. Мэи обожают вытирать ноги об окружающих, а Линшань тем более только что победил в состязании учеников. Опрокинуть на нас чёрный горшок для них станет истинным удовольствием.
- Мэи... Нет, нет, погоди, что-то не сходится. Ведь я работаю на главу Мэя. Так зачем ему привлекать ко мне такое внимание, ещё больше чернить мою репутацию и тем самым затруднять мне работу? К тому же он пообещал в случае чего дать мне убежище. Тогда моя репутация станет уже его головной болью. Сдаётся мне, у них там правая рука не ведает, что делает левая, и это письмо - гнилая инициатива Мэй Цзыцзиня.
- Не важно, имеет глава Мэй отношение к этому письму, или нет.
- Почему же неважно? Я бы на твоём месте потребовал объяснений от Мэй Цзыдяня, почему его брат клевещет на твоего подчинённого. Скорее всего, после этого глава Мэй надаёт братцу по шапке и никакого разоблачения не случится.
- Шиди, а ты не хочешь узнать, откуда Мэй Цзыцзинь вообще всё это узнал?
- Думаешь, от По Наопин? - после небольшой паузы спросил Линьсюань.
- Прочти второе письмо.
Линьсюань развернул вторую бумагу. Перед ним был обстоятельный и подробный доклад судьи Кана о преступлении, совершённом на шестнадцатом году эры Баоин, он же первый год эры Имин. Юный раб Хэн Ань убил своего хозяина, его сына и их слуг, надругался над хозяйской дочерью, поджёг дом и сбежал вместе с известным разбойником, душегубом и тёмным заклинателем У Яньши. Вероятно, он виновен ещё не в одном злодеянии, но потом сумел пробраться в уважаемый орден и стать заклинателем. В том же году, когда случилось убийство семьи По, был свергнут император, и в последовавшей сумятице должного расследования не провели, но сейчас у главы Ши есть все возможности покарать виновного. �Или не осталось в этом мире справедливости, а в главе Ши - добродетели...�
Линьсюань медленно отложил послание. Судя по обилию подробностей, доклад был записан со слов свидетеля. Или свидетелей.
- Два месяца назад судья Кан отпросился в отпуск и уехал вместе с женой - якобы навестить родню. Оказалось, что он ездил в Линьань, - Чжаньцюн помолчал. - Отдаю должное его добросовестности: он не поверил только лишь рассказу жены и решил найти подтверждения. Нужно было заткнуть её ещё тогда, пока она не потянула за собой мужа. Но я, как и ты, понадеялся на её благоразумие.
- Ну, кто ж мог знать, что она возьмёт этот камень и уронит себе же на ногу.
- Да, теперь поздно сожалеть. В любом случае, это, - Чжаньцюн поднял письмо от Мэй Цзыцзиня, - доказательство того, что кто-то из них, либо они оба не смогли закупорить свою горлянку. А за передачу врагам порочащих орден сведений полагается смерть.
- Что, и судью тоже? А если он ничего не знает?
- Тогда ему надо было лучше смотреть за женой. Три человека порождают тигра, чем меньше людей будет знать о твоём прошлом, тем лучше.
- А не поздновато ли? - осведомился Линьсюань. - Мэям так просто рты не заткнёшь.
- Даже если овцы сбежали, загон всё равно надо чинить. Кстати, возможно, твой совет был хорош. Пожалуй, я им воспользуюсь. И нет, шиди, не отговаривай меня, - добавил Чжаньцюн, увидев, что Линьсюань открыл рот. - Один раз я уже пошёл у тебя на поводу, и вот к чему это привело.
Он говорил мягко, но непреклонно. Линьсюань прикусил губу.
- И ещё одно, шиди...
- Да?
- Быть может, тебе лучше уехать на время? Если скандал всё-таки разразится, пусть это произойдёт подальше от тебя. Через несколько месяцев вернёшься. Или раньше, если ничего не случится.
- Я подумаю, - сказал Линьсюань.
Чувствовал он себя... странно. Не то разочарование, не то горечь, не то жалость... Последней, как ни странно, было меньше всего. Наопин можно было понять, у неё есть все основания ненавидеть... Но для него она осталась чужой, почти незнакомой женщиной, которую он видел один раз. Судью Кана и вовсе никогда не встречал. Им просто не повезло, а переживать обо всех, кому не повезло - никаких душевных сил не хватит.
Может, и правда стоит вздохнуть с облегчением от того, что эта история будет закрыта раз и навсегда? В конце концов, кто-то из супругов действительно совершил вполне реальное преступление, разгласив сведения, которые должны оставаться тайной. Причём даже раньше, чем убедился, что к собственным властям обращаться бесполезно. Не то чтобы это не было очевидно, но всё же сперва следует пробовать законные способы.
Остаток дня прошёл без происшествий, а вечером, когда уже темнело и зажегший свечу Линьсюань собирался готовиться ко сну, в дверь постучали. Недоумевая, кто это мог быть, Линьсюань распахнул дверь, и через порог юркнула женская фигурка в плаще с капюшоном. Ещё больше удивившийся заклинатель не попытался её остановить, а женщина плотно закрыла за собой дверь, огляделась и только тогда откинула капюшон:
- Братец Ань...
- Ты?! - поразился Линьсюань. - Откуда?
На него смотрела бледная По Наопин.
- Из города. За моим мужем сегодня пришли. Стража из городской управы, говорят, по приказу самого главы Ши. Я ходила навестить подругу, меня дома не застали, потому и спаслась. Пряталась до наступления темноты...
- А как ты попала сюда? - спросил Линьсюань, оглядывая её. На первый взгляд Линшань не охранялся, но только на первый. Могущественные талисманы и заклятия защищали границу, пропуская через неё только носителей орденской одежды с соответствующим образом зачарованной вышивкой. Порядки были демократичные, даже внешние ученики, работники кухни и мастерских покидали орден и возвращались беспрепятственно, но заимствовать чужой халат было бесполезно - он работал только на том, кому предназначался. Посторонний мог попасть внутрь либо по лестнице Чёрной Черепахи, имея при себе нефритовый жетон-приглашение, либо через большие ворота, где стояла стража и дежурили ученики.
- Я... - Наопин отвела глаза. - Я притворилась служанкой клана Мэй. Они собирают оставшиеся вещи, я сказала в воротах, будто забыла вещь одной из учениц.
Из-под плаща действительно высовывался подол сиреневого цвета, в таком ходили слуги Мэев, в то время как господа щеголяли дорогим пурпуром.
- Притворилась? - Линьсюань приподнял бровь с прорвавшимся сарказмом. - А платье откуда добыла? Кого-то раздела?
Наопин промолчала.
- Это ты рассказала Мэям обо мне. Из них не все ещё уехали, верно? Когда ты столкнулась с последствиями своих же действий, то кинулась к ним за помощью. И они помогли. Пусть не вытащить твоего супруга из тюрьмы, но попасть ко мне.
- Ты тоже обещал помочь, - Наопин сжала руки. - Ты сказал, что я могу обратиться к тебе, если никто другой не поможет.
- А помнишь ли ты, на каких условиях я тебе обещал? Ты забудешь прошлое, не попытаешься мне мстить. А ты что?
- Да не слишком-то ты пострадал от моей мести! Это мой муж сейчас в тюрьме, а не ты!
Линьсюань закатил глаза и отвернулся.
- Я даже не знаю, твой приход сюда - это глупость или наглость? О чём ты вообще думала, когда распускала язык? Теперь глава Ши в ярости, и да, он уже запретил мне вмешиваться. Как, по-твоему, я могу помочь в такой ситуации?
В следующий миг он отшатнулся, когда женщина перед ним упала на колени и уткнулась лбом в пол.
- Да, я виновата! - немного невнятно всхлипнула она в натёртые доски. - Но я не смогла промолчать! Он мой муж! Я пыталась отказаться отвечать, но он прижал меня к стене, он судья, он умеет допрашивать!
- А откуда он узнал?..
- Глава Ши ему что-то такое сказал, - Наопин подняла голову, по её лицу текли слёзы. - Когда муж приходил к нему по делам в конце пятого месяца, глава что-то сказал, и мой господин начал расспрашивать меня, знаю ли я тебя, и нет ли между нами вражды. Я пыталась промолчать, правда! Но я не смогла.
- Предположим. А Мэи? И встань уже.
- Это было уже в Линьане. Я побывала на месте моего дома, встретила соседей. Я не видела их много лет, они тоже расспрашивали, как я жила и что со мной случилось. Во мне ожили воспоминания, я не смогла держать их в себе! А тот человек был так добр...
- Не просто какой-то человек, а из клана Мэй, и ты это знала, иначе не прибежала бы к ним.
- Я увидела его, когда они приехали в Гаотай на Собрание.
- Предположим, я и в это поверю, - говорить с сидящей на полу было неудобно, и Линьсюань тоже присел на корточки. - Однако накипевшее ты выплеснула не кому-то из соседей, хотя те тоже расспрашивали, и отнюдь не злы. Только не пытайся доказать, будто ты не рассчитывала, что твой рассказ в конечном счёте ударит по мне.
Наопин всхлипнула и снова попыталась стукнуться лбом об пол, но Линьсюань удержал её за плечо.
- Я виновата, - повторила она. - Но мой муж ничего не знал! Я всё сделала в тайне от него. Он только рассказал правду главе Линшаня, разве это преступление? Ты никак не пострадал. Отдай под арест меня, но спаси моего мужа!
Линьсюань выдохнул, выпрямился, скользнул взглядом по комнате. Колеблющийся огонёк играл с тенями, сквозняка в комнате не было, но свеча чутко реагировала на движение, когда он проходил мимо. Ненависть Наопин, добросовестность судьи - точно ли они заслуживают смерти?
- Ты обещал, - прошептала так и не поднявшаяся Наопин. Её покрасневшие глаза пристально следили за ним.
- Ты понимаешь, что я ничего не могу гарантировать? - устало спросил Линьсюань.
Подделать почерк Чжаньцюна было сравнительно легко - у Линьсюаня имелось достаточно бумаг и записок от главы ордена, так что он просто копировал нужные иероглифы, а те, которых не было, выписывал в похожей манере, надеясь, что тюремщики едва ли часто видят написанное рукой самого Ши Чжаньцюна. Куда труднее пришлось с печатью: её не на чем было вырезать, да и Линьсюань не обладал умениями резчика. В конце концов он просто обвёл красной тушью оттиск печати на одном из посланий и прижал бумагу к другой бумаге. Получилось грубо, но опять оставалось уповать на то, что в тюрьме наверняка будет полумрак, а те, кому он покажет приказ, не посмеют придираться.
Так оно и получилось. Начальник смены тюремной стражи явно удивился, когда явившийся в одиночестве среди ночи заклинатель предъявил приказ и потребовал выдать арестанта ему на руки, но стоило Линьсюаню рыкнуть, как вопрос был решён. Мастер Хэн - правая рука главы, это всем известно, а дело стражи маленькое, в конце концов. Судья Кан, бородатый дородный мужчина, выглядевший вполне неплохо для человека, почти сутки проведшего в камере, удивился ещё больше, но стоически промолчал до самых ворот, а за ними ему на грудь с рыданиями бросилась жена и стало и вовсе не до расспросов.
- Уезжайте, - посоветовал очевидное Линьсюань. - Вот деньги, возьмите какую-нибудь небольшую лодку, по каналу можно выплыть из города до открытия ворот. Владельцу потом возместят, я прослежу. Не знаю, стоит ли вам пытать счастья у Мэев, раз ваша услуга им впрок не пошла. Но тут уж решайте сами.
- Какая услуга? - всё-таки подал голос судья.
- А это вам госпожа Кан по дороге расскажет. Удачи вам и берегите себя.