- А что, дорогая сестра, - весело сказал ван Лэй, даже не успев сесть на предложенную ему подушку, - говорят, у тебя тут появился цветочек из "прибежища луны"?
- Тальо, - не поворачивая головы, бросила императрица. Вроде бы при виде её брата можно было не падать ниц, так что я ограничилась обычным женским поклоном, удивительно напоминающим европейский реверанс. Ван повернулся в нашу сторону и впервые посмотрел на императрицину свиту.
- Хм... - задумчиво произнёс он, обозрев меня с ног до головы. - Необычна. Это ж какого цвета у неё волосы? Цвета... коры тополя? Нет, пожалуй, потемнее...
- Пусть оттенок подбирают художники. Если кому-то придёт в голову её нарисовать.
- И то верно. А почему такие короткие?
- Принесла в жертву, - равнодушно сказала её величество. О-па! А ведь ей я свою придумку не повторяла. Неужели кто-то из моих товарок насплетничал самой императрице? Или сведения шли более замысловатым путём? В любом случае надо иметь в виду - всё мной сказанное может дойти куда угодно. Вплоть до самого верха.
Для её величества наступило время визитов: в честь близящегося праздника к ней с поздравлениями и подарками переходил весь гарем. Даже рядовые наложницы однажды пожаловали, хотя эти пришли все скопом, не став утруждать императрицу необходимостью давать аудиенцию каждой. Я попыталась их пересчитать интереса ради, но сбилась на четвёртом десятке. Интересно, император их хотя бы по разу попробовал?
Пожаловала также и замужняя сестра императора - правда, её мужа я не увидела, он отправился прямиком к его величеству. И вот теперь пришёл братец. Осталось только поглядеть на сына императрицы и, собственно, супруга, и можно будет сказать, что я знакома со всем императорским семейством.
Сама же императрица Илмин практически безвылазно сидела в своём дворце Полдень. Единственный визит, который она совершила, был сделан во дворец Спокойствия, в гости к Благородной супруге. До дворца Спокойствия и обратно её величество несли в паланкине евнухи, а мы, дамы и служанки, следовали за ними. Я мысленно фыркнула, что благородные господа не желают бить ноги даже в собственном доме, но путь вышел куда длиннее, чем я предполагала - по каким-то обходным дворам и галереям. У Благородной супруги тогда собралось целое общество - пришли и обе старшие жены, и несколько младших - и хозяйка дворца восхитила всех игрой на цитре. Инструмент отдалённо напоминал гусли, и, на мой взгляд, треньканье на нём прозвучало довольно бедненько.
Между тем ван уселся на предложенное ему место, движением, которое я привыкла считать типично женским, придержав полы длинного халата. На столике между ними исходила вонючим дымом курильница - запах казался мне слишком тяжёлым и резким, но императрице он, видимо, нравился. Вазочки с угощением и кувшинчики вина, больше напоминающие кофейники, мы расставили заранее. Чжу разлила вино по чаркам.
- Как здоровье его величества? - ван Лэй отправил в рот печенье.
- Хвала Небу, всё благополучно.
- Десять тысяч лет императору! - Лэй поднял чарку. - А его высочества? Я слышал о том, что его величество оказал наследнику милость во время состязания?
- А что ему оставалось делать? - императрица поджала губы. - Тайрен был лучшим, это признали все.
- Надеюсь на празднике увидеть его у себя.
- Пошли ему приглашение.
- Уже.
- Он ещё не ответил?
- Уверен, что ответит в самом скором времени, - ван палочками подхватил с блюда какого-то моллюска, плавающего в густом соусе. - Ты хорошо воспитала сына.
- Учитывая, что мне пришлось быть ему не только матерью, но и отцом - да, - скромно кивнула императрица.
- У его величества много государственных дел, - дипломатично сказал её брат. - За процветание империи!
Они выпили, и Чжу налила им ещё.
- За процветание семьи Эльм! - на этот раз чарку подняла её величество.
- Я сумею его сохранить, - серьёзно сказал ван. - Не беспокойся, сестра.
- Я не могу не беспокоиться. Его величество чтит традиции, но для нас делает только то, что ими предписано. Стоит мне... или тебе... или любому из вас оступиться, и последствия не заставят себя ждать.
- Значит, нам нужно внимательно смотреть под ноги.
Они ещё некоторое время посидели, перебрасываясь не то очень многозначительными, не то совершенно пустыми фразами. Я слушала их и думала, как же всё-таки развита в аристократии - и не только здешней - способность смотреть на слуг как на мебель. Лично я бы не смогла так вот спокойно есть и разговаривать под взглядами доброй полудюжины человек. А им - хоть бы хны.
Впрочем, всю меру равнодушия к прислуге я поняла только во время всё же случившегося в скором времени визита наследного принца Тайрена. Как и его дядя, он, после того, как поклонился матери до земли, первым делом спросил о новом материном приобретении, то есть обо мне. Окинул меня беглым взглядом и резюмировал:
- Ну и уродина.
Сам ты урод, подумала я. Между тем принц равнодушно отвернулся и завёл с "матушкой-государыней" вежливый разговор о её здоровье и о здоровье его супруги - Тайрен оказался женат. Интересно, сколько ему лет? По этим восточным лицам и не скажешь. Вообще-то, конечно, обозвав его уродом, я была не права - некрасивым он не выглядел. Красавцем, впрочем, тоже, но всё же было что-то запоминающееся в его вытянутом лице с глазами даже более узкими (зато длинными), чем у большинства здешних. Ростом и статью он тоже удался, не зря его награждают на всяких там состязаниях. Пожалуй, даже повыше меня, и плечи широкие. Одет он был необычно: безрукавка до середины бедра, куртка с узкими рукавами, правда, с широкой длинной манжетой, а бёдра и ноги скрывала самая настоящая юбка длиной до земли. До сих пор я такие видела только у евнухов.
- И что же мне - отмолчаться?! - вдруг повысил голос принц, и я чуть вздрогнула, поняв, что за размышлениями потеряла нить разговора, который уже успел свернуть со здоровья и предстоящих торжеств на какую-то иную тему.
- Надеюсь, ты ещё не успел высказать всё это его величеству? - спокойно спросила его мать. Судя по поджатым губам наследника - успел, и императрица покачала головой: - Всё-таки у тебя язык в три чуна.
- Я не могу спокойно смотреть, как меня лишают единственного человека, благодаря которому я имею хоть какое-то влияние в Канцелярии!
- Когда ты станешь императором, они все будут у тебя в руках.
- А когда я стану императором? - Тайрен сделал движение, словно собирался вскочить, но всё же удержался. - Отец-государь крепок телом и духом. Это всё ещё может продолжаться не один десяток лет. Страна катится в пропасть, а я ничего не могу сделать!
- Не горячись. Империя стоит уже не первое правление, и ещё не одно простоит. Что до твоего Чжи Дамина... Давай прикинем. Да, иногда он бывал полезен. Мог придержать доклад или посодействовать в его представлении, заранее сообщал о готовящихся указах и кадровых перестановках. Это на одной чаше весов. А что на другой? Вмешательство в проводимое по прямому императорскому приказу расследование? Многие ли сановники из Министерства наказаний на это пойдут? Открытое сопротивление государю? Тебе всё же хочется оказаться в ссылке? Стоит ли Чжи Дамин таких хлопот?
- Но, матушка, он уже три года предан мне!
- И регулярно получал за это твои подарки и прочие милости. Ты с ним сполна расплатился.
- Да дело тут, собственно, и не в преданности даже. Я уже говорил...
- Да-да, я помню. Но подумай сам - много ли тебе будет помощи от человека, у которого даже не хватило ума соблюсти меру в поборах? Многие берут, но берут аккуратно, и на это закрывают глаза. Чтобы его величество лично занялся взяточником - сам прикинь, какая это должна быть сумма. И не ты ли говорил, что излишнее сребролюбие чиновников - зло, и ты намерен с ним бороться? - с улыбкой заключила императрица.
- А вы, матушка-государыня, учили меня, что зло - это излишняя принципиальность императора, и что с недостатками людей можно и нужно мириться, если польза от них превышает вред, - парировал сын. - Сановника Чжи просто нужно заставить отписать излишнее в казну.
- Чтобы он тут же кинулся восполнять потери?
- За этим можно проследить. Да и не так уж много он и брал. Министр чинов, к примеру, берёт больше, но никто его не трогает. А знаете, почему? Потому что он никогда не высказывал ко мне никакой благосклонности.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что это дело направлено персонально против тебя?
- А вы знаете, из какого дома вышли цензоры, что подали жалобу на Чжу Дамина? Это были Мо Руань и его двоюродный брат.
Судя по помрачневшему лицу императрицы, ей названное имя сказало больше, чем мне.
- Что ж, - после короткой паузы сказала она, - тем более тебе нужно сохранить благоволение императора. В конечном счёте, оно решает всё.
- Трудно сохранить то, чего нет.
- Тогда хотя бы не делай его своим врагом! Неужели это так трудно - вовремя промолчать? Не вкладывай сам гуну Вэню в руки выигрышные камни. Повторяю тебе ещё раз - этот Чжи Дамин не стоит твоих усилий. Ты его уже проиграл, смирись с этим.
Я мысленно поёжилась. Я никогда не видела этого самого Чжи Дамина и не слышала о нём. Вероятно, он заслужил своё расследование, проводимое по личному приказу императора. И всё равно жутковато было слышать, как они рассуждают о живом человеке, словно о сломавшейся вещи: стоит ли отправить в починку или дороговато выйдет, проще сразу выбросить.
- Значит, уступить, - после паузы повторил принц.
- Да.
Он усмехнулся.
- Скоро я буду одно название, что наследный принц. Ни власти, ни влияния... ничего.
- У тебя будет всё, тебе только и нужно, что дождаться. Гун Вэнь не поднимет руку на императорскую кровь. Но у него есть могучий союзник - ты сам. Твоя нетерпеливость, твоя несдержанность... Хвала Небу, его величество не желает прерывать прямую линию, но я каждый раз со страхом жду, что чаша его терпения переполнится.
- Мне жаль, что я огорчаю матушку-государыню, - Тайрен не вставая, поклонился.
- Ты - моё единственное утешение. Только бы увидеть, как тебя увенчают тиарой Равновесия Неба и Земли, и ты возьмёшь в руку Яшмовый скипетр - и больше ничего мне в этой жизни не нужно.
- Слушаюсь, - я присела. Обычно птицу кормила другая девушка, но сегодня её величество взяла её с собой, направившись куда-то за город. Кажется, в храм, а может в монастырь - тут были монастыри, несмотря на то, что бал правило махровое язычество.
- И добавь зерна и масла в чаши Бессмертных. А потом отнеси всё в кладовую.
- Слушаюсь.
Комната, где висела клетка с попугаем, и где её величество обычно принимала гостей, была сравнительно невелика... хотя это как посмотреть. Пожалуй, та квартира, в которой жили мы с Гришей, в ней уместилась бы полностью. Мебели, как и везде, было мало, но тяжёлые портьеры, лёгкие занавеси и расставленные тут и там ширмы не оставляли ощущения пустого пространства. Но не было и перегруженности. Всё выглядело продуманным, и, пожалуй, дизайнеры моего мира остались бы довольны, взгляни они на интерьеры дворца Полдень.
Интересно, как выглядят личные комнаты в других дворцах, у других императорских жён? Зависит ли это от личного вкуса хозяйки, или какая обстановка досталась, в той и живи?
Попугай был зелёный, с синеватой шейкой и красным клювом. Он не говорил, изъяснялся исключительно на своём птичьем языке, частенько довольно сварливо. Кормить его полагалось рисом, орешками и дольками фруктов. Сегодня он сидел ко мне спиной и деловито чистил пёрышки, не удостоив меня вниманием, даже когда я открыла клетку, сыпанула гость зёрен в кормушку и сменила воду в поилке.
- Неблагодарная ты тварь, - пробормотала я по-русски, хотя едва ли стоило винить попугая в невнимательности. Не клюётся, и ладно.
Подхватив четырёхугольный поднос с бортиками, я поспешила в переднюю. Помнится, ещё только прибыв в столицу, я обратила внимание на высокий для здешней мебели стол с восемью чашами. Оказалось, что это не просто стол, а алтарь. Он так и звался: стол Восьми Бессмертных - главных богов здешнего пантеона, которых почитали абсолютно все. Помимо них была и ещё целая куча богов рангом пониже, но их чтили от случая к случаю, либо же только уроженцы какой-то определённой местности, а вот этим отдавали честь в каждом доме Империи. Разница была лишь в материале стола, чаш и того, что в них наливали и насыпали.
Сыпануть риса в каждую чашу и долить масла - дело нехитрое. У масла был очень приятный тонкий запах, вот такой бы добавлять в курильницы. Видимо, у богов вкус получше, чем у людей. Составив горшочки с зерном и флакончики на поднос, я вышла из приёмной и кружным путём направилась в кладовку за личными покоями, но в ведущем к ней коридорчике наткнулась на уборщицу в знакомом тёмно-красном платье, что на коленях мыла пол большой тряпкой. Рабыня со Скрытого двора! Выполняя наказ товарок, я никогда не пыталась заговорить с этой категорией слуг, а те и сами не стремились к общению. Было что-то неловкое в ситуации таких встреч, я сочувствовала им, но ничем не могла помочь, и в тоже время радовалась, что сама не оказалась среди них. Чтобы не мешать и не торчать столбом, пока она домоет коридор, я свернула в боковую комнатку.
Там тоже было что-то вроде кладовой, вернее - бельевой: в больших сундуках и на полках хранились постельные принадлежности и, видимо, занавеси, вроде тех, что развешивали по здешним комнатам. Я поставила поднос на плоскую крышку одного из сундуков, не удержалась, ещё раз взяла флакончик с маслом, вынула пробку и понюхала. Мне бы раньше такие духи! Я бы и сейчас не отказалась, но если кто-нибудь с острым нюхом учует, что от меня пахнет не как от других служанок... Что будет тогда, выяснять не хотелось. Я с сожалением попыталась снова заткнуть флакончик пробкой, но, как это иногда бывает, простое движение получилось неловким, пробка выскользнула из пальцев, ударилась о крышку сундука и нырнула в промежуток между сундуком и стеной.
Ах ты ж!.. Я заглянула в щель, попробовала засунуть туда руку, но она не пролезла. А флакончик, между прочим, золотой, или по крайней мере золочёный, и крышка у него такая же, да ещё и с камушками. Я обошла сундук сбоку, но и оттуда дотянуться до пропажи было нереально. Я взялась за угол и налегла всем своим весом, пытаясь отодвинуть его от стены, но сундук даже не шелохнулся.
Чертыхаясь вслух и про себя, я сняла поднос с сундука, поставила его на пол и попыталась поднять крышку. Та поддалась безо всякого труда - я вообще ни разу пока ещё не видела запоров на местной мебели. Внутри стопками лежали какие-то покрывала. Пол был чистый, так что я принялась вынимать их и складывать прямо на половицы. Так освободила примерно половину сундука, после чего снова попробовала его сдвинуть, и вновь он не шелохнулся. Гвоздями его прибили, что ли?
Я раздражённо принялась вытаскивать оставшиеся куски материи. Не такие уж они тяжёлые, почему же сундук не двигается? Разве что с ним самим что-то не так. И точно - когда я резким движением схватила оставшуюся на дне стопку, дно сундука вдруг дрогнуло и даже чуть подпрыгнуло, словно не было скреплено со стенками, а просто лежало поверх выступающих деревянных планок, прибитых внизу. Я присмотрелась. Действительно, нижняя доска была отдельной... и даже чуть короче длины сундука, как раз хватит просунуть пальцы и приподнять...
Внизу был провал. Тёмный прямоугольный колодец в полу, выложенный камнем, и лишь где-то в метре от бортика с правой стороны начинались и уходили в темноту узкие каменные ступеньки.
Не удержавшись, я тихонько присвистнула. Потайной ход! В коридоре послышались голоса, кто-то прошёл мимо полуоткрытой двери, и я вздрогнула. Но в комнату никто не заглянул. Тем не менее я быстро опустила доску на место и принялась торопливо складывать покрывала обратно, стараясь уложить их в прежнем порядке. Не хотелось бы, чтобы кто-то заметил, что одна из тайн этого дворца оказалась раскрыта.
Интересно, куда этот ход ведёт? Наружу? За город? Или в другую часть дворцового города? Моё воображение тут же нарисовало картинку визитов тайной любви какой-то из предыдущих императриц... Или даже самой императрицы Эльм, чем чёрт не шутит. Сейчас-то она уже в годах, а в вот в былые времена... Впрочем, гадать, кто и зачем проложил этот ход, можно до бесконечности. И выяснить, куда он ведёт можно только одним путём - экспериментальным. Вот только как бы это проделать, не вызывая вопросов долгим отсутствием?
И всё же, захлопывая крышку сундука, я уже знала, что однажды это сделаю. Не знаю, как и когда - но уж слишком раздразнено было моё любопытство. И уж слишком я чувствовала себя скованной в душной атмосфере дворца, чтобы пренебречь хоть маленьким глотком свободы. Даже если это только свобода удовлетворить праздный интерес.
Однако интерес интересом, а крышечку от флакона всё равно надо спасать. Я огляделась по сторонам, не увидела ничего подходящего и выглянула в коридор. Мывшая пол рабыня уже исчезла, и плитка пола начала подсыхать, но я всё равно постаралась наследить поменьше, преодолев расстояние до соседней кладовой прыжками. Здесь, помимо нужных вещей, а также ларей с птичьим и божественным кормом, хранилось ещё немало всякого хлама. Должно же среди него найтись что-то длинное и тонкое... Нет, ощипанное опахало их павлиньих перьев не подойдёт, ручка слишком толстая. А вот эта перьевая метёлка, пожалуй, в самый раз.
Крышечку удалось подцепить не с первой попытки, но я была упряма, и в конце концов мне удалось выгнать её из щели. Изрядно запылённую и в паутине, ну да ничего, обтереть можно. Главное, что теперь всё в порядке, ничего не потеряно.
Правда, избежать розги по рукам за слишком долгую задержку мне всё равно не удалось.