- Да, мальчик семи лет. Совсем ребёнок, на нём не может быть никакой вины.
- Яо, Яо... - задумчиво пробормотал Тайрен. - Да, кажется, я помню это дело. Злоупотребления в округе Ицши, были подозрения и на измену. Глава семьи покончил с собой в тюрьме, его семья отошла государству. А зачем он тебе, собственно?
- Мальчик? За него просила его сестра перед смертью. Я тебе рассказывала.
- Ах, да... Эта, как её, Мэйхи? Что ж, пожалуй, можно считать, что своей верностью она искупила грехи своей семьи. Так что забирай.
- Спасибо, Тайрен, - я поцеловала его, стараясь отогнать холодок от обыденности тона, которым он произнёс это "семья отошла государству".
- Пожалуйста, я ещё не сделал тебе всех тех подарков, которые хочу сделать. А, кстати, правда то, что до меня донёс старший управитель - будто ты отказалась от ремонта своего дворца?
- Ну, не совсем отказалась, но попросила отложить.
- Почему?
- По той причине, которую назвала. Дело терпит, а деньги лучше пустить туда, где они действительно необходимы.
Тайрен широко улыбнулся:
- Если кто-нибудь опять заведёт разговор о твоей алчности, я, пожалуй, плюну ему в лицо!
- Для императора это будет несолидно.
- Ладно, тогда я предложу привести конкретные примеры или ответить за клевету на Мать народа. Думаю, одного-двух случаев должно хватить, чтобы отбить у них охоту плескать на тебя кровью. И так слишком много желающих подержать меня за уши.
Я невольно хихикнула, представив себе придворных, держащих его величество за уши - один за правое, другой за левое. Хотя, вообще-то, эта идиома означала просто-напросто "наставлять", "учить уму-разуму".
- Так ты тоже целый день в аудиенциях?
- А как же - то они, то бумаги... - Тайрен картинно вздохнул. - Мечом помахать - и то некогда. Надеюсь, что хоть на праздник можно будет собраться с друзьями после пира, просто поговорить и выпить.
Он помолчал и добавил:
- Знаешь, а ведь я начинаю в чём-то понимать отца. И его вечное плохое настроение... и его боязнь хоть что-то тронуть в устройстве государства тоже не на пустом месте росла.
Я кивнула, затаив дыхание - впервые Тайрен заговорил об отце без враждебности.
- Но ты ведь будешь продолжать?
- Конечно. Да, что-то менять трудно, но если оставить всё как есть, империя просто рухнет. Пусть это случится и не завтра. На следующей большой аудиенции будет поднят вопрос о деньгах - я уже распорядился. Надо, надо всё-таки что-то решать. Может, и ты подумаешь?
- Подумаю, - вздохнула я. - Но надо бы всё-таки послушать, что умные люди без меня скажут.
- И послушаем. Хотя я сомневаюсь, что они придумают что-то новое, раз уж до сих пор не сподобились.
- Кто знает... - задумчиво отозвалась я. - Может, есть какие-то объективные причины, мешающие решить проблему удешевления денег. На твоих аудиенциях записывают, кто что говорит, какие доклады делают?
- Конечно. Регистраторы из Привратного надзора и хронисты из Канцелярии постоянно ведут записи. А что?
- Я бы почитала протоколы аудиенции, чтобы не отвлекать тебя и не заставлять мне пересказывать. К тому же, мне любопытно, как они проходят.
- А знаешь, - сказал Тайрен после паузы, - думаю, ты вполне можешь послушать сама.
- В смысле? Прийти на аудиенцию?
- Ну да.
- А... разве так можно?
- Это не принято, - признал Тайрен. - Императрица занимается Внутренним дворцом, как и все женщины - домом. Но ты же не обычная женщина. К тому же ты будешь не первая, вон, императрица Од, говорят, тоже присутствовала на аудиенциях своего супруга, сидя за ширмой. Так что...
- Ну... Давай, - я почувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Очередное подтверждение того, как много я для Тайрена значу, и что он ценит меня не только как любовницу, но и как друга и советчика, было весьма приятно. Как же мне с ним повезло!
- А как мне с тобой повезло, - серьёзно сказал Тайрен, когда я высказала последнюю мысль вслух. И был вознаграждён ещё одним поцелуем и крепкими объятиями.
- Кстати, а кто это был с тобой, когда я пришёл? - спросил он, когда мы оторвались друг от друга. - Кто-то из новеньких?
- Ты её не помнишь? - изумилась я.
- Нет. А должен?
Ну да, это для меня Кадж - первая подруга среди наложниц, а Тайрен на неё и раньше внимания особо не обращал, а за прошедшее с тех пор время и вовсе успел забыть. Сегодня я пригласила её выпить чаю, разделавшись наконец с аудиенциями - чтобы возобновить общение и провести время в приятной компании. Когда доложили, что ко мне направляется его величество, Кадж собралась было откланяться, но я остановила её: "Думаю, будет полезно напомнить императору о твоём существовании".
- Хорошо, что ты напомнил, я как раз собиралась обсудить это с тобой. Скажи, кого из гарема ты думаешь возвести в первый ранг?
- Не думал об этом, - Тайрен почесал бровь. - Обычно это делают либо по склонности, либо чтобы сделать теснее связи с нужными семьями. Склонность у меня только одна, а из придворных я пока ещё никого не выделил. Когда появится необходимость кого-нибудь поощрить...
- И всё же хотя бы одна супруга первого ранга нужна прямо сейчас. Мне необходима помощница.
- Тогда выбери кого-нибудь сама, хорошо?
- Уже выбрала. Как тебе та, которую ты сегодня видел?
- Не лучше и не хуже любой другой, я полагаю, - Тайрен пожал плечами. - Но если тебе она нравится - почему бы и нет? Могу издать указ хоть завтра.
- Тогда я прикажу написать представление не только на неё, но и на тех наложниц, кого можно повысить до супруг, - мелькнула мысль, не вычеркнуть ли Ла Ю, в наказание за давнюю интригу, но я её отмела. Раз обещала всех, значит всех.
- Прикажи.
На следующее утро навалились новые заботы, так что не только Тайрену, но и мне скучать стало некогда. Приближался праздник Огней, и обязанность готовиться к нему тоже ложилась на хозяйку Внутреннего дворца. Именно обязанность - каково бы ни было состояние дел в государстве, императорская чета должна давать пиры, участвовать в обрядах и увеселять двор. Праздник можно сделать пышнее или скромнее, но его устройство нужно не только для людей, оно служит поддержанию мирового порядка, а ведь именно это поддержание, по здешним представлениям, и является основной обязанностью Сына Неба, а вовсе не какая-то там вульгарная политика. Идеальный император политикой вообще не занимается, он просто сидит лицом к югу, олицетворяя собой ось мироздания, а государственные дела и подданные сами собой вращаются вокруг него по своим раз и навсегда заведённым орбитам, подобно планетам и астероидам при светиле. Увы, мы жили не в идеальном мире, так что наши дела сами собой устраиваться никак не желали.
К счастью, механизм функционирования дворцового хозяйства был налажен в достаточной степени, чтобы и при неопытной хозяйке какое-то время работать без сбоев. Вникая в него, я начинала проникаться невольным уважением к своей предшественнице. Какой бы стервой ни была Эльм Илмин, но своё дело она знала, и при ней всё работало как часы. Благородная супруга Тань, замещавшая её в течение примерно года, тоже борозды не испортила, и заданной ими инерции хватило, чтобы эти шестерёнки довращались до моего появления. Теперь всё зависело от меня, и я волновалась, понимая, что праздник станет тестом на мою профпригодность. К тому же я испытывала к этому празднику особую нежность. Как-никак, попутно мы отпразднуем годовщину нашего с Тайреном знакомства.
Неужели и правда прошло уже целых пять лет?
К счастью, всё удалось сделать прилично, и даже, пожалуй, хорошо. Кадж, став госпожой Талантливой супругой, активно включилась в работу, и второстепенные вопросы я с лёгким сердцем доверила ей. На этот раз никто никого не стремился поразить роскошью и великолепием, обошлись необходимым минимумом. Среди придворных провели активную пропагандистскую работу на тему, что экономия в трудный для родины час - добродетель, а потому если кто и возмущался скудостью праздничного стола на пиру, то делал это тихо. Вино достали из старых запасов, из блюд, кроме обязательного вымоченного в уксусе чеснока, почему-то приобретавшего зелёный цвет, и ритуальной каши из риса и бобов с добавлением орехов, фиников и винограда, были только закуски, и те - без изысков. Во дворец не стали приглашать фокусников и акробатов со стороны, пренебрегая традицией устраивать соревнования между ними, обошлись придворными артистами и музыкантами. Состязание лучников среди юношей из благородных семей, правда, всё же провели, но оно особых затрат и не требовало. Признаться, я высидела его с некоторым трудом - мне было не особенно интересно, кто станет победителем, а в искусстве стрельбы из лука я мало что понимала, и процесс ради процесса меня не увлёк.
Зато потом был пир. С тостами, стихами, красивыми танцами, которые исполняли миловидные девушки и юноши. Особенно мне понравился смешанный, в котором принимали участие и те, и другие. В руках танцоры держали трещотки - ещё один атрибут праздника, приманивающий добрых духов.
- Дорогие друзья,
Нам не часто встречаться дано,
- читал Чжуэ Лоун в полной тишине своим красивым, хорошо поставленным голосом. -
Собрались за столом,
Ихмельное нам ставят вино.
Разве мог бы вести я
Беседу с чужими людьми?
Мы пируем в тиши,
За прикрытыми плотно дверьми.
Много яств на столе,
Но не тянется к блюду рука,
А зато уж вина
Не осталось у нас ни глотка.
Молчали советники и придворные со своими жёнами, молчали императорские супруги и наложницы, молчали мы с Тайреном, внимая красивым и значительным строкам. Почти никто не шевелился, и только мерцал иногда в свете огней блик на драгоценном камне или золотой вышивке.
- Муж высокого долга
Жемчужине в море сродни;
Это яркое чувство
Ты навеки в себе сохрани.
Лишь ничтожный душой
Добродетелей всяких лишён.
Совершивший добро, -
Даже этим ты вознаграждён.
Муж высокого долга
Это гордое чувство постиг,
А от взлёта - увы! -
До падения жалкого - миг.
Не стесняться велит
Примирившийся с подлостью век,
Но хранит чистоту
Совершенной души человек.
Поэта наградили аплодисментами и одобрительными криками, Чжуэ Лоун с улыбкой поклонился и с достоинством сел. В это время снаружи что-то бумкнуло, зашипело, и по оклеенным бумагой окнам побежали разноцветные тени. Фейерверк тоже был неизменной традицией, даже требованием, ведь с его помощью отпугивались злые силы. Мы с Тайреном переглянулись, он кивнул, и мы поднялись, чтобы возглавить процессию, которая выведет двор на террасу - полюбоваться на распускающиеся в небе огненные цветы. Пусть даже им далеко до великолепия прошлых лет.
Но ведь трудности не вечны, правда? Придёт день, когда и мы устроим ослепительный фейерверк, всем на зависть.
Вспышки салюта выхватывали из темноты лица, крыши дворцовых зданий, ветви деревьев в саду, отражались в прудах, но вот они погасли, и снова наступила тишина. Сияла в небе полная луна, пели цикады, им поддакивала какая-то ночная птица, не испугавшаяся света и шума. Дневная жара спала, воздух был наполнен ароматами цветов и чем-то неуловимым, напоминающим о неумолимо близящейся осени. Лишь вдалеке, за стеной, отделяющей Дворцовый город от столичных улиц, поднимались в небо огни, напоминая, что у простолюдинов сегодня тоже праздник. И придворные продолжали толпиться на террасе, не стремясь уходить под душные своды зала, где слуги сейчас спешно наводят порядок; никто не торопился заканчивать праздник, словно подводивший некую черту, а между чем и чем - никто не мог бы сейчас сказать.
- В струящейся воде осенняя луна... На южном озере покой и тишина... - бормотал рядом со мной Чжуэ Лоун, невидящим взглядом уставившись куда-то перед собой. - И лотос хочет мне сказать о чём-то грустном, чтоб грустью и моя душа была полна...
- Вы хоть их записываете? - спросила я.
- А?
- Ваши стихи. Вы их записываете, когда вот так сочиняете на ходу?
- Записываю, ваше величество... Как правило.
- Носите с собой тушь или хотя бы грифель, - посоветовала я. - И записывайте всегда. А то обидно будет, если такие строки пропадут.
Придворные зашевелились, поглядывая на императора - всё-таки вечно торчать на террасе невозможно, пора и честь знать. Тайрен же подошёл ко мне, наклонился близко, обдав запахом спиртного и гвоздики, которую жевали, как средство от опьянения. Мне даже на миг показалось, что он хочет меня обнять или поцеловать, но нет - прилюдно Тайрен блюл приличия.
- Я ещё посижу с друзьями, - сказал он тихо. - А ты?
- Нет, я спать.
- Тогда приятных снов.
- И тебе.
Праздник Огней закончился, но праздничный марафон только начался. Спустя всего несколько дней после него наступил мой день рождения, а следом уже спешил праздник Звёзд. А там придёт осень, и пойдут дни рождения моих детей, которые ухитрились родиться с интервалом в полтора земных месяца. Теперь Лиутар была самой настоящей принцессой, Шэйрен родился принцем, так что, хотя эти дни не государственные праздники, но для двора они были обязательными. Государственные дела тоже не ждали, так удивительно ли, что мы с Тайреном если и виделись, то преимущественно по ночам?
- Помнишь вождя Рэнгена? - как-то спросил он меня, когда мы отдыхали от одной особо бурной "весенней битвы". Его рука поглаживала мои волосы, и я чувствовала, как под щекой стучит мужское сердце.
- Помню.
- Я встретил его в бою у Гусиных врат.
- Он жив? - я смутно вспомнила, что Гусиными вратами называлась одна из гор на севере империи. Якобы над ней весной и осенью пролетают все гусиные стаи из тех, что гнездятся севернее наших границ.
- Не знаю. Тогда был жив. Я позвал его на переговоры, прямо перед началом следующей битвы. Сказал, что он и сам знает - я непричастен к нанесённому ему оскорблению и смерти Мудрой Цаганцэл. И он уже смыл их кровью, так что мы можем заключить мир прямо сейчас. Пусть его люди уйдут с поля боя, никто не станет их преследовать, даже другие степняки, я займу их на целый день, если не дольше.
- А он?
- Он ответил, что сейчас их жёны и дети находятся в степном стойбище кубров, Великий Каган которых и привёл племена на эту землю. И благополучие семей чжаэнов зависит от доблести, которую они покажут в бою.
- И что ты ему сказал?
- Что мне жаль. Что я ещё мог сказать? - Тайрен помолчал. - Он тоже сказал, что ему жаль.
Мне оставалось только согласно вздохнуть.
Впрочем, как бы ни был Тайрен занят, о своём обещании взять меня на аудиенцию-совещание по финансовым вопросам он не забыл. Я думала, что все аудиенции проходят в тронном зале, но нет - для рядовых совещаний был предназначен зал Управления государственными делами во дворце Достижения гармонии, стоявшем к западу от дворца Согласия Неба и Земли. Выглядели залы, впрочем, очень похоже. Не успела я толком оглядеться, как Соа Чжоранг, сменивший Кана Гуанли, с поклоном проводил меня за императорский трон, который отодвинули от стены и поставили позади него ещё одно кресло, замаскировав шёлковой ширмой. Тонкая ткань, если придвинуться к ней вплотную, давала возможность пусть смутно, но разглядеть, что передо мной происходит. Впрочем, слушая шорох ног и сдержанный гул голосов, заполнявший зал, я могла догадаться о происходящем и не видя. Появление Тайрена отметила наступившая тишина. Император сел на трон, прозвучало слаженное приветствие, и совет начался.
- Сановники, - голос Тайрена был звучным и уверенным, - я поручил вам подумать, что можно сделать, чтобы вернуть нашим деньгам вес, а народу - доверие к ним. Срок, данный вам для размышления, истёк. Теперь я хочу услышать, что вы можете нам предложить.
- Ваше величество!
Я наклонилась к ширме, подгоняемая любопытством. Перед троном выстроились коленопреклонённые ряды чиновников, занимавшие всё пространство от тронного возвышения до задней стены, кроме центрального прохода. Один из чиновников в первых рядах, приподнялся, держа перед собой нефритовый жезл - знак своего ранга и должности - поклонился, после чего вышел на свободное место в центре и снова преклонил колени на ковровой дорожке, бежавшей от ступенек, ведущих к трону, до выхода.
- Ваше величество! Из-за наводнений и вторжения варваров и южан, бесчестно и незаконно обративших оружие против нашей империи, многие из народа лишились средств к существованию. Вы, ваше величество, урезали расходы на свои яства и экономите на многом другом, не щадя себя, выдали средства из своих личных запасов и оказали снисхождение в уплате долгов и податей, стремясь поддержать ваших подданных. Но многие всё ещё бедствуют, а между тем число торговцев и перекупщиков растёт и множится. Бедняки совсем не имеют запасов, во всём полагаясь на казну, в то время как презренные торгаши удерживают товары, не продавая даже излишков, стремясь поднять цены как можно выше!
- Мы всё это знаем, министр Лао, - кивнул Тайрен. - Но сейчас мы собрались, чтобы обсудить другой вопрос.
- Ваше величество, слуга осмелится возразить - это тот же самый вопрос. Торговцы наживаются на ваших подданных, и именно в них - причина увеличения цен. Прошу ваше величество вернуться к прежним законам. Все, кто занимается торговлей, кто ссужает и даёт взаймы, кто собирает товары и тем самым извлекает из торговли прибыль, должны платить налог на каждые две тысячи монет. Все, кто арендуют участки для промысла, должны платить налог на каждые четыре тысячи монет. Следует так же брать налоги с каждой конной повозки, с каждой лодки. Тогда казна наполниться, и падение цен остановится.
- Оказывается, у министра Лао короткая память, - в голосе Тайрена скользнули ироничные нотки. - Всё это уже было при моём царственном отце. Но разве от этого деньги перестали облегчаться, а фальшивомонетчики - изготовлять фальшивки?
- Ваше величество совершенно правы, - раздался ещё один голос, и на дорожку из ряда вышел ещё один человек. Я обратила внимание, что оба оратора не подошли к трону, а оставались от него на том же расстоянии, что и ряд, из которого они вышли. - Прежний император повелел изготовлять деньги из белого металла, и при официальных расходах и приёме податей было приказано принимать только эти монеты. Но ещё до конца его царствования они обесценились настолько, что вышли из употребления. А фальшивомонетчиков сейчас такое количество, что чиновники просто не в состоянии наказать всех. Моё мнение - возвращение к старым порядкам ничего не даст. Нужно новое решение.
- Тогда, может быть, вы подскажете его, сановник Цзяри? - ядовито спросил министр.
- Охотно, сановник Лао. Ваше величество, ваш слуга считает, что нужно упразднить все имеющиеся сейчас деньги и выпустить новую монету. Монеты в три фэня были слишком лёгкими, нужно сделать их весом в пять фэней. И на каждую поставить штамп, обозначающий её вес.
- Так уже делали, - буркнул министр Лао. - Но даже полновесные монеты уменьшались, когда с них начинали снимать стружку, а то и вовсе обрезали края.
- Ничтожному слуге это известно. Потому он предлагает сделать по краю новой монеты медный ободок. Чтобы воспрепятствовать обрезанию.
Повисло молчание - министр явно обдумывал предложение и возражать не торопился.
- А не слишком ли это будет сложно? - спросил он наконец.
- Сложность отливания монеты послужит на пользу. Чем сложнее изготовление, тем меньше фальшивок.
- Ваше величество, - Лао повернулся к трону, - слуга считает, что бороться с фальшивомонетчеством нужно путём исправления нравов. Пусть наказания будут строги и неотвратимы. Пусть ваше величество вернётся к строгости поведения и наставлениям ваших предков, и тем покажет пример всем вашим подданным. Поднебесный мир будет рад склониться перед просвещённым и добродетельным владыкой, и число добродетелей в народе увеличится!
- Первый император, что спустился с Небес для установления порядка Поднебесного мира, и его первые последователи не повторяли в наставлениях друг друга, но все они следовали путём добродетели, - судя по тому, как быстро ответил Тайрен, аргумент был приготовлен заранее. - Мы верим, что можем умножить добродетели, найдя для этого новый путь. Кто-нибудь хочет ещё что-нибудь добавить?
Я откинулась на спинку кресла, слушая уже немного рассеянно. Наговорено было ещё много чего - кто-то призывал ещё раз ужесточить наказания, кто-то выражал сомнение в целесообразности выпуска новых денег, напоминая, что новые монеты выпускались уже неоднократно и рано или поздно всё кончалось их обесцениванием. Кто-то резонно указывал, что прибавление медного ободка не только усложнит выплавку, но и сделает производство дороже. Но ясно было, что ничего нового сверх того, что уже прозвучало, державные мужи предложить не могут. Неожиданным оказалось только одно предложение:
- Ваше величество, несчастье входит в ту дверь, которую ему открыли, порок процветает там, где для него есть почва. Но и для расцвета добродетели нужно создавать условия. Почему бы вашему величеству не объявить амнистию для тех, кто добровольно отречётся от литья фальшивых денег и сам сдаст орудия и металл для их изготовления? Однажды избавившись от страха перед наказанием и придя к миру с вашим величеством, захотят ли они ещё раз сунуть шею в те же колодки и снова преступить закон?
На смелого оратора тут же набросились с критикой, но Тайрен, кажется, принял идею достаточно благосклонно - во всяком случае, он оборвал завязавшуюся дискуссию почти в самом начале. Некоторое время советники ещё переливали из пустого в порожнее, и в конце концов затихли. В зале повисла вопросительная тишина - все ждали вердикта от императора.
- Что ж, мои советники, я услышал всё, что вы мне сказали, и в ближайшее время приму решение, - величественно произнёс Тайрен. - Пока же аудиенция окончена.