| |
- Здравствуйте, профессор. Я знаю, вас тошнит от пустых официальных предисловий, я сразу перейду к делу. Меня зовут Роднер Камвей, я президент этой планеты, - президент говорил живо, несколько нервно, с короткими паузами между фразами. Создавалось впечатление, что ему приходится что-то в себе преодолевать, может быть, природную медлительность, вялость темперамента или какие-нибудь комплексы, заставляющие уходить в себя. Он выжидательно посмотрел на собеседника, но, не дождавшись ответа, вынужден был продолжить. - Господин Маклверти, вас доставили сюда по моему распоряжению... потому что, мой народ нуждается в вас, как в талантливом биохимике. Профессор, скажу вам честно, вы не вернетесь домой, вы останетесь здесь на планете Гермет. Будете совместно с народом Гермета строить счастливое будущее.
Профессора Келверта Маклверти можно охарактеризовать как ученый по призванию. Кроме биохимии его интересовали психология, история и философия. Причем, какой бы научной деятельностью он не занимался, он каждый раз отстранялся от своих чувств, эмоций, политических и прочих убеждений, его интересовала истина в чистом виде. Вот и сейчас, казалось он не испытывает ничего, кроме научного любопытства.
- А что будет, если я откажусь?
- Я не хочу вас заставлять. Во-первых, не люблю насилия. Во-вторых, если вас пытать, то можно повредить ваш драгоценный мозг. Ученый человек странная вещь, никогда не знаешь, где он гибок, а где сломается после первого слабого удара. Но ведь у вас осталась семья, друзья. Вы можете сделать так, что они ни в чем не будут нуждаться, ваша дочь будет учиться на самой Земле, в Африканском куполе, но ведь она может оказаться и на Кемвере, в публичном доме. Вы знаете, как спариваются Элроны? Знаете, что станет с вашей любимой дочерью после того, как она проведет ночь с Элрондцем? - несмотря на железные нервы, профессор непроизвольно вздрогнул. Камвей удовлетворенно кивнул. - То-то, слушайтесь нас, и все будет хорошо.
- Меня будут искать - попробовал протестовать Маклверти.
- Сами ведь знаете, не будут. Вы сюда прилетели нелегально, космический корабль вы арендовали на чужое имя. Вы хотели тайно вывезти полуразумную собаку герма, занесенную в зеленый кодекс. Уж не знаю, зачем она вам понадобилась, но это нам сыграло на руку. Никто не знает где вас искать.
- Ну, хорошо, что вы хотите? - казалось, что профессор капитулировал.
- Я хочу лекарство от попсы, - проникновенно сказал президент и пристально посмотрел на Келверта, словно пытался прочитать в глазах профессора вожделенный рецепт.
- Не совсем ...
- С удовольствием вам объясню. Наша планета очень хочет вступить в ООР (Организация Объединенных Рас). Зачем это нужно, думаю объяснять на надо. это очень поднимет престиж планеты, мы сможем участвовать в принятии межгалактических законов, а для экономического развития вступление станет настоящим кладом. Годовой доход Гермета по подсчетам наших аналитиков вырастет в пять раз! И это только по самым скромным подсчетам. Мы, например не учитываем фельмраршанское перемирие, потому что там есть тонкие юридические моменты, например как...
- Я понял, господин Камвей, - профессор перебил президента, - вступление в ООР действительно мечта каждой из двух тысяч миров нашей галактики, но условия вступления весьма жесткие, вряд ли вам удастся туда попасть в ближайшие двести, треста лет.
- Ошибаетесь Келверт, - президент впервые назвал профессора по имени, глаза его блестели, видно что тема его очень сейчас волновала, он был похож на гончую, которая вот вот поймает вылся. - Судите сами: демократия у нас есть, рыночная экономика есть, пресса абсолютно свободна, коэффициент разумности зашкаливает за 120 единиц, я думаю у нас хорошие шансы.
- То, что вы сказали это ведь официальная статистика? - спросил профессор.
- Да официальная, ну и что. Ведь не секрет, что вступление в ООР происходит по результатам так называемого теста Штальмана, и Штальман меня лично на прошлой неделе уверил, что тест покажет самый положительный для нас результат.
Профессор Маклверти задумался. Академик Штальман пропал при неизвестных обстоятельствах четыре года назад, когда летел на межпланетный конгресс по разумных формам неживых существ во Фландрене. Могло быть только одно объяснение, и его немедленно подтвердил президент Гермета:
- Вы правильно подумали, - сказал президент, сияя, словно обыграл профессора в шахматы, - Академик в полной безопасности живет и работает в одной из наших лабораторий. Теперь и у вас есть возможность встречаться с ним хоть каждый день.
- Допустим, но зачем вам нужен я? - профессор ничем не выдал своего волнения, он увидит самого Штальмана, гениального Штальмана, все считали, что он умер...
- В тесте Штальмана есть один странный пункт. На планете должно быть не более тридцати процентов разумных существ увлекающихся музыкой в жанре поп. Причем существа, которые слушают все подряд, приравниваются к попсовикам. Академик сказал, что вы сможете сделать некий препарат, который и позволит нам это условие выполнить.
- Простите, а какой сейчас этот процент? - вежливо поинтересовался профессор.
- Девяносто шесть и восемь десятых процента, это секретная информация, впрочем, это уже не важно - казалось, что президент впал в ту медлительность, с которой так неусыпно боролся с начала разговора. - Комиссия приезжает через два месяца, а через шесть недель будет обязательное прививание всего население от стрекобзита D в виде инъекции в мягкую... это уже детали. Вы согласны?
- Согласен. Но у меня есть условия. Они касаются лаборатории, места моего проживания, моей семьи, а также нескольких моих коллег, людей талантливых, но вот некоторая финансовая помощь им не повредит.
- Что ж я рад, я был уверен, что вы не откажетесь помочь нам в великом деле, сейчас придет мой референт и запишет ваши просьбы, все будет выполнено в самые ближайшие сроки.
- Я вас убью! - президент планеты Гермет направил лазерный револьвер на профессора Маклверти - Вы уничтожили процветание моего великого мира, это будет справедливо, мои личные чувства здесь не причем.
- Что произошло, - профессор был само спокойствие. - Я верю, что вы меня убьете, расскажите, что случилось, вот вам стакан воды, мой препарат не подействовал?
- Подействовал ваш раствор - экс-президент жадно выпил воду. - Сначала всё шло по плану. На первый день, после прививки АР-1, индекс попсовости резко пополз вниз. На следующий день начались неприятности. Промышленность стоит, никто не работает, все слушают рок-н-ролл. На вечер второго большинство людей овладела светлая меланхолия, стремление к одиночеству, многие плакали. Наконец на третий день, то есть сегодня, произошла революция, меня назвали деспотом, а мой режим диктаторским. Мне осталось только покончить собой, но перед этим я убью вас.
- Хотите, я объясню, что произошло? - мягко спросил профессор. Приняв молчание экс-президента за согласие, он продолжил. - Этот процент попсовости, показывает уровень индивидуальности, духовное развитие, личную свободу человека, ну и значит в целом планеты.
- У нас свободный народ. Выйдите на улицу, спросите любого, считает ли он себя личностью и свободным человеком, и вы получите положительный ответ, - экс-президент с гордостью посмотрел на Келверта.
- Это не так, - профессор казалось запася выдержкой на полгода. - Попсовик - это зависимый от некоей социальной системы человек. Приведу только один пример, хотя их тысячи. Зависимость от корпорации. Человеку страшно потерять работу, а потому он старается полностью под идеологию своей корпорации подстроится. Система требует у него ума, но только в своей специальности, преданности, целиком и полностью подчиняться руководству компании, быть психологически совместимым с дружным коллективом корпорации. Человеку становится некогда да и не интересно смотреть на звезды и внутрь себя. Его ум занят решением утилитарных задач. А в выходные есть корпоративные вечеринки, балы, спортивные игры.... Таких систем у вас на планете множество. Армия, двор, школа, само государство - такая система.
Профессор сочувственно посмотрел на экс-президента и продолжил свою речь:
- Теперь вы говорите, если спросить человека считает ли он себя сводным, то он не задумываясь скажет "да". Знаете, в моем мире есть такая марка флаймобиля "Семредес". Я его владельца спросил, зачем он ему, запасные модули найти трудно, летает медленно, в микрореакторе стучит. Он гневно ответил, что он не есть быдло дешевкой "жужей" пользоваться, на "жуже" все летают, а он, мой знакомый, человек особенный. Для него свобода - это значимость, крутость и внешний блеск. Он не скажет про себя, что он не свободен и это будет честно. Раб всегда возвеличивает своё рабство. Делает его большим и красивым. Семредес - это рабство, но раб называет его свободой.
-Но при чем здесь попсовая музыка, ведь именно ей измеряют, как вы говорите свободу? - экс-президента почему-то именно этот вопрос волновал больше всего.
- Это объяснить довольно просто. Я для наглядности возьму только рок и попсу, хотя всё гораздо сложнее. Попсовик поёт чужую песню, стихи сочинил поэт, музыку - композитор. Рокер обычно поет то, что сам сочинил. Почему? Потому что рокер самовыражается, он поет о своей любви и ненависти. Попсовик же не о себе поет. В попсе очень важен внешний блеск, красивые тела, шоу, в роке - смысл. Так вот, если вы индивидуальность, то вы постоянно в поисках новых идей. А где их брать? Правильно вы читаете, смотрите, слушаете людей, которые пишут, показывают, поют о своей вселенной, своем внутреннем мире, вы общаетесь с людьми, которые сами свободны и берете от них то, что вам нравится, что близко вам по духу: мысли, стиль выражения эмоций и чувств. Попсовик - раб, духовно не развивается, а потому рок-музыка ему неинтересна, даже вредна. Для него важна только значимость и он эту значимость получает с эстрады. Тонны шоколада льются на него. Его любимые певцы с потрясающей фигурой и пустыми глазами хвалят его попсовика, сюсюкаются с ним.
- Теперь я понимаю, почем люди побросали работу, им просто стало противно, - задумчиво сказал экс-президент. - И эта светлая меланхолия, слезы - это чувство принадлежности к себе.... Слушайте профессор, у вас не осталось еще этого...раствора...
- В лаборатории посмотрите, должен быть, что раздумали стреляться?
- Чего стреляться, надо работать, я должен быть с моим народом в это странное время перемен, - экс-президент пристально посмотрел на профессора. - Не знаю теперь, как оценивать ваши опыты, зло это или благо, но больше мы в вашей химии не нуждаемся. Прощайте.
На своем корабле, профессор нашел академика Штальмана и полуразумную собаку герма. Они полетели домой.
|
|