Это заключение или послесловие посвящено Фэанаро Куруфинвэ Тирэндиону и его возможной роли в той истории, что вы прочитали.
Невозможно писать историю того, что не случилось, но мы говорим не об исторических событиях, а пытаемся разгадать Замысел, ту его часть, что касается Первого Дома и Фэанаро.
Ниже мы приведем некоторые цитаты Профессора, позволяющие предположить, что изначально Лорд Фэанаро был наделен мудростью и нужным сердцем, чтобы нести Свет Единого и нанести Моринготто глубокую рану, но из-за действий других аинур и эльдар история сложилась не так, как должна была, и рану Моринготто нанес Маитимо - вполне возможно, не тем путем, который был изначально задуман Единым, но тем, который был возможен после всех отказов, и тем, на который согласился сам Маитимо: в результате отказа от Замысла ряда аинур и эльдар Фэанаро погиб, а Маитимо был взят в плен.
В этом Послесловии мы собрали некоторое из того, что известно о Фэанаро, и на что обычно не обращают внимания, когда говорят о Фэанаро как о гениальном мастере или как о вожде Исхода. Так например, прославившие Фэанаро самоцветы (от первых камней, сияющих в звездном свете, и ламп Фэанаро до Сильмариллей) связаны со Светом. Одно из предназначений Камней (Сильмариллей), по 'Преображенным мифам' - исцеление вреда, нанесенного миру Мэлькором.
Говорится, что Свет в Сильмариллях подобен душе, а оболочка из силимы - телу: не только сказано, что 'они, как живые, радовались свету' ('and yet, as were they indeed living things, they rejoiced in light'), но и о более чудесном: 'Этот кристалл был для Сильмариллей тем же, чем тело для Детей Илуватара: домом для внутреннего огня, который находится в них, во всех их частях, и их жизни' ('Сильмариллион'). Оболочка Сильмариллей сравнивается не с телом олвар или кэлвар (живых, но не наделенных разумом и душой, созданий), а с телом Детей Илуватара. И у Камней есть собственный герб, как у разумного существа. Ни о каких творениях эльдар и аинур не говорится подобного, и никакое из них не имеет гербов - кроме гномов Аулэ, которым Единый даровал душу. И Камни не могли обрести душу без воли Единого. Поэтому Фэанаро - единственный из всех эрухини, которому было дано создать живое, имеющее душу.
Фэанаро было открыто многое, чего не знали даже Валар. Как известно из 'Сильмариллиона', перед созданием Сильмариллей Фэанаро 'задумался, как сохранить нетленным свет Древ', Тэльпериона и Лаурэлин, которым в ту пору ничто не угрожало, ничто не говорило о том, что в будущем их свет мог бы погибнуть - поэтому эльдар недаром считают, что такой замысел родился благодаря предвидению ('возможно, призрак близкого рока посетил Фэанаро', как сказано в 'Сильмариллионе'). И когда Мэлькор и Унголиантэ погубили Древа, и их чистый, незапятнанный Свет остался только в Сильмариллях, то Йаванна, по 'Анналам Амана', сказала, что Фэанаро оказался провидцем - то есть она, как и другие Валар, не предвидела, что Древа могут погибнуть, и их Свет нужно сберечь.
Также, как сказано в 'Поздней Квэнте Сильмариллион', Фэанаро, создавая Камни, желал создать творение, которое сохранится даже тогда, когда всему придет конец. И это также не просто мечта - Сильмарилли будут сиять до конца времен и послужат обновлению Арды, как предсказал Намо (не только по относительно ранней 'Квэнте нолдоринва', но и более поздним текстам), и это пророчество называют 'Вторым Пророчеством Мандоса' - посколько оно прозвучало позже 'Пророчества Севера', которое многие посчитали исходящим от Намо.
Отсюда можно также видеть, что стремления Фэанаро связаны со Светом и его сбережением, и с исцелением вреда, нанесенного миру Мэлькором, и Фэанаро устремлен в вечность, за пределы времени и конца времен, к обновленному миру.
Другое свое известное пророчество Фэанаро произнес перед дворцом Финвэ во время Исхода (о чем сказано и в 'Анналах Амана', и в 'Сильмариллионе'), и оно тоже относится к концу Арды:
'- Потому я говорю, что мы пойдем вперед, и предрекаю: дела, что мы совершим, останутся в песнях до последних дней Арды. - и услышав об этом, Манвэ поднял голову, словно прислушиваясь к далекому голосу, и затем сказал: - Быть посему! - И вспомнил слова Эру, что красота, не предвиденная прежде, придет в Эа, и из зла еще родится добро'.
Из этого описания видно, что Эру открыл Манвэ то, что ранее Эру открыл Фэанаро.
То, что Фэанаро были даны откровения от Единого, можно видеть по еще одному отрывку его речей, скорее всего, произнесенному также во время Исхода (только во время Исхода Фэанаро говорит нолдор о том, что стало известно о людях). Этот отрывок приведен в 'Парма Эльдаламбэрон' ? 15 и озаглавлен 'Sí Qente Feanor'.
'Люди не являются существами, добрыми по своей природе, скорее они способны к любым поступкам. И сейчас скорее склонны ко злу, - сказал Фэанаро, мудрый мудростью иного рода, чем была прежде в словах тех, от кого стало известно об этом рождении (т.е., о будущем приходе в мир Младших Детей Илуватара, атани), - менее, чем добры сердца этих людей; и хотя они, избежав долгих поисков, могли быть добры - они могли быть учуяны Мэлькором, с которым они связаны или которого разыскивали: там, на престоле ненависти, они благословили великое зло'.
Эти слова о людях, которые могли быть добрыми по натуре, если бы после долгих поисков их не нашли (лазутчики Моринготто); люди, которые благословили великое зло на троне ненависти (поклонились Моринготто, признали его своим наставником, а после повелителем и Богом, как сказано в 'Атрабэт Финрод ах Андрэт') и потому стали связаны с Моринготто и больше склонны к злу, чем к добру - являются предвидением. В то время ни Валар, ни сам Моринготто не могли знать, что так будет - но знал Единый, который открыл это Фэанаро. Поэтому и тот, кто записал этот отрывок, не только называет Фэанаро мудрым, но отмечает, что его мудрость иного рода, чем мудрость тех, кто ранее говорил о приходе людей: это не предсказание на основе логики и понимания происходящего, а иная, высшая мудрость - данное откровение, которое Фэанаро передает другим.
Помимо этого, по 'Книге утраченных сказаний', то, что столь многие нолдор воодушевились речами Фэанаро и идеей Исхода, происходит не без ведома Илуватара (а не только потому, что Фэанаро был великим оратором) - то есть сам Исход нолдор из Амана был согласен с Замыслом. Поэтому в Арамане Фэанаро получил помощь от Единого - по 'Анналам Амана', сразу после решения Тэриндиона отплыть из Арамана в Эндорэ, словно по зову Фэанаро, поднялся попутный ветер с северо-запада, и Фэанаро без потерь провел флот через опасные воды близ кромки Льдов и Великого Моря.
Следующее, на что стоит обратить внимание в нашем исследовании, это на фрагмент (тоже упомянутый в 'Анналах Амана'), в котором через Фэанаро словно бы говорил Единый. Это было у врат Тириона, когда уходящий Фэанаро отвечал посланнику Манвэ. Голос Фэанаро звучал так могущественно, что маиа склонился перед ним - более могущественно, чем должен бы звучать голос эльда. Фэанаро тогда сказал:
'- ...Может быть, Эру вложил в меня больший огонь, чем известно тебе. По меньшей мере, я нанесу такую рану Врагу Валар, что даже Могучие в Круге Судеб удивятся, услышав об этом. Да, в конце они последуют за мной'.
И это исполнилось: в Битве-Под-Звездами врагу был нанесен великий ущерб, так что только ко времени Охта Вэрканаро (Дагор Браголлах) Моринготто собрал достаточно сил, чтобы снова перейти в наступление, хотя при приходе нолдор, за четыреста восемьдесят пять лет до того, войска Моринготто начали завоевание Валариандэ, и орки бродили повсюду, кроме Лэстанорэ (Дориата) и осажденных Гаваней Фалассэ. А Валар и правда в конце концов последовали за Фэанаро - придя из Амана на войну с Моринготто, которую начал Первый Дом. Но поскольку Валар не вышли на войну с Врагом в самом начале, вместе с Фэанаро, то они потеряли великую славу. Как сказано в 'Книге утраченных сказаний':
'И Валар в то время не вышли сражаться с Моринготто, и их величайшая возможность обрести славу и вечную честь была упущена (как Музыка Илуватара и предвещала - и они мало понимали это - и кто знает, будет ли так, что спасение мира и освобождение людей и эльфов когда-нибудь снова придет от них? Некоторые шепчут, что нет, и надежда обитает только в далекой стране людей, но как это может быть, не известно)'.
Фэанаро знал со всей ясностью то, что не могли увидеть Валар, и Фэанаро выступал как лидер, движимый Единым, потому что Валар отказались слышать Единого. Фэанаро же связал рану, нанесенную Врагу, не просто со своими талантами и отвагой, а с пламенем, который вложил в него Эру.
Если сопоставить эти слова с тем, что, по 'Книге утраченных сказаний', Фэанаро, а не Маитимо, оказался в плену (что, вероятно случилось бы, если бы Тэриндион не погиб раньше - то есть... если бы череда событий не привела к тому, что Замыслу пришлось исполняться другим, более трудным и тяжелым путем). И мы приходим к тому, что именно Фэанаро мог стать Посланником, и так нанести великую рану Моринготто, победить его, пройдя через Тьму.
Однако такой изначальный Замысел представляется хотя и необходимым, но жестоким, ведь это означало бы долгие и тяжелые мучения для Фэанаро (как означало в итоге для Маитимо), хотя в этом случае Фэанаро остался бы жив и обрел свободу. Но злая воля и злые дела (такие, как захват пленников, заточение без вины, пытки, палачи) не есть часть Замысла, а есть Искажение и действие против Замысла. Изначально ни Искажение, ни зло не было задумано.
Замысел же всегда ведет к благу, но теми путями, какие возможны при свободе выбора; и когда некто отказывается следовать Замыслу, благо может приходить через многие жертвы и страдания, но это не значит, что так и задуманы изначально многие жертвы и страдания. Захват Фэанаро был бы еще одним злом, совершенным Моринготто, как был и захват Маитимо. Но никого вообще не должны держать в заточении и пытать, это то, чего хочет Моринготто и его умаиар, отказавшиеся от своего предназначения. Они берут в плен по своему желанию и окружают Тьмой, и это действие против Замысла, и губительное для них самих. А то, что плен мог стать чем-то большим, мог вывести к Свету, и через него Мэлькор и умаиар получили шанс, и одни воспользовались им, а другие, отказавшись, потеряли силы и пришли к большему краху, и многие эльфы обрели свободу - это уже часть Замысла. Который в это время, видимо, мог быть исполнен только через того, кто будет захвачен, пройдет через муки плена, через страшное и тяжкое и исполнит эту миссию - иначе могло быть еще худшее; и лучше всего это мог бы сделать Фэанаро, а после него - Маитимо.
И эти слова - 'Такую рану нанесу я Врагу Валар, что Могучие в Круге Судеб удивятся' - возможно, означают, что Фэанаро было дано предвидение о том, что так будет, словно обещание; хотя он мог и не знать, как именно это исполнится. Но свободная воля и других, и самого Фэанаро привела к тем обстоятельствам, в которых Фэанаро погиб.
Возможно, ответ на вопрос, что могло произойти, чтобы Фэанаро не погиб в Битве-под-Звездами, содержится в 'Лэ о падении Гондолина':
'Изогнутые клинки гламхот выпили жизнь Нолофинвэ, когда он один стоял рядом с Фэанаро'.
Это описание завершения Битвы-под-Звездами, когда Фэанаро остается один среди врагов, вырвавшись далеко вперед и оторвавшись от своих сил. И Нолофинвэ сражался тогда рядом с Фэанаро, подобно тому, как сражались рядом с Фэанаро его друзья, и сражался дольше других (так как остаелся один рядом с Фэанаро). Нолофинвэ погиб в этом бою, но он выиграл время, и тогда сыновья Фэанаро успели прийти на помощь своему отцу, прежде, чем его раны стали смертельными.
Но тогда Нолофинвэ должен был погибнуть, защищая Фэанаро... Словно бы гибель одного из Лордов нолдор была неизбежной ценой, которую было необходимо заплатить за ошеломительную победу (полное уничтожение армии, которая должна была захватить все Средиземье), одержанную эльфами в одиночку, без помощи Валар.
Но Нолофинвэ нарушил свою клятву, потому был оставлен в Арамане, а Фэанаро погиб. И Замысел был исполнен другим путем, а место Фэанаро смог занять его наследник... И Моринготто от Фэанаро все же была нанесена глубочайшая рана.