Обучение было завершено. Маирон думал, не сообщить ли Владыке Мэлькору, что Маитимо не будет бежать из Ангамандо, но потом решил, что эти сведения действительно было разумнее приберечь. Пока же он явился к Владыке с сообщением, что метод допрашивать Нолдорана через кошмары больше не действует - Маитимо научился различать наведенные сны.
- Возможно, именно тебе не удается больше повлиять на фэанариона? Может быть, он просто изучил твой стиль? - спросил не слишком довольный такими результатами Владыка. - Энгватар многое узнавал от Маитимо с помощью снов, и его методы отличны от твоих. Пусть попробует. А не сможет он, так смогу я.
Маирон поклонился, довольный тем, что все идет согласно его планам: замысел с обучением был действительно хорош, и сейчас... можно будет еще раз проверить, насколько это обучение было успешным.
***
Владыка Мэлькор желал узнать от Маитимо больше о Светилах, ведь Посланник вполне мог знать, как завладеть их светом или справиться с ними, просто отказывался говорить! А еще Мэлькор хотел услышать о том, что передал фэанариону Орел вместе с пером... Не просто же нечаянно уронил его! Мэлькор предпочел бы действовать через боль и страх, но он доверил составить первое сновидение Энгватару, а у целителя были свои методы, и весьма успешные.
Целитель вновь мог придти к Маитимо только когда эльф спал, но в этот раз... в довершение всего, Владыка Севера, пришел вместе с Энгватаром, и вместе с ним пожелал войти в сновидение и вторгаться в него, управляя и направляя (Мэлькор не умел быть просто наблюдателем). Но у желания Мэлькора в этот раз была и практическая сторона: Маирон мог не вполне достоверно создать образы близких Маитимо, потому что лично не видел их, тогда как Энгватар со своим зельем побуждал самого Маитимо вызывать в памяти образы братьев и друзей, а Владыка мог прибавить то, что помнил по Аману, делая сон куда более правдоподобным, а разговоры более естественными.
...Во сне Маитимо обрел свободу и находился среди своих родичей и друзей. Они были в походном шатре - сам Маитимо, его братья и воины. Они неторопливо разговаривали друг с другом и с Маитимо, обсуждая, что было, вспоминая победу нолдор и Валар, говоря о Светилах, а затем, словно невзначай, кто-то спросил Маитимо о пере - мол, говорят, Орел Манвэ прилетал говорить с тобой и оставил перо, это правда?
Образы братьев создал Владыка Севера, но другие эльфы были работой Энгватара. Уже начиналась мирная жизнь, так что многие нолдор были без доспехов, а в шатер вошел нолдо-ювелир с только что созданным золотым украшением в руках (во сне появление ювелира было вполне уместным). По плану Темных, этот эльф должен был заговорить первым о Светилах и о Валар, так что Владыка не удивился тому, что золотым украшением оказался маленький лист Лаурэлин.
***
Маитимо безмятежно спал, и сон, что ему снился, был радостен, и в этой радости не было фальши или искаженного удовольствия. И потому, когда вошел ювелир, нолдо не обратил внимания на резной листок в его руках, и только, когда услышал о Светилах и об Орле, все понял.
- Когда-то у меня был друг... А потом он меня предал... Хотя, быть может, и нет?.. Но в любом случае я не отвечу вам ни на что из этого по своей воле, однако, если две дюжины моих родичей получат свободу от Тьмы, я расскажу вам про перо.
Услышав о друге, Энгватар приложил все усилия, чтобы скрыть от Владыки свои чувства. Сейчас он не должен был даже думать о том, могут ли они когда-либо еще быть с Маитимо друзьями... Целитель совершил ошибку, потому, что был захлестнут страхом, поддался этому страху и не поговорил с Маитимо, когда мог, ушел и закрылся... А теперь и возможности поговорить не было. Как и возможности просить прощения. И еще Энгватару нужно было скрыть от Владыки Севера, что сам он ждал прихода Валар, хотя и не собирался уходить в Аман - приход войска Запада будет освобождением для Маитимо и для него самого.
Владыка Севера не обратил на Энгватара внимания, так как его захлестнуло досадой - Маитимо действительно различал наведенные сны... Мэлькор велел Энгватару выйти из камеры и не участвовать больше во сне - теперь он сам будет говорить с Нолдораном, и там где не помогла хитрость, помогут боль и страх. Сон сменился. Дом превратился в Ангамандо, а братья и друзья слились в одну высокую черную фигуру и обратились Владыкой Севера.
- Две дюжины, Маитимо? - заговорил Мэлькор, и его голос был подобен лавине. - Потеря рабов нанесет мне урон, а насколько мне будет полезно рассказанное тобой, я еще не знаю. Но я могу отпустить одного раба.
- Я не торгуюсь, - ответил эльф. Он не знал, что говорит во сне с Моринготто, иначе не стал бы и начинать, но теперь отступать было поздно. Увала принимал любую уступку за проявление слабости и стремился выжать из пошедшего навстречу еще больше.
- Тогда и я не стану уступать, - ответил Владыка, который был рассержен. - Или один из рабов получит свободу в обмен на твои слова, или никто. Выбирай.
Нолдо только усмехнулся в ответ. Он знал, что он спит, а значит, сейчас он не был пленником. Черные стены Ангамандо треснули и осыпались, и за стенами раздался громкий смех Тулкато; и к Моринготто с двух сторон приближались две фигуры - Манвэ в серебристо-голубой чешуйчатой броне и Намо в туманном плаще, скрывающем доспехи.
- Пришел мой час торжествовать, - сказал Маитимо.
Если для Маирона образ Моря, подступившего к самому Тангородриму, был тревожным и пугающим, но он мог не подавать вида, то Владыку воплощение во сне того, чего он так боялся все последнее время, привело в ужас - и он убежал, выскочил из камеры. и только после этого прервал сон*(1).
Допрос пленника... не должен был стать кошмаром для самого Владыки! Мэлькор не злился сейчас на Маирона (напротив, воспоминания о его неудаче теперь немного успокаивали - наверняка Маитимо напугал и Волка!) Но нападение и унижение Владыки Севера не должно было сойти с рук Маитимо... Нолдоран должен быть подвергнут чему-то особо мучительному, но сделать такое было страшно: неизвестно, чем обернется.
Так что Владыка Севера призвал Маирона и вначале с насмешкой спросил, не испугал ли его Маитимо во время допросов через сны - и Маирон легко признал, что да, испугал (раз это удовлетворит Владыку). 'Более того, - продолжал умаиа, - Фэанарион ударил меня Светом'. И тогда, словно позволяя Маирону отомстить за нанесенные оскорбления, Мэлькор распорядился, чтобы Волк подверг Маитимо наказанию, которое будет достойной карой за содеянное (а в случае чего кара за Посланника падет на Волка, а не на Владыку Севера).
Умаиа прекрасно понимал расчет своего Владыки и потому подумал и предложил отправить Нолдорана вниз, к оркам. Это будет унизительно для эльфа и не приведет к тяжелым последствиям, особенно если Маитимо завязать рот. А то... неизвестно, что еще выкинет.
Темный Вала одобрил план, и Нолдорана отдали оркам на забаву.
***
Про себя Маирон радовался, что нашел способ избежать пыток для Маитимо, которыми можно перейти предел, и при этом... возможно, нашел возможность, как достать эльфа. Вот только, что делать с пером Орла Манвэ?.. Любое неверное действие с ним могло привести к нежелательным последствиям, а какое действие могло быть неверным, Маирон не знал. Поэтому заранее спросил Маитимо, кивнув на перо:
- Сейчас тебя поведут к оркам, чтобы они тебя унижали. Как поступить с этим пером? Если оно будет при тебе, над ним тоже будут издеваться. Я говорю тебе это, потому что... не хочу перейти предел.
- Возьми перо со мною к оркам, но скажи, что его нельзя трогать, что ты хочешь, чтобы оно было для меня символом бессилия Валар. Так пойдет?
- Хорошо, - согласился Маирон. - И я прослежу, чтобы его не трогали.
***
Маитимо препроводили вниз, в глубины Ангамандо, в сопровождении Волка, который велел оркам поглумиться над пленником, но не мучить его. Орки опять вначале боялись подойти - голуг был очень страшный, о нем ходили разные слухи, и даже в его лицо, от которого словно шел свет, было страшно смотреть...
Но голуг был скован, его рот был заткнут кляпом... и вроде как заморский колдун ничего сделать не мог. А беззащитная красота и Свет, отданные на поругание толпе разумных зверенышей, о, это пьянило! И страх перед тем Светом, что чудился в лице пленника, только еще больше распалял желание вымазать это лицо грязью. И орки принялись издеваться - вначале издалека выкрикивать брань и насмешки, потом те, что посмелее, стали плевать в Маитимо, соревнуясь, кто метче попадет; и только затем, совсем осмелев, подошли ближе и принялись щипать и бить пленника ладонями по лицу, ставить эльфа силой на колени. Потом орки придумали привязать Маитимо к столбу и принялись бросать в него всякий мусор, грязь, объедки, обливать помоями... И, конечно, во все глаза смотрели и с жадностью ловили любую реакцию пленника.
Маирон стоял рядом и внимательно наблюдал, чтобы орочьи забавы не перешли в пытки, и они не натворили ничего особо страшного, если разойдутся. За орками он мог проследить, а за своим Владыкой - не смог бы.
Но Волк наблюдал за Маитимо не только потому, что орки могли перейти грань - а еще и потому, что происходящее доставляло удовольствие самому умаиа. Маирон хотел бы большего, но... желание мести или удовольствие явно не стоило того, чтобы приблизить поражение Твердыни.
***
Нолдо не был в восторге от того, что его отдали оркам, но, философски размышляя, решил, что все не так уж плохо - унижения, которым подвергали его твари, были куда лучше доводящих до беспамятства пыток. Тем более, что когда орки совсем уж расходились, нолдо придумал являть свой Незримый облик, что пугало зверенышей и заставляло вертеться меж двух огней: с одной стороны, они боялись Саурона и его кары, если будут плохо исполнять приказ и мало глумиться над эльфом; с другой стороны, продолжать в том же духе они тоже боялись. Не получат ли они еще большей кары от того страшного и жгущегося света?
Вначале орки скулили, отбегали назад и только бессильно бранились издали, но Маирон бросил им:
- Олухи. У нолдо не хватит сил быть таким все время. Ждите, - и парни смекнули, что надо делать.
***
Но орки не могли развлекаться вечно - через час-другой рвать эльфу волосы и кидаться в него на спор разной дрянью становилось скучно; от того, что гордую статую роняли или ставили на колени, все равно никто не испытывал удовольствия (а стереть эту невозмутимость с лица каленым железом не давал Господин). Тем не менее, орки все равно старались достать Маитимо, как могли, Саурон не позволял им увлекаться, а Маитимо старался вынести происходящее гордо. Все были заняты делом.
Нолдоран получал передышки (и при том довольно долгие), когда его уводили в отгороженную для него решеткой нишу в стене - с трудом, но эту нишу можно было назвать маленькой пещерой. Там эльф ел, спал и ждал, а Маирон в это время уходил заниматься своими делами: присмотр за издевательствами над Маитимо и так отнимал много времени.
В конце-концов, убедившись, что такой ерундой им не достать голуга, орки решили в следующий раз притащить мориквэнди, чтобы поиздеваться над ними перед Маитимо - догадавшись, что так колдун-голуг ничего им не сделает, даже когда становится жутким и начинает жечься (орки имели в виду моменты, когда Маитимо являл свой обычно Незримый облик), а вот сможет ли остроухий, глядя, как парни забавляются с рабами, быть таким же холодным и равнодушным?..
Но за свою инициативу орки получили наказание от Маирона: им велено было глумиться над Маитимо, а не над другими. Так что никого орки не привели, оставшись издеваться над самим Нолдораном и думая, что еще унизительного и смешного можно с ним сделать.
***
Так прошло восемь дней. Когда фэанариона снова кинули 'отдыхать' в отведенную ему пещеру (кинули в прямом смысле слова, раскачав его за связанные руки и ноги), Маитимо первым делом принялся умывать и оттирать лицо выданной ему для питья водой. Едва эльф закончил, как решетка, перекрывавшая ход в крохотную пещерку, вновь заскрипела и приоткрылась. Только возле нее никого не было. Маитимо удивленно посмотрел в проход, еще не понимая, что происходит, но тут что-то осторожно коснулось его рук. И только в Незримом мире Маитимо смог увидеть склонившуюся над ним фигуру в туманном плаще.
- Я помогаю тебе, - сказала фигура на тиндарине. - Но нам нужно действовать быстро, пока орки спят, а умаиар рядом нет.
Маитимо не стал ничего спрашивать, дождался, пока его освободят от веревок, и, держа невидимого проводника за руку, выскользнул из пещеры.
***
Прошло восемь дней, как Маитимо отправили в недра земли, к оркам, когда об этом узнал Корко и задумался. Маитимо говорил ему, что многое важное в его жизни связано с числом и сроком 'восемь'. Случайно ли, что сейчас прошло восемь дней, как эта весть дошла до надзирателя, однажды обещавшего создать Маитимо в свой срок условия для побега? Нет, не случайно.
И не теперь ли, когда взошли Светила, пришло время освобождения для Нолдорана? Корко не получал никаких знаков и не чувствовал ясно, что срок пришел, но начал расспрашивать других умаиар, что известно о Маитимо... и так узнал о пере Орла Манвэ. Пере, которое даже не отнимают у Маитимо, оно всегда с ним. И этого пера, длиной в метр, никто, кроме Маитимо, не смеет касаться голыми руками... Для Корко это стало знаком и вестью от Манвэ: пора. Знаком, который мог быть дан Королем Мира и получен в Ангамандо, несмотря на нынешнюю Завесу Тьмы.
Но Маитимо не смогут освободить, пока он в подземелье у орков. И потому в тот же день Корко выбрал в рудниках восемь мориквэнди, у которых должно было хватит силы (как физической, так и силы духа) и послал их помочь Маитимо бежать, обещая, что и они обретут вместе с фэанарионом свободу.
Бывший маиа Намо замаскировал эльфов своими чарами, как туманным плащом, и подсказал, куда можно идти, чтобы скрыться на время. Один из эльфов должен был стать проводником для Маитимо, другие же несли с собой воду, пищу, масло для ламп, одежду... и оружие. Не орочье, а то, что делали эльфы-рабы.
***
Маитимо вослед за своим спасителем быстро шел по пустым туннелям, и проводник уверенно сворачивал в ведомых только ему местах, пока, наконец, они не оказались в каких-то едва освещенных коридорах. Тогда проводник остановился, откинул капюшон, и лишь теперь его волшебный плащ начал таять.
- Идем дальше, - заговорил мориквэндо. - Там тебя ждут мои товарищи по руднику, при них есть все необходимое, и там нас какое-то время не будут искать. Твой помощник, что послал меня, велел не называть его имени, но сказал, что знаком для него послужило перо...
Как ни странно, фэанарион сразу понял, о ком речь, и улыбнулся. Теперь многое объяснялось. Например, почему рядом не было ни одного умаиа, а все орки спали - видимо, Корко дождался удобного часа и наслал сон на всех тварей. Вот только... перо осталось у орков, его закрепили над столбом, у которого издевались над Посланником. Но если впереди ждала свобода, то это уже не страшно.
***
Встреча пленников была радостной, и было в ней много надежды и ожиданий, но для начала эльфам пришлось затаиться: они попытались сразу же пробраться к выходу, однако, ничего не получилось. Пропажу Маитимо обнаружили, и все Ангамандо гудело, как улей. Их начали искать, и не просто искать - Маитимо ощущал, что теперь даже Воля Моринготто шарит по Ангамандо в поиске Нолдорана. К счастью, эльфы, благодаря советам Корко, смогли найти безопасное место, где и остались.
И тогда Маитимо решил, что им всем нужно помыться: их убежище находилось среди теплых камней, а неподалеку протекал подземный ручей, из которого можно было пить. Так, пока вокруг шли поиски, эльфы соорудили нечто, похожее на купальню.
Маитимо знал, что его время еще не настало (и ждал, когда же Манвэ придет во главе воинства!), но ждать и жить среди родичей вольной жизнью было лучше, чем жить среди орков, или что там еще придумает Враг.
***
Тем временем в Твердыне всех Темных снова подняли на ноги, и все было нацелено на поиски Маитимо. Маирон был удивлен (Маитимо же отказался от попыток бежать!), но после рассудил: нолдо, видимо, решил пожить в туннелях, словно бы на воле. В сущности, Маирона это бы тоже устроило - при условии, что фэанарион в это время не будет учинять беспорядки и вредить другими способами (убитые орки и мелкие пропажи продовольствия не в счет).
Корко в случившемся никто не заподозрил. Сам он знал, что оттуда, где затаились эльфы, можно было выбраться к выходам, а еще - что вблизи есть место, где стены не слишком прочны, и их можно будет пробить. Оставалось найти того, кто проложил бы новый ход, но это нельзя было сделать прямо сейчас...
Впрочем, тюремщик не собирался именно освобождать Маитимо, но считал, что должен лишь создать все необходимые для побега условия. Например, поговорить с Архитектором о знаках и о том, какие беды им всем приносит Маитимо, и о том, что происходящее связано с ним. Если Архитектор откликнется, его можно будет осторожно навести на нужную мысль...
Прошел месяц, прежде чем Корко обратился к Архитектору, и тот согласился, что от Маитимо много проблем, хотя и сомневался, что те же Светила как-либо связаны с нолдо. Архитектор был готов участвовать в освобождении Посланника, вот только... Для этого сначала нужно было найти Маитимо.
***
Беглецы отдыхали, набирались сил, наслаждались отмоканием в теплой воде, но так не могло продолжаться вечно, и мориквэнди мечтали выбраться из плена. Маитимо не стал огорчать новых товарищей раньше времени словами о том, что не уйдет вместе с ними на свободу, и эльфы все дружно искали, как им выбраться. Тогда один из бывших рабов рассказал, что умеет создавать чары, позволяющие словно сливаться с деревьями или с камнем, и предложил обучить товарищей этому искусству. Эльфы с готовностью согласились, и таким образом им стало куда удобнее добывать новые припасы. Хотя не все эльфы в равной степени смогли овладеть этими чарами, и у того же Маитимо почти не получалось сливаться с камнями. Другим же фэанарион строго запретил, полагаясь на маскировку, рисковать без нужды. Какой смысл подвергать себя сейчас опасности ради ерунды, имея возможность вскоре обрести свободу?
Но кроме обучения, в те дни случилось еще одно событие. Оно было незаметно для окружающих, но оно было важно для самого Маитимо - ему приснился сон. Сон, в котором был ясный золотой свет. Сон, который совершенно точно был навеянным, но он рождал радость в груди, так что хотелось смеяться. Этот сон дарил тепло и покой, и в нем не было фальши. Сон был о крадущихся тенях, об отголосках боли и страданий, о бесконечности Тьмы, и о том, что у Тьмы нет дна - этот колодец бездонный. Потому что у совершенства есть предел: добавь что-то и испортишь. А у Искажения предела нет - всегда можно придумать, как сделать хуже и гаже. Но... при этом у Тьмы нет и бесконечной власти, и любое зло обернется благом. Говорят: 'нет худа без добра', но никто не сможет сказать: 'нет добра без худа'. И Маитимо лежал в ладонях этого добра. Не маленький жалкий мальчик, что ищет тепла и убежища, а усталый, но готовый и дальше биться воин. Фэанариону снилось, что в конце его ожидает Свет.
***
Архитектор ждал, но Маитимо не находился и не пытался обращаться к умаиа. Сам Темный тоже не пытался связаться через разум с фэанарионом - это было опасно.
Корко считал, что время Маитимо пришло: больше рабов освободить не удастся, а новых пленных уже не захватывали: ведь все Темные, от умаиар до последней твари, затаились в Ангамандо. Корко говорил, что Маитимо останется в плену, пока может освобождать других... но вот, он уже освободил всех, кого мог. Похоже, что последних послал к нему сам же Корко. Значит, время пришло.
Надзиратель, однако, учитывал только эльдар, а не умаиар.
***
Все эльфы легли спать, и только двое, как обычно, остались на страже. Они и заметили, что лицо спящего Маитимо переменилось, словно по-новому осветилось изнутри. Мориквэнди и до того видели, что Маитимо был... особым, даже в сравнении с другими нолдор, которых они встречали (ведь прошло больше сорока трех лет по счету звезд, как нолдор пришли в Эндорэ, и многие мориквэнди, что жили в западном Нолдолондэ, видели яркоглазых калаквэнди). И все же рядом с другими нолдор, Маитимо казался наделенным особой силой и таким... светлым. Но сегодня что-то произошло, что-то, чего мориквэнди не понимали, и не могли не изумиться как чуду. Они разбудили товарищей и все вместе в изумлении смотрели на нолдо, И когда Маитимо проснулся, их словно осенило, и один из них сбивчиво заговорил:
- Ты... не только светлый, но тебя... послали Манвэ и Эльбэрэт? Не как всех нолдор, иначе? - эльфы Валариандэ считали, что нолдор присланы Валар на битву против Бауглира*(2), - Тебя они... словно ведут. Они говорят с тобой во сне, да? - Маитимо не рассказывал этим восьмерым, что он Посланник. И сейчас тиндо говорил так, как мог понять то, что видел своими глазами: от лица Маитимо исходит Свет, и теперь во сне он был прекраснее, чем когда-либо, и тиндо знал от Корко про перо Орла, вестника Манвэ, переданное Маитимо (здесь, в этом ужасном плену, во владениях самого Бауглира!). И потому тиндо решил, что именно Валар ведут Маитимо и наделили этим светом.
А Маитимо с удивлением посмотрели на родича.
- Как ты узнал? - нолдо не стал объяснять, что все куда сложнее. Не Валар его послали, а Единый, и не посылал его никто, а просто все так сложилось... что он смог быть тем, кто подошел Единому, и оказался тем, кто не стал спорить и подчинился. И теперь... теперь Единый говорил через него, отвечал порой на вопросы в его сердце, но никогда не говорил с ним Сам, как не говорили и Валар: только знаки, намеки, ощущения и сны, вот все, что ему было дано. - Мне снился замечательный сон...
- Нам всем иногда снятся замечательные сны, хотя в плену почти никогда... Но и от лучших снов под звездным небом лицо не озаряется словно новым светом, - ответил тиндо. По вопросу Маитимо он решил, что все понял верно. - И этот свет, и перемена в твоем лице подсказали мне, а потом я вспомнил про перо, о котором мне... сказали.
- Ты прав, я и правда передаю Свет, такова моя... мое... порученное мне, - нолдо тоже не смог сразу подобрать слов.
А мориквэндо взглянул в глаза Маитимо.
- Ты правда был послан, и ты... знаешь путь, а я с него сбился... иначе Темные не смогли бы сделать меня рабом... Но я больше не работаю для Севера... и не стану, если меня снова схватят. Хотя если ты скажешь, что надо вернуться в рудники... для помощи другим или еще... - и эльф закончил тверже, чем когда-либо. - Я пойду за тобой туда, куда пойдешь ты, и буду поступать по твоему слову.
- Ты... хочешь быть моим Верным? - Маитимо с задумчивостью и легким удивлением посмотрел на эльфа. Обычно о том, чтобы стать Верным... просили, спрашивали Лорда, примет ли он службу, а этот мориквэндо просто сообщал. 'Как вариант', - подумал про себя Нолдоран о таком подходе. - Если я правильно понял тебя, то я буду рад принять твою верность, если я ошибся, прости, что неверно понял.
- Да, я хочу быть твоим Верным, и... рад, что ты примешь меня, - тиндо поклонился Нолдорану. Он не спрашивал в свое время Эльвэ, можно ли идти за ним, но Эльвэ сам их звал; сейчас же речь шла о большем, и тинда уже знал нолдор.
Глядя на товарища, еще трое мориквэнди пожелали стать Верными Маитимо, но они уже не действовали, поддавшись порыву, а спрашивали, примет ли он их, понимая, что могут встретить и отказ.
Маитимо внимательно всмотрелся в лица каждого из них.
- Я не вижу причин отказать вам. Я вижу, что ваши сердца любят меня, хотя вы и не знаете меня, но вы не просто очарованы... И, думаю, несмотря на то, что вы были рабами, вы очень стойкие: иначе бы вас не послали ко мне, не боясь разоблачения, если вас схватят. Видимо, вы просто посчитали рабство по разным причинам приемлемым. Быть может, и я, не будь я Нолдораном, счел бы, что могу работать на Моринготто. Я не виню вас и принимаю.
Так, в темноте, во владениях Врага, Нолдоран приобретал новых стойких воинов, и более того - Верных, что любили его.
***
Эльфы жили в радости (после того, что каждый из них пережил, нынешняя жизнь казалась радостной), но Маитимо знал, что долго это не продлится. Нолдо буквально ощущал, как Темная Воля ищет его. И Маитимо призвал последнего умаиа, который был ему что-то должен в этих стенах, и потребовал службы: вывести мориквэнди на свободу. Умаиа был вынужден подчиниться, но он не мог незаметно вывести больше двоих эльфов, и Маитимо пришлось согласиться на это.
Так беглецов осталось семеро. Привычное и комфортное для фэанариона число, когда краем глаза отмечаешь, кто где, и возникает ощущение: 'все на месте'.
***
Пока эльфы жили в свое удовольствие и даже потихоньку находили выход из Ангамандо, Твердыня продолжала гудеть, как растревоженный улей. В Ангамандо все еще оставались умаиар, которые хотели бы бежать - не потому, что раскаялись, а потому что видели - близится поражение Севера. Этому было множество подтверждений: восход Светил, приход второго войска нолдор, а главное, неспособность Владыки справиться со всем этим. Разве можно рассчитывать на него как на Силу, если он сам спрятался у корней гор? Но бежать сразу умаиар не могли: Владыка слишком бдительно следил за тем, чтобы никто не ушел, и, разумеется, никто из умаиар не хотел идти на открытый конфликт с Мэлькором. Поражение от Валар все еще впереди, и оно наступит не сейчас, а когда-то потом; а вот развоплотить в ярости Владыка мог и сейчас. И умаиар ждали своего шанса, удобного случая, чтобы ускользнуть от внимания Мэлькора и затаиться, ожидая, когда удастся бежать из Твердыни вовсе.
Теперь Мэлькор все чаще разыскивал Маитимо лично, обшаривая своей Волей все закоулки... и умаиар увидели в этом шанс. Когда Владыка Севера вновь отвлекся на поиски, его слуги собрались с духом и бежали - пока не из Ангамандо, а лишь ускользнув от глаз Мэлькора. Вначале беглецов-умаиар было только двое, и они скрылись в глубине подвалов и туннелей. Если их и поймают, то всегда можно будет сказать, что они искали там Маитимо. Тем более, что эти умаиар в самом деле желали встретиться с фэанарионом...
Но никто не мог найти Нолдорана - ни орки, которые прочесывали туннели в достаточном количестве, чтобы Маитимо и его союзники не перебили их; ни умаиар, которых посылали на поиски фэанариона (впрочем, сильнейшие из Темных должны были охранять Владыку Мэлькора или заниматься обороной); ни сам Владыка Севера, чья Воля медленно, но неотвратимо начинала подчинять себе камни Черной Твердыни, так что ничто больше не могло укрыться от Владыки Ангамандо в том месте, где его Воля была утверждена. Но... словно что-то скрывало Посланника, помогая ему оставаться неуловимым и не найденным.
***
Однажды орки, обшаривающие участки, куда пришлось идти, потому что Господа следили и заставляли, услышали вдали голоса эльфов, и начали подбираться к ним, расходясь по ближайшим туннелям. Орков было много (значит, не страшно), а награду за поимку голуга обещали ого-го какую...
Маитимо был все время начеку, он не просто знал, что его ищут, он чувствовал это. Но мориквэнди, хотя и тоже знали, что их ищут, рядом с Маитимо ощущали себя почти свободно и часто, уходя из убежища, вели себя куда менее осмотрительно, чем стоило бы. Так случилось и теперь, и... их обнаружили.
Орки напали неожиданно, из засады. Их было всего двенадцать, и они обрадовались, что не увидели Страшного Голуга, а только каких-то четырех беглых рабов, и подкараулили их, желая захватить всех живьем. Но не вышло: эльфы дрались не на жизнь, а на смерть, не желая снова попасть в плен, и трое из четырех были убиты на месте. Захватить удалось только одного.
- Ниче, ты и один за всех ответишь, - ржали орки, ожидая за пойманного хорошую награду.
- Малость позабавиться прям щас можно... - ухмыльнулся один из заводил, ухватив пойманного поудобнее за волосы. - А то отдадим тебя Господам, нам же ничего не перепадет, они сами с тобой знаешь, что сделают! У, по глазам вижу, что знаешь! Так вот, забудь: то, что тебя ждет, ты и представить не можешь. А мы тебя сейчас, считай, так, пощекочем немножко.
- Скажешь нам, остроухий, где прятался, так тебе ж легче будет, - поигрывал кинжалом сказал другой. - Все равно же потом Господам все выложишь.
Но остроухий хоть и был из рабов, на испуг не брался, и тогда орки решили, что надо уходить с добычей - добраться до основной группы, а там всей ватагой уже посмотреть, как эльф под умелыми руками будет вопить да дергаться. И так они тут задержались, да и нашумели, пока дрались - неровен час, Страшный Голуг их услышит.
***
Маитимо и двое его товарищей были не так далеко, чтобы не услышать криков, и нолдо сразу же бросился на звуки боя: Верный Маитимо и еще трое родичей как раз ушли в ту сторону. Но скоро все стихло, и до эльфов долетел орочий хохот. Сердце фэанариона громко стучало в горле от гнева на тварей и страха за товарищей.
***
Орки начали отступать назад, к своим, волоча за собой связанного пленника, когда их внезапно захлестнуло волной ужаса. Ничего не понимая, они вопили и скулили; кто-то упал носом вниз, закрывая голову, кто-то побежал, кто-то завертелся на месте, размахивая оружием в поиске невидимого врага... Но никто из орков не сомневался, что на них напал Страшный Голуг.
- Не подходи, колдун, а то этого прикончу! - крикнул один из парней, прижав к себе пленного эльфа, ставшего теперь заложником.
Но орк ничего не успел сделать - по нему так ударило Волей, что он рухнул замертво. Такой же незримый удар убил еще двоих, притом, ничем не навредив эльфу. А мориквэндо, не будь промах, схватил связанными руками кинжал упавшего орка, и принялся торопливо перерезать-перепиливать веревки, стараясь освободиться. Эльф, как и орки, не понимал, что происходит, но знал, что в этот момент нужно делать лично ему.
И пока орки вопили, постепенно умирая, а эльф освобождался, в тени тоннеля стоял, ухмыляясь, один из тех двух умаиар, что бежали от Владыки и скрылись в глубинах Ангамандо. Вначале умаиа просто натолкнулся на орков с их гвалтом, и решил посмотреть, что происходит. А затем, заметив убитых эльфов, понял, что поблизости должен быть Маитимо... с которым он очень хотел поговорить. И умаиа рассудил, что было бы хорошо, если бы у Маитимо не оказалось причины сказать: 'А с чего я буду с тобой разговаривать?'. Наверняка спасенный от орков родич окажется достаточным основанием уделить умаиа время.
Эльф же тем временем освободился и постарался кинжалом убить как можно больше тварей вокруг себя. До кого-то из орков он успел добрался, кто-то был убит силой умаиа, кто-то бежал; а вскоре в коридоре появился и сам Маитимо.
Бежавших орков Темный не стал убивать, только внушил им, что они столкнулись с нападением совсем в другом месте. Все равно они так напуганы, что долго будут бегать по разным туннелям, пока выберутся к своим и смогут что-то сказать... Умаиа больше интересовал Маитимо, и Темный вышел к нему навстречу, но так как нолдо мог счесть, что это именно он, Темный дух, стоял за нападением на эльфов, умаиа быстро поднял ладони вверх, демонстрируя мирные намерения*(3), и сказал:
- Это я освободил твоего родича и навел ужас на орков. Другие мориквэнди, когда я пришел на шум, были уже убиты, и я ничем не мог им помочь. Однако я смог позаботиться о будущем: те орки, которым удалось бежать, никого не приведут сюда и продолжат твои поиски в совсем другом месте.
Фэанарион остановился посреди прохода и молча слушал умаиа, не выражая гнева и не пытаясь прогнать его, и тогда Темный продолжил:
- Маитимо... я очень хотел говорить с тобой.
Нолдо внимательно посмотрел на умаиа, словно что-то решая или проверяя, а Темный терпеливо ждал ответа.
- Ты говоришь правду, - наконец кивнул эльф. - Но хотя ты и напугал этих орков, все равно не стоит здесь задерживаться, мало ли кто еще слышал крики. - Нолдо уже успел оценить обстановку: его Верный был жив, но трое других родичей-мориквэнди мертвы. Словно... судьба хранила присягнувшего Посланнику. Но могло и просто повезти. И Маитимо снова обратился к умаиа. - Ты силен, как все в твоем народе: возьми двоих погибших, а я возьму третьего. Отойдем отсюда, и там поговорим.
Верный был ранен, но Маитимо видел, что тиндо может идти сам, и Лорд коротко обнял своего воина, после чего поднял на руки тело одного из павших, и пошел прочь, подальше от этого коридора, к обширной пещере, из которой, в случае чего, можно будет бежать разными ходами. После долгого плена Маитимо уже не был так силен, как прежде, но и мориквэнди были ниже его чуть не на две головы, так что нолдо смог вынести павшего.
Темный молча кивнул фэанариону, взял двух убитых и пошел вслед за Нолдораном. Маитимо не отказался говорить с ним - это было хорошо.
Примечания:
*(1) Еще в начале плена, когда Энгватар показывал Моринготто, как действуют на нолдо кошмары, фэанарион спросил:
' - А ты не боишься, что в этом бреду я однажды выйду за все рамки, подчиню себе сон и расквитаюсь? - кажется, его слова уже звучали безумно и бессвязно. Это хорошо, хорошо...'.
Тогда самому Маитимо эти слова казались безумными, а теперь они стали правдой.
*(2) 'Серые анналы':
'Весть об этих великих делах [о победе во Второй Битве] дошла до Хумэфэлйар (Мэнэгрот) и Хэлкариста (Эгларэст), и серые эльфы были исполнены удивления и надежды, поскольку они думали получить огромную помощь в защите от Моринготто от своих могучих сородичей, которые вернулись нежданно с Запада в самый трудный час; таким образом, поначалу тиндар полагали, что нолдор пришли как посланники Валар, чтобы избавить своих братьев от зла'.
*(3) 'Руки, пальцы и числительные в эльдарине и относящиеся к этому записи':
'Одна рука, поднятая ладонью вверх, была жестом того, кто о чем-то просит, или что-то ожидает получить'.