Эта легенда о создании Солнца и Луны взятая не из летописи, а из поздних источников и потому не во всем достоверна (например, Корабль Солнца взошел раньше Корабля Луны). Но при этом в легенде дано куда больше деталей, и мы можем лучше узнать о том, как были созданы Светила и какой была жизнь Валинорэ в те времена.
О создании Солнца.
1.
На долгое время горе и усталость пронзили Валар из-за того, что свет Валинорэ навсегда исчез, и что никогда больше Древа не зацветут в назначенное время. Остался только свет звезд, за исключением тех мест, где сияние лежало вокруг неподвижно играющего фонтана Кулуллина, или где бледный отблеск задержался в глубоком Тэлимпэ, чане грез. Но даже они потускнели и поблекли, поскольку на деревьях больше не было росы для их пополнения (XXXVII).
И вот поднялась Вана и искала Лориэна, и с ним пошла к Урвэнди и Сильмо, а также ко многим Вали и эльфам; и они собрали много золотого и серебряного света в большие сосуды и печально направились к разрушенным Древам. Там Лориэн пел самые задумчивые песни магии и волшебства о природе Сильпиона, и Лориэн велел орошать корни Сильпиона сиянием Тэлимпэ; и это было сделано с щедростью, хотя теперь осталось небольшое количество этой росы в жилищах Валар.
Так же поступила и Вана, и она пела старые золотые песни о счастливых днях, и приказала своим девушкам танцевать свои яркие танцы, те, что они танцевали на лужайках розовых садов близ Кулуллина, и пока они танцевали, Вана заливала корни Лаурэлин ручьями из ее золотых кувшинов (XXXVII).
Однако все их пение и чары мало чего стоили, и хотя корни Древ, кажется, выпивали все, что Валар могли излить, однако Валар не видели ни возобновления движения жизни, ни малейшего проблеска света; ни увядший лист не пылал соком, ни цветок не поднимал свой поникший стебель. В безумии своего горя Лориэн и Вана действительно бы излили все последние остатки света, которые сохранили Валар, если бы на счастье, Манвэ и Аулэ не наткнулись на них в тот час, привлеченные их пением во мраке, и не остановили их, сказав:
- Се, Вана, и ты, Лориэн, что это за безрассудство? И почему вы сначала не посоветовались со своими братьями? Ибо разве вы не знаете, что то, что вы, не задумываясь, проливаете на землю, является более драгоценным, чем все, что есть в мире; и когда оно исчезнет, возможно, вся мудрость Валар не сможет дать нам больше (XXXVII).
Тогда Вана сказала:
- Прости, о Манвэ Сулимо (или Thulimo), и пусть моя печаль и мои слезы будут моим оправданием; однако прежде этот напиток никогда не переставал освежать сердце Лаурэлин, и она всегда приносила в ответ плод света, более обильный, чем мы то, что мы ей давали; и я думала, что Валар сидят во тьме в своих залах и, несмотря на тяжесть своего горя, не пытаются излечить свои недуги. Но вот, теперь мы с Лориэном применили наши заклинания, и они ничем не смогли помочь, - и Вана заплакала (XXXVII).
И многие думали, что эти двое, Лориэн и Вана, возможно, не смогли исцелить раны Лаурэлин и Сильпиона, поскольку в их заклинаниях не было смешано ни одного слова Леди Земли, матери этой магии. Поэтому многие говорили:
- Давайте найдем Палуриэн, ибо благодаря ее магии, возможно, эти Древа снова испытают некоторую часть своей древней славы. И тогда, если свет возродится, Аулэ и его мастера смогут исправить раны нашего прекрасного королевства, и счастье снова будет между Эрумани и Морем. - но о тьме и злых днях, которые уже давно были за пределами Валинорэ, мало кто задумывался или думал (XXXVII).
Валар и эльфы позвали Йаванну, и она пришла и спросила их, чего бы они хотели, и, услышав, она заплакала и заговорила перед ними, говоря:
- Знайте вы, о Валар, и вы, сыновья и дочери эльдар, Дети Илуватара, первые потомки лесов Земли, что никогда больше не смогут эти Два Древа зацвести, а другие, подобные им, не смогут быть воплощены в жизнь в течение многих, многих веков мира*(1). Многое будет сделано и завершено, и Валар состарятся, и эльфы почти угаснут, прежде чем вы увидите возрождение этих Дерев или вновь зажженное Волшебное Солнце. - И Валар не знали, что она имела в виду, говоря о Волшебном Солнце, и не знали еще долгое время после этого. Но Тулкасто, услышав, сказал:
- Почему ты говоришь эти слова, о Кэми Палуриэн, ведь предсказания не в твоем обыкновении, и предсказания зла меньше всего? - И были другие, которые сказали:
- Да, и никогда прежде Кэми, Леди Земли, не была жесткой в совете и не испытывала недостатка в заклинании глубочайшей добродетели, - и они умоляли ее проявить свою силу.
Но Йаванна сказала:
- Это судьба и Музыка Аинур. Такие чудеса, как эти Древа из золота и серебра, даже Валар могут сотворить только один раз, и то в молодости мира*(2); и все мои заклинания не помогут сделать то, о чем вы сейчас просите (ХХXVII).
Тогда Вана сказала:
- Что скажешь ты, Аулэ, могучий изобретатель, которого зовут и-Талка Марда, Кузнец Мира*(3), за мощь твоих работ, как нам получить свет, необходимый для нашего блаженства*(4)? Ибо что такое Валинорэ без света, или что ты за творец, если ты теряешь свои навыки, как, мне кажется, в этот час сделала твоя супруга? *(5) (ХХXVII).
- Нет, - сказал Аулэ, - свет не может быть создан кузнечным искусством, Вана Лаиси, и даже никто из Валар не сможет изобрести источник света, если сок Древ чудес высохнет навсегда.
Но Палуриэн в ответ также сказала:
- Послушай, Туивана, и вы, рядом, Вали и эльфы. Вы всегда думаете только о Валинорэ, забывая о мире снаружи? Ибо мое сердце говорит мне, уже давно пришло время Валар снова вступить в битву за мир и изгнать оттуда силы Моринготто, прежде чем они обретут непреодолимую силу.
Но Вана не понимала мыслей Палуриэн, думая только о своем золотом Древе, и она осталась недовольна, но Манвэ и Варда, а с ними Аулэ и Йаванна, удалились оттуда, и на тайном совете друг с другом они приняли глубокие и обстоятельные планы*(6), и в конце концов они задумали сообщение надежды (XXXVII).
2.
Манвэ снова созвал весь народ Валинорэ, и эта огромная толпа собралась даже в беседке Ваны среди ее роз, где были фонтаны Кулуллина, ибо равнина снаружи теперь была холодной и темной. Пришли даже вожди эльфов. и сели у ног Валар, хотя раньше этого не делалось*(7); но когда все собрались вместе, Аулэ встал и сказал:
- Слушайте все вы. Объявляю сообщение Манвэ Сулимо Валатуру и Валахиру (Владыки Валар и Лорда Валар), и в нем присутствует мнение Леди Земли и Королевы Звезд, и мой совет не отсутствует также (XXXVII).
Затем наступила великая тишина, чтобы Манвэ мог заговорить, и он сказал:
- Вот, мой народ, время тьмы легло на нас, и все же я мыслю, что это произошло не без желания Илуватара. Ибо Валар почти забыли мир, который лежит, не ожидая лучших дней, и людей, младших Детей Илуватара, которые скоро должны прийти. Поэтому теперь засохли Древа, которые так наполнили нашу землю красотой и наши сердца весельем, что в них не возникало более обширных желаний, и поэтому, смотрите, теперь мы должны обратить наши мысли к новым творениям, с помощью которых можно распространить свет как на мир снаружи, так и на Валинорэ внутри (XLVII).
Затем он рассказал им о тех запасах сияния, которыми они еще обладали; ибо серебряного света у них не было большого запаса, кроме того, что еще лежал в Тэлимпэ, и еще меньшей меры, которую имел Аулэ в чашах в своей кузнице. И некоторое количество с любовью сохранили эльдар в крошечных сосудах, собрав серебряную росу, пока она текла и уходила впустую в почву вокруг пораженного ствола, но этого было достаточно мало (XXXVII).
Малость их запаса белого света объяснялась многими причинами: Варда широко использовала его, когда зажигала на небесах могучие звезды, как при приходе эльдар, так и в другие времена*(8). Кроме того, Древо Сильпион приносило росу света не так обильно, как это обычно делала Лаурэлин, и, тем не менее, поскольку роса Сильпиона была менее горячей и огненно-нежной, Валар и эльфы всегда нуждались в ней в своих магических ремеслах и смешивали ее со всеми возможными вещами, которые они придумали, и нолдоли главенствовали в этом (XXXVII).
А золотой свет, который даже Валар не могли приручить для своих нужд, они были вынуждены собирать в огромном чане Кулуллин для великого увеличения его фонтанов или в других ярких чашах и широких прудах вокруг своих дворов, для здоровья и славы, ибо сияние золотой росы было очень велико. В самом деле, сказано, что те первые создатели драгоценностей, из которых Фэанаро имеет наибольшую известность, одни из эльдар знали тонкий секрет приручения золотого света для своих целей, и они осмелились использовать свои знания, но очень экономно, и теперь это знание исчезло вместе с ними с Земли*(9). Но даже у этого золотого сияния не было постоянного источника теперь, когда Лаурэлин больше не роняла свою прекрасную росу. Из-за этой неизбежности Манвэ составил свой план, и он был почерпнут из того самого посева звезд, который сделал Варда в былые времена; ибо каждой из звезд она дала сердце из серебряного пламени, помещенное в сосуды из кристаллов, бледного стекла и невообразимых веществ самых слабых цветов*(10); и некоторые из этих сосудов были похожи на лодки, и, поддерживаемые своими сердцами света, они всегда путешествовали по Ильвэ*(11), но не могли они взлететь в темное и хрупкое царство Ваитйа*(12), которое находится за пределами всего. Теперь крылатые духи высочайшей чистоты и красоты - даже самые неземные из тех ярких хоров манир и сурули*(13), которые путешествуют по залам Манвэ на Таниквэтиль или пересекают все воздушные потоки, движущиеся по миру, - сидели в этих звездных лодках и водили их по извилистым курсам высоко над Землей, а Варда давала этим звездам имена, но известны немногие из них (XXXVII).
Были и другие звезды, чьи сосуды были подобны полупрозрачным лампам, дрожащим над миром, в Ильвэ или на самых границах Вильны и воздуха, которым мы дышим, и они мерцали и угасали под воздействием верхних ветров, но оставались там, где висели и не двигались; и некоторые из них были очень великими и красивыми, и Валар и эльфы среди всего своего богатства любили их; и именно глядя на них, ювелиры черпали свое вдохновение. Не в последнюю очередь они любили Морвинйон (Morwinyon) на западе, чье имя означает "Блеск-в-сумерках"*(14), и о его пребывании на небесах было сказано много; а также о Ниэллуйне, Лазурной-пчеле. Ниэллуйн, и сейчас могут видеть все люди осенью или зимой, горящим у подножия Тэлимэктара, сына Тулкасто, чьей истории еще предстоит быть рассказанной*(15) (XXXVII).
В этой великой речи, самой могущественной из когда-либо произнесенных Манвэ перед Валар, Манвэ нежно и любяще упомянул о звездах. Ибо вот, он желал таким образом заставить сердца Валар задуматься о своем замысле, и, заговорив о звездах, он так сформировал свои последние слова:
- Вот, - сказал Манвэ, - это уже третья попытка Валар принести свет в темные места, и как Лампы Севера и Юга, так и Древа равнины, Моринготто разрушил. И только в воздухе Моринготто нет силы для зла, поэтому я даю совет нам построить огромный корабль, наполненный золотым светом и накопленной росой Лаурэлин, и он будет плавать, как могучий корабль высоко над темными царствами Земли. Там он проложит путь далеко по атмосферам и прольет свой свет на весь мир между Валинорэ и восточными берегами (XXXVII). - Манвэ запланировал курс корабля света между востоком и западом, ибо Моринготто владел севером, а Унгвэлиантэ югом, тогда как на Западе находился Валинорэ и благословенные царства, а на востоке были великие области темных земель, жаждавших и требовавших света (XXXVII).
Говорят, что хотя некоторые из Валар, будучи ангелическими существами, могли бы, если бы они пожелали, с огромной скоростью пронестись через Вильну и низкие небеса, но никто из Валар, даже сам Мэлько (пока он был Мэлько), не смог бы это сделать, и никто другой, кроме Манвэ и Варды и их народа, не сможет выйти за пределы небес и Арды: ибо таково было слово Илуватара, когда он ускорил их в мир по их желанию, что они должны вечно обитать в мире, если однажды они войдут в него, они не должны покинуть мир до тех пор, пока не наступит Великий Конец, вплетенные в нити судьбы Мира и став его частью. Более того, только Манвэ, зная чистоту и славу его сердца, даровал Илуватар возможность посетить самые крайние высоты; и вдыхая великую чистую Безмятежность, лежащую так высоко над миром, что ни тончайшая пыль его, ни легчайший запах его жизни, ни малейшее эхо его песни или печали не доносится туда; но далеко внизу мир бледно светится под звездами, и тени Солнца и Луны, идущих взад и вперед от Валинорэ, трепещут на лице мира. Там Манве Сулимо часто ходил далеко над [малыми] звездами и наблюдал за миром с любовью, и Манвэ находится очень близко к сердцу Илуватара (XXXVII).
Но это всегда было и остается величайшей горечью для Моринготто, ибо никоим образом он сам не мог больше покинуть лоно Земли, и, вероятно, вы еще услышите, как сильно возросла его зависть, когда огромные сияющие корабли отправились в плавание; но теперь стоит сказать, что слова Манвэ были настолько трогательны и так велика была их мудрость, что большая часть Валар сочла его цель хорошей и сказала:
- Пусть Аулэ займется тогда со всем своим народом постройкой этого корабля света, - и мало кто говорил иначе, хотя рассказывают, что Лориэн был мало доволен, опасаясь, что тени и тихие и тайные места перестанут существовать; и, конечно же, Вана мало о чем могла думать из-за своего сильного тщетного желания увидеть возрождение Древ (XXXVII).
Тогда Аулэ сказал:
- Задача, которую ты мне поставил, чрезвычайно трудна, но я сделаю все, что смогу, - и попросил помощи у Варды, создательницы звезд, и они оба ушли и надолго потерялись во мраке (ХХXVII).
3.
Как говорят*(16), Аулэ и Варда не смогли изобрести какое-либо вещество, которое не было бы 'слишком грубым, чтобы плавать в воздухе, или слишком хрупким, чтобы выдержать сияние Кулуллина (XXXVII), и когда об этом стало известно, Вана и Лориэн сказали, что, поскольку замысел Манвэ провалился, он должен приказать Йаванне попытаться исцелить Древа (XXXVII).
В конце концов Манвэ попросил Йаванну проявить свою силу, и ей это не понравилось, но шум народа удержал ее, и она попросила немного белого и золотого сияния; но Манвэ и Аулэ выделили только два маленьких фиала, сказав, что, если бы древний подход имел силу исцелить Древа, они бы уже цвели, потому что Вина и Лориэн неустанно выливали росу на их корни. И вот печально Йаванна стояла на равнине, и ее фана дрожала*(17), и ее лицо было очень бледным из-за великих усилий, которые она прилагала, борясь против судьбы*(18). Золотой фиал она держала в правой руке, а серебряный в левой, и, стоя между Древами, она подняла их высоко, и пламя красного и белого цвета поднялось из каждого, как цветы, и земля задрожала, и земля разверзлась, и рост цветов и растений поднялся оттуда вокруг ее ног, белых и синих с левой стороны, а красных и золотых справа, а Валар сидели неподвижно и в изумлении. Затем она бросила каждый фиал на соответствующее Древо и запела песни неувядающего роста и песню воскресения после смерти и увядания; и вдруг она замолчала. На полпути она стояла между Древами, и наступила полная тишина, затем послышался сильный шум, и никто не знал, что произошло, а Палуриэн лежала в обмороке на Земле; но многие подскочили к ней и подняли ее с земли, и она задрожала и была испугана (XXXVII).
-Напрасно, дети Валар*(19), - воскликнула она, - вся моя сила. Се, по вашему желанию я излила свою силу на Землю, как воду, и, как воду, Земля высосала ее из меня: она ушла. и я больше ничего не могу сделать.
И Деревья стояли неподвижно, изможденные и суровые, и все плакали, глядя на Йаванну, но Манвэ сказал:
- Не плачьте, дети Валар, о непоправимом вреде, ибо многие прекрасные дела, возможно, еще предстоит совершить, и красота не исчезла на Земле, и все замыслы Валар не сошли на нет; - но, тем не менее, народ покинул то место в печали, за исключением только Ваны, а она прижалась к стволу Лаурэлин и плакала (XXXVII).
4.
Настало время самой слабой надежды и самой глубокой тьмы, обрушившейся на Валинорэ за всю историю; и Вана все еще плакала, и обвила своими золотыми волосами ствол Лаурэлин, и ее слезы тихо капали на его корни; и когда роса ее нежной любви коснулась этого дерева, вот, в этих темных местах родился внезапный бледный свет. Затем с удивлением посмотрела Вана, и там, где упали ее первые слезы, у Лаурэлин вырос побег, и он распустился, и бутоны были все золотые, и оттуда исходил свет, как солнечный луч под облаком (XXXVII).
Затем Вана пробежала короткий путь по равнине, и возвысила свой прекрасный голос, вложив в него всю свою силу, и он, слегка дрожа, дошел до ворот Валмара, и все Валар услышали. Тогда сказал Омар:
- Это голос плача Ваны, - но Салмар ответил:
- Нет, слушай больше, ибо скорее радость в этом звуке, - и все, кто стоял рядом, прислушались, и слова, которые они услышали, были "И калад энтулиэн", "Этот свет вернулся!" (XXXVII).
Тогда громкий ропот раздался на улицах Валмара, и народ толпился на равнине, и когда они увидели Вану под Древом и новый росток золота, тогда внезапно песня очень могучей хвалы и радости разразилась на всех языках; и Тулкасто сказал:
- Се, заклинания Йаванны оказались сильнее ее предсказаний! - Но Йаванна, глядя на Вану, ответила:
- Увы, это не так, ибо мои заклинания сыграли в этом лишь меньшую роль, и более могущественной была нежная любовь Ваны, и ее слезы, вот роса, более целебная и нежная, чем все сияние старины*(20); но что касается моего предсказания, скоро ты увидишь, Тулкасто, если ты только будешь наблюдать.
Тогда весь народ взглянул на Лаурэлин, и вот, новые почки раскрылись и выпустили листья, и они были из чистейшего золота и другого вида, чем в древности, и пока все смотрели, ветвь расцвела золотым цветом, и она была переполнена цветами. И, когда цветы полностью раскрылись, казалось, внезапно налетел порыв ветра и стряхнул их с тонких стеблей, облетев головы тех, кто смотрел, словно струями огня, и народ Валинорэ подумал, что в этом есть зло; но многие из эльдар гонялись за этими сияющими лепестками повсюду и собирали их в корзины, но, за исключением тех корзин, что были сделаны из золотых нитей или других металлов, корзины не могли содержать пылких цветов, и все они поглощались и сгорали, так что лепестки снова терялись*(21) (XXXVII).
Однако один цветок на новом побеге был больше остальных, более блестящий и более богато золотой, и он качался на ветру, но не падал; но рос, и вырастая из собственного сияющего тепла, он принес плод. Затем, когда его лепестки упали и были бережно сохранены, с ветви Лаурэлин уже свисал плод невероятной красоты, но листья ветки засохли, сморщились и больше не сияли. Но даже когда листья упали на землю, плод чудесно разросся, потому что в нем был весь сок и сияние умирающего Древа, и соки этого плода были подобны трепетному янтарному и красному пламени, а его косточки - как сияющее золото, но его кожура была совершенно прозрачной, гладкой, как стекло, чья природа пропитана золотом, и благодаря этому внутри можно было видеть движение его соков, словно пульсирующее пламя печи. Свет и богатство этого плода, а также тяжесть его плодородия стали настолько велики, что ветвь склонилась под ним и повисла огненным шаром перед их глазами (XXXVII).
5.
Тогда сказала Йаванна Аулэ:
- Подними ветку, мой господин, чтобы она не сломалась, и плод чуда не рухнул на землю; и это было бы величайшей жалостью, ибо знайте все, что это последнее пламя жизни, которое покажет Лаурэлин.
Но Аулэ стоял рядом, как будто погруженный во внезапную мысль, с тех пор, как плод созрел, и теперь он ответил, сказав:
- Действительно, очень долго мы с Вардой искали в заброшенных домах и садах материалы для нашего творения.*(22) Теперь я знаю, что Илуватар вложил мое желание в мои руки. - Затем, призвав Тулкасто на помощь, Аулэ отрезал стебель этого плода, и те, кто смотрел, ахнули и были поражены безжалостностью Аулэ (XXXVII). Громко они роптали, а некоторые кричали:
- Горе тому, кто снова грабит наше Древо! - и Вана пришла в великий гнев.
Но никто не осмеливался приблизиться, ибо эти двое, Аулэ и Тулкасто, едва могли унести даже на своих богоподобных плечах этот огромный огненный шар и шатались под ним. Услышав их гнев, Аулэ действительно остановился, сказав:
- Оставьте свою малую мудрость и наберитесь терпения, - но даже при этих словах его нога сбилась с пути, и он споткнулся, и даже Тулкасто не смог принести этот плод в одиночку, так что плод упал, и ударившись о каменистую землю, раскололся. Тотчас же вспыхнуло такое ослепительное сияние, как будто даже полный цвет Лаурэлин не отступил в прежние времена, и потемневшие глаза Вали были ослеплены так, что они отступили, ошеломленные; но столб света поднялся из этого места, поразив небеса, так что звезды побледнели над ним, и лицо Таниквэтиль покраснело вдалеке, и только Аулэ из всех, кто был там, не был тронут печалью. Тогда сказал Аулэ:
- Из оболочки этого плода я смогу сделать корабль света, превосходящий даже желание Манвэ, - и теперь Варда и многие другие, даже Вана, поняли его цель и обрадовались. И они сделали могучий выступ из скрученного золота и, усыпав выступ яркими лепестками собственного цветка плода, положили туда половинки полуденного плода и, подняв его множеством рук, унесли его с громким пением и великой надеждой. Затем, придя ко двору Аулэ, они поставили постамент с плодом, и после этого началось великое кузнечное дело Солнца; и это было самое искусно-чудесное из всех произведений Аулэ Талкамарда, произведений которого легион. Из этой совершенной кожуры он сделал сосуд, прозрачный и блестящий, но обладающий закаленной прочностью, ибо своими заклинаниями он преодолел его хрупкость, и утонченная изысканность оболочки от этого никоим образом не уменьшилась (XXXVII).
Теперь самое яркое сияние, излитое в оболочку, не пролилось и не потускнело, и этот сосуд не получил от Аулэ никакого вреда, но плавал бы он в воздухе легче, чем птица; и Ауле был вне себя от радости, и он сделал этот сосуд похожим на большой корабль, широкой посередине, вложив одну половину кожуры в другую, чтобы его прочность не была сломана (XXXVII).
Далее следует рассказ*(23) о том, как Вана, раскаявшись в своем прошлом ропоте, остригла свои золотые волосы и отдала их Валар*(24), и из ее волос сплели паруса и веревки, 'более прочные, чем когда-либо видел мореплаватель, но при этом такие тонкие, как паутина (XXXVII). Мачты и рангоут корабля были все из золота (XXXVII).
Тогда, чтобы Небесный Корабль был готов полностью, неувядающие лепестки последнего цветка Лаурэлин были собраны, как звезда, на его носу, а вокруг его фальшбортов были развешаны кисточки и ленты мерцающего света, и вспышка молния попала в ее мачту и стала вымпелом; но весь тот сосуд был до краев наполнен пылающим сиянием золота Кулуллина, и в нем смешали капли соков полуденных плодов, и они были очень горячими, и после этого лоно Земли едва могло удержать этот женский корабль, и она прыгала на удерживающих ее веревках, как плененная птица, жаждущая воздуха (XXXVII).
Тогда Валар дали этому кораблю имя, и они назвали еа Сари, что значит Солнце, а эльфы Ур, что значит жар; но в легендах и в поэзии она носит много других имен. Светильником Ваны она названа среди Валар в память о слезах Ваны и ее прекрасных локонах, которые Вана подарила; и нолдор меж собой на своем старом языке называют этот Небесный Корабль Галмир*(25), золотым блеском, и Глорвэнт*(26), золотым кораблем, и Браглорин*(27), пылающим кораблем, и многими другими именами, кроме этих; и ее имен среди людей никто не пересчитал (ХХXVII).
6.
Пока галеон Солнца строился, другие, недалеко от того места, где когда-то росли Два Древа, вылепили огромный басон*(28), и народ Валинорэ усердно трудились над ним. Его пол они сделали из золота, а стены - из полированной бронзы, и аркада золотых колонн, увенчанных огнями, окружала его, за исключением востока; но Йаванна наложила на него великое и безымянное заклятье, так что туда вылилась большая часть вод полуденного плода, и он превратился в огненную ванну. В самом деле, разве это не называется Танйасалпэ, огненная чаша, и даже Фаскаланумэн, Купальня Заходящего Солнца, потому что, когда Урвэнди вернулась с Востока с первым закатом Солнца пришедшего в Валинорэ, Корабль был спущен на воду, и его сияние освежилось перед новыми путешествиями, на следующий день, пока Луна держала Высокие Небеса (XXXVII).
Создание этого огненного места более чудеснее, чем кажется, потому что те сияния, разливаясь в воздухе, не тонули, но, наоборот, поднимались и уплывали далеко за Вильна, обладая предельной плавучестью и легкостью; но теперь ничто не ускользнуло от Фаскалан, который горел среди равнины, и оттуда в Валинорэ проникал свет, но из-за глубины басона он не распространялся далеко за пределы, и кольцо теней стояло близко (XXXVII).
И Манвэ сказал, глядя на славу этого корабля, когда он стремился уйти:
- Кто будет управлять этой лодкой и направлять ее курс над царствами Земли, ибо даже святые тела Валар, как мне кажется, не смогут долго выносить омовение в этом великом свете? *(29) (ХХXVII).
Но великая мысль пришла в сердце Урвэнди, и она сказала, что она не ужасна, и попросила разрешения стать госпожой Солнца и подготовиться к этой должности, как Илуватар заложил это в ее сердце. Тогда она приказала многим своим девам следовать за ней, особенно тем, кто прежде поливал светом корни Лаурэлин, и, сбросив свои одежды, они спустились в пруд Фаскалан, как купальщицы в море, и его золотая пена окутала их тела, а Валар не видели их и испугались. Но через некоторое время они снова пришли к медным берегам и были уже не такими, как прежде, ибо их тела стали светлыми и сияли, как будто от внутреннего пыла, и свет сиял от их членов, когда они двигались, и никакая одежда больше не могла покрыть их славные тела. Они были подобны воздуху, и они ступали так же легко, как солнечный свет по земле*(30), и, не говоря ни слова, они взошли на корабль, и это судно вздымалось на своих огромных шнурах, и весь народ Валинора едва мог удержать его (XXXVII).
И вот, наконец, по приказу Манвэ все поднялись на длинные склоны Таниквэтиль и увлекли за собой "и Калавэнтэ", Корабль Света*(31), и это не было большой задачей; и вот они стояли на широком пространстве перед великими дверями Манвэ, а корабль на западном склоне горы, дрожал и дергал свои путы, и его слава была уже настолько велика, что солнечные лучи лились на плечи Таниквэтиль, и новый свет был в небе, и воды Сумрачных Морей за ним коснулся такой огонь, какого они еще никогда не видели (XXXVII).
Говорят, что в тот час все существа, бродившие по миру, остановились и удивились, и Манвэ, обратясь к Урвэнди, сказал:
- Иди теперь, самая чудесная дева, омываемая огнем, и управляй кораблем божественного света над миром, - но Урвэнди не ответила, глядя только с нетерпением на Восток, и Манвэ приказал бросить веревки, которые удерживали ее (Корабль), и тотчас же Корабль Утра поднялся над Таниквэтиль и лоно воздуха приняло его (XXXVII).
7.
Когда Корабль поднимался, он горел все ярче и чище, пока весь Валинорэ не наполнился сиянием, и долины Эрумани и Сумрачные Моря не были залиты светом, и солнечный свет не разлился по темной равнине Арвалина, за исключением тех мест, где цепкая паутина Унгвэлиантэ и самые темные пары все еще лежат слишком густо, чтобы сквозь них могло просочиться какое-либо сияние (XXXVII).
Тогда все, подняв глаза, увидели, что небеса стали голубыми, очень яркими и красивыми, но звезды исчезли, когда великий Рассвет пришел в мир; и легкий ветерок дул из холодных земель навстречу Кораблю и наполнял его блестящие паруса, а белые пары поднимались к нему из туманных морей внизу, так что нос ее, казалось, рассекал белую и воздушную пену (XXXVII).
Но она (Корабль) не дрогнула, потому что манир (маиа Манвэ), который путешествовал вокруг нее, влек ее золотыми тросами, и все выше и выше поднимался огромный галеон Солнца, пока даже для взгляда Манвэ он не стал всего лишь огненным диском, окутанным завесой великолепия, который медленно и величественно кочевал с Запада (XXXVII).
Теперь, по мере того, как Корабль продвигался дальше, свет в Валинорэ становился все более мягким, а тени домов Валар становились длиннее, наклоняясь к водам Внешних Морей, но Таниквэтиль отбрасывал огромную тень, уходящую на запад, которая увеличивалась все больше и больше. длиннее и глубже, и таков был полдень в Валинорэ (ХХXVII).
Примечания.
*(1) Быть может, предсказание о том, что в Конце Мира будут вновь зажжены два Древа, говорит не о том, что Древа будут оживлены, а том, что будут созданы другие два Древа, такие же, но немного иные, также несущее в себе Неискаженный Свет.
*(2) Кажется, что здесь есть противоречие: сначала Йаванна говорит: "никогда больше не смогут эти Два Древа зацвести, а другие, подобные им, не смогут быть воплощены в жизнь в течение многих, многих веков мира". Потом продолжает: "Многое будет сделано и завершено... прежде чем вы увидите возрождение этих Дерев или вновь зажженное Волшебное Солнце (метафора Древ)". И заканчивает словами: "Такие чудеса, как эти Древа из золота и серебра, даже Валар могут сотворить только один раз, и то в молодости мира". Скорее всего, дело в том, что для эльфов, передававших рассказ об этих событиях, было не ясно, что же именно случится с Древами, и потому мы также не имеем четкой информации на этот счет.
*(3) Кузнец мира - i Talca Marda, где i, очень грубо говоря, определенный артикль, хотя так же в квэнйа i, как "ку" на Плюке, может означать огромное количество слов - обычно вводных, или междометий, или местоимений. Подробнее смотрите работу "Статьи о квэнйа и самоучитель квэнйа", главы "Частицы".
*(4) По своим поступкам и словам Валиэ Вана представляется не слишком умной девой, думающей только о своем блаженстве, танцах и удовольствиях и готовой растратить без спроса общее сокровище в погоне за желаемым ею. Но разумеется это не та Вана, какой она была в Замысле, а та Вана, которой Валиэ стала поддавшись своим желаниям, эгоизму, и затемнившись.
*(5) Поведение Ваны становится настолько возмутительным, что просто обезоруживает. Она не думает не то что о нуждах мира, но даже о Валинорэ и других Валар. Она упрекает Йаванну, для которой гибель Древ не просто потеря блаженства, а гибель любимого детища и лучшего творения, при том, что пока Йаванна искала Мэлькора, сама Вана ничего не делала, кроме того, что сначала плакала, а потом растратила драгоценную росу.
*(6) Валар больше не были единым целым, более того - Манвэ, Король Валар, был вынужден тайно от большинства обсуждать дела Мира с теми, кто его поймет. Сторонники Нолофинвэ и сторонники Валар обвиняли Фэанаро в бунте против Валар, чему не было ни одного подтверждения фактами, но при этом сами Валар открыто не повиновались Манвэ, и Король Валар был вынужден обсуждать дела Арды тайно от большинства в Валинорэ.
*(7) В действительности ранее уже упоминалось, что некоторые эльфы сидели у ног Валар в Круге Судеб, но, быть может, в действительности, до Затемнения Валинорэ эльфы так не поступали, и это вставка позднего автора, привыкшего к "новым порядкам" и уже не помнившего или не знавшего, что раньше было иначе. Теперь же, после Затемнения Валинорэ, эльфы всеми силами выказывали лояльность Валар, ставшими воистину их господами, а также искали у Валар защиты от надуманных страхов и возвращения комфортной жизни - "блаженства". С другой стороны, в абзаце говорится, о том, что у ног Валар сели вожди эльфов (то есть младшие, а может быть, и старшие лорды), чего раньше никогда не было - таким образом, быть может, и раньше возле ног Валар сидели эльфы, но никогда среди них не было вождей эльфов, а теперь, при новых порядках, и лорды аманэльдар стали сидеть у ног Владык.
*(8) Имеются в виду Малые Звезды купола Нурмэнэль над Валинорэ, а не звезды Эа.
*(9) Ранее уже говорилось, что нолдор превзошли своих учителей Валар и маиар, но теперь мы узнаем примеры, в чем именно - например, в том, что лишь некоторые нолдор знали секрет и могли работать с росой Лаурэлин.
*(10) Казалось бы, звезды Нурмэнэль сделаны по принципу, очень похожему на принцип создания Сильмариллей - прозрачная скорлупа, в которую залита роса Древа. И эти малые звезды были настолько яркими, что освещали Аман по "ночам", во время цикла одиночного цветения Тэлпэриона. И все же, малые звезды Варды не были живыми созданиями и не были уникальными, и... не хранили в себе Свет, как Сильмарилли, хотя и содержали свет Древ.
*(11) Ильвэ - слой воздуха, в котором был разлит первоначальный Свет, данный миру Единым. Почти весь Ильвэ был собран Вардой над Валинорэ еще до прихода эльфов, но часть Ильвэ вернулась в Эндорэ, когда Валар шли на войну с Мэлько; и в тех местах, где бывали Валар, в Эндорэ остались светлые звездные сумерки.
*(12) Vaitya состоит из слов Ваи (Vai), соединительной согласной (-t-) и суфикса принадлежности -ya. Таким образом, царство Ваитйа дословно значит "царство, принадлежащее Ваи". Ваи - внешний "Океан" - космос, в котором находятся Великие звезды и другие миры Эа.
*(13) Манир и сурули это название народов маиар Манвэ.
*(14) Morwinyon соответствует звезде, которую мы знаем как Арктур. Однако, крайне неверно произносить название Morwinyon через звук "в", в русском написании Морвинйон, т.к. в квэнйа слова winya и vinya имеют два разных значения: winya - "вспыхивать, блестеть" (QL: 104), vinya - "новый, молодой" (VT47:26). И если Morwinyon означает "Блеск-в-сумерках", то Морвинйон будет записан как Morvinyon и будет означать "Новая-ночь" или "Юная-ночь". По этому, наиболее корректно будет произносить слово через "w".
*(15) Многие звезды Нурмэнэль копировали расположение и пути Великих Звезд - поскольку Великие Звезды были установлены таким образом, чтобы влиять или быть связанными с событиями в Эа. Что касается созвездия Тэлимэктара, или Тэлимехтара, это "небесный мечник", и мы знаем это созвездие Великих Звезд под именем Орион. А Ниэллуйн это отображение звезды, известной нам как Сириус.
*(16) У нас нет текста Профессора об этом фрагменте, у нас есть только краткий пересказ Кристофера, который, к сожалению, мог упустить что-то важное или намеренно исказить рассказ. Но пересказ касается только этого абзаца, дальше Повесть возобновляется.
*(17) В оригинале сказано "her form" - ее форма, ее тело, по тому что у Валар нет настоящих тел, их тела это только форма, или фана.
*(18) Йаванна видела, что сейчас Древа не возродить и, быть может, именно эти древа не возродить уже никогда - поэтому Валиэ боролась с судьбой, по желанию многих Валар.
*(19) Видимо, именно валаринди подскочили к Йаванне и подняли ее, и теперь, очнувшись среди них, Кэмэнтари обращалась к ним. Потому что невозможно, чтобы "детьми Валар" были названы эльфы - Дети Единого.
*(20) И значит, хотя и казалось, что Вана вела себя эгоистично, но в действительности мы видим, что она любила Лаурэлин и горевала о ее гибели. Это хороший пример того, как не зная внутренней мотивации, мы можем неверно истолковывать поступки и даже ложно обвинять их совершающих. И чтобы уменьшать подобные ситуации, нам самим всегда стоит пояснять свои действия.
*(21) Этот сказочно красивый рассказ дает нам узнать немного о быте живших в Амане - часть их корзин были из золотых нитей или других металлов.
*(22) Заброшенные дома и сады - это дома и сады Тириона, из которого ушли все нолдор. И теперь двое великих Вали ходили по этим домам, надеясь найти у мастеров что-то, что можно было бы использовать для создания света Миру.
*(23) У нас опять же нет этого рассказа, есть только вот этот краткий пересказ Кристофера о том, что говорилось в рассказе.
*(24) В действительности это немного странный рассказ, и скорее легенда, нежели быль, ведь у аинур нет тел, есть только фана, облик, который они принимают. И если убить аина, то его фана развеивается облаком или едким дымом (у падших). Таким образом, не должны ли были испариться и волосы Ваны, будучи отстриженными? С другой стороны, быть может, покаяние Ваны как раз заключалось в том, что волосам была придана большая вещественность? А может быть, как будут рассмотрено позднее, дело вовсе не в вещественности, или, точнее, в другом роде вещественности, которая была нужна для создания Солнца.
*(25) Галмир - название на гномише, древнем языке нолдор, довольно мало развитом и систематизированном. Быть может, если бы не распри среди нолдор, этот язык был бы более полным. На квэнйа название Галмир будет звучать как Калмир.
*(26) Названию Глорвэнт на гномише, соответствует квэнийское название Лаурэвэнтэ (Laurewente).
*(27) "Золотая Карета" или "Пылающий сосуд" - также название на гномише.
*(28) Слово "bason" на данный момент используется в основном только английской церковью, и это вариант слова basin - открытый, обычно круглый сосуд с покатыми или изогнутыми сторонами; или - причал, построенный в гавани или на реке, на которую заметно влияет прилив.
*(29) В другом тексте уже говорилось, что Ариэн Урвэнди, дева Солнца, сбросила с себя тело и управляла кораблем в виде чистого пламени - видимо, это именно то, о чем говорил Манвэ: любые тела, даже оболочки Валар, не могли долго пребывать в вечном свете. Подобно тому и в Чертоге Илуватара у аинур не было тел.
*(30) В данной прекрасной легенде не говорится четко о том, как стали выглядеть Урвэнди и ее девы - то ли как полупрозрачные обнаженные феи, то ли - как сияющие духи, на которых не могла удержаться ни одна одежда - ведь для Валар тела были одеждой.
*(31) i-Kalavente, где i что-то типа "этот", Kalavente - Корабль-света.