Ларкатал, которому Эвег предложил самому разобраться со скулящими орками, поморщился.
- Гадко. Орки есть орки, но это будет уже... не бой, а казнь, - нолдо показалось, что он понял причину радости Эвэга, ждавшего, что эльф сам убьет рабов: целитель даже кляп делал не из грубой веревки, а из черного шелка... - Тебе тоже противно убивать их вот так?
- Гадко, - иронично повторил Эвег. - А что предлагаешь, отпустить их?
Ларкатал посмотрел на орков снова.
- Взять бы с них слово, что не будут больше сражаться против эльфов и людей, но орки не умеют держать обещания. И если верно, что они искаженные Эрухини, отпустить их в Мандос будет лучшим для них же самих.
- Тогда сделай для них это доброе дело, - посоветовал умаиа любителю поговорить. О том, что орки в действительности были выведены из диких зверей, Энгватар говорить не стал*(1): с чего бы ему образовывать эльфа?
- Дай мне оружие, пусть они уйдут быстро и легко, - решился Ларкатал. Ничто из того, что он мог бы сделать голыми руками, легкой смертью не было. - Или разбирайся с ними сам.
- Оружие в твоем распоряжении, - поклонился Эвег, широким жестом обводя ножи и другие орудия для пыток.
Ларкатал выбрал самый острый нож - чтобы быстро заколоть им тварей. Если он оставит это на умаиа, тот может убить рабов куда более жестоко... Эльф успокаивал и накручивал сам себя, а умаиа незаметно усмехался.
- Встаньте, - произнес Ларкатал оркам, но не ударил. А потом и вовсе отложил нож. - Нет, хоть это и орки, если я поступлю так, здесь и сейчас, я исполню дело палача.
Эвег скривился и вышел за дверь, оставив Ларкатал и орков одних в камере. Или они нападут на голуга сами, или целитель приведет тех, кто с ними покончит. Отпустить бы этих орков в набег на деревню в Брэтиле, а потом показать Ларкаталу всех убитых, искалеченных и изнасилованных этими орками, потому, что нолдо "не захотел стать палачом".
Один из орков в самом деле напал на Ларкатала, и нолдо, уже защищаясь, схватил нож и убил его. Второй же пал ниц и дрожал. Эльф передернул плечами, забрал свою одежду и вышел из камеры, оставив лежащего.
Навстречу Ларкаталу шел Эвег с другим орком, матерым и вооруженным топором.
- О, ты уже здесь? - деланно удивился умаиа. - Пойдем, мне велели заняться твоими ранами.
Ларкатал понял, что орка в камере убьет другой орк. Что ж - так было лучше: орков будет меньше, но казнит его - не он. Эльф был готов обречь других на смерть и страдания, если при этом оставит свои руки чистыми.
***
Эвег привел Ларкатала в камеру-целительскую и быстро обработал его раны. Заживить порезы на пальцах - несколько касаний; поверхностный ожог на груди - немного дольше. Ларкатал знал о целителе слишком много и мог отомстить за боль и неудобства, потому Эвег исцелял, снимая боль, и был осторожен.
- Маирон собственноручно пытал тебя. Думаю, ты это ему не простишь? - заметил умаиа.
- Так было нужно, * возразил нолдо. - Странно, что ты служишь здесь, ведь ты, кажется, ненавидишь Гортхаура... Но куда более странно, что когда я не стал убивать орка, ты позвал для того другую тварь, а сам не стал убивать... - за этим стояло что-то большее, чем "противно".
- Я не убиваю, не наношу ран. Я целитель, - раздраженно пояснил Энгватар. Рассорить Ларкатала и Маирона явно не получалось. - Пойдем, отведу тебя к Повелителю.
- Ты получаешь удовольствие от боли тех, кого лечишь, но избегаешь того, чтобы ранить и убивать даже орков, и сумел сберечь это... - в задумчивом голосе Ларкатала слышался отзвук уважения. - Желаю сберечь и впредь, рано или поздно у тебя постараются это отнять.
- Не отнимут, - сказал Эвег. - Властелин Севера ценит мои способности к исцелению и не станет их ослаблять.
***
Исцеленный Ларкатал вошел в покои Саурона и увидел укрытого шкурами Ароквэна.
- Я ухожу, и Химйамакиль тоже, - произнес лорд, увидев Ларкатала. В голосе Ароквэна не было вины, но была надежда, что все будет хорошо.
- Гортхаур согласился... отпустить тебя просто так? Я просил его, но он называл это невозможным.
- Он и мне так сказал; но я рассказал о защите Улмо, ведь этим не может воспользоваться Ангамандо. И он ответил, что многие теперь отвернутся от Севера.
- Это может повлиять и на него самого, - согласился Ларкатал. - Он помог тебе и получил в ответ то, что может помочь ему.
- Если бы не твои слова о нем, не эта нежданная помощь, - Ароквэн был потрясен и опустошен пережитым за этот необычайный день, - я не стал бы говорить; но раз мои слова обернутся ко благу, то сказать стоило... - это не было предвидением, Ароквэн просто так думал, или хотел думать. Ведь если слова Ароквэна вели к добру, то он и не выдал ничего, а, наоборот, был молодцом, что заговорил.
Ларкатал обнял товарища и пожелал светлого пути.
***
Волк велел отнести Ароквэна на носилках в башню, туда же отвели Химйамакиля. Зато забрали Нэльдора и Ламмиона - завтра они будут на свободе. Этих двоих отвели в одну из комнат и дали выпить сонного зелья:
- Пейте, вы очнетесь на опушке Таурэ Хуинэва.
Эльфы выпили зелье и вскоре погрузились в глубокий сон. И тогда Фуинор начал накладывать на них заготовленные чары. Он готовил их полночи и полдня, а теперь нити чар нужно было переплести с фэар эльфов. Они будут помнить, что были в плену, Нэльдор будет помнить пытки, Ламмион свою поездку в лес, но последних суток они не вспомнят, не вспомнят, что их отпустили. Ужас тени Таурэ Хуинэва будет предшествовать их пробуждению. Они не смогут выдать Маирона ни своим, ни чужим. Не смогут вспомнить, что они рассказали.
***
Задумчивый Волк и Ларкатал встретились вместе на обеде.
- Я пытаюсь помочь Энгватару несмотря на все, что он творил, но он... едва ли даже замечает это, - сетовал Ларкатал, не понимая, что выдает одного Темного другому, и в такой ситуации Энгватару несказанно повезло, что он "словно не замечал" помощи эльфа. - А я в продолжение дней не видел, что ты на многое готов ради меня и теперь дал свободу Ароквэну, не требуя от него полного ответа.
- Мне кажется, Энгватар боится тебя, - заметил Волк. - И то, что раньше приносило ему удовольствие, теперь вызывает лишь злость.
- Добрые вести, - кивнул нолдо. Если умаиа не получал больше удовольствия от того, что причинял боль другим, что-то в нем уже изменилось...
Если бы Энгватар узнал об этом разговоре, он боялся бы куда сильнее: Гортхаур заметил эту перемену, значит, будет теперь внимательно смотреть за ним...
За столом же Волк помолчал, а потом добавил:
- Я рад, что... еще двое уйдут. Но все равно остались те, кого завтра будут допрашивать, если мы не сможем помочь им сегодня. И... я причинил тебе боль. Я делал вид, что мучаю тебя. Ты не злишься на меня?
- Эта боль... Ты причинил ее не для того, чтобы чего-то добиться от меня или от Ароквэна, но чтобы помочь ему, по моему же замыслу, - Ларкатал, несмотря на волнение, принялся за зелень и суп. - Но другие... Я хотел бы им помочь, только не знаю, как. Им известно многое, чего они не должны рассказывать.
Когда обед закончился, Волк проводил Ларкатала в его комнату.
- Отдыхай, - Маирон сжал ладонями плечи нолдо, - я постараюсь что-то придумать. Ты многое пережил, положись пока на меня, а на свежую голову, глядишь, и ты что-то надумаешь.
***
Оставив Ларкатала, Волк спустился в камеру Таурвэ.
- Поговорим, эльф? - И Волк снова повторил все, что было ему известно о посольстве, плюс добавил к этому новые знания и свои догадки.
- Вряд ли ты знаешь много больше, чем уже сказано. Позволь помочь тебе. Я хочу, чтобы ты с Тардуинэ мог уйти. Вернуться к жизни, а не снова попасть на допросы и в рудники, - никогда раньше Волк не говорил с эльфами так добро и просительно. Но результаты перекрывали потраченные усилия.
Когда Саурон явился и предложил поговорить, Таурвэ собрался, готовясь к началу допроса: угрозам, удару Волей, боли, возможно, колдовству. Однако умаиа говорил с ним, и более того - просил. И ему было уже многое известно... Но ответ Таурвэ, по сути, не изменился:
- Нет. Нам не о чем говорить с тобой, Саурон.
Волк ждал отказа и не огорчился, зато услышал изменение в тоне эльфа, увидел его колебания - это было то, что нужно, чего Волк и желал достигнуть. И теперь, когда почва была готова, Маирон продолжил:
- Тардуинэ отказывается уходить без тебя. И это значит, что я не смогу его больше защитить, - Волк помолчал. - Тардуинэ жестоко пытали, не вини его за то, что он не выдержал. Но теперь, если он не уйдет, его будут допрашивать о Наркосторондо. И я не смогу помешать. А твой друг... он уже не выдержал однажды, выдержит ли теперь? Я не думаю, что то, что ты знаешь, стоит такого риска... и допросов тебя и друга.
За мягким, разве что не заботливым тоном (Саурон делал вид, будто допросы идут едва ли не против его воли), крылись угрозы. В сущности, в них не было почти ничего нового. О том, что их будут допрашивать, Таурвэ знал со времени, как их схватили. О том, что будут допрашивать о Наркосторондо - со времени, как о том объявили... Тардуинэ оставался, значит, он все же не был сломлен и, хотя под пытками и выдал, что знал о Посольстве, теперь собрался с духом. Единственное... друг действительно мог не выдержать снова. Таурвэ некоторое время мрачно смотрел на Саурона. Нет ничего, что стоило бы выдать Тьме - никогда не знаешь, чем она может воспользоваться и как. О задании он не сказал бы, и Тардуинэ не стал бы говорить, если бы не пытки.
- Ты обещаешь, что Тардуинэ и меня отпустят живыми, здоровыми, способными добраться до своих, без слежки за нами любым способом, не подвергнув перед тем никакому воздействию, будь то пытки, мороки, иное колдовство, яд, Воля, вещи с Темными чарами, и отпустят навсегда, а не захватят снова? - с Саурона станется дать свободу до выхода из долины Сириона, а там вернуть.
- Я выполню все, что ты перечислил, это полностью совпадает с моими планами. Кроме одного: я хотел наложить на вас заклятье забвения, о чем сказал и Ларкаталу. Но если ты требуешь обойтись без заклятий вовсе, то я могу исполнить и это, но при условии, что вы поклянетесь ни друзьям, ни врагам не говорить о том, что я вас отпустил. А также обо всем, что произошло здесь, на Острове. Однако такая клятва будет разъедать вас изнутри. Я советую тебе выбрать забвение. Ты будешь знать, что бежал, и ничто не будет тебя угнетать.
Клятва Темным о молчании? Или забвение? Таурвэ задумался. При клятве они будут знать правду, при согласии на заклятье - останутся в заблуждении. Есть возможность, что кто-то обнаружит заклятие и снимет его, и так узнает о том, что выяснил Саурон. Но вряд ли. Есть возможность, что само заклятье будет неполным, и что-то важное они с Тардуинэ смогут передать. А может быть, Темные оставят воспоминания, какие удобно оставить им самим. И не только это...
- Я предпочту клятву молчать, но знать правду... тому, чтобы позволить тебе выбирать, что я буду помнить, а что нет.
И, после обещания Саурона, Таурвэ рассказал о том, что он должен был обратиться к народу Халет, живущим в лесах - призвать их на борьбу... И Таурвэ отвели в башню, туда же привели и Тардуинэ. А Волк порадовал Ларкатала тем, что еще двое пленных обретут свободу.
***
До самого вечера ни пленников, ни "гостей" не тревожили. Линаэвэн и Вэрйанэр помогали на кухне, а после ужинали с задумчивым Мартом.
Когда тарелки были вымыты, Март повел Линаэвэн и Вэрйанэра в беседку на крыше одной из башен. Туда же пришел Фуинор.
Были теплые пледы, свечи, вино...
Линаэвэн беседовала с Вэрйанэром и с Мартом, а после пела песни при свечах и спрашивала Фуинора, чем он может помочь пленникам. Теперь дева знала, что многие обретут свободу.
Через какое-то время к ним присоединились Саурон и Ларкатал. Сначала Линаэвэн охватило напряжение, но умаиа не спрашивал ни о чем, даже не говорил - сидел и слушал.
Волк был задумчив. Он... наслаждался этим вечером. Молча и страстно. Он не желал, чтобы миг прекращался. Владыка давал ему власть, могущество, но то, что он получал здесь... этого было невозможно добиться оружием, угрозой, принуждением... Нужно было найти какой-то выход. Как обладать одним, но притом не потерять и другого. Наверное стоило больше обратить внимания на людей, воспитать себе больше Мартов.
Посреди этого "вечера", под мелодичный голос Линаэвэн, Эвег ввел в беседку Хэлйанвэ.
- Смотри, Вэрйанэр, тебя не обманули: с Хэлйанвэ все в порядке. А ты, фэаноринг, перестань бросаться на всех, раздели лучше этот вечер с нами.
Юный нолдо окинул собравшихся взглядом, в котором была гордость и такая горечь, что Линаэвэн вновь устыдилась, спрашивая себя - как она может быть здесь, петь и готовить для умаиар, вместо того, чтобы быть в подземелье с товарищами? Но нолдо обратился не к ней, а к Вэрйанэру:
- Ты защищаешь меня, но ты... ты ничего не выдал ради этого?
- Я ведь мало знаю о посольстве, - уклончиво ответил Вэрйанэр.
Хэлйанвэ шагнул было к воину, но это был лишь отвлекающий маневр, чтобы неожиданно напасть на Эвэга, приведшего его в беседку. Целитель защищался от фэаноринга, но не нанес пленнику ни одного удара в ответ; другие умаиар могли остановить эльфа немедленно, хлестнув Хэлйанвэ Волей, но Волк не стал это делать, и Фуинор, глядя на Вожака - тоже. Вместо этого оба Темных бросились отстаивать Энгватара силой своих рук. Хэлйанвэ сумел уклониться от Фуинора, но не от обоих умаиар вместе.
Вэрйанэр был связан обещанием оставаться в крепости, не бежать и не нападать, и потому он ничего не смог сделать, кроме как попытаться отвлечь внимание умаиар возгласами и брошенным себе под ноги кубком.
Ларкатал был ошеломлен тем, что Эвэг предпочел получить удар сам, но не ранить нападающего. И это побудило арафинвинга крикнуть:
- Эвэг не ответит тебе ударом, он целитель, - но Хэлйанвэ не слушал, и Ларкатал с запозданием вмешался в драку, схватив Фуинора за руку, надеясь, что умаиа ослабит хватку и выпустит юношу. При этом Ларкатал, как и Вэрйанэр, заметил, что Хэлйанвэ не ударили магией, хотя могли бы. Вэрйанэр решил, что это от того, что Темные держат свое обещание, даже несмотря на действия самого Хэлйанвэ.
Линаэвэн же боялась за вновь схваченного фэаноринга. Все переживания этих дней, все мысли о страдающих в подземелье товарищах привели к тому, что тэлэрэ поступила так, как даже не думала прежде. Глубоко вдохнув, дева взяла хрупкую свечу и попыталась ударить ею Саурона по руке. Зачарованная еще эльфами свеча, из тех, что спокойно горела на ветру, не погасла от замаха, но при ударе о руку Саурона сломалась пополам, и все еще продолжая гореть, упала на плиты пола.
- Беги! - крикнула дева Хэлйанвэ, как и в первый день не думая куда именно бежать на Острове.
Но фэаноринг не смог бы бежать, даже будь куда: Волк и Фуинор вцепились в Хэлйанвэ, мертвой хваткой. Жест Вэрйанэра не отвлек их, Ларкатал не стеснял движений, свеча Линаэвэн - что может быть глупее, нападать на аину огня и металла, с огнем? - Волк даже не обратил внимание на выпад тэлэрэ, но вот выкрик "Беги!" подал умаиа идею. Крутанувшись всем телом вокруг своей оси, чтобы оказаться спиной к эльфам, Волк вытолкнул Хэлйанвэ из беседки на лестницу. В самом деле - пусть бежит! Там его и схватят, и уже не будут нежничать, как здесь.
- Сражайся! Или эти твари теперь твои приятели? - крикнул Хэлйанвэ Вэрйанэру прежде, чем броситься прочь из беседки. Юный нолдо бежал вниз по ступеням башни и вспоминал, что ему говорили о Вэрйанэре; и теперь нолдо своими глазами видел, что Вэрйанэр не вступил в бой даже после призыва. Похоже, уступая врагам, теперь он вовсе перестал им сопротивляться.
***
Энгватар останавливал кровь, текущую из разбитого носа, и в общий кавардак старался не соваться. Внизу Хэлйанвэ и правда было кому встретить.
Начавшаяся было потасовка стихла, Март висел на Ларкатале, мешая сражаться, а все остальные не-умаиар в замешательстве замерли.
Фуинор же был доволен. Вчера он намеренно договорился с Линаэвэн об этой ночи только ради того, чтобы в нужный час привести сюда Хэлйанвэ и показать ему идиллию: как его товарищи тепло общаются с врагами. И все прошло так, как было задумано. А когда фэаноринга вернут в подземелье, Больдог покажет эльфу контраст...
- Кажется, вечер закончен, - вздохнул Волк. - Мне жаль, что так вышло, но вряд ли теперь удастся продолжить песни и разговоры.
Вэрйанэр не подавал вида, как сильно задет не столько словами Хэлйанвэ, сколько тем, что ради его защиты связал себя обещанием и теперь... не мог действовать как воин. И тем, что оказался в такой ситуации. И он, и Линаэвэн, и Ларкатал не могли не думать - что теперь с Хэлйанвэ?
- Еще прежде, - сдержанно и отстраненно произнес Вэрйанэр, - когда я был в гостях у Гортхаура, пока мы сидели за столом, в комнату привели Хэлйанвэ. Не Лаирсулэ, который не ударил бы, не тебя, Линаэвэн. И когда Хэлйанвэ ожидаемо напал, меня еще ставили перед выбором, чтобы я сам велел его связать.
Ларкатал промолчал, услышав это; лишь перевел на Саурона пристальный взгляд, словно вопрошая. Волк посмотрел в глаза эльфа в ответ:
- А еще ранее в тот день я допрашивал Ароквэна и Нэльдора, - или эльф не знает, кто он, Волк, такой? Или Ларкатал получил с тех пор мало подтверждений, что теперь все иначе, или Волк недостаточно старался? Он не собирался оправдываться, говорить, что не виноват, что это Энгватар привел сюда фэаноринга... но что-то сказать все же было надо. - В подземелье осталось всего двое. Хэлйанвэ и Кирион. Полагаю, Эвег надеялся, что, глядя на своих старших товарищей, юный фэаноринг согласится покинуть тюрьму и больше не возвращаться к допросам. Ты свидетель, Ларкатал, я делаю, что могу. Но я не могу просто так отпустить пленников.
Фуинор лишь смеялся про себя, слушая Вожака, а Эвег отвел взгляд. Он остро захотел, чтобы ему и правда было куда уйти...
- Да, я не мог бы ждать от тебя большего, чем ты делаешь, - ответил Ларкатал Саурону. Не того же, что умаиа полностью изменится в считанные дни*(2)? Плохо было другое... Ларкатал сейчас не мог помочь Хэлйанвэ, как должно. Ведь он не ударил Фуинора по-настоящему, пытался скорее остановить его, а не причинить вред. Хорошо ли внезапно напасть на тех, с кем только что пил вино, пел песни, кто доверяет тебе и делает многое ради тебя? ...А когда придут нолдор отбивать крепость, будет то же?! - Нам нужно поговорить с тобой.
- Хорошо, Ларкатал. Тогда пойдем и поговорим, - Волк обвел взглядом собравшихся, ободряюще улыбнулся Марту. - А вам пора по комнатам.
Линаэвэн была взволнована и думала о Хэлйанвэ, однако, она не могла не заметить того, как Саурон обращался с Ларкаталом. Совсем не так, как с ней, Нэльдором, Ламмионом, или Вэрйанэром. Саурон не сказал ничего о действиях Ларкатала, зато ответил на безмолвный взгляд, и в этом ответе слышалось: "Сейчас все не так..." И ей, на ее выпад, не ответил угрозой наказания кого бы то ни было. Из-за Марта - или из-за Ларкатала? Деве совсем не нравилось это сопоставление.
- Я знала, что Гортхаур очень ценит Марта, - медленно заговорила Линаэвэн, обращаясь к Ларкаталу. - Теперь узнала, что он высоко ценит и тебя.
Нолдо ничего не ответил, но заговорил Вэрйанэр:
- Гортхаур, я испросил у тебя защиту для Хэлйанвэ, - фэаноринг не тронут, но трое суток, что были отпущены для Кириона, истекли... и теперь, очевидно, палачи полностью сосредоточатся на синда. - А Кирион, его вы будете пытать? - эльф обвел взглядом собравшихся Темных. Любой из тех, с кем они сидели вместе под пледами, мог стать главным палачом или приказать оркам...
- Пленников будем допрашивать не мы, - ответил Фуинор. - Мы же будем делать все возможное для того, чтобы уговорить ваших спутников также обойтись без допросов, - Фуинор вовсе не разделял чувства Волка к Ларкаталу, но это было и не нужно: Фуинор просто шел за Вожаком.
***
Когда Хэлйанвэ сбежал вниз, то недалеко ушел. Как только эльф оказался вне видимости родичей, Больдог, скрываясь в тени, нанес удар Волей. Фэаноринг согнулся пополам, умаиа зажал тряпкой рот пленника и ждал, пока тот лишится чувств от боли.
Находящегося без сознания Хэлйанвэ втащили в знакомый ему застенок и закрепили в кресле. Эльфу было запрещено причинять физическую боль... но были и другие способы воздействия.
Когда нолдо очнулся, он понял, что, если его привязали к креслу, значит, мучить будут другого. Снова Акаса, несмотря на то, что он рассказал все, что знал, или - кого-то еще?!
- Я не буду говорить, даже если другие сдались, - с ненавистью сообщил фэаноринг пустой камере. Впрочем, кажущаяся пустота не обманывала эльфа.
Но пленнику ничего не ответили и никого не привели. Просто оставили нолдо одного: дали придти в себя, а заодно дали время разыграться воображению, пока эльф глядел на стену перед собой, покрытую засохшей кровью.
Прошло достаточно времени, прежде чем в камеру к нолдо вошел Фуинор.
- Я знаю, что ты горд и зол, Хэлйанвэ, но я пришел к тебе говорить, а не пытаться подчинить. Ты и Кирион, единственные два пленника, что остались в подземелье. Нет нужды держаться, мы знаем уже практически все. И твой родич, и Тардуинэ со своим другом, и Ароквэн, все они рассказали все, что знают и скоро будут на свободе. Тебе незачем упрямиться и молчать. Ты можешь уйти отсюда в любой момент.
Хэлйанвэ до сих пор не знал, сколь много уже знают Темные. Однако он отказался говорить наотрез. Что знал он, того другие не знали.
- Ты пришел пытаться не подчинить, а всего лишь обольстить посулами?! - юноша презрительно скривился. Фуинор не стал спорить с фэанорингом и вышел. Но пошел не наверх, а в камеру к Кириону.
- Ты, Хэлйанвэ и Линаэвэн, лишь три пленника, что остались из всего посольства. Мы знаем почти все о ваших заданиях, скажи ту часть, что знаешь ты, и получишь свободу, и уйдешь отсюда вслед за Ларкаталом.
Синда до сих пор молчал. Но он был потрясен вестью, что Ларкатал тоже уходит, и что друг... тоже сказал все, что знал...
- Дайте мне время подумать... - попросил Кирион.
Его оставили думать, а Хэлйанвэ вернули из застенка в камеру.
***
"Гостей" развели по комнатам, но Волк и Ларкатал говорили в кабинете Повелителя Острова.
- Я хочу сказать тебе о будущем, - начал нолдо. - Мне пришли на ум некоторые пути, куда может уйти тот, кто оставит Север. Возможно, ты сочтешь их не лучшими, но они могут подать тебе идеи... - И Ларкатал предложил умаиа почти все то же, что и Энгватару; но для Маирона самым реальным казался путь за Синие Горы, не на Химйарингэ (одно дело туда придет Темный целитель, другое дело один из полководцев и палачей; хотя если Саурон встанет по другую сторону, он может сделать многое в борьбе с Врагом).
Волк слушал Ларкатал и то, что эльф говорил... заставляло Маирона мрачнеть.
- Я не уйду в глушь, Ларкатал, такая жизнь не для меня. И в крепость к эльфам я прийти не смогу... разве что... ты проводишь меня туда? Но... нет, не сейчас, я не могу уйти сейчас, - Волк встал и начал нервно ходить по комнате. Оставить Север, Владыку? Нет, это невозможно. Но эльфы, он же явно видел, что сидит среди них, что его, Волка, любят и слушают. - Как все это невозможно...
- Да, я мог бы проводить тебя, - Ларкаталу показалось, что Гортхаур уйдет не однажды, а сейчас. Во всяком случае, примет это решение. - Я понимаю, что ты делаешь сейчас то, чего не делал никогда прежде, и тебе это трудно; понимаю и то, что пока все не изменится, и ты служишь Северу, ты не можешь никого не допрашивать, не вести войну, не передавать в Ангамандо то, что тебе рассказали... Но у меня есть Лорд, и есть долг противостоять Северу. Я поступил бы недостойно, отказавшись от борьбы, но так же я поступил бы недостойно, внезапно напав, после того, как принимал твою помощь... - Нолдо был напряжен. Не поздно ли он спохватился? - Я уже принял от тебя многое, и не знаю, когда бы я задумался о том, в какое положение это меня ставит, если бы не Хэлйанвэ. Я могу уважать тебя, могу быть благодарным, могу искать, что сделать для тебя в том, что никак не касается службы Ангамандо, но... придет время, когда мои родичи выступят против тебя и твоих умаиар, и я должен буду быть с нолдор. И если повторится подобное тому, что было сегодня, я должен сражаться за своих родичей по мере сил. А я пользуюсь твоей защитой и помощью. Я, - Ларкатал вспомнил, как сказал Гортхаур о Фуиноре, - не могу быть... как бы в твоей стае, вместе с Фуинором или Мартом, атан ведь тоже с тобой? Наверное, я опоздал с этими словами, когда ты уже сделал так много, но лучше уж поздно... Верным будет отказаться от твоей защиты и быть на положении пленника. Это твое решение, давать ли мне ее, связывать ли, но я сказал то, что должно было быть сказано.
Волк остановился и взял Ларкатала за плечи, посмотрел в его глаза:
- Похоже, что время пришло. Расскажи мне то, что ты знаешь, и уходи к своим. А я найду тебя позже. Обязательно. И буду помогать тебе во всем: в умении и в сражениях. Но мне нужно время, чтобы уйти от владыки Севера, - Волк понял, что нужно отпускать Ларкатала немедленно, потому что еще немного, и между ними навсегда ляжет пропасть, и он потеряет Ларкатала, а вместе с ним... может потерять силу и то видЕние. Никто не приведет его, ненавистного Саурона, к эльфам, не поможет остаться среди них...
Ларкатал заметил, что умаиа не остановился на словах "это невозможно", но продолжил: "Время пришло", "мне нужно время, чтобы уйти от Владыки Севера" - это были... не слова умаиа, и эльфу верилось, что все вскоре изменится; хотя Ларкатал и понимал, что все не будет просто - Гортхауру придется разобраться с тем, что он успел сотворить, вначале осознав, затем искупив... И все же нолдо ответил:
- Я помогу тебе придти и остаться среди моих родичей, советом и чем еще смогу, но... я не могу рассказать тебе о том, что мне известно, - Ларкатал понимал, что не должен рассказывать ни о чем. Он не должен так подводить Финдарато.
Волк еще больше помрачнел. Ларкаталу нужно было уйти. Что... что, если так и сказать?
- Я словно чувствую, что ты должен уйти. Что если ты останешься, дорога к эльфам для меня может оказаться отрезана. Я не знаю, что произойдет, быть может, с Севера придет приказ от Владыки, быть может, тебя от меня заберут... Потому, скажи мне хоть часть. Ароквэн сказал, ты будешь обучать Кириамо пользоваться видящими камнями - так ли это?
Ларкатал опустил глаза. Саурон говорил, что связывает именно с его уходом возможность раскаяния, и явно был откровенен. Возможно, умаиа верно предчувствовал. И чем тогда обернется отказ уходить? И при этом рассказать хотя бы часть и уйти, было неправильным. Ларкатал знал об этом. Хотя он мог и не открывать тайн, сказать о немногом.
- Я... не могу сказать даже часть; я знаю, что это будет ударом по моим родичам, знаю, что я бросаю их на муки, что подведу своего Лорда. И если я поступлю так, заранее зная, что это неправильно, я сам... уже не останусь таким, каков сейчас, и каким был прежде. И тебе тогда тоже помочь не смогу, - Ларкатал должен был уходить, но здесь еще оставался Энгватар, и он тоже начал меняться...
Итак, нолдо отказывался даже приоткрыть тайну. Волк отвернулся к окну, чтобы эльф не видел его лицо, и сжал пальцами подоконник. "Проклятый упрямец". Нужно было швырнуть его в подземелье, допросить... но нет, Ларкатал слишком силен, он сможет вынести все и молчать. А вот дорожку для себя тогда Волк закроет. Сделать что-то для себя, только для себя, иметь самую опасную из тайн от Владыки Севера... Впрочем, нет, если что-то о нем с Ларкаталом вскроется, Маирон всегда сможет сказать, что отпустил нолдо как того, кто поможет втереться к эльфам в доверие, шпионить средь них для Севера, сеять рознь... Значит риск минимальный. Нужно отпустить эльфа. Сегодня же.
- Хорошо. Я... я сделаю еще один шаг. Уходи сегодня же. Без тайн и ответов. Но обещай мне, - умаиа развернулся, глядя в лицо эльфа, - обещай мне, что никому не расскажешь обо всем, что здесь произошло и о своем спасении. Слова порождают слухи, и если до Владыки дойдет хоть что-то, я навечно буду заключен в Ангамандо, и даже жалким духом не смогу вырваться из его подземелий. Ради меня, ради того, чтобы я пришел к тебе, ты должен уходить и молчать обо всем, что было.