Иллюстрация к главе (скопируйте ссылку и вставьте в браузер вручную):
https://www.instagram.com/p/CXBotntqXdh/
Та же иллюстрация в ВК: https://sun9-82.userapi.com/s/v1/ig2/Aje1HL9rMl3GypFR4rZggRSA8HjNE9yeYgNn83Sr5XosaC40lSy_CeF08lnbqefBBa2Jht0j8KXaHTFRRpgjghYU.jpg?size=1065x704&quality=95&type=album
Еще несколько недель Маитимо оставался у целителя, прежде чем Маирон все же истребовал его для нового допроса. Волк желал завершить то, что давно готовил, но все время что-то мешало ему или отвлекало. И вот время мести наконец-то настало: в этот раз умаиа хотел ломать Маитимо не просто болью, но и воздействовать на нолдо чарами, расшатывая силы души эльфа. Волк знал, что фэанарион был способен защищаться от колдовства, и потому чары нельзя было просто направить, как Маирон поступил бы с мориквэнди. Для Нолдорана требовалось разработать особые условия, которые ослабят сопротивление эльфа и облегчат воздействие чар.
По приказу Волка Маитимо привели в совершенно темную пещеру, уложили на спину и зафиксировали ремнями на деревянном столе так, что трудно было даже шевельнуться. После чего пленника оставили одного и заперли дверь. Некоторое время Маитимо не было слышно ничего, кроме мерно каплющей воды: Волк надеялся, что, возможно, нолдо уснет.
***
Оставшись в темноте, эльф удивился - он ждал снова врезающихся в плоть когтей, в крайнем случае ожогов металлом (Саурон любил терзать, ощущая кричащую плоть руками, больше, нежели палить ее железом), но никак не ожидал того, что его просто оставят связанным. Тот некоторый опыт, что имел эльф, говорил: скорее стоит ждать не прямых пыток, а хитрости и, видимо, чар. Ну что же, чары так чары. Лежа в темноте, эльф начал дергаться: плавно и размеренно, монотонно и бесконечно, потому что знал - кожа ремней теряет хватку со временем. Хватило бы времени. Но никто приходить не собирался, и эльф с неослабевающим упорством шевелил ногами, плечами, руками, бедрами. Четыре движения вверх-вниз, четыре движения вправо-влево. Капающая равномерно вода была очень кстати - она не давала терять ритм.
Наконец, нолдо ощутил, что ремни поддались. Времени и упорства хватило. И хотя эльф еще не смог бы вскочить мгновенно, но если ему повезет и у него хватит времени, он сможет расстегнуть ремни и выбраться из пут.
***
Маирон периодически наблюдал за происходящим в камере. Маитимо не засыпал, но пытался двигаться; вначале умаиа счел эти движения бессмысленными, но затем понял, что ремни так могут быть ослаблены, и послал в камеру орков. Один из орков нес факел - умаиа в полной темноте мог ориентироваться, глядя через Незримое, а оркам пришлось бы двигаться наощупь. Другие шестеро рабов должны были вначале закрепить ремни заново, потом закрепить дополнительно цепями так, чтобы совсем обездвижить пленника.
Волк не знал, что Маитимо, хотя и с трудом, но уже мог высвободиться.
***
Когда орки склонились над пленником, эльф успел даже выкинуть вперед руки, пытаясь сопротивляться, но целиком развязаться и выскочить не сумел. Орки без труда зафиксировали фэанариона вновь, прикрутив нолдо к доске надежнее и опутав цепями, так, что и дышать получалось лишь поверхностно.
- Теперь не подергаешься! - орки злорадно хохотали, им было чему радоваться: сумей Маитимо вырваться, и им бы наверняка досталось от него, хорошо, если не прикончит.
Орки ушли и снова заперли за собой дверь, оставив нолдо в полной темноте. Маирон видел, однако, что монотонный звук капающей воды нисколько не усыплял фэанариона; нолдо был целеустремлен и сосредоточен... и наверняка готов к противостоянию заклятью. Нужно было что-то другое, чтобы ослабить сопротивление. Может быть, тоже монотонный звук, но как раз громкий, раздражающий?
Волк запустил орков обратно, велев им молчать и непрерывно бить в барабаны: этому темень не мешала. А сам Волк незримо наблюдал за реакцией пленника.
***
Нолдо, закрыв глаза, переживал свою неудачу. Не вырвался, не успел. И теперь прикручен так, что дергаться бесполезно. Зачем это Саурону, чего он добивается?..
Орки ушли, но вскоре, не успел Маитимо заскучать, пришли вновь, и принесли с собою барабаны, в которые начали самозабвенно бить. Это утомляло... И нолдо решил бороться. Запомнив ритм, подстроившись под него, эльф начал выкрикивать в такт:
- Морин-гот-то - трус, дурак.
Морин-гот-то - беглый раб.
Он забил-ся в глубь под-ва-ла,
Больше он сов-сем не Ва-ла.
Речитатив был простым и запоминающимся, на языке, понятном оркам. А вскоре эльф чуть-чуть сменил ритм своих слов, заставляя и орков слегка изменить ритм барабанов. Просто так. Чтобы показать Саурону, что тот не хозяин положения.
***
Когда Маитимо начал выкрикивать свой речитатив, затем еще и немного изменив ритм, оркам было трудно продолжать в том же духе, как начали. Один, забыв про барабан, заорал:
- Сам ты раб, трус и дурак, щас тебе покажут, где раки зимуют!
Только двое парней еще пытались, исполняя приказ, бить в барабаны, а остальные вовсе принялись подпевать.
Тогда дверь открылась, и в камеру быстро вошел Маирон, замыслам которого творившаяся неразбериха и тем более повторение орками насмешек над Владыкой совсем не отвечала. Волк молча запихал кляп в рот фэанариона - для успеха заклятья совсем не обязательно, чтобы Маитимо мог говорить. Потом Волк убил орков, что взялись повторять речитатив, призвал других им на замену, велел продолжать и снова вышел.
***
Эльфа заткнули. Но вновь пригнанные орки поглядывали в ту сторону, где в темноте лежали трупы их сородичей, и уверенности бьющим в барабаны это не прибавляло. Как-то происходящее мало было похоже на допрос, хотя - вот он пленник, лежит тихонечко. Но так ведь и парни лежат тихонечко и остывают. Орки поглядывали на Маитимо.
Тело пленника было распластано, рот заткнут, и эльф не мог ничем больше противостоять. Чтобы не поддаться панике от невозможности двигаться, эльф старался расслабиться и ровно дышать. Он молча смотрел перед собой в темноту, и повторял те же строчки насмешек про себя. И... знал, что оставшиеся орки от этих строчек тоже не избавятся.
Монотонно повторяемые слова, спокойное дыхание и ритмичные удары постепенно погружали фэанариона в транс.
***
Целесообразней было бы не казнить орков прямо здесь - остальные поначалу били в барабаны неуверенно и не сразу вернулись в нужный ритм. Но... Маирон понимал, что Маитимо наверняка обвинил бы его в том, что он не пресек эти насмешки над Владыкой, в том, что они по душе умаиа; теперь было чем оправдаться, если понадобится - рот насмешнику заткнул, орков убил, не допустил продолжения.
Спустя время, увидев, что пленник беззащитен, Маирон бесшумно вошел в камеру и начал под монотонный бой барабанов читать заклятье. Волк не мог не признать успехов Маитимо: трое из пяти узников освобождены (о том, что 'отправленный родичам труп' на самом деле тоже обрел свободу, Волк, конечно, не подозревал), убито немало орков, Турувандо бежал на Запад, сам Маирон лишился благоволения Владыки и оказался на крючке у Энгватара... Когда Нолдорана брали в плен, никто не подозревал, что будет так. И каждый успех и даже каждая пытка, которую Маитимо перенес, все, чем можно было бы гордиться, прибавляло пленному сил, уверенности, готовности противостоять. Наверняка Маитимо чувствовал себя искушенным и способным на многое... да еще ждал теперь прихода воинства Валар! Этот изъян - уверенность и гордость пленника, который должен был чувствовать себя слабым и жалким - должно было исправить заклятье.
И Маирон внушал Маитимо, что эльф слаб и жалок и не заслуживает того, чтобы его спасли. Рядом больше не было воинов, которые могли бы при встрече - пусть даже встрече на допросе! - сказать Нолдорану, что это не так. Но у Маитимо были еще воспоминания, и умаиа плел свои сети, чтобы воспоминания фэанариона отступали и блекли...
Нэлйафинвэ не сумел отразить заклятья, и Маирон сплетал для него... новую историю плена. Не вовсе лживую, нет, прямую ложь Маитимо разоблачил бы, как распознавал мороки. Поэтому умаиа просто по-новому складывал кусочки, аккуратно выбрасывая, вернее, ослабляя, насколько возможно, то, что было помехой. Из того, что Маирон знал.
Унизительная коронация, когда Маитимо поставили на колени под общее улюлюканье, нелепые попытки нолдо уклониться от 'короны', будущего ошейника, которые все равно надели... небольшой пропуск, после их будет куда больше... и вот Маитимо извивается и корчится на полу - 'как червяк', - нашептывал Маирон, - под ударом Воли, которой не мог противостоять... и его душат тряпками, он пытается хотя бы глотнуть воздуха. 'Даже это не в твоей власти, Нолдоран. Не только Владыка, не только Маирон, а орки теперь решают, когда ты будешь дышать'.
Затем - ошейник и клеймление. Плети... это кратко, боль и забытье...
Ледяное заклятье, и обнаженный, связанный, заклейменный Нолдоран неловко падает на глазах своих Верных. 'Ты выглядел так беспомощно тогда, должно быть, они все жалели тебя'.
...Дальше пропустить, это неважно...
...И после Маитимо извивался, и наконец лежал ниц перед своим Врагом. Копья упирались в его ребра. 'Будь ты сильнее, ты не обратил бы внимания на эту боль, и пики не удержали бы тебя... и это видели твои Верные - те, для кого ты прежде был Третьим Финвэ...'
...И снова тронный зал.
- Я буду угрожать твоим братьям тобой, Нолдоран...
'Ты пришел на встречу с нашим посланником, угодил в ловушку по своей глупости и других привел, и теперь ты - тот, кто сковывает силы своих братьев'.
...После? Ерунда все это, пропустим... Кроме того, как поспешно обкромсали волосы.
...Пытки Вэриндо, его крики... 'Ты и только ты в ответе за то, что он оказался здесь, за то, что его мучили. О, конечно, ты так желал избавить своего верного оруженосца! Но ты оказался бессилен'.
...- Отпусти его, прошу тебя... 'Вначале ты хоть и извивался, но гордился собой, потому что не просил врагов ни о чем, но от тебя очень быстро добились того, что ты стал просить и умолять. Это был следующий шаг, новый наш успех с тобой - один из череды многих...'
...- Оставь его! Если все, что тебе нужно, моя просьба - я прошу! Не трогай Вэриндо.
...И он, Маирон, терзал когтями плоть Маитимо; а Энгватара нолдо после не просто просил - умолял. И после лежал перед всеми на столе и тихо жаловался, что ему больно, и даже орки смеялись над ним... 'Теперь помни, каков ты на деле, гордый Нолдоран! Где ж твоя гордость - у стола позабыл? Ты ничтожен даже перед моим целителем!'
...Казнь Вэриндо... 'О да, он не сдался до конца, он умер, как герой - за тебя. Только ты не заслуживаешь этого и знаешь о том; ты не заслуживаешь того, как верны тебе были твои воины. Тех, кто погиб за тебя прежде, в бою, и тех, кто претерпел за тебя пытки - этих пятерых Верных. Вэриндо умер под пыткой, другой твой воин от яда - ради недостойного...'
...А потом Маитимо долго вытаскивали. 'Ты оказался так слаб, что не вынес этого зрелища, и Энгватар поил и кормил тебя...'
...Потом - пленники в тесной камере, пронизанные морозом...
...И снова тронный зал.
...- Ты хочешь, чтобы я склонил перед тобой голову. И что же ты предложишь взамен?..
...- Я мог бы сделать то, что ты хочешь.
'Ты был готов согласиться - предложи Владыка именно то, что ты желал, и ты бы склонился перед ним. Жаль, этого Верные не видели - они были бы разочарованы'.
...А после Нолдоран заговорил. Сказал о том, что дал клятву, о том, какова она была, поведал о Камнях... 'Шаг за шагом, Маитимо. Ты думал, ты неплохо держался здесь? Вовсе нет, ты отступал перед нами - шаг за шагом... прочее не имеет значения'.
...И согласился не насмехаться больше над Владыкой - присмирел за время плена... 'Вот каков ты оказался, Нолдоран - не забывай о том, как ты слаб и ничтожен...'
Дальнейшего Маирон не знал и потому не мог сказать. Но и сказанного было довольно. Действие заклятья не было совершенным: Маитимо не позабудет ни схватку в тронном зале, ни тех, кого он освободил, ни другие победы... Очень трудно заставить эльфа действительно забыть нечто, и тем более - многое из более чем полутора лет жизни! Но что-то отступит на второй план, станет маловажным в сравнении с неудачами, что покажутся чем-то большим, чем были на самом деле; что-то будет помниться неясно и фрагментарно; что-то и не вспомнится само собой, только при напоминании - а кто стал бы здесь напоминать? И в целом, благодаря штрихам и акцентам, представление фэанариона о том, как он держался в плену, немало приблизится к тому, что внушал Маирон.
Прямых требований склониться, уступить или убеждений, что Нолдоран сломается в будущем, умаиа избегал намеренно: это привело бы к сильному сопротивлению чарам, и с большой вероятностью - к неудаче. Для всего этого еще придет время. Умаиа оскалился, предвкушая, как скоро охотник почувствует себя добычей - и станет ей.
***
Эльф готовился противостоять чарам, но... он даже не заметил, как попался. Нолдо просто погрузился в воспоминания, начиная с того момента, как он оказался в плену.
...Он не мог быть сильнее или умнее, чем был, и избежать того, что с ним делали... Унижение было, и его будет еще немало впереди... Нет, это не то что лишало его достоинства. Это... скорее раскрывало внутреннее достоинство, учило меньше зависеть от внешнего, учило... не обращать внимания на то, что говорят и думают о тебе другие, потому что другие - враги... И нужно, как отец, держаться своей правоты, даже когда все вокруг считают это чем-то дурным.
...Но все же... он мог держать себя с бОльшим достоинством перед Верными. Он был жалок тогда, но разве он имел на это право?.. Как ему быть не хуже Фэанаро, если он - всего лишь он? Ни в чем не Мастер, без дара и особых способностей?.. Заклятье Саурона нашло брешь и зацепилось за эльфа.
...Но... он не сковывает силы братьев, более того, он велел им вести войну. Что... за странные мысли к нему приходят?
...Как-то глупо, но кольнуло воспоминание об обрезании волос... впрочем, какая разница, если он умрет в грязи, среди унижения, с волосами умрет или без?.. А если обретет свободу, то волосы отрастут.
...Возможно, Саурон зря вплетал воспоминания о Вэриндо. От них нолдо забился в путах, силясь разорвать их и выбраться, горе накрыло собой эльфа сильнее заклятья - да, он умолял ради Верного, и пошел бы на большее, но не смог ничего сделать...
...Энгватар... да, это было... и так было нужно, и далее будет нужно...
...А Верный умер за Дом, не просто за него... Нолдо хмурился, удивляясь, что такое могло прийти ему в голову. И погиб не... Нет. Неважно. Об этом нужно молчать - не выдать.
...За тем обещанием склонить голову стояла хитрость...
Слишком много просчетов допустил Саурон - его морок становился ясным для пленника. Но эльф не сопротивлялся - он смотрел и запоминал... фантазии Саурона.
***
Маирон видел, как отобранные им воспоминания пробуждаются в эльфе; и внимательно вглядываясь, ощущал, как Маитимо испытывал стыд, горе, чувство, что он с чем-то не справился; Волк видел, как Маитимо хмурится... и не возражает, не пытается сопротивляться, не смеется. В чем-то эльф сопротивлялся внушаемому, но так и должно было быть... Все шло, как задумано.
Теперь нужно было закрепить заклятье... пока разум и сердце пленника были открыты искусно сплетенному мороку, пока Маитимо воспринимал эти картины как свои воспоминания - да они, по замыслу Маирона и должны были сплетаться с воспоминаниями.
Монотонное чтение незаметно перешло в не менее монотонную песню чар, которая должна была усилить нужные чувства - унижение, страх, стыд, бессилие, горечь неудачи, ощущение своей слабости и ничтожности, и снова унижение, страх, стыд, по кругу, глубже и глубже, теснее сплетаясь с воспоминаниями и с самими мыслями о плене, допросах, безрадостных конвоях из камеры... Маирон хотел, чтобы нужные воспоминания пробуждались в фэанарионе всякий раз, когда Маитимо будет думать о том, что было с ним, или всякий раз, когда его будут вести на допрос... Маирон настойчиво внушал эльфу ложные чувства, с вариациями, стараясь, чтобы они обрели большую яркость и глубину; и прибавляя словно рефреном - все это было так, а не иначе, именно потому что ты такой. Слабый, жалкий, недостойный зваться Нолдораном, бессильный, отступающий, неспособный противостоять...
Потому что иначе даже из представленной картины можно было сделать совершенно неверные выводы. Например, что пленнику очень не повезло в плену - им занимались больше, чем кем бы то ни было прежде, и использовали такие средства, какие не использовали ни с кем прежде; или что пленник наделал много ошибок, а теперь их нужно проанализировать и исправить.
Нет, нет - не несчастье, не хитроумие Темных, не конкретные промахи были виной всему - а то, каков сам Маитимо на деле. Легко в Амане казаться себе сильным и доблестным! Да и во главе множества воинов, в кратком бою... но все те успехи - не его заслуга, а множества воинов. Чего же стоит сам нолдо, один, когда есть тяготы и испытания, показал плен. Вот это и есть реальность, а то, что Маитимо думал о себе прежде - наивное заблуждение... И эти мысли настойчиво повторялись на разные лады, негромко, часто едва уловимо, но многократно: так тонкая, едва заметная, паутинка, сплетенная в прочную сеть, удерживает жертву.
В Незримом мире чары стали подобны липким нитям, которые трудно оторвать от себя. Если нолдо позже заметит их, а это оставалось возможным, так как Маитимо... слишком часто преподносил сюрпризы, чтобы его недооценивать, и постарается избавиться от этих 'нитей'... они, будучи привязаны к воспоминаниям, потянут их, напоминая об унижении, уступке, неудаче - будь то прежнее (сам же Маирон и постарается напоминать как можно чаще!) или новая неудача - ведь ошибок не избежать никому... И тогда эти нити приклеятся снова...
Кажется, теперь все было завершено. И Маирон отослал прочь орков, которые уже устали бить в барабаны.
***
Нолдо не смог полностью избежать чар - до того, как Маитимо понял, что мысли не его, а навязываемые, часть из них уже проникли в сознание пленника. И все же - эльф слушал заклятье и большую часть пропускал мимо. Но затея Саурона давала пленнику несколько идей: как бежать и как подставить умаиа в случае неудачи.
'Так и будет впредь, ведь ты таков и можешь измениться лишь к худшему... в плену не обретают, но только теряют...'
Саурон завершил свое заклятье и все ушли. Но... как же глуп был умаиа. Он не знал, что из плена можно многое вынести - передать важные вести о врагах своим, открыть дорогу падшему, получить помощь от Манвэ и Элентари, так, что они забирали его боль, взамен даруя звездный сон, хотя многие нолдор верили, что Валар забыли ушедших в Исход навеки...
И фэанарион, уставший от заклятья, снова уснул, в своем сердце обращаясь к Манвэ с благодарностью, которую... так и не вознес как следует ранее. Маитимо не знал, что кроме той помощи, он получил нечто еще...
***
Когда Маитимо обмяк, Маирон начал потихоньку вплетать в сны эльфа кошмары, в которых, как и в яви плена, были ужас, боль, своя и чужая, унижение - и, как и бывает в кошмарах, невозможно ни избежать тяжелого, ни изменить что-либо, разве что терпеть. Собственно, пока эти нолдор не попали в Ангамандо, умаиа, как и другие, полагал, что плен подобен ночному кошмару: в котором ничего не избежать, ничего не изменить, и присутствует ощущение бессилия, собственной слабости и униженности, страха, мрака, что всегда рядом и всегда сильнее, в котором всегда таятся те, кто может причинить зло, тогда как им ничего не сделаешь. Такие мысли мог отбросить рациональный ум, но в кошмарном сне нет места логике; и такие сны, по планам Маирона, будут приходить теперь к Маитимо снова и снова - дополнительным напоминанием, тем, что поддержит заклятье и приклеит его еще прочней, и помешает сну становиться тем, что восстанавливает силы...
Маирон решил начать следующий допрос здесь же, во мраке, не отвязывая пленника от стола - с помощью когтей, которые теперь не рвали наискось, а вонзались сверху вниз - между веревок и цепей. Волк давно этого ждал.
***
Эльф спал, и 'паутина' умаиа клеилась к несуществующему, на защиту, которой оказался окутан измученный пленник, так и не узнавший, от чего и кем он был заслонен.
Но проснулся нолдо от страшной боли и закричал через кляп, забился, пытаясь освободиться, прежде, чем окончательно пришел в себя и понял, что происходит. А Саурон терзал его с видимым наслаждением, со столь явным, что нолдо невольно приходил в ужас - разве такое Искажение может существовать? Эльф даже не знал и не понимал, чего конкретно от него в этот раз хочет ненавистная тварь - быть может, просто мучения ради мести?..
Саурон хотел не только видеть и ощущать боль пленника, но и слышать, как Нолдоран захлебывается своим же криком - поэтому умаиа вынул кляп. И нолдо кричал, пытался сдержаться и кричал вновь. Что еще ему оставалось?..
***
Вначале Маирон просто терзал трепетную плоть, но утоля первую жажду, остановился и начал требовать от пленника ответов:
- Ты ведь знаешь больше о замыслах Валар, Маитимо? Расскажи что-нибудь из того, что знаешь, и я прекращу пытку и дам тебе отдых...
- Ты обещал! - выкрикнул эльф поспешно. - Я расскажу.
Маирон остановился. Пытка одновременно была проверкой - и подтвердила, что чары наложены эффективно. Маитимо сейчас не насмехался, не дерзил, как еще совсем недавно... и даже на удивление скоро согласился дать ответ. Несколько секунд Маитимо переводил дыхание, а потом продолжил:
- Они придут и разрушат эти страшные горы и скуют Моринготто, и ты будешь трястись перед ними! Вот их план.
С одной стороны, это было чистое издевательство, но с другой... это и правда мог быть план Валар, о котором знал эльф. А заклятье вряд ли бы позволило просто дерзить... Маирон изучающе смотрел на Маитимо, перестав его терзать. Сведения были не то чтобы очень ценными. Разрушить горы и сковать Владыку - весьма вероятно, что Валар желали этого, но толку от такого знания было очень мало. Разве что...
- Да, я обещал. Если ты скажешь правду. А что, Валар особо учитывали в своих планах меня? - поднял Маирон бровь, чего, впрочем, во мраке все равно не было видно. Если да, то это было не слишком важно для Владыки, а вот для Маирона лично имело значение.
- Я не знаю о тебе, - превозмогая боль, ответил эльф. - Но думаю, что Турувандо отомстит тебе за меня.
Маирон задумался. Не ложь, но и не правда - догадка. Мог ли Турувандо отомстить? Не столько за Маитимо (это предположение казалось почти смешным), сколько потому, что они любили друг друга... примерно настолько же, насколько любят друг друга кони и волки, вынужденные жить рядом. И дорогу к возвышению Маирон ему перекрывал не раз и не два; хотя мстить Турувандо до сих пор ни разу не пытался - видимо, из страха.
- За тебя? Турувандо? Не смеши меня, ему никогда не было дела до страданий эльфов, - и не эльфов тоже. - Но в награду за то, что ты сказал о Валар, я прекращу допрос; и ты получишь отдых, правда, не сразу, а после лечения. Иначе нельзя: ведь ты ранен.
Маитимо выдохнул про себя с облегчением. Он не знал, правильно ли он поступил, заговорив - не сочтет ли Саурон, что нашел, как достать пленника? Но эльф знал, что пока он в Ангамандо, от допросов все равно не уйти, а этот конкретный... хотелось прекратить. При том, что в действительности отдых был оплачен насмешкой, но умаиа, похоже, принял ее за чистую монету.
Маирон же тем временем снова кликнул орков; Маитимо отвязали и под надзором Волка (заклятье заклятьем, а ухо надо держать востро) отнесли на носилках к Энгватару (при таких глубоких ранах волочь пленника под руки могло оказаться опасным для его драгоценного здоровья).
***
Дальше все было, как обычно. Едва эльф и целитель остались вдвоем, как Энгватар снял боль, и несчастный пленник соскользнул в небытие. А когда пришел в себя... вспомнил заклятья, которыми умаиа силился опутать его, и притворился, что так все и случилось. Сгорбился, прятал глаза...
***
Маирон опять начал допросы, и Энгватар снимал боль Маитимо - он опять мог лечить. И... совсем иначе, чем других пленных, но именно так, как и должен был целитель: чутко, аккуратно.
Когда же Маитимо очнулся, Энгватар почувствовал беспокойство. Фэанарион выглядел так подавленно, как будто был виноват в чем-то; но умаиа посчитал, что спрашивать напрямую излишне - если Маитимо захочет, то расскажет сам, если нет - Маирон вот-вот похвалится своими успехами. Но была проблема, которую нужно было решать прямо сейчас, о чем Энгватар и сказал фэанариону:
- Маитимо... Хис, которого дали мне в подчинение, уже не впервые просит поучить его и показать, что я делаю с тобой. Несколько раз я уклонялся от его просьб, ссылаясь на то, что не желаю делиться славой, но если это будет продолжаться слишком долго, то может стать подозрительным. Лучшим выходом мне показалось... обещать ему раскрыть мой секрет, взяв слово молчать, а после сообщить, что я действую так эффективно благодаря чередованию мучений, страха и бережного лечения, иллюзии помощи. Потому обычно и добиваюсь большего, чем другие. А потом я могу действительно привести его и показать, что я лечу тебя, не мучая; но я хотел прежде посоветоваться с тобой и обговорить все...
Нолдо кивнул.
- Спасибо тебе за тревогу, рассказ и предложение. Дай мне еще немного времени, и я придумаю, что делать с твоим учеником, но после того, как мы опять унизим Саурона. Я не буду говорить тебе о плане заранее, чтобы ты мог подтвердить, что ты ничего не знал и виноват во всем сам Саурон. А пока можешь с удивлением сообщить Моринготто, что я, кажется, близок к тому, чтобы сломаться.
***
При первой же возможности, убедив всех, что почти раздавлен, но не дожидаясь полного исцеления, эльф вновь бежал.
От сгорбившегося пленника с потухшим взглядом не ожидали внезапного нападения. И эльф вырвался из камеры, захватил оружие и даже побежал по коридорам, получив фору, прежде чем его начали преследовать. Но пленник и в этот раз не смог затеряться в лабиринтах и был схвачен врагами. Только теперь притворщик вовсе не выглядел раздавленным, а вновь, как ни в чем ни бывало, смотрел насмешливо и презрительно.
***
Никто не ждал, что Маитимо попытается бежать: Маирон был уверен в успехе своего колдовства, видя, что поведение пленника изменилось. Энгватар о планах Маитимо тоже не догадывался: он ожидал действий, прямо направленных против Маирона. Даже когда Маитимо был пойман, целитель не был полностью уверен, что нолдо не дал себя схватить сам: ведь у него был план, который при успешном побеге не воплотить.
- Твои попытки бежать так же жалки и обречены на неудачу, как прежняя попытка уклониться от 'короны', - заметил Маирон, когда Нолдорана схватили, стараясь вновь 'приклеить' нити заклятья. Умаиа приложил много усилий, чтобы для Маитимо одного внутреннего протеста, желания держаться гордо и даже определения заклятья оказалось недостаточно. Но нолдо только рассмеялся в лицо Темного:
- Ты все еще веришь, что твои заклятья сработали, о посмешище всего Ангамандо? Я позволил тебе, безыскусный умаиа, думать так, воспользовался твоими чарами, чтобы все решили: 'Фэанарион подавлен и не будет сопротивляться'. Если бы не ты, Саурон, мне было бы трудно вновь пытаться бежать, но ты помог мне, убедил всех, что я безопасен. Куда тебе допрашивать пленных, куда тебе пытаться воздействовать чарами? Ты ни на что не годен, - эльф издевался над умаиа в присутствии многих, и был уверен, что эти слова, а также поражение Саурона, станут известны всему Ангамандо.
Нолдо не смог бежать, хотя и желал этого больше всего, но тогда - хотя бы смог отомстить Саурону, публично унизив его перед другими умаиар и орками, выставив слабаком, хвастуном и посмешищем. Сможет Саурон отомстить за такое? Вряд ли - хуже, чем могла бы, тварь все равно не сделает. Но... зато, возможно, Саурон сам получит наказание, и уж вряд ли Моринготто приблизит к себе того, над кем все смеются.
***
Пленный издевался над Маироном, демонстрировал свое хитроумие - и его неудачу. И над Волком в самом деле смеялись; умаиа был унижен и желал отомстить.
- Безыскусный, вот как? - протянул умаиа. - Мои навыки в допросах ты уже знаешь и долго еще будешь узнавать; хотя... пожалуй, я и правда начну с самого простого и безыскусного. С простыми-то пытками, без чар и хитростей, ты справишься в два счета, верно? И потребую я от тебя того же, что и прежде: сведений, полезных для нас, а не пересказа мечтаний Валар. Или того, чтобы ты склонился перед Владыкой; хотя, возможно, встать на колени тебе будет проще, ведь тебя уже на них ставили, - Маирон развернулся и ушел, велев вернуть пленника в особую, заранее подготовленную для фэанариона камеру. Волк держал себя в руках: да, очень досадно, что он не достиг цели, еще хуже, что Маитимо воспользовался его же замыслом для воплощения своего... но ничто не потеряно. Пусть эльф пока, запертый, оставаясь один, гадает, какие именно бесхитростные пытки к нему применят; Волку было необходимо немедленно оправдаться перед Владыкой.
***
- Нолдо рассказал кое-что о Валар, - говорил Маирон Мэлькору. - Они глупы и неоригинальны, хотят обрушить горы и... мечтают поступить, как прежде, о мой Владыка, но теперь им это не удастся: спустя время Твердыня будет готова ко всему. А сам Маитимо вновь попытался бежать и притворился, будто я помог ему в том. Он думает, что может влиять на вас, заставить вновь отослать меня.