Иллюстрация к главе (скопируйте ссылку и вставьте в браузер вручную):
https://www.instagram.com/p/CWvRqASPeOd/
Та же иллюстрация в ВК: https://sun9-60.userapi.com/s/v1/ig2/LfGUs83hLe1FgUcx_xd9S2-OmhCOeBMXvrG0XDSN3KWM0Nyq_zf1mjgwxGcut_QkPK9CcLyE9nAVApafSy4BAKGt.jpg?size=770x1080&quality=95&type=album
Вскоре целитель отправился к Владыке с рассказом о клятве, которую он 'вызнал' от Маитимо.
- Я думаю, - начал Энгватар, - я понял одну причину, что помогает Маитимо сопротивляться вашей воле, Владыка.
- Говори, Энгватар.
- Фэанарион уверен, что его допросы будут недолгими; что, если он ни в чем не уступит, вы скоро убьете его, как уже убили двоих его Верных, и все закончится. А для Маитимо куда страшнее долгий плен и долгие допросы, чем казнь, даже мучительная. Но как заверить фэанариона, что он не умрет, я не знаю; он говорит, что если его воинов казнили, то и его казнят. И еще... говорит, что вы... отступитесь от своих намерений, не сумеете исполнить задуманного, и он переупрямит вас...
- Этого не будет, - отрезал Мэлькор.
- Но если я передам эти слова пленнику, фэанарион снова будет лишь смеяться. Как добиться того, чтобы Маитимо оставил свои ложные надежды?
- Я знаю, как, - закончил разговор Мэлькор. И распорядился вновь привести к нему Нолдорана.
***
Когда эльф встал перед Вала... он впервые не злословил. Он молчал, слушал и ждал. А враги пусть считают, что он ждет лишь конца...
Но при этом эльф решился открыть разум и через осанвэкэнта позвал Камни по именам*(1). И те отозвались.
***
Эльф молчал, не издевался - и Владыка был доволен трудами Энгватара. Темный Вала усмехнулся, а в следующий миг его усмешка застыла. Сейчас, когда нолдо присмирел, тем более нельзя было показывать ему свои... трудности.
А трудности были, и их имя было - Камни. Опять Камни. Незапятнанный Свет, который Мэлькор захватил, но не мог коснуться его, и они... они вечно вели борьбу с ним. Пытались изменить что-то в его Твердыне и в нем самом! Им приходилось сопротивляться, их не удавалось сломить, но Мэлькор никому и никогда не отдал бы их. А иногда Камни словно становились тяжелее. Вот и сейчас - тоже.
- Как мне передал Энгватар, - пересиливая себя, заговорил Мэлькор, - ты полагаешь, что тебя не станут мучить долго, но скоро казнят, если ты не отступишься. Напрасные надежды, - в голосе Владыки усмешки не было; корона давила, словно Камни считали ее лишней, неподобающей, и хотели, чтобы Мэлькор избавился от нее. - Ныне я проклинаю тебя, Нэлйафинвэ: ты не уйдешь из Ангамандо непокоренным через смерть; ты будешь желать смерти и даже просить о ней, но она убежит от тебя. Так будет!
Эльф ничего не ответил. Энгватар добился своего - Моринготто обещал, что не убьет пленника. Целитель получил то, чего хотел, но не эльф. Точнее... эльф получил гарантии, что останется жить, и это было хорошо, но этого было мало. Нолдо лишь опустил голову, чувствуя, как Камни бьются в короне рядом с ним. Значит... он все еще не один в этом плену... Только Камни не будут пытать, как пытали Верных, но их надо было так же спасти, как и Верных...
***
Маитимо не отвечал и опустил голову - похоже, такое проклятье страшило его!
- Склонись передо мной, или тебя ждут нескончаемые допросы, - продолжал Мэлькор. - И первый из них мне подсказал Турувандо... Можешь сказать ему спасибо за одиночество на скале. Только я прибавлю еще и цепь, на которой тебя подвесят*(2). Посмотрим, как скоро ты запросишь пощады...
Нолдо поднял голову. Да... это было совсем не то, чего он ожидал.
- Ты трус и дурак, Моринготто, - просто ответил фэанарион. - И скала, что ждет меня, не изменит этого обстоятельства. Я же, в свою очередь, тоже проклинаю тебя: эти Камни сожгут твою голову и вернутся к моему Дому.
- Я могущественнейший из Валар, а ты всего только эльф, и думаешь, что твое проклятье повредит мне?
- Тебе повредят Камни моего отца. И мое слово они тоже слышат, - эльф говорил спокойно, в эмоциях сейчас не было ни нужды, ни смысла.
- Теперь, когда почти все твои воины мертвы, - заговорил Моринготто, - а один бежал, ты вновь оскорбляешь меня. Но у нас появятся еще пленники, Маитимо. Не пожалел бы ты тогда о своей дерзости!
- На свободе или в плену, я продолжаю сражаться с тобой, Враг. Ты захватывал пленных и до меня, не новость, если ты захватишь кого и позже, но ты все равно останешься дураком. Я избавил Турувандо от твоей власти и долго тянул с ответом, чтобы твои слуги не помешали моим замыслам. Теперь же сказать можно: я отправил Турувандо гонцом к истинному Королю Мира, и теперь Манвэ знает об Ангамандо все, что ему необходимо, чтобы прийти и разрушить здесь все, а тебя снова заковать в цепи и вернуть в тюрьму до окончания Мира. Так что... я уже сделал все, что было нужно, а ты, дурак, уже проиграл. - Про себя эльф подозревал, что после таких слов он вряд ли отделается только одиночеством на скале. - Кстати, мне нравится идея Турувандо о скале, хоть отдохну от общества Энгватара.
Сказанное Маитимо было настолько важным и пугающим, что лицо Владыки Севера словно посерело.
- Если ты сделал это, и мой раб исполнит... - прошипел Мэлькор, впиваясь глазами в лицо Маитимо... и расхохотался. - Ты лжешь, и лжешь неумело и бессмысленно. Куда бы ни отправился Турувандо, только не к Манвэ... Ты только что сочинил это? Глупец! Ты даже не успел подумать, что если я поверю тебе, ты получишь только новые пытки. Но ты их и так получишь: позже.
- Я сказал правду, - спокойно улыбнувшись, ответил эльф. Было важно, чтобы Враг боялся Валар, их прихода, и думал сейчас не о нолдор. К тому же... фэанарион и правда думал, что Турувандо отправился к Манвэ.
Владыка Севера чувствовал ложь эльфа, но не мог узнать, что именно в словах Маитимо было неправдой, а что - правдой. И Мэлькор был зол на Нолдорана за то, что испугался и выказал этот страх. Распрямившись, Владыка подал знак слугам:
- Приступайте. Выберите место так, чтобы эльф никак не мог опираться о скалу: пусть вес его тела держит только его правая рука... и ветра Манвэ, если уж Маитимо рассчитывает на него! Что же Манвэ не явился сам, а прислал вас?
...И все же Владыка боялся, а потому вспомнил о Маироне. Он был нужен. Пришло время потребовать от умаиа ответа, что он успел узнать - и вернуть его обратно.
Лицо эльфа не отразило эмоций. Собственно... понятно было, что в какой-то, и притом достаточно скорый, момент придет боль... Но боль в любом случае будет. Пытка обещала страдания, но не казалась чудовищной.
- Я буду висеть в ладонях Манвэ, а ты будешь сидеть в подвале и трястись, ожидая прихода Намо. Ты ведь знаешь, Валар долго раскачиваются. Мы не стали ждать, пошли вперед, и, если не справимся сами, то будет кому поддержать.
Нолдо не мог отказаться от удовольствия позлить Врага. Все равно хуже не будет - теперь уж точно.
'Долго раскачиваются...' - думал Мэлькор, - 'Да, это похоже на Валар!'
- Ты пожалеешь обо всех своих словах, Маитимо, и родичи твои пожалеют!
Но рядом пока не было других пленников, одни орки... и они съежились и были перепуганы. Одного, тонко заскулившего, Владыка велел приложить каленым железом, чтобы не смел больше подавать голос без дозволения. Мэлькор был зол и напуган и без промедлений обратился разумом к Маирону:
- Что ты успел узнать? Нашел ли ты Унголиантэ или доказательства, что она мертва?
- Мой Повелитель, я отыскал, куда она скрылась: в глубины земли, к корням гор. Верно, она бежала так далеко от страха перед валараукар и вами; но камни сверху завалили ей выходы, а в глубинах нет света, который она так жаждет поглотить. И Паучихе осталось только пожрать саму себя*(3). Но доказательств я пока не могу представить.
- Этого довольно - ты заслужил возможность возвращения.
- Благодарю, мой Повелитель, вы так великодушны.
Но Мэлькор ничего не ответил Маирону, оборвав осанвэкэнта и надменно обратился к Маитимо:
- Унголиантэ думала одолеть меня, но сгинула, заваленная камнями*(4), и ей осталось только пожрать саму себя, как я узнал от Маирона! Сгинет и всякий, кто посмеет мне противостоять, или будет вечно мучиться в моих руках.
- А ты сам себя не пожрешь, не имея сил поглотить украденный Свет? - продолжил издеваться Маитимо.
- Я не Паучиха, что только пожирать и может, а величайший из всех аинур. Но я не хочу больше слушать твои наглые речи, - и Владыка махнул рукой: пусть Маитимо уведут.
- А что ты еще можешь, кроме как пожирать и уничтожать? Когда ты последний раз создал что-то? - поинтересовался эльф, пока его тащили к выходу. Вряд ли Враг ответит, но кто знает, быть может кто-то из умаиар услышит и задумается?
***
По воле Мэлькора, Маитимо повели в кузницу, чтобы приковывать кольцо кандалов на правой руке к новой длинной цепи, чем занялся один из умаиар, прежде подвластных сосланному Маирону (чувствовалась его нехватка).
Кузня вызывала в Маитимо трепет - раньше в ней эльфа пытали, но нолдо знал, что сейчас готовится нечто иное, и смог не выдать волнения.
Похоже, Темные хотели поскорее выполнить приказ своего Владыки и сделали все быстро: надели браслет массивных кандалов с тянущейся от них тяжелой цепью на правую руку Маитимо и расклепали браслет, крепя его на руке Нолдорана. Темные делали все без спешки, но и не медля, не заботясь об удобстве пленника, но и не причиняя ему лишней боли. После чего орки в сопровождении одного из умаиар вывели Маитимо из кузницы и повели по тускло освещенным туннелям, мимо закрытых дверей, мимо темных или подсвеченных багровым провалов шахт, мимо пересечений с другими ходами, порой вниз, но чаще вверх. Некоторые из этих ходов нолдо узнавал по показанному Энгватаром.
Эльфу отчаянно не хотелось на скалу, не хотелось висеть на одной руке - не повредит ли он себе эту руку непоправимо? Но рядом шел умаиа, и это осложняло дело - от него сбежать будет труднее, чем от орков. Да что уж там, наличие умаиа делало побег невозможным. И все же Маитимо попробовал освободиться - не вышло. Даже вывернуться как следует не смог. Темный направил на нолдо чары, сковывая его движения, одновременно подгоняя и направляя орков, не давая им разбежаться от страха перед голугом-колдуном.
- Ну и ладно. Не могу убить вас руками, убью словами, - фыркнул эльф. - Знайте: Моринготто трусливый гад, он унижался перед всеми в Амане, ища их дружбы. Но мой отец погнал его с нашего порога, запретив даже рядом появляться. И вы служите тому, кого прогнал мой отец?
Орки переглядывались, не смея даже шепотом обсуждать слова голуга, но умаиа бросил:
- Думаешь, эти тупицы разнесут твои слова по Твердыне? Я не допущу этого.
- Мы никому, никому не скажем!
- Это секрет, мы не откроем...
Умаиа кивнул - не откроют. Но пока орки были нужны.
Злословие не помогало Маитимо - они были все ближе к цели. Орки боялись и умаиа, и голуга, потому не решались ни на что, кроме насмешек, но чувствовалось, что они были рады, что Маитимо будет вне камер и туннелей Твердыни: а значит, и для парней жизнь будет безопасней.
И вот уже легкий ветерок задул шедшим в лицо, хотя из-за поворотов тоннеля еще не было видно выхода.
От свежего дуновения сердце эльфа забилось в радости: больше года он не ощущал ветра, и кожа отозвалась на забытое прикосновение, как бы ни было это нелепо сейчас, пробуждая какое-то ликование. Ветерок становился все заметнее, и наконец, процессия вышли к узкому и короткому ходу, что вел на поверхность, на каменную площадку близ вершины. Ход был такой узкий, что идти по нему могли только по одному. Первым в тоннель втолкнули Маитимо (если он и рванется вперед, дальше, из хода, ему некуда будет бежать, площадка обрывается отвесными скалами во все стороны), за эльфом гуськом двигались орки, а замыкающим шел умаиа.
***
Бежать было некуда... А напасть - возможно, и Маитимо сбросил троих орков со скалы, прежде, чем умаиа помог снова схватить нолдо.
У края обрыва уже было приготовлено вмурованное в камень кольцо; за него закрепили свободный конец цепи, а затем умаиа спустил Маитимо вниз, так, что фэанарион повис, подвешенный за одну руку. В этом месте скала сильно выдавалась вперед, образуя козырек, так, что пленник не ударился бы о камни.
***
И он повис.
Под ногами пропасть, спиной о камни не опереться, единственная опора - правая рука. И эльф схватил цепь левой рукой, намотал ее на два кулака - так висеть было проще. Но все равно неприятно. И все же - эльф счастливо смеялся. Ветер, которого он не ощущал так долго, тусклые звезды в разрыве дыма*(5), что закрывал небо - даже это немногое было такой радостной переменой... Пустоты под ногами и вокруг нолдо не боялся: он знал, что ему не дадут погибнуть, и в этом плане... всецело доверял своим тюремщикам. Но когда мышцы рук окончательно устали, и Маитимо не смог сам себя удерживать на весу - стало больно. И вскоре боль усилилась настолько, что... эльф закричал, громко, дробя крик о скалы и разнося эхом по ущельям:
- Моринготто - трус! Он ползал на коленях перед Валар! Моринготто - трус и дурак! - и дальше в том же духе, с вариациями.
***
Подвешенный нолдо... смеялся, даже не насмешливо, а чисто, радостно. Словно и не в плену.
- Посмотрим, как ты будешь смеяться после! - выкрикнул вниз умаиа, которого этот свободный смех злил больше насмешек. Он ждал, пока боль победит фэанариона, и она действительно нарастала, так что Маитимо вскоре смолк, а после начал кричать - выкрикивать оскорбления Владыке.
- Зря думаешь, что я буду слушать все это, - крикнул умаиа Маитимо, наклонясь над обрывом. - Я уйду и вернусь через часы, а пока... можешь орать что угодно. Никто не услышит тебя.
На самом деле до орков внизу долетало эхо, и слова Маитимо слышали многие, но умаиа хотел, чтобы нолдо не знал этого: чтобы для самого пленника насмешки стали бессмысленными криками в пустоту. Не сказал Темный и о том, что все орки, что привели Маитимо на скалу, будут казнены, как только уйдут.
***
Все, что оставалось эльфу - ждать, пока это кончится. Молча ждать не удавалось, и он оскорблял Моринготто и насмехался над ним, пока мог. Эхо разносило голос, и нолдо был уверен - кто-то его да слышит и унесет услышанное, и передаст другим... Между тем Маитимо страдал не только от боли в руках, но и от того, что дышать становилось все труднее и тяжелее.
То, что эльф был сильным, оборачивалось против него - нолдо ждал забытья, а оно все не наступало... Не наступало так долго, что эльф даже не заметил, когда соскользнул в него. Понял, что забылся, только когда резко пришел в себя - от того, что по озябшим ногам текло что-то горячее, а живот испытывал облегчение. Так к боли примешивалось унижение, и мука шла по кругу, просто сводя с ума. Руки, на которых висел эльф, давно онемели и казались деревяшками, вот только болели...
Эльф то терял сознание, то возвращался в его подобие... но лучше не становилось.
***
Спустя время умаиа вернулся. Сел на краю обрыва, с любопытством глядя вниз:
- Что теперь скажешь, гордый нолдо? Еще не передумал?
Маитимо услышал над собой голос, и все внутри него затрепетало... Но заданный вопрос... был ужасным. После некоторой борьбы с собой, цепляясь за образы отца и Вэриндо, за образ убитого Финвэ, нолдо прохрипел:
- Нет.
- Хорошо же, Король нолдор... - отозвался умаиа. Помедлил немного и спросил: - Хочешь пить? - Он привязал на веревку кувшин с водой и спустил его вниз, на небольшом расстоянии от Маитимо - так, чтобы почти можно было дотянуться.
Нолдо посмотрел на кувшин... и закрыл глаза. Даже если бы он решил принять воду, из-за одеревеневших рук все равно не смог бы. Но он и не хотел. То есть пить... это было бы, наверное хорошо... но - какая разница, пить или нет? Жажда хорошо осознавалась, ощущалась, но эльфу было как-то все равно. Да и... штаны снова мочить... Куда сложнее было не передумать, не просить о милосердии... ах да, его же нет...
И Маитимо хрипло ответил:
- Морингото - трус-слизняк,Трон его в подвале смрадном,Средь рабов и прочей дряни,Вылезти ему - никак.
Вообще-то эльф и сам понимал, что стихи хуже некуда, но раньше, пока он висел в полубреду, у него были какие-то хорошие строчки... кажется, он их даже кричал, а сейчас забыл...
Умаиа еще молча покачал кувшином на веревке перед пленником, а потом заявил:
- Весьма скверные стихи, Маитимо. Пожалуй, я пошел, - отпущенный кувшин разлетелся на осколки далеко внизу, и фэанарион вновь остался один. Кувшин жаль не было, нолдо услышал стук внизу с каким-то равнодушием. Небытие накатывало, хотя и в нем боль не оставляла.
Из-за своих страданий эльф не сразу заметил перемену погоды - усилившийся ветер расчищал темные облака, относя дым кузниц Ангамандо в сторону, так что вскоре небо над Талторонти (Тангородримом) и перед Маитимо, где он мог видеть, стало таким же, как и вдали от Ангамандо: бархатно-черным, глубоким, усыпанным звездами...
***
Потом подул ветер. Нолдо удивился, что стало совсем не холодно - может быть, он так замерз, что не чувствует? Но ветер разогнал тучи, и в эльфа смотрели звезды. Нечеткое, плывущее сознание воспринимало все именно так - звезды словно старались заглянуть в эльфа. Нолдо слабо улыбнулся.
- Манвэ, Элентари... почему вы здесь?.. - фэанарион не сомневался, что это были именно они: и теплый ветер, и звезды... Они не могли дать помощь телу, не унимали страданий, и все же неясным образом становилось легче. Нолдо снова улыбнулся: у него были союзники... Хотя тот, кого многие считали за Намо*(6), и сказал, что помощи уходящим не будет - мало ли кто что сказал: вот ведь, есть...
Забытье эльфа так и не стало полным, и боль не оставляла, но что-то изменилось. Забытье стало... легким. Словно все, что было с телом, было как бы... не с ним, а через осанвэкэнта или палантир. А самому пленнику было легко, светло и покойно*(7).
Но настал момент, когда это состояние вдруг закончилось пробуждением; нолдо окликнул умаиа.
***
Время шло - умаиа оставил Нолдорана в одиночестве надольше, чем в прошлый раз. Вернувшись, он убедился, что пленник пришел в сознание, и тогда задумчиво произнес:
- Я тут думал о твоих выкриках, стишках и прочем, что оскорбляет Владыку... пообещаешь ли ты больше не смеяться над Мэлькором, если за это тебя снимут со скалы? - Маитимо однажды согласился на такую сделку ради своего воина; возможно, согласится и ради себя.
- Уходи, - прошелестел эльф в ответ. Не из гордости, а потому что рядом с умаиа было тяжело и больно, очень плохо и ужасно, а без него было... хорошо. У нолдо не было сил осознавать, как в таком положении вообще могло быть хорошо, и почему это было.
Умаиа удивился. Маитимо не насмехался больше, едва говорил, но ответ был неожиданным: 'Уходи'. Наверное, нужно было больше времени. Темный вновь принес кувшин, но сейчас не опускал его, а просто опрокинул, вылив воду на пленника.
- Пожалуй, еда тебе тоже пригодится, - засмеялся умаиа. По его приказу орки притащили миску жидкой каши, и ее тоже опрокинули на Маитимо... в этом была издевка, желание унизить, особенно потому, что кашу действительно можно было съесть, слизывая то, что стекает с головы по волосам и лицу. Умаиа, опустившись на колени и оперевшись о край карниза, смотрел сверху - как будет реагировать эльф?
- Дать еще? - насмешливо спросил умаиа.
***
Вместе с умаиа пришла боль, и закончилась греза, навеянная бредом, или... созданная Манвэ и Элентари; вернулось мучение. Эльф снова начал глухо стонать, когда на него пролилась вода. Вода прояснила ум, заставила мерзнуть под порывами ветра, что ощутимо раскачивали тело (или эльфу только так казалось). Нолдо пытался сцепить зубы и тихо просил: 'Пожалуйста, пожалуйста, не уходите'. Ответа не было, зато раздались вновь насмешки, и на эльфа вылилась каша.
- Проваливай, дурак! - зарычал Маитимо в ответ на слова умаиа, хотя его голос и был еле слышен. 'Отец, как же это вынести?..'
Есть он не собирался - было так плохо, что мысли о еде даже не приходили, тем более о том, чтобы слизывать стекающую по лицу кашу. Но нолдо надеялся, что, оставшись один, он сможет вновь соскользнуть в тот серебряный полусон, и в этом сейчас для него была вся надежда на спасение.
***
Эльф стонал, но только разозлился. Видимо, сейчас жажда еще не стала сильной, и боль еще не сломила сопротивление...
- Как знаешь, - ответил Темный. - Но учти, я уйду, и вернусь нескоро.
Так и было. Порой дым кузниц Ангмандо вновь застилал небо, и летел пепел; а потом он вновь развеивался западным ветром, и снова сияли звезды...
***
Сначала долго ничего не происходило. Умаиа ушел, клубы темного дыма, как рваные плети тумана, ползли вокруг, забытье так и не наступало. Было неимоверно холодно, холодно и больно, и страшно - что это никогда не кончится. Нолдо все меньше ощущал свое тело, только боль, удушье и небольшую искру внутри себя. Эльф не заметил, как вновь забылся. Пришел он в себя от того, что что-то изменилось. Прошло несколько мгновений, прежде чем эльф понял, что именно: его, поперек тела, держала огромная птичья лапа*(8). И фэанарион уже не висел - он лежал на уступе, а исполинский Орел бил клювом по цепи*(9).
***
Когда с неба слетел Орел, орки даже не кричали - разбежались, расползлись по горам в надежде, что их не заметят; но зато их вопли внутри туннелей растревожили умаиар, которые и так что-то ощутили - и Темные поспешили к пленнику.
Когда умаиар увидели, что делает Орел, то бросились к нему и еще издали постарались чарами отогнать птицу, не дать освободить Нолдорана. Но посланник Манвэ сам был из аинур, потому выставил защиту, и Темные не причинили ему вреда. Тогда один умаиа применил хитрость, и вместо того, чтобы нападать на Орла, направил чары на эльфа - как бы промахнувшись. Расчет оказался верным: Орел, не имея времени отбить заклятье, заслонил собой Маитимо. Это отвлекло птицу, и другой умаиа успел добежать до гигантского Орла, но не имея большой силы, Темный, обратившись змеей, скользнул на лапу посланца Манвэ и попытался обвить и ужалить его. Змея была быстрой и скользкой, ловко уворачивалась от клюва, и тогда огромной птице пришлось взлететь, чтобы сбросить змею вниз: Темный потерял свое тело, но выиграл время для других.
***
Эльф, вокруг которого совершалась вся эта кутерьма, из-за боли и измученности туго соображал и сам понимал это, но не мог ничего поделать. Нолдо не знал, как ему помочь Птице - руки нолдо страшно болели и не слушались, надо было, наверное, хотя бы встать на ноги... Но в то время, пока Маитимо пытался прийти в себя и что-то сделать, другие умаиар схватили фэанариона и быстро потащили в лаз, что выводил на каменную площадку. Цепь, которой Маитимо все еще был прикован к скале, дернулась, натягиваясь, но ее разрубили (Орел почти справился, немного осталось). Нолдо извивался, рискуя сорваться в пропасть вместе с несущими его, но от умаиар было не вырваться, и их самих не скинуть. Кажется, Орел схватил когтями еще кого-то, но было поздно - пленник находился уже вне досягаемости спасителя.
Умаиа, что подвесил Маитимо на скале и позже следил за Нолдораном, поспешил в тронный зал, докладывать Владыке о случившемся: нужно было оправдаться за прерванный допрос и сообщить Мэлькору, что в войну вмешались Валар...
Что же получается? Маитимо сказал правду? Турувандо вернулся в Аман и рассказал о пленении Нолдорана, и о прочем... И теперь Валар придут нолдор на помощь? *(10)... По крайней мере, Манвэ пришел на помощь Маитимо. И не смог помочь... Случайность или злой рок?..
***
Фэанариона как затащили в лаз, так на время и оставили лежать на камнях - все были слишком испуганы и ошеломлены неожиданной помощью посланника Манвэ. Эльф не мог встать или опереться о локти - руки болели от кончиков пальцев и до низа торса - но он мог лежа смотреть во мглу снаружи пещеры и слышать хлопанье крыльев, а вскоре и удаляющиеся крики Птицы. Потом пленника схватили снова и встряхнули:
- Этот Орел, он разведчик, первый из многих? *(11) Ты ведь знаешь, верно? - незнакомый умаиа тряс фэанариона, пытаясь хоть что-то узнать от нолдо.
Но Маитимо лишь улыбнулся и закрыл глаза. Пусть Моринготто теперь трясется.
Один из умаиар, словно опомнившись, сказал другим:
- Нолдо был на скале девять часов, вряд ли у него есть силы ответить. Отдайте его Энгватару.
Не получив ответа, умаиар подхватили пленного и понесли дальше, вглубь, туда, куда уже не проникал ветер, в камеру-мастерскую, к целителю.