Довольно скоро Маирон спросил целителя, передал ли он Маитимо весть о смерти Верного, и услышав, что Маитимо с готовностью принял ее, - кивнул и усмехнулся. Еще бы не принять! Вопрос скорее касался того, когда целитель передаст ее, сочтя нолдо достаточно восстановившимся.
И раз фэанарион был готов, Маирон велел привести нолдо в застенок, но пока допрашивать его или его Верных умаиа не намеревался. Первое, чего желал Маирон, - освободиться наконец от этой проклятой зависимости... Не при Энгватаре же передавать Маитимо, как был освобожден его командир!
***
Когда фэанариона повели на допрос, нолдо приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не сопротивляться оркам, не нападать на них, не пытаться вывернуться, - пока не время. Пусть все привыкнут к тому, что эльф всегда спокоен и горд, что не умеет или не желает сопротивляться. Потому что, когда он останется один, когда Верные будут на свободе, тогда нолдо бежит и сам. Обязательно бежит - главное, пусть все считают, что он об этом и не думает.
Но по дороге эльф задавал оркам вопросы:
- Вы сами живете, как рабы, на одних этажах с пленниками, с застенками. Нет? И сколько тут у вас этажей застенков, проклятые твари? Вряд ли ниже моей камеры что-то еще есть, здесь уже вонючая дыра, - Маитимо говорил с орками на их наречии, что было не всегда просто. Их язык был груб и ограничен в выразительных способностях, да еще и нолдо его мало знал*(1).
Но орки все равно отвечали охотно, а эльф слушал и запоминал.
Когда же Маитимо привели в знакомое помещение и привязали к креслу, нолдо высокомерно поднял подбородок и потребовал отчета от Саурона. Получив подтверждение через осанвэкэнта, Нолдоран кивнул:
- Хорошая работа, я доволен. А теперь думай, как ты будешь выводить моего третьего Верного, потому что у меня не все сюрпризы для тебя закончились.
- О, ты действительно восстановился, как я вижу, - Маирон поднял бровь, с раздражением подумав, что наглец сумел найти, чем злить и его. Насмешки редко беспокоили Волка более, чем собачий лай, но воспроизведение его собственного тона и, главное, поведения... трудно было воспринять столь же спокойно. Тем более что угрозы Маитимо едва ли были пустыми. - Для сюрпризов, твоих ли, моих ли, пока не время. Прежде исполни сказанное, раз уж ты доволен.
- Ты исполнил все, что я сказал тебе, - кивнул фэанарион. - И теперь, если только не вскроется обмана с твоей стороны, будь спокоен, я сдержу свое слово. Нолдорану не пристало вести себя низко; я не буду опускаться до твоего уровня и сдержу слово, не ища лазеек.
Слово было сказано, больше Волк не был в зависимости от Нолдорана. Второй целью умаиа было посмотреть, как Маитимо воспринимает сам застенок, ставший местом казни Вэриндо. Пока нолдо держался нагло, как и прежде, так что проверку можно было продолжить.
- Тебе так не терпится снова показать мне, насколько ты слаб, Нолдоран? Бывшие здесь до тебя видели казни куда худшие, но никто из них не оказался из-за своих переживаний на грани смерти, а тебя Энгватар сколько месяцев вытаскивал... Но теперь твой отдых завершается. И не только твой.
Энгватар был едва ли не врагом Маирона, доносившим о любом его промахе, но против Маитимо они могли действовать сообща. Нолдо, должно быть, уже привык, что его лечат без боли, и он пьет все, что подаст ему целитель. Это стоило использовать. Но внезапно Маирону в голову пришла совсем другая мысль: Энгватар, несомненно, должен был жаждать скорее начать мучить того, кто распространил по Твердыне прозвание 'Властелин Личинок'. А Маитимо, со своей стороны, боялся и ненавидел Энгватара, но во время отдыха страх неизбежно должен был отступить, и нолдо наверняка все это время издевался над умаиа, как мог. Целитель же так долго удерживал фэанариона у себя, при этом не проявляя нетерпения. Что, если... Маитимо принудил Энгватара продлить лечение, как принудил самого Маирона освобождать пленников? С Энгватаром у Маитимо должно было получиться проще, чем с ним, Волком, к тому же при непрерывном общении подловить кого-то было куда проще... Хотя, с другой стороны, целитель очень осторожен, и в этом могла крыться разгадка: отправь Энгватар недолеченного Маитимо на допрос, за любую неадекватную реакцию пленника на пытки вполне могло достаться и Энгватару. И все же внезапную догадку нужно было проверить.
***
Саурон не знал, что говорить про казнь Урунмэлдо было ошибкой. Оруженосец своей гибелью сделал этот застенок... в каком-то смысле священным. Наполнил его своей стойкостью, сделал каждый камень свидетелем этой стойкости, тем, что поддерживало его Лорда и теперь, после гибели самого Урунмэлдо. Маитимо прикрыл глаза и улыбнулся. Оруженосец ушел и будет свободен, или будет рядом с Фэанаро, ярким белым огоньком, победителем и Верным. И при этом - он оставил здесь, в этой страшной камере, след себя, помощь в стойкости для своего Лорда. Кто знает, быть может, и не худшая судьба выпала оруженосцу? Служить Лорду в жизни, служить смертью - и даже после смерти?..
Эльф пропустил мимо ушей слова о слабости - не все ли равно, что думает себе тварь? Но ответил на другое.
- Да, Энгватар вытаскивал меня, и вытаскивал так, что в следующий раз я еще подумаю, прежде чем так надолго уходить в себя. Ты прекрасно знаешь нрав этого... целителя и способ определять мое состояние по моей реакции на его... помощь, - эльф старательно выполнял обещания, данные Энгватару, и старался рисовать из него монстра. - Но слаб я или нет, разве это что-то меняет для тебя? Ты лезешь из шкуры вон, чтобы доказать Моринготто, как ты ему хорошо служишь, и что же? Ты единственный, кто остановил меня у трона: если бы не ты, мой меч обрушился бы на Моринготто следующим же ударом. Но он не наградил, а покарал тебя только за то, что не смог немедленно же забавляться со мною. Хотя, быть может, ты спас его фана, а, как я видел по его обожженным ладоням, Моринготто теперь своим фана дорожит больше мирроанви. Так что подумай об этом, бывший Аулэндиль. Подумай о том, кому ты служишь, пойми, что он никогда не будет ценить тебя по заслугам.
Нолдо и сам не знал, чего хочет добиться этими словами. Как минимум - посеять вражду среди врагов.
***
Упоминание Энгватара было не случайным; Маирон ждал реакции - и его предположение, похоже, не оправдалось. Сказанное хорошо объясняло, отчего Энгватар был готов удерживать нолдо и дольше, а тот, напротив, никак не пытался отсрочить возвращение в застенок. Было приятно слышать, что отдых Маитимо стал таким, что впору бежать от него сюда. И все же, прижав целителя, Маирон обезопасил бы себя от следующих доносов - по крайней мере, они были бы квиты. Но и такой результат был полезен: если Энгватар не на крючке у Маитимо, ничто не помешает Волку действовать в союзе с целителем против Нолдорана.
То, что говорил Маитимо о Владыке, было правдой, но это ничего не меняло.
- К чему ты говоришь это? - холодно спросил Волк. - Не столь же ты наивен, чтобы ждать, что я могу разочароваться в своей службе и отправиться на поклон к Аулэ? - и Маирон рассмеялся. - Владыка может карать меня за ошибки, но не обольщайся: мне вверено войско, и этого меня не лишат. Видишь ли, я незаменим и сделаю все, чтобы умножить свои заслуги перед Владыкой.
Пока армия Твердыни нуждалась в восстановлении, и куда более долгом, чем потребовалось Маитимо: как ни скоро множатся орки, на то, чтобы младенцы стали воинами, уйдет много лет. Но что это для аинур?
- Тебе будет трудно вернуться к Аулэ, - фыркнул эльф. - Но если ты командир армии Моринготто, то твоя доля еще менее завидна. Ты видел нашу армию, а мы теперь узнали, с кем надо сражаться, и мориквэнди многое расскажут нам, а мы, в свою очередь, многому научим их. Подумай, что сделает с тобой Моринготто, когда ты проиграешь.
Перепалка ни к чему не приводила, и умаиа не стал тратить время на слова, а решил продолжить проверку. Маитимо был крепко привязан к креслу, как и прежде, и Маирон велел оркам привести сюда одного из двух оставшихся Верных, с кляпом во рту.
***
Орки привели нолдо в камеру, а Саурон надежно закрепил пленника, растянув на стене. Но эльф не взглянул на умаиа, зато с достоинством склонил голову перед Лордом, которого не мог приветствовать словами. Командир второго отряда держался спокойно и уверенно. А вот его Лорд внутренне похолодел.
- Тварь знает, что мы остроязыки, друг, - Маитимо обращался к Верному, игнорируя Саурона, - Поэтому хочет, чтобы ты молчал.
Маирон усмехнулся и принялся неспешно выбирать орудие для пыток, поглядывая то на Маитимо, то на скованного воина.
Маитимо сидел напряженный и не знал, как ему снова перенести муки Верного. Это было очень страшно. Может быть, пришла пора выдвигать условия и требовать спасения следующего? Нет, рано... У Маитимо были слишком слабые доводы, чтобы ими всерьез угрожать, нужно было найти что-то большее. А значит, нужно ждать, пока Саурон совершит ошибки, и... терпеть.
Выбрав наконец какие-то железные крючья, умаиа подошел к воину и спокойно сказал:
- На сегодня довольно, продолжим после, - и снова призвал орков. Верный смотрел на умаиа насмешливо, а Маитимо не смог скрыть облегчения.
***
Маитимо казался хладнокровным, но Волк чуял его напряжение, явно отпустившее, когда угроза пытки воина осталась лишь угрозой. Это было тем, чего и желал умаиа: заставить Маитимо страдать, бояться за товарища, и одновременно выяснить - готов ли фэанарион к новым допросам. Энгватар выяснял это по-своему, но все же он мог проверить состояние пленника только по его реакции на собственную боль, возможно, унижение и отвращение - а все это нолдо переносил куда лучше, чем страдания своих Верных. И особенно, как выяснилось, их смерть.
Теперь же Волк проверил фэанариона лично, и вот Маитимо был признан готовым к продолжению допросов. Владыка Севера был рад наконец услышать эту новость, но Мэлькор никому не доверял до конца, и теперь он пожелал убедиться в восстановлении сил пленника лично, а заодно... проверить, не сдастся ли ему наконец Нэлйафинвэ. Ведь его гордыне был нанесен удар.
В сущности, Нолдоран уже перенес недавно пытки, будучи в руках целителя. Вернув пленника в камеру, Маирон разыскал Энгватара и небрежно справился, не заскучал ли Маитимо, пока отдыхал. В ответ тихоня-умаиа с улыбкой пожал плечами:
- Ты знаешь мои средства: боль, зелья, ночные кошмары, снова боль...
***
Пленника привели в малый зал со многими колоннами, в которые были вмурованы кольца.
- Ты долго оставался беспомощен, - рассмеялся Владыка Севера, когда Маитимо поставили перед ним. - Привык ли ты уже жалобно пищать, Нолдоран, перед нами и перед своими Верными? Так же ли тяжко тебе, как и прежде, склонить голову передо мной, когда этого почти никто не видит?
- Прискорбно, что Увала*(2) забавляется, слушая писки пленных, - нагло ответил пленник. - Видимо, твои менестрели совсем никуда не годятся, - но, продолжая насмехаться, эльф слушал врага внимательно: Маитимо уже уяснил для себя, что среди Темных ничто не делается просто так. - Ты хочешь, чтобы я склонил перед тобой голову, Моринготто. И что же ты предложишь взамен?
Руки нолдо были в цепях, но не скованы вместе: с каждой руки пленника свисала длинная цепь, и орки натянули цепи в разные стороны, приковывая их к колоннам справа и слева от эльфа. Маитимо подозревал, что сейчас его ждет кнут (иначе зачем так разводить руки?), но не обращал внимание на неизбежное.
А Владыка внутренне торжествовал. Маирон и Энгватар - а, возможно, и смерти троих Верных - действительно сумели повлиять на этого гордеца. Да, нолдо начал с насмешки, но он уже не был так тверд в своем решении, как раньше, он был готов пойти на сделку... Теперь нужно было не упустить момент, предложить то, чего Маитимо действительно хочет. Не стоило сейчас скупиться.
- Осталось в живых лишь двое из твоих воинов; их не пытают пока, но это лишь вопрос времени. Когда допросы начнутся, их не прекратят, пока твои Верные не отрекутся от тебя или пока не умрут. Если же ты поклонишься, - уже без насмешек, негромко говорил Владыка Севера, - один из них будет избавлен от пыток. Его не приведут в застенок, как и к нему не придут палачи с орудиями: никогда больше.
***
Эльф думал.
Он видел уже столько боли и чудовищных вещей, что будь его воля - да, он склонился бы перед Врагом.
Но Нолдоран не может этого сделать. Ни при каких условиях...
Но...
- Я мог бы это сделать, - Моринготто пошел на уступки, значит, он тоже заинтересован в том, чтобы получить от Маитимо этот поклон. А от своих затей эта тварь не любит отказываться, даже Саурона наказал, как ни любит. Значит... нужно пытаться и дальше выбивать свое. Нолдо планировал хитрость. - Я мог бы сделать, что ты хочешь, - эльф опустил голову, но потом поднял ее, словно решаясь на крайний шаг. - Но ты предложил мало. Отпусти одного из моих Верных, и я поклонюсь.
И вновь опустил голову, глядя себе под ноги.
***
Эльф размышлял, сомневался, торговался, называл условие, при котором поклонится... - это было очень хорошо, куда лучше, чем раньше.
Но отпустить на свободу одного из нолдор - это было немыслимо. Даже если взять с него клятву молчать о том, что было в плену. Особенно о том, что творилось в тронном зале. Нет уж - избавление от пытки, вот что будет даром от Владыки Севера, и воину придется принять этот дар. На такую уступку можно было пойти, к тому же пытка - не единственное средство воздействия. Но вовсе отпустить пленника... за согласие Нолдорана служить - еще возможно, но не за поклон.
- Ты требуешь слишком многого в обмен на свой поклон, Маитимо; за него я могу дать то, что сказал, не больше. Но и не меньше. Никаких пыток: ни кнутом, ни дыбой, ни раскаленным железом, ни клещами или крючьями, ни иными орудиями, какие только могу измыслить я, или Маирон, или другие мои слуги, - нужно было упомянуть и того, кто сумел устрашить Маитимо. - И Энгватар не будет лечить его после пыток... И от твоего воина за это ничего не потребуют; ты защитишь его.
При словах об Энгватаре Маитимо едва заметно повел плечами, но потом поднял голову и ответил:
- А что будет делать мой воин здесь, в плену, даже избавленный от пыток? Для него нет другого пути, кроме как на свободу, иначе и смысла нет. Неужели ты так боишься нас, что отпустить даже одного нолдо для тебя немыслимо?
- Боюсь? Довольно моего слова, чтобы убить вас всех; вы живы лишь потому, что можете быть полезны, - нолдо опять обвинял Владыку Севера в трусости, и Мэлькор начинал сердиться, хотя ни по тону, ни по лицу это пока не было видно. - Говоришь, нет смысла избавлять твоего воина от пыток и смерти? Разве ты не ценишь самую жизнь, как другие Воплощенные? Смотри, я ведь могу и передумать, и более не стану так щедро вознаграждать за склоненную голову.
- Не можешь ты нас убить, - возразил нолдо. - С чем ты тогда останешься? Со своими орками и тем, что весь Ангамандо знает, что нас ты так и не смог победить? Смерть - это точка, после которой мы окажемся вне твоей власти. Это я узнал, когда Саурон убил моего оруженосца. И ты даже не представляешь, как я хочу жить, но есть вещи важнее. И если ты хочешь добиться от меня склоненной головы, то не скупись. Дело не в моем упрямстве, а в том, что свобода, это единственное ценное, что ты можешь предложить.
***
Маирон, как всегда, стоял поодаль, и ноздри его трепетали, делая умаиа более сходным с любимыми им волками. Маитимо, должно быть, не сознавал того, что после одного шага легче сделать следующий...
Не начни он однажды просить за Верных и не обещай Маирону молчание в обмен на их свободу - сейчас наверняка отвечал бы иначе. Возможно, гордому фэанариону раньше и в голову не пришло бы выкупать своих такой ценой. Сейчас он всего-навсего склонит голову, получив взамен так немного... а потом окажется, что и на большее пойти для него не так уж и немыслимо, а у Твердыни в запасе останется еще один пленник... Да, это стоило свободы одного (тем более, что двое получили ее ни за что!), и сейчас Владыка Твердыни согласится... Волк не заметил, что сам попался в ту же ловушку, что хотел расставить для Маитимо: сначала ему казалось немыслимым освободить первого пленного, но после освобождения двоих требование Нолдорана казалось... маловажным.
Маирон с удивлением повернул голову, когда услышал слова Владыки:
- Вы никогда не будете вне моей власти, ибо в моей власти вся Арда; и ни один из вас троих не умрет иначе, как по моему повелению: за всеми вами будут следить особо, и никто более не уйдет отсюда случайно, по собственной глупости. А раз ты пренебрегаешь моей щедростью, то ты склонишь голову передо мною против своего желания, ничего не получив взамен.
И Мэлькор велел бить Маитимо по спине кнутом, пока эльф не склонится. Глядя на упрямца (он утверждал, будто это не упрямство, но что еще?) и на подобострастно кланяющихся, спешащих исполнить приказ орков, Владыка не мог видеть лиц своих умаиар. Зато они хорошо замечали друг друга.
Маирон отметил, что Энгватар чуть заметно поморщился. Какой красивый ход пропал - сделать Маитимо поистине королевский подарок и одновременно добиться от него желаемого.
Энгватар же увидел, что Маирон чуть заметно поджал губы. Владыка Севера поступил нерационально и непрактично. И теперь упущен шанс, какой выпадает лишь однажды. Разумеется, Маитимо они в конце концов доломают и заставят подчиниться, но так быстро и легко - уже никогда.
- Ты еще опои меня сонным зельем и положи у своих ног, чтобы всем показать, как я послушно лежу подле, - развеселился эльф. - Неужели ты правда веришь в то, что это равносильно победе и тому, что я склонюсь? Кроме тебя, в такую чушь никто не верит, спроси у любого из своих умаиар, загляни в разум Саурона, например. Ты же посмешище для всех.
Эльф не боялся кнута, но сдаваться без боя не желал. Да и давать Врагу то, что он хотел, не собирался, все еще надеясь перехитрить Увала.
***
Вместо того, чтобы уразуметь, что свободу его Верным в самом деле никто не даст, и вновь начать торговаться - попросив избавления от пыток для своего воина за поклон или хотя бы предложив что-то приемлемое... - Маитимо стал потешаться над Владыкой, чего Мэлькор, конечно, стерпеть не мог. Так что наказание началось.
- Ты боишься проверить умаиар! - смеялся эльф между ударами, перемежая смех вскриками.
- Я не стану ничего проверять лишь оттого, что ты хочешь этого, - надменно ответил Владыка, но на лице его уже можно было прочесть гнев... а на лицах умаиар - чуть заметное облегчение: как знать, в чей разум пожелал бы заглянуть их господин?
А Маитимо все продолжал выкрикивать оскорбления, и хотя Мэлькор изначально хотел бить нолдо только по спине, этот смех нужно было прервать. И по велению Владыки орк отошел и стал наносить удары хаотично - то когтями по губам, то кнутом по руке, по ноге, по животу.
***
Видя, что план провалился, эльф в сердцах выкрикнул:
- Дурак!
Цепи тянули за руки в разные стороны, и казалось, что кожа на груди и спине натянута, как на барабане, а мышцы сами стали канатами. И потому удары кнута были еще болезненнее, но нолдо вспомнил, что помогло ему держаться раньше, в первый такой раз...
- Дурак и трус! - выкрикивал эльф между ударами. Фэаноринг был уверен (даже если и ошибался), что в зале не осталось ни одного, кто не понял бы: Моринготто действительно дурак. И если всех орков можно было убить, то что Враг сделает с умаиар? И не случится ли так, что кто-то из умаиар покинет своего Владыку после, не желая прислуживать Дураку и Трусу? Может быть, пленник лишь зря тешил себя надеждами, но он боролся с Врагом, как мог, и это давало силы.
Вот только стоять на ногах под кнутом было тяжелее, чем висеть на цепи. Нолдо упал на колени и не смог встать куда раньше, чем опустил голову. На 'Дурак и трус' уже не хватало сил, потому эльф просто чередовал выкрики 'Дурак', 'Трус', 'Дурак'... Губы пересохли и трескались, или это орк их разорвал? Слова становились все тише.
***
Маитимо вновь оскорблял Владыку, и потому удары не прекращались. Пока нолдо все же не упал на колени... хорошо бы, еще ниц пал, но нет - сел, как и раньше... Только тогда разозленный Владыка остановил орка.
- Ты все же встал передо мной на колени, Маитимо, и голову склонил. Пусть это еще не победа, но это шаг к победе, ибо ты сначала согласился поклониться мне, поставив условие, но согласился сам, добровольно, без сонных зелий и чар, а потом ты склонился перед болью. Но за то, что ты дерзил мне, ты будешь наказан: твои воины испытают боль не меньшую, чем ты. Не сегодня, конечно, а когда раны не будут туманить твой разум, и ты сможешь в полной мере осознавать, на что ты их обрек.
Пусть ждет, пусть гадает, пусть боится... Владыка обернулся к Маирону и Энгватару - первый многообещающе улыбался, второй холодно оглядывал пленника, словно примериваясь, с чего начать.
- Ты мог бы избавить одного из своих Верных от пытки, Маитимо, - закончил Владыка Севера, - но ты упустил свой шанс, и теперь тебя ждет лечение...
Маирон снова чуть заметно поджал губы. У эльфа не было сил ответить, но он едва заметно качнул головой - и все, даже орки, все, кроме Моринготто, знали, что Нэлйафинвэ не склонился. Был это шаг к победе, как же!
***
Раны, казалось, покрывали все тело нолдо, но сознания в этот раз потерять не удалось. Поэтому эльф твердил себе, как заклятье: 'Трус. Дурак', и когда его поднимали, касались, пробовали вести, эльф не мог удержаться от крика, и все те же 'Трус' и 'Дурак' разносились по залу.
В полубреду эльф не помнил, как оказался снова в камере, пришел в себя он уже на столе Энгватара, от того, что боль отступила, а в губы уперся край кубка. Нолдо жадно выпил какой-то настой.
- Еще, - хрипло попросил эльф.
Он не смог освободить Верных... Потому что Моринготто дурак. Но зато (слабое оправдание) эльфу не пришлось и самому лукавить. Глупость Моринготто спасала его честь. И теперь Верных ждет то же, что и его.
- Пей, тебе необходимо восстановить кровопотерю, - сказал целитель, наполняя второй кубок и приподнимая нолдо. Внимательный взгляд уловил бы озабоченность Энгватара. Что-то было не так. - Ты уснул от слабости, и в это время Маирон позвал меня. Он предлагает, думаю, заодно для того, чтобы отвести от себя обвинение в сговоре с тобой, чтобы мы отныне согласовывали свои воздействия на тебя. Нечто вроде... союза против тебя. - Целителю это не нравилось; да и не стал бы он сообщать это самому Маитимо, если бы нравилось. - Я вновь намекнул на вашу сделку, мол, он может намеренно предлагать негодные способы из-за этого... и Маирон, что так кичился своим первенством, согласился с тем, что я буду проверять все его идеи на пригодность! Думаю, он рассчитывает сперва избавиться от опалы, а уж потом искать, что сделать против меня... Или так ненавидит тебя, что готов стать вторым после меня. Это все слишком странно. Но мой отказ сотрудничать был бы слишком подозрителен.
- Да, это проблема... - пробормотал эльф. Этого еще не хватало... Саурон вынудит Энгватара участвовать в допросах, и это будет плохо для всех. И для эльфа, и для целителя. - Я могу тебе рассказать что-то. И тогда... тогда ты сможешь сказать, что не хочешь работать вместе с Сауроном и делить с ним славу. А Моринготто, он же просто дурак. Он легко поверит в то, во что хочет поверить.
- Владыка Севера велик, - возразил целитель. - Он могущественней любого из Валар, и они не знают того, чего бы не знал и он... - Энгватар не мог не ответить так, прежде чем вернуться к проблеме. - Да, я могу сказать, что не хочу делить славу с Маироном, если 'добьюсь' чего-то от тебя; и рассказ о каких-то тайнах будет лучшим подтверждением моих 'успехов'. А... ты действительно не можешь сказать о вашем договоре с Маироном ничего, кроме того, что он есть? Если ты сможешь рассказать мне об этом больше, я бы поймал двух зайцев разом.
- Рассказать о каких-то тайнах... - задумчиво повторил Маитимо. - Хорошо... тогда можешь сказать Моринготто, что я дал некую клятву, уходя из Амана. И дальше я буду рассказывать тебе по чуть-чуть о других своих тайнах. Что же до моих договоров с Сауроном... ты ведь действительно умный, ты можешь догадаться, что мне могло быть нужно от Саурона и что он был способен мне дать. Большего я не могу сказать, это и так уже... на грани.
Энгватар задумался. Что нужно было фэанариону от Маирона... Не то ли, что едва не побудило Нолдорана склониться?
- Не можешь, тогда я не буду спрашивать подтверждения своим догадкам... - согласился целитель. Но про себя Энгватар сделал выводы. Возможно, Маитимо и Волк договорились о свободе одного из Верных? Видимо, первого, того, что сорвался в шахту, как думали все. Маитимо тогда уверял, что все не так, как кажется... и он не смог бы притворяться, если бы нолдо в самом деле погиб... И Маирон пошел на это?! Отныне у Энгватара в руках было нечто более надежное, чем догадка о сделке. - А клятва, которую ты дал в Амане... я скажу о ней, но знай: отныне тебя о ней и будут спрашивать.
- Да, я знаю, что теперь об этом будут спрашивать, - согласился нолдо. - Пусть так. Когда Верные будут в безопасности, я расскажу, что это была за клятва, расскажу тебе, а ты передашь дальше, - нолдо помедлил, но продолжил: - И... Энгватар, пожалуйста, помоги одному из них бежать...
- Бежать? Нет... ты хочешь слишком многого, - целитель ответил не сразу, а когда ответил, в его глазах на миг мелькнул страх. - Вот обмениваться полезными сведениями о Маироне: охотно. Ты мне, я тебе.
- Я знаю способ, что может тебе понравиться, Энгватар, - настаивал Маитимо. - Дай моему Верному снадобье, что погрузит его в сон, такой глубокий, что покажется смертью. И тогда его можно будет отдать моему народу, а меня словно обмануть: 'Твой Верный вернулся к твоим братьям', - и взамен выманить у меня поклон.
Энгватар кивнул, чуть улыбаясь.
- Я подумаю об этом, - предложенное фэанарионом было поистине заманчиво. Маитимо получал то, что желал, а он, Энгватар, добивался поклона Нолдорана. Умаиа не понимал, отчего это трудно для Маитимо, ведь никаких особых действий, согласий и обещаний это не требовало; по мнению целителя, нолдо для него и то шел на большее. А здесь что? Унижение? Его уже подвергали унижению, и не то чтобы Маитимо не мог этого вынести.
***
Тем временем Маирон обратился к Владыке с вопросом: если гордец немного образумится и вновь пообещает поклон или даже нечто большее за освобождение одного из Верных, можно ли согласиться?
- Согласиться можно и за один поклон, - усмехнулся Владыка. - Но освободить Верного Маитимо на деле, так, как Нэлйафинвэ этого бы желал - немыслимо.
Маирон понимающе улыбнулся и низко поклонился.
Как трудно поймать Маитимо пустым обещанием, которое легко извратить, он знал. Но теперь у него были развязаны руки... если Маитимо потребует свободы для своего Верного в обмен на что бы то ни было, он услышит в ответ: 'Это невозможно - приказ Владыки'.
***
Энгватар продолжил лечение и вскоре сказал Маирону, что передумал: он добился от Маитимо рассказа кое о чем важном, что сообщит вначале Владыке, и не станет делить успех с тем, кто никогда не ценил его.
- Уверен, что не пожалеешь после? - осведомился Маирон. - Если успех твой, то и главная вина, если не добьешься покорности, будет твоей.
- Не будет, - чуть улыбнулся Энгватар. - Во всяком случае, тебе не удастся возложить ее на меня. Или... я попрошу Владыку как можно подробней разузнать о судьбе беглеца, что сорвался в шахту... и через твой разум тоже...
Догадка о сделке между Маироном и Нолдораном была опасной, но достаточно смутной; эта же угроза была словно захлопнувшаяся ловушка. Маирон понял, что отныне ему придется терпеть Энгватара, что бы он ни делал. Теперь Маирон, освободившийся от фэанариона, оказался в руках целителя. Разумеется, об особом договоре с Энгватаром больше нельзя было вести и речь...
О разговоре с Маироном Энгватар поведал и Маитимо.
- Саурон слишком много говорит, из этих слов можно узнать полезное, - заметил Маитимо. - Одно полезное я уже использовал... Второе, если не удастся использовать, то я расскажу тебе. И то новое, что буду узнавать, тоже расскажу.
***
Вскоре целитель устроил встречу Маитимо с командиром второго отряда: смотреть на страдания Верных Маитимо еще рановато, но дать Верным посмотреть на страдания Лорда - в самый раз.
Маитимо был рад видеть Верного, хотя и ничего хорошего ни тот, ни другой сказать не могли.
Командир, конечно, не был рад узнать, что Маитимо снова пытали, но все понимали, что это было неизбежным. Нолдо лишь удивился, что Лорда допрашивали одного.
- Меня пока не трогали, и я уже после той холодной пещеры видел... старшего из нас, - командир не знал, что известно Энгватару, и не желал рассказывать больше. - Когда нас двоих увели в кузницу, укорачивать цепи, и после перевели в другие камеры. Новая совсем темная, и у меня забрали остатки одежды, уж не знаю, зачем; кинули штаны и обувь, только когда повели к тебе. А у двери в мою камеру поставили умаиа, это... чувствуется.
Энгватар пояснил, что перемена камер была связана с тем, что погибли уже двое Верных, и теперь за оставшимися тщательно следили. Воинов лишили всего, что они только могли использовать для бегства, включая одежду, а цепь, дававшую слишком большую свободу движений, заменили короткой; Темные забрали бы и солому для подстилки, служившую постелью, будь каменный пол не так холоден. Впрочем, что сделаешь с соломой? Оркам в глаза кинешь? Так рядом с ними теперь всегда тот, кого запорошенными глазами не отвлечь.
- Увы, хорошего ждать не приходится, - ответил Маитимо. - За облегчение требуют невозможного, за свободу - немыслимого. Моринготто обещал, что одного из вас не будут никоим образом пытать и мучить, если я склонюсь перед ним... похоже, я упустил эту чудесную возможность. Хотел, чтобы вы от меня узнали, не от других...
- Другие и соврут легко, будто бы ты склонился, - ответил воин, - но ты этого не сделал... Быть может, и с нами теперь твари попытаются поступать так же, как до сих пор поступали с тобой: начнут допрашивать через боль товарища. И если так случится, я буду думать о тебе и искать в этом силу.