Но Ларкатал не сдался и искал выход. Саурон наверняка будет задавать подобные вопросы и дальше - как избавиться от них? А что, если сказать прямо?
- Мы не хотим говорить о Наркосторондо и всем, что с ним связано. Ты сказал, хозяин должен заботиться об удобстве и безопасности гостей? Как ты понимаешь, эта тема для нас и неудобна, и небезопасна.
Нолдо нашел, как увильнуть от расспросов, и Волк для вида согласно кивнув, ответил:
- Ты прав, оставим ваш город. Тем более что ты, Кирион, и вовсе не из этих мест, хотя и солгал мне, тем самым поставив под удар синдар Нарака. Ты отправился навестить родичей в гаванях Кириамо и убедить его принять план Финдарато и Артарэсто?
Пусть "гости" знают, что Волку уже известно очень много, пусть подтвердят хоть что-то, пусть впадут в уныние, пусть боятся и потому совершают ошибки!
Кирион был ошарашен, у него едва не вырвалось: "Я не лгал"... Этим-то он точно поставил бы под удар синдар. Но Кирион вовремя опомнился - только не хватало перед Сауроном оправдываться. К тому же... у него, в самом деле, были родичи в Эгларесте, и он желал заодно навестить их.
Ларкатал, что и без того едва сдерживался, снова вскинулся (о Кириамо догадался по имени Кириона, но имя Артарэсто - откуда?!) и резко ответил:
- Перестань издеваться, выдавая допрос за беседу. "Не хотите отвечать об одной военной тайне, скажите о другой", - это разве беседа? *(1)
Эльфы не смогли сохранить хладнокровия. "Да если они такие нежные, как же они собираются в плену продержаться?" - усмехнулся про себя умаиа.
После последних наглых пленников, которые попросили о гостях, получили отдых, но как только перевели дух, так сразу же отказались от гостей, Волк был зол и раздражен. Он больше не ожидал, что его затея может дать пользу и подсознательно ждал, что и эти эльфы быстро уйдут, потому почти открыто провоцировал, желая скорее приступить к пыткам. Но... он поспешил. Несколько секунд Волк, оперевшись о стол и откинув голову, задумчиво смотрел на Ларкатала. А потом заговорил. И в этот раз голос его был спокойным, без дружелюбных ноток, но зато в нем чувствовалось уважение:
- Скажем так, я испытывал вас. И вы повели себя более чем достойно. Из всех ваших товарищей вы единственные, к кому я не могу не испытать уважения. И, чтобы не держать вас в напряжении, я поясню вам свои слова: мне известно, что вы шли с посольством к Кириамо; знаю, что среди вас были как просто воины Наркосторондо, так и Верные Артаресто и Финдарато; и знаю, кто есть кто. Вы можете не бояться, что выдадите мне что-то, я и так все знаю.
Эльфы замерли в удивлении. Испытывал...
Кирион от того, что он прошел испытание, выданное Сауроном, чувствовал себя не лучше прежнего... Напротив, он счел, что если они единственные, кого Саурон называет достойными, значит, возможно, все, кто были перед тем, начиная с Нэльдора, вели себя лучше, чем он. Ведь он сам то говорит лишнее и дает подсказки, то двух слов связать не может, то своей слабостью мешает товарищу поступить так, как он желал бы.
Ларкатал был сбит с толку. Враг говорил ему об уважении... Уважение к достойному противнику - это было понятно и верно, но может ли Саурон действительно уважать эльфов? И что он на самом деле знал? То есть... сейчас его слова были логичны (хотя в любой момент могли смениться безумием), но, возможно, Саурон только догадывался, а они подтвердят его догадки?
Эльфам требовалось время, чтобы переварить услышанное, и Волк их теперь не торопил. Если они, и правда, Светлые, такие, какими кажутся, Маирон не хотел на них давить. Да, рано или поздно они все равно упадут в его ладонь и раскроются, но умаиа будет работать с ними бережно и аккуратно, будет гранить их как редкой красоты самоцвет. Наконец, нолдо заговорил, и Волк выслушал его.
- Знаешь, кто есть кто? - Ларкатал старался говорить сдержанно. - Это значит, ты можешь назвать имена всех в отряде?
- Да, Ларкатал, могу. Тебе правда от этого станет легче? - Волк больше не искал ссоры и говорил воистину как с гостем.
На краткое время нолдо опустил глаза, раздумывая, а затем твердо ответил:
- Да. Лучше знать правду.
Ларкатал чувствовал, что что-то изменилось... Испытание? Возможно, в самом деле... Он не знал, что именно проверял Гортхаур, и не сомневался, что у него были свои цели. Однако умаиа мог знать заранее, что эльфы не станут отвечать на вопросы о Наркосторондо и войне. И не станут вести непринужденный разговор о пытках. Саурон оставался палачом и врагом, но ситуация как будто вернулась к началу: он, Ларкатал, согласился прийти, сесть за один стол и беседовать, и не знал, что будет.
- Хорошо, - кивнул Волк, но без издевки, а словно с уважением принимая выбор нолдо. - Линаэвэн, посол к Кириамо; Ламмион, наркосторондец, но с поручениями короля часто ездил за пределы королевства; Нэльдор, наркосторондец, впервые поехавший в другие земли; Тандаполдо, Верный Финдарато; Морнахэндо, его друг, Верный Артарэсто; Ароквэн, младший лорд Наркосторондо; с его напарником, Химйамакилем, уже бывшем однажды в плену, я только начал говорить, но мне сообщили о вашем желании быть гостями, и я его оставил; Лаирсулэ, целитель погибших арафинвингов, им же служил и Вэрйанэр; Тардуинэ, беглец из Ангамандо, друг Финдарато; его товарища, второго беглеца, я не успел допросить. Равно как, благодаря вашему вмешательству, я не успел допросить и двоих последних из вашего отряда. - Волк сделал короткую паузу. - Ты доволен моим ответом, гость мой?
Кирион шире распахнул глаза. Каждое названное имя, каждое знание было для него как еще один удар. Ларкатал слушал внимательно - ему было горько, но лучше было действительно знать, а не гадать. Саурон узнал большинство имен так быстро. И возможно, их назвали сами нолдор - как они сейчас.
- Да, я хотел узнать, - ответил Ларкатал, не опуская глаз. Затем только вернулся к еде.
Волк был доволен - многое из того, что он назвал, кроме имен, было его догадками, и теперь эльфы своей реакцией все подтвердили. Но при этом - пусть Ларкатал думает, что Маирон сделал уступку, раскрыв то, что ему известно. А еще "гости" должны были помнить, что своим согласием они защитили других и пока они здесь, допросов не будет.
- Я ответил, как ты и просил. И теперь я хотел бы вновь повторить свой вопрос, - голос Маирона звучал не мягко, но серьезно, и не давяще, не с угрозой. - Чем бы вы могли заняться, что бы не скучать? Хочешь, Кирион, что-то резать из дерева? Я найду для тебя материал и инструменты. А ты, Ларкатал... Что тебе предложить? Ты знаком с ювелирным делом? Я обещал Линаэвэн сделать для нее украшение, хочешь сделать для нее другое?
- Резать из дерева? Это возможно? - переспросил удивленный Кирион.
- Да, Кирион, конечно. Я прикажу отнести все необходимое в твою комнату, - улыбка на лице Маирона вышла очень естественной, легкой: как естественная реакция на изумление собеседника.
- Мы, в самом деле, устали и больше всего нуждаемся в покое и беседе, - ответил Ларкатал надеясь, что его напряжение не бросается в глаза. Саурон предлагал им что-то сделать как вид отдыха... Но вдруг они изготовят что-то, а потом враг использует их творения для своих целей?
Нолдо ответил отказом, но Волк был терпелив.
- Конечно, вы получите отдых, Ларкатал. Но скажи, сколько ты планируешь предаваться сну и беседе? День, три, неделю, две? Тебе, и правда, не наскучит? - Маирон смотрел на "гостя" с легкой иронией и любопытством.
- Отдохну и узнаю: к чему загадывать наперед? Наверное, я буду томиться от того, что я не на свободе, - ответил Ларкатал; такой ответ никак не могло быть новостью для Саурона. - Но несвобода, как мы оба понимаем, не так уж зависит от того, чем именно я буду занят. А что ты имеешь ввиду под скукой? Какие бы вещи ты назвал скучными?
- Ты мог бы получить и свободу, - заметил Волк. - А скука это просто. Вот тебе несколько примеров. Например, представь, что ты день за днем сидишь в комнате. Ты можешь есть, спать, даже говорить с товарищем, но скоро все слова будут сказаны, и ты не будешь знать, чем заняться, и это будет тяготить и даже мучить. Или другая скука: представь, что ты должен делать одинаковые фибулы, одну за одной, раз за разом, изо дня в день. Или вот тебе третий пример, только не обижайся на меня. Вам было скучно в Амане, все уже было построено и переделано, и многие из вас хотели уйти. А теперь вы тут и даже забыли, что значит скука.
Ларкатал едва не хмыкнул: обижаться на Саурона? На врагов не обижаются.
- Значит, скука это несвобода? - уточнил нолдо. Ему не нравилось вести вот такие философские разговоры с Темной тварью, впрочем, ему вообще не нравилось вести с Сауроном какие бы то ни было разговоры. Но выбор был невелик. - Если я не могу оставить комнату или меня вынуждают делать одинаковое, то в этом есть несвобода. Ведь если я не хочу делать одно и то же, я и не начну; а если начну, то для меня это в радость.
Об Амане и Исходе Ларкатал говорить не стал. Кто-то как-то уже сказал что-то Темным об этом, и, вот искаженное и преувеличенное, это знание дошло до синдар... В результате чего Тинголло запретил квэнья и приказал не допускать в Дориат даже нолдор Третьего Дома, верных потомкам его родича Ольвэ*(2).
Но Волка ответ эльфа устроил: сейчас умаиа искал знания не об истории нолдор, а о самом нолдо. И он найдет то, что ищет - не здесь, так там.
- Вижу, ты не ювелир, - усмехнулся Волк. - Они точно, что такое скука, знали, - впрочем, Маирон, не желая задевать эльфа, не стал развивать тему, уточняя, откуда именно нолдо знает то, что знает. - Если познакомишься со скукой, скажи мне; будет интересно узнать твои первые впечатления.
Ларкатал, в самом деле, не был ювелиром, как и оружейником, хотя любил камни и руды и умел находить их: весной и летом нолдо присматривался к цветам и травам и по ним определял, какие жилы могут пролегать рядом; осенью эльф рассматривал золу опавших листьев, брошенных в костер - там, где скрыты железные руды, она могла побуреть. И в любое время по одному типу камня Ларкатал мог найти другой, что, будто брат или друг, наверняка окажется рядом. Найденным нолдо любовался, и, собрав немало, с радостью дарил все другим, а сам вновь уходил на поиски.
Ларкатал сам не заметил, как унесся мыслями прочь от этого ужасного места, но голос Саурона вернул эльфа в действительность.
- Однако, мне не удалось предложить вам тему для беседы, что заинтересовала бы вас, так что... теперь ваша очередь предлагать, о чем говорить и что делать, - умаиа выглядел дружелюбным и заботливым хозяином.
Ларкатал задумался - Саурон хотел, чтобы эльфы сами предложили тему для беседы, словно бы давая "гостям" возможность вести разговоры, которые они сочтут безопасными. Но что именно может быть безопасным, рядом с Сауроном?
И Кирион, видя, что молчание рискует затянуться, спросил:
- Ты сказал, что хочешь сделать для Линаэвэн украшение... Какого рода украшения ты предпочитаешь? - слова синдо казались вполне нейтральными, но Ларкаталу они не нравились ... впрочем, воину сейчас ничего не нравилось: не годится беседовать с врагом о том о сем, будто с приятелем, но и то, что было бы верным, сказать, Саурону нельзя.
Однако, Волк был доволен темой, предложенной "гостем".
- Даже не знаю, - задумчиво отозвался Маирон. - Наверное, для Линаэвэн я сделаю гребень-заколку в волосы, это должен быть беспроигрышный вариант: тэлэрэ может не любить кольца или браслеты, или ожерелья, но заколками пользуются все.
Браслеты могут мешать наручникам, кольца врезаются в опухшие от переломов пальцы, ожерелье глупо будет смотреться в подземелье. Да - заколка будет лучше всего.
- Да, - кивнул Волк своим мыслям. - Не то чтобы я предпочитал заколки другим украшениям, но это будет лучшим для Линаэвэн. Я люблю работать с металлом и делать разные вещи. А ты, Кирион?
- Любые украшения, то есть у тебя нет предпочтений в предметах или темах? - синда спрашивал как будто и не Саурона, а того, кем он был когда-то... Наверное. - Если я сделал бы гребень из дерева, на нем были бы сплетенные тонкие травы; и на вырезанной ложке тоже...
- С тех пор как началась война, я редко имею время на украшения, - ответил Маирон. И, в самом деле, в основном сейчас умаиа делал оружие и орудия пыток. - В ваших землях, видимо, это не так... Я люблю сложное: украшение одновременно должно быть и простым, и красивым, и функциональным. И лучшая тема для этого, на мой вкус, огонь.
А вот дерево для украшений Маирон совсем не любил.
Меж Кирионом и Сауроном завязалось подобие настоящей беседы и Ларкатал смотрел на синда, непринужденно говорящего с Врагом, с некоторым недоумением, а потом вдруг понял - сейчас Кирион и правда может согласиться делать что-то из дерева для Темного. Он явно не понимал, что в таком "творчестве" есть опасность. И тогда нолдо, желая развеять искушение, которому поддался товарищ, и напомнить, где и почему они находятся, спросил:
- А маленький корабль, Кирион? Знаешь, такой, для детей, чем ты его украсишь? - здесь, в темнице, детей не было... А на Севере? Никто не даст им игрушек, так или иначе. Это не то, что могут счесть полезным.
- Да, мне больше нравится вырезать игрушки, - согласился Кирион. - Если речь о чем-то небольшом...
Маирон видел, что напряженный Ларкатал словно попытался перебить товарища - детские игрушки. Да уж, детей тут нет. Хотя... Пусть эльф сделает хоть что-то, а там видно будет, куда это деть.
- Может быть, ты тоже сделаешь что-то для Линаэвэн? - попробовал Маирон зайти с другой стороны.
- Маленький кораблик? Я бы мог, но ведь ты едва ли допустишь это... - Кирион считал, что подарок от товарища-эльфа будет поддержкой для Линаэвэн, и Саурон наверняка не даст ее оказать.
Маирон подавил вздох. Кирион был идиотом, а Волка раздражали дураки. Зачем бы ему предлагать сделать что-то, чтобы потом явно обманывать и не передавать подарок? Но вслух умаиа, разумеется, свое раздражение не выразил.
- Уверен, Линаэвэн будет рада твоему подарку, делай, что пожелаешь, - одобрил Волк мориквэндо.
Ларкатала тоже подавил безрадостный вздох: Кирион не понял намек товарища, а Саурон попытался использовать слова нолдо в своих целях. По тону Кириона Ларкатал понял, что синда готов сделать кораблик, просто не верит, что Саурон, в самом деле, позволит им чем-то заняться. И хотя кораблик и казался чем-то безвредным, но Ларкатал все равно был уверен, что из предложенного Сауроном ничего хорошего не будет.
- Кирион, тебе тоже нужно восстановить силы, - почти невпопад сказал Ларкатал. И тогда Кирион, наконец заметил, что его предупреждают, но он не понимал, о чем, и потому в замешательстве замолчал и вернулся к трапезе.
Умаиа, покачав головой, посмотрел на нолдо.
- Гость мой, ты пытаешься обмануть меня. И пока ты старался делать это ненавязчиво, я все понимал, но не останавливал тебя, теперь же ты и вовсе потерял стыд и, как говорят люди, "в наглую" хотел посмеяться надо мной. Так принято, по-твоему, себя вести гостям? А что, если и я тебя теперь обману?
В голосе умаиа звучали сдерживаемая обида и отзвук металла.
- Ты хочешь, чтобы я высказался прямо? - поднял голову Ларкартал. - Нам, в самом деле, нужен отдых и восстановление сил. Ты знаешь об этом не хуже меня. - Ларкатал сцепил руки; его пальцы немного дрожали.
- Ты и правда хочешь убедить меня в том, что вы двое слабее всех своих спутников, и вам, двоим из всех, так необходим отдых? Или ты так говоришь из-за Кириона, считая его слабым и готовым сломаться в любой момент?
Воин сжал зубы.
- Нет. Мы не слабее других, и, конечно, Кирион не слаб. Просто... Нэльдор, Ламмион и Линаэвэн не были подвергнуты пытке прежде, чем прийти сюда. Потому они и менее нуждались в отдыхе.
Это нолдо так ответил, а что о своей слабости думает Кирион? Вот кто сейчас был основной целью.
- Все остальные тоже были растянуты, как и вы, но им гордость об отдыхе говорить не позволила. Сдается мне, что ради себя самого ты тоже не стал бы просить. Впрочем, оставим. Вы получите свой отдых.
Кирион чуть побледнел - он как раз считал, что он слабее других; Ларкатал из-за него не выдержал, пришел в гости, но ободрял его и сейчас...
Маирон видел, что его слова попали в цель, но пока не стал развивать тему.
- Быть может, Ларкатал, ты назовешь настоящую причину своего поведения?
Нолдо видел, что незаметно уклониться от ответа было нельзя... Что ж, он ответит прямо. По крайней мере предупредит товарища - теперь Кирион наверняка не станет делать никаких... подарков.
- Да, я... я не хочу что-то изготавливать для тебя и не хочу, чтобы это делал Кирион: чтобы ты не мог использовать сделанное нашими руками во вред нашим же собратьям.
- Вижу, ты, как и твои спутники, боишься каждой тени. Что же, о мастерстве ты Кириону говорить запретил, хоть и зря. Предложи тогда сам тему для беседы.
- Я назвал тебе причину, почему не хочу говорить о мастерстве, - произнес Ларкатал. Он вдруг ощутил, что просьба об отдыхе, в самом деле, не в ущерб его гордости: он говорит об этом потому, что не хочет делать что-либо для Саурона, который не ответил, чем обернет сотворенное ими. - И мало ли есть тем для разговоров? Поговорить можно даже о небе и о погоде, - и эльф взглянул в окно.
- Да, говорить о погоде очень интересно, - фыркнул Волк. - Что же, давай попробуем, вдруг и правда занимательно получится. Начинай.
- Многим, в самом деле, интересно изучать изменения в погоде, как и смену времен года, ведь в Амане подобного не было, - ответил Ларкатал. - Ни опадающей листвы, ни первого снега, ни подснежников, ни летних ливней и гроз. Даже таких туч, как собираются сегодня.
- За четыре с половиной сотни лет не привыкли к изменениям? - удивился умаиа и начал подозревать, что ему просто достался какой-то калечный эльф. Скучать он не умеет, к смене погоды он не привык, да и в гости пошел, за стол сел, беседу ведет... Волк с сомнением посмотрел на "гостя". Нет, вряд ли в такое путешествие послали покалеченного головою. Хотя... эльфы, мало ли.
- И какую погоду ты любишь? - спросил Маирон, а сам внимательно, но незаметно, осмотрел Ларкатала: есть ли у того следы от плена или тяжелых ран? Или он мог повредить разум в Хэлкараксэ?
- Я люблю ясную или близкую к тому погоду. Когда ярко сияет Итиль и много звезд или Анор, - нолдо старался скрыть напряжение, тревогу и еще беспокоящий его вопрос: "Что он делает, беседует о погоде с Сауроном?.." Будто не знает, кто перед ним, и что умиа творил, и творит! ...А что было бы лучшим? Не соглашаться на разговоры и оставить Кириона растянутым? Но на неприемлемое Ларкатал не шел и старался смотреть, чтобы не выдать Саурону чего-либо (вот только выдержит ли, не согласится ли потом, ради родичей, пойти на большее? Нолдо надеялся, что выдержит...) В конце концов, Ларкатал утешил себя тем, что выбрал самую безопасную из тем. - Впрочем, я люблю почти любую погоду. Мне нравится смотреть за переменами в небесах и на земле, хотя в самом деле, прошло более четырех столетий.
А вскоре эта любовь станет еще и полезной: Ларкатал никогда раньше подолгу не сидел в четырех стенах и теперь смотреть в окно на небеса будет единственным развлечением.
"А ты наблюдателен и терпелив, эльф", - подумал Волк, все еще не решивший для себя вопрос вменяемости нолдо. Было бы обидно, окажись предположение верным, ведь тогда единственный из пленников, кажущийся Светлым, на поверку оказался бы лишь идиотом.
- Ты должен любить ясную спокойную погоду, - задумчиво проговорил Маирон, - ты и сам ясен и спокоен... Расскажи мне о себе. Что хочешь, что посчитаешь безопасным и неважным. Я хочу узнать тебя, - доверчиво, с некой надеждой, и при том словно хищно, словно затая дыхание, спросил Волк. - Я хочу убедиться, что ты тот, каким кажешься, что ты - ясная звезда в моих ладонях, что ты тот, каким был Замысел о вас.
Со странной смесью муки, надежды и то ли тоски, то ли ненависти, Волк всматривался в Ларкатала. Это будет его пленник. Его, до последней капли крови. Волк никому его не отдаст, а все остальное... Конечно, Тайна Нарготронда нужна, но город никуда не денется, о нем уже известно немало, со временем и другое приложится, но что и правда было ценным и важным - это Светлый. Один Светлый важнее всех тайн этих гордецов и глупцов. И Волк доберется до этого Света, он обретет эту тайну, он покорит этого пленника, а все его спутники будут лишь средствами.
Ларкатал с удивлением смотрел на Саурона. Темный заговорил иначе, чем прежде - назвал нолдо терпеливым, ясным и спокойным; взгляд и тон умаиа изменились, стали живыми... и тоскливыми. Ларкатал изумлялся про себя: что он мог сказать столь важного? Явно же - сказал... не тайное, не полезное Ангамандо, а именно нечто важное для этого умаиа. Хотя чуть раньше он только фыркал в ответ на предложение поговорить о погоде. Что он такого сказал? Анор, Итиль и звезды... Наместнику Моринготто важны светила, или он некогда, до своего падения, хорошо знал Ариэн или Тилиона? Нолдо в первый момент был обескуражен; но затем напомнил себе - Саурон мог пойти на хитрость, нужно внимательно следить за собой и не расслабляться. Рассказать о себе, безопасное... Можно было попробовать. Если не говорить ничего о своей жизни в Наркосторондо и том, что могло оказаться полезным для Севера.
- Я нередко состязаюсь с другими: в беге, скачках, плавании. Многих обхожу, но для меня радостнее, если среди соперников есть тот, кто быстрее меня, тогда мне есть за кем гнаться и кого поздравлять потом. Конечно, можно состязаться и с самим собой, но тогда меньше заметно, чего достиг, - это казалось эльфу чем-то обыкновенным, тем, что нельзя будет использовать против него потом.
Волк, подавшийся сначала вперед, взял себя в руки, выровнял дыхание, выпрямился, отпил вина.
- Ты любишь состязания, любишь бороться, умеешь проигрывать. Это заслуживает уважения.
"Ты будешь моим", - Волк хотел обладать этим эльфом, и тем Светом, что был в нем. А если не получится... "Я сам растерзаю тебя, я буду лакать кровь из твоих ран, твой Свет умрет вместе с тобой, зажатый меж моих зубов".
- Ты можешь назвать мне имя своего Лорда? Вряд ли это тайна, но я хотел бы знать, кого ты славишь своим именем.
Этот вопрос показался Ларкаталу важным, но... была ли это тайна? Нолдо помедлил и тоже отпил вина. Саурон уже знает, что в отряде есть Верные как Финдарато, так и Артарэсто, и погибших Ангарато и Аиканаро. Знает, что он, Ларкатал, тоже нарготрондец. Что, может сделать умаиа, если назвать ему имя Лорда? Ларкатал не знал ответа и, помедлив, произнес:
- Хорошо... Мой Лорд - государь Фелагунд, - воин считал, что и в этой теме ему дальше стоит быть осторожнее. При этом Ларкатал продолжал внутренне удивляться перемене, произошедшей с Сауроном. - А ты можешь рассказать о себе... что-то неважное и неопасное? - Эльф спросил это, частью ради защиты от вопросов умаиа, которые могли быть опасными уже для них, а частью... потому что не понимал происходящего, и хотел разобраться.
- Я слышал много хорошего о твоем Государе, - задумчиво ответил Маирон. - Может быть, однажды удастся и его увидеть... И конечно, я отвечу тебе. Что бы ты хотел знать? - Волк был столь щедр и взволнован, полон предвкушения, захвачен своим пленником, что был готов, и правда, пойти ему навстречу. Не просто сказать нечто по своему желанию, то что в итоге принесет пользу, а сделать шаг... доброй воли, можно сказать, открыться этому нолдо.
А Ларкатал удивился услышанному еще больше. Он не ждал, что умаиа предложит ему самому задать вопрос.
- Я не знаю, о чем ты готов сказать. Например... я хотел бы спросить, был ли ты хорошо знаком с Тилионом, но станешь ли ты отвечать? - нолдо знал, что Саурон был некогда учеником Аулэ, а не Оромэ, но вместе с тем в умаиа было нечто от охотника... и еще больше от хищника. А теперь перед эльфами и вовсе был слуга Моринготто.
- Тилион... Мы никогда не были по настоящему близки. Он слишком... непостоянен, - Маирон поморщился, подбирая слова. - Я всегда интересовался результатом, а Тилиону нравился сам процесс. Я считал это потерей времени.
Умаиа был удивлен, что "гость" спросил его не о насущном, не о войне, не о крепости, а о столь давних вещах. Впрочем... это был поступок действительно Светлого. Ларкатал прощупывал его, Маирона, так же как и Маирон прощупывал эльфа. Это... делало происходящее еще более интересным.
- Кстати, я тоже люблю состязаться, - усмехнулся Волк. - Но достойный противник встречается крайне редко.
Ларкатал видел, что не Тилион, и вряд ли Ариэн, были причиной произошедшей с Сауроном перемены... Но - что тогда? Эльф не понимал. Но нужно было продолжать разговор.
- Мне нравится и результат, и процесс. В состязании я бегу так быстро, как могу: это устремление к цели. Но если бы не скорость, не простор, не вольный ветер, то я бы и не любил такие состязания.
Ларкатал говорил с Сауроном, а Кирион не вмешивался. Помощь нолдо была не нужна, он действительно мог говорить с Темным так, чтобы не касаться опасных тем, и синда здесь скорее мог помешать, как уже помешал... Но все же Кирион думал, что лучше было бы прекратить разговор, как только это станет естественным.
- У меня, - заметил тем временем Волк, - возникает ощущение, что ты и со мой сейчас состязаешься, пытаешься предугадать мои шаги, смотришь, как бы не дать мне лишнего. Поверь, я знаю к чему приводит подобное, не... роняй себя. Такая защита ущербна. Оставайся честным, и я буду честным с тобой.
"Только попробуй разочаровать меня. Если ты это сделаешь, я смешаю тебя с грязью!" - мрачно думал про себя умаиа.
- Ты считаешь нечестной защиту? - уточнил нолдо. - Согласен, обычно в гостях не защищаются и говорят свободно; но обычно и хозяин не несет опасности ни для гостя, ни для его друзей.
- Ты полагаешь, что любое мое действие и слово опасно? Ты льстишь мне. Но будь это правдой, я ведь легко мог бы своими вопросами подтолкнуть тебя именно к тем поступкам, что мне нужны. И тогда получается, что рядом со мной опасно не только говорить, но и молчать. И все же я ни о чем дурном не думал, предлагая вам творить для развлечения. Я выполняю свои обязательства быть добрым хозяином настолько, насколько позволяет положение вещей.
Кирион, слушая умаиа, опустил голову. Ведь именно так и было: рядом с Сауроном было опасно и говорить, и молчать. Даже из нежелания отвечать на вопрос умаиа делал выводы.
- То, о чем ты говоришь, подтолкнуть к любым поступкам, которые тебе нужны... Это называлось бы уже не "опасностью". Опасность это если мы где-то проговоримся, а ты используешь это в своих целях. Но ты сказал, что, предлагая творить, ни о чем дурном не думал... - Саурон, конечно же, мог солгать. Но мог и не солгать. Никто не лжет всегда и во всем. - Ты утверждаешь, что не используешь против эльдар или эдайн то, что мы изготовим?
Это был очень странный разговор. Ларкатал никогда не подумал бы, что будет спрашивать врага о таких вещах или рассказывать о себе...
- Ты можешь поверить мне, а можешь не верить, - покачал головою Волк. - Мне нечем тебя убедить, но когда я предлагал вам творить, я не думал использовать это против вас. Обед заканчивается, вы можете идти отдыхать. А можете посидеть еще, спросить меня, о чем хотели бы, сказать, что бы я мог для вас сделать... В тех условиях, что есть.
- Лучше бы сейчас отдохнуть, - высказался синда. Ларкатал кивнул. Не только потому, что это было безопаснее. Хотя, кажется, в разговоре удалось не сказать ничего лишнего, сам разговор из-за постоянного напряжения был тяжелым и требовалось все время пересиливать себя. И сейчас, в самом деле, было бы хорошо отдохнуть.
- Тогда ступайте, - опустил "гостей" Маирон. - Больдог проводит вас. И если вам будет что-то нужно, скажите об этом.
Примечания.
**(1) Эльфы периодически говорят, что воспринимают "гости" как род допроса. Темные отрицают это - они же не пытают пленных. Но для эльфов допрос не означает "пытки", потому что они знают не только о допросах Темных. Сами нарострондовцы (нарготрондцы) едва ли захватывали вражеских лазутчиков, но могли слышать об этом.
"Квента нолдоринва":
"Разрозненные илькорины (мориквэнди) и люди собирались вместе, в то время как силы Маидроса предприняли еще более ожесточенные атаки из Химлинга, отбросили орков и захватили их лазутчиков".
Не было смысла брать орков в плен иначе, как для получения сведений, но эльфы никогда не применяли пыток. "Преображенные мифы": "Пленных орков нельзя пытать, даже для получения сведений, необходимых для защиты домов эльфов и людей" - Закон распространялся и на них.
*(2) "Сильмариллион":
"И, более всего желая сеять страх и рознь меж эльдар, он велел оркам захватывать живыми и доставлять связанными в Ангбанд всех, кого удастся схватить; и иных эльдар он так запугал одной жутью своего взгляда, что им не нужно было цепей, - они жили в постоянном страхе пред ним и исполняли его волю, где только могли. Так Моргот узнал о многом из того, что случилось после мятежа Фэанора, и он радовался, ибо видел семена разлада меж своих врагов".
"Вскоре, однако, поползли шепотки среди синдар о делах нолдор до их прихода в Белерианд. Очевидно, откуда исходили они, и лихая правда оказалась раздута и отравлена ложью; но синдар были еще доверчивы и беспечны, и (как можно догадаться) Моргот именно их избрал для своих первых злобных нападок, ибо они еще не знали его".
Тинголло запретил говорить на квэнья даже арфингам, хотя фактически его требование - скорее декларация; не только нолдор продолжали говорить на квэнья, но большинство синдар, кроме дориатрим, тоже ее выучили. "Серые анналы":
"Мало кто из синдар изучал ее, кроме тех, кто жил вне Дориата и, смешавшись с нолдор в один народ, следовал за их владыками; это вскоре случилось со всеми синдар, кроме нескольких рассеянных племен в горных лесах, а также подданных Кирдана и жителей хранимого королевства Тингола".
Отрывок начинается со слов "мало кто", поэтому кажется, что синдар, которые изучили квэнья, было мало; но если вчитаться, видно иное: почти все синдар, которые жили по всему Инголондэ, кроме Фаласа и Дориата, смешались с нолдор и изучили квэнья (хотя они и долго осваивали сложный для них язык). Но и народ Кирдана как союзники нолдор мог изучать квэнья.
"Тингол запретил пускать за Завесу нолдор, за исключением своих родичей из дома Финарфина; и тем более тех, кто считал сыновей Фэанора друзьями".
То есть просто нолдор Третьего Дома, но не своих родственников, Эльвэ тоже не велел пропускать.