Когда Химйамакиля повели на встречу к Повелителю Волков, Маирон, конечно же, ждал пленника, но умаиа не привык ожидать в праздности. Сейчас разум Волка поглощало его пари с Линаэвэн. Создать украшение, что не будет отличаться от эльфийских - не проблема, что бы там ни воображала себе дева. Но как создать такое украшение, что не смогла бы отличить от эльфийского Линаэвэн, но при том содержащее Темные чары?.. Вот это было сложно и интересно. Волк решил, что ему будет проще, если он сможет понять, что движет девой, и подстроит свои чары под нее. И начать Маирон решил с песни-заклинания, так неосторожно брошенного эльдэ. Волк улыбнулся, вызывая в памяти песню тэлэрэ. Линаэвэн задала тему, осталось ее лишь подхватить и изменить.
Волны морские находят на берег...
Тяжелые черные волны в страшных белых шлейфах, под огромными звездами во тьме, рокочущие и бешеные, швыряющие на берег тела погибших тэлэри и нолдор.
Волны могучие, мирною силою...
Но море стихло, и по нему, гладкому и спокойному, уплывал Первый Дом, туманом окутанный, оставляя всех остальных в Арамане.
Дышат и пеной сверкают серебряной...
И безмолвие обреченностью горькой окружило оставшихся. И пена серебряная крошевом мелкого льда сверкала под звездами.
В отблесках звездных, и дальше катятся...
Дальше, до самого Хэлкараксэ, и встает выбор у брошенных - вернуться с позором или идти мстить, но уже не Врагу - родичам-предателям.
Нет им преград, точно ветру небесному...
Ни преград, ни возможности укрыться на бесконечных Льдах, вздыбившихся обломками острыми.
С коим дружны они от рождения...
И небесный ветер, злой, пронизывающий до костей, которому также нет преград, терзал изгнанников и отступников...
***
Химйамакиля поставили перед Сауроном.
Нолдо не бывал именно в этой комнате, но кое-что из обстановки было знакомым для эльфа, ведь Артарэсто украшал не только свои покои, а все башни Минас-Тирит. Однако мысли Химйамакиля были заняты не убранством обстановки: "Сейчас Саурон попытается повторить то же, от чего Нэльдор выдал, что мы из Нарготронда", - подумал эльф.
Волк поднял голову от дел и окинул нолдо быстрым и цепким взглядом. Встретить пленных было важно, но это несколько сбивало с ритма, не давало полностью погрузиться в работу, вынуждая прерываться на очередного пленника, пусть даже это дело и было занятным. Умаиа, все так же сидевший за рабочим столом, сплел заклинание и свернул его, словно откладывая на полочку в своем сознании. Сейчас настало время продолжить допрос.
- Как твое имя? - спросил Маирон у приведенного эльфа, вставая из-за стола и идя навстречу нолдо.
Услышав простой вопрос об имени, эльф сжал зубы и напрягся, словно орки подносили к нему раскаленное железо: боли еще нет, но вот-вот будет, и нужно будет терпеть. И боль, в самом деле, не заставила себя ждать - Волк обрушил на непокорного пленника Волю.
Когда нолдо потерял сознание, Маирон велел раздеть эльфа и осмотрев его тело, увидел на воине характерные шрамы от допросов. Но тело почти не несло следов плена, значит, нолдо посчастливилось, и до Ангамандо в прошлый раз он не добрался. Но зато встречал кого-то из умаиар, знал, каково прикосновение Воли.
***
Придя в себя, Химйамакиль почувствовал, что висит на скованных руках, а рядом находится умаиа. Эльф не до конца пришел в сознание, и ему показалось, что он по-прежнему в том кратком плену, что пережил когда-то.
- Сколько Верных Артарэсто было среди вас? - раздался холодный голос дознавателя.
Когда его схватили? Ни одного. Химйамакиль с недоумением открыл глаза - откуда умаиа знает о том отряде, что слишком увлекся преследованием орков? И только открыв глаза, нолдо окончательно понял, где он, понял, кто навис над ним, понял вопрос - и, конечно, не ответил на него. Плеснуло горечью слово "было"... Но нет, Саурон едва ли убил кого-то.
Маирон усмехнулся, пристально рассматривая пленника. Эльф молчал, ненавидел, держал себя в руках... Но Волку показалось, что он не так уверен в себе, как хотел бы...
- Ты мнишь себя уже опытным, не так ли? - с легкой улыбкой умаиа, сжимал стальные обручи боли вокруг нолдо, но, так, слегка. - Что бы мне с тобой сделать? Может быть, оставить так повисеть? Твои плечи, спина, руки будут все больше наливаться болью... Ты уже сейчас содрогаешься под моими пальцами, а мы даже не начали. Назови свое имя или расскажи о Морнахэндо и сможешь уйти в камеру, все прекратится, - Волк ждал, что хотя бы догадку о Верном Артарэсто удастся проверить.
Тело Химйамакиля сжимала боль. Он уже был знаком с такой болью. И сейчас его едва ли избавят от нее пришедшие на помощь. Назвать имя... Эльф не хотел этого, но это было не страшно. Он не был прославленным героем или родичем Короля, или Лордом. А Морнахэндо... Саурон спрашивал о Верных Артарэсто - значит, о Морнахэндо он уже знал? Боль от чар говорить не мешала, и эльф выдохнул:
- Я Химйамакиль...
Нолдо молчал, но лицо пленника выдало его с головой - да, Морнахэндо был гонцом от Артарэсто. И при том Химйамакиль не выказал себя несгибаемым. Как только не будет необходимости продолжать игру в "гости", Морнахэндо займутся в первую очередь. Только Химйамакилю об этом пока знать было не нужно. Волк одобрительно кивнул эльфу:
- Видишь, как все просто? Со мной куда проще договориться, чем противостоять. Вы зря отказались от гостей, но все еще можно исправить. Подумай об этом.
Пленника отвязали и вернули в камеру. А Волку нужно было еще успеть закончить подготовку пищи.
***
Маирон поспешил на кухню. На полпути его встретили орки с подносами для пленных, и умаиа остановил их. Три миски были убраны - для Линаэвэн и Четвертой пары, над остальными же Волк простер руки и выпустил свою часть заклятия, искажая песню тэлэрэ, обращая ее силу прощения в напоминание о вине и беде, о крови на своих руках или на руках тех, кто их, как считалось, предал. И такую зачарованную пищу принесли пленникам, не забыв сказать, кто готовил для них.
***
Эльфы принимались за обед. Он был вкусен, и чувствовалось, что готовили его руки эллет - так что никто не сомневался: Линаэвэн, в самом деле, согласилась на это. Пищи не получили только Акас с Хэлйанвэ - второй из них был еще растянут, и Маирон не собирался прерывать пытку на обед.
***
Таурвэ и Тардуинэ обсуждали произошедшее, когда им принесли еду. Таурвэ начал было есть, и тут к нему пришли воспоминания об Альквалондэ... Совершенно не связанные с разговором и его недавними мыслями.
- Это мясо готовила не одна Линаэвэн, - сказал нолдо, останавливаясь и с задумчивостью глядя на миску. - Пища нужна для поддержания сил, но такая, не отнимет ли их? - А есть очень хотелось...
- Что с тобой? - Тардуинэ, еще не приступивший к обеду, посмотрел на друга. После лечения у него прибавилось сил, но и есть хотелось еще сильнее. Судя по высказываниям Таурвэ, с пищей было что-то не так, но, возможно, никакой другой не будет...
- Пока только воспоминания, наверняка навеянные, - ответил Таурвэ.
- Пока, - повторил Тардуинэ и предложил. - Выждем. Скажи, если почувствуешь еще что-то странное. А если нет... будем есть.
***
Вэрйанэра от горячего вроде бы мяса начал пробирать озноб. Он не испытывал такого холода с тех самых пор. Ледяной ветер, заставляющий повернуть голову, чтобы вздохнуть, иней на бровях, с трудом гнущиеся пальцы. И упрямое: "Вперед", повторяемое самому себе. Он дойдет... Да, дошел давно. И пребывая в своих воспоминаниях, Вэрйанэр поднял голову и снова пробормотал: "Вперед".
***
Если наверху, в покоях Саурона, Лаирсулэ казалось, что он ощущает нечто странное в аромате пищи, то сейчас отпечаток был куда заметнее. Руки эллет и... и некая Темная сила... или здесь на всем будет отпечаток силы Саурона? Этого целитель не знал. Он решился съесть немного обеда, а затем всякое желание прикасаться к еде пропало - слишком сильной болью отдавалось в душе эльфа воспоминание об увиденном в Альквалондэ. Постепенно мысли целителя перетекли на Линаэвэн: ей в Альквалондэ, да и позже, было еще тяжелее... И не зачаровал ли Саурон ее прежде, чем она стала готовить?!
***
Ароквэн опустил голову: перед его глазами проходили все, кого он не вытащил, кому не помог (а, наверное, мог) во время Исхода... Зато и воля, и простор... и смерти на всем просторе...
Химйамакиль вначале невидяще смотрел перед собой, что-то вдруг всколыхнуло в нем память Исхода и всю ее горечь, и... желание, самое меньшее, посмотреть в глаза, и даже - отомстить... Нолдо встряхнул головой. Отомстить? Не врагам?! Тйэлкормо и Куруфинвэ, что помогают защищать Наркосторондо, а не Саурону? Химйэмакиль вновь встряхнул головой и сцепил пальцы, силясь сбросить наваждение.
***
Тандаполдо словно обожгло ледяным ветром, и вспомнилось все, что он думал о предателях во время перехода через Льды; но нолдо нашел в себе силы остановиться и сам напомнил себе об исцелении вражды и общей Осаде Ангамандо.
Морнахэндо вспомнил о примирении быстрее, хотя и перед его глазами вставали все тяготы перехода и все погибшие, кого он видел, и бесконечная ночь, казавшаяся безнадежной. А еще не отпускала мысль: ведь нельзя служить Саурону чем-либо, это падение. Сумеет ли Линаэвэн опомниться и удержаться?!
***
Нэльдор, глядя на еду, коснулся рукой лба, думая, что Линаэвэн заставили готовить этих домашних коров, выращенных на убой, наверняка из-за того, что он согласился идти к Саурону в гости. Эльф вздохнул и приступил к еде. И о чудо! Это было не просто мясо, а словно рассказ историка: о светлом Амане и Великом Море, об Альквалондэ и Хэлкараксэ... И еще было дыхание моря и свободы. Да, даже во время Исхода они все были свободны - верно, Линаэвэн постаралась напомнить товарищам об этом.
Нэльдор не был участником тех далеких событий, и чары не задели юношу.
***
Сама Линаэвэн так и не узнала, что сделал Саурон с ее песней, и получив обед, дева чуть улыбалась, ощущая вложенное ею - море, ветер, свободу. Пусть это станет хоть малым утешением для ее товарищей...
***
Не то чтобы Волк имел какие-то конкретные планы, посылая пленникам зачарованную пищу. Но всегда полезно заставить узников переживать, томиться, ненавидеть родичей. Однако приятное часто идет рука об руку с более полезным - через эту пищу можно было понять, кто из эльфов не чувствует чары в еде, а, значит, этим можно будет воспользоваться, а кто из пленников понимает, что за пищу получил.
***
Кирион и Ларкатал поднимались наверх из подземелья вместе, рука об руку. Так было легче идти не только морально, но и физически - оба эльфа перенесли пытку и теперь опирались друг на друга, и поддерживали.
Когда они вошли в купальню, Кирион, осевший в Наркосторондо синда, особенно обрадовался воде. Он радовался и стыдился своей радости: ведь эту ванну они получили за согласие идти в "гости". Кирион считал, что согласились они оба: ведь сам синда тоже хотел просить прекратить пытку... Просто Ларкатал высказал это желание первым. И все же передышка между подземельем и визитом к Саурону была настоящим отдыхом.
- Радости вам, девы! Насколько возможно обрести ее здесь, - обратился Кирион к молодым женщинам, помогавшим пленникам вымыться.
- Спасибо, господин, - потупились девы. Говорить дальше, в присутствии такого красивого, сурового и могучего воина, как Ларкатал, они не смели. Что они, согласившиеся быть рабами, могли сказать? Первых эльфов, девушку и молодого парня, они жалели, но предлагать этому, с сияющими глазами, сдаться...
Девушки показались печальными и испуганными. Ларкатал смотрел с жалостью на некогда свободных атанэсси, которых принудили исполнять службу... но молчал.
После купания Кирион хотел, как получится, постирать свою одежду, но девы остановили его и протянули эльфу новую: чистую, но чужую...
- Вы уже четвертые, кто согласился придти, - наконец произнесла одна из рабынь, сама толком не зная, зачем это говорит.
- Значит, других не было, - произнес Ларкатал. О троих он уже знал. - Спасибо.
- Вы - четвертая группа... - прошептала девушка, поправляя воина и совсем стушевавшись. Ведь она уже запомнила, что рядом с Повелителем лучше молчать, зачем же теперь заговорила?..
- А сколько эльфов? - спросил нолдо, прежде чем выйти.
- Трое, и потом два раза по два, - поделилась атанэссэ тем, что знала, и добавила: - Не выдавайте нас.
***
Одетых в чистое "гостей" повели в комнату Повелителя - и Ларкатал быстро понял, куда именно их ведут. Эльфы шли так же, рука об руку, только в дверь вошли один за другим. Саурон сидел за столом на месте Артарэсто.
Волк улыбнулся вошедшим.
- Итак, мы пришли, - начал Ларкатал. Тон был резковатым, но слова вежливыми. - Младший умаиа сказал нам, что раз я обещал быть гостем, ты будешь ждать от меня именно это. Что ты считаешь обязанностями гостя и хозяина, принимающего гостя?
- Для начала - представиться и сесть за стол. Вы можете звать меня Гортхаур, или Маирон.
Звать Гортхауром Саурона было несложно, назвать свое имя... не так страшно. Тяжелее и неприятнее всего было сесть за один стол с умаиа, но выбора не было - иначе Кириона вновь будут пытать.
- Мое имя Ларкатал, - сказал нолдо.
- Кирион, - произнес синдо.
Они сели за стол (чувствуя себя еще более голодными, чем до того), и Ларкатал продолжил:
- И все же? Я предпочел бы знать условия заранее.
Маирон улыбнулся - эльфы учились покорности. Назвали имена, сели за стол... Может и других стоило сначала мучить, а потом предлагать гости?
- Я бы рад тебе ответить, Ларкатал, но даже не знаю, что сказать... Будь ты из беорингов, ты бы не задавал вопросов, а так, как объяснить тебе? - эльф не знал обычаев людей, значит, был не из народа младших арфингов (как и Кирион), но бывал раньше в этой комнате... - Вы тоже из Наркосторондо или жили раньше здесь? Есть ли в Наркосторондо законы гостеприимства?
...Первые же слова умаиа были ударом. Саурон знал, откуда они. Уже знал. Кто-то не выдержал пытки? Но их же ни о чем не спрашивали. Или - кто-то проговорился здесь?..
- Объяснить, какие обязанности у гостя и хозяина, мне кажется несложным, - возразил Ларкатал. - Просто перечислить, что ты считаешь должным делать, что не делать; и чего требуешь от нас. А если ты хочешь, чтобы мы следовали своим обычаям... я не знаю, знаком ли ты с ними, - разумеется, Ларкатал не ответил о Наркосторондо.
- Ты же понимаешь, что это вовсе не просто перечислить все и все учесть, - умаиа развел руками. - Оставим вопрос о том, откуда ты; своим подчеркнутым игнорированием ты и так ответил. Но ведь не будет какого-либо вреда, если ты расскажешь об обычаях твоего города?
- Вред? Наверняка будет, - это и была одна из главных причин, по которой Ларкатал так не желал идти в гости... Да и сам Саурон только что показал ему, что может извлечь сведения даже из нежелания отвечать. - Но я скажу тебе, если ты их нарушишь.
- Тебе не кажется, что ты начинаешь бояться каждой тени? - поднял бровь Волк. - Поверь, страх что-то не то сказать приносит очень мало пользы. Ты будешь все время в напряжении и именно поэтому даже не заметишь, что проговорился. Я не хочу ставить тебя в такие условия, ведь ты мой гость. Вместо этого я заранее обсуждаю с тобой, безопасна ли тема, и если да, то мы спокойно сможем говорить о ней, не отклоняясь. Почему ты думаешь, что опасно говорить об обычаях гостеприимства Наркосторондо? Можно подумать, из-за вашей скрытности у вас и вовсе нет таких законов, а случайных гостей ждет злая судьба*(1).
- Быть может, потому, что говорить об этом значит подсказывать тебе, как лучше засылать к нам соглядатаев? - переспросил Кирион. К ним уже приходил умаиа, пытавшийся замаскироваться под эльфа: к счастью, его развоплотили. - Конечно, мы не хотим этого.
Ларкатал тоже полагал, что из ответа об обычаях Наркосторондо Саурон может что-то понять... Во всяком случае, он дал знать, что для него это полезно.
Но Волк только фыркнул, услышав слова пленника:
- Вот именно то, о чем я и говорил, Кирион. Я спросил Ларкатала, что для вас гостеприимство, но ты так напряжен, что можешь думать лишь о своих тайнах, и ты рассказал мне, что часть моих соглядатаев до Наркосторондо все же добирается, а чтобы добиралось больше, им надо быть лучше подготовленными. Вот зачем? Кто тебя об этом просил? А потом начнешь рассказывать о моем коварстве. Неужели не лучше было просто ответить на мой вопрос?
Кирион закусил губу и опустил голову. Может быть, Ларкатал ответил бы лучше... Хотя, что Саурон поймет из того, что соглядатаи добираются до земель тайного города?..
Волк приподнялся, разливая по кубкам вино.
- Прошу вас, начинайте есть. Сегодня обед приготовила Линаэвэн вместе с моим поваром из Смертных. Ваше здоровье.
"Линаэвэн заставили готовить... Что если из нее и выбили перед тем, что они из Наркосторондо?", - подумал Кирион. А Ларкатал запомнил на будущее: не стоит говорить, чего именно ждешь от Саурона и чего опасаешься - это может оказаться подсказкой.
Волк же, пригубив вино, продолжил:
- Твое предложение, Ларкатал, не выглядит честным, не находишь? Если мы хотим действовать по правилам, то должны оба знать эти правила, а не играть каждый по своим.
- Ты же не пожелал объяснить правила? Их не может быть много, - возразил нолдо.
Какое-то время все молча ели - эльфы едва ли не набросились на пищу, и умаиа не мешал им.
Мясо было приготовлено именно руками эльдэ, о том говорил и подбор трав, и аромат, и многое, чему трудно дать название: эльфам слышался плеск далеких волн и ощущался вольный простор; а Ларкатал различил даже отсвет Амана... Да, это готовила Линаэвэн, и она старалась дать облегчение друзьям... Поняв это, оба эльфа вновь устыдились про себя того, что сидели здесь... Но вскоре разговор продолжился.
- А что если нам с вами обсудить и записать свои правила? - предложил Волк.
- Да, можно обсудить и записать, - согласился Ларкатал. - Скажи, чего ты ждешь от нас? Мы назвались, сели за стол, едим то, что ты предложил, говорим с тобой и зовем тебя Гортхауром. Чего еще ты ждешь от нас и считаешь, что мы как гости должны делать?
Волк начинал негодовать. Эта партия оказалась такой же неблагодарной, как и другие. Маирон отнесся к ним со всей душой, предупредил не совершать ошибок, был с ними честным и откровенным, а чем эти мерзавцы оплатили ему? Недоверием и заготовкой козней. "Едим то, что ты предложил" - можно подумать им не нравится еда, и они делают Волку одолжение! Но умаиа скрыл свое раздражение:
- Вы ведете себя почти безупречно, и если все наши трапезы будут проходить так, я не выскажу недовольства. Надеюсь, и вы мною довольны? А чем бы вы хотели заниматься во время меж трапез и сном в своей комнате?
Ларкатал кивнул.
- Большего не требуется, можно так и записать... Если гость исполняет все вышеупомянутое и держится вежливо, что ты сочтешь недопустимым? По обычаям эльдар гость, скажем, не обязан делать то, что ему предложит хозяин, так как он свободен. Волен и передумать, и попрощаться, и уйти по своему желанию. Когда ты говорил о гостях, ты имел в виду именно это? - "Говоришь, ты хочешь знать наши обычаи, чтобы им следовать? Хорошо..." - Что до того, что мы желали бы делать... нам больше всего нужен отдых и восстановление сил. Видишь ли, после пытки многие занятия для нас будут тяжелыми и болезненными.
- Еще хотелось бы поговорить друг с другом наедине... - осторожно прибавил Кирион.
- Да, без свидетелей, - подтвердил Ларкатал. Хотя и не думал, что им действительно дадут поговорить наедине. - Это если говорить о том, чего мы хотим...
Волк слушал с улыбкой и заговорил, лишь когда эльфы закончили:
- Вы хорошо сказали и хотите немалого, но что вы готовы предложить мне взамен как гости? - Волк решил расставить все точки.
На некоторое время эльфы вернулись к еде - она была приготовлена не только вкусно, но и давала поддержку... И Ларкатал пытался прояснить для себя, чем он все-таки занят - ведет переговоры с врагом? Саурон спросил прямо: "Что вы готовы предложить взамен?" Ларкатал согласился прийти сюда, говорить (уже понимая, что не раз укорит себя за это согласие...), но вступать в торг, чтобы получить отдых и беседу, не намеревался.
- Ничего. Ты спросил, чего мы хотим, и мы ответили. Самого обыкновенного. Эльфа даже не нужно просить отойти и не подслушивать, если двое хотят поговорить наедине, он и сам догадается, - пожалуй, только после этих слов обоим эльфам пришла в голову мысль, что слушать их могут не только стоящие рядом орки... Товарищи обменялись понимающими взглядами. - И дать отдых для восстановления сил, это тоже самое простое, не требующее от тебя усилий. И все же я хотел бы знать: что ты считаешь неприемлемым для гостя и что для хозяина?
Волк снова не перебивал, не мешал эльфам говорить - чем больше будет сказано, тем лучше. И лишь когда Ларкатал выговорился, Волк ответил:
- Вы не просили ни о чем, что бы вам и так не было бы дано. Отдых и покой, сон, мягкая кровать, благословленная еда. И если вы не будете нападать и плести козни, пытаться нанести мне и всему моему вред, не проявлять агрессии, это, как мне кажется, будет хорошим выполнением вашего обещания. Однако, как хороший хозяин, я должен развлекать своих гостей. Не все же время вы будете спать, вам самим будет невмоготу бездействие, так чем бы вы хотели заняться?
Ларкатал более чем желал нанести вред Саурону или его слугам, но все равно не знал, как; и вряд ли об этом стоило спрашивать самого Саурона. К тому же согласившись "погостить" у него.
- Отдыха и беседы будет достаточно, - ответил Кирион. - Это и есть то, чем мы хотели бы заняться.
- Вы неприхотливы, - усмехнулся умаиа. - Ваши родичи захотели большего. Линаэвэн заинтересовали карты и кухня, Ламмион уехал на охоту, с Нэльдором мы всю ночь изучали звезды в трубу, и я учил юношу записывать их ход. Так что не торопитесь отказываться, может быть, и вам что-то будет интересно.
Хотя Волка устраивала и беседа. Более чем устраивала.
А гости опять напряженно думали. Карты... это могло быть опасно, а тайну нужно было сберечь... Но не только это было важным. Ларкатал понимал, что и Нэльдору, и Линаэвэн, пусть не сразу, чуть позже, наверняка предложили тот же выбор, что и ему: "Или пытки товарища, или соглашайся". Но нолдо передергивало от мысли учиться чему-то у Саурона - хотя вот сел же за стол и даже не морщится... Вслух же эльф заметил:
- Я сказал тебе кое-что о наших обычаях, о том, чего ждут от гостя, помимо того, что я уже делаю... Но ты так и не сказал, что ты считаешь обязанностями хозяина, а что неприемлемым для него. Это не слишком честно.
- Разве не сказал? - удивился Волк. - Обязанности хозяина, заботиться о своих гостях, об их удобстве, безопасности, досуге. А что ты назовешь неприемлемым для хозяина? - они подошли к интересному вопросу, причем не он, а эльфы его подняли. Будет очень любопытно услышать, что они скажут.
- Скажем, неприемлемо причинить гостям вред или принуждать их делать то, что хочет хозяин: силой, угрозой или иначе, - сдержанно ответил Ларкатал. Казалось бы, он просто сидел за столом и говорил, даже получил мясо и вино для подкрепления сил... Но как же это было тягостно! И потому, что не оставляло ощущение словно липкой паутины, которую хотелось сейчас же сбросить, только не разглядишь где же она здесь. И потому, что нельзя было ему, воину, соглашаться на такие "гости"...
Кирион поднес к губам бокал. Вино было терпким. Эльф прислушался к аромату, вкусу, в них всегда различался отзвук того, как рос виноград - на косогоре или у реки, рано или поздно пришла весна, жарким ли было лето и много ли прошло дождей... На синда повеяло стынью и хмарью. Ягодам недоставало тепла и солнца, будто вызрели они под вечными не расходящимися тучами. Линаэвэн привнесла образ моря, а Саурон или некто из его слуг, должно быть, образ Севера. Куда их всех наверняка отправят со временем. Синда повел плечом, но ничего не сказал.
- Само собой разумеется, - кивнул Волк Ларкаталу, даже не отвлекаясь от ужина. - Ты же слышал мои слова про безопасность и удобства. Разве причинить вред и принуждать не противоречие?
Маирон получал удовольствие от момента. Эльф понимал, что запутался, что не видит правильного ответа, что ходит по грани и увязает в паутине, но паутина была невидима, и нолдо не мог ни остановиться, ни найти правильный выход. А Волк ему помогать не собирался. Даже наоборот.
- Противоречит. Но я не знаю, насколько ты... непротиворечиво действуешь, - и согласился, и возразил нолдо. Скажем, эти гости и их правила более чем противоречили "приглашению" через попеременные пытки то его, то товарища. Не так ли согласились и другие, кроме Нэльдора?
- Скажи, - мысли об образах, вложенных Линаэвэн, и слова товарища по отряду и плену складывались в вопрос, и Кирион задал его. Хотя знал, что может и не получить ответа... - А как... случилось, что Линаэвэн согласилась готовить?