Путь в Фалас к Кирдану, которого Линаэвэн знала со времен Куивиэнэн, не считался опасным. Но после Битвы Внезапного Пламени осталось не так много мест, где действительно можно было быть в безопасности*(1): разве что в Дориате, да в Нарготронде, откуда Линаэвэн и держала путь; пожалуй, враги также старались обходить стороной берега вод, хранимых Ульмо... Но увы, защита воды не была надежной: еще в те времена, когда Линаэвэн шла через бесконечные Льды, Бритомбар и Эгларэст были осаждены, и им помогла не близость Моря, но только мечи и отвага сыновей Фэанаро*(2). Где теперь еще остались безопасные места в Инголондэ?.. Разве что в королевстве Турукано - но даже эльдар не представляли, где оно находится, тем более не знали о нем Темные*(3).
Но так или иначе, в любую дорогу за пределами Талат Дирнэн Линаэвэн теперь не стоило отправляться одной, только под защитой отряда - не Долгий Мир.
Охотничьи Холмы скрылись позади, полпути эльфы прошли спокойно; осталось пройти столько же, и они достигнут Нэннинга, а там их, быть может, встретит сам Новэ*(4). Хотя теперь мало кто помнит это его имя, разве что близкие родичи или те, кто знали корабела во времена Великого Похода; Линаэвэн тоже обычно говорила и писала как все - "Лорд Кирйятамо" - но приветствовала по-старому.
А, может быть, в Эгларэсте ее встретит один из сыновей Лорда Гаваней, если Новэ окажется чем-то занят - например укрепляет стены, или ушел по морю на север в новую вылазку против Врага...*(5)
Кони ступали осторожно средь клонившихся к земле колосьев дикой пшеницы. Всадники не медлили, но и не слишком спешили, что было по душе Линаэвэн. От земли шло мягкое тепло позднего лета; Анар скрылась за вершинами деревьев и вот-вот должны были опуститься сумерки. Эльфы готовились встать на ночлег.
***
Больдога послали прочесать земли от Волчьего Острова и дальше, как получится - Господам не давали покоя потаенные города, да и то верно: кому охота иметь гвоздь в штанах, что в любой момент может воткнуться в задницу. Шайка Больдога была невелика, восемь десятков волчих всадников; ну как не велика... - не войско, прям скажем, да для того, чтобы по здешним бесхозным землям погулять, больше и не надо было. Зато в шайке были лучшие парни, проверенные, выжившие после многих стычек, да еще все верхом на гаурах, так что малым народом, да втихую, оно и вернее будет на разведку идти.
Путь был до того спокойный, что аж тошно, пока в одно прекрасное утро (утро, что сулило добычу, всегда было прекрасно) гауры не учуяли что-то. Покружили, покружили - и раз те! Взяли след. Ну, тех парней, что были передовым отрядом, сразу же послали разнюхать, что да как, а остальные не спеша затрусили следом.
Через несколько часов в лесистых холмах добычу выследили и стали окружать - где коню скакать несподручно, там гауру самое оно. Сначала думали подкараулить на ночлеге, но не вышло - отряд эльфов вроде как и не думал вставать на ночь.
***
Для ночлега эльфы выбрали закрытое пространство: холмы, где рос лес. Казалось, теперь стало еще спокойней, но командир отряда выглядел озабоченным.
Линаэвэн одним взглядом спросила: "Что-то не так?", но командир лишь покачал головой, и отряд проехал дальше.
- Возможно, сегодня придется ехать без остановок. Что-то здесь не то... - наконец произнес командир. Он был воином и ощущал незримую опасность, но не знал, что почувствовал угрозу слишком поздно. Высланные на разведку эльдар и встревоженные кони подтвердили его опасения: враги были неподалеку и подступали с разных сторон. Необходимо было торопиться, успеть ускользнуть... или, скорей, прорваться.
***
"Эти вставать на ночь не стали, ну и Тьма с ними, так, что ли, не справимся?" - размышлял Больдог. - Двадцать пять эльфов против восьми десятков волчьих всадников, да еще в таком месте, вряд ли устоят. А эльфы не простые, не серые да зеленые: голуги, сразу видно! Чего это они тут делают, скажите-ка? Чем больше из них попадет к Господину, тем тот будет довольнее, тем щедрее будет к Больдогу.
Вначале в спины эльфам из засады полетели стрелы, метя по коням, да орки стрелки так себе, все ж в кого-то и из голугов попали - но тут уж на войне как на войне, лучше схватить меньше, чем всех упустить. Коняшки-то у голугов резвые и от гаура уйти могут.
Но командир эльфов не был так уверен в своих лошадях. Он считал, что от одних орков, быть может, и пешком ушли бы, затерялись меж стволов, но с орками были волки, а от них в лесу и верхом не спастись. И все же нарготрондец направил коней туда, где, как он чувствовал, врагов было меньше, и был шанс прорваться, но влетел в засаду: стрелы свалили большую часть коней и убили четверых эльфов, одним из которых стал сам командир.
Но потерю четырех возможных пленных Больдог не считал большой бедой. Еще двоих всадников подстрелили так удачно, что те упали ранеными с коней, притом достаточно далеко от основного отряда - к ним тут же бросились парни, чтобы схватить голугов, пока те не поднялись, готовые сражаться дальше. Орки знали, что даже раненый голуг может доставить проблем. А может и не доставить. От голуга зависит.
А события развивались. На стрелы эльфы ответили своими стрелами и, поняв, что окружены и им не вырваться, встали кругом, защищая раненых и обороняясь. Но эльфов было мало, и все они были из разных отрядов, слишком разных, не готовых сражаться сообща; а врагов было много, и действовали эти орки не как обычно, а как единое целое.
Вскоре схватка была кончена. Эльфы были спешены и повержены, и лишь единственная дева в отряде, не участвовавшая в битве, осталась верхом. Она сидела, словно боясь пошевелиться, и Больдога забавляло ее оцепенение и отчаяние. Да и... коняшка хорошая, прихватить надо будет.
А вообще Больдог был очень доволен: из двадцати пяти голугов только семеро погибли, остальные будут доставлены Господину. Орк расплылся в улыбке, предвкушая награду. Правда, Больдог тоже потерял полтора десятка парней - да кто будет считать это мясо? А вот гаур ни один не погиб, и это было хорошо.
***
В первые минуты Линаэвэн будто оцепенела. Не от того, что несколько ее товарищей были убиты - гибель эльфа всегда горестна, но тэлэрэ видела много больше смертей; дева была в ужасе от осознания, что их ждал плен, а это было хуже смерти. Но вдруг эльдэ словно очнулась: письмо! Письмо, которое она везла от Маитимо и Фелагунда к Кирйятамо и Финдэкано! *(6) Оно не должно было попасть в руки врагов, а их всех вот-вот схватят.
Линаэвэн незаметно достала огниво, шепнула тонконогой, изящной кобыле, под стать всаднице:
- Прошу тебя, - и мысленно велела лошади скакать вперед, туда, где вроде бы была брешь промеж врагов. Дева понимала, что ее догонят волки, быстро и легко, как только переведут внимание с воинов-нолдор на беглянку... Но это бегство даст ей время, она успеет уничтожить письмо. На скаку эльдэ вынула из одежд сложенные листы, и они быстро занялись от первых же искр: лишь бы догорели!
***
Больдог обругал себя с досады, увидев у внезапно удирающей эльфийской девки в руках пылающий костер. Раньше, чем орк успел бы отдать приказ, вынюхивающий что-то в траве у дороги гаур прыгнул на девку (волколак Больдога часто действовал, когда его хозяин безмолвствовал, словно мог читать мысли своего всадника). Как ни странно, гаур не побоялся огня - огромная серая туша снесла девку с седла, и та, падая, выпустила из руки бумажки, но легкий ветер взметнул их высоко вверх, раздувая огонь. На землю, медленно кружась, опустился лишь серый, причудливо разорванный пепел.
***
У Линаэвэн все пронеслось перед глазами: волколак ринулся на прянувшую в сторону лошадь, но целью была всадница. Эльдэ подумала, что гаур сейчас убьет ее, сожрет, разорвет, но нет: Линаэвэн только полетела на землю. Удар от лап волколака был сильным и помешал подготовиться к падению, так что поднялась дева не сразу. Хорошо хоть голову успела прижать к груди и не ударилась затылком при падении.
***
Больдог подошел к приходящей в себя девке, схватив за ворот, грубо поставил на ноги и с силой, наотмашь ударил ее по лицу. Снова встряхнул, заставляя смотреть себе в лицо, и прошипел:
- Дура ты. Господин из тебя душу вытянет, если ты не сможешь рассказать ему всего, что в письме было, - затем орк оттолкнул от себя девку так, что та снова упала на землю. - Обыскать их всех и связать, и глаз не спускать! - гаркнул Больдог уже своим, тем, кто, по условленному, должен был заниматься пленными.
Недавняя радость и ликование сменились яростью и злобой.
***
- Здорово! - одобрительно выкрикнул Акас (Оэглир) в ответ на угрозы вожака орков, хотя самого нолдо, раненного в ногу, держали орки, и ничего хорошего в происходящем не было. Но Линаэвэн поняла родича: здорово, что ей удалось сжечь письмо. Ее будут допрашивать, но враги допрашивали бы их всех в любом случае, даже если бы она не успела... Только тогда они бы задавали вопросы не вслепую, а конкретные, уже зная, о чем письмо.
- Для тебя хорошего мало, - усмехнулся Больдог и, подойдя к голугу, вцепился пальцами в рану эльфа. - Вот сейчас и посмотрим, какой ты на поверку.
Акас застонал сквозь зубы, и дева опустила веки. Эльдэ понимала, что их ждут пытки, однако полагала, что они начнутся только на месте.
***
Как Больдог ни был зол, он не стал срываться на пленниках больше возможного, и уж тем более парням не позволил, разве что слегка позабавились с ранеными, пока их штопали по живому да перевязывали. Но добыча предназначалась Повелителю Волков и не должна была попортиться, да и... надо было ноги уносить. Нередко отряды, присланные в эти места, исчезали бесследно - уж явно не сами по себе. Не хотелось бы встретиться с теми, кто здесь жил и это делал. Часть эльфийских коняшек разбежалась, и если они доберутся до своих, кабы дурно для орков не вышло.
Не дожидаясь утра, шайка двинулась восвояси, к Острову. Раненых покидали поперек гауров (голуги живучие, не помрут, а кто помрет - их орки и так бы не вытащили), а более-менее целехоньких пленных попробовали заставить идти самих; мертвых же бросили, где были, не погребая.
***
И все же все оказалось лучше, чем думала Линаэвэн. По крайней мере пока. Разумется, эльфам не дали попрощаться с погибшими товарищами и все, что могла тэлэрэ, это обернуться и прошептать, глядя на убитых:
- Легкой дороги, друзья. - А потом ее с бранью ткнули в бок, подтолкнули в спину и заставили идти.
Вначале Линаэвэн подумала, что быть может, и это к лучшему - она будет идти медленней, чем может, тянуть время, и, если повезет, их обнаружат свои и спасут. Земли это не вражеские, стража Нарготронда не всегда оставалась в пределах своих земель: лорды Тйэлкормо и Куруфинвэ со своими воинами и Хуаном выезжали на охоты на темных тварей порою далеко за границы Нарготронда.*(7) Да и фалатрим, если что услышали или заметят следы схватки, в беде родичей не бросят.
А мертвых не бросит никто, когда бы ни нашли...
Однако, идти медленно Линаэвэн удалось недолго - хлыст ожег ее спину через платье, и орки закричали, чтобы она пошевеливалась. Дальше их гнали и гнали без отдыха до самого рассвета; замедлить движение намеренно не удалось никому - тех, кто отставал, подгоняли бичами. Раненых везли на волках, и трое самых тяжелых умерли по пути. Пара воинов, Тардуинэ и Таурвэ (Ардуиль и Таврон), кто видел в них братьев, кто просто друзей; даже квэнийские имена были созвучными, синдаринские отличались сильнее - отказались идти сами. Их жестоко избили и окровавленных перекинули через гауров.
На рассвете был краткий отдых, когда эльфов напоили, но еды не дали, и бег продолжился. К полудню наконец-то устроили привал.
Так прошло несколько дней - бесконечный бег на север почти без еды, так, чтобы у пленников не было сил на сопротивление; любое неповиновение жестоко каралось. Когда отряд приблизился к Нарогу, враги отпрянули назад и стали ругаться, боясь приблизиться к воде; это дало пленникам надежду. Если орки боятся реки, благословленной Ульмо, даже здесь, то к ее истоку они и близко не подойдут, как и до сих пор не подходили. А захотят обойти с юга и окажутся как раз на Талат Дирнэн. А там их ждут бдительные стражи...
Возглавляй орков не слишком умный вожак, так бы и случилось: искал бы обход с юга и не заметил бы, как оказался у земель Нарготронда. Но Больдог был не только опытным, но и умным, а более того - умел держать свою шайку так крепко, как не могли обычные орочьи командиры. И парни, как бы ни боялись, делали все, что их вожак им прикажет. Вот и сейчас Больдог привел свою шайку к истоку Нарога, в том месте, где он вытекал из долины Иврин и был еще узок в верхнем течении, не углубив русло до ущелья. По приказу вожака волки (кто со всадниками, кто с привязанными к спинам пленниками) перепрыгивали реку, хотя только что не скулили от страха. Тогда, решив воспользоваться ситуацией, один из нолдор, Ароквэн (Арохир), попытался бежать, умудрившись освободиться и спрыгнув прямо в воду... Но у него не вышло. Ароквэна вытащили за конец намотанной на эльфа веревки.
Дальше пленников уже гнали и гнали, все более обессиленных. Линаэвэн была из тэлэри, но, как и нолдор, она могла долго обходиться без пищи и долго идти без отдыха. Но одно дело - идти с друзьями, плечом к плечу, и другое дело - быть подгоняемой бичами врагов. Силы покидали деву, она шла все медленнее, и в конце пути кнут то и дело свистел рядом с ней, а то и проходился по спине. Эдэлет видела, что эльфы все еще выбирают момент, когда можно бежать, но орков было слишком много, и с ними были волколаки, а эльфы были измотаны...
***
Больдог знал эти земли неплохо - по трофейным картам, которые он хорошо читал, и по тем зарисовкам, что сами северяне составляли. Он знал, куда и как надо идти, чтобы поскорее добраться до своих, а главное - он знал те дороги, на которых точно никто не пропадал. Больдог был воин и не боялся риска, но совать голову в капкан тоже не стал бы. Шкура-то ай как дорога, ведь вот что ты без шкуры? Тьфу, пустое место.
В отряде Больдога дисциплина была просто образцовая: ни орки, ни даже колдовские звери не смели его ослушаться, и потому дорога, что была бы непреодолима для многих других, его шайке оказалась по плечу. Больдог же знал, что в этих краях медлить нельзя, а пленники хоть и тащились на пределе сил, все равно продолжали норовить удрать. Потому крепко связанных эльфов все же взяли на седла, и последние два дня пути они проделали верхом.
Но как только шайка оказалась в земле-под-Тенью, голугов скинули на землю. Вожак скомандовал привал - большой и долгий, так, чтобы и парни, и волки отдохнули: нечего возвращаться на Остров с языком на плече. Они отдохнут и вернутся сильными победителями, с хорошими трофеями.
Пленникам же особого отдыха не дали, только напоили водой из орочьих фляг, и после привязали к деревьям - пусть хоть сутки стоят, только сговорчивее будут. Того же голуга, что в речке удумал устроить купание, Больдог решил дать парням на потеху - а что, его парни заслужили добрый отдых.
***
Земли пусть и опасные, но чистые от Тени, остались позади; Линаэвэн ощущала, как давит на плечи Тьма и страх, словно истекающий откуда-то с северо-запада. Птицы, что всю дорогу разлетались в разные стороны, не подпуская к себе орков и на полет стрелы, здесь вовсе пропали. А деревья в лесу, по которому они ехали, были искалеченными, переплетенными ветвями и стволами, норовящими ткнуть веткой в лицо. К таким деревьям и привязали Линаэвэн и ее спутников. А к дереву, растущему во главе поляны, привязали Ароквэна (Арохира).
На ножи, брошенные в ствол, на издевки, обращенные к нему, Ароквэн не отвечал - воин смотрел сквозь орков, словно их нет вовсе. Даже когда твари стали водить ножами по телу нолдо, пугая, что порежут его, эльф не шевельнулся.
Это усталое пренебрежение неудавшегося беглеца оркам не понравилось, и тогда Больдог разрешил парням немножко покуражиться с голугом, главное, чтоб не сильно: углем слегонца прижечь, оплевать, может, в паре мест кожу содрать чуток...
Поначалу Ароквэн терпел, потом сдавленно вскрикнул. Когда взялись сдирать кожу, воин закричал в голос, а после проклинал тварей. Но еще раньше Ароквэна, видя боль и унижения родича, кричали и проклинали орков другие пленники. Привязанная Линаэвэн дрожала всем телом и не могла сдержать слез, хотя и знала, что это только начало - они еще не у Саурона.
А Больдог с усмешкой наблюдал за эльфами. Многие из схваченных голугов были так прекрасны в своей свежести, нетронутости - они не знали, как реагировать на пытки собратьев. Неужели в этих землях еще остались те, кто не знал о пытках, не знал, что нельзя выказывать чувств, связей? Не иначе как пленники просто не из этих земель... не из заповедных ли? Вот Повелитель-то порадуется. Больдог довольно ухмыльнулся. Парни давно так не веселились - вроде и не замучили еще никого толком, а криков и соплей уже было отовсюду. Но через какое-то время Больдогу пришлось вмешаться, пока парни не вошли в раж:
- Ладно, ладно, остроухие. Если вы так за своего переживаете, не трону его больше. Будьте послушными, и тогда никто больше не пострадает. Слышите? Все в ваших руках.
Ароквэна и правда перестали мучить и даже перевязали.
На следующее утро эльфов все так же, бичами, погнали дальше. Через два дня орки вышли на протоптанную дорогу, а по ней до Острова Повелителя осталось всего дня три пути.
Как Больдогу это ни было смешно, его угроза и обещание "не тронуть" подействовали - вот наивное дурачье! Но так или иначе, эльфы присмирели, и до Волчьего Острова добрались без происшествий, на закате последнего летнего дня.
***
Больдог велел выстроить пленников во дворе, а сам пошел на доклад к Господину.
К тому времени, как Маирон вышел во двор, девку, сжегшую бумаги, голуги задвинули в самый задний ряд и прикрыли своими спинами, они-де тут воины, им и ответ держать. Но Больдог уже рассказал Маирону, кто из пленников знает больше прочих, и холодно улыбающийся Волк смотрел прямо на девку.
По мановению руки умаиа связанных воинов растащили, а эльдэ подвели прямо к нему.
***
Линаэвэн уже видела эти стройные башни раньше; но тогда они были прекрасными, а сейчас казались страшными, и от них веяло мраком. Как и от всего Волчьего Острова. Пленников согнали кучей во дворе, и Линаэвэн невольно обвела его взглядом - двор крепости Финдарато и Артаресто, ныне полный орков...
На время пленников оставили одних, и воины постарались переместиться, заслоняя Линаэвэн своими спинами; от этой заботы товарищей на душе стало тепло и при этом страшно за них. Но когда приблизился могущественный умаиа - эльдэ ощутила его присутствие, даже не видя Темного из-за спин родичей, - орки разогнали пленных. И вот она оказалась перед Сауроном. Ему наверняка уже доложили о сожженном письме, значит, она и есть его главная цель... Линаэвэн понимала это и молчала. Лучшее, что можно сделать при такой встрече - просто молчать.
Саурон посмотрел на деву с легкой улыбкой, смерил ее взглядом, а потом заговорил:
- Здравствуй, эдьдэ, - дева боялась, но держалась стойко. Пока. Это забавляло. - Назовешь себя? - На остальных Саурон словно не обращал внимания.
Линаэвэн не ответила ни на приветствие, ни на вопрос. Боялась ли она? Конечно. Не могла не бояться, ведь их не выпустят отсюда... Саурон улыбнулся ей, поприветствовал... и тэлэрэ считала, что это не предвещало ничего хорошего.
А, умаиа, не получив ответ, усмехнулся:
- Мы можем начать сразу с подвала и пыток, если ты хочешь, но я бы предпочел обойтись без всего этого. Я бы предложил тебе и другим ванну, еду, отдых... Но тебе решать. Назовешься и пойдешь со мной или я потащу вон того нолдо в застенок, - Саурон говорил мягко, не переставая легко улыбаться.
Услышав умаиа, Линаэвэн вздрогнула всем телом и прикрыла глаза. Ароквэна в застенок... Там воину придется много хуже, чем было в лесу, когда товарища мучили орки ради собственной забавы или в наказание за попытку побега. Но она не могла заговорить, даже ради Ароквэна, ей нужно было молчать, сколько она сможет... А сможет она - молчать? Не говорила же она ничего, когда орки жгли Ароквэна углями и сдирали с него кожу. Плакала, но не говорила, потому что бесполезно просить орков, взывать к их жалости или к совести - нет у них ни того, ни другого. И теперь нужно думать, что перед ней такой же орк, просто древний, умный, могущественный. Но говорить с ним и просить его о милости так же бесполезно, как и орков. Значит, плакать она будет, а говорить - нет. По крайней мере сколько сможет. Саурон еще никого не тронул, только угрожал, а в горле у Линаэвэн уже стоял ком.
Дева трепетала, но хранила молчание, и улыбка Повелителя Волков неуловимо изменилась, став хищной, впрочем, ненадолго. Умаиа был слегка раздражен непокорностью, но это было не страшно, отказ говорить был вполне приемлем на этой стадии. А у Волка были и другие варианты, как поступить.
- Не мудро молчать, моя жестокая незнакомка, - усмехнулся Волк. - Я не просил открыть ничего для тебя важного, но ты отказываешь мне даже в ничтожном. Когда тебе надоест мучить товарища, только скажи, и все прекратится, подземелье сменится покоями, едой, чистой водой и одеждой. Отныне его жизнь и судьба только в твоих руках, - Маирон перевел взгляд на остальных пленников, помня, что среди них были те, кто кричал, глядя на мучения товарища. - Это касается всех вас. Назовитесь, разделите со мной трапезу и беседу и спасите тем себя и одного из товарищей от допроса.
Волку доставляла удовольствие эта игра.
Линаэвэн казалось, что голос Саурона, каким бы обманчиво мягким он ни был, стремился проникнуть в уши и в разум. Но слова умаиа ничего не меняли. Будет больно, Ароквэна будут мучить... Этому она уже ужаснулась. Остальное было ложью. Стоит ли думать о том, что их жизни и свобода в руках Саурона? Нет. Принять это - да, а размышлять об этом незачем. Линаэвэн понимала, что совсем не была готова к тому, что окажется в плену.
Но теперь умаиа обращался не только к тэлэрэ, а и к остальным пленным с тем же предложением. И кто-то из эльфов явно колебался, один даже приоткрыл рот, чтобы заговорить, но мотнул головой и промолчал; Ароквэн, которому обещали скорую пытку, вскинул голову и спокойно посмотрел в лицо Саурона... И тут сгустившуюся тишину нарушил Акас (Оэглир):
- Говоришь, беседу и трапезу?.. Имеешь в виду, отраву и допрос? Угости лучше этим своих орков.
- Никто из нас не поверит ученику Лжеца, - громко поддержал товарища серьезно раненный Ларкатал (Лагортал).
Слова, сказанные Волком, не принесли мгновенных результатов, но все равно не пропали без толку: сразу стало понятно, что двоих из собравшихся можно ломать лишь силой. Но эти же двое, против своей воли, оказали Маирону большую услугу - заговорив. И Волк ответил, хотя и не для них, а для тех, кто сомневался:
- Отравить и допросить вас можно и без вашего согласия. Я же предлагаю вам именно то, о чем и сказал: ванну, отдых, чистую одежду, трапезу, беседу. Вы ничего не теряете, но покупаете себе время. А там, кто знает, что будет? - и Волк снова улыбнулся. - Каждый из вас своим согласием защитит одного товарища.
Слова Саурона были обращены к тем, кто сомневался, и они услышали его.
- Время? - резко переспросил Ламмион, и эхо разнесло его голос по двору. - А тебе того, конечно, и надо, дать нам возможность потянуть время, а то и уйти?
- Отчего бы тогда не отпустить нас сразу, без имен, раз ты так добр? - поддержал родича Ароквэн.
- Купить? Мы не гномьи кольчуги, чтобы продаваться, - словно отшатнулся Вэрйанэр (Бэрдир).
Но нашелся и тот, кто ответил иначе. Надеясь, что в самом деле даст время другому.
- Только имя и согласие? Тогда я соглашусь и назовусь: я Нэльдор.
Волк удовлетворенно кивнул:
- Кого ты выбираешь как своего защищаемого?
- Ламмиона, - назвал Нэльдор имя двоюродного брата. И только затем самый младший из пленников мысленно ударил себя по лбу: он назвал два имени...
- Хорошо, Нэльдор, я слышал тебя. Ты и твой друг в безопасности, пока ты будешь благоразумен. Пойдемте со мной, я провожу вас в покои, - Волк повернул голову к Больдогу. - Остальных в подвалы. Но прежде я хочу сделать тебе подарок, Нэльдор. Выбери еще одного.
На самом деле Волк проявил "щедрость" лишь потому, что пятнадцать не делится на пары, а пленников надлежало разделить именно на пары.
Нэльдор ругал себя за то, что выдал имя брата и не совершил бы ту же ошибку два раза подряд: теперь он только кивнул в сторону того, кто тоже будет избавлен от пыток. Вернее, той.
- Пусть дева пойдет со мною.
Линаэвэн с горечью подумала, что умаиа дал Нэльдору такую возможность лишь потому, что он назвал не одно имя, а два. За каждое имя по защищаемому... А ей не придется пока ни терпеть муки, ни смотреть на мучения других; только быть внимательной. И помочь Нэльдору, если удастся. Она была куда более древней и опытной, быть может, она распознает ловушки и поможет юноше в них не попасть...
- О, милая дева, - очень натурально удивился Маирон, - ты все же сможешь вкусить отдых.
Орки потащили пленников, всех, кроме троих, в подвал, троих же, наоборот, развязали, и Волк жестом приказал им следовать за собой. Нэльдора Маирон поставил рядом с собой.
***
Троих пленников привели в комнату с бассейном, ванными, кранами, мылом и полотенцами*(8). Рабыни из смертных ожидали пришедших, чтобы помочь им.
- Ужин подадут, когда вы приведете себя в порядок, - сообщил Маирон и удалился.
***
Остальных же пленных, разделив на пары, отправили в застенки. Отказавшиеся от предложения Волка стали теми, кого будут истязать, тех, кто сомневался, сделали беспомощными зрителями. Благодаря осанвэкэнта*(9) Больдог знал от Повелителя, кого следует пытать, а кого оставить смотреть.
Примечания:
*(1) "Квента Сильмариллион":
"Но за пределами Хитлума Моргот безжалостно преследовал своих врагов, он находил их убежища и брал твердыни одну за другой. А орки осмелели и бродили, где хотели, заходя все дальше, спускаясь по Сириону на западе и Кэлону на востоке, и так они окружили Дориат. Они разоряли все на своем пути, так что и птицы и звери бежали пред ними, тишина и пустыня неуклонно наступали с севера".
*(2) "Сильмариллион".
"Там армии Моргота. что проникли в долину Сириона и осаждали Кирдана в Фаласских гаванях, двинулись на помощь оркам - и тоже были разбиты. Ибо сын Фэанора Кэлегорм, прознав о них, устроил засаду и, обрушившись на врага с холмов близ Эйтель Сирион, оттеснил орков в топи Серех".
*(3) Эта опасность дорог, то, что враги бродили по землям, касается Западного Белерианда и Дортониона. В Оссирианде было безопасно: по "Сильмариллиону", Амбаруссат и Карнистир на Амон-Эрэб "установили стражу и собрали воинов; Зеленые Эльфы помогали им, и орки не прорвались ни в Оссирианд, ни в Таур-им-Дуинат, ни в дебри юга".
Также довольно безопасно было в Восточном Белерианде: фэанариони скоро начали отбивать захваченные земли. Так, на первой карте Профессора к "Сильмариллиону" показано, что орки (после Дагор Браголлах) бродят и совершают набеги по всему Западному Белерианду и возле Дориата, но не в Восточном Белерианде - на востоке орки совершают набеги только к северу от Химьярингэ и не могут пробиться южнее.
*(4) Примечания к тексту "Кирдан" из "Последних работ":
"Только Пенголод упоминает, что среди синдар Дориата бытовало предание, согласно которому архаичная форма его имени была Новэ. Первоначальное значение этого имени точно не известно, так же, как и значение имени "Ольвэ".
*(5) "Сильмариллион":
"Многие бежали сейчас в Гавани и нашли убежище в стенах твердынь Кирдана, а мореходы между тем, плавая вдоль побережья, донимали врага молниеносными вылазками".
О вылазках сказано по отношению ко временам после Нирнаэт Арноэдиад, но не сказано, когда они начались (и странно, если начались только после поражения).
И действительно, в "Серых анналах" говорится о нападении врагов на Хитлум в 462 г. П.Э., и том, что тогда Кирдан, высадившись в Дрэнгисте, пришел на помощь Финдекано.
*(6) По "Лэ о Лэйтиан", когда Тьелкормо и Куруфинвэ отправились охотиться на сауроновских волков, которые стали шататься где ни попадя, они подозревали, что это может быть связано с планами Саурона вызнать "о тайнах, которые хранят эльфийские лорды, о перемещениях между королевствами нолдор и поручениях под буками и вязами". Речь не идет о тайне границ. Тайны, которые хранят лорды Нарготронда, перемещения между Нарготрондом и другими королевствами нолдор, временными поручениями, видимо, касаются дел будущего Союза Маэдроса. И в этом рассказе посольство отправляется из Нарготронда в земли Финдэкано, выполняет поручение и хранит тайны лордов Нарготронда...
*(7) В "Сильмариллионе" говорится об охоте Тьелкормо и Куруфинвэ на волков Саурона в то время, когда он, захвативший отряд Финдарато и мучимый подозрениями, выслал в эльфийские земли множество волков; во время той охоты Хуан нашел Лутиэн.
Но на такие охоты братья многократно выезжали и ранее - как сказано в "Лэ о Лэйтиан", Хуан был со своим хозяином как в битвах, так и во всех рейдах, защищая его от орков и волков, и Хуан любил охотиться на волков, а твари Тху (Саурона) боялись его, словно самой Смерти.
*(8) В квэнийском словаре есть слова "ванна" и "водопровод":