Прошло три дня. И вот мореплаватели увидели чудеснейшую землю. Она была сплошь покрыта великолепными фруктовыми деревьями, цветущими и плодоносящими, и финиковыми пальмами. А по берегу, насколько было видно, тянулся желтый песчаный пляж! Божественные ароматы разносились так далеко, что путешественники ясно их ощущали. Черный Колдун не выдержал, и, издав воинственный клич, схватил своё каноэ и вместе с ним плюхнулся в воду. Он считал, что сумеет доплыть до острова быстрее корабля, но каноэ моментально перевернулось, и юнга нахлебался морской воды. А самое обидное - вода залила уши, и как он не старался потом её выколотить, всё равно на некоторое время его слух слегка ухудшился.
Вытащив Черного Колдуна, они благополучно пристали к берегу.
Набрав вдосталь плодов и отдохнув, они решили разведать, кому принадлежит эта земля. Но, хотя они и смотрели во все глаза, и даже кричали, возможно, им пришлось бы уплыть ни с чем, если бы кто-то не произнёс тихонько:
- Ну, чего кричите? Мы и так прекрасно слышим.
Колдун посмотрел в ту сторону, откуда раздавался голос, и увидел пенёк, обвитый лианами. Он раздвинул их листья и обнаружил неподвижно сидящего человека.
- Что с тобой случилось? - удивлённо спросил Колдун.
- Со мной - ничего, просто я погружаюсь в созерцание.
- И долго ты тут сидишь?
- Да около месяца уже.
- Кто ты, и живёт ли здесь кто-нибудь ещё?
- Я - Буддист. Нас тут много.
- А почему мы никого не нашли?
- Их нелегко найти. Это я, самый младший, изредка выхожу из созерцания, а они-то сидят так годами, а то и веками.
- Ну и что?
- Видите вон тот огромный муравейник? - Это тоже буддист!
- Ооо!
- А вон тот термитник?
- И там?!
- Целых двое. А ещё пятеро сидят на пляже, и их занесло песком, и один сидит на камне, и весь порос мхом, и ещё...
- Так надо их откопать! - воскликнул Профессор.
- Нет, не надо. Всё равно они сидят, как статуи, и ничто не сможет нарушить их покой.
- А для чего это надо - погружаться в созерцание?
- В нашей религии высшее благо - недеяние. Нужно не делать зла.
- А я думал - нужно делать добро! - заметил Профессор.
- Нет, ведь одно злое дело перечеркивает тысячу добрых, а иногда делаешь зло нечаянно. Значит, надёжнее всего - не делать ничего.
- Ну, любезнейший, по-вашему, выходит смерть - это высшее благо! - возмутился Профессор.
- Ну, конечно! - так и просиял Буддист, - какой ты сообразительный! Да, абсолютная смерть - это высшее благо, и мы называем её нирваной.
- Не равной? А какая тогда равная? - заинтересовался юнга.
- Молчи и слушай! - оборвал его Колдун.
- А наш Архиепископ утверждает, что самоубийство - страшный грех! - проворчал Профессор.
- Совершенно верно. Ведь со смертью кончается только одна жизнь, и следует перерождение в соответствии с накопленными заслугами. И только тот, кто совершенствуется много жизней, и в частности, умеет погружаться в созерцание, способен достичь нирваны. Такова карма.
- У меня ни один карман не рваный, - гордо заявил Черный Колдун, ощупав свои четыре кармана, - Все целёхоньки!
- Он говорит совершенно о другом! - одёрнул его Колдун.
- А у меня других карманов нет... - растерялся юнга.
- А вот Архиепископ говорит, что один раз живём! - стоял на своём Профессор.
- Да, каждая жизнь - единственная в своём роде, поэтому можно сказать, что каждый раз - единственный.
Профессор понял, что сам не сможет переспорить Буддиста, и предложил ему поехать с ними, чтобы лично побеседовать с Архиепископом. Но Буддист отказался, утверждая, что споры ему противопоказаны, и вообще, уже пора снова погружаться в созерцание. И больше никому не удалось добиться от него ни слова. Он сидел, как статуя. И когда корабль с путешественниками отчаливал от этой земли, они разглядели пять невысоких песчаных холмиков, и Черный Колдун подумал, что буддисты, вероятно, хорошо умеют плавать на каноэ.