Ударцева Анжела Владимировна : другие произведения.

Многодетная мамаша

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Женский роман с элементами городской фэнтези и сатиры.

  МНОГОДЕТНАЯ МАМАША
  (роман)
  
  Колымские снежинки
  Как сейчас помню - волшебные они были, снежинки-то - сверкали особым блеском, посмеивались, щурясь маленькими глазками-бусинками. Да, да, а иначе... не было бы всего того, что случилось в Магадане. На краю света, как говорят. Бог весть где...в брюхе у мамонта...
  
  Говорящее сердце
  Дворник кисло улыбнулся, глядя на унылую смотровую площадку, с которой можно было увидеть панораму Охотского моря и главную бухту Колымы - бухту Нагаева, с неё начинается Магадан.
  Дворник жадно глотал редко падающие снежинки, которые всегда на Севере заявляли о себе рано - в сентябре (а могли и летом, Север все же). Было безлюдно, особенно здесь, на окраине города, потому что день, да к тому же будничный, еще только прозревал, а сюда желающие побыть у моря, подышать его воздухом, приходили или приезжали ближе к обеду.
  Поэтому, казалось, и мусора рано утром на смотровой площадке должно быть мало.
  Но со вчерашнего дня, который был выходным, осталось много бытовых отходов. Мусор был разбросан недалеко от памятника, установленного в честь первооткрывателей Колымы, раскидан по всей смотровой площадке. Фантики, пакеты, бутылки из-под пива, газводы. Тьфу, сколько дряни!
  Дворник не хотел работать - это было понятно по всему его виду. Тощий, болезненный, в пальто, он вовсе и не был похож на работягу. Больше всего смахивал на чахлого ученого с воспаленными глазами. К его небольшим ушам тихонько стекали темные капельки пота.
  Он бросил грязный мешок, в который собирал мусор. Посмотрел вдаль - море, черное и полное грусти, было внизу, под смотровой площадкой - оно плескалось из-за порывов ветра, а на волнах, ближе к берегу, как поплавки, маячили чайки. Эти птицы едва были заметны издалека и больше смахивали на кусочки пенопласта.
  Полностью Нагаевская бухта - чумазая, серая, будто вечная труженица в черной робе, не просматривалась, потому что властвовал над Магаданом и бухтой навсегда "прописавшийся" туман и немного мельтешащий снег. Но в густом тумане вырисовывались контуры морского порта, его стойкие оловянные солдатики - портовые краны, и несколько причаливших кораблей. С "большой земли" в Магадан можно добраться либо по морю, либо воздушным путем. По морю - дешевле. И вот корабли везут продукты, ГСМ, уголь...
  Слово "материк" для колымчан - самое сладкое, потому что с ним связано понятие "отпуск", теплое море, солнце, которого здесь, на далеком Севере, всегда не хватает, дешевые фрукты.
  Многие рвались на заветный "материк" - в Москву, Сочи, Петербург и другие города, но вскоре возвращались, рассуждая, что лучше Магадана ничего на свете нет. И не могли даже себе объяснить, почему их так тянет в этот портовый городишко, расположенный на краю света?
  Был слышен грохот разгрузки судов, и даже, как казалось дворнику, он улавливал крики докеров, - те смачно ругались. А, может, это только он мог слышать, потому что обладал особенным слухом?
  Оживленнее стало и на смотровой площадке, где дворник вяло наводил порядок: раскричались три чайки, которые не могли поделить рыбину с распоротым брюхом - где они ее взяли? Может, горбушу выбросило на берег, а может, какой-нибудь рыбак потерял? Но здесь, рядом с причалом, было не рыбное место. Хотя нет, раньше тут ловили разную рыбу, а вернее, рыбешку в виде камбалы, корюшки и другой мелочи.
  Но сейчас медуз, которые раньше у берега любили поплескаться в теплой, нагретой колымским солнышком (бывали денечки, когда колымское солнышко излучало настоящее, как на "материке", тепло) водичке, у пирса редко можно было увидеть - говорят, из-за сильной загрязненности воды нефтепродуктами.
  Голова у горбуши, которую долбали мощные изогнутые клювы чаек, уже почти отваливалась, а кровавые ниточки, смешанные с переливающейся серебром чешуей, расползлись по серым камешкам. Птицы резко взлетели, испугавшись сильного грохота в порту.
  Ленивые снежинки то начинали падать, то, словно передумав, исчезали. Небо будто тужилось, страдая запором.
  - Да, сентябрь уж! Нет, вот-вот октябрь начнется, - кто-то, сильно кашляя, сказал за спиной дворника.
  В лохмотьях шагал прямо к лавочке, на которой стояла недопитая бутылка пива, местный бомж Кузя. Работать ему было неохота - он предпочитал попрошайничать, от него сильно воняло протухшей селедкой, он был одет не по погоде - в очень легкой - летней клеенчатой курточке, из-за чего ежился, а штаны-трико были ему большими и свисали пузырями на коленях. По опухшей роже и дрожащим рукам было понятно, что у него - похмелье, а еще ему кто-то хорошенько дал в левый глаз, который заплыл синевой. В глазном яблоке были вспухшие розово-синие прожилки. Кузя схватил двумя руками недопитую бутылку, оставленную кем-то на лавочке, и впился пересохшими губами в ее горлышко.
  Потом бутылку, которая сильно взвизгнула при падении, но не разбилась, вальяжно бросил к ногам дворника и сказал:
  - Убирай, браток, - а сам стал в урне копаться, чтобы бычок найти. Нашел, присел на лавочку и, пытаясь изобразить из себя барина, крикнул:
  - Огонек не найдется, мусорщик?
  Бомж важно откинулся спиной на ржавую панцирную сетку, которая зачем-то неуклюжим образом была втиснута между лавочкой и глинистой насыпью. Кузе стало лучше, видимо, пиво было с большим процентом алкоголя, и оно сразу ударило в его пустую голову. А из этой головы полез выпендреж.
  Мужчина в черном пальто подошел к Кузе и сначала без намека на суету, абсолютно равнодушно сложил две ладони вместе, а потом открыл их и предложил бомжу закурить из рук, в которых как цветок засиял огонь, вовсе не опаляя кожу дворника. Пальцы были белоснежными и только из под рукавов можно было угадать чудовищную черноту.
  Бомж вздрогнул, сильно потряс головой, думая, что снова белочка к нему без предупреждения заявилась. Но огонь в ладонях как горел, так и горел. Кузя курить уже не хотел, он, заикаясь, почему-то с французским акцентом, сказал:
  - Тьи - ты кьи - кто? - и стал от незнакомца отползать по лавочке, причем одна гачина зацепилась за угол скамейки, и бомж судорожно одергивал, как плешивый пес, ногу.
  -Да не бойся ты! А как у вас закуривают? - говорил спокойно мужчина в пальто.
  - Вы - фокусник, что ль? Ничего не пойму, в морду меня били, по почкам пинали, даже глаз пытались вырезать, когда его в карты проспорил, а вот чтобы огнем в ладонях запугивали - такого не было.
  - Да сядь, гражданин, скажи, что вы, люди, любите курить и чем у вас прикуривают? - спросил незнакомец и сам присел к бомжу, бросив мешок с мусором неподалеку.
  - Да у нас и спичками закуривают, но чаще - зажигалкой, а люблю я обычный табак - "Беломор", но попробовал бы пачку "Президента" или "Парламента", никогда не курил такие дорогие сигареты.
  И тут же незнакомец, повертев рукой, подал бомжу пачку "Президента" и зажигалку, на которой была изображена обнаженная женщина с пышной грудью.
  Кузя поудивлялся такой халяве и чудесам, а выражал он свое удивление громким кряхтением и фразой "ну, б...", но сильно свои и без того жизнью затертые мозги напрягать не стал. Он лишь понял, что надо не упускать момент и тут же сказал:
  - А бутылку водки дашь? А лучше две - просто "Русской" или "Пшеничной". Только не паленой, раз уж ты, дядя, такой добрый. Ну, б...Паленой я, дай боже, в жизни попил. Эх, Магадан, Магадан, я ведь сам, можно сказать, поэт, и петь умею, знаешь, я сколько про наш портовый город песен написал. Даже с Шуфутинским, когда он тут в ресторане "Магадан" шансон зажигал, в паре пел. И с Ефимом Шифриным, который на Колыме родился. Я его на самолет провожал. А Кукин меня вообще постоянно упоминал, когда клозет искал, а я ему показывал. Куда, дескать, Мишаня, (это он мне так по - братски говорил) идти!
  И, прищурившись, Кузя внимательно посмотрел нà незнакомца, сделав паузу, - дескать, не разоблачил ли он его вранье, а врать Кузя очень любил, как любой бедняк с воспаленными мозгами.
  - Знаешь, про Магадан много плохого говорят - на отшибе России он находится, что сюда только оленями можно добраться. Дескать, в ж... живем. А я вот люблю свой город. У меня стихов на целый сборник есть. А я вот побираюсь. Но поэтам ведь совсем не платят - это же не профессия, а призвание. В писательской организации у нас долго власть делили - то Бахвалов, то Данилушкин, то Фатеев теперь какой-то. Кто лучше - не разберешь. А у меня тут талант пропадает. А я с самим мэром Магадана здоровался по ручке, представь! Мэр широко улыбался и говорил: "Ну как дела, Михаил Иваныч?". И рука у него такая теплая была... А теперь еще теплее стала, потому что он из мэров в губернаторы перекроился. Может, точно в дворники податься, сколько дворникам сейчас платят, а?
  Глаза у незнакомца блеснули красным светом, помутнели. Он поморщился от боли. Неужели так сильно можно за мизерную зарплату переживать - подумал Кузя, глядя на корчащееся лицо незнакомца, так ведь если у этого мужика халявные сигареты и пойло есть, чего ему за зарплату переживать? Кузе бы такой рай на земле предложили, он бы и про писательство навсегда забыл, и вообще про любую работу.
  У незнакомца из левого глаза потекла черная капля - как смола.
  Бомж испугался и на всякий случай отсел на край лавочки и покосился на собеседника. Быстро заговорил:
  - Нет, я в паре не с Шуфутинским пел, а с другим - менее известным, ты его не знаешь, я спутал. А Шифрин - не Ефим, а Вася, кажется. И не Шифрин, а Шифер. И с мэром я за ручку никогда не здоровался - у меня и ладошки-то всегда грязные. Он - чистюля, иначе бы в губернаторы он не попал. И покойного певца Вадима Козина я лично не знал, хоть он тут в Магадане и умер. Знаешь, какая у него на марчеканском кладбище могила - шикарная, и там всегда помянуть и закусить хорошо можно - не забывают короля романсов наши добрые магаданцы и гости горда, гостинцы оставляя. А известный у нас магаданский писатель Фатеев, или Фадеев (нет, это не тот, который "Молодую гвардию" написал) правда, я его не читал, хоть он и известный в нашем городке, мне лично не знаком. Я Бахвалова только читал - это, как там, "я не люблю пургу в двадцатых числах мая...". Да и то, когда в туалете долго сидел и газету читал. И мне стих его попался.
  Тут Кузя заткнулся, понимая, какую сам "пургу" метет, но рот все же открылся, и нижняя губа сильнее оттягивалась вниз.
  Незнакомец будто превозмогал сильную боль, потом расстегнул пальто и...
  О, господи! Кузя решил, что он еще не проснулся, что это все - таки дикий кошмарный сон или та самая госпожа Белочка, которая везде его найдет, из под земли достанет, зараза такая!
  Незнакомец засунул руку прямо себе в грудь, пошуровал ей, будто кочергой в печке и вытащил сердце. Кровь не хлестала. Ее было совсем немного и лишь на вырванном сердце, причем, не красного, а черного, как слеза, цвета (кровь ли это?), будто его тщательно помыли.
  - Люди помогите, - вскочил Кузя и стал орать благим матом. Но сдвинуться с места не мог.
   Он хотел побежать в сторону шашлычки или автобусной остановки - сразу не решил. Но словно какая-то сила его заставила снова сесть на лавочку. Кузя вздрагивал плечами от нахлынувшего на него страха и надеялся, что умирать будет не больно.
  - Не дергайся, - сказал больше похожим на скрип старого колеса голос незнакомца, - мне просто это сердце уже надоело, оно мне мешает, все же, какое человеческое сердце - тяжелое, невыносимое. Как вы, люди, терпите его в своих организмах? Когда же закончится мое изгнание, проклятый вирус! Возьми сердце, а я и без него могу существовать...
  - А куда мне его девать? У меня свое вроде есть,- дрожащим голосом говорил Кузя и даже рукой махнул в сторону своего сердца.
  - Куда хочешь - туда и девай, может его ищут - это настоящее сердце, оно ведь чье-то, а может оно никому не нужно, разберись, товарищ Кузьменок, Родина ждет, - сказал незнакомец, причем, сказал он это почему-то до боли знакомым голосом участкового по фамилии Минутка, и положил сердце, которое пульсировало, как живое, в грязную из-за сажи ладонь Кузи, - но выбрасывать его нельзя, погибнешь.
  "Почему не текла ручьями кровь, почему не умер незнакомец, чур меня, чур...откуда он знает мою фамилию, почему говорит голосом мента Минутки" - мыслил Кузя, пытаясь что-то произнести. Но вслух и истерично он произнес другое: "Белочка, уйди, пожалуйста, я правда, пить брошу, я бывшей жене это когда-то обещал". Он вытаращенными глазами смотрел на чужое сердце.
  Кузя хотел откинуть пульсирующее сердце, но, оглядевшись, аккуратно положил его у обочины и даже прикрыл пустым пакетом из-под чипсов, даже поплевал на этот пакет, чтобы приклеился к сердцу. Кузю передернуло, страх так и не хотел покидать бомжа. Мелкая дрожь овладела его руками, ногами. С ужасом он присматривался к валяющемуся сердцу.
  Он хотел что-то сказать странному собеседнику, но того и след простыл. Была лишь легкая черная струйка, потихоньку, змейкой улетающая в небо.
  - Золотая рыбка была бы лучше, нет же, мужик какой-то, да еще, блин, сердце у себя из груди на глазах вырывает, кровью черной брызгается, что за бред. Нашелся тут герой из рассказа Горького - и вырвал Данко у себя сердце из груди... Да, Максим Горький отдыхает, тут ужасы вперемешку с фантастикой.
  Кузя озирался, стараясь убежать. Ему очень хотелось выпить любимой водочки. И он уже собирался слинять. Но его взгляд опустился на лавочку, на которой он заметил две бутылки водки - "Русская" и "Пшеничная", а их ведь еще секунду назад не было. Он только о них мечтал, говоря об этих названиях незнакомцу. Он посмотрел через плечо - сердце так и пульсировало на обочине, приподнимая с каждым ударом желтый пакет от чипсов.
  "Надо бежать, нет, только водку захвачу, чего добру пропадать" - и Кузьменок быстро, судорожно стал распихивать водку по карманам.
  - Мистика, - громко, будто кому-то, сказал он, довольный из-за найденной водки, и уже посеменил к шашлычке. Но его снова остановил голос:
  - Забери сердце, а то погибнешь.
  Кузя оглянулся - это говорила валяющаяся на асфальте голова горбуши, которую перестали теребить чайки, улетевшие ближе к морю.
  - Да что я, в русской сказке, что ль, налево пойдешь, направо - это мы уже проходили, еще в школе, когда Пушкина да народные сказки читали, - плюнул на землю Кузя,- а ты, горбуша гребаная, щуку из себя не изображай. Куда деваться, по-щучьему велению. И ты, белочка, пошла куда подальше! Запрыгала тут! Достали все! Ну, б...
  И Кузя со всклоченными волосами сначала подошел к рыбьей голове, чтобы ее хорошенько пнуть, но та уже признаков жизни не подавала. Он побежал к кромке смотровой площадки с этой головой - сильно перегнувшись, постарался закинуть ее в море, но она упала на каменистый берег, возле пенистой воды, и к ней тут же подлетела чайка.
  Бомж стал отпихивать от себя воздух, будто не воздух это был, а большие мешки с мукой. Отпихнув от себя, как подумалось Кузе, тяжелые мешки, он решил идти в центр города - к телевышке, где всегда из-за скученности разных магазинов и ближайших автобусных остановок, было многолюдно.
  И тут вдруг в метре от него упал кирпич и вдребезги разбился на его глазах - одна крошка прямо в лоб Кузе ударила, и ему было очень больно,- небольшой клочок кожи сорвала, потекла струйка крови- Кузя потрогал лоб и увидел на пальце, которым себя коснулся, алые капельки.
  Кузя покрутился, выругался, не понимая, откуда кирпич упал, ведь рядом никаких высоких зданий нет, - с самолета скинули, что ли? Внимательно посмотрел вверх, задрав голову, будто лампочку принялся вкручивать и ничего не высмотрел. Плюнул, дальше пошел.
  Прибавил шаг, но снова прямо ему на край ботинка приземлился кирпич, потом этот кирпич скривил рожу и сказал:"Сердце забери!". И этот голос на тещин был похож, а бывшую тещу Кузя больше смерти боялся. Во сне приснится, считай зря ночь прошла - сплошная бессонница. Он быстро побежал к валяющемуся сердцу. Вытащил из кармана замасленный целлофановый мешочек, в котором был кусок хлеба с небольшим подпорченным пластиком колбасы - он подобрал это в кафешке автовокзала. Он вытряхнул припасенный паек (вернее, закуску) из пакета и стал аккуратно класть пульсирующее сердце в целлофан - морщась при этом, конечно. Вдруг сердце сказало детским голоском:
  - Здравствуйте!
  Рассмеялось уже взрослым, зловещим голосом: "Ха, ха, ха..."
  Кузя ответил:
  - Здравствуйте, - хохотнул мужик, потом икнул и понял, что икание плавно переходило в сильную рвоту...
  
  Две бабки
  - Так замучила эта реальность, какой тут век на дворе - двадцать первый, ничего себе! Во, как время у людей бежит! А чего только нет - планшеты, роботы, большие телевизоры. Ну, дай смотаться - я недолго там побуду, уточнить кое-что надо, ты еще силу имеешь ведь? Через твой зрачок можно попасть домой иль как, Элигна? - говорила одна бабка, попивая ароматный чай вприкуску с брусничным вареньем.
  - Нет, через мой зрачок не получится, Боана, у меня и кровь-то сейчас коричневая, совсем тяжело мне в земное тело войти было, жуть какая - жизнь человеческая - испражнения чего стоят - то писать, то какать надо, у нас ведь этого нет, знаешь же. Неизвестно, сколько времени на восстановиловку понадобится - это от многого зависит. Главное, чтобы Миорма поймали и наказали, из-за него страдаем. Мне до реальности никакого дела нет, и где я пребываю - тоже, неважно, куда меня занесло, - говорила ее подруга, которой на вид было, как и собеседнице примерно шестьдесят лет.
  - А что мне делать? - говорила Боана, другая старушка, - свидеться надо, сама знаешь с кем, - душа изболелась, а без тебя, Элигна, никак! У нас, у хранителей Горячего Сердца, совсем все по другому устроено в отличие от вас, хранителей Огненной Души, но ведь мы свиделись же, узнали друг в друге родственную душу, да и кому есть в этом мире дело до нас - с нашими нищенскими пенсиями, потрепанными физиономиями, типичными выраженьицами лица и умением надоедать особам, которые себя в этой жизни важными персонами считают. А писать и какать- это ерунда. Важные персоны, даже олигархи это спокойно делают. Я бы без всяких надоеданий чиновникам не смогла бы жить во всем этом дерьме, в котором живут миллионы бабулек и дедулек, матерей и отцов. Я даже себе корочки какой-то общественной организации раздобыла - один дедулька помог. Чем организация занимается - толком не поняла. Каких-то активистов-пешеходов защищает, да какая разница. Но ведь не в этом дело, главное, что организация - на слуху и через нее можно и свою личную проблему решить, шум поднять, если понадобится. Страшно подумать - в мире людей после шестидесяти лет наступает старость. Ты в это поверить можешь? Как тут особи быстро старятся. На планете Земля. Вот ужас! А у нас ведь это - смешной возраст - младенческий, да и то с натяжкой. У нас все бессмертны. Ну, так, кумекай, как смотаться мне на Родину?
  - Слушай, а ты неплохо из себя зануду изображаешь, Боана. Кто бы мог подумать, что ты - многодетная и ко всему - бессмертная мать. Доставучая старушка, еще какая доставучая. Хороший образ у тебя! Молодец!
  - Так, ты от темы не отходи, Элигна. А человеческая энергичность мне быстрее восстанавливаться помогает, кровь чище станет, чего ты для себя тоже хочешь. Из-за этого Миорма мы все страдаем. Всех вирусом бренности заразил, проклятый. Хорошо, что нас не сильно вирус зацепил, а то я одну гадалку встречала, так ей пять человеческих поколений надо на земле страдать, чтобы обратно в мир бессмертия вернуться. Причем, и памяти у нее нет - кто она, откуда на самое деле. Память ей очистили. А мы все с тобой помним, нам повезло, ох как повезло. Так как насчет моей просьбы, Элигна?
  - Ладно, через зрачок кошки побываешь, Боана, на своей Родине, тебе какой год нужен? Сто шестьдесят первый? На день-два может ошибка выйдет. Но не больше. Скажу, когда и где и, главное, какая кошка для этих целей нужна. Только зря суетишься, Камень еще долго спать будет, не надейся, ну, поцелуешь его, да и возвращаться надо быстро. Змеёй будешь, а то зрачок не выдержит другого существа, да и действовать надо быстрее. Застрянешь между миров, в пыль уйдешь. Хотя, знаешь что - хорошенько посмотри, пощупай, теплый ли он, Камень или нет? Может уже пора обратно? Я бы тоже в свой мир вернулась - раньше времени. Только Миорм, я его видела...
  - Видела Миорма? - с тревогой в глазах говорила собеседница. - Неужели мне придется навсегда тут застрять, в этом людском мире, да еще в образе доставучей старушки. И писать да какать надо, о-о! За что такое наказание! Когда же его поймают? Ой, господи, если он проникнет в наш мир, то погибнут все мои родные. Если Миорм вирус бренной земли принесет, то бессмертие исчезнет навсегда, источник Горячего сердца для всей земли людей и дальних от нее планет погибнет - рàзрушит вирус все на своем пути, съест как огнедышащий дракон...Земляне от нашей подпитки зависят, только не знают об этом. А мы им попутно энергию поставляем на землю, о чем они даже не подозревают. Да и бог с ним, им этого и не надо знать- откуда мы, откуда энергию берут. Нам бы выбраться. Но что делать! Мы ведь все погибнем! Абсолютно все!
  - Да чего ты запричитала, Боана? Нас с тобой слегка подцепила зараза, мы быстро восстанавливаемся. Все, может, образуется, уже практически всех инфицированных Миормом переловили - зараженных и сильно пострадавших.Эти уроды в тела живых людей вселяются, представляешь, и у таких людей кровь черной становится, а все тело коростами покрывается. А сердца им не нужны - они их выбрасывают, представляешь! С дырой в груди ходят. Но их поймают. Мир твой вне опасности, и мой тоже - ну, почти вне опасности. А уж люди про наши миры вовсе и не знают, им не надо знать. Они живут своей жизнью и пускай делают это дальше. Хотя именно от существования источника Горячего Сердца и мира Огненной Души они и зависят. Мы ведь действительно, как ты говоришь, планету людей вечной энергией питаем. Вот только сами пока в опасности. Но не переживай - поймают Миорма, и все разрешится само собой. Он самый опасный - решил главным в космосе стать. Ничего у него не получится. А сколько у тебя детей-то - двадцать три? Многодетная мамаша ты наша!
  - Нет, двадцать четыре. Я последнего родила еще до прихода Варваров с Потерянной планеты, принесших вирус бренной земли в наш мир. Сама знаешь, этим вирусом все человечество было поражено, отсюда убийства, воровство и прочие гадости.
  А мы-то думали, что Потерянная планета давно погибла, и все ее существа, которые в мир людей этот вирус приносили, умерли. И вирус тоже уничтожен был вместе с ними - так мы думали. Но Миорм - он успел заразиться от варваров Потерянной планеты и стал других заражать. Кто-то из варваров тоже успел выжить - их изгнали из нашего мира, куда они пытались вторгнуться, так они в мир людей отправились. Это Миорм их надоумил. Я уверена! И меня домой не пустят - и тебя тоже, потому что нас, хоть и случайно, в окружении Миорма видели. Никого не пустят, пока всех из нашего мира, пораженных этим вирусом варваров, не уничтожат. Они где-то среди людей. Миорм был нашим существом и таким же, как и мы, хранителем источника Горячего Сердца. Но захотел большего. Власти безграничной. Но проверю, может, Камень потеплел у пещеры, и раскроются ворота домой. Если Камень потеплел, то, значит, Миорма и всех зараженных уничтожили. Так устала от всего этого! А ведь без Источника Горячего Сердца и Огненной Души никак нельзя, наш мир рухнет, и этот тоже, и человечество умрет. Все связано, невидимыми, но очень крепкими нитями. Такими крепкими нитями, что нас с тобой в мире людей друг к другу притянуло. Помнишь, в цветочном магазине, когда мы с тобой случайно пересеклись? Две брошенные на землю души.
  - Ты еще у продавца, оговорившись, спросила - нет ли в наличии коридаринии, из чего хорошая настойка получается. А коридариния растет только в наших мирах - Огненной Души и Горячего Сердца. И ваш мир пострадал, и наш. Беда какая. И все из-за этого Миорма ненасытного.
  - Да, так и познакомились. Скорей бы домой. По детям соскучилась, по мужу, ты ведь меня понимаешь, Элигна, жаль, что в вашем мире Огненной Души не было противоядия, не могли вы такой энергией наш мир обеспечить. Да и сами из-за этого наказаны, в изгнании сидим, пока ворота к источнику Горячего Сердца не откроются.
  И все потому, что нас вирусными по ошибке признали из-за того, что нужной энергии мы не выдали, энергетику себе подпортили, а теперь и возвращаться нельзя, пока Миорма не поймают... Домой хочу, ой, как хочу...Помоги мне домой смотаться, милая моя подруга Элигна!
  Дай энергии Души, чтобы хоть на минутку к детям смотаться. Вы сильнее нашего мира. Хотя если надо, наш мир, соседствующий с вами Здоровую Кровь дает, из нее все возрождается. Без нее и Душа оболочки не получит. Из чего оболочку тогда создавать? Из чего человечество тогда будет создаваться? Крови не будет, Души не будет - иссушатся источники нужной энергии и погибнут! И зачем Миорм связался с варварами Потерянной планеты?
  - Боана, сама же понимаешь, он большей власти захотел. Искусили его, а лечиться от вируса не хочет. Он хочет все человечество покорить, а через это мирами Крови и Души владеть. Но во имя зла! Нет, не получится у него, я чувствовать могу, близка его погибель, только...
  - Что только? Вот всегда ты так, Элигна, чего молчишь? Никогда до конца толком не расскажешь. Люди вы - творческие- одно слово, хранители Души, а мы - твердые, основательные, за деторождение на земле ответственные, за биоматериалы, за кровотворение. Как же там мои деточки - Эленга, Карона, Гариана...А последнюю свою девочку я назвала твоим именем.
  - Спасибо, Боана. Не переживай! Да, надеюсь, вернешься домой, а здесь тогда и умирать не страшно будет. Как обычную пенсионерку и похоронят - со всеми почестями, еще и всплакнут, и помянут, этой, как она, горемычная, называется? А, водкой. Дедулька знакомый меня ей угощал. Говорит, сам делает ее. Вот! Как мы свой нектар делаем. Гадость-то какая эта водка, только многим этого не объяснишь, а кто-то и в глаз даст за такое отношение к этому злодейскому напитку. Только вот язык больно жжет и весело в голове становится. А потом голова болеть начинает. Чего в этом напитке такого люди находят? Они другого не пили - нашенского. Какое ж это варенье не вкусное, - как ты его ложками лопаешь, совсем адаптировалась, что ли? Эх, сейчас бы нашего, ну, ты понимаешь какого... Так, скажи, что ты про Миорма знаешь, чего настораживает тебя?
  
  Папаша
  Гриша был пьян, но не так, чтобы "в яблочко", когда надрался и сразу - в стельку - упал. Не догнался, как говорится, и трубы горели, ох, горели. Этот тридцативосьмилетний мужчина с помятым причесоном и слегка красным носом, вполне-таки симпатичным носом (не "картошкой" и не шнобелем, как часто пишут в каких-нибудь романах про мужиков-пьяниц, а благородным - орлиным ), старался идти по раскисшей из-за небольшого потепления и первого снега слякоти ровным шагом домой, чтобы "СБ" ("Справочное бюро") , как звал он любопытную соседку-старушку с первого этажа, не увидела, что он был до обеда дома, да еще и шел на него неровной походкой. А бабулька с первого этажа, казалось, всегда, даже когда ее дома нет, все видит и слышит - если ни на крыльце сидит, то в окошко пялится с биноклем.
  - Вот ушлая бабуленция. И видит же все, видит, тьфу - ты, глазасто - ушастое НЛО...- и смачно выругавшись, сказал Гриша и заскочил в подъезд, - и когда она все успевает - и к чиновникам на приемы ходить, и соседей под колпаком держать... Кэгэбэшница доморощенная!
  И попробуй ей чего сказать, тут же дежурному мэрии Магадана начнет звонить. Она - реабилитированная, и этим все сказано. Кремень в жилах! Это все равно, что иметь иммунитет на все имеющиеся "опилки" в голове. Ее сослали на Колыму ни за что, как многих других безвинных. Так с Магадана и остается "невыездной".
  С такой бабулькой, которая еще не то, что Сталина, а Ленина видела в вертикальном положении, связываться не хотелось. А, может, и царя - с нее станет! Карга живучая!
  Какой он сейчас, Магадан? Говорят, раньше состоял из бараков и ссыльных жителей, из колючей проволоки и собак. Хотя не было так на самом деле - ну были какие-то тюрьмы. Но таким он кому-то из жителей "материка" до сих пор и видится - как привычный стереотип. Давно уже многое изменилось. Магадан изо всех сил пытается жить "ближе" к материку, к федеральному центру, к Москве и походить во многом на многие цивилизованные уголки России. Здесь стало много скверов, торговых центров, депутатов, бизнесменов и даже удивительно редких пород собак - всего, всего...Город с его, пусть небольшим по сравнению с мегаполисами - стотысячным населением (но ведь это, заметьте, Крайний Север) становится краше, современнее, строятся по новым технологиям дома. Но все же тот самый вечный туман, гонимый с Охотского моря, будто придает неискоренимую грустинку столице колымского края даже в самые солнечные дни, которые, безусловно, в силу сурового климата здесь бывают редким исключением. И если бывают солнечные деньки - в основном они на июль выпадают, то будто бы весь Магадан за исключением той его части, которая улетела в виде счастливых отпускников на "материк", устремляется к кромке Охотского моря. Особенно сильно песок нагревается в районе под названием "Горняк" - это оцивилизованное место отдыха, где давно дикий пляж превратили в приличный уголок с шезлонгами, скамейками. Правда, магаданцы - народ простой. Предпочитают брать с собой разные коврики, одеяла, которые аккуратно расправляют нà песочке, предварительно выбив из них пыль. С собой же берутся в термосах чай, а в пластиковых бутылках из колымской бруснички морсы. И, конечно же, многие делают шашлыки. Мангалы тут оборудовали бесплатные. Но кто хочет, - покупает готовые шашлыки.
  Есть и биотуалеты, наконец-то. Прогресс, понимаете ли, москвичи и петербуржцы. Нет, вам этого не понять. Никогда! На краю земли биотуалеты -ту-ту...И игровые комплексы для детей есть. Но только вот лето короткое. Уже в середине августа все начинают гадать - а было ли вообще лето? И чего оно так быстро закончилось? А другие и вовсе говорят: "А начиналось ли это лето вообще? Так что, чему заканчиваться, если одна сплошная осень после весны была. И вообще, у нас тут девять месяцев зима, остальное - весна и осень. О лете и не вспоминайте!"...
  В небольшом магаданском дворике на улице Карла Маркса было довольно оживленно - наконец-то начали устанавливать детский городок, хотя уже сентябрь заканчивался. А обещали городок, а вместе с ними и лавочки установить еще в начале весны. Баба Наташа - она же "НЛО" по совместительству, она же, как говорил ее сосед Гриша, "СБ" и "гэбэшница", по поводу обещанных скамеек неоднократно мэру жаловалась, дозваниваясь к нему в период горячих телефонных линий. Она настолько мэра колымской столицы звонками достала (а тот ведь радовался открытости общения с горожанами - но до тех пор, пока его разного рода депрессивные и всем на свете недовольные, даже своим носом, "пациенты", не начинали доставать общими вопросами типа: "А кому на Руси жить хорошо?" и "Почему к нам президент Путин на Колыму редко приезжает?"), что он ее по голосу узнавал, старался в силу своего педагогического опыта вежливо общаться, тут же перезванивал в подчиняемое ему управление по благоустройству и давал нагоняй. Так что, у бабки Наташи в сентябре было настоящее, полное хлопот "бабье лето" - она со строителями, как раз когда Гришка шел домой, вела переговоры - как устанавливать детский городок, как лавочки ставить. Ох и повезло же в переносном смысле соседям, как, впрочем, и мэру, когда она до него дозванивалась и жаловалась про все на свете - в следующий раз она рассчитывала ему в период его телефонных "приемов" рассказать про толстых и наглых крыс в подвале ее дома, которых не менее наглые начальники унитазов и умывальников, то бишь, жэкэушные работники, не хотят травить, поскольку ссылались на санэпидстанцию.
  А санэпидотдел в свою очередь ссылался на жилконторы. А те на крыс, которые толстые и наглые. В доме, который построил Джек...
  А крысы тем временåм бегают и бегают, и будто хохочут над всей этой санитарно-жэкэушной братией, плодясь им назло, а за одно и бабе Наташе. Не жизнь у бабки, а сплошной "экшн". И попробуй откажи ей, реабилитированной нà всю голову, справедливой по самые уши. Колыма из-за своего горького прошлого по гроб жизни ей должна. Так что, перед всевидящей и всеслышащей бабой Наташей не то, что сам мэр, а страна никогда не рассчитается за страшное время репрессий, за угробленные этой системой людских жизней, за сломленную в молодости жизнь бабы Наташи.
  У бабы Наташи даже график посещения чиновников имелся - с понедельника по субботу включительно. В один день в прокуратуру спешила - пожаловаться всевидящему оку надзора за исполнением закона на высокие тарифы ЖКХ и за одно на начальника жилконторы, который на джипе разъезжает, а ремонты в подъездах их дома не делает. А во вторник отправлялась жаловаться в жилинспекцию, потому что мусор плохо убирается во дворе, а еще потому, что богатый сосед этажом выше перепланировку делает - по закону ли? Не упадет ли потолок на Наталью Ивановну случаем? А в среду- поистине святой день. Он приемный в отделе по защите прав потребителей. Как не сходить, как не высказать свое "фи"? А только на кого пожаловаться? Так, так, надо подумать... А, точно! На магазин "Крыша", поскольку ей там нахамили. Назвали ее надоедливой мухой. Вот она им и устроит - муху-Цокатуху местного разлива!
  Будут плясать. У них селёдку просроченную продают, да, да. Вот и есть на что пожаловаться. А в четверг - на почту надо зайти. До востребования корреспонденцию забрать и обязательно наехать на операторов, потому что письма с опозданием пришли.
  А точно ли с опозданием? Хоть бы с опозданием пришли - из фирмы, где ей обещают миллион рублей выиграть. Пожалуйста, опоздайте, письма. Ведь всегда так было! А то поругаться не с кем будет, день зря пройдет. Хотя придраться можно будет и к тому, что оператор почтовой связи медленно работает и собирает большую очередь. А пятница - приемный день в поликлинике. Надо на почку пожаловаться, обязательно. Только на левую или на правую? На что в прошлую пятницу жаловалась - на левую руку или на правую ногу? Надо записывать в блокноте! Главное, не ошибиться, на что теперь можно пожаловаться. Да лучше на хрипы в груди напирать, а то с почками пошлют УЗИ делать. А туда не пробьешься - вечно очередь, как в мавзолей. А суббота и вовсе святейший день. Вернее сказать, Судный день, потому что баня, а там не столько себе косточки приходится обмывать (дома можно помыться, - на что ванная и горячая вода, за которую столько платить приходится?), сколько другим. Мало никому не покажется. Баня - это же все равно, что "райком партии", здесь все выложат на блюдечке, да с потрохами, да под смачным соусом. Придет Зинка 75-летняя с главного рынка, передовая сплетница, Надька - пенсионерка МВД со связями, а еще, конечно, Лерка с облбольницы со своими связями и чиновница одна, которая в "белом" доме хоть и незавидную должность занимает, бумажки перебирая (или уборщица она вообще?), но зато про всех знает - кто с кем спит, у кого какие доходы, кто какие подарки дарит и кому именно, и какие кто магазины имеет или кафе, а то и виллы за "бугром", словом, нужный в плане информирования человек. А информация нынче - самое опасное оружие. Особенно хорошо на душе, когда знаешь, кто при каком деле и какая у него пассия (и не только в смысле женского рода - сейчас во всем люди новизны хотят)...
  Гришка очень надеялся, что тайком унесет из дома стул в виде "трона", как сам его назвал из-за дизайна. И благодаря ему, трону, сделанному своими руками (из-за большого старания чуть палец себе не отрубил), он сумеет догнать и перегнать ту самую белочку, которая, пока, к счастью, в гости ему ни разу не наведывалась в отличии от бомжа Кузи. Разве только во сне Гришином была, да и то беззубая и больше похожая на больную тещу, которая, к счастью, где-то под Воронежем живет и цветочками в бюро ритуальных услуг торгует. Пусть себе на здоровье торгует.
  Так как же выкрутиться, чтобы можно было выпить не во вред семейного бюджета, который и так давно уже поврежден, как тот самый ген у мужика, ответственный за выпивку - ломал голову над самым актуальнейшим вопросом Гришка. Но рассчитывал он пропажу стула-трона свалить на... полтергейста, которого даже в самом сильном угаре сроду не видывал. Белочка в виде тещи была и без цветочков из ритуального бюро, да и то во сне - "зуб даю, что во сне, а не наяву". Главное, чтобы не детей, а их, блин, четверо (вот настрогал-то, Гришка), но еще главнее, конечно, чтобы благоверной - женушки - дома не оказалось. А если "Справочное бюро" свет Наталья Ивановна начнет заливать, что видела мужа навеселе и с троном, то Гришка на это знал ответ заранее: "Да полтергейсты сейчас такие пошли - под самых работящих мужиков - обычных плотников, дворников и даже под бомжей, как алкаш Кузьменок, маскироваться умеют, сволочи..."
  
  Уборщица Ниночка
  Дамочка с пышной грудью, демонстративно выпирающей над не менее демонстративно выпирающим животом-"бегемотиком", из-за чего фигурой напоминала детскую пирамидку, стояла в облегающих чересчур полные икры кожаных сапожках-чулках. И эти икры в кожаной оболочке колбасного цвета, больше похожие на две большие гастрономические мечты голодного кота, вздрагивали от нервного крика. Голосок же у этой величественной, любящей переедать, дамочки был противный- писклявый, причем, на последних гласных в произносимых ей словах голос срывался и становился то гавкающим, то крякающим- в зависимости от того, какая нота бралась.
  - Я вам тут в контролеры, что ли, нанималась, Ниночка Павловна? Вы давайте, добросовестно работайте, у нас тут школа, а я - завхоз, а не обезьяна из цирка и не дятел, окна протрите, как следует, и унитазы в школьном туалете - до блеска. Комиссия у нас на носу!
  - Так унитазы снова и специально Бурышкин из седьмого "Г" обгадил. Я что за ним - приставлена? У меня сил на этих пакостных мальчишек не хватает.
  - будто оправдываясь, говорила Ниночка, теребя пуговицу своего синего халата и добавила задумчиво и неожиданно уверенно:
  - Пришить давно надо!
  - Кого пришить? Бурышкина? Да что вы мне криминал шьете?- на время испуганно заговорила завхоз.
  - Да пуговицу пришить надо, а то отвалится, - буркнула Ниночка и снова поправила у себя пуговичку на рабочем халате.
  - От темы не уходите! Не надо мне тут развозить нюни - вы - уборщица, Ниночка, и знали на что шли, устраиваясь полотеркой в школу. Раз надо фекалии убирать - убирайте, кто на что учился, - и поправив свои жиденькие волосики, затравленные химической завивкой, завхоз посмотрела на свои до нельзя отполированные коготки ядовито-красного цвета, демонстративно сдунула с них пылинку, и стремительно застучала искривленными от ее веса каблуками-шпильками, театрально говоря: "Боже, у меня отчеты...". И в этот момент она казалась рассерженной богиней, которой в очередной рàз изменил Зевс.
  
  Журналистка Лина
  Вечерело. Журналистка Лина шла по дороге к своему дому - уверенно, красиво чокая маленькими каблучками и по привычке виляя стройными бедрышками. От этой привычки она никак не могла избавиться - она была врожденной, доставшись от мамы, которая безумно любила вилять бедрами, покорив папу Лины своей осиной талией и грудью четвертого размера. У Лины, кстати, был первый размер, но это трудно назвать недостатком при ее тонкой талии и длинных ножках.
  Шел первый снег. А она довольная, не шла, а летела, словно на крыльях. Магадан был похож на пломбир в стаканчике, запорошенный шоколадной крошкой. Снега было еще мало, поэтому и мельтешил белый цвет вперемешку с черным и коричневым - всем, что от земли и на земле. Но скоро снег повалит сильнее, и город превратится в один большой сугроб. И снова в редакцию начнут бесконечно жаловаться, что там надо снег расчистить или вон там...И надо будет снова брать комментарии у чиновников, ответственных в городе за уборку снега, расчистку территорий. И снова от журналистов упрямо и умело будут скрываться главные лица коммунальной сферы, всякие начальники бульдозеров и дворников, чтобы лишний раз не выглядеть идиотами в критической статье. Но пока сильного снегопада нет. Затишье, словно перед бурей. Пока мэру можно устраивать выставку бульдозеристов. Так Лина звала эту общегородскую выставку, а вернее смотр, на котором сгруппировывалась все виды тяжелой техники, готовой циклон как змея Горыныча победить. Но только каждый раз эта техника в сильный снегопад куда-то "рассасывалась", или ломалась, как особенно казалось жителям окраин города, которые из-за сугробов не могли вылезти из домов - например, улица Репина редкий раз не жаловалась в редакцию на расчистку снега - разве что только летом не жаловалась, когда снегопадов не бывает. И потом Лине приходилось выяснять через мэрию Магадана, когда же на улицу великого художника России пришлют какой- нибудь "танк" для уборки сугробов.
  А Лине было горячо на душе, потому что она подготовила замечательную публикацию ко Дню матери - не ругательную, не критическую, как часто бывало, а просто - душевную, человеческую с большой буквы "Ч". Она свою каждую человеческую статью так про себя и звала "Время Ч".
   Редактор газеты решил отмечать серией публикаций этот замечательный День матери, причем, тематические публикации должны будут печататься в течение полтора месяца - в каждом номере до самого праздника.
  А День матери отмечают теперь каждый год 19 ноября.. И вот завтра должен выйти номер с первой статьей, - она и откроет серию этих предпраздничных публикаций. И ведь главное было то, что автором этой статьи была Лина! А не Федя, Вася и даже не завистливая Аля, которая всегда считала, что она пишет лучше Лины, но только публикации Али ставили всегда куда-то на задворки, рядом с объявлениями про продажу бэушных сапог и в сокращенном виде. Или вообще их не ставили в номер, а отправляли в "загашник" - про запас, но эти статьи так и лежали невостребованными, даже если практически нечего было ставить в текущий номер. А тут - целых две полосы о семье Гавриных! Разворот, если говорить газетным языком - с большим созвучным публикации заголовком, с фотографиями. Господи, Лина нашла эту семью совершенно случайно. Второклассница Катя - дочка Лины училась в школе Љ 33, куда и надо было сбегать на родительское собрание. Катя же такая девочка энергичная, что если бежит по коридору, обязательно или с кем-то столкнется, или что-нибудь разольет. В этот раз Катя случайно уронила ведро с водой, когда уборщица мыла пол. Первая учительница Кати Дина Валерьевна говорила Лине, упрямо вытягивая накрашенные малиновой помадой губки, что Нина Павловна - уборщица и без того пашет, как волк. Что эта Нина Павловна, чей труд не оценила дочка Лины, - мама пятерых детей и двое из деток учатся в классе как раз вместе с Катей - две близняшки Зина и Алина. И эти девочки никогда не безобразничают так, как Катя, хотя последней должно уделяться больше внимания, ведь она в семье- одна и времени у родителей вроде бы - достаточно для одной-то дочки.
   Лина кивала головой, совершенно не стараясь огрызаться, чем смущала учительницу, которой очень хотелось поспорить. И когда учительница стала задевать некоторые амбиции Лины относительно недостаточной воспитанности дочки Кати, та возьми да скажи:
  - А можно я о многодетной маме Нине Леонидовне...
  - Павловне, - строго, но и удивленно, поправляя светлые кудряшки у виска, сказала еще вчерашняя студентка пединститута.
  - Да, о Нине Павловне и напишу в нашей областной газете.
  Дина Валерьевна уже и сама была не рада, что завела разговор о невоспитанности дочери Лины.
  - Да я не к тому клоню, Ангелина Витальевна, - Катя у вас, по сути, послушная и умненькая, но уж слишком избалованная. Да это и понятно, все же одна в семье. Эгоисткой бы не выросла, Ангелина Витальевна.
  - Так где Нина Павловна? Она на родительские собрания не ходит, что ли? - уже "понесли кони" Лину - журналистку по ее привычному профессиональному пути. И если уж она захотела встретиться с тем, о ком решила написать, то лучше стоять на пути не следовало бы. Собьет случайно и не заметит!
  Нина Павловна была примерно одного возраста с Линой. Может, Лина была на два-три года младше. Примерно, тридцать шесть-тридцать семь лет было уборщице Нине. Нашла Лина с учительницей эту уборщицу в туалете для мальчиков, где Нина Павловна, сидя на корточках, чистила унитаз и с кем-то, держа плотно ухом мобильник, ругалась:
  - А я тебе сказала, что сначала рис отвари, а потом на свой хоккей беги. А папаше скажи, что если он придет пьяным, то я участкового вызову, а за одно и негодяю Бурышкину, который постоянно пачкает унитазы дерьмом.
  Четыре глаза уставились на моющую унитаз женщину в синем халате. Два глаза Нина Павловна хорошо знала. Все же - классный руководитель ее близняшек.
  - А Дина Валерьевна, вы в туалет? Так ведь у вас же служебный есть - у педагогов, зачем в этот "срачейник", где трешь-трешь, а толку все равно мало. Я "срачейник" сказала? Ну, извините. Ученик Бурышкин снова все изгадил, паразит. А если честно говорить - заср...л тут всё, зараза! И завхоз меня терроризирует, каждый день, про комиссии говорит. А вы проходите, проходите...
  - Да нет, Нина Павловна. Это вот, кхм, журналистка - ее дочка тоже в нашем классе учится. А вы расскажите о себе.
  - А чего говорить - муж - сволочь, пьет каждый день. Вот зараза. Сил нет, тяну практически одна детей. Чего писать-то... А вы писайте, писайте, если хотите, не стесняйтесь уж...
  - А вы мужа своего любите? - неожиданно спросила Лина. И Нина Павловна удивилась неожиданности вопроса, который, пожалуй, ей в последний раз только работница ЗАГСа задавала, прежде чем они, тогда счастливые молодожены, окольцевались с Гришкой. Задумалась, а потом, всплакнув и повесив тряпку, которой мыла унитаз, на плечо, сказала:
  - Люблю я его, сволочь такую, потому что он - добрый, и детей любит, зараза такая, алкоголик несчастный, и руки у него золотые, ведь он сам мебель такую умеет делать- закачаешься, вот только пьет...
  Словом, на следующий день Лина побывала в гостях у семьи Гавриных. Познакомилась со всеми поближе - с детьми, а кроме Зины и Алины, которых невозможно было отличить, еще были Гриша - третьеклассник, безумно любящий хоккей и Настя - тринадцатилетняя девочка с большими, как принято для детей переходного возраста, амбициями. И еще попа у нее тоже была большая, как ее амбиции, и эту слишком большую попу Настя очень стеснялась и из-за нее чаще всего злилась на окружающих и одергивала свою кофту, стараясь ее на зад посильнее вытянуть, хотя сама кофта была всего лишь до пояса.
  "Да, с такой девочкой - психологической террористкой - жить под одной крышей - страшное дело, не дай бог, это ж ведь домашним психотерапевтом надо быть или кого-то нанимать на такую ставку", - подумала Лина. Но потом будто поперхнулась своей мыслью, оценив: эти амбиции и толстые попки подростков - дело преходящее. Еще одного сына -18-летнего парня - Лина увидела только на фотографии и в форме, потому что Виталик служит в армии. Где-то в Хабаровском крае служит и исправно пишет письма, а в них просит присылать разные вкусности, из которых чаще фигурировало сало, но просит посылки деликатно и жалобно.
  И, наконец, старший Гриша, почти сорокалетний малый. Невысокого роста, с натруженными руками, в китайских штанах и футболке. От него разило перегаром. Но грубости не было. Он широко улыбался и рассказывал, какой он царский трон своей жене сделал - под старину. Но не говорил о том, почему этот трон вскоре из дома исчез. Полтергейст во всем виноват, инопланетян развелось столько, что хватают все, что только под руку попадется. И, вообще, без бутылки с этими полтергейстами и противными соседями не разберешься. Иногда путаешься, кто есть кто из них.
  - Лучше б тебя инопланетяне захватили, идиот, - кричала, слушая россказни про НЛО, теща, когда в прошлом году из своего Воронежа в гости к дочери и внукам приехала, накопив билет на продаже ритуальных цветочков, - или им алкашей на планете не надо, такое "добро" только наша земля терпит...
  Нет, все-таки счастливая семья Гавриных. Понятно, что у каждой семьи есть свои недостатки. Но ведь они Гаврины - такие дружные. И если ругаются, то так интересно... А еще у каждого есть свое увлечение. Даже у Нины, - она всю семью обвязывает - и кофты, и носочки умеет вязать. А попробуй Лину заставить вязать? Настя любит аппликации из материи делать. Гриша - младший в хоккей играет. И близняшки любят мастерить картинки из кожи, меха и из соломки панно делают. Умнички! А уж про Гришу- старшего и говорить не стоит. Да, пьет. Но ведь какой он классный столяр и плотник. Мастер! Словом, умолчав о пьянке, Лина сделала такой шикарный материал с главной в центре фотографией - коллективной. Усадила всю семью вместе, причем, самого Гришу в середину дивана, сделанного же им самим, а на коленки он жену посадил, а рядышком близняшки уселись, а по бокам - Гришка да Настена. И все улыбаются. Счастливые!
  И вот уже сделан материал, и вот уже ночью будет в магаданской типографии на улице Горького печататься сама статья в газете - с общей фотографией семьи Гавриных в центре, с большими портретами детей - вот Гриша в хоккейной форме, вот близняшки с картиной, которую сами сделали, вот Настя в красивой , связанной мамой, кофте. А вот Виталик в армейской форме - Родине служит. Эти фотки уже взяты из семейного альбома. И аккуратно обработанные верстальщиком-дизайнером Ниночкой, красуются на полосе. Нет, аж на двух полосах. Все же, молодец редактор Надежда Викторовна Заботина, которая подхватила идею своего мужа - Заботина - печатать о многодетных семьях за месяц и даже полтора до праздника - Дня матери. И под первой публикацией из этой тематической серии стоит фамилия Чесовой Лины! Звучит ведь - Лина Чесова. Еще как звучит! Это вам не Ксения Стрижак с "пятого канала" или Екатерина Андреева с "первого". Хотя при чем тут эти "звезды" российской тележурналистики? Речь о Лине Чесовой, никому в Москве неизвестной, но такой близкой читателям местной магаданской прессы. Алинка Ширкина снова злиться будет, что ее коллега - Лина - Ангелина такая писучая! Лучше б не злилась, а сама писала бы интересные статьи, которые бы за душу брали. Нет, однозначно, у Линки Чесовой все впереди. Ведь ей всего еще тридцать с хвостиком. Какие годы! Да и муж у нее неплохой - Валентин Чесов, один из магаданских водителей.
  - Вот именно, Ангелина, что один из шоферов колымских, - дразнила Лину мама, которая все хотела, как и любая мать, чтобы у ее дочери был деловой и богатый мужик. Не олигарх, но чтобы каждый день цветы дарил... И с кислой улыбкой мама отводила глаза в сторону, делая вид, что ее дочь- полная неудачница.
  Ох, эти мамы девочек с высшим образованием. А о чем мечтала Ангелина? О многом, как любая провинциальная девчонка, которая после вуза не подалась за удачей в Москву или Питер, а осталась жить в родном городке. Жалела ли - что не подалась? Нет, уже переросла это чувство, как и первую несчастную любовь.
  Но сейчас, когда она поздним вечером отправилась домой, а ее публикация о многодетной семье Гавриных - в типографию, Лина вдруг замечталась...нет не о жизни в Париже, не о куче поклонников и прочей "глянцевой" ерунде - она задумалась о совсем простом, но истинном богатстве.
  Подняв высоко голову, ей хотелось вдруг взять да и вынырнуть, как из моря-океана и тоже оказаться на берегу своего многодетного счастья. МНОГОДЕТНОГО! Хотя тут с одной-то - Катюшкой с трудом справляешься. Проказницей растет и эгоисткой. Похожа во многом на Машу из известного мультика "Маша и Медведь". И фразы мультяшных героев любит повторять- "Я такая заводная", "До чего ж я хороша...", "А где медали выдают?". Да и Валька - муж не хочет больше детей. НЕ ХОЧЕТ! Говорит, что ораву не прокормит, что еще надо подождать. А куда ждать, когда уже - ЗА ТРИДЦАТНИК перевалило? Эти мужики ничего не понимают в бабском времени и бабском счастье - ведь потом поздно рожать будет, пусть сами, мужики, и рожают. Вышел же в прокат фильм "Беременный", где герой Дмитрия Дюжева сам родил сына. И сам до конца не понял - папа он или мама. А меня Катюшка называет "малодетной мамой" (или МАМОЙ- ОДНОДОЧКОЙ!), потому что она у меня - одна и ведь никого не хочет больше - ни сестренку, ни братика.
  Нет, а вот так взять и оказаться главной в многодетной семье Гавриных? Как же хочется, черт побери! Быть многодетной мамочкой! Это же ведь здорово, а? Может, это "побочные явления" среднего возраста? Тот самый кризис, переход и т.д., и т. п. Нет, дело ни в остром ощущении своего возраста, а желании успеть СНОВА СТАТЬ МАМОЙ- еще раз и еще раз! Лина часто, еще задолго до знакомства с Гавриными, представляла себя многодетной мамой, которая садит всех ребятишек за стол и кормит их вкусной кашей. И все дети такие счастливые! И счастливее всех Лина и ее муж. А после общения с многодетной семьей Гавриных Лина еще больше впечатлилась желанием быть многодетной.
  С этой мечтой она жила уже последние пять лет, буквально бредила этим, но ни с кем не советовалась, даже с теми, кто легко говорил: "Рожай второго, ты еще молодая, а там и третьего с мужем сделаете. Сейчас вон президент столько денег за рождение последующих детей дает. Выгодно ведь рожать стало". А встреча с Гавриными Лину просто ужалила, еще сильнее обострило ее желание быть многодетной мамой.
  Нет, если бы Лина и решилась родить хотя бы еще одного, а лучше еще двоих детишек (чтобы действительно стать МНОГОДЕТНОЙ), то не из-за выгоды (хотя, наверное, таких мамаш тоже немало в России), а в первую очередь по зову сердца. А льготы, конечно бы, не помешали. Кому они когда-то не пригождались?
  И она, стуча каблучками и смеясь, как сумасшедшая, бежала домой по первому снегу, держа одну , ладошку раскрытой, а на ее падали снежинки и таяли, успев сверкнуть таинственным блеском. И особенно одна снежинка так ярко блеснула в ладони Лины, что та невольно вздрогнула и еще быстрее застучала каблучками, но тут же поскользнулась- как раз возле подъезда своего дома. На миг в глазах помутнело. Встав сначала на корточки, потом выпрямившись во весь рост, Лина покачала будто бы ни свое головой, и... окончательно забыв про свою мечту, она как грациозная кошка запрыгнула в подъезд.
  А дома ее ждал муж Валька на диване и Катюшка, которую он забрал из продленки. С Катей Лине надо было поговорить относительно разлитого ведра уборщицы, но все было не до этого - то не хотелось сотрясать воздух поучениями, то некогда, особенно, когда Лина была поглощена работой над статьей о многодетной семье.
  Лина всегда по вечерам наливала себе ванную. Пенную жидкость. И вот уже отправлялась мыться. Уже залезла в ванную. Хотела расслабиться. А тут вдруг муж Валька зашел и сказал, что он на месяц уедет к матери в Красноярск, поскольку тàм завалило крышу, и родители его просят помочь сделать ремонт. И что Валька уже через час должен уехать в аэропорт, потому что на другое - более ближнее время билетов до Красноярска из Магадана нет, а из Магадана только самолетом и улетишь. И дескать, этот билетик на ближайшее время просто чудом удалось забронировать прямо сейчас по телефону, поскольку кто-то его сдал обратно в кассу. Странно, все так странно. Очень странно.
  Лина была удивлена такому обороту дела. Хотела вылезти из ванны, чтобы собрать мужа, но тот сказал, что уже опаздывает в аэропорт. Убрав пену с лица, лишь сказала мужу:
  - Да, конечно, езжай, какие могут быть проблемы и оправдания? Мы с Катюшкой сами управимся.
  Потом, когда муж быстро оделся и слышно хлопнул входной дверью, она громче крикнула:
  - Катюш, ты где? Мне, надо с тобой поговорить, - над пенной водой торчала лишь ее голова с покрашенными в сливовый цвет короткими волосами.
   И в ванной появилась кнопочка Катюшка с надутыми губками и кричащая:
  - Мама, ты мешаешь мне играть на компьютере в "Мадагаскар". Мы с львом Алексом уже в джунглях бегаем, не мешай.
  - Катя, я про школу, про ведро хочу сказать...
  Но девочка вышла из ванной, а Лина, намылив голову, немного злясь на дочку и решив, что после ванной обязательно с ней поговорит, нырнула, да так глубоко, что самой страшно стало. А выныривала так, будто из моря-океана. Будто бы не могла, словно ее не сразу пустили вверх.
  - Фу-ууу, вот дура, еще бы немного и утонула бы, - ругалась на себя же Лина, стараясь отдышаться. Она не могла понять, почему в своей небольшой стандартной ванне она так глубоко смогла нырнуть- будто бы в большом водоеме.
  Она раскрыла глаза и потянулась за мочалкой. И тут заметила, что ее любимой, в виде варежки - радуги мочалки на месте нет. Она повертела головой и заметила, что зеркало тоже не такое, как в их ванне. Тут Лина перепугалась не на шутку. Она потрясла своей намыленной головой, чтобы глаза стали лучше видеть. Может, она впала в дрему. Скромное, без красивой рамы зеркало - не круглое, а небольшое и прямоугольное отразило ее удивленное лицо. В зеркале была незнакомая женщина с очень толстой шеей, с короткой стрижкой, причем, волосы были пшеничного цвета, а у Лины с рождения - каштановые. Лина покачала головой. И полное лицо незнакомки тоже покачало головой. Нет- нет- нет- тихонько шептала Лина.
  Лина сказала незнакомой женщине в зеркале: "У! Что за дела?". Но женщина одновременно с Линой говорила те же слова.
  - Да что, черт возьми, происходит?- вскрикнула она.
  И Лина поняла, что это сказала она, но голосом незнакомой женщины. И тут Лина словила себя на мысли, что произошла мистика - ее душа и сознание непонятным образом переселились в тело этой полноватой женщины. А еще немного поразмыслив, Лина вдруг стала понимать, что и сама незнакомка - не такая уж незнакомка.
  - Где-то я тебя уже видела, - говорила Лина в зеркало и щурила глаза, при этом щурились как раз те же черные глаза с вырезом в виде лодочки, а ни зеленые и в виде черешен, как у Лины.
  - Знакомо мне это лицо, тьфу, то есть мое, получается, лицо, да что за ерунда, в самом деле, - Лина не могла привыкнуть ни к полноте в теле, ни к басистому голосу. Тут же дали о себе знать варикозные ноги, которые немыслимо болели после купания.
  - Господи, неужели так могут болеть ноги, - да уж, не позавидуешь полным женщинам. Но что больше всего меня волнует - где мое прежнее тело? И кто в нем теперь живет - чья душа, мысли? Неужели этой полной тетки, которая исчезла из своего тела?
  Лина только в фильмах видела, что герои обмениваются телами. Вон, чего фильм "Любовь -морковь" стоит. Но это в фильме. А в жизни. Да нереально это. Тем более, здесь - Магадан. Край света. Люди тут живут изолированно, сами по себе, редко выбираясь на "Большую землю" - в основном, благодаря северным гарантиям, когда каждые два года работающим на предприятиях людям оплачивают дорогу. Да и с этим выполнением обязательств стало туже, потому что, как правило, динамичнее это происходит на бюджетных предприятиях. А на частных просят сначала съездить в отпуск, а по приезду обещают компенсировать расходы по билетам. И северянам приходится билеты за свой счет приобретать, влезая в кредиты.
   - Так, причем тут северные гарантии и кредиты? Нет, это я себя проверяю - так, мыслю я по-прежнему привычно, крыша не съехала, - Лина вылезла из ванны и стала искать, что можно набросить на это несуразное для нее полное тело. Она им даже подвигала резко и еще резче - оно откликнулось, как холодец, жирными складочками. Особенно было неудобно в области груди четвертого размера- это вместо первого, привычного-то! Да уж.
  Дома у нее был красивый махровый и едва достающий колен халатик. А здесь что? Лина заметила, что вешалка тут довольно объемная - было шесть гвоздиков, на которых висели полотенца. Затем было много зубных щеток в простеньком пластмассовом стаканчике, самая дешевая паста и самое дешевое мыло "Поляна". Было ясно, что в этом доме очень сильно экономят на дорогой парфюмерии. И...на одежде, потому что Лина могла из самого объемного одеяния, висящего на гвоздиках, а висели тут еще два маленьких халатика, два трико и длинная футболка, выбрать только здоровенный байковый халат бледно-голубого цвета, который явно предназначался для ее фигуры. Хотя какая тут может быть фигура, если из-за живота коленки трудно увидеть, да и что на них смотреть, если это натуральные окорочка ожиревшей курицы. Боже!
  Лина от таких мыслей, что ей невыносимо носить это тело, раздражалась все больше. Но она, накинув халат, стала снова всматриваться в зеркало и мучительно думать:
  - Да где же я видела это лицо?
  Что-то проблеснуло в голове, и Лина уже начала догадываться, но тут в дверь ванной громко постучались. Нет, забарабанили с такой силой, что Лина оцепенела. Кричали сразу в два детских голоса:
  - Мам, ну, когда ты выйдешь? Ты так долго никогда не мылась, мам, нам уроки надо делать, помогай! Ма-ма!
  - По математике сразу три задания, а по русскому - и того четыре. Выходи-и-и-и, - кричал еще один, более писклявый голос..
  Лина щелкнула шпингалетом на старой с рассохшейся краской двери, и без того державшейся на "соплях" и увидела близняшек. Тут она поняла, что оказалась в теле многодетной мамаши Ниночки. Сраху догадалась, óвидев мордашки младших дочек Ниночки- школьной уборщицы. Лину, которая вдруг оказалась в теле нины, залихорадило. Она хотела громко заорать, но сдержалась. Близняшек страшно было пугать.
  А в голове мысли забегали- как молекулы. Ну вот, пожалуйста, ведь сама же мечтала стать многодетной мамашей - домечталась, называется, и Бог, как говорится, услышал ее молитвы. И она тут же упала в обморок, не поверив в такие чудеса. Ее полное тело грохнулось прямо в коридоре...
  Очнулась Лина на кровати в небольшой гостиной. На старом скрипучем диване, на котором она еще недавно фотографировала все семейство Гавриных. А вокруг нее сидели близняшки, их старшие брат и сестра. А за диваном стоял, как поняла Лина, хозяин дома - невысокий коренастенький мужичок лет сорока и активно дышал на нее перегаром, говоря:
  - Нин, с тобой все в порядке, Нинок, может, врача вызвать, а? Нинок?
   Причем, перегар был такой противный, что сил не было эту дрянь вдыхать.
  - Слушайте, вы чего выпили - так воняет? Прсто невозможно рядом находиться! Дети же кругом, у вас ведь, если я не ошибаюсь, их четверо, - сказала Лина, которая в одночасье превратилась в Нину Гаврину, но только об этой перемене знала лишь она одна из находящихся в квартире. Ведь душа и сознание были прежними- журналистки и матери-однодочки Лины Чесовой..
  Гриша повертел головой, потом внимательно посмотрел на жену, кашлянул, потому что подавился удивлением и сказал:
  - А вы кому это, дамочка, выкаете? А? Почти двадцать лет вместе живем и вдруг на - тебе - выкает! Позвольте-ка узнать, дамочка, башкой, что ли сильно ударились, когда в обморок падали? Так давай-те врача вызовем. Или я тебе давай дам в лоб - сразу, поди, выканье пройдет. Театр здесь закатила, понимаешь ли, барыня...
  Гриша явно нервничал, но больше ни из-за непривычного "выканья" жены, а из-за того, что когда его жена стала в обморок при виде сразу детей грохаться, то он, глядя на нее из кухни, в панике уронил только наполовину выпитую бутылку самогона. Тара разлетелась вдребезги, а самогон разлился лужей. Лакать, что ли с пола - как собаке? Григорий - старший только чертыхнулся и сказал свою коронную фразу: "Екарный бабай" и побежал к жене.
  Лина - Нина в "одном флаконе" разглядывала лица знакомых - незнакомых ей людей - она внимательно посмотрела нà ставшего в этот вечер ее мужем Гришу, на близняшек, на старших детей. Одно дело, когда глазами журналистки на всех умненько поглядываешь, записи в блокнотик делаешь и чего хочется - спрашиваешь. А когда в роль героини - многодетной мамаши вживаешься, да еще как - реальным образом, не понарошку, то выть хотелось. Лина так загадочно гоготнула, потом еще раз и чувствуя, что все это может закончиться для нее вызовом "третьей бригады" и смирительной рубашкой, замолчала. Только еле сдерживаясь, подвывала. "На, получай, ты же хотела быть многодетной мамашей, вот и пробуй, вживайся в роль, о которой мечтала, - неведомый внутренний голос говорил ей, а у Лины только еще больше глаза округлялись от накатившихся мыслей и произошедшего с ней.
  - Мам, с тобой все в порядке? - сказала пухленькая Настена, натягивая длинную футболку на джинсы.
  - Мамань, - сказал младший Гриша, уставив на нее прыщавые щеки, - ты чего, а, заболела, что ль?
  - Мамулька наша, тебе больно - в голос произнесли близняшки Зина и Алина.
  Лина, ставшая Ниной, никак не могла вспомнить их имена, поэтому она сказал так:
  - Сейчас, девочки, будем уроки делать.
   Тут взвыл Гриша - младший:
  -Мам, ты же поесть обещала приготовить. Я с утра ничего не ел, если не считать две бумажные сосиски в школьной столовке.
  - Настя может приготовить поесть, уже взрослая дивчина, чего на мать накинулись, у ней вон с головой что-то творится - непонятки, - сказал деловито Григорий-отец, - а ты знаешь, кто мы такие? Или очень сильно ударилась мозгами? Нинок? А зовут нас как?
  - Нет, Гриша, все нормально, немного лишь голова болит, - сказала Лина, вовремя вспомнив имя мужа Нины.
  - Так, Настя иди есть приготовь - сказал отец.
  - Ага, если она приготовит, то мы все голодными останемся до утра, в прошлый раз она половину картошки пережарила, а половину- недожарила, - говорил Гришка-брат, кисло улыбнувшись и добавил- ее еда - отрава какая-то.
  - Да, ладно тебе, отрава, мам, правда же я лучше стала готовить? - и Настя прижалась к маминой щеке своей, пахнущей молоком..
  Лине-Нине надо было сказать что-то доброе, и хоть она представления не имела о том, как готовит Настя, сказала:
  - Конечно, всему свое время - еще лучше меня будешь готовить.
  "Новоиспеченная" многодетная мамаша, мысленно припоминала, что детей у нее - четверо, нет, пятеро, если считать Виталика, который, как радостно говорила во время интервью истинная Ниночка, должен скоро с армии вернуться. Вот радости-то...
  А вдруг прямо сейчас вернется, надо хоть фотку толком посмотреть, а то ведь родного сына так не узнаешь с этой неожиданно свалившейся многодетностью.
  Вот и дописалась про многодетные семьи, журналистка, блин, вот и домечталась. Точно говорят, мечтать вредно. Голова гудела, но, разумеется, не из-за обморока, а от такого большого семейства, где ее положение было одним из главнейших - мать, все же.
  - Так, детки-конфетки, давайте-ка я в магазинчик схожу, хлеба возьму, - чего-то оживился Гриша-старший, видя, что с женой все в порядке, - та даже улыбаться начала, только как-то по-идиотски немного эта улыбка выглядела. И по-прежнему Лина, ставшая Нинкой, подвывала, и не могла себя остановить. Панический ужас по-прежнему гулял в ее мыслях.
  - Пап, да я сам схожу, че-ты, прям. Ты же отродясь в магазин не ходил, - сказал младший Гриша
  - Ага, Гринь, тебе ведь алкоголь не дадут, ты несовершеннолетний, а он еще и жидкий хлебушек по пути хочет взять, на самогонной точке, - съязвила не по годам умная Настена.
  - Ты бы, Настя, это, как сказать, картошку бы пошла чистить, быстро! Екарный бабай, а вы мелюзга, - обращаясь к близняшкам, сказал, занервничав, папаша, - идите уроки пока делайте, что ли, екарный бабай, потом проверим с мамкой, чего вы там настряпали. Хлеб, понимаешь ли с градусом. Японский городовой, вот все надо им знать. Екарный бабай.
  Чем больше нервничал Гришка, тем больше повторял эту коронную фразу про непонятного бабая и городового из Японии.
  - Ура, у нас будет традиционный ужин, картошка, которую мы осенью накопали. Да рыбка, которую мы на рыбалке выловили, - хлопали в ладоши близняшки.
  - А вот что касается рыбы, Гриш, иди с мамкой в подвал, возьмете горбуши в бочке, мама ее потом с луком сделает по своему рецепту, да, маманька?- Гриша прижал Нину к себе, хотя та немного оттягивала шею к дивану.
  - Да не пугайся ты, кобылка моя, чего-то ты, как не своя сегодня, как подменил тебя кто! Чего так глазенки выпучила, родная? Чего случилось. Может, напугал кто, так ты скажи, а?
  - Ага, сама не пойму, что со мной, сильно головой, наверное, ударилась. Хотя мне лучше стало, - и Нина встала на ноги.
  - Поди, инопланетяне чертовы колдуют, тем бы лишь бы человечество истребить, но не дадимся - во они получат, - и Гриша старший увлеченно в окно показал большой кукиш, стараясь увидеть через тюль звезду.
  - Пап, ты иди за хлебушком, а...- вздохнув, сказал сын, а сам пошел ключи от подвала брать.
  Настена громко звала близняшек помочь ей картошку почистить, и те, радуясь, что уроки пока делать н надо, быстро зачислились в помощники. Эти прописи их и в школе достали.
  Зина, когда бежала мимо Нины, прижалась к ней на время и сказала:
  - Мама, а у нас в классе девочка есть - такая разбойница, она одна у мамы барыня. Ее Катя зовут. Так она нас обзывала недотепами с Алинкой, говорила, что английский надо учить, что знать русский язык - мало, не акуально.
  - Надо говорить не акуально, а актуально. А девочка Катя, - тут Ниночка потерла рукой горло, вспоминая свою доченьку - Катюшку, которая на самом деле и была ее - родной - кровиночкой. Сразу обострилась мысль - с кем же ее доченька сейчас, где гуляет настоящее тело Лины, и, может, в него тоже кто-то "заселился", чьи-то мозги, душа. А, может, сама Нина? Потому что не суетилась шибко Лина, ставшая Ниной, не рвалась домой, а будто бы приняла свою неожиданную роль многодетной мамаши, которую ей предложила какая-то неведомая сила.
  И пока надо было играть дальше роль многодетной мамы, о чем так долго Лина мечтала. Она продолжила: так вот, Катюшка, то есть Катюня, словом, эта ваша Катя, черт подери, права. Надо английский учить!
  - Мама, но ведь ты его не знаешь, как раньше говорила, а репетиторов нанимать дорого. У нас денежек не хватит, - уверенно сказала Алина.
  - Не надо репетиторов, я вас научу - комон ин китчен, квикли, квикли!
  - Чего, мам, - хором спросили близняшки, во все глаза поглядывая на маму, ты же говорила, что совсем не знаешь английский. Совсем!
  - А чего ты сейчас сказала?
  - Я сказала - идите в кухню и быстро, быстро - квикли!
  -Ура, кавикли, кавыккавикли! - корявя английское слово, закричали близняшки и побежали в кухню, где хлопотала Настя.
  - Мама, пошли в подвал! - крикнул Гриня и побежал вперед.
  Да так быстро, что Лина-Нина за ним не успела. На улице уже было темно. Узнать, с какой стороны находился подвал, она не знала. Но увидев от входной двери небольшую и приоткрытую дверь, она туда и вошла.
  Было темно, хотя где-то едва брызгал тоненькой струйкой свет, но лампочка была настолько тусклой, что едва можно было что либо разглядеть. Она позвала:"Гриша, Гриш". Но никто не ответил. Противно скрипели под ногами куски раскрошенного бетона- аж мурашки оп коже побежали. Лина, чувствую себя неуютно в полном теле Нины, прошла вперед- там стояли бочки, короба. Она уже хотела посмотреть, что в одной из бочек, но тут вдруг услышала шорох. Потом заметила одеяние, больше похожее на одеяние привидения или косы со смертью. Лина-Нина затаилась за одной из бочек и стала наблюдать за привидением.
  А кто-то как будто на пружинах, а не на ногах, в длинном плаще- с колпаком крался с каким-то сооружением, так сильно похожим на косу.
  - Так, сволочь, я тебя все равно достану и убью, - и сооружение повисло прямо над бочкой и вот уже над головой Лины, присевшей рядом с бочкой. Что же это за привидение, что за смерть с косой? Недолго, значит, Лина мучилась в чужом теле. Не дано ей было насладиться всеми прелестями жизни многодетной семьи. Или трудностями?
  - Ишь ты, устроилась тут, жрет, наглая, припасы, а ты горбатилась, à? Ты картошку летом садила, ты рыбу ловила? Ах ты, зараза!- звучал "костлявый" голос, из -за которого самого хозяина этого наипротивнейшего голоса хотелось прибить.
  Прямо над головой Лины зависла веревка с привязанной к нему ржавой мышеловкой, которая стала спускаться к ее носу.
  - Ой, мамочки, спасите, - не удержалась Лина, и захотела резко встать, но зацепилась за саму веревку и мышеловка захлопнулась прямо на ее пальце. Крика было много. "Костлявый" голос завизжал еще сильнее. Лина и Наталья Ивановна кричали разными нотами и обе надрывно до тех пор, пока толком друг друга не разглядели в полумраке и не поняли, что привидений среди них, а тем более крыс - нет. Смотрели друг на друга и орали благим матом
  - Что же я сделала, соседку травмировала, едрешкин-кошкин, чики-пики и слава КПСС, - кричала соседка по кличке "СБ"
  - Вы кто? - стараясь снять с пальца мышеловку, которая из-за своей старости, не так больно цапнула жертву, - говорила истеричным голосом Лина-Нина.
  - Так это же я, Нинулька, соседка твоя, ты чего, меня не знаешь, будто? ? И чего ты делаешь в моей кладовке-то- твоя дальше - надо идти еще один просек. Ты чего же забрела в мою кладовую, а я то подумала, что крыса тут объявилась. А если бы я клей прицепила - специальный, крысиный на мышеловку-то, вот бы ты приклеилась надолго тут.?
  - Как вас, бабуль, вы говорите, зовут?
  - Нина, ты чего как чужая, ты же меня как облупленную знаешь, Наталья Ивановна, репрессированная я, тебе ведь мышеловка только палец прищемила, а ты лопочешь, будто она тебе память отшибла, во дела! Я - Наталья Ивановна, а ты- Нина. Я -На-та-ль-я И-ван-на...
  Звучало как в мультике "Ну, погоди " - "заяц-волк, заяц-волк", причем, Наталья Ивановна также, как заяц-робот противно скрипела своим "ржавым" голосом: "Нина - Наталья Ивановна". Нина, которая на самом деле была Линой, мысленно и раздраженно думала: "Как бы Наталья Ивановна восприняла, если бы я ей начала объяснять, что я сто лет ее не знаю, что на самом деле я не та, за которую меня принимают, а я должна быть в курсе всех соседей, друзей, детей Гавриных, потому что я живу в телесной оболочке Нины Гавриной. Так, начали заново - я - Нина, я - Нина, а вслух вдруг сказала:
  - Заяц-волк, заяц- волк, тьфу-ты. Да не важно, кто вы, бабушка. Вы, значит, на крыс охотитесь?
  - Я вообще-то не бабушка. Ты меня всегда Натальей Ивановной кличешь, Нин, или просто бабой Наташей.
  - Так, значит, Наталья Ивановна, вы тут облаву на крыс устроили?
  - Да, Нина, спасу от этих грызунов нет. Жрут все подряд. Сама знаешь, как тяжело горбатиться, картошку сажать, морковку выращивать, свеклу. У тебя самой ведь пятеро архаровцев. Ладно, один рот пока в армии, так вернется ведь скоро, и пока не устроится, кормить будешь по-прежнему.
  - Я считаю неверными ваши методы борьбы с грызунами, Наталья Ивановна, - отряхивая халат, говорила Лина соседке, - надо, все же идти цивилизованным путем.
  - Ты чего умничаешь, Нина, ты ведь отродясь умного ничего не советовала, полотеркой работаешь, а сейчас тут декларируешь совсем непонятно. Ты где таких речей набралась? Так, за столь короткое время. Может, в тебя инопланетянка-провидица вселилась, ась?
  - Вы с ума сошли. Что за ерунду говорите? Зачем инопланетянке моя убогая жизнь! Так, вы ко мне придите завтра вечерком, я вам помогу правильно жалобу в жилконтору составить.
  - Да не будет толку, Нина, я ведь туда уже пять раз звонила, а они говорят - обращайтесь в санэпидемстанцию.
  - Наталья Ивановна, а вы в каком мире живете? - строго спросила Нина, а потом продолжила. - Санэпидемстанции уже давно нет. Существует федеральное учреждение - Центр санэпидемиологии, и есть соответствующий отдел дезинфекции. Но его специалисты не придут проводить дезинфекцию, пока жилконтора не заключит с ними договор. А чтобы этот договор был заключен, необходимо жильцам в письменном виде подать заявку, Наталья Ивановна. А то, что вы звоните и кричите на работников жилконторы, это ерунда, понимаете! Никто по звонку никакую заявку не сделает, отошьют вас снова.
  - Ну ты речи двигаешь, Нин, ты же никогда так не говорила, что с тобой происходит? Я зайду, конечно, но ты ведь никогда не советовала, потому что говорила, что ничего не знаешь, что всего лишь уборщица в школе, что дети у тебя на главном месте, а тут такой совет - да я теперь эту жилконотору как тузик грелку порву, я у них добьюсь заключения договора. И где ты раньше была со своим бесценным советом.
  Если бы баба Наташа знала, что в силу журналисткой работы Нина, а вернее Лина неоднократно писала про Роспотребнадзор, про Центр эпидемиологии. И с директором этого Центра Григорьевым не раз интервью делала. В созданном почти пятнадцать лет назад в Магадане депутатом Заботиным еженедельнике "Колымский проспект" выходила статья "Крысы выгоняют хозяйку из квартиры". Там рассказывалось и про повадки крыс, и про их хитрости. Среди крыс, как и среди людей (именно так "аппетитно" рассказывал директор Центра эпидемиологии Григорьев), тоже есть, будто среди людей "короли" и "шестерки". И "короли" - грызуны своих "сошек" отправляют для того, чтобы те первыми пищу пробовали. И если "шестерки" не умирали, значит, "жрачку" ела и крысиная "элита". Поэтому так важно было для специалистов, чтобы крысиный яд имел накапливающее действие. Чтобы яд не сразу парализовал крысу, а постепенно убивал грызуна, поэтому успевали отравленную и подброшенную в места обитания крыс отраву попробовать все "социальные слои" крысиного общества. А однажды в Магадан пришел контейнер с мясом, но на самом деле, кроме полчища крыс в этом 20-тонном контейнере не было. Крысы, которые попали в этот контейнер, активно питались мясом да размножались. Вот такое у них водное путешествие из станции Ванино до Магаданского торгового порта было. Григорьев, которого журналистка Лина всегда слушала с открытым ртом (рассказчиком он был суперным) говорил про то, как однажды крысы "бомбанули" томатный сок на складе. Там больше ничего не было, а есть крысам хотелось. Но это бы собаки или кошки не додумались открыть стеклянные банки с томатным соком. А крысы умудрились это сделать, и, понятно, что без открывалки, а своим путем, продавливая стекло. Крысам все время нужно чего-то грызть, чтобы обтачивались зубы, иначе они будут расти длиннющими - по метру и более. Наглости у крыс хватает, - они так измучили одну магаданскую пенсионерку, что она и пришла от безысходности в редакцию рассказать о жуткой истории про ночные баталии с крысами. В жилконторе ее сумасшедшей посчитали, лишь посмеявшись над "сдвинутой" бабулькой.
  А еще один раз Лина в своей постоянной рубрике "Журналист меняет профессию" работала вместе с настоящими специалистами дезинфектороми, учась правильно делать крысиный яд в лаборатории , а потом его по всяким подвалам и складам раскладывать. И уж тем более Лина знала, что нужно делать жильцам, чтобы к ним дезинфекторы все же пришли и потравили безумных хвостатых соседей по дому.
   В подвал забежал Гриша-старший:
  - Екарный бабай, что тут за крики, а? Наш Гришка мать ищет, говорит, в кладовке так и не появилась, а ты чего в соседкину кладовку-то забрела, Нин, здрасьте, Наталья Ивановна.
  - Ох, какая у тебя жена умная, Гриш, оказывается! В первый раз ее такой вижу- она мне сейчас такую лекцию про крыс прочитала- закачаешься. Ты береги ее, ее будто бы подменили, так красиво речи двигает, будто телеведущая, надо же, а я все же к вам, к...тебе, Ниночка зайду. А как, на всякий случай твое отчество, Ниночка?
  Лина сразу и не сообразила, что к ней обращаются и чуть не назвала свое отчество - Витальевна и стала мяться, говоря:
  - Да не надо, какое там отчество, Наталья Ивановна. Называйте меня просто Лина, ой, извините, Нина.
  Отчества Нины Лина и не знала.
  А Гриша стал вальяжно говорить:
  - Пошли, давай, Нина Батьковна. Сидишь тут в подвале, надо жрать готовить, дети голодные. А ты прохлаждаешься.
  И случайно споткнулся, а в итоге выронил бутылку. Сматерился, причем так смачно, три раза повторив; "Екарный бабай" и что сегодня явно ни его день. Из-за этого крика Лина - Нина, как ошпаренная кошка выскочила из подвала. А баба Наташа сказала свою любимую фразу, да так протяжно:
  - Слава КПСС и чики-пики, - и стала "охотничью" веревку с мышеловкой собирать.
  - Да что мне сегодня так не везет, уже второй раз бутылка бьется, вот инопланетяне - сволочи, - заговор устроили, что ли!
  - Ох, Гришенька, я с тобой согласна, инопланетяне заговоры то там, то здесь устраивают. Я грешным делом подумала, что инопланетянка в тело Нины заселилась, - странная она какая-то, умничает непривычно.
  - Да головой она сильно ударилась. А вам, вообще, зачем надо было соваться в кладовку на ночь глядя? Если бы ни вы, тогда бы сюда и Нинка не сунулась, и я бы бутылку не разбил...Что за день сегодня.
  - Да, ладно, у меня чекушка есть, я сегодня добрая, пошли, дам этот четок.
  - Слушай, а может тебя, бабка тоже инопланетяне подменили? Ты же никогда в жизни ни то, что бутылку, грамма водки не нальешь- всю водку на свои противные настойки переводишь.
  - Ага, рассчитывай нà этих инопланетян, в доброту их верь - так уж они размечтались меня на добрую менять. Я бы тогда по двадцать раз мэру на день не звонила. Мэр Магадана уже меня по голосу узнает, а на встречах мне больше других улыбается - и так широко, а на самом деле про меня совсем другое думает- чтобы я быстрее копыта откинула и не морочила ему голову.
  - Да я бы тоже улыбался, доставучая ты, баба Наташа. Сегодня с утра строителей загружала по полной программе.
  - А я завтра в мэрию буду звонить, из-за чиновников в архитектуре, а чего они еще одну лавочку замылили? Надо семь установить, à они всего - шесть. Это большая разница. Я в других дворах подсчитывала, сколько лавочек стоит. Сколько кустиков растет. А наш двор - хуже, что ли? Вон как Магадан обустраивается, хоть и на краю земли живем и, как говорят, в депрессивной обстановке пребываем в силу изолированности нашего региона, но ведь улучшается жизнь. А за счет кого? За счет нас, во таких активных женщин бальзаковского возраста. Не дадим колымской столице зачахнуть - будем биться за нее до конца. Вон одна Нина Новохатько чего стоит, - "гроза" мэрии", с коррупцией в сфере ЖКХ борется и еще как! А Мария Балтухаева, вот женщина, а еще эта, родня бывшего губернатора- Вера Корчагина - ух, какая боевая, а еще эта, подожди, сейчас скажу, Евгения Решетняк, - ее начальник Департамента САТЭК если в окошко увидит - тут же прячется за свои фиалочки в горшочках. И думает, что из-за комнатных цветочков ее не видно. Тогда бы пальмы или лианы в кабинете выращивала. А Валентина Шабурова, а Валентина Малаховская - это же ведь беспокойные люди, на которых, так сказать, колымская правда держится! Активные они борцы за справедливость! Им медали надо давать. Нет ордена за патриотизм в сфере ЖКХ!
  - Страшная сила - русские бабки, - сказал Гриша, вытаращив глаза для убедительности и добавил, - тут без бутылки не разберешься...
  - Ты, это, не обижай, мы - молодые еще, мы - не бабки, а женщины...
  - Женщины - живые мумии, особенно ниже пояса, екарный бабай...
  - Иди ты, Гриш, со своими шуточками. Мы - боевые женщины, для нас жизнь- все равно что война. Мы такое беспокойное поколение. И нас власть и чиновники - бюрократы боятся. А еще, если нам журналисты помогают, так нам тем более легче воевать с бюрократией, со всем безобразием. Вон в нашей газете "Колымский проспект" одна смелая девчонка работает - Лина, фамилию ее не помню. Активная. Беспокойная. Надо к ней наведаться, на днях! И про крыс уточнюсь, и про благоустройство во дворе надо сказать, мы же с этой журналисткой лавочки эти и "пробили". И я лично к мэру обращалась. И она на приеме у мэра была. Молодец, не зря у редакторов Заботиных зарплату получает. Шоколадку ей надо хоть дешевенькую купить. Плиточку глазированную. Хватит с нее- она толстеть все равно не хочет.
  - С закуской потом разберешься, а мне выпить дай, - сказал Гриша, помогая бабульке закрыть кладовку на большой амбарный замок.
  Нина первой вышла из подвала, не желая слушать бред про инопланетян, а именно на этой теме сходились как родные Григорий и соседка Наталья Ивановна. Их хлебом не корми, дай про инопланетян порассуждать. И хоть Гриша не любил Наталью Ивановну, как и она его, но тема про инопланетян их сближала, объединяла. А Гриша был зол - второй раз за вечер бутылку разбивать, где уж тут в инопланетян не поверишь. Все им, неймется, падлюкам, все лезут к человечеству...
  В кухне было суетливо. Зина и Алина успели рассыпать муку и разбить одну тарелку, а Настена вовсе и не чистила картошку. Ей позвонила подружка, и она с ней трепалась по стационарному телефону в коридорчике их трехкомнатной квартиры, качая тапочком на ножке.
  Лина-Нина еще на пороге думала- и как же эта большая семья в трехкомнатной квартире живет. Зина и Алина в маленькой спальне. Гришка младший и Настена живут в большой комнате, а недавно там еще и Виталик жил. Когда он ушел в армию служить, Настена переехала в комнату, которую Виталик с Гриней делили. А первоклашкам Зине и Алине смогли поставить письменный стол, убрав кровать Насти. Да уж. Вот вернется Виталик и придется Насте возвращаться в комнату к близняшкам. И спать она будет на письменном столе, что ль?
  - Настя, ты картошку почистила - строго спросила Нина-Лина?
  - Ну, мам, я сейчас.
  - Значит, останешься без ужина, - еще строже сказал Лина.
  - Мам, ты чего? - удивилась Настя, рассчитывая на былую доброту мамочки.
  - Никаких споров, обещала- не забудь выполнить обещание. Иначе в следующий раз тебе не выполнят обещание. А ведь "зызс из э смол вод", - заключила Лина по-английски
  - Чего-чего?- переспросила Настя, положив трубку и мимо аппарата от волнения, уронив и тапочек, которым ловко вертела ногой.
  - Англичане так говорят - как тесен мир. Имей в виду, Настена. А если по-русски - то земля - не круглая, а квадратная на самом деле и за углом встретимся- это уж ты точно знаешь.
  - Ну ты загнула, мам - ты сегодня совсем не своя, тебя как подменили.
  И Настена поплелась за ней в кухню. По привычке Нина с пребывающим в ее теле чутьем Лины открыла холодильник. Но ничего в нем кроме всяких приправ и банок с вареньем и маринованными огурцами, зимних салатов нå было. Сроду она салаты на зиму не готовила. Квашеную капусту только в магазине покупала. И рыбу никогда не солила, да еще в таких объемах- в бочках!
   Две большие кеты лежали на столе. Одну надо было положить в "чрево" холодильника, а из второй рыбины приготовить правильное кушанье.
  Но ведь надо было еще эту рыбину разделать. Какая мука.
   Но тут Нина сообразила:
  - Гриша, - крикнула она, когда услышала, что хлопнула дверь и вошел муж, с песней: "И снится нам трава, трава у дома...".
   - Гриша, иди сюда, пожалуйста!
  - Даже пожалуйста, - Гриша уже был довольным, как карп, съевший червячка, потому что он уже распечатал четок бабки Наташи и в подъезде хорошо глотнул любимое "топливо" прямо из горлышка.
  - Гриш, а разделай, пожалуйста, рыбку, а?
  - С чего это? Ты сама ведь всегда разделываешь!
  - Видишь ли, у меня палец болит, прищемило мышеловкой, а ты у меня такой бойкий, такой на все руки мастер, -соображая на ходу, говорила Лина -Нина...
  Гриша икнул, боясь, что сейчас водка обратно полезет.
  Давно его так женушка не хвалила, только и орала - алкаш долбанный, сволочь пьяная. А тут...
  - Великие перемены. Ты как перед выборами - когда партии народ хотят задобрить всякими сладкими речами, лишь бы за них голосовали.
  - Нет, Гриша, мы ведь не партия, мы - одна семья. А вот младший Гришенька лук почистит - он же маму тоже пожалеет, у мамы мышеловкой чуть палец не оторвало.
  Гришка младший хотел в какую-нибудь щель сквозонуть и жалел, что он - не крыса, которую надеется выловить в подвале Наталья Ивановна.
  - Ладно, мам, но в виде исключения,- и стал луковицу чистить.
  Так, вся семья и собралась в кухне, занимаясь приготовлением ужина. Но дело продвигалось к тому, что надо было делать кету- по фирменному рецепту Нины.
  
  Материнский инстинкт
  Лина подумала, что если честно, то она ни салаты, а вообще ничсего готовить не умеет - ни молочные каши, ни тем более рыбу и мясо. Привыкла использовать полуфабрикаты, которые в магазинах покупала - благо на них хватало денег. Кроме того, ее истинный муж любил что-нибудь готовить сам, когда надоедали покупные котлеты и блинчики. А нередко они ужинали в кафешке или даже в ресторанчике - редко, но были и такие дни. Поэтому, к счастью, стоять у "станка" или у "мартеновской печи", как называли готовку многие женщины, Лине не приходилось. А еще Лина любила ходить с дочкой Катюшкой в детское кафе, где всегда было вкусное мороженое с фруктовой фантазией и самые разнообразные пирожные. Называлось эта кафешка "Карамель". Уже все ингредиенты для счастливого семейного ужина были подготовлены - почищен лук и картошка, разделана и порезана рыбка. Картошку Настена-умница помыла и поставила варить, выбрав нужную кастрюлю. А еще надо было как-то и чем-то рыбу заправить, причем, сынишка намекнул, что горчичного соуса нужно побольше. А где он, этот соус, и сколько его нужно класть? А еще корица нужна, но сколько ее надо добавлять?
  Снова надо прикидываться, что палец травмирован? Ведь он уже давно прошел. Нину, то бишь Лину взяла тоска, а еще огромное желание очутиться дома, в своем тепленьком модном халатике, в красивых мягких тапочках в виде больших мордочек персидских кошек. Она сейчас бы пила возле к стилизованного камина йогурт, ела бы киви с бананами. А Катюшка бы ела любимые блинчики, которые легко бы подогревались в духовке. Блинчики Лина как и бифштекс для мужа брала в ближайшем магазинчике, в отделе полуфабрикатов.
  И Лина вдруг вспомнила о Катюшке, и у нее сжалось сердце. Как она, что делает? Ведь папа уехал.
  Лина, встав в центр кухни, хотела громко заорать, что она- не НИНА, что она - ЛИНА, малознакомая журналистка, которая непонятным образом вселилась в тело многодетной мамы, так любимой в этой семье. И вдруг чей-то голос сказал ей:
  "Успокойся, это - эксперимент. Попробуй, попробуй, ты же так хотела быть многодетной мамой? Справишься ли или будешь впадать в истерику? С твоей дочкой, мужем- все в порядке. Относись к своей роли многодетной мамы спокойно, будто всегда ей была. Не надо бояться, не надо всем доказывать, что ты- не ты. Это- временно!"
  - Это временно, это эксперимент, - повторяла вслух произнесенные неизвестным женским голосом слова Лина-Нина и отправилась снова прилечь на диван, стараясь увильнуть из кухни именно по причине головной боли. Семья только с большим удивлением на нее посмотрела и та произнесла:
  - Да, что-то я сегодня сильно головой ударилась, завтра к врачу на всякий случай загляну, если успею. Так и хочется с собой говорить.
   Тут прозвучал звонок в дверь.
  - Это кто так поздно? - переглянулись дети.
  Лина-Нина приподнялась с кровати. Дверь пошел открывать сам хозяин семейства, обрадованный гостю. У него на этот вечерний визит были свои соображения - можно было у гостя и на бутылку выцыганить. Дверь распахнулась. На пороге стояли - о, боже, - Лина и Катюшка. Но сама Лина была какой-то другой. Та, лежавшая на диване Лина, которая на самом деле теперь была Наташей, дернулась к ним. И сразу же прижала к себе Катюшу.
  - Катюшка, господи, как дела. Все хорошо? Ты уроки сделала?
  Но девочка отпрянула от незнакомой для нее женщины и прижалась к своей маме, стоящей на пороге. Все семейство с удивлением смотрело на то, как их мама искренне жалеет чужую девочку. А Лина в теле Нины была вся, как электрический провод. Натянулась, напряглась, даже на носочки встала и во все глаза смотрела на ребенка. Лина- Нина все время старалась отогнать мысль- как она может находиться в чужом теле. Надеялась, что это какая-то временная роль, как ей сказал незнакомый голос, который услышала только она. Может, она сходит с ума? Сейчас ей стало жутко страшно. Можно было, действительно, легко сойти с ума, но не давали ей как раз те бытовые проблемы, которые на нее нахлынули, как в водный поток, и ей некогда было многое осмыслять. А Нине, оказавшейся в роли Лины, хоть тоже было страшно и жутко, и хоть ей нравился тот более высокий, чем у нее материальный уровень, при котором не нужно было напрягаться, вытягивать все жилы, чтобы семья жила с натяжкой, но достойно, но мечтала она о возвращении обратно не меньше, чем истинная Лина. Многие свои мысли поменявшиеся телами женщины держали при себе, но все же оставалось очевидным, что вернуться каждый на свое место очень и очень хотел. И больше всего, конечно, Лина-Нина, которую устраивал "многодетный стиль" семьи, но не устраивал как раз материальный, при котором семья выживает тяжело. Но больше всего она переживала за свою кровиночку, которая ее в упор не узнавала и все сильнее прижималась к Ниночке.
   Сестрички Зина и Алина даже проявили небольшую ревность:
  - Мам, ты рванула к этой Катьке, будто она твоя родная дочка, а. А она всего лишь в нашем классе учится. Катя, ты уроки уже сделала?
  - Да, сама посидела и сделала.
  Тут стала говорить Лина, которая на самом деле была Ниной, причем настолько уверенно и по- свойски, что девчонки раскрыли рты:
  - Зинуль, Алин, вы почему еще уроки не сделали? А поесть что-нибудь приготовили, я с обеда фарш в низ холодильника бросила, чтобы он размягчился. Вернее, мне Нина, Нина Павловна сказала, что разморозила фарш, так?
  Настоящая Лина, находящаяся в теле полненькой многодетной Ниночки сейчас узнала много нового- и то, что отчество у нее теперь ни Витальевна, а Павловна (да, Нина Павловна- надо запомнить), и что, оказывается, сегодня в семье Гавриных ни рыбный день и не надо было таскаться в подвал за соленой кетой, припоминала она, что видела какой-то сверток в нижнем отделе холодильника, когда открывала его дверцу. Мышеловка точно, когда палец прищемляет, сильно память отбивает.
   Как еще для здравомыслящих людей объяснить всю эту нелепую ситуацию с обменом тела, души и даже разума? Неужели незнакомым голосом?
  Все семейство Гавриных переглядывалось, не понимая, почему гостья разговаривает в их доме так, будто она здесь сто лет назад поселилась.
  Тем более зашедшая в гости Лина (которая на самом деле была Ниной) вела себя, как родная, говоря:
  - Настя, ты опять с подружкой по телефону болтала, а уроки не делала. А Гришка, ты тоже за уроки не брался. На хоккей завтра надень желтую рубаху, а не зеленую, понятно? А ты все же вытащил из дома свою табуретку - трон?
  И тут же замолчала, наблюдая, как на нее вытаращило глаза семейство Гавриных.
  Понимая, что надо остановиться, сказала:
  - Мы так с Ниночкой сдружились, что даже все детали обсудили. Понимаете, я ведь - журналистка, а когда материал пишешь о ком-то, так в роль вживаешься, так в роль вживаешься, пусть и на время. Хи-хи и ха-ха. Вот именно, не смешно...
  
  Лейтенант Минутка
  Бомж Кузя переминался с ноги на ногу, он никак не осмеливался войти в опорный пункт полиции. Сейчас лейтенант минутка начнет его склонять по падежам, а если он еще и чужое сердце участковому покажет, так его точно за убийство посадят. Так что, бомж Кузя выжидал, пока лейтенант Минутка выйдет покурить, а сам прятался за угол или побежит за чебуреками в ближайший магазин. Вот тогда Кузя и решил быстро забежать в опорный пункт, положить на стол лейтенанта пульсирующее сердце, завернутое в мешочке и сбежать. Но Минутка выбежал неожиданно и столкнулся нос в нос с Кузей.
  - Кузьменок, ты чего тут трешься, на выпивку не дам, у самого денег - на чебурек едва хватит, а чего это от тебя пойлом прет, где это ты выпил? Обворовал, поди, кого?
  - Не, начальник, я с этим давно завязал, ты знаешь, тут такое дело...
  Кузя не знал как начать. Где он только это сердце не оставлял. Но сразу голос кричал: "Не оставляй меня!". Вот и решил подбросить в полицию, чтобы там уже разбирались- чье оно.
  Минутка будто нутром чуял, что с Кузей происходит странное.
  - Пошли, выкладывай начистоту, - и Минутка затащил бомжа за воротник куртки в свой накуренный кабинет. Сам чайник поставил кипятить.
  В кабинете никого не было. Все коллеги Минутки бегали по делам. Кузя же как начал благим матом орать - не хуже девицы:
  - Ой, мамочки, не могу больше. Крыша едет, дом стоит, забери ты у меня это сердце, Христа ради. Мистика какая-то, хоть в больничку ложись и вместе с психами лечись. Дернуло же меня переться с утра пораньше в Нагаевскую бухту.
  - Ты чего? Как баба причитаешь. Говори толком, придурок, - начал злиться Минутка, глядя на крупные слезы Кузи. Никогда он не видел, чтобы Кузьменок в такую сильную панику впадал.
  - Ой, не могу я больше, измучило меня это живое сердце,- дергается и дергается.
  - Да какое, к черту, сердце? Говори нормально, - и Минутка по столу кулаком ударил.
   Кузя тут же вытащил мешочек и положил его перед Минуткой.
  - Что это? Мясо какое-то, - поморщился Минутка.
  - Это самое что ни на есть настоящее сердце, оно - живое, - и Кузя стал раскрывать мешочек.
  Сердце, действительно, как живое, пульсировало. Более того, оно громко сказало:
  - Здравствуйте...
  Когда Минутка очнулся, а как оказалось, он впервые за всю свою 25-летнюю жизнь упал в обморок, то Кузи не было, а сердце все также пульсировало и пульсировало, а потом еще раз брякнуло: "Здравствуйте!"
  Минутка побежал к раковине, потому что его начало выворачивать наизнанку. Потом он подошел к столу, быстро завернул в тряпочку сердце и положил себе в тумбочку.
  Сам выбежал на улицу. Он не верил, что Кузя мог далеко убежать. Если убежал, значит, на лицо, криминал - расчленена, и сердце- неоспоримая улика. Но Кузя сидел неподалеку от участка и прямо из горла пил водку.
  -Уже вторую допиваю, а не пьянею, никогда со мной, начальник, такого не было, ты тоже обрыгался?
  - Ага,- поморщился участковый, потом добавил, - говори, а то сам знаешь, дело - серьезное. Сядешь надолго, только сколько я тебя знаю, ты не то, что человека, - мышку побоишься разделать. Где сердце взял - чье оно, выкладывай.
  - Ой, начальник, копец полный. Только без протокола. И чего меня на эту смотровую площадку в Нагаево потянуло. Вот и вляпался.
  И Кузя рассказал всю историю - от начала и до конца.
  Минутка верил мало. Но вспоминая, как убедительно здоровается сердце, как пульсирует, стал думать, что тут какая-то чертовщина. Живой человеческий орган покоился у него в тумбочке. А он пытался выяснить, не попадал ли кто в магаданский морг или в районные морги, причем его интересовал труп без сердца. Мало ли что...
  Минутка проводил посильные ему розыскные мероприятия, но действовал осторожно, потому что его могли признать психом. И без того у Минутки в последнее время были нервы на пределе и выговор на носу.
  А тут на следующий день к лейтенанту, который уже сутки ничего не мог есть, представляя пульсирующее сердце во сне и наяву, пришел странный мужчина в пальто и с воспаленными глазами. Он написал заявление на одну старушку - божий одуванчик, в квартире которой якобы хранятся... бриллианты и золото, причем, в больших количествах и что это, якобы, контрабанда.
   "Вы проверьте адресок, да повнимательнее, а то бабульки нынче пошли предприимчивые...". И мужчина с воспаленными глазами стал заправлять случайно расстегнувшееся пальто, и Минутка увидел в его груди зияющую дыру.
  Мужчина поспешно вышел. А Минутка побежал за ним, крича:
  - Гражданин, постойте, - чуть не добавив,- а вы сердце не теряли - говорящее? А?
  Идиотская фраза, как понимал Минутка. Но и незнакомец на нормального человека не тянул.
  Минутка бежал за гражданином одну улицу, вторую. Ноги у него становились будто ватными, словно кто-то специально его тормозил, тянул назад. А мужчина оглядывался и хохотал - громко, презрительно, и глаза у него то чернели, то краснели. Когда Минутка остановился отдышаться, то загадочный тип, словно хитро улыбнувшись ему, исчез - как в фильме - был и вдруг растворился. Одна струйка дыма была доказательством исчезновения, да и то недолго.
  Не успел Минутка войти к себе в кабинет и сесть за стол, как на пороге, откуда не возьмись, стоял начальник Минутки - старший по званию. Зачем он приехал - было непонятно. Да и откуда взялся он так неожиданно? Так поспешно? Начальник зашел в кабинет к Минутке и сказал:
  - Что тут так воняет, будто гнилым мясом? Дисциплина разлагается, да?
  И целенаправленно направился к тумбочке, и уже принялся ее открывать. Неужели сейчас Минутку заподозрят в какой-нибудь нелепой связи с "трансплантатным криминалом", которого, к счастью, в Магадане еще ни разу не было. Вот шумихи-то будет, вот позора- на всю жизнь не отмыться. Минутка, зажмурив глаза и прижав ладонями свои большие уши, по которым, как он думал, сейчас его будут бить, быстро заговорил:
  - Сердце, понимаете, сердце, да еще говорящее!
  Тумбочка открылась, и стук ее дверцы отразился на головном мозге Минутки большим ударом.
  - Товарищ начальник, пощадите, я не виноват, - еще громче начал кричать Минутка, чувствуя, что его сейчас спалят, что увидят это проклятое пульсирующее сердце, да еще умеющее разговаривать. Лейтенант стал не хуже бомжа Кузи отпихивать руками воздух и кричать, что он- не виноват.
  Начальник, открыв тумбочку, вытащил оттуда...курицу, которая протухла.
  - Вы тут приберитесь, а то еда даже в тумбочках гниет. Что это за безобразие? Если едите на рабочем месте, так прибирайте за собой. А сердце вам, лейтенант Минутка, действительно надо беречь, а то нервы, смотрю, шалят, кричите невпопад, так и субординацию потеряете, вы валерьянки, что ли попейте, или по утрам бегайте, укрепляйте нервную систему, укрепляйте, а то так и в больницу недолго загреметь, вы понимаете, о чем я? Понимаете? И золото чтобы не валялось где попало, понимаете о чем я говорю? - и начальник, убедительно посмотрев на подчиненного, у которого лицо было белее стены, вышел на улицу.
  Минутка кивнул, отрапортовался, причем, рапортовал он, что "мир - это труд, а труд - это май" и побежал за ним, но никого уже не увидел. Прямо перед его носом снова одна жиденькая черная струйка устремлялась в небо. Минутка лишь подумал - начальник никогда не ходит пешком, где же была его машина? И глаза начальника - они же вроде были еще на прошло неделе коричневого цвета, а почему сейчас- красно-зеленого? И о каком золоте он говорил? Подозрительно так, щурясь! И снова зашел в свой кабинет.
  Странно все это! Ох, как странно. Тут бы до отпуска нормально дослужить, не то что до пенсии. Минутка огляделся, под столом посмотрел, за шторкой. Вид у него был задумчиво-подозрительный, и выйти из этой задумчивости он так и не сумел. Волосы у него были вздыбленные, и он не хотел их причесать как следует. Они будто жили отдельной - взъерошенной - жизнью от хозяина.
  На всякий случай Минутка еще раз открыл тумбочку - сначала зажмурил глаза, потом открыл один глаза, второй. Нет, там ничего, кроме тухлой курицы, не было. Испорченнное мясо Минутка с брезгливым выражением лица побежал выбрасывать прямо на улицу - в большой мусорный бочок...
  Потом вернулся в кабинет и вдруг его озарило: начальник никогда не носил туфли, да еще с узким носком, он ходил только в ботинках- дорогих, качественных, которым всегда завидовал Минутка и на которые он никак не мог выкроить дело.
  Минутка взял листок бумаги и крупно вверху написал - "ботинки", а внизу - "туфли". А посередине листа его рука вдруг потянулась нарисовать человеческое сердце...И снова хотелось блевать, как Кузьмянку, а в голове гудело: "Бриллиантики-то надо проверить, золото, золото, бабульки нынче пошли предприимчивые..."
  
  Камень теплеет
  - Женщины, чья кошка, выбросьте ее из магазина - кричала толстая продавщица, разрезая напополам большой батон колбасы, - сюда, в магазин, с животными нельзя, штраф выпишем, да и кошка какая-то больная, паразиты у нее, наверное. Чего она тут мечется? И мяукает, как умалишенная.
  - Да сейчас я ее вынесу, на воздух, это кошка моих соседей, я им ее под дверь подброшу, не переживайте, товарищи, - кричала бабулька в черном пальто.
  Она схватила кошку, будто это было огромной драгоценностью и устремилась на выход. Покупатели нервничали, им хотелось, чтобы быстрее выкинули кошку, чтобы не задерживать очередь. Только один из покупателей - странный тощий мужчина отделился от очереди и направился к выходу, аккуратно ступая в стоптанных туфлях. Он шел по пятам - за бабулькой, державшей в руках кошку. Животное росло на глазах. Бабулька едва донесла разросшуюся кошку до ближайшего подъезда. Кошка не сопротивлялась, она жалобно мяукала - как маленький котенок, хоть и подросла в размерах.
  - Да не подохни ты раньше времени, - говорила бабулька, она заволокла животное в подъезд и потянула его к подвальному помещению, в котором дверь была приоткрыта. Один из зрачков у кошки увеличился до размера лисьей норы. И тут произошло невообразимое - бабулька, прикоснувшись к этой норе, завилась, на ходу превращаясь в жирную гадину с блестящей чешуей.
  И уже эта змея по черной земле поползла стремительно и привычно к большому камню. Кошка исчезла, а мужчина, который видел все это превращение, заметался, заревел, крича про проклятое сердце, которое он раньше не вырвал из своей груди, и это сердце было всему помехой на его пути. Он хотел нырнуть в нору прямо за гадиной. Но не успел. Кошка с громадным зрачком исчезла, а мужчина, понимая, что он опоздал совсем на немного, присвистнул, крикнул: "Не оживишь камень! Не оживишь, и не старайся. Ха-ха-ха! Черт, опоздал, ведь я должен был туда первым попасть Ха- ха! Вы все погибнете...".
  Мужчина топнул ногой и вылетел через треснутое окно подъезда струей черного дыма.
  
  Нажраться - смак какой!
  Новоиспеченная Нина кивнула зашедшей в гости Лине, хотя еще мало представления обо всем в семье Гавриных имела - приблизительно знала, где фарш находится, приблизительно- что с рыбой соленой надо делать. И уж тем более не понимала, о каком троне-табуретке идет речь.
  Женщины между собой переглянулись. Им было о чем поговорить. У них внутри была буря эмоций, рвавшаяся наружу. Инициативу в руки взяла Лина, которая в этот вечер стала Ниной.
  Она сказала:
  - Так, это ко мне пришли - надо уточнить по публикации. Пройдемте на кухню, уважаемая журналистка. А вы все пообщайтесь в зале пока с девочкой Катей.
  - Извините, а я тут хотел бы сказать пару словцов или словов или словечек, как там правильно - вмешался в разговор Гриша-старший, выпендриваясь перед гостьей.
  Но уже журналистка, которая на самом деле была Ниной - женой Гриши, сказала:
  - Уймись, опять рыщешь, где бы нажраться! Ты зачем трон пропил?
  Но, Боже, как она артистично это сказала, как нагло и уверенно, а какая экспрессия. "Нажраться!- смак какой. И главное, как все это знакомо показалось Грише, по-родственному, так сказать!
  Гриша вытаращил глаза, потому что такое обращение к нему было привычным, но почему так вела себя чужая женщина- журналистка, а жена продолжала ему "выкать", он не мог понять. Он боялся, что у него может начаться белая горячка и решил пока тихонько посидеть с сыном возле телевизора, осмыслив все. А сын смотрел футбол и жевал сухарики, посушенные ранее мамой. Отец, озираясь на дверь кухни, все повторял:
  - Екарный бабай, может, точно надо пить перестать, а?
  Сын, отодвинувшись от отца, уловив его мысль сказал:
  - Предок, от тебя так перегаром прет, пошел бы зубы почистил.
   - Я тебе дам, "предок"! - и толкнул в плечо сына. Тот отодвинулся и замолк, потом перепугал отца истошным криком: "Гол!".
  Лина, которая душой и мыслями на само деле была Ниной, закрыла по-свойски дверь на кухню. И приперла ее для убедительности своим пышным задом - да так, будто кто-то хотел вломиться на кухню. Было видно, что она нервничает. Пометалась и присела на свой любимый стул, предварительно поправив круглый пуфик, который сама когда-то делала.
  - Ой, Нина, то есть Лина, то есть Нина, - господи, я в конец запуталась - кто есть кто,- залепетала настоящая Лина, которая была в теле Нины,- я тебя очень прошу, сделай ты эту рыбу сейчас или скажи, как надо. А то вся семья ждет, хорошо, что ты пришла.
  Настоящая Нина, "поселившаяся" в худенькое тело своей собеседницы, тут же захлопотала на своей любимой кухне, где все знала до мелочей. У нее все спорилось. Она достала из нужного шкафчика необходимое, потом добавила горчичный соус. Стала резать лук кольцами, потом достала корицу. А тем временем Лина, присев напротив, заговорила:
  - Нина, ты завтра пойдешь в газету, в мой кабинет, там обязательно цветочки полей. И не давай Алине Ширкиной в горшки заварку сливать и кофейную гущу. Редактор Заботина увидит, мало не покажется. Она, знаешь, какая цветочница. Да и сами цветы жаль - чего их портить. Они так в жизни помогают- позитив несут, а не только кислород
  Но главное, не забудь про материал - надо не забыть взять комментарий в Роспотребнадзоре, у эксперта из отдела по защите прав потребителей Соловьевой по поводу письма, которое у тебя на столе лежит. Ой, господи, а ты за компьютером можешь работать? Нет? Вот незадача, а от руки писать умеешь?
  - Да так себе. Печатать на компьютере - никогда не печатала. А писать - разве что в дневниках у ребятишек расписываюсь или в ведомостях по получению зарплаты. Нет, еще иногда письма пишу подругам, родственникам, но очень редко. Но, знаешь, я чувствую, что смогу что-то написать, если очень нужно. Но вот куда звонить, как брать интервью - я ведь в этом бум-бум!
  - Ничего, ладно, я эксперту сама позвоню- она меня хорошо знает и по телефону даст комментарий. На моем походном компьютере у меня сохранилась версия. Знаешь, зайди завтра в школу, компьютер мне как раз передашь, я допишу тебе быстро материал и ты его потом сдашь. Но сначала, прежде чем ко мне идти, побывай на работе. А ты мне скажи, где швабры находятся? Теперь же мое орудие труда - не перо, а швабра и тряпка. Во - как. Ничего, буду осваивать профессию уборщицы, рубрика "Журналист меняет профессию" или "Испытано на себе"
   - Ты только из себя умную не строй, а то знаешь, какая у нас завхоз. Уволит тебя, то есть меня, получается, и буду я безработной многодетной мамой. А нам каждая копейка дорога, сама видишь- сколько детей.
  - Пусть только попробует уволить!- нахмурилась Лина в теле Нины.
  - Как раз я утром подбегу к тебе в школу и покажу, где и что находится, где мыть полы надо, как туалеты чистить...
  -Туалеты...- и наморщила нос Лина так, что Нина долго на нее с удивлением смотрела.
  Когда Нина в теле Лины встала из-за кухонного стола и собралась выходить в коридор, спросила:
  - Скажи, а ты детей любишь?
  Настоящая Лина не ожидала от простой Нины-уборщицы такого вопроса, но сразу же ответила:
  - Я всегда мечтала быть многодетной, и вот только благодаря тебе могу это прочувствовать. У меня сначала была истерика, я уже все хотела рассказать твоей семье, что я- это не я, но тут какой-то странный голос, который слышала только я, сказал, чтобы я ничего не боялась, что этот обмен телами с тобой- временный.
  - И я тоже паниковала страшно, когда в твоей ванной оказалась, когда Катю увидела- она ведь мне днем ведро с водой в школе разлила, у меня крыша поехала, думаю, что она делает в моем доме, а оказывается, это- ваш дом. Я бесконечно люблю детей- скажу по секрету, я бы еще одного или даже двух родила, но - финансы много значат. Видишь, мы простенько одеваемся, потребностей - минимум- ваша семья получше живет, да это и не удивительно- у вас в семье одна дочка, вы ее залюбливаете. Но не думай, я ее не обижу. Надеюсь, что этот непонятный эксперимент закончится, и мы снова переселимся в свои тела. Правда ведь?...
  
  Цветочки
  Нина, то есть теперешняя Лина, шла к редакции с боязнью. Она уже отправила Катю в школу, подумала- попереживала за своих детей, но вечером какие инструкции могла дать новоиспеченной многодетной матери - своему заместителю, получается, такие дала. Гришке надо было зашить дырку на синем трико, постирать водолазку Зине, поскольку она ее испачкала вареньем и постирать надо было на руках. Надо было помочь погладить черную юбку Настене и проследить, чтобы она не ушла в джинсах в школу. И, конечно, же, сказала, что надо утром сварить манную кашу на сухом молоке. А Так дешевле - на сухом. Все же семья - большая. Молоко только надо было соответственным образом развести.
  Важно было проследить, чтобы Гриша младший поел, а что поест старший - не важно. Хотя будет выпендриваться, потому что - с похмелья. Но надо на него погромче наорать - дескать, "ты же не олигарх, чтобы с утра ананасы в шоколаде да бекон есть". О, господи, справится ли новая многодетная мамаша? А еще ведь надо сегодня тесто завести. Без выпечки дети не смогут жить. Елки, придется снова зайти - под каким предлогом-то? Придумать надо.
  Возле редакции несколько женщин курили. Они окликнули журналистку:
  - Лина, пошли покурим!
  Лина не знала - курит ли настоящая Лина и сказала:
  - Да я бросила!
  - Да ты что, вот так новость, бросила курить? Надолго, ты ведь раз десять уже бросала, - говорила задорная корреспондентка Люда и тянула тоненькую - женскую сигаретку. Она снова стала рассказывать про очередную любовь и про то, что ненавидит мужа, поэтому ему и изменяет. Это и есть, по ее мнению, женская месть. Эх, Люда - ходячая энциклопедия по семейно-экстремальной жизни. На самом деле у нее муж все время гулял. А она была фантазеркой. Люда с маленьким сынишкой дома сидит, а муж-наглец в том же подъезде с соседкой в постели кувыркается, даже слышно в Людкиной квартире, как пружины кровати скрипят. Людка из-за этого попивать стала, но мужа не бросала, потому что он хорошо зарабатывал и сына безумно любил и все ему покупал.
  И Людке было неважно, сколько она в газете денег заработает, ей больше нравилось делать вид, что она чем-то важным занимается, а самое гланое для нее было- рисоваться перед заходящими в редакцию Людьми, болтать с интересными собеседниками, курить, пить кофе.
  -Так, Лина, сегодня надо будет с подарками съездить в одну малообеспеченную семью, там приемная девочка - инвалид воспитывается.
  -А вы, извините, кто? - спросила испуганно Лина.
  Светловолосая женщина с удивлением посмотрела на свою корреспондентку Лину
  - Тебе нездоровится, Ангелина Витальевна?
  И, как оказалось главный редактор, кем и была эта женщина, окликнула Люду, чтобы дать ей задание.
  Та неохотно бросила недокуренную сигарету и зашла в здание редакции.
  Нина в теле Лины металась по коридору- не знала в какой кабинет зайти. Потом заглянула в один из них. И по описанию настоящей журналистки Лины поняла, что в этот кабинет и надо заходить.
  Алина Ширкина как раз собиралась вылить остатки вчерашнего кофе в цветок.
  - Нет, - крикнула Лина, - и задела рукой чашку которая упала, но не разбилась, - не надо кофе лить в бедные цветочки. Ради бога, это бесчувственно!
  - Слушай, гринписовица, ты чуть мне единственную мою в редакцию чашку не разбила. Ты же так рьяно никогда не сражалась за комнатные цветы, сама чай в цветы выливала. Ты представляешь, я твоего Юрку видела?
  - Кого?- не поняла Нина, гладя ладошкой листок цветка. Хоть она и не могла понять, о каком Юре идет речь, но сделала вид, что ей эта тема - неинтересна. .
   -Ну, твоего воздыхателя, который на тебе все жениться хочет...
  Началась обычная редакционная суета, болтовня и прочее.
  Завхозша
  Если у Лины ночь была спокойной, то у Нины...У Нины, которая на само деле была Линой, ночь была бурной. Это ее настоящий муж - Андрей уехал к родственникам в Красноярск. А вот Нинин муж - он же находился в одном зале, где Лина в полном теле Нины провела свою первую ночь в статусе многодетной мамаши.
  - Нинок, вся планета- наша, мы в ответе за тех, кого примучили, то есть прижучили, то бишь приручили, а жена- это тоже животное, нужное, верное, кобылка моя, - горячо шептал ей в ухо напившийся Гриша, - хорошая моя, - и он своими сильными руками сгребал ее непривычно для Лины пышную грудь. У настоящей Лины грудь была маленькой, да и сама она была как вобла - худенькая, но все - же спортивного телосложения. Пресс на животе, подтянутая попка. Как Нина с таким жирком живет, - думала она, находясь в этом с большими формами теле, словно в большой бифштекс попала или в пышную булку. И попу таскать тяжело, и грудь. Знал бы Гриша - какая на самом деле грудь у Лины, и она сама, он бы ее с непривычки и в кровати бы не нашел. Да и не позарился бы на нее - худосочную и худососковую. Какая она кобылка? Муж ее котенком называл, а тут- кобыла. Лошадь, что ли? Пржевальского.... На лошадку она не тянула, разве что на - пони. Но фиг с ним, пусть хоть коровой назовет. Другое было актуальным - как отбиваться от этих сильных рук? От этих ловких, волосатых рук? Тут, к счастью, телефонный звонок прозвучал, а телефон, какое спасение, - в коридоре находится. Она побежала трубку в коридоре взять. Пробегая, заметила кусавшую большой кусок хлеба с вареньем Настену. Вот тебе и раз - днем - фи, ничего не хочу, я худею, бла-бла, бла, трали-вали. А ночью булки с вареньем трескает, калории набирает. Да, ладно...
  - Алло, - сказала чуть слышно в трубку Лина
  - Это я, Нинка, - сказала та, которая поселилась в теле Лины, - не могу привыкнуть к твоим бюстгальтерам и трусикам. У меня близняшки Зинка и Алинка, кажется, большим размером трусики носят, - и как можно себя до дистрофии довести, у тебя вроде дома жрать навалом.
  - ЭЭЭ, жрать не надо, Нинка, то есть Линка, то есть, как правильно. Короче, мать-однодочка, - вдруг родился каламбур у Лины, - понимаешь ли, я каждую калорию считаю, я вес не набираю, а сейчас ты до моего тела добралась - и что? Разбухнет оно у меня, потому что туда твоя душа, любящая выпечку, влезла.
  Ешь поменьше, а, пожалуйста, Нина, не надо мое тело калориями пичкать.
   - Так у тебя столько орехов, а сколько кукурузы, и сальце есть, Лина, да и, насколько я чувствую, тебе хотя бы на три килограмма надо поправиться. Вот на сало и буду нажимать, а то ведь я его уже давно досыта не ела. Гришка, сволочь, пьет, зарплату небольшую получает. А детей, сама видишь, сколько. В основном рыба и выручает. Рыбы у нас много. Гриша хоть в этом молодец - наловит на море рыбы, засолит. Благо у нас Охотское море- богатое, и рыба хорошо ловится, даже в плохие года хватает. А сало - отличное, я уже распробовала. Уже кусков восемь съела, еще хочу. Да и мужу твоему оставлю. Только еще пару кусочков слопаю, пока нас обратно не поменяли. Понимаешь, я не переживаю, что мы- обменялись телами, - это что-то вроде отпуска. Представь, в дальнейшем, может, человечество додумается, менять людей телами- на время, конечно. Я настолько устала от этих бытовых хлопот- просто до ужаса. А передохнуть- никак. Дети, дом, работа с этим долбанным Бурышкиным - когда этого говнюка родители в другую школу переведут. А тут вдруг таинственный голос- надо поменяться телами. Ненадолго- миссия, дескать, такая. Жаль, что мне ни с королевой Англии предложили поменяться и даже ни с женой Путина, ну, хоть немножко отдохнуть от своего быта, поесть в удовольствие и, главное, иметь возможность наблюдать за тем, как живет моя семья, дети, - это же отпуск, о котором другие бабы и не мечтают. Я пока еще не соскучилась по семье. А вот по салу в большом количестве...
  - Нет, нет, ни кусочка, что я потом со своим телом буду делать, если, дай бог, в него вернусь? Это ж сколько фитнес- программ надо будет пройти Понимаешь, сало для мужа - он по нему спец, а я его терпеть не могу, сало это, (мужа-то я люблю) или, подожди, сейчас уже могу терпеть, потому что в твоем теле нахожусь. Ничего не понимаю.
  - Да и у меня что-то непонятное - душой хочу, а мыслями - не хочу или будто меня кто-то специально заставляет так думать - не хочу, не хочу. Но душой-то я своей хочу.
  - В конец мы запутались...
  - Слушай, нынешняя многодетная мамаша, скажи, а где у тебя бюстики твоего детсадовского размера находятся и прочее нижнее белье? Ой, я, наверное, такие маленькие бюстики в седьмом классе носила. Смех. А трусики, как у куколки. Офигеть, подруга по несчастью! И как в таком теле можно жить - я ж его совсем не чувствую. Правильно говорят люди - в чем душа держится. Да ни в чем - получается.
  Нина, которая Лина, объяснила, где находится нижнее белье. И, наконец, перешла на более деликатную тему:
  - Нина, выручай, он пристает.
  - Нажрался, алкаш! Вот, зараза. Он если выпьет, так это дело любит. А пьяный так вообще - подавай ему с добавкой, только я такая - брезгливая, мы с ним ни одного ребенка по пьянке не делали. Ты ему так и скажи - протрезвишься, тогда дам. А сейчас, типа, отвали, рожа кабацкая.
  - Как-как?
  - Рожа кабацкая и посильнее ори - посвирепее, еще хрыщ деревенский. И погромче!
  - Подожди, я хоть блокнот возьму...
  - Какой, нафиг, блокнот, журналистка ты горемычная. Запомни- кабацкая рожа, пьянь заливная, скотина ненасытная, алкоголик конченый.
  - Нина, ничего у тебя терминология.
  - Так, мы люди простые и ругаемся по-простому, образований высоких не получали, это ты - интеллигенция, университеты заканчивала, а я швейное училище окончила и на том спасибо. Но Пушкина с Достоевским знаем, и про ту девку, которая хоть и была с дюйм, а все равно вышла замуж за принца. Народная сказка.
  - Да не народная, Нина, это Ганс Христиан Андерсен.
  - Ага, как мой муж.
  - Почему?
  - Потому что тоже сказочник, все обещает пить перестать, сволочь, ну, если что, то в глаз ему дай!
  - Ладно, буду отбиваться, как смогу.
  Они еще поговорили, давая друг другу разные ЦУ- в основном по детям и, наконец, Лина поплелась к постели в зал, где уже услышала, к своему счастью, сладкий и протяжный храп Гриши. Он, как майский жук, только ленивый, застыл в своих до колена полосатых трусах поперек в постели, будто собирался взлететь, да перехотелось,- одна рука так слегка и была приподнята. Да Лина и клубочком рядом уснет.
  Что такого - у нее в жизни, хоть еще и молодой, разные командировки бывали. Вон раз в одном номере в поселке с каким-то деловым фотографом в одном номере пришлось спать. Потому что был фестиваль и свободных мест не было. Лине предлагали еще в одном месте, но тоже с мужчиной поселиться. Но она решила, что легче с коллегой-журналистом, и хоть тот пару раз порывался уникальный, как говорил, массаж сделать, но потом у него это желание перегорело, когда Лина обещала своей тяжелой сумкой по его голове ударить. Спать хотелось. Храп она терпеть не могла (у нее муж вообще не храпел - вот повезло), но лучше пусть храпит Гришенька, нежели пристает.
  Лина, погладив громадный живот настоящей хозяйки и решив, что Ниночке надо худеть (а по утрам Лина бегала), уже хотела прилечь, но тут вдруг услышала всхлипывание.
  А это Настена завывала на кухне, доедая бутерброд с вареньем.
  - Мама, - причитала она, - и слезы брызнули у нее из глаз,- мамочка, я - толстая лягушка. Меня пацаны так и зовут - лягуха-квакуха. Я сейчас нажралась, как последняя сволочь - и хлеба, и варенья. Свинья я, а не лягушка. Не вытерпела, а ведь целый день терпела, почти ничего не ела- а-а-а.
  У Лины не было опыта общения со взрослыми детьми, детьми-подростками. Но она, как журналистка, знала о повышенной суицидности детей в период полового созревания. Сама писала статью, как юная девочка отравилась (а из-за этого отравился и ее мальчик) и оба подростка (их удалось спасти) попали в инфекционку. Статья так и называлась - "Ромео и Джульетта нашего времени". Написала Лина эту статью, когда была в отпуске на "материке" у бабушки. Случай произошел прямо в подъезде, где жила бабушка, поэтому не написать о таком громком для небольшого райцентра городка было для Лины - журналистки грешно. Равно как в тот же отпуск ее пришлось написать еще об очень громком деле, случившемся в городке, где жила ее бабулька. После этой истории Лина долго могла есть мяса и тем более сало, которое так обожала нынешняя "квартирантка" ее тела.
  Она и так слабо ела мясные блюда, а тут...
  А тут - особенно воротило, когда видела фарш на рынке. Статья под говорящим названием "Суп из человечинки" ее была эксклюзивной, потому что бабушка по своим связям ОБС (одна бабка сказала) свела со многими свидетелями свела, в том числе и с теми, кто покупал фарш, в котором был найден человеческий ноготь...
  - У-у-у- ревела Настя, отчего нос ее распух и лицо покрылось маленькими красными крапинками,- что мне делать...
  - Не реви, - это в первую очередь, а во вторую - все эти пацаны - молокососы не стоят и твоего мизинца. Говори себе - я красивая, я красивая. А еще если хочешь- пошли бегать вместе- завтра, то есть уже сегодня утром.
  - Ты же никогда не бегала, мам! - с изумлением сказала дочь.
  - Это я вчера не бегала и позавчера, а завтра, то есть уже сегодня, поскольку уже второй час нового дня, я начну новую жизнь...
  И, действительно, ведь Нина, только с душой Лины уже и так начала жить новой жизнью. Бегать утром она так и не пошла. Потому что в пятом часу утра к ней снова начал приставать Гриша, и уже протрезвевший. И зачем она только послушала совет истинной Нины, говоря пьяному Грише: "Протрезвеешь, тогда дам". Он протрезвел к рассвету и что делать? Пришлось одно из двух выбирать - или сексом с чужим мужиком заниматься (хотя только для души он был чужой, а для тела...), или...Пришлось вставать и идти ставить тесто, чего обычно делала Нина, чтобы к завтраку напечь ребятишкам вкусные пампушки. Секс Лина любила больше, чем кулинарию, но ведь ни с чужими мужиками заниматься любовью? Из-за уроков "тестоводства" она ранним утром разбудила и саму- настоящую Нину, позвонив себе домой. Надо было спросить, сколько дрожжей положить, сколько муки требуется...
  - Если так дальше пойдет, смотришь, настоящей многодетной мамашей станешь,- хозяйственной, а ты, кстати, водолазку Зине постирала?- заключила истинная Нина.
  - Ой, нет, забыла..- ответила настоящая Лина
  - Так, не забудь сегодня постирать, а Зине возьми в их комнате с верхней полки в шкафу такую серенькую с нарисованным золотым ключиком кофточку- ее и дашь вместо водолазки. Проследи, чтобы Алинка школьный пиджачок надела, а то она все время забывает. А Гришке в портфель учебники нужные положи, особенно географию, которую он под кровать закидывает.
  Да, утро у Лины, ставшей вечером многодетной мамой, было еще похлеще "брачной" ночи с вытекающими приставаниями пьяного, а потом протрезвевшего "мужа", который никак не мог получить доступ к любимому телу жены, даже предъявил: "Что, хахаля нашла? А? Как его имя?" и закурил прямо в постели, чего муж Лины никогда не делал. А для Гриши это было обыденностью. Лина еще сказала:
  - А что же вы курите, Григорий Батькович? Меня пассивной курильщицей делаете!
  Тот чуть сигарету не съел, сказав:
  - Опять выкать начала - точно с головой не в порядке - ты вспомни, в кладовке сильно головой не ударялась. Проверься у врача, а?
  Настоящая Нина не сказала, что гладить серенькую кофточку Алине с этой смешной вышивкой в виде золотого ключика было сплошной мукой - кофточка не гладилась, и все тут! Что за материал такой! Чуть не сожгла ее, подгорела ко всему и манная каша, которая ко всему еще была пересоленной. Во дела, во жизнь многодетная!
  - Точно хахаля нашла, пересолила, екарный бабай, - злился Гриша, мешая ложкой кашу. Хотя если как закуску - под водочку, он бы эту кашу слопал всю кастрюлю и не заметил бы, что она подгорела. Вот у кого душа меняется, не выходя из тела- не выпил- грустный, а выпил - и душа на распашку и все для него хорошие.
  Учебник из-под кровати Лина еле как вытащила. Гришка младший категорически отказывался это делать. Говорил что "ни в жисть" он эту книгу в школу не возьмет, потому что фишка у них такая - у пацанов в классе- не носить в школу учебник географии. Западло, типа. Вот дураки! Вот фишка идиотская.
  Но Лина все же с помощью швабры вытащила книгу, еще до конца не привыкнув к объемному телу, в котором трудно было делать разные физические упражнения. Со своим привычным телом лина бы быстро и без швабры забралась бы под кровать и дотянулась бы до книжки.
  Но Лина была упрямой. Запурхалась, но вытащила "гранит науки". Но Гришка ведь сорванец, все равно успел на телефонном столике эту книгу оставить. Хорошо, что хоть в мусору не выбросил. Совесть не потерял. Нынче учебники так дорого стоят. А еще Алина с Зинкой подрастают. Это в первом классе за учебники не надо платить, а во втором, а в третьем... Ой, прости господи..
  Из гардероба, как поняла Лина, у Нины были только растянутые кофты и длинные большие юбки, больше похожие на какие-то мешки из-под муки. Ни одной пары джинсов, которые она любила. Аж взвыла. Хотя на такой зад ведь еще надо поискать джинсы. А, это же невыносимо, с таким задом в виде гигантской груши ходить. Это не ее луковица-попка. Так, хотя одну кофточку с красиво вывязанными розочками она приглядела, юбочку к ней подобрала. Только чего наряжаться? Все равно в школе надо поверх надевать синий рабочий халат.
  Завхозша базлала, если так можно оценить ее противный крик. И бросала лопатой снег возле крыльца школы, причем, делала она это в своей облезлой норковой шубе и выцветшей песцовой шапке, сползшей на один бок. Она страшно вспотела- аж к носу со лба стекали крупные капли. Была она похожà на сватью-Бабариху из пушкинской сказки. Особенно носом с большой бородавкой на нем. И зачем она так сильно зелеными тенями глаза подкрашивает. Сплошное болото. Аж квакнуть хочется, глядя на эти тени цвет тины.
  - Ты что себе позволяешь, Гаврина, почему я за тебя снег должна отгребать. Мне сейчас директриса замечание сделала. Бери свое орудие и вперед- отгребай крыльцо, раз у тебя подчиненные с этой работой не справляются..
  Но Лина, неожиданно для завхозши, сказала
  - Как вас по имени - отчеству?
  Завхоз замерла с лопатой в руках. Потом непроизвольно произнесла:
  - Анна Петровна я, память отшибло, что ль? Поэтому и на работу опаздываешь, пить, поди, начала, как твой мужик-забулдыга?.
  - А что вы на личности переводите дело? Не забывайте, что я - многодетная мама. Бывают и сложные ситуации, что вы меня теперь, грызть будете за пять минут опоздания?
  - Конечно, сгрызу, если снег не станешь откидывать, и в туалете надо убрать, там опять Бурышкин или Бурышкин, да хрен знает кто наср... мимо унитаза. Вонь невозможная!
  - А почему я снег должна убирать, я ведь - уборщица в школе, а не на ее территории. Мне доплата за уборку снега на школьной территории идет или как?
  Такого "представительного" тона и самого разговора Инна Петровна от подчиненной не ожидала. У нее губы задрожали, и нервный крик сменился еще более писклявым:
  - Да ты чего себе позволяешь, Гаврина? Ты ведь букашка на самом деле, кто ты есть. Уборщица сортиров, вот ты кто, еще будешь тут выделываться
  - Вот именно - уборщица, а снег вы сами убирайте. Пока я не буду убеждена в том, что мне доплата за уборку пришкольной территории положена, то я ни грамма снега не уберу, понятно. И еще, в полном объеме обеспечьте меня моющими средствами, больше из дома порошок не буду таскать. Есть определенные нормы и бюджетная строка у каждой школы, так что сколько выделяется на хознужды денег и как все необходимое закупается- можно проверить.
  И Нина (а на самом деле журналистка Лина) демонстративно хлопнула дверью перед завхозшей.
  Она нашла подсобку. Да и что ее было искать - еще боялась, что не найдет. За школьной раздевалкой, чуть вдали. Там уже бесились мальчишки, разбросав метлу, швабры и тряпки. Она схватила одного мальчика и сказала:
  - Если ты сейчас не уберешь, я сфотаю тебя на телефон и отнесу в редакцию - пусть опубликуют твое фото с подписью - хулиганье. И родители на тебя посмотрят. И на учет в полицию поставят
  - Не надо меня фотать, у меня мама в полиции работает, а там ведь сокращение, - не на шутку испугался пацан-семиклассник, чего Лина не ожидала. Думала, скинет на нее кучу пятиэтажных матов и сбежит. А тут!
  - Так, одну швабру и тряпку оставь. И ведро вытащи из подсобки, -скомандовала Лина - Нина, надевая халат, - ты мне скажи, не знаешь ли такого - Бурышин- Бурашкин.
  - Бурышкин, что ли? Так он в параллельном классе учится.
  - Так вот, можете его привести ко мне? У меня разговор есть. Это он в сортире гадит?
  - Да, он, - сознался пацан, покраснев.
  Через некоторое время Бурышкина привели под руку. Тот ржал, как конь и делал вид, будто он сам согласен, чтобы его под ручку вели. Прикалывался он так. Потом гоготнул и сказал:
  - Ну и кто мне тут пообещал новую игру скачать?
  - Я сказала, ну-ка, дай телефон, - оживленно и артистично заговорила Лина, будто превратившись в девчонку- одноклассницу Бурышкина.
  И как только у Лины оказался телефон хулигана, она сказала уже злым, как у рассерженного тролля, голосом:
  - Если ты, Бурышкин, не уберешь за собой все то в сортире, что ты наделал, тебе никогда не отдам этот телефон, а тут же сейчас позвоню в полицию и пусть с тобой разбираются - хоть на учет ставят. Позора не оберешься, потому что я всем - и учителям, и участковому полицейскому, и твоим родителям скажу, почему мобилу у тебя взяла.
  Бурышкин помялся, сжал большие кулаки. Он бы захотел поднять вой, рассказать родителям или учительнице о том, что его мобилу присвоила какая -то полотерка. И Нина об этом знала, но она его "поймала на крючок", тихонечко, на ушко, сказав: "А вой поднимать ты не будешь, потому что на твоем мобильнике столько порнографии закачано, что я могу сейчас же твоим родителям об этом рассказать или учительнице, понял? Я уже иду к Элине Петровне, продвинутый ты наш!".
  Бурышкин сначала взвыл, покраснел, но потом разжал свои кулаки, и с инвентарем поперся в сортир. Лина - Нина в спину ему сказала, чтобы он за одно и весь сортир помыл, раз так умеет его старательно загаживать. Бурышкин снова сжал кулаки, но ничего не сказал в ответ гадкого. И без того уже нагадил выше крыши.
  А сама Лина взяла второе ведро, сходила налить воды и стала мыть пол возле входа в школу, как говорила ей настоящая Нина-уборщица. Она поясняла, что в первую очередь надо мыть у входа, чтобы директор не ругался. Лоб в лоб столкнулась со стремительно залетевшей с улицы в холл завхозшей. Та несла лопату, демонстративно выпячив губы. И через накрашенную грязно- розовой помадой (что было венцом в виде смешного карикатурного "лотоса" в "сочетании" с болотными тенями) губы, сказала:
  - Ты у меня еще потанцуешь...
  - А что именно - польку или цыганочку? - улыбнувшись, спросила Лина. Она почему-то интуитивно не взлюбила эту женщину-начальницу, хотя не любила ее и сама Нина- непосредственная штатная единица, которую невольно заменила Лина. Нина говорила Лине по телефону, что завхоз столько заданий дает - и все это на одну зарплату. И дворником надо быть, и звонки на урок надо давать и детям одежду в гардеробе выдавать. И все это на зарплату в восемь тысяч пятьсот рублей!
  У Лины была зарплата в 26 тысяч, у ее мужа - в тридцать, но им казалось, что этого недостаточно. А тут - восемь тысяч пятьсот рублей у Нины. А сколько же денег приносит домой Гриша? Нина говорила, что мало, но не уточняла - сколько именно. А детей - четверо! А пятому надо посылки в армию отправлять, потому что тот покушать любит, а скоро и вовсе он вернется. И тоже надо будет кормить. Пока он работу не найдет. Да, одно выручает- припасы из варенья и соленья, картошки и рыбы, а еще Нина купила на отпускные мешок сахара и мешок муки А не будь этого, как бы жила многодетная семья? Еще про шабашки Гришины Нина говорила..., но ведь эти подработки не всегда подворачиваются
  
  Редактор пьет кофе
  - Девочки, давайте кофе попьем, хоть секундочку у его величества времени украдем, - говорила главный редактор - изящно одетая женщина. Легкий макияж, аккуратно, без всякого блеска для волос, уложенная прическа - ни помпезно, но со вкусом.
  Нина на редактора во все глаза смотрела. Немного боялась, потому что в качестве журналистки ей было трудно себя чувствовать. Это все же не полы мыть, да с завхозшей ругаться. Тут надо что-то умное сказать - не ляпнуть ерунды. Не ляпнуть бы! Нина, находясь в теле Лины, подумала, ведь на самом деле она- полная, как и эта редактор. Но только вот почему-то редактора полнота не портила. Наоборот, присутствовала деловитость во всех жестах, грациозность, да еще с таким вкусом одета. Хоть и скромно, но ведь со вкусом! Никаких золотых украшений тебе, ни брильянтов. А смотрится красиво. И Нина, сидя в теле Лины, а заодно и в ее коричневом костюмчике, так здорово приталенном (такого Лина никогда сроду не носила) понимала, что можно и полной выглядеть шикарно, если правильно одеваться.
  - Так вот, девочки, давайте по дальнейшему номеру поговорим - сказала редактор. Попить кофе - это было всего лишь предлогом. Но самого кофе не было, потому что редактор, как сообразила Лина-Нина, имела в виду ни в буквальном смысле попить кофе, а провести короткую планерку, которая и началась в их кабинете на троих человек - Лину, Алинку Ширкину и как раз подошла еще одна журналистка, сидевшая в этом кабинете - Светлана Михайловна Шешина, которую за блестящие криминальные очерки называли колымской "Агатой Кристи".
  - Нам надо дальше писать о многодетных мамах...
  И тут вступила в разговор как раз Светлана Михайловна:
  - Я считаю, что надо писать об интересных семьях, почему вы вцепились мертвой схваткой только в многодетных, друзья? Теперь их что ль всех в газету тянуть из-за того, что они многодетные? Ну, прочитала я еще, кстати, когда она только в набор была отдана, статью Лины, ну интересно, хотя особо интересно ничего и нет. И вроде бы, как говорила коротко Лина, там муж попивает, алкоголик, что ль? Да, Лин?
  Тут Лина вспыхнула, раскраснелась. Ведь никто не знал, что на самом деле она сейчас разговор воспринимала как героиня сегодня вышедшей статьи, а ни автор. Она была женой этого...алкоголика Гриши.
  Она приблизила к себе свежий номер газеты, стала мяться. И ничего не могла сказать, хотя и она, и Лина были говорливыми по натуре. Но что можно было сказать? Подскажите, братцы- ни правду - матку же говорить?
  - Да нет, Ангелина Витальевна, мы вас не хотим обидеть - ничуть, за материл вам спасибо, - говорила главный редактор, - но может, Светлана Михайловна права, может, надо искать интересные истории? Подумайте, еще есть время до Дня матери. Мы должны читателям рассказывать о замечательных семьях, сейчас об этом на самых разных уровнях обсуждается. И мы должны идти в ногу со временем, а где-то и вперед этого времени!
  - Да, а нафиг про семьи алкоголиков рассказывать- вставила кокетка - Алина, - давайте тогда и матерей-"кукушек" хвалить, а? Да еще пьющих, фу!
   Но тут вдруг Нина- Лина сказала:
  - Причем, тут кукушки, вы вот сами- многодетные? - и Нина- Лина обвела глазами сидящих, у нее нервно сводило скулу, голос ее был неуверенным, в висках бил набат, но она продолжала, - а то, что муж попивает, - это ведь можно пережить. Он ведь не всегда пьет, а только когда шабашки бывают. Да и пятеро детей - всех поднимать надо, иногда просто хочется мужику расслабиться.
  - Ты, что ль, оправдываешь алкаша, Линка?- разозлилась Светлана Михайловна.
  - Да нет, просто нет идеальных семей, понимаете! Но все же дети -то все хорошие, не по пьянки сделанные! И Настенька- кокетка, и Гришка- шалопай, но хоккеист, и близняшки, и Виталик, который из армии вернется. Они - чудные дети! И муж их безумно любит.
  - Ты прям как о родных говоришь, а чего ты сама одного имеешь - Катюшку, а?- спросила язва-Алина.
  - Так и у тебя одна, - заметила вполне уместно Светлана Михайловна, - нет, с алкоголизмом надо бороться - бесспорно. Это общероссийская беда...
  И тут Светлана Михайловна стала переходить на общий анализ действительности, что очень любила делать, рассуждая "Кому на Руси жить хорошо?", но предусмотрительный редактор быстро перевела разговор на другую тему:
  - Так, с этим все понятно, не будем ворошить проблемы в чужой семье. Но материал неплохой получился. Дети, как понимаю, хорошие, а для демографии это только плюс. Да и тяжело нам судить о многодетных семьях, раз мы сами не- многодетные. Они ведь там и не доедают, поди, да и с вещами туго. Надо снова раздать вещи - спасибо людям, которые приносят к нам в благотворительный фонд детства. Кстати, надо про акцию еще раз написать - чтобы люди приносили вещи в наш пункт и написать, какие люди туда приходят за вещами, . нужен ли им этот гуманитарный пункт? Может, возьмешься, Лина? Не тяни, напиши по-быстрому, смотаешься, да напишешь. А вы, Светлана Михайловна, расскажите о проблемах алкоголизма - как остановиться мужику, тем более многодетному отцу, как не пить эту горькую. нельзя этих алкашей жалеть, с вами согласна, я терпеть не могу пьяниц, но у нас таких- полстраны и как быть?
  Светлана Михайловна задумалась о чем-то своем, а редактор продолжила:
  - Давайте еще по темам, ребята, - проблемные материалы, как всегда, нужны- на них любая газета держится. Что у кого есть?- снова спросила редактор.
  - Я как раз занимаюсь работой над очередным криминальным очерком. Жуткая история. Трупы в погребе держали...- сказала Светлана Михайловна
  - Так, хорошо, не рассказывайте, работайте. А у вас что, Алина?
  - Да я такую вещь раскопала, знаете, сейчас везде ТСЖ - товарищества собственников жилья создают, так вот в одном из микрорайонов Магадана председателем ТСЖ сделали престарелую бабульку, которая ко всему немощна, а еще и не знала о своем столь высоком назначении.
  - Очень интересно, раскрути, Алина, молодец!
  - А как там письмо по Роспотребнадзору поживает, Лина Витальевна? - и редактор обратилась с проницательным взглядом к Лине.
  - Я пока не знаю, нет, вернее, занимаюсь, вот свяжусь с экспертом, как Лина говорила, то есть я сама говорила, - с Соловьевой, вот- сбивчиво лепетала Лина.
  - Значит, сегодня к вечеру сдадите, чтобы в текущий номер пошел? И не забудьте с пунктом сбора вещей, с помощником Ивана Михайловича Заботина свяжитесь - с Ритой Петровной, она скажет вам, в какое время туда лучше подойти. Ладно. Если придут сегодня журналисты Леухина и Пановский, пусть заглянут ко мне. А кто сегодня дежурный?
  - А чего бы я сегодня приходила- то, ваши речи слушать? Так я бы тогда дома телевизор послушала, там бывают интересные передачи, редко, но бывают - сказала Светлана Михайловна, и придвинула с воодушевленным лицом к себе большую пачку документов по уголовному делу. По этим делам она была спец. Про всех забыв, она стала что-то быстро и старательно писать от руки- размашисто, красиво и, главное, разборчиво. "Пишут ведь журналисты и без помощи компьютера, от руки, еще такие есть, выходит, значит, и я могу так писать? - подумала Нина-Лина.
  Когда ушла редактор, а вернее ее кто-то позвал (уже скопилось много посетителей к ней), Нина-Лина собралась уходить. Но тут открылась дверь и на пороге появилось знакомое лицо с большими очками.
  - Так, а где тут наша звездочка боевая? Ага, Линочка. И проницательные глаза в очках уставились на Нину-Лину, последняя испуганно посматривала нà вошедшую бабульку, старательно протирающую носовым платком запотевшие очки. Посетительницей была соседка Гавриных, любительница охотиться на крыс Наталья Ивановна Белова. Картина Репина - приплыли, называется.
  Нина - Лина села и стала слушать присевшую рядом посетительницу.
  - Линочка, времени у меня в обрез, но зашла все же и вот почему. Во первых - пропесочь в газете, пожалуйста, как ты это умеешь делать, Департамент САТЭК, я до Печеного, мэра Магадана, дозвонилась - он сказал, что раз мы - жильцы просим ставить семь лавочек, а не шесть в нашем дворе, значит, надо ставить семь. А почему строители только шесть ставят? Непорядок! Ты вот и про нашу многодетную семью написала - я уже утром прочла, так детям надо побольше лавочек. Вот, это первое. А второе, моя соседка- Ниночка как раз из этой многодетной семьи- вот если честно, зря ты написала, что она готовит обалденно вкусные пирожки с картошкой. Да я вкуснее готовлю, честное слово.
  Тут Лина, которая нà самом деле была Ниной, почувствовала, что ей наступили на больную мозоль. Она автоматически сказала:
  - Да что вы прямо, баба Наташа, вечно вы про эти пирожки затеваете разговор, - и смолкла.
  Она ведь это произнесла так, будто много лет знает Наталью Ивановну.
  - Слава тебе, КПСС! Ну я чувствую, что вы сейчас Лина говорите словами самой Нины. Сильно она вас впечатлила. Но вы же ни Нина! А рассуждаете как она, курица многодетная. А я обязательно напеку пирожков и принесу их вам сюда - угощу. Вы с картошкой любите?
  - Ага и с мясом тоже, - сквозь писанину сказала Шешина, отвлеченно добавив, - и с колбасой.
  Лина так и хотела заорать: "Ты сама курица, Наталья Ивановна!"
  - В пирожки колбасу не кладут, ведь! - с удивлением на Шешину посмотрела посетительница, а та, все также не поднимая глаз, отстраненно говорила: "А вы все равно несите..."
  - Ой, нет. Я мясо не ем, я вегетарианка, а вот с картошкой люблю, и с капустой, только вы сначала их напеките, а потом уже ложку в мясной фарш окунайте, только наоборот не делайте, а то в картошку или капусту может мясо попасть, а это такая гадость, - говорила Алина Ширкина.
  - Как хотите, принесу девчата, а то вы тут пашете без продыху, пишите, с чиновниками боретесь.
  - Только вы, извините, по существу говорите, Лина ведь торопится, да и нам работать надо , а вы мешаете, уважаемая, . - сказала строго Шешина. Умела она с людьми говорить, даже когда не обращала на них внимания.
  - Так, по существу,- собрала в кучу свои мысли Наталья Ивановна, - Лина, ради бога. напишите, чтобы нам точно во дворе семь скамеек поставили, а не шесть. А то замылят куда-нибудь седьмую лавочку, вот что меня тревожит. А мэр Магадана семь пообещал скамеек. Именно семь, а не шесть! А начальник Департамента САТЖК говорит, что шесть хватит. Вот и зима уже на носу.
  - Да успеют ли вообще что-то поставить- сейчас как снегопады повалят. Уж октябрь, и земля замерзла- сказала тихо Шешина, ни на кого при этом, как всегда, не смотря - будто сама с собой разговаривала.
  - Нет, успеют! Я и по весне с приходом тепла их буду доставать- пусть переделывают, если что, да я им и зимой буду напоминать, звонить, да-да, потому что еще деревьев нужно достаточно высадить в наш двор. Президенту напишу, если понадобится, но благоустройство во дворе буду контролировать, и этому напишу, как его зовут, а, - полпреду по Дальневосточному округу! А второе - Линочка. Тут мне умную идею подсказала Ниночка-соседка, что на нее не похоже, удивила она меня, может это вы ей посоветовали - рассказали, словом, про крыс. Надо, дескать, сначала заявку в жилкотнору подать, а уже жилконотора должна выйти на Центр санэпидемиологии...
  Нина-Лина только поддакивала и сказала, что про все напишет и куда надо позвонит. Наталья Ивановна уже начала своими разговорами вызывать головную боль. Нина вспомнила, что ей надо бежать к истинной Лине, которая сейчас должна была работать в школе уборщицей.
  Это было предлогом побыстрее завершить разговор с Натальей Ивановной. Нина- Лина сказала:
  - Знаете, я сейчас в вашу сторону иду, как раз в школу надо зайти, газету передам Ниночке- курице этой. Мне с ней поговорить надо. А почему вы ее курицей называете?
  - Да чего ты прицепилась, слава тебе, КПСС, я так сказала. Но все же не пойму, что-то вы с ней сошлись, будто сестры. Я и вчера, кажется, вас видела в нашем доме, только когда вы выходили уже с ребенком из подъезда...
  Нина-Лина все больше злилась на соседку и решила быстро перейти дорогу, махнув ей рукой, дескать, до свидание. А Наталья Ивановна еще несколько метров шла, размахивая руками и запальчиво говоря, и только потом увидела переходящую дорогу. собеседницу. "Слава тебе, КПСС"- и бабка перекрестилась, отправившись в другую сторону и вспоминая, куда она вообще собиралась идти.
  
  Разговор по душам
  - Знаете, Лина, я ничего не понимаю. Я только одно допендриваю- над нами кто-то сильно пошутил. Ведь на самом деле я - уборщица и мамаша пятерых детей. А вы - Лина - журналистка, - говорила настоящая Нина.
  - Да я тоже ужаснулась, представляете, открываю свои глаза после того, как в ванной голову намылила, а тут все другое. Чуть сердце не разорвалось. Это какая-то мистика.
  - Мистика? Это какая-то черная магия. Как вот так жить, Лина, если я нахожусь в вашем теле, но со своими мыслями и душой. И мир я воспринимаю так, как и раньше. Я вчера веселилась вечером, получив возможность немного отдохнуть, поверила таинственному голосу, который говорил, что все- временно. Но как долго продлится это "временно"? И что это за эксперимент? Жутковато! Я хочу обратно! Эйфория прошла быстро. Мне надо столько дел переделать- детям одежду постирать, а стиральной машины- автомата у нас. Учтите, дома нет. Я сама все на руках стираю, понимаете. Кроме того, поскольку тàкая большая семья, а зарплата у меня и мужа- маленькая, то я всегда сама готовлю и много готовлю, потому что в доме четыре растущих организма. А еще муж Гришка, у него ведь с бодуна такой зверский аппетит, то он готов слона съесть, причем, целиком!. Живем мы тяжело. У нас постоянно нå хватает на еду, я уж не говорю про одежду. Вон у Гришки обувь рвется. А что такое зарплата уборщицы? Синичкины слезы! А у вас в доме я уже холодильник видела - заполнен полуфабрикатами Вы, как я понимаю, не умеете готовить? В микроволновку сунули что-нибудь разогреть или на вашей фельдибеберной сковородке потушили тефтельки, которые уже почти готовые купили, так ведь? . Да ну, ни жизнь, а малина, хотя если честно - вкуснее все то, что сам готовишь.
  
  Не все то золото, что блестит
  Младший лейтенант Минутка был зол. Ему никто не хотел верить в увиденное в гостях у Марии Петровны Марийской. Он несколько раз заходил в гости к ней, причем, впервые он вышел на этот адрес по наводке. Один из бомжей клялся, что у бабки Марийской вся квартира - в бриллиантах. Бомж говорил, что однажды у этой бабки был, и видел эти бриллианты, которые по всей квартире лежат, даже не прибраны. Полный дом украшений- блестят- переливаются заманчивым светом. Но в то же время бомж сказал, что когда он рассказал одному корешу, который за кражи и грабеж уже несколько ходок имел, так этот кореш больше общаться со знакомым бомжом перестал. Говорил, что у бабки куча всяких змей во всех углах и кишат они, эти твари, брачные свадьбы отмечают- и кобры, и гадюки, и даже удавы.
  Младший лейтенант сам пошел к бабушке- Марии Петровне Марийской, чтобы посмотреть, какими она бриллиантами разбрасывается, и что за рептилии у нее поживают. Тем более, что снова на эту бабульку "капнул" недавно заходивший в участок мужчина с воспаленными глазами, которого так и не успел догнать Минутка, пробежав приличную дистанцию.
  Зашел и обмер, потому что блеск золото отразился в его глазах, отчего он зажмурился. Бабулька с белыми волосами, чем была похожа на отцветающий одуванчик, только смеялась, а глаза были грустными- грустными. Бабулька даже не стала спрашивать- зачем страж порядка пожаловал. А все поглядывала на него грустными глазами.
  - Так, это же откуда у вас столько золота - удивлялся Минутка, ходя по большой комнате в своих сапожищах, больше похожие на армейские.
  Золото лежало слитками, а также в приоткрытых мешочках россыпью, а еще в виде красивых украшений в сочетании с платиной, изумрудами, рубинами... Участковый уполномоченный Минутка все ходил, охал - ахал и не мог понять- правда или нет- все эти несметные богатства. Словно в царское хранилище попал. Даже в руки взял слиток, а тот был таким тяжелым- килограммов девять-десять весом. Лейтенантик аж вспотел. Он спросил бабульку - откуда у нее столько золота? А бабулька лишь усмехнулась и сказала: "Нет у меня никакого золота - и что вам все мерещится- одним бриллианты, другим змеи, третьим и вовсе одни кирпичи. В нашей стране Огенной души такого не кажется, там совсем золото никому не нужно, - да уж вам этого, писающим и какающим не понять"
  - Причем тут писать и какать? Все это делают и никакого отношения этого сейчас не имеет. Или вы в неположенном месте еще и писаете? Нет, вы, уважаемая гражданка, не упирайтесь, я со свидетелем приду, и посмотрим, откуда у вас все эти богатства...Одни живут на зарплату, а другие золото лопатой гребут. А потом про наш Магадан говорят, что мы все на золоте тут живем. А я россыпное золото один раз в жизни видел. Да вот сейчас, только сейчас и россыпное, и в слитках. Хорошо тут устроились, гражданочка. Да и зачем тебе все это, бабка? В детдом отдай, а или нет- в полицию приди сама и все расскажи. Так, дверь не закрывайте, гражданка, сейчас обратно приду, с понятыми. Надо выяснить, причем, досконально, откуда у вас только золота- и в слитках, и промышленного. Может, вы нелегальным сбытом занимаетесь?
  - Милок, да нет у меня никакого золота, это же, все тряпки да прянички, - говорила бабулька, а у самой по-прежнему был взгляд холодным.
  Она вдруг в угол посмотрела и сказала громко:
  - Боана, возвращайся, у меня уже вся энергия теряется, хватит, возвращайся!
  - Ага, ни с места, у вас тут и сообщница есть, так, никуда не уходить! Вы будете задержаны!
  И младший лейтенант строгой солдатской походкой направился к выходу. В подъезде он только время терял - никто из других жителей не хотел быть свидетелем. Только глаза выпучивали и говорили, что бесполезно с бабулькой воевать - одним одно в ее квартире видится, другим - другое. Даже про водопады, текущие из разных углов один придурок с всклоченными волосами говорил и попросил у пенсионерки на бутылку.
  Тогда Минутка уговорил своего сослуживца Горенко пойти с ним. Позвонил ему, поясняя, как много золото хранится в квартире бабки Марийской и что есть сообщница, которая в углу сидит и не хочет высовываться. А бабка ей шепчет- сиди, дескать, не дергайся. Горенко обрадовался, думал, что вдруг он после визита к странной бабке сам озолотится, станет олигархом, а это была мечта всей его жизни. Даже думал по дороге, сколько ему миллионов рублей надо. Но в итоге Горенко попал в больницу с психическим расстройством. Когда он зашел в квартиру бабки Марийской, куда завел его сослуживец Минутка, то никакого золота не видел, хотя Минутка ему и слитки показывал, и россыпное золото. Левый глаз у Горенко стал серьезно дергаться, как будто бы танго танцевал. Горенко показалось, что на него со всех сторон начали жабы прыгать, да такие противные, что он от них принялся отбиваться со всей силой, даже метлу, стоявшую при выходе из комнаты бабки Марийской схватил. Он с детства страшно лягушек боялся - детство его на Украине прошло, вблизи болота, где эти твари протяжно квакали. Одна жаба, как показалось Горенко, находящегося в гостях у бабки, ему в рот запрыгнула и выпрыгивать не хотела, а только громко квакала. Горенко забился в тот самый угол, в котором, как считал Минутка, сообщница сидит, и не хотел оттуда выходить. Все метлой отмахивался. Минутка его с угла тянет то за руку, то за ботинок, а тот только отмахивается и воет сиреной. И рот не закрывает, кричит лишь одно: "Вытащите жабу мне изо рта, вытащите, она у меня внутри, падла, квакает...".
  Словно большой ребенок кричит, да так кричит, что неожиданно мочиться пришлось этому детине, из-за чего появилась немаленькая лужа. Так, а если бы вам жаба в рот запрыгнула, да в желудке бы устроилась - склизкая такая, вонючая и дотошно квакающая? Вот дела, вот приключения-то.
  А тут Минутка никак не может убедить товарища, что нет никаких жаб, что полно драгметалла как в золотохранилище. А бабулька о своем говорит, ее будто бы и не интересует весь этот разыгравшийся театр, потому что привыкла она к визитерам и их восприятиям к имуществу в ее квартире. Она лишь одно тихонько повторяла: "Боана, возвращайся, пожалуйста, время уже, время...Вот-вот, молодец, вернулась, слава богу. Ты уже у себя дома? Молодец, умница!". И сквозь перепуганного Горенко в угол это шептала, да аккуратно тряпкой лужицу вытирала...
  Горенко так и полез с открытым ртом в скорую, которую пришлось не на шутку растерянному Минутке вызвать прямо от бабки. Он - то у Марии Петровны видел золотые слитки, он даже их брал и показывал прямо в глаза, поднося близко к носу своему сослуживцу. А Горенко отпрыгивал от коллеги, орал благим матом, и все повторял "Твари, жабы, чего ты в меня ими тычешь?". Затрясло Горенко так, что он присел, за голову одной рукой схватился, а другой фуражкой отмахивался, да так яро, что Минутка почувствовал что-то не ладное. Горенко и раньше часто срывался, нервничал по пустякам, но в этот раз у него был реальный нервный срыв- похлеще, чем у Минутки с нервами было.
  Бабулька не вмешивалась во все эти "видения", которые казались гостям, а ко всему и комментариев никаких не давала. Но Минутка обозлился, он говорил, что он несносную ведьму в тюрьму посадит, а золото государству отдаст. Вот он и пошел к самой близкой, как ему подсказали, подруге этой бабки. Подругу звали "СБ". Но Наталья Ивановна лишь удивленно смотрела на участкового уполномоченного и говорила, что очень устала, потому что только что вернулась с улицы, а была она по очень важному делу, что у нее еще хвост змеиный не отпал после дальней прогулки. Говорила она эта на полном серьезе.
  Минутке показалось, что глаз у Натальи Ивановны не было, вернее они были пустыми и только постепенно начинали оживать, в них на его глазах стали появляться зрачки. Но он не придал этому значение, решил, что ему показалось, равно как показался и змеиный хвост, торчащий из-под платья. Хвост и приделать можно. А Минутка был страшным реалистом. А Наталья Ивановна, тяжело дыша и крича, почему-то, тоже в угол "Элигна, я уже дома, не переживай!", потом внимательно посмотрела нà лейтенанта и уверенно сказала, что сколько бы раз она не приходила в гости к своей любимой подруге Машеньке Петровне, но кроме скромной мебели и цветочков в горшочках ничего не видела. Да еще тряпки старые, да прянички, которые сама Мария Петровна выпекает.
  - Ох, это наговоры все, - ничего у Машеньки Петровны Марийской не было, это все грехи у людей выползают - кто о чем думает, о самом завет ном, то и видится в квартире у Марии Петровны, или кто страшные страхи в душе таит, те наружу в квартире Марии Петровны и выползают. Ох, мучаются такие люди - грешники они, лишь о материальном думают, о наживе. А нельзя о наживе думать, о выгоде. Ты это тоже, уважаемый, знай. Не мешало бы тебе о душе позаботиться, лейтенант, а то жизнь просто пройдет, без подвига, а нельзя так, тем более в твоей профессии, ох, нельзя, сыночек.
  Минутка лишь махнул на бабку Наташу рукой, а еще у виска покрутил и сказал: "Одна бабка похлеще другой - одна ведьма, другая- гадюка. И откуда такая фантазия, - от голодухи, что ли, так вроде президент Путин пенсии повышает, на жратву - то хотя бы должно хватать, на оплату электроэнергии. Зачем хвост-то приделывать?".
  Наталья Ивановна, стукнув змеиным хвостом о пол, неожиданно для участкового, от темы духовной перешла на проблему благоустройства, и глаза у нее загорелись светом несправедливости, какой горит у многих пенсионерок страны, ищущих до последнего правду. Она хотела разобраться, почему в их дворе вместо семи лавочек только шесть поставили и что, это серьезное экономическое преступление, это - коррупция! Это как раз по адресу, а тут полиция сама пришла, как не пожаловаться, как не воспользоваться ситуацией? Но участковый уполномоченный посоветовал дежурному мэрии позвонить и разобраться.
  - Так я уже звонила, он сказал, что в полицию надо обращаться или в прокуратуру.
  - Ну вот в прокуратуру и обращайтесь, - совсем задерганный всякой ерундой, сказал Минутка и боялся, что сам, не смотря на твердый в душе реализм, может попасть на соседнюю койку в одну палату с Горенко от такой суеты и нервомотаний. Нет, не дождетесь потери еще одного бойца! Да и у Горенко срыв пройдет, и он тоже вернется к своим обязанностям. Страна еще узнает своих героев. Минутка знал, что надо делать и уверенно вышел из квартиры Натальи Ивановны.
   ...Наталья Ивановна, как у нее только хвост исчез, побежала в гости к Марии Петровне, чтобы узнать, что у нее лейтенантик увидел.
  - Золото? Ха-ха, ха! Да ты что? А в слитках или россыпное?
  - И то, и другое? Представь, какая жажда наживы человека гложет, надо ему помочь, надо что-то поменять в его жизни, иначе погибнет.
  - А его сослуживец - жаб видел? Настоящих лягушек? Вот это да, детские страхи такие жуткие, а ведь уже давно взрослый...
  И подружки возле подоконника сели пить чай, смеясь от души и будто что-то обдумывая - важное. Им надо было поговорить и о другом- совсем неземном. Но никак разговор не клеился, потому что надо было организмы насытить земной жизнью, вернуть человеческие тела к полнокровному существованию. А ведь еще немного, и глаза Натальи Ивановны так бы и не оживились, если бы вовремя Боана в ее тело не вернулась, да и что могло бы произойти с Элигной, у которой иссякала энергия, которой на расстоянии питалась обращенная на определенный срок в змею Боана. Они понимали, они знали, что жизнь на земле им важна, чтобы сохранить свою вечность, которая пока в опале и которая пока в большой опасности, ведь Миорм жив и не только жив. Он меняет человеческие тела как перчатки, потому что не успев вжиться в одно тело, ему нужно другое - тело быстро гниет, покрывается коростами, он не может терпеть человеческие сердца и выбрасывает их. Он снова нашел новую жертву и был еще более опасен. Но сейчас бабулькам надо было болтать о земном, обязательно и надо было быть активными. Поэтому одна должна была бороться с пороками и грехами людей, а также осуществлять заветные мечты, если они были искренними, возвышенными (а такие у людей бывают редко). А другая билась за правду, отправляясь на разные приемы к чиновникам, жалуясь в мэрию, цепляясь к этим лавочкам, из которых одну кто-то из строителей либо "замылил", либо просто потерял, как это нередко бывает на житейских перекрестках. Но надо было себя проявлять бабулькам, хоть как-то, страстно интересуясь человеческой жизнью. ...
  За окном квартиры был хорошо виден соседний подъезд и высокое крыльцо, ведущее к нему.
  - Ты представь, не так давно, когда такие красивые снежинки кружились над городом - первые в этом году, одна хрупкая девушка спешила в подъезд, который из моего окна виден, - и как упала у крыльца. Думала, начнет кричать, придется скорую вызывать. А она лежит и ладошками снежинки ловит. А я возьми, да и скажи: "Пусть исполнится у этой женщины то доброе, о чем она думает".
  - А если бы она смерти кому желала?- вспылилась Наталья Ивановна на подружку.
  - Нет, Наташ, я же про доброе желание подумала.
  - И что же это за женщина такая? Или может, ты ее знаешь?
  - Нет, в первый раз вижу, худенькая, невысокая, а больше и не помню. Даже не помню, в брюках была или в юбке. Темненькая, кажется. Да темно было. Сколько лет? Да тоже не помню.
  - Интересно, а что это девушка загадала? А ты так свои дела и не забросила? Людей так и пугаешь странностями.
  - Я к себе людей не зову- и что видится им, их проблемы. А с девушкой случайно вышла- не сдержалась, первый снег шел...Снежинки такие чудесные- не передать, Наташенька.
  - А сколько тебе на самом деле лет, Мария Петровна.
  - А ты думаешь, я знаю - по паспорту 88 лет и достаточно.
  И Мария Петровна подлила подруге еще вкусного навара из трав, снижающего давление...
  
  Петля
  - Я тебе повешусь! Из-за кого?- хорошо, что я не спала, Настена. Ну и что-что у тебя задница, как он говорит, большая и квадратная. Да пошел он, как его, Эдик, далеко и надолго! А ты если будешь в петлю лезть, то точно в психушку загремишь. Хорошо, что отец надрался и спит, как младенец. Сестры и брат тоже спят. Господи, это ж хорошо, что я случайно в кухню зашла - водички попить. А то бы повесилась, идиотка.
  - Да не реви ты!- успокаивала Лина-Нина Настену, держа в руках пояс от джинсов - на этом поясе Настена и пыталась повеситься, зацепив его к люстре. Хотя, если бы Лина-Нина не зашла в кухню, то, может быть, Насте все равно бы не повезло- люстра бы ее груза не выдержала. Но зато грохот был бы такой, что все бы дети проснулись, кроме, скорее всего "временного" мужа Лины- Гриши. Она в этот вечер ему в стопку с самогонкой немного снотворного насыпала. Чтобы ночью не приставал. А куда деваться - на хитрости приходилось идти. Справиться Лине-Нине с Гришкой не удалось бы- одни ручищи чего стоят- как загребет в охапку, словно ромашку.
  Вот теперь еще валерьянкой пришлось Настену отпаивать и лекцию читать. Договорились, что утром вместе побегут на ближайшую спортивную площадку на пробежку, чтобы реально худеть.
  - А я тоже некрасивая, - стала плакать и пищать Зина.
  - Дурдом, - подумала Лина-Нина и прижала к себе маленькую дочку. Тут же Алинка прибежала, тоже к маме приткнулась. А Гришка, заглянув, напомнил, что завтра у него соревнования и надо форму погладить(а она еще даже не постирана). А с зала кричал Гриша в полной "нирване "- "Шайбу, шайбу!" и снова захрапел...
  Нина-Лина не выносила грязные кружки- патологически. Она принесла из дома моющие средства, включая соду. Она вымыла всю посуду до блеска. Дома она еще связала небольшое панно, чем давно из-за домашней суеты не занималась. Катюша была самостоятельным ребенком. Поэтому не зная чем заняться, Нина-Лина нашла в доме спицы и клубки( Катя собиралась учиться вязанию). Катюшке стало интересно- она не сводила весь вечер с маминых рук глаза. Немножко Нина-Лина поучила девочку мастерству. А Катя все восклицала - какая ты мастерица, мама, а я и не знала. Нина-Лина обожала вязать- и крючком, и спицами. И шить она умела, но просто быт так заедал, что было некогда. Хотя время всегда можно было выкроить.
  Панно было красивым, с ромашкой. Простенькое, но со вкусом. Кабинет сразу преобразился. Были протерты все уголки помещения, даже клавиатуры и окно с полом. Нина была исключительной хозяйкой и чистюлей. И горшки со цветочками местами переставила, да так. Что получилось очаровательно. Панно на стенку повесила с помощью скотча. И книжки все аккуратно сложила, а то валялись как попало, равно как и газеты. Ни кабинет, а игрушка. Все восхищались красотой и появившимся уютом. Теперь ни то, что остатки кофе в горшки с цветами не хотелось выливать, так и пройтись по нему в обуви не хотелось бы. Но сменной, кроме как у Нины- Лины, принесшей тапочки, обуви ни у кого из коллег-журналистов не было. Разве только у самого редактора, и она сразу это оценила доброй улыбкой.
  Но вот с написанием материалов у Нины - Лины не шло- не давалась ей эта журналистика. Как же так пишут- как связывают друг с другом слова. Поэтому приходилось бежать то к лине-Нине, которая училась вертеть тряпкой и осваивать швабру(но ей тоже это не давалось, поскольку она умела писать статьи, но мыть пол, а тем более окна до блеска- это вовсе было для нее недосягаемой высотой).
  Редактор была в восторге от красивых картин с вязанным полотном или из разноцветных тряпочек, от варежек, которые Нина- Лина связала в подарок. Но где же материалы? Те - злободневные и в большом количестве. Что происходит? У Лины Чесовой в душе переворот или хуже того- в мозгах. В вязание и шитье "вдарилась", а ведь раньше такое за ней не замечалось.
  Лина-Нина наоборот наводила порядок в школе, да так, что завхоза уже несколько раз пыталась увольняться- в последний раз после того, как вскрылось, что доплату за дворника получала она и в течение года, а все эти деньги должна была получать Ниночка. Так что, завхоза на пару месяцев осталась без зарплату, которая "перекочевывала" Нине Павловне.
  А дальше - больше. Лина-Нина наметила себе карьерный рост. Она успела сдать экзамены в пединститут, взяв небольшой отпуск оп семейным обстоятельствам(она ведь многодетная мама, за одно можно было бы помогать и Нине-Лине писать материалы) и подумав, что обладательнице ее души - настоящей Ниночке надо подниматься в обществе. Она сама восхищалась мастерству Ниночке, рассчитывала, что пусть с горем - пополам, но Нина- уборщица закончит институт, а сама из уборщиц перейдет в педагоги дополнительного образования, ведь так здорово шить и кроить умеет не каждый. Так любить это дело. Ведь скольких ребятишек можно научить замечательному рукоделью. И хоть страшно заедал быт- так, что глаза на лоб лезли, но Лина-Нина будто включила второе дыхание.
  А Нина - Лина была в ужасе от этих шагов Линочки.
  - Не может быть так, что мы будем так с разными душами жить- они обратно поменяются местами, а я ведь не потяну, я ведь не умею учиться
  - А я тебе буду помогать- а без теории, без диплома, ты никогда не сможешь обучать ребят, а надо тебе это делать. У тебя добрый характер, у тебя терпение есть!
  Женщины старались чаще быть друг у друга в гостях, чтобы друг другу помогать. Но все же с каждым разом обеих угнетал этот "душеобменник" и как-то хотелось от него избавиться. Потому что Лина-Нина очень сильно соскучилась по Катюшке. А Нина-Лина по своим деткам. Лишь одно время Нине-Лине казалось, что она- счастливая. Потому что на все хватало денег, когда она стала жить судьбой Лины. Ей нравилось быть в хороших обществах, она могла покупать многое из того, чего раньше не могла себе позволить. Но это была всего лишь недолгая эйфория. Но после того, как Нину-Лину послали делать спортивный репортаж (с социальными она уже справлялась не на полную силу - только когда ей успевала помогать настоящая журналистка Лина), то Ниночка-Линочка дрогнула сердцем. Она увидела на катке в помятой и грязной форме своего сына Гришку, к тому же еще исхудавшего. И безусловно, разревелась, не смогла долго находиться в ледовом дворце, сбежала раньше и не смогла написать ни строчки.
  - Вы сорвали спортивный материал. Так не годится, имейте в виду, можете лишиться работы, - говорила строго редактор.
  
  Цыганка Элла
  ...Клубы дыма. Нина - Лина закашлялась, а цыганка, зыркнув на нее глазами, сказала Лине-Нине:
  - Успокойте свою подружку, так что вы говорите, хотите душами обратно поменяться, что вам их поменяли. Так, тьфу, и переворачивая листы какой-то замасленной книжки, цыганка Эллочка, закатила глаза.
  -Так, дырам - эгаргам, людом, поперрум, - болтала она всякую чушь, не переставая крутить из одной стороны в другую глазами и покуривать трубку, от которой воняло не то лавандой, не то полынью, - не то еще каким-то дешевым аптечным сбором.
  - Слушайте, а вы с нас недорого возьмете, - шепнула Нина, душа которой находилась в теле Лины. Она в силу своей многодетности берегла каждую копейку, и не хотелось деньги бросать на ветер.
  - Эх, дамочки, как же вы о деньгах можете рассуждать, когда о душах своих печалитесь - что их дороже может быть?
  Но потом Эллочка вытащила из книги под названием "Сонник и гороскопы" скомканную в углах бумажку и пробежалась глазами оп расценками: "Приворот, нет, не то, отворот, - тоже вам не подойдет, хотя он на сто рублей дешевле, чем приворот, так, венец безбрачия снять, да нет, тоже не про вашу честь, удача в бизнесе. Не то. Так, вот, порча. Конечно же, за снятие порчи с каждой возьму по тысячи рублей, плюс визит еще пятьсот рублей.
  - Да вы что, - вскрикнула Нина, которая пока временно стала Линой, - а многодетным мамам скидки есть.
  - Многодетные мамаши должны дома сидеть, за детьми следить. А кто из вас многодетная мамашка?
  Обе женщины протянули руки. Потом внимательно друг на друга посмотрели.
  - Так, я пока в твоем теле, значит, я и есть многодетная мамаша, - говорила Лина, находящаяся в теле Нины.
  - Но ведь рожала-то их я, так ведь, - не унималась Нина, душа которой "засела" в миниатюрную фигурку Лины - журналистки.
  - Но каким телом-то рожала- не душой ведь, а телом, вот этим- в этом животе они сидели, так, а в этом теле я пока и нахожусь, значит, я и есть многодетная мама.
  - Нет, я на самом деле многодетная.
  - Нет, вы разберитесь, кто из вас многодетная мамаша, слышите, а я с вас за вредность еще пятьсот рублей возьму, - сказала Эллочка и хотела затянуться трубкой.
  Но в углу послышался шорох. Эллочка и Нина с Линой замерли. Вдруг появилась кошка с огромным зрачком- норой, из которой выползла огромная гадина. Лина с Ниной вскрикнули, а Эллочка сказала лишь одно: "Все, с гаданием завязываю, уеду в Молдавию собирать виноград...".
  И упала в обморок.
  Лина с Ниной сначала подумали, что змея приползла снимать их порчу по велению гадалки, но когда заметили, что Эллочка находится в ступоре, то кинулись к двери. Крича, как сумашедшие.
  Кошка же быстро исчезла, равно как и гадина, которая вырвалась наружу через окно.
  Эллочка пришла в себя и вдруг увидела перед собой два больших воспаленных глаза - тощий мужчина, непонятно, как оказавшийся в ее квартире, внимательно смотрел на гадалку и все повторял: "Неужели снова опоздал, кошка тут была с большим зрачком? А змеюка? Куда она поползла, говори?"
  Эллочка указала мужчине в окно - он туда рванул струей черного дыма, а Эллочка, глядя на этот ужас, снова впала в нирвану, произнося по слогам:"За-вя-зы-ва-ю, то-ч-ка".
  Нина с Линой бежали по улице так, будто за ними гналась целая стая волков. Их остановила со светящейся улыбкой Наталья Ивановна, которая в сетчатой авоське несла сосиски и пакет молока.
  - Куда ж, вы так бежите? Вы уже совсем подружками стали, - говорила Наталья Ивановна, - а цены -то какие высокие, а пенсии-то не поднимают, совсем не поднимают. Как же нам жить на такие маленькие пенсии, а как там, Линочка, статья про крыс поживает? Вы написали, или вам редактор снова места не дала? Или вам с Ниночкой надо посоветоваться?- и она уставилась на Лину.
  Та хотела что-то пролепетать, но вдруг ее внимание привлек торчащий из под пальто бабы Наташи толстый змеиный хвост. Лина, показывая Нине пальцем на этот чужеродный для человека элемент, и говоря: "Наталья Ивановна, у вас хвост торчит", вскрикнула.
  Нине тоже хотелось кричать. Но хвост тут же исчез, будто его совсем не было. Баба Наташа посмотрела на молодых женщин и сказала:
  - Что это с вами, девочки. Вам повсюду полтергейсты чудятся. Ой, что эта действительность с людьми делает. А про крыс-то не забудь написать, а то точно придется большую кошку в подвале завести, - и Наталья Ивановна снова многозначительно посмотрела на подружек, а потом поковыляла через дорогу...
  Ночью у Лины, находящейся в теле Нины, случилась истерика. Она все время мысленно переваривала всю ту нелепую ситуацию с обменом душ. Ее будто как прорвало, - она, не понимая себя, пробовала анализировать все то, что с ней произошло. Почему изначально с ней не было истерики ? Почему она сразу, как будто так было надо, с головой окунулась в проблемы настоящей Нины, справляясь с проблемами многодетной семьи. Почему и Нина, оказавшись в теле Лины, не стала впадать в панику. Может, здесь замешаны какие-то тайные силы? Но Лина не могла в это верить, хотя...Показался ли ей вместе с Ниной хвост Натальи Ивановны. И откуда в лине берутся силы. Она не только пробует себя в теле Нины жить по-новому, но и старается улучшить положение Нины. Она поступила учиться на педагога. Она искренне помогает своей подруге по несчастью выбиться в люди, а не оставаться полотеркой. И главное, что и у нее, и у Нины есть твердое чувство, что весь этот обмен- дело временное, что все скоро станет на свои места. Но кому это нужно? Кто их на это запрограммировал и главное- почему? Единственное, чего не нравилось Лине по-настоящему- это то, что Нина, которая стала хозяйкой ее стройного тела, уже набрала два кило. А это катастрофа. Но если серьезно, Лина очень сильно скучала по Кате, с которой хотелось быть долго, чаще, а не видеть ее урывками. Хотя Лина чувствовала, что привязалась к Алинке и Зиночке, которые стали лучше учиться, а Настена уже не помышляла о суициде и стала в отличие от мамы, скидывать лишние килограммы, ограничивая потребление калорий. Было много проблем с названным мужем Гришей. Но он в последнее время перестал к ней приставать - за те полтора месяца, которые они жили вместе, она даже стал немного комплектовать, ïãтому что наблюдал, как его жена Нина активно занимается самообразованием. Да и не только, жена стала спокойно, а не криками объяснять, насколько вреден алкоголь, и Грише в последнее время расхотелось пить. Нина его заинтересовала тем, что он - Гришка Гаврин может стать пусть и мелким, но и предпринимателем. Что он может иметь свою мастерскую, где способен делать отличную мебель из бросового материала. И в связи с такой самостоятельностью Грише можно было уже не работать на чужого хозяина, постоянно его кидающего на бабло. Грише просто стало интересно жить на свете. Он снова выкупил трон, который демонстративно принес обратно, также демонстративно починил в доме шпингалеты на всех дверях без исключения, сделал красивые половые панели. Но вот о сексе с Ниной заговаривал с трудом. А Нина-Лина избегала интима, говоря одно: она проходит важное лечение.
  У Лины, которая на время стала Ниной, было и того легче в ситуации и с интимом. Муж Лины пока находился в Красноярске, поясняя по телефону, что его командировка к родным затянулась, но как только он закончит все дела, он сразу же, как обещал вернется. Лина-Нина передавала все это Нине-Лине, чтобы та не переживала за мужа. Но сейчас, когда ночь полновластно вступила в свои права, и все родные(а как их еще было называть?) мирно дремали, включая и Гришу старшего, Нина, которая на самом деле была Линой, не находила себе места. Она вдруг почувствовала, что ей надо подняться на крышу дома. Ее будто кто-то специально туда выманивал.
  На надела тапочки, и тихонько открыв дверь, также тихонько ее закрыла и отправилась к чердаку.
  
  Звездный час лейтенанта
   Лейтенант Минутка не мог понять, отчего его лечат в этой долбаной больнице. С психикой у него было все в порядке, и телом здоров он был как конь. Врачи делали вид, что он нуждается в лечении. Но на самом-то деле, его душа мучилась о другом - ему хотелось подвига. Но вместо звездных часов в его жизни, был сплошной "парафин"- его парафинили, его подставляли. Вот и этот случай с бабулькой. Зачем он туда отправился? Все дело в том противном типе с классической фамилией Иванов. Сколько этих Ивановых по России. Гражданин Иванов написал жалобу, обвинив гражданку Марийскую в мошенничестве и незаконном хранении драгметаллов. А раз есть заявление, он как участковый должен провести проверку по жалобе.
  Лейтенант Минутка не мог забыть и недавний сон. Странный сон. И будто было все по-настоящему. Спит он и видит, как какая-то змеюка лезет в расширенный зрачок громадного кота. А потом эта толстая змеюка доползла до громадной пещеры, светящейся будто в свете яркого солнца и превратилась в несказанную красавицу. И сама красавица была словно Солнце - с большими ясными глазами, у нее была стройная фигура, а по рукам шли белые, похожие на платину линию, которые тоже светились. Легкое платье на этой чудо - женщине было облегающим и до колен. Но что-то подсказывало спящему лейтенанту Минутке, что эта дива- не женщина, а ангел или еще какое волшебное существо. Стала эта женщина в сияющую пещеру стучаться, но ее не пускают. Слышал Минутка, что в пещере дети играют, громко смеются. А чудо-женщина походила возле пещеры, поцеловала большой камень возле нее и снова обратившись в страшную гадину, поползла стремительно и будто бы на самого лейтенанта Минутку, отчего тот и проснулся в холодном поту. Проснулся и испугался, потому что не сразу понял, что перед ним бабулька сидит с его участка. Он вопросительно на нее посмотрел, на ее морщинистое лицо, на глаза, будто упрятанные в сморщенные мешки.
  - Вы кто? Не помню я точно. И как вас сюда пустили?
  - Никто меня не пускал, милок. Я сама пришла к тебе в палату, пирожков тебе с капусточкой принесла. Мама-то твоя в Калуге живет - от Москвы далеко.
  - А откуда вы знаете про Калугу и про мою любимую начинку в пирожках, - медленно проговаривал Минутка, щипая себя, думая, - дескать, не проснулся еще.
  - Я все знаю, я ведь старая, а бабки старые все знают, - на жуй, милок. Только разговор у меня к тебе.
  - Не- т, эт.. в р бо..чее ...ремя, - сказал Минутка, с набитым ртом, поскольку с удовольствием откусил сразу половину теплого пирожка с любимой начинкой. Кормили в больнице неважно, а минутка любил поесть основательно. И когда Наталья Ивановна стала из авоськи вытаскивать бутерброды с салом, то Минутка подобрел от такой заботы, схватил бутерброд и сразу, сняв с него два толстых куска сала, стал жевать с пирожком, а хлеб пока положил на тумбочку. Наталья Ивановна стала чай ему наливать из принесенного термоса, а пах он какими-то вкусными травками.
  - Так вот, милок, ты запивай - чай у меня хороший, с травками, который нервы укрепляет так сильно, что никакие таблетки тут - не соперники.
  - Да я здоров, - говорил Минутка, а сам все жевал.
  - Никто не спорит, только попей, лучше станет. А разговор такой, - говорила Наталья Ивановна,- скажи мне, лейтенантик, хочешь, чтобы тебе сразу капитана дали?
  - Еще бы, - заинтересовался Минутка.
  - И чтобы не просто дали, а за совершенный подвиг, так ведь?
  - Да, но не соглашусь я ни за какие коврижи, опять подставите вместе с вашей подругой Марийской, - отвернулся к стене Минутка, бросив на тумбочку недоеденный пирожок.
  Наталья Ивановна стала по плечу Минутку хлопать и говорить, что никакой подставы не будет.
  - Соглашайся, если не хочешь, чтобы тебя комиссовали. А к этому все идет. Ты ведь не в простое отделение попал, а в психиатрическое- какое доверие у начальства к психу, даже если и диагноз серьезный тебе не поставят. Выбора у тебя совсем нет, понимаешь? А полицию уважать должны- всегда и везде, смекаешь?
  Минутка резко повернулся к бабке и смотрел на нее так, будто наступили на его самую больную мозоль.
  - Ну, не тяни, бабка, выкладывай уже.
  - Вот тебе миленький, ножичек, и нужно сделать следующее...
  Минутка поначалу хотел прогнать бабку, но та стала его в чем-то убеждать так здорово, что ему только оставалось - жевать дà слушать, не перебивая. И пил он вкусный чай, и так ему этот чай нравился, словно волшебный он был - для богатырей...
  
  На крыше
  Лина, которая на самом деле была Ниной, поднялась к чердаку. Заметила, что он открыт, но не удивилась этому. Она не знала обычное состояние чердака. Быстро залезла наверх. И сразу же услышала стон. Неподалеку от вентиляционной трубы в одних брюках сидел какой- то мужчина. Он был связан по рукам и ногам. Во рту у него был кляп, поэтому мужчина лишь скулил как собака.
  Лина-Нина кинулась его развязывать, спрашивая- что он тут делает. Мужчина плечами подергивал от холода и от желания сказать, что ему бы надо было кляп изо рта вытащить. Лина-Нина это сделала, а тот сказал: "Уходите быстро отсюда и позвоните в полицию, скажите, чтобы спасали...".
  - Но от кого?- Лина-Нина посмотрела по сторонам и никого не увидела. Но посмотрела на глаза связанного мужчины - они у него выпученные до нельзя смотрели вверх. Молится он, что ли так?
   Но когда Лина сама подняла глаза, то замерла. Над ними возвышался получеловек- полузмея. Вместо нижней части тела у мужчины в шляпе и плаще был большой хвост, который он приближал к шее связанного мужчины, чтобы его задушить.
  - Ты должен отдать мне свое тело, выплевывай свою душу, - шипел монстр, - иначе я погибну, от вируса, пораженного меня, мне требуется новое тело. Мне надо добраться до нужно мне пещеры, чтобы разрушить тот ненавистный мир, который в ней спрятан.
  Лина-Нина пыталась разомкнуть хвост, но этим же хвостом монстр ее ударил по голове, и Лина-Нина покатилась к краю крыши, успела уцепиться за жердь, чтобы не упасть.
  - А ты, женщина, не лезь. Ты опередила меня, ты засела в чужом теле, если бы я успел вперед тебя, ваше человечество уже давно бы погибло, потому что я разрушил бы основу вашей жизни- разрушил бы Источник Горячего Сердца и мир Огненной Души. Но меня опередили - здесь Элигна постаралась уберечь это тело, такое податливое, такое удобное для сохранения моей черной души - и в этот момент монстр подошел поближе к Лине-Нине и заглянул воспаленными глазами в глаза женщины, а сам продолжал шипеть, - эта Элигна успела поменять ваши души, тем самым дезориентировав меня, она спутала все мои карты, она все предвидела, но ничего, Элигна, слышишь меня, я все равно свой замысле осуществлю, - ни ты, ни твоя подружка Боана не вернутся обратно и вам нечего будет охранять - ничего не будет - ни Источника Горячего сердца, ни Источника Огненной души. Вирус все пожрет. Ах, моя черная душа разрастается, и старое тело уже ее не выдерживает, но ничего, этот мужчина мне сейчас поможет- выплевывай свою душу.
  Монстр спустился ближе к бедному человеку и принялся его душить сильнее. Но в этот момент дверь чердака громко скрипнула, и на крыше появился лейтенант Минутка. Он закричал привычное:
  - Лежать, руки на пол!
  Но потом, увидев монстра, у которого рук не было (а вместо ног- лишь громадный хвост) и стрельнув в него два раза (безуспешно) понял, что бабка не врала. Монстра не пробили его пули из табельного оружия. Минутка судорожно стал из кармана доставать ножичек, который из снисходительности к возрасту посетительницы Натальи Ивановны взял с собой. Хорошо, что по пути сюда не выбросил этот ножичек. Монстр, которого пытались застрелить, приблизился к Минутке и зашипел еще злобнее, чем раньше. Он придавил Минутку к стене так, что у него из руки выпал ножичек и покатился ближе к Лине. Монстр заговорил:
  - Я сначала сожру твою душу, как только ты ее выплюнешь, а потом уже того урода.
  И неожиданно для всех монстр превратился в небольшого - худощавого человека, который стал ходить по чердаку, словно он никуда не торопится. На самом деле у этого худощавого человека уже не хватало сил на злобу. Ему нужны были новые души и главное, - новое тело. Когда он поднял, то было видно до начала рукава, какими страшными коростами покрылось его тело. Шея тоже была в коростах, лишь лицо оставалось нетронутым.
  Лина, пока злодей принимал обличие человека, успела кинуть ножичек обратно Минутке. Каких сил ей это стояло. Злодей это заметил, почувствовал неладное, сверкнув глазами, когда увидел знакомую вещицу в виде ножичка, похожего на кленовый лист. И задрожал от ярости - он узнал ножичек, пасный для него. Именно таким ножичком казнили всех из стран Огненной Души и Горячего Сердца, кто был поражен вирусом бренной земли.
  Лина так и не могла подняться наверх, а висела над землей, держать за железную ограду. Ограда скрипела, и казалось, вот-вот Лина-Нина полетит с высоты пятиэтажного дома на землю.
  Злодей подошел к ней близко и хотел помочь ей это сделать, наступив на ее пальцы.
  - Ха-ха, если ты захочешь убить меня, она умрет вперед,- и злодей стал еще сильнее наступать на пальцы Лины. Та вскрикнула. Но злодей не ожидал, что связанный мужчина смог подползти к нему и сбить с ног. Тут уже Минутка быстро подбежал и вонзил прямо в сердце злодея ножичек. Тот стал растворяться в воздухе, оставляя тонкие струйки черного дыма. И лишь шипение и фраза:
  "Я отомщу тебе, Элигна" были последними, которые исчезли вместе с черным дымом. Минутка кинулся помогать Лине, а потом помог развязать и мужчину...
  
  Россия - чемпион!
  Лина, хоть и была в теле пухленькой Ниночки, но сама с утра как сумасшедшая побежала в редакцию, чтобы поговорить с Ниночкой. Она уже, как будто тут сто лет работала, привычно сидела за ее столом и пила из миниатюрной чашки с ромашкой кофе.
  - Нина, я же тебя просила не пить кофе по утрам,- как же фигура? - сказала Лина, на что коллега Ширкина усмехнулась, дескать, ей-то- Нине- многодетной мамашке какое дело до фигуры журналистки. Даже колко сказала:
  - Вот так, Лина, пишешь о многодетных мамашах, а они потом тебя во всем контролируют.
  Нина-Лина не придала этому значения, а сама делала вид, что куда-то очень спешит.
  - Сегодня столько дел, столько дел!
  Лина-Нина многозначительно сказала:
  -Уж кому-ты говоришь, это не тряпкой махать, за день во многих местах приходится побывать. Но чувствую, тебя журналистика затягивает...
  - Нет, в этом ты ошибаешься, лучше полы мыть- там и ответственность понятная.
  -Снова ты свою песню затянула, пойдем выйдем, мне важное надо сказать, - ни при свидетелях.
  Они вышли. Лина в теле Нины сначала сказала:
  - Поздравляю тебя с Днем матери, Ниночка, ведь при коллегах я не могла это говорить. Сегодня день такой замечательный!
  - А ты не забудешь сегодня в пять часов прийти- тебе ведь грамоту будут вручать, как многодетной маме, - сказала Ниночка- журналистка.
   -Хотя на самом деле тебе эту грамоту должны давать. Как быть. Так вот ближе к делу- Нина, понимаешь, должен быть скоро конец нашим мучениям, потому что...
  И Лина, пребывающая в теле Нины рассказала всю ту историю, которая случилась с ней этой ночью на крыше. Нина только руками всплескивала. Какая же она была смешная и вовсе не похожая на журналистку.
  - Ужас, разве это правда, Лина! Значит, может, все скоро будет на своих местах?
  Тут дверь открылась и строгий редактор ей сказала, что она опаздывает на хоккей.
  - О, боже, Лина, мне же сейчас на хоккей надо бежать, в десять уже начало.
  - А чего это ты хоккеем заинтересовалась, я про спорт вообще никогда не писала.
  - Сама ведь знаешь, у меня с проблемными статьями не получается, это ты острой критикой умеешь всех поражать. А мне бы попроще, да там и мой сын Гришка участвует, хоть посмотрю на него, соскучилась я ведь по детям. Кстати, как ты там с детьми- справляешься?
  А Гришке форму спортивную погладила?
  И тут Лина, исполняющая обязанности многодетной мамаши, вспомнила, что форму Гришке не погладила, а еще завтрак никому не приготовила, а просто слиняла из дома с утра пораньше.
  Нина взгрустнула. Но что уж было делать, раз соревнования должны были через полчаса начаться...
  Лина, передвигая мощными бедрами Нины, поплелась к автобусной остановке, чтобы уже ехать на работу. Ее ждали швабра, ведро, а еще вечные крики неугомонной и завистливой завхозши Инны Петровны.
  Нина же, взяв диктофон, блокнотик и фотоаппарат Лины, помчалась на редакционной машине в Ледовый Дворец, недавно отстроенный в Магадане при помощи партии "Единая Россия". Красивое в плане архитектуры получилось здание, да и все любители ледовых катаний и побоищ теперь в любое время - и зимой, и летом- могли бы наслаждаться визитами в этот дворец.
  Лина, которая на самом деле была Ниной с ужасом наблюдала за своим сыном Гришкой, не скрывая эмоций. Она перед игрой подбежала к нему и сказала:
  - Гриня, ты чего же у меня, сынок, в такой помятой форме, чего сам не погладил, а?
  - Какой я вам сынок? Вы наша знакомая журналистка, чего вы меня сынком называете. А мамка моя не успела мне сегодня форму погладить - спешила. Она в последнее время такая деловая стала, учиться пошла на педагога, представляете!
  Нина-Лина же испытывала страшную муку - ей так хотелось сына приобнять, поговорить с ним по душам, узнать, как он питается, как девочки. Она уже дня четыре в гостях не была. Да и неудобно было все время в гости (хотя на самом деле - домой, а ни в гости) наведываться. Ей очень хотелось спросить про Зиночку и Алиночку. Ведь Лина не говорила все до конца о бытовых проблемах.
  - Гриня, ты утром кашу поел хоть? Как ты любишь, с кусочками хлеба в ней.
  - А вы откуда знаете, как я кашу люблю есть, да и говорю вам, маме сегодня было некогда, да и когда она ее оп утрам варит, то сгорает она. Что-то в последнее время мама совсем плохо готовить стала, сам не знаю, что с ней происходит, стирает совсем редко. Больше читает...Ладно, я побежал. Спасибо, что нашими делами интересуетесь.
  Лина (а на самом деле Нина) смотрела на сына с такой тоской, потому что Гриня - исхудавший и в мятой спортивной форме выглядел таким жалким воробышком, что ей белугой хотелось реветь. Все в душе у нее клокотало- душу-то не обманешь. Тело- чужое, но душа-то, душа! Душа матери тем более все чувствует! Скорей бы обратно в свое тело! У-у-у.
  Но надо было собраться с силами и наблюдать, как участвует в соревнованиях Гришка, надо было отражать событие, чего требовалось для газеты. Только она никак не могла понять, чем репортаж от корреспонденции отличается. Ладно, снова придется настоящей Лине звонить, чтобы помогла текст составить.
  
  Возвращение
  Две бабки сидели на кухне.
  - Элигна, ты молодец, - говорила одна из них, держа кружку с горячим чаем и размачивая в нем сушку.
  - Боана, ну ты вылитая бабка стала. Не отнять.
  - А ты Элинга, все же молодец, победила этого Миорма. А какой лейтенант Минутка богатырь! Иначе разрушил бы злодей наши страны. Счастье-то какое, надо возвращаться. Так что помереть мне не страшно, сегодня прямо и помру.
  Домой очень сильно хочется. Хватит тут уже воевать.
  - Да, кровь ты многим попортила - из этих, как их называют. Все забываю - дырократам ?
  - Бюрократам, Элинга, это вечное зло современного мира людей - бюрократия-то, а чиновников сколько развелось. У меня ведь график походов к разным чиновникам был разработан.
  - Да, Боана, как без тебя тут люди будут жить?
  - Д я не одна такая, знаешь, сколько активных бабулек среди людей живет и на дух бюрократов не переваривает. Ты мне, Элинга, лучше скажи, ты поменяла обратно души тем бедным женщинам? Ведь неспроста ты это сделала, врала мне, что снежинки тут стали причиной. Мне просто не говорила о своем плане. Так ведь?
  - Так, Боана, ты ведь вся испереживалась. Но иначе мы бы этого Миорма не смогли бы поймать и уничтожить. И никто бы не смог. Мне очень надо было, чтобы ты побывала у Камня бессмертия, чтобы за тобой начал следить Миорм. И все получилось. Мой план в нашей стране был принят. И мы дезориентировали Миорма. Он не знал как быть. Нина - многодетная мама с большим горячим сердцем и огромной душой была его целью. И если бы случилось его вселение в нее, то мы бы его уже не побороли. Но мы спутали ему карты. А то что ты лейтенантика того взяла в помощники и уговорила его помочь нам, - ты достойна награды.
  - Да мне награда - возвращение домой, как и тебе, скорей бы.
  - А его надо отблагодарить, Боана
  - Так уже все запрограммировано в этом мире людей. Сегодня в крупном Центре культуры Магадана состоится мероприятие в честь Дня матери (люди такой праздник отмечают), так на нем будет тот мужчина, который связанный на крыше валялся и его Минутка спас. Этот мужчина- полковник, а еще и многодетный папаша. Вот и будет на этом мероприятии сообщено, что Минутку произведут в звание капитана, о чем тот мечтал. Да он достоин этого - монстра поборол. Только о монстре, разумеется, никто не будет говорить. Об убийце только скажут. Люди в потусторонние миры если и верят, то не до конца.
  - Ой, Элигна, а к нам во двор пожаловал сам градоначальник, - сказала Боана, глядя в окно, - осматривать, как нам двор обустроили, приехал. Вот теперь точно мне помирать не жалко, я ведь добилась, чтобы семь, а не шесть лавочек в нашем дворе поставили. Эх, а на самом деле и помирать жалко, но...Ладно, побегу я, Элигна, посмотрю, поговорю с важными начальниками...
  Наталья Ивановна выбежала из подъезда подруги, запыхавшись. Она оглядела многочисленную комиссию. Узнала в ней главную руководительницу Департамента архитектуры- та фыркнула, увидев противную бабку. А Наталья Ивановна подошла к мэру Магадана и сказала:
  - Владимир Петрович, спасибо, что и наш двор теперь обустроен. Будет где ребятишкам поиграть, есть где нам, старым бабкам да дедкам посидеть. Лавочек-то семь поставили, спасибо.
  - Так вы же мне сколько раз звонили, мне эти лавочки чуть ли ни во сне снились. Но раз обещал, значит поставили. А какие еще пожелания?
  - Сейчас глубокая осень, зима уже, практически, а вот в следующий сезон благоустройства деревца нам здесь высадите. Ровно одиннадцать штук должно быть- я с другими похожими дворами сравнивала, - говорила Наталья Ивановна.
  - Да что же вы такой человек въедливый, - не выдержала хрупкая руководительница Департамента архитектуры бабулькину речь.
  - Так, что вы возмущаетесь правильно, как вас, напомните, зовут? А, да, Наталья Ивановна, значит в следующем сезоне будет в вашем дворе двенадцать, а не одиннадцать саженцев. Хорошо, - сказал Владимир Петрович.
  - Главное, чтобы не десять, а то так и норовят на каждом шагу обмануть, - ответила Наталья Ивановна, - так что надеемся, мы вам верим.
  - Раз пообещали- сделаем, а обманывать вас никто не собирается. О хорошо, что вы беспокоитесь за свой двор - таких бы граждан побольше.
  - Упаси Боже, - прошептала про себя начальница департамента Татьяна Аркадьевна.
  Все месили обувь в снегу, смешанном со слякотью. Лишь Татьяна Аркадьевна старалась в своих красивых сапожках находить более чистые места. Владимир Петрович же был в обуви с толстой подошвой, а Наталья Ивановна и вовсе в резиновых сапогах- ей, как любому танку грязь не страшна.
  Проводив комиссию, она с облегчением и счастливой улыбкой сказала:
  - Теперь и помирать можно, - и поскакала, как веселый и прыткий зайчик к своему подъезду.
  Лина, которая мечтала как можно быстрее вырваться из тела Нины, но пока этого не получалось, отпросилась сегодня пораньше с работы.
  Завхоз сначала кичилась, но когда Ниночка сказала ей, что напишет письмо в трудовую инспекцию, то тут же отпустила ее на торжественное мероприятие и пообещала, что сама пол за нее домоет. Нина-Лина надела нарядное платье, потом приодела своих ребятишек- Зиночку, Алиночку, Настю. Долго пришлось уговаривать Гришу младшего, а старший, наоборот, стремился на мероприятие больше других. Его как будто бы подменили- таким прилежным отцом стал, все о планах говорил, какие заказы начал хорошие получать. Один клиент сразу встроенную кухню заказал сделать. Богатый заказ.
  Словом, все, наконец, были готовы. Тут в дверь постучалась Наталья Ивановна. Она попросила вызвать скорую, говоря, что ей совсем плохо. А еще она дала в руки Лины-Нины маленькую монетку и сказал, чтобы она, как только увидит их общую знакомую журналистку, сразу бы передала ее в правую руку.
  - И тогда вы снова поменяетесь душами, так надо было, а ты скоро тоже будешь многодетной мамашей, так что ни о чем не жалей, Лина, и Ниночке привет передай, она мне как дочь была, пора ей снова к детям возвращаться, и мне тоже... - сказала она и ушла.
  Лина была ошарашена тем, что Наталья Ивановна знает все подробности, которые знали только она и настоящая Нина. И про какое многодетство она говорила? Кто она на само деле, Наталья Ивановна?
  Скорая приехала ровно через девять минут, но Наталья Ивановна уже умерла. Врач констатировал смерть, из-за чего Лина -Нина горько всплакнула. Работники скорой, закрыв ее с головой старенькой простыней, повезли тело в морг. У Лины-Нины сначала не было никакого настроения идти на торжественный вечер после того, как увидела умершую Наталью Ивановну.
  Но в душе все кипело - она четко помнила слова Натальи Ивановны, и будто бы снова услышала голос этой старушки: "Иди, обязательно иди!". И сжала Лина монетку в руках. Муж, дети тоже уговаривали ее идти, потому что было обещано организаторам праздника прийти.
  На торжественном вечере все было красиво. Лина, увидев настоящую Ниночку, подозвала ее и сказала:
  - Нина, твоя соседка сейчас умерла, Наталья Ивановна которая.
  - Да ты что, - из глаз Ниночки, которая была в теле Лины брызнули слезы.
  - Не реви, а то у меня лицо будет опухшим, а столько гостей, столько общения...
   - Как жаль ее.
  - Подожди, не ной, Нина, Наталья Ивановна, оказывается, все знала- про наш обмен душами!
  - Да ты что? Хотя и что здесь такого?
  - Нет. Есть разговор, есть выход для нас! Представляешь, когда она умирала, то дала вот эту монетку. Она сказала, что как только ты возьмешь ее в руку, все встанет на свои места. Давай попробуем, может, это правда?
  - Господи, какое счастье! Неужели я сегодня буду получать награду как настоящая многодетная мамаша - со своей душой. И главное, моя душа, а не только тело вернутся домой.
  - А я к своей Катюшке, ты привела ее? Я так по ней соскучилась!
  - Да, она там с другими детьми в холле играет. Давай монетку...
  Пророчество Натальи Ивановны сбылось. Нина и Лина поменялись местами, и каждый был самим собой. Со своими душами, чувствами. Счастье было бесконечным. Лина-журналистка расхваливала выставку, на которой было много экспонатов Ниночки. Все охали и ахали. А директор Центра детского творчества подошла при Лине к Ниночке и сказала:
  - Я бы очень хотела вас пригласить возглавить кружок рукоделья. У вас необыкновенные работы, причем, исполнены в разной технике. Только одно обстоятельство- у вас есть педагогическое образование?
  Тут сказала Лина:
  - Да, она на первом курсе университета учится, так что можете ее спокойно брать в педагоги!
  - Да, вполне, раз учитесь, вот мой телефон...
   К Лине подбежала маленькая девочка.
  - Катюшка, Катюшка, как я давно тебя не видела!
  Брызнули слезы из глаз Лины.
  - Ты что, мама, минуту назад виделись. Мам, тут такое дело. Я там девочке случайно пальто порвала...
  -Узнаю свою дочку, пойдем, будем извиняться и предлагать помощь.
  Праздник был замечательным. Супруги Заботины- депутат Иван Михайлович и редактор Надежда Викторовна говорили много о помощи многодетным семьям, о планах на будущее, об активной работе благотворительного фонда "Мама". Было много наград, одну из которых получила семья Гавриных. Им горячо аплодировали, особенно Лина.
  Но еще больше собравшиеся горячо аплодировали спасенному ранее полковнику- многодетному отцу, который со сцены благодарил лейтенанта Минутку. А тот светился, как начищенный самовар, когда про него говорили:
  - Лейтенант Минутка, вы теперь капитан! Гордитесь этим, и не оставайтесь в долгу перед Отечеством. Вы совершили подвиг, вы спасли две жизни - спасли меня и еще одну женщину. Женитесь и рожайте не меньше трех детей, договорились.
  Лина с Катюшкой бежала по вечернему Магадану. Переливались огни города. А под ними сверкали танцующие в воздухе колымские снежинки- такие добрые, такие волшебные. У Лины никак не выходили из головы слова Натальи Ивановны про то, что она тоже будет многодетной мамашей. Ветром, что ли, надует? Сразу двоих?
  Приближаясь к дому, они увидели в своем окне свет. Лина аж вскрикнула от радости, равно как и Катюшка. Они хором кричали:
  - Наверное папка приехал, ура-а-а...
  В коридоре было тихо и почему-то была незнакомая обувь. Две пары стареньких сапожек.
  - Милый, ты дома, наконец-то вернулся из своей командировки, - сказала Лина, когда муж выглянул в коридор из зала.
  - Папка, привет, - воскликнула Катя.
   Муж осторожно приобнял их и сказал:
  - Я хотел бы поговорить с вами, девочки. Я очень переживаю, но лучше сразу скажу- со мной еще двое ребятишек приехали. У младшей сестры моей мамы произошло несчастье - обвалилась крыша. Мои родители оформили опекунство на этих детей - Машу и Колю. Они - близняшки, им по девять лет. Как вы смотрите нà то, чтобы они жили с нами? Я родителей уговорил забрать их себе. Все же старикам не под силу. А к ним на каникулы будем все вместе приезжать. И опекунство на себя потом оформим.
  И муж недоверчиво посмотрел на Лину, боясь, что та не поймет его, а Лина тут же притянула к себе ребятишек и сказала, широко улыбаясь:
  -Так, Катюшка давай с твоими братиком и сестренкой будем знакомиться...
  Теперь она поняла, почему Наталья Ивановна про ее многодетность говорила. Она и об этом знала. Кем же она была, Наталья Ивановна?. Эта бабулька намекала, что она тоже - многодетная очень этим гордится.
  
  В Молдавию, за виноградом
  - Что, Эллочка, значит, едем в Молдавию виноград собирать?- говорил Кузьменок, располагаясь в кресле эконом-класса авиалайнера.
  Эллочка смотрела на своего спасителя влюбленными глазами и думала про себя, что если бы не он, лежала бы она, бездыханная после тех событий, в гуще которых ей пришлось побывать.
  Кузьменок был следующим после Нины и Лиины посетителем гадалки. Он все видел - и змею, и человека с дырой в груди, причем, этого типа он видел уже второй раз. И второй раз этот человек пропадал, растворяясь струйкой дыма в воздухе. Истошно оравшие Лиина и Нина, выбежали из комнаты гадалки, а Кузьменок так и стоял, как вкопанный. А когда Эллочка рухнула в обморок, то Кузьменок стал ее тормошить, подав ей стакан с водой. Элле тогда надо было выговориться...Вонючий бомж ей казался принцем, которого она ждала всю жизнь. Кузьменок, уставший от всех событий про говорящее сердце и прочую ерунду, сам был готов уехать куда подальше. На этой почве они и нашли друг друга....
  ...Две красивые женщины лет тридцати пяти в прекрасных одеяниях, сидели за миниатюрным столиком и пили незнакомый людям напиток:
  - Наконец-то, Элигна, мы дома, молодец, что приехала в гости из своей страны Огненной Души в нашу страну Горячего сердца, моего младшенького - Иомена ты еще не видела?
  - Он двадцать третий по счету, Боана?- спросила Элигна.
  - Да нет же, двадцать четвертый, когда же ты запомнишь, склероз - это ведь достояние смертных, неужели ты этим вирусом заразилась на земле...
  И обе весело засмеялись.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"