Исповедь

Раз, два - Фредди уже здесь.

Три, четыре - лучше запри покрепче дверь.

Пять, шесть - тебя ждёт нечто ужасное.

Семь, восемь - и тебе никуда не деться.

Девять, десять - ты никогда не сможешь больше спать.

Уэс Крейвен Кошмар на улице Вязов.

( Эту рукопись я нашёл в подвале своего нового дома. Я переехал туда совсем недавно и довольно долго возился со своими пожитками. Дом достался мне совершенно пустым, и мне даже в голову не пришло, что в подвале могут остаться кое-какие вещи старого хозяина, который, как я слышал, умер при несколько странных обстоятельствах и в полнейшем одиночестве. Мнений на счёт загадочных обстоятельств его смерти было множество. Кто-то говорил о вмешательстве неких тёмных сил, кто-то о лучевой болезни, кто-то о давнем, скрытом недуге. Последних, кстати, было большинство. К ним относился и я до тех пор, пока не обнаружил среди старого хлама, провалявшегося в темноте несколько лет. Вся рукопись состояла из нескольких свернутых в трубочку листков тетрадной бумаги, перетянутых бечевой. Бумага изрядно попорчена временем, и по-этому многие строки мне разобрать не удалось, однако и того, что прочесть я всё-таки смог, с лихвой хватило, чтобы перейти в лагерь тех, кто верит в невероятное. Ниже приведённое - есть та самая рукопись, точнее то, что мне удалось расшифровать из неё. Надеюсь, что тому, кто прочтёт эти строки, они покажутся небезынтересными, как, впрочем, и мне...

Анжей Трой. Питтсбург (Пенсильвания) 29.10.98)

* * *

Несмотря на то, что погодка в этот августовский день не задалась, я был в прекрасном расположении духа. Небо над Парижем куталось в сплошной серой пелене, из которой, вопреки всем ожиданиям, дождь почти не шёл. Просто было сыро. О том, что на улице всё-таки дождит, можно было судить лишь по скопившейся на стекле влаге, мокрым тротуарам и кутающимся в плащи малочисленным прохожим. Над тёмной водой Сены, которая в стародавние времена была гораздо чище, нежели теперь, клубился туман, который грозил ближе к вечеру выбраться из стен канала и захватить город. В уличных кафе и закусочных не был занят ни один столик. Люди спешили быстрее добраться до дома. И настроение у них, скорее всего, было прескверное. Не то, что у меня. Хотя мне быстро наскучило смотреть в окно и наблюдать сию, достаточно промозглую, картину. Я отвернулся от окна и посмотрел на человека, по приглашению которого мне пришлось совершить трансконтинентальный перелёт, и битых полчаса выслушивать болтовню в стиле: Дело очень деликатное и требует особого подхода. На моей памяти не было ни одного задания, которое бы не имело чрезвычайно деликатный характер. А маленький, толстенький человечек, с ростом, едва достигающим пяти футов, с пухлыми, ухоженными ручками, слегка обрюзгшим лицом и обширной лысиной в обрамлении редких волос, упорно продолжал испытывать моё терпение, явно не желая понять, что меня не интересует его мнение, касаемо этого сугубо неординарного дела.

- Как вы уже, наверное, поняли, мсье, просто необходимо, чтобы вся операция осталась весьма конфиденциальной. Сроки должны быть минимальны и...

Вот на этом самом месте я и решил прервать поток его красноречия.

- Если можно, к делу, - произнёс я.

- Но... - человечек попытался было запротестовать, но по моим глазам понял, что лучше действительно перейти к конкретике. Он встал и быстро прошёл по толстому и, вероятно, персидскому ковру, который почти полностью заглушил его шаги, к огромному, больше похожему на шкаф, сейфу. Умелая рука мастера превратила невыразительный ящик с толстенными стальными стенами и замками повышенной секретности в прекрасный образчик мебельного искусства.

Толстячок с комично-детективным видом открыл сейф, выудил из него тёмную кожаную папку, и тут же захлопнул дверцу, а я, в свою очередь, восхитился работой неизвестного мастера ещё раз, потому как, находясь менее чем в десяти футах от шкафа, я не услышал ни лязга механизма замков, ни стука закрываемой двери. В углу снова стоял совершенно обычный шкаф. Тонкая, однако, работа!

Пока я услаждал свой взор выше описанным произведением искусства, толстячок раскрыл папку, вытащил из него лист бумаги, чуть помялся и, набравшись, наконец, храбрости, подошёл ко мне вплотную, сунул листок мне под нос и робко промямлил:

- Вы можете убить этого человека?

Мимолётного взгляда на довольно скверно отсканированную и затем увеличенную фотографию мне хватило, чтобы узнать изображённого на ней. Фигура не то чтобы первой величины, но и далеко не середняк. Крупный бизнесмен-промышленник, имеющий определённое влияние в некоторых политических кругах, контролирующий примерно пятую часть алюминиевой промышленности и хорошую часть рынка нефти. Иногда занимается драгоценными металлами. Ведёт широкую благотворительную деятельность. Ну и, естественно, не без связей в теневых структурах. Однако персона недостаточно видная. По крайней мере, не совсем мой типаж.

Я специализируюсь на более значительных персонах. В моём послужном списке имеется даже успешное покушение на американского сенатора и французского премьер-министра. В России же, особенно в нынешнее время, сильно отличиться не удаётся. Бандиты, которых нынче стало как грязи, стреляют друг друга, почём зря, а для серьёзных дел предпочитают нанимать непрофессионалов. Хотя для российских мафиози подобные люди достаточно авторитетны, но для меня - это лишь обычные мокрушники. Даже незабвенный Александр Солоник, и тот разочаровал меня своим бессмысленным поведением сразу.

В моём понимании профессионал - это человек, который ни разу не засветился перед спецслужбами и успешно продолжает выполнять свою работу. В нашем ремесле медалей не дают, и выпендрёж абсолютно недопустим. Настоящих профессионалов я знаю всего шесть. Вместе со мной, разумеется. Хотя Солонику следует отдать должное - те задания, за которые он брался, выполнялись блестяще. Да и стрелял он тоже неплохо.

А меня с матушкой Россией связывают лишь три небольших дела, из которых только одно было достаточно нашумевшим. Вообще-то я даже не ожидал, что ликвидация тележурналиста привлечёт колоссальное внимание общественности. Я и фамилии толком не запомнил... Листков, или что-то в этом роде.

Так что, любое убийство бизнесмена в сверх криминализированной России мгновенно списывается на мафиозные разборки из-за сфер влияния. А у нас, между прочим, тоже есть своя профессиональная гордость!

Короче, я был несколько разочарован. Однако без дела сидеть тоже негоже. Я взглянул на своего работодателя и произнёс:

- Да, могу.

Тот аж прямо расплылся в улыбке.

- Прекрасно! - проблеял он и засеменил к столу, схватил с него графин, в котором, судя по запаху, плескалось бренди. Пока он наливал, горлышко несколько раз звякнуло о стакан, несколько капель жидкости пролилось на зелёную обивку.

- Замечательно! Я готов выслушать ваши условия. Заранее уверен в том, что вы справитесь без нареканий, ошибок и ненужного риска. Надеюсь...

- Работа будет стоить восемь миллионов, - я снова прервал поток его красноречия.

- Американские доллары, безусловно. Половина сейчас, половина по выполнении. Как только деньги поступят на мой счёт в банке на островах Кайман, я приступлю к работе, - я продиктовал ему номер счёта и название банка.

- Вы никому не рассказываете обо мне и не пытаетесь связаться со мной. О завершении операции узнаете из средств массовой информации. Никто, кроме нас, не должен быть в курсе операции. Это ясно?

Пока я говорил, мой клиент застыл со стаканом в руке. Когда я закончил, он был белый как мел, и смог только пробормотать:

- Но восемь миллионов...

- Условия не обсуждаются. - Я решил поставить точку. Толстячок залпом осушил стакан и дрожащей рукой поставил его на стол.

- Хорошо... - прошептал он.

- Документы ликвидировать, - добавил я и кивнул в сторону ярко пылающего камина.

- Конечно, конечно, - пролепетал человечек, подхватил папку и направился к камину. Тут я едва не пожалел о том, что не занялся уничтожением лично. Работодатель вывалил кучу машинописных страниц, наверное, вся информация была собрана долгим кропотливым трудом, но мне на неё начхать, (не доверяю я чужим данным), прямо в огонь. Некоторые листки вспыхнули в воздухе и чуть не разлетелись по комнате. Небольшой сквозняк - и быть пожару. Но, к счастью, всё обошлось.

Когда бумаги сгорели, я подошёл к камину и переворошил пепел кочергой, превратив его в серый порошок. При сегодняшнем развитии техники, извлечь информацию из сожжённого документа не составляет особого труда. Вот и предохраняемся, как можем...

Клиент успел немного отойти от шока - видимо, повлияло бренди.

- Итак, - мы договорились, полагаю? - произнёс он.

- Н-да, - согласился я.

- Через неделю я буду в России с точным планом действий. Примерно пять дней мне понадобиться на разработку объекта, пару дней на окончательную подготовку и несколько минут на саму операцию. Эвакуация займёт ещё несколько часов, но это уже только моя забота. Такие сроки вас устраивают? - спросил я, заранее зная, что клиент ответит утвердительно.

- Да, вполне приемлемо. А когда я получу подтверждение? - наконец-то более-менее деловой вопрос.

- Как только средства массовой информации доберутся до фактов. А они это делают достаточно быстро.

- Прекрасно.

- На всякий случай я дам вам дополнительное подтверждение. После эвакуации я позвоню вам в офис. Паролем послужит фраза: Это Презлен, я передал записку вашему племяннику. Надеюсь, у вас нет знакомых с такой фамилией.

- Нет.

- В таком случае всё, - сказал я, встал и, подхватив с кресла плащ, направился к выходу. Работодатель проводил меня до лифта и на прощание сказал:

- Рад был иметь с вами дело, мсье Клебель.

- Всего доброго, - ответил я, нажимая на кнопку первого этажа.

Вот и всё - он остался у себя в тёплом кабинете, а я ещё двадцать минут ловил под дождём такси.

* * *

Пожалуй, процесс подготовки к операции описывать в подробностях не стану. Около недели я занимался хождением по библиотекам и копанием в архивах, газетных подшивках и журналах - выяснял подробности общественной и, по возможности, личной жизни. Оформил себе три комплекта фальшивых документов и соответствующие легенды. Согласно первой: я - канадский бизнесмен, приехал в Россию для заключения сделки по поставке оборудования для швейной фабрики. Паспорт нужен только для въезда в страну. Потом в действие вступает изрядно-потрёпанное удостоверение личности обычного заводского трудяги с судоремонтного завода. Этот документ необходим для свободного передвижения по стране. И, наконец, третий - для беспрепятственного выезда. Паспорт банкира из Цюриха.

Въехать и выехать я планировал очень просто - самолётом. Только в случае непредвиденной ситуации планировался отход полулегально через Европу. Главное в плане (мой метод!) - как можно меньше нелегальщины. Всё должно быть максимально достоверно. Незачем таможеннику обращать внимание на мелкие неточности в документах. Все паспорта были похищены мною несколько лет назад у реально существующих людей и затем переделаны на различные имена и с моей фотографией в разных обличьях.

Что касается оружия, то это наименее трудная проблема. В России можно купить любое оружие, главное знать где. Если бы мне понадобилась зенитная батарея, то не составило бы труда её заиметь. Я остановил свой выбор на старом, добром Вальтере РРК, 22-го калибра. При небольших размерах он обладает достаточно большой убойной силой, а это всё, что мне нужно, я не собирался разносить всё в щепы.

В общем, к концу недели беспрерывного изучения материалов, подбора соответствующей одежды, доработки легенд я прибыл в аэропорт в Монреале с двумя большими пластиковыми чемоданами и дорожной сумкой. В чемоданах находились вещи и одежда, подходящие к трём лицам, в которые мне придётся перевоплотиться позже. Под подкладкой сумки спрятались два паспорта и некоторые личные вещи, соответствующие легендам. Поскольку бизнесмен, вылетающий в другую страну, совершенно обычен в любом аэропорту, то таможню прошёл без проблем и лишнего волнения. А ещё через полчаса я задремал в самолёте, летящем через океан в сторону страны, в которой я был рождён и из которой с таким трудом выбирался. Я летел в Россию...

* * *

Москва встречала меня лёгким ветерком, голубым небом, ярким, тёплым солнышком и беглой проверкой на таможне. Граница пройдена успешно. Браво! Вещи я оставил в камере хранения и с одной сумкой отправился в гостиницу. Мне вполне подошёл Космос. Я заплатил за сутки и занялся наведением необходимых сведений. Под благовидным предлогом в справочной я выяснил московский телефонный номер мишени, позвонив по которому и, представившись директором несуществующей фирмы, выяснил, что объект отбыл в небольшой волжский городок Плёс, что под Ярославлем. Стечение обстоятельств было более чем удачным. Глубинка даёт лишнее время на отход, а местные органы правопорядка, как правило, не отличаются расторопностью.

Получив эти данные, я вернулся в гостиницу и позволил себе отдохнуть после перелёта.

На следующее утро мне предстояло сменить окраску. Я не стал выписываться, заплатил за следующие сутки, сдал ключ и отправился в аэропорт, где забрал из камеры хранения чемодан с вещами работяги, сел в такси и снова вернулся в город, на Ярославский вокзал, купил билет в интересующий меня регион и в грязном туалете изменил внешность, запершись в кабинке. Холёный, молодой, упитанный, розовощёкий аккуратист-канадец исчез, а вместо него появился три дня небритый, изрядно уставший от жизни человек, нездорового вида, с всклокоченными волосами, посеребрёнными сединой, в возрасте около пятидесяти лет. Вещи канадца исчезли в чемодане, который, в свою очередь, исчез несколько позднее в реке, а документы я уничтожил. Шмотки работяги я переложил в сумку. На автобусе я вновь вернулся в аэропорт и попросил носильщика достать последний чемодан из камеры хранения, а, получив его, вернулся на Ярославский, по дороге несколько попортив чемодан, дабы он не привлекал ко мне лишнего внимания.

Через два часа я трясся в купе поезда на Ярославль. Компанию мне составляли двое: один из них перемежал сон и большое количество пива с редкими походами в тамбур, а второй, видимо студент, постоянно пытался влезть в доверие то ко мне, то к нашему общему попутчику в те редкие моменты, когда тот не спал. Кстати, каким образом столь несметное количество пива уместилось в двух небольших чемоданах, мне так до сих пор и не ясно, потому что, приняв во внимание количество походов в гальюн и произведя несложные арифметические расчёты, можно прийти к выводу, что выпито около небольшой цистерны, а застолью конца-края не видать. По мере возрастания количества потреблённого топлива, улыбки на устах моих попутчиков ширились в прямой зависимости, а уровень интеллекта в обратной. Студент после каждой своей шутки принимался хлопать нас по плечам и при этом смеялся визгливым бабьим смехом - убил бы дурня, а другой отвечал ему громкой, протяжной отрыжкой. Как ни прискорбно, но мне тоже приходилось смеяться, пить, рассказывать, какая стерва моя жена, иногда выходить покурить и облегчиться. В общем, нормальный российский поезд.

Спокойствие пришло только ночью, когда напившиеся, некоторые на халяву, и вдоволь повеселившиеся пассажиры заснули, кое-кто там, где сидел. Я какое-то время постоял в коридоре, глядя на быстро мелькающие в кромешной мгле за окном огни, и тоже пошёл спать. Вот в таком порядке я и добрался до старинного русского города на Волге, а оттуда автобусом доехал до места проведения операции. До начала оставались считанные часы.

* * *

От заштатного российского городка я многого не ожидал - большая деревня, хотя как культурному наследию ему следует воздать все возможные почести. Но я приехал не красотами любоваться, а работать.

Быстро сориентировавшись, я за пару часов вычислил место жительства объекта. Дом - белый двухэтажный особняк, располагался в загородной черте, в районе с аналогичными постройками, примерно в двадцати минутах езды от города. Я решил посетить это место.

Дом жертвы почти ничем не отличался от окружающих его строений, находясь несколько на отшибе, на опушке леса у самых деревьев. За стальной оградой дежурила охрана - три дюжих молодца с громадной овчаркой. Ещё двое находились внутри здания. С расположением комнат было проще, точнее его я собирался выяснить непосредственно в ходе операции. Короче - это подождёт.

После осмотра, я решил перейти к приобретению оружия, что, как я и ожидал, не составило труда. Пистолет я приобрёл в тот же день, позвонив по телефону и договорившись о встрече с продавцом в лесу, и, снова изменив внешность. На встречу заявился молодой человек с пуленепробиваемым затылком, интеллектом шимпанзе и плечами, с трудом пролазившими в дверной проём. В поставщике я был уверен, так как заранее навёл о нём справки. Пистолет пристрелял в лесу и остался им доволен, а продавец остался доволен полученной суммой.

Вскоре, в своём прежнем обличье, я сидел в снятом номере старой гостиницы, построенной, как мне поведал портье, чуть ли не два века назад, и готовил оружие к предстоящей работе. К пистолету я приобрёл ещё два полных магазина и глушитель. Шуметь не нужно!

Ближе к ночи, когда стемнело и движения на улицах поубавилось, я позаимствовал неприметную машину, стоявшую на обочине в трёх кварталах от гостиницы, и поехал к дому жертвы. Жигули бросил в лесу неподалёку от дома и, накинув плащ, прошёл остаток пути пешком.

Почти весь посёлок погрузился во тьму, что играло мне на руку и позволило спокойно оценить оперативную обстановку. Охранник с собакой дежурил у входа. Время от времени он совершал обход по периметру. Двое других слонялись вдоль ограды, которая, возможно, под напряжением. Сложность была в том, что главный и, похоже, единственный вход находился под неустанным наблюдением двух видеокамер, да и охранники поддерживали между собой связь при помощи раций. Ну что ж - никто ещё не говорил, что легко быть убийцей. Моя задача сводилась к тому, чтобы за промежуток времени в десять минут убрать наружное наблюдение, не возбудив подозрений у находившихся внутри, затем проникнуть в дом и нейтрализовать оставшуюся охрану, а после - успешно завершить операцию ликвидацией основной мишени. Вроде бы просто. С виду...

Осенило меня быстро. Я решил использовать окружающую среду в качестве сигнализации. Опушка леса подходила почти вплотную к ограждению, а на деревьях было полно вороньих гнёзд. Я набрал комьев земли и принялся швырять их в наиболее низко расположенное гнездо. Со второй попытки я угодил точно в цель, камень попал точнёхонько в гнездо, едва не опрокинув его на землю и, переполошив хозяев, а те, в свою очередь, поставили на уши своих сородичей. Вороны с тревожным карканьем взвились в воздух и, естественно, стали предметом повышенного внимания охранников. Двое бросились на шум, а тип с собакой остался стоять на месте. Досадно. Я не стал дожидаться, пока меня обнаружат, и поспешил ретироваться. Вскоре всё успокоилось, и охранники вернулись на свои места. Однако, как бы мне сдвинуть с мёртвой точки того, что с собакой. План B созрел ещё быстрее первого. Я быстро дошёл до ближайшего дома, вытащил из мусорного бака бутылку и вернулся обратно, по дороге вывалявшись в листьях и измяв плащ. Выждав несколько минут, завершил маскировку, растрепав волосы и слегка припорошив пылью. Достигнув, по моему скромному разумению, подходящего вида, я изо всей силы хрястнул бутылкой по стальным прутьям. Осколки брызнули в разные стороны, а шума было достаточно, чтобы снова потревожить охрану. Я распластался на земле как можно ближе к решётке, но, стараясь не касаться её. Теперь дело за охраной, которая на всех парах мчалась в мою сторону.

Они появились через несколько секунд. Снова эти двое: один громила, ростом за два метра, а второй просто высокий крепыш с достаточно умным лицом. Причину тревоги, то бишь меня, они определили быстро.

- Ну, надо же! Вот только этого мудака нам и не хватало для полного комплекта. - Произнёс громила.

- Неслабо перебрал, - констатировал второй.

- И что теперь с ним делать?

- Убрать отсюда, наверное, - в голосе крепыша слышалась нескрываемая ирония.

- Эй ты, дерьмо, а ну вали! Пшёл вон! - прорычал громила и попытался пнуть меня сквозь прутья решётки, но вместо того, чтобы убраться, я наоборот подкатился ближе. Ограда не под напряжением, а злоба, закипающая в охраннике, только облегчала мою задачу.

- Твою в душу мать! - взревел громила, разом напомнив мне рёв дизельного двигателя на полном ходу, и принялся пинать меня с удвоенной яростью, перемежая удары со словами различной степени нецензурности. А второй охранник расхохотался. Ситуация действительно более чем нелепая. Тут проснулась рация:

- Наружный пост, что у вас там? - сонный голос. Крепыш, продолжая смеяться, снял с пояса передатчик:

- Алканавта принесло.

- Чего?

- Ну, ханыга у ограды. Здорово набрался, но всё нормально. Справимся.

- Ясно. Главное побыстрее уберите его, пока всю лужайку не облевал, - при этих словах я изобразил горловой звук, чем утроил ярость громилы, снискав на себя град скользящих ударов, и ещё больше развеселил второго.

- Хорошо, - произнёс он сквозь смех, - Сашок, слышишь меня?

- Да, - другой голос.

- Иди сюда вместе с Амуром, шугнём кой-кого.

- Угу. Иду.

Я внутренне напрягся, наступал решающий момент, малейшая заминка будет стоить мне жизни. Эти ребята церемониться не станут.

Меня продолжали пинать, при этом громила пользовался столь непривычными для слуха эпитетами, что сам старик Даль, пожалуй, извертелся бы в гробу, доведись ему это всё услышать. Крепыш продолжал беззлобно смеяться. Третий охранник не заставил себя долго ждать.

- Ну и где... - поинтересовался он.

- А что не видать? - огрызнулся громила. Несмотря на прохладу, он взмок как в сорокаградусную жару.

- Надо бы убрать это недоразумение подальше, - добавил крепыш.

- Как делать нечего, - ответил подошедший. - Амур! ЧУЖОЙ! - и отпустил поводок. Пёс с лаем рванулся вперёд, едва не сбил с ног громилу, и попытался цапнуть меня за руку, но не смог просунуть голову между прутьями - челюсти лязгнули в дюйме от меня. Вся троица рассмеялась от души. Однако пришла моя очередь действовать. Два жирных плевка и два трупа валятся на траву: громила и собачник, а оставшийся уставился на направленное ему в грудь дуло. Он всё никак не мог сообразить, что произошло.

- Брось оружие и рацию, - тихо сказал я, поднимаясь. Он безропотно подчинился.

- Попробуешь заорать - покойник, теперь руки вверх и спиной ко мне.

Охранник, словно сомнамбула, повернулся спиной и прислонился к решётке.

- Молодец, - похвалил я его и огрел рукояткой пистолета по голове. Парень с тихим стоном рухнул на траву. Третьей пулей я успокоил бьющуюся в истерике собаку, быстро перемахнул на другую сторону ограды, отряхнулся и привёл в чувство охранника.

- Будешь делать, что говорю, - останешься жить. - Он согласно закивал.

- Сейчас мы пойдём к двери, где ты попросишь, чтобы тебя впустили.

- Зачем? - ну и балда!

- А мне покалядовать захотелось, а пропуск в смокинге оставил.

- Откуда я знаю, что ты меня не убьёшь?

- Не знаешь, - согласился я.

- Тогда пошёл ты, гандон... - он бы завопил, но я упёр ему в горло глушитель и вместо крика получился сдавленный хрип.

- Героизм достойный Павлика Морозова, - спокойно сказал я. Подозревал, что с первого раза всё не пойдёт гладко и потребуется внушение.

- Но с чего ты взял, что я убью тебя быстро? - я зажал ему рот ладонью, прижал дуло к сгибу руки и нажал на спуск. Глаза парня полезли из орбит, тело забилось в агонии, на брюках спереди начало быстро расплываться мокрое пятно.

- Ну? - снова спросил я.

Охранник быстро, быстро закивал.

- Хороший мальчик, - похвалил я его. - А теперь поднимайся и постарайся обойтись без глупостей. Патронов у меня предостаточно.

Мы медленно двинулись вперёд, я не сводил пистолета с парня, а по дороге подобрал рацию - на всякий случай. Охранник едва передвигал ноги, видимо, он окончательно отупел от страха и боли, кровь из раны стекала по руке чёрными ручейками и капала на траву, оставляя на ней тускло мерцающие лужицы. Время от времени он оглядывался и бросал на меня затравленные взгляды. Вскоре мы добрались до стены дома, выкрашенной в чистый белый цвет. Моя рука опустилась парню на плечо, он вздрогнул, но не издал ни звука.

- Возьми рацию и иди.

Парень дрожащей рукой взял передатчик, вторая свисала плетью и, подволакивая ноги, побрёл к двери.

- Эй, - окликнул я его, пока он не вышел на освещённый пятачок перед входом. Парень повернулся и взглянул на меня пустыми глазами.

- Ты позоришь профессию. Подтянись! - Он приосанился. Наблюдая за ним, я постоянно держал в прицеле его затылок. Тем временем парень добрался-таки до двери и позвонил в дверь. Мгновением позже ожило переговорное устройство.

- Чего надо?

- Дверь открой. - Я понадеялся, что охрана по ту сторону двери не обратит внимания на раненую руку.

- В чём дело?

- Грёбаный кобель укусил. Надо руку замотать. - Ах, как сильна в человеке жажда жизни!

- Сейчас.

Раздался гудок - отключился электронный замок, дверь открылась, и на пороге показался охранник. Скучающее выражение на лице мгновенно сменилось удивлением. Удивлялся он, правда, недолго. Выскочив из-за угла, я пустил ему пулю в лоб. Охранник упал в дверной проём и заблокировал его своим телом. Труп ещё не успел упасть, а я уже ринулся вперёд, на ходу выстрелив в висок застывшего, как столб, моего помощника. Его отшвырнуло к клумбе, и он растянулся на земле, нелепо раскинув ноги. Мгновением позже я ворвался внутрь. Оставшийся охранник возвышался над столом прямо напротив входа, и безуспешно пытался извлечь из кобуры оружие. Я прекратил его попытки двумя выстрелами в грудь.

Всё - с охраной покончено! Осталось только закончить начатое.

Я вернулся к двери и вывинтил лампочку освещения - крыльцо погрузилось во мрак. Затем я отряхнулся от приставших ко мне листьев и другого мусора, втащил труп охранника в прихожую и закрыл дверь. Теперь всё выглядело достаточно спокойно. О телах на заднем дворе я не волновался, в темноте их будет трудно обнаружить.

На первом этаже свет горел только в холле, и я, справедливо рассудив, что здесь никого нет, поднялся на второй. Осторожно поднимаясь по лестнице, я перезарядил пистолет.

В коридоре второго этажа свет не горел - скорее всего, обитатели уже давно спят. Я замер на площадке и прислушался. Не люблю неприятных сюрпризов, знаете. Справа доносился едва различимый шум льющейся воды. С пистолетом на изготовку я направился туда. В коридор выходило шесть дверей, по три с каждой стороны, я остановился у второй справа. Душевая. Я аккуратно, чтобы не щёлкнул замок, повернул ручку. Дверь оказалась не заперта изнутри, и я бесшумно проскользнул в комнату.

В душевой кабинке, отделанной рифлёным и цветным стеклом, спиной ко мне стояла женщина. Она запрокинула голову, подставив лицо горячим струям. Одна рука ритмично двигалась в промежности, а второй женщина гладила безупречной формы грудь. Я впервые задумался: стоит ли её нейтрализовать. Взвесив все за и против, я дважды выстрелил сквозь стекло. Первая пуля бросила её на стеклянную стенку и развернула. Я успел заметить выходное отверстие точно между грудей - абсолютно смертельное ранение. Вторая пробила левую грудь и вышла сбоку. Стекло не выдержало и лопнуло. Тело вывалилось из кабинки, острые осколки легко вспороли кожу. Кровь хлынула на пол и, смешиваясь с водой, стекала в водосток красной рекой. Всё сопровождалось оглушительным звоном бьющегося стекла, и я здорово испугался перспективы поднять на ноги весь дом. Однако, метнувшись обратно в коридор, я не обнаружил признаков тревоги. Продолжим поиски.

На проверку оставшихся комнат у меня ушло несколько минут. Пусто! Теперь нужно осмотреть левое крыло. В самом конце коридора (третья дверь слева), я заметил тонкую полоску света. Видимо, в комнате горела свеча потому, что свет был тусклый и мягко мерцал. Я рывком распахнул дверь и шагнул внутрь.

Внутреннее убранство напомнило мне сцену из дешёвого ужасника, который я однажды смотрел от безделья. Повсюду горели толстые свечи, в расстановке которых наблюдался некий порядок. Статуэтки, изображающие отвратительного вида существ, стояли на не менее удивительных подставках. Во всей комнате не было ни одного стула, как, впрочем, не было кровати и электрических приборов. На полу, мелом была нарисована пятиконечная звезда, заключённая в круг. Рисунок занимал почти всё свободное пространство. В центре звезды расположился столик с коротенькими ножками-кубиками. На его гладкой чёрной поверхности лежали карты. Подобных им я никогда прежде не видел. По размеру они были как четыре обычные, но рисунки на них были, мягко говоря, странные. За столом, спиной к двери, сидел широкоплечий мужчина коренастого телосложения. На нём был махровый халат до щиколоток. Напротив него, лицом ко мне, сидел ребёнок - мальчик лет семи - восьми. Ребёнок был совершенно голым. Судя по всему, мужчина явно не верховодил в этой комнате.

Когда мальчик посмотрел на меня, я понял, что происходит нечто непонятное. На меня накатила целая волна чувств, от которой у меня задрожали ноги. Я в одно мгновения испытал всю гамму ощущений: от панического ужаса до состояния блаженной истомы.

Мужчина медленно поднялся и повернулся ко мне. Первое, на что я обратил внимание, было его лицо и в особенности глаза. Глаза обречённого человека, испытавшего все мыслимые мучения, смотрящие сквозь меня в пустоту, глубоко запавшие в глазницы. Лицо имело болезненный цвет. Кожа, сухая и морщинистая, обтянула почти лысый череп, как резиновая перчатка. Вообще он больше напоминал узника Освенцима. Я с трудом узнал в нём свою мишень. Ребёнок, наоборот, выглядел совершенно здоровым, полным жизненных сил.

Мужчине не понадобилось много времени, чтобы понять, кто я и за чем пришёл. Но его лицо - лицо мертвеца не изменило своего первоначального унылого выражения. Он не предпринял попытки броситься на меня.

- Не трогайте хотя бы ребёнка, - пробормотал он бесцветным голосом. Вместо ответа я поднял пистолет и выстрелил ему в сердце. Мёртвое тело, падая, едва не опрокинуло столик с картами. Рука зацепила одну из омерзительных статуэток, смахнув её на пол. Уродец раскололся на тысячу кусков. Всё - задание выполнено. НО...

Я взглянул на ребёнка. Похоже, что он не был ни удивлён, ни расстроен, хотя был свидетелем смерти отца. Он продолжал смотреть на меня снизу вверх изучающим взглядом. Я собрался застрелить и его, как вдруг он задал вопрос:

- Кто ты..? - и, не дожидаясь ответа. - Выбери карту.

Я молчал, как воды в рот набрал. Меня словно хватил столбняк. Опять не дождавшись ответа, мальчуган протянул заляпанную кровью руку и вытянул из колоды карту. Я рефлекторно навёл на него оружие. Малец словно и не заметил моего движения, он посмотрел на карту и развернул её лицевой стороной ко мне. Рисунок был, прямо скажем, отвратительным. Меня охватил страх, плавно перешедший в панический ужас. Мне захотелось убраться подальше от этого дома, от этой комнаты, куда угодно лишь бы подальше от этого непонятного мальчишки, который пугал меня больше, чем все пережитые мною страхи вместе взятые. Рука с пистолетом мелко дрожала. Волосы встали дыбом. Тело словно кололи миллионами игл. Желудок скрутило.

- Это ты. - Спокойно констатировал ребёнок.

- Готовься... - Не дослушав, я нажал на спуск. Пуля пробила карту и вошла мальчишке в глаз. Кровь, мозг и осколки костей брызнули на стену. Тело мальчишки отбросило назад, ногой он зацепил стол, карты взвились в воздух и, кружась, начали падать на пол. Часть свечей, опрокинутых телом, погасли, и комната стала ещё темнее. Уродливые фигурки будто пришли в движение.

Мне больше всего хотелось нажимать на курок снова и снова, нашпиговать и без того мёртвое тело свинцом, разнести в клочья. К горлу подкатила тошнота, ноги подкосились, и я чудом не упал. Понадобилось ещё некоторое время, пока я не пришёл в себя.

Нужно уходить.

Я бросил пистолет в угол, так как я был в перчатках, то отпечатки пальцев меня не волновали, и быстро вышел вон. Спустился вниз, перешагнул через труп охранника, стараясь не наступить в кровавую лужу, и вышел на улицу под ярко сияющие звёзды и лёгкий, полный освежающей прохлады ночной ветерок. Сладковатый лесной воздух придал мне бодрости, и я бесшумно растворился в ночи.

* * *

Эвакуация прошла без проблем. Как и планировалось, я вылетел в Прагу, а оттуда - в Австрию. Из Вены позвонил нанимателю и, сказав условную фразу, повесил трубку. Через три дня рейсом “Пан-Америкен” я отправился в Бостон.

Но на самом деле история не закончилась.

Это только начало...

С той памятной ночи прошло уже больше недели. За это время подробности происшедшего основательно подзабылись. По началу мне было несколько неуютно по ночам. Иногда казалось, что тот мальчишка смотрит на меня из тёмных углов комнаты своим странным, нагоняющим страх взглядом. Порой, идя по ярко освещённой солнцем улице, я снова ощущал на себе взгляд, заставляющий меня обернуться, а кожу покрыться мурашками, будто зимний ветер вдруг ожёг меня холодом среди тёплого летнего дня.

Но человеческая память имеет свойство быстро избавляться от ненужных воспоминаний, и вскоре мрачный эпизод стал покрываться серым туманом забытья. Шум деревьев в парке больше не напоминал шелест листьев в лесу возле того странного дома, я не просыпался, если вдруг посреди ночи слышал воронье карканье. В общем, жизнь вошла в свою привычную колею, и незаметно, как приход осени после лета, пришло время возвращаться домой.

Весь остаток лета я провёл в отеле в Бостоне. Я ел, спал, посещал музеи, выставки, ходил в кинотеатры, совершал вылазки в магазины, вёл себя как зажиточный американец, решивший отдохнуть от трудов праведных. Поскольку деньги за работу я получил незамедлительно, то извещение из моего банка прибыло на второй день моего пребывания в Бостоне. К чеку с оставшейся половиной суммы было приложено письмо, в котором мой работодатель поздравлял меня с блестяще выполненным заданием. По большому счёту, мне его поздравления нужны как мёртвому припарка. Я распорядился перевести треть денег в местный банк, и вскоре получил их на руки. Так как моё состояние перевалило отметку, за которой можно устроить себе длительный отпуск, то я решил некоторое время пожить от души и самую малость посорить деньгами.

Для начала, я планировал вернуться домой и немного отдохнуть от нескончаемых переездов, а потом можно махнуть на Багамы, Средиземное море или на Багамы.., короче, куда хочу - туда и лечу. Я пробыл в Бостоне ещё пару дней, а после “Дельтой” вылетел в Питтсбург.

Мне часто приходилось летать по долгу службы, и никакая болтанка в воздухе не могла расстроить моего закалённого в Сибири организма, однако это путешествие несколько выбило меня из колеи. Ничего особенного не случилось, просто дурной сон, но то, что я видел, пребывая в сладких объятьях Морфея, насторожило меня. Но не буду забегать вперёд.

Самолёт не получил разрешения на посадку из-за низкой облачности. О, эти американские лётчики! В России в такую погоду самолёты садятся и взлетают без всяких затруднений. То, что в Америке называют “низкой облачностью”, в России - просто дождливая погода. В общем, лайнер начал кружить над аэродромом, дожидаясь своей очереди на посадку.

Я, время от времени, усилием воли отрывал взгляд от хорошенькой стюардессы и устремлял его в окно, где, если приглядеться, можно было увидеть бортовые огни других самолётов. На фюзеляже одного из них мне удалось прочесть название авиакомпании - “Океаник”.

Мягкое тепло салона, удобное кресло и две порции “Мартини” меня расслабили, и я незаметно погрузился в сон.

О том, что я задремал, я узнал только после того, как с жутким воплем проснулся. В результате толстуха, сидящая в среднем ряду, завизжала так, что чуть не лопнули стёкла в окнах, стюардесса едва не пролила напиток на лысину почтенного джентльмена, а её напарница заторопилась ко мне, узнать в чём дело. Ну и, естественно, все, сколько было глаз, уставились на меня...

...Я отвернулся от окна и снова посмотрел в сторону очаровашки-стюардессы. Она как раз чуть наклонилась, наливая “Мартини” в бокал почтенного лысого джентльмена, и я мог с удовольствием лицезреть её стройные ножки во всю их “отшейную” длину. Если бы она наклонилась чуть ниже, то открылись бы и кружевные края чулков. И словно прочитав мои мысли, она наклоняется к джентльмену и... Вот это вид! Ну же, детка, ещё немного..! О, нет! Она выпрямляется и... отступила, пропуская мимо мальчишку. Самого обычного, за исключением полного отсутствия одежды. Казалось, что факт его наготы остался незамеченным. Все улыбались ему, а он улыбался в ответ ослепительной детской улыбкой без тени лицемерия. У меня же отвисла челюсть, ещё немного и она бы брякнулась на пол. Мальчик остановился прямо напротив моего места и уставился на меня зеленовато-голубыми глазами. Я узнал его.

- Привет, мистер. - Беззаботно произнёс он. А я ничего не мог ответить ему, кроме как тупо промычать.

- Вы не умеете говорить? - Сочувственно спросил он, слегка склонив голову на бок.

- Нет. - С трудом выдохнул я и заметил, что теперь пассажиры не обращают на нас внимания. Будто нас и нет.

- Это хорошо, а то я боялся, что не умеете. - Заулыбался мальчик.

- Кто ты? - Спросил я, начиная осознавать весь идиотизм происходящего.

- Сейчас никто.

- А кем был раньше? - И мальчик гордо назвал свою фамилию и имя.

- Понятно. - Выдавил я, и проглотил подкативший к горлу комок.

- А кто вы? - Задал он вопрос, продолжая мило улыбаться. Я попытался отшутиться, скорее для собственного успокоения.

- Ну, знаешь, если я тебе это скажу, то мне придётся тебя убить... - И попытался улыбнуться. Получился крокодилий оскал в миниатюре.

- Но ведь ты уже убил меня однажды. - Улыбка исчезла.

- Да. - Неожиданно для себя ответил я и ощутил неприятную дрожь в коленях.

- Выбери карту. - В руке мальчика, как по мановению волшебной палочки, появился веер карт. На рубашке - череп, насаженный на кол.

- Смелее. - Ободрил он меня, и улыбнулся, обнажив не жемчужно-белые зубы, а чёрные, полусгнившие обломки. Надо заметить, что это зрелище не прибавило мне энтузиазма.

- Пятая слева. - Быстро проговорил я.

- Эта? - И мальчик показал мне пикового туза.

- Плохой выбор. Карта смерти.

Мальчик быстро перетасовал колоду. Я же сидел как громом поражённый. Всё происходящее показалось мне каким-то жутким горячечным бредом. Я не мог оторвать взгляда от бешено мелькающих рук ребёнка. Вдруг мелькание прекратилось. Мальчик снова разложил карты веером.

- Ой, а твоей карты тут нет... - Обиженным тоном произнёс он и пристально посмотрел на меня.

- А ты хитрец! - Весело воскликнул он. Его рука потянулась ко мне. Я попытался отстраниться, но спина упёрлась в стену салона, а рука продолжала удлиняться. Казалось, что кожа вот-вот лопнет. Сквозь неё уже можно было рассмотреть все сосуды. Ещё немного этой пытки, и я бы неминуемо закричал, но рука молнией метнулась ко мне, и пальцы выхватили что-то из нагрудного кармана пиджака. Я успел только вздрогнуть. А рука приняла нормальные размеры. Мальчик внимательно изучил карту, извлечённую из моего кармана, и, повернув её лицом ко мне, весело спросил:

- Она?

В ответ я облегчённо рассмеялся и совсем спокойно сказал:

- Нет, не она. Твой фокус, к сожалению, не удался, малыш. - Это была дама треф.

- ДА?! - мальчик снова уставился на цветной кусок пластика. Он смотрел на него, и выражение досады и обиды, постепенно сменялось на гримасу хищника, готового броситься на жертву.

- Нет. Всё-таки твоя, - он снова развернул карту. Я отшатнулся и врезался головой в стену. Изображение в точности совпадало с тем, что я видел в ночь убийства. В следующую секунду мальчишка с поросячьим визгом бросился на меня. Пока его тельце, распластавшись в прыжке, летело в мою сторону, я успел отметить, что мальчик разительно изменился. Кожа приобрела жёлто-зелёный оттенок трупа и обтянула кости, превращая тело в мумию. Правый глаз выскочил из глазницы и с влажным шлепком ударился о стекло иллюминатора. Кровь брызнула в разные стороны зловонным фонтаном. Карта в руке превратилась в старомодную опасную бритву, лезвие ярко заблистало в свете ламп. За мгновение до удара я нашёл в себе силы выбросить вперёд руки. Лезвие полоснуло по руке чуть ниже локтя, вызвав жгучую боль. Послышался отвратительный треск разрезаемой материи и кожи. Руку словно засунули в плавильный чан. Бритва снова взвилась в воздух. “Он целится мне в лицо!”, едва успел подумать я, и чудом сумел перехватить вооружённую руку ребёнка. Хотя он был всего лишь восьмилетним мальчиком, мне стоило больших усилий удержать его на расстоянии.

- Ты всё равно сдохнешь! - завизжал он и вцепился зубами мне в плечо. Сгнившие остатки зубов легко разорвали ткань, кожу, мышцы и вонзились в кость. Я заорал, собрав остатки сил, отбросил мальчишку от себя и...

...проснулся!

- Сэр, вам плохо? - участливо спросила девушка-стюардесса. Я вытаращился на неё так, будто она была Лох-Несским чудовищем, мне никак не удавалось восстановить дыхание.

- Псих, - послышалось позади меня.

- А что случилось? - спереди.

- Сэр..? - опять стюардесса.

- Да. Всё хорошо, - наконец выдавил я. - Будьте любезны, кофе.

- Со сливками?

- Нет, чёрный.

Уходя, она снова обернулась:

- Вы уверены, что всё в порядке.

- Конечно, - вымучено улыбнулся я. - Всё в норме. Просто плохой сон.

Она удалилась, а я принялся за тщательный осмотр. Рука не повреждена, хотя болело и укушенное плечо и место пореза, но следов ни того, ни другого я не обнаружил. Что ж? Всему есть разумное объяснение. Локтём я мог неудачно опереться на подлокотник, а плечом мог удариться о стенку салона. Вполне логично. Сонливость, правда, пропала, и я до самой посадки больше не сомкнул глаз. Спокойствие почему-то не возвращалось. Хорошо хоть пассажиры потеряли ко мне всякий интерес.

До дома я добрался на такси. Стоя под моросящим дождём перед своей дверью, я тщетно пытался найти в многочисленных карманах ключи. Наконец, успев основательно продрогнуть, я обнаружил их в кармане плаща вместе с бумажником. Вынимая ключи, я обронил бумажник, но, желая поскорее попасть в дом, не стал подбирать его, а запиннул его внутрь и поднял, только захлопнув за собой дверь. Кредитки, визитки, записки и несколько купюр разлетелись по прихожей. Я снял плащ и принялся собирать, расположившиеся в порядке первозданного хаоса, кусочки бумаги и пластика, без которых ни один современный человек не может обойтись. Отправляя на место последнюю кредитку (Американский Экспресс), я заметил под вешалкой ещё один цветной прямоугольник. Чертовски не хотелось наклоняться, однако шут его помнит?, может завтра он мне понадобиться. Я с трудом нагнулся, почувствовав как, протестуя, хрустнули кости, и подобрал карточку. Распрямился и вздохнул от облегчения.

Один взгляд, брошенный на кусок пластика, и он летит на середину комнаты, а я спиной в панике упёрся в дверь. Это был пиковый туз.

* * *

Стоит ли говорить о том, что дальнейшая моя жизнь превратилась в один нескончаемый кошмар? Помню, когда-то давно смотрел фильм про парня с лезвиями вместо пальцев. Он появлялся только во сне и убивал спящего. Тогда мне это показалось забавным. Теперь, испытав подобное на своей шкуре, фильм не кажется мне оригинальной находкой режиссёра. Много раз я пытался найти выход из создавшейся ситуации, но каждый из вариантов являлся лишь временной отсрочкой и всё шло к одному неизбежному результату. Похоже, что я, как любят писать в детективных романах, проиграл в чистую.

Я не придавал особого значения происшествию в самолёте до тех пор, пока не обнаружил эту чёртову карту среди своих вещей. Я не мог даже предположить, каким образом она попала ко мне. Сидя за столом на кухне и глядя на мрачно разрисованный кусочек пластика, новенький, будто только что с конвейера, я пытался дать логическое объяснение самому факту его существования. Ни коим образом я не мог положить её в бумажник. Да я умею играть в карты, да я иногда бываю в казино, но спереть от туда карту..? Я, вообще-то, не клептоман, и не бедный человек. Моих денег вполне достаточно чтоб пол города пиковыми тузами вымостить. В общем как не крути, а естественного объяснения найти не удалось. Глубокой ночью я плюнул на всё и, забросив предварительно порванную карту в мусорную корзину, отправился спать. Я так устал от перелёта и долгих размышлений, что уснул едва моя голова коснулась подушки...

... Проснулся я от ощущения, что кроме меня в комнате кто-то есть. Я приоткрыл один глаз и попытался разглядеть того, кто проник в мой дом. Обострившиеся чувства подсказали, что этот кто-то скрывается в тени между платяным шкафом и портьерой. За чем он пришёл и с какими намерениями, выяснять не хотелось. Моя рука медленно потянулась к краю кровати. Там в специальной кобуре я держал маленький пистолет (для подобных случаев). Наконец пальцы нащупали рифлёную рукоять, потянули оружие из кобуры, большой палец сдвинул флажок предохранителя. Тень шевельнулась и из неё, готов поклясться, что из пустоты, вышла женщина. Я не знал её, но фигура показалась знакомой. Пожалуй, с пистолетом можно подождать, что незнакомка не вооружена я был уверен. Она была голой.

Выйдя на середину комнаты, она остановилась и кокетливо положила руку на бедро. Не слабо! Безупречная фигура, хорошая, полная грудь, стройные ноги, плоский, упругий живот, каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Ни капли лишнего жира. Редкостной красоты экземпляр!

Я приподнялся на локте и смерил её оценивающим взглядом. Замечательно! Стоило бы, конечно, задуматься о том, как она сюда попала, но при таком раскладе можно и повременить с формальностями. Сюрприз, что и говорить, приятный.

- Привет, - красивый глубокий голос.

- Привет, - ответил я. - Ты кто?

- А это важно? - игривые нотки в голосе.

- Ну, пожалуй, нет. Если ты не призрак, конечно.

- Нет, я не призрак. Хочешь убедиться?

- Было бы глупо отказаться.

Она медленно приблизилась к постели и села рядом со мной. Её рука легла мне на грудь, кожа на ощупь шелковистая, тёплая. Меня как электрическим током прошило. По телу прошла волна возбуждения.

- Нравиться? - спросила она, и руки заскользили по груди.

- М-м.

- Может, хочешь чего нибудь особенного?

Я предпочёл промолчать. Она расценила моё молчание как согласие (абсолютно верно!), и уселась верхом на мои ноги. Руки продолжали скользить по груди, опускаясь всё ниже и ниже. Я почувствовал, что предмет мужской гордости начинает наполняться кровью. Так я не возбуждался уже давно! Не говоря ни слова, она передвинулась выше и оседлала мои бёдра. Я вошёл в неё. Ощущение небесного наслаждения охватило меня. Движение постепенно ускорялось. Я сжал её груди руками, почувствовал как они напряглись, почувствовал затвердевшие соски - она застонала, продолжая ускорять темп. Комната поплыла перед глазами. Не осталось ничего кроме ощущения её груди и животного желания. Как марал весной. А безумная пляска продолжалась. Стоны перешли в похотливые крики. В ушах шумело и сквозь этот шум, я едва услышал её слова:

- Тебе хорошо?!

- О да!!! - еле-еле слова-то произнёс.

- Ты умирал когда нибудь?

- Нет! - ответил я. Мне показалось, что вопрос несколько неуместен. Я открыл глаза, и... всё возбуждение исчезло, сменившись холодным ужасом. То, что двигалось на мне, не было человеком. Верхом на моих бёдрах сидело нечто. Желтоватая, полуразложившаяся кожа, спутанные, кое-где вылезшие из скальпа волосы обнажили череп. Расширенные зрачки вылезающих из орбит глаз. Кривые костлявые пальцы, оканчивающиеся длинными зазубренными ногтями. Чёрные губы, растянувшись в кривой ухмылке, обнажили гниющий рот и сизый, распухший язык. Всё тело покрывали глубокие порезы, сочащиеся гноем, кожа на них висела лохмотьями. На груди слева две кровоточащие дырочки - следы пуль. Крик застрял у меня в горле, где-то между лёгкими и голосовыми связками. Вместо пронзительного вопля получился сдавленный хрип.

- Смерть - это даже приятно! - голос изменился, стал надтреснутым и звучал как из-под земли. Она наотмашь хлестнула меня по груди. Ногти оставили три кровавых царапины.

- Умирать хорошо, как оргазм! Но ты умрёшь плохо и потом будешь мой!! Я убью тебя!!!

Я извивался как угорь, в тщетных попытках выскользнуть из-под неё. Приходилось за одно, и отбиваться от ударов, градом посыпавшихся на меня. Некоторые достигали цели, и вскоре я был весь в крови. А ведьма продолжала голосить, не замедляя сумасшедшего ритма и продолжая сжимать мои бёдра своими. Про пистолет я вспомнил в последнюю очередь.

- Готов умереть, белый мальчик?! О-О-ДА! - она отвела руку назад и растопырила пальцы, словно принимала волейбольный мяч. Она собиралась выколоть мне глаза. Наконец я схватил пистолет!

- Смотри, не кончи, стерва!! - прохрипел я и выстрелил не целясь. Пуля ударила её под ключицу, как в плохом боевике подбросила вверх и швырнула через спинку кровати. Мелькнули ноги с почерневшими ступнями, едва не двинув мне по носу, и существо рухнуло на пол. Несколько подгнивших костей сломались с отвратительным треском. Воцарилась тишина.

Я сел на постели, переводя дыхание. Сам факт происшествия - совершенно не возможен. Я СПЛЮ!!! Нет, не сплю. Порезы болят вполне ощутимо и реально. Кровь повсюду. В паху, будто кто-то паяльником игрался. Поразительно правдивый сон.

Шевеление под кроватью, тихий стон. Дрожащими руками я поднял пистолет на уровень глаз. Если эта дрянь не успокоилась, я превращу её в бифштекс. Только высунься, тварь!

Снова послышались стоны, перемежающиеся звериным рычанием и такими эпитетами в мой адрес, что если написать их на бумаге, то останутся выжженные пятна. Тёмная, бесформенная масса поднялась с пола, блеснули жёлтые глаза с вертикальными щелями зрачков.

- Ублюдок, - произнесло совершенно живое существо. - Я сожру твою печень, вырву сердце и ты успеешь увидеть, как оно остановиться! - пальцы легли на спинку кровати. Когти лязгнули по металлу.

- Извини, милая, - как можно развязнее сказал я. - Но я против случайных связей. Инфекция, видишь ли, - и разрядил в неё всю обойму со скоростью пулемёта. Каждая пуля вырывала из разлагающегося тела громадные куски плоти. Кровь, смешанная с гноем и ещё какой-то дрянью, фонтаном хлынула на дверь за её спиной. Последняя пуля снесла часть черепа и обнажила белёсый, пульсирующий, полуразложившийся мозг. Вместе с этим выстрелом я проснулся...

...Тёмная комната, наполненная пороховым дымом и сладковатым запахом гнили. Смятые простыни, заляпанные кровью. И посреди всего этого бардака восседаю я, как турецкий султан, с изодранной грудью и дымящимся пистолетом в руке. Все девять пуль тридцать пятого калибра легли в квадрат размером в половину долларовой банкноты. Однако дыра получилась такая, что в неё можно было просунуть кулак. На белой краске грязные красные потёки. Кое-где кусочки гнилого мяса и кожи. Ни дать, ни взять - поле битвы.

В соседних домах в окнах зажёгся свет. Хозяева, разбуженные выстрелами, высыпали на улицу. Послышались встревоженные голоса. Скорее всего, кто-нибудь уже вызвал полицию.

Я вскочил с изгаженной постели, сорвал с неё простынь и обтёрся ею от крови. Надел халат и сбежал вниз, дабы на улице изображать из себя напуганного ночной стрельбой гражданина.

Копы прибыли минут через десять...

Весь следующий день я пролежал на диване в гостиной, мрачно уставясь в телевизор. Одна программа сменяла другую, ток-шоу заканчивалось и наступало время новостей, по окончании которых на экране снова мельтешил болтливый ведущий и скудоумные участники. Напоминаю, что я не смотрел телевизор, а лишь уставился в него, будто он был виновником моих несчастий.

Остаток ночи я разговаривал с полицией и соседями. Отвечал на вопросы, задавал вопросы, ругал вконец распустившихся хулиганов, и сочувствовал какой-нибудь не в меру впечатлительной даме. Благодаря титаническим усилиям, мне удалось-таки направить полицию по ложному следу и отвести от себя подозрения соседей. Спустя два часа, я на негнущихся ногах вернулся в дом и яростно принялся за уборку. Я собрал в пластиковый пакет куски плоти, распадавшиеся у меня в руках, оттёр от омерзительно хлюпающей жижи дверь и пол, тряпки отправил в тот же пакет. Потом собрал постельное бельё и сжёг его в подвале. Дыру в двери заклеил с обеих сторон плакатами с мисс Июнь и мисс Июль (лучше всего подходит для одинокого мужчины!). Настежь открыл все окна второго этажа. Теперь можно было заняться собой. После получасовой помывки в душе, на громадное количество порезов и царапин были вылиты литры йода, истрачены метры бинтов и пластыря - я постепенно превратился в броненосца. А ближе к утру понял, что подхватил, за компанию, ещё и какую-то инфекцию. Раны под бинтовым панцирем зверски саднило, и у меня поднялась температура. Пришлось поднапрячь память и припомнить, какие в подобных случаях принимают лекарства. В итоге получилась внушительная гора таблеток, которая была обильно полита не меньшим количеством виски. Спать я, понятно, больше не ложился.

Из-за бессонной ночи и потрясения мозги отказывались работать, но и спать не хотелось. Объяснения снова нет. Сон, сопряжённый с реальностью, невозможен. Где вы видели, чтобы, порезав руку во сне, человек просыпался с абсолютно таким же и, главное, настоящим порезом. Ну, бред! Согласен, бывает, что сниться, будто тебе съездили по голове молотком, и просыпаешься с шишкой заработанной об угол кровати. Или если руку отлежать. Но чтоб так!? Сумасшествие. Прямо хоть к психиатру шагай. Признаться, так я действительно нашёл его адрес в своей записной книжке. А что? Думаете, людям моей профессии не свойственны неврозы? Думаете, лица мёртвых людей никогда не приходят будить по ночам? Да если вам кто подобное скажет, смело можете плюнуть ему в морду и сказать что от меня. Между прочим, в убийцы от здоровой головы не идут. Любой психиатр подтвердит, что человек способный убить другого, да ещё и безоружного - ненормален. А если он, вдобавок, перестаёт воспринимать свои заказы как уничтожение живого существа - всё, пора заканчивать и на покой. Это уже любой из нас подтвердит. И именно так мы и поступаем, дабы совсем с катушек не слететь. Не всё так просто, как кажется.

В общем и целом, у меня появилось два варианта объяснения (логичного объяснения) случившегося. Но, к сожалению, ни по отдельности, ни вместе они не дают ответа на многие вопросы. Опять два варианта: либо я полный псих, либо происходит то, что именуют “вмешательством потусторонних сил”. Во второе мне верилось меньше всего. И так - поход к психиатру?.. Ага, вот побежал прямо! Если принять во внимание то, что я расскажу - вполне вероятен итог, при котором он просто запрёт меня в психушку, где быстро выяснят, что половина моих документов - липа. Вся моя жизнь - фальшивка. Дальше... И думать не хочется. Хотя даже если меня и не упрячут в белые стены, то врач пропишет мне кучу транквилизаторов. Что после них бывает? Правильно - безмятежный сон. А ну-ка допустим второй вариант? Спать нельзя. Интуиция подсказывает, сон - это смерть. Но, чёрт возьми, что же делать?! Тупик, будь он неладен.!

По ящику началась шоу Копперфилда. Ну нет, чудес с меня хватит. Я выдернул провод из розетки. Изображение мигнуло, экран погас.

Хорошо, подумаем головой. Во-первых - нужно разобраться в происходящем. Понять смысл ситуации. Во-вторых - выяснить первопричину. Что-то вернуло мёртвых и создало некий полу реальный мир и надо узнать что. В-третьих, устранить причину этого безобразия. Ну, с этим-то проблем не будет. По части устранений у меня большой опыт. Но с чего начать?

Попробуем-ка убедиться в том, что происходящее является системой, а не отдельными эпизодами. Как это сделать? Способ только один.

Я поднялся наверх вспальню, запах гнили уже почти выветрился, взял с ночного столика будильник - электронный монстр с регулируемой мощностью звука (то, что доктор прописал), спустился обратно в гостиную, установил таймер на пять минут и поудобнее устроился на диване, закрыв глаза...

... Меня уже ждали. Два существа бросились на меня из темноты. Их крики напоминали вопли кошки, которой прищемили хвост. Они были разных размеров и отдалённо напоминали людей. Твари обладали громадными крючковатыми когтями и коническими зубами. Редкая шерсть была покрыта какой-то вязкой, дурно пахнущей жидкостью.

Я отбивался, вертелся волчком, наносил и получал удары. И когда одна из зверюг занесла лапу, чтобы разодрать мне пол физиономии, звук надрывающегося будильника вырвал меня из эпицентра схватки...

... Я снова оказался в своей гостиной, на диване, возле ревущего Ниагарой будильника. На теле обнаружилось несколько новых царапин, которые настойчиво требовали внимания. В ванной я заметил, что на скуле набухает громадный синяк, а среди тёмных волос появились седые пряди. Всё ясно! Некая дьявольская система замкнулась вокруг меня, и выхода из неё я, пока, не видел.

Прошло пять дней, в течение которых я ни разу не сомкнул глаз. Пользуясь только внутренними резервами организма, я испытывал страшнейшие перегрузки. Пришлось забыть про управление автомобилем, так как постоянное желание уснуть могло привести к аварии, последствия которой окажутся, скорее всего, роковыми. А жить хотелось. Очень хотелось. Странно, но до тех пор, пока твоему существованию ни что не угрожает, как-то не задумываешься о ценности жизни. Кругом постоянно кто-то погибает, а ты думаешь: “Ха, со мной этого не случиться. Не может случиться так, что я умру”. И не беспокоят ни неисправные тормоза, ни, грозящая внезапным помутнением рассудка, опухоль мозга у водителя несущегося навстречу грузовика. Но стоит возникнуть серьёзной опасности, и ты уже цепляешься за жизнь, как утопающий за спасательный круг. Начинаешь осознавать её прелесть и необходимость. Не хочется верить в то, что ты можешь умереть, тем более в то, что ты непременно умрёшь. Такое недопустимо!

За эти пять дней я о многом успел подумать и решил бороться за свою жизнь до конца. Так легко я не сдамся. В конце концов, у меня есть действенное средство - не нужно спать. Проще некуда. Но по истечении почти недели беспрерывного бодрствования, до меня дошло, что с этим не так всё просто. Поди-ка не поспи недельку! Что, слабо?

Я разительно изменился. Кожа побледнела, утратила былую молодость и её прорезали первые глубокие морщины. Волосы стали пепельно-серыми. Глаза глубоко запали в глазницы и вокруг них образовались тяжёлые, синие мешки. Движения стали неуклюжими, походка раскачивающейся, как у пьяницы. Я сильно потерял в весе. Понятно, что с такой внешностью невозможно было предстать перед соседями. Пришлось уехать и снять квартиру на другом конце города и поменять документы. Старые не годились.

Я посвятил всё своё время посещению библиотек. Пролистал множество книг об оккультных науках, но и намёка на средство от моей напасти не нашёл. Тогда я собрал все более - менее подходящие способы и взялся за проведение рискованных экспериментов. Все они завершились крахом. Распятие действовало как бойскаутский значок, размахивать осиновым колом я мог хоть до пупочной грыжи, а чеснока хоть самосвал съешь - толку мало. Святая вода, молитвы, заклинания, различные ритуалы, изгонение демонов, попытка заснуть в церкви ни к чему не привели. Я оказался в изначальном тупике.

Между тем, организм, ослабленный отсутствием сна, отказался от борьбы и объявил забастовку. Пришлось поднять кучу медицинской литературы и в результате, в доме появилось громадное количество препаратов против сна, достаточное для целого взвода. Если переживу всё это, подумаю о собственном деле.

Однажды мне пришла в голову идея, которая показалась довольно много обещающей. Процесс моей деградации остановился, благодаря уйме принимаемых лекарств, и я стал выглядеть просто уставшим от забот мужчиной. Ладно, хоть так. Мозги работали неплохо, и я случайно вспомнил вечер заключения сделки. В сожженном досье было не менее сотни страниц, следовательно, там могла быть информация о том, что происходило в этой загадочной семье до моего появления. Вопрос только в том, как получить информацию из пепла полугодовой давности? Да через хозяина досье! Вряд ли он не прочёл его и не заинтересовался определёнными моментами. На следующий день я вылетел в Париж.

Найти моего бывшего нанимателя оказалось сложнее, чем я думал. Деловой человек постоянно перемещается, и мне пришлось провести в ожидании три недели прежде, чем объект моего интереса вернулся из Европы. Встречу я устроил достойную. Проник в здание, а за тем и в офис. Вывинтил лампы верхнего света и в полной темноте, расположившись в мягком кожаном кресле, справа от двери, с пистолетом на коленях стал ждать. Прошло много времени, и я уже начал сомневаться в осуществлении плана, как вдруг дверь открылась и, появившийся в проёме, знакомый силуэт принялся искать рукой выключатель. Щёлк, щёлк - света нет. Короткое ругательство и человек вошёл в комнату и ощупью двинулся к столу. В призрачном свете звёзд, проникающем сквозь окно, я прекрасно видел его, оставаясь незамеченным.

- Не стоит включать свет, друг мой, - отчётливо и нарочито громко сказал я. Фигура дёрнулась обратно, но, запнувшись о ножку кресла, растянулась на ковре.

- Кричать не надо! - предупредил я.

- Не убивайте меня! Не убивайте! - залепетал он, тщетно пытаясь подняться.

- И не собираюсь. Просто хочу прояснить некоторые вопросы, - успокоил я его и помог подняться. В темноте он силился разглядеть меня и не мог.

- Не знаю что вам нужно, но кто бы вы ни были, вам это с рук не сойдёт, - наконец вымолвил он. Настоящий храбрец!

- Ладно, если бы я действительно захотел вас убить. Но я не хочу. Пройдите к столу и сядьте, но руки держите на виду. Не создавайте ненужных проблем. Мы просто мило поговорим.

Толстяк направился к столу, трясясь от страха. На стул он шлёпнулся и остался сидеть, таращась в темноту. Я тоже уселся в ближайшее кресло и только после этого разрешил ему включить настольную лампу. Приятный, неяркий свет разлился по комнате. Некоторое время его глаза свыкались с освещением, но когда он взглянул на меня, то побелел как полотно и тихо прошептал:

- Боже, это случилось... - комментарии, я думаю, излишни.

Мы проговорили несколько часов напролёт. Было уже далеко за полночь. На улице горели фонари, освещая мокрую мостовую, были слышны звуки пирушки в нескольких кварталах от сюда, да пара клошаров сидели на другой стороне канала. Париж, Париж!

Происходящее раскрылось предо мной во всём своём чудовищном великолепии. Я был пешкой отданной на растерзание ферзю, убив которого снова стану его жертвой. Жертвой древнего существа, которое появилось на заре человечества и выстроило вокруг себя самую чудовищную из всех существовавших религий, у которой не было даже названия, как и у того, что породило её. Религии, чьё могущество сравнимо с мощью вселенной, чья власть много больше, нежели у всех существующих богов. От этого невозможно укрыться или сбежать. Рано или поздно охотник настигает жертву и тогда наступает конец. Нельзя избежать неизбежного, нельзя уничтожить несуществующее. Сатанизм, вудаизм, мормонство, христианство, ислам - лишь песчинки в огромном котле мироздания. Ни одна из существующих религий не может равняться со вселенским разумом вздумавшим поиграть с человеческим созданием. Игрушкой, сломав которую, можно взять новую и продолжить дьявольские игрища. Я был связан с этим неразрывной цепью событий, разорвать которую было мне не под силу. Приближалось мгновение развязки, после которой уже будет только холодная тьма вечного сна. Что будет после смерти покрыто тайной. Но не составляет труда догадаться, что дальнейшее гораздо более чудовищно, чем самые ужасные земные мучения. Геенна огненная - детские забавы по сравнению с этим.

На протяжении нескольких часов я молча слушал. Чем яснее становилась картина, тем сильнее меня охватывало чувство безысходности. В грудь словно напихали льда, а горло перетянули верёвкой. Моё будущее, в изложении толстяка, было предопределено. Жизнь для меня остановилась тогда, когда я разнес голову этого проклятого ребёнка, который был воплощением древнего существа, которое восстало и жаждет крови. За короткой вспышкой выстрела, лежала его новая жизнь и моя смерть. Я уже тогда был мёртв.

В комнате повисла гнетущая тишина, давящая на барабанные перепонки до головной боли. Говорить было не о чем.

- Значит, вы послали меня туда, заранее зная о том, что меня ждёт? - наконец нарушил я тягостное молчание. Некоторое время человечек молчал, теребя в руках карандаш.

- В некотором смысле - да, - тихо ответил он. Я почувствовал закипающую во мне ярость.

- Вы знали, что там происходит и, тем не менее, отправили меня на смерть! ТАК?! Вы подставили меня! - истошно закричал я.

- Нет, нет! - быстро заговорил он. - Нет! Мы не хотели ни в коем случае как-то навредить вам. Это просто несчастный случай. Мы специально выбрали человека со стороны, чтобы он не был слишком заметен. Все наши люди, которых мы посылали, исчезли. Как мне кажется, там знали о них. Каким-то образом ребёнок знал об их появлении заранее. Мы подумали, что ни один из связанных с нами людей не сможет даже приблизиться к мишени, и было принято решение привлечь человека со стороны. Между прочим, перед тем как вызвать вас, мы провели акцию прикрытия и послали на смерть ещё троих. Именно благодаря этому о вас никто не узнал...

- Или не успели приготовиться, - грубо оборвал я его. Мне, конечно, польстило, что удалось обмануть даже высшие силы.

- Может быть. К тому же никто не знал, что вы убьёте ребёнка. Мы даже не подозревали, что это за чудовище. О подобных последствиях никто не задумывался.

- Не задумывались!!! - взревел я, окончательно выйдя из себя. - Не задумывались! Вы хоть догадываетесь, через какие муки я прошёл? Вы знаете, что со мной происходит?

- Да, знаю! - он вскочил. Глаза метали молнии, лицо исказилось. Губы дрожали, с них слетала слюна. - Я был здесь, когда наш человек вернулся! Я видел всё. Он пришёл в ещё более худшем состоянии, чем вы. Он заснул, не успев ничего рассказать нам, что с ним произошло. Его рвали на части изнутри. Порезы появлялись сами собой, здесь всё было в крови. Его крик до сих пор стоит у меня в ушах. А потом его разорвало на куски. Будто бомба внутри взорвалась! Как это происходит - не знаю, но я сам видел капающую с потолка кровь. Но в одном я точно уверен: во всём виноват мальчишка. Вы убили его, и вы будете его последней жертвой. На вас всё закончится.

- И вы этому рады?! - спросил я, направляя на толстяка пистолет.

- Да. Я этому рад. Не вашей смерти радуюсь, но тому, сто больше не будет этого проклятия. Знаете, как ваша жертва заняла такое положение в обществе? Мальчишка помог. Он сделает так, чтобы его отец заполучил огромные деньги и влияние. Он нужен, чтобы в своё время быть уничтоженным, а сыну надо будет только унаследовать то, что останется и получить власть.

- Как ребёнок сможет всем этим распоряжаться? - я был ошарашен. Подобный поворот трудно было предвидеть.

- Не он. Его мать! Не будь она тем, чем являлась, не было бы всех этих проблем. Она ведь даже не человек. Она ни разу не была у врача. Все её документы - фальшивка. Она - изначальная субстанция того, чем будет потом её ребёнок. Если бы не вы, то только Господу известно что бы случилось с нами.

- Я не записывался в спасители мира, - отрезал я, продолжая угрожать ему оружием. Мой собеседник медленно сел.

- Какая разница? Что было, то было. Вы вытянули короткую спичку.

- Гореть тебе в аду за это!!! - прошипел я.

- Может и буду. Но вас ждёт нечто гораздо более страшное, нежели любое адово пламя.

- Мразь! - выкрикнул я и нажал на курок. Прежде чем потерять сознание, я успел посмотреть, как смялось его лицо, и кровь мелкими каплями осела на стекле за его спиной. Дальше была темнота...

... На меня никто не напал. Я очутился на высоком утёсе с отвесными стенами, посреди голой, выжженной солнцем каменной пустыни. То тут, то там в палящих лучах сверкали пласты соли. Горные хребты, с покрытыми бурой, жухлой травой склонами, прорезали пустыню как шрамы. Ни одного дерева, ни одной живой травинки. Земля, потрескавшаяся, не таящая ни капли влаги, не могла взрастить ничего. На бледно-голубом небе ни облачка, только вдалеке, у самого горизонта, кружились стервятники. Я стоял на плато не более ста футов в диаметре, возвышавшимся над землёй на добрых семьсот футов, с тремя большими валунами по середине. Над камнями склонилось древнее, похожее на скелет, мёртвое дерево. Жары я не чувствовал, не смотря на испепеляющее солнце. Скорее уныние от расстилавшегося предо мной пейзажа. Я понял что сплю, но признаков опасности не было и в помине.

- Всё никак не можешь остановиться? - послышался за моей спиной чей-то голос. Я обернулся. Прямо под мёртвым деревом стоял человек в белом хитоне. Оно было сшито из странной светящейся ткани, но швов я не заметил. Мне показалось, что сам человек я является источником этого сияния. Поскольку это был третий персонаж - виновник всех моих бед, моя бывшая мишень - мне захотелось броситься на него и размозжить его голову о камни. Но он, как прочитав мои мысли, мягко проговорил:

- Не стоит тратить силы, - и опустился на ближайший валун. - Дважды убить невозможно.

Ярость и ненависть улетучились. Я смиренно приблизился к нему и сел на тёплый камень. Ноги держали с трудом, а в руках появилась странная дрожь.

Человек некоторое время пристально смотрел на меня.

- Кроме: “мне очень жаль”, сказать больше нечего, - произнёс он.

- Тебе жаль меня? - изумился я.

- Да, и говорю это совершенно искренне, - подтвердил мужчина.

- Но ведь я убил тебя. Разве после этого ты не должен ненавидеть меня?

- Ты не убил, а освободил меня. Видимо ты не до конца представляешь себе подоплёку того, что происходит.

- Тогда расскажи, - попросил я.

- Ну что ж... - он поудобнее примостился на валуне и поведал мне то, что не мог знать только что убитый мною человек.

- Ты и без меня в курсе того, что древнее зло пробудилось ото сна и воплотилось в женщину, которую я имел несчастье выбрать себе в жёны. В нашем мире она была слаба, но с появлением ребёнка её сила стала расти. Когда я понял, в чём дело, было поздно. Я получил всё - деньги, власть, все, что может пожелать душа. Но я был всего лишь инструментом. Мой ребёнок, пройдя весь путь развития, должен был захватить власть над миром, предварительно уничтожив меня. Можешь себе представить, как я был напуган? Ожидание смерти тяготит, но когда осознаёшь, что с её приходом наступят более худшие мучения - то начинаешь сходить с ума. По началу я впал в безумие. Я тратил деньги, пил, имел женщин, делал всё лишь бы забыть о том, что поджидало меня впереди. Я пристрастился к наркотикам. Пытался покончить с собой! Но эти твари не отпустили меня. Я был нужен им.

Однажды, сильно выпимши, я обнаружил, что могу влиять на своего сына. Я был пьян, вошёл в его комнату и сел напротив него. Я сидел перед ним на пятках в расстёгнутом халате и спрашивал, почему он это делает? Он ответил, что ему нужна власть на земле. Власть над всем. Он хотел уничтожить людей. Демон из ада хотел превратить планету в ад. Люди станут рабами. Он говорил, а я пододвигался всё ближе и ближе, и когда я вполз в пятый луч звезды, он побледнел, вскочил и вытолкал меня прочь. Я был пьян и не оказывал сопротивления, но я понял, что способен помешать ему. И я решил, что буду бороться до конца. Каждое нечётное число он приходил в эту комнату, дабы нарастить свою силу. Я приходил следом, садился в пятом луче и просто сидел. Это очень больно! Его сила просто сжигала меня, но я терпел. Терпел всю ночь и на утро был выжат как лимон, но я радовался, видя как он бесится от неспособности избавиться от меня. Он бегал по комнате кругами, но ничего не мог поделать. Время моей смерти ещё не пришло. Тогда он стал ждать. Выжидать прихода дня, когда я буду не нужен.

А потом стали появляться люди. Они пытались убить его, а он забавлялся с ними как кот с мышами. Я видел, как умерли многие из них. Это чудовищно! Твари держали людей в подвале, как свиней и иногда спускались вниз и устраивали кровавое пиршество. Им не тела были нужны, а души. После смерти они медленно пожирали их. Я ничем не мог помочь несчастным. Но я нашёл выход. Я нанял охрану и дал им приказ стрелять на поражение в любого кто попытается проникнуть в дом. Жестокая гуманность. Но я не мог отдать людей на растерзания этим монстрам. А потом появился ты. Тот кто послал тебя, был мудр, приказав тебе убить именно меня. Я был чем-то вроде основы, отправной точки. Но ты сделал больше. Ты уничтожил и их материальные воплощения. У них теперь нет власти в мире живых. Парадоксально, но ты - герой!

Он замолчал, а я сидел и переваривал услышанное.

- А почему, раз ты мёртв, ты не принадлежишь им? - наконец спросил я.

- Потому, что я смог воспротивиться им. Мне ведь ещё и немного помогали, хотя я так и умер атеистом.

- Но ведь они сильнее всего?

- Нет. Они сильны только над теми, кого могут победить. Их сила - страх. А страх можно побороть.

- Как двое могут уничтожить человечество?

- Руками самого человечества. В мире много способов. Двадцатый век всё же.

- Почему они не оставят меня? Раз они мертвы, то как могут преследовать меня?

- Они не мертвы. Ты уничтожил лишь оболочку. То, что умерло много лет назад нельзя убить снова. К тому же они горят желанием отомстить тебе.

- Как мне избавиться от них?

- Никак, - последовал лаконичный ответ.

Надежда угасла как свеча на ветру. Пришла апатия. Вялое ожидание исхода, как у скота на бойне. Мужчина положил мне руку на плечо и заглянул в мои глаза. Какая-то часть тепла перешла от него ко мне. Я нашёл в себе силы поднять голову и посмотреть на его доброе, как у Христа на иконе, лицо. Тем не менее, безысходность не оставила меня.

- Помоги мне, - попросил я. - Помоги мне, заклинаю тебя! Сделай что нибудь... - я задыхался, слёзы душили меня. Мне было страшно так, как никогда раньше. Липкий, отвратительный страх. Тошно от одной мысли, что и после смерти не будет покоя.

- Помоги мне... Избавь меня от них!?

- Не могу. Не в праве, - тихо ответил он.

- Но почему? Почему? - в отчаянье вскричал я.

- Он не позволит вмешиваться. Ты должен сам противостоять им. Ты должен сам доказать, что достоин лучшей участи. Хоть Он и жесток, но справедлив. Если ты окажешься достойным, то Он примет тебя и простит.

- Ты это о ком? - спросил я сквозь слёзы.

- О НЁМ! - ответил он и воздел очи к небу.

- О Боге...

- Да, о НЁМ.

- Но как я смогу справиться с ними?

- Силами своей души. Освободи её и сможешь победить их, только тогда Он поможет тебе, - ответил он и посмотрел на небо. Я тоже обернулся. Небеса потемнели. Прямо над нами оно начало пульсировать, раздуваясь в огромный пузырь. По когда-то голубой ткани неба поползли морщины и складки. Пульсация усилилась. Казалось, что кто-то пытается прорваться сквозь небосклон, как через холст в каморке Папы Карло.

- Тебе лучше проснуться, - озабоченно произнёс мой собеседник.

- Что это? - спросил я. Слёзы мгновенно высохли.

- Они, - ответил он поднимаясь.

И тут я вспомнил про подробность той ночи, которая мучила меня с самого начала разговора.

- Почему ты защищал его?! - выкрикнул я ему вслед. Человек посмотрел в мою сторону, на лице отразилась глубокая скорбь.

- Он ведь был моим сыном... - одними губами прошептал он. От удивления я потерял дар речи, а когда я собрался спросить, как он поможет мне, его уже не было.

С треском лопнули небеса и из образовавшейся тёмной дыры, вырвались два крылатых чудовища, издавая ужасные крики, они понеслись ко мне. Я бросился бежать что есть духу. Пейзаж замелькал перед глазами как, узоры в калейдоскопе. Край плато стремительно приближался. Лапы существ уже потянулись к моим плечам, когти задевали за шею и едва не впивались в кожу. Я прыгнул с обрыва в отчаянной попытке спастись от кривых когтей, закричал, летя на встречу земле и...

... увидел перед глазами мягкий ворс ковра. Бешеная гонка закончилась. Я проснулся.

За окном занимался серый рассвет. Первые лучи восходящего солнца проникали сквозь забрызганное кровью стекло и мягко освещали серебристым светом комнату и сидящего за столом мертвеца. Было холодно. Пуля оставила в стекле маленькую дырочку, сквозь которую просачивался холодный воздух. Камин давно погас

Я сел, чувствуя себя хорошо отдохнувшим, и осмотрелся. Надо уходить. Я поднялся на ноги и подошел к мертвецу. Схватил его за волосы, поднял голову, заглянул в то, что осталось от лица и прошептал:

- Тебе ещё повезло, сукин сын, - и положил голову обратно в лужу засохшей крови. Я зашвырнул бесполезный пистолет, который сжимал в руке всё это время, в камин и твёрдым шагом вышел из кабинета. В Париже меня больше никто не видел.

* * *

Прошёл без малого год. Я вернулся в свой старый дом, где, видимо, и проживу весь остаток моей жизни. Вспоминая то, что приключилось со мной, и с трудом выводя на бумаге эти строки, я не перестаю удивляться тому, как низко может пасть человек, лишь бы спасти свою жизнь, как он мал и ничтожен. Моим старческим рукам время от времени нужен отдых, да и память подводит меня всё чаще и чаще, ведь на протяжении этого года я не спал.

Я вернулся домой и решил драться за свою жизнь. Я решил похоронить чудовищ в своих снах. Моими друзьями на долгие месяцы стали таблетки и спиртное. Мне страшно хотелось жить. Я продолжал надеяться, что всё закончится само собой. Но надежда таяла, как и моё здоровье. Иногда я получал грозные предупреждения из другой реальности. Пиковые тузы преследовали меня повсюду. Я находил их в самых неожиданных местах, даже в унитазе.

Помню, когда я вернулся домой, то словно сошёл с ума. Судить о том, что я был безумен, я берусь по тому разгрому, что обнаружился в доме. Я пил, плакал как ребёнок, крушил мебель. Видимо у меня случались и более сильные припадки, по тому, что когда рассудок вернулся ко мне, то я нашёл своё тело просто истерзанным. Я потерял несколько зубов, но заработал несколько новых шрамов. Но что это по сравнению с будущим, которого у меня не было? Так - тлен! Оставшиеся мне месяцы я прожил не ради того, чтобы вообще остаться на этом свете, а для того, чтобы переосмыслить самого себя.

Я много думал, говорил сам с собой и пришёл к мысли, что неплохо бы поделиться с кем нибудь своими бедами. Рассказать кому-то, но кому? Исповедь - не пойдёт. Я буду говорить со священником, который всего лишь человек, а человек слаб и имеет много пороков. И тогда я решил записать все мои воспоминания. Это показалось мне хорошей идеей. Поскольку писатель из меня, честно скажу, никудышный, то работа двигалась медленно. Но всё время, пока я работал, я говорил... с Богом и человеком, который некогда был убит мною. С их помощью медленно, слово за словом получилось то, что, возможно, кто-то после прочтёт. Мы говорили о многом. О моей жизни, о человечестве, о потусторонней жизни, но никогда о том, что мне предстояло. Наши беседы имели дружеский характер. Я мог задать вопрос в любое время, в любом месте и получить ответ. Будто десятки микрофонов и динамиков были установлены в моём доме.

Естественно, что почти год бодрствования не прошёл для меня даром. Волосы поредели и стали молочно-белыми. Я сильно похудел. Глаза покраснели. Я превратился в старика, но это не имело для меня ни малейшего значения. Ведь смысл жизни для меня заключался в нескольких листах бумаги. Я знал, что закончу работу. Когда я окончил писать, то вновь перечитал и переписал начисто. Скрепил страницы между собой и положил в гостиной.

Потом я обратился к богу в последний раз. Я просил прощения за свои преступления, просил помочь мне во спасение души моей. Просил принять меня в царство своё. Умолял не отдать мою душу на вечное поругание. Я поклялся, сто сделаю всё возможное, чтобы доказать своё право на пребывание царствие небесном. Я говорил несколько часов. Иногда слова заглушали рыдания. Мне было страшно. Я не знал, что будет, когда я засну навсегда. Я просил Господа не оставить меня.

Когда я закончил, меня охватила дрожь, стало холодно, но потом всё прошло. Я ощутил спокойствие и безмятежность, хотя мерзкий страх затаился где-то внутри меня и только ждал своего часа. Дом показался мне уютным и тихим...

Сегодня последний день. Я пишу эти строки в быстро опускающихся сумерках. Дальше тянуть бессмысленно. Странно, но я не ощущаю страха перед смертью, я не боюсь её. Но мне страшно за свою душу. Я долгие годы забывал о ней, а вот теперь вспомнил. Но лучше поздно, чем никогда. Я поклялся сделать всё, чтобы защитить ее, и я собираюсь сдержать клятву. Только так я смогу уберечь себя от вечных мук. Наверное, вы заметили, что я пишу о душе как о самом себе. Так и есть. Человек и душа - одно единое целое, только душа вечна. Человек способен опорочить душу, вымарать её в грязи, но он никогда не сможет её полностью уничтожить. Человек всегда должен помнить о душе, ибо тот, кто забывает о ней, обрекает её (себя!) на вечные страдания.

Уже ночь и мне пора. Я не принимал таблеток сегодня и меня клонит в сон. Нужно скорее заканчивать. Когда я закончу эту записку, то положу её под низ стопки и отнесу всё вниз, в полупустой подвал. Там они пролежат до тех пор, пока кто-нибудь не найдёт их. Потом я закрою все двери на замки. В последний раз помолюсь, выключу свет и лягу на своём любимом диване, что стоит в гостиной. Зажгу одну свечу, и пока она горит выпью последний в моей жизни коктейль “Мартини”. Мне страшно, но я держусь молодцом. Не стоит пасовать перед неизбежным. Нужно встретить это как должное, стоя, с поднятой головой. Я докажу, что сильнее этой нечисти. В конце концов, покончил же я с ней однажды - значит, и сейчас справлюсь. Ну что ж, - пора. Пора в последний раз закрыть глаза и уснуть навсегда. Спокойной ночи всем...

P.S. Помните о душе. Пожалуйста.