Аннотация: Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков (Гомер).
- Регнарёк близок, - произнёс Маг, становясь в центр пентаграммы, и сидящие по её краям воины вздрогнули под кованной сталью лат.
Монашеская ряса чёрного духовенства струилась по ветру, переплетаясь с белыми, как иней, волосами Ангела. Но не многие из них знали это слово, и для них он был просто Маг, Бог, Шаман, истребитель Саваоф.
Он обратил своё юношеское лицо к небесам, и присутствующих испугались старости, скопившейся в его глазах.
- Назначенный час настал. Мы ждали этого тысячи лет, - его голос, словно штормовой ветер падал с высоты, оглушая притаившихся в небесах драконов, и каждый из биллионов разноплемённых воинов стоящих на равнине слышал и понимал, о чём повествует Вестник Судного Дня.
- С момента рождения добра и зла прошло достаточно времени. Теперь они должны столкнуться, чтобы выяснить, кому будет принадлежать мир, ибо наступает новая эра. Мироздание устало от вечной вражды. Баланс должен быть нарушен. Противостояние Творца и Разрушителя закончится здесь и сейчас.
Облака над их головами сгустились и потемнели, превратившись в тучи, задушившие свет трёх горячих солнц.
- Вы! - каждый на мгновение увидел указующий на него перст, - дети человеческой расы, лучшие воины, рождённые под луной. Я позвал вас ото всех эпох и земель. Когда-то вы доказали, что достойны обнажить своё оружие в последней битве. Примите же моё причастие, ибо она начнётся сейчас.
Ангел поднял руку и из неё вырос огненный столб, осветивший для войск их, сидящих по краям пентаграммы, вождей.
- В руки ваши, привыкшие держать меч, я вкладываю судьбу этой Вселенной.
Будто от силы его голоса пространство над равниной прорвалось, зияющая дыра разошлась над мгновенно увядшей травой, обнажив чёрную утробу мира.
Рассыпая искры, заструились с небес хищные молнии.
- Они уже здесь.
Голос Мага стал тих. Он посмотрел на лежащую внизу равнину и мгновенная задумчивость легла на его лицо.
Там, у горизонта, он увидел движение. Густая и несокрушимая, как природная стихия, из разрыва двигалась сплошная лава монстров.
Чудовища шагали без строя и порядка. В их жилах струился туман, в руках светились прозрачные мечи, глаза горели бликами других планет.
Они шли и шли, и не было им конца. Сердца людей тревожно сжались, но только на мгновение.
- Регнарёк настал, - огненный столб в руке мага превратился в меч. - Идите, дети мои, идите и ни о чём не думайте.
Окружающие Мага вожди встали со своих мест, и им тут же подвели коней.
- Сражайтесь и будьте стойкими. С Елисейских полей не спастись бегством. Здесь только победа или смерть. Слабых среди вас нет. Не бойтесь. Враги ваши - дети тысячи звёзд, они сильны, но, помните, они - смертны.
Тяжело ступая к ангелу подошёл рыцарь с серебряным крестом на плаще. Не говоря не слова он снял шлем и преклонил колено, прося благословения. Рука ангела легла на кудрявую голову.
- Встань, Болдуин, и иди сражайся. Войны Веры преданны мне, я знаю. Теперь у тебя есть возможность обратить своё оружие против истинных неверных. С вами моё благословение.
По очереди вожди подходили к Магу, отдавая почести по обычаю своих народов, но ангел знал, что время не ждет, и услал их к своим воинствам.
- Будьте сильными, мечи ваши не должны знать жалости, ибо враги ваши существа иного мира.
Вожди людей скакали к своим войскам, и вслед им нёсся голос Мага.
- Александр, ты не бог, сегодня ты узришь истинного Бога. У гепаститов будет достойный соперник, фаланга станет на пути порождений тумана.
Всадник спешился и сто тысяч македонских мужей встретили царя подняв над головами шестиметровые копья.
- Ничего не бойтесь. Ничего, - огромная опухоль росла на равнине, - я буду среди вас. Ни о чём не думайте. За вас это сделал я. Лишь только доблести и верности жду я от своих чад.
Ангел стоял на вершине холма, и сухие ослепительные грозы раскидывали над ним свои щупальца.
Бесшумно соскочил с обезумевшего от страха коня легко вооружённый воин. Его раскосые глаза стали ещё уже, будто он боялся, что они выдадут Магу его мысли. Не колеблясь он пал ниц.
- Шаманы прочитали знаки конца мира. Я слышал зов Вечно Синего Неба, и я пришёл. Степь дрожит под копытами моих тумэнов.
- Ты вовремя, Тэмучин, - ответил Маг, и в тоже мгновение сын краденной меркитки оказался далеко в поле посреди своих нойонов.
Две огромные армии строились напротив друг друга, заполнив всё обозримое пространство.
Каждый из миллионов воинов, как величайшей награды, жаждал битвы.
Тучи в небесах затвердели.
- Темнота не станет вам помехой.
Ангел взмахнул мечом и над землёй поднялись костры волшебного необжигающего пламени.
- Огненные ящеры дадут вам сколько угодно света, - усмехнулся Маг, и, словно бы услышав его, над рядами монстров поднялись драконы.
Исторгая жуткий вой и пламя, они понеслись к людям. Впереди летела самая большая рептилия. Невероятных размеров змей нёс на длинной шее железную тиару, обжигая землю ревущим потоком раскалённой плазмы.
- Сегодня всё решится, - ангел поднялся в воздух и яркой слепящей стрелой понёсся навстречу Владыке Северных Ветров. Где-то на середине между двух армий они встретились, схлестнувшись в стремительной, жестокой схватке.
Змей пал, взрыхлив когтями землю, и его тиара развалилась, рассечённая на равные половины.
Кровь пролилась.
Ангел вынул из раны заиндевелый меч, оглядел напряжённые ряды, и воткнул лезвие в землю.
- Пусть же Регнарёк начнётся! - слова Мага поднялись над полем, расколов повисшую тишину.
- Да будет так, - раздался из под облаков другой голос.
Две стремительные лавины сорвались со своих мест, и землю затрясло от силы миллионов шагов, как при землетрясении.
Чётко печатая шаг, двинулся строй римских легионеров. Устрашающие коробки манипул перемещались три линии, и только голоса равнявших фронт центурионов были слышны над стройными шеренгами римских граждан. В третьей линии в окружении своих ветеранов, как простой воин, шёл Цезарь.
- Юпитеру угодна наша доблесть, - кричал он, перекрывая рокот цимбал. - Так умрём же за Юпитера!
- Умрём! - отвечали легионы.
Чуть дальше двигались польско-литовско-русские хоругви Владислава II Витовта, так и не добравшиеся до Грюневальдских полей.
Тугие двухметровые луки короля Эдуарда I ударили первыми. Длинные стрелы уэльских лучников смертельным градом осыпались на противника. Затем запели менее мощные татарские тетивы. Воздух заполнился свистящей резкой смертью.
Этот размен был взаимным.
Острые ледяные снаряды понеслись навстречу людям и первые шеренги их пали, превратившись в прах.
Лёд таял, но был твёрже металла.
Шедшие впереди падали под ноги идущим следом, но те мчались дальше, топча то, что осталось от недавних товарищей, чувствуя только ярость и азарт.
- Не будет страха, боли не существует, - продолжали они слышать Голос. - Нет прошлого, нет будущего, а только сейчас. Смерть - вечный праздник. Смерть - ваша плата за грехи
- Умрём! - кричали воины на своих языках, и их общий клич слился в единый могучий рёв.
Демоны с мечами плетённого тумана столь же сильно вожделели битвы. Они тоже не ведали страха. Что бы не обещали им их тёмные боги, они были готовы умереть за это.
Две океанские волны. Два смертельных вала, чудовищные цунами. Они сошлись посредине ровно в том месте, где стоял Ангел.
Хрустом сломанных копий, звоном смявшихся доспех, искрами скрестившихся мечей заполнилось поле брани. Земля заколебалась от удара, и задние шеренги пали на колени не удержав равновесия.
Адепты меча и молитвы достигли противника первыми. Тридцать тысяч рыцарей Марки единым хлёстким движением врубились в нестройную толпу порождений неведомых звёзд.
Всадники мчались по останкам павших первыми, чтобы самими стать прахом и ощутить на своих спинах тяжёлые шаги идущих следом.
Монстры не желали отступать. Люди и не думали о бегстве. Мгновенно выросли высокие курганы из павших, где мёртвые лежали на живых, а живые на мёртвых. Кровоточащие холмы разделили противников, но воины упорно карабкались наверх, чтобы сделать курганы ещё выше.
- Кху-кху-кху! - выровненные в рядах и шеренгах в чётком строю катились лавы звероватых всадников казавшихся мифическими кентаврами. Так мог атаковать только один народ.
Монголы остановились, не доходя до противника пятой части полёта стрелы. Двести тысяч стрел разорвали воздух, и сонм созданий тумана расстались с жизнями, так густо стояли нелюди, но тысячи раз по столько же остались живы. Заслонившись поднятыми над головами трупами, двухметровые гиганты бросились навстречу.
Неожиданно степняки повернули, бросаясь прочь, и Сыны Христовы прокляли язычников.
Густыми толпами вышли вперёд новые тумэны. С флангов ударили Джелмэ и Боорчу, два копья Чингисхана, и противник оказался окружён. Сердца бойцов не успели ударить шестьдесят раз, как ещё пять тысяч монстров выпустили ледяную кровь в землю, ставшей навеки бесплодной.
Армии схлестнулись уже по всему необозримому фронту, и в небесах закипел бой между драконами и ангелом. Дротики, свинцовые снаряды пращников и метательные ножи собирали смертную жатву.
Огненные трассы расчертили высь. Маг знал, о чём говорил - им было светло, как днём.
До самого горизонта, и много дальше его, полыхала бешенная сеча.
- Алла! Алла! - халифы - праведные сподвижники Мухаммеда втоптали в грязь четыре вражеских войска, четыре багряных знамени легло к их ногам, и сами были растоптаны и истреблены. Лишь соседи их франки Карла Великого и закованные в хитиновые доспехи синайцы закрыли грозящую увеличиться брешь.
Бой длился уже шесть часов, когда павшая с небес изувеченная туша жуткой твари, словно топор дровосека, проложила среди толпы чудовищ широкую просеку, и, принявшие ислам христианские дети, янычары, увидели, что за этой армией нет подкреплений и победа близка.
- Славься Аллах! - сам Великий Ага с Кораном в руках вышел в первый ряд. Медные котлы, служившие им знамёнами, поднялись ещё выше и конные латники сиппахи прорвали строй армий, неся за спинами мгновенно спешившихся, и напавших на противника с тыла янычар.
Ещё сто раз по шестьдесят пробили сердца воинов, и всё было кончено.
Ни один нечеловек не минул смертной чаши.
Мгновение лишь казалось людям, что всё кончено, но вновь явился Голос.
- Это только начало, дети мои. Храните мужество.
Мираж заколебался, как раскалённый над пустынней воздух. Завеса пала, и новая стена чудовищ возникла перед ними на расстоянии одного полёта стрелы там, где ещё мгновение назад ничего не было.
Замолкли цимбалы и литавры, священные боевые трубы, утихла дробь барабанов.
Но только на мгновение. И вновь два стремительных горных потока, снежная лавина и сель хлынули в объятия друг другу.
Одновременно потрепанные тумэны зашли за спины своих отдохнувших товарищей, остатки римских велитов отступили между рядами второй линии, паладины сменили коней, боевым слонам поднесли чаши с безумием, омыли родовые мечи дети богини Аматерасу.
- Этот противник сильнее, - слышался голос Ангела, не прекращавшего битвы в вышине. - Существа наполовину призраки. В этом мире они реальны лишь вполовину.
Шестипалые монстры перешли в неистовый галоп, выставив вперёд мощные рога. Злым ветром неслись они навстречу.
Пехотные армии людей, замерли, выпустив перед собой копейщиков, но кавалерия и македонцы предпочли встречный бой.
- Я обещал вам ужин в раю, - кричал перед шеренгами спартанцев доблестный полный огня и задора Леонид, - придётся подождать до завтрака!
Громовой хохот был ответом на слова царя.
Руссы, нубийцы, сарматы - все смешались в яростной пляске боя.
Целые народы находили смерть и обречённые шли в бой, как на праздник. Поднимались и падали стяги, враги рвали друг друга в исступлении.
Добро и зло, право и несправедливость, милосердие и жестокость сошлись в решающей битве.
Скоро тел погибших стало так много, что кони оказались не способны нести своих всадников, и те спешились охваченные горячкой боя, отпустив своих обезумевших скакунов. Каково было удивление крестоносцев, когда они увидели отряд безоружных безумцев, атаковавших нелюдей там, где только что сами они едва не сложили свои головы. Казалось, черти из преисподнии сражались на их стороне. Окинавские крестьяне, голыми руками противостоявшие самурайским кланам, верные своей тактике 'смерть с первого удара' оставляли после себя горы павших противников.
Первой прорвала фронт фаланга. Из ста шеренг Александра по тысячи воинов в каждой к завершению побоища осталась половина.
Фаланга не могла маневрировать и остановилась, сокрушив стоящего перед ней противника, но в пробитый ею проход устремился голубой поток вестготских клинков, ведомых Алларихом. Каталунским полям не дано было напитаться их кровью. Разрыв увеличился.
- Бар-р-р-а-а-а! - вопль атакующего слона взвился над строем легионов.
Бой длился уже двенадцать часов. Сыны человеческой расы были обессилены, и им понадобилось много времени, чтобы взять жизни, стиснутых в кольцо полупризраков.
С небес пал последний дракон, и Ангел опустился перед людьми у поверженного гиганта.
- Не успеет день смениться ночью, как победитель отпразднует своё торжество, - голос Ангела исцелял и дарил веру, вливая в воинов свежесть, наполняя их руки силой, - предуготовьте себя к смерти, ибо даже победу увидит едва ли сотая часть вас.
- Умрём, - ответили ему.
Герцог Иерусалимский Болдуин перекрестился и запел гимн Деве Марии. Мгновенно остатки его войска подхватили песню-молитву. Воинственную языческую песнь заголосили лишившиеся своего конунга Свенельда племена моря.
Русы сняли с себя брони и кольчуги, приготовившись к смерти, друиды бросили на алтари трепещущие трупы жертвенных животных.
Опустился на одно колено Ярослав, прозванный в народе Мудрым, на поле побоища, зачерпнул широкой ладонью земли-хлебородицы, окинул взглядом не знавшую плуга равнину, вспомнил Русь Святую и воинов своих, которых оставил здесь.
- Бей поганых! - крикнул зычно он своим чудо-богатырям.
Громче раскатов грома, громче труб Иерихонских был ответ дружин.
Ангел обернулся навстречу волшебному туману и тот рассеялся, обнажив новые рати.
- Этот бой последний, - произнёс он.
На этот раз не чудовища были перед их глазами и не призраки, а создания из плоти и крови, хотя их кровь и была морозным ветром, а мечи выкованы из мёрзлого естества. Укутанные в плащи почти человеческие фигуры стояли там в чётком, правильном строю, и люди ощутили, что перед ними воины в надцатом поколении, а не неорганизованные орды неистовых, но полуразумных созданий.
Блестящий силуэт отделился от их строя и подошёл к Магу и люди узнали в нём Ангела.
- Нечистый, - Карл Великий заскрежетал зубами.
- Уран, - сплюнул Цезарь.
- Локки! - в едином порыве ненависти выдохнули ярлы.
Слова Ангела прозвучали над окровавленными лугами.
- Я знаю Творец не хотел этой битвы. Быть может ещё не поздно завершить всё миром.
- Предначертанное до свершится. У тебя ещё есть время раскаяться. Создатель простит нас всех, как справедливый отец.
- Этот разговор бессмыслен. Прошедшая вечность ничему тебя не научила, но помни, что сила за перворождённым, и только сам Творец может это изменить.
- Да будет так.
Ангелы обнажили клинки. Их удары были незаметны для людского глаза и всё же первые их шеренги видели, как струилась энергия между борющимися сверхсуществами. Они поднялись в воздух, где их оружием стали сами стихии.
Одновременно сами собой заиграли барабаны и трубы, и люди в третий раз сорвались в атаку.
'Победа, победа, победа!' - билась в их головах мысль - вопль.
И они сражались не видя и не чувствуя ничего вокруг, способные ощутить лишь внезапную смерть, но и тогда пребывая в блаженстве, потому что их ждали лучшие миры, обещанные гурии и пиршественный стол Вальхаллы, на котором никогда не переводится терпкое вино.
Опрокидывая конные лавы степняков, вперёд двинулась стена нелюдей, и тайчиуты неожиданно узрели перед собой лес вражьих знамён. Это была смерть. Кипящий вал фронта стал опрокидываться, рассекаемый мощными фронтальными ударами.
Глядя со своего помоста в отшлифованный изумруд, Дож видел гибель туменов. Он был ещё мальчишка, когда татары взяли Кафу. Осада длилась почти год. В войске степняков свирепствовала чума, и они катапультировали зловонные трупы через крепостную стену.
- Чудны дела твои, Господи! - Дож упрямо прикусил губу, бросил изумруд в грязь и повёл генуэзскую пехоту в бой. Тридцать тысяч латников вросли в землю, давая татарам возможность удержаться.
Монголы заманили в очередную ловушку вражеское войско и совместными усилиями поляков, английских йоменов и армии княжества Цинь, разбили, но скоро сами попали в котёл и были все порублены, несмотря на отчаянную помощь рыцарей-храмовников и франков.
Они поспели слишком поздно, встретившись у срубленного шестихвостого чёрного бунчука. Карл Великий пожал руку Болдуину.
- Отличные доспехи. В какой земле сработано?
- Фландрия.
- Гм, не слышал.
И Карл ушёл. Среди боя ледяной багор пронзил его насквозь, нанизав и верного коня. После этого франки отчаянно бросились мстить, выстроившись клином. Одиннадцать сыновей Неистового Франка один за другим принимали железную корону, становясь на острие рыла, пока окончательно не исчезли в окружёнии багровых знамён.
- Умирай, где стоишь! - кричал сербам поднятый на знамени, смертельно раненый Лазарь, пока Иваниш Хорват складывал пясть перебитой его руки для креста.
Сербы ложились на землю целыми шеренгами, чтобы встать, когда противник пройдёт по их спинам, не ведая, что уже обречён.
После истребления ацтеков, тангутов, воинства Тамерлана, плечом к плечу оказались поседевшие при кликах войска римские ветераны и последние двадцать шеренг македонской фаланги, углубленной справа ещё пятью малыми шеренгами для решительного удара.
Цезарь не сдержался и бросился искать своего кумира Искандера Великого. Они встретились среди боя и поклялись, что их войска не разойдутся до последнего их издыхания.
Туманные дьяволы всё наступали и наступали, как одержимые, и там где сошлись их десять знамён гунны, сирийцы, персы и готы Оллариха явилось озеро полное крови. В какой-то момент в стене сыновей Земли образовался разрыв, в который мгновенно устремились резервы тёмных фигур, расширяя разлом. Словно скошенные серпом жнеца, падали бессчетно бездыханные бойцы.
Тяжеловооружённые парфянские катафрактарии намётом ударили с фланга и отсекли, вгрызшийся в строй армий клин, удерживаясь на позиции под остервенелым натиском с обеих сторон. Лишившись скорости и манёвра они были обречены, но когда конная рать была, наконец, истреблена, за их спинами оказалась баррикада связанных ремнями деревянных повозок, за которой, как за крепостной стеной, стояли линии бородатых кшатриев - касты воинов-индусов, ведущих свою родословную от времён легендарного Ашоки.
Один из берегов озера обрушился, и густая тёмная река хлынула на равнины, утопив два алых знамени и остатки ратников Великого Сёгуна, так и не добравшегося до корейского полуострова.
Измождённые враги, не имея сил поднять оружие, остервенело дрались голыми руками, пользуясь зубами так, как этого не делали даже самые дикие их предки.
Казалось, что битва будет продолжаться вечно. Со своего места Цезарь видел смутное движение впереди. Молодой этрусский лектор приник головой к земле и услышал отзвук тысяч приближавшихся шагов. Свежие глубокие колонны появились за спинами нелюдей и ударили по фронту галльской армии, развив таранный натиск. Стройная линия когорт, дрогнув, стала прогибаться, нарушая порядок и грозя прорывом. Воины бились по колено в крови. Тщетно консул взывал, срывая голос.
- Римляне! Римляне!...
Это было свыше сил выкормышей волчицы. В отчаянии Цезарь схватил железного орла легиона Феликс и, орудуя древком, бросился встреч наступающим порядкам, не желая видеть поражения ромеев.
Боевое исступление охватило латинян при виде полководца яростно отбивавшегося среди толп противников святыней римского народа. Все, как один, неудержимым порывом бросились они к орлу, перемалывая, словно жернова, ударные колонны.
Фронт был выровнен.
Лавируя меж обагренных холмов, плечом к плечу стали последние силы воинов адамова корня. Десять шеренг македонян, четыре римские манипулы, ставшие поголовно берсерками датчане и скандинавы, три тысячи рыцарей, несколько, потерявших строй, полков народа Хань к которым подтягивались редкие выжившие истреблённых воинств.
Одиннадцать знамён вышло против них. Семь раз они переходили в атаку и семь раз были отбиты.
- Смотрите, как умирает коннетабль Франции! - перед обессиленными воинами вышел Бертран Дюгеклен, перехватывая левой уцелевшей рукой огромный каролингский меч и, глядя на него, мужи устыдились момента слабости. Будто бессмертные, они сорвались в свою последнюю атаку.
Когда сражённый Ангел пал с небес ни одно из колдовских знамён не полоскалось на ветру.
Ангел приведший людей стал над своим обессиленным противником.
- Регнарёк окончен. Вечный спор разрешён. Творец не пришёл.
Поверженный приподнялся на локте, и выжившие люди залюбовались на его красоту и мужество.
- Это ещё не победа. Моих заступников больше нет. Вкусившие с древа познания всё ещё преданны тебе, но победишь ты только когда архангел примет смерть. На это способен только Создатель.
- Нет, ты ошибаешься, Страж.
Ангел-победитель наклонился и рывком сорвал с груди смирённого противника цепочку со светящейся, полной искр, сферой.
- Для Последней Битвы Вселенная предусмотрела иные законы.
Кривая усмешка исказила красивые черты.
- И здесь мы смертны.
Вождь крестоносцев герцог Болдуин вздрогнул, когда упал огненный клинок и огромной силы взрыв бросил людей на колени.
- Всё кончено, я победил, - перворождённый поднялся в воздух, разрастаясь до немыслимых размеров. - Суди Землю, ибо ты наследуешь все народы*. Наступает новая эра.
- Он не Юпитер, - произнёс ошеломленный Цезарь.
- И не Архангел Саваоф, - у герцога затряслись руки, и он выронил обледенелый украшенный финифтью булат.
Падший Ангел с глазами старыми, как мир, обернулся к людям.
Стоявший рядом с трижды пронзённым, невероятным усилием воли удерживавшим душу в теле, Цезарем янычар опустился на подогнувшиеся колени.