Кротков Антон Павлович : другие произведения.

Питомник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В живописном уголке Подмосковной природы расположен элитный охраняемый посёлок "Новая Венеция". Вокруг этого оазиса спокойствия и благополучия раскинулись заповедные леса. Переселиться сюда мечта многих успешных москвичей. Молодая семья Воронцовых как раз из числа таких счастливчиков. Их ожидает великолепный дом...

Антон Кротков

Питомник

Глава 1

   Наши поздравления, Марина и Платон! Ваши кандидатуры одобрены Советом домовладельцев, а ваш дом полностью готов к заселению. Управляющая компании элитного охраняемого посёлка Новая Венеция и совет домовладельцев рады вам и желают счастливого новоселья. Вы можете приехать сюда в любой момент, электронные пропуска и комплект ключей высылаем вам с курьером.
  
   21 декабря 2016 года
  
   Сегодня у них начиналась новая жизнь. Больше года семья привыкала к мысли, что однажды они переберутся из привычной четырёхкомнатной среды обитания в собственный загородный дом. И вот все сомнения и страхи остались позади. В неприметном месте они съехали с общего шоссе и остановились у шлагбаума со строгой надписью зона санитарной охраны, проезд только по пропускам; после короткого общения с сотрудниками полиции ещё несколько километров езды в полном одиночестве по блатной спецдороге до указателя с названием их нового места жительства.
   Навигатор показывал, что они оказались в центре крупного лесного массива, в райском заповедном уголке дикой природы. Даже удивительно, как буквально под боком у огромного мегаполиса, зажатый со всех сторон трассами федерального значения и городами-спутниками столицы, сохранился островок первозданного леса, который ещё не успели окультурить и полностью превратить в лесопарк. Раньше здесь категорически запрещалось что-то строить, но нынче всё решают деньги, и для тех, у кого они есть, возможны исключения...
   Впрочем, природа природой, а о комфорте обитателей элитного посёлка его строители позаботились - от разбитой запретки к их новому месту жительства была проложена отличная асфальтовая дорога. Не смотря на то, что было воскресное утро, дорогу уже успели расчистить после ночного снегопада. Так что напрасно они волновались и гадали, сумеют ли пробиться на своём семейном внедорожнике через сугробы. Итак, можно было расслабиться, и сидящая за рулём худощавая брюнетка с удовольствием глазела по сторонам и болтала с детьми. Ей было около сорока, хотя фигурой она вполне могла бы сойти и за двадцатипятилетнюю: спортивная, ухоженная, волевая, явно успешная современная бизнес-вумен. Расположившийся на пассажирском сиденье супруг брюнетки, хотя и был младше супруги, смотрелся на её фоне блекло. Это был полнеющий домосед с кудрявой шевелюрой и щетиной на пухлых щеках; на переносице его сидели очки, в прямоугольных линзах которых отражалось голубое сияние экрана ноутбука.
   Очкарик с самого утра был погружён в свою работу и потому рассеян. Он явился сегодня последним, когда вся семья уже минут пятнадцать как сидела в машине - с ноутбуком в одной руке и старомодной печатной машинкой мерседес в другой (на тот случай если электронный гаджет вдруг сломается). Пожалуйте, Лев Николаевич - шутливо распахнула перед мужем дверцу жена, - садитесь, авто подано...
  
   - Пап, а тебе здесь правда нравится? - вопрос был задан их девятилетней дочерью Эммой, худенькой и хрупкой девочкой с угловатым личиком и с большими выразительными глазами.
   Сидящая за рулём Марина покосилась на что-то утвердительно буркнувшего в ответ мужа и шутливо пихнула его в бок.
   - Да оторвись же ты от своего шедевра, мсье Бальзак! Будто не с нами едешь! Посмотри, какая красотища вокруг!
   Платон поднял голову и обвёл рассеянным взглядом заснеженный лес:
   - И впрямь, красиво.
   Все пребывали в приподнятом настроении, даже лабрадор по кличке Вениамин и кошка породы перс Алиса выглядели приятно взволнованными. Жить посреди заповедника, да ещё со всеми удобствами! Многие об этом лишь мечтают.
   - Посмотрите, какая необычная птица, - Марина указала глазами на обочину, - вон, сидит на столбе.
   - Похоже, это орёл или сокол - предположила девочка и уточнила: - Пап, это орёл или сокол?
   - А ты как думаешь, Лука? - Платон обернулся к мальчику лет пяти с очень серьёзным, не по-детски сосредоточенным лицом. Тот внимательно посмотрел на птицу, снова перевёл взгляд на отца, однако отвечать не спешил.
   - Ты полагаешь, что сокол - понимающе произнёс мужчина. Малыш кивнул.
   - Смотрите, она взлетела! - радостно воскликнула Эмма, обернувшись.
   - Какая же она крупная! - Марина заглянула в зеркало заднего вида.
   Вместо того чтобы улететь по своим делам, птица стала описывать широкие круги над машиной, она появлялась то справа, то слева, то спереди.
   - Они тут в заповеднике совсем не бояться людей, - объяснял глава семейства, - видимо ему просто любопытно, что мы за зверь такой.
   Всё было забавно и познавательно до тех пор, пока необычный пернатый неожиданно на начал пикировать на них со стороны лобового стекла. Люди в машине не понимали, что происходит, но восхищались красотой момента, редким необычным зрелищем, не догадываясь, что за этим последует. А зрелище в самом деле было очень эффектным: маленький снаряд стремительно нёсся прямо на них, быстро увеличиваясь в размерах.
   - ...Сумасшедшая птаха, она что, и в самом деле приняла нас за потенциальную добычу? - после немой паузы ошарашено поинтересовалась Марина и нервно заёрзала на водительском сиденье. Хотя лицо брюнетки оставалось спокойным, зеркальные стёкла солнцезащитных очков наверняка скрывали её страх.
   Щурясь на слепящее солнце, Платон следил за быстро увеличивающимся в размерах небольшим тёмным снарядом и тоже не верил своим глазам.
   - Только спокойно, - мужчина коснулся рукой плеча жены. - Сейчас в своей маленькой головке сокол поймёт, что ошибся, ведь в природе птицы так себя не ведут.
   - Очень на это надеюсь, - жена натянуто улыбнулась, чтобы скрыть растущую тревогу; она вся напружинилась, тонкие холёные руки на руле побелели в костяшках пальцев от напряжения.
   Когда окончательно стало ясно, что никакая это не ошибка, а свихнувшийся стервятник действительно намерен протаранить машину в лоб, спасла их только молниеносная реакция многоопытного водителя: в последний момент Марина резко крутанула руль влево, а затем сумела выровнять тяжёлый джип, прежде чем его унесло в занос...
  
   Сумев избежать столкновения и переворота, женщина поддала газу; они понеслись на бешеной скорости, оставляя за собой белый бурун поднятой снежной пыли.
   Некоторое время ехали молча под гул выведенного на высокие обороты двигателя. Все находились под впечатлением. Дети то и дело испуганно оглядывались. Первой заговорила Марина:
   - Что это было?
   Пять минут назад, в момент виража, все почувствовали отчётливый удар в переднюю часть машины и услышали короткий вскрик, словно это была и не птица вовсе...
   - Не понимаю, как такое возможно, - пробормотал Платон.
   - Заповедник! - с язвительной усмешкой дёрнула плечом Марина, хотя не совсем было понятно, что она хочет этим сказать.
   - Давай я поведу - предложил мужчина.
   - Нет, нет, всё нормально, я контролирую, - Марина вскинула руку, и по этому непроизвольному жесту стало понятно, какой стресс она только что пережила.
  
   Через пятнадцать минут они подъехали к КПП посёлка и остановились у шлагбаума. Марина предъявила охранникам пропуск. Один из них, молодой парень в чёрной форменной бейсболке и в расстегнутой нараспашку щеголеватой куртке пилот с яркими нашивками на рукаве и груди, разминал крепкими челюстями жевательную резинку и с интересом разглядывал их машину. Почти мальчишескую его физиономию обрамляла лопатообразная борода, а шею и бритый череп покрывали загадочные татуировки. При виде Марины у молодого бородача загорелись глаза, он приосанился, явно приняв стойку; даже развернул бейсболку козырьком назад.
   - Вы кого-то сбили по пути? - полюбопытствовал охранник.
   - Простите? - недоумённо переспросила Марина, будто не понимая о чём речь.
   - У вас фара разбита и радиатор забрызган кровью.
   - Ах да, мы столкнулись с птицей.
   - С птицей?! - недоверчиво переспросил парень и переглянулся с напарником.
   - Обычно с ними сталкиваются самолёты, - подал реплику второй охранник.
   - Значит, мы стали исключением. Звери у вас тут непуганые, и кажется немного сумасшедшие.
   - А вы ничего не перепутали? - молодчик в кепке ухмыльнулся. - Этот ваш птиц, когда протрезвеет, сам-то сумеет выползти из кювета и доковылять до дома?
   На это Марина ничего не ответила. Платон не видел лица жены, но почувствовал, что вот сейчас на нём должна появиться ледяная улыбка. Однако бесцеремонного охранника это не остудило:
   - Возможно ваш муж напрасно доверил вам руль? - язвительно спросил он.
   Это было уж слишком. В первый момент Платону даже показалось, что сейчас терпению жены придёт конец и она, задохнувшись от негодования, бросит: Да как вы смеете! и гневный взгляд в сторону нахала. А потом потребует вызвать кого-нибудь из начальства. Но он недооценил в высшей степени безупречное самообладание супруги.
   - Я двадцать лет за рулём, мальчик, - усмехнулась она.
   - Ого! - уважительно присвистнул бородач. - Тогда может поделитесь как-нибудь опытом?
   Молокосос откровенно флиртовал с его женой у него на глазах, да ещё при детях! Надо было как-то отреагировать, - включить мужика, но Платон всегда терялся перед такими нахрапистыми типами. Впрочем, Марина и сама могла поставить любого нахала на место, не стесняясь быть грубой:
   - Когда тычинка вырастит, - пообещала она потенциальному ученику.
   Парень беззлобно хохотнул и велел напарнику поднять шлагбаум.
   - Добро пожаловать в Новую Венецию!
   И вот они едут по аккуратным улочкам, похожим на средневековую Голландию или Англию. Разноцветные фасады с венецианскими окнами радуют глаз. Везде, куда ни посмотришь, красота и порядок. Одним словом - оазис гармонии посреди непричёсанной российской действительности. Половина посёлка состояла из таунхаусов, второй же квартал (ближе к берегу водохранилища) был отдан под особняки большой площади и элитные виллы.
  
   Их новый дом в итальянском стиле располагался на холме недалеко от набережной и причалов яхт-клуба, так что из многочисленных окон должен открываться прекрасный вид и на водную гладь, и на окрестные леса. Особенно красиво здесь должно быть летом. Жена вложила все деньги и массу сил в эту стройку: она регулярно ругалась с прорабом и архитектором, которым, объективно говоря, можно только посочувствовать, ибо заказчица постоянно вносила поправки в готовый проект, а потом и вовсе всё переиначила. Изначально замасливалась несколько осовремененная копия виллы Ротонда знаменитого Андреа Палладио, но затем Марина передумала и решила строить более практичное и актуальное жильё - нечто среднее между шале в альпийском духе и домом-конструктором в стиле конструктивизм, смешав казалось бы несочетаемое. Это была дерзость, самоуверенная авантюра, ведь до этого Марина никогда профессионально не занималась архитектурой, однако врождённое чувство вкуса её не подвело. В итоге получилось весьма оригинальное и главное предельно функциональное жильё, радующее глаз внешней гармонией и очень разумно организованное (некоторые фотографии их будущей резиденции Платон уже видел на смартфоне супруги). Этот дом просто был создан для счастливой жизни. Здесь, в тишине, на свежем воздухе, посреди девственной природы, они непременно обретут гармонию.
   В последнее время их семейный бизнес процветал. Хотя, строго говоря, то, что они смогли себе позволить такой дом, было заслугой исключительно Марины. Предприятие, которое она когда-то начинала с крохотной фирмочки, расширилось до крупной компании международного класса, и приносило очень хороший доход. И всё благодаря её кипучей энергии, таланту, харизме...
  
   К коттеджу вела взбегающая на холм дорожка, выложенная импортным декоративным кирпичом. Пока семья в своём автомобиле поднималась по ней, радостное предвкушение у всех только нарастало. В больших светлых окнах были видны живые цветы, тропические растения на подоконниках и в кадках, торшер возле окна, диваны и кресла - дом, словно живой организм, начал существовать собственной жизнью ещё до приезда хозяев. Что ж, согласно китайскому учению феньшуй, любой дом - особый мир, живущий по своим законам, в своём собственном ритме. Если место для строительства подобрано правильно, то у каждого жильца под его крышей всё будет в порядке. А они с местом явно угадали...
  
   Настроение несколько подпортило плачевное состояние машины. Выйдя первой, Марина велела детям пока оставаться на своих местах. Зрелище оказалось не для слабонервных: помимо разбитой фары, весь передок внедорожника был забрызган кровью, из решётка радиатора торчали перья, клочья пуха вперемешку с кусками мяса.
   - Месиво. Словно на войне... - брезгливо скривился Платон.
   - Штуки на три точно влетели, - на глазок подсчитала вероятный ущерб Марина. - Придурочный камикадзе! Не мог выбрать чью-нибудь другую машину.
   - Не злись, мы же застрахованы.
   - Не мели чепуху, - раздражённо огрызнулась жена, - твоя блаженная неосведомлённость сейчас некстати, не ты же подписывал договор со страховщиками, а там учтено всё, за исключением разве что встречи с шаровой молнией. О подобных крейзанутых представителях фауны в нашем договоре тоже ничего не сказано.
   Выпустив пар, Марина обняла супруга:
   - Ладно, Пупс, не дуйся. Просто я переволновалась за всех вас.
   - Всё нормально, - он заставил себя улыбнуться.
   Марина снова стала спокойной и деловитой.
   - Детям не стоит это видеть, я уведу их в дом, а ты пока загони машину в гараж, чуть позже я свяжусь со здешним автосервисом, чтобы пригнали эвакуатор.
  

Глава 2

   Как и положено при новоселье, первой в новое жилище запустили кошку; вслед за Алисой взрослые и дети стали обходить комнаты. Дом был огромный. Пахло свежей краской и деревом. Хотя рабочие, делавшие ремонт, ушли буквально накануне, после себя они оставили идеальный порядок: пушистый ковёр в гостиной при включённом освещении засверкал и заискрился белоснежной чистотой, в сложенном из красивого горного камня камине горкой лежали дрова, на скатерти стола приготовлены хрустальные бокалы и бутылка французского шампанского.
   Марина была талантливым декоратором - отделка интерьеров главных комнат была выполнена по её эскизам и получилась стильной и неповторимой. Она сама придумала дизайн, так сказать, с английским акцентом. Впрочем, кое-что жена взяла из интерьерных журналов Парижа, Нью-Йорка и Сингапура.
   Первый этаж занимали кухня-студия, столовая, гостиная, зимний сад, гостевые комнаты и различные подсобки. Спальни и детские комнаты располагались этажом выше. А ещё имелись библиотека и кабинеты.
   Платон был впечатлён. Впервые у него будет свой кабинет! Настоящий! Как у кого-нибудь классика. С массивным министерским столом, панорамным окном в полстены, книжными шкафами от пола до потолка, кессонными дубовыми перекрытиями-балками потолка, кожаным диваном... Ко всей этой роскоши ещё надо привыкнуть. Письменный стол просто великолепен! Зеркально отполированный дуб, блестящие латунные ручки, массивный письменный прибор из потемневшего от времени серебра и нефрита стиля ампир.
   Фикусовое дерево у окна было не из пластмассы, хотя выглядело настолько безупречно, с совершенно чистыми без единой пылинки листьями, что с равным успехом могло бы быть искусственным. К их приходу чьи-то руки протёрли повсюду успевшую осесть пыль.
   Видя, по глазам мужа, что он в полном восторге, Марина проворковала:
   - Здесь ты напишешь свой великий роман.
   Пока Лукас и Эмма резвились в детской, супруги поднялись по лестнице в спальню. Марина стащила с себя чулки с трусиками и упала спиной на широкую постель,
   - Обновим ложе? - игриво предложила она и принялась нежно мять голой ступнёй его ширинку. Платон почувствовал пульсацию в том месте, где она массировала, и стал поспешно стаскивать с себя свитер...
   ...Сегодня Марина позволила ему кончить в себя. Они продолжали лежать в объятиях друг друга, и Марина повторяла, словно заклинания:
   - Я люблю, люблю тебя! Милый мой, родной, хороший, так у нас будет всегда, слышишь: ВСЕГДА!
   - Конечно всегда, разве может быть по-другому?
   Снизу донёсся звон колокольчика: кто-то пришёл и настойчиво жал на кнопку дверного звонка. Странно, они ведь ещё не успели завести друзей на новом месте.
   Платон торопливо оделся и поспешил встречать незваных гостей.
  
   На пороге стояла дородная дама лет пятидесяти. Назвать её толстой язык как-то не поворачивался, скорее подходило определение величественная: византийской красоты крупное лицо без единой морщинки, ни намёка на дряблость в районе подбородка и шеи. Хотя в таком возрасте мраморная кожа и девичий овал маловероятны без многократных круговых подтяжек и прочей пластики, тем более что губы у тётеньки явно подкачены силиконом. Бронзовый загар и яркий макияж современной матроны вполне были в духе нынешних новых русских с их своеобразным пониманием шика.
   Барыня была в модной перламутровой косынке, песцовой жилетке-душегрейке без рукавов и в перчатках-митенках без пальцев - она только что вылезла из белоснежного Лексуса - пухлые пальцы с безукоризненными ногтями унизаны драгоценными кольцами и перстнями.
   - Здравствуйте, я Маргарита Наумовна Бояринова, председатель Совета домовладельцев и руководитель управляющей компании, - с лёгкой хрипотцой представилась барыня.
   Председательша пояснила, что приехала познакомиться, и стала расспрашивать, как они доехали.
   - Спасибо, хорошо, хочу поблагодарить за оперативно расчищенную дорогу, - ответил Платон.
   - Стараемся, - расплылась в улыбке польщённая хозяйка.
   В прихожей появилась успевшая одеться Марина. Она кивнула председательше, словно они были знакомы. Узнав, в чём дело, Марина пригласила гостью в дом, но Бояринова предложила провезти их по посёлку:
   - Понимаю, что вам надо отдохнуть и начать обустраиваться, но это не займёт много времени. Я хочу показать вам, где у нас что расположено, чтобы вы знали...
  
   На территории посёлка имелось всё необходимое для автономной комфортной жизни: школа, детский садик, медицинский комплекс премиум класса, несколько ресторанов, пиццерий и кафе, включая Макдоналдс. А ещё торговый центр, спорткомплекс; даже собственные гольф-клуб, океанариум и небольшой аэропорт для частной авиации. Ландшафт мини-городка был прекрасно продуман.
   Хозяйка посёлка хорошо поставленным голосом профессионального гида рассказывала, что Новая Венеция - уникальный проект, сравнимый с лучшими европейскими посёлками такого класса. Он расположен на берегу водохранилища, которое ещё иногда называют Московским морем. Для реализации проекта была приглашена лидирующая архитектурная компания из Швейцарии, инженерное обеспечение было поручено англичанам и немцам; отдельные резиденции возводили зодчие со звёздными именами.
   Большинство объектов общего назначения тоже строили немцы и турки. Все работы велись в строгом соответствии с самыми высокими экологическими стандартами, ведь главное условие получения разрешения на строительство было обязательство не нарушить хрупкое равновесие уникальной экосистемы заповедника.
   - Клиентами-звёздами у нас тут никого не удивишь, - не без гордости сообщила экскурсовод. - Заселение только началось, а ко мне чуть ли не каждый день наведывается какая-нибудь селебрети - на разведку. Вот хотя бы обратите внимание на резиденцию справа, знаете, кто тут живёт?
   Супругам было лестно узнать, что фактически их соседом будет ведущий популярнейшего скандального телешоу. А ещё из медийных персон поблизости обосновалась семья известных цирковых дрессировщиков; актриса, которая благодаря мужу-продюссеру кочевала из одного сериала в другой; бывшая восьмая ракетка мира и модный музыкант-репер. И это не считая преуспевающих банкиров и прочих финансовых и бизнес-магнатов. В общем, довольно презентабельная компания.
   - А как у вас школа? - поинтересовалась Марина.
   - А давайте подъедем туда, я познакомлю вас с её директором, - предложила радушная хозяйка посёлка.
   Но уже через минуту экскурсия была неожиданно прервана её рассерженным возгласом. Госпожа Бояринова даже употребила несколько крепких выражений в адрес тех, кто вывел её из себя.

Глава 3

   - Опять напоросятничали, мать их так! - взорвалась хозяйка посёлка. Её гнев вызвал рисунок на заборе. Кто-то белой краской из баллончика изобразил контуром мужской силуэт в широкополой остроконечной шляпе. В общем-то, ничего особенного, но Платону отчего-то сделалось не по себе от вида этой фигуры, которая показалась ему зловещей.
   - Наверняка мальчишки самовыражаются, - тем не менее, миролюбиво предположил он.
   - Знать бы кто это сделал, я бы их родителям объяснила, где именно их детям следует самовыражаться, - не приняла его благодушия Маргарита Бояринова. Уже который месяц боремся с этим вандализмом, на каждом углу камеры стоят, и всё никак не можем вычислить партизан.
   И всё же видно тётка была отходчивой, не умела долго держать на кого-либо зло, потому что быстро смягчилась:
   - Ну пришли бы ко мне эти художники, я бы направила их творческий зуд в нужное русло - согласовали бы рисунки, и ради Бога (!) - расписывайте культурно мне трансформаторные будки. У меня полно стен, которые требуется оживить яркими красками. Вон, в соседней Москве во многих префектурах используют граффити в уличном дизайне. Но нет, этим поросятам хочется похулиганить. Ну ничего, я до них доберусь...
   Председательша вызвала кого-то по рации. Буквально через пять минут подъехал крохотный японский грузовичок, раскрашенный под корову, с двумя рабочими в аккуратных утеплённых комбинезонах голубого цвета. Работяги достали из кузова всё необходимое и начали приводить стену в порядок.
   Следом подкатил видавший виды боевой джип, напоминающий закамуфлированную боевую машину. Из броневика неторопливо выбрался крупный мужчина - этакий медведь, в такой же чёрной форме, как у охранников при въезде в посёлок. Куртка на нём была нараспашку, ворот рубашки тоже расстегнут, будто мужик не замечал мороза; шея его раскраснелась, на волосатой груди блестел массивный золотой крест, а под ним обручальное кольцо на простом шнурке. И это притом, что другое - точно такое же кольцо, он носил на безымянном пальце правой руки.
   Шапок хозяин закамуфлированного джипа тоже не признавал, стрижку имел самую простую - а ля Кашпировский; был высок - под два метра ростом, и широкоплеч. Лицо имел самое обыкновенное славянского типа. Взгляд у него жёсткий. Суровость лица незнакомца подчёркивал побелевший на морозе шрам под нижней губой и на правой части подбородка. Незнакомец ещё и слова не успел произвести, а чувствовалась за ним непростая биография, выковавшая суровый характер. И запах его парфюма был подстать создавшемуся образу - такой же грубый и резкий.
   - Богдан Тимофеевич, - не без женского кокетства обратилась к нему председательша, поправляя выбившийся из-под косынки локон осветленных волос, - когда вы, наконец, изловите мне этих граффити-террористов?
   - Работаем, Маргарита Наумовна, работаем... - с чувством собственного достоинства заверил мужик. При этом левым глазом он спокойно, твёрдо, уверенно, и даже с насмешливой искрой глядел на начальницу, а правым с хмурым прищуром косился на её спутников. Такое складывалось впечатление. Хотя скорее всего этот взгляд был единым, просто мужик обладал профессиональным навыком сканирования пространства вокруг себя, отчего создавалось впечатление, что где бы ты ни стоял и что бы не делал в его присутствии - ты на прицеле.
   - Вот, хочу вам представить нашего местного шерифа - объявила новеньким Бояринова, при этом вся буквально сияя. - Звать его Богдан Тимофеевич Лялечкин. Он у нас отвечает за безопасность, так что прошу любить и жаловать.
   Трудно было подобрать более неподходящую фамилию для такого терминатора, у которого даже походка была такая, словно он шёл под огнём поднимать батальон в атаку. Платон про себя решил, что станет называть его Майором. Мужик излучал ауру надёжности, которая так подкупает в полицейских, военных, а ещё в мужчинах-хирургах.
  
   Остаток дня был посвящён разбору вещей. Вечером, перед сном, в спальне, Марина стала перечислять мужу, что он должен сделать на следующий день. Её командно-административный тон задел Платона, но выяснять отношения не хотелось.
   - Послушай, - мягко попытался он объясниться, - я ведь тоже работаю, хоть и не езжу в офис. Не забывай, пожалуйста, об этом. Может нам стоит кого-нибудь нанять, чтобы помогала по хозяйству, и хотя бы иногда, - когда я особенно занят, - забирала Эмму из школы; водила детей по кружкам и секциям?
   Высказанная им мысль казалась вполне разумной. Однако реакция, которая на неё последовала, была сродни внезапному взрыву светошумовой гранты. То есть шок. В этот момент Платон лежал в постели, а жена в одном пеньюаре сидела за туалетным столиком и наносила на кожу питательный крем. Он смотрел на её отражение в зеркале: лицо Марины выражало абсолютное спокойствие, внезапно его тронула лёгкая улыбка, глаза их встретились, и вдруг Платон услышал:
   - А может, это тебе, любимый, пора, наконец, стать мужиком?...
   Жёсткая фраза была произнесена ласково, однако Платона словно ударили ногой в пах. Прежде ему не приходилось слышать от жены ничего подобного. Всё что ему оставалось, это молча встать и выйти из спальни, прихватив с собой плед и подушку.
  

Глава 4

   Проснулся Платон непривычно поздно для себя. Сквозь плотно задёрнутые гардины кабинета дневной свет не проникал, да и новый диван оказался очень удобным, так что спалось ему на удивление хорошо.
   Дом уже опустел. В кухне на стойке бара из-под салатницы выглядывает листок бумаги:
   Подогрей себе завтрак в микроволновке и не скучай. Позвоню, как только решу вопросы.
   Марина
   И странная приписка в самом низу:
  
   Если возникнут проблемы, позови меня громко.
  
   Счастливый характер! После любых размолвок жена умела делать вид, будто ничего особенного не произошло. Да и в самом деле, стоит ли придавать значение словам, излишне драматизировать ситуацию? В конце концов у них появился шанс перезагрузить отношения на новом месте. Утром вчерашняя сора показалась не такой уж серьёзной.
   Волевым усилием Платон постарался придать собственному лицу беззаботное выражение. Кажется это японцы открыли, что если заставить себя хотя бы пять минут выглядеть счастливым, то обязательно почувствуешь как на душе будто выглянет солнышко.
   Вот только снова что-то твориться с глазами... - В последнее время он стал видеть хуже, пришлось даже купить более сильные очки. Видать перенервничал вчера - быстро нашёл причину Платон. - Неужели мой доктор прав и это действительно начальная степень диабета?!... Лучше не думать об этом пока. Просто надо стараться не принимать всё близко так к сердцу. И поменьше баловать себя вредными удовольствиями! В конце концов, можно и без допинга обойтись....
  
   Пока завтракал, рассеянно щёлкал пультом телеканалы. Работать тоже решил здесь же на кухне, для чего сварил крепкий кофе, и открыл ноутбук. Вначале дело шло со скрипом, но постепенно он так увлёкся, что и не заметил, как пролетели два часа.
   Бегло просматривая получившийся результат, Платон довольно гладил спящую рядом на пуфике кошку.
   - Сегодня твой папочка молодец, - благодушно проворковал мужчина, - настучал аж пять страниц вполне приличного текста! Если так пойдёт, то к майским праздникам готовую рукопись можно будет показать издателю.
   Алиса в ответ потянулась и заурчала. У него тоже на душе царило приятное удовлетворение собой. Всё-таки не зря он связывал столько надежд с этим переездом - на новом месте, да на свежем воздухе, непременно должно открыться второе дыхание, как у марафонцев. А что? Он и есть марафонец, даже супермарафонец, - на какую махину замахнулся! Книга, которую он замыслил, должна вобрать в себя весь его журналистский и человеческий опыт, разогнать тину в застоявшейся творческой жизни, придать всему новый смыл.
   И пока всё складывается как будто неплохо. Можно даже вознаградить себя контрабандной сигареткой, пока никто не видит.
   С наслаждением затягиваясь и попивая крепкий кофе, Платон привычно и рассеянно подумал о том, что вообще-то желательно завязывать с вредными привычками. В последнее время появилась одышка, сердце пошаливает, опять же лишний вес... Врачиха в поликлинике пригрозила, что высокое давление чревато ранним инсультом и диабетом. Так и копыта откинуть можно, в рассвете то сил - усмехнулся писатель, будто его это не слишком касалось. Иногда он удивительно легкомысленно относился к собственному здоровью...как и большинство мужиков.
   Хотя если взглянуть на проблему с другой стороны, то без необходимого топлива его мозг часто саботажничал работу, так что изредка всё же можно позволять себе чашечку кофе и глоток никотина - исключительно в интересах дела. Строго одну сигарету утром и ещё одну вечером во время работы - дал себе слово Платон и окончательно избавился от возникшего чувства вины.
   Ещё два часа прошли довольно плодотворно. Он работал пока не почувствовал начавшийся спад энергии. Оторвавшись от экрана, Платон поднял глаза. За окнами пошёл снег, он валил крупными хлопьями, из-за чего за пеленой скрылись соседние дома, чернели только стволы ближайших сосен и елей, а дальше непроницаемая белая мгла. Странное ощущение: вокруг должны находиться люди, много людей, а ты будто один в глухом лесу, отрезан от мира...
   Можно было сделать перерыв в работе до вечера. Платон с удовольствием размял затёкшие плечи и отправился бродить по дому. По пути он покатал шары в бильярдной, поупражнялся в метании дротиков дартса в игровой комнате, полистал журналы в мягком кресле. Так он прогуливался по новым семейным владениям, пока не оказался на пороге неприметной комнатки. Вначале мужчина решил, что это одна из кладовок. Но затем изменил своё мнение. Его смутила дверь. Такая толстая заслонка на мощных петлях пришлась бы в пору какому-нибудь бункеру, но к чему она здесь? Стоило потянуть дверную ручку на себя, как в комнате автоматически зажглось освещение. Ещё более странным выглядело отсутствие здесь мебели, зато имелось мягкое напольное покрытие; по стенам развешаны стеклянные рамки с яркими тропическими бабочками, стрекозами, чучелами жуков и прочих насекомых.
   Платон переступил порог и прошёлся по загадочной кладовой, пытаясь угадать её истинное предназначение: ни окон, - ничего, кроме коллекции засушенных чешуйчатокрылых на стенах. И ещё пульт с красной кнопкой.
   Из коридора, со стороны лестницы, как будто послышалось поскрипывание чьих-то шагов - новый дом был полон необычных звуков, порой тревожащих, - рука сама потянулась нажать на кнопку. Через секунду дверь автоматически закрылась, щёлкнули самозаблокировавшиеся замки.
   - Вот так сюрприз, - присвистнул мужчина, оказавшись изолированным внутри большого сейфа. Стало не по себе, словно застрял в лифте. Нет, клаустрофобией он не страдал, потому панике не поддался. И всё же ничего приятного в ощущении себя пойманным в ловушку не было, словно ты - одна из этих бабочек перед тем, как её аккуратно насадили на булавку и навечно поместили под стекло...
   Спокойно, спокойно, - сказал он себе, - Марина умная предусмотрительная женщина, наверняка это её затея. А если это так, значит, должен быть предусмотрен способ выбраться отсюда, либо сообщить о себе.
   Платон вспомнил озадачивший его постскриптум в её записке: Если возникнут проблемы, позови меня громко.
   - Эй! - попробовал Платон.
   Ноль реакции.
   Тогда он позвал жену по имени - снова тишина. И тут его осенило:
   - Молоткова! - Это была девичья фамилия жены, так она разрешала шутливо звать себя только дома. После свадьбы Марина взяла его фамилию и стала Воронцовой, что конечно звучало более благозвучно и аристократично, и стильно ложилось золотым теснением на визитные карточки.
   - Добрый вечер, чем могу вам помочь? - внезапно непонятно откуда прозвучал приятный мужской баритон, словно собеседник стоял всего в паре шагов от него. От неожиданности Платон опешил. Но затем до него дошло, что ему ответил не живой человек, а робот, точнее электронная система управления домом! Такие интеллектуальные штучки на Западе давно в ходу, ему приходилось о них слышать и читать, и вот похоже, что научно-техническая революция в этой сфере докатилась до родного отечества.
   Вероятно, система восприняла его голос через невидимый микрофон и ответила через скрытый в стене или в потолке репродуктор, как только он активизировал её при помощи кодового слова; и теперь ожидала команды. Платон щёлкнул пальцами и тут же вновь услышал услужливого домового:
   - Желаете связаться со службой безопасности? Должен лишь проинформировать вас, что опрос системы датчиков на внешнем периметре показывает, что незаконного проникновения в дом не зафиксировано. Итак, решение за вами.
   - ...Нет, пожалуй, не стоит...
   - Вы в этом уверены? - деликатно уточнил невидимый страж, демонстрируя поразительную способность к диалогу. - Может быть, оптимальным решением всё же будет послать сигнал тревоги на пульт охраны?
   - Нет, в этом нет необходимости - более уверенным голосом отклонил совет Платон. - Просто разблокируйте, пожалуйста, дверь.
   - Вы можете сделать это сами, повторно нажав красную кнопку на пульте - сообщил голос.
   И всего-то! И как я сам не догадался - удивился себе писатель. Он последовал совету, и через пару секунд снова оказался на свободе. На пороге комнаты его радостно встречал, помахивая хвостом, Веня. Так вот чьи шаги на лестнице его напугали!
   Вместе с четвероногим приятелем недавний пленник стал спускаться по лестнице на первый этаж. По пути он размышлял над устройством впечатлившей его системы: Вероятно, при настройке в неё заложили образцы наших с Мариной голосов, которые компьютер безошибочно распознаёт. Ведь нельзя допустить, чтобы гипотетические злоумышленники даже случайно смогли воспользоваться удивительным ноу-хау вместо своих фомок и отмычек.
   Платон с удовольствием отдавал новые команды невидимому слуге, которому даже наскоро придумал имя Майкл, ведь так часто называют дворецких в английских фильмах. Правда, выяснилось, что система умный дом ещё не полностью активирована: пока задействовано лишь не более пятидесяти процентов от её возможностей. Но даже этого было довольно, чтобы почувствовать себя немного олигархом, окружённым на своей вилле целым штатом слуг!
   Например, оказалось, что достаточно слова или короткой фразы, чтобы во всём доме или в конкретном помещении стало на несколько градусов теплей или, напротив, прохладней, а воздух наполнился влажностью тропического леса и приятным ароматом экзотических цветов.
   Даже удалённо (с помощью мобильного приложения) ничего не стоило распорядиться, чтобы к твоему возвращению тебя ожидала ванна строго определённой температуры и разогретый ужин. А ещё умный дом умел сам своевременно пополнять запасы продуктов в холодильнике и бороться с вездесущей пылью, для чего на каждом этаже имелось аж три роботизированных пылесоса с единым сетевым управлением.
   Таким образом, проблема поиска помощницы по хозяйству практически снималась с повестки дня. Но с другой стороны, теперь Платон не мог взять в толк, зачем накануне жене понадобилось провоцировать скандал, нагружая его поручениями, если дом буквально нашпигован умной электроникой!
  

Глава 5

   Ближе к обеду они отправились с Веней на прогулку. По пути зашли в зоомагазин, потом погуляли по дорожкам парка. В симпатичном кафе Платон согрелся чашечкой двойного эспрессо с шоколадным круассаном.
   Второй круассан получил Веник, за то, что терпеливо ожидал снаружи, пока хозяин наговориться с молодой барышней в белоснежном кружевном переднике - юная официантка оказалась не прочь поболтать с единственным в этот час посетителем.
   Веник на лету поймал брошенное ему угощение и с удовольствием принялся жевать. Он всегда мгновенно подметал всё вкусное, что падало на пол, за что и заслужил своё неофициальное прозвище.
   На улице мужчине снова сильно захотелось курить, он машинально сунул руку в карман пальто и нащупал заветную пачку! Однако через секунду преждевременная радость сменилась полным разочарованием, ибо это оказалась коробочка с антиникотиновыми конфетами, которую заботливо положила Марина.
   Зазвонил телефон - легка на помине!
   - Вопрос со школой для Эммы решён, - деловито сообщила жена. - С Лукасом тоже всё в порядке. С ним станут заниматься дома: пять раз в неделю по рабочим дням будет приходить специалист по детскому развитию.
   - Вы сейчас где? - спросил Платон.
   - Тут рядом. Через двадцать минут я привезу тебе детей, будь, пожалуйста, дома. Да, кстати, - вдруг вспомнила Марина, - в агентстве по подбору персонала мне обещали в ближайшую среду выслать пять анкет с портфолио кандидаток.
   - Каких анкет?
   - Ну ты же хотел, чтобы мы взяли няню и прислугу в дом, - с явно слышимой усмешкой напомнила вчерашний неприятный разговор супруга. - Видишь, Пупс, я готова к диалогу. Теперь ход за тобой.
   - Это очень мило с твоей стороны. Хотя с другой стороны, зачем нам кто-то ещё, если у нас уже есть Майкл.
   - Майкл? Какой ещё Майкл? - пришёл черёд недоумевать жене.
   - Наш новый дворецкий, - невозмутимо пояснил Платон.
   - Так у нас теперь есть дворецкий?! - Марина была заинтригована.
   - Я так назвал того электронного мужика, что вещает голосом всевидящего Старшего брата.
   - Ах, это, - сразу поскучнела жена. - Так вы уже познакомились.
   - Твой сюрприз вытащил меня из мышеловки, в которую я угодил, - признался Воронцов.
   - Это была не моя идея, - в оправдание заявила Марина. - Убежище оборудовано по рекомендации дирекции посёлка. Правда меня уверили, что домовладельцам ничего не угрожает, ибо охрана надёжно контролирует внешний периметр. Якобы, застройщики просто стремятся соответствовать высшему европейскому уровню безопасности S4.
  
   ...Марина подъехала на арендованной машине, высадила детей, после чего супруги обменялись лёгкими поцелуями, - от жены волнующе пахло новыми восхитительными духами; она была в короткой шиншилловой шубке и, несмотря на мороз, в мини-юбке. Ноги у неё действительно были сногсшибательные, тут уж ничего не скажешь. Он всегда ими восхищался, а тут ещё она их так эффектно подчеркнула.
   Хотя прежде Марина сама называла девиц при подобном параде - вульгарными особыми.
   - Мне надо в офис, - сообщила она немного виновато.
   - Давай хотя бы поужинаем вместе, - Воронцов взял супругу за руку.
   - Не могу, я и так сегодня полдня потеряла, - она мягко высвободилась. - Сам знаешь: мы взяли крупный заказ, сроки поджимают.
   - Когда вернёшься?
   - Часов в одиннадцать, - неуверенно ответила Марина. - Но ты меня не жди, укладывай детей и сам ложись.
   Платон заставил себя улыбнуться и заверил:
   - Не беспокойся. Я тебя люблю.
   - Я тебя тоже.
   Они снова поцеловались. Перед тем как уехать, Марина вдруг вспомнила, что сегодня должны вернуть их отремонтированный автомобиль.
   - Я дала им твой номер. Они сказали, что сами смогут пригнать машину.
   - Не волнуйся, я всё сделаю. Езжай спокойно, и будь, пожалуйста, осторожна: дорога скользкая, а ты на незнакомой машине.
  
   Через два часа позвонили из местного автосервиса и спросили, удобно ли будет господину Воронцову, если они прямо сейчас пригонят отремонтированный автомобиль.
   Не прошло и десяти минут, как за окнами посигналили. Подъехавший на их машине парень в комбинезоне автослесаря, с въевшимся в кожу рук машинным маслом, улыбнулся Платону, словно хорошему знакомому:
   - Здравствуйте. Принимайте работу.
   - Фирма веников не вяжет, верно? - в ответ улыбнулся писатель и с ходу подписал акт - простоватое, без тени лукавства, открытое лицо механика вызывало у него инстинктивное доверие.
   - Точно! - весело подтвердил механик и протянул хозяину ключи. А ещё он привёз алюминиевое кольцо, которое вместе с фрагментом птичьей лапы нашёл в моторе. На ободке кольца имелась фигура восьмиугольника и ещё шёл ряд каких-то цифр.
   - Раз птица была окольцована, то, наверное, это её личный номер, - предположил механик в ответ на недоумённую реакцию клиента.
   - А восьмиугольник?
   - Не знаю, может знак питомника - пожал плечами парень и посоветовал не придавать находке большого значения. - Оставьте колечко себе на память, как сувенир. Не ваша вина, что всё так вышло. Однако если заявите о случившемся в заповедник, то могут возникнуть серьёзные неприятности.
  

Глава 6

   23 декабря 2016 года
  
   Утром в почтовом ящике Марина обнаружила вместе с кипой счетов и буклетов красивый голубой конверт, в котором оказалось приглашение в местный океанариум на экскурсию с гидом (с возможностью увидеть, как происходит кормёжка подводных обитателей) и на детскую новогоднюю шоу-программу. Семейный билет на четверых предлагался с 50% скидкой, как новым членам клуба и в честь приближающихся праздников. Представление должно было состояться на следующий день в десять часов утра.
   Марина вздохнула и сказала:
   - Придется вам идти втроём.
   - Но послушай, ведь завтра суббота, - напомнил Платон, - разве ты не можешь хотя бы раз в квартал использовать свои законные выходные? В конце концов, ты хозяйка на своей фирме! Оставь на пару дней все дела подчинённым! Сама же говорила, что набрала очень толковых молодых ребят.
   - Ну мам, - заканючила дочь, - давай сходим на представление все вместе! Посмотри, в програмке написано, что там можно будет увидеть настоящих акул, скатов, пираний! А ещё будет шоу дрессированных дельфинов, моржей и морских котиков.
   Окончательно смягчил сердце матери Лукас. Мальчик ни о чём не просил, он просто обхватил молодую женщину за ноги и трогательно прижался к ней.
   - Ну вы и соблазнители! - сдалась Марина, - Хорошо, завтра я остаюсь дома.
  
   После завтрака Марина посадила дочь в машину, чтобы по пути на работу завезти в школу, а Платон с сыном решили обследовать окрестности посёлка.
   Впервые со дня приезда они выбрались за четырёхметровую стену внешнего периметра. Снаружи их поселение выглядело настоящей крепостью.
   ...К одиннадцати часам солнце уже хорошо припекало, белоснежные поля сверкали россыпями алмазной пыли и слепили глаза; удачно смазанные по погоде лыжи легко скользили по чуть подтаявшему снежку. Вырвавшийся на волю Веник с радостным лаем носился вокруг, временами утопая по самую морду в глубоких сугробах. Изо рта его валил пар, однако на его улыбающейся физиономии читалось, что он просто по-щенячьи балдеет от происходящего. Отец и сын по очереди бросали четвероногому приятелю палку, а счастливый пёс отыскивал её и довольный и гордый собой тащил обратно.
   В какой-то момент лабрадор заметил вдали вынюхивающую мышей-полёвок лисицу, - её пушистый хвост маячил над снежной целиной, - и азартно бросился в погоню. Да куда там! Лисица исчезла в чаще прежде, чем домашний питомец успел всерьёз напугать её своим тяжеловесным бегом.
  
   На опушке леса лыжники остановились, чтобы снова полюбоваться зрелищем великолепных просторов. На сухом дереве деловито стучал дятел в красной шапочке, - занятый делом кузнец не обращал внимания на появившихся зрителей; с дерева на дерево перепрыгнула шустрая белочка. Между тем, закончив работу в одном месте, дятел перелетел с шишкой в клюве на старый пень и ловко начал долбить её. Во все стороны полетели смолистые чешуйки. Вокруг пня много валялось разбитых шишек. Лука во все глаза смотрел на диковинную птицу, губы его шевелились, но отец не слышал слов сына. Даже Веня перестал с лаем носиться по сугробам и, склонив лобастую голову набок, с любопытно-удивлённым видом наблюдал за работой лесного трудяги; при этом хвост пса как обычно продолжал игриво мести снег.
   Когда птица улетела, снова стало очень тихо. Большая снежная шапка бесшумно упала с высокой ветки, рассыпалась снежной пылью. Удивительное застывшее безмолвие! Особенно после города с его броуновским движением и вечной суетой.
   Первым не выдержал и начал нетерпеливо поскуливать Веня, которому не терпелось продолжить игру. Платон размахнулся и зашвырнул палку подальше. Через несколько секунд Веник исчез из виду за деревьями. Следом углубились в лес и отец с сыном. Здесь царил полумрак, но на верхушках сосен снег сверкал, точно на горных вершинах. Платон не очень любил идти чужой лыжнёй: возле проторенных людьми путей редко увидишь что-то интересное. Поэтому вскоре они свернули. Лыжи ходко, с лёгким поскрипыванием скользили по нетронутому снегу. Старый бор был полон патриаршей могучести. Высоко над головой негромко с величественным достоинством шумели кроны старых сосен; заснеженные ели попадались одна краше другой, словно из новогодней сказки. Некоторые из них - с толстыми стволами - раскинулись гигантскими шатрами, и кажется не было в природе такой силы, что сможет когда-нибудь одолеть их. А вот молодым берёзкам пришлось несладко в прошлую зиму, многие из них как согнулись в три погибели под тяжестью инея год назад, так и стояли теперь, словно скрученные жестоким радикулитам старушки.
   Возле покрытой снегом муравьиной кучи Платон остановился и стал рассказывать сыну, что тёмные муравьи отлично зимуют в таких условиях в своих отрезанных от солнца и дневного света городах-муравейниках.
   Идиллию прервало появления Вениамина, который вместо своей палки держал в зубах здоровенную палку. Впрочем нет, это была не палка а кость, очень напоминающая человеческую!
   ...- Где ты её взял?! - после некоторого замешательства снова обрёл дар речь Платон, и с тревогой взглянул в ту сторону, откуда прибежал питомец. Лабрадор непонимающе смотрел на хозяина, который вместо похвалы (ведь что может быть привлекательней косточки, да ещё такой здоровенной?!) будто чем-то недоволен. Веня заворчал.
   - Ну, ну, Веник, не обижайся - мужчина потрепал собаку по голове. - Ты молодчина, и спасибо тебе за подарок, я оценил. А теперь нам пора домой, так что давай находи свою палку и догоняй нас.
   Засунув кость в рюкзак, Платон повернулся к сыну и сообщил с виноватым видом:
   - Извини старик, но я вспомнил, что у меня осталось важное дело на сегодня. Но обещаю, что в следующий раз мы пройдём гораздо дальше вглубь леса...
  
   На обратном пути Платон объяснил сыну, что кость скорей всего коровья. Сам он очень надеялся, что это не так, пусть лучше она будет лосиная или кабанья. Ибо в противном случае у них крупные неприятности. Ведь если пёс каким-то образом отыскал, а главное сумел раскопать под снегом скотомогильник, то, как ни гони прочь дурные мысли, а в голове возникало жуткое словосочетание сибирская язва. Впрочем, откуда здесь - в заповеднике взяться скотомогильнику, если крупных колхозов поблизости по всем раскладам быть не должно.
   О том, что они могли наткнуться на человеческие останки, не хотелось даже думать. Нет, такая версия выглядела нелепой и дикой. Откуда им тут взяться, если война обошла эти леса стороной?
   Едва зайдя в дом, Платон поспешил к компьютеру, чтобы установить биологическую принадлежность зловещей находки и перевести дух. Но после часа сравнительного анализа найденного артефакта с различными рисунками и фотографиями спокойней ему не стало: то, что лежало перед ним на столе, слишком напоминало бедренную кость человеческого скелета. Хотя конечно он не специалист...
   Возникла идея сообщить о находке в полицию. Но после некоторых раздумий Платон решил не спешить с этим, а пока завернул кость в целлофан и спрятал в гараже.
  

Глава 7

   Суббота 24 декабря 2016 года
   Экскурсия в океанариум оставила поистине океан впечатлений. Туннели для посетителей были как бы встроены в огромные бассейны с морскими обитателями, отчего создавалось ощущение присутствия, будто плаваешь с аквалангом. Внезапно из синей глубины вдруг появилась акула, Лука весь вжался в отца, да и у самого Платона дух захватило, когда в каких-то миллиметрах от него прошла огромная пасть с тремя рядами острых зубов.
   Очень понравились искусно воссозданные подводные пейзажи, воссоздающие коралловый риф, загадочный храм, поглощённой морем мифической страны Атлантиды и лежащий на дне сбитый самолёт.
   Вдоволь насмотревшись на ярких обитателей тропических вод, пираний и огромных крабов, семья пообедала в детском кафе, после чего отправилась в другую часть океанариума на представление.
   Шоу было в самом разгаре, когда Марине позвонили. Она не выключила мобильный перед началом представления, как поступала всегда, вероятно, ожидала звонка, и быстро ответила:
   - Я перезвоню, - коротко произнесла в трубку и сразу отключилась.
   Платона удивило выражение её лица - на нём мгновенно отразилась целая гамма чувств - волнение и радость, беспокойство и досада.
   - Что случилось, кто это? - поинтересовался он, наклонившись к самому её ушку. Жена мгновенно взяла себя руки.
   - Лили - ответила она спокойно. Так звали её помощницу, точнее настоящее имя секретарши было Люба, но Марине больше нравилось Лили.
   - Что-то серьёзное?
   - Да нет...не бери в голову, - небрежно взмахнула рукой жена, - обычный рабочий момент. Я попросила, чтобы Лили немедленно сообщила мне, когда придёт важный факс из Парижа. - Марина произнесла это с напускной небрежностью, после чего обхватила мужа за руку и вся прильнула к нему, показывая, что сейчас для неё самое важное быть здесь и сейчас.
   И всё же после звонка жена сидела как на иголках. Платон чувствовал, что с близким ему человеком что-то твориться. Словно мысли Марины витают где-то далеко, и то, что происходит в огромном бассейне, она уже не воспринимает. Несколько раз он чувствовал, как жена украдкой поглядывает на него, словно оценивает.
   Минут через пятнадцать Марина сказала, что ей нужно выйти в туалет. Он проводил её взглядом брошенной собаки. Почему-то стало жалко себя до щипания в глазах. Оставшись один, Платон снял очки и принялся рассеянно массировать переносицу, при этом подбородок его и пухлые губы слегка дрожали. Перед глазами всё расплывалось...
   С этой минуты он не мог вернуть себя нормальное расположение духа, что-то мучило его. Шоу давно закончилось, они вернулись домой, а он по-прежнему буквально не мог найти себе места. Необходимо было куда-нибудь съездить - проветриться. Причём неважно куда, хотя...
   Ещё накануне вечером Платона вдруг осенило: внезапно он понял, что означают цифры на латунном кольце с лапы случайно раздавленной ими птицы. Это же номер мобильного телефона! Ну конечно! И как он сразу не догадался. Ведь это лежало буквально на поверхности. Да и привёзший кольцо механик тоже проявил поразительную несообразительность, а вроде показался ему смышленым парнем.
   Некоторое время Платон колебался - позвонить или нет, памятуя о совете механика не будить лихо. И всё-таки решил рискнуть, рассудив, что лучше проявить инициативу, пока информация окольными путями не дошла до дирекции заповедника. Надо подстраховаться, чтобы нас не обвинили в браконьерстве - рассудил Воронцов.
   Ему почти сразу ответили. Несколько мгновений Платон прислушивался к незнакомому голосу, который показался ему приятным.
   - Ну что же вы молчите? - в тоне незнакомца слышалась улыбка снисходительного дружелюбия.
   - ...Здравствуйте, дело в том, что у меня случайно оказалось кольцо с вашим номером, - смущённо начал Платон, затем стал сбивчиво объяснять, как это всё произошло, тем самым лишь умножая свою неловкость.
   Незнакомец спокойно выслушал путанный рассказ Платона и предложил:
   - Я вас понял. Послушайте, не могли бы вы подъехать ко мне? - в его тоне по-прежнему не чувствовалось злости или досады, и Платон успокоился. Они условились встретиться через час, хозяин сокола объяснил, как его найти.
   Сказав жене, что хочет опробовать машину после ремонта, Платон спустился в гараж. Пока прогревал мотор, появился Лука.
   - Я хочу... - односложно произнёс он.
   - Ты хочешь поехать со мной? - уточнил мужчина.
   Малыш кивнул.
   - Ну хорошо, - Платон распахнул правую дверь. - Только давай позвоним маме, чтобы она не волновалась.
  
   ...К расположенному в глубине леса питомнику вела старая дорога из уложенных в стык бетонных плит. Хозяин сокола жил в семи километрах от посёлка, в глубине леса, за высоким деревянным забором. Настоящий отшельник. По голосу в телефонной трубке чувствовалось, что он немолод. Наверное местный лесничий, всю жизнь отдавший службе этому лесу.
   Остановившись перед зелёными воротами, Платон посигналил. Однако пришлось подождать минут десять.
   Наконец створки ворот приоткрылись, и появился хозяин - в дублёнке, шапке-ушанке (с бесшабашно поднятыми ушами) и в высоких валенках. С ним были две огромные мохнатые собаки. Велев сторожевым псам сидеть, хозяин подошёл к машине, стащил с правой руки большую рукавицу и протянул Платону руку.
   - Тим Алексеевич Трояновский, - представился лесничий.
   - Платон Юрьевич Воронцов - в свою очередь назвался гость.
   - Я гляжу с вами мальчик, так вы не бойтесь, мои собачки его не обидят, - успокоил старик.
   На вид хозяину было лет шестьдесят. Этакий энергичный старикан с пышными белыми усищами, румяными от морозца щеками и по-мальчишески задорно оттопыренными крупными ушами, которые он почему-то не боялся отморозить. Моложавый бодрый вид пенсионера, его блестящие умные глаза, конечно же, объяснялись свежим лесным воздухом, который он тут потребляет в неограниченных количествах.
   Платон отдал леснику кольцо и ещё раз рассказал как всё случилось. Лесник слушал его очень внимательно, не перебивая, но на вопрос писателя, отчего его птица повела себя столь странно, не ответил, будто не расслышал. Зато попросил показать место, где именно случился инцидент, для чего открыл на своём смартфоне карту. Вот так лесной затворник, валенки, да ушанка! - подивился про себя Платон, увидав в руках деда ультрамодный гаджет последней модели.
   Разговаривали они в воротах, в дом хозяин гостей не пригласил, сославшись на беспорядок. Пока Платон отыскивал на электронной карте нужное место, Лука крутился рядом. Но в какой-то момент сын исчез.
   - Куда же он подевался? - спохватился Платон. Его собеседник отчего-то забеспокоился не меньше отца:
   - Мальчик же мог проскользнуть во двор! - произнёс он озабоченно. - Вот что, вы постойте тут, а я сейчас его приведу.
   Их не было довольно долго, Платон собрался уже было пойти узнать в чём дело, но стоило ему сделать шаг, как сидевшие до этой минуты смирно сторожевые псы предупреждающе зарычали.
  
   Наконец, в проёме ворот появились две фигуры - хозяин вёл мальчика за руку, при этом они о чём-то оживлённо беседовали! Это было поразительно, ведь Лука с трудом воспринимал устную речь, обычно преподавателям и психологам приходилось строить большую часть диалога с ним с помощью письменных вопросов-ответов или жестов. Даже с родителями и сестрой ребёнок-аутист общался с помощью очень коротких предложений всего из нескольких слов, и ему требовалось время, чтобы переварить информацию. Зная об этой особенности сына, Платон всегда искал правильную длину волны, на которой им общаться. Поэтому-то он и не мог поверить собственным глазам: впервые в жизни отец видел на лице сына широкую улыбку! Да, да мальчик улыбался, глядя на забавного лопоухого старика, и даже смеялся!
   - У вас чудесный, умный малыш, - сказал Трояновский, отдавая сына отцу - мы, кажется, нашли с ним общий язык.
   Платон был так поражён, что даже не нашёлся, что сразу сказать. И только проехав пару километров в сторону дома, мужчина немного пришёл в себя и стал осторожно узнавать у сына, о чём они говорили с лесником.
   Но Лука уже стал прежним собой и ответил не сразу, и слова его ещё больше озадачили Платона.
   - Он открыл клетку - загадочно сказал мальчик.
   - Какую клетку?
   Лука молчал, Платон знал, что давить на него нельзя и просто ждал. Наконец мальчик прибавил:
   - Вначале я испугался, у него были злые жёлтые глаза.
   - Разве у лесничего злые глаза? - удивился отец.
   - У него были злые глаза, - снова повторил мальчик, будто не слыша вопроса, но он всё равно добрый. А потом мне стало хорошо...
  
  

Глава 8

   Воскресение 25 декабря 2016 года
  
   На шесть часов вечера у супругов был заказан столик в итальянском семейном ресторанчике возле причалов местного яхт-клуба. Ресторанчик был стилизован под старинную харчевню. Вначале вечера им было предложено фирменное блюдо. Они могли выбрать один из вариантов местного спагетти: с тремя сортами мяса, с рыбой, с овощами или даже десертное - с орехами, ягодами и фруктами. Но Марина предпочла салат с сыром.
   - Ты снова на диете? - удивился Платон. - Зачем тебе это, у тебя ведь почти идеальная фигура.
   - Вот именно почти, - поморщилась жена. Зато она проявила большую щепетильность в выборе вина, минут десять продержав возле себя сомелье.
   ...Дети уже наелись и теперь ими в игровой комнате занимались аниматоры в костюмах пиратов. В кои веки взрослые смогли не просто выбраться куда-то из дома, а провести вечер вдвоём, почти наедине. Мягкое освещение, живая музыка, хорошее вино настраивали на особый интимный лад. Это было что-то особенное. Они с женой только что вернулись с танцпола, и по пути к столику Платон видел, что взгляды присутствующих мужиков устремлены на них, точнее на его партнёршу, на её безупречную фигуру - стройную, спортивную, с прямо-таки осиной талией, упругой грудью и сногсшибательными ногами. А как она танцевала! Свободно, дерзко, вся отдаваясь музыке. Марина в самом деле была сегодня ослепительно красива и...чертовски стервозна, это он чувствовал на уровне энергоизлучений. В глазах её черти раздували угольки!
   Вальяжно расположившись на своём стуле с грацией отдыхающей после охоты львицы, Марина повернулась к оркестру, а Платон жадно смотрел на её длинную лебединую шею с такой знакомой родинкой возле пульсирующей жилки. На мягкой оливковой коже её щеки Платону почудился нежный тёмный пушок, отчего он ощутил приятное эротическое волнение. Хотя при маниакальной помешанности жены на совершенстве наличие на её лице хоть одной неучтённой волосинки было совершенно невозможно.
   Вечернее платье, которое Марина сегодня надела, ей очень шло. Она по праву гордилась своей великолепной фигурой и, обладая отменным чувством вкуса, умела подчеркнуть свои женские прелести. Наверное, поэтому ограничилась лишь ниткой жемчуга и изящной бриллиантовой брошью-бабочкой, хотя могла бы обвешаться дорогими побрякушками.
   - Послушай - Воронцов накрыл своей ладонью её тёплую руку. Марина резко повернулась к мужу, мгновенно всё прочла в его глазах, и вдруг ошарашила:
   - Да, я тоже хочу тебя!
   - ...Тогда...поехали домой?
   - Нет, ты не понял, - капризно дёрнула плечиком проказница, - я хочу этого немедленно, понимаешь? Прямо здесь!
   - Здесь?! - такого поворота Платон совсем не ожидал и смущённо покосился на чинную публику за соседними столиками. - ...Но... как ты себе это представляешь?
   - Придумай что-нибудь, ты ведь мужчина! - Марина поискала вокруг оценивающим взглядом. - Наверняка тут есть какое-нибудь подходящее помещение.
   - Но что о нас подумают, если застукают на месте преступления, - ужаснулся Платон, на самом деле зачарованный сексуальностью своей дамы и восхищённый её бесстыдством.
   - Какая разница!... Ну?! Учти, на мне нет трусиков, только пояс с чулками. Сам можешь убедиться, - она игриво опустила глаза, указывая под стол.
   Из-за звучащей в зале музыки их не могли подслушать, и слава богу! Иначе от стыда он не знал бы куда ему деваться. Хорошо и то, что в полумраке никто не может видеть его покрасневшего растерянного лица. Марина же сегодня была просто зажигалка.
   - Ну, что же вы молчите, Платон Юрьевич? - в тоне жены появилась насмешка. - Да ещё с таким видом, будто вас хотят совратить как молоденькую целочку.
   - Понимаешь, Марго, всё это несколько неожиданно...и непросто. Ведь я давно уже не тот бесшабашный гусар, который мог выкидывать подобные штуки, не думая о последствиях, - был вынужден признать Платон.
   - Так выпейте для храбрости, господин бывший гусар! - Марина наклонилась к нему, аккуратно сняла с него очки и проворковала: - Ну неужели так трудно вы... собственную жену, когда она вас об этом просит! - неприличная фраза была произнесена слишком громко, так что разговоры и звон посуды по соседству смолкли и на них стали бросать недоумённые и осуждающие взгляды. Но Марине и в самом деле было плевать, она наполнила бокал и выпила его за здравие почтенной публики.
   - А как же дети? - ухватился Платон за пришедшее в голову оправдание собственной нерешительности.
   Марина не могла скрыть своего разочарования:
   - Ты всегда был слишком осторожен и предусмотрителен, Пупс, - произнесла она сразу ставшим бесцветным и уставшим голосом. - Ладно, поехали домой.
  
  

Глава 9

   Пробудившись и ещё не успев открыть глаза, Платон протянул руку: Марины рядом уже не было, смятая простыня успела остыть от её тела. Она поднялась рано и наверняка уже стоит где-нибудь в пробке на полпути к своему офису.
   Ещё некоторое время Платон продолжал лежать, уныло вспоминая, как накануне ночью пытался реабилитироваться перед супругой за свою нерешительность в ресторане. И всё же, кажется, вышло у него не слишком впечатляюще, хотя честно пытался превзойти себя. Что поделаешь, он уже далеко не тот молодой Геракл, который когда-то мог и пять раз за ночь заниматься любовью.
   Взглянув на часы, мужчина подивился сам себе: стрелки показывали без пятнадцати двенадцать! Да, поздновато я сегодня, - зевнув, пожурил себя Платон, и подумал о сыне: как он там один, чем занят? Хотя в том, что Лука до сих пор не заявил о себе, не было нечего особенного: дети-аутисты даже в столь нежном возрасте удивительно самодостаточны и прекрасно чувствуют себя в одиночестве.
   И всё же нельзя так наплевательски относиться к родительским обязанностям. Неправильно это... Как хороший папа он должен пойти и чем-нибудь заняться с сыном, да и обедать скоро пора.
   Платон потянулся, сел на кровати, сунул ноги в тёплые меховые тапочки, и снова зевнул. Уютно свернувшаяся в складках одеяла Алиса также зевнула и сладко потянулась. За окном было серо и хмуро. Откровенно говоря, идти никуда не хотелось. Перспектива провести ещё хотя бы часик в постели перед телевизором выглядела гораздо соблазнительней. А потом можно будет попросить всегда готового услужить Майкла согреть обед и сварить ему кофе, и тогда уж идти за сыном, который наверняка сейчас что-нибудь увлечённо конструирует из Лего в своей комнате, лепит или рисует.
   - Как думаешь, Алиса? - обратился Платон к кошке и прочитал в её мудрых зелёных глазах полную поддержку и понимание. -Правильно, красотка! - обрадовался писатель. - Кому, как не тебе, знать об исключительной пользе небольших доз лени в нашей нервной жизни.
   Воронцов снова забрался под одеяло, взял пульт от телевизора, но тут в комнату влетел Веник и с разбегу вскочил передними лапами на постель; соскучившийся за ночь пёс принялся радостно лизать хозяину лицо. Заодно любвеобильный зверь попытался чмокнуть и подружку, но вместо благодарности удостоился пощёчины - никогда не одобрявшая столь варварских манер приятеля кошка слегка долбанула мягкой лапой по добродушной физиономии лабрадора.
   Наблюдая за их забавной вознёй, Платон улыбался, но тут его улыбка стала ещё шире. На зеркале перед туалетным столиком губной помадой было нарисовано пронзённое стрелой сердечко с подписью: Люблю! Ты лучший. Ого, выходит этой ночью он был не так уж и плох! Просто он слишком критично сам к себе относится.
  
   ...В превосходном настроении мужчина направился к сыну. По пути он заглянул к себе в кабинет, чтобы прихватить рабочий компьютер. Взгляд Воронцова задержался на фотографии, где он был запечатлён на вручении ему премии от ассоциации независимых журналистов. Этот снимок был очень дорог ему.
   Но что это?! Из-за близорукости мужчина не сразу заметил, что кто-то воткнул булавку прямо в глаз его фотографии.
  
   ...Как только Марина взяла трубку, Платон поинтересовался, не заходил ли к ним кто-нибудь из посторонних сегодня рано утром. Или накануне поздно вечером, пока он выгуливал собаку.
   - А что случилось, милый? Ты как будто чем-то расстроен.
   - Ты случайно не знаешь, кому понадобилось вонзать мне иголку в глаз?
   - Ты шутишь, - опешила Марина. - Прости, конечно, но для пронзённого у тебя слишком бодрый голос.
   - В смысле проткнули не меня, а моё фото, - немного смутившись, поправился Платон.
   Марина замолчала, видимо, соображая.
   - У нас что дома, завёлся колдун Вуду? - помимо своей воли начал заводиться Платон. - И что в следующий раз он выкинет? Вывесит на входной двери похоронный венок или придумает что-нибудь похлеще?
   - ...Нет, никого не было, - наконец подала голос ошарашенная не меньше его Марина, - но я утром разрешила Лукасу, пока ты спишь, поиграть за твоим рабочим столом в кабинете. Может быть он...только дай слово, что не станешь давить на ребёнка, ты же знаешь, что он особенный.
  
   ...Сына Платон нашёл в игровой комнате, обычно не слишком любивший сладкое малыш сам достал из кухонного буфета леденцовую конфету, которую увлечённо лизал, и что-то рисовал. Воронцов подошёл и встал за спиной мальчика: на мольберте был закреплён большой лист бумаги и почти всю его площадь занимали огромные жёлтые глаза, полные затаённой злобы и ненависти.
   Платон деликатно кашлянул, мальчик оглянулся, и отец ласково спросил его:
   - Кто это?
   - Оно следит за нами - резко, с выдохом, будто вытолкнул из себя ответ малыш. Мужчина внимательно посмотрел в глаза сыну и словно заглянул в тёмную бездну: в них не было ничего живого. Раньше он не замечал, что глаза самого близкого ему человека могут быть такие - холодные и пустые. Причмокивая от удовольствия, Лука продолжал увлечённо сосать леденец, палочка от которого торчала у него изо рта.
   Платону стало не по себе, муторно и тоскливо.
   - Откуда оно следит за нами?
   Лука не ответил, а подошёл к окну и встал перед ним, словно маленький старичок. Через минуту он поднял руку, указывая вдаль.
   - Оттуда.
   Из окна была видна полоска леса вдали, где-то там недавно они нашли человеческую кость.
  

Глава 10

   31 декабря 2016 года -1 января 2017года
  
   С утра Платон и детьми наряжали новогоднюю ёлку и украшали гирляндами и мишурой гостиную, и занимались этим до самого обеда. Затем, взяли ледянки и отправились втроём к торговому центру, там местные коммунальщики залили грандиозную горку. По пути перекусили на скорую руку в закусочной быстрого питания.
   Горка оказалась настоящим чудом, так что Платон и сам не удержавшись, съехал вслед за детьми несколько раз.
  
   ...К пяти часам вернулась с работы Марина и стала выгружать из багажника множество свёртков со всякой вкуснятиной. Только вид у неё отчего-то был не слишком праздничный и Платон предложил:
   - Давай я помогу тебе с готовкой.
   - Я справлюсь, - устало улыбнулась Марина и заговорщицким шёпотом напомнила, что осталось всего два часа до сюрприза, который они приготовили детям.
   Пока жена на кухне распаковывала привезённые продукты, потом готовила и занималась сервировкой праздничного стола, Платон подучивал с Эммой стишок и помогал Луке отобрать рисунки на тот случай, если вдруг сам дедушка мороз со своей симпатичной внучкой решат заглянуть к ним на огонёк.
   Наконец, пришло время выбрать самому себе fancy dress причудливый наряд для новогоднего вечера. Копаясь в гардеробе, Воронцов наткнулся на маскарадный костюм, который Марина купила ему в Италии. Это было семь лет назад на карнавале в Венеции. Их отношения тогда ещё были на подъёме. Со стороны они тогда, наверное, напоминали итальянскую парочку, не скрывающую страстного темперамента. Как же давно это было!... А ведь кажется, будто лишь вчера. Платону захотелось примерить навеявший приятные воспоминания сюртук, но оказалось, что за последние годы он так располнел, что банально не влезает в старый костюм. По ходу дела выяснилось, что подкладка и рукав подпорчены молью. Не помогли рассованные по карманам пакетики с отпугивающими травами, содержимое которых, вероятно, за давностью просто выветрилось. Стало совсем грустно. Возможно, он сам во всём виноват: пока Марина развивалась, стремилась вверх, его журналистская карьера не задалась; и ещё неизвестно, получится из него писатель или нет. Наверное, на её месте он тоже бы после стольких лет заскучал в браке с таким засидевшимся дома жирдяем!
   В комнату вбежала взволнованная и счастливая Эмма и от переизбытка чувств обняла отца.
   - Папочка, я так тебя люблю!
   - Я тебя тоже, зайчонок, - отец ласково погладил дочь по голове. Этот заглянувший в комнату лучик солнышка немного развеял мрачные мысли.
   А вскоре раздался звонок по домофону и в прихожую ввалились с мороза заказанные Мариной дед мороз со снегурочкой. Эмма чуть не визжала от восторга, по Лукасу тоже было видно, что шестилетний мальчуган взволнован и с нетерпением ожидает обещанного подарка. Но подарки ещё требовалось заслужить - ответить на заковыристые вопросы волшебной парочки, прочитать им стишки или восхитить своими рисунками.
  
   ...Наконец, счастливые дети получили вожделенные коробки, и отправились открывать их в игровую комнату.
   - Теперь ваша очередь рассказать стишок, - хитро прищурился на Воронцова из-под пышных накладных ресниц бородатый Санта с нарумяненными щеками и красным носом. Руками в больших рукавицах он аккуратно извлёк из своего мешка ещё одну коробку, перевязанную атласной голубой лентой. Пришлось Платону вспомнить недавно выученный с дочерью стишок про дядю Стёпу. Только этого оказалось недостаточно. Коварная парочка переглянулась, и круглолицая девица в кокошнике снегурки потребовала от хозяина дома ещё что-нибудь им станцевать. Делать нечего, пришлось изобразить яблочко, но так как и этого изуверам показалось мало, то следующим был матросский танец.
   В этот момент в комнату заглянула переодевшаяся к празднику жена. Её наряд представлял собой причудливый этнический коктейль. Хотя чего-чего, а экзотики в нынешней Марининой жизни хватало, ведь партнёрами её компании бывали и арабские шейхи, и потомки японских самураев. Один японец даже презентовал ей прошлым летом пару великолепных вееров ручной работы, которые теперь украшали её туалетный столик в спальне.
   На голове Марины была надета расшитая золотыми нитями, искусственным жемчугом и стразами турецкая шапочка. Она венчала её красиво уложенные волосы, словно королевская тиара, и сверкала. Верхняя часть костюма вызывала ассоциации с чоли, короткой кофточки с коротким рукавом, которую индианки надевают под сари. Обнажённые руки украшало множество блестящих браслетов. Поверх кофточки решившая быть сегодня восточной царицей Марина завернулась в нечто одновременно похожее на индийское сари, китайский шёлковый халат и фантазийный плащ, покрытый причудливым узором. Вещь явно была авторской работы и скорей всего тоже являлась чьим-то подарком. Увидав хозяйку дома в таком наряде, приглашённые аниматоры пооткрывали рты и какое-то время глаз не могли отвести от явившейся им райской птицы. Да и сам Платон был впечатлён преображением своей Марго в Маревну прекрасную.
   Между тем после короткой паузы, вызванной впечатляющим появлением жены, Платону пришлось продолжить свой танцевальный экспромт. Его неумелое размахивание руками и ногами сопровождалось хохотом жены и подбадривающими притопами, да прихлопами её ряженых наймитов. Лишь вдоволь натешившись, гости отдали танцору подарок. Под упаковочной бумагой оказалась весьма увесистая синяя фирменная коробка, внутри которой был упакован новенький мощный ноутбук последней модели с логотипом в виде надкусанного яблока на крышке экрана.
   - Я специально заказала его для тебя в Штатах, - пояснила Марина. - У большого писателя обязательно должен быть хороший рабочий инструмент. Талант талантом, а согласитесь, - тут Марина будто призвала в свидетели приглашённых артистов, - что классикам было гораздо удобнее и приятнее создавать свои великие романы на ремингтоне или ундервуде, чем на какой-нибудь раздолбанной печатной машинке марки Эврика с безвозвратно убитой клавиатурой, с жутко западающими клавишами и ссохшейся лентой. Уверена, что Война и мир и Преступление и наказание печатались на первоклассных аппаратах.
   - Во времена Толстого и Достоевского как-то обходились гусиными перьями, милая, - смущённо заметил Платон.
   - Значит, корифеям не так повезло, как тебе, милый, - легко нашлась прекрасная Маревна.
   Также Платон получил в подарок от жены флакон мужских духов, название которых можно было перевезти примерно как мужик, мачо или крутой самец.
   Затем пришёл черёд Платона преподнести подруге жизни свой подарок. Сильно смущаясь, он вытащил из внутреннего кармана пиджака небольшой футляр; пока его открывал, на лицах гостей читался живейший интерес. Вероятно, случайные люди ожидали, что муж такой дамы должен сейчас небрежным движением извлечь из коробочки что-нибудь бриллиантово-драгоценное, но уж никак не авторучку в скромном сувенирном исполнении стоимостью всего в несколько десятков евро.
   - Спасибо, милый, - Марина поцеловала мужа и с довольным видом принялась разглядывать подарок. - Этим пером я обязательно подпишу новый контракт на миллион долларов.
   Однако артисты не могли скрыть своего удивления, разочарования и иронии. А Марина ещё потащила свидетелей его позора за стол! Хотя Платон готов был от стыда сквозь землю провалиться.
   Впрочем, и сама парочка не очень то была расположена задерживаться сверх оплаченного времени. Ссылаясь на то, что у них сегодня ещё полно заказов, они стали отказываться. Однако Марина умела для любого найти нужный аргумент, пообещав ребятам всё компенсировать.
  
   Выпив за здоровье хозяев и за то, чтобы им счастливо жилось в новом доме, гости поскучнели и сидели напряжённые, ёрзая на стульях. И зачем Марине понадобилось их задерживать? - недоумевал Платон. А потом до него дошло: других то гостей всё равно не ожидается, вот хозяйке и захотелось хоть какого-нибудь общества, пусть даже за счёт случайных людей. Как-то так вышло, что в этот раз они не позвали никого, хотя обычно в Новый год у них в доме всегда бывало очень шумно и весело....
   Между тем Марина предлагала гостям попробовать того и другого; наложила Деду морозу всего понемногу полную тарелку, и заодно всячески пыталась растормошить приумолкшую снегурочку. При этом сама Марина выглядела очень оживлённой - говорила почти без умолку, много шутила и смеялась. Словно уже была прилично подшофе, хотя успела выпить всего бокал лёгкого вина. Платон видел как жена соскучилась по празднику, как ей хочется оторваться хотя бы на несколько часов от привычной рутины, где она серьёзная и очень ответственная бизнес-вумен, всеми уважаемый топ-менеджер. Понимая это, он тоже старался быть лёгким. Но получалось это у него недолго, ибо вскоре позвонили Маринины родители.
  
   ...- Желаю тебе, Платоша, найти нормальную работу в этом году - бесхитростно напутствовала зятя тёща. Тесть пытался быть более дипломатичным:
   - Пусть год у вас будет денежным и удачным. И не обижайся на мою старуху, зятек. Просто она вбивала себе в голову, что её любимый Булгаков был последним стоящим писателем на Руси, который имел право на это звание. А в наше время мужик, мол, не должен тратить себя на графоманию, а заниматься чем-то более приземлённым.
   - Спасибо, Николай Пахомович, я учту.
   - Нет, ты меня не так понял, Платоша, - почувствовал по голосу его раздражение тесть, - я то так не считаю. Надеюсь, что и Маринка тоже. Она ведь у вас в семье временно за добытчика...
   - Спасибо за тёплые слова, Николай Пахомыч.
   - Ну, ну, не дуйся на меня, затёк, в наше время все живут не по старозаветному дедовскому Домострою, а как им удобно. Вон, в Швеции я читал, муж-домохозяйка - обычное явление. У них в Скандинавии кормящим мужикам даже декретные платят по уходу за новорождённым, если молодая мама весь день на работе пропадает...
   После таких напутствий Воронцову не просто было продолжать изображать лёгкое праздничное настроение, к счастью за стол вовремя вернулись дети.
   В десять часов вечера всей семьёй отправились на улицу, чтобы, загадав желание, запустить в новогоднюю ночь небесные фонарики. Это была его идея и детям она понравилась. Всё получилось и в самом деле очень красиво. Задрав головы, Марина, Эмма, Лука заворожено провожали глазами удаляющиеся красные огоньки. Платон же снова и снова, словно мантру, мысленно повторял своё желание, но отчего-то не мог отделаться от неприятного ощущения прощания с чем-то очень важным, будто это уплывала во мрак последняя надежда.
   Неожиданно его фонарик, летевший с левого края, погас! В то время как три других продолжали свой полёт.
   - Не бери в голову, - бросилась утешать его Марина, - я и без всяких примет знаю, что это будет наш год. К тому же сегодня у тебя будет ещё одна железная возможность повторить попытку.
   Вернувшись с прогулки, семья снова ненадолго в полном составе собралась за столом для чаепития. Вскоре не привыкший к поздним посиделкам Лука заснул прямо на плече у папы; Эмма тоже то и дело зевала и клевала носом, у неё слипались глаза.
   Уложив и поцеловав детей, родители вернулись в гостиную. До Нового года оставалось всего то нечего: по телевизору уже выступал с традиционной речью президент. Платон взял бутылку шампанского, готовясь открыть её. Но прежде супруги по заведённой у них традиции записали на листочках каждый своё желание. Записки требовалось сжечь одновременно с боем курантов, а пепел растворить в бокале с шампанским и выпить залпом - тогда желание точно исполниться. Новой осечки быть не должно и Платон заранее подготовил всё необходимое для ритуала. При этом он был так серьёзен, что Марина не выдержала и рассмеялась.
   Но вскоре и ей стало не до шуток, ибо в самый ответственный момент его пламя погасло, лишь слегка опалив заветную бумажку с самого края. Однако Платон не мог допустить, чтобы его желание не сбылось, поэтому самоотверженно сжевал листочек с написанным и запил его бокалом шампанского. На душе стало немного спокойнее, хотя в животе началась неприятная возня. Но это конечно ерунда, на которую не стоит обращать внимания, ведь теперь у них действительно всё будет очень хорошоудет наладитьсяла ерунда на которую не стоило обращать внимания, ведь у них действительно всё наладиться.. От нахлынувших чувств, захотелось сказать жене что-то очень приятное.
   - Ты сегодня просто ослепительна! И этот наряд...он просто супер!
   Марина восприняла комплимент как должное, и ответила шутливым упрёком:
   - А ты не нашёл ничего оригинальнее этого свитера?
   На Платоне действительно был старый свитер грубой вязки. Когда-то в молодости он просто тонул в нём, а теперь едва натянул на себя. Но ему захотелось быть сегодня именно в нём.
   - Разве ты забыла, как всего через два месяца знакомства я потащил тебя в байдарочный поход с нашей компанией? И как ты называла меня медведем. Мне вначале это казалось обидным прозвищем, пока ты не рассказала, что я напоминаю тебе в этом свитере, с наметившейся бородой отца. Твоего настоящего отца. (Марину воспитывал отчим, но она говорила, что ей очень долго не хватало отца, который погиб на Севере, когда ей исполнилось всего 13 лет).
   - Конечно, помню, - с нахлынувшей ностальгией подхватила Марина. - Ты тогда страшно робел передо мной, но изо всех сил пыжился выглядеть бывалым мачо. И от этого казался мне ещё более милым и каким-то очень родным, будто мы уже были знакомы целую вечность.
   Они продолжали азартно вспоминать прошлое и не могли остановиться. Получилась ночь ностальгических воспоминаний. Чудесная ночь. После двух часов супруги снова вышли на улицу и неспешно направились к центру посёлка. Марина держала Платона под руку, тесно прижимаясь к нему. Как же давно они так не гуляли!
   Став жителями небольшой изолированной колонии, новички были удивлены, увидев так много людей вокруг, которые поздравляли друг друга и веселились от души. Уже больше недели они жили тут, а Платон впервые увидел многих обитателей домов на своей улице. Вокруг Воронцовых то и дело запускали фейерверки.
   Установленная на главной площади гигантская ель казалась высотой до неба, и сверкала разноцветными огнями.
   - Всё-таки хорошо, что мы сюда переехали! - взволнованный от вдруг нахлынувшего ощущения абсолютного счастья, прокричал жене Воронцов сквозь грохот петард и хор чужих голосов. - Здесь мы обязательно будем счастливы, я в это твёрдо верю. Так что ты абсолютно права - это будет наш год... И знаешь что..., - мужчина привлёк жену к себе и стал вглядываться в её лицо, будто желая впечатать в собственное сознание родной образ именно таким - любящим, нежным, открытым и тёплым, - ты самое дорогое, что у меня есть! Ты и наши дети...
   - Я тебя тоже люблю, родной! - с нежностью улыбнулась Марина и нежно провела прохладными пальцами по его щеке. - Только прошу тебя, подушись сегодня ночью духами, которые я тебе подарила.
  

Глава 11

   10 января 2017 года
  
   Утром в своём кабинете Платона ожидал новый неприятный сюрприз - кто-то сбросил его любимый ноутбук с рабочего стола. Вряд ли весящий примерно полтора килограмма лэптоп мог сам по себе случайно шлёпнуться на пол. Алиса уже давно вышла из детского возраста, когда она шальным котёнком носилась по квартире, как угорелая, снося всё на своём пути; Веник тоже был вполне добропорядочным псом. Дети подобных проказ раньше себе никогда не позволяли. Оставалось заподозрить потусторонние силы...
   - Вы не подскажите, любезный Майкл, - на всякий случай обратился к электронному дворецкому Платон, - у этого дома кроме вас, имеется ещё домовой или приведение? Кто бы это мог сделать?
   Ответ последовал лишь после короткой недоумённой паузы:
   - Просите, вопрос не понял. Пожалуйста, повторите запрос или сформулируйте пожелание более корректно, система умный дом активирована и находится в режиме ожидания.
   - Отбой, - буркнул мужчина, испытывая досаду. Хотя с другой стороны, разве это был последний пригодный для работы компьютер в доме? Но такова уж черта его непростого характера, что он слишком привязывается к старым вещам.
   Однако ничего не поделаешь, остаётся отнести разбитый компьютер в ремонт, а пока использовать для работы новенький ноутбук, подаренный Мариной на Новый год. Тем более что машина, действительно, кажется великолепная - мощная, с большим экраном. Жена ерунду покупать не станет, у неё принцип - выбирать всё только самое наилучшее...
  
   Дома никого не было: дочь в школе, Марина повезла Луку в какой-то крутой детский центр на консультацию к логопеду и нейропсихологу. Сегодня за женой заехал на служебной машине её личный шофёр, который, наконец-то, вышел с больничного. С собой они прихватили и Веника: в присутствии четвероногого друга Лука не так боялся незнакомой обстановки и чужих людей, особенно врачей (они специально купили сыну лабрадора - так им посоветовал один толковый психолог: мол, собака-компаньон из специального учебного центра Общества слепых станет для их сына посредником между ним и окружающим миром).
   Итак, можно ни на что не отвлекаясь, полностью посвятить себя творчеству. Но стоило ему всерьёз погрузиться в текст, как неожиданно вернулась из школы Эмма. Она пришла явно рановато, ведь сегодня у неё должно быть шесть уроков. Девочка выглядела чем-то сильно расстроенной. Глухо бросив отцу привет, дочь устало опустилась на табурет и задумчиво уставилась в окно, подперев подбородок сцепленными в замок руками.
   Вероятно, снова возникли какие-то неприятности в новой школе, - догадался отец. Он понимал дочь и сочувствовал ей, сам в детстве оказывался в подобной ситуации, когда приходишь в новый класс и бывает не просто наладить отношения со сверстниками и учителями. Надо подбодрить её, найти нужные слова - размышлял Платон, глядя на грустное лицо малышки. - Можно попробовать рассказать какую-нибудь обнадёживающую историю из чьей-нибудь, а лучше из собственной жизни.
   Однако, видя состояние дочери, Платон тактично не стал донимать её расспросами и нравоучениями, решив отложить разговор по душам до более подходящего случая. Тем более что лежащая перед ним телефонная трубка вдруг призывно заиграла рингтоном. Позвонившая дама представилась классной руководительницей Эммы.
   - Я уже сообщила Марине Викторовне, вашей супруге, что ваша дочь без разрешения покинула школу посреди учебного дня - раздражённым тоном объявила классная дама. Платону тут же представилась оскорблённая ханжеская физиономия воспитательницы, и ему ещё больше стало жаль свою малышку, которую против воли вырвали из привычной среды и бросили в ледяную неизвестность.
   - При этом Эмма обманула охранника на выходе из школы, - продолжала возмущаться учительница. - Такое поведение противоречит правилам нашего учебного заведения. Хотя у нас в посёлке совершенно безопасно, но всё же мы несём персональную ответственность за каждого ученика, вы меня понимаете? Она сейчас дома?
   Платон перевёл глаза на сбежавшую с занятий дочь и прочитал страх и отчаяние в её расширившихся глазах на побледневшем личике.
   - Я обязательно серьёзно поговорю с ней, - пообещал Воронцов строгим голосом, а сам подмигнул дочери из-за очков, она растерянно улыбнулась ему в ответ. - Она у меня узнает, что значит сбегать из школы! - продолжал понарошку бушевать Платон.
   - ...Пожалуй, слишком суровое наказание будет чрезмерной мерой, - после паузы смущённо сказала учительница. - Это противоречит принципам, исповедуемым нашей школой, она же ребёнок!... Достаточно будет, если вы тактично объясните Эмме, что она поступила некорректно.
   Инцидент был улажен, и мужчина перевёл дух:
   - Ну что, Кролик, кажется на этот раз мы тебя отмазали... Ты как, голодна?
   Эмма облегчённо улыбнулась, отрицательно помотала головой и попросила:
   - Пап, давай лучше съездим куда-нибудь вдвоём, а?
   - А куда ты хочешь? Может, в кафе-мороженое?
   - Нет, лучше куда-нибудь на природу.
   Быстренько наготовив бутербродов, Платон залил в термос горячего чаю с лимоном, и спустился в гараж.
   Эмма - уже одетая - ожидала его на улице. Притормозив, чтобы подобрать её, Платон вдруг снова поймал себя на неприятном ощущении чужого взгляда и машинально оглянулся. За последние дни такое с ним уже происходило не раз - внезапно появлялось чувство, будто кто-то пристально наблюдает за тобой и изучает. Но ничто вокруг как будто не подтверждало этого. Как не пытался Платон обнаружить наблюдателя, это ему не удавалось. Тем не менее, дискомфорт не проходил. Просто паранойя какая-то, - недоумённо подумал Воронцов, - но с какой стати?! Хотя если верить учёным, шестое чувство редко обманывает нас. Такая способность - одно из проявлений заложенного природой в человека инстинкта выживания.
  

Глава 12

   Они остановились в двух километрах от посёлка, в лесу, на обочине пустынной дороги. Некоторое время просто болтали, пока Платон не заметил впереди метрах в пятидесяти нечто необычное: точно красные яблоки неожиданно выросли на ветвях заснеженной ёлки.
   - Посмотри-ка, снегири! - указал он дочери и полез за фотокамерой; сделал несколько снимков через лобовое стекло и предложил Эмме попробовать приблизиться к редким птахам поближе и снять их на камеру своего телефона.
   - Хорошо, папочка.
   Чмокнув вылезающую из машины девочку в щёчку, Платон открыл компьютер. Первое время он украдкой поглядывал на дочь, которая увлечённо фотографировала заснеженные ели и ещё что-то заинтересовавшее её на снегу. Но постепенно работа так захватила, что Платон забыл обо всём на свете. К тому же его поджидало неожиданное открытие. В поисковом браузере совершенно нового компьютера была оставлена закладка. Да ещё какая! После щелчка мышью перед ним открылась статья с весьма цепляющим названием Десять причин для симуляции оргазма в супружеской постели, опубликованная на сайте известного женского журнала. Пробежав глазами заголовок и шапку статьи, Платон уже не мог остановиться. Он читал и читал, пока не дошёл до письма, на которое ссылалась в качестве примера психолог, приглашённая автором материала в качестве эксперта. Послание было написано некой М., стиль и некоторые словечки авторши письма показался Платону очень знакомыми...
   Это были откровения уже немолодой, но категорически не желающей ставить крест на своей личной жизни женщины. Она переживала не просто кризис в браке, это была настоящая драма. Иногда, - признавалась М., - мне так и хочется сказать своему благоверному: В своём глупом самодовольном неведении ты тешишь себя мыслями, что я кончала с тобой в те наши прошлые разы, а я просто подыгрывала тебе....
   Ещё письмо содержало такие - убийственные для, вероятно, пока ещё ни о чём не догадывающегося, супруга М. строки: Я не просто больше не люблю своего мужа, иногда мне хочется сказать ему прямо в лицо: Ты даже во время секса боишься смотреть мне в глаза, потому что давно превратился в ничтожество. <...> Мне всё труднее заставлять себя ложиться с ним в постель, чтобы выдерживать очередную пытку, я считаю мух. Никогда не думала, что наступит время, когда этот человек будет вызывать во мне такое неприятие.....
   Почему статья оказалась в компьютере? Зачем Марина читала её? - задавался вопросами Платон, ведь у них всё стало понемногу налаживаться. Особенно после переезда в новый дом. Супруги будто переживали здесь заново медовый месяц. Конечно, не всё было так безоблачно, но в целом-то налицо Ренессанс, перезагрузка отношений!
   А ведь до переезда у нас с Мариной тоже наметилось охлаждение, - всё же невольно примерил описанную в статье ситуацию на себя Платон. Не так то просто было выкинуть всё из головы, тем более что он и сам стал замечать, что Марина в последнее время изменилась: - Она всё реже стала интересоваться моей жизнью, из отношений стали исчезать теплота, искренность. Мы даже часто стали спать раздельно, чего раньше почти никогда не случалось! То у неё какие-то недомогания по женской части, то она желает подольше поработать в постели с документами и якобы не хочет мне мешать. Когда же секс всё-таки случался, то всегда по моей инициативе, она же будто исполняла повинность... - От таких параллелей с письмом неизвестной М. холодок жути пробежал по позвоночнику мужчины. - Впрочем, стоп! - сказал он себе. - Не рано ли ты запаниковал, вот ведь автор письма-исповеди сообщает, что со своим мужем в браке она состоит на четыре года дольше, чем мы с Мариной, да и живут они в небольшом провинциальном городке. Так при чём же тут ты?.
   И всё же тут было о чём задуматься. Все эти годы он жил с ощущением, что ему жутко повезло со второй половинкой. Да, у них и в прежние годы случались недомолвки и даже ссоры, как и в любом браке, но в отличие от тысяч других пар они умели услышать друг друга в критический момент, простить обиду, и гибко подойти к возникшей проблеме. А такое в этом мире встречается не так уж часто. Так что у них были почти идеальные отношения, насколько вообще возможно что-либо идеальное в этом несовершенном мире... Впрочем, почему были - суеверно спохватился Платон. - У нас всё будет хорошо! И Новый год тому доказательство. Просто Марина слишком много времени стала уделять работе. С другой стороны, это совершенно естественно, ведь она успешный талантливый человек, очень амбициозный. Компания, которой Марина руководит, в последнее время сильно расширилась - в её деятельности появилось много новых направлений, значительно выросли финансовые обороты. Это не могло не отразиться на семейной жизни... Но все проблемы преодолимы, если есть любовь. А Марина - умная женщина и дорожит нашим браком, поэтому она недавно набрала новую команду помощников - с расчётом, что толковые молодые менеджеры смогут постепенно взять на себя часть её работы....
   В этот момент по стеклу боковой двери забарабанила детская ручонка. Дочь буквально впрыгнула в машину, она была чем-то напугана.
   - Пожалуйста, поехали! Прошу тебя! Быстрее!
   - Что произошло? - удивлённо спросил Платон, однако машинально надавил на педаль газа.
   - Там Он! - сбивчиво стала объяснять Эмма, её буквально трясло. - Я думала он добрый, он вёл себя совсем как выросший Бэмби из мультика. Но он совсем не добрый. Он не добрый, совсем не добрый!
   С дочерью началась истерика. Одной рукой отец прижал её к себе, чтобы успокоить, а другой продолжал вести машину. Ему пришлось приложить немало старания, чтобы добиться от дочери объяснений, что же всё-таки с ней произошло.
   Оказывается, прогуливаясь по дороге, Эмма внезапно заметила невдалеке среди деревьев оленя. Он вёл себя очень необычно для зверя, выросшего в лесу - совсем не испугался человека, пусть и маленького, и даже позволил приблизиться к себе. Словно в зоопарке! Отчего городская девочка пришла в полный восторг и стала говорить оленю, что он очень красивый. Её голос не спугнул животное, он продолжал доверчиво смотреть на неё и шевелил ушами.
   - Он что, внезапно напал на тебя? - предположил самое худшее Платон.
   Эмма замотала головой и снова зарыдала...
  
   Оказавшись в посёлке, Платон сразу повёз девочку в медицинский центр, там Эмму тщательно осмотрели, но никаких следов укусов на её теле обнаружено не было. Однако взволнованный отец не мог успокоиться, он настоял, чтобы врачи вызвали местного начальника службы безопасности.
   Через десять минут появился медведеподобный гигант, которого писатель когда-то про себя назвал Майором.
   - В чём дело? - осведомился он хриплым басом, буравя Платона своим жёстким взглядом.
   - На мою дочь едва не напало дикое животное. Я думаю, оно заражено бешенством.
   - Где это случилось? - уточнил охранник.
   - В паре километров от вашего КПП. Мы остановились немного погулять, оно появилось возле самой дороги и по словам моей дочурки совсем не боится людей.
   - Можете описать мне зверя?
   - Дело в том, что сам я его не успел разглядеть, - немного смутился Платон, - но дочь рассказала мне, что внешне олень не производит впечатления агрессивного, но затем её что-то сильно напугало...в выражении его глаз.
   - Хорошо, мы свяжемся с руководством заповедника и санитарной службой и решим проблему - пообещал охранник и повернулся, собираясь уйти, но Платону этого было недостаточно. Ему требовалось услышать что-то более конкретное.
   - Когда вы это сделаете? Я хочу быть уверен, что моим детям ничего не угрожает в вашем лесу. Мы купили здесь дом вовсе не для того, чтобы иметь подобные проблемы.
   Охранник резко повернулся к нему и сузил глаза, рваная губа его сердито дёрнулась.
   - Я же сказал... - он произнёс это почти с угрозой. Впрочем, тут же миролюбиво осклабился (хотя улыбка в его исполнении получилась довольно зловещей). - Проблема будет решена. Безопасность наших клиентов для нас - превыше всего! Так что со своей стороны мы всё сделаем... Вам же впредь стоит более внимательно следить за дочерью. Если бы её всё-таки укусили, именно вам пришлось бы объяснять полиции, как такое стало возможным, и где в это время находились родители.
  

Глава 13

   Ближе к концу месяца у Платона прибавилось забот с детьми. Во-первых, из-за крайней загруженности жены на работе, ему пришлось не только встречать дочь из школы, но и часто самому отводить Эмму утром на занятия. Пока дочь привыкала к учителям и одноклассникам, необходимо было постоянно держать ситуацию под контролем, что называется в режиме реального времени.
   А ещё дважды в неделю к ним на дом стала приходить детский психолог, - специалист по развитию малышей с диагнозом аутизм, а также учительница по рисованию. И это было ещё не всё. Марина как-то сумела договориться с тренером дельфинов из здешнего океанариума, что он станет заниматься с Лукой у себя в бассейне. Жена вычитала в каком-то журнале, что при диагнозе их сына дельфинотерапия творит чудеса.
   Вот только при такой плотной загруженности у Воронцова всё меньше времени оставалось на себя, а ведь он очень надеялся, что переезд в загородный дом подхлестнёт его творчество. Приходилось как-то выкручиваться, работать урывками, чтобы выполнить дневную норму. Не всегда это получалось, и тогда в конце дня писатель испытывал недовольство собой и ситуацией вообще: зачем тогда он отказался от журналисткой карьеры и добровольно запер себя в четырёх стенах?! Не для того ведь, чтобы окончательно превратиться в домохозяйку! Конечно, это здорово, что можешь много времени проводить с детьми, и всё же...
   Однажды, пребывая в таком противоречивом настроении, Платон возвращался с сыном и дочерью из парка, где они не менее двух часов лепили снеговика. А ещё предстояло помочь Эмме с уроками и приготовить ужин. В лучшем случае к собственным делам можно будет приступить не раньше полуночи. Ничего, наверстаю, - успокоил себя писатель. - Зато вся ночь моя! Никто и ничто не сможет отвлечь меня от работы.
   Предстояло заново привыкать к новому режиму, ведь в последние годы он стал почти жаворонком и отвык полуночничать. Но слава богу на свете существуют такие, хотя и бесспорно вредные для здоровья, но крайне полезные для творчества, вещи, как крепкий кофе и сигареты...
   Был вечер, зажглись фонари. В их мягком свете бесшумно падающие крупные хлопья снега сверкали и переливались, хрустел под ногами свежий снежок. Они шли уже по своей улице и Платон рассказывал детям сказку, которую сочинял прямо на ходу. Получалось недурно, отчего настроение улучшилось. Метров за сто до своего дома им повстречался пожилой мужичок, который, не дожидаясь появления коммунальных служб, энергично махал лопатой у себя перед крыльцом. Незнакомец первым их поприветствовал. Лет шестидесяти, небольшого роста, кругленький, этакий крепенький колобок; уши шапки-ушанки опущены и завязаны бантиком под подбородком, ворот старенького тулупчика поднят. Ничего примечательного в этом толстощёком лице не было, разве что крупное родимое пятно в углу рта, по форме, словно раздавленный таракан. Зато фамилия у колобка оказалась необычная - Куш! Семён Янович Куш - так звали соседа. Познакомились. Завязалась беседа. В основном расспрашивал сосед, при этом взгляд его делался особенным - будто оценивающим, когда на лице Воронцова появлялась улыбка.
   - Вы давно делали чистку зубов?- неожиданно поинтересовался сосед.
   - В каком смысле? - не понял Платон.
   - Я дантист-надомник, - пояснил Куш. - В этих местах уже целую вечность обитаю. У меня тут неподалёку раньше дом был, - он неопределённо махнул рукой, - а несколько лет назад переехал сюда в Новую Венецию. Кстати, не хотите зайти сделать стоматологический осмотр? У меня дома оборудован кабинет... Заодно угощу вас также отличным турецким кофе, сам готовлю на углях по особенному рецепту.
   - Спасибо в другой раз - вежливо отказался Платон.
  
   Вечер прошёл так, как он и планировал: едва дети заснули, Воронцов сел за компьютер и работал, не отвлекаясь, до половины третьего ночи, когда вернулась с работы Марина. Она зашла к нему в кабинет - какая-то загадочная и будто совсем не уставшая, в глазах неуловимый блеск. Удивительно соблазнительная в новом облегающем вечернем платье (чаще всего он видел жену в деловых костюмах; Марина вообще предпочитала мужской или спортивный стиль в одежде: обожала носить галстуки и джинсы. Но сегодня у неё на работе было что-то вроде светского раута).
   Марина подошла к нему и присела на краешек стола, стала вроде с интересом читать напечатанный им за вечер текст, болтая при этом полуобнажённой, благодаря боковому вырезу юбки, ножкой, но когда он спросил её мнения, ответила рассеянно и невпопад. Платон решил не придавать этому значения, заинтригованный и зачарованный обликом жены. Её вид волновал и немного смущал его, будто он претендовал на что-то принадлежащее ему не совсем по праву, но эта мнимая её недоступность ещё больше заводила Воронцова...
   Да, Марина была просто обворожительна в эту минуту - стройная и грациозная как профессиональная танцовщица, томная и чувственная как восточная пери, окружённая незримым облаком тонкого, очень необычного аромата, который подчёркивал её таинственный образ и настроение. Её бархатистые глаза сверкали точно грани чёрного алмаза. Глубокий вырез декольте и боковой разрез юбки откровенно подчёркивали её прелести. Марина словно дразнила его...
   Перехватив заинтересованный взгляд, она деланно зевнула, прикрывшись ладошкой, и сладко потянулась.
   - Пойду-ка я баиньки в свою тёплую постельку. Что-то я устала.
   - А может... - он выразительно взглянул ей в глаза и положил руку на её соблазнительно обтянутое тканью бедро, провёл ладонью по обнажившейся тёплой бархатистой коже.
   Она рассмеялась:
   - Неужели, Платон Юрьевич, в вас всё же просыпается тот молодой гусар? - И шутливо двумя пальчиками подняла его руку со своей ноги и положила мужу на пах, недвусмысленно намекая, что ничего в этот раз у них не выйдет, и лучше ему поискать что-нибудь возбуждающее в своём компьютере на порносайтах. Ледяной душ не охладил, а напротив - вывел обычно невозмутимого и добродушного увальня из себя:
   - Не забывай, - ты моя жена! - воскликнул он несколько взвинчено.
   Но в ответ же получил материнский снисходительный взгляд, королевскую улыбку и точно рассчитанную капельку яда в ласковом голосе:
   - Я понимаю, милый, люди свободных профессий живут страстями, ведь им нет нужды каждое утро вставать по будильнику и тащиться в офис.
   - Я просто хочу честности в отношениях!
   - Не обижайся, Пупс, и пожалуйста не раздувай сейчас вселенскую драму, у меня осталось не так много времени, чтобы немного поспать. - Марина произнесла это устало с зевком, по-прежнему разговаривая с ним, словно с маленьким мальчиком. Платона это просто бесило, но что он мог?! Не насиловать же собственную жену?
   - Я тебя люблю, Пупс, - уже в дверях с улыбкой сожаления оглянулась Марина и чмокнула его воздушным поцелуем.
   Через полчаса Платон спустился в кухню, достал из бара бутылку. Как-то иначе справиться с сильным раздражением и душевной болью не получалось.
   Хотя с другой стороны, жена в самом деле сильно устаёт на своей чёртовой работе, а он думает лишь о собственных желаниях. Вот и получается, что он обычный эгоист как все мужики! Виски приятно обожгло горло, по мере того, как тёплая волна разливалась по венам, душевная боль становилась всё глуше...
  

Глава 14

   28 января 2017 года
  
   Местный торговый центр предлагал массу возможностей для развлечений. Здесь имелось несколько кинозалов класса люкс, в том числе для просмотра фильмов в формате 4 G, игровые площадки, парк аттракционов и много чего ещё. Обычно если за покупками Платон выбирался не один, то они обязательно заходили в одну из кафешек, расположенных на открытой галерее второго этажа, откуда открывался прекрасный вид на каток.
   И вот однажды Эмма предложила:
   - А почему бы и нам тоже не попробовать.
   - И в самом деле, - легко согласился отец. Они взяли в прокате коньки и вышли вдвоём на лёд - Лука пока согласился наблюдать за ними из-за бортика.
   ...Час пролетел незаметно, подарив массу положительных впечатлений, а оставшиеся после падений синяки были не в счёт. С этого дня Эмма загорелась желанием начать всерьёз заниматься фигурным катанием: на катке работала спортивная секция для детей разных возрастов, вели её две девушки, мастера спорта. Вскоре Эмма стала посещать группу для новичков.
  
   Сегодня была суббота, и у Марины снова выдался редкий в последнее время выходной. Можно было подольше поваляться в постели после напряжённой трудовой недели, но она решила тоже отправиться с ними на каток. Пока дочь каталась, Воронцовы познакомились с такой же семейной парой - Андреем и Викой. Он - с гривой ярко-рыжих волос и красивой бородкой-эспаньолкой; гордый, словно лорд, с львиными повадками и хрипловатым низким басом. И одет модно с претензией на оригинальность: одни ковбойские сапоги с острыми носами и декоративными шпорами чего стоят! Этакий классический мачо, кажется, больше всего на свете обожающий собственную неповторимую персону.
   Супруга Андрея - Вика несколько терялась на фоне свого звёздного мужа, хотя тоже была недурна собой. Зато природного обаяния ей было не занимать. Молодая женщина так и лучилась расположенностью к новым знакомым. Ребята были примерно одного с ними возраста, и главное, их дочь Полина училась с Эммой в одном классе. И вот теперь девочки ещё и занимались вместе на льду. Одноклассница была выше их дочери на целую голову, крепенькая - прирождённая юная спортсменка. Очень живая и непосредственная. Её родители с гордостью рассказали, что ещё водят дочь заниматься верховой ездой и спортивными танцами.
   - А вы знаете, что Надежда Николаевна бывшая чемпионка Европы? - Вика указала взглядом на молодую тренершу их девочек.
   - Молодцы, держат марку! - похвалила дирекцию торгового центра Марина.
   - Они тут во всём держат марку, - гордо тряхнув своей огненной гривой, заверил новичков на правах старожила Андрей. Хотя перед этим сам проговорился, что в свой дом они с женой и дочкой заехали только в октябре прошлого года, то есть всего-то на пару месяцев раньше новых знакомых.
  
   После занятия обе семьи посидели в кафе-мороженом и вместе вышли на парковку. В некотором отдалении на фоне серого неба отчётливо прорисовывалась загадочная башня с остроконечной крышей.
   - Это главный охранник отгрохал себе замок в средневековом стиле со сторожевой башней, - прищурилась из-под руки Вика.
   - А дядька то - большой оригинал! Хотя по его виду этого сразу и не скажешь, - иронично заметила Марина.
   - Просто мы пока не всё знаем, - многозначительно хохотнул Андрей. - Вот когда окажемся за внешней поселковой стеной, как в осаждённой крепости, вот тогда вспомним дальновидного мужика добрым словом. Он и сейчас наверное сидит там на своей верхотуре и бдительно обозревает окрестности: не приближается ли коварный враг.
   - Поглядите-ка! Кажется местные партизаны снова активизировались, - Платон указал Андрею и Вике на знакомое граффити на стене стеклянного павильона, предназначенного для оставленных на стоянке товарных тележек. На этот раз нарисованная фигура в широкополой остроконечной шляпе представляла собой не пустотелый силуэт, а была полностью залита чёрной краской. - Кстати, местная председательша, госпожа Бояринова, кажется, близка к тому, чтобы назначить вознаграждение за голову неуловимого арт-гангстера, - иронично сообщил Платон.
   - Странно, а я раньше не замечала - разглядывая мужской силуэт на стене, удивлённо пожала плечами Вика. - По-моему, обыкновенное хулиганство.
   - А, по-моему, у паренька серьёзные проблемы с психикой, - помрачнел Андрей и сурово заявил. - Будь я на месте его отца, я бы снял ремень и всыпал ему по голой заднице!
   Платон с мягкой иронией не согласился:
   - А вдруг мы имеем дело с новым Риверо, который ещё только ищет собственный неповторимый стиль? Возможно когда-нибудь эти фрески будут стоить миллионы.
   - Вы действительно так думаете? - Вика впервые с интересом посмотрела на кудрявого полноватого очкарика.
   В этот момент проходящий мимо них шаркающей старческой походкой плохо одетый тип отчётливо пробормотал, ни к кому персонально не обращаясь:
   - Они думают, что это чьи-то шутки...хм...им невдомёк, что это автограф Зверя. Ведь Он вернулся!
   Несколько ошарашенные родители проводили удивлёнными взглядами чудака: из-за поднятого воротника его плохенького пальтишка и нахлобученной на глаза засаленной осенней кепки выглядывал только крючковатый мясистый нос сизого цвета и выдающийся вперёд бараний подбородок.
   Когда странный тип скрылся, Андрей разрядил обстановку:
   - А в этом милом посёлке, оказывается, обитает немало занятных персонажей, - он прыснул со смеху, а за ним рассмеялись остальные.
   - А давайте завтра устроим барбекю! - предложил рыжий.
   Вика активно поддержала мужа:
   - А действительно, давайте!
   - Хорошая идея, - согласился Платон и вопросительно взглянул на жену.
   - Почему бы и нет - улыбнулась Марина. - Грех отказываться от такой хорошей компании.
  
   Обещанное барбекю устроили следующим вечером на заднем дворе дома новых приятелей. Для этого здесь была оборудована специальная кирпичная печь и выстроена симпатичная зимняя беседка с декоративными фонарями. Андрей заранее начал запекать часть заготовленного мяса, и к приходу гостей на столе уже стояли подносы с аппетитно пахнущими дымящимися стейками и сочными сардельками.
   Дети, быстро наевшись, затеяли игру в снежки. Веник, которому тоже досталось много вкусного мяса, с весёлым лаем носился вместе с девочками и Лукой по огромному участку.
   - Отличный у вас дом, - желая сделать приятное радушным хозяевам, отпустил комплимент Платон.
   Подбежала запыхавшаяся Эмма.
   - Так пить хочется! Папочка, налей мне, пожалуйста, ещё соку.
   Платон наполнил стакан и протянул дочери.
   - На, зайчонок.
   - А можно я возьму конфету? - дочь увидела через стекло приготовленное в беседке для чаепития угощение и просительно посмотрела на всегда добродушного и безотказного отца.
   - Конечно, возьми! Иди, выбери сама и не забудь о компании.
   - Спасибо, папочка, я тебя очень люблю, - Эмма прижалась к отцу, после чего радостно поспешила в беседку.
   Неожиданно молча наблюдавшая за всем Марина подскочила к дочери, буквально вырвала у неё из руки конфеты и прошипела истерично:
   - Не позорь меня! Разве я тебе не говорила, что вести себя так неприлично.
   Из глаз Эммы брызнули слёзы стыда, губы её задрожали.
   Будто опомнившись, Марина присела на корточки пред дочерью и, обняв, стала целовать её.
   - Ну не обижайся на меня, просто в следующий раз не поступай так. - Марина сама схватила со стола горсть конфет и насыпала дочери в ладошки. - А теперь иди.
   Хозяева вечеринки постарались сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
   - Предлагаю отметить наше и ваше новоселье! - Андрей стал распаковывать красивую деревянную коробку с бутылкой подарочной финской водки. - А то из-за всех этих забот с обустройством всё не было времени.
   - Мы ведь не москвичи - откровенно призналась захмелевшая Вика. - В Харькове снимали жильё в хрущёвке на окраине. Всего год назад мы и не мечтали о собственном доме, да ещё в таком шикарном месте, под боком у столицы!
   - Тогда выпьем за ваш успех! - предложил Платон. При этом он удивлённо заметил, как у Марины отчего-то похолодели глаза.
   - Давайте! - Вика первой подняла свою стопку. Её искренняя открытая улыбка, заразительный звонкий смех всё больше нравились Платону. Впрочем, отметил он и мелкие белые зубки харьковчанки, такими матушка-природа обычно наделяет хищниц...
   - Если бы не наша благодетельница, до сих пор сидеть бы нам в глуши - сообщила Вика, но тут же прикусила губу, наткнувшись на потемневший взгляд мужа...
  
   ...- В следующий раз позовём вас на плов, - пообещал Андрей, когда прощались.
   - Приходите, не пожалеете, - подхватила Вика и кивнула на мужа, - видели бы вы как он колдует над своим казаном, прокаливает баранью косточку. Такого плова вы больше нигде не попробуете, муж знает рецепт настоящего узбекского плова, который ему завещал один аксакал...
  
   На обратном пути Марина вдруг спросила Платона:
   - Знаешь, чей это дом?
   - И чей же?
   - Ольги Агурбаш, владельцы преуспевающего бизнеса.
   Марина назвала сеть пиццерий очень известной торговой марки.
   - Откуда тебе это известно?
   - Не забывай, каким я бизнесом занимаюсь, Пупс, - будто шутя щёлкнула супруга по носу женщина. - Я многих в этом мире знаю, а с Ольгой мы периодически пересекались по делам бизнеса на протяжении наверное лет шести. В последний раз мы встречалась в офисе строительной компании, когда решался вопрос с покупкой нашего дома. Уже тогда выглядела она, откровенно говоря, не очень, я даже удивилась, когда её увидела: прежде Агурбаш всегда выглядела сногсшибательно, была такая мадам! А тут... Но тогда я решила, что она просто гриппует... Ума не приложу, как эти бойкие ребята оказались хозяевами такого роскошного особняка. Знаешь, сколько он стоит?!... Тебе не кажется, что они чем-то напоминают кота Базилио и лису Алису? Ещё та парочка, не правда ли?
   Платон пожал плечами, ему вспомнился тёплый, немного наивный взгляд Вики, дружеское рукопожатие Андрея, и счастливое лицо их собственной дочери, которой нравилось в гостях у Полины:
   - Не знаю, мне трудно судить, мы ещё плохо их знаем...Зато у Эммы благодаря этому знакомству, наконец, появилась в школе настоящая подруга.
   - Да, пожалуй, - помолчав, неохотно согласилась Марина. - Интересы дочери важнее наших личных предпочтений или антипатий. К тому же мы не знаем, что там у них в действительности произошло с покойной Агурбаш.
   - Ты сказала покойной? - насторожился Платон.
   - А разве я тебе не сказала, что она внезапно скончалась несколько месяцев назад? - удивилась Марина. - По-моему официальных наследников из числа родни там не было. Насколько мне известно, муж Ольги скончался ещё лет десять назад, а детей они так и не завели.
  

Глава 15

   1 февраля 2017 года, среда
  
   К десяти часам утра к Луке в очередной раз пришла учительница рисования. Они прозанимались полтора часа в игровой комнате. Но перед тем как уйти преподавательница захотела поговорить с кем-то из родителей малыша. Выглядела она очень озабоченной, даже растерянной. Платон предложил пройти к нему в кабинет.
   - Вы ведь консультируетесь у детского психолога по поводу сына? - осторожно начала учительница.
   Платон подтвердил:
   - Вы же знаете диагноз Луки, моя жена привлекла самых разных специалистов для работы с ним.
   - Очень хорошо - кивнула учительница. - Тогда вам стоит показать им это. - Она извлекла из своей папки несколько листов и пояснила: - В прошлый раз я попросила Луку пофантазировать с фломастерами в руках на свободные темы к нашему сегодняшнему занятию. И вот посмотрите, что он изобразил.
   Рисунки были жутковатые - с расчленёнными телами, фонтанами крови; отрубленные головы катились по земле с распахнутыми ртами и округлившимися глазами; висящие на деревьях трупы клевали птицы. Не верилось, что это мог нарисовать ребёнок, к тому же его собственный сын!
   - Можете представить, каково было моё состояние, когда я это увидела! Я спросила его, что ты хотел этим показать, Лука, а он мне: Я смерть, и я за вами иду, и с такой злостью, что я обомлела. - Молодая учительница растерянно смотрела на отца ученика, а тот не знал, что и сказать.
   - Видимо это какая-то игра - после паузы предположила художница, вероятно пытаясь смягчить впечатление. - Вероятно, Лука что-то увидел в мультиках или от других детей. Или что-то услышал... А вообще он у вас ребёнок ласковый, домашний, послушный. И всё же вам стоит проконсультироваться со специалистами.
  
   Вечером Платон пересказал разговор Марине и показал ей рисунки.
   - С нашим мальчиком действительно что-то происходит. И по-моему, это началось вскоре после переезда в этот дом.
   Однако жена отнеслась к случившемуся с удивительным спокойствием, по-философски:
   - Не драматизируй, милый, я постоянно нахожусь в контакте со специалистами, которые занимаются с Лукасом. Они говорят, что с ним всё прекрасно. Терапия даёт отличные результаты, в его состоянии есть устойчивая положительная динамика.
   А эта твоя училка - слишком молода и излишне впечатлительна. Просто наш мальчик взрослеет. Ему необходимо учиться, в том числе и тому, как надо злиться, сердиться, грустить и проявлять прочие нормальные человеческие эмоции. Ему, как и всем, нужно пространство, чтобы побыть злым и нехорошим. Не может же он все время улыбаться и быть всем довольным. Он ведь Живой! А в этом доме у него появилось очень много личного пространства, так что повода для опасений нет.
   - Ты действительно в том уверена?
   - Ну конечно. Обычно детские неврозы не возникают на пустом месте, но мы ведь не скандалим с тобой при детях, ты не избиваешь меня в пьяном виде, а я не закатываю тебе сцен. Так что всё в порядке, Пупс.
   - А если психолог спросит нас, куда мы деваем своё раздражение? - Платон неожиданно почувствовал себя задетым за живое. - Как мы с тобой выясняем спорные моменты нашей личной жизни?
   Марина снисходительно улыбнулась.
   - Умные родители на такой вопрос сказали бы, что даже если бы имели претензии друг к другу, то постарались бы держать свои проблемы при себе.
   - Грустно. Скрывать свою боль и злость и с улыбкой делать вид, что у вас всё о,кей, а ночью рыдать в подушку, или втихаря заливать печать алкоголем? Это по-твоему надёжный рецепт семейного счастья?
   - Просто ты, как истинный писатель, обожаешь сгущать краски, - со снисходительной ласковостью проворковала жена. - Но таковы правила игры и миллионы семей как-то живут по ним и даже бывают вполне счастливы...
  
   Тем не менее, уже в пятницу для родителей прозвенел очередной тревожный звоночек. Тренер из дельфинария неожиданно сообщил, что не сможет больше заниматься с Лукой. Якобы он очень занят со своими хвостатыми артистами в связи с подготовкой новой шоу-программы. Но оказалось, что это всего лишь благовидный предлог, а истинная подоплёка отказа выяснилась десять минут спустя. В дверях океанариума Платон столкнулся с ассистенткой дельфиньего тренера (они были немного знакомы). Она то и рассказала оторопевшему отцу, что дельфины стали бояться его сына и категорически отказываются даже приближаться к нему.
   - Это началось несколько занятий назад - как-то вдруг, - пояснила молодая женщина. - Умные и очень коммуникабельные животные, всегда прекрасно ладившие с детьми, неожиданно повели себя крайне неадекватно. И даже после того, как вы забирали сына после занятия, это не заканчивалось. Мы ещё не могли их успокоить почти сутки.
  

Глава 16

   16 февраля 2017 года, четверг
   День выдался очень холодным, мороз разрисовал оконные стёкла причудливыми узорами. К вечеру стрелка термометра опустилась за отметку тридцать градусов, вдобавок поднялась вьюга. В окнах дрожали стекла от набиравшего силу бурана. Ветер выл в каминной трубе, стараясь загнать дым обратно в комнату. Но огонь ярко пылал в очаге и даже сильнее разгорелся, будто назло приближающейся буре.
   Напольные часы пробили полночь. Дети давно разошлись по своим спальням и уже должны видеть третий сон. Марина как обычно задерживалась на работе, похоже её отсутствие дома по ночам становилось в их семье традицией.
   Платон сидел в кресле перед камином, накрывшись тёплым пледом, и задумчиво глядел на колышущееся пламя. В ногах у него дремал Вениамин, а вот Алиса куда-то исчезла, хотя ещё недавно любимица тоже уютным клубочком свернулась у него на коленях.
   Вдруг Веник встрепенулся, будто услышал что-то, он вскочил на лапы и стремглав выскочил из гостиной; в прихожей беспокойство его лишь усилилось - пёс скулил и тревожно лаял, вставал передними лапами на входную дверь, словно пытаясь самостоятельно её открыть, и выразительно оглядывался на хозяина, явно зовя его за собой. Приоткрыв дверь, Платон зажмурился от ударившего в лицо ветра вперемешку с колючей снежной шрапнелью, от ледяного воздуха перехватило дыхание. К счастью вьюга ещё не успел замести уходящую вглубь двора цепочку кошачьих следов. Это было очень странно: хотя в нижней части двери имелась специальная кошачья дверка, Алиса никогда ею не пользовалась; она выросла в квартире и панически боялась незнакомого ей внешнего мира.
   Платон повернулся к собаке.
   - Подожди, я надену куртку!
   Но добрая душа Веник не мог ждать и самоотверженно сорвался с крыльца куда-то во мрак. Через какие-то секунды он призывно залаял. Вначале мужчина ничего не мог разглядеть, но потом возле самого забора ему вроде померещился тёмный клубочек. Сердце сжалось от сопереживания бедняжке, и он тоже бросился - прямо в домашнем джемперочке и в тапочках - спасать замерзающую Алису.
   Кошка была ещё тёплой, только сильно дрожала и едва могла мяукать, - голосок её звучал слабее, чем у двухмесячного котёнка. Платон сунул бедняжку себе под свитер, чтобы согреть собственным теплом, и вместе с Веней поспешил обратно. Где-то в глубоком сугробе остался правый тапочек, но искать потерю в такой мороз - себе дороже; теперь скорее в дом! - согреться у камина.
   Да не тут то было: дверь оказалась запертой изнутри! Вероятно, сама захлопнулась от сильного порыва ветра.
   На этот случай под рукой имелся домофон, по которому можно связаться с электронным дворецким. Надо лишь в правильном порядке набрать нужную комбинацию кнопок и произнести кодовое слово. Вот только пальцы без перчаток быстро закоченели и плохо слушаются, а собственный срывающийся голос кажется чужим.
   ...- Я к вашим услугам, - наконец прозвучал из динамика приветливый баритон.
   - Слава богу, Майкл! Знал бы ты как я рад тебя слышать, старина. Открой скорее дверь, здесь ужасно холодно.
   - ...К сожалению, это невозможно - доброжелательно сообщил электронный страж.
   - Почему?!
   - Система заблокирована по красному коду, это означает, что открыть её можно только изнутри.
   - Мы же замёрзнем! Ты это понимаешь?
   - Прошу прощения, обратитесь в службу поддержки компании-оператора, могу продиктовать телефон их прямой линии.
   - К дьяволу тебя с твоим оператором!
   - Рад был помочь, - невозмутимым бодрячком отрекошетил дворецкий.
   В отчаянии Платон стал звать спящих детей и биться во все окна и двери, однако дом оставался погружённым во тьму. Он обежал его уже два раза, но только без толку, разве что немного согрелся. И всё же дело дрянь: на таком морозе, да раздетым, - долго не протянешь. Из-за дурацкого сбоя системы вполне можно превратиться в сосульку. Утром вернётся Марина и наткнётся на его окоченевший труп, хорош же он будет - посиневший, весь скрючившийся, оскалившийся, да ещё в одном шлёпанце!...
   Однако должно же быть какое-то решение! Надо лишь успокоиться и поискать его, наверняка оно рядом. Воронцов поднял глаза, и тут его осенило: окно спальни Эммы находилось прямо над ним, попасть в него снежком было не так уж сложно.
   Плохо слушающимися руками писатель принялся лепить снаряд, как вдруг случайно наткнулся взглядом на тёмный детский силуэт за прозрачной панелью зимнего сада.
   - Лука! - с радостным криком полураздетый мужчина бросился к сыну. - Ты должен открыть мне дверь изнутри. Давай! А то я совсем окоченел. - Платон изо всех сил напрягал голосовые связки, чтобы быть услышанным сквозь стекло и завывания ветра. Для верности он дополнял слова знаками, показывая, что и как нужно сделать.
   Только странное дело, мальчик в пижаме не выказывал в ответ на обращённые к нему просьбы никаких эмоций, будто не слышал отца. Он по-прежнему неподвижно стоял по ту сторону прозрачного экрана, - словно маленький истуканчик, - и глядел с поразительным равнодушием.
   - Да что с тобой?! - Платон отчаянно замахал руками перед лицом сына и забарабанил ладонями по стеклу. Но и это не возымело ни малейшего действия: Лука продолжал безучастно глядеть на него, или сквозь него, а потом зевнул, повернулся и неторопливо побрёл вглубь дома!
  

Глава 17

   ...Спасительное укрытие Воронцов нашёл в доме зубного врача, с которым недавно познакомился. А ведь задержись он на морозе ещё немного, и история могла бы закончиться для него скверно. Но к счастью обошлось без обморожений и застуженных лёгких.
   Сосед без лишних вопросов принял нежданного гостя и его собаку. И сразу взялся за дело. Для начала Семён Янович Куш усадил заявившегося к нему в одном тапке задрогшего бедолагу, у которого зуб на зуб не попадал, а тело совсем одеревенело, в горячую ванну, стал отпаивать его горячим чаем с малиновым вареньем. Потом дал переодеться в тёплые вещи.
   Постепенно Платон отогрелся и смог рассказать, что за напасть с ним приключилась. Выслушав, медик неожиданно истолковал причину странного поведения ребёнка:
   - Вероятно ваш мальчик находился в состоянии лунатизма, - предположил Куш. - И если это так, то нет ничего удивительного в том, что он вас в упор не видел, так как по сути продолжал спать.
   - Но раньше мы с женой за Лукой такого не замечали! - озадаченно произнёс Платон.
   - Да вы не расстраивайте, - улыбнулся ему дантист, подливая чай. - Говорят, лунатизм - признак одарённости ребёнка. Вероятно, многие гении детьми были лунатиками, просто в этом состоянии человек себя не помнит, а рассказы родителей с возрастом забываются.
   - Пожалуй вы правы, - согласился Платон, - хотя должен признаться, был момент, когда мне почудилось, будто на губах сына появилась улыбочка. Даже сейчас у меня вновь мурашки побежали по спине, стоило мне вспомнить ухмылку на лице Луки, хотя благодаря ванной и вашему превосходному чаю я вполне согрелся.
   - Ну, ну, - старый доктор мягко похлопал его по колену, - не стоит предавать случившемуся такое значение, в конце концов он ведь ребёнок.
   - Нет, вы не подумайте, я по-прежнему всей душой люблю сына, и этот случай никак не может повлиять на моё к нему отношение, - пояснил Платон, - просто эта история застала меня абсолютно врасплох.
   - Я понимаю - сочувственно покачал крупной головой сосед. Его круглое лицо казалось Платону забавным и симпатичным, и даже тараканье родимое пятно возле рта сейчас его не портило. После всего пережитого сумерничать на тёплой уютной кухне соседа за столом с настоящим тульским самоваром было райским удовольствием.
   - Раз уж вы у меня в доме, может быть, всё-таки проведём стоматологический осмотр? - предложил хозяин.
   На этот раз отказаться было бы невежливо. Они отправились в другую часть дома. Хозяин жил весьма небедно и, похоже, очень интересовался искусством: повсюду были живописные полотна в тяжёлых старинных рамах, бронзовые канделябры, огромные напольные вазы из китайского фарфора, скульптуры...
  
   Оказавшись в стоматологическом кресле, Платон имел время осмотреться, пока доктор менял домашнюю фуфайку на белый халат, тщательно мыл руки и готовил инструмент. Посреди стерильного белокафельного пространства взгляд притягивали макеты челюстей в стеклянных шкафах. Вероятно выполненные из пластика, гипса и металла, они тут были выставлены в качестве рекламы возможностей мастера. А ещё зубастые конструкции вполне могли служить демонстративным материалом для пациентов - надо же было на чём-то показывать клиенту, какие зубы ему надо заменить и что примерно он будет иметь во рту в итоге.
   Имелось тут и несколько черепов, по всей видимости тоже пластиковых.
   ...- Вы нуждаетесь в основательном протезировании, - заключил доктор, закончив осмотр, - я могу изготовить для вас отличные импланты. У меня ведь фирма! - Куш взял из шкафа один из челюстных макетов и стал показывать на нём, какую именно работу мог бы выполнить для гостя.
   ...- По-соседски сделаю вам приличную скидку - пообещал он.
   - Благодарю вас - вежливо ответил Платон.
   Куш внимательно взглянул на него.
   - Я сужу о людях по улыбке. Это профессиональное. Мы с вами видимся во второй раз, а вы ещё ни разу по-настоящему не улыбнулись.
   Платон машинально растянул губы и щёки в вежливой улыбке, на что дантист пренебрежительно хмыкнул.
   - Людей не обманешь. Хоть и говорят, что встречают по одёжке, но на самом деле нас в первую очередь оценивают по взгляду и по зубам... Хотя я понимаю, что ваше нынешнее появление в моём доме не может вызывать у вас положительных эмоций, и всё-таки надо улыбаться чаще, - это продлевает жизнь! Как доктор вам говорю.
   - Да как-то поводов в последнее время нет для особого веселья, - стал оправдываться Платон.
   - Вы не правы. Повод уже в том, что ваши зубы ещё при вас, а не в чьей-нибудь коллекции, - Куш выразительно указал глазами на шкаф, в котором у него были выставлены черепа.
   - Так они настоящие? - заинтересовался гость.
   - А как же! - с ноткой искренней обиды заверил дантист. - Зачем мне муляжи? У меня всё настоящее - и картины и челюсти... Я к вашему сведению передвижников собираю с 1967 года. Признаю в жизни только подлинники!
   Доктор извлёк из прозрачного шкафа костяную голову с полным комплектом великолепных белоснежных зубов и хитро прищурился на Платона.
   - Хотите такие? Своим лучшим клиентам я ставлю самое лучшее - натуральное! Ибо никакая импортная металлокерамика не сравниться с настоящими природными зубами. Хотя, конечно, такой вариант обойдётся вам подороже. У меня много первоклассного материала припасено.
   Видимо у Платона вытянулось лицо, потому что доктор поспешил его успокоить:
   - А чему тут удивляться?! Ещё каких-то двести лет назад это была обычная практика. Вам когда-нибудь приходилось слышать выражение зубы Ватерлоо?
   Куш с удовольствием поведал ошарашенному клиенту, как после знаменитой битвы, которая стала окончательным фиаско для Наполеона, на поле закончившейся брани осталось 50 000 трупов французский, английских, и союзных им солдат. И когда сгустилась тьма, за дело принялись мародёры...
   - Стервятники не брезговали рыться в карманах изорванных мундиров, забирая все мало-мальски ценное. Но главным образом их интересовали здоровые человеческие зубы - сырье для зубных протезов, которые охотно приобретались состоятельными людьми по всей Европе. После Ватерлоо предложение на рынке настолько выросло, что подержанные зубы, вне зависимости от их реального происхождения, начали именоваться зубами Ватерлоо. То был знак качества: лучше иметь во рту зубы молодого здоровяка, павшего на поле брани, чем те, что вырваны у повешенного преступника или безвестного покойника в морге, если не у полусгнившего мертвеца. Ведь в XVIII веке основными поставщиками зубов были ловкачи, которые воровали трупы из могил и продавали медицинским школам.
   Дантист выдержал паузу, довольный произведённым эффектом, и захихикал, поглаживая череп по гладкой макушке:
   - Шучу, конечно. Все челюсти здесь, естественно, искусственные. Это раньше мастерам приходилось изгаляться, чтобы изготовить импланты, похожие на настоящие. Вот хотя бы взять первого президента США Джорджа Вашингтона, так у него во рту размещался настоящий шедевр! Верхняя половинка протеза была изготовлена из челюсти бегемота, а для нижней взяли человеческие зубы. Поговаривали, что часть своих здоровых зубов для президента пожертвовали его чернокожие рабы... Но при современном обилии материалов нужда в этом отпала.
   Они вернулись на кухню. Хозяин выставил в знак особого расположения к гостю бутылочку домашнего винца собственного изготовления. Румяное лицо его приняло задушевный вид, как и зашедший разговор. Платон с интересом слушал как непросто приходилось самостоятельному и предприимчивому человеку в советские времена делать свой небольшой бизнес.
   - Спасало меня только то, что те, кому по роду службы положено было меня изобличать, сами у меня лечились. Большинство моих коллег рано или поздно оказывались на лесоповале. Многих сажали за афёры с золотом для коронок. Но у меня была лучшая, как теперь принято говорить крыша, из сотрудников ОБХСС и крупных партийных шишек. А чтобы не мозолить лишний раз глаза советской власти и не компрометировать наведывающихся ко мне важных клиентов, я перебрался сюда: вроде как в лесу живёшь, а до Москвы рукой подать.
   Куш вздохнул и с ностальгической поволокой в глазах протянул.
   - Да-а...были времена..., - но тут же оживился. - Впрочем, даже теперь, при нынешней конкуренции, я своих позиций не теряю. Во-первых, репутация, - принялся он загибать пальцы, - во-вторых, опыт и уважение к клиенту. А, кроме того, обхожусь без медсестры, и имею квалификацию и зубного техника, и хирурга. Поэтому и цены у меня разумные, хотя оборудование самое лучшее, как видите. Даже есть хирургический микроскоп...
   Послышались приближающиеся слегка шаркающие шаги, и на кухню вошёл заспанный молодой человек в наброшенном на голое тело шёлковом халате в драконах, и в мягких домашних тапочках на босу ногу. Это был смазливый красавчик с фигурой бодибилдера и сеточкой на голове, сохраняющей идеально уложенную причёску.
   - Знакомьтесь мой сын Эрик, - представил его Куш.
   - Здрасьте, - небрежно кивнул парень, заглядывая в холодильник. Не стесняясь постороннего человека, он капризно высказал папаше претензию:
   - Я же просил тебя не есть мои йогурты! Эту упаковку я просил купить для себя! И почему у нас собака в доме?! Ты же знаешь, что у меня аллергия на шерсть животных.
   Не смотря на большие мышцы и мужественный подбородок, парень чем-то напоминал манерную девочку. Платону стало крайне неловко и он попросил разрешения позвонить жене, чтобы скорее вернуться домой.

Глава 18

   2 марта 2017 года
  
   Дочь новых знакомых Вики и Андрея - Полина стала довольно часто заходить к ним. Девочки вместе делали уроки, смотрели мультики, что-то рисовали, дурачились. С новой подругой Эмма буквально расцвела и уже ходила в новую школу без прежней принуждённости.
   А вот сына специалисты порекомендовали свозить к морю. Лука всегда неплохо ладил с родителями Марины и на этот раз легко согласился отправиться с бабушкой и дедушкой в Италию. Так что у Платона появилось больше свободного времени на писательство. Что же касается их с Мариной отношений, то в них как будто наметилось потепление, они даже снова стали спать в одной постели. В конце концов, семья, - это самое ценное, что у них есть, и никто из них двоих не может желать её разрушения...
  
   Сегодня среди ночи их разбудил настойчивый звонок по видеодомофону, на экране монитора какой-то человек в одних трусах(!) призывно размахивал на камеру руками, знаками умоляя скорее впустить его.
   - Может лучше вызвать службу безопасности? - благоразумно предложила Марина.
   - Подожди, я кажется знаю его, - удивлённо произнёс Платон, всматриваясь в фигуру на экране. - Ну да! Это же Эрик, сын зубного врача, нашего соседа. Помнишь, я тебе рассказывал?
   - Интересно, что ему понадобилось от тебя среди ночи? - недоумевала жена. - И почему он голый? В такой то мороз!
   - Сейчас узнаем, - Платон решительно нажал кнопку и поспешил навстречу странному визитёру с тёплым пледом.
   Едва Воронцов открылась дверь, посиневший от холода парень почти упал на руки Платону. Обнажённое тело Эрика покрывали кровоточащие рубцы, словно его от души отстегали нагайкой.
   - Господи! Да кто же такое сделал с вами? - всплеснула руками спускающаяся по лестнице Марина.
   Платон помог парню пройти в гостиную, усадил его на диван и стал закутывать в одеяла.
   - Давайте мы отвезём вас в больницу, - предложила Марина.
   Эрик отрицательно замотал головой, по лицу его прошла судорога, словно бедняга едва сдерживался, чтобы не зарыдать.
   - Не хочу скандала, мы опозоримся на весь посёлок...если все узнают, в нас станут тыкать пальцами, - с трудом проговорил он трясущимися посиневшими губами.
   - Тогда хотя бы надо поставить в известность вашего отца, ведь он наверняка беспокоиться. - Высказанная Платоном мысль казалась более чем разумной, тем более что Воронцов считал себя должником Семёна Яновича Куша, и потому, не дожидаясь согласия молодого человека, он поспешил в спальню за телефоном.
   - Подождите! - догнал его окрик парня. Удивлённый, Воронцов вернулся:
   - Но почему вы не хотите, чтобы я позвонил вашему отцу?
   - Поверьте, не стоит этого делать...ведь это его работа. - Молодой человек скривил разбитые губы в горькой усмешке и приподнял плечо с глубокой резаной раной в районе сустава.
   Платон не мог в это поверить, разве мог такой милый, обходительный человек проявить подобную жестокость, да ещё по отношению к собственному сыну! Нет, представить себе такое было совершенно невозможно. За то короткое время, что они провели вместе, Куш успел произвести впечатление более чем нормального, вполне уравновешенного человека. Да и как ему - невысокому, толстому и старому - удалось бы справиться с молодым атлетом, который на голову выше и гораздо шире в плечах?! Вот ведь все его - Воронцова старые свитера оказались малы этому задрогшему на морозе Гераклу. Чтобы сладить с таким здоровяком требуется недюжинная молодая сила, так что пока всё происходящее плохо вязалось между собой. Однако Платон оставил своё недоумение при себе и не стал никому звонить. Спать Эрика уложили в одной из гостевых комнат.
  
   - А мальчик то ничего, - неожиданно мечтательно произнесла Марина, когда супруги вернулись в свою постель, - сложён он как бог и красив... Такого симпатяжку приятно пожалеть.
   - Так в чём же дело? - угрюмо буркнул уязвлённый Платон.
   - Так ты не против? - с игривым удивлением осведомилась жена и, схватив подушку, принялась шутливо колотить ею супруга. - Ах ты мой ревнивец, я же тебя проверяла! Ты ведь знаешь, что такие слащавые жеребцы не в моём вкусе. У них обычно мозг заменяют мускулы...
  
   Но на этом приключения этой беспокойной ночи не закончились. Стоило им заснуть, как снова призывно загудел звонок домофона. Затем нетерпеливый посетитель принялся нервно сигналить автомобильными гудками, отчего уже должна переполошиться вся улица.
   Неожиданно ночным дебоширом оказался спокойный и добродушный сосед.
   - Я знаю, Эрик у вас... мы немного повздорили, - с порога заявил дантист, вид у него был очень взволнованный, если не сказать неадекватный - взгляд Куша постоянно блуждал, подбородок слегка подрагивал. Совершенно заурядная, добродушная его физиономия неожиданно приняла какой-то хищный вид.
   - Здравствуйте, Семён Янович, - поприветствовал соседа Платон.
   - Да, простите, здравствуйте - Куш сделал движения рукой, показывая, что он немного не в себе и заранее прося его извинить за это.
   - Ваш сын сейчас спит - пояснил Платон. - Думаю, завтра он придёт немного в норму и вы, вероятно, сможете поговорить, если конечно он сам этого пожелает.
   - Что он вам сказал? - ещё больше забеспокоился Куш.
   - Думаю, это не так важно, что именно он сказал, гораздо важнее в каком виде он тут появился.
   - Вы не так всё поняли, - толстяк растерянно взмахнул руками, затем принялся растирать себе сморщенный лоб; брови его изогнулись в страдальческой складке, голос зазвучал с искренней скорбью: - Эрик только выглядит таким, на самом деле он болен, серьёзно болен... Сегодня у него случилось обострение его болезни, вы должны пустить меня к нему. - Дантист попытался войти без приглашения, но Платон вежливо преградил ему путь.
   - Я вам очень признателен за прошлый раз, Семён Янович, и всё же давайте отложим этот разговор до утра.
   Дантист удивлённо отступил на пару шагов, но отнюдь не смирился с полученным отказом.
   - А ведь вы показались мне благоразумным человеком...Напрасно, напрасно вы так... Вы ещё пожалеете о своём опрометчивом поступке.
   - Вы мне угрожаете? - удивился писатель.
   На лице дантиста не было и следа прежней приветливости, на прощание он смерил Платона холодным враждебным взглядом и пошёл к своей машине.
  
  
   Утром за завтраком Эрик уже выглядел значительно лучше и отсутствием аппетита не страдал, что свидетельствовало о том, что неприятный инцидент обошёлся для него без серьёзных последствий для здоровья.
   - А ваш отец уверял меня, что вы серьёзно больны, - сказал ему Платон.
   - Отец? - удивился Эрик и даже перестал жевать.
   - Он был тут ночью, добивался немедленной встречи с вами.
   - Прошу вас, не пускайте его в свой дом! - чуть не взмолился парень.
   Платон был в полном недоумении:
   - Я конечно недостаточно хорошо знаю вашего батюшку, и всё же мне трудно поверить, что он такой уж тиран.
   - Вы действительно плохо его знаете. Всё началось с угроз.
   - Он угрожал вам?!
   - Вам трудно в это поверить, потому что я моложе и сильнее, ведь так? - здоровяк обидчиво захлопал пушистыми ресницами. - Но когда на вас направляют пистолет - мышцы бесполезны.
   - Не хотите же вы сказать...
   -Именно это я и хочу сказать, - подтвердил Эрик, - этот человек хранит дома пистолет.
   - И всё-таки он вам отец, - наставительно заметила Марина. - А между родными людьми не всегда царит безоблачная атмосфера, и всё же попробуйте поговорить с родителем по душам.
   - Папик всем так говорит, но на самом деле мы чужие люди.
   Эрик, смущаясь, признался, что живёт в доме старого врача на правах любовника.
   - Так вышло - оправдывался он, - я приехал из другого города в чужую мне Москву, где у меня не было ни одного знакомого, мне просто некуда было пойти! Деньги, которые у меня были с собой, закончились через неделю...
   Услышанная Платоном и Мариной история оказалась вполне типичной: симпатичный молодой провинциал, попав в трудную ситуацию, попытался зацепиться за богатую возможностями столицу с помощью богатого случайного знакомого - папеньки. А вот дальнейшее (если верить Эрику) не вписывалось в стандартные каноны: оказавшись на своей территории, спонсор сбросил маску благодетеля, превратив любовника в своего сексуального раба: заперев его в доме и заставляя заниматься разными извращениями.
   Платону трудно было в это поверить. Впрочем, и не верить молодому человеку становилось всё сложней, ведь он был очень убедителен, даже продемонстрировал запястье с неснимающимся электронным браслетом, навроде тех, какими кольцуют подследственных, которых до суда приговаривают к домашнему аресту.
   - Папик постоянно угрожал мне, что если я попытаюсь сбежать, он всё равно быстро выследит меня с помощью чипа, встроенного в браслет, и тогда меня ожидает жестокое наказание. Вот почему он безошибочно вычислил, что я прячусь у вас в доме.
   Эрик стал рассказывать, как бывший хозяин часто в его присутствии фантазирует вслух, придумывая разные сексуальные забавы вплоть до зверских убийств, и заставляя раба играть в свои извращённы игры.
   - Не пойму, как я до сих пор жив, - с дрожью в голосе произнёс молодой человек, он схватился за горло и закашлялся, на щеке его появилась слеза. Марина сходила за успокоительными каплями. Выпив их чувствительный гигант снова смог говорить:
   - У него дома в секретном месте хранятся диски с коллекцией страшных фотографий. Думаю, старый развратник специально показывал их мне, чтобы я забыл даже думать о неподчинении и тем более о побеге. Папик чокнутый, опасный псих! Он получает удовольствие от мучений других.
   - Почему бы вам тогда не обратиться в полицию?
   - Вы думаете, они поверят какому-то нелегальному мигранту с сомнительной репутацией? Да у папика ещё с советских времён вся полиция прикормлена! Вы знаете какие у него связи?! Я был в шоке, когда узнал. Он убедил меня, что благодаря своим связям занимает очень высокое положение в этом городе, а я практически никто в пищевой цепочке. Мерзский толстяк не раз мне хвастался, что лечил зубы многим гэбэшным и милицейским генералам, а они за это оказывают ему покровительство.
  
  

Глава 19

   Сегодня Эмма снова вернулась из школы вместе с новой подругой, девочки пообедали и сели учить уроки.
   Неожиданно среди дня домой заехала за какими-то документами Марина. Зайдя в кабинет к мужу, она выразительно взглянула на распахнутую форточку, затем подошла и заглянула в полное окурков мусорное ведро, об остальном уже догадалась сама. Но вместо того, чтобы упрекать, посочувствовала:
   - Снова дымишь как паровоз! Что, совсем не идёт работа?
   - Всё не то, шлак один бесполезный! - Платон устало махнул рукой.
   - Ну-ну, не отчаивайся, милый, - Марина потрепала мужа по пышной шевелюре, - ты ведь у нас талантище!
   - Не знаю, теперь я в этом уже не уверен. - Платон постепенно действительно утрачивал веру в себя и не смог не поделиться мыслями о будущем: он так и состариться, сидя дома и пописывая никому не интересные графоманские книжки; пыжась сделать что-то значительное, но не имея к этому настоящего дара. Похоже, он переоценил себя, бросив журналистскую работу, а теперь вернуться в профессию уже нереально. Таких как он, - безработных репортёров, сейчас на рынке - тысячи! Редакции телеканалов и журналов из-за кризиса продолжают сокращать штаты, без дела сидят даже асы... Наступило время взглянуть в глаза горькой правде.
   - Похоже, ты была права, когда не советовала мне круто менять всё в жизни и пускаться в одиночное плавание к туманной цели, - уныло признал Платон, пряча глаза. Нет, он не слышал от жены нет, нет и нет, когда поставил её перед фактом, что решил всерьёз заняться писательством и посвятить этому себя целиком, но она и не повторяла ему без конца всё получиться, я в тебя верю!.
   Успешная в отличие от него в карьере, Марина смотрела на потуги супруга с ироничной отстранённостью. Когда между ними иногда возникала эта тема, Марина говорила о его новом литературном поприще с каким-то лёгким налётом иронии и насмешливости, будто не всерьёз, играя высокопарными словами типа гениальный, новый бестселлер, будущий классик. Однако сейчас в её глазах он не заметил затаённой насмешки.
   - А мне кажется, ты рано списываешь себя со счетов, - сказала жена серьёзно. - Ты ведь сам мне говорил, что на свежем воздухе, да на новом месте вдохновение неизбежно появиться, помнишь?
   Он кисло подтвердил. Тогда жена предложила ему представить самое худшее:
   - Ты у меня трудяга, без дела сидеть не сможешь, в крайнем случае устроишься учителем, у тебя ведь диплом педагогического института.
   Платон кивнул. Самым страшным было то, что втайне он терпеть не мог чужих детей. Ученики его раздражали, пугали своей жестокостью и непредсказуемостью. До того как податься в журналистику, он пять лет честно отработал в школе. И в конечном итоге преподавание стало для него пыткой. В те годы он спасался только ночным сочинительством. Каждую ночь, закончив проверять тетрадки своих оболтусов, строчил рассказы и придумывал сюжеты будущих романов, несмотря на то, что рукописи регулярно возвращались из издательств с пометкой не пойдёт. И всё же тогда он работал как проклятый, несмотря на все неудачи и совершенно жуткие рецензии, - продолжал гнуть свою линию: сочинял ночами напролёт; словно молодой художник, жил с предвкушением успеха. Ах где то золотое времечко?! Как и где он расплескал тот задорный настрой, несокрушимую веру в себя?!
   - А с кем это там играет наша Эмма, не с Полиной ли? - вдруг изменилась в лице Марина.
   - Да с Полиной.
   - Я не хочу, чтобы мне что-то напоминало дома об этих людях, - с неожиданной холодной непреклонностью заявила жена.
   - Ты о её родителях?
   - Они вызывают у меня большое подозрение. Я навела ещё справки: Ольга Агурбаш завещала харьковчанам всё своё состояние, хотя эти проходимцы ей никто!
   Марина стала говорить, что в истории смерти её знакомой много тёмных пятен, хотя, как она выяснила, уголовного дела по факту смерти Агурбаш до сих пор не возбуждено по непонятной причине. Там вообще были сплошные загадки.
   - Вначале я слышала, что вроде как оторвался тромб и смерть Ольги была мгновенной и внезапной. Но потом мне рассказали, что за последний год Ольга сильно сдала, и почти перестала общаться с бывшим окружением. Не исключаю, что её намеренно спаивали, а может и травили чем-то.
   - Но послушай, это всего лишь твоё предположение, нельзя же на догадках строить мнение о людях.
   Марина с досадой взглянула на мужа, до которого всё слишком медленно доходит.
   - Я ведь говорила тебе, что знала Ольгу. Она была очень расчётливой, жёсткой, когда это было надо. Приехав 18-летней девочкой из Мурманска, сделала основное состояние в лихие 90-е; потом руководила крупным бизнесом. Тем не менее, сама жила очень бережливо. Всегда в Интернете искала билеты на самолет подешевле, хотя могла себе позволить летать личным джетом или хотя бы первым классом. Помню, однажды мы сидели в кафе и, уходя, она попросила официанта положить ей недоеденное пирожное в пластиковый контейнер: ей жалко было. И ещё была очень разборчивой в выборе людей. Не могу представить, чтобы Ольга так странно распорядилась своими деньгами. Здесь явно имело место какое-то мошенничество...
   - Ты же сама только что сказала, что она была железной, что её непросто было обвести вокруг пальца...
   - У каждого из нас есть ахиллесова пята, - очень внушительно заявила Марина. - Ольга в 23 года сделала на большом сроке беременности неудачный аборт. Для нее это была ужасная трагедия. Её могли на этом поймать. Я где-то читала про похожий случай. Кажется это было в Штатах, там молодой любовник сумел убедить престарелую, но очень богатую подругу, что его новорожденный сын - это кармическое воплощение ее неродившегося когда-то ребенка. После этого женщина стала крестной матерью сына ловкого провидца, а потом отписала любовника и его молоденькой пассии всё своё состояние в наследство...
   По лицу жены Платон видел, что она всерьёз подозревает харьковчан.
   - Мне даже никто не сказал о похоронах, я узнала о смерти Ольги совершенно случайно! Один наш общий знакомый сказал мне, что Агурбаш чуть ли не на следующий день кремировали. А вчера мне сообщили, что она будто бы вообще исчезла!
   - Тогда вряд ли наши новые знакомые смогли бы воспользоваться наследством, - недоверчиво покачал головой Платон.
   - У нас в России всё возможно! Сам знаешь, были бы деньги. Я не удивлюсь, если у этой парочки с тёмным прошлым на счету есть и более зловещие истории. Неизвестно чем они промышляли у себя на Украине. Так что лучше нам держаться от этой семейки на расстоянии.
   ...Вместе с женой Платон вошёл в комнату Эммы. Подружки о чём-то оживлённо шушукались и смеялись. Марина с милой улыбкой обратилась к гостье:
   - Полина, тебе придется сейчас пойти домой, у нас появилось важное дело.
   Девочки растерянно переглянулись и Полина начала собирать учебники в ранец.
   ... Когда за ней закрылась дверь, Марина горделиво взглянула на мужа.
   - Я послала её родителям ясный месседж, полагаю, они достаточно понятливы, чтобы его прочитать...
  
   Полина действительно перестала заходить к ним. Платон видел по настроению дочери, что она сильно переживает из-за этого. А через неделю ему позвонил Андрей и как ни в чём не бывало проинформировал:
   - Тут из Европы цирк приехал с гастролями, говорят очень крутой, они уже выступают в Вегас Сити холл: дикие кошки, акробаты, клоуны, иллюзионисты... Мы смотрели отзывы - народ хвалит. Давай сводим наших девчонок, шоу первоклассное! Заказ билетов беру на себя.
   С одной стороны Платон обрадовался, что родители Полины не держат на них зла, за то, что они фактически выставили их дочь из своего дома, но с другой стороны он вроде как обещал жене порвать все отношения с этой семьёй.
   - Идея классная, спасибо Андрей! Только нужно посоветоваться с женой, я тебе перезвоню.
   До самого вечера Платон пребывал в раздумьях, и к моменту появления Марины решение им было принято:
   - Послушай, мы не знаем наверняка, как эти люди сумели получить своё наследство, пускай с этим разбираются компетентные органы. Но в любом случае в нашей стране дети не отвечают за грехи родителей, и думаю это правильно. А Полина очень хорошая, воспитанная девочка, её влияние на нашу дочь я считаю благотворным...
   Марина слушала его сбивчивый монолог, скрестив руки на груди, впрочем, спорить не стала.
   - Хорошо, - согласилась она. - Но только запомни: ты берёшь на себя всю ответственность, снова допуская этих людей в жизнь нашей семьи. И если благодаря твоей доброте и благородству, произойдёт что-то очень плохое, то не говори мне потом, что я тебя не предупреждала о последствиях...
  

Глава 20

   Их с Мариной дом не долго служил убежищем беглому сыну дантиста. Эрик похоже лукавил, когда уверял, что у него больше нет в посёлке никого. Некий тайный приятель или подруга у парня всё-таки имелся, ибо однажды Эрик исчез. То есть ушёл и не попрощался, а на следующий день Платон нашёл под дверью спортивную сумку со своими вещами, которые одалживал беженцу. Ещё в сумке лежала короткая записка со словами благодарности. Но ещё до того, как Эрик покинул их, Платон помог парню с помощью слесарного инструмента снять с запястья электронный браслет, чтобы папенька не смог его снова найти...
   Отныне проезжая мимо дома зубного врача, Платон каждый раз прибавлял газу, а чаще вообще выбирал объездной маршрут. И всё же однажды они случайно столкнулись в толчее возле кассы супермаркета. Встретившись глазами с нежелательным знакомым, Платону пришлось кивнуть в ответ. Но этим дело не ограничилось: Куш подошёл к нему, и спросил с виноватой улыбкой
   - Простите за навязчивость, но мой сын по-прежнему живёт у вас?
   - У нас его давно нет, - сухо ответил Платон.
   - А вы случайно не знаете, где он? - Куш произнёс это заискивающе, словно прося об одолжении. Его слезящиеся стариковские глаза, сгорбленные плечи на секунду растрогали Платона, но потом ему вспомнились кровавые рубцы на теле Эрика и зловещий рассказ парня о тайной жизни папеньки. В тот же миг из-за фасада безобидного на вид колобка будто выглянул мимикрирующий паук.
   - Послушайте, - начал Платон довольно резко, однако, спохватившись, понизил голос, чтобы не привлекать внимание окружающих, - я не собираюсь помогать вам в ваших поисках! Нам с женой следовало бы обратиться в полицию после того, что мы узнали... Возможно, мы так и поступим в будущем, если вы не угомонитесь. Пусть мои слова послужат вам предупреждением: только из сочувствия к вашей старости мы ещё не превратили вашу жизнь в кошмар, - сказав так, совершенно выбитый из колеи, Воронцов бросил тележку с неоплаченными продуктами возле кассы и быстро зашагал прочь. Пристальный взгляд Куша буквально буравил его между лопаток, и приходилось бороться с собой, чтобы не оглянуться.
  

Глава 21

   12 марта 2017, воскресение
  
   В цирк они с Эммой всё-таки выбрались, правда без Марины, которая сразу твёрдо заявила, что не хочет продолжать неприятное ей знакомство. К счастью, Платон оказался избавлен от необходимости врать Андрею и Вике, чтобы как-то объяснить им отсутствие своей половинки, ибо все выходные жена всё равно собиралась провести в своём офисе. Родители Полины легко удовлетворились таким объяснением и больше не расспрашивали о Марине. Зато Вика напомнила Платону, что в прошлый раз его супруга обмолвилась, что он якобы писатель. Настоящий! Для харьковчанки это было экзотикой.
   Дело было так. Перед началом представления они прогуливались по фойе, фотографировались с клоунами и животными, а потом остановились перед прилавком с буклетами и книгами.
   - Ваша жена не шутила, вы действительно пишите книги? - спросила Вика с явным украинским акцентом.
   - В некотором роде, - неохотно подтвердил Платон, с интересом раскрыв буклет, чтобы скрыть смущение на лице.
   - Вот здорово, настоящий писатель! - неожиданно эмоционально, несколько провинциально, отреагировала жена Андрея, будто познакомиться с настоящим писателем было её давней мечтой. Чрезвычайно разговорчивая и любопытная, она стала с интересом расспрашивать его о работе. Так за разговором они прошли в зрительный зал.
   - А можно получить автограф? - попросила Вика, когда они уже сидели в креслах.
   - Вот когда выйдет моя книга, а вам её обязательно подпишу, - пообещал Воронцов.
   - Только не забудьте! Вы так просто от меня не отделаетесь, - простодушно пообещала Вика, - а то я коллекционирую автографы знаменитостей.
   В это время основное освещение зрительного зала стало медленно гаснуть.
   - А пока всё равно распишитесь где-нибудь! - Вика стала торопливо рыться у себя в сумочке и протянула Платону несколько листов, которые он размашисто подписал уже почти в полной темноте. Через несколько мгновений снова вспыхнул яркий свет софитов, заиграли разноцветные огни - шоу началось. Андрей заказал лучшие места в первом ряду, то есть у самой арены и в центре. Отсюда всё было видно лучше всего. И представление не разочаровало. Зажигательные танцевальные номера артисток кордебалета в ярких костюмах сменялись, словно в калейдоскопе, выступлениями эквилибристов, жонглирующих самыми неожиданными предметами на самых невообразимых опорах, и фокусников-факиров. На смену им на арену буквально выкатывались под детский хохот клоуны со своими оригинальными репризами, они же выступали и как дрессировщики вместе с различными животными, даже такими необычными как свиньи и кенгуру. А в качестве главного десерта ещё предстояло выступление больших хищных кошек в финале второго отделения после антракта. Первое же отделение программы закрывал номер воздушных гимнастов...
   В перерыве Вика с детьми отправилась в буфет, а мужчины вышли ненадолго перекурить. Андрей находился под впечатлением от трюков миниатюрной циркачки, которая выполняла акробатические элементы на обруче в десятках метрах над ареной, держась одними зубами за специальное крепление.
   - Это какие ж челюсти надо иметь! - хрипло недоумевал Андрей. - Такую лучше не заставлять ревновать, а то откусит тебе ненароком... - он захохотал над собственной пошловатой шуткой, потряхивая роскошной огненной гривой. - А нервы? Там же вместо нервов стальные тросы! Ты видел? Девчонка то без страховки работала!
   У Платона у самого временами дух захватывало при виде, как маленькая акробатка кувыркается в воздухе на опасной высоте, ничем не пристёгнутая лонжей на случай падения.
   - Да-а, цирк - удел сверхлюдей, - уважительно согласился Воронцов.
   Но как оказалось, чрезмерно самолюбивого собеседника задело, что его вроде как не считают суперменом, и он заверил:
   - Я бы тоже так смог, если бы немного потренировался, - чтобы не выглядеть голословным отец Полины подкрепил свои слова впечатляющим оскалом, зубы у него и в самом деле выглядели крепкими и здоровыми. Правда, Андрей честно признался, что часть из них вставные.
   - Собственные выбили в юности: не так с одним человеком поговорил. Но эти даже лучше. Тот, кто мне их вставил, дал пожизненную гарантию на свою работу.
   - И выглядят как настоящие, я бы не отличил, если бы не знал, - признался Платон, желая сделать приятное неравнодушному к собственной внешности обладателю красивой бородки и ковбойских сапог со шпорами.
   - А знаешь, кто их мне вставил? - снова горделиво сверкнул голливудской улыбкой Андрей. - Наш общий знакомый!
   - Куш!?
   - Он самый! Я слышал, вы поссорились... Старик теперь всё время дома лежит - плохо с сердцем. Хочешь, я вас померю?
   Платон заглянул в глаза Андрею, зрачки его были расширены, что было знаком искренности и дружелюбия.
  

Глава 22

   17 марта, 2017 года, пятница
  
   Весна всё решительнее вступала в свои права, дни становились длиннее, всё чаще припекало солнце. В такие дни в посёлке текло с крыш, радостно по-весеннему чирикали воробьи. И хотя порой ещё бывало морозно, пахло уже по-весеннему... В самом воздухе было разлито томительное предчувствие важных перемен. И словно просыпаясь от зимней спячки, душа рвалась на простор.
   После обеда Платон решил пройтись на лыжах по последнему снежку. Неважно, что ковёр из опавших хвойных иголок почти исключал свободное скольжение, всё равно, даже черепашьим шагом, кое-где проваливаясь на рыхлом снегу, было нескучно гулять по пробуждающемуся лесу.
   Природа наполнялась новой жизнью: яркие пятна солнечного света лежали на голубой, хрупкой корке просевшего наста, на бронзовых стволах сосен, кроны которых, казалось, возносились к самому небу, а там - в прозрачной и чистой синеве проплывали лёгкие ажурные облака, от которых веяло свежестью высоты. Ещё дух бодрили запахи смолы, вечнозелёного багульника и кое-где показавшейся из-под снега земли. Вспорхнет, прошумит стремительными крыльями и скроется в глубине лесного заросшего оврага пугливый рябчик. Однажды метрах в пятидесяти вдруг с шумом вырвался из-под снега большой чёрный тетерев. Неясное сонное бормотание где-то поблизости только пробующих силы токующих косачей сопровождало лыжника почти всю дорогу. Обычно в жизни миролюбивый, на этот раз Платон даже пожалел, что не охотник, ведь столько дичи вокруг! Впрочем, для него желаннее трофеи иного рода: по пути Воронцов то и дело останавливался, чтобы записать в блокнот появляющиеся дельные мысли по книге...
   Так он вышел на солнечную, окружённую березняком, поляну, сел на пригретый солнцем высокий пень, и снова взялся за авторучку. На какое-то время он полностью сосредоточился на своих мыслях и не замечал того, что происходит по соседству. Пока чуткое ухо не уловило знакомый звук. Через минуту звонкая барабанная дробь дятла раздалась уже почти над самой головой, хотя самого барабанщика пока не видно за широким стволом сухой ели. Зато неподалёку, в глубине леса, мелькнув, бесшумно пролетела рыжеватая птица.
   А вон и ещё какой-то обитатель чащи наблюдает за человеком. Похоже, небольшой олень или косуля, вероятно молодой самец с подросшими за зиму рогами. Или по-народному просто козёл. Зверь стоял к нему немного боком, на фоне солнца, отчего был рельефно очерчен контровым светом. Красивый изящный силуэт сохранял неподвижность - застыл, словно статуя, слившись с кустами и деревьями. Забавно. Скорее всего, заметив человека, юнец решил притаиться в надежде, что двуногий не заметит его и пройдёт стороной, кто же знал, что очкарику приглянется этот пень.
   Заинтересовавшись, Платон тоже стал всматриваться в редкого представителя местной крупной фауны. Происходящее напоминало игру, надо лишь подождать, что последует далее, если никак не подгонять естественный ход событий. Первым шевельнулся рогач, но вместо того чтобы убежать, доверчиво двинулся навстречу. Вот так удача! Вероятно, ещё молодой совсем! Правда, при более близком рассмотрении оказалось, что лишь один рог у него имеет красиво разветвлённую форму, а второй будто обломан или неправильно развит и напоминает острый шилообразный обломок. И всё же момент удивительный и надо его ловить. Мужчина улыбнулся и зашарил рукой в рюкзаке, торопясь достать фотокамеру. Только без спешки и резких движений, чтобы ненароком не вспугнуть такую красоту, иначе упустишь редкую возможность сделать впечатляющий снимок...
   Улыбка стала сползать с лица Воронцова по мере того как олень становился ближе, что-то в его поведении было не так. Вслед за пробежавшим по спине холодком и волной внутренней дрожи писателя бросило в пот, спина почти мгновенно стала мокрой: из шкуры безобидного копытного на него смотрели глаза... матёрого хищника! Умного, расчётливого, читающего все его мысли. Будто из туши вот-то вылезет что-то иное, безжалостное и страшное - прямо из брюха или через эти дыры в черепе... Они смотрели лоб в лоб и человека буквально парализовало: он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, видел только эти страшные глаза.
   Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы Платону всё же не удалось взять в себя в руки. Справившись с наваждением, он неожиданно для себя вдруг яростно по-звериному зарычал, скаля зубы, затем рявкнул Пш-ш-л прочь!, и замахнулся тяжёлой фотокамерой. Рогач сразу будто потерял к нему интерес, спокойно развернулся и так же неторопливо пошёл прочь.
  

Глава 23

   ...В первых числах апреля вернулся Лука, его привёз дедушка, ибо мать Марины была срочно госпитализирована в итальянскую клинику. Тесть спешил на обратный рейс к больной жене и не успел толком рассказать дочери и зятю, что же там у них произошло. Но по отдельным фразам Платон понял, что причина во внуке. На прощание дедушка даже не поцеловал мальчика, хотя прежде буквально души в нём не чаял. Однако Платон был так счастлив снова видеть сына, что решил не придавать этому большого значения, мало ли что у них там случилось! Старики могли просто не справиться с внуком-аутистом и вместо того, чтобы правильно истолковать его нестандартную реакцию на какой-то раздражитель сильно обиделись на мальчика вплоть до проблем с сердцем.
   И судя по всему, их с Лукой радость была взаимной: при встрече, едва издали заметив отца, мальчик бросился к нему через весь зал прилёта, с разбегу запрыгнул к Платону на руки, обхватил ручками и ножками и долго не желал отпускать. И по пути из аэропорта он трогательно прижимался к мужчине, всё время норовил обнять, поцеловать в щёку, показывая, как соскучился.
   И всё же, когда эмоции немного улеглись, Платон решил, что вечером, когда жена вернётся с работы, расспросит её о том, что же всё-таки случилось за границей.
   Но Марина вернулась с такой новостью, которая на время заслонила собой всё.
   - Я, вероятно, скоро должна буду лететь с клиентом в Париж, милый.
   - А как же мы?
   - Ничего справитесь.
   - И надолго ты планируешь оставить нас?
   - Ну почему оставить, есть же скайп.
   - Хорошо, как долго нам придется видеть тебя лишь по скайпу?
   - Пока не знаю, всё зависит от пожеланий клиента. Ему, видите ли, захотелось, чтобы рекламный фильм мы снимали именно в Париже. Кстати, в качестве режиссёра я планирую пригласить Вадима Парамонова, вы ведь кажется с ним на дружеской ноге?
   - Да, мы были знакомы.
   - И как он тебе, как постановщик, порекомендуешь?
   Платон ответил, не задумываясь:
   - Да, он толковый профи и мужик мировой.
   Марина благодарно улыбнулась мужу, сказав, что его рекомендации ей вполне достаточно, правда вот, заполучить звезду не так то просто, - с явным намёком тут же посетовала она.
   - Если хочешь, я попробую ему позвонить, - вызвался Платон, а у самого снова, будто кошки по сердцу заскребли. Ведь парень то когда-то был простым ассистентом, то есть мальчиком на подхвате - таскал кофры из-под камеры и штатив за другими. Потом всеми правдами и неправдами сумел выбиться в операторы. Они познакомились в Останкино, когда Воронцов уже стал фигурой в Службе новостей одного из федеральных телеканалов. И Вадик часто упрашивал его взять с собой на хорошие съёмки, в выгодную и интересную командировку. Зато теперь карьера Парамоши на подъёме, он нарасхват. А его Воронцова телефон безнадёжно молчит, - старые друзья почти вспоминают вышедшего в тираж журналиста...
   Впрочем, Вадик как будто искренне обрадовался его звонку, они проболтали почти два часа. Душевный получился разговор. Обычно Платон не любил жаловаться и просить, а тут будто плотину какую в душе прорвало - так расчувствовался, что обмолвился, что хотел бы снова тряхнуть стариной - хотя бы эпизодически поработать по специальности, да вот только не зовут, а сам он напрашиваться не умеет. Сказано это было как бы вскользь, без всякого намёка, а приятель оказывается отнёсся к его словам предельно серьёзно, что называется, взял информацию на заметку. Прошла какое-то время и вдруг однажды Воронцову позвонили с бывшей работы.
   - Здравствуйте, Платон Юрьевич, я выпускающий редактор сегодняшнего выпуска новостей, меня зовут Анна, - представилась незнакомая барышня. - Не могли бы вы нас выручить?
   - А в чём дело? - чувствуя как бешено заколотилось сердце в груди, постарался унять волнение Платон.
   - Смотрите, - деловито начала редакторша, - тут только что прошла информация, что на территории Национального парка случайно нашли какие-то древние кости. Мы оперативно связались с Институтом археологии, наш инсайдер подтвердил, что у них уже все на ушах стоят в предвкушении научной сенсации. У академиков слюнки текут, археологи уже в пути.
   Конкуренты тоже не дремлют и скоро налетят, а у нас, как назло, все съёмочные группы сейчас на выезде. Вы ведь в Новой Венеции обитаете?
   Платон подтвердил.
   - Так это же совсем недалеко от вас! - обрадовалась редакторша и с детской непосредственностью заканючила: - Выручите бывших коллег, а? Это всего пятнадцать километров от вас, а у нас, говорю же, запарка: все толковые корреспонденты далеко, просто не успеваем на место. Обидно ж будет упустить такой материал, а вдруг там действительно что-то топовое поднимут со времён Рюрика!
   - Разве можно отказать бывшим коллегам, - изобразил снисходительность Воронцов, а у самого сердце колотилось в груди как при быстром беге.
   - Отлично! - обрадовалась редакторша. - Платон Юрьевич, теперь такой вопрос: у вас есть на что снять для нас пятиминутный сюжет? Это на всякий случай, если наши технари к вам вдруг не поспеют.
   У Воронцова имелась хорошая профессиональная камера, что снимало почти все вопросы.
   - Успеете к девятичасовому выпуску? - на прощание деловито поинтересовалась телевизионщица.
   Платон едва сдержался, чтобы не воскликнуть в лепёшку расшибусь, но успею!, ведь речь шла о прайм-тайме (лучшем времени), то есть самом престижном выпуске дня.
   - Постараюсь - ответил он нарочито спокойно, хотя в жилах уже кипел знакомый адреналиновый коктейль. За это то ощущение движухи он и обожал репортёрскую работу.
  

Глава 24

   Платон очень торопился, и всё же, садясь в машину, снова отчётливо уловил на себе чей-то пристальный изучающий взгляд. Даже показалось, будто в верхнем окне дома дантиста что-то блеснуло. Всё это уже стало порядком доставать его. Впрочем, сейчас не до рефлексий, ведь предстоит ещё отыскать посреди незнакомого леса нужное место. Можно сказать, придется искать иголку в стоге сена, тут ведь не город: навигатор может и не выручить.
  
   ...Воронцов сам удивился, когда через какие-то полчаса уже вылезал из машины посреди довольно большой поляны. Место лишь недавно расчистили от леса. Похоже на делянку чёрных лесорубов: вокруг десятки пней, по краям вырубленного пространства сложены штабеля готового к вывозу кругляка, под ногами месиво из грязи вперемешку с опилками. Вероятно, артель расчищала площадку под незаконное коттеджное строительство, место-то козырное! Вон за лесом возвышаются башенные краны высотных новостроек, там подмосковный город-спутник, наукоград. Да и до самой столицы отсюда каких-то двадцать километров, даже слышен отдалённый гул МКАДа.
   А может и просто нахрапистые ребятки лес по-дикому валили, тоже бизнес наверняка прибыльный.
   Но самих старателей и след простыл, можно лишь понять в каком направлении они сбежали по следам гусениц, да всё ещё тянет запахом приготовленной пищи со стороны их бытовки. Но кто же тогда сообщил о находке?
   Неподалёку стоял тёмно-синий микроавтобус с красной полосой по борту и надписью криминалистическая лаборатория, полтора десятка сотрудников полиции в форме и в штатском с сосредоточенными лицами прочёсывали поляну.
   Ещё человек десять копошились в центре поляны, возле ямы, образовавшейся в основании выкорчеванного огромного пня. Похоже, что именно там происходило главное, если судить по резиновым перчаткам на руках экспертов и раскрытым на бруствере раскопа чемоданчикам-дипломатам с какими-то инструментами или реактивами. Платон предположил, что кто-то среди них вероятно представляет археологическое сообщество, ибо трогать древнее захоронение без специалистов по древностям нельзя. Так можно непоправимо нарушить целостность исторической картины.
   Двигаясь вдоль полосатой ленточки полицейского оцепления, репортёр снимал на камеру всё, что на его профессиональный взгляд представляло интерес, и одновременно продолжал осматриваться. Брать интервью пока было не у кого. Хотя вон возле копошащихся вокруг ямы полицейских неприкаянно ошивается какой-то парень, по виду трудовой мигрант: с тёмным азиатским лицом, в простой рабочей одежде, в грязных сапогах. А ведь он их единственный свидетель! - осенило Воронцова. - Похоже, паренёк не успел сбежать с остальными, а может и специально остался, а перед этим втайне от дружков вызвал полицию, когда, выкорчёвывая пни, лесорубы случайно наткнулись на человеческие кости. Платону очень захотелось переговорить с ценным источником информации.
   Пока Воронцов размышлял, как бы это сделать, к нему подошли двое - мужик лет сорока пяти, суровой угловатой внешности, с ямочкой на мужественном подбородке, и молодая девица - большая и нелепая в своей безразмерной форменной куртке и вероятно оттого смущённая. Более несочетаемых персонажей и придумать было трудно.
   - Что вы тут делаете? - сурово прожевал мужик, не вынимая папиросы из угла рта и враждебно сверля красными от недосыпа глазами Воронцова, кожа у него была плохая бугристая, словно на барабан натянута на острых скулах, пальцы правой руки пожелтели от табака. Одним словом, типичный мент! Наверное он родом с рабочей окраины и по молодости воспользовался службой в органах как социальным лифтом. И выражение лица у него, ну прям самец гориллы, готовый порвать чужака, посмевшего нарушить границу его территории.
   - А разве здесь запрещено? - попробовал качать права Платон.
   - Ваш паспорт предъявите, - процедил мужик, неприязненно разглядывая Воронцова, словно перед ним стоял преступник, которого неудержимо потянуло на место совершённого злодеяния.
   - Я журналист!
   - Да хоть Папа римский, - с хамской усмешкой передразнил мужик.
   - Да по какому праву вы так разговариваете со мной?! - возмутился Платон.
   - Я следователь по особо важным делам Василий Иванович Кащеев, - нехотя представился мужик, после чего небрежно кивнул на напарницу: - А это стажёр Анастасия Смашная. А теперь предъявите редакционное удостоверение.
   - ...Понимаете, - Платон растерянно перевёл глаза на напарницу мужлана, ища признаки простого человеческого сочувствия на её широком, будто налитом, розовом лице, - я пока работаю внештатно, а внештатникам удостоверения не полагаются.
   Девица смущённо поправила на переносице солидные очки в прямоугольной оправе, промямлила что-то невразумительное и словно собачонка взглянула на своего куратора, тот же хищно ощерился, продемонстрировав на удивление ровные белые зубы.
   - Документы показывать будете или нам вас задержать до выяснения вашей личности?
   - У меня с собой только права, - признался Воронцов, таращась на крепкие клыки волкодавистого мента. Они производили впечатление не фарфоровых, а самых настоящих, хотя при явной любви их обладателя к крепким дешёвым папиросам, у него во рту давно должны были остаться лишь коричневатые пеньки.
   Важняк взял протянутое Воронцовым пластиковое удостоверение и, даже не взглянув, небрежно передал стажёрке.
   - Пробей по нашей базе.
   Толстушка с энтузиазмом отправилась к микроавтобусу выполнять поручение, хотя из-за своей комплекции двигалась она довольно неуклюже и медленно. Провожая напарницу неприязненным взглядом, Кащеев не сдержал мысли вслух (а может, просто не счёл нужным стесняться присутствия какого-то полурепортёра).
   - А поживей шевелить своими батонами ты можешь, мисс очарование? - пробурчал он. - Такой кобыле неплохо бы дать шенкелей (пришпорить - прим. автора), чтобы понудить её пойти галопом. И за что мне такое счастье?!
   ...Через пятнадцать минут следователь вернул Платону права и разрешил уехать, но Воронцову от него нужно было другое. Подходящую картинку он уже набрал, но без записанного интервью с кем-нибудь из присутствующих должностных лиц и свидетелей цена такому репортажу будет невысокая.
   Набравшись наглости, Платон поднырнул под полосатую ленточку и стал нагонять неторопливо возвращающегося к раскопу следователя. Ближе к яме он отчётливо уловил жутковатые миазмы разложения, но лишь ускорил шаг и окликнул важняка:
   - Василий Иванович, один вопрос.
   Кащеев остановился и повернул к нему удивлённое лицо. Не давая следователю опомниться, Платон сунул ему под нос микрофон и буквально выстрелил вопросом:
   - Конечно, прошло, вероятно, тысячу лет, и всё же, как специалист, скажите: была ли смерть этих людей насильственной?
   - Я же сказал: без комментариев! - отрезал важняк и раздражённо приказал подчинённым, чтобы постороннего немедленно выпроводили обратно за периметр.
   Настойчивого стрингера корректно, но решительно выдавили обратно за ленточку, но прежде Платон всё же успел заметить некоторые важные детали. На расстеленном по земле брезенте лежали два черепа. Один похож на стариковский с жёлтыми старыми зубами, второй же будто принадлежал ещё достаточно молодому человеку, но почему-то он был без нижней челюсти, да и верхние зубы тоже отсутствовали, словно их аккуратно извлёкли, за исключением коронки из белого металла...
  
   ...Вечерело. Солнце, ярко-светившее весь день, клонилось за горизонт. Снова позвонили с телеканала.
   - Как у вас там дела? - бодро осведомился знакомый женский голос выпускающего редактора.
   - Что мог, я снял, - устало доложил Платон.
   - А какие-нибудь интересные артефакты они случайно не подняли из земли - мечи или золотые украшения? - живо поинтересовалась редакторша. - Вот бы нам в выпуск заполучить такие крупняки!
   - Понимаете, Анна, тут что-то не так, - скрепя сердце, признался в собственных сомнениях Воронцов. - К тому же эксперты, работающие в яме, надели респираторы...
   Редакторша будто не поняла его, бойко сообщив, что они выслали к нему передвижную телевизионную станцию (ПТС) для выхода в прямой эфир прямо с места событий.
   - Вы готовы?
   - Сначала я хотел бы дождаться официальных комментариев экспертов и официальных лиц, - предупредил Платон.
   - За это не волнуйтесь, у нас в студии скоро появится большой авторитет в этой области, академик, - затараторила Анна. - Он как раз специалист по норманнской версии, уже много лет занимается темой варягов на Руси. Как мы его откопали, это отдельная история. В общем, мужик занятный. В своих книгах он выдвинул гипотезу существования в наших краях тайной могилы знаменитого варяжского конунга, прибывшего по княжескому приглашению со своей дружиной. Якобы его дружинники-викинги могли устроить своему вождю временное захоронение как раз в ваших местах. Чтобы потом откопать прах и увезти на родину, а уж там устроить всё по правилам, чтобы далёкое плавание их пахана в Вальхаллу было удачным. Но что-то у них там пошло не так... Кстати, можете использовать всё сказанное мною в своём стендапе, - предложила Воронцову коллега и предупредила, что уже через полчаса ему предстоит выйти в прямой эфир.
   - История грандиозная, - согласился Платон, - только я хотел сказать вам о другом...
   - Простите, Платон Юрьевич, - вежливо остановила его теленачальница, - я должна срочно идти. У нас ещё много работы до выхода в эфир. Сами ведь знаете, какой бедлам твориться накануне итогового выхода. Ведущие свяжутся с вами через инженеров за пятнадцать минут до вашего включения, мы на вас очень надеемся. Успеха вам!
   В этот момент на поляну, светя мощными фарами, вполз тяжёлый фургон ПТС с массивной складной антенной спутниковой связи на крыше.
  
   ...Платон мог гордиться собой: после такого профессионального перерыва он уверенно вышел в эфир на огромную аудиторию со словами прямо тут, на этой поляне, возможно, рождается археологическая сенсация. Хотя ещё недавно человека, который её предрекал, многие коллеги-учёные отказывались воспринимать всерьёз. Но ведь и открывателя знаменитой Трои тоже в своё время объявили фантазёром.... Одним словом, всё прошло успешно. Пока инженеры собирали аппаратуру, Платон принимал по телефону поздравления коллег-журналистов. В двух шагах от него двое техников возились с осветительным прибором, случайно один из них развернул включённый софит в сторону раскопа, там - в луче яркого света - криминалист только что вылез из ямы с оранжевым кроссовком или лыжным ботинком в руке. Через несколько минут над ямой была установлена специальная криминалистическая палатка...
  
   Домой Платон возвращался в превосходном настроении. Всё ол-райт, - объявил он по телефону жене, - я им понравился, не исключено, что скоро они предложат мне настоящий контракт. А ведь многие из прежних знакомых записали меня в сбитые лётчики....
   Когда некоторое время назад бесконфликтный Воронцов после незначительной стычки с руководством неожиданно взбрыкнул и подал заявление об уходе из новостей, коллеги лишь покрутили пальцем у виска.
   Интересно, что обо мне сейчас говорят в останкинских курилках? - размышлял он. - Наверное, шутят про то, что мол иногда они всё же возвращаются, а ещё называют ловким ублюдком, который без мыла в задницу влезет, и это будет ещё мягко, ведь я могу занять чьё-то место. - Платон поднял глаза и подмигнул своему отражению в зеркальце, - А я и в самом деле не так уж плох.
   Впрочем, залихватское настроение вскоре покинуло его. Возвращаться обратно в посёлок приходилось медленно из-за ям и выбоин. К тому же Платон плохо запомнил дорогу от посёлка, а теперь в ночном лесу и вовсе потерял ориентиры! Навигатор же вёл себя крайне подозрительно, в конце концов пришлось обходиться без его сомнительных советов. Господи боже! Как я мог быть так беспечен? - ругал Платон себя. - Допустим, ты понадеялся на навигатор, но где были твои рассудительность и дальновидность? Признай, приятель, это была полная авантюра, мимолётный успех вскружил тебе голову и ты забыл про осторожность. И ещё неизвестно, чем всё это закончиться для тебя....
   ...Из-под самого бампера вылетали непуганые дикие птицы, мощный внедорожник начал цеплять днищем грунт и пробуксовывать в вязкой болотистой жиже. И никакого просвета впереди, наоборот, впечатление, что дорога окончательно вот-вот закончится. Через километр пришлось остановиться и выйти, чтобы осмотреться. Две глубоких колеи вели в глухую чащу, похоже на заброшенную лесовозную дорогу. Если продолжать движение на свой страх и риск, можно прочно сесть...
   Платон тревожно озирался, местность была абсолютно незнакомая. В голову лезла всякая дрянь. Вспомнилось как сын, стоя возле окна и глядя на лес вдали, сообщил, что нечто следит за ними оттуда; а тот олень с жутким взглядом! Воронцову стало по-настоящему не по себе, он набрал номер жены и обрисовал ей ситуацию.
   - Только не паникуй, я сейчас всё выясню и перезвоню, - пообещала Марина.
   Через десять минут телефон вновь зазвонил, но определился незнакомый Платону номер.
   - Это говорит заместитель начальника службы безопасности посёлка - сообщил некто голосом уверенного в себе человека. - Можете описать место, где находитесь? Дайте хоть какие-нибудь ориентиры.
   - Да нет тут никаких ориентиров! - от нервного напряжения сорвался Воронцов.
   - Хорошо, я вас понял, берегите нервы. Теперь слушайте меня внимательно: закройтесь в машине, погасите фары и держите телефон включённым.
   - А зачем фары то гасить?
   - Делайте то, что я вам говорю, и избежите проблем. В течение часа мы вас найдём. И чтобы не случилось, не покидайте машину! Зафиксируйте мои слова очень хорошо: ни при каких обстоятельствах, слышите меня? Ни при каких! Не выходите из автомобиля, если хотите встретить завтрашний рассвет...
  

Глава 25

   Потянулось время ожидания. От вынужденного сиденья на одном месте и накопившейся за день усталости Воронцова стало клонить в сон, глаза слипались, и бороться с этим становилось всё труднее, Платон и не заметил как задремал.
   ...Разбудило его уже знакомое ощущение чужого пристального взгляда. Будто кто-то стоял прямо перед ним и разглядывал. Мужчина вздрогнул и открыл глаза, но никого не увидел, лишь непроницаемый сумрак леса вокруг. И всё же там впереди, за ближайшими деревьями, что-то или кто-то появился. От этого невидимого присутствия дрожь пробежала по телу. Рука сама потянулась, чтобы врубить мощный свет фар, и замерла на полпути из-за незнакомого голоса, который прозвучал так близко, словно человек сидел на соседнем сиденье. Тихий, почти ласковый шёпот позвал его тоном старого друга: Не бойся меня! Я пришёл помочь. Выйди....
   Платон открыл водительскую дверь и вылез из машины.
   - Эй, это вы со мной разговаривали по телефону? - позвал он, хотя вкрадчивый голос совсем не был похож на грубый бас охранника.
   - Тебе ведь требовалась помощь, вот я и пришёл, подойди, - дружелюбно предложил приятный бархатный баритон.
   - Где вы? Я вас не вижу.
   - Увидишь, - приветливо пообещал некто, - я тут, совсем рядом. Мне тоже требуется твоя небольшая помощь...
   Платон почти поддался на уговоры, но после нескольких шагов вдруг спохватился: Мне же категорически было запрещено покидать машину!.
   - Ну что же ты?! - с обидой произнёс невидимый собеседник. - Я к тебе со всей душой, а ты...
   В сумраке, всего в каких-то тридцати шагах грустно блеснули глаза. Одновременно где-то неподалёку возник и стал быстро нарастать гул приближающегося мотора. Платон попятился.
   - Как хочешь, - словно ветер опавшими листьями прошелестел на прощание голос, глаза погасли, и писатель уловил едва различимый шорох удаляющихся мягких шагов.
  
   ...Платон не сразу решился рассказать подъехавшим охранникам о странном разговоре, не хотелось выглядеть шизиком, который слышит голоса в собственной голове. Однако заместитель Майора отнёсся к его рассказу без тени иронии.
   - Где вы видели глаза? - деловито поинтересовался он.
   - Вон там - махнул рукой Платон.
   Старший группы и двое его сотрудников взяли наизготовку полуавтоматические карабины и очень осторожно двинулись в указанном направлении. Минут десять троица что-то внимательно рассматривала в том месте на земле и на кустах. До Платона доносились отдельные фразы.
   - Может, попробуем догнать? - предложил шефу один из подчинённых.
   - Нет, - отрезал начальник. - Пока шеф не прибудет, будем оставаться на месте.
   - Зря! Впереди болото, он сам себя загнал, - не сдавался парень лет двадцати пяти. Кажется, это он дежурил на КПП, когда они впервые приехали в посёлок. Да, это был он - бородатый нахал. Неунывающий весельчак и искатель приключений азартно рвался в бой. На этот раз вместо форменной кепки-бейсболки он надел лихо заломленный к правому уху берет парашютиста с зачернённой кокардой.
   - Когда он упрётся в границу трясины, ему всё равно придётся повернуть налево, - убеждал начальника бывший десантник, - мы срежем ему угол и встретим через три километра отсюда. Я давно приглядел то место, там есть отличная позиция за грядой камней. Никуда он не денется!
   - Я же сказал, нет! - сурово повысил голос старший, давая понять, что вопрос закрыт. - Это его территория, здесь мы заведомо добыча. Полагаю, он может умышленно заманивать нас в ловушку. Надо дождаться шефа и скорее убираться отсюда.
   Охранники всё время вызывали по рации своего шефа, но Лялечкин почему-то не отзывался. Это сбивало их с толку, вероятно, они условились встретиться на месте. Но приходилось ждать начальство. А пока мужики занялись машиной Платона, её необходимо было вытянуть из глубокой колеи, и развернуть. Один из охранников временно заменил Платона за рулём его джипа и попробовал выбраться самостоятельно, но из этого ничего не получилось. Неожиданно выяснилась крайне неприятная вещь. Видимо, случайно подвернувшимся на пути булыжником пробило масленый картер, даже броня защиты днища не спасла, хотя никаких сообщений на бортовом компьютере не было и аварийная лампочка не загоралась.
   От увиденного в свете фонарика Воронцова оторопь взяла. Одновременно до него в полной мере дошло, в какую нешуточную переделку угодил.
   - Я вам очень признателен! - от всего сердца во второй раз поблагодарил он своих спасителей. - Без вас мне бы пришлось до утра тут куковать.
   - Это уж точно! - хохотнув, заверил его бородач в берете, и вроде как пошутил: - А может и значительно дольше, чем до утра... Была бы вам крышка, если бы не мы. И кстати, трос у вас имеется?
   Охранники стали цеплять машину журналиста к своей, чтобы тащить на буксире. С этими простыми надёжными парнями можно было чувствовать себя спокойно. Страх и тревога остались позади, зато писателя прямо распирало от любопытства:
   - А всё же, что бы это могло быть? Глаза, и этот необычный голос...
   Молодой парень собрался было что-то ответить, но начальник перебил его:
   - Ночной лес - не лучшее место для прогулок, к тому же здесь заповедник, даже волки водятся.
   - Так вы нашли там в кустах следы волка? - живо отреагировал Воронцов.
   Вместо ответа старший группы довольно бесцеремонно сменил тему:
   - А мы вас видели пару часов назад по телеку. Признаюсь, впечатлило. Что, в самом деле, в нашем лесу откопали могилу викингов?!
   - Вы не хотите говорить мне правду, потому что я журналист? - напрямик поинтересовался Воронцов.
   - О чём говорить? - прикинулся, что не понимает мужик.
   Вдруг все трое охранников, как по команде, разом повернулись в одном направлении и настороженно замерли, взяв оружие наизготовку. Опытные охотники - они уловили едва слышный шорох шагов. В той стороне, где Платон совсем недавно видел чьи-то светящиеся глаза, снова кто-то появился. Через пару минут в темноте стала различима огромная фигура. Она приближалась. Три ружейных дула взяли неизвестного на прицел. Вдруг рация старшего группы ожила и из неё прозвучал низкий хриплый, похожий на рык, голос Лялечкина.
   - Спокойно, это я иду.
   Из мрака проступила мощная фигура главного охранника. Он не спеша подошёл к ним, поздоровался с Воронцовым за руку, глаза его жутко поблёскивали, словно в них отражалась луна, от Майора почему-то несло зверем и кровью; он придирчиво оглядел подчинённых и с удивлённым видом повернулся к своему заместителю.
   - А где Митяй? - вдруг с неподдельной тревогой спохватился тот.
   - Только что был здесь, - удивлённо стали озираться двое оставшихся охранников.
   - Похоже Митяй его в одиночку решил достать, - догадался товарищ исчезнувшего бородача. - Вы же его знаете, Богдан Тимофеевич, если Митяй всерьёз завёлся, - его уже не остановить: вцепится в зверя и будет сутками гнать, пока не доконает. Хватка то у него - настоящего бультерьера!
   Платон взглянул в направлении, куда ушёл обладатель мужественной бороды и десантного берета, и поёжился: словно в чёрную глубину заглянул.
   - Ладно, позже этим займёмся, - после некоторого раздумья принял решение Лялечкин. Он сам занял место за рулём застрявшего автомобиля, пока второй джип тащил воронцовскую машину из грязи.
  
   ...Через два часа Платон был дома. На этом все волнения и тревоги необычного дня завершились, если не считать одного малозначительного события, которое, впрочем, обратило на себя его внимание. Убираясь в салоне машины после лесных приключений, Воронцов обнаружил на половике под водительским сиденьем несколько куколок бабочек. В общем-то, ничего необычного в этом не было, они могли попасть сюда с грязью на подошвах ботинок. И всё же этот малозначительный факт отложился в его сознании.
  

Глава 26

   На следующий день Платон проснулся если и не звездой, то уж во всяком случае действующим медийным лицом, его даже стали узнавать на улице. Это было приятно. Правда, автографы у прогремевшего накануне своим репортажем журналиста пока не просили, но в супермаркете несколько человек всё же заговаривали с ним, расспрашивая о вчерашнем событии, которое у многих вызвало большой интерес. Даже сама местная Председательша, госпожа Бояринова позвонила ему на мобильный:
   - У нас в Новой Венеции сегодня небольшое, но очень приятное событие - новое диагностическое отделение в детской поликлинике открываем, оборудование естественно самое современное, - с характерной хрипотцой похвалилась Маргарита Наумовна. - Вот, хочу пригласить вас на открытие.
   - Пожалуйста, я с удовольствием, - протянул Воронцов немного смущённый оттого, что отвык чувствовать себя персоной.
   - Не скрою, имею некоторый шкурный интерес, - прямодушно пояснила дама, - вдруг захотите снять об этом репортаж, так сказать, прославить новую малую родину.
   Хозяйка посёлка - как всегда величественная, элегантная, обаятельная - встретила Платона возле украшенного разноцветными шарами и гирляндами входа в детское медучреждение. Они прошлись по всей поликлинике, Бояринова выступала гидом, рассказывая и с гордостью показывая всё, что считала своим достижением. В конце экскурсии они заглянули в новое отделение, а потом Бояринова предложил:
   - А теперь давайте зайдём к заведующей. К сожалению, она была занята и не смогла нас встретить, но я всё же хочу вас познакомить.
   Платону было неловко отказываться, хотя с другой стороны отведённая ему роль свадебного генерала начинала его утомлять. Поэтому он с некоторым сомнением взглянул в лицо Председательши, на котором похоже всегда царило выражение спокойной самодовольной самоуверенности.
   - У вас ведь маленькие дети, - напомнила женщина, намекая, что такое знакомство может оказаться для него весьма полезным.
   Однако кабинет заведующей оказался пуст, казалось, хозяйка отлучилась всего на несколько минут и сейчас вернётся. А пока Бояринова села в удобное гостевое кресло и предложила второе Платону. На маленьком столике кто-то предусмотрительно расстелил скатерть-самобранку с открытыми коробками шоколадных конфет, вазочками с вкусными печеньем и пастилой.
   Маргарита Наумовна стала разливать по фарфоровым чашкам свежесваренный ароматный кофе и попутно завела неторопливую беседу о том, что всё, мол, у неё в поселке хорошо и правильно, и руководимая ею строительная компания тоже процветает - от выгодных клиентов просто отбоя нет.
   - Одна проблема, - посетовала барыня, - давно ищу толкового пресс-атташе, и за ценой бы не постояла, а найти всё равно не могу. Взяла тут недавно опять на пробу девочку, хорошая такая, миленькая, и вроде смышлёненькая, а - не тянет.
   - Да хороший корпоративный журналист, это проблема, - сочувственно согласился Платон, деликатно прихлёбывая кофе и откусывая печенку.
   - Вот, вот, - вздохнула собеседница, - хороших журналистов пруд пруди, а такого, чтобы и умён был и лицом компании мог стать - не найти. Иной вот кажется всем хорош, всё вроде при нём, а никакого доверия к нему нет: вместо того, чтобы блюсти корпоративные интересы и не выносить сор из избы, по вредной своей журналисткой привычке начинает везде совать нос...
   Спохватившись, хозяйка посёлка всплеснула руками:
   - А что это я вас своими проблемами то загружаю?!
   Она стала с восторгом говорить, что видела его репортаж во вчерашнем выпуске новостей.
   - Я и не знала, что у нас поселится такой человек! Журналист с федерального телеканала! - Бояринова кокетливо улыбнулась, и, между прочим, поинтересовалась, не намерен ли он продолжать копать эту историю с найденными в лесной могиле костями.
   - Пока не знаю, - неуверенно ответил Платон
   - Почему? - казалось, искренне удивилась Бояринова, - по-моему, это так увлекательно: тайна древнего захоронения, суровые бородатые викинги, скрытые сокровища, магические ритуалы! Сейчас все помешаны на Средневековье после всех этих фэнтезийных книг и сериалов! Я бы на вашем месте на этом не успокоилась.
   Платон скромно пояснил:
   - Я ведь внештатный корреспондент, журналистскими расследованиями занимаются спецкоры - элита.
   - Ну уж не скромничайте! - заиграла повлажневшими глазами моложавая бизнесменша, поправляя высокую причёску.
   Она ещё довольно долго любезничала с Платоном, расспрашивая о прошлой работе и о планах на будущее, прежде чем перейти к главному.
   - А я ведь хотела вам предложить должность главы пресс-службы Новой Венеции. Для начала положу вам оклад в полмиллиона.
   - Мне?! - удивился Воронцов.
   - А чему вы удивляетесь? У вас всё есть для этой должности - собеседница принялась перечислять: вы ещё достаточно молоды, но уже многого достигли, вы умны, харизматичны; и к тому же живёте здесь, а это значит, что репутация родного дома для вас кое-что значит. Так что вы послушайте и обдумайте моё предложение.
   Зазвучали весьма соблазнительные щедрые посулы, от которых безработный писатель должен был потерять голову...
  
   ... Хозяйка кабинета так и не появилась, но Бояринова всё равно пообещала, что обязательно их познакомит - как-нибудь в следующий раз. На этом и расстались. А на прощание Маргарита Наумовна ещё раз повторила, что хочет, чтобы он хорошенько обдумал её предложение, может быть посоветовался с женой, а она будет ждать его звонка.
  

Глава 27

   Вернувшись домой, Платон сразу сел за компьютер: в нём словно сработал какой-то спусковой крючок. Профессиональный инстинкт его не обманул: стоило сделать несколько шагов в правильном направлении и Платон наткнулся на очень интересную информацию, относящуюся к периоду начала строительства Новой Венеции. Оказывается при рытье котлована или прокладке коммуникаций рабочие случайно наткнулись на некую загадочную находку, кто-то сообщил о ней в прессу, и на место событий выезжали корреспонденты, но толком ничего конкретного им выяснить не удалось. Лишь на страницы нескольких бульварных изданий попали пересказы непроверенных слухов, в большинстве своём довольно фантастичных и нелепых.
   Тем не менее, Воронцов был заинтригован. Сам он не застал описываемых событий, ибо в то время его не было в Москве, но у него имелись друзья-журналисты, которые могли быть в курсе. Платон стал обзванивать коллег, и один из них смог вспомнить этот случай.
   - Кажется туда от нас Ефимов выезжал, помнишь такого? Костик бешенный. Толковый парень был. И по-моему, он привёз отличный материал, только в эфир его не пустили.
   - Почему?
   - Я слышал такую версию, что руководство строительной компании приложило максимум усилий, чтобы наши боссы убрали кассету с отснятым материалом подальше в архив с запретом кому-либо выдавать её для просмотра без специального разрешения. Полагаю, ребята-строители хорошо проплатились.
   - А сейчас ту кассету можно найти?
   - Не знаю, не знаю, старик, - засомневался приятель, - но если она тебе так нужна, я могу попробовать. Хотя скорее всего, того исходника уже в природе не существует: кассету, спустя время, могли снова пустить в оборот и затереть прежнюю картинку.
   - И всё же попробуй поискать, - очень попросил Платон, впрочем, не слишком рассчитывая на успех.
   Однако приятель перезвонил в этот же день. Платон чистил зубы в ванной, когда раздался телефонный звонок. Саму кассету коллега, как и предполагал, найти не смог, однако сумел переговорить с оператором, который выезжал в тот день на место. И тот рассказал, что строители наткнулись на неглубокое захоронение. В яме лежали три или четыре (точно он не запомнил) скелетированных трупа и, судя по их одежде и степени разложения тел, попали бедняги в землю не в прошлом веке, и даже не пятьдесят лет назад.
   - Я думаю, - уже от себя вставил приятель, - что руководство строительной компании струхнуло, когда сообразило, что факт находки этих трупов в котловане может серьёзно осложнить их взаимоотношения с инвесторами и отпугнуть покупателей.
   Такая версия выглядела правдоподобно, хотя источник Платона придерживался того мнения, что застройщики напрасно перестраховывались. Либо причина в чём-то ещё. Ведь если неопознанное захоронение - результат бандитских разборок девяностых годов, то тогда все лесопарки вокруг Москвы можно объявлять одним огромным некрополем.
   - Я ведь застал то время, - ударился в ностальгию приятель, - тогда почти каждую неделю происходили бандитские разборки, то и дело в лесах и на свалках вокруг города находили трупаки и сожженные автомобили с обуглившимися жмуриками в салоне. Операм часто лишь по зубам удавалось установить личность, да и то не всегда...
  
   ...Закончив разговор, Платон вернулся в ванную, снова выдавил на щётку пасту, но вместо того, чтобы закончить чистку, задумчиво замер, глядя на свои оскаленные зубы. Покойная бабушка учила его интерпретировать сны - выпавшие зубы - к смерти знакомого, но не близкого человека, потерянный зуб с кровью - ещё хуже, ибо это к смерти родственника. А если ты не во сне, а наяву заглянул в чьи-то пустые глазницы, и с тех пор находишься под гнётом, будто скрежет беззубых челюстей звучит в ушах, нашёптывая, что отныне не будет тебе покоя, пока не разгадаешь эту загадку.
  

***

   Это случилось ещё зимой, в самый канун нового года. Четверо молодых людей - две девушки и два парня, а точнее две влюблённые пары - решили встретить наступающий Новый год необычным способом. 31 декабря с утра Наташа со своим молодым человеком Вадимом, и Оля с Петром собрались вместе в условленном месте возле леса. Надев лыжи и закинув за спину рюкзаки, четверо друзей и собака отправились по лыжне вглубь заповедника. Впереди шёл Вадим, высокий парень ростом с баскетболиста. Плечистый, Вадик был заядлым спортсменом и хорошо знал эти места. Идея отметить праздник на природе принадлежала ему.
   Примерно в десяти километрах от стартовой точки находилось маленькое озеро. В центре него располагался заросший лесом островок - Вадик заранее выбрал место для лагеря.
   Парни поставили палатку. Настроение было прекрасное. Всё-таки молодчина Вадик, что придумал необычное приключение! Здесь, всего в каких-то десяти километрах от города, была настоящая сказка: ослепительной белизны снег, яркое солнце в безоблачном голубом небе, заснеженный нетронутый человеком заповедный лес вокруг. Опьянев от лесного воздуха и впечатлений, двадцатилетние молодые люди дурачились, словно дети: валяли друг друга в снегу, бросались снежками. Мимо острова по замёрзшему льду озера постоянно текла разноцветная цепочка лыжников. Любопытные взгляды немного смущали туристов. Им хотелось поскорей остаться своей компанией наедине с природой.
   Наконец, начало вечереть. Вадик и Пётр взяли пилу, топорик и отправились за ёлочкой. Правда в заповеднике рубить деревья было строго запрещено и приравнивалось к браконьерству, но Вадик уверял, что егеря у себя в сторожке уже наверняка начали встречать приближающийся Новый год, и не станут заморачиваться патрулированием отдалённых уголков леса.
   Вернулись ребята с удивительной пушистой красавицей. Пока парни готовили всё для костра, девушки наряжали ёлку. Потом все вместе, обнявшись, стояли на краю островка, любуясь фантастически красивым зрелищем заката. Тени от деревьев на снегу стали длинными и резкими, время от времени в ближайшем замёрзшем болоте тоскливо вскрикивала какая-то птица.
   Когда солнце полностью скрылось за лесом, запылал костёр. В ночное небо летел сноп искр и туристические песни, которых Пётр знал великое множество, он же аккомпанировал себе на гитаре. В двенадцать, как и положено, хлопнули под бой курантов бутылками шампанского; в ночное небо взметнулись огненные стрелы фейерверков. Потом с хохотом водили шутливый хоровод вокруг ёлки, танцевали на вытоптанном перед палаткой пятачке. Овчарка Вадика Махараджа радостно носился вокруг.
   Примерно часа в два ребята стали укладываться в палатке в спальные мешки, но все были так возбуждены, что долго не могли заснуть, - дурачились, пугали друг друга страшными историями. Махараджу в палатку не пустили, он лёг снаружи, у входа на постеленном пенопластовом коврике.
  
   Первой среди ночи проснулась Ольга - оттого, что пёс Вадика жутко выл снаружи. Вначале она решила, что это волки и разбудила Петю. Затем проснулись и остальные. Одевшись, выбрались из палатки.
   На противоположном берегу озера за деревьями мигал огонёк костра.
   - Надо ёлку спрятать, это могут быть лесники, - предложил Петя.
   - Спокойно, если бы это были егеря, они бы уже были здесь, и выписывали нам штраф, - ответил ему приятель.
   - Смотри, семафорят вроде,- озадаченно произнёс Петр - со стороны костра замигал огонёк фонарика.
   - Ага, наверное, что-то хочет нам сказать.
   - Ты понимаешь азбуку Морзе? - спросил у друга Пётр.
   - Нет.
   - Ребят, может, ему нужна помощь, - сказала Ольга.
   Быстро собравшись и надев лыжи, парни ушли, с собой они взяли портативные рации, чтобы поддерживать связь. Девчонки смотрели, как две тёмные фигуры и собака идут по льду, пока их молодые люди не скрылись за деревьями.
   Прошло полчаса. Девушки начали понемногу волноваться, почему друзья не сообщают, как у них дела. Они пытались сами запрашивать по рации парней, но те почему-то не отвечали. Так протянулись ещё пятнадцать минут.
   Вдруг сигнал. Это был Пётр, только голос у него сильно изменился, так сильно он был чем-то взволнован и даже будто напуган.
   - Девчонки, это исчадие ада! Бегите!
   - Что такое, ты можешь сказать спокойно? Где Вадим?
   - Оно вспороло Вадика! - раздался из динамика потрясённый голос Петра.
   - Как это вспороло? - опешила Наташа
   - Вспороло и раскидало. Оно чудовище! - уже кричал, сбиваясь из-за хриплого напряжённого дыхания, голос из рации. - Бегите! Я попытаюсь его задержать.
   Рация замолчала. Девушки стояли потрясенные. Первая пришла в себя Наташа.
   - Так, быстренько собираемся. Надо сделать так, как велел Петя. Палатки и всё барахло оставим тут, уходим налегке.
   - Что ты говоришь, не можем же мы их вот так просто бросить?! - после первого шока возмутилась Ольга.
   - Никто никого не бросает! - жёстко отрезала Наташа, надевая лыжи.
   - Я не уйду! - у Ольги по щекам потекли слёзы.
   - Если начнём истерить, всё равно ничем им не поможем, - стала уговаривать её подруга. - Пойми, надо добраться до города, это недалеко. Это единственная возможность им помочь. Мы всё расскажем полиции и вернёмся сюда через несколько часов.
   До бетонки лесом было километра три, потом ещё четыре через поле и перелесок до водоканала, а там уже рукой подать до ближайших жилых домов. За день десятки лыжников отлично накатали лыжню, и лёгкая, тренированная Наташа шла довольно бойко. Но ей приходилось постоянно останавливаться и поджидать плетущуюся следом Ольгу, даже страх не мог подогнать медлительную подругу. Наташа постоянно подбадривала приятельницу, уговаривала потерпеть, собрать волю в кулак. Так они прошли километра два.
   Наталья первая проехала под аркой из наполовину упавшей осины и оглянулась. Подруга снова застряла далеко позади. Пришлось возвращаться. С раздражением Наташа нашла Ольгу стоящую на месте с безвольно опущенными плечами и поникшей головой.
   - Ну ты что, оленёнок? Потерпи немного, скоро отдохнём, надо скорее выйти из леса!
   Приятельница ничего не ответила, а посвятила фонариком на лыжню. Прямо по ней шёл свежий кровавый след. Снег стал красным от крови. Наталья поразилась, как она сама этого не заметила. И всё же раскисать нельзя!
   - Здесь могли пройти охотники - нашлась Наталья, хотя знала, что в заповеднике охота запрещена.
   По обеим сторонам лыжни стояли высокие, в человеческий рост стебли с тяжёлыми бутонами. Она напоминали гигантские засохшие одуванчики. А немного впереди, - там, где лыжня делала поворот, показалось засохшее дерево, кора крупными лоскутьями слезла с его ствола, словно кожа. Неизвестно, что погубило дерево - старость, какая-то болезнь. Или же облепившие его ствол наросты чаг, похожие на бородавки, высосали из него всю жизненную силу, только теперь оно напоминало скелет. К его стволу была прибита человеческая голова!
   Девушки застыли, поражённые ужасным зрелищем. Это был Пётр! Глаза несчастного были открыты и блестели. Лунный свет, отражённый от белого наста, хорошо освещал его расплывшееся в ужасной улыбке бледно-синее лицо. Углы рта были разрезаны, отчего гримаса зловещей ухмылки просто леденила кровь девушкам.
   Неожиданно запищала рация в кармане у Наташи. Незнакомый голос хихикая поинтересовался:
   - Две прекрасные куколки попытались упорхнуть? Дурочки, зря торопитесь. Тело - лишь темница. Красота внутри. Надо только выпустить бабочек наружу... Это подлинная свобода и счастье. И я вам помогу... Только не пытайтесь бежать...всё равно бесполезно.
   Глядя полными ужаса и слёз глазами на приближающуюся смерть, подруги обнялись...
  
  

Глава 28

   29 апреля 2017
  
   Минувшая ночь выдалась тревожной: ещё накануне с десяти часов вечера пошёл дождь и с небольшими затуханиями лил почти до утра, Марина где-то задерживалась, её телефон долго оставался недоступным. В своём воображении Платону рисовались картины одна мрачнее другой, несколько раз он порывался выехать навстречу жене, чтобы встретить её на дороге, и только невозможность оставить детей одних удерживала его.
   Наконец вернувшись, Марина ответила на его мягкие упрёки обычной смесью раздражения и пренебрежительной иронии: она, мол, уже взрослая девочка. А ведь он искренне беспокоится за неё, особенно теперь...
   Сегодня была суббота. И глядя на беспечно болтающую с гостем супругу, Платон в который раз задавался вопросом: надо ли рассказать ей обо всём, что он узнал - поделиться ли с родным человеком, что уже некоторое время ему повсюду мерещится запах тлена как из той безымянной могилы? И не пора ли ей узнать и про остальное... Ведь это может в корне изменить их жизнь, которая только начала налаживаться на новом месте.
   Но жена уже пребывала в хорошем настроении, выглядела такой умиротворённой, что пока у Платона просто не доставало духа вывалить на неё не лучшие новости. Ведь его слова, вероятно, погрузят её в печаль, уныние или же напротив - вызовут приступ бешенства. Марина столько вложила в этот дом, в переезд, что мысль о необходимости всё здесь оставить несомненно причинит ей большую боль. Нет, пока лучше отложить неприятный разговор, пусть после тяжёлого дня Марина отвлечётся в разговоре с гостем от своих служебных проблем.
   В последние недели к ним стал заходить Эрик: где-то скрывавшийся сын дантиста вышел из подполья, и уже пару раз заглядывал на огонёк, подгадывая так, чтобы хозяйка была дома. По его словам, Эрик пристроился персональным тренером у какой-то шикарной блондинки, а за это она приютила у себя дома беглого сына дантиста. И всё было бы роскошно, да вот напасть - благодетельница собирается куда-то уезжать и надолго. Беззаботная жизнь жиголо заканчивалась.
   В отличие от Платона, Марина не уставала высказывать свои сочувствия бедняжке. Ей то накаченный красавчик понравился сразу, и жена этого не скрывала, а ревновать... Ну уж нет. Платон не собирался уподабливаться примитивным самцам, которые недалеко ушли от прародителей человека. К тому же парень сам признался в своей нетрадиционной сексуальной ориентации, а Марина весьма щепетильна в этом вопросе. Так что пусть себе приходит, тем более что он производит впечатление симпатичного и доброжелательного молодого человека. С ним можно поговорить на разные темы, да и с юмором у парня вроде всё в порядке. Тем более что на безрыбье, как говориться, и рак - рыба, ведь после того, как жена фактически отказала от дома Вике и Андрею, они ни с кем тут не общаются.
   Сегодня Эрик живо и достаточно откровенно - с обилием пикантных подробностей, - рассказывал о своих похождениях в качестве бомжа, когда он только пытался закрепиться в столице и обитал на вокзале и в других традиционных для бездомных местах. Марину рассказ гостя страшно забавлял. Видя её такой, - с осунувшимся после тяжелого дня лицом, но заразительно хохочущую, - Платон лишь укрепился в решении, что если и откроет ей тайну этого места, то только не сегодня.
   Марина перехватила его взгляд, её бровь удивлённо изогнулась.
   - Что с тобой, милый? Ты что-то хочешь мне сказать?
   - Нет. То есть, да. - Платон виновато улыбнулся. - Понимаешь, паспорт не могу найти? Куда-то видимо сунул, хотя обычно он у меня в ящике стола лежит.
   - Чего это он тебе вдруг так понадобился?
   - Да не вдруг. С телевидения звонили, просят заехать получить гонорар за репортаж, только у них в бухгалтерии обязательно потребуется паспорт.
   - Так скажи им, чтобы перевели деньги тебе на карточку, - легко нашла выход из положения Марина.
   - Всё равно придётся давать им свои данные, к тому же послезавтра я собрался на медкомиссию, а там снова нужен паспорт.
   - Медкомиссию? Зачем ещё? Ты же только недавно обменял права.
   - Это не для прав. Я решил оформить лицензию на оружие.
   - Оружие?! - по-настоящему изумилась супруга. - Что за вздор! Взбрело же тебе в голову. Оружие! Нелепость какая!
   - Что же в этом нелепого? - Платона покоробило от прозвучавшей в её тоне резкости. - По-моему, иметь дома оружие, чтобы быть в состоянии защитить свою семью, - естественное и разумное решение для мужчины.
   - Вы слышали, Эрик? - обратилась к гостю женщина, апеллируя к нему, как к независимой стороне в их споре. - Мой муж возомнил себя героем боевиков, не понимая, что оружие в себе самом таит большую угрозу.
   - Да это опасно, - тотчас согласился гость. - Лично я бы предпочёл, чтобы моей защитой занимались профессионалы. - Эрик произнёс это несколько взвинчено. - Лично меня воротит от всех этих пистолетов, винтовок, патронов...
   - Вот видишь, - торжествующе воскликнула Марина.
   А глаза гостя подёрнулись поволокой задумчивости, дымка каких-то мыслей отвлекла его в прошлое:
   - Этот тошнотворный запах ружейного масла, пороха, крови... По-моему все охотники и вообще любители пострелять - в душе убийцы. А уж если ты считаешь себя врачом, то вообще не имеешь никакого морального права лишать кого-то жизни - не важно кого и за что.
   - Но я не собираюсь убивать! - не вытерпев, воскликнул Платон.
   Эрик даже поглядел на него с опаской, вероятно не ожидая от обычного спокойного домоседа такого всплеска эмоций.
   - Я хочу лишь быть в состоянии - защитить! Если это понадобиться - более миролюбиво закончил свою мысль Воронцов.
   - Не мели ерунду! - словно большому ребёнку снисходительно сказала Марина. - Ты органически не способен выстрелить в человек даже пейнтбольным шариком с краской. Вспомни, как на прошлом корпоративе ты стал безответной мишенью для всех моих сотрудников. Это было забавно. Ты должен был извлечь для себя урок. Посмотри же правде в глаза: ты не способен причинить страдания даже котёнку! Ты сам - большой ребёнок, а большие пушки детям не игрушки.
   - Не шути так.
   - Я и не шучу. Если ты меня не послушаешь, то всё кончится тем, что ты случайно подстрелишь сам себя - по небрежности... Пойми же, я боюсь за тебя! - Марина привлекла большую вихрастую голову мужа к своей, висок к виску, и ласково заворковала, не стесняясь миловаться при постороннем человеке: - Будь же реалистом, Пупс! Признай же, что твоя идея - сумасбродна. И потом, разве в этом есть реальная потребность? Я понимаю, если бы мы жили прямо в лесу, - тогда другое дело. А тут повсюду камеры, мы за шестиметровой каменной стеной.
   Платон мягко высвободился из её рук, ему стало неприятно то, в каком виде его выставляют при посторонних. Ещё чуть-чуть и супруга потреплет его за пухлую щёчку с оскорбительной снисходительностью: Кажется мой пупсёнычек не на шутку разошёлся....
   Почему-то в последнее время Марина взяла себе за моду фамильярничать с ним на людях, не стесняясь показывать какую очередную глупость сморозил её муженёк, каким нелепым увальнем выглядит... Да, пусть в её глазах он уже не так хорош, каким наверное казался прежде, и всё же он мужчина...
   - И запомни, - Воронцов постарался, чтобы голос звучал достаточно твёрдо, с металлом, - я не хочу, чтобы ты возвращалась одна после работы.
   - Что? - перепросила Марина, щурясь, словно не узнавая.
   - У меня к тебе большая просьба, - старался не замечать иронии жены Платон, - впредь возвращайся, пожалуйста, домой только со своим водителем. А когда это по каким-то причинам невозможно, то давай я буду тебя встречать.
   - Вы только посмотрите на этого человека! - всплеснула Марина руками. - Скажите, пожалуйста, какие у нас перемены. Я погляжу, Пупс, ты не на шутку разошёлся. Спасибо тебе, милый, - голос Марины стал вкрадчивым, - но уверяю тебя, твои волнения излишни. Ты сам знаешь: случись что, я смогу за себя постоять...
   - Ваша жена просто искренне беспокоиться о вас - счёл нужным вставить слово Эрик. - Она у вас чудесная.
  
   ...Платон выскочил из дома на улицу, чувствуя досаду и одновременно облегчение, что неприятный разговор закончился. Хотя последнее слово снова осталось не за ним, а за женой. Эти дурацкие споры не приводят ни к чему, только оставляют после себя тяжесть на душе.
   Он довольно долго шёл по улице, удаляясь от дома, и то и дело останавливался, пытаясь закурить, но ветер тушил огонь, наконец, ему удалось забиться между припаркованными у тротуара автомобилями, и с наслаждением затянуться. Вспоминая недавний разговор, Платон испытывал всё большее смущение: правильно ли он вёл себя с Мариной, не перегнул ли палку. Похоже, они просто не поняли друг друга, ведь в сущности говорили об одном и том же, что искренне беспокоятся друг о друге.
   Надо купить её любимые орхидеи, потом зайти в кондитерскую за кофе лате и пирожными - стал продумывать план примирения Воронцов. - Скажу ей: Я хочу только, чтобы у нас всё вернулось, как тогда в Венеции, помнишь? Там ведь нам даже слов порой не требовалось, чтобы понять друг друга.
   Мужчина снова остановился и прищурился на припекающее солнышко, расслабленно улыбнулся тёплым лучам. Что-то заставило его обернуться: с ветки дерева за ним наблюдал ворон - крупный самец, угольно-чёрный, нахохлившийся. Редкая птица, такую и в лесу то не часто увидишь. Платон знал, что вороны очень умны и осторожны, и полез за телефоном, торопясь сфотографировать пернатого гостя, чтобы показать детям. И при этом продолжал чувствовать на себе очень знакомый острый цепкий взгляд.
   Пока он возился с настройками камеры, чёрная тень бесшумно спикировала на него! Лишь в последний момент мужчина уловил над головой свист перьев и инстинктивно пригнулся, избежав удара крепким клювом, телефон выпал из его рук и шмякнулся об асфальт, гибельно звякнув разбитым экраном и сокрушённой начинкой. Всё произошло быстро и неожиданно. Ошеломлённый, Платон провожал глазами удаляющегося в сторону леса крылатого демона, сжимающего в лапах его любимую кожаную кепку.
  

Глава 29

   15 мая, понедельник
  
   Новость шокировала: Полина, дочь Андрея и Вики, в выходные вернулась с конной прогулки и рассказала, что свалилась с лошади. Одноклассница Эммы занималась в группе верховой езды, и обычно занятия проходили в закрытом манеже или на специально оборудованной площадке для выездки, но по случаю весны и тёплой погоды было решено устроить воскресную прогулку на природе. Под руководством двух тренеров дети выехали за стены и оказались среди полей и лесов. Вероятно, взрослые всё-таки недостаточно хорошо приглядывали за своими подопечными, потому что проморгали момент, когда одна из девочек исчезла...
   Платону удалось узнать подробности. Будто чего-то испугавшись, обычно очень спокойная и послушная лошадка Полины вдруг понесла маленькую наездницу в чащу. Почти два часа не на шутку перепуганная преподавательница рыскала по окрестностям, пытаясь отыскать пропавшую, которая к счастью нашлась сама: Полина вышла из леса одна, без своей пони.
   Родители сразу обратились в детскую поликлинику, однако подробнейшее обследование не выявило ни сотрясения мозга, ни вывихов, всадница отделалась удивительно легко - лишь парой синяков и небольшой ссадиной на локте. Немного настораживало только странное поведение школьницы: Полина выглядела чересчур спокойной, какой-то заторможенной, была погружена в себя, на вопросы отвечала бесцветным голосом. Живой нормальный ребёнок превратился в механическую куклу. Но так как явных признаков нервного расстройства врачи тоже не выявили, то всё списали на усталость после пережитых волнений. Подождите до завтра, пусть ваш ребёнок вместо школы как следует выспится, и всё вернётся в норму,- обнадёжили в поликлинике. Весь вечер Полина просидела чересчур прилежным истуканчиком, смущая своим видом родителей, не привыкших видеть своего ребёнка таким. Поэтому сразу после ужина мама поспешила уложить дочку спать.
   А посреди ночи Андрей вдруг проснулся, дочь стояла у изголовья их кровати, над головой спящей жены.
   - Ты что? - ласково позвал мужчина, полая, что малышке просто приснился страшный сон. Полина шевельнула головой на его голос, и вдруг резко взмахнула рукой, издав какое-то злобное шипение. Андрей едва успел перехватить занесённую над супругой детскую ручку с остро отточенным кухонным ножом...
   Знакомый сам поведал Воронцову шокирующую историю, перед этим попросив его о срочной встрече. Рыжий сидел в баре небольшого ресторанчика, вся его поза - сутулая спина, опущенные плечи свидетельствовали о том, как сильно он удручён произошедшим. Ещё было слишком рано для выпивки и кроме них других посетителей не было. Но Андрею требовалось кому-то выговориться: крепкого мужика всё ещё трясло, даже спиртное на него не слишком действовало.
   - Не понимаю, что с ней произошло?! - убито произнёс рыжий. Перед ним на барной стойке лежало раскрытое портмоне с фотографией дочери.
   - А где она сейчас? - деликатно спросил Платон.
   По словам отца, пока Полину госпитализировали в местную больницу, но вероятно им с Викой придётся подыскать другое место, ибо здешние врачи лишь разводят руками. Никто не понимает, чем вызвано внезапное помрачнение рассудка у до этого абсолютно нормального ребёнка.
   Платон сочувственно глядел на соседа по барной стойке: пижонистый харьковчанин сам на себя не был похож, он был будто раненый лев: грива огненных волос в большом беспорядке, мятая рубашка расстегнута почти до пупа и выбилась из-под брючного ремня, в бар он явился в домашних шлёпанцах на босу ногу! Мужику определённо требовалась дружеская поддержка.
   - Не стоит отчаиваться, дружище. Главное не опускать руки и что-то делать. - Платон стал рассказывать о своём сыне, которого они с женой уже не первый год вытягивают из аутизма с помощью лучших специалистов. - И ваша Полина тоже обязательно поправится. Она сильная, смышлёная девочка. Главное - больше не отпускайте её одну за стену.
  
   Оказавшись у себя дома, Платон первым делом обнял ничего не понимающую дочь и долго не выпускал из объятий. Оказывается для счастья человеку нужно так уж много. Главное, чтобы близкие были живы и здоровы.
   - Ты чем-то расстроен, папочка? - удивилась Эмма. - Это из-за мамы?
   - Дай мне слово, что никогда не будешь выходить из посёлка одна, - ласково попросил он.
   - Но папа, зачем ты мне это говоришь, ведь детей всё равно не выпускают за шлагбаум без взрослых, - ещё больше удивилась дочь.
   - Всё равно ты должна обещать мне это, - присев перед девочкой на корточки, Платон почти с мольбой заглянул в её непонимающие глаза.
   - Ну хорошо. А куда ты уходил, пап?
   - Понимаешь, дяде Андрею, папе Полины, нужно было поговорить со мной. Но ты ведь отлично справилась и без меня, верно, Кролик? А Лука не спрашивал, куда я ушёл?
   - Нет, папочка, наш Эдисон снова что-то конструирует у себя в комнате из лего. Я проследила, чтобы он съел фрукты, как ты просил.
   - Ты умница.
   - А почему Полины сегодня не было в школе?
   - Она немного заболела, но ничего серьёзного, хотя до каникул, вероятно, уже не будет ходить в школу.
   - Понятно. - Эмма грустно покачала головой, затем снова вскинула свои огромные глаза на отца. - Пап, а ты будешь часто навещать нас, если вы с мамой решите... - она запнулась с таким выражением, будто не была уверена стоит ли продолжать.
   Платон почувствовал неладное и уточнил:
   - Что мы с мамой решим?
   - Я знаю, взрослые могут захотеть пожить в разных местах.
   - ...Тебе это мама сказала? - осторожно поинтересовался он после минутной паузы, дочь кивнула и пояснила:
   - Мы разговариваем о разных вещах, когда у мамы есть время... Но в тот раз мы читали энциклопедию про семью и мама объяснила, что так иногда бывает.
   - И мама сказала, что и у нас тоже - так может произойти?
   Эмма кивнула, но тут же отрицательно мотнула головой, отцу стало жаль растерявшегося ребёнка, он снова обнял её и принялся успокаивать:
   - Поверь мне, у нас всё будет по-другому, потому что мы с мамой очень любим друг друга.
   Девочка улыбнулась, но всё же спросила:
   - Только если вы всё же разойдётесь, как вы станете делить нас с Лукой?
   - Что ты такое говоришь! Детей делить нельзя!
   - Но ведь делят же - упрямо не согласилась дочь. - Когда я спросила об этом маму, она объяснила, что иногда родители не могут решить, кто с кем останется, и тогда просят судью их рассудить. Иногда больного ребёнка никто не хочет брать, и взрослые ссорятся, кому из них достанется здоровый, а другого отдают тому кто проиграл. Потому что когда у взрослых проблемы, больные дети никому не нужны. Они всем только мешают.
   По взгляду Эммы Платон догадался, что у него за спиной появился Лука и немедленно замял тему.
  
   ...Перед сном он рассказал Марине о происшествии с Полиной, но не упомянул о тягостном финале разговора с дочерью. Реакция жены его удивила:
   - И ты им поверил? - скептически скривилась Марина, она была уже в пеньюаре: сидела за туалетным столиком, массируя кожу шеи и лица перед тем как нанести питательный крем; и придирчиво рассматривала себя в зеркало. - А если это инсценировка, спектакль? В журналистике ведь принято перепроверять достоверность информации, разве не так?
   - Но какой смысл Андрею меня обманывать?! - удивился Платон.
   - А такой, что эти люди не вызывают у меня ни малейшего доверия, ты же чересчур доверчив. - Кажется, Марина была готова усомниться во всём, если дело касалось этой парочки. - Если уж на то пошло, - продолжала она, - то я даже не уверена, что это их дочь, она совсем на них непохожа.
   - Ты это серьёзно?
   - А почему нет? Разве ты не знаешь, что мошенники на доверии очень изобретательны.
   - Извини, дорогая, но ты слишком предвзята. Ну нельзя же так в самом деле! Поверь, мне искренне жаль твою пицерийную подругу, но подозрительность не должна переходить в паранойю.
   Жена всё это время почти не спускала с мужа проницательных глаз и вдруг спросила:
   - Этот Андрей ведь просил тебя о чём-то?
   Платон замялся:
   - Так можно любого начать подозревать бог знает в чём, даже самого близкого человека.
   - Например, дать своё поручительство, - не обращая внимания на его бормотание, допытывалась жена, - если им потребуется взять банковский кредит на оплату дорогостоящего лечения, ведь они такие несчастные, у бедняжек даже нет гражданства.
   Платону стало не по себе, Марина же теперь смотрела на него как на блаженного.
   - Таких как ты надо в музее показывать. Удивительно, как ты дожил до своих 33 лет, да ещё работал журналистом. Ты феномен, Воронцов!
   Некоторое время супруги молчали. Платон маялся чувством вины: кажется, жена права и он действительно слишком доверчив. Марина же продолжала придирчиво разглядывать себя в зеркало.
   Вдруг она спросила:
   - Как по твоему, не осветлить ли мне волосы?
   Платон оторопело поглядел на неё:
   - Зачем тебе это?
   - Я подумываю о кардинальной смене имиджа, мне надоело быть брюнеткой. А потом я прочитала, что светлый цвет волос убавляет возраст. Нет проще и вернее способа помолодеть в собственных глазах, да и в чужих тоже...
   - Зачем, ведь я люблю тебя и такой.
   - Видишь ли, я должна нравится и другим, потому что я женщина, и не просто женщина, а деловая женщина! - с лёгкой укоризной игриво промурлыкала Марина, а далее сообщила, что новая модная стрижка - удачный способ выглядеть эталоном для подчинённых, а главное - привлекать новых бизнес-партнёров, ибо большинство из них как раз мужчины. С привлекательной шикарной женщиной им приятнее иметь дело.
   - Я полагал ты берёшь своих бизнес-партнёров другим.
   - Ты, Пупс, безнадёжно застрял в прошлом веке со своими представлениями о роли женщины, - насмешливо заявила Марина.
  

Глава 30

   Следующее утро снова выдалось солнечным. Платон возился в саду, высаживая цветы. Неожиданно для себя на новом месте он увлёкся садоводством, хотя раньше никогда не понимал знакомых дачников с их грядками, рассадой и прочей садово-огороднической суетой, даже иронизировал над их страстью к собственным соткам. И вот сам по пол дня стал проводить с лейкой и лопатой в руках. Правда пока ещё он был неопытным садоводом, но главное, что копаться в земле пришлось сугубо городскому жителю вполне по вкусу. Садоводство оказалось великолепной сменой деятельности, которая давала отдохновение от писательства. Мозг отдыхал и заряжался. В такой смене деятельности литератор черпал энергию и вдохновение. Дурные мысли - переживания, тревоги, волнения - сами собой уходили прочь.
   Во время возни в саду в голову неожиданно приходили свежие идеи, порой очень сильные. Причём оказалось, что процесс выращивания понравившегося цветка не менее творческий, чем писание книги или серьёзной статьи. А какое это удовольствие и радость, когда фактически на твоих глазах из зёрнышка или саженца вырастает прекрасный цветок!
   Иногда Воронцов отрывался от работы, чтобы полюбоваться на высокое весеннее небо, в котором плыли ослепительные, как горный снег, пышные шапки облаков. Там - на фоне безбрежной синевы воздушного океана и белоснежных островов что-то временами мелькало - стремительное и потому неуловимое. Вероятно вернувшиеся с юга ласточки.
   Платон так увлёкся, что пропустил время обеда. Сопровождаемый угрызениями совести, мужчина вернулся в дом, чтобы накормить сына. Лука сидел на полу в игровой комнате в окружении россыпи деталей конструктора и что-то сосредоточенно мастерил. Платону стало интересно. Стараясь не спугнуть заигравшегося сына, он тихо стал приближаться к нему, толстый ковролин заглушал шаги и отец слышал бормотание сына:
   - Замолчи! - сердито говорил кому-то шестилетний мальчик. - Я не хочу тебя слушать, ты больной и всем только мешаешь.
   Под стрелой игрушечного грузовика-крана болтался подвешенный на крючок за шею пластмассовый человечек из набора конструктора, который сын получил в свой недавний день рождения.
   - За что ты его? - грустно спросил отец, когда сын обернулся.
   - Он лишний - зло буркнул сын...
  
   Через два дня Платон сам позвонил Андрею и по голосу знакомого понял, что дела у рыжего пошли на поправку. Андрей поделился радостью: состояние Полины заметно улучшилось. И всё благодаря счастливому случаю. Навещая дочь в больнице, они с женой случайно узнали, что в отделении находится очень крутой специалист в области психиатрии и психологии. Это не афишировалось, ибо пожилого профессора пригласили неофициально - для какой-то консультации. Андрей решился подойти к заезжему светиле и рассказал о беде, приключившейся с их дочерью. Старичок неожиданно заинтересовался необычным случаем и согласился осмотреть девочку.
   - Прикинь, он всего лишь полчаса с ней поговорил наедине, - всё ещё на эмоциях рассказывал Андрей, - и Полина вернулась в своё прежнее состояние. Мы с Викой просто обалдели, когда старичок позвал нас в кабинет, и мы увидели улыбающееся просветлённое лицо Поли! Этот дед невероятно крут, я тебе точно говорю.
   - А как его фамилия?
   - Этого я не знаю, он не оставил нам визитки, сказал, что с дочерью теперь всё будет хорошо, и ушёл, - похоже, спешил по своим делам. Но я всё равно кое-что выяснил. Представляешь, мы с ним почти соседи! Хотя в Москве у него есть четырёхкомнатная квартира в сталинской высотке возле зоопарка, но большую часть года он живёт тут неподалёку в лесу, местные называют его резиденцию восьмиугольником...
   Попрощавшись с Андреем, Платон сразу набрал номер жены:
   - Помнишь, я тебе говорил о странном леснике, кажется его фамилия Трояновский, - Воронцов сумел выудить пригодившиеся теперь детали из собственной памяти. - Ну да! Тим Алексеевич Трояновский! Он ещё на деда мороза сильно смахивает. Лопоухий такой, смешной. Меня ещё поразило, как полуграмотный отшельник с лёту сумел подобрать ключ к нашему Луке.
   - Ты уже говорил мне об этом самородке, - нетерпеливо напомнила Марина, - может, всё-таки не будешь меня отвлекать, у меня сейчас начнутся важные переговоры.
   - Нет, ты дослушай, это важно. Оказывается этот дед в ушанке и в валенках - никакой не лесник!
   - А кто, настоящий Санта-Клаус? - устало съязвила жена.
   - Почти! Мне только что рассказали реальный случай про него. Оказывается он звезда психиатрии, академик или профессор, в общем, наш российский Фрейд.
   - И ты хочешь продолжить знакомство? - похоже наконец заинтересовалась жена.
   - Во всяком случае, почему бы нам не попробовать. Ведь такой шанс. Он конечно нелюдим. Эти профессиональные мозговеды, я заметил, не слишком долюбливают человечество, вероятно, когда долго копаешься в человеческих мозгах, начинаешь сторониться себе подобных. И всё-таки попытаться можно.
  

Глава 31

   Платон и сам не ожидал, что всё получится так легко, мэтр оказался на удивление прост и доступен.
   - Это ведь вы тогда доставили мне погибший экземпляр, - сразу вспомнил Трояновский. - Ну что ж, привозите завтра своего мальчика. Лучше во второй половине дня, - приятным стариковским голосом предложил профессор, - только предварительно отзвонитесь, чтобы я не был занят.
  
   На этот раз хозяин широко распахнул перед гостями ворота и разрешил заехать к себе во двор. Здесь было, где развернуться: хозяин явно не относился к числу фанатов садоводства и огородничества, ибо в его владениях оставалось много свободного пространства, не занятого парниками и грядками. Большой двухэтажный дом без декоративных изысков был сложен из потемневших брёвен; тем не менее сруб производил впечатление ещё крепкого; скаты остроконечной крыши были покрыты толстым слоем старых пожелтевших хвойных иголок, отчего всё строение имело сходство с чем-то лесным, архаичным - со старым грибом или скорее с языческим капищем.
   А ещё во дворе имелась беседка. И в той же стороне под навесом возле забора стоял небольшой автомобильчик красного цвета, недорогая корейская мини. Обычно на таких бюджетных малолитражках развозят пиццу и разъезжают небогатые студентки...
   Из всего пока им увиденного здесь писателя больше всего заинтересовало сооружение загадочного назначения. Странный объект пророс под огромным старым деревом. Это был приземистый куб, едва возвышающийся над землёй, со слегка округлой крышей-куполом. Из-под облупившейся зелёной краски стены бункера проглядывала красная кирпичная кладка. Несколько каменных ступенек сбегали в небольшое земляное заглубление перед входом в кирпичный мавзолей. Серьёзная дверь была оборудована смотровой щелью и снабжена мощным навесным замком в дополнение к замочной скважине и двум толстым накладным запорам. Похоже на вход в бункер, - пытался понять назначение каменного куба Платон. - Хотя с другой стороны, вряд ли это бомбоубежище, ведь их вроде строят из бетона, а не из кирпича, да и зачем оно здесь... Тогда, может ледник?.
   - Заинтересовались моим террариумом? - профессор улыбчиво щурясь заглянул Платону в самые зрачки, и туманно пообещал: -Возможно когда-нибудь я устрою для вас небольшую экскурсию, получите массу сильных впечатлений.
   Ещё с прошлой встречи Воронцову больше всего запомнились эти внимательные глаза, в которых порой загорались лукавые огоньки. Теперь вся физиономия лесника с большими оттопыренными ушами казалось ему простодушной и симпатичной.
   С профессором были два его пса. Когда Марина стала наклоняться к ним, Платон, памятуя о не слишком приятном прошлом опыте общения с этими животными, попытался остановить её:
   -Не трогай их, они могут укусить - ты для них чужая!
   Нисколько не обескураженная резким замечанием мужа, Марина всё же присела на корточки: пусть симпатичные звери кусают её, если хотят. Она стала разговаривать с собаками, в конце концов огромные псы безропотно позволили себя погладить, а один даже подал гостье лапу. И всё это к огромному удовольствию Луки и хозяина дома, которому, похоже, нравились смелые решительные женщины.
   Вслед за профессором гости направились по ковру мягкой изумрудной травы в сторону крыльца. Профессор шёл впереди, опираясь на красивую трость, он слегка прихрамывал. Говорил посмеиваясь:
   - Я здесь веду жизнь уединённую, жизнь отшельника, почти аскета. Почти как буддийский монах, которым их правила - финаи предписывают иметь только три предмета: чашу для милостыни, посох и плащ. Правда у меня в собственности предметов немного больше, сейчас вы в этом убедитесь.
   Но неожиданно Лука потянул родителей куда-то за дом. Профессор снисходительно взмахнул рукой, мол, пусть малыш отведёт их, куда так стремится. Оказалось за домом устроены вольеры с дикими животными. Настоящий мини-зоопарк!
   - Большую часть года я постоянно живу здесь, и время от времени подбираю раненых и больных животных - с разрешения дирекции заповедника - скромно пояснил Трояновский. Его подопечные, едва завидев кормильца, заволновались, - радостно заскулили, зафыркали, завыли на разные звериные голоса, захлопали крыльями, и поспешили навстречу. Профессор обошёл всех, приветствуя и лаская каждого питомца, потом взял корм из лотка и принялся через сетку кормить лосёнка, продолжая рассказывать их истории:
   - Многих я нашёл детёнышами и выхаживал, словно собственных детёнышей, из соски кормил.
   По словам Трояновского, вначале он сам из жалости спасал лесных бедолаг, однако со временем заработало сарафанное радио и ему стали привозить найдёнышей - разных птах и зверушек. То охотники, то грибники, то сами егеря попросят приютить какого-нибудь бедолагу.
   - Живу я один, так что могу себе позволить некоторые чудачества.
   Трояновский кажется был большим философом:
   - Согласно индийской традиции, жизнь каждого человека делится на четыре этапа, которые назывались ашрамами. Третий по счёту ашрам, ванапрастха, то есть возраст ухода от дел, начинается примерно в 50 лет. В одной священной книге это описано следующим образом: когда домохозяин увидит у себя морщины, седину и детей у детей, ему следует отправиться в лес. То есть мужчине следует отказаться от мирских дел, оставить семью на попечение жены и отправиться в уединённое место, чтобы в полном одиночестве осмыслить прожитое и приготовить себя к переходу в вечность. Каким бы богатым ни был человек, он мог взять с собой только минимум: чашку для сбора подаяния, посох, набедренную повязку и огниво.
   Профессор захихикал:
   - Правда в моём скиту вещей несколько больше и от некоторых жизненных удовольствий мне сложно отречься, даже ради постижения Истины,
   По ходу своего рассказа профессор с интересом поглядывал на Марину. С Платоном же держался с немного виноватым видом, будто чувствуя себя отчасти неловко оттого, что его поведение в прошлый раз могло показаться Воронцову не слишком учтивым. Старик постарался объяснить, почему тогда держал гостя за воротами и отчего так волновался, когда Лука без спросу проник к нему во двор:
   - Несмотря на постоянный контакт с человеком, большинство обитателей моего питомника остаются дикими животными и могут не простить рискованного панибратства, тем более от незнакомого ребёнка.
   - Вы делаете доброе дело, - заверил его Платон, желая сгладить неприятный осадок, и повернулся к сыну. - Помнишь, мы читали с тобой книгу про Айболита? Вот Тим Алексеевич - настоящий современный Айболит.
   - А что с ними происходит дальше? - поинтересовалась Марина, кивнув на обитателей питомника.
   - Выздоровевших и окрепших зверей я стараюсь вернуть обратно в природу. К сожалению, не всегда это получается, - развёл руками профессор. - Но в любом случае у меня тут не тюрьма, и своих постояльцев я периодически выпускаю в лес.
   - А не боитесь, что их сожрут хищники или браконьеры пристрелят? - Марина кивнула на клетки с косулями. Она любила задавать провокационные вопросы.
   - Что делать, - снова развёл руками Тим Алексеевич, виновато улыбнувшись, - каждой живой душе необходимы простор и свобода. Тем более что обычно они всё равно возвращаются ко мне, ибо уже привыкли жить рядом с человеком. Я тоже по ним начинаю скучать, если долго не вижу.
   Рассматривая животных за сеткой ограждения, Платон обратил внимание на одну из косуль, ему показалось, что он уже недавно видел именно эту особь в лесу. У молодого самца то же был обломан левый рог! При одном воспоминании о прошлой встрече мурашки снова пробежали у Воронцова по позвоночнику. Впрочем, Платон быстро удостоверился, что ошибся: копытное подняло на него голову, в его взгляде не было ничего кроме боязливого наивного любопытства неопытного травоядного перед двуногим чужаком...
   Полюбовавшись на зверей, они вернулись к дому. Лес вокруг шумел могучими кронами на поднявшемся ветру. Взойдя по ступеням крыльца, писатель остановился, любуясь мощью раскачивающихся могучих сосен и елей.
   - По-моему это лучшая музыка...как гул океанского прибоя, - заметил Платон.
   - Полностью с вами согласен, - проникновенно поддержал хозяин, - я живу тут один и часто вот так же выхожу из дома и слушаю симфонии природы.
   В этот момент Воронцову показалось, будто в окне второго этажа за всколыхнувшейся занавеской мелькнуло женское лицо...
  

Глава 32

   В полумрак своего кабинета необычный доктор допустил родителей мальчика всего на несколько минут. Это была его святая святых, в своём роде мастерская художника, где посторонним в принципе не место. В комнате витал едва уловимый запах хорошего табака и старых книг, а ещё ощущался дух напряжённых интеллектуальных занятий.
   Первым делом хозяин раздвинул тяжёлые портьеры и распахнул окно, впуская свежий воздух.
   Платон с любопытством озирался вокруг. Комната не могла не заинтересовать писателя, впервые он переступил порог кельи современного алхимика. О здешнем затворнике он уже знал то, что он был целителем душ. Однако личность лесника оказалась намного разнообразнее. Воронцов окинул взглядом многочисленные полки, заставленные сокровищами античного мира, старинными свитками, какими-то колбами, микроскопами, и подумал, незаметно взглянув на старика, что он - загадочен как сфинкс, хранитель многочисленных секретов. И похоже, что оба они, - влюблённые в историю и в творчество, - сразу же прониклись взаимной симпатией друг к другу...
   Доктор усадил мальчика на кушетку с накинутыми на неё покрывалами и шалью из мягкой шерсти, свёрнутой несколько раз и уложенной на уровне головы. Кушетка также была завалена подушками разного размера и формы, и придвинута вплотную к стене, на которой висел толстый персидский ковёр, чтобы на него можно было облокотиться спиной. Трояновский помог маленькому пациенту устроиться поудобнее в сидячем положении; у его ног, на низкий китайский столик доктор стал выставлять диковинные статуэтки Будд с застывшими улыбками, фигурки животных, мраморные бюстики древних философов, полководцев и императоров. Мальчик тут же стал увлечённо играть в них, а доктор опустился напротив него в кожаное кресло с прямой спинкой и устремил внимательный взгляд на пациента. Пока Лука с интересом брал одну удивительную фигурку за другой и разглядывал их, психотерапевт как бы между делом расспрашивал его - сеанс начался.
   Марина увлечённо следила за происходящим. Платона же Трояновский попросил задёрнуть обратно гардины и зажечь лампу под жёлтым абажуром. Воронцов подошёл к окну, по его правую руку стоял заваленный бумагами рабочий стол, на самом его краю примостился раскрытый толстый блокнот, исписанный размашистым готическим почерком. Перед тем как задёрнуть занавески, журналист машинально выхватил фразу По-моему, Оливер Кромвель говорил: особенно далеко заходят тогда, когда не знают, куда идут.
   ...Между тем Трояновский продолжал тихо беседовать с Лукой, теперь он сидел почти вплотную к нему, держа мальчика за ручки и что-то доверительно нашёптывал ему. И снова, к своему изумлению, Платон увидел, что на обычно серьёзном лице сына появилась вначале робкая, но постепенно становящаяся всё более искренней и счастливой, улыбка. Воронцов изумлённо повернулся к Марине.
   - Этого не может быть... - прошептала ошарашенная жена.
   Доктор недовольно глянул в их сторону и подал знак удалиться.
   На цыпочках выходя из комнаты, Платон в последний раз задержал взгляд на шкафу с артефактами. На его верхней полке возвышалась длинная раскрашенная фигурка человека в белом одеянии, в высоком головном уборе, с символами власти в руках, и почему-то с зелёным лицом. Зеленолицый жрец или бог стоял в окружении людей и человекоподобных монстров - одного с головой собаки и другого - с головой то ли сокола, то ли ворона.
   А на стене над шкафом висела картина в тяжёлой позолоченной раме. Обычно такими рамами обрамляются солидные полотна. На этой же картине был изображён некий человек (да ещё спиной к зрителю!), который задрал голову на улетающий воздушный шарик. Рука персонажа была вскинута - то ли в прощании, то ли в отчаянной попытке удержать уже высоко поднявшийся в небо шар. Мало того, что выбор сюжета выглядел довольно странным, так холст ещё был буквально исполосован - ножом или острыми когтями, а потом заново сшит грубой ниткой...
  
   Плотно прикрыв за собой дверь, супруги остались в приёмной для ожидающих своей очереди пациентов. Наверняка она не часто пустовала, учитывая уникальные способности доктора.
   Коротая время, они рассматривали многочисленные рисунки на стенах. Хотя некоторым авторам никак нельзя было отказать в богатстве воображения, чувствовалось, что они непрофессионалы. И всё же один рисунок выделялся на общем фоне. С обычного листка бумаги формата А4 смотрели огромные глаза, полные злобы. Этот тяжёлый, давящий взгляд Платону был знаком. И вызывал очень неприятные ощущения. Он взял журнал и попытался отвлечься, но из этого ничего не вышло - то, что висело на стене, держало его. И куда бы мужчина не пересаживался, всё равно чувствовал на себе пристальный взгляд, словно речь шла не о рисунке. Помимо неприятных ощущений, Воронцов был заинтригован. Поэтому, когда через полчаса доктор и Лука вышли из кабинета, Платон сказал Трояновскому, указывая на стены:
   - Интересная у вас тут галерея.
   Оказалось, что перед Воронцовым творчество пациентов психиатрических лечебниц, в том числе для лиц, совершивших на почве своей болезни серьёзные преступления.
   - Например, вот этот, - с почти нежным выражением лица указал Тим Алексеевич на один из рисунков, - в шестнадцать лет получил диагноз шизофрения, очень сложный случай! К счастью, терапия дала очень неплохие результаты, сейчас у пациента всё в порядке: есть работа, семья, двое детей. Любопытная особенность: на досуге он мастерит из разных пород дерева декоративные колёса для телег. Сейчас это модно: фолк-дизайн.
   Трояновский перевёл взгляд на так заинтересовавший Воронцова рисунок:
   - А вот этого после двойного убийства признали невменяемым; он содержался в больнице тюремного типа; а за неделю до того, как мы встретились, крепко повздорил с санитаром; что-то сказал ему, и беднягу-служителя через час нашли подавившимся собственным языком.
   Даже о жестоком убийце доктор рассказывал без отвращения. Тим Алексеевич Трояновский всё больше производил впечатление большого оригинала. Энергичный и моложавый седовласый мальчишка с блестящими глазами. Дом его повсюду наполняли редкости всякого рода. Например, в приёмной он взял из специального футляра красивую трость с серебряным набалдашником в виде головы медузы Горгоны и закрутил её между пальцев правой руки, при этом перстень на его среднем пальце красиво сверкал в свете люстры.
   - Я использую рисование в качестве терапии, - продолжал рассказывать Трояновский. - Некоторым из моих подопечных так проще всего выразить свои чувства, мысли, мечты. Рисунки вообще очень многое говорят о человеке: о его внутреннем мире, привычках, даже профессии.
   - Тогда автор вот этого рисунка вероятно стоматолог, - шутливо предположил Платон, указывая на изображение раскрашенного человеческого черепа, у которого вместо нормальных зубов выступали огромные клыки.
   - Почему вы так решили? - хитро прищурился на Воронцова Трояновский.
   - Слишком гипертрофированный акцент на челюстях и зубах - вы же сами сказали, что профессия человека находит отражение в его рисунках.
   - Браво, у вас хорошая логика! - похвалил старик, и снисходительно добавил: - В восемнадцатом веке в лондонскую больницу Бедлам стояли очереди зевак, желающих взглянуть на людей с психиатрическими отклонениями. И пускали! Так что мне понятно ваше любопытство. - Он вглядывался в Платона, будто через глаза пытаясь проникнуть в самый его мозг и прочитать самые сокровенные мысли гостя. - А вообще, интерпретация материалов тестирования - серьёзнейшее искусство, - продолжал психиатр, - об этом написаны тысячи томов. Я жизнь на это положил и всё равно бывает ошибаюсь. Иногда мне снится, что я держу заветный ключ, которым можно отпереть врата в обитель тайн души, но роняю его. Дьявольская сила бессознательного ещё ждёт своего Колумба...
   Хозяин пригласил гостей на веранду и усадил в плетёные кресла. А сам сел в диковинное кресло, напоминающее трон. Спинка его была обтянута светлой кожей и украшена по ободку рельефами из резных пород дерева и слоновой кости. Поручни же были декорированы накладками из белого металла с узорами в очень редком стиле перегородчатой византийской эмали с инкрустацией самоцветами. Чай они пили из настоящего, а не электрического самовара. И разговаривали о Луке. Мальчик в это время продолжал увлечённо играть с удивительными фигурками, которые добрый доктор разрешил ему взять из своего кабинета. Перед этим Лука за обе щёки уплетал хозяйское малиновое варенье и даже попросил добавки, хотя обычно терпеть не мог ни варений, ни джемов! Чудесный доктор определённо очень хорошо на него действовал...
   Платон поведал врачу о своих наблюдениях за сыном, честно рассказав о нескольких неприятных инцидентах недавнего времени, на что психиатр заявил:
   - Нет, я не заметил у мальчика признаков нервно-психического расстройства, выражающегося в какой-нибудь скрытой агрессии. Его фантазии не носят злокачественный характер и не перерождаются в фобии, - уверял врач. - Вместе с тем у вашего сына очень богатый для столь юного возраста внутренний мир. Это связано с особенностями его психики и, вероятно, вынужденной изоляцией от сверстников. Лука растёт чрезвычайно творческой самодостаточной личностью.
   Тем не менее Платона сказанное доктором не успокоило:
   - Но нас не может не волновать, что порой сын совершает необъяснимые поступки. Его начинают бояться! Даже родная бабушка попала в больницу. С ним что-то происходит. Лука занимался в дельфинарии, но нам пришлось забрать его оттуда, ибо животные отказались с ним работать. Прежде с ним такого не происходило. Мы бы очень хотели услышать от вас какие-то объяснения, потому что безоговорочно доверяем Вам и вашему авторитету врача.
   Доктор слушал Воронцова не перебивая, изредка кивая своей благообразной головой, сейчас он был похож на академика Павлова с известного портрета учёного. Чувствуя его расположение, Платон решился высказать крамольную версию, которая с некоторых пор не давала ему покоя:
   - Этот недавний дикий случай с Полиной, я говорю о дочери наших знакомых, которых вы консультировали в здешней больнице... - Воронцов запнулся, заметив как при упоминании неприятной ей парочки, жена напряглась и раздражённо дёрнула плечом.
   - Продолжайте, - благожелательно кивнул Трояновский.
   - Я слышал, что есть такой термин психическая эпидемия. У детей тоже ведь такое бывает? И прежде в истории случались психические заражения. Взять хотя бы знаменитый крестовый поход детей или Салемский процесс семнадцатого века, когда сразу у нескольких девочек вдруг обнаружились признаки неизвестной болезни, которые приписали воздействию ведьмы...
   Доктор сделал Платону знак рукой, показывая, что достаточно хорошо понял его мысль.
   - Я бы не фиксировался на неприятных аспектах в поведении Луки и не искал экзотических причин некоторых непонятных вам проявлений его личности, а больше внимания уделял воплощению стремления растущей личности лучше познать окружающий мир через творчество и через фантазии. Мальчик быстро развивается, его мозгу требуется больше информационного топлива. Иногда это даже приводит к энергетическим выбросам, которые пугают окружающих, кажутся странными и даже агрессивными, но на самом деле всё это укладывается в приделы психической нормы. Давайте ему больше материала для игры и новых впечатлений, и постепенно река войдёт в положенные ей берега.
   Но Марина призналась, что всё-таки подумывает о том, не лучше ли будет дать сыну хорошее домашнее образование, чем отправлять его в сентябре в первый класс.
   - Ведь вы правильно сказали: он у нас мальчик особенный, у него может быть сильнейший стресс. Поэтому-то мы даже не ходили на подготовительные курсы в школу - из-за боязни, что нашему ребёнку будет плохо с другими людьми.
   - Значит, вы рассчитываете, что его блестящее одиночество должно длиться вечно? - неожиданно довольно жёстко поставил вопрос похожий на Санта-Клауса лопоухий старикан.
   Марина смутилась и сразу не нашлась, что на это сказать. Тем более что в это время в комнате над ними отчётливо, с небольшим скрипом, прошлись чьи-то лёгкие шаги.
   - И вы уверены, - невозмутимо продолжал доктор, - что ваш маленький Лука будет доволен своей участью, если проведёт жизнь, пусть в золотой, но всё же в клетке? Лично я в этом не уверен. Я наблюдаю за своими животными и вижу, что даже они склонны впадать в самую чёрную тоску, если я долго не выпускаю их из вольеров. Хотя, казалось бы, чего им ещё желать, ведь пищи у них в изобилии, и бояться им некого. А всё-таки...
   - Но мой сын - не брошенный мамой лосёнок! - не сдержала раздражения брюнетка, не привыкшая, чтобы ей столь жёстко указывали на её неправоту. - И потом, у него есть мы - его семья!
   - Этого мало, - пожал плечами доктор. - Если вы не позволите своему сыну расти как нормальному ребёнку, вы, вероятно, лишите его важного опыта адаптации. И тех источников силы, которые впоследствии ничем нельзя будет заменить. Всё равно когда-нибудь вашему Луке придётся бороться за место в жизни, и вы должны постепенно, мягко развить в нём качества, которые понадобятся ему в борьбе. Не лишайте его этого опыта. Хотя, конечно, со стороны школы потребуется максимальная лояльность по отношению к такому ребёнку, и вы должны быть в постоянном контакте с педагогами. Но я слышал, что в вашем посёлке очень приличная школа.
   - Значит, вы считаете, что нам всё же стоит попробовать? - обнадёженный и обрадованный уточнил Платон.
   - Да, да, попробовать надо обязательно, - энергично закивал благообразный головой пожилой психиатр, задумчиво постукивая пальцами по поручням кресла. - И конечно со своей стороны я готов продолжать вас курировать. Уверен, что со временем Лука сможет превратиться в весёлого, открытого и довольно общительного мальчугана.
   Слова чудесного доктора звучали для родителей как приятнейшая музыка. В конце концов, и у Марины были все основания быть довольной этим визитом. Сердце её было окончательно растоплено. Она попросила разрешения сходить к их машине и вернулась с корзиной, наполненной всякой снедью.
   - Не возражаете? - женщина вопросительно взглянула на хозяина, вынимая бутылку очень приличного вина, - за знакомство.
   - Ну что ж, по такому случаю... - развёл руками хозяин дома.
   - Мы вам очень благодарны, Тим Алексеевич! - с чувством произнесла Марина, тем самым признавая, что отчасти всё же была не права.
   Профессор удовлетворённо закивал и с разрешения гостей стал набивать табаком трубку, при этом перстень на его руке переливался и играл необычным цветом.
   - А вы не желаете? - вскинул он глаза на Воронцова.
   Предложение составить хозяину компанию прозвучало очень заманчиво, однако Платон оглянулся на жену. Вроде бы занятый своей трубкой, профессор исподволь, с интересом наблюдал за этой сценой, бесшумно посмеиваясь в усы.
   - Спасибо, Тим Алексеевич, но я бросил, - нарочито уверенным голосом отклонил предложение хозяина Платон.
   - Да? - отчего-то удивился усатый мудрец, недоверчиво прищурившись на гостя. Повисла многозначительная пауза, которую желательно было чем-то скорее заполнить. От чувства досады на себя и неловкости в голову Воронцову не пришло ничего лучше, чем наступить хозяину на старую мозоль.
   - Мы с женой хотели ещё раз извиниться за тот печальный инцидент с птицей. К сожалению, мы были бессильны что-то сделать...
   - Да, да, - грустно закивал Тим Алексеевич, окутываясь клубами ароматного дыма, и загадочно протянул: - Ричард всегда был просто одержим идеей спонтанных убийств. Он в ауре этой фантазии с восьми лет.
   Платон и Марина удивлённо переглянулись.
   - Ричард? - на всякий случай переспросил Платон. - Так звали птицу?
   Трояновский скользнул по его лицу задумчивым взглядом, протянул красивую руку с длинными пальцами, взял стоявший перед ним на столике бокал, наполненный привезённым гостями вином, и потянул носом.
   - Превосходный букет - похвалил старик, но даже не пригубив, поставил бокал обратно на стол, после чего вновь принялся посасывать трубочку. Воронцову живо вспомнились те острые ощущения, что он испытывал, когда в последний раз позволил себе нарушить запрет. Но в присутствии жены не хотелось выглядеть безвольным слабаком. И всё же чарующий дым, распространяемый профессорской трубкой, волновал писателя, и ему оставалось лишь глотать слюну.
   Это не укрылось от внимательно наблюдающего за ним аналитика:
   - Вот видите, человек не властен даже над мелкими своими пристрастиями - понимающе изрёк он.
   - Слабый человек, - язвительно вставила Марина и выразительно взглянула на мужа.
   - Вы правы, - быстро согласился профессор и снова уткнулся в трубку.
   - Вот вы, как специалист, объясните моему супругу, что умный, образованный человек не может быть рабом привычек, - не унималась Марина. - К тому же, если человек считает себя писателем! Ведь прежде всего ты сам обязан служить образцом для своих читателей.
   Трояновский вновь с интересом посмотрел на Воронцова, потом медленно перевёл взгляд обратно на Марину и учтиво возразил:
   - Талант уже сам по себе достоин восхищения! Хотя, должен вам заметить, что Фрэйд имел рак ротовой полости, - дыру в нёбе размером с пятицентовую монету. Он знал, что убивает себя пристрастием к курению трубки, но даже автор психоанализа оказался бессилен против собственных страстей, что уж говорить о нас, - простых смертных...
   Профессор стал говорить, что человеческая душа - бездна, на дне которой копошится всякое.
   - Мы, люди, как водомерки - скользим по тонкой плёнке сознания, не ведая о той многометровой толще, что под нами, в которой, возможно, обитают монстры и таятся главные тайны бытия - жизни и смерти, бога...сущности добра и зла...
   Над головой супругов снова быстро прошелестели чьи-то шаги, они переглянулись, ведь профессор несколько раз повторил, что живёт один.
   - Вот вы... - неожиданно ещё мгновение назад такой благодушный и расслабленный, старик вдруг весь подался вперёд и в упор уставился на писателя своими цепкими глазами, - вот вы, - повторил он, - ведь даже не подозреваете, что притаилось в закоулках вашего потайного я.
   От такой резкой перемены Платон брякнул невпопад:
   - Я полагаю, все мы не ангелы...
   Ответ явно позабавил хозяина.
   - И потом, разве можно познать до конца в принципе непознаваемое? - уже с вызовом добавил Платон.
   - Браво! Хороший ответ для неспециалиста - ещё больше оживился профессор и откинулся обратно на спинку кресла с таким выражением, будто желал получше рассмотреть заинтересовавший его экземпляр. - А вы, должен признаться, производите впечатление...
   - У моего мужа к этому дар - небрежно бросила Марина.
   - Фокус заключается в том, - продолжил свою мысль Трояновский, - как, хотя бы раз в жизни, иметь смелость заглянуть внутрь самого себя, - он постучал пальцем себя по черепу, - чтобы увидеть там себя - истинного.
   Тут зазвонил его телефон. Извинившись, профессор несколько минут выслушивал, что ему говорят, невозмутимо попыхивая трубкой.
   - Чушь! - с неожиданной сердитостью вдруг отрезал седой добряк и жёстко ответил невидимому собеседнику: - Вы обратились не по адресу, любезнейший! Я никогда не дам заключение, если оно противоречит моим принципам учёного и врача! И пусть те, кто вас послал, уяснят себе наконец: я лучше буду жить на одну пенсию, чем соглашусь снова играть по их правилам...
  

Глава 33

   ...- Как же у вас тут хорошо, - с блаженством потянулась Марина, когда они вышли на крыльцо, - особенно после города. Тихо, как в раю. Кажется, жила бы тут вечно.
   - Да тихо... - согласился вышедший проводить гостей хозяин, вглядываясь в лес за высокой оградой. - Хотя смерть может подлететь и бесшумно...на крыльях бабочки.
   Марина, похоже, не расслышала непонятной фразы, потому что с приветливым возгласом сбежала по ступеням крыльца навстречу громадным сторожевым псам, которых кажется воспринимала, как плюшевых мишек.
   Натискавшись и наигравшись с четвероногими охранниками, - улыбающаяся и раскрасневшаяся, - она обернулась к профессору:
   - Мы очень вам благодарны, Тим Алексеевич, за Лукаса! - она почти пропела это своим лучшим мелодичным голоском с самой сердечной улыбкой.
   - Не стоит благодарностей, сударыня, буду рад видеть вас у себя снова! - буквально расцвёл польщённый похвалой пожилой джентльмен, любуясь красивой брюнеткой. Затем он повернулся к Воронцову с самым приятным выражением лица:
   - Очень, очень было приятно так сказать возобновить наше знакомство. Заезжайте ко мне в любой день! Да без церемоний - запросто, по-дружески. Побеседуем, можем партийку-другую в шахматы сыграть.
   Платон чувствовал, что между ними возникла взаимная симпатия, и горячо пожал протянутую руку - сухую и не по-стариковски крепкую.
   - Обязательно заеду. Моя жена права: это везение, что нас направили к вам.
   Трояновский закивал.
   - А припоминаю, вы сегодня обмолвились вскользь о родителях той девочки, которую я недавно консультировал. Её ведь зовут Полина? Чудесный ребёнок.
   - Совершенно верно. Но с бедняжкой произошёл такой необычный случай. Мы с женой были поражены, когда услышали эту трагическую историю.
   - Да помилуйте, вы же серьёзный человек! - седой доктор даже поморщился с досады. - Ничего такого ужасного и таинственного с вашей Полиной не случилось, уверяю вас! Если уж на то пошло, то меня гораздо больше интересуют родители девочки. Такая необузданная фантазия в их возрасте! Не возьму лишь в толк, зачем им понадобилось присочинять к рядовому происшествию всю эту галиматью про кинжал и прочее.
   Марина всё слышала и взглянула на мужа с торжествующим видом, она словно призвала в свидетели маститого психиатра:
   - Тим Алексеевич, давайте уж называть вещи своими именами, вы ведь считаете этих людей потенциальными аферистами?
   - Нет, нет, нельзя так! - запротестовал пожилой учёный. - Было бы неэтично с моей стороны кидаться столь резкими определениями. Тем более заочно ставить диагнозы, не узнав хорошо людей. Я просто хочу сказать, что у этой пары чрезвычайно развита фантазия. Этакий синдром Мюнхгаузена. Часто люди склонны к такому экстравагантному поведению, желая привлечь к себе дополнительное внимание или набить себе цену. Я знавал одну провинциальную даму, кстати, вполне успешного доктора, которая в общении с коренными москвичами рассказывала о себе всяческие небылицы. И делала она это без какой-либо корысти, а лишь для того, чтобы избавиться от подспудного ощущения собственной ущербности перед ними... Но тут, повторяю, надо подробно разбираться с причинами.
   - А нам вы что порекомендуете? - не унималась Марина, поглядывая на мужа.
   - Хм...вам? - Трояновский смущённо переводил взгляд с женщины на её супруга. - Ну, вероятно, имея таких знакомых, я бы посоветовал с определённой долей юмора относиться к некоторым их рассказам.
   За разговором они снова подошли к вольерам с животными - Луке захотелось попрощаться с понравившимися ему профессорскими питомцами. Пока мальчик о чём-то разговаривал с почти ручной лисицей, взрослые остановились у клетки с главными хищниками здешних лесов. Профессор пояснил, что тут у него содержатся волк и волчица. Правда, при приближении незнакомых людей самка с выводком щенков спряталась в зимнюю будку. Зато самец с яростным рыком бросился на металлическую сетку и защёлкал зубами.
   - Смотрите-ка, каким волком он на вас смотрит! - шутливо кивнул Платону Трояновский. - А всё потому, что вы приблизились к границам его владений.
   Наблюдая на расстоянии вытянутой руки налитые злобой глаза рассвирепевшего зверя, Платон вспомнил странную фразу сына, которую Лука произнёс несколько месяцев назад, стоя возле окна, имея в виду нарисованное им глазастое нечто, которое якобы следит за всей их семьёй из ближайшего леса.
   ...- Хищники обычно предпочитают охотится и убивать на своей территории - между тем продолжал профессор, наблюдая мечущегося за сеткой зверя; голос его изменился. - И не дай вам бог нарушить незримую границу владений хитрого и безжалостного Зверя. Спасение тут лишь одно, - всё бросить и бежать, если уже не поздно!
  
   В этот раз машину вёл Платон. Он долго молчал, погружённый в собственные мыли. Лука заснул на заднем сиденье, едва они выехали за ворота лесной резиденции доктора Трояновского; так что ехали почти в полной тишине, только шум мотора и уютное поскрипывание по лобовому стеклу периодически включающихся дворников (в дороге стал накрапывать мелкий дождик). Наконец сидящая рядом Марина не выдержала:
   - Ну, Пупс, хватит на меня дуться! - примирительным голоском проворковала она. - Ты обижаешься, что я немного пощипала тебя перед этим милым дедушкой и не дала подымить с ним за компанию. А тебе ведь так этого хотелось, верно, милый?
   - Спасибо тебе, - усмехнулся мужчина. - Я снова по твоей вине выглядел последним... - он запнулся, подбирая нужное слово, а также потому, что был сбит с толку её вкрадчивым бархатным голосом и жарким дыханием на своей щеке: в последнее время супруга не баловала его вниманием.
   - Так это же в терапевтических целях, Пупс, он же пси-хи-атр! - Марина произнесла это слово по слогам, подчёркивая всё его особенное значение. - Я хотела чтобы он немного подправил тебе мозги, раз у тебя самого не получается окончательно завязать с сигаретами.
   Пока Платон раздумывал как ему дальше себя вести с ней, Марина решила загладить свою вину. Губы её мягко коснулись мочки его уха, нежно заскользили по его щеке, спускаясь по шее, а в это время ловкие пальчики расстегивали ему ширинку.
   Боже, как приятно! Нет ничего в мире приятнее, чем её ласковый умелый ротик, когда она хочет доставить ему самое изысканное удовольствие. У мужчины даже голова закружилась, и чтобы не попасть в неприятности, он остановил машину.
  
   ...Через полчаса они снова тронулись в путь, но теперь уже между супругами царила полная гармония. Они даже немного покурили вместе, решив, что это будет в последний раз.
   - Что ты думаешь про этого Фрейда? - уже без прежнего пиетета перед авторитетом психиатрии, пренебрежительно поинтересовалась его мнением Марина. Это было в её стиле - ко всему относиться с некоторым скепсисом. - По-моему, он малость того, не в себе. А вообще забавный старичок, одни уши чего стоят!
   - С гениями это частенько случается. А лопоухость среди них довольно распространена. Это что-то вроде одного из маркеров на гениальность. У буддистов вообще в традиции подчёркивать мудрость и божественную природу лица, изображая человека с большими ушами.
   - Тогда этот Трояновский мудр как Будда - съёрничала Марина.
   - Однако ты не будешь отрицать, что впервые мы нашли специалиста, который, кажется, подобрал ключик к нашему сыну.
   - Не знаю, не знаю, - небрежно бросила Марина, глядя в окно. - Время покажет. А теперь признайся, что я была права насчёт этих харьковчан.
   - Ну, хорошо, хорошо, - примирительным тоном согласился он. - Ты права.
   Жена удовлетворённо кивнула и вдруг всплеснула руками и рассмеялась.
   - А ты видел, как он на тебя смотрел? Этот забавный старикан.
   - А, по-моему, это он с тебя глаз не спускал, - не согласился Платон, - особенно с твоих ножек. Зачем ты надела это провокационное платье. Он человек старой закалки, для него женщина в таком наряде выглядит всё равно как голая.
   - Причём тут это, - отмахнулась Марина, - я говорю, что ты его заинтересовал, как потенциальный пациент.
   - Не мели чепуху, я что, по-твоему похож на психа?
   - Нет, просто ты ему чем-то интересен, вероятно, у него ещё не было писателей.
   - В каком смысле?
   Марина прыснула от своей же двусмысленной фразы, она сегодня явно немного перебрала с алкоголем, ведь помимо вина, они привезли с собой ещё хороший коньяк.
   - Ну не в том самом, пошляк, - сквозь смех, словно девчонка махая на мужа руками, поправилась Марина, - а в качестве эталона, что ли.
   - Эталона чего?
   - Да хватит меня смешить! - Марина игриво стукнула мужа кулаком по плечу. - Но то, что ты ему приглянулся, это к доктору не ходи. Ещё чуть-чуть и он бы предложил тебе какой-нибудь заковыристый тест или принялся уговаривать поучаствовать в каком-нибудь эксперименте.
   Платон пожал плечами с видом оскорблённого достоинства, однако стоило ему мельком взглянуть на снова ставшее серьёзным лицо жены, и он тоже рассмеялся.
   - Нет, ты серьёзно?! Я ему приглянулся?! Ха, ха! А вообще, он и в самом деле забавный старичок! И настоящий добряк, смотри, как его любят животные и дети, а они чувствуют человека, их не проведёшь.
  

Глава 34

   С самого утра Платон снова искал свой паспорт: он обшарил весь дом, но снова безуспешно. Оставалось подключить к поискам жену с её аналитическим подходом к решению любой проблемы.
   Для начала Марина поинтересовалась, когда он видел паспорт в последний раз.
   - Ты же знаешь, все документы я всегда ношу с собой в барсетке.
   - А когда ты ходил в цирк со своими знакомыми, барсетка была при тебе? - почему-то поинтересовалась Марина.
   - Ну конечно, - не задумываясь, подтвердил Платон, - там же ещё права находились.
   - И ты не оставлял свою барсетку нигде? Вспомни хорошенько - хотя бы на несколько минут - не выпускал её из поля зрения?
   - Да вроде нет.
   - Вспоминай лучше.
   Платон наморщил лоб.
   - ...Кажется, один раз, когда выходил в туалет, она осталась лежать на столе в буфете. Но там были Андрей с Викой.
   - Всё ясно! - уверенно констатировала жена. - Твой паспорт вытащили твои приятели. Вот видишь, а ты со мной ещё спорил, защищал их.
   - Зачем им мой паспорт? - удивился Платон.
   - Откуда я знаю. Но думаю, скоро это выяснится. И вероятно не только это... Так что ожидай новых серий, любимый. Я всегда доверяю первому чувству: они мне сразу не понравились. У этого Андрея глаза психопата, маньяка. А жёнушка его - неестественно сиропная. Строит из себя свою в доску, я таким душкам не доверяю.
   На этот раз Платон даже не пытался спорить, приводить доводы в защиту харьковчан, ведь в последнее время он слишком часто ошибался в людях. А если Марина права, и это лишь начало, тогда к каким новым неприятностям следует готовиться? - от таких мыслей голова будто налилась свинцом, на душе сделалось тошно. Воронцов поймал себя на том, что уже полчаса сидит с мрачным выражением лица и крутит в руках трубку телефона. Какая уж тут работа!
   За дверью послышалось лёгкое поскрёбывание.
   - Это ты, старина?
   Дверь приоткрылась и в кабинет вежливо заглянула никогда не унывающая физиономия Веника, в зубах лабрадор держал поводок, намекая, что пора отправляться на прогулку.
   - Извини, дружище, заработался. Заходи.
   Пёс благодушно пролаял в ответ, демонстрируя, что не обижается, и радостным галопом подлетел к хозяину; положил у его ног поводок и засуетился вокруг, игриво рыча, покусывая за тапочки и поскуливая в нетерпенье.
   - Дети, мы отправляемся в парк на прогулку! - громко объявил Воронцов, спускаясь по лестнице.
   По пути они зашли в булочную и купили несколько батонов, чтобы покормить уток. Пока шли по аллеям парка, Платон периодически просматривал новости на телефоне и отвечал на электронные сообщения.
   Вот и пруд. Дети стали бросать водоплавающим хлеб, возле них сразу собралась огромная толпа уток, голубей и прочей летающей живности, часть уток даже выбралась на берег. Наблюдая за драчливой вознёй пернатых, Воронцов и сам увлечённо стал метать кусочки хлебной мякоти, выбирая себе любимчиков. За этим нехитрым занятием неприятности на время позабылись, он смеялся и азартно кричал не меньше детей, подбардирая самых робких обитателей пруда и негодуя на наглецов.
   В кармане чирикнуло сообщение о пришедшем ему новом сообщении. Платон рассеянно достал телефон, но стоило ему открыть программу просмотра, как его нижняя челюсть буквально отвисла от изумления. Какой-то свихнувшийся эксбиционист предлагал ему полюбоваться на свои откровенные фотографии! Особенно настойчиво призывая оценить по достоинству свой половой орган. Платон оглянулся на детей и отошёл немного в сторонку, после чего снова достал из кармана телефон. Некто, чьего лица не было видно, делал селфи у себя в ванной и сразу пересылал ему фото, снабжая игривыми и очень откровенными, а то и совсем пошлыми комментариями типа: Смотри, как я тебя хочу, а ты меня?; Ты обещаешь меня слушаться, если я позволю тебе полизать меня тут?; или: Эти кубики на животе я специально сделал рельефными, чтобы тебе было приятно ласкать меня там.
   Новые снимки обнажённого мужского тела всё продолжали поступать! На одном из них извращенец решил сфотографировать свой упругий зад и повернулся лицом к зеркалу, и Воронцову, наконец, удалось опознать автора в отражении. Эрик!... Сукин сын! Но почему беглый сынок дантиста решил, что я клюну на его любительское порно? - поразился Платон. - Бывая у нас в последнее время, парень в основном общался с Мариной, я же как будто не слишком его интересовал. Тем более что ни малейших поводов для флирта я ему не давал. Откуда тогда такое шокирующее внимание!.
   И тут до Платона дошло: телефон то ведь не его, а жены! (от неожиданности происходящего Воронцов как-то забыл об этом). Его же собственный - разбитый в злополучном инциденте с вороном - всё ещё находился в ремонте; и Марина временно выручила гаджетом, тем более что их у неё больше дюжины.
   Но как ему реагировать? Платон был в замешательстве. Он чувствовал себя так, словно шёл по улице и ему внезапно на голову вылили ночной горшок, - то ли по ошибке, то ли с целью понаблюдать, как прохожий отреагирует на шутку.
  
  
   ...Прошло три дня. Было одиннадцать утра. Марина уже уехала на работу, когда к их дому подъехал синий пикап службы экспресс-доставки. Курьер в ярко-зелёной куртке с символикой знаменитой почтовой компании вручил Воронцову красивую коробку. Марина часто что-то заказывала в Интернет-магазинах, поэтому поначалу у Платона не возникло никаких вопросов. Они - то есть вопросы - появились, когда неожиданно выяснилось, что посылка предназначена именно ему, а не жене.
   - Это какая-то ошибка, я ничего не ожидаю - сказал Воронцов молодому человеку, а у самого снова что-то тревожно заскребло внутри.
   Курьер сверился со своим путевым листом и с накладной, после чего предложил клиенту убедиться самому, что никакой ошибки здесь нет:
   - Вот, пожалуйста, смотрите: ваш адрес и фамилия, вы ведь Воронцов Платон Юрьевич?... Наверное, кто-то из ваших знакомых решил сделать вам сюрприз, у нас часто так бывает - предположил курьер.
   - Да, это я...странно - пожал плечами Воронцов и стал вместе с посыльным осматривать коробку. На боку её нашлась наклейка с логотипом и адресом крупного издательства, с которым Воронцов как раз вёл переговоры о публикации своей будущей книги. Это кое-что проясняло, правда далеко не всё... Но как бы там ни было, не отсылать же в самом деле посылку обратно! Платон поинтересовался, что от него требуется. Оказалось всё предельно просто: никаких денег платить не нужно, достаточно просто расписаться в накладной...
   Заинтригованный, Платон принёс посылку к себе в кабинет, установил на стол и стал распаковывать. Содержимое повергло его в состояние лёгкого шока: внутри, - завёрнутый в целлофан, -находился...мужской половой орган! То есть член с мошонкой в натуральную величину. Правда к своему немалому облегчению Воронцов быстро понял, что перед ним лишь муляж из пластика, хотя подарочек выглядел точь-в-точь как настоящий. Вероятно, он был куплен шутником в секс-шопе. К резиновым гениталиям прилагался рекламный буклет фирмы, занимающейся изготовлением на заказ чучел из охотничьих трофеев. Если это намёк на Эрика, то у автора идиотской шутки явно большие проблемы с головой.
   Платон немедленно позвонил в диспетчерскую курьерской компании, но там ему не смогли или не захотели назвать имя отправителя.
   Тогда он снова вернулся к себе в кабинет и очень внимательно осмотрел коробку снаружи и изнутри. На дне её, под упаковочной бумагой откуда-то взялась только что выбравшаяся из куколки бабочка-крапивница. Она имела жалкий вид, крылья ее - пока еще не совсем крылья, а только маленькие комочки, - ещё толком не раскрылись. Шансы попасть в посылку случайно у недоразвитого насекомого, возможно, имелись, но скорее лишь в теории. Гораздо вероятнее, что некто затеял с ним изощрённую игру, - то ли стремясь вывести из себя, то ли провоцируя на какой-то поступок.
  

Глава 35

   26 мая, 2017 года, пятница
  
   Тишина была невероятная, только гудение жуков, да иногда со стороны посёлка слышен лай собак. Пока шли по полю, счастливый Веник носился вокруг со звонким лаем. Воронцов бросал ему мячик и пёс с щенячьим азартом мчался за игрушкой, с разбегу хватал зубами, дурашливо валился на траву, катался и рычал, изображая ожесточённую схватку с добычей; и лишь потом с гордостью приносил трофей хозяину. Веня был так счастлив, что они снова выбрались из скучного посёлка на волю, что не замечал напряжённого состояния своего хозяина.
   Лес уже был совсем близко. Платон ускорил шаги, хотя чувствовал, что не хочет входить в этот лес. Он начинал бояться его. И всё же ему придётся преодолеть безотчётный страх и вступить под его сумрачную тень. Дело в том, что вернувшаяся на днях из больницы Полина рассказала Эмме о том, что произошло с ней после того, как внезапно обезумевшая лошадка перестала повиноваться своей маленькой наезднице и понесла её вглубь чащи. Дочь передала отцу то, что услышала от подруги, а именно описание некоего очень необычного дерева, возле которого Эмма была сброшена с седла на землю. Рассказ был до того необычен, полон невероятных деталей, что проще всего было сказать себе, что у этой малышки фантазия и любовь к привиранию столь же сильно развиты, что и у её родителей. Однако в повествовании юной всадницы было несколько моментов, которые ребёнок в столь нежном возрасте вряд ли сам смог бы придумать. Что, научили так говорить родители? Но зачем им это?
   Ну и наконец, Полина изобразила свой примерный маршрут. Эмма показала отцу последнюю страницу своей тетрадки по русскому языку с нарисованной детской рукой примитивной картой. Хотя было понятно, что отыскать по этим путанным стрелкам и сомнительным ориентирам, да ещё на малознакомой местности, нужное место будет очень и очень непросто, всё же это уже было кое-что посущественнее одних слов. Как журналист, затеявший собственное расследование, Платон уже не мог отмахнуться от такой ниточки. Стоило хотя бы попытаться отыскать загадочное дерево.
   И всё же мужчина медлил. Открытое пространство кончилось, он стоял на опушке и всматривался в тёмную глубину чащи. Нетерпеливо вертящийся у его ног Веня, не мог понять, почему они не идут дальше и отчего у хозяина такое лицо, будто он совсем не рад чудесному солнечному небу над головой, молодой травке, скачущим из-под ног кузнечикам, таинственной прохладе лесного шатра, что раскинулся перед ними. Ведь они оба так всегда любили природу!
   Но Платон не мог чувствовать себя спокойно. Сонная, дремучая тишина леса настораживала; в глухом шуме его вековых вершин чуялось что-то зловещее; ежеминутное ожидание внезапной, непредвиденной опасности превратило нервы в до предела натянутые струны, будоражило воображение. Ведь где-то в этих местах уже не один год орудует безжалостный двуногий зверь. Выражаясь языком профессора Трояновского, здесь находились его охотничьи угодья...
  
   После того как хозяйка Новой Венеции госпожа Маргарита Бояринова попыталась купить его молчание, Платон решил выяснить, что же такое страшное для себя она всеми силами пытается утаить. Застройщики нередко обманывают будущих покупателей квартир и таунхаусов, утаивая от них неприятную правду. Например, Воронцов своими глазами видел как строители подмосковного жилищного комплекса Новая Ривьера насыпали возле новеньких жилых корпусов огромный земляной вал, чтобы потенциальные покупатели квартир не могли увидеть, что фактически у них во дворе, то есть в нарушении всех существующих санитарных норм, располагается...небольшое сельское кладбище.
   Но в случае с его родным посёлком дело обстояло намного хуже. Найденная информация шокировала его. То, что при строительстве посёлка (во время прокладки каких-то коммуникаций) рабочие случайно натолкнулись на неглубокое захоронении человеческих тел, - это он ужен знал. Чтобы не отпугнуть инвесторов и покупателей Бояринова, вероятно, сделала всё, чтобы тут же похоронить опасную для её бизнеса новость в злополучном рву. И всё же, не смотря на заговор молчания, кое-что уже тогда просочилось на страницы отдельных бульварных изданий. Это должно было стать сенсацией для того времени. Платон нашёл в Интернете архивный материал под заголовком: Элитный посёлок построен на костях жертв опаснейшего маньяка!. И это не было преувеличением, хотя, судя по малочисленности материалов на эту тему, особого шума статья не наделала. А ведь, как теперь выяснялось, у местных жителей этот лес, ко времени зловещей находки в строительном котловане, уже несколько лет пользовался репутацией проклятого.
   Платон продолжил поиски и перед ним будто медленно отворились врата ада: загадочные исчезновения, внезапные нападения, убийства...снова убийства, найденные искромсанные трупы, - информация пошла сплошным потоком. Просматривая ссылки за прошедшие годы, журналист с ужасом открывал, что они поселились в настоящем треугольнике смерти, - посреди охотничьего ареала безжалостно и очень хитрого преступника, судя по тому, что уже тридцать лет он остаётся неуловим.
   Первая информация была датирована началом марта 1990-го года, когда вышедшие на прогулку со своими питомцами владельцы собак к своему ужасу наткнулись на скелетированные останки женщины. Точную причину смерти выяснить так и не удалось. Судя по официальной информации следственных органов, труп был истерзан дикими животными уже после смерти. А вот личность установили. За несколько месяцев до этого молодая жительница соседнего наукограда отправилась в лесопарк на пробежку, да так и сгинула. Мало того, что останки несчастной нашли слишком поздно, так ведь и искать бросились не сразу. Жила приезжая девушка на съёмной квартире, родные далече. Никто не спохватился, когда одинокая провинциалка вдруг пропала, не заявил в милицию. Хозяйка её комнаты и работодатель на рынке, где она продавала одежду, решили, что своенравная девица просто решила вернуться к себе домой, никого не известив о своём решении.
   И после обнаружения трупа не было у следствия веских оснований полагать, что она была убита. Настораживала лишь одна деталь - на трупе не обнаружили одежды. А с другой стороны соседки по рыночному ряду вспомнили, что погибшая неоднократно жаловалась на свою неудовлетворенность жизнью. Мало ли что взбрело ей в голову. Ведь девушку многие считали странной. В итоге смерть объявили самоубийством и дело сдали в архив.
   Но буквально через месяц были обнаружены ещё сразу два трупа! А потом люди стали исчезать с пугающей регулярностью. Только тогда горе-сыщикам стало, наконец, понятно, что на охоту вышел серийный убийца - безжалостный и очень хитрый. Лето и осень 1990-го стали кровавыми. Милиция зафиксировала десять случаев исчезновения людей в этом районе, но при прочёсывании местности было найдено семь тел и ещё двенадцать останков было обнаружено в последующие годы. Сколько жертв было на самом деле, установить точно не удалось. Тем более что после всплеска тревожных сообщений внезапно наступило продолжительное затишье.
   Второй раз преступник вышел на активную охоту только через одиннадцать лет - в 2000-м. Платон в то время работал спецкором на Ближнем Востоке и эти события прошли мимо него, да и Марина тоже вряд ли была в курсе. В тот год только зарегистрированных нападений было больше тридцати. В прессе освещались те события, но снова как-то искажённо. Вероятно, опасаясь за честь мундира, представителям уголовного розыска долго удавалось убеждать общественность, что речь идёт не об одном неуловимом маньяке, а о разных, никак не связанных между с собой разрозненных хаотичных нападениях; и что в каждом случае у убийц могли быть совершенно разные мотивы пойти на преступление.
   И так как милиции не удалось по горячим следам продвинуться в своих поисках и предъявить общественности хотя бы одного подозреваемого, то постепенно интерес к этой теме сошёл на нет. Внимание журналистов и публики переключилось на другие события, которыми те годы были необычайно урожайны. Ведь наступившая в стране эпоха свободы печати и гласности предполагала читателям и зрителям на выбор большое разнообразие щекочущих нервы историй.
   Правда, примерно через полтора года одного душегуба менты всё-таки изловили, им оказался приезжий из ближайшего зарубежья, рабочий одной из строек. Пойманный маньяк взял на себя целую серию кровавых эпизодов, но благодаря как раз вступившему к тому времени в силу мораторию на смертную казнь, он получил пожизненный срок. Но об этом уже писали мало, ибо плохо говорящий по-русски, диковатый и щуплый житель среднеазиатского аула, мало походил на Ганнибала Лектора. Да и интерес прессы и публики к событиям полугодичной давности в наступившую эру горячих новостей сильно снизился.
   Шли годы, и за давностью событий всё окончательно забылось...
   Но вот минуло семнадцать лет и просматривая все материалы на эту тему, Платон задавался вопросом, а не могло случится так, что потерпевшие фиаско сыщики просто нашли удобного козла отпущения, чтобы отрапортовать начальству об успехе и избежать крупных неприятностей по службе. Ведь это так в стиле наших правоохранительных органов. Тем более что в некоторых материалах коллег-журналистов промелькнула информация о своеобразных автографах, оставляемых убийцей...
  

***

   - Расскажи, кого ты там видела, - ласково предложил девочке хозяин удивительной комнаты и шикарных, будто припорошенных снегом усов. В глазах ребёнка похожий на Санта-Клауса седой дедушка был добрым, с ним легко было откровенничать. Малышка стала описывать, как ей долго не удавалось справиться с лошадкой, которая всё дальше уносила её от остальных вглубь леса. Потом она упала. Некоторое время она ничего не помнила. Но потом пришла в себя и сразу стала описывать внимательному доктору, то, что видела вокруг. Особенно её поразило удивительное дерево... А потом она заметила человека...
   - Полиночка, умница моя, можешь ты мне его описать - попросил забавный лопоухий дедушка с добрым внимательным лицом. - Я тебя скажу по секрету, только ты об этом никому не говори. Я ведь не простой доктор, а волшебный, и могу защитить тебя от любой опасности.
   Профессор Трояновский никому не собирался говорить, что погрузил привезённую к нему для консультации девочку в состояние гипноза - ни её ожидающим за дверью родителям, ни позднее этому любознательному журналисту и его экзальтированной жёнушке. Ведь это касается только его одного. С помощью специальных приемов девочка была приведена в такое состояние, в котором она смогла, как бы наяву, вновь погрузиться в события того дня, который интересовал профессора со всеми его живыми деталями. При этом ей было внушено, что она не должна ничего бояться, ведь все будет как в кино.
   Находясь в состоянии транса, Полина вспомнила ржавые таблички на поляне, а слева увидела прозрачную берёзовую рощу.
   - Оно приближается оттуда - неожиданно сообщила Полина.
   - Там кто-то был?! - профессор взволнованно заёрзал на кресле.
   - Да, - робким голосом подтвердила Полина. - Но оно запретило мне рассказывать о себе.
   - Почему? - удивился доктор.
   - Оно сказало, что работает лесником и охотиться на людей, которые обижают деревья и животных.
   - Можешь ты его описать?
   Девочка задумалась.
   - Она в остроконечной шляпе волшебника как у Гарри Поттера, немного хромает. Она держит в руках сачок для ловли бабочек...
   - Ну, дальше.
   Девочка снова стала описывать то, что видит:
   - Гарри Поттер ходит между холмиков с железными дощечками и разговаривает с ними, из земли ей отвечают...
   Трояновский озадаченно почесал затылок. Однако он не перебивал, даже когда девочка несла явный бред и постоянно путалась, называя неизвестного то в женском, то в мужском, а то вообще в среднем роде. И лишь когда маленькая пациентка снова надолго замолчала, уставившись в одну точку на стене, мягко поинтересовался:
   - Что же ты? Мне так нравиться играть с тобой в эту игру.
   Полина подняла на него полные ужаса глаза:
   - Оно страшно посмотрело на меня и крикнула, чтобы я скорее бежало, иначе мне как бабочке оторвут крылышки...
   Профессор был сильно смущён и озадачен услышанным. Впрочем, детская психика могла так защищаться от травмирующих воспоминаний, оперируя смягчёнными сказочными персонажами. Но если продолжать действовать очень аккуратно, то из подсознания девочки можно попытаться вытащить реальный портрет того человека...

Глава 36

   Вступив на тропу рискованного расследования, Платон знал, на что идёт. Он должен исследовать тайну, которую скрывает лес. Заглянуть в его загадочные глубины, как в тёмную воду, и попытаться разглядеть, что там скрыто на дне; увидеть растрескавшуюся кору заповедного дерева, почувствовать одновременно манящий и тревожный запах болотных цветов, почувствовать порыв дикого ветра и возможно даже услышать в его свисте таинственный шёпот, о котором рассказывала маленькая Полина...
   И всё же мысли о том, что этот лес - молчаливый свидетель многих жестоких преступлений не давали Воронцову покоя. Хмурый и почти бесшумный сосновый бор представлялся ему молчаливым сообщником, покрывающим убийцу и равнодушным к страданиям его жертв. Вероятно, ни одна игла не дрогнула на этих ветвях, когда под этой кроной двуногий садист издевался над несчастными.
   И хотя Платон гнал от себя тревожные мысли, обрести необходимую уверенность никак не удавалось. Проникая всё дальше в мрачные заросли, он всё пронзительнее ощущал своё одиночество, свою неподготовленность, свою случайность перед малопонятной ему стихией. Как он - сугубо городской житель - решился отправиться сюда в одиночку?! Вся душа его никла и замирала от предупреждающих знаков, которые были повсюду. Вот потерянная кем-то ещё зимой лыжная перчатка - чёрная, с красным кожаным верхом, - насажена на ветку кустарника так, что указательный палец поднят вверх, словно в предупреждении.
   В другой раз на глаза ему попались обрывки старой полицейской ленты на ветвях. Платон стал озираться, не узнавая этого места, зато наткнулся взглядом на яму. Неужели и тут тоже нашли чьи-то останки?! Сразу припомнилась найденная зимой Веней человеческая кость. И где гарантия, что под апрельским солнцем здешняя земля не вытолкнула на свет новые кости и черепа; что во время весенних паводков вешние воды не вымыли чьи-то останки из речных берегов. У природы долгая память, и неизвестно сколько ещё жутких тайн она откроет. Этот лес начинал представляться ему огромным могильником.
   Подбежал Веник и, не понимая причины новой остановки, потёрся мягким своим боком о ноги хозяина. Мужчина наклонился и ласково потрепал верного пса по холке.
   - Ну что, приятель, потопали дальше? Как говориться, назвался груздем, полезай в кузов.
   Как же хорошо, что рядом есть эта верная душа! - подумал с благодарностью Воронцов. - Веня, хоть и добряк, а просто так чужака ко мне не подпустит, обязательно предупредит лаем, и будет защищать меня до конца.
   Выпрямившись, Воронцов зашагал дальше, ласково глядя на бежавшую перед ним собаку. И чем дальше они подвигались в неприветливые глубины, тем глуше и тише становилось вокруг. Только валежник под ногами трещит, отчего окружающее мертвенное безмолвие воспринимается ещё отчётливей. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, Платон вытащил из кармана самодельную карту и попытался оценить своё положение относительно неё.
   ...Подул слабый ветерок. В бору было по-прежнему тихо, только высоко над головой, в самых кронах прошёл какой-то долгий ропот и сдержанный гул по верхушкам.
   Бегущий впереди пёс вдруг остановился как вкопанный и замер в настороженной позе. Что такое? - мужчина всматривался в появившийся за деревьями просвет. Похоже на просеку. Так и есть: будто улица проложена посреди густого леса.
   И вдруг краем глаза Воронцов заметил справа что-то большое, слегка покачивающееся на ветвях в нескольких метрах над землёй. Очертаниями оно напоминало человеческое тело...
  

***

  
   Молодой человек полз, - весь в земле и в прошлогодних листьях, - по глубокому оврагу, оставляя за собой широкий кровавый след. Трепещущая в этом изувеченном теле душа отчаянно не хотела отлетать. Сердце колотилось в горле, в висках; мышцы сводило судорогой, пот заливал глаза, а он всё цеплялся за жизнь. Где-то позади осталось лежать его оружие и сбитый с головы в скоротечной схватке десантный берет, но пока в нём пульсировала воля к жизни, он - не жертва!
   Иногда он останавливался, чтобы перевести дух и вытереть рукавом пот с лица, и снова упорно тащил себя вперёд, хватаясь за траву, за ветки, а где и за голую землю, - погружая в неё скрюченные пальцы и подтягивая не слушающуюся нижнюю часть тела. Он был похож на пса, которому машина перебила хребет, но он отчаянно ползет вдоль шоссе к дому. Вот и он полз туда, где ему окажут помощь, спасут. Ещё метров сто-двести, и он окажется на опушке, а там можно, собравшись с силами, позвать на помощь. Пока же он лишь скрипел зубами от нестерпимой боли, не позволяя себе даже стонать...
   Когда овраг сделал поворот, парень остановился, чтобы несколько минуток передохнуть. Из-за облаков вышел месяц, залив мрачный пейзаж зеленоватым светом. Проклятье! Надо спешить, пока меня не выследили! - бесшумно шевелящимися губами приказал он себе. Загребая руками землю с прошлогодней листвой, раненый двинулся дальше. Впереди, сквозь мрак чащи, будто блеснули спасительные огни. Прилив счастья сменился разочарованием: Нет, показалось... Неужели я останусь тут навсегда и больше не увижу дневного света, родных лиц?!.
   Над головой треснула ветка. Парень испуганно вскинул голову: по краю обрыва рос кустарник, и всё-таки там определенно кто-то был. Что-то смутное, тёмное.
   Раненый затаился, отчаянно надеясь, что пронесёт. Из-за гулких толчков крови в ушах он стал плохо слышать, хотя раньше за пару сотен метров бы уловил обострённым слухом приближение шагов и чужое дыхание.
   Но вот над головой будто усмехнулся кто-то, сверху посыпались комья земли. Умирающий зашевелился со стоном, и снова поднял обрамлённое спутанной грязной бородой и мокрыми от пота волосами лицо. На краю обрыва как будто появился остроносый сапог. Постояв немного, он чуть повернулся, блеснув чем-то вроде шпоры со змеящейся над каблуком металлической цепочкой. И вдруг среди лесного безмолвия прозвучал голос - негромкий и спокойный:
   - Поговори со мной.
   Это было так внезапно и больше походило на слуховую галлюцинацию, но это не было галлюцинацией!
   - Расскажи, зачем тебе жить - попросил некто.
   - А пошёл ты! - огрызнулся раненый и в приступе ярости и отчаяния снова потащил своё похожее обрубок беспомощное тело вперёд.
   Голос следовал за ним поверху.
   - У тебя есть невеста, которая станет плакать о тебе? Или ты предпочитаешь многих женщин?
   Бывший солдат грязно выругался.
   - Зачем хамить, разве мой вопрос бестактен?- обиженно сказал голос.
   - Сдохни вместе со мной, тварь!
   Голос беззлобно пожурил:
   - А ведь в обычной жизни ты весельчак и балагур. Часто затеваешь интрижки с женщинами, когда они останавливаются возле твоего шлагбаума. Наверняка любишь выпить и хорошо покушать. Жизнь она ведь вообще неплохая штука...
   - Чего ты хочешь, падла?
   - Просто поговорить, - дружелюбно ответил голос. - Это ведь так естественно - проявить интерес к другому человеку... Вот, например, мне интересно знать твоё самое сокровенное желание.
   Последний рывок забрал у раненого слишком много сил, по его обветренным щекам вперемешку с каплями пота катились слёзы бессильной ярости и острой жалости к себе. Он перевернулся на спину, грудь его тяжело вздымалась; через пару минут калека произнёс в темноту, словно прося о пощаде:
   - Ты меня отпустишь, если скажу?
   - Даю слово, - пообещал некто.
   - Я хотел бы...увидеть свой дом.
   - А где ты живёшь? - с готовностью уточнил голос.
   - Тут, неподалёку, в посёлке.
   - Договорились, - последовало быстрое согласие. - А теперь расскажи, что ты чувствовал с той аппетитной брюнеткой, когда флиртовал с ней на глазах её мужа этой зимой, вспомни.
   Парень затравленно поёжился.
   - Послушай, если ты мстишь мне за других женщин, то я никогда их не обижал. Если между нами что и было, то лишь по их согласию, и никаких абортов...
   - Не оправдывайся, - успокоил голос, - мы ведь договорились. Расскажи лучше о том, что я спросил, и ты увидишь свой дом...
  

Глава 37

   Платон вздрогнул и быстро обернулся. К его великому облегчению то, что он принял за раскачивающегося в петле висельника, оказалось всего лишь обломком верхушки древесного ствола, которая повисла на лоскуте коры. И всё же с нервами у меня ни к чёрту, - подумал Воронцов, - коль мерещиться всякая мерзость. Пожалуй, на сегодня довольно странствий.
   Возвращаться Платон решил другим путём, доверившись тропинке, которую нашёл на просеке. Проложить её могли только местные жители, а потому, описав широкую дугу, она неизбежно выведет его из леса к людям, таков был его расчёт.
   Некоторое время мужчина шёл по просеке, затем, примерно километра через полтора свернул обратно в лес. Тропа запетляла в лабиринте густых хвойных зарослей, высоких кустов, завалов из поваленных деревьев, а потом...исчезла. Путник в растерянности стоял перед нагромождением из поваленных ураганом гигантских елей и не знал, что делать. По хорошему так следовало вернуться в исходную точку, где он так самоуверенно вступил на злополучную тропу, а уж оттуда идти к дому проверенной дорогой. Но это означает ещё солидный крюк. Между тем натруженные ноги гудели от усталости. А ведь согласно навигатору, до дома отсюда - рукой подать. Если попытаться обойти завал и прямиком пересечь лес, то до посёлка всего три километра - не весть какое расстояние.
   Соблазн срезать путь оказался сильнее сомнений. И вроде всё пошло неплохо: Платон сумел обогнуть природную баррикаду и быстро сокращал расстояние до дома, пока не упёрся...в новый завал из поваленных друг на друга огромных елей. Ничего более грандиозного он раньше не видел. Причём знал ведь, где находится дом, видел по навигатору, что до него уже чуть более двух километров, а пройти дальше не мог - завал оказался такой дремучий, плотный и обширный, что пытаясь отыскать в нём брешь, Платон совершенно выбился из сил. Остановившись передохнуть, он открыл спутниковую карту и - пожалуйста, вот он, этот самый грандиозный завал: тянется до самых болот. Эх, кабы ему раньше посмотреть!
  
   ...Из природной ловушки они с Веней всё-таки выбрались, хотя это стоило Платону разорванной куртки и пораненной руки. Мощный коренной лес постепенно сменялся хилым, низинно-болотным подлеском. Теперь человек и собака шли по болотистой пойме маленькой речушки, под ногами хлюпала вода. Тут бы в самую пору пришлись болотные сапоги, а не кроссовки! Ну да ничего! Обнадёживало, что по навигатору через триста метров они выберутся на ветку заброшенной узкоколейной железной дороги, а уж по ней дочохают до бывшего посёлка торфаразработчиков.
   К счастью прибор не обманул. Вон она впереди - чугунка: идёт по невысокой насыпи. А ещё чуть поодаль - там, где рельсы делают крутой поворот, возле покрытой рыжей ржавчиной переводной стрелки - притаилось под развесистым клёном одноэтажное строение - кирпичная коробка будки путевого обходчика. Развалины зияют пустыми окнами и провалом выбитой двери. На щербатой стене выцветшей от времени краской намалёван...мужской силуэт в остроконечной шляпе...
   Почувствовав под собой твердь пути, Платон зашагал шибче, веселее, даже с обычным своим интересом стал поглядывать по сторонам, примечая интересные подробности. Представлялось ему как в былые времена ходили тут небольшие паровозы, известные у местного народца под именами собственными, что-нибудь навроде Мерин или Трофимыч; и как перепуганная лесная живность разлеталась от пронзительного свистка паровозика с огромной трубой, учащённо пыхтевшего на полосках рельсов шириной с пешую тропу; и как ещё некоторое время после прохождения низкорослого поезда с торфом или лесом висели на еловых лапах кудри белого пара...Где теперь тот поседевший от старости старый паровозик и таскаемые им вагоны - клёпанные тележки, облезлые бока? Поди уж и в природе давно их нет...
   Вконец притомившись, Платон присел на нагретый солнцем рельс и блаженно прикрыл глаза: можно немного подремать под убаюкивающий шум сосен и треск кузнечиков. Но неутомимый Веня всем своим видом просил поиграть с ним в мячик.
   - В твоём то возрасте! - с ироничной укоризной пожурил виляющего хвостом приятеля мужчина, и всё же взял принесённый псом мячик и забросил подальше; а пока Веня с радостным лаем мчался за игрушкой, стал рассматривать синий берет, который подобрал возле самой насыпи. Без сомнения, этот самый берет с эмблемой военного парашютиста был на поселковом охраннике Митяе тот день, когда он пропал.
   Подбежал Веня, с интересом обнюхал находку и, повернувшись в сторону дальнего леса, жалобно заскулил. А кругом все было тихо и сурово-печально.
   Платон обнял пса за шею:
   - Знаю, знаю, старина, ты готов искать и спасать всякого. Я бы и сам...но слишком много времени прошло...
   В грустных и умных глазах собаки Платону почудилась немая укоризна, и тогда для очистки совести он громко позвал пропавшего по имени:
   - Митяй!
   Ответом им была прежняя тишина.
   - Вот видишь, Веник, мы сделали всё, что могли, так что беги снова за своим мячом!
  
   ...Прошло минут двадцать. Пора было звать собаку и идти дальше. Неожиданно посреди полной тишины и безмолвия откуда-то издалека будто прозвучал слабый человеческий отклик. Платон поднял голову и тревожно вытянул шею. Сердце в нём сжалось. В это мгновение он почуял веяние смерти, почти осязал ее близость. И самое жуткое, что он не мог слышать её бесшумных приближающихся шагов. Хоть бы один звук задрожал, хотя бы мгновенный шорох обступившего его векового бора указал ему направление! Теперь писатель сожалел, что затеял глупую игру с силами, с которыми не следовало шутить.
   Но если человек был смущён и растерян, то лабрадор, не раздумывая, бросился на голос. В этой благородной голове всегда обитала отзывчивая на чужую беду душа. В момент странного крика пёс обшаривал дальние кусты в поисках мяча, и Платон не видел его. А когда понял, что Веня исчез, - было уже поздно. Некоторое время до Воронцова ещё долетал из чаши бодрый лай, и он пытался вернуть собаку:
   - Веня! Веня! Назад!
   Но лай продолжал удаляться. Тогда мужчина бросился следом.
   ...Платон долго бегал, а потом устало бродил по окрестным лесам и кричал, призывал друга. Он сам напоминал потерянного пса. Между тем тени от деревьев становились всё длиннее, в лесу быстро темнело и холодало, так что оставаться в нём становилось просто опасно. Уходи, если не хочешь остаться здесь навеки, - казалось, шептал ему лес угрюмо из-за каждой сосны. И он бы рад был бежать отсюда без оглядки, но как оставить в чёрной глуши такого родного, домашнего, часто нелепо-забавного, всё понимающего и доверяющего ему Веника!
  

Глава 38

   Домой Платон вернулся лишь под утро. Грязный, уставший, угрюмый. Быстро принял душ, после чего сразу рухнул на кровать и мгновенно заснул. А уже в восемь утра снова был на ногах: быстро собрал свёрток с бутербродами, наполнил чаем термос и отправился в лес. И так ещё двое суток. За это время он страшно вымотался, исхудал.
   Видя в каком он состоянии и догадываясь о том, что произошло, Марина не лезла к мужу с расспросами. И только на третий день не выдержала:
   - Хватит рыскать по лесам, на тебе же лица нет.
   - Он член нашей семьи, - хмуро ответил Платон.
   Марина скрестила руки на груди.
   - Послушай, Воронцов, я и не призываю тебя вычеркнуть Веника из нашей жизни. Но тебе необходим хотя бы короткий отдых, ты дошёл до края. Если сейчас не остановишься, то тоже сгинешь в каком-нибудь болоте. Позволь себе хотя бы день передышки!
   - Но кроме меня ему никто не поможет.
   - Я попросила начальника охраны, чтобы он со своими людьми помог найти собаку, - сообщила Марина. - Я обещала им хорошо заплатить.
   - Нет, - покачал головой Воронцов. Он стоял перед окном и, глядя на лес вдали, разминал затёкшую после долгого ношения очков переносицу. - Просто так сидеть дома, сложа руки, зная, что Веник там один, я не смогу.
   - У тебя будет, чем завтра заняться, - пообещала супруга. - Эмма со своим классом собралась на экскурсию в Русский музей. Мне звонила её классная руководительница: им нужны сопровождающие из родителей, и я сказала, что ты как раз завтра свободен.
  
   На следующий день переходя вслед за юными экскурсантами из одного музейного зала в другой, Воронцов вдруг наткнулся на изображение уже знакомой ему фигурки с зелёным лицом. Такую же он видел в кабинете профессора Трояновского. Это была экспозиция, посвящённая культуре Древнего Египта.
   Заинтересовавшись, Платон попросил экскурсовода пояснить значение сценки с участием человека в белом одеянии и в высоком каблуке на голове, который следил за тем, как что-то взвешивают на весах. Оказалось это эпизод из Книги мёртвых и рассказывается в нём, как после смерти умерший подвергается суровому испытанию: шакалоподобный бог Анубис взвешивает сердце покойного, а противовесом ему служит перо Маат, богини правды и справедливости. Если сердце оказывается слишком тяжёлым, грешника пожирает Амт - богиня-чудовище с телом гиппопотама и головой крокодила. Тогда покойный умирает вторично - на сей раз окончательно.
   Вершит суд со своего трона Осирис, правитель загробного царства. Это и был зеленолицый...
  
   ...Когда экскурсия уже подходила к концу неожиданно позвонила Марина. Она решила заехать за детьми, и сама отвезти их домой. Это оказалось очень кстати, теперь Платон мог заехать к одному человеку, который проживал тут неподалёку.
  
   - А Сан Саныча дома нет, - ответила открывшая дверь женщина лет тридцати с годовалым карапузом на руках. У неё было простое миловидное лицо и крепкая крестьянская фигура с пышным бюстом.
   - Какая жалость, - расстроился Платон, он уже собрался было уйти, но в последний момент всё же задержался. - Простите, а если я на следующей неделе вновь выберусь в Москву, в какой день его можно будет застать?
   - Так он на бульваре, гуляет с внуком! - простодушно сообщила молодая мать, и спохватилась, бдительно оглядев фигуру незнакомца. - А вы Сан Санычу - кто?
   - Я по старой его службе, - неопределённо махнул рукой Воронцов, чем легко успокоил доверчивую Мадонну. Она даже подсказала на прощание:
   - С ними пёс, чёрный скотч-терьер. У клоуна Карандаша такой был, знаете? Клякса у него кличка была...
  
   Нужного ему человека Платон безошибочно определил среди гуляющей публики по детской прогулочной коляске и забавной собачонке. Пока внук играл с другими детьми, мужчина неброской наружности сидел на скамейке. Никто бы не признал нём отставного сыщика, разве что виски ещё не такого уж старого мужика выбелило сединой, а черты лица выглядели резковато для человека мирной профессии. Рядом с ним на скамейке лежала свёрнутая газета, а на энергичном лице бывшего милиционера прочно укоренилось выражение мучительной скуки. И всё же едва узнав, кто перед ним, отставник не стал утруждать себя политесом.
   - Я вашего брата-журналиста никогда не жаловал, - неприязненно сообщил он. - Вам ведь одно скажешь, а вы потом всё этак перевернёте, что ещё долго придётся отмываться от дерьма. Одни неприятности от вас...
   Казалось, разговор можно было считать законченным. И всё же чувствовалось, что от нынешней своей монотонной статичной жизни хозяина чёрного пёсика тянет поговорить хоть с кем-то о своём прошлом.
   - ...Да-а..., - немного помолчав, протянул он с ностальгией, - заковыристое было дело... Мне теперь врать резона нет...я ведь честно считал, что убийц было несколько. Потом уже сомнения одолевать меня стали. Но сомнения к делу не подошьёшь, а начальств постоянно давит: давай, давай!, - рапортуй ему о результатах расследования. - Бывший сыщик замолчал и волком, исподлобья зыркнул на ловящего каждое его слово журналиста.
   - Напрасно ждёшь, продолжения не будет. Я итак нынче слишком разговорчивый.
   - Ну что же, очень жаль... - разочарованно вздохнул Воронцов, поднимаясь со скамейки; и на прощание посетовал: - Хотя Фёдор Кузьмич уверял меня, что вы не откажитесь помочь...
   - Фёдор Кузьмич? - в лице сыщика что-то переменилось. - Да, высоко взлетел товарищ генерал - с большим почтением заметил собеседник. - Спасибо ему, что не забывает бывших подчинённых. Что ж, если так, то передавайте ему от меня привет.
   С этой минуты у них пошёл настоящий разговор. Сан Саныча будто подменили. Он вдруг сделался чрезвычайно общителен и дружелюбен, словно они давно на дружеской ноге. И откровенен. Например, отставной сыщик поведал, что у них, криминалистов, есть такой термин модус операнди или в переводе на язык дилетантов автограф преступника. Мол, серийный убийца обычно склонен действовать по определённому шаблону:
   - По природе любой из нас - раб привычки, и преступники в этом плане не составляют исключения. Обычно наш брат сыщик использует понятие модус операнди для обозначения способа, каким преступник выбирает, выслеживает и убивает свою жертву. Но не менее важно, что он делает с трупами. Существуют обширные базы данных, где регистрируются подобные преступления. Там учитывается всё...
   - А в этом, интересующем меня случае такая система была задействована?
   - Время было сложное, - покачал головой сыщик. - Перестройка, она везде была перестройка. У нас же в России под этим словом обычно понимают развал и бардак. Это в США и в странах западной Европы программа выявления насильственных преступников (VICAP) является хорошим подспорьем в деятельности полиции, потому что там она с семидесятых годов отрабатывается - вначале в ФБР, а потом её распространили и на линейные департаменты полиции. А мы только при министре Щелокове, то есть при позднем СССР начали учиться по науке изобличать серийных убийц, а до этого их у нас вроде как не существовало. Но когда Андропов снял Щелокова, то и по его выдвиженцам, в том числе по талантливым учёным, это тоже ударило: тогда многие исследовательские программы были прикрыты. Позже, в горбачёвские времена на волне борьбы с проклятым советским прошлым, органы стали мишенью политических игр; а при Ельцине денег не то что на науку, - на зарплаты не хватало: опера по полгода своих кровных не видели!
   Однако Платону в некотором смысле повезло: сидящий с ним рядом на скамейке отставник был из той породы стариков, что служили своему делу (плохо ли, хорошо ли, - это другой вопрос), не за деньги, а потому что считали его своим призванием. И даже выйдя на пенсию, продолжали искренне за него болеть.
   - Я повадки этого Лешего так хорошо изучил, что даже во сне его несколько раз видел, - признался Сан Саныч, и посетовал, что в реальной жизни неуловимый маньяк его к себе близко не подпустил, хотя кто знает, не затаись убийца тогда надолго, может и встретились бы.
   - Считаете, что шансов свидеться уже нет? - осведомился Платон, уловив сокровенное желание сыщика
   - Не знаю...вряд ли... - честно признался Сан Саныч и пояснил: - Большинство маньяков действуют импульсами: выйдут на охоту, отведут душу - напьются людской кровушки, и затаиваются у себя в норе на какое-то время. У всех разные промежутки затишья. Обычно это несколько месяцев, максимум год. А у этого всё не как у людей! - милиционер произнёс это будто с затаённой обидой. - По расчётам некоторых наших специалистов, он активизируется каждые 10-11 лет, не чаще. Вероятно, это как-то связано с периодами солнечной активности...
   Сан Саныч задумался и высказал собственное мнение:
   - Хотя не исключено, что упырь всё-таки где-то периодически гастролирует, - так сказать набирается опыта, оттачивает мастерство. Слишком уж он осторожно и профессионально действует. Я бы по уровню интеллекта и опытности назвал его суперубийцей.
   Собеседник развил свою мысль, пояснив, что за плечами типичного серийщика, который часто выходит на дело, то есть два-три раза в месяц в течение нескольких лет (или даже десятков лет), гораздо больший преступный опыт, чем у обычного душегубца. Серийщики, которые много лет практикуют, обычно продумывают ритуал убийства до мелочей. С годами они превращаются в настоящих Асов своего дела. И поймать их становится почти нереально.
   - Кстати, наступающее лето обещает стать рекордным на урожай трупов, - пообещал сыщик. - Шестого сентября ожидается крупнейшая за двенадцать лет солнечная вспышка максимального уровня X.9.3.
   - А может всё-таки пронесёт, Сан Саныч? Мало ли, может мужик остепенился, решил завязать со своим хобби?
   - Во, во, - вроде как подтвердил собеседник, - мы тоже так думали, когда ждали, что он объявится в 2015, как нас психологи предупреждали, а год прошёл тихо.
   - Так в чём же дело? Выходит, надежда, что ужас не повторится, всё-таки есть.
   - Ты пойми: он - маньяк! И уже не остановится. Даже если захотел бы. Они больные люди. Мечты об убийстве, как сексуальные фантазии, бесконечное множество раз прокручиваются у них в голове, они постоянно репетируют свой выход на сцену, где будут играть главную роль. И чем дольше он в завязке, тем сильнее его тянет на охоту. Это для него наркотик посильнее героина. Одна надежда, что он помер. Вот тогда да.
   - А фоторобот его у вас имелся? Потому что в старых газетах я розыскного портрета не нашёл. Как он хотя бы примерно выглядит, этот мужик?
   Сыщик неопределённо пожал плечами и будто чего-то смутился.
   - ...В общем, прибыли мы один раз на место преступления очень оперативно: труп ещё тёплый был - стал рассказывать он после некоторой паузы. - Пока работали, я обратил внимание на едва уловимый аромат тонких цветочных духов. Будто какими-то полевыми цветами пахло, вероятно, фиалками. Такие обычно совсем молоденькие девушки выбирают. И ещё поблизости, метрах в ста, мы нашли отпечаток туфельки примерно 37 размера...
   - Ну а дальше?
   - А что дальше, - замялся сыщик. - Не стал я докладывать начальству о своей находке, чтобы не создавать себе лишних проблем.
   К ним на быстрых ножках подбежал маленький смешной пёсик. Платон стал его гладить. Затем поднял глаза на сыщика и поделился своей бедой:
   - У меня собака пропала...в том лесу.
   - Сочувствую - помрачнел сыщик.
  

Глава 39

   31 мая 2017 года, среда
  
   В десять часов утра пришло радостное известие: позвонили с поселкового КПП и сообщили, что там заметили собаку, которая вышла из леса. Охранники, дежурящие на внешних воротах, были в курсе того, что ведутся поиски лабрадора персикового окраса, поэтому один из них отправился навстречу. И не напрасно, потому что пёс едва мог передвигать лапами. Его шатало, словно дряхлого старика.
   ...Взволнованный и счастливый Платон уже через десять минут был на месте. Когда он вошёл, обессиленный Веник лежал на полу дежурки. Ребята молодцы подстелили скитальцу старый бушлат; поставили миску с водой, предложили нарезанной варёной колбасы на газетке. Но, похоже, у бедняги даже не осталось сил, чтобы есть: лобастая голова Вени покоилась между его крупных передних лап, подушечки которых были стёрты в кровь, и даже хвост - этот вечный двигатель, помело - на этот раз неподвижным отростком вытянулся во всю длину. Когда Платон вошёл, Веня поднял на него свои грустные преданные глаза и жалобно заскулил. В его взгляде мужчина прочёл всё - и как верный друг соскучился по нему, и чего ему стоило выживать на протяжении этих дней в лесу.
   Воронцов присел на корточки. Веник тяжело поднялся, он был страшно исхудавший, бока впали, так что выпирали рёбра, шерсть была грязная, свалявшаяся. Пёс подошёл к хозяину старческой походкой и уткнулся лбом ему в подбородок. Дыхание у него было тяжёлое, хриплое, он снова слабо заскулил.
   - Веня, Вениамин, дружище! - Платон обнял товарища, чувствуя, как его глаза стали мокрыми и запершило в горле. - Что с тобой, старина, где ты пропадал?
   В ответ пёс лизнул его в щёку и снова обессилено опустился на пол. У него были такие беспомощные детские глаза...
   Платон на руках перенёс Веню в машину, а дома первым делом накормил молоком из бутылочки, как когда-то много лет назад выхаживал ещё щенком. Далее следовало отмыть бродягу от трёхдневной грязи. Стоя в ванной, Веня терпеливо позволял себя намыливать, скрести щёткой, полоскать тёплой струёй из душа и расчёсывать. И благодарно посматривал на хозяина, который отчего-то выглядел озабоченным. В самом начале процедуры Платон обнаружил на боку питомца, ближе к животу, странный след - будто чья-то окровавленная пятерня схватила его в этом месте...
  
   Наконец, пушистый и благоухающий Веник вышел в сопровождении Платона из ванной, Эмма со слезами бросилась к нему и стала обнимать. Последовала очень волнительная сцена взаимной радости от встречи. Платону даже пришлось объяснять детям, что необходимо на время оставить всеобщего любимца в покое, чтобы он мог как следует отдохнуть и прийти в себя. И действительно всего через десять минут Веник уже глубоко спал, он заснул на диване в гостиной, заботливо завёрнутый хозяином в плед. Платон прикрыл дверь в эту комнату и предупредил детей, чтобы они сюда не входил.
   До самого вечера Веника не было ни видно и не слышно. В половине седьмого вернулась Марина: она собиралась лететь в командировку в Париж и вернулась пораньше собрать вещи. Но пёс даже не вышел её встречать, как делал всегда...
  
   Было уже около десяти вечера. Вся семья вечёрничала за чаем на кухне, когда на пороге появился Веник. Мирно дремавшая до этой минуты на коленях у Марины Алиса, неожиданно изогнулась в дугу и зашипела, шерсть у неё на загривке вздыбилась. А ведь с Веней они были знакомы с щенячьего возраста, вместе выросли, бывало ели из одной миски и спали чуть ли не в обнимку. Люди за столом удивлённо переглянулись.
   Словно внезапно свихнувшись, кошка метнулась к подоконнику, опрокинув по пути вазу с цветком, мгновенно взлетела по шторе на уровень форточки и пулей вылетела на улицу.
   Пёс глухо зарычал. Он выглядел очень странно: стоял сгорбившись, шерсть торчала на нём клочьями.
   - Что с тобой? - недоумённо позвал Платон.
   - Как думаешь, - обратилась к мужу Марина, - может, стоит завтра показать его ветеринару, и если потребуется сделать прививки от бешенства?
   Веник снова издал незнакомый угрожающий звук. Вначале это было утробное ворчание, пёс снизу вверх пристально посмотрел мужчине в глаза и оскалил зубы. Нет, это был не Веня! У него были чужие глаза! - глаза другого животного или не животного вовсе... Платон оглянулся на побледневшую жену, у дочери с лица медленно сползала улыбка, она растерянно и со страхом смотрела на отца. И только Лука улыбался с непонятным злорадством, будто происходящее его не удивляло, а забавляло.
   - Бегите в убежище! - велел Платон как можно спокойнее, чтобы зверь по его интонации не уловил смысл произнесённых слов. Но клыкастая тварь отлично его поняла. Добродушного увальня было не узнать: с яростным рёвом монстр бросился на них, в один прыжок запрыгнул на стол и Воронцов увидел совсем близко от своего лица раскрытую здоровенную пасть с великолепными белыми клыками. Мужчина с силой дёрнул за край скатерти и сорокакилограммовый кобель кубарем полетел на пол. Звон бьющейся посуды слился с сатанинским рявканьем.
   Воспользовавшись тем, что путь к бегству открыт, взрослые с детьми выскочили с кухни. Платон едва успел закрыть за собой дверь, как на неё с противоположной стороны будто медведь налетел. Удар был такой силы, что взрослого мужчину довольно крупной комплекции едва не отбросило. Но Платон удержался на ногах и все телом навалился на дверь, которая сотрясалась от мощных ударов. Около минуты длилась борьба, за это время Марина с детьми должны были уже добежать до убежища и укрыться в нём. Там они в безопасности. Ему же на второй этаж уже не успеть, нет, никак не успеть...
  

Глава 40

   Едва Платон отпустил дверь, как в приоткрытую щель влетел зубастый ураган, ногу в районе лодыжки обожгло, словно угодил ногой в кипяток. Но в налившихся кровью глазах зверя Воронцов видел, что его целью является не нога, а горло, или ещё лучше - лицо хозяина. Пытаясь стряхнуть с себя зверя, Платон потащил его за собой по коридору, так он сумел добраться до гостиной, а дальше то что? Нужно срочно что-то придумать, пока пёс не отгрыз ему конечность.
   - Майкл! - громко позвал Платон.
   - Чем могу помочь? - отозвался невозмутимый вежливый голос.
   - Включите пылесосы в этой комнате. Немедленно!
   - Я вас понял, сэр, но зачем же так кричать, - ворчливо ответил электронный дворецкий. Почти сразу послышалось деловитое попискивание и лёгкий гул приближающихся роботизированных уборщиков. В комнату друг за дружкой заехали сразу три дисковидных аппарата, напоминающие футуристическим дизайном летающие тарелки. Перемигиваясь лампочками и обмениваясь звуковыми сигналами, тарелки тут же разъехались по разным концам просторной гостиной и принялись за дело.
   Тот прежний Веня недолюбливал пылесосы и даже побаивался их. Во время уборки он предпочитал отсиживаться где-нибудь в дальней комнате. Но то, чем он теперь стал, испытывало ко всему движущемуся и звучащему только беспредельную ярость и желание убивать. При появлении пискливых дисков монстр оставил на время человека и набросился на них. Платон же захромал прочь, - так быстро, как только позволяла покалеченная нога. В доме имелось множество комнат и всевозможных закутков, но насмерть испуганный писатель нигде не смог бы чувствовать себя в безопасности. Оставляемые им капли крови и предательский запах непременно приведут к нему оборотня, и в другой раз обмануть его будет сложнее.
   Между тем монстру понадобилось совсем немного времени, чтобы расправиться с троицей уборщиков. Было слышно, как он снова разыскивает бывшего хозяина: страшный рёв и жуткое рявканье становилось всё ближе. Платон обернулся и увидел появившийся в конце полутёмного коридора четвероногого преследователя. Тело его было словно вздыблено изнутри непонятной злобной силой. Будто волк, лабрадор выскочил из-за угла столь стремительно, что его занесло на скользком линолеуме и швырнуло на стену. Секунда и он снова на ногах. И так быстро заработал конечностями, что слышно, как проскальзывает мощными лапами и скребёт когтями пол. От рыкающего плотоядного лая кровь стыла в жилах. Кто бы мог подумать, что безобидный увалень-добряк способен издавать столь омерзительные звуки!
   Платон растерянно остановился: поблизости не было ни одной надёжной двери, за которой можно надёжно укрыться; и ни палки или камня, чтобы стать серьёзным оружием. Писателю оставалось только попытаться образумить любимца, пробиться к его затуманенному сознанию, чтобы Веник узнал его, как вдруг его осенила более разумная идея. Этой запасной лестницей, ведущей на цокольный этаж, они с женой почти не пользовались.
  
   ...По пути к машине Платон умышленно опрокинул две канистры с бензином, чтобы их содержимое разлилось по бетонному полу гаража и сбило с толку идущего по следу зверя; освещение тоже лучше погасить - на всякий случай, чтобы хоть немного затруднить чёртовой бестии поиск. Платон доковылял до автомобиля, залез в него и заблокировал двери.
   Минуты через две появилась дьявольская псина. Чертовски быстрый ублюдок! Обнаружив, что дичь скрылась за запертой дверью, он стремительно обежал дом и проник в подвал с другого хода. Платон не мог видеть зверя во мраке, но слышал, как тот мечется где-то поблизости: обшаривает углы, чихает от паров бензина, но продолжает искать его. Мужчина опустился пониже на сиденье, вслушивался в хриплое дыхание зверя, которое звучало всё отчётливей. Вскоре злобное рявканье послышалось в каких-то сантиметрах: их разделяла только обшивка дверцы! Платон сполз ещё ниже, вжался в спинку кресла, и вдруг...тварь возникла прямо перед ним! К своему ужасу Воронцов различил силуэт пса прямо перед собой, на капоте. Вглядываясь в темноту салона поблёскивающими зеленоватым светом глазами, монстр неторопливо приблизился оскаленной пастью вплотную к прозрачной преграде; его клыки с омерзительным скрежетом поскребли по лобовому стеклу, отчего на нём должны остаться борозды. Зверь не рычал, а стонал от предвкушения и обильно пускал слюну, которая словно дождевые струи лилась по гладкой поверхности. У Платона кровь стыла в жилах от жутких повадок бывшего любимца. Чтобы отпугнуть безумца, он зажёг фары и отчаянно засигналил. С таким же успехом можно увещевать голодного волка, решившего поужинать безоружным туристом. Превратившись в бесноватого хищника, домашний питомец не обращал ни малейшего внимания на все эти ухищрения. Они смотрели друг другу в глаза, и Платон видел только неумолимо приближающуюся смерть...
   Всё изменилось резко и внезапно: грянули последовательно три выстрела, слившись в один оглушительный грохот; мелькнул перед глазами сноп пламени и пса буквально смело с капота.
  

Глава 41

   Мимо всё ещё сидящего в машине Платона, едва кивнув на ходу, прошёл начальник службы безопасности Новой Венеции, в руках Богдан Лялечкин держал дымящийся карабин. С Майором были ещё двое чоповцев. Следом вошла Марина, увидев мужа с опрокинутым лицом, она какое-то время молчала, потом сообщила:
   - Это я вызвала из убежища охрану...
   Платон кивнул. Он был потрясён, и в отличие от жены старался не смотреть туда, где охранники склонились над телом убитого ими лабрадора. В это время Марина глядела на его руку, которая мелко дрожала. Когда их глаза встретились, Платон с виноватым видом сделал характерное движение пальцами возле своих губ, будто желая закурить, и кивнул на стрелков:
   - Как думаешь, у них есть?
   - Наверное...А почему здесь пахнет бензином?
   - Ах да! - спохватился Платон и нервно улыбнулся. - Сейчас бы взлетели на воздух...
   Подошёл Лялечкин. Заметив на Воронцове кровь, вопросительно сузил глаза:
   - Собака вас укусила?
   - Я сама окажу ему помощь, - заверила Марина.
   Охранник неодобрительно покачал головой и с холодком произнёс:
   - Я бы не советовал. Раз у вашего мужа был с ним контакт, - он кивнул в сторону убитого лабрадора, - то необходимо срочно сделать прививки от бешенства. Это в ваших же интересах. Поэтому лучше будет, если я прямо сейчас отвезу вас в поликлинику. Труп собаки мы тоже заберём, надо точно установить, какой именно лесной зверь её покусал.
  
   На следующий день Майор снова заехал к ним. С мрачным видом он опустил задний борт кузова своего пикапа: там лежало завёрнутое в чёрный целлофановый мешок для мусора тело пса. Перед глазами Платона мгновенно промелькнуло как он впервые увидел Веню крохотным щеночком и взял его на руки, чтобы отвезти домой. На улице тогда было морозно и он положил меховой комок к себе за пазуху под пальто. Он тогда отращивал усы и бородку, и щенок тыкался в них мордочкой как во что-то родное, шерстяное, и сразу же перестал скулить - признал в нём хозяина и родственную душу. Они почти никогда не разлучались. Веня быстро рос. Когда Платон работал, Веник лежал у него под ногами; когда садился в кресло перед телевизором, - любимец тоже садился рядом, сначала он просто немного отодвигал хозяина, предлагая потесниться, а потом кресло досталось ему целиком. Когда Платон шёл гулять - верный друг всегда сопровождал его. Платон часто разговаривал с Веней и видел по выражению его глаз, что пёс понимает его. И вот он лежит в мусорном мешке...
   - Наш ветеринар не нашёл на нём ни одного укуса, - сказал Майор несколько озадаченно. - Не знаю..., но док говорит, что это не бешенство. Пёс находился в нормальном состоянии.
   - А ваш доктор не мог сказать об этом вчера? - сердито осведомилась Марина. - До того как моему мужу стали пороть уколы от бешенства. Вы знаете, сколько их ему вкололи?
   Похожий на медведя почти двухметровый громила лишь снисходительно усмехнулся:
   - Надеюсь у вашего супруга не сидячая работа?
   Марина нахмурилась, потом тоже усмехнулась - с таким видом, что другой бы на месте грубоватого типа сразу смекнул бы, что зарвался и прикусил язык, но Лялечкин лишь пожал широченными плечами; и хмуро покосился на Платона:
   - У вас есть в посёлке враги?
   - А почему вас это интересует? - удивился Воронцов.
   - Потому что доктор не исключает того, что животное могли умышленно отравить, - ошарашил Лялечкин.
   - Но зачем?! - не поверил Платон. - Веник был совершенно безобидным, он не то что за свою жизнь никого не укусил, но даже не облаял!
   - Чтобы ударить по вам, - пропустил мимо ушей слова журналиста главный охранник. - Для этого собаку могли, например, угостить лакомством с наркотической начинкой. Не зря же она от вас убежала в лесу... Кстати, она была обучена не брать еду у посторонних без вашего разрешения?
   Платон растерялся.
   - Понимаете, Веник - не сторожевая собака, а собака-компаньон. Мы специально выбрали эту породу, потому что у лабрадоров на генетическом уровне отсутствует склонность к агрессии. Мы всегда были совершенно спокойны, зная, что дети в соседней комнате не одни. Даже могли оставить их на Веню и уйти куда-нибудь ненадолго. - Всё это Воронцов изложил охраннику с видом полнейшей растерянности, а самому припомнилось как в тот роковой день, по пути в лес, любящий всех без исключения Веник, которому, конечно, было невдомёк, что иногда бывший хороший знакомый его хозяина может вдруг превратится в персону нон-грата, подбежал к одному такому бывшему..., случайно подвернувшемуся им по дороге. И тот дружески потрепал его по голове. А ведь мог незаметно и угостить какой-нибудь пакостью - про себя всё же допустил такую вероятность Воронцов. Марина же такой версии Лялечкина, кажется, ничуть не удивилась:
   - Значит, вы говорите, что собака могла быть отравлена... - понимающе, задумчиво растягивая слова, проговорила она, глядя на тускло поблёскивающий как раз на уровне её глаз нательный крест и обручальное кольцо в вырезе рубашки гиганта-охранника.
   - Чтобы точно выявить наличие яда в организме вашего пса, требуется провести специальные исследования, - объяснил Лялечкин. - Если хотите, доктор может заняться этим. Тогда я отвезу ему труп обратно.
   - Нет! - решительно возразил Платон. - Я этого не хочу: Веник заслужил покоя.
  
   ...Были уже сумерки. Слишком много времени у него ушло на выбор подходящего места: где-то писателю не нравился окружающий пейзаж, где-то земля не поддавалась, - лопата отскакивала от переплетения твёрдых, словно железных, корней.
   - Здесь... - наконец, пробормотал он, выбираясь из машины.  Свинцовые тучи затягивали небо на востоке; резкий ветер раскачивал верхушки деревьев, стволы огромных сосен и елей скрипели и стонали. Сумрачный и молчаливый Платон приступил к делу.
   ...Вырыв яму, он осторожно перенёс в неё тело. Также положил в могилу любимый Веником мячик и другие его игрушки. Сердце Воронцова сжалось: перед глазами у него стояла добродушная физиономия друга, с нетерпением ожидающего, когда он бросит ему мячик...
   Мужчина торопливо засыпал могилу, затем снял шапку и долго стоял над холмиком земли, на который вместо креста водрузил палку с ошейником. Солнце уже наполовину скрылось за верхушками дальних деревьев. Ветер вдруг стих, наступила абсолютная тишина.
   - Прощай, дружище! Я люблю тебя!
   ...В машине в бардачке лежала бутылочка коньяка и пачка сигарет, чтобы помянуть друга. Воронцов шел с обнаженной головой, ни одна слеза не выкатилась из его пересохших глаз, ни один вздох не вырвался из груди. Он спешил, словно бежал от кого-то. И всё же оглянулся. Он не был суеверным, склонным к мистике человеком, и всё же... от увиденного его душой овладел ужас. Над свежей могилой висело нечто, похожее на туманный шар! Платон вздрогнул и побежал. А когда снова обернулся, видение исчезло.
    
   ...Вернувшись домой, Платон не стал рассказывать жене о своём странном видении, ведь в такое трудно поверить, если не видел собственными глазами.
   Но в то же время Марине следовало кое-что узнать. Какая бы не была правда, она всё же лучше, чем полное неведение. Вот только как начать, чтобы сразу не обрушить на близкого человека всю мерзость, что он откопал за последнее время?
   - Чтобы ты сделала, если бы вдруг узнала, что твой дом расположен в небезопасном для проживания месте? - начал Воронцов издалека.
   Марина внимательно посмотрела мужу в лицо своими умными глазами и уточнила:
   - Это лишь твои предположения, или у тебя появились какие-то факты?
   - К сожалению, второе. Опасность вполне реальна, хотя всё ещё может обойтись. Вопрос лишь в том, готовы ли мы рисковать, особенно детьми.
   Марина молча, ни разу не перебив, выслушала всё, что ему стало известно о здешних лесах. В очередной раз он убеждался, что у супруги мужской характер. Она умела держать удар и в очередной раз демонстрировала это. Никакой истерики, лишь холодная взвешенная работа мысли.
   - Да ты прав, мы должны уехать отсюда... - произнесла жена и задумалась. Она расхаживала по комнате, погружённая в размышления. На ней было короткое айкидошное кимоно из атласа чёрного цвета с вышитыми золотыми нитями иероглифами и тантрическо-буддийской символикой. Это кимоно она часто предпочитала в качестве домашней одежды.
   - Да, ты прав, - наконец, снова повторила она. - Только сразу уехать отсюда у нас не получится. Мне нужно время...потребуется снова решать комплекс вопросов. Давай так, я вернусь из командировки и тогда займусь этим вплотную. А пока я перевезу детей к своим родителям. Маме уже стало лучше.
   - А может нам всё же лучше пока снять временное жильё? Я мог бы сам этим заняться, - предложил Платон.
   - Не обижайся, Пупс, но с твоей непрактичностью, ты только создашь новые проблемы. И потом у моих детей должно быть первоклассное настоящее жильё, а не временная халупа. Поэтому пиши лучше свои книжки, а когда я вернусь, тогда всё и решим.
   Марина перестала мотаться от стены к стене, устало опустилась на диван, но тут же подскочила с сердитым возгласом:
   - Просто полная задница! Хорошо же мы лоханулись с покупкой этого дома! Столько денег в него вбухала! - Лишь теперь Марина позволила себе выплеснуть всю ярость и досаду: - Вот ведь сука эта Бояринова - уверяла меня, что место здесь просто райское для жизни: никакого криминала, никаких наркотиков, и прочего дерьма большого города. Соседи, мол, все сплошь приличнейшие, достойнейшие люди! А сама всё знала...
   В гневе жена даже выстрелила в воображаемую хозяйку Новой Венеции серию ударов, отработанных ею на занятиях в фитнес-центре. При своём не самом мощном телосложении и ножке 37-го размера, рассерженная брюнетка и впрямь могла бы нокаутировать крупную тётку... Да, при своей хрупкости Марина вполне могла постоять за себя. Ещё в юности играла в волейбол, даже имела спортивный разряд, так что удар по мячу у неё был поставлен профессионально. А кто-то показал ей ещё и боксёрские приёмы
   - Я её, стерву...засужу за умышленный обман клиентов! Но это потом, а пока надо выбраться отсюда.
   Быстро выпустив пар, Марина на глазах успокаивалась. У себя в офисе она для этих целей специально держала боксёрскую грушу в виде резинового истукана в человеческий рост, которого можно было поколотить.
   - Что это? - Платон втянул носом воздух. Он вдруг обратил внимание на витающий в комнате незнакомый аромат. Едва уловимый лёгкий запах полевых цветов. Словно невидимый шлейф он тянулся за Мариной, хотя обычно она предпочитала более густые насыщенные ароматы с восточными нотками, предназначенные для амбициозных деловых леди с характером. В стиле Клеопатры.
   Сердитое лицо жены разгладилось, на нём даже появилась сентиментальная улыбка.
   - Представляешь, - стала рассказывать она, - перебирала старую косметику и обнаружила на дне саквояжа крохотный флакончик, который мне много лет назад один ухажёр подарил. Нелепый такой. Он кстати, тут неподалёку проживал с родителями, мы даже пару раз гуляли с ним в здешнем лесопарке. Романтика! На французские духи у мальчика, конечно, денег не было, так он мне отечественные преподнес. Наверное, чудак копилку перед этим разбил. Но я помню была просто счастлива. У меня тогда вообще никаких не было... Вот говорят, наши люди, мол, делать ничего не умеют, а ведь не выветрились же за столько лет! А теперь некоторые духи купишь за сумасшедшую цену, а запаха лишь на пол дня хватает.
   - Ты думаешь, Лукасу и Эмме будет хорошо без меня? - вернулся к болезненному для него разговору о детях Платон. Он вдруг забеспокоился, что возможно напрасно согласился разлучиться с детьми.
   - Так надо, милый, - мягко заверила Марина, снимая с мужа очки и нежно целуя его в близорукие глаза. - Ты же у меня слепуха: можешь за ними и не углядеть, а отчим у меня ещё крепкий дядька, да и мама тоже... И потом их там ждёт приятный сюрприз, - она взяла со стола свой телефон и показала Платону фото щенка лабрадора, пояснив, что заказала его у заводчика совсем недавно. - Это девочка, я хочу назвать её Эллис, думаю, детям понравится имя.
   - Но ведь даже недели не прошло как Веня... - Платону не хотелось произносить слово умер.
   - Так, стоп! - Марина нахмурилась и коснулась своим пальчиком пухлых губ мужа, словно налагая печать ему на уста с тем, чтобы закрыть эту тему окончательно. - Это всего лишь собака. И не смотри на меня так, пожалуйста.
   - Мне Веника никто не заменит, - угрюмо произнёс мужчина. - А ты... - Проходилось признаться себе, что в последнее время он перестал понимать близкого человека.
   Но привыкшая у себя на работе к беззаговорочному подчинению, Марина сделала властное движение рукой, прося мужа не спорить с ней.
   - Прости, конечно, но раз уж ты сам начал этот разговор, мне приодеться сказать тебе, что я об этом думаю. Так вот, милый, - выражение её лица сделалось жёстким, - не пытайся сделать меня виновной. Веня пострадал только из-за твоей безалаберности. Напрасно пострадал. Зачем тебе понадобилось так далеко тащиться с ним в незнакомый лес. Признайся же, Пупс, что с твоей стороны это было крайне самонадеянно. Ты же сам говорил. - Марина напомнила мужа слова отставного сыщика, который Сан Саныч произнёс уже в самом конце беседы с Платоном, когда они прощались.
   - Да, он считает, что у здешнего преступника, которого оперативники прозвали Лешим, IQ возможно выше, чем у Эйнштейна - вспомнил Платон.
   - Или Склодовской Кюри, - загадочно усмехнулась Марина, - но конечно твоему сыщику такая мысль вряд ли могла прийти в голову.
  

Глава 42

   Это было похоже на одержимость! Платон снова шагал вглубь леса, один... Хотя внутри его всего трясло, тем более что накануне прошёл мрачный слух, будто бы пожилые супруги, любители шведской ходьбы с палками, наткнулись в окрестностях Новой Венеции на человеческую голову. Якобы она была приколочена гвоздями к стволу дерева на лесной опушке и смотрела остекленевшими глазами в сторону посёлка, окровавленная борода покойника топорщилась. Но самое жуткое, это была жутковатая улыбка, с которой мёртвая голова взирала на мир, - неизвестный убийца особым образом подрезал мимические мышцы на лице жертвы...В погибшем будто бы опознали пропавшего некоторое время назад здешнего охранника, молодого парня, бывшего десантника.
   Хотя в новостях об этом ни слова не было сказано, и в Интернете тоже. Так что не исключено, что жуткая история - просто слух. Но с другой стороны, откуда такие подробности - про бороду и остекленевший взгляд?...Не-ет, дыма без огня не бывает, а то, что здешние леса таят в себе какую-то зловещую тайну, так в этом Платон не сомневался. Возможно искомое им дерево ключ к ней.
   В последние дни он перелопатил огромное количество информации и кое-что выяснил... С древности некоторые деревья почитались как символ жизни. Другие же считались проводниками в царство мёртвых, ведь корнями они уходили глубоко в землю. У викингов, у друидов существовали запретные для простых смертных священные рощи, куда могли входить только жрецы. У кельтов был целый языческий древесный культ, как впрочем и у древних славян, чьи племена проживали в том числе и в этих лесах... Во многих странах и культурах как раз это время года отмечался оккультный праздник майского дерева и даже церковь не решалась запретить его, хотя относилась к языческим культам крайне негативно...
   Но как отыскать в огромном лесном массиве одно единственное дерево, имея на руках вместо нормальной карты лишь детский рисунок?. - Этот вопрос снова встал перед писателем. И тут его осенило попробовать использовать самые передовые технологии. Ведь специальные спутники позволяют исследовать значительную территорию и рассмотреть интересующий участок достаточно подробно, в хорошем разрешении, и даже облака для их камер не помеха. Конечно, все эти чудеса техники разрабатывались для специальных задач. Владевшие спутниками-шпионами военные очень долго не спешили делиться снимками с гражданскими организациями и тем более с обычными любителями.
   Но нынче каждый может почувствовать себя немного Джеймсом Бондом или Индианой Джонсом, мечтающим отыскать в джунглях затерянный город неизвестной цивилизации. При всеобщей доступности таких популярных сетевых сервисов, как Google Maps и Google Earth и т.д., ничто не мешает попытаться разглядеть на поверхности земли (и даже под слоем грунта) то, что веками было надёжно скрыто от посторонних.
   Потратив всего полдня, Воронцов наткнулся на нечто заинтересовавшее его. Разглядывая на космических картах из Интернета окрестности своего посёлка, он заметил в одном месте в лесу какие-то странные линии. Это место находилось в трёх с половиной километрах от резиденции Тима Алексеевича Трояновского (кстати, его усадьба с высоты действительно имела форму восьмиугольника).
   Платон переслал снимки заинтересовавшего его участка леса знакомому ещё по работе на телецентре компьютерщику и тот согласился за приемлемую цену поэкспериментировать с ними. Эксперт обработал фотографии с помощью специальных программ. Результат ещё более впечатлил Платона. На космических фото явственно проступили очертания скандинавских рун! И образованы они были кронами деревьев на участке примерно в полтора гектара, то есть молодая листва на ветвях растущих здесь дубов, клёнов или ещё каких-то деревьев контрастно отличалась по цвету на фоне остального лесного массива.
   Но и это ещё не всё! Приятелю с помощью специальных фильтров удалось заглянуть под крону леса, и выяснилось, что почва здесь тоже имеет очень специфический красноватый оттенок. Странно, что раньше никто не обращал на всё это внимание...
   Впрочем, нельзя было исключать, что вблизи всё получит самые прозаические объяснения. К примеру, деревья могут быть поражены какой-нибудь болезнью или пострадать от кислотного дождя; на результаты космической съёмки могли повлиять какие-то атмосферные явления. А может, какой-нибудь шутник специально шутки ради подретушировал снимки, прежде чем выложить их в общий доступ.
   И всё же главное, что на этот раз он не станет плутать в поисках неизвестно чего, а целенаправленно отправиться проверить появившуюся версию, имея на руках точные координаты места.
  
   ...Дело было в тот дневной час, когда природа как бы ненадолго затихает, словно набираясь сил перед коротким вечерним оживлением. Безмятежная тишина лишь изредка нарушалась случайным свистом какой-нибудь неприкаянной птахи или коротким стуком вечного трудяги дятла.
   Теперь Платон шагал по краю неглубокого оврага, по дну которого скользил ручеёк, и близкий плеск воды убаюкивал. Дымка каких-то будничных мыслей о том, что надо бы отдать в починку ботинки, и не забыть оплатить коммуналку, и что Эмме сегодня на ночь хорошо бы рассказать сказку (а то уже давно не рассказывал), да заранее придумать оригинальный сюжет, чтобы снова не вымучивать его из себя по ходу повествования, - всё эти нехитрые думы понемногу отвлекали от напряжённого ожидания встречи с чем-то неведомым и возможно опасным, ведь когда голова занята подобными рутинными заботами, чему-то ещё там трудно уместиться.
   Но чем ближе Платон приближался к интересующему его месту, тем тягостней становилось лесное безмолвие, ноги буквально не шли в избранном направлении. Чтобы приободриться мужчина стал очень тихо насвистывать себе под нос бравый мотивчик.
   По пути ему попалось несколько деревянных вышек непонятного назначения из необструганных древесных брусков. Они напоминали скорее допотопные геодезические знаки для триангуляционных работ, или говоря проще, для составления карт местности, чем мачты сотовой связи, ибо были сколочены дедовским способом и часть опор даже прогнила от старости. Впрочем, на вершине загадочных сооружений, не смотря на всю их кажущуюся архаичность, под радиопрозрачными обтекателями скрывалось какое-то оборудование. Воронцов и раньше встречал в округе такие вышки, похоже, они располагались по всему заповеднику. Подойти к ним вплотную было нельзя, из-за натянутой колючей проволоки с табличкой, предупреждающей об опасности для жизни в связи с высоким напряжением.
   Возможно, эти вышки были повинны в том, что произошло дальше. Примерно в шести километрах от посёлка с навигатором стало твориться что-то непонятное. Совершенно непостижимым образом прибор начал путать север с югом и показывать ещё много нелепостей. Может, и не в гаджете было дело, а какой-то сбой произошел в системе наземных станций и спутников, только что-то подсказывало Платону, что он приближается. Сердце его бешено заколотилось в груди. Воронцов ещё старательнее принялся насвистывать бодрый марш, и тут ему почудилось, что на его свист кто-то откликнулся. Платон вздрогнул и остановился. Снова наступила полная тишина. Нельзя давать волю собственным нервам! - сказал он себе. - Ведь это просто порыв ветра, пронёсшийся среди ветвей. Глупо отступать, когда цель так близка: осталось лишь пересечь эту поляну.
   Стараясь не попасть ногой в одну из ям, образованных просевшей землёй, Воронцов поднял с земли обуглившийся колышек с прибитой к нему гвоздями ржавой табличкой. На ней белой краской был нанесён номер. Правда табличка частично оплавилась, так что можно было прочитать только последние цифры 4 и 9. Ещё Платон подобрал подошву старого ботинка...
  
   Величественная, окутанная серой дымкой роща, приняла его под свои своды. Тут было темно как в пещере. Ветви могучих дубов тесно переплелись друг с другом. Листья великанов и в самом деле имели очень необычный красноватый оттенок. И не только листья, но и земля под ногами казалась впитавшей в себя чью-то кровь...
   Посреди рощи росло огромное дерево. Явно очень древнее, с расщепленным молнией стволом, кривыми суковатыми ветвями - оно словно гигант возвышалось среди собратьев; его искривленные ветви были настолько толстые, что сами по себе могли бы сойти за ствол обычного дерева средних размеров.
   Рядом с этим исполином безотчётный страх полностью завладел Воронцовым. Однако к страху примешивалось и восхищение. С первого взгляда становилось понятно, что перед тобой совершенно особенное явление природы. Поистине наступила невероятная минута прикосновения к чему-то далеко выходящему за рамки повседневной обыденности. Писателя просто ошеломила таинственность и торжественность происходящего. Он глядел перед собой во все глаза, стараясь не упустить ни одной мелочи. На стволе и ветвях гигантского дуба остались следы от многочисленных попаданий молний, толстые корни местами выглядывали из земли, словно огромные щупальца; на ветвях кем-то были повязаны какие-то ленточки, а ещё Платон заметил на земле свежий след ботинка...
   Внезапно сознание уловило чей-то протяжный стон, ему тут же стал вторить другой, потом третий, и ещё... потом прямо из земли тяжко прозвучал чей-то могильный всхлип, а за ним послышался вкрадчивый шепот. Источник всего этого находился прямо перед Воронцовым, сомнений в этом быть не могло. Зубы его застучали от страха, предательскую дрожь в коленях невозможно было унять.
   Чужака вдруг окружили голоса. В шуме листвы, скрипе сухих веток, шорохе ветра зазвучал целый хор. Словно множество призраков начали нашёптывать ему - каждый своё. Они звали пришельца подойти ближе, уговаривали протянуть к ним руку. Одновременно его собственный внутренний голос буквально вопил Платону, чтобы он не приближался. Ни за что не делал того, в чём его убеждали, коль ему хоть немного дорога собственная жизнь!
   Журналист пытался усомниться в действительности происходящего, в здравости своего рассудка, ему сделалось почти дурно и страшно, неужели он сходит с ума. В это мгновение обострившийся до предела слух его уловил сбоку шум иного рода.
   - Кто там? - позвал он. Ему не ответили. Воронцов повторил свой вопрос еще более взволнованным голосом, и снова не дождался ответа. Зато расслышал характерный хлюпающий звук, будто чьи-то копыта шли по топкому месту. А ведь где-то в той стороне на снимке местности он действительно видел болото.
   Прошло минуты три, и сквозь просвет деревьев мужчина заметил какую-то смутную тень. Возможно лось. Платон громко закричал, чтобы спугнуть лесное животное и попятился. Но и тёмная тень пришла в движение. Нечто двинулось за ним! Будто не ведая ни малейшего страха перед человеком. Гонимый неудержимым страхом, Платон пустился бежать с прежде недоступной ему прытью. За спиной у него трещали ветки несущегося следом копытного, будто сам дьявол преследует его... И вдруг всё прекратилось, смолк зловещий топот погони, лес снова стал мирным, наполнился безмятежными голосами...
  

Глава 43

   В последние дни весны перед наступлением летних каникул в школе у Эммы прошло родительское собрание. Уже под занавес мероприятия слово взял заместитель директора школы по безопасности. Он предупредил взрослых, чтобы они были очень внимательны и не оставляли своих детей без присмотра. Платон приготовился к тому, что сейчас услышит какие-то новые факты о неуловимом убийце. Но речь пошла о случаях ничем немотивированных нападений на детей и взрослых крупной птицы, похожей на ворона. Оказывается на территории посёлка и в его окрестностях отмечены уже десятки таких случаев.
   - Служба безопасности посёлка предупреждена и ведёт охоту на крылатого хулигана, - заверил заместитель директора. - Насколько я в курсе, даже подключены профессиональные орнитологи, с которыми проводятся консультации. И всё же я призываю всех тут присутствующих быть бдительными.
   Для них с Мариной это сообщение не стало новостью. И всё-таки выслушав на следующий день его рассказ, жена кое-что напомнила мужу, используя историю про сумасшедшего ворона, как дополнительный аргумент своей правоты. Марина как раз уезжала в парижскую командировку и забирала с собой детей, чтобы по пути завезти к своим родителям. Супруги как будто уже обо всём договорились. Но в самый последний момент Воронцов попробовал переубедить жену:
   - Ты знаешь, я ещё раз всё хорошенько обдумал... Нет, по-моему это неудачная идея, не надо их никуда увозить. Я всё-таки отец! Обещаю тебе, что буду держать Лукаса и Эмму постоянно возле себя!
   Но Марина для себя уже всё решила. Тем не менее, она была снисходительна к его нежеланию расставаться с малышами:
   - Я тебе верю. Но ты, вероятно, просто забыл как обычная птица, едва не выклевал тебе, взрослому мужику глаз? И произошло это средь бела дня, в нескольких шагах от дома! Нет, я не смогу чувствовать себя спокойно, если дети останутся в эпицентре угроз.
   - Но чёртова птица застала меня врасплох! - попытался изобразить всё в ином свете Платон. - Теперь же я буду всё время на стороже.
   - Это иллюзия, милый, - улыбнулась Марина. - Вспомни, как по рассеянности ты отправлялся в булочную или в аптеку в домашних шлёпанцах или в халате. А сколько раз являлся домой в бахилах, просто потому, что забывал снять их после посещения поликлиники или детского центра! Я понимаю, порой ты так погружён в свою работу, что забываешь обо всём на свете. В мирное время это не страшно, но здесь мы словно оказались на войне. В конце концов, один ты скорее сможешь закончить книгу. Никто тебе не будет мешать.
   - Один я скорее сойду с ума в этом огромном доме, - раздражённо буркнул он.
   - Будем чаще перезваниваться и общаться по скайпу, - с обычной для себя лёгкостью нашла выход жена. Чувствовалась, что часть её уже в Париже. Марина обожала Европу и чувствовала себя в любой из западных столиц так же естественно, как в родной Москве, и выглядела истинной европейкой.
   Жена была в классическом деловом костюме в стиле Шанель - удобного, простого и элегантного кроя, - состоящем из юбки до колена и кардигана, фасоном напоминающего мужской пиджак. Во всём её облике присутствовал особый шик. В чём, в чём, а в этом Марина была верна себе.
   - Но послушай, у меня всё под контролем, уверяю тебя! - почти взмолился Платон.
   - Тогда почему ты позавчера пришёл из леса сам не свой. Я ведь видела: тебя всего трясло. Выкурил наверное дюжину сигарет, а потом ещё махнул полстакана коньяку... И это ты называешь полным контролем?
   Тогда Платон пошёл на хитрость:
   - Разве тебе не показалось, что твоим старикам уже тяжело справляться с внуками? Вспомни Италию и лицо твоего отца, когда он привёз нам Луку... Твоя мать только недавно пережила микроинсульт, да и отец твой уже немолод и не слишком здоров. Зачем снова навешивать на них такой груз?
   - Ничего, они справятся, - Марина осторожно сняла со своего плеча севшую туда бабочку с крылышками небесно-голубого цвета, и вдруг, заметив кого-то, помахала рукой. К ним подошёл их здешний знакомый Эрик. Воронцов неохотно пожал протянутую руку: ему конечно не могло понравиться, что накаченный красавчик посылает его жене свои откровенные фотографии. И будь он кем-то более брутальным, чем домосед-писатель, не сносить бы сыночку дантиста головы.
   - Я тут случайно шёл мимо, - избегая смотреть Платону в глаза, будто оправдывался Эрик, а сам так взглянул на Марину, что писатель уже почти не сомневался, что у них шуры-муры.
   Это уж слишком! Воронцов взял жену под локоток и отвёл в сторону.
   - Своей жизнью ты вольна распоряжаться как тебе угодно, но дети у нас общие. И я хочу, чтобы они остались со мной...
   Его настойчивость и даже попытка выглядеть жёстким не произвели на супругу ни малейшего впечатления.
   - В тебе сейчас говорят эмоции, милый, - снисходительно проворковала она и нежно дотронулась до лба кудрявого пухляка. - Ты немного успокоишься, остынешь, ещё раз обдумаешь всё на холодную голову, и сам поймёшь, что права я.
   - Я смогу их защитить!- упорно не желал сдаваться Платон. - На днях я куплю винтовку...
   - Не говори ерунду. Ты писатель... - Марина сняла с него очки и поцеловала в мягкую щёку, словно перед ней большой ребёнок. Затем она села в машину и начала пристёгиваться ремнём безопасности, на мгновения их взгляды снова встретились. В глазах жены Платон прочёл, нет, не торжество, спокойное превосходство: Вот видишь, - словно говорила она, - всё равно всё вышло по-моему, так стоило ли затевать весь этот пустой разговор?. Хотя возможно ему это лишь показалось...
  
   Оставшись один в опустевшем доме, Платон смалодушничал и напился в хлам. Вначале оправданием себе служило, что так легче свыкнуться с одиночеством и отогнать дурные предчувствия; затем пьянка продолжилась под девизом необходимости стимулировать творческое сознание, чтобы снова взяться за работу. А потом в силу вступил закон инерции. Целыми днями Платон валялся на диване, ничего не делая. Вероятно, это затянулось бы ещё надолго, если бы жена эсемеской не напомнила ему о необходимости оплатить до конца месяца коммуналку.
   В кипе счетов и рекламных буклетов обнаружился конверт из банка. Название его ничего Платону не говорило, вероятно, банчок был так себе, - не из крупных. Внутри находилось извещение на его имя о том, что он просрочил первый платёж. Ерунда какая-то - первым намерением Воронцова было отправить конверт и его дурацкое содержимое прямиком в мусорную корзину. Однако он передумал, тем более что в квитанции имелись телефоны горячей линии для клиентов.
   Невозмутимый голос уведомил Платона, что оказывается он задолжал банку астрономическую сумму в десятки миллионов рублей!
   - Это какая-то ошибка, - не поверил Воронцов.
   - Одну минуточку, оставайтесь на линии, - доброжелательно предложил консультант, - я ещё раз всё проверю.
   После некоторого затишья он дружелюбно подтвердил: - Нет, Платон Юрьевич, никакой ошибки, у нас есть договор на кредит, который вы у нас взяли под проценты.
   Хотя Марина считала, что в обычных жизненных вопросах её супруг немного тугодум, тем не менее на осознание того, что произошло у Платона ушло секунд десять. И всё же к такому повороту он совсем не был готов. Затуманенный алкоголем мозг мгновенно протрезвел. Волна паники накрыла его с головой, перед глазами замаячили судебные приставы, описывающие имущество и забирающие самое дорогое - любимый компьютер и антикварную печатную машинку. Надо позвонить Марине в Париж! - пришла в голову более-менее разумная идея.
   Жена среагировала на известие на удивление спокойно: конечно приятного мало, и всё же паниковать пока рано; сперва надо выяснить, что это за наезд, и тогда уже действовать по обстановке.
   - Я постараюсь пробить отсюда эту контору по своим каналам, и если потребуется, то разрулить ситуацию, - пообещала жена.
   - Я тоже попробую навести о них справки по своим журналистским каналам, - воспрянул духом Платон.
   Но Марина его инициативы не одобрила:
   - Нет, сиди пока тихо! И не говори об этом никому, особенно своим трепачам-репортёрам, раз уж мы решили, что этим вопросом буду заниматься я. Серьёзные люди, к которым я обращусь, ничего не станут делать, если история получит огласку.
   - Ты права. И всё-таки не понимаю, почему они выбрали меня.
   - Чего же тут непонятного, - многозначительно хмыкнула Марина, и небрежно бросила упрёк: - Вот видишь, а ты хотел, чтобы я оставила тебе детей... - Но так как заканчивать разговор на такой нотке парижанке не хотелось, голос её вновь стал ласковым и сочувственным: - А вообще не переживай. Представляю, как тебе там тоскливо одному, и приласкать то тебя некому. Ну ничего, потерпи немного...
  

Глава 44

   2 июня, 2017 года
  
   С утра погода была солнечная и Платон распахнул окно, он сидел у себя за письменным столом и пытался работать. Несколько раз он просыпался среди ночи, чтобы записать дельные мысли. Для этого рядом с кроватью всегда лежала специальная доска для письма, блокнот и карандаш.
   Окончательно проснувшись в половине шестого, Воронцов сразу отправился в кабинет, предвкушая удачный день, и...просчитался: то, что ему удалось набросать в ночной блокнот, на поверку - при утренней расшифровке - оказалось не столь впечатляющим, а новых идей утро не принесло - уже несколько часов он просто просиживал за столом, и чтобы чем-то занять руки точил карандаши. Пока всё шло скверно.
   Хотя обычно ему нравилось само ощущение раннего подъёма: разум словно промыли, в этом состоянии в голову приходили самые стоящие мысли. Поистине золотые часы! В таком правильном начале дня было что-то от философии дзен. Но только не сегодня. Ничего путного на ум не приходило, он тупо смотрел в окно и чего-то ждал. Но вдохновение упорно не приходило. Чтобы чем-то занять себя Воронцов заглянул в электронную почту, но и там пусто. Пожалуй, без сигареты и второй чашки кофе не обойтись. Требовалась какая-то встряска, чтобы изменился настрой и появился вкус к работе.
   Впрочем, наверное, он был ещё долго так сидел и всё пытался выжать из себя хоть пару путных строчек, если бы не вмешался Его Величество Случай. Большинство обитателей соседних коттеджей обычно в это время уже разъезжались, и на улице стояла тишина, и вдруг где-то неподалёку возник и стал нарастать гул мотора. Звук показался необычным. Брутальным. Платон невольно вслушивался, пытаясь определить тип транспортного средства. На автомобиль вроде непохоже, больше напоминает небольшой уборочный трактор, нет, скорее мотоцикл с испорченным глушителем. Хотя поблизости заядлых байкеров он прежде не замечал, а уборкой коммунальщики обычно занимаются ещё до рассвета, да и не так громко...
   Заинтригованный, Платон подошёл к тому окну, из которого можно было увидеть проезжающего. Вот он показался - широкоплечий богатырь на квадрацикле в непроницаемом шлеме и комбинезоне с камуфляжным принтом из веток и листьев. По виду заядлый охотник или рыбак. Но вместо того, чтобы следовать прямиком к лесу, наездник вдруг свернул со своего пути и стал подниматься по дорожке, взбегающей на холм, прямо к его дому.
  
   Когда Платон вышел на крыльцо, квадрациклист уже соскочил со своего четырёхколёсного коня и поднимался навстречу по ступеням. Точнее пятился спиной вперёд, высоко задрав голову и пытаясь что-то разглядеть в небе, и при этом рискуя в любой момент споткнуться о ступеньку и рухнуть с высоты своего гренадёрского роста. Свой мотоциклетный шлем начальник службы безопасности Новой Венеции Богдан Тимофеевич Лялечкин держал под мышкой. Солнце слепило ему в глаза, и Майору приходилось прикрываться от его лучей широкой как лопата пятернёй.
   - Здравствуйте, шериф, - поприветствовал визитёра Воронцов, пряча утреннее раздражение за фамильярно-шутливым тоном. - Чем обязан?
   Майор на секунду правым глазом с хмурым прищуром покосился на него, его ответное приветствие прозвучало куда-то в небо:
   - Хреновато выглядите, господин журналист, - сказано это было довольно грубо, но Платон не обиделся, ибо уже успел немного познакомиться со специфическим характером главного охранника.
   - А что вы там рассматриваете, если не секрет? - полюбопытствовал Воронцов.
   - Вороньё поганое разлеталось...
   - Так вы о том вороне, что терроризирует посёлок, - догадался Платон.
   Лялечкин продолжал озабоченно шарить глазами по небу и ответил не сразу:
   - ...Он, падла, уже почти час над нами безнаказанно парит.
   Оказалось речь идёт о радиоуправляемом разведчике. Правда Платону долго не удавалось его разглядеть. Лялечкин снисходительно пояснил, что это и неудивительно: в силу своих небольших размеров, окрашенный особым образом беспилотник почти незаметен с земли. На Западе коммерческие дроны давно стали проблемой. Тамошняя общественность крайне озабочена вторжением миниатюрной беспилотной авиации в частную жизнь.
   - Его даже радаром не просто засечь - посетовал охранник, и вдруг оживился. - Да вон же он! - И указал рукой. - Смотрите туда! На два часа! Там он, стервятник лупоглазый (он употребил ещё несколько крепких выражений).
   На фоне облака мелькнул серый силуэт, который Воронцов вначале принял за птицу. Между тем, майор, не теряя больше ни секунды, поспешил к своему квадрациклу, на багажнике которого имелся здоровенный короб, вероятно для оружия и прочего охотничье-стрелкового снаряжения.
   - Послушайте, чем он вам так помешал? - не разделял кровожадности майора Платон. - По-моему, кто-то просто развлекается: я сам в детстве запускал радиоуправляемые модели.
   - Тот, кто его запустил, шпионит тут - хмуро возразил майор. - В магазине вы такой не купите и даже в Интернете не сможете заказать: дрон этой модели используется в спецподразделениях...
   - Так вы собираетесь его сбить?
   - Если вы не возражаете, - криво улыбнулся краем изуродованной губы суровый мужик в шрамах. - С вашего холма лучшая позиция...
   Платон снова безрезультатно поискал глазами в вышине.
   - В принципе я не возражаю. Но только при одном условии.
   - Интересно? - сверкнул недобрым глазом охранник.
   - Вы дадите мне несколько уроков сверхдальней стрельбы из этой вашей винтовки. Я хочу научиться как вы - попадать с такого расстояния.
   Правая бровь охранника немного дрогнула в удивлении, затем он презрительно усмехнулся:
   - Сбить маневрирующего на такой высоте дрона?! Не-ет... Тут даже крупнокалиберная винтовка с самой лучшей оптикой бесполезна. Потребуется особая зенитка или лазерная пушка.
   - Они у вас с собой? - сарказмом на сарказм ответил Воронцов.
   Лялечкин покачал головой и открыл небольшой переносной компьютер, его толстые пальцы довольно ловко застучали по миниатюрной клавиатуре. Выяснялось, что раз убить беспилотник пулей проблематично, то можно попробовать справиться с ним методами электронной борьбы. То есть, оказать на дрон информационное давление - прямо во время полета нарушить работу его бортовых датчиков, забить каналы связи, передачи данных и контроля, заглушить сигналы системы GPS, от чего БПЛА станет слепым и беспомощным. Именно этим опытный специалист по безопасности, похоже, сейчас и занимался.
   Воронцов был заинтригован столь коварным способом уничтожения электронного противника. Обычно не слишком разговорчивый Лялечкин нехотя, но всё же отвечал на вопросы журналиста. По его словам, у каждой модели имеется своя ахиллесова пята. С одним беспилотником можно справиться, просто грубо заглушив его GPS-приёмник. Но в данном случае лучше действовать так называемой спуфинг-атакой, - хакерским методом внедриться в интеллектуальную начинку крылатого робота, то есть грубо говоря в его мозг, чтобы изменить там кое-какие настройки, а заодно послать ложные навигационные данные, которые летун, тем не менее, воспримет как истинные. Обманутый с помощью столь коварного приёма дрон, либо сразу рухнет, либо попытается уйти в аварийном режиме и тут уж не зевай!
   - Но прежде вскроем ему черепную коробку, - хищно улыбнулся хакер.
   На мониторе ноутбука пошли бесконечные столбцы цифр, что-то понять в этих иероглифах было решительно невозможно.
   - Видите, - кивнул на экран Лялечкин - разведчик передаёт собранную информацию в кодированном виде по закрытому каналу - запустивший птичку Большой брат - большой профи!
   И вдруг на экране возникла картинка.
   - А теперь улыбнитесь и помашите ему ручкой, - предложил Лялечкин.
   - Он нас с вами наблюдает! - ахнул Платон. - Следит за нами!
   Вначале они напоминали двух лилипутов, но затем невидимый оператор поменял фокусное расстояние объектива камеры, установленной на радиоуправляемом самолётике, кружащем на высоте тысяча метров над ними, и Платон увидел своё изумлённое лицо крупным планом. И даже услышал, как стоящий рядом охранник говорит ему, что инфракрасная камера, установленная на чёртовой штуке, запросто может следить за всем на земле даже ночью, а при желании и увидеть сквозь крышу, что твориться внутри дома. Вопрос лишь в том, куда уходит видеосигнал, получаемый с высоты.
   - Пора с ним кончать, - сурово объявил Лялечкин и отстучал по клавишам некую комбинацию, словно привёл в исполнение приговор. Платон проследил взгляд охранника, ему показалось, что серая стрекоза в небе завалилось на крыло, и стала терять высоту. Тем не менее, падение дрона не было отвесным, так что крушение могло произойти в нескольких километрах от посёлка.
   - Мы должны быть первыми возле него, когда он упадёт! - заторопился Лялечкин. Видя, что журналист мнётся в нерешительности, медведь предложил ему соглашение:
   - Хорошо, обещаю научить вас стрелять, за это вы сейчас поедите со мной. Мне может потребоваться свидетель на тот случай, если придётся доказывать в суде, что я уничтожил чьё-то имущество потому, что эта штука вела несанкционированную съёмку чужой частной собственности. Своих ребят я не могу привлекать - они на службе, а вы как частное лицо мне подходите.
  

Глава 45

   На носу квадрацикла между крылом и мощной фарой красовался оскалившийся звериный череп - по виду волчий с внушительными клыками. Едва пассажир занял место в седле позади майора, они сорвались с места в карьер и понеслись по направлению к выезду из посёлка. Лялечкин с кем-то связался по рации, коротко сообщив:
   - Мы подъезжаем.
   Из-за его плеча Платон увидел, как впереди поднимается шлагбаум, чтобы они могли на полном ходу проскочить через КПП; через считанные минуты преследователи уже неслись через поле к лесу. Дрон уже был над ним и Лялечкин, пытаясь не отстать, несся, почти не выбирая дороги и выжимая всё из мотора своего драндулета.
   Но уже скоро ему пришлось сбавить скорость и вести себя более осмотрительно. Если с окраины леса, ближе к лугу, ещё можно было довольно бойко огибать неплотно стоящие березки, липы, осины, клены и одинокие дубы, то уже через триста-четыреста метров сплошной стеной надвинулся густой ельник, через который моторизированным гонщикам приходилось буквально продираться. Временами они и вовсе тащились с черепашьей скоростью.
   Но вот впереди закраснели голые стволы сосенника, и дело вновь пошло бойчее. Лучи яркого солнца освещали верхушки деревьев, но, рассеиваясь частоколом ветвей, лишь кое-где достигали земли, да и то лишь побледневшими полосами и пятнами. И всё же даже от этих рахитичных солнечных зайчиков на душе становилось веселее. Иногда впереди и вверху - в прорехах лесного купола мелькал силуэт беспилотника: он сильно потерял в высоте и шёл уже над самыми кронами, едва не задевая их. За ним тянулся тонкий дымный след!
   ...Опять потянулся смешанный лес, заросший снизу кустами орешника, черемухи, рябины, всё это месиво путалось под ногами и непредсказуемо влияло на результат погони. А потом вдруг дорогу перегораживала обрушившаяся сосна или десятиметровая ель. Лялечкин круто выворачивал руль в сторону, чтобы объехать препятствие. Сквозь яростный рёв двигателя слышался его мат, который не заглушало даже забрало его мотоциклетного шлема. На таких виражах Платон вцеплялся в поручни, чтобы не вылететь из седла. В любой момент бешеная гонка могла закончиться для них самым прискорбным образом, тем более что естественных баррикад становилось всё больше.
   Только рисковал майор, похоже, напрасно, ибо всё равно наступил момент, когда ему пришлось сбросить скорость до самого минимума, и дрон исчез из виду. Мысленно Воронцов уже смирился, что они вернуться обратно в посёлок ни с чем.
   Однако, протащившись так километра два, они взобрались на высокую земляную насыпь и выскочили на бетонку. Слева расстилалось болото, покрытое тростниками и мелким ольшняком, по правую руку непроходимые дебри. Вероятно, эту дорогу, сооружённую из положенных в стык железобетонных плит, использовали здешние егеря. Лялечкин снова втопил до отказа, стремясь наверстать упущенное время. Правда местами дорога оказалась залита водой и приходилось притормаживать, чтобы форсировать огромные лужи с большой осторожностью. И всё же теперь они словно прорезали труднопроходимый ландшафт на довольно хорошей скорости.
   Затем квадрацикл запрыгал на кочках по сильно заболоченному лугу. Вдали над соседним лесом снова мелькнул серый силуэт. По закону подлости в этот момент предательски резким металлическим звуком что-то застучало в моторе, обороты двигателя стали падать. Напрасно Лялечкин пытался ручкой газа понукать своего железного коня, вскоре мотор окончательно заглох. Майор глухо выругался, стало понятно, что дальше им предстоит топать на своих двоих.
  

Глава 46

   Лялечкин шагал первым, по пояс утопая в жёсткой траве, но для этого охранник был отлично экипирован. Платон тянулся следом, мысленно ругая потащившего его за собой к чёрту на рога напарника. Его кроссовки хлюпали. Журналист очень быстро набрал в них воды. Ступни липли к влажным стелькам, Платон подумал, может снять их вообще и дальше идти босиком. Но снимать не стал. Трава была острой, в ней попадались колючки и мерзкие слизни, на которые если наступишь, возникает чувство гадливости. А ещё тут могут водиться змеи... Да и вообще, рубашка-ковбойка, тонкая жилетка и джинсы - не та одежда, в которой отправляются в подобные экспедиции. Явно опытный в таких делах майор обязан был всё предусмотреть и дать ему время переодеться. Чёртов медведь! Где были его глаза, когда он потащил меня за собой?! - неприязненно смотрел в спину идущему впереди проводнику Платон. Огромный, как реликтовый монстр бигфут, майор пожирал пространство огромными шагами, немного вразвалочку, вызывая одновременно и опасливое почтение.
   - Вот ведь вьются, - заговорил вдруг, оборотившись к нему Лялечкин, из зубов у него торчала сорванная травинка. - Хорошо, что далеко от нас...
   Платон посмотрел в сторону, куда указывал Лялечкин. Там высоко в голубом небе столбом парили десятки птиц. Странный хоровод...
   - Словно падальщики над мертвечиной, - задумчиво произнёс охранник сквозь тростинку. До места, над которым затеяли небесную карусель пернатые, навскидку было около двух километров.
   - Плохо, что ветер на нас, - озабоченно добавил проводник, - Он может нас учуять.
   - Кто, он? - недоумённо спросил Воронцов.
   Майор толком не ответил. Платон вдруг вспомнил про берет пропавшего охранника, который успел в последний момент захватить из прихожей, решив передать начальнику парня. Писатель достал находку из внутреннего кармана жилетки и протянул спутнику:
   - Мой пёс пытался найти вашего человека и тоже погиб...
   Лялечкин будто окаменел лицом, не говоря ни слова взял берет и так же молча сунул себе за пазуху.
  
   ...Наконец мужчины пересекли открытое пространство. Лес, в который они снова вступили, был чрезвычайно стар. Даже скорее ему подходило определение древний или реликтовый. Он был ещё более высок и дремуч. Настоящая тайга! Даже не вериться, что в каких-то двадцати километрах отсюда пульсирует городская жизнь, течёт широким стальным потоком автодорожное кольцо... А тут вековая тишь и пахнет стариной... Легко себе представить, как в этом бору бродили далёкие славянские предки, одетые в шкуры убитых животных с луками и копьями в руках; или шайки разбойников времён Ивана Грозного с кистенями и топорами.
   Солнце не могло пробиться сквозь высокий купол сосновых ветвей. Неподвижный воздух без тени и без света был насыщен сыростью, густым пьянящим духом древесной гнили, крепким ароматом каких-то трав. Эта пахучая сырость и гниль давили на виски, кружили голову, и хотелось выйти поскорей на простор, на свет, чтобы вздохнуть полной грудью. Но с упёртым майором они вероятно ещё долго будут плутать по чащобам.
   Могучие сосны, заросшие у земли лишайником и чагами, громадными, искривленными столбами поднимались ввысь; великаны располагались в почтительном расстоянии друг от друга, словно удельные князья в окружении молодняка.
   Все молчало. Птиц слышно почти не было, только по временам раздавался заунывный трёхкратный возглас или сердитый испуганный окрик иной неведомой птахи. Но чем дальше они продвигались, тем глуше и тише становилось вокруг. Даже собственных шагов не слышно - мох, словно толстый ковёр, заглушал их. Только пробежит высоко над головою, по верхушкам какой-то долгий ропот и сдержанный гул...
   Мощный и тяжёлый Лялечкин, оказался очень лёгок на ногу, ибо постоянно уходил далеко вперёд, так что его широкая спина едва маячила вдали. Ему не мешала даже лёгкая хромота, которую Платон заметил не сразу.
   Правда, к его чести проводник периодически останавливался, дожидаясь едва плетущегося журналиста, который из-за воды в обуви и мозолей совсем скис.
   Когда в очередной раз Платон нагнал его, охранник колдовал с каким-то небольшим устройством, наводя его в том направлении, где по его расчётам мог теперь находиться беспилотник.
   - Сигнал достаточно сильный, - обнадёжил он, затем опустил глаза на ноги напарника, хмуро спросил: - Идти сможете? - Лялечкин кивнул на ступню, где у Платона был укус.
   - Нормально - уныло махнул рукой Воронцов.
   - Ладно... - кивнул Лялечкин. И вдруг ни с того, ни с сего поинтересовался: - Не держите на меня зла, что я стрельнул вашего пса?
   - Напротив, я ваш должник, - выдавил из себя любезность Платон, и с горечью посетовал: - И всё же не пойму, почему Веник так повёл себя...необъяснимо всё это как-то...
   - Ну почему же необъяснимо, - не переставая мять зубами травинку, пожал могучими плечами охранник. - По-моему как раз всё ясно. Обыкновенное бешенство.
   - Но в прошлый раз вы сказали, что ваш ветеринар не нашёл на нём укусов! - изумлённый Платон пытался поймать взгляд проводника, потому что тот постоянно оглядывался по сторонам, словно выискивая глазами исчезнувший дрон.
   - Он тоже мог ошибиться, - спокойно возразил охранник; и успокоил Платона, по-прежнему глядя куда-то вдаль: - Но вы не волнуйтесь, мы уже сообщили в ветеринарную службу, они принимают меры, а мы им помогаем. Думаю, скоро проблема будет решена. В принципе здешние леса достаточно безопасные, иначе я не пригласил бы вас с собой.
   - И всё-таки это очень странно...Я ведь говорил вам, что мой пёс совершен не был способен на агрессию, и потом он был привит, в том числе от бешенства!
   - Не знаю, не знаю...всякое случается, - уклончиво ответил майор и попытался сменить тему. Но перед ним был не абы кто, а профессиональный журналист!
   - Я слышал, что здесь регулярно происходит что-то нехорошее... - почти напрямик поинтересовался Воронцов.
   - Да? - сделал удивлённое лицо охранник и насмешливо уточнил: - Например? - Наконец он перестал водить глазами и взглянул прямо на журналиста. Некоторое время они будто изучали друг друга.
   - Например, нападения на людей... - ответил ему со значением Платон. Он собирался упомянуть также и про человеческие останки, которые тут регулярно находят, и про странных животных, но майор опередил его, признав:
   - Да были случаи. Как-то здоровенный дог тоже взбесился после лесной прогулки и убил хозяина. Поднялся страшный шум. Кстати, можете об этом снять репортаж, многих заинтересуют подробности. Могу даже дать интервью, если сговоримся. В общем, тот бедолага, хозяин дога, так жутко ревел, когда питомец грыз ему брюхо, что до сих пор, как вспомню об этом, так дрожь пробирает. А перед тем как тварь пристрелили, здоровенная собачара держала в окровавленной пасти член своего владельца. Представляете? Откусил ему всё хозяйство целиком! Жуткое зрелище... Но собак-то можно привить, и им никакое бешенство не страшно. А вот с лесным зверьём сложнее, тем более что тут заповедник... Кстати, у вас ведь кажется ещё кот в доме есть. Лучше его кастрировать, - посоветовал Лялечкин, сверяясь со своим прибором. - Кастрированный кот не будет бегать на улицу, соответственно, меньше шансов, что подцепит заразу.
   - Благодарю за совет, но у меня кошка.  
   Майор огляделся, что-то прикидывая. Потом критически осмотрел Воронцова
   - Послушайте, - сказал он, - нам вероятно ещё километр или два топать, если вам совсем станет невмоготу, полезайте ко мне на спину, я вас понесу.
   - Все в порядке, - заверил Платон. Они посмотрели друг другу глаза в глаза, и Воронцов добавил: - Спасибо вам... - Они снова двинулись в путь.
  
  

Глава 47

   ...Наконец деревья поредели и расступились, и Платон с майором оказались на заболоченном берегу водохранилища. Как мужчины не напрягали зрение, а разглядеть в небе беспилотник не могли; Лялечкин попытался с помощью портативного радара снова поймать сигнал от воздушного шпиона, но не смог. Тогда он решил подняться на холм, который господствовал над местностью: майор всё ещё не терял надежду, что крылатый аппарат, не дотянув до своей базы, рухнул в какой-нибудь овраг, просто рельеф местности мешает поймать его сигнал. Высота располагалась в полукилометре восточнее. На время напарники расстались.
   Оставшись один, Платон ещё раз огляделся: берега живописной бухты были сильно заболочены и заросли камышом и осокой. Только в одном месте к самой воде подступал сосновый бор.
  
   ...Тут было тихо и таинственно, полутени береговых сосен лежали на полоске белого речного песка, вода струилась без малейшего плеска между окаймляющими пляж зарослями тростника; неподалёку спокойно плавала стая уток, которых совсем не испугало появление человека; по раскинувшейся глади не пробегала рябь, даже когда высоко над головой шумели кроны сосен. Ветер благоговейно не касался прозрачной красоты озёрного зеркала, отчего проплывающие над чашей бухты облака отчетливо отражались в зеленой воде.
   Платону передалось торжественное спокойствие и он, жадно глотая полной грудью пахнущий рекой воздух, завороженным взглядом скользил по пространству залива, слегка жмурясь от солнечных бликов, пока не наткнулся на радужное пятно на водной поверхности. Платон стал вглядываться. Там, на дне, смутно виднелось нечто напоминающее плоскость пропавшего самолётика. Расстояние от берега до пятна было совсем небольшим, и Воронцов решил самостоятельно достать аппарат. Он разделся до трусов и вошёл в воду, которая оказалась довольно тёплая. Быстро поплыл кролем.
   Оказавшись примерно в том месте, набрал побольше воздуха в лёгкие и нырнул с открытыми глазами. Вода была удивительно прозрачной, так что он сразу осознал свою ошибку и содрогнулся всем телом, словно от мощного электрического разряда; охваченный паникой, забился с выпученными глазами, пуская пузыри из широко раскрытого рта.
  

Глава 48

   ...Выбравшись на берег, Платон долго приходил в себя, его трясло. От жуткого зрелища он едва не захлебнулся. Там на дне затонувший автомобиль, перед глазами всё ещё стоял смутный силуэт человека за лобовым стеклом.
   Подошёл Лялечкин. Узнав в чём дело, он быстро разделся до плавок. На спине у него было несколько глубоких царапин. И ещё, - в дополнение к шрамам на лице и груди, - на правом бедре имелся длинный кривой рубец. Он зашёл в воду и поплыл. Ныряя, майор подолгу задерживался под водой.
   ...Вернувшись обратно, он сделал несколько глотков из фляги с коньяком и сообщил без всякого интереса, что ржавеющий на дне старый уазик, вероятно, использовался местными егерями.
   - Думаю, козёл списанный. Начальство заповедника могло распорядиться по-тихому притопить его тут, чтобы не заниматься утилизацией, - сухо заключил Лялечкин. И ни слова про утопленника внутри, да и марка машины Воронцову показалась другой. Конечно, её кузов был покрыт слоем грязи или ила, но по форме автомобиль напоминал их собственный с Мариной джип. Вряд ли здешние егеря разъезжают на внедорожниках ценой в несколько миллионов. Да и с какой стати кто-то станет тайно хоронить казенную технику, ведь рано или поздно местному руководству придётся отчитываться за неё!
   Но стоило Платону заикнуться, что неплохо было бы сообщить о находке в полицию, Лялечкин рассердился:
   - Дёрнул же меня чёрт связаться с вами! Вы - журналисты просто не способны держать язык за зубами. Нас же затаскают! Дел тут на копейку, а формальностей разведут на миллион! Придётся давать показания, подписывать протоколы и так далее. Если у вас много лишнего времени, - то на здоровье! А меня увольте! Из-за какого-то железного хлама... Вы что, не знаете нашу полицию?... - Лялечкин произнёс это с презрением, при этом рука его машинально теребила обручальное кольцо на красной после купания шее.
   - Просто я думал, что так будет правильно, - смутился журналист.
   Лялечкин сразу успокоился и примирительно согласился:
   - Конечно дирекция заповедника оборзела. Это их косяк: грубое нарушение экологии и всё такое. Но у них по нашей вине могут возникнуть проблемы. А нам с лесниками лучше не сорится, живём то ведь на их земле.
   Лялечкин предложил Платону отхлебнуть из своей фляги, и сам тоже снова к ней приложился.
   - Да...жаль, что упустили дрон, - хрипло посетовал он, тоскливо обозревая окрестности, и при этом одним глазом с прищуром поглядывая на Воронцова. - Но всё равно, вы молодец... Вот что, предлагаю через два дня позаниматься на стрельбище. Только купите себе более подходящую экипировку.
  

*

  
   Можно было заказать всё необходимое в Интернете или приобрести в местном супермаркете, но захотелось немного проветриться, снять стресс. Гигантский торговый центр возле МКАД с магазинами и бутиками на любой вкус и кошелёк, с кинотеатрами и ресторанами отлично подходил для этой цели. Шопинг с сопутствующими развлечениями занял у Воронцова почти полдня. Перед возвращением домой, он зашёл перекусить в небольшой ресторанчик.
   Наблюдая за соседними столиками счастливые семейства и влюблённые парочки, Платон отчего-то чувствовал себя выброшенным на берег китом. Отчего? Головой он понимал, что ничего особенного не случилось, но тягостное ощущение чего-то надвигающегося с каждым днём становилось всё отчётливей. Хотя в его положении мужики обычно радуются возможности побыть недельку-другую холостяком, а у него на душе словно кошки скребутся. Нет, одиночество - поганая вещь и ничего приятного в нём нет. Ведь даже самый лучший фильм покажется чёрно-белой тоскливой тягомотиной, если не с кем поделиться впечатлением...
   Разговор по телефону с Мариной и с детьми только усилил ощущение ненужности. Близкие легко обходились без него - одна в своём Париже, другие в московской квартире бабушки и дедушки... Ничего, - успокоил себя Платон, - вот вернётся Марина, привезёт Луку и Эмму обратно, и все у них пойдёт как прежде, даже лучше... Да, намного лучше!.
  
   ...На парковке парни в синих комбинезонах грузили чёрный представительский Мерседес на свой эвакуатор с надписью спецстоянка на дверце кабины. Всё происходило в присутствии офицера дорожной полиции. Платон притормозил свою товарную тележку, привлечённый зрелищем, стало любопытно, чем же провинился владелец немецкой иномарки. Ах, всё ясно. Он поставил машину в месте, предназначенном для водителей-инвалидов. Ну что ж, сам виноват. Но гаишник и эти двое в синих комбезах ещё не знали, на кого они нарвались! В появившемся хозяине мэрса Платон неожиданно для себя признал их семейного адвоката Лёву Казакова. Запыхавшийся от лёгкой трусцы живчик с ходу пошёл в атаку на похитителей его движимого имущества.
   - По какому праву вы тут самоуправничаете! - вознёсся к сводам подземного паркинга возмущённый глас законника, уязвлённого в своём искреннем непонимании творящегося беспредела. Неказистому с виду - с большой головой и узкими плечами Лёве - было далеко до красавца-мужчины. Весь он был какой-то незаконченный: рост - метр пятьдесят с копейками, большеголовый. Одним словом маленький, толстый человечек с большой блестящей лысиной и круглым животиком, нависающим над пряжкой брючного ремня, к наружности которого больше всего подходило русское слово плюгавый. И, тем не менее, Лёвик мог быть великолепен!
   Широко расставив ножки в мальчиковых ботинках, приняв благородную позу, адвокат принялся аргументировано доказывать троице, что это не он тут виноватый, а они грубо превышают свои полномочия.
   - Я лишь вчера парковался на этом самом месте и знак только для инвалидов ещё не висел! Значит, он появился совсем недавно. Вероятно, даже несколько часов назад. Хотя по цивилизованным нормам вам следовало дать людям время привыкнуть к новым правилам игры. Но нет! Вы устроили охоту на людей. Специально организовали ловушку... Вопрос лишь в том, могут ли такие действия быть в интересах города? Думаю, вряд ли. Скорее здесь можно усмотреть корыстный интерес конкретных недобросовестных исполнителей...
   Полная обличительного пафоса, нашпигованная ссылками на соответствующие пункты и подпункты статей закона, речь Лёвы сопровождалась безостановочной жестикуляцией. И что это была за речь! И что это был за балет руками! Лёва обрушил всю мощь своего неотразимого красноречия на ошарашенных служивых, не давая им и рта раскрыть; его коротенькие ручки вытворяли в воздухе что-то невообразимое, завораживая законченной красотой движений и гипнотизируя обалдевших эвакуаторщиков. Иной факир, да что там факир, профессиональный маэстро! - и тот оказался бы пристыжен в присутствии такого Мастера судебных баталий. Вырвавшийся из клетки лев словно дирижировал невидимым оркестром присяжных, судей и прокурорских, виртуозно направляя их внимание и мысли в нужном ему направлении; одновременно подавляя волю к сопротивлению. Не удивительно, что потребовалось всего десять минут таких заклинаний и грозные охотники на нерадивых автолюбителей сами стали оправдывающейся стороной. Перепуганный офицер полиции уже и не помышлял о составлении протокола, бедняга рад был взять под козырёк и поскорее смыться.
   Тогда адвокат взялся за водителя эвакуатора и его напарника (при этом Мерседес всё ещё продолжал оставаться в буквальном смысле слова в подвешенном состоянии, то есть висел на стреле подъёмника).
   - Вас ведь кто-то навёл? - невзрачного вида толстячок впился взглядом инквизитора в работяг. Впрочем, теперь он, вероятно, казался эвакуаторщикам великаном. И речь его звучала для парней реальной угрозой их беспечному сытому существованию.
   - Наверняка тут действует целая схема с участием местного персонала. Я прав? Мне как адвокату будет интересно всё это выяснить...
   Один из синих комбинезонов обрёл, наконец, голос и попытался убедить опасного клиента, что они всего лишь прибыли по вызову полиции. Да и вообще, зачем скандалить, если можно решить всё миром. Но Лёва уже вошёл во вкус и проигнорировал столь жалкое блеяние. Он развлекался:
   - Да-а...мне всё это очень не нравится, джентльмены...удачи. Вам ведь кто-то из охраны супермаркета сливает информацию о дорогих тачках? - словно заправский следователь допытывался он. - У вас тут все в доле. Это мафия! Вот я возьмусь за вас. Это ведь чистой воды пиратство...
   Но тут Лёва заметил Платона и, оставив эквакуаторщиков, подошёл к нему.
   - Привет. Ты что тут делаешь? - пожимая Воронцову руку, толстячок отчего-то смотрел на него, словно доктор на пациента с серьёзным, хотя не до конца ясным диагнозом.
   - Любуюсь тобой!
   - Ах ты об этом, - Лёва с грустной улыбкой указал глазами на воспользовавшихся моментом парней, которые уже поспешно опустили его Мерседес на асфальт и запрыгнули в свой грузовичок. - Надо было поучить шакалов, а то совсем оборзели. Всё у нас на уровне папуасов. В джунглях живём! Рыщут повсюду в поисках большого куша, пока на такого крокодила не нарвутся. Только разве я могу один поломать порочную систему.
   - Зато у этих ты надолго отбил охоту! - весело кивнул вслед быстро уезжающему эвакуатору Платон.
   - Этой прививки им на пару месяцев хватит, - скромно согласился адвокат.
   Они немного посудачили о всякой всячине и стали прощаться, хотя Платон чувствовал, что собеседник о чём-то недоговаривает. Да у него и у самого буквально вертелось на языке рассказать о странном долге, который на него повесил незнакомый банк, и попросить профессионального совета. Удерживало лишь обещание, данное жене: никому больше не говорить об этой истории, пока она не выяснит всё по своим каналам.
   - Ну ладно, рад был повидаться, - Платон снова протянул Лёве руку, а тот вместо того, чтобы пожать её, неожиданно ухватил его за пуговицу и забормотал с доверительной интонацией: - Должен предупредить тебя, Платоша, чтобы это не стало для тебя потом неприятным сюрпризом...
   - Ты меня пугаешь, Лёва, - напрягся Платон.
   - Да, в общем-то ничего ужасного в этом нет, дело, как говориться, житейское... - загадочно вздохнул Лёва. - Твоя жена... Послушай, что у вас там с ней стряслось?
   - О чём ты, я тебя не понимаю.
   - Одним словом, твоя Маринка попросила меня подготовить брачный контракт, - огорошил его адвокат, и пустился в смущённые объяснения: - Вообще-то обычно это делается ещё до заключения брака...хотя с другой стороны брачный контракт может быть составлен на протяжении брака в любое время... Но с чего ей вдруг приспичило? - казалось Лёва не меньше Платона недоумевал по поводу решения его жены, и пытался оправдаться перед ним: - На свет будет извлечено всё грязное бельё вашей семьи, - предупредил я её, когда она стала уговаривать меня взяться за дело. Но твоя Марина заверила меня, что ты не станешь поднимать шума, что признаться меня удивило. Дамочка надеется оттяпать у мужа всё, оставив его фактически без штанов, и при этом уверена, что муженёк будет вести себя паинькой! - сказал я себе в недоумении. Сейчас даже бандиты так себя не ведут, всё-таки на дворе не лихие девяностые...
   Для Платона новость действительно была из разряда кирпич на голову, Лёва истолковал его затянувшееся молчание как нежелание обнажаться перед посторонним:
   - Послушай меня, доктору, священнику и адвокату можно рассказывать всё. Тайна исповеди гарантируется.
   Воронцов пожал плечами:
   - Не знаю, что и сказать. Не могу утверждать, что у нас с Мариной всё безоблачно, но и ничего фатального...
   Лёва озабоченно поглядел на него своими мудрыми глазами, и веско предупредил:
   - Учти, дорогой, если на этом документе, заверенном у нотариуса, появится твоя подпись, то этим ты подтвердишь, что отказываешься от всего. Пойми - от всего! Подмахнув ту бумажку, ты засвидетельствуешь, что не претендуешь на ваше совместно нажитое имущество и любые активы. Говоря проще, останешься в одних трусах, и с детьми сможешь видеться только по специальному разрешению. Твоя благоверная - дама серьёзная. Поэтому советую тебе поскорее уладить отношения со своей Клеопатрой.
   - Да мы и не сорились...
   - Тогда почему она обратилась к адвокату?
   - Этого я не знаю. Раньше мы откровенно обсуждали любую проблему.
   Лёва сочувственно вздохнул:
   - Ладно, не унывай. Послушайся лучше совета старого ловеласа: устрой супруге прямо сегодня незабываемую знойную ночь, чтобы она и думать забыла о своей блажи. - Лёва окинул рыхлую фигуру собеседника придирчивым взглядом. - Ты как, в форме? Если что, могу для такого исключительного случая снабдить чудодейственными пилюлями: почувствуешь себя юным жеребчиком, гарантирую! Сам к ним прибегаю - в аварийных ситуациях.
   - Спасибо, Лёва. Но сегодня в любом случае не получиться, Марина сейчас в Париже, в командировке.
   - Ах так... - толстячок насупился, задвигал кустистыми бровями, задумчиво покачался на каблуках мальчиковых ботинок и наконец развёл руками: - Ну, тогда остаётся только ждать её возвращения. - Но тут же хитро подмигнул: - Учти, я тебе этого не советовал, но на твоём месте очень аккуратно поискал бы причину такого её зигзага...какие-нибудь письма, может личный дневник... У баб ведь тоже наступает кризис среднего возраста, бывает, что похлеще нашего. Если узнаешь, чего ей от тебя недостаёт, то сможешь попробовать ей угодить.
  

Глава 49

   Только дома до Платона в полной мере дошёл весь смысл сказанного ему Лёвой. Ах, Марина, как же ты изменилась! Словно и не было той открытой миру, молодой, лёгкой хохотушки, которая ещё не возомнила себя крутой и особенной. Обычно люди подозревают в других собственные пороки... Если ты считаешь, что только на доверии и любви строить отношения дальше нельзя, а нужно обязательно подстраховаться от предательства и обмана брачным договором, то, скорее всего, ты видишь в партнёре отражение собственных нечистых замыслов.
   Но как же трудно принять всё это! Уж лучше бы всё происходящее было продолжением одного длинного тяжёлого сна. Платон даже побрызгал себе на лицо ледяной воды из-под крана. Нет, реальная жизнь действительно жестока и непредсказуема, она наказывает за слабость и чрезмерную доверчивость. Не даром вторая заповедь гласит: Не сотвори себе кумира!. Как нежно звучал её голосок в конце их последнего телефонного разговора, когда Марина утешала его и просила не слишком скучать. Теперь поведение супруги всё больше представлялось Платону неестественно-притворным, даже откровенно лживым...
   Что ж, поступая с ним так, она не заслуживает лучшего отношения с его стороны. Другое дело, что рыться в чужой личной жизни, - занятие само по себе отвратительное. Но Лёва прав: в сложившейся ситуации глупо оставаться чистоплюем.
   В доме имелось несколько мест, где Марина хранила личные бумаги: что-то она держала в ящике туалетного столика, что-то в небольшой шкатулке в спальне. Но самое сокровенное наверняка находится в её личном сейфе. Впрочем, важная подсказка может быть по неосторожности оставлена где угодно. При своей любви к порядку на работе, дома Марина частенько позволяет себе расслабиться. Так что посмотреть нужно везде...
   Обходя комнату за комнатой, Платон по пути включил телевизор в гостиной. На экране ведущий телепрограммы Человек и закон, с которым они были немного знакомы по работе в телецентре, беседовал с гостем студии. Его Платон тоже узнал. Сан Саныч с бульвара, владелец клоунской собаки Кляксы! Их диалог не мог не привлёчь его внимания, тем более что тема программы была что называется в руку. И к тому же настолько необычна, что приглашённый эксперт чувствовал себя явно не в своей тарелке.
   - ...Только поймите меня правильно, я как любой нормальный мужик люблю женщин - будто оправдывался отставной милиционер. - Но при всей моей симпатии к слабому полу, как профессионал, я давно понял, что женщины - прирождённые обманщицы... Конечно, я не имею в виду всех женщин, упаси меня бог! Но как сотруднику правоохранительных органов, мне приходилось иметь дело с определённым контингентом, который раскрыл мне глаза на слабый пол.
   - Любопытно?- тонкая ироничная улыбка появилась на губах телеведущего, он заинтересованно подался ближе к собеседнику. - Думаю, нам мужчинам не помешает это знать.
   Сыщик снова напомнил, прежде чем продолжить:
   - Я не женоненавистник, но не стоит думать, что все милые создания вокруг - ангелы. Они могут смотреть тебе прямо в глаза, очаровательно улыбаться, мило и ненавязчиво щебетать, рассказывать тебе о своей неземной любви. Они могут быть самим очарованием, таким естественным и неповторимым, что кажется, будто всё это только для тебя. И больше ни для кого. Но... Стоит тебе повернуться спиной и очаровательная улыбка превращается в стервозную ухмылку, глаза наполняются ядом ненависти. Так что в некоторых случаях не стоит так уж доверять прекрасным очам и очаровательной улыбке. И совсем не стоит обращать внимание на сладкие речи и тонкие намеки. Все это - ложь, самая искусная в мире! Потому, что никто так изящно не сможет солгать вам о том, что этим вечером у неё назначена встреча с подругой; о том, что купленное вечернее платье необходимо исключительно для того, чтобы не выглядеть жалко на фоне коллег на дне рождения. Ни в коем случае не доверяйте женщине, ведь она - прирожденная обманщица!
   - Это правда, что в последние десятилетия специалисты наблюдают всплеск преступлений среди представительниц слабого пола? - заглянув в шпаргалку на столе, осведомился ведущий программы.
   - К сожалению это так.
   - С чем это связано?
   - Трудно сказать. Тут вам, наверное, нужно обратиться к психологам и медикам, которые вплотную занимаются этой проблематикой. Скажу лишь за себя и за своих коллег. Одна из причин, на мой взгляд, что полицейские стали более тщательно подходить к расследованию тёмных, висяковых дел. Тут есть своя особенность. Я могу сказать, что когда я начинал свой путь следователя, а это было в конце 1980-х, то при расследовании, например, серийных убийств, мы порой даже не рассматривали возможность того, что такие злодейства могут быть делом женских рук. Был определённый психологический барьер. И не у нас одних. Недаром в 1995 году американское ФБР выпустило специальную брошюру для оперативников, в которой говорится о существовании женщин-серийщиц и о проблемах раскрытия подобных преступлений.
   - У нас вроде тоже...
   - Вы совершенно правы. Наше НИИ МВД (ещё тогда СССР) тоже распространило циркуляр для служебного пользования, так как следователи часто игнорировали явные признаки, указывающие на то, что искомый преступник может быть женщиной, и по инерции всегда склонны были видеть в маньяке мужчину.
   - Женщины-серийные убийцы... звучит дико - недоумённо покачал узкой головой ведущий, словно отказываясь верить.
   - И всё же маниакальные убийцы бывают не только мужского пола - настаивал эксперт. - К сожалению, явление это в истории не новое. Криминалистика во все времена знала жестоких убийц в юбках. Были среди них настоящие кровавые рекордсменки... Есть они и в современной России. Их у нас не меньше, чем на Западе, как это ни печально прозвучит. К сожалению, у нас не принято глубоко вникать в обстоятельства странных смертей, в частности, в домах для престарелых. Да и спихотехника отлажена до совершенства. То есть, не слишком профессиональным сыщикам легче спихнуть дело в архив, чем заниматься скрупулезным анализом фактов. Многое не замечается даже из того, что лежит на поверхности. Так удобнее и меньше хлопот...
   Платон выключил пультом телевизор, но продолжал задумчиво сидеть в кресле. Позвонил Лялечкин и сообщил, что готов завтра уделить ему время.
  

Глава 50

   4 июня 2017 года, воскресение
  
   Стрельбище располагалось в лесу в нескольких километрах от посёлка. Примитивно оборудованный лесной тир представлял собой поляну, вытянутую в длину примерно метров на восемьсот. Вероятно, главное предназначение этого места - служить для пристрелки охотничьего оружия: под ногами валялись россыпи металлических и пластиковых гильз.
   Высадив пассажира из машины на стрелковом рубеже, Лялечкин проехал на своём джипе дальше. Гораздо дальше линии мишеней - на самый край площадки. С расстояния в несколько сотен метров Платон вглядывался в фигуру инструктора, который выгружал какие-то ящики. Правда, разобрать что-то в деталях отсюда не представлялось возможным.
   Вернувшись, майор вытащил из машины два пластиковых кофра. В них находились ружья, одно из которых предназначалось писателю.
   - Вы ведь просили меня помочь вам выбрать ружьё? - напомнил главный охранник. Ложе и приклад двустволки были изготовлены из ценных пород дерева, металлические части затвора украшены гравировкой и эмблемой известной ружейной фирмы. Удивительно красивая вещь, настоящее произведение искусства!
   - Я люблю оружие и всё, что с ним связано, а вы? - майор оценивающе прищурился на журналиста.
   - Наверное, - вопрос в лоб заставил Платона немного стушеваться.
   Тогда вам должно понравиться убивать, - сладко улыбнулся стрелок, и пояснил: - Ведь это неразрывно связано. Нельзя, к примеру, любить женщин и не быть повёрнутым на сексе, это извращение.
   Платону была неприятна такая фамильярная грубость, но он старался вести себя вежливо. В конце концов, он сам напросился сюда.
   - Оно сделано на заказ, - продолжал Лялечкин, ласково, словно женщину, погладив полировку приклада винтовки. - Это очень хорошее оружие, для новичка оно оптимально.
   Платон азартно кивнул, им уже завладело мальчишеское искушение.
   - Хотите попробовать? - понимающе осведомился инструктор. Майор переломил стволы двустволки и зарядил патроны. Для начала стрелять было решено на относительно короткую дистанцию. Мишенями являлись примитивные деревянные щиты в виде силуэтов зверей и консервные банки. Боеприпасы можно было не экономить, так что урок затянулся почти на час.
  
   ...Настрелявшись до звона в ушах, Платон был горд собой: ему удалось добиться нескольких удачных попаданий и заслужить похвалу инструктора: он быстро учиться, не такой уж он безнадёжный чайник-очкарик. Довольный майор даже предложил в качестве бонуса попробовать поупражняться из продвинутого оружия. Естественно Воронцов был не против! И всё же принимая из рук профессионала карабин, оснащённый оптическим прицелом, высказал некоторое сомнение:
   - С моей то близорукостью...боюсь это бесполезно.
   - Даже если промажете, получите представление о предмете - успокоил Майор. И стал рассказывать и показывать, как нужно держать оружие и целиться.
   Платон осторожно прильнул глазом к резиновому уплотнителю визира прицела. Там вдали что-то мельтешило. Сперва он не понял - что именно, а затем обомлел. Вместо консервных банок на этот раз ему предлагались привязанные к столбикам кролики или поросята - белый и двухцветный.
   - Вы же просили, чтобы я научил вас стрелять! - жёстко напомнил инструктор, видя, что ученик заколебался. - А настоящая стрельба - только по живым мишеням. - Он извлёк из-за пазухи согретый патрон и вставил его в прорезь затвора, сам передёрнул ручку, дослав заряд в боевое положение. - Я покажу вам, что не боги горшки обжигают. И даже простые смертные способны на снайперский выстрел. Особенно когда у них вторым номером профессионал... Конечно, у нас не совсем сверхдальняя стрельба, - размеры стрельбища не позволяют отодвинуть мишень. И всё-таки...
   Первые два выстрела были пристрелочные. После каждого Лялечкин вносил данные в калькулятор и подкручивал настройки прицела; попутно поучал:
   - Вам, как новичку, подсознательно хочется прижаться к окуляру прицела. Не советую. Так при выстреле крепко получите прицелом в глаз. Калибр достаточно серьёзный, соответственно убойная сила и отдача тоже. Даже очки не спасут...
   ...Наконец, Лялечкин ввёл окончательные поправки, дослал патрон и помог поймать двухцветного пятачка в перекрестие прицела.
   - А теперь сами. Готовы?
   Платон утвердительно кивнул, хотя по-прежнему было не по себе. Пока пристреливались, он невольно заряжался охотничьим азартом. Это был спорт. Но сейчас, когда предстояло самому вогнать пулю в мозг бедняги-пятачка, сердце заныло от жалости. Он не видел глаз несчастного перепуганного мини-пига, рядом с которым свистели пули, но легко мог себе представить, каково ему там. Наверняка бедняга уже чувствует приближение смерти. Убивать из спортивного интереса, пусть даже свинью, представлялось сомнительным, постыдным делом... И всё же Платон плавно начал давить на курок. Грянул выстрел. Ружьё сильно подпрыгнуло, чувствительно ударив прикладом в плечо, картинка в прицеле сместилась. Но Лялечкин, прижавшись глазом к монокуляру, победно объявил: Есть попадание! Давай другую!.
   Вторая свинка тут же развернулась и принялась было бежать, смешно семеня короткими ножками и натягивая поводок, но, не преодолев и шести шагов, кувыркнулась с простреленным боком.
  
   ...Шоу закончилось. Воронцов со смешанным чувством брёл к машине: с одной стороны у него не было оснований считать себя разочарованным: результаты первого урока впечатлили его самого, к тому же теперь у него есть собственное ружьё и он знает как им пользоваться. А с другой стороны, он не мог не думать об окровавленных поросячьих тушках, что уже лежали в ящиках в кузове джипа. Лялечкин почувствовал его настроение и хрипло произнёс:
   - Вы можете не покупать у меня ружьё, если не хотите. Ведь благодаря нашей работе, в Новой Венеции совершенно безопасно. Я всегда говорю: уровень безопасности определяется количеством вложенного в охрану бобла. А наша Боярыня тут не поскупилась. Так что под нашей защитой вы, как в крепости: ни одна падла за забор не просочится! Новая Венеция - рай для жизни! - будто рекламный слоган нараспев произнёс охранник. В его хриплом исполнении это получилось комично.
   - Простите, но у меня складывается другое мнение, - не согласился Платон, чувство стыда и раздражения придали ему смелости. - И вам это известно не хуже меня. Просто вы работаете на них.
   - Не мы плохие, - мир несовершенен, - не обидевшись, осклабился крупный мужик. - К сожалению, в законе об охранной деятельности чётко сказано, что мы не можем вторгаться в чужую частную жизнь, - заметил охранник, явно на что-то намекая. - Хотя иногда угроза исходит не извне... Вот у вас была собака, в её преданности вы наверняка не сомневались. А что вышло?
   - Это я у вас хотел узнать? - едко отрикошетил вопрос вопросом Платон. - Вначале вы утверждаете, что якобы имело место отравление, затем отказываетесь от собственных слов! Не понимаю, зачем вам понадобилось снова изобретать эту нелепую версию про бешенство.
   - Но вы же сами отказались от экспертизы - косвенно признал обман Лялечкин, вытирая салфетками кровь с рук. - Я понял, что версия с бешенством вам удобнее, чем поиск виновных.
   - Это не мне удобнее, а вам! Ваша хозяйка ясно раскрыла передо мной главный принцип вашей компании, когда вербовала меня на работу: не выносить сор из избы! Серьёзное расследование, чревато скандалом и шумихой в прессе, а этого вы боитесь больше всего. Ведь это повредит репутации посёлка. Испортит имидж компании перед инвесторами и потенциальными клиентами.
   - Хорошо, пусть так. - Лицо охранника стало суровым, шрамы придавали ему почти свирепый вид, он заговорил с неприязнью. - Хотите начистоту? Хорошо, я скажу. Только выводы делайте сами. Да, мне известен похожий случай, я уже рассказывал вам о нём. Одного богатого мужика, почти олигарха, ни с того, ни с сего загрыз собственный дог. Внезапно взбесившегося здоровенного дога пристрелили, и на этом дело закрыли, объявив несчастным случаем. Всё списали на бешенство. Состояние покойника унаследовала молодая вдова, которую он когда-то взял из поющих трусов. Певичка эта стала, не таясь, проматывать миллионы вместе с любовником. Всё происходило на моих глазах. Причём любопытная деталь: любовник этот служил в армии кинологом, то есть профессионально умел обращаться с собаками... Слишком доверяясь кому-то, мы становимся уязвимы.
   - Так вы считаете...- начал было Платон.
   - Я ничего не считаю! - сурово оборвал его охранник. - У меня для этого нет фактов. Однако в теории всё можно объяснить, например, человеческой завистью или корыстью, или ревностью... Или местью, - при этих слова Лялечкин изменился в лице, машинально потрогал себя за кольцо под крестом на шнурке. И продолжил: - Для собаки очень важен запах, для неё это даже важнее зрения. Если к примеру пропитать домашнюю одежду хозяина чужим запахом, а перед этим подмешать в корм животного определённое вещество, то эффект будет в прямом смысле убийственным. А найти специалиста, который подскажет алгоритм действий и снабдит нужным препаратом, имея деньги, как вы уже поняли, - не проблема.
   - Но у лабрадоров абсолютно нет склонности к агрессии! - напомнил Платон.
   - В принципе порода не важна - вразумлял майор. - В теории даже пуделя можно превратить в киллера. Хотя всё же предпочтительнее псы боевых пород: доги, овчарки, бультерьеры, мастиффы.
   - Что же это за вещество такое?
   - Я бы мог навскидку назвать вам с полдюжины названий, - сурово ответил майор, - только зачем они вам. Вы же не собираетесь повторять опыт... А вообще, сейчас фармакология достигла таких высот - что там собака! Даже человека можно заставить лаять и кидаться на людей! При большом желании такие препараты может раздобыть любой, кто имеет хоть какое-то отношение к медицине, даже дантист.
  
   ...На обратном пути к посёлку Лялечкин умышленно сделал крюк, так что они оказались в том месте, где Воронцов когда-то застрял на своей машине и откуда исчез молодой охранник. Под высоким деревом появился камень. Главный охранник положил на него тот самый берет, который ему отдал Воронцов. Они немного постояли и пошли к машине...
  
  

Глава 51

   На прощание Лялечкин неожиданно предложил:
   - Не хотите взять добычу? - похоже, он хотел показать, что несмотря на пробежавшую меж ними на стрельбище кошку, он по-прежнему расположен к журналисту. Поэтому и не спешил высаживать его из машины и даже вот предлагал забрать свою долю мяса.
   Но в ответ Платон посмотрел на майора, потягивающего пиво, и ошеломлённо подумал: Я надеялся, он закопает трупы где-нибудь по дороге. А он взял их в качестве трофеев!.
   - Можете выбрать любую, в обоих сидят ваши пули, - будто не замечая, как по лицу журналиста пробежала брезгливая судорога, великодушничал Лялечкин. - Или знаете что, забирайте обоих кабанчиков, сегодня ваш день! Из них получится отличный стейк.
   Платон почувствовал, что краснеет, похоже, его физиономия приобрела цвет незрелой вишни.
   - Чудесно - пробормотал он, чтобы скрыть смущение.
   - А что, - охранник бесцеремонно выбросил пустую банку в окошко и с хлопком открыл новую, - принесёте мясо жене, пусть нажарит котлет. Женщины уважают мужиков-добытчиков. Это их...возбуждает, ведь верно?
   Но Платон не ответил. Он еще больше покраснел.
   Лялечкин внимательно смотрел на него.
   - Да я знаю, возни с дичью больше. Нужно освежевать тушу: выковырять пулю из мозга, выпотрошить, содрать шкуру, расчленить... - Майор будто смаковал процесс, - но я всегда занимаюсь этим сам: запах крови пробуждает во мне что-то...глубинное настоящее. Советую и вам попробовать... - Как любой охотник, у которого в доме есть морозильная камера, забитая мясом дичи, он мог бесконечно рассказывать, что собственноручное убийство животных в дикой природе более гуманно и полезно во всех отношениях, чем покупка в супермаркете мяса той же свиньи или коровы, выращенной на частной ферме...
   Мимо них медленно проехала патрульная машина местного отделения полиции, но сидящий за рулём Майор даже не попытался спрятать пиво, вместо этого он сделал приветственный жест рукой. Он был на своей территории и мог хоть упиться в ж... Ведь в этом городишке он был главная власть - шериф!
   - Ну как, берёте? - снова поинтересовался охранник с прищуром. - И кстати, хотите пива?
   - Спасибо - тихо ответил Платон.
   - Да - берёте свинью или да - хотите пива? - с усмешкой передразнил его мужик.
   Чувствуя себя не в своей тарелке с человеком, чьи бесцеремонные манеры общаться становились чересчур фамильярны, Платон тем не менее не спешил уходить.
   - Спасибо, - повторил он и открыл протянутую ему банку. Первые несколько глотков показались ему райскими.
   - Ещё раз добро пожаловать в наш стрелковый клуб, - шутливо объявил ему Лялечкин. - Вообще-то посторонним путь на наше стрельбище закрыт, но вы получили туда билет. И посвящение прошло успешно, о чём свидетельствуют убитые вами кабаны.
   - Надеюсь, души этих свиней сейчас в поросячьем раю, - с грустной усмешкой приподнял в ответном тосте пивную банку Платон.
   - Аминь, - согласился Лялечкин и предложил: - А может чего покрепче?
   - Не спасибо, обойдусь пивом.
   - Ваша жена уже вернулась с работы? - неожиданно спросил охранник и похвалил. - Она у вас ничего себе...ухоженная, и прочее...
   - Да, это верно. Она сейчас в командировке.
   - Не боитесь?
   - Чего?
   - С такой жинкой оставаться спокойным трудно... Тут кое-кто не прочь с ней... Вы знаете об этом?
   - А вы хотите мне помочь? - ответил Воронцов вопросом на вопрос.
   Лялечкин покачал головой.
   - В частную жизнь клиентов мы не лезем, но если хотите, могу дать неофициальный совет.
   - Буду признателен.
   - Я бы не оставлял это просто так... - глаза собеседника блеснули сталью. - Надо проявить жёсткость, даже жестокость, тогда вас зауважают. За такое вообще-то яйца отрезают...
   - Что-что? - переспросил изумлённый писатель. - Вы это серьёзно? - А вы предпочитаете лосиные рога? Или козлиные? - Взгляд охранника был таким твердым, уверенным, что Платон почувствовал, как по спине пробежал холодок дрожи. Так бывает, когда вдруг понимаешь, что внезапно близко столкнулся с чем-то потенциально опасным.
   - Спасибо, я подумаю над этим.
   - Подумайте - спокойно согласился охранник и снова спросил: - Может всё-таки чего покрепче? Если хотите, можем заехать ко мне. У меня стоит мошонковая настойка, но она ещё не дошла.
   - Я не совсем понял...
   - Настойка на яйцах кобелей, - с пугающей серьезностью объяснил охранник. И уточнил для полной ясности: - Безмозглых самцов, которые по крайней своей дурости имели неосторожность залезть не на тех сучек. Бренди будет называться Мистер Кастрат. Ну как, хотите отведать?
   - Да нет, спасибо, в другой раз - выдавил улыбку писатель.
   - Ну что ж, как хотите. Просто я думал, что вам это может быть приятно... В прежние времена настоящие мужчины предпочитали кубкам для вина черепа своих врагов, и в этом был большой смысл...
   Они немного помолчали.
   - И всё же, что случилось с тем вашим парнем, Митяем? - решился спросить Платон.
   - Кажется, он тоже пытался заигрывать с вашей женой - неожиданно припомнил Лялечкин. - Ребята говорили, что утром, когда ваша супруга проезжала через КПП, Митяй непременно заводил с ней разговоры. Он был мастер на такие штуки. А потом всё повторялось вечером. Я не хочу сказать, что у них что-то было, но он зашёл слишком далеко... Мы тут, чтобы охранять покой жителей посёлка, а не разрушать их семьи. Потому что у нас тут райский уголок. - Лялечкин покачал головой и вдруг судорожно передёрнул плечами и поскрёб себе грудь, будто внутри него что-то ворочалось и мешало ему. - В Новой Венеции есть только одна вещь, которая мне не по вкусу. Бабочки. Точнее их полное отсутствие...
   - Бабочки? - изумился Платон. Он никак не ожидал от брутального медведя с пудовыми кулачищами, хозяина украшающего мотоцикла с черепом, только что поучавшего его как разделывать туши, подобной нежной сентиментальности - разговоров о бабочках-мотыльках.
   - Да, - подтвердил свою мысль Майор, - без них всё выглядит каким-то пластиковым. Чёртова химия! Можно развести павлинов, а бабочки слишком чувствительны к усилиям добиться идеального цвета газонов и приручить к нашему климату экзотические растения.
   - Платон вежливо поддакнул, после чего поднял свою банку и удивился, найдя ее пустой.
   Лялечкин хрипло засмеялся и шутливо погрозил ему пальцем.
   - А вы хитрец, господин журналист. Разболтали меня, а сами! Давайте, давайте. У меня тут целая упаковка, не одному же мне её.
   Платон, поколебавшись, неуверенно сказал:
   - Спасибо, ещё одну, пожалуй, но не больше. Мне уже пора, надо сегодня ещё поработать.
   - Согласен. Небось, пальцы чешутся записать наш разговор?
   - С вами интересно, - согласился Платон, и какое-то время они молчали. Молчание было на удивление уютным, как будто они знали друг друга очень давно. Платон почувствовал возникшее между ними доверие и симпатию. Это было чувство, которое логически нельзя было объяснить, ведь по идее они не должны доверять друг другу. Тем не менее, этот огромный грубый человек был из той породы мужиков, с которыми со спокойным сердцем ходят в разведку. И пахло у него в машине уютно - кожаным охотничьим снаряжением, коньяком и табачным дымом.
   Мимо них продефилировала уборочная машина, - красивая как игрушка, - которая натирала щётками с мыльным раствором и без того чистую мостовую; по зелёным лужайкам газонов гуляли павлины, закатное солнце окрасило фасады домов в нежные цвета, отразилось розовыми бликами в окнах.
   - Да, у нас тут райский уголок... - повторил Лялечкин рассеянно и опять повернулся к Воронцову. На губах его появилась едва заметная улыбка. Он прикрыл ее сигаретой и щёлкнул зажигалкой. - Вы ведь не успокоитесь, пока не докопаетесь до всего, верно? Я вас сразу понял. Это Боярыня считает, что с вами можно договориться, а я вас вижу насквозь. Вы и в раю станете копать...
   Платону почудилось уважение в глазах одного из местных тузов.
   - Мне лестно о себе такое слышать - поблагодарил он с задушевностью в голосе. - Как профессионал профессионала вы наверняка можете меня понять.
   - Я то понимаю... - снисходительно ухмыльнулся начальник охраны.
   - Всё равно шила в мешке не утаить, - стал осторожно убеждать его Воронцов. - Рано или поздно кто-нибудь из моих коллег обязательно пронюхает о том, что у вас твориться, и в погоне за быстрой сенсацией раздует скандал. Я же не гонюсь за дешёвым успехом, а хочу серьёзно разобраться во всём. И рад любой помощи. Мы могли бы вместе защитить репутацию нашего общего дома, ведь вы тоже живёте здесь как я слышал.
   Охранник кивнул, чередуя глотки пива с сигаретными затяжками.
   - Возможно я ваш единственный шанс, - заверил его Платон.
   - Вы?! Шанс! - расхохотался Майор и даже пролил на себя немного пива.
   - Да шанс! - упрямо повторил пухлый очкарик, и пояснил: - Шанс не навлечь на себя гнев клиентов, когда они всё узнают. А они обязательно узнают - рано или поздно, и без моей помощи. Когда это случится, ваша компания будет разорена многочисленными исками. Подумайте об этом.
   Лялечкин вытер рукавом пиво с подбородка и задумался. Они снова некоторое время сидели молча.
   - Ладно, - будто решился майор, - хотя Бояринова уволит меня, если узнает... Ну уж да ладно. Этот лес вокруг... - грубый охранник заговорил с непривычной для него живостью слога. - Со стороны он выглядит как большая сказочная страна: нетронутые человеком чащи, озёра, много зверья. Эти заповедные края кажутся такими спокойными, не испорченными большим городом. На первый взгляд они - воплощение наших представлений о безопасной и дружелюбной природе. Людей тянет сюда погулять, отдохнуть душой на лоне природы, подышать чистым воздухом, на пикники. Я сам провёл детство в этих лесах, так как жил неподалёку. Однако многое изменилось с тех пор, когда я был мальчишкой, а люди продолжают заходить в лес. Даже самое страшное со временем забывается. Реальные истории начинают казаться легендами и байками, многие очевидцы умирают или переезжают в другое место. Поэтому каждую весну толпы народа снова стремятся проникнуть как можно дальше в сердце заповедника, не смотря на предупреждающие стенды...
   - Ну, и что же там такое?
   - Кладбище маньяков, - спокойно сообщил майор.
  

Глава 52

   - Простите, что вы сказали? - переспросил изумлённый Воронцов.
   - Кладбище маньяков, - повторил Лялечкин. - Конечно название неофициальное. Всё было секретно.
   Майор стал рассказывать. В советское время, при использовании исключительной меры наказания в виде расстрела труп казненного родственникам не выдавали и место захоронения не сообщали. Только свидетельство о смерти, в котором вместо причина смерти в соответствующей графе стоял прочерк.
   - Большинство казнённых по приговору отправляли в крематорий, но некоторых привозили сюда. Мне один здешний егерь пару лет назад об этом рассказал за то, что я помог ему в нашу поликлинику записаться - рассказывал Майор. - Он в то время молодой ещё был, только устроился на работу обходчиком. Так вот, им в лесничество каждый раз звонили накануне и определённый человек - всегда один и тот же - шёл встречать груз. Тот дед был единственный партийный у них в конторе, к тому же фронтовик. Поэтому вероятно на него и пал выбор органов. Вопросов ему никто из сослуживцев не задавал. Да он бы всё равно держал язык за зубами, потому что старик тот давал подписку о неразглашении, а в советское время к этому относились очень серьёзно. За нарушение секретности можно было ой как поплатиться. И всё же каким-то образом со временем мой приятель сумел вызвать у деда такую симпатию и такое доверие заслужить, что под большим секретом был посвящён в тайну его таинственных отлучек. Так эта история дошла до меня.
   Платон слушал майора жадно, не перебивая, а тот продолжал:
   - Так вот, старый сослуживец рассказал молодому новичку, что каждый раз в условленном месте в лесу возле него останавливается микроавтобус из следственного изолятора. В нём кроме водителя сидят четверо. Не сразу тот дед узнал, что по инструкции груз сопровождают непосредственный исполнитель приговора и двое его помощников. Ещё с ними всегда был четвёртый, но он никогда не вступал ни в какие разговоры с посторонним человеком и держался очень закрыто, чувствовалось, что заносчивый товарищ, хоть и не совсем начальство он у тюремщиков, но двое других пассажиров рафика его побаиваются.
   Лялечкин снова затянулся сигаретой, будто припоминая детали чужого рассказа, и продолжал:
   - В лесу был выделен участок, но кладбище никак не было обозначено, то есть ни забора, ни оградок. Холмиков тоже нет, только столбики стояли. То есть над каждой могилой ставили колышек с табличкой, но опять же никаких имён только номер.
   Платон слушал, затаив дыхание, больше всего опасаясь, что Лялечкин по ходу рассказа поймает себя на болтливости и передумает откровенничать дальше, но пока тот будто и сам увлёкся воспоминаниями:
   - Всё при старике том делали: вытаскивали гроб из машины, гроб тот, кстати, был из обычных досок. Его клали в яму, которую работник лесничества заранее должен был выкопать. Ему за эту работу полагалось солидная надбавка в пятнадцать рублей. Потом, когда дело было сделано, прямо в машине на откидном столике накрывалась поляна. Водку и продукты тюремщики привозили с собой. Коньяк там не употребляли, только водку. Первую чарку обычно пили молча - как бы за упокой, так у них было заведено. А уж потом говорили о чём угодно, правда, службу обсуждать не дозволялось, за этим у них четвёртый приглядывал, который, кстати, никогда с ними не пил. Жевал свои бутерброды отдельно, запивая чаем из термоса, да зыркал бдительно из своего угла... На этом они расставались до следующего раза.
   - Зачем такая таинственность?
   - Вначале тот дед сам не понимал. Пока однажды случайно не встретил того четвёртого. Одного. На том самом кладбище. Тот выставил какие-то ящики на треногах посреди колышков с табличками - верно аппаратуру - и что-то ими замерял. Лесника он не заметил, а тот отчего-то перетрусил и постарался слинять по-тихому. Боялся попасться на глаза Котовскому.
   - Почему Котовскому?
   - Тот дед говорил моему знакомому, что, несмотря на молодость, у того четвёртого на плечах словно биллиардный шар был, и уши торчком, то есть сильно оттопыренные, а глаза словно навыкате. Видать ещё тот красавчик пучеглазый! По словам лесника, при нём лишнее слово сказать было страшно, хотя по возрасту лопоухий Котовский ещё совсем зелёным был.
   И то, что похороненные не просто преступники, а редкостные упыри, серийные маньяки, дед тоже далеко не сразу узнал. Случайно как-то подслушал разговор захмелевших расстрельщиков, когда они его после традиционных поминок обратно до лесничества подвозили... Надзирающий задремал, вот служивые и расслабились... Происходило всё это до семьдесят второго года.
   - До семьдесят второго? - удивлённо переспросил Воронцов.
   Лялечкин пояснил:
   - В тот год леса вокруг Москвы сильно горели. Солнце словно взбесилось. Дед, о котором говорю, активно помогал пожарным тушить, вот и надышался гарью, потому что в тот же год сам лёг в могилу после инсульта. И всё. Таинственные звонки в лесничество тогда же прекратились. Следы лесного кладбища тоже затерялись, скорей всего были уничтожены огнём. Во всяком случае, мой знакомый, который пришёл в лесничество за год до этих событий, потом ни разу ни на что подобное не натыкался.
   Внезапно до Платона дошло, что он знает, где расположено лесное кладбище и даже был там.
   - Вы думаете, что...
   - Я думаю, что неспроста маньяков вместо крематория закапывали в здешних лесах, - мрачно произнёс Лялечкин. - И неспроста тот паренёк с аппаратурой там колдовал. Но что-то они не учли...или специально выпустили джина из бутылки, а нам тут теперь расхлёбывать заваренную ими кашу... Мне приходилось с одним самодеятельным краеведом когда-то общаться по службе. Чудаковатый такой, но очень умный, знающий мужик. Его лесники и полицейские постоянно гоняли за незаконные раскопки, штрафовали много раз. А мне он с первого взгляда приглянулся, я даже уговорил Боярыню, чтобы он у нас с детьми в лицее позанимался; потом он ещё выставку организовал, посвящённую истории нашего края. Так вот он уверял, что у наших древних предков в здешних лесах особое место было...где обычные земные законы перестают действовать. - Лялечкин не употребил слово аномалия, но и так стало ясно, к чему он подводит.
   - Спасибо за пиво, - поблагодарил Воронцов и открыл дверцу. - Ну, я пошёл. На вечер ещё много работы.
   - Значит, берёте кабанчиков?
   Делать было нечего, и Платон кивнул:
   - Только двух мне много: жены не будет ещё неделю, детей тоже нет.
   - Забьёте морозилку - посоветовал Лялечкин.
   - Спасибо. И всё же, возьму одного, - вежливо, но твёрдо отклонил предложение чрезмерного щедрого Майора Воронцов.
   - Ладно, как хотите - пожал плечами охотник и вытащил из кузова один контейнер.
   Словно маленький гробик, - подумал журналист и неприятно поразился увесистости ноши.
   - Желаю вам хорошо приготовить мясо и приятного аппетита! Купите только хорошего вина под жаркое. - Лялечкин протянул ему руку. Платон пожал её, подумав о том, что лапа охранника мало чем уступает медвежьему капкану и при желании может раздробить ему кости. Грубый мужик ухмыльнулся:
   - И запаситесь на всякий случай желудочными таблетками: дикое мясо хоть и богато микроэлементами, но привычный к бройлерам желудок горожанина, может и не справиться.
   - Да уж, - улыбнулся в ответ Платон, закатывая глаза и будто отдуваясь, - учту, спасибо.
   - Заходите как-нибудь вечерком. Живу я один, так же посидим - по-холостяцки, попьём пивка.
   - Я зайду, - пообещал Воронцов.
   - Ну, ещё раз желаю! - снова протянул руку Лялечкин и кивнул на холм, задрав крепкий подбородок, - красивый у вас дом. И расположен великолепно. Я тоже люблю панорамные виды, поэтому специально выстроил у себя башенку.
   - Это заслуга моей жены, она выбирала место, - пояснил Платон.
   - У вашей жены хороший вкус. Отсюда снизу кажется, что высота не такая уж большая, а панорама на округу наверняка открывается просто великолепная. - Лялечкин замолчал, потом многозначительно добавил: - Наверняка из вашей гостиной отлично виден лес вдали... - глаза его словно остекленели, и вдруг он задумчиво процитировал непонятно с чего Ницше: Если долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть на тебя.
  
   ...Воронцов вышел на дорожку, вымощенную фигурным итальянским камнем, ведущую на вершину холма. За ним тянулся кровавый след: проклятая плитка ценою сто евро за квадратный метр не впитывала просачивающуюся из контейнера кровь! Какая мерзость. От одной мысли о трупе в ящике накатывала тошнота. Одновременно в голову лезла идиотская мысль: Интересно, какой из двух мне достался - тот, что с пулей в башке, или другой - с простреленным боком?. Как будто была какая-то разница!
   Возле контейнера с мусором Платон остановился, желая поскорей избавиться от мерзкой ноши. Но сперва заставил себя оглянуться. Холм действительно был невысок, но его высоты оказалось достаточно, чтобы заметить знакомую машину, которая никуда не делась, просто переместилась немного в сторону и выглядывала из-за кустарника. Пришлось тащить контейнер в дом. Навстречу Платону выбежала Маркиза и стала с урчанием тереться о его лодыжки. Заметив кровь, кошка с радостным мурлыканьем набросилась на неё и стала слизывать. Уфф, гадость! Теперь он долго не возьмёт любимицу на руки.
   Но настоящий кошмар начался дома, когда пришлось переваливать тушу в пакет для мусора. От дохлого кабана воняло, будто он неделю пролежал под открытым небом, так во всяком случае Платону показалось. Половина баллончика освежителя воздуха не смогли перебить эту вонь. Да-а...впечатлений ему хватит надолго, это уж точно! И естественно Платон не собирался не минуты лишней держать смердящий труп дома и отправился с пакетом к контейнеру. К его огромному облегчению машины Лялечкина на прежнем месте не оказалось. Однако остался вопрос, с какой целью он следил за ним? Хотел убедиться, что брезгливый чистоплюй не избавиться от его подарка? Но зачем ему это? А может, никакой слежки и не было, - возразил сам себе Воронцов. - Например, ему могли позвонить (во время их разговора телефон Лялечкина молчал, вероятно, был выключен), и начальник местной охраны притормозил, потому что ему просто не нравится одновременно вести машину и разговаривать по телефону. Хватит уж паранойи! Посмотри: мир не такой уж мрачный - сказал себе Воронцов.
   Избавившись от чёртовой туши, Платон остановился. Над головой к горизонту на Восток медленно плыли ослепительно белые облака. Смог огромного города не осквернил их первозданной чистоты. Хотелось глубоко, полной грудью втянуть в себя прямо оттуда - с головокружительной синевы - прохладный сладковатый озон, от которого мозг сразу просветлеет и очиститься от скверных мыслей. Он ещё некоторое время разглядывал лежащий перед ним посёлок и его окрестности, в которых не было решительно ничего зловещего. Потом не спеша побрёл обратно в дом, стараясь при этом не смотреть себе под ноги, где оставалась дорожка из капелек крови.
   По пути мужчина проверил содержимое почтового ящика и сразу, на ходу стал просматривать накопившуюся корреспонденцию. Снова подняли расценки на уборку прилегающей уличной территории. И за вывоз мусора тоже, и за охрану, - недовольно отметил он. - Что хочет, то и творит госпожа Бояринова, словно в своей вотчине распоряжается!. Следом на глаза попалось приглашение в открывшуюся итальянскую пиццерию. Потом Платон бегло перелистал шелестящие страницы газеты, которую по привычке выписывал уже лет десять, хотя в свободный доступ выкладывалась её электронная версия. Затем писатель лениво просмотрел ещё несколько счетов и вскрыл пару конвертов. И тут на глаза ему попался необычный конверт из чёрной плотной бумаги с серебряным изображением мраморного могильного креста и плачущего над ним каменного ангела. Очередной мрачный сюрприз? Так и есть. Внутри находилась квитанция, извещающая, что на его имя было приобретено...место на престижном московском кладбище!

Глава 52

   Итак, он обладатель персональной могилы! Всё это напоминало театр абсурда. Бред какой-то! Или чья-то дурацкая шутка? - ошалело соображал Воронцов. - Хотя вряд ли... учитывая, в какие баснословные суммы обходятся участки на столичных погостах.
   Нет, похоже, напрасно он отказался от предложения Майора выпить чего покрепче. Надо было надраться сегодня как следует, тогда бы новость не шибанула его словно поленом по темечку. Да что толку теперь жалеть об этом, Майора то не воротишь.
   Платон направился на кухню, и открыл холодильник. В морозилке лежала упаковка котлет из кулинарии. Однако вид сырого мяса вызывал у него лишь отвращение. Поэтому Платон разбил три яйца над сковородкой, и включил радиолу, как раз передавали его любимую песню. Он даже попытался подпевать...это должно было помочь ему собраться с мыслями...но не сегодня. Пока происходящему было лишь одно объяснение, хотя свыкнуться с этим сложно: Это Марина позаботилась обо мне: сперва всплыл брачный договор, теперь уютная могилка...вероятно во всём этом присутствует какая-то железная логика, учитывая её холодный мужской склад ума. Всё выглядело скверно...очень скверно, и слишком перекликалось с недавним советом Лялечкина никому не доверять, особенно тем, кому довериться так хотелось. Определенно, он давно перестал контролировать ход событий...вероятно с тех пор как они переехали сюда...
   Заметив свою дрожащую тень на стене, Платон испуганно вздрогнул. И уйти, чтобы переночевать где-нибудь в другом месте, ему некуда. Собственный дом вдруг показался Воронцову душной западнёй, склепом. Даже дышалось тут тяжело. И вполне логично, что запах смерти проник сюда вместе с кабаньей тушей и витал в воздухе, впитывался стенами, оседал на поверхность мебели, как и положено происходить в склепе...
   Смерть идёт за ним попятам, а он изображает из себя журналиста! Наивно думая, что это он охотится за ней, проводя своё расследование. Глупец! С той самой минуты, как он увидел этот дом, он, сам того не ведая, вступил в диалог со смертью. У этого особняка вероятно вполне конкретная роль - служить ему местом ожидания: отсюда его увезут в приготовленную могилу. Вот так Марина! Как ловко она всё заранее придумала. Но почему? Чем я ей мешаю? Неужели действительно любовник?! - от этих мыслей Платона начало трясти. Он принял сразу две таблетки успокаивающего, запив минеральной водой. Потом заперся в ванной, пустил горячую воду, смешав со струёй два колпачка успокаивающей ароматической пены, настоянной на травах. Но вспомнил об оставленной на плите сковороде с яичницей. Пришлось нехотя возвращаться на кухню. По пути на глаза ему попался буклет-приглашение в только что открывшуюся пиццерию. На буклете крупно были напечатаны номера телефонов, по которым можно заказать еду на дом. Появившаяся идея немного подняла Воронцову настроение.
  
   ...Тёплая приятная вода, благоухающая розовая пена, из которой выглядывало лишь его лицо, понемногу возвращали Платона к жизни. Рядом на передвижном столике с колёсиками ожидала своей минуты ещё дымящаяся огромная пицца и две бутылочки холодного запотевшего пива. Нет, рано списывать себя со счётов, мы ещё покувыркаемся!
  

Глава 54

   ...Он не сразу среагировал на телефонный звонок. Открыл глаза и понял, что задремал. Медленно протянул руку, посмотрел на определившийся номер и снова почувствовал себя глупой доверчивой пешкой в некой игре, которую он (наивный дуралей!) только недавно начал замечать, но так и не понял до конца весь её смысл. Это была Марина. Легка на помине!
   Не отвечай! - сказал он себе. - Ты ведь не хочешь, чтобы она по твоему голосу обо всём догадалась. Тебе нужно время, чтобы всё как следует обдумать, выстроить какую-то линию поведения с ней. Пусть думает, что я по рассеянности снова оставил трубку в кармане пиджака, а сам работаю в кабинете. Но вопреки созревшему в голове решению, словно под гипнозом повинуясь приказу, Платон поднёс трубку к уху и нажал на кнопку приёма.
   - Алло - произнёс он усталым печальным голосом.
   - Почему ты так долго не отвечал, Пупс? - едва не срываясь в раздражение, заговорила Марина. - Снова по рассеянности где-нибудь забыл трубку.
   - Нет, просто заработался. Я рад тебя слышать, любимая.
   - Что-то не слышу особой радости.
   - Немного устал, выполнил сегодня почти две нормы.
   - Ты у меня молодец. Как там у тебя вообще дела?
   - Да в порядке дела.
   - И всё-таки ты мне не нравишься, - недоверчиво сказала Марина. - Ты что пьян?
   - Я же говорю, работал весь день. Тебе показалось.
   - Не пытайся меня обмануть, твой голос всегда тебя выдаёт. Признавайся в чём дело!
   - ...Это не телефонный разговор. Приедешь, поговорим.
   - Поговорим о чём?
   - Не сейчас.
   - Понятно... Лёва.
   - Что Лёва?! - изумился проницательности жены Платон.
   - Мне надо было сразу догадаться, что этот трепач всё разболтал тебе и естественно до неузнаваемости всё извратил.
   - Как ты догадалась про Лёву?!
   - Потому что мне давно пора было поменять адвоката! Но из-за вечной занятости приходилось всё время откладывать этот вопрос. Вот и огребаю за это! Мне только интересно: Лёва сам тебе позвонил, или вы случайно встретились?
   - Ты понимаешь...- забормотал Платон.
   - Я всё понимаю! - жёстко остановила его Марина. - А теперь выслушай меня, прежде чем верить всяким сплетникам, которые лишь по недоразумению называются адвокатами. Из-за своей доверчивости ты, милый, влип в очень нехорошую историю. Мой знакомый, которого я попросила всё проверить, сказал мне, что дело дрянь. Доказать, что ты не подписывал кредитный договор с этими банкирами будет очень трудно - твоя подпись на контракте скорее всего подлинная. Экспертиза это, вероятно, подтвердит. Пока я заблокировала твою банковскую карту, чтобы они не могли наложить арест на наши счета.
   - Но это невозможно! - ужаснулся Платон. - Я ничего не подписывал.
   - Это ж надо было так вляпаться! - не слушая его, в раздражении воскликнула Марина. - Всё твоя доверчивость! Я ведь тебя предупреждала! Теперь нам придётся оформить задним числом брачный договор и даже вероятно развестись, чтобы они не смогли наложить арест на наше имущество. Ничего не поделаешь, милый! Другого выхода из той задницы, куда мы по твоей милости угодили, я не вижу. Зато тогда ты юридически будешь считаться нищим, и с тебя нечего будет взять. Вот увидишь, как только это выясниться, аферисты сразу потеряют к тебе всякий интерес.
   А могилу ты мне заказала для перестраховки? - вертелся на языке Платона вопрос. - С мёртвого-то ведь вообще никакого спроса быть не может... Может, хватит делать из меня идиота! - хотелось ему грубо бросить жене. Вместо этого Платон произнёс спокойно и печально:
   - Тут письмо одно пришло... ты ведь знаешь о нём?
   - Какое письмо? - сбавила тон Марина.
   - Весьма любопытное. Дай мне только пару минут. - Платон вылез из ванны, накинул халат и отправился за траурным конвертом. Он прошёл длинным коридором, по пути машинально заглянул в гостиную, вспоминая, куда положил пачку писем. Наверняка ставил в прихожей. По пути мужчина продолжал разговаривать по телефону.
   - Ты что решил устроить мне розыгрыш? - нетерпеливо спрашивала Марина. - Не забывай, что я звоню тебе из Парижа, а не из своего московского офиса.
   - Ничего, это стоит того, поверь. Подожди ещё немного, сейчас я возьму письмо и зачитаю его тебе. А ты мне всё объяснишь.
   - Ладно, как скажешь, - нехотя согласилась Марина, - ты меня даже немного заинтриговал, на тебя это совсем не похоже. Может, хотя бы проанонсируешь своё сообщение?
   Едва она произнесла слово сообщение, Платон наткнулся взглядом на цепочку следов, сердце у него будто остановилось в груди, и волосы зашевелились на голове. Следы, а это были отпечатки лап крупной собаки, - грязные, перепачканные землёй, - вели из прихожей на лестницу. Это были следы Веника! Он вернулся. Платону показалось, что глаза у него вылезли из орбит. Он сделал несколько крадущихся шагов и осторожно заглянул за угол: входная дверь в прихожей была приоткрыта, вероятно, он забыл её запереть за собой. На улице почти стемнело, повеяло холодным ветерком. Следы вели оттуда. А потом Платон заметил чьё-то отражение в зеркале - незнакомое бледное лицо с совершенно безумными округлившимися глазами пялилось на него из зазеркалья! Так это же я! - ужаснулся Воронцов.
   - Эй, Пупс? Почему ты замолчал? Что случилось? - звала из трубки жена. - Воронцов, ты меня слышиш? - Голос жены доносился до него, словно из соседней комнаты. Платон опустил трубку в карман халата и закрыл глаза. Пол будто уходил у него из-под ног, его шатало. Только спокойно - сказал он себе. - Если не паниковать, то всему можно найти разумное объяснение. Чудес не бывает, бывает недопонимание фактов. Лялечкин говорит, что Веню могли отравить, выходит он очнулся и самостоятельно выбрался из могилы... Нет, слишком много дней прошло. Да и яма была глубокая... Это какое-то наваждение. Сейчас я открою глаза, и никаких следов не будет, - мысленно приказал он самому себе. -Надо только дать себе верную установку и обязательно решительным директивным тоном. Итак, на счёт три всё вернётся в норму! Я приказываю себе! Раз, два, три.... Но следы никуда не делись...
   - Веник - тихо позвал писатель. Ответом ему было знакомое жалобное поскуливание со второго этажа. Он всё-таки вернулся!
   Платон в ужасе метнулся в прихожую, сорвал с вешалки первую попавшуюся куртку, и выскочил на улицу. К счастью машина была припаркована возле дома, а не загнана в гараж...
  

Глава 55

   - Не понимаю, что со мной происходит, помогите мне!... И простите, что явился без приглашения, на ночь глядя, - виновато говорил Платон профессору Трояновскому, - просто вы моя последняя надежда.
   На самом деле Платона уже стали грызть сомнения: правильно ли поступил приехав сюда. Да ещё в женской куртке поверх халата, наброшенного на голое тело, в домашних шлёпанцах и с безумным лицом. После того, как он минут десять сигналил, как очумелый, затем колотился в ворота, а теперь вот сидит перед профессором жалкий и трясущийся, - какой вид он имеет в глазах хозяина, который по роду своей деятельности привык иметь дело с агрессивными психопатами и тихими шизиками? Представляю, что он обо мне думает? - мрачно размышлял Платон. - А что подумали ребята-охранники на КПП посёлка, когда я пронёсся мимо них, едва не снеся шлагбаум?. Платону было жутко стыдно и одновременно очень страшно. Опасаясь прочесть в глазах доктора неумолимый приговор своему состоянию, Платон попросил:
   - Тим Алексеевич, только не считайте меня заранее сумасшедшим, и не отправляйте в больницу!
   Пожилой доктор взял руку гостя в свою мягкую тёплую ладонь и слегка пожал её, демонстрируя, что здесь Воронцов в безопасности, - под крышей друга.
   - Успокойтесь, я же вам уже говорил в прошлый раз, что делать поспешные выводы и навешивать на людей ярлыки психиатрических диагнозов - не в моих правилах. - Доктор внимательно вглядывался в визитёра своими мудрыми и добрыми глазами. - Вы очень возбуждены. Скажите, вы принимали сегодня какие-нибудь таблетки?
   - Только успокоительное.
   - Что конкретно?
   - Не знаю... - Платон потёр лоб и виновато улыбнулся. - Я взял их в аптечке у жены. Она либо сама провозит лекарства из-за границы, либо заказывает кому-то. По упаковкам трудно понять, где что находится, поэтому Марина специально подписывает маркером: здесь, мол, успокоительное, а в этой баночке - от головной боли, а в той - от диареи, и так далее.
   - Хм, понятно - с очень серьёзным видом покачал головой Трояновский. - А перед этим вы употребляли спиртное?
   - Немного.
   - Это сколько?
   Платон задумался, потом ответил неуверенно:
   - Две банки крепкого пива... и потом ещё...
   Румяный старичок слегка нахмурился и пошевелил губами, будто что-то подсчитывая в уме.
   - Что со мной? - простонал писатель.
   - Пока не знаю. Вам надо хорошенько выспаться. А потом поговорим.
   - Спать? - изумился Платон, словно речь шла о неудачной шутке. - Поймите же, Веник жив!
   - Да, да, вы уже говорили...- согласился профессор несколько рассеянно.
   Платон снова заволновался:
   - Источник всего, что здесь происходит, - это кладбище в лесу! Теперь я в этом теперь почти уверен... - Воронцов замолчал, чувствуя полную душевную опустошённость, будто выплеснул остаток психической энергии. Он уставился в окно, за которым чернел близкий лес по ту сторону забора. Затем проговорил задумчиво: - Если долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть на тебя...
   ...Они уже сидели в кабинете профессора довольно долго, хозяин задумчиво покручивал седой ус.
   - Хотите, мы прямо сейчас поедем к вам домой, и вы убедитесь, что никакого Веника там нет и никогда не было? - вдруг предложил он.
   - Что вы сказали? - переспросил изумлённый Воронцов.
   - Ваш пёс мёртв, - чётко артикулируя каждое слово, проговорил психиатр. - Я знаю, это трудно осознать...вероятно он был для вас более чем домашним питомцем - очень близким существом, другом. И подсознательно вы так и не смогли смириться с тем, что случилось.
   Воронцов совсем сник:
   - Да, я понимаю, мой рассказ выглядит слишком неправдоподобно.
   - Ну почему же, - не желая его обижать, профессор допустил, что отчасти могли иметь место и реальные факты. - Вы действительно могли что-то услышать. Но на самом деле это скрипели полы или перекрытия. Не только в старых, но и в новых домах часто слышатся всякие непонятные звуки, это обычное дело. Мне самому иной раз мерещиться всякое.
   - А как же следы? - встрепенулся журналист.
   - Никаких следов нет - доброжелательно, но одновременно очень твёрдо объявил доктор.
   - Но я же не сумасшедший!
   - Всё в порядке, - ласково успокоил Трояновский, слегка похлопывая Воронцова по колену. - Иногда на фоне сильного затяжного стресса галлюцинации случаются даже с самыми обычными людьми. Так бывает. Всё копится внутри, а потом вдруг - бац и взрыв. Волнения, вызванные переездом на новое место, шок от гибели пса, сложные отношения с женой, которая к тому же уехала и забрала детей - всё это подспудно бродило где-то на дне вашей души и до предела обострило восприятие. Однажды это всё равно случилось бы. Мне следовало ещё в прошлую нашу встречу предупредить вас... - Доктор сочувственно вздохнул и снова похлопал молодого мужчину по колену, поднимаясь со стула: - Поговорим об этом завтра, а сейчас вам необходимо выспаться. Устраивайтесь прямо на этом диване, здесь вам будет удобно, а я сейчас принесу подушку и плед.
   - Вряд ли это у меня получится, - с большим сомнением проворчал Воронцов. - После того, что я видел...я не смогу заснуть.  
   Похожий на Санта-Клауса старик загадочно улыбнулся в усы и пообещал:
   - Ничего, я дам вам хорошие таблетки, - и повторил со значением: - Очень хорошие... От них у вас не возникнет никаких проблем. Наоборот! Уж доверьтесь мне.

Глава 56

   Проснувшись, Платон ещё какое-то время продолжал лежать. По мере того как глаза постепенно привыкали к полумраку, усиливалось недоумение: та комната, в которой он засыпал, помнится, больше напоминала уютную гостиную, чем лабораторию. И лежал он теперь почему-то не на старом кожаном диване под пледом. Ложем ему служила кожаная кушетка с механизмом регулировки по высоте и углу наклона. Такие обычно ставят в дорогих массажных кабинетах...или в операционных. Для полноты картины не хватает лишь бестеневой хирургической лампы над головой! Немного сбитый с толку, Платон приподнялся, потирая затёкшие запястья. Чувствовалось лёгкое головокружение и тошнота; ломило в висках и затылок, будто ему долгое время сдавливали череп обручем. Не так уж много он вчера и выпил, чтобы мучиться похмельем. И что за железистый привкус во рту... И ещё... почему-то ужасно хотелось пить и чего-нибудь сладкого.
   Немного привыкнув к необычным ощущениям, молодой человек отправился бродить по тёмным коридорам. Изнутри дом напоминал осаждённую крепость. Наглухо закрытые стальными ставнями окна не пропускали ни единого лучика света, повсюду настороженная тишина, будто в покинутом бункере. Хозяина нигде не видно. Его кабинет пуст. Здесь ничего не изменилось с прошлого раза. Всё на своих местах, в том числе фигурка божества с зелёным лицом, которая, как Платон уже знал, является изображением египетского бога загробного мира. По-прежнему висит на стене и странная картина с человеком, упустившим воздушный шарик. Если она так дорога профессору, почему бы ему не отдать её хорошему реставратору, чтобы тот привёл в порядок изрезанный вандалом холст? - удивлённо подумал Платон. - Впрочем, психиатры - люди особенные.... Он несколько минут вглядывался изображение и начал различать нечто необычное в улетающем от человека шаре: будто в нём проступили черты человеческого лица...
   В кармане Марининого халата зазвонил телефон. Платон достал трубку и услышал:
   - Это охрана с КПП Новой Венеции. Тут приехали представители банка, а с ними судебные исполнители. Бояринова приказала их пропустить.
   - Задержите их хотя бы на двадцать минут, я сейчас буду! - заволновался Платон.
   Ехать нужно было немедленно! Но в сенях, перед запертой на несколько внушительных засовов входной дверью, как назло разлеглись хозяйские псы (хотя по логике вещей им полагалось охранять дом снаружи)! При появлении чужака оба четвероногих стража вскочили и, оскалив пасти, зарычали. Платон замер от неожиданности. Правильно было бы поскорей отвести взгляд, чтобы не спровоцировать нападение и как можно спокойнее удалиться, откуда пришёл, а он замешкался на пороге, да ещё продолжал глупо таращится на лохматых овчарок. Около минуты огромные кавказцы изучали чужака, а потом вдруг...сами попятились, всё ещё рыча, но уже без угрозы. Это придало мужчине уверенности, псы почтительно расступились перед широко шагающим человеком, прижав уши и избегая зрительного контакта с ним.
  
   ...Уже в машине по пути к посёлку Платона застиг звонок жены.
   - Вчера нас неожиданно разъединили, и я так и не смогла до тебя дозвониться, - волнение Марины казалось вполне искренним. - Что у тебя там происходит, ты можешь мне, наконец, рассказать?
   - Всё в порядке, - заверил её Платон, - у нас тут действительно возникли небольшие проблемы со связью. - Собственный голос показался ему каким-то уж чересчур спокойным, даже отрешённым. Нужно будет узнать у профессора название успокоительного, которое он мне вчера дал - действительно стоящая штука - отметил он про себя.
   - Ты собирался мне вчера зачитать какое-то письмо, перед тем как нас разъединили, - напомнила Марина. - Ты сказал, что это очень важно...
   - Ночью всё кажется серьёзней, чем на самом деле, я был уставшим, - Платон улыбнулся, чтобы голос звучал приветливо, а сам заинтересованно разглядывал странный след у себя на лбу, который заметил в салонном зеркальце - даже пощупал его пальцем.
   - С тобой действительно всё в порядке? - настойчиво допытывалась жена.
   - Вполне - ответил Платон, настойчиво прислушиваясь к себе.
   - Что ж, тогда я рада, Пупс... - Марина тоже как будто улыбнулась, но с некоторой обидой: - А ты уверял, что не сможешь один... Ты хоть немного соскучился по мне?
   Платон поймал себя на том, что как-то по-новому ощущает настроение и мысли жены. Нет, не угадывает, просто чувствует её. Это было трудно объяснить. Но каким-то образом он знал, что у неё там в её Париже в разгаре любовный роман, и что эту ночь она провела в постели с мужчиной. Даже мысленно увидел их обоих, - голых, абсолютно счастливых в своём зверином бесстыдстве. Словно вспышка света перед глазами и вот они оба - расположились валетом на смятой кровати: пока она сосёт ему член и вылизывает яйца, тощий бледнокожий партнёр своим порочным толстогубым ртом старательно вылизывает ей влагалище...
   Видение отлетело, оно длилось секунды, снова перед глазами потекла дорога. Но странно, больнее ему от этого не стало, мозг не лопнул от осознания масштабов катастрофы, лишь снова мелькнуло очень рассудочное: Нет, определённо классное лекарство! Стоит попросить у доктора рецепт.
   - Я тебя люблю - с нежным придыханием попрощалась жена и чмокнула его в трубку.
   - Я тебя тоже, - произнёс Платон и подумал о том, что губы её должны ещё пахнуть чужой спермой. И вдруг понял, что вместо брезгливости чувствует сильнейшее возбуждение. Но только особого рода. Такое, что шокировало его самого...
  
   Возле шлагбаума на въезде в посёлок Платон чужаков не застал. Всё ясно, значит налетевшие стервятники уже просочились на территорию. Охранники и не скрывали, что даже не попыталась их попридержать, они не получали никакого распоряжения на этот счёт. Зачем Боярыне меня подставлять? - недоумевал Платон, он то был уверен, что со здешней хозяйкой находится в хороших отношениях. А без прямого указания Маргариты Наумовны Бояриновой посторонних никогда бы не пропустили.
  
   Возле дома на холме приезда его хозяина ожидали двое молодых людей. Аккуратненькие такие, в деловых костюмчиках. Ребятки время зря не теряли: они фотографировали их с Мариной семейное гнёздышко на свои смартфоны - при полном попустительстве местной службы безопасности, которая и не думала вмешиваться!
   Оказалось, что оба фотолюбителя представляют злополучный банк. Правда, никаких судебных исполнителей с ними не было. Хоть одна хорошая новость! Впрочем, выдыхать ещё было рано, так как прилично одетые и вежливые клерки, не смотря на молодость и интеллигентность манер, оказались большими мастерами по части выколачивания долгов. Настоящими коллекторами. Их вежливость была только ширмой, за которой скрывались повадки жёстких рэкетиров. Просто вместо бейсбольных бит у чистеньких мальчиков были наготове хорошее знание юридических тонкостей и человеческой психологии.
   Выбираясь из машины, Платон закинул себе в рот ещё горсть шоколадных драже в разноцветной глазури, - ничего другого сладкого по пути ему не попалось. А перед этим он успел выпить две банки со сладкой газировкой, и всё равно не мог унять странную жажду.
  
   - Лучше не создавайте себе новых проблем, Платон Юрьевич, - вкрадчиво посоветовал белобрысый юноша со светло-голубыми прозрачными очами и подростковыми угрями на лбу и подбородке, едва клиент попытался открыть рот, намереваясь с ними спорить.
   - У нас ведь есть полное право наложить на вас штрафные санкции - потрясая исполнительным листом с печатями, сочувственно пригрозил его напарник. Впрочем, он сразу предложил иной выход: - Но мы этого не хотим. Помогите нам выполнить свою работу, и мы обязательно укажем это в отчёте. - Этот второй чем-то напоминал подросшего Гарри Поттера, только такого, из которого выпотрошили всю его юношескую романтику и запихнули начинку от банкомата.
   Но старший у них всё же был прыщавый блондин. Он дружелюбно подсказал должнику его выгоду:
   - Если вы, к примеру, захотите реструктурировать долг по кредиту, то ваше сегодняшнее поведение будет учитываться... У нас цивилизованный банк, мы всегда идёт навстречу надёжным клиентам... А кстати, это ведь ваша машина? - От зоркого взгляда ясноокого юноши не могло укрыться припаркованное поблизости движимое имущество должника, которое, несомненно, представляло собой лакомую потенциальную добычу.
   - Машина наша семейная - вынужден был подтвердить совершенно не умеющий врать и изворачиваться пухлый интеллигент-очкарик. Эх, сюда бы Марину или Лёвика! Уж они бы сумели правильно потолковать с мальчиками. А он всегда терялся, когда нужно было показать жёсткость, отшить наглеца. И этот его нелепый наряд, он ведь как выскочил вчера из дома в том, что успел на себя набросить, так и предстал перед одетыми с иголочки по офисной моде чистыми мальчиками. Они, конечно, сделали вид, что странный костюм клиента и его страсть к детским шоколадкам, их не удивляет, но про себя наверняка подумали про него бог знает что.
   Платон беспомощно оглянулся на присутствующую поблизости Бояринову и вооружённых крепких чоповцев из службы безопасности её компании. Нет, оттуда помощи ждать не приходится: хозяйка посёлка делала вид, что она тут совсем по другому поводу. Только нейтралитет её был враждебным. Маргарита Наумовна Бояринова разговаривала с двумя сотрудниками своей службы безопасности, повернувшись к Воронцову чуть ли не спиной, но всё же таким образом, чтобы иметь возможность наблюдать сцену наезда. Изредка пышнотелая тётка бросала в сторону писателя мстительные злорадные взгляды. Но почему она так себя ведёт? Этого Платон пока не понимал.
   Между тем банкиры всерьёз заинтересовались дорогим японским внедорожником, посыпались уточняющие вопросы:
   - Автомобиль у вас в полной собственности или тоже взят в кредит? Оформлен на вас или на вашу жену? Какой у него пробег?
   Лёгкость, с которой коллекторам удавалось добиваться от должника нужных сведений, расслабила молодых людей, даже настроила на лирический лад. Блондин признался, что ему очень нравится дом Воронцова и место тут шикарное, и он тоже когда-нибудь хотел бы иметь такой.
   - Я думаю, что наш банк сможет сделать так, чтобы особняк остался в вашей собственности, - обнадёжил он.
   - Было бы любопытно осмотреть дом внутри, - тактично намекнул Гарри Поттер.
   - Пожалуйста, - Платон на всякий случай протянул незваным гостям связку ключей, хотя дверь он вчера вряд ли за собой запер, не до того ему было.
   Молодые люди недоумённо переглянулись.
   - Лучше бы нам в вашем присутствии, - предложил блондин. Платон отрицательно покачал головой:
   - Вы ведь специально за этим приехали сюда, а я лучше тут подожду - свежим воздухом подышу: погода хорошая, спешить мне некуда. - Теперь Воронцов даже был рад, что они появились. После своего вчерашнего бегства из семейного гнёздышка ему было трудно представить себе, как он переступит порог проклятого дома. А если следы Веника ему не почудились, как убеждал его доктор Трояновский, тогда как?
   Гарри Поттер озадаченно почесал затылок и вопросительно взглянул на прыщавого напарника: всё-таки они не бандиты, чтобы проникать в чужой дом без хозяина. У блондина на скулах заходили желваки, он нахмурился, однако ключи взял, чуть ли не сквозь зубы процедив:
   - Ну хорошо, - и широкими целеустремлёнными шагами направился по выложенной декоративным кирпичом дорожке к двери. Платон напряжённо смотрел ему вслед. Но чем ближе тот подходил, тем движения его становились менее уверенными, быстрая пружинистая походка делалась шаткой, прямая спина горбилась, гордый разворот плеч ссутуливался. Блондин опустил голову, что-то рассматривая у себя под ногами. Кровь! - вспомнил Воронцова. - Капельки кабаньей крови могли так и не впитаться. Вот парень и заметил её. У Платона на миг возникло иррациональное ощущение, что он знает, что будет дальше. Вот сейчас замедленными, настороженными шагами молодой человек взойдёт на несколько ступенек крыльца и остановится. Так и есть. Будто поколебавшись, блондин вдруг развернулся и торопливо, чуть не бегом, вернулся обратно.
   - Пожалуй, мы лучше в следующий раз приедем, - пробормотал он и, не глядя на Платона, отдал ему ключи; затем сердито покосился на напарника, у которого челюсть отвисла от удивления. Не менее озадачен был Воронцов. И вдруг подумалось ему, а что если попытаться пробиться к разуму и к совести этих ребят? Объяснить им, что не брал он у их банка кредит. Что произошла грандиозная ошибка. Ведь что-то в их лицах изменилось. Пропала былая вальяжность, чрезмерная уверенность. Не такие уж они гранитные бюрократы, раз что-то заставило их остановиться на пороге его дома. Значит, есть шанс, что услышат, захотят понять, честно во всём разобраться.
   Но разговора по душам не получилось. Через три минуты коллекторов и след простыл. Зато к Платону, наконец, соизволила подойти госпожа Бояринова. Пышная, словно кустодиевская купчиха, да ещё на фоне своих поджарых мускулистых гайдуков, она смотрелась настоящей барыней.
   - Планируете скоро съезжать от нас? - язвительно поинтересовалась Председательша.
   - Откуда у вас такие сведения, Маргарита Наумовна?
   Крашенная блондинка злорадно улыбнулась:
   - Просто народная примета: если кого-то посещают добры молодцы из департамента взыскания задолженностей по кредитам, - значит, скоро этому человеку предстоят поиски нового жилья.
   - За что вы меня так возненавидели, Маргарита Наумовна? - решил поговорить начистоту Воронцов.
   - А вы случайно не знаете, кто скрывается за ником Товарищ Че? - неприязненно прищурилась на Воронцова дама.
   - Первый раз слышу.
   - А у меня подозрения, что это писали вы: чувствуется перо профессионального журналиста.
   - Да в чём всё-таки дело? - искренне не понимал Платон. - Пока вы говорите лишь загадками, мне трудно вас в чём-то переубедить.
   - Хорошо, обойдёмся без загадок, - с хрипотцой недобро усмехнулась Бояринова, и недвусмысленно пригрозила: - Только учтите, со мной лучше не ссориться. Я ведь в суд за клевету подавать не стану, у меня свои методы... Но у того, кто против меня пойдёт, жизни в моём посёлке точно не будет.
   Вскоре Платон, наконец, узнал в чём дело. Оказывается некто под псевдонимом Товарищ Че начал с недавних пор выступать с жёсткой критикой поселковой администрации, используя в качестве трибуны интернетовский форум домовладельцев. И этот же автор на своём блоге выложил сразу несколько очень хлёстких обличительных статей с обвинениями, нацеленными лично против хозяйки Новой Венеции. Выпущенные в даму критические стрелы, не могли не ранить её, ибо она выставлялась махровой коррупционеркой и мошенницей. Статьи содержали крайне болезненные для Бояриновой обвинения в безбожном завышении тарифов и даже прямом воровстве из общественных фондов. Для пущей наглядности автор снабдил свои опусы карикатурами, в которых хозяйка посёлка была изображена в образе жёстокой помещицы, боярыни, которая дерёт три шкуры со своих крестьян...
   Но было и кое-что посерьёзней... Буквально на днях таинственный диссидент опубликовал сенсационный рассказ неназванного им источника. Якобы при строительстве посёлка рабочими в котловане были найдены останки людей, и Бояринова якобы приказала это скрыть. А чтобы добро не пропадало, тайно распорядилась при строительстве своего личного особняка добавлять в цементный раствор истолченные в порошок найденные кости - для прочности. Эта жутковатая легенда выдавалась за достоверный факт...
   - И всё-таки напрасно вы меня подозреваете, - заверил Воронцов, - я так мелко не работаю. Я бы не стал прятаться за псевдонимом, и разместил статью в приличном издании.
   Женщина не спускала с него глаз, слегка наклонив голову набок. Её тёмно-зелёные глаза всматривались в подозреваемого упорно, казалось, они прожгут у Воронцова дырку на лбу. Но ему удалось выдержать тяжёлый, испытующий взгляд хозяйки посёлка.
   В конце концов, матёрая баба отвела глаза.
   - Ну тогда я не знаю... - произнесла она уже без прежней уверенности, даже немного растерянно. - Если это не вы, тогда кто? Поймите, мне необходимо вычислить крысу!
   Платон посоветовал:
   - Если обнародованная этим человеком секретная информация хотя бы отчасти верна, то вам надо искать среди своего окружения.
   Бояринова ничего ему на это не ответила, но по её изменившемуся лицу Платон понял, что угодил в самую болевую точку.
   - Во всяком случае моё предложение к вам по-прежнему остаётся в силе, - уже доверительно напомнила Воронцову на прощание Маргарита Наумовна. - Давайте скорее решайтесь! Вы мне позарез нужны, чтобы бороться с подобными клеветниками их же оружием.

Глава 57

   Оставшись один, Платон стоял перед дверью и не решался войти - что-то жуткое мерещилось ему и в самом доме, и в этом чёртовом лысом холме. Марина выбрала такое расположение конечно не столько из-за захватывающего вида на окрестности, всё дело в её непомерно выросшем честолюбии: пусть, мол, окружающие смотрят на нас снизу вверх и завидуют нашему успеху, а мы на них будем поглядывать свысока и упиваться собой.
   Только ему это удовольствия не доставляло, особенно теперь... Он бы предпочёл жить поближе к соседям. Здесь наверху часто бывало ветрено и тоскливо. И вообще неуютно. А сейчас просто давило одиночество и ощущение смутной тревоги. Хотя ещё вчера гениальному психиатру Трояновскому почти удалось рассеять все его страхи, но теперь, - снова оказавшись перед дверью, откуда накануне он пулей вылетел едва одетый, - Воронцов не мог не думать о том, что, возможно, нечто зловещее всё же проникло сюда, и никуда не ушло, а притаилось за этими окнами и наблюдает за ним. Что если оно только и ждёт, когда хозяин войдёт? Против воли яркими картинками всплывали вчерашние видения: грязные следы на полу, полуоткрытая дверь, за которой далёкой полоской чернеет лес. Платону показалось, что у него снова волоски на коже поднялись от животного ужаса, который он испытал вчера вечером от присутствия поблизости чего-то чужого и враждебного.
   Платон обошёл дом, снова вернулся к двери, в нерешительности потоптался перед крыльцом ещё минут двадцать, и уныло побрёл к машине. Ситуация конечно глупейшая: взрослый, серьёзный мужик, имея шикарный дом мечты, тем не менее, словно бездомный, мотается вокруг и в бессильном вожделении мечтает о полном продуктов холодильнике, горячей ванне и удобном диване! Но не Лялечкину же звонить в самом деле и просить, чтобы Майор со своими парнями проверил его жильё на наличие приведений! Нет уж, чем такой позор лучше провести ночь на уличной скамейке... Впрочем, был один способ переломить себя...
   ...Снова в исходную точку Платон вернулся уже в более подходящем для штурма состоянии. Не без труда выбравшись из такси, пошатываясь, побрёл к крыльцу, по пути вслух для бодрости вспоминая все известные ругательства. Время от времени он останавливался, чтобы приложиться к прихваченной с собой из бара бутылке виски - нельзя позволить, чтобы по мере приближения к семейному гнёздышку затуманенный мозг начал трезветь. Хотя было отчего. Ощущение жути никуда не делось, даже усилилось из-за сгущающегося мрака. Горящие окна соседних домов со склона холма выглядели далекими мерцающими огоньками. Там было уютно и безопасно. Погружённая же во мрак чёртова вилла на вершине чёрным зловещим силуэтом вырисовывалась на фоне темнеющего неба. Ведьмина обитель! Прежде чем изголяться с вариантами дизайна, надо было вначале представить себе, каково здесь может быть в одиночестве ночью! Впрочем, одна ты ведь не планируешь остаться...едва лишь спровадишь меня в уютную могилку на блатном погосте, сразу позовёшь своего тощего француза, верно? Тебе ведь на меня стало плевать с вершины этого холма! Наверное, трахаешься сейчас в своём Париже, а я тут медленно схожу с ума....
   Воронцов вдруг поймал себя на том, что во всё горло выражает то, что накопилось у него внутри к жене. Словно законченный алкаш! Да ещё в приступе злобы с размаху зашвырнул бутылкой в окно, которое правда не разбилось, зато бутылка разлетелась вдребезги.
   До какого же свинства я сегодня дошёл, - опомнился Платон. - Нет, пожалуй, даже хорошо, что соседи находятся не так близко, чтобы разглядеть в темноте, кто тут буянит. Достаточно того, что в баре все на меня смотрели, как на деревенского дурачка. А что им было думать о чудике, который заявляется в публичное место в халате, надетом на голое тело, в домашних тапках и в женской весенней куртке! О таких вещах рассказывают знакомым и соседям. Завтра половина здешних обитателей станет шушукаться за моей спиной... Нет, к чёрту этот посёлок! Скорее бы уж переехать отсюда... Но пока не ночевать же мне под открытым небом, в такой холод собачий!. Лёгкий летний ветерок, тем не менее, ледяным ознобом пробирал Воронцова до костей и быстро выветривал из него остатки алкоголя. И хуже всего, что неприятное ощущение тревоги не отпускало его.
   Ерунда какая! Нет там никакого пса, - объяснял он себе, с трудом ворочая непослушным языком. - Венька погиб, царство ему небесное! И по законам биологии его распадающаяся на молекулы плоть не может покинуть могилу... Понятно, если кто-нибудь сходит с ума от палёной водки или по наследственной предрасположенности, и начинает от белочки видеть всякую чертовщину, но у меня то с этим всё в порядке. Сегодняшний зигзаг не в счёт, - с каждым может случиться на нервной почве, в этом Трояновский совершенно прав. Просто не надо было принимать всерьёз все эти россказни про шаманское говорящее дерево и кладбище маньяков. Наслушаются вот так нормальные люди подобных правдивых историй, насмотрятся всяких экстрасенсорных битв по ящику и начинают воображать себе невесть что. Не удивительно, что после этого будут мерещиться всякие потусторонние мерзости. Но я то не такой наивный, чтобы во всё это верить! Я им не шизик!!!. Платон тут же пообещал себе, что в следующий раз, когда ему что-то вновь привидится, постарается сосредоточиться на покупке нового смартфона: сколько у него будет камер, какая память, какой процессор, какой дизайн. Как один из символов прогресса андройд последнего поколения должен напомнить ему, что существование всякой чертовщины в принципе невозможно.
   И всё же возле самого крыльца Платон в нерешительности замедлил шаг и оттого принялся браниться на себя: Трус! Мокрица! Права Марина: такой мужик не стоит уважения. Ты же журналист! Современный образованный человек. Многое знаешь, многое видел. Сам посуди, откуда мёртвому или призраку взяться в современном особняке, нашпигованном самой современной электроникой и телекамерами?!. Вдруг в голову ему пришла отличная идея, Платон достал из кармана халата телефонную трубку и связался с электронным дворецким.
   - Майкл! Зажгите свет во всех комнатах и включите музыкальную систему, да погромче. Выберите что-нибудь лёгкое на ваш вкус, но чтобы везде стало светло и весело.
   - Но сэр, уже слишком поздно, что скажут соседи! У вас могут возникнуть неприятности со службой охраны порядка.
   - Заткнись! - рявкнул на компьютерного ханжу перебравший с алкоголем писатель. И сам поразился собственной грубости. Майкл тоже такого явно не ожидал:
   - Простите, сэр, я вас не понял. Каким будет ваше окончательное решение?
   Где-то неподалёку взвыла полицейская сирена, из-за поворота выскочила машина с разноцветной мигалкой на крыше и на большой скорости стала приближаться. От неё протянулся луч света и зашарил по фасаду их дома - пока на уровне второго этажа. Не дожидаясь пока его обнаружат, Платон метнулся от собственной двери. Словно застигнутый на месте преступления вор, он лихорадочно соображал, где ему укрыться. Ничего лучше мусорного контейнера на глаза не попалось, зато в него копы могут не догадаться или побрезгуют сунуть свои носы...
  
   Патрульный автомобиль подъехал к самому крыльцу, скрипнули тормоза, послышались голоса.
   - Мы на месте! Пока никого не видим, напарник обходит дом - вероятно один из патрульных по рации докладывал на базу. - Я звоню в дверь, но никто не открывает нам, хозяев вероятно нет дома.
   - Тут осколки разбитой бутылки, - спустя пару минут громко сообщил другой голос. - Плохиши могут быть где-то поблизости.
   Платон втянул голову в плечи и затаился, хорошо ещё что мусор успели вывезти, хотя воняло в баке абсолютной помойкой. И самое мерзкое, что ему мерещился душок недавно выброшенной кабаньей туши.
   Между тем полицейские стали совещаться между собой:
   - Что будем делать?
   - Мы их спугнули. Говорил тебе, надо выключить сирену.
   - Ладно, не ворчи. Ну что, попробуем поискать ребятишек на соседних улицах?
   - Ты всё-таки считаешь, что это малолетки?
   - Да хулиганьё наше местное! Надо оповестить всех, пусть поищут подозрительную компашку.
   - Пожалуй ты прав, подростки забавляются. Их почерк.
   - Угу, вон на оконном стекле мужик намалёван краской из баллончика.
   - Точно. Пожалуй, ты прав. Наверняка сыночки богатеньких родителей, а ведут себя словно шпана из спального района.
   - Потому и ведут, что знают, случись что, папеньки и маменьки их в обиду не дадут - наймут дорогих адвокатов, сунут кому нужно...

Глава 58

   Проснулся Платон оттого, что кто-то выплеснул ему на голову полное ведро помоев! Он открыл глаза, но ничего не увидел, лишь почувствовал себя сжатым в очень тесном объёме. По лицу стекало что-то холодное, судя по вкусу скисшее молоко. Неужели Марина вернулась раньше обещанного и чистит холодильник от просроченных продуктов?! Воронцов уже вспомнил, где находится. Он так и заснул в мусорном баке! И не узнал, чем дело кончилось. Но судя по тому, что копы не потревожили его сон, они отправились ловить несуществующих юных хулиганов.
   Пальцы нащупали крышку над головой и приподняли её, в лицо ударил яркий солнечный свет, повеяло утренней свежестью. Какой же кайф! Платон начал выбираться из своего убежища, попутно стряхивая с себя какие-то очистки. Как раз в этот момент внизу на дороге показался знакомый синий минивэн. Принесла же их нелёгкая именно в этот момент! Мини-автобус принадлежал многодетной семейной паре, которая жила в соседнем квартале. В общем, симпатичные ребята, - родители мальчика, с которым Эмма училась в одном классе. Они всегда здоровались при встрече. Только в этот раз Воронцов предпочёл бы остаться незамеченным, ведь одной ногой он ещё оставался в мусорном баке. Но по закону подлости сидящая за рулём круглолицая барышня как раз взглянула в его сторону. Пришлось непринуждённо помахать ей, продолжая при этом всё ещё сидеть верхом на бортике мусорного контейнера с взлохмаченной шевелюрой. Видок он имел, вероятно, чрезвычайно колоритный, потому что хозяйка синего фургончика даже притормозила и наполовину высунулась из кабины, потом как-то неуверенно взмахнула ручкой в ответ...
   Едва знакомая мамаша скрылась из виду, Платон бросился в дом. Широкими шагами он покрыл расстояние до входной двери. Однако дверь неожиданно сама распахнулась перед его носом и на пороге возникла тёща собственной персоной. На ней был Маринин передник, о который она вытирала мокрые руки. Последовала немая сценка: совершенно обалдевшая, застывшая в немом вопросе, будто окаменевшая от изумления тёща. И он - в халате и шлёпанцах на босу ногу, щедро политый помоями. Платон даже с опаской подумал о том, как бы у немолодой обладательницы целого букета хронических болячек на нервной почве снова не случился какой-нибудь криз.
   Наконец, тёща шевельнула головой, подтянула отвисшую челюсть и собралась было что-то сказать, но из дряблой шеи вырвался лишь хриплый свист. Платон сочувственно подождал пока она откашляется, приветливо улыбнулся и спросил с надеждой:
   - Здравствуйте, Клавдия Васильевна, Лука и Эмма с вами?
   - Нет, я решила, что им пока лучше остаться с дедом - ответила тёща и снова ошарашено оглядела зятя и подозрительно потянула носом: - А почему от тебя так странно пахнет? И почему ты в таком виде? Что с тобой случилось, Платоша? Я приехала в семь утра: дверь не заперта, внутри никого...
   Пока Воронцов лихорадочно соображал, что ответить, растерянность тёщи начала прорастать ростками гнева:
   - Где вы ночевали хотела бы я знать?... - переход на официальное вы был дурным знаком. - И почему на вас лишь халат?!... Разве приличный семейный мужчина позволит себе не ночевать дома, когда жена в отъезде? Да ещё возвращаться после своих ночных загулов в неглиже!
   - Э...понимаете...
   - Я всё понимаю, - с угрожающим спокойствием не дослушала пожилая женщина (Марине было в кого быть жёсткой). - И знаете, что я вам скажу, Платон Юрьевич, - неприязненно глядя на зятя, негромким голосом чеканила каждое слово пожилая надзирательница, - я бы на месте своей дочери не закрывала глаза на такие безобразия. Когда мой бывший муженёк однажды позволил себе не явиться ночевать, я не стала выслушивать его сказки, а сразу вручила ему собранный чемоданчик с пожитками и указала на дверь, хотя и понимала, что останусь одна с маленьким ребёнком на руках без надёжного заработка. К счастью моя Мариночка достаточно зарабатывает и защищена на этот случай.
   - Клавдия Васильевна, уверяю, никакого криминала с моей стороны не было.
   - Я вам не верю - тёща была непреклонна. - Почему от вас разит как от пивной бочки?
   Платон раздумывал: Может сказать ей всю правду? Хотя характер у тёщи не подарок, однако не подлый.
   - Только не пытайтесь сочинять мне свои сказочки, товарищ писатель, - предупредила тёща и тоном следователя стала допытываться: - Раз уж попались, лучше признайтесь: вы ведь изменяете моей дочери, пока она по командировкам зарабатывает деньги для семьи, не так ли?
   - Нет, не так.
   - Тогда отвечайте, как на духу, - где вы провели ночь?!
   Выбора не было и Платон указал пальцем на своё недавнее убежище.
   - Не хочешь же ты сказать, что заснул в мусорном баке?! - изумилась много чего повидавшая на своём веку старуха.
   - Сами можете убедиться, - Платон склонил голову, демонстрируя залитое кислым молоком темечко, - вы только что выплеснули на меня ведро со свежими помоями.
   - Ничего не понимаю... - изумление тёщи достигло пика. - Почему ты выбрал такое экстравагантное место для ночлега? Ты что, забрался туда в поисках вдохновения? Марина предупредила меня вчера по телефону, что ты переживаешь творческий кризис и поэтому немножечко не в себе, но я и предположить не могла, что всё так серьёзно.
   Тёща призналась, что не хотела оставлять внуков на своего деда, и Марине пришлось её долго уговаривать. Николай Пахомович, её супруг, тоже настаивал, что нужно навестить зятя - проверить всё ли с ним в порядке, заодно прибраться в доме, постирать, наготовить нормальной домашней еды, чтобы не ел одну сухомятку...
   - Кстати, там тебя ждёт завтрак, - тёща с озадаченным видом махнула рукой в сторону кухни и посторонилась, пропуская зятя в дом.
   Платон с опаской зашёл в коридор, но если тут и были зловещие следы, то тёща безжалостно смыла их тряпкой, на что указывал сверкающий чистотой после недавней уборки пол.
   - Спасибо, Клавдия Васильевна, за заботу! Я только переоденусь и приму душ.
   - Да, да переоденься, - согласилась старуха, продолжая странно поглядывать на зятя.
  
   На кухню Платон явился в великолепном халате. Если Марина в качестве домашней одежды предпочитала кимоно, то он любил чувствовать себя каким-нибудь Байроном или русским помещиком средней руки, принимающим близких гостей в неофициальном, но очень изысканном и уютном наряде. Похожий роскошный шлафрок он увидел на цветной литографии 1840 года Английская семья за завтраком и долго искал хорошего портного. Зато длиннополый сюртук был пошит в старомодном стиле из дорогой ткани с бархатными лацканами, отворотами и подпоясан шёлковым шнуром с кистями. Тёща преображение зятя одобрила и немного смягчилась:
   - Ты, Платоша, на меня не обижайся. Я Марине ещё при первом нашем с тобой знакомстве, - когда она тебя к нам на смотрины привела, - сказала: Молодой человек с такими длинными пальцами никогда не станет бить жену. Так что ты мне сразу понравился. Хотя я откровенно предупредила дочь, что ты не из тех мужей, что умеют быть добытчиками. Не из тех, от которых пахнет мужиком. Это мне всегда нравились мужчины с прочным стержнем внутри, решительным характером, а если брать наружность - крупные черты лица и крепкое телосложение. А дочери по молодости, наоборот, нравились романтичные утонченные юноши. Но зато, сказала я ей, - с такими интеллигентными мужьями всегда интересно.
   - Спасибо и на том, Клавдия Васильевна.
   - Всё-таки обиделся? - всплеснула руками тёща и присела рядышком с аппетитно жующим её стряпню зятем, осторожно погладила его по спине. - Кто тебе ещё вот так - по-матерински правду то скажет, Платоша. Ты ведь мне как сынок. Тёщи ведь только в анекдотах - все сплошь зятененавистницы, а в жизни - разве ж мы своим дочерям и внукам враги? Разве ж не понимаем с высоты то прожитых лет, что разрушить семью - легче простого, а пойди ж ты потом найди себе новое счастье взамен разбитого. В супермаркете ведь такое не купишь...
   - Марина тоже так считает? - поинтересовался Платон.
   - А я ей говорю: хорош твой муж или плох, но он отец твоих детей.
   - Что же вы тогда не привезли мне Луку и Эмму? Не доверяете? - недоверчиво покосился на тещу зять. - А может, сговорились с дочерью лишить меня всего?
   Тёща искренне удивилась:
   - И в мыслях не было тебя лишать! Я просто не хотела спозаранку будить зайчат.
   - А как же ваши слова про то, что я отец.
   - На слове меня пытаешься поймать, - тёща покачала головой и с тяжёлым вздохом отодвинула табурет, поднимаясь. - Ладно, я сейчас... - Она поднялась со стула и куда-то вышла. Вернувшись, положила на стол рядом с тарелкой муляж мужского члена, который Платон получил по почте.
   - Извини, зятёк, если испортила тебе аппетит, но ты не объяснишь мне, старой дуре, зачем он тебе? Или тебе что, своего мало, так запасной решил завести!
   - Это не моё, - поспешил откреститься Платон, а у самого уши запылали от стыда. Но не мог же он ответить правду, иначе придётся рассказать матери Марины про позорные фотографии извращенца Эрика в телефоне её дочери и ещё много чего неприятного про их брак.
   - А ружьё то тебе зачем? - с вздохом покачала головой пожилая женщина. - Или оно тоже не твоё.
   На этот раз Платон промолчал. Тёща посмотрела на него со снисходительным укором, повздыхала, да и смилостивилась:
   - Ладно, не стану тебя позорить: Маринке про эту стыдобищу ничего не скажу. - И стала ему ласково внушать: - А ты лучше выброси немедленно пипиську туда, откуда сегодня сам вылез. И от ружья лучше избавься, - ты же не охотник. И вообще, бросай ты эту свою писанину, пока она тебя до беды не довела, да устраивайся на нормальную работу! Негоже, когда мужик целыми днями дома штаны просиживает - у жены на шее...
   ... - Если ты хочешь, чтобы тебе доверяли, тогда веди себя как нормальный мужик, - через полчаса всё ещё бубнила тёща, готовя ему на вечер свой фирменный имбирный торт...
  
  

Глава 59

   9 июня, 2017 года, пятница
  
   Внутренне Платон был готов к тому, что его жизнь скоро может измениться. Не то, чтобы он особо на это надеялся, просто появилось внутри него такое смутное ощущение. И вот это произошло. Сегодня он был в телецентре и там ему предложили работу. Да ещё какую! Воронцова сразу брали в штат! Им срочно нужен собкор в скандинавских странах. Решение об открытии нового корпункта принято лишь на днях. А у него имеется опыт работы в Финляндии и немного в Швеции, плюс знание языков. И главное, его помнит и хорошо к нему относится новое руководство. На его удачу так совпало, что в Службе новостей как раз сменилась власть, которая тут же принялась обновлять команду. И уже в среду он должен вылететь в Стокгольм!
   Таким образом, полный неопределённости и сомнений период писательства заканчивается. Через четыре дня он станет нормальным работающим мужиком - добытчиком, как выражается тёща. Что ж, такая относительно самостоятельная репортёрская работа нравилась ему гораздо больше, чем перспектива ходить под здешней поселковой Боярыней.
  
   Домой Платон вернулся, будучи в отличном расположении духа. Вернее до дома, который уже маячил за забором и черепичными крышами, ещё оставалось минуты две езды. Но это в нормальное время дня, сейчас же как раз час пик, когда многие обитатели посёлка возвращаются из своих офисов. Не повезло. Впрочем, разве подобные мелочи жизни могут испортить настроение без пяти минут европейскому собкору федерального телеканала! Встав в конец очереди к шлагбауму, Платон устроился поудобнее на сидении: вытянув ноги и, откинувшись на спинку, словно собираясь вздремнуть, включил музыку.
   С того места, где он находился, был виден пятачок перед будкой проходной, возле которой с потерянным видом моталась какая-то женщина. Она держала за руки двух плохо одетых детей - мальчика и девочку младшего школьного возраста. Ещё один мальчуган лет шести цеплялся за её юбку. Из будки появился охранник в чёрной униформе и подошёл к женщине. Пока они о чём-то разговаривали, меньшой отпустил мамину юбку и самостоятельно отправился изучать ближайшие окрестности. Чем-то он напомнил Платону сына. Мужчина с умилением следил за малышом, пока тот не поднял палку и...не огрел ею всеобщего любимца! Вальяжный лоснящийся красавец чёрный кот с белой манишкой обычно восседал возле проходной, провожая и встречая машины. Его все знали и многие подкармливали. Охрана посёлка тоже хвостатого обладателя чёрно-белого смокинга привечала и в обиду никому не давала. Не подозревая дурного, кот потёрся о ножки незнакомого мальчика, лениво зевнул и доверчиво подставил голову, позволяя себя погладить. Что там переклинило в маленькой головке мальчугана - непонятно, только внезапная и резкая перемена в его настроении шокировала не только несчастного кота. Никто вокруг, включая жертву вероломного покушения, такого не ожидал...
   Наверное, так же была потрясена тёща Платона, когда любимый внук огорошил её неожиданным признанием. Несколько дней назад Клавдия Васильевна сама рассказала об этом зятю. Они сидели и пили чай с её имбирным тортом, и вот когда речь зашла о Луке, Платон по реакции женщины понял, что она всё ещё обижена на внука. Нет, она страдальчески не возводила глаза к потолку и не жаловалась отцу на сына: Ну разве так можно с родной бабушкой?!. Только у неё сделалось такое лицо, что Платон стал допытываться, что же там в Италии у них всё-таки произошло. И услышал такую историю, которая потрясла его до глубины души.
   Клавдия Васильевна призналась, что после пережитого в Италии инфаркта даже стала немного побаиваться Луку. Укладываю его спать, - неохотно рассказывала тёща, - а мы всегда ложились рядом, я что-нибудь ему рассказывала, и Лука под мой голос быстро начинал посапывать. Но в тот день что-то он всё никак не засыпал. Мы с ним так прижались друг к дружке, я и возьми, да от чувств спроси любимого внучка: Вот мы с дедушкой помрём, ты станешь о нас плакать?. Лука наш будто задумался, но не отвечает. Я всё жду, а он продолжает молчать - как партизан. Ладно, думаю, не надо было расстраивать внучка. Такой крохе ведь даже страшно представить себе смерть близких. Я уже сказку давно рассказала и сама начала потихоньку в дрёму погружаться, и тут наш умник меня огорошивает таким спокойненьким ангельским голосочком: Умерших все жалеют...но мне хочется поскорей получить дедушкину коллекцию биноклей и чтобы ты перестала ругать папу. А на рассвете мне плохо с сердцем стало... Но сейчас думаю, может мне это приснилось. А вообще никогда не спрашивай чего не следует, чтобы не получить палкой по башке - завершила свой рассказ тёща.
   Возможно, впервые за всё время, что Платон имел семью, ему так ясно пришло в голову, что слишком сильная любовь и привязанность делают человека уязвимым. Вот взять к примеру тёщу: даже с собственной дочерью она могла быть жёсткой, взрывной, громкой, а с внуками, и особенно с Лукой, сразу делалась покладистой и мягкой, про такие характеры говорят: Хоть к ране прикладывай. А чем внучок ей отплатил?...
   Точно также и у него с Мариной. Наверное, безопаснее было с самого начала меньше её любить и не доверять так - будто самому себе. Женщины ведь лживы по природе, как сказал следователь Сан Саныч. Платон впервые подумал об этом не предположительно - он знал, что это так и есть. Как если бы оценивал это, будучи не совсем собой...
   Между тем охранник возле КПП уже явно указывал женщине с детьми, требуя, чтобы она уходила, ибо путь в посёлок ей закрыт. Даже не слыша их разговора, Платон по жестикуляции и выражению лиц всё понял.
  

Глава 60

   Было у Платона правило: каждое утро он обязательно набрасывал определённое количество страниц текста. Иначе теряется навык, ускользает ощущение литературной пропорции... Ведь литература была его религией и пока ещё оставалась ею...хотя вероятно скоро он начнёт служить иному божеству. Но пока предстоящая командировка ещё не изменила размеренного быта его литературной кельи, он по-прежнему каждое по утрам должен был подниматься с постели в одно и тоже время и, приготовив себе крепкий кофе, вставать к станку.
   Воронцов задумчиво сидел в гостиной перед компьютером, форточка была открыта и в комнату вместе со свежим ветерком проникала песнь одинокой трубы, - кто-то из соседей исполнял соло на трубе. Эту музыка навевала чистое романтичное настроение...
   На ветку дерева за окном грузно приземлился ворон. Здоровенный, лохматый, черный, с могучим клювом. Склонив голову на бок, он нагло уставился на Воронцова чёрным блестящим глазом.
   - А, старый знакомый! Чего прилетел? - неприязненно произнёс мужчина.
   Ворон раскрыл клюв и что-то сварливо прокаркал в ответ.
   - Думаешь, я тебя испугался? Кем бы ты ни был, мне плевать!
   Они смотрели друг на друга. Ворон склонил голову, искоса разглядывал человека за оконным стеклом. Глаза его мрачно посверкивали. Крылатый демон словно примеривался, как в следующий раз внезапно налетит на него и с ходу долбанёт крепким клювом в щёку. А ещё лучше пробьёт стекло очков и вонзится глубоко в глазницу и поелозит там...
   - Чё пялишься? - в совершенно нетипичной для себя грубой манере гаркнул Воронцов.
   Ворон угрожающе замахал мощными крыльями и снова хрипло каркнул, потом ещё и ещё... Его вид и мерзкий голос падальщика вызвали у писателя тошноту, даже благородная труба по соседству и та оскорблено смолкла от воплей пернатой гадины.
   Платон вдруг улыбнулся. Дикая, но привлекательная идея неожиданно родилась у него: он осторожно потянулся за приставленным к камину ружьём. Чёрный демон на ветке презрительно наблюдал, как он берёт в руки двустволку и взводит курки - ворон был дьявольски умён и вероятно понимал, что прежде чем выстрелить человеку надо выйти на улицу, либо распахнуть окно. А на пустые угрозы он не реагировал. Платон поднял ружьё и прицелился как учил его Лялечкин, на этот раз очки были ему не помеха. Ворон снова замахал крыльями и презрительно каркнул. Грохнул выстрел, заглушивший звон разбитого оконного стекла. Платон бросился на улицу, сбитая метким выстрелом птица трепыхалась на земле под деревом. Он подошёл и с наслаждением наблюдал агонию.
   - Ну что, вонючий комок перьев, не ожидал?! Тоже думал, что я нерешительный слабак? Не мужик, а рыхлый очкарик... Дерьмо у тебя вместо мозгов!
   Когда глаза ворона начали стекленеть, Воронцов размозжил прикладом ему голову. При этом Платон чувствовал, что почти срывается на торжествующий крик.
   Тут он заметил полоску алюминия на лапе подстреленного ворона и присел, чтобы лучше рассмотреть. Оказалось это тоже самое кольцо, что когда-то было на атаковавшем их машину соколе! Никаких сомнений: та же выбоинка на ободке, фигура восьмиугольника и те же цифры, образующие номер телефона профессора Трояновского. Чтобы это значило. Задумавшись, Платон вдруг что-то почувствовал и резко обернулся; и наткнулся на ошарашенный взгляд местного почтальона, который вероятно стал свидетелем убийства ворона.
   - Здравствуйте - первым поприветствовал его Воронцов и объяснил: - От этой вороны давно всем много проблем, вот я её... Это в интересах общей безопасности, понимаете?
   - Да, да, понимаю, вы правильно поступили, - поспешно заверить почтальон, а у самого на лице опасливое недоумение, и глазки перебегают с окна, в котором зияет здоровенная дыра, на ещё дымящееся ружьё. Платону сделалось неловко и он дружелюбно поинтересовался:
   - А вы свежую корреспонденцию принесли?
   - Да.
   - Хотите, я угощу вас кофе?
   - Нет, нет, спасибо! - испуганно отказался почтальон. - Благодарю вас! Мне пора. Служба. - Отдав почту, он вскочил на велосипед и энергично закрутил педалями вниз по холму.
  
   ...Около двенадцати часов Платон отправился за продуктами. Можно было конечно и не ходить, а заказать доставку всего необходимого прямо на дом - удобно и достаточно быстро. Но это означает весь день безвылазно просидеть в четырёх стенах! Нет, плохая идея. Тем более что его просто распирает энергия. Так что проветриться не помешает. А заодно побаловать себя чем-нибудь вкусненьким в кафе при супермаркете. Сейчас половина третьего, так что час пик уже позади и народ в супермаркете уже наверняка схлынул. Он закажет кофе-лате с десертом...нет, лучше сразу две чашки кофе с нежной сливочной пенкой! И густой шоколадный мусс. Платон представил фарфоровую чашечку, источающую волнующий запах кофе, вазочку с десертом и изящный поднос с кусочками торта и пирожными. Кофеин и большое количество сахара придадут воображению мощный толчок, появится много свежих идей. Такая смазка, если она применяется изредка, непременно вскроет заветные тайники собственной фантазии, - только успевай записывай!
   Можно даже не брать с собой компьютер, он станет записывать идеи прямо на салфетках. Так поступали все великие... Собственный письменный стол и компьютер ему порядком поднаскучили, давно пора внести в однообразное течение жизни свежую струю! Ритуал ритуалами, а творческому человеку необходимо время от времени устраивать себе встряску... И пускай всего через несколько дней он сменит домашний халат на деловой костюм-тройку респектабельного корреспондента, - писателем то от этого он всё равно быть не перестанет...
   Только надо не забыть взять с собой авторучку, - напомнил себе Платон, - впрочем, в случае чего официантка даст мне свою, лишь бы я вернул её перед уходом. Сегодня у меня определённо особенное настроение, так что ко мне должны прийти самые лучшие мысли... - размышляя так, Воронцов вышел из дома.
   Через полчаса он уже подходил к дверям супермаркета. Возле самого входа мужичок в форменной тужурке охранника магазина сорвал самодельный плакат с прозрачной стены. Это произошло у Воронцова на глазах. Эпизод как будто ничем не примечательный, если бы буквально через двадцать шагов Платон не наткнулся на почти такой же плакат-объявление, - на этот раз прикреплённый с помощью скотча к аппарату для дезинфекции рук перед входом в кафе...
  

Глава 61

   ...Допивая свой кофе, Платон снова бросил взгляд на объявление у входа в кафе. Мелькнула мысль, что надо бы переписать контактные данные, пока охрана не сорвала и его. Зачем? На этот вопрос определённого ответа у него ещё не было. Скорее всего по журналистской привычке на всякий случай фиксировать чем-то тронувшие его факты, а может... Хотя нет, вряд ли, ведь через пару дней его уже здесь не будет, а в Европе появятся другие заботы и интересы...
  
   В дверях супермаркета охранник преградил дорогу странному очкарику в сильно поношенной одежде, со штаниной, заправленной в носок с и голым пальцем, выглядывающим из дырки в правом кроссовке. Вероятно голодный бомж (хотя откуда тут - в элитном посёлке могут быть бездомные?!) пытался проскользнуть в магазин, где даже по будням регулярно проводились бесплатные дегустации разных деликатесов и вин для всех желающих, а охранник его не пускал. В какой-то момент мужик повернулся к Воронцову в профиль, и Платону показалось, что он уже где-то видел этот крючковатый мясистый нос сизого цвета и выдающийся вперёд бараний подбородок. Ну конечно! - вдруг вспомнил он. - Это было зимой, тут же - на парковке перед супермаркетом. Странный тип что-то прокликушествовал ему с Мариной и харьковчанам про автограф зверя и про то, что мол Он вернулся. Хотя кто этот Он - чудак им так и не объяснил.
   Иногда по настроению, особенно в сложных жизненных обстоятельствах неопределенности, Платон начинал коллекционировать попадающиеся на глаза символы и девизы, воспринимая их как знаки, ища в окружающей повседневности подсказки свыше. Нужно было лишь уметь правильно их истолковать. А этот мужик явно не просто так уже второй раз попадался ему на глаза. Надо рассмотреть его получше - решил Воронцов и остановился возле цветочного ларька, делая вид, что выбирает букет, а сам незаметно стал приглядываться к бродяге. На нём была старая засаленная футболка, скорей всего тоже с помойки, с популярным нынче девизом Just do it (Просто сделай это!). По слухам, рекламная фирма придумавшая его для известного спортивного бренда просто переформулировала слова известного серийного убийцы. Перед тем как отправиться на виселицу, маньяк прокричал: Let,s do it! (Давайте сделаем это!). Рекламщики фразу немного переиначили, а заказчик не обратил внимания на её сомнительное происхождение.
   Интересно, что такого я должен сделать? - задумался Платон; и вдруг поразился неожиданно сделанному открытию: - А ведь этот поношенный хмырь в очках чем-то напоминает меня?! То есть портретного сходства, конечно, никакого, зато типаж у нас где-то схожий: очёчки, шевелюра, нездешний взгляд. Карикатурный, конечно типаж, и всё же что-то общее у нас есть. Особенно учитывая, что я сам недавно ночевал в мусорном баке....
   И пусть в отличие от обладателя рваной футболки Воронцов пока жил в благоустроенного коттедже - с магистральным газом, поселковой канализацией, водопроводом, отоплением и горячим водоснабжением от местной котельной, а ещё с широкополосным Интернетом и спутниковым телевидением - одним словом мог пользоваться всеми благами цивилизации; вот только какая ему от всего этого радость? Если при мысли о возвращении в снова опустевший после отъезда тёщи дом, у него начинает тоскливо сосать под ложечкой... С наступлением сумерек тревога только нарастала. Даже за запертыми на все замки дверями, при зажженном во всех комнатах свете, он не чувствовал себя абсолютно спокойно. Ведь если Веня сумел каким-то непостижимым образом выбраться из могилы и вернуться, то теперь возможно всё ... Скорей бы уж уехать отсюда!
  
   Словно в издёвку над ним дома Платона ожидал новый неприятный сюрприз: отключили электричество. Из управляющей компании пообещали оперативно прислать бригаду ремонтников. Но никто так и не появился. И телефоны диспетчерской службы перестали отвечать - конец рабочего дня. Да они издеваются надо мной! - возмущённо думал Платон. И ладно бы дело было только в освещении, на худой конец в подвале есть керосиновые лампы и небольшой запас свеч - одну ночь как-то перекантоваться можно. Но без электричества оказались парализованы насосы водоснабжения, а главное отключились электрические приводы замков и камеры видеонаблюдения!
   Платон вышел на улицу. Снаружи имелся автономный источник питания, представляющий собой небольшую электростанцию. Как раз на случай аварии. Загвоздка лишь в том, что за всё время, что они тут живут, его не разу не запускали хотя бы в пробном режиме. И вот теперь приходилось расплачиваться за проявленную беспечность: на приборной панели электростанции сразу загорелся индикатор, предупреждающий о повреждении масляной системы...
   Воронцов беспомощно обернулся на светящиеся в сгущающемся мраке окна ближайших домов. В посёлке оставался лишь один человек, который мог ему теперь помочь...
  

Глава 62

   Воронцов затормозил, выключил мотор и вышел из машины. Впереди в нескольких десятках метрах виднелся коттедж Лялечкина, но в окнах у него тоже темно. За домом в глубине двора тёмной махиной возвышалась башня...
   В свете фар появился ночной мотылёк или бабочка и закружил в луче света. Зазвонил мобильный телефон. На экране панели высветился номер Майора. Платон перевёл удивлённый взгляд на погружённый в темноту коттедж: Как он узнал?.
   - Уезжайте - сурово без всяких предисловий прозвучал хриплый голос начальника охраны.
   - Но я хотел поговорить...
   - Делайте, что вам говорят, - рассердился Майор, будто и не было у них недавно разговора по душам под пиво. - Хочешь лечь на каталку с биркой на пальце? И чтобы я с тобой?
  
   ...Платон стоял перед собственным домом и понимал: Не хочу входить! Не хочу и всё!. Но куда было деваться, не в машине же ночевать... Хотя с другой стороны, почему бы и нет - эта идея показалась ему спасительной и здравой. Он вернулся в автомобиль, отклонил кресло и устроился в нём поудобней. В любом случае здесь намного уютней, чем в тёмном доме: тепло, мягко. Словно ночник, светится приборная панель, тихо звучит музыка. И ничто не мешает в любой момент отправиться кататься по посёлку, чтобы по пути остановиться возле одного из ночных заведений и выпить там чего-нибудь бодрящего и согревающего... Кстати, в бардачке осталась банка пива.
   И всё же непонятно, что имел в виду этот огромный медведь Лялечкин, грозя мне (и себе заодно со мной) тележкой с биркой на пальце? Ему то чего или кого бояться? Странный он... сам ведь зазывал меня в гости в любое время... - мысли текли в голове свободно, не подвергаясь анализу, становясь тоньше и тоньше, постепенно распадаясь...
   Платон так пригрелся и расслабился, что даже задремал, а когда проснулся, нехотя выбрался наружу, чтобы справить малую нужду и немного размяться. Расстегивая ширинку, Воронцов даже принялся насвистывать, чтобы не вслушиваться в окружающую звенящую тишину. Пора уезжать отсюда - поближе к людям - решил он.
   Было примерно половина третьего ночи, льющийся голубоватый свет луны хорошо всё освещал кругом. Вдруг Платон явственно услышал хлопанье больших крыльев. Над головой пронеслась крупная тень. Трудно сказать, что это было. Вряд ли летучая мышь, та мелковата, скорее уж какая-то ночная птица из леса залетела. Неужели филин или сова? Платон видел, где она села, там на ветке что-то чернело, но из-за тени, образуемой кроной дерева разглядеть что-то в деталях было невозможно.
   Воронцов включил фару и остолбенел от ужаса. По всему телу побежали мурашки и каждый волосок на коже, казалось, встал дыбом, - такое возникло ощущение. На ветке - на той самой ветке, где накануне сидел подстреленный им ворон, снова находился его изуродованный двойник. Пернатый мертвец коряво повернул расплющенную окровавленную башку и взглянул на Платона. Свет фары отразился от его безжизненного, будто стеклянного глаза. И всё же Платон почувствовал во взгляде птицы полное дикой ненависти желание мести. А вокруг никого, до ближайшего дома сотни метров. Ужасающее положение. От вида впившегося в него злобным взглядом демона мужчина сам будто помертвел.
   С трудом придя в себя, он запрыгнул в машину. Пока возился с зажиганием, с ужасом ожидал, что сейчас проклятая тварь попробует добраться до него. Наконец мотор завёлся. Не пытаясь развернуться, Платон сдал задом на максимальной скорости, по дороге сбив фонарный столб, и только вылетев на общую дорогу, с ходу развернулся и помчался к центру посёлка...
  

Глава 63

   Без пятнадцати восемь утра Воронцову позвонили ремонтники и пожаловались, что они уже полчаса торчат возле двери его дома, а им никто не открывает. Платон как раз вышел из ночного бара, где провёл остаток ночи, и собирался закурить. Он уже взял из пачки сигарету и разминал её в пальцах, растягивая удовольствие от самого процесса, ведь следующую позволит себе лишь после обеда... Хорошо, сейчас я подъеду, - сухо ответил он, чувствуя досаду. Эти ребята и не думали оправдываться и извиняться. Он щёлкнул зажигалкой и глубоко затянулся.
  
   ...Такими он их себе и представлял - вальяжными, розовощёкими, в ярких чистеньких спецовках. Монтёры смотрели на него так, будто сделали клиенту одолжение, всё-таки явившись на его зов, пусть даже на следующий день. Однако Платон не стал выяснять отношений: к этому времени табачный дым заполнил его голову приятным дурманом. А тут ещё подкатил на служебной машине Лялечкин со своими церберами из частного охранного предприятия. Охранники появились, потому что электрики сообщили о сбитом фонарном столбе возле дома клиента. В посёлке подобный акт мелкого вандализма считался за серьёзное ЧП. Ведь здесь должно быть спокойно и безопасно, как в раю, выражаясь словами самого Лялечкина.
   Огромный майор не спеша выбрался из машины, вопросительно взглянул на Платона, чему-то хмыкнул. В это время двое его парней рассматривали повреждённый столб.
   - Что тут у вас произошло?
   Платон пожал плечами.
   - Видели, кто это сделал? - поинтересовался Майор. Он тоже внимательно осмотрел столб и незаметно для остальных покосился на задний бампер машины Воронцова, которая стояла в некотором отдалении.
   - Не видел... - вздохнул огорчённо Платон.
   Лялечкин усмехнулся мимолётно и приказал своим парням:
   - Проверьте-ка тут всё вокруг, а то сюда шпана повадилась - из полиции вчера сигнал бы. Ищите любые следы - земля мягкая после ночного дождя, они не могли не наследить.
   - Подозреваете кого? - снова повернулся Майор к потерпевшему.
   - Трудно сказать... - неопределенно отозвался Воронцов.
   Лялечкин слегка подмигнул ему и Платон припомнил:
   - Как-то сделал замечание тут одним малолеткам, а они мне угрожать стали, но лиц я не запомнил. Вот если бы камеры работали, то можно было бы их привлечь...
   - Если бы работали, - согласился Лялечкин и сурово взглянул на электриков. Те смущённо отвели глаза и засуетились с привезённым оборудованием.
   - Подойдите-ка сюда, - подозвал Воронцова начальник охраны и указал на пробитое окно. - Видели вон те дыры в стекле. Понимаете, что это означает?
   - Они обстреляли дом?
   - Вот именно! - Майор сердито покосился на монтёров.
   Снова поймав гневный взгляд сурового начальства, электрики задвигались ещё быстрее.
   Через минуту рядом с Лялечкиным и Воронцовым никого уже не было, и Платон зашептал:
   - Я вчера поговорить хотел.
   Лялечкин перевёл на него усталые глаза, сказал медленно:
   - Лучше вам забыть то, что я вам рассказал про здешние дела. - Помолчав, добавил: - Тут поблизости скоро появится новый райский уголок для богатых клиентов, земля под строительство уже куплена. На кону большие бабки. Очень большие...
   - Вы имеете в виду этих двух пропавших девочек с объявления?
   Лялечкин кивнул и нахмурился - верно, мол, всё ты улавливаешь, журналист, - но к доброму совету прислушиваться не желаешь.
   - А если мы будем очень осторожны? - заговорщицки ещё более понизил голос и задвигал бровями Платон.
   Вместо прямого ответа Лялечкин протянул ему какую-то пластиковую штуковину.
   - Знаете, что это? - прищурился охранник и многозначительно сообщил: - Кто ищет, тот долго не живёт... Бояринова с вас подозрений не сняла. Ей уже успели доложить, как вы переписывали объявление в супермаркете. С электричеством, это так - предупреждение... Станете продолжать совать свой нос куда не следует - мусорные баки, например, могут опрокинуть, потом начнут приходить всякие штрафы. Но может быть и гораздо хуже...
   К ним подошёл бригадир электриков - он сообщил, что с электричеством в доме полный порядок.
   - Больше проблем не будет, - заверил мастер. - Проводка, счётчики, резервный генератор... и мину-ловушку у входа тоже обезвредили. - И с непонятным любопытством взглянул на хозяина дома.
   - Какую ловушку? - не понял Платон.
   Электрик заметил у него в руках пластиковую коробочку и аккуратно взял её.
   - Кто-то разобрал выключатель у вас в коридоре, - деликатно произнёс он в присутствии начальника охраны, - наверное, хотел сам починить, но не смог или не успел. Если бы вчера электричество было и кто-то потянулся в темноте, чтобы включить свет, его бы шарахнуло. Могло и убить током.
   Лялечкин сделал удивлённое лицо и почтительно покосился на Платона:
   - Везучий вы человек! - он притворно захихикал, и Платон не мог сообразить, шутит он или говорит всерьез.
   Вскоре Майора отозвали по какому-то делу его люди, электрики тоже отправились восвояси, Платон остался один, он стоял неподалёку от служебной машины, на которой подъехали чоповцы. Бортовая рация в её кабине вдруг ожила:
   - Возле яхт-клуба ещё одно объявление появилось, - сообщил на базу один из патрульных экипажей. Говоривший был сильно озадачен: - Не пойму как мамашка сумела проникнуть за периметр. Второй день её ловим и всё никак. Она просто невидимка!...
   - А может, она, словно черепашка-нидзя - перемещается по канализационным трубам... - иронично предположил в радиоэфире другой голос.
   - С тремя то малолетними карапузами! - урезонил вклинившегося первый докладчик.
   В их споре поставил точку диспетчер с базы:
   - Всё проще, умники! Мамашка тут не причём. У неё появился сообщник, который группу в соцсети создал. Он ей и помогает. Наши камеры на кондитерской и на углу улицы его засекли, но на парне был глухой капюшон по нынешней молодёжной моде, так что лица не видно.
   Платон оглянулся туда, где за углом дома скрылись охранники, и подошёл ближе к машине.
   - Я приказал девятому экипажу его перехватить, - продолжал звучать из рации голос координатора патрулей, - коллеги из полиции тоже подтянулись, но парень всё равно сумел скрыться. Похоже, он опытный паркурщик, - перемахнуть через трёхметровый забор и взобраться по стене дома на крышу - для него не проблема. Попробуйте перехватить его на набережной Гранд-канала возле поворота к площади Сан-Марко.
   Рация замолчала. Платон стоял вплотную к дверце кабины, стекло было опущено, в одном месте руль словно припорошило желтоватой пылью...похоже на пыльцу с нежных крыльев бабочки. Поверх пыльного следа отпечатались несколько пальцев. Платон стал вспоминать, кто сидел за рулём служебной машины службы безопасности, когда она сюда подъехала. Кажется это был Лялечкин...
  

Глава 64

   - Обратите внимание вот на этот чемодан, - он сверхлёгкий! Лучший вариант для путешествий налегке...А эту модель мы заказали ещё в прошлом месяце, но получили её только на днях. Известнейший брэнд! Это из их новой коллекции. Попробуйте сами выдвинуть ручку, а теперь пройдитесь с ним, не правда ли удобно? Чувствуете плавность хода? И пошито из очень хорошего материала - пощупайте. Обратите внимание как всё ровненько прошито, колёсики тоже сделаны из первоклассного силикона и прослужат не один год. И кодовый замок! Он очень надёжный и при этом открывается практически одним щелчком. Кстати, мы даём гарантию на купленные у нас чемоданы и дорожные сумки...
   - Очень хорошо, - кивнул Платон и немного смущённо улыбнулся агитирующим его дамам. Уже минут сорок он щупал, щёлкал замками и возил по полу всё то, что ему предлагали хозяйка специализированного магазинчика и её бойкая помощница, которая то и дело бегала на склад и обратно. Чтобы не упустить клиента продавщицы без умолку расхваливали ему свой товар. Рассеянный вид посетителя их несколько не смущал, они умели убеждать даже самых привередливых покупателей.
   - А может вас интересует более спортивный дизайн? У нас большой выбор вместительных плечевых сумок.
   - Нет, спасибо, пожалуй, я выберу... - Платон смущённо поискал вокруг себя глазами и чуть ли не наугад ткнул пальцем, - вот этот металлик.
   - Отличный, продуманный выбор! - поддержала его хозяйка бутика.
  
   Платон вышел из магазина, равнодушно уложил купленный чемоданчик в багажник и сел за руль, теперь в телецентр. В общем, то, чем он сегодня занимался, было частью приятных хлопот, связанных с предстоящей европейской командировкой, а у него из головы не идёт недавняя переписка с неизвестным блогером, который скрывается под ником Товарищ Че. На аватарке он так и выглядел - настоящим барбудосом, то есть бородатым партизаном с сигарой во рту. Крутой парень, не боящийся критиковать саму Бояринову!
   Объявив войну здешней власти, одинокий подпольщик жил по законам конспирации, поэтому отнёсся к излишне инициативному новичку с подозрением:
   - Да нам нужны волонтёры, но сперва мы должны убедиться, что вам можно доверять...Кто вы? - написал Че в ответ на отправленный Платоном запрос на его страничку в Интернете.
   - Я журналист, могу помочь...
   - Сейчас нам нужнее опытные поисковики, особенно владельцы поисково-спательных собак, а ещё бывшие полицейские и военные. К сожалению, с полицией и МЧС пока наладить взаимодействие не получается. Вы имеете отношение к спецслужбам?
   - Нет, но я владею определённой информацией, которая может быть вам полезна в поисках.
   Че выдержал продолжительную паузу и ответил:
   - Хорошо, заполните анкету и укажите в общих чертах, чем хотите помочь. Если вы нам подойдёте, мы свяжемся с вами.
   А случилось вот что. Несколько дней назад в окрестностях посёлка пропали две девочки. Это их мать охрана не пускала на закрытую территорию. И тогда неизвестный блогер, скрывающийся под ником Товарищ Че, бросил клич на своём блоге, призвав всех неравнодушных жителей Новой Венеции подключиться к поискам детей.
   Почему Бояринова так поступала с несчастной, будучи сама женщиной, - это Платон примерно понимал, но отчего полиция фактически самоустранилась и переложила поиски на добровольцев?!...
  
   Обратно в посёлок Платон возвращался около десяти вечера, новое начальство долго не хотело его отпускать от себя. Это было лестно и неожиданно. Оказывается, его не просто вернули на престижнейшую работу из небытия, ему доверяли! Новый шеф открытом текстом дал понять, что эта командировка - далеко не предел, профессиональные перспективы перед ним открываются самые радужные.
   Только почему он не чувствует пьянящей радости. Ведь ему полагается просто сойти с ума от счастья! Эй, где ты - эйфория?! - позвал Платон и бросил критический взгляд не салонное зеркало, в котором отражалась постная физиономия. - Разве не об этом ты мечтал, чудак? Всё ведь идёт как надо, самым наилучшим образом складывается, и продолжать жить с таким озабоченным лицом - просто свинская благодарность... Не-ет, мужик, всё же засиделся ты в своём писательском болоте. Пора, пора тебе сбрить бороду и выйти из своего писательского скита к людям! Скорей бы уж сесть в самолёт, а то путаются мысли....
   Мысли его в самом деле постоянно возвращались к этим пропавшим девочкам. На фотографии с самодельного плаката у них были такие трогательные доверчивые мордашки, тоненькие ручки-ножки. Не хотелось даже думать о том, что чья-то звериная лапа посмела посягнуть на эти нежные создания. В голову даже пришёл образ оторванных крылышек бабочки, как крайнего проявления человеческого садизма...
   Между тем дорога сделала плавный поворот: до посёлка оставалось совсем немного. Платон вглядывался в бегущий навстречу лес: Где-то здесь сестрёнки в последний раз вышли на связь с приёмной матерью - вспомнил он информацию, размещённую на специальной страничке в сети.- Что же с ними всё-таки случилось.... История была очень запутанная. Начать с того, что пропавшие девочки ещё недавно были детдомовскими. Накануне дня рождения своей приёмной матери, они с новыми братьями и сестрами отправились в Сокольники. Для многодетных семей в тот день в парке устраивался благотворительный праздник. Пока глава семейства была занята на мероприятии в одном из павильонов, младшие дети под присмотром старших гуляли неподалёку, возле игровой площадки. Потом дети дали показания в полиции о том, что произошло дальше. По их словам, сестры держались от всех в стороне и всё время о чём-то шушукались между собой, а затем объявили остальным, что хотят сделать маме Любе сюрприз в день её рождения. После чего взяли велосипеды и укатили, успокоив старших братьев и сестёр, что не покинут пределов парка. Куда и зачем сестрички отправились, так и осталось загадкой. Но на этот счёт у Че и его волонтёров имелась версия (на взгляд Платона вполне правдоподобная). Дело в том, что при всей своей загруженности дома и на работе мать-одиночка многочисленных детей, - из которых трое не были ей родными, - находила время на творчество - мастерила интересные поделки из природных материалов. Мама Люба и по профессии была художницей.
   Так вот ребята-поисковики считают, что девочки решили посетить выставку самодеятельного творчества Страна мастеров, которая в тот день тоже проходила в Сокольниках. На выставке было представлено много работ из различных материалов, сделанных своими руками; проходили мастер-классы, конкурсы. Вероятно, девчонки увидели рекламный плакат выставки и решили сфотографировать лучшие работы, собрать интересные задумки, возможно, купить на сэкономленные деньги нужные материалы для маминого хобби. Поэтому вроде бы выглядело вполне логично, что полиция локализовала район поисков Сокольниками и прилегающей местностью.
   Однако в компании-операторе мобильной связи, куда догадалась обратиться встревоженная женщина, ей сообщили, что в последний раз сёстры звонили ей совсем из другого района. В тот момент девочки уже находились почти в тридцати километрах от Сокольников и в нескольких километрах от вышки, установленной в посёлке Новая Венеция. В компании связи также дали примерное направление на место, откуда был сделан последний звонок. И оно как раз совпадало с отрезком дороги, по которой теперь ехал Платон. Но полиция эту информацию почему-то проигнорировала, хотя трекинг - надёжная отправная точка для начала поисков...
   Зато на сцене неожиданно быстро появились представители строительной компании, возглавляемой незабвенной Маргаритой Наумовной Бояриновой. Через своих людей она предложила нищей многодетной художнице свою помощь, но сделала это весьма своеобразно. Приёмной матери пообещали бесплатно выполнить полный евроремонт её трёшки в старенькой хрущёвке, заодно обставив обновленную квартиру новой мебелью и бытовой техникой. А ещё оплатить отдых её семейству в санатории в Крыму. Но взамен мачеха должна была переписать своё заявление в полицию, указав, что детдомовки просто отправились попутешествовать. Они хотят, чтобы я сказала полиции, что Нина и Оля уже несколько раз от меня сбегали, а потом сами возвращались. Якобы, в прошлые разы я не хотела поднимать шум, чтобы у меня не отобрали девочек, ведь я к ним успела привязаться. В полиции мне тоже намекнули, что склонны видеть в моих дочурках обычных бродяжек, ведь у всех детдомовских плохие гены... - эти полные сердечной боли слова несчастной женщины Че выложил на своей страничке и дополнил собственным комментарием: Почему у нас те, кому по должности полагается быть профессиональными и неравнодушными к чужому несчастью, особенно если речь идёт о детях, ведут себя подобным образом?! Может потому, что их элементарно купили те, точнее та, которая ставит интересы собственного бизнеса выше детских жизней. Эта известная всем нам дама не верит в искренность боли матери к чужим ей по крови детям. Более того, она уверена, что живущая фактически только на пособие Мать, с лёгкостью согласится обменять две юные жизни на новую сантехнику, китайский холодильник и месяц в крымском раю....
   Хлёстко сказано - отметил Платон. - И всё-таки непонятно, как девчонок из Сокольников занесло сюда - почти за тридцать километров?! Не на великах же они прикатили! Да и не успели бы... При всём желании не успели бы - переместиться на такое расстояние за имеющийся временной отрезок, ведь примерно известно, когда девчонки отправились в своё злосчастное путешествие и совершенно точно установлено время их последнего звонка. Значит, кто-то их подвёз... Но почему глупышки сели в машину к чужому человеку?! Неужели были настолько наивны и доверчивы?.
   Верить в это не хотелось, тем более что детдомовцы обычно рано взрослеют и избавляются от остатков иллюзий в отношении окружающего мира людей. В то же время дело было днём, когда в парке многолюдно, так что применить силу неизвестный автовладелец побоялся бы.
   Выходит всё-таки уговорил... Но как?! Море обаяния, гипноз, колдовство, полицейская форма, как прикрытие? - пытался понять детскую логику Платон. - И наконец, зачем этому гаду понадобилось позволять уже фактически своим пленницам звонить из машины, тем самым давая полиции след? Он что, не понимал, что по звонку можно вычислить место нахождения абонента?... Вряд ли, ведь опытный гад... А может это вообще была женщина?! Ведь дети склонны доверять женщинам... Да нет, чушь какая-то! Какой у женщины тут может быть мотив?.
   Платон остановил машину, хлопнул дверцей и немного прошёлся в раздумьях по обочине. Надо охладить голову, а то мозг взорвётся от попыток разгадать этот ребус. И попробовать поставить себя на место этого нелюдя, чтобы понять мотив его действий.
   Вот он увидел девчонок и пришёл в сильнейшее возбуждение - представил Воронцов. - Вероятно, решение начать охоту было принято им спонтанно. Он что-то говорит крошкам, скорее всего выдаёт себя за добродушного и обаятельного народного умельца; обещает отвезти в такое - лишь ему одному известное место, - где в изобилии можно набрать всяких коряг, шишек и другого необходимого материала для поделок. Там, мол, настоящее золотое дно для любого мастера.
   Отчего-то Воронцов легко смог представить, как всё происходило. Журналисту даже показалось, что он слышит притворно-ласковый мужской голос и девичий смех, видит белозубые улыбки и распахнутые доверчивые глаза юных созданий... Дружеская беседа продолжается в дороге, и пока один уже тайно предвкушает чудовищный пир, его собеседницы ещё не подозревают, чем для них кончится эта поездка...
   Опытный хищник знает, как по лесным просекам миновать милицейский пост на въезде в заповедную зону, чтобы незамеченным проникнуть в свои владения, потом он снова выбирается на безлюдную дорогу. И чем дольше они едут, тем всё менее оживлёнными и беззаботными делаются недавние хохотушки: притихшие, испуганные бедняжки, словно ягнята, предназначенные к закланию, сидят на заднем сиденье, прижавшись друг к дружке. Водитель видит нарастающую тревогу пассажирок и проявляет отцовское понимание и заботу, предлагая им успокоить родителей по телефону.
   И тут Платон, как ему показалось, догадался: Ведь этот звонок - демонстрация своей власти, претензии на эту территорию! Маньяк будто заявлял во всеуслышанье: Я вышел на охоту, трепещите!. Воронцову даже стало жарко, кажется он начинает понимать упыря: похоже, что мнящий себя хозяином здешних лесов псих, ревниво заботится о своём демоническом имидже. Подобные, склонные к публичности типы, вполне могут совершать экстравагантные поступки, даже в ущерб собственной безопасности. А вообще, ублюдок просто законченный психопат...
   Платон вернулся за руль, завёл двигатель, автомобиль плавно тронулся с места: И всё же странно, - мелькнула недоумённая мысль, - ещё несколько минут езды и я упрусь в шлагбаум Новой Венеции. Если этот гад проезжал тут, то деваться ему некуда... Или всё же есть?... Пожалуй, стоит вернуться назад на пару километров, - я вполне мог что-то пропустить. Для него, как для журналиста, ставшего волею случая детективом-любителем, но помнящего, что опытнейшие профессионалы обломали себе зубы в поисках следов неуловимого убийцы, дело представлялось почти безнадёжной авантюрой - всё равно, что гоняться за призраком. Но и не попытаться было нельзя...
   Но в итоге решение вернуться оказалось верным. Из-за того, что в первый раз Воронцов ехал слишком быстро, он не заметил неприметного съезда с дороги. На влажной земле в выемке у самой кромки асфальта в свете фар чётко отпечаталась полоска протектора. Конечно не факт, что это след преступника, хотя интуиция подсказывала Воронцову, что он на верном пути.
   Платон вытащил из кармана телефон и стал настраивать камеру, чтобы сфотографировать улику - может пригодиться ребятам-поисковикам. Сделав несколько снимков, он заколебался: отсюда вглубь леса вела узкая дорога, можно попробовать ухватиться за эту ниточку...
   Хотя часы показывали пятнадцать минут двенадцатого, очертания предметов в лесу ещё хорошо просматривались. С ним вообще творилось что-то странное: обычно в сумерках у него начиналось нечто вроде куриной слепоты, а тут поразительная ясность зрения, хоть очки снимай!
   Но риск... Углубляться в лес одному - чересчур опасно. Глупая авантюра. Не зная, что предпринять, Платон даже начал дрожать, словно от озноба, а на самом деле от необъяснимого страха. Нет, он никуда не пойдёт! Потому что хочет жить. Затаившийся в схроне двуногий зверь, не выдавая ничем своего присутствия, возможно только и ждёт, когда кто-нибудь клюнет на наживку. Воронцову вспомнился рассказ бывшего следователя Сан Саныча, что здешний убийца выслеживает свою жертву, словно охотник дичь. И вполне может время от времени устраивать ловушки на наивных следопытов.
   А вот что в его силах, так это сообщить о своей находке ребятам-поисковикам. Журналист вернулся в машину и принялся набивать на клавиатуре сообщение для Че. По ходу дела ему в голову пришла идея воспользоваться специальным приложением на смартфоне, чтобы как следует оглядеться вокруг. На онлайновой карте обозначился крупный объект в лесу. Похоже на какие-то руины. Если верить спутниковому навигатору, то до них всего пара километров.
   А если преступник ещё не успел расправиться со своими пленницами и держит их там?! - возникла крамольная мысль. - Если они живы, а я уеду...тогда получится, что я бросил малышек, хотя реально мог им помочь.... Сердце защемило от сочувствия к несчастным, но страх смерти - самый мощный из безусловных рефлексов - всё равно был сильнее. И его так просто не отключишь. Поэтому лучше думать не о несчастных сёстрах, а о чём-нибудь приятном, например, о предстоящей поездке.
   Через пару дней у меня начнётся совсем другая жизнь, - попробовал переключиться Платон. - Там я смогу принести гораздо больше пользы. В конце концов, каждый должен заниматься своим делом! Пусть злодеев ловят профессионалы, моё же ремесло не меньше востребовано обществом и людьми - убеждал себя без пяти минут спецкор федерального телеканала, спеша поскорее добраться до посёлка.
   Но что бы ты себе не внушал, а в глубине души всё равно ведь понимаешь, что элементарно струсил, решил спрятаться от опасности! И чувствуешь себя последним подлецом... Хотя, с другой стороны, как на это поглядеть: живёт же большинство людей с осознанием того, что они отнюдь не герои (и многие даже весьма довольны собой). Он же честно уже несколько раз за последнее время пытался преодолеть себя (и даже иногда небезуспешно), но собственную природу всё равно не изменишь... В конце концов, что такое отвага? Чуть больше серого вещества в определённых областях мозга, ответственных за пониженный уровень тревожности и за повышенную выработку адреналина. Вот и всё. Кому-то чуть больше повезло получить от родителей определённую генную комбинацию, кому-то чуть меньше. И разве разумно винить себя только за то, что ты просто родился таким? Ничего...скоро он окажется дома, там алкоголь поможет заглушить голос совести...
   Сквозь ровный гул мотора и шорох шин будто послышался чей-то далёкий голос, стекло было приопущено, а иначе он бы вообще ничего не услышал. Господи, только не это! Из глубины леса звал на помощь ребёнок, похоже девочка. Платон стиснул зубы и надавил на педаль газа, одновременно включил стеклоподъёмник, пытаясь делать вид, что ничего не слышит. Но этот жалобный голос - он просто рвал ему сердце! К тому же он поразительно напомнил отцу его Эмму. А ведь пропавшие сестрички в самом деле примерно одного возраста с его дочерью!...
  

Глава 65

   Лес был густой. Просека осталась где-то справа, но GPS уверенно показывал, что он движется примерно в правильную сторону.
   Впрочем, Платон и не нуждался в спутниковом проводнике, - что-то вело его сквозь чащу.
   Внезапно лес расступился и перед Воронцовым открылась поляна-урочище, посреди которой возвышались мрачными утёсами кирпичные коробки заброшенных корпусов. Развалины посреди глухого леса - невозможно было сразу понять, что здесь могло находиться прежде. В свете луны объект-призрак производил фантастическое и одновременно гнетущее впечатление.
   Через дыру в заборе Платон проник на территорию загадочного комплекса. Посреди огромного двора, между двух трёхэтажных коробок с чернеющими дырами окон и нескольких одноэтажных строений явно подсобного назначения, возвышались груды битого кирпича и мусора. По правую руку от добровольного сталкера чернел ржавый остов старого автобуса. Надо решать, откуда начать поиски девочек, ибо призывы о помощи более не нарушали тишину. Оба здания представляли собой примерно одинаково жалкое зрелище: нет входных дверей и целых стекол в окнах, а кое-где и крыша отсутствует. Сквозь руины верхних этажей пророс молодой лес. Но для содержания пленниц, наверное, тут идеально, да и логово есть, где оборудовать..., но об этом лучше не думать...
   После некоторых колебаний, Платон выбрал строение с массивным козырьком над входом с уцелевшим транспарантом времён СССР Мы пионеры Советской страны, нас миллионы, наш вожатый комсомол. В этом здании при жизни загадочного учреждения могла располагаться администрация. Пробираясь к выбранной цели через заросли папоротника и бурьяна, который вырос по пояс высотой (а кое-где и по грудь), Воронцов едва не споткнулся о брошенный подростковый велосипед. Явно девчачий - розовый, и наклейки мультяшных фей и принцесс на раме - велик наверняка принадлежал одной из сестричек. Вот так удача, это уже кое-что! Значит, он действительно на верном пути.
   Внутри здания Платона встретила гнетущая тишина. Несколько минут он стоял в вестибюле и вслушивался, надеясь уловить хотя бы намёк на присутствие детей. Глухо. Выход один: проверять комнату за комнатой, этаж за этажом.
  
   ...Он двигался длинными гулкими коридорами, заглядывая в попадающиеся унылые помещения с окрашенными в один цвет стенами, разломанными железными панцирными кроватями. И повсюду мерзость запустения: облезлая штукатурка, сломанные двери и осыпавшиеся стены, разбитая сантехника, матерные надписи на стенах, битые бутылки, дерьмо. Мрачную и гнетущую атмосферу усиливали толстые решётки практически на каждом окне. Вначале Воронцов решил, что попал в бывшую тюрьму или в закрытую психушку, потому что помимо решёток, внутренние двери были снабжены специальными замками, и повсюду валялись шприцы, упаковки из-под лекарств. В коридоре ему встретилась опрокинутая каталка, на каких обычно перевозят лежачих больных, а ещё под ноги попался поржавевший эмалированный тазик-утка с кривой надписью красной краской леч. отд., что по всей видимости означало лечебное отделение. Правда с таким выводом не слишком увязывался завал из разбитых школьных парт в фойе и пионерский плакат над входом.
   В конце концов, он оказался перед дверью, на которой чудом уцелела табличка процедурный кабинет. За ней его поджила настоящая комната ужасов, больше напоминающая пыточную камеру. В свете телефонного фонарика последовательно возникали: здоровенная ванна, наполненная грязной чёрной водой с какими-то шлангами у изголовья, большие прорезиненные перчатки на кафельном полу... Наконец, луч высветил массивный стул с поручнями для рук и толстым основанием, прикрученным к полу. Мгновенно пересохло во рту и начало мерзко подташнивать под ложечкой. Толстые ремни на подлокотниках, на спинке и в районе ног предназначались для того, чтобы надёжно притянуть конечности бедняги, которого сажали на это смирительное кресло. И приходилось ему не сладко, раз в сиденье имелась прорезь для стока содержимого мочевого пузыря и кишечника. Господи, да куда я попал?! - готов был воскликнуть Платон. От сильного душевного напряжения во рту у Платона всё пересохло, очень хотелось пить.
   Рука его дрогнула, и в светлом пятне на стене позади адского кресла вдруг возникло изображение человека в широкополой остроконечной шляпе. Только на этот раз нарисованный тип не безмолвствовал: возле его головы чья-то рука дорисовала пузырь (как в комиксах), а в нём слова:
   Пупс может отдохнуть,
   Он молодец,
   Ведь даже золотой венец - лишь бублика дыра,
   Тому, на чьих плечах пустая голова,
   И не смотри, что трон дыряв,
   В дыре порой не мало смысла,
   Когда король достаточно вертляв...
  
   - Кто ты? - ошарашено прошептал Платон пересохшими губами, вглядываясь в пятно на месте лица нарисованного на стене человека. Вложенные в его уста слова про дырявый трон и вертлявого короля были какой-то абракадаброй... хотя они могут означать и что-то конкретное. Воронцов снова посвятил фонариком на стул: Вертлявый...вертлявый... - заворожено повторил он. - Это ведь подвижный и гибкий... А если требуется проявить гибкость? Причём в прямом смысле!. Мужчина нагнулся и посвятил под стулом, там оказалась бутылка из-под газированного напитка. Только вместо вожделенной воды в ней сидел крупный мохнатый паук. Кто-то затолкал восьмилапого хищника под крышку вместе с бабочкой, правда от несчастной остались лишь крылышки. Снова бабочка... - одна загадка следовала за другой.
   Ещё в банке лежала свёрнутая в трубочку записка такого содержания: Ты спрашиваешь кто я? А сам то ты знаешь, кто ты?.
  
   ...Обыскав всё здание, Платон снова спустился на первый этаж. На обратном пути он прихватил оставленный возле лестницы велосипед. В принципе территория комплекса была огромной, так что ещё рано опускать руки. В холле мужчина немного замешкался, обходя завал из разбитых школьных парт. И вдруг замер, прислушиваясь к близким голосам. Разговаривали мужчина и женщина. Слов он разобрать пока не мог, но они приближались. Вскоре Платон отчётливо уловил шорох шагов на ступеньках подъезда. Он присел на корточки позади штабелей парт и затаился.
   А вот и неизвестные пришельцы - идут не спеша, освещая себе путь мощными фонарями.
   - Куда мы, Василий Иванович? - растерянно, с отчётливо прозвучавшим испугом спросила женщина.
   - Работа у нас такая. А вы что, товарищ стажёр, может, имеете ко мне лично какие-то претензии?
   - Да нет, - робко ответила девушка, - но вообще-то я думала, что такими вещами должны заниматься оперативные работники. У них для этого специальная подготовка есть, снаряжение...
   Так как на этот раз мужчина промолчал, его нерешительная спутница пожаловалась:
   - Катакомбы какие-то..., а я крыс ужасно боюсь... Как полагаете, Василий Иванович, может мне вас лучше тут подождать? А то я на каблуках...
   - Думаю, что тебе, Смашная, действительно лучше на улице остаться, - сурово согласился мужчина. - Даже по голосу чувствовалось, что он с трудом удерживается, чтобы не матюгнуться. - Ещё попадём в засаду-крысоловку, а у тебя маникюр... Да и вообще, Анастасия, перевелась бы ты от меня от греха подальше, вот хотя бы к Кудеярову. Ну сама посуди, на кой хрен тебе со мной оставаться? Вон, в прошлый раз, когда выехали на осмотр найденного трупа, ты чуть в обморок не крякнулась! Постоянно тебе надо присесть передохнуть или съесть чего-нибудь, чтобы не рухнуть в голодный обморок.
   А Толик Кудеяров из кабинета почти не вылазит. Он у нас вообще везунчик - по чистенькому клиенту работает, можно сказать, в белых перчатках. Не то, что мы! Взяточники, это ведь не то же самое, что убийцы, маньяки, похитители малолетних и прочие упыри. Это публика, можно сказать, деликатная, вежливая. А я тебе приличную характеристику дам, ну как?
   - Не знаю, Василь Иванович, - замялась пышечка, - я ведь специально к вам добивалась на практику...
   Платон терпеливо ждал пока занятые выяснением своих непростых служебных отношений следаки поскорей уж пройдут мимо, не заметив его, чтобы на цыпочках прокрасться к выходу. Но внезапно у него в кармане чирикнул телефон, извещая о пришедшем сообщении. И как он забыл его отключить!
   - Кто тут?! - мгновенно насторожился следователь. - Выходи! - сурово приказал он и веско предупредил. - Стрелять буду.
   Но вместо того, чтобы беспрекословно подчиниться, толстяк и белоручка, - просто офигевая от собственной наглости, - бросился на прорыв. Мужик, что оказался у Платона на пути, хоть и был крепок и опытен, но и он был застигнут врасплох такой прытью, потому что не слишком умело схватил Воронцова правой рукой за ухо, хотя, наверное, метил в плечо. Впрочем, хотя самбистский приём у Кащеева вышел корявым, всё равно неспортивный от природы литератор, казалось, был обречён. И тут Платон окончательно поразил сам себя инстинктивным знанием того, как нужно освобождаться от захвата. Ни разу в своей жизни не посетив ни одной спортивной секции, рыхлый толстяк машинально плотно прижал руку противника к своей голове и согнул колени - резко делая движение корпусом и ногами, как бы приседая и скручиваясь корпусом. Одновременно рубящим движением свободной руки по сухожилиям противника в районе локтевого сустава журналист заставил Кащеева отпустить себя. Следователь выругался и попробовал подсечкой сбить неизвестного с ног. Было очень больно, но Платон устоял, и в гневе ударил обидчика в лицо. Тот пошатнулся и стал заваливаться. Путь был свободен! Воронцов выскочил на улицу.
   Шагов через тридцать позади что-то хлопнуло, потом ещё и ещё. В меня стреляют! - поразился Платон, в подтверждение этого рядом свистнула пуля. - Нельзя бежать по-прямой - подсказало ему что-то, после чего беглец запетлял как заяц.
   В тёмном лесу ветки больно хлестали лицо, больше всего он боялся споткнуться о корни. Почему-то казалось, что если упадёт и не сможет сразу подняться, то разозлённый его отпором мент не станет с ним церемониться и просто застрелит.
   Но всё обошлось. Только оказавшись возле своей машины, Платон перевёл дух. Успокоив дыхание, он долго прислушивался, но звуков погони слышно не было. Постепенно до Воронцова стало доходить, что произошло, хотя по-прежнему было непонятно, как ему удалось вырваться из западни, да ещё безошибочно отыскать путь к оставленной на дороге машине.
   Потом он вспомнил о злосчастном СМС, из-за которого чуть не оказался в руках сыщиков, как предполагаемый похититель детей. Попробуй объясни этому неприятному сухарю и его вялой напарнице, что я на их стороне - снова порадовался своему избавлению Платон. - Что же касается эсэмэски, то она конечно от Че. От кого же ещё! Два часа назад я ему написал о найденном возле дороги следе, теперь парень проснулся и соизволил мне ответить. Извиняется наверное....
   Однако автора электронного письма Платон не знал, сам же текст поверг его в ужас и уныние. Как жаль, Пупс, что мою следующую загадку ты не решил - говорилось в сообщении. - Бедняжки до последнего надеялись на тебя, а ты.... Их существование на этой земле было таким коротким и прекрасным... Как мимолётный полуденный сон... Как... пожалуй, тут будет уместно сравнение с жизнью бабочки... Да-а, на этот раз ты разочаровал всех... Однако прочь уныние! У тебя ещё будут возможности реабилитироваться, главное, что ты сам сумел вырваться на свободу из объятий этого старого паука.
  
   Наконец пришло ощущение свободы и контроля, которые приносит с собой скорость и ровный гул мотора, - обычно этого бывало достаточно, чтобы настроиться на спокойный лад, тем более что ему не в чем было себя упрекнуть. Я сделал всё что мог, а пропавших сестричек, - если они там, - найдут эти двое важняков. Во всяком случае, у следователя, который чуть не оторвал мне ухо, бульдожья хватка... Их обязательно найдут, и всё будет хорошо. И не стоит верить в этот бред с эсэмески, её писал больной на голову человек! - убеждал себя Платон. Он даже принялся насвистывать, делая вид, что всё идёт просто прекрасно. Но сидящего в нём журналиста не так просто было заставить молчать. Да, этот тип - законченный психопат - соглашалось его второе репортёрское я, - и именно поэтому его нужно воспринимать всерьёз. Он вполне мог затеять с тобой изуверскую игру, поставив на кон детские жизни.
   Но разве это моя вина, что всё так вышло?! - с возмущением попытался отвергнуть обвинение сидящего внутри критика Платон, и получил ироничный ответ: Конечно нет. Ведь ты сделал всё что мог. И даже больше того....
   Закуривая, Платон решил: Тогда всё забыть! И немедленно - стереть с корочки. Ничего я не видел, не слышал, и никакого интереса на этой почве ко мне быть не может. Я ни в чём не виноват. Оставшиеся до отлёта дни нужно провести как можно тише, - не ввязываясь больше ни в какие авантюры, и не привлекая к себе внимание полиции. Надеюсь, эти двое в лесу меня не узнали.
   От табачного дыма Воронцова неожиданно стало мутить, словно пацана после первой затяжки.
   - Что за мерзость они набили сюда? - брезгливо морщась, пробурчал мужчина удивлённо, и выбросил едва начатую сигарету в окно. А тут ещё, словно по закон подлости, впереди возникли габаритные огни припаркованного на обочине автомобиля. Это могла быть только злополучная парочка следователей. Конечно это их машина, кому же ещё тут быть ночью. Принесла же их нелёгкая!
   Платон прибавил газу, надеясь снова проскочить. Вдруг дверца стоящей машины распахнулась и на дорогу выскочила молодая девушка. Она что-то закричала и замахала ему рукой, прося остановиться. Воронцов сжал зубы и лишь сердито посигналил, но всё же успел заметить открытый капот малолитражки. И главное, её миниатюрная хозяйка совсем не была похожа на толстую напарницу сурового сыщика.
   Но с другой стороны, он ведь дал себе слово больше ни во что не ввязываться...
  

Глава 66

   Остановившись метров за сто, Воронцов некоторое время разглядывал автомобиль и его хозяйку в дальнем свете своих фар. Любой бы на его месте сделался подозрителен и недоверчив, довольно уж и того, что он вообще вернулся...
   Маленькая машинка показалась ему знакомой. Эту недорогую корейскую мини красного цвета он видел во дворе дома профессора Трояновского. Хозяйка машины тоже как будто не внушала опасений. Даже напротив! Таких юных и свежих незнакомок спасать одно удовольствие. Стройная и худенькая, словно старшеклассница, небольшого росточка, в простеньком, но аккуратном светло-голубом платьице. Прикрываясь рукой от слепящего света фар, она терпеливо ожидала, когда он подъедет.
   - Что у вас случилось? - спросил Воронцов, поравнявшись с хозяйкой красной мыльницы
   - Не знаю, что-то с мотором, наверное, - расстроено ответила девушка. - Я спокойно ехала, и вдруг что-то сломалось...
   - Садитесь, я вас подвезу до посёлка.
   Казалось одновременно радость и сомнение охватили незнакомку:
   - А как же моя машина?
   - Ничего с ней тут не случится, утром позвоните в сервис и они сами её заберут. - Платону понравился собственный самоуверенный тон. На него это было не слишком похоже.
   Девушка забрала из салона сумочку и села рядом с Воронцовым. Они поехали.
   - Ой, спасибо вам огромное, что не оставили меня здесь - благодарно защебетала владелица красной мыльницы. - Мне послышалось, что где-то стреляли, я очень испугалась. Вы не слышали?
   - Охотники, наверное, - предположил Платон, изображая полное неведение. - Я всегда слушаю музыку во время езды.
   - А разве в заповеднике разрешена охота? - удивилась девица.
   Платон неопределённо хмыкнул.
   - А у меня как назло батарейка села в телефоне - оправдывалась малышка. - Да и бесполезно кому-то звонить из знакомых, всё равно их не пустят в запретную зону без пропуска.
   Платон оценивающе покосился на свою спутницу: А у неё славное бесхитростное личико,- отметил он, даже не заметив, что при минимальном освещении, без очков (!) прекрасно различает её черты вплоть до веснушек на милом носике. - Не красавица, конечно, однако приятная. И выглядывающие из-под платья голые коленки выглядят соблазнительно... Похоже ей ещё нет и двадцати, но уже самостоятельная, вон, даже сама пыталась починить свою колымагу.
   - Вы испачкались, - мужчина с мягкой улыбкой указал на собственном подбородке место, где у симпатичной пассажирки остался след от машинного масла. Девушка смутилась и поспешно достала из сумочки зеркальце и платочек. Странно, что сам Платон не испытывал ни капли стеснительности или неуверенности, хотя чаще всего робел в присутствии незнакомок, особенно таких симпатичных. В нём будто рождалось что-то сильное и незнакомое. Восприятие окружающей действительности менялось. Быстротекущее время как бы замедляло свой бег, краски окружающего мира становились ярче, запахи интенсивнее...
   А ведь мы на дороге совершенно одни, - закралась в голову дикая мысль, от которой его бросило в жар, - и пожелай я воспользоваться ситуацией, никто ничего не узнает.... - Возникшая идея так поразила его, что Платон даже открыл рот от изумления. Как, откуда такое в нём взялось?! Этому могло быть лишь одно разумное объяснение: пытаясь проникнуться психологией преступника, он со своей писательской впечатлительностью так увлёкся, что и не заметил, как опасно вжился в его извращённый образ...
   И что за назойливый неприятный запах лезет в нос, будто в машине перед самой поездкой освежёвывали тушу. Мужчина в который раз резко втянул носом воздух и покрутил шеей, испытывая необъяснимый дискомфорт. Потом опасливо покосился на свою спутницу, опасаясь, как бы она не почувствовала, какой бред роится у него в голове.
   Как назло барышня что-то уловила, потому что нервно заёрзала на кресле.
   - Что с вами? - дрогнувшим голосочком спросила она, явно вдруг оробев перед своим спасителем.
   - Всё в порядке, - буркнул он, а у самого от стыда запылали уши. С чего ты взял, что она умеет читать чужие мысли?! - разозлился на себя мужчина. - Чушь! Это всего лишь продолжение твоих писательских фантазий. Не молчи же! Скажи девочке что-нибудь приятное, на худой конец рассмеши её, - расскажи анекдотец, барышни её возраста это любят. Отвлеки разговором, сболтни хоть что-то, только не молчи! А то в самом деле сойдёшь за маньяка, задумавшего недоброе.
   - Кстати, меня зовут Платон Юрьевич, а вас?
   - Света.
   Мужчина снова внимательно взглянул на пассажирку. Она напоминала мальчика: ультракороткая светлая стрижка, чуть вздёрнутый носик, большие светлые глаза. Такие лица были в тренде в шестидесятые, она даже немножко похожа на знаменитую в те годы модель Твигги.
   Платон с нажимом улыбнулся:
   - Вам действительно повезло, Света, что я проезжал мимо. Тут ведь глушь, иногда часами никто не проезжает. Мы можем заехать ко мне, и я угощу вас чаем.
   - К вам? - испуганно распахнула она на него свои огромные глазищи.
   Воронцова покоробило от такой её реакции:
   - Тогда скажите, куда вас отвезти...
   - ...Вы не обижайтесь на меня - после паузы попросила Твигги.
   - Да нет, всё в порядке, просто мой дом - не замок синей бороды, уверяю вас, Света. И я не заманиваю к себе привлекательных девушек, чтобы приготовить из них себе утренний пудинг.
   - Я что-то не так сказала, ещё раз простите... и спасибо вам за гостеприимство. Просто я подумала, что это не совсем удобно...
   Пока конопатая недотрога о чём-то грустно размышляла, Платон осторожно заговорил о том, что не давало ему покоя:
   - Послушайте, Света, у вас бывает такое...мм..., что выходишь на улицу, втягиваешь носом воздух, и нюхаешь воспоминания? Ведь у каждого периода в жизни - свой запах...
   - Нет, не бывает, - пожала плечами молодая особа, явно плохо понимая, куда клонит этот странный толстый дядька. И подумав, добавила: - Возможно это потому, что у меня пока ещё не накопилось каких-то особых воспоминаний.
   - А у меня бывает...Вот парфюмеры говорят, чтобы перебить старый запах, нужно вдохнуть аромат кофейных зерен.
   - Это верно, - согласилась Света, - я всегда так духи выбираю.
   - Но ведь запах кофе не способен стирать запахи воспоминаний и эмоций... Как вы думаете, Светлана?
   - Не знаю... мне трудно об этом судить... - она явно плохо понимала, о чём это он. Эти её огромные, вопросительно глядящие глазища с пушистыми длинными ресницами смущали Платона, тем не менее он продолжал:
   - А так у вас бывает, Свет, чтобы чувствовать запах, которого на самом деле нет? - конкретнее поставил он вопрос, и внимательно покосился на соседку.
   - Иногда бывает, но очень редко.
   - А мне вот сейчас кажется, что ...глупо, конечно..., но мне мерещится, будто кровью пахнет, хотя я недавно убирался в салоне и поменял ароматизатор. Кстати, дезодорант с кофейным запахом, чувствуете? А мне всё равно чудиться... Я слышал, так бывает, если сосудик в носу лопнул... - добавил он, чтобы совсем не запугать пассажирку. Но к облегчению Воронцова маленькая Твигги нисколько не удивилась и не испугалась его зловещих галлюцинаций:
   - Так это может потому, что я сегодня работала со специальными препаратами, - бойким голосочком предположила она. - Хотя я была в халате и в специальных перчатках.
   Света стала говорить, что она студентка и периодически подрабатывает у профессора Трояновского, который живёт тут неподалёку. У него дома есть небольшая лаборатория. Обычно раз или два в неделю он просит её приехать. Иногда ей приходиться иметь дело с препаратами на основе крови, как сегодня.
   - Так вы работаете у Трояновского!
   - А вы о нём слышали? - тоже радостно оживилась пассажирка.
   - Не просто слышал, мне даже приходилось бывать у него в гостях! - похвастался Платон. - Тим Алексеевич прекрасный человек и очень помог моему сыну. Правда он утверждал, что живёт совершенным затворником.
   - Он всегда так говорит, - звонко хохотнула веснушчатая соседка, почтительно иронизируя над своим боссом. - Тим Алексеевич человек старого воспитания и вероятно не хочет афишировать мои визиты. Думаю, он считает не совсем приличным, что молодая особа бывает дома у одинокого мужчины, даже если это вызвано служебной необходимостью.
   - Вы тоже так считаете?
   В ответ Светлана застенчиво улыбнулась.
   - Ну почему же, если по человеку видно, что он хороший, то я не вижу в этом ничего предосудительного.
   Они проехали через КПП, и Платон предложил:
   - Есть тут одно заведение, если хотите, я отвезу вас туда, там неплохо кормят и можно в относительном комфорте дождаться утра. - Он вопросительно взглянул на милый профиль с чуть вздёрнутым аккуратненьким носиком. Определённо, он бы предпочёл получить отрицательный ответ на своё предложение. И дело даже не в том, что страшно не хочется одному возвращаться в проклятый дом, просто чем-то она его зацепила.
   - ...Ну...если вы не обиделись, и ваше первоначальное предложение ещё в силе, то можем поехать и к вам, если это удобно, - после некоторого раздумья застенчиво ответила Света.
   - Оно в силе, - Платон постарался скрыть свою радость за напускной деловитостью: - Тогда сейчас мы заедем в ночной магазин, а то у меня в холодильнике хоть шаром покати (не старым же тёщиным пирогом кормить гостью).
   Определённо ночь начавшаяся так скверно, неожиданно становилась многообещающей...Но как заинтересовать двадцатилетнюю девчонку в своём обществе? Ведь до сих пор в её глазах он видел в лучшем случае лишь вежливую благодарность, а хотелось чего-то большего. А значит, необходимо её для начала заинтриговать.
   - А сейчас, прошу прощения, мне нужно предупредить о нашем приезде кое-кого. - Он набрал номер на телефоне и заговорил будто с живым человеком: Майкл, доброй ночи! Да поздновато, согласен, но что делать... Майкл, я сегодня не один, а с юной дамой. Поэтому прошу вас, позаботьтесь о том, чтобы к нашему приезду всё было готово... мы должны встретить нашу гостью на самом высоком уровне....
   Заметив интерес в прекрасных глазах, Платон пояснил:
   - Это я своему дворецкому.
   - Дворецкому? - недоверчиво переспросила студенточка.
   Воронцов улыбнулся про себя: заглотила наживку, рыбонька, - вон как глаза заинтригованно заблестели, но пока промолчал. При этом в голову ему пришло, что надо отключить камеры наблюдения возле дома, чтобы не обострять и так не простые отношения с женой.
  
   По пути заехали в магазин. Платон по-быстрому, не особо выбирая, набросал что-то съедобное в товарную тележку, пока спутница ожидала в машине. И всё равно пока ходил, Света успела задремать на пассажирском кресле. Будить её не хотелось, тем более спала студентка как младенец, улыбаясь во сне. Он сел на скамейку неподалёку и снова попробовал закурить, но из этого опять ничего не вышло, - первая же затяжка вызывала приступ отвращения. В раздражении Платон растёр сигарету об асфальт носком ботинка, хотя с другой стороны радоваться надо, ведь давно же хотел бросить.
   Чирикнуло уведомление о приходе электронного сообщения. На экране смартфона возник брутальный бородач с сигарой в зубах. С некоторым опозданием Че благодарил за присланные ему фотографии и писал: Спасибо за ценную инфу! Максимальный респект вам от всей нашей команды и от меня лично.
   - Мой вам респект в ответку, товарищ команданте, - шутливо ответил Платон.
   Завязалась переписка:
   - Успешной работы вам в Стокгольме! - пожелал Че.
   - Спасибо! Но откуда вы знаете, что я собираюсь в Стокгольм?
   - Через брата. Мой брат работает на телевидении видеооператором. Он летит с вами в среду.
   - Да, тесен мир... - изумился неожиданному совпадению Платон.
   В это время Светлана в машине открыла глаза, сладко потянулась и стала удивлённо озираться. Платон торопливо дописал:
   - Давайте встретимся, надо поговорить.
   - Зачем, ведь вы улетаете? - удивлённо спрашивал Че.
   - До среды ещё есть время, хочу помочь в поисках девочек.
   Воронцов сунул телефон в карман и направился к машине. За щётку стеклоочистителя на лобовом стекле кто-то засунул игральную карту, пока он делал покупки. Только сейчас он её заметил. Это была трефовая шестёрка. На её лицевой стороне маркером было написано:
   Королевская охота - шестеро на кабана.
   Каждому трофея надо
   А свинья всего одна...
  

Глава 67

   - Ну зачем вы, Платон Юрьевич? - смущённо упрекнула Света, когда он сел рядом и включил зажигание. - Вам не обязательно было ждать, когда я проснусь.
   - Всё в порядке, - вы проспали всего двадцать минут. Через пять минут будем у меня дома и я, как и обещал, познакомлю вас со своим дворецким.
  
   ...Едва они вошли в прихожую, девушка удивлённо обернулась к хозяину и спросила разочарованно:
   - А где же обещанный дворецкий?
   Воронцов хитро взглянул на неё и, подняв глаза к потолку, обратился в пустоту:
   - Майкл, вот Светлана. Она очень сомневается, что в наше время ещё существуют настоящие дворецкие.
   В ответ раздался невозмутимый голос электронного мажордома:
   - Очень рад! Что ж, ваша гостья не так уж далека от истины: мы редкие птицы. Но по счастью в этом заповеднике ещё встречаемся.
   Розыгрыш удался: вначале от неожиданности спутница Платона вздрогнула и испуганно ойкнула, но затем звонко захохотала и захлопала в ладоши:
   - Классно! Фантастика. Но как это понимает вас и ещё разговаривает.
   - На самом деле ничего фантастического, - снисходительно улыбнулся Воронцов, - обычное приложение на основе искусственного интеллекта и системы распознавания голоса, плюс немного творческой фантазии, и на выходе мы имеем электронного домового с манерами настоящего британского управляющего, даже с зачатками чувства юмора.
   - А что ваш дворецкий ещё умеет?
   - Многое - скромно ответил Платон.
   - А ужин он может приготовить на две персоны, а то если честно я ужасно проголодалась.
   - К сожалению, нет. Так что придётся нам обойтись холостяцкой стряпнёй. Вы пока проходите в гостиную, а я быстренько что-нибудь придумаю.
   Оказавшись на кухне, Платон разобрал пакет с продуктами, надел фартук, и приступил к делу. Требовалось приготовить что-то вкусное и сытное на скорую руку, так как оба они страшно голодны.
   Вскоре к нему заглянула гостья.
   - Ум, слюной можно захлебнуться! - восхитилась Твигги при виде аппетитно шкворчащих на сковороде яиц с растопленным салом. В этот момент Воронцов нарезал овощи для салата.
   - Давайте я вам помогу - предложила гостья.
   - Нет уж, ведь вы у меня в гостях. Надеюсь, моя холостяцкая стряпня вас не разочарует.
   К её появлению на кухне как раз уже был готов лёгки перекус: на большом блюде остывали тосты с мясной нарезкой, консервированными шпротами и расплавленным сыром, украшенные дольками свежих помидорчиков и огурчиков. Света взяла бутерброд и окинула кухню оценивающим взглядом:
   - Ваш дом не очень-то похож на берлогу одинокого холостяка.
   - Так я холостяк не закостенелый, - шутливо пояснил мужчина, - жена в командировке, дети у тёщи.
   - А, тогда понятно, - многозначительно протянула девушка, с удовольствием жуя бутерброд.
   - Ничего вам не понятно, - немного сердито передразнил он и поморщился, - у купленных в ночном магазине шпрот оказался подозрительный железистый привкус. - У меня нет привычки приглашать девушек в отсутствие жены. Но коль уж я пришёл к вам на помощь, то несу за вас ответственность, во всяком случае до утра.
   Впрочем, Платон тут же смягчился:
   - Знаете, Света, у моряков есть такой обычай, даже можно сказать закон: если с терпящего бедствие судна отправлен сигнал SOS, то любой оказавшийся поблизости капитан обязательно должен прийти ему на выручку и дать приют спасённой команде у себя на борту - обогреть и накормить. Будем считать, что я тоже придерживаюсь морского закона.
   - Так вы капитан? - В больших глазах девушки заплясали озорные чертенята.
   - В душе, - смутившись, Платон снова нахмурился и с озабоченным видом стал осматривать духовку, прежде чем поставить туда пиццу. - Сейчас мы поужинаем, а утром я накормлю вас завтраком, помогу решить вопрос с ремонтом вашей машины, и на этом буду считать свой долг исполненным. Кстати, я уже послал сообщение знакомому автомеханику, чтобы утром он забрал на ремонт ваш звездолёт. Можете записать его телефон.
   - Это очень любезно с вашей стороны, Платон Юрьевич.
   -  Вовсе нет, - хмуро возразил он. - Просто теперь в округе у меня на одного знакомого стало больше. И если в следующий раз мы поменяемся ролями, то надеюсь, вы тоже не проедете мимо.
   Света торжественно подняла руку, словно давая клятву:
   - Обещаю вам, Платон Юрьевич, тоже взять вас на борт.
   - Ну что ж, договорились. И знаете что, зовите меня просто Платон.
   Она оба улыбнулись, и он переменил тему:
   - Давно вы работаете у Тима Алексеевича?
   - Второй год, - ответила Света. - Мне очень повезло, ведь он светило науки. И очень хороший порядочный человек.
   - А по-моему он чудак, хотя бесспорно гениальный.
   - Да, он необычный, - с почтением в голосе признала девушка. - Например, свой кабинет называет Ноевым ковчегом. Видели бы вы, сколько там всяких редкостей?! А ещё там полно в ящиках древних каббалистических трактатов и рукописей по магии. Не верите? Я видела собственными глазами. Коллекционирование редкостей - страсть патрона, он даже в шутку говорит, что порой ему кажется что в него переселилась душа какого-нибудь антиквара.
   - Да, и всё же странно, что он живёт отшельником в лесу.
   Света перестала улыбаться:
   - Это очень печальная история. Тим Алексеевич стал таким после того как почти в один момент потерял всех своих близких. Вначале от рака стремительно сгорела его жена, а потом какой-то подонок убил его сына со всей семьёй. Страшная трагедия... И произошло это в здешних лесах.
   Видя, что гостья совсем погрустнела, Платон предложил:
   - Хотите бокал вина? Вот шоколадные конфеты.
   Они чокнулись и выпили за знакомство.
   - Даже не вериться, что с ним такое произошло, старик производит впечатление неисправимого оптимиста, - задумчиво произнёс Платон.
   - Вы видели картину в его кабинете?
   - Да, она очень странная, вся в порезах.
   - Он сам искромсал её бритвой в тот самый день, - вздохнула девушка, - когда узнал о гибели сына с женой и внуками. После этого Тим Алексеевич поставил себе делом всей оставшейся жизни найти преступника. Для этого он бросил престижную работу, профессорскую кафедру, прекрасную квартиру - всё, что имел в городе! И переехал в этот лес. Он здесь только потому, что ведёт свою священную борьбу...
   - Но что может одиночка противопоставить опасному преступнику! - удивился Воронцов. - К тому же профессор далеко уже немолод, и потом он психиатр, а не полицейский.
   Светлана покачала головой.
   - Тим Алексеевич крупнейший специалист по психологии серийных убийц, до своей отставки он заведовал кафедрой в специализированном институте Министерства внутренних дел. Я слышала даже такую экзотическую версию, будто его сын был убит из мести отцу... Что с вами? - вдруг удивлённо спросила девушка.
   Платон и сам чувствовал, что с ним творится что-то странное. Началось с того, будто тысячи муравьёв поползли по его ногам, сердце учащенно забилось, голова пошла кругом, предметы потекли перед глазами, словно через залитое дождём стекло и неожиданно тело стало чужим. Не мог же он так быстро опьянеть от одного бокала вина! Не хватало только, чтобы я шмякнулся на пол перед этой девчонкой, словно эпилептик!.
   - Извините, я сейчас. - На плохо повинующихся ногах Платон направился в ванную комнату. Он едва успел запереть за собой дверь, как его вырвало. Затем он минут десять простоял на коленях в обнимку с унитазом, его выворачивало наизнанку, одновременно в голове нарастал шум бурлящей крови, который постепенно распадался на чьё-то злорадное нашёптывание, вопли ужаса, звериный рык, яростные птичьи крики...
   Наконец, рвота прекратилась, Платон несколько раз подряд нажал клавишу спуска на сливном бачке и стал плескать себе воду на лицо.
   Будто издалека, сквозь шум в голове пробился тревожный вопрос Светы из-за запертой двери:
   - С вами всё в порядке? - её нежный мелодичный голосок неожиданно показался ему очень странным и уродливым - тягучим, переходящим в низкое утробное бульканье.
   - Бегите! - крикнул он. - Скорей вон из дома!!!
  

Глава 68

12 июня 2017 года, понедельник

   ...Проснувшись, Платон немного пошевелившись, ложе показалось ему непривычно жёстким. Он осторожно разлепил склеенные веки и обнаружил, что лежит навзничь прямо на полу гостиной. В доме стояла полнейшая тишина. Он повернул голову и застонал оттого, что, во-первых, всё тело ломило, будто его заставили преодолеть марафонскую дистанцию в триатлоне. А во-вторых, оттого, что обнаружил страшный разгром вокруг себя - мебель была перевёрнута и частично разбита, вазы, картины, мелкие безделушки сброшены на пол и безжалостно растоптаны. Алиса...Алиса - дважды позвал он, но даже кошка не явилась на его голос, хотя должна была проголодаться с вечера.
   Пошарив рукой, Воронцов наткнулся на холодно древко бейсбольной биты. Сделанная из очень крепкого дерева, она превратилась в хлам. То есть ударная часть дубинки была настолько разбита, что даже треснула почти по всей длине. Вот только обо что или о кого он её так размочалил? Внутри всё сжалось от дурного предчувствия. Он позвал Свету, чтобы убедиться, что с гостьей ничего не случилось, хотя помнил, как грубо выставил её из дому. Никто не отозвался, это давало надежду, что она ушла. И всё же...
   - Майкл, - обратился Платон к бесстрастному наблюдателю, чьё око круглосуточно следит за всем в доме.
   - Я вас слушаю, сэр.
   - Тут была девушка...с ней всё в порядке?
   - Я бы так не сказал сэр... - уклончиво ответил дворецкий.
   Платон облизнул пересохшие губы, и помедлил, желая и одновременно страшась узнать, что же тут произошло ночью.
   - Конкретнее можно? Где она?
   - Я не знаю, сэр, вы сами приказала отключить все камеры, перед тем, как...
   - Перед чем?
   - Эта информация уничтожена по вашему же распоряжению. Вы можете быть совершенно спокойны на этот счёт, сэр.
   Как же Платон теперь жалел, что не успел взять у новой знакомой номер телефона! Ведь они легко могли ещё в машине по пути сюда обменяться координатами, и это вовсе не означало бы, что он набивается в ухажёры, просто обыкновенное проявление открытости и контактности между симпатичными друг другу людьми.
   Поднявшись на ноги, молодой мужчина отправился бродить по дому, и везде натыкался на зловещие следы, то ли погони, то ли борьбы. К счастью, самой девушки пока нигде не было. Надежда, что с гостьей всё обошлось, потихоньку стала укрепляться в нём, пока он не подошёл к комнате страха на втором этаже. Похоже, по её двери изо всех сил молотили тяжёлой дубиной. Наверное, так оно и было, если судить по жалкому состоянию бейсбольной биты. Но не сам по себе вид помятой двери тяжело подействовал на Платона - бронированная заслонка при необходимости могла выдержать даже выстрел из ружья, - а то, что дверь не была заперта изнутри, а приоткрыта. Правда, убежище оказалось пусто, но на полу в коридоре остались следы крови, хотя их было немного. Платон посмотрел на свои руки и увидел грязь на пальцах под ногтями. Эта грязь очень напоминала засохшую кровь. Но осмыслить увиденное ему не позволили: за окном послышался звук подъезжающего автомобиля. Посигналили. Воронцов бросился к ближайшему окну, выходящему на фасад, и осторожно выглянул из-за края занавески. Из подъехавшей чёрной Волги уже выбралась знакомая ему парочка следователей, от которых он едва унёс ноги накануне поздно вечером.
  

Глава 69

   В панике Платон бросился затирать кровь: надо успеть вернуть дому хотя бы видимость порядка, чтобы незваные визитёры ничего не заподозрили! Пока снизу настойчиво звонили, журналист метался по комнатам, заметая битое стекло под ковры, пряча сломанную мебель за распахнутыми дверями. Случайно взгляд его упал на собственное отражение в трельяжном зеркале: растрёпанные волосы, перекошенное страхом лицо, затравленный взгляд, и глаза...он не узнал себя! У него были совершенно жуткие незнакомые глаза. Воронцов замер.
   А может, вместо того, чтобы распихивать следы по укромным местам, просто сделать вид, что меня нет, и они уйдут? - возникла, казалось, спасительная мысль. Но стоило выглянуть в окно и стало понятно, что явившиеся по его душу сыщики просто так не уйдут: пока стажёрка продолжала упорно давить на звонок домофона, её начальник обходил дом, внимательно заглядывая в окна.
   Оставался один путь: выйти навстречу незваным визитёрам через гараж и постараться утолить их любопытство там, не допустив в дом. Так Платон и поступил. И первым кого увидел, подняв автоматическую дверь гаража, была толстая напарница-стажёрка рыскающего где-то поблизости важняка по фамилии Кащеев.
   - Здравствуйте. Извините, я спал, - делая вид, что зевает, пояснил Платон.
   - Это вы нас извините, что разбудили вас, - смутилась толстушка и удивлённо взглянула на часы.
   Пришлось пояснить:
   - Я пописываю книжонки и предпочитаю работать по ночам; понедельник или воскресение - для меня особого значения не играет; каждый новый день я стараюсь укладывать в проторенную колею: встаю обычно поздно и работаю почти до рассвета.
   - Случайно не детектив пишите? - без тени иронии почтительно поинтересовалась большая девочка.
   - Как раз ищу интересный сюжет, - доверительно подтвердил Платон, решив, что в отсутствии грозного начальника не плохо бы подружиться с его более человечной подчинённой. - Вас ведь Анастасией зовут? Мы с вами встречались в начале весны в лесу, помните?
   Барышня кивнула, затем поправила немного съехавшие с переносицы очки и опасливо покосилась на угол дома, откуда в любой момент мог появиться её грозный шеф:
   - Понимаете, мы проводим проверку и хотели бы кое-что выяснить, - она произнесла это почти просительно, при этом глаза её за стёклами массивных очков смущённо бегали.
   - Что ж, буду рад вам помочь - ответил Платон. А сам не мог отделаться от жуткого запаха, казалось, он весь пропитался запахом крови и смерти! Хоть одеколоном мойся. До пояса. Казалось, даже местные собаки начнут от него шарахаться. Но пухлая дамочка как будто нечего не замечала. Или только делает вид? Впрочем, смешная стажёрка периодически шмыгала носом, кончик которого покраснел, вероятно у неё аллергический насморк, этим всё и объясняется. Вот так удача!
   В ответ на его согласие пампушка благодарно блеснула на него очками, откашлялась...и снова озабоченно покосилась в сторону отсутствующего начальства.
   - Да вы спрашивайте, - подбодрил её Платон.
   - Хорошо - она кивнула и с видом прилежной ученицы приготовилась задавать вопросы.
   - Господин Воронцов? А мы уже решили, что вы от нас прячетесь, - грубый насмешливый голос следователя по особо важным делам Василий Ивановича Кащеева раздался раньше, чем он сам появился из-за угла дома. А вот и он сам - жилистый, в простой кепочке работяги, с беломориной в ощеренных зубах. И очень самоуверенный, не смотря здоровенный фингал под глазом. Увидев столь живописную отметину от собственного кулака, Платон едва не выдал себя! Хорошо ещё, что выходя из дому, он додумался надеть солнцезащитные очки, иначе опытный сыщик мгновенно бы всё понял по его глазам.
   - Надеюсь, моя помощница немного развлекла вас в моё отсутствие, а теперь к делу, - объявил Кащеев. Подтекст был ясен: девчонка тут никто, неудачница, которая ни на что толком не способна без него. Платон сочувственно взглянул на стажёрку, ожидая увидеть хотя бы намёк на то, что в ней закипает злость от столь пренебрежительного отношения шефа. Но нет, казалось, толстушка почувствовала даже облегчение и радость вновь обретённой второй роли и отступила немного назад.
   - А это у вас что? - сыщик указал Платону на заклеенное пластырем ухо.
   - Поскользнулся в ванной и ударился о косяк.
   - И давно? - осведомился любитель крепких папирос, демонстрируя в хищной улыбке зубы.
   - Вчера вечером.
   - Быва-ае-ет... - с притворным сочувствием протянул серолицый важняк с ямочкой на крепком подбородке. - А очки? Солнце вроде ещё неяркое...
   Ещё немного и он попросит меня засучить штанину, чтобы убедиться, что на икроножной мышце остался синяк от его неудачной подсечки - неприязненно подумал Платон и придурковато хихикнул вместо ответа. Пусть лучше его считают чудаком, почти кретином, а впрочем, творческим людям обычно прощают некоторые странности только за гениальность.
   - Вживаюсь в образ, ведь я писатель. Я уже говорил об этом вашей напарнице.
   - Вот как? Вроде в прошлую нашу встречу вы были журналистом, - напомнил следователь.
   Платон снова лишь хихикнул, пожимая плечами. Кащеев выдавил из себя улыбку: на этот раз важняку приходилось сдерживать себя, не то, что тогда в лесу. Он вежливо спросил, могут ли они осмотреть машину Воронцова. Платон разрешил им зайти в гараж, не спрашивая ордера.
   ...- Вы этой ночью были дома? - продолжил задавать свои вопросы Кащеев после осмотра машины.
   - Смотря какое время вас интересует.
   - Ну, скажем, примерно с половины первого до двух или до трёх часов.
   - Я действительно вчера вернулся очень поздно из телецентра, но не думаю, что так поздно.
   - А по пути никуда не сворачивали? - снова задал вопрос Кащеев, и вдруг втянул носом воздух, подозрительно оглядывая фигуру журналиста
   - Зачем? - изобразил искреннее удивление Воронцов, а сам сильнее занервничал.
   Но красные от хронического недосыпа, злые глаза сыщика, казалось, даже сквозь затемнённые стёкла солнцезащитных очков видели его притворство и страх.
   - Можете хотя бы примерно назвать время, когда вернулись? - допытывался сыщик.
   - Думаю, что в указанный вами временной промежуток я уже был в постели.
   Следователь хмыкнул и потрогал свой синяк. Скорей всего он знал, что это ложь, но при этом, конечно, прекрасно понимал всю разницу между просто знанием и полученным от подозреваемого признанием. Поэтому методично расставлял свои силки, загоняя Воронцова в ловушку:
   - Вы возвращались один?
   Платон заколебался: Что ответить? Отрицать тот факт, что был с девушкой? Чем я рискую? Охранники на КПП могли её и не заметить - в салоне было темно, а они подняли шлагбаум, не выходя из своей дежурки. За продуктами я тоже заходил один. Но автомеханик! Они могут запросить распечатку моих звонков и узнать о звонке автослесарю из здешнего сервиса, которого я попросил забрать машину Твигги. Но в чём меня это уличает? Допустим я встретил Свету на дороге, и она попросила меня прислать помощь, а сама осталась с машиной... Нет, маловероятно, что хрупкая девушка решила остаться одна на пустом ночном шоссе, в лесу...Но с другой стороны, откуда им вообще знать о Свете, и тем более в чём-то меня подозревать? Разве я дал им повод? Вряд ли её уже стали искать так скоро, и почему я вообще так уверен, что с ней что-то произошло. Да, она исчезла из моего дома, при странных обстоятельствах, есть кровь на полу, но разве само по себе это говорит о чём-то дурном?!.
   - Нет, я приехал домой один, - наконец, ответил Платон, но уже через секунду похолодел от ужаса. Пока Кащеев с ним разговаривал, его напарница бродила по гаражу, в какой-то момент она извлекла из неприметного закутка большую картонную коробку и начала копаться в ней, вскоре в её руках оказалась крупная кость, которую Веник зимой отыскал в лесу. Воронцов приготовился давать объяснения по этому поводу, но к его большому облегчению этого не потребовалось. Удивлённо повертев странную находку в руках, стажёрка сунула её обратно в коробку за мгновение до того, как шеф повернулся к ней.
   - Анастасия, ты помнишь, что я тебе велел сделать - напомнил толстушке Кащеев.
   Стажёрка секунд десять непонимающе хлопала коровьими ресницами на шефа, но потом всё же радостно ойкнула и поспешила к их Волге.
   Нет, напрасно я соврал, что уже был дома в интересующее их время, разумнее было заранее придумать себе правдоподобное алиби, - запоздало пожалел Платон. - Ложь в чём-то одном породит недоверие ко всему остальному, что я скажу. Охрана на КПП наверняка запомнила время моего возвращения, это ведь не то, что днём или вечером, когда у них есть постоянный поток въезжающих и выезжающих. В любом случае у охранников на камерах всё зафиксировано с указанием точного времени прохода каждой машины...
   А если у них уже есть тело?! - вдруг оглушила Платона ужасная догадка. Если с Твигги действительно что-то произошло этой ночью, и полиция уже нашла где-то неподалёку отсюда труп лаборантки профессора Трояновского! И следы преступления каким-то образом привели этих двоих к моему дому. И именно поэтому они здесь! А всё остальное придумано лишь для того, чтобы раньше времени не спугнуть подозреваемого.
   Платон ужаснулся этой догадке. Нет, он всё ещё не мог допустить даже мысли, что как-то причастен к возможному несчастью, которое могло постигнуть его гостью. Но разве не бывало в этом мире так, что ужасные обстоятельства самым причудливым образом складывались против невиновного, и в результате чудовищной судебной ошибки честный человек оказывался козлом отпущения? Воронцов почувствовал, как у него задрожали коленки, грудь сдавило спазмом. Наверное, и физиономия его вытянулась в гримасе пойманного с поличным фраера. А ведь самое скверное, что он сейчас может, - это показать опытному сыщику свой страх и растерянность. Между тем Воронцову казалось, что даже скрывающие его глаза очки не спасают, а напротив уличают его.
   Посмотри сыщику в глаза! - словно подсказал ему чей-то голос. - Ты должен посмотреть ему прямо в глаза, чтобы он убедился.... Платон снял очки, их взгляды встретились, и через мгновение что-то произошло. Кащеев переменился в лице и заговорил уже другим тоном, будто давая понять, что у него нет персонального интереса именно к Платону, а здесь они с напарницей лишь потому, что такова их служба - опрашивать вероятных свидетелей:
   - Вы, наверное, слышали, что недавно в ваших краях пропали две девочки, - заговорил он почти доверительно. - Мы их разыскиваем. Есть информация, что их мог подвезти человек на большой машине. Это было несколько дней назад на дороге, ведущей от посёлка. Поэтому мы проводим проверку всех владельцев автомобилей, подпадающих под имеющееся у нас описание.
   У Платона будто гора с плеч упала, он снова задышал поной грудью и даже почувствовал самопроизвольную улыбку на своём лице:
   - А я уж грешным делом подумал, не супруга ли моя вас наняла, ведь вас так интересует, один я провёл эту ночь или нет...Я даже хотел попросить вас показать ваши служебные жетоны.
   - Это не проблема, - Кащеев протянул ему своё удостоверение и как бы между прочим уточнил:
   - А где ваша жена?
   - В командировке, а дети у её родителей.
   Сыщик поднял задумчивые глаза и внимательно осмотрел окна второго этажа. Платону снова стало не по себе, а если Кащей попросит сейчас впустить его в дом?!
   Чтобы не допустить этого, он поспешил заговорить ему зубы:
   - Скажите...э...и что, много у вас ещё народа на подозрении...ну, в связи с этими пропавшими девчушками?
   - Не очень, - многозначительно покосился на него сыщик, но добавил, что зато у них есть съёмка с камеры за весь тот день, установленной при въезде в посёлок, ведь не исключено, что преступник здешний житель.
   - Да я понимаю, - почесал затылок Платон.
   - Тогда постарайтесь, насколько это возможно подробно описать, как вы провели интересующий нас день. И откройте свой автомобиль, чтобы я мог осмотреть салон?
  
   ...Минут через десять Платон и следователь по особо важным делам Василий Иванович Кащеев вместе вышли из гаража. Платон был рад, что всё для него, наконец, закончилось. Он и подумать не мог, что коварный охотник под самый занавес припас для него психологический капкан.
  

Глава 70

   Это был обычный детский велосипед. И хотя вчера возле развалин было темно, всё равно Платон мгновенно узнал свою ночную находку. Помощница следователя только что достала девчоночий велик с розовой рамой из багажника служебной Волги и поставила его на подножку. Воронцов застыл в полной растерянности. Всё таращился на велик, словно перед ним возникло приведение, сердце гулко застучало в висках. Следователь о чём-то спрашивал его, а он оцепенел. И тогда Кащеев резко подвёл черту:
   - Ну ладно, хватит! Куда вы отвезли девочек? Это ведь вы были этой ночью в заброшенной школе.
   Платон с изумлением обернулся на важняка и встретился с его беспощадным взглядом.
   - Нет, это не я! - в отчаянии попытался возражать Воронцов. Но голос! Он всегда выдаст вас, когда вы сильно взволнованны, это то и произошло теперь.
   - Отрицать бесполезно! - На лице Кащея появилась ледяная усмешка. - Вы надеялись, что мы вас не узнаем?
   Впрочем, следователь готов был подарить ему шанс:
   - Ну-ну, Платон, возьмите себя в руки, мы же понимаем, что это непросто... Поэтому сейчас мы вам дадим бумагу, чтобы вы могли спокойно написать чистосердечное признание о том, как похитили сестёр и что сделали с ними дальше. За это суд окажет вам снисхождение. Пишите. Если хотите, можете сесть в машину, там удобнее. Я велю водителю пока выйти, чтобы вам никто не мешал.
   Это был конец. Взгляды сыщиков были прикованы к Воронцову, они ждали, когда он окончательно сломается и во всём сознается.
   - Давайте! Облегчите душу, пока я не передумал! - играя сочувствие, давил серолицый мужлан с суровым и резким лицом инквизитора. - Запираться глупо, улик против вас более чем достаточно... Кащеев обернулся к помощнице:
   - Настя, ты ведь уже получила из криминалистической лаборатории сравнительные отпечатки гражданина с теми, что мы нашли на месте преступления и на раме этого велосипеда, верно? Результаты у тебя с собой?
   Но вместо бодрого доклада последовала недоумённая пауза секунд в десять, на протяжении которой стажёрка с изумлённым видом морщила лоб и таращилась на начальство. Наконец, она с трудом вышла их ступора:
   - Нет, шеф.
   - Почему?! Я же просил их выполнить анализ вне очереди!
   - Простите, Василий Иванович, но разве вы давали мне такое поручение?
   Кащеев бросил на свою сотрудницу уничижающий взгляд, мол, ну и дура же ты, Смешная, элементарно подыграть не могла; а подозреваемому пообещал:
   - Ничего, за этим дело не станет. Всё равно мы оба знаем, что этой ночью вы были там, так к чему запираться?
   Платон понял, что ему остаётся лишь немедленно и откровенно рассказать следователям, как и с какой целью он очутился этой ночью возле лесных развалин, иначе на него просто наденут наручники.
  
   ...- Прошу меня простить, что ударил вас, я боялся, что вы меня заподозрите...Глупо всё вышло - такими словами Платон закончил своё повествование о ночной вылазке. Было не ясно, поверил ли ему хоть на половину следователь, но во всяком случае, он должен был почувствовать его искренность.
   Правда Кащей этого никак не показал, лишь повернулся к помощнице и сухо бросил:
   - Вот что, Смашная, сними с гражданина официальные показания и возьми у него пока подписку о невыезде.
   - Но в среду я лечу заграницу в длительную командировку! - воскликнул Платон.
   - Придётся отложить, - пренебрежительно отрекошетил следователь, даже не взглянув в его сторону, зато вспомнил: - Кстати, Смашная, и не забудьте отобрать у него отпечатки пальцев, - мент ухмыльнулся, нисколько не смущаясь своей недавней попытки взять подозреваемого на самый беспардонный блеф. - Надеюсь, господин писатель не откажется добровольно пополнить нашу коллекцию своими гениальными пальчиками.
   Уже сидя в машине, и закрывая за собой дверцу, начальник в очередной бросил на прощание подчинённой:
   - Заканчивай тут скорей и догоняй нас, а мы пока займёмся следующим владельцем джипа из нашего списка.
  
   Похожая на сдобную булочку будущая следователь пребывала в расстроенных чувствах. Прилежно выполняя поручение шефа, она нет-нет да украдкой вздыхала и выглядела ученицей, которая получила двойку от строгого учителя.
   - Не принимайте всё так близко к сердцу - сочувственно посоветовал ей Платон, и пухлые пальчики девушки, которыми она держала лист с его показаниями, чуть дрогнули.
   - Вы не понимаете, Василий Иванович - легенда в нашем деле, - после некоторого замешательства всё же ответила она, продолжая бегать глазами по его каракулям. - Я его очень уважаю. Просто я, видимо, действительно бездарная. Шеф прав, что считает, что таким как я, не место на этой работе. - Девушка снова грустно вздохнула и взглянула в сторону уехавшей Волги. - Без его рекомендации у меня не останется ни малейшего шанса задержаться на следственной работе.
   - Неужели вы так хотите... - начал Платон, однако осёкся, встретив уже упрямый взгляд и ответ собеседницы. Оказывается, стать следователем и заниматься распутыванием серьёзных преступлений она решила давно и сделает всё для достижения своей цели, чего бы это ей не стоило. Подобная решимость удивила Воронцова и не могла не вызвать его уважение, и он простодушно сказал: - Я бы с удовольствием помог вам вызвать одобрение вашего шефа, но честное слово не похищал я этих несчастных сестричек!
   Смашная внимательно, щурясь, взглянула на странного мужчину сквозь квадратные стёкла своих очков, и улыбнулась немного застенчиво:
   - Мне конечно далеко до проницательности и опыта Василия Ивановича, но мне тоже не вериться, что вы тот, кого мы ищем, - с неожиданной откровенностью призналась она. Немного подумав, Смашная вдруг сказала: - Если вам так необходимо лететь, то пожалуй, я могу ограничиться тем, что возьму с вас обязательльство немедленно прибыть в Москву в случае, если вы нам срочно понадобитесь. Вы также должны указать новый адрес, по которому будете находиться.
   Платон не мог поверить в неожиданную перемену своей участи, вряд ли это стоило приписывать собственному мужскому обаянию, хотя этот взгляд...раньше на него женщины так не смотрели, да и он давно не чувствовал такой раскованности рядом с ними. И всё-таки к радости примешивалось смущение и беспокойство за чудоковатую стажёрку, ведь ей может крупно достаться от начальника за такое послабление подозреваемому.
   Но уже через минуту Платон снова вспомнил о пропавшей из его дома лаборантке профессора и опять пожалел, что не знает её номера телефона. Неприятное чувство причастности к её исчезновению нет-нет, да начинало сверлить его изнутри. Интересно, что бы стажёрка сказала, если бы узнала, что в этом доме произошло этой ночью? - будто кто-то посторонний с издёвкой произнёс в голове у Платона. От страха и неожиданности он самопроизвольно дёрнул подбородком, словно ему накинули на шею петлю и сдавили ею кадык, и затравленно покосился на начинающего следователя.
   - Спасибо вам, конечно, огромное, но только... - с усилием сглотнув, хрипло произнёс мужчина. Его смятение и неуверенность не укрылись от взгляда собеседницы.
   - Но вы ведь не собираетесь сбегать от правосудия, - на удивление безмятежным тоном успокоила его благодетельница.
   - Нет, конечно, но как же ваш шеф...не попадёт вам от него, если ваш Кащей прознает, что вы не взяли с меня подписку о невыезде, как он велел?
   - Вы просто плохо его знаете, - заступилась за сухаря-начальника булочка.
   В этот момент у Воронцова в кармане чирикнул телефон. Спасибо за помощь! Как вы себя чувствуете?. - Прочитал он СМС от незнакомого отправителя, после чего поднял повеселевшие глаза на Смашную и улыбнулся с облегчением. Это могла быть только Твигги!
   - Да, он совсем не плохой человек, - по-своему истолковала его реакцию Смашная. - Если бы Василий Иванович вас действительно всерьёз подозревал, то арестовал бы прямо тут без всякого ордера. У шефа характер хотя и тяжёлый, но справедливый... Впрочем, лишних поводов к подозрению ему лучше не давать, что верно, то верно. - Анастасия Смашная открыла свою кожаную папку и протянула Платону две игральные карты:
   - Когда я звонила к вам в дверь, они были пришпилены к ней канцелярским гвоздиком... И не обижайтесь на моего шефа, работа у нас такая - всех подозревать. Удачи вам с книгой!
   Он задержал в своей руке её протянутую для пожатия пухлую кисть, поднёс к губам и поцеловал, сказав, глядя следовательше прямо в глаза:
   - Ещё раз спасибо вам, Настя.
   - Не за что, - пробормотала толстушка, мгновенно став пунцовой от смущения.
   ...Платон долго глядел её вслед. Смешная стажёрка неловкой раскачивающейся походкой направлялась к дому дантиста. Похоже, что Семён Янович Куш тоже фигурировал в списке её шефа. Интересно, кто-то ещё из его здешних знакомых там есть? Дорого бы он дал, чтобы заглянуть в тот списочек. Кто-то же ведёт с ним непонятную игру. Платон снова посмотрел на преподнесённые ему следовательшей игральные карты, похоже, они были из той же колоды, что и та карта, которую он нашёл накануне вечером на лобовом стекле своей машины. Только на этот раз это были трефовый туз и бубновый валет и на каждой несколько строк с явно зашифрованным смыслом. Воронцов пробежал глазами кем-то оставленное послание.
  
   Королевская охота - шестеро на кабана,
   Каждому трофея надо,
   А свинья всего одна.
  
   Кто сегодня всадник первый?
   Царь, валет, шестерка, туз,
   Кто судьбы избранник верный?
   Выбирай, ведь ты не трус!
  
   Продолжение было на второй карте.
  
   А о даме ты не думай,
   Не видать ей брачных уз,
   Вепрю дикому удача,
   Дама бита,- вот конфуз!
  
   Жаль бедняжку,
   Но не станем мы браниться на судьбу,
   Не всегда же для вертела быть забитым кабану...
  
   Впрочем, стоп!
   Об этом позже,
   Назови себя быстрей,
   Выбирай себе обличье:
   Шут, король, иль туз червей?
  
   Больше всего его тревожило, что это за дама такая, которая, по словам автора дурацкого стишка, бита. Правда, только что полученное им СМС-сообщение немного успокаивало. Если его действительно прислала Света (а кому же ещё!), то чокнутый поэт имеет в виду не исчезнувшую из его дома Твигги. Хотя...А что если СМС тоже часть затеянной кем-то дьявольской игры?!
   В этот момент, будто по счастливому совпадению, в конце улицы со стороны КПП показался эвакуатор местного автосервиса. На кузове была закреплена красная мыльница пропавшей Твигги! В посёлке такие дешёвые корейские малолитражки не водились, так что вряд ли это совпадение. Сходилось всё: за рулём японского грузовичка сидел знакомый автомеханик, который когда-то показал Воронцову колечко с изображением восьмиугольника на ободке. Именно ему накануне Платон послал сообщение с просьбой помочь попавшей в сложную ситуацию девушке.
   Эвакуатор довольно бойко проехал мимо холма, и всё же Платон успел заметить в его кабине ещё кого-то. Будто бы из-за мужского плеча на долю секунды показался нежный девичий профиль, но этого было вполне достаточно, чтобы у Платона окончательно отлегло от сердца.
   Правда, оставался без ясного ответа вопрос: что же с ним тогда произошло этой ночью? Единственное объяснение, которое приходило в голову, что случившееся с ним временное помешательство - последствие пищевого отравления: второпях купленный в ночном магазине прибалтийский деликатес мог оказаться просроченным, вот и траванулся до глюков! А ведь когда открывал банку, мелькнуло нехорошее подозрение. Надо было немедленно отправить сомнительную закуску в мусорное ведро, а он пожадничал, вот и поплатился. Так что всё закономерно. Ещё легко отделался...
  

*

   Снова пробежав глазами найденную в Интернете информацию, Платон задумчиво откинулся в кресле. Он сидел за рабочим столом в своём кабинете перед включённым компьютером и размышлял. Это продолжалось минут двадцать, на протяжении которых Воронцов оставался неподвижным. Наконец он взял со стола телефонную трубку и набрал номер своего издателя:
   - Здравствуйте, Михаил Соломонович, это Воронцов... Нет, у меня по-прежнему всё в силе, ничего принципиально не изменилось, то есть послезавтра я улетаю, поэтому проект, о котором мы с вами договаривались, к сожалению, доделать не смогу... И всё же я хотел с вами вот о чём поговорить... Понимаю, что подвёл вас, и всё же хотя бы выслушайте. Одним словом, Михаил Соломонович, меня появилась потрясающая новая тема...
   ...Разговор, как и следовало ожидать, закончился ничем, то есть собеседник, если называть вещи своим именами, просто послал его. И положа руку на сердце, имел на это полное право, ибо в современной коммерческой литературе гораздо больше ценятся исполнительные трудяги, способные аккуратно сдавать проекты в срок, чем непредсказуемые ловцы вдохновения. А он для издателя оказался автором крайне ненадёжным после того как фактически кинул его с заказной книгой. С таким, как он, лучше не связываться...
   Ну что ж, всё к лучшему, - философски решил Платон, - всё равно через пару дней у меня появятся совсем другие заботы, и вся эта история постепенно выветрится из моей головы. Да и с чего я взял, что на этот раз у меня может получиться что-то стоящее? Писательское чутьё? Конечно, каждый, из нас всю свою жизнь мечтает написать серьёзную книгу, и живёт в ожидании грандиозной темы... Правда многих такая мечта, поманив за собой, потом жестоко обманывала. А в этой запутанной истории уже много лет пытаются разобраться настоящие профессора своего дела, которым я конечно не чета, и даже они терпят фиаско!.
   Всё это Платон прекрасно понимал, как и то, что скорый отъезд вероятно разом избавит его от множества неприятностей. И к счастью, висящий на нём кредит тому не помеха, ибо банкиры почему-то пока почему-то не спешили вносить его имя в единый стоп-лист для злостных должников, по которому им запрещён выезд за границу. То есть имелся шанс элементарно сбежать от проблем, а там большинство из них как-нибудь сами собой рассосутся, а с теми же проблемами, что останутся, можно будет разобраться в более комфортной обстановке...
   Вроде бы какие уж тут могут быть ещё сомнения, вот только как ему поступить с уже нарытой информацией. А выяснил он следующее: оказывается на месте скрытых в чаще руин раньше находилась специальная школа-интернат для детей с умственными и психическими нарушениями. Официально школа именовалась лесным санаторием. Но скорей всего режим содержания в ней, - судя по виденным им решёткам и крепким запорам на дверях, - был далёк от санаторного. Подробностей в открытом доступе оказалось очень мало, удалось только выяснить, что в лучшие годы в этих корпусах одновременно могло находиться несколько сотен пациентов, а также, что школа была окончательно закрыта в начале девяностых. Но самым ценным уловом оказался список медицинского персонала.
  
   Буквально через пятнадцать минут после отправки блогеру нового письма, Воронцов получил ответное электронное сообщение: на экране смартфона появилась брутальная физиономия бородача с сигарой. Че благодарил за новую информацию о заброшенной школе, он также сообщал, что в ближайшие часы намерен сам обследовать объект, не смотря на то, что там уже побывала полиция:
   - По моему опыту, после наших ментов можно спокойно заново зачищать территорию, так как эти ребята часто действуют небрежно - пояснил своё решение блоггер.
   - Те двое, что были там этой ночью - серьёзные парни, во всяком случае один из них точно - возразил Платон.
   - Всё равно попробую чекнуть объект, спасибо за инфу!.
   Платон вдруг обратил внимание на то, что его удалённый союзник говорит в единственном числе, когда сообщает о намерении сунуться в заброшенные руины, и это его насторожило.
   - Сколько вас будет? - послал он вопрос.
   Че ответил:
   - Пока из добровольцев я остался один. Мать пропавших девочек переписала заявление в полицию, указав, что приёмные сёстры не пропали, а просто сбежали на юг... У моей команды волонтёров сразу испарился весь энтузиазм продолжать поиски. Хотя по моей информации, приёмной матери сестёр просто предложили новую квартиру и лечение для её родного сына с тяжёлым пороком сердца в немецкой клинике. Только мне всё равно никто не верит... Чиновники и продажные дельцы думают, что они победили, но это не так.
   - Тогда я тоже с вами! - вызвался Платон. - Если всё ещё сомневаетесь во мне, можете расспросить вашего брата. Я могу быть полезен, так как уже бывал там и неплохо ориентируюсь.
   Че ответил лишь через полчаса, вероятно, колебался, однако ответ его разочаровал Воронцова:
   - Спасибо за желание помочь, но я один - написал блогер, никак не объясняя своё решение.
  

Глава 71

   Бывшая заместитель главврача лесной спецшколы сама доживала свой век в казённых стенах дома престарелых, а в её городской квартире обитал лысый сорокалетний внук с семьей. В этом можно было бы усмотреть ухмылку злопамятной судьбы. Вначале Платон так и решил, - что ветеран советской психиатрии неспроста заслужила провести закат жизни в богадельне среди чужих людей и равнодушного персонала, если бы своими глазами не увидел эту богадельню. В живописнейшем уголке подмосковной природы, в глубине старинного парка, на берегу заросшего по берегам кувшинками пруда, стояли радующие глаз аккуратные корпуса из жёлтого кирпича с балкончиками, большими светлыми окнами, кондиционерами и уютными шторами из дорогой ткани. Если не знать, что здесь находиться, то можно было решить, что это какой-то ведомственный профилакторий.
   Погода была солнечная и по аллеям прогуливались ухоженные старички и старушки, отнюдь не в одинаковых застиранных пижамах, а очень даже со вкусом одетые. Чуть в стороне, за деревьями, на специальных площадках другие здешние обитатели играли в городки и в волейбол. И над всем этими плыли волны когда-то очень знаменитого вальса.
   Поднявшись по ступенькам на крыльцо, Платон прочитал зеркальную вывеску возле главного входа, и всё понял. Оказывается, он попал в учреждение для избранной публики, предназначенное для тех, кого в прежние времена именовали персональными пенсионерами. Каким же контрастом всё здесь выглядело по сравнению с руинами другого памятника канувшей в Лету эпохи, в котором когда-то трудилась интересующая его особа!
  
   Вышколенная администратор на рецепшине сообщила посетителю, что Ада Расуловна в данный момент занята, ибо ведёт группу психологической саморегуляции, и освободится только через полчаса.
   - Ничего, я подожду, - сказал Платон.
   - А кем вы ей приходитесь? - последовал вопрос. Пришлось прикрыться новеньким телевизионным удостоверением и что-то наплести про будущий документальный фильм. Зато это позволило избежать дальнейших вопросов.
   - Если хотите, можете подождать её в парке, - сразу став чрезвычайно любезной, предложила администраторша.
  
   Через сорок минут рослый молодой блондин в отутюженной униформе с пластиковым бейджиком на груди выкатил из дверей кресло-каталку с пожилой дамой, которую язык не поворачивался назвать старухой. В своём инвалидном кресле аристократично костлявая пенсионерка восседала, словно на троне - спина прямая, как доска, голова гордо поднята. Из-под широких полей её кокетливой соломенной шляпки выглядывали крупные золотистые локоны химической завивки. Да и лёгкое платье свободного фасона, украшенное причудливым растительным орнаментом в японском стиле и с массивной позолоченной брошью на груди, явно было выбрано женщиной, которая ещё желала нравиться, и которой было совсем не всё равно, что о ней подумает молодой светловолосый санитар. Правда у дамы заметно подрагивали руки, ей также приходилось пользоваться слуховым аппаратом, чтобы разобрать слова собеседника, но какое это имело значение для той, чья душа оставалась молодой!
   ...- Да, да, мне сказали, что меня хочет видеть человек с телевидения - немного озадаченно произнесла в ответ на слова посетителя бывшая врач, и оглянулась на светловолосого молодого опекуна.
   - Тогда я приду за вами минут через тридцать - перед тем как покинуть её рослый блондин коснулся рукой плеча своей пожилой подопечной, и она тоже в ответ погладила его руку своей морщинистой рукой. Этот быстрый мимолётный обмен ласковыми прикосновениями удивил Воронцова: Что может их связывать? Не любовники же они!.
   - Придётся вам пока стать моим гидом - не без кокетства объявила Воронцову старушка, когда они остались вдвоём. Платон занял место блондина и покатил коляску, подыскивая место, где им никто не помешает. Но так как все попадающиеся на пути скамейки были заняты, пока им приходилось беседовать на ходу.
   - Так чем вызвано ваше посещение, уважаемый Платон Юрьевич?
   Она повернула в его сторону голову, чётко очертив свой горбоносый ахматовский профиль. Платону пришлось ещё раз повторить всю придуманную им ахинею про будущий фильм. А что ещё ему оставалось делать? Ведь без формального повода, разговора просто не получится.
   - Отчего же мне такая честь? - хмыкнула, искренне удивляясь пожилая женщина.
   - Понимаете, Ада Расуловна, нас заинтересовала история специализированной школы-интерната, в которой вы некоторое время занимали должность заместителя главного врача. Сейчас в обществе появился большой интерес вообще к советской истории, и к истории медицины в бывшем СССР в частности. Появилась идея снять сюжет на тему, о которой раньше не принято было особо говорить.
   - Ну что ж, я готова. Спрашивайте, что конкретно вас интересует.
   Дама охотно стала отвечать на вопросы интервьюера, правда иногда немного путалась в деталях, что было совсем не удивительно, принимая во внимание её почтенный возраст.
   - А кого-то из воспитанников можете вспомнить?
   - Да вы что! Знаете, сколько их через мои руки прошло? - со смехом махнула рукой Ада Расуловна, но вдруг задумалась.
   - А знаете что, - вдруг оживилась бывшая врач, - была у нас одна девочка, которая выбивалась из общего ряда, притом, что контингент у нас был, как вы сами понимаете, очень непростой. Да, сложная была девочка... - с глубокомысленным видом повторила собеседница, теребя длинными сморщенными, как у мумии, пальцами, нитку жемчуга на своей дряблой шее. - Откровенно говоря, намаялись мы с ней. Только вы эти мои слова в свой фильм не вставляйте, у нас ведь в медицине не принято так говорить о ком-то. Считается, что для врача все пациенты одинаково. И всё же та воспитанница даже опытных психиатров и педагогов с большим стажем нередко ставила в тупик.
   - Тоже умственно отсталая?
   - Скорее наоборот. Но очень сложный характер. Хитрая, жестокая, патологически лживая... У нас были сложные мальчишки, так она любому из них могла дать отпор. По-моему, её боялись не только дети, но и многие преподаватели. Один раз её обидела девочка из старшего класса, и она затаила обиду. И решила отомстить, причём весьма своеобразно: повсюду стали появляться угрожающие рисунки и надписи. А однажды ночью пробралась к старшему классу в спальню и чуть не удушила обидчицу подушкой, хорошо, что ночная воспитательница случайно заглянула. Так она сбежала из карцера и несколько дней пряталась в лесу. По-моему её звали Маша...или Мария.
   - А может Марина?
   - Марина? Может быть... - неуверенно согласилась пенсионерка. - Но мы - персонал - между собой называли её рыжей бестией. У неё шевелюра была огненного цвета.
   - Рыжая бестия, - задумчиво повторил за старухой Платон.
   - Настоящая бестия! Я же говорю вам, даже к мести она подходила с недетской изобретательностью: вначале на стенах появлялись зловещие рисунки, снабжённые стишками, - чтобы жертва начала мандражировать. Однако уличить её в чём-то ни одной нашей воспитательнице, насколько я знаю, ни разу не удавалось, - шкодница прекрасно умела заметать следы.
   Всё это очень напоминало Платону то, что происходило с ним самим в последнее время. Поэтому он решил показать собеседнице несколько фотографий со своего телефона, та долго их рассматривала, но уверенно ничего сказать не смогла.
   - Ну, не знаю...Вы понимаете, она ведь подростком была...хотя некоторые общие черты, по-моему, у них есть.
   - А какой у той девочки был диагноз?
   - Точно я вам сказать этого уже не смогу, давно это было. Вся информация осталась в её медицинской карточке. Но то, что у неё был патологически высокий уровень агрессии по отношению к окружающему миру, - это точно. Возможно это было вызвано какими-то мозговыми нарушениями, или тяжелой обстановкой в семье, не случайно же она поступила к нам в интернат, - обычные дети ведь к нам не попадали.
   - Как вы думаете, Ада Расуловна, что с ней стало? Могла она стать преступницей?
   - Не обязательно, - пожала плечами пенсионерка. - Ей назначали очень мощные корректирующие препараты. Она вполне могла перерасти свои проблемы и вписаться в социум: найти работу, завести семью. Но могла в ней и затаится агрессия на мир. В этом случае, всё гораздо сложнее. Ведь все мы должны подчиняться законам общества, а если тебя изнутри распирает зло, то хочешь ты этого или нет, всё равно должна как-то давать выход этой разрушительной энергии, чтобы она не разрушила тебя самого. Таким людям приходиться искать способ для приемлемого самовыражения.
   - Да, интересно было бы взглянуть на личную карточку этого бриллиантика? - Платон сказал это просто так, особо ни на что не рассчитывая, но старушка восприняла его слова всерьёз:
   - А зачем вам её личная карта?
   - ...Э-э...так для фильма. Было бы хорошо поговорить не только с врачами и педагогами, но и с бывшими воспитанниками. Наверняка кто-то из них захочет вспомнить школу, добрым словом помянуть врачей и учителей, поведать интересные подробности.
   Внезапно ожерелье, которое пожилая женщина постоянно теребила, порвалось, и блестящие горошины рассыпались по асфальту. Пенсионерка ойкнула от собственной неловкости. Платон бросился собирать бусинки, но старуха остановила его:
   - Право, не стоит, молодой человек, тратить силы на очередную пластмассовую подделку, ведь их и без того полно вокруг...
   Она стала говорить, будто оправдываясь, что вообще-то по правилам, при закрытии школы все личные карточки нужно было перевезти в центральный архив или уничтожить. И смущённо закончила:
   - Только в том беспорядке, что тогда творился, этим естественно никто заниматься не стал. Поэтому я не удивлюсь, если все карточки до сих пор находятся там, на месте - в школьном подвальном архиве, в сейфе.
   На это Воронцов резонно заметил, что даже если это и так, то за столько лет названный сейф давно уже бомжи сдали в металлолом, а все его содержимое пустили на растопку костра.
   Пенсионерка совсем не была в этом так уверена:
   - Места то там не слишком людные, всё-таки лес, охраняемая территория. Так и было изначально задумано, чтобы убрать наших воспитанников подальше от негативного влияния города. Что же касается сейфа, то, вы просто не видели тот железный ящик, он же огромный - весит пудов десять и вдобавок намертво приварен к полу. Наш завхоз называла его беременным бегемотом.
   Пребывая под большим впечатлением от услышанного, Платон нагнулся к сидящей в кресле собеседнице и деликатно коснулся её старческой руки:
   - Я вам очень благодарен, Ада Расуловна. Вы даже не представляете, как помогли мне...
   Старушка отчего-то вся встрепенулась, словно через неё пропустили сильный разряд электротока, и подняла на посетителя слезящиеся внимательные глаза, в которых появилось какое-то новое выражение смятения и зарождающегося ужаса. Она с волнением стала всматриваться в черты мужского лица, шевеля бледными морщинистыми губами.
   - Вы...не Павлик? - вдруг спросила она, дрогнувшим голосом.
   - Нет, вы ошиблись, меня зовут Платон - мягко улыбнулся Воронцов.
   - Вероятно... - с виноватой улыбкой вздохнула старушка и затравленно покосилась на мужчину. - Я всё понимаю...Их было так много, немудрено, что я частенько принимаю кого-то за... - Она смущённо взмахнула рукой, мол, не стоит относиться к её старческим причудам всерьёз, но тут же, зыркнув глазками по сторонам, взмолилась: - Умоляю, не злитесь на меня, Павлик, я никогда не желала вам зла, поверьте! Это всё эта жестокая стерва главврач! А я лишь выполняла её приказы.
   - Хорошо, - растерянно кивнул Платон. - Я не злюсь, Ада Расуловна. Напротив, мне было очень интересно с вами разговаривать.
   К ним приближались светловолосый санитар вместе с высокой миловидной женщиной лет тридцати пяти в белоснежном халате поверх серого делового костюма.
   - Знаете что, Павлик, - понизив голос, торопливо затараторила старушка жалобным голоском, - я должна хотя бы отчасти загладить свою вину. Заезжайте к моей дочери, а я ей позвоню, чтобы она поискала для вас в моем столе ключ от того сейфа, раз он вам так нужен. У меня ведь имелся дубликат, а я никогда ничего не выбрасываю... Только не считайте меня виновницей всего. Я искренне желала вам добра, поверьте! - старушка произнесла это, старательно улыбаясь, чтобы приближающиеся к ним сотрудники ничего не заподозрили.
  
   Высокая презентабельная спутница санитара представилась директором заведения.
   - Не желаете осмотреть, как у нас тут всё обстоит? - спросила она, после того, как старушку увёз её персональный куратор. Отказаться от предложения - означало навлечь на себя подозрения, поэтому Платон согласился. Вместе они двинулись по аллее в сторону главного корпуса, вслед за широкоплечим блондином, который метрах в ста впереди катил свою подопечную на полдник. Директор стала говорить, что Ада Расуловна их гордость:
   - Очень справедливо, что вы собираетесь снять фильм о таком заслуженном человеке, всё-таки 55 лет в медицине! Но дело не только в этом, мы называем её медицинской энциклопедией, к нам до сих пор регулярно приезжают коллеги Ады Расуловны - за советом.
   - Почему же родственники не оставили её дома? - поинтересовался Платон.
   - Это было исключительно её собственное решение - заверила директриса. - Обычно стариков привозят к нам, когда они начинают впадать в старческое слабоумие или не могут сами себя обслуживать, но, уверяю вас, это не тот случай.
  

Глава 72

   Как только в руках Платона оказался заветный ключ, он решил снова написать Че.
   А перед этим, всего за час поисков в Интернете Воронцов очень кстати успел отыскать отчёт о похождениях самодеятельных сталкеров, которые три года назад уже посещали интересующие его развалины (всё-таки любители приключений туда добирались, не смотря на утверждения бывшей врачихи). Один из снимков, которые они сделали, блуждая по заброшенным корпусам, Платона особо заинтересовал. В подвале главного корпуса бывшей спецшклы любознательные любители советского прошлого действительно наткнулись на огромный старый сейф. Он оказался заперт и ребята, не имея с собой никакого оборудования, даже не попытались его вскрыть, ограничившись тем, что сфотографировали артефакт и запостили находку: На этом фото один из странных объектов бывшей колонии счастья. В сейфе, наверное, хранятся особые пилюли блаженства, которыми злые врачи пичкали здешних обитателей - рокеров, панков и любителей послушать дома запрещённые западные радиостанции (почему-то самодеятельные исследователи были уверены, что в интернате содержались малолетние советские дессиденты), чтобы из их голов выветривался весь враждебный мусор. Внутри так же могут быть годы и годы медицинских записей о зловещих опытах над людьми.
   Если оставить за скобками весь тот бред, которым тешили себя и своих впечатлительных читателей археологи-любители, то улов всё равно был впечатляющим. Ведь этот отчёт подтвердил существование в подвале бывшей школы стального шкафа, о котором рассказала пенсионерка. Дело принимало нешуточный оборот: содержимое архивного сейфа из подвала заброшенной спецшколы, в котором ещё могли храниться (чем чёрт не шутит, а вдруг!) личные карточки её воспитанников, мог помочь пролить свет на личность таинственного похитителя (или похитительницы) девочек. А иначе, почему он привёз их именно туда из Сокольников? - рассуждал Платон. Конечно, сам Воронцов - дилетант в психологии маньяков (и тут ему, конечно, очень далеко до профессора Трояновского, который, судя по рассказам его лаборантки Светы, собаку съел, изучая разных двуногих упырей). Но то, что ему Воронцову приходилось слышать о серийных убийцах, подсказывало, что вряд ли это просто случайное совпадение. Ведь часто именно полученные в детском возрасте психологические травмы, связанные с издевательствами со стороны сверстников или насилием со стороны взрослых, например, учителей или воспитателей, запускают в головах будущих Чикатилло страшные ментальные изменения. Эти яркие воспоминания рано или поздно заставляют маньяков встать на кровавый путь мести своим давним обидчикам. И одновременно с каждым новым актом насилия переживать сладостные минуты от причинения мучений своим жертвам теми же способами, которыми когда-то истязали их самих. Поэтому, если неуловимый преступник действительно когда-то был связан с бывшей спецшколой, то это серьёзная зацепка.
   И Че в конце концов с Платоном согласился. Но так как ехать в лес сегодня было уже поздно (повторять ночную вылазку в заброшенные развалины Платону не хотелось), то они условились встретиться завтра утром возле того самого неприметного съезда с основной дороги, где Платон обнаружил след возможной машины похитителя.
   В переписке с Че Воронцов поделился почти всеми своими находками и подозрениями, и всё же кое о чём умолчал, ибо правда могла оказаться просто чудовищной. Но это не означало, что сам с собой он не был до конца честен. Пусть даже самая чудовищная правда, - это всё же лучше, чем бесконечный самообман. Именно поэтому Воронцов обратился в компанию мобильной связи, чтобы попробовать узнать, действительно ли Марина в последние недели звонила ему из Парижа. Червячок недоверия, который уже давно залез к нему в душу в отношении жены, постоянно подрастал, грозя разрастись до размеров удава.
   Но в офисе оператора Платону отказались предоставить распечатку звонков или какую-либо иную детализацию телефонных разговоров его супруги, при этом они не просто сослались на принципы конфиденциальности в отношении каждого своего клиента. Нет, такой ответ он бы понял и принял как должное, в конце концов, мы живём в мире тысяч потенциальных угроз, а людям, профессионально занимающимся бизнесом, тем более стоит опасаться потенциальных мошенников и происков недобросовестных конкурентов. А вот как бы вы отнеслись к тому, что ваш супруг (или супруга), именно накануне отъезда в командировку зачем-то в тайне от вас решает сделать дополнительные распоряжения по зашифровке данных по своим звонкам? И при этом специально указывает, что блокирует доступ ко всей подобной информации даже законному супругу, то есть вам! Такая новость, наверное, напрягла бы даже самого безмятежного из флегматиков, а Платон с некоторых пор перестал быть доверчивым тюленем. Сама жизнь подводила его к осознанию того факта, что возможно всё. Даже то, что, казалось бы, совершенно невозможно.
   Поэтому он не остановился, получив один отказ, ведь у него ещё имелись присланные женой фотографии, на которых она позирует на фоне парижских достопримечательностей. Что-то подсказывало, что их нужно показать знакомому асу компьютерных технологий. В прошлый раз старый приятель по совместной работе в телецентре уже помог ему с помощью современных программ-фильтров разглядеть на карте лесного массива таинственную рощу в форме загадочных рун. И если парижские фотографии жены - искусственно сфабрикованная липа (а такие подозрения у Платона появились), то вряд ли это укроется от проницательного эксперта...
  

*

  
   В комнате царил абсолютный мрак. Но вот лишь на мгновение открылся проём в стене, в который втолкнули человека, и снова вокруг пленника сомкнулась мгла. Бедняга стал колотиться в захлопнувшуюся дверь, кричать, чтобы его выпустили. Бесполезно! Осознав тщетность своих усилий, человек устало отвернулся от двери и попытался разглядеть очертания своей темницы. Ни малейшего звука не проникало сквозь стены, лишь собственное дыхание нарушало абсолютное безмолвие.
   Но вот в лицо ему что-то несильно ударило, затем секунд через десять снова, и снова - оказалось, по камере бесшумно порхают десятки или даже сотни мотыльков или бабочек. Человек двинулся вдоль стены, правая ладонь его скользила по её шершавой поверхности, левой же пленник пытался отмахнуться от сотен крылатых обитателей; под ногами шелестело что-то похожее на ворох из обрывков газет. Настоящий ковёр из бумажного мусора. Нагнувшись, человек поднял с пола несколько скомканных кусочков и поднёс к самому лицу, впрочем, он уже наощупь определил - по особому шелесту, - что это банкноты. Запах типографской краски и форма бумажных полосок лишь подтвердили догадку. Что за странная комната, пол которой устлан деньгами, а в воздухе носятся мотыльки?! - изумился человек. - Зачем я тут?. Стоило ему подумать об этом, как из темноты возникли сильные жилистые руки и стальным капканом сдавили шею пленника. Завязалась борьба. Убийца быстро стал брать верх над своей жертвой, которая теряла волю к сопротивлению и уже больше трепыхалась, чем оказывала сопротивление. В какой-то момент оба оказались перед огромным, будто подсвеченным изнутри зеркалом: из мрака проступило лицо в жутковатом клоунском гриме и в остроконечном колпаке с бубенчиками, обрамляли его всклокоченные заросли густых бакенбардов, похожие на вставшую дыбом звериную шерсть. Второй же персонаж драмы был бледен и жалок, словно страдальческая маска Пьеро...
   Платон проснулся весь в поту, он лежал у себя в спальне на кровати, и перед глазами у него всё ещё ярко стояли знакомые черты. Мерзкий сон. И в чём-то до оторопи правдоподобный. Холод шершавых стен, ледяной воздух склепа ... все эти детали чересчур реальны для сна. Но больше всего его поразило, что к смятению и отвращению примешивалось прежде незнакомое чувство извращённого удовольствия...
  

Глава 73

13 июня, Вторник

   До оговорённой встречи с Че оставалось полтора часа, так что было время для лёгкого завтрака. Платон сидел на украшенной цветами веранде уличного кафе, глазел на изредка проходящих мимо прохожих, провожал глазами проезжающие машины, и старался не думать о предстоящей вылазке. Зачем волноваться и переживать заранее, ведь его сегодняшний напарник по всей видимости парень опытный.
   В ожидании заказа Платон рассеянно теребил краешек белоснежной салфетки, под которой...внезапно обнаружились три новые карты! На одной из них, а это был валет червей, чьей-то рукой было выведено:
   Жребий брошен,
   Суд окончен,
   Не испытывай судьбы,
   Каждому сегодня карты,
   Для потехи розданы...
  
   На другой карте - бубновом короле - шло продолжение, которое впрочем, уже было знакомо Платону:
  
   Впрочем, стоп!
   Об этом позже,
   Назови себя быстрей,
   Выбирай, сегодня кто ты,
   Рыцарь, шут,
   Иль туз червей?
  
   Этот некто - чёртов затейник! Он же издевается надо мной! - рассвирепел Платон, оглядываясь по сторонам. Способность неизвестного кукловода тайно следить и глумиться над ним в любое время по собственному выбору просто выводила Воронцова из себя. Вся его природная интеллигентность куда-то вмиг испарилась, и писатель продемонстрировал выставленный в неприличном жесте палец невидимому наблюдателю, чего никогда не делал прежде, тем более в публичных местах.
   Подошёл с подносом официант и вежливо спросил:
   - Простите, кому вы это показали?
   Воронцов смутился, немного замешкался с ответом, но всё же выпалил в раздражении, будто этот парень с подносом был причастен к проделке, которая совершенно вывела его из себя:
   - Тому, кто оставил вот это? - И продемонстрировал найденные им карты.
   Официант смерил интеллигентного вида посетителя недоумённым взглядом, после чего ледяным тоном предложил немедленно уйти:
   - Извините, но у нас так не принято себя вести. Если хотите, мы перельём ваш кофе в картонный стаканчик, а заказанный вами круасан положим в бумажный пакет, чтобы вы могли взять их с собой.
   Впервые в жизни Воронцову вот так указывали на дверь. И хотя свидетелей его позора в этот ранний час почти не было, кроме персонала кафе, от стыда щёки пылали, как у выставленного с урока школьника.
   Немного успокоиться удалось лишь в машине после нескольких глотков кофе, который, словно в утешение ему, оказался просто превосходным. Одновременно пришло ясное понимание того, что соваться в заброшенные развалины им сегодня вряд ли стоит. Будет разумно сейчас встретиться с Че, всё ему рассказать, и уже вместе решать как быть дальше. Возможно, если глава команды волонтёров сумеет переубедить своих ребят, то операция большой группой будет уже не такой рискованной.
  
   До места встречи было примерно три с половиной километра или несколько минут езды. Можно особо не спешить, тем более что так приятно светит солнце, в кабину задувает тёплый, напоенный луговыми ароматами ветерок.
   Едва Платон выехал из посёлка, пришло сообщение от Че. Блогер предупредил, что может задержаться минут на десять, ибо встретил по пути одного очень хорошего человека, которого нужно подвезти. Также он спрашивал Воронцова всё ли у него в порядке. - Боитесь, что я приведу за собой хвост? - пошутил в ответном послании по Интернет-коммуникатору журналист.
   - Не исключаю такой возможности, - ответил бородатый партизан. - Полагаю, наша Барыня спит и видит, чтобы её боевые холопы принесли ей мою шкурку, и она могла бы заказать сшить из неё себе очередное манто. Так что приходиться всерьёз шифроваться, даже друзья не всё знают меня в лицо.
   - Кстати, она какое-то время и меня принимала за вас, - написал Воронцов, - только что с такой вороны, как я, возьмёшь, кроме перьев! Манто точно не сошьёшь....
   -Вас за меня?! - кажется Че развеселило это сообщение. - Вероятно, вы носите такую же бороду, как у меня? - предположил он...
   Ещё через пару минут на экране телефона Платона вновь возникла брутальная физиономия бородача с сигарой в зубах:
   -Вы уже выбрали себе масть? - ни с того ни с сего интересовался блоггер.
   Платона этот вопрос сильно озадачил, он даже на секунду отвлёкся от дороги, а когда вновь взглянул вперёд, заметил зловещую фигуру...
   Там, впереди, где дорога делала поворот, кто-то стоял на обочине - тощий и длинный, в чёрном плаще и в остроконечной шляпе. Нахлынувшая волна ужаса мгновенно превратился Воронцова в сжатую пружину, он прибавил газу. Стремясь поскорее проскочить мимо.
   Слава Богу, через несколько секунд Платон понял, что ошибся, это было просто высохшее дерево. И всё-таки ему не понравилось, что он увидел зловещий силуэт одновременно с потянувшим за грудиной ощущением тревоги. Зачем Че написал про масть?! Откуда ему знать про то, что некто постоянно подсовывает мне карты с непонятными стишками?... Неужели... - мелькнуло нехорошее предчувствие. - Нет, так не пойдёт.... Платон неодобрительно покачал головой, его мнительная сверхчувствительность ко всяким предчувствиям уже переросла в болезненную фобию. Если поддаться таким настроениям, то впредь любое совпадение будет вгонять его в замораживающий душу ступор. Надо прямо сейчас вытащить явившийся смутный страх из тёмной чащи подсознания на дневной свет, и, препарировав его, доказать самому себе, что это - всего лишь страшилка собственного изготовления, ни на чём реальном не базирующаяся.
   Дорога впереди была пуста, до ближайшего поворота было около километра, и Воронцов прикрыл глаза. Он немного помедлил, чтобы прийти в себя. Когда же снова взглянул на дорогу, то испытал шок: прямо перед ним появился лось! Откуда он взялся?! Тормозить было поздно, инстинктивно мужчина вывернул руль, чтобы избежать прямого столкновения, и почувствовал удар...
  

Глава 74

   К счастью удар получился скользящий, поэтому повреждения машины оказались минимальными: была разбита фара и помято крыло. Вероятно, глупое животное отбросило с дороги в кустарник. Тормозя, машина остановилась не сразу, ещё какое-то время Воронцов продолжал сидеть, приходя в себя и решая, как ему поступить: сбитого зверя он отсюда не видел. Можно было от греха подальше уехать, ведь здешние дикие обитатели не внушали ему благостных чувств, как в первые недели жизни в заповеднике. Но с другой стороны, если этот лось не погиб, а только покалечился, то можно сообщить о нём в профессорский питомник и тем спасти.
   С большой неохотой мужчина выбрался из машины и вернулся на то место, где по его расчётам произошло столкновение. Всё верно: вот осколки разбитой фары, здесь начинаются чёрные полосы торможения на асфальте, а вон и следы пострадавшего зверя. Судя по лужицам крови и клочьям вырванной шерсти, сохатому удалось отползти в придорожные кусты. Живучий! Уцелеть после столкновения на такой скорости...
   Платон обнаружил лося метрах в двадцати от дороги по хриплому свистящему дыханию. Некрупный самец лежал на боку, вздувшийся бок его тяжело поднимался и опускался. Он испуганно косил крупным маслянистым глазом на приближающегося человека, даже попытался подняться, но не смог. Платон присел на корточки, глядя прямо в глаза умирающему. Вскоре у зверя началась агония...
   Когда всё было кончено, Платон подёргал за специальный светоотражающий ошейник на туше, разворачивая его к себе эмблемой в виде восьмиугольника. Потом провёл рукой по шерсти, потрогал пальцем кровь на лосиной морде и...лизнул её. А уже в следующую секунду оглянулся через плечо, почувствовав, как ужас заползает к нему в живот. Невозможно, казалось, сопротивляться тяжёлому взгляду, направленному на него из глубины чащи. Ты же реалист, - тихо произнёс Платон вслух, чтобы спокойное звучание собственного голоса вернуло ему внутреннее равновесие. - Перед тобой всего лишь центнер парного мяса и больше никого тут нет и быть не может.
   В голову полезли странные мысли. Чувствуешь? Запомни ощущения...это лишь начало, - нашептывал Воронцову внутренний голос. Платон действительно почувствовал вслед за приступом тревоги и иррационального страха необъяснимый подъём, неожиданную эйфорию, будто в него влили свежую энергию.
   Но стоило ему подумать о Че, как странная эйфория мгновенно улетучилась, зато снова нахлынули тяжелые предчувствия, и если бы не этот привкус чужой крови во рту.... он смутно напомнил ему что-то очень приятное...
  
   Из-за происшествия на дороге Платон приехал на встречу с опозданием в пятнадцать минут. В условленном месте на обочине стояла машина, но в ней никого. Платон обошёл кругом, надеясь, что бородатый товарищ, просто отошёл справить малую нужду, даже покричал ему. Никто не ответил. Все попытки связаться по телефону с блогером тоже ни к чему не привели, тот не отвечал. Простояв в полном недоумении минут десять, Платон подошёл к пустому автомобилю и попробовал открыть дверь со стороны водителя, та легко поддалась. Заглянув в салон, мужчина внимательно прислушался к возникшему дежавю: здесь витал едва уловимый запах женских духов, и даже флакончик дезодоранта на приборной панели рядом с наклейкой no smoking не мог его перебить. Аромат показался Платону очень знакомым... Но главное, на сиденье веером лежали пять карт!
   Пока Платон озадаченно соображал, как ему поступить, бородатый любитель толстых сигар, наконец, напомнил о себе с помощью отправленного сообщения:
   - Так ты определился с мастью?... - снова спрашивал он.
   Странный вопрос ещё больше сбил Платона с толку, однако он ответил наугад лишь бы поддержать контакт с исчезнувшим союзником:
   - Король.
   Почти мгновенно пришло опровержение:
   Ты промах дал,
   Невелика напасть,
   У масти этой есть иная страсть,
   С утра король наш любит рано встать,
   Чтоб спозаранку пострелять,
   В кого стрелу послать,
   Ему плевать,
   Раз в утку не сумел попасть,
   Шестёрке быть с дырой опять
  
   Воронцов решил продолжить игру и отправил название очередной карты:
   - Валет.
   Ответ прозвучал с очевидной издёвкой:
  
   Твой выбор зависть объясняет,
   Надел свой панцирный доспех,
   И хоть забрало суть скрывает,
   Валет - он парень краше всех
   Хитёр, двуличен он бывает,
   И всё же льва повсюду ждёт успех.
  
   Следующим в оставленном кем-то пасьянсе шёл туз, и снова промашка:
  
   Башня из слоновой кости,
   Узник в ней который год сидит,
   В сердце созданном для нежности,
   Колдовское варево бурлит,
   Тот тюремщик, кровный брат играючи,
   Узника на волю выпустит,
   Путь свой не из страха, а из жалости,
   Белыми костями замостит,
   Из большой любви он, не из ненависти,
   Воронью слетаться повелит,
   Щедро блюдами из человечинки,
   Старый молодец сегодня угостит.
  
   Ну хватит! Надо возвращаться - решил журналист и отправился к своей машине, но пока шёл, в кармане у него снова чирикнуло. Некто решил напомнить ему целиком свои недавние корявые вирши:
  
   Королевская охота - шестеро на кабана,
   Каждому трофея надо,
   А свинья всего одна,
  
   Кто сегодня всадник первый?
   Царь, валет, шестерка, туз?
   Кто судьбы избранник верный?
   Выбирай, ведь ты не трус!
  
   А о даме ты не думай,
   Не видать ей брачных уз,
   Вепрю дикому удача,
   Дама бита, - вот конфуз!
  
   Жаль бедняжку,
   Но не станем мы браниться на судьбу,
   Не всегда же для вертела быть забитым кабану,
  
   Впрочем, стоп! Об этом позже,
   Назови себя быстрей,
   Выбирай, кто есть ты - рыцарь верный, шут, король, иль туз червей...
  
   Платон почувствовал закипающую внутри злость, сжал зубы и стал быстро набирать, повинуясь какому-то внутреннему движению:
   -Я джокер!
   И неожиданно попал в яблочко, ибо получил новый стишок подтверждающий это:
  
   Верно всё, так будем откровенны,
   Шут ты, чудина, простак,
   Ты в дерьмо бываешь опрокинут,
   Из которого выбраться мастак...,
  
   Лишь глупцу шут кажется шестёркой,
   А на деле стоит короля,
   Шут не прост, в нём прячется учёный,
   Или зверь, что даму сбил с седла,
  
   Но довольно уж об этом,
   Нам сейчас резоннее вопрос,
   Где тут прячется покойник
   Тот, что бородой зарос.
  
   Чёрт! Чёрт! Чёрт - чертыхаясь, Платон побежал к своей машине, но тут за его спиной запустился двигатель. Воронцов резко оглянулся, но за рулём чужой машины по-прежнему никого не было. Похоже, её завели дистанционно, вероятно с мобильного телефона. Всё это напоминало недвусмысленное приглашение. Хотя надо быть законченным сумасшедшим, чтобы повестись на приманку...
   Что ж, значит с головой у него не всё в порядке, потому что любопытство пересилило всё остальное. Удивляясь сам себе, Воронцов вернулся и сел за руль чужого автомобиля, ключи были вставлены в зажигание, перед ним на засветившемся экране бортового навигатора мигал вопросительный знак под опцией Повторить маршрут.
  

Глава 75

   На бортовом компьютере был записан трек пути, по которому перед этим ехал автомобиль Че. К облегчению Воронцова к развалинам бывшей школы тот в одиночку без него не наведывался. Несколько километров по асфальту в сторону Москвы и навигатор приказал съехать в лес на грунтовку, которой вероятно пользовались работники заповедника. Извивающийся словно змея просёлок изобиловал коварными колдобинами, попадались участки рыхлого песка, так что на время пришлось полностью сосредоточиться на управлении незнакомой машиной. Все мысли Воронцова были лишь о том, как бы не угодить колесом в глубокую яму, ибо там где пройдёт егерский козлик, он может и застрять: автомобильчик Че относился к категории городских джипов, возможности которых вне асфальта переоценивать не стоило.
   Но пока всё складывалось неплохо. И судя по электронной карте, через семьсот метров должна быть развилка, после которой следовало поворачивать направо. Так и есть. Повернув, Платон вскоре выбрался на открытое пространство. С одной стороны довольно широкой просеки стоял смешанный лес, с другой же начинались и уходили вдаль ровные ряды молодых хвойных посадок - что-то вроде ёлочного питомника под открытым небом.
  
   На опушке леса было выкопано несколько ям диаметром метра по четыре каждая, все они были с горкой заполнены загнивающей массой чего-то непонятно, - то ли силоса, то ли зерноотходами. А может и смесью из гнилой картошки и всякого мусора (компоста) с ферм и полей. Егеря прикармливали здесь местное зверьё, скорей всего кабанов. Все подходы к кормушкам представляли собой месиво из грязи и навоза, испещренное следами сотен копыт, - похоже, что здешней невзыскательной публике даже такое угощение приходилось по вкусу. Кажется, он где-то читал, что дикий кабан практически всеяден. Но Платона резкий запах навоза и гнили заставил отойти подальше. Он снова огляделся и на всякий случай позвал:
   - Эй, Че, я приехал!
   И так как никто не отозвался, оставалось в последний раз попробовать дозвониться до неуловимого партизана. Платон послал короткое сообщение. Через пару мгновений где-то неподалёку отчётливо прозвучал звуковой сигнал телефонного уведомления. Платон поискал глазами: метрах в пятидесяти на стволах деревьях что-то было. Слегка щурясь, Воронцов стал торопливо расстегивать пуговичку нагрудного кармана - хотя уже некоторое время он вполне обходился без очков, но по привычке начинал искать костыли для глаз в ситуациях требующих остроты зрения.
   Ему удалось разглядеть что-то вроде площадки с навесом, которая располагалась на высоте десяти или пятнадцати метров над землёй. Ну, конечно же, так и есть! Даже в заповеднике человек остаётся главным хищником в природе. Животных регулярно прикармливают на этом месте, они привыкают и перестают опасаться, а в один прекрасный или не очень прекрасный день на лабаз осторожно забираются охотники и спокойненько выжидают, пока добыча сама явиться на завтрак под их воронёные стволы...
   На высотную площадку вела лестница. Поднявшись по ней, Платон обнаружил довольно удобную стрелковую позицию со скамейкой и небольшим дощатым столиком, на котором была оставлена трубка мобильного телефона, она ещё сохранила тепло чьих-то рук. Это был телефон Че: Платон прочёл только что отправленное им сообщение. Потом перевёл настороженный взгляд вниз, на прилегающий лес - тот, кто оставил мобильник, вряд ли успел уйти далеко. Похоже, некто наблюдал за ним отсюда до самой последней минуты. Ломать голову над тем, кому и зачем понадобилось разыгрывать из себя кукловода, Платон не хотел, довольно с него на сегодня ребусов.
   Ясно лишь, что вряд ли это Че бросил машину и телефон ради того, чтобы устроить совершенно бессмысленный розыгрыш. Во всяком случае, трудно представить бородача в такой роли... - размышлял Воронцов. - С другой стороны, что я о нём в сущности знаю? Нужно поискать в машине: там могут оказаться какие-то документы владельца, тогда можно будет заявить в полицию об исчезновении блогера.
   Между тем потянуло свежестью, где-то неподалёку скорей всего есть крупный водоём. Воронцов спустился с охотничьей площадки и, озираясь, двинулся к машине. По пути ему вспомнился присланный стишок: А ведь там было и про кабана и про покойника и про дерьмо! - осенила его страшная догадка. Он остановился и повернулся к ямам, и сразу увидел человеческую кисть! Поразительно, как он сразу не заметил руку, выглядывающую из зеленовато-коричневой кучи. Первая мысль, что эта Маргарита Бояринова, рука была явно женская. Впрочем, хозяйка Новой Венеции не могла похвастаться такими тонкими длинными пальцами, хотя с маникюром у неё тоже было всё в порядке.
  

Глава 76

   Платон стоял на берегу живописной бухты и наблюдал за тем, как медленно погружается в воду автомобиль блогера. Он тонул неравномерно, так что и над поверхностью торчал лишь багажник, в котором находился труп молодой женщины, скрывавшейся под псевдонимом Че. Блогерша была удавлена собственной шейной косынкой. Голубой платочек-косынка в белый горошек был всё ещё на ней, когда Платон достал убитую из ямы...
   Наконец, автомобиль полностью скрылся из виду, поверхность забурлила небольшими гейзерами, но прошло несколько минут и даже пузыри перестали всплывать. Че упокоилась среди себе подобных, - там, где вместо гробов и склепов ржавели кузова автомобилей...
   Мужчина ещё немного постоял на берегу, потом поднял глаза на шумящие на поднявшемся ветру кроны сосен, и поёжился: погода портилась, а ему ещё по всей видимости предстоит сегодня одно важное дело.
  
   Платон шагал по лесу, когда хлынул дождь. Тучи плыли низко и, будто цепляясь за вершины деревьев, беспрерывно выплёскивали потоки воды. Наконец сквозь завесу дождя проступил серый контур заброшенного корпуса бывшей спецшколы. Платон запомнил, где должна находиться дыра в заборе.
   Последние пятьдесят метров по внутреннему двору он пробежал, и наконец смог укрыться под козырьком подъезда главного здания. Чёрт, неужели он снова здесь?!
   В фойе Воронцов снял с себя мокрую ветровку и прислушался: шум дождя на улице только усиливал звучание тишины. Огромное заброшенное здание казалось той самой бездной, которая внимательно всматривалась в появившегося на её пороге исследователя. Хотелось унять учащённое после бега дыхание, чтобы производить как можно меньше шума.
   Звонок мобильного в кармане куртки заставил Платона вздрогнуть. Поспешно достав телефон, он ответил:
   - Алло.
   - Привет, а почему шёпотом? - удивился знакомый эксперт, которому Воронцов на днях отослал парижские фотографии жены. Объяснять было долго, а главное более неудачного места и времени для разговора придумать было трудно, поэтому Платон постарался быть лаконичным:
   - Привет, ты что-то узнал?
   Компьютерщик был парнем понятливым и сразу перешёл к делу:
   - В общем, смотри: фотки вполне могут быть монтажные. Определённые признаки этого я нашёл. Однако стопроцентную гарантию дать не могу. Но если это монтаж, то очень высокого класса. В Москве есть всего несколько серьёзных контор, которые занимаются такими фабрикациями. Они так и называются - алиби-агенствами. Некоторые работают на весьма продвинутом уровне. Они много чего предлагают, в том числе могут состряпать за хорошее вознаграждение липовый фотоальбомчик. Например, если заказчик не хочет, чтобы жена знала, где он на самом деле провёл две командировочные недели...
   Компьютерщик хохотнул и вспомнил случай из собственной жизни:
   - Кстати, я знал парня, который очень стыдился перед коллегами, что вместо модного курорта, вынужден в свой отпуск пахать на дачных грядках у тёщи, так ему бы такая услуга тоже пригодилась...
   - Всё понял, спасибо, Игорёк! Сам знаешь, что за мной не заржавеет...
  
   Больше не медля ни минуты, Платон с удвоенной энергией принялся искать путь в подвал: ядовитые всходы подозрения в его душе словно полили, и его будто магнитом тянуло к сейфу, точнее к его содержимому.
   Двери пассажирского лифта оказались зафиксированы в открытом положении, но вместо кабины за ними зиял провал шахты. К соседним же дверям грузового лифта какой-то шутник прицепил картонку с надписью такси обслуживает только клиентов морга. Но где-то поблизости обязательно должна находиться лестница, ведущая в подвал. Платон двинулся дальше, шаря перед собой лучом фонарика. Сейчас бы ему очень пригодилась какая-нибудь схема эвакуации больных и персонала на случай пожара, - раньше такие обязательно вывешивались на видном месте, согласно требованиям техники безопасности.
   Продвигаться приходилось очень осторожно, местами в полу зияли провалы, в коридорах валялось много всякого мусора, из стен торчали стальные прутья арматуры. А вот и дверь на лестницу, правда здесь нет перил...
  
   Временами появлялось нехорошее чувство, что сейчас шаткая ступенька под ногами провалится, и ты обрушишься в неизвестность, так что в итоге костей не соберёшь...
  
   Подвал напоминал обитель зла. Очень сыро, стены влажные от конденсата, кое-где с потолка свисают сосульки, - что-то вроде сталактитов или сталагмитов. Очень мрачно. Слышно как гулко падают на бетонный пол капли и попискивают по углам крысы. Буквально на физическом уровне ощущалась тяжёлая энергетика места.
   В луч фонарика попала кипа сваленного в огромную кучу полуистлевшего тряпья, оказалось это ворох фланелевых пижам одинакового цвета в бледный выцветший горошек. За порогом этой комнаты раньше располагалась прачечная больницы с дюжиной допотопных стиральных машин, которые так и остались стоять на своих местах.
   Ещё десять шагов вдоль стены и вход в следующее помещение зияет пустым проёмом. Луч света заскользит по каким-то стеллажам с рулонами проводов, шкафам с разными металлическими штуками непонятного назначения. Вроде подсобка какая-то... - пытался угадать Платон, - хотя нет, раз сюда поставили железные кровати. И световой щиток смонтирован, предупреждающий об опасности высокого напряжения. Только этого мне не хватало!.
   Оставаясь стоять возле порога, Платон машинально шарил рукой по стене в поисках электрического выключателя. Пальцы вдруг наткнулись на что-то холодное. Оголённый электрический провод! - запоздало мелькнула ужасная догадка. В голове словно пронёсся ураган...
   Вдруг всё вокруг ожило, наполнилось светом и жизнью. Он услышал детские голоса - это были крики и мольбы. Потом увидел людей в белых халатах, которые со спокойной деловитостью занимались жуткими вещами. Но для них это была обычная работа... Эта школа всё больше напоминала ему что-то среднее между больницей и тюрьмой, в которой дети содержались в качестве бесправных заключённых. Если сделал что-то не так, провинившегося ребёнка клали на панцирную сетку железной кровати, покрытую тонким байковым одеялом, и привязывали руки и ноги к спицам кровати. Наказание длилось до тех пор, пока врачи не решат, что ты исправился. Особые уколы, от которых сходишь с ума, электрошок, таблетки...
   Голова немного прояснилась, и Платон посвятил фонариком на тряхнувший его током провод. Оказывается, он ошибся, никакого электричества в здании, конечно, давно нет, а ухватился он всего лишь за кусок проволоки с самодельным крючком, на котором подвешено наполовину сгнившее полотно самодельного плаката. Прочитать, что на нём было изображено и написано было очень затруднительно, но Платон итак это знал. На плакате перечислялись нарушения, за которые учащиеся могли в наказание быть отправлены в изолятор, то есть сюда. Транспарант висел таким образом, чтобы привязанные к кроватям штрафники постоянно видели его. Но откуда мне всё это известно, да ещё в таких подробностях?! - спохватился Платон.
   Размышляя над этим, он продолжил поиски, и в конце концов набрёл на покрытый пятнами ржавчины массивный несгораемый шкаф со вспучившейся краской на боках, двумя никелированными ручками на двери и скважиной для ключа. Настоящим сейфом железный ящик казённого бурого цвета назвать было сложно, и это было на руку Платону, ибо он без особого труда сумел открыть имеющимся ключом железную дверцу. Как и предполагала бывшая здешняя главврач, никому из её прежнего начальства и в голову не пришло перевезти отсюда личные медицинские карточки интернатовцев. Ещё большим чудом было то, что за столько лет никто так и не добрался до архива.
   Впрочем, ликование Воронцова оказалась преждевременным, ибо выяснилось, что то, что забыли сделать бюрократы в белых халатах, и не смогли самодеятельные сталкеры и охотники за разными историческими редкостями, сотворило время и всепроникающая влага. Несмотря на внушительный вид, внутрь сейфа через щели долгое время просачивался конденсат, из-за чего большая часть хранящихся в нём документов пришла в негодность. Однако ещё оставалась надежда, и Платон принялся осторожно просматривать карточки. И так увлёкся этим делом, что и не заметил, как пролетели два часа. Он искал личную карточку девочки, которая могла подходить под описание рыжей бестии. Но среди уцелевших досье ничего интересного обнаружить так и не удалось. Все надежды в буквальном смысле слова пошли прахом.
   Единственный небогатый улов Воронцова - почти истлевшая карточка на мальчишку. Эта карта единственная из всех была помечена красной диагональной полосой. Что это означает, Платон понятия не имел. Да и имени парнишки уже не прочитать, зато фамилия его тоже начиналась со слога вор. Впрочем, почти однофамилец Платона мог быть и Вороновым и Ворниным и Воробьёвым и Воржаевым - вариантов десятки. Но как говориться, на безрыбье... Одним словом, Платон прихватил карточку с собой, чтобы ещё раз посмотреть её при дневном свете.
   Когда он вышел на крыльцо, дождь уже закончился, тучи стали реже, даже проглянуло солнце. Воронцов снова взглянул на карту, которая за годы забвения пришла в столь плачевное ветхое состояние, что могла рассыпаться в любой момент прямо у него в руках. Платон ничего не понимал в психиатрических диагнозах, хотя упоминание на обложке маниакально-депрессивного психоза маниакального типа само по себе кое о чём говорило. К тому же к карточке был подшит листок от управления внутренних дел - вероятно направление из милиции... Впрочем, ничего конкретного прочитать Платону не удалось, так как чернила расплылись, а листы были безнадёжно испорчены, и своей ветхостью мало отличались от какого-нибудь тысячелетнего папируса, обнаруженного в запечатанной на тысячелетия древней гробнице, которые легко уничтожаются притоком свежего воздуха и солнечным светом. Почти так же всё случилось и в данном случае, дело довершил внезапно налетевший порыв ветра...
  

Глава 77

   Среда 14 июня 2017 года
  
   Воронцов приехал в аэропорт за пять часов до вылета. Это было бегством, если уж называть вещи своим именами. Скорее бы уж сесть в самолёт! Прогуливаясь по залу ожидания, Платон неожиданно заметил знакомого журналиста из службы новостей, кажется Дима, так его звали. Вместе с новым оператором Воронцова парни направлялись в его сторону.
   Вот уж кого Платон не ожидал увидеть в качестве провожающего. Этот Димчик был из молодых, да ранних, - только после университета, а уже в штате элитарной службы новостей. Платон слышал, что по всем раскладам чей-то протеже должен был совершить стремительный карьерный скачок, если бы не вмешались обстоятельства... Причём вышло так, что именно Платон, сам того не желая, перешёл мальчику дорогу, так как именно Диму вначале прочили на должность скандинавского собкора. Но из-за того, что в руководстве телелекомпании произошли серьёзные пертурбации, выгодное назначение просвистело мимо коллеги. Естественно парень не мог питать к нему добрых чувств, но тогда почему он здесь?
   Когда коллеги подошли ближе, Платон с удивлением увидел, что телеоператор сам едва может идти, фактически Дима тащил его на себе. Что ж, отличное начало командировки - иронично подумал Платон. Совместная работа даже ещё не началась, а его основной сотрудник уже напился в стельку! Что ж, утончённая месть со стороны конкурента удалась! Наконец, всё встало на свои места.
   Только Платон ошибся в парне, решив, что тот нарочно всё подстроил и явился полюбоваться его унижением. Всё оказалось совсем не так.
   - У человека беда, но если в редакции узнают в каком он состоянии, то его сразу уволят, - пояснил конкурент. - Надо быстро придумать, как ему пройти в таком состоянии паспортный контроль.
   Мало того, что оператор практически не держался на ногах, так ещё и лыка не вязал. В таком виде пассажиров обычно на борт не допускают. Тем более рейс международный.
   - И что я с ним буду делать? - неприязненно поинтересовался Платон.
   - У него сестра исчезла. Маша - Дима сочувственно кивнул на приятеля. - На телефоны сестра не отвечает, он обзвонил всех её друзей и знакомых, но никто ничего не знает. Серёга говорит, что у него очень плохие предчувствия. Мать их места себе не находит, а у неё уже два инфаркта было и диабет.
   - Он сам тебе об этом сказал? - недоверчиво покосился на оператора Платон.
   - Мы друзья, - пояснил Дима, - я всю ночь мотался с ним: помогал искать Машу. Одному своему знакомому она вчера сказала, что у неё назначена встреча с каким-то мужиком.
   - Что за мужик, это уже известно?
   - В том то и дело, что нет - лицо Димы стало ещё более озабоченным. - Она никому не сказала, а её телефон со всей перепиской пропал вместе с ней...У Маши была своя команда: ребята делали благородные проекты. Я несколько раз снимал о них репортажи. Тем не менее, насколько мне известно, не все были в восторге от их деятельности. Мутный мужик мог заманить её в лес...
   - Сочувствую, - выдавил из себя Платон и опустил глаза.
   - Мы поставили на уши всех кого только могли! - взволнованно продолжал Дима. - Но её ребята обещали, что сами отыщут мужика, пусть даже им придётся круглые сутки заниматься только этим. Если он что-то сделал с Машей, то с ним разберутся без полиции.
   Платон незаметно поёжился:
   - Правильно.
   - Пойдём, выпьем кофе, а то я засыпаю, - предложил Дима.
   Журналисты усадили пребывающего в полнейшей прострации оператора в пластиковое кресло для ожидающих вылета, а сами отошли к кофейному автомату.
   Дима признался, что после бессонной ночи, сам едва держится на ногах, и что это уже седьмая чашка крепкого кофе за двенадцать часов.
   - Как же он сможет работать, не зная, что с сестрой? - озадаченно покосился на оператора Воронцов.
   - В том то и дело! Серёга сегодня позвонил нашему начальству и попросил заменить его, потому что если он оставит мать одну сейчас, то с ней точно случится третий инфаркт...
   - И что?
   - Отказали, сказали, что всё понимают, но сейчас у них нет подходящей замены. Ему остаётся только уволиться.
   Платон тоже налил себе кофе. Дима отдал ему временные пластиковые пропуска на фестиваль, который должен завтра открыться в столице Швеции: вернувшаяся накануне из тех краёв коллега-корреспондентка как-то сумела заочно окредитовать их в пресс-центре фестиваля. Так что уже завтра утром Платон должен сделать свой первый репортаж в новом качестве. Если конечно, его оператор к тому времени оклемается...
   Хотя с какой стати ты так скис? - жёстко произнёс голос внутри. Ведь лично для тебя всё складывается просто отлично! Подумаешь, оператор напился в хлам, - обычная история для ТВ! В крайнем случае можно через пару дней попросить, чтобы на замену этому хлюпику, из Москвы прислали другого. Людей менять надо легко, без сожаления... Главное начни работать, покажи себя, чтобы начальство оценило свой выбор! А на фестивале ожидается много почётных гостей: известные политики, всякие селебритис... Ради такой интересной работы, можно переступить через кого угодно.
   Платон улыбнулся неожиданной лёгкости в голове и груди.
   Надо будет только после завтрашней съёмки или как-нибудь на днях снова зайти в фестивальный пресс-центр, чтобы обменять эти временные пропуска на постоянные, которые уже будут с фотографией и электронным чипом, - деловито напомнил он себе. - И здравствуй новая благополучная жизнь! А всё, что было прежде плохого быстро забудеться: через пару дней голова у меня будет так занята, что некогда будет перемалывать всякую чепуху и терзаться жалкими угрызениями совести.
   Ещё более приободрившись, Воронцов вскинул голову, расправил плечи, повесил на себя бейдж и перехватил завистливый взгляд собеседника, который, впрочем, смог перебороть себя и улыбнуться:
   - Желаю удачи.
   - Спасибо, Дим, и извини, что так вышло...
   ...Рейс Москва-Стокгольм строго по расписанию покинул взлётную полосу аэропорта Шереметьево, набрал положенную высоту и взял курс на Швецию.
  

Глава 78

   - Вы Воронцов? - повелительно окликнул его незнакомый мужской голос на стоянке.
   Уже приоткрывший пассажирскую дверцу такси Платон вздрогнул и удивлённо оглянулся:
   - Да, а что собственно...
   - Вам лучше пересесть в нашу машину - очень корректно, но с металлом в голосе посоветовал окликнувший его человек с невыразительным лицом и холодными цепкими глазами за поблёскивающими стёклами круглых очков.
   Платон смерил тревожным взглядом двоих незнакомцев.
   - А кто вы такие?
   Очкарик небрежным движением раскрыл перед его лицом удостоверение.
   - У нас есть к вам несколько вопросов...
   - Так задавайте ваши вопросы! - со страху попытался хорохориться Воронцов.
   - Нет, не здесь, вам придётся проехать с нами, - слегка прихватил его за локоть очкарик, давая понять, что лучше ему не рыпаться.
   Но как это обычно водится, из двух полицейских один должен быть злым, а второй непременно добрым.
   - Да вы не волнуйтесь, Платон Юрьевич, это не займёт много времени, а потом мы доставим вас, куда скажите, - почти дружески пообещал напарник очкарика - добряк с круглым лицом и смеющимся взглядом васильковых глаз.
   Воронцов в последний раз прищурился на точку самолёта вдали над лесом. Снова вспомнилось, как ошеломлён был коллега-журналист его неожиданным отказом...
   - Послушай, Дим, ты ведь кажется хорошо знаешь камеру? - спросил его за минуту до своего рокового решения Платон.
   - Вообще-то у меня отец всю жизнь проработал кинооператором на Мосфильме... - недоумённо пожал плечами молодой репортёр, ещё не догадываясь о замаячившей крутой перемене в своей судьбе.
   Платон снял с себя временный пропуск и повесил его на шею парню.
   - Тогда носи! Тебе это больше к лицу, а я передумал лететь.
   - Вы это серьёзно?! - не поверил мальчик.
   - Да ты понимаешь, - Платон доверительно положил ему руку на плечо, - я тут подумал...снова впрягаться в репортёрскую карусель...не-е, лучше я продолжу писать свои книжки. Думаю, это у меня неплохо получается... А в общем, это было ошибкой. Я только теперь вдруг это ясно осознал. И лучше я сейчас откажусь, чем потом подведу многих людей. А ты справишься, Дим, я в тебя верю.
   Парень смотрел на него совершенно обалдевшими глазами и морщил лоб.
   - А как же с Серёгой быть? - наконец вопросительно взглянул он на оператора.
   - А что с Серёгой? - Платон тоже озадаченно покосился на брата погибшей Че. - Отправим его пока домой на такси, пусть проспится, а начальству я сам всё как-нибудь объясню. В общем, возьму всё на себя. Это уж не твоя забота. Ты главное начинай снимать завтрашнюю выставку, а когда Серёга немного оклемается, сами с ним решите, как дальше быть...
   И вот, не прошло и часа как Воронцову пришлось поплатиться за проявленное благородство: стоило ему выйти из здания аэровокзала, как его тут же взяли в оборот полицейские. Его посадили в полицейскую машину и куда-то повезли.
   - А мы уже боялись, что опоздали! И вы уже там... - сидящий справа от Платона полицейский указал пальцем в потолок.
   - Почему же вы не улетели, вы ведь числились среди пассажиров? - удивился тот, что слева.
   Платону нечего было им ответить. Не дождавшись от него объяснений, суровый полицейский многозначительно спросил:
   - Вы нам ничего не хотите сообщить?
   - Нет.
   - Хорошо, тогда у нас есть для вас новость: мы нашли труп молодой женщины... - и хотя он произнёс это буднично, Платон вздрогнул, дико выпучил на него глаза, и ошалело пробормотал:
   - Быстро же вы...Только не думайте, что это я её задушил.
  
   Машина въехала на территорию крупного больничного комплекса и остановилась у одного из корпусов. Платон со своими сопровождающими поднялись на второй этаж, где их прихода ожидали какие-то люди. Среди них находились и старые знакомые Воронцова - следователь по особо важным делам Кащеев и его стажёрка Анастасия Смашная. Платон кивнул им, но кажется неразлучная парочка его просто не заметила, потому что в этот момент они стояли вполоборота к нему. Кащей разговаривал с каким-то толстяком с почти наполеоновским профилем, над лысиной которого в луче солнца поблёскивали мельтешащие пылинки, а верная стажёрка важняка ловила каждое их слово.
   Воронцову указали на старый продавленный диван, придвинутый вплотную к стене, и предложили немного пождать. Но чего именно, не объяснили.
   Почти сразу он почувствовал себя не в своей тарелке. На него с интересом поглядывали, словно он им дрессированный шимпанзе. Однако Платону ничего не оставалось делать, как сносить своё унизительное положение.
   Между тем все присутствующие перешли в соседнюю комнату и стали о чём-то там совещаться при закрытых дверях. Стажёрку мужики с собой почему-то не пригласили. Расстроенная барышня присела на стул возле окна и, облокотившись локтем на подоконник и подперев голову рукой, грустно уставилась за стекло. Платон же читал старую газету, а на самом деле старался уловить, что происходит в смежной комнате. Виду он старался не показывать, но как всякий нормальный человек на его месте, был ужасно испуган.
   Наконец не выдержав пытки ожиданием, он прошептал:
   - Здравствуйте, Настя! У вас что-то случилось?
   Пышечка даже не повернулась в его сторону.
   Платон уже решил, что его игнорируют, но тут она тихо произнесла:
   - Меня хотят снять с практики.
   - Это из-за меня?
   Смашная на пару секунд перевела на него свои коровьи глаза, затем снова уставилась в окно, и лишь после долгой паузы меланхолично произнесла с вздохом:
   - Лучше б вы уж улетели... А так всем только будет хуже...
   Что хуже? - хотел спросить он, но в этот момент дверь открылась, и комната снова наполнилась людьми. Кащей, который по всей видимости был тут не последним человеком, выглядел благодушным: кому-то постоянно звонил, то и дело прикладывался к термосу с чаем, мурлыкал себе под нос. Вдруг громко захохотал, так что эхо отдалось в дальнем углу. Впервые Платон видел всегда мрачного сухаря улыбающимся.
   - Мне нужно домой - как-то по-детски пытаясь улизнуть от опасности, попросился Платон.
   - Зачем? - беззлобно удивился Кащеев.
   - У меня там...Какая вообще разница?! Я - свободный человек! Меня задержали без всякого ордера. - Платон вскочил с дивана. - У меня есть права!
   - А у меня есть серьёзные улики, - фыркнул Кащей. - И отпусти я тебя, наверняка бросишься заметать следы. А то ещё попытаешься скрыться.
   - Вы...Вы не имеете право так со мной разговаривать! - из глаза Воронцова непроизвольно вылетела слеза. Таким жалким он ещё себя не чувствовал, и ничего не мог с собой поделать, им как будто руководили изнутри, заставляя истерить.
   - Чушь. Ты сейчас забьёшься куда-нибудь в щель, а мне тебя потом искать. С собаками. Или укокошишь ещё кого. А мне отвечать?!
   - Я буду жаловаться. Прокурору!
   - А кто же возражает? Вот он, жалуйся, - Кащей глумливо осклабился прокуренными зубами и картинным жестом указал на лысого Наполеона, с которым недавно о чём-то доверительно беседовал. Прокурорский чиновник был крупноголов с выпуклым, будто его распирало изнутри, голым черепом, и рыбьими глазами навыкате неопределённого цвета. Этакий мозговитый головоногий. Он показал Воронцову постановление и предложил куда-то пройти. По пути к ним присоединились ещё какие-то люди. В итоге образовалась довольно многочисленная делегация, которая едва вместилась в кабину грузового лифта. Спустились на минусовой этаж.
  
   Распахнулись автоматические двери и резко пахнуло формалином. Их встретила абсолютная тишина, лишь гулкий звук шагов нарушал могильное безмолвие морга. Пол и стены длинного коридора были облицованы белой плиткой.
   Вслед за всеми Платон одним из последних вошёл в довольно просторное помещение. Бегущее следом за ними эхо погасло за закрытыми дверями. В центре большой круглой комнаты, словно на сцене амфитеатра, на металлической тележке покоилось маленькое тело, накрытое с головой простынёй. Все взгляды были прикованы к нему. Сердце Платона заколотилось.
   За их спинами снова распахнулись двери, это следом вошёл жирный мужчина довольно неряшливой наружности с дряблым лицом землисто-серого цвета и плохой причёской. Резкое люминесцентное освещение лишь подчеркивало неприглядность застиранного халата, который, не будучи застёгнут, развивался за ним, словно полы плаща.
   Он подошёл к телу и быстрым движением отбросил простыню с лица покойника. Платон покачнулся, всё поплыло перед глазами. Это была Твигги, лаборантка профессора Трояновского! На её тонкой шее осталась чёрная полоса от удавки, - она была убита тем же способом, что и несчастная Че.
   Происходящее напоминало какой-то жуткий сон, вот бы проснуться!... Но увы, волкодавистые охотники так просто не позволят ему улизнуть отсюда, ведь им нужен виновный. И во сне так ужасно не пахнет, и нет такого пробирающего до костей холода.
   - Вам знакома эта женщина? - требовательно спросил Платона Кащей.
   - Не знаю...
   - Послушайте, вы ведь культурный человек, журналистом работаете, подумайте, стоит ли Ваньку валять и тем всё усугублять, - стал уговаривать его круглолицый добряк-оперативник, доставивший его сюда.
   - Но при чём же здесь я?! - воскликнул Платон.
   - Притом, что когда было найдено тело, нам довольно быстро удалось опознать убитую, тогда мы начали поиски её машины, - почти дружески объяснял человеколюбивый полицейский, - но и с этим проблем не возникло, ибо она отыскалась в автосервисе вашего посёлка. Автомеханик указал на вас...
   - Я просто оказал услугу попавшей в сложное положение девушке, - оправдывался Воронцов, сцепив руки замком, чтобы не дрожали, - её машина сломалась, а я лишь ехал мимо, было уже очень поздно. Понимаете?
   Законники, словно по заранее заученным ролям, перепасовывали клиента друг другу, чтобы сообща его сломать.
   - Хорошо, допустим, - для виду согласился другой доставивший его из аэропорта оперативник с таким же суровым сухим лицом, как у Кащея. - Но откуда вам известно, что погибшая была именно задушена, а не зарезана или не убита ударом стального прута по черепу, а именно задушена? Вы ведь сами признались нам в этом в машине по дороге сюда.
   - Ни в чём я вам не признавался!
   - Увы, гражданин Воронцов, - скорбно сказал ему Кащей. - Ваши бледные попытки оправдаться вызывают у нас большие сомнения. Думаю, у прокурора и суда они тоже вызовут сомнения...
   При этих словах головоногий с важностью качнул крупной головой.
   - Бесполезно отпираться, - согласился с коллегой важняком и злой опер из аэропорта. Платон только теперь хорошо, до мельчайших подробностей рассмотрел его: худощавое лицо с очень резкими до неприятности чертами, тонкогубое, проницательный взгляд сквозь круглые металлические очки - он выглядел дотошным следователем гестапо или опасным религиозным фанатиком.
   - У нас есть все основания подозревать, что вы заманили девушку к себе домой и разделались с ней там... - подытожил Кащей. - В вашем доме уже найдены следы борьбы и кровь, которая по всей видимости принадлежит убитой! Вы тщетно пытались ликвидировать улики, но у нас, как видите, свои методы. Так что всё тайное непременно становится явным...
   - Да. Такие вот дела, - Кащей щёлкнул шариковой ручкой, достал из папки какой-то бланк и принялся заполнять его. - И учтите у нас ещё много улик против вас, в том числе по другим эпизодам, - он похлопал рукой по своей папке. - Но всему своё время...
   Платону даже стало казаться, что всё это не про него, а про какого-то другого человека, чьи преступные похождения лежат в папке под широкой ладонью важняка. Он совсем запутался... Не имея экстремального опыта общения с полицией, был так затравлен, что естественная в такой ситуации мысль настойчиво добиваться вызова своего адвоката даже не пришла ему в голову.
   Платон потёр себе виски, с ужасом поглядел на синеватое лицо Твигги с заострившимися чертами; потом вспомнил Че, труп которой тоже вскоре могут отыскать; и затравленно покосился на появляющиеся на бланке из-под ручки Кащея строки. Своей заскорузлой рабочей лапой следователь писал крупным и на удивление каллиграфическим почерком, и Платону показалось, что у него нет шансов оправдаться, что прямо с этого стандартного бланка в его жизнь вползают тюремная роба, казённая баланда, бесконечные страдания и в конечном итоге распад личности.
   - Моя откровенность...Она будет учтена? - в отчаянии обратился Платон к лысому.
   - Она даст вам шанс - веско пообещал прокурор, избегая смотреть в глаза.
   - То есть шанс у меня есть, что вы мне поверите? - Платон проникновенно обращался персонального к лысому, в котором видел единственно разумного, непредвзятого человека в этой своре гончих псов.
   - Прокуратура всегда стоит на страже законности! - очень веско произнёс головастый прокурор. - И если вы будете максимально откровенны, я гарантирую, что это вам зачтётся. - Теперь прокурор не сводил с него бесцветных выпуклых глаз, видимо, ожидая продолжения, но Платон молчал, собираясь с силами. Опустошённый, он тупо уставился в крашенное стекло окна, он изнемог от борьбы и желал лишь одного, чтобы всё поскорей закончилось...
   - Я хочу сделать... - Платон запнулся, всё ещё сомневаясь, стоит ли сообщать этому человеку о спрятанном на дне реки теле Че. И если всё же да, то как это лучше сделать.
   Но прокурор сам спугнул его странной репликой:
   - Напрасно вы не доверяете нам. Мы могли бы сразу взять вас под стражу, но не станем этого делать. Пока вы проходите как свидетель, а не как обвиняемый. Поэтому если вы плохо себя чувствуете, то можете идти домой, только поставьте подпись на протоколе свидетельских показаний. - Головоногий упорно говорил мы, отождествляя себя с Кащеем и очкастым оперативником с лицом гестаповца, словно они тут все заодно. Весьма странная позиция для прокуратуры, которая призвана вести надзор за следствием и стоять на защите законности. Как и странно то, что он предлагает.
   Вдруг Платон заметил, как Кащей раз за разом выводит одну и ту же строку, явно делая это лишь для видимости, при этом правая нога его нервно подрагивала в колене.
   - Подождите, вы сказали, что нашли кровь в моем доме - встрепенулся Платон - Но тогда...получается несостыковка! Ведь вы сами только что сказали, что она была задушена... Или на теле есть ещё повреждения? - Платон вопросительно взглянул на патологоанатома.
   - Есть, - подтвердил врач, переглянувшись с остальными. Он достал протокол судебно-медицинской экспертизы и стал читать про трупное окоченение и тому подобные вещи. Платону совсем сделалось дурно от всех подробностей. И всё же при прочтении документа кое-что его зацепило, и он попросил разъяснений. За врача раздражённо ответил Кащей:
   - Чего же тут непонятного: жертве выбили зубы, а взамен нечто засунули. Не хотите спросить, что именно?
   И хотя в комнате было холодно, Платон поёжился не от этого. Следователь вплотную приблизился к нему и нарочито медленно произнёс:
   - В рот девушке кто-то затолкал куколку бабочки, предварительно вырвав или откусив жертве язык - он сообщил это, обдав его злобой и тяжёлым дыханием.
   - Вы хотите сказать, что это сделал я?!
   - Серийные убийцы большие выдумщики по этой части, - тихо усмехнулся кто-то за спиной Платона.
   - Это недопустимо! - вдруг гневно ответил шутнику немного писклявый от волнения женский голосок.
   - Что?! - удивлённо поднял густые брови Кащей, его потемневший от гнева взгляд упёрся в кого-то. - Выражайтесь ясней, товарищ стажёр, - вкрадчиво, с угрозой потребовал он.
   - Я говорю, что нельзя выдвигать обвинение, не имея веских доказательств. А пока у нас нет ни одной настоящей улики, опровергающей алиби подозреваемого - запальчиво воскликнула Анастасия Смашная. В университете нас учили другому...
   - Какое алиби?! - возмутился неожиданным бунтом подчинённой Кащей, одновременно обращаясь и к прокурорскому работнику, и к Смашной. - Нет у него никакого алиби, если лишь путанный рассказ. И мне глубоко наплевать, каким навозом набили вашу голову в университете...
   Лысый поморщился и отступил на пару шагов почти вплотную к стене, показывая, что не хочет вмешиваться.
   - Пусть так! - звонко ответила учителю Смашная. - Но пока мы не можем подкрепить свои подозрения надёжными свидетельскими показаниями и вещественными доказательствами. - Недавняя студентка юрфака шпарила так, словно сдавала экзамен по уголовному праву. - А раз это так, то мы должны сохранять непредвзятость и объективность. А то получится полицейский произвол.
   Платон не верил своим ушам и глазам: робкая, смешная практикантка посмела встать на его защиту и возражать своему грозному шефу, да ещё в присутствии высокого начальства.
   Побагровевший от ярости Кащеев попытался заткнуть пухлой пигалице рот, но добился прямо противоположного результата: нелепую тихоню словно прорвало:
   - Вы можете снять меня с практики, но заставить идти против своей совести - нет! Я вас так уважала, Василий Иванович, а вы... Вы...вы постоянно используете недостойные методы: фабрикуете ложные улики, блефуете - лишь бы выбить из подследственного признании! Я считаю это недостойным.
   Кащей даже немного растерялся и оглянулся по сторонам:
   - Да выведите же её кто-нибудь отсюда! - Потом презрительно бросил в лицо девушке. - Тебе не в прокуратуре служить, а в Армии спасения, истеричка! Кисейная барышня!
   Анастасия покраснела, закрыла лицо руками и сама выбежала в коридор.
   Повисла пауза, которая не сулила Кащею ничего хорошего. Стремясь перебить впечатление от неожиданного выступления своей подчинённой, он заговорил, обращаясь к лысому прокурорскому чиновнику:
   - Одни проблемы с этой Смашной. Только начала работать, а уже будто что-то понимает... Какие-то ложные улики. Сами ведь знаете, сколько я уже следователем по особо важным делам работаю. Никогда никаких нареканий от начальства не имел, только благодарности...
   Лысый Наполеон молча что-то обмозговывал, его явно что-то теперь смущало. А тут ещё ободренный неожиданной поддержкой Платон пообещал обратиться за защитой к журналистскому сообществу.
   В конце концов, лысый решил, что в создавшейся щекотливой ситуации лучше сыграть роль третейского судьи, и принял соломоново решение: раз есть сомнения в причастности Воронцова к этому преступлению, то нужно добыть решающее доказательство его вины или наоборот невиновности, чтобы снять все вопросы. И тогда уж либо брать под арест, либо исключать из круга подозреваемых...
  
   Чтобы очиститься от подозрений Платону предстояло сдать анализы на ДНК в криминалистической лаборатории. В определённом смысле это была гарантия объективности и непредвзятости, в то время как все остальные виды экспертизы, включая дактилоскопию, нельзя было считать абсолютно достоверными.
   Вся процедура оказалась достаточно серьёзно организована, то есть все манипуляции эксперта строго регламентировались протоколом и проводились в присутствии адвоката, понятых, с фотосъёмкой каждого этапа. От следствия прокурор включил в число наблюдателей скандальную стажёрку, которая фактически заварила всю кашу. Для Платона это было ещё одним знаком того, что всему происходящему можно доверять.
   Анастасия Смашная же и первая поздравила Платона, как только ей стали известны отрицательные результаты теста. Это означало, что с него снимались все подозрения, - как с невиновного. Кащею даже пришлось позвонить ему и принести свои извинения.
  

Глава 77

   Вторник, 20 июня 2017 года
   Сегодня Марина возвращалась из Парижа. Он ждал её в зоне прилёта. Жена даже не сразу узнала своего рыхлого толстяка среди встречающей публики, и некоторое время крутила головой, раздражённо помахивая новой сумочкой в разноцветных бабочках. А потом была шокирована кардинальными изменениями в его облике. Собираясь в аэропорт, Платон натянул рваные джинсы и выцветшую майку по молодёжной моде. Впрочем, жена тоже покрасила волосы в рыжий цвет.
   Обменявшись поцелуями, они вышли из здания аэропорта и подошли к своей машине.
   - Почему ты прихрамываешь? - спросила Марина.
   - Упал с мотоцикла - отмахнулся он.
   - Ты - с мотоцикла?! - изумилась Марина.
   Платон сразу сел за руль, поэтому ей пришлось идти к пассажирской двери, зато на подстаканнике своего кресла парижанка обнаружила бумажный стаканчик.
   - Мм... мой любимый зерновой! Ещё горячий! - Марина даже застонала от блаженства, - А ты молодец, Пупс!
   - Лучше зови меня волк, - в шутку предложил он и продемонстрировал ей татуировку хищника на своей груди, которую сделал недавно.
   По пути Марина делилась впечатлениями о Париже и расспрашивала мужа о его делах. Конечно её интересовало, почему он всё-таки отказался от предложенной ему престижной работы.
   Платон не стал ничего объяснять, лишь односложно ответил, что передумал. Это не было на него похоже.
   - Чудной ты какой-то... - озадаченно проговорила жена, будто не узнавая своего мягкотелого подкаблучника. - Эта одежда, татуировка...А почему ты не в своих очках?
   - Разве не понятно? - спокойно улыбнулся он и с многозначительной улыбкой взглянул на жену, но вместо его глаз она могла видеть лишь собственное отражение в зеркальных стёклах его солнцезащитных пилотов.
   Выпив кофе с сэндвичем, Марина полезла в бардачок за влажными салфетками и наткнулась на целлофановую упаковку, из которой извлекла голубую косынку в белый горошек. Приятно удивлённая, тут же примерила платок на себя, опустив перед собой солнцезащитный козырёк; кокетливо завертелась перед зеркальцем с его тыльной стороны.
   - А мне идёт! В моём вкусе белчер, - довольным голосом сообщила Марина и чмокнула мужа в щёку. Но тут же спохватилась: - Послушай, с каких это пор ты стал в этом что-то понимать?
   Но Платон был так ошеломлён, что буркнул что-то невпопад: косынка была точь-в-точь как на удавленной Че! Именно такой её... Откуда она тут взялась?! Ведь он отлично помнил, что не снимал её с трупа...
   Обескураженный и раздражённый Платон втопил педаль газа в пол и довольно рискованно пошёл на обгон.
   - Что ты делаешь?! - заволновалась Марина.
   - А чего этот козёл плетётся? - Платон сделал неприличный жест в адрес другого водителя и грязно выругался.
   Марина странно посмотрела на него и сказала:
   - Очнись! Он то едет с нормальной скоростью, это ты...
   Платон не сразу осознал, что действительно увлёкся, хотя обычно водил он чересчур осторожно. Жена даже неоднократно попрекала его этим в прошлом. Но сегодня они будто поменялись ролями. Упиваясь гулом мотора и адреналиновым драйвом, он легко пересекал сплошную линию дорожной разметки; стрелка на спидометре приближалась к отметке сто восемьдесят километров в час. А впереди из-за глухого поворота по встречке прямо им в лоб уже выскочила фура. Они едва успели убраться с её пути....
   Оставшееся время ехали молча. Марина не кричала на него, не билась в истерике, она будто переваривала то, что произошло. Но стоило им закрыть за собой входную дверь, как супруги набросились друг на друга, стали срывать одежду, страстно целуясь...
   ...Только через три часа Платон встал с постели, но при этом чувствовал лишь приятную усталость.
   - Теперь я вижу, что соскучился - проворковала ему вслед обессиленная жена, - у тебя был взгляд хищника. Я думала ты меня разорвёшь...
   Он и сам был доволен собой: три раза подряд! Абсолютный рекорд! Давненько с ним такого не случалось.
   - Мой зверь заслужил подарок, я тебе кое-что привезла, - Марина предложила ему открыть чемодан.
   Платон примерил широкополую шляпу Федору с болтающимся ценником парижского бутика и повернулся к жене:
   - Ну, как я тебе? Похож на гангстера?
   - Ты ли это?! Похудел что-ли? - по-прежнему с удивлением разглядывала его жена, - И одновременно мускулистей что-ли стал...выглядишь как настоящий мачо, даже растительности как будто прибавилось.
   - Просто ты меня давно не видела...
   - Как оказывается полезно уезжать в командировку, - усмехнулась Марина, - будто нового мужа получаешь по возвращении. - Она игриво облизнула губы и откинула с себя одеяло: - Может, тогда ещё разок...
  
   ...Закрывшись в ванной, Платон пустил из крана воду и долго разглядывал себя в большом зеркале. Его размышления прервал звонок в дверь, кто-то пришёл. На пороге стоял сынок дантиста. Накаченный кобель откуда-то прознал, что Марина вернулась, и сразу примчался! Надо бы спустить извращенца с крыльца, а приходиться изображать приветливость:
   - А, Эрик, давно вас не видел!
   - Э...здравствуйте Платон... - сбивчиво поприветствовал его парень и смущённо пустил глаза. Воронцов вдруг сообразил, что так задумался там, в ванной, что вышел к гостю лишь в одной шляпе.
   - О, извините, - поспешно прикрылся он Марининым подарком. И вдруг услышал за спиной насмешливый голос жены:
   - Не извиняйся милый. Поверь, тебе ничего стесняться. Напротив...
   Марина появилась в прихожей в мужской клетчатой рубашке, небрежно наброшенной на голое тело, с распущенными волосами; она подошла к мужу, обняла за талию, положив голову ему на плечо.
   - Кажется я не вовремя? - ещё более смутился Эрик. При этом он то и дело вопросительно поглядывал на Марину. Белая футболка эффектно обтягивала его мускулистый торс, к тому же качок ещё специально напрягал грудные мышцы, выгодно подчёркивая мощь и красоту своей фигуры.
   - Мы только недавно вернулись из аэропорта и не ждали гостей... - с кокетливыми нотками пояснила жена. Повисла пауза. Эрик ждал, когда его пригласят в дом.
   Однако обычно такой вежливый писатель на этот раз его внезапно огорчил:
   - Знаете... в общем у нас ещё есть дела, поэтому вам лучше прийти в следующий раз, - Платон произнёс это с удовольствием наблюдая за самоуверенной физиономией сыночка дантиста, на которой последовательно промелькнули непонимание, растерянность и досада. Но Платону было всё равно, он просто захлопнул дверь перед носом визитёра. И заслужил новый комплимент от супруги:
   - А я думала тебе не хватит духа это сделать, ведь ты всегда боялся кого-то обидеть. Мальчик может решить, что ты неинтеллигентен.
   - Плевать! - небрежно повёл плечом Платон, с интересом прислушиваясь к чувству абсолютной вседозволенности. Оказывается, поступать так, как тебе хочется, вовсе не стыдно, а очень даже приятно и легко. Почему он не знал этого раньше?!
   - Послушай, Платон, - лицо жены вдруг стало озабоченным, - я сегодня заглянула на чердак, потому что вначале решила, что там какая-то живность сдохла. И увидела картины, которые ты написал в моё отсутствие...
   - Я всегда мечтал заняться живописью, - ответил он, надеясь услышать похвалу. Но Марина была в недоумении:
   - Что с тобой происходит? Почему ты пишешь одни мясные туши - истекающие кровью бычьи, свиные туши? С каких это пор Хаим Сутин стал твоим любимым художником? Ведь он был больной на всю голову!
   - Пусть. Но он был гений.
   - А почему в твоей новой мастерской такая жуткая вонь?
   - Потому что я пишу с натуры, - ответил Платон, не видя в этом ничего дурного. - На такой жаре мои модели успевают протухнуть раньше, чем я успеваю закончить картину. Но теперь, когда ты вернулась, я обещаю обрабатывать туши формалином и вовремя их утилизировать... И кстати, картины Сутина сегодня продаются на аукционах за миллионы долларов. Но я не намерен никому подражать, я просто высвобождаю рвущуюся из меня энергию...
   Платону не терпелось выговориться, показать вернувшейся жене свои творения и он потащил её на чердак. Он гордился своими художественными опытами. Оказывается, он не только писатель, в нём ещё дремал талант, о котором он даже не подозревал. Платон по-новому почувствовал жизнь, когда решил попробовать заняться живописью. Это родилось спонтанно, стоило взять кисти в руки, как процесс полностью захватил его. Иногда за эти дни он проводил многие часы у холста, забывая о еде. Работал он голый, потому что так акт творения воспринимался как нечто первобытное, языческое. Словно жрец порождал он силой вдохновения образы и миры фактически из ничего. Красный цвет стал его любимым цветом, ибо он оставлял ощущение силы, боли, страха, страдания, и правды, так как жизнь состоит именно из этих стихий...
   Но жена едва переступив порог его кабинета зажала нос рукой и скорчила гримасу отвращения. Жуткая вонь могла свести кого угодно с ума, а он её не замечал, как не обращал внимания на тучи мух. Платон подошёл к мольберту, желая показать, как он работает, и бросил на холст первую краску - словно струю крови. Марина даже вскрикнула. Но тут же на её глазах из череды смелых мазков родился образ, в котором она вдруг признала саму себя. Впервые за эти дни он написал не тушу забитого скота, а живого человека.
   Справившись с собой, Марина сказала, что ей нравиться, хотя на самом деле было омерзительно. Образ получился страшный. Грубый плотский кусок женского мяса, хоть и живого и в одежде.
  

Глава 80

   На следующее утро, едва они сели за стол завтракать, Платон задал жене волнующий его вопрос:
   - Когда ты привезёшь детей?
   В этот момент Марина сосредоточенно размазывала масло тонким слоем по ломтику хлеба и даже не подняла глаз, будто не замечала, как для него это важно. Интересно, если я прямо сейчас скажу, что мне всё известно про место на кладбище, купленное на моё имя, как изменится выражение её лица? - размышлял Платон. - И что иезуитская затея с брачным контрактом у неё тоже не прокатит... Интересно, растеряется ли она, начнёт оправдываться, или же хладнокровно что-нибудь соврёт мне?.
   Вероятно что-то почувствовав, Марина, наконец, оторвалась от своего занятия и взглянула на него:
   - Снова без очков? Ты что стал носить линзы? У тебя же всегда были голубые глаза, а теперь какие-то...волчьи...
   - Линзы - буркнул он.
   - Оригинальничаешь, муженёк, - удивлённо усмехнулась жена, - На тебя это не похоже. Хотя сейчас это модно - имплантировать себе вместо родных резцов волчьи клыки, или делать сплит языка, чтобы он стал двойным, как у ящера...Чем планируешь заняться сегодня?
   - Вероятно, возобновлю работу над книгой, - ответил Платон, борясь с раздражением.
   - Ты всерьёз решил писать об этом маньяке? - с нескрываемым скепсисом поинтересовалась Марина. - И ради этого ты отказался от работы зарубежным собкором? Или ради своих картин?
   - Я просто хочу, чтобы у нас снова была нормальная семья: чтобы мы жили все вместе под этой крышей: ты же не сможешь тут всё бросить и поехать со мной в Стокгольм, чтобы вести жизнь обычной шведской домохозяйки.
   - Я тоже этого хочу, милый, - проворковала жена, - но привозить детей сюда...после всех ужасов, о которых ты мне рассказал.
   - Хорошо, тогда давай переедем отсюда, - продадим дом, купим квартиру в городе.... Ты ведь сама говорила, что как только вернёшься из командировки, сразу займёшься этим, - напомнил он.
   - Я буду этим заниматься, - заверила Марина. - Ты ведь знаешь, если я обещаю, то делаю... Но прежде необходимо что-то решить с твоим банком. - Она покачала головой: - Да-а...подбросил ты мне проблемку.
   - Что ты намерена делать?
   - Пока не знаю... Наверное, надо серьёзно потолковать с этой парочкой аферистов: припугнуть, намекнуть, что у нас есть серьёзные связи и что если они не отвяжутся от нас, мы их выведем на чистую воду и упечём за решётку... Кстати, а где Алиса? - Марина уже в третий раз после своего возвращения вспомнила о пропавшей кошке.
   - Сам не пойму, - пожал плечами Платон, - исчезла куда-то... Я всю округу обошёл, но пока безрезультатно.
   - Вот что, надо расклеить объявления с её фотографией по всему посёлку - деловито решила Марина. - Ты придумай пока текст, а я съезжу к этим аферистам.
   - Почему я?
   - Ты же у нас писатель, - Марина произнесла это с плохо скрываемой с издёвкой, так ему послышалось. А ещё он будто услышал её мысли: Это у меня должен быть пенис в штанах - будто подумала жена в эту секунду.
   Поэтому он возразил:
   - Давай, лучше я поеду к ним, я ведь мужчина.
   Марина снисходительно улыбнулась:
   - Ты писатель... Всё равно у тебя не получится поговорить с этим рыжим Андреем как надо.
   - Это ещё почему?
   - Потому что ты - мой милый губошлёп. Выяснять отношения - не твоя стихия. А я умею быть мужиком в юбке.
   - А по-моему ты меня недооцениваешь.
   - Если ты такой крутой, то почему до сих пор не поймал своего маньяка? - жена шутливо щёлкнула пальчиком его по носу.
   - Хорошо...если для того, чтобы ты в меня поверила, тебе требуется доказательство, то я это сделаю... - веско пообещал Платон.
  
  

Глава 81

Понедельник 26 июня 2017

   Это было словно гроза в ясный летний день. Воронцову позвонила неизвестная доброжелательница и сообщила, что у его жены в данный момент свидание в итальянском ресторане Вендетта.
   - Вы меня не знаете, - сразу оговорилась неизвестная доброжелательница, - но я хорошо знаю вашу семью и поэтому считаю своим долгом помочь вам сохранить её, в первую очередь ради ваших детей. Так вот, ваша жена в данный момент встречается с неким господином, с которым они давно уже находятся в любовных отношениях.
   - Вы ошибаетесь. Я полностью доверяю своей супруге, - строго ответил Платон.
   - Ну-ну... - скептически произнес голос в трубке на прощание.
   И всё же вначале Платон решил, что это чья-то плохая шутка. Да и ресторана с таким говорящим названием, скорее всего, не существует.
   Однако он быстро нашёл его адрес в Интернете. И всё же не хотел верить неизвестному доброхоту, хотя разговор оставил очень неприятный осадок.
  
   Марина позвонила в девять вечера и пожаловалась, что очень хочет поскорее уехать домой, но дела не отпускают. Я тебя люблю, милый! И постараюсь поскорее вырваться к тебе с этого скучного сборища.
   После этого звонка Платон немного успокоился. Нет, таинственный информатор что-то напутал: Марина не станет опускаться до пошлой измены. Прежде она никогда не была двуличной. И у него практически не было поводов её ревновать. Разве что один-единственный раз, - когда у компании Марины появился деловой партнёр из Японии, ему показалось, что между ними что-то завязалось. Но потом Платон понял, что ошибался.
  
   ...В половине второго ночи Марина вышла из итальянского ресторана с высоким стройным мужчиной. Они держались за руки! Спутник Марины был похож на итальянца: смуглое, обветренное лицо с тонкими аристократичными чертами и орлиным носом, блестящие курчавые волосы. И всё-таки даже теперь Платон стал убеждать себя, что никакого криминала нет. Марина часто проводит деловые встречи с важными иностранными партнёрами своей компании в ресторанах и загородных клубах.
   Но тут они стали страстно целоваться! Потом голубки сели в машину южанина и куда-то отправились. Платон поехал следом. Парочка остановилась в уединённом месте возле царицынского парка. Минут через пятнадцать Платон подкрался к их машине и увидел, как Марина делает этому южному жеребцу минет!...
   До самого утра Платон невидимой тенью следовал за любовниками. За это время Марина снова звонила ему на мобильник, и скучным голосом рассказывала как она корпеет над документами в своём кабинете. И ему приходилось, подыгрывая, изображать сочувствие!
   Наконец любовники расстались, Марина уехала на такси, вероятно, домой, а ублажённый ею южанин отправился к себе. Элегантный красавец оставил машину во дворе сталинской семиэтажки и неторопливо направился к подъезду. В это раннее время вокруг никого не было, даже собачники ещё не вывели на прогулку своих питомцев. Поэтому Платон мог не опасаться свидетелей. Он бесшумно догнал врага, сбил его с ног сильным ударом биты по затылку, а потом ещё долго добивал лежащее тело...
  

Глава 82

   Платон проснулся на рассвете в холодном поту, вцепившись руками в наволочку. Марины рядом не было. Сквозь занавески пробивался свет встающего солнца, которое залило комнату кровавым светом. Казалось, все стены и пол забрызганы кровью, а холодное мертвенное светило взошло лишь за тем, чтобы изобличить его и причинить дополнительные мучения. Платон зажмурился и почувствовал поднимающуюся к горлу тошноту, в его голове оглушительным звоном отдавался каждый удар сердца, и под этот гулкий болезненный набат в сознании снова всплывали яркие картины жестокого сна. Он едва успел добраться до туалета, чтобы выблевать, и ещё долго стоял на коленях, обняв унитаз пока ему не стало немного легче, и он не почувствовал, что может встать на ноги. Нажав клавишу на бачке, Платон слил воду, потом подошел к зеркалу; и, вдруг снова во всех деталях вспомнив недавний сон, не решился заглянуть в него...
   Боль в голове то накатывала, то отступала. Он решил, что головная боль - последствие вчерашней выпивки. Эта ночь выдалась для него тяжёлой. Не дождавшись накануне жены, под утро Воронцов нажрался коньяку.
   Лишь после чашки крепчайшего кофе и двух таблеток аспирина стало немного легче.
   И всё же как странно реальность переплелась с эфемерными видениями сна. Вчера после обеда Марина сказала, что вернётся поздно, так как за время её командировки в офисе якобы накопилось очень много дел, которые нужно разгрести, а потом у неё небольшой девичник в ресторане с подругами. Он смотрел как она перед зеркалом натягивает на бёдра трусики, брызгается духами, крутится и всячески прихорашивается, и в голову навязчиво лезла мысль, что вечером у неё свидание с любовником. Вероятно с тем самым тощим бледнокожим французиком, с которым они трахались, как кролики в их грёбаном Париже. Конечно, лягушатника можно понять, ему так понравилось, как похотливая сучка у него отсасывает, что он припёрся за ней в Москву. Ведь Платон всё видел! И не важно, что кроме промелькнувшего у него перед глазами случайного видения и сегодняшнего сна, других реальных доказательств неверности жены у него нет. Рыжая бестия! Она не случайно перекрасила волосы, наверное, французика так больше возбуждает.
   Платон пристально смотрел на жену, щеки её буквально пламенели, его же переполняла агрессия, в голове словно распылили гремучую смесь, которая облаком объёмного заряда готова была рвануть от одной искры. Он рассматривал жену, словно чужими глазами. Подлая сука! Она казалась взволнованной и счастливой, была очень оживленной, что делало ее... еще более привлекательной и...ненавистной. Такое происходило с ним впервые. Но именно эта её нетерпеливое предвкушение встречи с другим мужчиной доводило его до исступления.
   - Марина, - негромко позвал Платон, жена обернулась. Огненные волосы её рассыпались по плечам.
   - Что милый?
   - А зачем ты обратилась в телефонную компанию с просьбой, чтобы они скрыли всю информацию по твоим звонкам? - спросил он.
   Она пожала плечами, не поворачиваясь:
   - С каких это пор, Пупс, ты встреваешь в мои дела? Ты же знаешь, что я сама занимаюсь обеспечением безопасности своего бизнеса. В конце концов, после того как парочка этих приезжих мошенников кинула тебя с фальшивым кредитом, ты и сам должен всё понимать...
   - Хорошо, не спорю - тихо согласился он и с той же затаённой вкрадчивостью поинтересовался: - Но почему ты всё время зовёшь меня Пупсом.
   - Тебе перестало нравиться это прозвище? - удивлённо оглянулась она.
   - Нет, просто в детстве меня звали по-другому, а тебя как?
   - Не знаю...Не помню.
   - А тебе идёт рыжий цвет, ты стала ещё более сексуальная, настоящая рыжая бестия!
   На лице Марины за несколько секунд прошла целая гамма чувств: удивление, смущение, испуг. Её нервозность, промелькнувший в глазах страх, уличали её. Казалось, все её тайные подлые мысли и переживания отразились на ее лице. Да и не только на лице; вокруг Марины будто создалась некая аура страха, Платон даже уловил его запах. Так уже было на днях, когда он сказал остающейся дома жене, что должен уехать до вечера в телецентр, но по дороге что-то заставило его вернуться. В его отсутствие в доме появился Эрик, Марина открыла мужу дверь не сразу, при этом выглядели они оба сильно смущёнными...
   Платон вдруг опомнился, что он делает! Прежде почти незнакомое ему чувство ревности неумолимо превращает его в мнительного маньяка... Начались угрызения совести. В конце концов, всё это только подозрения и сны... Марина действительно очень сексуальная женщина, но что же в этом дурного? Зачем всё рушить собственными руками?! Ведь он так соскучился по жене, чтобы отравлять радость от встречи нелепыми подозрениями. Марина, конечно, бывает холодной, очень прагматичной и даже жёсткой, - это в её характере - сказал он себе. - Да, она любит пококетничать с мужчинами, но это нормально - она же светская львица! К тому же глава преуспевающей компании, и на ней лежат представительские обязанности, так положено в её мире. Но опускаться до пошлой супружеской измены...нет, это совершенно не в её стиле... И в конце концов, женщина, собирающаяся на встречу с любовником, постарается выбрать сексуальное бельё, а не наденет обычные застиранные трусики, которые купила ещё невесть когда в обычном супермаркете. Да и не станет она спокойно наряжаться для любовника при муже. Так что надо поскорей выкинуть из головы глупые подозрения, на самом деле всё у них наладиться. Главное, что жена вернулась к нему, и скоро привезёт детей.
  
   ...Сегодня Платону ещё предстояло посетить одно мероприятие. Неприятная необходимость, но так надо. Марина не возражала, чтобы он забрал машину. Проезжая мимо расположенного в конце своей улицы отделения банка, Воронцов с удивлением увидел, что оно оцеплено полицией. Вероятно, случилось что-то серьёзное, потому что полицейских наехало уж очень много, причём всяких - в форме и в штатском. Они буквально роились в этом месте, собралось полторы дюжины оперативных машин. На борту одного микроавтобуса Платон прочитал ГУВД Москвы. А потом заметил, что возле самого входа в офис отделения Сбербанка, под ногами столпившихся копов неподвижно лежит на асфальте тело человека. Останавливаться было некогда, но его взгляд успел зафиксировать часть мертвенно бледной щеки с будто фарфоровым ухом и что-то ярко-красное пониже... Лежавший был похож на убитого, но ничего конкретнее разглядеть не удалось.
   Через пару минут на выезде из посёлка Воронцов повстречал знакомого начальника поселковой службы безопасности. Майор разговаривал со своими парнями возле шлагбаума и приветливо махнул журналисту рукой. Платон сделал то же в ответ, потом указал большим пальцем руки себе за спину и громко спросил:
   - Там столько полиции по дороге сюда, что случилось?
   Майор подошёл к нему и ответил:
   - Ночью кто-то вскрыл банкомат, при этом разбив камеры; и похитил кучу наличности. Мои парни прибыли оперативно и застали охранника в луже крови, а на крыше соседнего дома вроде мелькнул чей-то силуэт. Настоящая бестия!

Глава 83

   Кладбище находилось почти в центре города, но высокий кирпичный забор и раскидистые кроны лип и клёнов скрывали кресты и обелиски от взглядов прохожих. Ведь современные горожане не любят когда им напоминают о смерти и бессмысленности их суетливой погони за материальными благами.
   Платон припарковал машину у цветочного киоска на противоположной стороне улицы и ему пришлось перейти дорогу с довольно оживлённым движением, чтобы добраться до ворот из кованого железа. Затянутое серыми облаками небо снова начало сеять дождём и Платон раскрыл зонт. Он шёл перепрыгивая через лужи и поёживаясь от холодного ветерка.
   Но уже через минуту его обступали массивные, покрытые зеленовато-грязным мхом мраморные надгробья, великолепной работы бронзовые фигуры плачущих дев и печально поникших ангелов. В зарослях бузины и чертополоха прятались склепы - приземистые строения из бурого кирпича с чугунными дверями. Некоторые были приоткрыты...
   Тут царил торжественный покой. Воронцов машинально читал на обелисках имена, даты, прижизненные чины и регалии усопших. Кладбище было не просто старое, а старинное, часть надписей почти стёрлось от времени, а кресты покосились. Впрочем, хоронили здесь и в наше время, только места по слухам стоили баснословно дорого.
   По странному совпадению это было именно то кладбище, на котором Марина заранее приобрела для него место. На эту тему у них на днях состоялся разговор и жена спокойно объяснила, что и в мыслях не держала уязвить его. Это, мол, просто, отличный способ инвестировать деньги. По словам Марины, многие её знакомые заранее бронируют себе престижные участки, в том числе и под семейно-родовые захоронения, и ничего крамольного в этом нет. Ибо цены на них постоянно растут. Конечно, она бы могла оформить участок и на себя, но тогда бы пришлось платить серьёзные налоги. Но к чему лишние расходы? К тому же так легче было получить место, ведь он член союза писателей. А вообще ты зря на меня обижаешься, - упрекнула мужа Марина, - благодарить напротив должен. Там, где я купила тебе место, похоронены сплошь великие. Если бы ты только знал, как трудно было втиснуться туда! Зато соседи у тебя - как на подбор! В пределах видимости три лауреата Госпремии, почти весь малый президиум союза писателей СССР....
   - Упокоиться по соседству с классиками конечно большая честь - пробормотал себе под нос Платон, - но разве я просил об этом. У Шекспира по-моему про дохлого льва и могильного червя, а может, и не у Шекспира, точно не помню.
   А вообще, пойди пойми её, шутила вчера жена или говорила всерьёз. Хотя вероятно всё-таки не шутила. Просто так Марина видела мир, на который смотрела сугубо по-деловому: если можно инвестировать свободные средства в загородные участки земли, в картины, в раритетный фарфор, в квадратные метры престижного жилья, то чем однокомнатные апартаменты для усопших хуже? Во всём, что она делает, присутствует какая-то железная логика, учитывая её холодный мужской склад ума. Но когда они об этом говорили с ней, Платон вдруг нашёл жену невыносимо скучной и мир стал пахнуть для него засохшими фиалками, её любимыми цветами...
  
   Платон остановился в тени деревьев. У него над головой таинственно шелестела листва. Его сердце вновь застучало учащённо. Впереди, в нескольких десятках шагов собрались на печальную церемонию люди. Человек тридцать, и среди них профессор Трояновский. Через пятнадцать минут Воронцов подошёл и встал рядом со всеми.
   Твигги лежала в маленьком белом гробу, который буквально утопал в цветах. Корзин с цветами, букетов, венков было так много, что они почти полностью закрывали все подходы к могиле. Покойница словно спала, слегка улыбалась во сне. Её алебастрово-белое из-за грима точёное лицо сливалось с атласом великолепного платья невесты, в которое её почему-то облачили. След от удавки на шее был скрыт под толстым слоем грима.
   Платон стоял с одной стороны могилы и смотрел на Трояновского, стоящего на противоположной стороне. Под глазами учёного набухли тяжёлые мешки, он сам на себя не был похож, казался почти девяностолетним стариком с иссохшим лицом, с впалыми погасшими глазами. Трояновский всё время смотрел на яму, в которую должны были опустить гроб с его секретаршей, словно был заворожен чёрным провалом. Лишь на мгновение профессор поднял глаза на Платона, седые брови его нахмурились, и взгляд сверкнул зловещим огнём. Совершенно дикий, обжигающий взгляд.
   ...Когда гроб опускали в могилу, внезапно прекратился дождь и из-за туч выглянуло солнышко. Тихий и печальный мирок скорби и вечного величия, полный памятников, решеток, оград и каменных ангелов, словно озарился светом смутной надежды. Только на что? На возможность загробного существования бессмертной души? На которую каждый забредший сюда живой, насмотревшись на все эти знаки бренности телесного существования с новой силой начинает лелеять в своём сердце?...

Глава 84

   Платона не спеша брёл обратно к воротам, его уже почти все обогнали из присутствовавших у могилы.
   - Она была замечательной девушкой, - внезапно услышал Платон у себя за спиной знакомый голос и обернулся. Профессор Трояновский глядел на него уже без малейшей враждебности и даже протягивал ему руку. Они поздоровались и пошли рядом.
   - Да, мы были немного знакомы - согласился Платон. - К сожалению, очень недолго, так вышло...
   - Я знаю эту историю - продемонстрировал неожиданную осведомлённость лесной затворник. И добавил, ещё больше удивив собеседника: - К сожалению, и в полиции немало служит дураков.
   У Платона отлегло от сердца: значит, профессор ни в чём его не подозревает.
   - Не обижайтесь на них, они просто работают, как умеют - профессор даже махнул в сторону предполагаемого нахождения этих самых недалёких полицейских.
   - Я стараюсь относится к случившемуся философски, ведь для писателя всё опыт.
   - Да, вы же писатель, - будто вспомнил Трояновский. - А что вы сейчас пишите? Постойте, вы всё ещё верите в кладбище убийц и в призраков?
   Платон смутился оттого, что психиатр напомнил ему, как он в прошлый раз среди ночи заявился к нему домой, будучи в не слишком адекватном состоянии. Трояновский по-своему истолковал его затянувшееся молчание:
   - Что поделать, люди ведь перегорают как лампочки. Время таланта заканчивается. Конечно, далеко не каждый может это признавать, но куда спрячешь усталые, потухшие глаза... Необходима встряска, свежая кровь, вливание новой энергии.
   - Вы правы - согласился Платон. - И у меня появилась, как мне кажется, по-настоящему стоящая идея, но мне необходима консультация специалиста. Совершенно случайно я узнал, что вы один из лучших экспертов по составлению профиля личности серийных убийц...
   - Вы хотите, чтобы я составил для вас психологический портрет душителя? - мгновенно догадался о чём речь профессор.
   Платон подтвердил:
   - Не можете ли вы что-либо сказать о личности этого человека, основываясь на некоторых деталях его криминального почерка. Я слышал, что в действиях преступников всегда проявляется их личность.
   - Что ж, извольте, - любезно согласился профессор. - Думаю этот экземпляр по своей природе хищник - всегда был таким, либо с какого-то времени звериные инстинкты стали проявляться в нём настолько сильно, что постепенно он начал терять над собой контроль... Это проявляется в частности в том, что исследуемая мною личность почти всегда забирает с собой что-то с места преступления - в качестве трофея. Широкой публике об этом не известно, но я имею доступ к закрытой информации. Для него важны трофеи как доказательство собственного могущества, подтверждение силы - мужской и прочей. А ещё он считает эти места своей территорией и ревностно охраняет границы вотчины. То есть, по нашей научной терминологии, он не странник, а убийца-домосед.
   Обычно он оставляет трупы в таких местах, где их могли бы скорее обнаружить, чтобы знали, что я еще здесь - будто говорит он нам через такие послания. Это тоже говорит в пользу моей версии. Повторяю, это его охотничьи угодья. Я не удивлюсь, если он живёт где-то поблизости и многие места убийств видны из его окон...
   - Хм...- скептически вырвалось у Платона при этих словах: чтобы за столько лет полиция не вычислила убийцу, если он всё время маячил у всех на глаза!
   - Зря сомневаетесь, - не обиделся Трояновский. - Вы действительно можете хорошо его знать, только вы никогда не заподозрите в этом человеке маньяка. В обычной жизни серийный убийца совершенно не соответствует стереотипному образу душегуба. Это может быть почтенный отец семейства весьма располагающего вида. Примерный супруг, уважаемый член общества, общественный деятель или, например, писатель... Характерологические особенности серийных убийц: обаяние, умение манипулировать людьми, ум, феноменальные лживость и изворотливость, опыт в совершении преступлений часто позволяют им вводить в заблуждение даже опытных полицейских и следователей и долго оставаться неуловимыми.
   - Тогда возможно ли в принципе поймать такого матёрого зверя, или шансов мало?
   Учёный улыбнулся той эмоциональности, с которой Платон об этом спросил, и пояснил:
   - В этих целях разработаны различные приемы - в печальных глазах старика вдруг блеснул хитрый огонёк. - Например, можно попробовать заманить убийцу в ловушку, используя его маниакальное стремление царствовать в своих охотничьих угольях. Как я уже сказал, животный инстинкт влечет таких преступников охотиться на своей территории. И парадоксально, что киллеры такого склада, не смотря на свою закрытость очень тщеславны и внимательно отслеживают обнародованную в СМИ информацию о себе, - о совершенных ими преступлениях и работе полиции. Зная это, можно попытаться выманить их из логова....
   Но постойте, а вам-то это зачем? - спохватился Трояновский - Надеюсь, вы не намерены самостоятельно изловить убийцу?
   - Я не столь самонадеян, - скромно ответил Платон, - но мне интересно больше узнать о нём.
   - К чему вам знать какие извращённые мысли роятся в голове преступника: простое любопытство, писательское тщеславие, меркантильное желание издать бестселлер?
   - Я хочу понять, что движет этим человеком.
   - Зачем? Чтобы отомстить? - быстро уточнил профессор и проницательно сузил глаза. - Ведь перед смертью эта девушка, которую только что закопали в землю, была с вами... у вас дома, верно?
   - Это так... Мне искренне жаль её, но, откровенно говоря, я пока ещё сам не до конца разобрался в своих мотивах.
   - Тогда вам придётся для начала разобраться в собственной жизни, а уж потом... Потому что, чтобы по-настоящему понять и вычислить убийцу такого калибра, надо на некоторое время стать им. А такие эксперименты над собой крайне опасны. Как психиатр, я бы не советовал соваться на территорию, которая по потенциальной угрозе мало чем отличается от минного поля. Я бы мог сравнить это с работой сплавщиков леса, когда ты добровольно погружаешься в холодную реку с очень быстрым и коварным течением, одно твоё неверное движение, и ты будешь затянут водоворотом, размозжён о камни, утянут на дно...
   - В том-то и дело, профессор, что в последнее время моя собственная жизнь напоминает такой непредсказуемый поток, который увлекает меня против моей воли неизвестно куда... И я чувствую, что это как-то связно с переездом в новый дом, в это место...
   Профессор плавным - умиротворяющим жестом руки, сверкнув массивным перстнем, деликатно остановил его:
   - Я ещё в прошлый раз говорил вам, что дело не в новом доме или в чём-либо ещё. Просто ваша семейная жизнь вступила в критический период. А ещё по всей видимости возникли сложности с карьерой, - психиатр будто видел его жизнь изнутри. - Сюда же приплюсовалась гибель любимого пса, а теперь ещё и произошедшую фактически на ваших глазах трагедию с несчастной Светланой, моей секретаршей. На этом фоне ваша утомлённая психика начала давать сбои, говорящие о невротическом расстройстве. Это совсем ещё не говорит о начале шизофрении, тем не менее для того, чтобы войти в норму вам требуется хороший специалист.
   - Тогда помогите мне разобраться в себе?
   Профессор покачал седой головой, устало вздохнул и с сожалением сообщил:
   - Я сейчас крайне редко беру пациентов.
   - Послушайте, Тим Алексеевич, - с жаром заговорил Платон, - эта несчастная девушка успела мне кое-что рассказать о вашей жизни. Так вот, я хочу стать вашим союзником в поисках мерзавца, который когда-то отнял у вас сына... Сам этот Леший никогда не остановится! Это я уже понял совершенно точно.
   По лицу профессора прошла судорога боли, он опустил голову так, что за полями его шляпы Платон перестал видеть его глаза. И всё же Платон продолжил говорить:
   - Вы большой эксперт, но вы уже немолоды и вы один. А теперь посмотрите на меня, я чувствую в себе огромную решимость довести это дело до конца, и этой решимости во мне с каждым днём становится всё больше...
  

Глава 85

Вторник 27 июня 2017

   Разговор с профессором Трояновским натолкнул Платона на авантюрную мысль: а почему бы в самом деле не попытаться заманить неуловимого убийцу в ловушку?! Только одному ему не справиться, требуется помощь профессионалов...
   Анастасии Смашной идея в принципе понравилась, но она взяла небольшой тайм-аут на размышления. Что ж, уже не плохо, что с ходу он не получил отказ, ведь у стажёрки, не смотря на несолидную внешность, оказался неслабый характер. А главное, она действующий сотрудник следственного комитета...
   А пока надо продолжать работать над книгой. И ещё сегодня надо съездить за покупками, Марина, отправляясь на работу, оставила целый список того, что требуется купить.
  
   В дверях супермаркета Платон столкнулся с Андреем. Крайне неприятная встреча! Рыжий взглянул на него волком и сразу же отвернулся. Что ж, вполне понятная реакция, учитывая, что Марина недавно побывала у родителей Полины и вероятно наговорила им немало обидного. Платон тоже сделал вид, что не заметил бывшего знакомого. На этом инцидент вроде бы был исчерпан. Да не тут то было! Вернувшись через час к своей машине, Платон обнаружил, что у него пропорото колесо. Неподалёку прогуливался работник супермаркета в зелёном жилете сотрудника охраны, но оказалось, что парковщик ничего не видел. Что тут поделаешь! Платон полез в багажник за инструментом и запаской. Пока снимал колесо, рядом притормозили харьковчане. Стало понятно, что это их работа. Но мелкой мести мошенникам оказалось мало, им ещё захотелось покуражиться над противником.
   - Хорошая у вас шляпа, где такую оторвали? - с ухмылочкой поинтересовался из окна своей машины Андрей. Имелся в виду подарок Марины из Парижа. Платон лишь сжал зубы, продолжая возиться с домкратом. Тогда рыжий нахал повернулся к своей жёнушке: - Молчит ковбой, только сопит. Стесняется, наверное, попросить помощи. Как думаешь, может помочь знакомому по старой памяти.
   Андрей неторопливо вышел из машины, тряхнул гривой огненных волос, расправил плечи, и поинтересовался в том же оскорбительно-насмешливом тоне:
   - Эй, так нужна вам помощь или нет?
   Платон глянул исподлобья и буркнул сердито:
   - Обойдусь. Это ведь вы пробили мне покрышку.
   - Я?! - изобразил крайнее удивление Андрей.
   - Да вы! Не пойму лишь, к чему этот спектакль, или вам мало того, что вы уже сделали?
   Андрей осклабился и нацепил на переносицу очки-хамелеоны, постоянно меняющие цвет и скрывающие его глаза.
   - А кто сказал, что это я? Вы сами напоролись на гвоздь, а кого-то вините. - Харьковчанин снова ослепительно улыбнулся и заключил. - Так значит, помощь вам не треба.
   - Сам справлюсь, - буркнул Платон, вытаскивая из багажника запаску. Неожиданно из запасного колеса что-то вывалилось и шлёпнулось на асфальт. Руки у Платона были заняты, поэтому Андрей первым нагнулся и поднял пачку...красненьких пятитысячных купюр. Он с недоумением покрутил её в руках и присвистнул:
   - А вы оригинал... - после чего небрежно сунул упаковку банкнот обратно в колесо и вернулся в свою машину.
   Харьковчане уехали, Платон же к своему полнейшему изумлению продолжал сыпать деньгами - тугие пачки купюр так и сыпались ему под ноги. Новенькие в банковской упаковке. Наверное, его изумление было бы меньшим, если бы к примеру с неба вдруг пошёл дождь из живой рыбы. Но кому могло понадобиться нашпиговывать деньгами колесо?! Мозг не мог переварить происходящее, выдать для начала хоть какую-то версию происходящего, от которой можно было бы оттолкнуться. Ничего разумного на ум просто не приходило, единственное, о чём Воронцов сразу вспомнил, так это о недавно ограбленном поблизости банковском офисе и трупе лежащем возле его дверей.
   И тут Платон краешком глаза вдруг заметил тонкую неподвижную фигурку, и повернул голову. Волосы зашевелились у него на голове. Это была Твигги! Только вчера похороненная, она непостижимым образом стояла теперь всего в паре десятках шагов и пристально смотрела на него холодными, прозрачными, на выкате глазами медузы. Только платье на ней теперь другое - висит на тощих плечах, слегка перебираемое ветром, - и очень напоминает саван... Но ведь этого просто не может быть! Хотя с другой стороны, как не верить собственным глазам: та же мертвенно-бледная кожа узкого лица, только грима на нём и на тонкой шее почти не осталось, отчего проступили тёмные провалы возле губ и вокруг глаз, да частично обозначился тёмный след от удавки.
   Мужчину прошиб холодный пот, его затрясло. Снова эти жуткие видения... неужели он всё-таки сходит с ума! Никакие попытки взять себя в руки или отвлечься на другие мысли в такой ситуации помочь не могли. Ведь вот она - мертвец из могилы! Твигги вскинула руку, указывая на что-то. Платон посмотрел в том направлении и всё понял. Харьковчане ещё не уехали с парковки, а остановились возле небольшого огороженного мини-рынка. Там, прямо шла торговля всякой зелёной рассадой и садовым инвентарём.
   Его зрачки расширились. Внутри быстро разрасталось нечто, что трудно было контролировать. В багажном отделении его машины лежит этюдник Эммы, а там помимо кистей и тюбиков с красками должен быть специальный нож для заточки карандашей и очистки кистей... Вот Платон уже сжимает в руках круглую деревянную рукоять, из которой выступает крепкое и острое лезвие. Он быстро направляется в указанную ему сторону. Сперва ещё одолеваемый сомнениями, но быстро избавляясь от них, уже не колеблясь, не глядя по сторонам, впившись глазами в свою цель...
  

Глава 86

   Когда в полиции у Платона спросили, как он, - человек интеллигентной профессии, дошёл до жизни такой, он честно ответил, что сам этого понять не может. Это было как наваждение. Но на языке закона, то, что он совершил, называлось злостное хулиганство. Впрочем, его действия могли быть переквалифицированы и по более тяжкой статье уголовного кодекса, ибо он не просто пропорол колёса машины своего обидчика на глазах у многочисленных свидетелей. Если бы только это! На свою беду Платон, размахивая ножом, угрожал Андрею... К тому же в полицейском протоколе было зафиксировано активное сопротивление при задержании. Так и реальный срок могли намотать.
   Правда, подоспевший на выручку Воронцову адвокат попробовал замять неприятную историю: потерпевшим Лёва Казаков предложил пойти на мировую в обмен на максимальную компенсацию всех понесённых ими убытков, включая причинённый его подопечным моральный вред. С полицейскими Лёвик тоже пытался договориться, но отчего-то на этот раз дело у него не заладилось: дознаватель, которому было поручено провести предварительную проверку всех обстоятельств происшествия, попался на редкость въедливый и несговорчивый. Следователь твёрдо заявил, что намерен завести против дебошира уголовное дело и не передумает...
   К тому моменту, когда в отделении полиции появилась Марина, дела Платона совсем были плохи. Быстро оценив ситуацию, она заявила полицейским, что её муж в последнее время не в себе из-за хронических проблем со спиртным и неприятностей на работе, ему, мол, даже прописали препараты от депрессии. Затем она прямо в кабинете следователя набрала телефон экстренных служб и заявила:
   - Алло, знаете у моего мужа острый психический приступ...
   Платон не слышал, что именно она наговорила по телефону, так как в этот момент сидел в обезьяннике, обо всём, что там происходило, он узнал от Лёвика. Но факт тот, что бригада приехала за ним достаточно быстро и забрала в стационар.
   Правда на Воронцова не надели смирительную рубашку и по приезду в психиатрическую больницу не посадили сразу под замок, а оставили в приёмном покое вместе с сопровождающей женой - дожидаться, когда их вызовут к дежурному врачу.
   - Зачем ты сказала им, что я псих! - упрекнул жену Платон.
   - А ты хотел сегодня ночевать в следственном изоляторе, среди урок - с холодком ответила Марина. - Ты видел оловянные глаза этого следователя, ему же для отчётности нужно завести определённое количество дел. Я знаю эту систему: их работу оценивают по количественным показателям. Не пойдёшь в отпуск, - предупреждает его начальник, - пока не заведёшь столько то дел по серьезным статьям... Надо было, чтобы они от нас отцепились. А так мы легко отделались, - Марина улыбнулась, - К тому же убедить их в твоей шизанутости было нетрудно. Ты и в самом деле выглядишь несколько экстравагантно... - она вынула из сумочки пудреницу с зеркальцем и протянула супругу.
   Увидев себя с взъерошенными волосами, с разбитой губой и разорванным воротом рубашки Платон поморщился.
   - А вообще, милый, ты поступил правильно - по-мужски - потеплела жена. - Я бы ещё больше порадовалась, если бы ты набил морду этому рыжему ублюдку. И всё же для пользы дела будет лучше, если тебя подержат тут хотя бы пару недель.
   - Что ты говоришь?! Я не хочу здесь оставаться, я ведь не сумасшедший!
   - Не горячись - мягко улыбнулась ему жена и ласково взяла за руку. - Давай рассуждать спокойно и прагматически. С этим банковским кредитом мы крупно влипли, я ведь уже говорила тебе, что твоя подпись на договоре скорее всего подлинная. Но если будет доказано, что на момент, когда эти аферисты фактически обманом вынудили тебя подмахнуть бланк, ты уже был болен, то твоя подпись будет считаться недействительной. Но для этого ты должен подыграть психиатру. Поэтому прежде чем говорить нет, подумай, чем для тебя всё может сегодня закончиться: на жёлтом полицейском уазике тебя вернут обратно, а там как фишка ляжет...
   По коридору к ним направлялись двое дюжих санитаров. Они смотрели на Воронцова и плотоядно скалились. Марина поспешно чмокнула его в щёку и шепнула на ухо:
   - Крепись, милый, ты справишься. Так надо. Представь, что тебе нужно сыграть роль в любительском спектакле. Заодно отдохнёшь, отоспишься, посидишь на диете... А я навещу тебя через пару деньков.
   - Не беспокойся, - ответил Платон, он уже взял себя в руки. - Я справлюсь.
   Всё правильно, Марина своим холодным умом всё верно просчитала. Его только царапнуло по душе, что в её голосе он не почувствовал никакого волнения. О том, через что ему предстоит пройти в качестве пациента психушки, она говорила как о неприятности, из-за которой придётся отменить некоторые запланированные дела, не более.
   - Ну всё, держись, - Марина слегка сжала ему запястье, подняла свои длинные ресницы и посмотрела ему прямо в глаза. И у Платона сразу потеплело на сердце. Так могла смотреть только любящая женщина.
  
   Санитары завели Платона в кабинет пожилого доктора с невзрачной серой физиономией, жиденькими волосами и козлиной бородкой. Козлебородый сморчок предложил ему заполнить тестовый опросник, потом задал полторы дюжины вопросов. После этого он печально вздохнул, посмотрел грустно так из-под очков и молвил:
   - Значит-с надо вам у нас немного задержаться.
   Памятуя о предсказанном женой жёлтом уазике, в котором его могут вернуть обратно в камеру КПЗ, Платон не стал отпираться и качать права. Тем более, что уже находился на территории психушки и у очкастого эскулапа по любому где-то должны быть наготове лекарства, которые превращают самых нормальных людей в слюнявые овощи, а в подвале конечно имеется электрошоковая установка для особо несогласных. Как та, что он видел недавно в развалинах спецшколы...
   При поступлении в больницу новички подвергались довольно унизительным процедурам, как потенциальные носители разных паразитов и постыдных болезней, и как апофеоз, его побрили наголо. Машинкой. И не только голову... У Воронцова также отобрали все личные вещи, словно у заключённого. Естественно, никаких мобильников пациентам не полагалось, вообще ничего. Отобрали всё, с чем и в чём он пришёл, включая трусы. Взамен выдали отвратительно воняющую дезинфекционной камерой выцветшую пижаму.
   Затем его отвели в палату, в которой уже находились шестеро пациентов. Четверо примерно его возраста и ещё двое вроде постарше. Трудно было понять, насколько серьёзными расстройствами психики страдают эти люди. Тем не менее, случиться могло всё, что угодно. Новичка могли тут придушить во сне или внезапно ткнуть его пальцем в глаз. Впрочем, последние события так утомили Платона, что он не хотел думать о том, что с ним будет даже через час. Он просто лежал на своей койке в поношенной больничной пижаме на голое тело и смотрел на проплывающие за решёткой окна облака. Пока его никто не трогал, никто ни о чём больше не спрашивал, и это было блаженством. Он и не заметил как задремал.
  
   ...Чья-то бесцеремонная лапа трясла его за плечо. Платон открыл глаза и изумлённо уставился на склонившегося над ним человека с грубым лицом пятикантропа. Воронцов совсем забыл где находится! Только что во сне он нежился на золотом песочке пляжа, волны ласкали ему ноги, над головой с голодными криками носились чайки, он размышлял над идеей нового романа. Всё шло так правильно и хорошо... Возвращение в реальность оказалось тягостным. Растолкавший новичка амбал в белом халате, ничего не объясняя, велел ему идти за собой. Платон поднялся, тоскливо озираясь: за окном сгущались серые сумерки.
   Они вышли в коридор и зашагали длинным коридором в обратном направлении к входу в отделение. Навстречу двое дюжих мордатых санитара-мордоворота тащили парня, которого вероятно держали в изоляторе на каких-то зверских препаратах. Санитары волокли его под локотки по коридору в смирительной рубашке, так что ноги парня волочились по полу. Картинка будто из какого-то хоррора. У бедняги было совершенно отупелое лицо человека-овоща и постоянно текли слюни, вероятно, от лекарств. Стало окончательно ясно, что о правах человека в этом учреждении, если и слышали, то как о чём-то абстрактно-далёком. Отчего собственная участь показалась Платону чем-то весьма туманным и зыбким. Ведь он даже не знает, что ожидает его самого в конце этого коридора...
  

Глава 87

   Воронцова завели в тот же самый кабинет главврача, где он уже сегодня побывал. Только на этот раз здесь ещё находился Трояновский! Вот уж кого Платон никак не ожидал увидеть, и страшно обрадовался. Корифей психиатрии сидел, откинувшись на спинку стула, закинув ногу на ногу, и поигрывал тростью с серебряным набалдашником в виде головы охотничьей собаки.
   - Если я попрошу вас отпустить этого молодого человека со мной, как вы на это посмотрите, Павел Андреевич? - вроде бы как не особо настаивая, обратился Трояновский к козлебородому, но при этом так выразительно взглянул на Воронцова, что у того сердце сладко затрепетало в груди от предчувствия свободы.
   - Не знаю, не знаю, Тим Алексеевич, - с большим сомнением пробурчал главврач. - Дело в том, что пациента доставили к нам из полиции... Боюсь при данных обстоятельствах он представляет определённую опасность для окружающих.
   - Это какое-то недоразумение, - покачал лопоухой головой Трояновский, - потому что мы хорошо знакомы.
   - Тем не менее, у меня сегодня была супруга, - тут козлебородый заглянул в лежащее перед ним на столе личное дело, которое уже успели завести на Воронцова, - Платона Юрьевича, и она сказала, что вернувшись на днях из продолжительной командировки не узнала своего мужа. Раньше её супруг был спокойным и уравновешенным человеком, хорошим мужем и отцом, но он очень сильно изменился... Она даже, по её словам, подумала, что он начал принимать какое-то сильное лекарство, потому что его словно подменили. Новое состояние мужа очень беспокоит эту женщину, и даже пугает... И как мы теперь знаем, не зря, ибо сегодня имело место нападение. Эта женщина очень просила нас провести лечение, чтобы Платон Юрьевич снова стал прежним, и она могла бы не опасаться за себя и за детей...
   Выслушав всё, Трояновский и бровью не повёл.
   - Я беру всю ответственность на себя, - успокоил он коллегу, продолжая поигрывать тросточкой. Маститый профессор разговаривал с козлебородым немного покровительственно и местный доктор более не решился ему перечить.
   - Ну хорошо, Тим Алексеевич, только под вашу ответственность...
  
   Из кабинета Воронцов вышел вновь свободным человеком, ему вернули все вещи, Трояновский ожидал его во дворе. Платон сел в машину к профессору, в висках его стучало: Марина сказала врачу, что боится меня! Она врала, согласно нашему уговору, или же говорила искренне?!.
   Когда за ними закрылись автоматические ворота больницы, Платон от всей души поблагодарил профессора:
   - Спасибо, что вытащили меня!
   - Вам там нечего было делать, наша официальная психиатрия ещё никого не вылечила - пренебрежительно ответил профессор, но уже через пару секунд поднял на него быстрые глаза: - Видно всё же придётся вами заняться... Переживаете из-за супруги?
   Платон отвёл взгляд, что-то пробормотал. А тут ещё позвонил адвокат:
   - Здравствуй, Платоша, я в ужасе! - Лёва был очень эмоционален: - Как ты, милый?! Только что узнал, куда тебя, бедолагу, упекли. Хотел было поставить всех на уши, чтобы тебя немедленно выпустили, а меня буквально связали по рукам и ногам! Твоя Маринка! Запретила мне даже рыпаться, говорит, что мы должны пожалеть тебя и предоставить врачам тебе помочь. А ещё поручила мне срочно подготовить документы для развода... Я ничего не понимаю, может, ты мне объяснишь, что у вас происходит.
   - Делай, что она просит, - устало посоветовал Воронцов.
   - Как делать?! - опешил адвокат. - Ты хоть понимаешь, чем это может для тебя закончиться?! Учти, старичок, - озабоченно затараторил добряк Лёвик, - если человеку ставят психиатрический диагноз, то в некоторых случаях это автоматически ведёт к признанию его недееспособным, а это в свою очередь влечёт за собой существенное поражение в правах. Под таким соусом можно оформить на себя опекунство над долей супруга при разводе, а то и вообще лишить его части совместного имущества... Только я тебе ничего не говорил!...
   Закончив разговор с адвокатом, Платон взглянул на психиатра так, что Трояновский всё понял и без слов.
   - Ваша жена - умная и очень честолюбивая женщина, это бросается в глаза - он тонко улыбнулся. - А умные женщины всегда чувствуют, если мужчина внутренне надломился.
   - Что же мне делать? У меня такое чувство, что ещё чуть-чуть и я не смогу дышать... я теряю всё, понимаете - всё!... Жалость - высшее доказательство презрения, которое женщина может дать своему бывшему возлюбленному - отчего-то вспомнилась Платону чья-то цитата. - Понимаете, она ещё и жалеет меня?!
На обочине дороги, словно в насмешку над ним появился огромный рекламный щит. Реши всё проблемы одним кликом - прочёл Платон...

*

  
   Женщину-уборщицу, которая первая заметила жуткие останки за стеклом, увезла Скорая помощь с сердечным приступом. Дежурившие всю ночь охранники уверяли, что ничего не слышали. Как труп попал в один из бассейнов океанариума Новой Венеции - теперь это предстояло выяснить полиции.
   А пока полтора десятка людей, стоя перед стеклом огромного аквариума, заворожено смотрели на плавающие в толще воды обрывки мужского костюма; по дну было разбросано то немногое, что осталось от его владельца, в том числе пара кожаных ботинок. Неизвестно был ли хозяин ботинок ещё жив на момент, когда его сбросили в воду. Только лучше уж ему было умереть хотя бы за секунду до этого, ибо шансов у жертвы всё равно не было, а смерть его могла быть просто ужасной. Здешним сотрудникам приходилось видеть, как обычно всё происходит. Стоило только пустить крупную форель в бассейн, как голодная стая набрасывалась на угощение. За какие-то секунды в воде расплывалось облако крови, смешанное с обрывками внутренностей. Уже не видно было форели, а разъяренные хищницы все метались в мутной воде, тычась зубастыми пастями во всё, что им попадалось... В этом аквариуме содержалось полторы сотни амазонских пираний. Сегодня их можно было уже не кормить...
   На бортике бассейна кто-то распылил краской из баллончика рисунок мужского силуэта в остроконечной шляпе с подносом в руках. Возле улыбающегося рта изображённого официанта в словесном пузыре было написано: Кушать подано! Блюдо по-французски....
  

Глава 88

   Вечерело, на закате дня защебетали птицы, так как только они могут петь вдали от города. Двое мужчин сидели на открытой веранде профессорского дома, на столе стояла ваза с огромным букетом свежесрезанных цветов. Их запах спешивался с навеваемыми лёгким ветерком сочными ароматами лугов. Профессорское кресло напоминало трон византийского басилевса. Восседая в нём, старик выглядел настоящим королём психиатрии. Перед ним на столе лежала дымящаяся трубка: похоже Тим Алексеевич имел особый секрет табака, пахнувшего мёдом. Морщинистой рукой с массивным перстнем хозяин задумчиво постукивал по красиво инкрустированному подлокотнику кресла. Хозяин принёс оплетённую бутылку с итальянским домашним вином. За бокалом хорошего вина поговорили немного о книге, которую Платон писал. Профессор поделился ещё некоторыми своим наброскам личности здешнего преступника.
   - Видимо, недалек тот день, когда полиция по психическим петлям и завиткам, оставленным на месте преступления сможет распознавать преступника столь же быстро и надежно, как если бы он покрыл всю стену отпечатками пальцев - уверял Трояновский и уверенными мазками продолжал набрасывать портрет неизвестного убийцы. - Скорей всего интересующий нас тип - мужчина, хотя не исключены сюрпризы... Думаю ему должно быть где-то между 32-36 годами. Возможно, на пару лет старше. Для такого мнения есть следующие основания. О таком примерно возрасте может свидетельствовать энергия, с которой были совершены преступления. Он человек несомненно творческий, так как часто проявляет большую фантазию в своих действиях. Используемые им приёмы в подготовке преступлений и заметании следов указывают нам, что это настоящий художник своего дела, своё мастерство он шлифовал годами. По своей природе он, как и многие маньяки, коллекционер, потому что обязательно забирает с собой что-то с места каждого преступления. Для него важны трофеи как доказательство собственного могущества, подтверждение силы мужской и прочей.
   - Вы словно описали меня! - пошутил Платон в ответ на нарисованный психиатром портрет предполагаемого убийцы. - Я тоже когда-то собирал спичечные коробки, оловянных солдатиков, марки.
   Но вместо того, чтобы подыграть его шутке, Трояновский с серьёзным видом заметил, что почти в каждом есть заряд неизрасходованный жестокости. Отсюда все проблемы в личной жизни, профессиональный крах, алкоголизм, мысли о суициде, неконтролируемые вспышки агрессии.
   Платону сделалось неловко, но Профессор успокоил его:
   - Вам нечего стыдиться, ведь перед вами психиатр. Я лучше, чем кто-либо, знаю истинную человеческую природу. Вы ведь здесь не только для того, чтобы я помог вас с книгой... А для этого вы должны быть предельно искренни со мной.
   Платон заговорил о собственных проблемах...
  
   После того, как гость замолчал, Трояновский ещё долго хранил молчание в глубокой задумчивости. Наконец старик произнёс:
   - Я думаю, проблема не столько в вашей жене... - Трояновский вглядывался в Платона, при этом глаза его странно поблёскивали:
   - Только не спешите опровергать меня и возмущаться. Ещё раз напоминаю: вы на приёме у доктора и здесь допустимы любимые суждения. Ведь нас интересует только истина, какой бы она не была... Станислав Гроф когда-то сказал прекрасные слова: Подлинное мужество состоит не в героических усилиях, направленных на достижение внешних целей, а в решимости пройти через ужасный опыт столкновения с самим собой. До тех пор, пока человек не отыщет свою истинную сущность в себе самом, любые попытки придать жизни смысл через манипуляции во внешнем мире и достижение внешних целей останутся бесплодным, и в конечном счете обреченным на поражение донкихотством. Добавить тут нечего.
   - Но мне то что делать?! - в отчаянии воскликнул Платон. Профессор покачал головой и сделал неопределённый жест рукой:
   - Я мог бы порекомендовать вам попробовать кардинально изменить имидж - отпустить усы и бороду, чтобы почувствовать себя бруталом, и возможно начать казаться жене более мужественным; либо прописать вам какие-то лекарства... Но всё это будут полумеры... Традиционный психоанализ может занять многие месяцы прежде чем забрезжит результат, да и то без всякой гарантии. Вам же нужен настоящий результат, а не его иллюзия. И желательно быстро, как я понимаю.
   - Всё верно, - подтвердил Платон.
   - Тогда вам придётся побыть в роли испытателя, потому что разработанная мною авторская методика пока ещё является экспериментальным методом.
   Трояновский также предупредил, что на определённом этапе психотерапии может быть неприятно и даже больно.
   - У меня есть любимая метафора про лимон, если сдавить его, что из него польется? Правильно, лимонный сок. Точно так же и человек - из него льется только то, что в нем есть. А если внутри, извиняюсь, тонны ментального дерьма, ежедневно закачиваемого туда начиная с колыбели. Стоит при работе снять верхний слой, оболочку с сознания - и из глубин поднимается порция того, что всегда было там, но просто не замечалось, тщательно прикрытое выстроенными защитными барьерами.
   Прорабатывая ваши проблемы, мы взломаем психическую защиту, и реальная природа вашей личности предстанет во всем своем великолепии - страх, злость, ненависть, нетерпимость, жадность, подлость, агрессия. Увы - такова природа личности подавляющего большинства так называемых нормальных членов Западной цивилизации. Собственно, откуда там взяться любви и принятию, если этому большинство никогда не обучали, а родители жертв были такими же жертвами, как и они сами?
   - Я понимаю, - глухо произнёс Платон. - И я готов.
   - Великолепно. Тогда попробуем немного поскрести вашу личность.
   Профессор помолчал, будто собираясь с мыслями, а потом похлопал ладонью по обивке спинки своего кресла:
   - Кстати, как вы думаете, что это за материал?
   Платон предположил, что свиная кожа.
   Профессор хмыкнул и отрицательно помотал головой.
   - Кресло обтянуто...человеческой кожей. Оно из Тибета, я купил его в лавке редкостей. А этот перстень, - вытянул он руку, - правда красивый камень? Этот алмаз выращен искусственно... из пепла близкого мне человека... Обладание этими вещами помогает мне чувствовать себя в некотором смысле свободным. Бодрит сознание, подхлёстывает воображение.
   Последовала пауза, после которой Трояновский снова перешёл на личность пациента.
   - Так вот, я думаю проблема не столько в вашей жене, - повторил он свою мысль, - а в вас. Думаю, втайне вы давно мечтаете закрутить интрижку на стороне. В своих снах и вероятно в прорывающихся время от времени фантазиях, - когда вы ослабляете контроль над собой, - вы занимаетесь сексом с другими женщинами. Хотя в остальное время наверняка запрещаете себе даже думать об этом. Ведь вы так любите своих детей и дорожите семьёй. Мучаясь угрызениями совести, вы ненавидите себя и вероятно свою жену.
   Платон слушал, сжав зубы и не перебивая. Ведь они договорились.
   - Выход тут один - резюмировал психиатр, выпуская дым из трубки, и выразительно взглянул на Воронцова: - Почему бы вам не избавиться от своей жены? - доктор произнёс это буднично, будто выписал рецепт.
  

Глава 89

   - В каком смысле избавиться...в фантазиях? - ошарашено переспросил Платон, уставившись на лопоухого доктора. - В психотерапевтических целях, чтобы пережить катарсис, выпустить пар?
   - Бросьте, бросьте вы эти мудрёные слова! - профессор скривился, будто от зубной боли. - Я предпочитаю называть вещи своими именами: убейте эту жестокую потаскушку, ведь она издевается над вами, презирает вас. Эта порочная, хитрая - хищная женщина давно вышвырнула вас из своей жизни.
   Платон смотрел на благообразного патриарха, потягивающего вино из тонкого бокала, и не мог поверить, что не ослышался.
   - Но вы сказали - убить?!
   - Да убить, - немного сердито подтвердил доктор. - Разве я неясно выражаюсь? Давайте называть вещи своими именами. Ведь в ваших отношениях не осталось ничего стоящего, путного, но вы зависите от неё, от её банковского счёта, боитесь лишиться жизненного комфорта. Всё это останется при вас, если она исчезнет.
   Воронцова бросило в холод. Он посмотрел на Трояновского очень внимательно, пытаясь увериться, что старик не шутит.
   - Вы серьёзно?
   - Абсолютно. Ведь вы же сами страстно этого желаете, но страх парализует вашу волю.
   У профессора было странное лицо: его внешность постоянно искажалась в глазах Платона, создавая ощущение нереальности происходящего. Или же он просто перебрал с вином. И ещё. Из его рта шёл такой ужасный запах, что хотелось зажать нос. Воняло так, будто поблизости раскопали братскую могилу. Раньше он этого почему-то не чувствовал...
   - Но вы же не можете предлагать мне так поступить со своей собственной женой - уже без первоначальной экзальтации, озадаченно произнёс Платон.
   - Почему нет? - недоумённо пожал плечами дьявол-искуситель. - Она предала вас, или готовиться это сделать, вы же сами только недавно мне сказали, что почти стопроцентно уверены в этом. Так накажите проказницу и станьте свободным! Пока же вы раб обстоятельств. И пока не освободитесь, - не напишите ничего путного, ибо настоящий писатель должен быть свободен. Да, именно так я бы на вашем месте и поступил. - Профессор поднялся с кресла, подошёл к перилам веранды и с удовольствием вдохнул полной грудью вечернюю свежесть.
   - Все естественно - проговорил он задумчиво. - Есть много мест, где можно надёжно похоронить все проблемы, а жизнь людей бизнеса так запутана... Никто ничего не сможет узнать, уж нам то с вами это известно. - Трояновский многозначительно улыбнулся. - Черт возьми, Платон, когда-нибудь вам стоит описать эту историю, только естественно героев надо указать под вымышленными именами и немного изменить сюжет. И я уверен, в конце концов, вы так и сделаете. Вот это будет настоящий бестселлер! И знаете что, - старик с озорным видом оглянулся на Платона, - я бы приготовил из любимой изысканное блюдо из французской кухни, и под бокал хорошего вина отметил начало своей новой жизни. У меня есть удивительная старинная книга рецептов...
   Платон был потрясён. Старик либо сошёл с ума..., хотя с другой стороны, разве психотерапевтам это грозит?
   - И всё же почему вы так уверены, что я этого хочу? - недоумевал Воронцов. - И почему вы думаете, что я это смогу.
   - Потому, что вам нравится убивать... - ответил Трояновский без тени сомнений на лице и в голосе. - И в этом нет ничего постыдного, поверьте. Это очень по-мужски. Я видел, как вы стреляли в несчастных свинок в лесу. Вам ведь доставляло это удовольствие. Признайтесь же, только честно.
   Платон долго молчал. Наконец, профессор подошёл к нему и похлопал по плечу.
   - Хотя всё это не важно. Так, лирическое отступление... Я только хотел только показать вам, что есть ещё другой Платон Юрьевич Воронцов. Я же предупреждал про дерьмо... Всё это дерьмо - это строительный материал вашей личности. Но это не вы как таковой, то есть не нужно идентифицироваться с ним. Дерьмо не является вашей истинной природой - это просто наносной материал вашего эго.
   - Что это значит? - выдавил из себя Платон. На этот раз вместо прямого ответа профессор стал рассказывать, что в психиатрии порой используются довольно рискованные и необычные методы. Некоторые из которых известны испокон веков. Например, при посвящении в члены монашеско-рыцарского ордена тамплиеров от новичка требовали...отречься от Бога: произнести отречение, плюнуть на распятие и так далее. Неофит должен был совершить кощунство по приказу старшего рыцаря, чтобы доказать, что только что данный им обет беззаговорочного послушания, не пустые слова. И таким образом доказать свою преданность новым братьям и...Богу.
   - Апостол Петр трижды отрекался от Иисуса - назидательно пояснил свою мысль профессор. - Но за это мы не перестаём почитать его в качестве одного из главных святых.
   - А что должен был доказать я?
   - Будем считать это вашим домашним заданием - мягко улыбнулся хозяин, снова становясь радушным и внимательным добряком. - Подумайте об этом и в следующий раз поделитесь со мной своими выводами.
  
   Они провели на веранде ещё некоторое время за беседой, но больше не затрагивали рискованных тем. Потом профессор пригласил гостя в дом, желая показать ему интересные книги из своей библиотеки. Их было так много, что книжные шкафы были расставлены по всему дому, даже в спальне. Оказавшись здесь и просматривая редкие фолианты, Платон обратил внимание на фотографию молодого мужчины в рамочке на тумбочке возле кровати. У молодого мужчины с фотопортрета была совершенно лысая голова. Внешностью он действительно чем-то напоминал знаменитого герой гражданской войны командарма Котовского. Платон уже раньше видел это лицо в кабинете хозяина дома. Ещё молодой мужик, а на плечах словно биллиардный шар, уши оттопыренные и глаза словно навыкате, - вспомнился Платону рассказ Майора о молодом учёном, который ещё в советское время проводил в здешних лесах некие исследования на тайном кладбище расстрелянных маньяков. Неужели это и есть Котовский, таинственный четвёртый из Рафика палачей?
   - Это мой сын, - скупо пояснил профессор, когда заметил, что внимание гостя надолго задержалось на снимке в рамочке. И так как Платон продолжал стоять перед фотографией, старик добавил: - Из-за аварии в лаборатории Олег в 22 года лишился волос и заработал проблемы с щитовидкой. Его считали очень талантливым, он должен был пойти очень далеко...
  
   ...Платон вышел во двор первым, хозяин же немного замешкался в доме. Уже стемнело. Окружающие усадьбу огромные ели, словно живые великаны, казалось, вплотную подступили к дому, двигаясь на огонь его светящихся окон. За их тяжёлыми ветвями едва виднелась чудовищных размеров жёлтая луна. Ночь была полна тихих, таинственных звуков. Рядом гулко шлёпались свинцовые капли из рукомойника, со стороны беседки трещали сверчки, изредка поскуливали волки в вольерах домашнего питомника... Ещё где-то поблизости будто шептались. Очень тихие голоса доносился со стороны приземистого каменного куба под старым деревом.
   Осторожно приблизившись к загадочному сооружению, Воронцов уже мог разобрать отдельные фразы. Он стал спускаться по каменным ступенькам к входу в кирпичный мавзолей. В мощной железной двери чернела узкая прорезь. На последней ступеньке молодой мужчина остановился. Вспомнилось, что профессор называл это странное сооружение террариумом. Странное название. Обычно в террариумах содержат змей и разных пресмыкающихся гадов. Холодок беспокойства пробежал по телу. В чёрной смотровой прорези властно блеснули глаза. Платон пытался сопротивляться, но его будто потянуло вперёд. За спиной вовремя раздался грозный окрик профессора: Назад!. Платон словно очнулся и попятился. В ту же секунду дверь содрогнулась под яростными ударами, тяжко заскрипели засовы, забряцал в петлях, тяжёлый замок - кто-то яростно ломился на волю, рыча и воя от бессильной злобы...
  

Глава 90

1 июля 2017 года, суббота

   Родители Марины проявили радушие к зятю: тёща в этот раз не отпускала в его адрес обидных колкостей, а тесть даже обнял на радостях. И всё же Платон чувствовал себя не в своей тарелке. А тут ещё тёщин кот, толстый флегматичный котяра, выдал странную реакцию - зашипел на него, шерсть поднялась дыбом, будто увидел приведение, хотя в прошлые посещения демонстрировал полнейшее равнодушие. Тёща даже растерялась и погрозила спрятавшемуся под шкаф любимцу пальцем: Ты что, Тимофей, с ума сошёл? Своих не узнаёшь! Это же наш Платон!.
   - Да не ругайтесь вы на него, Клавдия Васильевна, - усмехнулся Воронцов, и погладил себя по голому черепу, - от меня сейчас даже родные дети шарахаются. Радость от встречи с детьми и в самом деле оказалась омрачена тем, что за время последней разлуки Лукас и Эмма успели от него отвыкнуть. Это чувствовалось: ребята выглядели немного смущёнными и постоянно поглядывали на маму, будто постоянно ища у неё одобрения: правильно ли они себя ведут с этим дядей и можно ли взять у него привезённые подарки.
   В прихожую вбежал щенок лабрадора. Платон вопросительно взглянул на жену.
   - Познакомьтесь, его зовут Веник - объявила Марина. В душе Платона что-то неприятно дрогнуло. Он готов был смириться с тем, что она так быстро нашла Вениамину замену, но она не имела права трогать это имя. Ведь прекрасно же знает, что не было у него друга ближе... Когда некоторое время назад они с женой обговаривали этот вопрос, Марина говорила что намерена завести девочку лабрадора и дать ей кличку Эллис. Выходит снова обман...
   - Как тебе наш новый член семьи? Правда симпатяга?- как не в чём не бывало защебетала Марина. Платон попытался заставить себя что-то сказать, хотя бы вытащить из себя что-нибудь нейтральное, а на ум приходили только всякие дерзости.
   - Ну что же вы стоите, Платон? - разрядила обстановку тёща. - Раздевайтесь и проходите на кухню - я к вашему приезду испекла имбирный торт...
   После чаепития Платон попросил разрешения прогуляться с детьми хотя бы вокруг дома. Они вышли во двор. Эмма уже завела на новом месте подружек и присоединилась к стайке девчонок на игровой площадке, а Лукас не расставался с новеньким велосипедом, который ему уже кто-то успел подарить. Правда пока малыш ещё очень неуверенно крутил педали и Платон аккуратно придерживал его. Вообще-то здорово, что так вот совпало, в такие важные моменты - когда сын учится плавать или осваивает велик, - отец обязательно должен быть рядом. Ему самому так в детстве не повезло...
   Позвонила Анастасия Смашная. Наконец-то. Оказывается за то время, что они не общались, в служебной жизни практикантки произошли большие перемены: стажировка её завершилась, и по её итогам застенчивой и неловкой барышне неожиданно выставили очень высокий балл. И это была не самая удивительная новость. Анастасии единственной из всей их группы практикантов руководство предложило остаться в Следственном комитете на постоянную работу.
   - Думаю, я должна благодарить за это вас! - голос в трубке радостно звенел. - Из прокуратуры в деканат университета прислали письмо, в котором отметили мою принципиальность и высокий уровень подготовки.
   - Очень рад за вас, Тася - поздравил Платон. - Теперь, если мы с вами ещё сумеем поймать Лешего, то...
   - О! Это будет бомба! - рассмеялась Тася. - Боюсь, тогда товарища Кащеева отправят на пенсию, а на его места назначат меня.
   - А вы переставайте в себе сомневаться, Тася! - посоветовал Платон. - По-моему, из вас выйдет следователь не хуже, чем из вашего Кащея. И кстати, вы уже обдумали моё предложение заманить лесного упыря в западню.
   Смашная ответила, что у неё есть знакомая журналистка из Комсомольской Правды, которая согласилась выступить в роли живца.
   - Мы вместе, все втроём сядем как-нибудь и подготовим специальную заметку, которую она у себя в газете опубликует - в своей колонке, чтобы побудить преступника к определенным действиям в определенном месте. Надо будет придумать, как посильней его зацепить, чтобы наверняка заставить выбраться из своего логова. Организацию физического прикрытия нашей наживки и силового контроля за оперативным районом я беру на себя - пообещала Анастасия. Платон с удовлетворением отметил, что в голосе вчерашней застенчивой студентки появилась прежде несвойственная ей твёрдость.
   Убрав телефон в карман, Платон повеселевшими глазами посмотрел на сына, который увлечённо наматывал вокруг него круги, и шутливо сказал:
   - Знаешь, что я тебе скажу, приятель, велик у тебя просто потрясающий.
   - Тебе правда нравится? - поднял на него доверчивые глаза малыш.
   - Ещё спрашиваешь! Классная машина!
   Платон потрепал мальчишку по волосам:
   - Ну, готов показать класс?
   Лука кивнул большой головой.
   - Тогда давай-ка попробуй проехать вон до того дерева, там развернись и дуй обратно. А я тебя буду здесь встречать - на финише гонки.
   Лука смог самостоятельно тронуться и, выполнив заказанный манёвр, снова подъехал к отцу. Пацанёнок был счастлив и доволен собой, и тем, что папа рядом. Так думал Платон, пока вдруг не услышал:
   - Велосипед мне дядя Пьер подарил. Ты не будешь обижаться, если мы с Эммой станем его тоже называть папой?
   Платон застыл в немом вопросе, потом ошарашено опустился прямо на поребрик. В голове всё перемешалось в какую-то кашу, несколько минут он так и просидел, - молча, потирая пальцами виски и прикрытые веки глаз. Потом привлёк к себе озадаченного мальчишку, обнял его и тихо на ушко пообещал, сдерживаясь, чтобы не приправить свою речь крепким словцом:
   - Я всегда буду рядом с тобой, и с Эммой. И с мамой мы как-нибудь разберёмся..., а про этого...Пьеро...долб... забудь...- Потом, взяв себя в руки, мужчина долго всё объяснял мальчику - мягко и подробно, что нет, сынок, у человека может быть только один папа, ну и так далее...
  
  
   - Я хочу, чтобы дети вернулись с нами домой, - сказал Платон жене, когда вечером они ненадолго остались одни в комнате.
   Марина мягко улыбнулась и покачала головой:
   - Я уже обещала родителям, что они смогут взять на этой неделе Лукаса и Эмму с собой на дачу. Там сейчас райское раздолье!
   - Послушай, Марго, тебе не кажется, что дети итак уже загостились у дедушки с бабушкой. Ты же сама росла по интернатам, и должна понимать, как важна в этом возрасте близость родителей.
   - Откуда ты знаешь про интернат? - насторожилась Марина. - Ты что, специально наводил справки?! Через эту свою новую знакомую следовательшу?
   - А что здесь такого? - изобразил удивление Платон. - Мне всегда было интересно знать, какая ты была в школьные годы. Ты же мне практически ничего не рассказывала о своём детстве. Например, я знаю, что тебя воспитал отчим, но ты никогда не говорила, что и мать тебе тоже не родная по крови. И оказывается, ты была настоящая бестия...
   - Она тебе...это сама всё рассказала? - запнувшись, уточнила Марина.
   - Ага, дождёшься от тёщи! - криво улыбнулся Платон. - Из неё же, как из партизана, - даже раскалёнными щипцами слова лишнего не вытянешь.
   - Значит всё-таки следовательша... - понимающе повторила Марина и прикусила губу.
  

Глава 91

2 июля 2017 года, воскресение

   Платону всё-таки удалось добиться своего: Марина согласилась привезти детей на неделю в Новую Венецию. Выехать решили пораньше. Пока Платон готовил во дворе машину, Марина выносила сумки.
   - Как они там? - кивнул Воронцов на окна тёщиной квартиры. Марина махнула рукой, мол, даже не спрашивай.
   - Мокрота! Боюсь обои отклеятся, - с невесёлой усмешкой ответила она, имея в виду, что успевшим отвыкнуть от родных родителей детям тяжело расставаться с её стариками. Потом озабоченно вздохнула: - И надо ещё придумать, что им сказать про кошку. Они же не знают, что она погибла, думают, что Алиса дома.
   - А с чего ты взяла, что Алиса погибла?
   - Соседи по улице видели её.
   - Какие соседи? - удивился Платон.
   - Вартаняны. Помнишь из того коттеджа, что с бронзовым орлом на шпиле. По их словам, бедняжка лежала на дороге сразу за поворотом.
   - Может, её сбила машина, - озадаченно предположил Платон.
   - Не похоже. Там ведь через каждые пятьдесят метров лежачие полицейские. Нинель Вартанян сказала, что такое впечатление, что её убили... забили битой.
   - И когда это было? - Платон невольно напрягся, даже голову сдавило.
   - Вероятно, вскоре после того как я уехала в командировку, - предположила жена, продолжая размышлять, что сказать детям. - Давай скажем, что кошка уехала в отпуск к своим дальним родственникам, а ты будешь раз в неделю опускать в почтовый ящик письма от неё.
   - Да, да, - с озабоченным видом кивнул Платон, машинально растирая затылок, чтобы унять ломоту в нём.
   - Что с тобой, милый? - спросила Марина, внимательно посмотрев ему в лицо.
   - Да нет, всё нормально... Давление, видимо, подскочило, давит на глаза.
  
   Они съехали с МКАДа и остановились у шлагбаума со строгой надписью зона санитарной охраны, проезд только по пропускам. Пока у них проверяли документы Марина тихо поинтересовалась, чтобы не разбудить задремавших на заднем диване детей, стало ли ему полегче после приёма таблетки. Платон кивнул, хотя это было не так.
   - Лучше бы они подержали тебя немного у себя, заодно бы подлечили твою гипертонию - сказала Марина сочувственно и заодно напомнила, что он так ей до сих пор ничего не рассказал о том, что же там произошло в больнице в тот день.
   - Тебе интересно, почему меня так быстро отпустили? - Платон на секунду оторвал тяжёлые глаза от дороги и взглянул на жену.
   - Наверное, твой лопоухий Фрейд постарался? - продемонстрировала проницательность она. И так как муж не спешил этого отрицать, предостерегла о чём-то: - Смотри, доиграешься...
   Минут десять ехали молча. Марина с озабоченным видом крутила в руках телефон, хмурилась и кусала губы.
   - Ждёшь чьего-то звонка? - поинтересовался Платон.
   - Да, куда-то пропал партнёр нашей компании из Франции, звонила в посольство, они обещали проинформировать, как только появятся какие-то новости.
   - А, Пьер - догадался Платон.
   - Ты его знаешь? - удивилась Марина.
   - Папа на замену, мне Лука о нём рассказал - Платон ответил так, что трудно было определить, злиться он или своеобразно юморит над ситуацией.
   - Не воспринимай слова ребёнка буквально - стала объяснять Марина. - Ты же знаешь, что у Лукаса специфическое восприятие окружающего мира и людей.
   - Угу, а твой Пьер просто очень любит детей, - передразнивая супругу, поддакнул мужчина. - Особенно тех, у которых такие сексуальные мамочки.
   - Не ревнуй, пожалуйста. Да, Пьер пару раз приезжал вместе со мной к родителям и возился с детьми. Он очень добрый.
   - И подарил нашему сыну велосипед.
   - Да подарил, и не вижу в этом ничего предосудительного. Для ребёнка в этом возрасте внимание взрослых очень важно. Умных и тонких особенно.
   Платон заставил себя улыбнуться, не смотря на головную боль; и даже приобнял одной рукой жену:
   - Ты боишься, что я заревную и скормлю твоего Пьеро пираньям? - он хохотнул над собственной шуткой.
   - А ты можешь? - чуть отстранившись, с любопытством взглянула на него в профиль Марина.
   - Не знаю..., - пожал плечами мужчина, и взглянул на свою физиономию в зеркальце, - от этого лысого типа теперь всего можно ожидать...
   Она тоже отыскала его глаза на стекле, но на лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Марина не узнавала своего интеллигентного мягкого мужа.
   - Ты стал жесток к людям - даже упрекнула она.
   Он не пытался спорить, а ответил так:
   - Был такой писатель - Теодор Старджон. И однажды, во время публичной дискуссии с каким-то профессором литературы, Старджон сформулировал то, что перепахало меня: Ninety percent of everything is crap, что в переводе на русский означает: девяносто процентов всего - дерьмо. То есть большая часть людей - ленивая, скандальная, злобная, глупая масса.
   - И что с того? - пока ещё плохо понимала куда он клонит жена.
   - А то, что таков закон природы. Абсолютное большинство людей - дерьмо, как не печально это прозвучит. Потому что они так устроены. Потому что ИМ ВСЁ РАВНО и им плевать на всех, кроме себя! Это данность мира, в котором мы живём. Поэтому большинство людей не стоят того, чтобы относиться к ним хорошо. Иногда это также называют Законом Старджона. Я долго пытался внутренне с этим спорить, мучился, сердился, злился оттого, что окружающие ведут себя не так, как хочется. Причём даже близкие люди. Но недавно я вдруг осознал, что это не так уж и плохо. И когда я это понял, на меня будто снизошло откровение, понимаешь? Вместо того чтобы пытаться переубедить кого-то и бороться с самим собой - ты просто принимаешь это во внимание и живешь счастливо, не споря с дождём и ветром. Это подлинная свобода. Жить становится намного легче и веселее, всё расставляется на свои места. Ты больше не страдаешь из-за других и не пытаешься никого изменить, в том числе себя самого, а просто принимаешь всё как есть и начинаешь позволять себе реагировать так, как хочется, в соответствии со своей истинной природой.
   Платон сладко улыбнулся. Ведь у них за спинами, там, позади детей, в багажном отделении под напольным покрытием лежит бита. С очень удобной рукояткой. Замотанная изолентой по трещине с прошлого раза и снова готовая к употреблению. Платон представил как удобно она ляжет в его ладони. Извини, придется немного поучить тебя, - вкрадчиво промурлыкает он жене. - Ты уж извини, детка. Он сладострастно скосил глаза вправо, и протёр ладонь о штаны, чтобы тяжёлая бита поухватистей легла в неё. Жена нервно провела рукой по волосам - будто слегка рассеянно, как бы обдумывая его слова, и при этом длинные пальцы её слегка подрагивали. Он почувствовал власть! И упивался этим, пока взгляд его не остановился на трогательно подрагивающей жилке на её шее и родинке. Они смутили его. Но тут же вновь в голове Платона возник этот навязчивый и приводящий в смятение голос: Отойди, если тебе не хватает духу быть мужиком! Не мешайся под ногами... Хочешь, чтобы тебя уважали, и не только женщины, - бей! Бей сам, не дожидаясь, пока кто-то успеет сделать это первым. Лучше бить самому, чем быть битым, - запомни это правило. Большая часть людей - дерьмо, тупая масса, они уважают только силу. Вспомни, кого они любят больше всего - Сталина и Грозного, которые втаптывали их в грязь миллионами!.
   Платон с трудом отогнал навязчивые мысли. Зато головная боль неожиданно прошла. Она просто испарилась, в черепе стало легко, будто из-за тяжёлых грозовых туч вдруг появилось летнее солнышко и сразу легко задышалось лёгким, прозрачным, насыщенным озоном воздухом.
   Они уже ехали по своей улице, впереди за поворотом вот-вот появится их дом.
   - Смотри, кто идёт, - показал он жене на бредущего им навстречу соседа-дантиста.
   Старик встретился с Платоном глазами и приподнял шляпу в знак приветствия.
  
   На воротах гаража их дома в отсутствии хозяев кто-то намалевал краской из баллончика зловещее граффити человека. Рисунок был кроваво-красный, словно в подтёках крови, а свою голову в остроконечной шляпе уже знакомый Воронцову персонаж на этот раз держал под мышкой. Надо было отдать должное автору, он обладал неистощимой фантазией и не любил повторяться.
   Платон первым вышел из машины и подошёл к гаражным воротам. Тронул пальцем свежую в подтёках краску. Оказалось, это настоящая кровь!
   А ведь это рыжий! - осенило Платона. - Ну конечно, его работа, чья же ещё. К месту вспомнился дурацкий стишок на игральной карте.
   Твой выбор зависть объясняет,
   Надел свой панцирный доспех,
   И хоть забрало суть скрывает,
   Валет - он парень краше всех,
   Хитёр, двуличен он бывает...,
   И всё же льва повсюду ждёт успех...
  
   Лев, валет, рыжий! - со злостью склонял харьковчанина на все лады Платон. - Хитёр, двуличен, всё верно! На парковке я его всё-таки достал, вот он и не может успокоиться. Бесится, не может понять, как мне удалось так ловко уйти от крупных неприятностей с полицией, вот и рисует недвусмысленные угрозы снести мне башку. Только ещё посмотрим, кому это удастся сделать первому!.
  

Глава 92

   - Добро пожаловать домой! - Платон с шутливой улыбкой сделал широкий жест, одновременно распахивая перед домочадцами дверь. Марина с детьми сразу прошли в дом - малыши в дороге проголодались и устали. Ему же надо было ещё немного задержаться. Платон решил пока не загонять автомобиль в гараж, а оставить его под навесом. Пусть все улики останутся как есть, он сфотографировал кровавое граффити на телефон и вызвал охрану, чтобы они зафиксировали факт вандализма. В затеянной рыжим гибридной войне нельзя оставлять действия противника без последствий, иначе он обнаглеет и снова что-нибудь учудит. Конечно, вряд ли все появлявшиеся в жизни Платона за последнее время подобные граффити были делом рук этого Андрея, не такого полёта он птица. И всё же то, что рыжий додумался воспользоваться случаем, чтобы напакостить им с Мариной, выдав себя за местного поселкового Фантомаса, лишний раз доказывает, что у афериста мозги хорошо варят. Ну ничего, сейчас приедут люди Майора и Платон поможет им изловить неуловимого художника, за голову которого Бояринова кажется даже назначила премию.
   Надо только забрать вещи из машины, чтобы не забыть это сделать потом, после разговора с охранниками. В салоне на правом кресле осталась лежать фирменная кожаная сумочка Zara Марины. Платон потянул её за ремешок, замочек оказался незакрыт и из сумки вывалился блокнот, который раскрылся на магнитной закладке. Оказывается, жена завела старомодную привычку собственноручно записывать некоторые мысли в дневник. При её то любви к электронным гаджетам! В глаза бросилась выделенная красным маркером строчка Вначале он стал мне просто безразличен, а после того случая вызывает лишь отвращение. О каком случае вспоминала жена, Платон сразу не понял. Конечно, читать чужие дневники неприлично, но остановиться Воронцов уже не мог. На днях он следил за нами, - писала Марина в другой день, - но я специально сосала член у этого кулинара, чтобы посильней унизить слизняка, заставить П. мучиться от ревности и презирать самого себя. Жестокая игра доставляла мне удовольствие, ведь он это заслужил. П. давно должен был понять, что превратился в обузу для меня и детей и просто уйти, но он никогда не сделает этого. Я это знаю.
   Далее тон записей менялся: Мой рохля муженёк в последнее время меня удивляет. Оказывается, он ещё способен преподносить сюрпризы... Впрочем, тем хуже для него. Всё равно ему не видать моих денег, ни дома, ни части бизнеса. Всё это заработано только мною! Моим кровавым потом! Пока он играл в журналистику и писал свои книжонки, я по кирпичику выстраивала компанию. А чем занимался он? Подумать только и это ничтожество возомнило себя великим писателем! А главное я никогда не отдам ему детей!!!.
   Судя по дате, последнюю запись Марина сделала вчера: В нём происходит что-то серьёзное, этот звериный взгляд... Мне по-настоящему впервые страшно. Иногда мне кажется, что я совсем не знаю этого человека. Даже пришлось уступить, когда он потребовал привезти к нему детей.... И приписка: Всё-таки с пистолетом было правильное решение....
   Платон стал торопливо обшаривать все сумки в поисках пистолета, но вскоре на крыльцо вышла жена.
   - Дети хотят устроить сегодня небольшой праздник, - сообщила она. - Я пообещала им приготовить что-нибудь вкусное на вечер, ты мне поможешь?
   - Конечно, с удовольствием - Платон растянул губы в улыбке.
   - Тогда заноси скорей вещи и жду тебя на кухне. Кстати, можно аниматора пригласить.
   - Что ж, отличная идея, - согласился Платон.
  

Глава 90

   Ужин супруги готовили вместе. Пока жена хлопотала у плиты, Платон в надетом кухонном фартуке разделывал мясо острым ножом, Марина что-то рассказывала, он улыбался на её слова. И вдруг остановил свой пристальный взгляд на просунувшейся под дверь...волчьей лапе. Спокойно взял с разделочной доски здоровенный шмоток свинины и кинул зверю.
   - Что ты делаешь?! - глаза Марины округлились от изумления.
   - Кормлю зверя - ответил он невозмутимо.
   - Но там же никого нет! - воскликнула Марина.
   Платон снова взглянул туда, где ему только что померещилась лапа и смутился. Потом поднял глаза на жену:
   - Послушай, Марин, а с чего ты взяла, что я хочу забрать у тебя детей?
   - А ты забыл как в прошлом году, когда я однажды вернулась с презентации немного подшофе, ты пригрозил, что разведёшься со мной и заберёшь детей, если я буду продолжать вести неправильный с твоей точки зрения образ жизни - напомнила Марина, лицо её стало жёстким, глаза смотрели почти с открытой неприязнью. - Ты сказал это как бы в шутку, но такими вещами не шутят.
   Платон неприязненно разглядывал жену. Чёрт, да кем она себя возомнила?! Железной леди, что ли. Наконец-то сучка показала своё истинное лицо. И как она возбуждена, не скрывает ненависти. Лицо разрумянилось. Губы искривлены яростью. Грудь тяжело вздымается, будто вот-вот набросится.
   - Положи нож, - вдруг услышал он и посмотрел на свою руку, которая перехватила острый тесак длинным лезвием вперёд. Платон стоял слегка расставив ноги и отведя правую руку будто для удара. В его мозгу сами собой зарождались чудовищные фантазии.
   - Я ведь стал тебе отвратителен? - ласково напомнил он ей её собственный дневник. - Бедняжка, ты больше не хочешь, чтобы мой пенис входил в тебя. Тогда может нам попробовать что-нибудь новое: сексологи обычно советуют заскучавшим парочкам поэкспериментировать...
   - Ты не должен этого делать...не должен. Тебя сгноят в тюрьме, если ты это сделаешь...Мы ведь могли бы всё... поправить... - Напрасно Марина лихорадочно искала правильный тон; у неё ничего не получалось. В глазах жены плескался страх, лицо покрылось мертвенной белизной, на лбу выступила испарина. - Брось это, - взмолилась жена. 
   - Но почему? Я ведь только хочу немного поиграть, пока мы одни.
   Она посмотрела на него просительно. Ты не должен так поступать со мной, - молили её глаза, - не надо! Прости меня, и я буду тебе хорошей женой, клянусь!
   - Да нет, не будешь, - озабоченно покачал он головой. И в душе они оба понимали, что иной развязки у этого разговора быть не может.
   - Платон, послушай меня, - внятно, стараясь придать голосу обычную властность, в последний раз попыталась перехватить инициативу Марина, глядя на мужа в упор. - Если ты сделаешь ещё хотя бы шаг, я убью тебя. Учти, у меня есть пистолет.
   Он расхохотался и на мгновение отвернулся от неё, а когда повернулся, увидел жену на полу возле холодильника. На груди у неё расплывалось красное пятно. Здравствуй, любимая, - любовно подумал мужчина. - Вот ты и вернулась домой.
  
   - Ты убил меня - изумлённо пролепетала Марина. - Почему ты сделал это? 
   - Потому что в глубине души я давно мечтал об этом, - честно признался он. - Если бы я не опередил тебя, ты бы сама это сделала со мной, ну признайся же хотя бы перед смертью, будь искренна!
   - Она попыталась сказать что-то еще, но не смогла. Макияж сбегал по лицу вместе со слёзами грязными дорожками. Ему вдруг стало жаль её... Но одновременно он жадно наблюдал её агонию. Это было мерзко, но возбуждало его...
   Но затем в голове у Платона что-то щёлкнуло. Будто нажали на переключатель.
  

Глава 94

   - Что с тобой милый? - спросила совершенно целая и невредимая жена. - Ты такой бледный.
   Платон пришёл в себя, он стоял за разделочным столиком и держал в руке нож. Ужасная расправа над женой оказалась лишь плодом его жутких фантазий. Прав был Зигмунд Фрейд, утверждавший, что при определенных условиях подсознание может начать выплескивать наружу страшные капли инстинктивной тяги человека к смерти ближнего... Платон отшвырнул от себя нож и в панике бросился с кухни.
   - Ты куда? - вдогонку изумлённо крикнула жена.
   - Надо съездить...заправить машину на завтра, - на ходу удачно выдумал он в оправдание для своего бегства, - а заодно на обратном пути куплю торт.
  
   Первое что Платон увидел оказавшись в машине, это выражение ужаса на своём лице в салонном зеркальце, у него были просто квадратные ошалелые глаза. Потом он с изумлением взглянул на свою правую руку и снова почувствовал как мягко вошёл нож в тело жены...
   Немного придя в себя, Платон набрал телефон профессора Трояновского:
   - Что вы со мной сделали?! - без всяких предисловий сказал он зло.
   - А что такое?
   - Я только что убил свою жену.
   - Хм...вы это серьёзно?
   - То есть не по-настоящему, но это было так реально, будто на самом деле. Это ведь ваша заслуга?!
   - Отнеситесь к этому насколько возможно спокойно - порекомендовал доктор. - Психотерапия даёт результаты. Я ведь предупреждал вас, что при психотерапевтическо-фармакологическом воздействии будут возникать болезненные ситуации, особенно вначале. В прошлый раз я с вашего согласия подверг ваш мозг специальной стимуляции. Мы разворошили ваше подсознательное болото, и населяющие его твари проявляют активность. Их задача одна - убить в вас желание идти и работать дальше.
   Понимаю, что это очень мерзкие ситуации, приносящие с собой тонны страданий. Сейчас вы, вероятно, ненавидите самого себя, а заодно и меня за то, что втянул вас в это. Но вы ведь хотели быстрый результат...
   - И когда это закончится? - мрачно поинтересовался Платон.
   - Всё зависит от частоты сессий работы с вашим мозгом, - пояснил профессор. - Если мы сейчас снизим интенсивность, то очень вероятен откат в прежнее состояние, и тогда всё было напрасно. Получится, что мы вообще зря брались за эту работу, только морочили себе головы.
   - Вы просто не понимаете, каково это - пережить такое...Я видел как у неё из груди толчками выплёскивается кровь, как стекленеют её глаза, и...получал удовольствие!...А может напрасно вы меня из больницы вытащили? Я даже думаю, может вам стоит меня изолировать на какое-то время, чтобы я в реале никого не зарезал...
   - Ну, ну, не преувеличиваете, - успокоил Трояновский. - Я знаю, что делаю. Ведь я несу персональную ответственность за каждого своего пациента... Чтобы вас утешить, Платон, скажу, что это были не вы, точнее не совсем вы - мягко пояснил профессор, и осведомился: - Ну так как?
   - Хорошо, я согласен продолжать.
   - Отлично. Тогда жду вас завтра в четыре часа вечера. Привет супруге.
  
   Через час, купив торт, Платон возвращался домой. Позвонила жена, чтобы узнать, когда он будет:
   - Мы уже скоро садимся за стол, дети о тебе спрашивают. С тобой всё в порядке? Ты уехал такой странный.
   - Да, всё в порядке. Сейчас буду.
   - А у нас гость, - обрадовала Марина. - Эрик зашёл.
   - Зачем он пришёл?
   - Ему снова некуда пойти и я разрешила ему поужинать с нами.
   - Выстави его за дверь под каким-нибудь предлогом, - даже не пытаясь выглядеть приветливым, потребовал Платон.
   - Да, я передам, что ты ему рад, - не обращая внимания на его просьбу, заворковала жена, явно кокетничая от его имени перед красавчиком-атлетом. И полились дифирамбы в честь извращенца-качка, ах какой он приятный, умный и весёлый человек.
   Слушая враньё жены, Платон представлял, как Эрик появился у них на пороге. На лице трагическая гримаса. Отец снова его преследует! Мне сегодня некуда пойти - стал он с порога давить на жалость. Его лоб страдальчески морщится... А если у них всё заранее обговорено?! - вдруг осенило Платона. - И они лишь только ждут его возвращения, чтобы воплотить свой дьявольский план?
   Такая догадка не показалась Платону дикой, хотя доказательств у него, естественно, не было.
   - Ну всё ждём тебя, милый, а то мне надо срочно вынимать курицу из духовки, пока не подгорела, - притворно заторопилась жена.
   - Послушай, Марин, это наш вечер, я давно не видел детей, и не хочу, чтобы сегодня в доме были чужие - попытался он ещё что-то сказать, а она закончила разговор, но забыла отключить телефон. Он услышал, как они обсуждают его.
   - Нам надо быть осторожнее, - предупредила Эрика Марина, - в последнее время муженёк совсем одичал, по нему давно психушка плачет. Видел бы ты его час назад, когда он стоял передо мной на кухне с ножом в руке: рожа красная, глаза замутнённые, пустые, я едва взглянула на него, так меня охватило чувство безнадёжности. Не понимаю, как его выпустили из психушки. Он же опасен! Такое впечатление, что этот его приятель психотерапевт снабжает его какими-то препаратами. Он недавно вернулся от него с кейсом, из которого вдруг выхватил гость таблеток и тут же проглотил их. Когда он заснул, я посмотрела, что за лекарства при нём, и обнаружила пачки средств импортного производства. Похоже психотропных. Хотя точной информации в Интернете я пока не нашла.
   Эрик стал говорить про какой-то пистолет. Теперь Платону стало всё окончательно ясно. Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что они сговорились с ним сделать. Если до этого у него были лишь подозрения, отдельные факты, то теперь, наконец, картина сложилась. Лучше бы ты зарезал её по-настоящему - с укором произнёс голос у него в голове.
  

Глава 95

   Едва Эмма и Лука закончили есть, Марина сразу отправила их в игровую комнату. Вот так семейный праздничный ужин в честь приезда! За столом остались только взрослые. Теперь Платон сидел как на иголках, изредка поглядывая то на Эрика, то на жену. Они вели себя как истинные заговорщики, - украдкой переглядывались, иногда обменивались вроде бы ничего не значащими репликами-намёками. Но он то всё видел! Все его подозрения полностью подтверждались. Неподалёку на кресле лежала барсетка гостя. По размерам там вполне может уместиться компактный пистолет. И в принципе Эрик может пристрелить его в любой момент. Хотя вряд ли в барсетку уместиться ещё и глушитель, но ведь это не такая уж большая проблема. Можно, например, одновременно с выстрелом сбросить со стола фарфоровую супницу на пол и никто, даже дети в соседней комнате, не поймут, что случилось на самом деле...
   - Ты не зажжешь камин, милый, - ласково попросила Марина, а сама стала задёргивать шторы на окнах. Эрик будто только ждал сигнала, потому что сразу встал из-за стола. Сейчас он подойдёт к креслу с барсеткой и.... Нет уж, дудки вам! Платон не собирался просто сидеть и ждать, когда ему, как бычку на бойне, пробьют голову.
   - Извините, я сейчас вернусь - Платон вскочил со стула и в два счёта оказался возле двери. В коридоре у него тоже кое-что припрятано. Раз крови сегодня никак не избежать..., что ж, значит, так тому и быть, эти двое сами решили свою судьбу. Достав из-за шкафа заряженное ружьё, Платон взвёл курки, подошёл к прикрытой двери и приготовился. Так, стрелять лучше сразу с порога, смотреть лучше не в глаза, а куда-нибудь в другое место... Просто представить, что перед тобой мишень... В конце концов, сегодня он уже однажды сделал это, и вполне успешно, пускай и не по-настоящему
   В кармане зазвонил мобильный. Это был Майор, которого Платон вызвал ещё три часа назад. Начальник охраны Новой Венеции извинялся за большую задержку, вызванную срочной работой, и сообщал, что наконец освободился и сейчас будет.
  
   Майор подкатил через пять минут на своём боевом джипе. К этому времени стемнело. Платон встречал шерифа возле дома. Марина с Эриком стались внутри. Лялечкин прикатил один без своих парней. Распахнув дверцу, он неспешно выбрался из машины, по пути сплюнув жевательную резинку в пепельницу на приборной доске, и протянул широкую лапу Воронцову. Поприветствовав власть, Платон указал на зловещее граффити в свете фар:
   - Вот.
   Огромный, словно медведь, охранник был в охотничьем костюме. Он поделился последней новостью:
   - Несколько часов назад на краю леса вновь труп нашли... женский... в неглубокой могиле у ручья к юго-западу отсюда... Вероятно её убили ещё весной, очередной май здесь скверный месяц. Я это место знаю, там весной чудесно красиво. Думаю, убитую привлекло пышное цветение черемухи. Не удержавшись от соблазна отломить пару пахучих веток, девушка свернула с тропинки. На этом и строился психологический расчет затаившегося в засаде маньяка.
   Лялечкин рассуждал со знанием дела, вроде даже как одобряя охотничьи навыки убийцы:
   - Знал наверняка, что добыча сама к нему придет. Знал, что очарованная великолепными цветами, она забудет об осторожности, что можно будет взять ее голыми руками. Тело было зарыто неглубоко и сильно поедено зверями. Убитую пока опознать не удалось. Тем более, что оно в неполной комплектации, - некоторые части тела лесник забрал с собой...Кстати, это место наверняка видно из окон вашего дома.
   И без паузы сообщил:
   - Утром выезжаем на волков.
   Потом майор хмыкнул и подошёл вплотную к гаражу; некоторое время разглядывал безголовую фигуру на воротах гаража.
   В это время на руку Платону села крупная ночная бабочка, у нее были длинные цепкие лапки и мохнатое тельце, - словно гусеница ползла по коже. Платон брезгливо стряхнул бабочку с руки. Лялечкин хрипло произнёс, не оборачиваясь:
   - Напрасно. Бабочки - прекрасные существа. Они дарят надежду, что те, кого ты так любил, не стёрлись без следа... Наше тело ведь как куколка, из которой однажды выпорхнет душа...
   Платон промолчал, тем более что назойливое насекомое снова село ему на руку.
   - Значит, вы подозреваете парня, с которым сцепились на парковке - спросил его Лялечкин.
   - Андрей знал, что кто-то рисует по всему посёлку такие граффити - подтвердил Платон.
   - Вы полагаете, рыжий решил так вам отомстить? - будто сомневался Лялечкин.
   - Послушайте, этот парень пропорол мне колесо! - загорячился Платон. - А моя жена почти с самого знакомства с ними считает харьковчан серьёзными аферистами.
   Только Лялечкин и не думал с ним спорить, даже наоборот - имел нечто важное сообщить:
   - Ваша жена проницательна. Этот Андрей всё вам наврал, никакой он не приезжий. Уголовник. Я его стал пробивать, как только он появился в посёлке. Меня насторожило, как ребята сумели заполучить дорогостоящий коттедж. Владелица оформила на них завещание, после чего скоропостижно отошла в мир иной. И мне удалось кое до чего докопаться...
   История, которую поведал Лялечкин, произошла ещё несколько десятилетий назад и была достойна мыльной оперы. Совсем неподалёку отсюда жил был мужик. Красивый и при деньгах. Так что ему не составляло никакого труда заводить близкие отношения с десятками женщинами, некоторые из которых беременели от ухажёра. С контрацепцией в то время дела обстояли из рук вон плохо, а мужику тому видно ещё очень нравилось брюхатить баб. Казалось бы обычная история, хотя и малосимпатичная, если бы не одно но. Дело в том, что все любовницы рожали от того Казановы даунов. У него не хватало каких-то там хромосом. Но мужик решал проблему просто: сразу бросал и мать и бракованного младенца, даже не забирал их из роддома. И снова пробовал.
   Майор даже встретился с одной из брошенных, и вот что она ему рассказала: Врач Бороздина, которая меня консультировала, сказала, что мне рожать нельзя, что тот, кого я рожу, будет не человек. Я все же решила родить, и роды длились у меня несколько дней. Они прошли под наркозом. Когда я впервые увидела новорожденного, то ужаснулась: он был очень маленький, без ногтей, уши вдавленные, большой живот пульсировал так, что казалось - лопнет... Он появился на свет недоношенным, семимесячным. До полугода его не купали, так как кожа от воды начинала чернеть. Только в шесть месяцев он начал походить на ребенка. Эту женщину ухажёр, естественно, тоже бросил.
   И вот одна из женщин - уже какая-то там десятая или пятнадцатая по счёту - вновь понесла от него. Врач в женской консультации настоятельно советовала ей, что лучше не рожать, потому что снова родиться урод (об УЗИ в СССР тогда ещё и не слышали). Но женщина всё равно оставила ребёнка. И к всеобщему удивлению неожиданно родился как будто здоровый малыш, без каких-либо видимых патологий. Счастливый отец на радостях даже женился. И лет до шести родители не могли нарадоваться на своего первенца, который рос кудрявым ангелочком с рыженькими, как солнце, волосиками, очень бойким и смышлёный. А потом будто наступил перелом и постепенно стало выясняться, что природа не дала осечки, просто уродство проявилось не сразу и гораздо страшнее, изощрённее. В семье подрастало настоящее чудовище, которое даже пришлось изолировать от других детей в закрытой психоневрологической спецшколе. И это было лишь началом его похождений... Кстати, в спецшколе именно его называли рыжей бестией.
   Видя, как вытянулось от изумления лицо писателя, довольный собой Майор окончательно добил его:
   - Я гораздо раньше вашего побывал в богадельне у бывшей врачихи из детской спецшколы. И Ада Расуловна была со мной не менее разговорчива. Выглядит она для своих лет действительно потрясающе! Вот только в голове у обаятельной старушенции большая путаница из-за прогрессирующего маразма... Да-да, - Майор удручённо покачал головой в ответ на немой вопрос в глазах собеседника. - Что-то она ещё помнит, но многое уже начинает забывать и путать. Периодически с ней и вовсе случаются трагикомичные закидоны... Но персонал дома престарелых не афиширует диагноз - из уважения к былым заслугам коллеги и чтобы не отпугивать разных статусных посетителей, которые время от времени наведываются к заслуженному ветерану советской психиатрии... Кстати, можете передать содержании нашей беседы своей знакомой из Следственного комитета - с ухмылкой разрешил майор, забираясь обратно в свой танк.
  
   Платона ещё более покоробило от такой информированности гостя, ведь ему известно даже про Смашную!
   Впрочем, Лялечкину тоже предстояло поломать голову над тем, кому и главное с какой целью, понадобилось опустошать пепельницу в его машине за те несколько минут, что они беседовали. Он вслух подивился этому факту, но допытываться у Воронцова ни о чём не стал.
   Правда, уже отъехав от дома, Майор вдруг дал задний ход, вернувшись, он высунулся из кабины и предложил:
   - Не желаете завтра утречком с нами пострелять серых?
   - Спасибо за приглашение, но в вашем споре мои симпатии скорее на стороне волков, - ответил Платон, глядя прямо в смеющиеся серо-голубые глаза охранника. Покрытое шрамами лицо Майора расплылось в загадочной ухмылке. - Правильно, Вольф, я тебя понял...
   Более ничего не объясняя, майор уехал.
  
  

Глава 96

Понедельник 3 июля 2017 года

   Всё-таки Майор уговорил его, и вот они в лесу. Выехали ещё затемно. Последние метров сто до укрытия пришлось ползти уже в предрассветных сумерках, среди подлеска. Устроились за поваленным деревом. Лялечкин первый заполз в заранее приготовленную нору, образованную корнями и низким кустом, и перекрытую сверху маскировочной сетью. Небольшой бруствер из скатанной валиком плащ-палатки опытный стрелок использовал, как упор для своей винтовки.
   Они сидели в засаде и молча наблюдали и ждали. Звуки далеко разносятся, особенно в такие тихие часы как утренние сумерки. Майор просто кивнул, предлагая ему приготовиться, Платон кивнул в ответ, пристраивая оружие для стрельбы. Вскоре он услышал их приближение. Буквально через пятнадцать минут появились волки. Стая, особей пятнадцать. Они шли гуськом. Каждый из охотников подстрелил по три хищника. Затем надолго установился покой. Солнце не смотря на ранний час уже основательно пригревало. Иногда случайный ветерок приносил запах мертвечины.
   Близко к полудню, когда напарник задремал, Платон заметил около дюйма головы человека, выглядывающего из-за дерева. Он взял его на прицел. В это время Майор проснулся и поднёс к глазам оптический дальномер.
   - Я подстрелю его, если он высунется опять, - пообещал Платон.
   Майор посмотрел скептически. Это было всё равно, что стрелять в почтовую открытку, отнесённую на километр.
   В это время голова опять появилась в прицеле. Платон нажал на курок. Майор через свою оптику в молчании наблюдал, как голова разлетелась брызгами мозгов, костей и крови.
   После чего сказал:
   - Ты опасный чёртов сукин сын, Вольф!
   Будто никак не мог поверить в это.
   Платон не был уверен, поверил ли сам, но не подал вида. Однако день был чудесный. Охота доставляла ему редкостное удовольствие, он похлопал по блестящей свежей смазкой в лучах солнца винтовке. И довольный собой, усмехнулся:
   - Очаровательно, не правда ли.
   Они вместе подошли к тому месту. Убитым оказался Эрик. Чёртов сукин сын лежал навзничь, широко разбросав руки и подвернув под себя ноги. Правда опознать его можно было лишь по мужественному с ямочкой подбородку, ибо верхняя часть головы у парня отсутствовала. Вокруг в изобилии валялась какая-то бумажная мишура, какие-то фантики. Оказалось это денежные купюры, только очень мелкие и ненастоящие, такими бумажными конфетти в виде миниатюрных долларов, евро и рублей посыпают по традиции молодых на свадьбе, чтобы у них была изобильная жизнь....
  
   Платона кто-то настойчиво стал тормошить, трясти за плечо. Просыпаться не хотелось, нехотя он открыл глаза и увидел склонившегося над собой соседа дантиста Куша. Его некрасивое лицо с крючковатым носом имело озабоченный вид.
   - Почему вы спите тут на лавочке? - спросил Семён Янович.
   Платону стало неловко, ведь только что во сне он хладнокровно застрелил его сына, или кем там этот Эрик ему приходиться, но всё равно неприятно. Омерзительно. Ведь убивать ему даже понравилось!
   - Здравствуйте, Семён Янович, - заспанным голосом поздоровался Платон, подымаясь.
   - Так почему вы тут, а не у себя дома? - снова спросил зубной врач.
   - Мы немного повздорили с женой, - ответил Платон. Не мог же он рассказать старику правду! Да он и сам с трудом верил в реальность случившегося. Среди ночи зайдя на кухню и включив свет, Марина застала его сидящим по-турецки на полу, скрестив ноги, и рвущим зубами сырое мясо, купленное для их новой собаки. Видок у него должно быть был ещё тот: подбородок вымазан в крови, наверное, он ещё и рычал от удовольствия. Потому что Марина вытаращила на него глаза, а их новый лабрадор в ужасе заскулил и прижался к ногам хозяйки.
   А может, это мне тоже приснилось - с робкой надеждой подумал Платон.
  
   На этот раз Воронцов принял приглашение дантиста зайти к нему выпить кофе, путь даже до этой минуты они вроде как находились в ссоре. По пути сосед спросил:
   - Вы случайно не знаете, где мой Эрик?
   Платон промолчал. Он думал о том, что фактически сбежав от позора, оставил жену и Эрика вдвоём под одной крышей.
  
   На кухне в доме дантиста и у них состоялся доверительный разговор. Куш поведал журналисту, что в своё время спас непутёвого сына от тюрьмы и возможно от ранней гибели.
   - Эрик совершил очень дурной поступок, только не спрашивайте меня какой, - несчастный отец покраснел от позора от тяжёлых воспоминаний и дважды тяжело вздохнул. - Теперь Эрик живёт со мной... Я заключил с руководством посёлка соглашение (надо думать договорились они с Бояриновой не бесплатно), что если сын покинет десятикилометровую зону, они найдут его и вернут, и я посажу его под замок.
   На протяжении многих лет Эрик был для отца постоянной головной болью.
   - До меня регулярно доходили слухи о беспорядочной жизни, которую он ведёт, - рассказывал Куш. - Я устроил его в хороший институт, купил ему квартиру, полностью содержал. Он убеждал меня, что учиться. А сам наслаждался ночной жизнью, воруя из дома деньги и ценности. Сначала доступные девочки, потом мальчики, дорогие костюмы от кутюр, алкоголь, наркотики.... Отметившись на одной вечеринке, Эрик садился в купленный в кредит белый Мерседес и перемещался на другую, потом переодевался и отправлялся дальше. Обычно до утра в его планах ещё было два-три клуба. Когда его нос становился стеклянным от кокаина, а рассвет окрашивал улочки Москвы, он отправлялся к какому-нибудь приятелю или подружке отсыпался до следующего бурного вечера. Какой там институт! О полноценной учёбе или работе не могло быть и речи. Вначале он стал выпивать больше своей нормы, потом это превратилось для него в постоянную потребность - нажираться до бессознательного состояния. Он стал заложником такой жизни. Денег перестало хватать и тогда он с приятелями пошёл на преступление... Когда я узнал, это разбило мне сердце,
   - И тогда вы решили спасти его от самого себя - догадался Платон.
   - А что ещё я мог поделать? - беспомощно развёл руками старик. По его словам, у молодого человека есть отдельный коттедж на участке их дома. Куш покупает великовозрастному оболтусу всё, что тот просит. Даже привозит ему элитных проституток, лишь бы его мальчик снова не оказался среди гибельного окружения прежних приятелей.
   - Когда я умру, всё, чем владею, достанется ему, - оправдываясь, заверил Куш.
   - Но вы же не можете вечно держать взрослого мужчину подле себя!
   Взгляд соседа стал потерянным, глаза увлажнились.
   - Не знаю, поймёте ли вы меня, но я очень люблю своего единственного сына, - кротко проговорил Куш. - Эрик, - это всё, что у меня есть.
   Платону стало жаль соседа, хотя вряд ли развращённый молодой человек, который с лёгкостью готов был облить отца отборной грязью перед чужими людьми, стоил такой любви и заботы. Но разве объяснишь это несчастному старику.
   Платон искренне попросил у хозяина дома прощение за то, что когда-то поверил клевете на него. И чтобы окончательно утешить старика соврал:
   - Семён Янович, ваш Эрик не такой уж плохой парень. В чём-то он даже симпатичный.
   Старик обрадовался:
   - Наши общие приятели Андрея и Вика тоже так думают, - неожиданно заявил он. - Они говорят, что моего мальчика просто сбили с пути дружки.
   Приободрённый хозяин непременно желал угостить Платона своим отменным турецким кофе. Засыпая молотые зёрна в медную турку, Куш стал убеждать Воронцова, что тот совершенно напрасно подозревает харьковчан в дурном:
   - Нет, вы ошибаетесь! Уверяю вас, Андрей именно тот, за кого себя выдаёт. Послушайте, у меня брат из Харькова, так что я бы сразу почувствовал обман. Не знаю, кому понадобилось так очернять его в ваших глазах, но он отличный парень и жена у него очень искренняя, добрая женщина.
   Но пока Платон склонен был больше доверять Майору. Полученная от него новая информация о настоящем рыжем бестии из бывшей спецшколы выглядела более чем достоверно. Профессиональные мошенники со стажем настоящие мастера перевоплощения, некоторые из них на очередном витке своей криминальной карьеры становятся ещё и убийцами...
   Но Куш настаивал на своём:
   - Да, да я всё знаю, Андрей мне всё рассказал. Ваша жена приходила к ним и незаслуженно обвинила ребят бог знает в чём. Но Андрей и Вика невиновны в смерти знакомой вашей Марины. Богатая женщина сама им всё отдала.
   - И вы в это верите? - Платон подивился наивности тёртого жизнью собеседника, который казалось бы прошёл огни и воды, занимаясь частным промыслом в советские времена.
   Тогда Куш стал говорить о том, что всегда интересовался медициной в гораздо большем объёме, чем это требовалось для его профессии, к тому же в институте он вначале учился на кардиолога. Нынче же, благодаря Интернету, узнавать о последних научных открытиях стало проще простого.
   - Эта женщина сама добровольно решила облагодетельствовать бедных провинциалов - уверенно заявил хозяин.
   Платон даже покачал головой, никак не ожидая от собеседника столь наивного заявления. Но Куш повторил своё заявление и пояснил:
   - И тому была серьёзная причина. Насколько мне удалось выяснить, в последние годы у этой ещё сравнительно молодой дамы прогрессировала болезнь Паркинсона, которая разрушает дофаминовые нейроны в человеческом мозге и тем самым отрицательно воздействует на возможность контролировать свои действия. А дофамины, как известно, отвечают за чувство удовольствия, которое мы испытываем. Врачи прописали ей специальное лекарство от этой болезни, имитирующее естественный дофамин. У некоторых больных заменители дофамина, облегчая симптомы болезни, вызывают необычный побочный эффект в виде зависимости от азартных игр, шопинга, еды или наркотиков.
   А у этой женщины развилась патологическая щедрость: она решила облагодетельствовать симпатичную ей пару провинциалов, которые по её меркам были просто нищими. Они случайно познакомились на курорте, и вначале ребята пытались отклонять дорогостоящие подарки и отказываться от крупных сумм. Но когда поняли, что причиняют этим глубокие страдания тяжело больной женщине, решили не отказываться. К тому же у новой знакомой не было собственных детей, и вообще никого из близких ей людей, и всю нерастраченную любовь она обратила на эту пару харьковчан.
   История была до того необычная, что Платон не знал верить ему или нет. Он мало что смыслил в медицине, но что-то подсказывало, что старый дантист не имеет причин его обманывать. И всё же...
   - Семён Янович, если я вас правильно понял, вы хотите сказать, что это была благотворительность наоборот. Они что приняли дом ценою в миллионы в дар из милосердия!
   - Получается, что так, - вздохнул старик, озабоченно-виновато взглянув на гостя, - как и то, что мой сын снова взялся за старое. У него появились большие деньги: недавно Эрик заказал очень дорогой автомобиль. Я сразу всё понял...
   Дантист куда-то вышел с кухни, а вернулся с пропавшим паспортом Платона.
   - Вот, возьмите. И простите старого дурака, что не сказал вам сразу.
   Куш избегал смотреть Воронцову в глаза, до Платона же, наконец, стало доходить:
   - Так это ваш сынок стащил мой паспорт и оформил по нему кредит на моё имя!
   - Только не сообщайте в полицию! - взмолился старик и опустился на колени. Платону пришлось поднимать его, но Куш отказывался.
   - Поймите, Эрик на испытательном сроке под условным приговором! Если всё откроется, то его упекут на максимальный срок и я больше не увижу своего сыночка - рыдал старик.
   Платону пришлось пообещать.
   В дверь позвонили. Это пришла Марина.
  

Глава 97

   - Я уже два часа тебя ищу по всему посёлку! - взволнованно объявила Марина, не заходя в дом. Она сказала, что им необходимо срочно вернуться домой, при этом её заметно трясло и лицо бледное.
   - Что случилось? - спросил Куш, который пригласил гостью хотя бы на пятнадцать минут войти и выпить с ними чашечку кофе.
   - Как-нибудь потом, - нервно помотала головой Марина и взяла мужа за руку. - Нам пора.
   Некоторое время шли молча, внезапно Марина остановилась.
   - Послушай, нам надо вернуться и уговорить старика, чтобы в случае чего он подтвердил, что ты всю ночь провёл у него.
   - Зачем?
   - Так надо. А впрочем, вряд ли он станет покрывать тебя, когда всё узнает...
   Марина всё ещё стояла в раздумьях.
   - Что у вас там произошло? - забеспокоился Платон.
   - Почему у нас?
   - Ты же осталась с Эриком.
   При упоминании этого имени Марина заметно вздрогнула.
   - Ты сам сбежал - ответила жена непривычно глухим голосом. Марина не оправдывалась, а затравленно огрызалась. - Я же не спрашиваю тебя, что это было ночью на кухне.
   - А ты спроси - предложил он.
   - Хорошо. Что дальше, милый, начнёшь выть на луну по ночам?
   - А ты хочешь снова вызвать психушку?
- По-моему это лучше, чем вот так медленно деградировать. Посмотри до чего ты дошёл. Ты окончательно запутался в себе, даже выглядеть стал как параноик, и это замечаю не только я.
   - Эрик?
   - Он ни в чём не был виноват перед тобой. Вчера перед твоим приходом Эрик предложил детям поиграть в ковбоев и индейцев, он надел твою шляпу, надеюсь это не преступление? А потом мы все вместе наряжались и искали игрушечный пистолет. Было весело. И вот являешься ты, - угрюмый, настороженный, сидишь за столом, как на иголках, зыркаешь волком исподлобья. Ты думаешь, твоя маниакальная подозрительность никому не видна?
   - О чём ты?
   - Я о заряженном ружье. Я просила Эрика поговорить с тобой, но приехал твой охранник и ты вышёл к нему, потом вернулся ещё более загруженный и сразу ушёл к себе в кабинет. Возможно, если бы вы поговорили, этого бы не произошло...
   - А ты знаешь, что это твой милейший Эрик украл мой паспорт и провернул афёру с банковским кредитом!
   - И поэтому ты его... - Марина изменилась в лице, губы её и подбородок брезгливо дёрнулись, она с ужасом посмотрела на мужа и отвернулась.
   Они приближались к дому. На крыльце кто-то лежал. Почему-то голый. Платон остановился и непонимающе оглянулся на жену.
   - Эрик убит - огорошила его новостью она.
   - Убит? - округлил глаза Платон. От ужаса его стала бить дрожь, зуб на зуб не попадал и ноги тряслись так, что коленки ходили ходуном. Он нащупал в куртке смятую пачку сигарет, достал, брезгливо посмотрел на неё и выбросил.
  

Глава 98

   Сына дантиста убили почти в точности, как это привиделось Воронцову во сне. Рано утром Эрик вышел почему-то совершенно голый на крыльцо, из одежды на нём была только широкополая шляпа, которую он надвинул на лицо. И тут кто-то разнёс ему голову из дальнобойной винтовки. Платон слышал разговоры об этом полицейских, которых понаехало множество. Один из них сказал другому, что от головы парня после попадания крупнокалиберной пули осталась только шляпа. И что стреляли с достаточно большой дистанции. При упоминании дальнобойной винтовки Воронцов невольно перевёл взгляд вдаль - на маячившую башню над домом Майора.
   Труп Эрика Платон вблизи не видел. Но мимо Воронцова эксперт в белом комбинезоне и в резиновых перчатках пронёс парижский подарок жены, он держал забрызганную кровью и мозгами шляпу двумя пальцами, на расстоянии от себя, в тулье на уровне виска или чуть повыше зияла огромная дыра.
   Потом полицейские задавали супругам много вопросов, больше всего их интересовало, где хозяева дома находились в предыдущие 7-8 часов, и есть ли дома оружие. Платон ответил, что никуда не уходил и спал дома с женой, наличие оружия он тоже отрицал, ведь подаренную Майором винтовку так и не успел официально зарегистрировать. Соврав, Платон взглянул на жену, но Марина промолчала. Хотя в её взгляде легко читалось недоумение и осуждение: неужели он надеется утаить то, что утаить невозможно. Её легко его осуждать! Попробовала бы она оказаться на его месте! Главное выиграть время, а там будет ясно.
   Больше всего стоило опасаться появления отца Эрика, ибо тогда липовое алиби мгновенно превратится в пыль. Но прежде появилась пресса. Журналисты стали задавать вопросы полицейским, но те отвечали, что без комментариев. Тогда голодные до фактов репортёры набросились на хозяев дома. Один из газетчиков спросил, нет ли у друзей убитого версий, за что их приятеля застрелил неизвестный киллер.
   - Это какая-то чудовищная ошибка, - ответил Платон. - Эрик был отличным парнем.
   - Мы знали его как доброго и милого человека, - подтвердила Марина.
   - Да, я согласен с женой, ума не приложу, кому понадобилось его убивать.
   Платон увидел за спинами журналистов подъехавшего на своём закамуфлированном танке Майора, тот вальяжно выбрался из машины и скрестил руки на груди, чуть ли не с ухмылкой наблюдая импровизированное интервью.
   Платон всё понял по выражению лица охранника и одновременно в памяти всплыл детский стишок с игральной карты:
   Ты промах дал,
   Невелика напасть,
   У масти этой есть иная страсть,
   С утра король наш любит рано встать,
   Чтоб спозаранку пострелять,
   В кого стрелу послать,
   Ему плевать,
   Раз в утку не сумел попасть,
   Шестёрке быть с дырой опять.
  
   Как точно неизвестный провидец всё предугадал! Лишь по случайности пуля, предназначавшаяся одному, разнесла череп другому. Если бы после ночных забав с Мариной Эрику не пришла в голову блажь утречком выйти из дома в одной шляпе мужа-рогоносца, он бы эту голову не потерял. Стрелок, - а им вполне мог оказаться Майор, - принял Куша-младшего за Платона. Именно это было написано на его лице.
   То, что Майор хотел убить именно его, этому Платон не удивился. Подсознательно чего-то такого он ожидал, после того, как вчера во время их вечернего разговора попытался незаметно опустошить пепельницу в его машине, но опытный охотник это сразу заметил. Конечно, это было глупо и самонадеянно - пытаться провести профессионала, но другого способа быстро добыть образцы ДНК Лялечкина не было.
   Они понадобились Анастасии Смашной, которая на днях сообщила Воронцову, что у неё появились кое-какие факты в отношении начальника охраны Новой Венеции. Якобы эти факты бросают тень подозрения на бравого охранника. Правда, подозрения ещё предстояло проверить, но повод обратить внимание на Лялечкина появился веский.
   - Он ведь сидел! - сообщила Смашная. - За двойное убийство. Правда, это было достаточно давно, и всё-таки...
   Якобы по версии следователей Лялечкин - тогда ещё молодой человек - застал жену с родным младшим братом и убил их обоих, а трупы затем тайно вывез в лес. За это Лялечкин отсидел внушительный срок, как говориться от звонка до звонка. А начальником охраны бывший зэк устроился благодаря близким отношениям с Бояриновой.
   Узнав об этом, молодая следователь стала склоняться к мнению, что под личиной сурового поселкового шерифа может скрываться серийный убийца. Умница и отличница Тася даже подвела психологическую теорию под свои подозрения. Она пришла к выводу, что Лялечкин долгие годы был буквально одержим идеей собственной реабилитации. Ведь с ним поступили несправедливо. Свою вину на суде он так и не признал. Даже добивался проведения дополнительных специальных экспертиз.
   - Я подняла его дело из архива. На телах убитых им родственников действительно были найдены какие-то насекомые - трупы долго пролежали в лесу. Лялечкину об этом каким-то образом стало известно. И кто-то из сокамерников ему рассказал, - или он сам это знал, ибо был парнем начитанным, студентом, - что эти насекомые как-то могут снять с него подозрения. Однако ведущий его дело следователь и эксперт не захотели или не смогли правильно интерпретировать найденные улики. В общем, следствие не приняло эти сопутствующие материалы во внимание...
   - То есть в иных обстоятельствах у него был шанс избежать тюрьмы?
   - Откровенно говоря, работа была проведена на крайне низком уровне, - признала Анастасия, которая не собиралась ради спасения чести мундира своего ведомства, грешить против истины. К тому же история была давняя.
   - В то время судебная энтомология в нашей стране находилась в зачаточном состоянии, считалась экзотикой. Многие следователи, криминалисты вообще не владели соответствующими методами.
   Платон выслушал целую лекцию о том, что судебная энтомология - неприятная, но важная часть большой науки криминалистики. Приезжая на место преступления, судебный энтомолог проводит серьёзную работу: нужно собрать в разные банки по несколько насекомых каждого вида и на каждой стадии развития. Жизненный цикл у разных жучков и паучков сложный, сроки превращения личинки в гусеницу, а гусеницы во взрослое насекомое - например, в бабочку - хорошо изучены. По тому, какие из этих стадий успело пройти первое поколение трупоедов, можно определить или уточнить время смерти - или время, когда труп оказался там, где его обнаружили. Иногда исследование трупной фауны помогает установить, не перемещали ли тело. То есть по различным насекомым, найденным на мертвеце, можно определить очень многое. Изучая насекомых с места преступления, эксперты раскрывают убийства и преступления, и нередко оправдывают невиновных... Но в случае с Лялечкиным такая работа либо вообще не проводилась, либо была проведена из рук вон плохо.
   - Отсюда его страсть к изучению бабочек, - была уверена Анастасия. - Об этом его хобби мало кто знает, но я специально ездила к профессору Сретенскому на биофак МГУ, и ему фамилия Лялечкин очень хорошо известна, он даже назвал его коллегой. Думаю вначале Лялечкин был одержим идеей доказать, что невиновен, ведь он по всей видимости действительно любил жену и брата. На суде Лялечкин уверял, что брат и жена в тот день действительно вместе отправились в лес, и он не возражал против этого. И очень встревожился, когда они пропали...
   - Но при чём же здесь новые убийства? - пока не совсем понимал Платон.
   - С тех пор вера Лялечкина в милицию сменилась ненавистью, ведь менты сломали ему жизнь, - пришла к выводу Тася. - Люди такого склада могут с годами перенести затаённую агрессию с конкретных лиц на людей вообще. Всех, кто оказывается на его территории, он убивает. Ведь он охотник. Думаю Лялечкину надоело охотиться на оленей, медведей и горных баранов и он выбрал себе добычу поинтереснее. То, что он известен в своём круге, как опытный и удачливый охотник, говорит о многом. Мне например удалось выяснить, что среди знатоков, он прославился тем, что на охоте в Памирских горах свалил из лука (!) горного барана, а это вероятно очень непросто...
   Но просто убивать мало, ему нужно раз за разом указывать ментам на их невежество. Ведь это только в сериалах про полицию эксперты браво устанавливают все обстоятельства убийства. В реальности же всё часто бывает иначе. Приезжая на место эксперт описывает позу трупа, одежду, трупные изменения и повреждения, а следователь переносит все это в протокол. Время смерти устанавливают с точностью до минут только в фильмах, а в реальной жизни это бывает большой проблемой. И чем больше времени прошло с момента смерти - тем жирнее знак вопроса. Даже ректальный термометр не позволяет установить точное время смерти.
   Слушать про то, как эксперт ворочает покойника, спускает с него брюки и вставляет ему в задний проход какую-то штуку, было омерзительно. А Смашная рассказывала об этом увлечённо, словно об увлекательно фильме. Эта работа была её призванием: вчерашняя робкая стажёрка превращалась в настоящего следователя.
   - Думаю, Лялечкин специально вложил куколку в рот недавно задушенной секретарше профессора Трояновского, - заключила она. - Так он хотел напомнить полицейским, что когда-то они совершили ошибку в отношении него, а заодно лишний раз указать, какие они тупые бараны...
   Помолчав, Тася добавила:
   - Кстати следователь, который когда-то вёл его дело и эксперт годы спустя умерли. Оба от несчастных случаев. Эксперт у себя на даче пила смородиновый морс с мёдом, в горло случайно залетела оса и ужалила её. Она задохнулась от спазма, ибо рядом никого не было. А следователя нашли повесившемся в собственном гараже, к моменту появления милиции мясные мухи успели обглодать его до скелета.
   - Вы думаете, это он их? - Вчера, когда они разговаривали об этом, Платон был под ильным впечатлением от всего услышанного.
   - Я хотела бы на него взглянуть. Но так чтобы он меня не заметил, вы ведь дружны, - попросила Анастасия в конце их вчерашнего разговора. - Мне рассказали, будто бы в мордовском лагере, где он отбывал большую часть срока, этого огромного детину местный пахан хотел заставить убивать людей, сделать личным палачом, но Лялечкин отказался. Тогда ночью, когда он спал, его самого пришли убивать 12 челок со стальными заточками и прутьями. Но он отбился ценою шести ножевых ран, изуродованного лица и покалеченной ноги. Зато после этого от него отстали...
   Смашная о чём-то задумалась, потом поднял свои бесхитростные глаза:
   - Вот бы вы незаметно добыли для меня образцы ДНК этого Ильи Муромца, а?
  

***

  
   Старший брат Серёжки Арбузова знал, что младшой не будет бездумно гонять по улицам, поэтому не беспокоился, отпуская его одного пару часов покататься на мопеде. Закрытый посёлок, это ведь не шоссе и не город, а Серёга на своём скутере ездит правильно до омерзения - все время в шлеме, скорость не выше тридцати. Причем так всегда, даже когда старший брат за ним первое время присматривал, а младший братишка его не видел.
   Хотя будь родители дома, Серёжке ключи никто бы конечно не дал. Родители ругаются, когда младший клянчит разрешение хотя бы до булочной прокатиться на мопеде. Предки вообще слишком опекают сыновей. Но старший хотя бы уже здоровенный балбес, через полгода настоящие права получит, а тринадцатилетнему мальчишке по посёлку можно только на велике, да и то не дальше своей улицы.
   Но сегодня у Серёжки самоволка: родители в отъезде и можно позволить братцу глоток свободы, пусть хоть на денёк почувствует себя крутым на своём мотоцикле. Тем более, что у его старшего брата сегодня запланировано свидание: на эти два часа он решил пригласить домой соседскую девчонку, которая кажется ничего не имеет против секса.
  
   Но как это часто бывает с подростками, Серёжка увлёкся и прокатался намного дольше оговорённого срока. Уже стало темнеть, а его занесло аж на другой конец посёлка. Звонок брата застиг его на тёмной парковой аллее. Таких неосвещённых мест в их крутом посёлке практически не было, возможно даже, что это было единственное. И надо же такому случиться, что едва Серёжка пообещал брату пулей вернуться и погнал свой мопедик в сторону дома, как тут же угодил в крутой переплёт. Вдруг, прямо как в американских боевиках, - неизвестно откуда нарисовалась полицейская машина. Она некоторое время повисела у одинокого гонщика на хвосте, затем на её крыше зажглась разноцветная люстра. Повелительно взвыла сирена. Вся эта светомузыка в ночи не сулила ничего хорошего.
   Мальчишка прижался к обочине и с виноватым видом ожидал разговора с суровым полицейским. А вот и он. На форменной рубашке поблёскивает служебный жетон. Разговор у них выходит короткий. Подросток нарушил правила, выехав без прав, так что ничего не поделаешь. Придется юному байкеру проехать в отделение, где будет оформлен протокол, потом вероятно его родителям пришлют уведомление о выплате штрафа. Но таков закон. Правда по-отечески доброжелательный взгляд полицейского и неторопливые движения, подчёркивающие его душевное равновесие и спокойствие, внушили Серёжке, что офицер хоть и строгий человек, но справедливый. Чем-то он даже напоминал ему робокопа из одноимённого боевика. Паренёк безропотно позволил полицейскому загрузить свой скутер в багажник его машины, и сам забрался на пассажирское сиденье.
   Офицер повёз его в отделение. По ходу он переговаривался с кем-то по рации, уточняя данные на подростка. Потом повернулся к нему и беззлобно проворчал:
   - Мой ужин откладывается по вашей вине, гражданин Арбузов Сергей Валерьевич. Не возражаешь, если я по пути заверну в свою берлогу и возьму что-нибудь поесть, а то в любой момент могу свалиться в голодный обморок.
   Мальчишка растерянно помотал головой. Машина свернула с основной дороги и Серёжка поднял глаза на темнеющий на фоне синего ночного неба дом.
  
   Полицейский вышел из машины и ненавязчиво предложил:
   - Если хочешь, можешь зайти, покажу кое-что...
   Внутри паренька ожидало нечто потрясающее, он словно попал в музей. В огромной комнате, отделанной камнем и напоминающей пещеру, была собрана удивительная коллекция чучел крупных обитателей дикой природы из разных уголков Земли - от Сахары до тайги. Хозяин дома оказался заядлый фанатом сафари-охоты, среди его трофеев были лев, слон, огромный буйвол Буффало, носорог, крокодил, а также жираф, а ещё медведь, лось и множество других зверей. Хозяин дома стоял в окружении более сотни трофеев, которые благодаря мастерству таксидермистов и дизайнеров выглядели будто живые. Мальчишка глазел на все эти чудеса, открыв рот. Мужчина снисходительно улыбнулся:
   - Вот что, приятель, на первый раз давай обойдёмся без протокола. Если хочешь, можешь ещё осмотреться тут. Входная дверь будет открыта, когда захочешь, уходи, твоего железного коня я оставлю перед домом. Только не задерживайся тут слишком, после 22:00 парни твоего возраста должны быть уже дома.
   Через минуту на улице заработал автомобильный мотор и вскоре всё стихло. Оставшись один, Серёжка даже смог потрогать льва за огромные клыки, а дикого быка за рога. Затем ему в голову пришла офигительная идея сфоткаться на телефон с каждым зверем, чтобы затем похвастаться фантастическими селфи перед приятелями. Ведь такое даже в зоопарке не увидишь!
   ...Однако спустя какое-то время мальчишке сделалось жутковато среди мёртвых туш, которые не мигая смотрели на него со всех сторон своими стеклянными глазами, а некоторые к тому же угрожающе скалились. Чтобы перебороть холодок страха, Серёжка стал разговаривать с каждым, кого фотографировал.
   - Ну и дылда! До тебя даже до лежащего не дотянуться, - упрекнул он жирафа, которому чучельник придал до того жизненный и забавный вид, что в приглушённом свете светильников и впрямь можно было подумать, что долговязый флегматик саванн действительно жуёт только что сорванные мягкими губами листья, которые торчали из его рта.
   Неожиданно что-то живое запорхало в комнате и вдруг опустилось на плечо маленького гостя. Бабочка! Да какая красивая и большая! Необычная обитательница искусственных джунглей позволила взять в себя в руки и хорошенько рассмотреть. Такие пёстрые гиганты водятся лишь в тропиках. Но откуда она здесь. Поколебавшись, Серёжка осторожно выглянул в коридор. Где-то поблизости звучала тихая музыка...
   Держи глаза и уши открытыми, и не доверяй незнакомцам! - вдруг вспомнился подростку мамина заповедь. Она не забывала произносить её каждый раз, отпуская своего любимца одного на улицу, даже если посылала до ближайшей булочной и обратно. Хотя с другой стороны это ведь дом полицейского! Когда захочешь, уходи - вспомнились Серёжки слова доброго дяди, это придало ему отваги, ведь он здесь по приглашению и в любой момент может просто выйти и уехать.
   Мальчик прошёл по коридору и остановился у двери в подвал, музыка лилась именно оттуда. Толкнул дверь. На лицо повеяло холодом и влажной землёй.
   Несколько бетонных ступенек вниз, подсвечивая себе под ноги фонариком от телефона, потом ещё с десяток неуверенных шагов и вот он совсем рядом с источником музыки. Слышно как трепещут в воздухе крылышки десятков бабочек. Серёжка почувствовал, что ему не хочется шевелиться. Он заметил, что необыкновенно медленно втягивает воздух, прислушиваясь к тишине и собственным ощущениям. Это было самое увлекательное приключение с начала каникул! Только к восторгу примешивалось немного жути, только это даже лучше, будто смотришь страшный фильм. Он специально погасил фонарик, чтобы потом вспоминать и гордиться собой, что не сдрейфил. За спиной будто послышались чьи-то бесшумные шаги.
   - Это вы? - испуганно позвал мальчишка хозяина и выронил телефон. - Простите меня, я увидел бабочку и хотел посмотреть...
   Никто не ответил. Серёжка облизал пересохшие губы, чувствуя их соленость. Вдруг вспыхнул свет. Серёжка почувствовал, как волосы у него на голове поднимаются дыбом, зрачки его расширились. Он попал в настоящую комнату ужаса. Это тоже была трофейная комната, только совсем иного рода. Её тоже создал охотник, только объектом его трофейного интереса были не звери, а люди! Стены были увешены большими цветными фотографиями с жуткими сценами пыток, убийств, расчленений мёртвых тел. На стеллажах выстроились огромные колбы с заспиртованными человеческими головами. Коллекционировал хозяин и еще более жуткие вещи. А ещё на досуге ему нравилось заниматься творчеством - мастерить разные вещицы из человеческой плоти: сиденья для стульев, суповые миски из черепов, предметы одежды.
   Было тут много и других предметов. И каждый о чём-то напоминал охотнику и этим был чрезвычайно ценен, иначе он не стал бы рисковать, храня в своем доме серьезнейшую улику. Эти сувениры разжигающие фантазию серийного убийцы. Некоторые вещи он даже периодически примерял. Например, у него была целая коллекция дамских туфель, в которых он любил сам расхаживать по дому или женского белья...
   Но самые страшные экспонаты охотник поместил на отдельной стене, перед которой стояло кресло, видимо, хозяин любил посидеть тут и полюбоваться на развешанные лица, срезанные с черепов, высушенные и превращенные в маски...
   От совершенно жуткого зрелища мальчик чуть не закричал, но тут же сам себе зажал рот рукой. Он заставил себя молчать, чувствуя, как подгибаются его колени. Бедняга еще надеялся вырваться.
   Послышался скрип, повернулась дверная ручка, из открывшегося чернеющего провала коридора донесся ласковый голос:
   - Как тебе заповедная комната моего музея, малыш? Сюда я пускаю только тех, кто мне понравился.
   На пороге появился полицейский, Серёжка вдруг узнал его! Полчаса назад его лицо было заклеено рыжей бородой и усами...
  
  

Глава 99

   Только начавшись, день не задался. Только что на пороге его дома застрелили Эрика. Правда, это новость не слишком расстроило Воронцова. Поганец это заслужил. Скверно только, что убийство сына дантиста по сути ничего не решило, - проблем лишь прибавилось. Ведь у полиции пока явно нет на прицеле кандидата в киллеры. Поэтому необходимо скорее избавиться от винтовки, потому что если полиция найдёт у него в доме незарегистрированное оружие, то жди любой провокации! Главное, чтобы Марина его не сдала.
   И ещё Майор... Охранник теперь не выходил у Платона из головы. Своими подозрениями Анастасия Смашная в считанные дни буквально перепахала Платона, теперь он совершенно другими глазами смотрел на всю ситуацию. Но без доказательств пока всё это лишь подозрения. Поэтому Платон предложил Анастасии форсировать то, что они придумали с западнёй.
   Только не тут то было! Днём Тася перезвонила и сообщила, что ничего у них пока не выходит. Образцы ДНК Лялечкина, которые Воронцов добыл с таким риском, не годятся для исследования. То есть с ними что-то не совсем так... И задуманная ими операция по заманиванию преступника в ловушку срывается. Журналистка из Комсомолки, добровольно согласившаяся сыграть роль наживки, отчего-то вдруг резко передумала. Теперь она ни в какую не желает в этом участвовать. Журналистка чем-то страшно напугана, отключила все телефоны и буквально завтра собирается вообще улететь за границу.
   - Что же делать? - озадаченно спросил Платон.
   - Давайте мы вместе подъедем в мою лабораторию, заодно они ещё раз и у вас возьмут пробы, - предложила Анастасия. Такой поворот удивил Платона он то здесь причём?! Но Тася всё объяснила:
   - Вы непрофессионал, и потому не знаете, как нужно обращаться с образцами. Ваше ДНК тоже могло попасть в исходную пробу Лялечкина - с частичками кожного эпителия. Поэтому лаборатория отказывается давать заключение. Тем более по такому нестандартному образцу, как жевательная резинка. Они дорожат своей репутацией и бояться ошибиться. Для чистоты анализа желательно подстраховаться: вы сдадите свои образцы, и они смогут отделить их...
  
   В районе Старого Арбата они въехали в арку и остановилась посреди дворика-колодца, Платон и Тася вышли из машины и подошли к обшарпанной двери. Не такой Платон представлял себе передовую криминалистической науки.
   - Это небольшая частная лаборатория, - пояснила Тася. - Всё делается неофициально. Нам необходимо прежде всего понять, что наши подозрения в отношении господина Лялечкина не беспочвенны.
   Она вдавила пуговку электрического звонка, и внутри очень старого здания красного кирпича с какой-то тусклой вывеской на фронтоне раздался глухой звон. Смашная подождала минуту, позвонила ещё раз, но никто не отозвался, не открылась металлическая дверь. Пришлось ей звонить по телефону кому-то и напоминать об оговорённой заранее встрече, потом снова давить на звонок.
   Наконец заскрежетал замок, им открыл парень в затасканном свитере, - высокий и худой он выглядел заспанным; весь какой-то несвежий, заросший трёхдневной щетиной, с набухшими под глазами синяками и с взъерошенной шевелюрой. Смашная виновато покосилась на Платона и смущённо сказала:
   - Это насчёт нас вам только что звонили, нам нужно срочно сделать анализ.
   Взгляд парня упёрся в картонную папку, которую посетительница прижимала к груди.
   - Заходите, - он распахнул шире дверь, развернулся к ним спиной и двинулся вглубь здания, они за ним следом. За дверью почти сразу оказалась крутая лестница в подвал. Шарашкина контора, - уныло подумал Платон. - А этот долговязый хмырь с опухшей физиономией у них, наверное, охранник. Или ещё невесть кто. Представляю, как они тут работают....
   Но стоило спуститься по лестнице и они попали будто в другой мир: стены обшиты деревянными панелями, ноги мягко пружинят по ковровой дорожке, с потолка струиться мягкий ненавязчивый свет современных светильников, во всём, вплоть до дверных ручек, чувствуется настоящий недешёвый евроремонт. Перед дверью с вывеской лаборатория парень повернулся к полной девушке и протянул длинную руку:
   - Направление принесли?
   - Да. Как нам увидеть завлаба Абрикосова.
   - Сейчас он вас примет.
   Смашная протянула долговязому папку, парень вошёл в дверь и щёлкнул засовом. Посетители остались в коридоре, они уселись в мягкие кресла и стали ждать. Платон закрыл глаза и постарался успокоиться, хотя непонятно,отчего он так разволновался.
   На лицо его упала тень, он открыл глаза. Парень стоял перед ним, сжимая в руках картонную папку, он вырядился в белый халат с чернильным пятном на клапане кармана.
   - Вы Воронцов? - спросил он.
   - Нам нужен Заведующий лабораторией Владислав Абрикосов, - напомнила Смашная, - нас к нему направили. Он нас примет?
   - Примет, - ответил ей парень. - Абрикосов - это я. Приходиться отдуваться за всю свою лабораторию: один болеет, у второго отгул по семейным обстоятельствам, третьего я сам на прошлой неделе уволил.
   В лабораторию Платона допустили одного без сопровождающей. Долговязый махнул ему на кушетку, а сам начал мотаться между какими-то приборами, микроскопами, колбами. При этом он что-то тихо мурлыкал себе под нос. Между делом он зачем-то предложил Воронцову снять рубашку, хотя в предыдущий раз у Платона брали пробы обычной ватной палочкой с внутренней стороны щеки. Но Платон не стал задавать лишних вопросов и просто подчинился.
   Бубнящее на холодильнике в углу радио Завлабу не мешало, он даже довольно забавно комментировал некоторые шутки ди-джея музыкального канала, который заполнял беспечной болтовнёй паузу между попсовыми исполнителями.
   - Жесть, - вдруг сказал парень, занимаясь каким-то прибором. Платон решил, что это он имеет в виду радиоболтуна и промолчал, тогда долговязый повернулся к нему:
   - Это жесть то, в чём они вас обвиняют.
   - Меня? - удивился Платон.
   - Ну конечно. Мы всего несколько месяцев сотрудничаем с полицией, кое-что перепроверяем для них в частном порядке. Хотя общем это не наш профиль и скоро мы, наверное, с этим завяжем. Знаете, мерзко иметь дело со всеми этими отбросами общества - подофилами, грабителями, насильниками... Правда заказчики неплохо платят, - рассуждал лаборант, - но после каждого такого визита хочется смыть с себя малейшие следы этих животных.
   - Я тут по ошибке - напомнил Платон. - Мои образцы нужно отделить от образцов подозреваемого, а я - наоборот...сотрудничаю со следствием.
   - Я понимаю - усмехнулся парень, быстро взяв у него нужные пробы. И зачем-то подмигнул: - Надеетесь, что тест покажет вашу непричастность? - Парень вставил пробирку со взятыми биоматериалом в какой-то прибор, напоминающий большую хромированную пароварку и с грохотом захлопнул крышку.
   - Человеку свойственно надеться - бледно улыбнулся Платон, пытаясь шутить с чокнутым лаборантом, а про себя подумал: Какое он имеет право со мной об этом говорить? И вообще разве это законно, что такими делами занимаются не сотрудники полиции, а посторонние люди?! А этот тип вообще не вызывает ни малейшего доверия. Платон вдруг понял, что кажется лаборант всё-таки слегка под мухой.
   Абрикосов сел за стол, достал из выдвижного ящика какой-то бланк и начал его заполнять.
   - Что вы пишите? - спросил Платон.
   Завлаб прочитал вслух:
   Следователю Следственного комитета Анастасии Смашной от такого-то и такого-то, точка. По вашему направлению мною выполнен тест гражданина Воронцова П. Ю. такого-то числа. Заключение за номером таким-то, результат положительный.
   - Что значит положительный? - ошарашено пролепетал Платон, чувствуя, как ослабели ноги.
   - Это значит, что, скорее всего, вы проведёте остаток жизни в одиночной камере, - лаборант иронично глянул на него. - Если переживёте, конечно, следствие: обычно зеки не жалуют таких, как вы. Кстати, ваша следовательша просила проверить нет ли у вас на спине глубоких царапин. Насколько я знаю, полиция недавно нашла труп молодой женщины, и у неё под ногтями частички кожи вероятно преступника. Возможно перед смертью ей удалось вырваться и она вцепилась ногтями в спину насильника и разорвала на нем рубашку. Взбешенный негодяй тут же ударил ее несколько раз ножом в грудь, а потом перерезал девушке горло. Так что вот так...
  

Глава 100

   - Послушайте...Чёрт возьми! - Платон закашлялся, в горле словно рашпилем провели, сухость одна и кашель... Самое ужасное, что он сам, по собственной глупости, позволил заманить себя в западню, которую готовил другому. - Говорю же вам, это ошибка, вы, вероятно, спутали мои образцы с образцами Богдана Лялечкина, отчество его не помню...
   - Не морочьте мне голову своим Лялечкиным! - отмахнулся лаборант. - Следователь, которая сидит в коридоре, подала заявку, чтобы мы перепроверили ваши тесты. В государственной лаборатории что-то напутали с предыдущими образцами, и она договорилась с нами, пока в частном порядке.
   Лаборант усмехнулся:
   - Да по вам же видно, что это сделали вы. У вас подбородок дрожит от страха...
   Платон был так потрясён, что не находил слов.
   Зловредный лабораторный крыс выдержал паузу, глумливо наблюдая за его беспомощностью и сжалился:
   - Ладно, не дёргайтесь, я пошутил, и не обижайтесь, - неожиданно успокоил его Абрикосов. - Знаете, свихнёшься тут от одиночества, хочется с кем-то по душам поговорить. Похохмить. А насчёт проб, вы зря беспокоитесь, результат сравнительного анализа будет готов только через несколько дней.
   Платон вышел из кабинета на ватных ногах, не зная радоваться ему, или ругаться. Тася в ожидании его выхода что-то рисовала в блокнотике. При его появлении она вначале поспешно закрыла блокнот. Но ведь он мог подумать, что она чего-то скрывает, поэтому Смашная всё же позволила взглянуть на своё творение. На рисунке было дерево, из-за которого выглядывает человек.
   - Это я?
   Тася ответила как бы в шутку:
   - Не могу вас ухватить, иногда мне кажется, что вы это - не вы. Будто ускользаете всё время...
  
  
   Когда Платон подъехал к своему дому, Марина из шланга смывала кровь со ступеней, где недавно лежало тело Эрика. Оказывается, труп увезли только час назад.
   - Привет, - она махнула рукой в ответ на его приветствие, но особой радости на лице её он не заметил.
   - А где дети?
   - Я их отправила к родителям,
   Неприятно скребануло по сердцу, что она сказала об этом, как о чём-то само собой разумеющемся.
   - Почему ты не посоветовалась со мной?
   - Ах, извини. У меня из головы вылетело!  - воскликнула она притворно. - Я больше не буду! 
   - Послушай, Марго, - обратился он к ней миролюбиво. Ему давно хотелось поговорить по душам: - Мы сможем всё это пережить, только если забудем все обиды, недопонимания и вновь станем одной семьёй.
   - И ты в это веришь? - произнесла она скептически. - После всего, что тут произошло?!
   - Хорошо, давай сделаем перезагрузку. Уедем. А что, начнём всё сначала где-нибудь... Ведь мы ещё молодые. Помнишь, мы когда-то мечтали всё тут бросить и сбежать на Бали.
   - От себя не сбежишь, муженёк. И потом куда я от своей фирмы, от бизнеса.
   - Ты так говоришь, будто отныне каждый сам за себя: ты с детьми отдельно, а я отдельно. Поэтому ты увезла детей, не спросив меня?
   Да она издевается над ним! Нельзя этого так оставлять, ты же мужик! - будто напомнил Платону кто-то изнутри. Но он пытался сопротивляться:
   - И всё же давай попробуем вместе...
   - Не получится, извини... - холодно ответила Марина. - Ты прав: я с детьми, а ты...не знаю...
   Он не спеша, подошёл вплотную к жене, и стал рассматривать её:
   - Ты не должна была так поступать, - ласково и с некоторой озабоченностью посетовал он. - Ты хоть это понимаешь?
   Нет, выражение лица жены не изменилось. Ну и наплевать - ей же хуже.
   - Ты сейчас же вернёшь детей обратно и впредь будешь принципиальные вопросы, касающиеся нашей семьи, согласовывать со мной. Ты это поняла?
   Наконец до нее дошло. Она ощутила свою вину. И кивнула, опустив руки по швам, словно школьница перед учителем. Соблазн наотмашь ударить её по красивому лицу был слишком силён, чтобы увидеть, как она упадёт перед ним на колени, покорная и беспомощная. Как струйка крови побежит из её аккуратненького носика. Это было бы очень сексуально...
   - Я поняла - прошептала она и попросила: - Только не бей. Прошу...
   - Иногда это нужно... - вздохнул мужчина. - Чтобы урок был усвоен.
   Но тут он увидел, что под рисунком на гараже появилась свежая надпись белой краской Будьте вы прокляты, Платон. Я клянусь, вы сгниёте в тюрьме!.
   Оказалось, здесь побывал отец Эрика.
   - Это ты дала ему кисть и краску - догадался Платон.
   Марина кивнула и сжалась.
   - Что ты ему рассказала про меня?
   - Правду.
   - Какую правду? - Он старался говорить спокойно, хотя внутри у него всё кипело.
   Он быстро прошёл к гаражу, но уже через минуту вернулся:
   - Где винтовка? Куда ты её дела?
   - Я её не брала.
   Он заметался в бессильной ярости.
   - Тебе всё равно не обмануть полицию, только не в этот раз! - вдруг выкрикнула Марина. Воронцов снова с трудом переборол соблазн ударить её. А эта дура будто нарывалась:
   - Послушай, лучше явись к ним добровольно. Признайся, что это ты Эрика... Это единственный выход и последний шанс для тебя. Я же вижу, что ты летишь в пропасть. Уверена, Лёвик сможет добиться психиатрической экспертизы. Иначе тебя просто рано или поздно пристрелят, - как бешенного пса!
   - Дура! - он замахнулся. Её спас телефонный звонок.
  

Глава 101

   Платону звонил его издатель по поводу первых глав новой книги, которые только недавно получил.
   - Что у вас с голосом, это вы Платон Юрьевич? - недоумённо уточнил издатель после обмена приветствиями. Хотелось грубо его послать, но Платон сдержался. И кажется зря, потому что старый дурак будто издевался над ним.
   - Послушайте, это действительно вы написали? - допытывался издатель.
   - А вас что-то не устраивает?
   - Напротив! Это очень хорошо. В вашем новом тексте появились энергия, интрига, - одним словом всё, чего там не хватало в первом варианте. Читается очень легко, я проглотил весь кусок текста в один заход! Всю ночь не мог остановиться, пока всё не прочитал.
   - По-вашему я на такое не способен?
   Редактор замялся:
   - Я просто хотел сказать, что, если это не вы, то у нас могут возникнуть большие проблемы с авторским правом... Вы так описываете этого маньяка, будто влезли в его шкуру...
   - Не волнуйтесь, Михаил Соломонович, я отвечаю за каждую запятую. Профессор Трояновский, который меня консультирует по книге, так мне и посоветовал: чтобы понять мотив убийцы, надо отчасти стать им: научиться думать как он, испытывать те же эмоции, на время расчеловечиться, если угодно.
   - То, что вы говорите, это потрясающе! Но я немного боюсь за вас.
   - Не бойтесь, - усмехнулся писатель, и оскалил сам на себя зубы, он остановился в прихожей перед трельяжным зеркалом. - Ради хорошей книги я готов убить даже собственную жену и запечь её филейные части в духовке...
   На том конце телефонного моста смущённо замолчали. Потом в трубке что-то щёлкнуло, затрещало, и вдруг в ухе возник голос Майора:
   - Ты хорош, Вольф. Я тебя понимаю... Только хищники, - если они делят территорию, - никогда не ставят друг другу капканы. В крайнем случае, нападают из засады и рвут мясо на конкуренте.
   - Значит, это вы. Вы - король! - уже не сомневался Платон. И процитировал стих с одной из игральных карт:
   Ты промах дал,
   Невелика напасть,
   У масти этой есть иная страсть,
   С утра король наш любит рано встать,
   Чтоб спозаранку пострелять,
   В кого стрелу послать,
   Ему плевать,
   Раз в утку не сумел попасть,
   Шестёрке быть с дырой опять.
  
   - Эрик и вправду был шестёркой, мне его не жаль - жёстко заверил писатель. - Зато теперь я нашёл вас! Только с этими остроголовыми рисунками и игральными картами вы перемудрили. Не пойму, зачем вы играли со мной? - недоумевал Платон.
   - Ты очень хорош, Вольф - снова похвалил Майор и легко согласился: - Да король я, но чтобы оценить всю игру, тебе нужен туз.
   Теперь настал черёд Лялечкина напомнить Воронцову одно из закодированных карточных посланий
  
   Башня из слоновой кости,
   Узник в ней который год сидит,
   В сердце созданном для нежности,
   Колдовское варево бурлит,
   Тот тюремщик, кровный брат играючи,
   Узника на волю выпустит,
   Путь свой не из страха, а из жалости
   Белыми костями замостит,
   Из большой любви он, не из ненависти,
   Воронью слетаться повелит,
   Щедро блюдами из человечинки,
   Старый молодец сегодня угостит...
   - И где мне его искать? - спросил Воронцов.
   - Не знаю...Возможно ты уже видишь его - предположил Майор.
   Но в зеркале перед собой Платон видел лишь собственное отражение. И всё же это был не совсем он. Что там таится за этими зрачками? Он стоял перед зеркалом, вглядывался себе в глаза, лицо менялось, становилось будто чужим, незнакомым, неприятным. Стало страшно. Воронцов опустил глаза и увидел среди флаконов и губных помад жены компактную никелированную игрушку под браунинговский патрон. Изящная вещица приятно легла в руку. Внутри пробежал озноб, все тело его покрылось сразу испариной, и точно тысячи иголок закололи его кожу на ногах и на спине.
   Одновременно он улыбнулся себе бледной насильственной улыбкой, но уже в следующую секунду задорно подмигнул. Зная, что прямо сейчас должно решиться что-то важное. Странная смесь ужаса и веселья всколыхнула его дух, точно в юности, когда махнув для храбрости несколько глотков водки он отправлялся с друзьями по двору на дискотеку в городской парк, зная, что после окончания танцев скорей всего будет драка с чужими парнями из-за девчонок.
   Платон повернулся к двери. Сердце у него часто и крепко билось, но вместе с ужасом он испытывал какое-то сладкое, буйное и веселое предчувствие. Пламенный поток безумного восторга, жуткого страха, злобы, физического холода, смеха и отваги буквально вытолкнул Воронцова на улицу.
   Марина всё ещё отмывала мозги любовника со ступеней. Увидев мужа с пистолетом, она выпрямилась, отбросила шланг, который со стуком ударился о ступени крыльца.
   - Положи пистолет на место! - потребовала она, изо всех сил стараясь сохранить дыхание. Но тембр был прерывист и выдавал потерянность. Платон снова почувствовал мерзкое возбуждение, им будто распоряжались властно и бесцеремонно, словно куклой-аватаром.
   - Ты завела его против меня? - вкрадчиво осведомился мужчина, демонстрируя пистолет.
   Ей бы смиренно уступить, покаяться или хотя бы промолчать, а жена полезла на рожон:
   - Угадал! Потому что я больше не доверяю тебе. Боюсь. И дети, кстати, тоже...
   - Не смей врать про детей, сука! - рявкнул он.
   Марина напряжённо улыбнулась:
   - Хорош писатель! Полюбуйся сам на себя, в какое припадочное животное ты превратился! Напрасно тебя выпустили из дурдома, таких надо держать в смирительных рубашках.
   - Поэтому вы с Эриком решили меня убрать. Только я опередил вас.
   - Ты болен, и твои фантазии безумны.
   - Тогда почему ты написала в дневнике, что я вызываю у тебя отвращение, и что тебе доставляет удовольствие изменять мне.
   - Ты думаешь я тебя боюсь, - Марина упёрлась кулаками в бока и с вызовом взглянула на него. - Ты сумасшедший ничтожество!... Да, я изменяла тебя постоянно, потому что имея такого мужа, не изменять нельзя! Поэтому делала это десятки раз с разными мужиками. С Эриком, с французом и ещё с другими... Я надеялась, что ты всё поймёшь, и хотя бы раз в своей нелепой жизни поступишь по-мужски.
   Он видел, как в глазах её разгорался зловещий желтый блеск.
   - Я делала это фактически у тебя на голове, а ты ничего не замечал! А скорее всего не хотел замечать, потому что тебе так удобно.
   Платон застыл, уставившись на жену, будто видел ее впервые. Впрочем, такой - может быть. Грудь её тяжело вздымалась. Лицо покрыла мертвенная бледность. Губы искривлены яростью. Она была предельно откровенна:
   - В тот день, когда я узнала, что ты вышел из психушки, куда я тебя с таким трудом упекла, я испытала ярость. Потому что твоё место на свалке! Я столько заплатила денег, чтобы избавиться от тебя - этому отставному Пинкертону Сан Сынычу, банкирам, - и всё зря, чтобы ты выскользнул. Нет! Я всё равно тебя засажу. Моих денег ты не получишь! Ничего не получишь!
   - Замолчи! - бросил он хрипло, точно выплюнул. Платон знал, что теряет контроль над собой с каждым мгновением. В голове у него сделалось уже знакомое чувство невесомости, пустоты и бесшабашной свободы.
   А она продолжала бросать ему в лицо оскорбления:
   - Псих! Неудачник! Импотент! Рохля! Бездарь! - выкрикивала Марина, содрогаясь всем телом при каждом крике.
   Не сводя с неё глаз, мужчина стал поднимать руку с пистолетом.
   Прохрипел яростно:
   - Если ты не замолчишь... Я тебя в последний...
   Но Марина вся подалась вперёд прямо под дуло.
   - Ты ничтожество, тупое животное! Ну! Стреляй же в меня! Ты ведь даже этого не можешь.
   То ли из-за того, что лицо жены выражало бесконечное отвращение и нескрываемое презрение, то ли из-за тупого животного, то ли из-за сладостного предвкушения того, что будет дальше, выражающегося в почти сексуальных токах, которые пробегали по всему телу от ступней до указательного пальца, который так и норовил лёгким шевелением послать пулю в женскую плоть, - Платона вдруг проняло: его объял ужас от самого себя. Будто из ведра ледяной водой окатили, ведь ещё бы мгновение и душа его окончательно погибла!
   К счастью у Марины запас оскорблений временно истощился. Она замолчала. В глазах её плескались злость и...непонимание.
   Платон быстро замигал веками и глубоко вздохнул полной грудью, точно после обморока. Сердце его билось быстро и беспорядочно, как после напряжённого забега, а голова опять сделалась тяжелой, полной боли и отчаяния...но своей собственной.
   - Нет! Можешь оставить всё себе - и дом и деньги, мне ничего не нужно. И бог тебе судья!
   Он быстро зашагал прочь, а вслед ему снова неслись оскорбления и пожелания застрелиться, чтобы больше никого не мучить и не обременять своим никчёмным существованием.

Глава 102

   Более менее в себя Платон пришёл в километре от дома, на берегу пруда. Здесь всё было так же безмятежно, как в тот день, когда они с детьми приходили сюда кормить уток. Только пруд будто воняет канализацией. Странно. Как-то раньше это не замечалось. Неужели Бояринова решила сэкономить и пустила сток канализационных вод на самотёк. Да и в здешних водоплавающих ничего красивого он теперь не видел: презренные попрошайки, готовы пресмыкаться перед каждым ради хлебного мякиша...
   Воронцов опустился на скамью и стал думать, как ему быть дальше. С Мариной у них всё кончено, теперь это уже ясно окончательно. Ни дома, ни денег у него не осталось. Вообще нечего.
   Зато у тебя есть я - утешило его второе я. Внутренний голос пробился к нему через хаос мыслей и образов. Этот голос был чужим, то есть не принадлежал Платону. Обычно у каждого человека есть свои собственные внутренние голоса, причём их несколько, и они относятся к нашим разным настроениям и граням нашей личности. Но с ним говорил кто-то посторонний, который каким-то непостижимым образом влез в его голову и беседовал с ним на правах старого приятеля и даже учителя:
   - Тебе не о чем страдать! - заверил некто. - Я дам тебе всё, о чём ты можешь мечтать - успех, славу, деньги, любых женщин. У тебя будет всё. Только пожелай!
   - Ты кто?
   - Я - это ты. Не сомневайся, скоро так и будет. И чем раньше ты примешь себя обновлённого, тем скорее закончатся твои страдания.
   - Но я не хочу.
   - Глупости. Ты просто боишься и цепляешься за привычные клише, потому что так воспитан. Только это убожество.
   - А как же Бог? Высшая справедливость?
   - Твоему богу всего две тысячи лет, но есть боги и подревнее его. И они не были так требовательны к людям. Почти все древние боги творили как зло, так и добро, и за это их почитали не меньше... О возмездии не беспокойся, я только что оттуда, никакого загробного возмездия нет. И ни рая, и ни ада...
   - Ты предлагаешь мне перейти на сторону зла?
   - Я предлагаю тебе настоящую свободу и полную удовольствий жизнь, о которой большинство даже мечтать не смеет. Всё, что требуется, это позволить себе обновиться. Поэтому не гони меня, а прими! Ведь я часть тебя, просто раньше мы не были знакомы, вбитые в тебя с детства догмы подавляли меня...
   - Это всё из-за этих сеансов психотерапии, которые со мной проводит профессор.
   - Какая разница - ответил голос. - Главное, что это случилось. И запомни: зло также необходимо, как и добро. В этом мире всё определяется законом равновесия. С точки зрений многих религий не так уж важно, сколько грехов ты совершил на своём пути, гораздо важнее следовать собственной человеческой природе, не подавлять собственные инстинкты и желания. В мире нет ничего, что не было бы в той или иной степени сакральным. Зло так же сакрально, как и добро, а преступление - как святость.
   - Святой душегуб, - усмехнулся Платон, - Тогда чем я буду отличаться от этих двуногих животных, - насильников, убийц, растлителей малолетних?
   - Мы лучше их - не согласился незримый собеседник. - У тебя душа художника, поэтому мы поймём друг друга. Преступление преступлению рознь... А если преступление как перфоманс! Тогда это уже и не совсем преступление, а акт высокого искусства. А, каково, ведь звучит?! И учти, соскочить у тебя не получится, поздно...
   Словно в подтверждение этой мысли позвонила Анастасия Смашная.
   - Я всё ещё в лаборатории, - холодным голосом сообщила она, и ничего толком не объясняя, сурово осведомилась:
   - Где вы находитесь?
   После того, как он ответил, следовательша непривычно жёстко предупредила:
   - Я немедленно выезжаю, а вы стойте там, где стоите! Слышите?! Не вздумайте уходить до моего приезда!
   Платон скользнул тоскливым взглядом по окружающим кукольным декорациям. Хоть с этим ему повезло, вполне пригодный антураж для писателя, чтобы поставить финальную точку. А ставить надо и немедленно. Платон достал из кармана маленький пистолет и оглянулся по сторонам: поблизости никого. Быстро взвёл курок, дрожащей рукой поднёс ствол к лицу и, преодолевая рвотный рефлекс, засунул в рот. Так некстати, подступившие рыдания подпортили благородную атмосферу момента. Смалодушничал, а ведь мог бы уйти красиво... Но внутри всё сопротивлялось такому решению, указательный палец долго отказывался повиноваться, от напряжения лицо исказилось в гримасе, глаза сами зажмурились. Всё-таки хорошо, что его никто не видит, а то бы от стыда даже передумал стреляться... Наконец удалось пересилить себя. Но вместо оглушительного выстрела просто щелчок. И всё. Никакой боли. Неужели это так легко?!
   Только через минуту до Платона допёрло в какую пошлую комедию он угодил, вместо высокой драмы. В обойму были заряжены холостые патроны! С досады он расстрелял по уткам все до единого и окончательно убедился, что настоящий перфоманс сегодня организовала жёнушка. Булькнул выброшенный за ненадобностью бутафорский пистолет. И тут до него дошло, что Марина специально разыграла сцену перед домом, чтобы на камеры видеонаблюдения попал момент, как он стреляет в неё.
   Оставалось дожидаться Смашную, чтобы всё ей объяснить. Хотя задуманная Мариной провокация частично сорвалась, однако на камеры наблюдения наверняка попало, как он размахивает пистолетом, явно угрожая жене.

Глава 103

   Штормовое предупреждение застало Анастасию Смашную в пути. Диктор по радио предупредил, что по прогнозам МЧС в ближайшие часы по столичному региону должен пройти ураган. Чтобы унять волнение Тася достала из сумочки большую плитку шоколада и кубик за кубиком быстро её съела.
   Вскоре вечернее небо почернело от совсем низко проносившихся грозовых туч. Заморосил дождик. Ещё не поздно было повернуть назад и переждать бурю, но Тася упрямо прибавила газу. Конечно, можно попросить произвести задержание подозреваемого ребят из местного ОВД, но ведь это её первое самостоятельное дело. И её успех! Нет, поручить исполнить решающий аккорд кому-то, - значит украсть у себя самой всю заслуженную сладость победы...
   В этом деле молодой следователь постоянно шла против течения, рискуя спорить с непосредственным начальством в присутствии высоких чинов, ставя под сомнения результаты официальных экспертиз, вступая в открытый конфликт с людьми, от которых исходила явная угроза... Начинающий специалист проявляла феноменальные для её ничтожного опыта интуицию и нестандартность мышления. Ещё два дня назад Тасю осенило затребовать видеозаписи со всех камер, установленных на улицах Новой Венеции за ту ночь, когда по заключению экспертов была убита одна из жертв лесного маньяка. Коллеги по Следственному комитету так не стали утруждать себя и сняли записи лишь с тех камер, которые были установлены непосредственно рядом с местом обнаружения трупа молодой девушки и ещё на всякий случай в нескольких других точках. Никому и в голову не пришло искать так широко, как этой нелепой толстушке.
   Правда, у дотошной новенькой сразу возникла проблема. Начальник частной охранной фирмы совсем не горел желанием помогать ей, этот Лялечкин просто напрашивался в главные подозреваемые. Чтобы обойти его пришлось применить власть и отправить изъять необходимые видеозаписи полицейских из местного отделения полиции.
   Но тут возникло новая проблема. Изъять то записи она изъяла, но ведь ещё требовалось их быстро отсмотреть. Попросить у начальства в помощь людей Тася стеснялась. Что о ней скажут? Без году неделя, а уже не справляется! Но без помощи дело могло затянуться надолго, а за это время преступник может замести следы, или того хуже - совершить новое убийство. И тогда она через руководство своего деканата бросила клич к однокурсникам с родного юрфака. И вот казалось бы желанный успех - в объектив одной из камеры попал преступник. Только Тася испытала шок, когда увидела его, она никак не ожидала столь крутого поворота в расследовании. В первую секунду даже не поверила своим глазам. Потом решила, что это какая-то ошибка. Затем испугалась и даже хотела стереть запись. В голову полезли всякие бредовые мысли вплоть до идеи сбежать от всех неприятностей. Но в итоге профессионал взял в ней верх над эмоциями...
  
   Дождь разошёлся. Теперь он хлестал тропическим ливнем. Ехать на большой скорости по мокрой дороге опасно, но ещё рискованнее быть застигнутой бурей на лесной дороге. Ничего, прорвёмся, ведь ты везунчик - успокоила себя Тася.
   Вдруг поднялся страшный ветер. По обочинам шоссе поднялись клубы пыли. Оглушительно громыхнуло. Началась гроза. Деревья гнулись под напором урагана, всё закружило, полетело. Похоже одинокий автомобиль угодил в самый эпицентр смерча. Вой и гул стояли страшные, всполохи молний, сопровождающиеся раскатами грома, на мгновения освещали лес, в глубине которого стоял жуткий треск ломающихся деревьев. Вот когда стало по-настоящему жутко, девушка вся подалась вперёд, вцепившись в руль и произнося слова молитвы, чтобы с божьей помощью пронесло. Но прежде чем её просьба достигла Всевышнего, прямо впереди, метрах в ста стало валиться огромное дерево. Толстый ствол падал прямо на дорогу, всё происходило как при замедленной киносъёмке...
  
   Очнулась Тася в положении вниз головой, ремень безопасности удерживал её в кресле, в голове звенело, ныла шея и почему-то саднило ухо. Сколько провела без сознания - неизвестно, но снаружи успело окончательно стемнеть. Судя по свисающим мешкам, в момент удара сработали подушки безопасности, это её и спасло, пока машина кувыркалась. Если бы поехала на служебной Волге, а не взяла машину у брата, была бы трупом. Хотя сам момент аварии почему-то память не зафиксировала.
   Девушка попробовала пошевелиться и вскрикнула от резкой боли в плече, вероятно, вывихнут сустав, мозг отметил это деловито и отстранённо, будто оценивал материальный ущерб. Вообще, для чудом выжившей в дорожной аварии вела она себя поразительно спокойно. Тася даже почувствовала что-то вроде гордости, оказывается она крутая. Впрочем, сейчас не до детских понтов. Выбраться самостоятельно из искорёженного автомобиля вряд ли получится, дверь не поддаётся, да и ноги...похоже ступни зажало на педалях. Тася поморщилась и прикусила губу. Только не раскисать! Ты сильная, ты очень сильная. Помощь скоро прибудет, надо лишь немного потерпеть, а пока они едут, потихоньку начинать двигаться. Стараясь не шевелить травмированной рукой, девушка потянулась к правому кармана, где лежал телефон.
   Чьи-то тихие крадущиеся шаги заставили пленницу испуганно затаиться. Кто-то осторожно обходил машину, было слышно скрипучее стариковское дыхание. До Смашной вдруг дошло, что снаружи стало неестественно тихо, смерч миновал, и на фоне воцарившегося безмолвия природы сиплое дыхание и шорох шагов звучали зловеще громко.
   Снаружи попробовали открыть дверь, но она не поддалась. Невразумительное бормотание перешло в нетерпеливое поскуливание, дверная ручка ходила ходуном, её дёргали; по двери сильно стучали, - бесполезно. Наконец всё стихло. Но рано Тася перевела дух. Сбоку осыпались остатки разбитого стекла и вдруг она ощутила щекой прикосновение! Заскорузлые скрюченные пальцы жадно ощупывали молодое лицо. От ледяных перстов невыносимо несло могилой. Тонко подвывая от ужаса, девушка повернула голову: через пустой проём бокового окна на неё взирала сама смерть. Голубоватое сияние луны контрастно очертило зловещий силуэт на фоне чёрного леса. Плотоядно промурлыкав, тварь полезла к ней.
   Грохнул выстрел, затем ещё и ещё. Выхватив служебный Макаров из кобуры, Тася разрядила половину обоймы. Поразительно, но после выстрелов в упор ничего ещё не было кончено...
   Ужас придал телу пышнобёдрой Венеры невероятные способности, позволившие в считанные секунды выбраться из стальной западни. Она бежала, не чувствуя под собой ног, и слышала за спиной топот погони и треск веток под ногами преследователя.
  

Глава 104

   Анастасия Смашная так и не появилась. На звонки следовательша не отвечала. Прождав ещё час, Платон побрёл от пруда куда глаза глядят. Воронцов чувствовал себя затравленным волком. В витрине подарочного магазина ему попалась на глаза большая репродукция одной из картин Иеронима Босха. Это был фрагмент знаменитого триптиха Сад земных наслаждений, на котором была изображена Преисподняя. Мир картины был населён различными монстрами, в том числе человекоподобными. Ужасы ада, изображённые Босхом, показались чем-то очень знакомым и понятным... будто видения из собственного подсознания.
   Платон подумал о другой картине, которая интересовала его не меньше. И тут, словно почувствовав его мысли на расстоянии, позвонил знакомый компьютерщик из Телецентра.
   - Привет, Платон, я нашёл, что ты просил. Картину написал некто Вольфганг Кастен в 1934 году. В 1996 году она выставлялась на аукционе в Лондоне и была куплена за очень солидную сумму. Покупатель предпочёл остаться неизвестным, он действовал через своего агента. И всё же в прессу просочилась информация, что он мог быть из России. Репродукцию из аукционного каталога я тебе высылаю.
   Вскоре на экране своего смартфона Платон увидел знакомую картину. Ту самую, что видел в кабинете профессора Трояновского - с неким стоящим спиной к зрителю человеком, который задрал голову на улетающий воздушный шарик...
   В голове будто щёлкнули выключателем. Платон вновь взглянул на творение Босха в витрине. Разглядывая теперь чудовищные фигуры знаменитого нидерландского художника, он видел отнюдь не бессмысленный абсурд и неразгаданную тайну, - хотя как считается, современное искусствоведение не в состоянии объяснить смысл, который Босх зашифровал в своих картинах. Однако Платону адские видения вдруг показались понятными, у него самого в подсознании обитали похожие чудовища. Оказывается, вовсе нет нужды быть обязательно Фрейдом, чтобы толковать подобные образы...
   Мимо проехал автомобиль местной охранной фирмы. Это был явный знак. Реальность и сюрреалистический мир чудовищных образов будто вошли друг в друга, и кто-то словно указал ему путь...
  
   Проникнуть в дом Майора не составило никакого труда - дверь оказалась не заперта. Будучи специалистом по безопасности, собственное жилище Лялечкин отчего-то не удосужился превратить в неприступную крепость. Бесшумно переходя из комнаты в комнату, чужак скользил равнодушным взглядом по охотничьим трофеям, ружейным стволам, картинам со сценами псовой и соколиной охоты. Хозяин жил этой страстью и всем, что с ней связано: вероятно, он проводил большую часть свободного времени на стрельбище, либо в небольшой мастерской возле специального станка для изготовления патронов высокой точности боя.
  
   Ужасный запах не отпугнул пришельца. В одной из комнат хозяин оборудовал нечто вроде лаборатории. В столитровом аквариуме, из которого выпустили воду, в свете мощной лампы лежал труп собаки. Тысячи личинок копошились на нём, рой мух висел в воздухе. Отвратительное зрелище не вызвало у гостя почти никакой реакции. Разве что вспомнился рассказ Смашной о том, что несправедливо осуждённый Лялечкин давно с маниакальной упёртостью изучает судебную энтомологию. И как видно теории предпочитает практику.
   А вот и сам хозяин. Похоже, что Майор недавно вернулся из леса, и теперь тщательно разделывал добычу в проёме кухонной двери. Смотреть на то, как он освежёвывает косулю, человек впечатлительный, не смог бы. А Платон спокойно наблюдал до тех пор, пока Лялечкин не почувствовал его и не бросил через плечо, не оборачиваясь:
   - Хоть я и посыпал порохом свои следы, когда шёл из лесу, да видно бесполезно. Привет, Вольф!
   - Почему вы называете меня Вольфом?
   - Потому что я один из двух людей на Земле, кто знает, кто ты есть на самом деле.
   Майор предупредил:
   - Тебя ищут, Вольф. Твоя жена прибежала в полицию, пол лица у неё залито кровью, она утверждает, что ты стрелял в неё и лишь случайно пуля задела её по касательной.
   - Патроны в пистолете были холостые - ответил Платон.
   - Так я и думал, - не удивился Майор. - Но я приказал своим парням искать тебя повсюду.
   Наконец хозяин дома повернулся к визитёру лицом:
   - Ты голоден, Вольф?
   Платон кивнул. Хозяин указал ему место за простым самодельным столом и стал выкладывать сыр, масло, хлеб, колбасу. Ели молча. Эта молчаливость немного настораживала гостя, но он чувствовал: за каменными пластами лица хозяина дома таится вулканическая смесь, стоит ей прорваться наружу - и всё закипит вокруг. Что-то их объединяло...
   Наконец Майор снова заговорил:
   - Теперь ты из породы волков. Когда мы познакомились, ты был одним человеком, а теперь сидишь передо мной другим. У тебя даже взгляд изменился.
   - Я не совсем понимаю вас?
   - Тот, кто теперь в тебе, был художником. Его звали Вольфганг. Он был даровитым, как говорят. Обитал в Париже в знаменитом Улье, в легендарной коммуне художников. Его жилище больше напоминало конуру, никакой мебели, даже кровати не было. Почти каждый вечер Вольфганг напивался с приятелями, сидя на полу. Вокруг они расставляли миски с водой - чтобы клопы не могли добраться. Но вредные насекомые были дьявольски хитры, они забирались на потолок и прыгали вниз, как парашютисты. Ему приходилось тяжело, он много пил. Жалкие су, что ему иногда из жалости давали приятели и знакомые проститутки, все уходили на пойло. Он даже падал в голодные обмороки. Однажды дворник обнаружил его в мусорном баке и принял за труп, не сразу разобрав, что перед ним мертвецки пьяный, обессиленный человек.
   Платону это что-то напомнило из собственного недавнего прошлого.
   - Если кто-то из меценатов приглашал эту плохо пахнущую публику нищих оборванцев из Улья к себе в дом на чаепитие, - продолжал Майор, - то этот парень украдкой воровал сахар со стола. Там в Улье вы либо околевали от голода, либо становились знаменитым.
   - Откуда вы всё это знаете?
   - Нас познакомил туз - пожав плечами и наморщив лоб, ответил Лялечкин, будто сам удивляясь, что рассказывает о таких далёких от него предметах. - Помнишь стишок про туза?
   Платон кивнул. И Лялечкин продолжил, обращаясь не к Платону, а тому, кого он называл Вольфом:
   - Тебе повезло, Вольф. Тебя заметили коллекционеры, твои картины стали покупать. Но тут началась Первая мировая война и ты оказался на фронте. Там ты много чего повидал и пережил. Ты едва выкарабкался с того света после германской газовой атаки. С фронта ты вернулся другим человеком. После пережитой газовой атаки даже лёгкий запах табачного дыма вызывал у тебя приступы удушья и рвоты. Но это были сущие пустяки, по сравнению с изменениями в твоей голове. Ты не просто научился убивать всеми возможными способами, для тебя это стало необходимостью. Твоей религией.
   - Что с этим человеком случилось дальше?
   - Полиции так и не удалось обезвредить жестокого серийного убийцу по прозвищу Хищник Бастилии. Так его окрестили журналисты, потому что убийца большинство своих преступлений совершил в центре Парижа, недалеко от площади, где когда-то стояла знаменитая тюрьма. Ты умер от цирроза печени в своей постели, окружённый почётом и уважением. Тебя похоронили на престижном кладбище. Знаменитый скульптор, твой друг, изваял для тебя великолепное надгробие. Да толку то от этого! Лишившись тела, проклятая душа была приговорена вечно висеть возле могилы, подобно воздушному шарику. Пока однажды наш общий знакомый профессор Трояновский не схватил тебя в свой дьявольский уловитель и не доставил в свой террариум для изучения.
   До Воронцова, наконец, дошло, что пытается донести до него Майор: отшельник-психиатр каким-то образом подселил в его тело душу серийного убийцы из далёкого прошлого! Не то, чтобы он поверил, но вопрос сам слетел с его губ:
   - Зачем он это делает?
   Майор пожал плечами.
   - Наблюдает, тестирует, чтобы лучше понимать двуногих упырей. А потом вероятно напишет гениальный труд, по которому будут учиться сыщики во всём мире. Этот лес у него навроде одного большого полигона. Или питомника! Видели вышки? Это специальные усилители-ретрансляторы, - часть созданной им системы. Он расставил свои вышки по всему заповеднику, поставив администрацию перед фактом - просто показав лесникам официальное разрешение за подписью очень влиятельного чиновника.
   В восьмиугольнике у Трояновского собрана целая коллекция убийц со всего света. Настоящий паноптикум! Он изобрёл специальные приборы, навроде сачка для бабочек и волшебных очков. Через них наш общий друг может видеть в особом спектре души убийц на местах их захоронений, чтобы захватывать их.
   Майор пристально посмотрел Платону в глаза:
   - Сначала этот коллекционер душ позволил Вольфу заселиться в тело крысы. Но в оболочке грызуна ему было не очень, хотя он был рад и этому. Но твоё тело ему нравиться гораздо больше... И он считает, что ты не достоин обитать в нём.
   - Посмотрите какой наглец! - возмутился Платон. - Ему сдали комнату, а он желает оттяпать всю квартиру!
  

***

   Когда весной 1990 года в крупном лесном массиве возле Московской кольцевой автодороги стали находить трупы, партийное руководство столицы потребовало от милиции немедленно найти преступника. Были подняты большие силы, но сыщикам не везло. Проверка по картотекам ранее судимых за аналогичные преступления, тоже ничего не дала. Точно также как безрезультатной оказалась проверка всех подозрительных лиц из числа больных, состоящих на учёте в психдиспансерах Москвы и области. Выхватить же преступника из толпы по каким-то отличительным поведенческим признакам не представлялось возможным, это было всё равно, что искать иголку в стоге сена.
   Тогда милиция решила ловить злодея на живца: в места, где мог появиться убийца, были направлены десятки сотрудниц (за которыми было организовано скрытное наблюдение оперативных групп), одетых так, чтобы привлечь внимание потенциального маньяка. Но и эта затея провалилась. Между тем как оказалось время работает против милиции.
   Дело приняло совсем иной оборот, когда в июне неизвестный маньяк напал на офицера КГБ, который в свой выходной отправился порыбачить на озеро в заповедник. Под угрозой оказался престиж Комитета, руководство которого обвинило конкурентов из МВД в некомпентности. Понимая бесперспективность обычных следственных мероприятий, комитетчики негласно обратились за помощью к Олегу Трояновскому, который несмотря на молодость, считался подающим большие надежды учёным. В НИИ МВД Трояновский-младший заведовал лабораторией, которую получил отнюдь не по протекции своего знаменитого отца. Правда, будучи капитаном милиции, Олег Тимович не мог без разрешения своего руководства вступать в какие-либо переговоры с людьми из КГБ. Но тут оказалась задета честь учёного.
   Когда за месяц до этого Олег Тимович дал своё заключение о личности неуловимого убийцы, в МУРе его выкладки назвали чепухой. А ведь он подошёл к делу со всей серьёзностью. Начал с подробнейшего изучения отчётов и фотографий следственно-криминалистических бригад с мест преступления. Помимо прочего Олега заинтересовало то обстоятельство, что все убийства произошли в уединенных местах с густой растительностью и некоторыми особенностями топографии. Свои выводы он излагал в главном здании МУРа в большом лекционном зале. Многие из слушателей были убелены сединами: чтобы поймать убийцу, из отставки были временно возвращены на службу опытнейшие ветераны.
   - Я считаю, что мы имеем дело с человеком, одержимым жаждой убивать, - начал Трояновский-младший. - По возрасту интересующий нас преступник наверняка ещё молод.
   - Но постойте, коллега! - перебил его один из криминалистов. - Судя по тому, как успешно злодею удаётся избегать расставленных ловушек и заметать следы, и как удачно он скрывался от всех наших попыток его изобличить, вряд ли этот человек тянет на зелёного юнца.
   Но несколько напоминающий своей внешностью легендарного героя гражданской войн лысый молодой человек на трибуне настаивал.
   - Ему вряд ли больше 25 лет. Но его умственное развитие значительно превосходит норму. Несмотря на молодость, он обладает развитым, вероятно основанным на интуитивном знании, талантом убийцы. Думаю, что первое спонтанное убийства или даже убийства этот молодой человек совершил ещё несколько лет назад, просто о них нам ничего пока не известно. На настоящую же охоту он вышел впервые. Свою негативную роль тут могло сыграть, что нынешний год является годом высокой солнечной активности, которая несомненно влияет на поведение таких людей. Следующий всплеск ожидается через одиннадцать лет в 2000-м, так что вот так...
   По рядам слушателей прошёл недовольный гул, тем не менее оратор, ничуть не смущаясь, продолжал:
   - Скорее всего преступник не силён физически, но дьявольски хитёр. И поскольку некоторые его жертвы находились в хорошей физической форме, единственным способом одолеть их было молниеносное нападение сзади. Что мы и видим. Он симметрично сложен... не толстый, но и не тощий. В детстве, скорее всего, страдал хроническим недержанием мочи, манией поджигательства и отличался жестоким отношением к животным, или, по крайней мере, для него были характерны две из приведенных трех характеристик.
   При этих словах многие опытные офицеры милиции снова скептически переглянулись:
   - Почему вы так решили? - спросил генерал из президиума.
   А Олег Трояновский просто руководствовался статистическими данными, которые начал накапливать ещё его отец, изучая маньяков. Далее он нарисовал портрет ущербного молодого человека, не имеющего тесных дружеских привязанностей с мужчинами и серьезных отношений с женщинами, - портрет прыщавого невзрачного типа, озлобленного на окружающих, возможно, до сих пор остающегося девственником, ни разу не поцеловавшего девушку. Живет он один или с родственницей, которая напоминает ему мать (возможно, это его сестра или тетка).
   - Во внешности его нет ничего примечательного. Он не производит впечатления умственно отсталого лица, хорошо его знающие считают его человеком со средними способностями, но с некоторыми странностями. Тем не менее у этого парня - серьезные проблемы. Способ расчленения некоторых трупов, то, как он обезобразил лицо одной из жертвы, изобразив на нем улыбку, - всё это явные свидетельства лютой ненависти к тем, кого он считает врагами.
   Недавно на свалке в районе станции Строитель были найдены куски человеческого тела, а в них при исследовании в лаборатории обнаружены кусочки льда - свидетельства того, что эти части тела представляли для убийцы большой интерес и он хранил их дома. Я не исключаю, что этот человек мог содрать кожу с трупа и носить ее по ночам у себя дома, - там, где он бывает один и может вести себя свободно, не таясь даже от своих близких. Возможно, у него есть что-то вроде небольшой дачки.
   Была у докладчика и своя версия того, что могло послужить спусковым крючком для кровавой череды преступлений.
   - Я предполагаю, что у этого парня произошли какие-то травмирующие события сексуального характера, которые дали толчок дремавшим в нём наклонностям. Возможно, он сидел в тюрьме за изнасилование или, - что более вероятно, - за попытку изнасилования. А с насильниками там не церемонятся.
   Не исключено также, что он только что демобилизовался из армии, и в его воинской части процветали неуставные отношения, основанные на систематическом сексуальном насилии тех, кто попал в категорию отверженных париев. Ясно одно: наверняка имел место некий психологический толчок, предшествовавший началу этой серии убийств. Например, унижение его со стороны более сильных сослуживцев или старослужащих. Повторяю, скорей всего интересующий нас субъект физически очень ущербный и вряд ли в открытом противостоянии с сильным противником у него есть шансы, тем более, если противников несколько.
   В заключение своей речи Олег Трояновский сказал офицерам-сыщикам, что если они найдут этого обладающего невзрачным, грубо срубленным лицом угрюмого парня лет двадцати двух-двадцати пяти с неприятным колючим взглядом и живущего в однокомнатной квартире с взрослой незамужней сестрой, матерью или тёткой, то скорей всего он будет со вкусом, явно не по своей скромной зарплате, одет с претензией на шик.
   - Вероятно, это будут джинсы, причём настоящая фирма, скорей всего Левис или Монтана; кроссовки Адидас и кожаный пиджак, застёгнутый на все пуговицы. Ему важно подчеркнуть свой высокий моральный статус, ведь втайне он презирает окружающих, особенно тех, кто более успешен. Себя он считает выше всех, и один из способов доказать это - одежда. Поэтому он из кожи лезет вон, доставая у фарцовщиков остромодные шмотки, пусть даже для этого ему придётся жить на одном хлебе и чае...И ещё одно, - добавил Трояновский после продолжительной паузы. - Убийца заикается. 
   - Вы делаете такое заключение, судя по характеру ран на трупах? - саркастически поинтересовался один подполковник из зала.
   Председательствующий на собрании генерал был более категоричен и совсем недипломатичен:
   - Не знаю, чем вы занимаетесь там в своём НИИ, - сердито стал кричать на молодого учёного высокий чин. - Только здесь перед нами вы несёте чепуху! Вместо серьёзной помощи, демонстрируете нам какие-то сомнительные фокусы. Идите тогда в цирк, что ли, будете там новым КИО. Будете вместе с клоунами с арены врать про солнечную активность и прочую белиберду доверчивой публике. Потому что это, извините за прямоту, шаманство, а не наука! Советский учёный, тем более офицер милиции, член партии, должен понимать меру ответственности, давая свои рекомендации.
   Представители КГБ вели себя с молодым учёным гораздо более тактично, когда неофициально просили у него помощи. И сын профессора Трояновского им не отказал, хотя понимал, что может лишиться своей лаборатории, и с него могут снять милицейские погоны. Но была задета его честь учёного, и характер не позволял ему просто так снести оскорбления от руководства.
   Людей с Лубянки интересовала любая информация об убийце их коллеги: что им движет, его суточный биоритм, привычки, бытовые предпочтения, даже что любит есть на завтрак...
   - Этот тип питается смертью, - ответил им Трояновский-младший. И пояснил, что смерть жертв дает убийце помимо интеллектуального удовлетворения, ещё и эмоциональную, психологическую пищу, необходимую для удовлетворения амбиций, самоутверждения, получения эмоциональной разрядки и сексуального удовольствия. Поглощая (пожирая) биоплазмоид жертвы, убийца резко увеличивает свой биоэнергетический потенциал, приобретает такие запасы психической энергии, которые долгие годы могут питать его невидимую агрессию. Поэтому скорей всего после череды убийц он может надолго затаиться. Поэтому, если упустить момент, то поймать его - по остывшему следу будет невероятно сложно, если вообще возможно.
   Для заказчиков это прозвучало как откровение, и учёному пришлось повторить и развернуть свою мысль:
   - Гормональные вспышки, которые происходят у данного преступника при актах насилия, усиливают его психоэнергетику. Хищник, уничтожая жертву, выделяет из нее биоплазмоид, поглощает его, резко увеличивая свой биоэнергетический потенциал. Эта колоссальная энергия химического типа, она питает организм преступника продолжительный срок. Но при этом разрушает его личность, обесчеловечивая его, превращая в двуногого зверя. Такого рода хищническая энергоподпитка - замена наркотиков и алкоголя. На рецидив преступления он решится лишь по мере истощения запасов психоэнергетических ресурсов, награбленных у жертв. Объем такой подпитки зависит от продолжительности периода истязания жертвы, выслеживания её, любования трупом и прочее. Но когда запасы этой энергии иссякнут, у него начнётся депрессия, жажда, и тогда он снова обязательно выйдет на охоту в свои охотничьи угодья. И тогда весь кошмар повториться снова. Как первобытный охотник он начнёт выслеживать свои жертвы во мраке, внезапно нападать на них, нанося множество ужасных ран, неистово вспарывать грудь и живот, выворачивать внутренности, совершают надругательства над половыми органами, отрезать отдельные куски тела. Эти злодеяния поражают своей неимоверной жестокостью, неумолимостью, большим количеством жертв. Создается впечатление, что на свет вырвалось невиданное чудовище, грозный слуга смерти, не знающий чувства жалости и сострадания. Это впечатление еще больше будет усиливаться, когда будут обнаруживаться факты съедения им отдельных частей тела убитых. Но поверьте, в жизни это окажется самый мирный и невзрачный на вид обыватель.
   Так и вышло, когда комитетчикам удалось выйти на преступника и взять его. А случилось это благодаря феноменально точно указанному месту, где убийца появится снова. Перед этим маньяк сумел подкараулить возле небольшой дачной железнодорожной станции очередную добычу, которой оказалась молодая девушка. Оперативники КГБ, снабжённые уникальной ориентировкой учёного, при прочёсывании указанного им участка наткнулись на труп, но опять же по совету того же Трояновского, не стали обнаруживать себя, а устроили засаду. И на второй день маньяк угодил в расставленную западню.
   Оказалось, он регулярно - несколько раз в неделю приходил на место последнего убийства и подолгу любовался процессом гниения тела, рассматривая следы борьбы, вновь и вновь мысленно воспроизводил волнующие его обстоятельства, испытывая при этом сатанинское наслаждение. Такого эмоционального заряда ему хватало на некоторое время. Хотя неодолимая сила уже вновь влекла его на поиски свежей крови... Но чекистам удалось поставить точку в его мрачных похождениях. На первом допросе негодяй даже посетовал, что такие посещения - чистое ребячество с его стороны, ведь запросто могли застукать, и застукали. Мол, каждому сопляку известно из детективных книжек, что убийца возвращается к месту преступления.
   Преступник оказался именно таким, каким его описал Олег Трояновский - заикающимся невзрачного вида парнем, который изо всех сил пытался подчеркнуть свою особенность, тратя почти все свои деньги на доставание модных шмоток. Недавно отслужив в армии в стройбате, он сумел устроиться лишь вахтёром на автобазу. Хотя при тестировании, арестованный продемонстрировал неожиданно очень высокий уровень интеллекта. И вообще, оказался чрезвычайно хитрым и изворотливым типом. Свободно рассуждал на философские темы и даже бывалых следователей порой ставил в тупик своими неожиданными вопросами и замечаниями. Удивляло, как этот гроссмейстер вообще попался. Вероятно всё же сказалась молодость и недостаток криминального опыта.
   Арестованному практически был гарантирован расстрел за его дела, но до суда он не дожил. Чекистам пришлось передать задержанного ими убийцу в МВД, - так требовал закон. Но уже через неделю сокамерники расправились с мерзавцем тем же способом, каким он расправлялся со своими жертвами. Чертыхаясь, работники следственного изолятора похоронили монстра на лесном кладбище. Однако и мертвый, он еще долго хватал живых: с кого-то из милицейских начальников срывал погоны, кого-то снимал с работы, направо и налево щедро раздавал выговоры и прочие взыскания.
   Виновнику всего этого Олег Трояновскому пришлось уйти из НИИ МВД. Но это его волновало мало, молодого мужчину интересовала лишь наука. Труп убийцы был им выкопан и тайно доставлен в лабораторию к отцу для экспериментального изучения...
   А через полтора месяца случилась трагедия. В свой отпуск Трояновский-младший с семьёй отправился на собственной Волге. Они выехали из Москвы в Абхазию и по дороге исчезли. Встревоженный не на шутку отец, пользуясь своим положением и связями, поднял на поиски всех. Но милицейская операция ничего не дала. А через неделю к Тиму Алексеевичу пришли офицеры с Лубянки. Положили перед ним фотографии сына, его жены и детей и сказали: Их убили из-за Волги. А когда обыскивали труп, нашли удостоверение офицера милиции. Испугались, спрятали тело. А машину надо искать. Но старик не поверил не единому их слову, ведь тело сына нашли в тех самых местах, где орудовал пойманный с его помощью маньяк. Точнее сначала была обнаружена голова исчезнувшего учёного, она была приколочена столярными гвоздями к осине, на мёртвом лице Олега Трояновского застыла зловещая улыбка...

***

   В огромном соборе было тихо и безлюдно, лишь старик в красном бархатном кафтане, отороченном горностаем, с золотой цепью важного сановника на груди, стоя на коленях и торопливо шептал перед алтарём слова молитвы, прося бога о заступничестве. Рядом с ним тоже на коленях молилась молодая девица. Они будто чувствовали приближение смерти.
   Пройдя два квартала по запутанным лабиринтам венецианских улочек, перейдя через горбатый мостик, перекинутый через канал над качающимися на воде, привязанными к столбам причала гондолам, убийца пересёк маленькую площадь перед базиликой Святого Марка. В последний момент, перед тем как войти в храм, он на пару секунду остановился перед украшенным драгоценными старинными мозаиками фасадом церкви, которую венецианцы называют золотой, чтобы перекреститься на распятие. Задумчиво покачавшись на каблуках, посланец смерти кинул пару монет в шляпу уличному скрипачу, исполняющему темпераментную импровизацию - каприччо - на тему милосердия. И только после этого взялся за серебряную ручку двери.
   Маркиз вошёл с улицы в длинном, до пят, чёрном плаще и в чёрной шляпе с очень широкими и мягкими полями. Опущенное поле шляпы и плащ скрывали его лицо. Он бесшумно подошёл и встал за спиной у коленопреклонённой пары. Но сперва позволил старику закончить разговор с Богом, после чего коснулся его плеча. Едва старик повернулся, Маркиз ударил его кинжалом-навахой в грудь. Несчастный глубоко вздохнул и замертво повалился на пол, не издав больше ни звука. Грязная работа была выполнена лишь наполовину, ибо ему заплатили целых сто дукатов - очень большую сумму - за две головы. Но Маркиз, даже беря деньги за смерть, никогда не шёл против собственных желаний. Красота и невинность второй жертвы смягчили его сердце. Поэтому он успокоил побледневшую от ужаса девицу, которая тихо испуганно вскрикнула:
   - Не кричите, дитя моё. Вы слишком молоды и прекрасны, чтобы умереть сегодня. И хотя мне заплатили за вас обоих, я не причиню вам вреда. А ваш дядя сам прогневил богов этого великого города и заслужил этот удар. Однако смерть его, как видите, явилась к нему в образе милосердного ангела. Он умер без мучений.
   И действительно глаза покойного были открыты и в них не было ни боли, ни ужаса. А на посиневших губах даже застыла лёгкая улыбка.
   - Вот видите, он благодарит меня за моё искусство.
   На прощание Маркиз галантно поклонился и протянул девушке цветок, после чего запахнулся плащом и всё тем же уверенным, неторопливым шагом направился к выходу из храма. По пути он шутливо погрозил пальцем в чёрной перчатке кому-то с детскими расширенными глазками, скрывающемуся на балкончике клироса за позолоченной резной решёткой.
  

Глава 105

   Тася продолжала бежать, между тем лес становился всё гуще, приходилось перебираться через буреломы, продираться сквозь кусты. Она уже не смогла бы объяснить, почему бежит, ведь её давно уже никто не преследовал. Однако Тася не рассуждала, она была уверена, что надо бежать, и сердце её, непривычное к таким нагрузкам, бешено колотилось в груди. Её дыхание со свистом вырывалось из легких, в ногах нарастала тупая боль, что-то огнём кололо под правой лопаткой и ещё в боку. Перед глазами начали плыть фиолетовые круги. Если не остановиться и не позволить себе передышку, то так и помереть можно.
   Едва волоча ноги, девушка вышла на небольшую поляну и остановилась. По земле ковром стелился туман, из которого торчали какие-то колышки с металлическими табличками. На мгновение Тася заколебалась. Ей отчего-то очень не хотелось идти дальше. Но позади снова что-то приближалось: она услышала треск сучьев и бросилась вперёд. Луг оказался заболоченным. Словно в наказания за остановку, рыхлая вязкая почва стала потихоньку засасывать девушку в себя. Единственный способ преодолеть коварный участок, шагать как можно быстрее и надеяться на лучшее.
   Но эти странные голоса (если это конечно не звон в собственной голове после аварии)...Можно подумать, будто смутные голоса исходят прямо из земли. Вот снова что-то послышалось справа. Через мгновение бормотание донеслось уже слева...потом за спиной. Тася старалась не оглядываться, потому что стоит обернуться, то нос к носу можно столкнуться с жаждущей её крови и плоти тварью: оскаленные жёлтые клыки, сверкающие глаза.
   Почва под ней зашевелилась. Она будто дышала! И продолжала испускать стоны и бормотанья. Никогда раньше Анастасия не предполагала, что в природе такое возможно. Эта земля была живая! И обладала затаённой силой, все возможности которой девушка предпочла бы не знать. Тася чувствовала себя ничтожной букашкой, она всё больше увязала. Постепенно её туфли ушли по щиколотку в вязкую тёплую грязь. Потом она увязла до половины голени. С каждым шагом приходилось с усилием выдёргивать ступню, стараясь не лишиться туфли. Беглянка в отчаянии взглянула под ноги: коварная трясина всё более активно пыталась её заглотить. Но из-под покрывала тумана выглядывали лишь заросшие травой бугорки, увенчанные покосившимися колышками с какими-то табличками. По утонувшим в земле ступням словно поползли тысячи муравьёв или червей...
   Неожиданно там, - под ногами что-то хрустнуло. Такой чвакающий омерзительный звук, словно вставные стариковские челюсти щёлкнули. Будто по сигналу колышки вокруг пришли в движение, стали раскачиваться - вначале медленно, потом всё активнее.
   Тася будто опомнилась: как она решилась сунуться сюда! Ужас охватил её. Девушка растерянно повернулась, едва не потеряв равновесие. От опушки леса, откуда она только что пришла, отделилась тёмная фигура и неестественно раскачиваясь ходульной походкой огородного пугала устремилась к ней. Тася почувствовала знакомый запах тлена при приближении твари. Закричав от ужаса, она бросилась прочь, и почти тотчас же ушла вниз по пояс.
   Раздался хор торжествующих голосов, которые на все лады радовались её беде. Булькающий хохот, жадное предвкушающее рычание, деловитое и нетерпеливое бормотание, безумный смех, перешедший в рыдание, - уши буквально лопались от перешедшего в вой гвалта. Место оказалось переполнено духами. Казалось если оглядеться по сторонам, можно с ума сойти оттого, что откроется глазам. Поэтому Тася зажмурилась - совсем по-детски; и стала лихорадочно думать, как выбраться. Но за неё уже принялись: поднимающиеся миазмы желтоватого тумана обволакивали трепыхающуюся жертву, словно желудочный сок, чтобы начать переваривать. Десятки невидимых рук и скрюченных пальцев вцепились в нижнюю часть её тела и, цепко перебираясь по её груди и спине, лезли выше. Её начали рвать на куски и пожирать. Одновременно невыносимо-отвратительные объятия тянули добычу вниз. Вынырнувшая из земли гадина сладострастно впилась в девичьи уста наполовину разложившейся пастью: пока острые зубы вгрызались в тёплые губы, зловонный язык проник жертве в рот и бойко шарил там, словно жало змеи. Тася попыталась отпихнуть от себя то, что когда-то было человеком. И сама завалилась на спину, распахнула глаза и увидела высоко над собой жёлтую луну и злобное белое лицо в тёмно-коричневых трупных пятнах, с чёрными провалами глазниц, не ртом, а дырой. Преследовавший её от самой дороги монстр требовал, чтобы ему оставили его законную часть и протягивал к добыче свои полуразложившегося руки мертвеца со свисающими кусками плоти. Однако хватка у него оказалась зверская: едва схватив девушку за волосы, он тут же намотал их себе на кисть и с силой рванул к себе, - так что у бедняжки затрещали шейные позвонки и рвущиеся сухожилия. Она вскрикнула от дикой боли и захрипела...
  

***

   За разговором Майор и Платон перешли в комнату, где у хозяина была устроена лаборатория. Лялечкин подвёл гостя к специальному террариуму-инсектарию для выращивания бабочек и стал рассказывать - одновременно со страстью и грустью в голосе:
   - Бабочки дают надежду, что те, кого ты любил, не стёрлись без следа. - Сказал так, Майор потрогал себя за обручальное кольцо на шнурке. - Наше бренное тело - как куколка, из которой однажды выпорхнет прекрасная душа.
   - Да, мне известна ваша история, - ответил Платон. Он с интересом разглядывал обитателей террариума и всё же заметил вслух, что против бабочек он ничего не имеет, ибо они прекрасны, но что касается всяких личинок и куколок, то у себя дома он бы побрезговал разводить червей.
   Тогда Лялечкин назидательно спросил его:
   - А вам известно, что обычный человек случайно съедает в среднем около 430 насекомых в год.
   Платон пожал плечами и тогда Майор предложил ему нагнуться поближе, чтобы показать гостю специальную кормушку, через которую он кормит своих пёстрокрылых подопечных. Воронцов подался вперёд, он и сам не понял, как только что дружелюбно беседовавший с ним охранник мгновенно выхватил из кармана удавку, накинул ему на шею и начал душить. Одной рукой он изо всех сил тянул петлю, а другой мешал Воронцову высвободиться. Несколько секунд борьбы и всё, конец! - так всё бы и случилось: писатель, конечно, не сумел бы выжить, но тот другой в нём знал что делать. Вольф поступил так, как учил его сержант там на фронте, ведь во время стычек с немцами в тесных окопах действовать всегда приходилось максимально быстро и жёстко.
   Дышать вдруг стало легче, Платон повернул голову направо и увидел Майора. Тот неподвижно лежал, навалившись грудью на стекло террариума, голова его, пробив прозрачную стенку, находилась внутри аквариума, с виска его сбегала струйка крови, а на волосах уже сидело полдюжины бабочек.
   Платон похлопал его по спине и со злорадством произнёс вдруг изменившимся низким голосом:
   - Это тебе прощальный поцелуй, ублюдок.
   Майор всё ещё мог быть опасен, на кухне же остался топорик и нож с подходящим лезвием.
   - Сейчас я вскрою тебя, мон шер, и выпущу твою душу полетать с этими бабочками - пообещал охраннику Вольф, перед тем как отправиться на кухню.
   В коридоре недалеко от входной двери на полке для перчаток опытный глаз профессионального преступника заметил толстое портмоне, из которого выглядывала пачка зелёных евровых купюр. Рука сама потянулась к лёгкой добыче, но стоило поднять деньги, как под ковриком, на котором он стоял, что-то стрельнуло и чужака окутало едкое химическое облако...
  

Глава 106

   Анастасия Смашная проснулась, потому что продрогла. И ещё от ноющей боли в плече. Она лежала на мокрой от росы траве, свернувшись калачиком. Какой же долгой и тяжёлой оказалась эта ночь! Взглянув на пробивающиеся сквозь застрявший среди деревьев туман солнечные лучи, Тася с облегчением окончательно убедилась, что все ужасы были лишь кошмарными снами.
   Присев, девушка с радостным удивлением оглядела себя, ощупала шею. Всё было на месте и цело, только повреждённая при аварии рука опухла и сильно болела. Чудесно пахло свежестью утра, туманом, росистой травой и листвой. Тася вдыхала сладкий воздух до самой глубины лёгких и не могла напиться оживляющей прохладой. Так пахло только летом на даче у бабушки. Туман поднимался и таял в воздухе под лучами припекающего солнца, но в лесу он вероятно застрял надолго.
   Однако девушку окружали те же странные холмики с покосившимися ржавыми табличками и номерами, что и во сне. А в стороне на фоне окружающего зелёного леса краснела кровавым островком загадочная роща, и там, среди деревьев с необычного цвета листвой, выделялся исполинский старый дуб. Смутно послышались голоса, рой голосов, похожий на гудение ветра, хотя у земли никакого ветра и в помине не было. Тасе вновь стало не по себе и она поспешила убраться отсюда подальше.
  
   Она быстро шла через лес. Солнце поднималось всё выше. День занимался ясный, паркий. Зелёные лужайки как будто курились парами тумана, который поднимался в голубую глазурь неба и на глазах испарялся. Откуда-то пряно тянуло луговыми травами и мёдом, в лесу же неприятно пахло сыростью. Скорей бы уж выбраться на простор, чтобы вольный ветер в лицо!
   Но вскоре девушка наткнулась на одинокую усадьбу. Окружённый высоким забором дом возник внезапно точно видение. Тяжёлыми, несокрушимыми казались кованые ворота. Но стоило ей приблизиться, как их неприступные с виду створки сами гостеприимно распахнулись ей навстречу. Открыл ей старик благообразной и немного забавной наружности. Тася узнала его. С профессором Трояновским она мельком несколько пересекалась ещё в статусе стажёрки при своём шефе Кащееве. Хозяин тоже признал молодого следователя и будто обрадовался. Пока шли через двор, Тася успела многое рассказать пожилому учёному. Она была откровенна, ибо после всего пережитого хотелось выговориться. Старик слушал её и кивал. Даже по-отечески ласково приобнял за плечи, чтобы успокоить всё ещё дрожавшую девушку.
   - Сейчас я напою вас чаем с малиновым вареньем. Потом осмотрю вас на предмет сотрясения мозга.
   - Спасибо, но вначале мне надо срочно позвонить, а то у меня при аварии разбился телефон.
   - Да, конечно, - закивал старик, и вдруг остановился. В ответ на недоумённый взгляд гостьи он пояснил, глядя на неё своими детскими доверчивыми глазами:
   - Понимаете, я никого не ждал с визитом, поэтому в холодильнике пусто. А я хочу славно угостить вас чем-нибудь. Живу-то я уединённо, гостей у меня практически не бывает.
   Они подошли к небольшому каменному сооружению, едва возвышающемуся над землёй, профессор открыл дверь. И пояснил:
   - Здесь у меня вроде кладовочки, ледника. Хочу, чтобы вы помогли мне с выбором.
   Седой джентльмен сделал приглашающий жест, галантно пропуская даму вперёд. Тасе пришлось пригнуться, чтобы не задеть головой низкий кирпичный свод, ступеньки от порога уходили вниз, в чёрный провал.
   - Смелее, не бойтесь, сейчас я зажгу освещение, - пообещал за спиной ласковый стариковский голос. Ободрённая, она стала осторожно спускаться. Внезапно лязгнула позади быстро закрываемая дверь, заскрежетал опускаемый на место тяжёлый запор, скрипнул тремя оборотами ключ в замке. Тася бросилась обратно, стала колотить кулаками по двери, кричать...
   Выдохшись через некоторое время, она присела на ступеньку. И вдруг услышала тихие голоса в чёрном провале лестницы, от которых у неё мурашки побежали по коже.
  
   - Смотри-ка, хозяин то как сегодня расщедрился, сколько мяса нам послал!
   - Свежачок, - согласился другой голос.
   - Не подходите! У меня пистолет, - предупредила Тася, и щёлкнула курком, взводя оружие в боевое положение. Благодаря хорошей акустике получилось очень внушительно.
   - Мясистая! Ещё и трепыхается, я прямо слюной исхожу! - ещё более возбудился некто.
   В разговор вступил кто-то третий, он предложил:
   - Давайте договоримся сразу не убивать её.
   - А ведь верно, лучше будем есть её живьём. Начнём с бёдер и ягодиц, они наверняка у пышечки самые мясистые.
   - Согласен, - произнёс чей-то бас, и судя по тому, что все почтительно затихли, его обладатель пользовался непререкаемым авторитетом в этом гадюшнике. - Пусть только Марчелло идёт первым, у него самое бросовое тело, если Пончик разнесёт ему пулей башку, будет не жалко. А когда у неё закончатся патроны, приступим и мы...
   - Эй, Марчелло! Иди сюда! - словно шестёрку позвали кого-то. - С твоей цирозной печенью ты всё равно в этом теле недолго задержишься, сам ведь постоянно жалуешься, что тошно тебе в нём. А мы хозяина попросим тебе в следующий раз что-нибудь поприличней подобрать.
   В ответ прозвучал робкий женоподобный голос, он подобострастно попросил:
   - А может, мне эту девку отдадите для подселения. Она конечно не роллс-ройс, но я в прежней жизни вполне был доволен своим фордом.
   - Тебе только бабой быть, карлик, - ухмыльнулся кто-то. - Только не проси. Нашим телам нужно мясо.
   Обладатель жалкого бабьего голоса протяжно вздохнул. Кто-то стал шаркающими шагами подниматься к Тасе.
   - Прошу вас не стреляйте, - жалобно попросил тот, кого называли Марчелло. - Они всё врут, я такой же, как и вы. Живу тут по соседству, хозяин заманил меня сюда и тоже запер. Эти нелюди издеваются надо мной.
   Тася вспомнила о брелке-фонарике на связке ключей. В слабом пятне света возникла пропитая физиономия хронического алкоголика, бледно-синюшного цвета дряблые щёки мелко подрагивали, глаза побитой собаки смотрели просительно, всклокоченные сальные волосы на голове завершали потрет неопрятного ничтожества. Прикрываясь грубыми крестьянскими руками, мужичок робко продолжал подниматься к ней. На костяшках его пальцев Смашная прочитала вытатуированные буквы В А С Я.
   - Стойте! - предупредила девушка.
   Мужичок жалобно забормотал, что он не причинит ей зла, а сам мол нуждается в её помощи. Но уже через пару секунд, обманщик набросился на неё с яростным воем. Однако по неловкости зацепил ногой за ступеньку и споткнулся. А падая, поймал пулю. Теперь он лежал рядом и Тася заворожено смотрела, как он умирал у самых её ног. Он медленно открывал и закрывал свои глаза, которые тоскующим взглядом блуждали по её лицу и по мрачному низкому своду каменного каземата, изо рта его выплёскивалась кровь. С трудом он попросил кого-то:
   - Джон, и ты Крыса, помните своё обещание.... Лучшее тело для меня...
   И тут же умер.
   Нервы у Таси не выдержали, она заплакала - тонко заголосила, как маленькая девочка.
   - Умоляю, не трогайте меня! Я не хочу!
   Её слёзы никого не тронули, напротив, в глубине колодца началось оживлённое движение. Тогда Тася утёрла рукавом слёзы и предупредила:
   - У меня ещё есть запасная обойма...
   А чтобы ей поверили, вытащила и посветила фонариком на узкую металлическую коробочку. На лестнице всё стихло, потом во мраке зашептались. Наконец ей крикнули:
   - Хорошо, спихни нам Марчелло.
   Тело бедолаги покатилось вниз. Словно голодные звери, во мраке стали рвать добычу. Чтобы не слышать ужасного пиршества, Тася закрыла уши ладонями.
  

***

  
   Платон очнулся связанным по рукам и ногам. Пока он был без сознания, Майор поднял его на вершину башни над своим домом. Лялечкин сидел рядом с ним на корточках и только того и ждал, когда он откроет глаза.
   - Ты снова порадовал меня, Вольф, твой неожиданный удар локтём чуть не решил всё дело! - похвалил он. В руках у Майора была та самая винтовка, которую он недавно продал Платону.
   - Потрогай напоследок курок, Вольф. Ну же, подержись за неё! - Майор протянул винтовку Платону, у которого руки были связаны не за спиной, а впереди. При этом сам охранник зачем-то надел медицинские перчатки из тонкого латекса.
   - Что вы задумали? - спросил Воронцов.
   - Хочу пострелять немного в своё удовольствие - возбуждённо пояснил Майор. - Я давно мечтал попробовать каково это - стрелять людей отсюда. С тех пор как выстроил эту башню, эта мысль не выходит у меня из головы.
   Платон ужаснулся.
   - Послушайте, не делайте этого! - стал уговаривать он. - Вы должны бороться с собой. Эти люди внизу - не в чём не повинны, вы всегда сами защищали их!
   Охранник устало прикрыл глаза набухшими веками, стал растирать себе лоб и переносицу.
   - Всё равно убийцы в наших телах скоро возьмут над нами полную власть - бормотал он словно сомнамбул. - Я пытался сопротивляться, только это бесполезно. Возможно маньяк, которым вы интересуетесь, это я, а может и вы...Проклятый профессор! В этом сумасшедшем профессора самом подселенцы кишат, словно паразиты.
   - Мы можем вместе попробовать освободиться - предложил Платон. - Ведь должен же быть способ. Надо срочно отправиться к профессору и заставить его.
   Майор дёрнул щекой со шрамом, продолжая растирать себе лоб и прикрытые глаза,
   - Когда я узнал, что он со мной сделал, - хотел с ним разобраться, только этот старый учёный чёрт не так прост.
   Майор дёрнулся, словно через него пропустили мощный заряд тока и поднял на Платона совершенно безумные глаза, ощерился в зверской улыбке.
   - Я постреляю немного в своё удовольствие, а потом убью тебя. Все решат, что стрелял ты. Ведь у тебя с головой плохо, твоя жена это с удовольствием подтвердит. А меня объявят героем. Ещё бы! Ведь я прикончил парня, который подстрелил тридцать ни в чём не повинных людей. Вероятно мне даже дадут медаль. А может даже и судимость наконец скостят.
   Он снова сунул Платону в связанные руки винтовку.
   - На ней уже есть твои пальчики, но всё равно потрогай курок, сынок. Ну! А не то глаза выдавлю.
   Добившись своего огромный мужик поднялся в полный рост и начал стрелять. Платон же сидел, прислонившись спиной к каменному ограждению смотровой площадки, после каждого выстрела рядом падала дымящаяся гильза. Несмотря на грохот, Платон слышал как пульсируют его виски. Всё складывалось против него.
   Майор вслух считал убитых и приговаривал:
   - До твоей пули, Вольф, осталось двадцать девять.
   Через десять минут, майор объявил:
   - Я убил ещё двоих, один ещё бьётся на асфальте, как думаешь, Вольф, добить его или позволить самому испустить дух. Потому что до твоей пули осталось ещё десять, а улицы чёртова посёлка опустели: эти сытые вальяжные обыватели попрятались в свои норы, как крысы.
   Прошло ещё пять минут, и Майор предложил:
   - Не хочешь полюбоваться на эту прекрасную картину. Тела лежат повсюду, они так великолепно оживляют пейзаж.
   - О, милостивый боже!- в ужасе прошептал Платон.
   - Напрасно, Вольф, ты поминаешь Бога. Ему до нас нет дела. Зато такие прирождённые убийцы как мы с тобой, никогда не упустят случай почувствовать власть. Ты только посмотри, этот засранец удирает так, будто всерьёз надеется избежать своей судьбы. Грохнул очередной выстрел и Платон узнал, что ему осталось жить ещё восемь выстрелов.
   - Дерьмо - вдруг изменившимся голосом произнёс майор. - И сел рядом. Солнце припекало вовсю, с лица Лялечкина градом стекали крупные капли пота.
   - Дерьмо! - повторил он голосом полным отчаяния. - Мои парни отрезают нас от путей отхода. Они действуют так, как я их и учил. Сейчас самое время оказаться в теле ястреба, чтобы вырваться из ловушки. Как думаешь, хорошая идея, а? - он несильно толкнул связанного пленника локтем в бок.
   Платон повернулся к нему, но не мог думать ни о чём другом, как вцепиться ему в горло. Ведь этот мерзавец только что хладнокровно и подло убил двадцать два человека. Его крупнокалиберные пули разрывали этих несчастных в клочья, словно кабанчиков на лесном стрельбище...
   В полуметре от них пуля чиркнула по кирпичной кладке и, отрекошетив, с визгом умчалась прочь. С Майором снова что-то творилось: сильное тело его сотрясали судороги, будто внутри шла ожесточённая грызня. Он извлёк из чехла на поясном ремне огромный тесак и разрезал верёвки на руках и ногах пленника. Платон с трудом поднялся, растирая затёкшие запястья. Майор сидел перед ним с безвольно упавшими руками, у его ног лежала винтовка. Платон схватил её, быстро передёрнул затвор и направил ствол в лицо Лялечкину. Но тот лишь кисло улыбнулся и потрогал себя за кольцо на шнурке. На покрытом шрамами лице этого грубого беспощадного мясника неожиданно возникло нежное трогательное выражение.
   - Я любил жену больше всего на свете. Жаль, что это понимаешь только потом...
   Он поднял голубые глаза на Воронцова и подмигнул:
   - Как думаешь, если я махну прямо отсюда в самоволку, встречусь там со своей Людкой?
   Платон медлил. А на Лялечкина после короткого затишья вдруг нашло страшное волнение, он побагровел и заговорил с жаром:
   - Давай, прикончи меня, парень! Это не сложно. Я же тебя учил. Только скорей. И уходи... Ну же! У тебя нет времени. Сделай это для нас обоих, и разберись с профессором. Надеюсь, у тебя это получится...
  

Глава 107

Среда 5 июля 2017 года

  
   Профессор Трояновский сидел у себя в гостиной перед камином и, посасывая вишнёвую трубку на длинном чубуке, щурился на мечущееся пламя. Костюм старика представлял собой причудливую смесь из предметов одежды разных эпох. На нём был короткий бархатный жакет с обильным золотым шитьём, кружевами и серебряными позументами на груди и обшлагах; клетчатая юбка-килт и переброшенный через плечо плед шотландского горца. Вытянутые ноги с голыми коленками в высоких клетчатых чулках-гетрах и парчовых турецких туфлях с загнутыми мысами покоились на пуфике. Голову учёного венчал пышный напудренный парик из галантного века с завитыми буклями.
   - Да, да, вы правы, мой дорогой Маркиз, это история заслуживает того, чтобы услышать её ещё раз, ведь вы были там просто великолепны, - заверил собеседника профессор и небрежно протянул руку, унизанную перстнями к ломберному столику на гнутых ножках за бокалом с вином. Выпив, профессор поднёс пустой хрустальный кубок к глазам и взглянул через него на игру огня. Причудливые видения тотчас открылись его взору. Только удивить чем-то пресыщенного мудреца и философа было невозможно. Это раньше, чтобы увидеть незримое ему требовались специальные приспособления. Для этого в его доме имелась комната без окон, переступив порог которой вы словно попадали в мир зазеркалья: абсолютная темнота, сотни зеркал самых разных форм и размеров... В таких условиях человек теряет ощущение времени и реальности происходящего. Именно такого результата современный алхимик и добивался. Сев в специальное зеркало, предварительно выпив отвар из особых трав и настроившись, он начинал ощущать присутствие душ умерших. Слышал их голоса, улавливал запах их волос и духов, ощущал прикосновение...
   Но потребность во всех этих ухищрениях давно уже отпала для него, как и необходимость общаться с загробным миром, ибо тот, кого он любил больше жизни, не мог выйти с ним на контакт, а другие были ему безразличны. Все - обитатели его реликвариума, были для него всего лишь шахматными фигурами.
   Старик прикрыл глаза, будто вспоминая что-то... Когда сын доставил в лабораторию отца труп убитого сокамерниками маньяка для исследования, то вначале всё шло как обычно. С помощью специально сконструированного Трояновским анализатора - ловушки для энергетической субстанции, именуемой в просторечие душами - ему удалось отделить тонкую сущность убийцы от тела и поместить в специальный карантин, примыкающий к главной экспериментальной установке. Предстояло в рамках эксперимента переместить душу убийцы в тело лабораторной крысы. Ничто не предвещало беды. Но заканчивалась смена и помощники профессора спешили на футбол. Должен был состояться очень важный матч, которого все ждали.
   Трояновский распорядился ничего без него не начинать и отправился домой. Но как впоследствии выяснилось, уходивший последним молодой лаборант его неправильно понял. Он зачем-то поместил тельце погружённой в состояние глубокого сна мыши в камеру трансформации и всё подготовил для запуска эксперимента. Эту камеру сотрудники маленькой лаборатории называли неофициально психомантеумом, её создание было изобретением всей жизни для профессора и держалось в строгом секрете.
   Своим последним действием лаборант совершил главную ошибку: снял специальный защитный фильтр и оставил записку для сменщика, предупредив его об этом. Приехав на следующий день первым на работу, профессор не заметил записки и запустил тестовый режим подготовки психомантеума к эксперименту. Не подозревая о снятом защитном барьере. Система заработала, и злобную сущность буквально вытолкнуло из карантина прямо в учёного...
   Когда через полчаса в лаборатории появились сотрудники профессора, они нашли беспомощного шефа на полу лаборатории. Официально он пережил сильнейший инсульт - грубое нарушение техники безопасности решили скрыть от руководства и врачей. Профессора перевезли домой и оставили под наблюдением врачей.
   Трояновский был вдовцом и за ним ухаживали нанятые седелки. Когда один коллега через неделю пришёл его навестить, то был поражён его стойкостью. После инсульта тело Трояновского перестало его слушаться, но он не терял бодрости духа. Коллега застали маститого учёного в довольно унизительный момент. Поменявшие постель сиделки переносили Трояновского на простыне. Несчастный выдавил со слабой улыбкой: Видите, старина, женщины по-прежнему носят меня на руках. А ещё через две недели он сам начал осторожно ходить с палочкой. Это выглядело как чудо. Но никто, включая самого Трояновского, не догадывался о том, что произошло на самом деле. Подселившийся в него дух жестокого убийцы нуждался в сильном здоровом теле и осваивался в нём без излишней спешки. Но профессор об этом даже не подозревал! А душа Лешего затаилась в нём и ждала своего часа, чтобы отомстить сыну учёного, который лишил её тела.
   За день до отъезда в отпуск сын приехал к отцу и рассказал о времени и маршруте запланированной поездки в Гагры. На следующий день Леший в облике старика Трояновского остановил Волгу с семьёй сына на шоссе, сел в машину, объяснив это желанием немного прокатиться с детьми и внуками. В уединённом месте Леший жестоко расправился со всеми. Но профессор ничего этого, естественно, не помнил. В этом заключался весь ужас ситуации.
   Со временем поселившаяся в нём древняя чёрная душа неплохо обжилась. Завладевая время от времени разумом и телом хозяина, душа маньяка подселяла к себе другие души из коллекции учёного - его реликвариума. По классификации, созданной Трояновским, души неисправимых убийц делились на разряды - были совсем примитивные 3-го разряда, более сильные относились ко 2-му разряду и венчали пирамиду суперубийцы 1-го разряда. Леший как раз относился к таким: из одной жизни в следующую за ним тянулся кровавый след многочисленных зверств. Подселяя к себе более низкие души, он подчинял их и одновременно обогащался их уникальным опытом. И в итоге резко усиливался. Но профессор и не догадывался о настоящем питомнике монстров в себе самом.
   Параллельно душа Лешего впитывала весь колоссальный опыт от маститого учёного и быстро превратилась в суперубийцу. К тому времени утративший в жизни все иные желания, кроме стремления отомстить учёный, оставил престижную должность, элитную столичную квартиру и поселился в лесу. Тим Алексеевич полностью посвятил себя поискам убийцы сына. Когда через десять лет, как и предсказал его погибший сын, маньяк вновь вышел на охоту, Трояновский уже находился во всеоружии. Жаждущий мести он существенно доработал профиль преступника составленный сыном и принимал самое активное участие в подготовке полицейской операции. Были задействованы огромные силы, но поймать двуногого зверя не удалось. Преступник стал осторожнее, он тщательно готовил нападения, а после очередного убийства не оставлял следов. Профессионалы были в замешательстве.
   Прошли годы ожидания. Тим Алексеевич очень надеялся, что преступник снова объявиться в 2015, но, как ни странно, год прошёл тихо. Трояновский стал опасаться, что преступник умер или отказался от своего хобби. Впрочем, профессор и не мог лично участвовать в поисках, потому что лежал дома в гипсе. Самая банальная бытовая травма вывела его из игры. Он сломал ногу, упав со стремянки, когда полез за книгой. А ведь после неудачи 2000-го года он решил пойти на беспрецедентный шаг - стал много путешествовать и собирать души маньяков. Ещё молодым учёным, поступив по приглашению руководства НИИ МВД на службу в эту организацию, он много ездил по тюрьмам и колониям, где встречался с самыми кровавыми убийцами, изучал их. Но собранный за годы такой кропотливой работы материал всё равно оказался недостаточным, чтобы разработать универсальный алгоритм для поимки особо опасных маньяков. Требовался по-настоящему новаторский метод. Изучая древние манускрипты, он открыл для себя, что чёрные души никуда не деваются после смерти ужаснейших из злодеев, и обречены оставаться вечно висеть рядом с их могилами. В этом особенность таких чудовищ. Гениальному исследователю и инженеру удалось изобрести специальные приборы, с помощью которых бестелесные мытари попадались к нему в сети. На свет появился также калибратор зла - аппарат, изобретенный тоже лично Трояновским. С его помощью он на месте измерял уровень радиоактивности зла, сопоставляя очередную находку со специальной шкалой и определяя прямо на месте уровень опасности души.
   В его коллекции должны быть собраны мрачные звёзды - самые выдающиеся душегубцы-серийщики, чёрные бриллианты прошлого. Он стал ездить вначале по территории бывшего СССР. Особенно его интересовал так называемый ростовский треугольник - район Ростов-на-Дону - Таганрог - Шахты, где по засекреченной статистике МВД ССС чаще, чем где либо ещё в Союзе регистрировались милицией неопознанные трупы; здесь же за три предыдущие десятилетия было поймано больше всего серийных убийц). Потом отправился с исследовательскими задачами и в другие страны - отыскивать места захоронения известных маньяков. Они были ему необходимы для лучшего понимания мотивов и поступков своего главного противника.
   Потом появилась идея использовать подопытных в качестве цепных псов для охоты на Лешего. Вначале Трояновский подсаживал души только в тела зверей. Но затем пришло понимание того, что нужны подопытные люди, чтобы наблюдать за тем, как подсиленец будет себя вести в теле хозяина и взаимодействовать с его личностью. Исследуя природу маньяков и мечтая с помощью полученных знаний изловить Лешего, Тим Алексеевич и не подозревал, что все его усилия обречены на провал. Ибо он сам и был тем зверем, на которого охотился!
   А Леший не собирался повторять ошибку, которая лишила его прошлого тела. Полностью брать контроль над хозяином притаившийся в нём монстр не спешил, делая это постепенно. Ему выгодно было до поры таиться в тени авторитетнейшего учёного, маскироваться, благодаря этому он мог ловко заметать следы и время от времени пользоваться телом профессора. Он убивал не только в те годы, тогда его появления ждали, но и в другое время и в других местах. Но только эту территорию в заповедном лесу считал своей вотчиной, и раз в 11 лет на пике солнечной активности выходил на охоту, убивая всякого, кто нарушает границы его владений. Правда, в 2015м охоту пришлось пропустить из-за того, что старый пердун так некстати сломал ногу. Со временем Леший подумывал сменить тело, тем более что всё, что было можно, он уже почти выкачал из старика...
  

Глава 108

   - Иногда я думаю, что это я виноват в гибели своего сына, - пожаловался профессор. - Мне не следовало гневить Бога своими экспериментами.
   Подавленность перешла в негодование:
   - Моё проклятое научное любопытство! Есть области, куда обычному смертному нельзя соваться.
   Сидящий в соседнем кресле собеседник не согласился с учёным:
   - Вы гений, а гению позволено гораздо больше, чем простым смертным. Если господь так щедро наградил вас талантами, значит, ваши открытия входили в его планы.
   Собеседник Трояновского наполнил опустевший бокал и поднял его в честь хозяина.
   - Что касается меня, то я не перестаю вас благодарить, мой любезный маэстро. Ведь в тот злополучный пасмурный день 1769 года, когда квартальный врач составил свидетельство о моей смерти, я получил по заслугам. Из-за жары похороны состоялись в тот же день на госпитальном кладбище, всего в половине льё от дома, где в жалкой каморке под самой крышей ваш покорный слуга прозябал последние полгода до своей смерти. За скромную плату в 13 гульденов и сорок пять крейцеров, под малый колокольный звон, некогда любимец самых блистательных женщин своего времени, аристократ, наперсник министров и королей, человек, некогда принадлежавший к избранному кругу людей Европы, был погребён в могиле для бедняков. На чужбине, в чужой земле, меня закопали как собаку! Без малейшей надежды на продолжение... Я слишком долго испытывал терпение милостивого Бога нашего, чтобы на что-то ещё надеяться...
   Хотя ваш покорный слуга и дальше предпочёл бы крутиться в колесе сансары, как называют вечный круговорот жизней в индуистском учении о дхарме. Мне по душе жизнь в любом воплощении. И по душе ваше время, дорогой мой профессор. И чем чёрт не шутит, возможно, я даже сменю ремесло. Мне стало нравится актёрство. Это в моё время актёров не считали за людей и относились к ним хуже, чем к бродягам и проституткам. Но нынешним актёрам позавидовали бы аристократы.
   - Вы прирождённый актёр, мсье Маркиз, - согласился профессор. - И в нашем времени несомненно придётесь ко двору. Но в ваших глазах я вижу ностальгию. Наверняка вы вспоминаете свою Венецию: туман над лагуной, гондолы, скользящие по глади каналов, и чувственные баркаролы гребцов. Запах свежего бриза, водорослей, рыбы. На берегу моря так легко дышится...
   - Ну что вы, дорогой профессор, в Венеции всегда воняло гнилью и дерьмом, которое мои соотечественники выплёскивали из ночных горшков прямо в канал, во всяком случае в моё время было именно так.
   Профессор впервые улыбнулся. Общение с Маркизом всегда поднимало ему настроение. Удивительно, но среди обитателей террариума (или как он ещё называл свою коллекцию -реликвариума) у Трояновского даже имелся любимчик. Это была душа профессионального убийцы-аристократа из 18 века. Тим Алексеевич называл его по прижизненному титулу Маркиз. Это был эстет и философ. На самом деле Маркиз происходил не из слишком знатной семьи. А высокий титул молодой честолюбец присвоил себе сам, подобно многим знаменитым авантюристам своей романтической эпохи. Убивать ради заработка он начал в семнадцать лет и со временем достиг большого мастерства. Профессору нравилось слушать истории о его приключениях. Обладая несомненным даром рассказчика и литературным талантом, Маркиз мог бы заткнуть за пояс даже Дюма и Бальзака.
   - Вы так и недорассказали мне, мой дорогой друг, чем закончилась та история на карнавале, - напомнил профессор и взглянул на сидящую напротив него молодую девушку, которую он специально извлёк из могилы, чтобы порадовать любимца новым телом. Это была Твигги! Благодаря тому, что профессор регулярно вводил в тело умершей ассистентки специальные консервирующие препараты, процесс разложения её плоти сильно замедлился, но всё равно через пару недель Маркиз вновь останется без тела. Провалы в районе губ и рта на лице девушки обозначились резче, кожа начала отслаиваться большими пластами, и никакие благовония не могли уже отбить тяжёлый запах тлена.
   Но пока ещё венецианец блаженствовал, ничуть не смущаясь своего женского облика и могильной свежести. Всё лучше, чем бегать по лесу лисичкой. На его бледном личике с мертвенно-бледной кожей играла вальяжная улыбка, холодные, прозрачные, на выкате глаза медузы смотрели с умной иронией, хотя выпученный левый глаз почти совсем вылез из орбиты и дёргался.
   Потрогав себя за тёмный след от удавки на тонкой шее, Маркиз изобразил лёгкую забывчивость:
   - Ах, вы о той английской графине, которую я удавил в парке.
   Маркиз любил, когда его упрашивали, чтобы нехотя, после долгих уговоров, соизволить удовлетворить любопытство собеседника.
   - Вы ещё говорили, что на ней была кружевная лента, плотно облегающая шею, она так и называлась choker (чокер) - душитель, удавка - напомнил Трояновский. - Вы же сами как-то обмолвились мне, что часто вспоминаете её лицо.
   Но Маркиз лишь пожал плечами.
   - Возможно... Думаю, Господь оставил мне воспоминания, чтобы я терзался угрызениями совести и тем исправлялся. Но у меня есть опасения, что по рассеянности наш добрый бог забыл при этом вложить в меня совесть, что затрудняет процесс моего перевоспитания...
   Тут Маркиз к слову напомнил профессору о данном когда-то ему обещании:
   - Кстати, маэстро, мне очень хотелось бы узнать, что сделало меня монстром. Помниться, вы говорили, что можно помочь таким, как я, - которые хотели бы завязать, - если знать причины, в результате которых обычный человек превращается в монстра.
   - Хорошо, я помогу вам, только не отвлекайтесь, - раздражённо пообещал профессор, которому хотелось отвлечься от горьких мыслей с помощью очередной истории Маркиза.
   - Ну хорошо, - окончательно сдался итальянец, и, полуприкрыв правый глаз, ибо левое веко ему уже не подчинялось, стал описывать всё так, будто это произошло лишь вчера, а не триста лет назад.
   - Та молодая англичанка была знойной женщиной. По темпераменту она совсем не была похожа на бледных и холодных соотечественниц. И её можно понять, ведь когда тебя в тринадцать лет насильно выдают за богатого старика ради высокого титула и денег, то невольно станешь мечтать о романах на стороне. И скажу вам начистоту, по части страсти, это женщина могла бы дать фору даже итальянкам.
   При этих словах, хрупкая бледная маленькая Твигги сладострастно чмокнула губками и сделала пылкий жест.
   - Прошу вас, не отвлекайтесь! - нетерпеливо попросил профессор.
   - Хорошо. Когда начался королевский карнавал, мы оба с азартным нетерпением ждали первой возможности сойтись на тайном свидании. Это был чудесный день, с самого утра меня не покидало волнительное предчувствие удачи. Хотя о том, что вечером она будет в театре, а узнал всего за полчаса до начала представления. Все билеты были уже проданы, но мне неимоверными усилиями удалось попасть в ложу напротив. Моя избранница была в кружевной полумаске, прикрывающей верхнюю часть лица. Маска была инкрустирована драгоценными камнями и золотыми бляшками, украшена витыми многоцветными шнурами и покрыта золотой фольгой. На щеках её и особенно возле губ были наклеены мушки. Её платье было усыпано драгоценными камнями, высокую причёску венчала золотая тиара с жемчужной подвеской, отвороты рукавов были закреплены массивными бриллиантовыми аграфами. Что и говорить, старый нелюбимый муж баловал свою молодую жёнушку.
   Вскоре я сумел обратить на себя её внимание. Хотя на мне тоже была маска, она узнала меня по камзолу. Заметив меня, она обрадовалась, даже сквозь слой грима её щёки зарумянились.
   Хотя тайные любовники находились в ложах на противоположных сторонах зрительного зала, и рядом с юной изменщицей сидёл её муж, это не помешало парочке начать незаметно для посторонних тайный разговор на расстоянии. Маркиз ненароком навёл на подружку маленькую подзорную трубу. Она вытянула незаметно для супруга руку со сложенным веером - на тайном языке это означало: Ты меня всё ещё любишь?.
   Он кивнул и коснулся двумя пальцами груди.
   Закрытый веер в руке дамы тоже оказался на уровне сердца, что означало: Ты тоже давно завоевал мою любовь. Затем сложенный веер в руке дамы как бы невзначай оказался поднят вертикально, пальчиком свободной руки она провела по его верхнему краю: Нам необходимо поговорить.
   Маркиз кивнул.
   Закрытый веер коснулся маски на женском личике в районе правого глаза, что в переводе было: Где мы можем поговорить?.
   Пока кавалер размышлял, его решительная избранница, раскрыла веер и прикрыла им нижнюю часть лица. На их языке это было равносильно приказу: Следуй за мной!.
   В это время на сцену вышел актёр, который принял эффектную позу и замер, давая зрителям возможность самим разгадать, что именно он представляет. На человеке-загадке был эффектный костюм явно какого-то божества - в одной руке он держал трезубец Посейдона, а в другой жезл Марса с молниями. Актёр сделал эффектный жест и из его пальцев полились струи воды. Затем он вдруг воспарил на тросах над сценой, на которую стали выезжать корабли. По этой подсказке зрители разгадали зашифрованное послание. Актёр предлагал публике ещё раз отдать должное недавней победе британского флота над голландцами.
   Грянул грохот оваций. Пользуясь тем, что её престарелый толстый муж принялся что-то горячо обсуждать с сидящими рядом друзьями, избранница Маркиза под каким-то предлогом выскользнула из ложи.
   Они встретились в саду Воксхолл-Гарденз. Он приехал сюда в наёмном кэбе, она тоже оставила свой экипаж у ворот. Посетителей почти не было, через полчаса служители должны были запереть ворота.
   Ни говоря друг другу ни слова, любовники быстро прошли по широкой аллее мимо многочисленных статуй, беседок и каскадов фонтанов. Мимо китайского павильона. Она шла впереди в наброшенной на голову кружевной накидке-мантилье, полностью скрывающей волосы и большую часть лица в добавление к маске. Он тоже был в маске баута, которую в Венеции иногда называли Ларва - Призрак. Её мертвенно-белый цвет усиливал сходство с привидением. Выпуклая маска плотно сидела на верхней части лица, а рот и подбородок прикрывала пришитая к ней оборка в форме чёрной бородки. Такой фасон позволял есть и пить, и даже целоваться. У маски-бауты обязательно имелся клювоподобный нос, как у другой маски - чумного доктора, именуемой ещё вестником смерти. И чем длиннее и острее был нос, тем больше искажался голос говорящего через маску. Также костюм любовника состоял из длинного чёрного плаща с капюшоном, чёрной треуголки, белых перчаток и чулок, чёрных туфель с пряжками. Такая одежда позволяла полностью скрыть личность владельца от посторонних взглядов.
   Наконец, влюблённые уединились в искусственном гроте. Сгорая от страсти, дама скинула мантилью и сдёрнула со своего лица маску, в темноте засверкали драгоценности в причёске и на платье, притягивающие не меньше, чем её красота.
   - Почему ты не снимаешь маску, Роберт? - непонимающе спросила она.
   Вместо ответа он решительно развернул её спиной к себе, наклонил и овладел ей. Под платьем у девицы ничего не было, она была мокрая и с готовностью приняла его в себя. Достигнув пика наслаждения, он пережал ей тонкую шею. Она обмякла в его объятиях, словно тряпичная кукла. Он снова повернул её к себе, чтобы запечатлеть в памяти её лицо, которое оказалось очень близко, оно было матово бледным в свете взрывающихся в небе праздничных фейерверков. Кожа её была покрыта густым слоем грима, отчего не видно было морщин. И всё же увядание былой красоты уже началось, хотя двадцатилетняя графиня наверняка регулярно делала компресс на ночь из сырых телячьих котлет, что считалось лучшим средством от морщин.
   - Вы не Роберт! - в последний момент обо всём догадавшись, прохрипела несчастная. Огромные непонимающие глаза, наполнились ужасом. Он нежно поцеловал её в щёку на прощание.
   Он и в самом деле не был Робертом. Просто они с покойником были примерно одной комплекции, делу также помог украденный из чужого дома мундир поручика королевской гвардии.
   - Я убил её по заказу её обманутого мужа, - напомнил профессору Маркиз. - То есть вначале её любовника, а следом и её. Чтобы управиться с Робертом мне пришлось незаметно пробраться к нему в дом и укрыться за ширмой возле господской уборной и просидеть там несколько часов. Когда, наконец, этот любитель чужих жён отправился справить нужду, я проскользнул вслед за ним и вонзил клинок прямо ему в кадык. Бедняга задёргался, словно таракан на булавке, но из горла его вырывался только слабый булькающий хрип. В доме было полно слуг, но никто ничего не услышал. А через двенадцать часов пришла очередь плутовки.... Я убил её за деньги, а ещё потому, что хотел сохранить её красоту. Она бы всё равно умерла молодой из-за свинца и ртути сурьмы, которые входили в пудру в то время. Графини и куртизанки умирали одна за другой в возрасте 20-27 лет. Я сохранил её красоту для вечности...
   Маркиз даже показал портрет на медальоне.
   - А дальше? - попросил профессор, которому не терпелось вновь услышать нетривиальный финал истории.
   Маркиз продолжил рассказ.
   Сняв с тела бриллианты, он вышел из грота, и уже через пятьдесят шагов столкнулся с девушкой в наряде Коломбины. Платье красотки и плутовки было пёстрым, аккуратную головку венчала кокетливая шляпка с пером. Каркас-панье широкой юбки-колокола подчёркивал тонкую талию. Ножек из-под длинного платья видно не было, но выглядывающие из под его края изящные туфельки с бантами подстёгивали воображение...
   Она была так юна и свежа, что не нуждалась даже в том, чтобы пользоваться помадой из смеси жира и природных красителей. Верхняя часть лица незнакомки была скрыта под полумаской, но безупречный его овал, естественного кораллового цвета кожа, вздёрнутый носик и приоткрытый словно для поцелуя пухлый ротик вдохновили кавалера на смелый поступок. Маркиз привлёк к себе незнакомку и страстно впился в неё губами. И тут же подарил ей брошь в виде усыпанного бриллиантами цветка розы...
   Профессор молчал завороженный, будто наяву увиденными им сценами из рассказа собеседника. Каждый раз слушая Маркиза, он ещё долго оставался под впечатлением. Трояновский считал своего любимца больше чем обычной человеческой душой, в его глазах тот был демоном или падшим ангелом. Неизвестно сколько сотен или тысяч перевоплощений венецианец прошёл, прежде чем оказался похороненным в безымянной могиле.
   Он родился в семье композитора, но не захотел унаследовать ремесло отца, много в юности бродяжничал, был солдатом удачи. Серьёзно отличился при осаде шведской крепости, будучи лейтенантом русской службы. За несколько лет дослужился до полковника, но потом за дуэль был приговорён к виселице и едва спасся. Не сумев снова получить офицерский патент и на законных условиях продать свою шпагу, решил стать наёмным убийцей браво. В процессе присвоил себе чужой титул и стал переезжать из столицы в столицу, предлагая свои услуги в качестве элитарного киллера. Слава его, как мастера, росла. Богатые заказчики и посредники предлагали выгодные контракты наперебой. Убивал он в основном богатых и знатных, это приносило много золота. Однако оборотной стороной выгодного бизнеса была необходимость постоянно уносить ноги от мести и правосудия, проводя большую часть жизни в дороге. За окнами кареты мелькали города и страны. Рим, Париж, Прага, Вена, Амстердам...сть жизни в каретекаретебивал он в основном богаты и знатных, поэтому постоянно приходилось убегать от мести провосудия. сся. крови.
   Заказные убийства были его ремеслом. Но Маркиз также лишал жизни людей и для души. Против приступов этой страсти он был бессилен. Ради развлечения охотился только на красивых и преимущественно знатных женщин. В качестве орудия убийства использовал яды и другие ухищренные средства, например шпильки для шляпок или ленты-подвязки, с помощью которых душил свои жертвы. Крови не любил, как ни странно, будучи маэстро клинка.
   Иногда по настроению создавал из убитых живые скульптуры или готовил изысканные блюда.
   При этом в минуты душевного озарения Маркиз был способен на благородный поступок. Например, мог, якобы, из простого любопытства нанести визит к умирающему с голоду, измученному долгами и бесчисленными судебными исками, прежде знаменитому музыканту, забытому поклонниками и семьёй. А уходя случайно забыть на столе убогой каморки толстый кошелёк, набитый золотыми империалами. Или вступиться на улице за проститутку и в схватке с пятью головорезами играючи заколоть троих, а двух уцелевших великодушно отпустить, позволив им в панике сбежать от неминуемой смерти. И всё благодаря своей низкой итальянской стойке и владению секретным ударом, от которого невозможно было защититься, и о котором среди знатоков ходили легенды...
   Но всё это осталось где-то во мраке прошлого. Иногда Маркиз даже спрашивал себя: А произошло ли это всё с ним на самом деле, или только привиделось во время бесконечно долгого сна посреди вечности. И он был очень благодарен профессору, который отыскал его - изнывающего от ужасной тоски в пустоте, мучающимся оттого, что Бог оставил ему страсти и желания, но отобрал тело, чтобы их удовлетворять. Да, он чувствовал себя должником этого старика и даже успел полюбить его. Если бы не Трояновский, он был бы обречён на вечное оцепенение.
   Правда, в 1960-е всё же представился уникальный шанс урвать себе новую жизнь в теле карателя. Но когда бестелесному мытарю показали, как он будет по-хозяйски расхаживать по вьетнамской деревне среди убогих хибар и, опьянев от крови и безнаказанности, в весёлом азарте убивать женщин, стариков, детей, скот - всё, что попадётся на глаза, Маркиз всё же предпочёл остаться подвешенным между небом и землёй. Так что определённое джентльменство было присуще этому свирепому духу.
   При этом, зная о том, что профессором постепенно завладевает скрывающийся в нём настоящий дьявол, Маркиз до сих пор ни разу не проговорился старику об этом. Вступать в конфликт с Лешим было слишком опасно, да и невыгодно. А вот договориться с Лешим о своём нейтралитете или заключить что-то вроде договора о ненападении, - это совсем другое дело.
  
   Что же касается Трояновского, то со временем профессор настолько проникся доверием к венецианцу, что даже иногда стал одалживать ему своё тело! И тогда, подходя к зеркалу, Тим Алексеевич видел себя в изысканных старинных одеждах; видел, как на старинном мосту протыкает шпагой врагов, как душит ослепительно красивых любовниц, и прочие изысканные ужасы...
   Такие аттракционы заряжали его энергией, омолаживали.
  

Глава 109

   Платон ехал к лесу прямо через поле. Огромное красное солнце клонилось к горизонту. Стёкла в кабине были опущены и по салону гулял ветер, в машине он остался один...
   Из посёлка Воронцова вывезли недавние враги. Сумев в последний момент выскользнуть из западни, в которую превратился дом Майора, он бросился к харьковчанам. Долго объяснять им ситуацию и уговаривать помочь не пришлось. Андрей и его жена Вика оказались людьми, не помнящими зла. Дантист Куш был прав: Марина совершенно напрасно, а скорее даже умышленно, оклеветала родителей Полины. Даже зная о том, что Платона разыскивают, ребята сразу поверили писателю на слово, что он не делал того, что ему приписывают...
   К счастью досмотр на выезде из посёлка был проведён чисто формально: охранники попросили Андрея лишь открыть двери салона и багажник. Если бы парни Майора копнули глубже и потребовали бы освободить багажник от накиданного в него барахла, то Платон уже сидел бы под замком. Но головы охранников были заняты другим: Платон слышал реплики проверяющих - бойцы охранного предприятия новой Венеции были в шоке от информации о своём внезапно свихнувшемся боссе, которого уже обложили на его башне, как лису в норе...
  
   Когда КПП остался позади, Платон выбрался из багажника. Андрей спросил, куда его отвезти. Платон назвал адрес одного московского приятеля. Но уже через полтора километра неожиданно попросил остановить машину. Потому что вдруг с полным недоумением обнаружил в себе страшную и сладкую, как наркотик, как приступ внезапной болезни - тягу к преступлению. Ещё оставаясь милым, добропорядочным и здоровым в нравственном отношении человеком, он становился опасен. Его глаза дружелюбно смотрели на друзей, и всё же это уже были не те глаза, да и он сам уже был не тем Платоном. Они уже видели кровь, много крови, и в них читалось, что жизнь человека, в сущности, пустяк. Человек - это кусок мяса, который болит, кричит и воняет, когда его ткнёшь железом, - говорил Вольфу когда-то на фронте Первой мировой войны командир его особой команды чистильщиков окопов по кличке Мясник из Нанта.
   Платон велел харьковчанам высаживаться. Времени что-то объяснять, просто не осталось.
   - Ребята, бегите обратно! - он произнёс это с мольбой. - Поверьте, так надо, это важнее вашей машины. Только не оглядывайтесь. Бегите, что есть мочи! И чтобы не происходило позади, не останавливайтесь и не возвращайтесь!
   Платон почувствовал, что очень хочет кого-нибудь убить, неважно кого, подойдёт любой, кто находится рядом. Прямо сейчас. Было ощущение, что убийство будет сравнимо с избавлением от зуда, который способен свести тебя с ума. Он чувствовал необходимость разрядиться. Это лишало его рассудка. С одной стороны сама такая мысль казалось ужасной выпускнику философского факультета университета, убеждённому гуманисту, но...и чрезвычайно возбуждающей одновременно. Подсиленец желал взять с Платона плату, за то, что так долго был подавляем им. Если в прошлом ты убивал часто, то в итоге это хочется делать всегда - властно поучал чей-то голос в голове Платона. Желание убивать всегда скрываемо, и оно всегда слаще всего. Слаще, чем любовь к женщине. Это сверхчеловеческое желание, призрак избранности, так как настоящих прирождённых убийц немного, а если говорить точно, то нас единицы! И только нам доступна настоящая власть над другими.
   Вика будто это услышала или увидела его дергающееся лицо. Она пулей выскочила из машины и побежала. А Андрей медлил. И чуть не поплатился за это. Руки Платона сами ухватили его за горло, Воронцов старался втащить харьковчанина назад в машину. Одновременно ему хотелось крикнуть, заставить рыжего самыми злобными ругательствами спасать свою жизнь. Но голос не слушался его, всё существо было напряжено в одном усилии: втащить жертву в нору и прикончить его тут.
   Слава богу, Андрей изо всех сил сумел лягнуть Воронцова ногой, так что Платон почувствовал, как острый каблук ковбойского сапога рыжего глубоко вдавился ему в живот. Руки, судорожно давившие крепкую шею харьковчанина, разжались. Андрей был свободен. И опрометью бросился вслед за женой, которая уже была далеко. К адской боли примешивалась радость за хороших людей...
   Чувство быстро надвигающейся полной потери контроля над собой, над своей личностью, опасение за людей, которые могли незаслуженно пострадать, заставляли Платона идти напролом. На разбирая дороги, он мчался к дому профессора Трояновского. Всё ещё хотелось верить в то, что профессор неплохой человек, просто учёный заигрался в свою науку. Но обязательно поможет. Страх удесятерял силы Платона, страх от мысли, что если не успеет попасть к профессору, то произойдёт нечто непоправимое...

Глава 110

   Когда впереди замаячил высокий забор восьмиугольника, Платон стал отчаянно сигналить. Только напрасно он беспокоился - ворота оказались открыты. Профессор и Твигги уже ожидали его снаружи.
   - Привет, Вольф! - с незнакомой интонацией сказал ему седой старик. - А я уж решил, что волчье чутьё изменило тебе, и ты попался в западню вместе с этим любителем бабочек.
   Тот, кто уже завладел личностью журналиста, нисколько не удивился зловещему преображению безобидного психиатра. Выбравшись из машины, Воронцов исподлобья зыркнул на старика и брезгливо оглядел его спутницу:
   - Какого дьявола, Леший, ты откопал малышку? Тебе что стало мало живых шкур?!
   - Не забывай, Вольф, она моя лаборантка, - напомнил Трояновский.
   - Не твоя, а твоего хозяина, Леший. С каких это пор ты стал считать себя Большим Папой.
   - Ладно, не горячись, Волк. Девку выкопал из могилы не я, а профессор. Вероятно ему захотелось, чтобы её личико ещё некоторое время помаячило перед ним. К старости его мозги размягчились, отсюда сентиментальность... - Леший ухмыльнулся:
   - Да, старый дурак стал очень сентиментальным, особенно после того, как собственными руками укокошил сыночка. Набил свою голову разным бредом: мечтает изобрести систему искоренения зла. Чокнутый крестоносец. Наверное видит себя Христом, способным поднимать покойников из могил.
   - Но она же баба! - удивился нерешительности плотоядного хозяина леса Вольф. Его по-прежнему мучило чувство сродни жажде, необходимо было пролить чью-то кровь, дать волю накопившейся звериной агрессии, чтобы почувствовать разрядку. И в затуманенных глазах Лешего он видел примерно то же самое.
   - Тому из вас, кто хотя бы сдвинется с места, я снесу половину черепа кочергой, - неожиданно веско пообещала малышка Твигги и продемонстрировала соответствующую деталь домашней утвари.
   Мужчины переглянулись.
   - Серьёзная детка... - присвистнул Вольф, растирая себе шею. - А вы случайно не блефуете, мадемуазель?
   Но Леший подтвердил:
   - Сеньор умеет держать слово, и я бы не стал устраивать ему проверку.
  
   Неожиданно со двора донёсся крик. Какая-то молодая женщина молила о помощи, но голос её звучал глухо, будто из-за запертой двери.
   Лицо профессора расплылось в улыбке, обнажив вставные зубы; старческие глаза заблестели.
   - Как я мог забыть, что у меня в террариуме гостья! Правда, я не предполагал, что от неё ещё что-то осталось кроме обглоданных костей. Не возьму в толк, как мясистой пампушке удалось так долго продержаться в моём зверинце.
   Мужчины направились к приземистому строению под огромным деревом.
  

Глава 111

   Едва распахнулась железная дверь террариума, как измученная страхом Тася бросилась на шею своим освободителям. И отшатнулась в ужасе. В остекленевших глазах знакомого писателя и благообразного старичка-профессора было только одно - Убивай! Рви на части всякого!.
   Журналист плотоядно ухмыльнулся и склонил голову на бок, оглядывая девушку. Контроль над собой давно им был потерян. Бал правил Вольф. Бывший парижский художник вспомнил, как, вернувшись с фронта в 1919 году, поступил с бывшей натурщицей и своей любовницей. Пока он воевал, эта продажная сучка нашла себе какого-то барыгу, разбогатевшего на спекуляциях с военными поставками, и знать больше не желала прежних приятелей. Но ему всё же удалось заманить стерву к себе в мастерскую. Вольф отрубил ей голову и несколько дней рисовал её в разных вариантах. Для этого поставил её в вазу и украсил цветами. Сюр получился превосходный, жаль, что критики тогда не оценили шедевра. Да и в этот раз поэкспериментировать с натурой помешал примитивный насильник Леший, который, грубо толкнув, свалил девушку на землю, схватил её за волосы и как неодушевлённый предмет поволок к дому.
   Но тут из открывшейся норы донёсся целый сонм голосов, полный голодной злобы. В кирпичном бункере содержались подсиленцы, которых профессор в экспериментальных целях подселял в бесхозные тела - неопознанные трупы учёному неофициально поставляли из одного морга за хорошие деньги. Хотя таких покойников положено было хоронить за казённый счёт, а в некоторых случаях, - когда у полиции возникают вопросы относительно причины смерти неизвестного гражданина, - тела должны храниться в морозильной камере до пяти лет. Но если ты когда-то носил звание полковника милиции и имеешь большие связи и серьёзные деньги, то решить вопрос в обход существующих правил, не составит труда...
   Через минуту из норы полезли обитатели террариума. Пришлось Лешему на время отложить плотские утехи и заняться коллегами. Впрочем, он не выглядел расстроенным. Наоборот! Улыбка на лице профессора стала шире. На него прут полтора десятка монстров, а старик улыбается во весь рот. Первого налетевшего на него уродца Трояновский огрел по башке железным набалдашником трости. У того кровь полилась из ушей и рта, а он вдруг захохотал. Лешему это не понравилось и он велел уродцу заткнуться, но тот не послушал.
   - Я тебя в последний раз предупреждаю, - рассердился профессор. Но подопытный продолжал дико хохотать, словно обкурившись анаши. Он продолжал смеяться и после того, как после чудовищного удара импровизированной палицы у него выпрыгнул мозг из лопнувшего по шву черепа.
   Платон тоже не терял времени. Он прыгнул на ближайшего врага и вцепился ему в лицо зубами, одновременно ломая руками шею. В узких окопах на фронте ему приходилось творить и не такое. Для таких, как он, прошедших мясорубку войны, слово и действие убить - пустяк. Вольф всегда считал, что как личность, он родился именно на войне. Только на ней он чувствовал себя уютно и комфортно.
   Следующего врага он заколол подвернувшимися под руку вилами. Руки его радостно почувствовали знакомую податливость человеческой плоти, когда в неё погружается штык-нож, а ноздри уже знали, как противен впервые и возбуждающ впоследствии запах свежей, ещё пульсирующей жизнью человеческой крови.... Он снова был на войне. Хотя там, в первое время боёв, ему всё же приходилось преодолевать себя, процесс расчеловечивания шёл не так быстро, как хотелось командованию. Но под занавес боевых действий военные врачи изобрели отличное средство. Перед ночным броском в неприятельские окопы батальонный врач капитан Руже раздавали солдатам таблетки. Правда несло от них, как от дохлых змей, слишком долго закупоренных в банке. Но зато когда парни разобрались, что это за славное угощение, они глотали их пачками. Вольф тоже глотал таблетки пригоршнями: горсть успокаивающих из левого кармана маскировочного комбинезона, и сразу вслед за ними горсть возбуждающих из правого. Правые - чтобы сразу бросило в кайф, левые - чтобы поглубже в него погрузиться. Снадобье приводило его в должную форму, то, что прежде казалось отвратительным и тяжёлым, становилось лёгким и жутко весёлым, как увеселительная прогулка. Воевать сразу стало приятно и увлекательно. Подсев на чудесное вещество ты превращался в идеальную военную машину. Всегда оставался настороже, всё время что-то искал. Даже спал с открытыми глазами. Однополчане из обычных пехотных рот их жутко боялись, называли маньяками. А их это только забавляло и даже вызывало гордость. Для пущей наглядности он носил ожерелье из отрезанных ушей лично убитых врагов. Никто из офицеров не решался приказать ему подстричься. Волосы и борода у него отросли, как у дикаря. Даже в расположении полка он ни шагу не делал, не взяв с собой нож и трофейный маузер.
   Это было очень хорошее время. Все страхи и боль осталась позади. И мозги работали с фантастической скоростью. Как-то его взвод зажали на узком отрезке окопа и забросали гранатами. А тех, кто уцелел стали добивать. Но он не растерялся: спрятался под трупами друзей, пока вооружённые ножами немцы проверяли, кто из раненых ещё жив. Сняв с убитых амуницию, они ушли. Другой бы вернувшись из ада, угодил бы в психлечебницу и уж во всяком случае стал всеми правдами и неправдами добиваться списания из штурмовых частей. А он и после этого не мог представить себе иного занятия на войне, кроме рейдов в неприятельские окопы. Единственное отчего его бросало в пот, - это от мысли, что когда-нибудь райская жизнь на фронте и полная свобода от идиотских общественных норм закончиться. Возвращаться в мир мирных обывателей было невыносимо.
   Однажды его отправили в отпуск на две недели после очередного ранения. Так он целыми днями напролёт сидел, заперевшись в своей комнате, и иногда выставлял в окно охотничье ружьё, ловя на мушку прохожих и проезжавшие мимо автомобили. Из всех чувств и мыслей оставалось лишь ощущение пальца на спусковом крючке. Окружающих это сильно нервировало, а они жутко нервировали и раздражали его. Так что полная взаимность. Особенно он ненавидел женщин, которые израненным нищим фронтовикам стали предпочитать вальяжных буржуа, купивших липовые справки о негодности к строевой службе.
   Когда же война закончилась, от таких, как он, все стали ворочать носы. Эти благополучные, чистенькие господа-тыловые крысы отрастившие солидные брюха, пока они за них воевали. И они ещё имели наглость поучать бывших фронтовиков жизни! И даже презирать ветеранов за то, что они не могут найти себя на гражданке. На фронте Вольф был убийцей, одним из лучших убийц, за это его много раз награждали, а в мирной жизни за это стали сажать в тюрьму. Но со временем он нашёл выход своим желанием и даже сумел сплавить смерть и живопись в новый вид искусства...
   Получив неожиданный и резкий отпор, обитатели террариума прыгнули обратно в своё укрытие. На траве остались лежать три обезображенных, дёргающихся в конвульсиях тела. Всё стихло, из чёрного провала бункера не доносилось не звука. Казалось туда в поисках прохлады и убежища сползлись крысы, змеи, скорпионы и прочие твари со всей округи. В эту дружелюбную компанию, весело матерясь, бросились двое убийц.

Глава 112

   В абсолютной темноте бункера слышалось учащённое хриплое дыхание и мелкое постукивание зубов. Вспыхнувший свет фонаря выхватывал из мрака серые лица, на которых читался ужас, по лбам обитателей террариума градом катились капельки пота. Стоило кому-то встретиться взглядом с Лешим и он испуганно отводил глаза и покорно опускался на колени перед чудовищем, которое обитало в теле профессора. И так все по очереди. Никто не посмел бросить вызов Повелителю...
  
   ...Платон и профессор поднялись на поверхность. Их не было от силы минут десять. Леший шёл первым, он был доволен тем, что удалось, наконец, отвести душу. Теперь ему не терпелось заняться женщиной. Но Твигги предложила им кое-что получше:
   - У вас обоих не лучшие тела для плотских утех: один старик, другой хоть и относительно молод, но не в лучшей форме. Между тем в двух шагах отсюда есть два отличных молодых тела. Специально для вас!
   Леший весело выругался на самого себя.
   - Как я забыл, что Папе недавно доставили свежее мясо! Парней нашли на свалке - без документов и телефонов. Вероятно бандиты, которых свои же грохнули во время криминальных разборок.
   Леший и Вольф немедленно направились в сторону крыльца, велев Твигги продолжать приглядывать за будущей жертвой.
   Под домом профессора была оборудована небольшая лаборатория. В одном её углу в больших ёмкостях кубической формы из прозрачного стекла сидели мертвецы, которым предстояло стать донорами. Тела их находились внутри, лишь головы оставались снаружи. Их было двое. Впрочем, выглядели они как живые. Один был похож на кавказца: янтарное лицо, большой орлиный нос, чёрные чуть курчавые волосы, миндалевидные восточные глаза его были открыты и вытаращены, жемчужные зубы оскалены.
   Второй - с совершенно лысой головой, - был славянином. У обоих из голов торчало по три шприца. Тела подопытных были исколоты иглами, от которых отходили тонкие разноцветные провода. Оба дёргались, словно через них постоянно шёл электрический ток. Ёмкости, в которых сидели или точнее сказать плавали зомби, были заполнены составом голубоватого цвета, от кубов тянулись скрученные в толстые жгуты кабели к двум лежакам, напоминающим массажные столы. Они были снабжены механизмами регулировки высоты и наклона, а также колёсиками - вероятно в доме имелся ход или даже лифт, по которому можно было доставлять в лабораторию тела для опытов.
   Леший, морща лоб и борморча ругательства, стал нажимать какие-то кнопки на установленных вдоль стен приборах и крутить ручки настроек. Кое-что ему удалось подсмотреть за профессором и всё же дело предстояло рискованное: повсюду взгляд натыкался на суровые предупреждения об опасности поражения током высокого напряжения и радиационной угрозе. Кроме того, требовалось не просто перекачать себя из одного тела в другое, попутно Леший намеревался выжечь в себе десяток душ более низкого порядка, которых сам же и подселил в тело Трояновского; но теперь все эти шестёрки только мешались у него под ногами. Без них будет лучше.
   Закончив подготовку системы, старик лёг на один из лежаков и стал цеплять себе на голову, щиколотки и на запястья медные браслеты электродов. Вольф расположился на соседней кушетке и стал делать тоже. Через десять минут должна была начаться перекачка...
  

***

   Когда молодые женщины остались одни, Твигги подняла брошенный за ненужностью Лешим фонарик и посветила внутрь бункера. На дне подвала в неестественных позах лежали полтора десятка трупов. Тела были навалены друг на друга. Открытые раны зияли на них. Почти все были не просто убиты, а умерщвлены самыми зверскими способами. Безумный страх овладел Тасей. Она снова затряслась всем телом, как лист на ветру, испытывая мучительную тошноту и сильнейшую потребность бежать со всех ног прочь отсюда. Но как убежишь, если рядом поставлена приглядывать за ней эта девка, будто сошедшая со станиц одного из комиксов о живых мертвецах и вампирах?!
   Но Твигги сама предложила ей путь к спасению.
   - Бегите, мадмуазель! Кажется вам повезло, вон стоит экипаж. Я, к сожалению, пока ещё не научился управлять вашими самодвижущимися повозками, а вы наверняка умеете.
   Тася не могла поверить своему счастью. Она подбежала к автомобилю, стоящему возле распахнутых ворот усадьбы, но к её большому разочарованию ключей в зажигании не оказалось. Смашная растерянно обернулась к неожиданной спасительнице. Твигги знаками показала ей, чтобы она не медлила и скорее бежала в лес, пока не появились убийцы.
   - А вы? - вполголоса спросила Тася.
   Твигги глазами показала на своё тело и грустно улыбнулась:
   - Оно не стоит того, чтобы его спасать...
   Напоследок Тася попросила:
   - Передайте пожалуйста этому негодяю Воронцову, что я его обязательно посажу.
  

Глава 113

   Когда процесс перекачки завершился, и получившие новые тела убийцы выбрались из стеклянных ёмкостей, помещение маленькой лаборатории было уже наполовину затянуто едким ядовитым дымом; длинные языки пламени лизали шкафы с аппаратурой, внутри которых постоянно что-то лопалось или точнее сказать взрывалось с громким треском. За то время, что Леший находился в теле учёного, он не успел или просто не сумел постигнуть смысл его открытий и идей, не достаточно ясно смог понять принцип работы созданных им приборов. В результате всё шло к катастрофе. Тем не менее, Леший даже испытывал некое чувство нежной, почти сыновней благодарности к Папе. Правда, в его исполнении это выглядело очень специфично.
   - Не уйду, пока не отрежу себе на память голову, которой так долго пользовался! А заодно и второго укорочу на столько же, - говорил смуглолицый кавказец, оглядываясь в поисках подходящего предмета, которым можно было бы расправиться с беспомощными телами на лежанках - Платон и Трояновский всё ещё находились в состоянии беспомощного оцепенения. Для их организмов перегрузка от трансформации оказалась гораздо более жёстким испытанием, и им требовалось больше времени на возвращение в норму.
   - Да чёрт с ними, сами подохнут! Надо уходить, Леший, - торопил напарника Вольф, призывая его не рисковать только что обретёнными молодыми и сильными телами.
   - Ладно, пусть поджарятся, - нехотя согласился Леший.
   Убийцы выскочили из помещения.
  
   Платон первым пришёл в чувство, но сил хватило только на то, чтобы сползти в лежанки на пол. Всего нескольких вдохов и перед глазами всё стало темнеть, а тело наполнилось свинцовой тяжёстью. Наступила апатия, захотелось лечь и не двигаться, пусть всё будет так, как суждено тому быть. В награду за несопротивление перед глазами потекли приятные видения сна.
   Но тут Платона кто-то стал грубо трясти. С усилием он вновь разлепил веки и увидел лицо Твигги. Она кричала на Воронцова, призывала подняться и помочь ей вытащить из мышеловки старика. Но Платон лишь моргал на неё ничего не понимающими глазами и нёс какую-то ахинею. Чтобы привести писателя в чувство хрупкой девушке пришлось отхлестать его по щекам и пригрозить разбить ему голову о стальной край кушетки, ибо взывать к его моральному долгу было бесполезно. А вокруг грохот и треск и почти уже ничего не видно от дыма.
   Наконец Платон несколько раз зажмурился и затряс головой в знак того, что готов помочь. Вместе они взялись за старика. Трояновский открыл глаза, лицо его посинело и опухло, он молча смотрел в пустоту и тяжело прерывисто дышал.
  
   Когда они выбрались из дома, и Платон оглянулся вокруг себя, всё показалось ему очень странным - это был резкий контраст, совсем другой мир. После дыма и ада, из которого они каким-то чудом выбрались, в голове всё сместилось, остался лишь один долгий звон. Он сидел на траве и с непонимающим, отупелым видом озирался вокруг, будто не понимая, где он и зачем.
   - Послушайте, у вас не найдётся чего-нибудь сладкого, - спросил Платон у лежащего рядом профессора, которого сотрясали приступы кашля.
   - Потерпите, коллега, жажда и неудержимая тяга к сладкому, - это побочный эффект трансформации, - слабым голосом, держась за сердце, пояснил Трояновский.
   Платон поморщился и облизнул пересохшие губы.
  
   Между тем пламя уже охватило большую часть дома, с крыши огонь перекинулся на вольеры с животными. Оставаться на территории усадьбы становилось опасно. Неожиданно рядом остановился профессорский внедорожник. Оказалось, Воронцов пропустил момент, как ещё недавно чуть ли не умирающий рядом с ним на траве учёный сумел подняться и самостоятельно добраться до гаража. Всё ещё мучимый сильнейшим кашлем, он распахнул Платону пассажирскую дверь.
   - Скорее, коллега!
   Платон залез в машину, они выехали со двора и помчались, но не по направлению к основной дороге, а по ведущему вглубь леса просёлку.
   - Постойте, а где ваша секретарша? - вдруг спохватился Платон.
   Профессор нахмурился и вкратце поведал, что как только огонь перекинулся на вольеры с животными, Твигги бросилась к клеткам. Минуты через три из дыма и пламени стали выскакивать перепуганные косули, лисицы волки. К счастью ворота на волю для них были распахнуты. Спаслись многие обитатели зверинца, а вот его секретарша так и не появилась...
   - Полагаю, Маркиз всё сделал правильно: у него, наконец, появился шанс начать всё так, как он давно решил, - загадочно заключил Трояновский. Что он имеет в виду, Платон не стал уточнять, так как все мысли его были о Лешем, как о наиболее опасном из двух убийц.
   - Надо перехватить его раньше, чем он успеет затеряться в городе. В многомиллионной Москве его будет трудно найти. Надеюсь, у вас хотя бы есть его новое фото?
   Профессор полез в бардачок и вытащил чёрно-белую фотографию.
   - Только это.
   Платон с недоумением поглядел на фотопортрет явно выполненный со старинного оригинала, на котором был запечатлён малыш с очень умильной мордашкой. Голенький карапуз был запечатлён на плёнку лежащим на животике в смешной шапочке в виде мордочки медвежонка.
   - Правда, ангелочек? - поинтересовался профессор, снова откашлявшись в кулак. - Таким он был в своей предпоследней жизни. Фото 1921 года с рекламы магазина для мам. А в 1943 году его казнили на электрическом стуле. К тому времени на счету этого ангелочка числилось только 27 доказанных в ходе следствия и суда убийств, хотя на самом деле трупов могло быть в разы больше.
   Профессор пояснил, почему у него нет снимков нового воплощения Лешего:
   - Я получил тело для своих опытов по неофициальному каналу, поэтому его не сфотографировали для базы данных. Но вы напрасно беспокоитесь, Леший держит курс не в город.
   - А куда? - удивился Платон.
   - Скоро узнаете - коротко взглянув на него, ответил Тим Алексеевич.
  
   Ехать становилось всё сложнее: машина то и дело застревала и пробуксовывала на узкой разбитой дороге, которую и дорогой то назвать можно было лишь с большой натяжкой. Наконец, впереди показался автомобиль харьковчан. Платон напрягся и почувствовала досаду и растерянность. Они так торопились пуститься в погоню, что даже не подумали захватить с собой что-нибудь в качестве оружия. Впрочем, всё равно из охваченного пламенем дома было нереально что-то вынести, так что теперь проку кусать себе локти! Не поворачивать же обратно!
  

Глава 114

   В каком то смысле им повезло, ибо к моменту их приезда преступники уже бросили бесполезную теперь машину и дальше пошли пешком. Преследователям оставалось поступить таким же образом, ибо дальше было не проехать.
   Профессор закинул за плечи небольшой рюкзачок, который лежал у него в машине, но прежде чем сдвинуться с места, он некоторое время что-то прикидывал в голове, загадочно подняв глаза на кроны деревьев. Наконец приняв какое-то решение, старик бодро зашагал, но только не туда, куда вроде бы должны были уйти преступники. Платон полностью доверился проводнику, который уверял, что теперь их шансы настичь мерзавцев резко возросли. Вероятно за годы жизни в этих местах, добровольный отшельник изучал тут каждую тропку.
   - Верьте мне, теперь голубчики от нас никуда не денутся! - чуть ли не потирал руки учёный, будто речь шла не о крайне опасной охоте, а об увлекательной забаве, вроде поиска грибов. На его бледных щеках даже появился лёгкий румянец. Правда, Воронцов оптимизма напарника не разделял. Если встреча всё же произойдёт, то что они смогут сделать - с голыми то руками - против сильных молодых мужчин, в тела которых вселились настоящие монстры?! Правда, свои сомнения Платон держал при себе. Вместе со страхом в нём кипела огромная злость на этих выродков, которые просто не имеют право продолжать топтать землю. Пусть даже ценою своей жизни он желал отправить обоих нелюдей в ад, где им давно самое место.
   Впрочем, через полкилометра выяснилось, что одним выродком стало меньше. В небольшой яме лежал труп без головы, и всё вокруг в крови. Леший по какой-то причине решил избавиться от компаньона, и вероятно по своей зверской привычке отрезал ему голову и прихватил с собой. Увидев труп, Платон уже не испытал шока, а вот когда обезглавленное тело вдруг приподнялось на локтях и поползло, вот тогда ему сделалось не по себе. Впрочем, чуда не случилось, и жуткая агония продлилась всего секунд десять. После чего старик и писатель двинулись дальше.
   Профессор действительно прекрасно ориентировался на местности, благодаря этому им удалось существенно срезать пусть, и вскоре они заметили впереди Лешего. Голый человек со смуглой кожей решительным шагом пересекал небольшое открытое пространство, держа под мышкой отрезанную лысую голову, словно футбольный мяч. Их разделяло всего метров триста.
   - Теперь мразь точно не уйдёт! - оживился Платон, как бы там всё не сложилось дальше, но главное им удалось настичь противника. Остаётся броситься на него и испытать собственное счастье в бою.
   Но неожиданно в настроении профессора произошла резкая смена.
   - Дальше вам нельзя! - остановил он рукой Платона. - В священную рощу посторонние не допускаются. Это абсолютно невозможно!
   - А ему, значит, можно?! - возмутился Платон и рассерженно указал рукой на входящего в кровавый лес убийцу.
   Профессор обеспокоено покачал головой:
   - Ему удалось узнать от меня о дереве. Он хочет принести дереву кровавую жертву. Боюсь, теперь мы бессильны.
   - Что значит бессильны!
   - К сожалению, это так. Потому что как только он принесёт сакральную жертву, с ним будет невозможно справиться.
   - Так давайте же помешаем ему! Ещё не поздно это сделать.
   - Поздно!
   У профессора опустились руки и поникла голова. Будто зловещим подтверждением его слов откуда-то налетел ветер, зашумела листва на будто напоенных кровью стволах в запретной роще, одновременно поднялся и роем загудел хор жутких голосов. Это продолжалось недолго, потом всё стихло. Профессор и Платон стали ждать появления Лешего, но никто не выходил. Прошло полчаса.
   Наконец профессор решился.
   - Вы оставайтесь пока тут, я проверю что там.
   - Нет уж, вы как хотите, профессор, а одного я вас не отпущу!
   - Вы дурно воспитаны, молодой человек, - строго отчитал его учёный. - Я всё-таки старше вас по возрасту, и вам полагается слушаться, что вам говорят. К тому же я давно занимаюсь этой тематикой и знаю, как следует себя вести.
   - В другой ситуации, - пожалуйста, - я готов признать ваше первенство, но не теперь.
   - Хорошо, - сердито сдался профессор. И достал какой-то шнур из своего рюкзака.
  

Глава 114

   Профессор обвязался витым шнуром, а другим его концом привязал к себе своего спутника.
   - Теперь энергетически вы со мной одной целое - сообщил он. Также Трояновский повесил себе на шею небольшой металлический гонг и взял в руки изящный молоточек. Вероятно, гонг был изготовлен из бронзы, - потемневшей от времени; и покрыт загадочными символами.
   Они пересекли кладбище маньяков и осторожно вступили в сакральную рощу. Их встретила полная тишина - ни птичьих трелей, ни даже стрекота кузнечиков в траве не слышно. Солнечный свет почти не проникал под густой свод. Преследователи осторожно продвигаться вглубь, мимо гигантов-дубов. Иногда обладатель научной степени бил в свой гонг и бормотал какие-то заклинания, словно какой-нибудь шаман-заклинатель духов.
   В скором времени Платон почувствовал сильное подавленное состояние, его стало подташнивать, сдавило виски, появилась тупая боль в затылке. Не зря профессор предупреждал, что со времён существования языческих славянских культов только жрецам был открыт вход в священную рощу.
   Неожиданно что-то капнуло сверху на голову. Платон поднял глаза на едва пробивающееся сквозь купол кроны солнце - нет, на дождь вроде не похоже. Тогда молодой человек потрогал себя за ухо, - на пальцах осталась кровь! Оглядевшись, он увидел, что листья деревьев источают кровавые слёзы, а по стволам дубов, будто смола, струятся кровавые ручьи многочисленных жертв леса. Через несколько минут жуткого дождя в траве уже стояли лужицы крови.
  
   Впереди показалось расщепленное молнией дерево с кривыми суковатыми ветвями, на одной из которых слегка покачивался висельник. Голова его была нагнута, как будто подбородком он прижимал прихватившую их петлю (непонятно только, где Леший тут нашёл верёвку).
   Они медленно приблизились и остановились, глядя на безжалостного убийцу, возомнившего себя сверхсуществом, который отчего-то вдруг смалодушничал и удавился.
   - Он переоценил себя - был убеждён профессор и напомнил, что в былые столетия в рощу могли входить только жрецы.
   Тут они оба одновременно вспомнили об отрезанной голове, которая была у Лешего, когда он вошёл в рощу, и стали её искать. И в этот самый момент, когда они осматривали всё вокруг, из самого дерева, из его сердцевины, вдруг донёсся жуткий вопль. Крик ужаса, боли, отчаяния звучал на все лады. Казалось, безжалостное Древо внутренними соками переваривает - перерабатывает попавшую в неё сущность. Даже профессор побледнел и стал вытирать платком выступивший на лбу пот. Не сговариваясь, старик и Платон поспешили прочь.
  
   Обратно через лес долго шли в полном молчании. Только неподалёку от автомобиля, профессор задумчиво произнёс:
   - Полагаю, дерево навечно завладело его душой.
   Со стороны профессорского дома поднимался столб чёрного дыма. Тим Алексеевич поинтересовался у Воронцова относительно его планов на будущее. Платон признался, что таковых у него нет. Зато ему точно известно, что в данный момент его активно разыскивает полиция, чтобы арестовать. Кругом предательство и обман, он даже не уверен, нуждаются ли в нём его дети. Вероятно, предстоит долгая борьба за свою свободу.
   - Возможно, вам стоит на время для всех исчезнуть, - предложил альтернативу профессор. И он может с этим помочь. Но за это Воронцов должен дать согласие пять лет поработать в закрытой лаборатории на небольшом острове, который расположен очень далеко к востоку отсюда. Этого островка и на многих картах то нет.
   - Тем лучше, - легко согласился Платон, которому в сущности нечего было терять.
   - Вы не пожалеете! - уверил его старик. - Я обещаю вам очень хорошее жалованье и много интересных впечатлений, вы же писатель!
   По словам Трояновского, когда-то там, куда они сегодня же отправятся, находился небольшой шахтёрский посёлок, но вначале Перестройки разработка месторождения была признана нерентабельными и посёлок с шахтой забросили. Какое-то время на островке ещё находилась пограничная застава, но и военные через пару лет перебазировались поближе к цивилизации.
   После окончательного ухода людей всю территорию скалистого клочка суши, расположенного в трёх морских милях от материка, поделили крысиные стаи. Попавшие когда-то в этот неприветливый климат вместе с человеком грызуны, не просто сумели приспособиться, а со временем даже резко нарастили популяцию. Естественные враги тут у них отсутствовали, зато благодаря гнездящимся на окрестных скалах миллионам птиц проблема с добыванием пищи отпала сама собой. Расплодившись, серые стаи принялись вести бесконечные пограничные войны с себе подобными, перерастающие порой в грандиозные по жестокости и накалу побоища с сотнями трупов. И так бы, вероятно, продолжалось до скончания веков, но ещё год назад Трояновский сумел заполучить эту бесхозную территорию на пятьдесят лет в аренду (за сущие копейки) под свой новый научный полигон. Он сделал это впрок, на всякий случай, отдавая себе отчёт в том, что род его научных интересов настолько специфичен, что рано или поздно всё равно придётся подыскивать новое место для экспериментальной базы.
   Особенно его радовало, что под поверхностью острова пролегали километры заброшенных штольней и бетонных туннелей, оставшихся от базировавшейся в тридцатые-сороковые годы японской артиллерийской батареи.
   - Вы не волнуйтесь, мы устроимся с комфортом, и со снабжением проблем не возникнет: я нашёл очень заинтересованного в моих исследования заказчика из очень серьёзного ведомства, - зачем-то продолжал агитировать Платона профессор. - Для него невозможного практически нет. Эта контора без проблем обеспечит нас всем необходимым.
   После того как остров будет зачищен от полчищ крыс, профессор планировал заселить его двуногими крысами и наблюдать за их поведением из специального бункера, оставшегося от военных.
   - А через три года вы получите новые документы, солидные подъёмные, и сможете начать жизнь с нуля там, где пожелаете. Если, конечно, примите моё предложение... Хотя, откровенно говоря, у вас просто нет другого выбора.
   Профессор был прав, для них обоих с этой минуты начиналась новая жизнь.
  
  
  
  
  
  
   531
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"