Стихи о Ташкенте
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
-19-
Из документального очерка в стихах "ХРОНИКА ПЕКЛА"
Антон Чужой солдат, бродяга и поэт
16 мая
Сестра! Жила и ты в Ташкенте
и нашу помнишь ты жару...
И вот тебя я вспомнил нынче,
проснувшись рано поутру...
У нас уж пекло загибает,
Башка горит аж изнутри...
Разверзлись двери пекло-рая
трава стоит сухой в пыли.
Бараны головы опустят.
в боку у брата тень ища.
Трава желта, кругом всё пусто,
до декабря не жди дождя.
Куплю-продам... Серванты, стулья..."
- в ряд объявленья в пекле том
висят на шеях молодецких -
гуськом в тенёчке за столбом.
Вот сапоги. Они в галошах.
А в сапогах идет бабай.
Он в меховых идет, в хороших
- зимою рай и летом рай.
Бабай к тому же в трех халатах,
платок крестьянский на плече,
другой лежит под тюбетейкой,
в промокшей лысой теплоте...
У нас уже сезон клубники,
уже черешни пруд пруди.
А тыщи. тонн бордовой вишни
нас ждут маленько впереди...
И прут хозяйки на варенье
клубнику ведрами домой,
мешками сахар закупая
и забавляясь с ребятней!..
Год будет очень урожайным
нам после тепленькой зимы.
Мой двор в кистях уж виноградных,
уже и завязи видны.
Уж переспел урюк и тазом
его апа продать везет.
Хоть килограмм, а хошь всё разом
бери к столу и на компот.
Еще- и яблок прошлогодних
желтеют полные тазы,
а огурцов уж парниковых
манят"зеленые - носы...
И парниковых помидорок
уж подравнялся строй тазов.
Салат к картошке молодой-то
из помидорок, огурцов!...
Ну, а укропа с сельдереем
У нас зимой хоть завались,
у нас редиска весовая
уже в апреле зашибись!
-20-
Творог в .цене упал в два раза,
на выпас стадо как пошло.
В Узбекистан вот так вот сразу
к нам пекло майское пришло!
В раю живу я, не скрывая
и не тая любви своей.
Здесь Чухлома моя родная
и я пупком привязан к ней*
Душа ж моя живет в России,
по убиенным всё скорбя...
Мы в мае здесь в пыли, босые,
России клюкву лишь любя.
Ее развесистую клюкву
мы ценим выше кишмиша.
Но перепутав клюкву с брюквой,
не петрим просто ни шиша!...
Нам всё подай березок ситчик
да журавлей далекий клин...
Мужик в России не добытчик
и сам себе не господин.
Но нашим это невдомёк ведь,
подай ж есенинскую синь!
И нелегальным эмигрантом
наш станет Ванька-господин.
Он о батрачестве мечтает,
себя уж видя в тех Москвах...
Сколь их в бомжах уж пропадает,
А мыслил каждый быть в чинах...
Вы рай на клюкву променяли
и на морошку вырви глаз
Вы здесь развесисто мечтали,
а я удерживал всё вас...
Россия сытой не бывает
и ей лишь водочку подай.
Кто рай земной тут потеряет,
там обретёт запойный рай.
Увещевания пустые
мои бесплатно не нужны.
Вы уж насытились Россией?
В бомжах, в бичах уж полстраны...
Гражданства нет и нет прописки
работы нет, кола-двора...
Уж не мечтая о сосисках,
сидит на хлебе детвора...
А я-то вот, живой и толстый,
своей рукой и жив, и толст.
Не оскорблен здесь "чмом бичовским",
с людьми приветлив я и прост...
Живу в гражданстве и в законе,.
Вот тараканов потравил...
Смотрю по телеку погони
под чашку чая про мудил...
Урюк вот в вскоре свой поспеет,
во двор повалит на башку...
Я прав, коль родину имею
и без Ташкента не могу!
-21-
России ж черные синдромы
мне спать и нынче не дают...
России-мачехи кошмары
под одеялом достают...
Сестре ж милей запой и клюква
и холодрыга в той Твери...
Я ж на могилке мамы буквы
рисую золотом в пыли...
Я по России четверть века
скитался сир и нищ, и бос,
почти что пропил человека,
но, к счастью, вот в Ташкент привез.
И поселился я непьющий
и некурящий в тишине,
но часть души в Твери осталась
и не дает покоя мне...
Всё шлет похмельные синдромы
и одурь пьяную мне вслед.
Здесь пол-души вот на приеме,
по факсу мне весь этот бред...
Милей мне в пекле раствориться
и выжечь память о спиртном,
у телевизора забыться,
с экрана видя ваш дурдом...
Пусть я сгорю в жару, в полтинник
- давленье, сердце и т.п...
Не в белгорячечной России
в бомжах, в бичах и в шантрапе!
Мне вас по телеку хватает.
алкашных ваших кислых щей!
И болью сердце нарывает
- у вас кругом одно "-Налей!"
Рукав понюхать - вам закуска!
Вам пиво - жидкая еда...
Всегда я был голодным русским,
путем не евшим никогда.
Россия - холод без закуски.
Россия - пьянка в нищете.
Я Не еврей, я чисто русский,
а вы в ;бреду и в маяте!
В России холодно и пьяно,
в горячке белой полстраны
и в наркоманскую Нирвану
уже пустились пацаны...
В России мне морально тяжко
средь стукачей, воров, ментов.
Коль нет прописки на бумажке,
ты в мир иной уже готов!
А в этом мире будешь нищим,
коль не начальник и не вор.
и сам себе уже ты лишний,
водярой пишешь приговор..'.
Вот "Пекла хронику" пишу я
и помаленечку грущу.
Но в вашу "Белую Горячку"
вливаться больше не хочу!
-31-
18 мая
"Май, рай!..."
Май, май... Тутовник по асфальту
своих уж ягод наронял
и колокольчиков бордовых
граната куст нам в радость дал.
Отцвел уж тополь вдоль дороги,
траву сухую дети жгут,
крупнеют грецкие орехи,
пичужки в зарослях орут!
Еще вчера вьюнковой розой
был дуб с черешней обручен.
Цветы доверчиво вплетались,
краснели из ближайших крон.
Еще вчера... Но срок их вышел,
уж розы только на кустах.
Но дела, нет до них мальчишкам,
у них экзамены в мозгах.
Цветы в горшках домой из школы
девчонки бережно несут.
До сентября их полелеют,
забота эта им не в труд.
Май, рай!... И дал бы бог здоровья
до сентября мне дохромать
и эту "Хронику о пекле",
не ставши пеплом. дописать.
Намедни ливень сбил жарищу,
а вихрь, запутав провода,
спалил нам на большие тыщи
аппаратуру... Прям беда!
Надысь я взял кило клубники
и за делами в рот кидал.
Народ поймал сезон и в банки
варенье шустро закатал!
Дороже сахар, чем клубника.
Вари окорей, да не ленись!
Сезон три дня, потом уж цены
Попёрли на клубнику ввысь.
Май, рай... Я в сквере при базаре
сижу меж розовых кустов
и топольки вокруг сажаю,
- на пекло мне тенёк готов!
Посеял грядками цветочки,
но дружных всходов не видать.
Наверно, я напутал сроки,
не зная, что когда сажать...
Живу в Ташкенте, чуть не в центре,
кругом поселок - "махалля".
Здесь огороды и деревья,
тут очень ценится земля.
Дворы все в зарослях фруктовых,
а в переулках тополя.
Жить тут землею все готовы,
этаж не ценит махалля.
-32-
Я не родился тут узбеком,
Но я на родине своей
Уж четверть века, как приехал
сюда назад, к судьбе моей.
Мне тихо здесь, хотя и скучно,
ведь были Питер и Москва...
Я четверть века по России
свои записывал слова...
Кому нужны слова в России
- от сердца честного слеза?
Я четверть века сиротливо
мозолил, людям там глаза.
Я четверть века был не нужен,
учитель сельский, простачок.
По Северам как лед застужен,
по Сибирям мотал я срок.
Тот срок, где я - директор школы,
в сельпо видал лишь вермишель.
Тот срок, где за окном полтинник,
а у меня пиджак с кашне...
Тот срок, где детям алименты