Запах крови ударил мне в нос. Её капли медленно и тягуче стекали с моих рук. Голова закружилась, и я... проснулся.
Надрывно гудел под ухом будильник. Тяжёло дыша, я встал, огляделся, вытер рукой проступивший на лбу пот.
Ну и сон! Так приснится что-нибудь, и наутро встанешь совершенно седой. И самое главное, совершенно не помню про что сон! Вот что обидно-то! Так, подумал бы о нём при свете дня, проанализировал бы и, глядишь, совсем успокоился. А теперь весь день насмарку. Настроение упало безвозвратно. День обещает быть насыщенным.
Да прекрати ты звенеть!
Сел на кровать, поёжился от ощущения мокрой простыни с трудом отлипающей от спины. Стукнул ладонью будильник. Лениво зевнул. Открыл глаза.
Мама дорогая! Опаздываю!
Видимо, эта звенящая сволочь - будильник - не зря так разрывался. Он уже раза три порывался меня разбудить, но я успешно пресекал его попытки.
Вскочил с кровати, бегом побежал на кухню. Зажёг плиту, поставил на огонь не мытую со вчерашнего завтрака сковородку, не дожидаясь, пока она раскалится, бросил в неё кусок сливочного масла, разбил сверху три яйца, добавил щепоть соли и столько же перца. Побежал в ванную.
Наскоро умылся, почистил зубы, взялся за бритву.
Задумался: успею ли я, до того как на кухне всё сгорит, добежать до спальни и натянуть брюки?
В результате, дважды порезался. Смыл водой пену для бритья, увидел, что плохо побрил шею. Чертыхнулся сквозь зубы, нанёс увлажняющий гель, выбежал из ванны.
Чёрт!
Дым на всю квартиру.
Вбежал на кухню, скинул сковороду в раковину, обжёгся. Выключил газ.
Я делал огонь на минимум, или нет? Кажется, забыл.
Тьфу!
Вернулся в спальню. Поблагодарил бога за свою предусмотрительность. Снял с вешалки выглаженную одежду. На батарее нашёл высохшие носки. Оделся. Посмотрел на присмиревший будильник.
Время ещё есть.
Пошёл на кухню. Тряпкой вытащил из раковины остывшую сковороду. Достал вилку. Принялся отковыривать почерневшую яичницу. Полил сверху кетчупом (как всегда перелил) Вспомнил про хлеб, достал получёрствый батон, стал отрезать кусок. Порезался. Доел яичницу уже с хлебом.
Посмотрел на часы. Вышел в прихожую. Стал обуваться. Вспомнил, что забыл вчера поставить промокшие ботинки в сушилку. Поморщился. Сил ругаться не осталось. Надел куртку, сунул руку в карман, не нашёл там ключи. Повторил процедуру с другой стороны. Ключей не оказалось. Разулся. Принялся за поиски.
Куда же всё время деваются эти ключи? Почему они пропадают именно в тот момент, когда больше всего нужны? И почему никакие, даже самые громоздкие брелки не помогают в их поиске? Да где же они, чёрт возьми?!...
На холодильнике нет. На подоконнике нет. На серванте, на тумбочке в спальне, на рабочем столе, на кресле в зале, на телевизоре... нигде нет.
Имел глупость бросить взгляд на часы. Испугался. Запаниковал. Заметался по квартире, проверяя все возможные места обитания ключей по второму кругу. Выбился из сил. Опустился на диван. Успокоился. Подумал. Вспомнил. Прошёл в ванную в корзине для грязного белья нашёл свои спортивные трико, в которых вчера ездил на теннисный корт. В кармане весело побрякивали ключи.
Вернулся в прихожую, повторно обулся. В очередной, миллиардный, раз поклялся себе вбить на входе крючок для ключей. Шагнул в коридор. Запер дверь.
Спустился вниз, вышел на улицу. Почувствовал холодный январский ветер. Выдохнул ртом облачко пара. Быстрым шагом направился через двор к гаражам.
У самых гаражей провалился по колено в снег. С ужасом подумал, что не смогу выехать. Поскрипел зубами. Выговорился. Полегчало.
Вернулся назад. Пошёл к автобусной остановке. Пятнадцать минут ждал автобус. Был откинут от него толпой сухоньких старушек, тоже куда-то спешащих в такую рань. Подивился ловкости, с которой бабульки втирают себя в переполненный общественный транспорт. Проводил взглядом уехавший автобус. Опомнился. Выругался. Стал ждать следующего. Ещё пятнадцать минут. Кое-как втиснулся. Принялся рассматривать прижавшихся ко мне людей, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей об отдавленных ногах. Был ткнут в бок чьей-то сумкой. Дважды впечатан в окно. Один раз обруган интеллигентного вида женщиной в очках.
Наткнулся на чей-то злобный взгляд. Кондуктор. Опомнился. Достал деньги. С трудом повернулся к кондуктору лицом. Протянул деньги. Уронил их. Удостоверился, что поднять их нереально. Снова полез в кошелёк. Заплатил. Положил кошелёк в карман. Дал подзатыльник чумазому пацаненку, чью руку обнаружил в кармане. Чуть не пропустил свою остановку, пытаясь протолкнуться через толпу к выходу.
Успел.
Посмотрел на часы. Бегом за три минуты преодолел оставшееся расстояние до работы. Вспомнил, что обычно на это требовалось полчаса. Подбежал. Поздоровался с охранником Федей. Поскользнулся на ступеньках. Растянулся перед ухмыляющимся Федей. Зашёл в дверь.
Ну, всё. Теперь моя судьба зависит от того, пришёл уже Роман Григорьевич на работу или нет. Поднялся на второй этаж. Поздоровался с секретаршей Зоей. Бросился к своему кабинету.
Чёрт!
Сегодня явно не мой день. Полоса невезения какая-то. Поневоле станешь верить в злой рок. Голос шефа окликнул меня, когда я уже перешагнул порог спасительного убежища.
Слепил на лице милейшую и наивнейшую из своих улыбок. Не помогло. Схлопотал разнос первой степени. Молча выслушал, понурив голову. Честно покаялся. Пообещал больше не опаздывать. Робко улыбнулся в стиле: "Извините, с кем не случается?..." На этот раз помогло. Наконец, попал к себе за рабочий стол.
Поверить не могу, что день только начинается. Я явно на взводе. Накинувшиеся на меня сегодня мелочи не дают покоя. Всё валится из рук.
Обед. Памятуя, что пришёл на работу на полчаса позже, решил уйти на него самым последним из отдела.
Спустился вниз, направился в бистро через дорогу. Заказал бизнес-ланч из трёх блюд. Нагрузил поднос. Приглядел свободный столик у окна. Пролил на себя часть супа. Заметил, что за приглянувшийся столик сел какой-то мужчина с чашкой кофе. Осмотрелся. Больше столиков не было. Стал потихоньку закипать. Подошёл к столу. Буркнул мужчине с кофе неразборчивое: "Разрешите", и, не дожидаясь ответа, сел за свободный стол. Взял вилку. Заметил её дрожание в руке. Положил вилку, взял ложку и пододвинул к себе остатки супа. Пообедал.
Обнаружил пропажу кошелька. Вспомнил мальчишку в автобусе. Достал из потайного кармана заначку на чёрный день, справедливо решив, что чернее сегодняшнего дня не бывает.
Вернулся на работу, по дороге наорав на водителя такси, вознамерившегося проехать на красный свет. Бросил злобный взгляд на ошалевшего охранника. Тяжёло ступая, поднялся на второй этаж. Сел за отчёты.
Как будто почувствовав моё настроение, беды прекратились. После третьей попытки свёл баланс за текущий месяц. Отправил по факсу в Москву. Перешёл к платежам.
Краем глаза заметил, как ко мне приближается Кеша. Он смущаясь и запинаясь начал что-то говорить.
--
Надо... очень... сам понимаю: зачастил... но пойми... ты же знаешь... будь другом... от шефа... спасибо, мне пора...
Иннокентий подхватил свой плащ и ловко выскользнул за дверь, не дав мне даже слова вставить в ответ.
Посидел несколько минут с открытым ртом. Сорвался на крик. Запустил в дверь папкой. Наорал на сунувшеюся было Зою. Стукнул кулаком по столу. Подхватил зазвонивший телефон. Выслушал какого-то придурка из Москвы, насчёт ошибки в моём отчёте. Процедил сквозь зубы неполиткорректный ответ. Шмякнул трубку телефона. Сел за компьютер, вперился взглядом в отчёт. До шести переделывал отчёт. До восьми доделывал за урода-Кешу его накладные.
Вышел в опустевший коридор. Чуть не споткнулся об уборщицу Тётю Валю. Прошёл было дальше, как услышал невнятное: "Иродов сынок! Чуть не задавил!" Повернулся к старушенции. Тихо ответил. Оставил побледневшую клюшку и спустился вниз.
Всё. Хватит на сегодня! Хочу положительных ощущений! Нервы и так на пределе. Ещё чуть-чуть и взорвусь.
Поймал такси. Назвал Нинин адрес. Через несколько минут вспомнил, что денег не осталось. Благоразумно решил не говорить об этом таксисту.
Вдруг таксист остановился в каком-то темном грязном переулке. Он матюгнулся, вылез из машины и полез под капот. Потом в багажник.
Опять мне не везёт. Машина сломалась. Теперь черт знает, сколько будем здесь стоять. Я посмотрел на таксиста и заметил в руках бейсбольную биту. Он что карбюратор ей чистить собрался? Нет, скорее мою физиономию.
Выскочил через противоположную дверь. Увидел, что второй выход из проулка закрыт железной оградой в два человеческих роста. Повернулся к таксисту. Услышал предложение добровольно избавиться от непосильного груза моих денег. Честно уверил в их отсутствии. Понял, что был недостаточно убедителен. Зарычал. Бросился на таксиста. Пнул бейсбольную биту. Потом пнул таксиста. Удачно попал между ног. Вырвал дубину, огрел ей его по голове. Бросился наутёк.
Бегом добрался до Нининого дома. Остановился передохнуть у подъезда. Заметил, что до сих пор держу в руках биту. Осмотрел её.
Нет...
На конце увидел не успевшую запечься свежую кровь.
Выключил мозги, перестал думать. Флегматично поднялся на третий этаж. Открыл дверь своим ключом. В нерешительности остановился на пороге, услышав недвусмысленное поскрипывание кровати и сладострастные вздохи. Наступил на что-то. Пригляделся: кожаные ботинки на меху сорок четвёртого размера.
Поудобней перехватил бейсбольную биту...
Всё происходило как в тумане. Я словно какая-то машина ритмично поднимал и опускал биту, не осознавая, что давно превратил их головы в кровавую кашу. Я бил, бил и бил. Вымещая всю накопившуюся за сегодня злобу, все обиды, всю усталость.
Я молча зашёл и молча ударил его со спины. Нина закричала. Он сразу же отключился. Я ударил её. Они, так и не успев разжать объятья, оба свалились на пол. Я подошёл и опустил биту ему на голову. Потом ей. И ещё, и ещё, и ещё раз.
Когда, наконец, усталость взяла надо мной верх, я с трудом сохранял сознание. Ноги подкосились, и я упал на колени. Чтобы не удариться об пол, я выставил руки. Ладони с хлюпом опустились в натёкшую на пол кровь
Что я наделал? Как это могла случиться? Это не я... я не мог... я бы никогда...
Нет! Нет! Нет! Это просто не может быть правдой! Это всё сон! Просто дурной сон!
Сон.
Ведь всё началось именно с него. С дурного сна. В нём я видел... сегодняшний день... Весь!
Дежавю. Чувство что всё происходящее уже было. Причем неоднократно...
Это всё ненастоящее... Не может быть настоящим!
Запах крови ударил мне в нос. Её капли медленно и тягуче стекали с моих рук. Голова закружилась, и я... проснулся...
****
--
Пульс участился.
--
Я вижу, спасибо.
--
Доктор, может, стоит ввести успокоительное? Что-то слишком много адреналина в крови.
--
Нет. Мы же уже наблюдали это. Просто переход с цикла на цикл. Отклонения в пределах нормы. Сейчас пройдёт... Ну? Что я говорил.
Лаборатория была довольно просторной, но из-за наставленного оборудования казалась маленькой каморкой. Свободного пространства оставалась не больше трёх квадратных метров, половину из которых занимали два человека в белых халатах.
На стене у выхода заговорил интерком:
--
Доктор, тут к вам полковни...
--
Спасибо, впустите, - как всегда недослушал, дорожащий своим временем доктор Тербинский, - Миша, откройте пока обзорное окно, пожалуйста. Думаю, нашему гостю будет любопытно взглянуть на это...
Миша кивнул, повернулся к компьютеру и защёлкал по клавиатуре.
Стенка перед ними разделилась на две половинки и с тихим жужжанием разъехалась в разные стороны. За ней оказалось стекленное окно, через которое было видно плавающее в овальной камере тело с множеством прикрепленных проводов и трубок. Оно плавало в зеленоватой коллоидообразной жидкости. К лицу была подведена дыхательная маска, а в позвоночник впивались непонятного назначения иглы. Тело было зафиксировано ремнями, полностью сковывающими его движение.
--
Здравствуйте доктор, рад снова вас... господи!...
Доктор укоризненно посмотрел на вошедшего:
--
Полковник, будьте любезны в моём присутствии не упоминать всуе...
--
Извините. Вырвалось. Просто... ну вы понимаете...
--
Понимаю, а потому на первый раз пропускаю мимо ушей. Значит впечатляет?
--
Очень. Это и есть ваша... установка? - спросил полковник.
--
Да, - доктор с обожанием посмотрел в сторону подопытного, - собственно эта капсула и есть моё изобретение. Всё остальное лишь датчики слежения.
--
Сколько он уже там?
--
Сорок две минуты, - сверился с часами Михаил.
--
А сколько... снов он видел?
--
Циклов, полковник. Я назвал это "цикл", - поправил Тербинский, - уже почти сотню. Можно было бы конечно больше, но мы пока не рискуем. Всё-таки первый опыт.
--
Мне нужно составить отчёт. Расскажите по подробней.
--
Конечно. Случай самый простой. Банальное бытовое убийство на почве ревности. Мы подключили подопытного к аппарату час назад и с трех пор через каждые двадцать шесть секунд наблюдаем единичный скачок пульса. Подопытный сейчас находится в фазе глубокого сна, а аппарат рационализирует, выправляет его сон и дублирует вновь и вновь. В результате происходят коротковременные шоки-стрессы, которые и программируют его подсознание на недопустимость насилия. Будьте уверены, когда мы завтра его выпустим, он ни при каких обстоятельствах не потеряет контроль над собой. Для него невозможно будет убийство в состоянии аффекта. Он никогда не обругает человека, наступившего ему на ногу, никогда не стукнет женщину, никогда не сорвётся на ребёнке. Он будет полностью управлять своим гневом. Идеальное средство перевоспитания преступников! И не только! При дальнейшем исследовании открываются необозримые возможности...
--
А что ему сниться?
--
Не знаю, - пожал плечами Тербинский и бросил неуверенный взгляд на своего помощника. - Честно говоря, как-то не задумывался, - было видно, что вопрос поставил доктора в тупик. Он помолчал, потёр подбородок и, пожав плечами, ответил - кошмар...
****
Куда же всё время деваются эти ключи? Почему они пропадают именно в тот момент, когда больше всего нужны? И почему никакие, даже самые громоздкие брелки не помогают в их поиске? Да где же они, чёрт возьми?!...