Первый совершенный, третий автоморфный, четвертый триморфный*, шестой антропоморфный любовник... В святом писании говорится, что в плоскости объективной реальности, которую некоторые называют жизнью, можно поместить только шесть непересекающихся кругов с радиусом, равным твоему собственному, и касающихся твоего личного круга**. Встреча, желание, прикосновение, экстаз, расставание, опыт. Бедные круги! Я уходила - и они впадали в отчаяние: ласковый, покрытый белоснежным пушком центаврианин с упругой, как теннисный мяч, мошонкой, почернел от горя; хладнокровный грей валялся у меня в ногах и лизал их шершавым, как наждак, языком; ироничный радиоактивный зиверт, утратив чувство юмора, рычал на меня, как будто демонстрируя, что разница между словами "иронизировать" и "ионизировать" заключается в одной рычащей согласной; молчаливый м'цр пытался меня уболтать, а артропод не мог произнести ни слова, поскольку, в соответствие с брачным ритуалом арахнидов, сразу же после спаривания был мною парализован, и в настоящий момент представлял собой съедобный инкубатор для множества прожорливых зеленых личинок.
Все они любили меня, все они оставались на прохладной периферии моего круга за исключением одного - человека с планеты Земля.
Великий Протей, наслаждающийся, играющий и блаженный, не имеющий не имени, ни формы, но принимающий форму всего, создал нас по своему образу и подобию. Приняв наиболее привлекательные для своего партнера вид, пол и имя, мы наслаждаемся соитием и тем самым постигаем Бога. В пароксизме страсти разумный бульон из созвездия Медузы становится солоноватым на вкус, теллурианин люминесцирует в ультрафиолете, единые в своем множестве химероптиройды, пронизанные светом пары холодных звезд, вспархивают все разом, образуя голубые облака межзвездного газа, а человек кричит, как будто ему больно, и говорит, что хочет умереть.
Он оказался крепким орешком, этот человек: мы принадлежали друг другу всего около сотни раз, и всякий раз наше соитие было больше похоже на суимат*** (белые принуждают черных поставить им мат в три хода). Но протей создан для игр иного рода. Я не давала себе ни малейшей поблажки, и около сотни раз он то вскипал и переливался через край, как убежавшее молоко, то медленно плавился, как шоколад, то дымился, как сухой лед. Я целовала его волосы, еще пахнущие порохом, его покрытые шрамами пальцы; мой жадный рот всегда был готов открыться навстречу его желанию, похожему на чудо воскрешения (толчками, по часовой стрелке, как будто Бог заводит часы, отсчитывающие последние минуты счастья); я даже выпускала дополнительную пару конечностей, чтобы в четыре руки ворошить раскаленные угли его страсти, но ни разу я не услышала от него слова, способного преодолеть силу тяжести.
Только тот, кто имеет двойственную природу, способен посмотреть на себя со стороны. Протей, одинаковый снаружи и изнутри, вынужден обратится за помощью к зеркалу. Девушка в белом платье со смеющимся, лукавым лицом, несущая в сложенных ковшиком ладонях рыжего котенка, на фоне чего-то пронизанного солнцем, дышащего, зеленого за секунду до того, как и котенка, и девушку и все остальное, дышащее, зеленое, испепелило атомным огнем. Странные они, эти люди! Их родной планете, чтобы погибнуть, не нужно ждать взрыва сверхновой, потому что человек носит сверхновую в своей голове. Нежность, любовь, наслаждение, боль, агония и смерть - вот оно, совершенное число, описывающее круг человеческого существования. Жестокий человеческий Бог, научив своих детей тому, что умеет сам, требует от них взаимности: умираю, стало быть, существую. Протей - бессмертен, но теперь и мне известно, каково это, когда твое "я", мерцающее, словно точка света в самом темном центре мироздания, мгновенно расширяется, подобно безмолвному взрыву, до самых границы неведомых, лучезарных областей, куда не проникнуть ни любви, ни смерти, но которых можно достичь, когда они соединяются вместе.
Я называла его любимым, а он называл меня бездушной куклой. "Что такое душа?" - спрашивала я, но он так и не ответил на этот вопрос: сидел, держа меня на коленях, и, погруженный в воспоминания, где мне не было места, подолгу смотрел в небо, словно пытаясь пересмотреть звезды. Не понимаю, почему отсутствие души должно стать причиной, из-за которой любимое существо может выстрелить себе в голову из ружья.
Галактика Млечный Путь, вращающаяся вокруг центра Вселенной. Шестая планета, делающая оборот вокруг Солнца за двадцать девять с половиной лет по земному времени. Заброшенная станция, описывающая круги вокруг одного из кремнистых спутников, на поверхности которого вспыхивают и переливаются иссиня фиолетовые метановые радуги. Клим-клам. Слезы, капающие на железный пол. Антропоморфная, несчастная, зареванная, с красным носом и разбитым сердцем, я сижу рядом с мертвым телом, не имеющим отношения к шестому, четвертому, третьему, первому и единственному, совершенному, к тому, которого я любила. Не понимаю, отказываюсь понимать! Клим-клам. Великий Протей, избавь меня от этих сентиментальных слез!
Примечания:
* 6 - первое совершенное число, 3-е автоморфное число, 4-е триморфное число. ** см. иллюстации *** Суимат - шахматная задача.