|
|
||
А потом, назло всем шансам,
Из почки по весне
родиться. Распуститься.
Играя в чудеса,
дожить до слова "двадцать".
Не веря в слово "нет",
за первой же синицей
рвануться в небеса -
да так и не дорваться.
Открывши черешок,
стать старше на пять лет.
Потом открыть Дали
и то, как пишет Маркес.
Кропать дурной стишок -
и капельку жалеть,
что с ветки до земли
чуть ближе, чем до сказки.
А где-то в ноябре
понять, что жизнь прошла.
Сползла с души, как масть -
с волос под зимним душем.
Смириться. Постареть.
Уладить все дела.
Завянуть...
Роняет капли слез
шеренга стылых сосен,
истерзанных больной
дремучею тоской,
и холодно дышать,
как будто эта осень
коснулась и меня
бестрепетной рукой.
Слежу, как человек -
на свете нету ближе,
весна моей весны,
листок моих ветвей -
тускнеет день за днем
и падает все ниже,
теряясь в череде
осенних вязких дней.
Последний разговор
- все дальше, суше, глуше...
И больше никого.
Лишь боль в груди шуршит,
ведь тысяча листков,
что падают на душу,
все легче одного,
что падает с души.
Я знаю - все пройдет.
Листву деревья сбросят -
и станет легче жить,
а там, глядишь, весна...
Я знаю - схлынет боль.
Но только нынче осень,
и я, как чаша, ей,
фантомною, полна.
Золото, бархат, окно запечатали шторы.
Затхлая роскошь, тяжелая, злая чуть-чуть.
Здесь даже воздух воняет искусственной флорой,
А домовой обрядился в атлас и парчу.
Я без тебя - как новый русский без мобилы.
Я без тебя - как бедный Йорик без могилы.
Я без тебя - как старый Лир без младшей дочки.
Я без тебя - как предложение без точки.
Я без тебя - как лишний день в году...
...а ты боишься - я вот-вот уйду.
Я ненавижу кофе и сладкий зеленый чай.
Люблю - твои губы в улыбке, весну и корицу.
А ты улыбаешься редко, и то в основном по ночам -
в том случае, если зачем-то мне это снится.
Ты осторожен - точь-в-точь как твоя семья;
благоразумен; и носишь кашне от ветра.
А я - безумною птицей, чайкой по имени я
лечу на лед твоих глаз, словно я бессмертна.
Ты сказки не любишь; ты их никогда не искал -
и не оттого, что так не найти боялся.
Я их не искала тоже - они стучали в висках,
просились наружу, струились на лист из пальцев.
Я - переменчивей моря, а ты - застойнее стен.
Я вечно рисую быль, как лихую небыль,
а ты ненавидишь ветер - любой, и в частности - перемен,
и вот уже год переставить не можешь мебель.
Ты слишком земной и холодный, как ночь ноября,
а я замерзаю с тобой; и хватит об этом.
Ведь вовсе не ты меня сгубишь в итоге, а я - тебя:
прибью нечаянно, дверь отворяя в лето.
Ваша смерть на моей совести.
Ваша жизнь - как с моей спорота.
Вы дитя моего города,
вы герой из моей повести.
Вы болели, как я, прозою,
обожали, как я, сказки вы,
и смотрели на жизнь ласково
сквозь очки из листов розовых.
Вы терялись, как я, в правилах,
не терпели в душе кислого
и играли в пинг-понг смыслами -
как и мне, это вам нравилось.
Если б нам довелось встретиться,
вас самих стала вам ближе я.
Вам светила звезда рыжая -
вон, она до сих пор светится;
заслонясь облаков ветошью,
до сих пор из прорех дразнится...
Вы дописаны, я - нет еще.
Вот и вся между нами разница.
|