Охэйо Аннит : другие произведения.

Битва песней

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Омак к "Интервью с Создателем", посвященный игре на рылЕ и вокальному искусству.


   Звучала песня лиходейских чар,
   Пронзая и срывая все покровы,
   Сзывая всех, к предательству готовых.
  
   Но Финрод встал и вопреки судьбе
   О стойкости запел и о борьбе,
   О силе, что сражает силы зла,
   Хранимых тайнах, коим нет числа,
   О вере, о свободе, о спасенье,
   Об измененье и преображенье,
   Узилищах, что двери распахнут,
   Цепях разбитых, что, звеня, падут.
  
   Так с песней песнь сходилась, как в бою,
   И Фелагунд, слабея, пел свою,
   И вот вся мощь эльфийских светлых чар
   Влилась в его напев, как щедрый дар,
   И птичий щебет услыхали все
   Над Нарготрондом в утренней росе,
   Дышало тяжко Море вдалеке,
   На грани Круга Мира, на песке,
   Песке жемчужном у далеких скал,
   Что свет Дерев когда-то озарял.
  
   И вдруг, сгустившись, заклубилась мгла
   Над Валинором, там, где кровь текла,
   У брега Моря, у белейших врат,
   Где острый меч на брата поднял брат,
  
   И нолдоры, озлобясь, увели
   Добытые резнею корабли.
   И свет погас. И ветер застонал.
   И волк завыл. И ворон закричал.
   Сковал заливы тяжкий холод льда.
   Несчастный раб в темнице зарыдал.
   Гром раскатился, полыхнул огонь -
   И рухнул Финрод, чарами сражен.
  
   "Лэйтиан". Дж.Р.Р.Толкиен.
  
   - Скучно тут у вас... - протянул Игорь. - Всей радости - по попе получить. У вас песни-то хоть есть? Или только эти... веселые картинки?
   - Почему? - удивился Талаэ. - Есть.
   - Про это самое?..
   - И про это, - Нийэйт вдруг хихикнула. - Много-много.
   - М-да, - хмыкнул Мишка. - А гитара хоть есть?
   - А что гитара? - с интересом спросил Хойан.
   Мишка удивленно взглянул на него, потом повел в воздухе руками, словно пытаясь вылепить из него инструмент.
   - Ну, это... музыку играть. Руками.
   - А, такое-то есть, - Нийэйт встала, с чувством потянулась (зрелище вышло... потрясающее, чего уж там), потом вдруг высоко подпрыгнула и сняла откуда-то уже из-под крыши престранный инструмент - что-то вроде большой скрипки, но с ручкой и деревянным колесом.
   - Это ЧТО? - обалдело спросил Мишка. Штуковина выглядела так, словно её делал какой-то чокнутый столяр, - или, что вернее, сами сидевшие тут товарищи.
   Нийэйт усмехнулась.
   - Рыле.
   - Реле? - Мишка до сих пор обалдело хлопал глазами.
   - Рыле. Колесная лира, если с йэнни перевести.
   - А как на ней играть-то?
   - Да просто.
   Нийэйт не менее эффектно плюхнулась на попу, скрестив ноги. Положила "лиру" на колени. Взялась за ручку - и...
   Дом наполнила неожиданно сильная и приятная мелодия. Смотрелась игра Нийэйт смешно - она крутила ручку, деревянное колесо ездило по струнам. Пальцы правой руки бегали по клавишам, вроде клавиш аккордеона, прижимая их. Если заменить её на какую-то белку или сойку - всю сцену можно было вставить в какой-нибудь мультик про горе-музыкантов. Но в самой её музыке ничего смешного не было - веселая, бодрая, немного неровная... на первый взгляд, - но именно эта неровность делала её совсем, совсем другой - тревожной, словно стоишь на солнечном лугу, над которым в полнеба поднимается страшная, черная грозовая туча. Видение было почти реальным, и Валька ошалело помотал головой.
   - Жаль, что у меня гитары нет, - вздохнул Игорь. - А то бы я вам показал, как настоящая музыка выглядит...
   - А ты нам спой, - лишь наполовину насмешливо предложил Талаэ. - Голос-то у тебя, поди, есть?
   - И спою, - Игорь задумался, очевидно, выбирая песню. А потом и в самом деле запел.
  
   Вот и война - беспокойно сердце,
   В небе война - вот чего ты жаждал.
   Ну так прямее держись в седле -
   Ведь ты всё решил для себя однажды.
  
   Светлы знамёна на серых башнях,
   Твёрды сердца - но благие боги! -
   Так дня не прошло, чтоб один из наших
   Кровью не красил эти дороги...
  
   Войско идёт, оставляя павших,
   Память оставь, а раны залечим.
   Так сложим баллады о вас, бесстрашных,
   Да отомстим, если так вам легче.
  
   Да не взыскуйте же жизни долгой,
   Да не надейтесь на победу!
   Так, рана за рану, око за око, шаг за шагом
   Идём по следу, идём по следу...
  
   Ты же взглядом холодным и тёмным
   Смотришь на нового героя -
   Так будет день, и вода сомкнётся
   И над тобою, и над тобою...
  
   Ты, как и он, песок обнимешь,
   И захлебнёшься предсмертной вестью -
   Вот хорошо бы, не очень скоро,
   Да хорошо бы ещё, чтоб с честью...
  
   Ну да всё это не очень страшно -
   Дайте дорогу, долой сомненья!
   Хрипом предсмертным зовёт герольд твой
   На поединок с тенью, с тенью...
  
   Время пришло, вот он, мой зов -
   Медленный гул колоколов... (1.)
  
   1. Песенный текст группы "Анарион".
  
   Какое-то время все молчали. Песня была старая - насколько, никто уже толком не помнил, - но до сих пор брала за душу. Да и пел Игорь очень хорошо, чего уж там...
   - Вот, - наконец сказал он. - Она не "про это".
   - Не про это, - согласилась Нийэйт. - Ну что ж. А теперь я спою.
   И она действительно запела, подыгрывая себе на лире. Голос у неё, несмотря на юность, был сильный - и низкий.
  
   Как тяжек мир. Как давит слепь и мгла.
   И всё-таки, пожалуй, мы с тобою
   В войне, которая к нам в дом пришла,
   Поспорим и с войною, и с судьбою.
  
   Нас можно уничтожить - не сломать.
   Развоплотить - и снова мы вернёмся.
   Вы сможете другим о нас солгать.
   Мы этой грязи больше не коснёмся.
  
   И наши руки образуют круг.
   И наши взгляды обретут друг друга.
   И вспыхнет мир в ладонях наших рук,
   И упадёт в воронку в центре круга.
  
   И мы, пожалуй, канем вместе с ним.
   И нас сожжёт огонь - огонь бесстрастен.
   Но это будет пламя, а не дым.
   Не сгнить, а вспыхнуть - это в нашей власти.
  
   - Черт. Это про ЧТО? - спросил Мишка.
   - Про Йалис-Йэ, - хмуро пояснил Хойан. - Когда наши предки уничтожили свой мир и себя - чтобы победить Мроо. И погибли. Все. Остались только дети - наши предки. Не про это, да?
   - Да, - Валька ошалело помотал головой. Песня была мощная - и жутковатая, чего уж там. В самом деле, не "про это". В донельзя мрачной земной истории такого вот не было - если не считать той, ядерной войны, положившей начало Империям. Но и там...
   - Черт, - повторил Мишка. - Можешь ещё спеть?
   - Могу, - Нийэйт вновь взялась за лиру.
  
   Мы выжили. Мы будем жить.
   Мы боль и тьма.
   Никто не смеет нас судить.
   Мы жизнь сама.
  
   Такая. Тёмная. Ну что ж.
   Но мы не лжём.
   И горло разорвавший нож
   Зовём ножом.
  
   Войну - войной, а смертью - смерть.
   Тот никогда,
   Кто в битве может умереть,
   Не ждёт суда.
  
   И с миром мы глаза в глаза,
   К душе душа.
   И битве этой нет конца,
   Нет рубежа.
  
   - Это ЧЬИ? - спросил Валька. Может, Нийэйт и не была великой певицей - но песня пробирала до озноба. Не словами даже, а тем, что за ней представлялось...
   - Её (1.) , - без обычной своей насмешливости сказал Талаэ. - Нийэйт очень хорошо песни пишет, только мрачно.
   1. На самом деле здесь и далее стихи Jamique.
   - Да. Уж! - Мишка поёжился. Даже земные военные песни звучали всё же не так мрачно и жестоко. Разве что сторкадские - но и те вряд ли...
   Игорь недовольно мотнул головой.
   - Хорошо. А теперь я спою. Про вас.
  
   Бессмертна от века душа человека -
   Но гибнет от старости тело-калека,
   Страдая от хворей, напастями мучась.
   Увы, такова неизбежная участь.
  
   Души, что, меняя тела, как одежды,
   Идет по Пути от надежды к надежде,
   От смерти к рожденью, от смеха к рыданью,
   От неба к геенне, от счастья к страданью.
  
   Дорога, дорога, дорога, дорога,
   Извечный удел человека - не бога.
   Ведь те, кто вкусили амриту благую,
   Телами со смертью уже не торгуют.
  
   Для плоти их тлена не сыщешь вовеки -
   Завидуйте им, муравьи-человеки!
   У тела бессмертного участь другая:
   Оно не потеет, не спит, не моргает,
  
   Не ведает боли, не знает старенья,
   Достойно назваться вершиной творенья.
   Вовек незнакомо с чумой и паршою -
   Но суры за то заплатили душою.
  
   И души богов, оказавшись за гранью,
   Подвержены старости и умиранью.
   Дряхлеет с веками, стара и убога
   Душа всемогущего, вечного бога -
  
   Становится пылью, становится прахом,
   Объята пред гибелью искренним страхом.
   Сухою листвой, что с деревьев опала,
   Осыплется наземь душа Локапалы.
  
   Сегодня умрет, что вчера шелестело, -
   И станет бездушным бессмертное тело.
   О скорбь и страданье, о вечная мука! -
   Коль в суре поселится серая скука.
  
   Наскучат утехи, любовь и сраженья,
   Наскучит покой и наскучит движенье,
   Не вспыхнут глаза грозовою зарницей,
   И мертвой душе станет тело гробницей!
  
   О горы, ответьте, о ветры, скажите:
   Куда подевался иной небожитель?
   Ни вскрика, ни стона, ни слова, ни звука -
   Лишь скука, лишь скука, лишь серая скука...
  
   Но изредка ветра порыв одичалый
   Доносит дыханье конца Безначалья:
   "Мы жили веками, мы были богами,
   Теперь мы застыли у вас под ногами.
  
   Мы были из бронзы, из меди, из стали -
   О нет, не мертвы мы... мы просто устали.
   Ужель не пора нам могучим бураном
   Приникнуть, как прежде, к притонам и храмам,
  
   И к вспененным ранам, и к гибнущим странам,
   И к тупо идущим на бойню баранам?!
   Мы жили веками, мы были богами -
   Но нету воды меж двумя берегами".
  
   Таинственны мудрости древней скрижали,
   Сколь счастливы те, что её избежали... (1.)
  
   1. Стихотворение из книги Г.Л.Олди "Иди, куда хочешь".
  
   Валька вновь ошалело помотал головой. Раньше он и представить не мог, что Игорь знает такие стихи - а вот поди ж ты...
   Золотых айа тоже проняло. С минуту, наверное, все молчали, переживая впечатление. Наконец, Нийэйт мотнула своей гривой - и по комнате волной раскатился тонкий, путаный звон.
   - Ну что ж. Я не буду объяснять, как глупо петь о том, что никогда не видел. Я просто спою - про вас и вашу Звездную Дорогу. Так же... вежливо и честно.
   И она запела.
  
   Все дороги, все походы, все пути
   Не захочешь - а приходится идти.
   Не до звёзд, не до свершений и высот.
   Каждый день: вперёд, вперёд, вперёд, вперёд.
  
   Комья грязи и дерьма на сапогах.
   Пыль равнины, кровь горячая в висках.
   И пространства холод: миллионы глаз
   То ли звёзд, а то ли душ глядят на нас.
  
   Мы - потомки отщепенцев всех миров,
   Одиночек у потушенных костров.
   В круге боя средь равнодушных глаз,
   Где-то есть герои - но не среди нас.
  
   Мы идём путём войны, живя во мгле.
   Взрыв беззвучный и обломки кораблей,
   Взрыв средь города, и полквартала - в вой.
   Не сдаваться, и невинных взять с собой.
  
   Выжить проклятым - сквозь кровь и через смерть.
   Уходить, скрываться, драться, пить, и петь.
   По дорогам мира - тенью и судьбой,
   В новый день, но в тот же бесконечный бой.
  
   Какое-то время все опять молчали. Песня вроде бы не была даже обидной... вроде бы. Но, в то же время...
   - Это... злая песня, - наконец сказал Игорь. - И лживая.
   - Великие слова ума и чувства от самой Нийэйт Цвэйоон, - и истинны не меньше Святого Писания, - усмехнулся Талаэ.
   - Какого писания? - растерянно спросил Игорь.
   - Вам лучше знать, это из вашего языка же, - заметил Хойан.
   - Но песня всё равно обидная, - сказал Игорь.
   - Да разве эта - обидная? - хмыкнула Нийэйт - и запела вновь.
  
   Пылая мириадой звёзд
   (их свет сглотнула мгла)
   Сквозь чёрных бездн глухой нарост
   Галактика плыла.
  
   И свет её своим теплом
   Рождённых там дарил.
   И это был огромный дом
   Всех, кто дышал и жил.
  
   И свет её дошёл до нас,
   И то, что видим мы сейчас,
   Давно сглотнула мгла.
   Их смех погас, их плач затих,
  
   И темнота накрыла их,
   И смерть их унесла.
   Галактики той больше нет.
   Но нас её коснулся свет.
  
   - Нельзя так... петь, - сказал Игорь спустя, примерно, минуту. - Нельзя.
   - Почему? - удивился Талаэ. - А так?
   Он забрал у Нийэйт лиру и запел сам - звонким, сильным голосом:
  
   Воды времени текут,
   Ширят свой водоворот.
   И за несколько минут
   Может быть, проходит год.
  
   Катит время колесо
   То ль на месте, то ль вперёд.
   И за тиканьем часов
   Голосов не разберёт.
  
   Чьи-то жизни, чей-то хруст,
   Чьи-то несколько минут...
   Время солоно на вкус,
   Кровью дни его текут.
  
   И оставит тот поток
   Только пепел, только прах.
   Времени полёт жесток.
   Имя Смерть ему.
  
   - Так лучше? - закончил он. - Это правда же.
   - Нет, - резко сказал Игорь. - Человек - вечный царь Вселенной, не был, так будет!
   - Некоторые идиоты до сих пор считают Ницше мыслителем, - Талаэ поморщился. - А он - обычный, ОЧЕНЬ нехороший и подлый человек. Ты удивлен? Мы действительно хорошо вас понимаем.
   - Не понимаете.
   - Понимаем. Ну, хочешь, я тебе ещё спою?..
  
   Мир жизни разделён войной.
   Непримиримостью до боя.
   Стена столкнётся со стеной.
   Я взглядами сшибусь с тобою.
  
   О примиренцы! Ваша ложь
   Войной, как кровью, пропиталась.
   Но вы получите свой нож
   Под рёбрами - в ответ на жалость.
  
   Вас перемелет в прах война,
   Вам крови лава в горло хлынет.
   И истина - для всех одна
   Вам в морду плюнет и покинет.
  
   А мы останемся с враждой.
   Непримиримою до крови.
   Мир жизни разделён войной.
   Мир смерти тих и успокоен.
  
   - Разве не так вы думаете?
   - Так, - Игорь вздохнул. - Вот это - очень хорошая песня, очень.
   - Ну, вот видишь... Мы смогли понять вас - а вы?..
   Он снова взял лиру и запел:
  
   Пламя ступни жжёт углями,
   Воздух выжигает пламя,
   И, касаясь, пузырями
   Оставляет ласки след.
  
   Я смеюсь и задыхаюсь,
   Я от боли спотыкаюсь,
   Но прорваться не пытаюсь
   За огонь, за боль, за бред.
  
   Это пламя - смех до боли.
   Что-то там с твоей судьбою?
   Ты шагнул - а значит, волен
   Драться или умереть.
  
   Посмотри, как бьётся пламя,
   Обними его руками,
   Жар вдохни, прижми зубами
   Губы - и иди на смерть.
  
   Бой есть бой. Огонь по коже.
   Встань. Дыши. Дерись. Ты можешь.
  
   - Ну и что здесь обидного? - удивленно спросил Мишка, когда Талаэ закончил петь. - Очень хорошая песня.
   - Вот видишь, до вас даже не доходит... - ответил Талаэ, но не злорадно, а, почему-то, с грустью. И вновь пропел второй куплет своей песни:
  
   Я смеюсь и задыхаюсь,
   Я от боли спотыкаюсь,
   Но прорваться не пытаюсь
   За огонь, за боль, за бред.
  
   - Это не бред! - резко сказал Игорь. - Это...
   - Что? - спросил Талаэ, не дождавшись ответа.
   - Это... оскорбление! Вы... вы все ведете себя недостойно.
   - А оскорблять чужих предков - достойно? - спросила Нийэйт. - Ну что ж... Так вышло, что я знаю всю твою песню. Ты начал - я закончу.
   Она забрала лиру у Талаэ и запела:
  
   О знание темное Века Златого! -
   Воистину зрячий несчастней слепого...
  
   Менялась основа, менялося имя,
   Один на престоле сменился двоими,
   Менялись владыки, как служки во храме, -
   И Свастики знак воссиял над мирами.
  
   Их было четыре, а стало их восемь -
   Чьим душам грозила холодная осень,
   Кто плечи подставил под тяжесть святыни,
   Не ведая, чем он поддержан отныне.
  
   Назначено так на рассвете творенья:
   Есть тапас и теджас, есть Жар и Горенье,
   Есть дар аскетизма и пламенность сердца -
   Последним поддержана суть Миродержца.
  
   Когда подступает душевная мука,
   Когда в Локапале поселится скука,
   То смертный, чей дух воспарял, пламенея,
   Чье сердце удара перуна сильнее,
  
   Навеки покинув земную дорогу,
   Отдаст свою душу уставшему богу -
   Чтоб пламенность эта, чтоб это Горенье,
   Мешало души Миродержца старенью,
  
   Чтоб честь не линяла, чтоб совесть не слепла,
   Чтоб феникс отваги поднялся из пепла,
   Чтоб щедрость дарила, чтоб радость явилась...
   Чужое Горенье своим становилось!
  
   Вот так Миродержец с судьбою большою
   Лечил свою душу чужою душою,
   И крепла опять сердцевина больная -
   Не зная, не зная, не зная, не зная...

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"