Взять в офисе документ, поехать с ним в первую фирму, где по нему выдадут деньги и бумажки, с этими деньгами и бумажками отправиться во вторую фирму, где в обмен на них выдадут другой документ, который, в свою очередь надо отвезти в свой родной офис. И получить за это причитающуюся зарплату. Не работа, а просто мечта. Где ещё мне заплатят за гуляние по городу? (правда, гуляю я, как правило, не с такой скоростью).
Менеджер Наталья говорит кому-то по телефону, что курьер будет у них через час и сурдопереводом желаем мне удачи. Время пошло.
В дороге понимаю, что там, где я, по прогнозам Натальи, должна быть через час, я окажусь никак не раньше, чем через полтора по совершенно объективным причинам вроде пробок на дорогах, скорости движения метро и неумения летать со скоростью самолёта. Ну да ладно, подождут. Надеюсь.
Обнаруживаю у себя топографический кретинизм, заболевание безобидное, но неизлечимое (вместо правой стороны вышла на левую, а также проскочила мимо нужного поворота, после чего долго пытала местную милицию на предмет поиска переулка. Блюстители порядка проявили себя великими историками - поняли, о чём идёт речь только при упоминании о его названии в советское время). Наконец нахожу нужный дом. Теперь осталась самая малость: мне сказано зайти в железную дверь без вывески, так вот надо понять, в какую - их тут полтора десятка... Все железные и без вывесок.
Три минуты препирательств с вахтёром (бдительным пенсионером в телогрейке классического типажа "Пущать не велено") воспринимаются как лёгкое развлечение. Вручаю бумажку искомому Юрию Петровичу, получаю другую и отправляюсь в следующую фирму. Естественно, она оказывается на противоположном конце города. Как говорит моя подруга Лена, можно было не просить. Добираюсь почти без приключений. Не считать же, в самом деле, за приключение молодых людей, твёрдо вознамерившихся получить от меня пожертвование на церковь или, на худой конец, затащить на проповедь. Прикидываюсь сначала глухонемой, потом убеждённой кришнаиткой, потом канонической "бедной студенткой", у которой денег нет вообще. Не отстают. На моё счастье, мимо проходит "хрустящий дядя", у которого явно есть деньги, и молодые люди устремляются за ним.
В фирме, после отсиживания двухчасовой очереди (прочитала половину купленной по дороге книжки) обнаруживается, что я привезла НЕ ТЕ бумажки, номера страхового полиса, ради которого всё и затевалось, в них не указано. Звоню Юрию Петровичу. Юрий Петрович упорно утверждает, что номера там есть. Потом начинает столь же упорно утверждать, что номеров там нет, но они второй фирме не нужны. Поняв, что мне все эти циферки и буковки глубоко параллельны, просит позвать менеджера. Менеджер и Юрий Петрович долго препираются. В конце концов, они решают разобраться потом, а мне вручают нечто в непрозрачной папочке и отпускают с миром. На пути домой начинаю ощущать, что, пожалуй, курьерство - не моё призвание: ноги гудят так, что, кажется, это слышно не только мне, но и окружающим. Не иначе, как от этого гудения у трёх людей в форме возникает желание проверить мои документы и убедиться, что я не везу с собой бомбу с часовым механизмом. Никогда ещё не была так популярна, как сейчас.
Возвращаюсь в родной офис. Кладу Наталье на стол нечто, получаю деньги и тихо плетусь домой, думая, что, пожалуй, работа всё же не так плоха, но надо искать кроссовки, потому что никакая другая обувь такого темпа передвижения не выдерживает.