- Напомни-ка мне еще раз, почему мы здесь? - потягивая латте через трубочку из зеленого пластикового стакана с логотипом "Старбакс", поинтересовалась Джессика.
- Потому что я должна представить маме доказательства того, что отец изменяет ей, - невозмутимым тоном пояснила я в десятый раз за последние два часа.
Она вздохнула, оторвавшись от трубочки.
- Мне уже не интересно играть в шпионов. Прошло несколько дней, а мы так и не подловили Патрика за его плохими, грязными делишками.
Я поморщилась.
- Терпение. Только терпение. В конце концов, ты сама ввязалась в это вместе со мной. Я не тянула тебя за уши.
Джессика издала фыркающий звук.
- Естественно, я ввязалась. А что еще мне оставалось делать? Позволить тебе сходить с ума в одиночку? Ну уж нет. Мы связаны узами вечной дружбы, поэтому все и всегда будем делать вместе.
Я поджала губы.
- Я вовсе не схожу с ума.
Джессика закатила глаза.
- А как еще можно назвать слежку за отцом?
Мои брови обиженно поползли навстречу друг другу.
- Того требуют обстоятельства. Думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как таскаться за ним повсюду? Я должна доказать его вину, иначе мама не поверит мне.
- Почему? Может, как раз таки наоборот?
- Джесс, - я пронзительно взглянула на подругу. - Она не поверит. Я знаю.
Подруга с сочувствием посмотрела на меня в ответ. После минутного молчания она кивнула.
- Ладно. Сделаем свое дело. Пожалуйста, хоть бы это не затянулось надолго, - обратив глаза к потолку своего "Фольксвагена", пробормотала она.
Усмехнувшись, я отвернулась к окну и продолжила наблюдение за входом в здание склада морепродуктов.
Через полчаса заканчивается рабочий день.
Я и Джесс пасли моего отца несколько вечеров подряд, стараясь не упустить его из вида. Что-то подсказывало мне, что именно сегодня мы, наконец, покончим с этим, и я вернусь домой с парочкой пикантных фотографий, которые незамедлительно увидит мама и, наконец, станет воспринимать меня всерьез.
Одиннадцать месяцев тщетных попыток вбить ей в голову, что ее воссоединение с отцом - роковая ошибка...
Все должно решиться сегодня. Или завтра. В крайней случаем, послезавтра.
Нервно заерзав на сидении, я была готова застонать от мучительного ожидания.
Джессика достала из бардачка шоколадный батончик.
- Будешь? - предложила она.
- Нет. Спасибо.
- Сладкое, как ничто лучше скрашивает ожидание, - она разделила шоколадку на две части, - да и все остальное. Бери, пока я добрая.
- Я, правда, не хочу.
Я волновалась так сильно, что чувствовала вкус гнилых помидор во рту, поэтому от вида любой еды меня воротило.
- Ладно, - Джессика пожала плечами и принялась запихивать в рот шоколадку.
И тут я вспомнила.
- А как же твоя диета?
Подруга перестала жевать и повернула голову в мою сторону. Из ее зубов торчал конец батончика.
- Ну-у, - она скомкала обертку и забросила ее в бардачок. - Джейсон сказал, что чихуахуа весит больше меня.
Тихо прыснув, я постаралась не рассмеяться громче под обиженным взглядом Джессики.
- Я что, правда такая худая? - хлопая длинными ресницами, спросила она погрустневшим голосом.
- Эмм... - я посмотрела на ее широкий белый топ, приоткрывающий пупок, короткие джинсовые шорты, обтягивающие стройные бедра. У нее была потрясающая фигура. - Думаю, ты будешь все-таки тяжелее чихуахуа.
- Хорошо, если так, - мои глаза полезли на лоб, когда Джесс выудила откуда-то из-под сидения еще одну шоколадку. "Сникерс". Вот теперь я захотела есть. - Но ты должна будешь врезать мне хорошенько, если мой вес перевалит за сотню, и я стану тяжелее гризли.
В один миг разделавшись с оберткой, она набросилась на эту шоколадную прелесть, постанывая и наслаждаясь вкусом с закрытыми глазами.
- Поделишься? - с надеждой спросила я.
- Я больше не добрая, - промямлила она.
- Жадина.
- Извини. Я становлюсь эгоистичным зверем, когда дело касается "Сникерса".
Следующие пять минут я слушала ее монотонное чавканье, и мой желудок сходил с ума. Вот блин. Надо было согласиться, когда Джессика предлагала мне "Марс".
- Прием! Наоми! Очнись!
Я проснулась оттого, что цепкие пальцы Джесс вцепились в мое плечо и трясли с дикой силой. Протерев глаза кулаками, я непонимающе уставилась на взволнованное лицо подруги.
- Я уснула?
- Да. И жутко храпела.
Осадок дремоты как рукой сняло.
- Я не храплю.
Джессика отмахнулась рукой.
- Смотри, - ее указательный палец показывал в сторону склада, откуда вышел мой отец в компании какого-то мужчины.
- Наконец-то...
Оживленно подпрыгнув на сидении, я припала к окну.
Они о чем-то разговаривали. Отец махнул рукой компании рабочих в синей форме, а затем вернул внимание к своему собеседнику.
А затем произошло то, из-за чего моя челюсть с громким звуком упала на мои колени.
Из склада плавной походкой вышла знакомая брюнетка. Не ней был строгий черный костюм. Черт... она казалась сексуальной штучкой. Ее внешность отдаленно напоминала Сандру Буллок. Женщина держала в руках планшет и, похоже, совершенно не боялась, что может споткнуться и упасть.
Так значит, отец и эта дамочка а-ля "Маргарет Тэйт" работают вместе. То, как она выглядела и, вспомнив ее машину, я могла предположить, что она, скорее всего, является боссом.
Служебный роман, получается...
- Красивая, зараза, - раздалось рядом бормотание Джессики.
Ее зеленые глаза сверкнули злостью. Подруга сочувствовала моей матери, ведь за ее спиной любимый мужчина крутил интрижку с другой женщиной, но все равно считала ее глупой.
Я тихо вздохнула.
Я не могла ненавидеть любовницу отца, хотя испытывала глубокое отвращение, вспоминая, как они целовались, как она улыбалась ему и обнимала. Может быть, она понятия не имела о том, что он семейный человек (если это можно так назвать). Честно говоря, я больше не знала причин, кроме ее неосведомленности об этом, по которым брюнетка могла встречаться с моим отцом. Ни одна разумная женщина не станет строить отношения с мужчиной, который принадлежит другой. Это горько осознавать, но да, черт подери. Отец принадлежал маме. Она беременна от него. У него есть семья. Есть... мы.
Либо мой папаша искусный лжец, либо эта брюнетка - идиотка, раз осознано встречается с занятым мужчиной.
Женщина уверенной походкой приближалась к отцу, который, заметив ее, перестал шевелиться. Мужчина с лысиной на макушке, стоявший рядом, так же повернул голову в сторону брюнетки и резко выпрямился, будто солдат, готовящийся отдать честь командиру.
Она - точно босс.
Женщина остановилась, опустив планшет, и открыла рот, начав что-то озвучивать. Хотелось бы мне услышать, о чем они говорили. Она стояла, развернувшись больше в сторону знакомого отца, чем к нему. Но ее глаза... она то и дело, что хищно поглядывала на него. А тот даже не пытался отвести от нее взгляда.
- Ты посмотри, как они раздевают друг друга глазами, - быстро проговорила Джессика. - Еще потрахайтесь тут.
Я издала нервный смешок.
Но они не касались друг друга, не целовались... Значит, скрывают свои отношения. Что ж, это логично.
Наконец, их компания разошлась. Я не сильно удивилась, когда отец отправился вместе с брюнеткой к ее белому "Мерседесу". Как только они сели в машину, я толкнула Джессику локтем.
Нахмурившись, она что-то обиженно бурчала себе под нос, но завела мотор.
- Только не подъезжай к ним слишком близко, - дала я наказание, как только мы пристроились за "Мерседесом".
- Да знаю я, - буркнула она, недовольно сдвинув брови.
Я сжимала в пальцах подол сарафана и яростно кусала губы.
- Поворачивай! - вскрикнула, сама не ожидав от себя такого, когда "Мерседес" скрылся за поворотом.
- Наоми, не кричи, пожалуйста, - раздраженно попросила Джессика. - Я все прекрасно вижу.
- Извини. Я просто... Я...
Подруга громко вздохнула.
- Ага. Пониманию. Я тоже волнуюсь.
К счастью, мы недолго преследовали белый автомобиль. Вскоре он припарковался у того самого ресторана восточной кухни. Это типа "их" местечко? Где они воркуют, кушают, болтают, наслаждаются временем, которое могут провести наедине втайне от своих жен, или мужей, как все обычные любовники?
- Дай свой телефон, - попросила я.
- Зачем? - удивилась Джесс.
- У тебя камера лучше.
- Ладно...
Когда в моей ладони оказалась прохладная вещица, я немного растерялась.
- Как здесь... - я пыталась включить камеру.
Джессика закатила глаза.
- Ну ты даешь.
Она выхватила смартфон у меня из рук и быстро сделала то, что мне было нужно.
- Спасибо, - улыбнулась я.
Повернувшись обратно, я увидела, как отец помог своей спутнице выбраться из машины. Подняла в дрожащей руке телефон и направила камеру прямо на них. Приблизив изображение, почувствовала, как необузданная дрожь стремительно распространяется по всему телу.
Не верю, что действительно делаю это. Боже... Но отступать поздно. Я должна заснять своего отца с этой брюнеткой и показать фото маме, чтобы она спустилась с небес на землю.
"Все получится" сказала я себе.
Я быстро среагировала и сделала фото, когда отец взял за руку брюнетку, и та чмокнула его в щеку. Отлично! Одно доказательство есть. Хотя нужно что-то более конкретное, иначе мама найдет отговорку этому невинному поцелую.
- И сколько они собираются там торчать? - как только их фигуры скрылись в ресторане, пробубнила Джессика и упала лицом на руль.
***
Спустя семьдесят девять минут они покинули ресторан.
Щелчок.
Отец положил одну руку на талию брюнетке, и та ласково улыбнулась ему.
Щелчок.
Она потянулась, чтобы поцеловать его. В губы.
Серия щелчков.
Они вернулись к машине. Рука отца находилась почти на ее заднице, обтянутой тканью брюк.
Определенно, это стоит внимания.
Щелчок.
Тонированные окна "Мерседеса" не позволяли мне заснять их дальнейшие действия. Но автомобиль стоял какое-то время, и я была уверена, что они ворковали внутри.
Ладно. Хорошо. Того, что я успела заснять, вполне хватит.
Выдохнув с облегчением, я устало улыбнулась, пролистывая фотографии в телефоне Джесс.
- Закончила? - ее окончательно покинул боевой дух, и она расплылась, раскинув руки по приборной панели "Фольксвагена".
- Да. Сейчас перекину себе фотки.
Мое сердце отбивало адскую чечетку в груди.
- Наоми, - позвала Джесс.
- Ммм?
- Ты уверена?
- В смысле?
Подруга подняла голову.
- Только не вопи, ладно?
- Почему я должна вопить? - уткнувшись в смартфон, уточнила я.
- Потому что то, что я сейчас собираюсь сказать, может тебе не понравиться. Нет. Тебе это по-любому не понравится.
- Что случилось, Джесс? - спросила спокойно.
- Я не думаю, что Линдси станет легче, когда ты покажешь ей эти фотографии.
Я перестала дышать.
- Ты ведь понимаешь, что с ней будет, когда она увидит это? - осторожно продолжила Джессика, кивнув подбородком вниз, на два телефона в моих руках. Фотографии почти скинулись. - Это разобьет ей сердце. Я боюсь, что с ребенком может что-нибудь случиться...
Медленно переведя взгляд на подругу, я увидела зарождающийся румянец на ее щеках.
- Прости.
- А что, позволь узнать, я должна делать? Позволить отцу водить нас с мамой за нос, как последних идиоток? - я не замечала, как внутри разгорается яркое пламя негодования. - Смеяться над нами и спать с другими телками?! Что мне еще делать, Джесс?! - вскинув руками, запищала. - Мы не заслужили быть обманутыми. Мама... она не... - мне стало не хватать воздуха, и я дышала глубоко и часто, стараясь не задохнуться. - Я знаю, что ей будет больно. Но, по крайней мере, она узнает правду. Она поймет, что отец обманывал ее. Она справится с этим, ведь я буду рядом.
- Извини... - подруга опустила глаза, сцепив пальцы в замок. - Ты права.
- Пойми, я не могу оставлять это, как есть, когда знаю, что могу все изменить и избавить нас от его обмана, - немного остыв, пояснила я.
- Прости, - всхлипнув, Джессика обняла меня. - Делай так, как считаешь нужным. Я в любом случае буду на твоей стороне. Я помогу тебе с Линдси, если она решит впасть в депрессию, когда увидит эти чертовы снимки.
Оторопело обняв ее в ответ и закрыв глаза, я сильно сжала губы, чтобы не выдать своих слез.
***
Я застыла у входной двери. Мои пальцы замерли на полпути к ручке.
Не время сомневаться.
Я все продумала.
Каждый свой шаг, каждое действие, слова... Я рассчитала реакцию мамы и то, как мне придется успокаивать ее.
Все должно было пройти идеально, конечно, если это можно назвать именно так.
"Просто сделай это" сказала себе и с громким выдохом открыла дверь.
Блуждая по потемкам своего сознания, убегая от преследующего страха, я искала взглядом копну темных волос.
Остановившись между прохожей и гостиной, я услышала тихое пение, которое доносилось со стороны кухни.
Все будет выполнено на "ура". Да, именно так.
Медленными шагами достигнув кухни, я замерла под аркой. Мой взгляд упал на хрупкую фигуру мамы. Она стояла ко мне спиной, по-прежнему мыча смутно знакомую мелодию себе под нос. Помимо ее голоса я услышала звуки шипящего на сковороде масла.
- Наоми! - вскрикнула она, когда потянулась к холодильнику и случайно заметила меня.
Я подпрыгнула вместе с ней.
Ее рука легла на сердце, лицо немного побледнело.
- Боже, детка, ты меня очень сильно напугала, - пробормотала мама, приводя дыхание в норму. Но секунду спустя ее аккуратные брови с тревожной вопросительностью встретились у переносицы. - Что-то случилось? Ты неважно выглядишь...
Невидимая сила сжало мое горло, и я не могла сделать вдох.
Почему я медлю?
- Мам, - это что, действительно мой голос? Ужас... - Мне надо...
Совершенно внезапно для себя и для нее я остановилась, так и не закончив предложение.
"Какого хрена ты творишь?! Расскажи и покажи ей фотографии немедленно!" кричал мой внутренний голос.
Но я впала в ступор, совершенно позабыв о своей цели.
Мне было страшно.
- Что, Наоми? - спросила мама.
Она была счастлива. Здесь и сейчас, глядя на меня в ожидании. Ее глаза светились беспокойством, но она выглядела спокойной. Мое сознание приоткрыло завесу, отделяющую от прошлого, и в голове замелькали воспоминания далеких лет, когда я была маленькой, когда отец только оставил нас, и мама не могла перестать рыдать.
Совсем скоро я собственноручно заставлю страдать ее. Вновь. И пусть я не буду виновата, но ответственность за ту боль, что она будет испытывать, лежит на мне.
Я не хотела, чтобы она возненавидела меня. Не хотела видеть ее слезы и слышать безысходность...
Готова ли я лишить ее счастья?
Нет.
Не правильно.
Готова ли я столкнуть ее с правдой лицом к лицу?
Но так будет правильно. Так будет честно.
Стиснув зубы, я неуверенно, но резко, подняла руку, в которой сжимала свой телефон.
- Мам, отец - он...
Я почувствовала толчок в лопатку. Едва ощутимый, и мне не было больно. Но этого хватило, чтобы телефон исчез из моей похолодевшей и окаменевшей ладони. С широко распахнутыми глазами я наблюдала за тем, как сотовый, будто в замедленной съемке летит навстречу полу.
Оглушительное столкновение с кафелем.
Прошло не больше мгновения, но за это время я успела несколько раз состариться.
Нет.
Нет. Нет. Не может быть! Только не это!
Рухнув на колени, я взяла его и пыталась включить.
Попытка за попыткой. Все проваливалось к чертям. Мама звала меня, сокращая между нами расстояние. Но я игнорировала ее. Как и то, что она к кому-то обращалась. И этот кто-то стоял за моей спиной. Я ощущала покалывание на затылке, сигнализирующее о том, что на меня смотрят.
Сотовый так и не включился.
Сколько раз на его судьбу выпадали подобные встряски, но, черт возьми, именно сейчас он решил сломаться!
Не в силах смотреть на свой телефон, на почерневшем экране которого появилась внушительных размеров трещина, я с молниеносной скоростью повернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы испепелить взглядом того, из-за кого весь мой план накрылся медным тазом. Из-за кого мама никогда не увидит фотографии отца с другой женщиной. Из-за кого мои слова останутся лишь словами - криком, обращенным в нескончаемую пустоту.
С кипящими на глазах слезами я тихо зарычала, полная решимости расцарапать слегка вытянувшееся и растерянное лицо откуда ни возьмись появившегося в этом доме Патрика Питерсона, который по несчастливому случаю являлся моим отцом.