Зажженной сигаретой ты до ванильной боли ласкаешь мне щеки. С остервенением целуешь мне нервы, проверяя их будто на прочность. Ты зеркально отражаешься в моих стеклянных ногтях, а я слежу за твоими пульсирующими венами на засмоленных руках. И я скалюсь своими бесцветными зубами в ответ на твои сведенные скулы.
На моих кроваво-алых губах как у куклы еще свежи твои рваные поцелуи. Хм, странно... С зеленой обводкой под правым глазом ты напоминаешь мне мою зубную щетку без пасты.
Какой-то душераздирающий скрежет отдается в голове, будто снова травмированный кот шляется с забинтованными когтями по крыше.
Ты мне опять что-то кричишь, но я вновь ничего не слышу.
Наш стол уже давно покосился, и его ножки начали разъедать линолеум на полу. Ты вскрываешь карты, кидая их на эту груду ржавчины, и кричишь: "Снова страйк!!!"... Как резко... Словно лезвием по глухонемым языкам. И я снова знаю, что ты выиграл, хотя играешь в карты впервые в жизни, а про себя осторожно думаю: "Это не из той серии".
Ты докуриваешь сигарету и дико тушишь ее об стол, задыхаясь до слез в собственном дыме. Ты ее сильно мнешь, а на моей половине стола все быстрее образуется ожог. И тебе кажется, что тогда мы все же переборщили с гнилыми эмоциями...
Мы сидим на кухне как за столом правосудия, где еще стоит пара бутылок выдохшегося прокисшего пива и начатая бутылка Camus. Я замечаю, что у тебя одна щека на половину не бритая и это впервые начинает вызывать у меня раздражение.
Мы смотрим друг на друга, разделенные Китайской стеной, и видим, как наши сонные глаза наполняются черными слезами. В этот миг мне так сильно хочется убежать. Душа просит вновь стать маленькой девочкой и как в светлом сладком детстве забиться в самый темный угол самой дальней комнаты, где-нибудь между старинным шкафом и ободранной стеной, ощущая себя вновь свободной. Закрыться в своем тайном мире, будто я сама Алиса в стране чудес, но... Я открываю глаза, возвращаясь из прошлого, и продолжаю лицезреть твои размеренные черты.
Я томно спрашиваю саму себя: "Что у нас в прошлом веке было хорошего?.. Хм, дверная пара, запутавшаяся в тюли". А в тебе я наблюдаю излюбленные тобою моменты, которые периодически отпечатываются на твоем лице - мечты о Париже, хотя сам ты в там ни разу не был ... Да... Ты снова видишь себя разгуливающим в рваных калошах по Пикадили, с вывернутым на изнанку зонтом и приторно странно именуешь себя Риккардо...
Вернувшись из грез, ты, заикаясь, зеваешь и липкими пальцами, будто слизываешь все со стола, тянешь ко мне свои паутины.
Где-то раздался раритетный звон, и заскрипела кукушка. Уже 4:30.
За разбитыми грязными стеклами, составляющими наше окно, скоро начнет восходить солнце. И в тот момент, на границе, когда нас отпустит, еще будут витать пары розмарина, отдавая в мокрый висок.
Тебе покажется, что ты действительно очнулся в Париже, а мне - что я нахожусь где-то на дне. И с рассветом мы, как бездушные создания, вылезшие из злосчастных затворнических подвалов, даже не вспомним об этой игре. Лишь у себя ты обнаружишь на венах оставленные мной кислотные царапины, а я буду задыхаться от подаренных тобой бус, продолжающих до синяков сжимать мне шею, в очередной раз лишая меня возможности дышать этим андеграундом.