Анн Аделина Артемьевна. Глава 2. Фнора

Глава 2

Фнора

Манис-Катерина Лан'Оран-Ийонфи жила в небольшой деревеньке близ Фельвы - Валентайн. Огромный шикарный особняк в три этажа (верх роскоши среди сельских плантаторов) стоял на перекрестке лесных дорог, одной на Фельву, другой - к речному порту Огнатис. Но одновременно с этим, жилище семьи Лан'Оран-Ийонфи находилось в прекрасном уединенном месте, на опушке леса.

На опушке также раскинулись владения семейства: хлопковые плантации. Манис обожала глядеть на эти выросшие на красно-коричневой земле длинные зеленые стебли, увенчанные алыми цветками. Летти, старая горничная из людей, часто рассказывала маленькой Манис легенды о том, что раньше хлопок был белым, а не алым; якобы, что До Великой Катастрофы хлопок был бел, как снег, но во время катастрофы люди прогневали Небесных Богов, и те окрасили хлопок их кровью в память потомкам о содеянном. В общем, Летти знала много легенд о былых временах, и маленькая Манис часто отвлекала её от работы, чтобы послушать очередную байку. Хотя потом, когда Манис уже научилась читать и писать, она сама выискивала и поглощала истории, написанные сначала на фноранском, а уже потом и на Ларитее и многих других языках. Если уж на то пошло, книги и вовсе заменяли Манис практически все.

Кроме няньки у неё было не так уж и много друзей. Были знакомые, приятели, но настоящий друг был только один - Элиот Арион, сын плантатора с соседнего участка. Арионы были одного достатка с Лан'Оранами, и их семьи поддерживали дружеские отношения.

Отец Манис, Джулион Лан'Оран, был одним из крупнейших плантаторов страны, а Лайонелл, или просто Лайн Арион, был его партнером и другом. Их участки находились рядом, у них были общие поставщики, и все это о многом говорит. Мать Манис, Селестина Ийонфи, была светской львицей из Фельвы, где её родители были крупными чиновниками. Кловерис Арион была её подругой по пансиону, поэтому неудивительно, что между всеми членами семьи поддерживались теплые отношения.

Элиот Арион был с самого детства лучшим другом Манис. Манис по своей природе не дружила с девочками, потому что считала их всех соперницами в одной игре. Однако при этом она так же плохо общалась с личностями противоположного пола, так как в ней напрочь отсутствовало кокетство. Парни всегда предпочитали её более элегантных, привлекательных и разговорчивых "подруг". Единственным исключением был Элиот. Он, конечно, тоже поддавался чарам "сельских красоток", но он никогда не предавал Манис. Никогда не променял бы её на одну из этих смешливых разгульных особ с соседних вилл!...

.В тот самый памятный вечер Манис сидела на крыльце и читала толстенную книгу из отцовской библиотеки. Книга была о революции, и казалась Манис не очень интересной, однако в тот вечер в ней бушевала некая потребность в печатном слове, поэтому ей было все равно, что читать. Вечер был теплым; небо - слегка розоватым с оранжевыми искрами, и потрясающе чистым, безоблачным. Глядеть на небо Манис могла бы часами, потому что это огромное "зеркало мира", простиравшееся на всю бесконечность света земного, манило взгляд Манис с самого детства. Когда ей было плохо, она говорила себе: "Посмотри на небо, Манис! Как оно прекрасно. Неужели мир, который находится под опекой такого неба, может быть плохим?..."

Чтение Манис прервал стук копыт с подъездной аллеи. Манис поднялась, оправив сиреневое платье, и пошла поприветствовать гостей.

Из-за поворота аллеи показались три лошади: две одинаковые гнедые и одна серая в яблоках, чуть впереди. Манис узнала всадников: то были братья Лаф и Элиот Арионы в сопровождении главы семейства. Приблизившись к дому, они спешились, оставив лошадей на попечение конюхам, и подошли к Манис.

-- Здравствуйте, молодая госпожа Лан'Оран-Ийонфи! - Поприветствовал её Арион-старший, слегка пожимая Манис руку. По традициям того времени, женатый мужчина не осмеливался целовать руку молоденькой незамужней даме. Но на его сыновей это не распространялось, поэтому они поочередно поцеловали руку девушки, прежде чем подняться на крыльцо.

-- Я доложу о вас отцу? - Предложила Манис, искренне радуясь их неожиданному визиту.

-- Не стоит! - Смеясь, отвечал Лайн, - Хочу сделать сюрприз.

С этими словами он скрылся в прихожей. Братья же остались с Манис на крыльце. Лаф, младший брат, постоянно широко улыбающийся, уселся на перила. Элиот устроился вместе с Манис на лестнице, сев на ступеньку ниже её.

-- Отец устраивает завтра летний пикник, и ты, Манис обязательно должна там быть! - Объявил Лаф, глядя на Манис своими смеющимися глазами. Лаф вообще был самым веселым парнем в округе, после близнецов Лан'Квиан, поэтому в свои пятнадцать уже не имел отбоя от дам, и страстно желал, чтобы Манис присоединилась к числу его поклонниц.

-- В любом случае, тебе, Лаф, ничего не светит. - Заявил Элиот, вертя в руках шелковый вишневый пояс Манис.

-- Действительно, хватит с тебя сестер Лан'Сиан и Моники Тао! - Сказала Манис, посылая Лафу воздушный поцелуйчик. Нет, то было не кокетство, а просто маленький ритуальчик между хорошими знакомыми. Лаф сделал вид, что ловит поцелуйчик и прячет в карман. Манис засмеялась, а Элиот сделал ревнивое выражение лица.

Некоторое время просидели молча: Манис спрятала за книгой смущенное лицо, Элиот делал вид, что сердит на брата, и смертельно заинтересован присевшей на колонну бабочкой, а Лаф просто вглядывался в колыхающиеся на ветру белые занавески на окне первого этажа. Наконец, Лафу надоело молчание:

-- Что-то все притихли. Расскажи что-нибудь, а, малышка?

-- Я... Я не малышка!

Лаф с досадой встряхнул светлой кудрявой головой.

-- А вот этому благочестивому заучке рядом с тобой ты бы разрешила называть тебя хоть "конфеткой"!

-- Да что ты...

-- Да, малышка, убери эту книгу от своего лица! - Элиот попытался забрать у Манис её литературу, в то же время незаметно отвесив брату щелбан. Лаф скорчил недовольную рожу и показал брату язык. Манис улыбнулась, глядя на этих двух чудаков.

На некоторое время все снова замолчали, погруженные в свои мысли. Элиот продолжал задумчиво поглаживать пояс Манис, Лаф глядел на небо и по-детски болтал ногами, сидя на перилах. Глядя на них, девушка заметила про себя поразительное сходство - в светлых волосах, в больших голубых глазах, в длинных и кукольных, как у девчонок, ресницах.

Исторически, все без исключения фноры очень красивы: будь то парень или девушка, ребенок или старик. Светлая кожа, волосы золотистых или пепельных оттенков, Глаза холодных цветов - все это делает их гораздо привлекательнее простых людей. Однако, одно-единственное в них пугает, сразу же выдает нечеловеческое происхождение - это небольшие костяные наросты на голове, похожие на рога. Сами фноры называют их "хиос", что значит "божественные рога". Многие считают это интересным или красивым, а многие боятся. Но креме этого, на их теле есть и еще знаки, отличающие их от людей: маленькие костяные бугорки, поднимающиеся из - под кожи, и идущие вдоль позвоночника. Фноры считают их исторически сложившимся атавизмом, как и хиос, помогавшие их предкам. Но это порой выглядит пугающе, выдавая сомнительное, нечеловеческое происхождение фнор. Поэтому фноры редко покидают Обунай, а особенно редко появляются в Нантарионе или других странах Союза.

А, впрочем, боятся фнор не за их внешний вид, а за их скрытую силу, их возможности. Теоретически, фноры самые опасные существа современного мира (после демонов Шанра, естественно). В прежние времена, когда первые фноры едва заселили эти земли, все они могли призывать некие " силы", которым сами Фноры дали название "Кровавые Когти". Фноры были невероятно сильны, бессмертны и властны, могли бы повелевать новым миром, если бы совершенно внезапно не утратили Когти, не отказались бы от них. Никто не знает, почему, но и сами фноры не меньше людей и остальных боятся скрытого у них внутри, поэтому ведут тихий, светский образ жизни. Они забыли о том, что могли бы совершить.

Однако, вернемся к нашим друзьям, которых мы покинули мечтать на крыльце.

Помолчав немного, Элиот сказал:

-- Скоро начнется война.

Манис удивленно вздрогнула от этих слов. Её поразила цепочка ассоциаций, рожденных в её голове при слове "война".

-- Что за глупости! Никакой войны не будет. - Неуверенно опровергла она его слова.

-- К сожалению, это очевидно. - Покачал головой Элиот, - Нантарион набирает силу. А вместе с ним - Провинции и Запад - вот вам и "Союз". А против - "Альянс": Красбер, Сайран, Магред...

-- Я думал, ты поэт, а не политик! - Сказал Лаф, задумчиво глядя на брата.

-- Вскоре мы все будем не поэтами и политиками, а солдатами. - Грустно отозвался тот, глядя на порхавших мимо бабочек. Одна из них подлетела к уже зажженному масляному фонарю; весело порхая, она витала кругами вокруг танцующего голубого огонька. Элиот протянул руку, чтобы вытряхнуть её из фонаря, но было поздно: бабочка вспыхнула и исчезла.

Элиот моргнул и посмотрел на Манис. Она была немного встревожена, но ни видом, ни жестом не выдавала этого. И никто бы этого не понял, кроме него.

-- Не бойся, я могу ошибаться. - Шепнул он ей.

-- Я не испугана, но ты никогда не ошибаешься! - Тихонько ответила Манис.

Лаф посмотрел на них с легкой досадой.

-- Все шепчетесь... Кстати, Манис, где твоя сестра?

-- Иладрис в доме. Она готовит чай для родителей. - Ответила Манис. - Кстати, а вы не хотите чаю? - Виновато добавила она. Братья дружно закивали. Манис поднялась и, подобрав юбки, скрылась в доме.

Как только стук её каблучков затих, Лаф сделал зверское выражение лица.

-- Зачем ты сказал ей про войну?

-- А почему нет? Я считаю, она должна знать правду! - Вспылил в ответ Элиот.

-- Но она же девчонка! Она ночью не уснет, будет обливаться слезами от страха!

-- Ты о ней ничего не знаешь. - Высокомерно ответил Элиот, словно поведение Манис было его личной заслугой. - Она гораздо сильнее, чем ты думаешь. И он, отвернувшись от брата стал отгонять рукой бабочек от масляного фонаря, что стоял на лестнице.

Разложив по трем чашкам сахар и чайные листья, Манис залила их кипятком. Приподняв тяжелый жестяной поднос, она вышла в коридор. Из гостиной, мимо которой она прошла, раздавалась игра на фортепиано. В такт музыке лился нежный голос Иладрис, похожий на переливы серебряных колокольчиков. Кажется, она пела "С той стороны небес". Манис остановилась и прислушалась. Иладрис пела просто идеально!

-- Иладрис, вы просто неподражаемы! - Раздался довольный голос Ариона-старшего. - Хотел бы я поскорей увидеть вас своей невесткой, милочка!

"Должно быть, она помолвлена с Лафом, и родители ждут, когда ей исполнится 70 через 2 месяца!" подумала Манис. "Но ведь Лафу семьдесят будет только через десять лет. Значит, свадьба не скоро".

-- Вы приглашали нас на пикник завтра, верно? - Раздался из-за двери нежный голос матери.

-- Да, будьте к 12.

-- Мы очень постараемся.

-- Отлично! - Сказал Лайн. - Там и объявим о помолвке Иладрис и Элиота.

"Иладрис и Элиот! Не может быть..." - Манис как ошпаренная отскочила от двери, прижав правую руку к сердцу, словно его стук мог её выдать. Поднос, который она продолжала держать одной рукой, опасливо зашатался, звякнув чашками. Манис, покрепче вцепившись в поднос, словно он был единственным её спасением, вышла на крыльцо. "Ох, это правда, ведь они уже оба совершеннолетние!" панически размышляла Манис.

Мальчишки продолжали как ни в чем ни бывало трепаться о завтрашнем пикнике.

Манис поставила поднос на верхнюю ступеньку и сама села рядом. Она все еще не пришла в себя после услышанного, но старательно пыталась скрыть свое волнение. "Элиот определенно заметит что-то странное во мне, но я не могу сказать ему, отчего мне на самом деле плохо " - думала Манис. "Почему он сам не сказал мне о своей помолвке с Иладрис? Он ведь всегда знал, что."

-- Манис, все хорошо? - Спросил Элиот, словно сообразив, о чем она думает.

-- Да, конечно. Я просто думаю о пикнике.

- Ладно.

Братья были настолько заняты своим чаем, что вряд ли заметили какие-то перемены в поведении Манис. А она стала ещё более грустной и замкнутой. Лаф рассказывал смешную историю про братьев Лан'Квиан, которых выперли из института, Элиот поделился своими мыслями по поводу его собственного поступления в следующем году, а полчаса спустя появился Арион - старший, и все семейство, попрощавшись, отбыло.

* * *

Луч солнца пробежал по широкому дубовому подоконнику, по ковру, по темному ореховому изголовью кровати и упал на лицо Манис. Она лениво приоткрыла один глаз, пытаясь определить свое сегодняшнее настроение. Несмотря на неприятный осадок, оставшийся со вчерашнего дня, настроение было неплохим. Встав с постели, пробежавшись босиком по теплому ворсистому ковру, Манис распахнула окно. На неё дохнуло свежим теплым ветерком рэйграсского утра.

Окна спальни Манис выходили на вишневый сад, и этим утром девушка долго любовалась алыми и багровыми переливами между зеленого бархата ветвей.

В комнату вошла Летти и белом накрахмаленном переднике, осторожно неся перед собой поднос с завтраком. Завтрак представлял собой крохотные оладьи с малиновым джемом и, разумеется, кофе.

-- Покушайте, дорогая! - суетилась Летти, усаживая Манис на кровать и опуская поднос на маленький столик рядом. - Сегодня будет насыщенный день, и вам надо набраться сил.

-- Хорошо.

Летти продолжала суетиться, метаясь по комнате в поисках корсета. Когда он был найден, а с оладьями было покончено, Летти помогла Манис зашнуровать корсет, но предоставила выбор платья ей самой, ссылаясь на то, что Иладрис тоже нужна её помощь, и удалилась.

Когда она ушла, Манис открыла шкаф в поисках самого лучшего и нарядного платья. Первым ей попалось светло-розовое, с волной белых изящных кружев. Но Манис убрала его назад - чересчур "розово" для пикника. Следующим она достала из шкафа темно-синее платье с огромными рукавами-фонариками и шикарным шелковым поясом. Но, решив что для такого солнечного дня это будет слишком мрачно, она сунула его назад. Третьим было её самое любимое платье из шелка яблочного цвета, с открытой шеей и волной рюш в области лифа. Но шелковое платье - исключительно для балов или приемов, решила Манис, и со вздохом повесила обратно в шкаф.

Наконец она остановила выбор на светло-голубом муслиновом платье в цветочек. "К тому же, оно отлично будет смотреться с сафьяновыми балетками" - радостно подумала Манис, надевая платье. Дополнив свой наряд белыми перчатками и шляпкой от солнца с завязками на подбородке, Манис спустилась вниз, готовая к отбытию.

В прихожей уже находилась Иладрис: она, как и всегда, была великолепна в новеньком платье цвета молодой травы, в беленьком кружевном чепце, который как нельзя выгоднее прикрывал её хиос (часть головы фнор, похожая на рога). Неизвестно почему, но все фноры немного стеснялись своих хиос, и старались спрятать их.

Иладрис, вскинув свою светлю головку, посмотрела на сестру.

-- Доброе утро. - Сказала она. Совершенно бесцветным голосом, и Манис не смогла понять, что она сейчас чувствует. И вообще, эта холодность в её голосе, эта бесцветная учтивость, просто выводила Манис из себя. Надо же, чтобы у фноры напрочь отсутствовали эмоции! Манис не могла понять.

-- Доброе. - Буркнула Манис в ответ и прошла к выходу.

Коляска ждала на подъездной аллее. Изумительная двойка пегих лошадей, и, естественно, папенька на козлах.

-- Эй, дочурки, давайте поторопимся, а то нас ведь к двенадцати ждут! - Воскликнул он, завидев Манис, выглянувшую на крыльцо. Та кивнула, и, подобрав юбки, забралась в коляску. Следом за ней влезла Иладрис. Пару минут спустя, на крыльце появилась мать в своем неизменно фиолетовом платье и маленькой сумочкой в руках. Когда она присоединилась к дочерям, экипаж тронулся, оставляя особняк позади.

Когда семейство Лан'Оран-Ийонфи наконец прибыло, большая часть гостей уже была на месте. После того, как коляска остановилась у парадного входа, навстречу гостям вышел сам Арион-старший. Следом за ним шел Лаф.

Арион-старший помог Иладрис, Манис и Селестине спуститься. Затем Лаф церемонно поцеловал руку каждой. Войдя в просторный холл усадьбы, Манис увидела Элиота, разговаривавшего со своей сестрой Хэффи. То была низенькая, малопривлекательная особа, болезненно бледная, с бесцветными волосами и безжизненными серыми глазами. Она всегда была серой мышкой в компании веселых румяных девиц, и у неё никогда не было настоящей подруги, как и у Манис. Но Элиот её очень любил и всегда называл "малышка Хэф". Она тоже всегда находила в брате единственную поддержку.

Завидев прибывших, Элиот и Хэффи прекратили свою беседу и направились к гостям. Элиот пожал руку Джулиону, поочередно поцеловал руку каждой даме. Хэффи тихо прошептала что-то вроде "здравствуйте" и слегка поклонилась.

Манис решила оставить родных беседовать, а сама вышла на веранду. На веранде помещалась оранжерея Кловерис Арион. Среди причудливых и огромных растений Манис заметила затерявшуюся скамеечку, и присела. Скамейка располагалась спиной к застекленному окну, выходившему на задний двор, где, собственно, и собрались гости. Манис села вполоборота и стала наблюдать за ними.

Фуршет ещё не начался, поэтому присутствующие просто прогуливались и наслаждались блаженным бездельем под теплым солнышком. Манис увидела Лафа, который сидел на скамейке под кленом в компании Моники Тао. Он что-то весело рассказывал ей, а та лишь благосклонно улыбалась, нежно сжимая в руках ромашку. У Моники, помимо странного имени, была довольно необычная для фноры внешность: круглое лицо, узкие, чуть раскосые глаза цвета темного янтаря, русые волосы, отливающие медью и прямыми длинными прядями спадавшие на плечи. Улыбка у неё была глубокая и многообещающая, но не совсем теплая. Скорее, улыбка "плохой девчонки", чем добропорядочной скромной леди. А платье Моники, светло-вишневое, с широким атласным золотистым поясом, наиболее выгодно подчеркивала её экстравагантную внешность.

Небольшой группкой сидели под липой три подруги: Отилия Сальфи, Джоаннис Нобфи и Мэйлис Файман. Трое в практически одинаковых платьях пастельных тонов, все в белоснежных чепцах и все практически в одной позе расправив юбки, вытянув ноги и сложив ручки на коленях. Джоан и Мэй были обе светловолосыми, "холодными блондинками", а волосы Отилии отливали густым темным медом. Девушки о чем-то беседовали, смеялись.

Мимо прогуливались под ручку Арабия Ренис и Лоран Файман. Арабия была высокой статной девушкой в персиковом платье, с серебряными волосами, закрученными в тугой пучок на затылке. Её шляпа упала с головы, и теперь покоилась за плечами, поддерживаемая шелковыми лентами, завязанными на подбородке. Лоран был светловолос, как и его сестра Мэйлис. У него было очень красивое аристократичное лицо с высокими скулами и прямым носом, а длинные волосы, собранные в хвост, придавали ему элегантности.

Брат Отилии, Моз Сальфи, разговаривал с Эйвис Лан'Сиан, смешливой простушкой в розовом платьице. Её темно-русые косички взлетали в воздух всякий раз, как она начинала хохотать с не всегда остроумной шутки Моза. Сестру же Эйвис, Лизанну, обхаживал незнакомый парень с длинным носом и заостренным лицом, что делало его похожим на ворону. "Должно быть, приятель Лафа по колледжу" - подумала Манис, не зацикливаясь на этом. Рядом с прудом на земле сидели пятеро незнакомых парней, которые жарко о чем-то спорили. Манис попыталась разглядеть кого-нибудь из них поближе, но её отвлек шум за спиной.

-- Манис! Какая же ты красотка! - ее окликнула Доротис Сальфи, пышная женщина с серебристыми буклями у висков.

-- Добрый день. - Манис присела, приветствуя ее. Доротис приблизилась, погладив девушку по щеке.

-- Ты и правда стала милашкой. Если бы только твоя мама могла тебя видеть.

-- О чем вы говорите? - Манис поежилась. - Моя мать в соседней комнате.

-- Да, конечно. - женщина утерла лоб платком. - Мне пора.

Исчезла она так же внезапно, как и появилась, оставив Манис нервно озираться по сторонам. Повернувшись, она увидела Элиота. Он стоял, прислонившись спиной к дверному проему, и улыбался, глядя на Манис.

Та поняла, что начинает краснеть, но не могла понять, что именно вгоняет её в краску: эта обыкновенная приветливая улыбка Элиота, или же его взгляд, который был и нежным, и виноватым одновременно.

-- Почему ты так на меня смотришь? - Спросила, наконец, Манис.

-- Просто так. Тебе очень идет это платье. И вообще, я искал тебя, чтобы поговорить. Но только не здесь.

Через минуту Манис уже сидела на небольшой софе, обтянутой бардовой тканью. Элиот стоял позади неё, опершись локтями на спинку софы и молча размышлял, как бы выгоднее начать разговор. Манис стала разглядывать эту комнату - Элиот назвал её маленькой гостиной - и думала о том, с какой же целью на самом деле Элиот привел её сюда. В комнате царил полумрак, так как тяжелые бархатные портеры на окнах были задернуты, пропуская в комнату лишь малую часть солнечных лучей.

-- О чем ты хотел поговорить? - Манис повернулась и слегка потянула рукав Элиота.

-- О моей помолвке с Иладрис.

-- О. - Все, что смогла ответить Манис.

-- Ты прекрасно знаешь, что я этого совершенно не хочу.

Девушка промолчала. Она кажется сообразила, куда он клонит, но теперь это уже не представлялось ей чем-то восхитительным. Да, она была влюблена в Элиота, но прекрасно понимала, что даже ответь он ей взаимностью, великой любви у них не выйдет. Родители этого не допустят.

-- Я люблю тебя.

Манис вскинула голову и посмотрела на него. То, что он сказал, уже не было неожиданно, но все равно не верилось.

-- Ты. Меня?

Манис поняла, что слезы начинают пощипывать ей глаза, и поспешно отвернулась. Ну, зачем он ей это сейчас говорит? Напрасно.. Все.

Она уткнулась лицом в ладони и тихонько заплакала. Элиот в одно мгновение обошел софу и оказался рядом с ней. Он обнял её за плечи и погладил по волосам.

-- Ну, чего же ты так расстроилась, маленькая смелая девочка? Не стоит плакать, я же говорю правду.

Манис ещё сильнее прижалась к нему, вцепившись в его рубашку. Элиот продолжал её утешать:

-- Не плачь, малышка, теперь все будет хорошо.

-- Нет! Не будет все хорошо! - Манис резко вскинула голову. - И никогда не будет все хорошо! Родители уже решили, что ты женишься на сестре, и теперь ничто не в силах помешать! Я. Я давно влюблена в тебя, но. Если бы я была уверена, что ты не любишь меня, мне было бы легче! Я бы знала, что ты полюбишь Иладрис, женишься на ней, и будешь счастлив! А так. Так мы оба будем несчастны!

И она зарыдала ещё сильнее.

Вместо ответа, Элиот наклонился и поцеловал её. В ту секунду, когда их губы встретились, все обременяющие мысли покинули Манис. Она просто поплыла, не думая ни о чем. Её обдавало то жаром, то холодом, и она поняла, что всю жизнь мечтала именно о таком первом поцелуе. Манис даже сама не поняла, что обвила руками его шею, утопая в светлых растрепавшихся волосах. Она подалась назад, и губы Элиота скользнули вниз, к шее. Манис опустилась спиной на софу, чувствуя на шее его горячие поцелуи, когда руки его медленно расстегивали замок платья у неё на спине.

В прихожей, перед дверью, скрипнула дубовая половица. Этот звук подействовал на обоих отрезвляюще. Манис вскочила, и, придерживая одной рукой падающее с плеч платье, а другой стараясь застегнуть молнию на спине, выглянула через щель в дверном проеме наружу. Там никого не было.

Элиот молча подошел и застегнул платье у неё на спине.

-- Прости.

Манис никак не могла заставить себя повернуться к нему.

-- Ничего. Ты не виноват, я тоже была хороша.

-- Нет, я действительно виноват перед тобой! Мы. Мы слишком далеко зашли сегодня. Я мог бы держать себя в руках, тебе ведь всего шестьдесят шесть. это же даже меньше, чем шестнадцать человеческих лет!

Манис резко повернулась к нему, горько усмехнувшись.

-- Ну, а тебе всего семьдесят, и что с того? Мы оба уже достаточно взрослые люди, но все равно.

-- Давай убежим вместе! - Неожиданно предложил Элиот.

-- Что?

-- Ну, это будет решением всех наших проблем! Никакой свадьбы с Иладрис, никаких укоряющих родителей! Я возьму все свои деньги, продам пару драгоценностей, что принадлежат мне, и мы сможем купить дом где- нибудь в Лан-Дааге или на Жемчужных Островах. Я найду работу, все рвано, что мы слишком молоды.

Манис поднесла палец к его губам.

-- Ш-ш. Я все понимаю. Я согласна.

Тем временем, Иладрис бежала по фруктовому саду, утирая слезы, отчего её перчатки насквозь промокли. В её голове вился рой самых разных мыслей. Но одна все-таки оформилась: "неужели моя сестра и правда такая."

Добежав до яблони, она обняла холодный шершавый ствол и уткнулась в него лбом, заново переживая тот момент, когда она шла по коридору мимо маленькой гостиной и заглянула в приоткрытую дверь.

* * *

На обратном пути домой, около пяти часов, Манис тихо сидела в коляске и размышляла над всем, произошедшем сегодня. Она глядела на окружающие её хлопковые и кукурузные поля, уходящие к самому горизонту, на темные зеленые острова лесов среди вздымающихся на ветру волн диких трав, на красную дорожную пыль под колесами экипажа, и думала о том, что возможно, она видит все это сегодня в последний раз. Она оглянулась на холм, за которым скрылся особняк Арионов, такой милый родной, с белоснежными стенами, с белыми колоннами на входе и с кедровой аллеей. Мысленно простившись с этим, Манис подумала, что все- таки она будет вознаграждена за все.

Войдя в свою комнату, Манис, сняв шляпку и кинув её на кресло, упала на постель. Зарывшись лицом в мягкую перину, она про себя повторяла: "Завтра. Завтра начнется новая прекрасная жизнь."

Дверь в комнату скрипнула. Манис поднялась с кровати, пригладила волосы и оправила платье. На пороге стояла Иладрис, и выражение её лица пугало. Манис ещё никогда не видела на лице у сестры такой жестокости и презрения. Она рывком приблизилась к Манис. Та попыталась отступить, но ноги её не слушались. Иладрис, ни слова не говоря, схватила сестру за руку и насильно привлекла к себе. Быстрой твердой рукой откинула прядь серебристых волос с шеи. Увидев крохотное сиреневое пятнышко, похожее на маленький синяк, она презрительно скривилась. Однако при этом глаза её наполнились такой всепоглощающей болью, что Манис физически ощутила её.

Иладрис оттолкнула сестру от себя. Пару секунд она стояла, глядя на подол своего платья и на пол. Затем она вскинула на Манис глаза.

-- Шлюха! - Бросила она, и коротко отвесила сестре пощечину.

Пощечина была такой силы, что Манис откинулась на кровать. На

секунду ей показалось, что мир расплывается перед её глазами, потому что она ударилась затылком о спинку. Лицо жгло с невероятной силой. Ясно было, что Иладрис, чьи мелкие тяжелые шажки затихали на лестнице, вложила в эту пощечину всю свою ярость, всю ненависть.

Манис зарылась лицом в подушку и тихонько заплакала. Потом она и не заметила, как задремала.

Ей снился стук копыт и шум на подъездной аллее. Манис открыла глаза, некоторое время глядя на выбеленный потолок и на розоватый бархат балдахина, поняла, что стук копыт и шум ей не приснился. Она поднялась с кровати и, перейдя коридор, вбежала в библиотеку, из окон которой отлично была видна кленовая подъездная аллея.

К парадному крыльцу, верхом на гнедом жеребце, мчался Лаф. Он перемахнул через виноградную изгородь и подскакал к крыльцу. Навстречу ему вышла Летти и другая служанка Рейка.

Манис выбежала из библиотеки. Подобрав юбки, она метнулась вниз по лестнице, охваченная нарастающей тревогой. Из гостиной на крыльцо выбежал Джулион. Перебросившись с Манис тревожными взглядами, оба быстрым шагом приблизились к Лафу, который слез с лошади и бежал к дому. Лаф был растрепан, его светлые волосы метались на ветру, как и концы развязанного галстука. На щеке была свежая ссадина. Манис, подбежав к нему, сразу же приложила руку к этой ссадине, но Лаф довольно резко перехватил её запястье и опустил руку вниз. Он был весь напряжен, взволнован, и, кажется, не на шутку испуган.

-- Джулион... - Он сразу же обратился к отцу. - Ваша семья немедленно должна уходить отсюда!

-- С чего бы нам... - Начал возражать Лан'Оран-старший, но внезапно осекся.

Над холмами на горизонте поднимался черный дым.

-- Мы не знаем, кто они, но, кажется, поняли, что они тут ищут. - Продолжил Лаф, и что-то тихо шепнул Джулиону на ухо. Тот настолько изменился в лице, что Манис испугалась.

-- Летти! - Крикнул он не своим голосом. - Уведи Манис в дом!

Подбежавшая служанка взяла Манис за руку и повлекла за собой.

Лан'Оран-старший и Лаф тоже последовали за ними.

-- Их много, человек пятнадцать, все в черных балахонах.... - Слышала Манис слова Лафа, поднимаясь по лестнице. - У одного странное оружие, пускающее огонь. Они вломились к нам, убили отца, усадьба пылает. Они все спрашивали, где..... А Элиот....

Летти втолкнула Манис в её комнату, и распахнула её шкаф. Манис стояла как вкопанная, наблюдая, как служанка беспорядочно пихает её вещи в крохотный дорожный чемоданчик, и прислушивалась к суматохе, развернувшейся на первом этаже. С улицы послышался стук копыт.

-- О, господи, они уже здесь! - В панике вскрикнула Летти, пытаясь надеть дрожащими руками на Манис шляпку. - Ох, Манис, не будьте же идиоткой! Пошевеливайтесь! Вам надо быстрее уходить!

Глаза Летти неожиданно увлажнились.

-- Ради вашей мамы, вы обязаны выжить!

-- Что?... - Манис недоуменно дернула падающую с головы шляпку. Летти лишь поджала губы.

Сунув Манис в руки чемоданчик, а в корсаж увесистый мешочек с деньгами, Летти схватила её за руку и выволокла в коридор.

Снизу раздался удар, словно что-то обрушилось, затем послышался звон бьющегося стекла. Послышался треск охваченного огнем дерева, отвратительный запах гари, перемешанный с дымом, повалил в окна. Летти и Манис ринулись вниз. Пламя охватывало гостиную, пожирая ковер, лижа безжалостными языками диваны и пуфы. Книги попадали с полок, и ветер, влетевший в разбитое окно, бегло пролистывал их страницы, прежде чем предать огню. Слуги в панике бегали по коридору, кого-то зовя и что-то ища, матери и отца видно не было.

Дым и смрад ударил Манис в лицо, и если бы она не прикрыла его шляпкой, наверное, упала бы в обморок. Летти потащила её к кухне. Откуда-то вынырнул Лаф, и Манис набегу налетела на него.

-- Лаф! Уведи эту клушу из дома, посади в коляску, и отвези в порт! - Крикнула Летти. - Я поищу господ. - Она скрылась в пламени.

-- Пошли! - Лаф бесцеремонно потащил Манис на кухню, к задней двери. Кухня уже так же была охвачена огнем. Шторы полыхали, ветер разносил пламя по всей комнате.. Страшные огненные руки тянулись к самым высоким полкам, охватывали посуду, цветы в горшках, которые сразу же съеживались и гибли.. Огромные дубовые столы корчились в пламени и обрушивались с обгоревших ножек.. Удушливый запах горящего лака накрыл Манис, и она чуть не потеряла сознание.

С потолка обрушилась горящая балка и обдала Манис звездопадом обжигающих искр. Лаф прижал её к себе, чтобы искры не попали ей на лицо, и каким-то чудом толкнул дверь наружу. Черный дым и языки пламени рвались следом за ними. Вырвавшись из этого горящего ада, Манис вдохнула воздух, но он тоже был отравлен едким дымом.

Добежав до стойла, Лаф вывел наружу лошадь, которую еще не успели распрячь. Он быстро подсадил Манис в коляску и закинул туда же её чемодан.

-- Поезжай в порт Огнатис, садись на торговое судно до Траги или Айгры. А оттуда - в Лан-Дааг, в Нос-Милаан. Там живет тетка Моники, Саммерс Тао. - Зашептал Лаф на ухо склонившейся к нему Манис.

-- А ты? Я не поеду одна! Залезай! - В истерике воскликнула Манис, хватая Лафа за рукав. - Прошу!

-- Я......

-- Залезай!!!

Лаф легко вскочил в коляску. Манис взялась за поводья, но Лаф на секунду остановил её, накрыв её ручку своей ладонью. Его руки были в ожогах, на рукавах - копоть и следы искр, белокурые волосы уже были далеко не светлыми, но покрытыми сажей.

-- Манис.. Послушай. - Он наклонился к ней и зашептал ей на ухо. - Элиот сказал, что задержит их.. Но они тут.

Слезы навернулись на глаза Манис, потекли по закопченным щечкам.

-- Нет- нет, не плачь! Только не сейчас! - Воскликнул Лаф. - Поезжай!

Манис взялась за поводья и хлестнула лошадь. Та, которая и так была в

ужасе от огня, взбрыкнула и понеслась.

Лаф быстро наклонился и поцеловал Манис в щеку. Затем он ловко спрыгнул на землю, пока коляска ехала не очень быстро. Манис в ужасе обернулась к нему, бегущему назад к дому.

-- Куда?! Что ты.

Лаф на ходу обернулся и замахал ей руками.

-Не останавливайся, глупая, поезжай!!!

А Манис и так не могла остановиться: лошадь, словно взбесилась и неслась со всех сил подальше от пожарища. Она неслась по дорогу, вздымая за собой облако красной пыли, коляска подскакивала на каждой колдобине.. Манис оглянулась на дом в последний раз.

У дома обрушилась крыша. Клены на подъездной аллее были похожи на крохотные обгорелые спички.. Полыхал хлопок.

Манис словно вырвалась из тела, полетела над горящим домом. Он продолжал полыхать, внутри ничего не было видно.. Пламя разрослось до самого неба. Дом испускал последние вздохи перед лицом неизбежного.

Среди обгоревших балок, обломков мебели и прочих остатков былой роскоши мелькнул черный плащ. Безжалостная рука толкнула на пол обгоревший золотой канделябр, сапог наступил на разбитую закопченную рамку с карандашным портретом.

А Манис летела дальше. Над горящим хлопком, над дрогой, грязной и унылой, к усадьбе Арионов.

Бывший белокаменный особняк теперь лежал в обглоданных огнем руинах. Манис спустилась пониже. Она вдруг вспомнила, что ещё сказал ей Лаф.

"- Те люди ищут тебя. Элиот хочет остановить их... Он собирается использовать...

- Кровавые Когти?

-Да."

Манис увидела, как из горящего дома навстречу всадникам в черных капюшонах выходит Элиот.

-- Вы.. Убили отца, разрушили мой дом, а теперь хотите отнять и Манис тоже. Цепные Псы Империи, вы заплатите!

Его тело охватывает белое пламя. Из его спины появились сияющие белые лучи, и Манис показалось, что она увидела крылья Ангела. Лучи вспыхнули, размножились, пронзали всадников, окропляя все вокруг алыми брызгами.

Вдруг все исчезло. Перед глазами Манис вновь лежат обломки особняка. Она спустилась еще ниже, и разглядела страшную картину.

Черные от копоти развалины, остатки стен с ободранными обоями, что висят лоскутами, как содранная кожа, обломки мебели, торчащей обугленными штыками в земле, смешанной с сажей - все забрызгано высыхающей кровью. Среди свалки лежат тела в черных обгоревших плащах. А посреди руин, что раньше были маленькой гостиной - Элиот. Лежит на софе, которая на удивление, почти не тронута пламенем. Лежит, словно спит, светлая голова склонена набок, на лице умиротворенное и счастливое выражение. Белая рубашка покрыта алыми пятнами.

Манис вскрикнула, но не услышала своего голоса. Она стала отлетать все дальше и дальше от пепелища.........

Манис резко ударило о деревянную стену, и она проснулась.

Сон. Просто сон! Элиот, конечно же, жив! И все остальные тоже....

Манис спала в крохотной каютке на торговом судне, шедшем к берегам Траги. Она спала на полу, на футоне, спала в том же платье, в каком и была на пикнике вчера. В круглое окошко каюты лился свет. Манис уткнулась лицом в подушку и попыталась заплакать. Но слезы уже не шли с её глаз.

Вчера, когда она доехала до порта, сунула служащему золотой, её провели на борт. Она упала на свою скромную подстилку и зарыдала. Рыдала истерично, как может плакать только человек, увидевший самое страшное, и потерявший все. Потом она уснула, убаюканная мерным покачиванием судна на волнах. В голове ее звучала любимая с детства песня, которую так любила напевать Иладрис, наигрывая нежную тягучую мелодию на фортепьяно.

С той стороны небес такой покой,

И можно время гладить против шерсти,

Не думая о жизни и о смерти,

и быть собой...

Там страха нет, и боли нет,

и не посмеет

Некто

Вырвать друг из друга

Любовь и веру.

Но теперь разлука

поет во мне...

Мы напросились в гости к небесам

Заведомо чужие. Идо срока...

И развела нас вечности дорога

по полюсам...

Думаю, нет смысла описывать, что произошло с Манис потом. Переезд в Трагу, потом снова бегство оттуда, мотания по свету, постоянная боязнь преследования. Дешевые трактиры и гостиницы. Временная работа... И снова бегство, снова неопределенность. И так четыре года.

Все вышеописанные события произошли в августе 3712 года, за четыре года до того, как армия Нантариона явилась на поиски в деревню Саган. Или же в 1685 году Новой Эры, если вам так угодно.

А целью этих поисков являлась та самая сребровласая девушка на белой лошади, с испуганным и затравленным взглядом. Манис Лан'Оран-Ийонфи, бывшая аристократка, чья жизнь обрушилась в один миг. Бывшая леди, ныне беглянка. Нуар.

Ларит - общий язык, язык людей

Фноры живут примерно 300 лет до полного истощения и смерти, и 70 лет в данном случае символизирует человеческое шестнадцатилетние, когда фнора становится совершеннолетней.

Рэйграсс - первый месяц зимы. Назван в честь бога хайдеров, Рэйга, Ледяного Бога.

Хайдеры изображают его в виде белого дракона, и именно этот символ украшает их знамя. Белый Дракон также является созвездием-покровителем людей, рожденных в этот месяц. Так как материк фнор, Леомир, расположен в южном полушарии земли, этот месяц является первым месяцем лета.

В мифологии фнор (а также хайдеров и шанра) Ангелами называют посланниц богини Лоразиан - Белой Богини, пришедшей со звезд. Согласно легенде, Лоразиан была первой фнорой в мире, и она создала всех остальных, разорвав свое тело на много частей. А из пальцев своей правой руки она создала Ангелов, чтобы те следили за ее детьми, когда ее не станет. Культ Лоразиан был довольно популярен во времена Эпохи Сумрака, до наступления Эры Королей-Нуар. Теперь же ее культ давно забыт, и Лоразиан даже не значится в Пантеоне семи Верховных Богов.

Новая Эра - начало времяисчисления с момента Великой Катастрофы.

Оставить комментарий © Copyright Анн Аделина Артемьевна (adeliinaaan@gmail.com) Размещен: 06/05/2018, изменен: 06/05/2018. 42k. Статистика. Статья: Фэнтези Нуар. Книга Начал Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Ссылки на незнакомые слова, выделенные жирным, все еще внизу

Анн Аделина Артемьевна : другие произведения.

Глава 2. Фнора