Аннотация: Лес за городом многие избегали днем и почти не посещали ночью. Лес был высоким, темным и пугающим своей тишиной, он словно запирал все звуки внутри, не показывая , что происходит у него внутри.
Лес за городом многие избегали днем и почти не посещали ночью. Лес был высоким, темным и пугающим своей тишиной, он словно запирал все звуки внутри, не показывая , что происходит у него внутри.
Он послушно ждал гостей, раскрываясь перед ними всеми тропами, ведущими внутрь. Кого-то он одаривал чудесами и находками, которые хранились по домам в самых потаенных уголках, а кого-то поедал, как голодный зверь ест добычу. Лес разлегся на земле, уставившись на город, а город делал вид, что не замечал этого.
Местные смельчаки бегали в Лес за сокровищами, которые порой кардинально меняли их жизнь. Но их было немного и становилось все меньше, так как Лес запирался изнутри с наступлением темноты и никто не мог выбраться из него до самого рассвета. Всю ночь за городом чернела густая ощетинившаяся тьма, поскрипывая и шелестя на ветру острыми ветвями.
Если кто-то что-то получал в Лесу, то редко показывал это другим, потому что дар становился частью тебя, твоим благословением и твоим проклятьем. Сильвестр тоже никому не рассказывал о том, что нашел в Лесу. Он даже перестал упоминать о том, что когда-то там был. Ему повезло отыскать нужную тропу и выйти наружу до заката. Его друг же остался там.
Сильвестру было пятнадцать, он был угловат, худощав и тих, и боялся чуть ли ни каждого. Он был нелюбим одноклассниками, колотившими его за школой время от времени, к нему цеплялись окружающие, замечая опущенные запуганные глаза, а единственного друга Пашку он потерял там, куда соваться было категорически запрещено.
Вернувшись тем вечером домой, испуганный и измученный, он залез под одеяло и дрожал до самого рассвета, не смея вылезти. Ему казалось, что высуни он голову, то в темноте комнаты наткнется взглядом на друга, оставленного им на растерзание Лесу.
Пашку не нашли. Родители пытали Сильвестра вопросами, но он только качал головой и делал вид, что не знал, куда его друг мог отправиться. В сторону Леса он даже не смотрел, но кожей чувствовал его присутствие и местоположение. Он знал, что вернувшись оттуда однажды, теперь всегда сможет найти дорогу назад. Из-за этого он отчаянней прятал голову в плечи, не смея показывать миру глаза, закрыв их длинной рваной челкой.
Сильвестр не любил четверги. В четверг была сдвоенная физкультура, на которой над ним официально можно было насмехаться. Слишком тощий, слишком слабый, слишком нескладный. Смеялись все, а больше всех учитель физкультуры, огромный мужик с маленькой круглой головой, на которой едва умещались глаза, нос и рот.
- Костицын! Что ты висишь, как мешок с картошкой?! Подтянись хоть раз, не позорься! - кричал он, пока Сильвестр неловко махал ногами, не в состоянии согнуть руки.
- Давай, Сопля! - улюлюкали позади одноклассники.
Сильвестр напрягся и бессильно упал на пол, вызвав громкий смех окружающих.
- Неуд, Костицын, - учитель мазнул в журнале и вызвал следующего.
Сильвестр встал, пропустив к турнику Василия, длинного краснолицего парня с тонкими, как от когтей, шрамами на правой щеке. Василий подпрыгнул и, ловко уцепившись, стал подтягиваться. Остальные хором считали.
- ...пять, шесть, семь,.. - почему-то слышать это было нестерпимо.
Сильвестр хотел незаметно улизнуть из спортзала, раз уж все равно завалил норматив. Но дорогу ему преградили Серый и Бык, два лучших друга Василия, неугомонно подтягивающегося позади.
- Куда это ты собрался? Урок еще не закончился. Слабаки должны позориться до конца.
Оба были выше и крепче Сильвестра: Серый слишком хорошо слажен для девятиклассника, Бык - слишком здоровый и толстый. Их троица во главе с Василием вечно к кому-нибудь цеплялась. К Сильвестру с Пашкой они лезли постоянно, не раз избивали, отнимая деньги, но после того, как сбегали в Лес, стали совсем невыносимы. Даже их приятели не всегда выдерживали то, что они творили. После Леса они будто с цепи сорвались, потеряв страх перед учителями и родителями, да и вообще любыми взрослыми, делали мерзкие порой вещи, словно пробуя границы дозволенного. И чем больше им сходило с рук, тем больше они себе позволяли.
В понедельник, к примеру, они повесили на забор Марьи Ивановны несколько мертвых кошек, написав кровью множество ругательных слов. Марья Ивановна жила в небольшом покосившемся домике чуть ли не у самой границы Леса. Ее знали все в городе, она вместе с сыном Максом искала по утрам мертвецов, вызывая скорую и полицию. Вздернутые кошки выглядели как предостережение от тех, кто собирался в Лесу. Гадкое, жестокое послание единственному человеку, который осмеливался смотреть Лесу в лицо.
Разумеется, никто не знал, кто развесил кошек. Все об этом говорили, порождая слухи один страшнее другого, но только и всего. Сильвестр же каким-то потусторонним чутьем ощутил причастность своих одноклассников.
Он натянул на пальцы рукава толстовки, инстинктивно стараясь закрыться от нависших над ним парней.
- Что это ты там прячешь? - Бык схватил его левую руку и резко стянул рукав, было слышно, как треснули швы. - Ого, какой шрамище!
На предплечье Сельвестра выпукло белел длинный прямой шрам. Сельвестр попытался вырваться, но даже на миллиметр не смог двинуться от Быка. Тот завороженно смотрел на шрам, не ослабляя хватку.
- Что ты там завис?
Серый нагнулся, чтобы рассмотреть, на что уставился Бык, а затем больно схватил Сильвестра за руку. Стоило ему дотронуться до шрама, как его глаза недобро сверкнули. Он понял. Сильвестр задергался сильней, пытаясь вырваться.
Нужно было бежать. Бежать как можно скорей и как можно дальше. Люди, побывавшие в Лесу, испытывали какое-то особенное удовольствие от погони за себе подобными. Загнать и уничтожить, разорвать на куски так, чтобы никто никогда не отыскал. А после забрать себе дар Леса, сделать его своим. Говорили, что любой, забрав чужой дар, становился сильней.
Серый уставился в глаза Сильвестру и улыбнулся. От этой улыбки внутренности будто пережало.
- ...тридцать три! - заревели сзади.
Бык отвлекся, и Сильвестр смог вырваться. Он бросился к раздевалке, схватил вещи и, не переодеваясь, побежал к выходу. Сердце бешено колотилось о ребра, словно рвалось убежать вперед хозяина.
Сильвестр не разбирал дороги, несся по мокрым улицам, усыпанными осенними листьями, петляя меж домов, в надежде запутать след. Ему казалось, что вся троица дышит ему в затылок и стоит сбавить темп - набросится, заломит руки и переломит хребет. Ему то слышались их смешки, то мелькали сбоку их злые блестящие глаза.
С момента своей вылазки в Лес он молчал еще и потому, что его легко могли загнать такие же, как он. Получившие странные подарки, что-то оставившие взамен, поломанные изнутри люди. Лес ни для кого не проходил бесследно.
В горле пересохло и каждый вздох отзывался болью. Ноги задеревенели, в глазах начинало темнеть. В какой-то момент вокруг заплясали черные точки и зазвенело в ушах, бежать больше не было сил. Сильвестр упал на скамейку у ближайшего подъезда и захрипел, приходя в себя.
Вокруг было тихо, двор миролюбиво осыпался огненными хлопьями, пах недавним дождем и шелестел редкими шинами. Время от времени кто-то кричал и все снова затихало, город был занят своей жизнью и не замечал Сильвестра, с огромным усилием посадившего себя вертикально.
Погони не было. По крайне мере, пока. Сильвестр знал большинство историй, ходивших вокруг Леса и прекрасно понимал, что из себя представляли трое его одноклассников. Они непременно захотят загнать его в Лес, откуда было не убежать, и где проявлялись их силы.
Время на часах - без пяти два. Ему нужно где-то спрятаться до заката. Возле дома уже наверняка кто-то караулил, а двое других гуляли по округе, выискивая и вынюхивая.
Сильвестр привел себя в порядок и встал. Сидеть все время на одном месте было опасно. Нужно было уйти максимально далеко от Леса, поэтому Сильвестр пошел в противоположную от того сторону.
Осторожно, оглядываясь на каждом шагу, он шел все дальше на юг города. Густота пятиэтажек сменилась деревянными покосившимися домиками, а асфальт перешел в мокрую грязь. Город был маленьким, за пару-тройку часов можно было пересечь его полностью на своих двоих. Так что к четырем часам он оказался в зоне складов и уходящей за горизонт железной дороги.
Сильвестр устало забился в щель между кирпичными стенами и уставился на клочок рельс, проглядывающий между зданий. Пахло мокрым камнем, листвой и каким-то дымом из ближайшего склада. Там стучали, кричали и что-то делали. Глаза слипались. Казалось, что ничего не было и не будет, и опасность преследования он сам себе выдумал. Могло быть, что Серый ничего не понял, так только показалось из-за освещения или чего-то подобного. Подумаешь, шрам...
Он пытался представить, как все развернулось бы, будь Пашка рядом. Они были похожи, оба слабые и трусливые, но вместе не было так страшно. Вместе - и мир не кусался и не бросался на тебя на каждом шагу. В их дружбе каждый был поддержкой для другого.
Сильвестр задремал, уткнувшись носом в рюкзак на коленях. Он не заметил, как рабочие стали расходиться, как закрылись склады и посерело небо.
- Нашелся, Сопля!
Его резко выдернули из сна две крепких руки. Швырнули на землю, заставив проехаться лицом по остывшей грязи. Сильвестр закашлялся. Попытался встать, но на спину сели сверху, накрепко придавив.
- Хорошее место нашел, тут много запахов. Твой кое-как отыскали.
Голову бесцеремонно подняли за волосы. Серый вперился в него глазами, довольно скалясь.
- Ты же все понял? - продолжал Василий, сидя на спине у Сильвестра.
Кости и внутренности ныли. Его руку заломили и снова оголили, изучая шрам.
- Кто бы мог подумать, Сопля - и один из Лесных! Что у тебя тут зашито? Что? Что?
Василий больно поскоблил ногтем белую выпуклость, как будто и в самом деле пытаясь расковырять ее и посмотреть внутрь. Все-таки они могли чувствовать дары Леса. Его они учуяли.
- Молчишь? Хочешь, расскажу, что Лес подарил нам?
- Нет, - сказал Сильвестр и закашлялся, получив удар по лицу от Серого, нависшего над ним.
Этим двоим явно нравилось сидеть тут на нем и запугивать. Хорошо, если бы они избили его здесь, может, порезали в поисках дара, и отпустили восвояси. Плохо, если они решат устроить Охоту в Лесу, сделав его добычей. Тогда придется искать способ, чтоб выжить.
- Ну что ты так! - Василий встал.
Серый больно дернул Сильвестра, чтобы он встал тоже.
- Позвони Быку, пусть едет прямо туда.
Серый кивнул, затем достал телефон и позвонил. Василий стоял рядом с Сильвестром и что-то напевал под нос.
- Знаешь, - сказал он, - у нас был один дар на троих. Поэтому и бегаем мы вместе, боимся, что по отдельности ничего не будет работать.
- Ну и зачем ты ему это все говоришь? - Серый недовольно посмотрел на обоих, затем убрал телефон.
- Чтобы было интересней. У него же появится надежда, что нас как-то можно одолеть. Разве нет?
Василий вел себя как кот, играющийся с мелкой птичкой, которой оказался Сильвестр. Не повышал голос, улыбался всей свой красной мордой, вел себя как лучший друг. От этого было вдвойне не по себе, Сильвестр чувствовал, что если он дернется бежать, то в него немедленно пустят когти.
Серый подумал, поскреб переносицу и, видимо, согласился.
- Пошли, нам надо до заката успеть.
Василий с Серым шли быстро и чуть ли не тащили Сильвестра следом. Лица у них были возбужденные, они то и дело перешучивались, поглядывая на свою добычу.
- Как вы меня нашли? - осмелился спросить Сильвестр. Он подозревал, что это из-за того, что они с ними похожи. Но сам он вряд ли бы нашел их, если бы это потребовалось. А они шли за ним словно по невидимому следу.
- У нас хороший нюх. Как у собак.
Сильвестра посадили на мопед, на нем увезли на север города. Затем пару километров волокли меж деревянных домов, уходя все левее от мест, где могли появиться люди. Если им кто-то встречался, то рот ему затыкали, а руки больно скручивали.
Вышли на какую-то узкую, поросшую высохшей травой тропу, ведущую прямо к Лесу. Местами белел мусор, принесенный ветром и росли с каждым шагом тени. Сильвестр несколько раз пытался вырваться, но его останавливали метким и крепким ударом в бок. Солнце садилось, проливаясь на верхушки деревьев и траву яркими огненными лучами. Казалось, что мир вокруг вот-вот загорится, и Сильвестру очень хотелось, чтобы так оно было.
- Чертова старуха! Мы же специально ее дом стороной обошли!
Серый остановился, потянув за шиворот Сильвестра, который тут же подавился воздухом. Василий продолжил идти, но насторожившись, готовый в любой момент то ли закричать, то ли дать деру.
По соседней еле заметной тропе навстречу им шли Марья Ивановна с сыном. Невысокая худощавая женщина, укутанная с ног до головы в черные тряпки, словно в вечном трауре. На голове платок, лицо уставшее и смиренное, какое бывает у большинства прихожан в церкви. Сильвестр почему-то вспомнил, как здесь хотели построить небольшую церквушку, прямо у Леса, чтобы принести сюда хоть немного Бога. Кажется, камни от сгоревшего фундамента до сих пор стояли у главной дороги.
Позади обеспокоенной женщины, завидевшей их, шел ее сын Макс, долговязый, белобрысый парень, с длинными тонкими руками. Вроде он был ненамного старше них, ходил в местную школу и пугал всех одним своим видом. Он все время помогал матери в поисках пропавших в Лесу, но его недолюбливали. Может, за бесстрастное лицо, словно он был то ли умственно отсталым, то ли чересчур безэмоциональным, может, просто так. Впрочем, Марья Ивановна тоже мало кому нравилась, хоть ее и уважали.
Женщина ускорилась, пересекая поле с травой по диагонали. Сильвестру хотелось, чтобы она ему помогла. Она или ее сын, плетущийся позади с безучастным видом.
- Эй! Что вы тут забыли?! Вам тут нечего делать, тем более в такое время!
Чем ближе она подходила, чем четче вырисовывались ее недовольство и страх. Лица на ней словно не было, оно было таким обычным, что его просто было невозможно запомнить.
Сильвестр открыл рот, чтобы закричать, но Серый грубо его заткнул.
- Что будем делать? Она нас видела.
Василий несколько секунд посмотрел на женщину, что-то обдумывая.
- Потом с ней разберемся. Бежим!
Серый и Василий с двух сторон схватили Сильвестра и со всех ног бросились к Лесу. Сильвестр попытался вырваться, кусал их за руки, пинался и что-то даже кричал, но все произошло слишком быстро. Марья Ивановна осталась сзади, а Макс даже не шевельнулся в их сторону. Солнце гладило землю последними теплыми лучами, проверяя, все ли на месте. Впереди рос и ширился Лес, темнея и растопыривая во все стороны свои игольчатые ветви. Из теней на них смотрел Бык, взволновано переминающийся с ноги на ногу.
Бык подхватил ношу своих друзей и вся троица поволокла сопротивляющегося Сильвестра дальше. Парень сопротивлялся, как мог, брыкался, кусался, залепил кулаками кому-то по лицу, но толку не было. Время заканчивалось. Он слышал, как пробуждался, выпрямлялся Лес, как шептал и скрипел, рассматривая гостей.
- Отпустите! Отпустите, пожалуйста!
Его не слушали. Все трое тяжело и возбужденно дышали, смеялись и словно тем больше веселели, чем отчаянней становились крики Сильвестра.
Его притащили на небольшую поляну, поросшую колючей травой, и бросили. Сильвестр не чувствовал ног и рук, страх словно сковал их. Вокруг было темно и холодно. Рядом часто дышали одноклассники.
Вдруг мир на мгновение замер и разом со всех сторон взорвался громким протяжным треском. Лес заперся.
Выхода больше не было. Сильвестр поднял глаза и посмотрел на тех, что приволокли его сюда. Они менялись. Тени сжирали их головы, вытягивали, изменяли. Спустя минуту перед ним стояли три тела с собачьими головами. Все одинаково остромордые, похожие на доберманов, с высунутыми языками, поднятыми в оскале губами.
- Сегодня не полнолуние, поэтому мы не можем обратиться полностью. Но и так неплохо, да? Самое то для охоты, - сказал тот, что был в одежде Василия. Глаза его сверкали, с клыков на воротник капала слюна. Говорил он немного рвано, словно гавкал. - Сколько времени ему дадим? Десять минут? Пятнадцать? - спросил он двух других полуоборотней.
- Он дохлый. За десять не убежит. Поймаем сразу. Двадцать.
- Согласен. Двадцать.
Голоса у всех были одинаковыми, как и манера говорить. В темноте было не отличить Серого и Василия, Бык был больше и толще, и собачья голова на его теле смотрелась немного комично.
- У тебя двадцать. Минут, Сопля, - речь обращенных одноклассников становилась все более рваной и рявкающей. - Беги. Как можешь. Дальше. Быстрей.
И Сильвестр побежал. Кинулся в темноту Леса, которая с радостью его приняла, окружив звуками. Ухали, кричали, свистели ему вслед ночные птицы, скрипели стволы, разнося запахи хвои и смолы, бежал за ним вдогонку ветер, неся на спине вой охотников, оставшихся на время позади.
Небо наверху будто оцепенело. На нем разгоралось все больше звезд, выглянула неполная луна, наполнив Лес хоть каким-то светом. Сильвестр несся, не понимая, куда бежит, запинался о кочки и корни, падая, раздирая кожу на руках и лице. Ему казалось, что время уже вышло, что если он остановится, то на него тут же набросятся и разорвут на части. Между деревьями пробегали нечеткие тени, похожие на зверей. Лес был полон обитателей и немногие из них были людьми.
Легкие болели, голова кружилась, но он продолжал бежать. Где-то справа треснули ветки под чьими-то ногами. Сильвестр испуганно бросился в противоположную сторону, запнулся и упал.
- Ха, ха... ха, - он не слышал ничего кроме своего дыхания и биения сердца. Осмотрел Лес вокруг, но никого не было видно. Только густая темнота на сотни, может, тысячи километров вокруг.
Сзади снова хрустнуло. Сильвестр испуганно дернулся и схватил первую попавшуюся под руки палку. Он всматривался в черноту, ощущая чье-то присутствие. Кто-то ходил за деревьями, но не приближался. Он был один и он был другой. Не такой, как его полуоборотни-одноклассники. На мгновение сверкнули красным светом глаза, проплывшие в нескольких метрах впереди него, и пропали. Здесь гуляли разные чудовища, присматривающиеся и принюхивающиеся друг к другу. Кто знает, когда они решат вмешаться.
Сильвестр встал и быстро зашагал дальше. Бежать не было сил, ноги одеревенели и болели. Ему еще никогда не приходилось столько бегать.
Сзади раздался вой, разнесшийся по верхушкам деревьев. Время вышло.
Сильвестр попытался бежать, ногу свело судорогой и на несколько секунд пришлось остановиться. Его громкое дыхание не давало нормально расслышать звуки Леса, ноги отнимались, горло больно саднило. Сильвестр чуть не расплакался, еле сдержавшись. Он был слишком слабым, разве были у него шансы убежать от тех, кто превращался в собак? Пусть и не полностью. Вот если бы он знал, где одноклассники прячут свой дар, то можно было попробовать их одолеть. Тогда бы не было крови, которую так любил Лес.
Сдаваться не хотелось. Сильвестр перебирал в голове все, что когда-либо слышал и знал о Лесе. Тут пропадали люди. Тут умирали люди. Трупы находили у границы Леса, словно их кто-то специально туда приволакивал. Пропавшие же или навсегда оставались внутри или уплывали вниз по реке далеко на север, где их вылавливали время от времени рыбаки или охотники.
Река! Сильвестр попытался вспомнить, где она рассекала Лес. Можно было броситься в реку и позволить течению нести себя, будет быстрее, нежели бежать самому. Он постарался успокоиться и прислушался к звукам, окружавшим его. Где-то недалеко должна быть вода. Сильвестр крутил головой, вслушиваясь, стараясь выгнать мысли о том, кто жил на берегу этой реки.
Где-то совсем близко раздался очередной вой. Сильвестр бросился влево, надеясь, что не ошибся направлением.
- Где-е ты? Где? Где? - лаяли сзади, приближаясь.
Грудь горела. Казалось, еще один вдох - и легкие разорвутся. Голова кружилась, ноги стали ватными и бесполезными. Сильвестр упал на четвереньки, уткнувшись лицом в землю. Сзади кричали все громче, они чувствовали его запах. У него не было шанса убежать с самого начала.
По носу мазнул запах мокрого мха и какой-то затхлости. Сильвестр пополз на этот запах, отчаянно прислушиваясь. Справа засмеялся какой-то зверь, заползая в нору, стоило Сильвестру на него взглянуть. Меж стволов тихо проскользнула серебристая тень, похожая на гигантскую змею. Она не интересовалась человеком. Пока что.
- Си-иль-Вестр! - рычали позади. Его одноклассники предпочитали называть его обидным прозвищем, и его имя сейчас звучало как большая издевка.
Послышались всплески воды. Сильвестр попробовал встать, но тут же обессилено упал. Стиснул зубы и пополз на усиливающийся звук, стараясь не обращать внимания на сверкающие красным светом то тут, то там глаза, на бледные полупустые лица, выступающие из густоты мрака и тут же в нем исчезающие. Кажется, весь Лес собрался посмотреть, доползет ли он до реки или его поймают раньше.
Вокруг него смеялись, охали и шипели, хлопали крыльями и перебирали в нетерпении лапами. Позади, совсем близко, затрещали ветки под чьими-то крепкими ногами. Сильвестр кидал себя вперед рывками, разбрасывая в стороны куски мха и комья грязи.
Река показалась неожиданно. Резко закончились деревья и крутой обрыв устремился в темную, сверкающую лунными бликами воду. Не размышляя, Сильвестр скатился вниз и залез в реку, прячась за высокой травой, растущей на берегу. Он едва сдержался, чтобы не закричать - вода была ледяной. Наверху показались три собачьи головы. Они водили носами и рычали, высунув языки.
- Вниз, - сказал один.
- Вниз! Вниз! - завторили остальные, спускаясь.
Сильвестр не стал дожидаться, пока его схватят. Рванул к середине реки, надеясь, что течение достаточно сильное, чтобы его подхватить. Сзади раздался всплеск, затем ругань. На какое-то время все утихло. Сильвестр ускорился, делая неуклюжие рывки - плавать он умел, но не сказать, что хорошо. Одежда быстро намокла и потянула вниз, вода кусала все тело, лезла в ноздри и рот, словно тоже желала поймать беглеца.
Сильвестр не доплыл даже до трети реки, как его понесло течение, надо было только оставаться наплаву. Кто-то из троицы прыгнул в воду и устремился за ним, двое побежали вдоль берега, не сводя сверкающих глаз со своей добычи.
Сильвестр поплыл, но движения давались ему с трудом. Он слишком устал и замерз, зубы нервно стучали, и сложно было понять от холода ли или от страха. Один из преследователей быстро его настигал, фыркая и гавкая. Спустя пару минут он схватил за шиворот Сильвестра и сунул его с головой под воду.
- Ну, Сопля! Тварь! Мелкая!
Он царапал кожу острыми крепкими когтями, рвал одежду и кусал сопротивляющегося Сильвестра за руки. На берегу радостно завыли. Вой разнесся над широкой рекой, смешавшись с хлесткими волнами.
- Отпусти! - кричал Сильвестр, но ничего не мог сделать огромному телу, схватившему его. Это был Бык, здоровый и сильный.
- Стой! Греби на берег!
Довольный вой сменился на обеспокоенные крики. Парень с собачьей головой ослабил хватку и Сильвестр смог нормально вдохнуть и прокашляться. Что-то случилось, что испугало всех троих. Внезапно Бык схватил Сильвестра за куртку и потащил к берегу, гребя одной рукой. Оттуда его поторапливали нервными криками. Сильвестр развернулся, захлебнув носом ледяной воды, и сквозь слезы рассмотрел то, что напугало охотников.
Впереди на противоположном берегу один за одним торчали огромные, толстые удилища, сделанные, наверное, из стволов. Нити от них уходили под воду чуть ли не в середине водоема. Река поворачивала и открывала целый ряд таких конструкций, темными силуэтами вырисовывающимися на фоне воды и неба. Ближе к концу длинного ряда удилищ возвышалось нечто большое и горбатое, похожее очертаниями на маленькую гору. Оно медленно шевелилось, множеством рук проверяя нити на улов, переползая от одного изогнутого ствола к другому.
- Жаба, - благоговейно выдохнул Сильвестр, впервые увидевший старожила Леса. Говорили, что это был бухгалтер с местного машинного завода, забредший в Лес и так из него и не вышедший. Он любил собирать всякую рухлядь и тащил в дом все, что попадалось под руку. Ходили слухи, что он настолько захламил свою квартиру, что ее расчищали еще несколько лет после его исчезновения.
Бык активно греб к своим товарищам. Сильвестр, придя в себя, поплыл в противоположную сторону, прямиком к Жабе.
- Куда?! Твою мать!
Бык был сильнее, но течение и бешеное сопротивление Сильвестра его побороли - их вынесло прямо к нитям. Охотник пытался лавировать между ними, чтобы не стать уловом Жабы, медленно ползущего им навстречу, Сильвестр же все остатки сил бросил на то, чтобы избавиться от одноклассника. Они уходили глубоко под воду, боролись и всплывали наверх, болезненно морщась от холода, тут же прилипающего к коже.
На одном из поворотов Бык неловко повернул, Сильвестр укусил его за шею до крови, захлебываясь водой. Охотник взвыл и попытался оторвать от себя свою добычу, но резко остановился. Его отбросило назад, Сильвестр же смог оторваться и направиться к берегу.
Бык дергался , пытаясь сорваться с огромного крюка, за который зацепился одеждой. Жаба, немедленно среагировавший, пополз к удилищу, напоминая огромного слизняка. Он ощупывал ствол множеством рук и ручек, натягивая его, добираясь до нити, на которой болтался Бык.
Сильвестр обогнул последние конструкции, вылез на песок и попытался встать, но ноги не слушались. Пришлось лежать, тяжело дыша, и приходить в себя. Тело заледенело и чертовски болело. С противоположной стороны выли охотники, недалеко рычал Бык, вырванный из воды. Он болтался в воздухе, судорожно пытаясь расстегнуть куртку, из которой торчал крюк. Жаба всей массой налезал на ствол, тянувшись к добыче. Громкий всплеск - охотник упал в воду. Однако это, казалось, совсем не расстроило монстра, он схватил нить и, подтянув ее, снял с крюка куртку. Вещь он ощупал множеством конечностей, словно в какой-то невыразимой радости, и приложил ее к груди, поглощая. Куртка стала частью него. Если бы там был Бык, то, скорей всего, и его так же легко обтянула плоть ненасытного Жабы.
Сзади послышался плеск, затем тяжелое дыхание. Сильвестра крепко схватили за одежду и потащили дальше к деревьям, подальше от реки. У него не было сил, чтобы сопротивляться. Он вяло смотрел на Жабу, спустившегося на берег и медленно и методично расправляющего удилище обратно. Сильвестр всматривался в бугры на теле Жабы, угадывая в них очертания всякого хлама вроде велосипедных шин, мусора и ветвей. Но там же четко просматривались человеческие тела и головы, в разные стороны торчали руки со скрюченными пальцами, ноги и туловища, а лица с закрытыми или закатанными глазами казалось вот-вот завопят.
Бык остановился и насторожился. Он бросил свою добычу и с кем-то заговорил, с кем-то, кого видел в тени стволов. Сильвестр же не обращал на это внимания, он смотрел на одно из лиц на теле удаляющегося Жабы, не в состоянии отвести взгляда. На него холодными рыбьми глазами взирал Пашка, с перекрученной шеей, торчащий по грудь из бока речного монстра. Может быть, если бы у Сильвестра оставались силы, то он бы закричал.
Жаба уполз далеко, чтобы на нем было что-либо видно и Сильвестр наконец обратил внимание на происходящее рядом. Бык скалился и рычал, готовясь броситься на незнакомца, вышедшего к ним из мрака Леса.