Аннотация: Один из рассказов, написанных на конкурс "Рваная Грелка"
Оставить след.
- Три миллиона жизней - это плата за независимость?!
Кораблям наконец открыли небо, цеппелины кружили над полем. Добавь чуть-чуть воображения - и покажется, что они причудливо вальсируют. Для человека тертого эти огромные надувные конструкции не являются чем-то необычным. Но вся толпа заворожено смотрела на шоу, дети бойко вертели головами, мужчины роняли шляпы, а женщины громко охали.
Один человек никак не участвовал в этом хаосе - сидя на вышке, все было видно лучше некуда, не толпились вокруг зеваки, никто не грозился наступить на ногу или вогнать острый локоть прямо в больные ребра. Эвард Цезар провел сорок лет рядом с пузатыми громадинами, побывал и сторожем, и охранником, и радистом-связным... По большей части, в компании ценился его многолетний опыт, нежели знания. Это сейчас стало модным получать образование и трясти корочкой перед носом у своего потенциального шефа. К черту, ни одной крупицы своего профессионализма Эвард не добыл сидением за партой, чем немало гордился.
- Эти крики разве не подтверждают сказанное? Нас много больше и одолеть преступный произвол... - радио крякнуло и затихло. Эвард убрал руку от розетки. Пропагандистские речи все равно продолжали разноситься над взлетным полем, но искажения, создаваемые множеством источников звука, превращали напыщенный текст в невнятный гул. По крайней мере, эта чушь не верещала теперь прямо над ухом.
Какие-то черти испортили одну из самых совершенных машин - до нее в принципе было невозможно добраться сквозь охрану аэродрома. Как и до любой другой... Охранялось все дай боже. Но на любую предосторожность найдется свой хитрец.
Сегодня машина не поднялась в воздух, экипаж скучал на земле и догонялся дешевеньким пойлом в ближайшем баре. Техники за починку еще даже не принимались.
Эвард выдернул из подушки перо и начал подкидывать его в воздух. Толпа ликовала, восхищаясь красотой полета огромных машин, мечтая оказаться на месте экипажа любой из них. Эварду было все равно, перо кружилось, мерно планировало на стол и снова взлетало в воздух.
- Мсье Цезар, в каком ангаре стоит неисправная машина? - На лестнице появился младший помощник начальника аэропорта.
- Техники прибыли наконец? - Эвард втянул дым папиросы и сдвинул брови. Мальчик Джозеф работал всего год, его речь отличалась чрезмерно правильным построением и согласованием фраз. Неудивительно, что старого волка авиации это бесило. Впрочем, его бесило все.
За сорок лет он стал совершенно безыдейным, сварливым стариком. Его не любили все коллеги, и давно бы отправили на покой... Но до сих пор никто не обладал настолько острым изобретательным умом, который мог в миг разрешить любую проблему компании. Над которой порой бились всем коллективом...
- Мсье Цезар? Куда мне направить только прибывших специалистов? - Эвард вернул лицу осмысленное выражение и махнул рукой в сторону ангаров.
- Пятый.
- Благодарю Вас.
Он не совершил ни одного полета.. Ни разу не был в небе... Он всю жизнь решал проблемы чужих ему людей... Сейчас в стране шли перевороты, один за другим. Многим из них Эвард способствовал лично. Толпа в крайней степени восторга наблюдала за огромными машинами, ставшими символом смены власти и политического пути всего государства.
Ни один дирижабль не поднялся бы в небо...
К чертям собачьим!
В истории куча примеров великих гениев... Но ни одна страница хроники не упомянет о помощниках, серых кардиналах, двигателях прогресса, которые оформляли гениальные идеи должным образом, пробивали их во влиятельных кругах...
- Мсье Цезар, техники приступили к работе.
- Иди уже... - Джозеф послушно развернулся и исчез.
Исполнительный... Устремленный... Когда-то в компании шла борьба за лучшие проекты летательных аппаратов. Гении и посредственности перебивали друг друга, чертежи были один фантастичней другого... Доходило до драк и сердечных приступов. Теперь идет борьба за карьерную лестницу.
Эвард пододвинул к себе рацию.
- Катрин?
- Слушаю.
- Как полет?
- Все в норме, третья машина сбоила, оказалось - ложная тревога, кто-то вовремя не отрапортовался.
- Отлично, продолжайте.
Вот Катрин... Хорошая девочка, первый пилот-женщина, храбрости не занимать. На кого посмотрит такая? На такого же юнца с горящими глазами. Явно не на старого "заслуженного работника".
Холостяцкая жизнь была куда симпатичней, про женщин Эвард вспоминал редко. В общем-то только, когда видел Катрин. Она ломала все его представление о женской половине человечества - зависимой и взбалмошной. Впрочем, здесь и не пахло какими-то чувствами. Скорее зависть - в этом мсье Цезар мог себе признаться.
Как же сложно все-таки понять... Как люди рискуют жизнью, бросаются выполнять невероятное, решаются на безумные поступки, садятся в кабину управления цеппелина, который может в любой момент...
Наверное, эта безрассудная храбрость - единственное, что отделяло Эварда всю жизнь от настоящей славы.
Он раскрыл книгу и углубился в чтение. Шоу очень скоро должно было подойти к своему завершению. На обложке с трудом можно было прочитать несколько стертых букв заглавия: "....ны сте...ов". Детективчик был дешевеньким, куплен на блошином рынке только ради вот таких моментов скуки. По большому счету, Эварду было все равно что читать - смысла фраз он особо не улавливал, героям не сопереживал. Страницы слиплись, и следующая все никак не хотела открываться.
Эвард упрямо отковырял уголок и перевернул страницу. Внутреннее помещение смотровой комнаты озарилось вспышкой. Эварда отнесло к стене, но книга будто прилипла к рукам, продолжая бить направленным лучом света прямо в лицо мужчине. По щекам потекли слезы, глаза жгло огнем.
В голове вдруг заверещали сотни голосов. Будто кто-то кинул Эварда в гущу экзальтированной толпы, где сейчас кричали, орали и громко восхищались распаленные зрелищем и голосом оратора люди. По бокам зашуршали плащи и платья, кто-то наступил на ногу, кто-то орал прямо в ухо: "Еще!!! ЕЩЕ!!!"
Резкий ветер рванул волосы, где-то начиналась драка. Смотровая комната никуда не исчезала, но стены были прозрачны, как отполированный лед. И люди, сотни, тысячи людей вокруг...
Огромные машины кружились в воздухе, в каждой было по пять человек экипажа и по двое-трое особо привилегированных людей. Они могли наблюдать полет непосредственно с воздуха. Яркий свет начал меркнуть, голоса же, наоборот, возвысились и перешли границу человеческого слуха.
Эвард бился на полу в припадке, книга отлетела в сторону, но картина огромной толпы обретала все более чудовищные формы.
Огромная машина в небе снизилась, внутри механизма угрожающе щелкнуло и зазвенело. Эвард видел все целиком, будто он сам был машиной, которая вот-вот понесется к земле со страшной скоростью.
Стол прогнулся под тяжестью тела, Эвард навалился грудью на бумаги и схватился за рацию, которая оставалась единственным реальным предметом во всем помещении.
- Катрин, поворачивай цеппелин срочно! У тебя проблемы в... Кха... - приступ снова накатил, толпа вокруг гудела и веселилась, свет из книжных страниц почти поблек.
- Где проблема? - в сухом исполнительном голосе добавилось тревожных ноток.
- Заходи на посадку, говорю! Влево и вниз! Техники будут!
На том конце разговора что-то тихо тренькнуло, и наступила тишина. Эвард бросился к окну. Один из цеппелинов начал маневр на снижение, но ни одного техника еще не было на посадочном поле.
- Я же сам отослал всех в пятый ангар... - Глаза слезились, и каждая машина казалась мутным пятном в ярко-синем небе. Рация молчала. Эвард сменил частоту, но какая-то поломка не давала пробиться на линию технического отдела.
- Джозеф!!!!! - Эвард подбежал к лестнице и закричал вниз. - Джозеф, поганый чертов сын, где ты???
Молчание...
Темные пятна в небе вдруг замерли... И резко начали обрастать оранжевыми перьями. Эвард подслеповато щурился, пытаясь разглядеть происходящее. Два дирижабля зацепились куполами. Резкий маневр первого оказался слишком неожиданным. Не верилось, что плавные движения огромных машин могут настолько ускориться, столб огня бил в небо и неумолимо приближался к земле.
Туда, где стояли зрители...
Туда, где гремели высокопарные речи...
Конец всему.
Эвард зажмурился. Удар свалил с ног - стены задрожали, стекло вылетело звонкими брызгами. Единый женский визг донесся даже сюда, где-то за пределами аэродрома зеваки хватали детей на руки и бежали, спасаясь от горящего чудовища, а оно пожирало толпу, как бутерброд, отхватывая все большие и большие куски, горящий купол осел не сразу, его рваные края и остов разнесло на несколько миль.
Эвард плакал и смеялся. Джозеф наконец прибежал, но отдавать приказания сейчас было поздно - весь персонал и так смекнул, что от них требовалось.
Послышался звон пожарной сирены.
- Эвард Цезар, работал смотрителем аэродрома компании "Готторд-полеты". На рабочем поприще мало известен, вошел в историю, как злодей, поставивший крест на дирижаблестроении, в припадке безумия он способствовал страшной катастрофе с участием двух летательных машин, отдав опасное приказание пилоту одной из них.
- Хорошо, Мали, почти пятерка. Годы жизни?
- э... не помню... - Мальчик увидел, как преподаватель нахмурился. - Ну он это... умер в доме для умалишенных. До самого конца жизни не выпускал из рук какую-то книжку, постоянно повторял: "Об одном прошу: оставьте ее в покое..."