Аникин Дмитрий Владимирович. : другие произведения.

Кладбищенские песни и сказки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   I. НА СМЕРТЬ Л.
  
  
   1
  
   Кто способен любить
   больше часа в день,
   телесами шутить
   кому так не лень,
   чья тугая плоть
   так больна тобой,
   чья дурная хоть
   кровь темнит собой,
  
   желчь кипит,
   мозг смердит,
   рот
   какие проклятья, как нежно
   выговаривает, кому говорит, -
   пиздит!
  
  
   2
  
   Нечестиво твое колдовство
   и власть твоя. И мое естество
   не выдержит ничего
   омерзительно твоего -
   останется мокренько от него.
   Чего
   ждешь, бля?
   Давай, клади
   на меня заклинаний твоих сколько есть,
   всади
   в мозг, в печень!
   И за что мне такому такая честь -
   извиваться весь,
   из кожи вон лезть?
  
  
   3
  
   Звезды ты с неба, блядь, своди,
   покойников своих выводи
   с могил их, а я те кто?
   цель волхований?
   гусь ауспиций?
   жертва Трехлицей?
   А так и так знобит -
   выживу ли я, если еще не убит?
  
   Ох и не любишь меня, больше кого еще,
   ох, преследуешь, всяко берешь в расчет.
   Кто я тебе, еще раз спрошу?
   Знаю. И никуда я тебя не отпущу -
   тут стою, свищу,
   потому что так сам хочу.
  
  
   4
  
   Я добра не жду
   и сам никогда, никому не платил добром,
   я тих, пьян иду
   в твой проклятый, постылый - он где тут? - дом,
   на краю у забора.
   А, так, значит, и ты мертва.
   Ссохлась, свалялась, как пакля стала
   на тебе мурава-трава.
  
   .....................................
   ....................................
   ....................................
   ....................................
   ....................................
   ....................................
  
  
   5
  
   Приготовляю плоть свою
   для твоих затей,
   брюхо мне вспороть,
   от богов вестей
   ждать, держать тепло
   мое, жать в руках
   будешь.
   Я готов тебе
   все сказать и так
   и без врак дать знак.
   Ты умна, черна,
   а я вчетверо-то умней, черней,
   слушай - на
   од моих! - и от них бледней.
  
  
   6
  
   Будущее, прошлое - всё во мне,
   правильное, неоплошное,
   незаполошное гадани-е,
   знание мое тошное,
   последнее,
   слово мое неложное -
   о тебе,
   слово мое последнее в ворожбе.
  
   ..........................................
   ..........................................
   ..........................................
   ..........................................
   ..........................................
   ..........................................
  
   7
  
   Будешь ты ворожить,
   следы порошить,
   отваживать, сколько сил есть,
   смерть - а уже ей дала,
   от нее понесла.
   Я не жертва те,
   ты не жертва ей -
   будешь в темноте
   ласковой, моей.
   Осторожно тронь,
   ишь, чисто огнь
   мысли мои,
   искры, рои -
   а надо, так льда холодней.
  
  
   8
  
   Знаю путь твой долгий,
   чуть ли не от амеб,
   всякие кривотолки
   судеб и кто как ёб,
   кому ты чего рожала,
   чтоб продолжать себя.
   Ты миру не задолжала,
   хватит ему тебя -
  
   .................................
   .................................
   .................................
   .................................
   в живых, в мертвых
   держать, портить.
  
  
   9
  
   Я колдую тоже,
   но медленней и верней,
   но тише и строже,
   но то, что подвластно мне, -
   все до конца подвластно,
   не дернется никуда.
   То, что дано поэту, то изначально так,
   во всех отраженьях мира,
   искаженьях его вполне
   сохраняется, без урона.
   Дар - неразменный рубль,
   хорошеет только
   от каждого оборота.
   В жилу, в жилу идет работа.
  
  
   10
  
   Дрогнут стихии,
   тебя отпустят,
   челюсти могильи
   с грохотом, хрустом
   широко распахнутся -
   вон ступай! Ворон, грай!
   Заклинаю смерть твою:
   сгинь, сгинь, сгинь,
   с тела бела сойди прочь синь;
   восстановись в прелести, в силе вся.
   На смерть твою сонеты мои
   так потряхивают кости твои,
   что встаешь жива, бледна
   со дна смерти, как с ложа сна.
  
  
   11
  
   Железо какое в золото,
   корежа в огнях багровых,
   перегоняем, а, с тобой?
   Свинцовость какую, ртутность
   насилуем, а, родная?
   Все они поддаются,
   куда им течь, жечь, деваться,
   если за дело взЯлись
   такие-сякие умники,
   по-всякому расстарались?
   Философский, бля, будет камень,
   а не твой гранит надмогильный,
   порченный двумя датами -
  
   небытия, бытия утратами.
  
  
   12
  
   Всю вынуть смертность из тебя
   сумею - погляди:
   вот исчезают память, пол,
   вот пусто впереди,
   вот страха нет; взмахни крылом,
   предивный андрогин, -
   мелькнет тень в месте нежилом
   под сению осин.
   Предстань у ямины пустой,
   в твоих чертах лица -
   мои черты, ее черты
   начала и конца.
   О зверь, бог страшной красоты,
   всеобщей полноты!
  
  
  
   II
  
   Будь сукой, всегда оставайся в живых,
   предательницей, ни своих, ни чужих
   не ставящей в грош, будь, не верящей в плен
   слов трудных, обетных, в значенье измен.
  
   Стань, всех пережившая (кто возразит
   из тех, кто был твой, кто в могилах зарыт?),
   стань чистой, безгрешной - угодно тебе,
   стиль переменив, так предаться судьбе.
  
   Что спросишь у зеркала - знаешь сама,
   что в области духа ли, тела, ума
   полным-полно равных и краше, умней,
   но нет, к кому тянет подлей и сильней
  
   страсть страшная. Жало в растленную плоть
   принять мне забава - устанешь колоть,
   я не из таковских, чтоб сдохнуть на раз
   под взглядом раскосым прекраснейших глаз.
  
   Я сам - клЕйма ставить куда? Здесь и здесь -
   от хуя до темечка, дО ног - я весь
   в отметинах, шанкрах, вот видишь, я - твой,
   укрой же меня своей юбкой, укрой
  
   от всякой судьбы, жизни-смерти, не дай
   меня никому, в никакой ад их, рай.
   Кто нужен? Подельник, любовник ли, муж? -
  
   На все роли гож я, на все дела дюж.
  
  
  
   III
  
  
   1
  
   Укрой, укрой, небо,
   белым и легким -
   белое затемни,
   легкое отяжели.
   Грянь!
   Грянь!
   В землю водою прянь!
  
   2
  
   Вода, вспыхни,
   о вОздухи обожгись;
   силой ихней,
   вода, напоись;
   грохни с ходу,
   вода, об воду!
   Рога зверя
   светят в полнеба.
   С грохотом, с хрустом,
   ветром не пУстым
   вода, воем воя,
   упадает!
  
  
   3
  
   Вода водой набрякни,
   вода водой намокни,
   вода - ну-кась, капни,
   вода - малость мокни,
   вода - лить, лей ливмя,
   вода - смой грех, стыд с мя!
   Вода, раскинь-кинься,
   вода, рассинь-синься,
   земля, водой упейся,
   вода, землей отогрейся!
  
  
   4
  
   Вода - стеной с неба,
   вода - столбом в землю,
   вода, цвет смой с неба,
   серой стань и синей,
   вода, землю вымой!
  
  
   5
  
   Землей, вода, стань, земля - водою,
   смешайтесь, умножьтесь силою вы живою,
   порастите, милые, былием-травою -
   если не подо мной, то надо мною.
  
  
   6
  
   Синь, до край дошедшая,
   расстелись!
   Темная над доньями
   станет высь,
   загниет, -цветет она,
   тяжек дух,
   иссочится - ох, вокруг
   мошек, мух! -
   всё день жаркий выпарил -
   слизь, следы -
   душа, ряска нежная -
   жир воды.
  
  
  
   IV
  
   Наши дела оказались не слишком сложными,
   не слишком долгими, но не смерть
   им положила конец, но чистое небытие
   настает - привыкаем мы им дышать,
   пить его, есть, спать, укрываясь им.
  
   Это будет без боли, это будет вообще непонятно как,
   это будет - не вспомнить, как по-другому, как
   было до этого, было, когда не здесь,
   было, когда во времени и пространстве
   был хоть какой-то смысл.
  
   Подсчитывая, как мало мы всяких с тобой утрат
   понесли, как осторожно шло
   обнищание, назови аскезой
   душ наших, тел, скажи:
   не это ли лучшее, что вообще могло с нами быть?
   Кто мы с тобой такие, чтобы рай нам какой-то, ад...
  
   Посмотри сквозь меня, пройди сквозь меня -
   таких
   легких, нежных объятий никогда не бывало нам.
  
  
  
   V
  
   Я тот, кто здесь остался. Никакого
   пути не захотел. Вверх-вниз изгибы
   не по моим ногам. Я сиднем сел.
   Кого судьба ведет, того ведет,
   да руки у ней коротки тащить
   такую тушу тучную.
   Сижу
   удобно и живу удобно. Мудрость
   мощнеет, матереет. Страха нет,
   за давностью лет вышел. А надежд
   и знать не знал. Я тот, кто здесь остался.
  
   Я тот, кто здесь остался. Затруднюсь
   спокойно сформулировать бессмертье
   наставшее мое и как оно
   во времени, не путаясь, идет
   зигзагами своими. Прошлый год,
   и нынешний, и следующий я
   встречал, встречаю, сколько раз еще,
   не путаясь в их цифрах, встречу, выпью
   шампанского.
   Податливые даты
   мелькают, увлекают ум пытливый,
   чтоб он ни с чем вернулся. Вот круги
   обширные и узкие, вот время,
   свернувшееся соразмерно в них,
   течет, и любо плавать мне в теченьях
   медлительных его.
   Плохая память
   усиливает ощущенье жизни
   обычной, краткой, может, я здесь был,
   вот с этой спал, вот это вот читал,
   писал уже вот это...
  
  
  
   VI
  
  
   1
  
   Я куда-то зашел, куда не надо,
   как-то стежки-дорожки сговорились:
   мы его в эту чащу, где деревья
   красоты несказанной - инда страшно,
   мы его в топь болот, где не утонет, -
   сапоги промокнут, да, и весь сопреет, -
   но грязн вылезет, сплюнет, чист утрется.
  
   Мы его к потайным приучим лазам,
   между сросшихся чащ пусть обдирает
   по бокам кожу, лишнюю одёжу -
   выйдет бос, выйдет наг, устал, полУмертв.
  
   Я не худший ходок по этим дебрям,
   но дыханье сбивается. Казалось б,
   этой прорвой лесного кислорода
   только легкие тешить, врачевать их
   после воздуха-яда городского,
   а того и гляди удушьем хватким
   подавлюсь, посинеть в корнях устроюсь
   того дуба, что в здешнем лесе держит
   небеса - невеликая работа,
   ибо небо тут низко, серовато,
   будто даже не небо, потолок, высь,
   а изнанка моста, навеса - ходят
   сверху ангелы, гнутся половицы.
  
  
   2
  
   Дороги-то наши не коротки, не длинны,
   дороги-то наши не извилисты, не прямы.
  
   Вон:
   пустошь совиная - ух да ух,
   соснами, осинами - рух да рух -
   к ней идти трясинами - мух-то, мух! -
   тропами лосиными - плюх да плюх.
  
   Дороги-то наши не коротки, не длинны,
   дороги-то наши не извилисты, не прямы.
  
   Семь верст - топ-топ правая нога,
   семь верст - топ-топ левая нога,
   до заячьей расщелины,
   до кроличьей развилины,
   до русаковой загогулины,
   до беляковой провалины.
  
   Дороги-то наши не коротки, не длинны,
   дороги-то наши не извилисты, не прямы.
  
   А как мозоли намнешь, так повороти нос
   туда, где дуб шумит стоерос,
   где под ним цвет кишмя медонос.
   У дуба камень стоит, как поставил его камнетес,
   а на камень кто-то знающий надпись таку нанес:
  
   "Направо пойдешь - комонь сгинет,
   налево пойдешь - ворон кости твои раскинет,
   а прямо идти - так камень, и нет сквозь него пути,
   а назад оглянись, где шел, - сюда не пройти ни в жизнь,
   пролегла там теперь бездна вниз".
  
   А ты - ни взад ни вперед,
   ни сразу, ни в свой черед,
   ни влевь, ни вправь,
   ни жив, ни навь,
   ни на запад какой, восток,
   ни в какой промеж них искосок;
   а иди куда хошь,
   а как дойдешь,
   так сразу поймешь,
   что об этих путях-дорогах никак не соврешь.
  
   А дороги-то ваши по расстояниям как понимать?
  
   Если ползти ползком - так день с часком,
   если идти пешком - то два с шажком,
   если бежать бегом - все три с прыжком,
   если на коне скоком - я и не знаю сколько,
   а если сиднем засесть - так тут всё и есть.
  
  
   3
  
   Лес, средняя полоса,
   не случаются чудеса,
   исхожена грибниками
   каждая пядь, слышится
   лай собачий,
   отовсюду запах жилья,
   не заблудиться, - так что ж я
   так заплутал,
   хоть садись вой, плачь тут?
  
   Спотыкаясь шел,
   головой тяжел,
   надышался чем
   в этой гуще, мгле -
   мысли спутаны,
   тропы - тут они,
   тошно, сердце вон
   с горла просится,
   комарье гудит,
   рядом носится.
  
   Вышел, места знакомые,
   я здесь бывал когда-то.
   Кто здесь? -
   В деревьях шорох,
   ветром ветвей ответствуют.
   Кто здесь? -
   "Какая те разница? -
   слышится в ихнем шепоте. -
   Зашедшему сюда все едино:
   лес, пестрота деревьев, топь.
   Думаешь, Подмосковье всё?"
  
   Вижу - изба, я к ней давай,
   в двери ломлюсь - шатаются,
   хлипкие. "Есть живой тут кто?" -
   в крик кричу. Слышу - шаркают
   к двери, с замками возятся,
   отворяют.
   - Ты кто?
   - Иван-дурак.
   - А я здесь давно хозяйкою.
   Аль не признал, любимый мой?
   - Ты?
   - А кому другому быть...
  
  
   4
  
   Здравствуй, Ваня, рада встрече,
   сколь плутал твой путь далече!
   Завела тебя сюда,
   чай, удача, не беда.
  
   А узнал, так не стесняйся,
   разувайся, раздевайся.
   Ну, обнимемся, мил друг,
   я готова для услуг.
  
   Расскажу, где меч булатный,
   где в Россию путь обратный,
   мертвых как расколдовать,
   с волком бурым совладать.
  
   Как с Кощеем-братцем сладить,
   как тоску-тугу спровадить,
   девку как приворожить,
   милолику погубить.
  
   Научу, как обратиться
   птицей соколом, пуститься
   лётом, ветром над землей,
   Ужом ползть как под травой.
  
   Ешь, пей, мой ходок усталый!
   Я с тобою стопкой малой
   водочку за здравье пью -
   пей за красоту мою.
  
   Ночка темная настала,
   на двоих тоска напала -
   полюбиться бы часок,
   пока темен, глух восток.
  
  
   5
  
   Он
   Вот и я, кровь темна - жижа холодная,
   будто не человек. Кто? Сам не знаю кто -
   тварь живая пока, принятый с почестью
   всякою здешнею нечистью.
  
   Она
   Слова, клятвы твои скопом сбываются.
   Помнишь, счастье свое чаял во мне найти?
   Да и вечной любви не испугался ты.
   Вот она - здесь, сейчас, со мной.
  
   Он
   Заклинаю тебя чувством оставшимся:
   ворожить перестань - слишком сбываются
   заклинанья твои, звезды, сведенные
   с неба, слепят в упор меня.
  
   Она
   Я тебя, ты меня - что нам считаться-то,
   темной, блудной чете, счастьем отмеченной?
   Ты - мужчина мой, я - вот, твоя женщина.
   Ведь пришел ради этого.
  
   Он
   И на что я тебе? Сказочка: битого
   на загривке везет бивший, калечивший.
   Отпусти, нет с меня толку, любви к тебе,
   бесталанный я, конченый.
  
   Не восставить меня к жизни - на кладбище
   отправляйся, с могил требуй покойников,
   оживи, если есть к делу опасному
   редкий дар и охота есть.
  
   Она
   Все мы полуживем. Ты, что ль, один такой,
   кто на каждом шагу, хром, спотыкается?
   Вот так и мы с тобой вместе повалимся,
   чтоб тепло, чтоб уютно нам.
  
  
   6
  
   Так и зажили с тобой счастливо и на славу,
   отгородились тыном и лесом по всей округе,
   стали страхом чащобным - обходят нас, не по нраву
   другим любым то, что мы шли-нашли друг в друге.
  
   Ты хоть ясно кто - но и я духом нерусским тут
   весь насквозь пропах. - "Что, погубила молодца? -
   смеется. - Ты что же, такой погубленный,
   пьешь-ешь в три горла и всю ночь что со мною делаешь?"
  
  
  
   VII. ЭКЛОГА ЗИМНЯЯ
  
  
   1
  
   Белым-бело на свете,
   в сребристом серебре
   пространство, не заметить
   прибытков в декабре
   невзрачных, осторожных,
   пройдя солнцеворот,
   времен - гляди - не ложных
   нечаемый приплод.
  
   Единственно возможный
   идет событий ход.
  
   И как ему поддаться,
   поверить, что ему
   не надо и стараться,
   чтоб эту кутерьму
   снегов, метелей белых
   сжить со свету, никто
   не помогает делу
   подспудной теплотой?
  
   Претерпевает тело
   небытия простой
   урок.
  
  
   2
  
   Осенняя неурядица заметена снегами,
   решения лучше не было,
   хоть так, на немного времени,
   поуспокоить, выспаться,
   укрыть, чтоб никто не видел и
   мало кто помнил дикую бывшую здесь разруху.
  
   Заметено снегами - значит, почти что кончено,
   насколько-то разрешилось,
   новым видом безумья стало,
   тихим, спокойным, - можно так
   жить. И не надо таянья,
   не надо никакой весны-красны.
  
  
   3
  
   Вымерзни, боль моя,
   до конца, до донца -
   так, чтоб при свете солнца
   растаяло в прах, в плеск,
   разметалось в легкий блеск
   весенний.
  
   Где тут города городили,
   ледяные дворцы? -
   А вот там, где сейчас лужицы,
   там и были.
  
   Всё зима в себя вобрала,
   ничего не отдала,
   выел мороз язвины до конца,
   свел с чего неприличного и с лица -
   нов, чист выхожу из малой смерти в большую жизнь.
  
  
   4
  
   Опизденев от этой сутолоки на пороге
   нового года, сам кое-как поддавшись, -
   нет бы лежать, сопеть, словно зверь в берлоге, -
   я хожу зачарованный, растерявшись.
  
   Предполагаю, и я бы мог по-людски, с бутылкой,
   встречать смену дат, но за границей года
   так же мне невозможно свое представить
   существование, как в местах адского, райского обихода.
  
   Я честнее прочих живу с убытком
   времени дня:
   светает поздно, а темнеет так, сука, рано,
   что не успеваю выспаться на свету, и, что есть в кармане,
   едва-едва хватит купить лампочку, чтобы закончить пытку.
  
   Я готов.
   Как быть может готова жертва -
   я готов.
   С оттенком легкого превосходства
   смотрю на всяких живых, здоровых:
   что им всем до свежего моего сиротства,
   что им всем до дел моих, как ни крути - хуёвых.
  
   Я готов.
   Но чувствую - отпустило.
   С неприличною радостью
   иду покупаю елку.
  
  
   5
  
   А я, тогда писавший эти строки,
   не думал, что получится, что мне
   не сдвинут мало - вовсе снимут сроки -
   ходи, гуляй, скучай, трезвей, пьяней.
  
  
   6
  
   В постылом белом свете,
   печальная моя,
   мы это утро встретим,
   как утро бытия.
   Все ново в новом годе,
   с больною головой,
   но радостные ходим
   по нови снеговой.
   Все то, что получилось
   из смерти в декабре,
   с плеч в снег, в лед, в мрак свалилось -
   не дОлжно умереть,
   не можно...
  
  
   VIII. СИВКА-БУРКА
  
  
   1
  
   А как пришло отцу
   время помирать,
   то собрал отец
   нас всех трех братьёв,
   к одру смертному -
   говорить, шептать,
   звать к себе на гроб,
   на могилу звать:
  
   "Как помру, сынки,
   так три ночи мне
   одному лежать -
   скука смертная.
   Приходите вы
   посидеть со мной,
   почитать молитв,
   рассказать вестей,
   помянуть меня
   стопкой, рюмочкой,
   песнь пропеть спьяна
   тихо, жалостно".
  
   Мы - чего, сказались
   ночами быть.
   А как помер он,
   так и жуть берёт,
   продирает до
   кости белой, нет
   нам, живым, пути
   по мертвЫм словам,
   по навьИм путям,
   с кровью теплою.
  
  
   2
  
   А мне, дураку, что на печи сидеть,
   что умет твой мять, отче-батюшка;
   а мне, дураку, посули калач -
   я и рад идти хоть чего топтать;
   а меня, дурака, и смерть неймет -
   на людей пойду поглядеть, кто мертв,
   от тебя послушать, как там в аду.
  
   А я с печи, я шапку в охапку взял,
   за себя ходил, за того-сего;
   средний брат полуштоф дал -
   пей, малой,
   старший брат расщедрился -
   сунул целый штоф.
  
   А я пьян - дурак, а я и трезв - дурак.
   Влево - на погост, вправо - путь в кабак,
   да копейки нет, нет гроша со мной,
   потому налево я, на погост,
   перелез забор, мимо церкви - шасть.
  
   Здорово, батя!
   Здорово, меньшой!
  
  
   3
  
   Ох, тяжело, сынок,
   землицу эту на себе держать,
   ох, холодна!
   Ты разведи костерок,
   ноги мне погрей-отогрей,
   сослужи службу.
  
   А мы, мертвые, помним к себе добро,
   не вся наша власть под землей внизу,
   есть что и поверх, в живых, -
   есть кого, дурачина, к тебе послать,
   есть кому, детина, ответ за тебя держать.
  
   Травку зажги,
   крест сними -
   и явится пред тобой
   помощник, посланник мой.
  
  
   4
  
   Встань передо мною, конь сивый, бурый,
   вещий, встань, каурый, как лист встань тощий
   перед муравою-травой, как вкопан!
   Ветер гривой шелковой пусть вихрь полощет,
   ветер-сивер за скачущим пусть не успевает.
  
   Сделай, конь, услугу, в ушко запрыгну,
   из ушка вон выйду, был страхолюден -
   стал хорош, пригож, был в гуньке кабацкой -
   стал в шелках, мехах, ал сафьян сапожки.
  
   Прыгни, конь! Смотрю вниз - там лес стоячий;
   облако ходячее меня по шапке;
   синь мелькает, зелень - луга да реки;
   воздух обжигает, обреет щеки.
  
   Видишь, конь, светлицу, красу-девицу?
   Понастроят ишь, не допрыгнуть будто.
   Первый раз - примерясь, второй - вполсилы,
   в третий раз - достигнем до девы милой.
  
   Встань, конь вороной, сивый конь, конь ярый,
   как вкопан на воздухе - я успею
   целовать ее в уста, щеки, шею,
   получу от ней драгоценным даром
  
   перстенек прям в лоб - светит, инда слепит.
   Я с нея ширинку, чтоб замотать блеск,
   будет час, сниму, перед ней предстану
   молодцем, что ах - и князей не надо.
  
   Встань передо мною, конь сивый, бурый,
   дар батянин, встань, чёрти чем оплачен,
   из земли темнОй конь на волю пущен!
   Возит меня конь, слушает приказы:
   как уздою дерну, так он в бок скачет,
   но придет час нужный - он сам дорогу
   выберет себе, нам двоим прям в пекло.
  
  
   5
  
   А не я ли то, братцы, был,
   кто высоко прыгал
   на коне лихом,
   на коняке рьяном,
   будто князь верхом,
   этажи брал лихо?
  
   А не я ли, братцы,
   был, кто царевну
   целовал, кто мял ей шелка-одежды,
   кто до ней допрянул,
   достиг, уметил?
   А не я ли, братцы,
   стал ликом светел,
   лишь меня царевна
   по лбУ печаткой?
   А не я ли, братцы,
   какой заместо
   веточки-лучины
   и сквозь тряпицу
   так свечу в избе,
   что не надо солнца?
  
   А не я ли, братцы,
   кто вас покинет
   ради лучшей доли,
   кто вас, сермягу,
   с пира, пьянки, свадьбы
   вон гнать в три шеи
   повелит холопам своим?
  
   - Ты, братец!
  
  
   6
  
   Я тебя брал, суженая, всяческим колдовством,
   всяческим ведовством изводил тебя.
   Мертвые водили меня, естеством
   я жив есть пока, но дУшу я не все зря губя,
   выгадываю за нее тебя.
  
   Мне в родне, в подельниках - мертвец и конь,
   я на дальних кладбищах разводил огонь,
   ноги грел покойникам, речи вел
   с ними, с безъязыкими, к ним пьян шел.
  
   Смерть меня изведала на зубок,
   оттого крив-косенький я чуток;
   так-то - барин, князь младой, а в воде
   отражусь как есть, как был, ряб везде.
  
   Мы пойдем, невестушка, не к кресту -
   к зеленУ ракитову ко кусту,
   мы пойдем вокруг него гнуть круги,
   а пути прямые мне не с ноги.
  
   Станем в недолгой страсти кожи когтить, скрести,
   станем единым целым - не раздвинуть, не развести,
   станем летать ночь-заполночь над - спит-лежит - страной,
   станем охотой дикою, побежкою ветряной,
   станем путями навьими звезды с небес гонять,
   станем на сивке-бурке, вдвоем на одном, скакать.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"