Аникеева Ника : другие произведения.

Сны в ожидании зла

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда уходит любовь, остаются сны. Захватывающие сюрреалистические приключения в реальности и ее отражениях. Любовь и ненависть, забвение и воспоминания все изменяется в точке перехода в Лабиринте Сновидений. Любовь превращается в ночной кошмар, а любимый оказывается совсем не тем, за кого себя выдает. Но нельзя вернуть прошлое, его так же нельзя изменить. Что же тогда остается? Пройти Лабиринт и обрести новую любовь... Все персонажи и их имена, названия и географические места являются вымышленными. Любые совпадения с реальностью, с живущими или жившими людьми случайны. Книга вышла в издательстве НИЦ АРТ (Санкт-Петербург)
  
  Часть 1. Засыпая, включайте свет
  Тени прошлого
  
  Мерцающая серая дымка застилала пространство. Цвет постепенно менялся. Бес-цветно-серый превращался в темные тона с радужными оттенками. Заброшенное место напоминало декорации фильма ужасов. Странная чужая зона. Зона влияния и подчинения. Ничья земля. На фоне унылого пейзажа выделялся ветхий дом. Снаружи этот шедевр архитектурной мысли ничем не отличался от всех тех домов, что расположены на границе города. Грязные стены, слепые окна, осколки стекол, обрывки старых газет, мусор. Типичный заброшенный дом на окраине города. Лучший образец индустриальной культуры и антиэстетики. Девушка озиралась в поисках чего-то знакомого или успокаивающего. Она не понимала, где находится.
  Наконец-то осознала, где она. Она торопилась, чувствуя, что её преследуют. Она ощущала скрытую угрозу, исходившую из каждой точки окружавшего её пространства. Надо было срочно спрятаться, хотя бы в этом странном доме. Только бы преследователи не нашли её в лабиринте коридоров старого грязного дома. Низенький, в два с половиной этажа, он был единственным досягаемым укрытием. А может быть, ловушкой. Она по-спешила. Не разбирая дороги, рванула к дому.
  Через несколько секунд серая громада здания нависала над ней. Тяжелая грязная дверь надежно охраняла внутреннее пространство бесцветной обители зла. Негатив, исходящий от этого дома, ощущался физически. Ей показалось, что она не только чувствует его, но и вдыхает, впитывает всей поверхностью кожи. Зайти? Это могло нести ещё большую опасность, чем оставаться снаружи. Но она решила, что лучше вперед, чем в лапы преследователей.
  Она толкнула тяжелую дверь. Вопреки ожиданиям, она бесшумно распахнулась. Девушка, не задумываясь, скользнула в сырую темноту серого дома. Темные коридоры не пугали. Они убивали. С потолка местами свисали странные нити. 'Паутина? Ха! Если это паутина, то какой же должен быть паук?' - подумала она. Грязно-серые, толстые, противно-скользкие на ощупь нити мешали движению вперед. Бесконечный коридор, слева и справа запертые двери. 'Интересно, как в маленьком с виду домике умещается такое количество комнат? Странно всё это. Или это что-то такое, чего я пока не знаю? Фантазия? Ловушка? Граница сновидения или выход в иные реальности?' - подумала девушка.
  Она не пыталась открыть ни одну из дверей. Страшно открыть и обнаружить что-то, с чем не сможешь справиться. Волной накатила паника. Ледяная волна раскаленных мыслей, нехватка воздуха, заглушенная гулкими ударами сердца, когти тысячи костлявых рук страха, впивающиеся вдоль позвоночника, отсутствие чувствительности, лишающее возможности координировать движения, ступор. Разрывая путы страха, она летела вперед. Когда же конец каменному лабиринту? Поворот. Коридор. Поворот. Снова длинный пустой тоннель, вздрагивающие отблески оставшихся кое-где лампочек.
  Безнадега.
  Она услышала странные звуки. Мысли путались. Она бежала по коридору. Пово-рот. Темный коридор. Ещё поворот. Лестница. Ступеньки, ведущие вниз и вверх. Через две, кое-где через три зияли черные дыры. Наверх, на второй этаж. Осторожно, стараясь не смотреть в чернеющие под ногами провалы. Какие-то десять ступенек показались сот-ней. Скрипучая дверь проглотила её, захлопнув перекошенный беззубый рот. Второй этаж оказался светлее, коридоры чище и шире, а пространство обозримо меньше, словно это второй этаж другого здания. Одна закрытая красная дверь с причудливой дорогой ручкой, режущей своим шикарным блеском глаза на фоне общей убогости и заброшенности. Дверь выглядела нелепо, даже глупо, но всё равно почему-то жутко.
  Вперед, назад, куда угодно, только не в эту дверь. Несколько поворотов. Черт! Та-кого она не ожидала. Тупик. Окно с грязными стеклами, будто их не мыли лет двести. 'Какие двести, о чем ты? Дому не более 50 лет. Типичный шедевр советского архитектур-ного гения. Ты давай, тормози, а то чуток подвинувшийся мозг может легко соскочить с креплений и все, детка, прости и прощай', - успела подумать.
  Она подошла к окну, сквозь грязь нельзя было ничего толком разобрать. Она про-вела по стеклу рукой, стирая грязь, выглянула в окно. Колодец. 'Да. И что теперь? Как мне теперь выбираться отсюда?' - спросила она, обращаясь в пустоту. Можно попробо-вать открыть окно и вылезти. Но куда? Второй этаж? До земли, наверное, недалеко, но она не умеет летать. Точно не умеет? При всей странности происходящего это вполне воз-можно. Надо попробовать.
  Она осторожно взялась за ручку, чтобы открыть раму. И замерла в жутком страхе. Шаги! Кто-то торопился, почти бежал по коридору. Они все же нашли её. Вероника за-стыла. Жуткий страх не давал ей пошевелиться. Мысль одна быстрее другой проносились в раскаленном мозгу. Бежать. Только куда? Я не знаю. Здесь тупик. Тупик. Тупик, урод-ский тупик, мать его тупиковая линия. ТУПИК! Шаги приближались. Тупик! Что делать? Это тупик. Конец. Конец истории. Она в отчаянии прижалась к стене, оказалось, что око-ло окна была небольшая ниша. Вероника попыталась укрыться в ней. Теперь из коридора ее не видно. Но долго она так не простоит.
  Двое. Разговаривают, но так тихо, что она слышит невнятные звуки. Голоса и шаги ближе, но слышно всё равно скомкано. Говорящие приближались, и Вероника отчётливо разобрала часть их диалога.
  - Она здесь, - невнятный глухой голос.
  Она не видела говорящего, но подумала, что он невысокого роста, крепкий и на-пряжённый, словно пружина. Он говорил так, будто ему мешали язык и зубы. Она улови-ла сильное раздражение в голосе второго человека.
  - Нет, вряд ли. Она не проходила здесь. Ты что не видишь, нет никаких следов. По-смотри. Мы прошли, и на покрытом пылью полу остались следы.
  - Точно, только наши следы, - согласился первый и прибавил, - она спряталась.
  - Где? - усмехнулся второй.
  - За той красной дверью! Больше тут дверей нет.
  - А ты у меня, однако, наблюдательный, - смеялся тот, кто был, видимо главным, - нет, в эту чертову дверь лезь сам. Это без меня. Это для таких как ты.
  Звуки начали удаляться. Вероника облегченно вздохнула. Осторожно попыталась открыть окно. Рама бесшумно и быстро открылась. Не дыша, Вероника осторожно встала на подоконник, посмотрела вниз. Картинка расплылась, сфокусировалась, исчезла, словно втянутая в черную дыру. Вероника тряхнула головой, отгоняя тошноту и рвотные позывы. Посмотрела ещё раз. Внизу не было ничего. Совсем. Не удержавшись, она соскользнула с подоконника. Долгое падение, тихое и бесконечное парение в ледяном воздухе, всё быстрее и быстрее. Резкий удар. Всё рассыпается на тысячи осколков. Голова начала раскалываться от боли.
  Вероника вздрогнула и открыла глаза, не просыпаясь, осознала, что всё случившее-ся - кошмарный сон. Голова гудела, хотелось пить. Пошатываясь в полусне, она потащи-лась на кухню. Включив свет, посмотрела на часы: полвторого. 'Опять, то же самое вре-мя. И кому это так не спиться? Ну, если тебе не спиться, то мне-то как раз спиться и очень даже хорошо. Так что, давай-ка так, я спать, а ты занимайся этой своей ерундой, сколько влезет, только желательно без моего присутствия и уж тем более, без моего участия, - об-ратилась она к предполагаемому возмутителю спокойствия её сновидения. - Когда я до тебя доберусь, а я это сделаю, можешь не сомневаться, то мало тебе не покажется. Это я тебе обещаю. Не важно, что я испытывала к тебе раньше, и что я чувствую к тебе сейчас'.
  Вероника обожала сны, только не такие. Проблема со снами появилась не вчера. Но, вполне хватало того, что последние лет десять эти хаотичные сны, иногда пугающие, иногда нет, всегда полные эмоций и образов снились в определенное время.
  Мир полон добра и зла, и это не сказки. Это реальность. Многие живут так, многие верят в это. Он верил. Она нет. Только слишком часто происходили события, которые не-возможно было объяснить. Всё чаще случалось так, что незримая ткань матрицы событий сплеталась невидимой рукой Силы. Силы, не имеющей цвета. И сны отражали эти неви-димые в обычном мире изменения. Она снова и снова оказывалась у странной двери в ветхом доме. Иногда это были кошмары, иногда нет. А порой в сны врывались совершен-но необъяснимые образы. И тогда ей казалось, что она видела чужие сны. Иногда в снах она видела Макса и просыпалась от ощущения его присутствия и сильнейшего желания его увидеть. Это были темные тревожные сны, а Макс когда-то говорил ей: 'Оставайся светлой!' Она всё чаще и чаще вспоминала эту фразу. 'Оставайся светлой. Легко было тебе говорить. С такими сновидениями останешься, как же. Если это твоих рук дело, то не сомневайся, я до тебя доберусь. Возможно, я останусь светлой, а может, стану темной, но скорее всего в тот момент я предпочту быть серой. Не знаю, что сделаю, но сделаю. Будь уверен', - обратилась Вероника к Максу, смотря в темное окно кухни. Она выпила воды и отправилась спать. Она спала почти без сновидений. Лишь ближе к утру она видела пустыню с мягким белым песком, весело поющим песни ветра и вечности.
   Утро началось вполне типично. Будильник. Попытка поспать ещё пять минут. Душ. Долгий завтрак. И вперед - к трудовым развлечениям. После двух чашек кофе Вероника почувствовала себя полностью проснувшейся. Оставалось одеться и собрать сумку. Через несколько минут зеркало явило ей отражение женщины лет тридцати с правильными чертами лица, темно-карими глазами миндалевидной формы и темными слегка вьющимися волосами. Вероника была несколько склонна к полноте, но обладала вполне приличной фигурой. И, по мнению окружающих её мужчин, да и женщин тоже, она была обладательницей шикарной задницы, что затмевало небольшие недостатки фигуры. Долгие размышления на тему 'что бы надеть' привели к простому выбору: джинсы и рубашка, благо её руководство не сильно напрягалось на тему, что носят подчиненные. Тратить время на макияж Вероника не стала. Обладательница редкого сочетания светлой кожи, темных вьющихся волос, карих глаз и темных ресниц и бровей, она была яркой. Убедившись, что она выглядит привлекательно и одновременно строго, повинуясь привычке, собрала длинные волосы в хвост. Её подружки говорили ей, что хвост это совсем не стильно, что это как-то по-бабски, но Веронике нравилось именно так. Иногда вместо хвоста она собирала волосы в некое подобие причёски, пользуясь для этого длинными японскими шпильками. И уже совсем редко распускала волосы. Накинув пальто, она вышла из квартиры и отправилась на работу.
  Настроение у Вероник было великолепным. День обещал быть интересным, и что-то ей подсказывало, закончится он необычно. Немного подпортило настроение то, что автобус почему-то не пришёл, а поезда в метро шли с большими для утра перерывами, но это были мелочи, и к середине дня Вероника уже забыла о них.
  Жизнь Вероники Фадеевой вполне можно разделить на несколько трудно склады-ваемых вместе частей, хотя, при желании и умении всё возможно. А Вероника Евгеньевна обладала тем и другим. Днем - работа в медицинской академии, консультирование клиентов, научная работа, вечер - море важных личных дел и ночная жизнь в сновидениях. Вероника любила тихую размеренную жизнь, правда, так было не всегда.
  Утренние чудеса плавно перетекли в более причудливые формы жизни. Для начала, откуда-то из глубины сознания возникли воспоминания. Макс. Странный мужчина из прошлого. Совершенно неожиданно вспомнились какие-то встречи, беседы. Он сам. Она снова слышала его голос. Такой манящий. Макс был высок, достаточно крепок, вполне симпатичен. Правильные черты лица, широкий лоб, большие глаза холодного серого цвета, небольшой шрам над левой бровью. Правда, Вероника порой думала, что глаза у Макса были или зеленые, или синие. Впрочем, вспомнить какие, она никак не могла. Она стала его забывать. И это пугало. Порой она думала, что столкнувшись с Максом случайно, она его не узнает. У Макса был потрясающий голос. Редкий тембр и неподражаемая зовущая интонация. Особенность голоса была ещё и в лёгком акценте, выдававшем в нём приезжего. Он звал. Красиво и опасно. Привлекая и отталкивая. И она всегда слышала этот Зов. Иногда в реальности, иногда в странных снах. Макс - отголосок прошлого. Когда это было? Иногда Веронике казалось, что в параллельной жизни. Но, странным образом, эта иная жизнь всегда находила её. Даже если она умело, по-сталкерски, путала следы, уходя от преследования.
  Сталкером когда-то называл ее Макс, а теперь её подруга Ольга была уверена, что из Ники может получиться хорошая сновидящая и сталкер в одном лице. Похоже, что Ольга опиралась на различные мистические бредни в стиле Кастанеды и иже с ним. А для Вероники всё это было учение деда Ивана о мистических свойствах кнута и пряника, и их применении в народном хозяйстве.
  Когда Фадеева услышала от Ольги в первый раз, что подходящее занятие для нее - сновидение, то тут же сказала: 'Хватит того, что Макс сновидец. Мы с ним всегда видели одинаковые сны. Его я вижу регулярно. А его книжка это сплошная чернуха, сновидения и различные вариации на тему магических практик индейцев Мексики в обработке безумного Кастанеды. Мне и без всяких там осознанных сновидений весело. Мне хватает странных снов. И сновидцев, и магов и ещё кого угодно, всем бы им осиновый кол в соответствующее отверстие, чтобы лежали смирно. Лучше, давайте обойдемся без этого. Мне моя психика дороже'. Ольга на время оставила её в покое.
  Но как бы ни отмахивалась Вероника от реальности, Макс существовал. И снови-дения тоже. Да и то, что происходило между ними, она не могла назвать никак, сам он называл это иллюзией нужности. Так было для него, а для Вероники это было частью жизни.
  Сколько раз она пыталась забыть, уничтожить все воспоминания? Сотни. Это точ-но. Перечисление способов борьбы с прошлым заняло бы неделю, не меньше, а уж де-тальное объяснение и того больше, да и если бы часть из этих способов она кому-то рас-сказала, то этот кто-то наверняка посчитал бы её чокнутой.
  Она забывала о Максе, когда он исчезал. А потом, он возникал из ниоткуда, всё та-кой же притягательный, молодой, будто годы не меняли его, и тело подводило её, адрена-лин взрывал мозг. И в этот момент все благие намерения, выраженные в обещаниях самой себе никогда-никогда-никогда с ним больше не разговаривать, не встречаться и даже не отвечать на сообщения исчезали. Её неудержимо влекло к холодному безразличному Максу. Их встречи всегда были странно-короткими, вырванными книги листами, потерявшими смысл. Эти встречи были эпилогом к книге, которой не существует. Странные свидания оставляли горький след неудовлетворенности, обиды, разочарования и злости на себя, на свою глупость, и готовность верить в иллюзию нужности. Эти встречи тащили за собой ужасающую, лишающую способности действовать депрессию и тяжелые тревожные сны.
  Мучаясь в сюрреалистических сновидениях, днём она забывала обо всём. Работа. Студенты. Клиенты. Время было забито, но каждый вечер становился в последнее время пыткой. Тишина теплых весенних вечеров давила, убивала, лишала возможности действовать и думать. Всё чаще в голову лезли воспоминания. 'Прошлое - прошло', - когда-то сказал один её знакомый. Но она знала, что прошлое всегда рядом, протянешь руку - вот оно.
  Ника брела от метро к дому, слушала плеер. Любимую песню Милен Фармер пре-рвал входящий звонок.
  - Да, я слушаю, - сказала Вероника.
  - Ну, что делаешь?
  - Домой иду, - ответила Фадеева. От голоса Макса мозг вывернуло, перевернуло и вернуло на место, правда, чуть мимо. - А что?
  В секунды сознании возникли обрывки фраз, сказанных ей Максом когда-то давно и её ответы, ставшие чем-то вроде невысказанных мыслей: 'Оставайся светлой. Оставайся светлой? Ты думаешь, это так просто? Ты опять проверяешь прочность иллюзии нужности? Или тебе снова что-то нужно? Да и что тебе может быть нужно? Что тебе вообще от меня нужно? А мне от тебя? Нужно ли мне? Почему бы тебе не оставить меня в покое?'
  - Я посмотрел во сколько фильм. Есть сеанс после девяти. Пойдем?
  При всем желании отказать Вероника не смогла. Вместо того чтобы заявить, что у неё вечер занят, что он может позвонить ей позже, ответила:
  - Давай. Во сколько точно? - спросила Вероника и подумала: 'Я не знаю, почему не могу забыть то, что было когда-то. Но теперь не важно'.
  - Так, я заеду в 'Кронверк', посмотрю, что там и как с билетами и снова тебе пере-звоню. Хорошо?
  - Отлично.
  - Окэ. До вечера.
  Макс первым повесил трубку.
  Вероника, не веря тому, что только что согласилась с ним встретиться, подумала: 'И если у меня будут силы, я буду светлой. А если сил не будет, то тогда я останусь та-кой, какой я смогу быть'.
  Обращаясь к себе или к Максу, Вероника сказала: 'Опять! Я же просила, хватит. Никаких звонков. Почему всегда происходит одно и то же? Кому это всё нужно? Хотя, мы же и, правда, вчера договорились. Я забыла. Или захотела забыть?' Песни уже не радовали, хотелось, чтобы день скорее закончился и наступил вечер. Вероника не могла бы назвать свое состояние восторгом, а вот называть его состоянием близким к потере сознания - могла.
  Вспомнилось, как пару лет назад они с Максом встретились совершенно случайно в центре города, и он подвез её до дома. Было солнечно и тепло, но горизонт затягивала темная туча. Тогда Вероника попыталась поторопить приближающуюся грозу. Честно го-воря, она не думала, что действительно может это сделать. Тучи стали темнее, а ветер усилился. И, скорее всего, это было лишь стечение обстоятельств. Но тогда он и произнес эту странную фразу: 'Оставайся светлой'. Тогда она не поняла её. Не увидела в ней маги-ческого смысла. Вероника была слишком критична, любые идеи о магии ей казались аб-сурдными.
  Это воспоминание уступило место другому, более свежему. В голове стали кру-титься обрывки последнего разговора с Ольгой.
  - А он точно нежить, сто процентов, - уверяла её Ольга. - Я точно тебе говорю. Я видела его. Слушала его песни. Чистый Зов. Музыка - это древнее и сильное оружие. Она может быть Зовом. Она может вести за собой, она может оживлять, но она может и уби-вать. Это древнее искусство, а высшие существа обычно знают толк в красивом и изящ-ном оружии. Просто многие, особенно вампиры, сейчас так слабы, что не могут овладеть этим древним искусством. Так, соискатели в мире магии. Пустышки.
  Ольга смотрела на неё внимательно, и от её взгляда Веронике становилось как-то не по себе. Ольга Котова была высокой худой брюнеткой. Чаще всего Ольга носила брю-ки, или же длинные юбки. Но что бы Ольга ни надевала, её стиль можно было назвать 'готичным'. Вероника и сама раньше так одевалась. Ольга часто бывала мрачной и зага-дочной. Чем-то она напоминала Фадеевой Макса. Чем? Холодностью и странным взгля-дом. Или каким-то, почти неуловимым, проблеском зла?
  - Может быть, ты знаешь, я почти не верю во всё это. Магия? Есть ли она? Ольга, вот скажи, что такое магия? Все только о ней говорят, пишут длинные пространные книжки и что? Где она? Покажи? - требовала Вероника, хотя сомневалась, что хочет что-то увидеть, так как, несмотря на все свои сомнения, какой-то частью бессознательного Фадеева верила Ольге.
  - Ну, это как посмотреть на этот вопрос, - вздохнула подруга-вампирша. - Может быть, и есть. Всё зависит от того, как ты смотришь на этот мир. Может быть, и нет. И все мы просто чокнутые. Всё может быть. Когда я сама стала вампиром, я поняла, что магия - это просто.
  Какое-то время Котова помолчала, словно собираясь с мыслями, чтобы объяснить как-то более понятно. Вероника подумала, что её подруга, просто не знает, как ей ещё объяснить такие простые истины. То, что она слышала от Ольги, было ей давно знакомо, но почему-то Фадеева продолжала играть роль человека не только глубоко сомневающе-гося, но и ко всему прочему, не желающего иметь что-либо общее с любыми проявления-ми мистического и непознаваемого. Наконец-то Ольга решилась продолжить.
  - Понимаешь, Ника, магия - это другой способ видения этого мира. Или миров, как хочешь, - пожала плечами Ольга. - Понимаешь, магия она во всём, что нас окружает, она в нас, она в нашем мире, в искусстве и любых действиях. Особенно много магии в стихах и музыке. Я могу сказать, что любой талантливый музыкант, поэт или писатель, да и ху-дожник тоже, всегда в состоянии изменить реальный мир, переписать его, внести что-то своё и повлиять на события. Многие из творцов не задумываются о магии, они не маги, они обычные люди, хотя, конечно, попадаются разные, как например, твой Макс. Он - вампир, как и я.
  Рассуждая подобным образом, Ольга как-то странно смотрела на Веронику. В этот момент Вероника почти верила в её слова. А что? Ольга всегда спокойна, так будто её не интересует обычная жизнь. Она не любит солнечный свет, но и не скрывается от него. Удивительно, но вопреки легендам о вампирах Ольга любила и вкусно поесть, и даже вы-пить. Когда же Вероника спросила её об этом, то в ответ Ольга лишь хмыкнула и сообщи-ла, что все фантазии, байки, легенды, мифы и прочее про вампиров (она никогда не гово-рила 'упырей', тогда как Вероника не могла называть нежить иначе) - это чушь, выдум-ки, частенько самих же вампиров, чтобы надежнее оказать влияние на слабеньких люди-шек. Но всё это, хотя и противоречило сказкам об упырях и их наклонностях, как-то гар-монично сочеталось с ощущением небезопасности, которое возникало у Вероники всякий раз, когда она общалась с Ольгой. Высокая, худая Ольга всегда выглядела бледнее, чем обычные люди. И ещё это ощущение - странного холода. Не телесного, а внутреннего. Такого же, как и у Макса. Хотя, как помнила Вероника, может быть, Макс и отличался эмоциональной холодностью, но вот уж тело-то у него было теплое. Ей нравилось нахо-диться рядом с ним, но в то же самое время, почему-то одновременно с этим чувством по-коя и удовольствия обычно накатывал жуткий страх и приступы дурноты.
  - Может быть, может быть...- Мне, как психиатру, сложно. Ты же понимаешь. Для меня все эти темы - безумие. Сто процентов и немного ещё. Типичное сумасшествие. Классическое. Обычные бредовые идеи. Эндогенные и экзогенные психозы. Не больше. Как мне во всё это поверить? Вот ты говоришь, что я сталкер. Макс меня тоже частенько называл сталкером. Хотя какой я, к ангелам, сталкер? Я просто стараюсь не убиться раньше возможного срока. Ты же знаешь, что в магии я не смыслю, для меня это лес. А сама я в дерево во всех этих магических делах. Хорошее такое дерево друидов - дуб.
  Ольга усмехнулась:
  - Вот, вот. Ты, точно, - дерево в магическом лесу, только почему-то всё время от-рицаешь это. Ладно, хочешь - верь, хочешь - нет. Твое дело, но я знаю, о чем я говорю. Может быть, и ошибаюсь, но лишь чуть-чуть.
  Обрывки разговора, словно маленькие острые иглы, вонзались в сознание, и Веро-ника сомневалась всё больше и больше. Вероника иногда интересовалась магическими штуками. Она почитывала разные книжки, в том числе и столь любимого Максом Каста-неду. Иногда Веронике думалось, что она знает об учении индейцев намного больше, чем Макс, но что он чаще практиковался, особенно с растениями силы, она не сомневалась. А практика - сильная вещь. Разговор этот она наполовину пропустила мимо ушей, отмах-нувшись от идей Ольги, но информация была получена, и она ждала своего часа, чтобы в нужный момент, словно чёртик из коробочки, выскочить из глубин памяти на поверхность сознания. Ольга умело втягивала Веронику в ритуальный круг безумия, и, несмотря на рационализм и страх перед неизвестным, Вероника послушно приближалась к границе разумности.
  Ольга всегда поражала Веронику. Она была моложе Вероники, но вела себя намно-го серьезнее. Познакомились они на ирландской вечеринке в одном из пабов города. Оль-га открывала для неё двери в непривычный странный мир, полный загадок, противоречий и ирреальности. Иногда Вероника даже подумывала, что её подруга не совсем в себе. Или совсем не в себе. Впрочем, какая разница? Никакой. Разве может нормальный человек утверждать, что он вампир? 'Вампиров не существует', - говорила Вероника и неуверенно добавляла, - кажется'.
  Веронике вспомнилось, как Ольга, удивившись так сильно, что это казалось наи-гранным, спросила:
  - Макс читал Кастанеду?
  Она спрашивала так, будто книжки Карлоса были чем-то недоступным. Впрочем, десять лет назад подобное чтиво было найти сложнее, чем сейчас.
  - Да какое там, читал! Думаю, что практиковал, и успешно, как я полагаю, если ко-нечно магия существует. Хотя, думаю то количество растений силы, которые он употреб-лял в разных видах, открыло ему путь в любые иные миры. И ещё он десять лет назад на-писал книгу. Я её читала - чистая шизофрения. Классика психиатрии. Хотя если бы пси-хиатры её почитали бы, то точно пересмотрели бы классификацию болезней, добавив па-ру-тройку пунктов. Не книга, а выплеск наркотического бреда соединенный с безумием Кастанеды и личными переживаниями Макса Александровского. Я тогда написала к ней эпилог. Очень захотелось, так как книга показалась недописанной, пустой, и неокончен-ной, а эпилог напросился сам, я не смогла удержаться. И знаешь, почему-то, видимо сов-падение, человек, которого я убила в эпилоге, умер. Я не верю, что это как-то связано. Ведь не может писанина изменить жизнь человека, которого я почти не знаю? Да и не ду-маю, чтобы Макс описывал реальных людей в своей книге. Хотя, помню, что Женька то-гда говорила, что эта книга написана Максом про меня. Я даже считала, что я прототип одного из трупов в этом детективе, но знаешь, когда перечитывала, то подумала, что нет. Я почти знаю, кто я в его книге. В смысле, для кого из персонажей я могла бы быть прототипом, но если честно, не думаю, чтобы Макс так уж серьезно относился к теории сочинительства. Он написал, так как мог, что в принципе сразу видно, как только начинаешь этот 'шедевр' читать. Так что, всё это просто совпадения.
  Ольга посмотрела на неё и заявила:
  - Это не совпадение. Это - магия. Всё просто. Ты создала мыслеформу - самое про-стое магическое действие. Написав всего несколько строк можно изменить историю. Главное знать, что написать. И важно понимать, как это надо написать. Если все требуе-мые условия выполнены, то ты получаешь отличный результат. Были ошибки, значит, и воплощение будет корявым. Я когда-нибудь расскажу тебе о магических текстах и о том, как написать правильную историю, дающую жизнь своим персонажам.
  - Да, было бы интересно.
  - Магия есть. Не важно, веришь ты в неё или нет. Магические законы, как законы физики. Ты можешь знать о них, а можешь и не знать, но всё равно они действуют.
  Обрывок этого разговора почти слово в слово прокрутился у Ники в голове. Обща-ясь с Ольгой, Вероника старалась не демонстрировать свои знания о магии. Всему свое время. Но после звонка Макс она готова была верить во всё что угодно. В магию, мистику, в Бога, в дьявола и чертей, во что угодно, да хоть в серых и зеленых человечков. Опять возникло это нечеловеческое желание быть рядом с ним. Сейчас Вероника была готова отдать всё что угодно. 'Всё! Только дайте мне его! Я так его хочу! А зачем? Зачем? Не знаю. Хочу быть рядом и всё. Мне он нужен. Без него я не я, я не знаю, кто я без него. Не знаю? Или не хочу знать? Или это вообще не мои мысли? Не мои желания, как говорит Ольга? Что если, он и, правда, не человек? И я влюбилась? Да ещё и так сильно, что называю это Любовью?' - размышляла Фадеева.
  Ее тянуло к Максу и мутило от одной только мысли о нем. 'Ну, правильно. Он же нежить. Мертвое. Вампиры - это обратная сторона жизни. Они мертвы. Я такая же, тебя должно от нас мутить. Ты живая', - звучали в голове слова Ольги. Вероника так задума-лась, что путь к дому она не заметила. Она не видела ни весенних красок неба, ни лёгких пушистых облаков причудливой формы, Вероника не замечала ярко-зелёной молодой ли-ствы деревьев и не ощущала приятного тёплого весеннего ветра. Было только семь часов вечера. Ещё море времени впереди, но делать она ничего не могла. Совершенно. Это было практически невозможно, единственное, что она могла - ждать.
  До звонка Упыря - так почему-то Фадеева стала называть Макса Александровского всё чаще и чаще - она листала 'Четыре после полуночи' Стивена Кинга. Потом посидела чуток в Сети. Из многообразия социальных сервисов Вероника предпочитала 'ВК' и 'ЖЖ'. В 'ВК' она зарегистрировалась под своим настоящим именем, а вот электронный дневник вела под псевдонимом. Посмотрела новости в 'ВК', потрещала с парой человек. Казалось, что время летит, летит так быстро, время начала фильма приближается катастрофически. Странно, обычно, когда ждёшь, время тянется медленно. Но сейчас всё было не так. Ведь, если, он позвонит, когда сеанс уже начнется, то значит, сегодня они снова не встретятся. А если позвонит вовремя - встретятся. Вероника боялась, что он не позвонит, и она не сможет увидеть его. И боялась, что позвонит, и ей нужно будет с ним встретиться. Это было непереносимо. Она посмотрела афишку в 'Кронверке': единственное, что можно было посмотреть - 'Форсаж 4'. И осталось всего сорок минут.
  Ее подруга Алиса тоже не находила себе места. Оставалось тридцать пять минут. Алиса мгновенно и безоговорочно поверила в теорию Ольги, хотя иногда и сомневалась. Алиса, по жизни впечатлительная, без тормозов, одновременно и принимала идею Ольги, и признавала её полным безумием, достойным шизофрении. Иногда она напоминала Ве-ронике огромный грузовик без тормозов на скользкой дороге. Фадеева снова посмотрела на часы. Ещё тридцать минут. Не в силах сидеть спокойно на месте, Вероника вышла на кухню. Ход её мыслей прервал телефонный звонок. Алиса. Это как нельзя кстати. Обще-ние с Алисой напоминало поход в парк развлечений. Алиса Гончарова была как ядерный реактор не просто вышедший из-под контроля, а никогда такового не имевший.
  - Ну что, идешь в кино? - спросила Алиса.
  - Даже не знаю, Алиса, - ответила Вероника.
  - Не называй меня Алиса, я не люблю, когда меня так называют, мне больше нра-вится, когда меня называют Элис, - сказала Гончарова, раздражаясь. - Я же называю тебя Ника, как ты просила.
  - Хорошо, Элис, постараюсь. Я не знаю, куда и когда я иду. Ты же знаешь, Алиса, Макс совсем не тот человек, с которым можно о чем-то договариваться. Ну, пока пятьде-сят на пятьдесят. Хотя думаю, что может быть даже уже сто к одному, что я никуда не пойду. Можно ставки делать и денег на этом заработать. Да, посмотрим, я думаю, что мо-жет быть, и иду.
  - Будь осторожна, ты же понимаешь, что тут не всё просто, да и мне кажется, что-то явно не так, - сказала Алиса и спросила. - С чего спрашивается такая срочность?
  - Да, конечно. Я буду осторожна. Но Макс ведет себя как обычно, ничего нового.
  Осталось двадцать пять минут. Телефон Фадеева поставила на бесшумный режим, и именно в тот момент, когда она бросила трубку на стол, телефон призывно замигал, оповещая о входящем звонке. Вероника взяла в руки телефон, номер бы ей не знаком.
  - Да, - выдохнула Ника, уже понимая, кто звонит и подумала: 'Вот к чему всё время менять адреса и телефоны? Это мания преследования какая-то. Впрочем, он никогда нормальным и не был'.
  - Что ты там делаешь? - спросил Макс.
  Томный голос Макса всегда приводил Веронику в полубессознательное состояние, но сейчас эффект был оглушительным. Вероника почувствовала, что она не хочет и не может ему ответить, и, пересилив себя, выдавила:
  - Ничего, книжечку читаю, - ей хотелось звучать как можно спокойнее, но голос дрожал. - А что?
  - Я купил билеты. Скоро заеду за тобой. Минут через 10. Так что, уважаемая Веро-ника Евгеньевна, собирайтесь.
  Не дав ей опомниться, Макс повесил трубку. Веронике показалось, что она его не понимает. Сердце ударило. Бум! И тишина. Полная тишина. И после этого безумный га-лоп ударов. Вероника почувствовала, что краснеет. Кровь неслась по сосудам с превыше-нием скорости. Адреналин, стимулируя и убивая, заполнял каждую клетку, взрывал всё на своем пути, рушил защитные механизмы, требовал действий, запускал в ход все имею-щиеся ресурсы. Мозг лихорадочно трясся и не мог выбрать ни одной приемлемой версии происходящего. Впрочем, таковой версии всё равно не наблюдалось. Как бы Вероника не пыталась бы объяснять то, что происходило, всё равно это было как-то странно и ненор-мально. Через некоторое время на тихой улице послышался гул двигателя. Она метнулась к окну. Темно-зеленый 'Фольксваген' остановился около её подъезда. 'Всё, пора!' - ска-зала Вероника себе. Сейчас Фадеева мечтала только об одном - успокоиться. Меньше все-го ей хотелось, чтобы Макс видел её панику, но даже если он не увидит, то почувствует точно. Накинула пальто, кинула в сумочку мобильник и кошелёк. Отражение в зеркале явило встревоженную молодую девушку, бледную и с безумным блеском в глазах. Она была в чёрном. Она сначала подумала надеть что-то красиво-соблазнительное, но не ре-шилась. Ещё один взгляд в зеркало, и дверь выпустила её.
  Долгие пятьдесят ступенек. Промахнулась по кнопке домофона. Фадеева толкнула закрытую дверь, и даже не сразу сообразила, почему ей не выйти. 'А, черт!' - выругалась Ника. Вот она злополучная кнопка. Всё. Выход. Она старалась идти медленно, дышать спокойно и не краснеть, чтобы не выдать своего возбуждения.
  - Привет, - буднично, как она думала, бросила Вероника, падая на сидение, - как жизнь?
  - Нормально, - Макс повернулся к ней, изучая, читая мысли, вбирая её эмоции, упи-ваясь её нестабильным состоянием. Вероника почувствовала, что начинает краснеть. - Здорово, Ника, что меня вытащила. Я очень рад. Ты вообще молодец. Давненько я в кино не был.
  Веронике казалось, что она видела этого человека впервые. Определенно другие черты лица. Он не только не постарел, он выглядел моложе! От Макса веяло силой. Его тело стало ещё более крепким и мускулистым. Черты лица приобрели большую чёткость, как показалось Веронике. Но больше всего её поразили его глаза. Серые. Или нет, зеле-ные? Скорее всего, серые. Взгляд Макса гипнотизировал. И ещё было это странное ощу-щение. Её тянуло к нему. Тело не могло сопротивляться Зову.
  - Это было нелегким делом, - сказала Ника.
  В памяти всплыла почти двухнедельная переписка в Сети. Намёки, упрёки, прось-бы, ироничный стёб и неприкрытые обиды с её стороны, и подчеркнуто вежливые, без-личные и безразличные ответы - с его. И где-то на границе сознания метались тени снов, полные страха, странных картин, лиц и событий, но Вероника отмахнулась от этих при-зрачных иррациональных и бесполезных мыслей, только добавлявших масла в огонь па-ники.
  - Чем ты там занималась, когда я тебе звонил? - голос усыплял, цеплял, расслаблял и наполнял душу и сердце леденящим ядом.
  - Читала книжечку Стивена Кинга, - Вероника нервничала, голос дрожал, обычная для её тембра голоса глубина и сексуальность исчезли, осталась лишь лёгкая хрипотца, делавшая звучание голоса слабым и безвольным. Она чувствовала себя хищником, ока-завшимся ловушке, одурманенным и беспомощным. Мысли пронеслись со скоростью све-та: 'Точно, Ольга права. На тысячу процентов права. Выпустите меня отсюда. Не могу. Черт, надо было на заднее сидение забраться, там мне было бы проще, а ему сложнее. К чему мне всё это? К чему? Не было проблем, так я сама их нашла. Чтобы я ещё раз попы-талась его куда-то вытянуть? Ни за что! Только если за очень большие деньги'.
  - Он ещё жив, Стивен Кинг-то? Ведь жив, да?
  - Конечно, жив. Книги новые пишет.
  - Я раньше им увлекался. Потом как-то надоело. Недавно попытался прочитать ка-кую-то его книженцию, но как-то не пошло. Уж больно там много всякой фигни и мисти-ки. Я в это не сильно верю.
  'Ага, не веришь, - подумала Вероника, - ты свою книгу вспомни'.
  Она не знала, что говорить. Она чувствовала себя неловко от всего: от его взгляда, от ощущения, что она начинает краснеть, от дикого сексуального влечения, которое испытывала к этому человеку и от отвращения, накатывающего волнами дурноты и липкого страха-возбуждения. Благо, кинотеатр был близко. Припарковавшись, Макс заку-рил.
  - Рассказывай, - потребовал Макс, - о себе.
  Вероника забеспокоилась, ей показалось, что в машине стало жарко.
  - Да что рассказывать-то, ничего особенного не происходит. Я тебе всё уже расска-зала, да и писала, помнится.
  - Я не сохраняю историю сообщений.
  - А...- протянула Вероника.
  Она подумала: 'Конечно, не сохраняешь, чтобы твоя драгоценная и единственная баба не прочитала. Как иначе-то? Если бы ты их сохранял, то уже давно бы объяснялся, кому и зачем ты пишешь такие сообщения и с кем это ты хочешь идти в кино. Или не единственная? Какая из многих? Кто сейчас рядом с тобой? На кого она опять похожа? На меня? Тогда зачем ты здесь?'.
  Чтобы хоть как-то поддержать разговор Вероника спросила:
  - Как твоя книга? Издал?
  - Нет. Пока нет. Ты же тогда меня разнесла своими замечаниями, вот и лежит до сих пор в столе. Да и редактора нет подходящего, - сказал Макс и стал внимательно смот-реть на Веронику.
  - Я только высказала некоторые критические мысли и всё. Мне понравилась книга, она хорошо написана, конечно, нужны кое-какие правки, но в целом - нормально. Её вполне можно издать. Правда, название не сильно удачное. Ты же понимаешь, что назва-ние - это пятьдесят процентов успеха. А название 'Книга сновидений Смерти' пугает, хотя кого-то и привлечёт. Впрочем, тебе как автору, конечно же, виднее, как называть своё произведение, но я бы придумала что-то другое.
  Вероника вспомнила, как она читала его книгу в первый раз. За пару дней она по-глотила все двадцать глав. Она была в полном восторге, но потом, быстрота поглощения сказалась, и её чуть не вывернуло наизнанку от того, что она прочитала. Книга Макса из-менила её восприятие мира. И ещё его книга оставила у неё ощущение незавершенности, недосказанности. 'Книга сновидений Смерти' напоминала калейдоскоп, только зеркала были мутные, а стеклышки не цветные, а черные, серые и коричневые, потому и узоры из них получались соответствующие. Из размышлений о книге Макса Веронику вырвал во-прос Александровского:
  - Вот может быть тогда и займешься? - Спросил Макс. - Слушай, а может быть, станешь моим литературным агентом?
  Этот вопрос поразил Веронику. На секунду ей показалось, что мир раскололся. Макс смотрел ей прямо в глаза. Она никогда не могла смотреть ему в глаза. Она боялась раньше, боялась и сейчас. В сознание ворвались отрывки диалога с Ольгой.
  - Я не знаю, зачем он мне нужен. Не знаю. Хотя, я понимаю, что если магия суще-ствует, и мы объединим свои усилия, то перевернем этот мир. Всё это так похоже на вой-ну. Я не знаю, иногда мне так сильно хочется его убить. Я не знаю, что мне от него надо. Я бы хотела никогда с ним больше не встречаться. Я не ищу с ним встреч последнее вре-мя, он сам меня находит. Такое чувство, что он просто не может отказаться от меня.
  - Для всех будет лучше, если вы перестанете воевать. Тем более нежить так легко не убьёшь. Чтобы убить такого как он, надо много знать, и ещё больше уметь. Вы лучше объединитесь.
  - Ага, объединиться. Шутишь? Да я даже представить не могу, что из этого выйдет. Хотя? Могу. У него есть сила, которая мне нужна. И вместе мы завоюем мир. Но, Ольга, он сам отказался от этого. Ему не нужен весь мир. Ему не нужно ничего. Или он сам не знает, что ему нужно. Иногда мне кажется, что он мудр, а иногда я считаю, что он непро-ходимо туп. А если подумать, так это у меня чуть-чуть с головой непорядок.
  Все эти воспоминания подобно вспышке изменили восприятие настоящего. Она была готова на всё, чтобы не рвалась связующая нить. Вероника чувствовала, что Макс ждет ответа.
  - Подумаю. Можно попробовать, конечно, - протянула Вероника, поправляя вы-бившиеся из прически пряди, чтобы успокоиться. - Но у меня нет никаких знакомств в литературных кругах. Честно, я даже не представляю, как всё это делается. А ты не думал в своих кругах поискать? Музыкальная и литературная тусовка близки. Может, кто из твоих друзей поможет?
  - Думаю, что у тебя это получилось бы отлично, я не сомневаюсь в тебе, Ника, - сказал Макс.
  Снова повисла гнетущая тишина. Это когда-то давно они могли молчать часами, чувствуя мысли друг друга, не испытывая неловкости, но сейчас молчание было невыно-симым. Вероника старалась не встречаться с ним взглядом.
  - Ну, что там по времени? - Макс взглянул на часы. - О, пора в кино.
  - Пошли.
  В голове продолжался безостановочный диалог: 'Конечно, сидишь и ждешь, чтобы не светиться. Не хочешь палиться. Это только кажется, что никто ничего не видел, а по-том - бац! И твоей бабе кто-то шепнет, что водил ты какую-то девицу в кино. Закатит тебе благоверная, или не слишком благоверная, скандал, что, мол, всяких баб по кино ты можешь таскать, а вот жену, значит, в кино сводить кишка тонка, потому как после рабо-ты, мы, видите ли, устаем, и ни по каким кино ходить не можем. А может быть, он хотел побыть со мной рядом? Я должна была как-то проявить себя? Я не понимаю. Если он ждал от меня каких-то действий, то почему я не уловила этого? Я перестаю его чувство-вать?'
  К кинотеатру Макс шел так быстро, что Вероника еле успевала за ним. Она почти бежала, но все равно отставала. Со стороны это выглядело странно. Уверенный в себе му-жик, и спешащая следом испуганная девушка. В кинотеатре Вероника почувствовала себя спокойнее. Это была её земля.
  Вероника успокоилась. А вот Макс явно нервничал. Интересно почему? Потому, что она вызывала у него сексуальное желание, как и он у неё? Ведь он когда-то говорил, что секс с ней что-то мистическое. Или боялся встретить знакомых?
  Они прошли в зал. Сели. И тут Макс решительно поднялся. Вероника заинтересо-валась и повернулась в его сторону.
  - Чёрт, хотел воды купить, забыл. Время ещё есть?
  - Да, ещё нарезка, - и, поймав удивленный взгляд Макса, Ника объяснила, - в смыс-ле реклама фильмов, будет, так что успеешь.
  Он ушёл. Фадеева сидела и чувствовала, что её тошнит. Жутко. Казалось, что вот-вот и её вырвет. Прямо на синий пол. Кровь шумела в висках. Она ощутила отвратитель-ный приступ паники. Вновь возникло воспоминание о том, как Ольга утверждала: 'Ко-нечно, он нежить. Поэтому тебя и мутит рядом с ним. Он мертв. Все вампиры мертвы. И живым рядом с ними тяжело. Понимаешь?' Вероника понимала, но не верила. Опять, опять эта уверенность Ольги, что Макс не обычный человек, а нежить, вампир. Вот оно чтение новомодных книжек. Успокаивая себя, Вероника пробормотала: 'Вампиров не существует'. Макс - обыкновенный мужчина. Сексуальный, уверенный в себе и сумасшедший, что и делало его опасным.
  'Если встретитесь, будь осторожна' - слова Ольги, слова Алисы. Фадеева старалась быть осторожной. Макс быстро вернулся, как раз в этот момент показывали трейлер к фильму 'Люди Икс: начало. Росомаха'. Обращенные к оборотню слова главного героя в ответ на вопрос: 'Ты хоть знаешь, как меня убить?' - 'Для начала я отрежу тебе голову, а там посмотрим' естественно вписались в ход мыслей Вероники. 'Главное не слететь с катушек, - подумала она. - Это оно всё быстро. Раз, и привет. Привет, например, Кащенко. Или Бехтереву, впрочем, как повезет'.
  Макс упал в кресло рядом. Она отодвинулась. Ей хотелось прикоснуться к нему, но она пообещала, что не будет приставать. Чего уж говорить, фильм ее не интересовал. 'Форсаж 4' крутое кино. Но, ни тачки, ни Вин Дизель, ни спецэффекты не занимали её. Она сидела рядом с мужчиной своей мечты и каждой клеткой тела тянулась к нему, уми-рая, от невозможности прикоснуться к нему, потому что сама это выбрала, и, воскресая от того, что она наконец-то куда-то с ним пошла. Полфильма он сидел рядом, она ёрзала в кресле, отклонялась, пыталась прикоснуться незаметно и сама останавливала себя. В го-лове крутилась одна единственная мысль: 'А если прикоснуться?' Она слышала его кровь, она чувствовала биение его сердца. Быстрые, напряженные удары. Пульсирующая артерия на шее. 'Иди сюда, сладенький мой, ням-ням', - нежно пропел тоненький голос откуда-то из глубин бессознательного.
  Она на расстоянии ощущала тепло его разгоряченного тела. 'Да, посмотрела фильм. Лучше бы не ходила' - раздражённо думала Вероника. Её уже отпустило. Она пы-талась наблюдать за Максом. Тошнить перестало. 'Да, точно, сладенький мой, ням-ням', - подумала Вероника. В один из напряженных по фильму моментов, Макс наклонился впе-ред, и так до конца фильма и просидел, Вероника могла наблюдать за ним более свободно. И уютно расположив руки на подлокотниках кресла, предалась своим фантазиям. Территория осталась за ней. 'Вот так-то, сегодня я вас ням-ням, уважаемый вы наш, страшный вампир' - подумала Фадеева.
  Фильм закончился, и они оба испытали видимое облегчение. По дороге Макс рас-сказывал о своих увлечениях.
  - А я тут пристрастился в Египет ездить. Пять раз уже был. Знаешь¸ там, в пирами-дах так много интересных знаков. Я думаю, что их строили не люди. Ведь тогда не было таких средств, да и всё равно так ровно и точно пилить такие каменные глыбы, а потом ещё и что-то из них строить для людей недоступно.
  - Инопланетный разум? Пришельцы? - спросила Ника и подумала: 'Так, всё ясно. Макс насмотрелся 'Трансформеров', не иначе'.
  - Почему бы и нет. Я, знаешь, интересуюсь такими вещами.
  - И неделанием тоже? - Ей так хотелось зацепить его хоть чем-то, но Вероника ви-дела, что все её попытки бесполезны.
  Всё было не так, как она хотела. Но Вероника не видела ни одной ошибки в своих действиях. А может быть, она вообще изначально всё неправильно поняла? Всё не так, как она себе представляла, и что? Возможно, что у судьбы были свои планы. Потом, через несколько месяцев, она будет задавать себе один и тот же вопрос: 'Что было бы, если бы я проявила к нему интерес? Было бы что-то иначе, или всё осталось бы так, как было?'
  - Да... - протянул Макс.
  Вероника снова услышала так хорошо знакомые интонации, но почему-то больше всего хотелось, чтобы всё это закончилось. Макс тем временем продолжал.
  - Знаешь, как здорово практиковать неделание на берегу моря, когда никто не ме-шает. Здесь в городе это нереально. Всё время что-то происходит, нет возможности, суета, всё такое.
  - Ха! Нереально? Это просто. Неделание - обычный транс. Так что можно и в горо-де, не так и трудно, если умеючи. Я больше как-то привыкла практиковать трансы, - Ве-роника думала, что эта тема хоть как-то его заинтересует, раз уж сексуального интереса она у него не вызывала.
  - Не знал, что это так называется.
  - Могу как-нибудь научить. Если, конечно, у тебя появиться желание.
  - Можешь, - сказал Макс и мгновенно сменил тему разговора. - А ты чем увлека-ешься?
  - Охотой, - ответила Вероника. - Очень хорошее времяпрепровождение.
  - Нет, для меня охота и рыбалка - это что-то такое знаешь, бестолковое, не сильно понятное мне, если честно. Почему-то вспоминается сразу мультфильм 'Простоквашино', где Шарик на охоту ходил, а закончил в речке, утопив ружье.
  'Что? Он меня ещё и бестолковой считает. Мало того, что я его не интересую, так он ещё и открыто надо мной стебётся?' - возмутилась Вероника. Конечно, сказать вслух она это не сказала, а лишь вяло попыталась что-то сказать, оправдываясь.
  - Охота - это стиль жизни. Жаль, что тебе это не понятно. Стиль жизни хищников, простых и сильных, выживающих в дикой природе.
  'Да, - подумала Вероника. - Не очень-то убедительно. И к чему всё это было? Ду-рацкая встреча какая-то, совершенно ни к чему не ведущие диалоги. Это всё никому не нужно. Или он опять проверяет на прочность иллюзию нужности?'
  Они подъехали к парадной. Вероника повернулась к Максу, снова испытывая всё тоже смешанное чувство, и, смотря ему прямо в глаза, спросила:
  - Пригласить тебя на кофе?
  Она попыталась позвать. Но разве она могла это сделать? Сейчас у неё не хватило бы личной силы даже на простое противостояние искушению, а оно было так велико. Ей безумно хотелось прикоснуться к нему.
  - Нет, не надо. Поеду домой. Я ещё не ел. Прямо сразу с работы, к тебе на встречу.
  - Ладно, тогда, - вздохнула Вероника. - В следующий раз, если он будет.
  - Будет, конечно. Ты, извини, что опять всё так кратко, что я как всегда вот так вот бросаю тебя. Извини, Ника. - Он хотел прикоснуться к её щеке. Вероника дернулась в сторону. Полная низко висящая луна смотрела на них через лобовое стекло. Опять полно-луние. Лучшее время для нежити. Лучшее время для охоты. На ловца, обычно, и зверь бе-жит. Хорошее время.
  - До встречи, - сказала Ника. Ей хотелось плакать.
  - Пока, - усмехнулся Макс, читая её мысли.
  - Почитай всё же про охоту, это интересно, - бросила она, смотря на него в упор. - Тебе пригодиться.
  - Ага.
  Вероника вышла и захлопнула дверь машины. Макс мгновенно рванул с места, и скрылся в темноте.
  И всё.
  На двоих у нас с тобой ничего: ни любви, ни вражды - только сны.
  И реальность не одна - миллион. Просто в разных отражениях я и ты.
  В сновидениях мечты о тебе почему-то только снег и зима
  И Залива темная гладь серым скована льдом, словно сном.
  Я касаюсь горячей рукой толщи льда между мной и тобой.
  Понимаю, что за ним пустота: ни земли, ни воды, просто тьма.
  И не слышу я сейчас как тогда ни Залива, ни тебя, ни себя.
  Странный свет отражает луна, и мерцают, исчезая, облака.
  На двоих у нас с тобой ничего: ни любви, ни вражды - только сны.
  И реальность не одна - миллион, просто в разных отраженьях я и ты.
  Мысленно повторяя строки из своего стихотворения, Вероника поднималась домой.
  На двоих у нас с тобой ничего: ни любви, ни вражды - только сны.
  Прошуршав в конец темной квартиры в свою комнату, Вероника тут же включила компьютер. Она знала, что всё равно не заснет, и решила написать Ольге и Алисе. Ведь куда-то надо было девать эмоции?
  
  Стеклянная весна
  
  Вероника и Евгения подружились сразу. Они познакомились первого сентября в колледже. Фадеева стояла в кабинете и осматривалась. Большинство сидело парами. И вот она заметила девчонку, сидевшую за столом одну. Невысокая и симпатичная шатенка с приятными чертами лица и мягкими женственными формами. Она понравилась Фа-деевой. Вероника сама подошла к ней, решив сделать первый шаг, ведь надо было опреде-литься, с кем общаться для начала.
  - Привет, - сказала Вероника и спросила. - Ты одна сидишь? Можно я сяду с тобой?
  Девушка быстро и внимательно осмотрела Нику с ног до головы, и видимо, оста-лась довольна, уверенно сказала:
  - Да, садись. Тебя как зовут?
  - Вероника, но можешь называть меня Ника. Так мне больше нравится.
  - Я - Евгения. Можешь называть Энжени, Евгения, Женька, Женя. Мне, собственно говоря, без разницы, - ответила Евгения и внимательно посмотрела на новую подругу, словно пытаясь читать её мысли, или определить за одну секунду, что она за человек и стоит ли с ней вообще связываться.
  - Хорошо, - согласилась Фадеева, также внимательно рассматривая Женю.
  С этого короткого диалога началась их удивительная симбиотическая дружба. Они были не похожи на других, и похожи друг на друга. Или Веронике казалось, что они по-хожи? Они увлекались фантастикой, мистикой и рок-музыкой. И все свободное время проводили вместе. Придя домой, они ещё часами болтали по телефону, иногда засыпая с трубкой в руке, просыпаясь в середине ночи от тишины на той стороне. В их бесконечных разговорах рождались безумные затеи, планы и сценарии действий. Любимым место тусовок был один из рок-магазинов города.
  Однажды, кажется, это было в ноябре, Женька предложила встретиться в шесть ча-сов, но опоздала. Надо сказать, она не отличалась особой пунктуальностью, что выводило Веронику из себя, и она со свойственной ей вспыльчивостью встречала Евгению потоком ругательств, но Женька улыбалась - и всё. Гнев Вероники проходил, и они снова были не разлей вода.
  Вероника не став её дожидаться, вместе с общими знакомыми отправилась в нахо-дящееся неподалеку кафе. Среди знакомых людей был этот мужчина. Молодой, хорошо сложенный, симпатичный. У него были правильные черты лица, высокий лоб, прямой нос, губы изогнуты в лёгкой полуулыбке и совершенно потрясающие глаза. Пустые серые глаза. Когда Вероника смотрела в них, то видела бесконечную глубину. В его глазах отражалось прошлое всего мира, тысячи жизней и смертей. Странный, притягательный. Они сидели друг напротив друга. Она видела лишь его серые бездонные глаза. Не зеркало души, а проявление тьмы. Тогда Веронике казалось, что они понимали друг друга и без слов. Общий разговор не давал им перекинуться между собой и парой слов. Фадеевой почему-то подумалось, что этот странный мужчина с лёгкостью читает её мысли, даже те, о которых она и сама не знала.
  В тот день Вероника поняла: ей нужен только он. Никто больше. Все мужчины в её мире перестали существовать. Был лишь этот странный и пугающий, притягательный и непонятный человек, с безумным взглядом и нечеловеческой силой. Она знала - они будут вместе. В конце вечера появилась Женька. И ближе к концу бесшабашной пирушки было решено, что все идут в гости к Женьке. Веронике надо было домой, но понятное дело, что домой она в этот раз не попала, благо это была суббота, и на работу было только в понедельник.
  На квартире у Женьки они продолжили шумную вечеринку, но мужчины её мечты с ними не было. Вероника вообще потом его долго не видела. Иногда ей казалось, что все это только ей приснилось. А главное - она не знала о нем ничего. А потом ей стали сниться странные сны.
  Вновь они встретились только 15 марта. Вероника на всю жизнь запомнила эту да-ту. Вероника решила в этот день прогулять занятия. Если бы не это, то всё было бы иначе. Но если что-то могло быть по-другому, то все было бы по-другому.
  Да и в случайности Вероника не верила.
  Они договорились с Женькой и встретились, чтобы потусоваться в очередной раз в любимом кафе. Было много народу. И теперь Вероника знала, что его зовут Макс и ещё, что он - один из самых крутых музыкантов городского металлического андеграунда.
  Притяжение возникло мгновенно, и навсегда. Даже сейчас, когда она вспоминала, она так и не могла до конца понять, что она в нём нашла. Что? Что было в этом человеке, чего не было в других? Они понимали друг друга без слов? Нет. Они просто чувствовали друг друга. И это было лучшее, что Вероника когда-либо испытывала. Сидя рядом с Мак-сом, она знала, что готова пойти с этим человеком куда угодно без лишних вопросов. Её безграничное доверие, отсутствие страха и сильнейшее желание быть с ним, во что бы ни стало, предрешили финал вечера. Вчетвером - она, Макс, Женька и новый знакомый Женьки Дмитрий - они поймали машину и отправились продолжать вечер в гостях у Ди-мы, на 'Удельной'. Вероника позвонила домой и сказала, что будет утром.
  Типичная вечеринка: алкоголь, намеки, флирт. И вот они стоят с Максом на балко-не, обсуждают какие-то безбашенные темы. О чем они говорили, Вероника не помнила, но помнила, как на вопрос Макса может ли она ударить мужчину, она без долгих раздумий съездила ему по физиономии. Макс ошалело посмотрел на неё и спросил, сможет ли она второй раз ударить? Макс легко поймал её руку, занесённую для второго удара, и попросил больше так не делать. Потом они начинают целоваться, потом перебираются на диван. Потом...
  Что было потом?
  Ночь была бесконечно длинной.
  'А ведь странно, - думала иногда Вероника. - Время тянулось, будто его не было вовсе, хотя я была счастлива. А счастливое время летит, но та ночь была бесконечной'.
  Это было начало. Макс многого еще не знал о своем даре. Ему нравилось использо-вать Зов и манипулировать временем. Рядом с Максом не было опытного вампира-наставника, чтобы разъяснить ему основные правила. Макс что-то знал, о чём-то догады-вался, а что-то находил в книгах. И многое он придумывал сам.
  Но как бы время не тянулось, утро всё равно наступило. Надо было расставаться, и Вероника поняла, что теперь она не может существовать без него. Она уже никогда не будет прежней. Это было безумие. Макс был женат, но, как сам уверял, всё это формаль-ность. И Вероника поверила, потому что захотела в это поверить. Она бросилась в этот роман, как в тёмную воду с обрыва. И бросить Макса было так же трудно, как и всплыть.
  Он не оставил ей телефон, он сказал как его найти на работе. Да, это точно было безумие. Их отношения были односторонней связью. Он был для неё как закрытая книга на мертвом языке. Редкий экземпляр, который можно увидеть только иногда и издалека. Но она всё равно любила его. Если бы Вероника тогда знала, с кем она связывает свою жизнь, то может быть, она постаралась забыть его и никогда не искала бы новых встреч. Но она не знала.
  Март в тот год, когда Вероника второй раз встретилась с Максом, был холодный. Когда замёрзшая, не спавшая, но счастливая Вероника появилась на пороге своей кварти-ры, она столкнулась с ужаснувшим её фактом. Вчерашнее действие принесло в её жизнь море проблем, но ничего не оставалось делать, кроме как отвечать за свои действия. Она не стала врать, и прямо заявила своему парню, что бросает его. Его бешенство, угрозы и обещание её убить, привели Веронику в ужас. И это стало ещё одним фактором, подтолк-нувшим развитие её безумного романа. В понедельник после работы, Вероника поехала к Максу. С одной единственной мыслью - сказать, что для всех будет лучше, если они рас-станутся, не начав встречаться. С этой мыслью поздно вечером, она переступила порог офиса, в котором Макс работал охранником. Она приехала с Женькой, одна бы она не смогла найти в себе силы. И Женька, отозвав Макса в сторону, сказала: 'Она приехала к тебе'.
  Всю ночь они сидели и разговаривали. Вероника выкурила две пачки сигарет. Она нервничала. Они сидели рядом, разделяя на двоих горечь от сказанных слов. И никогда больше они не испытают такую остроту чувств. Никогда.
  На двоих у нас с тобой ничего, ни любви, ни вражды только сны.
  Сейчас, когда она пыталась вспоминать то, что происходило, вся история казалась блеклой, отраженной в пыльном зеркале. Смотря в прошлое, как в тусклое старое зеркало, Вероника так и не могла понять, почему она не ушла от него сразу? Всё было бы иначе. Но ей нужна была эта иллюзия нужности.
  Макс долго и пространно рассказывал о том, что его брак необходимая формаль-ность, что Вероника - светлое чувство, возникшее мгновенно и навсегда. Он говорил, что отдал бы всё, чтобы они были вместе, но, увы, сделать ничего нельзя. Она чувствовала, что должна уйти, никогда не возвращаться. Но даже сама мысль была для неё мучительна. Она готова была уйти. Хотела ли?
  'Я никогда не встречал таких девушек, как ты', - сказал ей Макс.
  Это было правдой, женщин подобных Веронике он не встречал никогда. В ней всё было просто, но это только на первый взгляд, потом становилось понятно, что разгадать эту женщину не под силу никому, даже такому древнему и сильному вампиру как Макс. Она смотрела на него внимательно. Её темные глаза хранили все чувства в своих глуби-нах, и увидеть их было сложно, можно было лишь почувствовать.
  - Я тоже никогда не встречала таких, как ты. С тобой приятно не только говорить, но и молчать. Знаешь, мне так хочется быть рядом. Просто быть рядом с тобой, - сказала Вероника. - Я всё понимаю. А может быть, можно что-то придумать?
  - Что?
  - Я не знаю, - проговорила она, - но, мы могли бы встречаться?
  - Ты сама сказала, что нам лучше расстаться сейчас, - сказал Макс. - Давай оставим всё, как есть.
  - Да, сказала, - подтвердила Вероника и спросила. - И что? Я не понимаю, почему нельзя? А если, больше никогда не будет больше таких чувств? Я не готова оставить всё это просто так.
  Макс не ответил. Он не смотрел на неё. Вероника ловила каждый его жест, каждый вдох, каждое колебание тела, каждый удар сердца.
  - Почему ты молчишь?
  - Ты сама уже всё сказала.
  Молчание повисло в дыму сигарет. Вероника сидела у Макса на коленях. Тепло их тел пересекалось, сердца бились в унисон. Они понимали друг друга без слов. Но это только иллюзия, морок. Погружение в холодную темно-зеленую воду: страх и желание всплыть, невозможность следовать желаемому пути, необходимость ограничения и отре-чения от себя. Всё было в этом молчании. Страсть, желание быть одним целым и желание разорвать возникшую в одну секунду связь, всё это было в тяжелом молчании разума. Они не знали ещё, что эта связь будет крепче мира, крепче других связей в их жизни, что её нельзя разорвать даже смертью. Она ещё не знала, что он будет молчать всегда, что никогда не скажет ей, что любит или любил, что она нужна ему. Он будет молчать, давая ей возможность создавать ту реальность, ту иллюзию реальности, в которую поверят оба.
  - Да, сказала. Я не знаю, что можно изменить, но я хочу быть с тобой. Это возмож-но?
  Он не отвечал, они продолжали сидеть и молчать. Странная игра, и Фадеева всту-пила в неё не зная правил.
  Прошлое. Теперь этот разговор всплыл в памяти, как что-то странное и неуместное. Её безумная любовь смешивалась с отчаянным безрассудным неоправданным ужасом, ко-торый с лёгкостью парализует любые усилия разума и тела. Но ужас был спрятан глубоко, на поверхности была лишь безумная безудержная страсть. И как бы медленно не тянулось время, утро приближалось, и ей пора бы уходить.
  - Я люблю тебя, - сказала Вероника и пообещала, - и всегда буду любить.
  Макс посмотрел на неё внимательно, словно читая её и без того ясные мысли.
  - Да.
  - Мне пора. Прощай, - сказала Вероника.
  Смотря на Макса, она подумала: 'И неужели я никогда не услышу в ответ, что ты меня любишь?'
  Он проводил её до двери. Они долго ещё стояли в тёмном коридоре. Ей не хотелось уходить. Вероника желала остаться с ним навсегда. Но надо было ехать на работу.
  Понедельник. Тьма.
  Вторник. Пустота.
  Среда...
  В четверг утром Вероника поняла, что больше не может жить без него. Оставалось только дотянуть до вечера. Мучения не закончились, когда она наконец-то добралась до центра города. Они только усилились. Сердце бешено колотилось. Она стояла у двери. Позвонила. Тишина. Ничего, даже звука шагов. Она позвонила ещё раз. Тишина. И в тот момент, когда она собралась уйти, услышала приближающиеся шаги. Сердце ускорилось. Больше всего она боялась, что его сегодня не будет на работе. Она не знала, где его ещё можно найти.
  - Кто? - спросил голос из-за двери.
  Голос, который станет для неё всем. Зов, который будет преследовать её ещё долгие годы.
  - Это я, - произнесла Вероника, - Макс, открой, пожалуйста.
  Тишина. Ни единого звука, и через бесконечную паузу, она услышала, звук откры-ваемого замка. Дверь распахнулась.
  Макс смотрел на неё. Выражения глаз она не могла понять: удивление, неприятие, радость, усмешка, знание, что она вернётся. Всё и сразу. И ничего одновременно. Пустота, в которой клубился туман вечности.
  - Заходи, - разрешил Макс.
  Он посторонился, пропуская Веронику. Она почувствовала на себе его взгляд. Вол-на возбуждения и страха пробежала вдоль позвоночника. Она прошла по длинному кори-дору в комнату охраны и замерла на месте. Он подошел к ней, обнял, спросил, наклоняясь к её уху:
  - Зачем ты здесь?
  - Я приехала к тебе, - ответила Вероника. - Я так не могу. Я эти два дня только и думала, что о тебе. Ни о ком больше. Я поняла, что это нереально для меня просто уйти. Можно я буду с тобой?
  - Как хочешь...
  - Да, я всё помню, что говорила. Но, почему, мне нельзя тебя любить? Разве это можно как-то запретить? Нет. Вот поэтому я здесь.
  Он не ответил, притянул к себе. У Вероники кружилась голова, ноги не слушались. Она потянулась к нему, поцелуй взорвал мозг, адреналин ударил волной паники и страха. И время перестало существовать. Каждый следующий поцелуй был откровеннее и откро-веннее, она исчезала в чувствах, растворялась в эмоциях, в безумном желании и жажде. Жажде такой знакомой и такой неясной одновременно. В этот момент Макс даже забыл, что он давно уже не человек, а существо иной природы. Только он не мог рассказать это Веронике. Он вообще ничего не мог ей рассказать. Если бы Макс заявил Веронике, что он вампир, она точно решила бы, что он сумасшедший. Когда-нибудь позже он расскажет ей всё. Да, после её инициации Макс расскажет о себе всё. Если не передумает, или если ре-шится.
  Эта ночь была удивительной. А сколько было этих ночей? Тогда это казалось ей лучшим, что только могло быть в её жизни. Были, конечно, совершенно досадные ситуа-ции. Так однажды, они договорились встретиться на 'Приморской' в десять вечера. Ве-роника с трудом досидела до момента, когда надо было выходить из дома, в нужное время вылетела, словно стрела, пущенная в вечность. Она приехала чуть раньше. Она ждала, ждала, ждала...
  Постояв до половины одиннадцатого, она решила уехать. И как раз в тот самый момент, когда она спускалась вниз, наверх поднимался Макс. Заметив её, он расплылся в широкой улыбке и жестом показал: 'Буду ждать наверху. Поднимайся'. Может быть, ей было лучше поехать домой? Но она поднялась.
  Ночь они провели в чьей-то чужой квартире. Она ещё долго будет вспоминать эту ночь. А ещё Веронику долго будет мучить вопрос: 'Кому же принадлежала эта странная квартира в таком интересном доме на краю воды и земли?' В ту ночь Залив навсегда ста-нет для неё местом силы. Мгновенно возникшая зависимость от Макса станет ее кошма-ром на долгие годы.
  Фадеева еще не раз будет вспоминать, как в тот вечер она читала Максу короткий рассказ. Макс слушал внимательно, видно было, что ему нравится история Сумеречного города и путешествующего в поисках вечности Странника. Но, когда Вероника закончила, то он сказал: 'Да, хорошо, но уж больно мрачно'. И всё. Потом Вероника потеряла эту тетрадь, или выкинула, как и тетрадку стихов, но текст этой истории, она будет помнить. Именно с него она и начнёт свою книгу несколько лет спустя.
  Апрель.
  Май.
  Июнь.
  Безумие закончилось. Яркость чувств исчезла. Но только у одного из них. На лето Макс уехал из города. Потом когда Макс вернулся, он реже звонил, и до осени они не встречались. И самое интересное, что в её сознании несколько месяцев превратились в счастливые годы. Это было удивительной сказкой, придуманной Вероникой для самой себя.
  Осень все изменила. Вероника поняла, что 'больше уже никогда'. Хотя они встре-чались, иногда даже Макс зависал у неё на некоторое время, но это было начало конца. Вместо страсти, всепоглощающей и острой возникла странная зависимость. Они не могли быть рядом, и не могли отказаться друг от друга. Исчезая, Макс всегда почему-то возвра-щался. Находил её, звонил, приглашал на очередное странное свидание.
  Странные встречи настоящего с прошлым, живого с мертвым. Кому всё это было нужно? Вероника не знала ответа, но понимала, что просто так всё это никогда не закон-чить, что нужно что-то делать. И если сначала, она пыталась вернуть его, что-то объяс-нить, то позже она поняла, что так будет всегда. Он будет уходить, возвращаться, снова исчезать, но всё равно тянуться к ней. Ей хотелось забыть, и она боялась забывать. Она жила слепой верой в возможность повторения иллюзии нужности.
  Вероника писала стихи, и почти каждое из них было обращено к Максу. Какие-то она читала ему, какие-то хранила в столе. Смешно, правда, смешно. Женщина пишет сти-хи мужчине, разве не должно быть наоборот? Потом, лет через пять после окончательного разрыва, если можно было так называть очередное исчезновение Макса, в приступе раз-дражения Вероника сожжет свою тетрадь со стихами.
  Сейчас она чувствовала бессилие перед прошлым, ощущала, что её безумная лю-бовь смешивалась с ужасом, который с легкостью парализует любые усилия разума и те-ла. Она понимала, что пора забывать. В эти минуты она думала: 'Неужели и, правда, Оль-га права? И всё это лишь нерушимая связь, созданная сильным вампиром? Что я могу противопоставить силе намного превышающей мою? Зачем ему это нужно? Для чего та-кому, как Макс, обычная женщина, не обладающая никакими сверхъестественными та-лантами? Да, уж, позвони попозже, легкая еда'.
  Ей вспомнилось одно из стихотворений, которые она написала Максу.
  
  Ты ведь просто сумасшедший, что же я в тебе нашла?
  Но много в жизни не узнала б, если не было тебя.
  В тот холодный, грустный вечер ты согрел меня теплом.
  И своим безумным взглядом ты в душе зажег огонь.
  Даже я всего не знаю, что тогда произошло.
  Воскресил во мне тогда ты, что уже было мертво.
  Я тебя не восхвалю, ты не ангел, не святой.
  И порой бывает страшно ночью рядом быть с тобой.
  
  Теперь Вероника понимала, что она избежала зла, которое чуть не превратило её жизнь в осколки мечты, но понимание пришло поздно. Она долго переживала разрыв с Максом. Всё, что напоминало ей о нём, приносило порой невыносимые страдания. Веро-ника снова стала видеть эти странные сны. Очень часто она видела в них Макса, а порой в её сновидения врывался жаркий песок пустыни, несущий вслед за собой кошмарные видения. Часто она видела странного усталого путника с глазами цвета белого вина. Он был высок и худощав. Странный человек напоминал Веронике опасного хищника. В сновидениях он был один. И каждый раз сон начинался одинаково. Она слышала его мысли, чувствовала его дыхание и просыпалась от гулких ударов чужого сердца, бившегося тяжело и устало, словно тысячу лет без перерыва оно поддерживало жизнь в забытом душой теле. Её пугал полупризрак - получеловек и его история, которую она видела в сновидениях. Но и сны, в которых она видела Макса, ей тоже не нравились. Раньше ей и Максу часто снились одинаковые сны. А теперь Вероника вообще не хотела видеть никаких снов. Когда-то Вероника свободно создавала сновидения, а путешествия по ним доставляли ей удовольствие. Она могла с лёгкостью сформировать любой сон, но путешествия всё чаще заканчивались чем-то пугающим или обрывались в самом начале.
  
   Продолжение в скором времени
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"