--
Ах, ты моя бедняжка! - причитала мать когда-то давно. Настолько давно, что даже трудно вспомнить.
--
Все хорошо, - твердо настаивала я, вытирая кровь с разбитых ладоней.
--
Нет, посмотри на себя - ты же изуродована! - снова кричала доброжелательная родительница.
С тех времен прошло столько лет, что даже с трудом верится, что это я та самая Кристиана, которая когда-то сбивала в кровь руки и колени и уверяла мать, что ничего не случилось. Теперь, спустя пару сотен лет, я вижу, что по сути ничего не изменилось, только я стала чуть-чуть жестче в обращении с людьми.
Кровь брызнула в лицо, и я на секунду отвернулась. Ну, подумаешь, стала чуть-чуть жестче, ненавистнее по отношению к миру. Это все пустяки. В нос снова ударил едкий запах крови. Я зажмурилась и снова занесла меч. Противный хруст костей едва долетал до меня. В принципе я совсем не изменилась. Хотя, я, конечно, стала никак не врачом как мечтала когда-то и тем не менее. Я размахнулась и ударила внезапно налетевшего на меня противника. Безжизненное тело упало мне под ноги. Я наступила в противную жижицу внутренностей и крови. Если так пойдет дальше, то я смогу убедить себя, что в детстве я была такой же, как и сейчас. А разве это не так? В общем и целом, я все такая же повеса, как и была раньше. Я могу напиться на ведьменском шабаше и запустить пустой бутылкой в пьяную подругу... Ну, в детстве я, конечно же, не пила, но я не изменилась... или изменилась... Трудно сказать, сейчас я пытаюсь убедить себя в чем-то, и сама я до сих пор упорно не могу я понять, в чем я себя убеждаю, а главное - зачем...
Одним коротким ударом я пронзила неизвестно как подобравшегося ко мне противника в блестящих латах. Поморщившись, я сдвинула тело с меча. И зачем именно сейчас я принялась рассуждать о невозможном. Какая разница похожа я на себя в детстве или нет. Ну, пусть и похожа. И что тогда? Ведь от этого ничего не меняется. Я такая, какая есть. И уже поздно делать аборт, как не уставала повторять моя мать, пока была жива. Я отпихнула ногой неудобно упавшее тело и осмотрелась. На небольшой полянке валялись только мертвые тела. Я удовлетворенно хмыкнула и сдвинула очки, защищавшие глаза, на лоб.
Лес, окружавший полянку, был высоким и красивым. Таким необычайно спокойным и милым, что хотелось остановиться на минуту и послушать тишину. Но это не для меня. Не люблю я слушать тишину и прочую ерунду.
Я уже давно не слышу ничего, кроме звона стали и криков умирающих, в глазах стоит смерть. В лицо летят брызги крови. Я смотрю, не мигая, в лица умирающих и не вижу там ничего, кроме страха. Я воюю... каждый день, час, минуту я воюю, и не важно с кем или чем. Я смотрю в лицо смертельно раненым и не ощущаю ничего, кроме спокойствия. Мне абсолютно не понятно, почему некоторые плачут, видя смерть своих друзей...
Я этого не вижу, потому что у меня нет друзей... у меня есть только свобода и вечность. Мне хорошо быть такой, какая я есть. Мне приятно жить так. Хотя это даже не жизнь - это что-то среднее между смертью и существованием, по крайней мере, я так говорю об этом. Эмоции... я редко их ощущаю, то есть что-то я все-таки чувствую, но это что-то совсем неопределенное. По сути, когда я была маленькой, что-то я ощущала. Это были какие-то яркие цветные эмоции, которые сейчас погребены под прахом столетий.
Я вытерла клинок и вложила его в ножны, постепенно выходя из задумчивости. С возрастом на меня все чаще и чаще накатывают приступы ностальгии по прошедшим годам, которые уже не вернуть. Если рассуждать здраво, то мне не особо и хотелось что-то возвращать и менять, но иногда наступают кризисные моменты, и ты думаешь, что раньше было лучше, чем сейчас, а это не так, и я сама это знаю.
Я знаю, что тогда в далеком-далеком детстве я не была так счастлива, как сейчас. По сути, это и не счастье, а что-то большее, то, что невозможно описать словами. Вот это-то, наверное, и есть счастье. Хотя, по большому счету, это просто удовлетворение.
Когда жизнь уходит, все становится так просто... Когда-то перед смертью я думала, что жизнь - это все, что у меня есть. А как показало время, смерть куда больше и проще жизни. Вот живешь ты лет 20. Живешь, живешь, мучаешься, решаешь одну проблему, а появляется десять, думаешь и снова живешь и так до конца. А смерть - это всего лишь мгновение. Бах - и ты умер. И все - пустота, темнота и тишина. А то, что будет дальше, зависит только от тебя. Вот и все, и нет никаких проблем и сложностей. Не надо думать том, что будет завтра, просто потому, что уже ничего не надо. А завтра, так или иначе, будет, как ты его не назови.
Как приятно просто быть в этом мире. Я отступила от трупа молодой девушки, одетой в латы. Ее горло было перерезано, кровь щедро багрила землю. На секунду я всмотрелась в пустоту ее остекленевших глаз, и ничего там не увидела.
А что вообще можно увидеть в глазах мертвого человека? Ничего! Там ничего нет и быть не может! Это только глупые люди придумывают всякую ерунду. В смерти нет ничего красивого. Это просто смерть. Она бывает разная, но одновременно с этим она абсолютно одинаковая. Она, так или иначе, приходит, и с этим ничего нельзя поделать.
Вот, я уже раскрыла все тайны вселенной. Нехорошо как-то, я об этом знаю, а больше никто. Вот и не буду никому говорить. Я поправила легкую кольчугу и накинула на плечи плащ, лежавший в тени деревьев, где я оставила его перед битвой. Я выполнила свое предназначение, защитив какой-то там великий лес от разбойников, хотя мне до сих пор не понятно, как эти самые разбойники могли навредить лесу, ну да ладно. Работа есть работа.
Я еще раз оглянулась на место сражения и поспешила скрыться в чаще леса. На сегодня я свободна и могу придумать что-то на вечер. Можно пойти в Нью-Кастлинг и напиться, а можно отправиться в мой склеп и отдохнуть, пока меня кто-нибудь не разбудит.
Все равно рано или поздно меня разбудят и вызовут для исполнения служебных обязанностей. Эх, такова судьба, которую я выбрала.
Однажды около сотни лет назад мне надо было убить молодого короля какого-то государства и весь его отряд. Так вот я довольно быстро справилась с отрядом, и дело дошло до того самого короля. Ему было около двадцати или чуть больше. Так вот я несколько промедлила с неизбежным, и он начал говорить со мной. Он предлагал мне разные суммы, которые, по его мнению, соответствовали цене его жизни, считая меня простым наемником. В какой-то момент мне стало даже интересно его слушать. Я смотрела и удивлялась людской глупости. Этот мальчик был красив. У него были большие зеленые глаза, смотревшие на мир с каким-то внутренним восторгом. Он долго пытался разъяснить мне, насколько он важен для государства, как его любят дома, а потом он замолчал и продолжал смотреть на меня честными глазами. Что я могла ему сказать? Что все это бред? Что он не прав? Нет, я не могла так разочаровать его. Никогда нельзя говорить людям того, во что они не верят или просто не в состоянии поверить. Вот и я не стала ему открывать все тайны раньше времени. Как сейчас помню, клинок мягко вошел в его молодое тело. Он долго смотрел на меня не верящими глазами и... умер. Впрочем, так всегда бывает.
Так вот я это к тому, что обычно так и происходит - все самое важное приходит только после последнего момента.
Свой последний момент я хорошо помню. Это было давно. И все равно самое интересное наступило после. Я посмотрела на небо и алый закат. Как-то сразу потеплело внутри...
Мне стало хорошо и уютно. Уже через секунду я оказалась в пустом прохладном склепе, улеглась в прохладный саркофаг и уснула...