Не за долгие времена до существования мира жил человек обладающий огромной, немыслимой силой и звали его Крим. В дальнейшем, он создал все измерения и миры, и стал называться Хозяином всех измерений. Его называли просто 'Хозяин', без имени и фамилии. Время шло, миры и измерения росли, делились на статусы, критерии и категории, и всем по-прежнему правил Крим. Но в один миг Хозяина не стало и от него остались лишь миллиарды драгоценных камней, разбросанные по всем измерениям. Самым сильным, могучим из этих кристаллов являлся рубин с именем 'Сердце Крима', так как сам драгоценный камень вырван из самого сердца Хозяина. И на протяжении сотни веков, эпох сменяющих друг друга, кристалл 'Сердце Крима' пытались найти все существа, демоны, сверхлюди, боги и другие обитатели миров и измерений, чтобы подчинить силу и мощь рубина себе и стать новым Хозяином всех измерений. И до сих пор все странствуют по мирам в поисках рубина.
В Империи Крим были все измерения, в том числе и наша галактика млечный путь, солнечная система и планета Земля. Земля, как и миллиарды звёзд и планет, звёздных систем, звёздных скоплений, галактик, чёрных дыр и другие объекты вселенной располагалась в первом измерении. Это говорило лишь об одном - Крим создал это измерение первым. Первое измерение относилось к категории самых сильнейших из всех измерений. В нём расположены разнообразные миры с жителями разной расы и религии, тайные миры с загадками и неизведанными явлениями, проходы в другие миры и измерения. И именно в этом измерении, в другом мире таится рубин 'Сердце Крима', который ждёт возвращения своего хозяина.
Наши дни. Земля. Европа. Город Александрия.
Вечер. Тишина. С тёмного неба большими хлопьями падал белый снег и становился непроглядной стеной. Я быстрым шагом шла по заснеженному мосту, который тянулся от одного берега Александрии к другому. Я шла домой.
Я - Алисса Бертли. Мне шестнадцать лет, не скажу, что я отличница в школе, но и не считаюсь худшей в ней. Сейчас, я учусь в последнем классе самой популярной школы Александрии для одарённых девочек, там же училась моя старшая сестра Робин. За эти десять лет проведённые в школе, я познала все навыки, которые должны (по словам учителей) пригодится мне в жизни: фехтование, пилотирование, верховая езда, рисование, изучение иностранных языков, музицирование, этикет и многое другое. К большому счастью, я обучалась последний год и покину школу с 'багажом' ненужных навыков.
Устало, я шла домой после дополнительных уроков фехтования в школе. Моё тело болело от дерзких ударов моей соперницы, мне казалось, что она осознанно делает мне больно и с каждым разом, я переставала видеть в ней что-то хорошее. За эту неделю, я устала телесно и морально, к счастью эта мучительная неделя закончилась и с понедельника начнутся зимние каникулы, которые продлятся строго неделю.
С каждым днём на протяжении трёх лет, я перестала искренне радоваться жизни, всё время носила маску счастья на лице, пряча глубокое депрессивное состояние, тоску, скуку и одиночество. Я хочу любить, но любить не кого. Хочу чтобы и меня искренне полюбили, но кто сможет полюбить такую как я. Хочу дружить, но дружить не с кем, да и дружить со мной никто не хочет и ни кто не собирается. Хочу рисовать картины, только боюсь начать, мало ли не получится. Я пала духом, не знала почему и от чего, но пала духом. Перестала ощущать радость и счастье в жизни. Я устала жить, видеть только серые тона, видеть каждый день одно и тоже. Я хочу любить и быть любимой, хочу встретить человека, который полюбит меня такую какая я есть, который не предаст меня, не обманет и не исчезнет из моей жизни. Хочу чувствовать тепло в душе, зная, что он где-то есть и думает обо мне. Но... среди тоски и мрака, я так и не встретила возлюбленного. А может за пеленой глубокого, окрепшего одиночества и печали, я не замечаю людей любящих меня.
Самая нелепая черта в моём характере по словам моей сестры - это то, что я во всех людях вижу доброту и честность и совсем не замечаю коварных поступков и обмана. То, что я вижу сердцем (наивностью), а не глазами (умом). Мне кажется, что все люди на свете хорошие, даже если они делают что-то плохое, то они это делают не со зла. Просто у них не было выхода поступить иначе, но в итоге они сильно стыдятся и раскаиваются о сделанном.
Я - великий фантазёр и мечтатель. Сидя на уроках в школе, я мечтаю о вечной, красивой любви, о сверхлюдях, о других мирах и о многом тайном, интересном и неизвестном для смертных. Моя фантазия переросла все факты, и я стала верить в то, что придумала сама. Я верю в то, что где-то есть другие миры, со своими правилами и законами, где время течёт ни так как здесь. Там живут благородные рыцари, в которых прячутся невиданные звери. Где каждая звезда это чей-нибудь дом... О свои выдуманные истории, я рассказывала одноклассницам в школе, а они мне говорили: 'Напиши книгу'. Я... книгу... я даже боюсь начать рисовать картины, а здесь книгу. Как можно написать книгу без навыков и без должного образования? Теперь, я знаю, что можно всё, главное начать.
От школы до дома, я дошла за двадцать семь минут. Я живу в северной части города в высотки на тринадцатом этаже. Живу вместе с старшей сестрой Робин и чёрным котом Радиком. Одной жить, я не могу... ещё маленькая. Вернувшись домой, я обнаружила что сестры нет, она, как всегда, после учёбы отправилась к своему парню. В глубине души, я завидовала сестре, завидовала её открытости, лёгкости и влюблённости. Робин всегда влюблена... влюблена в себя, в свою красоту и за эту красоту её любят. Моя сестра никогда не оставалась одна, у неё всегда новый воздыхатель. Робин всеми любима и обожаема, а я тускнею в тени её популярности. Я не обижаюсь на жизнь за такой несправедливый расклад, где одним всё, а другим ничего. Может и мне когда-нибудь улыбнётся удача, а сейчас она мне только говорит: 'не сейчас, потом'. В доме оставался кот, он, как хозяин квартиры, охранял её. Чёрный кот спал на диване - любимое его занятие.
- Ты спишь? - спросила я у кота.
Ответа не послышалось, это говорило о том, что кот крепко дремлет.
Внезапно раздался шум. Я вбежала в спальню и увидела, что в комнате настежь открылось окно, а холодный воздух и снег входили внутрь. В проёме окна парила белая ворона, она была больше своих сородичей и имела длинные крылья и хвост. Её белоснежные перья переливались светом солнца или золота. Птица, паря в воздухе, струилась лучами и светилась, как яркая звезда. Пробыв в комнате пару секунд, ворона упорхнула прочь и исчезла в пелене снега. Я от неожиданной встрече с неизвестным, застыла на месте и не могла поверить своим глазам.
Я обернулась и увидела свою сестру Робин, а у неё в ногах перепуганного Радика.
- Здесь была большая белая ворона, её перья переливались золотом. - ошеломлённо сказала я и ни как не могла прийти в себя от увиденной красоты.
- Большая белая ворона? - перепросила Робин, нахмурив брови.
Старшая сестра Бертли подумала, что Алисса увидела простую птицу. Может даже птицу белую цветом или крупную бело-серую. Птица, скорее всего, нечаянно забрела и влетела в окно, которое открылось ветром. Или сестра сама открыла окно, когда увидела птицу. У Робин было много вариантов ответов на сложившуюся ситуацию. А всё остальное, Алисса выдумала и преувеличила.
- Да... - подтвердила я, но уже не так уверенно.
- Большая белая ворона... не преувеличивай Алисса. Скорее всего это была простая птичка светлых тонов. - серьёзно сказала сестра. - Не обязательно было, ради неё открывать окно.
- Нет, это была правда... большая белая ворона.- неуверенно сказала я и обернулась к окну.
Из окна в комнату валил снег и веял холодный воздух. А может это мне причудилось и простую светлую птицу, я приняла за что-то мистическое и сверхъестественное. Но тогда, кто открыл окно? Ветер? Случайность?
- А может нет... - продолжила я.
- Скорее всего нет. - быстро сказала Робин и стала закрывать окно. - Да, в природе существуют вороны белого цвета - это научный факт. Её размер... может она была не такой большой, как тебе показалось.
- Она сияла золотом, как звезда! - восхищённо сказала я.
- Разумеется, - согласилась сестра и положила мне на плечо свою руку. - Запиши, а то забудешь.
- Записать... - не уверенно произнесла я.
- Да, набрось пару строк про то, что ты видела. Появится небольшой опыт по написанию статей или рассказов. Или лучше... нарисуй, что ты видела. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать или прочитать. Правда, попробуй нарисовать.
- Хорошо, хорошо! - бодро сказала я и упорхнула в свою комнату, вместе с шустрым котом, который не отставал от моих ног.
Я села за стол в своей спальне... и всё. Не рисовать, не писать то, что увидела, я не собиралась, ни то чтобы не хотела... не могла, боялась начать что-то новое и неизвестное. У меня возник выбор начать или нет, я решила что всегда успею начать. Сидя в кресле, я посмотрела вперёд на стол. На углу стола стояла рамка, а в ней фотография, где изображены: я и Радик. Этой фотографии не больше месяца, а казалось, что на ней запечатлена вся жизнь. Я осмотрелась в комнате, ища кота, он сидел на подоконнике и смотрел в окно на мигающие огни, на свет и на медленный танец пушистого снега. Я люблю кошек, если я стала бы властителем всего мира, то создала укромное, райское место где живут и правят одни кошки и вид похожий на них.
- Алисса, слышала новые новости в городе? - сказала Робин, зайдя на минутку в мою спальню.
- Нет, что нового? - поинтересовалась я.
- Много девушек пропало за несколько дней, говорят что их похитил высокий мужчина с красивой внешностью и чёрными волосами. Девушки просто исчезают без вести... ни трупов, ни весточек от них нет. Думаю это маньяк, который тщательно прячет все следы своего преступления. - сообщила сестра. - Так что будь осторожней и осмотрительней. Будь бдительна! Может твоя бдительность поможет спасти чью-то жизнь или поймать маньяка.
- А я думала, что ты скажешь: будь внимательней, не разговаривай с незнакомцами и так далее.
- Это тоже... Но не думаю, что маньяк, красивый, высокий мужчина тебя заметит. Но всё равно, будь бдительна!
- Ты тоже.
- Естественно! - уверенно сказала сестра и вышла в коридора.
'Маньяк' - подумала я. Что только не случается в больших городах с огромным населением жителей. Я чувствовала, что эта ситуация нас не коснётся, она случится с многими, но нас обойдёт стороной. И я была спокойна за себя и за сестру.
Наступило утро субботы. За окном дул снежный ветер, голые деревья качались и скрипели. Не лучшее время для прогулок по городу, но мне нужно было отправляться к своим родителям, живущим на другом конце города. Каждую субботу - это становилось ритуалом, если в этот день, я посещу своих родных, то вся неделя пройдёт успешно, если нет - мир исковеркается и рухнет. Как обычно, я вызвала такси, дождалась его приезда и вышла во двор. Погода меня не радовала, слишком светло, всё белое, новогоднее. Белый цвет меня вводил в депрессию и тоску, мне становилось грустно, когда я по всюду видела бело-серебристый ковёр, укрывший весь город. Я села в машину такси.
- Как обычно? - спросил хриплым голосом водитель.
'Да' - кивнув головой, сказала я. Всё вошло в привычку, даже таксисты знают куда меня вести.
Мы поехали вперёд. Подъезжая к оживлённому перекрёстку, водитель такси прибавил скорость, и в эту минуту меня что-то заволновало и встревожило...
Машина подъехала к перекрёстку. На светофоре мигал жёлтый свет. Водитель, не сбавляя скорости, поехал вперёд, уверяя себя что успеет. Из-за угла, как тень, выехал грузовик. Водитель такси заметил грузовик и здесь, тоже, себя уверил, что с лёгкостью проедет, но неожиданно на капот упала окровавленная белая ворона. Я испугалась, водитель тоже впал в испуг и к несчастью потерял управление. Машина с ужасным шумом и скрипом железа врезалась в грузовик...
После страшной аварии приехала служба спасения и карета скорой помощи. Водитель и пассажирка такси при смерти, а водитель грузовика умер на месте.
Солнечная погода резко сменилась мраком, небо затянулось серыми, низкими тучами, закрывшими напрячь солнце. С неба полил ледяной дождь, огромными каплями, осыпая город. Даже не смотря на сильный мороз, дождь не становился снежинками и это жителям показалось странным.
Алиссу и водителя такси отвезли в больницу. Врачи несколько часов боролись за жизнь таксиста, но не смогли его спасти. Чудом спаслась, младшая Бертли, но не приходила в сознание...
После всего случившегося, врачи позвонили родным девушки...
Больница на краю города Александрии.
К зданию подъехала чёрная машина и остановилась на пустой парковке. В машине сидели Робин и Девид. Девид Метзон - он общий друг сестёр Бертли с детства. Девиду, как и старшей сестре Алиссы, восемнадцать лет. Сам юноша представлял из себя высокого, опрятного, подтянутого, красивого брюнета с хмурым, недоверчивым тёмным взглядом. Ни на отца, ни на мать Девид не был похож, но являлся копией своего дедушки со стороны своей матери. Дедушка юноши, был таким же в молодости, как сейчас Девид.
Робин Бертли взглянула на здание больницы и оглядела его устрашающий вид. Здание было построено из серого камня, огороженного засохшими деревьями и высоким, железным забором. Над больницей всегда вились и кричали птицы, они летали постоянно, каждый день, и зимой и летом, в любую погоду. Огромный косяк кружился над крышей, как будто между небом и землёй кружились неуспокоенных души.
- Устрашающее место, - сказала Робин, смотря на больницу.
- Просто не привычно... - добавил юноша.
Они вышли из машины и пошли в сторону здания.
- Я надеюсь ничего серьёзного с ней не случилось... - с дрожью в голосе произнесла Робин.
- Не бойся! - сказал Девид и обнял девушку за плечи, пытаясь её успокоить.
- Я и не боюсь. - холодно сказала Робин, убрав его руку со своих плеч.
Девушка не хотела, чтобы он её успокаивал, она сама может справится со своим страхом и бедой.
Девид и Робин направились к большому зданию и прошли сквозь скрипучие двери, которые открывались и закрывались от дуновения ветра. Позади них остались железные ворота. Прутья ворот напоминали высокие спинки старинных кроватей с сильной ржавчиной и слоем облупленной чёрной краски. За городом царил хаос, там где находилась больница совсем не было жилых домов - везде безлюдная местность, старые развалившие постройки, древний завод по изготовлению канцелярских товаров, разбитая дорога трассы по которой давно никто не ездил и будка сторожа, в которой ночевали бездомные собаки. Королём и владыкой этой местности являлся ветер, который летал везде, выл, бился в окна, срывал листовки с столбов, влетал в щели и свистел в горлышки бутылок. Кроме ветра и собак, около крыши здания и в небе кружили птицы, надеясь полакомится чем-нибудь съестным.
Во дворе больницы не было никого, ни людей, ни машин... Это здание бывший сумасшедший дом куда забрасывали умственно отсталых, сумасшедших и тяжело больных людей. Последний дом для забытых.
Молодые люди открыли дверь и вошли внутрь больницы. Не пройдя и полуметра, мимо них пробежала чёрная кошка, следом за ней ещё одна, а после толпа орущих котов разной окраски. На первом этаже везде сидели кошки и тонким взглядом наблюдали за всеми кто проходит мимо них.
- Зачем в больнице столько кошек? - сказал Девид, осмотревшись и ещё раз убедился что в помещении слишком много кошек. Некоторые из них, проходя мимо людей, хрипло шипели и убегали прочь, распушив свои хвосты и мех на хребте.
- Я не знаю, может директору нравятся кошки. Они вроде бы мышей ловят и успокаивают нервную систему. - ответила Робин и посмотрела на очень жирного кота.
Кот весил не меньше тридцати килограмм. Он отличался от многих кошек своим ухоженным видом, его рыжий длинношерстый мех сиял чистотой и шелковистостью. На его толстой шее висел дорогой ошейник с бубенчиком и белым брелоком 'рыбка'. Кот нёс в своей маленькой пасти чучело белой мыши, сшитое из синего бархата. Такой кот ловить мышей не сможет и по своей инициативе не захочет..
- Алиссе здесь понравится. - произнесла Робин Бертли.
- Почему? - спросил юноша.
- Она любит кошек...
- Я не понимаю эту её любовь к кошкам. - хмуро ответил Девид и пошёл вперёд. - Что больше любить не кого?
Робин молча ухмыльнулась и поспешила за Метзоном.
Молодые люди шли вперёд и подошли к регистратуре, а стадо разношёрстных кошек стало уменьшатся. Регистратура находилась в самом конце широкого, длинного коридора, освещаемого тусклыми лампами. Все стены больницы и этого коридора покрашены в тёмно-зелёную краску, которая давно осыпалась, помрачнела и потрескалась. На стены свежей красной краской нанесены какие-то знаки, печати, рисунки, надписи и пентаграммы.
На пути в коридоре появился огромный мед-брат, который вывозил коляску с пациентом из другого коридора. В инвалидном кресле сидел полуживой старик, он был очень стар, немощен, худ и болезнен. На его серой коже не было ни одного волоса, лишь глубокие морщины и мучительная худоба. Как и все пациенты больницы, старик одет в серо-голубую робу и белые тапочки. Одна его рука постоянно и быстро дёргалась... нервы. А глаза старика без признаков жизни смотрели в пустоту. Коренастый мед-брат, хрипя, вёз коляску вперёд, и скрип от её колёс разносился эхом по коридору. Скрип был такой тонкий и мерзкий, что он тихо влезал в голову и резал мозги, как садист-любитель. Мед-брат приблизился к Робину и Девиду, и раздался хриплый, холодный голос:
- Останови,
Верзила остановился. Молодые люди перед собой увидели живой скелет человека. Ослабленная, дрожащая рука не спеша поднялась, и старик с трудом произнёс:
- Берегите ваши души.
- Дедушка, что Вы этим хотите сказать? - вежливо начал Девид.
- Дедушка? - удивился старик, ловя ртом воздух. - Я моложе вас... Мне пятнадцать лет.
Старик закашлял, и верзила снова повёз его дальше по коридору. Робин с опасением проводила их взглядом, а после повернувшись к Девиду, забросала вопросами:
- Что он имел в виду? Ему на самом деле пятнадцать лет? Как это возможно? Это результат от лечения? У него страшная, неизлечимая болезнь, которая превращает молодого в старика за считанные минуты?
- Не знаю. - кратко ответил он и посмотрел на мед-брата и старика. - Не бери в голову. Ты забыла где мы находимся? Это больной мед-клиники и у него проблемы с абстрактным мышлением. Он считает себя пятнадцатилетнем подростком, это сразу кажется странным. И болезнь что ты назвала называется 'прогерия', он не похож на человека, который этим болеет.
- Перед тобой не все тайны вселенной раскрыты. - с каплей поддевки произнесла Робин.
- Почему Алиссу перевели именно сюда? Больница находится в другом конце города от места аварии. Как-то здесь всё очень странно.
- Может тут лучшие специалисты и они помогут ей...
- Ещё не известно что с ней. - строго сказал Девид и пошёл вперёд.
За строгостью, серьёзностью и хладнокровием, Девид прятал страх из-за этого места. Он чувствовал внутренний испуг, который готовился вырваться наружу.
Подойдя к регистратуре, они встретили молодую, высокую девушку. Её светлые, волнистые волосы были убраны в заколку в виде скелета кисти руки инкрустированную искусственными камнями и стразами. Голубые глаза девушки не походили на человеческие, а напоминали линзы 'глаза кошки', а на веки нанесены тёмные тени, которые чётко выделялись на её бледном лице. На нижней губе, девушка имела два пирсинга. А одета она в белый медицинский халат с каплями крови на манжетах.
- Вы что-то хотели? - спросила она, заметив людей.
- К Вам попала девушка шестнадцати лет после аварии... - начала Робин, посмотрев на неё.
- Да. Она в 22-й палате. На пятом этаже.
Девушка всё быстро и чётко произнесла и, даже, не посмотрела в бланки и карточки. У Девида и Робин возникло впечатление либо эта девушка гений, быстро всё запоминающая, либо в больнице не так много пациентов.
- Спасибо, - поблагодарила Робин и увидела как служащая больницы растянулась в улыбке, а в глазах заблуждала неадекватность.
Робин и Девид зашли в лифт и долго смотрели на улыбающуюся служащую, пока двери не закрылись.
- Странная больница. - сказала Робин и не могла скрыть свой страх и испуг.
- Это сумасшедший дом, здесь нечего удивляться. - мрачно сказал Девид, и на несколько секунд в лифте погас свет.
Лифт, скрипя, остановился на пятом этаже и распахнул свои ржавые двери. По коридору этажа разносился душераздирающий крик о помощи. Крик доносился с этажа выше, но он был слышен везде. Девид и Робин замерли на месте, но подумали, что это один из пациентов сходит сума и здесь нет ничего не обычного. Крик не стихал, а сильнее усиливался, как будто перед человеком стоял его страх, увеличенный в сотни раз. Незаметно по телу молодых людей пробежала дрожь страха. Любой крик в тишине: внезапный и неожиданный, непривычный слуху - может напугать и свести сума.
По коридору шли два врача в белых халатах, они были спокойны и равнодушны к крику - дело привычки. Врачи о чём-то беседовали между собой. Двое мужчин очень сильно походили друг на друга: оба высокие, худые, с тонкими очертаниями лица и короткими стрижками, у каждого в нагрудном кармане халата лежали очки, ручка, несколько ампул и шприц. Врачи с интересом посмотрели на людей и в их глазах читалось: 'Что здесь удивляться, это же больница. Дикари!'. Крик стал стихать, а после умолк.
- Что это было? - спросил Девид у врача, остановив одного из них.
На лице врача появилось возмущение, которое он не мог скрыть.
- Это Майкл... - произнёс врач и отстранил от себя юношу, дав понять Девиду, чтобы держался на расстоянии.
- Ему кажется, что комната уменьшается и скоро его раздавит. Успокоительное поздно ввели. - преспокойно ответил второй врач, а после спросил: - А Вы к кому?
- Мы к Алиссе Бертли, девушка в аварию попала. - ответила Робин и скромно улыбнулась.
Два врача-близнеца не являлись дружелюбными, любезными и добрыми, а были гордыми, самолюбивыми и со своими королевскими принципами.
Врачи, покачав головой, пошли дальше. Краем уха Робин услышала их слова: 'Авария - это хорошо', 'Безусловно!'. Это сильно удивило девушку, она обернулась, но врачей уже не было.
Девид и Робин подошли к 22-й палате. Что за ней? Что стало с Алиссой? Всё ли с ней в порядке? Эти вопросы постоянно крутились в головах молодых людей, но обсудить их в слух друг с другом они не могли - было страшно. Если в больнице царит ужас и мрак, что же они вытворяют с людьми попавшими к ним? Робин повернула ручку и открыла дверь, за ней открылась светлая, уютная палата с разнообразными приборами для поддержания жизни человека. По середине палаты стояла одна постель, а около неё стоял врач.
- Добрый день! - с доброй улыбкой сказал врач, заметив людей.
Врачом оказался молодой, симпатичный, стройный мужчина, с тёмными волнистыми волосами, а на его безымянном пальце блестело дорогое, обручальное кольцо. Он не такой, как многие врачи этой больницы, а наоборот: живой, добрый, ответственный и внимательный.
- Добрый день, - произнесла Робин, но насторожилась. Такая дружелюбность может быть обманчива.
- Вы к Алиссе Бертли? - поинтересовался врач. - Вы родственники?
- Да. Я её старшая сестра, а это наш общий друг Девид Метзон. - любезно ответила Робин. - Что с Алиссой?
- Она в коме. Девушка перенесла множество операций и теперь ей ничто не угрожает. Но... к сожалению, мы ничего не смогли сделать и... она потеряла зрение. - сказал врач и кратко, сочувственно посмотрел на пострадавшую.
- Она больше не сможет видеть? - спросила Робин, не веря, что такое возможно.
- К сожалению, да. Простите, я вас оставлю... - сказал врач и поспешил уйти.
- Почему так случилось? - остановил врача Девид.
- Лобовое стекло машины было плохого качества и оно разбилось на большие, острые осколки и они прорезали яблоко глаз девушки... Мы сделали всё что могли. - оправдывался врач и смог вырваться из рук юноши.
Врач вышел из палаты.
- Не верю, я этому ублюдку. - разозлился Девид.
- Тише Девид, всё будет хорошо... - надеялась Робин и присела на стульчик около койки сестры. - Живут же люди и без глаз, и без слуха, и без рук, и без ног... И мы справимся.
Робин сожалела о том, что не смогла уберечь младшую сестрёнку от опасности. Она жалела, что в трагичный час её не было рядом с Алиссой. Не что не могло предчувствовать беду... Беда приходит в дом тихо, без приглашения, молча садится за стол и наблюдает как домочадцы паникуют, ищут решения, горюют, отчаиваются и плачут.
Солнечный свет, который иногда пробивался сквозь тучи, освещал палату Алиссы и мягко ложился на больничную кровать. На ней лежала девушка, которая не жаловалась на жизнь, может только себе и лишь в душе. Из прекрасной, красивой девушки, Алисса превратилась в изуродованный кусок плоти. Её тело покрылось уродливыми, зашитыми ранами, переломами, ушибами, разорванной кошей и раздробленными костями. Всё это скрывалось за повязками бинтов, наложенных гипсов и перетянутых бандажей. Но сильно изуродовано лицо, со лба до носа нанесена повязка, закрывающая глаза, а из под неё торчали чёткие следы разорванной кожи и плоти. Даже её красивые, ухоженные чёрные волосы, которыми она так сильно гордилась и дорожила, были выбриты на голо. Какой страх пришлось пережить, какую боль пришлось стерпеть маленькой сестре... а ведь это только начало.
- Страшно... страшно жить. - печально сказала Робин, держа в руках ладонь сестры и чувствовала её холод. - Я не думала, что такая беда может случится с нами... Я всегда думала, что она обойдёт нас стороной. Алисса тоже так думала, всегда. 'С нами ничего не случится, беда обойдёт нас стороной', говорила она.
- Всё будет хорошо. Ты сама не волнуйся... - сказал Девид.
- Хорошо, - сказала Робин и вытерла слёзы с щёк.
Девид заметил, что девушка плачет от горя.
- Робин? - сказал Девид, смотря на неё.
- Всё нормально, - через горечь в горле сказала Робин и отпустила руку сестры - Ай! - воскликнула от боли. - Что же за день сегодня.
Робин посмотрела на свою ладонь и увидела, что на пальцах остались небольшие царапины, которые быстро наливались кровью. Повернув холодную руку сестры, старшая Бертли увидела, что у той в ладони застрял небольшой осколок стекла. Из глаз девушки покатились слёзы, когда она увидела осколок. Это говорило о том, что уход в больнице ужасен, если они не заметили осколка в ладони, то и не заметят осколков и в теле. Сквозь слёзы горечи, обиды и разочарования, Робин сама вытащила осколок из ладони сестры, обработала стоящей рядом зелёнкой, и завязала платком.
Через минуту в палату вошёл врач, и попросил посетителей уйти. Робин Бертли в отчаянии потребовала, чтобы Алиссу выписали немедленно, они решили сами дома заботится о ней или в худшем случае перевести её в другую платную больницу. Семья Бертли не пожалеют средств ради спасения девушки, а как известно ради денег люди готовы на всё. В платной больнице за Алиссой будет кругло часовой присмотр, лучшие врачи, медикаменты, питание, уход и всё что нет в бесплатных больницах. Врач спокойно согласился выписать пациентку и любезно велел родным вернутся за ней после завтра вечером, к этому времени подготовят все нужные бумаги и разрешения.
С непонятным чувством Робин и Девид покинули палату и направились к лифту. Мимо них, как будто не замечая людей, пробежали врачи и мед-сёстры в дальнюю палату. Их вид показался встревоженным и напуганным.
- Наверное что-то случилось. - сказал Девид девушке.
- Наверное... - туманно сказала она.
Они обернулись, чтобы посмотреть куда побежал мед-персонал. Коридор быстро опустел, мед-персонал скрылся за дверьми одной из палат. Наступила тишина. Родные Алиссы поспешили к лифту и зашли внутрь. Двери лифта, скрипя, стали затворяться и из-за этого замигал свет в кабинке. За долю секунды, до закрытия дверей, в лифт влетел человек и набросился на Девида. В полутемноте, юноша ударился о стенку кабинки и почувствовал как что-то тяжёлое навалилось на него и тонкими пальцами пыталось разодрать ему шею и грудь, но плотная одежда не позволяла это сделать. В полутьме мигающего тусклого света, Девид частично смог разглядеть нападающего, у него было бледное, перекошенное лицо и горящие, красные глаза. Робин попыталась помочь другу, но в узкой кабинке лифта это почти не удавалось сделать. Двери лифта, скрипя, распахнулись, и нападавший, как зверь, выпрыгнул из него, потащив за собой Метзона. Теперь, Девид в свете помещения увидел человека напавшего на него, им оказался пациент сумасшедшего дома, одетый в бледно-голубую рубашку с порванными, длинными рукавами. Вырвавшись из цепкой руки пациента, Девид одним ударом уложил его на пол. Человек, издав хриплый звук, упал на пол и корчась, как от ломки, говорил: 'Ты следующий, мой договор окончен. Ты следующий! Следующий! Мои муки закончились. Ты следующий'.
На этаже появился мед-персонал, который упорно преследовал сбежавшего пациента. Увидев их, человек с трудом поднялся на ноги и побежал к выходу из больницы. Хромая, он выбежал во двор и босиком побежал по снегу. Внезапно его окружила чёрная пелена, раздался человеческий крик ужаса и боли. Пелена разлетелась, оставив от себя лужу крови на белом снегу.
Девид застыл на месте, он видел как чёрные вороны за секунды разорвали тело человека. Мимо юноши промчался мед-персонал. Один врач остановился около него и чуть не за шкирку схватил Девида:
- Что он тебе говорил? Он тебя укусил? Поцарапал?
Врач затряс Девида Метзона, чтобы пробудить юношу и потребовать немедленных ответов.
- Он ничего мне не сделал и не говорил. - растерянно ответил юноша.
- Тебя нужно немедленно обследовать! Оставайся. Если на теле имеется хоть крошечная царапина от него, то это может привести к страшным последствиям.
- Я учту это... - перепугано сказал Девид.
- Отведите его... - произнёс врач одному из мед-братьев и отпустил юношу.
Врачи, мед-сёстры и мед-братья замешкались, и Девид смог скрыться с их глаз и покинуть больницу. Он вернулся к машине и сел в неё. Только сейчас, он вспомнил, что в здании осталась Робин. Его охватило беспокойство и тревога, а если и её схватил мед-персонал. Юноша, уже, был готов выбежать из машины и побежать на помощь подруге, но его тревога стихла, когда он увидел целую и невредимую Робин, которая быстрым шагом шла к машине.
- С тобой всё в порядке? - спросила она, сев в машину.
- Всё хорошо... я немного озадачен происходящим. - сказал Девид, пытаясь усмирить страх и успокоить сильное сердцебиение.
'То есть сильно напуган' - подумала Робин и с лёгким удивлением посмотрела на юношу.
- Я видел как птицы склевали тело человека. - тихо и аккуратно произнёс Девид.
Робин молча посмотрела на стаю воронов, кружащих над зданием. Она не сомневалась в словах друга, он в отличие от Алиссы, никогда не преувеличивал и не выдумывал что видел. Если он говорит, что видел как птицы склевали тело человека, значит так и было. Страх Девида передался и Робин. Она перепугалась, смотря на птиц-мясоедов, и почувствовала запах дыма. 'Пожар!' - панически подумала Робин и повернулась к Девиду. Он курил.
- Девид, ты что из себя возомнил? Ты разрешения спросил, чтобы при мне курить! - вспылила старшая Бертли и несколько раз ударила юношу по плечу.
- Ладно, ладно! В следующий раз спрошу. - с улыбкой сказал Метзон и потушил сигарету.
- Надымил здесь... Всё! Вези меня домой!
- Как скажешь. - с той же улыбкой произнёс юноша и завёл мотор.
Морозная ночь.
В тёмном небе, усыпанном звёздами, сияла полная луна. Своим ледяным, мерцающим светом, она освещала дома и улицы Александрии, застывшей в снегу. Не было ни ветра, ни падающего снега, только ледяной воздух и прохлада. Весь город погрузился в сон, кроме пары людей, беспокойно ворочающих в своих постелях от присутствия ужаса и странного ощущения неизвестного. Одним из этих людей оказался Девид Метзон, его мучила головная боль, жажда, озноб, жар и мысли о страшном проклятии передаваемое от сумасшедшего человека в больнице. Девид помнил о нём, и ни как не мог выбросить эти мысли из головы. Его пугало то, что он проклят.
Не различая дня и ночи, не осознавая сна и реальности, Девид (то ли сам поднялся с постели, то ли скатился с неё) оказался на полу, но у него возникло ощущение, что он застрял между полом и постелью. Юноша попытался подняться на ноги, упёрся руками о постель и пол, и ощутил как его ладони погрузились внутрь, как будто всё что его окружало состояло из мягкого материала, подобия пластилина или густой грязи. Странное ощущение сменилось другими чувствами, более ужасными и отвратными с привкусом телесной и ноющей боли.
Тело Девида стало изменятся, за место рук появились большие, мощные лапы с чёрными когтями, тело полностью покрылось густой, грубой шерстью. Позвоночник продолжил расти вниз, он стягивал кожу на спине и становился длинным, волчьим хвостом. Из спины, разрывая кожу человека и шкуру зверя, вырывались большие, птичьи крылья. Как птенец вылупляется из яйца, так и крылья пробивали себе путь на свободу. Голова юноши переформировалась в голову волка с большими клыками, но ещё с карими глазами Девида, которые беспокойно с непониманием и страхом смотрели из тела странного существа. Юноша отрывками осознавал, что это теперь не его тело и он в чём-то находится. Он чувствовал как глубоко бьётся новое сердце и по свежим жилам бежит огненная кровь. Девид не понимал что это: сон или явь, он постепенно стал терять осознанность реальности и чувство присутствия в этом кошмаре. Расплывчатым взглядом, он смог увидеть пятна крови на полу, клочки кожи, меха и перья, парившие в невесомости. Девид почувствовал боль в каждой клеточке своего отнянного тела и увидел что он куда-то идёт. Метзон перестал понимать, что происходит, картинка перед его глазами то появлялась в расплывчатом виде, то исчезала и погружала его в бездонную, непроглядную тьму.
Окрылённый зверь беспокойно бегал по комнате квартиры Девида, он разрушал и ломал всё на своём пути. Зверь пытался выбраться на свободу, его сдавливало пространство, он искал выход. Комната становилась всё меньше и зверь сильнее паниковал. Либо он стремительно рос, либо стены сужались - это приводило зверя в немыслимый испуг и тревогу, он искал выход. Он отчаянно искал спасение. В миг решение и спасение предстало перед ним в виде одинокого окна, зашторенного тёмными шторами, а сквозь вертикальную щель пробивался луч холодной луны. Зверь бросился к окну и, разбив его, вырвался на свободу. Зверь или Волк оказался на улице, холодный воздух быстро обжог его розовые, детские лёгкие, а капли крови на шкуре быстро заледенели. Волк попытался взмахнуть крыльями, чтобы взлететь, но они упрямо не слушались, и зверь упал в сугроб. Не прошло и секунды как невиданный зверь снова попытался овладеть своими крыльями и взлететь. Его старания оказались не напрасны, и он смог укрепить и укротить свои крылья.
Наступило перемирие во внутренней борьбе Волка и Девида. Зверь овладел телом и разумом, а юноше досталось лишь воспроизводящие события, которое тот не в силах предотвратить или изменить. Волк остановился на крыше высокого здания, неподалёку от дома Девида и молча сидел на крыше. Полной грудью, он вдыхал леденящий воздух, который для него был новым, непривычным и необычным. Зверь не боялся того, что его заметят или увидят, он чувствовал себя спокойно. Чувствовал свою власть над городом и над людьми. Он знал, что люди в этом городе станут обедом для него и ему никто не сможет помешать. Волк приступил к первой охоте. Первой его жертвой стала толпа ни в чём неповинных подростков, которые спешили домой после ночного сеанса в кинотеатре.
Волк напал в открытую, но охотился не на всех подростков, а на одного единственного, который первый попал в его поле зрения. Мальчик был обречён на смерть. В два прыжка, зверь преодолел расстояние между собой и мальчиком. Окрылённый зверь повалил его на дорогу и приковал своими огромными лапами тело юноши ко льду. Друзья мальчика пытались как-то помочь своему товарищу попавшему в беду, но Волк наводил на них ужас и панику, и они не могли подойти ближе.
Зверь вонзил свою лапу в спину мальчика, разбил хребет и вырвал из тела ещё бьющееся сердце. Мальчик сразу умер, не произнеся ни слова и ни крика боли. Восхищённый красотой ещё тёплого, бьющегося сердца, Волк взмахнул крыльями и плавно впарил ввысь, а после, чувствуя свободу и безграничную власть над городом, вернулся в квартиру Девида. Там в образе человека, но ещё с разумом зверя, он накрыл стол, постелил белую скатерть, достал серебряный сервиз, зажёг свечи и приступил к ужину. Перед ним на серебряном блюдце лежало сердце убиенного мальчика. Зверь в обличии человека не спеша поедал его, резал на кусочки и тщательно прожёвывал. От первой невинной жертвы, от пролитой первой крови, карие глаза Девида стали кроваво-красными с налитыми кровью капиллярами, тянувшимися веткой к самой радужке.
На утро, Девид проснулся бодрым и отдохнувшим, он всё помнил ни так чётко и разборчиво и ему казалось, что это был сон. Даже порядок в квартире говорил ему, что ночью ничего не происходило, даже разбитое окно было цело и без единой трещинки.
Спустя некоторое время, Девид стал сомневаться в том, что всё происходящее ночью было лишь сном. В каждом доме, в каждом подъезде, на каждом этаже, в каждом дворе были развешены листовки о том, что в городе Александрии блуждает окрылённый хищник и вырывает сердца из тел людей. Власти города убедительно просят жителей быть осторожными, бдительными и не выходить на улицу в позднее время, пока зверь не будет пойман. Девид долго смотрел на листовку о городском хищнике и не мог поверить, что это он. Юноша стал осознавать, что он проклят. Во дворе дома где жил Девид раздавались громкие восклицания, речи и голоса, юноша решил проверить, что случилось. Во дворе толпились люди, все они были напуганы происходящим, так как в их районе было совершено зверское убийство в лице таинственного зверя. Девид заметил в толпе знакомых людей и ему стало неприятно, чтобы не сталкиваться с ними он решил вернуться домой.
Следующей ночью, Девид Мезон попытался не спать, он не хотел снова становится зверем с крыльями. Он не хотел в бессознательном состоянии убивать людей, а после чувствовать вину за их смерть. Девид долго сидел в кресле перед выключенном телевизоре и видел в дисплее своё отражение. 'Сегодня не полнолуние' - размышлял юноша. Он думал, как зверь возрождается из плоти? Может, как оборотень в полную луну или оно что-то неизвестное и появляется по собственному желанию.
Девид долго смотрел на своё отражение на дисплее телевизора и размышлял, его размышления внезапно стихли и он услышал шум за окном, походивший на рёв-лай собаки и всплеск крыльев. Юноша прислушался, слух его не обманывал. Метзон поднялся с кресла и подошёл к окну. Окно распахнулось перед человеком и исчезло, открыв перед собой красивый пейзаж райского места. Всё было укрыто зелёной травой, кустарниками и цветущими деревьями. Веял прохладный ветерок, и стоял аромат свежей земляники. Неподалёку находился водопад и озеро с прозрачно-голубой водой. Около водопада находились большие, плоские камни, а на них лежали звери.
Звери были везде и на траве и парили в невесомости, легко поддерживая свои массивные тела взмахами крыльев. Девид увидел стаю окрылённых волков с разной окраской шкур: от золотисто-бежевого, до угольно-чёрного цвета. Все звери были повёрнуты к одному главному волку. Главный зверь отличался от всех, он имел большую массу тела в два раза больше, чем простой окрылённый волк, его тёмная шерсть блестела светом серебра, а глаза горели ясным пламенем. Только он один носил на передних лапах золото-серебряные широкие браслеты и диадему на голове. Зверь был необычайной красоты и грации, и все присутствующие волки чтили и уважали его. Они поклонялись ему и любили. Девид почувствовал огромную тягу к этому прекрасному созданию, созданной неизвестной вселенной. Против своей воли и понятию, юношу тянуло к главному волку, как будто зверь и есть бог... бог для окрылённых волков... Девид резко проснулся и понял, что уже утро. Он уснул. Юноша тревожно оделся и выбежал во двор, там уже собрались люди.
'Чёрт, всё стало намного хуже' - нервно подумал Девид и, отойдя в сторону, закурил. Людей во дворе дома становилось всё больше и больше, если сравнивать со вчерашним днём, то сегодня их в семь раз больше. Люди: и боялись, и возмущались и ликовали одновременно. Среди них нашёлся смелый и волевой человек, который поклялся уничтожить зверей и защитить город от нападений нечисти. Жители Александрии ликовали и поддакивали этому смелому человеку, а сам Девид с глубоким удивлением смотрел на него и молча курил. 'Зверей?' - непонимающе подумал Метзон. У Девида было два ответа на этот вопрос: либо на город напала стая окрылённых волков, либо появился ещё один зверь. Юноша огляделся в поисках информационного стенда и, найдя его, пошёл к нему через толпу людей. На стенде висела информация о двух необычных, гибридных зверях. Одним являлся большим волком с крыльями - Девид не сомневался, что это он. Второй зверь был сильно диковинным, он походил и на птицу и на большую кошку, а именно у него было туловище пантеры, голова орла и хвост скорпиона. Его тело полностью покрывали белые птичьи крупные перья и чёрная глянцевая шкура пантеры. Под изображением страшного чудовища виднелось имя 'Скарлин'.
По жителям города пронёсся слух, что учёные ставили опыты на зверях и скрещивали особи друг с другом. И несколько опасных хищников сбежали из лаборатории или хуже - их отпустили, чтобы они растерзали жителей города.
- Мы убьём чудовищ! И Александрии нечего будет боятся! - воскликнул лидер людей, по виду смелый охотник. - Власти бессильны и теперь защита города и граждан в наших руках! Кто со мной?!
- Я! - закричали люди.
'Меня сейчас стошнит' - про себя сказал Девид и с недовольством посмотрел на человека ставшего лидером и защитником для всех.
Этого мужчину юноша знал, он являлся отчимом Девида - Майкл Хакдос: сильный, смелый, уверенный охотник на диких и разъярённых зверей. Славился тем, что мог голыми руками убить медведя и вырвать клыки из пасти тигра. Но сейчас, отчим Девида перешёл на менее опасную охоту - охоту на женщин. Завоёвывание женщины - это не борьба с медведем и тигром, здесь надо иметь чутьё и ум, а не телесную силу. Не смотря на все эти предрассудки, гора мускул победила здравый рассудок и у Девида появился новый папа.
Родного отца, юноша тоже помнил... кстати, он тоже в толпе. Среди толпы людей Метзон заметил своего отца - Бен-Джея Метзона. Он: брюзга, нытик, непоседа, трус и праведник. Отец юноши с открытым ртом слушал 'гору мышц', которые увели у него супругу. Старший Метзон всё время поправлял свои круглые очки, спускающиеся на нос и молча поддакивал лидеру толпы. Только из-за двух этих мужчин, Девид в первый день собрания ушёл домой, он не хотел не видеть их и тем более разговаривать с ними.
В их семье выходило так, что ненависть пасынка с отчимом была взаимной и натянутой. Родной отец пытался сохранить семейный контакт с мальчиком и старался поставить его на правильный путь в жизни, но всё было тщетно. Девид не принимал ни отчима, ни биологического отца - одного считал тупым ублюдком, а второго трусливым слабаком. Только одну маму, он любил и уважал, но с каждым днём, он чувствовал что из-за Хакдоса она отдаляется от сына. Если бы не было этого Хакдоса... если бы он уехал куда-нибудь навсегда... если бы оставил их семью в покое... если бы исчезли отчим и отец, то всё было бы спокойно и комфортно.
- Девид, - раздался чей-то мягкий голос.
Юноша обернулся на голос и увидел Робин Бертли, она выглядела немного напуганной, бледной и усталой. Скорее всего, она не спала всю ночь, ведь столько бед и потрясений свалилось на неё: сестра в коме, нападение зверей-убийц и появление маньяка похищающего девушек. Старшая Бертли, как и все жители города, пришла на собрание.
- Робин, ты тоже здесь. - произнёс Девид.
- Да... Что вообще творится? - начала Робин. - То маньяк появился, который похищает девушек, теперь на город напали огромные хищники, а что будет дальше? Нас уничтожат корабли пришельцев?
- Не думаю, что пришельцы существуют. - скептически отозвался юноша. - А вот маньяк и звери - это естественно.
- Я слышала, что маньяка растерзал один из хищников...
- Поделом ему. - усмехнулся Девид.
- Здесь почти все жители города. - сказала Робин, осмотрев толпу собравшихся людей. - Даже твой отец и отчим здесь.
- Я заметил... Куда же без них. Если что случается, то они в самом центре событий. - с недовольством произнёс Девид и отыскал в толпе своих родных.
Отец Девида Бен-Джей Метзон по-прежнему стоял в толпе людей и слушал могучих лидеров, среди которых был Майкл Хакдос, который считал себя лидером и первопроходцем. Хакдос пылко и убедительно уверял всех, что нужно самим идти в бой и не надеяться на власть и полицию, так как они не смогут защитить народ от нападения хищников.
- Так ни кто не собирался, когда в Александрии объявился маньяк. - заметил Девид Метзон.
- Просто хищники оставляют после себя трупы своих жертв, а это уже доказательства их преступлений. А маньяк... может его и не было. Кто знает? Может девушки сами собой пропали или молча уехали ничего и никому не сказав. Их таинственное, необъяснимое исчезновение проще списать на непойманного маньяка. - объяснила Робин своё понимание о случившемся.
Девид снова посмотрел в толпу людей и его взгляд уловил отца и отчима. Что они замыслили? Юноша тяжело вздохнул и посмотрел на Робин. Девушка одета по-зимнему: в тёплую куртку, в полусапоги со светлым мехом и шапку из под которой вылезали её светлые локоны волос. Она держала руки в карманах куртки и иногда вздрагивала либо от холода, либо от страха.
- Ты в перчатках? - неожиданно спросил Девид у неё.
Робин посмотрела на него и отрицательно покачала головой. Она очень спешила на собрание и забыла захватить с собой перчатки. Девид недовольно посмотрел на неё и увидел, что она о чём-то встревожено думает.
- Тебе звонили из больницы по поводу сестры? - спросил Девид у Робин.
Девушка отрицательно покачала головой и скривила губы в презренной 'улыбке'.
- Твоих родителей здесь нет? - снова спросил юноша у неё.
Бертли снова отрицательно покачала головой, и призрение сменилось печалью, она произнесла: 'Нет'.
Родители Робин и Алиссы совсем недавно уехали за границу по делам, уехали в тот день, когда их младшая дочь попала в аварию. Робин в первые дни пыталась до них дозвонится, но ничего не вышло: то линия занята, то помехи, то автоответчик. Оставалось только электронная почта. Старшие Бертли забрасывали дочерей письмами, но сами читали ответные письма, когда появлялось время. Родители думали что у Алиссы и Робин всё хорошо.
Робин не знала как сообщить родителям о том, что их младшая дочь превратилась в изуродованный овощ без признаков пробуждения сознания. Как сказать родителям, что она не уберегла Алиссу от беды. Если родители узнают эту страшную новость, то тут же вернутся в Александрию, а это говорит что они не докончат свои дела, потеряют важных людей, большие деньги, время, нервы и здоровье... Разумеется здоровье родных ценнее любых дел и денег, но нет гарантии в том, что потом это не вспомнится и они не станут говорить: 'Если бы не эта авария, мы бы закончили свои дела и заключили контракт с важными людьми...'. Робин собиралась сообщить родителям о трагедии, но только тогда, когда они доделают свои дела, может к этому времени Алисса очнётся и будет не так страшно рассказывать им о случившемся.
- Добровольцы! - раздалось в стороне лидеров.
Все кто мог сражаться или считал, что может идти против хищников, пошли вперёд к лидерам, чтобы записаться в добровольцы. В этой толпе случайно затерялся отец Девида. 'Он-та куда? Одна беда с ним' - подумал Девид и пошёл через толпу к отцу, чтобы спасти того от неминуемой гибели быть разорванным Волком или другим хищным зверем.
- Пожар! - раздались крики из толпы.
Девид остановился и не дошёл до своего отца.
На окраине города, охваченная огромным столбом огня, полыхала больница для душевно больных людей. К небу поднимался чёрный, смолистый дым и, клубясь, растягивался над зданием. Именно в этой больнице находилась Алисса Бертли...
За пару минут до пожара.
Я находилась в глубокой коме, напоминающей сон во сне. Просыпаясь во сне, я думала что это наяву - реальность, где всё, как в жизни: моя элитная школа, семья, друзья, кот Радик, дом... Осознавая, что это не явь, а сон, я просыпалась в очередном сне и так же думала, что это реальность. В моём бесконечно-коротком сне не было сотен дверей, там была всего лишь одна и длинный коридор, напоминающий туннель-кольцо, извиваясь символом 'бесконечность'. Я ходила по искривлённому кругу, заходила в одну комнату и выходила из другой.
Проснувшись, я открыла свои сонные, карие глаза. Моё пробуждение оказалось бодрым и здравым. Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в комнате родительского дома. Всё, как в детстве: мебель, игрушки и лёгкие, розовые шторки на окнах. Параллельно моей кровати стояла постель моей сестры, она была убрана и накрыта зелёным покрывалом. Я поднялась с постели и ударилась головой об потолок. Спальня стала мала мне, либо она быстро уменьшалась, либо я увеличивалась, а может одновременно: спальня уменьшалась, а я увеличивалась. Последняя мысль навеяла на меня страх, так как это в двойне неприятно. Я быстро прошла к двери и протиснулась в её проём, который оказался больно узким для меня... Все неудобства и страх остались позади, и я оказалась в саду.
'Я сплю' - печально вздохнув, подумала я. Как я поняла что это очередной сон? Резкое уменьшение комнаты, дало мне ясный факт, а ещё сад, который был вовсе не садом, а безжизненной трассой или шоссе. Шоссе было необычным, по середине него простиралась бесконечная дорога, которая вела строго вперёд и сливалась в одну маленькую точку на горизонте, по её сторонам росли друг за другом ряды высоких хвойных деревьев. По обе стороны дороги стояли лавочки, сплетённые из костей людей и накрытые большими шкурами животных. Сон стал таять и я очнулась, то есть проснулась. Я огляделась и увидела, что сижу на лавочке на шкуре медведя на необычной, хвойной трассе. Я удивилась. Никогда за всё время, что я здесь проходила и пробыла, ни разу не просыпалась в одном сне дважды. Всегда было так: если я понимаю что это сон, то он сразу тает и я просыпаюсь в другом сне. Сейчас, я знаю, что это сон, но не просыпаюсь в другом сне. Может это конец, я дошла до края бесконечности. Но у меня был и другой вариант пояснение всего происходящего - фантазия моего мозга иссякла.
Я огляделась. Посмотрела на право и на лево, как будто ожидала какое-то движение из-за горизонта, но кроме уходящей дороги ничего не увидела.
Перепугавшись, я обернулась, но никого не увидела. 'Алисса' - снова кто-то меня окликнул. Мне стало страшно. Со мной кто-то говорит, но я не вижу кто. Может это смерть зовёт меня. Я насторожилась и притихла, сидя на лавочке из человеческой кости. Параллельно мне стояла огромная, непроходимая, не просветная стена хвойного леса, которая своими острыми верхушками бесконечно тянулась вверх. Не смотря на две стены деревьев закрывавшие небо, на алее было светло, как будто свет излучался из воздуха. Свет излучался повсюду и поэтому от меня и от предметов на землю падало очень много теней. Я молча и бдительно смотрела на зелёную стену и думала, что из неё выйдет что-то, что окрикивало меня. Моя бдительность через пару минут ослабла, и тогда я увидела как по иголкам деревьев пробежала чья-то длинная и огромная тень. Тень не была обычной, тёмного цвета, а походила на увидавшие осенние листья светло-коричневого цвета.
- Алисса! - снова раздался тот голос.
Я ещё сильнее перепугалась, так как голос прозвучал совсем близко от меня. 'Вот она смерть' - подумала я.
- Можно присесть рядом? - продолжил голос.
Только сейчас, я увидела кто разговаривал со мной всё время. На моём лице появилась довольная, облегчённая улыбка, когда я увидела знакомого мне человека.
- Дедушка Севиар! - обрадовалась я и посадила старика на своё место, а сама присела на человеческие костяшки лавочки.
Дедушка Севиар - вымышленный друг моего сознания. Севиар очень старый мужчина, высокий и сутулый, худой и болезненный, как все пожилые люди: морщинист, седовлас, глуховат и слеповат. Он пах ни так как обычные пожилые люди, а лесом, орехами и свежеиспечённым хлебом, как будто он на самом деле жил по середине леса среди деревьев, цветов, птиц и зверей и каждое утро выпекал хлеб в старой, каменной печи. Старик постоянно носил одну и туже одежду: посеревший, порванный плащ с большими дырками и с заштопками; старую, поношенную рубаху с оторванными пуговицами; брюки с заштопками и маленькими дырками; и башмаки, перевязанные верёвкой, чтобы подошва держалась и где-нибудь не потерялась. При нём всегда была длинная палка из белого, сухого дерева, он на неё опирался, так как сильно хромал. У Севиара очень длинные седые волосы и борода, иногда я расчёсывала его волосы, а бороду заплетала в косу. Иногда, старик бывает беспомощным и забывает как и что делать.
- Алисса... где это мы? - решил поинтересоваться старик и перепугано огляделся, обеими руками опираясь на палку. - Мне это не нравится. Совсем не нравится.
- Это сон... - начала я.
Старик перепугано перебил меня:
- Сон? Чей сон? Мы в чем-то сне? В чужом сне?
- Нет, нет. - сказала я, пытаясь успокоить старика. - Дедушка Севиар, помните... На краю земли...
- На краю земли постою дом
И поселюсь я в нём... - произнёс старик и стал успокаиваться, повторяя это двустишье.
Я тяжело вздохнула и провела рукой по седым волосам Севиара, который стал для меня единственным реальным другом в этом мире-сне. Бывает, что дедушка падает в задумчивость, забывчивость, тревогу и испуг... и мне кажется, что это разрушается мой разум и гибнет сознание. Может Севиар - это олицетворение моего больного, раненного и потерянного рассудка.
Не все мои сны проходили гладко и спокойно, были и полные ужаса, боли и страха - это говорило что где-то за пределами сна со мной творятся страшные вещи. Точнее над моим телом проводили опыты, процедуры, пичкали лекарствами, смесями и жидкостями или меня кусали постельные клопы и блохи. В такие моменты сны казались тугими, кривыми и тяжёлыми и в них всегда присутствовала пара мерзавцев, называемых себя: Ворон и Ангел. Они два брата-близнеца, воплощение молодого, красивого мужчины, брюнета с голубыми глазами.
Ворон мерзавец номер один, он и лидер среди их двоих. Он грубый, жестокий, самовлюблённый, брутальный и эгоистичный, ходил в чёрном, кожаном костюме с цепями и шипами, а обувал тяжёлые сапоги на шнуровке.
Ангел не сравним с Вороном. Тёмный брат задира, а светлый - равнодушен ко всему.
Ангел - блаженный мерзавец, следовал своей религии, то есть никакой. Так же самовлюблённый, как и его брата-близнец, чересчур высокомерный, насмешливый, эгоистичный и холодный. Носил, Ангел костюм из белой ткани, расшитый золотом и золотыми лентами. Обувь, совершенно, не носил. Светлый брат отличался от тёмного тем, что у Ангела есть белые крылья за спиной и длинный перистый хвост, а у Ворона их нет. Когда, я видела эту парочку во все, то у меня от испуга чесалось всё тело, даже глаза, весь сон превращался в тяжёлый ужас, но самое обидное, что они издевались над несчастным стариком Севиаром, а я ничего не могла сделать.
Сейчас у меня чувство тяжелого больного сна и это означало, что мерзавцы-братья где-то рядом. Я решила, что надо убежать в безопасное место, но как скрыться от братьев, они часть сна. Повернувшись к дедушке, я в ужасе замерла. Ворон и Ангел нещадно избивали и издевались над дедушкой, били его ногами по животу, по спине, по лицу, ломали руки, ноги, вставляли острозаточенные палки ему в бока, забивали гвозди в его седую голову. В разные стороны плескала кровь, Севиар с трудом держался, а мерзавцы продолжали над ним издеваться... а я нечего не могла сделать, даже не могла подойти и хоть как-то защитить мой исчезающий рассудок.
Я заплакала и закрыла глаза... В безысходности, я часто плакала. В не сна надо мной что-то делали и это причиняло мне боль и мучения, а я не могла предстоять этому, защитить себя. Могла только плакать...
Внезапно, я почувствовала чьё-то тепло... необычное, живое, человеческое тепло. Кто-то взял меня за руку и потащил вперёд в густой непроходимый лес. Деревья расступались перед нами, а впереди просвечивался яркий свет.
- Обратно ревёшь. - раздался недовольный голос мужчины, который держал меня за руку и вёл вперёд. - Тебе вроде бы шестнадцать лет, уже стоит прекратить реветь из-за всякой ерунды. Когда мне было шестнадцать, я уже имел стойкость духа и не знал, что такое слёзы...
Я молчала и слушала незнакомца, широко раскрыв глаза. Я не знала кто он. Его голос, не смотря на недовольство, суровость и раздражение, был очень красивым, звучным и бархатным, в нём звучала бесконечная тревога и забота обо мне. Обо мне... Кто бы мог подумать. Что кого-то будет охватывать тревога и беспокойство за меня, кроме семьи и друзей.
- Когда же ты повзрослеешь. - продолжал незнакомец отчитывать меня.
Незнакомец, который сильно сжал мою руку, вёл меня вперёд. Его хватка была сильной, крепкой и уверенной, как будто, он вёл меня уже сотню раз. Я внимательно посмотрела на него. Я шла, точнее бежала, за его спиной и могла увидеть не многое, но это тоже что-то. Незнакомец оказался высоким, подтянутым, широкоплечим мужчиной с прямой, величественной осанкой; жгучим брюнетом лет не больше тридцати. На нём надет тёмный костюм, сапоги и длинный чёрный кожаный плащ с поднятым вверх воротом. На спине его плаща золотыми нитями расшито изображение птицы с распахнутыми в сторону крыльями.
- Вот это, я себе преемницу выбрал... - в недовольстве произнёс незнакомец и постучал себя кулаком по лбу. - Сам же сглупил. Не думал, что ты будешь такой упрямой...
- Преемницу? Преемницу для чего? - спросила я, внимательно смотря на него, и надеялась увидеть его лицо.
- Сколько можно тебе повторять... Где твоя память? Каждый раз одно и тоже. Может... всё таки она мешает. Я устал ждать! Если в этот раз ты не придёшь ко мне, то я сам приду к тебе, а это будет страшнее и ужаснее для всех. - говорил незнакомец и крепче сжал мою руку, как будто хотел, чтобы я извинилась или что-то пообещала. - Ты заставляешь моё сердце бешено биться.
Я не понимала о чём говорит мужчина.
- Проснись уже, Алисса! - сказал незнакомец и остановившись повернулся ко мне.
На миг, я увидела его лицо, но не смогла разглядеть, так как всё растворилось в белой пелене, а после резко наступил мрак и темнота. Я почувствовала боль в не шевелящемся теле, неприятный запах лекарств, гнойных повязок, крыс и чего-то ещё терпкого и дурно пахнущего. Видя лишь темноту, я попыталась открыть веки или поднять руки, чтобы потереть глаза, но не сразу поняла, что у меня нет зрения. В темноте, я не могла пошевелится и подвигать глазными яблоками и пришла в ужас от заключения, что у меня их нет. В испуге, я закричала и услышала в тишине комнат свой хриплый, корявый голос, а после почувствовала сильный удар по своему лицу. Сразу ощутила резкую, ноющую боль и треск разорвавшихся рубцов, из образовавшихся ран потекла кровь. 'За что?' - обидно вымолвила я, но в ответ получила сильный удар кулаком в живот и ещё один по лицу. Я прохрипела и закашляла от боли, глотнула клочок воздуха и с трудом проглотила свою слюну вперемешку с кровью.
- Ещё один урод. - жестоко и холодно сказала женщина и отошла от моей койки.
Женщина что-то взяла и шумно вышла из моей палаты. Она не была рада тому, что я пришла в сознание, больше всего ей хотелось, чтобы я упала в кому и там умерла. Я и сама не обрадовалась пробуждению, когда узнала, что со мной стало. Не видеть, не перевернутся, не двигать руками и ногами, не ходить, я не могла... больно и страшно, когда стоишь в тёмной комнате и не видишь кто тебя поедает: человек или крыса. Но я не сразу упала духом, я верила, что через минуту ко мне придут мои родные и заберут меня от сюда. Ведь они меня не бросят... не бросят...
Я молча лежала на своей койке и боялась произнести, хоть, слово. Боялась, что меня обратно изобьют за не что. В моей голове пробегали простые мысль, что сейчас: день или ночь, какое число, год, день недели, месяц? Спросить... но в ответ получу сильный удар кулаком по лицу или по животу от медсестры или санитарки - я не знала кто она была... и не хочу знать!