Аннотация: Моё путешествие в Крым сразу после воссоединения республики с Россией. Картины природы и реакция местного населения на последние события - комментарии из первых уст.
Путевой дневник
Крым, мыс Фиолент
День первый
К тому времени, когда мы прибыли на место, разместились в гостиничном номере и отошли от сложностей долгого пути (отдыхать мы приехали в порядочную глушь, и ехать пришлось, что называется, на перекладных), было уже восемь часов вечера. Быстрый южный закат за время ужина успел смениться темнотой, зажглись фонари среди зелени деревьев. Чтобы вечер не пропал зря, мы решили хотя бы пройтись к морю и взглянуть на него.
На улице никаких фонарей и в помине не было, и путь наш освещала лишь ровная половинка серебристой луны. Её холодный белесоватый свет оказался достаточно ярким, чтобы различить тропинку и обрыв впереди. То тут, то там из темноты возникали группки людей, которые сидели прямо на земле и вели негромкие разговоры. У самого края скалы сидел одинокий путник, задумчиво взиравший на море.
Оно расстилалось внизу, метрах в ста под нашими ногами - тёплая, мерно вздымающаяся в плавном дыхании грудь сонного исполина. От моря шло плотное влажное тепло, наполненное терпкими и солёными морскими ароматами. Поверхность воды была маслянисто-чёрной, непроглядной, и на этой черноте ослепительно сияла белизной лунная дорожка, яркая, широкая, призывная...
Налюбовавшись на озарённое луной море, мы двинулись в обратный путь. Сзади нас шмели волны: они издавали шипение у галечного пляжа, плеск - рядом с крупными валунами и бульканье - в углублениях нависающих над морем скал и в гротах у воды. А над нашими головами тихо светились крупные звёзды юга, щедрыми пригоршнями разбросанные по бархатным небесам.
День второй
Сегодня мы дважды ходили на пляж. Какое же это блаженство, прилетев из холодной дождливой Москвы с затянутым серыми тучами небом, нежиться в горячих солнечных лучах, чувствовать ласковые прикосновения бога света ко всему телу, глядеть сощурясь в голубущее небо без единого облачка, в эту ровную, чистую лазурь, обрамлённую рыжей скалой...
Мы ходим на платный благоустроенный пляж в малюсенькой бухточке, от силы в 80 метров шириной. С трёх сторон он ограждён высокими скалами, и спускаться к нему приходится по длинной и крутой лестнице, специально выдолбленной в горе. Справа и слева скалы глубоко врезаются в море, поэтому и солнце приходит на пляж поздно, после полудня. Зато как этот пейзаж прекрасен и дик!
Скалы белые, чуть с желтизной, цвета чистейшего песка, а сверху ржаво-коричневые. Поверхность их неровная, слоистая, пористая, изрытая бесчисленными дырами, впадинами, выступами и углублениями. От скал, нависающих над пляжем, постоянно отваливаются небольшие камешки или каменная крошка, и к мерному шипению прибоя время от времени примешивается стук падения. Несмотря на то, что на голову отдыхающим тут то и дело сыплются камни и песок, в целом эта каменная громада создаёт впечатление не опасности, а защищённости: кажется, будто огромная каменная птица обнимает в оберегающем жесте нашу бухточку своими широкими крыльями, и сама она чуть склонилась над нами, приняв нас за своих птенцов.
Кстати, птиц здесь много. Чайки с чёрными загнутыми клювами обнаруживаются то тут, то там в углублениях скал, восседают на разбросанных в море валунах, неизменно выбирая самую высокую точку и гордо, по-капитански, вглядываясь в морскую гладь. Парочка смельчаков разгуливает по пляжу и косится чёрными глазами на людей, ожидая угощения. Мы тоже кормили этих птах хлебом. Чайки подходили к нам довольно близко, показали белёсые перепончатые лапки, крапчатое оперение, крупные блестящие глаза. Иногда они разминают свои большие крылья, на которых они так красиво парят под солнцем, на просвет - вот тогда видно, что эти забавные птахи на самом деле созданы, чтобы летать; или смешно вытягивают шею, перья на которой от этого становятся торчком, и вся птица принимает какой-то растрёпанный, чудаковатый вид.
Поодаль от пляжа, почти на одной линии с правым крылом скальной птицы, посреди воды возвышается небольшая скала. Я сплавала к ней в первое же купание, уж больно заманчиво выглядит этот островок. Оказалось, он состоит, как свадебный торт, из трёх ярусов с отвесными склонами, на каждом из которых можно найти уступы и неровности, чтобы схватиться за них и подтянуться. Так, зигзагом, выискивая переходы с яруса на ярус, удерживаясь пальцами за пористые выступы камней, мне удалось забраться на плоскую вершину последнего "этажа", поросшую редкой жёсткой растительностью с белёсыми каплевидными листочками.
Босиком лазать по скалам было очень неудобно и даже больно, но наградой мне стало чувство победы, достижения - и вид на море и бухту с высоты полёта какой-нибудь несмелой птички.
Я уже нагрелась на солнце, сидя на плоском камне у подножия скалы-островка, как ящерица или русалка, и хотела было снова занырнуть в море, чтобы вернуться к берегу, как вдруг я разглядела у поверхности воды, прямо возле моих ног, маленькую медузку. Она была белесоватая и полупрозрачная. Её желеистое тело овальной формы то вбирало в себя воду и надувалось до вытянутой полусферы, то совершало толчковое движение и становилось совершенно плоским. Я раньше не раз уже видела медуз, ноу этой была одна особенность: от верхушки по всему телу у неё проходило четыре канальца, по которым равномерно курсировали по направлению от центра к краям зелёные светящиеся пунктирчики. Я решила, что зеленоватые огоньки - это электрический ток. Побоявшись, что это существо может ударить меня током, если его коснуться, вызвать судорогу и помешать мне доплыть до пляжа, я поджала ноги на камне и, затаив дыхание и рисуя в своём воображении самые страшные картины, принялась наблюдать, как медуза медленно дрейфует мимо меня.
Только я вздохнула с облегчением и подумала, что опасность миновала, как слева от камня показались ещё две медузы, поменьше, но с точно такими же светящимися канальцами... Они выплывали одна за другой, непрерывным хороводом. Как будто бы затем, чтобы напугать человека, у них там выстраивалась специальная медузья очередь, и пропускали их через особый медузий шлагбаум строго по одной, максимум парами! Ох и натерпелась же я страху от зрелища этой процессии!
В конце концов, устав ждать и бояться, я выгадала момент и нырнула в воду "рыбкой", стараясь хорошенько оттолкнуться ногами и отпрыгнуть подальше от берега, где медузы устроили свой променад.
День третий, гастрономический
Утро мы посвятили поездке за продуктами на местный рынок. Тут глушь, и в радиусе трёх километров нет ни одного кафе, поэтому мы вынуждены кормить себя сами. По сравнению с прошлыми отпусками, это для нас в новинку. В нашем номере есть кухня со всем необходимым, а недалеко от гостиницы - местный дачный магазинчик, но там и выбор невелик (выбор продуктов, пиво там на любой вкус найдётся), и цены завышенные - по местным понятиям, нам-то они показались самыми обычными московскими ценами, ну, может, чуть пониже.
И вот мы по доброму совету хозяев "Доброго дома" протряслись полчаса в жёлтом пузатом автобусике, чтобы купить:
Ароматнейшую краковскую колбасу с натуральным вкусом копчёного мяса и натуральным мясным цветом;
Сосиски с вделанными в них цельными кусочками сыра, который при жарке плавится внутри 0 мм!
Розовые помидоры с таким насыщенным вкусом, сочным, кисленьким, солоноватым, что у меня рот наполняется слюной от одного воспоминания о них;
Невообразимо вкусные персики, сладкие, нежные, рыхлые, пушистые снаружи и с сочными мягкими волокнами внутри;
Вкуснейший творог, зернистый, сливочный, без малейшей кислинки - я могла просто так, без всяких добавок, ложками его есть, хотя до сих пор была уверена, что я не люблю творог!
Молодую сладкую кукурузу;
Нежнейший плавленый сыр;
Обалденную ряженку;
Источающие сладкий аромат бананы;
А также вино и коньяк местных крымских заводов на подарки родителям и друзьям.
В мясном отделе мы приобрели немного фарша на котлетки
И мясных обрезков, которыми мы накормили пятерых бездомных щенят и трёх взрослых собак, одна из которых хромает на переднюю лапу.
Все они живут под кустом у автобусной остановки. Мы их увидели сразу, как только прибыли сюда, а теперь вот смогли и немного облегчить их участь.
В том дачном магазинчике под названием "Темп" мы взяли белого хлеба кирпичиком. Он тут такой пышный, мягкий, вкусно пахнет, прямо как домашний хлеб, и у него пушистый мякиш.
Рядом с "Темпом" расположился арбузный развал. Проба показала, что арбузы тут спелые, сладкие, но в меру, и настоящей природной неправильной формы, не то что московские клоны.
Мы будем скучать по этим украинским харчам, где персики имеют вкус персиков, а не гнилых слив, помидоры - помидоров, а не воды, колбаса - колбасы, а не бумаги, а хлеб - хлеба, а не пыли и растительного масла.
Когда стемнело, украинцы из вредности надумали отключить "предателям"-крымчанам электричество. Мы не растерялись: вынесли ноутбук на балкон (там есть столик и стулья в нашем безраздельном пользовании), я закуталась в одеяло, Дима приобнял меня - и так мы смотрели "Кинг-Конга" Питера Джексона, один из любимых фильмов моего супруга, рассказывающий о трогательной любви большого к маленькому, дикого - к утончённому, силы - к слабости. В сущности, о любви мужественности к женственности.
Нам с Димой светил экран, а над нами сияла растущая луна и звёзды, яркость которых от отключения электричества в посёлке только выиграла.
День четвёртый, туристическо-патриотический
Сегодня у нас было настоящее путешествие! Мы ездили смотреть Севастополь. Сначала мы гуляли по центру города пешком, шли вдоль улицы Ленина, разглядывали театры и дворцы культуры с внушительными колоннами, видели изящный музей военно-морского флота, бежевато-серый, с классическим треугольным фронтоном и витиеватой лепниной колон, а напротив него - памятник Екатерине II, пухленькой, осанистой, со свитком в одной руке и совершающей указующий жест другой. Позади памятника была стена, увитая плющом, а с обеих сторон от стены две симметричные лестницы уходили вверх и терялись в зелени парка. У самого памятника цвели цветы, а вдоль дорожек росли невысокие хвойные деревья.
Вообще, город очень уютный, зелёный, удобный для прогулок и приятный для глаз. Кругом террасы и колоннады, парки, мемориалы, ротонды - есть чем полюбоваться!
В одной из полукруглых ротонд на возвышении художник с длинным кучерявым хвостиком писал с натуры корабли в порту - они виднелись внизу, рядом с набережной. Вода под его мастихином была такого восхитительного бирюзового цвета!
От ротонды вдоль набережной вела аллея с клумбами и необычными деревьями, с которых порывы ветра срывали сухие красно-бурые спиралевидные стручки. Я подобрала один такой - горошинки внутри него очень забавно трещали и стрекотали, прямо целый маракас получился! Ну, или просто погремушка. Стручковая аллея оканчивалась памятником жертвам Афганистана.
Мы шли по улице всё дальше, встречали дома с башенками, шпилями и сферическими куполами, много лестницы, террас, балюстрад - весь город на холмах, и довольно крутых.
На одном из обычных на вид домов, каких в центре Севастополя много - облицовка широкими белыми каменными плитами, два этажа, балкончики с креплением в виде массивной лепнины растительных мотивов, небольшие окна и лесенка с каменными перилами и фигурными столбиками, - красовалась мемориальная доска, гласившая, что в этом самом доме часто гостила Анна Ахматова. И на той самой лесенке красовалась вывеска, оповещавшая прохожих о том, что здесь расположилось кафе с весёлым названием "Искринка", где подают "Десерты из натуральных сливок. Молочные коктейли", и притом по "Приятным ценам". Мы соблазнились этим пленительным сочетанием истории, гастрономии и экономии. Цены в "Искринке" оказались действительно приятными, а шоколадный мусс на основе тех самых сливок был выше всяких похвал - чистейший молочный шоколад! Димочка взял свой любимый "Цезарь" и капучино.
В кафе ещё не был завершён ремонт, и мы наблюдали переходную стадию от столовки с гладкими мятными стенами к респектабельному и гламурному интерьеру, выдержанному в белом цвете, с колоннами, изящными и современными люстрами и лепниной, подчёркивающей высоту старинных потолков. Подумать только! Быть может, Ахматова танцевала в этой зале, сейчас заставленной столиками и плюшевыми диванчиками, или беседовала с кем-то, а может, просто читала, сидя в кресле под торшером, или даже записывала стихи на высоком бюро...
Здание "Искринки" было интересно и сложно устроено: из её окон виден был внутренний дворик, куда с улицы можно было попасть через арку и где расположилась терраса другого кафе: деревянные столики и скамьи, много розовых цветов в длинных ящиках, тенты и зонты.
Вообще, в Севастополе много домов с подобной запутанной планировкой, многоуровневых, с лестницами, зажатыми между стен и покрытыми столетними мхами и плющом. Эта атмосфера нагромождения, архитектурной неразберихи с налётом старины и какого-то гостеприимного уюта часто заставляла меня думать о Риме. Кстати, позже в ходе экскурсии мы узнали, что по количеству памятников истории Севастополь занимает третье (!) место в мире - после Рима и Санкт-Петербурга. Вы только подумайте: два из трёх городов земли с богатейшим культурным наследием находятся в России!
Передохнув в давнем пристанище Ахматовой, мы двинулись к главной цели нашей пешей прогулки - площади Нахимова, старейшей и красивейшей площади города. Это оказалась огромная вымощенная брусчаткой и почти целиком пешеходная площадь, увенчанная посередине внушительным памятником адмиралу Нахимову, отцу русского флота, с надписью "Слава русскому флоту!" и датированным 1855 годом. Квадратный постамент с четырёх углов украшали громадные якоря, за цепь одного из которых, толщиной в три моих руки, я благоговейно подержалась.
По правую руку от адмирала стрелой вытянулась к морскому заливу аллея мемориальных голубых елей, оканчивающаяся каменным постаментом, на верхушке которого, немного выше человеческого роста, реял атласный бело-голубой Андреевский флаг.
А за спиной Нахимова развернулась колоннада самой первой постройки города - набережной. На колоннаде выложен 1846 год. Конечно, это не год основания города и сооружения самой первой пристани. Севастополь был заселён древними греками-колонистами, входил в состав Римской и Византийской империй, а в 988 году перешёл под владычество киевского князя Владимира Святославича. Крым был вновь присоединён к России манифестом Екатерины II "О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу" 8 апреля 1783 года. Датой основания современного Севастополя считается 3 июня 1783 года. В этот день под руководством контр-адмирала Томаса Мекензи были заложены первые четыре каменные постройки Севастополя: дом командующего Севастопольской эскадрой Томаса Меккензи (Фомы Фомича), часовня, кузница в Адмиралтействе и пристань, названная впоследствии Графской. К пристани от нее ведут широкие ступени, выложенные серым и красным гранитом так, что получается, будто под ногами расстилается торжественный ковёр. Неизгладимая гранитная радость, вечный праздник, приветствие из глубины веков, как старомодный поклон с щелчком каблуками от этого могучего города героя, уже в годах, но всё ещё в силе.
Севастополь представляется мне этаким седеющим воякой, крепким, подтянутым, молодцеватым, с весёлым прищуром и белозубой улыбкой, смуглым лицом со множеством незагорающих шрамов, с несметным числом боевых историй и фронтовых шуток в кармане, не снимающим наградной адмиральской формы с рядами блестящих орденов, уже поношенной, кое-где заплатанной, но чистой и опрятной.
На набережной зазывали на экскурсионный катер, который вот-вот должен был отчалить, и мы решили узнать город получше - это был хороший шанс!
Экскурсия была чудесной! Солёный крепкий ветер, пена на сине-зелёных волнах, прекрасные виды города с воды. Дима говорит, что они напоминают ему маленькую Италию. Наверное. Такое впечатление создаёт нагромождение белых домиков с красными крышами, утопающих в зелени, и гористая местность.
Главной особенностью этой морской экскурсии было то, что нас провозили вдоль доков и показывали самые разные суда: и военные, с рядами пусковых установок для ядерных ракет; с установками для размагничивания кораблей, чтобы сделать их невидимыми для вражеских радаров; на воздушных подушках, способные выпускать снаряды на высоте всего одного метра над уровнем воды; и медицинские, и гражданские - сухогрузы, строительные суда, с кранами на борту для подъёма затонувших кораблей. Мы видели огромный корабль для ремонта судов, полые стены которого могут набирать воду и опускать ремонтную платформу под сломанный корабль, а потом опустошаться и поднимать ремонтируемое судно в воздух, чтобы можно было починить его подводную часть. Нам показали даже несколько боевых подлодок, в том числе и ту, что первой добровольно перешла из украинского подчинения в российское и подняла бело-голубой Андреевский флаг, когда в Украине началась гражданская война и буйным цветом расцвели антироссийские настроения.
В Крыму сейчас, кстати, очень политизированная обстановка. Нам повезло стать очевидцами свершающихся прямо на наших глазах исторических перемен, о которых потом в учебниках будет содержаться лишь краткое указание с датой, - очевидцами воссоединения Крыма с Россией. Местное население, почти единогласно, 98 процентами голосов, само избравшее свою судьбу на недавно прошедшем референдуме, не скрывает своего ликования по поводу того, что его желание войти в состав России осуществилось. Везде развешаны новенькие российские флаги: не только на государственных учреждениях, но и на балконах обычных домов, на крышах частных домиков, в окнах, над дверями подъездов и кафе, на капотах и зеркалах машин. Царит настроение под девизом интернет-мема: "Слава Богу, я русский!"
Говорят здесь на чистейшем русском языке, даже не "гэкают", как в восточной Украине. Вот и наша морская прогулка была выдержана в этом неопатриотическом стиле. Молодой парень-экскурсовод вёл её бодро и с ненаигранным пафосом, так, что, к её концу мы прониклись большой гордостью за русский флот и глубоким уважением к смелости и самоотверженности всех героев-моряков, защищавших и снова и снова возрождавших из руин этот славный город.
Сойдя на берег, мы ещё немного посидели на дощатой пристани, свесив ноги так, что волны доставали до наших пальчиков. Это было очень приятно, сидеть вот так вдвоём, в обнимку, босиком, беззаботно болтая ногами, как дети...
Затем мы принялись исследовать набережную, полную изгибов, следующих изрезанной линии местных скал. Недалеко от аллеи голубых елей в водах залива, метрах в двадцати от берега, высилась стела, на вершине которой бронзовый орёл распростёр крылья, приветствуя проходящие мимо корабли: он был обращён клювом к морю, а хвостом к берегу. Эта стела с орлом - один из главных символов Севастополя.
Прямо напротив этого величественного памятника горожане, пользуясь хорошей погодой, устроили импровизированный пляж. Камни у подножия набережной были усеяны пожилыми дамами в закрытых купальниках и детьми в трусиках и панамках.
Дальше на ведущей немного в горку дорожке расположился сувенирный рыночек, где мы приобрели эфирные масла местной фабрики, травяные сборы с крымских гор, традиционный магнитик и роскошные ракушечные часы с изображением того самого бронзового орла на циферблате. Для полного ощущения genius loci, духа места, стоит упомянуть, что одним из популярных товаров этого рыночка были футболки с портретами важного и уверенного в себе Путина и политическими шутками на тему санкций.
Поднявшись по рыночной дороге, мы обнаружили на возвышении площадь, полную цветов, с множеством фонарей, лавочками с видом на море и большим фонтаном под сенью деревьев парка. Мы освежились брызгами, что ветер уносил из фонтана и игриво кидал нам в лицо, и двинулись снова вдоль береговой линии.
Мы опять спустились поближе к воде. У пристани стояли разные диковинные туристические кораблики: один в виде красно-золотого китайского дракона, разевающего пасть на носу, другой - в стиле европейских судов XVIII века, с золотой резьбой вдоль борта. Маленькими квадратными окошками и золотыми кариатидами на помпезно изукрашенной корме.
Напротив был мемориал падшим воинам, по бокам от которого вверх, на площадь с фонтаном, вели две белые лестницы. У мемориала молодой уличный музыкант исполнял под гитару патриотичные песни вроде "Гудбай, Америка". Прохожие одобрительно улыбались и бросали монетки в его гитарный чехол, чайки одобрительно покрикивали и кружили над набережной, волны одобрительно хлопали о камни и облегчённо вздыхали: "Слава Богу, мы русские!.."
День пятый
Под вечер, после обеда и традиционной сиесты, мы пошли на прогулку. Нашей целью было исследовать побережье налево от пляжа, куда мы обычно ходим, по направлению к рынку. Это было целое путешествие в неизвестность! Мы шли вдоль обрыва, по тропинке в красно-бурой пыли цвета ржавчины, цепляя босыми ногами в шлёпках местную растительность, колючую, жёсткую, сухую, в белёсой пыли.
А под нашими ногами разверзалась бездна, от взгляда в которую захватывало дух. Далеко-далеко внизу плескалось море, всё в солнечных бликах. Скалу под обрывом нельзя было разглядеть, но хорошо видны были слоистые склоны соседних гор, уходившие к воде и теряющиеся в зелени у подножий. Там. На дне этой бездны, волны разбивались в белую пену о прибрежные камни, серые сверху и тёмные от облепивших их водорослей ближе к воде. С каждым новым поворотом тропинки нам открывался вид на новую бухточку, новые изгибы скал...
Внезапно путь нам преградил бетонный забор, своим углом упирающийся прямо в край обрыва. Пришлось искать обходную дорогу дворами. Мы вышли к автостраде и на первой же остановке сели в автобус, который довёз нас до шашлычной на пути к рынку.
Там, в небольшом ларёчке рядом с шашлычной, мы отведали вкуснейших чебуреков с сыром. Их готовила зеленоглазая веснушчатая девушка с волосами неописуемо прекрасного, настоящего рыжего цвета, как закатное солнце, и очень белой, как у всех рыжих, кожей.
Спускались сумерки, и мы уселись на мягкие диванчики шашлычной-чайхоны, за низенький столик под простым абажуром из волнистого пластика. Нам принесли пледик в восточных огурцах, чтобы укрыться от холодного вечернего бриза, и чайник горячего чаю. Мы наблюдали с возвышения, на котором была построена терраса чайхоны, как темнота окутывала всё кругом, и чёрное море становилось неотделимо от такого же чёрного неба. Ветер раскачивал лампу над нашим столиком и раздувал занавески между отдельными "комнатками" из столиков, окружённых диванчиками. Наши лица, руки, чашки с чаем в этом неверном мятущемся свете приобрели какую-то загадочность и оттенок волшебства, заключенного в каждой вещи и каждом жесте, но невидимого при плоском, однозначном свете дня.
Позже принесли и шашлык со свежими овощами, он был хорош. Особенно мне понравился хлеб, пышный, жёлтый, с привкусом масла.
К тому времени, как мы окончили вечернюю трапезу, уже давно исполнилось 9 часов, а это означало, что автобусы больше не ходят, и нам предстоит проделать весь обратный пусть пешком. Мы брели вдоль ночной автострады, изредка озаряемой белым светом от фар проезжающих мимо машин. Наудачу вытягивали руку, ловя попутку. И - о чудо! - уже вторая машина остановилась, и водитель согласился подбросить нас до нужной остановки.
За рулём сидел молодой парень из Донбасса, ополченец, получивший на фронтах гражданской войны ранение в ногу и проходящий сейчас реабилитацию здесь, в Крыму. С болью и злостью говорил он о том, что творится там, в Донецке и Луганске, откуда он прибыл, о том, что его жене и детям пришлось перебраться во Владивосток, о том, что разница часовых поясов мешает им часто созваниваться... Вот так война ворвалась и в этот наш вечер, казавшийся таким безмятежным.
День шестой
Во время сегодняшнего купания в море я заплыла за левое крыло скальной птицы, продырявленное небольшим туннелем, через который заманчиво просвечивает солнце. Эту дырку в скале я как-то уже исследовала, забралась туда и обнаружила по ту сторону маленькую уединённую бухточку. Сегодня я решила изучить соседнюю бухту получше.
Необычное чувство охватило меня, когда я приближалась к абсолютно безлюдному берегу. Какая-то смесь радости, гордости, удивления, страха, восторга. Во мне сразу зашевелились самые живые фантазии: мне чудилось, будто я высаживаюсь на неизведанный доселе участок суши, отважный исследователь, а может, потерпевший кораблекрушение моряк... Каменистый берег мнился мне то спасительным островком, желанной землёй, то мифическим дрейфующим островом, то полными опасностей джунглями... О таинственная, манящая неизвестность, многоликая и безОбразная, как сам Бог...
День седьмой, последний
После полудня мы сходили попрощаться с морем. На этот раз мы пошли посмотреть на бесплатный пляж, спуск к которому не был выдолблен в скале и облагорожен перилами и ступенями, как дорога на благоустроенный платный пляж. Это была просто протоптанная на горной круче тропинка. Иногда приходилось пролезать в теснину между близко стоящих камней, чтобы спуститься ещё на 30 сантиметров, иногда - идти боком по обсыпающемуся карнизу - вся классика экстрима на одном-единственном маршруте!
В конце концов, мы облюбовали плоский выступ скалы, пористой, как пемза, и укрытый сверху, как навесом, другим выступом поменьше, и расположились в этой каменной ракушке. Рядом на скале любители острых ощущений, в большинстве своём молодёжь, побросали вещи и резвились в море.
А здесь был простор для фантазии! Слева от места, где мы сидели, расположилась бухточка, глубоко врезанная в берег, к тому же под острым углом, всегда укрытая высокими берегами от солнечных лучей, с непроглядно тёмной и холодной водой. Стены этого природного грота были изрезаны причудливыми узорами разноуровневых впадин, уступов, разнообразнейших препятствий и неровностей, за которые удобно было цепляться, как на скалодроме. Находились смельчаки, которым интересно было попробовать свои силы в покорении этого необычного препятствия, которое, казалось, так и дразнило своим прихотливым рельефом, так и бросало вызов! Сложность состояла ещё и в том, что, как бы высоко они ни залезли, просто спрыгнуть обратно в море "солдатиком" было нельзя - внизу было небольшое возвышавшееся над уровнем воды сухое плато. Так что каждому покорившему высоту предстояло ещё найти обратный путь вниз.
Мыс, укрывающий бухточку от солнца, полого спускался к воде и заканчивался рядом площадок, на которых было удобно стоя или сидя греться на солнце после купания и с которых было весело нырять. Это развлечение было, правда, не из дешёвых, потому что выбраться обратно по почти вертикальной подводной скале, покрытой к тому же склизкими водорослями, было непросто. Я позволила себе один такой прыжок с метровой высоты - дух захватывало! Было страшно, и от этого - весело и любопытно.
Вода дикого пляжа была по-особенному шелковистой и обтекающей, атласно-скользкой, нежной, тёплой и как будто живой - ведь это было, можно сказать, открытое море! Если не заплывать в грот, бывший, по сути, лишь незаметным углублением в мощной горной гряде высоких берегов, то на три стороны света простиралось, сколько хватало глаз, бескрайнее синее море. Вот где меня охватил благоговейный трепет, имя которому: "Я - песчинка". Величие гор и бесконечность своенравного, неумолимого и неукротимого моря, лишь по бесконечной милости своей баюкающего меня ласково в своих волнах, вызывали к жизни из глубины моего существа память предков, боявшихся стихии и боготворивших её. Там, посреди этих вод, столь обширных, что объёмы их просто не поддавались моему ограниченному воображению, я остро чувствовала, что все мы - в руках Бога. Мы - пыль, носимая Его дыханием, мы - песок, что Он пересыпает из ладони в ладонь, и всё, что свершается, свершается лишь по воле Его, по Его соизволению и желанию, в согласии с его великим замыслом. Ибо как велик, величествен и огромен этот мир, так велик, всеблаг и всесилен должен быть его Создатель.
...Я вылезала на камень и прощалась с ласковой водой. Я взбиралась по лестнице и прощалась с камнем. Я ступала на гребень обрыва и прощалась со скалами. Я шла к гостинице, и уплывали вдаль море, небо, облака на месте их слияния и жёсткая трава на пустыре у обрыва. Трогалась с места машина, и я говорила "до свидания" нашим добрым гостеприимным хозяевам. Я прилипала к стеклу, в последний раз любуясь видами Севастополя.
В ожидании самолёта я ловила на лицо последние для меня в этом году лучи по-летнему жаркого солнца, как ребёнок ловит мыльные пузыри... И вот уже уносится вдаль под нами жёлтая крымская земля, расчерченная полями, изрезанная тёмно-зелёными грядами лесов и блестящими лентами рек...
Прощание - это всегда грустно. И волнительно-радостно, что уходит в прошлое какая-то часть своей жизни. Что-то прекрасное жило и теперь нашло своё завершение. Есть светлое чувство от созерцания этого вечного бега жизни. Он говорит о том, что всегда впереди ждёт что-то ещё, что-то новое, неизведанное, и уже одним этим прекрасное. Окончание чего-то - это ведь всегда праздник, торжество. Осень - красочный праздник окончания лета, выпускной бал - праздник окончания школы... Даже похороны - и те обставлены торжественно и могут быть пышными. Тут невольно приходит на ум и рождение: что празднуется? Начало нового существования души или окончание старого, внутриутробного, а прежде и бестелесного? Конец и начало сплетены в такой тугой жгут, что не разобрать, где кончается начало и начинается конец... Доподлинно известно одно: оба они связаны в кольцо, свёрнуты в ленту Мёбиуса, и потому любое окончание таит в себе великую надежду и обещание.
![Севастополь - город-порт []](/img/a/andrunik_m_w/krymputewojdnewnik/img_7524.jpg)
![Гордость российского флота []](/img/a/andrunik_m_w/krymputewojdnewnik/img_7560.jpg)
![Крым, мыс Фиолент []](/img/a/andrunik_m_w/krymputewojdnewnik/dsc_0136.jpg)