|
|
||
И такое будущее возможно... | ||
C началом зимы в городе на большую часть дня воцаряется невнятная, липкая, блестящая жёлтыми литиевыми фонарями тьма. Вегетация тех немногих растений, что избежали истребления смогом, прекращается, трава жухнет, листва опадает, земля каменеет. Раньше в это время года часто выпадал снег -- твёрдая вода, образующая в момент падения с неба пушистые разветвлённые кристаллы с шестигранной симметрией. Я это помню, потому что занимался ими. Теперь снега нет. Во время зимы вода с неба выпадать перестаёт. Глубинные источники ископаемой воды, снабжающие город, дают ровное количество жидкости зимой и летом. Летом иногда идут мелкие дожди -- жидкая вода, выпадающая с неба в виде капель. Но эта вода совсем не такая, как в глубине. В воде дождя много кислоты, пыли и грязи. Запах при этом стоит такой, что выйти под открытое небо без противогаза значит сжечь себе обоняние. Но зимой ничего такого не происходит. Зимой с неба не выпадает ничего.
В конце августа, в самом начале зимы, я одолжил Магрибу десять денег. Мне тогда не было особенно нужно, а он просил. Теперь же деньги мне понадобились, и я пришёл к Магрибу за возвращением долга.
Магриб принимал посетителей развалясь на кожаном надувном диване, в одной руке держа мундштук кальяна с ганджубасом, в другой -- пипку по имени Василяна, голую и невменяемую.
-- Привет тебе, Тас! Хочешь? -- непонятно было, что он мне предлагает отведать, пипку или ганджубас. Наверное всё сразу.
-- Шалам, Магриб! Я явился за долгом. -- я присел на надувной пуфик напротив дивана.
-- Что? Не помню ничего такого.
-- Десять денег, брал ты их в августе, обещал отдать весной.
-- Так и приходи весной. -- Магриб забулькал кальяном.
-- Половина нужна сейчас.
-- А нету. -- он задрал глаза в потолок, намекая, что аудиенция закончена.
-- Плохо. -- сказал я, поднимаясь с пуфика: -- Для тебя плохо.
-- Ха. Иншалла.
Василяна подняла на меня мутный взор, но снова отрубилась. Я удалился.
На выходе из резиденции Магриба я покачал головой в знак неудачи. Маш, стоявший на другой стороне каньона [узкой улицы между заброшенными небоскрёбами] в ответ кивнул и заторопился. Я постоял на виду, покурил папироску [табак давно никто не употребляет, в ходу только различные сорта конопли]. Потом вернулся к Магрибу.
Магриб топтался на четвереньках возле своего надувного дивана, его рвало. Василяна на диване валялась как мёртвая надувная кукла, раскинув конечности. Запах в резиденции стоял мерзопакостный. Тянуло помимо ганджубаса каким-то кислым дрищевом, блевотиной и гнусной вонью забродившей промежности.
Я аккуратно подобрался к Магрибу, ткнул его носком ботинка. Отплевавшись, он поднял голову.
-- Опять ты?
-- Теперь есть деньги?
-- Три.
-- Пять.
Магриб мотнул головой, его снова дёрнуло и скрючило.
-- Четыре.
-- Пять. И весной отдашь шесть.
-- Сука. Бери. -- Магриб сорвал с груди цепочку с позолоченным ключом и бросил в моём направлении.
Я поискал глазами, куда бы это он должен втыкаться, нашёл, подобрал ключ, подошёл к сейфу, задрапированному портьерой, открыл его.
В сейфе ровными рядами лежали деньги. Восемнадцать полных и две слепых. Я усмехнулся. Куркуль проклятый. Взял себе пять полных денег и закрыл сейф. Ключ бросил обратно, в лужу блевотины.
На воле меня ждал Маш.
-- Как прошло?
-- Удачно, но на мой взгляд черезчур.
-- Ничего. У меня самого на него зуб имеется. Пусть прочувствует.
-- Пипка его не сдохла там?
-- Нет. Она ещё раньше отрубилась, я её не трогал.
-- Поканали. Бер не подождёт.
Вместе с Машем мы въехали на горку и оглядели базарный проезд. Там и сям кучковались торгуши и торгушки. Бер, как самый мощный, восседал на пихане и одновременно лаялся с тремя наседавшими лохами. Мы подкатили свою тачку прямо к нему.
-- Будь живее всех живых, Бер!
-- И тебе не хворать... -- проворчал Бер.
-- У тебя товар, у нас купец.
-- Принесли?
-- А как же!
Бер сощурился, мотнул головой, приглашая в пихан и слез наземь сам. Унылые лохи, смирно стоявшие одаль, совсем увяли и со вздохами стали расходиться. В пихане было темно, ещё темнее, чем на проезде, ноглаза вскоре привыкли.
-- Деньги? -- бросил Бер.
-- Товар? -- потребовали мы.
Бер усмехнулся и достал изпод ковра небольшую штучку. Блестящую чёрную пластину -- явный артефакт древних.
-- Оно действительно исполняет?
-- А то! Но только один раз. Потом её нужно отдать. Тот, кто исполнит и не отдаст -- испытает беду. Так говорит пророчество.
-- Чтож ты денег за неё берёшь? -- возмутился я.
Бер усмехнулся: -- А про деньги в пророчестве ничего не сказано! Да и беру я только то, что сам за неё отдал. Это как пропускной фильтр -- чтобы лохи не зарились.
-- Держи. -- я подал Беру пять денег. Тот запрятал их у себя за пазухой необъятного тела.
Разглядывая полученный артефакт, спросил: -- И как исполнять?
-- Носи при себе. Он сам исполнит в нужный момент.
Не оглядываясь, мы выскочили вон.
|