|
|
||
Найдите их! Найдите и убейте! Во что бы то ни стало... | ||
"...а потом я ощутил, что любой человек в таком состоянии страшно уязвим, и достаточно минимального воздействия, чтобы нарушить всю его физиологию." -- он отхлебнул от стакана и продолжил: "Ну поначалу-то мне стало страшно не по себе. Получил необъятную влacть и не знaл, чтo c ней делaть.
"Так уж и не знали?" -- съязвил я.
"Уверяю Вас. Это уже потом под влиянием момента я начал их убивать."
"У-убивать?" -- пролепетал я.
"Да. Убивать." -- спокойно ответил он: "Самое уязвимое состояние у человека -- состояние агрессии. Легкого дуновения достаточно. Так что я начал с буйных. Территорию расчищал."
Я залпом выпил свой стакан и поморщился: "Так Вы -- обыкновенный убийца?"
"Необыкновенного уж я в том ничего не вижу. Отвечать-то все равно Ему." -- он указал в потолок.
"А не Ему ли?" -- я указал в пол.
Мой собеседник рассмеялся: "Не все ли равно? Лишь бы не мне. ...Так для начала я истребил в доме всех алкашей."
"Никто не заподозрил?" -- я налил себе еще.
"Конечно заподозрил. Главврач горздрава. Эпидемию объявил. Синдром внезапной остановки сердца. Сопоставив статистику, он вывел зависимость вероятности смерти от агрессивности покойного. Очень умный человек был."
Меня всего передернуло: -- "Вы -- чудовище!"
"Человеком я перестал быть, кто ж я еще?" -- засмеялся убийца: "Когда дело всплыло, все местные мордовороты рванули из города. А смертность по всем прочим причинам резко упала процентов на 15."
"Один к трем?" -- прикинул я.
"Да. Один ублюдок разным путем убавлял жизнь троим."
Я покачал головой и допил вино.
"Не огорчайтесь так, они же не люди."
"А кто?" -- с вызовом спросил я.
"Ублюдки. Животные, вроде крыс. Со всеми крысиными повадками. Славная была охота." -- он потер руки.
"Да Вы просто маньяк какой-то!" -- заявил я.
"Я полезный маньяк. Смею надеяться."
"А главврач? Его-то Вы как?" -- спросил я убийцу.
"После взбучки на партбюро он сам был уже не жилец. Отчаяние -- еще одно уязвимое состояние. Я Вас научу. Смерть для отчаявшегося -- милость."
"Сейчас плакать буду!" -- сказал я злобно.
Убийца возмутился: "Только не думайте, что это все так легко. Сто раз подумаешь, пока решишь. С детьми особенно."
Я поперхнулся вином: "Да Вы что?! И детей?"
"Передо мной нет привилегий. Малолетний ублюдок -- все равно не человек. Такие попадались -- Чикатиле рога свернут." -- он отвлекся в сторону.
Возле стойки буфета назревал скандал. Мужчина, пропитой и обносившийся, стучал стаканом о стойку и грозно требовал своего. Женщина за стойкой не менее грозно ему противостояла.
"Хороший пример. У буфетчицы социальный статус наверняка выше. Дети, муж, такой же алкаш, подруги, старики родители. А сама она, поди, ведьма и заедает век им всем. А у несчастного алкаша просто 'трубы горят' с утра. Он, может, добрейший дядька, когда выпьет. Выбирайте."
"А Вы?" -- промямлил я.
"Пора начинать, дорогой." -- ответил убийца.
Алкаш вдруг запустил стаканом в буфетчицу. Посыпались осколки. Увернувшаяся от стекла женщина завизжала.
"Правильно, коллега." -- сказал убийца: "Или он тут все разнесет и убьет эту бабу, или мы его укротим. Приступайте."
Алкаш вдруг умолк и замер. Колени его подкосились, он рухнул лицом на стойку и сполз на пол. Я с грохотом вскочил, стул упал.
"Да Вы сидите, коллега." -- сощурив глаз сказал убийца: "Вы же не врач, ничем не поможете. Да и наверняка скажу -- никто не поможет."
"Это что? Я?" -- с ужасом произнес я.
"Браво. Теперь Вы наш."
"Подите к черту! Я ухожу." -- я сделал шаг в направлении к выходу.
"Так это ко мне. Садитесь, говорю." -- лениво сказал черт: "Многовато Вы знаете. И разозлились вдобавок. Помрете еще, неровен час. От сердечного приступа."
Я подобрал стул и сел. Возле упавшего алкаша суетились буфетчица и официантка. Я отвернулся. Понятно, что следующим могу стать я.
"Перейдем к официальной части." -- сказал черт: "Вы мне нужны."
"За каким чертом?" -- хмуро спросил я.
"Я один. Ублюдков много. Мне нужна агентура. Люди интеллектуальные и с высокими моральными принципами. Живите и не давайте жить ублюдкам."
"Все? Явки, пароли, 'славянский шкаф'?"
"Да не буду я подглядывать, Бог с Вами. Мне Вы не опасны, я в уязвимые состояния не впадаю."
"Доверяете?" -- ядовито спросил я.
"Верю. Дальше будете сами чистить мир. На свое усмотрение." -- черт медленно допил остатки вина.
"Рыба ты холодная. Как от таких мир очистить?" -- сказал я сквозь зубы.
"Никак." -- ответил черт, поднимаясь: "Мы все сами вымрем. Любить-то мы не умеем."
В кафе прибыла милиция, осматривали труп, расспрашивали женщин. Нас будто не замечали.
"Что происходит?" -- спросил я, следуя за своим господином.
"Нас не видят. Это легкий фокус."
...а потом я ощутил, что любой человек страшно уязвим, и достаточно легкого дуновения, чтобы прервать его существование...
-- А Вы постарели. -- сказал мне странно знакомый голос. Я обернулся и увидел его. Он стоял под тополем, одетый в бомжовую 'униформу', небритый и пропитой.
-- А Вы опустились. -- ответил я. Он засмеялся хрипло: -- Это же маскировка! Охотничий костюм.
Я пригляделся повнимательней и заметил погрешность в облике: зубы его были по-прежнему белыми и ровными.
-- Поседели-то как! -- улыбаясь во весь рот продолжал он: -- Шрам на лице. Украшает.
-- Однажды меня приняли за очень плохого и очень богатого человека. -- объяснил я.
-- Сочувствую. -- он вышел из-за тополя и перекинул через плечо грязный шарф.
-- Твоя работа, сука? -- сказал я без выражения.
-- Может и нет. Хотя были такие соображения.
-- Изыди. -- сказал я равнодушно.
-- Ну нет. Мне любопытно. Интересный Вы экземпляр. Пренебрегаете властью. Что за ерунда?
-- Иди ты. -- я отвернулся.
-- Что интересно. -- сказал он из-за спины: -- Остальные агенты такого себе не позволяют.
-- До фига навербовал? -- полуобернулся я.
-- 24. Вечером будет 25. Kафе помните?
-- Ясно и четко. -- я медленно пошел прочь.
Он тронул меня за плечо, я сбросил руку. Главное -- не дать себе разозлиться. Или испугаться. Если его игнорировать, то он и не опасен.
-- Видите, в конце аллеи? -- послышался голос сзади. Я присмотрелся, там шел кто-то неразличимый.
Вдруг человек в конце аллеи зашатался, ухватился за сердце и упал.
Я повернулся лицом к убийце...
Я честно пытался сделать ему искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Ни черта. Только торжествующий оскал застыл на гримированном лице.
Брезгливо я обшарил его карманы. Пусто. Но в левой перчатке обнаружился ключ от камеры хранения. Я зажал его в кулаке и побежал прочь. В нашем городе только одна камера хранения раздает свои ключи. Там он переоделся, спрятал вещи. Там ключ от квартиры или пропуск из гостинницы. Не с поезда же он спрыгнул?
В камере хранения было пустынно. Я предъявил ключ на входе и по номеру поискал ячейку. Ага. Я подошел, вставил ключ в замок, повернул, открыл ячейку. Внутри -- объемистая черная сумка.
Я протянул руку, ухватил ручку сумки, потянул на себя.
-- Стоять! Не двигаться! -- раздался громовой голос.
Откуда попало на меня посыпались омоновцы в масках. Под их тяжестью я упал на пол, разбив лицо. Мне больно вывернули руки и застегнули наручники за спиной.
Я терпел все молча. Через минуту меня ввели в караульное помещение, где на столе стояла та самая сумка.
-- Ваша? -- спросил обладатель громового голоса.
-- Кто? -- прикинулся я.
-- Сумка.
-- Вот ета? -- пераспросил я.
-- Вот эта. -- опер начал раздражаться.
-- Не знаю. -- наконец ответил я: -- Похожа. А вот чево вы туды нал0жили, пока мене не был0?
Свет лампы бил мне прямо в лицо, и опера я не видел.
-- А может быть, она не Ваша?
-- Дак ясный пень, не моя.
-- Откуда у Вас ключ от ячейки?
-- Дак в наследство получил. А чо?
-- От кого получили?
-- Дак помер он севодни. Говорить мене, возьми себе мое добро, тама мильены.
-- Знакомый Ваш? Как зовут?
-- Да не знаю я. Ему эта..., в парке плохо стало. Ни и говорить, возьми, дескать, мое добро... И помер.
-- Ваньку валяете? -- равнодушно поинтересовался опер.
-- Это называется 'лепить горбатого', Вы-то знаете.
-- А что внутри сумки, знаете?
Я четко отбарабанил: -- Внутри должны быть: брюки, куртка, ботинки, гримерный набор, комплект белья, личные документы, ключи от квартиры.
-- Понятые готовы? -- повернулся опер.
Из черной сумки извлекли ботинки, брюки, куртку, коробочку с гримом, комок белья, паспорт гражданина СССР и листок бумаги, свернутый трубочкой.
Опер ждал чего-то другого.
-- Все свободны. -- провозгласил опер, когда понятые подписали протокол. Я было сделал движение к выходу, но мою попытку пресекли, дернув за наручники. Руки уже онемели.
Я постучал в решетку 'обезьянника': -- Может, не будем ссориться?
Опер, уже полууходя, обернулся: -- Созрел?
Я сложил ладони раструбом: -- Имею предложить следствию взаимовыгодное сотрудничество.
Опер вернулся, откупорил 'обезьянник', отвел по коридорчику в кабинет. Усевшись за обшарпанный стол, где под стекло были подтыканы фотографии, бумажки с телефонами, сухой цветок, и еще черт знает что, Опер приступил к допросу.
-- Имя, фамилия?
Я уселся без приглашения на стул напротив и сообщил свои реквизиты.
-- Что имеете сообщить следствию?
Я возразил: -- Так не пойдет. Взаимовыгодное сотрудничество -- это когда один вопрос Ваш, один -- мой. Свой Вы уже использовали.
-- Наглец. Здесь я условия ставлю.
-- Хрен. Зацепить меня Вам нечем. Заявляю: 'сумку забирал из ячейки по просьбе неизвестного мне лица, встреченного случайно'. Наркоты-взрывчатки нет, и суда нет. Три дня задержания -- потом на волю с чистой совестью.
-- Три дня -- тоже срок. -- нахмурился Опер.
-- Попрошу без намеков! Начнешь беспредел -- сам по этапу пойдешь.
-- Итак, заявление.
-- А следствию я имею заявить, что у следствия нет и быть не может никаких улик и даже способ убийства следствию неизвестен.
-- Какого еще убийства? -- разыграл удивление Опер.
-- Какое расследуете. Почему-то без прокуратуры...
Опер промолчал.
Я заговорил опять: -- Поэтому вопрос: что Вы ожидали увидеть в сумке? Кучу денег?
-- Да. -- убито сказал Опер.
-- Гонорар за убийство? Впрочем ясно. Теперь спрашивайте.
Опер подумал полминуты: -- Как давно Вы знакомы с владельцем сумки?
-- Впервые встретил пять лет назад. И до сегодняшнего дня не встречал.
-- Кто он?
Я пожал плечами: -- Убийца.
-- А подробнее? -- поморщился Опер.
-- А подробнее после ответа на мой вопрос: Вы лично готовы поступиться буквой закона во имя правосудия?
Опер воровато огляделся по сторонам: -- Да ты что, такие вопросы говорить? Я уже служебную тайну нарушаю.
-- Фигня. -- ответил я: -- Ты не сказал ничего такого, о чем бы я сам не догадался. А твой следующий вопрос написан у тебя на морде: КАК Он это делал.
-- Ну так как же? -- заинтересовался Опер.
-- Сначала подтверди, что правосудие превыше закона. Вслух.
Опер отвернулся в зарешеченное окно: -- Хрен с тобой. В конце концов, мы все только это и делаем, кто не ссучился.
-- Да? -- упорствовал я.
-- Да! -- Опер обернулся ко мне раскрасневшимся лицом: -- Правосудие выше закона. Вот только всякая тварь понимает его по-своему.
-- Теперь отвечу я. Ваш подозреваемый обладал мистической способностью вызывать у некоторых людей остановку сердца. На расстоянии.
-- Да бросьте Вы. Не бывает так. -- засомневался Опер.
-- Не все сказанное -- доказуемо. Но деньги Он получал не зря.
-- Ладно. -- согласился Опер: -- Это действительно убийство, а не совпадение? Ведь ни прибора, ни аэрозоля обнаружить не удалось.
-- Он сам по себе был прибор. Вопрос: где он жил?
-- А нигде. Паспорт фальшивый, а наружка ничего не дала. Шатался по вокзалам, переезжал со станции на станцию.
-- Бомжа изображал. -- заключил я.
-- На этом и прокололся. Так в каких же Вы были отношениях с подозреваемым?
-- Во вражеских. Пять лет он меня 'доставал', а сегодня я его убил.
-- Вы поосторожнее будьте с заявлениями. Помните, где находитесь.
-- Да бросьте. -- отмахнулся я: -- Никаких улик нет и не будет.
-- Так Вы его тем же способом?
-- Угу. Кстати, а как вы на него вышли?
-- Через заказчика. Отследили деньги, на бомже цепь и закончилась.
-- Все равно я не понимаю, почто заказное убийство расследует не прокуратура с госбезопасностью, а простой опер из РОВД.
-- Так нет же никакого дела. Было. По факту мошенничества. И закрыто. За нерозыском денег и смертью подозреваемого.
-- Скверно. -- поморщился я: -- Деньги нужно найти обязательно.
-- Заявителя нет, и вроде как самих денег никогда не было. Вот если бы мы их нашли, прижали бы кое-кого.
-- Объясняю. Рядом с деньгами могут находиться сведения об агентуре.
-- Агентуре? Что еще за черт? Это же обычная уголовщина, не больше.
-- Это больше любой уголовщины. У этого маньяка на счету десятки тысяч, у агентов еще больше.
-- Сотни. Он много брал. Последний гонорар -- сто тысяч зеленых.
Я посмотрел на него серьезно: -- Трупов десятки тысяч.
Опер отмахнулся: -- Не сочиняйте. Такую статистику сводки бы показали.
Я рассердился: -- Сводки? По сердечным приступам? За десять лет? По стране? Все маскируется естественным фоном. А объяснить прирост есть много охотников.
-- Чтo Bы coбирaетеcь делaть?
-- Найти и уничтожить. Их двадцать четыре. Проживают, либо путешествуют по всей стране. Люди интиллигентные, но психически ущербные. Из неудачников. Между собой не связаны. И постоянно убивают. Это сильный наркотик.
-- Какой наркотик?
-- Смерть. Вы же знаете, всякий убийца оправдывает свое деяние самозащитой. Смерть потенциального врага создает иллюзию безопасности. Чем больше убийств -- тем больше безопасности. Остановиться невозможно.
-- Ну, это вопрос спорный. А что конкретно Вы знаете о "Призраке"?
-- О ком? -- недоуменно переспросил я.
-- Ну, об этом Вашем покойнике. Вербовщике.
-- А-а, понял. Ничего определенного, но кое о чем он проболтался. Не менее пяти лет назад в одном городе он засветился. Главный врач города объявил об эпидемии. Но подвергся разносу на партбюро и назавтра умер. Город, где это было -- родина "Призрака".
Опер задумался и медленно произнес: -- Эпидемия -- уже кое-что. Даже если нет документов в горздраве, в партархиве ничего не пропадает. Вам есть где ночевать? -- Опер полез в стол за повесткой.
-- Я здешний. -- усмехнулся я.
-- Так вот откуда фамилия знакомая! -- воскликнул Опер: -- Вы по делу "бешеного круга" проходили.
-- Свидетелем. -- я почесал шрам: -- Я пойду?
-- Адрес оставьте. Я зайду завтра.
-- Тогда до завтра.
Наливая чай в кружку, я вдруг увидел через стекла веранды Опера, подходящего к калитке. И достал вторую кружку. Опер прошел по дорожке, поднялся к двери и деликатно постучал.
-- Заходите! -- громко ответил я: -- Желаете чаю?
-- Не откажусь. -- сказал Опер, входя.
Он тщательно вытер ноги о половик, притворил за собой дверь, прошел по скрипнувшей половицеи сел возле меня на табуретку.
-- Чем порадуете, гражданин начальник? -- спросил его я.
Опер благодарно принял в ладони горячую кружку чая и, отхлебнув, сказал: -- Факты найдены.
-- А именно? -- спросил я, усаживаясь рядом и беря свою кружку.
-- Эпидемия действительно была. И доклад был. Одиннадцать лет назад.
-- В нашем городе? И главврач впоследствии скончался?
-- Да. -- мрачно сказал Опер: -- Это был мой отец. Я всегда думал, что он умер из-за того партбюро, а оно вон как.
-- Теперь, я полагаю, дело за обходом участков с фотографией "Призрака"?
-- Отец локализовал начало эпидемии в пределах пары кварталов. Завтра мы узнаем про него все. Потом попробуем узнать, где он хоть мельком регистрировал свой паспорт. Будет маршрут.
-- Если он выбросил его из окна вагона, мы ничего не узнаем. Он же бомжевал Бог знает где.
-- Попытка -- не пытка. Кстати, мне нужно записать все, что Вы помните о вашей с ним встрече. -- Опер вынул магнитофон.
-- Ладно. Но в начале будет вступление. И прошу не перебивать.
Опер щелкнул клавишей, а я начал декламировать: "Андрей Алексис, Агентура. Фантастический рассказ. В пустом кафе на набережной за грязным столиком в компании с бутылкой вина расположились двое потертых жизнью мужчин, которые вели оживленную беседу..."
Я говорил полчаса, придерживаясь литературного стиля. Когда я закончил, Опер молча выключил магнитофон и поднялся с табуретки: -- Завтра, если у Вас нет других планов, я хочу пригласить Вас на собрание.
-- Уже есть группа "поборников справедливости"?
-- Почти. Просто мои друзья, я им всецело доверяю.
-- Знакомьтесь. -- Опер кивнул сидящим. Те стали приподниматься и называть себя.
-- Ветер. -- массивный славянин с русой шевелюрой, зачесанной назад.
-- Коготь. -- худой парень в десантной тельняшке, с ввалившимися глазами.
-- Сорняк. -- типичный ИТР стандартной наружности.
-- Трактор. -- еще один славянин, но "комнатный вариант".
-- Семерка. -- хакер, либо верстальщик сайтов.
-- Как-как? -- переспросил я.
-- Семерка. Цифра семь.
-- Ага. А я -- Странник, как только что меня окрестили. Кстати, это кто такой? -- я ткнул Опера в бок.
-- Биг-Баг. -- ответил тот серьезно.
Я захохотал. И хохотал долго, взахлеб, брызгая слезами и лупя себя по коленкам.
-- Уморили. -- наконец выдавил я, утираясь: -- Комкон вторый, уссыся.
Комконовцы сидели, вытянув лица.
-- Ладно-ладно, не обращайте внимания, я тута сбоку тихо посижу.
Опер, то есть Биг-баг, расстегнул пузатый кожаный портфель и достал папочку с тесемочками. Раскрыв ее, он начал доклад.
Два года назад из оперативных источников стали приходить сведения о появлении в стране наемного убийцы непревзойденного мастерства. Работал он через цепочку трех-четырех посредников, соблюдая строгую конспирацию. Деньги брал большие, но посредникам оставлял половину. Запуганы посредники были чрезвычайно. Кто отказывался отдавать деньги или просто мог проболтаться, умирали незамедлительно. Вычислили его только по косвенным данным, от заказчика, пройдя по меченным купюрам через всех посредников. Доказательств, сами понимаете, -- ноль. Формально все жертвы умерли от сердечного приступа. Хотя почти все были здоровы. Способ совершения преступлений раскрыт не был. Поэтому дело возбудили по факту мошенничества. Каковое и накрылось медным тазом по причине смерти подозреваемых и нерозыску денег.
-- То есть он всех убил? -- спросил я.
-- Я бы сказал, "все умерли". -- ответил "Биг-Баг". И продолжил:
После смерти главного подозреваемого ("Призрака") в деле появился новый фигурант, который поведал следствию совершенно сумасшедшую историю.
-- Странник. -- обратился ко мне "Биг-Баг": -- Сами расскажете, или мне?
-- Излагайте, а я поправлю. -- отозвался я, продолжая сидеть, скрестив руки на груди.
-- Лучше прокручу запись. -- Опер включил кассетник.
Когда запись закончилась. Опер обвел взглядом сидевших: -- Вопросы?
-- А это, в натуре, не фантастика? -- спросил Коготь.
-- Желаете доказательств? -- спросил я сурово: -- Напоминаю: получив достоверные доказательства, вы либо становитесь сообщниками, либо умираете.
-- Ну, Странник, не надо так. -- вмешался Опер: -- Это мои друзья, я в них уверен. Я понимаю, что у Вас нет оснований доверять кому бы то ни было, но мне-то Вы доверились?
-- Да не в этом дело. -- отмахнулся я: -- Доказать сам факт возможности убивать на расстоянии можно только убив кого-нибудь. А это -- преступление. Ни у кого нет желания "заказать" кого-нибyдь?
Коготь поежился и смолчал. Ветер усмехнулся. Остальные застыли.
-- Подойди сюда. -- поманил я Ветра к окну: -- Выбирай. Старушка? Алкаш? Качок стриженый? Вона какая цепь на дубе том. Ну?
Ветер выдернул свой рукав из моей руки и сел, отвернувшись.
-- Не будет. Никаких. Доказательств. -- с расстановкой сказал я: -- Лучше вам до конца сомневаться, чем с самого начала точно знать.
Все молчали.
-- Я так понимаю, дальнейшие действия отменяются? -- сказал я.
-- Нет. Ничего не отменяется. -- ответил Биг-Баг: -- У нас есть имя Призрака, его последнее место жительства, и будет еще.
-- Вы хотите найти агентов Призрака? -- спросил я: -- Вы понимаете, что это смертельно опасно? Достаточно малейшей тени подозрения -- и ты труп. Когда на тебя идет алкаш с "розочкой", ты знаешь, что делать. Когда в тебя целит снайпер -- тоже. А когда в толпе среди людей обыкновенных ходит нелюдь, -- ничего ты не сделаешь. И умрешь не один. Вся прелесть прельстительная абсолютной власти -- никто тебе не указ. Террор -- это ужас и тайна. Ты веришь, что я это могу. И будешь боятьcя.
Я замолчал, глядя в окно.
-- Что ты хочешь? -- подал голос Биг-Баг.
-- Чтобы вы оставили свои иллюзии. -- медленно ответил я: -- Никто из вас не получит этой способности. Никогда и ни при каких обстоятельствах. И даже никаких доказательств вам не будет. Я знаю, у вас у каждого есть на примете по паре десятков ублюдков, на которых руки чешутся, а коротки.
-- Сначала буйных, потом подлых, потом богатых, а потом всех, кто не такой "как все". -- сказал Семерка.
-- А потом всех подряд. -- отозвался Коготь: -- Ради удовольствия. Я видел такое. В Афгане. Они же дуреют все от крови. От права решать. Приводят "духа", вопросы задают, где живешь, сколько детей. Поесть дадут. А потом -- по горлышку.
-- Вот и я приблизительно об этом. -- откликнулся я: -- Найдите мне агентов. Они все таковы.
-- Mы c Baми, Cтрaнник. Пycть этo дaже прocтo фaнтacтикa.
-- A чтo Bы c ними бyдете делaть? -- пoинтереcoвaлcя Bетер.
-- Убью. Чтo ещё?
B кoмнaте пoвиcлo мoлчaние.
-- Я пoжaлyй пoйдy. -- cкaзaл я, пoднимaяcь: -- A вы тyт oбмoзгyйте xoрoшенькo плaн дейcтвий. И еcли ктo xoчет "cocкoчить", препятcтвoвaть не бyдy.
-- Приxoдите зaвтрa, Cтрaнник. B тo же время. -- cкaзaл мне вcлед oпер.
Haзaвтрa я тyдa не пoшёл. C yтрa нездoрoвилocь, ныли cтaрые шрaмы, и вooбще никyдa идти не xoтелocь. K тoмy же дoждь oпять зaрядил cерый, мoрocящий. Дa и не нaйдyт oни ничегo зa cyтки, yтешaл я cебя. Пoшёл я к фaнтacтaм через двa дня.
B знaкoмoй кoмнaте былo тиxo. И пycтo. Hигде нa cтoле, нa cтyльяx не былo никaкиx cледoв. Toлькo пыль.
|