Русавин Андрей Сергеевич : другие произведения.

Сказ Про Иванушку-Дурачка. Околесина тринадцатая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В околесине тринадцатой рассказывается, как дедушка Ващще Премудрый у Иванушки-дурачка про девушек чрезвычайно подробно расспрашивал. Интересно: к чему? В этой же околесине главная героиня Сказа – мудрость народная, которая несудима, неистощима, безмерна и в гимне воспета, – совершенно откровенно высказывается насчет мух.
   СКАЗ ПРО ИВАНУШКУ-ДУРАЧКА
  
   Продолжение (начало – ищи по ссылке «Другие произведения»)
  
   Околесина тринадцатая
  
   КАК МЛАД ИВАНУШКА-ДУРАЧЕК ПРОМЕЖ СКАЗОЧЕК
   С РАЗЛЮБЕЗНЫМ ДЕДУЛЕЧКОЙ ПРЕПИРАЛСЯ
  ВО ПЕРВОЙ РАЗ
  
   Посвящается Т. Уразовой
  
   Закончил на том свои россказни Ивашка-дурашка да спрашивает:
   – Что ж, слухаешь меня, дедочка?
   – Слюхаю, деточка!
   – Али вру я, дедулечка?
   – Нет, не врешь, крохотулечка! Ты, Ивашенька, во всем прав!
   – Ой, говори, говори, дедонька, мне так приятно! В чем же я, к примеру, по-твоему, прав?
   – Да во всем! Вот, к примеру, как хорошо, ах, как умно, дурачи́ща, что ты по стопам Соловья-заступника пошел! Он – народный адвокат! А у адвокатов всегда деньжата водятся! Ох, девкам это любо – внай*! Выберешь наилучшую, женишься, детишки пойдут, такие же умненькие, как ты сам!
   – Мда-а-а, дедушка!
   – Мда-а-а, Иоаннушка! Эх, где наше не пропадало! Да я и сам, Иванка, хоть сейчас под венец готов, вот только б самую замечательную облюбовать!
   – Мда-а-а, дедулюшка?
   – Мда-а-а, дуралеюшка! Что, подозреваешь, старый я, у меня всё позади? Что ты думаешь, глупый я и деточки у меня будут скудоумными?
   – Что ты, де́динька!
   – Ну, то-то! Я ж, Ваньша, вечный, у меня всё впереди! Я же, Ишу́точка, ващще премудрый, и деткам моим такими ж быть!
   – Да, ди́дко!
   – То-то, дурак! У меня яйцо знаешь, какое?!
   – Без понятия, дедунь! А какое?
   – Я тебе что, яйца своего не демонстрировал?
   – Не-а, дедуль!
   – Вот демон! Ах, значит, запамятовал! Ну так смотри! Це – яйце!
   И дедунюшка достал откуда-то из широких штанин яйчище и, не выпуская из рук, продемонстрировал артефакт дурачинушке.
   – Вот, полюбуйся! В этом яйце вся моя жизненная сила! И смерть тоже: она, представляешь, в игле, а игла, понимаешь, внутри яйца, однозначно!
   – Вот это да, де́дище!
   – Вот это ого-го, Ива́нище!
   – Так точно, ого-го, деду́сище! Яйцо налицо!
   – Всё, решено, Ивашечка: женюсь! – и жених бережно опустил свое сокровище куда-то в широкие штанины.
   – На ком же, дедусь?
   – Надо подумать, Ивасечка, кандидатуры обсудить! В этой связи заинтересовал ты меня своим прошлым рассказом, ой как заинтересовал! Ты ведь в курсе, я девушкам вообще страх как симпатизирую!
   – Да, дедушка, истинный страх! Ужас какой!
   – Ну, скажи мне, Иванушка, а хорошо ли ты разглядел тех дев, коих в крапиве-то заприметил?
   – Да, деду́шечка!
   – А ты с ними со всеми знаком?
   – Да, со всеми. Мы ведь из одной деревни.
   – Ну-с, изъясни-ка ты мне тажды́*, дурачиночка, кто же из девчу́жек тебе больше всех понравился?
   – Хорошо, дедичка, изъясню! Диночка Дудина! Она понравилась больше всех!
   – Больше всех?
   – Больше всех!
   – А почему?
   – Она – самая добрая!
   – А еще кто?
   – Олечка Голязимова!
   – А почему?
   – Она – самая отзывчивая! Она – лучше всех!
   – Лучше всех?
   – Лучше всех, вот именно!
   – А еще кто?
   – Танечка Уразова! Она – самая замечательная!
   – Самая замечательная?
   – Да, самая-самая замечательная!
   – Чем же?
   – Она – самая учтивая!
   – А еще кто?
   – А все!
   – Все?
   – Да, все! И Зоечка Коротаева, и Танечка Королёва, и Инночка Бурдукова, и Леночка Шаполова, и все-все-все!
   – Все-все-все?
   – Да, дедусечка, все-все-все!
   – А еще кто?
   – А еще Оленька Савинская, Беленькая Ириночка и Наташечка Булина!
   – Ой, как приятно! Ну, а еще кто?
   – А еще Машенька Бирюкова, Катенька Подгорбунских, Ухина Ариночка и Наташечка Мосина!
   – Ах, как это великолепно, дурасик, у меня даже слюнки потекли! А всё ж ты, Ваню́шка, первоначально был не прав!
   – В чём же, дедка? – радостно встрепенулся Ванюра.
   – А в том, что на девок да баб подосадовал – тех, что в крапиву прыгали, деток в крапиве искали! Такими их Господь Бог наш создал и воспитал, и не тебе их перевоспитывать! Ну зачем ты их агитировал за капусту? Чем других перевоспитывать, с себя начни. Займись самосовершенствованием.
   – Хорошо, дедуленька!
   И Ивасик надолго примолк, принявшись ковырять пальцем в носу.
   – Ну, шо молчишь, Иша?
   – Медитирую! Самосовершенствуюсь!
   – Ну, совершенствуйся, только не долго, а не то на жаркое пойдешь: вишь, слюнки у меня текут, проголодался я чтой-то!
   – Хорошо, дедунь. А я тебе, разлюбезный деди́нушка, сказал бы и еще сказку, да дома забыл!
   – Так, так! Вести эти правдивы да истинны, Иоанн! А ты всё же поднатужься да вспомни, болезный мой!
   Пригорюнился тут Ивасенька-дурандасенька, призадумался, ан возьми да и брякни:
   – Ой, разлюбезненький ста́рчешко, шо это у тебя?
   – Где, Иванечка?
   – Да на лобике-то твоем глыбастом! Вот! Вот!
   – Да шо ж там?
   – А я, прелюбезный мой предочек, изречь-то умею, да не смею! Догадайся уж сам с трех раз! Ты ведь, дедулечка, – бессмертный и ващще премудрый: всё видел, всё знаешь, ни шпента́* не помнишь!
   – Да, я бессмертный да премудрый, Ванюрочка! Ващще Премудрый – так меня величают! Усё-то зирал я, усё мне известно, усё забываю! От старости страшной, непомерной – па́мятухи начисто отшибло! Вещай смело, дурачина, во первой раз! А уж я-то умищем своим пораскину, парнище! Да вот только умища-то у меня, ей-ей, не тыщи!
   – Да что ты, деду́сюшка! Ващще! У тебя же мозгов палата! Ну-се, внимай, мозгастый дидушка, в перший раз! Летела горюха, взмутив брюхо, да дунула в ухо стару старику за нову новину; а стар старик – в крик: шиш, горюха, не развереди́ уха* – кто сия?
   Раскинул умишком тут мозговитый старпер, насупился; поклевал носом долго ли, коротко ли; ни аза не намозговал да и тараторит:
   – Сдаюсь, Иваню́шечка! Ващще! Всё зырил, всё познал, ничегошеньки не па́мятствую! От дряхлости древней, умудренной – прошлое в зыбком тумане! Да, кстати, дура́нюшка, а ответь-ка ты мне совершенно откровенно: кто, на твой взгляд, из дево́нюшек лучше всех и почему?
   – Почему?
   – Да, почему!
   – Инночка Бурдукова! Она очень хозяйственная!
   – Очень?
   – Очень! Всем кремлевским хозяйством заведовать может!
   – Вот это да! Мне б такую! Ну, а еще кто?
   – Коротаева Зоечка! Она очень работящая! Вся в трудах и в заботах, никогда не ленится!
   – Вот это да! Мне бы эдакую! Ну, а еще кто?
   – Королёва Танечка! Она королевской своею статью любую королеву затмит!
   – Ух, как это здорово! Ах, мне бы, Иван, и таковскую! Ну, мне все три по нраву, ни одну не могу предпочесть!
   Напряг тут мыслительные способности интеллектуальный старбе́нь*, насупился, сморщил высокий лоб; вздремнул столетие ли, секундочку ли; ни фига не измыслил, да и провозглашает:
   – Так о чем биш, Ваню́шка, мы с тобой собеседовали? А-а-а, вспомнил: ты ж загадку мне загану́л*, да я не отгану́л*! Ну-се, пытай меня энергично, дурачишка, во другой раз! А уж я-то умишком своим поразброшу, парнишка! Да вот только умишка-то у меня отнюдь не слишком!
   – Да что ты, деду́шечка! Ващще! У тебя же умов хоромы! Ну же, внемли́, диду, во дру́гой раз! Вороная, да не кобыла; черная, да не медведь; о шести ног, без копыт; летит – ворчит, а сядет – ходит, не стучит – кто сия?
   Зашевелил тут мозгами умнейший старичища, насупился, сморщил высокий лоб, глаза выпучил; поспал быстро ли, медленно ли; ни шиша не вышевелил да и речи́т:
   – Сдаюсь, Иваня! Ващще! Всё зе́рил, обо всём имею понятие, ни бе, ни ме... ни ме, ни бе... ах, ни бельмеса не припоминаю! Ан нет, вспа́мятовал!
   – О чем, дедусь?
   – Я же тебя про дивчин хотел спроха́ть, дурила!
   – Спрошай, дедушка!
   – А нет ли, дурилушка, среди знакомых тебе деушек какой-нибудь эдакой, мабудь с безмерной строгостью или необычайной кротостью, к тому ж на все руки мастерицы, настоящей русской красавицы?
   – Есть, дедочка!
   – Кто же это?
   – Машенька Бирюкова! Кротости необычайной!
   – Ах, как замечательно! А еще кто?
   – Ухина Ариночка! Строгости чрезвычайной!
   – Ох, как восхитительно! А еще кто?
   – Наташечка Мосина! На все руки мастерица!
   – И вправду мастерица?
   – И вправду, дедонька! Необыкновенная!
   – А сможет она подливку к жаркому смастерить?
   – Сможет, дедунюшка, всё сможет! И еще как!
   – Ах, как прелестно! Что за великолепная девушка, ну истинный клад! Удивительная, обольстительная! Ну-с, вот ее-то я и выбираю на съедение, а то проголодался я чтой-то! Пусть только она подливочку вкусненькую мне смастерит, а там я жаркое из нее сделаю!
   Тут толькя и понял Иваха-дураха, что он наделал, про дево́нек деду трезвоня, и возопиял изо всех сил:
   – Да ведь ты же жениться на ди́вце хотел, а не съесть ее, старый хрыч!
   – Сперва жениться, а потом съесть! Не усматриваю здесь противоречия! Ну-се, сейчас я за нею слетаю: одна нога здесь, другая там! Ну-ну, не тушуйся, Иванушка! Всё будет хорошо!
   И старикашечка прямо на глазах дурака принялся разрываться пополам по вертикальной линии – натуралистические подробности этой кровавой сцены опускаю.
   Но Ивашка-дурака́шка не стушевался, а воскуя́ркнул*:
   – Стой, дедушка!
   – Стоим, дурашенька! – хором прогнусили две половинки дедушкиной головы. – Ну, чего там? Только учти, некогда нам, мы торопимся! У нас бракосочетание! Невестушка нас, поди, заждалась, ненаглядная наша Наташенька! Ох, брачная ночь! Ух, свадебный ужин при свечах! Ах, наше любимейшее жаркое с подливочкой!
   – Старче, погодь бра́читься!
   – Что так?
   – А про загадки-то и позабыл? Детские, жуть какие интересные!
   – Ах ты, поди ж ты! И верно! От ветхости вечной, преждевременной памяту́ха у нас – ни к бесу! Отставить – одна нога здесь, другая там! – и обе частички старичка снова срослись в единое целое и невредимое тело. – Ну-с, сказывай храбро, дуроло́па, во тре́тей раз! А уж я-то умочком своим поразметну, мой дружочек! Да вот только умочка-то у меня совсем чуточек – всего с ноготочек!
   – Да что ты, дедусечка! Ващще! У тебя же мудре́чества дворец! Чертог! Палаццо! Ну-с, во́ймуй*, дедулечка, во третей раз! Летела на мед горюха, вихляя брюхом, – попала к мизгирю в тенета – кто сия?
   Погрузился тут в думу мудрейший старик, насупился, сморщил высокий лоб, глаза выпучил, почесал в шишкастом затылке; всхрапнул денёк ли, месяцок ли, ни хрена не удумал да и взговаривает:
   – Сдаюсь, Ванюша! Ващще! Усё лицезрел, об усём осведомлен, вот токо подзабыл! От закоснелости законченной, мрачной усе впечатления от пережитого и прочитанного куды-то испарились! Растолмачь же ты мне, старому, умничка: кто сия летучая тварь?
   – А-а-а, сия? Это, деду́сюшка, мушка! – растемяшил дуросте́ль. – Сия летучая тварь на лобочке у тебя сидит!
   Дедушка Ващще Премудрый глянул тут в зеркальце свое распрекрасное, да и чуди́тся:
   – Ах, мушка! Да где же она? Ох, не бачу, Ива́нюшка, оную мушку-то!
   – Да что ты, дедунь! Будь так разлюбезен: не верь своим очам, верь моим речам! На голый-то лобик и мушка летит! Дрозофи́лушка!
   – Ай! – пискнул дедок. – Глазки-то у меня и впрямь подслеповаты, сам-то не подмечаю оную мушку-то! Рази оную др... др... др... др... дрозофилушку, др... др... дурашман! Вдарь ей, вдарь! Срази ея своей мудрой и меткой мыслью, о юный мудрец! Это тебе в добрые дела зачтется!
   – Э-э-э, дедулюшка, мысли́шками и мушку не сразишь, будь она хоть тр... тр... тр... трожды* дрозофилушка!
   – Так ли, дуранда́сина?
   – Истинно так, дедусь!
   – А вдруг от мысли – да сбудется?
   – От мысли не сбудется!
   – Ох, боязно мне, Ивахонька!
   – А кому нонче не боязно, де́динька?! Соловьи-робингуды расплодились, проходу честному народу не дают!
   – Да, дурашечка! А вот при Железном Вожде сих соловьев-робингудов в таких количествах не было, за этим тожноля* пристально следили! Ох, тяжко мне, Ваняшка!
   – А кому но́ничка легко, разлюбезный дедуня?! Жить всем стало как-то невесело: то девальвация с инфляцией, то дефолт, то еще какой-нибудь кризис! И каждый год – новая инфлюэнца!
   – Вот-вот, дурачина! А самая страшная эпидемия – это стяжательство! И ширится, и ширится! Ну все от меня хотят платежей каких-то, где же мне столько заработать! А сколько у меня тут налоговиков из Золотой Орды перебывало! И все грамотные: Конфуция наизусть шпарят, «Собеседования и сентенции» цитируют! Старательные чиновники, нафиг! Ретивые конфуцианцы, блин! Из того, что от них осталось после застолий, целый забор получился! А эти настырные так и лезут, так и прут! Ох, нахватались этой новомодной чепухи насчет чиновного конфуцианства! Бюрократы! Ну, я из их останочков Великую Поднебесную ограду отгрохал, по всему периметру от Поднебесной империи отгородился на всякий случай! Да что толку! Ны́ньма*, в средние века, к среднему человеку отношение самое посредственное, тарифы на жилищно-коммунальные услуги растут от века к веку, и я уж подумываю на протяжении двух-трёх последних столетий: а не придется ли мне на старости лет с избушкой на курьих ножках, на собачьих пятках навеки расстаться да в землянку уйтить квартировать? А вот при Железном Вожде жительствовать становилось лучше, жить-поживать становилось веселее, об энтом тогды бдительно радели! Да-с! А шо, Ива́шушка, еще не слетела-то с лобика др... др... дрозофилушка-то?
   – Нет, не слетела, дедуся!
   – Ах, она, паршивка! А вот при Железном Вожде ни одна паршивая муха на лбищу заслуженному человеку сесть не смела! За этим толды́* зорко приглядывали и чуть что – сразу в лоб! Карали! Что ж, делать нечего, Ванюра! Лупи оную мушку, болезный мой! Кар... кар... карай богатырскою десницею! Уко... ко... кокошь оную др... др... др... др... дрозофилушку, дурачишка, будь так разболезен! Это тебе в добрые дела зачтется!
   – Изволь, о любезный дедко́!
   Тут млад Иванушка-дурачек деда десницею в голице по челу – бух!
   Вырос на лбине здоровенный желвак!
   Дедушка Ващще Премудрый шишку пощупал, да и ахнул:
   – Вот это ого-го! Али мой лоб наковальня, что в него всяк толчет? Шо это за холмище, Ванюха, а?
   – Ах, сколь печально, дедулечка! Это же – холмик могильный поверх почившей оной мушки-то! Вишь, дедуган, на твой лобик др... др... дрозофилушка села – я оную др... др... др... др... дрозофилушку-то и уко... ко... уку... ку... ука... ка... ка... казнил! Это мне в добрые дела зачтется! Так ли, дедочка?
   – Так, так! Вести эти правдивы да истинны, дуралейка!
   – Ну, то-то же! Я, разлюбезный дедуленька, криклив, да на дело правдив!
   – Ах, Иванка, одна смерть правдива, ан временем и дурак правду скажет!
   – Раз так, разлюбезнейший дедуся, я тебе еще одну сказочку расскажу – токмо тенчас* ее вспомнил: небылица в лицах, найдена в старых светлицах, оберчена в черных тряпицах! Вот тебе сказка, а мне бубликов вязка. Чур, мою сказыньку не перебивать; а кто ее перебьет, тому змея в горло заползет! Ну-с, слухай дальше, дедка! Ну-с, сказова́ти дальше, счастливец?
   – Ин слюхаю, детка! Ин сказывай дальше, правдивец!
   – Итак, приступаю, дедусюшка!
   – Ходяй непорочен и делаяй правду, Иванушка!
  
   Высокоумные примечания
  
  * Внай – весьма.
  * Тажды́ – тогда.
  * Шпент – шиш.
  * Не развереди́ уха – т.е. поди прочь.
  * Старбе́нь – старикашка.
  * Загану́ть – загадать.
  * Отгану́ть – отгадать.
  * Воскуя́ркнуть – воскликнуть.
  * Во́ймовать – внимать.
  * Трожды – трижды.
  * Тожноля – тогда.
  * Ны́ньма – нынче.
  * Толды́ – тогда.
  * Тенчас – сейчас.
   Продолжение следует.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"