Дорогов Андрей : другие произведения.

Две стороны силы. Глава 4. Артем

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава слегка не закончена, но на логике повествования незавершенность не отражается. Как обычно жду откликов. Нам графоманам, без них очень плохо живется-).

  Глава 4. Артем.
  Сейчас. Январь 2010 г.
  Артем не спал почти всю ночь. Постепенно воспоминания иссякли, и он смог отрешиться и успокоить мысли. Но все равно медитация не принесла успокоения душе, а телу сил. Отчаявшись, он лег спать за два часа до рассвета, а утром встал с раздраем в душе и разбитым телом. Всю ночь ему снилась прошлое. Не удивительно, что утром он поднялся с мыслями о нем.
  Принимая утренний душ, Артем вспоминал момент, ставший поворотным в его жизни. То, что сделало из забитого жизнью мальчика волею случая ставшего солдатом, безжалостного убийцу, с точки зрения простых людей - маньяка. Ответ был прост - тетрадь. Тонкая тетрадка в черной обложке исписанная ровными столбиками иероглифического письма. Не сама она конечно, а то знание, которое скрывалась за каллиграфически написанными строчками.
  Отслужив срочную Артем, не раздумывая, подписал контракт. Кто ждал его дома? Только мать, да и та в последнем письме написала, что решила развестись с отцом и уехать в Новосибирск к родителям. Ни друзей, ни любимой девушки у него не было. Что бы он стал делать на гражданке? Образования не было, профессии тоже, в армии полезных навыков, которые могли пригодиться в мирной жизни, он не приобрел.
  А здесь проверенные товарищи, неплохая зарплата и самое главное Учитель! То что японец дал ему за год их знакомства было каплей в море того чему Танака Котесиро мог его научить...
  
  Тогда. Лето 1997 г.
   Удар. Дверь с грохотом проворачивается, безжалостно скрипя петлями. Бросок ребристого шара гранаты внутрь. Прижаться к стене. Взрыв. Еще удар. Дверь влетает внутрь. Две длинные очереди поперек помещения. Артем стрелял стоя - слева направо. Игнат с колена - справа налево. Войти осмотреться и дальше. Зачистка - рядовое дело. Не их, конечно, это обязанность, но с комполка не поспоришь.
  - Слушай Счастливчик, что мы здесь делаем? - Игнат сплюнул и закурил.
  Артем пожал плечами:
  - Воспользовались тем, что Михалыча в штаб вызвали, вот и заткнули нами дыру.
  - Не, ты как хочешь, а с меня хватит.
  - Не бухти, Музыкант - Артем зашел в разгромленное помещение, - один этаж остался, осмотрим и сваливаем. А пока пять минут отдыха. Присматривай за улицей, а я здесь огляжусь.
  - Давай, - Игнат выдал дымное колечко и тихо запел:
  
  ...Они смотрели друг другу в глаза,
  Они возвращались из смерти назад -
  "На хрена нам война,
  Пошла она на!" -
  Сказали те, кто вернулся назад....
  
  Пел он хорошо, а когда брал гитару так и вообще заслушаешься, пол роты сбегалось, когда он закатывал концерты. За что и получил позывной Музыкант.
  Артем знал, что парни частенько возвращались с зачисток с хабаром - техникой, золотишком иногда деньгами. Один знакомый сержант хвастал, что однажды нашел не много не мало, а полторы тонны баксов.
  На вопрос - где же те деньги, сокрушенно отвечал, что взрывом в клочья разорвало. И что больше он в жизни не войдет в помещение, предварительно бросив гранату. На что Артем ему рассудительно сказал, что таких как он дурней поискать надо, а если там растяжка? Пропадешь ни за грош.
  Вспоминая этот разговор, он прошелся по комнате распинывая мусор. Собственно ничего ему здесь было не нужно. Искать хабар он не собирался - не падальщик. Такие зачистки ему были не по душе. Он просто воспользовался моментом, что бы передохнуть, да и интересно было посмотреть, как люди живут. Смотреть было не на что. Все, что было ценного, либо хозяева вывезли, либо мародеры разграбили. А после взрыва так и вообще смотреть не на что. Целой осталась одна тумбочка, да и у той дверца на одном честном слове держалась.
  Носком ботинка он поддел скособоченную дверцу, та с хрустом отвалилась, и он еле успел ее подхватить. Упала на пол, шуму бы наделала. Музыканта перепугала. Тот прискакал бы сюда как сайгак со стволом наперевес.
  Положив дверцу на заваленный мусором пол, он заглянул в тумбочку. Как и следовало ожидать, она была пуста. Почти пуста. В пыльном нутре одиноко лежала тонкая тетрадь.
  Интересно, что там написано?
  Может, она исписана решением математических примеров, или заполнена рецептами, а может это чей-то дневник, в который этот кто-то писал сокровенные мысли, а может стихи или тексты песен? Да мало ли что там может быть написано.
  Артем протянул руку, что бы взять тетрадь и замер не донеся пальцев до обложки буквально на миллиметр. Тревожное чувство охватило его. Он повертел головой пытаясь понять, что его так насторожило. Вокруг было тихо. Только из подъезда еле слышно доносился голос Музыканта. Он успел сменить репертуар и теперь напевал:
  
  ...И мой демон придёт меня отправить
  За безумием вслед.
  Там на тёмном на дне души несчастной
  Спит поверженный зверь...
  
  Он выпрямился, перехватил автомат и скользнул к окну. На улице все было спокойно.
  Он вернулся к тумбочке и вновь присев на корточки протянул руку к тетради.
  - Не бери, - шепнул чей-то голос в голове.
  От неожиданности Артем вздрогнул, но было поздно, пальцы его коснулись тетради и...
  И ничего не произошло, он пожал плечами - ерунда какая мерещится, и стер толстый слой пыли с обложки. Она оказалась черного цвета, а не серого, как ему сначала показалось. Пальцы погладили тонкую кожу - тетрадь оказалась не фабричной, а самодельной и пролистали листы.
  Вопреки его ожиданиям ни стихов, ни рецептов в ней не обнаружилось. Вся тетрадь, восемнадцать листов из материала похожего на пергамент, была исписана столбиками иероглифов.
  Любопытно, тетрадочка то походу старинная, да еще и исписана иероглифами, это кто же здесь такой жил? Надо будет сэнсэю показать. Артем спрятал тетрадь в набедренный карман и вышел из комнаты...
  
  Сейчас. Январь 2010 г.
  Рука прошлась по запотевшему зеркалу, очистив полосу, прямо напротив глаз. На Артема с серебряной амальгамы смотрели глаза его зеркального двойника. Он моргнул, двойник в зеркале повторил движение. Глаза зазеркального допельгангера закрылись, открылись, и начали менять свой цвет. Густая синева сгустилась и сменилась угольной чернотой. А по бокам носа у самых глаз появились две ямы, словно дыхательные пазухи на клюве орла.
  - Ты сомневаешься, ученик? - из горла исторгся утробный рык, голос из приятного густого тенора превратился в клекочущий бас, как если бы гигантская птица научилась говорить по-человечески.
  - Нет, о Великий, - прежний его голос.
  - Так, в чем дело? - опять клекот.
  - Я... Я не знаю, учитель, - вышло жалобно, просяще, - она... она не такая как другие.
  - Ты сомневаешься! - Существо в зеркале не спрашивало, оно утверждало. - Напрасно. Она такая же грязная, как и все прежние. Все что ей надо, это деньги, власть и секс. Ты думаешь, ты бы привлек ее внимание, будучи простым инженером или работягой с завода? Нет!
  - Она, не такая, - перечить существу в зеркале было трудно, почти невозможно, но Артем всеже сумел это сделать.
  - Чушь! Такая! - существо за зеркальной гладью гневно заклекотало. - Не веришь? Проверь!
  Глаз Артема против его воли закрылись, а когда он снова открыл их, на него из вновь запотевшего зеркала смотрели его собственные голубые глаза.
  Без сил он опустился на пол. Хотелось плакать, впервые он засомневался в том пути, по которому шел. Засомневался и испугался, так как понимал - обратной дороги нет. Между ним и дорогой назад лежало двадцать шесть жизней, а точнее двадцать шесть смертей. И это если считать только тех, кого он принес в жертву. Это была преграда, которую ему никогда не перешагнуть.
  Он сидел, привалившись спиной к стене не в силах подняться. Как всегда явление великого Тэнгу забирало много сил. Пока тело отходило от визита демона, голова неумолимо тянула его назад в прошлое. Воспоминания неудержимым потоком прорывали плотину, воздвигнутую в сознании много лет назад.
  
  Тогда. Лето 1997 г.
  Тетрадь, исписанную иероглифами, Артем сумел показать Учителю только через неделю. Закончив тренировку и выпив чаю он, уже переодевшись, достал ее и протянул сэнсею Котесиро:
  - Мастер Танака, посмотрите, что я нашел.
  Безразлично, как показалось Артему, сэнсей пролистал пергаментные листы и вернул ее Артему.
  - Танака-сан что там написано, что-то важное?
  - Нет, - помедлив, ответил Котесиро, - ничего такого...
  Пауза, сделанная Учителем, не понравилась Артему, как и то, что тот не смотрел ему в глаза.
  - А все-таки, сенсей, что там? - настаивал Артем.
  Он увидел, как сошлись на переносице густые брови Танаки-сана.
  - Какие-то бухгалтерские учеты, что-то связанное с ведением хозяйства, - немного резче, чем надо ответил он, - я плохо понял, запись ведется на дзё-ко нихонго - это древнеяпонский язык, ныне почти не употребляющийся, да к тому же на рюкюском диалекте, а я родился на севере.
  Артем кивнул хоть и заметил явные нестыковки в ответе Учителя. Во-первых, как ему казалось иероглифы хоть на севере хоть на юге одинаковые, во-вторых, тетрадь не была настолько старой, чтобы записи велись на древнеяпонском и, в-третьих - если там какие-то хозяйственные записи, то где цифры?
  - До свидания, учитель. - В дверях он поклонился.
  - До свидания, ученик, - поклонился в ответ Танака-сан.
  - Постой, - окликнул он Артема, когда тот уже взялся за дверную ручку, - где ты взял это... - Артему показалось, что в его тоне проскользнуло отвращение, и это его насторожило, - эту тетрадь.
  Это? Мысленно переспросил он Учителя. Оговорка ему не понравилась. Он медленно обернулся. Лицо Учителя как всегда было доброжелательно, но в его глазах Артем уловил чувство, которое его удивило и озадачило. Ему показалось, что в глубине темных, обычно бесстрастных глаз он уловил отблеск страха и да, ему не показалось, отвращения. Это ощущение длилось секунду, другую - не больше, а потом исчезло - глаза сэнсея вновь стали отрешенными.
  - В небольшом, городе, - Артем не стал уточнять в каком конкретно. - Она вам нужна?
  - Нет, - Танака-сан, спрятал ладони в широкие рукава кимоно, словно показывая, как она ему не нужна, - там нет ничего такого, что может пригодиться.
  - Что мне с ней делать?
  - Выкинь, - Учитель спокойно пожал плечами.
  Артем видел, что спокойствие это напускное.
  - А лучше сожги.
  - Хорошо, - Артем коротко поклонился и вышел.
  Тетрадь, вопреки совету сенсэя, он не сжег, а спрятал на дно своего рюкзака.
  Больше к этому разговору они не возвращались, до того момента как Артем не перевел ее.
  
  Сейчас. Январь 2010 г.
  Проклятье! Лучше бы он тогда сделал, как просил старый японец. Сейчас бы все было по-другому. Вся жизнь его была бы иной. Да! Но сделанного не воротишь. И это к лучшему, до конца пути ему осталось всего ничего. Один маленький шаг. Одна жизнь. Одна смерть. Не его вина, что выбор пал на нее. На... Он сглотнул почему-то даже мысленно ему было больно называть ее по имени. Пусть она останется безымянной, всего лишь очередная - последняя жертва, брошенная на алтарь новой жизни. Она будет последней, а потом он переродится. Так что к черту человеческие чувства, к черту любовь, к черту веру, к черту, к черту, к черту все, к черту...
  Мысль опять споткнулась на ее имени, а в груди что-то защемило, прямо там - в глубине, чуть правее левого соска. К черту! Великий Тэнгу - дай силы. Он мотнул головой, отгоняя боль.
  Слабость начала отступать, и Артем сумел подняться и проковылять в комнату. Часы показывали начало восьмого. Сколько же он так просидел? Надо собираться и ехать в офис. Повседневные дела еще никто не отменял.
  Артем поудобнее устроился в кресле ожидая пока прогреется двигатель. Его неудержимо клонило в сон, чтобы не заснуть он включил магнитолу. Хорошо отлаженная акустическая система заполнила салон тяжелой гитарной музыкой. Артем моментально узнал песню, которую напевал Музыкант, когда он нашел черную тетрадь:
  
  Будет время, когда закат кровавый
  Сменит мёртвый рассвет.
  И мой демон придёт меня отправить
  За безумием вслед...
  
  Сон мгновенно пропал. Минутная слабость, охватившая его в ванной, и, казалось безвозвратно ушедшая, снова навалилась на него. А певец, словно слыша его мысли все набирал обороты:
  
  ...Легче верить в безумие без меры,
  Проникаясь им, жить.
  Проще мерить, в чьей жизни больше веры,
  Чем понять и простить.
  Каждый слышит по-своему и видит.
  Абсолютное ЗЛО
  Дремлет, дышит, оно ещё увидит
  Роковое число...
  
  - У-м-м, - Артем застонал вслух, пряча лицо в ладонях.
  Абсолютное зло! Он стал им? О да - стал! С точки зрения обычных людей, а с его точки он стал всего лишь куколкой, из которой должно вылупиться новое существо, неизмеримо более сильное и умное, чем человек. Так что нормы их морали не подходили ему, то, что для них было грехом, для него всего лишь новым витком кокона из которого он должен родиться. Остался всего лишь один виток, одна жертва, чтобы окукливание закончилось и, через девять дней он переродился.
  Эти мысли всегда приносившее облегчение и дававшие оправдание его действиям сейчас почему-то вызывали отвращение.
  Последняя жертва?
  Надя, Наденька, Надюша, его Нозоми. Его ли?
  А может быть Тэнгу прав и она похожа всех тех, кого он уже принес в жертву? Жалких, жадных, желающих только одного - удовольствия во всех его проявлениях?
  Он опять застонал, окунаясь в бездну памяти.
  
  Тогда. 1999 - 2000 г.г.
   - Артем, - Учитель встретил его на пороге дома.
  Артем давно не видел сэнсея, он только вчера вернулся из двухнедельного рейда и, как только у него появилось время, сразу пришел к нему. Увидев Учителя, Артем удивился и забеспокоился, кажется, что-то случилось. Танака Котесиро был не в привычных армейских штанах и просторной рубашке. На нем красовалось традиционное японская одежда - кимоно, богато украшенное вышивкой.
  Было видно, что сэнсей сильно волнуется. Руки его, обычно спокойно висящие вдоль тела, сейчас нервно теребили узел пояса. Голос его, всегда спокойный и ровный, подрагивал, а глаза обычно бесстрастные и смотрящие, словно бы сквозь собеседника, лихорадочно блестели и светились...
  Радостью! Точно, Артем не ошибся, именно радость и нетерпение светились в них.
  - Ученик, мой, - Танака-сан обнял его за плечи, чего раньше никогда не делал, - раздели со мной мою радость. У меня родился внук.
  
  Как летом густеет трава!
  И только у однолиста
  Один-единственный лист.
  
  Процитировал он и, достав письмо из-за отворота доги, показал его Артему.
  - Сын отыскал меня, Артем. Сколько я не был дома! Почти пятнадцать лет. Понимаешь ученик, у меня один единственный сын, ему уже много лет и я потерял надежду увидеть внуков, а тут эта весточка.
  - Поздравляю, - Артем искренне обрадовался за Учителя, - это настоящее счастье...
  Он запнулся, не зная как еще выразить свое свою радость по поводу такого события.
  - Позволь пригласить тебя разделить со мной мою радость, - повторил он и повел рукой в сторону комнаты.
  Артем увидел низенький столик, накрытый в традиционном японском стиле:
  - Было нелегко достать здесь нужные продукты, но я их нашел. Проходи.
  Спустя два часа Танака-сан обратился к Артему:
  - Ученик, я уезжаю.
  Артем не удивился этому сообщению, чего-то подобного он ожидал.
  - Когда? - коротко спросил он.
  - Завтра, - сэнсей склонил голову в выражении скорби, - я не могу больше ждать. Когда я приехал сюда, мое сердце полюбило эту страну, но теперь оно зовет меня на родину предков.
  Артем молчал, не зная что сказать. Расставаться с Учителем было жалко, почти четыре года Танака-сан учил его, и чем больше Артем узнавал от него, тем больше понимал, как мало он знает.
  - Вот мой последний урок, ученик. - Сэнсей внимательно смотрел на Артема. - Твой контракт скоро заканчивается, не продляй его. Эта веха в твоей жизни заканчивается. Скоро начнется другая. Здесь ты больше ничего не добьешься. Все чему тебя могла научить война, она научила. Пора выходить в мир. Он велик и страшен. Он жесток и прекрасен. И в нем не меньше опасностей и соблазнов чем на войне. У тебя, мой ученик, есть стержень, он поможет тебе правильно выбрать путь, среди множества дорог.
  Артем кивнул.
  - Учитель, могу я приехать к Вам, туда...
  Танака Котесиро задумался, но только на миг.
  - Да. Я напишу тебе, как устроюсь.
  - Хорошо. Я пойду?
  - Иди.
  Танака Котесиро смотрел вслед уходящему Артему.
  Это был, пожалуй, самый лучший его ученик. Таких у него не было ни на родине, ни тогда когда он обучал моджахедов. Самый способный и внимательный. Умный и сильный, как губка впитывающий знания, что он ему давал. Жаль такого терять, но он не был японцем, а это значит, что Танака не мог передать ему все, что знал сам. Теперь не мог, после рождения внука не мог. Сын его, к великому сожалению Котесиро, не проникся духом Будо, но внук, старый японец чувствовал, станет его приемником. А значит, сокровенные знания не уйдут в могилу, и их не потребуется передавать гайдзину. Танака Котесиро вздохнул, как бы ему не нравился Артем, он все равно оставался для него чужаком, и выкинул русского из головы, все его помыслы устремились на родину и внука.
  Закончив контракт Артем, как и советовал Учитель, не стал его продлять. Для начала он навестил мать в Новосибирске. К его удивлению дела у нее шли хорошо. После ухода от отца она не зачахла, как он ожидал, а наоборот расцвела. Из забитой серой мышки она стала, не розой конечно, но красивым полевым цветком в самой поре цветения. Вскоре ему стала понятна причина такого изменения. Причина была банальна как сама жизнь - мужчина. Мать смущаясь, на второе утро после его приезда, робко и в тоже время с вызовом пригласила его познакомиться с одним человеком. Максим не без удивления согласился.
  - Артемка, он такой хороший, - частила мать, собираясь на встречу, - сам увидишь.
  Артем увидел. Новый избранник матери оказался полной противоположностью отца. Невысокий, с намечающейся лысиной и заметным пузиком, он, улыбаясь, протянул руку Артему и на удивление крепко пожал ее. Его ладонь - широкая с валиками мозолей, была похожа на лапищу Михалыча, что тоже расположила Артема к нему.
  На встречу, Егор Иванович пришел не один, а с девочкой лет десяти. Он был вдовцом, жена его умерла от рака пять лет назад. По тому как Егор, так мужчина просил его называть, смотрел на мать, как она поправляла волосы девочки и как Иришка, пару раз оговорившись, называла его мать не Ольгой Семеновной, а мамой, Артем понял, что здесь он явно лишний.
  Прожив еще пару дней, он засобирался домой, точнее, в то место где жил отец. И мать к его огорчению, с облегчением приняла его решение.
  Отец встретил его холодно, вместо матери в квартире хозяйничала другая женщина, лет на десять младше отца и как с удивлением отметил Артем, удивительно похожая на мать.
  - Светик, - представилась невысокая и худенькая крашеная блондинка.
  Отец хмуро смотрел на заявившегося домой сына, а вечером, когда Светик ушла на смену, работала она горничной в гостинице, перехватив его на кухне, когда Артем заваривал чай, заявил, что Артем здесь лишний.
  Артем согласно кивнул, он и вправду чувствовал себя здесь не как дома, а как в гостях у чужих людей только и ждущих, чтобы незваный гость побыстрее уехал, и сказал:
  - Уйду, как только найду съемную квартиру, но не раньше, понял?
  Отец недобро осклабился:
  - Окабанел гляжу на армейке?
  - Отец, - Артем в упор глянул на него, - я не тот мальчишка, которого ты гонял и ломал под себя, и я имею столько же прав на квартиру сколько и ты.
  Отец, поиграв желваками, криво усмехнулся и отвел взгляд.
  - Ну, ну, о правах заговорил? А то, что я здесь, в двух комнатах с молодой женой живу это побоку, да?
  Артем пожал плечами:
  - Живи, я тебе мешать не буду. Или ты думаешь, что я клинья к твоему Светику подбивать стану?
  Отец неприятно и как-то масляно улыбнулся:
  - А что? Оголодал, небось, за столько-то времени по сладенькому?
  Артем сплюнул и вышел из кухни, напоследок повторив:
  - Уйду, как только найду удобный вариант, не раньше.
  Все это было так неприятно, так склизко, словно по душе прополз большой слизень, что Артем, плюнув на удобство, снял себе первую попавшуюся квартиру, только бы съехать и не видеть угрюмых взглядов, бросаемых на него отцом.
  Да и Светик взяла за моду появляться перед ним в халатике едва прикрывавшим ее костлявый зад и смотреть на него шальным и медовым, преисполненным совсем не материнскими чувствами, взглядом.
  Переехав на съемную квартиру, маленькую и темную гостинку, единственным достоинством которой был проведенный в комнату телефон, он начал решать другой вопрос - что делать дальше? Куда двигаться, что делать и на что жить? Денег заработанных в армии пока хватало, но надолго ли?
  Сидя посреди грязной комнаты на единственном табурете и слушая, плачь ребенка от соседей справа и любовные вздохи и охи от соседей слева Артем начинал жалеть, что уволился из армии. Перспектив на гражданке для себя он не видел. Никому он здесь был не нужен, ни матери, ни тем более отцу. У них была своя жизнь, ему в ней не было места.
  Поерзав на жестком табурете, он прикрыл глаза и попытался начать привычную медитацию. Вначале отключился слух - он перестал слушать какофонию звуков окружавших его, затем пропали тактильные ощущения. Ему представлялось, что сидит он не на неудобном табурете, а лежит, широко раскинув руки на берегу моря и ничего кроме шелеста волн не нарушает тишину окружавшую его. Он сосредоточился на дыхании, считая вдохи и выдохи. Последними пропали мысли. Поначалу они, снулыми рыбинами всплывали из глубин подсознания, и тыкались в него любопытными носами, мешая сосредоточению. Тогда он начал ловить их и внимательно рассмотрев, отбрасывать. Вначале они шли потоком, но постепенно косяки мыслей поредели и наконец совсем иссякли. Он растворился в Великом Ничто.
  Когда ребенок справа успокоился и затих, а соседи слева насытившись друг другом, замолчали, Артем открыл глаза, выходя из глубин собственного мира. Тело от долгого сидения затекло и он, достав бокен, подаренный ему Танакой-сэнсеем попытался размяться. Но первым движением он чуть не снес лампочку, одиноко висящую на шнуре под потолком. В маленькой клетушке было не развернуться. Артем вздохнул и, отложив бокен, выполнил Санчин-ката.
  Размявшись, он принялся за уборку. Помыв все, до чего смог дотянутся и, сменив хозяйское постельное белье на свое, он принялся разбирать принесенные с собой вещи. Вещей было мало - сменная пара постельного белья, которую он положил в раздолбанный ящик, камуфляж - зимний и летний, несколько футболок и трусов, да джинсовая куртка. Единственные джинсы и свитер были на нем.
  Он собирался пихнуть опустевший мешок под кровать, но в камуфляжном нутре что-то зашелестело. Артем нахмурился и, подняв с пола рюкзак, достал из внутреннего кармана тетрадь с черной обложкой. Он раскрыл желтоватые и ломкие страницы и вгляделся в столбцы иероглифов. Кажется, он знал, чем займется. Он займется переводом тетради. Не верил он словам Учителя, что в ней содержатся ничего не значащие записи.
  Вот только сделать это оказалось не так просто, как он думал. Купленный в книжном магазине русско-японский словарь ему мало чем помог. Половины иероглифов написанных в тетради он в нем не нашел, часть выглядели чуть-чуть не так, рядом с некоторыми иероглифами стояли три буквы - уст., учитель видимо не соврал что запись велась на старояпонском, а остальные которые он с грехом пополам перевел никак не хотели складываться в связный текст. Помучившись с неделю, он понял самому текст не осилить.
  Артем задумался над тем, кто ему может помочь с переводом. Людей знающих японский язык он не знал и, где искать специалистов не представлял. Тем более таких, которые бы не просто знали современный язык, а разбирались в древнем языке страны Восходящего солнца. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда он наткнулся в газете, где искал объявление о приеме на работу, короткую заметку в которой приглашали всех желающих поступать на учебу на факультет иностранных языков в местный университет. Позвонив по номеру, значившемуся в конце заметки, он выяснил, что на факультете имеется отделение восточных языков и японский там тоже преподают.
  Воодушевившись, он съездил в университет, но ознакомившись со списком предметов, которые следовало сдавать при поступлении, понял, что с его знаниями он ни за что не поступит. Пять лет проведенные в армии начисто выбили из него те крупицы знаний, что были вынесены со школьной скамьи.
  Миловидная секретарша представившаяся Юлией, молоденькая остроносая брюнетка с длинной косой челкой, видя его искреннее огорчение, поинтересовалась - зачем ему так понадобилось именно на отделение восточных языков, да еще изучать такой сложный язык как японский.
   Артем, слегка помявшись, рассказал ей свою проблему, на что Юля ответила, что если это действительно старояпонский, то учеба ему все равно не поможет, так как тот сильно отличается от современного языка, да и нет у них на кафедре преподавателей, хорошо знающих старояпоский чтобы перевести дневник.
  - И что мне делать? - Артем озадаченно крутил в пальцах карандаш, взятый со стола Юли.
  - Ну, не знаю, - протянула девушка, теребя острыми, окрашенными черным лаком, коготками сережку, - в бюро переводов отнести. Только я не думаю, что там есть такие специалисты. Я так понимаю, старояпонский нынче не очень востребован.
  Она прыснула своей шутке:
  - Или в столицу поехать, там всяко есть.
  - Ладно, - Артем отложил карандаш, - спасибо за помощь.
  - Не за что, - Юля состроила огорченную гримаску, Артем видел, что он ей понравился, и девушке не хотелось вот так прекращать знакомство, - я ничем особым не помогла, сам бы догадался.
  Артем кивнул и направился к двери.
  - Погоди, - окликнула его у самой двери девушка, - я что вспомнила. Завкафедрой говорил, что вроде как есть у нас в городе бабуля одна, которая шарит в этом самом старояпонском, он даже хотел ее к нам пригласить, чтобы с лекцией выступила. Но чего-то у них там не срослось, уж больно вздорная бабка по его словам.
  - Как ее найти? - Артем подскочил к столу.
  - Ну, это у Альберта Игоревича спрашивать надо, - протянула Юля.
  - Спроси, Юль, - он взял ее ладошку в руки, - узнаешь, за мной ужин в любом месте, где захочешь.
  - Да ну тебя, - девушка порозовела лицом, но руки не отняла, - нет его, завтра будет.
  - Узнай завтра. Клянусь ужин с меня.
  - Обещаешь? - она лукаво прищурилась.
  - Честное пионерское!
  - Хорошо, - Юля нехотя высвободила руку, - узнаю. Вот, - она чиркнула что-то на бумажке, вырванной из блокнота, - позвони завтра вечером.
  - Всенепременно, - Артем спрятал бумажку с номером в карман. - Узнаешь - ужин и букет роз с меня.
  - Да ну тебя, - махнула на него ладонью девушка. - Иди, мне работать пора. Узнаю, не волнуйся. Все, пока-пока, до завтра.
  Артем вышел в широкий и светлый вестибюль - кажется с переводом дело на мази. На счет работы наметки у него тоже имелись. Выбор, конечно, был не богат. Он мог без труда податься охранником в любое из расплодившихся частных охранных агентств, устроится в банковскую службу охраны или стать телохранителем. С его опытом это было бы без проблем. Но Артем не хотел быть наемным псом у толстосумов. Вариант влиться боевиком в одну из ОПГ он так же отмел, хотя и это он мог сделать без труда. Не привлекало его и работа на государство в лице ОМОНа или милицейского спецназа.
  Ему понравилось объявление, прочитанное им все в той же газете, где он нашел информацию о наборе в университет.
  Объявление приглашало на собеседование в Агентство недвижимости. Там требовались молодые и обаятельные, целеустремленные и коммуникабельные, те, кто хочет учиться и зарабатывать и работать, работать, работать. В объявлении так и было написано - работать три раза, да еще с подчеркиванием. Артем позвонил и записался на собеседование.
  Беседовала с ним невысокая, пухлая женщина, одетая неброско, но на взгляд Артема, не искушенного в таких делах, дорого. С завитушками соломенных волос, добродушным лицом и приятной улыбкой. Ее вид портили только обилие колец на пальцах. На правой руке он насчитал аж шесть штук, а на левой четыре и множество золотых цепочек на шее.
  Альбина Борисовна задала множество вопросов, поахала, поохала, узнав, что он четыре года провел в Гулистане. Осторожно задала вопрос на счет его психического состояния и адекватности.
  - Я извиняюсь, Артем Сергеевич, вы все-таки служили не просто в армии, а были, так сказать на войне, многое повидали, ну Вы понимаете... А сейчас психика молодых людей так некрепка, ее так легко расшатать.
  Артем ее понимал, он много слышал о так называемом Гулийском синдроме, так что готовый к вопросам подобного толка он включил на полную все свое обаяние.
  - Ну что Вы, Альбина Борисовна, я ведь не срочником проходил службу, и не просто в войсках, а в элитном подразделении. Туда так просто не попасть, надо пройти кучу тестов, - врал он напропалую, - пройти строжайший психологический и физический отбор. Да нас там медосмотрами и тестами, каждые полгода мучили, чуть что не так и отбраковка.
  Артем, играя голосом, как учил Михалыч, подстроился под ее дыхание и задышал с женщиной в унисон. Осторожно и мягко - взглядом, мимикой и тоном он начал усыплять внимание и подавлять волю сидевшей напротив женщины. Это было не сложно, Альбина Борисовна была умна, но вместе с тем податлива и мягка.
  Он еще вначале разговора приметил фотографию, стоящую на ее столе. С глянцевого прямоугольника, обрамленного простой деревянной рамкой смотрели куда-то вдаль Альбина Борисовна и парень лет пятнадцати, обнимающий ее за плечи. Да и во взгляде, время от времени, бросаемом женщиной на фотографию, любой внимательный человек мог прочесть неприкрытое обожание и любовь.
  Сын, тут и думать нечего, решил Артем, что же сыграем на материнском чувстве.
  Он разыграл эту карту по полной программе.
  В конце собеседования, когда Альбина Борисовна сказала сакраментальные слова:
  - Спасибо, Артем Сергеевич, если Вы нам подойдете, мы Вам позвоним.
  Он проникновенно спросил:
  - Альбина Борисовна, умоляю, скажите, чтобы мне не томиться понапрасну, есть у меня шансы устроиться в вашу компанию? - Он специально назвал контору этим выспаренным термином, что бы придать значительности своим словам и подчеркнуть как сильно он хочет попасть к ним на работу. - Или мне не стоит волноваться, думать как и что, и начинать подыскивать другое место?
  - Артем Сергеевич, лично мне, Вы понравились, жаль только, что у Вас нет образования и опыта работы.
  - Так это наоборот хорошо, что опыта нет, - оживился Артем, - глаз у меня не замылен, а мозг не перегружен лишними знаниями. Вы ведь все равно проводите учебу для всех начинающих сотрудников, а я способный к учебе - научусь всему чему надо, под Вашим строгим и умелым руководством, - подпустил он в слова немного лести.
  - А то, что образования нет, так это не беда, я документы подал в наш университет. - Произнес напоследок он откровенную ложь, чего женщина, конечно, знать не могла.
  - Я сделаю все от меня зависящее, - Альбина Борисовна по-доброму смотрела на него, - замолвлю словечко перед главным и обязательно Вам позвоню, в любом случае.
  Альбина Борисовна не обманула, она действительно вскоре позвонила и довольным голосом сообщила что он, Артем Сергеевич, принят на работу в их Агентство недвижимости с испытательным сроком в три месяца.
  - Смотри, Артем, - перешла она на ты, - не подведи меня.
  - Слушаюсь, - по-военному ответил он.
  Юле он, как и обещал, позвонил следующим же вечером:
  - Алло, - томно произнесла она в трубку.
  - Самой красивой и обаятельной девушке в университете - привет.
  - Артем. - Моментально узнала она его.
  - Так точно. Ну что, ты готова к ужину? - осведомился он. - Розы уже ждут. Ты кстати, какие розы предпочитаешь - белые или красные?
  - Розовые. Я узнала...
  - Ч-ш-ш, - перебил он ее, и заговорщическим тоном произнес, - все расскажешь за ужином. где встретимся?
  - Кафе "Пирушка у Ежи" знаешь?
  Артем, конечно, не знал, только говорить это не собирался. Судя по названию это было где-то в верхней части города.
  - Это на верху?
  - Ну да, на Армейской площади.
  - Знаю.
  - Давай там. Завтра, часиков в восемь встретимся, только... - она помялась, прежде чем закончить, - там не очень дешево.
  - Юляшь, ты что, думала, я тебя в рыгаловку за углом приглашу? Такая девушка как ты достойна большего.
  - Спасибо, - искренняя радость сквозила в ее голосе, - так что, до завтра?
  - До завтра, - попрощался он, - в восемь в "Пирушке". Целую ручки, пока.
  - Чмоки, - она звонко чмокнула в трубку, и повесила трубку.
  - Пирушка значит у Ежи, - произнес он вполголоса, постукивая пальцами по трубке.
  Артем взглянул на часы - почти девять, время у него есть. Вот чего-чего, а времени у него навалом. Он решил съездить посмотреть, что это за "Пирушка". Так сказать провести разведку, да и цены неплохо бы узнать, дабы завтра на свидании не опростоволосится и не выглядеть форменным болваном, если денег не хватит расплатиться. Да и везти девушку до дому надо будет на такси, не на маршрутке же обратно возвращаться. Он не пацан малолетний, чтобы так поступать.
  Заведение и впрямь оказалось не из дешевых, но в целом их свидание прошло успешно. Артем встретил девушку у входа с огромным букетом нежно-розовых роз. Было тепло и на ней кроме вишневого цвета юбки чуть ниже колен и легкого пиджачка поверх белой блузки ничего не было. Узкие ступни скрывали туфли на тон темнее юбки с тонким и длинным каблуком.
  Увидев букет, Юля ахнула и уткнулась лицом в громадные головки цветов и восторженно сказала:
  - Такого большого букета, мне еще никто не дарил.
  Общаться с девушкой Артему было легко, несмотря на отсутствие опыта в этом деле. Серьезных и длительных отношений с женщиной за все его двадцать три года у него не было. Несколько мимолетных, длящихся по нескольку дней романов заканчивающихся постелью были не в счет. Юля была раскованна и легко поддержала разговор. Она быстро отзывалась на его шутки, иногда плоские, смехом и сама шутила, иногда, на его взгляд, очень раскованно.
  Они провели в зале ресторана почти три часа. Вечер неспешно перетек в ночь, когда они собрались уходить. Оба были изрядно навеселе. К его удивлению, на вопрос какое вино она будет пить красное или белое, девушка ответила - водку.
  Получив чек, Артем мысленно присвистнул при виде суммы проставленной в счете. Но небрежно достал из кармана новеньких, утром купленных брюк, пачку купюр - пускать пыль в глаза, так уж так, чтобы ничего не видеть, он отсчитал нужную сумму и сунул их в кожаную книжечку, в которой лежал чек.
  Машину они поймали мгновенно, едва спустившись на мостовую с широких ступеней ресторана.
  - Тебе куда? - спросил Артем у девушки, садясь рядом с ней на заднее сиденье такси.
  Юля назвала адрес.
  - Шеф слышал?
  Водитель, согласно кивнув, лихо вырулил на дорогу.
  В голове Артема шумело, и от лихого разворота его качнула на Юлю. Он навалился на девушку, судорожно зашарил рукой по спинке в поисках опоры, чтобы совсем не упасть на нее. Но нетвердая рука скользнула по гладким чехлам и легла ей на плечи.
  Почему-то испугавшись, Артем хотел отдернуть ее, но почувствовал, как ладонь Юли легла на его ногу и мягко погладила бедро.
  Вот черт!
  Мелькнуло в голове, когда он увидел ее лицо близко-близко.
  Вот черт!
  Промелькнуло еще раз, когда он, почувствовав ее ладонь у себя на лице.
  Вот черт!
  Подумал он третий раз, когда ее рот осторожно и вместе с тем уверенно нашел его губы, а рука скользнула вверх по бедру и, погладив ширинку, ловко забралась в брюки.
  Отбросив всякие сомненья, он крепко обнял ее за плечи и, легко скользнув рукой под тонкий шелк блузки, погладил мягкую кожу ее живота.
  - Приехали, - флегматично произнес водитель, когда машина мягко остановилась возле кирпичной девятиэтажки, - три сотни, как и договаривались.
  Артем не стал говорить, что они ни о чем не договаривались, плевать ему было на это, о чем он думал так это о нежной коже под ладонями, о мягкой руке на его члене, да о сладких губах всю дорогу терзавших его рот.
  Он не глядя, протянул таксисту несколько купюр и вывалился следом за девушкой из салона.
  - Я одна живу. - Юля пригладила растрепанные волосы и, прижавшись к нему всем телом, потерлась носом о его шею. - Зайдешь, на кофе?
  Артем кивнул не в силах ничего произнести.
  Утром, открыв глаза, Артем чувствовал себя не привычно, еще ни разу он не оставался ночевать у женщины. Ощущение живого и теплого тела рядом с собой ему понравилось. Он вспомнил, как вчера срывая с нее одежду, случайно порвал микроскопические полупрозрачные трусики. Как обнимал ее худое тело с маленькой грудью. Как Юля смешно охнула, когда он вошел в нее, и как, застонав в предвкушении оргазма, впилась ногтями в его спину, а потом уже на грани, когда он почти не мог сдерживаться, всхлипнула в самое ухо:
  - Не выходи, в меня можно.
  А после, громко застонав, крепко обхватила его руками и ногами.
  Он осторожно повернул голову, девушка спала, свернувшись калачиком и уткнувшись макушкой ему подмышку. Артем погладил тонкую спину с выступающим из под кожи рядом позвонков и поцеловал пахнущую чем-то сладким кожу.
  
  Сейчас. Январь 2010 г.
  Резкая трель мобильника заставила его очнуться.
  Не открывая глаз, Артем нашарил телефон в кармане:
  - Да.
  - Артем Сергеевич, - встревоженный голос Ани ввинтился в самое ухо, Артем поморщился и убавил громкость динамика, - Вы где? Время одиннадцатый час, а Вас нет. Я уже начала беспокоится.
  Милая девочка. Артем знал, что нравится ей и Аня давно и безуспешно флиртовала с ним, пытаясь залезть к нему в постель. Аня была симпатичной блондиночкой, высокой и стройной, но более плотной и фигуристой чем ему нравилось. Она была похожа на скандинавскую валькирию, этакой живой иллюстрацией к древним сагам. Он бы поддался ее очарованию, но все женщины, что делили с ним постель, приносились в жертву. Так что любой физический контакт с ней исключался, он не охотился там где жил. Одно время он размышлял над тем, что бы сделать ее финальной жертвой. Но теперь, последняя жертва была выбрана.
  - Заболел, - прохрипел он в трубку.
  - Да? - Аня искренне удивилась, зная, что за все время работы Артем ни разу не брал больничный. - Что случилось?
  - Продуло, - Артем сказал первое, что пришло на ум.
  - Вам очень плохо? Может приехать? - обрадовано проговорила девушка. - Таблеток привести...
  - Не надо, - оборвал ее матримониальные планы Артем, - сегодня отлежусь. Завтра, если не полегчает, врача вызову.
  Не прощаясь, он отключился. Рука с телефоном бессильно упала на колено. Чувствовал себя Артем скверно. Тело тяжелое и не приподъемное - словно набитое песком, голова вялая с медленными и ленивыми мыслями.
  Сколько она там сказала времени? Одиннадцатый час? Значит он больше двух часов просидел в машине. Надо было заглушить двигатель, выйти и отправится к себе, но сил даже на такие простые действия не было.
  С трудом приподняв руку, Артем отключил радио и почти моментально провалился в тяжелый сон.
  Теперь он уже не помнил точной даты, когда перевел дневник. Но это было вторым его шагом в сторону бездны под названием Тэнгу. Тогда, после перевода и осознания что попало к нему в руки, еще можно было остановиться, но он не захотел. Бездна поманила его, и он пошел на ее зов.
  
  Тогда. 2000 г.
  Юля не обманула и действительно достала для него адрес старушки, знатока японского языка.
  - Только учти, - девушка сидела, в чем мать родила перед зеркалом, наводя на лицо боевой раскрас, - Анжелика Игоревна дама с характером, да еще и со странностями. - Она покрутила пальцем у виска. - А собственно чему удивляться, бабуле далеко за восемьдесят, живет одна, детей нет.
  Артем смотрел, как вслед за движением ее руки подкрашивающей глаз двигается маленькая грудь с острым соском. Мягкое тепло, разлившееся в низу живота, разбудило в нем утоленную вчера страсть, хотелось продолжения, но надо и честь знать. Он поднялся с кровати и принялся одеваться, хоть по ее поведению он понял что Юля не против того чтобы он остался.
  Девушка скосила на него, не накрашенный глаз:
  - Уходишь? - в голосе ее сквозило неприкрытое разочарование.
  Он подошел к ней и, обняв за талию, нежно поцеловал.
  - Дел много малыш, да и тебе на работу надо.
  - Сегодня увидимся? - она потерлась спиной о его грудь.
  Артем был не против, но не знал, как сегодня закончится день:
  - Давай я позвоню.
  - Звони, я буду ждать.
  Вышли они вместе, но у подъезда расстались, опаздывавшая Юля, побежала на маршрутку, а Артем побрел на метро.
  Дома его ожидал еще один сюрприз. Едва он принял душ и позавтракал, как позвонила Альбина Борисовна с сообщением, что он принят на работу. Надо прийти с документами, показаться шефу и начать оформление.
  Учеба в агентстве и закрутившийся роман с Юлей помешали ему сразу навестить профессора. Выбрался он к ней лишь через неделю, в выходные.
  Артем долго размышлял, как подступиться к взбалмошной, по словам Юли, старушке. Не зная толком, в чем выражается эта взбалмошность, он пробовал расспрашивать девушку, но та сама ничего не знала.
  Они лежали на ее кровати, усталые и довольные друг другом.
  - Артем, ну откуда я знаю? - девушка выписывала пальцем круги по его животу, а он гладил ее по мягкой попе. - Я ее в глаза никогда не видела. Это, наш Альбертик все твердил, когда я его расспрашивала. Вздорная, мол, старуха, себе на уме, на кривой козе не объедешь и хрен ее переубедишь, если что себе в голову втемяшила. Так что может она нормальная, он сам еще тот козел наш Альбертик. Представляешь, он ко мне в первый же день работы приставать начал. Получил, конечно, по рукам и вроде как успокоился. Но и сейчас норовит, то брюхом своим прижаться, то за задницу цапнуть.
  - Хочешь, я ему руку сломаю? - Артем сильнее стиснул ее ягодицу. - Или морду набью.
  - Мур, - Юля прижилась к нему остренькими грудками, - заманчивое предложение.
  - А ты можешь? - она вывернулась из его рук и уселась ему на живот.
  Вид голой девушки сидящей на нем Артему определенно понравился.
  - Могу, и не только это, - он обхватил ее за талию, - могу чего и похуже.
  Он легко перевернул ее на спину, и лег сверху.
  - Я, подумаю. - Она повозилась под ним, устраиваясь поудобнее и всхлипнула, когда он вошел в нее.
  Так ничего толком не придумав, Артем решил не городить лишнего и попусту не врать, а просто купил торт, чай - зеленый, прикинув, что раз профессор востоковед, то и чай предпочитает с вывертом, а не банальный черный, байховый, и, взяв с собой дневник, отправился в гости к Анжелике Игоревне.
  Он приготовился долго и упорно, через закрытую дверь, уговаривать профессора, чтобы она открыла и выслушала его просьбу. Но к его удивлению, толстая деревянная дверь с медной табличкой - А.И.Городецкая. Профессор., открылась после первого переливчатого звонка.
  На Артема из дверного проема взирала сухонькая старушка, одетая в лиловый брючный костюм. Росту в профессоре было не более полутора метров, но во взгляде, которым она его наградила, было столько силы и уверенности в себе, что казалось это не Артем смотрит на нее сверху вниз, а она взирает на него с недосягаемого пьедестала.
  - Да молодой человек, проходите. Вы пришли несколько раньше, чем было назначено.
  Артем улыбнулся - все ясно, она приняла его за кого-то другого. У него мелькнула соблазнительная мысль, воспользоваться ее оплошностью, но поразмыслив мгновение, он отверг ее как плохую. Старушка, поймав его на вранье, а так, рано или поздно, произошло бы могла отказаться переводить дневник.
  - Анжелика Игоревна, ради Бога извините, но Вы меня с кем-то спутали...
  Артем увидев, как при этих словах она нахмурилась, тут же исправился:
  - Вернее, это я Вас ввел в заблуждение. Честное слово не хотел, - он прижал свободную от пакета с покупками руку к груди, - Вы мне не назначали, я сам на свой страх и риск, без предупреждения явился к Вам.
  На последней фразе, брови ее, гневно сошедшиеся на переносице, вернулись на свое место.
  - Да и что же Вам надо, молодой человек?
  - Анжелика Игоревна, - заторопился Артем, - мне сказали, что Вы лучший специалист по древнеяпонскому языку.
  - Лесть, молодой человек, не красит ни того кто ее произносит, ни того кому она предназначается.
  По тому, как она снова нахмурилась, как заледенели ее пусть поблекшие, но все еще красивые серые глаза, он понял, что выбрал неверный тон и что если сейчас он не исправит ситуацию, то дневник ему еще долго никто не поможет перевести. Эта женщина явно не из тех, кто любит, когда ей лижут задницу.
  - Вы правы, Анжелика Игоревна, - Артем выпрямился, голос его отвердел и, из него исчезли всяческие подобострастные нотки, - мне описали Ваш характер не с лучшей стороны, но мне также сказали, что Вы - лучший специалист по старояпонскому языку, по крайней мере, в нашем городе.
  - Хм, - профессор хмыкнула, - единственный, а не лучший. А вы мне определенно нравитесь, молодой человек. Чувствуется в Вас военная косточка, давно с фронта.
  С фронта, ну надо же!
  Артем мысленно улыбнулся.
  - Меньше месяца.
  - Какое у вас ко мне дело? - Из глаз профессора исчез лед. Она смотрела на него чуть насмешливо.
  Артем достал из пакета тетрадь в черной обложке:
  - Взгляните, пожалуйста. - Артем протянул ей дневник. - Мне сказали, что здесь какие-то хозяйственные записи на старояпонском.
  - Вот как? - Крошечные прямоугольные очки перекочевали с седых волос профессора на кончик носа. - Я так понимаю, Вы в этом сомневаетесь?
  Артем кивнул.
  Профессор протянула руку к тетради, у него неприятно сжалось сердце, когда он выпустил ее из рук.
  - Ну что ж, - Анжелика Игоревна, пролистала тетрадь, - и правильно делаете. Вас обманули дважды, это конечно не какой не древнеяпонский, навскидку тексту лет 300 не больше, и запись ведется уж точно не о подсчете скота. Только о чем, я Вам так сразу не скажу.
  Она взглянула на большие мужские часы на кожаном ремешке, охватывающем ее запястье, и протянула ему тетрадь.
  - Ко мне сейчас должны прийти. Если Вы не против, заходите часа через три, там и обсудим Ваше дело и чаю попьем. - Она с улыбкой посмотрела на пакет в его руке и вернула дневник.
  - Хорошо, я зайду, - сердце, щемившее все-то время, пока Анжелика Игоревна просматривала записи, отпустило, как только тетрадь вернулась в его руки.
  - Буду ждать, Вы меня, надо сказать, заинтересовали. - Анжелика Игоревна указала на тетрадь в его руке и попрощалась.
  Коротко кивнув в ответ, Артем отступил к лестнице, дверь перед ним тихо закрылась.
  Три часа ожидания дались Артему нелегко, несмотря на всю науку Михалыча и Танаки-сэнсея. Обычно он спокойно отсиживал в засадах и более длительное время. Но сейчас, не смотря на все его попытки, успокоить поток мыслей не удавалось. Они как обезумевшие пчелы кружили вокруг двух вопросов, вытекающих один из другого. Что такого важного написано в тетради, что сэнсей решил его обмануть?
  А то, что Танака Котесиро его обманул, он понял еще тогда, когда показал ему тетрадь. По взгляду, вернее по тому, что сэнсей не смотрел на него, по жестам, Артем помнил, как тот спрятал ладони в рукава кимоно, словно что-то хотел скрыть от него.
  Ох, Учитель, Учитель! Что ты прятал за своим безразличием?
  Все когда-то кончается, кончились и томительные часы ожидания. Артем снова стоял у дверей с медной табличкой и жал кнопку звонка.
  - Вы точны, молодой человек, - Анжелика Игоревна посторонилась, пропуская его в квартиру. - Как Вас зовут? Вы так и не представились.
  - Артем, - Артем протянул ей пакет.
  - А дальше? - профессор не спешила принимать его подношение, сложив ухоженные, но уже со старческими бляшками руки на груди.
  Артем улыбнулся:
  - Да я как то больше привык без отчества обходиться.
  Профессор улыбнулась в ответ:
  - А я, молодой человек, привыкла обращаться к людям именно по имени отчеству. А я согласитесь не в том возрасте, чтобы менять привычки. Так как?
  - Сергеевич, Артем Сергеевич.
  - Ну что же, Артем Сергеевич, проходите, - она, наконец, взяла у него пакет, - показывайте ваш дневник.
  На кухне Анжелика Игоревна разгрузила на стол его покупки и с улыбкой спросила:
  - Вы пьете зеленый чай, Артем Сергеевич?
  - Да, а Вы нет?
  - Ну, если я японист, то это не значит, что я стала японской.
  - Простите, кем?
  Профессор улыбнулась удивлению проскользнувшему в его голосе:
  - Японист, - повторила она, - я не столько знаток японского языка, сколько специалист по Японии и, ее истории. А изучать историю страны и не знать ее язык это знаете ли нонсенс. Так что заваривать чай?
  - Так Вы не любите зеленый чай? - он повторил свой вопрос.
  - Хороший люблю, а это, - она прикоснулась к пачке принесенной Артемом, - уж простите старуху за резкость, бурда.
  - Э, - Артем не зная, что сказать, лихорадочно обдумывал как вывернуться из сложившейся ситуации.
  - Да Вы не смущайтесь, не Вы первый, кто в такой просак попадает. - Она искренне рассмеялась. - Давайте я лучше нормального черного заварю.
  - Давайте, - Артем облегченно кивнул.
  - А вот тортик, Вы хороший выбрали, я такой люблю. - Профессор уже колдовала над заварочным чайником. - Сейчас чай заварю, пока он доходит, мы посмотрим ваш дневник.
  Анжелика Игоревна перелистывала тетрадь, наверно уже раз в пятый, иногда останавливаясь на понравившейся ей странице, хмурилась, шевелила губами, иногда улыбаясь иногда чуть слышно ругаясь какими-то замысловатыми японскими ругательствами. Артем с тревогой следил за тем как она с еле слышным шуршанием перелистывает страницы, ему было не по себе от того что тетрадь покинула его руки.
  - Ну что, - профессор, наконец, отложила тетрадь, и задумчиво принялась разливать чай по чашкам тонкого фарфора, - интересную Вы мне задачку подкинули. Вы сами Артем Сергеевич что-нибудь понимаете в японском языке?
  - Чуть-чуть говорю, некоторые иероглифы понимаю, но текст прочесть не могу, ни печатный, ни тем более рукописный.
  - Хорошо, если Вы не против, начнем с небольшой лекции.
  Профессор сдернула с носа очки и положила их на стол. Прошлась по небольшой кухне, сложив руки на груди.
  - Начнем с того, что записи в дневнике зашифрованы, точнее не зашифрованы, а сделаны так, чтобы их было трудно, почти невозможно прочитать. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что для записи использованы как собственно сами иероглифы, так и письменность кандзи, то есть китайские иероглифы, используемые для написания существительных, основных глаголов и прилагательных.
  Профессор замолчала, вновь перелистала тетрадь:
  - Часть текста записана на хирогане - это слоговая азбука, которая используется для записи слов, которых нет в кандзи. Еще одна часть текста написана на катакане, это вторая слоговая азбука. Она обычно используется для записи заимствованных слов. Таких как телевизор, ядерный реактор и других, что нет в японском языке. Да. А еще в тексте присутствуют вкрапления на письменности ромадзи, их, кстати, довольно много. Ромадзи это запись японских слов латиницей, обычно используется в учебниках для иностранцев. Ну и собственно старых, не упрощенных иероглифов, и тех, что ныне не используется, там также довольно много. Я бы даже сказала что их там процентов сорок-пятьдесят. Так что перевести написанное не так уж и просто, и это если не учитывать что почерк у писавшего далеко не каллиграфический. Так что молодой человек, повозиться придется.
  - Сколько Вам потребуется времени? - Артем так разволновался, что у него вспотели руки.
  - Месяц, два? Не знаю. Оставьте мне тетрадь, я переведу первую страницу, возможно, найду закономерность в использовании различных слоговых азбук.
  - Э-э, - Артем замялся, ему вовсе не улыбалось так надолго оставлять тетрадь в чужих руках. Старушке, столько лет, не дай Бог помрет, как он потом выцарапает тетрадь у родственников. Ведь он ни за что в жизни не докажет что это его собственность, оставленная профессору лишь на время.
  - Что, Артем Сергеевич, боитесь оставлять мне тетрадь? - старушка словно прочла его мысли.
  - Видите ли, - осторожно начал Артем, лихорадочно подыскивая слова, дабы не обидеть профессора.
  - Не трудитесь врать, молодой человек, - жестом остановила его профессор, она словно рентген прочитала его мысли, - я и сама не оставила бы ее в чужих руках.
  - Давайте сделаем так, - Анжелика Игоревна, раскрыла тетрадь, - писали, словно курица лапой, а зрение у меня уже не то, чтобы его напрягать и разбирать этакую мелкоту. Сделайте с него копию, да увеличьте страницы раза в два и приносите, посмотрим, что там зашифровать пытались. Так пойдет?
  - Конечно, - Артем поднялся и спрятал тетрадь в карман.
  Как только дневник оказался у него, тревога отступила, и он почувствовал облегчение:
  - Сколько мне будет стоить перевод?
  - Сколько будет стоить? - вслед за ним задумчиво повторила Анжелика Игоревна. - Вообще-то такие вещи стоят дорого, но вы меня, надо сказать, заинтересовали, так что цену я скину вдвое. А вот, сколько точно, я Вам, Артем Сергеевич, скажу тогда, когда переведу первую страницу. Договорились?
  Артем кивнул.
  
  Сейчас. Январь 2010 г.
  Он перешел от сна к бодрствованию так же быстро, как и уснул. Вот только избавиться от воспоминаний, было не так легко, как этого хотелось. Артем вообще не понимал, почему прошлая жизнь так настойчиво стучится в двери его памяти. Он давно не вспоминал былое, как говорится, что было то прошло, а что прошло то забыто. Да видно не до конца.
  Тело от неудобной позы затекло и казалось чужым и мертвым, словно замороженный кусок мяса. Двигаться совершенно не хотелось, а хотелось закрыть глаза, и погрузиться в тишину сна, но только что бы без сновидений. Но за окном автомобиля сгустился вечерний сумрак и значит надо глушить двигатель и возвращаться домой.
  Артем поджал пальцы на ногах, расслабил, снова напряг и расслабил и запустил мышечную волну вверх по телу. Через несколько минут мышцы начало покалывать и в них вернулась жизнь. Он уже взялся за ключ зажигания, но взгляд зацепился за мигающую тревожным красным цветом лампочку уровня топлива - бензин был почти на нуле. Надо заправиться, а то завтра встанет где-нибудь на середине дороги.
  Через двадцать минут бензобак был полон, на его счастье заправка была почти пуста, пара машин не в счет. А вот на дороге к дому ему не повезло, он встрял в гигантскую пробку. Все верно - начало седьмого, большинство людей возвращались с работы домой. Стальная змея машин почти не двигалась, эта неподвижность усыпляла Артема и если бы не бьющий в лицо свет фар встречных машин он бы уснул, а так лишь изредка на какие-то доли секунды проваливался в вязкую марь полусна полуяви. Так что вел он машину на автомате, интуитивно, а не осознано, благо путь был хорошо известен. Перед переездом машины окончательно увязли, и Артем в очередной раз клюнул носом.
  
  Тогда. 2000 г.
  Скопировав тетрадь в увеличенном формате, он занес листы профессору. Та обещала позвонить, как только переведет первую страницу. Анжелика Игоревна сдержала обещание. Звонок раздался ровно через неделю после их последнего разговора.
  - Артем Сергеевич? - Услышал он в трубке голос профессора.
  Тон Анжелики Игоревны ему не понравился, был он не то чтобы сердитый, но такой тон бывает у ребенка, которого пообещали сводить в зоопарк, а отвели в консерваторию.
  - Я Вас слушаю Анжелика Игоревна. Вам удалось перевести? - Он едва мог сдерживать волнение.
  - Не скажу, что это было очень легко, но лист из тетради я перевела. - Профессор хмыкнула.
  - Что там написано? - сердце забухало в груди как кузнечный молот. Во рту пересохло, а ноги отчего-то ослабели, и Артем был вынужден присесть на пол рядом с телефоном.
  Трубка молчала и Артему показалось, что эта тишина таит в себе опасность не меньшую чем притаившийся в скалах враг пристально выцеливающий спину в снайперский прицел.
  - Э-э-э, - протянула профессор, - Артем Сергеевич, я думаю, Вам стоит это самому прочесть.
  - Когда я могу зайти?
  - Завтра Вам удобно?
  Артем быстро прикинул дела на завтра.
  До шести он работал, потом они с Юлей хотели сходить в кино, но этой встречей он мог пожертвовать. Прикинув, он решил, что к семи вечера как раз успевает.
  - В семь, я зайду в семь вечера, если Вы не против.
  - Хорошо, в семь я Вас жду.
  К семи он опоздал, сначала его задержала Альбина Борисовна, он никак не мог оформить стандартный договор на аренду квартиры и уже почти решил бросить все и заполнить бумаги завтра, но она, увидев его затруднение, взялась помогать. Затем, вместо того чтобы поехать на метро он зачем-то вперся в маршрутку и разумеется, застрял в пробке. У профессорской двери он стоял в половине восьмого.
  Артем смотрел на медную табличку с фамилией профессора и, почему-то ему жутко не хотелось звонить в дверь и узнавать что там она напереводила. Он пересилил себя и вдавил плоскую кнопку звонка.
  Увидев ее на пороге, он принялся было извиняться за свое опоздание, но Анжелика Игоревна, лишь махнула рукой:
  - Это даже хорошо, что Вы задержались, Артем Сергеевич, я сама буквально пять минут назад освободилась, эти ужасные пробки. Ну да ладно, речь не об этом. Проходите, я сейчас принесу перевод.
  Спустя пять минут он сидел на кухне, тупо разглядывая исписанные крупным почерком разлинованные листы офисной бумаги, а профессор, расхаживала перед ним, словно была не на кухне у себя дома, а выступала перед студентами в лекционном зале университета, говорила. Даже голос ее приобрел какие-то стальные нотки.
  - Во-первых, Артем Сергеевич, прежде чем вы прочтете, я хочу довести до Вашего сведения, что писал это, - она постучала твердым пальцем, по копии тетради, - не японец. Человек, безусловно, знакомый с культурой страны Восходящего солнца, но этот человек не мыслит как японец, более того писавший имеет менталитет отличный от японского. Это видно по всему: и по строению фраз и по, скажем так, подаче материала. Более того, писал он это, - снова стук по листам, исписанным иероглифами, - отнюдь не триста лет назад, отнюдь.
  Профессор замолкла, задумчиво грызя дужку очков.
  - А когда это было написано, - Артем скользил взглядом по строчкам, выхватывая отдельные слова, но вчитываться в текст почему-то не спешил. Странный озноб охватывал его при мысли об этом.
  - Не знаю, на мой взгляд, писано нашим современником, хоть есть, конечно, обороты указывающие, что написано давно, но, на мой взгляд, это чистой воды стилизация.
  - Значит фальшивка, тетрадь эта?
  - Может быть. Вы прочитали?
  - Нет, сейчас.
  Артем, наконец, решился и начал читать.
  
  Из тетради в черном переплете.
  ...Здравствуй, ученик мой. Зову я тебя так, потому что никто кроме как ученика вставшего на путь мой не может читать эти строки. Тебе я открою все тайны и секреты!!!
   С моей помощью ты сможешь расквитаться со всеми своими обидчиками, да так, что они бледнеть от ужаса будут при одном звуке твоего имени. И не надо за этим идти, ни к каким учителям с маленькой и с большой буквы. Мы ведь и сами с усами, сами все можем, не так ли?
  Только Я знаю, какой потенциал в тебе скрыт, брильянтовый ты мой. Не слушай ты Бодхидхарм, Будд и Иисусов. Ничего они не знают. Вы сами все можете без всяких там гур-шмур, учителей-мучителей, прости меня Темный Повелитель. А я вам только подскажу, что и как делать.
  Что правит этим миром? Принц Гаутама оглоушенный говорил что любовь. А хрен ему на рыло бородатому и седому. Не любовь этим миром правит, а СТРАХ...
  
  Сейчас. Январь 2010 г.
  Свет фар больно резанул по глазам, Артем инстинктивно нажал на тормоз, сзади возмущенно засигналили.
  - Тикки сёоо! - вырвалось у него японское ругательство.
  Он резко вывернул руль, прижимаясь к обочине чуть не задев белоснежный "Нисан", и включив аварийку, остановился, после чего оглянувшись, снова выругался, на этот раз по-русски.
  Интересно! Вместо своего дома он видел громаду университета. Надо же куда прошлое может завезти. Он даже не особенно и удивился этому факту, последнее время он столько думал о Надежде, что подсознание сыграло с ним шутку.
  Артем машинально глянул на часы - половина восемь. Оп-па, полтора часа из жизни как корова языком слизала. Посидел с минуту, глядя на двери университета, решая, что делать. А что он мог сделать? Развернуться и поехать домой, надеясь, что на этот раз он приедет к себе, а не куда-нибудь еще. Артем плавно вырулил на полосу движения. Ускорился, вдавив педаль газа в пол. Дальше будет перекресток, на котором он сможет...
  Нет, не сможет. На пустой трамвайной остановке стояла одинокая фигурка, разметавшая светлые волосы по воротнику дубленки.
  Он резко ударил по тормозам пытаясь, остановится рядом с девушкой, но машина набравшая ход проскочила мимо, и Артем был вынужден сдать назад.
  - Надежда, - он как был, в одном костюме, выскочил в зимний холод, - здравствуйте. Вас подвезти?
  Она, поначалу отшагнув к остановке, словно это движение могло ее защитить, от подъехавшей машины, заулыбалась, узнав его. В серых глазах заплескалась радость.
  - Артем, Вы? Как здесь оказались? - Надя шагнула к его машине.
  - Со встречи возвращаюсь, а тут вижу Вы, на остановке мерзните, думаю, дай остановлюсь, подвезу. Поедите?
  - Если Вам не...
  Он собрался, как и в прошлый раз открыть заднюю дверь, но девушка его опередила, взялась за ручку передней двери. Артем тоже взялся за нее, пальцы их встретились. Через его плоть словно ток пропустили. Лоб и ладони, не смотря на легкие укусы мороза, вспотели. Она видимо тоже что-то почувствовала, вздрогнула, оборвала фразу на середине, взглянула на него. Зрачки расширены, щеки залил румянец. Руку отдернула. Зубы чуть прикусили верхнюю губу.
  Он, наконец, распахнул дверь. Она, помедлив села в салон.
  Артем постоял, не садясь в машину, надо было прейти в себя. Через минуту магия прикосновения его отпустила.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"