Для меня каждая из вещей в составе романа-эпопеи Андрея Лазарчука "Опоздавшие к лету" имеет свое звучание. Которое чуть отличается от остальных. Обо всех произведениях цикла можно сказать, что они сложны для понимания неподготовленного читателя, стилистически безупречны, пронизаны трагическим несоответствием между тем, что приходит в мир как чудесный дар и яростным нежеланием мира воспринять входящее в него чудо, ведь для этого пришлось бы на йоту измениться.
"Путь побежденных" - нижняя точка, надир. Четвертая повесть семикнижия словно аккумулировала в себе горечь цикла и дальше, когда речь пойдет о куда более страшных вещах и масштабных событиях, это будет уже подъем. Появятся люди, понимающие, сильные и умные, способные объединившись, если не победить абсурд, то хотя бы что-то противопоставить ему. А сейчас самая темная перед рассветом ночь.
Мирное время. Война ("Колдун", "Мост Ватерлоо") давно позади. Оккупационные суровости ("Аттракцион Лавьери") тоже. Страна процветает под заботливым присмотром канцлера. О культуре, опять же заботимся, что ж мы, не понимаем, что ли? Вот программа "Привнесение культуры в провинцию". Художник Март Траян приезжает в провинциальный городок и договаривается на халтурку - расписать стены зала заседаний. Благо, мэр его давний поклонник, как выясняется. Работая, все время сдерживается и тщательно следит за собой, чтобы не "засветиться", иначе - конец. И если бы речь шла только о себе - может и пусть уже кончится все, но от его помощи зависят многие люди, которые без нее погибнут. Нужно думать о них.
Ни о каких шпионских играх речи не идет. Март боится засветиться буквально. Здесь, в мире Гипербореи, какое-то время назад начали появляться люди с необычными способностями, настолько же превосходящими обычные человеческие, насколько свободное парение орла превосходит трепыхание крыльев сброшенной с крыши курицы. Работа, которую они делали, была безупречна, на и за гранью гениальности. Во время, когда творческое вдохновение сходило на этих необычных людей, они начинали светиться. Мир поначалу с восторгом принял новую игрушку, обласкал гениев и всячески содействовал их продвижению. Но в один день в Каперском (помните Капери из "Колдуна", да, оттуда все тогда начиналось) уезде был объявлен карантин, жители оцепленного участка уничтожены (!), местность выжжена, а на мутантов объявлена охота. "Светящиеся гниды" и "выродки", оказывается, пытались разрушить нашу с вами замечательную жизнь, прорвавшись на ключевые посты в государстве. К ногтю их!
Морис Траян, автомеханик и гонщик, брат-близнец художника Марта, который был обычным человеком - мутант. О том, что многие (да лучшие) картины Марта созданы в соавторстве с Морисом, никто не знает. Во время каперских событий Морис оказался за оцеплением, в то время как Март навещал родителей. Спустя какое-то время ему передали пухлый конверт с документами Марта и письмом с просьбой жить теперь за двоих. И Морис забывает прежнее имя, становится Мартом.
Начинается путь побежденных. Осторожные халтурки, только не засветиться, только не выдать в ходе работы что-то исключительное. Переезд из города в город. Большую часть заработанного рассылаем оставшимся без кормильцев семьям уничтоженных мутантов. Существовать можно.
Замечали, что в жизни события имеют свойство ходить косяками? Спокойное тягучее безвременье сменяется в какой-то момент галопирующими вокруг тебя возможностями и вызовами, на которые непременно нужно отвечать. Так и сейчас, с прибытием в этот городок. Полицмейстер Андрис - странный тип из бывших столичных следователей по особо важным. Врач Леопольд Петцер из частной психлечебницы "Горячие камни" устроил у себя что-то среднее между поэтическим салоном и домом отдыха творческой интеллигенции (можно легально выехать из страны для лечения, эту лазейку используют для вывоза "мозгов"). Спивающийся коллега-художник Тригас, присланный по пресловутой программе - тоже мутант. Потом появляется любимая женщина Мориса Венета, с которой они расстались двенадцать лет назад по приказу оппозиционной организации с выраженными террористическими чертами, в которой оба участвовали в молодости. Любовь вспыхивает с новой силой. Террорист Шерхан, один из прежних руководителей "Белой лиги", той самой организации, разваливший ее и действующий в последнее время с чудовищной жестокостью, в сговоре с армейским руководством, проводит испытание некоего отравляющего вещества на пациентах клиники. Полицмейстер в ходе перестрелки убивает его и получает пулю в живот. При содействии узнанного Венетой контрразведчика, Хенрика Хаппы (у армии с разведкой всегда соперничество) его удается вывезти с надеждой спасти в обмен на отданные разведке материалы, что были при себе у террористов. Венету отправляют с полицмейстером - опасно здесь. А Март-Морис готовится принять смерть, есть у этих необыкновенных людей еще и дар предчувствия и домик Венеты, в котором жили они эти недели, он узнал сразу. Это дом из его снов, где ему суждено погибнуть. Толпу в белых балахонах опережает Тригас, другой художник. Известно, что убивший мутанта, сам перестает светиться. Тригас хочет гарантировать себе такое - Марту все равно уж погибать, едут ребятки на машинах по его душу. А потому что в упоении возрожденной любовью не удержался, работая и сделал из своей настенной халтуры шедевр.
Приходит убить, а вместо этого отдает Марту ключи от своей замечательной мощной машины и выталкивает его со двора. Езжай, тебе есть, ради чего жить, а я уже не могу. Пусть хоть пять (по количеству патронов) этих свиней с собой заберу. Март едет. Слышит выстрелы. И понимает, что прямо сейчас он убил мутанта. Невмешательством, неготовностью принять вместе с ним этот безнадежный бой. Но как-то нужно продолжать существовать дальше.
Такая история [отзыв Майи Ставитской].
1.
Если бы стояла задача подобрать к "Пути побежденных" эпиграф, то я бы взял из пана Анджея: "Уничтожь что-нибудь другое...". Один из наиболее ярких для меня образов здесь: мэр, заслоняющий собой полотно Марта, где побежденные уходят. Уходят, потому что в этом мире им не нашлось места.
"Знаешь, в прошлом году у меня разболелся зуб, и я пошел к врачу. И вот в приемной я увидел пару: им было под семьдесят, не знаю, кто был болен, наверное, она, но и ему тоже было плохо - душновато, да и вообще, приемная зубного врача... Так вот: он не находил себе места, он устал, нервничал, но не мог сесть в ее присутствии, понимаешь? Только когда она вошла в кабинет, он сел... А я вполне мог сидеть, без всякой неловкости, и все остальные тоже. Другой человек. Совсем другой. Не представляю, как он выжил. Ведь выбивали, выжигали тщательно, как заразу. И выжгли ведь. Что для нас сейчас уважение к женщине, или любовь к поэзии, или что там еще... Приятное приложение к полезному члену общества. Представляешь, каким казалось будущее этим двоим? Все будут такими, как они. А оказалось, что будущее - это много тепла и мяса... Основа выживания - простота и неприхотливость. Мы пришли на смену тем, кто не мог сесть в присутствии женщины. Нам придут на смену те, кто не позволит себя убивать..." [4]
Время действия легко установить по цитате Андриса в "Жестяном боре": "надо было смотаться тогда, в девяносто втором - в какую-нибудь Швейцарию... стать швейцарцем... и причина была, и поводов - по самые уши... и возможность прекрасная... Проклятый Шерхан" [4]. Но наибольший интерес представляет дата каперского инцидента: "Как в восемьдесят четвертом, - говорил полицмейстер, - под Капери такое же заведение было, только покрупнее раза в два, и на нем они решили испытать какое-то бактериологическое оружие, но там это вышло из-под контроля, и им пришлось уничтожить население половины уезда, частью из-за угрозы эпидемии, а главным образом, чтобы избежать утечки информации..." [4] Год восемьдесят шестой, Чернобыльская АЭС, если говорить о нашем слое реальности. Посыл, я думаю, понятен.
Феномен мутантов будет подробно рассмотрен автором в "Солдатах Вавилона", но, как и в случае с волшебным садиком из "Колдуна", такое разъяснение - нож острый. По сути, сводится все к "людям икс": "Давно, когда об этом еще можно было говорить без риска быть убитым, Март узнал, что у всех имеются свои оттенки света и что спектр его настолько же индивидуален, как отпечатки пальцев; говорили также, что в первые секунды свечения на теле появляются узоры, и узоры эти имеют куда большее значение, чем линии на ладони, и Март, хотя не очень верил в эту новую хиромантию, не прочь был бы взглянуть на них, но всегда начало свечения пропускал - так увлекала его сама работа" [4]. То есть вся символика рассказа при добавлении к ним разъяснений из финальной части цикла идет мимо кассы. Что и печалит. Ведь этот надрыв, когда "я хочу кричать, но у меня нет рта", хочу творить в полную силу, но вынужден пробавляться халтурками, буквально режет по живому. Сильно, очень сильно, но если смотреть через призму "Солдат Вавилона", то выливается все в "проходняк", увы.
2.
Ассоциаций рассказ вызывает много. Во-первых, Стругацкие. Мутанты, скажем, мокрецы, а доктор Петцер - дон Румата.
"- Доктор, - сказал Тригас, - вот сударь интересуется, насколько ненормальны ваши пациенты?
- Абсолютно ненормальны, - пробурчал Петцер. - Кто же в здравом уме станет читать вслух иностранных поэтов, да еще при посторонних?" [4]
Во-вторых, Булгаков. Гроза над городком - гроза над Ершалаимом, домик Марта и Венеты - домик Мастера и Маргариты. Вообще, в отношении гениального творения Булгакова солидарен с о. Кураевым: в "Мастере и Маргарите" положительных персонажей нет [10]. Бездействие порой хуже действия, и к Марту, как и к Мастеру, отношусь без пиетета. А вот Тригас, наоборот, вселяет надежду, что еще не все потеряно.
"...- Перестань, Март. Я решил. Так будет лучше всего. У меня тут пять патронов. Ты не поверишь, но я даже мечтал об этом. Вот они, а вот я, и у меня целых пять патронов. Полжизни готов был отдать за такую возможность. А ты хочешь меня увезти" [4].
3.
Вот только Голем не сдастся без боя, Голем пустил в общество корни, Голем хочет жить.
"А Канцлер? Понимает ли что-нибудь в жизни Канцлер, если он уже четверть века от этой самой жизни отгорожен стеной каменной, стеной бумажной, стеной верных соратников, стеной референтов, стеной солдат, стеной полицейских, да еще и личная охрана... А ведь, наверное, по докладам судя, жизнь в стране чудесная, потому что все сыты и одеты, и каждая семья имеет телевизор и холодильник, и по числу автомобилей на душу населения мы занимаем седьмое место в мире, а недавно были на шестидесятом..."
* * *
"...знаете, мне очень хотелось увидеть, как все это перестанут наконец красить и тронут с места... Ох и скрипу будет! Мы всегда думаем: завтра, завтра, вот завтра, а между тем ржавчина, ребята, ржавчина... переписывают учебники истории и жгут архивы, чтобы никто не догадался, что вся эта штука затевалась для того, чтобы ездить на ней. Как это?.. "Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после". Значит, все уже было, да? Всегда все уже было? А под паровозом вырастают грибы, бледные такие, и так много. И ржавчина. Слушайте, кругом столько ржавчины, а казалось, сплошное железо..." [4]
Военным нужен враг, необходим, ведь если не будет врага, то пропадет надобность в них самих. Вспоминаются акции гулаговского руководства в годы Великой Отечественной, когда устраивались якобы бунты, и тем самым подтверждалось, что лагерные работники не зря едят свой хлеб, и на фронт их никак нельзя. С пациентами Петцера расправляются, как с пешками в шахматной игре, при этом примечательна новостная лента: "Силами местной полиции и сотрудников смежных служб террористы были ликвидированы. В числе убитых оказался и Артур Демерг по кличке Шерхан, один из главарей "Белой лиги". В перестрелке погибли четверо полицейских, еще один тяжело ранен. В ходе операции с привлечением войск было обезврежено еще более тридцати террористов. Как заявили руководители операции, это крупнейший успех за последние годы. Население может спать спокойно - его безопасность в надежных руках" [4].
Но есть непокорные, есть непослушные, есть понимающие. И набатом звучит разговор подполковника Хаппы с Петцером: "Ваш секрет - это секрет Полишинеля. Да, мы прекрасно осведомлены о вашей организации. Я имею в виду
всю
вашу организацию. Мы не мешаем вам и иногда даже поддерживаем, по возможности незаметно. Иногда. Есть умные люди, которые понимают, что уничтожение мозгов - это идиотизм. Пусть живут, пусть учатся, пусть овладевают новыми знаниями, пусть просто поглядят на мир наконец. Пока это приходится делать исподтишка. Но скоро это чучело, вообразившее себя великим диктатором, подохнет, и те люди смогут побороться за власть, и они придут к власти, я не сомневаюсь" [4].